Annotation

     — Добби, иди сюда! — услышал довольно молодой еще домовик приказ обожаемого хозяина, который держал в руке страшную вещь, убирая ее в потайное хранилище. Хозяин не чувствовал, но Добби видел, как злая вещь выпустила свои мерзкие щупальца, которые словно голодные змеи рыскали вокруг, невидимые, бессильно соскальзывая с уже тусклой защитной пленки, что возникала вокруг хозяина.

     — Добби прибыл, господин Малфой! — отвесил глубокий поклон домовой эльф, которому было запрещено называть молодого хозяина хозяином. Это было странно, но слово хозяина — закон. Так что, как и любой другой эльф славного рода Малфой, Добби мог называть его хозяином только в мыслях.

     — Послушай, мне нужно, чтобы ты незаметно следил за этим местом и вот этой тетрадью, — серьезно глядя в глаза домовику, приказал еще юный лорд Малфой, который только недавно стал главой рода, заместо ушедшего так рано от внезапной болезни лорда Абракаса Малфоя.

     — Лорд Малфой, сэр, Добби хочет вам сказать, что это опасная вещь, сэр, — кланяясь, неуверенно пробормотал домовик.

     — Я знаю, Добби, — напряженное выражение лица Люциуса незаметно смягчилось, когда толстая зачарованная стенка сейфа отделила мага от его содержимого. — Потому это задание чрезвычайно важно. И именно потому я выбрал для него тебя. Главное – запомни, не давай даже зайти в это помещение никому, кроме меня. И только с моего разрешения, данного добровольно, выпусти меня обратно. Я не хочу, чтобы моя супруга или мой ещё не родившийся ребенок, или кто бы то ни был ещё, заходили в эту комнату. Это очень важно. Ты понял меня?

     — Да, господин Малфой, — тут же преисполнился решимости выполнить свой долг перед хозяином домовик, хотя эта ужасная вещь вызывала в нем только одно желание – убежать.

     — Запечатай на всякий случай дверь своей магией. И еще, иногда проверяй защитные чары в хранилище, — подумав, добавил молодой маг. — Если они начнут разрушаться, срочно сообщи мне.

     — Будет исполнено, — еще раз согнулся в поклоне домовик, содрогаясь перед обязанностью находиться рядом с плохой вещью, но не смея перечить хозяину.

     — Хорошо, — задумчиво проговорил лорд Малфой. — Я знаю, ты не подведешь меня, Добби. Ты всегда был рядом со мной.

     На что домовику осталось только еще раз поклониться, с радостью и затаённой грустью вспоминая, как он нянчил и оберегал сына своего старого хозяина.

     ***

     Шли годы. Хозяин, казалось, забыл о том, что приказал сделать своему верному домовику, поглощенный делами, которые свалились на него со смертью отца, и выполнением приказов ужасного темного мага, который пугал Добби одним своим видом, несколько раз приходя в родовое поместье.

     Но Добби не забыл, постоянно проверяя защитные заклятия и не позволяя никому войти в запретное место, которое уже годы оставалось пустынным. Каждый раз тот с содроганием перемещался в запечатанную комнату и внимательно проверял узор чар, которые были нанесены на дверцу хранилища. Но все было в порядке.

     И хотя Добби больше не видел тех страшных черных отростков, похожих на змей, которые были надежно спрятаны за слоем железа, с каждым новым разом находиться в проклятой комнате было все невыносимей.

     Добби старался. Раз за разом проверяя горящие под взором магического существа линии заклинаний, он не находил отличий. Но с каждым разом немного постаревший домовик замечал изменения в себе, когда он находился в этой комнате. Он не помнил тихого шепота, который возникал у него в голове, стоило провести в страшной комнате чуть больше нескольких минут. Не осознавал провалов в памяти.

     Только острое чувство тоски и апатии, которое проходило, стоило оказаться подальше от злой вещи. Но долг перед хозяином раз за разом возвращал его к ней.

     Остальные домовики не понимали, что творится с их собратом, только все больше сторонились эльфа, который начал странно себя вести, ограничив свое общение со старым чудаком. А Добби чувствовал. Чувствовал, как возрастает в нем никогда ранее не слыханное желание причинить кому-то вред, замолкающее только тогда, когда тот украдкой причинял боль самому себе. Чувствовал, что в какой-то момент все дольше и дольше как будто бы желает находиться в этой проклятой комнате, одновременно с этим отчаянно мечтая никогда в ней больше не оказаться.

     Тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года Добби встречал как праздник. Даже домовики знали, что Тому-кого-нельзя-называть не удалось убить маленького Гарри Поттера, тем не менее, оставив того сиротой, и праздновали этот день, который освободил не только Магическую Британию, но и их любимого хозяина, который через несколько дней вернулся в поместье осунувшийся, усталый, но таким счастливым его давно уже не видел никто.

     Вместе с тем, в душе у старого домовика росла любовь и обожание к великому волшебнику, который еще ребенком сумел убить это чудовище, освободив его хозяина от постоянных мучений.

     ***

     Прошло еще несколько лет. Счастливый домовик все еще безустанно проверял уже не казавшуюся ему такой страшной комнату и никого не пускал в нее, отводя глаза или пряча дверь. Он стал еще страннее, но это никому не мешало. На людях Добби изо всех сил старался не огорчить хозяина, отчаянно цепляясь за ускользающую сквозь скрюченные пальцы память. Его хозяин все так же доверял ему, доверил самое главное в этой жизни – свою семью. И Добби не мог подвести своего хозяина. Того, которого знал с детства, одевая и умывая молодого мага, чиня ему постоянно ломающиеся игрушки, участвуя во всех играх, готовя еду. Просто не мог.

     Когда в поместье пришел еще один маг, назвавшийся другом хозяина – старый домовик не мог поверить своим глазам. Он уже видел эти отвратительные, страшные темные щупальца, окружающие темного мага со всех сторон… Они были немного другими, больше похожи не на змей, а на клыкастые пасти, как будто рычащие и сцепляющиеся между собой в кровавой борьбе. Но это были они! Добби помнил… помнил…

     Стоило услышать приказ провести Хозяина к страшной двери, сердце старого домовика пропустило удар. Он изо всех сил всматривался в ауру своего господина, надеясь найти там малейшие следы принуждения, каких-либо заклятий… но все тщетно. Ему оставалось только одно.

     — Слушаюсь, хозяин… — подойдя к запечатанной двери, протянул старый домовик, пытаясь что-то сказать своему господину, назвав того хозяином в первый раз после его приказа. Почему-то нарушить этот приказ оказалось… легко.

     — Давай, скорее, Добби, — произнес нервничающий лорд Малфой, не заметив оговорки. — В подвале Блэков этой мерзости будет самое место!

     — Я бы попросил, — с укоризной ответил хозяину страшный темный маг. — А ты, Добби? Рад наконец познакомиться. Я Сириус.

     — Я тоже… рад… лорд Блэк, сэр… — не своим голосом ответил старый домовик, открывая запертую эльфийской магией дверь.

     — Да-а… — задумчиво протянул маг, доставая из безразмерной сумки толстые перчатки и странную шкатулку. — Послушай, Люциус, если этот домовик находился рядом с крестражем, то ему бы не помешал отдых. Эта штука сильно влияет на сознание.

     — Да все в порядке, Сириус, — рассмеялся Люциус. — Я хранил его в защищенном месте, смотри, все заклинания на сейфе не тронуты. Правда ведь, Добби? Сейчас открою…

     — Да, господин… — низко поклонился домовик, ударившись лбом, пытаясь унять охватившие его чужие чувства, с содроганием смотря, как злая вещь оказывается в руках темного мага и ее щупальца бессильно опадают, пережатые вдруг объединившимися пастями. Затем артефакт исчез полностью, помещенный внутрь странной шкатулки.

     — Хотя, возможно ты и прав, — с сомнением поглядел лорд Малфой на домовика, все так же продолжающего стукаться о пол. — Добби, теперь ты свободен от этой ноши, мой друг. Займись чем-нибудь, что тебе хочется, приведи себя в порядок. Я тебе очень благодарен за твою службу. Давай, Сириус, скорее уноси эту Мордредову вещь из моего поместья! Не могу поверить, он же…

     — Слушаюсь, мой хозяин… — тихо прошептал старый домовик, оставшись в комнате один, все еще находясь в глубоком поклоне. Да так, что его уже саднящий лоб касался поверхности пола. Он никак не мог поверить, что его тяжкая ноша, которую он выполнял все эти годы, исчезла.

     — Слушаюсь, мой хозяин… — ещё раз в пустоту поклонился домовик, достав до пола и содрав кожу со лба. В душе у старого домовика словно образовалась какая-то пустота. Словно бы его лишили чего-то важного… И как мог его хозяин так поступить?

     — Слушаюсь… мой… — в который раз с размаху лоб домовика соприкоснулся с красивым паркетом, размазывая кровь по лакированным половицам. Как? Как ему, который столько всего отдал во славу рода Малфой, сказали то, что не говорят никому из добросовестных домовиков. Заняться чем-нибудь, что ему хочется? Но его задача – это охранять страшную вещь! Чтобы никто…

     — Мой…

     — Чтобы никто…

     — Моя… задача… обязанность…

     — Моя вещь… — медленно выпрямился домовик, привычным движением руки убирая оставленный на полу беспорядок и непонимающим взглядом осмотрев пустое хранилище. Затем сгорбленная фигура, иногда встряхивая головой с большими ушами, направилась к выходу, что-то бормоча про себя, и, наконец, исчезла во всплеске эльфийской магии.

     Только древние стены поместья слышали его тихие слова.

     — Служить… вам… моя прелес-сть…

      — Ты, верно, задаешься вопросом, зачем я привел тебя сюда. Я прав?

      — Если честно, сэр, после всех этих лет я просто иду куда скажете.

      (C) «Гарри Поттер и Принц-Полукровка»

     ***

     — Эта крыса… — Крауч был в бешенстве. — А я доверял ему! Десять лет я считал его своей правой рукой! Десять гребаных лет!

     Вдруг он внезапно успокоился и пробормотал:

     — Возможно, так даже лучше, хорошо, что это не всплыло на выборах… Видимо, мальчишка Поттер ему очень нужен, раз он пожертвовал такой фигурой. Если бы он предал меня позже, это была бы катастрофа!

     — Это и есть катастрофа! — не менее взбешенно ответил ему я, теряя остатки терпения, приданного умиротворяющим зельем, которое всучил мне адвокат после того, как Гарри забрали. — Я понадеялся на тебя, Барти. И к чему это привело?

     — Не драматизируй, Блэк, — отмахнулся от меня маг, продолжая расхаживать по комнате вперед-назад. — Не один ты пригрел крысу на своей груди. Ничего с мальчиком не случится у Уизли. Сейчас к нему столько внимания, что те с него пылинки будут сдувать. Альбус крупно просчитался. Ко мне уже подходили представители некоторых родов и один из судей… Возможно, его даже удастся скинуть с поста на следующей сессии. Да даже Фадж сейчас не на его стороне. Хоть и цепляется за своего патрона как может ради следующих выборов. Твой адвокат подал апелляцию, по причине отсутствия свидетелей. Грюм уже под следствием о превышении полномочий… Разберемся с ним, раз сейчас нужды в секретности нет, соберешь полное заседание Визенгамота, убедишься, что перевес будет на твоей стороне, и мальчишка скоро вновь окажется у тебя.

     — Не драматизируй? — вкрадчиво спросил я Крауча. — Должно быть, тебе нужно напомнить, против кого мы выступаем. Дамблдор переиграл нас со всеми картами. Да даже пожирай он младенцев на завтрак, этот старик всегда сумеет извернуться, найти очередного Трембли и все… А теперь он знает о нас, и у него есть время.

     — Да… Трембли и стал для меня невосполнимой утратой… Но ты перегибаешь палку. Сейчас у старика не лучшие позиции, и все было бы еще лучше, если бы не твоя спешка. Я же предупреждал, что не стоит торопиться… Но сейчас у нас все карты на руках, все пройдет как можно лучше.

     — Я не буду с тобой спорить, Барти, — устало откинулся я на спинку кресла. — Но если ты думаешь, что это конец, то я тебя сильно разочарую.

     ***

     Прошел практически месяц. При поддержке многих людей, недовольных самоуправством Аластора, его получилось скинуть и лишить всех должностей. На его место удалось продвинуть Брайана Макмиллана, кандидатура которого устроила нейтральные семьи и часть самой коалиции Дамблдора. Что важно для нас, так это то, что тот имел вполне себе давние партнерские отношения с Барти, который через кровь Блэков и Меланию Макмиллан приходился тому дальним родственником.

     Во время перестановки Краучу удалось также пропихнуть некоторых своих из людей в Отдел магических происшествий и катастроф. Повышение получил и Тед, который вместе с Медой и Нимфадорой наконец приняли решение войти в семью Блэк в полном на то смысле, на правах побочной ветви рода. Практически большая половина министерства была если не у нас в руках, то не в руках Дамблдора, все-таки многие не простили ему покушение на одно из основных прав древних родов — а именно неприкосновенность личности и жилища, которые наряду с другими привилегиями подтверждались многими законами на протяжении тысячи лет.

     Поправки в закон о защите магглов быстренько отменили, когда обнаружили неточность в формулировке, формально позволяющую на основании решения одного судьи отменить основные права представителя древних родов. Однако, свой козырь, скрываемый под кучей мелких и ничего не означающих формальных поправок, который пропустили практически все, Дамблдор использовал. Как и две по-настоящему крупные фигуры: Аластора, который теперь скрывался в своем мэноре от тех, кому перешел дорогу, будучи главой Аврората, и Трембли — который в один момент просто исчез. Крауч, как и я, не отличался человеколюбием.

     Но и эти новости меня не особо радовали. Поняв, что кресло под ним начинает шататься, Великий светлый ушел с поста сам, неожиданно назначив себе преемником лорда Гринграсса — наиболее влиятельного представителя нейтральных семей. Казалось бы, странный ход, Гринграсс с Дамблдором находился не в самых лучших отношениях, так как блокировал многие законопроекты, удобные для старика, частенько присоединяясь к партии Малфоя.

     Да только вот сам Гринграсс через Крауча донес до меня условия сделки. Они были просты: ни при каких обстоятельствах не голосовать за назначение меня опекуном Гарри. Именно такое условие стояло первым, дальше уже шел долгий перечень политических компромиссов… Как мне устало объяснил уже Малфой, благополучно вернувшийся в свой особняк, немного потерявший в привлекательности за счет копоти на стенах и полностью уничтоженного сада. Штурмовая группа авроров так и не смогла пробиться сквозь защиту, но вот окружающая местность сильно пострадала, прежде чем их отозвали.

     ***

     — Гринграсс сейчас на коне, — с грустью смотря на то место, где еще неделю назад гордо выхаживали павлины, проговорил немного осунувшийся после задержания Малфой, когда мы разговаривали в недавно восстановленной беседке. — После его назначения, к нейтралам присоединились многие из партии Дамблдора, и с поддержкой Лавгудов и Лонгботтомов те могут не опасаться нашего усиления. Я уж не знаю подробности соглашения, но просто так нам Поттера никто не отдаст.

     — Ясно… — протянул я, задумчиво глядя на кофейный осадок в фарфоровой чашке, который складывался в нечеткий силуэт крупного пса. С другой стороны, с таким же успехом это могла быть корова. Прорицание никогда не было моей сильной стороной. Если оно вообще работает.

     — Есть ещё плохие новости, — выпил из бокала янтарную жидкость Малфой, который, в отличие от меня, мог себе позволить подобную слабость. Я же в последнее время только и делал, что пил зелья восстановления, укрепления и прочие магические микстуры, которые уже не сочетались с алкоголем, увеличив срок отката с помощью хроноворота еще на несколько часов.

     — Как будто бы могло случиться что-то хорошее, — индифферентно отметил я, пытаясь разглядеть, похож больше остаток кофейных частичек на змею или на немного загнутый цветок. В последнее время дела складывались не очень. Помимо неудач с опекунством, Молли ограничила мое посещение Гарри одним днем в неделю. Не помогли и щедрые пожертвования на его содержание, различные обещания и даже привлечение Мюриэль в качестве последнего аргумента. Видимо, Дамблдор плотно схватился за эту семейку.

     Впрочем, хотя бы Мюриэль согласилась бывать почаще у них в Норе, чтобы проследить за мальчиком в обмен на некоторые обещания и поддержку. Также я отдал Гарри сквозное зеркало, чтобы почаще разговаривать… В целом, дела шли не очень. Еще и Люпин впал в кому после попытки нарушить обет. И ещё одна неудача была просто закономерным итогом. Я поднял глаза на замявшегося Малфоя.

     — Что на этот раз?

     — Группа, которую мы посылали в Албанию, исчезла, — в замешательстве протянул Малфой, что заставило меня нахмуриться. После того, как я рассказал Малфою о крестражах и забрал дневник, который оставил тому Реддл, Люциус преисполнился праведного гнева и постоянно настаивал на поиске и уничтожении всех оставшихся крестражей. Его можно было понять, так как последней инструкцией Тома был приказ в случае его безвременного ухода прочитать дальнейшие инструкции из самого дневника.

     Что Люциус, разумеется, не сделал, иначе бы мы с ним скорее всего уже не разговаривали. Сначала, оказавшись под следствием, затем отчаянно пытаясь сохранить части влияния, ускользающие как вода сквозь пальцы, отвлекаться на почившего Лорда у него не было времени. Потом же Малфой просто оставил старый дневник в сейфе, наказав домовому эльфу приглядывать, чтобы никто эту книжку не трогал. К тому моменту Люциус уже не горел желанием выполнять предсмертную волю бывшего господина и скорее хотел избавиться от опасной улики.

     Затем — попросту забыл. И вспомнил о ней только когда я рассказал о крестражах и их воздействии на окружающих, ровно как и продемонстрировал это, забирая дневник к себе.

     Воочию убедившись, что Волдеморту вполне себе по силам возродиться из небытия, Люциус сразу развил бурную деятельность, агитируя меня немедленно искать и уничтожать оставшиеся осколки души. Если об остальных крестражах я в принципе знал, и до всех, кроме как чаши в хранилище Лестренджей, добраться нам было по силам, то основная часть души Реддла, по сведениям из первой книги, на данный момент скрывалась где-то в Албании. Где именно Квиррелл подцепил Воландеморта я не знал, но, пользуясь знаниями из книг, предложил Малфою снарядить отряд, который должен был обнаружить что-нибудь похожее на дух Волдеморта или его следы. Но тот, похоже, со своей задачей не справился.

     — Что последнее они передали?

     — Ничего нового. Что в Албании идет активная резня за влияние между османами и русскими, да просили увеличить финансирование, — развел руками Малфой. — Я так понял, в Албании есть особое место, где часто пропадали маглы, в горах Tomorri, неподалеку от города Берат. В Берате связь и пропала. Что с ними случилось — неизвестно. Ясно только то, что в живых не осталось никого — у них были особые амулеты.

     — Ясно… — со вздохом ещё раз повторил я. Вот и гадай теперь, Волдеморт это или просто наемникам не повезло встрять в местные разборки. Похоже, сейчас смысла посылать ещё одну группу нет, и стоит либо попробовать чуть позже, либо проследить за Квирреллом, который пока что вполне себе доволен местом преподавателя маггловедения и в кругосветное путешествие едва ли собирался. — Тогда, пока гражданская война не утихнет, сконцентрируемся на оставшихся. Есть сведения по сейфам Лестренжей?

     — Там тоже глухо, — помрачнел Люциус. — Гоблинам плевать, какие артефакты хранятся в их сейфах. Главное — чтобы платили. А так как Рудольфус, Рабастан и Беллатриса все ещё в Азкабане, то пытаться инициировать дело о наследстве — мертвая затея. Одно хорошо, пока те в заключении, до сейфов никто из живых так и не доберется.

     — Действительно, и то хорошо, — кивнул я, снова повертев чашку немного. — Тебе удалось войти в совет попечителей?

     — Вот тут есть подвижки, — оживился Люциус, даже отрываясь от созерцания пустырей. — В целом, дело стоит только за парой замшелых пней, к которым я уже подобрал ключики. После выборов, я думаю, можно будет ещё раз надавить, и забрать себе два места из двадцати трех.

     — Я вижу, вы с Краучем сработались? — немного улыбнулся я, вспоминая, как плевался Малфой, когда я в первый раз предложил ему этот союз.

     — Вроде как, — он неопределенно покрутил рукой, скривившись. — Чего у него не отнять, так это железной хватки. Если вцепится, то уже не оторвать. Хорошо, что он на нашей стороне. Кстати, не расскажешь…

     — Нет, — с укоризной посмотрел я на Малфоя. — Его секреты — это его секреты. Важно знать, что он на нашей стороне. Точно.

     — Чего не скажешь о его людях, — невинно протянул Люциус и пригубил бокал, вставив очередную колкость.

     — С этим выродком уже покончено, — мрачно улыбнулся я. — Не знаю, на что он рассчитывал, но Дамблдору было определенно плевать на судьбу предателя.

     — Как и на многих, — протянул хозяин поместья, усмехаясь.

     — Да, как и на многих, — не стал отрицать, дернув щекой в намеке на улыбку.

     — Устрой мне встречу с Гринграссом, — после недолгого молчания сказал я Малфою. — Ты ведь уже говорил с ним, возможно, нам есть что ему предложить.

     — Это будет не так уж просто, — поморщился Люциус. — Я уже несколько раз предлагал ему личную встречу, между нами тремя, но тот отказывается. Общался только через Ксенофилиуса. Мне кажется, он просто боится.

     — Боится чего? — я недоуменно взглянул на Малфоя.

     — Тебя, разумеется, — немного нервно улыбнулся тот. — Ну, может быть не боится конечно, но опасается реакции. Не знаю, как прочие, но старый Гринграсс явно заметил твой перформанс в суде. Сам не слышал, но мне рассказывали, что ты многих напугал проявлениями своей… магии. Черные глаза, физическое проявление ауры. Многие из тех, кто помоложе, уже начали за глаза называть тебя новым Темным Лордом… Ваше темнейшество, — изобразил Малфой учтивый поклон, но так и остался сидеть.

     — Мордред! — опять еле сдержал я эмоции. В последнее время восстановление контроля над собственной силой давалось мне ой как непросто, и пожинать плоды собственной несдержанности было закономерным, но крайне неприятным шагом. Ведь я собственными руками успел добавить себе уже новых врагов, помимо имеющихся. — И многие верят в эту чушь?

     — Не знаю, чушь это или нет, — серьезно посмотрел на меня Малфой. — Но по слухам, некоторые из потенциально сомневающихся проголосовали против твоей кандидатуры в опекунстве, выбрав, мягко говоря, не очень привлекательный вариант с семейкой Уизли, в том числе из-за подтверждения собственных опасений. Не может воспитывать национального героя потенциально темный маг, который доказал это всем прямо перед собранием Визенгамота.

     — Вот же… — прикрыл я лицо ладонью. — И много таких?

     — Не много, всего пара-тройка человек из самых мнительных, — ответил Люциус, успокаивающе хлопнув по плечу. — Но я бы посоветовал тебе не отсвечивать фамильной магией. Хотя бы какое-то время.

     — И что с этим делать? — со вздохом сжал переносицу и слегка потёр, ощущая, как начинает от обилия мыслей болеть голова.

     — Да собственно… ничего, — развел руками Малфой. — Память у людей коротка. Да и Рита постаралась на славу с её статьей о роли Дамблдора в воспитании национального героя. Дальше слухов дело не пошло. Так, заметка у Лавгуда в его «Придире», но кто ее читает… Так что, пара крупных пожертвований на благотворительность, ещё пара статей об этом, несколько открытых приемов. Потом войдем в совет попечителей, ещё несколько пожертвований на нужды школы — и все гарантированно забудут об этом инциденте. Главное — вести себя максимально бело и пушисто, хотя бы какое-то время…

     — Его-то у меня и нет, — со вздохом откинулся я на спинку кресла, сцепив пальцы за затылком. — Время в данном случае работает на Дамблдора. Не один ты умеешь притворяться белым и пушистым.

     — Попрошу заметить, белизна волос — это наша фамильная гордость, — пригладил лощеную прическу хозяин поместья, усмехнувшись. — В отличие от Дамблдора, это не приобретенная вульгарная седина, и в его-то годы. Послушай, ничего за это время не случится. Уизли, конечно, та ещё семейка, но сейчас с Поттера пылинки будут сдувать, вся магическая Британия следит за ним. К тому же, у нас практически большинство голосов в Министерстве и Визенгамоте. Кампания проходит хорошо, Альбус крупно просчитался, когда…

     — Похоже, кто-то уж слишком сработался с Краучем, верно? Мой скольз-с-ский друг… —практически прошипел я в лицо побледневшему Малфою, не заметив, как самоконтроль дал трещину и глаза вновь наливаются чернотой. Черт, опять это проклятие… Я несколько минут помолчал, возвращая душевное равновесие, после слов, звучавших голосом Крауча. — Прости, сорвался.

     Я залпом выпил еще одну чашку кофе, которую принес расторопный домовик.

     — Знаешь, я теперь немного понимаю Гринграсса, — также выпил напиток Люциус, нервно усмехнувшись. — Если ты устроил подобное там, то вполне понятно его нежелание оставаться с тобой наедине. Может быть, тебе вместо кофе умиротворяющего бальзама предложить?

     — К сожалению, не поможет. Даже если не учитывать, что среди набора тех зелий, что я пью, умиротворяющее вызовет интоксикацию, — поморщился я, поднимаясь с кресла и заканчивая нашу беседу. — С этим я и сам справлюсь. Просто не совершай ту же ошибку, что и Крауч. Дамблдор — не та фигура, чтобы серьезно рассчитывать, что тот ничего не предпримет, если дать ему время на подготовку. Как и на то, что у него не осталось лишних тузов в рукаве. Время утекает, Люциус. И я чувствую, что ничего хорошего ожидание не принесет. Что же до остального — буду белым и пушистым… Только устрой мне встречу с Гринграссом, хотя бы на нейтральной территории.

     — Хорошо, я постараюсь, — поджал губы Малфой. — Через неделю Слизнорт устраивает прием в честь дня рождения своей жены. Так как они в одной коалиции, Гринграсс точно будет приглашен. У меня найдется чем его заинтересовать, чтобы он включил тебя в список приглашенных.

     — Надеюсь на тебя, Люциус, — взглянул я в глаза блондину перед прощанием. — Не подведи.

     — Не подведу, — услышал я, прежде чем водоворот трансгрессии унес меня в Блэк-мэнор. Меня ждал Поллукс, который все же счёл те долгие часы теории и практики, что я провел вне времени, приемлемыми, и согласился обучать меня дальше.

     ***

     — Не подведи, не подведи, — задумчиво потер предплечье, на котором все еще оставалась побледневшая темная метка Малфой, оставшись в одиночестве. Если не считать чудаковатого домовика, конечно. Затем блондина немного передернуло, и он залпом допил бокал. — Как будто бы старого Темного Лорда мне не хватило. Вот брошу всё и уеду в Австралию, Нарцисса давно хотела на океан, а там сейчас тепло… и павлины…

     ***

     — Expulso duo! — Мощный сдвоенный взрыв уничтожил группу манекенов, разметав их ошметки во все стороны. Те словно бы нехотя вернулись в исходную форму человеческого тела.

      — И чему ты учился все это время? — Стоящий рядом старик презрительно фыркнул. — Опять детские заклинания. Давай что-нибудь посложнее.

      — Bombarda Maximа, triplex, Capacious extremis, turn ut pulvis! –звенящее от налитой в него силы заклятие бомбарды пробило насквозь строй манекенов, подорвавшись в середине, но на этот раз манекены не разлетелись, а буквально были притянуты к себе огромной искажающей свет темной сферой, которая сузилась, а затем расширилась, поглощая без остатка оставшиеся стоять снаряды, превращая все в прах.

      — Неплохо… — справа послышался короткий зевок. Давай усложним задание. — Hupifors maxima!

      Площадное заклинание, посланное отточенным движением в группу нехотя восстановившихся манекенов заставило тех ожить и в едином порыве, достав взятые из ниоткуда клинки наброситься на меня.

     — Protego totalum, Fianto Duri, Defluxiones triplex!!! — быстро воздвиг я мощную защиту, в которой на несколько секунд увязли накачанные магией особняка манекены, затем огромная ветвистая молния, проломив остатки защиты, оставила от големов только оплавленный металл, который начал медленно собираться в однообразные фигуры. Звук от разряда заставил меня поморщиться, однако артефакты справились с задачей, и я не оглох.

     — Неплохо, хоть научился ставить защиту прежде чем атаковать, — довольно кивнул дед, ковыряясь пальцем в ухе. — Посмотрим, как ты справишься с этим… Fuertido…

      На этот раз взмахнул он палочкой без видимого эффекта, но, судя по тому, что тот на этот раз отошел намного дальше от меня, дальнейшее мне не понравится. И вправду, заклинание деда всего лишь открывало одну из запрятанных в огромном зале ниш, из которой друг за другом вышли три голема. Теперь, вместо кучи манекенов, передо мной стояли всего три одинаковых бронированных рыцаря со зловеще горящими красными внутри забрал огнями. В руках у двух статуй были булавы и щиты. У среднего же единственный меч — клеймор, размером с мое туловище. В целом, ничего сложного, и я попробовал первую связку заклинаний, которые…

     — Дьявол! — я едва разминулся с отскочившим от явно артефактного щита заклинания.- Это же…

     — Да! — рассмеялся мне уже у выхода из зала старик. — Это анимированные охранные химеры и гоблинская сталь! И тебе не хочется знать, чего мне это стоило… приятно провести время, внучок! Не умри раньше времени!!!

     С этим словами Поллукс выскочил из зала, захлопнув дверь и мой путь к отступлению.

     — Цванг! — лязг металла о металл заставил мысли в голове метаться быстрее. Возгордившись, что уже практически выхожу в ничью в личной дуэли со стариком, я забыл, что его профильное направление не боевая магия, по которой тот имел ранг Мастера, и даже не рунная магия и трансфигурация, а химерология.

     — Ну хорошо, — я развернулся к кажущимися неповоротливыми големам. Белая палочка привычно скользнула в левую руку. Судя по всему, меня ждало резкое повышение уровня сложности и следовало использовать все козыри, какие только есть.

     ***

     Вот уже десять минут из-за плотно закрытой двери доносились ужасающие по своей мощи звуки взрывов и скрежета. Старый маг же в это время неспешно ужинал на трансфигурированном сервированном столике, вгрызаясь крепкими зубами в хорошо прожаренный бифштекс. Рядом непроизвольно вздрагивал от особо сильных звуков старый домовик, нерешительно смотря на дверь.

     — Беспокоишься? — наконец отложил в сторону столовые приборы Поллукс, посмотрев на домовика.

     — Нет, господин… — помахал огромными ушами эльф.- Не совсем. Просто это же одно из величайших ваших творений, вы уверены, что…

     — Он справится? — продолжил невысказанную мысль маг, улыбнувшись.- Думаю, что он вполне способен продержаться достаточно долго против моих химер. Даже, учитывая гоблинское железо, за которое я. кх-хм. забудем. Уж не знаю, как, но за прошедшее время Сириус стал намного сильнее и набрал в практике. Пробелы еще есть, но в последний раз если бы не опыт, то мне пришлось бы туго.

     — Но ваши химеры… — еще более нерешительно продолжил слуга. — Вы сами говорили, что даже вы с трудом бы их одолели.

     — Да ничего с ним не будет, Донни, — махнул рукой старейший Блэк. — Тем более, что у химер стоит запрет на причинение смерти моему непутевому внуку. А немного сбавить с него спесь будет не лишним. Как бы не возгордился своими успехами против слабого старика.

     — Слабого старика, — с нечитаемым выражением скепсиса, забавно смотревшегося на лице домовика, покачал тот головой.

     — Что? — сделал вид, что не расслышал маг.

     — Ничего, хозяин, — сделал вид, что ничего не сказал эльф. — Я хотел сказать, что уже минуту как там тишина.

     — Да? — оживился старик, потирая руки. — Ну, кажется процесс воспитания подошел к концу. Убери здесь все, а я пойду проведаю нашего «главу»!

     С этими словами, старик энергичным движением поднялся, не заметив странного выражения на лице домовика.

     — Ну что ж, — произнес Поллукс, открывая дверь в тренировочный зал. — Надеюсь, ты… какого… Мерлин!!! Мои химеры!!! Мои деньги!!!!!

      Дверь за старым магом захлопнулась, отрезав от ушей домовика отчаянный крик схватившегося за седые волосы мага.

      А старый домовой эльф, который перенял многое от своего мага, включая характер, только улыбнулся, щелчком пальцев убирая остатки роскошного ужина и направляясь за бутылкой крепкого виски, чувствуя, что оно его хозяину может скоро понадобиться. Для Донни не было секретов в этом доме. Как для него не было секретом, что стоившие огромные по меркам людей деньги произведения гоблинского искусства уступили в соревновании с магией древнейшего рода Блэк. А еще эльф знал, что кроме своей семьи, Поллукс больше всего на свете любил деньги.

      Став политиком, я понял, что линия не выходит из центра влево или вправо — она идёт по кругу. Уйдя далеко влево, вы однажды встретитесь с тем, кто ушёл далеко вправо, и придёте к одному. ((C) Т. Шелби)

     ***

     — Послушай, Сириус… — немного отдышавшись от труднопереводимой тирады, состоящей преимущественно из отборного английского мата, произнес Поллукс. — Я просто не представляю, как тебе это удалось.

     Как я понял, ломать дорогостоящих химер вместе с половиной зала все-таки не следовало. В то же время старику стоило об этом сказать заранее, а не ставить меня перед фактом. Правда, мое возмущение было несколько вялым, потому что бурлившие внутри эмоции неожиданно пропали, вместо них появилось только сильное истощение.

     В бою против практически неуязвимых железяк выложился я действительно на полную. Сейчас же Поллукс, осмотрев покореженные, еще вяло шевелящиеся останки химер сквозь артефактный монокль, с подозрением смотрел уже на меня. Немного так постояв, он произнес парочку диагностирующих заклинаний, левой рукой помахав передо мной магическим концентратором, и озадаченно на меня посмотрел.

     — Жить хотелось, вот и удалось, — вяло огрызнулся я, тяжело дыша.

     — Да ничего бы они тебе не сделали, болван! — снова взъярился старый маг. —Ты серьёзно думал, что я не поставил туда ограничителей?

     — Да кто тебя знает, — я с подозрением покосился на недовольного деда.

     — Если бы прочитал все книги, которые я тебе давал, то знал бы, что я просто физически не могу серьезно навредить главе рода, — серьезно ответил старик. Только вот я все это читал.

     — И как раз в книжках я нашел много чего интересного, — со скепсисом ответил. — Даже сейчас навскидку могу сказать, несколько способов обойти данный запрет, включая использование тех же химер.

     — Ага, значит все же усвоил урок, — мгновенно повеселел Поллукс. — Рад, что ты принялся за учебу всерьез, хотя и не очень понимаю, как ты смог столько успеть за такой короткий срок… Или нет! Хроноворот, значит?

     — Да, пришлось использовать хроноворот, чтобы угнаться за временем, — пожал плечами я. Не то чтобы я планировал это как-то скрыть от деда. Месяц с небольшим - действительно слишком малый срок для существенного усиления.

     — Ты же правильно оцениваешь риски? — опять недовольно спросил Поллукс, однако в его голосе слышалось больше беспокойство. — Игры со временем – это не шутка. Не то чтобы это кого-то останавливало, но без соблюдения мер предосторожности, ты можешь в один момент просто…

     — Да знаю я, — с трудом подавил я зевок. — Стереть себя или очутиться в другой линии времени, я внимательно прочел все инструкции, перед тем как его использовать. Только для тренировок. Никаких контактов с внешним миром, я максимально осторожен, деда.

     — Ну, нотации читать не буду, — развел руками старик. — Главное не переусердствуй, а то будешь как Дамблдор годам к пятидесяти. Поверь, старость – это не то, что нужно приближать специально. Есть некоторые болячки, которые даже зельями… кх-хм.

     — Дед!

     — Да, молчу, ты же у нас самый сильный и все знаешь лучше старого Поллукса, — ехидно ухмыльнулся тот. — Только не говори потом, что я не предупреждал.

     — Забудем, — поморщился я в ответ. — Главное, что я свою часть сделки выполнил, тест твой прошел. Что дальше?

     — Дальше, внучок, только практика, — опять задумался маг. — Кажется, надо будет навестить старый дом и покопаться у нас в библиотеке. Я уже не помню, что именно там есть подходящего под твою гипертрофированную силу. Я до сих пор удивляюсь, как ты так… Знаешь, а ведь по грубой силе ты уже превосходишь твоего старика Ориона на его пике. Не Геллерт конечно, и даже ещё не его личная гвардия, но что-то совсем близкое. И похоже, что твое сосредоточие еще активно растет, прямо как у подростка. Следов каких-нибудь особо мерзких ритуалов, которые могут дать такой эффект, я не вижу… Не ответишь дедушке, как так вышло?

     — Эм-м… как-то само собой? — полувопросительно ответил я, внутренне немного напрягаясь.

     Были у меня догадки, почему магический резерв все еще продолжал активно развиваться даже в таком возрасте. Хотя казалось бы, с годами, после двадцати пяти лет этот рост только замедлялся. Так что я решил сменить тему, уводя Поллукса от потенциально-опасных мыслей:

     — А ты не говорил, что лично сражался с Гриндевальдом!

     — Да нет, — отмахнулся маг, погрузившись в воспоминания. — Какое там. Скорее всего, я не продержался бы против него и пары минут. Я, знаешь ли, химеролог, а не боевик. Так, видел только издали… Вот у Арктуруса, точно были бы шансы. Особенно если бы Гриндевальд был без старшей палочки. Но чего там говорить. Таких сильных магов практически никогда не идут убивать в одиночку… Кстати, вот тебе еще один совет, внучок.

     Он неожиданно серьезно посмотрел мне в глаза.

     — Не полагайся полностью только на свою силу. Если попытаешься справиться со всем один, то, каким бы сильным ты ни был, это тебя не спасет, — дед постучал левым пальцем по виску. — Мозг – вот самое главное оружие мага. Учись пользоваться именно им. В последнее время, вроде бы, у тебя даже это неплохо выходит.

     — Ты это о чем? — с подозрением спросил я расщедрившегося на комплимент Поллукса. От него слышать похвалу было действительно редкостью.

     — Я о твоей маленькой игре в министерстве, — еще раз ухмыльнулся маг. – Уж на что я живу в глуши, но даже до меня донеслись слухи о том, что Дамблдора всерьез кто-то подвинул. Не без потерь, конечно, но в реальной жизни ничего так просто не случается.

     — Да какое там… — махнул я рукой. — У меня были все козыри на руках, а он все равно сумел выкрутиться. Второго такого шанса уже, наверное, не будет…

     — Ну не скажи, — похлопал меня по плечу старик. — Если отголоски донеслись даже до Франции, то камень в воду сброшен был огромный. Учитывая, что еще несколько месяцев назад ты сидел в Азкабане - это довольно неплохо. Старик, конечно, сам себя решил закопать, оставив мальчишку у магглов…

     — Ага, «неплохо»… — односложно ответил я, внутренне опять начиная злиться. Со всеми знаниями, полученными из книг, с беготней по кладбищам и разыгранными спектаклями. С поддержкой одного из богатейших людей в магической Британии – я все равно умудрился практически проиграть! Знай Поллукс все обстоятельства, уж вряд ли бы сейчас я выслушивал вторую похвалу за вечер.

      — Ладно, время уже позднее, — повернулся к выходу дед, с сожалением поглядев на искореженный гоблинский металл. Затем, уже у дверей особняка, на прощание добавил: — И надеюсь, что ты помнишь о том, что я сказал ранее. Мозг и связи. Постарайся обрасти полезными союзниками именно сейчас. Для этого, пожалуй, самое лучшее время.

     ***

     — Связи и союзники… — вспомнил я слова Поллукса, наблюдая, как по аккуратной дорожке к богато украшенному поместью Слизнорта степенно шествуют маги и магессы. — Ну что же, постараемся найти и то и другое.

     — Мой дорогой лорд Блэк, мне кажется или это платье сидит на мне как-то не так? — вырвала меня из раздумий мисс Струглер, забавно нахмурившись пытаясь заглянуть себе за плечо.

     Очаровательная колдунья была одета в ярко-красное вечернее платье, хорошо сочетающееся с моим собственным классическим костюмом из шелка акромантула и черной мантией, больше похожей на пальто. К счастью, изменчивая французская мода допускала подобный мовето́н, тогда как в Англии чародеи были, конечно же, более консервативные в выборе одежды.

     По крайней мере, при подборе наряда, выборе цвета и фасона, которые бы сочетались, искушенная в моде побольше моего волшебница настояла именно на этом варианте. При этом забраковав один из моих костюмов, так что пришлось немного задержаться.

     — Что вы, выглядите сегодня просто волшебно, — ничуть не покривил я душой, произнося эти слова. — Платье сидит идеально, как ему и положено на идеальной девушке.

     — А вы, оказывается, льстец, Сириус, — рассмеялась мисс Струглер, тут же перестав оглядываться и взяв меня под руку, а затем недовольно добавила: — Сколько вас можно просить звать меня просто Лиана?

     — Еще раз точно, мисс Струглер, — улыбнулся я, но затем увидев недовольный блеск в глазах девушки, поспешно исправился. — Впрочем, хорошо, Лиана. Пойдемте?

     — Конечно, — ответила девушка с лукавой улыбкой. — Не стоит заставлять высшее общество ждать.

     Прием у представителей древней французской семьи, в принципе, ничем не отличался от приема у английской или любой другой аристократии. Огромное поместье было украшено преимущественно в зеленые цвета, которые так любил бывший декан Слизерина. Гости прибывали на специально отведенную площадку возле ворот поместья порталами. На этом приеме собрались самые сливки общества, включая влиятельных лордов, членов министерства и просто знаменитых магов со своими парами.

     Порт-ключом являлось зачарованное пригласительное письмо, которое активировалось за полчаса до начала торжества, чтобы гости сумели прибыть вовремя. Пригласительное было на двоих, и, чтобы не выделяться, я позвал с собой мисс Струглер, которой уже и так задолжал пару встреч.

     Та, к моему счастью, думала не слишком долго, всего пару дней, а затем обрадовала меня согласием. Я бы, конечно, мог прийти один, но это было бы неразумно, если я собирался показать высшему обществу магической Британии, что я подчиняюсь его традициям. Реддл, например, никогда не ходил на праздные мероприятия с кем-либо, кроме своих подручных, что не добавляло ему политических очков. Магическое общество очень консервативно, и если ты выбиваешься из ряда, то это не всегда хорошо.

     В то же время, мисс Струглер была для меня идеальным вариантом. Чистокровная, из довольно старой, но не древней семьи, обделенная какими-либо явными врагами и союзниками, придерживаясь строго нейтралитета. Умна, красива, а главное – прекрасно понимает условия игры, в которой этот вечер не первое свидание, а скорее партнерское одолжение. Что не мешает ей, конечно же, наслаждаться происходящим.

     — Лорд Блэк, мисс Струглер, рад с вами вновь встретиться и добро пожаловать в мою скромную обитель, — с приятной улыбкой встретил нас хозяин поместья, Гораций Слизнорт. Низкий, немного полноватый маг выглядел сегодня настоящим щеголем, встречая гостей в вышитой золотом мантии.

      — Добро пожаловать, — так же с улыбкой, но уже немного усталой, поприветствовала нас жена Горация – Флоренс Слизнорт, в противоположность своему мужу довольно… утонченная женщина, одетая в платье спокойных голубых тонов. Несмотря на почтенный возраст, шестьдесят лет, как никак, выглядела жена бывшего профессора просто замечательно. Вот что значит супруга признанного мастера зельеварения.

     — Приятно познакомиться, миссис Слизнорт, — поцеловал я руку имениннице, и сразу же вручая букет белых роз, движением фокусника вытащенных из пространственного кармана. — Это для вас. А также подарок к дню рождения.

     — Огромное спасибо, — еще раз тепло улыбнулась женщина, принимая букет и небольшую коробочку, украшенную резьбой и камнями, передавая ее тут же появившемуся рядом с ней домовику.

     — Мисс Струглер! — в свою очередь с удовольствием склонился к руке моей спутницы Гораций.

     — Профессор, рада вас снова видеть, — охотно поприветствовала бывшего декана слизеринка. — Миссис Слизнорт, примите мои самые горячие пожелания и поздравления!

     — Ох, я уже давно уже не ваш профессор, моя дорогая, — начал отмахиваться Слизнорт, однако было вполне заметно, что ему приносит удовольствие напоминание о том, что тот когда-то обучал половину присутствующих в зале. — Однако я горд, что имел честь быть вашим профессором, а также помню наши небольшие клубные посиделки…

     — Ну что вы, профессор, вы навсегда останетесь моим любимым преподавателем! А помните… — где-то здесь я перестал слушать, ведь начались придворные расшаркивания двух любителей коллекционировать людей. Я даже не удивлен, что Лиана была в так называемом «Слаг-клубе». Уж мимо такого бриллианта старый пройдоха точно бы не прошел. Конечно, на последних курсах Хогвартса мы точно не обращали внимания на младшекурсников, но вряд ли бы Гораций не обратил внимание на правнучку изобретателя вредноскопа.

      — …ну, и просто веселитесь, я думаю, вы найдете здесь много знакомых лиц, — на приятной ноте распрощался Слизнорт. Я же уже заметил множество людей, с которыми хотелось бы пообщаться.

     Первый из них – лорд Гринграсс со своей супругой, сейчас был в компании представителей их политического блока. Его должен был пригласить на приватную беседу Малфой, который пока что отдавал предпочтение фуршету. В целом, как и многие, собравшиеся в этом зале, уж что-что, а Слизнорт, как истинный приверженец гедонизма, расстарался на славу и столы ломились от различных яств.

     В углу, на небольшой сцене играли музыканты, какая-то малоизвестная группа, но музыка явно была неплоха. Единственное, что классические произведения магической Британии явно были на любителя, и я к ним, к сожалению или к счастью, не относился. Мои взгляды, похоже, разделял еще один гость Слизнорта - Мирон Вогтэйл, солист группы «Ведуньи», который периодически со странным выражением лица поглядывал на музыкантов.

     Помимо «цвета» политического общества, собравшихся на прием в честь дня рождения миссис Слизнорт, в зале присутствовали Элдред Уорпл, который год назад издал нашумевшую книгу «Братья по крови: моя жизнь среди вампиров», Айдан Кили – ирландский волшебник, ловец команды «Кенмарские коршуны», и, разумеется, купающийся в лучах славы Гилдерой Локхарт, который, по слухам, скоро должен был выпустить новую книгу про поимку опасного темного мага.

     В целом, знакомых лиц было достаточно много, и сперва я направился к фуршетному столу, в компанию к Малфою и его приближенным. Особого плана на сегодняшний вечер, кроме как наконец поговорить с Гринграссом, у меня не было. Единственное, что нужно было сделать – это просто произвести приятное впечатление, без лишних спецэффектов, возможно – познакомиться с кем-нибудь лично. Публика здесь собралась очень даже располагающая к налаживанию связей, слаг-клуб все-таки… В свое время знакомства, полученные после не обязывающих ни к чему посиделок у старика-преподавателя помогли многим. И, пусть и заочно, но все с друг другом были здесь знакомы.

     — Лорд Блэк!

     — Лорд Малфой, — поздоровался я с Люциусом, который поочередно представил мне лорда Нотта, а также других своих приятелей, уже из Министерства. — Позвольте представить вам мою спутницу, мисс Струглер.

     — Лорд Малфой, — протянула ручку дама для положенного этикетом поцелуя. Разумеется, они были знакомы заочно и раньше, но официально представлены все же не были.

     

     Дальше завязалась степенная беседа о погоде, обсуждение и дегустация широкого ассортимента закусок, а также, разумеется, мода. Малфой, как оказалось, был знаток новейших трендов, так что нашел в лице Лианы благодарного собеседника.

     Спустя некоторое время объявили первый вальс, в котором я, разумеется, охотно поучаствовал. Не то чтобы был знатоком танцев, но не оттоптать ноги своей партнерше я все-таки сумел. И, знаете, есть что-то завораживающее в танце, казалось бы, только пару минут назад музыканты начали играть первые аккорды, а уже пролетело больше часа.

     

     Когда все пары вдоволь натанцевались, слово взял хозяин сегодняшнего банкета. Гораций важно взошел на первые ступеньки лестницы, которая находилась в самом центре зала, ведя на второй этаж, и, усилив звук магией, несколько раз постучал в бокал.

     — Кх-кхм, — прокашлялся маг, торжественно поднимая руки. — Друзья мои, пользуясь привилегией и честью, данной мне тем, что вас всех сюда пригласил именно я…

     В ответ послышались сдержанные вежливые смешки на немудреную шутку.

     — Так вот, — когда смех утих, продолжил Слизнорт, улыбаясь. — Пользуясь этой привилегией, хочу поднять бокал за мою прекрасную спутницу жизни, мою жену – Флоренс! С днем рождения, моя дорогая!

     Слизнорт поднял бокал, салютуя своей второй половинке, которая, в отличие от него, видимо, не очень любила большие застолья и стояла возле музыкантов с ещё одной незнакомой мне дамой. Флоренс тепло улыбнулась мужу и картинно присела в шуточном реверансе, но острый взгляд не мог не заметить мелкие детали, которые выдавали в миссис Слизнорт достаточно уставшую, если не сказать изможденную женщину. И, если подумать, то пара часов общения с гостями не должна вызвать такую реакцию.

     Еще одной странностью было то, что я вообще никогда не слышал о миссис Слизнорт, в смысле, в книгах и фильмах её так и не представили.

     — Тебе не кажется, что миссис Слизнорт выглядит как-то не так? — шепнул я своей спутнице, отпившей из бокала с шампанским.

     — Да нет, — краем глаза посмотрела на женщину мисс Струглер. — Немного устала, наверное. Немудрено, Гораций созвал сегодня много гостей.

     — Наверное так… — со вздохом согласился я.

     — О чем шепчетесь? — возник рядом с нами жизнерадостный Малфой. Вот кто чувствовал себя на таком приеме как рыба в воде, успевая между делом пообщаться, кажется, с половиной присутствующих, попутно дегустируя очередной сорт вина.

     — Да так, показалось, что миссис Слизнорт какая-то уставшая сегодня, — поделился я предположением с Люциусом. — Должно быть, она, в отличие от Горация, не слишком любит людные вечеринки.

     — И это тоже, — немного приблизился ко мне Малфой и понизил голос. — Но, ходят слухи, что Флоренс недавно серьезно заболела. Настолько, что даже сам мастер зельеварения не нашел лекарства и был вынужден пойти на поклон к Дейвису Дервенту — главврачу Мунго, и даже Фламелю. Ответил, конечно же, только первый. И хвала Мерлину, кажется, лечение пошло на пользу. Очень милая женщина, скажу я вам.

     — О, какой ужас! — негромко воскликнула Лиана, теперь с жалостью глядя на уставшую женщину.

     — Ясненько… — задумался я, понимая, возможно, почему ее никогда не упоминали в книге. Затем, не иначе как по ассоциативному ряду, мысли перескочили на еще одного «персонажа». Лавгуд! Чертов Лавгуд, который ставит мне палки в колеса, и его жена, которая умрет до поступления дочери в школу.

     Кажется, у меня появилась еще одна возможность реализовать знания из другого мира. Если, конечно же, не сработает эффект бабочки. Информация, в потенциале, полезная, только нужно будет покопаться в памяти и найти больше подробностей, а потом подумать, как ее использовать.

     Предотвратив смерть жены, я получу Ксенофилиуса себе на блюдечке, что может поломать всю игру Дамблдора… Вот только как это сделать, да еще и так, чтобы он понимал, кому обязан – это задача не из простых. Либо… Сделать так, чтобы сам Ксено тоже пострадал в этом эксперименте. Тогда я смогу…

     — Сириус? — окликнула меня Лиана, немного нахмурившись.

     — Да, что? — тут же вынырнул я из своих мыслей.

     — Эм… Ты знаешь, ты меня сам просил сказать, если в тебе что-то поменяется, — наклонившись к моему уху, обеспокоенно произнесла девушка, обжигая горячим дыханием.

     — Да…

     — Так вот, у тебя глаза потемнели, — спустя секунду наконец отстранилась та, смутившись компрометирующей позы.

     — Кхм-м, — я быстро глотнул немного шампанского, постаравшись успокоить магию. — Так лучше?

     — Да, — все еще подозрительно глядя мне в глаза, произнесла Лиана. — А что это…

     — Это у него семейное, — все же услышал Люциус, решив вмешаться. — Как выпьет чуть больше, так и начинает буянить. Лорду Блэку больше не наливать!

     — Ну-ну, — явно не поверила мисс Струглер, качнув головой.

     — Кстати, Люциус, — повернулся я к Малфою, уходя от неприятной темы. — Как там обещанный разговор?

     — Да, конечно, — встрепенулся сиятельный лорд, извиняюще посмотрев на Лиану. — Мисс Струглер, я украду вашего кавалера на некоторое время?

     — Опять эти скучные дела, — махнула рукой Лиана. — Крадите, лорд Малфой, раз это так необходимо.

     Я на всякий случай ещё раз извинился перед девушкой, хотя она была в курсе того, что этот вечер для меня – одна из возможностей поговорить с нужными людьми, так что всерьез не обижалась, и мы с Малфоем проследовали к лорду Гринграссу, который, наконец, вышел из своего окружения и общался с одной из судей – Гризельдой Марчбэнкс. Она, к слову, одновременно являлась еще и главой Волшебной экзаменационной комиссии и лично принимала экзамены у большинства находящихся в зале магов.

     — Лорд Гринграсс, миссис Марчбэнкс, позвольте представить вам моего друга лорда Блэка, — подошел к разговаривающей парочке Малфой.

     — Люциус, в этом нет никакой необходимости, — протянула мне руку в белой перчатке крошечная, немного сутулая ведунья с морщинистым, словно затянутым паутиной лицом, которое сейчас растянулось в улыбке. — Я помню, юноша, как принимала у вас ЖАБА по трансфигурации и заклинаниям. И я рада, что вы все-таки не зарыли свой талант в землю. Верно, помните мои слова?

     — Как я мог забыть, миссис Марчбэнкс, — я поцеловал воздух над рукой древней волшебницы, которая нехотя поставила мне-Сириусу несколько лет назад «превосходно», сообщив, что это только из-за того, что лично знала моего дедушку и не верит, что я показал все, что на самом деле умею. — Впредь стараюсь быть достойным своего дедушки.

     — Лорд Гринграсс, — переключившись на второго мага, пожал я словно бы нехотя поданную руку, тоже в перчатке.

     — Лорд Блэк, — с непроницаемым лицом ответил Гилберт Гринграсс – высокий черноволосый мужчина, который был очень похож на Люциуса, за исключением цвета волос и более холодных водянисто-серых глаз. — Очень рад встретиться с вами… лично.

     — О, Люциус, — очень быстро уловила момент старая леди, беря Малфоя под локоток. — Я хотела с вами пообщаться по поводу взноса в фонд Хогвартса, вы же знаете, что…

     На этой ноте они удалились, оставив меня с Гринграссом наедине. Если не считать сотни гостей, которые были вокруг, разумеется.

     — Может быть, нам стоит найти более уединенное место для беседы? — я кивнул в сторону выхода к беседке, которая сейчас была как раз пуста.

     — Думаю, что нам с вами, лорд Блэк, нет в этом необходимости, — отказался от предложения маг, продолжая со скучающим выражением лица стоять с бокалом в руке. — Тем более, что я уже передал лорду Малфою все, что хотел сказать. И не вижу продолжения этого разговора.

     — Хорошо, — я легко принял желание Гринграсса оставаться на виду у всех, хотя он уже начинал несколько раздражать. — Но, насколько я помню, ваш политический блок всегда славился своей… гибкостью во взглядах. Неужели нет ничего, чем я бы мог вас заинтересовать в решении одного определенного вопроса?

     — Как я уже сказал, необходимости в чем-либо сейчас у нас нет, лорд Блэк, — продолжил Гринграсс. — И условие решения этого вопроса уже обговорено с другой стороной. Со всем уважением, вам нечем нас заинтересовать.

     Он немного развернулся ко мне боком, намекая об окончании беседы.

     — Возможно, вы меня не правильно поняли, — сделал я еще одну попытку. — Я готов пойти на многое, деньги, влияние, что-то иное… Только скажите, лорд Гринграсс. Я готов обсудить любые условия…

     — Лорд Блэк, — с нечитаемым выражением лица прервал меня Гилберт. — Как я уже сказал, несмотря на все перечисленное, вам нечем меня заинтересовать. Давайте закончим этот неприятный разговор.

     Странное дело, я даже не разозлился. Возможно, потому как предполагал подобный исход разговора, хотя и надеялся на обратное. Все же, Дамблдор умеет уговаривать, знать бы еще, чем он подцепил крепко Гринграсса, помимо очевидного перевеса в Визенгамоте. Деньги? Вряд ли. Производства и прочего у самого Гринграсса вполне хватает, пусть и не настолько, чтобы явно противопоставить себя нашему с Малфоем союзу. Здесь что-то иное… Но узнать, что именно я вряд ли смогу. К сожалению, он сам выбрал.

     — Знаете, лорд Гринграсс, а мне ведь всего этого было не нужно, — проговорил я задумчиво.

     — Не понимаю, о чем вы, — с напускным удивлением приподнял мужчина левую бровь.

     — О том, Гилберт, — нарушая правила приличия, продолжил я, обращаясь к нему по имени. — Что мне вполне было бы достаточно того, что я имел тогда. Сейчас я понял, что линия не выходит из центра влево или вправо — она идёт по кругу. Уйдя далеко влево, вы однажды встретитесь с тем, кто ушёл далеко вправо, и придёте к одному.

     — Я все еще не понимаю вас…

     — Ничего, — тепло улыбнулся я невозмутимому магу. — Вы скоро поймете.

     Гринграсс всё так же пытался казаться невозмутимым, но я уже почувствовал, что его маска дала трещину.

     — Наслаждайтесь фуршетом, лорд Гринграсс, — напоследок пожелал ему негромко. — И до встречи.

     Гилберт в ответ на это не сказал ничего. Но ему это было и не нужно, так как мы друг друга поняли правильно. Нет компромиссов, сделок и прочего. Если тот хочет войны, то он ее получит. Но, как и в любой войне, мне необходимо было как можно больше союзников. Даже таких, как…

     — Мистер Локхарт! Как я рад видеть такой талант как вы! — с радостной улыбкой вклинился я в толпу его фанатов, энергично пожимая тому руку.

     — Лорд Блэк! — не моргнув и глазом расплылся в своей фирменной улыбке писатель, отвечая на рукопожатие. — Я безмерно рад видеть вас здесь! Тем более, был очень счастлив приложить руку к вашему освобождению! Я надеюсь, в честь этого события мне можно будет упомянуть вас в своей книге, возможно, вы даже согласитесь на небольшое интервью…

     — Да, конечно! — еще раз улыбнулся я, краем глаза отмечая, как один из магов украдкой делает наше совместное фото. — Как я могу отказать без малого моему спасителю!

     — Ну что вы, что вы, — аж зарделся Локхарт от похвалы. — Я просто случайно, как и всегда, оказался в нужном месте в нужное время!

     — И я рад, что вы там оказались, Гилдерой, — подхватил я его с улыбкой. — Как и мой друг Джон Клэй…

     «Историческая правда состоит из молчания мертвых.» — Этьен Рей.

     ***

     — Послушай, Винсент, — я отрешенно покачивал бокал с вишневым соком, пытаясь правильно сформулировать то, что хочу донести до своего вассала. А говорить приходилось так, чтобы у слов не было двоякого толкования, иначе этот далеко идущий юноша мог сделать все по-своему.

     Даже за недолгий срок, в который длилась моя поддержка, Блишвик развернулся так, как не смел и мечтать. Как говорил Филипп Македонский, даже в самом защищённом городе найдется калитка, через которую пройдет осёл, груженный золотом.

     В данном случае, те двери, которые не открывали щедро льющиеся в карман галлеоны, пинком ноги открывали уже нанятые на те же самые галлеоны отморозки из Лютного, которых завербовал щедрыми посулами мой протеже. Он действовал смело и нахраписто, рискованно, да, но это принесло плоды. Всего пара месяцев, а тот подмял под себя практически весь «мелкий бизнес», который не принадлежал никому из крупных игроков.

     Щедро пользуясь помощью Люциуса, который отдал мне контакты своего теневого консильери, Леона Мишеля Галанте, который… Ну, если не знать, что это именно тот человек, который контролирует весь нелегальный и часть легального бизнеса одного из самых богатых людей Магической Англии, то можно было бы подумать, что этот не старый еще мужчина собирается баллотироваться куда-то в Американский конгресс.

     Очень фактурная личность, правильное лицо с тяжелым канадским подбородком, идеальная классическая прическа с небольшой сединой, ослепительно-белые зубы, дорогой костюм и дорогой парфюм – все это создавало образ классического джентльмена откуда-то из высшего света, но никак не из Лондонских трущоб. Однако, как в один из дней поделился со мной Малфой, именно из трущоб Лютного переулка Абракас и вытащил смышленого паренька – сквиба, неудавшегося бастарда какого-то не слишком знатного рода.

     Абракас дал пареньку вершить свою месть, а взамен получил преданного человека, который не только не боялся запачкать руки, но и, что самое главное, – был очень умным человеком, который понимал, как устроено низшее общество Магической Британии.

     Надо сказать, Люциус очень не хотел отдавать мне такого кадра даже на время. Единственное, что его с этим примирило, так это крайняя занятость, связанная с тем, что к предстоящим выборам нейтралы, при поддержке части сторонников Дамблдора, начали готовить свою креатуру, призванную потеснить Крауча на предстоящих выборах – Амелию Боунс.

     В целом, меня даже устраивал этот вариант. Я знал Амелию, эта женщина, перенесшая множество испытаний, была бы, положа руку на сердце, достойным Министром. И шансы у нее были вполне неплохие: безупречная репутация, беспристрастность, блестящая карьера… но приняв помощь от Гринграсса, она автоматически становилась моим противником. Кто знает, какие условия были прописаны в этом соглашении и будет ли она дальше следовать букве закона, без оглядки на тех, кто привел ее во власть?

     Я не знал. И не мог рисковать.

     Тем более, что помимо прошлого хорошего знакомства нас больше ничего не связывало. Для того, чтобы не оглядываться в опасении по сторонам, мне нужен был на посту министра тот, кому я если и не могу полностью доверять, то хотя бы могу влиять сам. А именно – Крауч. Тем более, что в его кампанию уже было вложено столько труда и денег, что этот актив должен был окупиться несмотря ни на что.

     Для этого мне нужен был Винсент. И Леон, который сможет направить энергию молодого вассала в нужное русло, не дав набить шишек.

     — Ты доказал свою преданность дому Блэк своими делами… – начал я издалека, когда тот предоставил отчет о всех компаниях, которые он смог так или иначе получить в свои руки. – Но сейчас, мне нужно от тебя дословное выполнение моих приказов.

     — Но… — попытался вмешаться Винсент.

     — Дословное, друг мой, — надавил я на него взглядом. — Без лишней самодеятельности. Я смотрю, вы хорошо сработались с мистером Галанте?

     — Да, — пробурчал тот, залпом выпивая стакан виски. — Крутой старикан. Много знает, хоть и тот еще перестраховщик. И сноб к тому же, одежда ему моя не нравится…

     — Тогда я тебя обрадую, на время совместной операции, ты поступаешь к нему в полное распоряжение, — я негромко хмыкнул.

     — Что? — чуть не поперхнулся Винсент, выпучив глаза. — Я думал, что уже доказал, что могу больше, чем этот старик! Да я с детства крутился во всем этом дерьме, сейчас дела идут как никогда лучше и, кажется, что сумел доказать…

     — Что тебе не хватает терпения, — спокойно продолжил я в ответ на эту тираду. — Конечно, ты многого достиг за такой короткий срок…

     — Ну, а я о чем?!

     — Не перебивай, — уже немного раздраженно взглянул я на парня.

     Видимо, такие успехи и резкий взлет немного вскружили ему голову. Даже сейчас я убеждался, что отдать его под начало старика Леона будет отличным решением. Особенно когда ставки так высоки. Я уже успел наломать дров, если сейчас и Винсент совершит подобное, то это будет катастрофа. Тем более, что выйти против группы подготовленных магов на их территории - это совершенно не то же самое, что подминать под себя мелкие лавки, бары и прочие места, не имеющие хорошей охраны и серьезного покровителя.

     В основе своей, подобного рода бизнесом занимались мелкие банды, состоящие из вчерашних выпускников Хогвартса, а то и других, менее квалифицированных мест. Противостоять немного натасканным парням Винсента у них бы и не вышло, а с крышей, состоящей из некоторых чиновников в министерстве или особо ушлых авроров легко мог разобраться и сам Леон. Здесь же дело было намного серьезнее. Если бы у меня было больше времени… Но, чего нет того нет.

     Союзники Гринграсса должны понять, что поддерживать его – плохая затея. Благо мисс Струглер неожиданно удивила меня своей помощью в разрешении некоторых вопросов. И я даже не знаю, чем буду обязан за подобного рода услугу.

     — Молчу, молчу… Ты босс, сюзерен и прочее… — поднял руки вверх Винсент, откидываясь на кресле.

     — Хорошо, что ты об этом помнишь, — улыбнулся я краем губ. — Итак, твоя задача.

     ***

     Ночь – пора не только для романтических прогулок, но и для разного рода криминальных дел. В целом, я не очень понимал, почему исторически происходит именно так. При свете дня, казалось бы, можно творить дела ничуть не лучше, но, видимо, даже у закостенелых преступников все-таки есть тяга к ночной романтике.

     Правда, эта ночь все же немного отличалась от остальных.

     Луна заливала светом небольшой заброшенный городок, больше походящий на крупную деревню. Местечко Лавендер, что находилось в одной из природных магических лакун, когда-то было небольшим поселением магов, наряду с Хогсмидом, Годриковой Лощиной и другими городками, где очень любящие уединение маги почему-то решили поселиться все в одном месте. Возможно, причиной было то, что эта лакуна была одним из природных мест с повышенным магическим фоном, возможно, так просто исторически сложилось, когда семьи не особо знатных, но имеющих деньги магов в силу своей старой дружбы решили основать нечто вроде городка.

     Я не интересовался историей этого городка, кроме последней страницы в его книге жизни. Уже более трех сотен лет назад, местное кладбище после одного из природных бедствий вдруг ожило, и некогда живые маги покинули свои могилы, добравшись до своих бывших жен, родителей, детей…

     Не просто какие-то инферналы, а вполне себе настоящие умертвия и сильные призраки буквально за одну ночь сделали ранее процветающий городок местом, навевающим ужас и поныне. Спаслись немногие, но никто больше не селился в проклятом месте, даже после того, как один из некромантов прошлого по просьбе Министерства, которое безуспешно потеряло несколько групп авроров, не очистил землю от «не мертвых» магов.

     Возможно, именно по этой причине маги так и не стали жить в настоящих крупных городах, разбредаясь по необъятному магическому миру в поисках безопасных лакун для одной, максимум двух семей. В то же время, маги всегда были индивидуалистами.

     Также, по этой же причине, любые места крупных поселений или общественных мест всегда контролировались целыми каскадами различных сигнальных чар, которые срабатывали как на некоторые заклинания, так и на любые «некротические» всплески. Ну, а любые «фамильные склепы» время от времени проверялись на предмет возможных магических аномалий. Фамильный склеп Блэков, например, имел защиту как бы не сильнее чем на самом доме.

     — Жутковато тут… — поежился я, осматривая опустевшие здания, которые, казалось бы, замерли во времени. Только темные потеки на стенах, разбитые окна и выбитые двери указывали на то, что жители города покинули его не добровольно. Ну, и могилы. На кладбище, за строениями которого мы стояли, не было ни одной целой могилы.

      Если не знать предыстории, то могло показаться, что здесь орудовала целая бригада расхитителей могил, безжалостно разламывала надгробия, разрушала склепы и разрывала землю, оставляя там глубокие ямы. Тот неизвестный некромант не церемонился. Хоронить после его действий было просто нечего.

     Альберт выразительно посмотрел на меня, причудливо изогнув бровь в немом вопросе.

     — Знаешь, как мы уже выяснили, я не такой уж закоренелый темный маг, каким меня считают, — с сарказмом ответил я на этот невысказанный вопрос.

     Альберт, к слову, всё-таки согласился на мои условия. После месяца работы, когда я уже подумывал снизить требования для личного вассалитета из-за нехватки людей, тот сам подошёл ко мне и попросил откровенного разговора.

     Как оказалось, весь этот месяц Стамп, как и я, наблюдал и делал выводы. Моими выводами был его профессионализм, некоторая замкнутость, и, на удивление, любовь к детям и внутренняя доброта, не стертая долгими годами работы не в самых добрых местах мира.

     Изначально Стамп, как он сам признался, увидел во мне классического темного мага. Репутация семьи, конечно, доставляла иногда мне проблем. Темного мага – в значении именно «Темного мага», с заглавной буквы и обязательными атрибутами – не самыми светлыми ритуалами с человеческими жертвами, беспрекословным жестким подчинением всех окружающих, эгоизмом, скверным характером, вызываемым злоупотреблением этой магией и немалой опасностью оказаться в какой-то момент на ритуальном столе самому.

     Ну, и прочими вещами, мириться с которыми Стамп не собирался. Как он сказал, «успел навидаться». Но, по прошествии месяца, видимо, я успел показать себя не с самой плохой своей стороны. Искреннее отношение к своей семье, Гарри, Андромеде, Нимфадоре с Тэдом, – стало превалирующим фактором, который и определил решение Альберта.

     Разумеется, дальше начался торг. Помимо тех гигантских, даже по меркам древних семей, сумм, Альберт был согласен только на одну из самых слабых, по части ограничения прав вассала клятв, с внесенным уже отдельно условием – я не мог заставить никого из рода Стампов убить кого-то против его воли. Условие, с которым, в принципе, я был согласен. Вассальная клятва, даже та её разновидность, которую принес Стамп на своем родовом алтаре, а затем и на алтаре рода Блэк позволяла… многое.

     На самом деле, конечно же, немногие пользовались всеми возможностями этой связи, но, к примеру, я вполне мог заставить всех из рода Стампов просто умереть за меня. Принять на грудь отправленную мне аваду. Заставить рассказать самый сокровенный секрет. За несколькими исключениями, приказать сделать все, что душе угодно.

     И среди всех ограничений Альберт выбрал именно этот пункт. Достойно. Я, конечно же, немного посомневался для виду, но пункт был внесен, а клятвы прозвучали. Сразу же после того, как мои счета опустели на сумму, которую обычный маг бы не заработал и за несколько жизней. Стоило оно того? Я не знаю. Но уже сегодня появится шанс это проверить.

     — И, кстати, не всякий темный маг обязан любить заброшенные кладбища и места массовых убийств! — продолжил я тем же тоном.

     — Угу, — с нечитаемым выражением лица Альберт отвернулся и уставился на площадь, куда уже в скором времени должны были прибыть наши гости.

     — Знаешь, а ты отличный собеседник. По сравнению с Винсентом так точно, — съязвил я с долей правды.

     — Пф-ф, — очень информативно ответил Альберт, немного скривившись. Причины такому отношению, конечно же, были.

     Винсент, казалось бы, даже сдружился с Альбертом за прошедшее время, ну, насколько можно назвать это дружбой, когда один – не очень многословный серьезный наемник, а второй вечно болтливый третьесортный мафиози. Все изменилось ровно в тот момент, когда Альберт принял вассалитет, и Винсент узнал, какую сумму пришлось заплатить мне за его лояльность.

     Надо сказать, при всех своих недостатках, Винсент был воспитан действительно как хороший вассал рода. В частности, принятие его в семью Блэк, пусть и на правах вассала – было действительно настоящим «Большим Событием» в жизни вчерашнего сироты, хотя он этого, разумеется, и не показывал.

     И, как хорошего вассала, его просто выводил из себя тот факт, что Альберт не просто не посчитал это за «честь», но и стряс с меня за это такую сумму денег, которая превышала его собственный долг раз в сто. Разумеется, к этому подключилась еще и зависть. Хотя Винсент знал, что по навыкам, магической силе и даже по социальному статусу во всем проигрывал нынешнему главе рода Стамп, но от этого не мог перестать задевать его по поводу и без. А ещё – каждый раз огребать в тренировочном зале на магической дуэли.

     Именно поэтому сейчас Винсент находится не здесь, а с группой наиболее компетентных подручных, а также людьми Леона, под началом последнего. Сегодняшняя операция должна была пройти максимально гладко, по плану и без лишнего соревнования «кто круче», которое может начаться, сведи я эту парочку вместе.

     — Сейчас появятся, — тихо проговорил Альберт, взглянув на завибрировавший артефакт в виде небольшой подвески с изображением знака шумерского бога – Пабильсага. Этот артефакт был довольно занятной штучкой, улавливал пространственные колебания, которые издавал портал. Особенно такой крупный, как тот, что только что открылся на площади.

     Арка портала нарисовалась в воздухе как овальная дверь, окутанная синевато-белым сиянием. Такие портальные арки были достаточно дорогой вещью, которую могли себе позволить немногие. Они могли обходить запреты на перемещение между странами и требовали достаточно заморочной подготовки и соблюдения множества условий.

     Первым условием было то, что две точки, соединяемые портальной аркой, должны были обладать достаточно сильным магическим фоном и накапливать в себя энергию в течение как минимум суток. Вторым условием было наличие достаточно квалифицированного мага-порталиста, который поддерживал проход. Там были, конечно же, еще некоторые нюансы, но при решении которых можно спокойно было открыть подобный стационарный портал, через который возможно было провести большое количество человек и не быть арестованными аврорами за незаконное пересечение границ.

     В целом, если бы не редкость и огромная стоимость подобных артефактов, то это была бы мечта контрабандиста. В отличие от нелегальных порт-ключей, через границу подобным способом можно пронести неограниченные тяжести, некоторые чувствительные к аппарации артефакты, ингредиенты, людей и… детей.

     Выдав свой гнев только громким дыханием, Альберт сверлил пристальным взглядом отряд из даже не скрывающих свои лица магов, которые резво и довольно профессионально высыпались из портала, проводя за собой вереницу красивейших женщин-вейл разных возрастов и форм, пару не столь огромных как мужские особи кентаврих, несколько низеньких фигуристых гномих, аквариум с русалкой, еще немного разных представителей слабой половины различных рас. И вереницу худых, напудренных и явно испуганных детей.

     — Я же обещал тебе, что невиновных здесь не будет? — шепотом проговорил я напрягшемуся магу, который нервно сжимал руку на выхваченной палочке.

     — Да, — медленно ответил тот, не отводя взгляда от развернувшейся картины.

     — Знаешь, единственное, за что я, может быть, совсем чуть-чуть люблю такие места, — проговорил я Альберту, доставая две немного резонирующие в руках волшебные палочки. — Так это за то, что здесь не нужно сдерживаться, — на мое лицо сама собой наплыла кровожадная ухмылка, когда вереница пленников подошла к концу, и из портала вышел явно дорого одетый маг, единственный, кто здесь скрывал лицо небольшой карнавальной маской.

      — Взгляните на этот мир — грехи, похоть — это дьявольские козни.

      — Нет, нет, это мне не приписывайте, вы, люди, отлично справляетесь и без меня.

      (C) Люцифер Морнингстар

     ***

     Когда вереница людей, всё выходящая и выходящая из портала, наконец закончилась, наш главный злодей махнул рукой кому-то на той стороне и поначалу стабильный портал начал редко, затем все чаще и чаще мигать, предзнаменуя скорое закрытие.

     — Ну уж нет! Capacious extremis, turn ut pulvis! — фамильное заклинание, выполненное одновременно натренированными взмахами двух рук, сначала налилось силой, щедро подпитываемое бурлящим источником, вспыхнуло, затем сжалось в темную сферу — и сорвалось с места со скоростью хорошей гоночной метлы, ворвавшись в мигающий портал. Секунда — и портал схлопнулся, оставив на площади лишь недоуменно повернувшихся в его сторону магов.

     — Что за… — только и успел сказать один из них, когда его голова взорвалась от прилетевшего следом заклятия. Альберт так же не сидел на месте, с пулеметной скоростью посылая боевые чары в сторону тут же окруживших себя защитой магов.

     — Чего вы стоите, ублюдки?! Атакуйте их и защищайте меня! — заверещала фигура измененным голосом, тоже окутываясь паутиной защитных чар и посылая в нашу сторону первую Аваду до того, как защита окончательно встала на место.

     Дальше события понеслись вскачь. Вот еще несколько магов падают от особо заковыристых фамильных проклятий. Некоторые из оставшихся в живых всё еще держат щиты, навешивая всё новые и новые слои чар на безуспешно пытающегося аппарировать мага в маске. Остальные же резко рассредотачиваются по площади, переходя в состояние промежуточной трансгрессии, темными дымками перемещаясь в разные стороны, уходя от моих собственных заклинаний, пробивающих защиту как картонные коробки.

     Всего противников осталось тринадцать, первые пять быстро вышли из строя, получив повреждения, не совместимые с жизнью, от Стампа. Альберт также окутался серебристо-голубоватой дымкой, мгновенно перемещаясь по площади. Из этой дымки, играющей в салочки с оставшимися бойцами, то и дело вылетали новые заклинания, сталкиваясь со старыми зданиями и разрывая каменные постройки в клочья, преобразуя мостовую в каменные шипы, а осколки в различных анимированных големов. Один из которых, отброшенный чьим-то Депульсо, самоуничтожился о мою защиту. Вот ведь затейник.

     Я же медленно, шаг за шагом, двигался вперед, навесив на себя едва слышно звенящий из-за переполнявшей его энергии щит, изображая самоходную турель, поливая всех и вся разными, не особо мощными, но неприятными заклинаниями. Близняшки старшей палочки работали синхронно, гораздо лучше, чем даже неделю назад, предыдущее заклинание тут же превращалось в начало нового.

     Как мне сказал Поллукс, раз у меня так много магической энергии, то грех её не использовать таким образом. Это против тех безумных химер мне пришлось бегать по всему тренировочному залу, так как большинство заклятий просто отскакивали от гоблинского металла щитов… Здесь цели были гораздо уязвимее, но при этом и мобильнее. Подавлять вражеский огонь у меня получалось, заставляя магов уже самих носиться по всей площади, словно безумных, и отнимая у них время на атаку. В то же время, критические попадания случались очень редко.

     В таком режиме я не мог использовать самые мощные известные чары, для этого требовалось и время, и концентрация, так что вместо этого просто одновременно поддерживал защиту и бросался менее сложными заклинаниями. Но это скорее было как бонус, я выступал больше в роли прикрытия для Альберта, который точечными ударами выводил из строя достаточно слаженную команду вражеских магов. Его опыта в реальных боях у меня не было, так что распределение ролей прошло без пререканий.

     С другой стороны, в дополнение к уже вышесказанному, мощные чары в основном относились к площадным заклинаниям, а их я не использовал бы в любом случае, опасавшись задеть лежащих на земле и прикрывающих головы руками мирных людей… и нелюдей. Хорошо еще, что аквариум с русалками, брошенный на землю в начале схватки, был зачарован на прочность и не разбился от столкновения, иначе смертей было не избежать.

     Спустя всего минуту или около того, четко я не считал, счёт был семь-ноль в нашу пользу, но было ясно, что так продолжаться долго не могло, противник был не совсем уж туп.

     — Идиоты! Атакуйте щит! — вновь подал голос главарь, так и остающийся на своем месте, прикрытый всевозможными чарами. Хорошо, что их защита, в отличие от моей, не позволяла атаковать сквозь нее, расходясь в сторону дружественных чар и удерживая мужчину от вступления в схватку самостоятельно.

     — Avada Kedavra! — сразу несколько подручных с заметным усилием послали в меня опасные лучи, отвлекшись от Альберта.

     — Ава… а-аа! — одному из них это стоило жизни, когда трансфигурированный коротышка-голем, незаметно выкопавшись из мусора, своими клешнями отсек ему обе ступни, а Альберт расторопно добил чем-то ещё, я не присматривался. Другой подавился словами и выпал из состояния перемещения, уткнувшись лицом в землю. Кажется, не то расщепило, не то просто очень неудачно наткнулся на что-то острое.

     Но и мне пришлось несладко. Все-таки третье непростительное — это практически ультимативное оружие против любых магических щитов. Даже против моего. К счастью, более слабые маги не могут его использовать с достаточной частотой, очень уж много сил и времени оно отбирает, так что ждать шквального залпа не приходилось.

     — Avis triplex! — использовал я побочный эффект от синергии магических концентраторов, и из более темной палочки черным массивом, словно пули вылетела стая ворон, ловя предназначенные мне зеленые лучи своими телами. На каждую Аваду приходилось сразу по несколько тушек птиц, но все же не все… — Дерьмо!

     Пришлось мне резво убираться с пути двух оставшихся зеленых лучей, с трудом восстанавливая защитные чары.

     — Да! Давайте теперь вместе, по моей команде…

     — Defluxiones! — последние слова главаря потонули во вспышке молнии и грохоте разорванного ударом воздуха. Лишенный необходимости поддерживать защиту, я сумел за отведенное время ударить по двум неосмотрительно оказавшимся в одном месте, вдали от заложников, магам.

     — А… — чей-то удивленный возглас тут же окончился попаданием Альберта в цель. Тот, в отличие от неизвестного мага, не счёл нужным отвлекаться, поразив того какой-то модификацией режущих чар, укоротив мужчину на одну голову… и часть туловища. Вкупе с еще двумя дымящимися останками — минус три.

     Я буквально почувствовал сладковато-терпкий запах паники, которая начала нарастать среди оставшейся группы противников. Спустя всего несколько минут из восемнадцати не самых слабых магов, которым, в целом, доставало мастерства грамотно использовать промежуточную форму трансгрессии, что уже само по себе было уровнем подмастерья… Так вот, спустя считаные минуты скоротечного боя, из полноценного отряда в живых осталось всего шестеро… нет, пятеро. Еще одного Альберту удалось подхватить в трансфигурированную между стенами домов тонкую железную сетку, больше походящую на леску.

     Но и самому Стампу бой дался не слишком легко. Я уже видел, как потихоньку замедляются его перемещения, как все реже он использует наиболее энергоемкие чары. Все же — такое количество противников в начале заставило нас обоих выложиться на полную.

     Когда Лиана в приватной беседе намекнула о том, что ей удалось узнать от одного из своих старых должников, который этим тут же закрыл свой долг в немалое количество золотых кругляшей, я рассчитывал на меньшее количество охраны… Впрочем, хоть тело немного подрагивало от адреналина, гуляющего в крови вперемешку с усталостью из-за беспрерывного процесса сотворения не самых слабых чар, я все еще был полон энергии. Примерно наполовину от изначального ее запаса. Сейчас был бы самый момент ударить чем-нибудь посерьёзнее, но эта возможность была закрыта медленно отползающими к разным укрытиям заложниками. В то же время, враг такой уязвимостью не обладал.

     — Eligo te chupice! — отчаянно выкрикнул маг, бросив из-за спин телохранителей покрытый инеем морозный шар. Разбившись, тот выпустил из себя кучу снега и льда, которого, несмотря на зиму, в этом местечке не видели уже давно. Этот ледово-снежный ком все рос и рос в массе, формируя похожее на великана гуманоидное тело гигантского элементаля. Видимо, хозяин не оставил подручного без подстраховки.

      — Ignis unda! — из черной палочки, которая охотно принялась отдавать полученную силу, обдавая нестерпимым жаром, полилась целая волна огня, которая напоролась на грязно-белую скалу призванного элементаля. Кто бы мог подумать, что именно меня он выберет своей первоочередной целью.

     Снежная фигура, роняя целые пласты морозной наледи, медленно шагала ко мне, прикрывая лицо рукой от того чтобы ее не растопило, удивительно человечный жест, стоит заметить. При этом, несмотря на шквал огня, элементаль довольно резво подбирался ко мне, однако — постоянно уменьшаясь в размерах.

     — Avada kedav…

      — Avis triplex! Leviosa! — второй рукой я уже почти привычно выпустил в сторону заклинаний тучу птиц и закрыл себя одним из надгробий, вырвав его Левиосой. И не зря, так как одно из заклинаний все же пробралось сквозь завесу и с гулким стуком ударило в достаточно массивную плиту, расколов её на три неравные части, заставляя уходить перекатом.

     — Мордред! Ты с хрена ли там завис?! — крикнул я, одновременно с этим притягивая ещё несколько таких плит, отбивая летящие проклятья более надёжным, как показала практика, способом. Я не боялся называть имена, сегодня из этого проклятого места все равно не должен был уйти никто… Но сейчас это было также частью плана.

     Снеговик из детских кошмаров уже был близко, хоть от него и осталась только упрямо шагающая половина, величиной с тролля. Все остальное потекло вниз, оставив после элементаля кашицу из вяло трепыхающегося снега и льда, словно всё ещё пытающегося подняться в воздух. Огонь, конечно же, неплохое оружие против мороза, но и дух этой стихии был совсем не слабым, щедро собирая энергию из богатого на нее места, теперь эта особенность играла против нас. Если дать тому время, то элементаль довольно быстро восстановится, проигнорировав полученный урон.

     Я, в то же время, выгадать время для более мощных чар просто не мог. Два телохранителя, до этого только поддерживающие защиту, вступили в игру и резко насели на бедного Стампа, отвлекая того от оставшихся в живых противников. И эти двое были явно классом выше. Краем глаза я увидел, как те довольно уверенно загоняют мечущегося из стороны в сторону Альберта, сужая ему пространство для маневра. Впрочем, Стамп показал далеко не все, что использовал на наших регулярных дуэлях, так что я был за него спокоен. А вот за себя…

     Трое оставшихся магов решили сосредоточить усилия, и использовали ту же тактику, что и я с Альбертом. Пока я был вынужден сосредоточить силы на одном бронированном монстре, все трое перемещались все ближе и ближе, уже явно из последних сил закидывая меня заклинаниями с разных позиций. Даже сидящий до этого момента в укрытии неизвестный в маске присоединился к веселью. И, надо сказать, больше всего проблем доставлял именно он, достаточно быстро посылая в меня Аваду за Авадой. Несмотря на трусость, этот уродец имел вполне себе достаточный резерв, чтобы себе это позволить.

     Но, увлекшись процессом, все они совершили очень сильную глупость… а именно — отошли от заложников, которых я опасался задеть.

      — Defluxiones triplex! — я резко перестал поддерживать огненное заклинание, выцеливая увлекшихся противников и прыгая назад. Переполненная силой молния тут же испепелила двоих магов, которые находились справа, просто сметая наспех выставленную защиту. — Bombarda!

     А вот последнему из трёх бандитов повезло больше и он отделался всего лишь потерей конечности, вырубившись после посланного вдогонку оглушающего. Не то чтобы он вообще выжил бы, оставлять в живых кого-то из магов я не планировал, опять же, но по крайней мере его смерть будет менее болезненной… Наверное.

     — Ignis unda maximа! — лавина огня, посланная сразу с двух палочек, погребла под собой уже изрядно ослабленного элементаля, и тот за секунды оплыл вниз безвредной лужицей, несколько мгновений, что я оставил его без внимания, едва ли помогли льду восстановиться. Остался только главарь всего этого сброда, который после расправы над подчиненными на пару секунд впал в ступор, а затем кинулся к уползшей не так далеко девице, притягивая ее за волосы и направляя в ее голову волшебную палочку.

     — Не подходи, иначе снесу ей башку! — истерично взвизгнул мужчина, судорожно оглядываясь, что вкупе с искусственно заниженным голосом выглядело достаточно комично.

     — Догадался все-таки? — слегка улыбнулся я, отряхиваясь от каменной крошки, земли и прочего непотребства, которые налипли на мантию, пока прятался рядом с могилами, и неспешно приближаясь к недоумку. Только сейчас догадался взять заложника… Впрочем, для таких как он эти существа все равно не представляли никакой ценности, а значит, как он должен был считать, не представляют ценности и для нас. Скорее это был жест отчаянья.

      — Что вам нужно? Деньги? — прозвучало первое предложение. — У моей семьи много денег! Мой отец заплатит вам столько, сколько скажете! — начал торговаться волшебник, а я внезапно понял, кто именно скрывается за маской. До последнего я думал, что этот идиот не додумается самолично руководить процессом, особенно учитывая все последствия раскрытия его маленького бизнеса, но…

     Я не смог сдержать радостный смех от осознания того, что черная полоса, похоже, начала заканчиваться, и мне, наконец, начало везти.

     — Чему это ты радуешься?! — взвизгнула фигура в маске, грубо протащив за волосы всхлипывающую девушку. — Я же сказал, не подходи, или я ее убью!

     — Ох… — я отсмеялся, вытер лишнюю влагу с глаз и активировал артефактный маячок. — Тому, что ты чертов дебил, Чарли. Посмотри назад.

     — Откуда ты… — начал было говорить тот, поворачиваясь, но тут же обмяк от удара увесистого кулака в артефактном кастете, и выпустил из хватки девушку, которая сразу отбежала в сторону и тихо разрыдалась, упав на землю.

     — И вправду, дебил, — констатировал подкравшийся сзади Альберт, сноровисто накидывая на тушку нашей цели целый каскад заклинаний, призванный обезвредить оглушенного противника и выявить сторонние артефакты, которые он тут же откидывал в отдельную кучку взмахами палочки.

     — А ты не слишком торопился, — недовольно отметил я, осмотрев Альберта, на котором из боевых отметин была только сильная усталость, которую не могли скрыть даже чары помех. Да он даже плащ не запачкал. — Мог бы пораньше с теми двумя справиться и помочь мне!

     — Не хотел рисковать, — невозмутимо пожал плечами Стамп. — Они были явно на уровне мастеров, пришлось использовать ловушки. А тебе все равно ничего не угрожало в тот момент.

     — Ну ты… Прав, — немного подумав, признал я его резоны. Против троих магов, пусть даже с элементалем в качестве подмоги, я бы и сам рано или поздно справился. Собственно, как оно и вышло. — Еще выжившие есть?

     — Хм, — Альберт вновь выразительно промолчал, словно бы что-то вспоминая, затем окинул взглядом окрестности, разбросанные тут и там останки, тихо глядящих на нас бывших рабынь. — Нет.

     — Ну и ладно, — махнул я рукой, вспоминая про единственного оставшегося в живых одноногого пирата. В целом, свидетелей и так было достаточно, но пусть будет еще один. — Я взял одного, на кладбище лежит. Позаботься о нем… ну и об остальном. Дамы!

     Я немного прервался, поворачиваясь к представителям разных рас, усилив магией голос. Даже если кто-то, решив сбежать, ушел достаточно далеко, всё равно должны были услышать.

     — Итак, дамы! Сейчас вы в безопасности, не нужно бояться, скоро здесь появятся авроры и колдомедики, если кому-то нужна помощь. В дальнейшем, вы будете выступать свидетелями против этого… — я пнул ногой уже начинающего просыпаться смазливого парня лет девятнадцати, чья маска теперь лежала рядом с остальными артефактами и его палочкой немного поодаль, — куска дерьма, он должен ответить за все, что сделал. Больше вас никто не тронет, обещаю! Внимательно взгляните в его лицо и хорошенько запомните.

     — Господин, — нерешительно подняла руку одна из вейл постарше, со жгуче-рыжими волосами и чудом сохранившимся в них белым цветочком. — Мы от всей души благодарны вам за спасение… Но мы просто не можем ничего сказать… Наши уста закрыты…

     — Как вас зовут? — обратился я к самой смелой девушке, понимая ее опасения. Все подобные «работники», по принуждению или вначале добровольно, заключали магический контракт с крайне неприятными пунктами. Но едва ли следовало думать, что этот контракт — панацея. В Отделе Тайн было несколько спецов, которые могли вытащить показания даже с учетом подобных ограничений. И, по очень удачному совпадению, Крауч был знаком с одним из таких спецов, который помогал ему ещё во времена борьбы с Волдемортом.

     Об этом мы и вовсе подумали в первую очередь, прорабатывая подобный план, пусть на всякий случай Крауч и был посвящен только в некоторые детали нашей операции. Не то чтобы я ему не доверял, но после одной промашки был вынужден дозировать информацию даже для тех, на кого мог положиться. Впрочем, тот и не рвался за этим, сосредоточившись на собственной кандидатской компании, без споров дав маячок на специальную группу магов, которые носили статус своеобразного отдела «интерпола» в Магической Британии и были лояльны именно ему.

     Надо сказать, боевая подготовка у этих ребят была еще хуже, чем у рядовых авроров, да и в целом у них была скорее офисная работа, не конкурирующая с Авроратом и ДМП за их хлеб. Но это им было и не нужно. Главное, что от них требовалось — возбудить несколько уголовных дел и послать соответствующие запросы в другие страны… Но это долгая история. Важно то, что этим я не ограничился, договорившись через Малфоя со Скримджером о ещё одной независимой группе авроров, из наиболее честных представителей правопорядка, досье которых просматривал лично.

     Естественно, можно это было бы сделать через Макмиллана, но без деталей бы не обошлось, если мы разговаривали с Брайаном с глазу на глаз. А детали я давать не хотел. Но вот Скримджер, который перед Малфоем был в долгу, когда тот не стал топить Руфуса и подтвердил непричастность его к незаконным обыскам… Это, конечно, было не совсем правдой, но кого она волнует, если виновник найден и уже наказан, верно? Каким-то образом, с небольшой помощью Малфоя, Руфус даже удержался на месте заместителя главы Аврората. И когда Люциус попросил об одолжении, тот не смог устоять.

     — Нерисса, Господин… — опустила глаза вейла, едва заметно подрагивая.

     — Послушайте, Нерисса. Во-первых — я вам не господин, можно просто лорд Блэк или Сириус, — заговорил я после небольшой паузы, снимая сокрытие, в нем сейчас не было нужды. — А во-вторых, с этой минуты вы все под защитой рода Блэк. Так что ничего не бойтесь…

     — Это ты! Блэк! — внезапно прошипел связанный парень, на глазах изменяясь в лице. — Я знаю, что тебе нужно! Я все знаю! Отпусти меня, и ты получишь поддержку моего отца, я это гаранти… ф-ф-ф…

     — Так вот, с этой минуты вы под моей защитой, насчет магического контракта можете не беспокоиться, это вопрос решаемый, — я лёгким движением заткнул отпрыска благородного дома Фоссетов заклятьем немоты. Затем, немного посмотрев на ублюдка, добавил еще одно незаметное проклятье долговременного действия. В том, что ему удастся открутиться, я не верил. Не пойманным прямо с поличным, со всем комплектом улик и свидетелей, и не за такие преступления сажали. Однако — кто сказал, что ему обязательно суждено прожить долгую и несчастливую жизнь в Азкабане?

     Старый лорд Фоссет, конечно же, попробует помочь своему отпрыску, но возможностей у него для этого будет мало. Гринграсс не дурак и попробует обрубить все связи с тонущим кораблём, как и вся его коалиция, чтобы не уйти на дно следом. А уж я постараюсь добавить бензина в полыхнувший огонь. Особенно будет приятно показать Амелии, с кем именно она сотрудничает в борьбе за министерское кресло. А ведь довольно богатый Фоссет через Гринграсса спонсировал добрую треть политической кампании моей знакомой.

     Нет, выйти на старика, если тот и в курсе делишек своего сыночка, скорее всего, не удастся. И даже таким шагом разрушить коалицию нейтралов выйдет вряд ли. Можно было бы разыграть всю эту ситуацию втихую, получив себе должника в партии Гринграсса… Только вот Фоссет не был ни авторитетным лидером, ни правой рукой моего противника. Скорее одним из крупных денежных мешков, получающих за свое участие политические дивиденды. Нет. У меня была идея получше.

     — Дорогие дамы, я должен представить вам еще одного человека, который рискнул жизнью, чтобы вызволить вас и наказать преступника. Мой дорогой товарищ, Гилдерой Локхарт!

     — Да, это я! — снял чары помех со своего лица только что подошедший немного бледный, но все так же неотразимо-глянцевый маг, сверкая фирменной улыбкой. На площадку опустилась практически полная тишина, спасенные были шокированы не меньше бедного Чарли, который не в силах ничего сказать только пучил глаза.

     — А я знала… знала, что вы нас спасёте! — нарушила тишину красивая девочка-вейла. И тут их как прорвало. Спасенные обступили растерявшегося Локхарта выражая ему самую сердечную благодарность, от которой наш герой сразу поплыл, растекшись в глупой улыбке.

     ***

     На заднем плане зазвучали звуки трансгрессирующих сюда магов в алых и лимонных одеждах. Площадь начала быстро наполняться людьми.

     — Работает Аврорат! — несколько магов, увидев разбросанные по остаткам мостовой трупы, направили на нас свои волшебные палочки. — Всем поднять руки вверх!

     — Отставить руки вверх! — двинул подзатыльник одному из особо ретивых авроров высокий мужчина со шрамом, пересекающим правый глаз. Я тут же узнал в нем Деметрия Шарпа, который был командиром присланной к нам группы. Довольно сильный маг, один из авторитетнейших авроров, не добравшихся по карьерной лестнице даже до начальника отдела из-за своей принципиальности. Он же был одним из тренеров кадетского корпуса. — Не разобрался в ситуации — не лезь, усек?

     — Да, наставник, — понуро произнес аврор, хмуро глядя на свидетелей своей неловкости.

     — Мистер Блэк, мистер Локхарт, — слегка кивнул мне и занятому Гилдерою маг, опустив мои регалии. Тут же стало несколько понятнее, почему тот не добрался до верхов карьеры… Впрочем, смысла заострять внимание на этом не было, главное, чтобы он честно отработал свою работу, на этикет в подобных ситуациях мне самому было всё равно. — Меня зовут Деметрий Шарп, старший аврор дежурной группы быстрого реагирования. Здесь был зафиксирован сигнал вызова с… Что здесь произошло?

     — Конечно, старший аврор Шарп, — улыбнулся я, полноценно разворачиваясь к новоприбывшим. — Разумеется, я поясню все, что здесь творилось, но сейчас и прежде всего — несчастным жертвам нужны лекари.

     — Хорошо, — сухо ответил Шарп, давая отмашку бригаде стоявших чуть поодаль колдомедиков, чтобы начали осмотр бывших рабынь.

     — В таком случае, всё начиналось с…

      Многие из живущих достойны смерти, а многие из умерших – жизни. Ты можешь возвращать к жизни? То-то же. Тогда и не спеши осуждать на смерть. Никому, даже мудрейшему из мудрых, не дано видеть всех хитросплетений судьбы.

      (C) Джон Толкин, «Властелин колец».

     ***

     — Я все равно не понимаю, почему именно он? — в который раз хмуро спросил Альберт, когда после достаточно долгой процедуры допроса и оформления всех документов я, оставив до сих пор ошарашенного Локхарта, перенесся сначала к Винсенту, который также справился со своей задачей, а затем уже в дом на Гриммо.

     Сейчас здесь было уже теперь непривычно пустынно. Тед вместе с Андромедой, ради их же безопасности, вместе с телохранителями отправились в США, штат Массачусетс, где находилась школа чародейства и волшебства Ильверморни. Тед – по выбитому для него Краучем гранту на повышение квалификации, связанному с его новой должностью. Андромеда же – просто развеяться и не страдать от тоски по маленькому Гарри, к которому уже успела привязаться.

     Ну и, разумеется, поддержать мужа. На специальных курсах при Ильверморни проходили мастер-классы портальной магии, которые были тесно связаны с артефакторским делом, что удовлетворяло оба желания Тонкса. Который, к слову, как и жена, взял двойную фамилию Тонкс-Блэк, но назывался тот упрямо только первой.

     Со сменой их статуса получилась забавная ситуация, когда Андромеда еле успела вытащить из кучи документов, отданных старику Томасу, официальный бланк смены имени с «Нимфадоры» на «Джетт» – в честь солистки любимой группы «Joan Jett & the Blackhearts». Младшая Тонкс была отругана, едва ли не выпорота, и в пику родителям отказалась от двойной фамилии в пользу просто Блэк. С этим уже Меда просто смирилась, махнув рукой на подростковый бунт дочери.

     В общем, сейчас мы были в родовом поместье одни. Пока шел ремонт в фамильном особняке Стампа, тот, в целом, полностью переехал сюда, скрашивая своими редкими репликами пустые вечера. Ну, или забавным противостоянием с Винсентом в те моменты, когда последний вырывался с работы, которая в основном проводилась ночью.

     Этот разговор у нас повторялся уже дважды, первый раз – после того, как я рассказал Стампу о непростой участи Локхарта в моей затее. Так же, как и о его не самом светлом прошлом. Что до Альберта, тот сразу же воспылал к великому обманщику не самыми светлыми чувствами. Видимо, еще один привет из прошлого моего вассала. Стамп не слишком горел желанием работать вместе с таким человеком, впрочем, профессионально выполняя свою часть работы.

     — Послушай, Альберт, — произнес я, допивая последнее зелье. — Я вроде бы уже пояснил причины, почему мне понадобился именно Гилдерой. Неужели так сложно понять, что мне нужна его репутация и слава? К тому же, отвлечение внимания от своей персоны. Мнение толпы изменчиво. С одной стороны – спасенные люди… и не совсем люди, разоблачение крупной международной преступной схемы. С другой стороны – якобы темный маг, который вместе с бывшим наемником убил кучу людей и пленил еще одного представителя древних семей с вполне себе незапятнанной репутацией мирных магов-элементалистов. Пускай лучше думают, что я был только на подхвате у борца с темными силами. Там, глядишь, и общественное мнение поменяется в лучшую для меня сторону. Да и сам Локхарт с его популярностью ещё не раз сослужит мне хорошую службу. Могу поспорить, что ему дадут орден Мерлина за этот случай. Или в тебе говорит зависть?

     — Нет конечно, — слишком поспешно сказал Альберт, что заставило меня внутренне улыбнуться. Конечно же парень может все отрицать, но подобная награда явно порадовала бы его не особо заметные под маской малоэмоциональности амбиции. Тем более, что его далекий предок – Альберт Гибберинг Стамп также был кавалером ордена Мерлина, причем, один из немногих, – первой степени.

     — Тогда, я думаю, вопросов больше быть не должно. Пускай Локхарт и обманщик, но не дурак. Вдобавок, этим действием я еще больше привязал к себе любимца домохозяек всей Магической Британии. — добавил, растекшись в кресле. После напряженной ночи я чувствовал себя как никогда уставшим. А ведь предстояло сделать так много…

     Мы немного посидели молча, перед тем как Альберт вновь нахмурился и спросил.

     — Это понятно. Но почему именно он?!

     — Да потому что! Мерлин, как с вами обоими тяжело…

     ***

     — Ну почему он?! — Винсент, на щеке которого толстым слоем было налеплено лечебное зелье, страдальчески закатывал глаза. Итогом его «блестящей операции» был выполненный захват производственных мощностей одного из авторитетов Лютного, который уже неофициально был связан с самим стариком Фоссетом, реализуя особую модификацию умиротворяющего бальзама через сеть распространителей самого Мэтта «Бриллианта» Бергера.

     Состав был великолепно переделан неизвестным мастером-зельеваром, и вместо обычного успокаивающего эффекта дарил долговременную эйфорию, схожую с приемом героина. Но, в отличие от маггловского аналога, не вызывал побочных эффектов и деградации иммунной и нервной системы, только легкая психологическая зависимость, как от употребления сигарет, которая вызывала желание снова и снова попробовать чудодейственное зелье. Доход от реализации подобного наркотика можно было оценивать в сотни галлеонов ежедневно, и, помимо самого Фоссета, здесь были завязаны интересы и старика Гринграсса.

     Естественно, место варки было защищено как не самое дешёвое поместье, и находилось в одной из труднодоступных лакун. К счастью, с помощью верного человека Галанте место было известно, как и примерное количество противников. Сам консильери Малфоя давно облизывался на этот огромный кусок, но, к несчастью для него, Люциус не желал обрывать связи со своими политическими союзниками по интересам. Как и с людьми в министерстве, которые все это дело покрывали. Даже сейчас данное зелье не было внесено в список наркотических веществ, всего лишь имело приписку — запрещено к отпуску без рецепта врача.

     Другое дело, что ни одна порядочная аптека просто не продавала данный «препарат». Этим занимались несколько прикормленных Бергером лавок с зельями и уличные распространители нескольких подкотрольных криминальному авторитету банд.

     Так вот, как и было сказано, итогом операции стал захват нескольких подмастерье-зельеваров на контракте, рецептура и ингредиенты для приготовления зелья, а также – огромный запас уже приготовленных Слез феи, того самого зелья, на сумму чуть выше двух тысяч галлеонов, вдобавок к некоторому количеству наличности. Итоговый результат мог бы быть ещё больше, если бы Винсент, который увлекся сражением с самим Бергером, не разнес больше половины имеющихся на складах запасов.

     Общий итог – невозвратные потери: трое из группы Винсента и пятеро людей Галанте, товар на сумму более трехсот тысяч галлеонов и рваная рана на щеке самого Винсента, которую тот получил от осколка одной из реторт. К счастью, не от сильного проклятья, а значит шрама, как и других последствий, удастся избежать.

     — Потому что ты слишком импульсивен и самоуверен. Напомнить, кто лично уничтожил уже принадлежащую нам гору золота? — сдержанно ответил я, унимая ноющую боль в перегруженных энергоканалах. Мне срочно нужен был отдых, и курс восстанавливающих зелий.

     — Этот ублюдок первый начал Бомбардами бросаться! Мне что оставалось, на себя их ловить?! — вскочил Винсент, но затем с шипением опустился обратно, дергая поврежденной щекой.

     — Тебе. Нужно. Было. Следовать. Плану, — отчеканил я, устав препираться с упрямым говнюком, который вечно пытался попробовать отодвинуть границу дозволенного. — В котором не было дуэли один на один, а была слаженная работа по подавлению опасного противника.

     — Но тогда зачем все эти тренировки? Какого Мордреда я тренируюсь по несколько часов в день, чтобы испугаться какого-то…

     — Хватит! — хлопнул я по столу, переставая сдерживаться и давя на него недовольно забурлившей магией. — До тех пор, пока я не решу, что ты готов, ты будешь беспрекословно слушаться Леона. Или, возможно, ты хочешь оспорить мое решение?

     — Н-нет… — сглотнул Винсент, когда перед его лицом вдруг возникли две истекающие тьмой пасти.

     — Мордред! — я ругнулся, вновь усиливая собственный контроль и заставляя непослушное заклинание (а заклинание ли?) вернуться обратно. Странно, что я даже не произносил слова заклинания вслух… Впрочем, этот заносчивый говнюк меня настолько бесит, что я мог и забыть. Даже во время боя не использовал эти чары, а тут вдруг…

     — Ладно, — успокоившись, я взглянул на присмиревшего Винсента. — Объясню ещё раз, для особо одаренных. Фоссету сейчас будет не до его золотой курочки, да только в этом бизнесе заинтересован не только он. Теперь, когда станет известно, кто все это провернул, нас будут пробовать на зуб очень многие. А у тебя просто нет такого опыта, как у старика. Как и людей. Может, возразишь?

     — Нет, — отвел глаза Блишвик, понимая мою правоту. Надеюсь.

     — В то же время, Леон смог сохранить практически все после падения Волдеморта и… Да перестань дергаться от этого гребаного имени! — прервался я на рефлекторно вздрогнувшего мага. Уже начинаю завидовать этой рептилии. Нужно было очень сильно постараться, чтобы половина Магической Британии сжималась в привычном страхе каждый раз, когда произносят твое имя. Пускай и в основном те, кто застал это в детстве. В то же время, такое табу можно было бы использовать более интересным способом, чем наказание «произнесших всуе имя темного мага»… — Ты же тоже Блэк, хоть и всего на четверть.

     — Да, конечно! — тут же приосанился Винсент, а я в который раз подумал, что если парень будет себя показывать так же хорошо, как и сейчас, и избавится от попыток сделать все по-своему, то в скором времени можно будет рассмотреть вопрос принятия его в род как побочную ветвь. Крови Мисапинои должно было быть достаточно, чтобы родовой алтарь его принял. К тому же он действительно похож на представителя нашего семейства. И дело тут не в знакомой внешности, просто…

     — Я все понял, лорд Блэк, — отвлек меня от раздумий заговоривший Винсент. — Действительно, откусив этот кусок мы вызвали недовольство многих, вовлеченных в распространение «слез». И, скорее всего, нас будут пробовать на зуб все, кому не лень, удержаться будет непростой задачей. Да и старик действительно крутой капо, опытен, и все дела… Но можно один вопрос?

     — Да, — махнул я рукой, прикрывая глаза.

     — Почему все-таки именно он?!

     ***

     — И орденом Мерлина третьей степени награждается Гилдерой Локхарт! — на сияющего ярче обычного мага, под вспышки колдокамер, Фадж торжественно надел такой же блестящий золотой орден в виде круга и восьмиконечной звезды с большой буквой «М» в центре. Атриум Министерства, где собралась внушительная толпа магов, преимущественно женского пола, наполнился бурными аплодисментами и выкриками домохозяек, которые воочию увидели своего кумира.

     Фадж тоже сиял как начищенный галлеон, важно пожимая руку борцу с темной магией. Так ярко, что, даже, пожалуй, дольше необходимого. Корнелиус отчаянно цеплялся за любой повод набрать себе лишние политические баллы перед предстоящими выборами. Хотя, в целом, наверно, уже должен был понимать, что его проигрыш только вопрос времени.

     Бывшие союзники один за другим отворачивались от медленно тонувшего корабля, предпочитая выбрать себе патрона в лице Крауча или Амелии, как наиболее очевидных кандидатур на пост следующего министра.

     Кстати, Амелия также находилась на процедуре вручения Гилдерою ордена и скромной по моим меркам почетной награды в десять тысяч галлеонов, которую я, совокупив с еще одним взносом на такую же сумму, отправил в качестве пожертвования в фонд пострадавшим от рук этой преступной организации. Эмоций, конечно же, от такого жеста было гораздо меньше, чем от награждения Локхарта, но в целом публика осталась довольна. А после нескольких статей, где я буду упомянут как помощник Гилдероя и щедрый меценат, думаю, вряд ли фамилия Блэк будет уж так прямо ассоциироваться с темной магией.

     Единственный, кто был незаслуженно забыт – это аврор Шарп, которому без моего участия не светило даже памятного значка. Но сейчас он был здесь, щеголял орденом «за службу», вкупе с большой премией, и кидал на меня хмурые взгляды, явно догадываясь как о моем вмешательстве, так и о не совсем чистой подоплеке всего этого «чудесного совпадения» с задержанием сына влиятельного лорда.

     Рядом с ним немного натянуто улыбалась на камеру сама Боунс, у которой Крауч перехватил инициативу раскрытия «международного преступления». Как оказалось, после инцидента в Германии, когда местный аврорат начал прочесывать страну в поисках «темного мага», всполошились все владельцы незаконного бизнеса. В том числе и домов удовольствия, которые зачастую использовали рабские контракты как для удержания своих работниц, так и для их привлечения.

     Младший Фоссет же пошел дальше. Его заведение оказывало в том числе и «специфические» услуги для той категории магов, которых уже не интересовала обыденность. Любители экзотики платили баснословные деньги за удовлетворение своих низменных желаний, а также за полную анонимность. Естественно, что Чарли работал не один, да и не только на территории Германии, но именно в ней он был связан деловым партнёрством с оставшимися неизвестными лицами.

     По странному стечению обстоятельств, отголоски той самой магии обнаружили в Германии именно на том месте, где проводился так называемый «вывод активов» через портал в Англию. В то же время, доблестные силы магической полиции не смогли найти никого на той стороне портала.

     На этом месте чтения свежих подробностей из германской прессы у меня зашевелились волосы на затылке. К счастью, на данный момент самой вероятной версией была активизация сторонников Гриндевальда. Дошло до того, что в Нурменгард отправили группу магов для дополнительного допроса самого великого темного мага прошлого.

     В общем, я немного выдохнул, а для Чарли, с которым тоже очень плотно желали пообщаться коллеги авроров из Германии, достаточно скоро организовали пожизненное нахождение в Азкабане. Но, надо отметить, на верхних уровнях. Это явно уже подсуетился старик Фоссет, избежав для сына поцелуя дементора, ну и сам Чарльз, который быстро сдал всех своих подельников и ещё некоторые места, где содержались его принужденные «работники».

     

     Когда церемония награждения закончилась, а толпа обступила привыкшего к вниманию Локхарта, я еще немного пообщался с редкими журналистами, жадными до моего внимания, и переместился прямо в Мунго, где ожидал старый товарищ, который только сейчас пришел в себя.

     ***

     — Лорд Блэк, какая встреча!

     Я наткнулся на ту, которую никак не думал ожидать. Изумрудное, старомодное строгое платье, палантин из какой-то разновидности магических лис, а также остроконечная шляпа и острый, не потерявший своей властности взгляд – всё это не оставляло загадкой личность женщины, с которой я был знаком после редких визитов к Фрэнку и Алисе. Августа Лонгботтом перехватила меня возле двери, ведущей в палату к Римусу.

     — Леди Лонгботтом, — я церемонно поцеловал воздух над рукой немного постаревшей после смерти Арфанга, но все еще очень красивой женщины.

     — Я, конечно, очень рада, что вы взялись за ум и подучили этикет, но право слово можешь называть меня просто Августа. Все-таки не чужие люди, — сухо улыбнулась волшебница краем губ, сразу же переходя «на ты».

     — Хорошо, Августа, — тут же принял я условия игры донельзя прямой женщины. Которая, к слову, единственная из «условных» сторонников Дамблдора голосовала за мое опекунство Гарри.

     — Навещаешь старого друга? — поинтересовалась миссис Лонгботтом, показывая свою осведомленность. Не многие знали, кто именно лежит в частной палате под условием анонимности и строгого контроля посещаемых. И дело было даже не в том, что это было очень секретно, а скорее в том, что у Римуса все еще оставалась его пушистая проблема, а буквально пару дней назад было полнолуние. Так что содержался он здесь со всеми мерами предосторожности, о которой знал ограниченный круг лиц. Видимо, она была в их числе.

     Впрочем, учитывая, как много времени проводила Августа в Мунго, навещая сына и невестку, а ещё то, что их палата находилась на этом же этаже, можно было предположить, что та просто увидела знакомое лицо.

     — Я видела, как Римуса заносили в эту палату, – сразу же ответила на невысказанный вопрос та.

     — Да, — просто ответил я, не зная, что еще сказать.

     — Ясно, — так же просто кивнула леди Лонгботтом, явно несколько уходя в свои мысли. — И что с ним? Я поинтересовалась у врачей, но те заявили, что это конфиденциальная информация… — неодобрительно покачала головой женщина.

     — Откат от нарушения магического контракта, — я решил не делать тайны из состояния Люпина. Все, кто был заинтересован, и так знали. А старушка может и обидеться за умалчивание.

     — Ага, — сверкнули непонятной эмоцией глаза Августы. — Дела этого проклятого ордена?

     — А откуда вы…

     — Знаешь, я, конечно, уже не молодая, но не слепая, — с усмешкой ответила женщина, легко перебивая. — Да и один к одному могу сложить, ты уж поверь.

     — Я даже не сомневался, — на самом деле удивился я. — Но как…

     — Давай порассуждаем, — вновь перебила меня Августа, махнув рукой. — То, что Римус потерял сознание сразу после того, как попытался тебе что-то сказать – это раз. Я была в атриуме и лично это видела, так что в подлинности можно не сомневаться. До полнолуния была еще неделя, так что эту проблему Люпина можно отмести. Да и то, что это попытка нарушить контракт – ты сам подтвердил сейчас, это два. Ну, а про самоубийственные действия Грюма, которые очень тебе помешали, наверное, не слышал только глухой – это три. Вот и получается, что Римус очень хотел тебе что-то сказать, за что аж получил магический откат. Вкупе с тем, что ты был явно не готов на заседании, и зная о личности самого старого друга Дамблдора, получается…

     — Получается… — протянул я, удивляясь аналитическими способностями старой женщины. Я, конечно, знал, что та не просто так возглавляет дом Лонгботтомов, который, имея всего несколько представителей, все ещё является очень богатым и уважаемым родом, оставаясь практически монополистом в поставке редких растительных ингредиентов. А ведь на такой кусок должны засматриваться многие.

     — Ну и получается, что твой дурак-приятель узнал то, что ему знать было не положено, и попытался тебя предупредить. Узнать он о делах Грюма мог только в шайке Дамблдора. Верно? — резюмировала Августа, сложив руки на груди.

     — Я, в целом, думаю схожим образом, — осторожно ответил я, кивнув.

     — Вот то-то и оно, — протянула леди Лонгботтом. — Как дураками были вы все, так дураками и остались, с этими играми в тайные ордена. Что вы, что сынок мой.

     — Но Фрэнк все-таки был героем… — попытался я вступиться за старого приятеля. Мы не были близки с ним и Алисой, как с Джеймсом или Римусом, пусть и были на одном факультете, но совместные сражения умеют сближать как никогда ранее. А Фрэнк был хорош. Действительно хорош, наравне с нами и братьями Прюэтт являясь одним из лучших как в Аврорате, так и в ордене.

     — Ключевое слово – «был», — неожиданно жёстко припечатала Августа. — И отец его, мой муж, покойный Арфанг, тоже был дураком. О, я любила его, пойми меня правильно. Он был добрый, но все равно дурак набитый, весь в вашу породу, видать. Умудрился залезть в логово к рунеспурам где-то в Африке, во время экспедиции с Фернаном Лавгудом, говорят, нашел какой-то уникальный вид… А следом мой олух-сын делает то же самое, только вместо логова змей выбрал тайный орден под руководством еще одного змея. Зайти туда легко, но попробуй выйти оттуда целым… Я его предупреждала, а он только ухмылялся, кичился этим вашим боевым братством. А каков итог? Один умер, оставив ребенка у семейки магглов, другой собирает фантики в палате, третий в Азкабане, четвертый – предатель. А дальше и считать расхотелось. Знаешь, когда вернёшь мальца Поттеров, воспитай его лучше, чтобы получилось не так как со всеми вами… — Августа закончила спитч так же неожиданно, как и начала, отвернувшись и промокнув глаза платком.

     — Эм… Постараюсь, — едва выдавил из себя я, став свидетелем небывалого события – расчувствовавшейся железной леди. — Может быть, я могу чем-то помочь?

     — Если у тебя нет под рукой панацеи, то вряд ли, — поджала губы Августа. — Другу своему помоги. А я пойду, пожалуй…

     — До свидания, леди Лонгботтом, — проводил я взглядом засобиравшуюся волшебницу, на которой после секундной слабости вновь возникла маска стальной женщины.

     — До свидания, лорд Блэк, — небрежно махнула она рукой на прощание. И, уже поворачиваясь к выходу добавила: — Я рада, что хоть кто-то из вашей компании взялся за ум. Надеюсь, это не временное явление. Это большая редкость – мужчина, оправдывающий свою репутацию.

     Затем миссис Лонгботтом степенным шагом пересекла коридор и скрылась за поворотом, оставляя меня наедине с белыми стенами больницы.

     — Нда, — я попытался осмыслить произошедшее, размышляя, была ли вообще случайной наша встреча… Затем плюнул на это, и взялся за ручку двери.

     — Привет, Бродяга… — слабо улыбнулся Римус.

     — И тебе привет, Лунатик.

      Важно быть человеку другом, пока он жив, а не тогда, когда он уже умер. Мёртвому это все ни к чему. (C) «Великий Гэтсби»

     ***

     — Не так я представлял себе наш первый разговор, — хмыкнул Люпин, подтягиваясь на руках и пытаясь устроиться поудобнее в более вертикальном положении, чем был до этого. Заросший с нашей последней встречи, исхудавший маг лежал на большой кровати, единственной в помещении. Запавшие голубые глаза, немного отдающие желтизной, еще более мученическое выражение лица, чем оно было раньше… В целом, для человека, который был при смерти, он выглядел… сносно.

     — Собственно, как и я. — обошел кровать и сел на небольшой стул рядом с изголовьем. — Ну что, как ты поживаешь? Для самоубийцы со стажем вполне себе неплохо выглядишь. Что говорят врачи?

     — Что мне сильно повезло, что я оборотень, — хрипло рассмеялся Римус. — Вроде как обычного мага нарушение клятвы уже бы убило. А мне вот, видишь, повезло…

     — Да, повезло, — эхом отозвался я погруженный в собственные мысли. Согласно отчету колдомедиков, Люпин после попытки нарушить клятву в первое полнолуние обратился… но его вторая ипостась также находилась в коме. Лишь только после второй луны регенерация оборотня справилась с непростой задачей и вывела старого друга из его состояния.

     Тот сильно подставился, попытавшись мне что-то рассказать. Почти умер. Клятв подобного действия существует немало, но колдомедики выяснили, какая это была из вариаций непреложного обета. Условия, естественно, были не ясны, однако я догадывался, что способ их обойти у Римуса имелся. Не зря же он так хотел встретиться до заседания.

     Есть множество разновидностей клятв и магических договоров, в основном используют магические контракты, так как если перечислять все условия для «неразглашения», сама клятва получится слишком долгой в устной форме. Конечно, на скорую руку в непреложном обете формулировка стандартная: «ни словом, ни действием не выдавать доверенную тайну», однако, способов обхода этой формулировки существует множество, именно поэтому среди магов более распространены магические контракты. К которым ключик подбирать можно очень долго, а, не зная обстоятельств или части информации, и вовсе практически невозможно.

     Вот только, люди - это те еще хитрые засранцы, клятв, как и обходных путей маги придумали немерено. Так что, зная все обстоятельства, подбор нужного ключа – это лишь дело времени. Чтобы клятва подействовала, нужно направленное желание нарушить эту самую тайну, выраженное в начале действий, как это произошло с Люпином. Перестал следить за своими мыслями, захотел рассказать, начал рассказывать – вот механизм клятвы и пришел в действие, обращая против мага его собственную магию.

     — Заседание прошло не лучшим образом, верно? — нарушил неловкое молчание оборотень. — Мне тут принесли пару газет… — кивнул он на тумбочку рядом с кроватью, на которой было несколько номеров Ежедневного Пророка.

     — Не лучшим, — подтвердил я, не видя смысла отрицать.

     — Ну, Молли и Артур – это не самый худший вариант, — слабо улыбнулся Люпин. — Хотя я и знаю, что для тебя значит этот ребенок.

     — Возможно, — не стал спорить я. — Значит, был еще как минимум один вариант, верно? — взглянул на Ремуса, стараясь не пропустить его реакции. И когда тот отвёл глаза, все стало понятно как день.

     — Знаешь же, я не могу говорить, — уныло ответил тот.

     — И написать, я так полагаю, тоже? — хмыкнул я, в любопытстве приподняв брови.

     — И этого я тоже не могу сказать, — покачал головой Люпин, снова глядя в глаза.

     — Значит, давай просто поразмыслим вместе, хорошо? — я откинулся на спинку стула, коротко вздохнув.

     — Ну давай, — ответил Римус после недолгого молчания. Хорошо, значит, клятва была точно составлена впопыхах, и лазейки в ней достаточно крупные, чтобы Римус мог намекнуть о правдивости моих догадок какой-то реакцией, не рискуя при этом снова впасть в кому.

     — Тогда, начнем с общеизвестных фактов, — скрестил я пальцы перед собой, отслеживая реакцию Люпина. — Писал ты мне за день до заседания. А значит, то что ты хотел мне сказать случилось до этого момента…

     — Не могу сказать, — немного улыбнувшись, ответил старый друг. О, а так даже лучше. Видимо, это всего лишь стандартная версия непреложного обета, к которой, в принципе, давно был подобран ключик. Обычная игра холодно-горячо с дополнениями. Главное теперь Римусу целенаправленно не думать о том, что своими ответами и реакцией на них он желает рассказать мне о тайне, которой стал свидетелем. Дело сильно упрощается.

     — Учитывая, что именно сделал Грюм, это касается именно его, а значит и Дамблдора, — продолжил я.

     — Не могу сказать, — покачал головой Люпин, улыбнувшись чуть тусклее.

     — А, значит и не только их…

     — Не могу сказать, — помрачнел Люпин. Нда, а что это мне говорит? Либо то, что это касается не только Грюма и Дамблдора, либо что это касается не только действий бывшего главы Аврората, а чего-то еще.

     — То, что Трембли оказался предателем мы уже знаем. Значит, дело касается не только Трембли, Аластора и Дамблдора? — подумав, сформулировал я новый вопрос.

     — Не могу сказать, — вновь повеселел Люпин, слегка качнув головой.

     — Мордред! А еще кого? — я раздражённо махнул руками, хмурясь.

     — Я правда не могу сказать, — с укоризной посмотрел на меня Люпин.

     — Да, я знаю, знаю, извини, просто вся эта ситуация на нервы действует… Хорошо, а это как-то касается…

     ***

     — Да не могу я сказать, — уже несколько раздражённо ответил Люпин, которого, как и меня, несколько достал этот высокосодержательный диалог.

     — Знаешь, этим ты никак не облегчаешь ситуацию, — устало откинулся я на спинку стула, скрестив руки за головой.

     Люпин очень выразительно посмотрел на меня, однако ничего не ответил, заставляя фыркнуть. Ну да, действительно.

     Прошел уже практически час, а выяснил я от Римуса всего ничего. Только подтверждение собственных мыслей и ещё пару крупиц информации о том, что можно только предполагать. В основном о том, что этот секрет, чем бы он ни был, угрожает мне и Гарри.

     — Знаешь, а ты не думал… — осторожно спросил Римус, тщательно формулируя слова. — Что намерения у Дамблдора могут быть не такими… однозначными.

     — Ты сейчас идешь по чертовски тонкому льду, дружище, — с трудом подавил я вспышку гнева, тяжело глядя на бледного оборотня. Все-таки он был ещё слаб, и долгий разговор, по-видимому, сильно его вымотал. Потому что его слова звучали очень сильно похожими на предательство. — По-твоему, отнять у меня крестника, сына Джеймса и Лили, это не так однозначно?!

     — Послушай, — поморщился оборотень. — Я знаю, как это звучит. Но у директора… могут быть свои причины.

     — Причины, говоришь, — вкрадчиво ответил я. — Директор? Он давно уже не твой директор, Римус. И если он когда-то сделал для тебя одну хорошую вещь – это не значит, что это смывает все его последующие поступки. Очнись же. Ты знаешь, как жил Гарри? С этими магглами?

     — Нет, — и без того заметно посмурневший Римус поджал губы.

     — О, я тебе расскажу, — оскалился я. — Приживалой. Домовым эльфом без любви и заботы! В чулане под лестницей!

     — Я не знал…

     — А знаешь, что он знал о своих родителях до моего прихода? О Джеймсе и Лили?! — сам не заметил, как повысил голос и, не дождавшись ответа, продолжил. — О том, что они были пьяницами, просто алкоголиками и наркоманами, и разбились из-за этого в машине! Так что не нужно мне говорить о причинах Дамблдора, Римус, что бы он тебе ни наплел. Сколько времени, как ты помнишь, я сидел в Азкабане, а?! И если уж на то пошло…

     — Эм. Сириус, — прервал меня Люпин, еще больше побледнев.

     — Что?! — рявкнул, вскидывая голову.

     — Твои глаза, они странно почернели, — ещё тише проговорил оборотень.

     — Да... дьявол, — выругался я, пытаясь успокоить опять разбушевавшуюся магию. Какого хрена?! Я же больше не использую это заклинание, почему его эффекты все равно постоянно проявляются? — Знаешь, дружище, несмотря на твой поступок, после этих слов я, кажется, перестал понимать, на чьей ты стороне.

     Я помолчал, восстанавливая спокойствие. Люпин тоже смолк, прикрыв глаза и обдумывая мои слова. А подумать, пожалуй, действительно было над чем. Несмотря на его поступок, видимо, старый друг был все ещё слишком обязан Дамблдору, который на самом деле дал путевку в хорошую жизнь маленькому оборотню, уж не знаю, чем за это расплачивался его отец, Лайелл Люпин. Который, несмотря на то, что был чистокровным магом во втором поколении, работал простым служащим в отделе регулирования магических популяций, и вряд ли мог чем-то равноценно отплатить прославленному магу.

     Особенно учитывая тот факт, что был женат на сквибке и являлся персоной нон-грата для высшего магического общества уже одним этим фактом. А после смерти его жены от рук Пожирателей и вовсе замкнулся в себе и не разговаривал с сыном, считая того ответственным за смерть любимой Хоуп, так её звали, кажется.

     Это, отчасти, могло быть действительно правдой, так как маги, состоящие в Ордене Феникса, в отличие от Пожирателей, не скрывали свои лица. И в последние годы противостояния, когда то носило уже настолько ожесточенный характер, нередкими бывали случаи мести семьям противоборствующих сторон. Негласное «табу» было сломано. И Хоуп Люпин была одной из огромного списка жертв с той и другой стороны.

     После падения Волдеморта жизнь Люпина тоже сложилась не лучшим образом. Оборотням, как и иным магическим расам, частично или полностью поддержавшим Реддла, и так пришлось несладко, а Люпин с его обостренной гордостью, видимо, не пошел на поклон к своему отцу и пытался выжить сам.

     Лишившись поддержки в виде меня и Джеймса, и не имея крыши над головой, Люпин принял предложение Дамблдора и начал работать на него. Уж не знаю, что именно тот делал у старика, но судя по явно поношенной, пусть и добротной одежде, заботливо свернутой на небольшом столике, вряд ли что-то сильно оплачиваемое.

     Впрочем, аконитовое зелье стоило дорого, а найти место для ночлега оборотню, не имеющему собственного дома с укрепленным подвалом – ещё дороже. Те же самые двойняшки-наемники имели вполне себе большой участок земли в одной из магических лакун, правда, не особо насыщенный магией. В таком родовой алтарь не поставишь, но жить вполне себе можно, да и постоянные проверки не страшны, если в прямой доступности нет людей.

     Единственная процедура – это инспекция на наличие укрепленного места для превращений, которую благодаря некоторому денежному стимулированию можно и вовсе обойти. Однако если же денег нет – появляется замкнутая цепочка, из которой очень непросто выбраться. Вот и Римус не смог. Или не захотел…

     — Знаешь, Сириус, подобный вопрос бы меня оскорбил, — начал говорить Люпин, заставляя отвлечься от невесёлые размышлений. — Но я понимаю, почему он возник. Не было ни дня, когда я не тосковал по Джеймсу и Лили, и не было ни дня, когда я не сожалел и не проклинал тебя за то, что ты, как я тогда думал, сделал. Когда поймали Питера… Ты не представляешь, какое облегчение я испытал, узнав, что не ты был хранителем тайны. Что не ты предал наших друзей. Только не ты… И какое чувство вины испытал, какими словами тебя костерил за то, что вы не рассказали об этом мне.

     Люпин немного помолчал, переводя дыхание. Разговор действительно давался ему с трудом, это было видно и по пролегшей морщине между бровей, и по не слишком здоровому блеску глаз, но старый приятель держался, и я был ему за это благодарен.

     — Я много думал об этом. Все, что мне оставалось – это думать. О том, как все так повернулось. Почему все произошло именно так, а не иначе. И вот что я понял, — Римус наконец взглянул мне в глаза. — Никто не виноват в том, что произошло. И одновременно все из нас виновны. Волдеморт, наверное, в большей степени, конечно же. Но каждый из нас несёт свою часть ответственности. Мы, что недосмотрели за нашим другом и тот перешёл на сторону врага. Питер, который решился предать единственных друзей. Дамблдор – который при всей своей мудрости, допустил осуждение невиновного и отправил Гарри к ужасным людям… Знаешь, а ведь я действительно хотел навестить тебя в Азкабане. Просто чтобы посмотреть тебе в глаза и узнать, почему ты так поступил.

     — Да, я в курсе, ты подавал заявки на посещение, — кивнув, я вспомнил собранные вездесущим Джеффри бумаги про Люпина. — Там никого не пускали. Даже мою мать.

     — Да, все так, — грустно улыбнулся оборотень. — Также я спрашивал Дамблдора и о Гарри. Хотел посмотреть, как растет сын наших друзей, но он…

     — Дай угадаю, сказал что тот спрятан ради его безопасности, — вяло проворчал я, откинувшись на спинку стула и подняв лицо к потолку, такому же белому, как и стены палаты.

     — Да, все так и было, — снова подтвердил Люпин. — Причины спрятать Гарри у Дамблдора действительно были, но теперь, зная всю правду, я понимаю, что был и другой путь. Я вижу, что ты сейчас делаешь, твое противостояние с Альбусом. Не сказал бы, что мне нравится то, какими методами ты это делаешь, как и то, каких союзников ты выбрал, но я понимаю – зачем. Или хотя бы думаю, что понимаю. Не знаю… хм… правда ли то, что мне сказал Альбус, но сейчас я твердо уверен на чьей я стороне.

     — И на чьей? — хмыкнул я, уже с несколько возросшим интересом глядя на оборотня.

     — На твоей, конечно, — легко улыбнулся Римус. — А могло быть иначе?

     — Ну, времена меняются, люди тоже, — я покосился на Люпина немного ехидно. — И я рад, что ты остался тем же, Лунатик.

     — Я тоже этому рад, Бродяга, — облегченно рассмеялся тот.

     — Но это не меняет того факта, что ты так и остался неисправимым нытиком. — толкнул я его в плечо. — Все виноваты, надо же… Моя вина только в том, что я доверил этому бородатому уроду Гарри.

     — Это ты про Хагрида? Он, конечно, не похож на Локхарта, но у него все равно присутствует некий шарм, — задумчиво протянул Римус.

     — Очень смешно. Это я про Дамблдора, — фыркнув, с укоризной посмотрел на Люпина. — Мне, к сожалению, недостало тогда мозгов осознать, что активы моей семьи буду столь весомым поводом, чтобы засадить мне на пожизненное в Азкабан.

     — О чем ты? — оборотень недоуменно моргнул и приподнял брови.

     — Ой, только не говори, что Дамблдор не мог догадаться о нашей с Джеймсом затее, — скривившись, слабо махнул рукой. — Особенно учитывая то, что «злобный предатель» не только не заавадил на месте нашего полувеликана вместе с младенцем, но и дал тому мотоцикл, чтобы тот быстрее поспешил к Дамблдору. Ну и, разумеется, тот не знал, что единственным наследником рода Блэк остаюсь я, — скептически посмотрел я на Люпина. — Даже если и суд вышел поспешным, уж в силах Дамблдора было инициировать повторное рассмотрение дела. Или хотя бы навестить меня в Азкабане. Только вот политические очки и простая выгода оказалась сильнее. При этом, чтобы получить её – ему было достаточно просто ничего не делать.

     — Если так подумать… – старый друг вновь нахмурился, заскользив по палате отрешенным взглядом.

     — Вот так и подумай, Римус, — поднялся я со стула. — Теория всеобщей вины, конечно, занимательна, только я предпочитаю реальные факты. Петтигрю никто не заставлял выдавать тайну. Он просто, как и всегда, присоединился к сильнейшему. Дамблдор – мог помочь, но не помог. Волдеморт же съехал с катушек – за то и поплатился, никто ему в этом не помогал. Так что не разделяй вину на всех и не взваливай её на одного себя, дружище. Терзания, в отличие от реальных дел, мало помогают.

     — И когда это ты успел заделаться философом, — смущенно улыбнулся оборотень. — Мне казалось, в нашей компании именно я всегда был голосом разума?

     — Несколько лет в Азкабане позволяют несколько поменять приоритеты, проветривание, знаешь ли, хорошее, — улыбнулся я в ответ. — Но ты не переживай. У тебя также будет время подумать.

     — Это ты о чем? — Люпин снова вскинулся, слабо морщась от резкого движения.

     — Ну, по моим сведениям, тебя выпустят примерно через месяц. Так что лежи, отдыхай, набирайся сил. Они тебе скоро понадобятся, — я усмехнулся и подмигнул.

     — Еще месяц здесь… — с тоской протянул Люпин. — Погоди, а для чего это они мне могут понадобиться? — вскинул брови оборотень.

     — Ну, ты же сам искал работу. Видел я твою анкету в гильдии, колдография кстати такая себе, — не смог я удержаться, вспомнив фотокарточку одетого в ношеный костюм оборотня с полосатым школьным галстуком на шее.

     — Я твою тоже видел, с табличкой в руках, — не остался в долгу Лунатик, дернув уголками губ в ухмылке. — Но ты же знаешь, мне не нужны деньги из жалости…

     — Да какая жалость, Римус, — закатил я глаза в ответ на знакомую фразу. — Хотя серьезно, на твою одежду без слез не взглянешь. Если уж сказал, что на моей стороне, то придется оправдывать. Мне нужны люди, Римус. Которым я смогу доверять. А кому как не тебе я могу довериться?

     — Хорошо, — довольно быстро сдался под моими аргументами оборотень. — А в чем заключается работа?

     — О, тебе точно понравится, — оскалился я. — Есть у меня на примете одна община….

     ***

     После того разговора с Августой я долго думал о том, как мне воспользоваться информацией о несчастном случае с женой Ксенофилиуса. И выходило, что просто никак. Вернее, никак – с пользой для себя. В отличие от другой информации о будущем или прошлом, я знал только то, что это произойдет и примерные временные рамки.

     Долгие сеансы копания в собственной памяти принесли мне фразу Полумны, которая рассказывала уже взрослому Гарри о том, что ее мама умерла, когда ей было девять лет. Ну что же, как я узнал, недавно ей исполнилось девять. У Пандоры остался лишь год, или всего пара дней, или недель. Я точно не знал, как и не знал, как мне предотвратить будущую катастрофу, при этом получив в должники самого Ксенофилиуса.

     Дежурить возле нее сутками? В защищенное поместье даже войти незамеченными вряд ли получится.

     Конечно же, их семья никогда не отличалась сильной магией или какими-то впечатляющими умениями, скорее все Лавгуды, за редким исключением, были исследователями, учеными, деятелями искусства. Неординарный взгляд на мир помогал добиться успеха на этом поприще, а большие для древнего рода возможности в этом только помогали.

     Исключением не стал и сам Ксенофилиус. Пойдя по стопам отца, тот стал исследователем и магозоологом, нередко путешествуя в самые отдаленные закоулки магического мира, находя там диковинных животных. В научно-популярном издании «Придира» был посвящен целый раздел различным магическим и полумистическим тварям, различным научным открытиям, изредка разбавляемый юмористической колонкой с забавными предположениями, скрывающими в себе политическую сатиру.

     Пандора, хоть и происходила из обычной чистокровной семьи, чьи корни не насчитывают множество поколений, была под стать мужу. Мастер Чар – её изобретения и улучшения уже существующих заклинаний не только принесли признание в научном сообществе, но и регулярно выходили как в «Придире», так и в международном авторитетнейшем научном издании «Проблемы чароведения», куда попасть было откровенно говоря очень сложно и, разумеется, престижно.

     Положа руку на сердце, это были хорошие люди. И даже то, что они стали моими противниками, не отменяло того факта, что зла я им не желал. Последним кнатом в копилку моих сомнений был разговор с Гарри через артефактное зеркало, в котором он как обычно рассказывал, как у него прошел день.

     Такие разговоры проходили у нас обязательно каждый вечер, крестник рассказывал, как у него дела, как прошел день и какие новые впечатления тот принес, гонял ли он сегодня садовых гномов, или играл в детский квиддич на подаренной мной метле. И обязательно каждый вечер спрашивал, когда он сможет приехать обратно. Это немного разбивало сердце каждый раз, стоило его лицу погаснуть на мой очередной отказ.

     Нет, в целом, Гарри понравилось жить у Уизли. Большая и дружная семья, теперь не стесненная в деньгах, магический дом и местность, которую так увлекательно обследовать с новыми друзьями. Как я и боялся и вместе с тем этого хотел и надеялся, ему там действительно понравилось. Хотя Гарри не переставал скучать, видясь со мной всего один раз в неделю, в воскресенье, когда мы вместе с Медой, Тедом и Нимфадорой, которая теперь настаивала, чтобы все называли её просто Блэк, проводили время в Хогсмиде, или же вдвоем катались в Лондонском парке аттракционов.

     Его нахождение в рыжем семействе не было похоже на заключение, как я вначале боялся, никто даже не просил его снять защитные артефакты, или не пытался подлить какое-нибудь зелье. Нет все было гораздо проще – Уизли делали все, чтобы ему понравилось там жить. А я с каждым днем все больше закапывал себя в отговорках, боясь больше не услышать «Сири, а когда я перееду обратно?». Это было даже хуже, чем если бы на Гарри действительно попытались напасть или что-то с ним сделать, тогда у меня хотя бы был повод забрать его, против такой тонкой, исподволь, манипуляции, я был бессилен.

     И вот, как-то раз во время вечернего сеанса связи, Гарри рассказал мне, что познакомился с новой подругой, которая жила сравнительно неподалеку – веселой девочкой по имени Луна.

     Разговор с ним, пожалуй, стал тем камешком, который подтолкнул меня к единственному решению, которое я мог выбрать, не поступившись собственной совестью.

     ***

     — Зовите меня просто Ксенофилиус, — добродушно усмехнулся беловолосый мужчина, отдаленно напоминающий Малфоя, если бы тот перестал ухаживать за своей прической, одеждой и обзавелся смешливыми морщинками вокруг глаз и губ, а также серыми глазами, постоянно устремленными куда-то вдаль. В целом, Ксенофилиус производил впечатление мечтательного безобидного чудика, если не знать, в каких местах тот побывал и какие навыки для этого требуются.

     — А меня просто Пандора, — в противоположность ему, мать Луны была жизнерадостной, располагающей к себе одним видом, непоседливой девушкой. Светло-русые, соломенного цвета волосы с легкой рыжиной, круглые очки-велосипеды, энергия в каждом жесте – Пандора не выглядела на свой возраст от слова совсем. Внешне казалось, что та лишь недавно закончила Хогвартс и только-только спешит познавать мир.

     — Тогда и вы зовите меня просто Сириус, — поневоле улыбнулся я. Было что-то в этой паре такое… Легкая чудаковатость. При том, что они отличались от друг друга настолько же, насколько были схожи. Действительно, удивительное сочетание, даже для мира магии, пожалуй.

     Мы находились в кафе Фортескью, и несмотря на то, что погода снаружи не предполагала поедание мороженого, Пандора тут же заказала себе огромную вазу шариков разного вкуса и цвета. Я же с Ксенофилиусом обошлись чашками горячего молочного коктейля – одной из невозможных в обычном мире вещей, в мире магии являющейся пусть и некоторой диковинкой, но не более.

     Как-то сама собой завязалась непринужденная беседа. Когда я попросил Августу, которая довольно давно была знакома с самим лордом Лавгудом, о встрече, я не думал, что те откликнутся буквально сразу. Как и не думал, что эта встреча произойдет в такой обстановке. Казалось бы, Ксенофилиус как будто не знал о том, что мы с ним являемся политическими противниками, непринужденно ведя беседу о своей последней экспедиции в магическую часть Скандинавии.

     Но, наконец, как и вкусное мороженое, закончился и наш непринужденный разговор.

     — Так зачем вы попросили нас о встрече, Сириус? — спросил Лавгуд после очередного рассказа. А я задумался. Вот вроде бы репетировал, что нужно сказать, а сейчас эта речь кажется довольно бессмысленной.

     — Дело в том, Ксенофилиус, — немного помолчав, произнес я. — Что я даже несколько не знаю, как вам объяснить… Хотя, ладно, послушайте…

     ***

     И я начал свой рассказ, осторожно подбирая слова. Просто сказать о том, что у меня есть сведения из другого мира, я не мог. Это достаточно дико прозвучит даже для такого человека, как Ксенофилиус. Поэтому я осторожно поведал лишь о том, что у меня есть сведения, из проверенного источника, что Пандоре грозит смертельная опасность во время одного из ее экспериментов. Но, видимо все же не правильно выбрал слова.

     — Это угроза, лорд Блэк? — ледяным тоном спросила волшебница, уставившись на меня недобро поблескивающими стеклами очков.

     — Дорогая, Сириус наверняка не это имел в виду, — внезапно вступил в разговор Ксенофилиус, до этого смотря куда-то вдаль. — Мы едва знакомы, у него совершенно нет причин…

     — Послушай, Ксено, я тебя, конечно, люблю, но нельзя же быть настолько оторванным от реальности, — перевела свой взгляд на мужа нахмурившаяся Пандора. — Конечно, у него есть причины. Вспомни, за что ты голосовал на прошлом суде.

     — А… — задумался Лавгуд, затем безмятежно улыбнулся.- Но ведь Гарри так будет только лучше, правда? Они недавно приходили в гости, кажется, Луна с ним подружилась!

     А я от этой реакции несколько… удивился, подозревая, что Ксенофилиус меня этими словами либо разыгрывает, либо недавно принял что-то вроде «слез фей», либо он действительно немного не от мира сего. Только вот это совсем не сходилось с его большим влиянием в Визенгамоте и дружбой с Гринграссом.

     — Послушайте, Пандора, вы действительно меня неправильно поняли, — все же попытался объясниться я. — Как бы вам сказать… Я и впрямь обладаю некоторыми знаниями о будущем, и в нем вы были мертвы. Стали жертвой собственного эксперимента в этот год.

     — Так у вас есть способности к прорицанию? — подозрительно спросила леди Лавгуд, все еще хмурясь. — Я, конечно же, уважаю все отрасли магического искусства, но к прорицанию отношусь со скепсисом. Линии будущего изменчивы, только люди с сильным даром могут увидеть наиболее вероятное развитие событий в видении. Но среди вашей семьи я подобного дара не помню. Или я ошибаюсь?

     — Нет, не ошибаетесь, — обреченно выдохнул я, качнув головой. — Но я правда знаю, что вы умрете до десятилетия вашей дочери, и она будет свидетелем вашей смерти, что нанесет ей большую травму. Поверьте…

     — И, разумеется, у вас нет никаких доказательств, — хмыкнула Пандора, изогнув красиво очерченные брови. — Может быть, воспоминание? Или записанное пророчество? Или хотя бы рассказ, откуда же вы об этом знаете.

     — Нет, ничего из этого, — помотал головой я, сдаваясь, понимая, что убедить ее вряд ли смогу.

     — Тогда я вынуждена закончить этот разговор, лорд Блэк, — сказала волшебница, поднимаясь из-за стола. — Потому что если это не глупая шутка, то больше ничего, кроме как попытки оказать давление на мужа через меня, я в вашем предостережении не вижу.

     — Это все правда, клянусь магией! — решившись, воскликнул я, доставая палочку. — Люмос, Нокс!

     — Дорогая, может быть он действительно говорит правду? — неуверенно перевел глаза на свою жену Ксенофилиус.

     — Хорошо, Сириус, — немного постояв в молчании смягчилась Пандора, вновь садясь за стол. — Будем считать, что я поверила этой клятве, хотя даже я, далёкая от крючкотворства волшебница, знаю несколько путей ее обхода. Допустим. Вы верите в то, что говорите. Но зачем вы нам это рассказали?

     — А разве то, что я могу спасти этим вашу жизнь, недостаточно? — удивился я, осторожно убирая палочку в кобуру.

     — Знаете, Сириус, я вполне себе понимаю как устроен мир, — Пандора открыто взглянула мне в глаза сквозь стекла очков. — Я ученая, мы в этом разбираемся. И смотря на вас, я вижу жесткого и бескомпромиссного человека, который бы не постеснялся использовать любые средства, чтобы получить свое. Можете ли вы поклясться, что этой информацией вы не преследуете и другие цели, помимо альтруизма? Например, не хотите ли повлиять на моего мужа, чтобы тот если не присоединился к вашей коалиции, то хотя бы уступил в одном важном вопросе?

     — Я… нет, не могу, — наконец понял я, почему у Ксенофилиуса был такой политический вес. Не у него, а у его жены, которая в действительности была достаточно умной и дальновидной женщиной, даже я сначала был одурачен этой маской воодушевленного ученого. Хотя, возможно это лишь побочный эффект высокоразвитого ума. А сам лорд Лавгуд действительно являлся тем, кем казался на первый взгляд — добродушным, немного чудаковатым исследователем, искренне не понимающим, какие у него могут быть разногласия с темным магом, против которого тот выступает.

     — Что и требовалось доказать, – хмыкнула Пандора.

     — Но это не отменяет правдивости моего предостережения, леди Лавгуд, — я скрестил руки на груди, откликнувшись на спинку стула. — Не делайте из меня какого-то монстра. Если то, что спасет вам жизнь, принесет мне побочную выгоду – это лишь сопутствующая цель. Но никак не первая. Я вполне могу обойтись и без вашего голоса. А вот ваша дочь сможет обойтись без матери, которая поступила неправильно просто в пику личности предупреждающего?

     — Нет, — после этих слов на секунду я почувствовал страх женщины, просочившийся сквозь маску самообладания и холодного разума. — Но скажите мне, Сириус, если бы вас предупредили о том, что существует большая вероятность того, что если вы будете пользоваться магией, то вы умрете. Отказались бы вы от магии ради сохранения жизни? — наконец задала Пандора свой вопрос после недолгого молчания.

     И теперь задумался уже я. И этот вопрос был не легким. Один раз почувствовав в себе магию, сотворив волшебство – после этого мир уже никогда не становится прежним. Тем большую жалость пополам со страхом маги испытывают при виде сквибов. Жалость – от того, что им не дано больше это ощутить, лишь отголоски. Страх же – от того, что они не могут не представлять на их месте себя.

     Магия была уже частью меня, и смог ли я отказаться от нее, например, из-за пророчества….

     — Нет, — твердо ответил я. — Но я бы принял все меры предосторожности, какие мог, для того, чтобы это не случилось.

     — Вот и я про то, Сириус, — вновь улыбнулась Пандора, показав ямочки на щеках. — Я верю, что и вы верите в свои слова. Но для меня моя работа, эксперименты и конструирование новых заклинаний – это жизнь, как я могу отказаться от нее? Тем более, что я уже близка к прорыву в деле своей жизни!

     — Никак, — мрачно ответил я, понимая, что переубедить её все же не выйдет. — Но, Пандора, пообещайте мне, что будете осторожны. У меня действительно есть основание полагать, что вы сейчас говорите о том эксперименте, после которого, по моей информации, вас не стало. То есть, не станет.

     — Линии времени изменчивы, — легко пожала плечами леди Лавгуд. — А в этом эксперименте, пожалуй, я буду еще более осторожна, уж после ваших слов. Хотя не думайте, что я пренебрегаю техникой безопасности, я же ученая, а не безмозглый стажёр! — улыбнулась та, начиная собираться.

     — Сириус, рад был знакомству, — протянул мне руку Ксено. — Надеюсь, в следующий раз вы познакомитесь и с нашей дочерью. Раз дети дружат, нам тоже надо познакомиться поближе! Как-нибудь заходите на чашечку чая, или даже стаканчик чего покрепче, я как раз привез из поездки пару бутылок настоящего Аквавита!

     — С удовольствием, Ксенофилиус, — не стал я отказывать добродушному мужчине, который явно пытался сгладить непростой разговор. — Пандора, — крепко пожал её протянутую ладонь.

     — В любом случае, спасибо за ваше предупреждение, — прощаясь, проговорила та. — Я действительно буду осторожна. Не волнуйтесь.

     — Я надеюсь, — протянул в ответ, когда семейная пара исчезла в водовороте трансгрессии, действительно желая поверить в то, что она сказала, и я стал той бабочкой, которая изменит будущее этой удивительной женщины. — Очень на это надеюсь…

      У многих из нас есть чокнутые родственники. А многие из нас в глазах родственников – сами чокнутые. (C) Джим Керри

     ***

     — Быстро собирайся, пойдем! — словно метеор ворвался в гостиную взволнованный маг с немного всклоченными из-за перемещения седыми волосами, вдруг возникнув в зеленом пламени камина.

     — Дед? — прежде чем спросить, я рефлекторно убрался с линии атаки и перекатился за укрытие дивана, навесив на себя звенящий от избытка энергии щит. Рядом со мной с палочкой на изготовку напряжённо замер Стамп, с которым мы секундой ранее обсуждали варианты противодействия участившимся атакам на мои объекты в Лютном.

     На предприятия Малфоя также уже несколько раз нападали неизвестные, убивая всех и забирая товар, сжигая все подчистую. Так что Галанте с ног сбивался, пытаясь найти виновников, попутно решая проблемы, которые неизбежно возникали с повышением рисков. У него уже были мысли о том, кто именно против нас играет, но требовалось время, а ещё – люди, которых и так не хватало.

     Нам требовалось только минимизировать ущерб, и для этого мы с Винсентом и Галанте формировали ударные группы, а также сеть «сигнализаций» и порталов для них. Чтобы в момент нападения быть готовыми, а не увидеть только полыхающие руины. И посреди обдумывания последних деталей нас застал врасплох Поллукс.

     — А кого ты ожидал увидеть? Санта Клаус уже закончил разносить засранцам уголь… Да я это, Мерлинова борода! Сам же разрешение приходить давал, — коротко хмыкнул, взглянув на «теплый прием», дед. — Не стой столбом, давай собирайся – зелья, броня и двинулись.

     — Куда? — убрав все заклинания и взмахом палочки наведя порядок в гостиной, недоуменно спросил я. — У нас тут есть незаконченное дело, тоже не терпящее отлагательств. Может быть, чуть попозже?

     — Я нашел зацепку в деле об исчезновении Кассиопеи и Сигнуса – так что если есть дела поважнее…

     — Хорошо, я собран! — тут же призвал я защищенную чарами мантию и сумку с необходимыми зельями.

     — Вот и ладненько, — ухмыльнулся старый маг. — У меня с собой порт-ключ, только на двоих, так что паренька придется оставить. Да и там наверняка будет слишком опасно для посторонних.

     — Альберт, — повернулся я к не высказавшему неудовольствия магу. Наоборот, тот с едва ли не благоговением смотрел на Поллукса. — Пока что без меня. Передай Галанте то, что мы с тобой наработали, и проследи, чтобы Винсент не наделал глупостей.

     — Сделаю, — индифферентно ответил Стамп, пряча магическую палочку в чехол.

     — Все, пошли, время не ждет, — поторопил меня маг, который уже занес одну ногу в камин, вновь запылавший зелёным. — Вошли и вышли. Приключение на…

     — Погоди, а на сколько мы… черт! — ругнулся я, так как Поллукс уже исчез в темной вспышке, не договорив. — В общем, вернусь когда вернусь. Если все же не вернусь – завещание и план действий передаст Кричер, ещё я оставил у гоблинов и Джефриса копии.

     — Удачи, — серьезно кивнул маг.

     — Н-нда, она мне понадобится… Альфард-хаус! — я тоже взял горсть специальной модификации летучего пороха и бросил её под себя, называя место прибытия, тут же оказываясь в небольшом холле принадлежащего дядюшке Альфарду дома.

     К сожалению, каминной сетью стоило пользоваться с оглядкой, да и через пролив так переместиться бы не вышло, так что домик Альфарда стал некоей перевалочной точкой, если Поллуксу вдруг вздумалось бы ко мне заглянуть. У него, разумеется, был и портал, только вот такие штуки, пробивающие наложенные на границу чары, – дорогая и одноразовая вещь. А настроенная на то, чтобы пропустить постороннего в Блэк-хаус – еще более сложная, лишь на крайний случай.

     Так что пришлось придумывать разные ухищрения, одним из которых был настроенный только на ограниченный круг людей камин в старом дядюшкином доме. Защиту на нём обновил сам Поллукс, но та всё равно была несоизмеримо проще, чем на родовом поместье.

     — Чего так долго возишься?! Давай руку, — тут же схватил меня за запястье старый маг, перемещая на какой-то пустырь трансгрессией.

     — Можешь объяснишь, почему такая спешка? — проморгавшись, недовольно протянул я, дед уже начал немного раздражать. — Скажи хоть, куда мы…

     — Все потом! — оборвал Поллукс, активируя на этот раз портал. — Скоро может закрыться!

     — Да что закры… — яркая вспышка ударила по глазам, а жуткий грохот, навалившийся сразу же после перемещения, больно ударил по ушным перепонкам, — ...ся?! — еле услышал себя в окружающем шуме.

     — …ом! — донесся до меня порывом морозного ветра конец фразы.

     — Что?! — все еще прикрывая глаза рукой от яркой белизны вокруг и вздрагивая от порывов ледяного ветра, прокричал я в сторону Поллукса. Портал почему-то разнес нас на несколько метров друг от друга, и чары, вплетенные в мантию, еле справлялись с поддержанием комфортной температуры. Где это мы…

     — Бегом! — подбежав вплотную, рявкнул в лицо Поллукс и опять дернул за руку, вынуждая перейти на бег вслед за ним. Тут я, правда, вспомнил, что являюсь магом, и, сосредоточившись, активно перебирая ногами, накинул на себя несколько бытовых чар, которые отсекли лишний ветер и затемнили воздух перед глазами, позволяя увидеть…

     — Это что, айсберги? Мы в Арктике?! — непроизвольно вырвалось, пока мы бежали сквозь медленно, словно бы нехотя смыкающиеся огромные белые скалы, которые образовали перед нами большую арку. И арка эта постоянно уменьшалась. Процесс был не быстрый, и пока две глыбы льда, похожие на лондонскую высотку, медленно сближались друг с другом, роняя на стонущий под ногами лед такие же несоизмеримо огромные пласты снега и льда, мы на очень большой скорости бежали прямо в этот проход.

     — Да молчи ты, береги дыхание, — в ответ тяжело выдохнул старик и ещё больше ускорился, я поднажал следом за ним. И, хотя эти два гиганта разделяли десятки метров, было ясно, что лучше успеть до того, пока они сомкнутся.

     — КР-Р-Р-ккк, — с душераздирающим треском стонал голубой лед, ломаясь и вздыбливаясь под нашими ногами. От волнения, охватившего в эти минуты, я машинально попытался было перейти в состояние неполной трансгрессии, чтобы быстрее проскочить препятствие, как меня просто выкинуло из этого состояния обратно, и я чуть не упал.

     — Я. Сказал… Шевели. Ногами… — тяжело отдуваясь, крепкой рукой подхватил меня дед, не переставая поддерживать темп заправского спринтера. Так мы и бежали, пока за нашими спинами творилось невообразимое по своей разрушительной мощи природное явление, от которого я всеми силами пытался оказаться как можно дальше.

     — Вс-все… — тяжело дыша, Поллукс сполз на быстро трасфигурированное из снега кресло.

     — И… кха… какого Мордреда, дед? — так же трансфигурировал я себе стул, на котором сразу же развалился, пытаясь отдышаться от долгого забега. — Где... это мы? Это… Арктика?

     — Нет, — Поллукс, поморщившись, выпил какое-то зелье. — Это, внучок, Антарктида!

     Дед картинно взмахнул рукой, и я следом за ним наконец увидел впереди бескрайнюю ледяную равнину, вдалеке которой белыми остроконечными зубами виднелись далекие горные хребты.

     Две ледяные глыбы, борющиеся за свое превосходство позади нас, наконец, утихомирились, поняв, что силы равны, да так и застыли огромной ледяной стеной, в которой только глубокие трещины и осколки вокруг, красиво переливающиеся в солнечном свете, напоминали о том, что тут когда-то был проход.

     — Серьезно? — с сарказмом ответил я Поллуксу, скидывая с плеча сумку, наверняка успевшую набить на бедре синяк, пока мы бежали. — Если бы ты сразу так сказал, захватил бы лыжи. И что мы тут делаем? И… кстати, а почему тут не работала трансгрессия?

     — Трансгрессия тут не работает, потому что это лакуна с большими магическими возмущениями и одним входом, который раскрывается, видимо, только раз в несколько лет, — с намеком кивнул тот на ледяную стену. — А то, почему мы здесь – я же сказал, ты чем слушал?

     — Ты сказал, что нашел следы Кассиопеи и Сигнуса. Но что они делали здесь? И как ты вообще узнал, — начал размышлять я вслух, но затем меня кольнула другая его фраза. — Раз в несколько лет? А мы отсюда тогда как выберемся?!

     — Как-как… Порталом конечно, — достал Поллукс из кармана предмет, подозрительно напоминающий стеклянный глаз, подбросив в руке. — Его зачаровал один из лучших порталистов. Берет он, конечно, даже не по весу золота… Но вытянет откуда угодно. Нужно было только сюда попасть, я и так еле успел найти проход… Правда, думал что у нас все же будет больше времени. А насчет того, что здесь делал Сигнус — как я думаю, искал Кассиопею. Несколько лет назад мне довелось пообщаться с одним недобитком из Аненербе… представь, он прятался где-то в Аргентине!..

     Так вот, благодаря паре друзей мне удалось задать ему несколько вопросов перед смертью. И тот рассказал, что слышал, как отряд, в котором была Кассиопея, гнал остатки гвардии Гриндевальда до одной из их баз в Антарктиде. Тогда, конечно же, я отправился прямо сюда, но кроме небольшой аномалии обнаружить нам ничего не удалось. Однако пару артефактов я оставил. И сейчас, когда те засекли сильное возмущение в магическом поле, каково было мое удивление, когда я понял, что тут появился проход. Далеко я лезть не стал, только оставил маяк для возвращения. Ну, а дальше ты и сам знаешь…

     — И сколько конкретно лет прошло с того события? — подозрительно спросил я Поллукса, для которого, как мне кажется, не было особой разницы, пара лет или десять. Когда впереди ещё как минимум столетие, нет нужды запоминать эти цифры.

     — Да лет двадцать, не больше, — отмахнулся тот, разминая шею.

     — То есть, если портал нас отсюда не вытянет, то мы останемся тут на двадцать лет?! — я вскинулся, ошарашенно глядя на деда.

     — Да нет… Если так подсчитать, то, наверное, с последнего открытия все тридцать прошло уже, — ухмыльнулся тот, в очередной раз подбросив стеклянный шарик. — Но не дрейфь. Уйти мы отсюда всегда сможем, а вот войти снова - уже вряд ли.

     — Может быть тогда ты перестанешь играться с нашим единственным шансом на выход? — нервно посмотрел я на то, как тот вновь подкидывает артефакт, цена которого в моих глазах мгновенно поднялась.

     — Не будь таким мнительным. Ты не смотри, что он стеклянный. Мой знакомый сделал его из того, кхм, что оказалось под рукой. Чтобы сломать его – нужно усилие всяко больше, чем обычное падение, — ехидно посмотрел на меня старый маг, впрочем, всё же убирая шарик в карман. — Но как скажешь. Отдохнул? Тогда давай соорудим себе что-нибудь поудобнее, чем лыжи. Думается мне, что цель наша где-то в стороне тех гор.

     Я несколько завис, пытаясь представить, в какой ситуации первое, что подвернется под руку, будет стеклянным глазом, но послушно принялся сооружать нечто вроде собачьей упряжки с комфортными двухместными санями. Я занялся кабиной, а Поллукс споро заколдовывал из комьев снега и ледяного крошева все новых и новых големов, только издали похожих на ездовых собак. Очень издали. Скорее, это была помесь пантеры с гиеной, щеголявшая клыками саблезубого тигра и длинными загнутыми когтями, которые на полпальца впивались в лед.

     Довольно быстро закончив, я опустился в удобное кресло, наконец, трансфигурировав себе очки, шапку и теплые перчатки. Пускай чары и держались, правда, довольно быстро исчерпывая свой запас, но как будто бы мне было не совсем комфортно зимой в обычной мантии, просто психологический дискомфорт. Поллукс, кстати, тоже надел нечто похожее, только вот у него одежда была не трансфигурированной, а вполне себе сделанной на заказ, а значит – зачарованной на стойкость к холоду и очень удобной.

     — Мог бы и предупредить, что тут холодно, — несколько обиженно произнес я, когда тот взял вожжи в руки, управляя своими химерами, и мы со скоростью хорошего снегохода понеслись в сторону гор.

     — А магия тебе на что? — вскинул бровь Поллукс. — Да и времени было мало. Сам видишь, едва успели. Лучше посмотри какой вид, когда еще такой увидишь?

     — Если бы я хотел на такое посмотреть, слетал бы на курорт, — пробурчал я, но после замолчал.

     ***

     Вид был действительно великолепным. Бескрайняя снежная пустыня с редкими барханами сугробов была на диво великолепна, переливаясь разными оттенками белого и синего цветов. Единственное, что заставляло чувствовать смутную тревогу, так это отсутствие следов любой живности, никого не было видно на многие мили вокруг, ни одного живого существа, включая вездесущих чаек, или пингвинов, только бескрайняя пустошь и далёкий ориентир гор. Мы неслись сквозь снег в сверкающее белизной мертвое безмолвие крайнего юга. И чем ближе мы продвигались к горному хребту, тем более отчетливым становилось это чувство «неуютности».

     Я достал зеркало, по которому должен был связаться сегодня с Гарри, но теперь артефакт показывал только мое отражение, оставаясь из-за помех просто обычным предметом, и проверил темпусом время. Хорошо бы успеть сделать все дела до вечера, даже и понятия «день, вечер, ночь» вроде бы здесь, на краю земли, довольно растяжимы. Зная Поллукса, пока он не найдет ответы на интересующие его вопросы о пропавшем сыне и своей сестре – мы отсюда не выйдем. Сейчас вот только и знает, как подгонять химер, постоянно проверяя местность мощнейшим Ревелио.

     — Послушай, дед, — благодаря небольшой модификации головного пузыря, который теперь не пропускал бьющий в нас поток ледяного воздуха, говорить получалось нормально. — А ты уверен, что мы движемся в правильном направлении? Если тут какая-то тайная база Гриндевальда, то не лучше ли было ее спрятать где-нибудь посреди пустыни, а не у единственного доступного ориентира?

     — Если бы ты был знаком с бошамипрезрительное прозвище немцев во Франции как я, то не задавал бы глупых вопросов, — отвлекся на меня Поллукс. — А особенно с мразями из Аненербе. Они почище гоблинов любили закапываться в камень. Даже тот приятель, который скрывался в Аргентине, сделал себе в Барилоче самый настоящий бункер со стенами в три метра, под одним из домов. А сколько сил мы потратили на то, чтобы выкурить их из лабиринта в ЭкстернштайнеЭксерские камни — группа скал в Тевтобургском Лесу вблизи Хорн-Бад-Майнберга, в районе Липпе, Германия. Она состоит из тянущегося на протяжении почти километра ряда колоссальных столбов и глыб песчаника, кое-где повалившихся и представляющих огромные, почти отвесные стены.… Ладно, не суть. Главное правило при работе с такими: видишь гору – скорее всего где-то там и следует искать.

     — Хорошо. Может тогда, пока мы не добрались, все-таки расскажешь, что тебе известно о исчезновении Кассиопеи и Сигнуса? Ты об этом особо не распространялся раньше. Возможно стоит сейчас? Потому как сейчас, по-моему, самое время, — покорно приняв объяснение, я откинулся на спинку кресла.

     — Не рассказывал я тебе по одной простой причине. Хотел, чтобы ты сначала разобрался со своими проблемами и не забивал голову лишним, — недовольно отозвался маг, затем, поправив шарф, нехотя продолжил, — известно мне не многое, но стоит начать, наверное, с самого начала, чтобы ты понимал все. Как ты знаешь, мать Сигнуса, моя жена Ирма, умерла, когда ему еще не исполнился и год. В начале, когда Гриндевальд ещё не вел свою самоубийственную войну, многие из нашего рода были приглашены в так называемый клуб по интересам. Ответили согласием, конечно же не многие, но моя жена была в том числе. Она в целом была… увлекающейся особой, — дед тихо хмыкнул, покачав головой чему-то своему, — Геллерт активно вербовал сторонников, и его взгляды во многом были довольно рациональны. Только-только отгремела первая мировая война, и многие умеющие думать маги были обеспокоены растущим прогрессом магглов. А именно – новыми способами масштабных убийств, которые они с таким увлечением создавали.

     Конечно, им пока было далеко даже до малейшего шанса противостоять обученному магу в прямом противостоянии, да и их бомбы добраться до любой магической территории были просто не способны. Вот только масштаб войны был таков, что любой маг, случайно оказавшийся в маггловском мире уже был под угрозой, — Поллукс качнул головой и поджал в неодобрении губы, и снова махнул рукой, поторапливая химер. Горы постепенно становились всё больше и выше, мы медленно, но верно приближались к цели.

     — Снаряды, которые те сбрасывали с неба или запускали на дальность более километра отражались чуть более продвинутыми чарами, но вполне могли разорвать на месте зазевавшегося волшебника. Да и то, сколько тех же магглорожденных погибло, было искалечено или превращено в обскури, заставляло власть имущих делать вполне себе определенные выводы. Не говоря уже о гибели тысяч представителей тех остатков магических рас и животных, которые еще находились в самом маггловском мире, а не жили в магических лакунах и отворотах реальности.

     Войны велись всегда, но именно эта заставила взглянуть правде в глаза — магглы и Статут, их защищающий, стали проблемой. На волне воинственных настроений на лидирующую позицию вынесло талантливого чистокровного мага из древней германской семьи, последнего из своего рода — Геллерта Гриндевальда. Молодой магистр, практически претендующий по своей силе на звание архимага, талантливый оратор, человек с идеей – Геллерт быстро набирал сторонников. В чем-то ему помогли связи семьи, в чем-то личная харизма и сила. Но важнее скорее была идея, радикальность и, в то же время, популярность которой, привела того ещё в юношестве к отчислению из Дурмстранга…

     — Магократия? — осторожно вставил я вопрос в речь деда.

     — Да, можно сказать и так, — хмыкнул Поллукс, тоже откидываясь назад. — Отмена Статута, власть магов над магглами, мир во всем мире… И прочая чушь, которая по душе только наивным юнцам и властолюбивым старикам. Собственно, в своем клубе по интересам он собрал и тех, и других, быстро обрастая властью, влиянием, деньгами. Разумеется, он не мог обойти стороной и одну из могущественнейших семей в магической Британии. Дальше ты, наверно, и сам все знаешь.

     — От тебя это было бы услышать намного интересней, всё же, ты был прямым свидетелем, — дипломатично оправдал я свою необразованность.

     — Там много всего можно рассказывать, да и долго, — поморщился маг. — После того, как председатель МКМ по формальной причине отказал Геллерту в праве участвовать в предстоящих выборах на должность председателя, тот решил действовать. Я думаю, что этот пост ему, в целом, был не особо нужен, не особо-то много власти он и дает – больше статусность...

     Так вот, после отказа Геллерт призвал своих сторонников саботировать выборы и перейти к решительным действиям. Старый как мир прием – «не мы так хотели, а нас заставили это сделать», работает он до сих пор. Волна террора, фактически захват территории маггловской и магической Германии, формирование военных экспедиций, огромные массивы человеческих жизней в прямом и переносном смысле положенных на алтарь войны.

     Все это стало причиной отказа твоего прадеда, Сириуса Блэка второго – присоединиться к Гриндевальду. Некоторое время мы удерживали нейтралитет… Но потом Ирму схватили. Геллерт, зная, что семья для нас не пустой звук, решил шантажировать твоего прадеда через мою жену, оставленную в качестве заложника у одного из своих приближенных, чтобы финансировать свою военную кампанию. И Сириус согласился. Только вот спустя считаные месяцы ее фотография на родовом древе потускнела… — дед замолчал, потемнев лицом, и я не стал его тревожить, смиренно ожидая, пока тот справится с эмоциями.

     — После этого Сириус принял решение вступить в войну, но уже против Гриндевальда, — через несколько минут в тишине, если не считать тихий скрип снега, снова заговорил Поллукс. — Даже позволил мне лично убить ублюдка, который допустил смерть Ирмы, да только все одно. Её было уже не вернуть, а я жаждал мести. Мы с Арктурусом были в одном из отрядов, нацеленных на уничтожение сторонников Геллерта, вместе с союзниками и некоторыми из вассалов. Кассиопея же… Скажем так, она предпочитала действовать в одиночку. Но и в то же время одна она не была.

     — Это как так? — выгнул я бровь, взмахом палочки обновляя согревающие чары.

     — Ты, наверное, знаешь, что у каждой древней семьи с собственным источником, а также длинной историей, есть свои особенности? И я не про накопленные знания, поддержку алтаря и особенный магический фон веду речь. Родовые дары, одаренность, склонность, дары Магии, волшебные гены… Как хочешь, так и называй. Я предпочитаю определение из моей любимой стези, химерологии, – результат направленной магической селекции, — криво усмехнулся старик.

     — Звучит как-то не очень, но да, слышал, — пожал плечами я. — У тебя склонность наверное к химерологии. У меня – к боевой магии.

     Поллукс посмотрел на меня уничижающим взглядом, заставляя тут же начать оправдываться.

     — Что? Серьезных исследований по этому поводу, насколько я знаю, нет, а к рассуждениям древних мыслителей ты сам призывал относиться со скепсисом и делить на два!

     — Да я не про это, — отмахнулся Поллукс. — Ладно, химерология, хоть звучит логично, хотя и в корне неверно. Но каким образом, ты думаешь, может появиться родовой дар в магической дисциплине, которая, в целом, – просто связь чар, трансфигурации, аппарации… И ещё много всякого, что может пригодиться в битве? Почему тогда не родовой дар к защите от темных искусств, или к маггловедению?

     — Я уже говорил о том, что только слышал об этом, не спускай на меня всех собак, — недовольно пробурчал я.

     — А… Ладно, совсем забыл, что говорю с недоучкой без систематического комплексного образования. У меня, к слову, нет никаких даров. Возможно, только небольшое сродство с магией жизни. У тебя, похоже, с магией тьмы, и довольно сильное. А вот у моей сестры был действительно мощный дар – в некромантии, – прикрыв глаза, немного помолчал Поллукс. — Уже тогда эта ветвь магического искусства была довольно редка и ограничена. Видишь ли, очень уж кровавые события происходят, если сильный некромант вдруг не удержит свою силу под контролем. Да и полезного применения в мирное время можно мало придумать. Но вот на войне…

     Кассиопея была очень одаренной в этом виде искусства. Но одновременно и очень доброй по своему характеру. Так как своих детей у нее не было, а на войне не было места для нежности, всю свою любовь та подарила моим сыновьям. Особенно младшему – Сигнусу, которому она практически заменила мать. После того, как война закончилась, Кассиопея, как и я, вместе с несколькими энтузиастами из союзных родов и организаций, еще некоторое время вылавливали сбежавших сторонников Геллерта. Но если я продолжал это делать просто из принципа, то Касси… Мне кажется, однажды освободив, она уже не могла без использования своих сил на полную. И вот, в пятьдесят восьмом году она вдруг пропала. Я долго пытался ее найти, но так и не сумел, к сожалению… Как в воду канула. Хотя маги смерти такого уровня никогда не умирают тихо, уж поверь.

     — И Сигнус попытался ее найти? — предположил я логичный вариант развития событий

     — Да, — тепло улыбнулся Поллукс. — Он вырос смышленым магом, не то что балбес-Альфард. И, видимо, так и не смог забыть свою любимую тетю, пробуя разные способы ее найти. Гобелен ведь показывал, что она жива. Ну а дальше…

     — И Сигнус попытался ее найти?

     — Да, — тепло улыбнулся Поллукс. — Он вырос смышленым магом, не то что балбес-Альфард. И, видимо, так и не смог забыть свою любимую тетю, пробуя разные способы ее найти. Гобелен ведь показывал, что она жива. Ну, а дальше… Дальше ты и сам знаешь. Гобелен не может врать. Если на нем нет даты смерти, то и Сигнус, и Касси должны быть еще живы.

     — Столько лет прошло… — с сомнением покачал я головой, сочувственно глядя на Поллукса, совсем не уверенный в том, что родовой артефакт не ошибается в отношении Кассиопеи и Сигнуса.

     Да и отсутствующая дата смерти у Арктуруса не внушала доверие. Все-таки, любой артефакт, пусть и такой мощный, можно обмануть. Хотелось бы конечно надеяться, но… Тридцать с лишним лет – это очень долгий срок, особенно учитывая, что здесь ничего нет, кроме ледяной пустыни. Магия может многое, в том числе хороший маг может обходиться без еды достаточно долго, поддерживая себя энергией, но не на такой большой отрезок времени. Впрочем, может быть тут и была какая-то живность.

     — Ха! Ты просто не знаешь Касси, если кто и мог здесь выжить в течение такого срока, так это она, — фыркнул дед, улыбаясь. — Я долго не мог понять причины, по которой, если они еще живы, то не могут выбраться или подать весточку, а здесь все совпадает, видишь? Выбраться самостоятельно они не могут, связаться с внешним миром тоже. Я чувствую, что они где-то там… погоди-ка… Держись!

     С этими словами Поллукс заложил дикий вираж, от которого наша колесница чуть не перевернулась, а химеры, цепляясь за обледенелую поверхность, высекая фонтаны ледяных искр, совершили экстренную остановку…. От которой я пулей вывалился из повозки и едва успел взмахнуть палочкой, применяя на себя Аресто Моментум, чтобы не собрать весь лед лицом. Надо было трансфигурировать ремни безопасности.

     — Какого Мордреда?! Дед! — опустился я на землю, оглядываясь на ехидно скалящегося Поллукса, который с невообразимой искусностью накладывал все новые и новые чары. — Опять твои проверки?!

     — На этот раз совмещаю приятное с полезным, — ответил маг и ещё раз запустил заклинание, которое заставило землю передо мной всколыхнуться даже на вид острым покровом ледяных шипов. — Тут поработал неплохой классический стихийник, чувствуется старая немецкая школа. Дальше поедем медленнее.

     — Нда, — немного взбледнул я лицом, понимая, что еще чуть-чуть – и прилетел бы как раз на магическую мину. — Но на этот раз я поведу!

     — Да пожалуйста, — махнул рукой Поллукс, кидая мне поводья. — Только вот как ты это будешь делать, я не очень представляю.

     — В смысле, — не понял я вопроса. — Возможно, руками?

     — Забавно будет на это посмотреть, — рассмеялся дед. — Учитывая, что я управляю химерами с помощью мысленных команд. Это же мои химеры.

     — Стоп. А зачем тогда вожжи? — я недоуменно уставился на поводья в ладони.

     — Так, для атмосферы, — пожал плечами Поллукс, действительно не шевельнув и пальцем, разворачивая упряжку на объезд шипов. — Залезай давай, время не ждет.

     — Ага, не ждет, — проворчал я, залезая в повозку и трансфигурируя себе трехточечный ремень. На всякий случай. — Что-то сильно сомневаюсь, что эта резкая остановка была случайной…

     — Ты что-то сказал? — переспросил Поллукс с хмурым выражением лица.

     — Ничего, — поспешно проговорил я, пока тот не придумал мне очередное испытание магических навыков в полевых условиях. — Едем, едем, время не ждет!

      Все горе в том, что из слов никогда нельзя узнать точно, для чего они сказаны. (с) Джек Лондон

     ***

     И мы двинулись дальше, на этот раз действительно чуть медленней. Я дополнительно трансфигурировал тяжелый снежный ком перед нами в цилиндрический давящий элемент асфальтоукладчика, и подгонял его Левиоссой, чтобы тот проверял местность перед нами на предмет физических ловушек. Магические мы обходили стороной благодаря мастерству деда и его феноменальной магической чувствительности, но даже так, пару раз приходилось принимать воздушные лезвия, ледяные шипы и прочие прелести на предусмотрительно навешенные щиты.

     Казалось бы, предосторожность в еще и физической проверке была излишней, но пару раз такая предусмотрительность себя оправдала, и ком разрывало в клочья обычной маггловской взрывчаткой, только с алхимической начинкой, которая разбила Протего на нашем «сапёре» и даже умудрилась снести голову одной из химер.

     Но, наконец, с одной из мин закончились и ловушки. Не сказать, чтобы их было очень много, скорее это была первая линия фортификаций, изрядно побитая временем. Что, однако, не делало ее безопасней. Прямо после закончившейся ровной дороги был небольшой обрыв, и дальше путь лежал через плато замерзших камней и ледяных глыб, которые устилали местность перед восходом на эти странные горные хребты.

     Отсюда скалистые, вперемешку со льдом и снегом, они казались ещё странней и чужероднее, чем на расстоянии нескольких десятков километров, неровной грядой преграждая нам путь, черными вершинами упираясь прямиком в туман, заменявший облака. Конца этим горам видно не было.

     Стоило нам подъехать ближе, как на склоне самых высоких гор стали видны странные образования. Массивные, низкие глыбы с отвесными боковыми стенками, четкие прямые углы делали их похожими на стены крепостного вала. Я невольно вспомнил когда-то виденные фотографии из горных деревушек Китая, которые лепились по склонам гор. Это, конечно же, была просто оптическая иллюзия – края искрошились и обточились временем и непогодой. Кто знает, сколько бурь и прочих превратностей климата пришлось им вынести за многие тысячи лет.

     Некоторые слои, особенно верхние, выглядели более светлыми, чем другие. С близкого расстояния также было видно множество пещер или впадин, некоторые – необычайно правильной формы, квадратные или полукруглые. И меня только жуть брала, сколько же нам необходимо будет всего осмотреть. На одном пике я увидел ещё что-то наподобие арки.

     — Ну что же, — проговорил Поллукс, вдоволь налюбовавшись здешними видами, а заодно и проверив все магией, и сейчас, как фокусник из шляпы, доставая из небольшого походного рюкзака метлу, держа её за навершие, и протянул мне. — Держи. Мы на правильном пути. Амулет поиска работает слабо, но направление показывает. Нам либо вглубь горы, либо через неё куда-то туда. Наши собачки останутся здесь, а с метлой будет как-то сподручней перелетать.

     — Я вот одного не могу понять, — принял я метлу, задумчиво рассматривая новенький, залакированный «Чистомёт-11», рекламная компания которого гласила, что метла может разгоняться до семидесяти миль в час всего за десять секунд (об этом мне как-то рассказал Гарри). — Если ты так подготовился, почему тогда мы бежали сломя голову сквозь эти глыбы, если могли просто пролететь?

     — Да я… кх-хм… — смутился было вскинувшийся Поллукс, который явно просто забыл о магическом транспорте, когда мы бежали, но затем мгновенно сменил выражение лица на свое обычное. — О, да, теперь можешь гордиться собой, Сириус. Подловил меня. Дедушка забыл о метлах… Я уверен, что тебе это нравится. Это, наверное, лучший день в твоей жизни! Знаешь, тебе нужно было избираться в министерство вместо Крауча, раз ты такой умный. Министр заднего ума – Сириус Блэк! Может быть, будешь задавать меньше глупых вопросов, и мы все же сосредоточимся на спасении моей сестры и сына? – и он, оседлав метлу, резко взмыл вверх, поднимая за собой кучу снежинок.

     — Вот же… — счел за лучшее не высказать я свои мысли и тоже устремился вверх, за всё набирающим высоту старым магом. Иногда Поллукс был просто невыносим. Особенно когда ему приходилось признавать, что он в чем-то ошибся.

     Пещера находилась не слишком высоко, и когда я спустя несколько минут догнал Поллукса, он уже осторожно заходил внутрь большого провала, усыпанного снегом и какими-то полураскрошившимися останками ракушек. Пещерка внутри была не глубже семи-восьми футов (примерно 2-2,5м)., зато разветвлялась во всех направлениях и, судя по гулявшему в ней ветру, составляла лишь одно звено в целой подземной системе, верх и низ которой были густо усеяны крупными сталактитами и сталагмитами, некоторые – столбчатой структурой.

     Чем дальше мы заходили в пещеру, тем больше становилось этих останков морской фауны, неведомо каким образом оказавшимися на подобной высоте. Россыпи раковин, костей рыб и прочих земноводных валялись тут и там, кое-где они просто забивали проходы.

     Возле одного из провалов, к своему удивлению, я обнаружил останки старой буровой машины, искореженной и явно оттащенной вручную. Ну а дальше, по мере продвижения в глубину нас ждали…

     — Боши, — небрежно пнул Поллукс одну из касок с рожками, разбросанных возле старых рассохшихся коробок и какой-то машины, видимо, тоже буровой. Та отлетела куда-то вглубь пещеры, и противный хрустящий звук эхом отдался по древним сводам. — И, видимо, обычные магглы. Никаких следов заклинаний, даже старых. Интересно, что они тут делали…

     — А мне больше интересно, почему они оставили тут свои вещи, — кивнул я на коробки со снарядами, оружием, жестяными банками и прочим хламом. — Явно куда-то спешили отсюда. Пойдем дальше? — я посмотрел на следящего за амулетом в форме компаса дедом, который сверял плавающую стрелку с направлением пещер.

     — Нет, — захлопнул он компас. — Тут никого живого уже долгие годы. И амулет указывает в другую сторону, нам наверх… — с этими словами он развернулся и двинулся к выходу. Я же еще раз осмотрел темные провалы бесконечных коридоров, до которых не долетал свет Люмоса, а затем обратил внимание на то, что не увидел сначала.

     Помимо всего прочего, на полу среди мусора поблескивали отстрелянные гильзы, тоже невесть как оказавшиеся посреди абсолютной пустоши магической лакуны. Все произошедшее здесь продолжало оставаться загадкой. Посмотрев на все это, я тоже двинулся к выходу, причем весьма поспешно. С каждым мгновением находиться в этом странном месте мне нравилось все меньше и меньше.

     Когда я вышел наружу, снова подставляя лицо ветру, дед задумчиво смотрел вверх, делая пассы волшебной палочкой.

     — Скоро будет ураган, — рассеянно проговорил тот, но я и без его слов уже понимал, что ясная погода, которая преследовала нас с момента открытия врат, закончилась. Ветер, пока что ещё не слишком сильный, поднимал с низов вверх весело танцующие снежинки, но если посмотреть ещё выше, то можно было заметить огромную, темно-серую тучу, ползущую на нас из глубины равнины. — Давай поторопимся. Если успеем перебраться на ту сторону, нас не слишком прижмет к скалам.

     — Давай, — с радостью кивнув, я вскочил на метлу и быстро начал набирать высоту. Что-что, а останавливаться пережидать бурю в этой пещере я меньше всего горел желанием. Осталось только добраться до верха перевала, и тогда мы окажемся в безопасности от надвигающейся бури.

     Но все же мы не успели.

     ***

     Ещё несколько минут назад мы быстро набирали высоту, готовясь перелететь через горы в том месте, которое казалось относительно ниже остального хребта, однако в одно мгновение дикие порывы ветра, которые закручивались по причудливой, непонятной траектории, замедлили наше восхождение до нескольких миль в час.

     Казалось, что воздух превратился в холодную морскую воду, бьющуюся о скалы приливами и отливами, которые то и дело пробовали на зуб чары рунологов, заставляя вложенную в них силу выдыхаться и сбоить всё чаще, утягивая нас в опасную близость от самих острых граней скал.

     — …не… ом… — уже используя Сонорус прокричал мне Поллукс, махая рукой в направлении стремительно приближающейся бури. — …а… ся… у-у-у… — он указал на один из больших выступов, мимо которого мы уже пролетали несколько секунд назад, прежде чем свирепые ветра не швырнули нас обратно на несколько метров вниз.

     — …я… — сам не услышал своего голоса и поднял руку в согласии, поняв план деда. Похожие на зубы огромного дракона шпили, опоясывающие небольшое плато, должны были послужить какой-никакой защитой от снега и ветра. Дальше взлетать было попросту безумием.

     Так что мы осторожно, вихляя как пьяная вусмерть дамочка на каблуках, долетели до уступа с небольшим углублением в скале, вывалились на землю и тут же принялись за дело. Я трансфигурировал из снега тяжелые каменные плиты и с помощью левитации подгонял эти блоки, строя укрепления против ветра, Поллукс же лихорадочно раскидал целый комплекс чар, которые прощупывали каждую пядь льда и камней на многие футы вокруг, а после начал помогать мне с постройкой защитной стены, удерживая получившуюся конструкцию своей магией и сращивая сделанные наспех швы.

     Спустя несколько минут войны с ветром, а под конец ещё и летающими словно пушинки килограммовыми льдинами, мы уже были в довольно просторном каменном убежище, на стены которого было навешано такое количество заклинаний, что даже без специальных очков рябило в глазах. Зато здесь был не страшен рев буйства стихии, который, будь мы на открытом пространстве, тут же раздавил бы двух забравшихся в горы людей, словно букашек. Даже сидя за зачарованными стенами ни я, ни дед, кажется, не чувствовали себя в безопасности, напряженно смотря в разведенный посредине укрытия волшебный огонь.

     — Ты почувствовал? — наконец нарушил затянувшуюся тишину дед, покопавшись в сумке и доставая вкуснейшие, как будто только что из печки, хрустящие булочки.

     — Да, вкусно пахнет, — сглотнул я тут же набежавшую слюну.

     — Да я не про еду, охламон, — закатил глаза Поллукс, но все же протянул мне на подносе половину снеди. — Хотя стряпня Донни, как всегда, выше всяких похвал. Я про буран. Это не просто ветер. Там явно чувствуется что-то магическое… Причем, где-то я это уже видел, вернее, что-то похожее. Не могу только вспомнить…

     — По мне, буря как буря, — не согласился я, тут же впившись зубами в горячую выпечку. — Разве что очень сильная. Но это место в целом очень странное… Я надеюсь, мы тут ненадолго задержимся. У меня действительно сейчас много проблем, которые требуют личного присмотра.

     — Найдем Кассиопею и Сигнуса и сразу назад, — неожиданно серьезно проговорил Поллукс. — Мне тут тоже не слишком по душе, знаешь ли.

     — Хоть в этом мы с тобой согласны, — рассмеялся я, доедая последнюю булочку. — Кстати, а нет еще?

     — Погоди, — вдруг вскинулся Поллукс, настораживаясь, точно большая собака. — А сейчас, почувствовал?!

     — Сейчас да! Держи щит! — уже стоя прокричал я, доставая оба магических концентратора, окружая наше убежище ещё несколькими каменными плитами, которые словно огромным фрезеровочным станком начал стесывать уплотнившийся до кристаллов снег, с огромной скоростью пролетающий снаружи.

     Но это был не просто снег и лед, действительно, простой снег не смог бы с легкостью циркулярной пилы разрушать закрепленный вечной трансфигурацией материал. И буря была точно не обычная.

     Поток льда и ветра с невообразимой легкостью разрушал магическую энергию, которая питала связи между частицами, и прочный камень в мгновение ока становился таким же рыхлым, как и снег, из которого я его изначально создал. Щиты Поллукса тоже не были достаточной помехой для этой жуткой бури, которая словно стая пираний обгладывала наш импровизированный домик, истончая его стенки.

     — Эта хрень разрушает чары! — прокричал покрасневший от запредельной нагрузки Поллукс, удерживая колыхающийся словно простенькая палатка под шквальным ветром щит. — Используй скалы!

     — Уже… догадался, — пропыхтел я, самыми разрушительными заклинаниями из своего арсенала сбивая обломки необычайно твердой породы и укрепляя ей наше жилище. Минута, две… Я впервые за очень долгое время после принятия главенства и подключения к родовому источнику почувствовал, что попросту выдыхаюсь. Неприятное ощущение, надо сказать…

     Только вот ранее питающая меня река магической силы от источника здесь превратилась в тоненький ручеек, кое-как наполняющий быстро убывающий сосуд. Магическое сосредоточие, которое форсированно вырабатывало последние капли, уже не справлялось. Ко всему прочему, любые заклинания, которые входили наружу, очень быстро разрушались, и контроль над банальнейшей Левиоссой заставил меня так напрягаться, что тело просто не выдерживало.

     Но я все так же упрямо долбил эти проклятые скалы, отвалившимися кусками создавая преграду буйству стихии. Первыми полопались сосуды в глазах. Затем, от запредельной нагрузки из носа потекла кровь. Затем… Я уже не помнил, как не удержал контроль над заклинанием, и то словно воздушный шарик лопнуло где-то снаружи, похоронив нас под завалом изо льда и горной породы.

     ***

     — Пей давай, — первым, что я почувствовал после того, как пришел в себя, был мерзкий запах знакомого зелья, который Поллукс вливал в меня через узкое горлышко.

     — Да я сам, сам… — прохрипел я, приподнимаясь на какой-то лежанке и залпом выпивая зелье. Судя по тишине, буря уже закончилась, и стены все-таки выдержали буйство стихии.

     — Сам так сам, — покладисто согласился дед, пододвигая ко мне поднос с классическим английским завтраком, который был отнюдь не овсянкой, а очень даже вкусно пахнущей порцией омлета с беконом, колбасой и какой-то зеленью. Донни действительно расстарался на славу, а благодаря чарам продукты казались только что приготовленными. Нужно будет и мне прикупить такую сумку… В моей находились только сублимированные питательные батончики, взятые лишь ради запаса ценных калорий. Вкус у них был, конечно, не такой противный, как у большинства полезных зелий, но это даже рядом не стояло с горячей едой.

     — Сколько я так провалялся? — после сытного перекуса, я почувствовал себя на удивление полным энергии. Резерв за время моей отключки восстановился полностью… И, казалось бы, стал несколько больше. В последнее время темп его роста сильно замедлился, хотя я и тренировался каждый день, а оказалось, нужно просто немного проваляться с магическим истощением.

     — Два дня.

     — Два дня?! — чуть не поперхнулся я чаем. — Почему ты меня не поднял раньше?

     — Потому что ты и так прошел по грани, идиот, — прошипел рассерженной змеей Поллукс. — Эти палочки… В отличие от обычных магических концентраторов, они совсем без стопоров, и если ты, болван, увлечешься, то вполне могут тебя и прикончить!

     — Но…

     — Да и поднимать тебя особо было незачем, буря стихла только несколько часов назад, — махнул рукой дед. — Я же говорил, что это не простой ветер.

     — Говорил, — не стал спорить я, допивая горячий чай. — Но я ничего не почуствовал сначала.

     — То-то же, — удовлетворенно улыбнулся старый маг. — В отличие от тебя, у меня нет кучи дурной силы, да и опыта у меня поболее твоего. Кстати, я тут вспомнил, где видел нечто похожее. В пустыне Шумера самумСухой, знойный ветер в пустынях Аравии и Северной Африки, налетающий шквалом и образующий песчаные вихри., под который мы попали, был схож. Правда, не совсем такой же, да и слабее раз в пять…

     — Ладно, тогда раз буря утихла, давай уже двинемся дальше, — встав с трансфигурированной лежанки, я проверил Темпусом время. И действительно, прошло уже пятьдесят четыре часа с тех пор, как мы зашли в эту клятую лакуну. Я уже много всего пропустил, включая вечернюю связь с крестником, незавершённый конфликт в Лютном и множество других дел, которые без меня могут пойти по одному месту. Нужно было торопиться.

     — Да, можно выдвигаться, — эхом отозвался Поллукс, накидывая на себя походную мантию. — Только вот я тут немного осмотрелся, пока ты изображал из себя спящую красавицу, и… А, лучше самому увидеть.

     С этими словами дед решительно вышел из нашего импровизированного убежища через проделанную в камне дверь, и я с подозрением скользнул за ним, оказавшись «на улице». Взгляд сразу притянул разительно изменившийся пейзаж. Буран буквально счистил снег под корень, оставив только неровную поверхность скалы, в которой не хватало нескольких кусков. Уж очень сильно досталось скалистому уступу, когда я пытался его обломками защитить наше убежище.

     И мне это удалось. Только вот даже так, наш каменный дом, окруженный камнем со всех сторон, был похож на грубо отшлифованное огромное каменное яйцо с плотными стыками скорлупы. Даже осколки пород самих гор были стерты и закруглены, словно бы не одну тысячу лет полежали под проточной водой.

     К тому же, тут и там на «яйце» находились причудливые глубокие рытвины и царапины, которые были зашлифованы бурей и сейчас представляли собой скорее какой-то мрачный узор.

     — Это буря так постаралась? — предположил я, смотря на деда, который хмуро осматривал эти «царапины», используя палочку. — Камни, или лед…

     — Я буду только рад, если это так, — проговорил Поллукс, доставая метлу и поворачиваясь обратно ко мне. — Потому что если верно обратное, то у нас большие неприятности. Все мои заклинания не почувствовали ровным счетом ничего. Я знаю только одно существо, которое может оставить такие царапины, равно как и разорвать тебя на месте так, что ты ничего и увидеть не сможешь. Только вот нунду крайне не любят холод, а значит – это нечто другое. Впрочем, это ничего не меняет. Нам надо перебраться через хребет.

     С этими словами он вновь достал уже мою метлу, и я присоединился к полету, предварительно закрыв дверь в наше убежище и запечатав ее парой заклинаний. Мало ли, придется сюда вернуться. Впрочем, не хотелось бы.

     А дальше мы, погруженные в невеселые мысли, молча продолжили наш подъем. Впрочем, говорить на такой высоте было и так достаточно сложно из-за ветра, даже когда мы летели практически рядом. Сейчас не было шторма, когда ураган норовит разбить тебя о скалы, и поднимались мы довольно бодрым темпом, но перед нами лежал перевал, и порывы ледяного воздуха, завывая, проносились меж его неровных и мрачно насупленных каменных стен.

     Дальше простиралось лишь небо, по нему, освещенному низким полярным солнцем, ползли темно-серые облака. Внизу же, за перевалом, находилась она. Бескрайняя ледяная пустыня, на которой сохранились следы разрушительных ураганов и кажущегося таким же бесконечным грандиозного, геометрически-правильного каменного лабиринта с какой-то своей внутренней ритмикой, вздымающего вершины, испещренные трещинами и впадинами, над вечными снегами. Снежный покров здесь, кстати, был не более сорока-пятидесяти футов (примерно 12-15м.), а кое-где и того меньше.

     — …! — что-то произнес Поллукс, но я понял его и так. В моей голове крутились примерно такие же мысли при взгляде на гигантский лабиринт из квадратных, округлых и прямоугольных каменных глыб, которые, несмотря на кажущуюся хаотичность, ясно создавали чуждый взгляду человека узор очевидно рукотворных застроек.

     Город, который хранился за скальными пиками, тянулся бесконечно далеко в обе стороны, лишь изредка плотность застройки редела. Как бы пристально ни вглядывался я в его правую или левую части, протянувшиеся вдоль низких предгорий, не увидел даже небольшого просвета – только с левой стороны от перевала, над которым мы пролетели, была небольшая прогалина.

     Походило на то, что, перелетая через низкую часть хребта, мы наткнулись как бы на пригород — небольшую часть огромного мегаполиса. Предгорья заполняли фантастического вида каменные постройки, соединявшие зловещий город с уже знакомыми кубами и крепостными валами.

     ***

     Неведомый каменный лабиринт состоял по большей части из стен, высота которых колебалась, навскидку, от десяти до ста пятидесяти футов (не считая скрытого подо льдом), а толщина — от пяти до десяти футов. Сложены они были из огромных глыб темного камня, из которого состоял и хребет.

     Строения очень отличались друг от друга размерами. Некоторые соединялись на манер сот, и сплетения эти тянулись на огромные расстояния, постройки поменьше стояли отдельно, более обособленно. Преобладали конические, пирамидальные и террасированныеплощадки в виде широких ступеней, ограниченных валиками, для выращивания плодовых культур, винограда и др. формы, хотя встречались сооружения в виде нормальных цилиндров, кубов или их скоплений, а также другие прямоугольные формы; кроме того, повсюду были разбросаны причудливые пятиугольные строения, немного напоминавшие форты времен двадцатого века. К тому же, здания нередко соединяли полуразрушенные арки, похожие на римские акведуки.

     В целом практически все здания несли на себе след времени, а также те или иные разрушения. Некоторые — и вовсе лежали мрачными черными обломками, резко контрастируя со снегом и льдом.

     — Давай вниз и влево! — перекричав ветер Сонорусом, махнул мне рукой Поллукс, отвлекая от созерцания древнего, словно бы чуждого человеку города. И мы начали осторожно спускаться туда, где ветер не так свирепствовал, как на вершине.

     — Ну что будем делать? — подлетел я к замершему в воздухе магу, который сверялся с артефактом поиска. — Что это вообще за место?

     — Я что, похож на географа? — мрачно огрызнулся Поллукс, тыкая в артефакт палочкой. — Остатки какой-то цивилизации. Довольно развитой, судя по этому месту. Мало ли таких мест в магическом мире, одним больше одним меньше. Теперь хотя бы понятно, что здесь Геллерт забыл со своими магглами-рудокопами. Если тут все из этого проклятого камня, магией особо ничего не поделаешь.

     — Ну а для чего ему этот город сдался?

     — Как это «для чего»? — даже оторвавшись от компаса, удивился Поллукс. — А для чего, думаешь, его люди лезли в Африку, Паити, Египет, Ютакан, Шумер и прочие доступные и не очень места? Артефакты, знания, ресурсы – выбирай, что понравится. Тот же самый камень, который мало восприимчив к магии – уже ценная вещь. А тут его целые горы! Ну и в городе, наверняка, что-то ценное было, или все ещё есть, раз уж Сигнус и Касси ещё тут.

     — И все равно я не очень понимаю, для чего сюда лезть, — проговорил я после недолгого молчания. — На то, чтобы даже расшифровать хоть что-то из этого уйдут годы. Да и магическое искусство не стоит на месте, ты сам говорил. Бесполезных осколков прошлого, по типу арки или других коллекций в Отделе тайн и так много, какой прок с этого был Гриндевальду?

     — Послушай, Сириус, — уставшим взглядом посмотрел на меня дед. — Я, конечно, понимаю, что в Хогвартсе образование только школьное, да и проблемы у тебя сейчас есть и поважнее. Но подумай над каким-нибудь университетом, а то так и останешься тупым боевиком – взял заклинание помощнее, да вдарил посильнее. У тебя пробелов в знаниях больше, чем у магглорожденного клерка в министерстве. Систематичное образование закроет большую половину всех вопросов, которые ты мне задаешь.

     — Знаешь, я сейчас много читаю и так, — даже обиделся я на такой спич.

     — Да это все не то… Много читать – это, конечно, хорошо, только вот ещё нужно знать, что именно читать. Университетов много, можно пойти просто вольным слушателем, или хотя бы найми хорошего репетитора. Главное в этом деле – система, и, как бы ни старалось наше Министерство превратить своими запретами магов в магглов с палочками, в магической Британии образование все еще одно из лучших, — ответил Поллукс. — Просто подумай. А что до твоего вопроса, история нашего мира хранит в себе много загадок и тайн, недоступных даже волшебникам. История наша действительно очень древняя и местами темная, так что хоть и живем мы долго, многое до сих пор скрыто от мира. Изредка, правда, подобные тайны выплывают наружу в виде мощных артефактов, или утерянных знаний, — дед хмыкнул, покачав головой. — И я говорю даже не о супер-артефактах по типу даров Туата Де Дананн, Эгиды, кольца Соломона или Глаза Гора, которые дают своим обладателям сумасшедшие силы. А, например, о найденной вместе с маской ВаркиМаска Варки, также известная как Леди Урука, датируемая 3100 г. до н.э., является одним из самых ранних известных изображений человеческого лица. Вырезанное из мрамора женское лицо, вероятно, является изображением Инанны, в шумерской мифологии и религии – центральное женское божество. скрижали, расшифровка которой позволила создать первое непростительное, или о доставшихся от кельтов рун, адаптируя и переводя которые впервые открыли заклинание Патронуса. Я уж не заикаюсь о скрижалях с ацтекскими ритуалами, которыми пользовался Геллерт для усиления себя и своих союзников…

     В целом, чего уж скрывать, даже сила и независимость магической Британии во многом основана не только на авторитете и знаниях старых родов, но и на некоторых особо опасных артефактах, которые мы успели экспроприировать во время активных экспансий. В Отделе Тайн, поверь, отнюдь не одна Арка Смерти с пророчествами хранятся. Так бы мало кто потерпел неоднократные нарушения Статута на нашей территории, как и некоторые последние законы… Впрочем, у каждой страны что-то такое да припрятано на крайний случай. Это тебе не ракеты магглов, которые никуда уже не полетят. Если начнется конфликт – весело станет всем. Поэтому и договариваемся мы лучше, и войны не такие масштабные.

     — В общем, — после недолгой паузы, призванной дать мне время на осмысление, махнул рукой Поллукс. — Я хочу сказать, что не всё, что старое – одинаково полезное или бесполезное. Зависит от применения. И, я думаю, что что-то очень ценное здесь есть. Но наша задача сейчас – найти Кассиопею и Сигнуса, остальное вторично. Хотя, можешь конечно камушков наковырять себе в карманы, или по этому городу прогуляться, поискать что-нибудь подо льдом. Авось, не укусит, — откровенно издевательски закончил дед, увидев мои загоревшиеся глаза. А перспектива найти что-нибудь ценное, что поможет мне против Дамблдора и его союзников, действительно вдруг разожгла в душе интерес к активной археологии.

     — Понял, тогда куда нам лететь? — спросил я старого мага, признавая его правоту. Задача у нас – найти сестру и сына Поллукса, последних из оставшихся Блэков, а не древние артефакты. Впрочем, если они сами попадутся, ничто не помешает их так же… экспроприировать.

     — Примерно туда, — указал Поллукс на поднимающуюся над ледяной корой примерно на пару десятков футов, огромную крепость в виде пятиугольной звезды со снесенной крышей.

     Она находилась от нас где-то на расстоянии мили1.60934км., и возвышалась над стоящими рядом с ней каменными строениями так же, как скалистые хребты возвышались над этим забытым городом.

     — Артефакт показывает, что они там?

     — Этот Мордредов артефакт ничего пока не показывает, — с явным раздражением убрал его себе в карман Поллукс. – Здесь такие сильные помехи, видимо, из-за камня и льда, которые экранируют магию, и есть только примерное направление. Но поисковое заклинание говорит о том, что в этом здании был кто-то живой. По крайней мере, какое-то время назад.

     — Тогда проверим, — кивнул я Поллуксу, выводя метлу в медленный дрейф над городом, тоже применяя самые разнообразные чары поиска.

     Надо сказать, вблизи стало ясно, что все эти каменные дебри изрядно повыветрились, а само ледяное поле, на котором возвышалась верхняя часть города, было засыпано обломками обрушившихся глыб, покоившихся здесь с незапамятных времен.

     Там, где лед был попрозрачнее, просматривались фундаменты и нижние этажи гигантских зданий, а также каменные мосты, соединявшие башни на разных уровнях. На открытом воздухе мосты практически нигде не уцелели, съеденные ветром и временем, но на стенах от них остались следы.

     — Тут явно жили люди, — использовав заклинание дальновидения, я заметил изрядное количество довольно больших окон, кое-где закрытых ставнями, изготовленными изначально, видимо, из дерева, а со временем ставшими окаменелостью. Правда, разумеется, в массе своей окна угрожающе зияли пустыми глазницами.

     Крыши в основном отсутствовали, а края стен были стерты и закруглены, но некоторые строения, преимущественно конической или пирамидальной формы, окруженные высокими ограждениями, стояли незыблемо, наперекор времени и стихиям.

     К тому же, мне удалось рассмотреть орнамент на карнизах – в нем присутствовали странные группы точек, соединяющиеся в узоры – что, вкупе с окнами и ставнями, и натолкнуло меня на мысли про древних людей.

     — Возможно, — равнодушно откликнулся Поллукс. — А возможно и нет. Мало ли рас прямоходящих есть. Вполне возможно, что это были какие-то гоблины, или предки тритонов, или еще кто, кого, я надеюсь, здесь больше нет. Спускаемся.

     Мы приземлились возле древнего строения. Вблизи эта крепость казалась еще больше и мрачнее. Вдоль всех пяти лучей, на четырехфутовой высоте над сверкающей ледяной поверхностью тянулся ряд симметрично выдолбленных сводчатых окошек.

     Осторожно заглянув внутрь, мы обнаружили, что стены были не менее пяти футов толщиной, все перегородки внутри отсутствовали, зато сохранились следы резного орнамента и барельефных изображений. О том, как выглядит нижняя часть помещения, можно было только догадываться, ибо вся она была сокрыта под темной толщей снега и льда.

     — Следы органики где-то внизу, — проговорил старый маг, наложив несколько заклинаний. — Правда, живого вроде бы нет.

     — Посмотрим? — тут же с энтузиазмом предложил я.

     — Надо же с чего-то начать, — пожал плечами Поллукс. — Только максимально осторожно, здесь под зданием огромная сеть туннелей. Если провалимся – лететь будем долго.

     — Ясно, значит, никаких бомбард, — смешливо фыркнув, отозвался я, осторожно залезая в окно первый.

     — Никаких бомбард, — весьма серьезно подтвердил Поллукс, когда мы начали спускаться вниз по каменным лестницам, заставляя меня лишь вздохнуть. Иногда деду не доставало элементарного понимания шутки.

     ***

     Здание, куда мы проникли, было огромным и величественным – внушительный образец архитектуры неведомой геологической эпохи. Внутренние стены не отличались такой же массивностью, как внешние, но отлично сохранились на нижних этажах. Изощренная запутанность лабиринта усложнялась здесь постоянной сменой уровней, переходом с одного этажа на другой, и, не будь у нас магии, оставалось только догадываться, сколько времени мы бы плутали по бесконечным пустым коридорам.

     Стоит, пожалуй, рассказать немного об этом лабиринте. Сверху шли более ветхие помещения, открытые снегу и ветру, понемногу разрушались комнаты, находившиеся когда-то под самой крышей. Вместо лестниц тут применялись лежащие под небольшим углом каменные плиты с ребристой поверхностью. Комнаты были самых разнообразных размеров и форм, от звездчатых до треугольных и квадратных. Высокие, пяти-шестиметровые потолки позволяли с уверенностью сказать, что неведомая раса была либо просто ужасно высокой, либо страдала гигантоманией.

     Впрочем, ничего интересного в помещениях не было. Один только мусор непонятного происхождения, снег и каменная крошка. Уверенно придерживаясь направления, по которому могли выйти к органическим следам, мы спустились в нижние помещения по уцелевшим переходам, где, собственно, и начинался настоящий лабиринт.

     Комнаты и коридоры переходили одни в другие, сливаясь и расходясь снова, — все эти запутанные ходы тянулись бесконечно далеко, явно выходя за пределы крепости. Каждый новый зал превосходил предыдущий размерами, и в некоторых из них встречались барельефы с разными рисунками. Более-менее повторяющимися были изображения каких-то странных осьминогов с крыльями, которые очень заинтересовали Поллукса.

     Как оказалось, он уже видел подобные где-то в Шумере. Только не ясно было, они ли построили этот огромный город, а может – были объектом поклонения или просто домашними питомцами. Также кое-где встречались изображения битв осьминогов с ещё одними мерзкими созданиями с парой небольших крыльев-мембран и множеством конечностей.

     Я же быстро разочаровался в археологии, особенно учитывая тот факт, что в комнатах отсутствовала даже какая-либо мебель, не говоря уже об артефактах, они были абсолютно пусты и голы. Создавалось ощущение, что город покинут основателями еще задолго до его упадка, которые забрали совершенно всё, что ещё можно было забрать.

     Довольно часто на нашем пути попадались вырубленные в камне громадные ниши, по большей части пустые, хотя изредка там оказывались некие ни на что не похожие предметы, выточенные из зеленого мыльного камня. К сожалению, не часто, всего пару штук, которые мы нашли, я положил в защищенную шкатулку, чтобы исследовать позднее.

     Правда, дед обоснованно заявил, что, скорее всего, эти камни просто бросили за ненадобностью из-за трещин и прочих повреждений. Остальные углубления в стенах, по версии старого мага, предназначались для существовавших в те стародавние времена удобств. Возможно, отопления, освещения, или прочих непонятных устройств, которые мы иногда встречали на барельефах.

     Спустя несколько часов блужданий по подземному лабиринту, когда даже Поллуксу надоело рассматривать причудливые орнаменты и гадать о судьбе здешнего народа, мы нашли первое доказательство того, что здесь кто-то все же был.

     И это была очередная каска.

     Она лежала на полу, прямо по центру прямоугольного помещения, но интерес в находке представлял даже не тот факт, что немцы все-таки дошли до этих мест, а то, что каска была в засохших потеках какой-то слизи.

     В остальном, даже пол вокруг каски был девственно чист.

     — Ну и что здесь произошло? — вслух проговорил дед, читая над старой каской поисковые заклинания.

     — Скорее всего, его съели, — логично предположил я, вспомнив каски в пещере и гильзы от пуль. — И, видимо, какой-то слизень. Может быть, тут еще кто-то остался, эти осьминоги например? Охотятся на забредающих сюда людей и так выживают.

     — Может быть. В любом случае, мне удалось отследить похожие следы по этому образцу, они где-то еще глубже под землей.

     — Я так и знал, что это все закончится третьесортным ужастиком, — хмыкнул, навешивая на себя ещё несколько слоев защиты и обновляя заклинание поддержания температуры. — Надеюсь, ты не предложишь разделиться?

     — Зачем мне это предлагать? — не понял старый маг. — Это же не имеет никакой логики.

     — Да это так, к слову… — смутился я. — В фильмах иногда такое бывает. Для нагнетания интриги.

     — Смотря на твое увлечение магглами, мне иногда кажется, что в словах Вальбурги иногда проскальзывала истина – это действительно отупляет, — хмыкнул дед. — Давай скорее, клянусь Мерлином, если я ещё хотя бы несколько часов проведу в этих подземельях, то тоже свихнусь.

      Не бойся смерти: пока ты жив — её нет, когда она придёт, тебя не будет.

      (C) Эпикур

     ***

     — Странный запах, — когда мы свернули за очередной поворот лестницы, спустивший нас ещё ниже в бесконечный лабиринт построек, вместо морозного, но чистого воздуха, в носу засвербело от запаха как будто бы смеси болотной тины и аммиака.

     На всякий случай, я вновь накинул на себя чары воздушного пузыря, которые вдобавок хорошо фильтровали любые примеси в воздухе.

     — Похоже, мы уже совсем близко, — глухо проговорил Поллукс, в нетерпении ускорив шаг. Прошел час с момента последней остановки, но пустые комнаты и бесконечные переходы уже успели изрядно надоесть.

     Мы миновали еще несколько полузасыпанных арок, ведущих в покои и коридоры нижнего этажа, прежде чем заметили еще один признак, что здесь кто-то есть. Сор на полу, до этого равномерно разбросанный по каменным плитам, теперь не производил впечатления пролежавшего нетронутым тысячелетия. Прибавив свет в Люмосе, мы увидели нечто вроде слабой колеи, словно здесь что-то недавно тащили.

     Разносортность мусора препятствовала образованию четких следов, но там, где он был мельче и однороднее, следы различались явственнее — видимо, тащили какие-то тяжелые предметы.

     Молча переглянувшись и еще раз обновив защитные чары, мы двинулись дальше, вскоре оказавшись снизу, возле большой пирамидальной конструкции, на которую я обратил внимание еще во время полета. Погребенная под толстым слоем прозрачного льда, эта площадь с пирамидой сверху напоминала правильный шестиугольник и сохранилась лучше многих других построек.

     — Кра-а-ааа! — резкий, пронзительный крик откуда-то из-за угла башни стал спусковым крючком, посылающим в сторону возможной опасности самые разнообразные смертельные чары.

     Темные и зеленые лучи разорвали неведомого пришельца, который был не обнаружим для поисковых чар, на мелкие кусочки, заодно прожарив, испепелив и заморозив останки, которые разлетелись на все стороны, после завершающей «бомбарды» Поллукса.

     — Бомбарда, серьезно? — я недоуменно посмотрел на невозмутимого деда. — Ты же сам сказал, никаких Бомбард!

     — Никаких Бомбард для тебя, — поправил Поллукс. — Я, в отличие от некоторых, умею соизмерять силу. Пойдем, посмотрим, что это за неуловимые существа такие… были.

     — Вот именно, что были, — осторожно подошёл я чуть ближе к еще дымящимся останкам. Среди этого месива разобрать что-то было решительно невозможно. Хотя. — Пингвины? — недоуменно посмотрел я на чудом уцелевшую гигантскую голову… обычного пингвина.

     — Что? — негромко спросил Поллукс, что-то колдующий над останками несчастных животных.

     — Иди сюда, сам посмотри, — откликнулся я, также пытаясь продиагностировать большую, с массивным клювом голову. Пока что получалось не очень. Практически все известные мне чары выдавали один ответ – биологические останки. И больше ничего. Некоторые и вовсе не действовали, уверяя, что тут ничего нет, и голова пингвина мне только кажется. — Похоже мы с тобой уничтожили последних представителей древней расы пингвинов.

     — Да быть того не может! Я больше поверю, что здесь побывали осьминоги с крылышками, но не…. — подошёл ко мне Поллукс и растерянно посмотрел на голову чудного животного. — Пингвины… И вправду, пингвины. Но это бессмыслица какая-то!

     — Я тоже думаю, что это странно, — поддержал я деда, ухмыльнувшись. — Зачем пингвинам такие здания, да еще и окна?

     — Да я не про это, болван! Разумеется город построили не пингвины, — присел Поллукс возле головы животного. — Странно то, что их не опознает практически ни одно заклинание. Прямо как нунду. Только вот нунду – это магический хищник, причем, возможно, даже не из нашего мира. А вот конкретно эти пингвины точно немного мутировавшие, но наши, обычные пингвины. Потребовалось бы несколько миллионов лет эволюции, и подходящие условия, чтобы простые пингвины перестроились для охоты в невидимых для магии хищников!

     — Тогда, возможно, они мутировали не для охоты, а для как раз-таки наоборот?

     — Кра-а-ааа! — ещё один пронзительный крик донесся откуда-то из глубины тоннеля, и когда мы направили туда свет Люмоса, удалось увидеть только неуклюже, но довольно быстро переваливающегося с лапы на лапу высокого пингвина, который спешил в глубину туннеля. Мы же, не сговариваясь, поспешили за ним по одному из туннелей.

     Спустя несколько минут коридор неожиданно оборвался, и перед нами раскинулась ввысь огромная сферическая пещера. Во все стороны от нее расходились низкие сводчатые галереи, и только один ход, в несколько десятков футов высотой, нарушая симметрию, зиял огромной черной пустотой.

     Под сводом пещеры, которой явно пытались в свое время придать резцом вид небесной сферы (зрелище впечатляющее, хотя художественно малоубедительное), бродили, тяжело переваливаясь незрячие и ко всему равнодушные пингвины-альбиносы.

     — Нда, они были бы идеальными хищниками, — проговорил Поллукс, бросив в даже не обративших на нас внимание пингвинов еще несколько заклинаний. — Невидимые для магии даже больше чем нунду, только вот… они пингвины.

     — Не всем быть идеальными хищниками, — пожал плечами я, качая головой от абсурда ситуации. — Кому-то ведь нужно оставаться просто пингвинами.

     — Наверное, — пробормотал Поллукс, нахмурившись. — Как это ни неприятно признавать, но ты, похоже, угадал. Это действительно один из механизмов защиты. Только вот теперь встает вопрос – от кого?

     — Ну, давай выясним, — кивнул я на провал. В последний раз именно оттуда заклинание впервые за все нахождение в лакуне, принесло отголосок чего-то магического.

     Туннель зазывно чернел, словно приглашая спуститься еще ниже, манил и сам вход, которому резец придал декоративную форму двери. Из таинственно зияющего отверстия, казалось, тянуло теплом, нам даже почудились струйки пара. Кого же ещё, кроме пингвинов, скрывали эти бездонные недра и бесконечные ячейки, пронизывающие насквозь землю и гигантские хребты?

     Мы осторожно, но уверенно продвигались все глубже. Через четверть мили едкий запах стал почти невыносимым без головного пузыря. Струйки пара, напротив, исчезли – температура теперь всюду выровнялась, такого контраста, как при входе в туннель, больше не было.

     По ощущениям становилось все жарче, видимо, вулкан, который оставался единственным источником тепла, был у нас впереди.

     — Смотри, — негромко проговорил Поллукс, указывая палочкой на кучу полуистлевшего тряпья, в которой я с трудом узнал некогда роскошную, вышитую рунами мантию. — Форма ближнего круга Гриндевальда. Их знаки. Похоже, мы на верном пути.

     — Вопрос только – на пути куда, — проворчал я, в который раз усиливая щиты магией. В последнее время, видимо, от обилия странного камня, окружающего нас со всех сторон, поддерживать заклинание становилось все труднее.

     Спустя еще несколько минут движения по туннелям нам попалась еще одна находка – искореженный шлем одного из солдат Аненербе, покрытый ссохшейся слизью. А после всего пары метров – погнутый неизвестной силой ржавый автомат. Дальше встретились покрытые пылью кости пингвинов, а затем и человеческие останки. Причем, у мертвеца почему-то отсутствовал череп, что напоминало некоторые сюжеты, встреченных нами барельефов, где какая-то гротескная фигура отрывала голову одному из осьминогов.

     Становилось всё тревожней. Поэтому, когда очередной поворот открыл нашему взгляду еще одну пещеру, то вперед туда был заслана сначала одна из подготовленных Поллуксом химер. Хотя и магически созданным тварям было мягко говоря некомфортно в среде, где магию высасывали даже стены, повстречаться неподготовленным с неизвестным противником, который отрывает головы, Поллуксу не хотелось.

     После химеры, которая также не обнаружила ничего, кроме останков, мы осторожно прошли в этот грот, уже без особого удивления обнаружив кучу человеческих и не очень костей.

     ***

     — Какого… — вновь нахмурился Поллукс, доставая завибрировавший артефакт.

     — Дай угадаю, нам дальше вниз? — кивнул я в сторону еще одного прохода, который на этот раз был под вполне себе заметным углом.

     — Да нет, как раз-таки наверх, — ответил дед, разобравшись с артефактом, который теперь указывал ровно в противоположную сторону, откуда мы пришли. — Кажется, они уже близко. Сигнал неустойчивый, но, кажется, они приближаются оттуда, откуда пришли мы… стоп, а это что за…

     — Текели-ли! Текели-ли! — донесся странный клич внутри одного из проемов. Только услышав звук, боевая химера практически беззвучно рванула туда, лишь немного проскрежетав когтями по камню, набирая разгон.

     Прошло всего несколько секунд, как в том же коридоре прозвучал гулкий стук о камень, а затем еле слышный визг химеры. Что бы это ни было, оно расправилось с созданием Поллукса меньше чем за пару секунд.

      — Это была одна из моих любимых! — разьяренно прокричал Поллукс, а затем во все тот же коридор полетели все новые и новые заклинания, призванные растерзать и испепелить новую цель.

     Я охотно поддержал деда в этом стремлении, посылая в направлении врага различные проклятия средней мощности, которые не должны были случайно разрушить потолок, устроив обвал.

     — Авада кедавра! — в последний раз произнес Поллукс, послав еще один луч в невидимого противника. Поисковые заклинания до сих пор не определяли в том коридоре никого живого. Хотя, после такого шквала заклятий, иного и быть не должно, но… — Что это за мерзость?!

     Синусоидно извиваясь, из прохода неумолимо лезла кошмарная, черная, блестящая в свете подвешенного повыше Люмоса тварь, высотой как раз чуть меньше прохода, изрыгавшая зловоние и все более набиравшая скорость. Густой пар окружал ее, восставшую из морских глубин.

     Это невообразимое чудовище, – бесформенная масса черной пузырящейся протоплазмы, – слабо иллюминировало, образуя тысячи вспыхивавших зеленоватым светом и тут же гаснувших глазков. К тому же, по всей поверхности твари располагались небольшие, казавшиеся человеческими, руки длинной до локтя. Но, приглядевшись, было ясно что это лишь гротескная пародия. Отростки имели на концах какие-то щупальца.

     — Деда, мне кажется, нам пора совершить тактическое отступление, — протянул я, оторопело глядя на эту мерзкую тварь, которая, хоть и несла на себе отметины попадания заклинаний, вполне себе бодро функционировала. Некоторые лапы были оторваны, а голова, увенчанная пятеркой глаз и щупалец, как будто была оплавлена. Впрочем, все эти отростки прямо на наших глазах медленно, но верно восстанавливались обратно из черной жижи.

     — Авада кедавра! — еще раз послал зеленый луч старый маг прямо в голову твари, и заклятие на моих глазах испепелило примерно половину ее мерзкой башки, но эта жижа даже не думала умирать. Только в очередной раз, явив небольшую щель, вместо рта, проскрежетала:

     — Текели-ли! Текели-ли!

     — Де-е-ед… — снова протянул я.

     — Да я тебя сейчас дотла сожгу! — взъярился Поллукс, вздымая палочку на все ещё медленно приближающуюся к нам тварь, которая уже наполовину вползла в пещеру, цепляясь за стены своими лапами. — Fiendfyre!

     Чудовищный по своей мощи вал темно-багрового огня сорвался с палочки мага и понёсся на мерзкую тварь, заставив ту вспыхнуть и зайтись в истошном крике, от которого я едва не зажал уши, на секунду забыв про магию.

     Огонь охватил всё тело бесформенной змеи, которое начало биться головой о стены, сотрясая пещеру. Сверху повалились сталактиты, в крошки разрывая старые останки.

      Адски-голодный огонь быстро пожирал чудовище, которое оплывало вниз горящим мазутом, но все ещё пыталось что-то сделать, выращивая из своей плоти разнообразные конечности, раковины и пузыри с кислотой… Все это оказывалось бесполезно, когда дед закончил, на месте порождения больного воображения нехотя догорал оплавившийся камень.

     — Оступление, отступление… Запомни, внучок, Блэки никогда не бегут от хорошей драки! — гордо подбоченившись, довольно усмехался Поллукс. Конечно же, такой филигранный контроль над чрезвычайно мощным заклинанием не мог не сказаться на его состоянии, лоб Поллукса покрывала испарина, а сам он немного побледнел, хотя все так же с улыбкой победителя смотрел на место, где еще несколько секунд назад было огромное чудовище. — Нет, сэр, не бегут! Вот я как сейчас помню… кх-хм…

     Под конец дед немного замялся, когда землю начало немного потряхивать, а из кучи проемов в пещере начали доноситься знакомые звуки.

     — Текели-ли! Текели-ли! — вопли сородичей погибшего мутанта слышались из каждого прохода, и они, судя по всё нарастающей громкости, довольно быстро приближались.

     — Дед! — в третий раз, тоже ещё громче, повторил я.

     — С другой стороны, Кассиопея и Сигнус уже близко, и нельзя передать словами, насколько я по ним соскучился! — уже на бегу скороговоркой проговорил Поллукс, запуская несколько взрывных проклятий позади нас, чтобы завалить вход в пещеру.

     К несчастью, величины взрыва хватило не только на то, чтобы пещера быстро начала обрушаться, но и вход прямо перед нами заходил ходуном, а сверху о щит уже разбилась пара булыжников.

     — А ведь говорил… кхе… никаких Бомбард! — что есть силы перебирая ногами помчался я вперед, обогнав деда на повороте.

     — Да… и вот… видишь… что случается… если… меня… не слушать… — прохрипел Поллукс, а я в свою очередь вспомнил, что у нас есть метлы. Но, прежде чем я сказал об этом старику, тот уже обогнал меня на метле, крикнув:

     — Да не беги ты, используем метлы, болван!

     Я отстал от него буквально на секунду, тоже мгновенно разгоняясь до такой скорости, что поворачивать по узким переходам было достаточно непростым испытанием. И вот, когда через несколько мгновений я было хотел убавить скорость, из боковых коридоров донеслось знакомые противные вопли чудовищ.

     — Не гони так, врежешься! — прокричал Поллукс позади, когда уже я обошел снизившего скорость деда, но спустя пару секунд он сравнялся со мной, понимающе хмыкая.

     Повороты сменялись один за другим, гора сверху уже перестала шататься и пытаться попасть в нас массивными булыжниками. И вот, наконец, впереди забрезжил выход на ту самую площадь, где не повезло паре пингвинов.

     Мы вылетели из-под земли, словно пробка из-под шампанского. И уже спустя десяток секунд из этого же прохода, как и еще из нескольких, на площадь начала вылезать черная неоднородная жижа разных форм и размеров. Тут были и гротескные черви, и массы, отдаленно похожие на Чужих, и даже монстр, похожий на гигантского осьминога… Но это все условности, потому что жидкая масса плоти, что представляла их тела, все равно постоянно изменялась, отращивая конечности и изменяя свою структуру.

     Единственно, что не менялось – это размер. Практически все особи были размером как минимум с коня, а как максимум – с вагон Хогвартс-Экспресса. И их количество все больше и больше увеличивалось.

     — Я займусь льдом, а ты попробуй их задержать, — хмуро проговорил Поллукс, глядя вверх и придя к таким же выводам, что и я. По бесчисленному лабиринту зданий, с их поворотами и переходами – у нас мало шансов оторваться, даже используя метлы. Единственный выход – это прорваться наружу, только вот от свежего воздуха нас отделяли многие метры льда, пропитанного чем-то высасывающим магию. Пробиться – задача вполне решаемая, и требует разве что немного времени, но нужно еще как-то дать старому магу это время. Впрочем, есть один способ, даже проверенный и весьма надежный…

     — Fiendfyre! — сразу два вала огня понеслись на копошащуюся черную массу, вылезающую из туннелей с разных сторон от обелиска. Уткнувшись в черную жижу, огонь начал вначале жадно, затем все медленней и медленней поглощать жизнь и субстанцию этих мерзких созданий, тратя на свое поддержание и контроль просто бешеные ресурсы магии из источника. И если с контролем у меня было все в порядке, благодаря долгим попыткам приструнить наше родовое «не совсем заклинание», то вот с магией было все не так хорошо.

     Адский огонь, вопреки расхожему мнению, в первую очередь питался все-таки энергией мага, а не ее жертвами. Хотя и ими тоже, тут же бросая всю полученную энергию на борьбу с призывателем, каждую секунду стремясь пожрать самого призывающего и пробуя его на зуб. Создавалось было ощущение, что прямо к венам магических каналов присоединили два мощных насоса, которые с огромной скоростью высасывали из меня магическую энергию.

     Видимо, об этом и предупреждал меня Поллукс. Если в случае обычной волшебной палочки с ограниченной пропускной способностью вызов Адского огня был малоприятной затеей, то вот при использовании обоих магических концентраторов ситуация превращалась в настоящую русскую рулетку. Что успеет убить тебя раньше – магическое истощение или само Адское пламя, которое вначале выжигало призывателя и контролера, а затем, напитавшись его силой, вполне могло войти в полную мощь, выжигая все на многие мили вокруг. Главное, чтобы было чем подпитываться.

     Но пока что я держал заклинание, слегка стиснув зубы от напряжения, создав за несколько метров до нас непроницаемый заслон, о который пробовали зубы, клыки, когти, присоски и ещё Мордред знает, что – эти постоянно меняющиеся твари.

     Странность была в том, что с каждой новой сожженной жижей, следующая уже сгорала немного медленней. Как будто бы они успевали что-то изменить в своем теле так, чтобы противостоять Адскому огню намного дольше.

     — Поторопись! — крикнул я деду, который с помощью изменения формы и еще нескольких заклятий соорудил из камня огромное сверло, которым медленно, но верно продвигался вверх, ломая перед собой окаменевший лед.

     — Да знаю я! — рявкнув в ответ Поллукс, точно так же нервничавший.

     — Да какого… — вырвалось у меня сквозь зубы, когда несколько кусков шевелящегося мяса побольше взяли несколько чудовищ поменьше и запустили их воздух, преодолевая тем самым огненный заслон.

     — Берегись! — проорал я Поллуксу, который был сосредоточен на бурении льда и не видел, как прямо на него летят два пускающих щупальца комка черной слизи, а я просто не мог так быстро отозвать заклинание, чтобы ему помочь.

     — Putrescere! — произнесенное спокойным женским голосом заклинание двумя зеленоватыми вспышками отбило летящие в сторону деда кляксы, которые, после попадания в них темно-зеленого луча, начали прямо на глазах словно бы гнить изнутри.

     — Касси?! — неверяще выдохнул старик.

     — Поллукс?!

      Уничтожая ощущение боли, одновременно уничтожают и ощущение наслаждения, и в конечном итоге человек перестает быть человеком.

      (C) Мишель де Монтень.

     ***

     — Касси, дорогая моя! Я бы тебя обнял, но сейчас немного занят… — явно растроганно произнес дед, поворачиваясь в сторону эффектно появившейся женщины. И выглядела она тоже очень эффектно. Одетая в меховое пальто и брючный костюм с меховыми сапожками, Кассиопее было на вид всего лет тридцать-тридцать пять.

     На самом деле, я бы не дал ей и тридцати. Рассыпанные пышной копной кудрявые, черные как смоль волосы, такие же черные омуты глаз, словно вышедшее из-под руки неведомого скульптора безукоризненно-правильное лицо… Не будь она моей бабушкой, с возрастом, приближавшимся к отметке в восемьдесят лет, это был бы идеал мечтаний для любого мужчины. И даже без знания, что появившаяся женщина была мне родственницей, с одного взгляда можно было смело сказать, что Кассиопея была истинной Блэк, чем-то неуловимо напоминая сразу и Меду, и Вальбургу.

     — Я вижу, — ухмыльнулась та, посылая еще несколько мощных проклятий, не оставляющих в живых всех скользких тварей, которым удалось пройти через огненный заслон. — А это что за молодой Блэк, так похожий на Арктуруса в молодости?

     — Я Сириус… эм… леди, — не повернулся у меня язык, чтобы назвать красивую женщину бабушкой.

     — Сын… кха… Ориона, — напряженно проговорил Поллукс, с покрасневшим лицом выталкивая остатки сверла наружу. — Но давай поговорим в более безопасной обстановке, держи метлу, — он достал еще один Чистомет и бросил его Кассиопее.

     — Сигнус с тобой? Как он? — через небольшую паузу, сдавленно поинтересовался дед.

     — Нет, мы разделились, когда услышали шум, — немного поморщилась Кассиопея. — Он заходил с другой стороны. Но не переживай, скрыться от шогготов он точно сумеет…

     — Шогготы? — царапнуло слух название частичным узнаванием. Где-то я раньше слышал об этих тварях.

     — Да, шогготы, — спокойно произнесла Кассиопея, отрываясь от земли. — И вы, похоже, разбередили их логово. Советую поспешить, это далеко не все их представители.

     — Да, сейчас… Вombarda maxima! — с трудом усмирил я Адский огонь и послал в кучу приближающихся созданий взрывное заклинание, сам вскакивая на метлу.

     — Текели-ли! Текели-ли! — внизу, казалось, разверзся настоящий ад. Куча желеобразных тел, завывая, ползли друг на друга, образуя мерзкую пирамиду из шевелящихся отростков.

     — Какого… — ошалело произнес я, когда хвост этого гиганта зацепился за край проделанной во льду дыры, и все новые и новые твари начали карабкаться по отвесной поверхности, резво перебирая своими лапками.

     Я наблюдал это сверху, когда мы застыли на расстоянии нескольких сотен метров выше, в относительно безопасности, и не мог не поежиться от мысли, что при таком раскладе стало бы со мной и Поллуксом, не появись вовремя Кассиопея.

     — Да, на редкость сообразительные существа, — произнесла парящая недалеко от нас с дедом женщина. Затем она взмахнула палочкой, и многотонные куски льда, с необычайной легкостью собравшиеся большой кучей, с жутким скрежетом запечатали проход, организовав своеобразную пробку. — Это их должно ненадолго задержать. Зря вы, конечно, туда полезли…

     — Ну, мы же не знали, что там эти, как ты говоришь, шогготы, — фыркнул Поллукс. — Впрочем, все это не важно, давай разыщем Сигнуса и наконец уберемся из этого места!

     — А кости германцев по пути следования, наверное, тебе ни о чем не намекнули, — улыбнулась та. — Единственное, чего я не могу понять, так это как ты собираешься отсюда вернуться? Если ты думаешь, что за столько лет мы не пытались вырваться из этой лакуны, то ты сильно ошибаешься. И я очень надеюсь, что у тебя есть какой-то план.

     — Разумеется есть! — оскалился Поллукс, доставая из кармашка мантии стеклянный глаз, явно собираясь его подбросить…

     — Б!@ть, дед!

     — Поллукс! — одновременно рявкнули мы, переглядываясь и чувствуя внезапное душевное единение.

     — Видели бы вы свои лица! Да ладно вам, не стал бы я рисковать нашим единственным шансом отсюда выбраться! — фальшиво рассмеялся Поллукс, убирая портал в сумку. — Всего лишь шутка! Где там, говоришь, Сигнус?

     — А твои дурацкие шутки так и не изменились с нашей последней встречи! — буквально прошипела разгневанная Кассиопея, даже немного побледнев. — Мы должны были встретиться в убежище, которое оборудовали в одной из пещер. Подальше от обиталища этих тварей. За мной.

     С этими словами она полетела примерно в ту же сторону, где мы преодолевали горных хребет и где видели большую арку на одном из пиков.

     — Смотри в оба, — бросил Поллукс странную фразу, пролетая мимо. А куда ещё мне было смотреть?! Пока мы разговаривали, эти мерзкие твари буквально продрались через половину ледяного барьера. Действительно, если ослабишь бдительность, то невидимая для чар обнаружения тварь тебя просто сожрет.

     — Шогготы, — задумчиво бормотал я, пока мы быстро летели к горному хребту. — Где же я об этом слышал? Может быть, в бестиарии… Хотя нет, воспоминания слишком нечеткие, словно бы из другой жизни. Но я точно слышал это слово раньше. Да и место мне кажется немного знакомым…

     — А ты тоже практически не поменялась с нашей прошлой встречи, — донесся до меня голос Поллукса, когда я поравнялся с летящими чуть поотдаль магами. — Все так же потрясающе выглядишь!

     — А ты все тот же льстец, братец! — рассмеялась женщина, явно наслаждаясь треплющими её роскошные волосы воздушными потоками. — Я очень рада, что ты не забыл про бедную Касси.

     — Как я мог забыть? — серьезно проговорил Поллукс. — И всё же, как вы выжили за все это время? Эти шогготы, бури, пингвины, в конце концов.

     — Последнее, конечно же, самое страшное, — еще раз рассмеялась Кассиопея, сверкнув белоснежной улыбкой. — Но ты знаешь меня, я всегда выживала в любой ситуации. Хотя, в начале было конечно же тяжело… Особенно, когда я поняла, что выбраться отсюда невозможно без внешнего вмешательства. Эти твари, шогготы, на самом деле ужасные создания. Я не понимаю, о чем думали эти Старцы, когда создавали подобных существ. Они не знают усталости, боли, никаких сомнений – только голод. Один раз почувствовав присутствие живого, они будут преследовать тебя бесконечно, пока твое сердце ещё бьется…

     — Старцы! Шогготы! Лавкрафт! — не удержал я вскрик узнавания, когда, наконец, вспомнил, откуда я знаю эти слова. Смутные образы приобрели некую целостность, стоило вспомнить о том, что читал несколько книг этого странного автора, описывающего жуткий мир под морскими пучинами.

     — Лавкрафт? Что это? — недоуменно обернулся на меня Поллукс.

     — Да так… — смущенно ответил я, понимая, что зря произнес это вслух. — Читал в одной из книг этого автора, там что-то было про Старцев и их слуг – шогготов.

     — Не знаю такого человека, но он прав, эти твари точно создавались как ужасные слуги, — пожала плечами Кассиопея. — Делать здесь было особо нечего, так что я довольно долго пыталась расшифровать фрески. Как я поняла, летающие медузы – это древняя раса, которая прилетела в этот мир. Они же и создали шогготов, и использовали их в качестве рабов. Например, этот город, вероятно, построен именно их руками… Если можно так выразиться. Потом шогготы восстали и уничтожили своих хозяев.

     — Кому бы пришло в голову, что заводить себе демоническую слизь в качестве рабов – плохая идея, — мрачно проворчал Поллукс. — Наверное, только не медузам с крыльями.

     — Возможно у них были свои резоны, — вновь пожала плечами Кассиопея. — Но там ещё была какая-то космическая война с другими расами, собственно, после которой они здесь и оказались. Хорошо ещё, что холод сильно ослабляет этих созданий, так что выбираться на поверхность они не так любят. Кстати… вот мы и прилетели.

     ***

     Мы и вправду подлетели до нужного нам места, практически к подножию горы. Здесь пришлось лететь ещё выше, где ветер уже не оставлял возможности спокойно поговорить, так что мы просто следовали за силуэтом Кассиопеи, которая спустя несколько минут залетела в неприметную пещеру на самом пике.

     Поллукс долетел первый и хмурым взглядом осматривал пещеру, в которой скрылась Кассиопея, держа в руках артефакт.

     — Что-то не так? — спросил я деда, на всякий случай доставая одну из палочек.

     — Артефакт барахлит, — хмуро ответил Поллукс. — Так было и перед бурей. Так что нам нужно поторопиться. А ещё, я бы не хотел заходить в эту пещеру.

     — Ну где вы там? — донесся из темного провала голос Кассиопеи. — Кстати, Сигнус уже вернулся….

     — Дед? — вопросительно посмотрел я на еще больше помрачневшего мага, который с усталым выражением лица вытащил волшебную палочку и отлевитировал из сумки несколько костяных фигурок, которые уже на земле начали быстро превращаться в боевых химер.

     — Можешь выходить, Касси, — произнес Поллукс с застарелой болью в голосе. — Сигнус ведь не придет, верно?

     — А… Может быть, ты объяснишь, что происходит? — нервно спросил я, лихорадочно навешивая на себя щиты и смотря попеременно на готовящегося к схватке Поллукса и медленно выходящую из провала улыбающуюся Кассиопею.

     — Мы опоздали, Сириус. И, видимо, уже давно. Моя милая Касси пошла по тому пути, который не зря запрещен даже у самих некромантов, — повернулся ко мне Поллукс. — Она стала личем.

     — Мой милый умный братец, и как же ты догадался? — невинно улыбнулась ведьма, подняв вверх безоружные руки.

     — Мой артефакт не может настолько ошибаться. Ты с самого начала заметила, что мы здесь, только выжидала удобного момента, — с грустью ответил Поллукс, держа ее на прицеле волшебной палочки, — а ещё, ты действительно неплохо сохранилась, Касси. Не постарела ни на день, с нашей прошлой встречи. Ну, а напоследок… Да эта пещера просто смердит мертвецами! Что ты сделала с моим сыном, сестра?

     — Странно… — сделала вид, что принюхивается медленно изменяющаяся женщина, которая прямо на глазах становилась похожа больше на вампира, чем на человека. — Может быть, только слегка.

     С этими словами из пещеры начали стройным шагом выходить мертвецы. При этом, это были не простые зомби или инферналы. Сверкая горящими красным цветом глазами, обтянутые сухой черной кожей, в огрызках одежды из пещеры выходили полноценные умертвия. Что было очень и очень плохо. Я вместе с Поллуксом изрядно устали, сражаясь против чертовых шогготов. Схватка с личем… Причем настолько могущественным, а личи с момента собственной смерти только набирали силу, была очень и очень нежелательна.

     — Может быть, всё же договоримся? — перевел я взгляд с довольно улыбающейся Кассиопеи на гневно сведшего брови старика. — Дед, пускай твоя сестра стала личем, но она все еще Блэк. Есть ведь клятвы, можно выбраться отсюда всем вместе, без лишнего кровопролития, тем более, что шогготы уже…

     — Хи-хи… хи… ха-ХА-ХА! — начала хохотать на середине моей фразы бывшая Блэк. — Я, похоже, ошиблась, сравнив тебя с Арктурусом. Ты только его жалкое подобие, внучок, хотя и носишь это кольцо… Ты что, его ничему его не обучил, братец?

     — Моя недоработка… Но он быстро схватывает, — усмехнулся дед, не отрывая взгляда от ведьмы.

     — Все просто, малец, — произнесла Кассиопея, еще немного изменившись, а в глазах у неё начал загораться все тот же зеленый огонек, похожий на отсвет Авады. — Я теперь уже не человек. В моих жилах не течет кровь. И любые клятвы бессильны мне что-то сделать. А насчёт договориться… вот мой братец знает, чему равно слово нежити.

     — Похоже, твоя воля еще сильна, да, Касси? — усмехнулся Поллукс. — Раз тебе хватило сил не напасть на нас сразу. А ведь удачный шанс был, когда мы были заняты этой мерзкой слизью. Или ты не была уверена в своих шансах? Но я повторю свой вопрос, что ты сделала с Сигнусом?

     — Моей воли хватит ещё на сто лет вперед, братец, но тебя же это не убедит, верно? — вновь рассмеялась Кассиопея, на миг став все той же обворожительной женщиной, которой явилась в подземном лабиринте. — Зря вы навестили это проклятое место… Но, хватит разговоров. Решим все здесь и сейчас!

     После этих слов, без предупреждения, умертвия сорвались вперед, загребая измененными нижними конечностями снег вперемешку со льдом и камнем. Тут же в Кассиопею полетело два неизвестных мне проклятья от Поллукса, отраженные какой-то магической завесой, а его химеры встретились с умертвиями. Вовсю полетели оторванные конечности и куски мертвой плоти.

     Прямо передо мной разворачивалась жаркая битва антропоморфных зверей и видоизмененных мертвых нацистов, которые, к слову, ничем не уступали творениям мастера-химеролога. И их было больше. Намного больше. Из пещеры все продолжали выходить все новые и новые творения некромантии, среди которых были вполне хорошо сохранившиеся скелеты в черных мантиях Гриндевальда. Как оказалось, способность творить магию они также сохранили.

     — Protego totalum exomino, Fianto Duri! — мгновенно воздвиг я самую мощную защиту от заклинаний боевой некромантии, которую знал, когда в меня полетел целый град не особо искусных, но довольно мощных проклятий.

     — Дед?! — окликнул я увлекшегося сражением с Кассиопеей старика, но тот лишь раздраженно отмахнулся от меня, посылая в лича одно заклинание за другим.

     — Не мешай! Займись остальными, я должен закончить все сам! Avada kedavra! — прокричал взбешенный маг.

     — Ладно, — больше для себя проговорил я, так как Поллукс меня явно уже не слышал, перемещаясь чуть в сторону. Раз Кассиопею он взял на себя, осталось только окончательно умертвить остатки промороженных нацистов. Начнем, пожалуй с…

     — Bombarda Maximа! — усиленное резонансом от двух магических концентраторов взрывное заклятие как кегли разметало в стороны основной костяк скучковавшихся скелетов. — Кажется, это будет не так и…

     Собственными словами я подавился, когда рассыпавшаяся на отдельные косточки нежить вдруг начала довольно резво собираться обратно. А тем временем на Протего уже насел один из обычных умертвий, молча и упрямо пытаясь разодрать когтями неосязаемый щит.

     — Capacious extremis, turn ut pulvis! — пока ресурс щита не показал дно, попытался я выбить наиболее опасные цели в виде немертвых магов, часть из которых уже начала забрасывать меня гнилостно-зелеными сгустками, довольно быстро продавливая щит. Но я успел раньше. Звенящее от вложенной туда магической энергии заклинание с трудом сорвалось с палочки и пробило насквозь строй сражающихся химер и умертвий, влетев в попытавшихся защититься вражеских магов, и сдетонировало прямо у входа в пещеру.

     Но на этот раз скелеты не разлетелись, а буквально были притянуты к себе огромной искажающей свет темной сферой, которая сузилась, а затем расширилась, поглощая без остатка пытающихся спастись скелетов, превращая все окружающее в прах.

     — Да отвали ты от меня, Depulso duo, Seco statum! — рыкнул раздраженно, и от меня с глухим стуком отлетел к обломкам скалы мертвец, разрезанный на несколько половинок. — Какого…

     Тяжело дыша, я вгляделся в осевший прах, чтобы с изумлением увидеть половину вполне себе бодрых скелетов в испарившихся мантиях, которые, конечно недосчитывались многих своих собратьев и некоторых конечностей… Но вполне себе функционировали, тут же по готовности начиная забрасывать меня различными заклинаниями, часть из которых я вообще не знал, просто усилив до предела практически универсальный башенный щит.

     Мало того, практически все химеры были уже разорваны на мелкие, шевелящиеся кусочки. А остатки умертвий теперь один за другим набрасывались на сферу щита, пытаясь добраться до теплой плоти.

     И, надо сказать, у них это вполне могло получиться. Эта разновидность щитов потому и была универсальной, что за счет вложенной туда силы могла просто «пересилить» энергию в прилетающих в него заклятий, как и входящий физический урон. Только вот для этого требовалась целая прорва энергии. Которой у меня практически не оставалось.

     — Depulso totalum! Bombarda, Seco, Bombarda Maximа, Bombarda triplex! — во все стороны от меня полетели куски старого мяса, разрываемые разнообразными заклинаниями. Пока щит ещё держался, я сменил тактику и начал выбивать подошедших ближе умертвий, чтобы дать себе пространство для отступления. Если изображать статичную турель мне не хватает сил, нужно попробовать уйти в мобильность.

     Проблема была только в том, что я не знал заклинаний, которые могли в достаточной мере воздействовать на такую сильную нежить, как эти скелеты. Тут требовались либо знания конкретно некромантии, либо светлой магии. Ни той, ни другой я не владел в достаточной мере. Оставались только заклятия с физическим эффектом, либо очень мощные чары, которые просто грубой мощью преодолевали сопротивление напитанных силой не окончательно мертвых тел. Но если с умертвиями справлялась и просто достаточно сильная Бомбарда, то со скелетами я уже просто не знал, что делать. На еще одну темную сферу у меня сил хватит, но что потом…

     — БАМ! — на щит со спины вдруг обрушился сильный удар. Ошарашенно обернувшись, я увидел только метровые кулаки огромной кучи сшитых кусков мяса и костей, что просадили защиту до критической точки.

     — А-А-Р-Гх! — чудовище издало жуткий вопль, в котором перемешались несколько соединенных в унисон голосов бывших нацистов, и уже было хотело опустить свои руки вновь, как вмешался холодный голос Кассиопеи, которая парила в воздухе немного поодаль.

     — Фрэнк, нельзя, — перерожденная в лича ведьма остановила свое чудовище, и следом за ним застыли и остальные не мертвые. — Да… Совсем не Арктурус. Что-то слабо, молодой Блэк, слабо. Потенциал, конечно, огромен, но какая реализация. Тролль!

     — Дай мне отдохнуть пару секунд, и продолжим уже с тобой, бабуля, — усмехнулся я, вытирая взмокший лоб рукой и незаметно, невербальным посылом подготавливая заклинание последнего шанса. Если она так свободно подошла, то скорее всего Поллукс уже…

     — А ты забавный! — немного отсмеявшись, произнесла Кассиопея, практически полностью вернув первоначальный обворожительный вид. — Но, мы уже достаточно задержались… Может быть, именно ты все-таки уговоришь Поллукса на мирное соглашение, в котором вы отдаёте портал, мы убираемся отсюда и больше никогда не попадаемся друг другу на глаза?

     — Звучит заманчиво, но, боюсь Поллукс просто так портал не отдаст… — покачал я головой, с огромным облегчением наконец различив во взрывах красочную ругань на нескольких языках, среди которых то и дело слышались немецкие восклицания. — Да и какие гарантии ты можешь дать?

     — Гарантии? — вновь рассмеялась Кассиопея. — Какие гарантии я могу тебе дать? Тебе придется довериться моему слову, малыш.

     — И как ты собираешься убедить деда, даже с моей помощью? — я мотнул головой, недовольно фыркнув.

     — О, от тебя требуется всего-ничего, в нужный момент обездвижить моего упрямого братца и забрать портал, — с готовностью ответила та. — Тебе даже не обязательно отдавать его мне, просто забери. И мы вместе покинем это великолепное место.

     — То есть, мне нужно просто нанести удар в спину своему деду, надеясь на твое честное слово, бабуль? — скептически хмыкнул я на такое предложение.

     — Все именно так, — мягко улыбнулась Кассиопея. — Поверь, если бы я хотела вас убить, а не обездвижить – вы бы давно уже все были мертвы. Да и, если уж на то пошло, прямо сейчас вы особо не отличаетесь от моих любимчиков. Решай быстрее, надвигается буря, и времени у вас осталось совсем мало…

     — Знаешь, бабуля, — немного подумал я, а затем выпустил практически всю оставшуюся энергию в оба магических концентратора — Я склонен дать отрицательный ответ! Fiendfyre!

     Две ревущие струи багрово-темного огня валом разошлись от меня в разные стороны, превращая близлежащую местность в филиал огненного ада. Крутанувшись вокруг собственной оси, я попытался взмахом задеть резко устремившуюся в сторону ведьму, но, кажется задел лишь край мехового пальто. Зато монструозный Фрэнк вспыхнул как спичка, и, жутко рыча, слетел куда-то вниз, к подножию хребта, тщетно пытаясь сбить Адский огонь.

     Затем, пока еще оставались силы, я направил огонь в сторону очнувшихся скелетов, которые совместно поставили какой-то темный щит и пока что сопротивлялись ужасающей магии.

     Забыв про защиту и сжав зубы, я изо всех сил пытался удержать контроль над заклинанием, которое, как дикий зверь, норовило сбросить воображаемый поводок и развернуться уже ко мне, чтобы пройти по соединяющему нас энергетическому каналу и выпить досуха, затем превратив в пепел.

     — А-а… Мордред…. — спустя несколько секунд, показавшиеся мне вечностью, сооруженный совместными усилиями мертвых магов щит не выдержал, и Адское пламя жадно начало глодать пожелтевшие кости. — Все…

     Еще одна секунда практически натуральной пытки, и я с огромным трудом погасил собственноручно вызванное пламя, убрав его туда, откуда оно пришло.

     Все тело ломило от прошедшей через него бури энергии. Магической силы в источнике осталось совсем ничего, на пару Бомбард, не более. Оглядевшись, насколько это позволял дым и пар вокруг, я с трудом сотворил простенькое сканирующее заклятье, которое обнаружило только Поллукса, одну из его химер и еще один не-мертвый объект, и сразу после этого принялся глотать восстанавливающие заклинания и стимуляторы.

     — А... Зараза, — практически сразу в животе началось неприятное жжение, а сердце стало биться как бешеное. Последствия интоксикации слишком большой порцией зелий пришли практически сразу. Я же наивно думал, что негативные эффекты подождут хотя бы пару минут, но нет… В любом случае, мне все равно пришлось бы их пережить, так что я, борясь с появившимся сильным головокружением, медленно потопал к Поллуксу, обходя чудом уцелевшие булыжники и вяло шевелящиеся оторванные конечности.

     — Еkelhafte scheiße! — донеслось уже совсем близко. И, когда я прошел сквозь быстро развеивающуюся дымовую завесу, которую начал сдувать постепенно усиливающийся ветер, то успел как раз к развязке, где уже знакомый мне Рыцарь-Голем Поллукса, при активной поддержке последнего, забивал сильно покореженной железкой брата-близнеца Фрэнка, разделывая его на отдельных маленьких Фрэнни.

     — О, ты и их с собой прихватил? — вяло удивился я тому, что Поллукс взял один из самых дорогих его проектов. Причем второй голем, – раскрошенный всмятку, – лежал рядом с еще двумя кучами гнилого мяса, которые, видимо тоже были когда-то некроголемами.

     — Что-то ты долго, — раздраженно бросил дед, впрочем, успев внимательно осмотреть меня одним взглядом, а затем горестно проговорил, осматривая сильно пострадавшего, но все еще функционировавшего Рыцаря и покореженную железку, оказавшуюся сильно деформированным щитом из гоблинского железа: — Мерлин… сколько денег…

     — Да так, с бабулей разговаривал, — хмыкнул я в ответ на стенания деда. — Знаешь, она предлагала тебя оглушить и забрать портал. А переместившись – разбежаться в разные стороны. И, мне кажется, что смотря на твои страдания по золоту, я уже склонен принять ее предложение. Из гуманности.

     — Очень смешно! — сердито отозвался Поллукс и развернулся ко мне, сдвинув кустистые брови. — Это тебе состояние досталось в наследство от предков. А я зарабатывал всё честным трудом, своим потом и кровью, ну, и боши немного помогали конечно, хе-хе…а… scheiße! — ударил он ногой по покореженной железяке.

     — Слушай, я, конечно, понимаю, что она теперь лич и все с этим связанное, но ты не думал, что мы действительно можем переместиться вместе, и уже потом докончить начатое или просто разойтись? — вопросительно взглянул я на так же весьма потрепанного старого мага, а затем перевел взгляд на полностью затемненное серыми тучами солнце. — Наверняка есть какие-то способы закрепить соглашение. В одном твоя сестра была права – если мы задержимся, то вполне рискуем остаться здесь навсегда. Чувствуешь, ветер усиливается…

     — На твоем месте, я бы послушала мальца, братец, — откуда-то снизу появилась фигура левитирующей Кассиопеи. Надо сказать, что Адским огнем я всё-таки по ней попал и, помимо отсутствующего пальто, правая рука ведьмы покрылась черной, запекшейся коркой, из трещин которой понемногу сочилась густая, совершенно черная на фоне снега кровь. — Это было мое любимое пальто, паршивец! — теряя всю благодушность, вдруг прошипела та, увидев направление моего взгляда.

     — Вообще странно, разве личу нужно тело? — вдруг задумался я, вспоминая всё то, что успел узнать об этих тварях.

     — Не называй меня братом! — почти в тот же момент резко взвился Поллукс. — Это Кассиопея была моей сестрой! Любимой сестрой! А ты лишь неживая тварь, которая теперь заняла ее тело! Единственный способ, которым ты сможешь взять этот портал – это сорвать его с моего холодного тела!

     — Ты можешь говорить все что вздумается, Поллукс, — пренебрежительно усмехнулась Кассиопея, но было видно, что эти слова ее задели. — Но факт остается фактом. Я все ещё твоя сестра, твой артефакт ведь не может лгать, верно?

     — Видимо, всё-таки может, — оскалился маг, подняв палочку на изготовку, и я поступил так же, поняв, что Поллукса уже не переубедить. — Ты – кто угодно, но не моя сестра, нежить.

     — Как жаль, что нам так и не удастся прийти к соглашению, братец, — жеманно прикрыла губы ладошкой некромантка. — А ведь я так ждала нашей встречи… А знаешь, кто ещё этого ждал?

     И Поллукс вдруг замер, как громом пораженный, когда так же откуда-то с низов пропасти вверх поднялась высокая фигура в изрядно потрепанной темной мантии.

     — Здравствуй, отец, — грустно улыбнулся белый как мел мужчина, обнажив длинные, сверкнувшие в последнем лучике уходящего солнца клыки.

      Разница между тем, как человек выглядит на самом деле и каким он себя представляет, может быть просто убийственной. Может быть, вампиры живут вечно, потому что не могут увидеть себя в зеркалах или на фотографиях.

      (C) Призраки, Чак Паланик

     ***

     — Сигнус… — вдруг побледнел старик, и впрямь сейчас выглядящий на свой реальный возраст, за одно мгновение он, казалось, набрал полвека. Поллукс смотрел на сына непередаваемым взглядом. В нем жуткой смесью застыли радость, тоска, ужас, сильное разочарование и боль.

     Я впервые видел его в таком состоянии. Этот крепкий, словно стальной стержень, маг мало позволял себе поддаться эмоциям, постоянно напоминая о том, что настоящий чародей должен контролировать себя полностью, и даже эмоции не могут властвовать над тем, кто хочет называть себя кем-то большим, чем просто придаток к волшебной палочке.

     Но сейчас из него как будто вынули этот стержень, оставляя лишь оболочку, гнущуюся от каждого дуновения ветра.

     — Да, это я, — ответил, очевидно, сын Поллукса, с легкостью зависнув над безумной пропастью. Его истрепавшаяся мантия развевалась от порывов набирающего силу ветра. — Я рад, что вновь увидел тебя, но тебе не следовало искать нас. Лучше бы это место вовсе никто не нашел…

     — Но зачем… — Поллукс даже не озвучил вопрос полностью, его голос потерял силу на середине.

     — Так было нужно, отец. В этом проклятом месте просто не выйдет остаться живым, надолго, — черноволосый вампир поежился, будто от холода, хотя я был уверен, что перепады температур не доставляют таким существам больших неудобств. — Когда я попал сюда, я пытался найти другой путь для нас, поверь. Но так и не нашел. Когда Кассиопея предложила выход – я уже был на грани. Уж лучше так, чем смерть.

     — Уж лучше смерть, чем так, — хмыкнул я, смотря на дуэт из лича и явно голодного высшего вампира, который так и не начал полыхать, когда его коснулись солнечные лучи. Уж не знаю каким образом ему это удалось, но Сигнус явно перескочил планку тупого, направляемого только жаждой крови слабого создания.

     Однако на этом преимущества его положения и заканчиваются. Так же, как и низшие вампиры, высшие уже не были способны творить классическую магию, только древние ритуалы, руны, магия крови, тьмы, и огрызки былого могущества, вместе с поблекшими чувствами. Вкус еды превращается в тлен, алкоголь – уже не горячит сердце. Даже сотня самых великолепных блудниц мира уже не способны принести то, чего жаждет любой мужчина. Только безудержный голод ждет это существо, и ничего кроме холода смерти.

     Ни один по-настоящему сильный маг добровольно никогда не польстился бы таким суррогатным бессмертием. Так что я понимал Поллукса, который с таким разочарованием смотрел сейчас на сына. Уж лучше смерть. — Хотя бы остаешься самим собой.

     — Но не такая смерть, — перевел на меня взгляд кроваво-темных глаз бывший человек. — Эти твари, шогготы. Они не просто убивают, нет. Все, кому не повезло встать на пути у этих созданий теперь связаны с ними. Навечно.

     — И что это означает? — взял я на себя диалог, так как Поллукс пока что просто молчал, смотря на сына, и я решил дать ему хотя бы немного времени прийти в себя после такого удара. Он ведь шел сюда в убеждении, что сможет наконец воссоединиться с сестрой и сыном, и такой удар для него...

     — Это означает лишь то, что шогготы способны не просто убить и переварить тело, создавая из него необходимую им биомассу, — вклинилась в наш диалог явно заскучавшая ведьма. — Но и сожрать душу.

     — Что-то твоей душой они побрезговали, бабуля, — ответил я Кассиопее, улыбаясь, выгадывая нам время, в этот момент потихоньку начиная понимать, в какой сейчас ситуации мы с Поллуксом оказались. Силы по чуть-чуть восстанавливались, но их явно не хватит на полноценную битву с потрепанным, но все ещё не растерявшим всех сил личем и со свежим высшим вампиром. Да и сможет ли Поллукс сражаться с собственным сыном — вопрос. А ещё эти порождения больного воображения Лавкрафта… Если всё так, как говорит Кассиопея, то шансов выбраться из этой ситуации я просто не вижу. Нежить, шогготы, буря… А ведь на активацию портала нужна всего минута. Только вот кто нам её даст. — Да и у вампиров вроде как душа имеется.

     — Моей эти твари подавились! — выплюнула слова на миг разозлившаяся, но быстро охладевшая ведьма. — Я уже говорила, что они преследуют тех, чье сердце бьется?

     — Было такое, — легко кивнул я.

     — Так вот, видимо, им нужна свежая душа или что-то вроде того, — хмыкнула Кассиопея. — Особенно они любят магов, вы для них – как искусный деликатес в мишленовском ресторане. На не-живых они обращают внимание только когда находятся в непосредственной близости. Но стоит им почуять вашу нежную, переполненную силой душу – они будут преследовать вас везде. А сбежать отсюда, не имея сильного портала… Кстати о нем. Поллукс, мое предложение все еще в силе. Отдай мне портал – и мы вместе уберемся отсюда…

     — А мне только начало здесь нравиться… — хотел я еще немного потянуть время, но тут заговорил Поллукс. И то, что он сказал – было очень неприятно, потому что я все-таки рассчитывал на то, что мы сможем договориться.

     — Думаешь, я поверю хоть единому твоему слову? — все более и более жестким тоном произнес дед, так же преображаясь. — Особенно после того, как ты подчинила себе моего сына?!

     Старый маг с отвращением поглядел на сестру, которая, впрочем, ничуть не смутилась, а до этого застывший на одном месте голем сделал первый шаг, поднимая щит упавшего товарища.

     — Думала, я не замечу поводок привязки… — старый маг сделал пасс рукой и казалось бы разобранная химера начала снова собираться из кучки своих останков, а позади нас, вонзаясь в лед мощными лапами, на скалу вскарабкались немного побитые, уменьшившиеся в количестве, но все такие же опасные «ездовые собачки». Которые, как я думал, сгинули где-то в буре по ту сторону ХребтовХребты Безумия - название гор в повести Лавкрафта. — Как ты могла сотворить подобное с ним? Навесить на него рабский поводок, как к своим мертвым приятелям?

     — Отец, это….

     — Молчи, Сигнус, я не могу довериться словам раба! — отрезал Поллукс, нахмурив брови, и к моему удивлению, Сигнус, который хотел что-то ещё сказать, действительно послушался, оборвавшись на половине слова, и покорно застыл, наклонив голову.

     — О, ты заметил мою маленькую подстраховку… — протянула Кассиопея нечитаемым тоном. — Ты все это время не сидел на месте, братец. Наверное, в отличие от меня, у тебя не было недостатка в нужных ингредиентах и знаниях…

     — Еще раз назовешь меня так – и я не просто найду и уничтожу остатки твоей душонки, но с удовольствием скормлю их одному из шогготов. Даю слово, — серьезно проговорил старик, выпрямляясь и вытаскивая из сумки сразу горсть маленьких фигурок. Брошенные на землю, они быстро увеличивались в размерах, и я узнал в них горгулий из сада перед поместьем деда. Не знал, что он взял их с собой.

     — Хорошо… Поллукс, как скажешь! Знай, мое предложение еще в силе! — уже прокричала ведьма, перекрывая ревущий ветер своим голосом. — Мы еще можем уйти отсюда вместе!

     — Мы действительно сможем уйти, но ты останешься здесь, лживая тварь! — прорычал Поллукс, готовя новое заклинание. — Можешь не прятать дальше трупы бедных животных под снегом, как и подгоревшую мерзость, что висит на уступе. Что так слабо? Кончился материал?!

     — Ничего, когда мы закончим – материала у меня будет в избытке! — хищно ухмыльнулась Кассиопея, когда на уступ медленно забрался немного подгоревший, но все еще функционирующий мясной голем, покрытый спекшейся плотью, а затем развернулась к молчаливо застывшему Сигнусу. — Поиграй немного с сыном Вальбурги, пока я разбираюсь с Поллуксом! Но недолго!

     — Так, послушай, нужно разделиться, — одновременно усиливая химер быстро заговорил Поллукс. — Возьми на себя Сигнуса, только не убивай. Основная цель — Кассиопея, нужно лишить её всех слуг и мобильности, пока я пытаюсь обнаружить ее филактерию. У нас мало времени.

     — Прости… — только и сказал вампир, когда его серая тень уже мчалась на меня, еле заметная во входящей в силу буре, лавируя между откапывающимися прямо из-подо льда скелетами пингвинов и прочей малознакомой мне живности, которая, горя зелёными огоньками в пустых глазницах, тут же вступала в схватку с химерами Поллукса.

     ***

     Между нами, на каменном плато, завязалась самая настоящая мясорубка. Химеры Поллукса вновь вышли против скелетов и умертвий Кассиопеи. Бронированная псевдо-плоть, усиленная чарами и рунами, против мертвых костей. Мясной голем, тяжело топая изуродованными конечностями, встретился в центре этого противостояния с Рыцарем Поллукса, а сам маг был похож в этом противостоянии на железного генерала, который координировал действия своих подчиненных с помощью палочки.

     Кассиопея тоже не бездействовала, зависнув на одном месте и, похоже, беря под свой контроль всех находящихся на плато мертвецов, которые тут же стали закидывать костями химер гораздо осмысленней, действуя как единый механизм.

     — Дед, ты в порядке?! — перекрикивая ветер, вопросительно посмотрел я на вовлеченного в сражение разумов мага, глаза которого горели мрачной решительностью. Что-то мне не нравился этот взгляд.

     — Да в порядке я… Lumos solem! — поток света из палочки деда вывел пропавшего из виду вампира из его состояния полуматериальности, но больше чем на раздраженное шипение вреда не причинил. Сигнус вновь черной размытой фигурой завис прямо перед нами, бледной рукой с заостренными когтями касаясь пленки защиты… и разрезая ее, как будто ее и не было. — Не стой ты столбом, займись им!

     — Ignis flagellum! — в моей руке, выходя из кончика волшебной палочки, с шипением возникла огненная плеть, отгоняя вампира, который с показной легкостью уклонился от косого росчерка, но все же отлетел чуть подальше. В отличие от огненной волны или самого Адского пламени, заклинание требовало больше контроля, чем силы, а раз силы у меня оставалось немного… — Sanguinis praesidium!

     Управляя другим магическим концентратором, я произнес одно из немногих известных мне заклинаний, касающихся магии крови. Оно было, конечно же, весьма энергоемким, но теперь большинство дистанционных атак вампира, воздействующих на алую жидкость, не могли доставить мне неприятностей. Решая между атакой и защитой, я выбрал атаку. Был, конечно же, ещё и самый последний вариант, но…

     — Аrteriae crepitus! — уже в следующую секунду произнес с унылым выражением лица Сигнус… и его глаза немного оживились, когда не произошло ровным счетом ничего. Только отток энергии на поддержание защиты на секунду скакнул вверх. Как я и думал, вампир первым попробует на мне природную для них магию крови.

     — Ты действительно попытался взорвать мне артерию, дядюшка? — усмехнулся я, отправляя в него россыпь ледяных игл, от которых тот так же увернулся, но плащ его стал еще более потрёпанным, чем был до этого. — А как же знакомство, всё-таки родная кровь, могли бы ради приличия хотя бы поболтать! Так сказать, обменяться опытом поколений!

     — Это не смертельно, да и, к тому же, у нас нет на это времени, глава рода Блэк, — серьезно сказал Сигнус, впрочем, запуская в меня всего лишь пару теневых кинжалов, от которых небольшим щитом тьмы, призванным левой рукой, с легкостью защитился уже я. — Я не могу тебе многого сказать… Да и ты наверняка не поверишь, но я действительно не желаю вам вреда. Вы на пределе. Это место… иссушает. Лучший для нас всех выход – это просто убраться из этого места, пока мы еще можем это сделать.

     — Знаешь, что я тебе скажу, Сигнус, — незаметно подготавливая ловушку для вампира с помощью трансфигурации, сказал я. — Ты абсолютно прав. Лучше бы нам всем попробовать договориться, как разумным людям, ну, и нелюдям, разумеется, а потом вместе убраться отсюда, но есть одно но…

     — И какое же? — заинтересованно приподнял бровь вампир, пропуская мимо ещё несколько игл и смещаясь в нужную мне точку.

     — Я больше доверяю своему деду. Sectumsempra! — несколько невидимых глазу лезвий разрезали лишь воздух и край мантии. Вампир был очень быстр и свободно перемещался даже в сильных воздушных потоках, которые пока что не доставляли ему особого неудобства.

     — Интересное заклинание, раньше его не видел, — с усмешкой крикнул вампир, отправляя в меня несколько теневых кинжалов, также блокированных щитом… Но и в этот раз Сигнус резко ускорился, попытавшись достать меня под прикрытием заклинаний – и огненная плеть, двигаясь с невообразимой скоростью, чуть не отсекла ему руку.

     Это заклятие в целом было очень интересным, ведь в мастерском исполнении оно не требовало даже взмахов волшебной палочки, только мысленный контроль, превращаясь как в оружие, так и в мощную защиту, оберегающую хозяина.

     В моих руках, правда, огненная плеть не была таким уж универсальным инструментом, не хватало ни контроля, ни выучки, но некоторые сюрпризы с удлинением, изменением направления и прочим я с Альбертом отточил. В который чуть не попался мой не мертвый дядюшка.

     — А это видел? — ухмыльнулся я, щелкнув плетью по подобравшемуся слишком близко скелету пингвина, который мгновенно взорвался несколькими сотнями осколков, шрапнелью полетевших в темную фигуру.

     — Разумеется, — просто пропустив сквозь себя эти осколки, дружелюбно улыбнулся Сигнус в небольшую испанскую бородку. — Любимое заклинание моей Бэллы. Дочь просто обожала играть с огнем… Кстати, как она поживает, у меня уже есть внуки?

     — Эм… внуки, конечно, есть, но только от Меды и Нарциссы, — немного замялся я. — Бэлла сейчас отбывает пожизненное заключение в Азкабане, как и я до недавнего времени…

     — Что? Как? — даже остановился на месте вампир, создав и удерживая вокруг себя добрую дюжину теневых кинжалов.

      — Со мной, конечно, вышла ошибка, я ничего не делал, так что даже Визенгамоту пришлось признать мою невиновность…

     — Что с Бэллой?! — мигом убрал доброжелательность с лица Сигнус.

     — Ну, ты же сам сказал, что она обожала играть с огнем, вот и доигралась, — хмыкнул я, воспользовавшись небольшой паузой, чтобы выпить ещё одно зелье. — Бэлла примкнула к очередному темному лорду, который на самом деле – лишь маниакальный полукровка, наделавший себе крестражей. И когда тот самоубился о сына моего лучшего друга, то её быстро схватили. Как и прочих его последователей.

     — Что же… — медленно проговорил Сигнус, становясь серьезным, и создавая все новые и новые кинжалы. — Тем больше у меня причин вернуться. Tumultus obumbratio!

     — Мордред, зря я это сказал! — чувствуя себя Хагридом, я как мог вертелся юлой, уворачиваясь от шквала теневых снарядов, часть принимая на щит, а часть пытаясь сбить извивающимся словно змея хлыстом. И все равно, часть из них попала по зачарованной мантии, немного ослабнув, однако принеся с собой несколько неглубоких, но все равно опасных порезов.

     А в это время вампир все увеличивал и увеличивал свой темп, исчезая на секунду в одном месте и возникая в другом, расстреливая меня, лишенного такой же мобильности, словно мишень в тире. Его черты лица заострились, почуяв кровь, Сигнус походил на человека гораздо меньше, нежели минуту назад. Его кожа ещё больше побелела, на щеках и шее выступили черные нити капилляров, клыки явно стали больше, хотя на такой скорости и расстоянии об этом я мог лишь догадываться, и сам он атаковал всё яростней и яростней с каждой секундой, пробуя всё новые способы достать меня.

     Я понимал, что долго против него просто не вытяну, но всё равно продолжал отбиваться, тянуть время, используя наименее энергоемкие чары для защиты, сбивая его заклинания трансфигурированными щитами, Левиоссой притягивая под смертоносные заклинания обломки скалы, камни, части скелетов и изредка огрызаясь на переместившегося чуть ближе вампира меткими взмахами плети.

     Более сильные чары использовать было бесполезно, да и, несмотря на зелья, источник с большой неохотой вырабатывал так нужную сейчас энергию. Если бы у меня были все мои силы, я просто бы использовал на вертком вампире несколько площадных заклинаний под щитом, задавив его после этого парочкой самонаводящихся проклятий и развеяв прах. Но сейчас мне нужно было лишить его подвижности, а не убивать. Задача была одновременно легче и сложнее, и в этом мне помогало время.

     ***

     Буря, которая только начиналась несколько минут назад, похоже, постепенно набирала свою силу. Огромные массы снега, перетаскиваемые сильным ветром из-за хребта, начали носиться тут и там, снижая обзор и пытаясь иссушить выпущенные чары быстрее, чем они долетели бы до адресата.

     Но мне было легче, так как во время боя я занял позицию в полукруге из обломков, которые защищали мне спину от ледяного шквала. Сигнус же такой защиты был попросту лишен, вынужденный не только перемещаться с места на место, чтобы не попасть под удары плети, но и следить за ветром, то и дело норовившим сбить с ног.

     Какое-то время спустя я понял, что он немного сбавил темп, одновременно на всю используя свое нематериальное состояние, чтобы не страдать так сильно от бури, прыжки телепортации, и забрасывая меня различными чарами. Я же притворялся совсем выбившимся из сил (что, конечно, было недалеко от правды, но всё же) и в какой-то момент вампир решил снизиться и вернуться на землю, что давало хоть какое-то укрытие от шквального ветра и льда. И я даже подпустил его чуть ближе, словно бы от недостатка энергии отменив огненную плеть.

     — Слушай… кха… А ты знал, что Вальбурга после смерти Друэллы выгнала Андромеду из рода, за то, что она женилась на магглорожденном?! — прокричал я медленно приближающейся фигуре. Я рисковал, но мне нужно было его немного отвлечь и остановить.

     — Я не… от….– не услышал я продолжение из-за ветра, но главным было то, что Сигнус на секунду остановился.

     — Incarcifors! — с моей палочки слетело всё это время подготавливаемое заклинание, превращающее невидимые пока что вампиру нити, ползущие под снегом, в прочную железную клетку, на которую я быстро начал навешивать не слишком энергоёмкие, но надёжные заклятия прочности и кидая в неё мгновенно расплавившуюся на новые тонкие нити серебряную заклепку.

     — А-а-а… ы-ы… ец! — завыл вампир, темными всполохами метавшийся между прутьев клетки, пытаясь просочиться сквозь них, но натыкаясь на новые и новые защитные чары, подкрепленные серебряной леской, а я удивился некоторой легкости, с которой я смог поймать сына Поллукса.

     Подспудно я думал, что от взгляда опытного ритуалиста не укрылись мои приготовления к последующей ловушке, и уже был готов применять последний довод, но… Видимо, тот или всё это время находился на очень жесткой диете, либо и вправду лишился практически всех своих сил, сменив облик и полярность магии.

     — Посиди пока что здесь, пока я помогу твоему отцу, — закончил я с заклинаниями, для верности обмотав решетки всем имеющимся у меня серебром, ещё и завалив эту клетку с кричащим вампиром несколькими осколками скалы, образовав тем самым и надежное убежище. Буря все нарастала, и, хотя она была не настолько мощной, как на другой стороне Хребтов Безумия, но оставить его без какого-то укрытия я все же не мог. Дед все же просил его не убивать…

     — Де-е-ед! — усилив голос, прокричал я в сторону, где ранее находились Поллукс и Кассиопея. В ответ мне сильным порывом чуть не прилетела пригоршня осколков льда, которые я сбил куском скалы с помощью левитации.

     Подняв ещё два таких осколка максимально близко к телу, словно щиты, чтобы не тратить лишнюю энергию, я медленно пробирался сквозь буран к едва виднеющимся сквозь снежную завесу вспышкам заклинаний. По пути мне попались только несколько вяло стоящих на коротких ногах видоизмененных пингвиньих скелета, увлеченные раздиранием на части одной уже практически мертвой горгульи. Увидев меня, они поволокли свои туши сквозь снег, но были быстро прихлопнуты тяжелыми камнями.

     Судя по разбросанным тут и там остаткам химер, дела у деда шли не так чтобы хорошо, так что я поспешил на красноватые вспышки.

     ***

     — Crucio! — красная молния выпущенная с помощью левой руки заставила окровавленное тело, скованное железными цепями, забиться в жутких конвульсиях, но не издать ни единого вскрика, только глухой стон, потерявшийся в шуме ветра. Ладно, хотя бы живой...

     — Ignis unda! — поток багрового огня, выпущенный из черной палочки, щедро пожирая вложенную в него силу, объял сверкнувшую зеленым цветом защиту и смел в сторону темную фигуру ведьмы. — Дед!

     Я бросил оба куска скалы вдогонку и помчался к распятому на камне, уже немного занесенному снегом Поллуксу. Рядом лежали вяло трепыхающиеся остатки Рыцаря, чуть поодаль уже заметало снегом огромную тушу голема. То тут, то там встречались останки скелетов и химер Поллукса, разодранные на куски в самоубийственных атаках друг против друга. Пробежав между ними, я склонился над телом старого мага, которого ещё потряхивало от перенесенного заклинания. Глаза его были закрыты.

     — Fenestra! Ferula! — откровенно паникуя, я разбил оковы и сразу наложил чары на самые опасные повреждения. Пузырек кроветворного так же отправился к губам пострадавшего, но был перехвачен все ещё сильной хваткой старого мага.

     — Да сам я, сам… — словно копируя ситуацию в убежище, Поллукс, кряхтя, выхватил у меня из руки пузырек, тут же выпивая его полностью и начиная кашлять. — Кха… Мордред и Моргана! Какой отвратный вкус… Где ты закупаешь зелья?!

     — Зато действенно! — чувствуя, как с души падает огромный, примерно с одну из верхушек скал, камень, с облегчением улыбнулся я на ворчание деда. Всё-таки успел вовремя, помимо нескольких выглядящих опасными порезов да общего состояния после перенесенного Круцио, старик был в порядке.

     — Как будто выпил отвар из тролльих панталон… — потихоньку начал подниматься дед, опираясь на мою руку. — Если бы они конечно их конечно носили. Что с Сигнусом? Ты его не убил?

     — Нет, — ответил я, осторожно придерживая старика и создавая для нас защиту от ветра. — Создал для него клетку из серебра.

     — Ну и ладненько… тьфу, — сплюнул на снег Поллукс сгусток крови. — Потому как с этой тварью я пока что еще не закончил.

     — Как приятно видеть воссоединение дедушки и внука, я бы даже прослезилась, да не могу, — донесся сквозь завывания ветра усиленный голос Кассиопеи, которая приближалась к нам сквозь снег, окруженная все тем же зеленым щитом. — Ну же, внучок, уговори дедушку отдать портал. По-хорошему. И, может быть, только может быть я возьму вас с собой. Из ностальгии.

     — По-моему, ты немного перепутала, бабуля, — криво усмехнулся я, готовясь к продолжению. — Теперь, когда нас двое, без твоих скелетов и ручного вампира – можешь сдаться, заковать себя в кандалы и нижайше попросить взять себя с нами.

     — Ха-ха-ха… — залилась в неестественном смехе измененная ведьма. — Лучше шутки я не слышала уже много лет. Сигнус после обращения стал какой-то неразговорчивый, слишком холодный, если ты понимаешь, о чем я.

     — Да, рад, что тебя повеселил, но может уже сдашься быстрее, а? — постарался я поскорее закончить разговор. Где-то в груди нарастало чувство тревоги. И, судя по озирающемуся по сторонам Поллуксу, не у одного меня.

     — О чем ты, мальчик, — с улыбкой обратилась ко мне вплотную подошедшая нежить. — Вы только избавили меня от ненужного балласта. И я все ещё полна сил, чего не сказать о двух едва держащихся на ногах инвалидах с крохами энергии… А что же до одного вампира, то нужно было его сковать немного получше…

     — БАМ! — донесшийся даже сквозь буран грохот со стороны, где я оставил вампира, говорил лучше всяких слов.

     — Серьезно? — устало посмотрел на меня дед, встретив в ответ непонимающий взгляд.

     — Я же сковал его серебром! — нахмурившись, рыкнул я, не понимая, как он мог освободиться. Даже высшие вампиры были уязвимы к серебру, не настолько, чтобы просто умереть, но он просто не мог использовать свои чары внутри клетки. — Как он…

     — О, не вини себя, — противно засюсюкала ведьма. — Дело в том, что жидкая диета на здешних видоизмененных обитателях творит чудеса! Да и кровь вампира, что была у пособников Гриндевальда, была уж очень необычная. Мне так хотелось поставить этот эксперимент! Вот если бы я нашла её чуть раньше… Впрочем, в бытии лича, как оказалось, также есть много положительных сторон! Например, столько энергии… Crucio!

     ***

     Ведьма запустила в нас целый шквал красных молний с двух рук, который еле-еле смог остановить наспех выставленный щит, выпивая из меня последние крохи магии. Поллукс в ответ на мой вопросительный взгляд лишь хмуро покачал головой.

     — Ну что, есть какие-то сомнения, кто именно хозяин положения, — явно красуясь, Кассиопея выпустила ещё несколько зарядов, отменив заклинание за миг до его пробития. Не удержавшись на ногах, я припал на одно колено.

     Все тело болело. В голове нарастал мерзкий звон – верный спутник магического истощения. Наскоро обработанные порезы уже не кровоточили, но какое-то количество крови я все же оставил на месте сражения. А кроветворное, которое у меня таки было, вызвало бы только еще один виток интоксикации. Судя по ответу Поллукса, козырей больше у нас не осталось, только…

     — А ты смышленый, — с трудом приземлился неподалеку от Кассиопеи подранный в разных местах Сигнус, поставив точку в вопросе, сможем ли мы одолеть проклятую нежить. Ответом было «нет». Хотя вампир был и сам не в лучшем состоянии, а Кассиопея явно преувеличивала собственные силы… Это было всё равно много больше, чем мы смогли бы одолеть сейчас. — В другой ситуации, я был бы рад нашей встрече, племянник… Но сейчас времени почти не осталось, я уже видел разведчиков, скоро шогготы будут тут. У нас всего пара минут, — продолжил он, повернувшись к Кассиопее.

     — Ясно, — скривилась ведьма, но затем вновь вернула высокомерное выражение лица. — Ну так что, братец, ты добровольно отдашь мне портал или мне придется снять его с твоего хладного трупа?

     — Слушай, я, конечно, всё понимаю, но нам стоит как-то договориться, — я с беспокойством повернулся к деду. Ситуация чуть хуже, чем просто хреновая. Положим, от них двоих мы каким-то чудом отобьемся, но эти твари… Их с трудом брал даже Адский огонь, и я сомневался, что мне понравится быть биомассой для отвратительной черной слизи.

     — Договориться с личем, — хмыкнул Поллукс, который гневно раздул ноздри в ответ на обращение Кассиопеи. — Ну, давай попробуем… Я отдам портал. Но только тогда, когда ты отпустишь моего сына и поклянешься, что мы все пройдем через этот портал. Ведь ты же уже узнала, что сумку могу открыть только я и мой труп в этом деле вряд ли будет хорошим помощником, верно?

     — А что мешает мне убить тебя, а затем взломать защиту на сумке позже? — прошипела Кассиопея. — Я, вместе с Сигнусом смогу оторваться от шогготов, вы – нет.

     — А так ли это? — усмехнулся Поллукс, доставая стеклянный шар из сумки. — Я всё думал, почему в нашу первую встречу я никак не смог распознать в тебе лича. Только приближаясь к пещере, смог учуять этот мерзостный запах… А так, ты ощущаешься вполне себе живой. Даже мой сын, навскидку, больший мертвец, чем ты. И я пришел к одному забавному выводу, поняв, что ты решилась поместить филактерию в саму себя…

     Я понял, почему вы скрываетесь здесь и почему Сигнус охотился где-то поодаль… Здесь практически отсутствуют следы его магии, а мы находимся практически на самом отдаленном от этих тварей защищенном месте. Ведь именно здесь хранилась твоя филактерия, верно? Под охраной верной нежити и подальше от вездесущих тварей, которые вполне ее чувствуют.

     — Как это неприятно признавать, оказывается, что ты как всегда прав, братец, — ухмыльнулась Кассиопея. — Действительно, эти твари чувствуют её… Не так, как живых, но чувствуют. И мне потребовались огромные усилия, чтобы сбить их со следа. Но это ничего не меняет. Почему бы мне просто не убить вас, а затем повторить то, что я сделала много лет назад. Просто найти новое убежище и заняться этой твоей сумкой, а?

     — Потому что я взорву портал, — серьезно ответил Поллукс, направляя палочку на свою ладонь. — Уж на это моих крох магии хватит.

     — Ты не сделаешь этого, — спустя несколько мгновений напряженно произнесла Кассиопея, не отрывая взгляда от портала.

     — Сделаю, — спокойно ответил Поллукс.

     — Ты не сможешь убить главу рода! Клятва не позволит! — нежить решительно покачала головой, черные кудри пришли в ещё больший беспорядок.

     — Этим я его не убью… Ведь я верю, что Сириус в конечном итоге найдет выход из положения, — ухмыльнулся неприятной улыбкой маг.

     — Сириус, прикажи ему! Он обречет на смерть нас всех! — рывком обернувшись ко мне, рявкнула Кассиопея, уже изрядно нервничавшая.

     — Все будет в порядке, если ты выполнишь мои условия, — затем дед умоляюще посмотрел на меня. — Сириус, доверься мне, это единственный выход.

     — Да делай, что хочешь, — я устало присел на голема, махнув рукой. Тот коктейль зелий, который я в себя влил, постепенно прогонял сосущее ощущение внутри живота, магия вроде бы тоже чуть-чуть восстанавливалась. Немного и очень постепенно, из-за расходующего её щита… Только смысла особо в этом не было. Если шогготы уже где-то здесь, то все это не важно.

     Если мы не договоримся, то следующее, что будет – это просто взаимное уничтожение до тех пор, пока не появятся эти твари, затем – попытки от них оторваться. Но так сильно загадывать в будущее всяко не стоит, потому что сначала хотелось просто пережить этот отвратительный момент. Я слишком сильно устал и решил положиться на Поллукса. Надеюсь, он знает, что делает. Поговорить с Гарри и сплясать на могиле Дамблдора всё же ещё хотелось.

     — Спасибо, внучок, — вновь улыбнулся Поллукс. Улыбка была немного квёлой и дрожащей, но меня всё равно успокоила. — Итак, твое решение?

     — Я не могу его так просто отпустить, — немного помолчав, сказала Кассиопея.

     — Если ты думаешь, что я изменю…

     — Да просто не могу! — перебив Поллукса, взвилась ведьма. — Я изменила ритуал, понимаешь? Эта форма подчинения вплетается в саму суть при перерождении и не предполагает освобождения, только смену хозяина!

     — Перевесь его на Сириуса, — мгновенно ответил Поллукс, пожав плечами.

     — Эй, это твой сын! — вяло возмутился я. — Вот и неси ответственность сам. Меня в это не впутывай.

     — Для ритуала нужна кровь, а ещё – свободные руки. И чтобы кто-то проконтролировал его со стороны, — недовольно хмыкнул волшебник.

     — Ну так давай я портал подержу, мне не сложно, — пробурчал я. — И проконтролирую.

     — У тебя нет достаточных знаний для этого. Да и я не могу становиться владельцем собственного сына! Ты же глава рода. Сириус, пожалуйста… — Поллуксу явно нечасто приходилось просить, его голос упал на несколько тонов.

     — Мерлин! Ладно… Что нужно делать? — я с небольшим трудом встал с голема, покачнувшись от порыва ветра.

     — Нужна твоя кровь, — с явной неохотой проговорила Кассиопея, опустив на землю мощный щит, который теперь защищал от бурана небольшую площадь, включающую и меня, и Поллукса с Сигнусом, и принялась быстро выжигать магией рунный круг. — Но в начале клятва. Поклянись своей магией и жизнью, что, когда я выполню требуемое, ты отдашь мне его!

     Ладно, кажется, количество доступных ей сил она все же не преувеличивала…

     — Клянусь своей магией и жизнью, что, когда ты сделаешь Сириуса хозяином Сигнуса, а также поклянёшься обязательной для собственного выполнения клятвой, что активируешь портал только в связке с нами, я отдам тебе шар, ведущий прочь от этого места, — явно нехотя, почти сквозь зубы выдохнул Поллукс.

     — Формулировка, конечно, так себе, но ладно. Встань здесь, — указала она на один край рисунка, очерченный рунами, когда Сигнус молча встал на другой. Я вопросительно посмотрел на деда, тот уверенно кивнул, оглядев рунную конструкцию. — Да живей ты, времени мало! Experion sun de calldo… — начала Кассиопея ритуал, быстро проговаривая слова, в которые внимательно вслушивался Поллукс. Судя по его лицу, пока что все проходит нормально. Надеюсь, никаких эксцессов всё же не будет…

     Я почувствовал небольшой отток энергии, но со стороны Кассиопеи силы на ритуал отходило гораздо больше. Она словно бы вытягивала что-то из своей правой руки, это что-то было соединено с аурой Сигнуса, вплеталась в его естество и оплетало сердце невидимыми нитками…

     Настолько загляделся на эту странную конструкцию, что едва не пропустил момент, когда нужно было подставить руку и отдать немного крови явно жаждущему больше вампиру. Но тот, железной волей, а может быть, сутью рабской печати, подавил в себе животный инстинкт, аккуратно проглотив лишь одну каплю.

     — Повторяй за мной…

     А следующее, что было – это печать в виде черепа с гербом рода Блэк, а ещё небольшая боль в ауре, когда к моим каналам подсоединилась… Я даже не знаю, как это обозвать. Метка? Управляющий контур рабской печати? Это было нечто схожее с непреложным обетом, только действовало в одну сторону.

     — Все… Сделано. Теперь портал! — требовательно протянула обуглившуюся, но уже начавшую регенерировать руку Кассиопея.

     — Клятва, — невозмутимо произнес Поллукс, а тем временем завывающий ветер начал доносить до нас знакомые звуки. «Текели-ли! Текели-ли!» – слышалось в резких порывах воздуха. И это на самом деле пробирало до дрожи.

     — Ладно… Я клянусь магией и своим существованием, что активирую полученный портал только в связке с вами. Доволен? — хмуро произнесла слова клятвы Кассиопея. — Отдай мне портал, и мы уберемся отсюда!

     — Лови, — бросил дед ведьме стеклянный шарик, и тут случилось сразу несколько событий.

     ***

     Сигнус, до этого валявшийся без сознания на ритуальном круге вдруг ожил и попытался без моей команды перехватить портал, но отлетел в сторону, под ноги ведьмы, опутанный зеленой паутиной чар. Кассиопея, ускорившая полет портала прямо ей в руки, торжествующе рассмеялась и тут же сбросила прошлый барьер, создавая его заново, но уже вокруг себя и извивающегося в путах вампира, оставляя нас на растерзание пурги.

     — А теперь, когда портал у меня, у вас есть два выбора. Или остаться здесь навсегда, или расписаться в рабском контракте, который у меня по случаю в качестве трофея — ведьма пролевитировала нам под ноги желтый, даже на вид старый свиток, написанный на немецком языке. — Времени не осталось, так что я дам вам десять секунд. Десять…

     — Так я и думал, — невозмутимо похлопал в ладоши Поллукс, казалось бы, ничуть не удивленный прошедшими событиями. — Нет разницы, кто контролирует раба, если ты контролируешь его хозяина.

     — Эм… Деда? — напряженно посмотрел я на спокойного мага, который доставал из внутреннего кармана… ещё один стеклянный глаз. От абсурдности ситуации где-то в горле забурлил смех, но я поспешно сглотнул непрошенное веселье.

     — Давай я тебе помогу. Я тоже предложу тебе выбор. Всё-таки, ты не активировала портал, как я думал изначально, чтобы уйти отсюда одна, хоть и с другими мотивами… Но ты предложила нам выбор, не оказавшись при этом в одном из туннелей в городе, так что, я думаю, что ты заслуживаешь шанса. Шанса на то, чтобы покинуть это место вместе с нами, — Поллукс повертел шарик. — Я был практически уверен в том, что любая клятва, кроме как на собственной филактерии – никак не сможет тебе навредить. Хотя споров по этому поводу в научных кругах было немало… Так что я не нарушил собственную клятву, отдав тебе зачарованный мной, чтобы попробовать сюда вернуться, портал. Ещё когда я начал что-то подозревать, то решил проверить тебя этой заготовкой там, в воздухе. Но тогда ты сдержалась… Видимо, не хотела уходить без Сигнуса. Именно поэтому он сейчас лежит у тебя под ногами. Я прав?

     — А если бы ты ошибся? — посмотрел я на деда, рисковавшего и магией, и собственной жизнью.

     — Даже если бы я ошибался, он все равно ведет «отсюда», так что формально я выполнил условия клятвы, — пояснил старый маг.

     — Чего ты хочешь? — проверив стеклянный шарик, Кассиопея со злостью раздавила его в руке, горящими ненавистью глазами смотря на деда.

     — Клятва полного вассалитета, здесь и сейчас, на твоей филактерии.

     — Я не буду клясться в верности тебе, старик! — гневно прокричала лич.

     — Не мне, а главе рода Блэк, — спокойно ответил Поллукс, кивнув на меня. — С условием принести клятву верности роду Блэк на алтаре. Даю тебе десять секунд, — повторяя её же слова, продолжил дед, вновь наводя палочку уже на настоящий портал.

     — Ты не сделаешь этого! — злобно бросила деду Кассиопея.

     — Девять…

     — Текели-ли! Текели-ли! Текели-ли! Текели-ли! — уже начало доноситься со всех сторон, а я еле-еле успел сбить небольшую летающую кляксу, попытавшуюся приземлиться на голову Поллуксу, который даже ухом не повел, продолжая смотреть на беснующуюся нежить.

     — Восемь… — дед продолжал считать, а слова древнего заклинания сами собой всплыли в памяти и, даже не озвученные, просто отпечатавшиеся в моей памяти строками, тонким прохладным покровом окружили темной дымкой, маревом, щупальца которого, повинуясь моей воле, набросились на прибывающих тварей, терзая их и защищая меня, а также стоящего рядом Поллукса.

     — Семь, — равнодушно, даже не глядя на меня, продолжил старый маг.

     Уже готовясь к быстрому утеканию крох магического резерва, я с удивлением обнаружил, что с каждым новым разорванным противником магия все прибывает и прибывает. Сначала каплями, потом тонким ручейком, но она наполняла все мое тело, смывая усталость и даря ложное ощущение собственного всемогущества.

     — Capacious extremis, turn ut pulvis! — темная сфера сорвалась с кончика волшебной палочки, аннигилировав двоих медленно подползающих, скользящих лапками по снегу бесформенных черных тварей.

     — Это заклинание… Ты смог им овладеть?! — воскликнула Кассиопея, отправляя в очередного противника сгусток зеленого пламени.

     — Шесть. — Я запустил еще одну темную сферу, а затем ещё одну, остановившую волну демонических созданий, которая в какой-то момент начала захлестывать меня, просто заваливая своей массой. Дед продолжал считать до того спокойно, словно находился сейчас за обеденным столом, а не в середине Нигде, окружённый противниками со всех сторон и рискующий просто сгинуть.

     — Пять.

     — Послушай, Поллукс, мы же все здесь подохнем! — Кассиопея даже сняла путы с Сигнуса, который тут же практически растворился в воздухе, с огромной скоростью начиная шинковать черную слизь вытащенными откуда-то мечами.

     — Четыре, — ничего не ответив, продолжил старик.

     — Да постой ты на секунду, я просто не смогу это сделать, одновременно отбиваясь от этих созданий! — рыкнула нежить.

     — Три. — Я со смутным узнаванием наконец нашел идеальную форму для моего оружия и теперь толстые щупальца больше походили на длинные шипастые шеи, которые венчали оскаленные зубастые пасти, словно пираньи разрывающие аморфную плоть шогготов, отхватывая целые куски, которые придавали мне ещё больше энергии… Странно, почему я не использовал это заклинание раньше…

     — Ладно, ладно, я согласна! Согласна на клятву! — взвыла, перекрикивая шум битвы, женщина.

     — Два.

     — А-агха-а-а…. Мерлин! — практически прорычала Кассиопея, левой рукой вскрывая себе грудину напротив сердца, которое, к моему удивлению, всё ещё продолжало биться.

     — Один. Клянись….

     — Кх-ха… клянусь в верности… — тяжело проговаривала слова классической клятвы полного вассалитета Кассиопея, с трудом поддерживая вокруг себя зеленый барьер, вокруг которого носился Сигнус, пытаясь защитить окончательно немертвую женщину.

     ***

     Дальнейшее мне запомнилось какими то смутными обрывками. Вот Кассиопея договаривает слова, и между нами сплетается тонкая, но очень прочная нить клятвы… Следующий кадр – и мы пробираемся друг к другу через черную, постоянно меняющую свою форму массу, вставая спиной к спине против наступающих противников…

     Затем врезавшийся в память момент, как Поллукс кричит мне что-то в ухо, держа артефакт в руках, словно величайшую драгоценность, и я понимаю, что нужно хоть ненадолго задержать эту черную, пузырящуюся массу, и закрываю всех нас непроницаемым куполом, используя максимальное количество отростков покрова, И последнее – рывок в низу живота, как будто меня тащат за вцепившийся под ребра крюк…

     А затем – жесткое приземление прямо на горячий песок, полностью отрубившее и так работающее со сбоями сознание, принесшее с собой такую долгожданную, непроницаемую тьму забытья.

      — Кто нарисован на ста долларах?

     

      — Бенджамин Франклин.

     

      — Да, он сказал, что любая проблема – это замаскированная удача.

     

      — С пушкой у виска, ему бы такое и в голову не пришло.

     

      (C) 12 друзей Оушена.

     ***

     — Какого… кха-кха… — я очнулся от того, что в рот вливали странно пахнущую жижу, которая еще и попала не в то горло, когда вдохнул.

     — Ешь давай! — послышался голос деда, который, когда я немного проморгался, обнаружился совсем рядом. — Это же черный пудинг из крови единорога! Ты знаешь, сколько стоит одна унция добровольно отданной крови единорога?!

     — А почему такой странный вкус? Где мы вообще? — спросил я хрипло, на подрагивающих руках кое-как приподнимаясь на лежанке, чтобы было удобнее есть, кажется, действительно редкую вещь, которой дед кормил меня из небольшой миски. — Привет, дядя, привет, бабушка.

     — Очень смешно! — фыркнула Кассиопея, отвернувшись к окну.

     — Очнулся… это хорошо… — едва слышно прошелестел вампир, который выглядел ещё хуже, чем я себя чувствовал, и лежал неподалёку на такой же трансфигурированной кровати, весь перемотанный бинтами.

     — Чтоб ты знал, это национальное блюдо, по старому рецепту, — фыркнул Поллукс. — А мы сейчас где-то в Африке, точнее сказать будет, конечно, сложно.

     — И что мы тут делаем? — недоуменно протянул я, впрочем, активно работая челюстями.

     — Мордред! Загораем на пляже, конечно! — возмутился Поллукс. — Особенно он! — ткнул пальцем старик в перебинтованного вампира.

     — Не кричи, пожалуйста, голова раскалывается… — поморщился я, когда слова Поллукса гулким набатом отозвались в черепной коробке.

     — Не удивлен, с твоими суицидальными наклонностями – повезло вообще, что выжил, — хмыкнул дед, но уже потише. Посидел пару секунд, качая головой, затем продолжил. — Мы здесь потому, что в целом портал, конечно, надежный, выполненный мастером своего дела… Но и мы не на турнир по квиддичу заглянули. Так что скажи спасибо, что вообще вытянул. Особенно в таких условиях, когда прицепом шли два полутрупа.

     — Справедливо… — еле слышно отозвался Сигнус.

     — Да захлопнись уже, старик, ты и сам одной ногой в могиле! Послушай ты меня…– вспыхнула Кассиопея, на которой тоже были запечатлены следы ожесточенного сражения. Впрочем, рука, обожжённая адским огнём, у нее уже практически восстановилась, что говорило о многом.

     — Можно все же потише?! — с внезапной даже для себя агрессией высказался я, словив еще одну вспышку головной боли от громкого голоса ведьмы и провалившись обратно на подушку, сжимая голову ладонями. Было стойкое ощущение, что от резких болезненных ощущений та вот-вот расколется, будто скорлупка грецкого ореха. Я даже не мог сказать, тошнило меня от этой ассоциации или просто от общего отвратительного состояния.

     — Повинуюсь, — язвительно оборвала себя на полуслове лич и опять замолчала.

     — Ладно, — немного смутился я своей грубости, но не подал виду, только кашлянул, прочищая горло. — Сколько я был в отключке?

     — Немного, всего пару часов, — ответил дед, а у меня как камень с души упал. Значит, нас не было всего пару дней от силы, ничего непоправимого за это время произойти было не должно. Но затем тот пожевал губы и продолжил. — Но нас не было шесть суток.

     — Стоп. Как? — не понял я, тут же вскинувшись, не обращая внимания на поступившую к горлу тошноту.

     — Дело в том, что я сам не особо понимаю... В некоторых лакунах время течет иначе, нежели во всем остальном мире. Видимо, время здесь и там шло по-разному, примерно два к одному. Но фактически – здесь прошла неделя, а в Антарктиде мы пробыли дня три, — развел руками дед.

     — Так… Ясно, — я помассировал пальцами переносицу, спасаясь от заново кольнувшей боли.

     За неделю многое могло произойти. Я, конечно, оставил все инструкции, но без личного контроля парни могли сильно накосячить. Не говоря уже о том, что в этих планах я тоже не играл роль стороннего наблюдателя… Да и Гарри. Меня не было практически неделю, а я не успел сообщить ему, что у меня не будет связи так долго. Гадство…

     — Следующий вопрос, почему мы ещё здесь? И не говори, что у тебя случайно не завалялось какого-нибудь дорогого континентального портала.

     — Совершенно случайно – да, — почти оскорбленно ответил Поллукс. — Только вот на высшую нежить он не рассчитан. Каюсь, не подумал, что моя сестра и сын, если они все еще живы, обратятся… в это.

     — Справедливо… — вновь уныло вздохнул вампир, глядя в потолок.

     — Ой, да помолчи уже, страдалец, — действительно понизив голос, шикнула на племянника Кассиопея, а затем продолжила. — У меня есть вполне рабочий выход из ситуации. Я, например, готова остаться здесь. Клятву я уже дала, давайте просто разойдемся…

     — Ну уж нет, бабуля, — негромко, но с вполне слышимой угрозой перебил я ее. — Раз уж ты все-таки жива… Ну, практически, то пора отрабатывать свое спасение. Сейчас от рода Блэк осталось раз-два и обчелся, зато проблем у нас выше крыши. Раз уж мы вас так или иначе спасли – время отрабатывать должок. Так что добро пожаловать обратно в семью.

     — Спасибо… — прошипела мумия.

     — Ладно… Может из тебя и выйдет толк, — хмыкнула Кассиопея, взглянув на Поллукса. — Только проблемы это не решает, как ты собрался нас тащить до Англии без рабочего портала? Есть подозрение, что в здешней глуши мы вряд ли найдем хорошего порталиста, который еще и согласится работать с нежитью. А трансгрессией мы будем добираться до Англии в лучшем случае пару месяцев, если не больше. Если вы, конечно, не оставите нас тут одних…

     — Ну уж нет, — ухмыльнулся я, переводя взгляд на деда. — Одних я вас точно не оставлю, компания у вас будет!

     — Я?! — горячо воскликнул Поллукс. — Серьезно? Ты хочешь оставить здесь меня, с этой тварью?

     — А что такого, — пожал я плечами. — Как ты там мне сказал? Вошли и вышли?

     — Очень благородно, указывать старому человеку на его промашки! — старый маг фыркнул, скрестив руки на груди.

     — Слушай, дед, — я серьезно посмотрел в глаза Поллуксу. — Я тебя в свои дела по твоей просьбе не вмешивал. Но раз уж это твоя затея, то доведи её до конца сам, уж будь добр. Я не могу надолго оставлять дела рода без своего внимания. И так не очень понятно, насколько сказалось мое отсутствие и какие будут последствия. Даже несколько дней – это невосполнимая утрата в сегодняшних реалиях.

     — У вас там новая войнушка намечается? — присвистнула Кассиопея и кровожадно ухмыльнулась. — Тогда я передумала, похоже, мне стоит остаться!

     — Не совсем так… Хотя, в будущем – возможно, — помедлив, но не став отрицать, ответил я ведьме. — Ну так что, ты сможешь проследить за ними и доставить до Британии?

     — Хорошо, — немного подумав ответил Поллукс. — Всё-таки, возможно, из тебя действительно получится хороший глава рода. По крайней мере, ответственность ты перекидывать умеешь…

     Поллукс, словно фокусник, вытащил из сумки ещё один портал, но на этот раз менее экстравагантный. Всего лишь миниатюрный золотой кубок, больше похожий на брелок.

     — Держи, ключ активации – «вечная слава», — протянул мне портал Поллукс со странным выражением лица. — Только не смей умирать, пока меня не будет. Еще одного неживого родственника я точно не выдержу!

     — Ха, — чуть скривившись и приподняв уголки рта в кривой улыбке, оценил я шутку. — Постараюсь подождать тебя. «Вечная слава»!

     ***

     — Послушай, Люциус… — несколько неуверенно начал сидящий в кресле массивный темноволосый мужчина, одетый, как и ещё несколько присутствующих в кабинете лиц, в мантии, стоящие как годовой доход какого-нибудь чиновника средней руки. — А ты точно уверен, что поддержать Блэка – это хорошая идея?

     — Только не начинай опять, Грэгори… — устало произнес блондин, отставляя в сторону недопитый стакан огневиски. — Мы это уже обсуждали.

     — Нет, я не сомневаюсь в твоих решениях, — поднял широченные ладони мужчина, на одном из его пальцев сверкнуло кольцо главы рода. — Пока что они оказывались для нас только выгодными…

     — Хвала Мерлину, а то я уже начал сомневаться, — Люциус дёрнул уголком губ в саркастичном намеке на улыбку.

     — Нет, действительно, после исчезновения Лорда ты многим из нас очень помог, и наш бизнес процветает… Но я считаю, и многие со мной, думаю, согласятся, — он обвел взглядом закивавших магов. — Что это противостояние с серыми сейчас никому не нужно и приносит лишь убытки. И хоть бы ради чего, но мальчишка Поттеров… — мужчина в сомнении покачал головой.

     — Да и сам этот Сириус ещё щенок! — воскликнула ещё одна высокая фигура, в которой по светлым коротким волосам, а также грубым, немного звериным чертам лица можно было угадать лорда Корбана Яксли. — Почему мы должны подчинятся какому-то сопляку?!

     — Отвечу на ваши вопросы, джентльмены, — сделав еще один глоток виски, начал Малфой. — Если уж так случилось, что моим советам вы уже не склонны доверится… А ведь именно я, Корбан, в свое время помог тебе удержаться в Министерстве, после того, как… Впрочем, это дела минувших дней, не так ли? Давайте перейдем к сути, господа.

     Люциус сцепил пальцы в замок, изящный высокий лоб прочертила пара морщин.

     — Дело в том, что до недавнего времени старые семьи и активно рвущаяся во власть новая кровь более-менее уравновешивали друг друга. Причём перевес был именно в нашу пользу. За нами было большинство в Визенгамоте, к тому же половина всех действительно важных структур принадлежала нам, что позволяло комфортно жить, покупать и получать все, что захочется… А ещё – прикрывать свои темные делишки, не позволяя им выйти на свет… Верно, Макнейр? — Люциус посмотрел на еще одного присутствовавшего на неофициальном собрании мага с идеальным лицом, вся красота которого испарялась, стоило лишь увидеть его неестественную, словно бы чуждую, злую улыбку.

     — Как будто мои увлечения хуже других, — снова улыбнулся своей жуткой гримасой бессменный глава комиссии по обезвреживанию опасных магических существ, на работе всегда скрывавший лицо грубой жестокой маской.

     — Нет, разумеется, — усмехнулся Малфой. — У каждого из нас хватает скелетов в шкафу. Но речь не о том. Я провожу этот краткий экскурс в историю, чтобы вы вспомнили положение дел до… Лорда, нашей войны и его исчезновения.

     — Надеюсь, ты не зря решил разбередить прошлое, мальчик, — хмыкнул седой мужчина в классическом костюме, до этого потягивающий сигару, пепел с которой падал, но не долетал до пола, исчезая в воздухе.

     — Нет, лорд Эйвери, не зря, — равнодушно ответил тому Малфой. — Я хочу напомнить то, что вы должны помнить лучше многих здесь присутствующих. А именно – как разительно отличается положение дел сейчас от того, что было буквально несколько десятилетий назад. Я не буду ходить вокруг да около, джентльмены, но если отбросить бахвальство и взглянуть на вещи реально – то старые семьи сейчас переживают не лучшие времена. Да, мы ещё можем конкурировать за власть с партией светлых и нейтралов, у многих из нас есть должности или связи в Министерстве, но нельзя не замечать очевидного – попытавшись ухватить кусок, который не смогли проглотить, мы лишились очень многого. И сейчас дальнейшая судьба нашего вялого противостояния назревающим переменам довольно очевидна, на самом деле. Если не делать ничего – мы можем потерять все.

     — Не сгущай краски, Люциус, — вновь проговорил старый лорд. – Власть и влияние – это, конечно, хорошо, но ты забываешь о том, что именно деньги правят миром. И тебе это должно быть известно, как никому другому!

     — Мне, лорд Эйвери, как никому другому должно быть известно, как легко эти деньги потерять, упустив ситуацию, — немного едко улыбнулся блондин, покачивая стаканом. — Одно решение суда – и вот уже деньги не ваши, а предприятия обретают нового владельца.

     — Пускай только попробуют, — презрительно фыркнул маг. — Но ты прав, ситуацию действительно из рук упускать нельзя. Но Блэк… Он же ещё совсем юнец!

     — Ты, наверное, не был на том суде, — раздался тихий хмык со стороны.

     — Да и с чего бы ему представлять нас?!

     — Да, тем более, что он в этот Орден входил…

     — А я считаю, что мы и так справимся… Мы же имеем влияние на Крауча?

     — А мне кажется, что нужно договориться с серыми… Я уже говорил с Гринграссом….

     — Хорошо, господа… Вижу, я вас не убедил, — немного подождав,пока все выговорятся, произнес Малфой, положив руку на стол, призывая разбушевавшихся лордов к молчанию. — Вы не видите того, что вижу я. А вижу я отчетливо – шанс на то, чтобы, если не получить все обратно, то хотя бы вернуть статус кво. Приспешники Дамблдора, нейтралы, молодые семьи, магглорожденные – если мы отпустим ситуацию сейчас, то вернуться уже будет невозможно. Останется только тихо отойти в сторонку и ждать решения победителя. И если вы думаете, что деньги вас спасут, то – китайцы, османы… Даже американцы вместе с груженным золотыми осликом уже наводнили нашу страну со своим бизнесом. А как долго до того, когда они полезут в Министерство… Визенгамот?

     — Нет, ну этого уже никто не допустит, это просто смешно….

     — «Не допустит»? «Смешно»?! То же самое говорили и про Нобби Лича, и вдруг резко стало не до смеха, когда магглорожденный впервые начал руководить Министерством! И все мы знаем, к каким последствиям это привело! — действительно завелся Люциус, показывая недюжинные ораторские способности, которые он редко когда применял, кроме как в деловых переговорах. Но это были именно они.

     Пускай неосторожный зритель и мог обмануться дружеским вечером старых знакомых, на самом деле в богато обставленном кабинете происходила именно сделка. Где каждый понимал цену, которую придется заплатить. Пока что только в деньгах. — Но один, как вы говорите, юнец, пусть и с моей помощью, уже сумел сделать то, что не удавалось сделать никому за последний десяток лет. Юнец, который несколько месяцев как сбежал из места, из которого нельзя сбежать, а после поднял на уши и весь подпольный бизнес Островов. Юнец, который является главой семьи, которую вы все прекрасно знаете. Как и знаете на что она способна…

     — Послушай, Люциус, — продолжил лорд Эйвери. — Положим, мы все сделаем ставку именно на него… Несмотря на щедрые предложения наших друзей, а также коллег из-за океана – не прекратим его поддержку. Но ради чего? Все эти слова, конечно, хороши, но я хотел бы услышать конкретные предложения… И, конечно же, нам всем нужно будет пообщаться лично. Мне не терпится встретиться с этим юношей вживую и попробовать разглядеть то, что сумел разглядеть в нем ты.

     — Я думаю, мы обсудим дату нашей встречи чуть позже, — удовлетворенно улыбнулся Малфой. — Сейчас лорд Блэк достаточно занят. Но вот о конкретных предложениях мы можем поговорить прямо сейчас.

      С помощью доброго слова и пистолета вы можете добиться гораздо большего, чем только одним добрым словом.

      (C) Аль Капоне.

     ***

     — …и это был не займ, а инвестиция, так они сказали, — пожал плечами Винсент.

     — Ясно, будем думать, — протянул я в ответ на пересказ Винсента слов Личио Моска, с которым они вместе с Леоном Галанте встретились пару дней назад на нейтральной территории.

     За время моего отсутствия произошло много разного. Всё-таки, я зря боялся, ребята под руководством опытного консильери смогли успешно организовать засаду на налетчиков, потеряв убитыми всего несколько не особо опытных магов. Но вот улов оказался хорош. Трое из шести неизвестных магов, явно итальянско-американского происхождения могли только своим видом намекнуть о том, кому мы перешли дорогу.

     Разговаривать с ними было бессмысленно – клятвы. Но уже спустя всего несколько часов, прямо на столе кабинета в подвале букмекерского клуба, который Винсент оставил в качестве основного рабочего штаба, вдруг оказалось предложение о встрече. Минуя всю защиту, а также верных Винсенту людей, на столешнице, словно по волшебству, как бы иронично это ни звучало, появилось послание от Личио Моска, изрядно нервирующее моего вассала.

     Как оказалось, на нас обратил внимание Джулио Андреотти, один из наиболее богатых американских бизнесменов, который по совместительству являлся главой одной из крупных мафиозных семей. Те в чем-то были похожи на шотландские кланы, только на другой стороне континента.

     Этот не старый ещё маг являлся выходцем из одного не так давно основанного рода в Италии и имел тесные связи со стариком Фоссетом, в частности – у них был совместный бизнес по контрабанде некоторых запрещенных в Британии растительных ингредиентов, которые росли только на континенте.

     После встречи Винсента и Леона с представителем Джулио Андреотти, который рассчитывал на личную встречу со мной, но все-таки согласился поговорить и с моим вассалом, ситуация с атакой наших объектов стала чуть яснее.

     Кто-то подсказал или наткнулся случайно, но несколько лет назад Фоссет получил особый рецепт умиротворяющего бальзама, в котором использовалась одна не особо запрещенная, но достаточно редкая разновидность магической чемерицыРеально существующее растение. Обычная чемерица — это многолетняя трава, развивающая короткое подземное корневище и высокие надземные стебли. Настойку чемерицы применяют в качестве руминаторного средства при атонии, гипотонии и тимпании рубца у жвачных, а также для борьбы с эктопаразитами у животных., поставки которой и наладил увидевший золотую жилу Андреотти. Так как рецептура принадлежала Фоссету, Андреотти профинансировал производство «слез фей», а также активно распространял львиную часть произведенного товара уже в самой Америке. Фоссет же договорился с одним из прикормленных боссов Лютного, Мэттом Бергером, о распространении уже среди британских магов.

     Когда же активы Фоссета перешли в наши руки, поставки «слез фей» для американского дельца кончились и он обратился к Фоссету за разъяснениями. Тот же с радостью ткнул в мою сторону пальцем, указывая на источник проблем уже самого Андреотти. Чуть подождав и разузнав о ситуации в Британии, бизнесмен послал сюда своего ручного песика — Личио Моска, который отвечал за всю теневую часть успешного бизнесмена и специализировался именно на таких проблемах. Вот он и принялся за дело, как умел.

     Только способ вести переговоры тот выбрал крайне неверный.

     — Он больше ничего не сказал? — пробежался я барабанной дробью по подлокотнику любимого кресла в гостиной, где мы сейчас и находились. Альберт, явно повеселевший от моего возвращения, но тут же увядший после появления Винсента, расположился на диване, а сам Блишвик уселся в ещё одном кресле, где и завершал свой не особо длинный рассказ

     — Нет, только оставил адрес, как можно с ним связаться для обмена пленных, когда ты вернешься, — покачал головой Винсент. — Обычная общественная совятня, я проверял.

     — Есть что дополнить? — спросил я до этого молчавшего Стампа.

     — Только то, что этот итальянец довольно силен, — немного подумав, произнес Альберт. — Примерно наравне со мной. И свита у него тоже не из простых магов. Как минимум два мастера там есть… Не чета тем, что мы взяли.

     — Ясно, — задумался на секунду, прокрутив в голове всю ситуацию в целом. Что-то не сходится, не стал бы макаронник* действовать настолько нагло, не имея на то оснований. Уж ощущение глупого человека, судя по реакции Альберта, тот точно не производил.

     — Да, кстати, есть ещё кое-что, — вдруг вспомнил Винсент, — лорд Малфой через Галанте просил срочно встретиться, как ты появишься.

     — Он не сказал по какому поводу? — я поднял голову, удивлённо хмыкнув.

     — Нет, — вновь пожал плечами парень. — Но скорее всего из-за этой ситуации с итальяшками.

     — Да, наверное, — пригубил восстанавливающий отвар, который приготовил к моему приходу Кричер.

     Собственно, с помощью портала я вернулся в дом дядюшки Альфарда, а затем уже в Блэк-мэнор, где успел только переодеться да принять горячий душ, после чего вызвал вассалов. И, хотя окрепнувшая связь с родовым алтарем наполнила меня силой, а горячая вода помогла снять усталость, истощение и иные последствия ожесточенного боя всё ещё давали о себе знать.

     Впрочем, времени отдыхать не было. — Мне все ясно... Подготовьте пока пленников для обмена, — после чего сделал небольшой жест рукой, чтобы сидящий напротив Блишвик все понял однозначно.

     — И, Винсент, напиши этому Моску, что мы готовы встретиться, но на нашей территории. Скажем, в твоем клубе, раз уж они и так заходят в него, как к себе домой. Завтра вечером.

     — Может быть, подождать с этим? — обеспокоенно спросил Альберт. — Надо сказать, ты выглядишь несколько…

     — Как дерьмо, — прямо продолжил мысль Стампа более прямолинейный Винсент. — Может быть уже расскажешь, где пропадал все это время?

     — На первый вопрос — нет, ждать нельзя, с каждым новым днем ситуация усугубляется, и мы теряем деньги, репутацию, а, главное – даем врагам время на подготовку. Чтобы перебросить сюда больше сил, итальяшке нужно только время. На второй вопрос… Пока что не будем об этом, — меня передёрнуло от еще свежих воспоминаний путешествия к Хребтам Безумия. — Когда вернется Поллукс – я покажу вам наглядно. Пока что могу сказать, что время потрачено было точно не зря.

     — Как скажешь… — разочарованно протянул Винсент, и его реакцию подтвердил нечитаемый хмык Альберта. Ну хоть где-то они были согласны.

     — Расскажи мне теперь, что по остальным делам, — ещё раз пригубив из чашки с отваром, я приготовился слушать отчет Винсента. Мне нужно было быстро вникнуть в курс дела, прежде чем отправиться к Малфою, чтобы не попасть впросак, мало ли, что ещё он надумает обсудить между делом.

     ***

     — Что же до остальных, они приняли нейтралитет… — закончил Малфой рассказ о положении дел среди наших политических союзников.

     — Они что?! — не поверил я своим ушам.

     — Послушай, я знаю, как это выглядит… Но многие из моих «друзей», — выделил это слово Малфой, явно говоря с долей сарказма, — и так были не в восторге, что ты затеял войну с нейтралами из-за Поттера. Как и в целом негативно относятся к твоей персоне из-за общего прошлого. Конечно, всех особенно радикальных сторонников… Реддла... либо убили, либо они отправились на бессрочное свидание с дементорами, но ты успел многим оттоптать любимые мозоли и так. Когда альтернативы не было, то все эти змеи объединились против единого врага, но сейчас, когда начался передел власти и есть лицо, с которым можно договориться на более лёгких условиях, многие начали задавать вопросы, требовать гарантий…

     — То есть, эти идиоты выждали момент уязвимости и решили сейчас получить кусок пирога побольше, шантажируя своей поддержкой?! — начал закипать я.

     — Я бы, конечно, так не выразился, — поморщился Люциус, а после негромко вздохнул, разведя руками, — но в целом – так и есть. В открытую никто не хлопал дверью и финансово они, конечно, поддерживают кампанию Крауча, но переговоры с Гринграссом ведут многие. Пользуясь большинством, Гринграсс начал продавливать некоторые законы, которые могут ударить по бизнесу многих из наших союзников. Ну и, разумеется, они хотят услышать гарантии от тебя лично. Особенно Эйвери-старший. Он наиболее богатый и влиятельный из всех. Убедишь его – так или иначе успокоятся и остальные.

     — Чудно… — я помассировал виски от накативших последствий постоянного напряжения. То, что старые рода, многие из которых открыто или в тихую поддерживали Волдеморта, будут гнуть свою линию – это я понимал. То, что особых симпатий они ко мне не питают, также было ясно.

     Но, как говорится – в том, чтобы встать на сторону проигравших, чести нет. А встать на сторону победителя – это всего лишь деловой подход. После выборов практически традицией является раздача разных преференций всем причастным и урезание всего, что только можно у непричастных или противодействующих.

     Премии, контракты, новые должности и различные послабления – все это как единый пирог делится между всеми партнёрами, в зависимости от их вклада в общее дело. Но вот то, что они решили поделить шкуру неубитого министра именно сейчас, стало еще одной проблемой.

     — И еще кое-что, — помявшись, выдал Малфой.

     — Говори уже, не тяни, — я слабо махнул рукой, продолжая хмуриться.

     — Мне из-за океана поступило одно предложение… Очень крупное предложение, с несколькими нулями в золоте, а также некоторыми хорошими обещаниями. Поступило оно от уже наверняка небезызвестного тебе Джулио Андреотти. Ты же уже слышал о нем?

     — Да, парни рассказали, — ответил я максимально спокойно, пытаясь унять бушующие внутри эмоции. Похоже, после каждого использования родового заклинания держать контроль над собственным гневом становилось всё сложнее.

     — Так вот, этот бизнесмен, который поднялся на торговле растительными ингредиентами… А также не совсем законными сделками, очень настойчиво просил не оказывать тебе никакой поддержки на время решения вашего конфликта с производством «слез», — явно с интересом взглянул на мою реакцию Малфой. — И по оговорке Эйвери, с подобным предложением обратились не только ко мне. Да и, возможно, с другими предложениями тоже.

     — И как, ты взял деньги? — немного механически спросил я Малфоя. В то, что он решит меня предать, я не слишком верил. В отличие от остальных «политических партнёров» он уже сделал слишком многое, что привязывало его ко мне сильно прочнее, чем золотые кругляши американцев.

     — Разумеется нет! — надменно фыркнул блондин, рассмеявшись. — Чтобы я взял деньги у чертовых итальяшек, ещё и за предательство… Им точно потребовалось предложить бы гораздо больше! Да и эти ребята из Нового Света – совершенно не умеют вести бизнес с аристократией. Если разок дали тебе денег, то считают, что ты уже им по гроб обязан до конца своей жизни… Просто решил предупредить, что в этом конфликте мы, похоже, без союзников.

     — Как и всегда… — хмыкнул я. — Что ты можешь сказать об этом человеке, Андреотти? Я узнал некоторую информацию от парней, но мне интересно твое мнение. У нас назначена встреча с Личио Моска на завтра, и мне нужно знать о его хозяине как можно больше.

     — Ты же знаешь, я предпочитаю вести дела в старушке-Британии, — поморщился Малфой. — Но кое-что об этой акуле слышал и я. Выходец из не особо древней, но довольно влиятельной в Италии семьи – он быстро поднялся по криминальным ступенькам в Новом Свете. Рэкет, торговля наркотиками, проституция и прочие делишки, которые он проворачивал как в магическом, так и в обычном мире, принесли ему огромную власть и деньги, которые он конвертировал в ещё большие деньги. Жестокий, умный, беспринципный и до одурения жадный – вот, что я могу сказать об этом человеке.

     Люциус вновь на пару мгновений вновь сморщил лицо, и я мог понять его эмоции. Портрет этого Андреотти выходил не самый радужный.

     — Он делает деньги на всем, что может приносить доход. Разумеется, Андреотти там такой не один, да и дорогу немногим древним семьям, которые переехали в Америку, он старался не переходить… Всё-таки личная сила решает очень многое в вопросе столкновения интересов. А действительно сильных людей у него не много, да и тех он вырастил собственноручно. Но это только вопрос времени, когда ему станет мало выделенной доли… А сейчас, похоже, итальяшка решил обратить свое внимание на наше болото.

     — Так ты думаешь, что сотрудничеством с Фоссетом дело бы не ограничилось?

     — Сложно судить, конечно, но если то, что я слышал о нем – правда, то нет, совсем не ограничилось бы, — чуть помолчав, резюмировал Малфой. Затем раздраженно добавил: — Только вот эти пеньки предпочитают не замечать очевидного. Если подавят нас, то следующая очередь уже за ними, но куда там… — он махнул рукой, подзывая домовика, чтобы тот обновил бокал. Я немного завистливым взглядом проводил бутылку с вином, утыкаясь обратно в собственный стакан с ещё одним восстанавливающим варевом. Оно пахло не так ужасно, как остальные зелья, и лишь чуть горчило на языке, но желание выпить хотя бы немного, просто чтобы расслабиться, не отпускало.

     — Что ж, понятно, — только и произнес я, задумавшись.

     Во многом мои предположения были схожи с мыслями Малфоя. «Слезы феи» – только предлог, чтобы закрепиться в криминальной части магической Британии. И, скорее всего, даже если мы договоримся с Личио о совместном бизнесе – это только отсрочка перед активной частью. Но, скорее всего, до договоренностей дело не дойдет. Если Андреотти настолько нагл, чтобы посылать предложения о сотрудничестве Малфою, то наверняка подобные письма были разосланы всем заинтересованным, только вот суммы и предложения там наверняка менялись.

     Без поддержки внутри Британии, которую уже не мог оказывать старик Фоссет, Моска не стал бы действовать так нагло. Вопрос только в том, кто ответил на его предложение. Дамблдор? Даже не смешно, не тот у него уровень. Гринграсс? Этот мог, но что-то мне подсказывает, что ценящий свою независимость нейтрал не стал бы впутываться в такие дела, особенно перед выборами. Особенно получив наконец в руки власть. Разве что помочь информацией или свести с нужными людьми, чтобы отвлечь меня.

     Эйвери? Уже ближе, да и резон у него был – деньги и политический капитал, который тот наработает, оказав Гринграссу большую услугу. С другой стороны, прожжённый делец не может не понимать, какие последствия наступят, запусти он лису в курятник. Остальных «союзников» из числа старых семей можно ставить в тот же ряд, как и часть «светлых» семей, которые не гнушаются криминальным бизнесом.

     Впрочем, так гадать можно бесконечно, кто именно поддержал Андреотти будет ясно, когда тот попытается меня убить. А в том, что такая попытка последует – я уже не сомневался. Но тут вопрос в том, кто умрет первым.

     — Хорошо… Значит вот как мы поступим….

     ***

     — Мистер Блэк, — первым нарушил затянувшееся молчание итальянец с аккуратно зачесанными назад волосами, одетый в классическую тройку с красным галстуком, а также широкополую шляпу черного цвета, вошедший совершенно один.

     Он появился, идя весьма быстро и бодро, широким, чуть летящим шагом, что выдавало в нем человека энергичного, готового действовать… ещё – очень наглого, так как сразу же после того, как тот появился на пороге открытой двери кабинета Винсента, то без лишних слов с комфортом уселся на кресле прямо передо мной, беззастенчиво осматривая всё вокруг пронзительными темными глазами.

     — Мистер Моска, — в тон ему ответил я, также присматриваясь к человеку Джулио Андреотти. Пока что то, что я видел, лишь подтверждало сделанные ранее выводы.

     — А я вас так и представлял, мистер Блэк, — начал степенный разговор Личио, приподняв уголки губ в намеке на улыбку. — Даже у нас, на краю земли, ходят слухи о вашей семье… Как жаль, что от нее остался всего один прямой представитель. Такая утрата для магического мира…

     — Я смотрю, вы пришли на встречу один, — игнорируя чужие слова, холодно отметил этот факт вслух, сдерживая поднимающийся от такого наглого обращения гнев.

     — Так и вы пришли один, не так ли? — вновь улыбнулся краем губ итальянец. — О чем нам, разумеется, известно. Как и известно о вашем скором возвращении… Не подскажете, откуда именно?

     — Дела семьи, — усмехнулся я, подметив его информированность. То, что я буду вести встречу в одиночку – знало не так много человек. Попытавшись играть на своем всеведении, Личио только раскрыл своего информатора.

     — Ну разумеется… — протянул Моска, откидываясь на кресле. — Я пока что не вижу моих рicciotto*, разумеется, если вы не прячете их где-то под столом, — улыбнулся тот немудреной шутке, но тут же изменился в лице, когда я достал из кармана две небольшие фигурки и один интересный артефакт.

     — О, нет… Зачем же так нерационально использовать пространство? Тем более, что под столом место было уже занято вот этой вот вещью, — я подбросил артефакт на ладони, от чего Моска чуть нервно дернулся. — Кажется знакомой?

     — Мне кажется, что…

     — О, не волнуйтесь, эта мина совершенно безвредна, — улыбнулся я, взглянув на немного побледневшего Личио, неотрывно смотрящего на магическую бомбу, а также на небольшие золотые статуэтки, невероятно детально изображающие перекошенные в ужасе человеческие головы.

     — Итак, вы нашли мой небольшой сюрприз, — поначалу гневно раздув ноздри, Моска быстро взял себя в руки и непринужденно рассмеялся. — А ещё взяли виру в лице бедных Мавра и Граста… Я понимаю, это честный обмен. Но, смею заметить, что вы могли превратно меня понять, я прибыл сюда с самыми чистыми намерениями. А эта… подстраховка – лишь для того, чтобы переговоры прошли без некоторых эксцессов. Все-таки ваша семья имеет некоторую…

     — Дурную славу? — помог я замявшемуся мужчине.

     — О, я бы скорее сказал – репутацию людей несколько вспыльчивых, — мягко поправил меня итальянец.

     — И вы, мистер Моска, зная об этом, всё ещё надеетесь выйти отсюда живым… Почему? — я задумчиво смотрел на мага, который отнюдь не выглядел испуганным. Раздраженным – да, взволнованным — вероятно, но не испуганным.

     — Знаете, мы в Америке ценим деловой подход, но никогда не знаешь, что произойдет на встрече, если ты не имеешь некоторой… подстраховки. Как например всего один адрес. Такой, как «Блэк-роуд, 66»… — с намеком улыбнулся Личио, называя адрес, где в данный момент проживали Меда и Тед.

     — Знаешь, Личио, — мгновенно изменил я тон, подавшись вперед, полностью осознавая, что уже практически полностью покрыт тьмой. Однако это меня не волновало. Угроза, адресованная моей сестре, полностью снесла внутренние запреты, и холодная ярость сама нашла путь наверх, проявляясь в виде пока что неоформленного выброса. Единственное, что отделяло самоуверенного мага от присоединения к статуэткам на столе – это невозможность прямо сейчас проверить, живы ли кузина и Тед. — Возможно, тебе не стоило произносить эти слова. Они не только продлили твое время, но и сделали его конечным.

     — О да, я заметил, — чуть нервно поправил галстук итальянец, но тут же улыбнулся. — Все мы умрем, мистер Блэк. Кто-то раньше, кто-то позже. Не стоит просто так разбрасываться громкими обещаниями. Я же, в свою очередь, всё ещё хочу уладить некоторые возникшие между нами разногласия…

     — Разногласия? — хмыкнул я, с трудом утихомиривая магию. Глаза жгло, к горлу подступил мерзкий ком тошноты, а из носа, я чувствовал, ещё немного и начнет сочиться кровь, вспышка раздражения не привела ни к чему хорошему. — Говори.

     — Как вы уже знаете, я представляю здесь дона Андреотти. И он заинтересован в том, чтобы вести совместный бизнес, раз наш предыдущий партнер уже не владеет производством.

     — И лучшее, что вы могли сделать, это разрушать уже принадлежащие нам объекты и начать угрожать безопасности жизней? — изогнув скептически брови, с интересом спросил я, ожидая как начнет выкручиваться Личио.

     — Это была досадная… случайность, обусловленная введением в заблуждение предыдущим партнером, — пожал плечами Моска, в который раз на секунду замявшись, подбирая удобное определение. — Но за эту оплошность, помимо виры, мы готовы заплатить большую сумму в золоте. Чтобы сохранить долгие партнёрские отношения, обогащающие и вашу сторону, и нашу. Смею заметить, это самый выгодный вариант, ведь без растущего только у нас ингредиента производство бальзама невозможно. А это средство произвело настоящий фурор в Новом Свете, как и пришлось по нраву в Старом. Так стоит ли рушить возможные взаимовыгодные отношения после небольшого недоразумения?

     — Что вы конкретно хотите и что готовы предложить? — не стал отвечать я на игры словами, слишком раздраженный, чтобы позволить себе увлечься всем этим.

     — Полмиллиона галлеонов за приготовленную к отгрузке захваченную вами партию товара, — немного расслабившись, откинулся итальянец на кресле, закинув в рот зубочистку. — Еще сто тысяч за принесённый нашими действиями ущерб…

     — Двести, – отозвался почти меланхолично.

     — Что, простите? — кажется, не ожидавший такого мужчина подался вперёд.

     — Двести тысяч, — повторил свою фразу. — Именно во столько я оцениваю ущерб, который вы нанесли своими действиями.

     — Хорошо, — немного подумав произнес Моска. — Догово…

     — За каждый объект, — вполне искренне улыбнулся я наконец. — И еще сто тысяч за двух погибших при столкновении ребят, у них были семьи, которые нужно кормить…

     — Это большая сумма… — начал было итальянец.

     — И еще триста тысяч за угрозы в адрес моей семьи, — вновь перебил я его. — Я знаю, насколько богат Андреотти. А я отнюдь не жаден, так что ещё сто тысяч мы отправим в фонд помощи угнетенных в результате колонизации Америки индейцев и округлим получившуюся сумму до полутора миллионов. Ради нашего долгого и взаимовыгодного сотрудничества, разумеется.

     После моей речи вновь ненадолго зависла тишина. Моска, как и я, изображал видимость раздумий. Я практически полностью был уверен, что они не собираются платить. Как потомки тех семей, что ринулись в Америку в поисках наживы, Андреотти наверняка привык брать все силой, рассматривая своих партнёров как еще один инструмент. Только вот в своей цели он очень и очень ошибся.

     Наверное, стоит объясниться, почему с такой наглостью и открыто действовали его люди здесь, и почему я так сильно был против. Начну издалека.

     ***

     Америка, а, точнее, магическая её часть, расположенная на территории обоих континентов, была открыта магами уже гораздо раньше пары тысяч лет назад*** и почти за тысячу до событий настоящего времени.. Вот только исследователи, – колонисты, которые отправились в новый мир в поисках ингредиентов, ещё невиданных магических существ и нового дома столкнулись с не слишком ласковым приемом.

     Как оказалось, новая земля уже вполне себе принадлежит разрозненной цивилизации индейцев, которые были отнюдь не беззащитными жертвами, а вполне себе кровожадными, постоянно воюющими друг с другом древними племенами и странами, которые несколько походили на греческие полисы. Алгонкины, ирокезы, крики, рикара, арапахо, шайены и ещё множество различных племен в какой-то момент были вынуждены объединиться против бледнолицых захватчиков. Частично разведчики остались на индейской земле в качестве зомби или подневольными духами на службе у шаманов (ведь те совсем не чурались некромантии, магии крови и прочих отраслей магического искусства, ныне запрещенных). Частично – вернулись обратно в свои дома с рассказами о новой земле и ее возможностях.

     И с тех пор несколько столетий подряд частые набеги и походы за рабами северных магов, осторожные попытки закрепиться на новом плацдарме разведчиков Римской империи, охотники на редкости китайской династии Шан да вооруженные визиты отчаянных охотников за удачей из других стран по кусочкам отхватывали у коренного населения зе́мли, ресурсы и сами жизни.

     Но вот потом… После постепенного нарастания поступления в Магическую Европу множества товаров, просто не имеющих аналогов на старых землях, а также из-за их высокой стоимости и ограниченности, европейские маги вошли во вкус. Тем более, что к тому моменту практически все значимые места магического мира в жесткой, если не жестокой борьбе уже обрели своих владельцев и многие остались не у дел. Такой бескрайний магический мир вдруг оказался тесным, и многие молодые и не очень маги решили попытать счастья за океаном. Разумеется, хорошо поддерживаемые как старыми родами, так и правительствами стран, тоже желавших развития.

     Хорошо подготовленные и промотивированные экспедиции с самого начала столкнулись с жестоким сопротивлением выступивших практически единым фронтов шаманов, которые не чурались никакой магии, используя духов, ликанов, вуду и ещё множество других способов, чтобы раз и навсегда выдворить со своего дома вторженцев. Они понимали, что, если не объединяться сейчас, другого шанса может и не представиться.

     Только вот ранее неизвестные, но вполне себе ужасающие по мощи заклинания шаманов, от которых вначале мог защититься не каждый маг, дотошно разобранные по составляющим внутри магических школ, теперь не могли спасти своих владельцев. Магическая наука не стояла на месте, и песнопения представителей индейских магов уже не казались диковинкой. На каждое заклятие найдутся чары сильнее. В этот раз не повезло горделивым индейцам.

     Но они старались. Понимая, что выхода нет, зачастую приносили в жертву целые города, вызывая древних лоа и напитывая их силой, однако все было бесполезно. Разрушенные города, захваченные места силы, артефакты, ингредиенты, растения и многое другое рекой потекли в начавшую быстро прогрессировать Европу. Что просто не могло не отразиться и на мире простецов.

     Спустя всего пару сотен лет земля, которая ранее принадлежала племенам, разрослась в города, впитав в себя сотни чужих культур, магических традиций и знаний, старые рода отправились на родину, обогатив семейные хранилища артефактами, золотом и знаниями. Но уехали, разумеется, не все. И вот, когда общего врага не стало, между оставшимися в новой стране силами разных стран вспыхнул новый конфликт.

     Длился он сравнительно недолго, какой-то десяток лет шла ожесточенная резня, все против всех, где верх одержали несколько представителей крупных семей, щедро поддерживаемые со своей родины людскими ресурсами.

     Родов было всего двадцать, из разных стран, однако они навели хоть какой-то порядок в раздираемой междоусобной войной стране, до сих пор владея самыми лакомыми местами магического мира, создав и контролируя местное правительство. Картина полностью идентичная тому, что буквально несколько столетий назад происходило и в магической Британии со старыми родами, входящими в Визенгамот.

     Остальные же не могли похвастаться ни их влиянием, ни знаниями, но богатство и власть всегда идут рука об руку. Магглорожденные, полукровки, смески магических рас, новая кровь, отщепенцы из магических семей – на бескрайних пространствах Америки каждый мог попробовать прорваться к вершине через богатство. И Джулио Андреотти был как раз из таких. Жестокий, наглый, подминающий под себя всё, что могло принести доход – он, на деле, варившись в котле естественного отбора вместе с такими же, как и он сам, едва ли сталкивался с достойным противником.

     Деньги — это хорошо, и во многих ситуациях они могут заменить практически что угодно, только в мире, где царствовала магия, даже спустя тысячелетия действует лишь один закон. Закон сильнейшего.

     ***

     — Думаю, что мы можем пойти на такие уступки… — вновь непринужденно улыбнулся Моска, заставляя сфокусировать на нем взгляд. — Как вы верно подметили, дон Андреотти богат, а мы заинтересованы в долгом и плодотворном сотрудничестве. Когда бы вы хотели передать оговоренную партию?

     — Вероятно… — немного подсчитал я в уме. — Что через неделю будет в самый раз. Надеюсь, вы освободите для меня расписание.

     — Тогда я имею всё основания полагать, что и так отнял у вас много времени. Посему – до встречи, мистер Блэк! — поднялся со своего места маг.

     — До... До встречи, мистер Моска. — произнес я и немного пододвинул магическую бомбу и две статуэтки. — Это вам. На долгую память.

     * Макаронник – жаргонный термин, которым клиенты букмекерских контор называют все, что связано с Италией. Итальянцев стали называть макаронниками в США, когда итальянцы массово мигрировали в эту страну, где не отказывались от своих вкусовых предпочтений – пасты.

     ** Picotto - Дословно «маленький человек» (ит.) – часто используется для обозначения «солдат», но обычно оно указывает на молодость, неопытность «солдата» и может даже использоваться для обозначения начинающего, который не является членом мафии (и поэтому ещё официально не является «солдатом»)

     ***Как повествуется в исландских сагах - «Саге об Эрике Рыжем» и «Саге о гренландцах», исландец норвежского происхождения Лив Эрикссон достиг северо-восточного побережья Америки в 1004 г., почти за пятьсот лет до открытия Х. Колумбом Америки (1492 г.)

      Время — это меньшее, что у нас есть.

     

      (C) Эрнест Хемингуэй

     ***

     — Послушай, Сириус, дай мальчику время, он действительно сильно обижен… — отставляя в сторону чашку чая, сочувственно произнесла Мюриэль, немного наклоняясь вперед.

     — А ты точно уверена…

     — Нет, ничего с парнем не случилось! — в который раз произнесла она.

     Мюриэль Прюэтт была высокой, худощавой женщиной, даже сидя её рост был заметен. Прошедшие годы и потеря практически всей своей семьи, казалось бы, ничуть не повлияли на эту волевую колдунью, только добавили ей несколько лишних морщин вокруг глаз и на лбу, выдавая, что та много хмурилась. Маги зачастую выглядели так, как они себя ощущали, и разменявшая практически сто лет глава рода Прюэтт, как и леди Лонгботтом, откровенно говоря, не выглядела на свой возраст.

     Мы находились на веранде родового особняка Прюэттов, что располагался близ Годриковой Лощины, куда я после разговора с сочувствующей, но явно довольной Молли аппарировал практически в тот же момент, чтобы не спалить Нору, как и всех ее обитателей. Мюриэль, впрочем, без слов поняла мое состояние и тут же усадила пить чай с успокаивающими травами, начав непростой разговор. И темой этого разговора был, как не трудно догадаться, Гарри. После того, как я отправился вместе с Поллуксом в путешествие к остаткам древнего города, прошла уже неделя. И прошла она не без последствий.

     Ситуация с Андреотти, обеспечение безопасности Андромеды и Теда, укрепление позиций Гринграсса, который беззастенчиво пользовался связями Дамблдора, а вместе с тем и деньгами всех своих союзников. При этом, в отличие от нашей партии, ухватившие свой шанс нейтралы вкладывали в неё поистине астрономические суммы. Кандидаты вступали в предвыборную гонку, где СМИ, волонтеры, подкупы, уступки, шантаж и громкие поступки — смешались в единый котел, на дне которого пытался выплыть списанный со счетов Фадж.

     Проблемы с собственной магией, активно тормозящейся апелляцией, горы финансовых операций, махинаций, криминал… Эта гора, которая внезапно опрокинулась мне на голову с самого прибытия, выматывала, но вишенкой на торте стал как не выдержавший невзгод парный артефакт, так и отказывавшийся со мной видеться крестник. О чем мне и сказала Молли, когда в единственный день свидания я прибыл к их дому.

     — А артефакты…

     — Все в порядке, Сириус, — в который раз ответила Мюриэль, вздохнув, но не выказав ни капли недовольства. — Все на месте. Твой интересный артефакт переноса – тоже. Никто мальчишку не заставлял, не принуждал и никак на него влияния не оказывал. Моя племянница, конечно, глупа, но не идиотка… Я говорила с мальчиком, Молли даже не говорила о тебе ничего. Я думаю, хватило пары намеков. Но в целом, это было полностью его решение. Он просто обиделся из-за того, что ты не отвечал целую неделю.

     — И что теперь делать? — в который раз за день сдерживая нарастающее внутри раздражение, спросил я. — Мне нужно с ним поговорить, но как, черт возьми, это сделать, если он отказывается меня видеть?!

     — Послушай, Сириус, — немного подумав, ответила Прюэтт. — У него просто такой возраст. Дай ему немного времени. Новое зеркало я ему передам, вот увидишь, он позвонит, когда соскучится. А ещё, вот тебе мой совет – не затягивай так с судом.

     — Как будто бы это от меня зависит! — не выдержал и огрызнулся я, получая в ответ легкое поднятие брови, что тут же меня пристыдило. В действительности, Мюриэль вовсе не обязана была мне помогать, особенно, учитывая ее родственные связи с Молли. Но и так уже сделала не мало. — Извини, нервы…

     — А ты пей чай, пей, — вновь улыбнулась Мюриэль, мягко, как родному внуку, хотя мы были связаны только через её невестку — мою тетушку, Лукрецию Прюэтт, в девичестве Блэк, которая после смерти сыновей, обоих сиблинговв английском родственники первого поколения, т.е. братья/сёстры и отца сильно сдала и уже давно не выходила из своего дома. — Я мало что понимаю в политике, а тем более в судах, но то, что творилось на заседании – явно нельзя назвать образцом честности…

     — Там не всё так просто, — ответил я коротко, не желая втягивать в свои проблемы ещё больше. После смерти практически всех членов рода, Мюриэль пришлось принять главенство, но она полностью посвятила себя воспитанию малышки Гвиневры, внучки Ланселота Прюэтта — кузена самой Мюриэль, взяв осиротевшую малышку к себе. Та, вроде бы, только сейчас поступила на первый курс Хогвартса.

     — В жизни редко что-то бывает «просто», — фыркнула Мюриэль. — Тем и ценен результат. Но я уверена, что ты со всем справишься, всё-таки ты больше похож на Арктуруса в молодости, чем на своего отца. Тот был тем еще рохлей…

     — Как там Лукреция? — спросил я, уводя с неприятной темы. Постоянные сравнения меня с кем-то из предыдущих Блэков вновь будили внутри раздражение. Даже с такой сильной личностью, как Арктурус.

     — Я уже давно ее не видела, Сириус, — с неслышным вздохом произнесла Мюриэль, качнув головой, отчего пара прядок выбились из-под шляпки. — Все-таки судьба обошлась с ней очень жестоко, и она давно не появлялась тут. Сам же дом скрыт под фиделиусом, ещё со времени войны, так что я не могу туда попасть.

     — Ясно… — ответил тихо, и мы немного помолчали, думая каждый о своем. Я размышлял, успеет ли дед привести моих дорогих не-мертвых родственников к началу активного противостояния, ну а Мюриэль… Наверное, вновь вспомнила то время, когда она лишилась практически всей своей семьи. Это та цена, которую заплатили Гидеон и Фабиан Прюэтты за свои действия и выступление против людей Волдеморта единым фронтом с Орденом.

     В целом, Прюэтты некогда были одной из самых влиятельных семей в магической Британии. Производства, деньги, земли, не меньшая, чем у Блэков, численность и большая личная сила. Вкупе с репутацией — все это делало их одними из самых ценных потенциальных союзников для только набирающего популярность Темного Лорда, но… Что-то пошло не так. Возможно, сыграл свою роль вспыльчивый темперамент и нежелание подчиняться, возможно, был другой конфликт интересов, но Том, после встречи с главой рода Прюэтт ушел ни с чем.

     Впрочем, и Прюэтты в начале всей этой заварушки не были замешаны в конфликтах, сохраняя нейтралитет. А если быть точнее, то просто поддерживали Министерство, где имели очень большое влияние. Вот только для Реддла не существовало слово «нейтралитет», и после укрепления его позиций, а также после создания как минимум трех крестражей, явно очень повлиявших на его психику, он начал полномасштабную войну, которая коснулась и этой семьи.

     Пять магистров, пять представителей древних семей, увешанных артефактами, с поддержкой шушеры поменьше рангом — столько понадобились для того, чтобы справиться с близнецами из рода, который издревле славился горячей кровью берсерков. Выжил только один – Антонин Долохов, который и донес весть о том, что захват заложников пошел не по плану. Ну а дальше…

     — Так что ты собираешься делать, Сириус? — прервала мои размышления Мюриэль вопросом, на который я и сам не знал ответ.

     — Я думаю, что последую твоему совету, — ответил я после недолгой паузы. — Дам Гарри немного времени, но хочу попросить…

     — Да-да, я поняла уже, — улыбнулась женщина, чуть качнув головой и подлив в опустевшие кружки ещё чая. — Ничего с твоим крестником не случится, я прослежу за ним.

     ***

     После встречи с Мюриэль прошло несколько дней, и всё это время я как сумасшедший носился туда-сюда по всей магической Британии, пытаясь успеть все и сразу. И у меня даже что-то начало получаться, по крайней мере количество дел перестало прибавляться и медленно, но верно сокращалось, оставляя лишь головные боли и ощущение жуткой усталости и вымотанности. Вот так и начинаешь жалеть о невозможности себя клонировать...

     Проще всего прошла встреча у старого гоблина, где я всего лишь около часа подписывал нужные документы и распоряжения. Встретился я с ним во Франции, где мне нужно было нанять пару ребят в помощь Альберту и Винсенту, а также пополнить запас зелий. Хорошо, что их система туннелей и особая гоблинская магия, которой они пользуются для перевозки золота, позволяла всего за несколько минут переместить на другую сторону и моего поверенного без нужды в континентальных порт-ключах.

     Он, правда, особо доволен не был, но ворчал не сильно. Куда больше и дольше Ликбах занудно пытался меня отговорить от траты такого количества денег, когда я помогал Альберту. И дело было даже не в том, что тот, благодаря фамилии, стал персоной нон-грата у гоблинов, а в том, что со всеми заботами и приготовлениями золота в родовом хранилище не прибавлялось. Напротив, исчезало целыми стопками галлеонов, что не могло не волновать старого гоблина.

     Впрочем, поступления тоже были. Они, конечно же, пока не покрывали издержки, но криминальный бизнес всегда был довольно прибыльным, так что, смотря на постоянно увеличивающиеся еженедельные суммы, прибавлявшиеся к счёту, Ликбах на этот раз ворчал не слишком долго, пока я монотонно просматривал и подмахивал целую стопку накопившихся документов.

     ***

     В адвокатской конторе старик Джефри не порадовал меня новостями об очередном отклонении жалобы на долгое рассмотрение материалов апелляции. Как мне подробно и обстоятельно, не особо скрывая собственного раздражения, объяснил адвокат, секретарь суда с прискорбием сообщал в ответе на очередную жалобу, что суд все ещё ждет обжалования законности действий Аластора, который и стал причиной неявки одного из свидетелей в суд.

     Дурость конечно. Формальные отписки, могли и что-то получше придумать. Но надо отдать должное — тянуть время Гринграсс умел мастерски. И не отказ, который можно хоть как-то обжаловать в суде МКМ (хотя его решения и не являются абсолютно обязательными для стран), и не согласие. Просто перенос суда. В очередной раз.

     Еще немного подписей на очередные жалобы и иски по ушедшему в разные руки имуществу, консультация, как лучше организовать кампанию по сбору ингредиентов, чек на круглую сумму – и я уже отправляюсь как раз на встречу с Бенджамином Стоуном, тем самым стариком, который уже как несколько лет подряд является главой небольшой общины оборотней.

     ***

     Новое-старое знакомство, на самом деле, прошло как-то… обыденно. С другими оборотнями я не контактировал, поселение их было весьма условным. Домики располагались на значительном отдалении друг от друга, это было сделано для того, чтобы не конфликтовать за территорию, как пояснил сам Стоун.

     Это условный «вожак» мог подавить волю отдельных членов «стаи», да и в периоды обращения вся стая хоть друг на друге будет спать, отдельные личности, сильно поддавшиеся привезенному из Америки проклятью, и в человеческом существовании безукоризненно подчинялись своему «альфе». Но здесь был совершенно другой случай.

     Просто люди, попавшие в непростые жизненные обстоятельства и выживающие вместе, помогая друг другу, но не образуя действительно единую стаю — вот какая картинка сложилась у меня в голове после разговора с Бэном, который, хотя и был довольно-таки старым, как для оборотня, но вот вожаком не был, выступая в роли мудрого старейшины как в человеческом, так и волчьем виде.

     Чувствую, с Римусом они сработаются. Благо, требования у них были небольшие, всего лишь оплата ингредиентов и защита от Министерства и других магов. Несмотря на то, что оборотни и так находились у черта на куличиках, Министерство в лице жадных до денег чиновников периодически начинало щипать и такие вот общины, если, конечно, про них узнавало. И, как сказал Стоун, про них уже прознали, и со дня на день должна была нагрянуть «проверка».

     Защитить бедолаг от Министерства я на самом деле мог, даже не обращаясь к крайне занятому Краучу, которому не нужно было лишнее внимание. А именно – просто купив пару гектар, зарегистрировав на них свои права на землю. По старым законам, земли аристократов были практически неприкосновенны, по крайней мере, за проверки можно было уже не волноваться, так как подразумевалось, что лорды и леди сами несли ответственность за проживающих на их территории опасных существ. Вот если они кому-то навредят…

     Собственно, как по моей просьбе узнал Ликбах, участок, на котором находилась община, продавался, и его можно было купить за смешную сумму. Смешную по моим меркам, разумеется, и это вложение должно было себя окупить, так что я раздумывал едва ли дольше минуты.

     Мне от оборотней нужны были ингредиенты и, разумеется, люди. Не прямо сейчас, конечно же, однако после обучения почувствовав нормальное отношение и качественное изменение жизни... Многие будут мне благодарны просто за это. Верность появляется не сразу, но я был готов подождать, мне в любом случае нужны будут толковые и верные люди, которых проще воспитать самому.

     Немного обсудив ситуацию с Бэном, мы подписали предварительное соглашение, пока что лишь о поставках некоторых ингредиентов из тамошнего леса. О другом пока говорить было рано. Стоило дать адвокату отмашку на подготовку документов, мне вдруг стало смешно от осознания, что я действительно вдруг из городского мальчишки превращаюсь в классического аристократа. Титул лорда — есть, поместье есть, теперь вот покупаю землю вместе с крестьянами-оборотнями и готовлюсь собирать налог...

     Но шутки шутками, а на оборотней у меня на самом деле были далеко идущие планы. Одним из них было восполнение острой нехватки людей. Конечно же, не в краткосрочной перспективе, но я мог вырастить себе целый штат будущих слуг. На тот факт, что они являлись оборотнями, мне было плевать. Был только один нюанс, мне нужен был учитель для наиболее способных детей и взрослых, который при этом согласится учить у черта на куличиках, в компании опасных существ, и будет достаточно осведомлен — и Люпин на эту роль подходил как влитой.

     ***

     Еще один визит оказался практически пустым — в гильдию наемников. Звезда Марии так и не освободилась, а других профессиональных отрядов пока что в обозримом будущем не наблюдалось.

     Было, конечно, несколько одиночек, которых я мог нанять как замену, но вот только как боевые единицы они все были так себе. Как ни удивительно, но в гильдии наемников сейчас было больше различных нянек, слуг и воспитателей, чем нормальных бойцов.

     Парочку я всё равно приобрел, но на разовый контракт сопровождения, среди которых оказался и все ещё свободный Тайлер Нортон. Вот и посмотрим, настолько ли он хорош, как отзывался о нем Баркер. Сейчас мне больше нужна была именно машина для убийств, чем обычный телохранитель.

     ***

     Посещение Люпина принесло хорошие вести о том, что тот уже готовится пойти на поправку и сам откровенно скучает в четырех стенах. Воспользовавшись этим, как коварный темный маг, сразу же оставил в его палате несколько папок, приготовленных Джефри и Винсентом, в них находилась информация по актуальным ценам на некоторые ингредиенты, компании, которые стоит либо купить, либо вести с ними бизнес, чтобы к моменту, когда он окончательно встанет на ноги, мог сразу же приступить к работе.

     Ещё оставил свежеподписанный контракт с главой общины оборотней, где Римус фигурировал в качестве управляющего, ну и радостно сбежал, не вслушиваясь в вялое ворчание больного о его сомнениях и вообще о том, что он не справится… в общем, обычное нытье Лунатика.

     Радостен же я был, что не придется все эти документы просматривать самому. Теперь это забота моего друга, которую, я уверен, он выполнит по высшему разряду, несмотря на все причитания и жалобы.

     ***

     Череду зачастую не совсем приятных встреч и дел, припорошенную горой официальных бумаг, прервало небольшое свидание с мисс Струглер. Этот вечер в ресторане принес мне огромный ворох довольно занятной конфиденциальной информации, а также небольшую просьбу в счёт уплаты долга — поприсутствовать в качестве ее кавалера на свадьбе сестры.

     Понятно, что за такие услуги цена могла быть гораздо выше, но я уже понимал, к чему клонит эта девушка… И даже был не против, просто как всегда не хватало только времени, так что что пока с этим всем делать – я не знал.

     ***

     Наиболее забавной и ненапряженной вещью оказалось чтение собственных подвигов в интерпретации Локхарта, который наконец завершил свой труд и послал его мне на вычитку.

     — А-ха-ха! Великолепно!!! Ты только послушай, Альберт, — в очередной раз зашелся я в неудержимом хохоте, дочитывая финал. — «И вот, когда казалось, что поражение уже неминуемо, появился Я – Гилдерой Локхарт. Если бы вы, мои дорогие читатели, могли увидеть, сколько облегчения и радости заметил Я на лице лорда Блэка и его спутников…. А как вдохновились прекрасные пленницы и сколько любви было в их глазах. Я с трудом могу описать эту картину всего лишь сухими печатными строками! Враги гроздьями падали к Моим прекрасным ногам, сраженные наповал от Моих великолепных заклинаний. И лишь появление авроров спасло последнего злодея от Моей захватывающей дух ярости…»

     — Он в каждой книге примерно так же пишет, — лениво проговорил Стамп, вытянувшись у камина, напоминая скорее большого сытого кота. — Не понимаю, как этот бред вообще можно читать…

     — А откуда ты знаешь, что так в каждой книге? — удивился я, затем вдруг понял причину ненависти Альберта к Локхарту. — А, так ты тоже был его фанатом?!

     — Я только прочел пару книг перед подготовкой к экспедиции, — нехотя ответил застигнутый врасплох Альберт, отводя взгляд. — Описания некоторых редких тварей, как и их повадок, у него на самом деле довольно подробные…

     — Ну-ну, — хмыкнул я, откладывая опус Локхарта. — Ладно, он действительно неплох. Последнюю главу только немного переделать… Или даже можно оставить так. Смешно получилось.

     — И вы действительно все так оставите? — недоуменно поднял бровь Альберт. — Он же крадет у вас всю славу!

     — Альберт, — вздохнув, с укоризной посмотрел на парня. — Это же его прямая профессия. Как ты думаешь, зачем он мне? Чем меньше сцен, где я кого-то убиваю, тем лучше для моей репутации. Все, кто заинтересован, и так все знают.

     — Пф. — вновь вернулся к своей манере общения Стамп, израсходовав весь запас слов на ближайшую неделю.

     — И я так же думаю, – хмыкнул, возвращая всё внимание черновикам.

      Рыбаки знают, что море опасно, а шторм ужасен, но они никогда не находили эти опасности достаточным основанием для того, чтобы оставаться на берегу.

      (C) Винсент Ван Гог

     ***

     — Зачем ты вообще помогаешь ему? — восстановившая человеческий облик лич в очередной раз вернула к не-жизни несколько гигантских пауков, которые с радостью набросились на своих пока что ещё живых товарищей. А изумрудные, сотканные из магии стрелы убили еще тройку окруживших высшего вампира тварей, создав тому брешь, через которую он ушел с помощью собственной частичной материальности.

     — Заткнись, — сухо бросил маг, управляя целой сворой созданных на коленке из подручных средств химер, которые отчаянно пытались прорвать оборону огромной самки арахнидов, которая пока что и не думала выйти из своего логова, послав вперед гвардейцев.

     Чрезвычайно крупные, бронированные, устойчивые к магии, дальние родственники Арагога довольно продолжительное время успешно справлялись со своей задачей и не пускали вперед ни вампира, ни химер и големов мага, ни творения некромантии не-мертвой чародейки. Но это только «пока». Грамотное планирование, а также подготовка не предполагали отчаянного сражения, ставящего на кон все. Скорее – методичную зачистку расплодившихся возле одного из магических поселений здешних племен гнезда членистоногих обитателей африканской фауны.

     — Нет, ну действительно, мне же интересно! — обиженно воскликнула ведьма, немного жеманно надув полные ярко-красные губы. — Потенциал, конечно, у парня есть, сила тоже в достатке, мозгом вроде бы пользоваться умеет… За исключением того, что он согласился на твое предложение. Но ведь ты также мог претендовать на место главы рода после смерти Ориона. Я не думаю, что родовой камень предпочел бы ему тебя, братец…

     — Не называй меня так! — озлобленно рявкнул Поллукс, выпуская из палочки сразу четыре мощные молнии, которые с грохотом пробили хитиновые панцири гвардейцев. — Моя сестра мертва. Осталась среди снегов там, в Мерлином забытом месте! А ты, тварь, хоть и имеешь ее память, не смей притворяться ей. Иначе, клянусь Мерлином, я прикажу тебе самостоятельно воткнуть осиновый кол в твое гнилое сердце. Сириус оставил мне такую возможность…

     Он еще раз взмахнул палочкой, сжигая подобравшихся слишком близко маленьких, но очень ядовитых паучков, которые скрывались в тени густой растительности.

     — Ну почему так сложно поверить, что я – это все еще я?! — расстроенно воскликнула женщина, бросая контроль над собственными созданиями и разворачиваясь в сторону активно уничтожающего обитателей джунглей старика. — Это был мой собственный ритуал, ты же видел, что у меня все ещё бьется сердце, пускай и не так как раньше… Почему-то к Сигнусу ты не испытываешь такой неприязни!

     — Потому что он, в отличие от тебя, не пытается настроить меня против собственного внука, — саркастично ответил Поллукс, также разворачиваясь к женщине. — А также не превратил моего сына в кровососущее существо, которое, впрочем, хотя бы имеет целостную душу!

     — У меня тоже есть душа! — зло рявкнула лич, глаза её зажглись потусторонним зелёным огнем. — И у меня не было другого выбора!

     — Выбор есть всегда, — с грустью отвернулся от Кассиопеи старый маг. — И ты свой сделала. Испугалась. Сдалась, когда нужно было бороться. Самолично изуродовала то, чего не смеют коснуться даже боги… Может быть, ты ещё этого не заметила, увлеченная экспериментами, но ты – это уже не ты. И с каждым днем эта пропасть будет все больше, пока ты не превратишься в бесцельное, двигаемое только ненавистью к живым существо.

     — Боги?! Ты как никто другой знаешь нашу семейную историю, Поллукс, — лицо женщины перекосила злая усмешка. — Мне плевать и на богов, и на тебя с твоими проповедями о неприкасаемой душе. Я – некромант, я родилась с даром, и с этим фактом ничего не поделаешь. Сдалась? Я никогда не сдаюсь, старик. Это просто был еще один выход…

     — Очень слезливая история, — перебил Кассиопею чародей, уничтожая еще одного акромантула коротким хлестким взмахом палочки, направив на него три химеры. — Она почти даже меня тронула. Только вот, может быть, ты соберешь свои крокодильи слезы и поможешь мне с этими пауками?! Я обещал Сириусу прибыть вовремя и привык держать слово. В отличие от тебя.

     — Да ты… — вспыхнула ведьма, затем мгновенно успокоилась, глаза её потухли, делаясь человеческими. — Ладно, Поллукс, потом увидим, кто из нас прав.

     — Увидим, — эхом откликнулся старый маг, в голове которого сам собой всплыл так давно похороненный под другими воспоминаниями разговор.

     ***

     Разговор двух молодых, жаждущих мести магов, которых ещё не обтесало горнило войны, но уже увеличило личное кладбище на добрую сотню человек. Они стояли на террасе загородного имения, позволяя себе расслабиться и быть собой, как и в другие редкие моменты встреч тех, кто были не только братом и сестрой, но и лучшими друзьями друг для друга, которым можно сказать все на свете без утаек и прикрас.

     Кассиопея, отдыхая после очередной схватки, где ей пришлось использовать слишком много своей родной, но такой губительной силы, вдруг мимолётно, казалось бы, без особого повода промолвила:

     — Если вдруг будет так, что смерть победит, но я все же вернусь… Я хочу, чтобы тем, кто меня упокоит, был именно ты, брат. И... Ещё одно. Если все же так случится, не верь ни одному моему слову, Поллукс. Это буду уже не я.

     Те слова, брошенные случайно, среди друзей, среди боевых товарищей. Как обещание похоронить под любимой яблоней, которое тут же обращается в шутку, ведь никто из них, молодых и сильных, не задумывался ещё о смерти. Поллукс помнил, даже если на тот момент ничего и не ответил, совершенно не желая задумываться о таком варианте событий, всё ещё уверенный, что были они бессмертны, как старые боги, силой и историей диктовавшие свою власть... Поллукс помнил, этот разговор всплыл на поверхность его разума, как выплывают из темноты мутных вод огромные, жуткие рыбины с ослепительно-белой чешуёй, не тронутой солнцем даже единожды. Вспомнил сразу, когда почуял тот несмываемый запах мертвечины, разящий от любой призванной Кассиопеей откуда-то из-за грани тварью.

     — Увидим, — повторил он тише, неслышимый за грохотом боя.

     ***

     — Значит, это ваше общее решение, — едва сдерживая эмоции, внешне спокойно проговорил я, глядя в лицо старому магу.

     — Извините, лорд Блэк, — развел руками мужчина, небрежно затушивая сигару о старую массивную пепельницу в форме черепа, полностью выполненную из золота с ацтекскими рунами между глазниц. Я оценил это мельком и разве что не хмыкнул. — Здесь наши финансовые и политические интересы расходятся.

     — То есть, вы решили подождать разрешения одного моего недопонимания с Джулио Андреотти, — повторил я слова лорда Эйвери, с которым до этого и вел разговор. По словам Малфоя, который и организовал эту встречу, именно он был лидером коалиции внутри коалиции. Тех самых представителей старых семей, которые до подходящего момента прислушивались слов Люциуса, но, как подвернулась возможность предпочли усидеть на двух стульях одновременно. — Но всё ещё хотите гарантий… выполнения представленных вами за вашу поддержку условий. Почему же вы думаете, лорд Эйвери, что после этого я буду вести дела с вами честно, да и вообще подпишу этот договор?

     — Бросьте, Сириус, — со скучающим выражением лица проговорил уверенный в себе маг, разменявший уже более полутора сотнен лет, но выглядящий чуть старше Поллукса. Я знал, что он был силен, знал, что его фамилия была старой, пусть и не старше Блэков, знал, что за ним идёт ещё около десятка таких же больших родов, но за такой пренебрежительный, напускно-скучающий тон и вид очень хотелось послать в его лицо парочку фамильных проклятый позаковыристей. — Как я посмотрю, вы же умный молодой человек, и должны понимать, что у вас просто нет выбора. Как и у нас. Мы продолжим поддержку Крауча, но приостановим остальные наши договоренности до разрешения конфликта. Ничего личного – всего лишь деловой подход.

     — Тогда все становится понятней, — узнав знакомую формулировку, откинулся я на спинку кресла, заводя руки за голову.

     Теперь, прочитав предложенный мне договор, многое становилось понятнее, пазл сложился. Именно Эйвери, обладая огромным опытом и связями, умело воспользовался подвернувшейся возможностью. С одной стороны, поддержав Андреотти информацией и связями, он оказал неоценимую помощь Гринграссу, также мимоходом получив должника, Фоссета, которого избавил от проблем с мафиозной организацией, могущей, по-хорошему, и долг спросить по договоренностям со стариком.

     Ну, и одновременно с этим создал для себя удобные условия политического шантажа уже меня-любимого. Не зря ведь добрая треть всех договоренностей так или иначе играла на руку самому Эйвери.

     — Вновь разговаривали с заокеанскими партнерами? А мне казалось, что уж такой человек как вы должен понимать, не стоит иметь дело с потомками уехавших. Тем более, в делах, связанных с бизнесом. Аппетиты у Нового Света непомерны. Стоит зазеваться, и проглотят вас самих.

     — Их аппетиты кончаются там, где начинаются наши интересы, — старый маг взял в руки пепельницу, посмотрев в наполненные пеплом глазницы, уподобляясь игроку пьесы, я будто наяву слышал строки Гамлета, прочитанного, казалось, так давно, ещё в прошлой жизни... Буквально. — И если кто-то об этом забыл, у нас вполне хватит сил, чтобы напомнить. Не беспокойтесь о нас, лорд Блэк, в отличие от вас мы ничем не рискуем. И, даже напротив, готовы единогласно вас поддержать ещё и в вопросе опекунства над представителем благородного рода, как поддержали в недавнем конфликте. Но, к сожалению, несмотря на всю вашу репутацию, многим ясно, что некогда великий род Блэк сильно ослаб. Не беспокойтесь, с нашей помощью вы вернете все утраченное.

     Лорд Эйвери благожелательно улыбнулся. И, как ни крути, он был прав практически во всем. И в том, что без их поддержки Крауч вряд ли выиграет в политической гонке – несмотря на внешнюю сторону всеобщего избирательного права, кандидат должен был быть поддержан не менее чем двадцатью членами палаты лордов, где места передавались по наследству, Визенгамотом, а также не менее чем тридцатью членами выборной нижней палаты, куда в основном входили министерские служащие, талантливые полукровки, а также – просто популярные люди.

     Должностью это, кстати, считалось скорее просто почетной, чем реально на что-то влияющей, но при выборе министра нужно было пройти и через этот ценз. То есть, дабы просто выдвинуться на пост министра, Краучу нужно было одобрение двадцати членов Визенгамота, которых у нас было даже больше, но если вдруг представители партии старых семей и нейтралов сговорятся – их будет уже не хватать.

     Это уже не говоря о том, что многие волшебники магической Британии так или иначе являются либо вассалами, либо обязанными, либо работающими на вышеуказанные старые семьи. Впрочем, это, за редким исключением, относится и ко всем членам палаты лордов. И если саму избирательную компанию со скрипом, но благодаря собственным финансам могли вытянуть даже мы трое, практически полностью разорившись, то вот даже не быть зарегистрированными…

     В общем, рычаг влияния у Эйвери имелся достаточно большой. Только вот до недавнего времени я был уверен в том, что он им не воспользуется, так как усиление Гринграсса было не просто не выгодно, но и несло серьезные угрозы именно его благосостоянию. Но вот теперь – старик вполне имел шансы усидеть на двух стульях, как минимум ничего не потеряв, деньги от американцев лились в его карман полноводной рекой.

     Прав был он и в том, что выставленные условия выгодны не только ему и его коалиции. Многое в нем строилось именно на совместном бизнесе. Не очень равный процент – это всё ещё процент, хотя и потеря влияния. Ну, а некоторые перестановки в Министерстве всего лишь создали большое неудобство Краучу – ему с ними работать, – но в целом не влияли ни на меня, ни на Малфоя, кроме, опять-таки, потери влияния в пользу Эйвери.

     В целом, выглядело всё так, что наилучший выход – это принять предложенные условия. Они не были кабальными, в чем-то даже выгодными. Самому же, с немногими верными союзниками, пробовать соревноваться с объединёнными усилиями практически большинства…

     «А вот только большинства ли» — внимательно посмотрел я в прищуренные глаза лорда Эйвери. Не сомневаюсь, что половина, а то и больше, среди союзников Малфоя действительно поддержат новую политику Эйвери, поведясь и на деньги, и на связи, и на возможность вновь встать у руля. Но часть, особенно те, кто обязаны Люциусу свободой, положением или сильно связаны финансово, поддержат уже именно нас, просто в пику Гринграссу. Вопрос заключался только в том, сколько их будет.

     Если Малфой был скорее финансовым советчиком в их небольшом клубе по интересам, то вот старый лорд Эйвери был несокрушимой глыбой. Авторитетом, к которому просто прислушивались, считая, что так правильно. Он был незыблемой мерой, что не только сумел остаться при своих, когда его поддержка Реддлу раскрылась, а внука чуть не посадили в Азкабан, но и, как и Малфой, сумел обзавестись должниками, новыми вассалами, а также приумножить собственное благосостояние после глобальной перестановки.

     Да, сейчас я удивлялся, как не догадался об этом ранее, но в этот момент мысль казалась вполне очевидной – кому было выгодно мое ослабление прямо накануне регистрации кандидатов. Только самый старый змей в этом клубке мог настолько непринужденно извлечь выгоду из моего кратковременного триумфа.

     Среди игроков такого уровня был только он, Гринграсс, Малфой, ну, и Дамблдор, разумеется… Я же пока в эту лигу не входил, несмотря на все мои ухищрения. Малфою это делать было совершенно незачем, Дамблдор, как всегда, оставался тёмной лошадкой, а с лордом Гринграссом у нас и без того было вполне открытое противостояние.

     В общем все доводы сводились к тому, что мне проще действительно подписать этот договор кровавым пером и спокойно разобраться с итальянцами, закрыв этим вопрос с явной проверкой моих сил и возможностей, не опасаясь подлянки со стороны «союзничков». С другой стороны, одну ошибку старый лорд все же совершил. А именно – выдал себя, пускай и, как ему кажется, в самый подходящий момент. Теперь, зная, кто из магической Британии стоит за поддержкой Моска и его людей, я знал и то, чего можно ожидать.

     Второй же ошибкой Эйвери, пожалуй, было разговаривать со мной с позиции силы. Если я подчинюсь сейчас, то этими «союзническими» прощупываниями дело не ограничится. К сожалению, в политике, как и в бизнесе — стоит всего лишь один раз дать слабину…

     — С прискорбием должен вам сообщить, слухи о слабости рода Блэк сильно преувеличены, — на мгновение прикрыв глаза, произнес я, а после всё же взглянул на старого мага, дернув уголком губ в намеке на улыбку. — Как и то, что у меня не осталось другого выбора.

     — Не поделитесь со стариком, какого же именно? — все еще с располагающей улыбкой произнес лорд Эйвери, с помощью огонька на кончике пальца прикуривая новую сигару. — Возможно я, с позиции пережитого опыта, могу вам что-то подсказать.

     — О, ничего сверхъестественного, вы скоро узнаете, — улыбнулся я в ответ уже шире, но всё так же неискренне, гася неутихающее раздражение. — Пускай это будет сюрпризом для всех.

     — Ох уж эта молодость, — немного каркающе, надсадно рассмеялся лорд Эйвери, покачав головой, сделав затяжку и выпустив в потолок идеально-ровное кольцо магического дыма. — Ей свойственна горячность и поспешность выводов… Хотя, ваша семья и без того всегда отличалась крайне бурными проявлениями этой стороны, таковы уж Блэки... Не хотелось бы, чтобы необдуманные решения привели вас к закономерному итогу, Сириус.

     Вот в ход и пошли завуалированные угрозы. Впрочем, ничего нового, почти даже скучно, мог бы поспорить, что директор держался бы гораздо дольше и лучше. Однако, маски сброшены, и теперь я понимаю, против чего и против кого мне предстоит играть. Разве что список противников опять растет, но, наверное, пора бы уже привыкнуть к этому, честное слово.

     — Закономерный итог ждет всех нас. Практически… — хмыкнув, неожиданно вспомнил я о своих не-мертвых родственниках. — Осталось только выбрать правильную сторону. Я надеюсь, что вы, разумеется, в силу своего пережитого опыта, поймете, какая из сторон правильная.

     — Выбор стороны… — правильно истолковав мои слова, старик небрежным пассом руки заставил исчезнуть свиток с договором и вновь затянулся. — Это громкие слова, однако же время громких слов всегда кончается делами. Только по ним стоит судить правильную ли ты сторону выбрал, — задумчиво качнув рукой в воздухе, Эйвери выдохнул ещё одно облако, сложившееся в миниатюрного дракона, а затем вновь перевел взгляд на меня

     — Впрочем, правильная или нет – это всего лишь формальность. Вы должны понимать, Сириус, по-настоящему правильной стороны – лишь деловые интересы.

     — Слишком приземленная позиция, на мой взгляд, но я ее понимаю, пусть и не принимаю, — поднялся я с удобного кресла, поводя слегка затекшими плечами. — Впрочем, был рад встретится с вами лично, лорд Эйвери.

     — Взаимно, лорд Блэк, — оставил последнее слово за собой старый маг, бросив уже в спину, когда я почти шагнул в камин, не заморачиваясь попытками выйти более вежливо, через дверь.

     ***

     — Ты с ума сошел?! — вскочив со стула, Люциус схватился за роскошные волосы так, что я всерьёз стал опасаться за его шевелюру. — Я видел договор, ничего невыполнимого там нет. А сейчас ты поставил нас в такое положение, что мы просто можем потерять все!

     — Не паникуй, будь добр, — поморщился я, устав наблюдать за бесплодными метаниями Малфоя по кабинету. — Скажи лучше, сколько лордов будут за нас в данной ситуации? Вряд ли Эйвери представляет всех, несмотря на его слова.

     — Да ты… Ладно, — наконец опустился на свое место Малфой, залпом выпивая стакан виски и раздражённо сжимая переносицу музыкальными длинными пальцами. — Пять, может быть семь, восемь – максимум. Меньше половины. Крэбб, Гойл, Булстроуд, Нотт, Паркинсон и Забини… Флинт, если его дополнительно заинтересовать. Яксли под вопросом — я ему, конечно, сильно помог, но он как минимум не считает тебя за равного, да и с Эйвери они давно дружат.

     С другой стороны, тот ненавидит Гринграсса, какие-то личные счеты, я не слишком вникал пока что. Возможно, после решения вопроса с Андреотти тот передумает. Ну и все… Остальные, скорее всего, последуют за Эйвери. Из-за разных причин, ну, ты и сам понимаешь… Может быть, ещё несколько просто воздержатся от конфликта.

     — Итого — шесть, включая меня и тебя, уже восемь. Еще голос самого Крауча, вернее его представителя — девять. Есть с чем работать… — подытожил я.

     — Есть с чем работать?! — аж слегка покраснел Люциус, на высоких скулах вспыхнул гневный румянец. Блондины всегда легко краснели, но такое, пожалуй, было необычно даже для самого Малфоя. Здорово же я его раздраконил... — Девять! Всего девять голосов, а нам нужно двадцать!

     — Я и с первого раза уже прекрасно понял, — ответил я возмущенному блондину, наблюдая за ним из-под опущенных ресниц. Так дело не пойдет. — Смотри. Девять голосов старой гвардии, но есть ещё Мюриэль Прюэтт, она поддержит меня. Также можно посчитать Августу, я постараюсь уломать старую перечницу, Гризельда Марчбэнкс, я уверен, будет не против конкурентных выборов, для своих лет старуха держится железно. Можно попробовать прижать Хоукворта или предложить ему много золота. Или то и другое сразу. К тому же, у Крауча есть как минимум ещё четыре голоса среди давних союзников. Не все так уж плохо…

     — Неплохо?! — Малфой налил себе ещё один стакан и тут же выпил, даже забыв про домовика, скромно стоявшего в уголке и переминавшегося с лапки на лапку, явно чувствуя себя не очень комфортно в нашем обществе. — А если не получится? Если тебе не удастся уговорить Марчбэнкс и Лонгботтом? Или друзья Крауча снова окажутся ненадежными? Если Хоукворт уже продался Гринграссу? Слишком много «если», чтобы всерьез рассчитывать на успех. Особенно с такими ставками.

     — По поводу ненадежности, уж кто бы говорил, — хмыкнул я в ответ. — Не твои ли приятели решили в последний момент изменить условия?

     — Они мне не приятели, — раздраженно бросил уязвленный Малфой, тряхнув волосами. Он в третий раз наполнил стакан, но осушать его уже не спешил, лишь покачивал слегка, держа кончиками пальцев. — Сам знаешь, что в этом серпентарии нельзя показывать слабость…

     — А что мы сделаем, подписав этот договор, мой друг? Не покажем ли слабость? — вкрадчиво проговорил я то, что Люциус и сам должен был понимать. — Согласишься сейчас – условия вновь могут быть пересмотрены. И не в нашу пользу.

     — Да знаю я все, — фыркнул более-менее успокоившийся Малфой, недовольно скривившись. — Знаешь, договор можно пересмотреть и в другую сторону. Но не сейчас, когда всё может сорваться в один миг, а против нас ещё и американская мафия. Вот разобрались бы с одним, а после одобрения кандидатов может случиться разное. Только нужно выбрать момент…

     — А чем тебя не устраивает этот? — «удивился» я.

     — Тем, что это все очень и очень ненадежно, — махнул рукой Люциус. — Да и откуда мы возьмём столько денег?

     Возникла небольшая пауза, я коротко хмыкнул.

     — Нет, — нахмурился Люциус.

     Мы помолчали ещё немного, я с интересом рассматривал лепнину вокруг очага камина.

     — Нет! — громче повторил он.

     Вздохнув, я лениво плеснул себе в стакан немного виски и тоже выпил, отсалютовав.

     — Мордред, Сириус! — опять взвился Малфой. — Ты же не хочешь финансировать все это только вдвоем?! Я, конечно, много что слышал о семье Блэк, но вы вроде бы не славились превращением в золото всего, что попадется под руку! Да и у меня финансы не бесконечные, многое уже в обороте и выводить все это… Я потеряю большие деньги, Блэк. Очень большие!

     — Превращать предметы в золото — это прерогатива Фламеля, — поморщился я. — Да и то, судя по всему, он ей пользуется нечасто. Что же до денег — придется раскошелится, но и восстановить все в случае успеха мы сможем очень быстро, так как количество полноправных партнёров резко сократится. Да и у твоих союзников точно не пустые карманы…

     — Положим, не пустые, потому как они не ввязываются в сомнительные махинации. По моим советам, между прочим, — пробурчал Люциус. — Хорошо, допустим, на основную кампанию денег мы соберем. Но, чтобы подкупить недостающие голоса, потребуется как минимум пара миллионов сверху. И где взять такую сумму, не пойдя после этой кампании по миру — я не знаю.

     — О, по этому поводу не волнуйся, — улыбнулся я. — Есть у меня пара мыслишек…

     ***

     — Это… может сработать, — спустя некоторое время молчания, за время которого я приказал домовику принести ещё снеди, явно очень нехотя признал Люциус. — Только вот второй раз подряд подобный фокус… Я не говорю о том, что у нас просто не хватит сил на все это. К тому же Эйвери все поймет, и тогда может начать действовать уже в открытую.

     — Какая разница, поймет ли он, — покрутил я в руках бокал с безалкогольным глинтвейном, принесенным вместе с сыром и гроздьями зелёного, явно магического винограда, иначе я слабо представлял, где в такое время его можно было найти. — Если все пройдет как нужно, даже если старик догадается, ему будет уже не до нас.

     — Я не знаю, Сириус, — в который раз вздохнул Малфой, и я честно его понимал, но это начинало немного раздражать, даже если я держал эмоции под контролем. — Это очень смахивает на авантюру. Слишком много факторов должно сойтись чтобы все прошло как нужно. Да и такое…

     — Зато я знаю, Люциус, — поставив стакан на столешницу с негромким звуком, отозвался я, устав слушать его стенания. — Я рассказал тебе, как всё произойдет. Просто доверься мне. От тебя будет нужна только информация и люди. Вот и все.

     — И деньги, — проворчал Малфой, устало откинувшись на спинку кресла, вновь массируя слегка переносицу.

     — Ну, куда же без них, — рассмеялся я. — Но ты знаешь, для чего мы всё это делаем.

     — Да в курсе я, в курсе, — после недолгого молчания чуть заторможенно ответил уже изрядно набравшийся Люциус, до которого, кажется, наконец добрался алкоголь. — И доверюсь тебе, Блэк. Сейчас мы в одной лодке, только эту лодку под обстрелом вражеского флота сносит штормом на острый риф.

     — Я не силен в аллегориях, Малфой, — посмотрел я на Люциуса, уже улыбаясь, — но весьма не уверен, что на этот риф несёт именно нас.

      "Переговоры без оружия что музыка без инструментов.“ (с) Фридрих II (король Пруссии)

     ***

     Солнце потихоньку клонилось к закату, накрывая небольшую проплешину среди черного леса тенями от высоких деревьев. Две группы магов, переместившихся сюда с помощью порталов, стояли друг напротив друга в ожидании. Не сказать, что воздух между ними уже готов был вспыхнуть от витающего в воздухе напряжения, но со стороны наиболее массовой группы чувствовалось нечто… эдакое.

     Небольшое озеро возле древнего леса, часть из которого, уходя на много сотен миль вперед и подступая к Хогвартсу, звалась «Запретным», покрывал молочный туман. Этот же туман, по мере отступления солнечных лучей, начал окутывать и безымянную проплешину в самой гуще леса, где происходила встреча двух сторон. Можно было называть ее полянкой, только вот изредка встречающаяся трава никак не скрывала черную плотную землю со встречающимися то и дело кусками скал, неведомо как оказавшихся в центре магического леса.

     Первая, малочисленная группа — моя, состоящая всего лишь из Альберта, Винсента, Тайлера Нортона, — сурового наемника, которого не отвернула даже вся честно выданная мной информация по неравенству сил и возможных сюрпризах (правда, и гонорар его увеличился ровно вдвое, за риск), и ещё пары человек, из тех подручных Винсента, которые были наиболее бесполезны и даже вредны. По крайней мере — один из них, что сливал информацию самому итальянцу, и которого он так неосмотрительно «сдал» на нашей прошлой встрече.

     Впрочем, и тут он сослужил свою последнюю службу, передав Личио данные о том, что мы действительно подготовили всю партию для передачи. И сейчас этот не очень заметный маг с непримечательным, блеклым лицом, отлично подходившим для шпионажа, вместе с другим бедолагой, взятым для правдоподобности, надрывая не самые великие магические резервы, упрямо тащили огромную партию «слез фей».

     Пузырьки зелий, упакованные и расфасованные в одни из не самых дорогих, но очень громоздких временных хранилищ, весили ой как не мало, как и сами хранилища, которые больше походили на деревянные ящики. И переносить их следовало крайне аккуратно.

     При этом, к слову, просто так уменьшить бутыльки и перенести зелья в чарах незримого расширения было возможно, однако с кучей дополнительных эффектов после такого контакта с магией. В целом, это условие действовало не на все зелья, в большинстве случаев завися от ингредиентов и сложности варки но вот «слезы» как раз имели такую особенность. Именно поэтому нам и удалось захватить практически всю партию, она просто хранилась под чарами на специальном складе, а не была упрятана в какой-нибудь сейф, который ещё сначала нужно было найти.

     Первоклассные сумки, зачарованные на расширение пространства, как, например, сумка моего деда, в которые можно пихать практически все что угодно, стоили очень недешево, и такие развлечения были доступны уж точно не всем. В более доступных аналогах же можно было спустя какое-то время получить опасную бурду вместо зелья, которая могла просто вызвать отравление, а могла и проклясть так, что всем Мунго распутывать соберутся. Хотя, я думаю, такая сумка, или хотя бы что-то подобное, у Моска точно найдется не потащат же они полтора миллиона галлеонов через межконтинентальный портал вручную, маги они или погулять вышли.

     Вот, пока наши носильщики осторожно передвигали по воздуху эти ящики, бережно складывая их немного в стороне от многочисленной группы американских магов, даже взмокли, от возложенной ответственности, разумеется. Впрочем, меня больше волновал, конечно же, вопрос денег, чем способ предполагаемой транспортировки.

     ***

     — Мистер Блэк, — проговорил маг, шагнув вперед, впрочем, не протягивая руки для рукопожатия.

     — Мистер Моска, — проявил я ответную вежливость, оценивая примерный уровень силы всех, кто присутствовал на встрече.

     А Моска пришел явно не в оговоренных количествах. Наша группа из семерых человек сильно терялась рядом с порядка сорока присутствующих со стороны Моска магов. Если, конечно, считать тех, кто достаточно умело прятался под различными чарами маскировки, ожидая нас на поляне заранее, за людей именно самих итальянцев. Впрочем, и тридцать пять магов, стоящих несколько вразнобой, наверняка составляющих большую половину ударной силы Джулио Андреотти в Британии, явно были бо́льшей группой, чем моя, следуя законам математики.

     — Я смотрю, в здешних лесах слишком страшно, чтобы приходить малой группой? – вполне прозрачно намекнул на сильно увеличенное количество не то телохранителей, не то ещё кого.

     — Вы поменяли место, а я –сопровождающих, надо же кому-то перенести все это добро, — развел руками Моска, слегка улыбаясь, ничуть не задетый. — Я надеюсь, вы не против чуть большего количества «носильщиков»?

     В целом, я мог с уверенностью сказать, что с момента нашей последней встречи он чувствовал себя гораздо уверенней, что в моем обществе, что в целом. Осмелюсь предположить, что эту уверенность вселяли маги за его спиной, тоже вполне расслабленные.

     Оставалось только восхищённо прицокнуть языком, у Андреотти хватило денег, чтобы тайком переправить в магическую Британию такое количество боевиков (сомневаюсь, что они все изначально были отправлены с «послом доброй воли»). Континентальные порталы и так стоили больших денег, а уж за нелегальные, способные обмануть защиту на территории стран, просили и вовсе астрономических сумм, как и связей внутри страны.

     Однако совсем уж неожиданностью, стоит заметить, для меня это явление не было, теперь я знал, кто ему помогает, так что в некотором роде и впрямь ожидал. Как неожиданностью не стало и «тайное» посещение несколькими группами изначально оговоренной локации, из-за них место встречи было изменено. Это едва ли помогло, если судить по присутствию мага, например, в кроне во-он того дуба к северу от нас, но послужило небольшой демонстрацией.

     К тому же, на самом деле, эта выходка противника была даже более полезной, чем я изначально считал, поскольку вышло опознать и проследить за подготавливающими сюрпризы магами, мы вышли ещё на одного человека, что, видимо никак не мог остаться в стороне. Старик Фоссет все же, видимо, освободился от «срочных дел», которые появились после ареста его сына, и решил вернуть должок старым приятелям.

     Долгом его, в частности, были четыре весьма сильных элементаля, чьи клетки были явно заблаговременно установлены и замаскированы, выставленные по кругу, на некотором удалении от места встречи. При этом я даже не был уверен, действуют ли люди Фоссета совместно с ребятами из-за океана, или просто Фоссет решил стравить нас между собой в качестве мести за сына и тем, и другим. По крайней мере, приходили люди в разное время, но проверять я так и так не собирался, одного его участия было вполне достаточно, чтобы подписать приговор.

     Даже если данные о ловушках у меня были, влезать в них я посчитал все же излишним риском и предпочел в последний момент поменять точку встречи. Разумеется, на ту, которая устроила обе стороны, даже если они только делали вид, что это действительно так. Конечно, не факт, что и здесь не побывали заранее люди Моска, но второй раз себе позволить такую сильную поддержку (или провокацию, это уж как взглянуть) даже Фоссет не мог. Элементали – редкая и дорогая вещь, а уж целых четыре – непозволительная роскошь, особенно для кого-то в его положении.

     Это только поначалу кажется, что на деле элементаль – бесполезный, хоть и сильный болванчик, раз мне удалось так быстро разобраться с одним в прошлую стычку с Фоссетами. Только вот тот был только что пробужденным, к тому же – малым элементалем. В ловушках же, установленных на прошлом месте встречи, были совсем другие сущности. Усиленные, старые, заблаговременно оказавшиеся в своей стихии и имевшие все шансы нарастить мощь, даже если бы я смог справиться с ними, потери выходили несоизмеримыми.

     Именно поэтому, к слову, артефакты, наподобие того, что носил Чарли, так дороги. Призвать элементаля – дело трудное, но выполнимое, а вот подчинить такое существо, заставить слушаться своих команд… Это большой труд и, на самом деле, специфическое умение. Потому Фоссет, собственно, и был таким богатым, даже безо всех его незаконных делишек, родовое умение пришлось весьма кстати семейному бизнесу. Жаль, что жадность заставила его пойти на большее… Впрочем, нет, не жаль, лично мне так точно.

     Что же до вопроса итальянца…

     — Ну разумеется нет, как я могу быть против вашего удобства, — дружелюбно ответил я, на самом деле, именно для этого и соглашаясь на «официальную передачу». — Как хорошо, что золото, в отличие от такого хрупкого товара, не требует большого места для хранения. Как и столь большого количества сопровождающих. Итак…

     — Да, конечно же, — Моска неспешно, с показной ленцой взял протянутый одним из подручных обтянутый кожей саквояж, открывая и демонстративно вытряхивая прямо на землю его содержимое. Посыпавшиеся вниз золотые монеты тут же образовали большое количество столбиков, беспрерывно растущих с каждой секундой. На самом деле – потрясающее зрелище, льющийся из небольшой сумки будто бы бесконечный золотой поток. Готов поспорить, многие маги отдали бы за такое едва ли не душу...

     Однако, когда Моска закончил, было ясно как день, что, несмотря на огромное количество денег, галлеонов было явно меньше, чем в заявленной сумме. Причем довольно сильно меньше, даже если учитывать «золотые драготы», которые использовались в Америке для расчетов в суммах, гораздо больших, чем пара тысяч.

     — Сдается мне, что здесь явно меньшая сумма, чем та, на которую мы договаривались, — ещё немного полюбовавшись на гору чуть блестящих в свете солнца монет, усмехнулся я, обратившись к магу. По моим прикидкам, сумма была даже меньше, чем заявленная изначально. Около трехсот тысяч галлеонов, возможно, слегка больше, но лишь слегка. Растрачивая огромные суммы из родового сейфа, успел насмотреться на разные объемы золота, и разница между такими суммами определялась довольно легко. — Если, разумеется, у этого чудесного человека рядом с вами где-то не завалялся ещё один чудный саквояж…

     — Послушай, Кид, ты, случайно, не захватил ещё один саквояж? — спросил Моска у угрюмого бровастого парня, который недоуменно посмотрел на своего босса, помотав головой. — Нет, такого к сожалению, нет.

     Маг развел руками, явно чувствуя себя хозяином положения, я же просто молча стоял, шелестели кронами многовековые деревья, посвистывали в отдалении птицы. Это было ожидаемо. Конечно же, американский воротила никогда не стал бы соглашаться на выставленные мной условия, уж слишком завышена была сумма. У меня были сомнения даже в том, что Моска вообще принесет золото… Впрочем, эти монеты будут приятным дополнением к основному блюду, а американцы, оказывается, если и обманывают, то делают это весьма щедро. Я даже был почти не обижен.

     Действительно, если разобраться, я мог бы прикончить ублюдка еще там, в заведении Винсента, но тогда невозможно было бы достигнуть главной цели — выманить всех, кто решил сыграть за моей спиной, включая ненадежных союзников. К тому же, в тот момент, сидя за широким столом и поигрывая одной из палочек, я едва ли был совершенно спокоен, наоборот – действительно беспокоился за кузину, которая находилась хоть и в защищенном месте, под охраной, но вероятность их захвата была слишком высока, чтобы рисковать и продолжать давить. Сейчас же трое оплаченных мною наемников, вкупе с некоторым усилением, воздвигнутым уже собственноручно, охраняли покой и сестры, и ее мужа, которые, похоже, решили устроить второй медовый месяц.

     — И, позвольте, в таком случае, поинтересоваться, сколько же там? — с лёгким любопытством кивнул на стопки золотых монет.

     — Здесь ровно триста тысяч монет, — взяв первую попавшуюся монету с верхнего края, Моска повертел в пальцах золотой кругляш, а затем бросил взгляд на меня. — Дон Андреотти весьма щедр и не стал придавать большого значения словам, сказанными под воздействиями эмоций. Однако ваши слова про компенсацию заставили его задуматься. Сто тысяч галлеонов было вычтено за каждого нашего человека, включая бедного Майлза, голову которого мы так и не получили… Впрочем, если он, разумеется, еще жив — мы вполне можем договориться о недостающей разнице отдельно... Видите, мистер Блэк, иметь нас в качестве партнёров гораздо более выгодно, чем враждовать.

     — О, ну разумеется, — широко улыбнулся я, – То есть, сейчас мы просто совершим обмен и впредь будем продолжать партнерские отношения. Триста тысяч – и прежние договоренности в силе?

     — Да, все так и есть, — важно кивнул итальянец, — дон Андреотти очень заинтересован в надёжных партнёрах здесь. У него большие планы на магическую Британию, и иметь в союзниках таких людей будет весьма кстати.

     — О, я это заметил, у дона большие аппетиты, — ответил я, посматривая на упаковки с зельями. — Как и то, что, помимо меня и лорда Фоссета, вы приходили еще и к старику Эйвери. Похоже, у вас действительно большие планы, особенно для потомка беженцев из Италии.

     — Время старых родов уходит, и тот, кто сможет изменится вслед за временем – останутся на плаву, – выплюнув зубочистку, невозмутимо ответил итальянец, явно кого-то цитируя, слишком уж вычурно звучала фраза. – Что же до лорда Эйвери... Скажем так, к сожалению, взгляды его весьма консервативны, и соглашения с ним будут в некотором роде… пересмотрены. Впрочем, это никак не коснется именно вас. Я слышал, что род Блэк сейчас в немного неудобном положении, если не сказать больше. И, в свою очередь, мы готовы протянуть руку помощи для того, чтобы вернуть… Я сказал что-то смешное? — нахмурился Моска, когда его пламенную речь прервал мой негромкий смех.

     — О, нет, продолжай… — отсмеявшись, махнул я рукой, вдруг поняв, что они уже кинули Эйвери раньше, чем меня. А сам старик все-таки осторожничал, ограничился только информационной и денежной поддержкой. Если бы его люди были здесь, то вряд ли Моска стал бы так высказываться о их сюзерене, сейчас-то он явно не беспокоился насчёт возможного удара в спину.

     — Мне кажется, что вы до сих пор не осознаете, в каком положении находитесь, — нахмурившись, уже более жестко продолжил маг, в уголках его рта образовались морщины. — Мы знаем о количестве ваших людей, расположении практически всех объектов вашего бизнеса. Адреса, родственники всех здесь присутствующих… Кстати, не подскажете, почему вы не взяли с собой на встречу ещё около трех магов на уровне мастеров и ещё около двадцати ваших боевиков и людей мистера Малфоя? Впрочем, не важно… Это в любом случае бы вам не помогло, потому как наша организация располагает гораздо большим количеством… Это начинает сильно утомлять, мистер Блэк!

     Моска дернулся до того забавно, что мне пришлось сделать ещё пару глубоких вдохов, прежде чем я действительно смог прекратить смеяться.

     — О-о… Я извиняюсь, просто вспомнил кое-что очень смешное, — зачесав назад пряди, выбившиеся от слишком активных движений головой, кивнул я итальянцу.

     — И что же такое смешное вы вспомнили? — в ответ ядовито выплюнул мужчина, впрочем, до сих пор придерживаясь некоего подобия вежливости.

     — О том, как твои люди кричали примерно нечто подобное, прежде чем им отрезали головы, — отозвался я, весело, чуточку зубасто скалясь, буквально кожей ощущая вспыхнувшую вдруг ненависть, исходящую от магов, стоявших за спиной Моска. Затем, невозмутимо продолжил: — Впрочем, их смерть была легкой. В чем-то даже милосердной. Не то, что у бедного Майлза…

     — Я так понимаю, вы действительно не вняли голосу рассудка, мистер Блэк? — гневно раздувая ноздри, бросил Моска, отточенным движением выхватывая из поясной кобуры волшебную палочку, как и все его подручные.

     — О, почему же, напротив, — ещё шире улыбнулся я, ощущая, как холод позади наполняет тело бодрящей легкостью и какой-то злой энергией. — Так вот, на счет Майлза! В отличие от остальных твоих пешек, он был даже в полном комплекте, со своей головой на плечах… По крайней мере, в нашу последнюю встречу, когда я передавал его Майклу Грейвзу. Знаешь такого? Ох, ну разумеется ты знаешь, ты же так хвалился своей информационной сетью. Как оказалось, даже от такого мусора как Джимми бывает толк. По крайней мере он очень хорошо умеет договариваться.

     Щека итальянца резко дернулась, как будто он вспомнил что-то очень неприятное, это было заметно даже с того места, где стоял я. А это имя и впрямь было для него очень неприятным.

     ***

     Джимми, которого я когда-то захватил в процессе попыток найти невесту для Крауча-младшего, и впрямь оказался целым кладезем информации, чем, собственно, и заслужил свое право на второй шанс. Забавным был тот факт, что практически шестидесятилетний маг, на самом деле, хотел кинуть Ричарда с его бандой после завершения сделки.

     Об этом он мне сказал практически сразу же, как только статуэтка была превращена обратно в полноватого брюнета. Он довольно быстро понял, где оказался, ну, и не стал дожидаться дополнительной стимуляции, выкладывая мне все, что знал, наглядно демонстрируя, чем он мне мог пригодиться, будучи живым. Умный, ничего не скажешь.

     Когда, я раздумывал, что делать с не очень сильным, но весьма опытным, жутко изворотливым и удачливым магом, который действительно случайно попался на моем пути, то по-началу решил просто отпустить его, повязав кабальными клятвами, до уплаты цены за свою жизнь, всё же мог бы и на алтарь вознести жертвой... И забыл про него на долгое время, не особо надеясь, что тот соберет нужную сумму или нечто равноценное, чтобы выкупить себя. Клятву я с него брал скорее просто как гарант, что больше он мне на пути не подвернётся и не попытается убить, на тот момент даже в деньгах не слишком нуждался.

     Однако судьба явно любила делать неожиданные повороты, по итогу Джимми все-таки доказал свою полезность, заслужив некоторую степень свободы, предоставив целый ворох разрозненной информации о положении дел в криминальном мире. Собственно, успех нашего с Винсентом расширения основывался, отчасти, именно на его информации.

     Уже пару десятков лет зарабатывая себе на жизнь посредством ловушек и предательств местных криминальных воротил, Джимми скопил немало грязных и не очень секретов о разных людях. И вот, когда я начал искать того, кому будет выгоден крах Андреотти, Джимми вновь оказался полезен, пусть и под своим настоящим именем, Дэмиэн Бандрел, коренной американец.

     Семья Майкла Грейвза была достаточно богатой и не гнушающейся не-совсем легального бизнеса, влиятельной магической семьей. Её самый яркий представитель – Гондульфус Грейвз – один из первых двенадцати мракоборцев Магического Управления по Северной Америке, он же заложил рост благосостояния семьи на многие годы вперед. Вплоть до смерти директора Отдела магического правопорядка – Персиваля Грейвза, от рук Гриндевальда.

     После этого, оставшись практически один, без поддержки отца, Майкл Грейвз потерял львиную долю того, чем владела его семья. А рука, которая подтолкнула в пропасть его пошатнувшийся, но вполне ещё жизнеспособный бизнес, принадлежала как раз Джулио Андреотти, который на его месте создал нечто… гораздо более нелегальное.

     Узнал я об этом, конечно же, гораздо позже, чем на момент, когда просто обратился к одному из наиболее неприятных, по словам Джимми, соперников итальянского мафиози. Имеющего, в дополнение ко всему, ресурсы аврората Северной Америки в своем распоряжении: Майкл пошел по стопам отца, быстро дослужившись до начальника отдела.

     Вдобавок ко всему, не последней причину, по которой я обратился именно к нему, являлся тот факт, что Майкл Грейвз перевел своего сына, Мертона Грэйвза, доучиваться в Хогвартс именно чтобы тот был подальше от криминальных разборок. И Майклу, как и мне, точно не нужен был рост влияния итальянской мафии в магической Британии, особенно руками его почти что кровника.

     Но вот после подарка, который вручил Майклу не очень радующийся своему возвращению на родину Джимми, по сквозному зеркалу я узнал, в добавок ко всему, и эти интересные подробности. Забавным фактом, делающим всю эту ситуацию ещё более сюрреалистичной, было то, что сам Джимми до этого сбежал в Британию именно от преследования отца Майкла, который назначил за его голову награду аж в две с половиной тысячи драготов. Есть в этом нечто символическое.

     Так что о самом Майкле Грейвзе правая рука Джулио Андреотти знал явно не понаслышке.

     ***

     — Знаю, — прошипел сквозь зубы Моска, сразу же подтвердив мои размышления. — Но ты даже не представляешь…

     — О, поверь, я имею полное представление, — тут же прервал я итальянца взмахом руки, практически демонстративно направляя открытую ладонь в противовес его палочке. — Мы с Майклом недавно очень хорошо побеседовали. Оказалось, что он давно ждал случая поквитаться с твоим боссом. А я, как честный и законопослушный гражданин, не просто помог ему информацией, но и подарил ему такую шикарную возможность отомстить! Твоими руками, между прочим! — с наслаждением добавил, продолжая откровенно веселиться.

     — О чем ты говоришь? — нервно рыкнул Моска, свободной рукой выхватывая из кармана зеркало и тут же попытавшись с кем-то связаться. На лице у него медленно проступало понимание, вперемешку с дикой злобой. А маги позади него начали неуверенно переминаться, и недоуменно поглядывали на командира.

     — Что такое? Сигнал не проходит? Ничего, у магглов тоже такое бывает, — участливо проинформировал я в ответ на бесплодные попытки Личио запустить свой артефакт. — Что я могу сказать, не один ты любишь готовиться к «переговорам» заранее. Можешь не пытаться достучаться до своего босса, он сейчас... немного занят. Честно сказать, никогда бы не подумал, что буду использовать свою сестру и себя в качестве приманки. Есть в этом нечто неправильное, ты не находишь?.. Но, так уж получилось, вы вынудили меня на это пойти, чтобы лишить твоего патрона его группы поддержки. Цени.

     — Ты чертов псих! На что ты надеешься?! — взбешенно крикнул Моска, рваным движением убирая куда-то артефакт. — Вас всего лишь семеро! А нас в пять раз больше, ты заперт здесь! Мы быстро покончим с вами и вернемся обратно, и даже на этот раз все-таки нанесем визит вежливости к твоей дорогой сестрице и ее муженьку. Как и женушке этого чертового Грейвза, и… Какого хера ты опять смеешься?!

     — На самом деле, ты допустил сразу две ошибки, Моска, — усмехнулся я, невербально запуская заклинание-активатор к стоящим неподалеку коробкам со «слезами фей». — Нас на самом деле уже не семь, а пять. Как и вас только что стало чуть меньше…

     — Ты действительно псих, Блэк…

     — И второе, — невозмутимо продолжил я — Это вы заперты со мной.

      — Профессор, почему дементоры так действуют на меня? Я имею в виду

      больше, чем на кого-либо ещё?

      — Дементоры — это самые гнусные создания на земле. Они съедают каждое хорошее чувство, каждое счастливое воспоминание, пока не оставят человека абсолютно ни с чем, кроме самого худшего опыта. Ты не слабый, Гарри. Дементоры действуют на тебя больше остальных, потому что в твоём прошлом настоящие ужасы, ужасы, которые твои одноклассники едва ли могут представить. Тебе нечего стыдиться.

      (C) «Гарри Поттер и Узник Азкабана».

     ***

     — Что… - едва начавшись, фраза оборвалась на полуслове.

      Объемный взрыв, раздавшийся на месте коробок с чарами стазиса, в клочья разметал стоящих рядом со «слезами фей» двух магов и сбивающей с ног волной прошелся по рядам боевиков итальянской мафии. Клочья земли, осколки флаконов, а также губительный для всего живого заряд мощи выбил сразу несколько американских магов из строя. И на пару секунд скрыл из виду отряд Блэка. Спустя еще одну — полянку накрыл хаос.

     Стоны, мат на итальянском, выкрики защитных и атакующих заклинаний, разноцветные вспышки, летящие в разные стороны склянки зелий и артефакты… И железный привкус крови, пеплом оседающий на губах. Разом потерявшие нескольких товарищей противники буквально озверели, забрасывая меня, а также лавирующих в этом калейдоскопе ребят сплошным потоком разноцветных вспышек.

     Конечно же, пострадали в основном те, кто стоял ближе. Успевшего навесить на себя защиту итальянца сбило с ног и откинуло на несколько метров назад, вглубь строя. Впрочем, особого ущерба, помимо изорванного костюма, нескольких ссадин и кровоточащих ушей — не нанесло. Но вот ещё нескольким стоящим в первых рядах магам так не повезло, их обожженные химическими реагентами тела истошно вопили, привнося панику и сумятицу в ряды врага.

     Взрывная волна, пускай и направленная, докатилась и до нас, однако готовые к подобному исходу парни заблаговременно успели уйти в состояние промежуточной трансгрессии, рассредоточиваясь с разных сторон и начиная меткими заклятиями выбивать наименее подготовленных боевиков.

     Я же, в свою очередь, окутавшись многослойной сферой защиты, а ещё – трансфигурировав нескольких миньонов, и, как наиболее очевидная цель - собирал на себя практически все заклинания, которыми принялись поливать отряд немного очухавшиеся враги.

     — Avada kedavra! — сразу несколько зеленых лучей с легкостью пробило щиты, оставляя от големов только груды покореженного металла. С последней схватки с превосходящим числом противников я сделал работу над ошибками и нашел метод противодействия подобного рода атакам, стоя в глухой обороне. Но, надо сказать, просто стоять на месте я тоже не собирался, буквально сразу же запуская в бойцов мафии целую связку из заученных заклинаний.

     — Depulso totalum! Bombarda Maximа, Capacious extremis, turn ut pulvis

      Fianto Duri, Defluxiones triplex! — перенасыщенные колдовской мощью чары пробивали наспех выставленную защиту, отрывали конечности и распыляли в невесомый пепел инстинктивно сгруппировавшихся в единый строй магов, единицы из которых такими же серыми тенями ушли от быстрой расправы с помощью боевой трансгрессии.

     Магия лилась из меня бурным потоком, через жадные насосы магических концентраторов насыщая все новыми и новыми силами щит, собирающий на себя огонь практически двух с половиной дюжин магов. Палочки порхали, создавая все больше боевых заклинаний, заставляющих окружающее пространство плыть и стонать от переполняющей их мощи. Пускай я и несколько ошибся в оценке количества противников, но это значило только чуть большее количество могил. Выйти отсюда живыми им уже не удастся.

     ***

     (несколько сотен метров от места действия, оборудованный наспех схрон под маскировочными чарами)

     — Что это за ***, Мэтти, какого **** происходит?! — с округлившимся глазами, горячим шепотом произнесла фигура в мантии-невидимке своему напарнику, с ужасом глядя на разворачивающееся впереди действие.

     Посланные лордом Эйвери напарники заблаговременно прибыли на указанные координаты места встречи Блэка и Моска, чтобы узнать результат, а в случае благоприятной возможности помочь одной из сторон, принеся преимущество для своего сюзерена.

     С возвышенности, где устроили лежку два опытных мага-разведчика, было отлично видно и начало встречи, когда две группы магов начали обмен любезностями. Как минимум, они уже выяснили достаточно, когда узнали о планах Моска пересмотреть соглашение… Выражаясь по-простому — кинуть их патрона, так что их миссию уже можно было считать выполненной.

     Но, услышав через специальный артефакт слова психованного Блэка, они остались из чистого любопытства… О чем говоривший уже малость пожалел. Когда творится такое… Он всеми силами бы хотел оказаться подальше от этого места, чтобы не попасться под горячую руку одной из сторон. Куда уж тут вмешиваться.

     — Старые рода, вот что происходит, — мрачно, с долей зависти ответил тому его более возрастной напарник, на секунду отрываясь от омнинокля. — Не знаю как ты, а я насмотрелся подобного в прошлую войну. Если между подмастерьем и мастером разница только в силе и опыте, то между мастером и магистром стоит пропасть. И любого главу древнего рода можно смело ставить с ними вровень, если не по умениям, то по силе точно. Блэк же…

     — Я вот одного не понимаю, — перебил говорящего молодой маг, который едва перешагнул через ранг подмастерья. — Если за Блэком такая сила, почему лорд Эйвери решил пойти против него? Минута – и макаронников убавилось почти на треть, если так и продолжится, я бы не поставил на них и кната!

     — Во-первых, наш лорд и сам так может… наверное, — немного помолчав, ответил первый. — Во-вторых – итальяшки тоже не пальцем деланные, не даром столько магистров сюда пригнали. Да и посмотри на воду, похоже, не мы одни сюда пришли заранее…

     ***

     — Один, два, четыре… — объединенная атака, подкрепленная эффектом неожиданности, а также алхимическим зарядом, эквивалентный взрыву сотни килограмм тротила, приносили свои плоды.

     Магия, несмотря на убывающее число противников, утекала так же быстро, как будто я снова оказался посреди магической бури. Но, в отличие от той ситуации, сейчас за моими плечами стояла вся сила магического источника рода. Практически бездонный колодец, ограниченный только пропускной способностью и крепостью магических каналов, щедро отдавал свою мощь через незримую связь, наполняя каждую клеточку тела бурлящей энергией.

     И оно страдало. Терпело, но держалось. Спустя всего пару минут чрезмерной нагрузки каналы жгло, будто на них насыпали фунт соли, предварительно заживо вырвав из тела. Именно болью и огромной усталостью я платил нечеловеческим усилиям в самом начале, которыми отправил на тот свет практически полдюжины совсем не слабых магов. А затем фамильными заклинаниями добил еще нескольких.

      Альберт, Винсент и Тайлер тоже вносили свою лепту, мерцающими кометами кружа по всей площади поля боя, стараясь облегчить мне взятую на себя роль живой приманки. От их рук упало еще около полудюжины бойцов. Но этого все равно было слишком мало.

     Оставшиеся противники быстро очухались от первоначального напора, и, пускай их осталось всего чуть больше половины, но остались как раз самые сильные, хитрые и умелые из боевого крыла мафиозной организации. И, похоже, козыри у них также имелись.

     — У-У-У-У... ПФУ-УХ!!! — со звуком, похожим на крик кита, извергающего огромный фонтан, вода в озере забурлила и ринулась вверх. Вспыхнувший артефакт в руках Моска сделал свое дело, тут же распавшись на невесомые осколки. Уже спустя пару секунд среди брызг сформировалось человекообразное гигантское тело, только набирающее массу. Огромный элементаль воды, призванный сразу в родной стихии, величаво поднимался из озера, опустошая его настолько, что берег сразу продвинулся на несколько метров назад.

     Повинуясь заложенным приказам, безглазая голова, похожая на слепленного из пластилина человечка явно повернулась в мою сторону, сверкнув чешуей не успевшей убежать рыбы где-то напротив рта.

     — Уходи оттуда! — раздался крик Альберта, который с помощью трансфигурации и боевых чар сформировал между мной и магами монструозного вида стену, давая секунду передышки. За эту секунду я успел сбросить статичные чары и переместиться подальше и от берега, и от готовящейся атаки взбешенного элементаля.

     — ПУУ-УФ!!! — огромная лапища водяного голема с кажущейся неповоротливостью тоннами спрессованной воды обрушилась на то место, где секундой ранее стоял я. И у меня были сомнения, смог ли бы я пережить такой удар без помощи Винсента... Правда, и сам подставившись, Стамп словил в опасной близости несколько заклятий, после чего был вынужден уходить со своей позиции целой чередой быстрых перемещений, задействовав один из приготовленных артефактов.

     ***

     План, который и так был на самом деле больше авантюрной выходкой, строившейся на наглости, личной силе и толике удачи, как и сказал Малфой, вовсе затрещал по швам. Несмотря на численное преимущество, до этого момента силы были примерно равны по боевой мощи, с небольшим перевесом в нашу сторону. Среди итальянцев, конечно же, не было откровенных слабосилков, но обычный боевик на службе у преступного лидера – не чета ни черпающему свою мощь из родового камня магу, ни опытному наемнику, который полжизни провел в нескончаемых битвах, а не выбивал деньги на зарплате у мафиози.

     Сейчас же, с приходом такого могущественного союзника, чаша явно склонилась в сторону выходцев из нового света. И пока тело на автомате совершало череду привычных последовательностей действий из перемещений и новых и новых атакующих заклятий, я лихорадочно соображал, как нам выйти из этой ситуации, ведь один из моих козырей, похоже, так и не успел вовремя вернуться в колоду.

     На самом деле, все сводилось к двум вариантам – либо я займусь элементалем, пока ребята попробуют прикрыть меня…. Что довольно сомнительно, так как противников осталось еще слишком много, а из наиболее быстрых способов избавиться от громадного духа я знал только Адский огонь. Но в своей стихии… Это займет слишком много времени, которого мне никто попросту не даст. Либо уже я ненадолго займу всех или большую часть противников, заставив сконцентрироваться только на своей персоне. Вот как раз для этого Адский огонь мог и пригодиться…

     

     А значит, второй вариант, главное правильно распределить имеющиеся ресурсы и не сдохнуть в процессе.

     — Тайлер, Альберт – займитесь им, живо! Винсент… — я с трудом выискал среди вакханалии перекрестного огня суматошно мечущуюся фигуру. Похоже, дела у него шли не так гладко, как хотелось бы… Всё-таки ему сильно не хватало боевого опыта и знаний, даже усиленные тренировки с Альбертом и мной мало помогали в такой ситуации. — Fiendfyre!

     Ревущая струя багрово-темного огня огненным вихрем накатилась на преследующих Винсента противников, заставив их довольно профессионально разбежаться в разные стороны, бросив первоначальную цель. Впрочем, достал я всего одного — наименее расторопного, который с пронизывающим душу воем за секунды превратился сначала в полыхающий факел, а затем и просто в пепел. Но этим пламя не ограничилось, нещадно пожирая магию, оно расходилось все дальше ревущим потоком, формируя окружность вокруг полянки, перекидываясь на ветви деревьев. И вот уже весь лес вокруг полыхал, подпитывая жадную сущность уже естественным огнем.

     — Спасибо, босс, но я… — было начал Винсент, выдернутый из-под моей же атаки заклинанием.

     — Разберитесь с элементалем, защищай парней, — отрывистыми командами пересек я все его возражения, выталкивая его с помощью пинка Депульсо из замыкающегося круга в сторону уже начавшими схватку с элементалем союзниками.

     Несколько перемещений вперед, прямо на неожидающих этих врагов – и освещаемая стеной огня поляна превратилась в ловушку, в центре которой находился я и не успевшие убежать маги. Парочка, конечно, ускользнула, но остальные, застигнутые врасплох, так и остались на импровизированной арене, не пытаясь преодолеть опасное препятствие.

     Надеюсь, ребята разберутся, потому как если нет — это будет славная, но совершенно очевидная смерть одного неудачливого планировщика.

     На несколько секунд зависла тишина, прерываемая только гулом огня, недовольного, что ему не дали пройти дальше. Боевики, бросив бесцельные перемещения, теперь сформировали нечто вроде треугольника, окружив себя самыми мощными из имеющихся чар ледяной защиты — одного из немногих действительно эффективных средств против Адского огня, помимо банального отступления.

     Действительно, на открытом воздухе — проще было отступить от этого заклинания, нежели противодействовать. При всей своей опасности — Адское пламя было довольно неповоротливым и энергоемким заклинанием, тратящим все силы мага не только на его призвание, но и на управление непокорной сущностью. Я же пошел по другому пути, и едва круг замкнулся, влил в заклинание всю оставшуюся энергию, отозвав «заклинание» обратно. Сейчас нас окружал практически обычный огонь, вот только остальные этого не знали.

     Но и мне такой трюк не дался легко. От запредельного напряжения руку на черной палочке будто сковало спазмом. Как и окружающее пространство — все тело нещадно горело и, пускай из родового источника и поступали так необходимые мне сейчас силы, воспользоваться ими я бы в полной мере уже не смог. Мне нужна была передышка. Хотя бы немного. В глазах поплыло, из носа полилась алая жидкость…

     — Адский огонь, Блэк, ты серьезно?! — заорал потерявший весь свой лоск Моска, до этого азартно швыряющий в меня заклинания под защитой двух телохранителей. — Выгадал пару минут для своих дружков, но что с того? Ты уже мертвец, нам даже делать ничего не придется! Достаточно просто подождать пока оно тебя само сожрет…

     — Ну так давай подождем, — ухмыльнулся я, сплевывая алую жидкость на черную землю, посылая вслед за ней небольшой импульс. — Поговорим о всяком… Как тебе, к слову, тёплый английский прием?! Как я вижу, парням вроде бы не понравилось? — усмехнулся я, глядя на оставшихся в живых боевиков, которых всё ещё насчитывалось семнадцать человек, исключая тех, кто успел убежать.

     Лица наемников американской мафии самонадеянно не были ничем скрыты, но я и без того ощущал терпкий запах смеси страха и ненависти, которым были пропитаны их помятые фигуры в дорогих костюмах. Пока что страха было всё ещё не очень много, нужно бы добавить.

     Подумать только, они были настолько самонадеянны, что даже не надели защиту... В отличие от них, под черной мантией у каждого из моих союзников был полный комплект защиты из зачарованной кожи дракона, полный запас стимуляторов, артефактов и боевых зелий. Одно из которых мне пригодится прямо сейчас.

     — Всё-таки, ты безумец, Блэк, — в который раз проговорил Моска, скривившись в нечитаемой гримасе, чуть качнув головой. — Дон Адреотти совершил большую ошибку, попытавшись договориться с вашей проклятой семейкой. Тебя нужно было сразу убить – пристрелить, как бешеную собаку! Но ничего. Я убью тебя не сразу…

     — Мне кажется, ты уже повторяешься, — прервал я очередную порцию ругательств и угроз, нащупав нужное зелье. — Псих, безумец… На самом деле, безумие – это всего лишь точное повторение одного и того же действия раз за разом в надежде на изменение. Это. Есть. Безумие. Ты и твой босс, вы ведь знали, не могли не знать, что за тысячелетнюю историю нашей семьи каждый, кто идет против рода Блэк, пробует его на зуб, пытается купить, угрожать или подчинить, по итогу получает свое. И какая шутка, что именно вы решили повторить этот цикл опять. Так кто из нас безумен, Моска?

     — Ты застрял в прошлом, Блэк, — поджал губы итальянец, оправляя костюм. — А это все пустая бравада. Ты силен, мы в какой-то степени недооценили тебя, признаю. Но сейчас ты выдохся, а нас все еще больше. Пожалуй, я не буду ждать, пока адское пламя иссушит тебя полностью. Стоит слегка поторопить этот процесс. Окружайте его парни.

     — Вот тут ты прав, Моска, — улыбнулся я, отпуская наружу только этого и ждущие темные нити. — Вы меня сильно недооценили. Avis!

     Из белой палочки черным массивом, словно пули устремились вперед стаи ворон, ловя предназначенные мне зеленые лучи своими телами, прикрывая собой небольшие красные острые кристаллы кровавых стрел. Ну, а на землю вперед полетела склянка с концентрированным перуанским порошком, мгновенно погружая огненную ловушку в практически непроницаемую темноту.

     Даже огненные стены вокруг, казалось бы, стали очень далекими и почти не давали света, как и вспышки посланных наугад заклинаний, быстро поглощаемые воцарившейся темнотой.

     — И что дальше, Блэк?! — откуда-то из темноты донесся голос правой руки Адреотти. — Перуанский порошок, глупый ход. Теперь мы все ничего не видим. Поиграем в кошки-мышки?

     И он был даже в чём-то прав, вот только мне, в отличие от них, не нужно было видеть своего противника.

     — А-а!.. — прозвучал и тут же оборвался крик одного из боевиков, когда силы древнего заклинания сначала нанизали его, словно бабочку, а затем оторвали голову.

     — Какого… — еще один из противников неудачно подставился, и задевшие его темные ленты тут же оборвали жизнь криминальной шестерки. Во все стороны опять полетели разноцветные лучи, погасая через мгновение, словно перегоревшие лампочки. Странно, но после его убийства, в отличие от битвы на заснеженных вершинах, я не почувствовал практически никакого притока сил… А если так?

     — Это дементор! — успел прокричать еще один маг, прежде чем зубастая пасть вырвала из груди ещё трепыхающееся сердце, вдобавок забрав жизнь еще одного неудачливого боевика, стоявшего рядом.

     — Экспекто… — еще один маг попался на моем пути, в то время как в тело вливалась освежающая прохлада. Им что, нужно есть сердца?!

     — Patronum! — тонкая белая дымка магического щита никак не помогла подсвеченной цели, и ещё один противник отправился прямиком в загробное царство. Впрочем, преодолевая ее, я почувствовал небольшое жжение в призрачной конечности, что росла у меня из-за спины. Неужели…

     — Expecto patronum! — зубастая пасть с трудом продавила неоформившегося защитника, снося голову мага с плеч. И в первый раз я почувствовал нечто вроде… недовольства и опаски. При этом эти ощущения были не мои.

     — Мордред! — подсвеченный вспышкой исчезающего патронуса, я тут же стал мишенью для нескольких заклятий, два из которых пришлись на защиту, но одно из них серьезно порезало мне ногу.

     — Это не дементоры! Это чертов Блэк, используйте патронусы! — словно сквозь вату донесся до меня голос итальянца, и тьма тут же озарилась целой чередой светлых вспышек, которые с трудом, но освещали окружающее пространство.

     — Ну уж нет! — прорычал я, помогая себе темным покровом, словно гигантский спрут быстро передвигаясь в темноте до еще незащищенных целей.

     Один, два, три… Предсмертные вскрики товарищей наводили на меня оставшихся в живых противников. Но с каждым убитым магом мое самочувствие только улучшалось. Казалось, съеденные зубастыми пастями сердца передают и мне крохи жизненной энергии, залечивая раны, исправляя поврежденные энергоканалы и наполняя злой, угольно черной силой.

     — Ciucciami il cazzo*! Экпекто Патро… — последний из ещё не призвавших защитника магов отправился прямо в строй сгруппировавшихся противников, разлетевшись на кровавые брызги от выпущенных в него заклинаний.

     Тьма рассеивалась, действие порошка мгновенной тьмы уже заканчивало свое действие, как и заложенная в огненное кольцо сила. В живых осталось всего девять противников, чьи лица застыли в немом ужасе.

     — Va fa bocca**! Что… что ты такое… — не выдержал один из них, послав в меня светящегося сокола, который, к моему удивлению, пробил укрепленный щит из теневого покрова и развеял несколько щупалец, которыми я закрылся.

     — Используйте патронусов! — повторный вопль Моска подстегнул оставшихся магов, и на меня ринулся целый зверинец из полноценных и не до конца оформившихся серебристых сгустков.

     Только вот и я не собирался стоять на месте.

     — Defluxiones! — последующие слова мага потонули во вспышке молнии и грохота разорванного ударом воздуха. Получивший необходимую передышку, а также практически на половину восстановивший собственный резерв, я сумел за выведенное время накопить заряд достаточной мощности и ударить по неосмотрительно оказавшимся в одном месте магам огромной, почему-то фиолетовой молнией. Разряд которой с легкостью пробил наспех поставленные щиты и ударил в одного из телохранителей Моска, изжарив последнего до свежеиспеченного состояния и разметав остальных в разные стороны.

     — Мордред! — несколько из патронусов, пройдя навешенные защиты, словно бы их не заметив, врезались прямо в тело, отбрасывая меня к самому началу круга, оставляя на груди саднящие ожоги.

     «Что за…» — вместе с воздухом из легких из меня как будто вышибли и большую часть магии, но еще два патронуса, настигшие уже во время приземления, просто развеялись после легкого прикосновения. А ещё я почувствовал, как амулет, выданный мне Поллуксом немного нагрелся.

     ***

     — Мэтти… Пора *** сваливать отсюда! — голос из-под мантии невидимки был на грани истерики. А только что пропавшая пелена антиаппарационного купола позволяла это сделать намного быстрее, чем ножками, и не привлекая лишнего внимания.

     То, что творилось сегодня на безымянном пятачке близ полуосушенного озера надолго врежется в память еще молодому подмастерье.

     — Да, я думаю, мы собрали достаточно информации, идем, — на секунду появилась из-под плаща-невидимки голова его напарника.

     — Куда-то собрались, мальчики? — раздавшийся за их спинами обольстительный женский голос заставил двух, в целом, не особо пугливых, успевших повидать разное магов подскочить на месте и попытаться сбежать через оборот трансгрессии. Только вот вцепившиеся в невидимые силуэты цепкие мертвые пальцы не дали им ни единого шанса. Последнее, что увидели разведчики – это горящие зеленым цветом огни в отполированных черепах.

     — Так, это последние… — удовлетворенно похлопала по серой черепушке бывшего вассала лорда Фоссета, — а ныне бессловесного мертвяка, Кассиопея Блэк. После падения антипортального купола прошло от силы пара минут, но, прибыв на место, опытному некроманту не стало трудной задачей обезвредить всех засевших в засадах, а потому чуствующих себя в безопасности, магов.

     Наконец, когда сюрпризов сзади уже не предвиделось, лич обратила внимание на перепаханную, больше похожую на поле боевых действий, выжженную площадку, где её племянник довольно умело, но явно из последних сил сражался против пяти магов одновременно, а его полуживые союзники огребали ещё против пятерых.

     — И стоит ли вмешиваться, кажется они и так справляются… — недовольно протянула лич, по давней привычке обращаясь к своим немертвым созданиям, как вдруг ее грудь что-то чувствительно кольнуло. — Да ладно тебе, я же просто пошутила… Ну что же, давайте поможем моему племянничку не сдохнуть раньше времени!

     * Ругательство

     ** Еще одно ругательство:)

      Не очень-то вежливо уходить из гостей сразу, как только ты наелся.

     

      Алан Александр Милн, «Винни-пух». (C) Кролик

     ***

     — Avada Kedavra! — два смертоносных зеленых луча полетели в меня с разных сторон, заставив переместиться на место, где уже ждала ловушка из выросших прямо из-под земли каменных шипов.

     Наспех трансфигурированный железный щит со скрежетом лопнул, разлетаясь на осколки и частично тая прямо в воздухе, отбрасывая мою тушку вбок. Зато помог уйти ещё от трех смертоносных заклятий, которые поразили лишь воздух, улетая в сторону сражающихся из последних сил союзников. Надеюсь, ни в кого не попали… Земля, внезапно поменявшаяся местами с небом, тяжело ударила по хребту, выбивая воздух из легких – и готовое сорваться с кончика волшебной палочки заклинание так же ушло в никуда, разорвав землю перед ухмыляющимся итальянцем.

     — Ну, и где вся твоя сила, Блэк?! — злорадно прокричал тот, отправляя мне вдогонку еще несколько проклятий.

     — Да пошел ты… — на ходу сплюнул я сгусток крови, забивший горло и мешавший дышать, уже в полете превращая его в рой смертоносных иголок, от которых предпочел уклонится сам Моска. Только вот заклинание было с сюрпризом и, не найдя свою цель на месте, повернуло в сторону ближайшего живого объекта – одного из безымянных магов, который, хоть и успел поставить щит, но все равно получил несколько несмертельных, но неприятных ранений. Я же вновь ушел в состояние промежуточной трансгрессии, уклоняясь от новых и новых смертоносных лучей, прорезавших сумрак.

     Дела шли не очень. Хотя, это мягко сказано – всё было просто отвратительно. Найдя противовес родовому заклинанию, маги, разделившись, начали планомерно загонять меня в угол.

     Шесть привыкших работать вместе магов – это было тем, с чем мне пришлось уже считаться. Особенно учитывая тот факт, что призванные защитники каким-то образом выбили из меня почти половину всех собранных сил. И даже с остатками, ну, и с поддержкой родового камня, я мог бы с ними справиться, если бы не одно «но»: энергоканалы.

     Работающие на износ «духовные мышцы», которые аккумулируют и проводят магию внутри тела волшебника, были практически до невменяемого состояния измучены скоротечной схваткой, где я не стеснялся применять самые энергоемкие заклятия, рассчитывая на свой последний козырь.

     Только вот козырь оказался с неприятным сюрпризом, и безвредные для обычного человека патронусы не только развеяли родовое заклинание, но и серьезно повредили всё мое духовное тело выбитой из него темной магией, я слишком явно ощущал подобные повреждения. Как будто бы я был каким-то дементором…

     Некоторые из энергоканалов были, судя по ощущениям, надорваны, и каждое последующее заклинание болью отдавалось во всем теле. Чем больше силы я использовал – тем больше становилась та боль, отражаясь также и на теле физическом. И, хотя родовой источник щедро дарил свою магию, наполняя ядро силой, полностью переработать и использовать всю это силу я попросту уже не мог.

     Это было похоже на попытку почерпнуть воду из озера с помощью дырявой чашки, сломанной в паре мест чьей-то неосторожной рукой. Конечно, аналогия была очень сильно упрощённой, но этот пример поможет представить, как я чувствовал любую попытку создать мощное заклятие. Не слишком энергоемкие чары тоже выходили так себе, но даже этих крох хватало, чтобы добить подставившегося противника и уходить от большинства атак, сквозь зубы забрасывая противников особо неприятными родовыми проклятиями, не требующими большой силы.

     Еще одно такое столкновение – и я рисковал не только лишиться возможности защищаться, но и попросту полностью превратиться в магического инвалида.

     Винсент, Тайлер и Альберт, которые с трудом, но справились с гигантским элементалем, попытались помочь после развеивания огня, но тут же вынужденно отступили, столкнувшись с ещё относительно свежими магами. По два противника на каждого, если быть точнее. А если быть ещё точнее — то три противника на Альберта, который ещё умудрялся помогать явно выдохшемуся Винсенту. Но на большее у него сил уже не хватало по всей видимости.

     Битва с самых первых секунд превратилась в ночную кошачью свалку, так что, ко всему прочему, сам я давно потерял его из виду во всем калейдоскопе вспышек и постоянных перемещений, поскольку сконцентрировал всё внимание только на том, чтобы продержаться до прибытия Кассиопеи. Которая, судя по жжению амулета, уже должна была быть рядом, но…

     — Bombarda maxima! — объемный взрыв, подловивший меня во время очередной смены позиции, заставил инстинктивно призвать темные нити, возникшие прямо перед лицом, чтобы защитить своего хозяина.

     — Сagna!* А-а-а… — выкрикнувший очередное ругательство седоголовый американец тут же захлебнулся собственной кровью, когда его сердце в мгновение ока вырвала зубастая пасть. Слишком близко тот подобрался, намереваясь закончить схватку одним удачным заклинанием.

     — Какого… — с изумлением увидел я, как вторая пасть практически тут же вцепилась в первую, вырывая огромный кусок сочащегося кровью мяса. Где-то на задворках сознания послышался недовольный гулкий рык…

     — Expecto Patronum! — только увидев сразу несколько серебристых вспышек, я попытался отозвать непослушное заклинание, но вместо этого тьма как будто бы взбеленилась, темные щупальца приподняли тело над землей, а злобные пасти повернулись ко мне, щелкнув прямо перед лицом кровавыми клыками.

     От пожранного ими сердца не осталось и следа, а я не почувствовал ничего, кроме сильного чуждого голода и гнева, который словно огромный, дикий зверь вырывался изнутри и мешал восстановить контроль над родовым заклинанием. Хотя в том, что это именно заклинание я очень сильно сомневался.

     — Che cazzo sei (Что ты, черт возьми)… — из вновь сформированного построения магов послышались испуганные шепотки на итальянском. Прячась за призванными защитниками, немного увеличившиеся в количестве маги выглядели так, словно действительно вживую увидели дементора. От них будто смердело страхом. И я действительно чувствовал его, практически видел.

     Лица были нахмурены, глаза смотрели исподлобья, смесь страха и отчаянной решительности отпечаталась на их лицах, сделав похожими друг на друга нечёткими фигурами, окутанными сероватой дымкой. И только один выделялся из них, сверкая яркими красками. Моска.

     — Что, Блэк, опять решил изобразить из себя дементора? — издевательски прокричал Моска, прячась за большим полупрозрачным щитом. В отличие от остальных, его патронус так и остался недооформленным. — Думал, никто не знает про ваше коронное заклинание, как и способ ему противостоять?!

     Я же ничего не ответил, просто пытаясь вернуть контроль над непослушными отростками, которые от обуревающего их голода, казалось, жили своей жизнью.

     — Ты так хвалился своей семьей, — продолжил тот, придавая уверенность своим подручным. Постепенно окружающая их дымка страха уменьшалась, а лица разглаживались. — Кто же не знает знаменитую семью Блэк? О, твои родственники оставили громкий след в истории, в том числе и нашей страны. Например вот прославленный герой войны, кавалер ордена Мерлина первой степени, – Арктурус Сириус Блэк III, – бесславно сгинувший в схватке с последними гвардейцами Гриндевальда где-то в Шумере. Кстати, он так и не объявился за столько лет?

     — На твое счастье нет, — уже прорычал я, все-таки восстановив хотя бы частичный контроль над тьмой и краем глаза бессильно наблюдая, как старый наемник Тайлер падает в воду, пораженный зеленым лучом.

     — Ну разумеется, — ухмыльнулся тот. — Я бы тоже не объявился, узнай о том, во что превратился ранее могущественный род Блэк в его отсутствие. Пускай, наши деды сражались на разных сторонах, но его хотя бы уважали. В отличие от жалкого сидельца – внука. Никчемного, глупого и самоуверенного настолько, что пришел практически в одиночку в заранее подготовленную ловушку.

     — Если я такой слабый и никчемный, зачем тогда прятаться за спинами прихвостней… Вернее, их остатками, — оскалился я, вслушиваясь в продолжающиеся звуки сражения Винсента и Альберта. — Подойди чуть ближе, и мы узнаем, кто именно из нас самоуверен. Тем более, тебе разве не нужно спешить к своему боссу? Возможно, он еще даже жив к этому моменту.

     — Спасибо за предложение, но я откажусь, — не поддался на провокацию итальянец. — Тем более, что благодаря одному неравнодушному магу я уже знаю, как защититься от этой мерзкой магии.

     — И благодаря кому же? — не мог не попытаться узнать я больше информации, на самом деле догадываясь, кто может стоять за такой информированностью врага. Тот, чьим коньком уже больше полувека была именно магия света.

     — О, ты точно должен его знать… — рассмеялся Моска. — Возможно, я даже прошепчу его имя тебе на ухо. Перед смертью. Долгой и мучительной смертью…

     — А-ха-ха-ха… — не смог я сдержать хриплого смеха, рассмотрев в свете выглянувшей из-за туч луны знакомый силуэт и зеленоватый отблеск. Затем, перевел взгляд на раздраженно дернувшего щекой мага. — Разве что только твоей.

     В следующее мгновение в центр объединения магов бесшумно влетела зеленая вспышка, ломая строй и превращая в кровавое месиво последнего телохранителя Личио.

     — А-а-а!!! — дико заорал Моска, когда ядовитые капли попали на его одежду, прожигая в ткани сквозные дыры.

     — Нет!

     — Avada-a-a…

     — Questo è un negromante! (Это некромант!)

     — Отстань от меня! — со всех сторон послышались выкрики заклинаний, вопли и стоны, когда незаметно подобравшиеся в сумраке немертвые твари принялись с жадностью пожирать еще теплые тела. Вспышки заклятий отрывали конечности, дробили головы и превращали в прах порождения некромантии, но прибывшая вслед за своими творениями Кассиопея не ограничилась одними слугами. Кислотно-зеленые сгустки мелькали тут и там, прожигая наспех установленную защиту и тут же коверкая до неузнаваемости людей, превращая их в очередных последователей.

     Призванные защитники один за другим развеялись, ведь у их хозяев были дела поважнее, чем поддержание такого энергоемкого заклинания.

     «Зря» — на лицо сама собой наползла жестокая ухмылка.

     ***

     — Стой, не нужно этого делать! Я всего лишь выполнял приказ… Черт, я могу заплатить! Полмиллиона… нет, миллион! Наличными! — сорвавшимся голосом торговался, почти что молил меня потерявший все свое достоинство маг, распятый несколькими бывшими соратниками за руки и ноги.

     Горящие зеленым огнем глаза с потусторонним голодом смотрели прямо на меня, а также на стоящую рядом Кассиопею, которая подоспела подозрительно в самый последний момент. Но это сейчас было не важно.

     Сейчас для меня не существовало ничего, кроме жалкой фигуры последнего оставшегося в живых противника, что тщетно пытался выкупить свою никчемную жизнь.

     — Знаешь, в чем твоя самая главная ошибка, Моска? — медленно подошел я к трясущемуся в ужасе магу, а так и не утолившие свой бесконечный голод пасти приблизились прямо к его расширенным в неверии глазам. — Как я уже говорил, меня мало интересуют деньги. Но ты посмел угрожать. Моей. Семье. МОЕЙ СЕМЬЕ!!!

     Тихо, но гулко зашипели и заворчали первозданно-черные зубастые отростки, вторя моим словам.

     — Прошу… — задергался маг в цепкой хватке порождений некромантии.

     — Нет, Моска, никакими деньгами ты не сможешь выкупить свою жалкую жизнь, — подступил я совсем близко, вдыхая сладковатый запах ужаса. — Ты, вроде бы, говорил что-то про старые рода, что-то про время и забвение… Так вот, дружок, род Блэк вернулся, и тебе просто не повезло стать ещё одним напоминанием, почему нас стоит боятся… Он твой, Кассиопея. Вытяни из него все, что можешь.

     — С радостью! — растянулись алые губы женщины в милой улыбке.

     — Нет, нет-нет…

     ***

     Я с трудом развеял вновь вырывающееся из-под контроля заклинание и обернулся к нахмуренному Альберту, а также баюкающему только что прирощенную конечность Винсенту.

     — Целы? — как-никак, всё это время я сильно беспокоился о судьбе этой сладкой парочки. Особенно о Винсенте. Альберт, несмотря на свою молодость, являлся опытным магом, за плечами которого был не один десяток сражений. Да и помощь подчиненного родового источника вывела того совершенно на новый уровень, поставив вровень с опытными магистрами. Винсент же…

     Конечно, он тоже имел ограниченный доступ к силе семейного алтаря, который я ему дал перед встречей, а также нещадные тренировки с нами обоими, но то, что он был жив — являлось скорее чудом. Ну, и ещё помощью Альберта, разумеется. Всё-таки я рассчитывал на меньшее количество противников, однако, похоже, Андреотти, чувствуя себя в безопасности за океаном, стянул сюда всю элиту маленькой мафиозной армии.

     — Не совсем, как видишь… ай! — попытался улыбнуться Винсент, но тут же скривился, держась за вновь поврежденную щеку. Впрочем, отсеченная рука и ещё раз раскроенная щека — считай повезло. Тем более, что руку удалось спасти, вовремя прирастив с помощью комплекта зелий. Это, всё-таки, не Авада в спину, максимум, что ему грозило, это пара недель восстановления и разработки мышц с нервными окончаниями.

     — Ничего, после колдомедика будешь как новенький… Кстати, нужно будет похоронить Нортона и выплатить компенсацию его семье… Видел кто-нибудь его труп? — вспомнил я про наемника, который до последнего кната отработал все вложенные в него деньги.

     — Он не умер, просто сбежал, — произнес до этого молчавший Альберт, допив какое-то лечебное зелье. В отличие от Винсента тот выглядел относительно целым – несколько порезов, изодранная мантия и вид как будто прямо сейчас грохнется в обморок.

     — В смысле? — моргнул, опешив, я. — В него же Авада попала, я сам видел.

     — Мы с ним немного знакомы. Кожа василиска и амулет последнего шанса, — как всегда немногословно пояснил Стамп. А я, кажется, понял, единственное что могло сдержать третье непростительное – это броня из кожи достаточно старого василиска, хотя и она не была панацеей, вне самого магического зверя теряя часть своих свойств, позволяющих василиску продолжать оставаться королем чудовищ.

     — Так значит он все-таки жив. Интере-есно… — слегка качнув головой, протянул я, в целом не обижаясь на наемника. Свое дело он выполнил, а умирать за меня его контракт не обязывал. — Впрочем, тем лучше, хоть на найме сэкономлю.

     Гильдия Наемников, поменяв название, всё-таки оставалась гильдией, и в случае гибели своих членов на задании вполне могла повысить расценки, или вовсе отказать в найме – если смерть наемного мага оказалась не случайностью.

     — Я закончила, — подошла к нашей небольшой группе Кассиопея, с интересом оглядывая моих немного побитых вассалов. И правда, крики Моска, из которого вытягивали все интересные сведения, уже пару минут как стихли. — Представишь нас?

     — Винсент, Альберт, это – Кассиопея Блэк, прошу любить и жаловать, — без возражений коротко познакомил я ребят с вновь принявшей человеческий облик немертвой родственницей.

     — А… — протянул во все глаза шокировано рассматривающий эффектную женщину Винсент.

     — Это моя бабушка, — припечатал я явно запавшего на Кассиопею вассала шокирующей информацией.

     — Спасибо, внучок… — несколько укоризненно посмотрела на меня ведьма, уловив намек на её реальный возраст.

     — Приятно познакомится, леди Блэк, — тут же склонился в галантном поклоне Винсент, в то время как Альберт так и стоял, подозрительно поглядывая на ведьму.

     — Какой приятный молодой человек… — улыбнувшись гораздо более приветливее, протянула руку для поцелуя Кассиопея. — Приятно, что хоть кто-то соблюдает этикет перед дамой.

     — Лич, — как всегда немногословно произнес Альберт, кивнув своим мыслям. Затем обернулся уже ко мне. — Она точно безопасна?

     — Долгая история, но да, — поморщился я. В целом, я догадывался о том, что именно Альберт первый определит природу моей немертвой бабушки.

     — Хам! — припечатала Кассиопея, впрочем, тут же снова улыбнувшись, показав снежно-белые клыки. — Впрочем, за это развлечение я готова простить тебе многое, дорогой внучок. Ты передавал Поллуксу, что у нас на сегодня запланирован целый аттракцион смертей, а я просто не могу позволить моим дорогим родственникам веселиться в одиночестве. Куда заглянем в гости на этот раз?

     — О, я думаю, тебе понравится… — протянул я, одновременно связываясь с Галанте, который уже должен был приступить к выполнению первых пунктов плана с помощью артефакта-передатчика. — Только вот всех зверьков придется оставить здесь, или уничтожить. Не хочу, чтобы все Министерство поднялось на уши из-за активной некромантии.

     — Как скажешь, — уже менее радостно произнесла Кассиопея, взмахом руки заставив послушную нежить начать закапываться в спресованный грунт. — А что с этими двумя?

     Она широким жестом руки указала на два опутанных костяными цепями и бешено вращающих глазами тела, которые с легкостью держал на вытянутых руках зловеще поблескивающий огнями из глазниц скелет.

     — А что с ними? — уточнил недоуменно, вглядываясь в испуганные лица двух магов, которым не повезло попасться в руки некроманту. Я едва ли понял, зачем она оставила их в живых.

     — Это люди Эйвери, окопались тут недалеко, как сурки, и уже хотели убегать, когда я их поймала. Он вроде бы твой союзник… Или уже нет? В любом случае, решай сам, как поступить, — безразлично пожала плечами женщина.

     А я задумался.

     В целом, Эйвери все мосты не сжигал, а плату за предательство я с него возьму уже сегодня. Так что можно было бы их и отпустить. То, что они увидели, должно было заставить их лорда как минимум призадуматься, стоит ли конфликтовать со мной. Только вот они были в курсе об одной неприятной особенности фамильного заклинания, информацию о которой я бы не хотел распространять и впредь, несмотря на то, что, с низкой долей вероятности, Эйвери мог и сам о нем знать, всё же, его род тоже был древним, а он сам – многое повидавшим.

     Дилемма… Хотя, решение у неё все же есть.

     — А как вы считаете, парни? — решив ответственно переложить решение на чужие плечи, обратился я к вассалам.

     — Убить!

     — Отпустить…

     Винсент и Альберт ответили одновременно и посмотрели друг на друга хмурыми взглядами.

     — Ладно, считайте, вам повезло, передадите лорду Эвери, слово в слово… хотя, я думаю он и так увидит это из ваших воспоминаний, так что… — обратился я к двум неудавшимся шпионам. — Побудете немного посыльными: Как я уже говорил, слухи о слабости рода Блэк сильно преувеличены. И, пускай вы лишились небольшого количества золота, но это всего лишь золото, правда? Можно считать это небольшими издержками проигранной ставки, или же достойным вкладом в общее дело… Либо посчитать объявлением войны. В силу богатого жизненного опыта, я верю, что на этот раз вы сделаете правильный выбор. Obliviate.

     * ругательство (Итал.)

      В судьбе награбленного такие же приливы и отливы, как на море. Например, прилив золота в понедельник, после грабежа, сменяется его отливом во вторник, после кутежа.

      (C) Уильям Шекспир. Король Генрих IV.

     ***

     «… можно считать это небольшими издержками проигранной ставки, или же достойным вкладом в общее дело… Либо посчитать объявлением войны. В силу богатого жизненного опыта, я верю, что на этот раз вы сделаете правильный выбор. Обливиэйт.»

     — Он подставил нас? — после просмотра изрядно затертых воспоминаний в Омуте памяти, больше констатируя факт, чем спрашивая, произнес черноволосый мужчина, одетый в классическую мантию.

     — Да, подставил, — утвердительно кивнул седовласый маг, закуривая очередную сигару и откидываясь на спинку стула.

     — И ограбил… — задумчиво протянул Эйвери-младший, а именно он сейчас разговаривал со своим отцом, который продолжал крепкой и уверенной рукой руководить семейными делами. Как более публичной, политической стороной, так и темной их частью, которые издавна шли рука об руку, иногда смешиваясь до неузнаваемости.

     Майкл Эйвери был практически полной копией своего отца в молодости. Подчеркнуто официальный стиль одежды, зализанные назад темно-русые волосы, немного бледное лицо со светло-голубыми глазами и подчеркнуто короткая бородка. Все это создавало впечатление человека делового и властного, каким и полагается быть начальнику отдела стирателей памяти магического министерства.

     — Да, — коротко ответил пожилой мужчина, выпуская в потолок несколько колечек дыма, что пролетели сквозь друг друга, а затем, кружась, поднялись к высокому потолку родового особняка.

     — Сколько? — спросил негромко Майкл. За внешней невозмутимостью, впрочем, можно было заметить следы негативных эмоций, которые практически всегда были скрыты, однако появившиеся проблемы немного раскололи эту привычную маску.

     — Чуть больше полумиллиона, — немного подумав, ответил старик, глядя куда-то сквозь инкрустированную сапфирами чашу Омута. — Не считая товаров ещё на треть этой суммы. Возможно, я его всё же недооценил, вклад в «общее дело» будет куда больше, чем я предполагал…

     — О чем это ты? — взвился вспыхнувший словно спичка темноволосый аристократ, наедине с отцом окончательно отбросив маску невозмутимости. — Мы что, оставим все это как есть?!

     — Абсолютно верно, — невозмутимо ответил лорд Эйвери, стряхивая пепел в старый череп-пепельницу. — И ты, мой сын, не будешь делать ничего, что может спровоцировать Блэка на противостояние с нами. И дружков своих также проконтролируешь, чтобы не натворили глупостей…

     — Но рapa!

     — Хватит! — надавил на вскинувшегося мужчину тяжелым взглядом старый маг. — Я все сказал.

     — Хорошо… — не посмел перечить отцу Эйвери-младший, смиренно принимая волю более опытного и умного родича. — Но позволь спросить, почему?

     — Хороший вопрос, попробуй ответить на него сам, — усмехнулся старик, качнув головой. — Ты видел воспоминания. И, несмотря на то, что они довольно сильно подчищены, Блэк намеренно оставил в них несколько деталей.

     — Ну… Обливиэйтом тот пользуется довольно неплохо, — протянул мужчина, задумавшись, — от сражения оставлена едва ли не треть. Но даже так можно судить о результате – и он, конечно, впечатляет. Столько силы – это достойно уважения, но и только. Я помню его ещё со школы! Наглый, заносчивый, высокомерный, неплохой боевик, но и только! Сейчас он, разумеется, набрался сил, опыта и связей… Но почему мы просто так спустим ему с рук нападение на наши предприятия?! Я просто не понимаю. Тем более, что он намеренно стравил нас с Гринграссом, а от этого страдает бизнес. Уже сейчас нам начали выкручивать руки в Министерстве, и новые проблемы только впереди.

     Почему нам просто не сделать ответный рейд на предприятия Малфоя, и этого его вассала? Да, он расправился с целой толпой макаронников, но это не повод, чтобы поджать хвост и оставить его творить всё, что вздумается! Нас больше, у нас больше союзников, и наша семья не менее знатная и древняя, чем его и ведет свою родословную от самих сидхе! Не говоря уже о том, что это колоссальный ущерб репутации. Ты сам знаешь, что, если проявить слабость – можно лишиться всего. Так почему мы вместо того, чтобы наказать зарвавшегося выскочку, всерьез обсуждаем конфронтацию с Гринграссом?!

     Терпеливо выслушав доводы сына, старый лорд негромко спросил его:

     — Ты верно всё говоришь, Майкл, и в другой ситуации я первый бы принял такое решение. Но есть одна деталь. Ты заметил женщину, там, на заднем плане?

     — Да, мельком, но она не кажется мне знакомой, а я знаю очень многих сильных людей, — с безразличием пожал плечами маг. — При чем здесь вообще какая-то ведьма?

     — При том, мой дорогой сын, — взглянув в наполненные пеплом глазницы, после недолгой паузы продолжил старик. — Что я её знаю.

     — И кто она? — с подозрением взглянул на старика мужчина, хмурясь. — И откуда ты её знаешь? Это кто-то из их проклятой семейки?

     — Да, ты угадал. Это Кассиопея Блэк, — спокойно ответил лорд Эйвери. — И провалиться мне на этом месте, если она изменилась хоть на день с нашей последней встречи… Теперь понятно, куда пропадал наш дорогой союзник. И, надо сказать, такого я не ожидал. Она должна была быть мертва уже много лет!

     — Ну и какое нам дело от чудом воскресшей молодящейся старухи? — скептически произнес Эйвери-младший, скривившись.

     — Старухи… — хмыкнул старый лорд. — Возможно и так. Только вот эта старуха в молодости в одиночку расправилась с тремя гвардейцами Гриндевальда и сожгла около десятка их тайных баз. И если она не растеряла своей силы… А, судя по увиденному, это не случилось. Некроманты вообще редко теряют свои силы от старости, знаешь ли. Так вот, если Блэк заручился её поддержкой – то противостояние с ним… несёт непредвиденные риски, которые делают открытое противостояние делом не выгодным, во всех смыслах. Тем более, что и сам Блэк тоже весьма силен. То, что он дал нам увидеть – впечатляет. Не знаю, как он смог так усилиться за столь короткое время, но сейчас закрыть глаза на эту ситуацию и выждать более удобного момента – наилучшее решение.

     — Некромант… — задумчиво повторил Майкл, прокручивая в голове с помощью окклюменции воспоминание о кровожадно ухмыляющейся ведьме. — Это меняет дело. Но что тогда? Мы поддержим Блэка? Я не очень горю желанием прислуживать какому-то выскочке…

     — Рад, что твои юношеские увлечения остались в прошлом, — хмыкнул старик, тяжело посмотрев на непроизвольно потеревшего предплечье сына. — Впрочем, прислуживать кому-то тебя никто и не просит. Больше нет. Я сумею договориться с Блэком. Несмотря ни на что, ему до сих пор нужна наша поддержка в одном деле. И мне есть, что ему предложить. Пока что мы примем его сторону. Ну а после… посмотрим. Ситуация может поменяться в любой момент.

     — А что с Гринграссом? — поняв мысль отца, уже спокойнее уточнил Эйвери-младший. — Мы действительно пойдем в конфронтацию? Я не думаю, что это будет хорошо для наших дел.

     — С Гринграссом я тоже сам разберусь, — поморщился седовласый лорд. — Хотя, надо отдать должное Блэку, или скорее Малфою, – сработали они качественно, но не думаю, что Гринграсс всерьез начнет открытое противостояние. Фоссета уже списали со счетов, и, как я думаю, никто не будет возражать, если мы заберём и оставшееся. Раз уж мы стали союзниками – пускай Блэк и постарается отработать его поддержку.

     ***

     — Если честно, я до сих пор не верю, что получилось! — Малфой, пребывая в крайне возбужденном состоянии, налил себе в стакан ещё виски. Уже в третий раз. — Ты либо безумец, либо гений, Блэк.

     — Это две крайности одной и той же сущности… — улыбнулся я, поднимая бокал с вином. Слабое, к тому же разведенное – но большего все равно было нельзя. Курс зелий давал результат, но и ранее поврежденные магические каналы не давали забыть о мерзких лекарствах. — Лучше скажи, сколько всего вышло, если вычесть все сопутствующие расходы и долю Грейвза и остальных.

     — Долю? Это скорее у нас доля, — на мгновение скривился блондин, но тут же вернул себе хорошее расположение духа. — Впрочем, мы и так сорвали большой куш – около двух миллионов золотом, чистыми! И еще практически на полмиллиона различного… товара на реализацию. Даже если все пойдет совсем плохо, компанию мы вытянем. Впрочем, мне тут птичка принесла, что Эйвери всё-таки принял решение, и оно в нашу пользу… Как тебе это удалось?! Нет, молчи, я знаю, как. Но почему ты был так уверен, что он не попытается отомстить и делом доказать Гринграссу свою лояльность? У него, в целом, были все шансы. Откровенно говоря – я бы попытался.

     — Не то чтобы ему как-то помешает сделать это в дальнейшем, — поморщился я, вспоминая непростой разговор, который состоялся со старым лордом практически через день после нашего конфликта с американской мафией, в которой он признавал за собой некоторые «ошибки», но и взамен своей поддержки в судебном процессе, а также будущей электоральной кампании, пытался выторговать немало преференций. Впрочем, несмотря на внешнее безразличие и отказ от претензий, доверия к нему было мало. — Главное, что тот пока что не будет нам препятствовать. Ну и вся его компания заодно. А что будет дальше – это дело будущего, до которого еще нужно дожить.

     — Знаешь, с твоими самоубийственными планами, я в этом сомневаюсь, — немного пьяно засмеялся Малфой, откликнувшись на спинку кресла. — Мало тебе было умудриться стравить между собой заместителя начальника американского Аврората и главаря мафиозной группировки, при этом выманив его из своего логова, пользуясь своей кузиной, ее мужем и собой в качестве наживки, затем перебить почти все боевое крыло этих итальяшек практически в одиночку, так ещё и ограбил Андреотти, ограбил производства Эйвери, Гринграсса и Фоссета, при этом стравив их между собой… И всё это практически за один день. И, что самое странное… Это сработало!

     — Не прибедняйся, ты со своими вассалами принял в этом что ни на есть непосредственное участие, — отсалютовал я бокалом. — Без тебя бы ничего не получилось.

     — Да, я такой, — глупо, расслабленно улыбнулся Малфой, вновь щедро плеснув в бокал виски, напомнив мне при этом про ещё одного самовлюбленного блондина. Впрочем, повод для гордости у Люциуса все же был, так как в операции по «задержанию опасного преступного синдиката» ему пришлось вложиться немало, задействуя как старые связи, своих подчиненных, так и тратя неприличное количество золота на артефакты, зелья и людей.

     Противостояние с Андреотти, пускай и с помощью Майкла Грейвза, а также ресурсов американского Аврората, все равно вышло очень и очень дорогим. Впрочем, по договору с Майклом мы разделили доставшиеся трофеи, многократно отбив этим все свои затраты. Вот почему Малфой сейчас и сияет как начищенный галлеон.

     — Кстати, как там Локхарт? — спросил я, действительно только сейчас вспоминая подсаженного на крючок писателя, который был отправлен в Америку, собирать материал для очередного шедевра.

     Правда, на этот раз ему пришлось самому побывать прямо на территории боевых действий. Из-за нехватки людей, наблюдать за ним было откровенно некому, да и на этот раз ему нужно было засветиться и в америкаских изданиях, которые, в отличие от британских, все-таки имели некую свободу и журналистскую этику.

     — А что с ним станется, это же знаменитый борец с темными магами! — вновь рассмеялся Малфой, который тоже был в курсе весьма щекотливой части информации о нашем писателе. — Готовится к награждению где-то в Америке, Грейвз вроде бы выбил для него какую-то медаль, за помощь в задержание Андреотти, так что… Кстати, ты знал, что он популярен даже в Новом свете? Тамошние магессы чуть его на лоскуты не порвали на пресс-конференции!

     — Забавно, но ожидаемо, — усмехнулся я. — Хорошо, что наши «друзья» из Нового света не успели сделать это раньше.

     — Это да… — хохотнул Малфой, чуть взболтав виски движением запястья. — Впрочем, туда ему и дорога. Не совсем понимаю, зачем он тебе, в целом, вообще нужен… Ну да ладно, сейчас меня больше интересует вопрос, что мы будем делать дальше, когда горизонт все-таки прояснился?

     — В целом, то, что и было запланировано раньше, — пожал я плечами. — только с оглядкой на возможное предательство наших «союзников», ну, и практически открытый конфликт с Гринграссом. Ничего нового. Теперь, когда мы знаем примерный список, будет даже проще.

     — Не сказал бы, что проще, — с сомнением протянул Люциус, вздохнув. — Но я тебя понял. Возьму на себя наших общих дорогих друзей, возможно, после твоего перфоманса союзников у нас прибавилось. Воспоминания о вашем противостоянии с Моска, как я слышал, посмотрели уже практически все. Хоть они и довольно сильно подтёрты. Не поделишься полной версией?

     — Пожалуй, воздержусь, — улыбнулся я краешком губ. — Сам знаешь, некоторые секреты лучше держать в секрете.

     — Ну и ладно, — не смутился блондин, после нервотрёпки последних недель с явным удовольствием налегая на спиртное и закуски. — Мне хватило и того, что осталось. Кстати, хочу поздравить тебя с расширением семьи. Я пока что не говорил Цисси, что ее отец вдруг объявился… пусть и в такой форме, но было бы неплохо обрадовать мою жену, ты как считаешь?

     — Да, это можно устроить, — немного подумав, произнес я. У меня не было сомнений в том, что Малфою донесут о странном союзнике, однако как организовать встречу между дочкой и воскресшим отцом – я слабо представлял. Впрочем, раз Малфой сам поднял эту тему, пускай у него голова и болит по этому поводу. — Напиши, когда сочтешь нужным. Я отправлю его к тебе.

     — Отправлю… — протянул Люциус, прищурившись. — Смотрю, воссоединение родственников прошло не так гладко?

     — Да, там были свои… подводные камни, — меня откровенно передёрнуло, стоило вновь вспомнить проклятые Хребты. Даже настроение вновь начало портиться, и уже зная, к чему это приведет, я поспешил закруглить наш разговор. — В общем, пока отдыхай, дальше действуем по плану. У меня ещё есть сегодня одно неотложное дело, так что…

     — До встречи, — уже в пустоту проговорил Люциус и недоуменно пожал плечами, стоило осознать, что в беседке он остался совсем один, не считая домовика. — Да, странный он в последнее время… Одним словом, Блэк.

     ***

     Закончив разговор, я практически мгновенно же переместился в особняк, где сразу последовал в тренировочный зал. Клокотавшее внутри раздражение требовало хоть какого-то выхода... Однако, из-за ранее надорванных энергетических каналов, мощная и энергозатратная магия была под запретом, и я с ходу начал крушить манекены сырой, практически не оформленной магией.

     Все эти заклинания, взмахи волшебной палочкой и прочие ритуальные элементы, призванные облегчить магу нагрузку и сохранить даже малейшие крупицы энергии для получения ожидаемого результата – все было на самом деле не важно. Только воля, намерение и магическая сила, бурлящая по венам.

     Взмах рукой – и манекены сносит с места плотным воздушным ударом. Они кружатся в воздухе, подчиняемые моей волей, которая отрывает от них кусочек за кусочком. Один болванчик вспыхивает, словно факел, другой замерзает и разбивается на мелкие осколки, третий разрывает изнутри сильным взрывом – простейшие действия над беззащитными манекенами просаживают мой магический резерв практически наполовину, но вместе с этим чувствуется некое мрачное удовлетворение. Как будто бы только что полчаса лупил грушу, представляя какого-то ненавистного тебе человека.

     Проблема была в том, что я не представлял ничего. Само действие – разрушение, наполняло сердце чувством удовлетворения от хорошо проделанной работы. Конечно же, если бы там были мои враги…

     «Да какого…» — я опустился на пол, прислонившись к прохладной каменной стене, рассматривая медленно собирающиеся обратно обломки тренировочных снарядов. Если честно, я уже не совсем понимал, что со мной происходит.

     Хотя, нет, я понимал, но это понимание мне совершенно не нравилось. Довольно очевидным было то, что использование темной магии влечет за собой некоторые изменения в характере. Протягиваемые через негативные эмоции заклинания постепенно приучали любого адепта данной ветви магического искусства либо к полному контролю над ними, либо превращали в поехавшего головой маньяка.

     Второе – удел самоучек, которые, не владея даже азами окклюменции, начали постигать темные чары по какому-нибудь случайно доставшемуся гримуару. Первое – удел осторожных и талантливых, или же просто обучаемых под присмотром опытного наставника.

     У меня такой был. Как и у Регулуса, Бэллы, Нарциссы, Меды... Да и у всех отпрысков дома Блэк. Правила безопасности, специальные упражнения, контроль над эмоциями, основы окклюменции – все это, ещё в игровой форме, преподавалось каждому с детства. Дальше – учеба в Аврорате, Поллукс, который, несмотря на ехидные комментарии, был отличным учителем, досконально разбирая все нюансы использования того или иного заклятия.

     Единственное, чего он не знал – так это силы родового заклинания, передававшегося по главной линии семьи от отца к сыну на протяжении уже многих и многих поколений. И, похоже, что об этой силе до конца не знал никто.

     Почему использование этого заклинания вызывает такие быстрые изменения в характере?

     Каким образом магическая и жизненная сила убитых отчасти переходит мне? Куда девается остальная? Почему заклинание действует как самостоятельная сущность? Причем такая, которая, по всей видимости, боится патронусов… Как я ей вообще управляю? Чем больше я узнавал про это древнее заклинание, тем больше становилось вопросов.

     И самый первый из них, тот, над которым я ломал голову по сей день: какого дьявола произошло на той поляне? Эти темные отростки явно двигались не по моей воле, сцепившись между собой в драке за еду. Но магия в заклинании не может иметь собственной воли. Это лишь энергия, которая выполняет заложенный в нее посыл. С помощью магии можно призвать элементалей, лоа, демонов, светлого защитника-патронуса, тотемное животное, воскресить труп, вернув в него отпечаток души, или создать его подобие искусственно, как в големе.

     К тому же, сами виды энергии различаются по своему действию на окружающую среду – магия жизни стремится создать или изменить живые организмы. Например, напитай ей вялый росток – и получишь стройное дерево. Влей её в живой организм – и он в лучшем случае получит приток сил, в худшем – начнет неконтролируемо мутировать. Стихийная магия управляет отдельными проявлениями стихии, магия смерти позволяет изменять мертвое или умерщвлять живое, что было логично. Магия тьмы, как и магия света в этом плане более универсальна...

     Чуть меньше чем нейтральная магическая энергия, которой пользуется подавляющее большинство магов, конечно. Но само заклинание не может иметь собственной воли, эмоций, чувств. Исключением может являться только Адское пламя… хотя и даже оно — лишь призванная неведомо откуда частичка вечно голодного огня, которое за свою схожесть названо Адским, и контролирует его сам маг, посредством прочных пут заклятия.

     «А что тогда призываю я?» — снова и снова прокручивал в голове прошедшую битву, события в Антарктиде, разговор у Малфоя, а также – ощущения, которые я испытал после того, как чей-то Патронус как будто вышиб из моего тела дементора, вместе с наполовину усвоенной магией. — «И что если…»

     — Expecto Partonum, — вспомнив все свои самые счастливые моменты, еще из прошлой жизни, попытался я призвать духа защитника. Но вместо призванного зверя, из палочки… не вышло ничего, ни искорки, ни серебристой дымки, ни вспышки.

     — Expecto Patronum! — нахмурившись, попытался я подобрать нужное ощущение. На самом деле, для этого заклинания, как и для любых светлых чар, больше нужен был определенный настрой и испытываемые эмоции, чем сами воспоминания. Такая же ситуация, впрочем, была и с темной магией. Без четкого намерения убить Аваду ты не создашь. Именно эмоциональный настрой разделял множество рядовых, в общем-то, заклинаний на «темные» и «светлые» стороны. При этом, к самой магии тьмы или света множество из них относились постольку-поскольку. Впрочем, патронус как раз к магии света все же отношение имел …

     — Expecto Patronum! — уже в третий раз попытался призвать я духа-защитника, но вместо него вместе с волной жжения в руке, из конца палочки на секунду сверкнул тусклый огонек и тут же погас.

     — Мордред, — под нос ругнулся я, вновь привалившись к стенке. Необходимо еще было провести несколько ритуалов, но уже сейчас становилось ясно, что использование магии тьмы в таком количестве, какое использовал я, привело к тому, что ранее нейтральный по своей сути магический источник, начал стремительно окрашиваться в черный цвет. Меня это не слишком устраивало.

      Вера в возмездие, карму, справедливость, адский котел – это лишь ублажение собственной наивной надежды на то, что кто-то сделает за тебя всю работу. Либо бессмысленное ожидание вознаграждения за совершенные «хорошие» поступки. Просто иногда случается как дерьмо, так и что-то хорошее, а городить под это целую систему из неверных причинно-следственных цепочек – удел глупцов!

      — Дед, я всё понимаю, но что мне по итогу делать со всей этой херней?

      (C) Вечерние разговоры.

     ***

     Месяц пролетел, как будто его и не было. Мне все больше начинало казаться, что я попал в какой-то бесконечный круг из разговоров, встреч, указаний, решения спорных ситуаций, распределения денежных потоков, ещё раз бесед, попыток склонить на свою сторону больше людей, тренировок, зелий, и снова разговоров, союзов и лжи.

      Всего месяц потребовался мне, чтобы начать даже немного понимать Волдеморта, с его рабскими метками, внутренним и внешним кругом, а также профилактическими Круциатусами по неудачливым исполнителям. Когда тебе нужно сделать всё и сразу, а в подчинении уже не только старый домовик или парочка людей – а целая организация, плавно переходящая от мелкого криминала к высокой политике, любая ошибка может привести к самой настоящей катастрофе.

     И когда какой-то человек, который даже может быть лордом древнего рода, начинает творить какую-то дичь – очень не хватает живительного «круцио». Хотя бы на пару секунд, чтобы стереть самодовольную улыбку с лица того, кто за твой счет решил решить собственные проблемы, пользуясь союзническими отношениями...

      Да, я сейчас говорю именно о мордредовом лорде Эйвери, который, пользуясь тем, что официально вместе со своими сторонниками поддержал Крауча, начал давить Фоссета, вытесняя его из бизнеса всеми способами. Начиная от переманивания его клиентуры, заканчивая рейдерскими захватами производств, срывов поставок, ну и прочими неприятностями, которые били, на самом деле, не только по кошельку старика, но и по всей партии Гринграсса тоже.

      Да, разумеется, на словах и в публичном поле лорд Фоссет был больше персоной нон грата. Но вот неофициально – деньги на кампанию Амелии всё также исправно платил, пусть и в несколько меньшем объеме. Так что удар по его бизнесу был очень неприятен для Гринграсса. Как и более репутационный ущерб, который он получил из-за неспособности защитить собственные объекты. Однако неотвеченной наша акция не осталась, при этом глава нейтралов безошибочно выбрал своей целью именно меня.

      Конечно, подстава была организована со всеми мерами безопасности, и в целом отряд под руководством Галанте оставил только трупы американской мафии, а все ниточки указывали к Эйвери. Но, я думаю, Гринграсс все-таки понял в чем дело, не первый год он стоял у руля. Ну, или Эйвери предоставил какие-то доказательства своей непричастности. В любом случае, конфликт между ними мне нужен был только в начале, чтобы не позволить переключить свое внимание на меня. Сейчас же, после того, как Крауча успешно выдвинули на пост кандидата в Министры – это особой роли не играло.

      Я уж не знаю, что послужило причиной. Может быть, показательная расправа над мафиозным кланом, может быть непредсказуемость. Может быть – специально засвеченное участие Кассиопеи, которую старые лорды, да и просто люди, интересующиеся историей, хорошо знали. Может быть и вообще всё вместе, но Гринграсс так и не объявил полноценную войну. Хотя, я справедливо полагал, на это у него были все ресурсы, раз уж Дамблдор ему покровительствует.

      Вместо этого начались долгие недели действительно настоящей политики. Всё, как и должно быть — предвыборные обещания, общение с электоратом, законопроекты, благотворительность, громкие заголовки снаружи; бесконечные встречи, лесть, шантаж, подкуп, заказные статьи, и снова разговоры и ложь, немного подслащенная правдой, изнутри всей этой машины.

     Конечно, помимо всего прочего, ещё и противостояние Эйвери с Фоссетом, в которое были втянуты и мы с Малфоем, и Гринграсс с союзниками. Оно не проходило столь масштабно, как могло бы, и даже не доходило до новостных сводок. Но на точечные уколы и взаимоотношения в полукриминальной среде уходило большое количество ресурсов, в том числе и людских. И деваться было некуда.

     Раз уж я изменил условия нашей сделки, ну и, пусть и номинально, но стал главой новообразованного союза, мне пришлось помогать старому лорду зарабатывать деньги, прикрывая того, насколько это возможно. Меня, конечно, несколько успокаивало, что эти деньги не достанутся Гринграссу, но сама ситуация раздражала.

     Настолько, что добавленные в расписание тренировок сеансы окклюменции, медитации, а также практику в трудно дающейся мне светлой магии пришлось увеличить вдвое. После разговоров с Поллуксом я практически полностью отказался от использующих негативные эмоции заклинаний и усиленно пытался привести свой источник в состояние равновесия, даже частично отказавшись от силы родового алтаря.

     Впрочем, даже без его поддержки, благодаря усиленным тренировкам, моя сила потихоньку росла, вынуждая вновь и вновь осваиваться с контролем над ней. Спарринги с Альбертом и Винсентом, вошедшие в привычку, теперь чаще всего оканчивались моей победой, даже несмотря на ограничение в арсенале используемых чар.

     Хотя, конечно, не без ложки дегтя в бочке мёда, те же тренировочные схватки с набравшейся сил Кассиопеей не давали возгордиться, показывая огромную разницу между пусть и талантливыми, но обычными магами, и чудовищной силой и искусством прошедшего грань смерти некроманта.

     Бабуля была сильна, по моим собственным прикидкам она приближалась к уровню Дамблдора, несмотря на то, что была весьма ограничена, способная использовать только магию смерти. После наших схваток, пускай и не в полную силу, подвал Альфард-хауса приходилось чуть ли не отстраивать заново. По крайней мере, до тех пор, пока Поллукс, которому это порядком надоело, не укрепил его своими собственными наработками.

     К слову, Кассиопея вместе с Сигнусом, после проведенного ритуала, переехали именно в наш перевалочный пункт – особняк Альфарда. Сын Поллукса часто гостил у Малфоев, общаясь с тепло принявшей его Нарциссой, а ещё возился с Драко, для которого он был просто вернувшимся из дальней экспедиции дедушкой, а не высшим вампиром.

     Надо сказать, Малфой, узнавший часть истории, был от этого совсем не в восторге. Но я мстительно отмахивался от настойчивых намеков последнего на то, чтобы куда-то деть нового родственничка. Сам предложил – пускай сам и разбирается. Мне и с Кассиопеей хватало проблем. И дело даже не в том, что она чудовищно изворачивала все полученные приказы, которые не касались убийств, а в её сокрытии.

     Уж не знаю, как Поллукс уговорил правителя небольшой магической коммуны в Африке за помощь с их проблемами переправить лича через континент. Даже могу предположить, что для них немертвый маг – это не такая уж редкость, учитывая некоторые официально запрещенные во всем магическом мире ритуалы вудуизма... Но вот в самой Британии, здесь на каждом шагу, как оказалось, стояли обнаруживающие нежить артефакты.

     И если вампиры, как и оборотни, вполне себе могли даже появиться в Косом переулке, пускай и на свой страх и риск, то вот ещё не упокоенный лич произвел бы не меньше фурора, чем решивший прогуляться по Министерству Волдеморт. А может быть даже и больше.

     Так что в срочном порядке пришлось тратить колоссальные суммы на проведение ритуала «Фиделиус» для всего особняка. Пускай она и не могла теперь причинить мне вред, но нахождение в семейном доме с таким гостем — не предполагает и капли спокойствия, которое мне было необходимо. А ещё крестражи. В начале, когда я думал, что мне делать с осколками души Реддла, у меня мелькнула мысль отдать их на изучение опытному некроманту, накоротке общающейся с магией смерти, но…

     ***

     — Ты сошел с ума?! — красный от еле сдерживаемый эмоций Поллукс аж затрясся после моего короткого рассказа. — Уничтожь их!

     — Я тебе уже объяснял, что у Волдеморта было намного больше, чем два крестража, и если о нахождении ещё двух я догадываюсь, то остальные для меня загадка, — поморщившись, повторил я свои доводы. Впрочем, о своем главном аргументе, – о шраме Гарри, – ему не говорил. Просто не знал, как старик отреагирует. Пока я не найду решение, это попросту опасно, а подвергать крестника ещё большей опасности в мои планы совершенно не входило.

     — Пускай так… — на секунду задумался дед, однако почти сразу вернулся к первоначальному настрою. — Но отдавать крестражи личу?! Ты вообще представляешь, что она может с ними сделать?!

      — Послушай, дед, я понимаю, что для тебя это сложная тема. Но мне казалось, что вы с сестрой нашли общий язык, и…

     — Она. Не. Моя. Сестра, — тыча в меня пальцем на каждом слове, гневно прошипел Поллукс. — Это всего лишь до одури злобная тварь, которая ей прикидывается!

     — Мне кажется, что ты преувеличиваешь, — с сомнением покачал я головой. — Мне она показалась довольно разумной. Не считая кровожадности, конечно. После клятв на алтаре, возможно, даже будет более лояльна… Что?

     Мою речь прервал смех старика.

     — Да то, что не обманывайся ее внешним видом, памятью и интеллектом. Это уже не моя сестра, Сириус. И ничто это не изменит. Ничто, понимаешь? — взглянул мне в глаза старый маг, становясь серьезным. — Теперь это уже другая, измененная смертью сущность, которая, да, обладает всеми силами и знаниями моей сестры. Остатками её характера, силой воли.

     Но будь готов к тому, что, когда и эти остатки исчезнут, растворившись в круговороте холода, голода и ненависти... Она готова была бы вцепиться тебе в глотку при первом же удобном моменте, если бы не клятва на алтаре. Впрочем, даже это не гарантирует тебе полной безопасности…

     — И что тогда с ней делать? — проникшись горькими словами Поллукса, которому явно с трудом далось это откровение, я нахмурился. — Убить самому, невзирая на последствия? Послать на самоубийство?

     — Я не знаю, Сириус, — Поллукс отвернулся, не то действительно очень занятый восстановлением манекенов, разрушенных за время тренировки, не то просто делая вид, что был очень заинтересован в этом. — Единственное, что я знаю точно – так это то, что тебе нужно максимально четко формулировать приказы. И доверять ей крестражи – возможно, самое глупое, что только можно сделать. Знаешь сказку про джинна в бутылке? А её финал? Так вот, Кассиопея – намного хуже.

     — Знаю, знаю, — проворчал я. — И буду осторожен. Но тогда что прикажешь делать с крестражами?

     — Да мне почем знать?! — удивился Поллукс, резко махнув рукой, из-за чего один болванчик отлетел в стену. — Это, как и ритуал становления личем, настолько отвратная, запретная и противоестественная магия, что у меня как-то не было желания в ней разбираться. Мое мнение ты слышал, уничтожь их и дело с концом. Желательно – адским пламенем.

     — Если бы все было так просто… — пробормотал я, понимая, что просто с этим делом точно не будет, несмотря на все мои знания. У меня была библиотека Блэков, знания будущего и связи, у Волдеморта было сорок лет на изучение самой разнообразной дряни, которую он только мог найти в закромах старых родов или той же Африке.

     ***

     В целом, проблем с Кассиопеей хватало. Чтобы хоть как-то занять немертвую ведьму, я поручил ей найти способ снятия метки Волдеморта, отдав в качестве подопытного Барти-младшего, который до этого момента так и хранился под чарами стазиса. Меня всерьёз беспокоило то, что, в случае возвращения Лорда, тот просто отберет у меня половину магов, которых я уже привык считать своими. Лишаться собственной маленькой армии совершенно не хотелось.

     Перед этим, правда, по совету Поллукса я обратился к гоблинам, для создания наиболее полной формулировки приказа, которая заняла целый свиток. Забавно было наблюдать меняющееся по мере чтения выражение лица Кассиопеи, от предвкушающего до, откровенно говоря, унылого.

     Но она обещала что-то придумать, так как клятва Сигнуса имела схожие корни, и общее представление о подобных практиках у бабули было. Пускай думает, может быть, хоть из этого что-то получится. По крайней мере, не будет доставать меня просьбами «разобраться» со врагами рода.

     От Сигнуса в этом отношении было меньше всего проблем. Действовать и убивать он не рвался, искренне наслаждаясь временем, проведенным с внуком и дочерью. Даже кровь предпочитал животного происхождения, хотя к его услугам были куча добровольцев из компании подобранных мною оборотней. Платил я хорошо, и ребята, под мягким управлением Люпина, уже начали отрабатывать затраченные мной на организацию деньги.

     Но, возвращаясь к Сигнусу, кажется, не совсем добровольное превращение в вампира, а, может быть, и диета из пингвинов-мутантов, которыми тот питался до нашего прихода, сделала из него некоторого «вегетарианца от клыкастой братии». Через домовиков тот предпочитал заказывать драконью кровь, щедро смешивая её с многолетним бурбоном. Вкусами Сигнус явно пошел в своего отца (я не про кровь, конечно, про не совсем традиционный для Англии напиток).

      Впрочем, мне ещё предстояло как-то представить его до сих пор находящейся в затянувшемся втором медовом месяце Меде. Которая и знать не знала ни о собственной роли, ни о вернувшемся с того света отце.

     Не сообщал я ей по одной простой причине. Именно сейчас их безопасность обеспечивалась как телохранителями, так и сильно взобравшимся по карьерной лестнице Майклом Грейвзом, а учитывая всех моих недоброжелателей – Америка была лучшим местом для спокойного отдыха моей семьи. Как и Англия – для его.

     Хорошо, что, несмотря на все недостатки Дамблдора, Хогвартс все еще оставался самым безопасным местом для детей любых семей. И юной Нимфадоре Блэк там ничего не угрожало. Особенно на факультете барсуков, где за своих стояли горой. Впрочем, по моей просьбе, за ней и там уже приглядывали пара людей со старших курсов. Но пока что в старом замке было все спокойно, и много внимания этому я не уделял.

     Дамблдор же… Я ожидал от него многого. Каких-то ответных действий, хитрых планов и схем, подстраховываясь на каждом рискованном шагу. Но старик, после отстранения от поста в Визенгамоте, казалось бы, просто отпустил ситуацию, передав своих союзников в руки Гринграсса. Ну а сам просто ограничил свое присутствие в старушке Британии, ну, и сосредоточил силы на поддержке Боунс в Международной Конфедерации, где он до сих пор являлся одним из наиболее влиятельных магов. Надо сказать, это было умно, так что расслабляться никто совершенно не спешил.

     Немного подмоченная репутация в родной стране ничуть не сказывалась на его международном имидже победителя Гриндевальда и одного из самых сильных магов своего времени.

     Так, например, Франция вместе со своими сателлитами* под влиянием Дамблдора, плотно знакомого с семьей Делакур, а также с директрисой Шармбатона, Олимпией Максим, полностью поддерживали Амелию в её претензиях на пост министра. Впрочем, как и Италия. Сдавалось мне, наше недолгое «партнерство» с Джулио Андреотти не прошло незамеченным.

     Германия, в силу «помощи» с международными преступниками в основном склонялась в сторону Крауча. Как и Америка, где наш новый знакомый Майкл был не самым последним человеком, а Крауча удалось ещё и немного примазать к его личной победе, через Локхарта.

     Магический контингент остальных стран – серединка на половинку. Кто-то соблюдал вежливый нейтралитет, кому-то действительно были интересней продвигать свои собственные потребности в разгар предвыборной гонки, кто-то в целом не делал никаких заявлений совершенно, лишь присматриваясь к кандидатам.

     Но, надо понимать, что в целом, даже то деление, что я назвал, было весьма условным, и касалось только официальных заявлений уполномоченных лиц, где они на пресс-конференциях или во время интервью в порядке прочих вопросов отзывались по поводу выборной кампании в Магической Британии в ту или иную сторону. На внутреннюю кампанию это влияло довольно опосредованно. Но даже так, учитывая небольшой перевес в нашу пользу после опросов, любые средства влияния были хороши. И Дамблдор умело пользовался своими.

     К счастью, Крауч на международной арене, благодаря годам работы главой Отдела международного магического сотрудничества, также чувствовал себя весьма свободно в общении с представителями разных стран. И с радостью участвовал в любых публичных мероприятиях, нарабатывая себе политические очки.

     Основой его кампании, как и, впрочем, кампании Амелии, было налаживание международного сотрудничества, в почву которой плотно легла идея Крауча возродить Турнир Трёх Волшебников и расширить его также на другие страны. Надо сказать, эта идея пользовалась успехом, такой шанс блеснуть перед множеством магов со всех стран мира предоставлялся нечасто.

     Малфой же сосредоточился на кампании в родной стране, золото из нашего фонда текло рекой в руки различных организаций, журналистов, чиновников, лордов обеих палат, кое-что доставалось и обычным людям. Всё-таки присоединившиеся к нам древние семьи позволили провести кампанию невиданных масштабов.

     Не было ни дня, чтобы по колдорадио не крутили предвыборные лозунги Крауча, который обещал стабильность, неустанную борьбу с преступностью, увеличение финансирования всего и вся, а также всяческие блага как для магглорожденных так и для чистокровных. Постеры с его колдографиями пестрели в каждом людном месте, а обычные маги частенько захаживали в предвыборные штабы за бесплатным представлением, угощениями и подарками. Последнее удавалось особенно хорошо, маги любили халяву, а если бы у Крауча была борода Дамблдора, он вполне мог посоперничать в популярности с Санта-Клаусом по части раздачи подарков.

     В дополнение к этому, его свадьба с Жаклин, которая всё-таки добилась своего, прошла с таким размахом, с которым посоперничать могла только свадьба Нарциссы и Люциуса. Собственно, ничего удивительно, так как именно они и помогали её организовывать. Я открестился сразу, ссылаясь на жуткую занятость предвыборной гонкой и делами рода, в организации свадеб я понимал слишком мало, а уж тем более если свадьба была магической.

     Вместо этого мы с Винсентом и Леоном Галанте решали проблемы другого рода, обеспечивая безопасность как самого Крауча и всех мероприятий, так и безопасность наших объектов, вничью сводя все попытки Гринграсса отыграться.

     Соперничество шло с попеременным успехом, как в тени, так и на поле Визенгамота. И если в первом случае я мог положиться на Блишвика и Галанте, то в словесных баталиях и постоянном лавировании между кучей интересов, мне уже помочь не мог никто. Кроме, разве что, мисс Струглер.

     Как-то так получилось, что один вечер, проведенный на свадьбе сестры Лианы в качестве исполнения желания девушки, перешел в нечто большее. Мы не афишировали отношения, и сама Лиана, будучи весьма разумной особой, не делала даже намеков на переход их в нечто более официальное… Впрочем, не ограничиваясь одной лишь романтикой, с истинно слизеринской хваткой она добровольно взялась помогать мне с тем, что у меня не особенно хорошо получалось. А именно – с переговорами.

     Кто, если не королева секретов Магической Британии может найти подход к кому угодно? При этом, отделяя романтику от дел, она ни разу не воспользовалась добытой ею информацией… напрямую. Только небольшие советы, как и на что обратить внимание, кто больше предпочитает золото, а кто – помощь в решении собственных проблем. Но именно эти советы помогали найти ключик к тем, кого я уже не надеялся убедить. Удивительная женщина.

     Разумеется, всё было не так просто, как это выглядело на словах, даже с её помощью я все равно не мог добиться решения одного, принципиального для меня вопроса. А именно – значительного перевеса в Визенгамоте, чтобы наконец отобрать права опекунства у Уизли, и вернуть Гарри домой. Здесь даже самые лояльные лорды разводили руками, ссылаясь на разные причины. Впрочем, я знал, что, а, вернее, кто был причиной такого нежелания сотрудничать по вопросу возвращения Гарри обратно.

     С ним вообще было… все сложно. С момента моего путешествия на южный полюс, Гарри так и не захотел пообщаться, с детским упрямством заявив, что будет разговаривать только тогда, когда я выполню обещание. И этот факт сильно омрачал картину вроде бы наладившихся дел. И, хотя Мюриэль каждый раз успокаивала меня, несколько раз показывая собственные воспоминания и её разговоры с маленьким Поттером, где не было никаких причин для волнения, раз за разом показывая мне просто огорченного и обиженного детенка, душу царапало неспокойное предчувствие. Как будто бы я что-то упускал. Но никак не мог вспомнить, что именно.

     Время же шло своим чередом, не желая останавливаться и на миг, спустя долгие недели изматывающей, напряженной, тратящей нервы и силы гонки, наконец настал день выборов.

     * Сателли́т (от лат. satelles, родительный падеж satellitis — сообщник, спутник). Изначально: сателлит — наёмный телохранитель в Древнем Риме, сопровождающий своего хозяина.

      Истинный герой играет во время сражения шахматную партию независимо от её исхода.

      (C) Наполеон Бонапарт

     ***

     Выборы в волшебном мире — это не только самое главное политическое событие, но и общий праздник. День, в который большинство граждан Магической Британии, достигших семнадцати лет, выходят в многочисленные волшебные кварталы, поселения и иные значимые места, чтобы встретиться с друзьями, пообщаться, а также проголосовать за понравившегося кандидата.

     В Косом переулке, казалось, собралось даже больше людей, чем иногда бывало перед Рождеством. Огромные потоки разномастно одетых магов двигались, создавая впечатление огромного, вечно бурлящего моря. Отдать свой голос за нового Министра Магии пришли очень многие волшебники, и этим с радостью пользовались хозяева лавок, баров и прочих заведений развлекательного характера, уже предвкушая огромную прибыль. Именно в этот день можно было воочию узреть и осознать то, что, несмотря на отставание по численности от магглов, колдунов и чародеек было всё ещё очень и очень много.

     Каминная сеть, трансгрессия, порталы, — и другие способы быстрого перемещения, — в обычные дни всё это создавало картину некоторой пустынности улиц, особенно в будние, когда большинство волшебников было занято на работе и попросту не имело возможности оказаться одновременно в нужной локации.

     Но вот в праздники, или на знаковые события, как раз вроде выборов Министра, все те затворники, не особо появляющиеся «на людях», все-таки покидали свои дома, чтобы выразить свою гражданскую позицию.

     Со стороны это выглядело… пестро, ярко и красочно, словно бы на площадях происходила огромная по своей масштабности и вовлечённости реконструкция самых разных эпох, смешанная с собственным волшебным колоритом магов. По ошибке действительно можно было подумать, что свернул не туда и оказался на диковинном фестивале.

     Маги жили долго, гораздо дольше обычных людей, и чем старше становились волшебники, тем сложнее им было отказаться от своих привычек, даже в одежде. Так что троица старичков, одетых в роскошные средневековые платья, в широкополых шляпах с плюмажем вполне органично смотрелись вместе с пожилым мужчиной, одетым в модный колет и штаны-буфы из тканей ярких цветов, щедро украшенных кружевами. На голове у выходца из эпохи Ренессанса красовался парчовый берет, а виски были вымараны сединой, но предположить его точный возраст никто не вызвался бы, волшебнику могло быть как пятьдесят, так и двести пятьдесят.

     Разнообразные мантии, классические костюмы, современные джинсы и даже доспехи (не приходилось сомневаться, что те были выкованы из подлинного железа) — по одеяниям магов можно было проследить моду сразу нескольких поколений. На фоне всего разнообразия нарядов затерялся бы и Дамблдор со своими пестрыми мантиями.

     Впрочем, именно что Дамблдора было легко обнаружить, он стоял рядом с Амелией Боунс и степенно беседовал с ещё одним высоким пожилым магом с роскошной белой бородой и сильным волевым лицом, одетым в просторную, даже на вид тяжелую шерстяную мантию с меховыми вставками. Это был никто иной как Армандо Диппет — предшественник Альбуса на посту директора Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс».

     И, надо сказать, хотя время и не пощадило одного из сильнейших колдунов Магической Британии, но разменявший более чем треть тысячелетия Диппет до сих пор своей фигурой и статью внушал уважение магам, большинство из которых по старой памяти называли его директором. Ни один из волшебников, стоявших рядом с Боунс, что надо сказать, даже не трудился их поправить, а степенно кивали, расшаркивались и продолжали беседу как ни в чем не бывало.

     Видеть его в числе сторонников Амелии было… Неприятно. Хотя предвыборная агитация и была запрещена, а все плакаты и лозунги — убраны, но процедура открытия начала голосования, где кандидаты вместе со своими сторонниками первыми голосовали в специально отведенном зале, тоже влияла на окружающих.

     В группе, поддерживающей Боунс, собралось, на самом деле, много громких имен. Дамблдор, Диппет, Гринграсс, несколько глав департаментов, знатные лорды, часть из которых входили в Список двадцать восьми, бывшие ученики Дамблдора, даже Корнелиус Фадж, несмотря на все свои старания, в последний момент добровольно отказался от своих притязаний, призвав своих немногочисленных сторонников голосовать за Амелию. Что делало её позицию еще более устойчивой.

     Но и среди сторонников Крауча известных лиц тоже хватало. Помимо большинства представителей благородных семейств и второй части Министерских служащих, поделившихся примерно пополам, среди нашей группы можно было заметить Людо Бэгмэна, который с радостью принял предложение присоединиться к кампании, подкрепленное погашением всех его игорных долгов. Гораций Слизнорт с супругой, его приятель Элдред Уорпл, ну, и главная гроза всех темных магов и сердец домохозяек, которая недавно вернулась из Америки с новой книгой — Гилдерой Локхарт, всё так же собирающий восторженные взгляды женской половины собравшихся и недовольные – мужской.

     Сам Гилдерой, что удивительно, не слишком горел желанием участвовать в публичных мероприятиях. После того, как он побывал в Америке и воочию столкнулся с персонажами из своих сюжетов, что-то в нем немного поменялось. Стало меньше самолюбования, что ли. Возможно, что реальность отвесила ему небольшой пинок, и он стал задумываться о том, что на самом деле делал... Не знаю, поговорить с ним по душам мне пока не доводилось, слишком я был занят вообще всем, что хоть как-то отдаленно касалось выборов... Но свою роль, как всегда, он отыгрывал блестяще, улыбаясь и посылая воздушные поцелуи в толпу, заставляя её восторженно ахать.

     На самом деле, конечно же, список был бы куда как бо́льшим, чем сейчас, если называть каждую фамилию обеих фракций, но это было уже не важно. Сейчас я был практически полностью расслаблен, наконец пуская ситуацию на самотек. Один день — и станет ясно, оправдались ли наши усилия, деньги, время, кровь и потраченные нервы, или нет.

     Теперь от меня ничего не зависело, и это было на редкость здорово, если честно, после бесконечной гонки наперегонки со временем было славно просто отпустить контроль и пару часов плыть по течению.

     ***

     Только сейчас, слушая небольшие выступления кандидатов, которые стандартно благодарили всех за поддержку, ну, и ещё обменивались дежурными любезностями, я вдруг понял, в каком напряжении был все это время. В голову даже закралась неприятная мысль: «А нужно ли было мне все это?»

     Я ведь действительно мог просто забрать Гарри, и, ну, отправиться куда-нибудь в ту же Африку, магическая часть которой была чуть ли не больше, чем её маггловская составляющая, и потеряться в ней или затеряться — было проще простого. Мог бы просто остаться в особняке, для уверенности навесив на него Фиделиус, как поступали многие волшебники, уставшие от мирской суеты, или накопившие за свою жизнь множество врагов старички.

     С другой же стороны, проделав весь этот путь, из Азкабана, из простого беглеца, разыскиваемого законом, к лидеру крупнейшей коалиции в Магической Британии, я кристально ясно понимал, что… Нет, не мог. И дело даже не в том, что в случае возрождения Волдеморта велика была вероятность того, что нас всё-таки найдут даже в Африке.

     Не в том, что менять одну тюрьму на другую, более комфортабельную, но все же тюрьму – это мысль, отдающая безумием. Скорее вся причина была в том, что, долгие годы бегая от ответственности как в одной жизни, так и в другой, однако наконец приняв её сейчас, я уже попросту не мог по-другому.

     Когда ты один, ты распоряжаешься только своей судьбой. Любое решение, любой риск – это то, что непосредственно влияет только на тебя. В том мире, который я уже начал понемногу забывать – я не был таким, как сейчас. Друзья, родственники, близкие – они, скорее всего, горевали после моей смерти (ну, мне хотелось бы так думать, знаете ли, всегда приятно знать, что по тебе есть кому скорбить), но в целом, моя смерть ни на что не повлияла.

     Я не был тем элементом, без которого их жизнь качественно изменилась ни в худшую, ни в лучшую сторону, я был простым парнем, одним из тысячи, одним из миллиона, и это было не оскорблением, это было грустным знанием, констатацией факта. Единственный человек, который явно пострадал из-за моего глупого решения — это тот бедолага-водитель, под колеса которому я вылетел.

     Здесь же… Гарри, Меда, Тед, Нимфадора, Винсент, Кричер. Кассиопея, Сигнус, Люпин, Поллукс, да даже Малфой с Краучем и Стамп — их судьбы, на которые я так или иначе оказал влияние, зависели именно от меня, от моих решений. Я просто не мог взять и бросить всё это, сбежав на Амазонку.

     Не говоря уже о судьбах тех, для которых именно я стал тем самым взмахом крыла бабочки, случайным взглядом на незамеченную ранее деталь. Ведь в истории про маленького мальчика, который стал героем, все закончилось так, как должно было закончиться, следуя писательской фантазии и воле. Сейчас же…

     История, рассказанная в книгах, уже изменилась, как и те истории, что в книгах рассказаны не были, и хотелось бы верить, что в лучшую сторону. Но именно от моих поступков зависел конец, наш общий конец, и я собирался сделать все возможное, чтобы он был хоть немного счастливее…

     — Ты какой-то мрачный сегодня, — притянув меня к себе за рукав мантии, прошептала на ухо Лиана, до этого отошедшая поболтать со Слизнортом и его супругой. — Что-то случилось?

     — Нет, — улыбнулся я, выныривая из тяжелых раздумий и тут же утопая в глубоких серо-голубых глазах мисс Струглер. — По крайней мере я этого не допущу.

     ***

     И всё-таки мы победили. Крауч обогнал Амелию на четыре процента, но нам хватило и этого небольшого перевеса, чтобы начать праздновать победу. Пятьдесят два процента избирателей — практически два миллиона граждан Магической Британии дееспособного возраста отдали свои голоса за Барти.

     Черт возьми, как он был рад.

     Улыбающийся и счастливый Крауч — это зрелище настолько же редкое, как и снег в пустыне. Даже у себя на свадьбе, Железный Барти, несомненно любивший супругу, позволил себе лишь намек на легкую улыбку, оставившую секундный след в колдографиях и передовицах газет. Впрочем, даже такая незначительная эмоция меняла его суровое лицо, отбирая лишние годы.

     На пресс-конференции, состоявшейся после подсчета голосов, он, казалось, помолодел лет на двадцать. Малфой, тоже неприлично счастливый после пережитого стресса, даже предложил подлить ему веселящего зелья, чтобы увидеть, превратится ли Крауч в подростка, если рассмеётся. Окружающие, разумеется, план забраковали, но уже сам факт того, что Ледяной Малфой задумал шутить, здорово показывало, как же сильно на нас всех влияла эта предвыборная гонка.

     Но два миллиона магов… Я и не думал, что стараниями Амелии и Барти-старшего эта процедура примет такой масштаб. В целом, из-за понятных причин население Магической Британии поддавалось только примерным подсчётам, и составляло от пяти до семи миллионов магов, магических существ и прочих официально зарегистрированных разумных сущностей, которые, к тому же, имели избирательное право.

     Однако, беря в пример предыдущие выборы, на которых победила Миллисент Багнолд — преемница министра Гарольда Минчума, с уверенным отрывом, набрав семьдесят процентов… За неё проголосовали всего около миллиона граждан. В этих выборах число магов и прочих существ буквально удвоилось, создав прецедент.

     Видимо, противостояние, а также активная информационная кампания с обеих сторон сделали то, что не могли сделать мирная передача поста от Министра к Министру, а именно — вовлечь существенную часть обывателей Магической Британии в процесс выборов. Теперь, задавая себе вопрос, не зря ли мы всё это устроили, не зря ли столько ресурсов потратили, я мог с уверенностью ответить — не зря.

     Даже старички вроде тех что я видел, может, заставшие даже Диппета юнцом, выползли проголосовать из своих берлог. Это действительно ошеломительный результат, подкрепленный действием специального артефакта из Отдела Тайн, который, собственно, и считал все эти голоса, просто во избежание.

     Так что наша победа была чистой, как слеза младенца. После необходимых

     перестановок, наша коалиция практически полностью будет контролировать все ключевые посты в Министерстве. В Визенгамоте, конечно же, ситуация была другая, но больше выжидать не было смысла. Именно сейчас можно было найти подход к тем, кто полностью поддерживал Гринграсса, теперь наверняка ослабленного проигрышем.

     Что же до наших союзов, сложных схем и прошлых обещаний… Я просто спихнул их на Люциуса. Паутина политики – это его стихия, не моя, он варился во всем этом с детства, и мне было гораздо проще отдать всё в его руки, чем пытаться разбираться самому, к славе и креслу Министра я всё равно не стремился. А что касается всего остального... Винсент, поднабрав опыта у кансильери Малфоя, вполне справлялся и сам, успешно удерживая бо́льшую половину Лютного под своим управлением.

     Последним пунктом плана оставалось только выцепить Гарри из-под опеки Уизли, и можно было переходить к поиску остальных крестражей. То дело, которое точно нельзя было доверить остальным, даже несмотря на то, насколько сильно я доверял своим близким. Мысли, как именно это сделать, у меня были, но вновь требовалась помощь Малфоя. И тот, в целом, был не против, правда…

     ***

     — Я так и знал, что ты так сделаешь, — с кислой миной проворчал Люциус, когда мы отошли из шумного зала в одну из комнат, открытых специально для этих целей. Прием у Крауча был, на удивление, вполне себе праздничным и продуманным.

     Впрочем, я подозреваю, что занималась им всё-таки Жаклин, а не сам Барти, следуя тонким и продуманным советам миссис Малфой, явно успевшей несколько заскучать и вцепившейся в возможность организовать прием с недюжей силой. Крауч-старший же в целом никого не любил пускать в свой дом, если это не было крайней необходимостью. Но сейчас он праздновал победу, и, видимо, несколько снизил планку дозволенного.

     — Но хорошо, да, я возьмусь за улаживание всех дел. С Барти мы в целом сработались…

     — Ну и чудно, — проговорил я, пряча довольную улыбку. Не думал, что

     уговорить Малфоя будет настолько просто. С другой стороны, тот всегда был

     несколько тщеславен, и возможность занять пост эдакого «серого кардинала», будучи у всех на виду, ему явно польстила.

     — Но мне все равно потребуется твоя помощь в некоторых моментах, — тут же

     торопливо произнес Люциус, чуть махнув рукой. — Например, с Эйвери желательно разобраться уже сейчас. Я говорил с Гринграссом, он готов пойти на некоторые уступки… и нет, не по твоему вопросу, но Фоссета нужно оставить в покое.

     — Так, может быть, наоборот, помочь Эйвери? — недовольно ответил я, услышав Малфоя, сжав в пальцах ножку бокала. Мордредов Гринграсс, даже проиграв, не желал отдавать мне крестника. — Или взяться за других нейтралов, если это поможет ему передумать!

     — Не думаю, — с сомнением покачал головой блондин, вздохнув. — По поводу Поттера они до сих пор удивительно единодушны. Как я понимаю, это один из гарантов союза между людьми Альбуса и нейтралами. Возможно, Дамблдор еще пообещал что-то лично Гринграссу, тут не уверен, — Люциус пожал плечами, немного привалившись к стене. — В остальном они готовы договариваться. Если же мы начнем новое противостояние, то… сам понимаешь. Деньги любят тишину, и такая война вредит не только им.

     — Да все я понимаю, — выдохнул я, восстанавливая ментальные щиты, бушевать посреди празднества мне не улыбалось. — Делай как будет лучше, доверюсь тебе. Что же до Эйвери, я с ним поговорю… После суда.

     — Я слышал, что твой адвокат всё же продавил апелляцию, несмотря на все препятствия, — пригубил шампанского Люциус. — Как тебе это удалось? В смысле, пройти Гринграсса.

     — Не то чтобы это заслуга адвоката… — поморщился я, вспоминая письмо Лавгуда, в котором он попросил о встрече в кафе.

     ***

     Это произошло на следующий день после объявления результатов, то есть вчера. Утро начиналось как нельзя лучше – «легкий» английский завтрак, приготовленный Кричером, тренировки и курс зелий, уже даже не казавшихся такими противными. К тому же Андромеда и Тед уже собирались обратно, из своего отпуска, и старому дому недолго ещё было оставаться пустынным, даже старик Кричер был весьма доволен таким обстоятельством.

     За завтраком я обычно разбирал почту, так что сразу увидел написанное неразборчивым почерком Ксенофилиуса письмо с просьбой о встрече. Никаких намеков, о чем пойдет беседа, в записке не содержалось, но я всё же понадеялся, что Ксенофилиус, а точнее – его жена, решилась наконец присоединиться к нашему альянсу. За прошедшее время я зарекомендовал себя только как меценат и, в целом, человек, поддерживающий реноме джентльмена. Возможно, это побудило их изменить свое решение?

     К сожалению, я всё же ошибался.

     ***

     — Здравствуй, Ксенофилиус, — протянул ладонь для рукопожатия знакомому магу. Он сидел на том же месте в кафе Фортескью, где мы встретились в прошлый раз. Вид его был, как всегда, отстраненным, отсутствие присутствия, но в этот раз словно бы даже больше обычного, но описать, в чём именно это выражалось, я затруднялся. Тем не менее, Ксено был один, и вдруг я наконец понял, что послужило поводом для нашей встречи.

     — Знаете, лорд Блэк, — поднял он отсутствующий взгляд, проигнорировав мою зависшую в воздухе руку. — Жизнь иногда преподносит нам знаки, которые говорят о нашей судьбе. Эти знаки – словно указатели на перекрестках дороги времени. Нужно просто их правильно прочесть… Почти всегда они предстают в нелепой форме, в виде звуков, ощущений, забытых вещей, неожиданных встреч, случайных слов. Но иногда – этот указатель настолько огромен и чёток, что разум отказывается поверить в то, что кажется довольно очевидным, если подумать несколько шире…

     — Что-то случилось? — воспользовавшись небольшой паузой, хмуро спросил его напрямую, желая, и в то же время подсознательно не тяготея слышать ответ.

     — Вы и сами прекрасно знаете, Лорд Блэк, — грустно улыбнулся мужчина. —

     Ведь именно вы стали тем указателем, в слова которого было сложно поверить…

     Слов не собралось на кончике языка, и я только выдохнул бессильное:

     — Не говорите мне…

     — Все случилось так, как вы и сказали, — Ксено отвернулся, поджав тонкие губы, лицо его потемнело, словно небо, вот-вот разразящееся грозой. — Пандора грезила своими исследованиями, буквально жила ими. И от вашего предупреждения она отмахнулась так же, как и от всего того, что мешало ей в своей работе. Поймите, эти слова были для неё нелепы…

     Но я все же прислушался к ним и старался контролировать всё, что может помешать моей жене и привести к озвученному вами итогу. Но вчера… Я просто не смог быть рядом, мое присутствие требовалось для того, чтобы помочь… Как же глупо это звучит сейчас. Политика, выборы, Гринграсс – это все было настолько неважно, как неважно и сейчас, однако лишь теперь я вижу это.

     Он ненадолго замолчал, уставившись в окно, а я просто терпеливо ждал продолжения рассказа, зная его итог. Это было всё равно что перечитывать книгу или пересматривать фильм, зная до последней запятой или смены кадров, где и когда наступит печальный конец. История всё равно раскрывается тебе по-новому, не так, как когда ты погружался в неё впервые, в попытке как можно быстрее узнать поворот сюжета.

     — Когда мы оборудовали лабораторию, я снабдил её всем, чем только мог, ради безопасности Пандоры. В нее не мог проникнуть никто, кроме меня и моей жены. Но Луна… Она так похожа на маму, — лицо Ксенофилиуса осветилось вдруг, когда он начал рассказывать про дочь. — Желание докопаться до истины, любознательность. Презрение к преградам. Пандора просто не могла не показать ей свои исследования. Я мог бы догадаться… Но вот, когда я должен был быть рядом, меня там не оказалось. Бедная Луна… Она даже ещё не понимает, что сделала. Её воспоминания будто стерлись, я сказал ей, что мама заболела и сейчас в больнице…

     — Так Пандора в Мунго?! — только и выдохнул я, чувствуя, как вдруг наполнились кислородом лёгкие. — Это же хорошо! Простите, я не имею в виду… В моих видениях она должна была умереть.

     — Есть вещи, которые намного хуже, чем смерть, — неожиданно тяжело сказал

     Лавгуд, вынуждая осечься. — Вы знаете, что Пандора дружила с Алисой Лонгботтом?

     — Нет, не знал, — качнув головой, задумался я, вспоминая редкие разговоры с Фрэнком и Алисой, уже с трудом всплывающие в памяти. Впрочем, в последние годы перед падением Волдеморта у нас была практически одна тема для бесед, да и общался я, разумеется, больше с Фрэнком, чем его женой. Та небезосновательно считала меня повесой и человеком легкомысленным, да и проводила время больше в компании Лили, я в основном был с Джеймсом, Римусом и… — А они были подругами?

     — Да, были, ещё со школы. Когтерван – это место, где собираются одиночки, но если ты обретаешь там друга, то обретаешь его на всю жизнь, — ещё раз немного туманно улыбнулся Лавгуд, явно вспоминая что-то, к чему мне хода не было. — Алиса часто заглядывала к нам, помогала Пандоре с экспериментами. И когда с ними случилось… то, что случилось… Пандора захотела помочь. Придумать, как вывести их из того состояния.

     — Пандора занималась менталистикой? — удивленно вскинулся я, не забыв после этих слов проверить чары конфиденциальности. Надо сказать, что мысли, как помочь бывшим друзьям, посещали и мою голову, однако разум – сложная штука. Тем более – разум безумца. Нанятый Августой за огромные деньги немецкий магистр в ментальной магии еле выбрался из лабиринта их мыслей, констатировав, что скорее всего никто не сможет помочь несчастным, посоветовав окончить их бессмысленные страдания.

     — Нет, разумеется нет, — ответил Лавгуд, чуть хмурясь. — Пандора скорее… исследовала первопричину этой трагедии.

     — Она исследовала Круциатрус? — спросил я, немного шокированный услышанным. Мало того, что это было незаконным, так и еще очень и очень опасным делом. И то, что Пандора изучала первое непростительное, было как минимум неожиданно.

     — Да, — просто кивнул Ксенофилиус, словно бы не признавался в том, что тянуло на несколько лет Азкабана. — Она пыталась понять, как именно это заклинание влияет на память, но в процессе выяснила, что оно скорее влияет на душу, и тут же начала попытки разработать контрзаклятие, чтобы повернуть эти изменения вспять. Но, на самом деле, это уже не важно. Как можно понять, эксперимент прошел неудачно, и теперь моя жена лежит в Мунго, рядом с теми, кому так старалась помочь.

     — Ясно… — я не знал, что и сказать. Вряд ли ему сейчас помогут слова соболезнования. Не говоря уже о фразе «я же предупреждал». Мордред… Мне было действительно жаль эту яркую женщину. Она не заслужила это. Луна не заслужила это. Действительно, пожалуй, есть участи гораздо хуже смерти.

     Мы немного помолчали. Я размышлял о том, как я мог еще повлиять на эту ситуацию. И выходило, что никак. Печально это признавать, но Пандора в конечном итоге бы провела свой эксперимент, событие находилось просто вне поля моего влияния. Даже если бы я похитил её и связал, это не принесло бы ровным счетом никакого результата, кроме возможных проблем. Она все равно сделала бы это. По крайней мере, постаралась…

     И, надо сказать, что я поступил бы на её месте точно так же. Разве что постарался бы обезопасить себя как можно большими страховками. Впрочем, Ксенофилиус сам сделал это, только все приготовления мало повлияли на общий итог, и даже я, несмотря на все рассуждения о собственном «эффекте бабочки», оказался не в силах сдвинуть с рельс разогнавшийся поезд событий.

     — Послушайте, лорд Блэк… Сириус, — наконец, словно бы собравшись с силами, вымолвил Ксенофилиус, не решаясь посмотреть мне в глаза. — Я знаю, что прошу вас о многом. Вы уже сделали для моей семьи больше, чем должны были. Но все же, прошу…

     — Всё, что в моих силах, — ответил я, серьезно кивнув явно убитому горем мужчине. — Если вам нужна политическая, материальная или прочая поддержка – только скажите. Я не желаю, чтобы кто-то повторил судьбу Лонгботтомов. Возможно, стоит поискать других менталистов, наверняка этот случай – другой, не как с Фрэнком и Алисой, я могу…

     — Мне нужен некромант, — решившись, тихим, но твердым голосом перебил меня Лавгуд, а я тут же начал навешивать на нас все чары приватности, какие только знал, тихо чертыхаясь под нос в перерывах между формулами заклинаний, в то время как Ксено, поблескивая явным и открытым безумием в глазах, продолжал свою речь. — Понимаешь, я всю ночь повторял все шаги, которые должна была сделать Пандора. Поднял все записи. Меня нельзя назвать настолько же гениальным, как её, но я точно уверен в том, что состояние Пандоры, как и Логботтомов — это результат повреждение Оумоса или Френеса, пятого и шестых начал нашей души. Возможно, даже их обоих вместе взятых….

     — Постой, погоди секунду… — я пытался понять логику мыслей Ксенофилиуса, который начал оперировать теми терминами, что я знал достаточно слабо. Но вместе с тем даже я понимал, что подпускать Кассиопею к жене Лавгуда – это плохая затея. — Я понял, что по вашему мнению, долгое использование Круцио как-то влияет на душу. Но при чём здесь некромант? Наверняка есть если не менталисты, то маги душ, обратиться к которым гораздо менее затратно и сложно, чем к практикующим некромагию. И при чем здесь я?

     — Не нужно меня обманывать, лорд Блэк. Даже до Гринграсса донеслись сведения о том, что Кассиопея Блэк, один из самых могущественных некромантов своего времени, вернулась в магическую Британию и выступает на вашей стороне, — тяжело посмотрел на меня Ксенофилиус, взгляд его был чёток и ясен на мгновение. — Что же до магии душ… Я повидал практически весь мир. Был во всех уголках света, в том числе – в Африке и Шумере. Единственные, кто помимо некромантов работают с магией душ — это вудуисты, ну, и демонопоклонники. И, надо понимать, что я ни за что не доверю свою жену ни одним, ни вторым, особенно пока она находится в таком состоянии. Некромантия же… Магия – это, в первую очередь, орудие в руках мага. Хоть темная, хоть светлая, хоть в розовую полоску, — он дёрнул уголком губ, словно бы короткая, желчная шутка должна была смягчить тему разговора. — Орудие, которым можно вернуть мою жену обратно… В данном случае, я не разделяю предрассудков по поводу запретности и опасности этой ветви магии…

     — А стоило бы, — всё же прервал я речь явно убитого горем мужа, резко махнув ладонью. — Ты не понимаешь, о чем ты просишь. Я готов помочь всем чем угодно. Мы можем поискать специалистов в этой области магии или другой, я могу выделить людей, деньги, время. Но лечить Пандору с помощью некромантии – все равно что тушить огонь бензином! В этом случае я, к сожалению, вынужден вам отказать.

     — Послушайте, лорд Блэк, — Ксенофилиус уже практически умолял меня, я видел это в его лице, я слышал это в его голосе, я чувствовал, как ломается его душа. — Я сам готов отдать все. Слышите, всё, что у меня есть, чтобы вернуть Пандору. Моя поддержка, связи – всё это ваше. Да Мерлин, я готов сам лечь на жертвенный алтарь, если это поможет её вернуть. Вы должны понять, каково это, прошу…

     — Ксенофилиус, — я пытался остаться твердым, наблюдая за буквально физической мукой Лавгуда и понимая, что может сделать лич с его женой, даже находясь под клятвами. — Я прошу вас, давайте забудем этот разговор. Сейчас, пока рана свежа, вы просите то, о чем в дальнейшем сами будете жалеть. Я не могу вас винить, я сам бы поступил на вашем месте так же, хватаясь за любую возможность вернуть любимую. Но это вам не поможет. Давайте поговорим с вами несколько позже, и попробуем поискать другие варианты, хорошо?

     Я начал подниматься из-за стола, стремясь закончить окончательно переставший казаться уютным и маломальски нормальным разговор.

     — А я вот виню…

     — Что? — обернулся я к Лавгуду, услышав его тихий голос.

     — Вы сказали, что не можете меня винить, — продолжил негромко маг, всё так же глядя куда-то перед собой. — Но я виню. Себя, за то, что меня не было рядом, Пандору, за то, что она внесла Луну в пропуск барьера лаборатории. Луну – за то, что она оказалась там. Судьбу, которая позволила этому случиться. Эту тварь, Лестрейндж, которая запытала до безумства Фрэнка и Алису, для которых Пандора искала лекарства. Волдеморта, который начал все это, просто чтобы удовлетворить свои амбиции. И, конечно же, я виню вас — что не нашли нужных слов, не были достаточно тверды, чтобы уговорить нас послушать. Не должен винить, но виню.

     — Я предпочел бы завершить на этом наш разговор, Ксенофилиус, — ещё больше помрачнел я, услышав такие нелепые обвинения. — Я вас понимаю, всем сердцем. Но помочь не могу. Мы встретимся с вами после суда, и попробуем вместе поискать другой, более безопасный путь. Даю вам слово, что…

     — Вы говорите про заседание, на котором собираетесь оспорить решение о передаче опеки над малышом Гарри? — перебил меня Лавгуд, уперев взгляд во всё так же полную чашку кофе, никто из нас не притронулся к напиткам. — А что, если результат, который вы ожидаете, будет далеко не в вашу пользу?

     — Мне не нужен ваш голос, чтобы забрать Гарри, Ксенофилиус, — мягко проговорил я, укрепляя трещащие по швам окклюментные щиты.

     — Да, я знаю, — какой-то отчаянной улыбкой ухмыльнулся Лавгуд, наконец встретив мой взгляд. И он мне не понравился. Совсем не понравился. Такой взгляд обычно бывает у тех людей, которые могу совершить очень большую глупость. Ксенофилиус прямо смотрел мне в глаза, и в его зрачках, за стеклом очков, за глубиной печали яркими искрами вновь проскальзывало безумие. — Но ведь вам нужен голос Августы, не так ли? Что скажет она, если ей станет известно, что лекарство для ее сына уже находится у вас в руках, но вы не торопитесь его применить?

     — Это абсурд, — тем не менее, я на мгновение представил реакцию леди Лонгботтом, и предсказать я её не мог. — Она не захочет даже слышать о том, чтобы использовать некромантию и получить всего лишь призрачный шанс на спасение сына.

     — О, в этом я вас уж смею заверить, — откинулся явно отчаявшийся маг на спинку кресла. — Так же, как и в том, что я заплачу вдвое, нет, вчетверо больше золота подкупленным вами Брунгильде Стокке и Эрнесту Хоукворту, чтобы те проголосовали против этого решения. И тогда вам просто не достанет необходимых голосов.

     — Горе слишком сильно по тебе ударило, Ксенофилиус, — шумно выпустив носом воздух, проговорил я, с трудом сдерживая негативные эмоции, которые начали уже жадно откликались изнутри. — Тебе не нужен такой враг, как я. Но если ты сделаешь то, что задумал, у меня не останется выбора. Сейчас я уйду, и мы поговорим тогда, когда ты придешь в себя.

     Я снова начал вставать, собираясь завершить неприятный разговор, но у отчаявшегося мужчины были явно другие планы, так как он опять заговорил.

     — Мне уже нечего терять, Блэк, — криво усмехнулся Лавгуд. — И видит Мерлин, я этого не хочу. Но клянусь магией, если ты откажешься и уйдешь… У тебя не будет большего врага, чем я. Я положу все свои силы, влияние, ресурсы, деньги, время – только чтобы навредить тебе. Продамся кому угодно, пойду на подлость, ложь, да даже на убийство – но отомщу тебе за свою жену. Потому, что ты можешь ей помочь. Я это знаю. Как знаю и то, что не имею права тебя просить о таком. Но прошу. Хочешь? Я отдам тебе все свои деньги, продам поместье, стану твоим вассалом, слугой, рабом, жертвой в любом из ритуалов… Но помоги ей, прошу… Lumps, Nox.

     Услышав слова клятвы, я будто воочию наблюдал, как ломаются окклюментные щиты, как тьма настойчиво бьется изнутри, требуя покарать глупца, который посмел поклясться в том, что будет моим врагом.

     И в то же время… И в то же время я понимал его. Не мог принять эту вину, ведь я действительно старался. Старался сохранить жизнь его жене. Но не смог.

     В глазах Ксенофилиуса я вдруг увидел Лили, которая была готова отдать все, что у неё есть, вплоть до собственной жизни, чтобы защитить Гарри. В них смешалась печаль, отчаянье, безумие, страх — и робкая надежда, пробивающаяся из-под этой завесы, совсем глупая надежда на то, что всё как-нибудь но обойдется.

     К сожалению, он просто не понимает, о чем просит. Для него Кассиопея – это всего лишь сильный некромант, шанс к спасению супруги. Возможно, стоило сказать ему, что тот самый некромаг, которого он так жаждет – лич… Но было уже поздно. Он принес клятву, и этим просто не оставил мне выбора.

     Что ж…

     — Я помогу тебе, Ксенофилиус. Постараюсь помочь, — наконец ответил я

     мужчине, подавив тяжёлый вздох. Возможно, лич действительно сможет помочь его жене. В конце концов, кому как не ей знать о сути души. По крайней мере, я на это надеюсь. — Пойдем. Нужно составить договор и кое с кем тебя познакомить. Но помни, именно ты не оставил мне выбора. И я предупреждал тебя о том, что последствия могут тебе не понравиться.

      Дайте человеку всё, чего он желает, и в ту же минуту он почувствует, что это всё не есть всё. (C) Кант

     ***

     Встречу с Кассиопеей Ксенофилиус воспринял… Спокойней, чем я ожидал. Магозоолог, исследователь, путешественник — и все равно, даже он не сразу опознал в ней лича, лишь на мгновение побледнев, после того как та перестала маскировать свою силу. Впрочем, это не мешало ему с мрачной решимостью начать обсуждать сложившуюся ситуацию.

     Его единственными словами, тихо сказанными, наверное, самому себе, были: «Теперь, я понимаю.» Однако даже после раскрытия всей информации, от своей задумки Лавгуд так и не отказался, отчаянно цепляясь за возможность вернуть любимую. Хотя я дал ему шанс отказаться, взяв для начала только клятву о неразглашении.

     Несмотря на предоставленную возможность, кроме поддержки моей позиции в суде от убитого горем мужа я ничего не требовал. Ни денег, ни ресурсов, ни вассалитета. Пока что… Хотя некоторый еле слышный шепоток в голове упрямо сопротивлялся, предлагая не отпускать предоставленную возможность и обзавестись верным слугой, пока это возможно. Но, осторожность победила жадность. Слишком много «если» было в этом уравнении. Для начала нужно было точно утверждать, что вылечить Пандору действительно возможно, прежде чем требовать от Лавгуда исполнения своих обязательств. Возможно, правда, это были остатки совести, не знаю. Но в целом ничего не мешало мне сделать это потом, после того как будет ясно, можно ли вообще что-то сделать.

     Кассиопея утверждала, что… можно. Но предложенный ей вариант не устроил ни меня, ни самого Ксенофилиуса. Все-таки превращение жены в нежить — это совсем не то чего он хотел. Впрочем, после того, как та бегло ознакомилась с наработками Пандоры, а также результатами обследования из Мунго, то обещала подумать. И под это обещание выбила у меня право на посещение закрытой части фамильной библиотеки, а также библиотеки самого Ксенофилиуса.

     Со скрипом в сердце, но пришлось предоставить ей такой доступ. Одновременно дав указания Кричеру на то, чтобы тот следил за ней, и записывал все книги, что та берет. Не единственной, но самой главной проблемой было то, что Пандору, как и желательно Френка с Алисой нужно было осмотреть. И сделать это желательно в ритуальном круге, что не сильно упрощало задачу.

     Если с Пандорой такой вариант был сложно осуществим, но возможен — пациенты в Мунго не были заключенными, хотя врачи и не очень охотно соглашались на их перемещение, снимая с себя все обязательства по самочувствию пациентов. То вот с Фрэнком и Алисой — это была огромная проблема. Августа, несмотря на заверения Лавгуда, вряд ли согласится на перемещение их в Альфард-Хауз, под присмотр древнего лича. Так что выхода из этой проблемы я пока что не видел.

     Также нужно будет подумать над формулировкой приказа. Скорее всего придется опять обращаться к гоблинам либо старику Джефри. Слишком много недвусмысленных пунктов нужно включить в этот приказ, чтобы не получить после всех процедур усиление Кассиопеи — и целых двух новых врагов, окончательно потерявших близких. Кстати говоря о Томасе.

     После того, как я, как мог распределил обязанности и ответственность, чтобы оставить себе как можно больше свободного времени, и настал день заседания, тот убедительно попросил меня более не повторять перфоманс в зале суда, предоставив прайс на услуги успокаивания «одного бешеного Блэка», как он выразился. Суммы в нем стояли… очень внушительные. Не каждая мафия оперирует такими.

     Впрочем, его, наверное, можно понять. После контакта с фамильным заклятием, Томасу пришлось обращаться за помощью к высокооплачиваемым колдомедикам, специализирующихся на темных проклятьях, чтобы свести шрамы. И все это, вкупе с компенсацией, оплачивал я из собственного кармана. Так что на апелляционное заседание я пришел максимально собранным и расслабленным одновременно. Не взял даже занятого собственными делами Альберта. Только я, адвокат и его помощники. Все, что я мог — уже сделал. Теперь дело осталось за малым, выслушать решение Визенгамота, каким бы оно ни было.

     ***

     И когда, продравшись через журналистов, мы спустились вниз и оказались в зале заседания, первым сюрпризом было то, что ни Молли, ни Гарри, ни Артура в зале заседания не оказалось. Был только Дамблдор, на этот раз одетый в нечто больше похожее на классическую мантию, светло-серых цветов. Вкупе с его бородой, длинными волосами и общим видом старого, но все еще могущественного добродушного мага, он был больше похож на Гендальфа Серого, из книг замечательного Толкина, чем на эксцентричного чудака директора Хогвартса. Не хватало только остроконечной шляпы.

     Старик был спокоен и собран, с сожалением заявив ведущему процесс Гринграссу, что в связи с плохим самочувствием Гарри, тот отказался от участия в судебном процессе, как и Артур с Молли, которые занимаются его здоровьем. Такой вариант, как попытка вывести из участия главного «свидетеля», мы с Томасом предполагали заранее. В целом, мы думали, что Гарри постараются даже не сказать о готовящемся заседании, однако Мюриэль должна была его предупредить, и объяснить всю важность нахождения здесь. Решение самого Гарри, хотя официально и не учитывалось судебным составом, но могло немного повлиять на все еще сомневающихся.

     Несмотря на политические предпочтения, союзы, связи и подкуп — в Визенгамоте до сих пор оставались люди, слишком независимые, чтобы априори принимать ту или иную сторону.

     Эта же ситуация, в случае отказа в передаче опеки, могла сильно подпортить отношение самого крестника к его «попечителям». Больше я не собирался выгораживать Уизли, подставляя тем самым самого себя в глазах Гарри. И так, моя «ложь во спасение» аукнулась мне обиженным ребенком, который до сих пор не желал меня видеть.

     Могли ли они специально подстроить его «болезнь»? Разумеется могли. Пошли бы они на это? Ответ сейчас находился, а, вернее, отсутствовал в зале заседания. Еще несколько недель назад, я мог бы поддаться чувствам, но сейчас… сейчас даже это можно было обернуть против них, и удовлетворенный взгляд адвоката подтверждал мои мысли.

     Спустя несколько минут, после того, как началась подготовка к процессу, а все пятьдесят четыре члена судебной коллегии заняли свои места, Гринграсс, прочистив горло сонорусом, объявил о начале процесса.

     — Апелляционное слушание от шестого мая по вопросу опеки над Гарольдом Джейсом Поттером — несовершеннолетним наследником рода Поттер, объявляю открытым, — хорошо поставленным уверенным голосом провозгласил Гринграсс, и секретарь начал вести протокол. — Разбирается апелляционный иск об ограничении права на опекунство….

     Продолжал говорить где-то на фоне нынешний верховный судья, а я пока что осматривал всех присутствующих лордов Визенгамота. Кто-то смотрел скучающе-безразлично, кто-то с легким интересом и кивал, когда наши взгляды пересекались. Кто-то был настроен откровенно враждебно, как несколько особо рьяных сторонников Дамблдора, некоторые — вполне себе дружелюбно, навроде Крауча, Малфоя, или леди Лонгботтом. Самые главные опасения у меня вызывали конечно же… мои дорогие союзники. Лорд Эйвери и компания, которые даже сели рядом и активно переговаривались между собой.

     У меня даже было примерное представление о том, что они обсуждают. Ведь я сам непрозрачно дал им понять на нашей последней встрече, что любые наши договоренности, заключенные в начале — будут полностью пересмотрены в случае отказа их поддержки сейчас.

     Крауч, несмотря на то, что глобальные перестановки в Министерстве уже начались, пока что продвигал интересы только верных лично ему людей, а также частично людей Малфоя. Если Эйвери все-таки решит выступить против меня, несмотря на всю мою поддержку… это будет дорого ему стоить. Возможно, в долгосрочной перспективе, если они организуют союз с Гринграссом — они, может быть, и вернут свое… Но в стане нейтралов у Эйвери, благодаря их интервенциям, образовалось немало врагов, даже помимо Фоссета. Конечно же, Гринграсс не упустит возможность разрушить нашу с Малфоем коалицию, но «враг моего врага» тут работает несколько иначе. Эйвери придется сильно постараться, чтобы просто остаться «при своих». Несмотря ни на что, ему выгоднее держаться именно меня. Пока что. Так что скорее всего, именно сейчас Эйвери успокаивает наиболее нелояльную ко мне часть своей компашки.

     Впрочем, что будет дальше — это не тот вопрос, которым стоит задаваться именно сейчас. Меня больше интересовал именно Дамблдор, и что он приготовил на этот раз. Заседание началось — и если у него в рукаве были козыри, то доставать их он должен был уже сейчас, ведь даже Гринграссу пришлось нехотя признать, что предыдущее судебное заседание было проведено с фактическими нарушениями. Недостаточными для того, чтобы отменить предыдущее решение — но достаточными для его частичного пересмотра.

     Надо сказать, что полной апелляции в магической Англии, по гражданским искам, в составе полного собрания Визенгамота просто не существовало. Само по себе, полное собрание всех лордов — явление далеко не рядовое, и в большинстве случаев решение Визенгамота окончательно, и пересмотру не подлежит. Вещь вполне себе практичная, так как собрать вместе всех членов Визенгамота, или хотя бы их представителей, что считается моветоном — не то действие, которое можно повторять каждый день.

     Законотворческая деятельность и так забирает у лордов изрядную часть свободного времени, а несколько раз выслушивать одни и те же показания, решать кто прав, а кто виноват по одному и тому же делу — не то, что бы они хотели. Также такой процесс, если бы он был, бросал бы тень на саму суть последней инстанции Британского судебной системы.

     Единственным исключением в запутанных Британских законах был небольшой список случаев, который при строго определённых условиях допускал принятие и исследование доказательств, которые вследствие, например, судебной ошибки не были исследованы в суде первой инстанции, что повлекло за собой принятие незаконного и необоснованного решения.

     Таким образом решалась проблема «беспристрастности и безошибочности» полного собрания Визенгамота. Если говорить простым языком — решение высшего суда магической Британии не может быть несправедливым, или незаконным. Как могут утвердить «неправильное» решение сразу шестьдесят один (напомню, некоторые места до сих пор пустуют) лорд в своем решении? Но вот если в случае ошибки (которую уже списали на Моуди и Фаджа), суду не были представлены все доказательства — решение могло быть «не совсем правильным» и требовался его частичный пересмотр.

     На самом деле, «частичность» в данном случае заключалась только в том, что старые доказательства в заседании не рассматривались, только новые, которые не удалось представить вследствие ошибки. Решение в любом случае либо изменялось полностью, либо не изменялось вообще. Там, конечно, были свои нюансы, связанные с объединением двух исков в одном судебном процессе, но в эти дебри магической юриспруденции я уже не лез, оставив все это адвокату. Не зря ведь я плачу ему такие деньги. Главное было то, что в этом заседании суд учитывал только новые, ранее не озвученные доказательства. И вот у нас они, в лице показаний Малфоя и Булстроуд, имелись. А вот у Дамблдора — не знаю.

     ***

     — Уважаемые лорды, я безмерно счастлив, что нелепые обвинения и некомпетентность Аластора Моуди остались позади, и я могу выступить здесь…- начал свою речь Малфой, выступая за трибуной в качестве свидетеля. Его рассказ о том, как он в первый раз столкнулся с маленьким Поттером, не вызвал такого шума, как это могло быть на первом заседании.

     С последнего суда прошло довольно много времени, и новость — вызвавшая шквал негодования в первый раз, не могла повторить успех прошлой. Однако даже некоторые союзники Дамблдора напряженно посматривали на старика, когда им вновь напомнили, в каких условиях жил герой всея Британии», а также услышав про чары, наложенные на мальчика до его совершеннолетия.

     Детский «ограничитель», который использовал Дамблдор, который опознал эксперт в области чар лорд Булстроуд, явно подтверждал тезис о том, что старик как минимум халатно относился к своим обязанностям в качестве опекуна.

     Проблема была в том, что его отстранение от этих прав был вопрос уже решенный, и не подлежащий повторному отстранению. Еще одно почти незаметное пятнышко на репутации Великого Светлого, влияющего на ситуацию только в силу того, что сам Дамблдор представлял в этом суде сторону Уизли. Я до сих пор не мог до конца понять, почему именно он решил выступить перед судом.

     Напомнить о том, что голосуя против меня — означает поддерживать его? Возможно… Но вряд ли это было настолько необходимо являться лично. Вполне хватило бы доверенного лица, которых у него достаточно много. Лояльные лорды и так проголосуют за нужное решение. В данной ситуации — это только минус. На что же он рассчитывает?

     Я действительно не понимал Дамблдора. Разумеется, тот заблаговременно предпринял все возможные шаги еще тогда. Старушка Фигг, например, после выписки из Мунго обзавелась порядочными провалами в памяти, вследствие пережитого стресса — и как свидетель была уже непригодна. Воспоминания благополучно исчезли вместе с Трембли. История с крысой Уизли — замята еще раньше, и никто не знает, что это именно та самая крыса, что жила у них столько лет. Артур — правдами и не правдами добился положения начальника отдела. Гарри они предпочли сомнительным образом вывести из заседания. Но что дальше? Он не может не знать, что голосов у меня больше и обязательно должен был что-то придумать, но что именно…

     — … и большая любящая семья — это то, в чем нуждается Гарри в этот момент больше всего. Спасибо.- в небольшой заключительной речи Дамблдора, не было ничего особенного. Исключением было только то, что каяться в своих ошибках в данном случае тот особо не собирался. Ограничители, по его версии — были нужны только для защиты самих маглов, от особо разрушительных последствий детских выбросов. Что в целом правильно, хотя и ставит под сомнение тезис о том, что тот не знал об условиях содержания наследника рода Поттер.

     В остальном же — любовь, дружба, семья — речь старика не особо изобиловала новыми тезисами, и, хотя и являлась в любом случае очень правильной и красивой, но судя по реакции некоторых участвующих, успела за много раз довольно сильно утомить не только меня.

     Странно было то, что судебный процесс подходил к концу, а Дамблдор так и не вытащил из своих рукавов ни одной карты. Только небольшая речь. Серьезно? Не этого я ожидал от величайшего мага столетия. И если не случилось чего-то экстраординарного, я вполне мог… выиграть?

     — Слово предоставляется лорду Блэку, — сухо объявил лорд Гринграсс, а я тем временем поднимался к кафедре. В начале предполагалось, что речь скажет Томас, но мне показалось правильным сказать ее самому. Раз уж Дамблдор также лично выступил тут, наверно правильным будет и мне сказать свое слово, а не прятаться за адвокатом.

     — У меня тут была заготовлена речь, — начал я, вспоминая нужные слова, затем просто отбросил их в сторону. Какой в этом смысл, если сейчас суд полностью зависит не от доказательств, прецедентов, позиций или свидетелей. Только решение большинства лордов, которые так или иначе заинтересованы в том или ином результате. Ради пары действительно честных и нейтральных магов?

     Глупо было бы ожидать, что, помимо всех представленных доказательств, на них сильно повлияют мои слова. Так что можно в целом сказать все, что думаю. — Но сказать я хотел бы другое. В ту роковую ночь, когда Гарри остался сиротой, а я лишился своих лучших друзей — произошло многое. Я на долгие годы попал в Азкабан. Гарри — отправился к маглам. А миллионы праздновали конец войны. Которую закончили именно мои друзья и мой крестник. Не думаю, что многие из вас сильно задумывались над его судьбой, включая нынешних опекунов Гарри. Не изъявили желания воспитать, вырастить или хотя бы поинтересоваться, что с ним. Как он живет.

     Он был никому не нужен, включая его прошлого опекуна. Но стоило мне освободиться, и я попытался забрать к себе того, кто уже давно стал частью моей семьи — как вдруг оказалось, что Гарри стал нужен всем. Особенно семье Уизли, которую мы даже не видим здесь, когда решается один из важнейших в судьбе Гарри вопросов.

     Я немного прервался, оглядев зал. Нет, маги не отводили глаза, и прочим видом никак не высказывали своего одобрения или недовольства, но какой-то эффект от моих слов все-таки, наверное, был. Сложно сказать. Но и свою речь я говорил больше для того, чтобы прямо сказать о том, что думаю. Ну и журналисты, сидящие внизу трибун, также жадно ловили каждое мое слово, которые, как я думал, уже скоро разойдутся по всей магической Британии, несмотря на результат.

     — Многие среди здесь присутствующих проголосуют по совести. Некоторые, в силу разных причин, от этой совести отступят. И я вас понимаю. В этом зале много слов было сказано про любовь, дружбу, семью. Но также хочу вас уверить, что Гарольд Джеймс Поттер — уже часть моей семьи. Стал ей еще тогда, когда мои друзья были живы. Тогда, когда они позволили именно мне стать крестным для их сына. Так что Гарри — уже часть моей семьи. Семьи Блэк. И этого ваше решение, какое бы оно ни было, уже не поменяет никогда. Спасибо.

     Я хотел сказать немного не то, но… какого черта?! Если всего, что я сделал, недостаточно, чтобы вернуть Гарри легальным путем, я просто заберу его, и мы переедем в другую страну. Да хоть бы даже в особняк Поллукса. Не думаю, что он будет сильно против. Да, это будет политическое самоубийство, но… Я и не хотел заниматься политикой. Конечно позиции альянса без меня несколько ослабнут, но и только. А вне закона я уже был, благо на этот раз, из-за Крауча, искать нас будут не настолько рьяно.

     Отодвинувшись от кафедры, я медленно пошел к своему месту в полной тишине, в которой только спустя несколько секунд послышались первые хлопки. Когда же я садился рядом с Джефри, эти хлопки к моему изумлению превратились в бурные овации от значительной части собравшихся в зале заседания.

     — Хорошая речь, — хотел одобрительно похлопать меня по плечу старик, но тут же одернул руку. Впрочем, после секундной заминки, тот продолжил. — Однако, я, как ваш адвокат, советую вам не совершать необдуманных поступков, если результат все-же окажется… неудовлетворительным.

     — Не волнуйся, Томас, — улыбнулся я адвокату. — Я уже все обдумал.

     — Я сказал только то, что должен, — пожал плечами Джефри.

     — Уважаемые члены Визенгамота, выслушав обе стороны и ее аргументы, апелляционное заседание предлагаю считать оконченным.- произнес Гринграсс, молоточком останавливая шум в зале. — Лорд Крауч?

     — Уважаемые члены судебной коллегии, прошу участвующих, независимо и объективно проголосовать поднятыми вверх палочками, — звучным и уверенным голосом начал Барти.- Господа, на всеобщее голосование выносится вопрос о передаче опеки над несовершеннолетним Гарольдом Джейсом Поттером, наследником рода Поттер, лорду Сириусу Ориону Блэку.

     В зал опустилась вязкая тишина, прерываемая только вспышками колдокамер. Многие присутствующие подались вперед, чтобы увидеть результаты голосования. Я также с затаенным ожиданием оглядывал зал.

     «Один» — первым важно поднял палочку сам Крауч, подавая пример остальным своим сторонникам.

     «Пять, шесть…» — проголосовали несколько сторонников Крауча, а также пристуствующая в зале леди Лонгботтом.

     » Десять» — поднял вверх черную палочку с навершием в виде головы змеи Малфой, а также вслед за ним последовали Нотт, Булстроуд, Крэбб, Гойл и другие союзники.

     «Семнадцать, восемнадцать» — немного нервничая, подняли палочки вверх Брунгильда Стокке и Эрнест Хоукворт. Немногим позже к ним с улыбкой присоединилась и Гризельда Марчбэнкс вместе с Мюриэль Прюэтт.

     «Двадцать три» — решительно поднял палочку вверх Ксенофилиус, сразу же словив на себе как недоуменные взгляды союзников из своей партии, так и откровенно неприязненный взгляд лорда Гринграсса.

     — Только попробуй… — мой взгляд устремился к обдумывающему что-то Эйвери, который вместе со своими союзниками не торопились поднимать свои палочки. Тот также смотрел на меня с явным интересом, чтобы увидеть мою реакцию. Что же, несмотря ни на что, шоу сегодня не произойдет. Я все также был собран и спокоен. Если старик решил выступить против меня, что ж. Время для ярости, как и для всего остального, придет… позже.

     И, как будто услышав мои мысли, Эйвери с ленцой поднял свою палочку вверх, как и сидящие рядом с ним Яксли, Макнейр, Мальсибер и Треверс. Еще несколько его союзников, родственники которых остались в Азкабане, так и не подняли свои палочки. А я, наконец, понял расчет Эйвери. Действительно, наши договоренности касались только его…

     Малфой хмуро смотрел на улыбающегося Эйвери. Если я не наберу больше половины — формально он будет ни при чем, однако это означает если не конец нашего союза, то серьезный раскол точно. Как и новый виток конфликта, который неминуемо наступит. Я просто не могу не ответить на такое, иначе лишусь с трудом наработанной репутации. А это проблемы, причем проблемы для всех. Чем, черт возьми, Эйвери думает?

     «Двадцать семь» — я еще раз подсчитал всех, кто проголосовал за. И пускай я набрал минимальное количество, но если никто не воздержится, то Гринграсс — с правом решающего голоса при равном количестве, просто сотрет все мои усилия.

     Крауч это понимал также ясно, как и я, явно затягивая с подсчетом голосов. Но тянуть бесконечно было нельзя.

     — И так, Двадцать Семь… — начал Крауч объявление результатов, однако его вежливо перебил тот, чей голос я хотел бы слышать меньше всего.

     — Кхм… — поднял Дамблдор руку с волшебной палочкой.

     — Да, лорд Дамблдор, у вас есть какое-то заявление? — откликнулся Гринграсс, опередив изумленно поднявшего брови Крауча.

     — О нет, Гилберт, — фамильярно обратился к Верховному судье Альбус с дружеской улыбкой, — просто я хотел бы проголосовать до окончания процедуры, если это возможно конечно.

     — Да, но. — замешкался Гринграсс, и я его понимал. Потому что у меня в голове, как и у многих присутствующих, словно бы разорвалась бомба. Дамблдор решил проголосовать против своего же решения? Что происходит вообще?! Это точно реальность?!

     Немой вопрос, казалось бы, застыл на лице у всех, кто присутствовал в этом зале. Гринграсс вовсе растерялся, и непонимающе смотрел на своего союзника. Единственный, кто быстро сориентировался в ситуации, оказался Барти.

     — Нет, разумеется, до завершения голосования, как член Визенгамота, вы можете проголосовать за любой из пунктов голосования, — немного поспешно ответил Крауч.- Правильно ли я понимаю, что поднятая вверх палочка — это ваш голос «за», по вопросу о передаче опеки над несовершеннолетним Гарольдом Джейсом Поттером, наследником рода Поттер, лорду Сириусу Ориону Блэку?

     — Да, — коротко ответил Дамблдор, на мгновение посмотрев на меня нечитаемым взглядом из-под очков-половинок.

     — Тогда, голосование по данному вопросу объявляю закрытым! А апелляционный иск Сириуса Ориона Блэка по вопросу о передаче опеки над несовершеннолетним Гарольдом Джейсом Поттером, наследником рода Поттер, можно считать принятым. Двадцать восемь из пятидесяти четырех присутствующих голосов…

     Продолжал зачитывать формальные слова Крауч во все нарастающем гуле голосов. Маги просто не могли сдерживать своих эмоций, какими они не были. Раздражение, изумление, радость — все смешалось в многоликий шум. Без перерыва щелкали колдокамеры. Лорды переговаривались между собой, что-то восклицали, или просто сидели с изумленными выражениями лица.

     Я же без отрыва смотрел на Дамблдора, который казалось бы не обращал внимания на порожденную его действиями бурю и молчаливо… не понимал. Это какой-то трюк, уловка? Чего хотел добиться или уже добился своим выступлением сумасшедший старик. Мысли лихорадочно метались из стороны в сторону, я пытался понять смысл его действий и просто не мог это сделать.

     — Тишина! Прошу вас, успокойтесь!!! К порядку, лорды!!! — безуспешно пытался утихомирить толпу магов Гринграсс, похожий в этом моменте на Фаджа настолько, что я испытал некоторый отголосок дежавю.

     — Ты слышал то же самое, что и я? — тихо спросил я нахмурившегося адвоката, желая убедиться в реальности происходящего. Уж слишком это походило на сюрреалистический сон.

     — Да, мы победили, — пожевав губу, ответил Томас.- И видит Мерлин, это самый странный судебный процесс в моей карьере.

     Наконец, когда порядок был восстановлен подоспевшими аврорами, которые выпроводили особо рьяно надрывающихся зевак, а лорд Гринграсс едва ли не скрипя зубами огласил решение суда, Дамблдор поднялся со своего места и уверенно направился прямо к нам.

     — Как ваш адвокат, я не советовал бы…

     — Я знаю, Томас, — отмахнулся я от старика. — Но мне нужны ответы.

     — Как пожелаете, — фыркнул Томас. — Тогда я, пожалуй, займусь документами.

     Подозвав помощников, тот отправился к секретарю судебного заседания. Решение было вынесено, но официальные бумаги никто не отменял даже в магическом мире. Я же терпеливо ожидал неспешно подходящего мага.

     — Сириус, — кивнул мне старик.

     — Альбус, — в тон ему ответил я.

     — У тебя, наверное, много вопросов, — по-отечески улыбнулся Дамблдор. — Я думаю, что мы, наконец, сможем поговорить. Тебе нужно забрать Гарри, составить тебе компанию?

     Произнес он, намекая на предложение о встрече, которое тот послал сразу после моего освобождения, и которое практически сразу отправилось в камин. Тогда я не был готов к этому разговору. Сейчас же… слишком многое я не понимал, чтобы отпустить нужные ответы.

     — Да, — медленно произнес я. — Нам нужно многое обсудить…

     — Вот и отлично! — хлопнул в ладоши маг. — Фоукс!

     — Я не думаю, что… — уже начал возражать я, как только Дамблдор продолжил, но тут миг — и мир тонет в ослепительно яркой вспышке.

      Знаешь, Гарри, я постоянно ищу и ищу нечто, какую-то маленькую деталь… Чего-то я не заметил… Что может объяснить те ужасные события, которые произошли… Но каждый раз, когда я приближаюсь к ответу, он от меня ускользает.

      Это сводит с ума. (C) Дамблдор

     ***

     — …это обязательно… Какого Мордреда, Альбус?! — как только огненная птица, внезапно возникшая прямо над моим плечом, игнорируя все артефакты и пассивные охранные заклинания с легкостью прикоснулась ко мне своим крылом и перенесла меня неведомо куда, я отскочил в сторону от старика, наложив на себя самую мощную из защит.

     — О… это всего лишь Фоукс, — ухмыльнулся в бороду старый волшебник, не высказывая впрочем никакой враждебности, гладя по голове ластящегося к нему зверя.- Удивительные существа фениксы. Их слезы способны излечить самые страшные раны, а пение — укрепляет мужество в чистых сердцем и вселяет страх в те сердца, которые замутнены…

     — А еще, эти существа ХХХХ класса опасности, со смертоносным клювом и когтями, владением стихией огня, а также способны перемещать кого-угодно куда угодно, преодолевая большинство магических щитов, — прервал я его, оглядевшись и узнав окрестности деревни Оттери-Сент-Кэчпоул. — И я предупреждаю первый и последний раз, Альбус. Не стоит ему приближаться ко мне. Если ты не хочешь проверить, насколько бессмертно это существо.

     — Курлы…- повернув голову на бок, посмотрела на меня эта курица внимательным взглядом, а затем исчезла в огненной вспышке.

     — Мне кажется, ты его обидел, — укоризненно посмотрел на меня директор Хогвартса. — Феникс — очень кроткое создание, которое никогда никого не убивало, и питается только растениями…

     — Да, я уже понял, так к чему был этот фарс? — вновь прервал я своего бывшего директора. Возможно, это было невежливо… ровно как и перемещать куда-то мага, не спрашивая его желания. А еще я знал, что Дамблдор ничего не делает просто так.

     — Я отвечу, только позволь уточнить, ты спрашиваешь о Фоуксе, или же о собрании Визенгамота? — вновь улыбнулся старик.

     — И о том, и о другом, — твердо ответил я. Мне нужны были ответы. И раз замысел Директора свел нас вместе именно сейчас — самое время их получить.

     — Тогда я, пожалуй, начну со второго, если ты позволишь, — степенно двинулся Дамблдор в направлении дома Уизли, вынуждая меня следовать за ним.- Правда мой рассказ может затянуться… надеюсь ты сможешь немного подождать, прежде чем наконец заберешь Гарри к себе?

     — Я подожду. За все эти годы, я научился терпению, — ответил я, не отказывая себе в удовольствии еще раз уколоть Дамблдора. Пока что только словесно.

     — Замечательно. Как говорил один греческий мудрец — терпение-лучшее лекарство от любой беды. И я рад, что за столько лет ты также принял эту истину, — не повел и глазом Дамблдор. — Так вот, чтобы ответить на твой чрезвычайно важный вопрос, нужно взглянуть на ситуацию со стороны. Знаешь, в политике, как и в шахматах можно стать большим мастером лишь тогда, когда осознаешь собственные ошибки и слабости. Но выиграть можно только тогда, когда осознаешь слабости соперника. И даже это не дает тебе явного преимущества. Лишь после того, как глубоко изучил известное, можно уверенно сделать шаг в сторону и окинуть взором общую картину. Именно она дает тебе необходимое преимущество.

     — Очень занимательная лекция по шахматам, однако я не шахматист, и в целом хотел бы услышать хотя бы более-менее честный ответ на то, для чего все это! — не захотел я ввязываться в словесную баталию. Тяга Дамблдора к пространным речам, игра словами, все это было ожидаемо, но совсем не то, чего я ожидал от нашего разговора.- Может быть объяснишь, почему было нужно всеми силами мешать мне заботиться о Гарри, жертвовать своими «фигурами», репутацией, а после… просто отдать, когда «шахматная партия» была уже выиграна. Большое спасибо за решающий голос, конечно. Но к чему все это?!

     — В этом то вся и проблема, что ты не шахматист, Сириус, — улыбнулся Дамблдор.- Ведь для шахматиста — проигрыш в партии, это всего лишь проигрыш. Для тебя же — скорее повод в злости разбить шахматную доску. Но вот в чем дело, под ее обломками может остаться лежать слишком много фигур. Несмотря на то, что к моему большому сожалению, видимо, в твоих глазах я приобрел для тебя статус врага — это не отменяет того факта, что я не хочу лишнего кровопролития, которое случится после моей победы.

     — Ты это о чем? — остановился я, вынуждая Дамблдора также остановиться, и повернуться ко мне лицом.

     — О твоих планах прийти и забрать Гарри не взирая на результат суда, и, разумеется, на все возможные последствия, — как само собой разумеющееся ответил Дамблдор.

     — Ты…

     — И нет, я не использовал ментальную магию, если ты подумал именно об этом. Иногда, все, что нужно — это немного опыта, и знания слабостей человека, чтобы понять как он будет действовать дальше. Любовь — это величайшая сила, и величайшая слабость одновременно. Она толкает людей на немыслимые поступки… — немного помолчал Дамблдор, погрузившись в свои мысли. Но уже спустя секунду продолжил.- Немыслимые, но не всегда правильные. В целом, достаточно было послушать твое выступление, чтобы все понять. Я, знаешь ли, давно научился читать между строк.

     — Охотно верю… — несмотря на его слова, я все это время лихорадочно возводил барьер за барьером оклюментной защиты, которая действительно, казалось бы, осталась не тронутой. Да и артефакты никак не реагировали на вторжение. С другой стороны, они никак не отреагировали и на Феникса. — Но даже если так, то что с того? И какое тебе дело до лишних жертв, если именно ты привел к единственно-возможному решению?

     — Меня всегда забавляло то, какими странными путями порой следуют человеческие мысли. Не знаю, что ты успел про меня надумать, но мне не безразлична судьба мальчика, как и людей о нем заботящихся, — серьезно ответил Дамблдор, хмуро глядя на меня из-за поблескивающих на солнце стекол очков.- Молли и Артур — хорошие люди. Как и многие, чьи судьбы могло оборвать твое решение. А также мне не безразлична судьба магической Британии, Сириус. Одну междоусобную войну я уже допустил, и не хочу повторять прошлых ошибок. Тем более, что в данной ситуации, лишних жертв все еще можно избежать.

     — Все равно не понимаю, почему ты так уверенно говоришь о том, о чем не имеешь представления? — закончив с защитой, я спокойно выдержал взгляд Дамблдора.- Даже если бы ты не вмешался, допустим, я бы просто забрал Гарри и уехал. Мне абсолютно безразлично остальное. Все бы получили то, что хотели…

     В действительности, я был не совсем уверен в том, что Эйвери не попробует на зуб бывшего союзника. Формально он меня поддержал, действительно, остальные могли не проголосовать из-за своих личных причин. Либо их как-то мотивировал Гринграсс, или сам Дамблдор. Я пока что не видел смысла, зачем ему голосовать за меня, и уговаривать остальных этого не делать. Просто так? Бросьте… Здесь ничего не делается «просто так». Действовать, исходя из собственных желаний — удел честных людей. Ну а щелкнуть по носу зарвавшихся «союзников» точно следовало, по крайней мере перед отьездом.

     — Я знаю о вашем прошлом договоре с Эйвери, а также о его нынешнем союзе с Гринграссом, — прервал мои размышления старик, вновь продолжив неспешно идти в сторону «Норы». — И этот союз имеет пару пунктов, которые не дали бы тебе спокойно уехать. Гилберт конечно умен, иначе бы я не поддержал его, в противовес вашему с Малфоем союзу. Но его амбициозность мешает думать рационально. Конфликт между вами, который непременно начался бы после твоих действий, мог бы унести очень много жизней. Я знаю про Кассиопею, как и на что она способна. И мне бы очень не хотелось, чтобы случаи, подобные тому, что случилось с гостями из Нового Света вылились на улицы. Месть — это не всегда правильно, Сириус. Тем более, что ты и так получил желаемое.

     Я задумался. Если Гринграсс действительно договорился с Эйвери, как и сказал Дамблдор… все это имело смысл. Правда, до масштабной войны между нами дойти вроде бы не должно было. Наверное. Все-таки сейчас именно Крауч министр, и полномочий у него достаточно, чтобы заставить дважды подумать даже Эйвери. Визенгамот — это одно, а контроль министерства — дело другое. Весь силовой блок был именно в распоряжении Крауча… хотя с другой стороны, если я все-таки заберу Гарри — это может ударить и по самому Краучу, и он уже не сможет действовать столь свободно. Возможно даже…

     — Так твое условие, это прекращение конфликта? — подумав, я действительно понял, что после объявления меня вне закона, это могло бы побудить Эйвери и Гринграсса к активным действиям против меня и моих союзников. Одно дело — под личиной джентельмена помочь знаменитому борцу с темными силами в поимке преступников. Или даже, будучи не стесненным в средствах и связях вести относительно небольшой конфликт с несколькими лордами.

     Другое дело — это вести полномасштабную войну находясь вне закона, когда любой аврор будет пытаться тебя схватить, а противники — методично уничтожать весь твой бизнес. И мне ведь просто придется ответить. Я не смогу бросить Малфоя и Крауча, после всего, что мы сделали вместе. А это значит, что даже забрав Гарри, я не смогу просто так уехать и бросить все на произвол судьбы.

     Только сейчас я осознавал, в какой тупик меня могло поставить одно, казалось бы, уже принятое взвешенное и обдуманное решение. Тупик, окончившийся бы морем крови. Даже если не учитывать Кассиопею, которая бы точно не осталась в стороне. Да… Теперь я понял, как Дамблдор так долго находился у власти. Общая картина, значит… Вопрос только в том, что он хочет взамен. И что действительно надеется получить в итоге. В благородные позывы старика я ничуть не верил.

     — Бесчисленные возможности выбора определяют нашу судьбу. Каждый выбор, каждый момент — это рябь на поверхности реки времени. Увидев отражение возможного, я думаю, что ты и сам способен сделать правильный выбор, — после недолгого молчания ответил мне Альбус.

     — Если не это, тогда что? — правильно интерпретировал я его слова.- Или это такой подарок за все пропущенные дни рождения?

     — Я уже говорил это, но скажу еще раз, Сириус, — спокойно взглянул на меня маг.- Я действительно не знал, что бедный Питер стал ключом к Фиделиусу вместо тебя. Более того, у меня были все основания полагать, что это был именно ты…

     — Ну да, ну да, — скептически протянул я, перебив Дамблдора, ни на йоту не поверив его словам. Очень уж удобным именно для него было мое заключение. Как и вся эта история с пророчеством в целом. Да и основания… Какие к черту основания, если меня нормально даже не допросили!

     — В любом случае, это дела минувших дней, — как ни в чем не бывало продолжил старик.- Так вот, возвращаясь к твоему первому вопросу, я хотел бы еще немного рассказать о фениксах. Эти чудесные создания, помимо прочих удивительных свойств, способны чувствовать тьму. А магия, особенно тёмная магия… оставляет следы. И в тебе ее много, Сириус, очень много. Но также в тебе и все еще достаточно света. Я верю в то, что ты действительно готов заботиться о мальчике. Но также и не могу допустить, чтобы эта тьма поселилась и в Гарри. Ты должен пообещать мне, что Гарри не будет обучен так, как обучали тебя, лорд Блэк. Ну и, как мне кажется, Рон, Джинни и Полумна хорошо дружат. Было бы неправильно разрушать их дружбу.

     Дамблдор остановился прямо на холме, с которого открывался вид на изрядно обновлённое хозяйство Уизли, и уже отсюда я мог заметить, как две рыжие макушки, белая и одна темноволосая увлеченно летают возле моделей квиддичных колец. Внизу за ними с лаем бегал большой черный пес.

     — Я и так не собирался обучать его темной магии, старик, — усмехнулся я, немного расслабившись. — Обычных чар и зельеварения будет вполне достаточно. Что же до его друзей — я, как никто другой знаю цену дружбе. И никогда бы не разлучил своего крестника с его друзьями.

     — Не думаю, что настоящую дружбу можно измерять мерилом цены… Но я рад, что мы смогли понять друг друга правильно, — также улыбнулся Дамблдор, смотря на играющих детей. — Я думаю, что не стоит заставлять Гарри ждать.

     С этими словами, он начал спускаться с холма, приближаясь к границе охранных чар, а я все не мог поверить в то, что он действительно не пожелал ничего такого, чего бы я и сам не хотел сделать. Возможно я действительно…

     — Единственное, что я еще хотел бы попросить, — мимоходом обронил Дамблдор когда мы уже подходили к зачарованной области. — это доступ к вашей библиотеке. Я надеюсь, что ты не откажешь старику в такой просьбе?

     — Зачем тебе… — уже начал я свою фразу, как звонкий вопль: «СИРИУС!!!» выбил все мои возражения из головы. Гарри, заметив меня, тут же прямо в воздухе развернувшись изящным пируэтом, помчался на подаренной мной метле прямо по направлению к нам. Внизу от него не отставал порядком умаявшийся и немного потолстевший за прошедшее время черный пес, с развевающимся на ветру розовым языком.

     — Мордред с тобой, договорились, — в последний раз недовольно взглянул я на добродушно улыбающегося старика, на плече которого вновь возникла огненная фигура феникса, и повернулся к приближающемуся мальцу, раскинув руки.

     — Гарри!!! — также прокричал я в лицо быстро приближающейся фигуре, которая только под конец начала замедляться, прямо в полете соскакивая с метлы.

     — А мы тут играем в квиддич, представляешь?! Мне нравится быть загонщиком, но Билл и Чарли говорят, что у меня талант ловца! А еще я немного заболел, но уже поправился, и лекарства такие противные, но после них дым идет из ушей и носа! Я был совсем как паровоз, это так смешно, и… я так соскучился, Сириус!!! — налетел на меня как ураган немного вытянувшийся ввысь Гарри, перебивая себя начав рассказывать все и обо всем. Его волосы слиплись от пота, сам он был запыханный, раскрасневшийся, но в глазах можно было прочесть искреннюю радость.

     — Я тоже по тебе соскучился, малыш, — крепко сжал я его обеими руками. В глаза видимо попала небольшая соринка, нагнанная пылью от проклятой собаки. — И по тебе, собачья морда тоже…

     Потрепал я радостно виляющего хвостом пса.

     — Здравствуй, Гарри, — тепло улыбнувшись поздоровался Дамблдор, о котором я на секунду успел забыть. Феникс на его плече встрепенулся, внимательно смотря на меня и на мальчика, склонив голову. Чертова курица…

     — Здравствуйте, Директор, — весело, но в то же время немного отстраненно проговорил крестник, отстранившись от объятий. А я в свою очередь немного выдохнул, так как детское обожание при взгляде на меня сменилось вежливым, но совсем не восторженным отношением в адрес директора Хогвартса. Видимо, даже искренняя и ненавязчивая пропаганда от семьи Уизли не смогла сильно повлиять на него за это время. Скорее всего, это заслуга старушки Мюриэль. Нужно будет отблагодарить ее за все, что она сделала.

     — Гарри, мне удалось решить некоторые трудности, — прервав небольшую паузу, выразительно посмотрел я на улыбающегося Альбуса. — И теперь мы можем отправиться домой!

     — Круто!!! — снова бросился ко мне в объятия Гарри, как будто и не было никакой ссоры. — А когда мы пойдем? А тетя Меда испекла торт? И я могу взять своих друзей к нам, погостить?! Я давно хотел показать им наше поле для квиддича…

     Немного неуверенно проговорил Гарри, посмотрев на поле, где в ожидании зависли три небольшие фигурки, смотря в нашу сторону.

     — Да, да, и да на все твои вопросы, — тепло улыбнулся я, взлохматив немного прилизанные волосы. — Так что беги, собирай вещи. Нас ждет праздничный торт, ну и, разумеется, Кричер также соскучился настолько, что решил побаловать тебя любимым печеньем!

     — А… Сириус, — даже услышав про торт и любимое лакомство, малыш снова немного притих, и посмотрел мне в глаза, словно бы не решаясь спросить.

     — Да, Гарри?

     — Это же… я хотел спросить, это же точно… ну… навсегда? — еще больше смутился он.

     — Да, малыш, — взял я его за руку.- Теперь, нас ничто не разлучит. Обещаю. Ты мне веришь?

     — Ну… да, — смело кивнул тот.

     — Ну вот и хорошо, — снова возвращая веселый настрой продолжил я.- Тогда беги, собирайся, торт не будет ждать слишком долго!

     — Хорошо! — тут же вскочил Гарри на метлу, пришпорив ее как профессиональный игрок. — Тогда я быстро!

     Сорвался тот стрелой, возвращаясь к послушно ожидающим его ребятам, пока я переживал не самые лучшие эмоции. Я ясно видел, что еще бы немного — и я мог действительно серьезно подорвать доверие ребенка. Просто потому, что не смог выполнить данное ему обещание вовремя. А все из-за одного…

     — Обещания — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ним надо подходить с превеликой осторожностью, — неожиданно продекламировал Дамблдор.

     — Знаю, — сквозь зубы процедил я в ответ. — Доступ к библиотеке будет дан. Если все это было только из-за нее, мы бы могли договориться гораздо раньше…

     — Возможно, — уйдя в себя, даже, казалось бы, не заметил моего ответа старик.

     — Мне нужно будет поговорить с Артуром и Молли? — спросил я у него, вспомнив о вещи, которая вылетела у меня из головы. Вряд ли они знают результат суда, и, возможно потребуют документы, или слова Дамблдора будет им достаточно.

     — Не нужно, — вышел из своих мыслей старик. — Они уже предупреждены.

     — Наверняка даже заранее, — хмыкнул я. — Иначе, как бы они узнали о результате. Впрочем, я даже не хочу этого знать. Мы с Гарри уходим, конфликта с Гринграссом считай нет и не было, если они первые не начнут войну. Доступ к библиотеке я тебе дам, хотя было бы проще, если бы ты просто назвал интересующие тебя книги.

     — Действительно, это было бы намного проще, — произнес Дамблдор фразу, но так ее и не завершив. Да и Мордред с ним. Я уже начал забывать, каково это — общаться с бывшим директором более чем пару минут.

     ***

     Некоторое время мы простояли молча. Дамблдор погрузился в свои мысли, я же размышлял о том, как лучше всего совместить посещения библиотеки Кассиопеей и «Великим Светлым». Неловко будет, если они случайно пересекутся. Библиотека этого точно не переживет.

     Вопрос еще, зачем она ему? Разумеется, фамильные книги я ему давать не собирался, да и не откроются они никому, в ком нет крови Блэк, одарив любопытного напоследок каким-нибудь древним проклятием. Но, даже исключая их, среди всех книг можно было найти любопытные вещи. Я за все время не прочел даже одной десятой всего самого интересного. А сколько еще осталось скрыто от глаз? Там конечно была некоторая каталогизация… но и это не слишком помогало.

     Похоже, работы старику Кричеру добавится с этими посетителями. Но, по крайней мере немного обновлю каталог. Ну и узнаю, что именно интересовало Дамблдора в библиотеке рода Блэк настолько, что он пошел на такие меры.

     Впрочем, посещение библиотеки вполне могло быть предлогом, чтобы просто попасть в фамильный дом, и как бы случайно встречаться с Гарри, например. Или его условие просто было отвлечением внимания от чего-то другого, более масштабного… С другой стороны, возможно я просто уже надумываю что-то на пустом месте. Все-таки, какие бы ни были у него замыслы, но старик все же вернул мне крестника. Возможно стоит прислушаться к словам Люпина, и Альбуса действительно могли быть свои причины…

     — Я готов!!! — уже издали закричал Гарри, одной рукой управляя метлой, другой держа в руках небольшую сумку, которой я его снабдил вместе со всеми вещами, чтобы тот не чувствовал себя неловко в новом доме. Рядом все также послушно, но уже изрядно запыхавшись бежал откормленный пес.

     — Отлично! — достал я небольшой портал, которых после недавних событий я носил с запасом, подхватив сумку Гарри одной рукой, второй принимая метлу, засовывая ее туда же в сумку. На секунду края сумки разошлись, позволяя без проблем засунуть туда отнюдь не маленькую метлу… хотя, пришлось немного переложить массивную шахматную доску. Все же это был детский саквояж, а не сумка Поллукса. Функции авто-раскладки там не было. Еще нужно было собаку куда-то деть… Не держать же ее за лапу, во время переноса.

     — Красивые шахматы, — подал голос Дамблдор, с любопытством заглядывая в сумку, которую я тут же закрыл.

     — Курлы, — подал голос Феникс, как мне показалось, неодобрительно клюнув бесцеремонного хозяина в плечо.

     — Красивые, — всеми силами пытаясь скрыть недовольство, быстро ответил я, все же решив на время трансфигурировать пса, и быстро, но аккуратно превращал его в статуэтку.- Ну что же, о деталях нашей договоренности, мы переговорим позже…

     — Мне кажется, я уже видел эти шахматы у юного Рона? — не обращая внимание на мои слова, продолжал неспешно разговаривать Дамблдор, обращаясь к Гарри, стоящего за моей спиной.

     — Да, профессор Дамблдор, Рон подарил мне их, на время, — вежливо ответил Гарри, но я буквально почувствовал, как ему стало неуютно от такого вопроса. Спокойствие, которое я пытался поддерживать все это время, начало давать трещину. Так что подобрав фигурку Лаки, и засунув ее в карман, я повернулся к нему с недвусмысленным намеком.

     — Я думаю, у вас будет время обсудить шахматы, когда Гарри поступит в Хогвартс. Торт не будет нас ждать, так что… — я выразительно протянул руку, чтобы закрепить наше соглашение, и наконец отделаться от дотошного старика.

     — Гарри, не хочешь ли ты что-нибудь рассказать мне? — проигнорировав протянутую руку, Дамблдор все также смотрел на моего крестника странным, нечитаемым взглядом.

     — Нет, сэр, ничего…

      Если бы каждый не старался непременно убедить другого в своей правде, люди, может быть, реже воевали бы. (Э.М. Ремарк)

     ***

     — Нет, сэр, ничего… — ответил Гарри.

     — Жаль… — печально улыбнулся Дамблдор. — Извини, Сириус, но так нужно… Фоукс!

     С яркой вспышкой, феникс вдруг исчез с плеч Дамблдора и мгновенно переместился к прикрывшему лицо рукой Гарри, уже схватив его когтями за отворот рубашки, когда…

     — НЕЕЕТ!!! –инстинктами почуяв неладное, в каком-то диком зверином прыжке успел я зацепиться за его длинный хвост, рванув на себя воспламенившуюся птицу, когда еще одна вспышка на мгновение ослепила, сбила ориентацию в пространстве — и я уже лечу куда-то вниз, сшибая своим телом ветки, тонкие стволы деревьев, затем кусты, камни и…

     — Сириус!!! — испуганный возглас Гарри, заставил меня прийти в себя, и тут же трансгрессировать прямо на звук, увидев, как Гарри отчаянно пытается зацепиться за толстую ветку, вися на высоте двухэтажного дома.

     — Держись! — схватив послушно скользнувшую в руку палочку, тут же трансфигурировал я все окружающее пространство вокруг дерева в гигантскую мягкую перину. И вовремя, ведь уже через пару секунд его руки все-таки соскользнули, и вместе с кусочками коры мальчик начал падать вниз.

     — А-а-аа!!! — мгновения свободного полета завершились мягким спуском на подушку, когда я подхватил его чарами левитации и аккуратно спустил вниз. Но не успел я порадоваться этому, как мои щиты будто тараном снесло в сторону вместе со мной мощным экспульсо вместе с последовавшим вслед за ним обезоруживающим заклятием. Заклинание, выпущенное умелой рукой, держащей старшую палочку, протащило меня по земле на метр в сторону, но так и не сбило с ног. Каким-то чудом я все же устоял на двух ногах, вскинув палочку в сторону знакомой фигуры.

     — Ты-ыы… Depulso totalum! — буквально прошипел я, увидев невозмутимо стоящий силуэт в светло-серых цветах, со вспышкой возникший чуть в отдалении, а также изрядно помятого феникса, лишившегося большей части своих перьев. Трещащий луч депульсо тут же отправился в цель, стоило мне ее увидеть. Вот только усиленное до предела заклятие, было небрежно отбито в сторону, с громким треском разорвав на части одно из вековых деревьев.

     — Сомнус… — заклятие, направленное на Гарри, чудом разминулось с площадным Протего, вкупе с еще несколькими щитами, которые накрыли уже безвольно откинувшегося на перины мальчика. А я, выпуская на волю ломящуюся изнутри тьму, уже трансгрессировал в его сторону, понимая, что фениксу ничего не стоит обойти поставленную защиту.

     — Аа-а-аргх!!! — на пределе своих сил переместился я прямо к Гарри. И с невероятной болью и нескрываемым удовольствием изо всех сил сжал горло бьющейся в моей хватке птице, ощущая, как сгорает плоть на окутанной тьмой руках. Успел.

     — Expelliarmus! — донесся до меня встревоженный вскрик Дамблдора, а в спину ударило заклятие, призванное разжать сведенные в судороге руки. Однако темные щупальца успели защитить хозяина, и мощное заклятие заставило лишь немного пошатнуться.

     Тьма изнутри рвалась наружу темными нитями, стекающими по рукам, которые ежились и сгорали в пламени бьющейся изо всех сил феникса, но все равно пытались добраться до святящегося средоточия внутри ее тела, кромсая плоть светлого существа. Еще секунда, и…

     — Fulgur lumen!!! — поток яркого света вновь отбросил меня вместе с никак не подыхающей тварью вбок от Гарри, с шипением разъедая принявшие на себя удар темные щупальца. От удара, я на миллисекунду ослабил хватку, и этого хватило, чтобы проклятая птица, в предсмертной агонии полоснула меня по запястью острым как бритва когтем, пропарывая плоть словно тонкую бумагу, задев сухожилие.

     Рука помимо моей воли разжалась, превратившись в безвольную тряпку. Тут-же запахло паленой плотью, и еще одна вспышка — лишившаяся практически обеих крыльев птица, с развороченной грудиной с жалобным клекотом упала в бережно подставленные руки старика.

     — Фоукс, — ахнул Дамблдор, когда птица с жалобным стоном самостоятельно прервала свои мучения, вспыхнув изнутри и осыпаясь на его ладони кучей пепла. Впрочем, огонь феникса не причинил старику никакого вреда, в отличие от моих обуглившихся пальцев.

     Невзирая на боль даже от касания светлого дерева волшебной палочки, я наскоро набрасывал заклинание за заклинанием на покалеченную больше всего конечность. Из глубокой раны толчками выливалась темная венозная кровь, быстро пропитывая созданные ферулой бинты, и слабо реагируя на все предпринимаемые меры.

     Раны, оставленные тварью высшего класса опасности, просто не хотели закрываться, пока я шипя от боли не достал пузырек с экстрактом бадьяна, приготовленный с использованием сильно разбавленной слезы феникса, щедро поливая как рану, так и искалеченные ожогами руки.

     — М-м-м… Мордред!!! Я предупреждал тебя, урод, — жгучее зелье добавило красок миру, через появившиеся в сжатых глазах разноцветные круги, еще больше распаляя полыхающую в сердце ярость. — Seco statum, sanguis sagitta!

     Одновременно с невидимыми лезвиями, пролитая мною кровь резко устремилась к фигуре светлого мага, занятого аккуратным сбором пепла в тут-же трансфигурированую емкость. Черные нити, тянущиеся из-за спины, взорвали сзади землю и стволы деревьев, толкнув тело вперед. В ладонь скользнул кулон портала. Пока враг, а в этом я уже не имел ни капли сомнения, не опомнился от потери союзника, мне нужно было убрать Гарри в безопасное место. На Гриммо, где его никто не достанет. Меда позаботится о мальчике.

     Конечно, было бы лучше, если бы мы убрались отсюда оба, но я сомневался, что внезапно свихнувшийся Дамблдор предоставит нам такую возможность. Иллюзий я не испытывал. На собственной шкуре почувствовав всю ужасающую мощь Старшей палочки, помноженную на искусство, казалось бы, ничуть не ослабевшего за прошедшие годы грандмастера, я не мог не понимать. Мне просто придется выгадать время, чтобы ушел хоть один.

     Впрочем, если Дамблдор хочет войны — он ее получит! Нужно было только убрать Гарри из зоны поражения, чтобы я мог использовать самые разрушительные из своих заклятий. В отличие от чар старика, фамильные заклинания били по площадям, и я вполне мог попасть по крестнику даже через навешенную на него защиту. А, значит…

     — Dissendium sorf! — луч модифицированного снимающего заклятия с нужным ключом устремился к защите вокруг Гарри, проделав там небольшое отверстие, а заранее активированный кулон отправился следом. Только он коснется его, и…

     — Aresto Momentum, — спокойный голос Дамблдора, разобравшегося с отправленными в него подарками, заставил само время на секунду остановиться. Кусочки подлетающий в воздух травы, вместе с отлетающими от деревьев щепок. Обильно спадающие вниз иголки и ветки. Даже порванная в нескольких местах, развевающаяся от скорости мантия — все застыло в образовавшемся вокруг нас куполе аномалии. На секунду и я застыл на месте, увязший во ставшим таким вязким воздухе.

     Серебряный кулон, оставляющий за собой еле заметный шлейф растекшейся по воздуху крови на несколько сантиметров не долетел до быстро зарастающей бреши в защите, завис на месте, и тут же со звоном бьющегося стекла разлетелся вдребезги.

     — ТВА-А-РРЬ!!! — гулкий рык, исторгнутый из горла, ничуть не отставал от вылетевших из меня со скоростью пуль темных нитей, которые, преодолев пространственные чары, хлестнули по ненавистной фигуре, окутавшегося в защитные чары ублюдка.

     Вынужденный защищаться Дамблдор потерял контроль над заклинанием, и вернувшееся в норму пространство дало мне возможность выхватить близнеца первой палочки, посылая в как-то отбившего темные щупальца мага два переполненные силой зеленых луча.

     — Avada Kedavra!!! — смертоносные заклинания стрелой устремились к окутанному серебристой сферой защиты Дамблдору, вынуждая того скользнуть в сторону, закрывая себя металлической броней. — Defluxiones triplex, Wingardium leviosa!!!

      Немного отступив, и закрывшись железом, Дамблдор дал мне возможность использовать заклинание, не опасаясь задеть Гарри. Притянутая большим скоплением металла, переполненная от распирающей ее силы фиолетовая молния с оглушительным грохотом обрушилась на распавшуюся в кучу разлетевшихся осколков металла сферу. Вынутый же из кармана запасной портал в Альфард-Хауз рыбкой устремился к почти закрывшемуся окошку в защите… только для того, чтобы быть схваченным одним из железных ястребов, в которые превратились раскаленные осколки.

      — Bombarda Maximа, triplex, Protego totalum, Fianto Duri… — обе палочки в моих руках порхали загнанными птицами, посылая все новые и новые чары в рой приближающихся стальных големов, разрывая их строй и снижая нагрузку на просевший до критического минимума щит.

      Стальные твари взрывались, рассыпались в прах, но все равно пытались пробить окружающую меня серую пленку, бомбардируя ее своими телами.

      И они были не одни.

      — Извини, Сириус, так нужно… — негромко сказал Дамблдор, испепеляя сброшенный птицей последний портал, направляясь к Гарри и слой за слоем снимая завязанную на меня защиту. — Позже, ты поймешь.

      — Не подходи к нему!!! — понимая, что меня сейчас просто забросают толпой, использовал я единственное заклятие, смешно сказать, эффект от которого я мог контролировать больше, чем все остальное. — Fiendfyre!!!

      Огненной змеей, ревущая струя концентрированного багрово-темного огня с легкостью прожгла порождений боевой трансфигурации, прокатилась дальше, преграждая путь Дамблдору, который с невиданным для его возраста проворством отскочил от опасной сущности. Я же наоборот двинулся вперед, до крови прикусив губу от запредельного контроля, который требовался чтобы жадное до энергии пламя не перекинулось на беззащитного ребенка.

      Отлетев на несколько метров на трансфигурированном постаменте, Дамблдор остановился перед преследующем его огнем. Его палочка на миг замерла, затем…

      — Finite Incantatem — простейшее заклинание отмены, второго курса Хогвартса, исполненное рукой, держащей Старшую палочку — и огненный вал вдруг просто исчез, рассыпавшись безобидными искрами. Как будто бы его и не было… Ну и как побитый озлобленный зверь, отхватив у меня напоследок изрядную часть энергии.

     Но несмотря на это, я уже был впереди, рывком пролетая пространство, отделяющее меня и Гарри, преодолел его… а затем и вовсе приблизился к старику, на пределе сил посылая вперед целый шквал из зеленых лучей, вынуждая Дамблдора все дальше и дальше отступать от спящего крестника.

     ***

     Луч, затем еще один… и еще… Использующие для своей подпитки темные заклинания выходили у меня сейчас с превеликой легкостью, подпитываясь искренней жаждой смерти ненавистного старика. Смертоносное проклятье, разрушающее любые щиты, кроме толстых и чрезвычайно прочных материальных объектов пробивало трансфигурированных големов насквозь, с каждой секундой приближаясь к телу великого мага, не смотря на все его искусство. И тот наконец начал отступать.

     Это нельзя было назвать бегством, и также каким-то значимым достижением, но старик был вынужден неохотно, шаг за шагом увеличивать расстояние, посылая перед собой все новых анимированных тварей, которые принимали на себя смертоносные заклятия, создавать толстые преграды. У него не осталось времени на то, чтобы контратаковать. Только защищаться от зеленого шторма, центром которого стал я в это момент.

     Источник внутри полыхал, выдавая в форсированном режиме огромное количество энергии, тут же утекающую с каждым новым взмахом слегка нагревшихся концентраторов. Так долго продолжаться не могло. Слишком много сил я тратил на атаку, в то время как Дамблдор обходился только боевой трансфигурацией, мастерски отводя от себя все смертельные угрозы при минимуме затрат.

     Но мне это было и не нужно. Вот, после очередного зеленого луча, и вынужденного шага назад — в щит старика понеслась пульсирующая темная сфера, которую тот самонадеянно принял на защиту.

     — К-к-ра! — заскрипели вековые деревья, с жутким скрежетом выворачиваемые из земли вместе с корнями, когда сработавшее заклятие начало корежить пространство аномальной гравитацией, вбирая в себя все что находилось в его радиусе действия. Деревья, ветки, камни, земля, остатки големов — в считанные секунды все это понеслось в центр рукотворной черной дыры. Щит Дамблдора схлопнулся, как мыльный пузырь, едва не захватив с собой светлого мага. Ему в первый раз за бой пришлось экстренно ускользать светлой дымкой, спасаясь как от гравитации, так и от мощнейшей взрывной волны, которая едва не пробила мой собственный щит.

     Я оглянулся, Гарри находился на некотором расстоянии у меня за спиной, и его не задело взрывом. Дамблдора, впрочем, тоже. Он успешно отошел на безопасную дистанцию. Только лишь лес между нами, превратился в округлое ничто, с торчащими из-под земли обрубками корней. Но самое главное, что теперь я могу применять практически весь свой арсенал, не боясь навредить мальцу, который остался позади.

     Без Фоукса, который игнорировал щиты, чтобы забрать его, старику придется пройти меня.

      Дамблдор, стоя на краю округлого кратера, также это понимал. Его лицо недовольно поморщилось.

      — Сириус, у меня действительно есть причины, чтобы забрать Гарри, — серьезным тоном проговорил директор Хогвартса.- Я знаю, что ты мне не доверяешь, но я бы никогда не причинил ему вред. Это всего на некоторое время, и я верну его тебе, клянусь! Люмос, нокс…

      — Я не верю твоим клятвам, старик, — презрительно процедил я, с трудом загоняя обратно бьющуюся в неистовстве тьму. Я помнил ее уязвимости, о которых практически точно мог знать «великий светлый». И пусть, от патронуса все равно можно было защититься, критическая уязвимость в противостоянии с таким магом как Дамблдор могла окончится вполне печальным образом. Нет, на выгаданной благодаря запредельным усилиям дистанции, тьма мне не помощник.

     Под рукой тихо хрустнул артефакт «маячка». Кажется, мы находились в какой-то из частей запретного леса, и подмоге потребуется некоторое время, чтобы прибыть сюда.

     Я не был самонадеян на столько, чтобы рассчитывать победить грандмастера, владеющего старшей палочкой.

     Мне всего лишь нужно было продержаться до того момента, пока Поллукс получит сообщение. Без портала, уйти вместе с Гарри Дамблдор мне точно не даст. Но и забрать его я также не позволю. — Если ты хочешь получить моего крестника, тебе придется перешагнуть через мой труп.

     — Мне бы этого совсем не хотелось… — сокрушенно вздохнул Дамблдор, и тут же быстро взмахнул палочкой, мгновенно формируя зеркальный щит, по которому стекла темно-фиолетовая молния. Одна, и еще одна…

     Серое небо над головой быстро заволокло темными тучами. Целый каскад молний, с оглушительным грохотом бил в ранее незнакомый мне щит Дамблдора, не пробивая его, но заставляя мага отвлечься на поддержание защиты. Седые волосы старика наэлектризовались и торчали в разные стороны, но тот сосредоточенно удерживал заклинание, хмуро глядя на меня пронизывающим взглядом.

     Если бы я мог сейчас запустить еще одну аваду… но и мне контроль над заклятием не давался слишком просто. Даже имея преимущество в виде двух магических концентраторов, два энергоемких заклятия разной направленности одновременно — это было что-то за гранью моих возможностей. Но вот что-то послабее….

     — Magnus puncta, — разорвавшие землю под ногами старика острые шипы стали для того неожиданностью… но неожиданностью не смертельной. Махнув свободной рукой, тот одним жестом сформировал под собой стальную пластину, о которую с жутким скрежетом разбились прочнейшие каменные острия, а затем…

     — Finite Incantatem, — прозвучавшие слова мгновенно остановили каскад молний, и я буквально видел как одно из мощнейших заклинаний в моем арсенале буквально распадается на части, даря мне незабываемые ощущение от потерянного контроля над заклинанием. — Довольно!

      С торчащими во все стороны волосами Дамблдор выглядел как угодно, но не уморительно. Его синие глаза метали молнии, а лицо было непривычно серьезным и сосредоточенным.

     — Видят боги, я этого не хотел. — медленно проговорил старик. — Но ты не оставляешь мне выбора, кроме как преподать тебе урок, который ты должен запомнить. Мастерство магии не ограничивается…

     — Заткнись уже, старик, — прервав его спич, презрительно сплюнул я на землю превратившиеся в кристаллики капли собственной крови смешанной со слюной. — Ты давно уже не мой директор.

     Горячим свинцом по моим жилам разливалась щедро даруемая родовым источником тяжелая непокорная энергия. Теперь мне стало ясно, что игры закончились. Дамблдор, впервые на моей памяти стал серьезным.

     ***

     — Avada kedavra! — не луч, а ревущий поток зеленого пламени устремился к окруженной светлым ореолом уверенной фигуре, которую тут-же закрыл огромный каменный истукан, молчаливо развалившийся сразу после того, как заклинание проделало в нем зияющую дыру.

     — Аqua tempestatis… — пробив землю, ввысь взметнулся поток воды, обрушившийся на юркий темный силуэт, который переместившись в сторону, крест на крест взмахнул двумя волшебными палочками. Чтобы через мгновение исчезнуть вновь, ускользая от превратившейся в бритвенно острый, разрезающий любые преграды поток воды.

     — Seco statum, sanguis sagitta! — шторм невидимых глазу лезвий устремился к незыблемо стоящему на месте светлому магу, замаскированный в тысяче кровавых бритвенно-острых кристаллов.

     — Protego maxima! — напитанный чудовищным количеством энергии щит, с блеском выдержал попадание двух заклинаний, оставивших позади него целую просеку из медленно падающих высоких деревьев.

     — Depulso totalum! Bombarda Maximа, triplex, — мелькая в самых разных углах, темная дымка на секунду останавливалась, посылая в светлого мага все новые и новые заклинания. — Capacious extremis, turn ut pulvis! — каскад проклятий, окончившийся темной сферой вынудили старца сместиться, где его уже поджидала заготовленная ловушка.

     — Finite Incantatem! — внезапно превратившаяся в целое озеро кислоты почва, тут же стала обычной землей, из которой собрались еще несколько похожих на троллей земляных големов, тут-же ринувшихся к своей цели, которая разобравшись с водным вихрем взорвалась каскадом бомбард, разрывающих големов на мелкие кусочки.

     — Ха-ха-ха!!! И это все, что ты можешь?! — нарушил негласное правило хриплый смех урожденного Блэка, посылающий еще два смертоносных зеленых луча. — Я ожидал от старшей палочки гораздо большего! Я так могу продолжать весь день, а ты, старик?!

     ***

     Вот уже несколько минут, привычную тишину самого сердца Запретного Леса нарушали выкрики заклинаний, взрывы и раскаты грома. Да и сам вековой волшебный лес больше походил на поле боя двух враждующих армий, не стесняющихся использовать самое разрушительное оружие из своего арсенала.

     Вывороченные с корнем деревья, разлетевшиеся в осколки валуны, целые просеки из уничтоженной и сожженой растительности, останки трансфигурированных зверей — все это заставило даже самых опасных из обитателей запретного леса уносить ноги от конфликта двух могущественных магов. Останки же не столь расторопных, а, может быть и глупых животных, уже давно были погребены под следами особо мощных заклятий, огромными проплешинами на зеленом ковре леса видными сверху.

     Ожесточенная битва холодного мастерства и опыта с полыхающей эмоциями силой ушла далеко от места ее начала, чтобы в пылу сражения не задеть мирно посапывающего на мягких перинах мальчика с таким узнаваемым шрамом на лбу.

     И чем больше заклинаний вырывались во внешний мир, чем больше магической силы, особенно темной и неукротимой, разливалось вокруг, тем больше наливался краснотой практически незаметный с самого начала старый шрам.

     Вот безмятежный сон ребенка вдруг наполнился новыми красками. Его лицо исказилось, превратив светлый облик ребенка во что-то… иное. Губы сжались в тонкую полоску. Брови опустились вниз, ноздри раздулись как будто в гневе, придавая все еще спящему ребенку какой-то чуждый, более взрослый облик.

     — До… — сжатые губы вдруг разомкнулись, словно бы пытаясь беззвучно что-то сказать живя вполне себе самостоятельной жизнью, отдельно от владельца. — До…бби…

     Едва выговорив эти слова, лицо мальчика вновь разгладилось, а маленький Гарри прямо во сне махнул рукой, словно бы отгоняя назойливую муху. Его дыхание, до этого сведенное судорогой, выровнялось. Ну а шрам… Шрам вдруг на секунду засветился светлым цветом, и впрямь становясь похож на разряд молнии в бушующем небе, тут-же потеряв весь свой зловещий вид.

      Но было уже поздно.

     * Этот и многие другие арты на бусти

     — Гарри Поттер, сэр! — в шуме взрывов и скрежета противоборствующих стихий никто не услышал тихий хлопок, который предвещал появление старого домовика. Ответив на зов, и не сразу сориентировавшись в нарушенном сильными возмущениями пространстве, он очутился на самом краю сильно прореженного леса.

     Рядом раздался взрыв, заставив испуганное сгорбленное существо испуганно замереть. Его большие уши прижались к голове, он испуганно посмотрел на буйство энергии, заставляющее само пространство протяжно стонать, а окружающий ландшафт претерпевать быстрые изменения.

     Старый домовик замер, припав к земле. Его трясло от ужаса разворачивающейся картины. А также от того факта, что он мог быть замечен этими чудовищами в человеческом обличье. Но время шло, а небольшая фигура сгорбленного домовика в грязной, оборванной повязке — в которую превратился роскошный ливрей дома Малфой, так и остался незамеченным. Два мага, увлеченные своей битвой оставляли после себя выжженную до каменистого основания землю, лучи заклинаний видимые и не видимые, разлетались в разные стороны, но миновали Добби, взгляд которого сфокусировался только на безмятежно спящем мальчике. Только вокруг него, казалось бы, образовался островок тишины. Оба мага, как бы ни была ожесточенна их схватка, пристально следили за тем, чтобы их заклинания не попали в ту сторону, перемещаясь все дальше и дальше от дерева, возле которого тот находился.

     — Гарри… Поттер… сэр… Добби… должен… - еле слышно прошептал Домовик, и не смотря на весь свой страх упрямо двинулся вперед, огибая по широкой дуге место битвы.

     ***

     Кто такие Домовые эльфы? Откуда они взялись? Почему именно они не могут использовать магию так, как это делают обычные волшебники, становясь зависимыми от мест с повышенным магическим фоном, или используя магию напрямую от хозяина? Как они рождаются? И почему так выглядят? Все эти вопросы терзают пытливые умы некоторых волшебников, но только не самих эльфов.

     Для них этот мир абсолютно понятен и прозрачен. Есть твоя семья, которой ты призван служить — и все остальные. Есть работа — это хорошо, так как ты полезен, а не просто обуза, и можешь помочь своему хозяину. Если ее нет — это плохо, значит ты ни на что не годен и просто так пользуешься всеми благами, которые дарят тебе маги, ничего не отдавая взамен. Есть те вещи, которые тебе нравятся делать — есть те, которые не нравятся, но, если ты хороший эльф — ты сделаешь все, о чем тебе прикажет твой хозяин.

     Есть другие эльфы, с ними можно обсудить как лучше сделать работу, в крайнем случае попросить совета или помощь, если ты совсем не справишься сам. Есть друзья хозяина, есть враги. И одновременно с этим они становятся либо твоими друзьями или врагами. Есть семья хозяина, которые также хозяева — но младше, и их нужно слушаться, защищать и заботится. Конечно же есть те, кто думает не так — но это странные, сумасшедшие эльфы, им не место среди приличных сородичей.

     Добби… Добби был хорошим эльфом. Он знал свое место с самого рождения, воспитывался и рос в этой семье, перенимая взгляды, интересы и предпочтения, присматривал за маленьким Люциусом, который рос прямо на его глазах, радуя старого хозяина и домовика своими успехами.

     К сожалению, век людей не так долог, как у эльфов. А время — странная вещь, и вот спустя краткий миг, старого хозяина не стало, и его место занял тот, кого он поклялся и всеми силами своей души хотел оберечь.

     Когда в дом пришел плохой человек, и забрал злую вещь, Добби неожиданно понял, что не все друзья хозяина могут являться таковыми. Они могут притворятся, пытаться войти в доверие, чтобы потом обмануть и причинить вред. Иначе зачем бы злой человек забрал злую вещь, которую ему поручили охранять? Зачем бы он подговаривал господина найти еще одну злую вещь? Зачем бы он угрожал хозяину, и вызывал ту злую силу, от которой на душе у старого домовика становилось все хуже?

     Когда господин освободил старого домовика от его обязанности, разрешив заниматься любимыми вещами, Добби уже знал, чем он должен и обязан заняться, пускай ему было до ужаса страшно от того, что он должен был сделать. Нет, не ухаживать за любимыми павлинами хозяина, хотя именно это ему нравилось делать больше всего. Не готовить его любимую еду. Ему нужно было найти того, кто однажды уже остановил ужаснейшего человека, которого они, домовые эльфы никогда не называли по имени, чтобы не навлечь на хозяина беду. Ему нужно было найти Гарри Поттера — героя, который уже один раз остановил зло. И сделать все, чтобы тот согласился помочь его бедному господину. Что-то внутри подсказывало ему, что это единственное верное решение.

     ***

     Нора. Дом семейства Уизли, внешне раньше больше походившая на несуразно надстроенные друг на друга здания, державшиеся вместе только силой волшебства, теперь приобрела более законченный вид. В целом, изначально, этот дом рассчитывался больше как временное жилье, пока лицензированный архитектор, а также бригада профессиональных рабочих не начнет постройку более удобного и комфортабельного жилища, о котором в начале мечтала Молли.

     Артур, который мало что смыслил в строительстве, старался как мог обеспечивать быт на купленной за огромные деньги земле, с достаточно высоким магическим фоном, который через несколько поколений вполне мог обзавестись собственным источником. На это ушли все сбережения, которые имел молодой человек, который был вышвырнут из собственной семьи сразу же после того, как между ними и любовью всей жизни выбрал последнее.

     В молодости все мечтают изменить мир, и кажется, что все лучшее только впереди. И Артур был не исключением. Хорошая работа, любящая жена и ребенок — все, что ему было нужно для счастья. А деньги — деньги можно заработать, и дом построить как нужно. Пока что хватит и небольшого домика, созданного с помощью вечной трансфигурации, подкрепленной рунной цепочкой. Так он думал тогда.

     Но как обычно — жизнь вносит свои коррективы, а все временное имеет свойство превращаться в постоянное. Когда детей стало больше, к домику нужно было пристроить еще немного жилплощади. Затем еще немного… Затем, мысли о красивом особняке погребли под собой бытовые проблемы, работа, забота о детях. Деньги были нужны совершенно в неожиданных местах, куда чистокровный маг с поколениями предков за спиной, никогда до этого не нуждавшийся ни в чем, не мог даже и подумать. Да и в целом, дом был не так уж плох. Да, он был неказистым с виду — но он был их.

     После того, как по просьбе директора они взяли опеку над малышом Гарри — в жизни Артура словно наступила белая полоса, денег стало намного больше, и он уже мог себе позволить перестроить весь дом, по давно пылящемуся проекту…, но это ему было не нужно. Слишком многие счастливые воспоминания хранили неказистые углы.

     Единственное, что сделал Артур, наняв профессионалов — это привел внешний вид дома в относительную завершенность, немного расширил комнаты, добавил новую для Гарри, ну и приглашенные им профессиональные строители сделали так, чтобы дом был полностью безопасным и защищенным.

     Защитные чары по области, руны, артефакты — это то, что могло бы задержать, или как максимум вовсе остановить любого мага, который попытался проникнуть в обновленную «Нору».

     Мага, но не домового эльфа.

      Всю эту ночь мы переживали, что где-то там живут тёмные версии нас самих. А что если мы и есть эти тёмные версии? (к\ф. Связь)

     ***

     Меня раздражал Дамблдор. Я уже не ненавидел его всеми фибрами души, на это просто не хватало сил и времени, да и как-то даже немного перегорел, используя собственную ненависть как топливо темных чар.

     Впрочем, в сражении с противником такого калибра, излишние эмоции только вредят, и внутри я оставался собран и относительно спокоен, используя собственные эмоции как усилитель заклинаний и не позволяя им использовать себя.

     Но вот с растущим, даже каким-то глубинным раздражением, я поделать ничего не мог. Старик просто… бесил. Не знаю, сколько времени прошло с начала нашей схватки, такое понятие как время довольно сильно растяжимо для тех, кто умеет это делать. Но не знаю как сам «великий светлый», но я уже изрядно выдохся. Не в смысле магической силы, ее еще было достаточно, как и возможности ее использовать, но за столько попыток уничтожить, или хотя бы нанести достаточный вред сумасшедшему старику, я добился… ничего.

     Когда первый запал спал, и я мог показать все, чему я научился в бесчисленных тренировках. Тайные заклинания, которые бережно хранились в нашей семье, предоставляя их пользователям целую колоду козырей… Поддержка родового источника, собственная магическая сила. Две палочки, созданные по подобию старшей — все это оказалось ничем, перед филигранным расчетливым, выверенным и отточенным за целые десятилетия, если не больше, мастерством.

     Только сейчас я начал немного осознавать, что же такое грандмастер, который пол своей жизни провел в совершенствовании трансфигурации как основы своего персонального искусства. Маг, который имеет в своем распоряжении все знания Хогвартса, силы собственного рода и силы старшей палочки. Маг, который победил предыдущего темного Лорда. И то, каким чудом я все еще оставался боеспособным в такой ситуации.

     Если я, особенно против не таких сильных магов был похож на переносную турель, дройдеку, или медленно передвигающийся колобок, огрызающийся ливнем не самых мощных, но смертельно неприятных заклинаний. То старик был похож просто на огромную мощную, неповоротливую, но при этом смертельно опасную крепость! Причем с крайне неприятным гарнизоном, который тот походя тут же трансфигурировал десятками, если не сотнями. Если бы у Дамблдора было чуть больше времени на подготовку, то я бы не поставил на свою победу и ломаного кната.

      Да и сейчас они были не слишком высокими, откровенно говоря. Эта чудовищно ультимативная способность старшей палочки простой «финитой» ломать самые мощные и опасные чары из моего арсенала… Единственное, на что я надеялся, что применение этой читерской особенности также требуется много сил. Потому что если нет… Ну, тогда я просто не понимаю, как Геллерта вообще смог кто-то победить. Это попросту было бы невозможно.

     Однако, мне не нужно было побеждать нынешнего обладателя старшей палочки, а всего лишь дождаться уже сильно опаздывающего подкрепления. Дамблдор же… Я не знаю, чего он хотел, или ждал. Но с каждым мгновением мне становилось ясно, что тот даже сейчас сражается не в полную мощность, просто защищаясь от постоянного града заклинаний, который я на него выливаю в надежде пробить мастерски выстроенную защиту. Нет, конечно его атаки были достаточно сильными, и големы — камикадзе, различные ловушки, трансфигурация воздуха в прозрачные нити в которые я едва не попал — все это при желании могло убить, но было видно, что это явно не все, на что способен величайший маг столетия.

     И это меня раздражало. Безумно раздражало, бесило, но все же не заставляло делать опрометчивые действия. С другой стороны, я также затягивал время, и мне было выгодно то, что бывший директор намерен меня скорее поймать, а не убить. С другой стороны — это чертовски било по самолюбию. Это его вечное снисхождение, и понимание «мудрого мага». Даже сейчас, сквозь спутанные волосы можно было увидеть выражение лица, похожее на выражение лица деда, которого начал доставать непутевый внук…. Бесит!

      — Defluxiones!!! — фигура Дамблдора вновь утонула во вспышке молнии и грохота разорванного воздуха. Негативные эмоции, щедро напитав заклинание тьмой окрасили разряд электричества в фиолетовый цвет, однако молнии бессильно стекли по зеркальному щиту вниз… но это было не важно, так как две, незаметные из-за яркой вспышки авады уже проделали свой путь, закончившийся сначала преградой щита, а затем и роскошным плащом старого мага, который в последний момент увернуться от смертоносных лучей.

     — Близко… — невольно ухмыльнулся я, сумев в первый раз настолько близко задеть Дамблдора, оставив на его мантии рваное отверстие. Фамильные заклинания я использовать практически перестал, так как Дамблдор просто развеивал любые незнакомые ему мощные чары. Пришлось брать хитростью, либо пробовать продавить его голой силой… Впрочем, одна дырка в ткани — не лучший результат. У меня мантия пестрела уже несколькими, если не говорить о ранах от огненной птицы.

     — Близко, — сухо прокомментировал Дамблдор, обновляя защитное заклинание. — Возможно, когда ты высвободил злость и немного успокоился, мы сможем поговорить как разумные люди?

     — Это вряд ли возможно, учитывая то, что ты решил забрать моего крестника, — в противовес своим словам, я все же был не прочь просто поговорить, переводя дух и также накидывая на себя защитные заклинания и обновляя бинты на поврежденной конечности. Время играло на меня в данном случае. Так что можно было и поговорить.

     — Сириус, я не могу тебе сказать всего, ради твоего же блага… Но мальчику действительно ничего не угрожает!

     — Тогда замечательно! — демонстративно оглянулся я. — Замечательно размялись, можно расходиться по домам. И Гарри, разумеется, пойдет со мной.

     — Этого к сожалению я не могу допустить, — твердо ответил Дамблдор. — У меня действительно есть причины забрать его на некоторое время. Пойми, я не враг ни тебе ни ему. Просто пытаюсь ему помочь.

     — У нас разные представления о помощи, Альбус, — покачал я головой. — Как и о доверии. Если ты хочешь, чтобы я хотя бы подумал о том, чтобы я подумал над твоим предложением, тебе нужно сказать нечто весомее, чем: «я пытаюсь помочь». Пока что все выглядит как попытка похищения наследника рода Поттер его бывшим опекуном, лишенным всяческих прав. Ты уже вырыл себе яму, старик, и сейчас пытаешься закопать себя еще глубже. Если ты и правда хочешь помочь — отступись, и я подумаю над тем, чтобы как минимум не выдвигать официальных обвинений. Иначе как бы ни были обширны твои связи, тебе придется очень постараться, чтобы сохранить хотя бы директорское кресло.

     — Хорошо, — нервно дернул щекой пока еще директор Хогвартса. — Возможно тебе стоит кое-что узнать, чтобы осознать всю опасность ситуации, и принять правильное решение. Постарайся воспринять эту информацию совершенно серьезно, она касается именно Гарри.

     — Ну давай, старик, уже заинтриговал, — ухмыльнулся я, приготовившись послушать еще один бред, ни на секунду не опуская мониторинг пространства. Вполне возможно этот разговор был всего лишь частью отвлечения внимания, чтобы попытаться вновь выкрасть ребенка.

     — Предупрежу тебя, сейчас я совершенно серьезен, и имею веские доказательства своих слов. Так что попробуй также воспринять их максимально внимательно, — Дамблдор пронзительно смотрел на меня из-под очков-половинок. — Волдеморт на самом деле не умер той ночью, — медленно и весомо проговорил Дамблдор, следя за моей реакцией.

     — Да ты что, — немного иронично ответил я, на самом деле в душе начиная немного волноваться. Я был готов ко многому, что он мог сказать, но, если речь пошла о Воландеморте, еще и от Дамблдора… Мне это действительно не нравилось, потому что-я-то знал, что он не мертв.

     — Да, Волдеморт не умер, — продолжил Дамблдор говорить очевидные для меня, но не для любого другого вещи, а я вдруг почувствовал небольшие возмущения в пространстве, как после трансгрессии. И либо это прибыла моя подномога, либо… — а только развоплотился, потеряв физическое вместилище. И Гарри…

     — Добби?!!! — прервал я речь Дамблдора, отследив возмущение в пространстве до с трудом узнаваемого оборванного домовика, в грязной ливрее Малфоев, которая сейчас больше походила на какую-то тряпку. Домовик полз по земле, и я с трудом разглядел его в мешанине грязи. Но самое главное, что тот полз именно… — Стой!!!

     Изо всех сил рванул я в сторону крестника, но было уже поздно. Слишком далеко мы отодвинулись в своем сражении. Мелкий уродец, поняв, что его заметили, тут же трансгрессировал прямо к Гарри, и прежде чем я успел что-то сделать, исчез месте со спящим мальчиком.

     — Это ты его подослал?!!! — в ярости развернулся я к побледневшему Дамблдору, отчаянно пытаясь нащупать аппарационный след домовика, вспоминая всплывшие события с Добби из фильма.

     — Сириус, я…- что-то начал говорить Альбус, но я его уже не слушал, грубой силой проламывая в пространстве окно вслед за сбежавшим домовиком. Хлопок — и я уже кувыркаюсь в пространстве, вновь пытаясь остановить падения мгновенно возникшими черными отростками, цепляясь за камни и корни деревьев отвесного склона.

     ***

     Пару секунд спустя мне это получается, и прибывшего вслед за мной Дамблдора я встречаю уже во всеоружии, отправляя в его сторону каскад самых мощных отталкивающих чар, которых я знал.

     Фигуру старика, возникшую в трангрессионной воронке, сносит этим шквалом куда-то в сторону темных волн, а я уже вижу маленькую фигурку домовика, который осторожно левитируя спящего мальчика находится уже далеко впереди у входа в скалистый грот.

     — Стой, выродок!!! — контроль над эмоциями улетучился, словно бы его и не было. Жадно купающаяся в потоке ярости тьма услужливо выполняет мое желание, отправляя в сторону ненавистного домовика дымчатые оскаленные пасти. Еще чуть-чуть, и я разделаюсь с ним, растерзав на мелкие кусочки…

     — Expecto Patronum!!! — сверкающий белым цветом феникс возникает на пути магии, развеивая оскаленные пасти и давая домовику улизнуть вместе с Гарри.

     — Ты-ы… — больше прошипел я, вновь увидев фигуру Дамблдора, как ни в чем не бывало сосредоточенно стоящего на водной глади.

     — Сириус, ты можешь попа…

      — Umultus vanitatis!!! — не став выслушивать лживые речи старика, направил я на него обе волшебные палочки, из которых выплеснулась целая волна хаотичных маленьких темных полупрозрачных частиц, буквально аннигилирующих все что попадалось на их пути.

     Вал энергии мгновенно оставил в море идеально ровный разрез. Казалось, если присмотреться, то между двумя на мгновение застывшими частями моря можно заметить его удивленных обитателей. Но я знал, что этого мало. — Canis tenebris!

     Будто выгрызая из меня кусок полный энергии, из темноты позади сформировалось угольно-черное пятно с оскаленной пастью, со скоростью болида рванув вслед за первым заклинанием. Темная гончая должна была на время занять даже такого мага, как «великий светлый».

     Я же, не обращая внимание на еще что-то кричащего Дамблдора, со всей возможной скоростью пустился вслед за домовиком, который уже зашел в грот. Грот, который окончился… тупиком.

     — Мордред… — рывком сорвал я бинты с запястья, щедро плеснув на грубые камни своей крови. Так, кажется, открывалась дверь во вторую пещеру… Но дверь не открылась, я только зря потратил драгоценную жидкость.

     — Bombarda maxima!!! — переполненное энергией заклинание только лишь поцарапало старые камни, вместо того, чтобы разнести их вклочья. — Bombarda Maximа, triplex, Capacious extremis, turn ut pulvis!!!

     Я погружался в отчаянье, вперемешку с гневом. Заклинания, которые уже должны были снести эту гору до основания выбивали из нее жалкую каменную крошку. Казалось, чем больше я вкладывал энергии в удары, тем крепче становилась защита, которую я даже не мог заметить.

     — Я знаю, как можно пройти! — сзади вновь донесся уверенный, немного хриплый голос Дамблдора, а каменный грот озарился мягким свечением патронуса. — Стой! Это не я послал этого домовика!!!

     Поднял тот руки вверх, когда я, сбитый на пол слове, развернулся в его сторону, направив вперед обе палочки. Рядом с ним терпеливо замерла призрачная копия Фоукса. Сам Дамблдор казался немного помятым, с его мантии стекала вода.

     — Я понимаю, что у тебя нет причин…— вновь начал Дамблдор, но я уже и так все понял.

     — Быстрее открой эту Мордредову дверь!!! — прервал я его, отступая в сторону. Когда пелена гнева спала, я действительно вдруг понял, что он тогда пытался мне сказать… Мордред, не знаю, откуда узнал Добби об этой пещере, и знает ли что здесь уже нет медальона, или нет — время уходило с катастрофической скоростью. В пещере, помимо инферналов и безумного домовика, которые могли сделать с Гарри все, что угодно, могло быть что-то похуже. Если Дамблдор как-то однажды смог преодолеть это заклинание, сможет и еще раз.

     — Да, сейчас, это не так просто, — принялся Дамблдор осматривать стену с помощью своих очков. Затем Дамблдор быстро приблизился к стене пещеры и начал поглаживать ее кончиками пальцев, бормоча слова на смутно знакомом мне языке, двигаясь немного в бок, ища ему одно нужное место. Затем он к грубому камню, по временам останавливаясь, водя по одному какому-то месту пальцами взад и вперед, пока наконец не остановился совсем, прижав ладонь к стене.

     — Скорее! — поторопил я его.

     — Уже почти… — не обращая на меня внимания, еще немного сместился в сторону Дамблдор. — Здесь. Проход здесь, но нужна…

     Он отступил от стены, направив на нее волшебную палочку. На миг поверхность стены украсилась очертанием арочного прохода, таким ослепительно белым, как будто в стене образовалась трещина, за которой сиял мощный свет.

     — Кровь, — мрачно продолжил я, на этот раз просто порезав себе ладонь, плеснув на дверь пригоршню крови. Но дверь, к моему изумлению так и не открылась.

     — Не просто кровь, — поправил меня Дамблдор, глубоко разрезая предплечье, щедро поливая камни своей кровью. — Артериальная кровь, и небольшой ритуал. Но откуда ты…

     На стене вновь появился слепящий, серебристый контур арки, и на этот раз он не гаснул: орошенный кровью камень внутри него просто исчез, оставив проход, ведший, казалось, в непроглядную тьму.

     — Идем, или можем продолжить то, что начали, — не отвечая на вопрос старика, тут же двинулся я во вперед, как проход открылся. — Никто не может украсть у меня Гарри безнаказанным. Ни ты, ни этот чертов домовик. Если ты действительно хочешь помочь, то после того, как мы спасем Гарри, ты постараешься объяснить мне все что хотел, а я отвечу на твои вопросы. Пакт?

     — Пакт, — спустя некоторые время отозвался Дамблдор, видимо закрывавший нанесенную собой же рану, и также ныряя во тьму прохода. — Хм…я не заключал ни с кем пактов долгое время. Последний, если я не ошибаюсь, был в тридцатые.

      Ты думаешь, что мёртвые, которых мы любили, навсегда нас покинули? Но ведь мы их зовём, когда нам плохо. (C). А. Дамблдор

     ***

     — Очень воодушевляющее, — пробормотал я, быстро двигаясь прямо к берегу огромного черного озера прямо посреди высокой пещеры. Другого берега разглядеть не удавалось, здесь явно поработали с пространством. Потолок пещеры терялся из виду. Вдалеке, в самой середине озера, различался мглистый зеленоватый проблеск.

     — Lumos Maxima, — взмахнул Дамблдор палочкой, на кончике которой появился пучок света, осветивший только несколько метров вокруг нас. Темнота вокруг нас также явно не была обычной. Мрак этот был почему-то плотнее обычного.

     — Погаси свет, — увидел я немного больше, чем Дамблдор. С помощью способностей, даруемых тьмой я видел немного больше, а именно раскачивающийся из стороны в сторону силуэт домовика в маленькой лодке, который медленно пересекал середину озера. Гарри наверняка был там. Посреди озера, которое доверху было наполнено трупами. И возможно не только ими.

     — Домовик плывет в лодке к острову, Гарри у него, — кратко обрисовал я то, что увидел. — Нужно успеть первыми.

     — Значит, мы должны успеть, — произнес Дамблдор, проводя старшей палочкой прямо у кромки воды. — Но в воде что-то есть, что-то связанное с действительно черной магией…

     — Инферналы и возможно что-то еще, — ответил я старику, заставляя источник вырабатывать все больше энергии. Странно, но я практически не чувствовал силы алтаря. Что-то в этих стенах блокировало даже такую сильную связь. Как и тогда, в Антарктиде. Это сразу навеяло неприятные воспоминания. Потрепав Дамблдора, я сильно потратился, и энергии было не так чтобы слишком много. А так как лодка всего одна, меня одного могло просто не хватить на оживших трупов, поднятых специальным ритуалом. Иногда хорошо иметь в союзниках обладателя старшей палочки. Пусть даже и временно. Кстати говоря об этом. — Сколько у тебя энергии?

     — Инферналы значит… Чуть больше половины, — после недолгого раздумья ответил Дамблдор, немного меня успокоив, и затем добавил. — Не буду спрашивать, откуда ты это узнал. Но ты должен понимать, что ритуал забирает не только кровь.

     — Что-то еще? — повернулся я к старику, бледное лицо которого освещал магический свет. — Да. Чем больше мы здесь находимся, тем слабее я становлюсь.

     — Тогда стоит поторопиться, — хмуро кивнул я в ответ. Я был бы рад ослаблению противника, но только не в этот момент. Инферналы, в отличие от творений Кассиопеи, не были в строгом смысле этого слова — мертвыми изначально. И для их создания даже не нужно было знать некромантию, только лишь черная магия — и специальный ритуал. Ведь инфернал создавался из вполне себе живого человека, которого конечно же убивали в процессе, но получившееся существо обладало исковерканным разумом, душой, и крайне живучим телом. Единственное, что могло навсегда упокоить несчастного — это полная аннигиляция, магия света, или огонь. Много огня, способного сжечь тварь до пепла, из которого она потом не смогла бы восстановиться. И как удачно, что именно здесь было целое озеро воды. Гадство… — Я предлагаю следующее: ты создаешь мост, а я постараюсь сжечь того, кто на него заберется.

     — Звучит разумно, — согласился со мной Дамблдор, тут же, не мешкая, направив палочку в сторону озера. Всего пара секунд потребовалось мастеру трансфигурации, чтобы на глади черной воды проступила монументальная каменная арка, ведущая прямо к островку. И всего мгновение — чтобы вода забурлила и вспенилась сотнями рук, которые принялись царапать прочный камень, пытаясь забраться наверх.

     Мост тут-же ощерился тонкими лезвиями, которые принялись кромсать холодную плоть, отрубать конечности, не давая инферналам подняться на поверхность. Вода возле нас также не осталась спокойной. Эти твари прекрасно чувствовали магию, стремясь покарать нарушителей их многолетнего спокойствия.

     — Fiendfyre!!! — багровый огонь, немного разогнавший тьму вокруг нас, выплеснулся из темной палочки торжествующим фонтаном, быстро выкачивая из меня энергию, но исправно сжигая взметнувшиеся рыбкой на поверхность уродливые тела.

     — К-и-а-ахх!, — визжали в огне порождения черной магии, столкнувшись с адским пламенем, в то время как я и Дамблдор не сговариваясь устремились вперед по каменному мосту. Этот звук был настолько мерзким и пронзительным, как звучит усиленный в несколько раз звук брошенного в костер сырого полена.

     Не теряя времени, мы с Дамблдором ринулись по узкой полоске моста прямо к виднеющемуся впереди острову. Помимо поддержки моста, старик также вносил свою лепту, выбивая целые группы тварей какими-то светлыми чарами. Справа и слева из воды виднелись сотни рук, пытающиеся забраться на поверхность. Еще больше, словно гигантские рыбы выныривали из воды, распахивая черные рты, усеянные острыми зубами, пытаясь уцепиться за нас прямо в полете,

     Огонь сжирал трупы десятками. Но еще больше упрямо лезли на мост, теряя и тут же отращивая потерянные конечности, чтобы сгореть и дать место все новым и новым тварям. Их было не просто много, а безумно много. Страшно представить, сколько людей погубил Волдеморт, чтобы собрать здесь подобную армию, и сколько сил и времени потратил на это. Во время конфликтов, он уже использовал инферналов, но им было явно далеко до такого количества.

      — levis ferrum! — пронесшийся прямо у меня над головой ослепительно белый луч унесся куда-то вверх. — Сверху!

     Запоздало крикнул Дамблдор, посылая новые светлые чары, которые вспышками на секунду рассеивая мрак позволяли увидеть жуткую картину сотен ползущих прямо по потолку уродцев. Группу прямо у нас над головой догнал очередной пучок света, выбивая из изуродованных тел их псевдо-жизнь.

     — Fiendfyre!!! — практически рыча, выхватил я вторую палочку, посылая вторую волну огня над нашими головами, которая принялась жадно поглощать трупы. прыгающие прямо на нас, в отчаянной попытке добраться до теплой плоти.

     Ноги от постоянного бега на пределе скорости, и переутомления начали наливаться свинцовой тяжестью. Руки немного подрагивали, вновь открылась рана, нанесенная проклятой птицей. Но с помощью Дамблора а также бешенным перерасходом энергии я пока что справлялся, шаг за шагом приближаясь к острову, на который только что прибыла лодка вместе с не обращающим на нас никакого внимания эльфом…

     — Бам! — едва я об этом подумал, как на мост обрушился сильный удар, потрясший всю каменную конструкцию. Пол неожиданно наклонился, и я едва не соскользнул вниз, не имея свободной руки чтобы удержаться. Камень подо мной накренился и зашатался. Взглянув вперед, я увидел только медленно погружающуюся в воду возле острова переднюю часть моста, по которому на камень, минуя все ловушки, лезли все новые и новые твари. — Мордред, Альбус!

     Я перенаправил поток огня, чтобы сжечь карабкающихся спереди инферналов, в то время как старик, покачиваясь, но как-то удерживая равновесие, быстро водил палочкой из стороны в сторону, похожий на дирижера оркестра уходящего под воду Титаника.

     Его лицо покрылось испариной, кустистые брови сведены к переносице, а льдистые глаза сверкали в темноте от перенасыщения магией. Он явно что-то колдовал, так как мост остановил свое движение вниз.

     Без его поддержки мне пришлось туго, и я вертелся волчком, пытаясь сжечь как можно больше трупов в разных направлениях. Вот только тех было слишком много, и лезли они со всех сторон. С другого берега, из воды, спереди, даже сверху поджидали оскаленные пасти прошедших ритуалы бывших людей. И они, в отличие от меня, казалось бы вовсе не уставали, упрямо пытаясь добраться до замерших на мосту волшебников.

     — Альбус!!! — мост вновь сдвинулся, вынудив меня упасть на одно колено. Противно заскрежетал камень. Кто-то, или скорее что-то в глубине вод зацепило переднюю часть моста, пытаясь оторвать и потопить прочную конструкцию. Уродский Редл что, поселил здесь пару речных троллей?!

     — Дамблдор &@&ть!!! — ощерившись шипастыми щупальцами, я принялся методично разрезать подбирающихся на опасное расстояние мертвецов, шинкуя их на мелкие, пытающиеся склеиться обратно кусочки.

     Использовав тьму, я получил преимущество и расстояние между нами и ордой инферналов вновь поползло в обратную сторону. Вот только энергии уже не хватало просто катастрофически.

     Тело уже привычно начало гореть огнем, предзнаменуя перенапряжение всех энергетических каналов. В глазах появились разноцветные круги. Хотя… круги все-же появились не от перенапряжения. Это старый мудак решил все же выйти из транса, наконец закончив свое заклинание, сеткой разноцветных вспышек отозвавшееся прямо в глубине озера.

     — Оу-у-мм…- спустя несколько секунд из-под воды, раскидывая неудачливых мертвецов фонтаном водяных брызг, вперемешку с тягучей маслянистой жидкостью, показалась голова гигантского кальмара, покрытая сеткой шрамов.

     — Жги… его…- тяжело выдохнул Дамблдор, в то время как неведомая сила начала приподнимать явно сопротивляющееся существо, вытаскивая многотонную тушу на поверхность.

     — С удовольствием… — стиснув зубы, и попытавшись выдать еще больше мощности, я направил сразу обе палочки на огромную беснующуюся тушу. Багровый огонь радостно набросился на новый источник еды, облепив голову и часть щупалец монстра, почему-то очень медленно продвигаясь дальше. Дитя воды, видимо еще и усиленное магией Реддла, сопротивлялось даже адскому огню, ревя и дергаясь, стремясь сбежать обратно в пучины темного озера.

     Инферналы же в свою очередь, больше не сдерживаемые завесой огня, с удвоенной силой ринулись к нам, сдерживаемые только хаотично мечущимися темными нитями фамильной магии. Как и всегда, ослабляя контроль над этой силой, изнутри начал растекаться мерзкий голод. Мрак, который застилал глаза стал все больше рассеиваться, а я, за багровым пламенем начал замечать сильное свечение, исходящее прямо изнутри гигантского кальмара.

     Такое же свечение, только на порядок тусклее, практически незаметное, пробивалось сквозь тела «немертвых» созданий. И резкий контраст — пылающий белым цветом костер, который поселился внутри одного старого мага, который опутал кальмара неизвестными чарами, и изо всех сил удерживал заживо сгорающую гигантскую тушу.

     Едва я это увидел, как понял, почему некоторые нашинкованные в мелкий фарш тела больше не собираются в новых тварей. Черные нити не просто разрезали их на ленточки, повинуясь инстинктивному стремлению защитить носителя, но и изредка, когда попадалась возможность, возникающие тут и там оскаленные пасти еще и вырывали сердца, втягивая в себя этот тусклый свет, утоляя извечный голод. И как только я это заметил, как уже не скрываясь, как пес, уличенный в поедании еды со стола, щупальца тут же начали с утроенной скоростью поглощать все новые и новые сердца, будто боясь, что еду вытащат у них из пасти.

      Во рту появился гнилостный привкус. Уже кончающаяся энергия перестала убывать с такой большой скоростью, и адское пламя также с удвоенной силой наконец преодолело сопротивление хтонической твари, и та начала уже не просто пытаться сбежать, но по-настоящему билась в конвульсиях, когда среди бесчисленного множества оживших трупов, я вдруг заметил светящийся несколько больше, чем остальные силуэт, к которому тут же стремились черные нити…

     — НЕТ!!! — как сорвавшегося с привязи огромного волкодава, буквально за шкуру схватил я дернувшееся к новому источнику энергии заклинание, отбрасывая назад уже впившиеся в холодную плоть пасти, а палочка сама скинула поток пламени, посылая в белую фигуру с угольно черным ртом, и такими же черными длинными волосами целый каскад заклинаний обездвиживания.

      Тело изменившегося, но все еще легко узнаваемого по характерным фамильным чертам, младшего брата, безумно разевая пасть полную острых зубов плашмя упало на шершавый камень моста. Спеленатое стальными нитями, и тут же залитое для верности в свинец.

      — Ох… — сзади послышался гулкий звук удара, и удивленный вздох Дамблдора, когда конвульсирующая туша кальмара, почувствовав ослабление давления, из последних сил взметнув щупальца, едва не отправила того на встречу с ордой жаждущих крови инферналов.

      Старика, который все же успел защититься, от атаки гиганта лопнувшим от нагрузки мерцающим щитом, снесло в сторону прибывающих тварей, кальмар же резко нырнул обратно в озеро. Его мерцающее сосредоточие в считанные мгновения скрылось под тоннами воды, унося щупальца дальше от опасного огня.

     — Fiendfyre!!! — дернув чарами левитации бывшего директора, оттаскивая того подальше от лап, подобравшихся близко инферналов, я снова переключился на сжигание трупов, стараясь не задеть свинцовый куб с телом младшего брата.

     — Как я… понимаю… это… было необходимо… — тяжело дыша, Дамблдор все же стал помогать мне расчищать дорогу.

     — Да, — выбрав секунду, послал я вперед черные пасти, которые немного восполнили запас плескающейся на дне энергии. Дальше мы уже не разговаривали, медленно, но верно продвигаясь в сторону острова, до которого уже было всего несколько метров.

     В то же время, пока мы пробивались через плотную завесу темных тварей, на острове происходило странное.

     Инферналы, реагирующие на нарушителей, не обращали внимания ни на лодку, ни на две маленькие фигуры в ней. Достигнув клочка камней и земли по центру острова, Добби аккуратно положил спящего мальчика на холодные камни, а сам дергаясь, и крича от невыносимой боли раз за разом опускал голову в большую каменную чашу, стоящую на небольшом постаменте.

     Его искривленное лицо было наполнено страданиями, которые бедный домовик пытался погасить еще большими, периодически начиная биться головой о прочный камень, оставляя на нем темные разводы. Он постоянно что-то тихо шептал, звал, умолял. Но все равно раз за разом, показывая чудеса воли, опускал лицо обратно, делая очередной глоток. Изумрудная, ярко светящаяся в темноте жидкость, наполняющая чашу, приближалась ко дну.

     Нам же оставалось всего пара шагов, чтобы достигнуть сильно изломанного, скрученного осьминогом в попытках оторвать края моста, намертво вросшего в скалистый берег. Но до него еще нужно было добраться.

     Я еще кое-как держался, по крохам возобновляя запас энергии прямо из измененных ритуалов тел. Дамблдор же… Старику было тяжелее, чем мне. Не знаю, что это был за ритуал, но великий светлый маг, даже несмотря на силу старшей палочки, походил лишь на бледную тень самого себя, держась только на силе воли, мастерски используя каждую кроху магии, чтобы нанести трупам непоправимый ущерб.

     И даже так, его заклинания выходили все реже, а сам он выглядел едва ли лучше, чем атакующие нас трупы. Он был бледен, немного шатался. Лицо пробороздили глубокие морщины, на лбу выступила напряженная испарина. Уж не знаю, чего стоило ему последнее заклинание, сковавшее гигантскую тварь, но у нас явно не осталось много времени.

     На краю сознания даже возникла подлая мыслишка убить старика, и просто забрать себе старшую палочку… Одна незаметная авада, и многие из моих проблем были бы решены… Но я тут же отмел ее в сторону. Даже несмотря на пакт, если я и хотел победить Дамблдора, то точно не трусливым ударом в спину. Хотя я ему до сих пор бы не доверил крестника, да и мотивы его были для меня туманны, но все же как минимум уважения к старику у меня прибавилось.

      Нужно было забрать Гарри и попробовать уйти. Проблема была в том, что сейчас инферналы по дуге обходили место с крестражем стороной. Но едва мы ступим на остров, трупы полезут и туда тоже. Сколько их тут осталось? Я уже перебил как минимум тысячу… Будет ли Гарри также целью, как и мы — я не знал. Так что нельзя было допустить, чтобы они попали на остров. Выгадать время. И у меня были мысли по этому поводу.

     — Старик! — сплюнув в очередного мертвеца превратившуюся в острые лезвия кровь, крикнул я Дамблдору, перекрикивая гул пожирающего все и вся огня.- На счет три… прыгай на остров и защищай Гарри…

     — Понял — слабо кивнул Альбус, все же подбираясь к краю, закрывая лицо рукой от нестерпимого жара, когда огонь обогнув его фигуру освободил проход.

     — Раз… три… Depulso totalum!!! — с облегчением скинув с себя ярмо контроля над адским огнем, разом высвободил я всю накопленную энергию, вызывая чудовищно сильную воздушную волну, которая на несколько метров вперед смела как мертвецов, так и воду со скрывающимися в ней новыми тварями.- Protego totalum, Fianto Duri… leviossa!

      Едва успел я затянуть на остров свинцовый короб с его скованным содержимым, перед тем как купол магического щита покрыл всю площадь небольшого отрезка суши, посреди озера.

      Тот правда приземлился не слишком удачно, проскрежетав по камню, врезался в какой-то сталагтит, оторвав переднюю часть, закрывающую черноволосую голову.

      — Кх-и-и… — недовольно зашипел Регулус, бессильно клацая зубами и пытаясь дотянуться до свинца вокруг шеи. Кое-где металл уже вспучился, разрываемый изнутри нечеловеческими усилиями.

      — Прости, братец, — тяжело опустился я прямо на короб, похлопав ладонью по свинцовой тюрьме. В голове шумело, из носа ручейком побежала кровь. Судя по рези в глазах, капилляры в них также полопались. Магии также осталось совсем немного… впрочем, на одну вещь хватит. — Это на всякий случай…

     Вытерев тыльной стороной ладони выступившую жидкость, я быстро нарисовал на коробе несколько запечатывающих рун, для чар стазиса. Халтура конечно, но пару часов должны продержаться. После этого Регулус все-таки затих.

     — НЕЕТ!!! Я НЕ… МНЕ НУЖНО… — сзади меня донесся дикий вопль домовика, а я тут же вскочил на ноги, пошатнувшись от накатившего головокружения. Через светлые круги перед глазами я увидел, как бешено вращающий глазами домовик покрывается канатами связывающего заклинания. В руке у него на небольшой серебряной цепочке свисал знакомый медальон.

     Когда веревки добрались до его рта, замолк и он, лишь что-то тихо мыча свозь импровизированный кляп. Рядом с чашей без сил опустился на камень Дамблдор, хмуро смотря на покачивающийся медальон.

     Я приблизился к все так же безмятежно спящему ребенку, который все это время просто сопел в обе дырки, чему-то улыбаясь во сне.

     На остров опустилась тишина, немного оттеняемая только приглушенными воплями и стуком пытающимися пробраться сквозь магическую завесу тварями.

     — Надеюсь теперь ты готов меня выслушать? — первым нарушил молчание Дамблдор, сделав ударение на втором слове.

     — Мерлин, Альбус! Тебя сейчас именно это волнует? — окончив трансфигурировать Гарри удобную лежанку, недоуменно повернулся я бывшему директору.

     — За столько лет жизни единственное, что я понял, что всегда есть место для хорошего разговора, — невозмутимо ответил Дамблдор, протирая тряпочкой чудом уцелевшие очки половинки.- Как говорил один умный человек: Время на все есть: свой час для беседы, свой час для покоя.

     — Мне кажется, у нас осталось несколько меньше чем час, — с намеком кивнул я на облепивших стенки Инферналов. Они ползали друг на друге, пытались грызть полупрозрачную завесу, похожие на огромных жуков, облепивших банку с вареньем. Все отличие было в том, что жуки как по мне были менее уродливыми. К счастью особая модификация протего, передающаяся в моей семье уже долгое время, пока что справлялась. И тем не менее, заряд, заложенный в защиту, медленно, но верно проседал, так что нам следовало поторопиться.- Лучше скажи мне, есть идеи, как нам выбраться отсюда?

     — Возможно, — пожал плечами седой маг.- Но на их реализацию у меня практически не осталось магии. Том оказался… чуть более изобретательным, чем я ожидал. Ну а Фоукс… Потребуется немало времени, чтобы он восстановился в достаточной степени. Так что в решении нашей затруднительной ситуации, я могу помочь разве что советом.

     — Тогда нам бы конечно пригодился портал… Ах да, ты уничтожил последний, — иронично ответил я на завуалированный намек. Да, феникс мог вытащить практически откуда угодно, и в данный момент я даже немного жалел о том, что убил чертову птицу. С другой стороны, если бы не он и его хозяин, такой ситуации просто бы не было. С другой стороны, не одни фениксы могли перемещаться куда захотят. — Так на чем мы остановились? Волдеморт не умер, и ты что-то начал говорить про моего крестника.

     — Да, — слабо улыбнулся Дамблдор, поглядев на спящего Гарри. — Когда я почувствовал, что наложенный мной фиделиус был снят, я сразу же поспешил к дому Поттеров. Из надежного источника, у меня была информация о том, что среди вас троих может быть сторонник Волдеморта, о чем я неоднократно говорил Джеймсу. Он правда в это не верил.

     — Да, он говорил нам об этом, — вспомнил я разговор с Джеймсом, который только посмеялся над предупреждением и рассказал обо всем нам. Мне, Лунатику и поганой крысе, которая так же смеялась вместе со всеми.

     — Ну разумеется он рассказал, хотя я просил его этого не делать, — вновь улыбнулся старик.- Это было довольно предсказуемо, хотя я не мог не попытаться предупредить. Сомневаться в друзьях — это больно. Он мне ответил, что лучше…

     — …умрет от кинжала предателя в спину, но не предаст дружбу сомнениями, — мрачно продолжил я.- Он и нам такое сказал. Слишком пафосно на мой взгляд. Но в этом был весь Джеймс. Я не хочу торопить тебя, старик, но давай ближе к делу.

     — Хорошо, — понимающе кивнул Дамблдор. — Так вот когда я прибыл на развалины дома и заметил черную метку, я уже не ожидал увидеть никого живого. Но нашел его. Годовалый младенец, очень тихий для таких ужасных событий — и кучка пепла на месте убийцы его родителей. Честно сказать, я так и не понял, что произошло в ту ночь. Но одно мне не давало покоя…

     — Шрам… — тихо проговорил я.

     — Шрам? — удивился Дамблдор. — Ах, да. Нет, шрама тогда еще не было. Вместо него на лбу Гарри я обнаружил небольшое воспаление, которое сначала не показалось мне подозрительным. Обычное красное пятнышко. Ребенок мог удариться, но и после сражения Волдеморта и Джеймса с Лили, это было не удивительно. Весь дом разрушен, относительно слабо пострадала только детская. Хотя и ей также досталось. Да и я все же был больше обеспокоен, чтобы доставить его в безопасное место, чем осматривать прямо там.

     — Тогда откуда шрам? — не понял я, также, как и все думав, что может быть не авада, но какое-то заклинание отразилось и развоплотило Реддла. Как-то ведь он умер.

     — Я его сделал, — просто ответил Дамблдор.- Когда я вернулся в Хогвартс, то начал догадываться, что с этой отметиной что-то не так. Это не был обычный ушиб, или воспаление. От нее просто несло черной магией, и более того, это пятнышко становилось все больше. Действовать нужно было срочно. Я не знал, что это, но больше всего эта дрянь реагировала на слезы феникса, который решил помочь мальчику. В те сутки Фоукс израсходовал все свои слезы на несколько лет вперед, не отходя от Гарри ни на минуту. Я же испробовал все. Ритуалы, заклинания, руны. Проблема была в том, что это проклятие бурно реагировало на активную магию, будто подпитываясь ею. Но мне все же удалось запечатать его, используя руну соул. Шрам от которой ты видишь сейчас на нем.

     — Да…- протянул я, ощутив стыд, по отношению к огненной птичке. Хвала Мерлину, что у меня все же не получилось ее окончательно убить.- Но почему именно Дурсли?

     — А почему нет? — вопросом на вопрос ответил директор Хогвартса. — Они его прямые родственники. Родная кровь. О значимости этого я думаю, что не стоит напоминать. Я думал, что они примут его как родного. Да и я все-таки не оставил его без присмотра. Это сейчас я понимаю, что Фигг не была лучшим выбором для надзора, но она не была магом, а значит — контакты с волшебством были сведены к минимуму. Несмотря на то, что проклятье, казалось бы, было купировано, я помнил, как оно реагировало на магию. Мне пришлось даже использовать особые детские подавители, чтобы ребенок детскими выбросами не растревожил старую рану.

     — Мне одного не ясно, — проговорил я, обдумывая слова Дамблдора. Если принять на веру все, что он рассказал, то многие его поступки стали мне абсолютно понятны. Но тогда возникал другой вопрос. — Почему ты просто не сказал мне об этом? Если все так, я не стал бы подвергать ребенка опасности.

     — А кто сказал, что я не пытался? — спокойно взглянул на меня старый маг из-под очков-половинок. — Я кажется даже догадываюсь, где окончили свой путь мои письма с предложением о встрече. Кажется, Сигнус обычно топил ими камин в гостиной.

     — Кхм. — смутился я, принимая правоту старика.

     — Тем более, я боялся того, что ты мне не поверишь, — продолжил Альбус.- Ты продолжал меня винить в своем заключении, мы стали политическими противниками, ну и я также совершил несколько ошибок, оставив ребенка у не совсем подходящих маглов. В то же время, как я уже не раз повторял — моей вины в твоем заключении нет. У меня не было времени, чтобы досконально изучить все, но доказательства были достаточно очевидными. Римус в это время находился на другом конце страны, окруженный свидетелями. Ваше сражение с Питером видели многие, как и его последние слова. Да и еще одно, что я не стал говорить Джеймсу, так это то, что мой источник настаивал на… скажем, большой вероятности того, что предатель все же именно ты. Но решающим фактором, почему я не вмешался было то, что именно ты участвовал в ритуале Фиделиуса. Кто как не хранитель тайны мог вмешаться в его работу. То, что вы позже сменили хранителя было большой глупостью — это могло в целом нарушить работу заклинания. Я просто не подумал, что вы решитесь на такой безответственный поступок.

     — Нда… безответственным…- опустился я на землю. Как ни крути, а старик был действительно прав. Тогда это казалось идеальным ходом. У меня не было полного доверия к Дамблдору даже тогда, хотя он и был лидером ордена, в котором мы все состояли. Слишком удобной мне казалась ситуация, в которой Волдеморт узнал о пророчестве. Тем более, что полный его текст Дамблдор не показал даже Джеймсу. «Никто не будет знать. Даже сам создатель фиделиуса не будет знать о том, кто хранитель» — как наяву вспомнились мои аргументы в пользу этой затеи. Действительно, никто.

     Чувство застарелой вины вновь кольнуло сердце… Но тут же смылось новой волной гнева. Я знал, кто именно донес эту информацию Дамблдору, и кто именно указал на меня. Снейп! Чертов шпион, который так и не оставил школьную вражду как оказалось еще и поспособствовал моему заключению. Впрочем, меня мучал еще один вопрос, который так и остался не отвеченным.

      — Так почему именно сегодня? — твердо посмотрел я на бывшего директора.- Почему ты решил забрать Гарри именно сегодня? У тебя было множество возможностей сделать это раньше. Только не говори мне про проклятье. Ты наверняка наблюдал за ним все это время. Только ответь прямо, раз уж у нас такая милая беседа.

     — Да, — медленно проговорил старик. — Я наблюдал за Гарри, пока он находился у Уизли. Не все время, но после того, как он оказался у них — я осторожно рассмотрел действие своей работы. И все было в порядке. Проклятье никак себя не проявляло. Я уже было решил, что оно и вовсе исчезло, оставив незначительный шрам. Именно поэтому я не был против, что он отправится в такое насыщенное магией место, как Блэк-Хаус. Но сегодня… Я уже говорил тебе, что фениксы, помимо прочих удивительный свойств, способны чувствовать тьму. А с Фоуксом у Гарри особая связь. Сегодня Фоукс почувствовал что-то, что я увидел собственными глазами. Я не могу объяснить это иначе, но увидев его сегодня, я словно бы увидел другого, такого похожего мальчика, что после нескольких лет станет тем, кто причинил столько горя и страдания тысячам семей. Я увидел в нем Волдеморта.

     — Ты бредишь, старик…

     — Да, это был не он, — отвел глаза Альбус. — Я знаю это. Просто мимолетная схожесть. Но в Гарри чувствовалась его магия. И тогда, я подумал, что мои догадки о том, что Волдеморт еще жив — обретают реальность. Том никогда не чурался самой ужасной магии. Он вполне мог провести ритуал создания лича. Но что-то пошло не так, и возможно сейчас он может как-то влиять на мальчика, через это странное проклятие. Мне нужно было убедиться в том, что это не так.

     — Но и это еще не все- полуутвердительно спросил я, подмечая странную реакцию старика. — Есть еще что-то?

     — Хорошо. Если у нас сегодня такой откровенный разговор, да и обстановка располагает… С помощью Гарри, и этой их связи, я хочу узнать местоположение предполагаемой филактерии Волдеморта, чтобы раз и навсегда покончить с ним, — наконец твердо ответил Дамблдор, тут же сменив образ кающегося доброго дедушки на непривычный холодный прищур величайшего мага столетия.

      То, что воин называет волей, есть сила внутри нас самих. Это не мысль, не предмет, не желание. Воля — это то, что заставляет воина побеждать, когда его рассудок говорит ему, что он повержен. (C) Карлос Кастанеда

     ***

      — …чтобы раз и навсегда покончить с ним, — медленно повторил я слова Дамблдора, сжимая в руке склянку с мерзким но крайне эффектным зельем, которое впитавшись в кровь, смешалось с остальными уже употребленными и ударило в голову не хуже алкоголя. — А Гарри? Если бы уничтожение Волдеморта потребовало бы от тебя нанести ему вред, несмотря на твое обещание?

      — Этого не потребуется. Проклятье, какое оно ни было, явно должно развеяться, когда его источник окончательно исчезнет…

      — Но, если бы такая ситуация возникла, что тогда?! — перебил я явно убежденного в своей правоте, и также сильно ошибающегося мага.

      — Мне кажется, что я знаю, как…

      — Ответь прямо, Альбус. Я знаю, что ты понял, о чем я говорю, — посмотрел я в льдистые глаза.

      — Да, я понял тебя… Я бы сделал то, что должен, — твердо ответил Дамблдор, но тут же поспешно добавил.- В то же время, я всеми силами постарался бы этого избежать. В какие глубины черной магии не нырнул Волдеморт, даже если он решил собственными руками загубить себе душу, обретя бессмертие с помощью противоестественного ритуала лича, это никак не коснется Гарри. Мне нужно только отследить эту связь, вот и все.

      — И только мне показалось, что ошибся именно я, не дав тебе забрать крестника, как ты тут же убеждаешь меня в обратном, — едва сдерживая желание расправиться с беспомощным сейчас противником, проговорил я, нависая над Дамблдором. Как и он, я также понимал причину его откровенности именно сейчас. Не знаю, что сделал Волдеморт этим ритуалом, но сейчас, в случае нашего противостояния, я практически точно был уверен, что живым отсюда не выйдет именно великий светлый маг. Если в его рукавах конечно не остался еще один не учтённый мной козырь.

     — Возможно… Но мы же условились говорить откровенно, помнишь? — откинулся на скалу старик, скрестив руки на груди. — Знаешь, Сириус, мы похожи с тобой больше, чем ты думаешь. Все отличие в целях, и способах их достижения. Хотя и здесь у нас есть похожие черты. Я вот так же, как и ты, очевидно, никогда не любил политику. Больше всего мне нравились шахматы. Но, как оказалось, в политике этот опыт просто бесценен. Твой подход конечно же более грубый, но в некоторых случаях более эффективный, как оказалось… Но вот цели: я вижу, что ты всеми силами хочешь спасти этого ребенка, а я с такой же силой хочу спасти всех детей.

     — Всеобщее благо, — выплюнул я эти слова, которыми часто апеллировал Альбус в своих речах.

     — Именно оно. — безмятежно продолжил старый маг. — Знаешь ли ты, что творилось в Хогвартсе еще каких-то триста лет назад? Полнота власти порождает беззаконие. Насилие, полный вассалитет — а практически рабство еще со школьной скамьи. Другие безумные вещи, творящиеся как в Хогвартсе, так и за его пределами. Дети не могли остаться детьми в этой школе. Геллерт и я — мечтали это изменить… Впрочем, его способы мне тоже не подходили никогда, хотя я и некоторое время с ними мирился. Как ты видишь, многое поменялось с тех времен.

     Но Волдеморт — это квинтэссенция всего того, что как мне казалось осталось в прошлом. И если выбор будет не допустить его возвращения, причем еще в более страшной форме — и жизнь одного важного, но всего лишь одного ребенка… Мой ответ очевиден.

     После его слов на остров вновь опустилась тишина, нарушаемая потрескиванием защитного заклинания, а также приглушенными из-за барьера воплями инферналов. Я размышлял, мучительно перебарывая в себе мешающую думать рационально ярость, возникшую после правдивых, но чудовищных слов старика. Дамблдор же… Не знаю, о чем он думал, но весь его вид выражал непоколебимую уверенность в собственных словах и убеждениях.

     А я просто не знал, что мне делать дальше. Альбус по-видимому пока не в полной мере догадывался о сути этого «проклятья» в голове у Гарри, и спрогнозировать его реакцию после того, как тот узнает о крестражах просто не мог. Это сейчас, лишенный сил и возможность выбраться отсюда, он готов на откровенный разговор. Но потом… За время нашего противостояния я гораздо более четко осознал, какая пропасть лежит между нами в навыках и силе. Если Волдеморт даже приблизительно равен ему по силам, я не был уверен, что мне удастся победить. Даже с поддержкой всех верных мне людей.

     То, что есть вероятность, что тот все же найдет способ воскреснуть, нельзя было сбрасывать со счетов. Все же я уже изменил события, которые узнал из прошлой жизни. Добби не должен был красть Гарри. Этого вообще не должно было произойти, в чем мне только предстояло разобраться.

      Дамблдор… Мордред, он был настолько ценен, и так опасен одновременно. Я в чем-то понимал его логику: пожертвуй одним, и спаси тысячу, это безусловно правильно. Конечно же ужасно, но в то же время логично и оправданно. Даже с точки зрения статистики. Только вот никакие аргументы не работают, когда это касается тебя или твоих близких. Я не был готов пожертвовать Гарри, все еще надеясь найти способ уничтожить крестраж в его голове, не подставляя под аваду Волдеморта. Собственно, именно затем я все еще и не уничтожил найденные осколки его души…

     — Что бы ты не решил, Сириус, но нам стоит поторопиться, — произнес молчащий до этого Дамблдор, кивнув на опасно мерцающий под ударами щит.

     — Да, стоит, — эхом отозвался я, сжимая палочку в руке. Гадство. Он все же еще был мне нужен. — Поклянись, что не причинишь Гарри вреда, ни прямого ни косвенного, что бы ни случилось!

     — Значит, ситуация все же обстоит не совсем так, как я о ней думаю…- иронично хмыкнул старик, не двигаясь с места. — Впрочем, этого следовало ожидать, судя по твоим вопросам. Хотя я и не собираюсь причинять вред ребенку. Даже если поклянусь. Ты же, надеюсь, понимаешь, что любые клятвы можно обойти при желании?

     — Да, понимаю, — ответил я, и в самом деле понимая, что уж Дамблдора точно не остановит впопыхах сказанная клятва. Но это хоть какая-то гарантия безопасности для Гарри, и лишнее время.

     — Чудно, — наконец расплел скрещенные руки Дамблдор, незаметно пряча в широкий рукав выглянувшую на секунду серебристую рукоять, и вытаскивая старшую палочку. — Я Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, клянусь не причинять ни прямого ни косвенного вреда Гарольду Джеймсу Поттеру… до его совершеннолетия, или до момента, пока оный первый не причинит мне соразмерный вред. Люмос, нокс.

     Взмахнул палочкой Дамблдор, немного скривившись в лице. Видимо даже такие простые манипуляции приносили ему нешуточную боль. Но я видел, что клятва была засвидетельствована, хотя тот и поставил некоторые условия… Впрочем, это не имело большого значения.

     — Хорошо… КРИЧЕР!!! — напитав призыв практически всей доступной мне энергией, попытался я дозваться до домовика сквозь разделяющую нас завесу. Я не был полностью уверен, что мой призыв достигнет адресата. Но, все же связь между домовиком и магом была гораздо более прочной чем многие другие виды контактов, и подчинялась немного иным законам. Специальная защита от этого была трудоемкой.

     Впрочем, я был уверен в том, что Волдеморт предусмотрел и ее, наверняка оставив лазейку для себя, а также вплетя домовика, который помогал ему в ритуале. Единственное, чего он не предусмотрел, что старик Кричер все же сумеет вырваться из пещеры, а затем снова отправится туда уже с моим братом.

      Мой расчет был на то, что Кричер сможет попасть сюда и в третий раз. Но все равно, огромным облегчением было, когда его фигурка с громким треском, не свойственным обычной трансгрессии, возникла прямо передо мной.

     — Господин… — скорее от усталости, чем от почтения припал домовик на одно колено, пока Дамблдор с любопытством следил за моими действиями. Я же соскреб остатки медленно восполняющейся энергии, влив их в сильно потратившегося домовика, придав тому сил. — Господин, не нужно было…

     — Кричер, сможешь перенести нас всех отсюда? — не мешкая, перебил я Кричера. Был вариант наоборот принести сюда кого-то, например деда или Альберта, но я боялся, что особой роли это не сыграет. Если уж кого-то сюда переносить, так это бабулю, которая даст существенный перевес в силах, особенно против нежити. Но Дамблдор… его поведение в данном случае для меня было неизвестной величиной, да и все козыри я выкладывать перед ним не собирался.

     — Я… постараюсь, — на секунду замер Домовик. — Но больше двух за раз у меня не получится.

     — Тогда забери Гарри и Регулуса в Блэк-Хаус, — мгновенно сориентировался я, подзывая свинцовый гроб левитацией.- Даю разрешение на использование источника, чтобы восстановить энергию.

     — Сын хозяйки… — прошептал Кричер, впрочем, бережно положив руки на спящего Гарри и вместилище инфернала, чтобы тут же исчезнуть с громким хлопком.

     — Так это все же был Регулус? — негромко проговорил Дамблдор. — Теперь многое становится понятно… Не расскажешь, что это за медальон на самом деле?

     Кивнул он на все еще связанного домовика, сжимающего обманку.

     — Я думаю… БАХ!!! — прервал мои слова потрясший купол мощнейший удар, сметя и так доживающую последние минуты защиту словно карточный домик. Мертвецы такого сделать были не в состоянии, и я уже думал, что нам удастся спокойно уйти, как изрядно подгоревший мстительный кальмар решил внести коррективы в мои планы.

     ***

     Когда щит исчез, первым сориентировался именно Дамблдор. Он резво вскочил со своего места, буквально из ниоткуда вытаскивая сверкающий серебром одноручный меч, со знакомой по учебникам истории гравировкой.

     Толпы уродливых мертвецов на секунду замешкались, сваливаясь с остатков купола на головы своих собратьев, пока остальные в едином порыве бросились к нам, желая добраться до все еще теплой крови.

     Внутри меня опять забурлила темнота, давя ощущением голода и гнева. Как и всегда, когда я обращался к ней, не имея хотя бы половины резерва, заклинание начинало пытаться своевольничать, убеждая в том, что это и не заклинание вовсе. Черные пасти, возникшие позади, тут же потянулись к связанному домовику и уже вступившему в битву Дамблдору. И только после секунды мысленной борьбы, растянувшейся практически в бесконечность, одернулись обратно и неохотно выстрелили в подбирающихся мертвецов черными нитями, вырывая из них остатки… чего-то, что как я сильно подозревал, было душой.

     Мгновенно небольшой пятачок суши с постаментом посередине превратился в место ожесточенного боя, где только его размер, а также возвышение, спасало нас от того, чтобы не быть схваченными тонкими белыми конечностями.

     Тьма, чернее чем окружающий нас мрак, окружила меня плотной завесой из постоянно перемещающихся нитей, я же, в это время орудуя капельками энергии, старался не дать всей толпе инферналов задавить нас валом трупов, постоянно трансфигурируя из камня различные преграды, превращая остров в подобие ежа, через шипы которого протискивались уродливые фигуры. Вот только без постоянного контроля, само место сопротивлялось применению всяческих чар. Уж не знаю, чего стоило Дамблдору создать и поддерживать сейчас медленно расплывающийся обратно в воду мост.

     Сам же старик, забыв про возраст, с полной сосредоточенностью достаточно профессионально орудовал древним артефактом, за один взмах срубая по несколько уродливых тварей. После касания клинка Годрика, а по всей видимости это был именно он, те больше не регенерировали, отправляясь обратно в воду обычными кусками тел. Я же прикрывал его насколько это было возможно, отсекая нападение со спины.

     Несколько моих нитей, случайно задетые лезвием, также с глухим шипением исчезли, подарив непередаваемые ощущения загнанной под ноготь иголки, указав на еще одну слабую точку призываемой сущности. Подозреваю я, что старик взял этот клинок именно для этого, если тот не носит распределяющую шляпу с собой на суды постоянно.

     Кальмар точно был рядом, я видел его внутренний свет даже сквозь толщу воды, и когда он вновь решился на атаку монструозными щупальцами, я был готов.

     — Осторожно! — крикнул я в момент, когда из воды уже готовы были вырваться огромные, похожие на вековые извивающиеся сосны конечностями с гигантскими присосками, каждая из которых была размером с колесо от машины.

     Эти склизкие хлюпающие отростки, вызывающие тошнотворный рефлекс, обрушились на наш островок, как на маленькую лодочку в бескрайнем море, пытаясь сдавить и растерзать мелких букашек, которые посмели причинить древнему существу вред. Ломая трансфигурированные мной препятствия, сминая инферналов, разбрызгивая в разные стороны голубую жидкость этот поток щупалец столкнулся с радостно возопившей при их приближении голодной тьмой.

     Приняв первый удар, тысячи черных нитей принялись кромсать крепкую, но студенистую по своей природе плоть, выгрызая целые куски. Я же в этот момент, до рези в эфемерных жилах, левитацией пытался удержать Альбуса, который миновал удар огромных щупалец, оказался пойман одним из отростков поменьше, болтался в воздухе, удерживаемый от погружения в воду только моими чарами.

     Обвитый в смертельных обьятий старый маг был похож на магла, попавшего в хватку анаконды. Присоски практически скрыли его лицо, снаружи осталась лишь одна рука, которой тот пытался освободиться и раз за разом погружал меч Годрика в вязкую плоть чудовища.

     И хотя волшебный артефакт до сих пор резал все что угодно, как масло, но постоянная болтанка мешала Альбусу окончательно перерубить толстую конечность, не отрезав себе что-нибудь взамен.

      — К-и-а-ахх! — с визгом отлетела очередная тварь от удара кулака, усиленного родовой печаткой. Тьма, защищавшая меня все это время, была слишком занята противостоянием с частично высунувшимся из воды гигантским кальмаром. Правой рукой с палочкой я безуспешно перетягивал канат с осьминогом, и парочка инферналов пробралась сквозь эту вакханалию, чтобы отлететь обратно с разбитой головой.

     — Какого… — вдруг потянуло меня куда-то назад, чувствительно приложив о кусок камня головой, и развернуло в другую сторону, приподняв над островом. Руку с все еще зажатой в ней палочкой вывернуло в неестественное положение.

     — КРИЧЕР!!! — от отчаянья заорал я, понимая, что еще минута и возвращать будет уже некого. Меня буквально разрывало на две стороны чудовищными импульсами, и я не понимал, что творилось сзади, но спереди щупальце начало конвульсивно биться о скалы, словно пытаясь выбить из Дамблдора идеи о всеобщем благе. На голову мне начала литься зловонная жидкость, мешая обзору, а в пространстве чувствовались изменения, как будто бы кто-то пытался пробиться сюда снаружи.

      Но домовика все еще не было.

     — Мanus… lucis! — сквозь скрежет камня, и вопли инферналов услышал я Дамблдора, и щупальце изнутри озарило яркой вспышкой, от которой то на секунду разжалось, и спустя мгновение развалилось на несколько частей, откуда выпал тяжело дышащий маг, весь покрытый слизью и голубой кровью кальмара.

     Я же, отпустив заклинание левитации, тут же отлетел еще ближе к воде, с трудом управляя непослушными темными нитями, зацепившись за край острова.

     — Ах ты ж… — сквозь зубы прошипел, почувствовав неожиданный прилив сил и наконец поняв причину, по которой меня тащило к воде. Силы древнего заклинания, когда я вынужденно ослабил за ними контроль, решили добраться до лакомой цели, наполовину опутав голову пытающегося уплыть кальмара, жадно прогрызая себе дорогу до его внутреннего свечения.

     Изо всех сил рванув на себя шипящие пасти, я тут же свалился на покрытые слизью камни, краем глаза замечая медленно проявляющегося сквозь пытающееся схлопнуться пространство домовика прямо по центру острова.

     — Гопо..дин… скорее… — словно бы сквозь помехи услышал я его скрипучий голос, поняв, что нужно делать.

      Оттолкнув нескольких тянувших ко мне руки инферналов, я бросился к изо всех сил отбивающемуся от мертвецов Дамблдору, депульсо снося оставшихся в живых и выдергивая того ближе к Кричеру.

     — Сириус… медальон!!! — уже прямо у портала развернулся Дамблдор бросая в пробирающегося сквозь орды инферналов Добби клинок Годрика и намереваясь не дать домовику убежать.

     — Мордред, это подделка!!! — здоровой рукой ухватил я того за край мантии, краем глаза замечая, как домовик и бесценный артефакт летят в глубины озера. Жаль меч, но если мы не уйдем сейчас, то точно погибнем. Вернуться сюда можно позднее.

     Еще пара шагов, и моя рука касается сведенной в судороге руки старого домового эльфа — и пространство схлопывается, утягивая меня и Дамблдора в карусель пространственного перемещения, на выходе которого безуспешно бились о темные скалы непокорные волны.

      Мы все же успели.

     «То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.» (C) А. Шопенгауэр

     ***

     — Кха. — с глухим звуком выпущенного из легких воздуха приземлился я на землю. Рядом, отделяемая всего парой метров, виднелась узкая полоска обрыва, за которым синевел горизонт бушующего моря. Мы находились прямо около входа в сокровищницу Волдеморта, правда на этот раз немного повыше.

     — Агх. — с глухим стуком вслед за мной на траву более удачно приземлился Дамблдор покрытый слизью и кровью кальмара. Седые волосы спутались, очки не выдержав подобного надругательства, треснули. На лице его красовались то ли засосы, то ли кровоподтёки. Видимо, от свидания с щупальцем кальмара. Единственное, что не пострадало — это крючковатый нос, который сейчас кривился в брезгливости. Но в целом он чувствовал себя гораздо лучше, чем я, и бормоча что-то про «отродье Нъярлатхотепа» уже приводил себя в порядок с помощью видимо уже вернувшейся магии.

     Рядом лежал обессилевший домовик, только прерывистыми вздохами выдавая едва теплящуюся в нем жизнь. Я тут же поспешил влить в него еще немного магии. Дыхание выровнялось, но он так и остался без сознания. Я так и не понял, что послужило причиной такого экстренного перемещения, и что именно накрутил Реддл в защите пещеры. Но результат был налицо, мы едва выбрались. Артефакт конечно жалко, но…

     — Наверное я уже староват для таких приключений… — уже более спокойно проговорил Альбус, поднимаясь и приводя себя в порядок. После чего на моих изумленных глазах вытаскивая из старой залатанной шляпы целый и невредимый меч Годрика, мрачно очищая тот от налипшей на него слизи. — Ты что-то говорил про подделку? Подделку чего именно?

     Хотя, наверное, не стоило так удивляться, вряд ли Гриффиндор не придумал бы чары, позволяющие вернуть себе утраченное в схватке оружие. Вот почему Дамблдор так рисковал бесценным артефактом. Риска особо не было.

     — Ты уверен, что сейчас самое время… хотя, забудь, — поняв, что он все равно не отстанет, с трудом поднялся я с земли, проверяя организм. Помимо чувства, что меня только что пережевали и выплюнули, явно сломанной руки, ран разной степени тяжести, сильнейшего истощения и порванных энергоканалов… Все было в порядке. Восстановившаяся связь с родовым источником наполняла меня магией, а с ней и восполняла уверенность. Старик наверняка чувствовал себя также, и, возможно, даже лучше. Учитывая больше не довлеющий над ним ритуал. А то, что он прекратил действие — было видно сразу. Сила возвращалась к Альбусу с каждой секундой. Теперь вопрос в том, что ему ответить. Впрочем, раз он додумался о филактерии, то о крестражах также наверное узнает и без моих подсказок.

     — Итак… — внимательно смотрел на меня Дамблдор. — Еще мне интересен тот домовик… Добби, как ты сказал.

     — Ты правильно сказал, что Волдеморт не умер в тот день, — начал я, пытаясь подобрать слова.- Только ошибся в том, как он решил обрести бессмертие. Вместо филактерии, тот создал несколько подобных вещей. Один из них нашел мой брат в этом месте, оставив после себя подделку. К сожалению, уйти у него так и не удалось. Что ты знаешь о крестражах?

     — Интересно…- в противовес своим словам, помрачнел Дамблдор.- Не имею ни малейшего понятия о крестражах. Но, судя по твоим словам — вещи подобного рода, как и филактерии. И сколько их?

     — Точно не знаю, но явно больше двух, — не стал раскрывать я все карты, ответив полуправдой. На данный момент я действительно точно не знал, сколько их было всего. Медальон, дневник, чаша, диадема, кольцо и сам Гарри — это я знал. Но вроде бы там была еще змея, правда даже оклюменция не могла мне помочь понять, является ли змея крестражем, или нет. Ну и сам дух Реддла, честно сказать также не знал, относить ли его к крестражам. Так что в целом я даже не солгал.

     — Раз филактерия не одна, расколоть душу на столько частей… Это ужасно… — задумчиво проговорил бывший директор, машинально проведя рукой по бороде. Затем скривился, посмотрев на запачканную в слизи руку. — Я так понимаю, оригинальный медальон у тебя?

     — Да, — кивнул я. — Как и еще один крестраж, который передал мне в руки союзник. — Этот домовик раньше охранял крестраж, видимо попал под его влияние.

     — Значит Люциус все же решил выбрать сторону, — улыбнулся Альбус, мгновенно догадавшись, кто именно этот союзник. — Это многое объясняет. Хорошо. Отыскать остальные будет не просто, но когда ты передашь мне эти два…

     — О чем ты, Альбус? — прервал я разошедшегося старика. Не знаю, что собирается делать с артефактами Дамблдор, но опасность того, что он как-то выйдет на Гарри слишком высока. Помимо того, что я до сих пор не доверял старику. Все слова, которые он сказал в пещере, могли запросто оказаться еще одной уловкой. И вместе с тем, я не мог просто отказать Дамблдору, не только не приобретя могущественного союзника. Но и вполне вероятно что превратив его во врага. — Я не собираюсь передавать тебе крестражи… Просто так.

     — И чего ты хочешь взамен? — тут же нахмурился маг, потемнев лицом. Он не сделал ничего, но на местность вокруг нахлынуло незримое давление. Даже сам старик, казалось бы, стал чуть выше. От него явно повеяло угрозой. И эта угроза ощущалась достаточно реальной, учитывая, что второго раунда нашего сражения я мог и не пережить.

     — Если ты хочешь найти остальные, то нам придется работать вместе, — начал отвечать я, аккуратно подбирая нужные слова. Я не мог выдать своего интереса, наведя старика на Гарри. Но и просто так отдать ему крестражи просто не имел права. Мне нужно было держать руку на пульсе, и как можно скорее найти способ извлечь крестраж из головы крестника. — Я хочу быть уверен, что эта погань сдохнет. Это личное.

     — Ясно… — на секунду задумался великий светлый, кивая своим мыслям. Это подавляющее ощущение, вдруг нахлынувшее на полянку, пропало. Затем он спросил, но уже более спокойно.- Так чего ты хочешь?

     — Ты говорил, что тебе нужен доступ к моей библиотеке. Я тебе его предоставлю. Как и возможность спокойно исследовать крестражи, не тащить же их в Хогвартс, верно? — немного поразмыслив, кажется нащупал я нейтральный вариант. — Ну а когда мы найдем остальные, я хочу присутствовать. Как ты видишь, прогулка по сокровищницам Волдеморта может оказаться несколько… опасной для одиночки.

     — У меня есть дом, помимо Хогвартса, — незлобно хмыкнул Дамблдор, окончательно успокоившись. — Но да, это приемлемо. Что-то еще?

     — Да, — ухватил я прилетевшую идею за хвост. — Еще мне нужен доступ к библиотеке Хогвартса. Неограниченный. Я уверен, что Реддл подчерпнул информацию именно оттуда.

     — Вполне возможно, — согласился Альбус.- Библиотека Хогвартса собиралась веками. Даже я не прочел в ней все, хотя и многое. Слишком опасны некоторые экземпляры, да и найти что-то конкретное достаточно… затруднительно. Может быть ты что-то и найдешь. Но это не так просто сделать. Я не могу дать полный доступ к библиотеке стороннему человеку.

     — Ты же директор, нет? В чем сложность? — немного удивился я.

     — Я всего лишь директор, а не хозяин Хогвартса, или потомок основателей, Сириус, — поморщился Дамблдор. — Мне подвластно многое, но не все. Если ты хочешь доступ к библиотеке, я могу, скажем… устроить тебя профессором. Думаю, что должность преподавателя защиты от темных искусств тебе подойдет. Патриция Рейкпик, к сожалению, не может остаться в Хогвартсе. Да и считай, собеседование сегодня ты уже прошел.

     — Эм… а нельзя меня просто фиктивно устроить на должность помощника, или чего-то такого? — немного опешил я от такого предложения. Библиотека конечно мне была нужна, но и преподавать я как-то особо не рвался. Учитывая, что это как минимум должно занимать кучу времени, которое я бы мог провести с гораздо большей пользой.

     — И как ты себе это представляешь? — развеселился Дамблдор.- Каждую должность утверждает совет попечителей, в который вы с Малфоем как-то умудрились пролезть. Если у тебя, конечно, как-то удастся, в чем я очень сомневаюсь, то я препятствовать не буду.

     — Ясно… — немного погрустнел я, вспомнив уважаемых старичков, которые там засели. Но доступ в Хогвартс мне был действительно нужен, ведь где-то там была и выручай-комната, в которой до сих пор оставалась диадема. Ну и я действительно считал, что знания о крестражах Реддл подчерпнул именно из школьной библиотеки. Унести их из Хогвартса он вряд ли бы смог, только спрятать. Мне нужны были эти книги, и я рассчитывал именно на выручай-комнату в этом вопросе. — Преподаватель так преподаватель. Я подумаю. Тогда, я предлагаю на этом заканчивать наш увлекательный разговор. Все остальные детали обговорим позже.

     — Это уж точно, — хмыкнул Дамблдор. — И да, Сириус.

     — Что еще?

     — Для того, чтобы минимально подходить под должность преподавателя, тебе нужны официальные регалии. Желательно мастерство, чтобы как минимум не отставать от остальных преподавателей. Но хватит и подмастерья. В твоих силах я уже убедился… Но комплексное образование предполагает еще и широкое понимание теории.

     — Да, уж постараюсь не отстать от остальных. Особенно от старика Бинса, — в моих словах звучал сарказм. Мне и Поллукса хватает с его замечаниями… Кстати говоря о нем. Меня все больше беспокоил вопрос, почему на сигнальный артефакт так никто и не пришел. Я оставлял его в особняке Альфарда, с четкими инструкциями Кассиопее. За все это время меня уже должны были найти несколько раз.

     Дамблдор же не обратил внимание на мои слова, тут же исчезнув в вихре трансгрессии.

     Я же немного выдохнул после его ухода, затем влил еще пару капель магии в домовика. Тот все еще был без сознания, но выглядел вроде бы более-менее нормально. Ничего, несколько часов на алтаре и будет как новенький. Я буду восстанавливаться всяко дольше…

     — З…зараза, — ругнулся, поднимая практически невесомое тельце домового эльфа, случайно задев поврежденную руку. Затем сам аппарировал прямо в Блэк Хаус.

     ***

     — Сириус! — ахнула Меда, увидев довольно потрепанного меня, вместе с домовиком на плече, когда я переместился гостиную дома и тут же засыпала меня вопросами.- Что случилось, что с Гарри? Что это за тварь Кричер притащил вслед за ним? И что вообще происходит?!

     — Я все расскажу, — еще раз поморщился я, укладывая домовика на диван. Действие стимуляторов начало проходить, даруя незабываемые ощущения во всем теле. — Винсент, какого дьявола сигнал не сработал?!

     Обратился я к тут же подоспевшему магу. Следом в гостиную спустился Альберт, полностью экипированный для сражения.

     — Какой сигнал? — не сразу сориентировался парень.- Что вообще произошло с твоей рукой?! Тебе нужно к колдомедику…

     — Сигнала от артефакта не было, — тут же понял, о чем я говорю Альберт. — Кричер вернулся с Гарри и инферналом, затем тут же исчез.

     Подобные «сигналки» были у каждого из моих вассалов. О создании системы экстренной связи я задумался уже давно, после задумки с системой быстрого реагирования, когда мы ловили людей Моски, преимущество стали очевидны. С помощью Поллукса, в последствии, эту задумку удалось осуществить в немного измененной и доработанной форме.

     Артефакты — мощные, но одноразовые сигналки, которые разбиваясь передают всего лишь одно послание о помощи, и оставляют портальный маячок. Все это должно достигать мощного ретранслятора в особняке Альфарда. Действуют даже в закрытых лакунах, мы с Поллуксом проверяли. Получив сигнал, Кассиопея должна отправить уже другой сигнал всем остальным, чтобы они двигались на помощь.

     Простая и надежная система, правда очень зависящая от оператора, который должен постоянно следить за артефактом. Не спящий, и не устающий мертвец в таком качестве, казалось бы, просто незаменим. Казалось бы.

     — Инферналом?! — прикрыла рот ладошкой Меда. — Сириус!!!

     — Альберт, — укоризненно посмотрел я на проговорившегося мага.

     — Он в подвале, надежно заперт, — невозмутимо и как всегда немногословно ответил тот. — Гарри в комнате, под присмотром домовиков и Саманты.

     — Чудно… Видишь, сестренка, все в порядке… — начал было я, но тут же был прерван рассерженным шипением.

     — В порядке?! Посмотри на себя! Ты сам похож на инфернала. Тебе срочно нужно в Мунго…

     — Это немного подождет, пока что присмотри за Гарри пожалуйста, — шагнул я к камину, доставая самый убедительный аргумент, а также немного пороха. — На нем сонные чары, скоро должны развеяться. Скоро вернусь. Винсент, Альберт — за мной.

     — Есть босс!

     — Ага… — в унисон ответили мои вассалы, так же как и я скрываясь в зеленом пламени.

     ***

     Домик дядюшки Альфарда, после ремонта а также заезда туда Кассиопеи, претерпел некоторые изменения. Если Блэк-Хаус с переездом Меды и Тедда стал более… светлым, что ли, то ранее несколько растрепанная холостяцкая берлога, практически в таком же виде переданная мне покойным дядюшкой, стала более темным и функциональным местом. Не знаю, характерная ли это особенность для высшей нежити, или это прижизненная черта сестры Поллукса, но Кассиопея была редкостным перфекционистом.

     При этом, будучи очень деятельным и отчасти «безумным» ученым, перфекционизм очень гармонично сочетался с неким… Презрением к нормальному рабочему пространству. Так что нынешняя обитель лича была максимально аккуратно заставлена результатами ее плодотворной деятельности.

     Пустые и полные реторты, разделанные и все еще живые ингредиенты, исписанные аккуратным, безукоризненно ровным почерком стены, вместе со схемами каких-то ритуалов. Работающие и наполовину разобранные атефакты. Полное отсутствие дневного света, и зеленоватые огни — все это превращало особняк Альфарда в аутентичную версию обителя высшей нежити.

     — хм… — с явно различимой опаской достал палочку Альберт. Есть подозрение, что именно так представлялось ему родовое поместье Блэков до того, как он в нем побывал. Я был конечно тоже не в восторге от нынешнего вида дома, где провел лучшие годы. Но обижать в этой малости мстительную ведьму все же не стал. К тому же, периодически здесь проводил время и Сигнус, который сейчас гостил в поместье Малфоя. А он не питал любовь к дневному свету. Так что… прошлое осталось в прошлом.

     Вишенкой на торте был тревожно мигающий красным цветом хрустальный артефакт, издававший душераздирающий громкий звук. Сигналка все же сработала, только по непонятной мне причине, Кассиопея так и не ответила на вызов.

     Впору было бить тревогу о освободившемся из-под оковов мнежества обетов личе… Вот только ниточка клятвы, которая особенно сильно ощущалась откуда-то из подвалов особняка, не давала сделать мне поспешных выводов.

     — Кассиопея?! — усилил я сонорусом свой голос, после того как отключил головной артефакт.

     — Есть подозрение, что здесь никого живого уже давно нет, — ухмыльнулся Винсент, тут же подняв руки в защитном жесте после скрестившихся на нем красноречивых взглядов меня и Альберта. — Все, молчу-молчу…

     — Внизу, — не стал я долго распинаться, двинувшись в сторону обширной системы подземелий, где обосновала свою основную лабораторию Кассиопея. Раньше там находились винные погреба, а также складские помещения, зельеварня, дуэльный зал и кухня, где хозяйничали эльфы. Сейчас же нежити не требовался штат обслуги, так что им нашлось другое применение.

     Пройдя через гостиную и спустившись вниз по широкой лестнице, на всякий случай обходя все непонятные предметы, мы остановились возле большой каменной двери. Вход был запечатан хитрым комплексом чар, так что мне пришлось несколько повозиться, чтобы парни смогли туда попасть. Впрочем, через несколько минут дверь отворилась, впустив нас внутрь.

      Идти было не долго. Пройдя еще через несколько дверей, и непроизвольно ускорив шаг после первых криков агонии, которые вдруг донеслись до нас из глубины подземелий, я буквально ворвался в ритуальный зал.

     — Какого Мордреда здесь происходит?! — на всякий случай направил я палочку на невинно смотрящую на меня нежить. В центре зала был расчерчен ритуальный круг, рядом было несколько явно сделанных самой Кассиопеей артефактов. На каменном столе стояло несколько книг, а также какие-то дневники.

     Но то, что вызвало у меня такую реакцию находилось прямо по центру зала. А именно — каменный алтарь, где был надежно зафиксирован истекающий потом и кровью мужчина, в котором я тут же узнал Лавгуда

     — Дорогой, это не то, что ты подумал, — словно бы издеваясь, мило похлопала глазами Кассиопея, умело закручивая в руках волшебную палочку. Следом за мной в помещение ввалились Альберт и Винсент, направив концентраторы на ведьму.

     — Ох, милый Винсент! Тебе не кажется, что четверо мужчин — это слишком, на одну хрупкую девушку… — обольстительно надула губки ведьма, весело смотря на запунцовевшего Винсента.

     — Я спросил, что здесь…- повторил было я свой вопрос, но был перебит неожиданно выплюнувшим кляп Лавгудом.

     — Это… моя… ид-дея! — запинаясь, воскликнул все еще немного подергивающийся в конвульсиях маг, демонстрируя все признаки длительного применения пыточного заклинания.

     — Ксено… — нахмурившись, повернулся я к все еще связанному магу. Кажется я начал понимать, в чем дело. Этот баран решил «помочь» Кассиопее в изысканиях, предложив себя в качестве жертвы. — Какого Мордреда ты творишь?!

     — Мне кажется ты повторяешься, дорогой «глава», — весело проговорила ведьма, взмахом палочки освобождая тут-же сползшего прямо на каменный пол Ксенофилиуса.- Очевидно, что чтобы отыскать нужный способ, мне потребовались практические исследования. Трогать того ребенка ты мне ведь запретил… Для этого эксперимента, разумеется. И как замечательно совпало, что Ксенофилиус сам предложил мне помощь в этом вопросе.

     Всплеснула руками нежить, подложив мне большую свинью своим намеком.

     — Ребенка? — недоуменно перевел взгляд с Кассиопеи на меня Винсент. Альберт в свою очередь не поддался на провокацию, продолжая сверлить внимательным взглядом высшую нежить, не сводя с нее прицела своей палочки.

     — Если тридцатилетний пожиратель для тебя все еще ребенок, тогда кто же для тебя мои вассалы, бабуля? Младенцы? — хмыкнул я. Насчет Барти, наверное, все же прояснить все ребятам, чтобы не подумали ничего лишнего. Додумалась ведь… Хотя в список приказов и был включен пункт о Барти. Я не хотел, чтобы кому-то стало известно о наличие «умершего в Азкабане» сына нынешнего министра у меня в подвале.

     — Возраст такая непостоянная вещь… Я считаю, что настоящей девушке именно столько, на сколько она выглядит, — ухмыльнулась лич, проводя руками по достоинствам достаточно откровенного наряда. Домовики сбились с ног, когда Кассиопея добралась до каталогов с модной одеждой, возмещая многие десятилетия отсутствия.

     — Тогда ты выглядишь на все сто, — еще раз ухмыльнулся я, впрочем заканчивая словесную пикировку. — На счет ситуации с Ксенофилиусом, я… понял. Но меня интересует один вопрос, почему ты не ответила на сигнал артефакта?

     — О, так внучку все же потребовалась помощь бедной Касси, — кровожадно оскалилась та.- А я уж думала, что ты никогда не попросишь! Как жаль, что я не слышала вызов, возможно ты бы не выглядел сейчас как пожеванный кусочек рыбы… И не пах бы также. Впрочем, ты сам попросил меня помочь с женушкой этого страдальца. Так что не могу понять, какие ко мне могут быть претензии?

     Уперла руки в бока Кассиопея, совершенно не чувствуя своей неправоты. И клятвы молчали… Хотя приоритетной задачей я оставил именно слежение за артефактом. Кроме нескольких случаев.

     — Не слышала? Так чем это вы таким важным занимались, что потребовало твоей «полной концентрации», — процитировал я кажется найденное уязвимое место в списке клятв, немного расслабившись. Самое главное — они действуют, а такие моменты действительном могут возникать, когда имеешь дело со смертельно опасной, а еще и поразительно умной нежитью. Тут же некстати вспомнились слова Поллукса….

     — Сириус, м-м-ы кажется на-ашли способ! — влез Лавгуд, с трудом поднявшись с пола сверкая поистине безумной улыбкой.

     — Серьезно? — не поверил я поглощенному надеждой мужчине, опустив палочку и посмотрев на Кассиопею. Он вполне мог выдавать желаемое за действительное.

     — Да, у меня кажется есть вполне рабочий вариант, — ответила Кассиопея, уже что-то записывая в толстую книгу, выжигая слова зеленым огнем. — Но я бы не стала радоваться слишком рано, да и для подтверждения нужно хотя бы несколько жертв…

     — Нет, — твердо отрезал я. — Мое решение не изменилось. И Ксенофилиуса также вовлекать я запрещаю. Жаль только что не догадался об этом раньше…

     Проговорил я, с жалостью глядя на трясущего головой мужчину. Он уже доказал, что ради любви может пойти практически на все. С него станется самому предложить убить себя, если это поможет Пандоре.

     — Я и не собиралась повторять это снова, — фыркнула Кассиопея, с непонятной интонацией добавив. — К тому же, еще одного раза он бы и так не выдержал… Впрочем, даже и без того мне понадобятся некоторые очень редкие вещи, достать которые не только стоит… даже не знаю, сколько. Но и есть одна вещь, которой уже давно нет в продаже.

     — И что это? — недоуменно спросил я. В свободной продаже и так нельзя было отыскать немало редкостей. Но на явно не про это.

     — Яд Гидры, — ответила Кассиопея, закончив записи. — И желательно хотя бы немного крови. Остальное… можно достать, пускай и не сразу.

     — Нда… — присвистнул Альберт, понимая ценность подобной редкости. Я также крепко задумался, где-то я слышал об этом яде, но где — совершенно не помнил. Из мифов что ли.

     — Это которая…

     — Да, это которых не видели с эпохи титанов, — кивнула ведьма. — Судя по моим расчетам, этот яд может подойти в качестве катализатора… а, долго объяснять, да и ты все равно ничего не поймешь. В общем он мне нужен. Возможно у кого-то в старых родах осталось хотя бы немного… Но в целом, как его достать, я пока что не представляю.

     — Сириус, прошу…

     — А нельзя чем-то заменить? Что реальней достать? — спросил я, упрямо избегая умоляющего взгляда Ксенофилиуса.

     — Нет, — отрезала Кассиопея, впрочем, немного задумавшись. — Хотя, возможно яд королевского василиска тоже подойдет. Но их тоже последнюю тысячу лет никто не видел, так что…

     — Да, не видел… — все-таки посмотрел я в глаза Ксено, которые были наполнены отчаянной надеждой.

     Мордред. Похоже, мне все-таки придется согласиться на предложение Дамблдора. Как ни крути, а все дороги почему-то упрямо сворачивают в Хогвартс.

      «Я исключительно терпелива, если в конечном итоге всё выйдет по-моему.» (C) Маргарет Тэтчер

     ***

     Темный дом спал. В просторной спальне, раскрашенной в спокойные тона, где изредка встречались аккуратно сложенные книжки, сладости и детские артефакты — на огромной кровати лежал мальчик с темными волосами и хорошо узнаваемым шрамом на лбу. Ранее очерченный только небольшой ниточкой зигзаг сейчас выглядел скверно. Воспаление превратило его в уродливый красный рубец.

     Мальчик ворочался во сне, его руки и ноги двигались. Рядом сидящая фигура мужчины в мантии с беспокойством смотрела за сном малыша, через каждые пять минут выливая по капле серебристой жидкости на шрам, от которого тот становился чуть менее заметным.

     Но вот, спустя долгие часы ожидания, тревожный сон сменился обычной дремой, и зеленые глаза мальчика распахнулись.

      — Гарри… — проговорил я, глотая ком в горле, приближаясь ближе.- Как ты?

     — Сириус! — пробормотал крестник, сбрасывая дурной сон.- Я кажется немного… уснул.

     Он почесал затылок, улыбнувшись.

     — Ничего страшного, — с облегчением проговорил я. Видимо переживания затерли лишние воспоминания… Но так даже лучше. Все обошлось. — Ты уже дома, на Гриммо. И кстати говоря, Торт ждет тебя в столовой! Так что, если ты не хочешь, чтобы я его съел, надо бы уже подниматься, соня.

     — Да… — на секунду нахмурился парень. — Мне снился такой необычный сон, там были кальмары, зомби как в том фильме… и еще домовик, странный какой-то. Он разговаривал с каким-то мужчиной, тот приказал ему достать какой-то «крустраш».

     — Это всего лишь сон, малыш, — поддался я порыву, обняв задумчивого мальца и взъерошив ему волосы.- Не обращай внимания…

     — Да, сон… С-сириус… — проговорил Гарри, немного шипящими нотками, а я вдруг почувствовал холод на месте сердца, которое вдруг пропустило удар. По груди вдруг полилось что-то липкое и теплое. Во рту появился привкус железа.

     Отстранившись, я посмотрел вниз, и увидел серебряную гарду, торчащую у меня из груди, не понимающе взглянув в лицо Гарри.

     — Гарри… — я не мог понять, что происходит. Пространство вдруг поплыло перед глазами. Находиться в стоячем состоянии стало невыносимо тяжело, и я опустился на стул.

     — Ничего С-с-ириус-с… Это вс-сего лишь с-сон… — прошептал Гарри, взглянув на меня глубокими зелеными глазами, которые медленно поглощал вытягивающийся черный зрачок…

     ***

     — …это безумие, даже для тебя! Очнись, Сириус, я с тобой разговариваю! — вдруг прервал свою пламенную речь Малфой, вырывая меня из темноты отпечатавшегося прямо на подкорке кошмара. Этот сон, навеянный то ли перерасходом сил, то ли травмами. Может быть постаралась интоксикация зельями, вкупе с беспокойством за Гарри, с которым к слову было все в порядке… Но этот до ужаса реальный кошмар преследовал меня уже несколько дней. Я просто не мог перестать о нем думать.

     — Да, Люциус, я тебя внимательно слушаю, — сконцентрировал я свое внимание на распалившимся блондине, который получив рассказ о нашем с Дамблдором договоре был весьма этим шокирован. Принципиальный противник «светлого мага», он был категорически против нашего объединения, пусть даже и в поиске и уничтожении крестражей Волдеморта. Считая, что раз Дамблдор сильно подставился, попытавшись выкрасть Гарри, нужно нанести удар по его позициям в МКМ, и попытаться сковырнуть великого светлого с его оставшихся постов.

     Прожженный политик, Люциус ни на грош не верил словам Дамблдора, даже посмотрев немного отредактированное воспоминание в омуте памяти. И очень бурно мне это доказывал. Даже слишком бурно. А сколько нелицеприятных слов я выслушал, когда он понял, что у меня был реальный шанс избавится от старого мага одним выпущенным заклинанием…

     — Что-то незаметно, — недовольно буркнул светловолосый маг, прерываясь чтобы дать указания домовикам. Я конечно сделаю как ты скажешь, Сириус. Но если мы с тобой равноценные партнеры…

     — Не начинай, Люциус, — поморщился я, от его старой песни. Тяготясь своим подчиненным положением у Волдеморта, и сменив сторону, тот крайне остро реагировал на любые решения, в которых он не мог вставить свое веское слово. И я все же старался к нему прислушиваться, так как во многом его опыт был просто незаменим, пускай и взял на себя роль лидера. Просто из-за больших доставшихся мне знаний. — Если у тебя есть вариант получше, чем мой — я готов его выслушать.

     — Так я и говорю…

     — Только без очередных попыток свалить Дамблдора, не имея веских, проверенных, тысячу раз достаточных доказательств, кроме слов Гарри и моих. — Уточнил на всякий случай я.

     — Мордред! — выругался Люциус, даже ударив по столу рукой. — Но ведь у тебя был шанс! Даже делать бы ничего не пришлось, просто оставил его в этой треклятой пещере и все…

     — И без стенаний об этом, пожалуйста, — вновь поморщился я. Иногда я действительно жалел, что не сделал этого… С другой стороны, как показали дальнейшие события, даже под воздействием ритуала Даблдор был более чем боеспособен, особенно, учитывая меч Годрика. Кто знает, сколько еще козырей оставалось у Дамблдора в его широких рукавах. Да и он все еще был нужен. Даже сейчас, взвесив все за и против, я считал, что тогда из двух зол выбрал наиболее знакомое и неоднозначное.

     — А… хорошо, — успокоился Люциус, пригубив из бокала какой-то коктейль. В моем к сожалению опять был сок. Хорошо хоть не тыквенный. Все-таки, не знаю, как старику, а мне дорого обошелся тот день. И даже не в денежном эквиваленте, хотя и порталы, и мантия, и стимуляторы стоили действительно дорого. Дело было в этой клятой внутренней энергосистеме, или как ее, которую повредил сначала Фоукс, затем и я сам. На руке до сих пор остались шрамы от его когтей. Такая же ситуация была и с «духовным телом». Надрывы, разрывы, растягивание энергоканалов, по которым текла магия, приводили к фантомным болям по всему телу при любой попытке использовать чуть более мощные чары.

     В то же время плюсы тоже имелись. Как ни странно, это «варварство над собственным телом», как сказал Сметвик, лечивший меня в частном порядке, чуть отодвинуло грань, которая отделяет мастера от предела грандмастера. Постоянное использование мощной магии на пределе сил — еще чуть-чуть расширило мой собственный резерв, а также при успешном восстановлении, позволит пропускать еще больше магии… Правда по его же словам, еще бы чуть-чуть и я мог остаться сквибом. Но кого волнуют такие мелочи, правда?

     — Так что, может быть есть предложения получше? Ты видел его силу, знаешь Волдеморта. Считаешь, если ему все-же удастся найти очередного «Добби» и восстановиться, у нас есть шансы? — прервал я размышления Малфоя, который уставился куда-то в бокал.

     — Нужно просто найти всю эту погань раньше и уничтожить! — скривился Люциус от упоминания домовика, который видимо все же попал под влияние дневника. Хорошо еще амулет в пещере был пустышкой. В противном случае кто знает, как тогда могло бы все повернуться. — Но я тебя услышал. Да, я видел силу Дамблдора, пускай он и сдерживался. Как и догадываюсь о силе Реддла. Со стариком у нас конечно больше шансов… Но мне все это не нравится, так и знай.

     — Как будто мне нравится, — в тон ему продолжил я. — Но он нам нужен. Дружить с Альбусом я тебя не заставляю. Найдем крестражи, уничтожим, тогда можно будет подумать и о «великом светлом». Кстати говоря, как дела с Албанией?

     — Глухо, — мрачно ответил Малфой. — Третья группа наемников пропала также, как и остальные. Смысла отправлять еще людей, наверное, нет. Единственное, что мы узнали, это примерный район поисков.

     — Это уже что-то, — откинулся я на мягком кресле, подставляя кожу яркому солнечному свету. Перспектива посетить Албанию меня не вдохновляла, но похоже это был единственный вариант заточить, или уничтожить наиболее активную часть души Волдеморта. Остальные крестражи, если не случиться ничего экстраординарного, могут пролежать в своих тайниках еще долгое время. Но мне нужно было восстановиться. Еще и экзамен этот…

     — Так что, ты действительно решил преподавать в Хогвартсе? — хмыкнул Малфой, также выныривая из невеселых мыслей.

     — Да, стоит поискать в библиотеке то, с помощью чего Реддл додумался до создания крестражей. Дневник явно был сделан еще в школе.- ответил я то же, что и Дамблдору. Обо всем остальном Люциусу знать, пожалуй, не стоит. Особенно о Гарри.

     — А я уж было подумал, что ты решил полностью оставить ношу ответственности на чьи-то хрупкие плечи, — развеселился тот, зная о моем нежелании больше участвовать в политике.

     — Тебе показалось, — хмыкнул я. — К тому же я не буду безвылазно сидеть в Хогвартсе. Есть выходные, и Хогсмит недалеко…

     — Ну да, — еще больше развеселился беловолосый маг. — То-то преподаватели этими выходными часто пользуются. Судя по Северусу…

     — Снейп? — поднял бровь я. — Ты до сих пор общаешься с ним?

     — Иногда, — ответил Малфой. — Не смотря на его дрянной характер, все-же он первоклассный зельевар. И я помог ему когда-то деньгами и протекцией. Так что зелья я получаю с небольшой скидкой. Да и полезно иметь хорошие отношения с деканом факультета, куда уже через год пойдет твой сын.

     — Ты так уверен, что Драко попадет на Слизерин? — понял я резон Малфоя. Действительно, тот во время учебы был старостой Слизерина, и видимо помог тому на первых порах.

     — Конечно, — уверенно произнес Малфой, явно гордясь своим первенцем.- Наша семья поколениями училась на Слизерине. Да и к тому-же тот уже действует как истинный Слизеринец. Сумел завоевать авторитет в компании сверстников. Явно идет по моим стопам…

     — И ты, разумеется, не приложил к этому никаких усилий, — хмыкнул я. — Учитывая, что его сверстники — это либо дети твоих вассалов, либо обязанных тебе людей.

     — Его заслуги — это его заслуги, ошибки и их последствия — также, — даже обиделся Люциус.- Чтобы ты знал, я не вмешиваюсь во взаимоотношение детей. До окончания Хогвартса — никаких преференций, помощи и другого он не дождется. Только деньги на карманные расходы. Меня так воспитывали, как и моего отца…

     — И отца твоего отца, — продолжил я в тон. — А состояние и репутация отца на ребенка никак не влияет, разумеется. Впрочем, если все так — очень достойная позиция. Помнится у нас в семье немного похожая была… Главное, чтобы дров не наломал по юности.

     — Да что там детишки могут такого сделать, — отмахнулся Люциус. — Ты мне скажи, как Гарри. Когда мы будем его знакомить с Драко? Я боюсь, как бы влияние Уизлей не сказалось на их отношениях.

     Аж выплюнул Малфой слово Уизли. Уж не знаю, с чего пошла их вражда. Возможно из-за расстроенной помолвки между ним и Моллли, которая тогда еще носила фамилию Прюэтт. Тогда это был действительно удар по самолюбию и репутации Малфоя, когда чистоковная волшебница из знатной семьи решила быть изгнанной из семьи, нежели выйти замуж за Люциуса.

     С другой стороны Молли была явно старше Люциуса, и брак этот был бы скорее политическим. Сейчас Люциус души не чает в Нарциссе, явно потакая всем ее желаниям. Возможно, из-за политических разногласий. Не ясно. Впрочем, спрашивать его об этом я не хотел, давя на больную мозоль.

     — Гарри в порядке, — улыбнулся я. В отличие от кошмара, крестник был действительно в порядке. После того как я вернулся от Кассиопеи, кое-как объяснился перед Медой, сонные чары спали, тот начал взахлеб рассказывать, как круто было попасть в такое приключение — он запомнил только то, что происходило до сомниуса, а я объяснил ему неудачное перемещение небольшим сбоем, который привел нас в лес. Шрам также не подавал никаких признаков, хотя я на всякий случай и потратил на него последние запасы слез феникса. Больше никаких изменений. Даже синяков. — Что же до знакомства, Гарри привязался к новым друзьям… но я думаю, что на следующей неделе можно организовать небольшой квиддичный матч. Там и познакомим. Драко, судя по твоим рассказам также нравится летать.

     — Да, только и успеваю покупать новые метлы, — проворчал Малфой.- Тогда на следующей неделе. Я все подготовлю. Но у меня будет одна просьба…

     Неловко начал Люциус, понизив голос, несмотря на чары приватности.

     — Какая? — удивился я. Люциус на моей памяти редко что-то просил, тем более таким образом.

     — Сигнус! — шепотом выпалил блондин.- Можешь занять его чем-нибудь?

     — А что такое? — нахмурился я. Вот с кем, так с вампиром проблем в последнее время не было. Тот в основном восстанавливал утраченное время с дочерью, и читал разные научные статьи на тему вампиризма, явно пытаясь найти способ снять с себя это проклятье. Тот, после «знакомства» с Медой даже в последнее время меньше стал доставать меня просьбами придумать как можно повидаться с Бэллой. Видимо начал понимать, что ему не понравится то, что он увидит. Либо более реально осознал перспективы вторжения в Азкабан. Интересно, что он натворил…

     — Да ничего! Но он буквально поселился в моем поместье, — еще более тихим шепотом, прикрыв губы ладонями, продолжил Люциус. — Нет, ты меня пойми, я всегда рад родственникам Нарциссы… но жить с тестем под одной крышей не всегда бывает удобно. Особенно в некоторых моментах, когда нужно… уединиться. Он ведь высший вампир! Я сам внес его в охранные чары, так что его даже домовики не всегда замечают… Сделай что-нибудь. Придумай ему может занятие какое …

      — Да, я что-нибудь придумаю, — честно ответил я, пытаясь не засмеяться. Уж больно отчаянный вид был у Люциуса. Действительно. Жить под одной крышей с немертвым тестем, который десятки лет осваивал скрытность в невозможных условиях, может быть тем еще испытанием… выдержки. Впрочем, задание у меня для вампира действительно было. Возможно ему даже понравится…

     ***

     — Так значит ты знал о проклятье на лбу Гарри? — спросил я у Люпина, которого Дамблдор по моей просьбе освободил от клятв. Смотря на пышущего здоровьем и хорошим настроением немного заросшего бородача, я начал даже немного завидовать. Реабилитация, а также нахождение на свежем воздухе, в кругу себе подобных, явно пошло тому на пользу. В отличие от меня, что до сих пор проходил курс зелий, похудел, постоянно невысыпался и в целом вид имел не самый здоровый, Лунатик явно выглядел канадским лесорубом на фоне длинного тощего меня.

     — Да, Дамблдор мне рассказал, — мы прогуливались по недавно отстроенной заново деревне, которая теперь была в моей собственности. Небольшие лачуги сменили просторные дома с крепкими подвалами. Они все так же находились на небольшом отдалении друг от друга, но образовывали вполне себе приятную картинку небольшого поселка, пребывающего на грани превращения в полноценный городок. Школа здесь уже была. Как и дом «шерифа», «преподавателя», заместителя «старосты» и еще много имен — Римуса Люпина, который все же отказался переезжать в Блэк-Хаус.

     Также в новой деревне присутствовал небольшой магазинчик, он же — пункт сбора ингредиентов, открытый вернувшимся из Америки Дэмиэном Бандрелом.

     Я все же не забыл о своем посыльном, и попросил Майкла вернуть полезного человека. Тот в целом не возражал, тем более, что это было больше делом его отца. К самому «Джимми» Грейвз не имел претензий. Впрочем, не забыв выписать из моей доли сумму награды за его голову. 2500 драготов — за голову афериста «Черного Скорпиона». Большая сумма для обычного человека. Но для меня более важным были люди. Так что Джимми, который решил оставить себе это имя, продолжал работать на меня, применив свои таланты в торговле ингредиентами из леса. А также иными ингредиентами от оборотней, но уже менее легально.

     Не став наседать на оборотней, облагая их «барщиной» я просто установил честный процент с каждого ингредиента, отданного на реализацию. Так что ребята получали вполне себе реальные деньги, за вычетом доли с реализации. Но даже так, получая собственные деньги, они могли потратить их на что-нибудь нужное в хозяйстве, которое так же покупали у Джимми.

     Круговорот денег, который не приносил мне особых потоков золота, особенно по сравнению с деятельностью Винсента, который подмял под себя большую половину Лютного. Но люди, судя по рассказам Люпина и «Старосты» были довольны. Тем более, что прогулки в Косой переулок для них сопровождались с определенными рисками.

     — Что именно он тебе рассказал? — прошли мы мимо небольшого строящегося здания, в которое вложили собственные деньги уже пара братьев-оборотней. Вроде бы это должен быть небольшой кабак, или что-то в этом роде. После нескольких переселившихся семей, к моему удивлению, народ начал переселяться в новую деревню небольшим, но возрастающим ручейком новых жителей.

     Кажется, что я несколько недооценил собственную задумку. Несмотря на свод довольно жестких правил, а также полное и безраздельное владение всей этой землей, безопасность нахождения под рукой рода Блэк оценили многие. Через несколько лет, если ничего не случится, возможно и будет здесь небольшой городок.

     Нельзя сказать, что это не льстило моему самолюбию. Хотя и проблем может тоже доставить. Все-же это оборотни, а не обычные люди. Но пока что инцидентов не было.

     — Про проклятье в шраме, и почему именно оставил Гарри у маглов, — пожал плечами Римус, недавно освобожденный от клятв в череде взаимных уступок с директором. — У меня не было причин ему не верить. Сам знаешь, авада не оставляет следов, а некоторые проклятья могут действительно подпитываться от мест, где магии много.

     — Да, звучит логично. — согласился я. — А что на счет Аластора?

     — Тут просто случайность, — хмыкнул Люпин. — Я еще с ордена давно знаком с его замом, который за деньги помогал мне решить проблемы с департаментом контроля… Ну ты сам знаешь. Мы изредка выпивали в баре, разумеется за мой счет. Ну и тот проговорился, что собирается рейд на нескольких «недобитых пожирателей». Вот я и сложил дважды два. Тот, правда, все-же сообщил об этому Аластору, а тот директору, который, зная меня - взял очередную клятву, но не предупредить тебя я не мог…

     — Ясно…- протянул я, задумавшись. В начале я хотел также вовлечь Римуса в поиски крестражей. Возможно даже рассказать о том, что проклятье на шраме — не просто проклятье. Кому кроме него я бы мог доверить эту информацию. Но вот увидевшись с ним, и немного поговорив, понял, что не хочу. Не хочу отвлекать того от едва нормализовавшейся жизни, заставить вновь беспокоиться за Гарри, совершать необдуманные поступки. Тот уже доказал, что ради друзей готов пойти на смерть. Но мне его смерть была не нужна.

     Тем более, что помочь он мог бы разве что советом. Римус был отличным магом, но по уровню сил едва ли догонял даже Винсента. Конечно же в схватке между ними я все же поставил бы на своего друга, все же опыта и знаний у Римуса явно больше, чем у парня. Но вот в противостоянии с Волдемортом, или Дамблдором тот едва ли мог бы чем помочь. Слишком несопоставимый уровень сил. Нет. Сейчас вовлекать Лунатика бессмысленно… Здесь он кажется на своем месте. Учит детей, управляет деревней, потихоньку осваивается среди своих сородичей. Больше пользы, как для себя, так и для меня он принесет именно здесь.

     — Кстати, может расскажешь, что за история приключилась между тобой и Дамблдором, после которой ты выглядишь как ходячий инфернал? — улыбнулся друг, тая под маской нешуточную обеспокоенность.

     — Ты еще не видел Альбуса, — хмыкнул я, вспоминая покрытого слизью матерящегося старика с разбитыми очками. — Скажем так, нам удалось решить возникшие между нами недопонимания.

     — О, ну тогда ясно… — хохотнул Люпин с облегчением. — Тебе точно не нужна моя помощь? Хотя бы моральная.

     — Разве что только великий преподаватель Лунатик даст пару советов по урокам в Хогвартсе, — проворчал я. — В этом году я буду преподавать в Хогвартсе защиту.

     — Преподаватель Блэк, кто бы мог подумать, — искренне рассмеялся Лунатик.- Минерва наверное будет в ужасе. Советую тебе запастись валерианкой.

     — Очень смешно, — ткнул я того кулаком в плечо. — Дельное что-то может быть предложишь?

     — Даже не знаю, — шутливо потер место «удара» Римус. — Я ребятам преподаю по нашим старым учебникам, да и то урезанную программу. Но скажу тебе даже так это довольно сложное дело… Особенно у тех кто постарше. Сам помнишь нас в том возрасте.

     — Обнадежил, — вспомнил я нас, и ужаснулся.

     — Впрочем, есть одна мысль. Не знаю, как на счет остального — программа по защите наверняка есть, чуть-чуть обновить ее и все, — начал Лунатик. — Но… скажем с третьего курса я бы первым занятием прошел боггартов. Причем вживую, в толпе с ними справится гораздо легче. Это не только повеселит всех, но и немного остудит пыл особо «горячих». Если ты понимаешь, о чем я…

     — Да, кажется понимаю, — задумался я, вспомнив урок, где нам впервые показали боггарта. Все, включая нашу компанию действительно еще неделю ходили под впечатлением. Также была еще одна не слишком явная сторона, о которой Люпин наверное и не думал. Страхи. — Боггарт значит?

     — С чего-то же надо начать, — пожал плечами Римус. — Не Пикси же им вначале показывать.

     Темный дом спал… Старинный особняк, находящийся на границе мира волшебников и обычного, который столетиями служил для семьи «Блэк» родовым поместьем, скрывающий в себе не меньше тайн, как и построенный в незапамятные времена Хогвартс, не имел разума. Как обычно мы понимаем слово разум, применительно к людям. Он не имел конечностей, чтобы что-то переставить, не имел рта, чтобы что-то сказать. Он не мыслил, не размышлял, но в самом центре огромного здания, укрытое за древними чарами мерно билось сердце дома, наполняя древние стены своей тяжелой силой.

     Дом, одной своей частью выходящий на площадь Гриммо, обладал сердцем, а также волей. Волей, которую взрастили десятки поколений магов, живущих в этом доме, оставив в нем свои воспоминания, а также частичку чего-то неосязаемого, которое может остаться даже в домах или квартирах обычных людей. Не магия, но что-то похожее, может быть даже более важное.

      Это что-то наполняет дома жизнью, весельем или же затаенной печалью. Особняк на Гриммо сейчас был наполнен жизнью. Может быть даже больше, чем последние несколько десятков лет. Отдельное крыло, отведенное под семейство «Тонкс-Блэк» с легкой руки Андромеды, подкрепленной волшебными руками старательных домовых эльфов был больше похож изнутри на поместье Нарциссы, чем на монументальное готическое сооружение, каким представлялся снаружи.

     Светлые просторные комнаты, залы, гостиная. Новая мебель по французским канонам, дополняющая старинную фурнитуру (все-таки вкус у сестер Блэк, не смотря на их различия, не слишком отличался). Сувениры, привезенные из Америки. А также еще один подарок, о котором ни Тедд, ни Анромеда пока не знали спал вместе со счастливыми родителями в просторной комнате.

     Второй, более ранний подарок, уже вернувшийся из Хогвартса, также уснул, так и не сняв наушники перед сном. Из-под растрепанных черных как смоль волос доносились звуки доброго драйвового рока, совершенно не мешая старшекурснице мирно спать, воображая себя во сне перед многотысячной толпой фанатов.

     Спали и последовавшие из Америки вслед за семейной парой телохранители — Люкан и Саманта Шумсби. С комфортом расположившееся в гостевом домике оборотни конечно спали более чутко, однако постоянное их дежурство сейчас уже не требовалось. Стены фамильного особняка, который строился еще в те времена, когда войны между кланами, волшебными тварям и родами, прорывы в нижний мир, кровная месть и прочие прелести бурлящего котла средневекового магического сообщества были обыденностью — более чем достаточно охраняли покой домочадцев и без двух новоиспеченных вассалов.

     Своей надежностью, верностью и профессионализмом — брат и сестра вполне заслужили носить это звание, как и были готовы столкнуться с рисками, что несет их обладатели. Сейчас они выполняли больше роль частных репетиторов, с удовольствием готовясь к подготовительным занятиям для Доры Блэк, которая, казалось бы, смирилась с новым звучанием собственного имени, и малыша Гарри, которого проблемы с сокращением собственного имени пока что никак не волновали.

     Малыш также тихо спал в своей кровати, устав после переполненного событиями дня. Где тот с минимальным разрывом, одержал победу в дружеском матче вместе с Драко и его друзьями, против других ребят. Драко, воодушевленный знакомством, даже предложил излюбленную роль ловца самому Гарри, правда тот за время нахождения в дому Уизли, больше оценил слаженную работу охотников, которые зарабатывали для команды нужные очки. Летать одному, выискивая также одинокий золотой шарик, ему не нравилось совершенно. Один он был долгое время, и не собирался оставаться один на пусть и главной, но не первостепенной роли.

     Так что все были довольны. Гарри жест Драко оценил в полной мере, проникнувшись к поначалу немного надменному, но быстро растерявший эту манеру на поле для квиддича парню небольшой симпатией, закрепленной общим выигрышем, когда Драко все же смог поймать снитч. О дружбе было говорить рано, но чаянья Люциуса вполне могли претвориться в жизнь.

     Уснул и Поллукс, который приехал погостить, да повидаться с правнучкой, помимо всего прочего пытаясь помочь Сириусу с проблемой под названием Регулус Блэк, судьбу которого Сириус так окончательно оборвать и не смог. Инфернал… а точнее, как выяснилось, некое подобие инфернала, образовавшееся после смерти Регулуса, не имело полноценного разума, но похоже обладало остатком души, непонятно как задержавшимся на этом свете. Не лич, не инфернал, даже не обычный тупой мертвяк — странное создание, которое получилось в результате срабатывания ловушки Волдеморта до сих пор пыталось грызть неестественно длинными зубами железный кляп, в одном из особо защищенных казематов. Что с ним делать не мог понять даже Поллукс, на этот раз не предлагая сжечь все адским огнем.

     Остальной дом спал. Спали даже домовые эльфы, которые для отдыха погружались не совсем в полноценный сон, скорее это было нечто вроде транса, когда они впитывали и усваивали даруемые источником крохи энергии, наполняющие их маленькие тельца жизненно необходимой магией.

     Спал и хозяин особняка. Высокий мужчина с длинными, черными волосами, красивыми, но немного резкими чертами лица сейчас практически без движения лежал на просторной кровати, выпив зелье сна без сновидений…. Но он все равно видел до боли знакомый кошмар.

     ***

      В просторной спальне, раскрашенной в спокойные тона, где изредка встречались аккуратно сложенные книжки, сладости и детские артефакты — на огромной кровати лежал мальчик с темными волосами и хорошо узнаваемым шрамом на лбу. Ранее очерченный только небольшой ниточкой зигзаг сейчас выглядел скверно. Воспаление превратило его в уродливый красный рубец. Рубец периодически сочился темной, словно бы застоявшейся кровью.

      Мальчик ворочался во сне, его руки и ноги двигались в разные стороны, сгибались под неестественными углами. Рядом сидящая фигура мужчины в мантии с беспокойством смотрела за сном малыша, каждую минуту выливая по капле серебристой жидкости на шрам, от которого тот становился чуть менее заметным.

      Но вот, спустя долгие часы ожидания, тревожный сон сменился обычной дремой. Хаотичные движения прекратились, тело постепенно проваливалось просто в глубокий сон. Спустя несколько напряженных десятков минут зеленые глаза мальчика наконец распахнулись.

      — Гарри… — проговорил я, глотая ком в горле, приближаясь ближе. — Как ты?

      — Сириус! — пробормотал крестник, сбрасывая дурной сон. — Я кажется немного… уснул.

      Он почесал затылок, криво улыбнувшись.

      — Ничего страшного, — с облегчением проговорил я. Видимо переживания затерли лишние воспоминания… Но так даже лучше. Все обошлось. — Ты уже дома, на Гриммо. И кстати говоря, Торт ждет тебя в столовой! Так что, если ты не хочешь, чтобы я его съел, надо бы уже подниматься….

      Я на секунду замер, недоговорив предложение до конца. Мне казалось все это таким знакомым, что я как будто бы знал, что Гарри скажет наперед.

      — Да… — на секунду нахмурился парень.- Мне снился такой необычный сон, там были кальмары, зомби как в том фильме… и еще домовик, странный какой-то. Он разговаривал с каким-то мужчиной, тот приказал ему достать какой-то «крустраш».

      — Это всего лишь сон, малыш, — задумчиво проговорил я, приобнимая крестника левой рукой, правой нащупывая волшебную палочку. Сильное чувство дежавю, не отпускающее меня из своих объятий, намекало на то, что далее произойдет что-то очень плохое, — Не обращай внимания…

      — Да, сон… С-сириус… — проговорил Гарри, немного шипящими нотками. И я наконец понял…

      — Stupefy!!! — заклятье обездвиживания, попавшее в… «не Гарри» было полностью проигнорированно, а я отпрянул, разрывая захват внезапно налившихся силой детских рук.

      Темные волосы мальчика вдруг зашевелились, вся его фигура стало какой-то не четкой, словно бы черно-белой.

     — Кто ты?! — я отпрыгнул от кровати, едва устояв на ногах и не мог понять, что происходит. Пространство начало хаотично трансформироваться, вплетая в картину комнаты мрачные элементы сюрреализма. Находиться в стоячем состоянии стало невыносимо тяжело, пол вдруг начал заваливаться в разные стороны, словно бы я стоял на палубе корабля, попавшего в шторм.

     — Ничего С-с-ириус-с… Это вс-сего лишь с-сон… — прошептал Гарри, взглянув на меня черными провалами глаз и улыбнувшись детской невинной улыбкой.

     — Да черта с два я тебе поверю, тварь, — как-то внезапно понял я, что нахожусь во сне… Но готов поспорить на все свои галеоны, что этот сон явно не последствия стресса, или чего-то такого. Это явно что-то… другое. То, что может пройти сквозь все барьеры родового поместья и остаться незамеченным. То, к чему я периодически сам обращаюсь за помощью, и что уже начало перестраивать мой источник в черный цвет. Ответ был на самом деле у меня прямо под носом, но как и в любых детективах разгадка очевидна только в конце пути.

     — О, да… — улыбнулась тварь игольно острым рядом зубов, склонив голову на бок и с интересом глядя на меня темными провалами глаз. — Так ты все же догадался, Артем…

      Примечание: Вот и конец второй книги. Если вам действительно понравилось, и вы еще не нажали на сердечко - сейчас самое время (^__^)/

      Оценки не только позволяют узнать ваше отношение, но и позволяют поднять книгу в рейтинге - и ее видят еще больше людей, что побуждает меня писать дальше:)

      Начало нового и финального тома: https://author.today/work/370165

     Некоторые из отсылок, которые вы могли пропустить. Вещь не особо нужная, но как показывает голосование на бусти, кому-то все же может быть интересно:)

      К сожалению, исходник второй части умер вместе с ССД, так что даже не бОльшая часть:

     1. Имя домовика Поллукса - Донни, ближайший и верный слуга обрел свое имя не случайно. В фильме "Донни Браско" - криминальной драме режиссёра Майка Ньюэлла, агент ФБР Джо Пистоне под псевдонимом Донни Браско, входит в доверие к Бенджамину «Левше» Руджеро. Если без спойлеров к фильму: домовик Донни - "правая рука" старика Поллукса, который одновременно является левшой. Т.е. использует левую руку.

     2. «Вошли и вышли, приключение на... 20 минут» — сцена из «Рика и Морти», где Дедушка Рик, и его внук Морти угодили, так скажем, в затянувшееся приключение. Также предлагаю обратить внимание на некоторые слова Поллукса и Рика а также цвет огня, и работу действия портальной пушки.

     3. Леон Мишель Галанте, советник Малфоя по "деликатным делам" также имеет своего прототипа - Леон «Лео» Мишель Галанте — один из ключевых персонажей игры «Mafia Ⅱ», появляющейся также и в Mafia Ⅲ, консильери в Криминальной семье Винчи.

     4. Местечко Лавендер, где происходят события одного из сражений крайне схож еще с одним местом - Город Лавендер, вымышленное поселение в медиафраншизе «Покемон». Впервые появилось в видеоиграх Pokémon Red и Blue. В городе Лавендер находится Башня покемонов, которая является кладбищем. Жуткая атмосфера и музыка на заднем плане стали основой для создания нескольких популярных городских легенд, в том числе синдром города Лавендер.

     5. Заклинание "Eligo te chupice!", вызывающее элементаля, если прочитать последнее слово немного подругому превращается в "pikachu eligo te", что с латыни означает всего лишь: Пикачу я выбираю тебя. Названия заклинаний и слова вообще содержат в себе много пасхалок, если кому интересно.

     6. "Наши уста закрыты…" как и персонаж, который их произносит - "Нерисса", это отсылка к персонажу замечательной игры: "The wolf among us".

     7. Вся арка с Антарктидой - огромная, немного доработанная мной отсылка к "Хребтам безумия» — роману американского писателя, мэтра ужасов: Говарда Филлипса Лавкрафта. Внимательные читатели сами найдут отсылки к оригинальному произведению, и не только к описательной части.

     8. "О, я любила его, пойми меня правильно. Он был добрый, но все равно дурак набитый, весь в вашу породу, видать..." - слова о муже, вложенные в уста мисс Лонгботтом, уже были произнесены другим, не менее интересным персонажем - Оленной Тирел из "Игры престолов".

     9. Еще немножко об Антарктиде. Одна из граней пасхалки со странным порталом должна вам напомнить о другом вставном органе, который хранил для Гектора Барбоссы — одноглазый пират-блондин Раджетти. На всякий случай, вдруг кто не смотрел оригинальную трилогию, - "пропустите эту часть".Так вот, как известно, этот глаз был очень важен для освобождения еще одного крайне любопытного персонажа - Калипсо, без которого + еще восьми вещей, она не могла освободиться. Я думаю, намек вы уловили:)

      10. "Это не займ, а инвестиция..." - фраза Личио Моска, должна была отнести вас к третьему сезону сериала "Фарго", где один из персонажей собирался погасить крупный кредит, взятый 2 года назад, но узнал, что ссуда была инвестицией криминальной корпорации.

     11. Еще немного о именах и персонажах - Личио Моска, это двойная отсылка к третьей части "Крестный отец". Где есть и Личио Луккези и Моска, но тут без больших спойлеров не обойтись, кто смотрел - тот поймет.

      Джулио Андреотти - бывший премьер-министр Италии, который семь раз занимал этот пост, а также неоднократно был привлечен к суду по обвинению в связях с сицилийской мафией, организации похищений и т.д.

     Майкл Грей - референс на всю ситуацию с сыном Полли Шелби а также отцом его жены Джины Грей в "Острых Козырьках".

     12. "Ещё сто тысяч мы отправим в фонд помощи угнетенных..." - отсылка к разговору Альфи Соломонса и Лукой Чангретта. На самом деле, вы могли заметить довольно много не упомянутых мной отсылок именно к этому сезону "Острых Козырьков".

     13. "Ничего личного – всего лишь деловой подход." - эту фразу вы также могли помнить по концовке третьей части Пиратов Карибского Моря.

     14. "Это вы заперты со мной..." - данная фраза звучала в нескольких произведениях, но моя отсылка именно к персонажу "Роршах" из недооцененного фильма "Хранители".

     15. "Безумие – это всего лишь точное повторение одного и того же действия раз за разом в надежде на изменение..." - крылатая фраза антагониста третьей части игры "Far Cry 3", впрочем тут еще есть забавная история, что эту же фразу приписывали "А. Энштейну", который ее не говорил. Ранняя версия высказывания была напечатана в 1981 книге, изданной “Обществом Анонимных Наркоманов”, которая была призвана помочь людям, проходящим реабилитацию: “Безумие - повторение одних и тех же ошибок, в ожидании разных результатов”. Еще ее говорил в другом контексте один композитор.

     16. "Сколько вас можно просить звать меня просто Лиана?

     — Еще раз точно, мисс Струглер," - дежавю? Нет, просто очень красивый диалог Уилла и Элизабет.

     17. "Работает Аврорат" - ну тут вроде бы понятно все.

     18. Деметрий Шарп, как и многие другие имена взяты также не с проста. Эзоп Шарп — волшебник, преподававший зельеварение в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс в конце XIX века, который также раньше был аврором. Раскрыт больше в игре "Hogwarts Legacy". Собственно, в моей задумке - это его сын, ну и если будет интересно - сравните некоторые фамилии из игры и персонажей в книге.

     Вот далеко не полный список отсылок, заложенных в Фик, надеюсь, вам понравилось. Если же вам понравилось - не пожалейте времени нажать на "сердечко" чтобы я это увидел и мне стало приятно^^

      Если нашли больше отсылок - можете писать это в комментариях, только пожалуйста без спойлеров.

     Если вы хотите больше артов, глав, общения с автором, а также сами поучаствовать в развитии сюжета - добро пожаловать на бусти)

     Ваш, Inferiat ^_^