Аннотация: Повесть о трагедии молдавского народа и ответственности за произошедшее
48 Скорый
Моросил дождь. Блики фонарей растекались по асфальту. Лариса наступала в сверкающий блик и он исчезал. Капли дождя застилали глаза. Она смахивала их и вглядывалась в номера вагонов. Восемнадцатый, плацкарт, на который она купила билет за двадцать минут до отправления, был последним. Она протянула билет проводнику.
Из тамбура дохнуло теплом. Лариса сняла капюшон и перехватила сумку. С куртки капала вода. От ботинок на полу стелился мокрый след. Она нашла свою верхнюю полку.
- Добрый вечер, - сказала она сидящим в купе и поставила сумку на пол. Дед нехотя подвинулся.
- Давайте куртку повешу, - предложил мужчина напротив. Лариса освободилась от мокрой одежды.
- Боты тоже лучше скинуть, - заметил пассажир.
Лариса расстегнула сумку так, что полетели брызги.
Белобрысый, сидевший напротив, парень вытер лицо платком.
- Свежо? - засмеялся мужчина и положил обувь к батарее.
- Тапки флоаревские, - заметил он, оглядывая Ларису.
- Вы что из Бендер? - спросила она, услышав название обувной фабрики.
- Нет, нет, - словно испугался он, - в Леово в гости еду.
Лариса пожала плечами и уставилась в окно. Поезд вздрогнул. Мимо поплыл перрон с бликами фонарей, грузчиками, провожающими. Ларису никто не провожал. Она уезжала из Москвы не по своей воле. До последней минуты она цеплялась за любую возможность остаться доработать до осени, когда начнутся холода. Уже неделю она искала работу на базарах и в ларьках. Но везде ей отказывали, словно на лбу ее горело клеймо ее ссоры с хозяйкой. Пока Лариса работала, та сдавала ей место в комнате еще с двенадцатью товарками.
Помыкавшись по базарам и, нигде не найдя работы, она была согласна вернуться, но ее место было занято.
Последнюю ночь она провела в участке, где ее обязали уехать или зарегестрироваться. Она загадала, что если не найдет работу...
В газетном киоске ее обнадежили, попросили зайти через неделю. Она взяла на реализацию пакеты, но не одного не продала. Она была готова надеть костюм мики-мауса и зазывать посетителей в ресторан. Но вдруг одумалась и решила ехать домой.
Ехать домой было тоскливо. Там все напоминало о довоенной жизни с мужем. И переулочки, по которым они гуляли с коляской, и двор, где он катал сына, и каждая вещь в доме, и тринадцатилетний Максимка, на которого она высылала матери деньги.
Благодатная земля южных окраин России, Херсонская губерния Новороссийского края всегда славилась богатством плодородия. Издавна населяли эту землю представители разных племен и наций. Не раз ходили по ней освободительные армии, не раз отстраивали жители свои поселки и города. Двадцатый век после второй мировой войны, казалось принес мир этой земле. Несмотря, что Приднестровье в 1940 году с легкой руки Сталина отнесли к Молдавии, на ее земле дружно жили и трудились русские, украинцы, молдаване, гагаузы, евреи, болгары.
Разлад начался с весны 1989 года. В Кишиневе к власти пришел Народный фронт с идеей объединения Молдовы с Румынией. В местных газетах Тирасполя "Кировец", потом "Днестровская правда" появились статьи о проекте закона перевода молдавского письменного языка на молдавскую графику. В пятилетний срок правительством предлагалось перевести всю документацию республики на орумынизированный язык. Против введения закона поднялось не только русскоязычное население Молдавии, но и коренные молдаване. Как говорилось в публикациях историков "600 лет на молдавском языке кириллицей писали свои произведения и Михаил Еминеску, и Ион Крянге. 600 лет молдавский народ вместе с русским и украинским осваивал плодородные земли, создавая единую культуру". Однако тираспольские голоса действия на парламент Молдавии не возымели.
Поезд набирал ход. Москва расплывалась в дождливых узорах окна и скоро совсем растворилась в темноте ночи. Проводник собрал билеты и деньги за постель. Дед спустил с полки матрас и стал застилать его. Лариса пересела на боковушку. Ей некуда было торопиться. Когда все улягутся, она перекусит. За день один чебурек съела. Если бы проводник чай вскипятил. В плацкарте никогда кипятка не допросишься.
Она убрала ноги, пропуская мужчину с бельем. Он положил ей на колени одеяло:
- Заодно и вам взял.
Лариса кивнула:
- Спасибо.
- Вы, если хотите, - добавил он, - ложитесь на мою нижнюю полку. Мне не привыкать.
- Ладно, - согласилась Лариса.
Пока он стелился, она невзначай окинула коренастую сбитую его фигуру. Рукава шелковой рубашки были аккуратно закатаны. Из-под отглаженных брюк белели носки.
- Порядок, - сказал он. - Идем покурим, - обратился он к белобрысому парню. Тот послушно достал пачку сигарет.
Лариса проводила их взглядом и стала раскатывать матрас. Постель оказалась "макароной" - уловкой проводника для повторного использования белья. Но менять ее Лариса не стала. Заправив одеяло, она вытащила из сумки пакет с пирожками. Дед, с головой накрывшись одеялом, похрапывал. Улегся молдаванин на боковушке. Жидко тлел ночным светом плафон. Лариса проглотила пирожок. Если бы запить. Она покосилась на минералку деда.
- Не спится? - откуда-то возник спутник по купе. Мужчина поставил на стол полторалитровую бутылку пива. Белобрысый парень принес стаканы.
В ответ на дискриминационный закон парламента Молдавии 11 августа В Тирасполе был создан Объединенный Совет трудовых коллективов, включивший 25 руководителей предприятий. 17 августа была объявлена 2-х часовая общегородская забастовка. Забастовали предприятия Бендер, Григориополя, Дубоссар, Рыбницы. Многие производства поддержали забастовку, перечислив в фонд ОСТК однодневные и двухдневные заработки. Со всех уголков тогда еще Советского Союза поступали телеграммы о поддержке бастующих. Финансовую помощь оказывали предприятия России, Украины, Белорусии, Эстонии.
В Тирасполе на главной площади население городов и сел Приднестровья требовало соблюдения законности. Это был первый прозвучавший голос народа, отстаивающего свои права. Прибывший на митинг секретарь ЦК КПМ Гроссу обещал вынести обсуждение требования на заседание правительства.
25 августа ОСТК была объявлена всеобщая забастовка. В Бендерах горсоветом народных депутатов было приостановлено действие принятых парламентом Молдавии антидемократических статей. В Тирасполе сессия Тираспольского горсовета выразила недоверие правительству и заявило об особом статусе города, приемлющем за официальные языки русский и молдавский.
Только 15 сентября после приезда Уленбекова и его обещаний уладить ситуацию ОСТК дал команду прекращения забастовки. В короткие сроки бастовавшими предприятиями было наверстано упущенное время и выполнены планы.
Х!!! Внеочередная сессия Тираспольского городского Совета определила курс на полную хозяйственную самостоятельность региона. Специалисты приступили к выработке административно-правовых положений и механизмов самоуправления в автономной республике.
- Угощайтесь, - Лариса положила пакет на стол.
- Ох ты, - обрадовался мужчина, - давайте знакомиться, - он налил пиво в стаканы. - Меня зовут Саша, или Сашко.
- Лариса.
- Петя.
- За встречу, - сказал Сашко, - давно так приятно не попадал.
Лариса отпила пиво.
- Вкусное.
- Балтика, - с гордостью сказал Петя.
- Может водочки? - предложил Сашко.
- Нет, нет, - Лариса поставила стакан на стол.
- А я выпью, - сказал он и неизвестно откуда вынул бутылку водки. - Без нее не засну, - словно извинился он.
Лариса облокотилась о подушку. Что следует после водки она хорошо знала. Поэтому всегда сторонилась сборищ на рынке, после которых завязывались романы товарок с грузчиками в подъездах и даже под стойками. Лариса, как бывший университетский работник, держалась стороной. Пол года она жила с москвичом ради квартиры, платила, кормила его, стирала. И все равно ушла.
- Вы спать хотите? - спросил Сашко, глядя на поникшую женщину, - ложитесь, мы сейчас еще по стаканчику и на боковую.
Глаза у Сашко были большие, добрые, обрамленные черными густыми ресницами. Смуглое лицо сужалось к подбородку. Смоляные волосы растрепались и торчали щеткой.
- Спасибо, - кивнула Лариса и легла на подушку.
Сашко сидел рядом. Она чувствовала его тепло, уютное, томное, ласковое. Оно укутывало Ларису, словно в пуховое одеяло.
В сентябре 1989 года началась подготовка к референдуму. В газете "Днестровская правда", ставшей проводником идей народа печатались его положения. Необходимо было узнать отношение граждан к созданию автономной республики в составе МССР.
В ноябре вторая конференция ОСТК обсудила положения о выборах в Верховный Совет республики, которые должны были пройти в 80 округах Приднестровья.
В январе 1990 года на референдуме 91% жителей Приднестровья заявило о решении создания автономной молдавской республики.
Ночью Ларисе стало холодно. Она куталась в одеяло, поджимала колени, забывалась на время во сне. Но холод проникал за шиворот и будил ее.
У Ларисы пересохло в горле. Она потянулась к стакану недопитого ею пива.
- Что везете? - спросил таможенник. Лариса узнала его. Три года назад он вытряхнул из ее кошелька доллары, заработанные ею за пол года на Бутырском рынке. Справки из банка у нее не было. Декларации тоже. Ее высадили в Брянске. Привлекли к суду. Дали пятнадцать суток за незаконный провоз валюты. После этого Лариса год не работала, отлеживаясь в больнице. Кроме картошки, выращенной на даче, есть было нечего. Сыну нужна была форма в школу, тетрадки, ручки. На зарплату учителя жить они не могли. Лариса снова поехала уехала в Москву на заработки.
Таможенник попросил открыть сумку. Не стесняясь, разгреб грязное белье.
- С работы? - спросил он.
- С отдыха, - усмехнулась Лариса.
Он повернулся к молдаванину.
- Откуда едешь?
- С работы?
- Рубли, валюта, оружие, наркотики есть?
Молдаванин пожал плечами.
- Раздевайся, - приказал таможенник.
- Как? - удивился молдаванин.
- Быстро! - скомандовал страж.
Молдаванин расстегнул пуговицу рубашки.
- Ладно, - передумал таможенник, - давай паспорт и за мной.
- Варвары, - посмотрел им вслед вылезший из-под одеяла дед. - Аж поджилки от них трясутся.
- Власть, - свесился со второй полки Сашко.
- Дармоеды, - дед сунул костлявые ноги в тапочки, - целый час дожидаться, пока туалет откроют.
Сашко спустился к Ларисе:
- Как спалось?
- Нормально, - ответила она, - только замерзла.
- Разбудила, согрели бы, - пошутил Сашко.
Лариса промолчала. Вспомнила кольский поход, когда оказалась с мужем в пургу на вершине без палатки. Он заставил ее согреться в вырытой ими ледяной пещере, на рюкзаках. После этого они поженились. Больше в походы они не ходили. В годовщину образования республики родился Максим. Алексей записался в ополчение. Если бы не Максим, Лариса поехала вслед за Алексеем на защиту Дубоссар.
2 сентября 1990 года 2-ой чрезвычайный съезд народных депутатов провозгласил Приднестровскую Молдавскую Советскую Социалистическую республику и избрал Временный Верховный Совет. В ответ правительство Молдовы установило Приднестровью пятидневный срок для капитуляции. Но митинг на площади Тирасполя заявил решительный отказ. Республика оказалась в тревожной атмосфере. В Кишиневе начался набор волонтеров в ряды национальной гвардии Молдовы.
Партия национал-социалистического толка, пришедшая к власти во главе с Мирче Снегуром вела политику объединения с Румынией. Румыния давно претендовала на земли Бессарабии и Транснистрии (от Днестра до Днепра), считая ее румынским пространством. Поэтому сепаратистов предлагалось подавить силой, "оккупантов" и "мигрантов" изгнать, "манкуртов" перевоспитать и заселить все земли истинными хозяевами этого пространства - румынами.
В июне 1990 года парламент Молдовы провозгласил образование МССР в 1940 году незаконным, что означало самоликвидацию республики. Однако это не только не привело к скорейшему включению Молдавии в состав Румынии, но и ввергло Молдову в политический кризис и экономический хаос.
На территории бывшей МССР образовались три республики: Молдова, Приднестровье и Гагаузия. Избрав правительства, органы и структуры государственного управление народы Приднестровья и Гагаузии в лице их Верховных Советов выразили в Декларации желание разработать федеративный договор в целях сохранения территориальной целостности, установления гражданского мира и согласия. Но власти Молдовы предпочли миру войну.
Первый удар был нанесен по Дубоссарам. Дубоссары по географическому положению являлись важнейшим звеном. Захватив его, Молдова сумела бы отрезать северные районы ПМР (Рыбницу, Каменку, Рашков) от южных (Тирасполя, Григориополя, Днестровска). Разделив ПМР на части, Молдова разрушила бы политическое и экономическое единство региона, а затем направленными ударами уничтожила бы лишенные взаимной поддержки очаги сопротивления.
Дед ерзал на полке и поглядывал на часы.
- Задерживаемся.
- Соседа нашего высадят, - сокрушался Сашко. - Не повезло. Меня на таможне раз с 20 литрами вина тормознули. Говорят, больше двух литров нельзя. Ну нельзя так нельзя. - Сашко торжественно добавил, - пока стояли, всем купе и выпили вино. Потом не помню, но до Москвы быстро доехали.
"А с виду приличный" - подумала Лариса и развернула газету с кроссвордом.
Хлопнула дверь тамбура. В купе появился молдаванин.
- Отпустили? - спросил дед.
- Полтинником обошлось.
- За что? - спросила Лариса.
- Шестой год на заработки езжу, а по ихнему закону можно только пять.
- Сволочи! - выругался дед, - ты за весь вагон отдулся, больше никого не тронули.
- Они нашего брата чуют, - сказал Сашко, залезая на вторую полку, - я в России 15 лет живу, а все равно тормозят.
- Чего стоим? - нервничал дед, притоптывая ногой, - раньше ездили, горя не знали. А теперь стой.
За окном поплыл перрон. Дед засеменил по вагону.
Молдаванин застегивал рубашку:
- Не знали, где искать. Дурак я при себе деньги держать. Все ж не в первой, - подмигнул он Ларисе.
- А где вы, кем работали?
- Реставратором, - гордо сказал он. По первой поехал, для строителей работы не было. Быстро переобучился. Курский вокзал делал. Я там даже меточку оставил. Прийду, увижу, и роднее все кажется. А сейчас с Царицыно еду. Там кирпичам лет 200, а не разрубишь, не то, что наша труха - одним ударом колется. - молдаванин размахнулся руками, - вот такой кирпичище, попробуй сдвинь.
- А платили как? - спросила Лариса.
- По-божески. Хозяин меня ценит. Смотри какие руки, - он показал длинные пальцы с черным ободком у ногтей. - Мы еще в комнате пыток были, - подсел он на полку к Ларисе, - какие там приспособления! Я вот дыбу на себя примерил.
Жене фотографию везу.
- Детишки есть?
- Ну да, двое, на хозяйстве с женой. Соскучился по ним. Жаль в селе работы нет. Когда в Бендерах жил на Тигине работал. Так эти варвары в девяносто втором все растащили, вывезли, пришлось вернуться на родину... Заждались они меня там.
Молдаванин посмотрел на Ларису.
- Хочешь пивом угощу?
Лариса не успела ответить, как с полки спустился Сашко.
- Идем выйдем, - сказал он молдаванину.
- Чего?
- Покурим, - предложил Сашко.
Только они ушли, Лариса застелила постель и достала еду. На завтрак хватит. А в Жмеринке она вареников купит.
Проводник разносил кипяток в чайнике. У себя в баке так и не смог согреть. Лариса подставила стаканы.
- Вот спасибочки, чайку попьем, - обрадовался дед, появившийся с полотенцем на плече. - Теперь и перекусить можно, - крякнул он и зашелестел пакетами. - А ты до куда едешь?
- До Тирасполя, - ответила Лариса.
- Бывал там, - дед отрезал колечко колбасы, - угощайся, хорошая, останкинская. Я у вас в медицинском по Карла Маркса учился. Потом военным врачом стал. В Польше служил, а потом в отставку в Кишинев приехал. Дело свое организовал, - сказал он шепотом, - запчасти вожу.
Из тамбура вернулся молдаванин. Растерянно посмотрел на столик и забрался на свою полку. Сашко присел рядом с Ларисой.
Дед открыл консерву и продолжил:
- К вам давно не заезжал, все из-за этих дел ваших. Заварили тогда шут знает что. Меня звали в молдавскую армию, в чине обещали повысить Я отказался. Зачем мне? У меня в Тирасполе друзья, знакомые. Против них что ли идти?
Лариса поперхнулась чаем. Из глаз выступили слезы.
- Сюда, сюда, - закричал Сашко, появившемуся в вагоне буфетчику. Тот выложил из корзинки водку и шоколад.
- Выпьем дед? - подмигнул Сашко.
- Валяй, - сказал дед, глотая колбасу.
- А вы? - обратился он к Ларисе.
- Спасибо, не пью.
Сашко раскрыл шоколад и разломал на куски.
- А теперь нам, - плеснул он водку в кружку деда, - знаешь сколько до Кишинева?
- Известно.
- Двадцать бутылок на троих, - сказал Сашко.
- Ты это брось, - предупредил дед, - лучше домой деньги отвези, прогулять всегда успеешь.
- Хватит и на дом, - махнул рукой Сашко.
В октябре 1990 года премьер министром М. Друком и министром внутренних дел И. Косташем был организован первый поход военщины. Вооруженные до зубов полицейские и "волонтеры" двинулись под знаменами румынского триколора "наводить конституционный порядок". Продвижение карателей отмечалось в каждом селе Гагаузии погромами, избиением, насилием, разрушением исторических памятников, грабежами и пьяными оргиями. После вмешательства десантников Советской армии "волонтеры" убрались восвояси. Другая часть карателей двинулась на восток, к Днестру.
Жители Дубоссар забаррикадировали мост, не желая впускать "волонтеров". В ответ генерал Косташ бросил вооруженных оппоновцев, которые открыли прицельный огонь по мирному населению. Погибли трое дубоссарцев, шестнадцать были ранены.
С погибшими защитниками прощалось все Приднестровье. Женщины Дубоссар объявили недельную голодовку в знак протеста полицейскому беспределу, требовали наказания преступников.
Однако руководители Молдовы даже не скрывали своей причастности к убийствам, продолжая угрожать "жестокими карами" "приднестровским сепаратистам".
Лариса ела шоколад и водила карандашом по кроссворду:
- Ух ты, - не удержалась Лариса. Прямо перед ней в окне возник огромный синий заяц. Уши у него свисали кисточками, а глаза были большие и добрые. Вот такого зайца Алексей хотел купить Максимке. Но не успел. А Ларисе тогда было уже не до зайца.
- Сколько? - крикнула она продавщице.
Та показала три пальца.
- Триста, - покачал головой дед.
- Это недорого, - свесился со второй полки Петр, у нас такие по тридцать долларов.
Торговка не дождалась ответа. Синий заяц поплыл по перрону.
Мимо окна несли мохнатых мишек, львов, пантер.
- Хрусталь не желаете? - стучали по стеклу.
Дед снарядился за воблой. Петр пошел покупать насос. Синий заяц еще раз проплыл по перрону. Лариса вздохнула и отвернулась. С каждым годом деньги зарабатывать становилось тяжелее. Каждый норовил обмануть: хозяин недодать товар, покупатели спустить цену, торговки - содрать за место. Она оставляла себе на еду и жилье, отсылая остальное матери. Каждый раз, уезжая из Москвы, она думала, что больше не поедет на заработки. Будет снова преподавать, вести кружки, работать на даче. Но, когда после трех месяцев отдыха дома заканчивались деньги, понимала, что это невозможно.
Педагогами и воспитателями могли работать те, кто имел капитал или поддержку родственников. Ларисе помощи ждать было неоткуда.
Дед вернулся с пакетом. По всему купе запахло рыбой.
- Хорошая станция, - он развернул бумагу, - налегай, - предложил он Ларисе копченку, - И ты подсаживайся, - позвал он молдаванина. Молдаванин спустил ноги с полки, но заметил Сашко и лег обратно.
Лариса сначала увидела зайца, синего с добрыми немигающими глазами. А потом Сашко.
- Это тебе, - посадил он игрушку рядом с женщиной.
22 августа 1991 года, воспользовавшись смутой в Москве, связанной с ГКЧП, Кишинев направил в города и районы Приднестровья отряды спецназа для захвата административных и жизненно-важных объектов, ареста народных депутатов, политических лидеров, рабочих вожаков. Были арестованы народные депутаты Молдовы и ПМР В.Л.Боднар, Г.И.Попов, А.Г.Порожан, Г.Ф.Пологов, И.А.Мильман, руководителей Гагаузской республики С. Топал и М.Кендигнлян. 29 августа спецслужбы Молдовы арестовали в Киеве И.Н.Смирнова и других руководителей ПМР и без согласования с украинской стороной вывезли их в Кишинев.
25 сентября 1991 года Молдова предпринимает вторую попытку ворваться в Дубоссары, на этот раз неудачную.
Лариса усадила зайца у окна. Из-за зеленой бахромы леса выскакивал яркий мячик солнца и снова прятался в чаще. Лариса зажмурила глаза. Удача снова вернулась к ней. Сама судьба толкнула ее в этот поезд, в этот вагон, на это место. Белая полоса жизни началась. Она еще не знала, что ее ждет. Но сидеть рядом с Сашко было удивительно хорошо. И пил, как оказалось, он совсем немного. Как настоящий мужчина. Он резко произносил слова, словно оттачивая их, как ее Алексей. Также смеялся открыто и долго. И также взбаламошенно покупал ей то, чего она от него не ждала. После гибели Алексея у нее был выбор. Зарабатывать самой или выйти замуж. Она выбрала первое. Ни один мужчина, встретившийся на ее пути не стоил Алексея. А размениваться она не хотела.
Сначала она работала в университете, давала частные уроки, писала курсовые. Но денег все равно не хватало. Если бы не соседка Маша, она так бы и перебивалась. В Москве ее устроили на базар. Она стала откладывать деньги.
- Хорошо! - сказал дед, - собирая кости рыбы со стола. - теперь и на боковую можно.
- Я вынесу мусор, - сказала Лариса, вытирая жирные пальцы полотенцем. Рыба с пивом для них с Алексеем была любимым блюдом. В Москве она редко позволяла себе такую роскошь. Да и то с дешевенькой килькой.
Заяц словно подмигнул ей, когда она выходила из купе. В вагоне стоял запах курицы. После таможни пассажиры добросовестно набивали животы.