Иванов Валерий Иванович : другие произведения.

Практическая Криминальная Гомицидология

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Иванов В.И.ПРАКТИЧЕСКАЯ КРИМИНАЛЬНАЯ ГОМИЦИДОЛОГИЯ. ( Часть первая) ****** \УДК 34 ББК 67.411\В.И.Иванов.СПб.:СПб юрид.ин-т Генеральной прокуратуры РФ,2005.140 с. **********
  Предлагаемая монография является результатом многолетних исследований автора в области судебной психопатологии. Это первая публикация, в которой наиболее полно представлены основные положения авторской концепции криминальной гомицидологии как отдельной области знания. В разработанной автором модели криминального гомицидального поведения выделены и точно определены основные феномены гомицидальности, обусловливающие криминалистические особенности "зверского" насилия и убийств. На их основе автор дифференцирует терроризм и псевдотеррористические формы насилия, так называемые сценарные гомицидальные убийства и другие насильственные преступления, трудно поддающиеся квалификации в рамках уголовного закона.
  ОГЛАВЛЕНИЕ:Введение. Глава I. Основные термины и общие свойства гомицидальности: 1.1.Гомицидальная психическая агрессия (уголовное дело Т."подкалывателя"), 1.2. Гомицидальная социальная агрессия (моббинг), 1.3. Гомицидальная физическая агрессия, 1.4. Сопряженность психической и физической гомицидальности (уголовное дело в связи с инфантицидом), 1.5.Гомицидальная жестокость
  (феномен гомицидальной диспропорции) 1.6. Агомицидогнозия: а)Феномен опережающих гомицидальных фантазий б) Феномен
  гомицидальной одержимости в) Феномен гомицидальной свободы г) Феномен гомицидальной хищности. Глава II. Преступное гомицидальное поведение: 2.1. Механизм преступного гомицидального поведения, 2.2. Четыре типа основных гомицидогенных конфликтов: 2.3. Потеря субъектом контроля над своими гомицидальными импульсами (уголовное дело Б.), Глава III. Серийные гомицидальные убийства:3.1 Механизм
  серийных гомицидальных убийств, 3.2. Типология субъектов гомицидальных убийств: 3.2.1. Гомицидоман - налетчик, 3.3.2.
  
  Гомицидоман-имитатор, 3.3. Архетипическая феноменология сценарных гомицидальных убийств.(уголовное дело С-ко), Глава
  
  IV.Террористическая и Псевдотеррористическая мотивации гомицидальных убийств: 4.1. Преступления террористической направленности 4.2.Псевдотеррористические преступления (уговное дело Ш..),Глава V. Психические защиты у лиц с преступным гомицидальным поведением: 5.1. Психические защиты и гомицидальность, 5.2 Виды психических защит, Глава VI. Судебно-психиатрический аспект гомицидального насилия и
  убийств. \"....Зал суда - вот место, где скорей и больнее всего мстит за себя каждый недочет в психиатрических знаниях... О.БУМКЕ\ 6.1 Гомицидальные безумства и безумия 6.2. Систематика пограничных психических состояний и расстройств с гомицидальными тенденциями. 6.3 .Проблемные вопросы судебной гомицидологии. ...ЛИТЕРАТУРА:...
  ВВЕДЕНИЕ. Гомицидология (гомо - человек, окцидо - убиваю, логос - наука) является областью знания,исследующей смертоносное (гомицидальное) поведение человека. Теоретической основой гомицидологии является концепция гомицидальности, постулирующая существование особого вида врожденной античеловеческой агрессии,которая зародилась в психике первобытного человека в эпоху каннибализма и развилась в условиях так называемой антропофагической культуры. [ 1, 2]
   Гомицидальность является особым видом монополярной деструктивной деятельности, посредством которой субъект, преследуя цель иррационального самоутверждения, причиняет психическую и\или социальную и\или физическую смерть другим людям и\или самому себе. Существует два основных вида гомицидального поведения: аллогомицидальное (гр. аллос - другой + гомицидальный - смертносный ) и аутогомицидальное (гр. аутос - сам. + гомицидальный - смертоносный). Аллогомицидальное поведение субъекта направлено на причинение смерти другому человеку. Целью аутогомицидального поведения является причинение субъектом смерти самому себе. Аутогомицидальное поведение встречается в виде суицида, самопожертвования и эвтаназии. Систематическое причинение смерти одними людьми другим стало практиковаться в доисторической эпохе в связи с антропофагией
  (людоедством), вызванной крайним дефицитом природных источников жизнеобеспечения. Сформировавшаяся антропофагическая культура привила и закрепила в психике человека механизм гомицидального влечения, направленного на обеспечение психобиологического выживания. Следует пояснить, что сфера влечений является самой древней и непредсказуемой в психике человека. Плотские страсти, которые она порождает способны непредсказуемо сбраживать пресные и твердые как просвира принципы здорового образа жизни, вспенивать
  коктейли желаний, раздозированные в соответствии с правилами общепринятой морали и этики. Даже самые бесстрастные, расчетливые, хладнокровные карьеристы, опьяненные этим нектаром, вдруг становятся безрассудными. Психотравмирующие жизненные ситуации нередко провоцируют парадоксальные симбиозы влечений. Так симбиоз аутогомицидального суицидального и аллогомицидального влечений толкает
  субъекта на убийство, чтобы отнять у себя жизнь в гильотине. Соединение аутогомицидального самопожертвования и аллогомицидального влечений образуют основу установки "экстремала" на достижения иррациональной цели ценой своей жизни и т.п.. При определенных внутренних и внешних причинах криминального развития конфликта гомицидальное влечение играет роль катализатора, который не только гиперболизирует агреcсию, но и определяет гомицидальную специфику выбора объекта преступного посягательства,
  характер причиненного ему вреда, способ, орудия и средства преступления, а также формирует криминалистические особенности физических и психо-социальных гомицидальных последствий. Краткое рассмотрение причин возникновения и путей эволюции гомицидальности, особенностей ее интеграции в различные социокультурные позволит более содержательно представить особенности гомицидального поведения.
   Возникнув в доисторические времена, гомицидальность приобрела свойства архетипа и подобно патогенному вирусу, наследуется от поколения к поколению людей. Архетип гомицидальности ассимилируется в различных культурах, привнося в них элементы гомицидальной мизантропии, отчужденности, неприязни и т.п.. Благодаря врожденной гомицидальности современный человек обладает способностью в той или иной ситуации, по тем или иным соображениям относится к другому человеку не только как к сородичу, а и как к объекту гомицидального влечения. То есть объекту гомицидальной страсти, возбуждающей желание, стремление к психической, социальной и промысловой охоте "человека на человека". Неизменным сохраняется основной принцип гомицидального насилия - использование одними людьми других людей в качестве средства достижения своих эгоистических целей. Последнее Э. Фромм считает утонченной формой каннибализма [3] Есть основания считать, что природа изначала предначертала человеку вегетарианский образ жизни. Об этом косвенно свидетельствует факт отсутствия у человека анатомо-физиологических данных (клыков, когтей и др.), необходимых для преследования, умерщвления,
  потрошения добычи. Природа не предполагала, что человек, благодаря специфике своего разума, использует в качестве смертоносных орудий булыжник, дубину и займется хищным промыслом, а зверинную технологию охоты применит не только по отношению к животным, но и к себе подобным. Поэтому в психике человека отсутствует врожденный запрет на убийство собратьев по виду, который природа
  вкладывает в инстинктивную психику крупных хищников, способных к нанесению смертоносных повреждений [4].
   По мере развития общечеловеческой культуры первобытный человек отказался от "вынужденой" антропофагии. Вместе с тем он продолжал практиковать убийство сородичей в междоусобных кланово-племенных сражениях за территорию, при разделе добычи, за право на продолжение рода и т.п..
   Современная гуманистическая культура является относительно молодой. Она стала развиваться как новая концепция бытия, все более освобождающегося от первичной доисторической морали и этики каннибализма, которые более десяти тысячелетий обосновывали и оправдывали мировозрение первобытных людоедов. На первых этапах гуманистической культуры в ней долгое время сохранялась идея человеческих жертвоприншений, которая была обязательным атрибутом различных культовых, религиозных ритуалов. Элементы
  антропофагическй культуры дошли до нашего времени в виде представлений о мистической анатомии человека, магии, гадания по внутренним органам, а также в мифах, верованиях и т.п.. Указанные архаические элементы этики и эстетики играют существенную роль в и повседневности современного бытия. Более того, подобно мифологическому Церберу (Керберу) - свирепому трехголовому псу, который сторожит вход в царство мертвых - архетип гомицидальности ревниво охраняет рудименты антропофагической культуры, сохранившиеся до нашего времени, от вторжения запретов
  современной этики, и жестоко наказывает всех тех, кто нарушает (вольно или невольно) их "святость" . Достаточно вспомнить трагическую смерть Кука и его спутников. Они были растерзаны и съедены в наказание за то, что кто-то из них беспечно срубил дерево, которое было под
  защитой табу.Тело Кука было разорвано на части, некоторые куски тела были помещены в языческий храм.
   Особой гомицидогенностью обладают мотивы, связанные с древней историей межперсональных, межобщинных конфликтов, т.е. имеющие глубокие архаические корни. В этой связи К.Ясперса отмечает, что во все времена войны между чужеродными культурами и религиями отличались особой беспощадностью [5]. Ее причины таятся в непостижимой тьме начала истории социализации первочеловека.
   Актуализация гомицидальной агрессивности, ее острота, выраженность и характер деструктивных последствий в значительной степени определяется общими социокультурными тенденциями в мировом сообществе. В этой связи следует отметить, что данные мировой статистики свидетельствуют о нарастании (в течение последних десятилетий) феномена насильственной смерти. В частности, убийство
  является одной из главных причин смерти людей в возрасте 15-44 лет. Всего насильственной смертью умирает не менее 1,6 миллиона человек в год, что дало исследователям основание ввести в профессиональную лексику понятие "синдром насильственной смерти".
   О значимости проблемы насильственной смерти косвенно свидетельствует высокая частота использования определяющего слова "смертоносный" в лексике СМИ, публицистики, в научной литературе, а также в фразеологии многих других областей знаний, формирующих культуру. Складывается впечатление, что человек своей психологической, социальной деятельностью все больше открывает свойства смертоносности в традиционно "мирных" вещах, явлениях и процессах, образующих содержание современной культуры. В
  действительности же подобные "открытия" являются реакцией коллективного сознания на циркулирующие в нем гомицидальные
  (смертоносные) угрозы, интенсивность которых то усиливается, то ослабевает. При усилении смертоносных угроз в социуме нарастают страх, отчаяние, которые вытесняются в бессознательное посредством проекции связанных с ними идей, желаний, фантазий на окружающий мир процессов, вещей и т.п. [6]. Нарастание смертоносных угроз обусловлено нарушением равновесия системы "гомицидальность - культура". Дело в том, что общечеловеческая культура, которая по своему главному назначению должна противостоять агрессии, сама способствует усилению смертоносных тенденций своей ориентацией на приоритет духовных ценностей преимущественно чувственно- экстатического
  свойства, которые обостряют ("будоражат" ) в психике человека сферу психо-биологических влечений. В этом контексте следует пояснить, что сфера влечений является самой дремучей в психике человека и часто служит психобиологической почвой для возбуждения архаических страстей. Такое состояние культуры З.Фрейд [7] считает патологическим - "невротическим". Одним из основных "патогенных" факторов, вызывающим "коллективный невроз", является гомицидальность. Идея зла (гомицидальности в терминологии гомицидологии), которая имманентно присутствует в человеке подобно болезни, была исследована С.Кьеркегором [8]. З.Фрейд и его последователями разработали теорию, которая ввела понятия инстинкта смерти - "мортидо" (желание уничтожить самого себя) и "деструдо" (стремление убивать других). Однако, как отмечает Ч.Райкрофт, попытки детальной разработки теории
  инстинкта смерти не продвинулись дальше того чтобы дать названия этим феноменам. Н.Бердяев, анализируя беспримерную смертоносность мировой войны, обращает внимание на то, что физическое насилие, завершающееся убийством, есть знак духовного насилия, зла, совершающегося в духовной действительности. По словам Н.Бердяева в глубине духовной действительности людей давно уже началась мировая война, мировая вражда, ненависть и взаимоистребление.
  Приведенная этим автором философская трактовка феномена зла содержит описания, поразительно точно совпадающие с
  криминалистическими характеристиками гомицидальности [9].
   Эмпирической основой для развития вышеописанных психологических, социо-культурных междисциплинарных дискурсов об истоках зла и его связи c влечением к причинению смерти другим людям, послужили предпринятые в начале XIX века судебно-психиатрические исследования субъектов, совершивших повторные "зверские" убийства. Судебными психиатрами было установлено, что убийства такого
  рода, в частности - повторные, совершаются субъектами, смертоносное поведение которых мотивировано аномальным неодолимым влечением к убийству человека. Этот феномен был назван гомицидоманией ("гомо" - человек + "окцидо" - убиваю + "мания" - страсть) [10]. Тема противостояния агрессивного влечения и современной культуры стала центральной в поздних исследованиях З.Фрейда, отметившего, что агрессивное влечение является изначальной, самостоятельной предрасположенностью, в которой культура находит
  сильнейшее препятствие. В этой связи З.Фрейд высказывал опасения, что роковым для рода человеческого может стать вопрос: удастся ли - и в какой мере - обуздать на пути культуры влечение человека к агрессии. Судебно-следственная практика свидетельствует о том, что в последние десятилетия в различных странах заметно участились насилия и убийства, совершаемые c изощренной жестокостью и крайней тяжестью физических повреждений, наносимых потерпевшим. Кощунственность преступных гомицидальных деяний этого рода не поддаются объяснению видимыми ситуативно-повседневными конфликтами. Это обстоятельство существенно затрудняет квалификацию рассматриваемого вида насильственных преступлений в
  рациональных юридических категориях. Именно поэтому на рабочем оперативно-следственном языке эти убийства часто называют зверскими. Употребление усилительного слова "зверское" применительно к гомицидальнным деяниям не случайно. В отличие от других эмоционально усиливающих слов ("варварское", "чудовищное" и др.), часто используемых, чтобы образно подчернуть крайнюю
  выраженность агрессии, указанное слово имеет не только метафорический смысл, а и выражает конкретное сходство гомицимдальных деяний с действиями хищника, причем не только во внешней картине последствий агрессии (расчленение и др.), а и в том, что хищное поведение зверя-пожирателя и субъекта-гомицидомана подчинено психобиологическим механизмам агрессивного влечения, побуждаемого жаждой насыщения. В природной среде умерщвление и пожирание хищником других животных стимулируется голодом и является естественным удовлетворением жизненно необходимой потребности.
   Появление у человека "жажды" причинения смерти другому человеку, как неодолимого влечения, всегда является следствием дизрегуляции психической и\или социальной, и\или психобиологической деятельности его организма, вызваннй стрессом или декомпеннсацией личности, или другими факторами, которые вызвали регрессию мотиваций субъекта на архаический уровень самоутверждения. В случае неодолимого влечения к причинению смерти другому человеку субъект идентифицирует свое "Я" с хищником. У него актуализируется аллогомицидальность с архаической жаждой крови. По мнению Э.Фромма такой человек пытается найти ответ на жизнь посредством деградации к до-индивидуальному состоянию своего существования , в котором он становится животным. Проливая кровь другого человека, он ощущает себя живым, сильным, неповторимым и т.д..
   Подобный механизм регрессии, при которой развитие архаического самоутверждения может достигать крайних форм выражения по типу метемпсихоза. Встречается и при так называемых "тюремных" психозах. В этих случаях тяжелая психотравма, связанная с уголовным судопризводстом и приговором, подавляет все соґциально-личностные механизмы защиты субъекта, провоцируя оживление примитивных
  архаических форм защитного повеґдения.. Их крайняя степень протекает в виде психоза и выражается в виґде "синдрома одичания". Субъекты в таких состояниях уподобляются животным: передвигаются на четвереньках как обезьяны, машут руками как птицы крыльями, лают, лакают еду прямо из миски, разрывают пищу руками, воют и т.п.. В данном контекте синдром "одичания" объясняется развитием у субъекта аутогомицидальной агрессии, которая уничтожает
  собственную индивидуальность через архаическую идентификацию своего "Я" с животным-жертвой - то есть субъект впадает в состояние психосоциальной "смерти".
   Существует два основных вида гомицидального поведения: аллогомицидальное (гр. аллос - другой + гомицидальный - смертносный ) и аутогомицидальное (гр. аутос - сам. + гомицидальный - смертоносный). Аллогомицидальное поведение субъекта направлено на причинение смерти другому человеку. Целью аутогомицидального поведения является причинение субъектом смерти самому себе. Аутогомицидальное
  поведение встречается в виде суицида, самопожертвования и эвтаназии. Криминальная гомицидология исследует аллогомицидальное преступное поведение субъектов насильственных преступлений и аутогомицидального поведения потерпевших в случаях, например, "доведения до самоубийства". В то же время следует иметь в виду, что
  эвтоназия может быть результатом психической аллогомицидальной агрессии со стороны родственников , знакомых и др..
   Выделению раздела криминальной гомицидологии предшествовало многолетнее эмпирическое (в рамках судебно-психиатрических экспертных практик) исследование автором этой монографии субъектов, совершивших серии "зверских" убийств. Исследование крайних форм гомицидального криминального насилия выявило чрезвычайно выраженные глубину и междисциплинарную многогранность проблемы
  гомицидальности. Предварительные результаты указанного исследования были обобщены и в 2004 году опубликованы в работе: "Введение в криминальную гомицидологию".[ 1]
   До относительно недавнего времени понятие причинение смерти" применялось для обозначения двух самостоятельных юридических событий - так называемой психической или гражданской (социальной) смерти и физической смерти - убийства. В первобытном обществе психическая и\или социальная смерть причинялась путем изгнания из общины. Это означало, что изгнанный человек лишался защиты богов. Понятие "психическая смерть" многие века олицетворял институт рабства, сформировавший архетипический образ раба-недочеловека, изгоя.
   В фразеологии римского и средневекового права психическая смерть или потеря гражданской правоспособности определялась как "гражданская смерть" (capitis diminutio).
   В XVIII-XIX веках социальная смерть ассоциировалась с понятиями "гражданская смерть", "политическая смерть" и "бесчестие". Гражданская смерть наступала, когда закон предписывал высылку из страны и прекращение всех отношений между обществом и гражданином. По закону о бесчестии существовало наказание определенной формой общественного порицания, когда наказуемый выставлялся на посмешище презрительной толпы чтобы "сбить спесь".
   Гомицидальность стала особым видом субкультуры, в которой нередко парадоксально сопряжены смертоносные архетипы преступления и наказания. К проявлениям гомидальных парадоксов коллективного сознания можно отнести существовавшую в те далекие времена юридическую норму. Человек, признанный по закону оскверненным, имел право доказывать (реабилитировать) свою честь посредством
  добровольно перенесенной пытки.
   Двойственность содержания гомицидальной агрессии довольно точно определяет слово "assassinate", означающее в прямом смысле вероломное убийство, а в переносном - подрыв чьей-либо репутации. Второе значение подразумевает вероломство и жесткость, приводящие к психической смерти человека, обозначаемой в современной психологической терминологии как "уничтожение" личности (character assassination).
   Мотивы гомицидального психического и физического насилия представлены в диспозициях различных статей ГК РФ и УК РФ.. Например, мотивы психической смерти выражаются в посягательствах на личные неимущественные права (честь, достоинство личности и др.), предусмотренных ГК РФ, или в виде сплетен, слухов, определяемых в правовом отношении в УК РФ как клевета оскорбление, доведение до самоубийства и др.. Гомицидальная физическая агрессия часто сопряжена с убийствами, определяемыми в УК РФ как совершенные в состоянии аффекта, при хулиганстве и по неосторожности, по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или
  вражды либо кровной мести, а также при преступлениях террористической направленности и др..
   Использование понятие гомицидальность помогает пролить новый свет на понимание истоков, мотивов и других специфических особенностей ряда феноменов просоциального, асоциального и антисоциального насилия, которые трудно необъяснимы на основе традиционных представлений об агрессивном поведении людей. В частности, смертоносного поведения, связанного с зверской жестокостью, кощунственной направленностью насилия и убийств против детей (инфантицид), стариков (геронтицид) и всех тех, кто
  олицетворяет социальную полноценность и здоровье общества т.п..
   Глава I. ОСНОВНЫЕ ТЕРМИНЫ И ОБЩИЕ СВОЙСТВА ГОМИЦИДАЛЬНОСТИ......................Термины "гомицидомания", "гомицидальный" происходят от слова "гомицид" (homicidium), которое в юридической фразеологии римского права обозначало лишение жизни человеческого существа, при любых обстоятельствах. Кроме этого оно входило основной составной частью в такие юридические
  формулировки как убийство в ссоре (homicidibum in rixo), случайное лишение жизни (homicidium per infortunium), лишение жизни при самообороне (homicidium se defendendo) и другие.
   В современном английском языке слово "гомицидальный" (homicidal) употребляется в трех следующих значениях: 1) медицинском, которое обозначает психическое расстройство, проявляющееся в одержимости влечением к убийству другого человека; то есть манией
  убийства (homicidal mania); 2) смертоносный; 3) юридическое значение - относящийся к убийству [11].
   Синдром гомицидомании как клиническое понятие до сих пор применяется в психиатрии, в случаях, когда патологическое (в пределах невменяемости) влечение к мерщвлению других людей актуализируется воздействием грубых психических расстройств (бреда, галлюцинаций, слабоумия и др.). В криминальной гомицидологии насилия и убийства такого рода названы "гомицидоманическими". Второе значение - "смертоносный" - применено в гомицидологии для обозначения смертоносного поведения, направленного на причинение потерпевшим так называемой психосоциальной смерти и\или физической смерти (убийства), как крайнего выражения гомицидальной агрессии. Причем гомицидальные насилие и убийства совершают субъекты, не имеющие очевидных психических отклонений или страдающие психическими расстройствами в пределах вменяемости [12]. Третье - юридическое значение слова гомицидальный - подразумевает криминалистической, уголовно-правовой и уголовно-процессуальной аспекты гомицидальных убийств.
   Гомицидоманическое убийство, совершенное субъектом в состоянии невменяемости, не имеет уголовно-правового значения. Наличие в криминалистической картине преступного поведения признаков психосоциофизической гомицидальности, агомицидогнозии (гомицидальных фантазий, одержимости, свободы, хищности), феномена гомицидальной диспропрции, архетипической символики и др. дают достаточные основания для вывода о гомицидальной природе расследуемого преступного деяния или о наличии гомицидального радикала (например, при пытках и др.) в механизме не гомицидальных насильственных преступлений.
   Принципиальное отличие гомицидальной агрессии от садизма в том, что ее целью является не утверждение господства над другим человеком, что характерно садизму, а уничтожение атрибутов олицетворяющих социокультурную индивидуальность другого человека. В то время как садизм ( более позднее образование чем гомицидальность ) не только признает психологическую, социальную и биологическую
  индивидуальность потерпевшего, но и, более того, получение садистского удовлетворения от господства тем выше, чем значимей социально-личностный статус потерпевшего [2].
   Гомицидальная агрессия побуждается потребностью архаического самоутверждения, которое реализуется по формуле: истребление, уничтожение во имя первенства, доминировавшей в архаических культурах.
   Самоутверждение, по мнению видного мыслителя XX столетия Э.Фромма, может осуществляться в процессе продуктивной и деструктивной (иррациональной) деятельности. Э.Фромм считает, что продуктивность есть способность человека свободно руководствоваться своим собственным разумом. В то же время человек, поведение которого подчинено иррациональным страстям - ненависти, ревности,
  мести, алчности и др. - не свободен и не разумен в своих действиях. Иррациональное поведение всегда носит вынужденный характер (как под гипнозом) и прямо противоположно разуму и интересам субъекта. Иррациональные страсти зацикливают человека на себе, делая его
  поведение негибким, одномерным. Его деятельность активна, но не продуктивна. Насилие ради самоутверждения Э.Фромм назвал компенсаторным. Суть компенсаторного насилия в том, что оно служит импотентному человеку (в широком смысле слова - не способному к продуктивной деятельности) в качестве замены созидательной, творческой активности. Созидание требует свойств, которые отсутствуют у импотентного человека. Он не может создавать и поэтому стремится разрушать, убивать. Субъекту, склонному к гомицидальности, нужно только обладать компроматом против других людей или револьвером, ножом, физической силой, чтобы оправдать смысл и целесообразие своего существования [13]
  .................................... 1.1. Гомицидальная психическая агрессия (угловное дело Т. - "подкалывателя" ). Гомицидальная психическая агрессия выражается в причинении другому человеку психической беспомощности - так называемой психической смерти. Психическую беспомощность обусловливают неспособность потерпевшего ориентироваться в месте, времени, адекватно осмыслять события и обстоятельства текущей ситуации, а таже подавленность воли и чувств.
   Диапазон содержания состояний психической беспомощности, их выраженность и степень обратимости варьируют в широком диапазоне. К классическим обратимым состояниям психической смерти относится состояния меланхолической депрессии. Криминальным вариантом ее гомицидального причинения является " доведение до самоубийства".
   Наиболее распространенными средствами, используемыми для причинения психической смерти являются клевета, сплетни.Так, например, А.Дюма наиболее "смертоносным" средствам относил анонимные письма, которые считал простейшим и самым взрывчатым веществом повседневной ненависти. Он называл их динамитом служанок и содержанок [14].
   К наиболее распространенным средствам обесчещивания, осквернения других людей относится "опачкивание", "марание" - в прямом и переносном смыслах. Марание как средство архаического самоутверждения пришло из глубокой древности также в виде готовых рецептов. Животные для самоутверждения на определенной территории метят ее, используя экскременты ( моча, кал и др.). Феномен марания других людей экскрементами, чернилами и т.п. называется салиромания. Прогностически неблагоприятным является так называемый вампирический вариант салиромании, которому свойственна тенденция к трансформации в психофизическое гомицидальное насилие - то есть оконченное
  или неоконченное гомицидальное убийство. Обычно в начале развития гомицидального влечения субъект удовлетворяется тем, что опачкивает красителями одежду потерпевших. Далее использует острый предмет, которым в толпе или в переполненом городском транспорте причиняет прокол в в области спины, ягодицы и др. частях тела потерпевшего , так, чтобы выступившая кровь опачкала его одежду. По мере развития гомицидального пристрастия субъект использует все более смертоносные орудия насилия. Ниже представлен случай этапного развития у субъекта гомицидального цикла от психической к психофизической гомицидальности,
  выражавшейся в причинении потерпевшим телестных повреждений, которые в соответствии с концепцией гомицидальности могут быть расценены как неоконченное гомицидоманическое убийство. Из материалов уголовного дела: обвиняемый Титов (на оперативном языке - "подкалыватель") в период с января 1994 года по февраль 1996 года совершил ряд нападений на женщин, возвращавшихся домой, поджидая потерпевших у парадного подъезда, в лифте, на лестничной площадке. 26.01.94 г. Т. в 15 час. 40 мин. в парадной дома подошел к потерпевшей Н. и беспричинно нанес ей один удар ножом в область левого бедра, после чего скрылся. Он же 28.01.94 г., в 12 час. догнал потерпевшую А. у ее парадной и беспричинно нанес ей удар ножом в область ягодицы, после чего скрылся. Он же 21.02.94 г., в 13 час.30 мин. подошел к несовершенолетней Г. и беспричинно нанес ей два удара ножом в область ягодицы, после чего скрылся. 14.05.94 г. около 16 час. 30 мин. Т. беспричинно нанес один удар ножом потерпевшей К. в область правого бедра и скрылся. Он же 27.03.95 г. около 13 час. во дворе дома беспричинно нанес один удар ножом в область ягодицы потерпевшей М. и скрылся. 16.08.95 г. он же около 01 часа на лестничной площадке догнал несовершенолетнюю К., продемонстрировал нож. Потерпевшая закричала, на ее крик выбежал отец и попытался защитить дочь, но Т. нанес ему удар ножом в область грудной клетки и скрылся.
  07.02.96 г. около 13 час. подошел сзади к несовершенолетней Д., когда она вошла в подъезд, беспричинно нанес ей один удар в область поясницы. 09.02.96г. около 13 час. догнав на лестничной площадке несовершенолетнюю Ш. беспричинно нанес ей несколько ударов в левую поясничную область. Из материалов судебно-психиатрического обследования: испытуемый Т., 1974 г. рожд., образование среднее, холост, не работает, остоит на учете в районном психоневрологическом диспансере с 1990 года с диагнозом: "Психопатия на фоне органического поражения головного мозга". Проходил лечение по поводу данного заболевания в психиатрической клинике. В результате
  стационарного судебно-психиатрического обследования, проведенного в связи с настоящим уголовным делом, признан страдающим органическим поражением головного мозга с прогрессирующим течением психических нарушений. Об этом свидетельствуют данные анамнеза и медицинских документов, из которых следует, что после перенесенной в 16-летнем возрасте тонзилэктомии стал замкнутым, безинициативным, часто жаловался на страх и тревогу. Одновременно снизились и умственные способности. Т. сообщил, что с 15- 16 лет стал испытывать особое (фетишистское) возбуждение при виде на женщинах прозрачных капроновых колготок, что сохраняется до настоящего времен. В период 1987-90 г.г. почти ежедневно предпринимал поездки в переполненном городском транспорте с целью " сбрасывать похоть". Прикасался рукой через колготки к бедрам, ягодицам, пытался прикоснуться к
  половым органам . С 1990 г. появилось влечение проникнуть " непосредственно к телу", с этой целью стал острым ногтем разрывать колготки, стремился проникнуть пальцами к гениталиям "хотелось узнать, что там находится". Стал использовать гвоздь чтобы через колготки "...достать до половых органов чем-нибудь остреньким, думал, что
  по-острее взять, купил складничок сначала маленький, чтобы
  не достать.... печень, селезенку, думал обезопасить девушку. В последнее время стало все равно лишь бы глубже..." поэтому в двух последних нападениях использовал дедушкин большой нож "... было желание не просто ткнуть, а чтобы сильнее...глубже...Уже не было мысли обезопасить девушку...". С каждым нападением возрастало чувство гомицидальной свободы. "Хотелось большего, большего, чтобы
  показали по телевизору... Желания потрошить не было, такая мысль была, но вызывала отвращение, я ее не принимал".Во время судебно-экспертного исследования дополнительно пояснил ( в диалогах высказывания эксперта обозначены зн.\+\, а исследуемого зн. \-\ ) - Все зависело от ситуации в автобусе. Старался крепко прижать ее: женщину, девушку, мне было безразлично.+ Что тебя больше возбуждало... ее присутствие, ее запах, ее вид...? Что на тебя так действовало? - Почему-то чаще я смотрел на ноги.
  Чтоб она была в колготках. Ну, такие, просветляющие. Ни на какие другие я не реагировал. + Получается, что в толкучке ты разрезал ногтем колготки, - Да-а. При этом у меня сердцебиение, сильная одышка, конечно...+ Скажи пожалуйста, когда у тебя нож появился? Сначала колготки, а потом - нож? - Сначала гвоздик и балончик от сифона, в 92-м году... Балончиком дул под платье.+ Тогда что, еще ножа не было? - Уже был маленький. Я его не доставал. Такое было возбуждение, что уже было не до ножа. + Прикасался к груди или ниже пояса? - Ниже пояса.+ Под платье или через платье? - Через, через платье. Возникали такие желания. + Почему ты стал использовать большой нож? - Я его исп... использовал всего два раза. Именно последние два... два раза...+ Можно так сказать, что начал с балончика, потом появился гвоздь, потом - маленький нож. А уже потом и большой?- Чаще всего, маленьким, ага. А потом уже стало безразлично плохо ли будет жертве. Уже и большой нож взял.
   + Большой нож ты взял потому, что от маленького уже не было удовлетворения? - Понимаете, я уже. Большой взял, чтобы, видимо хотелось большего. Большего такого. + А присутствовала такая мысль, что таким ножом и насквозь пробьешь? Мысль насквозь пробить была? - Нет. + Почему - именно большой нож? - Как бы поточнее все это высказать... Понимаете, не было такого желания, чтобы потр... Потрошить - это совсем не сексуально! Это не по мне... это неприятно.
  + Я ведь ничего не говорил о потрошении. У тебя самого мысль такая была? - Зн... зн... Знаете м... Мысль резать была. Но я ее не принимал, не принимал. + Резать? Как резать? - Вообще-то, я немножко неправильно сказал. Тыкнуть. Тыкнуть чаще всего в половые органы вот такая мысль была. + В последних нападениях у тебя кроме возбуждения появилась и какая-то злость. Стал пользоваться большим ножом? - Какой-то зависти!- он торопливо перебил, словно боясь, что забудет, что хотел сказать. + Зависть к этим девушкам? - Вот именно, зависти какой-то. Чувство зависти, ага, доктор. Между прочим, все эти годы... Зависть к женщинам, наверно.+ Почему?- А почему, могу объяснить то, что есть в них - нет у меня. + Временами тебе хотелось быть самому женщиной? Родиться женщиной? - Иногда иметь такое, что... от как у женщины. + Такие половые органы? - Да, иногда были желания, все эти годы. + Иметь такие как у них половые органы? - Возникали такие желания, да. Я завидовал, женщина... име... имея такие способности, как, там... к-к-клитор, скажем. + Он тебе нравился? Где видел его - на картинке? - Я его никогда не видел.+ Ты его никогда не видел, но он тебе нравился? - Я думал, что это что-то такое необыкновенное, г-г-главное у женщины: такое большое и г-г-главная часть в половых органах. + И тебе хотелось, чтобы и у тебя было такое... чтобы тебя трогали? - Иногда завидовал. Да, хотелось. Давно хотел с кем-то поделиться. Эти мысли пугают...страшат, кажется, что превращаюсь в оборотня". В данном случае имеет место серия гомицидальных эксцессов, в которых психическая гомицидальность переходит в психофизическую и наметилась тенденция к завершающей гомицидальный цикл гомицидальной физической агрессии с высоким риском дальнейшего совершения гомицидоманических убийств. На такой вариант возможного развития гомицидальности указывает наличие у
  субъекта "...мыслей потрошить...", которые вытеснялись в его бессознательное и с большой вероятностьяю они реализовались бы на определенном этапе развития гомицидального комплекса. Наиболее известным и привычным для людей видом марания является копролалия. Это неодолимая тяга к произнесению непристойностей. Марание словами позволяет субъекту проецировать свои гомицидальные представления и фантазии не только на самого потерпевшего, но и на его родных и близких. При этом вербально насиловать, расчленять, вырезать органы и части тела, что означает символическое, психологическое и (или) социальное убийство. В этой связи представляет интерес тот факт, что среди гомицидоманов часто встречается субъекты вполне деликатные в словах и выражениях. Возможно, сквернословие - это "народный" способ изживания в себе гомицидальных побуждений. .....................
  1.2. Гомицидальная социальная агрессия (моббинг). Этот вид проявляется в причинении другому человеку социальной беспомощности и незащищенности посредством уничтожения его социального статуса, дискредитации его на работе, в семье и т.п., что приводит потерпевшего к социальной изоляции , эквивалентной состоянию социальной смерти. В недалеком прошлом распространенным способом причинения социальной смерти была "аморалка". Иллюстрацией простейших и довольно распространенных в наше время видов гомидальной психической и социальной агрессии может
  служить "моббинг" (агрессия толпы). Он встречается в природной среде среди животных, когда в качестве агрессора выступают стая ворон, гусей или стадо копытных животных, узревших на "своей" территории лису, волка или любого другого "чужака". Их боевой авангард неустанно преследует хищника или "чужака" карканием, мычанием, топанием копыт, имитируя смертоносные угрозы, пока преследуемый в паническом страхе не покинет их территорию. У людей гомицидально-агрессивная толпа выступает в двух видах: толпа линчующая, то есть охотящаяся на одного человека; толпа терроризирующая - известная по погромам и др. актам террора, направленного против определенной категории лиц или групп. Наиболее простой и распространенный вариант коммунальной гомицидальной агрессии, направленный на причинение кому-либо психосоциальной смерти, реализуется по типу линчующей толпы. Ее агрессия выражается не прямо, а косвенно и дистантно через действия лиц с внешностью и манерами "под отморозков" или таких в действительности, неотступно следующих за потерпевшим. Пантомима их поведения выражает "особую" гомицидальную значимость, угрожающий смысл, которой должен быть понятен только тому кого, эти
  субъекты навязчиво - на грани конкретного осуществления угрозы - провожают на работу и с работы домой и т.п.. Микродозированные угрозы преследователей рассчитаны на то, чтобы возбудить и развить в потерпевшем состояние страха, связанного с неизвестностью конкретных причин "травли" и анонимностью ее заказчиков, а также с постоянным ожиданием развязки в виде реального физического насилия. В целом, такой вид гомицидальной "охоты" рассчитан на то, что в результате вышеописанного постоянного психотравмирующего
  воздействия у потерпевшего накопиться заряд неотреагированного беспокойства (за свою безопасность или его семьи). В состоянии такой декомпенсации у потерпевшего может развиться тяжелая реактивная депрессия, вызывающая у него состояние психической беспомощности, эквивалентное психологической смерти. Другой ожидаемый преследователями вариант реакции потерпевшего протекает по типу накопления у потерпевшего неотреагированного возбуждения, которое по механизму так называемой "последней капли" (под воздействием случайного незначительного ситуационного мотива) прорывается в виде скандальной агрессии. Такая внешне немотивированная агрессия дискредитирует потерпевшего в его социальном окружении, что равноценно причинению ему социальной смерти. В Англии XIX века существовали клубы любителей такой "травли"................... 1.3. Гомицидальная физическая агрессия. Этот тип гомицидальной агрессии особенно распространен и разнообразен среди
  несовершенолетних и у субъектов с врожденной или приобретенной недостаточностью механизма антигомицидального контроля. Гомицидальная физическая агрессивность имеет свои архаические социальные традиции. Например, в виде драк "до первой крови", "кровянки" из разбитого носа противника или "отбить" почки, дать "поддых" или по печени, поставить "фингал" под глазом. Наиболее гомицидально значимы удары по половым органам и ягодицам. Последствия физической гомицидальной агрессии отличаются от последствий, причиненных простой конкретно-предметной физической
  агрессии, используемой как способ, облегчающий совершение , например, корыстного преступления.Главное отличие в том , что физическое гомицидальное насилия несет в себе символические смыслы, которые в виде психических следов
  отражаются в физических последствиях на теле потерпевших. Эти символические смыслы гомицидальной жестокости можно, в свою очередь, условно разделить на две подгруппы. Первую подгруппу составляют случаи, когда символика жестокости связана с содержанием конфликтной (месть, ревность и т.п.) криминогенной ситуации. Среди повреждений на теле потерпевших доминируют акцентированные повреждения лица, глаз, сердца, гениталий. Избирательный характер повреждения, например, глазных яблок подразумевает "бесстыжие глаза" неверной жены или супруга, повреждения области сердца - "черствое, злое сердце", а оскопление или повреждения влагалища выглядят как "последняя попытка" прекратить измены и т.п.. Во второй подгруппе символику гомицидальной жесткости формируют подсознательные механизмы гомицидальных архетипов. В криминалистической картине последствий на потерпевших преобладают расчленения отдельных частей тела и внутренних органов. Гомицидальная жестокость такого рода "прочитывается" лишь на языке так называемой мистической анатомии [15]. В мифах каждая часть тела, каждый орган имеет свою архетипическую легенду, проистекающую из древних представлений о сущности человеческого бытия. Глаза символизируют всевидящее Око Божие - его проницательность, свет и разум - и, наоборот, возможность оказания вреда через кодовство. В то же время горло, рот всегда относили к путям, по которым в душу проникает дьявол (источник клеветы, сплетен, интриг). Язык символизировал откровение (святое
  и греховное), с представлениями о греховном откровении связана символизация похоти. Шея всегда тщательно защищалась от прямых и символических угроз: первоначально металлические кольца на шее аборигенок служили защитой от зубов хищников-людоедов, а впоследствии украшения на шее стали служить амулетами от нечистой силы. Кроме этого шея ассоциировалась с гордостью, властностью. Живот с вываливавшимися внутренностями в глубокой древности символизировал смерть. При сочетании гомицидальной
  психической и физической (тяжких телестных повреждениях и убийствах) агрессии символика архетипов (сценарии) архаической жестокости участвует в механизм следообразования физической гомицидальной агрессии , придавая определенную специфику криминалистической картине последствий. ...........................1.4. Сопряженность психической и физической гомицидальности (уголовное дело в связи с инфантицидом)
   Длительное (в виде нескольких этапов) гомицидальное - смертоносное - преследование потерпевшего, осуществляемое по типу вышеописанного моббинга, нередко завершается гомицидальным насилием и\или убийством. Протяженность такой гомицидальной психосоциальной агрессии, которая является первым этапом гомицидального эксцесса, может составлять месяцы и годы. Цель второго этапа заключается в формировании ложного - смещенного - мотива, который бы вполне "объяснял" третий этап - гомицидальное насилие и\или
  убийство.В результате гомицидальное физическое насилие, завершающее гомицидальную акцию, должно (по умыслу субъекта, чаще группы) внешне выглядеть как закономерный итог, соответствующий сфабрикованному "аморальному" образу потерпевшего и логике непредсказуемой коммунальной коллективной агрессии. Реальными мотивами подобных акций гомицидального самоутверждения являются эндогенная
  (как врожденная черта характера) ненависть, неприязнь, а также нажитые индивидуальные или коллективные зависть и месть. Э.Фромм утверждает, что субъекты, у которых враждебность, мизантропия являются личностной чертой, изыскивают любые возможности, чтобы проявить ненависть, и испытывают удовлетворение от ее реализации. На лице такого человеконенавистника можно увидеть выражение удовольствия (непроизвольную радость) от удовлетворения своего чувства ненависти. По поводу такой ненависти (определяемой нами как
  гомицидальная) известный писатель А.Дюма отмечал, что для субъектов с идеалами ненависти не может быть удовлетворения в любви, равного удовлетворению в ненависти. Для них убить, кого ненавидят, особенно при посредстве послушного постороннего лица, а потом "узнать" об убийстве, сохраняя уверенность в нерушимости своего инкогнито и в своей безнаказанности, - неземное блаженство. При этом А. Дюма тонко подметил, что "тот, кого ненавидят может найти в этом неожиданное удовольствие, стоящее куда выше других обычных чувств - не всякого ненавидят, кто этого пожелает. Никогда не питают ненависти к тому, кого презирают. Быть объектом ненависти есть привилегия какой-нибудь заслуги, таланта, какой-нибудь знаменитости для мужчины, красоты и доброй славы для женщины". В этом для страдающего от ненависти может быть естественное удовлетворение, которым не следует пренебрегать. В сущности ненависть представляет собой невольное и непреодолимое свидетельство уважения. Оно побуждает, как утверждает А.Дюма,ненавидящего к постоянному самоутверждению любыми способами и средствами. Субъектов, совершающих преступления подобные вышеописанному типу гомицидальных эксцессов, Э. Берн называл преступниками-игроками, для которых одинаково привлекательны и
  криминальные "инсценировки", которые определяют длительность первого этапа в процессе совершения преступления, и его результат. [16]. "Инсценировки" примитивизируют значимость совершенного гомицидального насилия (убийства), т.е. имитируется преступление, как
  совершенное "на бытовой почве". Вышеописанные особенности динамики психической и физической гомицидальности являются звеньями единого гомицидального процесса, который завершается неоконченным или оконченным гомицидальным убийством. Случаи остановки гомицидального насилия на этих
  этапах можно рассматривать как незавершенную гомицидальную агрессию. В правовом аспекте тяжкое причинение вреда здоровью может расцениваться как частичная физическая гомицидальность, которая соответствует правовому понятию "неоконченное убийство". Гомицидальная специфика указанной физической агрессии не вызывает сомнений в случаях, когда она оставляют неизгладимые последствия на внешности потерпевшего [17].
   Яркой иллюстрацией типичных проявлений психо-физической гомицидальности и жестокости служит выдержка, взятая из приговора суда по обвинению Н. в систематическом применении физического насилия к малолетнему П. (пасынку 7 лет), В приговоре суда
  указано, что отчим Н. систематически примененял насилие к малолетнему П. (пасынку 7 лет), умышленно систематически причинял потерпевшему телестные повреждения: обрывком электрического кабеля наносил удары по голове и телу потерпевшего, в результате чего П. причинены множественные телестные повреждения, сохранившиеся в виде рубцов на волосистой части головы. Н. ремнем с солдатской
  пряжкой причинил П. телестные повреждения в виде рубцов на лице, деформации губ; рубцы на шее, на левой ушной раковине, приведшие к ее деформации, прямолинейного вертикального рубца на левой ягодице. В другой раз Н. толкнул потерпевшего на унитаз и П. головой разбил его, от ранений осколками на лице и теле потерпевшего образовались повреждения в виде рубцов на лбу,множественные
  полосовидные, дуговидные, петлевидные участки шириной до 0,7 см. на спине, ягодицах и бедрах. до 0,2 см. Н. несколько раз нанес малолетнему П. удары кулаком в лицо, в результате причинил ему перелом костей носа. Первое время мальчик плакал. Чтобы соседи не слышали этого, Н. заталкивал в рот П. половую тряпку и порвал при этом ему рот, повредил нижнюю губу и она пропала, в результате рот мальчика не стал полностью открываться. Н. часто запрещал кормить П. или давал прокисший суп в консервной банке. Н. применял к П. и иные насильственные действия, систематически умышленно унижая честь и достоинство малолетнего гражданина. Так, запирал П. на длительное время в кладовку или в ящик под раковиной, где можно было находиться лишь в полусогнутом положении. Неоднократно пристегивал его цепью за шею к канализационной трубе в туалете на целый день, а по ночам заставлял делать зарядку. Автору известно другое уголовное дело, когда при сходной семейной ситуации мальчик, привязанный родителями за шею веревкой к трубе отопления и оставленный в таком положении на целый день, уснул на коленях, и, потеряв сознание, задохнулся в петле). Н. определил ребенку место для сна и отдыха на полу на мешковине в коридоре и туалете или под диваном, когда в доме были посторонние.
  Свидетельство о рождении П. было уничтожено родителями, а медицинская карточка была изъята из детской поликлиники, чтобы укрыть П. от медицинских осмотров и профилактических прививок. Проведенной по делу комплексной судебно-медицинской экспертизой установлено, что фактическое развитие П. клинико-рентгенологически соответствует пяти годам, а не действительному (документальному) возрасту - семи годам. Причиной этого явились дефекты питания и длительное вынужденное нефизиологическое положение ( пребывание под диваном, в ящике под раковиной и т.п.). Первоначальные черты лица восстановить невозможно. Имеющиеся шрамы на теле и лице поддаются частичной коррекции. Деформация уха не восстановима. Данный случай является примером распространенных стереотипов гомицидального насилия (при дедовщине и т.п.), целью которого является уничтожение психобиологической и психосоциальной индивидуальности потерпевшего. Об уничтожении психобиологической индивидуальности свидетельствует физическое возрастное недоразвитие. Систематическая, целенаправленная психо-физическая
  гомицидальная агрессия привела потерпевшего в состояние изгоя, недочеловека. Уничтожение родителями подлинника свидетельства о рождении потерпевшего является характерным для гомицидальных эксцессов символом причинения социальной смерти. Указанное физическое возрастное недоразвитие обусловлено систематической психической агрессией ( сочетавшейся с гомицидальной акцентированной физической агрессией), которая привела потерпевшего в положение изгоя, недочеловека, лишенного посуды для еды, место которого - на коврике у входной двери, возле мусорного ведра, под диваном, на котором отдыхали все остальные члены семьи.
   В приведенном случае психическую смерть П. можно рассматривать и как неоконченное гомицидальное убийство, проявившееся в так называемом незавершенном инфантициде (вид смертоносной агрессии против детей). Механизм гомицидальных деяний этого рода - не
  в частных сексуальных фетишистских притязаниях, о которых речь может идти только при чрезмерно упрощенном, поверхностном событийно-ассоциативном анализе, а в гомицидальной психической и физической агрессии, поражающей нравственные, этические и эстетические ценности человеческого бытия, в уничижении и уничтожении атрибутов, олицетворяющих феномен человека. Дополнением к вышеприведенному примеру гомицидального - в большей степени психического , чем физического - насилия
  может служить описание, так называемого "чувственного извращения" (в конце XIX века с ним связывали убийства детей, женщин), приведенное выдающимся отечественным судебным психиатром Ковалевским П.И. в его монографии. "Мучительство выражается в стремлении измучить, изуродовать, убить предмет своей страсти. Люди, одержимые этой формой душевного расстройства, испытывают особо страстное наслаждение... когда кровь течет из ран; они изрезывают на куски детей, которых только что растлили, в
  буквальном смысле упиваются кровью жертв своих, так что подчас имеют истинно антропофагическое (поедание человеческих органов) влечение... Половое стремление не удовлетворяется актом совокупления... при этом оно обращается в бешенство, ведя к жестокостям, убийству и антропофагии. Преступники этого рода охотно уродуют половые органы своих жертв..."[18]. Обращает внимание тот факт, что у субъекта половое удовлетворение не наступает, а физическое насилие завершается гомицидальным - а не
  сексуальным - убийством. Описанная динамика преступных деяний характерна для сексуально-гомицидальных убийств.
  В этом контексте вышеприведенный пример гомицидального инфантицида (истязания, побои и др.) соответствует начальному этапу гомицидального убийства, обусловленного "чувственным извращением", что позволяет рассматривать вышеописанный случай как неоконченное гомицидальное убийство. Только при рассмотрении через призму понятия "гомицидальная жестокость" становится очевидной цель подобных преступлений, истинная гомицидальная мотивация которых в кощунственной, вандальской (в широком смысле) направленности насилия и убийств. 1.5. Гомицидальная жестокость (феномен гомицидальной диспропорции). Жестокость до сих пор остается нравственно-этическим
  феноменом, не имеющим точного определения. В каннибальской охоте дикого человека на себе подобных не было жестокости в цивилизованном смысле этого понятия. Первочеловеку еще не приходило на ум, что процесс охоты, расчленения и поедания агонирующего сородича - явление ужасающее, в высшей степени противоестественное и безнравственное. Феномен гомицидальной каннибальской
  (пищевой) охоты человека на человека, а затем и практика магически-ритуальных (охота за скальпами, головами, печенью и др.) убийств были неизбежно сопряжены с чувствами бесстрастностного и обезличенного отношения к потерпевшим, лишенного сопереживания. Любые проявления гомицидальности несут в себе жестокость, так как своей сущностью отрицают атрибуты гуманистической
  культуры и ищут возможность воспроизвести на современной почве примитивные антропофагические удовольствия. Архетипы
  гомицидального насилия и убийства соединили в себе опыт постканнибальского первобытного варварства и средневековой жестокости, которые находят свое выражение и в современном опыте уничтожения человеческого духа и тела. Ф.Ницше по этому поводу написал: "Жестокость принадлежит к древним праздникам человечества. Тогда думали, что даже и боги наслаждаются и радуются жестокими сценами, устраиваемыми человеком, и таким путем незаметно проникло в мир представление, что добровольное страдание, самоистязание
  имеет какую-то цену..."[17]. Чем больше смысловой разрыв - диспропорция - между архетипическим содержанием омицидальной агрессивности с одной стороны и совершенством социализации коллективного сознания с другой стороны, тем гомицидальная жестокость более очевидна, бесстрастна, изолирована и не подчинена нравственно-этическим противовесам психики субъекта.
   Феномен гомицидальной диспропорции проявляется, во-первых, в парадоксальном несоответствии между обыденностью лежащих на поверхности , видимых ситуативных мотивов (месть,ревность,сексуальные притязания и др.) и неадекватно крайней вырженностью агрессивного ответа на них, во-вторых, в диспропорции между вполне пристойной и законопослушной репутацией субъекта среди его близких, сотрудников и крайней примитивностью и звероподобностью совершенной гомицидальной физической агрессии. Агрессивный механизм указанных диспропорций составляет основу гомицидальности. Сущность экстремистских деяний заключена не во внешних частных ситуационных мотивах, связанных с жадностью, ревностью, местью и т.п., а в актуализации в психике субъекта или в коллективном сознании архетипа гомицидальности. Архетип гомицидальности, как указывалось выше, всегда циркулирует в сфере адаптированной бессознательной психики и потенциально несет в себе комплекс архаической примитивной деструктивности, которая неспецифически (на любой мотив) одинаково крайне разрушительна. ............... 1.6. Агомицидогнозия. Толерантность людей к гомицидальной агрессии в значительной степени обусловлена феноменом агомицидогнозии (а - не + гомо - человек + окцидо - убиваю + гнозис - понимание), означающим отсутствие распознавания субъектом
  смертоносного поведения и понимания значимости его деструктивных последствий. Специфика гомицидальной агрессии - ее направленность, характер проявлений и глубина выражения и др. - привносится человеку врожденно и поддерживается архетипами коллективного бессознательного - то есть человек рождается с предпосылками гомицидальности. Поэтому естественная возрастная агомицидогнозия в той или иной степени выраженности наблюдается в младшем детском возрасте. Например, когда "монстрик"-архетип, невесть откуда взявшийся в душе ребенка, его руками отрывает крыло, лапку или голову у трекозы, канарейки или потрошит набитое ватой нутро куклы, еще минуту назад - самой любимой. Агомицидогнозией обусловлена и подростковая неприязнь, ненависть по отношению к родителям, между братьями и сестрами. С агомицидогнозией связана и проблема психической и физической жестокости. Демонстрируемая на экранах разнообразная агрессия ( удары по голове кулаками, камнями, молотками; прыжки и падения с высоты а также иные смертоносные сцены и действия) представляются зрителю практически безвредной. Мнимая "неуязвимость" персонажей используется как режиссерский прием, используемый для "сценарной" демонстрации мужества, стойкости, героизма, психической (а не физической) выносливость. Такие
  "демонстрации" прививают в сознании детей и взрослых беспечное отношение к своему здоровью, блокируют естественное природное чувство самосохранения. И тогда собственное тело воспринимается как нечто механическое, которое можно сколько угодно деформировать и рихтовать подобно кузову машины или обращаться как с тряпичной куклой. В реальной жизни рекламируемые с теле- и киноэкранов гомицидальные ( из средневекового арсенала пыток и казней) приемы ударов (руками, ногами, головой и т.п.) причиняют судорожные припадки и инвалидность в связи с посттравматической эпилепсией последующим расстройством контроля над своими агрессивными импульсами.
   Подражание "красивым" - в сущности гомицидальным - сценам насилия порождает у подростков невольную безжалостность и беспощадность, с которой они причиняют средний и тяжелый вред здоровью другим людям, норовя нанести "киношные" удары, болевые приемы. Часто из-за конфликта по совершенно ничтожному поводу. "Рекламируемые" с теле- и киноэкранов гомицидальные (взятые из средневекового опыта) удары и многообразные болевые приемы в современной жизни причиняют инвалидность, или, по меньшей мере органическую недостаточность головного мозга с последующим расстройством контроля над собственными агрессивными импульсами.
  Подражание "красивым" - гомицидальным - сценам насилия прививают безжалостность и беспощадность, причиняют средний и тяжелый вред здоровью. Нередко явную или скрытую эпилепсию в виде припадков и изменений личности с импульсивными дисфорическими (злобными ) приступами настроения.
   Возрастную деструктивность принято относить к естественной познавательной деятельности, которая по мере взросления "проходит" также как игры в "войну" или в охоту "за скальпами" и т.п.. При существующем стихийном подходе к проблеме гомицидальности исход вышеописанной деструктивности определяется принципом - "повезло - не повезло". Повезло - тот случай, когда несовершенолетний прошел свой подростковый "марафон" не получив "по глупости" сам и не причинив другому "по легкомыслию" черепномозговую травму, не изуродовав свое или чужое тело и т.п.. А главное - не разбудил в себе гомицидального
  "монстрика". Не повезло - все наоборот.
   Действительно, есть возрастной антигомицидальный рубеж, за которым детская агомицидогнозия и гомицидальные тенденции редуцируется, а "игровое" гомицидальное поведение ставится под жесткий психолого-социальный контроль формирующейся личности индивидуума. Выраженность агомицидогнозии значительно уменьшается по мере социализации индивида и формирования в связи с его
  социальной зрелостью антигомицидального контроля. Однако агомицидогнозия полностью не исчезает. Она тлеет в психике людей подобно головешкам в очаге дикаря, не умеющего добывать огонь. Агомицидогнозия может быть эпизодическая, циклическая, хроническая. Ей благоприятствуют личностные отклонения, вызванные
  аномалиями характера, социально-психологическими деформациями, органическими расстройствами, а также реакциями на тяжелый стресс и др.
   Структурную основу архетипа агомицидогнозии образует так называемая квадриада деструктивных феноменов: гомицидальная одержимость, гомицидальная свобода, гомицидальная хищность и феномен опережающих гомицидальных представлений. Выявление у субъекта даже одного их указанных феноменов может свидетельствовать об наличии в мотивации его поведения гомицидальности.
  .... 1.6 (а) Феномен опережающих гомицидальных представлений. Проявляется в фантазиях и сновидениях, в которых еще только допускаемое или предполагаемое гомицидальное деяние многократно "прокручивается" воображением субъекта в различных сценических вариантах. В течение одной-двух недель опережающие фантазии становятся все более интенсивными, назойливыми (навязчивыми), отвлекающими от повседневных дел - то есть приобретают
  сверхценный характер. Их стойкая гомицидальная направленность создает у субъекта нарастающее напряжение борьбы мотивов - конфликт между "уже совершенным" в фантазиях и сновидениях гомицидальным деянием и реально "еще не испытанным" сенсорно - гомицидальным удовлетворением. Например, мысли и чувства гомицидомана, одержимого местью, наяву и во сне заполнены навязчивыми (психическая зависимость) представлениями о величине и форме лезвия, рукоятки ножа, который он выбрал для мести,
  "видениями" о том, как он наносит удары. Подобные опережающие представления могут стимулировать совершение очередного (из серии) гомицидального насилия или, наоборот, предотвращать его, завершаясь по типу эксгибиционистских и\или мастурбационных действия,
  которые снимают гомицидальное напряжение. Поэтому при проведении розыскных мероприятий информация, поступающая от населения, о "сексуально озабоченных" субъектах, шокирующих в скверах, подворотнях и на лестничных площадках школьниц и женщин циничными сексуальными предложениями, эксгибиционистскими обнажениями с мастурбацией, требует тщательно оперативного исследования. Показателен случай острого развития гомицидального эксцесса у подростков ранее не отличавшихся особой асоциальностью. Они решили организовать "банду" и целую неделю обсуждали свое первое разбойное нападение, смакуя его детали в духе телевизионных
  детективов. По секундам распределили кто, что будет делать и как. Позвонили в намеченную квартиру, зная, что взрослые на работе и там только девочка их возраста. Вошли и под ее вопросительным взглядом были поражены тем, что реальность разительно отличалась от их "красивых" криминальных фантазий. Девочка, с которой они были знакомы, пригласила их на кухню пить чай. Тот из них, кто был постарше и, как показала экспертиза, с признаками интеллектуальной недостаточности громко произнес "мы, что чай пришли пить!". Подростки, забыв о своем детальном плане ограбления, скопом напали на девочку и били ее куда попадет и тем что оказалось под рукой: чугунной сковородой, ручка отлетела, продолжали гантелями , кололи ножами, душили веревкой. Утомившись, оттащили труп в
  ванную комнату (на нем судебные эксперты насчитали более сотни ран и повреждений). Их ждало еще одно испытание. В страхе они не могли покинуть квартиру. Каждый раз при очередной попытке выйти из квартиры кто нибудь из них заглядывал в ванную комнату, где находился труп потерпевшей и ему представлялось, что веки девочки дрожат и она еще жива. Они вновь начинали избивать уже
  труп потерпевшей. Этот пример показателен в плане провоцирования гомицидальных реакций, характерных для субъектов подросткового возраста. что обусловлено возрастной агомицидогнозией, незрелостью социального контроля. В частности, в этом возрасте нередко
  растерянность и страх, вызванные несоответствием между опережающими фантазиями и действительностью, часто провоцируют механизм гомицидальной ярости. .... 1.6.(б) Феномен гомицидальной одержимости. Очередное приближение гомицидального эксцесса начинается с предвестников в виде общей экзальтации, повышенной "прилипаемости"
  внимания к окружающим, внешне (по одежде, физическим данным) соответствующим образу приемлемой жертвы. В настроении преобладают злобная эйфория или чувство
  раздражительной неприкаянности. Субъекты в этот период определяют свое самочувствие как "хочу того - не знаю чего", как "потребность разрядиться". В случаях, когда гомицидальное влечение готово взять на себя роль мотива, у субъекта с сохранным антигомицидальным контролем нередко появляется страх перед возможной реализацией гомицидального деяния. + С чего обычно начиналось побуждение к нападениям? - За неделю я как-то начинал... мне чего-то становилось не
  хватать. Мне надо было потрогать... Я иногда подходил к шкафу: суну руку в белье. Жена выходила куда-нибудь, я шмотки ее потрогаю. Когда трогал, повышалось настроение, что-то такое... я не могу сейчас... + А чувство присутствия второго человека в тот момент было? - Было. Оно меня как-то заставляло: иди, потрогай. Я понимал, что мне этого не хочется! + Я понял, что ты становишься как-будто другим. Каким? - Каким-то сильным, в то же время, не знаю, неуловимым, что ли. Ну вот, как отрицательные герои..... В голосе К. почувствовалось вдохновение совсем не похожее
  на то, как невротики переживают отчуждение своей психики. У тех подобные волнения обычно идут со страхом, тревогой за свою психику, они боятся сойти с ума и ищут помощи у врачей. Здесь же с вдохновеним, экстазом, гомицидогнозией, которая вытесняла чувство реальности. Видно, что он сейчас начинает заводиться: разрумянился, глаза заблестели..... + Чувство всемогущества? - В сущности да, наверное... Сильным... + Все-таки с какой периодичностью появлялись эти состояния, когда приходил этот "второй" человек? Раз в месяц, в полгода? - После третьего убийства я вообще как-то отошел от этого. Я попытался от этого полностью отойти... Через год он снова пришел ко мне. Я как-то все это дело старался свести к пьянке, встретить друзей и уйти. + Пьянка помогала? Насколько? На день, на два, на неделю? - Примерно на неделю... + А потом он - твой внутренний зверь - опять появлялся? - Да. + Он сам приходил, уходил или его чем-то удавалось насытить? Ведь просто пьянкой такое не снять... - Мастурбацией! .... 1.6.( в) Феномен гомицидальной свободы. Субъект испытывает чувство всемогущества, вседозволенности - так называемый феномен гомицидальной свободы. + Как жертвы узнавали, что наступает опасность? - Они узнавали, наверно, тогда, когда,... это самое, когда во мне уже был зверь. + А как они его чувствовали? - То есть я их поворачивал и говорил, что они будут делать то, что я скажу. + Это была стандартная фраза? Ты ее отрабатывал, репитировал для эффективности: выражение лица, голос ? Я ее не отрабатывал... Уже в это время я был уже не я, то есть у меня уже мышцы были напряжены, лицо уже было расширено, я уже чувствовал то, что все,... я как бы, знаете, как говорят, "актер входит в роль". Вот он вошел и он играет... Вот тоже самое и здесь получалось, что, когда уже ты полностью подошел к тому, чтобы ты вот все - ты готов... Вы же знаете, даже есть такая фраза "пальцы веером". То есть в это время, когда ты все полностью отдал ему. Не то, чтобы был героем, а то, что не каждому это дано. Чувствовал себя... сверхчеловеком. И сейчас порой это кажется (хмыкнул). А с другой стороны, когда от этого начинаешь убегать, становится страшно. .... 1.6.(г) Феномен гомицидальной хищности У субъекта-гомицидомана перед очередным нападением обостряются ощущения запаха, цвета, прикосновений, появляются
  повышенная восприимчивость к ситуационным раздражителям, что способствует созданию конфликтной ситуации. При этом наростает "жажда" гомицидального деяния со стремлением к разрядке. В психологии такой поиск разрядки называется аппетантным поведением. Жажду гомицидального насилия на языке архетипов уместно обозначить как феномен гомицидальной хищности. Элементы поведения хищника на охоте встречается и в структуре гомицидальных деяний серийных убийц. Например, в виде поиска предполагаемой жертвы, длительного выжидания подходящего момента для нападения и др. Сходство гомицидального поведения с повадками хищника на охоте особенно отчетливо прослеживается при исследовании кино-, фотоматериалов, выполненных самими субъектами, зафиксировавших их действия во время подготовки и совершения гомицидальных убийств. В одном типичном случае субъект, склонный к полноте и неуклюжий в жизни, во время убийства преображался. Поза его тела, движения, мимика и фигура в целом выражали одержимость жаждой убийства.
   Она проявлялась и в неизвестно откуда взявшиеся в его довольно грузной фигуре кошачьей ловкости, цепкости, молниеносности агрессивных реакций, подавляющих сопротивление потерпевших. В момент нападения во всем его облике торжествовала раскрепощенность человека-хищника. И в то же время можно было заметить суетливость и мельтешение (типичное для субъектов этого рода), которые выдавали извращенную реакцию травоядного, взявшегося не за свое дело. Несомненно, что перед каждым новым гомицидальным убийством в субъектах серийных убийств пробуждается архетип каннибальской охоты. В завершение анализа сложной структуры комплекса агомицидогнозии рассмотрим случай, который был описан известным французским врачом в конце 19 в. в качестве примера неодолимого влечения к убийству. Этот случай представляет интерес как бесстрастная и наиболее полная иллюстрация основных проявлений квадриады комплекса агомицидогнозии, нереализованных гомицидальных побуждений и напряженность борьбы мотивов, указывающую на сохранность контроля над агрессией в раннем подростковом возрасте. "... у М.С., 13 летнего мальчика, за два года перед тем появилось и постепенно дошло до непреодолимой силы странное желание - задушить свою маленькую сестренку, 9-ти-летнюю девочку... мальчик безуспешно боролся против этого дьявольского наваждения... наконец обратился к старшим, прося их избавить его от этой угнетающей мысли... о это странное признание было сделано таким равнодушным тоном, что на него не обратили большого внимания. Однако мальчик настаивал на своем, и родные решили посоветоваться с врачом. М.С. оказался здоровенным мальчуганом, очень сильным для своего возраста с круглыми розовыми щеками и с выражением какой-то особой,
  животной жизнерадостности. Страшная драма, разыгравшаяся в его душе, как бы совсем не омрачила ее. На его физиономии поражали серые "стальные" глаза, близко притиснутые к переносью. Когда он начинал рассказывать о своей чудовищной неподвижной идее, его глаза приобретали изумительный блеск и становились острыми, буквально сверкающими как нож. Наваждение охватывало его примерно раза два-три в месяц; по мере развития неподвижной идеи... Приступы становились постепенно все чаще и чаще. Именно в те минуты, когда сестра была особенно кротка и ласкова с ним. Во время приступа всегда казалось, будто какая-то огромная сила возникает в его мозгу. Он чувствовал, что все его существо становилось легче, сильнее; он как бы весь удесятерялся. В эту минуту из глубины сознания всплывал на поверхность соблазнительный образ: он видел как он душит свою сестренку... С каждой секундой зрелище становилось все отчетливее, полнее, и в то же время неведомая сила так и толкала мальчугана осуществить всю эту кровавую сцену во всех ее подробностях. И вдруг - толчок, и новая картина, довершение первой: ему представлялось, что дело уже сделано, что сестренка лежит у его ног мертвая и его душу терзает мрачное отчаяние. Тогда он пробуждался от этого кошмара, весь разбитый, обессиленный. Зато на несколько дней к нему возвращалось полное самообладание и спокойствие. Дня через два после кошмара М.С. совсем оправлялся и принимал обычное обличье, становился живым, задорным мальчуганом, охотно вступающим в ссоры и драки; родные свидетельствовали об его обжорстве, непоседливости. О каком-то ,беспокойном избытке силы, который побуждал его вечно бегать, прыгать, лазить, кричать и часто пренеприлично выражаться...". В данном случае отмечается циклический тип актуализации гомицидального влечения с крайне высоким риском переростания навязчивых нереализуемых гомицидальных
  побуждений в импульсивные насильственные гомицидальные приступы. На это указывало наличие у подростка синдрома
  гомицидальной одержимости и опережающих гомицидальных представлений, обычно предшествующих реализации гомицидальных эксцессов. Вышеописанные феномены гомицидальной свободы и гомицидальной хищности демонстративно представлены в рассказе молодого человека 18 лет, проходившего медицинскую комиссию в связи с призывом на военную службу. Он просил направить его на службу в специальное подразделение, которое выполняет "боевые" задания, связанные применением техники рукопашного боя. Считает себя подготовленным к такой службе так как владеет многими "болевыми" приемами. Рассказал, что в течение нескольких последних лет периодически испытывает неодолимое стремление "размяться". С этой целью прогуливается по пустынным улицам или в парке, выжидая, когда появится компания из двух-трех мужчин. Оценивает свои возможности физически их одолеть и, убедившись в благоприятном для себя исходе, затевает с ними драку. После расправы испытывает душевное удовлетворение, бодрость, легкость и т.п.. Особенно в момент, когда, вернувшись домой, смывает чужую кровь с манжет белой рубашки. По решению стационарной медицинской экспертизы испытуемые он был признан не годным к срочной военной службе, но
  годным в военное время.
  
   .......... Глава II. ПРЕСТУПНОЕ ГОМИЦИДАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ
   В широком смысле понятие "гомицидальное поведение" охватывает широкий круг деяний, вольно или невольно угрожающих лишить человека жизни, либо причиняющих смерть. Гомицидальность потенциально присутствует в мыслях, чувствах, влечениях, установках людей и реализуется в просоциальной, асоциальной и антисоциальной деятельности. Нереализуемые гомицидальные переживания часто возникают в связи с бытовыми конфликтами. Их появлению способствуют широко представленные в массовой культуре некрофильная (сексуальные действия со спящими, находящимися в бессознательном состоянии или умирающими
  
  людьми, интерес ко всему связанному со смертью) тематика. Благодаря социальному контролю гомицидальные мысли, желания
  
  воспринимаются субъектом как кощунственные и, не реализуясь, тонут в его бессознательной психике.
   В обстановке дестабилизации общества обычно нарастают алкоголизм, наркомании и различные другие виды отклоняющегося
  
  поведения. Им сопутствует криминальная гомицидальность, реализующаяся в преступных деяниях, особенно у лиц с психическими
  
  аномалиями. Наиболее гомицидогенными являются мотивы зависти, мести, жадности, ревности, неприязни и др., феноменология которых
  
  возникла одновременно с гомицидальностью в процессе эволюции первобытных брачно-родовых отношений и половой психологии.
  
  Конфликты, затрагивающие эту область морально-этических отношений, во все времена отличались необузданностью страстей,
  
  способствуя прорывам архетипов гомицидального поведения в виде побоев, истязаний и убийств..
   2.1.Механизм преступного гомицидального поведения. Взаимодействие внутренних и внешних факторов криминального конфликта
  
  образует механизм преступного гомицидального поведения. Основными внутренними факторами является гомицидальное влечение и
  
  мозговые центры агрессии и других примитивных реакций. Гомицидальное влечение несет в себе архетипическое античеловеческое
  
  смертоносное содержание и этим определяет монополярную направленность гомицидальной агрессии. Гомицидальное влечение может
  
  вызывать спонтанную реализацию гомицидального насилия и без формирования преступного умысла:
  а) импульсивно - то есть без осознания значимости деяния (безмотивно), по типу эпилептиформного пароксизмального возбуждения;
  в) при прорывах из бессознательной сферы гомицидальной агрессии, вытесненной механизмом психической защиты.
   В нижеприведенном диалоге субъект, совершивший более десяти убийств женщин, довольно точно определяет сущность своих
  
  гомицидальных деяний, обусловленных спонтанной актуализацией гомицидального влечения .
   Вопрос эксперта: + Можно предположить, что ты жертву изнасиловал и отпустил?
   - Не было такого. Ни разу. Изнасилование не было причиной. Не было такого случая. Нет. У меня не было такого стремления.
  
  Меня другое привлекало...
   Он произносил слова тихо, тяжело, глухо, но внятно, словно доставая их из древнего мрака и холода свой души.
   + Что именно?
   - Непосредственная завершенность убийства...
   + Какие признаки завершенности убийства? Бывают разные...
   - Смерть человека...
   + ...чтобы была неподвижна, перестала шевелиться ?
   - Да.
   + ...или процесс, когда начинается агония....
   - Нет. Я не любил агонию... старался быстро все это сделать... не знаю почему.... Когда в таком состоянии все быстро
  
  происходило... мне важен был результат насколько я себя понимаю... Я связывал (потерпевших) для того, чтобы, когда начну душить,
  
  чтобы не мешала... чтобы не мешала убивать... сам процесс занимал мало времени, моментально все происходило...
   Вторым (внутренним) фактором механизма гомицидального поведения являются мозговые центры наслаждения, страха, агрессии,
  
  примитивных половых реакций. Один из журналистов, освещавших открытие указанных центров в головном мозге, метко сравнил это
  
  научное достижение с обнаружением "рая" (центр "наслаждения") и "ада" (центры агрессии и страха) в голове каждого человека.
  
  Образно говоря, вышеописанные центры напоминают реакторы атомной электростанции, которые продуцируют базовые "высоковольтные"
  
  психобиологические энергии, питающие, в частности , примитивную агрессию, половые реакции и др..
   Природа так распорядилась, что близкое соседство указанных центров способствует их взаимной индукции и сопряженным
  
  реакциям. которые особенно часто наблюдается при сильном душевном волнении (аффекте).
   Повседневность поставляет бесчисленное разнообразие вариантов подобных примитивных психосоциальных сочетанных реакций:
  
  сексуальность и удовлетворение; страх, агрессия и удовлетворение; агрессия, сексуальность и удовлетворение; сексуальность,
  
  неудовлетворение и агрессия; сексуальность, неудовлетворение и страх и т.п.. Например, агрессивный самец-павиан, охраняющий стадо
  
  обезьян, в ярости демонстрирует эрегированный половой орган для устрашения врагов. Да и у людей похожий жест не случаен.
   Агрессивное возбуждение, ярость или выраженный страх могут стимулировать неадекватные примитивные половые реакции и наоборот, что
  
  нередко приводит к внезапной потере субъектом антигомицидального контроля, а также фетишистским гомицидальным фиксациям - то есть
  
  пристрастию к серийным гомицидальным насилиям и убийствам.
   Впрочем, встречаются и не столь драматические фетишистские фиксации, а скорее курьезные. К одной из них можно отнести следующее
  
  уголовное дело . Пенсионер М., был изобличен в том, что во время поездок в переполненном троллейбусе неоднократно совершал кражи
  
  кошельков из сумок пассажиров. Со слов родственников, соседей и сослуживцев М. пользовался репутацией культурного,
  
  законопослушного гражданина. В результате судебно-психиатрического экспертного исследования было установлено, что пристрастие к
  
  похищению кошельков возникло у М. в связи со стрессом, перенесенным во время одной из поездок в переполненном троллейбусе.
  
  Дело обстояло так. М. сжатый пассажирами, с трудом достал из кармана кошелек, чтобы оплатить проезд. Взглянув на кошелек, он
  
  обнаружил, что случайно попал рукой в чужую сумку и достал не свой кошелек. М. испытал "жуткий" страх, что его уличат в воростве и на
  
  высоте испуга, вдруг, ощутил выраженный оргазм, которого у него не было уже несколько лет. После этого происшествия прошло
  
  несколько недель и М. стал забывать о невольной краже кошелька. Вместе с тем его все больше стали беспокоить воспоминания о
  
  пережитом оргазме и связанные с ним фантазии, навязчивые представления. Стремление вновь пережить оргазм приобрело
  
  компульсивный (неодолимый) характер и М. стал практиковать поездки в переполненном общественном транспорте, с целью
  
  достижения оргазма, который неизменно у него происходил, когда его рука проникала в женскую сумку и очередной чужой
  
  кошелек оказывался в его руке.
  В другом крайне трагическом уголовном деле С-ко вышеописанная сопряженность страха, оргазма и гомицидальной агрессии, возникшая
  
  после перенесенного острого стрессового состояния , стала причиной серии гомицидальных насилий и убийств, криминалистические
  
  особенности которых уникальны ( подробно см. ниже).
   Из вышеуказанных сочетаний при гомицидальных насилиях и убийствах наиболее часто встречаются следующие схемы: половое
  
  возбуждение, удовлетворение, страх и гомицидальное убийство (см. ниже - уголовное дело Б.); агрессия, половое возбуждение,
  
  удовлетворение; страх, половое возбуждение, неудовлетворение, агрессия ; половое возбуждение, агрессия, неудовлетворение, страх и
  
  т.п..
   Центры агрессии, страха и половых реакций вследствие врожденной или приобретенной недостаточности центральной нервной
  
  системы могут пожизненно находиться в состоянии повышенной чувствительности - готовности к гомицидальному реагированию даже на
  
  случайные раздражители. Это известно по проявлениям патологического и физиологического аффектов, патологического опьянения и
  
  др. (см. в главе 6).
   Примитивные чувства, обусловленные функционированием указанных мозговых центров, через влечения человека (инстинкты у
  
  животных) приобретают первичное социально-смысловое содержание. В виде вышеуказанных сочетаний чувств и страстей
  
  гомицидальность ассимилируется в более сложных и даже высших в иерархическом отношении социокультурных феноменах человекого
  
  бытия. Возможно по этой причине так часто в межперсональных отношениях высшие чувства парадоксально сосуществуют с
  
  гомицидальной жестокостью, которая нередко бесстрастно уничтожает или извращает высшие чувства по типу: "кого люблю, того и
  
  бью", "от любви до ненависти - один шаг" и т.п..
   Именно гомицидальным характером агрессии обусловлено сходство жестоких деяний насильников и убийц всех времен и народов.
   * * *
   Внешние факторы механизма преступного гомицидального поведения.
   Гомицидальное влечение, сопряженное с высоковольтными биологическими энергиями агрессии, страха, примитивных половых
  
  реакций и др., образуют психобиологический комплекс гомицидальности (ПБКГ), на основе которого формируются все внешние
  
  психологические и социокультурные типы гомицидальных мотиваций. Актуализация потребности гомицидального (архетипического)
  
  самоутверждения субъективно проявляется через фантазии, желания, страсти и т.п.. Они определяют спектр внешних
  
  психосоциокультурных мотивов криминального конфликта.
  Особой гомицидогенностью обладают мотивы, связанные древней историей межперсональных , межобщинных конфликтов то есть имеющие
  
  глубокие архаические корни. . Их возникновение в непостижимой тьме начала истории социализации первочеловека.
   В повседневности гомицидальная агрессия чаще актуализируется поверхностными ситуационными мотивами, которые сопутствуют
  
  основным гомицидогенным мотивациям. Например , при так называемых сексуально-гомицидальном насилии и убийствах . В таких случаях
  
  внешняя атрибутика сексуальности играет роль лишь "пускового" фактора, запускающего универсальный механизм ПБКГ. У субъекта
  
  актуализируется скрытая гомицидальная (высоковольтная) мотивация, интенсивность которой нарастает по принципу доминанты,
  
  поглощая "пусковые" и сопутствующие ситуационные мотивы. Таким образом возникают гомицидальные диспропорции между
  
  внешне малой значимостью видимых мотивов и чрезмерным на них гомицидальным ответом. Такие страсти как любовь, зависть, ненависть,
  
  месть, ревность, соперничество, стяжательство и др. нередко реализуются через структуры вышеописанного гомицидального комплекса.
   Враждебность и неприязнь ( как проявления гомицидальности) по отношению к другому человеку или сообществу людей
  
  Э.Фромм связывает с двумя видами мотива ненависти: а) эндогенным и б) реактивным.
   Эндогенная ненависть проявляется как черта характера. Она
   присуща людям с определенным типом личности, у которых имеется постоянная готовность к вражде. Эти субъекты изыскивают
   любые возможности, чтобы проявить ненависть и испытывают
   удовлетворение от ее реализации. При этом, как отмечает
   Э.Фромм, на лице такого человеконенавистника можно увидеть
   выражение удовольствия от удовлетворения своего чувства ненависти. Субъекты, у которых враждебность, мизантропия являются
   личностной чертой, изыскивают любые возможности, чтобы
   проявить ненависть и испытывают удовлетворение от ее реализации. По поводу такой ненависти (определяемой нами как
  
  гомицидальная) известный писатель А.Дюма писал, что для субъектов с идеалами ненависти не может быть удовлетворения любви, равного
  
  удовлетворению его в ненависти. Для них убить того,
   кого ненавидят, особенно при посредстве послушного постороннего лица, а потом вдруг узнать об убийстве, сохраняя притом
   уверенность в нерушимости своего инкогнито и в своей безнаказанности - это прямо неземное блаженство. При этом А.Дюма
   тонко подметил, что тот, кого ненавидят может найти в этом
   неожиданное удовольствие, стоящее куда выше других обычных
   чувств - не всякого ненавидят, кто этого пожелает. Никогда не
   питают ненависти к тому, кого презирают. Быть предметом ненависти есть привилегия какой-нибудь заслуги, таланта, какой-нибудь
  
  знаменитости для мужчины, красоты и доброй славы
   для женщины. В этом для страдающего от ненависти может быть
   естественное удовлетворение, которым не следует пренебрегать.
   В сущности ненависть представляет собой невольное и непреодолимое свидетельство уважения. Оно понуждает, как пишет
   А.Дюма, ненавидящего к постоянному самоутверждению любыми
   способами и средствами.
   Реактивная ненависть - по мнению Э.Фромма - является ответной реакцией на нападение или на любую опасность, угрожающую
   жизни и личности. Этот вид ненависти исчезает вместе с внешней угрозой. С реактивной ненавистью (враждебностью) связано
   насилие по мотивам зависти, мести, ревности и др..
   По мнению К. Юнга, на агрессивные склонности человека
   наиболее активно воздействуют архетипы. Понятие "архетип",
   разработаное швейцарским психологом К.Юнгом применительно к социально-психологическим аспектам деятельности человека
  
  означает "коллективное бессознательное". Его содержанием является обобщенный исторический опыт общечеловеческих социальных
  
  стратегий добра и зла, которые в виде стереотипов
   поведенческих установок "выжили" в процессе эволюции коллективного первобытного и древнего человеческого бытия. Они
  
  наследуются последующими поколениями и дают о себе знать в сновидениях, фантазиях, находят свое выражение в сказках, мифах.
   С одной стороны, в адаптированном, полноценном организме общества и отдельного человека архетипические комплексы укрепляют и
  
  стимулируют естественные чувства, питают вдохновение,
   энергезируют волю людей т.п.. С другой - при определенных
   деструктивных социально-психологических процессах, побуждаемых либо экстремистскими (в широком смысле) состояниями
   души, либо экстремальными жизненными ситуациями они могут
   проявлять себя с невероятной гомицидально разрушительной силой и крайней одержимостью.[20]
   В архетипах, которые К.Юнг назвал "тень", "анима" и "анимус", автор развил идею демонологов о возможности пребывания
   в душе мужчины и женщины противоположного психосексуального
   начала: в женщинах - инкубов, а в мужских генах - суккубов.
   Через них в "эмпирической реальности" человека бессознательно
   доминируют разрушающие личность "свойства навязчивости...
   властного овладения... изоляция от морального контроля...
   аутизм" и другие. "Тень" - это область неконтролируемых эмоций, нравственных и моральных изъянов, которые человек в себе
   не желает признавать. Такие субъекты защищают себя "проекциями" , с помощью которых все в себе негативное приписывает
   окружающим. "Анима" - это архетип, обладающий всеми психологическими свойствами женщины. Он присутствует в психике
  
  мужчины как компенсирующий элемент, проявляется в сновидениях,
   фантазиях. Деструктивный тип "анимы" олицетворяет Артемида.
   Большинство сексуальных гомицидоманов, совершивших серии гомицидальных убийств, мечтали о том, чтобы какое-то время побыть
  
  женщиной. Архетипические фигуры присутствуют помимо воли
   бодорствующего сознания и могут врываться в него с невероятной силой и крайней одержимостью. Так, мужчина, страдающий
   транссексуализмом, впав в состояние одержимости "анимой", может себя кастрировать, чтобы "стать женщиной". Соответственно,
  
  архетип "анимус" обладает всеми признаками мужчины и пребывает в женщинах. Женщинам с выраженным "анимусом"
   свойственна мужская склонность к спорам, в аргументациях
   преобладает трюизмы и цитаты из газет и бульварных романов,
   присутствует упрямство и отсутствуют намеки на логику [21].
   Можно прийти к выводу, что Артемида олицетворяет борьбу в
   душе человека "анимы" и "анимуса" - женского и мужского начал. Эта тема остро переживается многими гомицидоманами.
   * *
   Вопрос: В последних нападениях у тебя кроме возбуждения
   появилась и какая-то злость?
   - Из-за зависти!- он торопливо перебил, словно боясь, что
   забудет, что хотел сказать.
   + Зависть к этим девушкам?
   - Вот именно, зависти какой-то. Между прочим, все эти годы...
   + Почему?
   - А почему, могу объяснить. То, что есть в них - нет у меня.
   + Временами тебе хотелось быть самому женщиной? Родиться
   женщиной?
   - Иногда иметь такое, что... как у женщины.
   + Такие половые органы?
   - Да, были желания, все эти годы. Я завидовал, женщина...
   такие способности, как, там... к-к-клитор, скажем.
   + Он тебе нравился? Где видел его - на картинке?
   - Я его никогда не видел.
   + Ты его никогда не видел, но он тебе нравился?
   - Я думал, что это что-то такое необыкновенное, г-г-главное у женщины: такое большое и г-г-главная часть в половых
   органах.
   + И тебе хотелось, чтобы и тебя трогали? Чтобы и у тебя
   было такое... чтобы тебя трогали?
   - Иногда завидовал. Да, хотелось.
   * *
   Архетипы полоролевого (мужской и женской психологии) противостояния отчетливо проявляются при так называемых
  
  сексуально-гомицидальных убийствах.
   К. Юнг обращает внимание исследователей на то, что содержание архетипа нельзя измерить, перевести на рациональный
   научный язык формул. Поэтому он рекомендует драматический,
   мифологический способ интерпретаций и описаний процессов,
   связанных с воздействиями архетипов. Следуя его совету можно
   сказать, что человеческая психика имеет глубины, подобные
   океанским, куда не проникает свет небосвода. Недосягаемые для
   мирской суеты, они хранят в виде архетипов прецеденты первобытных чувств, замыслов, поступков из предшествовавших
  
  исторических эпох. Человечество старается забыть, что живет в
   тревожном ожидании очередного набега четырех всадников: чумы,
   войны, голода и смерти. С сотворения мира одни и те же, они
   всегда появлялись в периоды истории, когда безудержный, непредсказуемый человек-новатор слишком далеко уходил в отрыв от
   человека природного. Роковые стихии, врываясь смерчем в образовавшуюся брешь, не раз сдергивали представителей рода
  
  человеческого с виртуальных пьедесталов самомнения, без разбора.
   Гомицидальные архетипы всплывают в освещенные культурные слои
   бытия все чаще. Слепые, немые, неузнанные сородичами, они
   воспринимаются как уродливые монстры, неизвестно как попавшие
   на праздник цивилизованной жизни.
  
  2.2. Четыре основных типа гомицидогенных конфликтов
  
  Современные исследования криминальной гомицидальности позволили выделить в системе отношений "гомицидальность-культура" четыре
  
  основных типа гомицидогенных конфликтов.
  Первый тип конфликта обусловлен противостоянием гомицидальности и культурно-правовых санкций, запретов и законов.
  
  Гуманистическая культура применяет их для блокирования гомицидальных угроз, избирательно направленных, например, против
  
  детей (инфантицид), стариков, женщин, забота о которых и их защита олицетворяет сущность гуманистических идеалов. В
  
  криминологическом аспекте этот вид гомицидальной ориентации сопряжен с экстремизмом.
  Второй тип конфликта нацелен на уничтожение (прямое или косвенное, конкретное или символическое) культурного идеала личности
  
  человека - то есть этических ценностей гуманистической эпохи. Криминологически этот вид гомицидальной ориентации соответствует
  
  признакам хулиганства.
   Третий тип конфликта - вандальский - направлен против культурных идеалов человека, воплощенных в продуктах его деятельности
  
  (вещах, предметах, произведениях искусства, архитектуре). Этот вид гомицидальной ориентации содержит признаки вандализма.
   Мотивацией первых трех типов гомицидальности является первобытно-злобное архаическое самоутверждение субъектов посредством
  
  отрицания, разрушения, уничтожения атрибутов гуманистической культуры.
   Четвертый тип конфликта мотивируется ностальгией по минувшему утраченному каннибальскому прошлому - антропофагической жаждой
  
  крови и плоти. Это вид гомицидальной агрессии отличается тем, что в нем доминирует антропофагическое сладострастие, а не злобная
  
  аффективность или звероподобная беспристрастность, которая свойственна первым трем указанным типам. Э.Фромм назвал гомицидальные
  
  убийства такого рода "убийства из пристрастия".
  Вышеописанные векторы гомицидальных мотиваций сосуществуют и дополняют друг друга в различных сочетаниях. Их мотивы действия
  
  создают два основных типа последствий , формируя две информационные линии криминалистической картины. Основную информационную
  
  линию формируют последствия (повреждения жизненноважных органов), имеющие конкретно-предметную значимость, которые вызванны
  
  гомицидальными деяниями непосредственно причиняющими смерть. Содержанием другой - являются последствия несущие в себе
  
  гомицидальные символические смыслы.
   Так чаще сочетаются второй и третий типы гомицидальных мотиваций.Четвертый тип гомицидальной мотивации встречается реже, чем другие,
  
  но зато чаще при серийных гомицидальных убийствах и т.д..
  Характер и локализация указанных последствий (в том числе и посмертных) обусловлены особенностями гомицидальной мотивации.
  
  В то же время необходимо иметь в виду, что внешняя картина последствий антропофагического типа (физической гомицидальной агрессии)
  
  может быть сходна с последствиями при убийствах, сопряженных с сокрытием трупа.
  
   Криминалистическая картина антропофагических последствий характеризуется как множественными повреждениями на теле потерпевших
  
  (проколами, разрезами, расчлением тел), так и акцентированными (избирательными) повреждениями лица, шеи, живота, а также нередко
  
  вырезанием органов (печени, сердца, половых органов). Все указанные последствия содержат в себе символические значения и смыслы -
  
  то есть психические следы. На антропофагическую мотивацию гомицидальных деяний указывает и тот факт, что количество посмертных
  
  повреждений на потерпевших часто намного превышает прижизненные.
   Феномен антропофагии (людоедства) играл значительную роль в формировании ментальности перволюдей. Антропофагия являлась
  
  своеобразным философским камнем - средством познания и источником первобытных философских представлений о внешнем и внутреннем
  
  устройстве человеческого тела, о таинствах рождения, смерти. Указанные представления, связанные с мистическим антропофагическим
  
  мировозрением перволюдей, в виде мифологических фрагментарных подобий, архаических символов-знаков присутствуют в последствиях
  
  физической гомицидальной агрессии. В мифах каждая часть тела, каждый орган имеет свою архетипическую легенду. Например, при
  
  гомицидальном насилии мотив повреждения губ потерпевшего мог возникнуть в связи с мистическим представлениям о их связи с
  
  половыми органами или символизировать причинение духовной смерти потерпевшему, с губами ассоциировался грех чревоугодия и
  
  сексуальной распущеннсти и др.. Мотив повреждения глаз потерпевшего мог ассоциироваться с мистическим понятием "ведьмин глаз" и
  
  т.п.. В таких случаях гомицидальных убийств характер и динамика повреждений на теле потерпевшего нередко сходны с ритуальными
  
  действиями .
  
  
   2.3. Потеря субъектом контроля над своими
   гомицидальными импульсами.
  
   Система контроля над гомицидальными импульсами состоит из
   врожденных ( структура ЦНС,) и приобретенных (психо-социо-культурных) механизмов. Эффективность врожденного контроля над
  
  гомицидальностью, в первую очередь, зависит от полноценности нейропсихической регуляции головного мозга, осуществляющий
  
  первичный биологический контроль над сферой влечений человека и фунционированием мозговых центров.
   В отличие от животных, у которых инстинкты являются главными регуляторами поведения, у человека инстинктивная сфера
   человека развита слабо и представленна отдельными влечениями.
   Сфера влечений человека располагается в стороне от основных
   путей социализации индивида и поэтому страсти, порождаемые
   влечениями, недостаточно регулируется и контролируются разумом.
   Внешний фактор контроля над гомицидальностью формируется в
   процессе возростного развития и социализации психики ребенка
   вышеописанный психобиологический комплекс гомицидальности интегрируются с психологическими и социокультурными факторами
  
  жизненного опыта индивида. Связь ПБКГ с психологосоциальной структурой личности индивида врожденно отличается высокой
  
  прочностью соединения. Это необходимо для того, чтобы
   ограничить свободу реализации гомицидальной энергии. Психосоциокультурные структуры в такой интеграции осуществляют
   контроль над гомицидальными побуждениями субъекта, предупреждая и блокируя несанкционированные сознанием субъекта
  
  гомицидальные действия.
   Потеря антигомицидального контроля часто возникает в связи
   с импульсивной актуализацией гомицидальных побуждений. Особенно у субъектов с повышенной аффективностью, страдающих
  
  органическими расстройствами личности в виде эмоциональной неустойчивости, повышенной аффективности.
   При импульсивном варианте гомицидальный эксцесс развивается остро, слабо контролируется рассудком, без борьбы мотивов
   подчиняет себе волю, мысли, желания субъекта. Напряженность
   влечения так быстро достигает максимума и переходит в деяние,
   что субъект не успевает его критически оценить и не способен
   предвидеть последствия, хотя помнит его со всеми подробностями.
   Импульсивная гомицидальность является одним из древнейших
   поведенческих стереотипов в психобиологической системе выживания человека, когда действие по известной формуле: "бей или беги"
  
  опережает осознание сути опасности. Крайние проявления
   гомицидального поведения часто провоцируются экстремальными
   ситуациями, которые возбуждают инстинкт самосохранения. Например, при катастрофическом голоде актуализируется архетип
   антропофагии ( людоедства). Или в обстановке многотысячной
   давки, когда в поисках спасения люди, охваченной паникой, мечутся, подминают под себя других, кусают, рвут на части друг
   друга и взбираются по раздавленным телам, словно, пытаясь
   взлететь над полем смерти, покрытом многоголосым нечеловеческим воплем отчаяния.
   Психобиологическим прототипом гомицидального влечения к убийству других людей могут служить известные в
  
  антропологической и психиатричекой литературе приступы брутальной агрессии - так называемые "амок" и "виндиго". Амок впервые был
   описан у малайцев, когда субъект впадает в состоянии крайнего
   возбуждения и с кинжалом в руках бегает по улицам, круша все
   подряд и убивая первых встречных людей. У аборигенов Северовосточной Америки в состоянии виндиго появляется склонность к
  
  убийству других людей и неодолимая потребность есть
   человеческое мясо. В том и другом случаях возбуждение продолжается до тех пор пока субъект не свалится сам в изнеможении
   или не будет убит соплеменниками. Психопатологи связывает
   возникновение вышеописанных гомицидальных эксцессов с воздействием культурно-невротических факторов, постстрессовых
   влияний, вызывающих у субъекта расстройства адаптации и
   контроля над своими агрессивными побуждениями.
   В случае нарушения адаптации субъекта архетип гомицидальности при однократном эксцессе временно блокирует его
  
  антигомицидальный контроль или разрушает его в случае серийного
   гомицидального насилия с одновременным развитием у субъекта
   стойкой агомицидогнозии как проявления деформации ("полома") его личности.
   Невротическим механизмам угрожающим нарушить антигомицидальный контроль субъекта характерны навязчивость
  
  гомицидальных переживаний, проявляющиеся в так называемых кощунственных желаниях (как правило нереализуемых), например,
   тыкнуть ножом, вилкой близкого, родного, любимого человека.
   Навязчивые гомицидальные переживания появляется в сознании
   субъекта помимо его желания, циркулирует в виде представлений, фантазий по типу "заезженной пластинки", тягостно переживается
  
  так как трудно от них избавиться. Они появляются вновь и вновь, но не реализуются, так как субъект в полной
   мере осознает их неадекватность и способен подавлять их усилием воли.
   Типичный случай навязчивого гомицидального влечения
   описал французский психиатр Моро де Тур :..."...в психиатрическую больницу обратился сапожник, чтобы попросить медицинской
  
  помощи против болезни, которой он страдает уже около
   20 лет. Едва он принимается за работу, как ему приходит в голову мысль об убийстве жены и детей. Иногда эта мысль сопровождается
  
  такой страшной потребностью, что ему кажется, что он сейчас упадет в обморок. Он бросает свой резак и молоток и убегает из комнаты.
  
  Желание убийства соединяется со своеобразным ощущением под ложечкой, с чувством удушья и с приливом
   к голове...".
   Другой случай, описанный автором, является примером реализованного насильственного (неодолимого) гомицидального влечения.
  
  Насильственному стремлению к реализации гомицидального
   влечения свойственны аффективная напряженность с чувством
   чуждости, "навязанности" гомицидальных желаний (такая проекция ослабляет антигомицидальный контроль). Несмотря на то,
   что у субъекта сохраняются критика и осознание нелепости и
   антиобщественной значимости гомицидального деяния, гомицидальное влечение так овладевает субъектом, что он едва находит силы
  
  сопротивляться или полностью ему подчиняется ему.
   Сам подэкспертный рассказал следующее "... еще в феврале у
   меня появилась идея убить детей. Будучи тогда в состоянии
   владеть собой, я ощущал какую-то тяжесть под ложечкой, потерял аппетит, даже позабыл о табаке, который мне был более
   необходим, чем хлеб. Месяцев пять меня преследовала эта
   мысль; меня точно что-то толкало, я не мог от нее отделаться
   ни днем, ни ночью, ни за работой... В течение трех ночей я
   вставал с постели, чтобы убить детей. В первую ночь я выбежал
   на двор, чтобы выгнать эту мысль; через полчаса я успокоился
   и лег в постель. На другую ночь я также вышел и, вернувшись
   зажечь свечу, я взял бритву и, расхаживая взад и вперед по
   комнате с кровожадностью смотрел на детей; наконец, я положил
   бритву на место и пошел на скотный двор. На третью ночь я
   несколько раз выходил и снова входил, чтобы покончить; я был
   совсем готов... Я вошел в комнату детей, держа в одной руке
   свечу, а в другой заступ... Я посмотрел , в кровати ли сын;
   его не было. Занавески кроватей моих дочерей были открыты, и
   я видел , что они в постели. Я пошел, поставил левую ногу на
   стул, чтобы иметь опору и начал наносить один удар за другим
   по их головам... Они спали, не сделали ни одного движения...
   Я не знаю сколько ударов я нанес... Перед убийством я ни о
   чем не думал, как только о том, чтобы убить и бежать; после -
   я даже не посмотрел на трупы, но почувствовал очень большое
   облегчение, которое продолжалось до тех пор, пока я не пришел
   в лес. Тогда я почувствовал упадок сил и закричал: я погибший
   человек... это должно было случиться; я не мог себе помешать
   сделать это дело, убийство"...
   Острая потеря антигомицидального контроля наблюдается при
   аномальной активности мозговых центров агрессии, вызванной
   пароксизмальной очаговой активностью головного мозга, по типу
   эпилептического эквивалента в виде дисфории или сумеречного
   помрачения сознания. Этот тип гомицидальных эксцессов законодатель выделил в группу невменяемых психических расстройств,
   названную "исключительные состояния". Они остро возникают в
   связи с сумеречным помрачением сознания и отличающиеся особой
   разрушительностью гомицидальнымого поведения субъекта
   К наиболее общим факторам, ослабляющим антигомицидальный контроль, относится астенический (психической и физической
  
  истощаемости) синдром, развившийся после черепномозговой травмы, перенесенных соматических, инфекционных и других
   истощающих заболеваний и интоксикаций. В связи с астенией вероятность развития гомицидального эксцесса увеличивается в
   стадии гиперстезии - болезненно повышенной (парадоксальной и
   сверхпарадоксальной) чувствительности к обычным раздражителям.
   Вышеописанные возрастные особенности формирования антигомицидального контроля не является надежным критерием так как
   варьируют в зависимости от темпов психического созревания индивида, от условий и характера его социализации, перенесенных
   мозговых катастроф. Встречаются взрослые субъекты с изменением личности, у которых имеет место хроническая "агомицидогнозия".
  
  Психиатры далекого прошлого приравнивали психические
   аномалии такого рода к психопатиям, которые называли "моральная идиотия", "враги общества" и т.п..
   Поражают своей брутальностью прорывы вытесненной агрессии,
   накопившейся в бессознательной сфере и др.. Выдающийся психолог психоаналитического направления К.Хорни отмечает, что
   взрывная сила такого вытесненного аффекта в силу своей изолированности принимает преувеличенные и часто фантастические
   размеры.
   Прорывам гомицидальной агрессии способствует алкоголизация. Особенно у субъектов, перенесших черепномозговую травму.
   Известно , что алкоголь растормаживает центры брутальной агрессии и примитивных половых реакций.
   * * *
   Примером острой потери антигомицидального контроля и
   "прорыва" зверской агрессии является уголовное дело Б.
   Б. 1976 года рождения, образование неполное среднее, холост, был призван в армию, комиссован по урологическому заболеванию,
  
  работал автослесарем. В апреле 1998 г. Б. совершил
   умышленное убийство, сопряженное с изнасилованием потерпевшей
   десяти лет. Реализуя умысел на изнасилование и убийство потерпевшей Е., он нанес потерпевшей не менее 4 ударов кирпичом
   по голове, не менее 10 ударов кулаками по голове и телу. В
   результате указанных действий причинив 15 кровоподтеков (8 на
   голове, 7 на теле), 44 ссадины (24 на голове и 20 на конечностях), разрывы влагалища и прямой кишки, повреждения трахеи. Сдавил
  
  шею потерпевшей подобранным на месте преступления
   электрическим шнуром, от асфиксии вследствие сдавления шеи
   петлей потерпевшая скончалась на месте.Согластно заключению
   судебно-психиатрической экспертизы Б. психическим заболеванием не страдал и не страдает.
   ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА. Б., находясь в состоянии легкого алкогольного опьянения, вышел в коридор общежития для семейных,
   в котором проживал с родителями и младшей сестрой. В коридоре, как обычно, играли дети соседей, и когда он вышел на балкон
  
  покурить, они дразня его, закрыли стеклянную дверь балкона. Так как с наружной стороны двери ручки не оказалось, что бы ее открыть, Б. не
  
  задумываясь, разбил стекло. Одна из де-
   вочек, Е. девяти лет, дочь соседей Б., стала собирать осколки
   в совок, Б. помог ей собрать мусор и под предлогом выбросить
   стекла в мусорный контейнер повел ее на чердак.
   Из показаний отца изнасилованной и убитой Е.. "Подсудимого
   Б. я знаю хорошо, знаком с ним в течение 13 лет, моя дочь тоже хорошо знала семью Б., бывала у них дома, гуляла с их собакой. В
  
  тот день я услышал в коридоре звон разбитого стекла,
   а через несколько минут в комнату вбежала моя дочь Е., взяла
   совок и убежала. Я вышел следом и увидел на балконе Б. Он
   сказал мне: "Дядя К., я разбил стекло, но все уберу, мы с Е.
   осколки вынесем". Я ушел к себе, где-то минут через 20 пошел
   искать свою дочь, нигде ее не было, я обратился к родителям
   Б. и спросил, где он, они тоже ничего не знали. Еще какое-то
   время их поискал, а потом позвонил в милицию. В дальнейшем на
   вопрос суда отец Е. ответил: "О Б-ве. ничего плохого сказать
   не могу, кроме того, что он маменькин сынок... ".
   Из беседы с Б.:
   - Все произошедшее крутится в голове. Почему-то
   до сих пор не могу поверить, что я мог бы это сделать.
   Как-то, вот, не укладывается у меня в голове. Любил читать о
   приключениях, про Тарзана. Я мечтал, представлял себе мир, в
   котором я один и все по моей, по моим мыслям все творится.
   Когда сестренка родилась, я почувствовал какую-то пустоту.
   Почему-то ревность такая была не то, что бы сестренку ненавидел. Хотелось сесть с матерью, поговорить, прижаться. Потом
   делиться не с кем стало. Мать в постоянных заботах, отец вечно пьяный. Отец на мать набрасывался, когда он еще мог это
   делать. Когда она была беременная сестренкой, он у меня на
   глазах прижигал ее утюгом. Мне было тогда лет шесть-семь. Я
   зашел в комнату - до сих пор помню - мать стоит в углу зажатая, кричит, а отец ей к груди утюг прижимает, утюгом тыкает
   ей в грудь, в разрез платья. Помню отец смотрит на меня глазами такими улыбающимися глазами... бешеными. Мне пришлось
  
  побежать к соседке. Та прибежала, успокоила их у матери ожог
   был на груди. У нее от него были постоянные синяки. У нее
   чувствительная кожа. То схватит, то ударит, бывало, кулаком.
   Пьяный приходил постоянно какие-нибудь гадости говорил. Из-за
   всего этого я пару раз убегал из дома, но все время сам
   возвращался. Из животных мне птицы больше нравились. У меня
   попугайчики были два попугайчика мне купили их, когда мне лет
   двенадцать было. Нет, не двенадцать, а лет одиннадцать.
   Потом, когда с лета приехали, попугаев не оказалось. Отец по
   пьяни выпустил, и все они пропали. Долго искал, писал объявления.
   + Других не завели?
   - Я уже не захотел.
   Многие из субъектов, склонных к гомицидальному насилию, испытывали на себе отцовскую агрессивность в пяти-семилетнем
  
  возрасте. В виде
   маленьких трагедий, связанных с утратами по вине отца чего-то или кого-то, беспредельно любимого. У Б. отец попугайчиков загубил,
   мать прижигал утюгом. Он все жизнь помнил и очень точно высказался про пьяное улыбающееся лицо отца. Такое сходу не выдумать!
  
  Оно глубоко запало в его душу, как прототип его будущих агрессивных фетишей - геронтицида и инфантицида. За два года перед убийством
  
  попытался изнасиловать пожилую женщину,
   кстати - во дворе, у контейнера для мусора. А в деревне изнасиловал пожилую соседку. Забрался к ней в дом ночью. Теперь
   изнасиловал и задушил девятилетнюю соседку, родившуюся и выросшую у него на глазах.
   - Пришел. из армии, мы отметили это. Тогда и была первая
   половая близость. Там была девушка, которую я знал еще до армии. Здесь встретились, вместе отмечали, а потом пошли на
   лестницу, занялись любовью. Она, вроде, не возражала, не сопротивлялась. Мы тогда были пьяны. Дальше этого у нас не пошло. Но
  
  опять же, я не знаю, я-то получил удовлетворение, но
   не почувствовал, что она получила удовлетворение
   + Откуда ты знаешь, как женщина реагирует? Опыта-то у тебя мало было.
   - Я по фильмам знал, что женщины при удовлетворении, там,
   вздыхают как-то вытягиваются, там...
   + Ты говорил, что это же наблюдал у тобой убитой девочки,
   когда прикасался к ее половому органу?
   - Да. У меня было, да и сейчас есть чувство собственной
   неполноценности, что я как бы, не могу вызвать удовлетворение
   у женщины. Иногда проскакивали мысли: "Почему я, мол, там не
   женщина?" Но это, так, мимолетно только. Не знаю, почему-то
   иногда хотелось. Почему меня не родили девочкой! У меня до сих
   пор, не поверите, сохраняется, когда о женщинах рассказывают,
   что-нибудь такое. Кто с кем занимался любовью. Все улыбаются,
   смеются, а мне становится стыдно. Как-то не по себе. Не злость,
   а стыдливость какая-то проскакивает.
   + В мужской компании при разговорах про секс возникает
   стыдливость?
   - Аж в краску бросает как малолетку. Может из-за того, что
   у меня до девятнадцати лет энурез был. У всех уже подруги,
   многие женились, а у меня еще детский энурез.
   + Все-таки у тебя были проблемы с женщинами?
   - У меня быстро наступало извержение. У меня с водки часто
   голова болела.
   + И что? Неприлично себя ведешь?
   - Вытворяю черт знает что. Иногда могу выпить 200-300 грамм
   - и все нормально будет, спокойно не ругался ни с кем, ничего
   Я хотел перед этим случаем еще на кухне с матерью разговаривал - может подшиться мне? Я чувствовал, что может что-то
   произойти. Чувство страха какого-то не страха как сказать
   предчувствие, чего-то вот такого, было
   +- У тебя предчувствие было и в 1993-м году? Помнишь, тогда
   во дворе около помойки напал на пожилую женщину?
   - Нет, тогда я не ожидал ничего. Тогда, вроде, нормально
   было, настроение нормальное, выпили немного, посидели с
   двоюродным братом. В Новый Год я в рубашке, в тапках-шлепанцах, в брюках, ушел на улицу. Часа два там шмонался. Даже не
   могу вспомнить. Очухался на ступеньках, парень какой-то трясет
   меня.
   + Бывало так, что пьяный, а ходишь как на автопилоте?
   - Я могу идти нормально даже пьяный.
   +Играл с девочками в дочки-матери, папу-маму?
   - В десять-одиннадцать я как-то их смущался, что ли так
   сказать. Я уже занимался самоудовлетворением, еще в школе начал заниматься этим стал самоудовлетворяться после того, как
   более взрослые ребята показали. После того, как первый раз
   попробовал, замкнулся в себе, никому ничего про это не
   рассказывал: ни матери, ни отцу - никому. Бывало, что я со
   школы иду, подымаюсь, там женщина симпатичная едет тоже в
   лифте, чуть мысль появлялась, возбуждался как-то. Приходил домой и самоудовлетворялся. В последнее время с тех времен, как
   стал употреблять спиртное, прийдешь домой, ложишься, чего-то
   не хватает самоудовлетворение вошло в привычку. Прежде чем
   заснуть за ночь два-три раза, бывает даже ночью просыпаюсь,
   покурю, вроде, опять чего-то не хватает.
   + Бывало так, что и к девочкам приставал?
   - С сестренкой только. Приставал, когда она маленькая была. Не было мысли, что могу изнасиловать, или еще там, что.
   Как-то хватал, получал наслаждение, шел в туалет и занимался
   самоудовлетворением.
   После рождения сестры мать охладела к нему, бросила на
   произвол отца, от которого исходила угроза, называемая в психоанализе "угрозой кастрации". От страха перед отцом ("смотрел на
  
  меня бешенными глазами") у него - сначала малыша, потом подростка и наконец мужчины - все в душе и теле стало
   несвоевременным. Ночное недержание мочи и преждевременное семяизвержение, продолжающиеся до настоящего времени, лишь
  
  наглядное тому подтверждение. По принципу защитной идентификации
   - чтобы не бояться отца, должен быть таким же страшилой как
   отец или еще страшнее. Вот и размытая папина агрессия прорывается на окружающих и крушит то девочек возраста сестры, то
   пожилых женщин - матерей. По таким же глубинным бессознательным путям генерализации и смещения агрессии канализируются
   мотивации большинства сексуально-гомицидальных маньяков - то есть
   нападают на чужих сестер, матерей и жен - чтобы не убивать
   своих. И вовсе не потому, что их жалко. Близкие люди им нужны, необходимы как запальная свеча для новых гомицидальных
   эксцессов. Тех, кого в народе иногда называют самодурами, тиранами семьи... У них к счастью для окружающих и на горе родных и
  
  близких этих процессов генерализации и смещения агрессии не происходит. Поэтому такие монстры охотятся только в
   пределах семейного очага. Они причиняют близким психическую
   смерть - не убивают и жить не дают.
   + И склонял их к половой близости, пробовал насиловать?
   - Я, когда из армии вернулся, один раз другую двоюродную
   сестру схватил. Я больше никого не насиловал, То, что про бабушку, я уже рассказал, давно было. Еще прошлой зимой в деревне,
  
  когда я пришел напившись, там овчарка была, с ней пробовал.
   + А другие животные были?
   - У нас в деревне овцы были, проскочило в голове как-то
   по поводу овцы.
   Опьянение возбуждает в нем только его полового аппарат,
   которому все равно как, где и, наконец, с кем разрядиться.
   Как при стимуляции током через вживленный электрод мозгового
   центра половых реакций. При его инфантильной ориентации - ему
   все равно что собака, что кошка, что овца. Все едино...
   + А когда с овчаркой совершил акт, ты был пьяный или не
   очень?
   - Вдрызг был пьяный. Два литра на троих съели... еле на
   ногах пришел.
   + А кошек не пробовал дразнить, возбуждать?
   - Пробовал, когда у девушки жил, кошка у
   нее Дуся, она лезла, терлась, а потом я ее как-то подводил к
   этому состоянию.
   + И сам от кошек получал удовлетворение?
   - Возбуждал себя этим.
   + У тебя были два эпизода с бабушками. С одной - в деревне, когда к пожилой соседке через окно забрался и изнасиловал. Была и
  
  вторая. Может быть ты и рассказал о ней только
   потому, что она в живых осталась...
   - Я честно скажу, я больше никого и никогда не убивал.
   Хотите верьте, хотите нет.
   + Все-таки в фантазиях хоть иногда проигрывал, что детей
   достаешь силой?
   - В мыслях? В мыслях бывало. Как-то, просто, силой брал,
   хватал. Начиная с зимы, мне больше нравились девочки девяти-десяти лет. Представляя их во время самоудовлетворения,
  
  большее получал удовольствие. Усаживал и тихонько...
   + Как ты предствлял насилие?
   - Почему-то мне наибольшее наслаждение доставляло то, что
   как будто я прикасаюсь к кл..., достаю пальцем... В этот момент она как-то напрягается, выпрямляется, получает оргазм, в
   это время у меня происходит извержение...
   Задолго перед тем, как напасть, изнасиловать и убить эту
   девочку - соседку, выросшую у него на глазах, он, мастурбируя, в своем воображении много раз промастурбировал каждую
   складку ее тела.
   + Именно этот же сценарий ты проделал в отношении убитой?
   - Да.
   + Бывало, что в транспорте, в толкучке прикасался к колготкам и..?
   - Было...
   + Что было?
   - В транспорте едешь, увидишь кого-нибудь, начинаешь
   представлять, как, что там. Самовозбуждаешься. До оргазма доходило. В автобусе, метро, женщины садились в коротких юбках.
   + Ведь такие всплески желаний были у тебя и по отношению к
   пожилым женщинам?
   - Не знаю, меня, как-то, временами. Какое-то время больше
   мне доставляло удовольствие представлять, что я занимаюсь
   сексом с бабушкой. С такими зрелыми женщинами. Иногда такие
   времена наступали, что... Вот как раз незадолго перед
   убийством больше стал представлять с детьми. В основном, то,
   что бегали девчонки с нашего коридора. Поневоле мысли в голову лезли. Лежал до часов четырех не мог уснуть. За последние
   годы не было такого, чтобы кого-то хватал, приставал. После
   попытки изнасиловать пожилую женщину были два с половиной года, ходил отмечался в милиции. То была какая-то зверинная похоть.
  
  Не знаю, как-то. Вот тогда, вот, это с женщиной получилось реактивно как-то. Не реактивно, а как-то все быстро по-
   лучилось. Не знаю.
   + Это было желание подавить, унизить?
   - Было такое желание, но я не могу вспомнить, с кем это
   было. Не растерзать, а насильно взять. Не знаю, бешенство какое-то. Стал особенно раздражительным после того,
   как недавно упал. Весной, в марте. Помогал машину ремонтировать. Бутылку водки выпили, шли со стоянки, и я поскользнулся,
  
  ударился лбом, стошнило. Были головные боли такие, что не
   мог вверх поднять глаза. Какое-то время было нервное
   настроение, не мог ни с кем разговаривать, хотелось уйти и
   сидеть дома, чтобы никто не мешал. У меня какое-то переменчивое настроение. Иногда, когда ко мне хорошее отношение, я
   как-то мягко отношусь к людям. А, вот, с лета люди как-то
   жестче стали. Когда, вот, выпью бывают такие моменты, когда
   злобным становишься, когда кто-нибудь привяжется. По трезвости я бы никогда в драку не полез, а пьяный я могу за себя и
   за других могу постоять. Если ввязался, то без тормозов...
   ..... Для субъектов этого типа губительны черепно-мозговые травмы. Стоит кому нибудь из них попасть головой под кирпич или
   нокаутирующий кулак неожиданного свидетеля их развратных
   действий и через полгода-год они совершают серию сексуально-гомицидальных злодеяний с особой жестокостью.
   + А что? Убитая девочка и раньше вызывала злобу?
   - Девочку я знал со дня ее рождения, я помню как соседка -
   ее мать - ходила беременная, как привезла ее из роддома. Можно сказать у меня на глазах выросла, бегала вместе с остальными
  
  соседскими детьми по коридору. Стала постарше, надоедала немножко. Приходила к нам: "Можно с Джеком погу-
   лять?" Есть у нас собака. Джека выпустишь на коридор, они
   бегают, он лает, соседи ругаются. Выхожу в коридор покурить.
   Она там всегда бегала.
   + Мозолила тебе глаза?
   - Честно говоря, часто занимался онанизмом.
   + При этом представлял ее?
   - Да.
   + И представлял, что ты с ней на чердаке можешь оказаться?
   Когда-нибудь в мыслях такое было?
   - У меня в мыслях было то, что дома она у меня могла оказаться.
   + И что она даже влюбится в тебя?
   - Не то,что... Ну, как влюбится?
   + То, что у тебя с ней могут быть какие-то сексуальные игры, назовем так.
   - Да.
   Опять его проекции. Задолго до преступления он переносил
   свою похоть на будущую жертву. Выдает свои намерения за ее,
   якобы, желания. Обычно насильники заявляют: "она сама этого
   хотела, это ее желания", а он их только прочитал, распознал и
   удовлетворил. Получается, что проекции, смещения, фантазии
   участвуют в формировании преступного умысла, мотива. То есть,
   могут быть непосредственными побудителями к изнасилованию.
   + Бывало так,что ты фантазировал, что ты с ней уже осуществляешь половую близость?
   - Да.
   + С ее согласия или без согласия?
   - Не знаю, когда самоудовлетворялся, мне как-то в голову
   приходило то, что я могу подвести ее к этому. Потихоньку
   как-то.
   + А не было мысли, что она сама не прочь? Что ей самой,
   вроде, хотелось?
   - У меня было такое ощущение, потому что как-то заметил,
   что, когда дети с нашей собакой Джеком играли в коридоре, он
   обнимал передними лапами их Е. стояла так... не вырывалась.
   Его похотливая фантазия стала собирать компромат из проекций против девочки задолго до нападения, чтобы в будущем оправдать
  
  перед свои душевным судом ее совращение или насилие
   над ней.
   + Она на тебя смотрела как-то по-особенному?
   - Нет я этого не замечал. Мне сосед рассказал. Стояли с
   ним, а он говорит: посмотри на них. Джека выведут и задом к
   нему подставляются, а он прыгает на них.
   + Когда ты на чердаке стал прикасаться к половых органам
   Е., она ничего не говорила, не возражала?
   - Мне показалось, что сначала засмущалась, потом расслабилась.
   + Теперь один из главных вопросов, постарайся на него ответить. Почему ты ее ударил?
   Он сосредоточенно молчал.
   - Все было тихо, все было спокойно. Она, как тебе показалось, пошла на поводу твоих действий. Ты даже, якобы, заметил
   удовлетворение у нее от твоих манипуляций руками. Так?
   Он продолжал безмолствовать, но это было не простое размышление относительно того, как и что сказать.
   Его фантазии-проекции сыграли с ним злую шутку. Неистово
   Страждущий субъект реально "видит и слышит" то, во что хотел
   бы верить, что уже прокрутил в фантазиях и более того в них
   исполнил страстно желанное. При этом мощный поток фантазий
   создает особую иллюзию "уже пережитого" - "deja vecu". Так,
   многие из серийных насильников и убийц говорят: "Сначала
   жертва должна пройти через мои фантазии". Наверное, как раз
   здесь и зарождается запальная искра многих криминальных мотивов. А именно - в конфликте между уже пережитым в фантазиях "deja
  
  vecu" и еще не испытанным в реальной жизни - "jamais eprouve". Уже мнимо пережиты и растворились в фантазиях страхи, сомнения.
  
  Осталась "мелочь", лишенная чувства ответствен-
   ности, самосохранения - исполнить уже пережитое.
   + Она обещала ничего не рассказывать родителям. Так почему
   ты ударил ее? Что за порыв такой? Расскажи, пожалуйста, как
   возникло такое побуждение. По секундам, как это произошло.
   Он сидел сгорбившись, сложив руки на коленях. Его лицо временами неожиданно сморщивалось в маску-мордочку, загрустившей
   обезьяны. По нему беспорядочными обрывками - как запоздавшее
   эхо - прокатывались гримасы регрессии из глубокого детства. Он
   глухо, как бы про себя, заговорил:
   - Я ей сказал в тот момент, когда собрались домой, я ей
   сказал: "Ты никому не говори, пусть это будет нашим секретом". Мы вроде собрались домой, она одела джинсы, она стояла,
   я одевал на себя одежду.
   + Ты был голый?
   - Я штаны натягивал. Перед этим я их спускал. Потом не
   знаю... Какое-то чувство паники началось. Я не знаю, испугался, что она расскажет, что я к ней приставал - то-то, то-то
   делал. Люди на меня будут смотреть. Все в голове как-то
   закружилось, завертелось...
   Он вел девочку на чердак, погруженный в аутистические
   сексуальные фантазии, устилавшие его путь иллюзиями неодолимого желания. А в фантазиях нет общественного мнения, осуждения.
  
  Однако, как только он удовлетворился, экран фантазий и иллюзий погас... Кино кончилось и нахлынули центурионы морали,
  
  нравственности...
   + Но, ведь этим ударом ты погубил ее и себя? Ты, что не
   понимал - если ее бьешь по голове кирпичом, то она уже не
   вернется домой? Или ты бил и уже знал, чем кончится? Она ведь
   обещала никому ничего не рассказывать. Тогда скажи, что
   произошло? Итак. Вы уже отошли от чердачного окна. Как я понял, вы уже собирались уходить?..
   - Да... Да...
   Его словно прорвало, когда вопросы вернули его на место
   преступления: к скамейке у окна на чердаке.
   + Вы стояли ближе к выходу или к окну?
   - Еще к окну. Я в тот момент еще одевался.
   + То есть, между столом и кроватью. И что?
   - Она стояла и в окно смотрела.
   + Так ты был ближе к выходу. И что? Раз ты нанес ей удар,
   то ты предполагал, что она уже домой не вернется?
   - Да. После того, как удар нанес.
   + Или - до удара?
   - Нет. После того, как удар нанес.
   + Что же заставило тебя нанести удар? Ведь ты тогда еще ее
   не изнасиловал?
   - Нет еще... панический страх перед тем, что она расскажет.
   + Как это можно представить? Панический страх, что она
   расскажет? О чем? Никаких следов насилия еще не было. Ты ведь
   мог отговориться, мол, кто в этой жизни не заблуждался...
   - Не знаю, мне в тот момент показалось, что страшнее всего, что узнают обо мне, что я делал, вот, такое вот.
   Его можно понять. Такое бывает при резком "вываливании" из
   запредельного бесстыдства в такую же запредельно нарочитую
   пуританскую мораль. Страх перед общественным осуждением за
   мелкий, незначительный проступок может толкать на способ сокрытия проступка с более тяжелыми последствиями, чем само
   преступление. В ту пору "аморалка" многим угрожала социальной
   смертью.
   Здесь жертвой стала девочка, выросшая можно сказать на
   глазах у убийцы. О том, что он ушел девочкой знали ее отец и
   все соседи. К тому же Б. предупредил об этом отца девочки.
   Трудно представить, что Б., сознавая все указанные
   обстоятельства, имел цель изнасиловать Е. и более того совершить убийство.
   + Послушай, а может быть все иначе? Когда ты прикасался к
   ней, у тебя наступило семяизвержение, после которого ты не
   смог ей уже ничего сделать. Вот и появилась у тебя злоба к
   ней? Ведь просто так не бывает - "дай, думаю, ударю".
   - Не знаю, но у меня как-то, вот, единственная неприязнь
   оставалась к ней из-за того, что она была слишком приставучей
   (у него опять активизировались защитные проекции).
   + Но на чердаке она не была "приставучей".
   - На чердаке нет, но у меня почему-то после того, как она
   приходила к нам домой... постоянно спрашивала про собаку...
   + Не появилась ли у тебя мысль, что она сексуально интересуется тобой? Раз часто приходит...
   - Не знаю, я как-то об этом и не думал...
   Все-таки, откуда появилась такая к ней злоба? А может
   быть, не злоба, а что-то другое?
   Б. на долго замолчал.
   Ну вот, его психика опять "зависла"! Его защитные психологические механизмы вытеснения, отрицания, проекции работают с
   перегрузкой.
   + Удар ты нанес ей в лицо?
   - Я ударил по затылку. По лицу я не бил. Это точно - я ее
   не бил кирпичом по лицу.
   + Давай так. Она стояла лицом к окну и смотрела в окно. Ты
   за ее спиной одевался. Какая мысль у тебя появилась перед тем
   как ударил?
   - Мысль возникла после того, как мы с ней уже поговорили
   на счет того, что она никому не расскажет. Она сказала:
   "Хорошо, я никому не скажу", я ее спросил, что она скажет маме или папе.
   + И что она ответила?
   - "Скажу, что стекла выносили". Я ей посоветовал: "Я тебя провожу до двери, скажешь маме, это самое, что, мол, потерялась. А
  
  дядя сразу ушел куда-то, а ты долго искала обратную дорогу".
   + Что объяснять? Ведь изнасилования и других следов тогда
   еще не было на ней?
   - Следов не было...
   + А она, что ответила?
   - Она сказала: "Хорошо, я так скажу". Не знаю, почему-то в
   последний момент я засомневался и ударил ее кирпичом. Меня
   как-то, вот, всего затрясло, я не знаю, до последней секунды
   я боролся с собой, я не знал, что делать, даже, вот, когда
   кирпич поднимал мне до последней секунды, все как-то... я не
   знаю... Всего перетрясло, перетряхнуло...
   Похоже его предали собственные "красивые" фантазии. Они
   исчезли сразу после оргазма. Их аутистический туман растворился. Они сбежали, оставили его опустошенным, наедине с
   нравственным контролем и упреками совести, которые очнувшись
   от аутистического дурмана, истошно завопили: "Что ты наделал,
   что скажут люди, соседи, ее родители ?" И тогда его накрыла
   вторая волна проекции:это она меня вынудила, она меня спровоцировала, приставала к собаке. Если бы она иначе себя повела,
   это бы не случилось".
   Почему-то, когда он вел девочку на чердак, то заставил ее
   пролезать через в дырку в решетке, закрывавшей вход на чердак, а сам пробирался окружным путем через крышу, по опасному
   узкому карнизу. Не исключено, что хмельной антигомицидальный
   контроль погнал его по смертельно опасному проходу в слабой
   надежде, что он протрезвеет и одумается. А возможно в надежде, что он свернет там себе шею. Чтобы хоть такой ценой, но
   избавиться от вызревавшего в нем гомицидального монстра.
   Похоже на неосознанное влечение к самоубийству - так называемый феномен аутогомицидальности.
   - Я даже не знаю на какую-то секунду, почему-то в голове
   промелькнуло, что это - страшный сон. У меня до сих пор такое
   впечатление, что не я сделал такое. Я не мог бы сделать такого, будь я трезвый. Не знаю...
   Вот, наконец, и защитная оговорка: "Будь я трезвый".
   Все-таки его сдала собственная психика. Она и не пытается его
   спасать отговорками вроде: меня кто-то толкнул на это... или
   она меня сама позвала. Очень скромно: будь я трезвый. Сначала
   насиловал пожилых, потом собак а теперь взялся за детей.
   Типичный "налетчик". Притом - самая страшная разновидность
   гомицидоманов-серийных убийц. Такой и сам не знает, в какой
   момент, против кого совершит насилие. Причем в связи с непредсказуемым мотивом. Увидел, услышал, прикоснулся, возбудился и
  
  как сомнамбула идет на жертву.
   + Страх и паника у тебя быстро прошли?
   - Нет, когда я ударил были страх и паника. Ну, я не знаю.
   Я делал как-то... б-б-быстро все это...
   Это "быстро" уже не он делал, а совершал гомицидальный архетип, который пробудился в нем, подавил его антигомицидальный
  
  контроль и спешил с совершением типичного гомицидального (что подтверждает и характер последствий "зверской"
   агрессии) убийства, опасаясь, что здоровая часть психики очнется - и не даст завершить гомицидальный эксцесс.
   + Ты говоришь: страх, паника, ударил кирпичом и... потащил
   ее на стол и пытался насиловать?!
   - Это... и чувство страха из-за того, что расскажет, и вот это чувство скорее всего подтолкнуло.
   + Эрекции у тебя, вроде бы, уже и не было?
   - Ну, как. Наполовину было... С помощью пальцев пробовал
   производить акт. Ничего не получилось.
   + При этом испытал чувство завершенности?
   - Нет. Какое-то... вот, ощущение злости. Такое звериное
   чувство было.
   + Чувство чего? Назови... расскажи подробней!
   - Не знаю, как-то вот, такое... Не знаю, просто,...
   + Чувство хозяина?
   - Не хозяина, такое вот... Бывает, вот, бешенство, как кусок бумаги схватишь и вот так вот разрываешь. Не поймешь,
   как-то так... какие-то мысли, чувства в голове. Мысли... переплетения чего-то ... страха. Женщины пьяные, с которыми я
   имел дело, как говорится, занимался сексом... У меня с ними
   было только, если я пьяный. Когда я трезвый, я никогда не
   стал бы.
   + Девочка была еще жива, когда ты ее перенес на стол?
   - Нет, она уже не шевелилась. После того, как она упала со
   стола, она захрипела, там валялась проволока, перетянул шею.
   + При этом тоже испытал удовольствие?
   - Не-ет, какое-то, вот, ощущение злости... Какое-то
   чувство такое противное, не знаю, как даже описать.
   + До суда еще есть время...
   * * *
   В девочке, ставшей в его воображении сексуальным фетишом
   не оказалось и не могло оказаться того, что было нафантазировано и намастурбировано бессонными ночами. Вот почему он
  
  почувствовал себя обманутым. Созданный фантазиями сексуальный
   идеал самоудовлетворений в реальности оказался маленьким,
   несмышленым существом. Когда он очнулся от дурмана, то увидел
   себя на реальном грязном чердаке, совершившим такие же грязные и противоестественные манипуляции в отношении той, которая
  
  была уже не дитя и еще не подросток, а какой-то "молочный
   поросенок" без запаха, без вкуса, а цена за это сомнительное
   удовольствие - огромная... В результате остро развившийся у
   субъекта страх перед общественным осуждением создал криминальную
   ситуацию, соответствующая первому типу гомицидогенного конфликта, которая привела к взрыву гомицидального самоутверждения. ..................Продолжение (часть 2) следует.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"