Раньше тот мир был не так уж плох. Странник часто навещал его обитателей, предававшихся неспешному созерцанию красоты бирюзового неба, сливавшегося на горизонте с океаном. Все они были утонченными эстетами, жившими на островах, во дворцах, частично из белого камня, частично из прозрачного и цветного стекла. Причем дворцы были гармонично вписаны в облагороженный пейзаж зеленых островов. Давным-давно, благодаря развитию обезболивающих и психотропных препаратов, жители зеленых островов забыли, каково это - испытывать боль. С ними, утонченно вежливыми и созерцательно спокойными, было невероятно приятно вести тихие интеллектуальные беседы, особенно на тему неоднозначного влияния страданий на душу человека.

Но, видимо, он слишком давно у них не был. Утонченным эстетам успела надоесть их спокойная, созерцательная и безболезненная жизнь. И потому, материализовавшись на отмели вблизи одного из островов, Странник сразу попал в центр воронки вокруг полуразумного водного смерча. Оружие для уничтожения друг друга представители этой цивилизации создали изощренно грозным, не посрамив своей славы высокоразвитых существ. Черный смерч скручивался в столб от темной, бурлящей поверхности океана до низких грозовых туч, свирепо сверкал молниями и засасывал в воронку все живое в радиусе до пятидесяти километров. Странник понял, что это конец, и что он даже не успеет предупредить остальных о том, что планета стала опасной для посещения. Но он ошибся, смерч, высосав из него почти всю силу, безразлично выбросил его из материального пространства своего мира.

 В себя Странник пришел под серым небом неизвестной ему планеты. Его тело материализовалось здесь до конца, но сознанию не хватало энергии, чтобы освоить полностью свою материальную оболочку. Энергетическая сфера создала вокруг звездного путешественника нормальную для этого места одежду, теплую, потому что вокруг шел мокрый снег, и принялась подсасывать энергию из окружающей среды. Странник на время совершенно отключился, чтобы не тратить лишнюю энергию на бессмысленные пока что попытки прийти в сознание. Смерч изрядно его вымотал, требовалось несколько дней покоя, чтобы окончательно материализоваться в этом мире. Только тогда он смог бы сориентироваться и уйти по Звездной Дороге дальше.

 Но, конечно же, этих дней покоя путешественник не получил. Со страшным воем за ним приехала белая невысокая машина на четырех колесах с плохими амортизаторами. Люди сноровисто подобрали Странника и запихнули в тряский транспорт. Еще где-то его разгружали, тащили и перекладывали. В какой-то момент он сообразил, что попал в лечебницу для аборигенов. Вокруг него кто-то напряженно суетился, что-то искали. Пришлось-таки потратить драгоценную энергию и вплотную подключиться к ноосфере планеты в данном конкретном месте. Оказалось, что нужны были документы, удостоверяющие его личность и проживание в данном районе. Понятно, что у звездного странника ничего подобного не было. Он мог бы создать требуемый здесь документ и даже вписать его в информационную структуру местности, это было куда проще, чем создать себе тело, но не хотелось тратить энергию. Ясно было, что на пару дней его уложат в больницу и без всякого документа. А уж потом космический путешественник об этой примитивной цивилизации никогда и не вспомнит. Относительный покой беспаспортный пациент получил только тогда, когда оказался на одной из кроватей, поставленных в коридоре местной лечебницы. Странник внимательно наблюдал за всеми событиями, происходящими с его телом, но со стороны. Вмешаться, чтобы хоть что-то изменить, он был не в состоянии, катастрофически не хватало энергии, но и не беспокоиться за собственное тело он не мог. Койка стояла возле стены, выкрашенной дешевой краской в мерзкий розоватый цвет. Электрические светильники, озаряя это безобразие мертвенным светом, еще больше портили картину. Здешние жители явно не страдали от избытка любви к красоте. Звездный путешественник лениво продолжал усваивать информационную структуру мира, в который его случайно выбросило, когда вдруг негромкие слова медицинской сестры привлекли его внимание.

 - Ну вот зачем ей жить? Кому она нужна? Нет, я одобряю эвтаназию.

 Речь шла об умирающей старушке уже синеватого цвета, лежащей на соседней койке. Странник сразу обеспокоился происходящим. Строго говоря, он тоже был никому в этом мире не нужен, однако вливание смертельного яда в кровь было совершенно не нужно ему самому. Но мало ли какие здесь порядки.

 Впрочем, порядки оказались не такими уж и страшными. Эвтаназия в этой стране еще не была введена, медицинская сестра просто излучала безразличие к обсуждаемой проблеме. Заговорила об эвтаназии она просто так, чтобы что-нибудь сказать. Чтобы облечь в слова какие-то мысли из тех, что недавно ею где-то были услышаны. Да и если рассуждать логично, ради умирающей соседки Странника не требовалось мороки с законом об эвтаназии, достаточно было просто подождать несколько часов. То лекарство, которое сейчас поступало старушке в кровь, совершенно не продлевало ей жизнь.

 Нормальный мир, один из очень многих, в котором все друг другу безразличны...

 Затем к еще одной его соседке пришел посетитель. Немолодая, грузная женщина лежала без сознания и тяжело дышала. Жить ей оставалось по прикидкам бегло взглянувшего на нее со стороны Странника не более суток. Но навестивший умирающую посетитель страдал, и на какое-то время это привлекло внимание бессильного путешественника по Звездной Дороге. Посетитель немного помаялся возле постели той, навестить которую он пришел, затем подошел к медицинскому посту. Крашеная в яркий рыжий цвет медсестра подняла на него отсутствующий взгляд. Решивший, что она его слушает, родственник умирающей принялся рассказывать женщине свою историю. Она безразлично молчала, он говорил; ему надо было хоть перед кем-то выговориться.

 В молодости тот посетитель совершил серьезную, по его словам, ошибку. И за эту "ошибку" он отсидел в лагере лет двадцать. А его подруга все эти двадцать лет его ждала, писала письма в лагерь и по возможности его поддерживала. Выйдя на свободу, он приехал к ней, больше ему ехать было некуда. Они поженились и вместе прожили лет пять, пока ее не расшиб инсульт, от которого она сейчас и умирала.

 Звездный путешественник удивленно созерцал очевидно страдающего мужчину. Такое чувство благодарности? Неужели?

 Однако посетитель продолжал говорить, и Странник быстро успокоился. После смерти своей спутницы, ее муж снова окажется один, даже жилплощади лишится. Дочь от первого брака его умирающей жены крайне негативно относилась ко второму мужу своей матери, уголовнику, между прочим. И твердо была намерена выселить его из квартиры своей матери. Так что страдал посетитель так сильно отнюдь не только из-за потери любимой.

 Пришла совершенно измученная врач, устало осмотрела всю компанию бессознательных людей в коридоре, махнула рукой и пошла собираться домой. В отделении вместо положенных сорока пяти человек находилось сейчас шестьдесят пять. Врачи не справлялись. Эта женщина-врач и так задержалась на рабочем месте на несколько лишних часов, которые ей никто не оплатит. Сил у нее уже не было. Внимание рассеивалось, и мозг плохо соображал. Но Страннику это было только на руку. Ему-то нужен был лишь покой. Он спокойно отключился до утра.

 С утра с новыми силами в больничном отделении возник немолодой, но энергичный по утрам заведующий.

 - Марина, - закричал он, - почему кровати в коридоре? А если проверка нагрянет? Перевозите в палаты.

 - В палатах и так по восемь кроватей. Мне что к потолку их привешивать?

 - Будешь это не мне, а проверяющим объяснять. А что это у нас такой молодой лежит?

 Странник насторожился.

 - Так. Молодой. Без надлежащего лечения. Давай, переводи его к Дяде Сереже.

 - Дядя Сережа вчера сказал, что в реанимации тоже нет мест.

 - Ха. А он обязан у нас забрать молодого пациента в коме. Пусть хоть на каталку укладывает.

 Странника перевели в реанимацию к Дяде Сереже. На каталке он пролежал недолго. Его переложили на койку, проделали дырку в горле и подсоединили пластиковую гофрированную трубу от аппарата для искусственного дыхания. Через нос вставили зонд для искусственного кормления. В вену вставили катетер для вливания лекарственной жидкости в кровь. Работа сердца Странника Дяде Сереже тоже не понравилась. Подключили еще и кардиостимулятор. Энергетическая сфера, получив прямой доступ к электрической энергии, принялась активно ее усваивать, и Странник понял, что еще немного, и он сможет уйти, наконец, из этого скучного мира по Звездной Дороге. Наблюдать за тем, что происходило в реанимации, было не слишком приятно. Он принялся вспоминать восход на Радужном хребте среди Поющих скал. Вспоминал медленно, с удовольствием переживая каждую смену цветов в рассветном небе над горами, каждую следующую гармонию звуков, создающих нечеловечески прекрасную песню скал. Он мог бы вспомнить увлекательную охоту за каким-нибудь монстром, но берег энергию, потому и предавался исключительно спокойному созерцанию.

 - Надя, все положенные реанимационные меры мы к нашему Неизвестному применили. Отключай аппаратуру.

 - Сергей Леонидович, ну хоть еще денек. Совсем же молодой парень.

 - Пиши в министерство. Какой они нам срок отвели, такой мы его на аппаратах и продержали. И даже не переживай. Если он случайно и придет в себя, все равно только на салат и сгодится. На энцефалограмме - мертвый мозг. Скоро Новый год. Тебе такие овощи нужны? Нет? А в институте трансплантологии неинфицированные органы нужны позарез. Пусть наш бомж хоть после смерти пользу людям принесет. Отключай, отключай аппаратуру.

 - Сергей Леонидович, почему вы думаете, что он бомж? Мало ли какие бывают случайности?

 Тут Странник испытал острый приступ паники. Он еще не до конца понял, что ему грозит, но, судя по грустному виду молодой медицинской сестры, ничего хорошего. Энергетическая сфера, защищавшая его, уже достаточно окрепла, чтобы искажать показания местных несовершенных приборов, но она никак не сможет защитить от виброскальпеля.

 - Да какая разница? Бомж или не бомж. Есть паспорт, нет паспорта, все равно этот овощ только на органы и годится. Уж поверь мне. У него уже нет мозгов.

 Странник, в состоянии еле сдерживаемой паники, заставил энергетическую сферу создать необходимый в этом мире документ. Эх, жаль, что он не удосужился сделать это еще в приемном покое. Сфера послушно отслоила от себя наружу маленькую книжечку с твердой обложкой.

 - Сергей Леонидович, вот, смотрите, что я нашла. Куда только приемное отделение смотрело?! - медицинская сестра, схватив документ, выбежала вслед за заведующим реанимацией.

 - Надя, ну чего ты дергаешься? Это все равно уже не человек. Только видимость. У него, пойми, мозгов уже нет. Одни прямые линии на энцефалограмме. Он только на наших аппаратах и живет. Какая разница, днем больше или днем меньше? Или ты считаешь, что я его должен всю жизнь здесь держать? Отключай, кому сказал.

 Надя, не встретив поддержки ни в одном из своих сотрудников, осторожно вытащила зонд для искусственного питания из пищевода пациента. Сергей Леонидович вошел, с одобрением на нее посмотрел и вышел из палаты. Послышался далекий звук закрывшейся двери. Заведующий ушел домой.

 - Все равно тебе этот зонд ни капельки не нужен, - грустно сказала Надя Страннику, твердо уверенная в том, что он ее не слышит. - Даже если ты сейчас и оживешь, тебе вставят новый, только лучше будет. Этот уже грязный.

 Невысокая совсем молоденькая девушка с русыми, сколотыми сзади волосами, с сильно накрашенными ресницами, с линзами, вставленными в серые глаза.

 - Как же мне не хочется отключать тебя от приборов, - так же тихо сказала она, замерев с поднятой к аппарату искусственной вентиляции легких рукой. Кроме нее в палате не было ни одного человека в сознании. Пятеро соседей Странника были в коме, все сотрудники ушли пить чай. - Потом приедет тетка из Трансплантологии. Я их ненавижу, равнодушных теток с желтыми чемонданчиками-холодильниками. Они, кстати, и сами себя стесняются. Вот спроси такую в лифте, куда вы едете, ни за что не скажет, что органы вырезать.

 Без почек, печени и сердца и "всего остального по мелочи" Странник не выживет. И он сейчас более беспомощен, чем новорожденная черепашка. Для того чтобы прийти в себя, и суметь защититься, ему не хватало совсем немного. Всего нескольких часов. Но будут ли у него эти несколько часов? Он почти не мог сдерживать охватившей сознание паники. Одно дело - быстро погибнуть в воронке смерча, а другое - молча, будучи не в состоянии вмешаться, ждать неминуемой смерти. Несколько часов ждать. Или меньше?

 - Надя, ты там как? Как наш полутруп?

 - Валентина Георгиевна, вы не посмотрите мне волосы? У меня там вши не завелись? Ну после общения с тем типом из "пьяной реанимации", ну понимаете?

 Вошедшая в палату пожилая медсестра удивленно посмотрела на напарницу, забыв, зачем пришла. Потом внимательно осмотрела шелковистые волосы девушки.

 - Да ладно тебе чепуху говорить. Какие там вши? У тебя такие чудесные волосы. Ты тут справляешься?

 - Да, Валентина Георгиевна. Только флаконы сейчас сменю.

 - Ну хорошо. Пойду, там Юля журналы интересные принесла.

 После ее ухода Надя опять подошла к Страннику.

 - Не могу, - сказала она. - Вот не могу и все. Не хочу, чтобы из тебя внутренности вырезали. Будь что будет.

 - А что ты можешь сделать? - мысленно спросил Странник, словно задохнувшись от надежды все же выжить.

 Она, естественно, не услышала.

 - Надя, ты там с Неизвестным разобралась?

 Дежурный врач выкрикнул свой вопрос из коридора, не заходя в палату.

 - Он не Неизвестный, Станислав Васильевич, я у него паспорт нашла. Сергей Леонидович поэтому позвонил, сказал, чтобы мы подождали до утра. Вдруг все же родственники объявятся.

 - Аа-а, ну и ладно. Мне и самому неохота трансплантологов вызывать.

 - По крайней мере, я не увижу, как тебя разрежут, - тихо сказала Надя Страннику, подходя к его кровати. - Уйду отсюда и буду думать, что ты ожил, - она вытерла слезы.

 Тот, из-за кого она плакала, уже достаточно разобрался в структуре управления местной больницей, чтобы понять, что девчонка пошла на должностное преступление. Ничем хорошим для нее этот обман кончиться не мог.

 - Только дай мне выжить, - думал Странник, понимая, что она его не слышит. - У тебя будет любая работа, которую ты захочешь. Эта цивилизация незнакома со странниками, поэтому никто ничего и не поймет. Я принесу тебе из других миров такие подарки, такие драгоценности, которых ты себе даже и вообразить не можешь. Если захочешь, ты станешь богатой. Или знаменитой. Только помоги мне выжить. Я никогда тебя не забуду на Звездной Дороге, потому что такие как ты - невероятная редкость.

 - У тебя осталась ночь, чтобы ожить, - почти не слышно произнесла Надя. - Постарайся, пожалуйста. Потом тебя отключат от аппаратов. А трансплантологи приезжают мгновенно. Им нужны свежие органы.

 Она снова всхлипнула, отвернулась от него и ушла к своему медицинскому посту.

 Ночи ему не хватило.

 - Дура ты, Надька, - сказала пожилая напарница, войдя поутру в палату, где за постом все еще сидела заплаканная медсестра Надя. - Вот зачем ты все это устроила? Тебе что, больше всех надо? Ты что не знаешь, как трудно сейчас найти работу? А ты еще из соседнего города. Ну поищи теперь, поищи работу-то. На что будешь матери лекарства покупать? Скажи спасибо еще, что Сергей Леонидович такой добрый. Если бы от меня что зависело, ты бы не отделалась заявлением "по собственному желанию".

 Надя не ответила. Напарница, помолчав полминуты, и буркнув, "доделай тут все напоследок", лично отключила кардиостимулятор Страннику, отсоединила трубку дыхательного аппарата. Кардиограф сразу нарисовал прямую линию. То есть сердце у Странника, по их мнению, не билось. Дыхание тоже, вроде бы, отсутствовало. Аппаратура здесь была так себе. Впрочем, энергетическая сфера существенно искажала показания приборов. Надя, не глядя на лежащее на койке тело Странника, заканчивала то, что ей полагалось перед сдачей смены. Прошло еще полчаса.

 И тут Странник пришел в сознание.

 Запищал кардиограф. Надя резко повернулась к прибору, встретила взгляд пришедшего в себя человека, бросилась вперед, у нее с ноги соскочил один из шлепанцев, она остановилась. И тогда незамутненное ничем счастье заполнило ее душу. Теперь девушку ни капельки не беспокоило, что с ней дальше будет. Стремительно летевшие сейчас вперед секунды счастья были лучшими мгновениями в ее короткой жизни. Она никогда не забудет этого яркого ликования своей души.

 А Странник, внимательно рассматривая спасшую ему жизнь сероглазую девчонку, остро почувствовал, насколько бескорыстно ее счастье. И он не знал, что ей сказать, впервые за последние пару столетий растерялся, как ребенок.

 - Ну, что, я, наконец, могу констатировать смерть пациента? - Дядя Сережа вошел в палату и словно наткнулся на пристальный взгляд Странника, казалось, видевшего его насквозь. - О-па-на! - только и смог сказать врач. И только через три минуты добавил. - Надя, можешь забрать свое заявление об увольнении и разодрать его на мелкие кусочки. Я был неправ.

 

декабрь 2016