Аннотация: Аласдер Грей. "Бедные-Несчастные". Иностранка, 2000 г.
Если бы меня попросили быстро назвать книгу, которую я хотел бы перечитать лет через десять, не раньше и не сильно позже, я бы думал не очень долго, и скорее всего ответил бы, что через десять лет мне было бы интересней всего перечитать "Бедные-несчастные" ("Poor Things") Аласдера Грея. Причем ответ вызван не желанием посмотреть, как изменилась моя точка зрения, тем самым проверив книгу, а тем, что мне хочется проверить себя и свой прогресс - я склонен подозревать, что несмотря на то что роман мне понравился, я упустил кучу удовольствия в силу слабого знакомства с литературой викторианской эпохи.
Определить жанр этой работы можно по-разному, однако для меня это будет прежде всего литературно-психологическим экспериментом - красивым умственным экспериментом, перенесенным на бумагу и облеченным в пестрое лоскутное платье из приемов готического, любовного и плутовского романов.
[MORE="Читать дальше"]
Грей работает по-крупному, и это видно сразу - ему оказалось мало написать роман сам по себе. "Бедные-несчастные" у него книга-в книге, роман в облачении псевдодокументальных литературно-критических заметок, не только продолжающих сюжетную линию за границы истории но и предлагающих две совершенно разные трактовки событий, каждая из которых не может быть до конца исключена в рамках самой книги. Но начинается все немного не с этого.
Вначале читателю дается история случайного обретения книги некоего доктора Арчибальда Свинчета, повествующей о событиях весьма странных и необычных и столь же случайного исчезновения ее оригинала в процессе издания и краткая история "расследования" подробностей ее содержания. Только после этого начинается само повествование, сдобренное комментариями основного рассказчика - "редактора". Кстати тут и кроется самый узкий момент - не сдобри автор роман таким количеством готики с явным подкопом под Мэри Шели, кто-нибудь смог бы принять всю прописанную мифологию за чистую моменту, что испортила бы всю книгу и затруднило бы понимание общей картины.
Первые главы рисуют тонкую и интересную картину отношений между доктором Свинчетом и неким Боглоу Бакстером - непризнанным гением от медицины - замкнутым человеком спокойного, но не самого легкого нрава. Свинчет от макушки и до пят выдержан в стиле героя плутовского романа, Бакстер олицетворяет собой готическую линию в самом широком смысле, хотя в его образе читаются и архаичные классицистические нотки.
Любовная же линия входит в книгу в лице некой Беллы Бакстер. По версии Свинчета выясняется что она ни много ни мало продукт франкенштейновских экспериментов Боглоу - утопленница, чей мозг был замещен мозгом ее же собственного нерожденного ребенка, и аномально быстро наверстывающая отставание в развитии. Собственно на ее приключениях и держится большая часть романа.
И вот тут начинаешь догадываться, что в лице Беллы в роман врывается агент деконструкции. С одной стороны она ведет себя как ребенок, не имея никаких особых ограничителей и стоп-кранов, с другой ее воспитанием занимается "дядюшка" Бакстер, представляющий собой скорее образец мыслителя времен Ренессанса чем викторианского джентльмена. В результате получается довольно странное и любопытное зрелище - взрослый человек с живым и деятельным умом, абсолютно не имеющий представления о нормах общества. Да еще и женщина к тому же. Ожидать спокойной истории уже не получается никак - стихия Беллы рано или поздно должна ударить и по костным нравам середины XIX века, как бы ни старались ее воспитатели. И взрыв происходит - девушка убегает в Париж в комании любовника, на свою голову думающего что охмурил богатую дурочку...
И дальше начинается казалось бы типичный плутовской роман оформеленный в какой-то полудневниковой-полуэпистолярной форме. Но это не просто приключение - автор через происходящее показывает перемену взглядов человека, не забитого викторианскими моралю и суевериями. Белла быстро учится не только премудростям социальной коммуникации, ответственности за себя и других, но и постепенно переходит от аполитично-декадентских взглядов к более социалистическим. Что пригождается ей, когда путешествие подходит к концу, и прошлое ее тела настигает ее - тут роман делает последний жанровый финт, превращаясь в социально-психологическую драму.
И тут, после, казалось бы, хэппи-энда для героев, Грей разворачивает все на 180 градусов версией самой "Беллы", сменившей имя и фамилию на "Викторию Свинчет", и биографическим очерком о ней. Это уже не столь волшебно и удивительно, в стиле едва ли не социалистического реализма, однако по-своему прекрасно и занимательно, поскольку вскрывает психологию эдакого усредненного литератора викторианской эпохи отточеным психоанализом. Однако все выстроено все так, что обе трактовки событий не только опровергают, но и взаимодополняют друг друга, оставляя за читателем право выбрать ту, что ему ближе - романтическую или реалистическую.
В общем, это действительно то произведение, которое при ряде признаков постмодерна постмодернистским назвать язык не поворачивается. Думаю, что "Бедные-несчастные" могут порадовать и любителя викторианского романа, и ценителя тонкой стилистически-композиционно-художественной игры, и многих других - мало кто пожалеет о времени, потраченном на эту книгу.