Аннотация: Просто детектив. Проба пера, так сказать. Книга закончена и находится в издательстве. Ждём.
Пролог
Солнце только-только прошло зенит и было ярко как никогда сегодня. Под его лучами от дуновения легкого степного ветерка колыхались травы на огромной равнине, обрамленной цепью невысоких, заросших кустарником, холмов. Узенькая ленточка освежающей воды плавно петляла от них прямо на восток, в сторону моря, до которого было верст сто, не меньше. Прохлады это не добавляло, зато воздух периодически наполнялся солоноватым дурманом, оседая на губах и вызывая острое желание искупаться.
На одном из этих холмов верхом на гнедом жеребце восседал человек и внимательно, чуть щурясь, наблюдал за немаленьким табуном у подножия. Левую ногу, обутую в хромовый сапог, он, завалившись назад, закинул на подушку седла из черной кожи, уложив на бедро необычного вида калашников с очень длинным стволом и не менее длинным пластиковым цевьем. Теребя ртом соломинку, мужчина поправил на голове невысокую коричневую кубанку с черным дном*, без следа кокарды на ней, после чего почесал грудь прямо по светло-серому бешмету**, стянутому через плечо бандольерой с тремя подсумками***. Улыбнувшись каким-то своим мыслям, он проводил взглядом стаю птиц, парящих высоко в небе.
Топот, он услышал задолго до того, как молодой стройный паренек лет шестнадцати, одетый идентично, за исключением головного убора (вместо кубанки на его челе была фуражка цвета хаки) на чубарой кобыле возник в поле его зрения.
- Господин, хорунжий! Господин, хорунжий****! - прокричал, по сути еще мальчишка, приближаясь к мужчине. - К вам на хуторе гости.
- Кто? - только и спросил он.
- Он самый!
- Тогда остаешься за табунщика. И смотри у меня, если как в прошлый раз гиена задерет хоть одну животину, - хорунжий показал пареньку кулак, - Перетяну по хребтине нагайкой***** как следует. Усёк?
- Усёк, - чуть насупившись ответил он, вынимая из седельного чехла точно такой же калашников с необычно прямым магазином.
Свой же автомат мужчина убрал на место рядом с 'леопардовым пистолетом', закрепленным возле луки седла. Дав шенкеля, он повел своего жеребца по тропинке, по которой только что скакал джура******.
---
* Кубанка с черным дном - низкий мужской головной убор из овчины или каракуля с плоским донышком, распространенный у кубанских и терских казаков, народов Кавказа и у дореволюционных царских чинов полиции и жандармерии. В отличии от народов Кавказа, которые дно так же делали меховым, русские и казаки дно изготовляли из сукна различной расцветки (красное - кубанцы, синие - терцы), отделывая в зависимости от чина галуном. Последнее было необходимо для определения командира в конном строю во время атаки. У пластунов (пеших казачьих частей) дно кубанки делалось из неярких цветов (черного, коричневого, зеленого), для более лучшей маскировки во время разведывательных или диверсионных выходов.
** Бешмет - одежда в виде кафтана со стоячим воротником, надевалась на рубаху и под халат или черкеску, при этом в быту могла носиться самостоятельно. Короткий бешмет стал прообразом для гимнастерки.
*** Бандольера - подсумки для боеприпасов или патронташи, носимые на ремне или лямке через плечо. В России наиболее известны 'матросские бандольеры' из матерчатых пулемётных лент, носимые крест-накрест.
**** Хорунжий - первый чин в казачьих войсках, соответствующий подпоручику и корнету, а в современных Российских реалиях званию лейтенанта. Так же данный чин до сих пор распространен в Польше, откуда собственно и появился в Средние века. С 1944 по 1957 год - самый младший офицерский чин в Войске Польском. С 1963 по 2004 год - это особый офицерский класс между старшими подофицерами (унтер-офицерами) и младшими офицерами, что в советской и российской номенклатуре званий соответствовало прапорщикам. Последнее совпадение очень любопытно, ибо и 'хорунжий' и 'прапорщик' в оригинале означают знаменосца хоругви или прапора соответственно. В современных польских вооружённых силах, после перехода на стандарты НАТО класс хорунжих объединён с унтер-офицерами.
***** Нагайка - плеть для управления лошадью, которая существует во множестве вариаций. Чтобы не травмировать шкуру лошади на конце устанавливается 'шлепок' - кожаная бляшка. Иногда в шлепок вшивается свинцовый утяжелитель или пуля, от чего сила удара возрастает на столько, что способна пробить череп человека.
****** Джура - молодой, несовершеннолетний человек, находящийся в обучении у казаков в качестве средневекового рыцарского оруженосца.
---
Через полчаса неспешной рыси вдалеке проявились очертания человеческого жилья - с десяток простых каркасных домов с возвышающимся шпилем ветряной мельницы, окруженные огромными левадами*, на которых паслось с четверть сотни лошадей разных мастей и пород. Сами дома образовывали меж собой небольшой майдан**, где сейчас ярко бликуя на солнце, стоял серебристый гелендвагнен***.
- Он никогда не изменится, - пробурчал хорунжий себе под нос, заметив внедорожник.
Подведя своего коня к длинной коновязи, он спрыгнул на землю, и, перекинув узду через голову гнедого, закрепил её на бревне.
На пороге ближайшего дома появился наголо бритый мужчина, в кожаном пиджаке и бежевых слаксах. Молча приблизившись к всаднику, он пожал ему запястье, так же молча глядя ему в глаза.
- Всё? - тихо спросил хорунжий.
- Всё. Лично отрубал пальцы тому, кто это приказал.
---
* Левада - огороженный загон с травяным покрытием для выгула лошадей.
** Майдан - изначально любая открытая площадка, парк или площадь. В последствии в Южнорусских регионах и на Украине - базарная площадь. В казачьих поселениях - место сходки для казаков.
*** Гелендваген - дословно на немецком - 'внедорожный автомобиль'. Выпускается компанией 'Мерседес-Бенс' изначально как армейский вездеход, в последствии стал базой для люксовых, престижных автомобилей, очень сильно котирующихся в российской среде.
---
Ставропольский край. Станица Вольная. 13 августа 2006 года. Воскресенье. 7:02
Этот день еще с самого утра не сулил Максиму ничего хорошего. Голова, после вчерашнего загула с бывшими одноклассниками, по ощущениям опухла, субъективно увеличившись в объеме раза в два. Даже глаза были не на стороне владельца, то и дело норовя слипнуться, склоняя его к немедленному засыпанию.
Если бы не служба, то Максим отсыпался бы как минимум до обеда, но благодаря сжатой в кулаке воле и дедову подзатыльнику, от которого внутри черепа лопнул тротиловый заряд, он заставил себя подняться с постели и побрести к умывальнику. Холодная вода, которая обязана была освежить, со своей задачей не справилась, лишь вызвав приступ тошноты, от которого Максима скрючило наподобие буквы 'Z' прямо на деревянном полу.
Дед, с осуждением поглядывая на единственного внука, протянул ему банку с огуречным рассолом. Дождавшись, когда стекляшка опустеет, он потащил Максима к покрытому цветной клеенкой столу, на котором красовалась старая чугунная сковорода с поджаренными вместе с колбасой яйцами. Невзирая на сопротивление внука, он буквально насильно заставил съесть приготовленное, после чего удовлетворенно начал колдовать возле печи.
На удивление почувствовав себя лучше, Максим облачился в свою мышиную, пока еще не обтрепавшуюся, форму. Натянув на голову кепку с сияющей кокардой, он вышел во двор, и, добравшись по дорожке, выложенной серыми, местами треснувшими плитами до калитки, распахнул её, оказавшись на улице.
На его счастье, в это же время из зеленых ворот соседнего участка показался Миша Гец на своем видавшем виды темно-синем Патроле. Увидав соседа-доходягу, он молча открыл пассажирскую дверь, как бы намекая на дальнейшие действия. Максиму не пришлось ничего объяснять, пробурчав: 'Спасибо' - его тело заняло предложенное место.
- Ну и кто этот негодяй, что столкнул вчера доблестного ефрейтора милиции с пути праведного? - вполне серьезно, без тени улыбки спросил Миша, когда Ниссан, рыкнув мотором, тронулся.
- Бихоевы, гады, - зло выговорил Макс. - Молодое вино, видите ли им из Ингушетии родственники прислали. Срочно его, блин, нужно попробовать, пока не испортилось. Вот они 'по-братски' всю мужскую половину класса вчера и спаивали. И ведь знали, сволочи, что мне с утра на службу, и все равно склонили к злоупотреблению. Я даже мобилу с ними провтыкать успел, так что так просто уже до меня не дозвонишься.
- Бихоевы - они такие, да, - всё так же, без тени эмоций на лице произнес Михаил, выкручивая на перекрестке руль налево. - А у самого голова есть на плечах? Ты ж гордость и совесть Отечества! Как же ты свою нелегкую службу с перегаром нести будешь?
- Думаю, напарник поможет.
- Хрен ты от него дождешься. На него где сядешь, там и слезешь.
- Угу, рассказывай больше. Мой напарник - это чуткий и отзывчивый человек, непререкаемый авторитет в своем деле, кумир незамужних дамочек и подрастающего поколения!
- Не подлизывайся. Сколько раз я тебе говорил перед сменой не пить? Вот то-то и оно - дохрена говорил.
- Всего лишь два раза с бодуна вышел. Это третий.
- А мне больше и не надо, - Миша зло глянул на пассажира. - Что ты мне обещал, когда я тебя устраивал? Что с кайфом, дурью и другими веселыми вещами покончено. Что все они остались в прошлом. Так?
- Так. Но ведь это особый случай. Раз в пятилетку собираемся.
- А мне на твой особый случай класть с прибором и вприсядку. Ты слово дал, так держи как мужчина.
- Хорошо.
- Что хорошо?
- Этого больше не повторится. Гарантирую, - водитель с сомнением поглядел на Максима, и словно потеплевшим голосом спросил.
- Артём то вчера был?
- Был.
- И как?
- Что как? Морды не набили друг другу и ладно.
Патрол подрулил к грязно-серому кирпичному зданию в два этажа, чьи окна были убраны в стальные решетки, крашеные желтой краской, от чего вид у строения был веселый и праздничный, не взирая на мрачные внутренности - местное отделение милиции и прокуратуру. Выгрузившись, они направились к главному входу, у которого уже переминались с ноги на ногу курильщики, которым предстояло сдать или принять уже осточертелое дежурство. Поздоровавшись за руку с каждым, Максим и Миша прошли мимо сидящего, словно в аквариуме, дежурного в раздевалку готовиться к разводу.
Пережив на последних каплях воли вооружение и сам развод, Максим с удовольствием влез в патрульный УАЗик с намалёванной синей тройкой на борту, намереваясь там покемарить. Но безуспешно. Вслед за ним, за баранку влез огромный, словно медведь старшина Гец.
- Не спи, пихота, замерзнешь!
- Да ну тебя, - лишь отмахнулся Макс. - Я часок отдохну, и буду как огурчик.
- Маринованный, - закончил за напарника Миша.
Ну а дальше всё пошло в обычном режиме - вызовы по незначительным поводам, общение с не в меру пьющими согражданами и их близкими, и робкие попытки пообедать, когда в тринадцать десять бортовая рация заговорила.
- Третий Станице, Третий Станице.
- Третий на связи, - ответил во взятую тангетку Михаил.
- В кустах за овощехранилищем обнаружен угнанный ночью внедорожник марки БМВ черного цвета. Проверьте информацию. Как поняли?
- Понял вас. Проверить информацию о внедорожнике.
- Вот ведь принесла нечистая, - прокомментировал указание Максим, как только тангетка вернулась на свое положенное место. - Если это действительно угнанный автомобиль, мы рапорт замучаемся составлять.
- Ну кто замучается, а у кого опыт, - в первые за день улыбнулся Миша. - Не ной, прорвемся!
УАЗик козликом помчался по пыльным станичным улочкам, не забывая подскакивать на ухабах и выбоина. Четыре перекрёстка и резкий поворот направо уводящий дорогу в степь. Некошеные луговые травы молча провожали их, качаясь в такт ветру.
Максим блуждающим взглядом смотрел в окно, теребя в руках пачку 'Балканской звезды'. Это было что-то наподобие обряда - помять темно-синий бумажный прямоугольник, достать из него сигарету, покрутить её в пальцах и засунуть обратно. Курить уже месяца два как не хотелось, и осознание этого факта грело Максиму душу. Он, как сказали бы всяческие 'сказочные идиоты', заряжался позитивной энергией, и был готов к новым свершениям. Хотя какие свершения бывают в ППС?
Нет, в душе он всё еще оставался романтиком, и каждый день, выходя на службу, в тайне, даже от себя, надеялся, что сегодня он поймает банду грабителей, остановит чеченских террористов, обезвредит спятившего психопата с топором. Его наградят медалью, вручат грамоту, и уж тогда ОНА непременно осознает свою ошибку и вернется. Но вместо этого перед его взором обычно открывалось грязное белье чужих семей, пьяные дебоши опустившихся соотечественников и дебильные выкидоны сельской гопоты, убивая всяческие мечты на корню.
Лента старого, потрескавшегося асфальта вела между двух барок, петляя на небольших взгорьях и длинных прогалинах. Уже скоро стала видна провалившаяся крыша полуразобранного овощехранилища, где в былые времена переживали зиму не одна тонна картошки, капусты, лука и моркови. Но с развалом Советского Союза, начало разваливаться, а точнее растаскиваться и его наследство. Кирпичи и плиты выламывались наиболее 'хозяйскими' станишниками, обрекая величественное когда-то сооружение на медленную смерть. О нем вспоминала обычно только молодежь, когда требовалось место для алковозлияний подальше от родительских глаз. И место это пользовалось дурной репутацией.
- Приехали, - пробурчал Миша, когда УАЗик затормозил у поваленного железобетонного блока рядом с беззубым провалом бывшего входа.
Максим машинально закинул сигареты в карман, и, вытерев рукой со лба пот, проступивший от невыносимой летней духоты, выбрался наружу.
- Ну и кто тут чего увидел? - Миша последовал примеру напарника и, облокотившись на капот, пристально разглядывал окружающие развалины и кусты.
- Чего стоять, пойдем, посмотрим.
- Пойдем.
Примятую траву заметили быстро. Буквально через двадцать метров, след вел к густым зарослям лоха, откуда пробивались блики ослепительно-яркого зада черного внедорожника.
- Не понял, - Миша озадачено почесал затылок. - Это же Артемова тачила. Он вчера пешком что ли был?
- Да нет, на ней и приехал. Как же перед парнями не понтануться, это ж для него не возможно.
- Значит, пацаны взяли покататься, когда он до соплей нажрался?
- Вроде нет, - Макс из-за всех попытался вспомнить вчерашние события, но ничего кроме головной боли это не принесло. - Впрочем, я сам уже часам к десяти был никакой, ничерта не помню.
- Ладно, пойду доложу, что нашли в целости и сохранности. Вот Артёмка с папой обрадуются.
- Не то слово.
Медленно обойдя беху по кругу, Максим заметил незакрытую заднюю дверь, из которой торчал кусок какой-то белой ткани. Приблизившись, он заметил следы крови на нём, и, уже предчувствуя нехорошее, осторожно отворил дверцу.
Реальность оказалось хуже даже самых страшных ожиданий. На заднем сидении, обернутая словно в саван в окровавленную простыню, лежала ОНА. Отекшее синее лицо и разбитые губы, синяки и ссадины по всему голому телу, прикрытому сейчас только этой жалкой тканью. Было сразу видно, что перед смертью ей пришлось выдержать страшные мучения и пытки. Её остекленевшие глаза, уставившись в потолок, вызывали такой ужас, что Максим отшатнулся.
- Что там? - появился Гец. - Покойника, что ли нашел? О, черт! - увидев подтверждение своего предположения, он за плечи оттащил Максима подальше, и, усадив товарища на траву, протянул ему свою зажигалку. - На вот, покури, - дрожащими руками Максим взял этот дешёвый кусок китайского пластика, всё еще не понимая, что происходит. - Ты давай... Я щас быстро... Только до машины и обратно, ладно?
Глянув на Мишу невидящим взглядом, он мотнул утвердительно головой. Наконец, осознав, что дал ему старшина, Макс вынул изрядно помятую пачку, выбив из неё сигарету. Нетвердой рукой вставив рыжий фильтр себе в рот, он высек огонь и подкурил. Всё его существо сейчас сфокусировалось на этом действе. Его легкие всасывали дым и выплевывали назад, он был машиной, другие рефлексы сейчас были отключены.
- Скоро подъедут остальные, - Гец уселся рядом, но Макс даже не повел бровью, словно ему было всё равно. Впрочем, так оно и было.
Просидев в молчании минут десять, Миша не выдержал, начал говорить с напарником, пытаясь вывести его из этого состояния.
- Давно вы это... расстались?
- Полтора года. Сразу после того как меня из команды вышибли. Сказала, что ей с неудачником не по пути, - он горько усмехнулся. - Знаешь, мы ведь с четырнадцати лет были вместе. Десять лет. А тут собрала вещи и ушла, как будто я ей никто. Даже с того дня по-человечески поговорить нам не удалось, всё урывками, да полукриками, - и поглядев в глаза Мише, неожиданно завыл. - Миш, за что они так? За что? За что?
Ставропольский край. Станица Вольная. 13 августа 2006 года. Воскресенье. 15:35
- Артёма арестовали, - сообщил Миша, появившись на пороге. Максим лишь скользнул по нему стеклянным взглядом, погрузившись в себя, он явно не понимал смысла сказанного. - Эко тебя, братец, раскосячило. Может, водки дерябнем?
- Нет, не хочу, - Макс отрицательно махнул головой.
- Не жеманься. Никто слова не скажет. Вон Палыч вообще без ста грамм дежурным не садится.
- Я вчера уже напился, вдоволь, по горло! - губы его сжались, захрустели костяшки на стиснутых кулаках. - А пока я веселился, её убивали. Понимаешь, убивали!
Миша подобрал старый, еще советский стул, и поставил его рядом с напарником.
- Ты это брось. Ничего ты сделать не мог. НИ-ЧЕ-ГО. И незачем себя корить. Только изнутри душу изведешь, одни глаза да кожа останутся, - Гец ухватил своей лапищей товарища за плечо и встряхнул. - Поверь, я на такое уже в Чечне насмотрелся, и знаю, о чем говорю. Думаешь, мне дурные мысли в башку не лезли, когда моего друга в самоволе на базаре, словно барана зарезали? Или когда при зачистке села другой друг на лягухе подорвался? Но умерших не вернешь. Всё, что мы можем сделать - это не потерять живых.
- Ты не понимаешь. Она была для меня всем!
- Всё я понимаю, - в голосе Геца стали проскакивать нотки металла. - Кончай себя жалеть! Разнесчастный ты наш. Тебе двадцать пять и у тебя вся жизнь впереди, а от твоих соплей лучше не будет никому, в том числе и Свете. Яйца в кулак сожми и продолжи жить дальше. Кстати, её убийцу взяли, уже вроде дает показания.
- Кто? - Максим встрепенулся.
- Артём. Сейчас у Косаря в кабинете колется.
Гец тут же пожалел о сказанном, Максим в какую-то долю секунды соскочил со своего места и выбежал в коридор. Догнать его удалось только у следаков, где в одной из комнат в окружении кучи народа на стуле сидел этот самый Артём. Ворвавшись, словно метеор, Макс с ходу залепил футбольным пинком в арестованного, отчего Артём кубарем покатился по полу. Второй пинок сорвал Миша Гец, подхватив напарника подмышки и оттащив в сторону.
- За что?! За что ты её убил?! - орал Макс, пытаясь вырваться.
- Что это за безобразие? - холеный субъект в тонких золотых очочках. - Что за милицейский беспредел? За насилие в адрес моего подзащитного вы ответите по всей строгости закона.
- Несомненно, - усталый Косарь переложил бумаги, лежащие перед ним на столе, и уже обращаясь к Гецу. - Выведи его.
Но стоило Михаилу потащить всё еще брыкающегося Максима, как арестованный, приподнявшись на колени и, вытирая с разбитой губы кровь, заговорил.
- Не убивал я Свету. Я её больше жизни любил, на руках носил. Кое-как уломал тебя, Неудачника, бросить, - он кисло усмехнулся, - Свадьбу готовили. К зиме должен был ребенок народиться. Думаешь, я собственного ребенка сгублю? Это ты, скотина, ей отомстил!
- Да я тебя! - Максиму удалось вырваться, но Гец ухватил его за шиворот, и, словно котенка, рывком вернул к себе.
- Хватит! - кулак Косаря врезал по своей столешнице. - Я сказал, уводи его нафиг отсюда.
- Есть, - по-уставному ответил старшина и уже развернулся, не на секунду не ослабляя хватку на напарнике, чтобы наконец покинуть кабинет следака, когда Артем добавил.
- Мы же с тобой ночью вместе пили. Вот ты мне в вино наркоту и подсыпал. А потом машину мою украл и Свету убил, урод!
Макс попытался еще раз рыпнуться, но Мишины пальцы оказались непреклонны, поэтому пришлось смириться. Недолго плутая по знакомым коридорам, они вернулись в кабинет, в котором и сидели до этого. Даже и кабинетом это помещение было назвать трудно. Небольшая комната, площадью всего метра три, стены которой были выкрашены светло-зеленой масленой краской, используемая для отбирания объяснений с граждан. Для этой цели тут стоял древнейший светло-желтый письменный стол. Именно за этот стол Миша и усадил напарника.
- Посиди и успокойся. Ты сейчас головой вообще не думаешь. А если еще раз сдуркнешь, я тебя наручниками к батарее прикую, ты меня понял?
Максим лишь утвердительно кивнул. Он не мог отойти от потрясения после обвинения. Как? Как его посмели обвинить в убийстве самого близкого человека? Слезы, от несправедливости и боли, проступили на глазах. Утерев их кулаком, Макс швырнул носом, пытаясь успокоиться. Но успокоиться не получалось. Товарищ принес ему кружку простого сладкого черного чая, который как не странно помог. Мысли в голове стали выстраиваться в линию, а сознание прояснятся.
- Посидели и хватит, - заявил Гец, когда кружка опустела. - Служба не ждет. Без нас и так, наверно, пол станицы разбомбили.
Пришлось подчиниться. Максим, словно кукла поднялся на ноги, и поплелся за своим старшим до автомобиля, оставленным у главного входа. Когда они проходили дежурного, то вновь столкнулись с холеным типом в очках в сопровождении следователя Косаря.
- Вы бы лучше настоящего убийцу поймали, - громко, явно на эмоциях говорил очкарик. - Вот почему еще не допросили этого неуравновешенного молодого человека? Мы все стали свидетелями его необузданного нрава, что доказывает, возможную причастность его к совершенному преступлению.
- Конечно-конечно. Мы его обязательно допросим, как только смена, на которую он заступил, окончится. Не вижу необходимости уменьшать положенные наряды, они и так работают на пределе.
- Это конечно ваше право, но я буду жаловаться куда следует.
- Ну а это уже ваше право. Не смею вас задерживать. А ты Калинин, зайдешь ко мне сразу после дежурства. Понял?
- Угу, - лишь утвердительно кинул он, проходя металлический турникет, разблокируемый дежурным, продолжать так и не законченную смену.
Вечер в станице 'Вольная' выдался на удивление неспокойным. Несмотря на то, что завтра должен был наступить понедельник, местное население в массовом порядке ударилось в разгул и дебоши. Вызовы на семейные скандалы следовали один за другим. В алкогольном угаре, отцы семейств открывали в себе неизведанные до сего дня грани, и, почувствовав себя сверхлюдьми, бросались на своих домочадцев. Одного даже пришлось успокаивать, направив ствол автомата ему в грудь, по-другому бросить нож он отказывался. Кого-то доставляли в отдел, кого-то оставляли участковым. В общем, наступившая ночь не способствовала глубоким раздумьям, что как раз и было необходимо Максу.
С утра он застал следователя, отсыпающегося на кушетке. Весь помятый, он махнул вошедшему ефрейтору на стул, протер руками глаза, и, широко зевая, так, что чуть не хрустнула челюсть, уселся напротив.
- Рассказывай, где ты был субботним вечером. Постарайся поподробнее.
- Ну, с одноклассниками вино пили. Братья Бихоевы всех к себе созвали, вот мы и расслабились у них на веранде.
- Во сколько это было? - Косарь внимательно всё записывал.
- Часов в семь вечера, - Максим задумался. - Точно в семь. Я еще опоздал минут на двадцать, и вынужден был штрафную выпить.
- Артём Колесников на этом мероприятии присутствовал?
- Да, он тоже был.
- На чем он приехал?
- Конечно на своей черной бехе. - Макс скривился. - Как же он не понтуясь перед нами появится? Все должны знать, кто он, а кто мы.
- У тебя с ним антипатия? По какой причине?
- Ну а сами-то как думаете? Девушку он мою увел, - Максим разом помрачнел. - Мне что ему за это спасибо говорить нужно?
- Ну, а тем вечером вы с Артемом конфликтовали?
- Нет, сидели за разными концами стола, даже не разговаривали.
- А ушел он во сколько? - следователь внимательно поглядел Максиму в глаза.
- А вот этого я не помню. Часам к десяти я уже был никакой. Давно не пил, а тут дорвался.
- Во сколько сам ушел, тоже не помнишь?
- Неа, - Макс отрицательно махнул головой. - Конец пьянки я вообще не помню. Как черный провал. Очнулся только утром, от дедова подзатыльника, и сразу на работу ушел. Всё.
- Ясно, - Косарь, покопался в груде бумаг на углу стола, и выудил из неё несколько листов. - А как ты сможешь прокомментировать слова Магомета Бихоева, что ты в обнимку с Артемом Колесниковым, в районе двадцати трех часов вечера, уселись в его автомобиль БМВ Икс 5, и уехал в неизвестном направлении. Ибрагим Бихоев подтверждает слова брата. А ты?
- Чего? - Максим был ошарашен. - Я с Артемом на одной машине уехал, да еще в обнимку? Бред!
- Бред, не бред, но свидетели показывают именно так.
- Этого не может быть! Я ж бы его прибил на месте, не то, чтобы покатушки совместные устраивать.
- Ты понимаешь, что если бы неопровержимые улики не доказывали вину Колесникова, то за решеткой был бы ты?
- Почему я? - Макс все еще был в шоке.
- Головой подумай. А пока подпиши свои показания, и можешь домой идти.
В раздевалке Миши не оказалось, другие ребята сказали, что он опять укатил к своей зазнобе, а значит, до завтрашнего утра его видно не будет, поэтому пришлось брести до дома пешком. Пока он шел вдоль заборов, из-за которых нависали зеленые кроны плодовых деревьев, дурные мысли не покидали его голову. Осознание того факта, что он мог убить Свету, разрывало душу. Не в силах, просто идти, Максим сорвался на бег, успокоившись только ворвавшись к себе в дом. Дед с испугом глядел на взбелененного внука, с трудом дышавшего, и опиравшегося на печь. Со свистом в груди, Макс подбежал к груде одежды, в которой он пьянствовал перед сменой, и, разрыв её, в ужасе завыл. На джинсах и рубашке была кровь.
Ставропольский край. Станица Вольная. 14 августа 2006 года. Понедельник. 08:50
Дом Бихоевых представлял собой внушительный двухэтажный особняк из красного кирпича под стальной оцинкованной и ярко блестящей крышей. Высокий, двухметровый забор ограждал эту 'резиденцию' от посторонних глаз, давая тишину и уют во дворе на немаленького размера беседке со встроенном мангалом, на котором дядя Аслан, отец Магомета и Ибрагима, готовил свои божественные шашлыки.
В станице Аслан Бихоев появился вскоре, после распада Советского Союза, спасаясь от вакханалии на территории Чечено-Ингушской АССР. Открыв торговую точку с фруктами, он как-то быстро и незаметно пошел в рост, обзаведясь попутно парой магазинов, кафешкой и автосервисом, открытом на месте старых совхозовских гаражей. Успех, так и шел к нему в руки, но он не зазнавался, всегда здороваясь на улице с прохожими, не позволяя себе и своим родственникам дикие выходки, которые устраивали кавказцы в других населенных пунктах России. И даже больше - он грубо одергивал даргинцев, пять семей которых недавно переехали из Дагестана. Дошло даже до того, что он вышвырнул нескольких молодых, но борзых дагов из своего кафе, со словами: 'Как научитесь себя вести, так и возвращайтесь. А пока, чтобы даже близко не подходили, иначе секир-башка!' И что самое удивительное, даргинцы послушались, на улицах станицы 'Вольной' криминалил лишь местный контингент. Естественно, что Аслана здесь уважали. По-хорошему уважали.
Так уж случилось, что Максим учился с его сыновьями еще с начальной школы, и не без оснований, мог назвать их своими друзьями, которых, если разобраться, у него было не много. В тяжелые времена, они поддержали его, как могли, дав работу в одном из магазинов, правда, простым грузчиком, но в тот период, Макс был рад и этому. И вот именно сейчас Ибрагим и Магомет могли пролить свет, на случившееся тем вечером. Максим отправился к ним, как только переоделся в гражданку.
Жили они на соседней улице, в окружении домов своей родни, которой за прошедший десяток лет приехало из Ингушетии не мало. Скупив практически за бесценок близлежайшие дома, они образовали диаспору, а часть станицы занимаемую ими местными жителями называлась не иначе как 'Аул'. Причем, как знал Максим, это была одна из самых спокойных частей 'Вольной', милицию сюда не вызывали никогда.
Оказавшись у высоких, с коваными элементами, стальных ворот, рядом с которыми притулилась небольшая, но изящная калиточка с кнопкой электрозвонка. Макс надавил на него пальцем, но самого звона не услышал. Лишь через несколько минут до него донеслись звуки приближающихся шоркающих шагов, и, скрипнув, калитка отворилась наружу, в образовавшемся отверстии тут же появилась чернявая голова Лечи, младшего брата близнецов Бихоевых.
- Привет, Макс, - поприветствовал он.
- И тебе не хворать. Братья дома?
- Нее, в магазе дела делают.
- В котором?
- В Софочке, - не раздумывая ответил он.
- Понял, спасибо.
- Да, пожалуйста, - после чего, не прощаясь, голова исчезла обратно и калика закрылась.
Пришлось идти до предыдущего места работы. Именно в 'Софии', или как его ласково называли Бихоевы, в 'Софочке' он и трудился полгода, до устройства в милицию. Идти было относительно недалеко, вся станица от силы насчитывала тридцать тысяч жителей, и была не таких уж и больших размеров, другое дело, что практически на восемьдесят процентов она состояла из частного сектора, что накладывало свой отпечаток на местной топографии.
Идя вдоль утопающих за изгородями и заборами в зелени домов по пыльной, с разваленным мусором дороге, Макс еще раз прогонял у себя в голове тот вечер. Всё как обычно, Магомет и Ибрагим уже не в первый раз собирали у себя класс по различным поводам, то их тетя в Нальчике родит, то Кассим школу закончит, то просто гостинец пришлют, как в этот раз. На столе был выставлен большой кувшин с домашним вином, а вокруг него сгрудились всевозможные салаты и овощные нарезки. И, конечно же, гвоздем вечера был молодой барашек, освежеванный за пару часов до начала возлияния, и как всегда - бесподобный.
Ничего особенного в тот вечер не происходило, пили, ели, разговаривали, даже с Артёмом парой фраз перебросились вполне мирно. А потом... Потом как обрезало. Последнее, что он помнил, как смеялся над шуткой Магомета, похлебывая вино из бокала, поданного им же. И, даже во сколько это было, Максим припомнить не мог, и это его пугало.
Ибрагима он встретил сразу, тот стоял на крыльце и, покуривая, наблюдал за разгрузкой машины. Увидав Максима, он затушил сигарету о перила и пошел к нему на встречу, раскинув руки.
- Макс, ты уже знаешь, какое горе случилось?
- Конечно знаю, - мрачно подтвердил Максим.
- Как это так, сидеть с нами за одним столом, кушать с нами еду, пить наше вино, а потом поехать и убить человека? Это ужасно! Мне противно даже думать об этом! И мне больно думать о том, что если бы мы в тот вечер не устроили сабантуй, то Тёма бы не был пьян, и Света была бы жива.
- Успокойся, Брама. Я к тебе как раз по этому поводу и пришел, - замялся Макс.
- Что-то хочешь спросить? - он оценивающе поглядел на собеседника.
- Да.
- Тогда погоди минуту, Магу дождемся, и у обоих спросишь, - Ибрагим достал новую сигарету, и предложил товарищу.
Максим отказываться не стал, подкурив от дешевой китайской зажигалки, он глубоко затянулся, и, задержав на мгновение дыхание, выпустил клуб дыма в небо. Не успела сигарета превратиться в пепел, как на улице появился Магомет в сопровождении подполковника Елизарова, начальника местного РОВД.
- Здравие желаю! - Макс вытянулся по стойке смирно, но подпол лишь скользнул по нему масляным взглядом, и прошел мимо к стоящей неподалёку новенькой Тайоте Камри.
- Если что, вы только звоните, всё достанем в лучшем виде! - крикнул ему в след Мага, широко улыбаясь. - Хороший человек, скоро полковника получает, - сообщил он Максиму, когда иномарка скрылась за углом. - Вот и заказывает на предстоящую пирушку всяких разносолов. А ты какими судьбами?
- Узнать пришел, что же произошло тем вечером, - Макс замялся. - Когда убили Свету.
- А ты, - опешил Мага. - Ты ничего не помнишь?
- Вообще ничего, - Максим покачал головой.
- Ну, ты даешь, - Магомет почесал затылок. - Ты даже не помнишь, как с Артёмом уехал?
- Неа.
- В общем так, - голос вновь взял Ибрагим. - Вы с ним, сначала ножи друг на друга точили, а потом, когда захмелели, кто-то вспомнил старые времена. Ну, помнишь, когда мы на Зеленый хутор в сады за яблоками бегали, а потом Дядь Митяй в нас солью вдогонку пулял. Мы ж тогда, еще та банда была, - Брама улыбнулся, - те еще сорвиголовы.
- Это точно...
- Ну вот и начали вы захлёб друг другу что-то доказывать. А потом, Тёма, расплакался и признался, что Светка собирается бросить его, и, даже, несколько раз обмолвилась, что хочет к тебе вернуться.
- Да ты что?! - Максима словно обухом по голове ударило.
- Ага, Мага подтвердит, - брат лишь утвердительно кивнул. - А потом вам приспичило к ней ехать, отношения выяснять. Артём, с пеной у рта доказывал, что вам срочно нужно с ней поговорить. В одиннадцать вечера.
- Ну а потом, - слово вновь взял Магомет, - вы уехали на его бехе.
- А дальше?
- А дальше мы не знаем.
- Только на следующий день нас вызвали в милицию, где мы узнали, что убили Свету, и что везде найдены Тёмины следы.
- А я?
- Ну, раз тебя всё еще не арестовали, значит, ты не причем. Может вы где-то по пути расстались. Может такое быть?
- Может. Я ж ничерта не помню.
- Значит иди домой, и напейся. Забудь о том, что произошло.
- Нет, ребят, такого не забыть.
Ставропольский край. Станица Вольная. 15 августа 2006 года. Вторник. 9:15
Большие, металлические ворота, аккуратно выкрашенные в темно-зеленый цвет, слегка охладили пыл Максима. Затормозив перед ними, он в нерешительности помялся, почесал затылок, но всё же нажал кнопку звонка. Буквально сразу же, до него донесся скрип отворяемой двери, тяжелые шаги стали приближаться, ознаменовав свое прибытие скрежетом засова.
- Это ты? - поприветствовал соседа Гец. - Заходи, - и, развернувшись, побрел к хате, где на летней кухне, как будто ожидая гостя, закипал старый эмалированный чайник.
Закрыв за собой калитку, Макс последовал за ним.
- Чаю будешь? - по-отечески спросил Миша, - Больно видок у тебя хреновый. Всю ночь пил, небось?
- Неа, - гость лишь махнул головой, усаживаясь за видавший виды белый стол. - Всю ночь думал.
- Оставь, говорю тебе, - Гец разлил по большим, практически полулитровым кружкам заварку. - Это дело пустое. Сам себя изведешь понапрасну, а Свету уже не вернешь.
За заваркой в кружки полился крутой кипяток, а следом упали четыре кубика рафинада. Всё хорошенько размешав, Миша поставил кружку перед Максимом, пододвинув вазочку с печеньем.
- Не могу я об этом не думать, - Макс не поднимал глаз от стола. - Понимаешь... - он замялся. - Понимаешь, не всё так ясно, как хотелось бы. Бихоевы говорят, что мы с Артёмом вместе, в обнимку на его бехе с пьянки укатили.
- Не понял. Как?
- Вот и я не знаю, как...
- Мда, дела, - Гец присел на табурет, навалившись всей массой на стол. - И чего ко мне пришел?
- Посоветоваться, - Макс наконец оторвал взгляд от кружки, и пристально уставился на товарища. - Что мне делать?
- Хороший вопрос. Откуда ж мне, братец, знать, что тебе делать?
- Ну, ты, это... - вновь замялся Максим, - мужик опытный, в жизни всякое повидал. Да и в ментовке уже лет десять работаешь.
- Не забывай, с перерывами, - поправил его Михаил.
- Да какая разница, с перерывами или без?
- Ну, так я ж обычный пепеэсник, к СОГам* отношение имею опосредованное. А то, что опыт имею, не льсти мне, я как был дуболомом, так и остался. Думаешь, если бы у меня были мозги, я бы десять лет старшиной бы отработал? Давно капитана или майора получить мог, пойди я тем же участковым в свое время, - Миша взъерошил свои коротко стриженые волосы. - Ты сам-то чего хочешь?
- Разобраться.
---
* СОГ - Следственно-оперативная группа, одна из организационных форм расследования преступлений, обеспечивающая эффективное взаимодействие следователя или прокурорского работника с органом дознания, оперативными сотрудниками, специалистами, экспертами и прочими участниками группы. Существуют разновидности СОГ для оперативного выезда на места происшествия, для раскрытия преступления 'по горячим следам'.
---
- Думаешь нужно? Бередить и баламутить? Слыхал поговорку - не буди лихо, пока оно тихо?
- Да всю ночь думал! Не сходиться ничего. Сердцем чую, что не так всё гладко.
Гец встал, и прошелся от стола к плите и обратно, заложив руки за спину.
- Начинать нужно оттуда, откуда всё началось, - глубокомысленно заявил он. - С Бихоевыми, значит, общался?
- Угу.
- И видимо результата это не принесло. В таком случае надо искать того, кто сообщил о найденном автомобиле.
- А как?
- Как, как, коленом об косяк, - переиначил гостя Гец. - Все звонки регистрируются дежурным, и, даже больше тебе скажу, записываются на пленку. Значит нужно подойти к дежурному и попросить заглянуть в журнальчик.
- Так он и даст!
- Ну, тебе-то явно не даст, а вот мне - вполне. Подожди, щас переоденусь, и метнемся до отдела.
Исчезнув в дверном проёме хаты, Михаил вновь оставил Макса наедине со своими мыслями, которые последний так усилено от себя гнал. А что если это он? Он убил Свету той ночью. Перед напарником, Максим немного слукавил, не рассказав о запачканной кровью одежде, еще вчера прикопанной в пластиковом мешке для мусора от греха подальше где-то между грядок с морковью. Впрочем, он и себе об этом старался не напоминать, как будто вычеркнув этот факт из свой головы.
Минут через десять, когда чай уже был допит, появился Гец. Чисто выбритый и одетый в отутюженную одежду, он представлял собой мировой порядок и спокойствие. Натянув на голову серо-зеленую бейсболку с российским триколором, к слову странным - красная полоса проходила по верху, а белая по низу - он махнул Максиму рукой, призывая следовать за ним. И уже отпирая калитку, перехватив недоуменный взгляд гостя, он пояснил:
- Пешком пойдем, всё равно спешить особо некуда.
- Почему?
- С дежурным нужно разговаривать, когда он в относительном одиночестве. Правильно?
- Ну да.
- А какой у нас сегодня день?
- Вторник. Точно, по вторникам же совещание у начальника РОВД!
- Именно. Никто из властьимущих не будет слоняться без дела от курилки до кабинета. Значит, будет возможность спокойно поговорить. Но совещание начнется в десять, плюс минут семь-восемь пока все не соберутся. Итого, у нас есть полчаса, чтобы неторопливо прогуляться, и лучше продумать, что же и как спросить у Василича, вроде он должен сегодня сидеть.
Солнце уже вовсю жарило прямо с безоблачного неба. Лето в этом году выдалось на редкость засушливым и душным до невыносимости, отчего на открытом воздухе и не в тени появляться абсолютно никому не хотелось. Поэтому товарищи сейчас шли по улице в одиночестве, лишь изредка провожая взглядом проезжающие автомобили.
- А ты не боишься, - заговорил Михаил, - что это окажешься ты?
- Боюсь. Очень боюсь. Но я должен знать.
- Горе ты луковое, вся твоя жизнь полнейше недоразумение. Самому-то не надоело?
- Надоело, Миш. Надоело, - Макс взглянул в лицо напарнику. - И поверь, я делал... делаю всё, чтобы это исправить.
- Да знаю, - Гец махнул рукой. - Сам всё прекрасно вижу.
Уже у самого отдела Миша остановился у бочки с квасом. Пенный напиток в пластиковую тару разливала симпатичная девчина, в синем переднике, повязанным на ярко желтый топ, туго стягивающий её прелести.
- Квасу будешь? - поинтересовался Гец у Макса. - Холодненького? Нет, ну тогда, девушка, одну поллитра. Сдачи не надо, спасибо.
Получив в руки пивной стакан с бежевой пеной, стекающей со стенок, он весело подмигнул девушке, и тут же отпил.
- Хорошо... - протянул он, как только они отошли от бочки, - неплохо пошло.
- Квас? - не понял Максим.
- Причем здесь квас, дурила? Пошли, время подходит.
Дежурным сегодня действительно оказался Василич, юркий и хитрый мужичек за сорок, на плечи которого тяжело давили майорские звезды. Восседая на своем троне, в окружении кучи аппаратуры, он с недоверием глянул через стекло своего аквариума на нежданных посетителей.
- Здорово, Анатолий! - заявил Гец, радостно взмахнув руками.
- И тебе не хворать, - осторожно ответил Василич. - Зачем пожаловали? Неужель по службе соскучились?
- Не то слово! Душа болит за Отечество, которое без нас вы профукаете в одночасье!
- Давай слезу не выжимай, говори, зачем пришел, - дежурный довольно хмуро уставился на старшину.
![[]](/img/i/iwan_kolxco/cepx/cepx_468_720.jpg)