Её  ли тело будоражит воздух
И каменщик застынет в полусне,
И пробежится дрожью по спине
Готовность поклонится сатане.
Проституция дирижабль одиночеств,
Камень залог совершенства.
Так пусто, что стены шагают
Не в силах найти горизонта,
По тонкому льду настроений
Проходят задумчиво числа,
И в опавших листьях, в чём-то подвенечном
Пролагает себя стих Ихтиандра,
Веселеет словарь, набегают бегонии,
Строители слова себя не видят там,
Где местность озадачена дымом метафор,
Дай мне руку, уставший образ,
Внеси сопричастье, компас,
Нет, этот ветер не примет междометий,
Не сядут за стол несколько причастий,
Проще простого, проще простого
Обрести равновесие и
На ребре часослова подвигнуть в себе змеелова,
И время совершить насилие над тем,
Что ускользает из рук возможного,
Воздадим ли и мы совершенству
За укрощение ритмов,
Надо исходить из того, что геенна средство от пятен,
Что заманчивость предложений на обороте третирует имя,
И в юбках фраз виднеется ли море.
И нет у бёдер времени на то,
Чтоб обрести себя под новолуньем
И в запахах утонет ли кантон.
Прострёмся ли и мы до междуречья,
Обяжем сны заковывать слова
И понесём огни Замоскворечья.
Нет, не иди туда, где астры
Колдуют над забредшим к ним
Простоволосым постулатом.
Крылатым мельником поднимется ли даль,
Шалава ночь легла под ноги ветра,
Юнцы слова над зеброй 
Готовы вырасти на солнцепёке.
По улицам опять шагает дождь
И залегли в идиллии солдаты,
Пересчитает их, тревожась, вождь
И не заметит, как ушли агаты.
И наступить ли на зарю,
И вырасти из окон взгляда,
И отрезветь, не доходя до ряда,
И полируют подоконник рядом
Черты томленья, исходя к нарядам.
Как-то так приседает нота
И звук как  будто сник,
Так умирает утро, роняя на пол
Следы детей и тени книг.
Я, может быть, дотронусь до
Упругости вскочившей буквы о,
Дойду до запятой, той самой, той,
Что не открылась алым лабиринтам,
Пойду за рифмой, выжму предложенья.
И время дойти до звезды тонким перешейком,
Пришить ли одну две буквы, надеть телогрейку,
Продать ли душу дьяволу или понять копейку.