Особенно широко и с гораздо более значительными последствиями развернулась гражданская война в Андалузии -- этой богатейшей области южной Испании. Во главе движения стал человек с выдающимся военным и политическим дарованием, по имени Омар. Он происходил из старинной визиготской фамилии, его дед сделался ренегадом, т. е. принял ислам. Отец имел довольно значительное состояние, но у самого Омара стали обнаруживаться черты бродяги и авантюриста. Еще будучи молодым человеком, Омар бежал из отцовского дома и обосновался в диких трущобах гористой части Андалузии, у подножья горы Бабастро. Дальше начались его скитания, полные приключений. Он побывал в Африке, некоторое время состоял учеником у одного портного и, наконец, вновь вернулся в 880/881 г. в свое первоначальное убежище у горы Бабастро. Здесь он набрал себе целый отряд таких же искателей приключений, как и он сам, воспользовался остатками одной римской крепости на неприступной скале, укрепил ее и превратил в базу для набегов. Эти набеги приняли настолько серьезный характер, что власти приняли меры, захватили Омара и представили эмиру. Тот, разгадав в Омаре военные способности, включил его вместе с его отрядом в состав армии. В 884 г. он уже стал командиром и был на хорошем счету, но дух авантюриста взял в нем верх, и в 884 г. он бежал из столицы, вновь очутился в своем любимом убежище и прогнал из крепости гарнизон эмира. С этого момента он из авантюриста становится вождем движения, охватившего всю южную Испанию. В своем манифесте Омар обращается ко всем своим соотечественникам как мусульманам, так и христианам: "Слишком долго,-- обращается он к ним,-- вы терпели ярмо султана, который грабит вас и обременяет налогами. Долго ли вы будете сносить гнет арабов, которые смотрят на вас, как на рабов. Не думайте, что личная честь заставляет говорить вам таким образом. Моя честь заключается только в том, чтобы отомстить за ваши страдания и освободить вас от рабства". По замечанию одного современного арабского историка, "когда Омар выступал с такими речами, все, кто слушал его, выражали ему признательность и обещали полное повиновение". Так началось это движение, получившее с 884 г. чрезвычайно широкий размах. До 886 г. эмир серьезно даже не пытался его подавлять, а если и делал попытки, то безуспешно. В течение короткого времени Омар стал господином над всей Андалузией, но особенно крепко за него стояли Малага, Гранада, Хаэн. Неоднократно Омар подступал к стенам самой Кордовы.
Преемники Магомета I эмиры Алмондир и Абдалла не один раз вынуждены были заключить договор с Омаром и признавать независимость его владений. Борьба тянулась больше тридцати лет и только в последние годы движение начало слабеть. У Омара не было отчетливой политической программы и хорошо обдуманного плана действий, но само движение представляет большой интерес как показатель намечавшегося перелома во внутреннем развитии арабской Испании. В этом отношении любопытны отдельные эпизоды этой гражданской войны, касающиеся таких крупных промышленных и торговых центров, как Эльвира (возле Гранады) и в особенности Севилья. Здесь арабская знать, пользуясь слабостью упомянутых двух эмиров, добивалась полной самостоятельности. Местные губернаторы из родовитой арабской знати отказывались от подчинения эмиру, но их области находились в состоянии невероятной анархии. Это сильно напоминало феодальные междоусобия Западной Европы; таковы они в действительности и были. Борьба арабских феодалов и ренегадов совместно с христианами приняла в Севилье, особенно кровавый и разрушительный характер. Эмиру Абдалла лишь в последние годы правления удалось подавить эти движения, а после его смерти в 912 г. на престол вступает Абдерахман III (912--961 гг.), при котором арабская Испания достигает наивысшего своего могущества.
Ко времени выступления на престол нового правителя тянувшаяся десятками лет гражданская война раздробила страну, подвластную кордовским эмирам, на ряд обособленных и независимых областей. Казалось, что могуществу владык Курдовы пришел конец. Бывали моменты, когда власть Омара, господствовавшего в самой богатой части южной Испании, больше признавалась, чем власть эмира. Но в ходе этой сложной борьбы в начале Х в. произошли существенные изменения. Широкое движение ренегадов стало вырождаться. Если на первых порах оно составляло как бы противовес засилию феодальной верхушки арабской знати и под знамена Омара вставали наиболее прогрессивные силы испанского общества -- купцы, ремесленники и даже крестьянские массы, то в дальнейшем этот широкий фронт начал распадаться, что и сказалось на поведении самого вождя. Его окружает уже привилегированная верхушка, захватившая поместья, укрепившаяся в замках и действовавшая уже под знаменем креста. Вновь разгорелись религиозные страсти. Сам Омар превратился в ревнителя католицизма, разжигателя ненависти против мусульманства. В цветущей Андалузии, теперь совершенно опустошенной, стали сооружаться церкви. В самом Бабастро -- укрепленной резиденции Омара -- по почину его фанатичной дочери возникло некоторое подобие монастыря с суровым режимом, жаждой мученичества за "истинную веру" и непримиримой ненавистью к неверным. Но широкая масса сторонников отпала, и последний этап этого движения представляет собою борьбу двух группировок феодалов, причем Омару приходится черпать свою военную силу среди наемников северной Африки, готовых бороться за сходную цену во имя чего угодно. Отсюда невероятный бандитизм, от которого в первую очередь страдали трудящиеся массы.
Когда вступил на престол Абдерахман III, человек несомненно выдающийся, то ему пришлось иметь дело уже с резко изменившимся характером гражданской войны. То, что намечалось в лучшие годы руководства движением Омаром, т. е. объединение государства, удалось осуществить новому кордовскому владыке, в качестве неограниченного монарха. Его и поддержали те группы испано-арабского общества, которые раньше стояли за Омара. К нему можно применить то, что сказал Энгельс относительно западноевропейских королей XII--XV вв. (учтя, конечно, все особенности испанской истории): "Она (королевская власть -- А. К.) была представительницей порядка в беспорядке, представительницей образующейся нации в противоположность раздроблению на бунтующие вассальные государства" (О разложении феодализма и развитии буржуазии, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 445). Экономическое развитие полуострова, сказавшееся с особой силой в Х в., создавало все необходимые условия для политического объединения страны. Здесь и нужно искать причину того крутого поворота в политике, которая стала проводиться Абдерахманом III и его преемниками на протяжении всего Х и начала XI в.
Первые годы правления Абдерахмана III уходят на ликвидацию многочисленных обособившихся провинций и городов. Ряд таких пунктов, как Хаэн, Эльвира и др., сразу сложили оружие и признали власть нового повелителя. Но в горных областях южной Испании -- в Серрания де Ронда, Сиерра-Невада -- еще держались мятежные группы под верховным руководством Омара Ибн-Гафсуна и занимались настоящим бандитизмом или вели "малые войны". Именно к этому времени относится восстановление христианства, резкое усиление католического влияния на Омара и его приверженцев. Религиозный фанатизм, вызывающее поведение в отношении магометан, настойчивое стремление путем свержения арабского господства вернуть обратно отобранные церковные земли и исключительные привилегии не могли не напомнить многим ренегадам худшие времена визиготской монархии, и они решительно становились на сторону Абдерахмана III. Но последнему далеко не сразу удалось сломить сопротивление в районе Серрания де Ронда, где находился главный оплот Омара -- укрепление Бабастро. Попытки добровольного соглашения ни к чему не приводили. Омар до конца своих дней продолжал сопротивляться. После его смерти в 917 г. его дело продолжали сыновья, и только через десять лет, в июне 927 г., началась решительная осада замка Бабастро, и через полгода, в январе 928 г., он был взят.
А.К. Кудрявцев, Испания в Средние века
ДЛ 2
Самым старым из арабских монументов Севильи является башня, называемая Жиралда (Giralda). Это красивое здание, квадратное а плане, выложенное из розового кирпича. Оно очень напоминает компаниль (companile) на площади святого Марка в Венеции, а также большинство минаретов в Африке. Очень вероятно, что эта башня некогда была минаретом мечети, построенной Эль-Мансуром в 1195-м году.
Снаружи башня обильно украшена скульптурами; в стенах ее прорезаны окна, одни из которых имеют сводчатую форму, другие - стрельчатую и украшены гирляндами. Ранее башня завершалась позолоченным металлическим шаром; впоследствии он был заменен башней, на вершине которой возвышалась статуя, символизирующая Веру.
Гюстав ле Бон. Арабы в Испани
ДЛ 3
Об этом можно почитать в отличной книге: Спеваковский 'Самураи - военное сословие Японии. Очень жалею, что в моей библиотеке нет ни бумажного, ни электронного варианта.
ДЛ 4
о полимерах и о том что с ними стало можно почитать здесь
ДЛ 5
Уртензи Женская форма от Hortensi. Также ассоциируется с названием цветка (кат. hortènsia - "гортензия") Уртензия (зап.-кат.Ортензия, майоркск. Ортензи, валенс. Ортенси) Здесь же я и ирландские имена отыскал.
Но в скольких руках должен перебывать товар, прежде чем он через моря и пустыни попадет к последнему покупателю - к потребителю! Первая пара рук, как обычно, оплачивается всех хуже: раб малаец, который собирает только что созревшие плоды и в плетеной, навьюченной на смуглую спину корзине тащит их на рынок, не наживает ничего, кроме ссадин и пота. Но уже его хозяин получает известный барыш; купец-мусульманин покупает у него товар и на крохотном челноке, в палящий зной везет его с Молуккских островов восемь, десять, а то и больше дней до Малакки (близ нынешнего Сингапура). Здесь в сотканной им сети уже сидит первый паук-кровосос; хозяин гавани - могущественный султан взимает с купца пошлину за перегрузку товара. Лишь после внесения пошлины купец получает право перегрузить душистую кладь на джонку покрупнее, и снова широкое весло или четырехугольный парус медленно движет суденышко вперед, вдоль берегов Индии. Так проходят месяцы: однообразное плаванье, а в штиль бесконечное ожидание под знойным, безоблачным небом. И затем снова стремительное бегство от тайфунов и корсаров. Бесконечно трудна и несказанно опасна эта перевозка товара по двум, даже по трем тропическим морям. В дороге из пяти судов одно почти всегда становится добычей бурь или пиратов, и купец возносит благодарственные молитвы, когда, благополучно миновав Камбай, наконец достигает Ормуза или Адена, где ему открывается доступ к Arabia felix или к Египту.
ДЛ 9 Дерби 'Галатасарая' и 'Фенербахче' турецкие комментаторы называют не иначе, как мировым. Ненависть двух клубов временами поражает.
В недавнем прошлом произошла трагическая история на почве ненависти двух клубов.
Группа ярых фанов 'Галатасарая' с целью насолить представителю фан-движения 'Фенера' украла жену болельщика ФБ, которая в войне группировок не участвовала. Продержав ее в плену несколько месяцев, безбашенные болелы выбросили замученную женщину из машины в районе, котором она жила. Однако муж не сумел пережить это событие и посчитал нужным убить мать четверых детей, смыв позор семьи кровью.
Рэмбо, возможно, самый популярный болельщик 'Фенербахче'. Ну если не верить источникам, которые утверждают, что основатель турецкой республики Мустафа Кемаль Ататюрк болел за ФБ. За кого он только не болел...
В начале 2000-х представители группировки 'Галатасарая' заманили турецкого Сталлоне (Рэмбо) в машину и, сковав того наручниками, начали отрезать ему уши. Спустя несколько часов Рэмбо был выпущен на свободу. Врачи не сумели спасти левое ухо лидера фан-группировки ФБ.
После нашумевшей истории Рэмбо объявил фанам ГС войну. Ходят слухи о ряде убийств.
ДЛ10
В Ватикане прошел мелкий дождичек Кристи,Шрейберг,Охрименко
Достоверность авторства на 99% - С.Кристи, В.Шрейберг и А.Охрименко