Практически у каждого человека на земле есть свое особое место. Некий бастион, о стены которого разбиваются бушующие волны повседневных тревог и печалей. Обыденность существования никогда не заглядывает в эту неприступную крепость. А внутри ярко и приветливо пылают дрова в очаге.
Для Саши таким местом была квартира Семена Васильевича, или, как он сам просил его называть, «Деда Семена». Возможно для Вас, уважаемые читатели, обычная московская двухкомнатная квартира — не предел мечтаний. Но для десятилетнего мальчика не было на свете места уютнее и желаннее. Он обожал эти продавленные кресла с потертой обивкой, старенький диванчик, пропахший душистым табаком, а главное - огромные полки с книгами. Сотнями книг. Тут плечом к плечу, словно в боевом строю, стояли «Три Мушкетера» и «Айвенго», «Робин Гуд» и «Шерлок Холмс». С пыльных полок этих книжных исполинов на Сашу взирал печальный Дон Румата, ему приветливо улыбался Бильбо Беггинс, а благородный Аслан протягивал мальчику огромную теплую лапу, приглашая прогуляться по Нарнии. В этой квартире Саша мог попасть в сказку, не прибегая к помощи платяных шкафов, кругов из огромных камней или колец из волшебного порошка. А главным волшебником здесь был дед Семен с его собственными сказками- иногда страшными и печальными, иногда- кровавыми, но всегда прекрасными.
Дома Саша таких сказок никогда не слышал. Да и книг у него дома почти не было, хотя его жизнь сама по себе в чем-то походила на страшную историю. Виктор, его отец, считал, что практической пользы от книг «с гулькин нос», хотя обычно вместо носа фигурировала другая часть голубиного тела, а эстетика и мораль, как Вы уже могли догадаться, Сашиного отца мало волновали. Главное в жизни, по его мнению, было умение крутиться и умение урвать. «Бьют — беги, дают — бери», - любил он поучать своего непутевого сына, награждая очередным подзатыльником.
Мать мальчика, Светлана, была женщиной доброй, но нерешительной и немного апатичной, и несмотря на частые попойки мужа, иногда даже кончавшиеся побоями, терпела его выходки. Правда один раз она все-таки попыталась поставить крест на их совместной жизни, но ее робкий бунт был тут же подавлен энергичным мужем и, надо заметить, довольно жестоко подавлен. Тогда она лежала в общем коридоре их многоэтажного дома с разбитым, испачканным кровью и потекшей тушью, опухшим от слез лицом. А Саша, как зачарованный, смотрел на эту отвратительную, дикую, невозможную картину. До сих пор в его памяти хранились эти страшные воспоминания. Вот его пьяный отец, на нем синие джинсы и теплая байковая рубашка на распашку. На грязном кафельном полу у его ног лежит заплаканная Сашина мама. Отец кричит на нее, кричит злые, отвратительные слова. Саша не понимает значение многих из них, но почему-то уверен, что такие слова нельзя говорить женщинам, никак нельзя. После каждой своей тирады Виктор пинает женщину - резко, коротко, зло - пинает грязными босыми ногами. Мальчик кидается на отца, но куда там: получив наотмашь по уху, он отлетает к шершавой стене. У Саши кружится голова и подгибаются ноги. Он все ждет, что на крики о помощи и ругань в коридор выйдут соседи, помогут, или хотя бы вызовут милицию. Но никто не выходит, никто не хочет связываться с пьяным дебоширом, милиция не едет и кошмар продолжается.
Милицию вызвала его мать, уже после того, как пьяный Виктор наконец умаялся объяснять ей кто есть кто в этой жизни и завалился спать.
Тогда пьянице грозил тюремный срок, а не привычная ночь в милиции, но он сумел упросить Светлану отозвать заявление, обещая больше не пить и не поднимать руку ни на сына, ни на нее саму. Виктор готов был валяться на перед ней на коленях, но этого не потребовалось. Примерно на полгода его обещаний хватило, а потом запои начались вновь.
Теперь Вы, наверное, понимаете, почему тихое, спокойное жилище деда Семена, где не было криков и шума, скандалов и ругани, так нравилось Саше. Здесь обитали тысячи тысяч историй, в которых добро всегда побеждало зло, а страдавшие от несправедливости и жестокости люди почти всегда получали заслуженный покой. Правда, иногда истории все же оканчивались печально, но это была какая-то светлая, утешающая печаль. Саша не отказался бы от такой участи, но его печаль и страдания были вполне обычными, даже обыденными, и не было в них ни романтики, ни всего остального, что полагается трагичным историям.
Со стороны кухни раздавалось тихое посвистывание - старик не признавал бездушных электрических приборов, у него был старый пузатый чайник. Как и у многих старых вещей в этой квартире, у этого труженика кухни был свой характер: когда вода в нем закипала, он начинал слегка посвистывать и обиженно бренчать жестяной крышечкой; в общем, чайник был тем еще ворчуном, хотя это и не мешало ему прекрасно справляться со своими обязанностями. Свист прекратился, и спустя пару минут в комнату вошел Семен Васильевич, неся две кружки с чаем. Старик был одет в теплый свитер с высоким горлом, видавшие виды брюки, шерстяные носки и тапочки того самого типа, в которых просто невозможно не шаркать ногами, протирая ковры и начищая до блеска старый паркет. Он поставил кружки на столик между своим креслом и креслом, в которое забрался с ногами Саша.
- И что было дальше?
- Как- что ? -ухмыляясь в густую бороду, ответил старик - Естественно, жили они потом долго и счастливо, а ты чего ждал?
Саша улыбнулся. Дед Семен опустился в свое кресло и махнул рукой в сторону чая, приглашая своего собеседника к трапезе.
- Деда, Вы мне опять сахар положили! - отхлебнув чая, сказал Саша.
- Так без сахара же не вкусно! Какой толк в чае без сахара?
- Но мне не нравится с сахаром, и от него зубы портятся — это все знают! — возразил мальчик.
- Много они понимают, твои «все», - пробурчал Семен Васильевич. — пей и помалкивай, а я тебе лучше про сказочный народец расскажу.
- Это про эльфов, что ли? Так я про них и так все знаю!
- Эльфы, говоришь? Хе-хе. А знаешь ли ты, юноша, что если бы не писатели твоего любимого фэнтази, то эльфы могли бы сейчас быть маленькими, уродливыми и жить в горных пещерах?
- Как это? - удивился Саша. — Эльфы же не такие совсем!
- Вот, не перебивай старших и все узнаешь. Раньше эльфами- или, как их еще именовали, Фейри и Пикси- называли весь сказочный народец. И к тем эльфам, которых ты привык видеть по телевизору, они не имеют никакого отношения. Они не были дружелюбны к человеку, хотя, надо признать, иногда помогали некоторым особо понравившимся людям. Но народ в основном их боялся, они крали вещи и еду. Но это не самое плохое. Они и людей крали- да-да, нечего на меня так глазеть,-заманивали в поля, или на лесные опушки, опаивали и забирали в свою волшебную страну. Предпочитали они молодых юношей и девушек, и особо любили красть маленьких детей, прямо из колыбелек, а на их место подкладывать своих уродливых отпрысков. И чтобы задобрить их и отвадить от дома, люди оставляли молоко и сливки у своего порога, а над дверью вешали железные подковы, потому что эльфы не любят железа.
- А откуда же взялись тогда стройные и красивые эльфы, с луками ну и прочим? - удивленно спросил мальчик.
- Я же говорил тебе: эльфами называли всех сказочных созданий, были среди них и красивые, и добрые, и мудрые - вот их сейчас эльфами и называют.
- Яснооо...
- Что тебе ясно?! Давай допивай свой чай и дуй домой! Полдесятого уже, мать, небось, волнуется, уроки-то, небось, не сделаны?
- Сейчас же каникулы! — возразил Саша. — И не волнуется она совсем, она знает, что я у Вас! - ему очень не хотелось домой.
- Каникулы — не каникулы, а маму нехорошо одну оставлять. Кто ей будет по дому помогать? А если случится что — кто ее защищать будет?
- Я буду... — пробурчал мальчик, потупив глаза.
Он быстро допил свой чай, попрощался со стариком и пошел вызывать лифт. Дед Семен жил на 17-м, а Саша на 11-м, и можно было спуститься по «черной лестнице», но лампочки там давно побили, а новые так и не появились, зато, по мере освоения местными хулиганами новых словечек, обновлялись матерные надписи на стенах. Саше стыдно было бы признаться, но он боялся темноты, поэтому поехал на лифте. Уже подходя к двери своей квартиры, он понял, что ничего хорошего ему сегодня не светит — в коридоре отчетливо пахло спиртным. Стараясь не шуметь, он достал ключи и тихонько отпер дверь.
Семья Саши - семья - она в любом случае семья, пусть и неблагополучная, так вот - его семья жила в двухкомнатной квартире, доставшейся им от его бабушки по материнской линии. Свою бабушку мальчик видел только на фотографиях — она умерла довольно рано, немногим больше прожил и ее муж, Сашин дедушка. Комнат было всего две, и мать с отцом- после случая с избиением в коридоре- спали в разных комнатах. Виктор занял большую, а Светлане досталась комнатка поменьше.
Войдя в прихожую, мальчик тихонько прикрыл дверь и, не включая свет, снял кроссовки. Из комнаты отца на полную громкость орал телевизор и слышалась пьяная ругань. Виктор был зол и поносил все происходящее на экране, последними словами, будь то новости или реклама. Шум стоял невообразимый, так что в особой осторожности нужды не было, но, не смотря на это, мальчик почти на цыпочках прокрался в комнату к маме.
Светлана, одетая в старенький халатик, читала какую-то книгу, сидя на кровати.
– Привет , мам, он там опять?
- Да, Саша...опять. Ты садись, посиди, сейчас чай с бутербродами принесу.
- Спасибо, мам.
Когда Светлана вышла, мальчик плюхнулся на кровать и взял книгу. Это оказалась Библия в простеньком переплете. Последнее время его мама часто читала эту книгу — наверное, ей она помогала в трудную минуту-точно так же, как Саше помогали книги деда Семена. Он как-то сам пробовал почитать Библию, но ему не понравилась — «Хроники Нарнии», по его мнению, были куда интереснее, да и читались намного легче. Вернулась Светлана, неся бутерброды и чай без сахара, как он любил.
– Как там Семен Васильевич, хорошо себя чувствует? - спросила она.
– Да, хорошо. Мы с ним чай пили и книжки читали, а еще он рассказал мне про настоящих эльфов!
И мальчик стал рассказывать про книжки, которые он сегодня читал, про волшебные истории и про настоящих, всамделишных эльфов. Светлана слушала его, и улыбка гуляла по ее губам. Сама она почти ничего не рассказывала, только задавала Саше вопросы и иногда гладила его по голове. Так они просидели почти до часу ночи. Потом Саша быстро сбегал в ванную, и они с мамой тихонько пошли в комнату отца. Виктор уже спал. Светлана выключила телевизор, пожелала сыну спокойной ночи, выключила свет и пошла к себе. Кровать Саши, как Вы уже могли догадаться, стаяла в комнате отца, так как в комнату матери она бы просто не поместилась. Спать в одной комнате с пьяным было сомнительным удовольствием - Виктор храпел, ворочался и бормотал во сне. Раньше такими неспокойными ночами Саша частенько пробирался в комнату к маме и спал с ней в одной кровати, но теперь, когда он подрос, он не мог этого сделать — Светлана считала, что десятилетнему мальчику не следует так поступать.
Оставшись один на один с пьяным отцом в темной комнате, пропахшей алкоголем и табаком, Саша забрался с головой под одеяло и свернулся калачиком . Под одеялом было очень жарко, мальчик сразу же покрылся потом, но это было лучше, чем лежать и всматриваться в темноту. Отец тихонько постанывал во сне на своей кровати и с кем-то ругался, от этого мальчику было еще страшнее: ему уже казалось, что по комнате неслышно ходят отвратительные существа. Его мутило от запаха перегара и дешевого табака, он, с мокрыми от пота волосами, вздрагивал от каждого шороха, от каждого скрипа. Может, это те самые злые эльфы бродят по комнате? Может, они пришли чтобы забрать его, а на его место подложить уродливого подкидыша? Надо было попросить у мамы блюдце с молоком и поставить около кровати — возможно, тогда они его не тронут. Размышляя подобным образом, мальчик еще долго ворочался и вздрагивал под одеялом, пока сон и усталость наконец не взяли свое.
С утра Саша проснулся от криков. Злой, с похмелья отец орал на Светлану, которая, по его мнению, совершенно не умела вести домашнее хозяйство и вообще была набитой дурой. Саша решил пока не вставать и все время, пока Виктор орал, претворялся спящим. И лишь когда хлопнула входная дверь, он осмелился выбраться из кровати. Отец пошел опохмеляться — понял он, и сегодняшний день не сулил ничего хорошего. На завтрак была манная каша, что еще больше нагнало тоску на паренька. Светлана наводила порядок на кухне, а Саша ел, нехотя ковыряя ложкой в тарелке.
– Мам, а можно мне сегодня на ночь молока?
Можно конечно, только купить надо - закончилось. Сходишь в магазин?
– Да, мам, сейчас доем и схожу.
Мальчик доел противную кашу, оделся и, взяв у мамы денег на молоко, вышел из квартиры. В коридоре он встретил соседку Веру с мусорным пакетом в руках. Вера Степановна была уже немолодой женщиной, из соседней квартиры, где жила со своим мужем. Детей у них не было, а муж боялся ее, как огня.
– Саша, ваш вчера опять напился?
– Да, тетя Вера.
– Ты ему передай, что если опять будет до ночи телевизор орать, я милицию вызову! И мать твоя тоже хороша! Распустила мужика!
– Хорошо, передам, только мама не виновата. - понуро ответил он.
– Виновата, не виновата- много ты понимаешь! От горшка два вершка, а туда же — со взрослыми спорит. Ладно, иди, куда шел, и не забудь передать, что я сказала.
– Ладно, я передам... — пробубнил мальчик и пошел вызывать лифт.
Он хотел бы сказать соседке, что мама ни в чем не виновата. Что ей самой плохо. Что милицию они вызывали и не раз, но те лишь иногда забирали отца на ночь в отделение, а обычно просто ограничивались устным замечанием по поводу громкой музыки и прочего шума. А если и забирали, то с утра отец возвращался домой жутко злой, опять начинал пить и все становилось еще хуже. Но говорить все это тетке Вере было бессмысленно. Она бы все равно не поняла. И милицию она никогда не вызывала — только обещала. Мама как-то сказала, что Вера боится мести буйного соседа, который в отместку обязательно подожжет ей квартиру, поэтому и не вызывает милицию, хотя орущий телевизор и громкие крики действительно мешают ей спать.
На улице была типичная Московская Зима — без снега, зато с дождем, грязью и холодным, липким ветром, который так и норовил заползти под воротник куртки. Магазин, в который нужно было Саше, находился совсем недалеко от дома, но чтобы попасть туда, нужно было пройти через детскую площадку с лавочками, где собирались местные любители выпить. Мальчик подошел к краю дома и опасливо выглянул из-за стены: да, так и есть, на площадке уже собралась компания выпивающих мужиков. Среди прочих он заметил своего отца, которому он очень не хотел попадаться сейчас на глаза. Пришлось обойти дом с другой стороны и, топая по грязи, добираться до магазина окольными путями. Купив два пакета молока, Саша тем же маршрутом вернулся домой. Занеся молоко маме, он оставил теплую куртку дома, а сам отправился к деду Семену.
Семен Васильевич был занят домашними делами, но парнишку впустил. Выдал ему книжку про волшебника-неумеху Ринсвинда, которую Саша не дочитал в прошлый раз, и мальчик погрузился в чтение. Было очень смешно, Ринсвинд всеми силами пытался избежать очередного подвига, но сюжет снова и снова настойчиво подводил его к спасению мира. Спустя пару часов Семен Васильевич наконец закончил уборку и, налив себе и мальчику чая, удобно расположился в кресле и закурил трубку. Табак у деда Семена был не в пример вонючему табаку Сашиного отца. Он был душистым и пах какими-то травами. Обычно старик выгонял Сашу на кухню, когда курил, но не сегодня.
– Ну, как тебе книжка? - спросил старик.
– Просто замечательно, очень смешно!
– Подрастешь, будет еще смешнее. — пообещал дед Семен. — Кстати, автору этих книг сама английская королева даровала титул Сэра. Так что он теперь рыцарь. Рыцарь Пера и Печатной Машинки!
– И правильно! Он очень хорошо пишет. Все у него смешные, даже Боги.... деда Семен, а вы в Бога верите?
– Хм, это в какого же?
– Ну в того, про которого в Библии написано.
– А ты что, Библию читал? - удивленно спросил Семен Васильевич.
– Да, но не всю, мне не очень понравилось... — честно признался мальчик.
– Хм.. — дед Семен ненадолго замолчал, попыхивая своей трубкой. — Я тебе так скажу: если он действительно есть, как в Библии пишут, и он правда и всеведущ, то есть все про всех знает, — пояснил он мальчику. — и если мы созданы по образу и подобию Его , то я думаю, что он или покинул нас, или давно сошел с ума от печали. Сам посуди: какой разум сможет вынести столько горя, печали, вранья и ненависти, которые живут в людях? Как можно на все это смотреть, все знать, и ничего не делать? Значит Он или ушел, разочаровавшись в нас, или давно сошел с ума от горя из-за того, что творят его дети.
– Нуууу... я даже не знаю, я другое читал.
– А не знаешь — так нечего и «нукать»! - прервал его вдруг посуровевший старик. — Мало ли кто чего пишет? Своей головой нужно думать. Подрастешь — сам поймешь. И вообще, не хочу я об этом с тобой говорить.
– Тогда расскажите еще об эльфах. Про то, как они людей крали!- решил сменить тему мальчик.
– Хм, это пожалуйста. - дед Семен еще немного попыхтел трубкой и продолжил. - Бывало, заплутает парень али девушка в лесу, а может, и в поле ночью. И вдруг выходят они к веселому костру. Вокруг музыка, все веселятся, пьют сладкие вина и танцуют. В центре всего празднества огромный костер, а вокруг хоровод, и в хороводе одного человека не хватает. Тогда эльфы, которые специально прикидываются людьми, зовут нашего героя или героиню в хоровод, и давай кружить. Кружат-кружат, веселятся, пока все без сил на землю не падают. Падают они, значит, обессиленные на землю и засыпают, а утром ни следа от праздника, только трава слегка примята. И нет нигде ни веселых эльфов, ни нашего заблудшего странника. Иногда они через много лет возвращались, заплутав в сказочном королевстве и опять попав в наш мир, но жить здесь уже нормально не могли.
– Ух ты! - выразил свое восхищение рассказом Саша. - А еще расскажите что-нибудь?
– Завтра, может, и расскажу, — ухмыльнулся дед Семен. — а сейчас беги домой.
– Хорошо. — грустно согласился мальчик - ему хотелось остаться и еще послушать про эльфов.
Сегодня все было еще хуже, чем вчера. Отец так напился, что не смог войти в квартиру и уснул пьяным сном прямо в общем коридоре, и, судя по мокрому пятну на синих джинсах и характерному запаху, не смог сдержать некоторые позывы организма. Саше пришлось звать маму и вместе с ней затаскивать пьяного отца в квартиру. Они дотащили тяжелое храпящее тело до кровати и раздели. Саше было очень стыдно за отца. Светлана замочила в тазу мокрые джинсы, разогрела ужин для мальчика и пошла отмывать зловонное мокрое пятно в коридоре. Судя по ее лицу, ей тоже было очень стыдно за Виктора перед соседями, которые могли натолкнуться на него в коридоре.
Поев, помывшись и приготовившись ко сну, Саша попросил у мамы молока. И пока она отходила, отлил из своего стакана в специально приготовленное блюдце, которое поставил под свою кровать. Отдав маме опустевший стакан и пожелав ей спокойной ночи, он отвернулся к стене и забрался с головой под одеяло. И хоть сегодня было так же темно, как и всегда, и в комнате по-прежнему стоял запах дешевой водки и табака, к которым теперь примешивался запах мочи, он больше не боялся. Он знал, что под его кроватью стоит угощение для ночных гостей. Ночные шорохи больше не пугали его, и он крепко уснул.
Очнулся он на крою лесной опушки, окруженной вековыми соснами. Подлесок же был такой густой, что пробраться через него для человека было практически невозможно. Над поляной в ночном мраке светила огромная луна — Саша никогда не думал, что луна может быть такой большой, — а еще выше мириады звезд водили свой величественный хоровод. На деревьях вокруг опушки были развешаны разноцветные бумажные фонари и гирлянды, а по краям опушки стояли столы, прогибавшиеся под весом разнообразных блюд и разномастных кувшинов. В центре поляны был сложен огромный костер — точь в точь такой, как рассказывал дед Семен. Саше показалось, что маленькие звездочки спустились с небес и танцуют на поляне — воздух сверкал и, казалось, пульсировал,- но потом он понял, что это светлячки . Будучи типичным городским жителем, он никогда раньше не видел их вживую, но все же догадался, что это именно они. Но самым странным было то, что рядом не было никого, кто бы мог все это оставить. Саша смотрел на это ночное чудо во все глаза, и поэтому не сразу заметил, что поляна очерчена неровной и слегка светящийся окружностью. Буквально в паре метров от того места, где стоял мальчик, проходила ломаная светящаяся линия. Поборов свой страх и подойдя чуть ближе, он смог рассмотреть, что круг состоит из грибов. Они росли вокруг поляны неровным кругом, и их шляпки слегка фосфоресцировали холодным синим светом в ночной тишине. Что-то внутри него подсказало, что нужно сделать, мальчик крепко зажмурился и шагнул вперед.
И как только он вошел в круг, на него обрушилась музыка, а яркий свет от вспыхнувшего костра едва не ослепил даже через плотно сомкнутые веки. Мальчик стоял на поляне и удивленно моргал. Теперь поляна была полна музыки, жизни и танца. Десятки людей, одетых в странные, но изящные наряды, танцевали под прекрасную музыку, звучавшую буквально отовсюду, хотя музыкантов, столь чудесно игравших, Саша так и не смог рассмотреть. На многих были странные маски, закрывающие часть лица или вообще все лицо целиком. Ленты всех цветов радуги были вплетены в волосы, и драгоценные камни искрились в свете костра на фибулах, державших карнавальные плащи.Его заметили, и толпа окружила его, радостно хохоча. Как по волшебству в руках у паренька оказался серебряный кубок с какой-то красной и густой жидкостью. «Выпей, выпей!» - кричали ему со всех сторон. Саша не без страха поднес кубок к губам, но вместо солоноватого привкуса крови, который он ожидал почувствовать, ощутил сладкий тягучий травяной напиток, уже после первого глотка наполнивший его тело легкостью. Он улыбнулся и отбросил кубок в сторону. Ему протянули руки и он, весело смеясь, принял приглашение. И вот он уже кружится в общем хороводе.
Хоть ему и было очень весело, он не мог не обратить внимания на некоторые странности- кое-кто из его партнеров по танцу выглядел довольно нелепо, если к ним получше присмотреться. Ему казалось, что у кого-то из под праздничных цветастых юбок выглядывает кончик хвоста, а на других одежда сидела так, будто бы у них вовсе не было спины! Но вскоре жаркий танец полностью поглотил все его внимание, и ему стало не до странных мелочей. Они танцевали без остановки часы на пролет, а иногда мальчику казалось, что прошло уже несколько дней. Но вот измученные танцем ноги уже не держат его. Звуки музыки становятся все тише, и Саша уже не может бороться со сном. Последнее, что он запомнил о том вечере, это мысль: «Я проснусь уже в сказочной стране! Вот бы Мама то же все это увидела!», и чьи-то губы шепчущие слова, которых он уже не разобрал.
Проснувшись в своей постели, рядом со все еще спящим отцом, он долго не мог понять, где он. Неужели это волшебная страна?! Он чуть не заплакал от обиды и отчаяния, когда понял, где находится. Ну, если быть совсем честными, то пара слезинок все же скатилось по его щекам. Умывшись и одевшись, он позавтракал бутербродами с чаем, приготовленными Светланой. Сон все еще не шел из его головы. Он решил сходить к деду Семену и поспрашивать про свои сновидения, про хвосты и спины. Но сначала им со Светланой нужно было съездить в поликлинику и сдать анализы для справки в бассейн, куда Саша должен был пойти со следующей четверти. Он выдержал все истязания врачей со стойкостью, достойной война Спарты, о подвигах которых недавно прочитал в книге. Его даже похвалил за смелость врач, бравший у Саши кровь из пальца. Гордая свои сыном, Светлана купила ему на обратном пути мороженое. Они, смеясь и шутя, вошли рука об руку в квартиру, где их и встретил Виктор. И смех сразу оборвался. Он был пьян. Из одежды на нем были только семейные трусы. Его шатало от выпитого алкоголя, глаза были налиты кровью. Без лишних слов схватив Светлану за волосы, он потащил ее на кухню, оставив остолбеневшего от страха мальчика в прихожей. Там он стал возить женщину лицом по кухонному столу.
– Курва, сука, где завтрак?! Где завтрак, блядь?! Где, я тебя спрашиваю?! - орал он. — Так ты за мужем ухаживаешь, прошмандовка?! Да я тебя сейчас отделаю, как бог черепаху! Где была? С кем шлялась, блядь такая?!
Светлана могла лишь ногтями царапать руку, сжимавшую мертвой хваткой ее волосы, и истошно кричать. На пол сыпалась опрокинутая со стола посуда, со звоном летели во все стороны столовые приборы, а Виктор продолжал возить свою жертву лицом по столу и кричать. В этот момент на кухню вбежал Саша. Он ринулся на помощь матери, но тут же оказался с разбитым лицом на полу.
– Убью, убью, курва, и тебя, и твоего щенка! - ревел обезумевший от алкоголя Виктор.
«Он действительно убьет нас, на этот раз точно убьет!» - пронеслось в голове у мальчика. - «И я ничего не смогу сделать!». Но тут его рука наткнулась на кухонный нож, упавший со стола - «Нет, смогу!». Он крепко схватил его и с трудом поднялся — его колотила мелкая дрожь, а ноги налились свинцом. Виктор заметил потуги сына и с силой отшвырнул в сторону вопившую женщину.
– Ну иди ко мне , сученыш, иди! Сейчас папочка научит тебя жизни! - пролаял он, делая приглашающие жесты руками.
Воздух внезапно сделался прозрачным и чистым, и дышать стало легко и просто, а ноги больше не тряслись. Саша закрыл глаза, вытянув перед собой руку с зажатым в ней ножом ,и побежал на отца. Он ни на что не надеялся, ничего не ждал — просто бежал. Кулак отца, уже готовый встретить сына сильнейшим ударом, внезапно замер в воздухе, будто натолкнулся на невидимую стену. Нож, зажатый в потной детской ладошке, с отвратительным звуком вошел в тело чуть выше пояса. Саша удивленно открыл глаза. На кухне теперь было четыре человека: его мать, ударившаяся при падении о кухонную батарею и лежавшая в беспамятстве; Виктор, с удивлением смотревший на большой кухонный нож, на одну треть лезвия вошедший в его тело; сам Саша и высокий незнакомец в одежде странного покроя и карнавальной маске , закрывавшей верхнюю половину лица. Незнакомец держал Виктора за правую руку, которой должен был быть нанесен роковой удар, своей левой рукой. Правой же он взял мальчика за ладонь , все еще сжимавшую оружие, и резким движением вогнал нож в тело Виктора по самую рукоятку. Виктор завопил, глаза его расширились от ужаса и боли, свободной рукой он пытался зажать рану, и из под его побелевших пальцев потекли первые струйки крови.
– Отпусти. - приказал Незнакомец.
Мальчик послушно отпустил нож, и его отец, хрипя, тяжело осел на пол — ноги отказали ему, а на губах пенилась розоватая слюна.
– Пошли, мы тебя уже заждались. - голос Незнакомца был ласков, но, между тем, властен.
Он подошел к дверному проему, обернулся, и вопросительно посмотрел на мальчика. Саша сделал пару неуверенных шагов, но остановился.
– А мама? - спросил он срывающимся голосом.
– Ей с нами нельзя.
– Я не могу без неё! - всхлипнул мальчик.
– Не волнуйся, ей здесь будет хорошо, обещаю.
– Нет, без меня не будет! - упрямился Саша.
– Ты не знаешь, от чего отказываешься! Пошли, прошу тебя, мы давно ждем тебя, именно тебя, понимаешь? — слова проникали в самую душу, манили, звал куда-то далеко, навивали воспоминания, которых никогда не было и не могло быть.
– Нет, без нее я никуда не пойду!
– Ты до сих пор не понимаешь...... я покажу!
Фигура в маске сделала неопределенный пас в сторону дверного проема, и воздух в нем стал густой как кисель, пошел рябью. И через несколько секунд в проеме уже не было видно прихожей обычной московской квартиры. Теперь там были луга и поля, и бархатистая ночь, украшенная россыпью огромных сияющих звезд. И луна, такая огромная, что казалось, что до нее можно дотянутся рукой. Прямо под открытым небом горели сотни костров, и неясные фигуры плясали в их отблесках. Ветерок, ворвавшийся в, казавшуюся теперь такой маленькой кухню, принес с собой запах полевых трав и цветов. Он принес с собой отголоски прекраснейшей музыки на свете, и аромат бесподобных вин и яств.
Саша не мог оторвать глаз от этой чудесной картины. Ему казалось, что танцующие в свете костров фигуры зовут его . «Ты заслужил! Мы тебя давно ждем! Поторопись!» - звучали в его голове чужие мысли. Как зачарованный, он шаг за шагом приближался к дверному проему- еще пару шагов, и он пересечет черту.
– Саааша, Саааашенька, ты где, с тобой все в порядке?! - донесся до него слабый, но такой знакомый, такой родной голос.
Мальчик нашел в себе силы обернуться и увидел, что его мать постепенно приходит в себя. Она пыталась подняться, но у нее ничего не получалось, и ей оставалось лишь звать его слабым голосом : «Саша, Сашенька, что с тобой?! Где ты!? Где ты!? Сашенька, не молчи!».
– Оставьте меня, вы мне не нужны! Мне нужна она! Только она! - закричал мальчик, и наваждение пропало.
Здесь не было ни цветущих полей, ни зеленых лугов, ни прекрасной музыки, ни таинственного Незнакомца в маске, но тут была его мама. Самый близкий его человек. Он подбежал к матери и упал рядом с ней на колени.
– Мама, я тут! - он сжал ее слабую руку - Со мной все хорошо! Теперь все будет хорошо!
Семен Васильевич сидел в своем старом продавленном кресле и курил свою любимую трубку. По его морщинистым щекам текли слезы.
– Нельзя смотреть на все то, что творят люди, и ничего не делать. - пробормотал он. - Но как сложно - если бы кто-нибудь знал, как это сложно! Надеюсь, он не пожалеет, но это его выбор. — добавил он уставшим голосом. - Надеюсь, теперь для него действительно все будет хорошо.
Ему пора было собирать вещи, он здесь больше не нужен. Пора было ехать туда, где он мог еще что-то сделать. Нужно было упаковать множество книг, теперь к ним добавится еще одна, совсем тоненькая. Семен Васильевич еще не придумал ей название, но скорее всего он назовет ее «Выбор, или Теперь все будет хорошо».