В Борисе, соседе по даче, причудливым образом сочетаются врожденная интеллигентность и простонародность. Что чем отягощено, или напротив - дополняет, вопрос точки отсчета.
Боря дипломированный химик, большую часть жизни проработавший в профильном прикладном НИИ, но в молодости успел приобрести слесарно-токарно-фрезерный опыт. Похоже, оный вплелся у Бори яркой нитью в ткань ностальгии по временам бурных побед, и ныне, в пенсионной жизни, не дает покоя его интеллектуальной голове. Ну а та, в свою очередь, тоже не последняя инстанция. В общем, мастерить на свежем воздухе что-нибудь достойное практического применения Борис любит и умеет.
Привычка обмениваться опытом вообще отличительная национальная черта россиянина. Это в америках с европами куда ни плюнь, в ноу-хау попадешь, а у наших кулибиных все изобретения - напоказ и задаром.
Летнее дачное безвременье и безлюдность соседних участков по будням - делают свое коварное дело: за неделю Борина потребность поделиться трудовыми свершениями копится, копится, и в выходные обрушивается на соседей, наивно мечтавших в тишине сбросить свой недельный стресс. При том, Борис не только всегда готов отставить рашпиль к стенке и налить компоту со льдом забредшему за помощью соседу, но и сам запросто зайдет к тебе выкурить сигаретку и озвучить очередную свербящую идею.
Если последняя к этому моменту проела Борину плешь изнутри и довела до самоистязания, лексика его склоняется к категоричным словарным формам с ненавязчивыми вкраплениями обсценного элемента. Что ничуть не противоречит упомянутой выше интеллигентности, по крайней мере - в современном понимании слова. Просто человек так свободно самовыражается, за что, как помним, и боролись.
Однажды мне пришлось слегка заняться освещением веранды. Под невысоким, в два метра с двумя кепками, потолком из стены выглядывали недлинные алюминиевые концы старой проводки, а в геометрическом центре помещения я подвесил светильник, который и надеялся подключить новеньким проводом.
Боря пришел в самый разгар соития концов старого и нового образца под натиском пассатижей.
Если кто не знает, алюминиевый провод не просто ломается при скручивании, он ЛЮБИТ ломаться! Причем, именно в тот момент, когда ты решил добавить еще пол-оборота к вроде бы уже приличной скрутке. Ну, любовь такая у него, понимать нужно. После этого следует бросить испорченный фрагмент на пол, встряхнуть затекшие руки и повторить попытку. Некоторым мазохиствующим электрикам такое бросание, как я по жизни смог заключить, даже нравится - поскольку за собой наши работники всеобщей электрификации никогда не убирают, это легко заметить по обилию мусора, принимая у них работу.
Все сказанное веселит, но лишь до той поры, пока концы не становятся слишком короткими. Как раз в преддверие этой сказочной поры, Борис с традиционным визитом вежливости вошел на мою веранду походкой человека, отмахавшего нелегкие пятьдесят метров пешком, и устало опустился в безразмерное кресло с мягкими подлокотниками, в то время мною еще не кремированное.
Раскинувшись (!) за моей спиной на этом уютном троне и закинув ногу на ногу в видавших всякие виды байковых рабочих портках, Боря закурил и принялся созерцать мой рабочий процесс. То есть стал делать дело, начав которое, остановиться никак невозможно.
Однако интеллектуальный человек, как известно, может делать одновременно несколько дел - как минимум, еще говорить и даже немного слушать. Чем Боря, к несчастью, немедленно и занялся, попыхивая в потолок и делая свободной рукой этакие пассы с оттопыриванием отдельных пальцев в яркие моменты спича. Я всего этого затылком не видел, но готов биться об заклад или обо что еще, ибо насмотрелся за десятилетия до стойкой рефлексии.
Сначала Борис в эротическом ключе поведал, что у него несчастье - шплинт не влезает во втулку. Потому что шплинт, блин, мягкий, а втулка, сволочь, узковата. Я посочувствовал ему, не оборачиваясь, и, конечно, ... обломил кончик проволоки.
Потом Боря рассказал, что свежекупленный кран не крепится на мойке, поскольку к нему прилагалась поюзанная гайка - просто ять какая-то, резьбы не разглядеть! Я пособолезновал ему и по этому несчастию, шипя сквозь зубы над очередным обломанным куском алюминия.
Затем сосед перешел к фазе передачи передового опыта. Подвизгивая при упоминании ключевых технических тонкостей, он сообщил, как ему удалось обмануть природу вещей. Шплинт закалил, чтоб торчал как в молодости! Втулку развальцевал, чтоб не прикидывалась капилляром!! А гайке нарезал резьбу, чтоб знала свое место и не гуляла туда-сюда, стерва разэтакая!!!
В момент Бориного лекторского апофеоза, как и следовало ожидать, у меня обломился последний, сколь-нибудь существенный конец проволоки.
Проклиная его душевное участие в моей карьере электрика-надомника, я бросил пассатижи на пол, протяжно и с шумом, как учил инструктор по гимнастике ци-гун, выдохнул всю накопившуюся досаду себе под ноги и медленно, но решительно повернулся к Борису...
Сосед опешил, увидев мои налитые кровью глаза и побелевшие в бессильной злобе костяшки пальцев. Боря от удивления сделал такие круглые глаза, что им позавидовала бы любая из собак андерсоновского "Огнива"! Борис откинулся в изумлении в кресле и философски, оттопырив мизинчик на руке с сигаретой, укоризненно произнес:
- Юра! Ты разве не говоришь... когда у тебя что-то вдруг ломается... там, проволока какая-нибудь... алюминиевая... или еще что... ты разве не говоришь так: "Об вою "ать!"? Нет?
Я молча помотал головой. У меня не осталось душевных сил, чтобы объяснить соседу, что именно это я только что и сказал, когда выдыхал по-цигунски и сжимал кулаки по-каратеистски. Не пояснил, ибо Боря мог обидеться. Я к тому же опасался, что тема восточных единоборств с собою - протяженностью не в один стакан чаю и минимум в полпачки сигарет. А еще нужно было как-то удлинить обломанные концы, едва видневшиеся из стены, и еще много чего, ведь смеркалось. И недельный стресс я сбрасывать еще не начинал! Короче, помотал головой - нет.
- А зря! Нельзя отметать иррациональное начало в прикладных работах! Да и в фундаментальных исследованиях тоже. Ты, конечно, помнишь, что ответил Нильс Бор по поводу подковы над его дверью - она приносит счастье даже тем, кто не верит в приметы. - Борис поднялся на ноги, с грустью оглянулся на продавленное кресло и двинулся на выход. Остановился, повернулся вполоборота: - Зря, Юра, зря. Я! - откинул он указательный палец не то в сторону Москвы, не то в направлении небес, - когда что-то ломается, - тут он сделал "ножницы" указательным и средним пальцами, что обидно напомнило мои неуклюжести с пассатижами, - Я! ВСЕГДА так говорю. И, знаешь ли, помогает! Запомни, на всякий случай, на будущее: "Об! ВоЮ! "Ать!"
Когда Боря скрылся за калиткой, я шепотом, чтобы не слышали домашние, дважды повторил иррациональное Борино заклинание.
Обе скрутки удались на загляденье, они и до сей поры служат под напряжением тех наложенных чар. А все остальное у меня продолжает ломаться и разваливаться - ну, претит мне каждый раз обращаться к потусторонним силам, и все тут! Таким уж уродился, ничего не поделаешь.