Росло бумаготворчество и обратно пропорционально снижалась полезная деятельность военных чиновников.
На глазах раздувались штаты, но работать становилось всё труднее. Штаты раздувались конусообразно (основанием вверх). Высшие органы требовалось загрузить работой и выросла большая потребность на донесения снизу.
Только я, согласно табелю срочных донесений, обязан был представить 150 донесений и сведений в год.
С уходом на пенсию офицеров - фронтовиков совершенно изменился облик офицера. В большинстве это были пьяницы и бездельники. Корысть становилась для них божеством.
Высшие штабы из командующих органов превращались в карательные. Орать фразы: "Это ваши проблемы!", "Не сделаешь - уберём!" стало единственной формой работы.
Одна за другой сдавались позиции в обществе, завоеванные нашими предшественниками.
Росло злоупотребление служебным положением в верхах и разложение низов.
Я не мог снова менять свой жизненный курс и снова начинать всё сначала.
Я решил оставаться на этом направлении до конца.
Чтобы не пойти ко дну со всем коллективом, мне пришлось в одиночку выправлять крен нашего судёнышка.
Мне пришлось работать за троих целиком и выполнять многие частные обязанности и других лиц.
На моей шее прочно сидели тунеядцы и паразиты в офицерских погонах.
Чтобы выдержать, я начал искать в этом смешное и начал писать "Похождения Швейка в райвоенкомате".
До сих пор я боролся за соблюдение закона в обществе. Против него выступали местные партийные органы, советская власть, медики, прокурор, суд и т.д.
Но с ними я ещё справлялся, так как открыто выступить против буквы закона они не решались.
Беда в том, что наступила надобность бороться за жизнь закона внутри самой нашей системы.
Военные чиновники начали первыми нарушать свои же законы.
Я верил, что есть преданные делу офицеры и рассчитывал на них.
Чтобы приобрести право голоса, чтобы выйти на трибуну, я решил вступить в ряды компартии.
Став кандидатом партии и рассмотрев парторганизацию изнутри, я пришёл в ужас от её пороков.
После моего первого вступления мне предложил начальник политотдела вообще не соваться никуда.
В течение года, пока проходил кандидатский стаж, я стал противником партии и, естественно, вступать в неё отказался. Это был, примерно, 1975 год. На меня было оказано давление, но я был упрям.
Исключить из партии им меня не удалось, как ни хотелось. Не смогли. Помешала им их самоуверенность.
Я понял, что самоуверенность партийных органов - их уязвимое место. Они привыкли подавлять и были беззащитны от продуманных действий.
Собственно, в этом и причина их гибели.
Я благополучно не вступил в партию. Однако был взят под наблюдение КГБ, под которым находился до 1980 года.
Пляска Сатаны на законах росла с каждым годом. Бюрократизм достиг такой степени, что не было возможности даже удовлетворительно справляться с обязанностями.
Сначала пришлось отказаться от воспитательной работы с молодёжью. Далее рухнула работа с жалобами и заявлениями. Рушилась оздоровительная работа. Накрылась борьба за образование.
Командование с огромной силой заставляло заниматься очковтирательством и лихо занималось этим само.
Оно беспощадно выгоняло со службы тех, кто не умел этим заниматься.
Все сведения на молодых солдат, идущих в войска, в их документах, кроме ФИО, даты и места рождения, шли липовые.
Для того, чтобы выполнить на "удовлетворительно" обязанности, требовалось год увеличить на четыре месяца и не ходить в отпуск.
Высчитав это, я понял, что с чистой совестью работать не получится.
Связался с Карагандой в надежде уйти работать шахтёром. Но мне шахтёры объяснили, что без крупной взятки нормальной работы не дадут.
На меня напал снова истерический смех.
Я решил идти до конца. Весь опыт и способности я направил на собственное выживание.
Перешёл от наступления к активной обороне. Получилась не служба, а "партизанская война". Силой закона подпольно боролся против беззакония.
Срывал все мошеннические акты, касавшиеся моего участка работы. Нашёл метод уклонения от поставок наших людей в Афганистан. И всё исподтишка.
Пьянство достигло ужасающей величины. Начали появляться жертвы. Без дачи взяток и подарков работать становилось невозможно. Но у меня принцип: "Никогда никому ничего не давать и не угощать".
От бесконечных комиссий отделываюсь образцовым состоянием документов. "Комар носа не подточит". Этим доволен только военный прокурор. Других, похоже, это не устраивает.
Живописью не занимаюсь. Свободное время всё отдаю сыну и занятиям над собой. Занимаюсь психологией, философией.
Изучаю стенографию, машинопись, военно-медицинскую экспертизу, фотодело, гравюру и т.д.
Бросаю курить.
И вот у власти Горбачёв. Спасение? Наконец-то!? Наши пришли?!
ВЫВОДЫ:
1.Полное отречение от партии.
2.Недоверие всем видам власти и правительству.
3.Презрение к сослуживцам.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ:
Один против всех власть имущих. Подпольная борьба за "простой народ".