Нас четверо. Я - закоренелый тридцатилетний холостяк, непримиримый противник брака, для которого каждая особа женского пола от шестнадцати лет и до бальзаковского возраста представляет собой мину замедленного действия - может рвануть в любое время и в любом месте. Петру повезло родиться на полгода раньше меня, и он не устает напоминать мне об этом, требуя уважения к своему старшинству; Петр - заядлый спорщик, опровергающий любое мнение по любому вопросу, мы с ним сходимся лишь в одном - он также настроен против брачного рабства мужчин и предпочитает любви искусно сервированный стол. К сожалению, Олег и Костя изменили нашим мужским принципам. Оба пали жертвами роковых случайностей судьбы, променяв свободу на семейный очаг. Причем произошли эти два события совсем недавно и почти одновременно, что едва не привело к гибели наш клуб, который до этих событий именовался клубом холостяков.
Однако мы сумели сохранить нашу мужскую дружбу, переименовав "Клуб холостяков" в "Клуб четырех". Правда, нам пришлось сократить заседания клуба: вместо еженедельных встреч мы теперь довольствуемся общением раз в месяц, но психологи утверждают, что подобные интервалы во времени как цемент самой высшей марки лишь укрепляют дружеские взаимоотношения.
В этот летний тихий вечер мы собрались на даче у Петра и коротали время в садовой беседке за столом, уставленным печеными изделиями и несколькими сортами варенья из клубники, вишни, персиков, крыжовника и даже винограда; во главе стола по-хозяйски расположился огромный старинный пузатый самовар. Не подумайте, что варенья и пироги - дело рук Петра. Руки Петра способны держать либо ложку, либо ручку, поскольку наш Петр работает корреспондентом в одной из местных газет и не проявляет никакой склонности к физическому труду, да и фигура его затрудняет любое физическое действие, зато глядя на него сразу понимаешь, что перед тобой настоящий гурман.
Темой нашего сегодняшнего заседания мы выбрали сны, их влияние на людские судьбы, правильное их толкование, предназначение и связанные со сновидениями пророчества.
Я сказал, что считаю свои сны пророческими с самого детства. Мои сны имеют обыкновение сбываться, предсказывая мне те или иные повороты судьбы. Петр тут же выступил моим оппонентом, утверждая, что сны - это просто хаотическая иллюстрация наших действий и переживаний, и совершенно напрасно люди придают им такое большое значение. У каждого из нас нашлась масса аргументов в защиту своих суждений, мы ссылались на мнения писателей и поэтов, деятелей культуры и науки, а пока мы парировали атаки друг друга, Олег и Костя, внимательно нам внимая, поглощали пироги, запивая их чаем.
В самый разгар спора я заметил, что самовар опустел, а количество пирогов сократилось ровно вдвое, пришлось привлечь к спору эту парочку обжор. Я предложил, чтобы каждый из них рассказал какую-нибудь историю, связанную со снами. И представьте мое удивление, когда ярый спорщик Петя вдруг согласился с моим предложением, наверное, ему тоже бросилась в глаза выявившаяся пустота среди расставленных на столе блюд с пирогами и мисочками с различными видами варенья.
Олег сказал, что не может так сразу выбрать какую-то одну версию, потому что, когда я привожу свои доводы, он согласен со мной, а когда Петя меня опровергает, он согласен с ним.
- У тебя должно быть на этот счет свое собственное мнение, - возразил Петя.
- Знаете, я перескажу вам сон моей Галки, - вместо ответа заявил Олег, - кто знает, возможно, она и замуж-то вышла за меня под влиянием этого сна. Но это ни о чем не говорит, я все равно придерживаюсь нейтралитета. Понимаете, мне, конечно, снятся сны и иногда довольно интересные, но ничего пророческого я в них не заметил, наверное, я чересчур реалистично мыслю, поэтому в моих снах нет ничего романтического. А вот моя Галка склонна все поэтизировать, она и сама баловалась рифмоплетством одно время, пока ее мама не подвергла эти поэтические потуги резкой критике. Галка обиделась и навсегда излечилась от зарифмовывания своих переживаний.
Я возмутился, - зря ты так категоричен, да и Галкина мама неправа. Тургенев тоже начинал со стихов, и его мама в ультимативной форме тоже заявила ему, что из него никогда не выйдет поэта, потому что его стихи не звучат, однако это не помешало Тургеневу стать известным писателем. А вдруг вы убили зарождающийся талант?
-Не знаю, вылупился бы на свет ее поэтический дар, зато могу с уверенностью сказать, что моя Галка - выдающийся парикмахер, - засмеялся Олег.
Хоть Олег мой друг, но должен заявить, что в нем слишком развито критиканство, привык давить на собеседников своим авторитетом, это на него наложила отпечаток профессия юриста. Он вроде бы и не спешит высказать свое мнение по какому-либо вопросу, но умеет вовремя поставить в споре жирную точку.
Олег между тем продолжал, - Галке приснился незнакомый город, который соединял в себе черты самых известных и прекрасных городов мира. Она стоит на остановке и ожидает маршрутное такси, и вдруг к ней подкатывает золоченая карета, в которую впряжены три крылатых белоснежных коня. Дверца открывается и до нее доносится хриплый старческий голос: " Прошу, сударыня, счастлив оказать вам услугу". Сама не понимая почему, она послушно садится в эту карету, дверца закрывается, и карета взмывает ввысь. Рядом с собой она видит невысокого человечка в смокинге и с золотым лорнетом в руке, он тихонько смеется, видя насколько она перепугана. - Не надо бояться, голубушка, лучше посмотрите в окошко. Я дарю вам этот прекрасный вид сверху. Ну разве этот город не очарователен? -
Потерявшая дар речи Галка смотрит в окошко кареты на раскинувшийся внизу город и поражается переплетению в нем прошлого, настоящего и будущего.
- Что это ? - прерывающимся от волнения голосом спрашивает она. - Это город, представляющий собой перекресток времен, - посмеиваясь, откликается хозяин кареты.
- А вы, вы кто? Почему вы пригласили именно меня?
- Я - странник во времени, вечно блуждающий, вечно в поиске, вечно изучающий, стремящийся к совершенству, сомневающийся, обвиняющий и оправдывающий. В данный момент, голубушка, вы попались на моем пути, так воспользуйтесь этим подарком судьбы, - он с усмешкой рассматривал ее сквозь прозрачное стеклышко лорнета.
Галка сидела ни жива, ни мертва, потеряв счет времени, и с удовольствием рассматривала проносящиеся мимо картины различных времен и стран нашей планеты. Иногда кони мчались так быстро, что она почти ничего не успевала разглядеть, а порой они замедляли бег, и она могла наслаждаться картинами давно минувших дней.
- Ну-с, голубушка, а теперь я покажу вам одного человека, присмотритесь к нему - возможно, это ваша судьба. - И он указал ей на меня. Я стоял в ожидании транспорта. Кони спустились на землю, дверца кареты открылась, - прощайте, голубушка, вряд ли мы с вами свидемся, постарайтесь не потерять ниточку вашей судьбы. - Галка вышла из кареты, дверца захлопнулась, кони тут же взмыли ввысь. Ошеломленная Галка, еще не пришедшая в себя после этого приключения, оказалась в родном городе на автобусной остановке, рядом с ней стоял незнакомый мужчина. Она проснулась и долго не могла поверить, что это был всего-навсего сон. А через несколько дней она действительно встретила меня на той же остановке. Она так пристально меня рассматривала, что я, в свою очередь, обратил на нее внимание. Я задал какой-то вопрос, она ответила и...Дальше, я думаю, объяснять не стоит...
- Ну вот, вполне судьбоносный сон, а ты говоришь, что ты в такие сны не веришь, - прокомментировал Костя.
- Я - юрист, привык опираться в своих рассуждениях на реальные факты, а сон - что такое? Одна фикция, тем более, что и сон-то не мой, а Галкин, великой фантазерки и выдумщицы. Нет, меня таким сном не убедить. Теперь, думаю, настала очередь другого женатика?
Костя важно допил очередную кружку чая и спокойно отозвался, - а что, я готов, только расскажу я вам не свой сон, а сон своего приятеля, мы вместе в мастерской пашем и приведу я вам его рассказ в таком виде, как он сам мне его поведал. Он даже ему название дал: "Сон в руку". Вот так! А вас попрошу не перебивать рассказчика.
Пока Костя готовится к рассказу, приведу несколько слов о нем. Он у нас самый положительный: в отличие от всех остальных привык работать руками, поскольку трудится в авторемонтной мастерской, по образованию он - инженер-автомеханик. Он так степенно и рассудительно себя ведет, словно ему не двадцать восемь лет, а все шестьдесят, в общем - образцовый муж и работник. Автомобили он обожает, может обсуждать их достоинства и недостатки часами. Не речист, но если есть что сообщить, ведет рассказ обстоятельно. Он и теперь готовится ознакомить нас со своей историей, не торопясь, доедая напоследок кусок пирога с яблоками. Доел, аккуратно отставил тарелку, откинулся на спинку скамьи, принял удобную позу, обвел всех глазами, проверяя, все ли готовы к восприятию его рассказа и начал, -...
- Бабушка? Ты же умерла? - воскликнул в испуге Геннадий Лютиков, увидев в проеме двери знакомую с детства фигуру. Но бабушка не обратила никакого внимания ни на слова, ни на испуг внука.
- С днем рождения тебя, Генаша, с тридцатым твоим днем рождения. Вот подарочек тебе к празднику припасла. Чтобы жил ты долго и счастливо, наделяю я тебя даром, незаменимым для нынешней земной жизни: с этого дня ты будешь чувствовать и предвидеть любую грозящую тебе опасность и вовремя от нее избавляться.
Бабушка подошла к онемевшему от ее неожиданного появления, а еще больше от ее необычного пожелания, Геннадию и поцеловала его в лоб. Геннадий постоял так с минуту, зажмурившись, а когда сумел открыть глаза, рядом с ним в комнате никого уже не было. Он выскочил в коридор, но бабушки и след простыл, хотя наружная дверь не открывалась, во всяком случае, дверь оказалась на замке. Стоя у закрытой двери, Геннадий пытался осмыслить происходящее, но никак не мог сосредоточиться, мешал доносившийся непонятно откуда надоедливый звон. Он хотел открыть дверь, чтобы унять неприятный для слуха звук, а вместо этого открыл... глаза.
Комната залита солнечным светом, он лежит в постели, неистово голосит мобильник, пытаясь мелодией марша пробиться к затуманенному сном мозгу.
Так это сон, - догадался Геннадий и с облегчением вздохнул. - Однако как явственно я видел бабушку. Надо дословно вспомнить, что это она говорила насчет моего дня рождения. А ведь точно, сегодня первое июля и мой тридцатый день рождения. С ума можно сойти - целых тридцать лет я топчу ногами эту грешную землю, а такое впечатление, что мне все еще семнадцать лет. Так, совпадение налицо: день рождения совпал с поздравлением, а как обстоит дело с бабушкиным подарком? Надо бы как-то проверить. Или не стоит заморачиваться - подумаешь , сон, мало ли что может присниться! Наверное, воображение разыгралось. Ой, я совсем потерял чувство времени, так и на работу опоздать можно, не хватало в свой собственный день рождения схлопотать выговор от начальства.
Геннадий вскочил с кровати и в приподнятом настроении стал собираться на работу: зарядка, душ, завтрак - все по минутам, размеренно, в обычном спокойном ритме. Геннадий являл собой пример невозмутимого, привыкшего к определенному ритуалу раз и навсегда закрепленной обыденности застарелого холостяка, у которого весь день расписан по минутам и потому исключающего всякие там случайности и сбои. Внешность его соответствовала привычкам и характеру: среднего роста, довольно упитанный, с круглой несколько наивной физиономией, он удивленно взирал на мир слегка выпуклыми голубыми глазами. Однако несмотря на этот налет наивности, Геннадий обладал практической сметкой, умело маскируя ее под внешней флегматичностью. Его считали человеком добрым, открытым, доверчивым, излишне медлительным, легко попадающим под чужое влияние. Но никто не задумывался, как этому добрячку удается так долго увиливать от окольцовывания, ибо желающих проделать над ним эту процедуру находилось достаточно. А что? Характер и внешность подходящие, живет один в двухкомнатной квартире, родственниками не обременен, долгами тоже, должность хлебная - бухгалтер в банке. Что еще надо для создания новой ячейки общества? Да вот, поди ж ты, каждый раз этот наивный добрячок ускользал из расставленной для него ловушки.
Привычная утренняя процедура подготовки к рабочему процессу заставила Геннадия на некоторое время выбросить из головы запомнившееся сновидение. Он вышел в яркий, переливающийся летними красками день в отличном настроении, насвистывая какой-то навязчивый популярный мотивчик. Не прошел он и пяти метров, как его догнал Серега, работавший с ним в одном отделе. Серега - полная противоположность Геннадию: высокий, худой молодой парень с резкими порывистыми движениями, темной густой шевелюрой, за которой ему некогда было ухаживать, а посему предоставленные на волю ветра вихры торчали в разные стороны.
- Привет новорожденному, - радостно приветствовал приятеля Серега, - что ожидается к праздничному обеду?
- На обед приглашаю в кафе, - сделал широкий жест Геннадий, взмахнув для пущей убедительности рукой, и тут же отскочил в сторону.
- Ты чего? - успел удивиться Серега, дальнейшие его слова прозвучали нечленораздельно из -под колес наехавшего на него велосипедиста. Зато велосипедист высказался довольно определенно, используя для доходчивости известные издревле народные выражения.
- Как это тебе удалось вовремя заметить этого спортсмена-смертника? - изрядно помятый велосипедом и его наездником Серега долго отряхивался, как пес, на которого вылили ушат грязной воды. - Сам не понимаю, - хохотнул Геннадий, словно кольнуло какое-то предчувствие.
- Ну-ну, - хмыкнул Серега, в этот момент они находились посреди мостовой. Неожиданно для самого себя Геннадий отпрыгнул назад. Серега остановился, закрутил головой, пытаясь понять, куда подевался попутчик, и тут же был атакован резко затормозившим у его ног автомобилем. Увидев такой прыжок, любой балетмейстер безоговорочно пригласил бы Серегу для участия в танце с саблями в балете Хачатуряна. На несколько минут движение на проезжей части было парализовано, а Серега наслушался в свой адрес столько "комплиментов", что даже уши его покраснели от сдерживаемых эмоций. Геннадий спокойно поджидал едва избежавшего участи пострадавшего коллегу.
- Что, снова предчувствие кольнуло? - недобро осведомился приятель.
- Здорово, - буркнул враждебно Серега, очищая от пыли светлые брюки и с сожалением разглядывая сломанное крепление на спортивной сумке, переброшенной через плечо. Оставшуюся часть пути они проделали молча, переживая про себя выпавшие на долю каждого эмоции: Серега с возмущением, а Геннадий - с удовольствием ,мысленно благодаря свою бабушку. Надо же, сон в руку, - не уставал восхищаться он про себя.
Этот день доставил массу хлопот не только имениннику и Сереге, но и остальным работникам отдела . Как и обещал, Геннадий пригласил всех сотрудников отдела в обеденный перерыв в кафе. Ничего не подозревающие сотрудники с веселыми возгласами встретили это приглашение. Ввалившись толпой в кафе, они сдвинули вместе несколько столиков и поспешили приступить к трапезе, поскольку времени на обед начальство им отводило немного. Под поздравительный галдеж и массу пожеланий официант расставлял заказанные заранее блюда. Внезапно Геннадий ощутил потребность встать из-за столика, не задумываясь, он тут же поднялся и отошел в сторону; разносивший горячее официант поскользнулся на брошенной кем-то банановой кожуре и, не удержав равновесия, выронил все содержимое подноса на сидящих за столом. В результате искупавшимся в горячем борще сотрудникам, смахивая с лиц капусту и свеклу, удалось с трудом выкарабкаться из-за стола, и компания надолго лишилась четверых участников обеденного процесса, пострадавших от прямого столкновения с первым блюдом . Пока все ошеломленно переваривали происшествие и борщ, отреагировал на происходящее один Серега, он расхохотался и подмигнул Геннадию, - опять кольнуло? - спросил он.
Геннадия хватило лишь на то, чтобы кивнуть головой. Когда уже другой официант подходил со вторыми блюдами, поздравители дружно уступили ему дорогу, выйдя заблаговременно из-за стола. Остались сидеть лишь именинник и Серега. Официант неторопливо расставлял тарелки, а Серега схватил бутылку шампанского, потряс ею , демонстрируя ее окружающим и лихо выбил пробку...
Геннадий успел наклониться, с грохотом оружейного выстрела пробка взлетела в воздух и меткость Сереги была вознаграждена криком начальника отдела, глаз которого оказался на пути стремительного полета пробки. Серега застыл с открытым ртом, коллеги зашумели, кто с возмущением, кто, пытаясь перекричать остальных, чтобы дать ценный совет , что необходимо предпринять в подобном случае. Официант побежал за подмогой, наконец, догадались вызвать скорую; ослепленного пробкой начальника отдела увезли; к этому времени вернулись пострадавшие от столкновения с борщом, которым кое-как удалось привести себя в надлежащий вид. Пролившееся пенным ручьем шампанское, сумело залить большую часть тарелок, превратив обычный мясной гуляш в экзотическое блюдо со специфическим запахом, поэтому никто не решился вернуться за стол. Сбившись в отдельные группки, поздравлявшие тоскливо озирали плавающие в шампанском тарелки, и только Гена и Серега мужественно отдавали дань своему аппетиту и затраченным усилиям повара.
Вокруг стола суетилось уже несколько официантов, поспешно приводя в порядок стол и выставляя тарелки с десертом. Оживившиеся при виде десерта сотрудники ринулись к столу. Серега, не спуская глаз с Геннадия, внимательно следил за его действиями. Увидев, что именинник встает, Серега резко вскочил, не заметив официанта, который от заданного толчка ласточкой взлетел над столом и плавно опустился прямо в его центр, где гордо возвышалось произведение кондитерского искусства в виде огромного торта с заварным кремом, украшенного искусно вылепленными из карамели фигурками и тридцатью свечами. Шум от падения официанта и его вопли перекрыл горестный вздох, одновременно вырвавшийся из недр уцелевших участников праздничного обеда при виде рухнувших надежд полакомиться хотя бы десертом.
Не в силах сдержать свои эмоции, Серега, потрясая кулаками, завопил, - снова укололо?
В ответ Геннадий лишь уныло пожал плечами. Так закончился этот праздничный обед, который еще долго не могли простить Геннадию сослуживцы и особенно начальник отдела, надолго угодивший в больницу.
С этого дня Геннадий потерял покой и сон. Мало того, что он все время находился настороже, постоянно ожидая каких-либо происшествий, так его еще стали сторониться все знакомые и коллеги, поскольку прошел слух, что сам Геннадий - источник повышенной опасности, ибо привлекает к себе все возможные и невозможные неприятности и аварии. Сначала на него просто косились, потом, после нескольких падений с лестницы случайно оказавшихся рядом с ним сотрудников, его стали избегать. А уж когда в кабинете ни с того ни с сего рухнул стол, едва не придавив своей тяжестью зазевавшуюся Клавдию Ивановну, которой оставалось несколько дней до выхода на пенсию, все дружно отказались работать с ним в одном помещении. Ему выделили маленькую комнатку, прежде служившую подсобкой, где уборщицы хранили свой нехитрый инвентарь.
Для Геннадия наступили непростые дни. Он похудел, побледнел, потерял аппетит и сон. Дело дошло до того, что от него отвернулись все знакомые девушки, обоснованно полагая, что, находясь рядом с ним, подвергаются всяческим опасностям и неприятностям. Куда девалось благодушное выражение лица Геннадия, он затравленно смотрел на окружающих, боясь причинить им вред и в то же время страдая от одиночества. Так прошел целый год.
Геннадий с тревогой ожидал свой следующий день рождения, питая слабую надежду, что увидит во сне бабушку и попросит ее отменить преподнесенный ею дар. Наконец, долгожданный день наступил. Торжественно возложив себя с вечера на ложе, Гена терпеливо ожидал погружения в спасительный сон. Но сон не шел. Напрасно Геннадий крутился в постели, призывал на помощь бабушку, включал тихую, навевающую сон музыку, считал слонов, использовал все известные ему методики по привлечению сновидений. Все было напрасно. Тридцать первый свой день рождения он встретил, не сомкнув глаз.
И тогда он мужественно решил не откликаться ни на какие предчувствия, пусть то, что случается с другими, будет происходить с ним. С таким твердым решением он и вышел на улицу. Первый раз он проигнорировал сигнал, когда должен был завернуть за угол. Закрыв глаза, он с отчаянием впервые прыгающего с вышки в бассейн не умеющего плавать человека ринулся за угол и... лоб в лоб столкнулся с кем-то, издав одновременно с этим другим истошный вопль. Он открыл глаза и увидел перед собой прекрасную незнакомку с наливающейся на лбу огромной шишкой. В изумрудных широко открытых девичьих глазах стояли слезы, ее нежные щечки покрыл румянец, розовые губки открылись, - тупица, осел, считающий днем звезды, недотепа, выросший в медвежьей берлоге...
Она кричала еще что-то, но смысл ее слов ускользал от сознания Геннадия, он слышал только чарующий звонкий женский голосок, видел огромные, исполненные боли глаза, и ... улыбнулся счастливый. Стоило целый год мучиться от одиночества, едва успевая уворачиваться от преследующих его катаклизмов, чтобы судьба преподнесла ему такой царский подарок.
- Спасибо, бабушка, - он и не заметил, что заговорил вслух, - спасибо тебе за пожелание, только теперь я понял, что всякий сон - в руку, если его правильно расценить.
Девушка остолбенело разглядывала Геннадия, на его лбу наливалась фиолетовым цветом огромная шишка. - Ой, тебе больно? Может быть, у тебя сотрясение мозга? Давай я отведу тебя в больницу? Извини, что напала на тебя, я, наверное, сама виновата, спешила без памяти.
- Не страшно, - все также блаженно улыбаясь, ответил Геннадий, - мы оба спешили, - он сделал паузу, - спешили навстречу своей судьбе. Меня зовут Геннадий...
К концу рассказа Петр заерзал на сиденье, - ну, и что дальше?
- Как это что? - удивился Костя, - разве непонятно? Естественно, познакомились, поженились, все чин - чинарем.
- Все равно непонятно, при чем тут сон? Бабушка-то совсем другое пророчествовала. - Петр даже головой от досады затряс. - Нет, я не согласен с таким названием и вообще, сон по-моему совсем даже не сбылся, никакого счастья он этому Гене не принес, одни неприятности.
Костя принялся растолковывать нашему отрицателю, почему он решил, что сон помог Гене найти свою судьбу, а я задумался о Петькином характере. Вечно он все оспаривает. Приземленный он экземпляр, и сны ему снятся такие же, ничего необычного, все примитивно до тошноты. Он мне иногда свои сны пересказывал: вы не поверите, на первом месте - кулинария. Мало того, что он, как Горанфло из "Графини де Мансоро" Дюма, если не поест раз восемь в день, то ему и жизнь не мила, так он еще и ночью во сне над пищей колдует: то новые блюда изобретает, то пробует всякую экзотику. Ведь работает корреспондентом, сталкивается с различными жизненными ситуациями, ему бы романы писать, а он собирает кулинарные рецепты и мечтает написать книгу, где будет собрано огромное количество рецептов от старинушки глубокой до наших дней по всем странам мира.
Наконец, их спор стал сводиться на нет, иссяк родник их красноречия, и их взоры обратились ко мне. Я отрицательно потряс головой, - нет, други, я завершающий, сейчас пришло время Петра.
И конечно, Петр возмутился, - это почему ты завершающий, я старше тебя и потому точку в этом вопросе обязан поставить я.
- "Я, - сказала буква "я" главная - заглавная, не хочу стоять в ряду, быть желаю на виду", - ответил я строчкой из детского стихотворения. Петька с обидой заметил, - между прочим, я вношу протест в наше сегодняшнее заседание - меня дискредитируют, прошу учесть мое заявление и сделать соответствующие выводы.
Мы проголосовали, и я со злорадством объявил, что слово имеет Петр Савельевич. Петька фыркнул рассерженно, но не решился выступить против членов клуба.
- Ладно, пусть я буду предпоследним, хотя я из вас самый старший, и вы могли пойти мне навстречу. Только я буду краток. Я остаюсь при своем мнении, что сны - это обрывки того, что мы успели пережить в своей жизни и ничего они не значат, и к судьбе не имеют никакого отношения. Мне всегда снилась еда, а занимаюсь я людьми, нестыковка. Судя по вашим уверениям, я должен был стать изобретателем блюд или на худой конец директором ресторана и уж на крайний случай - шеф поваром. А я пишу неумелые заметки о том, кто меня окружает. Разве это справедливо?
-Так кто тебе мешал заняться любимым делом? - удивленно спросил Олег, а мы с Костей многозначительно переглянулись. Мы-то знали, что ярый спорщик Петька всегда шел на поводу у своих родителей, журналистов-международников. Они сподвигли несмышленыша -сына на сложную стезю журналистики.
-Кто, кто? - уныло ответил Петр, - судьба-злодейка. Написал я как -то в один недобрый вечер маленькую заметку в школьную стенгазету, на беду как раз в школе организовали конкурс на лучшую газетную статью. Выбрали мою. Родители от радости аж подскочили - потомственный талант и ну толкать меня по этой кривой дорожке, так и дотолкали до института. А что мне делать оставалось, если меня держали на голодном пайке, когда я сбивался с выбранного ими пути? Мой организм требует калорий. Примирила меня с моей профессией возможность, а зачастую даже необходимость, посещать всякие сабантуи, презентации, торжества по случаю и без, так и тащусь по жизни от одного мероприятия до другого. Не до романтики мне.
Он задумался и вдруг как-то нехорошо оживился. - Правда, приснился мне на днях один междусобойчик. Представляете, огромный ресторанный зал, все на высшем уровне, официанты в смокингах, все от огромных люстр отражается в хрустале, все сверкает и переливается, звучит нежная напевная музыка, шум в зале словно рокот морского прибоя, то накатывается, то стихает. Все чинно, благородно. Я к столам, а там - неземное пиршество: блюда одно другого изысканнее. Меня сажают во главе длиннющего стола, вокруг официанты клубятся, одни блюда приносят, другие переставляют ко мне поближе, а я пробую и не могу понять, какое лучше...
- И что? - с горящими глазами спрашивает наивно Костя, - что дальше?
- А дальше, - вставляю я, - появляется она и затмевает собой весь этот блеск и мишуру.
- Кто "она"? - не выдерживает Олег, запихивая в рот не желающее помещаться в нем огромное заварное пирожное.
- Она, - таинственно шепчу я, - судьба-злодейка в лице...
- Секретарши редактора, - минорно сообщает Петька, - и скрипучим голосом старой девы требует моего немедленного появления перед господином редактором.
- Во сне? - эхом откликается Костя.
- Наяву, - горько поясняет Петька, - по мобильнику. Такой сон сгубила! - Он на нервной почве, вспоминая пропавшее втуне сновидение, доедает клубничное варенье и жалобно вздыхает.
Чтобы поднять настроение членам клуба, я принимаю эстафету. " Когда я был маленький, - говорю я, - я тоже видел сны". В них тоже фигурировала пища, но в другом аспекте.
Все замолчали и непонимающе воззрились на меня.
- Если наш Петька страдал без пищи, то я страдал от ее присутствия, - пояснил я.- В пятилетнем возрасте мне приснился такой сон: меня преследовал омлет, огромное бесформенное блиннообразное существо вползло в мою квартиру и, вытягивая свои руки-щупальца, зловещим голосом заявляло: "сейчас я тебя съем". У этого чудища не было лица, глаз, носа, рта. Вместо лица сжималась и разжималась тестообразная масса, и вся эта глыба надвигалась на меня, а я прятался, пробегал у нее под щупальцами, стараясь увернуться, но это страшилище все ближе и ближе придвигалось ко мне, и голос его звучал прямо над моими ушами. Как же мне было страшно!
- Нет, этот сон не принимается, - вдруг прервал меня Петька, - он отнюдь не пророческий, ты ведь жив по сей день. Не годится. Давай другой.
Остальные, друзья называется, согласно закивали головами, ну прямо китайские болванчики. Я не обиделся, - ладно, я человек не гордый. Другой, так другой. Этот сон приснился мне в юности, но я его, к сожалению, запомнил.
- Почему, к сожалению , - тут же встрял Петька, неймется ему, - потому, что все мои так называемые пророческие сны обычно ничего хорошего мне не сулят, - пояснил я.- Так вот , мне приснились скачки. Огромное поле, людей тьма-тьмущая, лошади всех мастей. А смысл скачек заключается в том, что желающие должны вскочить на пробегающую мимо лошадь и удержаться в седле. Большинство, как вы сами понимаете, не успевают и падают на землю, другие успевают зацепиться за седло, но повисев сардельками на лошади, так же шлепаются на пыльную дорожку. Некоторым счастливчикам удается даже вскочить в седло, однако норовистая лошадь спустя какое-то время сбрасывает такого неумеху, и его постигает участь большинства. Редким особо одаренным субъектам способствует удача не только попасть в седло, но и закрепиться в нем так, чтобы проскакать на этой лошадке по кругу. Это герои дня, им аплодируют, им завидуют, их награждают, для них играет музыка, и самые красивые девушки дарят ему цветы и улыбки.
- Ну, а ты? - Олег не сумел сдержать эмоций, - ты что же, даже не попробовал, неужели упустил свой шанс?
Я меланхолически намазываю на кусок белого пышного хлеба ароматное персиковое варенье и жую этот волшебный ароматный бутерброд, жую неторопливо, спокойно пережевывая, задумчиво глядя перед собой.
- Не могли бы вы, друзья мои, налить мне чашечку горячего чая? - вежливо обращаюсь я к членам нашего клуба, - а то во рту пересохло.
Друзья мои переглядываются, и у меня мелькает нехорошее предчувствие, что если я промедлю еще минуту, на меня с трех сторон прольется чайный дождь. Я хватаю ближайшую ко мне чашку, делаю глоток и как ни в чем ни бывало продолжаю, - нет, я не упустил свой шанс, я выбрал, как мне кажется, самую смирную лошадь, которая пробегала мимо меня спокойной иноходью, призывно ржала и потряхивала гривой, разбежался, прыгнул, мне, представьте себе, удалось ухватиться за луку седла, но ноги мои отставали от моего желания, они не поспевали за победным шагом лошади, и потому я, пробежав за ней несколько шагов, свалился на пыльную дорожку и едва сумел увернуться от копыт следующей лошади.
Не успел я подняться с земли и отряхнуть пыль с одежды, как ко мне подошел сухонький старичок, опирающийся не то на огромный зонтик, не то на клюку.
- Ну что, милок, опростоволосился, хи-хи-хи? - задребезжал он надтреснутым старческим смехом, - тут одного желания не довольно, тут еще и умение надобно. Как же это ты без подготовки - да в седло. Сноровка, милок, нужна, сноровка. А ты видать, на слепую удачу понадеялся. Напрасно. Это ведь, ежели ты еще не понял, не просто лошадки, это все равно, что судьбу оседлать. Так-то. Ан, не получилось. А ты не горюй, не ты первый, не ты последний, вон вишь, сколько их апосля тебя судьбу пытают?
Я оглянулся. Действительно, количество прыгающих поубавилось, зато земля покрыта фигурами таких же неудачников, как я. Одни так и остались лежать, не в силах подняться, другие, кряхтя, с трудом старались принять вертикальное положение, некоторые уже поднялись и отряхивались, как псы после купания. Я повернулся, хотел спросить этого дедка, что надо сделать, чтобы попытаться еще раз оседлать судьбу, но старичок исчез, как сквозь землю провалился...
Мои друзья молчали, ожидая продолжения. Я тоже замолчал, тем более, что говорить с полным ртом неприлично.
- Это что, весь сон? - сердито вопросил Петька, - а вывод? К чему этот сон? Так не годится, сказал "а", надо говорить и "б".
Я прожевал остаток хлеба с вареньем и спросил, - а что ты собирался еще услышать? По-моему и так понятно. Не оседлал я свою судьбу, сбросила она меня на грешную землю, вот и маюсь я жалким экономистом. Предал я свою судьбу, с детства ведь мечтал о путешествиях, о дальних странах, мечтал открывать новые земли, а открываю скучные отчеты, таблицы, и вокруг меня не тропики и льды Антарктиды, а бессмысленные цифры, цифры, цифры.
- А тебе тоже родители стали поперек дороги? - поинтересовался Костя.
- Нет, здоровье подвело, забраковали меня и я не прошел на геологический факультет, а тут моя тогдашняя подруга поступала на экономический и уговорила меня поступать туда вместе с ней. И я допустил слабину, решил, что моя судьба в этой подруге. Прокатила меня моя судьба, вот и холостякую помаленьку в должности экономиста, а жизнь проходит мимо...
Мы замолчали, спор прекратился сам собой. Так мы и не пришли к однозначному мнению, что такое сны, и есть ли в них предвидение будущего. Я своим сном поставил на заседании нашего клуба длинное многоточие. Так и не сумев ответить на животрепещущий вопрос: "Что такое пророческие сны, и имеют ли они право на существование",- мы с сожалением разошлись по домам, надеясь, что второе заседание нашего клуба окажется более плодотворным Может быть, вы сумеете ответить на этот вопрос: существуют ли вещие сны, и могут ли они предсказать, как оседлать судьбу?