- Что ты делаешь, дочь моя, одна в лесу, возле пещеры, где обитают странствующие монахи?
- Я, кажется, приблудилась, святой отец.
- Заблудилась или приблудилась?
- И то и другое, святой отец.
- А куда ты шла?
- Куда ноги несли, а их спрашивать - только время терять.
- Сколько тебе годков, дочь моя?
- Пятнадцать минуло, святой отец, но шестнадцатый ещё не наступил.
- Совсем дитя.
- Хотя многие так говорят, но я им не верю.
- А кому ты веришь?
- Митьке-свистуну, есть у нас такой в деревне. Митька был в войске, а когда вернулся, сказал мне: "Какая из тебя, Настёна, красотка вылучилась, одно загляденье. У других, хоть с боков, хоть посерёдке чего-то не хватает или с избытком, а у тебя всего в самый раз, и если бы не одёжа, которая помеха восхищению, тебя можно было бы хоть по телевизору показывать".
- А ты, что ему на это?
- А что я могу, святой отец? Опустила глаза и промолчала.
- А он что?
- Взял меня за руку.
- А ты что?
- Хотела вырваться, но не достало силы, а после и желания.
- Какого желания, дочь моя?
- Желания сопротивляться, святой отец.
- А он что?
- Потом уж ничего не запомнила, разве, когда он захотел меня одеть, я не позволила и оделась сама.
- А что потом?
- Боюсь, вам будет неинтересно, святой отец.
- Отчего ты так думаешь?
- Потому, что мирское.
- И нам страсти мирские не чужды, дочь моя.
- И Митька слово в слово говорил тоже самое.
- И что же говорил Митька?
- Что я, как монашка, прикрываюсь стыдом.
- А ты что, и впрямь стыдом прикрывалась?
- Так я же не за себя, а за маманьку.
- А маманька твоя при чём?
- Боялась заругает, узнавши.
- А что Митька?
- Успокоил. Сказал, что маманька, будучи молодицею, делала тоже самое и никто не ругал, а хвалили все, даже посторонние.
- А что потом?
- Потом Митька исчез. Я его ищу, да, похоже, зря.
- А может в горе твоём наша братия станет тебе в помощь?
- А что, Митька среди вас?
- Среди нас всякие: и Митьки, и Федьки, и Прокопии.... На всякое рыло по имени, на всякую руку по вымени.
- Святой отец, а если, как Митька, и они исчезнут?
- Всё в руце божьей, дочь моя.
Борис Иоселевич
ПРОВОКАТОРША
- Не прогневайтесь...
- Как можно, сударыня, мы открыты для всех. Прошу садиться.
- Сидеть - времени в обрез. Дела забросила. Я согласна. Нельзя ли побыстрее?
- В каком смысле?
- Раз - и в дамки!
- Простите, но вы изволите выражаться загадочно.
- Какие еще загадки: я вам - вы мне, вы хотите - я согласна. Надеюсь, в вашем учреждении не бывает задержек с выплатами?
- В некотором роде...
- Род мужской, чего уж намёками. Со мной в выражениях не стесняйтесь. И интерес мой к наличности не от скаредности, а по привычке. Даденного пересчитывать не стану. Слуги божьи не станут обманывать обыкновенных прихожан.
- Не пойму к чему клоните, но в услугах дам не нуждаемся.
- Как не нуждаетесь? Впервые такое слышу!
- Обыкновенно. Мы - церковный хор. Слышите, литургию репетируют. Мужская, так сказать, парафия.
- Всё сходится, как в объявлении.
- На предмет чего?
- Женщины лёгкого поведения.
- А вы - лёгкого?
- Легче не бывает. Может, моя талия вас смущает?
- Побойтесь Бога, сударыня! В вашем-то возрасте...
- Моего не трожь! К тому же на каждый товар непременно сыщется покупатель. Кому ляжка, кому голяжка.
- Втямиштеся, наконец, никаких объявлений нами не писано. Дело сие сугубо мирское, а у нас Божественная литургия. Тебя, Господи, Славим. Возрадуйся, глядючи на рабов Твоих. Снимите с душ своих предубеждение и проникните в писанное не умом, но сердцем.
- Хорошо написанное иной раз плохо читается. Я же неграмотная. Люди добрые надоумили. Иди, говорят, в храм, там мужики такие же, как и все, только добрее. Сколько у вас, к примеру, в хоре горлопанов? Шестьдесят? С каждого по нитке, то бишь, по полтинничку, на полдничек хватит. И жёны не заметят, и мне в прибыль. Я отработаю, не сомневайтесь. За мной не заржавеет. А если сомневаетесь, хватит ли одной на всех, проверить - не доверить. Убедитесь сами.
Спровадив, не без труда, настырную посетительницу, регент умостился под алтарём и заплакал, как плачут обыкновенно несправедливо обиженные:
- Вот мы поём, прославляем имя Твоё, Господи, а Ты к нам без всякого доверия, провокаторшу, как к последним грешникам, подсылаешь...