Инспектор Яков Хефец пытается раскрыть дело о нестандартном ограблении банков - при помощи гипноза. Поймать преступника не удаётся. Однако, через год, ведя дело об убийстве владельца крупного гаража, инспектор обнаруживает, что к преступлению причастен тот же таинственный гипнотизёр - повидимому, молодой репатриант из России...
О С К О Л К И В И Т Р А Ж А инспектор Хефец
Глава 1
Мелкий и частый дождь легко касался стёкол кабины, почти не оставляя следов. Но дорога уже мокро блестела, отражая свет фонарей, вспышки реклам, желтые блики фар проносящихся машин. Сигнал светофора - бесстрастный и приказывающий - остановил плывущую разноцветным потоком автомобильную реку.
Яков флегматично взирал сквозь переднее стекло машины. В мутноватом кисельном тумане двигались человеческие фигуры. Люди, пересекавшие дорогу, не открывали зонты - видимо, не считая висевшую в воздухе морось настоящим дождём. Мелькнули смеющиеся лица молоденьких девушек - их длинные волосы отлетали назад тяжёлыми, тускло блестевшими волнами. Просеменила, торопясь, старушка - на усохшее лицо упал отсвет вспыхнувшего зелёного глаза светофора.
Яков нажал на педаль газа и "Мицубиши Лансер" заскользила в хлынувшей вперёд волне автомобилей.
"Досадно, что так поздно вызов поступил... - мысли скользили легко, резонируя с мягким покачиванием машины. - Мало того, что домой раньше ночи не явлюсь, так и там... в коттедже время упущено. Почти сутки прошли с той минуты, как катавасия завертелась... Как в тёщиных романах пишут... "с той роковой минуты..." Да... Если бы не торговый агент, который сунулся в дом со своим товаром (то ли мобильные телефоны, то ли пылесосы...) - мы бы по сию пору знать ничего не знали... Уже потом - завтра, послезавтра соседи бы заметили, что уличная калитка открыта. Удивились бы - а почему хозяина не видно?.. В дом бы заглянули. А там... Там картина, понятно, пугающая - бездыханный хозяин с разбитой головой и кровь... кровь... Вот и "коробейник" наш бедный вылетел пробкой из такого жилища и сразу схватился за мобильный - "Полиция?! Убийство! Срочно!.."
Уже и вывод готов: "убийство!"
А может быть, это несчастный случай приключился, или бедолага сам счёты с жизнью свёл? Профессионал скороспелый... Послушаем, что медэксперт скажет, осмотрим всё... Наши уже там - это я припозднился. Ничего, зато с прежним делом всё закончено, последняя точка поставлена. Да. Кто же знал, что сегодня к вечеру такие новости обнаружатся...
...Так, нужная улица в районе "Тет". Значит, на следующем светофоре сворачиваем направо. Места какие-то знакомые... Что-то с этим районом связано... Служебное что-то... По какой причине я тут шуровал?.. Искал, беседовал с кем-то. С кем? Давно уже, года три назад, вроде... А сейчас мне нужна улица "Канаим". Канаим... Вроде, и улица похоже называлась... Что-то приключилось там необычное. Хренотень какая-то... И ушел я тогда ни с чем. Да. "Инцидент исчерпан. Извините..." И было это в красном коттедже. Мгм... На какой же это было улице?" - Яков тихонько замурлыкал, прищурив глаза - как будто бы напряжённо рассматривая дорогу.
"Улица, улица, улица широкая... Как же называлась ты, улица далёкая?.. Нет, не помню. А вот эту детальку я узнаю - манекен у ограды углового коттеджа! На нём тогда старая полицейская куртка была надета. А теперь в рубашке красуется. Даже смотреть на него холодно под дождём... Поднял руку, приветствует, вроде как... Определённо, тогда по этому пути ехал. А вот и указатель: "улица Канаим". Направо, или налево? Ага, ясно - налево: вон перед домом народ толпится... Соседи повыскакивали из домов, на полицию глазеют... Коттеджи все одинаковые, но перспектива улицы явно знакома. Подзабылось та исторя просто... Уж не этот ли домик я тогда навещал? Похоже, очень похоже!
Хозяин, там, помнится, приметный мужик - мачо, что называется... Лет сорока, примерно... Он тогда напрочь простуженным оказался - голос хриплый, лицо красное... Кашлял сильно.
И о чём-то я сильно жалел, когда обратно ехал... Прошляпил, вроде как, что-то...Что? Сейчас, сейчас вспомню... Да... девушка! Не застал. Когда к дому подъезжал, притормозил - фигурка высветилась от фар - крепенькая такая... Откуда же я знал, что она из того коттеджа вышла?! По улице шагала. Хорошо её, конечно, не разглядел, но общее впечатление невольно возникло - вид какой-то... потерянный... Будто вся во внутреннем монологе...
А появился я там, потому что... потому что..."
Яков припарковал "Мицубиши" рядом с полицейской машиной, вышел, сразу же окунувшись в зябкую стихию неласкового зимнего вечера. Дождь со злой настойчивостью рассекал студёный воздух. Увидел повернутые к нему лица с выражением тревожного любопытства, и ожидания, и испуга... Поймал обрывки реплик: "... то ли не замечала... пройдёт, как лунатик... Далия, наверное, ещё не знает..."
Насупившись, и отгородившись деловой озабоченностью от возможных расспросов, он прошёл сквозь негустую толпу, взялся за мокрую ручку калитки, и, заметив белую извилистую дорожку во дворе, сразу понял - дом тот самый, оттиск которого забытым островом покачивался в затёнённых горизонтах памяти. Причины и обстоятельства того странного визита уже с полной ясностью проявились в памяти...
Три года назад Яков с непроницаемым видом перечитывал запечатлённые на листе показания кассирши банка. Повествование было изложено ровным, красивым почерком - казалось, так писать может только очень хорошенькая девушка. И она действительно была такой - миловидной шатенкой с мягкими карими глазами.
Девушка писала, что за час до закрытия банка к её окну подошёл молодой человек, и вежливым тоном попросил выдать крупную сумму денег - шестьдесят тысяч шекелей. И кассирше эта просьба показалась настолько естественной и законной, что она, беспрекословно отсчитала нужную сумму, завернула деньги в пакет, и с улыбкой передала необычному посетителю. Ей почему-то хотелось всячески угождать ему. Она и не подумала потребовать от клиента предъявить документы или удостоверить росписью на бланке получение солидной суммы. Посетитель взял деньги и спокойно удалился, не оставив на память банку даже своего благодарственного автографа...
Якову живо припомнился голосок девушки - испуганно звенящий, с легким русским акцентом. Видимо, её привезли в Израиль совсем ребёнком.
- Он поощрительно кивнул, - незадачливая кассирша растерянно моргала пушистыми ресницами, и перебирала тонкими пальчиками звенья модного серебряного ожерелья. - В глаза мне внимательно вгляделся и посоветовал: "Вы очень устали за день. Пойдите, выпейте чай, отдохните. Можете подремать..."
И такое сочувствие от него исходило, симпатия, доброта... Я прошла в комнату отдыха, села в кресло... В полусне каком-то плавала. Потом меня все спрашивали, теребили... начальство приехало. Шум, разговоры... А мне всё равно... Меня эта суматоха как будто не касалась. А потом я вроде как очнулась. Что это было? Гипноз, да? Я до сих пор ничего не могу понять... Скажите, пожалуйста - мне за это ничего не будет? - девушка выжидательно примолкла. Пальцы её беспокойно крутили цепочку, и серебряные шарики вперемежку с янтарём оставляли вдавленный след на пухлой шейке. - Меня ведь не заставят эти тысячи вернуть, правда?! У меня и денег таких нет... А в тюрьму меня не посадят?.. Не посадят, ведь, правда?
- Да вы не волнуйтесь так, - Яков успокаивающе улыбнулся. - У нас имеется заключение специалистов по этому... инциденту.
Он не стал уточнять особенность экспертов - психиатры - рассудив, что это может напугать девушку. Справка же, с упоминанием "помрачённого сознания", "состояния транса" и прочих бесстрастных терминов, была им несколько раз перечитана.
- Врачи пришли к выводу, что вы подверглись гипнотическому воздействию. Давайте-ка, лучше побеседуем о том необычном парне. На каком языке он к вам обратился?
- На русском.
- На русском... Записали. Теперь поговорим о том, как он выглядел - возраст, причёска, одежда.
Увы... Пережитый шок, а может и целенаправленное воздействие злоумышленника - с его неординарными способностями - начисто стёрли из сознания девушки конкретные черты гипнотизёра.
Она заново поведала о его деликатном тоне, добрых глазах и красивом голосе, но только растерянно морщила лоб, пытаясь припомнить цвет глаз, волос или хоть какие-то приметы рокового визави.
- Вроде, причёска... лохматая... - неуверенно пробормотала она. - Людей в банке было мало, мне и бросилось в глаза - когда он от двери по залу шёл. А может, это не он был... Я... я не знаю... Перепуталось как-то всё...
Уже попрощавшись и уходя, девушка обернулась, застыла, напряженно сдвинув брови, и после недолгого раздумья выдохнула: - А я одну свою мысль вспомнила... ну мелькнула в голове, пока он к кассе не приблизился. Такое что-то: "на артиста похож... по телевизору видела..."
- На какого артиста? - живо заинтересовался Яков.
- Я не помню. Наверное, мама что-то по телевизору смотрела, а я мельком и заметила. Она обычно русскими каналами пользуется. А мне телевизор смотреть некогда - я же ещё учусь, в открытом университете. Времени совсем не хватает. Работы контрольные постоянно отсылать нужно. И сейчас я тороплюсь, мне бы успеть к пяти на...
- Понятно, понятно, - перебил прилежную студентку Яков. - А в каком фильме вы этого артиста видели? На какой программе?
Девушка прикрыла глаза, и после минутного раздумья отрицательно покачала головой: - Не могу вспомнить. Ни фильм, ни канал, ни время... Ничего.
Яков представил себе бесконечную вереницу фильмов, бредущую вразброд по телевизионному пространству - бандиты, коварные синьоры, отважные журналисты, лихо разоблачающие продажных политиков, банкиры... Это сколько же видеотек надо перешерстить?! И есть ли там такой фильм? И вспомнит ли девушка артиста, похожего на того - хорошо воспитанного грабителя? Сомнительный путь...
Нашлись другие пути раскрытия необычного преступления. Яков выяснил личности людей, находившихся в то время в банке, и встретился с каждым из них. Задача облегчалась тем, что все банковские операции и время их проведения сохранились в памяти компьютера, ровно, как и имена клиентов.
Выяснилось, что работало в тот час три кассы, и общая очередь была небольшая. Двое из тринадцати человек, имевших дело с кассирами, припомнили юношу с длинными тёмными волосами в просторном плаще. Одна из свидетельниц видела его только со спины. Некоторый интерес представлял рассказ второй клиентки банка. Та поведала, что парень, за которым она стояла в очереди, пропустил её вперёд, а точнее - указал кивком головы на освободившееся окно. Там находился служащий - солидный пожилой человек в кипе. По-русски этот кассир не понимал. Напрашивался вывод, что преступник либо не был силён в иврите, либо, будучи хорошим психологом, избрал жертву, определив заранее степень её внушаемости. К сожалению, вторая свидетельница тоже не могла ничего сообщить о внешности преступника.
- Я помню только тёмные волосы, - пожала она плечами. - Он же спиной ко мне стоял... А когда он от своего окошечка отошёл, я не заметила.
Не обратил внимания на то, как покинул помещение таинственный молодой человек и охранник банка.
- Я не слежу за теми, кто на улицу отправляется, - заявил он. - У меня всё внимание - на входящих. А когда я его запускал, то лицо не разглядывал. Проверил только, как положено. Припоминаю этого парня - он в плаще заявился, таком... балахонистом. И волосы до плеч... Когда я его проверял, он чихнул, и платок носовой вытащил, сморкался.
"Сморкался он, как же... - Яков покосился на охранника, которого, судя по всему, этот - то ли разговор, то ли допрос - несколько сердил. - Физиономию он от тебя закрыл, нижнюю часть..."
- А вы не заметили, какие у него брови, глаза?
- А кто его знает!.. Он в тёмных очках был.
"Зимой, под вечер, в тёмных очках... Ну-ну. Постарался парень спрятаться. Платок, очки... Паранджа, прямо..."
- А рост, у него какой?
- Да, вроде, с меня где-то... Метр семьдесят пять примерно. Сумка на плече спортивная, там только газета и была. На русском, вроде...
- Ясно.
Просмотрел Яков и видеозапись камер слежения, установленных банком. Многократно прокрутил перед глазами кадры, на которых была запечатлена мужская фигура в просторном плащё и со спадающими на лицо тёмными волосами. Само же лицо разглядеть не удавалось - буйные космы, весьма напоминающие парик, создавали основательную завесу. Окончательно скрывало подозрительную физиономию почесывание лба - вроде бы совершенно небрежное, растопыренными кончиками пальцев...
А вот на получение отпечатков этих пальцев рассчитывать не приходилось. За день перед кассой перебывало множество людей. Они опирались на стойку, расписывались в бланках, пересчитывали деньги... Но грабитель обошёлся без подобных действий. Его движения были расчетливо - лаконичны: взял пакет с деньгами, не касаясь при этом стойки, и удалился.
Не удалось выяснить и, куда он направился, покинув банк. Охранник не обратил на это внимания. Как не заметил и того, чтобы преступник уехал на припаркованном невдалеке автомобиле или мотоцикле.
Создавалось ощущение, что таинственная личность исчезла в затихающей круговерти вечернего города не оставив никаких следов пребывания в данном финансовом заведении...
Впрочем, возможно, след всё-таки был.
Маленький картонный квадратик с небрежной карандашной записью на обороте, лежащий на полу рядом со стойкой кассы...
Никто из клиентов банка в беседе с Яковом не признал эту карточку своей. Вывод напрашивался сам - её вполне мог обронить гипнотизёр...
И с этой точки, вернее, с блестящей плитки пола и потянулась ниточка, заведшая Якова в далекий от центра район скромных тёмно-красных коттеджей...
Г л а в а 12
День угасал. Полоски розового заката таяли, размываясь и тускнея. Небо нависало над городом плотным жёлто-синим пологом.
Этот странный оттенок, лишь изредка возникающий при заходе солнца, раздражал Соню, казался девушке искусственным и воспалённым. Она перевела взгляд на круглые фонари, призрачно, как гигантские одуванчики, реющие в сыром воздухе. Под ними, из-за поворота стремительно вылетали на магистраль редкие автомобили. Отблески жёлтых фар вспыхивали рысьим промельком в придорожных кустах.
Чернильная темень разлилась по небу; вот уже и закат потух... Кончился ещё один день - тягучий, полный тоски и страха...
Соня задёрнула штору. Отошла от окна и бесцельно покружила по комнате. Остановилась и уронила ладонь на книгу, темнеющую на полировке стола. Помедлила минуту, точно готовясь к чему-то. Глубоко вздохнула и откинула аляповатую обложку. Долго и неотрывно смотрела на вложенную в книгу фотографию - её яркий глянец блестел поверх убористого страничного текста.
Снимок на время отодвигал, затуманивал терзавшую её картину - искажённое лицо Реувена, слипшиеся от крови волосы, безвольно упавшие на пол руки...
На фотографии он смотрел из окна машины, и глаза его были живые, весёлые... Как тогда...
...За столиком уличного кафе. Он сидел напротив худой, вульгарного вида девицы. Большеротая, с дерзким и взглядом - она курила, красиво зажав сигарету в длинных пальцах, и беззастенчиво разглядывала окружающих. Лак на ногтях вспыхивал длинными багровыми мазками. Пепельница на столе белела окурками со следами помады.
Реувен ловил её взгляд прищуренными глазами. Девица что-то рассказывала - до Сони долетал её хриплый голос. Реувен согласно улыбался, а потом медленно накрыл ладонью её руку, расслабленно брошенную на стол...
Соня застыла на тротуаре и через мгновение, круто повернувшись, пошла прочь - сжав губы и опустив глаза. Правая рука её сжимала фирменный пакет магазина: черный, с золотым орнаментом. Покупка - кружевное нижнее бельё, очень дорогое и красивое - казалась ей теперь до отвращения нелепой. Да и саму себя она вдруг ощутила неуклюжей и жалкой. Даже фраза противная непонятно откуда припомнилась - "массивные бёдра..."
"Конечно, она вон какая - уверенная в себе! Реувену с такой лучше, веселее... - подавленно думала Соня. - Я по сравнению с ней - кубышка угрюмая..."
Только глубокая неуверенность в себе мешала Соне объективно увидеть себя со стороны - хорошая "внятная" женская фигура, свежее лицо с красивыми полными губами и блестящими темными глазами.
"Такая вот я, невезучая... С детства... отец... мама... Реувену я не нужна... тоже..." - сбивчивые мысли бежали одна за другой, доводя её до слёз.
В приступе жалости к себе Соня припомнила давнюю зиму, которую она отодвинула, затолкала в самый дальний угол сознания, стараясь не терзать себя горькими страницами жизни.
Тогда, пятилетняя, она долго не могла понять, почему отец не приходит, как обычно, с работы, и почему мама вдруг стала постоянно молчаливой и рассеянной - то варежки забудет ей на улицу дать, то на перекрёстке стоит и глядит отсутствующе на загоревшийся зелёный свет. Глядит и глядит...
И мамина сестра - Нина - приходила каждый вечер и что-то возмущенно втолковывала маме. Соня тогда тихонько спросила брата: "Что такое "сволочь"?
- Плохой человек, - ответил Миша.
- Про кого это? - допытывалась Соня.
- Ну...- Миша отвернулся и внезапно предложил: - Пошли, на санках тебя покатаю.
- А почему она в Америку уехала? - не откликнулась на соблазнительное предложение Соня.
- Кто - она?
- Ну, эта, сволочь... Тётя Нина сказала, что она смылась туда вместе со своей девкой. "Смылась" - это "поехала", наверное... "Девка" нельзя говорить. Олю Тупикину за это слово воспитательница в садике ругала. А тётя Нина говорит...
- Она очень сердится. А потом успокоится и не будет так говорить. Смотри, какую она тебе шоколадку принесла. Ты почему не ешь?
- Не хочу.
Однажды вечером в садик за Соней пришла Нина. Она увела девочку к себе домой, где их дожидался Михаил - непривычно молчаливый и бледный. Прошло много времени, прежде чем Соня узнала, что мама, задумавшись, переходила улицу - совсем не на перекрёстке. А вылетевший из-за поворота грузовик не смог затормозить. Гололёд был той зимой...
Последующие годы отпечатались в памяти Сони тусклой и длинной чередой. Хотя и подружки у неё водились, и множество нарядных игрушек обитало в её маленькой комнате, и разные лакомства Нина покупала.
Девочке было невесело, а часто - просто тоскливо в нарядной, сверкающей полированной мебелью и хрусталём тётиной квартире.
Нина была человеком долга - она взвалила на себя заботу о племянниках и добросовестно тянула этот нелёгкий воз. Не умея выразить свои впечатления, Соня детским умишком понимала, что чем-то мешает тёте. Наверное, Нина пыталась устроить личную жизнь, и дети, поневоле ставшие помехой, иногда просто выводили её из себя. Девочка чутко подмечала, как тётя время от времени сдерживает раздражение, стараясь не прикрикнуть на племянницу, не одернуть её за какие-нибудь промашки.
Нина была сухощавой, невзрачной, совсем не похожей на женственную, пышноволосую маму, которая жила в памяти Сони. И в этой непохожести
девочка ощущала преграду, мешающую сближению с тётей.
Нина же, говоря по правде, недолюбливала племянницу. Не нравилась ей замкнутость девочки, её вежливая отчужденность. Да и внешне Соня походила на своего отца, а уж его-то Нина просто ненавидела. Она твёрдо считала бывшего родственника отпетым негодяем, к тому же, виновным в гибели сестры. Тень острой антипатии невольно переносилась на девочку и изредка прорывалась - в неловкой фразе, раздражённом взгляде, еле уловимой гримасе лица. А Соня, при внешнем спокойствии, была очень чувствительной и ранимой. Хотя, как ни странно, её совсем не обижало, что к брату тётя относится гораздо теплее. Мальчик нравился Нине - своей добродушной покладистостью и мягкостью. Она, как наседка, хлопотала вокруг племянника. А как перепуганно охала при виде царапин или разбитых коленок, с которыми тот возвращался после прогулок! Суетливо дула на смазанные йодом руки-ноги мальчика, гладила его по голове, ласково что-то нашёптывала. Однажды, наблюдая подобную сцену, Соня неожиданно поцарапала себе ногтями локоть и подошла к тёте. Тихим голосом пожаловалась на ушиб и показала покрасневшую руку. Нина мельком глянула на неё и отмахнулась: "Ничего страшного, заживёт. Иди в детскую - я тебе там мозаику новую принесла". Хотя, надо признать, она добросовестно следила за девочкой - хорошо кормила-поила, купала, водила по разным кружкам. И в школу приличную определила; английский у Сони был свободный, к тому же она сносно говорила по-испански. На площадке у них жила старенькая преподавательница ВУЗа, и Соня брала у неё уроки; года два, наверное. Тоже Нина настояла. Кстати, усилия эти не пропали даром - по приезде в Израиль Соня быстро нашла работу в дорогом магазине антиквариата. Покупали там, в основном, богатые туристы, и Сонино знание языков пришлось как нельзя кстати.
Когда Соня была в старших классах школы, произошло несколько знаменательных событий...
Михаил окончил техникум и уехал вместе с другом в Израиль. Раньше, года за два до этого, Нина и слышать об отъезде не хотела, только махала на него руками. Она работала зубным врачом, была неплохо устроена, имела свою клиентуру. И срываться с места совсем не собиралась. Отпускать от себя племянника, которого любила, как сына, Нина тоже не желала.
И вдруг... Овдовевший главврач, знавший Нину два десятка лет, начал проявлять к ней усиленное внимание, проще говоря, ухаживать. Нина оживилась, похорошела, начала возвращаться домой заполночь. И в какой-то момент, глядя на округлившуюся тетину фигуру, Соня поняла, что Нина беременна!.. Изумлению её просто границ не было. Она-то смотрела на свою сорокалетнюю тётушку, как на суетливую, вечно озабоченную старушку... И на тебе - такой сюрприз!
Будущий немолодой папаша сначала испугался и растерялся, но потом философски решил плыть по течению. Нина поселилась в его роскошной квартире в высотном доме и в положенный срок родила девочку. Занятая счастливыми хлопотами, она предоставила Михаилу большую свободу действий. И Михаил уехал. А через год, окончив школу, вслед за ним отправилась и Соня...
...Она удивлённо упёрлась взглядом в остановку, куда её машинально принесли ноги. Девушка и не заметила, как прошагала неблизкий путь от злополучного кафе, где она засекла неверного возлюбленного, до автобусной станции.
"Поеду домой, - вздохнула она. - Университета сегодня вечером нет. Зря с работы пораньше отпросилась. Сколько собиралась по магазинам пройтись!.. Сапоги эффектные хотела подыскать. А теперь - никакого настроения..."
Девушка села в подъехавший автобус и мрачно уставилась в окно. После недавнего дождя на тротуарах весело блестели неглубокие лужи, отражающие не по-зимнему яркое солнце. В промытом голубом небе картинно вознеслась чёткая радуга. Поглощенная своей обидой, Соня не замечала праздничной красоты природы.
На перекрёстке автобус остановился. Соня задержала взгляд на весёлой парочке. Как видно, молодые люди только что встретились. Парнишка кивком головы указал девушке на её кроссовки, и девушка ещё больше развеселилась. Он присел на корточки и принялся старательно завязывать распустившийся шнурок.
Соня смотрела на их оживлённые лица и остро ощущала своё одиночество и зябкую неприкаянность...