— Мы близки к завершению, профессор! Люди будут бессмертны!
— О, мой друг, знали бы вы, какую бомбу изобрели. Куда там Оппенгеймеру и Сахарову…
— Макс, смотри, тут просто нереальные цифры!
— Цифры нереальными быть не могут. Учи математику. Что там с этими «криозами»?
— У нас. Грант на мил…
— Стёпа! Цифры — это, может быть, единственное реальное, что осталось в моей жизни.
— Подпиши… Со счетами-то что?
— Учи математику...
***
— Наши идеи, призывы, требования не были услышаны в Сенате. Они молчаливо хотят войны? Они её получат! Мы не позволим этой мрази возродиться. Столько сил, времени, жизней лучших из нас было положено на алтарь Свободы… Разве всё напрасно? Всё зря? Люди на улицах умирают с голоду, жирные банкиры будут жить вечно? Бог создал человека, Кольт сделал людей равными. Мы воспользуемся своими правами.
***
— Папа, а правда, что дедушка приедет к нам на Рождество?
— Ты любишь дедушку?
— Очень, он такой добрый.
— Приедет. Отец… дедушка говорил мне, когда я был маленьким: «бойся необдуманного». Я тогда не совсем понимал эти слова. Теперь, кажется, понимаю. Всё произошло так быстро, неожиданно. Ты тоже должна понять, Лепесток, не стоит делать шаг в тёмную воду.
***
— Пойми ты, дура, он вернётся таким же, каким и был.
— Нет, это ты не понимаешь. После его смерти изменилась я. Всё так же сильно люблю… Но был взмах катаны, чудовищный разрез, зашить, заклеить это невозможно.
— У-у-у, да тут шарики за ролики поехали…
***
— А в нашем деле почти ничего и не изменилось, полковник. Яйцеголовые сделали мозг бессмертным, но пока ещё не сделали его пуленепробиваемым. Всё относительно, как говорил старина Апштейн.
— Энштейн, товарищ генерал.
— Спасибо. А что, он тоже был генералом?
***
— Дорогие россияне! Граждане, соотечественники, друзья! По Вашим многочисленным просьбам, я, президент Российской Федерации, своим указом от сего дня сего года отменяю мораторий на смертную казнь. С этого момента все объявленные, текущие и будущие решения судов должны быть исполнены незамедлительно.
***
— Дяденька, отпустите меня, пожалуйста… Это всего лишь пакет молока.
— Это не просто пакет молока, это кража частной собственности. А я тебе не дяденька, а судебный пристав.