Гомицидальная (смертоносная) жестокость
Жестокость до сих пор остается нравственно-этическим феноменом, не имеющим точного определения. В каннибальской охоте дикого человека на себе подобных не было жестокости в цивилизованном смысле этого понятия. Первочеловеку еще не приходило на ум, что процесс охоты, расчленения и поедания агонирующего сородича - явление ужасающее, в высшей степени противоестественное и безнравственное. Феномен гомицидальной (Гомицидология: гомо - человек, окцидо - убиваю, логос - наука , исследующая смертоносное поведение человека против человека) "охоты" человека на человека, а затем и практика магически-ритуальных (охота за скальпами, головами, печенью и др.) убийств были неизбежно сопряжены с чувствами бесстрастностного и обезличенного отношения к потерпевшим.Любые проявления гомицидальности несут в себе смертельную жестокость, так как своей сущностью отрицают атрибуты гуманистической культуры и ищут возможность воспроизвести на современной почве примитивные антропофагические удовольствия. Архетипы гомицидального насилия и убийства соединили в себе опыт постканнибальского первобытного варварства и средневековой жестокости, которые находят свое выражение и в современном опыте уничтожения человеческого духа и тела. Ф.Ницше по этому поводу написал: "Жестокость принадлежит к древним праздникам человечества. Тогда думали, что даже и боги наслаждаются и радуются жестокими сценами, устраиваемыми человеком, и таким путем незаметно проникло в мир представление, что добровольное страдание, самоистязание имеет какую-то цену..." . Чем больше смысловой разрыв - диспропорция - между архетипическим содержанием гомицидальной агрессивности и совершенством социализации коллективного сознания, тем гомицидальная жестокость более очевидна, бесстрастна, изолирована и не подчинена нравственно-этическим противовесам психики субъектаи общества.. Яркой иллюстрацией типичных проявлений психо-физической гомицидальности и жестокости служит выдержка, взятая из приговора суда по обвинению Н. в систематическом применении физического насилия к малолетнему П. (пасынку 7 лет), В приговоре суда указано, что отчим Н. систематически примененял насилие к малолетнему П. , умышленно систематически причинял потерпевшему телестные повреждения: обрывком электрического кабеля наносил удары по голове и телу потерпевшего, в результате чего П. причинены множественные телестные повреждения, сохранившиеся в виде рубцов на волосистой части головы. Н. ремнем с солдатской пряжкой причинил П. телестные повреждения в виде рубцов на лице, деформации губ; рубцы на шее, на левой ушной раковине, приведшие к ее деформации, прямолинейного вертикального рубца на левой ягодице. В другой раз Н. толкнул потерпевшего на унитаз и П. головой разбил его, от ранений осколками на лице и теле потерпевшего образовались повреждения в виде рубцов на лбу,множественные полосовидные, дуговидные, петлевидные участки шириной до 0,7 см. на спине, ягодицах и бедрах. до 0,2 см. Н. несколько раз нанес малолетнему П. удары кулаком в лицо, в результате причинил ему перелом костей носа. Первое время мальчик плакал. Чтобы соседи не слышали этого, Н. заталкивал в рот П. половую тряпку и порвал при этом ему рот, повредил нижнюю губу и она пропала, в результате рот мальчика не стал полностью открываться. Н. часто запрещал кормить П. или давал прокисший суп в консервной банке. Н. применял к П. и иные насильственные действия, систематически умышленно унижая честь и достоинство малолетнего гражданина. Будил среди ночи и заставлял делать гимнастические упражнения, запирал П. на длительное время в кладовку или в ящик под раковиной, где можно было находиться лишь в полусогнутом положении. Неоднократно пристегивал его цепью за шею к канализационной трубе в туалете на целый день. (Автору известно другое уголовное дело, когда при сходной семейной ситуации мальчик, привязанный родителями за шею веревкой к трубе отопления и оставленный в таком положении на целый день, уснул на коленях, и, потеряв сознание, задохнулся в петле). П. определил ребенку место для сна и отдыха на полу на мешковине в коридоре и туалете или под диваном, когда в доме были посторонние. Свидетельство о рождении П. было уничтожено родителями, а медицинская карточка была изъята из детской поликлиники, чтобы укрыть П. от медицинских осмотров и профилактических прививок. Проведенной по делу комплексной судебно-медицинской экспертизой установлено, что фактическое развитие П. клинико-рентгенологически соответствует пяти годам, а не действительному (документальному) возрасту - семи годам. Причиной этого явились дефекты питания и длительное вынужденное нефизиологическое положение ( пребывание под диваном, в ящике под раковиной и т.п.). Первоначальные черты лица восстановить невозможно. Имеющиеся шрамы на теле и лице поддаются частичной коррекции. Деформация уха не восстановима. Данный случай является примером распространенных стереотипов домашнего гомицидального насилия, целью которого является уничтожение психобиологической и психосоциальной индивидуальности потерпевшего. О дефектах психобиологической индивидуальности свидетельствует физическое возрастное недоразвитие. Систематическая, целенаправленная психо-физическая гомицидальная агрессия привела потерпевшего в состояние изгоя, недочеловека. Уничтожение родителями подлинника свидетельства о рождении потерпевшего является характерным для гомицидальных эксцессов символом причинения социальной смерти. Указанное физическое возрастное недоразвитие обусловлено систематической психической агрессией ( сочетавшейся с гомицидальной акцентированной физической агрессией), которая привела потерпевшего в положение изгоя, недочеловека, лишенного посуды для еды, место которого - на коврике у входной двери, возле мусорного ведра, под диваном, на котором отдыхали все остальные члены семьи. В приведенном случае психическую смерть П. можно рассматривать и как неоконченное гомицидальное убийство, проявившееся в так называемом незавершенном инфантициде (вид смертоносной агрессии против детей). Механизм гомицидальных деяний этого рода - не в частных сексуально - фетишистских притязаниях, о которых речь может идти только при чрезмерно упрощенном, поверностном событийно-ассоциативном анализе, а в гомицидальной психической и физической агрессии, поражающей нравственные, этические и эстетические ценности человеческого бытия, в уничижении и уничтожении атрибутов, олицетворяющих феномен человека.