Иванов Юрий : другие произведения.

Подарки для тех, кого нет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Новый Год - время подарков. Их готовят родным, друзьям, близким людям. А еще бывают подарки - не то чтобы никому, ан не вдруг разберешь - кому именно они предназначены...
    Три рассказа в одной праздничной упаковке

Подарки для тех, кого нет

Новогодний прозаический триплет

1. Ушки

  
   Сказать, что я не ожидал этого звонка, значит быть предельно искренним даже с самим собой. Незнакомый мужской голос, приличествующие случаю поздравления с наступившим Новым Годом, ненавязчивая просьба заглянуть ненадолго. Подумалось: а почему бы нет? Хотя по-французски это незамысловатое мысленное па звучало бы не в пример куртуазней.
   Франция тут ни при чем - гость заявился с противоположной стороны света, из Уфы. Проездом, по делам, коих в Столице возможно такое многообразие, что мне даже в голову не пришло спрашивать, какими, собственно, судьбами. И уж тем более задавать не свойственный нам, москвичам вопрос: "Ну и как Вам Москва - лучше, чем Уфа?"
   Сравнение больших городов с Москвой по принципу "лучше-хуже", как показала практика, свойственно жителям региональных "миллионников", а не высокомерным столичным "штучкам". Последние слишком самоуверенны в превосходстве своей столицы и, приехав погостить в другой город, прямо-таки шалеют от перманентно висящего в воздухе вопроса: "Ну, как Вам наш город? Правда, красивее Москвы?"
   Не знаю, что чувствуют гости Столицы, не встречая адекватного интереса со стороны москвичей. Должно быть, обижаются на безразличие хозяев. Но только не этот средних лет, плотно сложенный мужчина с рыжеватыми завитушками на круглой голове!
  -- Я тут по делам заскочил в Москву, - убивающим обыденностью тоном проинформировал он с порога, - хочу взглянуть на Вашу собаку. У меня в запасе пара часов и коньяк, - гость вытащил за горлышко из бокового кармана недешевой дубленки пяти-звездное детище солнечного юга - неплохой уровень по тем, после-перестроечным временам!
  -- Вам какую показать? - уточнил я, приглашая мужчину на кухню, - ту, что побольше или которая пострашней? - гость и сам слышал двухголосое синкопированное арпеджио моих собак и, полагал я, мог бы уже составить представление, чего ему больше хочется - испугаться или же восхититься размерами животного.
  -- Желательно пострашней. Ее зовут Несси, если не ошибаюсь? - гость присел на табурет и заскользил взглядом по кухне. "Ишь, оценивает, башкирская простота!" - промелькнула мысль. Но гость уже нашел, что искал - кухонный нож - и ухватил его двумя не худенькими пальчиками. "Хм, - усмехнулся я внутренне наивности гостя, - он рассчитывает этим, сто лет не точеным инструментом защититься от амстафа?" Однако мужчина выверенными движениями, не глядя, снял с бутылки скальп и выжидающе взглянул на меня.
  -- Верно, Несси. А откуда Вам известна кличка? - я не заводчик и по выставкам шастать не привык. В каталогах моих любимиц найти, конечно, можно, если задаться целью, но кому интересны рядовые "отличницы" экстерьера? Тем более - в далекой Башкирии? - Извините, сейчас рюмки принесу, - я двинулся было в комнату, где хранились коньячные причиндалы и... остановился, заслышав бульканье: гость уже разливал напиток в чайные чашки.
  -- Я Ваш родственник, - мужчина поставил на стол бутылку, временно обретшую поврежденную пробку, - в смысле, наши собаки - родня. У меня щенок Вашей Несси, - из внутреннего кармана пиджака появились фотографии, - вот он какой сейчас. Чемпион Уфы! - Гордо откинулся гость на спинку стула. Меж нами говоря, таким тоном обычно сообщают о мировом чемпионстве или, в крайнем случае, о российском. Впрочем, у башкир, на которых, кстати, гость внешне походил не боле, чем прибалт на эфиопа, свои понятия национальной гордости, и не мне судить, оправдана ли она в данном случае.
  -- О-о! Какой красавец! - я не лицемерил: песик и впрямь смотрелся замечательно, в изысканной стойке сияя черной шкуркой на фоне желтого песка и женских ног. - Как он к Вам попал? От Ромы? - Вообще-то тот подмосковный заводчик специализировался на другой породе, но был у Романа и стаф, ставший невзначай временным "мужем" моей Нюси. Среди разноцветья получившихся щенков, был как раз и один черный, перекочевавший в Малаховку в качестве алиментов за девственность, утраченную "папой" в несчетный раз. Черный был раза в полтора крупнее братьев-сестер и мог, если его не придержать во время кормежки, не только быстрее всех умять свою усиленную пайку, но и обежать, смешно хлопая ушами по щекам, все остальные миски, оттирая однопометников и нещадно их объедая.
  -- Да, ребята мне посоветовали, где взять хорошего щенка - дочке в подарок. Приехал специально из Уфы за ротвейлером, а уехал, - гость впервые улыбнулся, - вот с этим обормотиком! Так что - за встречу! - звякнули кузнецовским фарфоровым лязгом содвинутые чашки, и дальше говорил только гость, с выпитым утрачивая последки и без того не великой стеснительности.
  
  -- Сам я в Уфе не последний человек. Таких теперь называют "новые башкирские". На чем делают деньги в нашем краю, объяснять не надо? Вот и ладно. Живу в обычном доме, в стандартной квартире. Слегка улучшенной, конечно, - присоединил к ней все соседние и тамбур в придачу.
   Собак люблю: у меня уже был черный терьер, теперь вот два кобеля в доме. Черныш ревнует: разляжется поперек коридора, провоцирует молодого - только перешагни через меня - я тебе врежу! А стаф - парень не из робких... Я их табуреткой разнимаю, когда сцепятся.
   Шрамы? Тут, на фотографии, не очень видно. Их у него не меряно! Нет, от черныша почти ничего не перепало, больше от кавказца. Зашиваю то и дело. А чего жалеть - бойцовая собака и должна драться! Охотничьи - охотиться, охранные - сторожить, а стафы без драки как без пряников.
   Нет, не боюсь за него - ушки же в морозилке лежат! Так что когда с кавказцем сцепятся, даже не лезу - знаю, все будет в порядке... Зачем - в морозилке?! Так ведь... а в Москве разве так не делают? Хм. Ну, это... это такое... м-м... колдовство, что ли. Заговор, может, не знаю как сказать... О! Примета. Так понятно? Поверье такое: пока ушки собачкины целы, и собачка жива. Не знаю - почему, мне так в детстве бабушка объясняла.
   Еще по одной? Наливаю...
   А с кавказцем они с самого начала не задружились. Тот автостоянку сторожит. А мы с внучком мимо гуляем - я пса своего так про себя считаю, внучком. Не, без поводка, меня же вся милиция любит - зачем штрафовать?! В первый-то раз - я не ожидал. Мой вдруг шмыг под ворота и к конуре! А кавказец - цепной, злющий! Ну и сцепились...
   Тогда струхнул я - под мышку собаку, и бегом в машину, в ветеринарку погнал - зашивать. Без очереди, конечно, какая для меня в Уфе очередь? Ну, думаю, теперь будет умнее, против старшего да большего не полезет. Куда там! В следующий раз мимо проходили - снова туда, драться! Правда, швов уже поменьше наложили...
   Сыр? Давайте. Можно и без колбасы, ага...
   Нет, не каждый день. Я ж тоже соображаю - пока шрамы не зарубцуются, стороной обхожу стоянку. А как подживут, позабуду, да и снова туда идем. Со временем поднаторел мой внучок, совсем без ранений обходиться стал. Да и ярость у него стала убывать. А кавказцу, смекаю, и вовсе надоело это дело.
   В последний раз гуляли - мой снова туда сунулся, неугомонный. А цепной-то, видно, стареет уж - лежит, даже голову не поднял. Ага. Мой к нему: давай, говорит, вставай. А тот только вздохнул и отвернулся. Внучок тогда кавказцеву миску вылизал и на конуру помочился - а лохматому хоть бы хны! Так и убежал мой черненький, гордо хвостом помахивая, и с тех пор - ни ногой на стоянку! Неинтересно...
   Еще налью? Мы в Уфе одну бутылку за выпивку не считаем, а в Москве, гляжу, послабее народ... не о присутствующих будет сказано. Тоже? Ну, тогда вторую не достаю...
   А что - ушки? Интересно? Так они с первых дней помогают. Только привез его, сразу в клинику - купировать. Кобель-то, Рома обещал, чемпионом рожден! Для экстерьеру и так, вообще, для красоты. Ветеринар и глазом не моргнул - отдал отрезки, да и кто мне хоть слово в Уфе скажет, как мне с ушами моей собаки поступать?!
   Приехали домой - ушки в морозилку, и давай с ребятами обмывать это дело! Хорошо посидели. Пошел их провожать, щеночка с собой взял - пусть, думаю, привыкает к новой родине! А уж ночь...
   Пока с ребятами прощались-целовались, глядь - пропала собачка! Я туда-сюда - нигде нет его, внучка. Всю округу обежал, весь спирт в себе выжег - без толку! Но я своего ни за что не уступлю...
   По последней? Ага...
   Сел я на телефон: зарядил всю милицию; по городскому телевидению объявление дал, чтоб каждые полчаса крутили; пацанву местную привлек - им по ночам все равно делать нечего, пусть поищут! Мне в Уфе никто не откажет в помощи. За вознаграждение, да - а как же? Жену Ольгу на джип посадил - колесить по дворам, вдруг повезет?
   До утра - ничего. Думал, с концами. А тут бабулька ко мне домой заявилась, из местных добровольных блюстительниц законности. Ну, общественница, у вас, поди, тоже есть такие. "Собачку не теряли? - спрашивает ехидно, - я подобрала в подъезде своем, нагадила она!" Я своему счастью не поверил. "Черная? - спрашиваю, - ушки обрезанные?" "Да, - отвечает, - если Ваша, нужно уборщице заплатить, замывала парадное потому что. И в милицию штраф еще!" Я от радости - сам не свой, кричу: "Тащи ее сюда скорей! И уборщице, и всей городской канализации премиальные выдам. И тебе, бабка, отвалю. А милиции - шиш! Она мне сама должна, я налогов отчисляю - на весь городской бюджет хватит!"
   Приумолкла старушка, вздохнула. "А если не твоя, не отнимешь? Больно красивая собачка-то!" Я тут ей и перекрестился: "Зачем мне чужая? Мне - мою отдай только!" Кликнула бабка товарку свою, та на улице дожидалася и поднялась на этаж с собакой на веревке. У меня аж сердце зашлось - мой внучок, он самый! "Спасибо, говорю, бабуля", - и за веревку берусь. "Э, нет, - отпихивает она мою руку, - чем докажешь, что твоя?"
   Ну, мы не лаптем нефть черпаем: документы имеются - Рома, молодец, снабдил. Сбегал в комнату, показываю: "Вот, бабка, видишь - с печатью родословная? Бастер Тиффи и так далее - все честь по чести!" "Документы теперь любые подделывают, - кривится она, - а ты докажи, что документ твой - к этой собачке относится!"
   Опешил я. Скандалу в своем доме ох как не хотелось, да и обещал я не отнимать псину, если не моя. Как быть?
   И тут я вспомнил - ушки! Сбегал к холодильнику, принес отрезки. Приложили - совпало, конечно! "Ну ладно, - расстроилась она, - убедил. И не надо мне денег! Лишь бы собачке хорошо жилось..." И отдала веревку.
   Так вот ушки и помогли. До сих пор храню их в морозилке - вдруг чего? Примета - приметой, а вишь, как обернулось?
  
   Посмотрел башкирский собаковод на часы, засобирался. На разгоряченное коньяком лицо вновь нахлынула озабоченность, свойственная классу, нарождавшемуся в непростые девяностые годы.
  -- Пора мне, дела. Так что, живем - не тужим. И ни в какую Москву из своей Уфы я не перееду, хоть медом намажь, - сам ответил он на ожидаемый, но так и не прозвучавший вопрос. - Там - люди! О присутствующих не говорим...
  -- А собачку посмотреть хотели же, - напомнил я.
  -- Ну да! - улыбка вновь промелькнула и тут же затухла в вернувшемся к нему деловом сознании. Гость натянул на себя дубленку.
  -- Смотрите, вот мама Вашего "внучка", - я вывел в прихожую Нюсю, которая за пару секунд, протянув носом воздух сквозь брюки гостя, поняла, судя по ее озадаченному выражению глаз, куда больше об этом человеке, чем я - слушавший и размышлявший о нем.
  -- Ух, ты какая! Только маленькая очень, - он вновь озадачил меня своей простотой, ведь Несси была переростком и в свои четыре года весила килограмм тридцать пять, не меньше.
  -- Так ведь она девочка, - оправдался я, - они поменьше. И ласковей.
  -- Ну да, ну да, - он пожал мне руку и скрылся за дверью, оставив меня недоумевать - зачем все-таки приезжал этот курчавый рыжий башкир?
   В том, что он тот или почти тот, за кого себя выдавал, я не сомневался. Но что-то не сходилось в его рассказах, хоть ты тресни! Шаг за шагом я несколько раз прокрутил в памяти весь вечер и, уж отчаявшись, вдруг натолкнулся на тень несоответствия, маячившую поблизости, но непременно за рамками образа...
   Щенок - подарок для дочки. О которой больше ни слова - ни как обрадовалась, ни как гуляла, играла с собакой. Только - он и "внучек".
   Ох, а не это ли - главная причина визита? Не о ней ли молчал он весь вечер, подразумевая, но не открываясь чужому человеку? Может, ему просто не с кем было поделиться той сокровенной, не дай бог - горькой темой, которая свербит каждый день и для душевного облегчения просится - выложить ее, хоть кому-нибудь.
   И хорошо, что я не спросил ничего о дочери! Или - плохо? Может, тогда за чуть высунувшиеся ушки вытянулась бы на свет целая тайна?..
   Впрочем, такова жизнь. По-французски то же самое прозвучало бы куда ярче! Но Франция, она - в другой, в совсем другой стороне от Москвы, нежели Уфа, где так хорошо умеют молчать о своем "новые башкирские"...
  
  
  
  

2. Тряпочки

  
   Случилось все не на Новый Год, а как раз наоборот. Впрочем, смотря, откуда вести отсчет. Для кое-кого Новый Год начинается именно в жаркую летнюю пору.
   Тем, кто представляет цикличность бытия как замкнутые окружности, начинающиеся первого января, и там же оканчивающиеся, нетрудно догадаться, что это памятное событие диаметрально относится к ночи на первое июля. Именно той ночью Володин "запорожец", тогда еще не иномарка, а вполне себе отечественный автомобиль, хоть и без "ушей" уже, отважно стремился сквозь непроглядную темень к столице.
   Скорость Вова держал максимально разумную - чтоб излишне не рисковать, но постараться успеть в центр Москвы, где в роддоме имени Грауэрмана все было готово для произведения на этот свет второго отпрыска Самойловых. Предполагалось, что это будет девочка, и, следовательно, дочка Катька.
   Какой бес дернул Ольгу в последние две недели перед родами отправиться на дачу, за Егорьевск - не вспомнит, пожалуй, никто. Тем более что бесы эти вселяются в женщин по очереди, а который из них дежурил в то время при Оле Самойловой - за давностью лет не разобрать и самому опытному бесячему канцеляристу. Как бы то ни было, Ольга сказала: "Едем!", и все другие варианты предродового времяпровождения отпали сами собой.
   Не то чтобы Оля была чересчур авторитарна, а Володя, наоборот, слабохарактерным, нет. Просто он привык доверять ее женскому инстинкту, хотя мужской аналог в нем бурлил негодованием. Но тут уж - бурли, не бурли - а выплескивать свои сомнения перед твердой в своем решении вот-вот снова мамой опасно, да и не вязалось это с той уверенностью, с которой супруги неспешно шествовали по жизни.
   Более обстоятельно относящуюся к бытию пару не вдруг сыщешь! Все у них - в силу воспитания ли, или же из-за тупой финансовой недостаточности - было аккуратно рассчитано и размеряно. Ежедневные рейды чистоты, проводимые Олей с завидной тщательностью, планомерное ведение Володей автомобильного и приусадебного хозяйства - отнюдь не вехи, а стабильный фон, на котором выращивалось жизненно главное.
   Каждая хоть на что-то годная детская одежонка была выстирана и выглажена, и даже те из них, которые только на выброс и годились, были сложены в чулане или, к примеру, в "бардачке" Вовиного запорожца. И ежели годное младенческое одеяние, оставшееся после взращивания сына Саши, дожидалось в отведенном месте появления дочки Кати, то тщательно отстиранная ветошь шла чистенькими стопками в приданое автомобилю. Не в том смысле, что запорожца рассчитывали выгодно выдать замуж, а в том, что это было материальное обеспечение, целевым образом приданное семейной рабочей лошади приднепровской породы.
   Порядок и чистота в далеко не шикарном домашнем хозяйстве дополнялись и расчетливостью в решениях. Задумав в довесок к пятилетнему Сашке, чтоб не рос эгоистом, родить еще одного ребенка, супруги многократно просчитали все циклы и зачали, как и планировали, в срок. Лучший по тем временам роддом не устоял перед настойчивостью Володи и забронировал место в числе коек, рачительно выделяемых под текущую репродукцию женам деятелей науки, искусства и всесоюзно распределяемого дефицита. Упускать такую удачу Оля не собиралась...
   Но и бросать бесхозными на бог знает какое время родные урожаем грядки тоже не хотелось. Возможно, именно плодоовощной бес и толкнул Ольгу на предродовые витамины и освеженный навозцем подмосковный воздух. Советское сознание супругов и жизненный опыт не допускали, что срок родов, указанный медициной в больничном листе, мог бы измениться самопроизвольно, без визы лечащего врача. Так что Вова относил свое внутреннее беспокойство на счет жары, не питейного периода и подозрительного позвякивания где-то в районе правой передней подвески своего желто-оранжевого автомобиля.
   Ухоженный запорожец без проблем докатил до дачного кооператива, и ничто не омрачало радостного ожидания в предстоящие две недели. Если бы не одно "но" - обилие здоровья, обрушившееся на будущую роженицу взамен воздуха, гнетущего достижениями московской промышленности. Первые же пробы редиса и грядочной зелени, совершенные Олей, подсказали Катьке, что ей тоже хочется на этот замечательный воздух...
   К вечеру схватки стали настолько однозначными, что семья в полном составе засобиралась в обратный путь. Усадив жену рядом с собой, а Сашку и квохчущую тещу на заднее сидение, Володя под сдержанные стоны супруги направил в густеющие сумерки железного коня, проседавшего под тяжестью крупнотелых Самойловых. Когда пара километров грунтовой дороги была аккуратно преодолена, и под колесами зашуршал асфальт, Оля успокоилась, и Володя уже прикидывал, как короче проехать по Москве до Арбата, к заветной койке.
   Когда засверкали огнями дома Егорьевска, Вова все же предложил, как бы невзначай, заглянуть в местную больницу - что там скажут? Однако Олина нацеленность на место у Грауэрмана погасила неуместно вспыхнувшую Вовину суетливость, и запорожец снова ринулся в ночь.
   Отъехали от города всего-то километров на десять, как Катька проявила отчаянную настойчивость родиться немедля. Пришлось остановиться в чистом поле, где как назло ни одной машины не следовало ни в какую сторону и лишь где-то в полукилометре, за полем, на неизвестной высоте светили уличные фонари незнакомого поселка. Сашка в испуге забился за водительское кресло. Немыслимым образом просочившаяся на улицу теща делала, пожалуй, самое полезное дело - бегала вокруг машины и причитала.
   Вы слышали, конечно, о таком шутливом выражении - отец-герой? Вам было смешно, когда его произносили всуе - в курилке или в праздничном подпитии? Вы уже догадались, что Володе было не до шуток? Тогда слушайте дальше.
   В серьезном деле главное - распределить в коллективе роли! Володя, привыкший брать на себя все самое трудное и ответственное, при всем желании не мог выполнить Олину функцию. Поэтому, чтобы облегчить положение, он лишь откинул спинку Олиного сидения. Тещу Володя командировал к поселковым фонарям - найти любой ценой телефон и вызвать скорую помощь на неточно известный километр Егорьевского шоссе. Сашке, во избежание его потери в ночи, было предписано сидеть молча в уголке, чем мальчик и занялся с недетской серьезностью.
   Вова Самойлов был классным электронщиком и освоил массу других полезных специальностей, починяя в доме все - от шпингалета до телевизора. Однако он и не предполагал, что акушерство станет еще одной из необходимостей, примыкавших к этому небедному перечню. Зато он много слышал о том, как появляются на свет дети, и даже кое-что читал по анатомии в рамках школьной программы.
   Как грамотный инженер, Вова в первую очередь озадачился инструментарием. Из "бардачка", расположенного прямо перед стонущей Ольгой, были извлечены те самые стопки тряпочек, и, главное, перочинный ножик и заждавшаяся распития бутылка водки. Эта горькая парочка, а отнюдь не подвеска, и позвякивала на дорожных выбоинах, подавая водителю успокаивающие сигналы, которые непонятливого Вову безотчетно тревожили по дороге. Нашелся и моток суровой нитки, который вместе с ножиком и Вовиными руками был безжалостно продезинфицирован крепким напитком.
   Не станем пересказывать в подробностях, как все происходило в условиях, максимально приближенных к полевым. Умолчим и про конструктивно-тусклый свет салонного освещения, и о некстати прихватившей Вовиной пояснице. Скажем только, что Володя не спасовал и даже ни разу не упал в обморок, за что достоин во-от такой огромненной медали с надписью "ОТЕЦ-ГЕРОЙ"!!!
   Если кого-то берут сомнения, что ж - попробуйте проделать то же самое: посадите рожающую супругу в свой "шевроле" или там "ниссан", не забыв прихватить домашних, включая тещу, и выезжайте себе ночью за город. И пусть даже у вас будет с собой неразлучный мобильный телефон, о котором в те времена не слыхивали, и вы сможете в службе спасения получать он-лайн консультации: за что тянуть и где-как перерезать. Впрочем, не делайте ничего этого, а только хорошенько представьте себя в той ситуации - и вы согласитесь, что не так уж и высоко это звание по сравнению с реальной Вовиной заслугой.
   Не стоит забывать и по-партизански отмолчавшего свою роль сына-героя Сашку, и героиню-тещу. Последней покорилась несговорчивая областная телефонная связь, и когда новорожденная Катька уже была запелената в запорожцево приданое, скорая нашла-таки в ночи оранжевый родблок на колесах и, сверкая мигалкой, увезла героиню-Олю с Катей... нет, не в роддом имени Грауэрмана, а в Егорьевскую городскую больничку. Не до шику было.
   По крайней мере, никакого сепсиса ни одна из них не подцепила, за что спасибо и больнице и той неторопливой рассудочности, с коей Самойловы, отглаживая ветхие тряпочки, шли по жизни. Да и сейчас идут - пошли им Господь только доброго!
  
   Январь 2008
  
  

3. Морозы

  
   Деды Морозы - разные: голубые, красные. Красные, вообще-то, и не Морозы вовсе, а Клаусы. А голубые...
   Впрочем, какое это имеет значение, когда на столе стоят два шоколадных Мороза, обернутых в праздничную фольгу? Да-да, тех самых двух цветов. В остальном же кондитерская фабрика не балует разнообразием вкусов и делает что Клаусов, что Морозов - из одного и того же молочного шоколада торговой марки "Аленка". И надо думать, нутро у них тоже было одинаковое - пустое. Но чтобы думать так, нужно совсем потерять воображение. А в новогодние дни хочется как раз обратного: вообразить себе что-то невообразимое, и чтоб сбылось!
   Чтобы что-то сбылось, надо сначала это "что-то" загадать - так учат поверья и соседка Зина. Зинка сама, может, и гадала когда, но уж позабыла, что ей выпало и тем более - сбылось ли. Зато подбить Олю на спиритическое действо посчитала своей подружеской обязанностью и - подбила.
   Подбитая Оля пролистала в сети празднично оформленные сайты и выяснила, что придумано в мире несметное количество способов гадания. Но совсем поражающим воображение оказалось количество толкований одних и тех же результатов. И это - не считая условных модификаторов, - лицом к какой стороне света сидел гадавший во время спиритического реквеста, и съел он перед акцией мятный леденец или только подумал о нем. Человеческий рассудок не вмещал лавину предлагаемых в Интернете ответов!
   Поэтому Оля решилась гадать только привычными предметами домашнего хозяйства и, для верности, в святки, в ночь на приходящий Новый, по-старому стилю, год. Пока она выбирала среди дорогого памятного старья свечи да зеркальца, мало-предсказуемым зябким смерчиком ворвалась в квартиру Вика, накружила в помещении мохнатых снежинок и унеслась с просьбой: "Я еще чуть-чуть погуляю, ладно". Знак вопроса не успел слететь с ее бойкого язычка, как дверь захлопнулась. Замечательное препинание шлепнулось на ступени лестницы и, обиженно позвякивая, поскакало вниз, за девочкой. Не в надежде ее догнать, нет - этого не смог бы сделать даже ни один из взрослых вопросов - а хотя бы взглянуть из любопытства, что это такое интересное забыла Вика на улице. Ведь к чему попало разумные девочки не уносятся, сломя голову, а важно так ступают, задрав нос, будто совсем ничего особенно не хотят.
   "Егоза! - подумала Оля, радуясь, что Викино детство протекает в целом как надо и куда следует. - Не простыла бы только". И тут увидела на столе две цветные фигурки.
  
   Но прежде того, пока Вика мимолетно присутствовала дома, тут произошел весьма примечательный диалог, слышать который не суждено было никому, даже обладающему абсолютным слухом. И дело не в заурядности слуховых данных обитательниц квартиры. Просто беседа произошла тем способом, которым люди обычно не разговаривают, поэтому и не прислушиваются ко всяким странностям. Переводя разговор на доступный язык, он выглядел вот как:
  
  -- Их двое. Надо брать.
  -- Зачем?
  -- Новые сущности. Интересно.
  -- Это опасно.
  -- Это заманчиво. Тебе единица и мне единица. Берем?
  -- Да.
  
   Вот собственно и весь диалог, из коего понятно всего лишь, что стороны заключили соглашение о намерениях, и не более того. А прервался обмен мнениями как раз, когда Вика исчезла за дверью, из чего заключим, что некоторые очень активные девочки способствуют развитию, скажем, ...неочевидных отношений. Тем более - такие как Вика, за которой не только снежинки увязываются в губительное тепло дома, но и потерянные вопросы скачут по ступеням.
  
   Вернувшаяся к морозному гулянию Вика разочарованно огляделась. Щедрый Дед Мороз исчез без следа. Только перетаптывался с ноги на ногу в полуботинках пришедший по - очевидно, не детским - делам милиционер.
   Если бы девочка не была так взволнована, она без труда обнаружила б, что никуда Дед Мороз не исчезал, а по-новогоднему волшебно превратился в милиционера! Благо, у Вики хватало способностей уяснить и эту метаморфозу, и что в багажнике стоящего неподалеку "жигуля" находятся и отороченное белым Морозово облачение, и накладная борода, и набитый тряпками мешок, откуда и были извлечены те самые две уменьшенные шоколадные копии волшебного дедушки.
   Но Вика была не только начинающей ведьмочкой, а еще и просто девочкой, которой не чужды сказки и приключения и которая впервые в жизни нос к носу столкнулась с живым воплощением хваленого взрослыми Деда. Ведь ни за семь лет проживания с бабушкой в архангельской глуши, ни за неполный год в Москве шансов встретить доброго Мороза у нее не было. А тут - настоящие подарки, да от кого! Оттого-то ей и не подумалось выспрашивать свое подсознание и выяснять эту лукавую прозу жизни.
   А правильней показалось Вике надуть обиженно губки и, по-детски быстро позабыв огорчение, броситься к ледяной горке, к девочкам и мальчикам - пусть и не обладающим такими чудесными способностями, как Вика, пусть. Для дружбы главное другое - совпадать по существенно важным параметрам, таким как, в частности, детский возраст.
   Пока Вика скатывалась раз за разом с горки, собирая на пальтецо и рейтузы уже успевшие упасть снежинки, произошел еще один разговор. И один из собеседников был известен - тот самый милицейский человек, а другого по причине удаленности и неизвестности охарактеризовать было никак нельзя. Потому вот какой был бы слышен монолог, сумей сторонний наблюдатель поближе подкрасться к милиционеру:
  
   - Панасюк на связи... Желаю Вам того же!.. Нет уж, Вы оставайтесь в своем кресле, нечего детей пугать немереными звездами... Докладываю: с даты последних леонидов никаких аномальных проявлений не установлено... Да причем тут Брежневы?! Леониды это... Так точно, шутку понял... Нет, еще не отмечал, на оперативке нахожусь... потому и не допер сразу...Нет, ум не приморозил, только... Есть - не хохмить! По существу дела: предполагаемый объект Найденыш проявляться не спешит. Взяла гостинцы, как обычная девчонка восьми лет от роду. Нет, не съела, а отнесла домой... Вы считаете это аномалией? Ну, не знаю...Нет, своих детей не имею, Вы же в курсе!.. Это приказ?.. И выполнить немедленно?! И на том спасибо. Уф-ф... Помню, что стратегическая...Нет, не забыл, что под особым... Знаю, что не сносить...хотя, зачем она мне, если остальное отморожено?.. Ага, России служу - а то, как же?!
  
  
   Милиционеры - они разные: го... хе-хе, нет, не голубые-красные. Хотя чего только не бывает в жизни. Если взять этого конкретного блюстителя, посиневшего от мороза, да в тепло - он тут же и покраснеет. Но это значит лишь одно - он был живым человеком, не лишенным органов кровообращения.
   А если смотреть в корень, Панасюк даже и милиционером-то не был. Не так чтобы совсем, а по большей части своей профессиональной деятельности. А почему он показался таким Вике - отдельный вопрос. Просто так ведь ничего не кажется, а всегда отчего-нибудь.
   Не очень ясно? Ладно, приоткроем секрет: участковые никогда не следят за восьмилетними девочками из чистого любопытства. Как известно, это не входит в обязанности участковых - за девочками следить. Они за участком наблюдают, а девочки - так просто, из интереса или же по службе. Интереса занятому мужчине в Вике - никакого! А по службе - кого интересуют такие девочки? Не догадались?
   В общем, милиционер был переодетый в милиционера сотрудник одной весьма неприметной службы. Да так ловко переодетый, что любой элементарный местный бомж или же криминальный элемент сказали бы, ставя зуб в заклад, что это он и есть - участковый Панасюк Петя. Ну, Петя, это уж слишком панибратстки звучит, а Петр Петрович - очень даже подходяще.
   Подошла Петрова служба к вопросу конспирации творчески, да и обязала местные органы принять на работу участковым не капитана милиции, а ловко прикидывающегося милиционером своего оперативного работника. Вот такие фортели выкидывает жизнь под Новый Год или - когда кому-то это очень надо. А кому надо - он со своими громадными звездами на погонах на другом конце произошедшего разговора остался, в кресле дальнейшим творчеством заниматься. То есть, невидим.
   Чем больше звезды, тем невидимей эти люди. Будем считать их "звездность" проявлением скрытой магической силы - для смеху. Хотя смеха в этом, если честно, не много, они и впрямь чудеса творят, когда приспичит. И Петя Панасюк - тоже ничего себе колдун в своем роде. Даже Вика вон, не заметила, что он переодетый Дед Мороз, почему-то. А решила девочка, что он милиционер, хотя одет Петр был в гражданское одеяние - джинсы и пуховик, от которых веяло чем-то китайским, возможно - мудростью. И еще - в полуботинки, потому что зимние, на меху, сапоги пришлось сдать в ремонт в результате разъедания кожи удивительным реагентом, которому полагалось наоборот разъедать снег. Снег в городе химическому растворению не поддавался, а невинная кожа лопнула.
   Бывшему Деду Морозу с примороженной нижней частью тела нынче предстояло встречать старый Новый Год не дома. Нет, не в веселой компании братьев-Морозов и не в поисках отморозков, а совершенно одному. Причем, наверняка - в неподходящем месте, в которое оперативных работников, по закону подлости, обычно заводит служба под праздник.
   Пока, правда, предполагалось, что он продежурит вблизи Викиного дома до полуночи. Если, конечно, не случится что-то особенное. И не мог Петя заранее сказать: что лучше, чтобы это особенное - случилось или же наоборот? В основном-то, Панасюк как раз за особенным и охотился, но каким оно окажется, не предполагал, потому и опасался. И верно, кто скажет наверное: лучше поймать птицу удачи или пусть уж она мимо просвистит - у виска, в крайнем случае?
   Мимо не просвистело. Но об этом чуть позже.
   А сейчас - про желания. Загадывать прагматичный оперативник ничего не собирался, потому что верил в приметы. А у ответственных людей они особые, проверенные. Одна из них как раз и гласила, что стоит чего-то приятное себе загадать, как оно непременно "обломится", то есть очень обидно не сбудется в самый подходящий для сбывания момент. Собственно, так и случалось все в Петровой жизни - он загадывал себе, загадывал, а в результате - ни семьи, ни детей, ни самой завалящей влюбленности в грудной клетке.
   Не загадывать - это он научился! А просто не хотеть - не получалось. Вот и мнилось ему сейчас на морозе уютное тепло дома, и запах ёлки всплывал в голове - сразу в двух точках за ушами. Не иначе, в те места и отдают рецепторы носа сигналы о выловленных из атмосферы запахах. А поскольку нос тоже замерз, то за ушами щекотали еловыми иголочками воспоминания, пришедшие из памяти. И, в общем, было приятно, надо сказать. Выходит, так даже лучше - не загадывать, а прямо из памяти черпать. А когда ничего нужного не находится, тут уж только гадать необходимо! Этим, кстати, сейчас и занимались несколькими этажами выше две молодые женщины - Викина приемная мама-Оля и Зинка, ее соседка по этажу и подруга по жизни.
  
   Дело в Олиной квартире шло к ночи, и гадать уже было пора. Оля с Зиной для начала сварили кофе, который Ольга отказалась пить. Зато развернула одного из шоколадных Морозов и задумчиво откусила ему кусочек от валенка. Про то, что Вика принесла вкусности, быть может, для себя - Оле не подумалось - так заняло ее внимание предстоящее гадание на гуще! Когда Зинка допила кофе, от синего Мороза осталось одно нутро, которое с последним кусочком тоже последовало в Олин рот - ведь одинокому нутру нечего делать на воле, если не во что поместиться. Можно бы, конечно, занять всю комнату, но она была слишком велика для маленького нутра, и внутри человеческого организма ему понравилось больше.
   Пока Зинка таинственно разглядывала разводы на дне чашки, состоялся совсем коротенький диалог, снова беззвучный и, если честно, вообще невербальный. А с чего ему быть длиннее, если Вика ушла на горку собирать павшие снежинки и временно не способствует странностям? А содержание разговора - вот какое:
  
   - Одна сущность освоена!
   - Да, ждем вторую.
  
   Зина глубокомысленно промычала про себя: "Ну, надо же!", и изложила обнаруженную во влажных останках южных зерен сакральную истину.
   - Вижу ясно - кольцо тебе светит! Вон, гляди, ровный круг и больше ничего. Либо нимб, но ты отнюдь не святая. Остается - кольцо, замуж, то есть, выйдешь.
   - Чего это я не святая? - удивилась Оля. - Да, не непорочна. Но ведь лет-то мне - помнишь, сколько? Тридцать!
   - Тридцать четыре, правильно, - уточнила на год младшая ее Зина. Для порядка напомнила, а не чтобы "уколоть" незамужнюю подругу. Да и как уколешь, ежели сама одинокая? Правда, с ребенком, не совсем одна, но без мужика все же. - Готовь приданое, подружка!
   - Чепуха это гадание, - фыркнула Ольга, заглянув в чашку, - этот кружок - донышко просвечивает. Нужно было больше кофе сыпать! Давай еще раз?
   - Нет уж, я столько кофе пить не стану, возбуждаться к ночи вредно! Лучше вот, в зеркале смотри своего суженого.
   Зина прислонила к чашке зеркальце в бронзовой оправе, зажгла пару заготовленных свечей на бронзовых же подсвечниках и стала листать записную книжку в поисках подходящего приговора - что-то ведь шепчут в таких случаях девушки?!
  
   На дворе меж тем тоже наступала ночь, и Оля крикнула в приоткрытое на секунду кухонное окно:
   - Вика, домой пора!
   В обычных обстоятельствах девочка тут же бросилась бы домой, потому что хоть и приемную, но маму - уважала. Но в это время кто-то отворил подъездную дверь, и любопытный знак вопроса наконец выбрался на улицу и коварно пристроился к Олиной команде в самый хвост, из чего Вика заключила, что она уже большая и мама с ней решила посоветоваться - гулять ей дальше или уже время Новый Год встречать.
   - Не, мам-Оль, не пора еще - ребята пока катаются, значит не ночь еще! - логически безукоризненно ответила Вика на заданный как бы вопрос.
   "Как это не ночь? - возмутился мысленно продрогший Панасюк, взглянув на часы, - самая, что ни на есть, ночь. Старо-новогодняя, к тому же. Детям пора есть шоколадки и спать!"
   - Ну, ладно, раз так, уже иду! - ответила Вика маме-Оле - совсем не на ее мысли, а на псевдо-милицейские. Что просто удивительно! Не потому, что на мысли, а потому что на чужие. Видимо, девочка заигралась и перепутала сгоряча, кто и чего думает поблизости. Простим ей и эту праздничную оплошность. Поверьте на слово: надо легко и почаще прощать детям разные мелкие просчеты! Особенно таким, как Вика - на всякий случай...
  
   Меж тем, Зина закончила листать записную книжку тем, что, не найдя в ней искомого приговора, выдумала его из головы.
   - Надо говорить: "Ряженый-суженый, приди ко мне ужинать!"
  -- Зинк, ну ты даешь! У меня угощения только на нас и хватит, - расстроилась Оля, - а вдруг и впрямь заявится, что тогда?
  -- Тогда ходи незамужней! - отрезала Зина, - давай вон, смотри в зеркало! Да приговаривай.
   Ольга сосредоточилась, заговорила, прислушиваясь к своим ощущениям: вдруг и впрямь почувствуется что-то потустороннее? И действительно, вдруг потянуло хладом и сыростью, по ногам прошлась леденящая волна! Оля содрогнулась от этого ощущения, но приговаривать не бросила. И тут в зеркале мелькнуло лицо!
  -- Мам-Оль, чевой-то вы тут колдуете?
  -- Вика! Ну, разве можно так пугать?! - Ольга не на шутку разгневалась, да так, что даже Вика не посмела ей смотреть в глаза!
  -- Я не нарочно! - Вика потупила взгляд, - то есть подкралась нарочно, конечно, но не со зла ведь...
  -- И хорошо, Витенька, хорошо, что не со зла, - заискивающе затараторила Зина, памятуя, что нахального сантехника Вика в несколько секунд довела до полной и окончательной невменяемости. Кстати, канализационный мастер был отцом ее сыночка Николаича, и, считала Зинка, Вика за тот случай ей по гроб жизни обязана. А заодно и Оля.
  -- Так Вы что, маме жениха колдуете, что ли? - от Вики бесполезно было и мысли-то скрывать, не то что - зеркало со свечами, - зря вы это - чужих мужчин только потревожите! Уж и так все ясно...
  -- Витенька, а можно я тоже буду знать, что тебе ясно? - еще не успокоившись до конца, Оля говорила несколько раздраженно, - меня, вроде бы, это тоже касается!
  -- Ты, мам-Оль, кого выберешь, тот и твой будет - к гадалке не ходи, - ответила Вика, уходя в комнату, - съешь лучше вон Мороза шоколадного, мне настоящий дед-Мороз подарил, да будем новый Год встречать.
   Оля, впав в очередную задумчивость, машинально стянула фольгу с другого Мороза, красного, но, вспомнив о Зине, протянула шоколадное изваяние ей.
  -- Не хочу я, уж кофею напилась, - отмахнулась Зина, - ты вот что: святки на исходе, а мы так ничего и не нагадали. Давай еще что-нибудь попытаемся узнать. Ну и пусть верно, что Вика сказала - все равно кого-то выбрать тебе надо...
  -- Да как? - Оля откусила голову второму Морозу.
  -- О! Есть самый простой способ - туфлю кинуть через плечо. На кого попадет, тот и твой! Неси, какие получше.
  -- А получше-то зачем? И на кого тут попасть можно, в квартире? У меня старенькие были, не жалко. Пойдем к магазину - там хоть люди с деньгами случаются.
  -- В такой мороз никто стоящий не случается, все по домам сидят, - парировала Зина, - с балкона кинем, не глядя.
  -- Седьмой этаж, - усомнилась Ольга, ковыряясь на антресолях, - шпилькой насмерть зашибить можно, особенно - если в висок. Вот у меня что есть, их и кидать станем! - Оля вынесла на свет пару занюханной молью обуви, - а что значит "стоящий не случается"? - осознав вдруг Зинкины слова, всполошилась она. - Ты мне какого-нибудь бомжа нагадаешь, а мне - всю жизнь мучайся?
  -- Вика сказала же, что все уж решено? Во-от. А мы гадаем, чтобы только узнать, кто судьба твоя. - Зинка брезгливо взяла двумя пальцами обувь и поднесла под люстру, чтоб лучше видеть, - на такую модель и правда что только бомж клюнет. И тот - схватит, да сбежит. Ладно, беру риск на себя - первая брошу. Если все обойдется, тогда ты кидай. Доедай свою шоколадку, и на балкон пойдем!
  -- Удивляюсь я на вас, женщины, - донеслось из Викиной комнаты, - и куда торопитесь? Вам, что - мужчин не хватает для счастья, что ли?
   Уж два года, как совсем одинокая, Ольга, дожевывая Мороза вместе с его пустым нутром, вопросительно поглядела на Зинку. Одинокая со времени утраты рассудка сантехником Колюней, Зинка взаимообратно взглянула на Олю. Испытание взглядом выдержали обе. Следом, они одновременно пожали плечами и кивнули друг другу, мол, да, не хватает, а что тут такого зазорного? И набросили на плечи верхнюю одежду - шубку да дубленку, то есть - весь Олин зимний гардероб.
  -- Ну, как знаете... - послышался из-за стены разочарованный Викин голос, - я бы лично не суетилась.
   Подруги прыснули в кулачки и отворили стеклянную дверь в морозную ночь - гадать! Не оттого ли, что и правда им не хватало этих самых мужчин, или просто из озорства, от чертовщинки, которая посещает в предновогодний вечер одиноких тридцатилетних женщин? С хвостиком. В смысле возраста.
  
   Что до Пети Панасюка, то он, чтоб зуб на зуб стал попадать, забрался в "Жигули", завел мотор и включил отопление салона на всю возможную мощность. Пока еще воздух внутри машины метался ледяной, и Петру стало еще холодней. Дежурить ему уже совсем расхотелось, и трясло так, что аномальное явление, случись оно прямо перед капотом автомобиля, кроме досады ничего бы не вызвало.
   "Нет в девчонке ничего такого, - подумал он, - четыре месяца псу под хвост. Мамаша ее тоже ничем не знаменита. Ну, подумаешь, метеорит в их балкон в августе угодил! Ну, не простой камушек - на алмазные крошки разлетелся... Что, из-за этого подозревать людей в колдовстве, что ли?! Вот если б на меня с ясного неба бриллианты посыпались - может, и поверил бы в чудеса. И то - хрен объяснишь начальству такой феномен..."
   Небо и впрямь разъяснилось - к еще более морозной ночи - и, чего уж там мелочиться, ка-ак бабахнуло по крыше машины! Побывавший немало в крутых переделках, Панасюк рефлексивно пригнулся к рулю и... увидел, как сверкающий в разнотонных лучах городского освещения полупрозрачный предмет размером с голубиное яйцо скатился с крыши авто на капот и, погромыхивая по тольяттинскому железу, юркнул в снег...
   Будто и не дрожал только что, Петр пружиной выбросил себя из машины на воздух, не замечая водительской двери - открыл ли или вынес впопыхах.
   В свеже-наметенном перед капотом снегу обнаружилась лунка, из которой оперативник двумя пальцами аккуратно, не нарушая краев отверстия, извлек тот самый полупрозрачный блескучий предмет. "Гы! - развеселился он, стоя на коленях с фантастической находкой на ладони, - выглядит как натуральный алмаз. Экспертиза покажет, правда ли, а мне нужно быстренько место падения осмотреть, да сфотографировать". И он полез во внутренний карман пуховика за камерой, прикидывая, как лучше осмотреть крышу машины.
   Сначала он, с колен, сфотографировал лунку. Подняв затем взгляд на лобовое стекло, Петя похолодел сердцем и приготовился рухнуть под защиту капота! Потому что с крыши машины на него смотрела ни много, ни мало - черная дыра размером с Петров кулак, но не круглая, как Панасюк представлял себе эти гипотетические образования, а эллипсовидной формы. Впрочем, кто их разберет, дыры эти, - какая форма для них правильная, а какая ложная?
   Черная дыра не двигалась и, окаймленная узкой полоской не совсем темной материи, неспешно поглощала свет и последние снежинки, слетающие с ясного уже неба. "Грибной снег, - подумалось Пете некстати, - завтра выходной, съездить в лес, что ли?"
   Придя в себя после секундного испуга, оперативник заподозрил в форме дыры очертания до боли знакомого по детским годам предмета...
   Так и есть! Вставая на ноги, Петя уж был уверен, что черным зевом в его сторону смотрел... валенок! "Ну, дела! - озадачился Панасюк, - и где это видано, чтобы алмазы в валенках рождались?! Кимберлитовая труба - другое дело!" И верно, раструб голенища валенка ни в какую аналогию с месторождением алмазов не годился.
   Почесав озадаченно голову под капюшоном, Петр вдруг резко метнулся за капот, в полете отмечая сознанием, что уж очень подозрительная тень мелькнула на снегу перед ним. Что-то тупо ударило в открытую водительскую дверь и тут же, почти неслышно упало в снег... "Будем считать, у виска просвистела удача", - решил для себя Панасюк.
   Выглянув осторожно из-за передка машины, оперативник опознал в предмете второй валенок. "Ну-ка, ну-ка, - азартно подполз он к валенку, - поворачивайтесь-ка, кимберлитово отродье! Где тут у вас прячутся гигантские алмазы?" Внутри валенка было пусто...
  
   - Эй, мужчина! У Вас все в порядке? - послышался раскрепощенный во всех отношениях голос. Панасюк поднял голову. С лоджии ему махали руками две женщины. "Вот так да! - подумал Петя, вставая и отряхиваясь, - то ни одной месяцами, то сразу две интересуются твоим телом!" Скромно умолчим, что "ни одной" у Панасюка получалось исключительно по причине занятости на работе. А насчет тела - это он сам придумал, уж очень нравилось Пете, когда женщины помимо недюжинного ума в нем замечают еще кое-что.
   - У меня нормально. А вы, собственно, по какому вопросу? - уточнил Петр. Запамятовал, видно, что не в опорном пункте милиции принимает население, а дежурит на улице и выглядит рядовым прохожим.
   - У нас валенки упали, - извиняющимся тоном произнес другой женский голос, более приятный.
   Панасюк на глаз прикинул расстояние до дома. Выходило метров десять. Свободное падение валенка получалось не слишком вертикальным.
   - Что ж вы так, гражданочки, неаккуратно обувь носите? - укорил женщин "участковый". - А если бы попали в кого-нибудь? Поставьте себя на его место!
   - Ах-ха-ха, - прозвенел не самый приятный смех с лоджии, - а мы уже... на этом месте... - и женщина добавила уже совсем неприятное, - валенки отдай, да?
   - Подождите, мы к вам сейчас спустимся... - прозвучало более приятное сопрано.
   - ... раз у тебя все о'кей, ах-ха-ха, я сейчас выйду, - вновь испортило впечатление менее приятное контральто. Было слышно, как сопрано зашикало на контральто, и обе дамы исчезли из поля зрения. "Странно, - подумал Петя, - если в этом все дело, почему не приглашают в дом?" Он на всякий случай посчитал, на каком этаже проживают веселые дамы и... ужаснулся! Именно за обитательницами этой квартиры он тайно наблюдал, попутно с работой милиционером на участке! "А ведь вторая была девочкой! - удивился он. - Неужели так быстро подросла? Вдруг они и вправду колдуют?"
   Пока к нему не вышли, он переложил алмаз в карман пуховика, взял оба валенка в руку и приготовился к разговору. Вообще-то тайному агенту положено действовать скрытно, но раз валенок сам к нему прилетел, отступать было некуда. "Интересно, мамаша выйдет или дочку пошлет... экстерном повзрослевшую.
   Распахнулась подъездная дверь и вышла... девочка, которой он вручал недавно вкусные шоколадные символы Нового Года. "Либо это ведьма и она обратно помолодела, либо их там больше чем две, в квартире-то, собралось. Даже шабаш, возможно!" - подумал Петр.
   - Здрасьте, это в вас валенком попали? - спросила девочка, кутаясь в пальто, наброшенное наскоро.
   - Не в меня, а в машину, а ты... - начал было Панасюк дознание.
   - Их-хи-хи, - засмеялась девчонка.
   - Ничего смешного! Машина она тоже денег стоит, - соврал Петя нечаянно, ведь машина была милицейская служебная, а такие машины не за деньги дают, а задаром. Тем более такой неновый жигуленок, как этот...
   - Это Вам, дяденька ничего смешного, - сказала девочка - Вика, как она назвалась, когда морозов получала. - А мне даже очень! Мама с Зиной валенками на суженого гадали, кому какой достанется...
   - ...и попали обе в меня?
   - Нет же! Если б в Вас - это полбеды! В машину - сами же сказали, хи-хи, - засмеялась опять Вика.
   - Ну, да, понимаю, - кивнул Панасюк, мысленно представляя себе семью шведского типа - две женщины и автомобиль. С "вольво" композиция как-то складывалась, а с его служебным как-то не очень, - понимаю, тем более, что с этим жигулем я столько намучился, врагу не пожелаешь! А почему я - полбеды, а не полсчастья?
   - Какое же Вы счастье, если из милиции? - изумилась девочка, - и вообще, валенки отдаете?
   - А что очень заметно? - Панасюк протянул пару обуви Вике.
   - А то! У вас такие три штучки на погонах, верно? Сержант? - помнившая деревенского участкового, захаживавшего к бабе Осте раз в год для порядку и без всякой охоты, Вика приняла валенки и озадаченно посмотрела на них, потом потрясла, прислушиваясь.
   - Угу. Почти, - буркнул милицейский капитан, уже догадываясь, что за вопрос сейчас последует. Отдавать алмаз не хотелось. Но подвергать себя воздействию нетрадиционных методов дознания ему нравилось еще меньше. "Отдам, если спросит", - решил он, сжимая камень в кулаке, который подсознательно запихивал в карман пуховика все дальше и дальше. Вика протянула валенки обратно.
   - Вернуть надо стекляшку, не Ваша, - сказала Вика, - нет, не в снегу она, - негромко фыркнув, когда Панасюк сначала представил себе снежную лунку, а после попытался вывернуть левый карман, девочка настойчиво показала глазами на правый.
   - А-а! Эта? Да она мне и ни к чему совсем! Твоя? - он протянул алмаз на ладони.
   - А то чья же?! Ложте, ложте, - подставила она валенок.
   - Надо говорить "кладите", - заметил Панасюк, с сожалением опуская драгоценность в темное жерло валенка.
   - Кладут коровы и еще... - Вика сделала краткую паузу, в течение которой услужливый Петин мозг нарисовал живую картинку, как руководство Службы характеризует работу оперативника Панасюка по выполнению "особо важного, государственной значимости" задания. - Ф-фу как неприлично! - Вика повернулась и побежала к подъезду. У самой двери обернулась, - спасибо, Дедушка Мороз!
   - Шоколадки хоть вкусные? - вопросил Петр, ощущая себя раскрытым до самой подноготной, даже до наготы совсем.
   - Не знаю, мама обе съела! - весело крикнула Вика и так стремительно юркнула за дверь, что не заметила, как заиндевевший знак вопроса прицепился ей на хлястик. "Их Нравы, - с грустью подумал полковник спецслужбы и, по совместительству, капитан милиции, - Ну, что Панасюк, сгорел? Зато раскрыл гнездо оккультизма! - вдохновился он нежданным открытием, - может и не уволят...". И поспешил домой, где никто не ждал, где не праздновали Новый Год, но можно было спокойно выспаться...
  
  -- Отдал? - Зинка встретила Вику в дверях с самым решительным видом. - Или мне спуститься?
  -- Сиди уж, спускальщица! - отозвала Ольга подругу из комнаты. - Гадалки мы с тобой аховые! Придется нам обеим замуж за этот автомобиль выходить, гарем образуем. А ведь хотелось по любви...
  -- Одно другому не мешает, можно и за машину по любви выскочить, - справедливо заметила Зина, - Витенька, не свалишься? Кто же так с дорогими вещами обращается! - заметила она, как Вика залезла на стремянку и шурует на антресолях, пристраивая валенки на место, и подошла поближе, намереваясь помочь. - Дай я сделаю? - На что Ольга только махнула рукой, вспомнив, как раньше корила девочку, которая без спросу залезает на верхотуру, за туеском, от бабы Ости доставшимся в наследство. Лежали там разные ведьминские принадлежности, как помнилось, в целости и сохранности. Только "стекляшечка" Викина куда-то задевалась, та самая, с которой началось Олино нынешнее положение.
  -- Я ж тебя гадать не учу, теть Зин, - прозвучал гулко Викин голосок с антресолей, - ты ж у нас профессионал в ведьмачестве! Вот и ты не учи меня как мои ценности хранить...
  -- Да уж, подруга, ты туда не суйся, - посоветовала Ольга, а то станешь снова... как я теперь.
   И тут Олин живот несколько раз дернулся и заходил ходуном! А следом Вика поняла, почему приняла Панасюка за милиционера! И Зинка прозорливо заподозрила, а мы-то с вами - уж точно знаем, какой именно суженый предопределен ее подруге в спутники жизни.
   Чудеса? Конечно!
   Если не знать, что Ольга была на половине срока с ожидаемой двойней непростых девочек. Которые были настолько любопытными, что добились своего и теперь бурно поглощали потребленный Олей шоколад - так неистово толкаясь и пинаясь, будто и впрямь могли оттеснить друг дружку от питательной среды.
   Если не учитывать, что на желтой полосе на боку синего Петиного жигуленка отчетливо значилось "МИЛИЦИЯ".
   Если не забывать, а это уже решено кое-кем свыше, что в марте Петра и Ольгу крепко свяжет... нет, не просвистевший мимо виска волшебный валенок, а тривиальный взлом квартиры.
   А так - чудеса, да и только! Самые что ни на есть необычайности, которые начались с пустяка - с подарка двух обычных шоколадных Морозов, в магазине купленных, - голубого и красного, пустых внутри...
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"