- Михеич, гостей принимаешь? Отворяй-ка ворота ключиком, замочком, шелковым платочком. Тук-тук-тук, - постучал Николай в деревянную дверь одноэтажного скромного домика лесника.
- Слышь, Колян, неудобно как-то, без договоренности, пошлет он нас сейчас и правильно сделает.
- Ты че, Серега, Михеич мужик что надо, свойский, нашего брата охотника всегда привечает, да и мы же не за так, вон у нас и харчи и выпивон заготовлены. Так что, не трусь. Все путем.
Николай слегка толкнул дверь, и та со скрипом приоткрылась. Всунув в просвет голову, Николай еще раз воззвал к хозяину.
- Ну и зачем горло драть, вишь, дверь открыта, значит, заходь, - послышался из-за двери скрипучий старческий голос.
Распахнув дверь, друзья ввалились в тесную прихожую. Перед ними стоял худощавый старичок с ежиком седых волос в стареньком сером пиджачишке, в потертых джинсах и в домашних мягких тапочках на босу ногу.
- С чем пожаловали, господа хорошие? Никак на охоту потянуло? Да вы заходьте в хату, чего на пороге застыли.
- Ты извини, Михеич, что загодя не предупредили, помнишь, меня один кореш сюда к тебе привозил , наверно, с месяц назад. Ты говорил, что на уток охота разрешена, вот я и привез к тебе Серегу, он тут ружбайку новую приобрел, решили испробовать ее в деле.
Николай, оправдываясь, быстро скинул куртку, башмаки и в носках протопал в комнату, держа в руках здоровенный вещевой мешок, Серега еще замешкался, пытаясь пристроить в уголок ружье и ботинки и смущенно разглядывая грязные следы на полу.
- Ну, а ты чего застыл изваянием? Никак особое приглашение надобно?
- Ты бы, хозяин, тряпку дал, обувка-то грязная.
- Ишь, сознательный какой попался, - хмыкнул старик и кинул Сергею тряпку, - ну подтирай, коли охота.
Когда Серега вошел в комнату, Николай уже сидел за столом и, распаковывая мешок, выставлял на стол продукты. Старик сидел напротив и с усмешкой наблюдал за выгрузкой провианта. Из кухни появилась пожилая женщина невысокого роста, полная, ширококостная, с гладко зачесанными темными с проседью волосами, забранными в тугой узел на затылке. Двигалась она, несмотря на свой вес, легко и сноровисто, увидев заставленный продуктами стол, она всплеснула руками, - роту солдат прокормить можно. Неужто думаете, мы гостей голодом морем? Може, уберете половину в мешок, потом в дороге сгодится.
- Еще чего, - недовольно заворчал Николай, - лучше помогите ужин сообразить.
- Так тогда на кухню все это надобно отнесть, - захлопотала хозяйка, суетясь вокруг стола.
- Ты, Стефания Филипповна, не мельтеши, парни молодые сами управятся, а ты там картошечки свари, сальцо порежь, огурчиков соленых, капусточки, грибочков на стол сообрази, а самое главное, самовар не забудь, самовар - он всему ужину голова, да и стопочки подготовь...
Филипповна уперла руки в бока, - ишь, раскомандовался, а ну давай поднимайся, самовар - это по твоей части.
Работая сообща, управились быстро. Стол накрыли - любо-дорого посмотреть. Старик аж крякнул от удовольствия, потирая руки, - эх, давно за таким столом не сиживали. - Время летело незаметно. Старик после двух рюмашек раскраснелся, оживился, стал говорливым, байки охотничьи из него так и сыпались. Николай тоже не отставал от хозяина. Только Филипповна да Серега больше молчали. Филипповна на правах хозяйки, ей то и дело приходилось вскакивать из-за стола, что-то убрать, что-то подать, а Серега чувствовал себя слишком неопытным в охотничьем деле, он с интересом прислушивался к залихватскому хвастовству Николая, смеялся шутливым рассказам лесника, пытаясь определить, что в этих рассказах быль, а что миф.
- Ну, а ты чего в рот воды набрал? - Вдруг обратился к Сереге Михеич, - Неужто вспомнить нечего?
Серега пожал плечами, - не умею я запоминать анекдоты, а сам я в охоте мало смыслю. Вот посоветоваться хотел. Взяли меня недавно на охоту, тоже на уток охотились, не успел я даже прицелиться, а уже на курок нажал, как-то это само собой получилось. Утки, конечно, бросились врассыпную, а друзья на меня набросились, чтоб больше не смел стрелять, кричат, всю охоту нам испортил, как будто я специально птиц разогнал. Решил я тогда на следующий день охотиться в одиночестве, встал спозаранок, схватил ружье и ходу в лес, пока друзья-охотнички не проснулись. Выбрал я то же самое место, а уток и близко нет, я их, злодеек искал-искал, все вокруг исходил, ни одной не нашел. Ну, думаю, наверное, попрятались, надо их перехитрить. Ребята мне объяснили, что утки заранее ожидали мой приход. Нацепил я дождевик с капюшоном, ружье под полой держу, физиономию капюшоном прикрыл. Бродил, бродил по лесу - так ни одной и не встретил. Вернулся опять ни с чем. Мои друзья надо мной насмехаются, говорят, что утки мою физиономию запомнили и другое место облюбовали. Только как же это могло случиться, вот вы мне скажите, я же морду свою почти полностью закрыл, и ружье спрятал. Ну ладно, я выждал пару деньков и снова отправился на старое место, но уже без ружья, вместо ружья прихватил большую палку. Смотрю - плавают злодейки себе спокойно по озеру как ни в чем ни бывало и на меня ноль внимания. Схватил я палку, выставил как ружье и давай кричать, словно стреляю. И что бы вы думали, утки мои даже головы не повернули в мою сторону. Может, ты, Михеич, объяснишь мне в чем тут дело? Я потому и сюда приехал с новым ружьем, чтобы проверить, то ли мне так не везет, то ли я чего-то не понимаю.
Пока Серега рассказывал о своих охотничьих проблемах, Николай, уже слышавший его горестные излияния, спокойно закусывал, периодически посмеиваясь, как бывалый охотник. Михеич же слушал серьезно, только головой качал утвердительно, словно подтверждая закономерность утиного поведения. Он , не торопясь, налил очередную стопочку, выпил, вкусно хрустнул соленым огурчиком, хмыкнул и емко произнес, - экстраполяция, одним словом.
- Чего? - Воскликнул Серега, а Николай даже поперхнулся от неожиданности, - ну ты, старик, даешь, откуда только таких слов нахватался?
Михеич прищурил смеющиеся глаза, - во, зенки вылупили, слово новое услыхали. Внук у меня на биолуха в университете обучается, к науке меня, значить, приобщает.
- Не, ты не правильно сказал, - нетрезво помотал головой Николай, - не биолух, а биолог, понимаешь, в чем разница? - Он поднял вверх указательный палец и снова потянулся к полной стопочке.
Лесник засмеялся, - что, думаешь, ежели старый, так и совсем из ума выжил. Ничуть не бывало. Это я так его специально прозываю, все вы сейчас биолухи, не щадите ничего живого, ради забавы живую природу истребляете. Вон Серега свой эсперимент проводит, ему на уток плевать...
- Подожди, Михеич, ты ж сам нам о своих подвигах байки сказывал, или забыл?
- Да не забыл я, не забыл, от сказаний ни уткам, ни лесу хуже не станет, язык без костей мало ли чего наговорить может. Токо, я зазря живность не гублю. Вишь, мы со старухой чем балуемся: грибочками, капусточкой, сальцем, картошечкой. Мясо мы и не употребляем почти. Вот утречком выведу вас на охоту, вы там себе ружье новое испытывать будете, а я себе тихонечко в сторонке одну уточку приговорю для вас, поскольку вы мои гости.
- Подожди, старик, ты забыл пояснить, что это за слово такое мудреное, что оно означает и каким боком объясняет поведение уток во время моей охоты, - нетерпеливо перебил Михеича Серега.
Старик развел руками, - внук толково все обозначил, по-научному, а я скажу по-простому. Чувствуют они, когда им смерть грозит, смекают, что к чему и меры свои предпринимают. Во, 21 век на дворе, а люди никак в толк не возьмут, что и птицы и звери тоже кумекать умеют, иногда и получше человека, да и полезнее они бывают для природы, нежели человек. А то " царь природы, братья наши меньшие". Это еще бабушка надвое сказала, кто из нас меньший, а кто больший, кто из нас нужнее будет. Вот так-то!
-Это чего ж получается? - Серега даже головой потряс. - Получается, что они такие же разумные, как и мы, а мы их просто так убиваем и сжираем ни за что ни про што. Ничего себе, а я ружье такое дорогое купил.
- Так чего ж не похвалился, тащи его сюды, поглядим на это чудо техники.
Серега метнулся в сени, и через минуту вернулся с зачехленным ружьем. Старик бережно принял ружье из рук гостя, вытащил из чехла, медленно рассмотрел его со всех сторон, потом принес свое старенькое ружьишко советских времен. - А вот моя старушка, выручала она меня не раз и еще надеюсь послужит мне верой и правдой. Только я вот эту старину ни на одно новомодное ружье не променяю. Шуму много, а толку чуть.
Серега обиженно нахмурился. - Хочешь сказать, я зря деньги на ветер выбросил?
- Ну почему? Каждому в этой жизни - свое. Тебе ружье для баловства надобно, а у меня моя старушка - кормилица. Разницу чуешь? Ну ладно, пора и на боковую, я вас раненько подниму, до свету. Охота - она сонь не терпит.
Серега замялся. - Знаешь, Михеич, чего -то мне и охотиться расхотелось после твоей экст -ра -по- ля- ции, - он произнес это слово по слогам. Совестно как-то ружье на разумных существах пробовать...
Кха, кха, - закашлялся Николай, снова поперхнувшись от слов друга, - ну ты, Серега, и скажешь. Теперь что же из-за этой самой как ее, экстра-по -ля-ции, - он тоже проскандировал слово по слогам, - от охоты отказаться, мясо не есть, одной травкой питаться, да? Не, это уже перебор. Я за охоту.
Они улеглись, но Серега еще долго ворочался, он пытался представить себя на месте этих бедных уток, но в конце концов сон сморил и его.
Старик поднял их действительно ни свет, ни заря. Слабая предрассветная дымка призрачной пеленой окутала лес. После короткой ночи осенняя промозглость пробирала холодком, свежий ветерок так и норовил забраться в рукава, за воротник куртки. Друзья зябко поеживались, Михеич с усмешкой наблюдал, как они шмыгают покрасневшими носами, перебирают замерзшими ногами. - Да, непривычные вы к лесному обитанию, нежные слишком, - хихикнул старик. - Ну, вон там озеро, вы уж сами с утками разбирайтесь, а я со своим ружьишком пойду в другую сторону, пообещал я своей хозяйке уточку на обед доставить, она ее вам я яблоками запечет, пальчики оближешь...
Озеро проглянуло внезапно, деревья окаймляли его словно рамой. - Ты гляди, как декорации в театре, - прошептал Серега, указывая другу на застывшее в утреннем тумане озерко.
- Тиии-ше, ты, уток всех распугаешь, - зашипел Николай, выбирая место и прицеливаясь.
Серега отошел на несколько шагов, любовно погладил ружье по ложу и стал выбирать цель. Глаза разбежались. Утки лениво качались на воде, не замечая нависшей над ними опасности. Серега досадливо вздохнул, - эх, и где эта самая экстраполяция, вон они как спокойны, удобная мишень, даже убивать совестно. Рука Сереги дрогнула, громкий выстрел разорвал рассветную тишину. Следом прозвучал второй выстрел, - это не выдержал Николай...С громким хлопаньем крыльев утки вспорхнули в воздух, Серега никак не мог определиться с целью, он выстрелил несколько раз наугад, - авось попаду,- подумал он. Николай стрелял прицельно, но утки как заговоренные уходили от выстрелов, пара минут - и вот уже перед охотниками опустевшее озеро, а уток словно ветром сдуло.
- Олух, ты что наделал, - завопил Николай, - с тобой можно только в тире стрелять. Ты вообще целиться -то умеешь?
Серега смущенно улыбался, с души как будто камень свалился. - Извини, Колян, я ж не нарочно, так получилось. Давай походим, поищем, авось они недалеко улетели.
- Как же, держи карман шире, найдешь их теперь. Как старик говорил, "экстраполяция". Бессмысленно их искать.
Они побродили еще по просыпающемуся лесу, наслаждаясь чистым терпким воздухом, дыша полной грудью, пока не проголодались. Уток и след простыл.
- Ну что я говорил, - возмущался Николай, - надо было мне тоже в стороне от тебя охотиться. - Они вернулись к избе. На пороге их ждал Михеич.
- Ну как дела, охотнички, где же ваши трофеи, - насмехался он, - а я вот, как и обещал, благодаря моей старушке вам на обед одну уточку добыл, - и он поднял за крыло убитую утку.
Николай безнадежно махнул рукой, - сам же говорил, экстраполяция, чтоб ее...