Выскочив из караулки, Вельд едва не влетел в группу вооруженных людей, с интересом разглядывающих аккуратный штабелёк из трех тушек татей, сложенный возле двери, и даже не особенно удивился, узнав в них телохранителей лэрра Граса. Их интерес распределился поровну между добычей Савы и Вельда и двумя своими безоружными спутниками, как-то уж очень сильно огорчёнными зрелищем трёх покойников.
Вельд остановился, предчувствуя, что проскочить мимо и отделаться коротким приветствием не получится, придётся разговаривать. С другой стороны, сейчас каждый воин на счету, а эти далеко не самые плохие, успел за дорогу оценить. Их командир, Сегода, определённо был на своём месте, и в дороге охранники с телохранителями взаимодействовали вполне слаженно, а если взаимного доверия и не родилось, ну так это из-за разницы в приоритетах. Сегода охранял одну подотчётную задницу, а Вельд отвечал за все вместе. Ну и ещё имелись для этого причины. Веские.
Самого Сегоды не наблюдалось, зато присутствовал Лерт, его зам и правая рука.
- Везуха? - удивился тот встрече.
- Я за него, - буркнул Вельд, прикидывая, как сократить неизбежные объяснения до необходимого минимума.
- Ты их вальнул? А то у меня тут тоже...
- Поджигатели. А ты чего здесь?
- Командир послал глянуть, что за шум в городе. А тут эти через забор и к воротам наладились, - Лерт кивнул на своих пленников. - Говорят, что местные, типа дорогу спрямляли. Вот мы и решили их до караула проводить.
- Ты ему веришь? - подошедший Сава оценивающе осмотрел телохранителя.
- В целом нет, - хмыкнул Вельд. - Но прямо сейчас, скорее да... И Волыня про пятерых говорил, а мы троих задавили. Эти двое точно не городские?
- Точно.
- Стало быть, вот они и нашлись, - и посмотрел на Лерта. - Сегода у ставленника? И воевода рядышком?
- Там, - нахмурился Лерт. - Объясни толком...
- Некогда толком, - скрипнул Вельд зубами. - Варнаки за стенами. Сотня. А эти, - он кивнул на покойников у стены, - должны были под шумок ворота открыть.
- Во как оно раскорячилось... - оценил положение Лерт. - Оттож Сегода с вечера смурной, чуял что-то неладное. Это они гостиницу подпалили?
- Хотели гостиницу, да кто ж им даст, - буркнул Сава. - А дрова без нас потушат. Тут другая беда, некому город защищать, спят все опоенные. Сонного зелья в Жданов бочонок подсыпали с вечера.
- А ты кто? - слегка удивлённо протянул Лерт, разглядывая Саву
- Хозяин гостиницы, - хмыкнул Вельд, останавливая готового резко ответить Саву. - И мой побратим по совместительству.
- О как... Ну так, раз гостиница твоя и город твой, ты и говори. Что делать? - кивнул Лерт.
Тут дверь у них за спиной распахнулась, оттуда высунулся один из двух оставшихся на посту новиков и растерянно прокукарекал:
- Лэрр Сава, спросить забыл: а кудыть варнаков дохлых дювать?
- Раздеть, помыть, выпотрошить и засолить, - не оборачиваясь распорядился Сава. - Как вернёмся, чтоб готовые были.
- К употреблению. Нам что, их с требухой жрать? - рыкнул через плечо Вельд. - А этих в холодную пристрой, чтоб к утрецу свеженькими сохранились, - ткнул он пальцем в добычу Лерта.
Мальчишка издал какой-то булькающий звук и хотел поспешно захлопнуть дверь, но Сава его остановил:
- Стоять! Вы, двое, поступаете сейчас в распоряжение вот этого дядьки...
- Лэрр Лерт его зовут, - подсказал Вельд.
- Дядьки лэрра Лерта. Хватайте хануриков, что он привёл, и в яму, а потом делаете, что Лерт скажет. Он теперь ваш командир.
Пока новики принимали пленников и вели их к яме за караулкой, устроенной специально для арестантов и залётчиков, Сава объяснял Лерту ситуацию:
- Варнаки вот-вот на стену полезут. Наверняка, вон там, у ярусной башни, где стена надстроена. Они всегда в том месте лезут. Потому его дурным загоном называют. Видишь, заборы с нашей стороны? Как раз на отстрел идиотов. В сторожке луки и колчаны со стрелами в сундуке, парни покажут. Выгребайте всё. Вот там на площади, видишь, дура стоит? Башня Аука, то есть. С её площадки и стена, и загон простреливаются. Вот и держите периметр за ради древних богов. Удержите до нашего подхода, выпивка и жратва в трактире с меня вам пожизненно. А мы к воеводе. Попробуем распинать их благородствий. Они меня знают, не отмахнутся.
Лерт серьёзно кивнул, махнул рукой своим парням и направился к двери сторожки, откуда выглядывали два обалдевших в конец парнишки-новика.
- К воротам воеводы подойди и свистни свыпью, - уже в спину сотникам крикнул он. - Сегода выйдет...
Сегода сообразительностью своему заму не уступал и сориентировался моментально.
- Воеводу будить не придётся, - сообщил он, пропуская приятелей в ворота резиденции. - Как пожар начался, так он своих и поднял. Орёт, что большая половина дружины дрыхнет, не растолкать. Понятно теперь, что опоенные. Правда, он не варнаков ждал, а бунта...
- Какой ещё на фиг бунт? - удивился Сава.
- Не слышал? - Сегода хмыкнул. - Где ж вы вчера были? Ну так, некогда объяснять, всё потом.
Не выспавшийся и злой, как весенний клещ, воевода, судя по всему, накануне тоже бурно отметил прибытие в город торгового каравана, но, к счастью, не в трактире и не халявным купеческим вином. Невысокий, но плотно сбитый и скорее квадратный, чем круглый мужик скользнул взглядом по Вельду, как по пустому месту, но присутствие Савы заставило его благоразумно оставить своё первоначальное желание позвать охрану и приказать выпороть двух нахалов, посмевших оторвать его от вдохновенного разноса своему сильно прореженному воинству.
Шум и крики, доносившиеся со стороны гостиницы всё ещё не утихали, но посланный туда на разведку слуга только что вернулся с докладом, что тревожиться нечего, загорелся то ли сенник, то ли дровяник, и его уже почти потушили работники трактирщика. Но это не отменяло процесса донесения до личного состава всей глубины душевной боли начальника. Надо же было отвести душу, раз всё равно разбудили.
Но по мере осознания того, что город осаждён ватагой варнаков, внутри орудуют их лазутчики, большая часть гарнизона и взрослых мужчин опоена, и только чудом удалось избежать того, что ворота перед нападавшими распахнулись без боя, воеводу опять начало пучить.
Вельд посмотрел на багровеющего варёным раком начальника гарнизона и даже слегка забеспокоился, как бы того не хватил удар. Не то чтобы сотник сильно волновался о его здоровье, но в настоящий момент выбывание ключевой боевой единицы из рядов защитников города было крайне нежелательным. Но обошлось. Воевода, отдышавшись, взял с места в карьер и бодрой трусцой рванул во двор, громко раздавая команды слугам и не успевшим вчера завернуть в трактир дружинникам.
Одного, зазевавшегося настолько, что оказался в досягаемости его пинка, послал точным ударом бить тревогу в большое било на главной площади. Но, так как на торговой уже били пожарную тревогу, и многие могли не сразу понять, что беда пришла и со стороны ворот, то он благоразумно распорядился устроить ещё и побудку "вручную" всем своим соседям с Верхнего города, где проживала местная знать. Это порадовало Вельда, ибо он всерьёз опасался, что им с Савой придётся самим штурмом брать особняки, пинками и оплеухами разъясняя лэррам ленникам и их верным слугам своё право будить их среди ночи и выгонять на улицу.
- Бего-о-ом! - орал воевода, у которого вдруг прорезался такой мощный бас, что местами перекрывал даже бухающее во всю силу било. - Варнаки услышали, сейчас полезут. Все к загону!
Убедившись, что процесс запущен, Вельд с Савой, не дожидаясь продолжения, помчались огромными скачками назад, к воротам.
Лерт со своими парнями уже засел на площадке башни , и стрелы оттуда летели так, словно у них было не три лука, а все десять. Со стороны стены слышались крики и ругань. Вельд обернулся к Саве:
- Стрел в сторожке много? Где бы ещё разжиться, парням на башне подсобить. Эх, ещё бы хоть один лучник...
И правда из темноты приближался тяжёлый топот сапог. Вскоре на площадь выбежала толпа хмурых мужиков. Возглавлял их Савин тесть, выкатившийся колобком зятю под ноги. За Кадымычем тяжёлой медвежьей поступью бежал кряжистый звероватый мужик с закрывающей лицо до самых глаз густой пегой бородой, вооруженный хорошим охотничьим луком и с топором за поясом. И с ним ещё трое помоложе, судя по мордам, родственники. Наличие в городе лучников Вельда порадовало: на них вся надежда. А вот если падут ворота, даже их с Савой мечи против атаки конницы не сильно помогут, а копейщиков в городе нет. Так что, тогда только собрать всех, кого получится, и отбиваться в верхнем городе, засев на подворье у воеводы со ставленником и отдав остальной город на разорение.
Внезапно от ворот прозвучал до боли знакомый визгливый голос. Вельд скривился от нехорошего предчувствия. Вот только его тут ещё не хватало! А в следующую минуту и вовсе не поверил своим ушам. Вот чего угодно от этого говнюка ожидал, но такого... Лэрр Грас виртуозно превзошёл самого себя.
- Всем слушать меня! Никто никуда не бежит и на стены не лезет! Лучникам не стрелять! Эй, воевода! Открыть ворота! Надо выпустить гвардию навстречу врагу и драться в поле! Нельзя допустить сражения в городе!
- Чего?! - ахнул Сава, тоже, как и Вельд, отказываясь верить в услышанное. Возникший из темноты Сегода рассматривал своего патрона так, словно впервые его увидел, а воевода моментально взмок, словно его окатили ведром воды.
- Лэрр Грас! Это безумие! - прорычал он. Вельд мужика даже зауважал. Так рявкнуть на светлейшего... Хм. Видать, проняло.
- Молчать! - Грас тощим хреном попёр на несчастного служаку, заставив того попятиться. И заорал, сбиваясь на истеричный визг. - Сгною! - и уже в сторону растерявшихся слуг, стоящих поблизости: - Именем Великих Князей, открыть ворота!
- Ах ты, срань благовонная. Командовать оно будет! - Сава включил сотника Борзяту и попёр на явно спятившего вельможу всей своей немалой тушей, оттирая его от воеводы. - Урою, тлять паркетная! А вы куда? Стоять! Я вам щщас открою! - последнее уже в сторону испуганной челяди, подавшейся было к воротам.
- Что?! Да как... - вельможа вытаращил глаза и аж задохнулся от праведного гнева, хватая воздух ртом. И перешёл на какие-то уж совершенно птичьи ноты. - Бунт! Бунт против княжьей власти! Слово и дело! Воевода! Взять этого!
Несчастный воевода схватился за сердце и затравленно оглянулся. Понимал он всё очень хорошо, но вот сейчас, после произнесенной этим столичным хлыщом формулы "Слово и дело", отказаться повиноваться княжьему посланцу и впрямь было бы равносильно открытому бунту, и, если им удастся пережить нападение варнаков, то потом и Саве, и ему грозила, по меньшей мере, виселица. Понимал это и Вельд, а потому шагнул к спятившему вельможе, краем глаза заметив, как Сегода тоже сделал шаг в их сторону. Но ему было уже всё равно.
- Воды кто-нибудь принесите, - распорядился Везуха подчеркнуто ровным голосом. - Бадейку. У его светлости от страха говна закипели, и в голову стукнули, охладить надо, - и развернув светлость за грудки в свою сторону отрывисто рявкнул в самое лицо придурку. - На стены! Варнаки! Лезут! Прямо сейчас. Понял, гнида?!
Сегода приблизился к ним вплотную, но не сделал даже попытки вступиться за своего патрона.
- Так вот, что тебе надо было, скотина... - спокойно и даже как-то задумчиво проговорил он. - Слышь, Везуха, а ведь это он варнаков привёл. А я-то думал, ну чё так-то?
Закончить он не успел, Грас издал вопль больше похожий на визг, бешеными глазами сверкнул на своего телохранителя и, выкручиваясь веретенькой из рук Вельда, попытался развернуться и кинуться на Сегоду, брызгая слюной:
- Не твое дело, крыса! Да я вас... Все сдохнете! Ты отсюда живым не выйдешь!
Вывернуться из рук сотника Везухи было не просто, но Грас уже натурально бился в припадке. Вельд от неожиданности чуть не выпустил его, и только в последний момент ухватил за выпавший из-за ворота взбесившегося аристо тяжёлый медальон на шнурке, намотал его себе на руку и резко дёрнул к себе.
- Ключ! - взвизгнул Грас. - Ключ отдай, скотина! - и, брызнув слюной, попытался укусить Вельда за руку.
- Ах ты паскуда, так это из-за тебя всё?
И больше сотник Везуха ничего сказать не успел. Точнее не смог. Он почувствовал легкий укол, как будто ему в ладонь впились мелкие иголки, потом ощутил тянущую боль, пробежавшую вдоль старой татуировки до самого плеча, и рука перестала его слушаться, окаменев вместе с зажатым в ней медальоном, выпустить который он теперь не смог бы, даже если бы захотел. А он как раз и захотел, так как уже понял, что в пылу борьбы схватился за древний защитный амулет аристократишки.
Как умирают те, кто пытался завладеть чужим фамильным артефактом, он слышал и не очень хотел попробовать, но от него уже ничего не зависело. Ладонь судорожно сжимала проклятый медальон, руку свою он совершенно не чувствовал, из стиснутого кулака выползла и капнула в песок алой искрой капля крови, а на плече вспыхнула огнем и заныла татуировка, полученная ещё в молодости, в храме богини Любви.
А в следующую секунду Вельд с удивлением понял, что онемение прошло, и он прекрасно чувствует свою руку, она не только не отсохла, но даже как будто налилась силой и теплом. От татуировки к артефакту по жилам пробежала горячая волна, и массивный кругляш из колдовской смолки, только что безжизненно-холодный, почти что ледяной, нагрелся, заметно потяжелел и вдруг вспыхнул призрачным сиреневым светом, как светлячок-переросток.
Бывший сотник меча Вельд Везуха, как мальчишка замер с открытым ртом, глядя на то, как оживает древний артефакт. Грас уже не верещал и не бился, а оцепенев, беззвучно открывал и закрывал рот, вращая глазами и с ужасом глядя на мягкое свечение, окутавшее руку Вельда.
Свет почти сразу погас, но тут же вспыхнул снова, уже ярким, красным, как раскалённые угли пламенем. На этот раз медальон светился не весь, а только круг по контуру причудливого рисунка, внезапно проявившегося на казавшейся совершенно гладкой поверхности.
И это уже было не мерцающее свечение светлячка, а яркий, кроваво-алый луч, мощно ударивший в сторону башни Аука. Там, на самой вершине, ему навстречу, словно приветствуя долгожданного собрата, вспыхнул ослепительно-белый невиданно яркий свет, весёлым каскадом пробежал по башне, разгоняя посыпавшихся с нижней площадки лучников, вспух сияющим облаком и тут же рассыпался искрами, закрутился в причудливом танце вокруг ожившей и засветившейся огнями заложенной ещё богами башни.
Засветились и завертелись со страшным воем, вращаясь вокруг своей оси "уши" Аука. Все свидетели этого дива, даже, кажется, и варнаки с той стороны стены, замерли, потрясённые зрелищем. Но это было только начало.
Где-то в недрах башни возник, усилился и обрушился на город и окрестности звук, которого никто, включая немало повидавших за войну сотников, раньше не то что не слышали, представить себе не могли. Вой, визг, рёв, как будто из тысяч лужёных глоток взорвал и оглушил всю округу, потрясая и почти лишая разума, заглушая ответный вопль человеческого ужаса и словно осязаемо витая в воздухе.
Вельд и сам не понял, почему в этот момент всеобщего безумия он не отбросил амулет, вызвавший весь этот светящийся кошмар, а продолжал упрямо сжимать его в руке и держать перед собой, как меч перед парадным строем.
Прекратилось всё внезапно. Луч, соединяющий артефакт с башней, мигнул и пропал. Просто исчез, втянулся, как щупальце назад в медальон.
Всё стихло. Сотнику показалось, что прошла вечность, но, вероятно, это была очень короткая вечность, потому что и ошалевший до состояния полной прострации лэрр Грас тоже так и стоял всё это время, вытаращившись на Вельда и амулет глазами беременного от скотозавра лещака. Причем, внезапно причину этой беременности перед собой обнаружившего.
Но когда луч погас, и на них рухнула оглушающая после ужасного воя тишина, Грас отмер. Правда, разум потерял окончательно. Издал горлом невнятный всхлип, вцепился одной рукой в шнурок, остававшийся у него на шее, и дёрнул его, безуспешно пытаясь вырвать артефакт у Вельда, а второй рукой замахнулся плёточкой, что болталась у него на ремне, как знак княжьей власти.
Отбить удар и вырвать эту игрушку из руки вельможи для опытного воина труда не представляло, вот только сделать это Везуха не успел, так как Грас вдруг умер. Совсем. Потому что без головы долго не живут. В то место, где стоял спятивший лэрр, из башни ударила короткая белая молния, снося начисто эту не очень умную голову, плечо и руку с плетью.
Хотя слово "снесла" не совсем отражало происшедшее. Головы и части туловища светлейшего лэрра вместе с рукой просто не стало. Плоть взметнулась жирной копотью, а потом медленно осела на брусчатку. Тело, вернее то, что от него осталось, дёрнулось, сделав вперёд шаг, и рухнуло, забившись в конвульсиях. Вельд едва успел отступить в сторону, чтобы его не забрызгало кровью и прочими внутренностями. Амулет с совершенно неповреждённым шнурком остался у него в руке. И теперь это был его амулет и ничей более.
Татуировка на плече сотника уже не просто ныла, горела огнём, словно к ней приложили раскаленное тавро, но жжение быстро утихло, оставив после себя только лёгкое покалывание и неожиданную твёрдую уверенность, что он, Вельд Везуха, сроду не державший в руках ничего колдовского, если не считать таковыми юбки жриц в храме Любви, знает, как управлять этим невероятным колдовским артефактом.
Объяснить, откуда к нему пришло это понимание, он бы не смог, зато в том, что надо делать, не сомневался. И уже не обращая внимания ни на застывших в ступоре оглушённых свидетелей этой сцены из собравшихся на площади горожан, ни на совершенно обалдевшего ничуть не меньше покойного Граса Сегоду, ни на восторженно матерящегося за плечом Саву, бывший сотник меча обернулся к городской стене, за которой варнаки тоже только ещё начали приходить в себя, и решительно сжал в руке укрощенный своей кровью артефакт.
- Все в укрытие! - гаркнул он в сторону толпы. - К стене не приближаться!
И сам вместе с Савой подался за ближайший забор, уворачиваясь от долетавших до них мелких брызг. Камни, дерево, уже успевшие взобраться на стены варнаки и их оружие: всё это перемалывалось белыми лезвиями света, вырвавшимся из недр ожившей башни, как разъяренный и долго сидевший на цепи зверь, жаждущий свободы и крови.
- Ну, и что это было? - почти спокойно поинтересовался Сава, пригнувшись, когда очередная порция обломков как крупный град забарабанила по крыше сарая, возле которого они устроились, наблюдая светопредставление с безопасного расстояния.
- А я знаю? - пожал плечами Вельд. - Похоже, эта штуковина меня признала и даже слушается. Понятия не имею, с чего это вдруг, но как-то очень вовремя. Ещё бы чуть, и нам всем тут трындец, - он отскочил, так как мимо него, как пущенный из пращи камень, пролетел варначий боевой шлем с ещё не выпавшей из него головой. - Не, ну так и прибьёт ещё!
- Вот же говнище! - посетовал Сава, вытирая со щеки брызги темной крови, смешанной с грязью. - Ну ты и дал копоти, командир. Такого даже посвященные рыцари не умеют. Я, во всяком случае, не слышал. А как-то на потише нельзя эту хрень настроить? Чтобы она головами не бросалась.
- Нет, я только по части запустить, а дальше лучше ей не мешать, - покачал головой Вельд. - Разберётся с варнаками и уймётся. Ну, я надеюсь, что уймётся...
- Ага, а если крепостную стену снесёт, что тогда? - проворчал Сава. - От смотровых башен только щепки летят.
- Всю не снесёт, - заверил его Вельд. - Горюн-камень по-любому останется. Вот, утихло вроде. Давай к воротам, посмотрим, что там.
А там всё было печально. Варнаки до туда так и не добрались, но им это мало помогло. Причём, что варнакам, что воротам. Первых разметало по долине и потом добивало убегающих короткими молниями, а вторых просто не стало. Разнесло в щепы. Так что теперь вместо ворот на въезде в город зиял широкий, ничем не закрытый проём, выходящий на не менее широкий мост на нижнюю террасу и переходящий далее в ещё более широкий тракт.
Да уж, красиво покойный Грас придумал, выйти навстречу нападающим. Он хоть раз видел, что это такое? Атака хорошо вооруженной конницы, это ему не шпажонкой на дуэли махать. В чистом поле, без хоть какого-то укрытия противопоставить ей можно либо встречную волну конной лавы, либо тяжелодоспешных копейщиков. Ни того, ни другого в городе не имелось, а всё остальное обратилось бы смертью.
Но на этот раз всё пошло не так. Вероятно, те варнаки, кто оказался на стене, так и не поняли, что случилось. Они были даже не сметены, а просто осыпались горячим пеплом. Тем, кто стоял дальше, повезло больше. Или, наоборот, меньше.
Выжившие и не потерявшие сознания, кто орал, а кто визжал или скулил, умоляя добить их, и все сильно завидовали мертвым. На обугленной земле корчились в предсмертных муках изуродованные, но ещё живые обрубки со страшными обожженными ранами. Варнаки поудачливей бросили лишних коней, добычу и своих тяжелораненых приятелей, и в ужасе уносили ноги. Убегавших никто не преследовал, но белые короткие молнии с пронзительным свистом , отдающимся многократным эхом в окрестных скалах, лупили вслед, собирая свою последнюю жатву на этом невиданном поле боя.
Вельд ошеломлённо замер, глядя на то, как тлеющие чёрные клочья, бывшие только что вооруженными всадниками, оседают на скользкую от крови и кишок вымощенную булыжником дорогу.
- Коней-то как жалко, - проговорил со вздохом Сава, тоже оценив развернувшуюся перед бывшими воротами бойню. - Боевые кони дорогого стоят, да и вообще... Кони, они не люди, зла от них нет. Ты того... Скажи там, чтоб поаккуратнее, пока своих никого не покалечили. Остальных мы и так побьём. Если догоним.
Вельд дернул щекой:
- Плюнь. Какая погоня? Да и знать бы, кому и чего ещё сказать... Коней за стенами переловим, как всё утихнет. А остальных догонять, только время терять. На сколько я знаю варнаков, спасаться они будут каждый сам за себя. Рисковать и выскакивать вот прям сейчас из города я не стану и другим не дам, не ровен час по своим влупит. А пока башня угомонится, они уже до южных провинций добегут. Вот же угораздило... Нет, как-то же эта хрень управляется, и ворота должны быть. Разобраться бы только.
- Откуда знаешь? - подозрительно спросил Сава.
- Да и ты знаешь, - отмахнулся Вельд. - Не помнишь, что ли, тысячник нам рассказывал, про щит Брана над столицей? Ну, что его князья могут поставить, если враги задумают Киенну взять. Потому они и князья. А Стан город древний, ещё боги строили. Наверняка они и тут тоже чем-то таким от всякой дичи озаботились. Ещё бы понять, как этим счастьем управлять...
- Так ты же управлял? - удивился Сава.
- Да хрен его знает, я им или он мной. Это само... Ну как плавать учат, когда в воду скинули и плывёшь. А как, и сам не знаешь. Но что дальше с этим делать, я без понятия, - и скривился. - Эх! А всё ж таки если бы мои не спали сейчас, как сурки зимой, погоню бы сам организовал. Уж очень поговорить с ними хочется. С Крысоловом особенно, если жив сучёнок.
- Так теперь мы все тут твои,- усмехнулся Сава и кивнул себе за спину. - Гляди.
Вельд обернулся. Защитники города собрались на приворотной площади. Вооруженные кто чем, от дубин, вил и охотничьих луков до просто выломанных из ближайшего забора дрынов, они не спешили расставаться со своим оружием, хотя надобность в нём уже отпала. Простолюдины, с дрекольём, охотники с луками, немногочисленные стражники с арбалетами, луками, мечами и пиками и, даже, кое-кто из слуг знати.
Все стояли и с одинаковыми выражениями лиц смотрели на Вельда. В глазах читалось одно и то же. Обретение надежды. Разве что на лицах окруженных слугами лэрров во главе с княжьим ставленником выражалось сомнение. Но спорить с недобро позыркивающей на них толпой они не решались.
- Принимай владения, - развёл руками старый побратим. И добавил, чуть помедлив. - Лэрр барон Предгорный.
- Чего? - даже растерялся Вельд. - Сава, ты что несёшь-то?
- Ты что, не понял? - удивился его приятель. - Это ж только артефакт барона Предгорного мог башней управлять. Только вот откуда он у Граса? - и, обернувшись, нашёл глазами ставленника. - Слышь, лэрр Ламас, ты-то не знаешь, откуда этого столичного угрёбыша мог оказаться амулет нашего Предгорного? Мы с лэрром бароном Везухой интересуемся.
Толстяк-ставленник, у которого сметанная бледность, наконец, начала сменяться привычным румянцем на гладкой физиономии, вытер рукавом халата пот со лба и выступил вперёд, словно для доклада.
- Он бумагу с печатью от княжеской канцелярии привёз на изъятие. Вчера сразу и потребовал, не мог я не отдать...
Вельд ошалело покосился на артефакт, который так и держал в кулаке, намотав шнурок себе на руку.
- Обалдеть... - только и смог сказать он. - В городе был амулет Предгорного? Может и клад баронский нашли? - он посмотрел на ставленника. - И давно?
- Ну, как... - замялся ставленник, - Вы же понимаете, что это информация закрытая. Само собой, я потом на все ваши вопросы отвечу.
- Куда ж ты денешься, - хмыкнул Сава. И подмигнул Вельду. - Вот же, как с этим нашим баронством князья угадали. Так что, теперь ты не недобарон, как все мы, получается, а самая настоящая твоя светложопость?
- А в морду?
- Не, в морду теперь никак, - покачал головой Сава. - Башку снести можешь, а в морду уже невместно, этикет. А раз ты мне башку не снесёшь, то я попользуюсь...
Их треп прервало деликатное покашливание всё ещё стоявшего навытяжку ставленника.
- Господин... Лэрр барон... Если нужда отпала, так ты... Вы, может, артефакт-то вернёте на место ответственного хранения? Всё же я за него головой отвечаю, с меня князья спросят, и жрецы опять же... А у меня он в сохранности будет, не сомневайтесь, если что, так я снова... - Но договорить он не успел. Толпа со стороны Чумазых кварталов тихо, но грозно заворчала, а вперёд шагнул и встал аккурат напротив ставленника сразу набычившийся Кадымыч.
- Ты никак совсем ошалел, лэрр Ламас? Это же БАРОН! Все видели. Барон Предгорный, из Предтеч! Никто больше артефактом управлять и не может. Да и в руки его теперь кому чужому брать... Вон, один попытался, - Савин тесть кивнул в сторону всё ещё валяющегося на мостовой обрубка, бывшего когда-то светлейшим лэрром. - Вон он руки дурные к тому, что ему не принадлежит, потянул, ты что, тоже хочешь попробовать? Ну, так тогда иди в поле, там всё одно варнаками забрызгано, а нам тут в городе потом кишки на мостовой отскребать не надо.
- Да я ж не против! - при напоминании о судьбе Граса, ставленник чуть подался назад, втянул голову в плечи и даже спрятал руки за спину. - Но все же знают, что артефакты Предтеч должны кровь признать. А откуда тут прямому потомку взяться? Госпо... лэрр Вельд даже не местный... Как?
- А кверху кваком! Между прочим, лэрр Вельд как раз родом из наших мест, чтоб вы все знали. Наши его ещё вчера признали, хоть у кого спросите!
Трактирщик воздел палец вверх, с торжествующим видом оглядел как-то сразу заскучавших знатных господ и с ехидством в голосе констатировал:
- А сейчас все видели. Кровь древнего рода! Стало быть, он и остальное наследство от предков принять должен, по закону. Так что, его это владения. И амулет этот его теперь и... Вообще всё тут! И дом твой, кстати, тоже бывшая баронская резиденция, ещё богами построенная, это-то все знают! Так что, лучше проси лэрра барона, чтобы он не прямо сейчас вас с Кропом на улицу выставил, а погодил, пока вы себе жильё подыщите!
Площадь радостным гомоном подхватила слова трактирщика, ставленник обернулся и затравленно взглянул на воеводу. Тот только пожал плечами и оглянулся на своих дружинников, но те делали вид, что не видят взглядов начальства, а заняты внимательным изучением нового барона на живописном, с подпалинами, фоне городской стены.
Прочая знать тёрлась сзади и тоже не рвалась в бой. Ополовиненное тело княжьего посланца как бы намекало на небезосновательность претензий этого непонятного чужака. А десяток столичных телохранителей, прибывших с Грасом, старательно изображали нейтралитет. Бойцы Сегоды, как и он сам, стояли с совершенно невозмутимыми и даже немного скучающими физиономиями, всем своим видом демонстрируя, что местные разборки их не касаются.