Бог дал ей изумительную фигуру и вечно молодую кожу. Длинные рыжие волосы оттеняли серо-зеленую глубину блестящих глаз. Походка была плавной. Крутые бедра переходили в длинные, стройные ножки, обутые в шузы на неизменной шпильке. Тонкая талия. Полная упругая грудь. Что надо было ещё для женского счастья?
Но, наверное, не Бог послал ей все это, а дьявол...
Каждое утро просыпалась она, заляпанная чувством неистребимой похоти. Каждый сантиметр её великолепного тела, вся суть кричала одно: "Хочу!"
Она шла в душ и направляла горячую струю воды на промежность. Волны наслаждения следовали одна за одной. Но тело просило: "Ещё, ещё!"
Она ложилась в кровать, доставала из тумбочки вибратор, включала его на полную мощность и ласкала себя. До изнеможения... Но тело кричало: "Мало! Мне мало!"
Тогда она вылезала из постели, с трудом, потому как все её сорок восемь прожитых лет уже давали о себе знать, натягивала чулки в мелкую сеточку. Потом, прямо на голое тело, надевала юбку в обтяжку и трикотажный топ, наспех приглаживала щеткой волосы, подводила черным глаза и алым - губы, и шла на улицу...
Она закидывала бредень своей похоти вне зависимости от того, куда её выносила темная волна. Бульвары... Широкие тротуары проспектов... Проходная прокопченного завода... Везде были мужчины. С их членами. С их руками. С телами, пропахшими потом и - желанием.
Отказа не было. Его просто не могло быть, потому что она была сплошное желание.
Она вела его, очередного, к себе домой. И в бешенной скачке уносилась в мир ощущений, в мир маленькой смерти.
Она вела его под арку моста. И, прижатая к бетонной стене, выгнув спину, обхватив ногами его бедра и вцепившись пальцами в плечи, выла от наслаждения, кусая в кровь губы...
Она вела его в открытую дверь подъезда, поднимала на лифте на верхний этаж, выходила с ним на крышу. И там, нагнувшись и упираясь обеими руками в невысокий парапет ограждения и глядя расширившимися глазами на узкую полоску улицы далеко внизу, с силой подавалась навстречу его движениям, ощущая, как мерно похлопывает по промежности мошонка...
Она поворачивалась к нему в толчее автобуса или метро и клала его ладонь прямо на влажность и теплоту своей ненасытной жажды. И мычала, стиснув зубы, когда пальцы проникали в самую её глубину...
Она ничего не могла с этим поделать. Тело было неподвластно разуму. В крови бушевал пожар.
Она жила на запредельном напряжении ощущений. Когда разум отказывался понимать, что происходит. И все ощущения сосредотачивались только там, в узкой полоске плоти между широко раздвинутыми или, наоборот, тесно сжатыми бедрами.
Кусаясь, царапаясь, извиваясь под их телами, она шаманила в танце неудовлетворенного желания. До пота, до крови изматывая того, кто был с ней. В ней...
Не задумываясь. Не предохраняясь. Не принимая таблеток.
Очертя голову. В омут... В омут... Как со скалы...
До синяков и вырванных клоков волос. До саднящих потертостей. До изнеможения и полной прострации. До боли и слез...
Пока однажды трое пьяных подростков не распяли её в дальнем, темном углу привокзального перепутья и не вогнали во влагалище бутылку из-под пива. А потом один из них сильно ударил ногой по животу, разбивая стекло на осколки.
И тогда пришла настоящая боль. Горячая, темная кровь хлынула из её тела, пропитывая траву, пыль, землю.
Угасающее сознание зацепилось краешком за всплывшие из омута памяти слова:
"Ольга, мы введем тебе этот препарат, и ты перестанешь быть фригидной. Ты же этого хотела? Не бойся, доза хорошо рассчитана. Мыши были довольны, поверь!"