Иорданская Дарья Алексеевна : другие произведения.

Претендент на престол. Главы 1-13

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первые тринадцать глав (и маленькое дополнение). Сделала вычитку, но приму любую здравую критику

Претендент на престол

   Милостивая государыня,
   Ну откуда же вам знать о том,
   Какой на самом деле я?
   Милостивая государыня,
   Вы слышите все то,
   Что я мелю для вас неделями.
   Боря Чистый
  
   Глава первая
  
   1
   Его Королевское Величество Рис Удебрук XII въехал в Минаву через главные ворота ровно в полдень. Солнце, выглядывая изредка из-за туч, поблескивало на шитом золотыми нитями камзоле юного короля и на камнях, украшающих берет. Ехавшая всего на голову позади пышно разодетая дама прищурилась и к возмущению толпы окончательно поравнялась с правителем.
   "Любовница!" - решили жители Минавы и были почти правы.
   - Так это и есть королевский Дворец? - девушка кивнула в сторону вырастающей впереди громады из тусклого серого камня.
   Король пожал плечами.
   - За неимением лучшего, Дорн, придется довольствоваться малым.
   - Это определенно не курорт, - пробормотала Дорн себе под нос, но все ж таки была услышана королем.
   - ДОРНГЕЙЛ! - рявкнул юноша. - Не позорь меня перед моим народом. Поверь, поколения предков сделали это до тебя и лучше тебя.
   Девушка фыркнула и отвернулась. Все ж таки следуя этикету, она немного придержала коня, позволяя гнедому степному жеребцу правителя вырваться вперед. Арка ворот Сумона - королевского замка Минавы - сомкнулась над головами королевского кортежа.
  
   Рису Удербруку XII было всего двадцать три года - возраст ничтожный для вступающего на престол Минавы. Если бы не досадная гибель старого короля на охоте на сатесеров, не видать бы юноше трона еще лет двадцать. И сейчас, оглядывая покои, доставшиеся по наследству от отца, Рис думал, что был бы рад этот самый трон не видеть и втрое дольше. Было холодно.
   Сняв парадный камзол, юноша обхватил себя за узкие плечи и подошел к камину. В шатрах степняков было куда теплее, а в смешных бумажных почти усадьбах заокеанских ниппонцев - уютнее.
   - Не дергайся!
   Эти слова прозвучали в полнейшей тишине звоном, и юный король вздрогнул. Дорнгейл встала рядом и начала сосредоточенно раскладывать по обнаженным плечам огненно-рыжие пряди. Ей-то в таких космах всегда тепло...
   - Мы повесим ковры, расстелим плотные циновки... - девушка оглядела комнату, увидела возвышающуюся в центре гигантскую кровать и хихикнула. - Совьем тебе гнездо.
   - Я тут не останусь! - буркнул Рис. - По крайней мере, пока не обнаружу все возможные тайные ходы, куда бы они не вели: в спальни ли отцовских любовников, или в комнатку штатного отравителя правящей династии!
   - Сурово, - Дорнгейл рухнула в кресло и посмотрела на короля снизу вверх. - Что мы делаем завтра?
   - Ты сидишь у себя и вышиваешь, - Рис со вздохом последовал примеру собеседницы и тоже сел. - А я принимаю государственные дела. То-то дядюшка обрадуется.
   - Я не могу пойти с тобой?
   Рис покачал головой.
   - Это Минава, Дорн, здесь женщина не имеет вообще никаких прав.
   Король и его любовница переглянулись, и во взглядах мелькнула какая-то обреченность и понимание. Они уже было открыли рот, чтобы продолжить разговор, но в этот момент дверь распахнулась без стука и в комнату влетел низенький человечек, таща за собой чуть ли не на веревке (серебряные цепи, как можно было понять, приглядевшись) девушку-блондинку и двух мальчиков лет шестнадцати.
   - Кого желает мой король? - вопросил коротышка противным фальцетом.
   Рис едва не подавился собственным языком от изумления и растерянности.
   - На ужин? - нашелся он наконец.
   - Это самые юные и прекрасные рабы вашего отца. Все остальных мы уже переправили в Дот, но этих оставили, в надежде угодить Вашему Величеству.
   При слове "Дот" губы короля побелели. Рис встал, держась за спинку кресла, и вышел на середину комнаты. Трое совсем юных - почти детей. По правде, король видел только одного - ореховые глаза одного из мальчиков смотрели с почти осязаемой ненавистью. Это было... необычно. И в то же время так знакомо.
   Заметив крамольный взгляд мальчика, коротышка занес небольшую трость, чтобы ударить ослушника. Король легко перехватил трость и сломал ее в кулаке. Вновь глянул в глаза юного наглеца.
   Нет, не шестнадцать. Немного больше.
   - Сегодня, - Рис подчеркнул это, - сегодня я никого не желаю... видеть. А насчет завтрашнего вечера мы оговорим особо. Сейчас я просто хотел бы осмотреть Сумон. Все-таки я не был здесь со времен моего детства. Ты проведешь. А эти пускай отправляются в... где они живут?
   - Самые хорошо защищенные казармы, мой повелитель! - коротышка низко поклонился. - Чтобы не сбежали.
   - Да, в эти самые казармы. Как там тебя?..
   - Унас, мой король.
   - Унас... - повторил Рис, словно это имя что-то ему говорило. - Унас. Да, Мы пойдем, осмотрим замок, а потом поужинаем в Наших покоях. Дорнгейл, следуй за Нами.
   Девушка пожала плечами, быстро стянула волосы в хвост снятой с запястья лентой и последовала за королем в затхлый сумрак коридора.
   Перед употреблением этот замок следовало бы просушить. Вот что она хотела сказать.
  
   2
   Во время продолжительной экскурсии по замку Рис понял - кошмары будут мучить его до скончания его дней. Кошмары, где холодно, сыро, темно и пахнет плесенью. Подумать только - королевские покои просто поля Покоя! Место отдохновения! Там есть камин и даже один гобелен, хотя плесень пожрала его настолько, что невозможно разглядеть рисунок. Дорн права - надо вить гнездо и заваливаться в спячку до весны. Пусть дядюшка займется государственными делами, раз уж ему так этого хочется. Он ведь и при отце ими заведовал.
   При воспоминании об отце, Рис едва заметно скривился. Вот он, портрет короля Кормика. Все фамильные черты, перешедшие и Рису, налицо: тонкий костяк, несколько болезненная гибкость, блестящие гладкие волосы, сами складывающиеся во вполне державную прическу. Холодные серые глаза. Рис смел надеяться, что у него не настолько неприятный взгляд. А, все равно!
   - Это твой отец? - тихо шепнула Дорн.
   - Ага, он самый. А вон там - матушка. Отец упек ее в монастырь вскоре после моего рождения. Вообще, славный был парень, ничего не скажешь.
   Унас повел левым ухом, как лошадь, но промолчал. Негоже смиренному слуге вмешиваться в беседу короля с кем бы то ни было. Даже если этот кто-то так фамильярен.
   Вышвырну, - решил Рис, наблюдая за шевелением левого уха слуги. - Непременно выкину. Пускай сатасерово дерьмо разгребает. И граем этот разгоню окончательно!
   Дот...
   Или не разгонит?
   Рис понял, что он ни в чем не уверен, и окончательно приуныл. Жестом оборвав Унаса, перечисляющего полки, штандарты которых можно увидеть из вот этого самого окна, король побрел назад в свои покои. Где было так же холодно и уныло. Разве что неугомонные слуги развешивали ковры. С благодарностью покосившись на невозмутимую Дорнгейл, король упал в кресло и зарыл ступни в брошенную у камину шкуру угольно-черного сатесера.
   Ужин.
   А впереди еще до-олгая и нелегкая ночь. И думать об этом вовсе не хочется.
  
   3
   Ставня хлопала, и этот гнусный, раздражающий стук перекликался с громкими криками в саду. Рис сполз с кровати - больно ударившись коленкой о столик - поправил длинную молочно-белую сорочку, сорвал мешающийся колпак и подковылял к окну. По саду кого-то гнали: то тут, то там мелькали факелы. Заросли винограда у самого окна зашевелились, король распахнул створки и ловко ухватил беглеца за шиворот. Даже в неверном лунном свете можно было разглядеть ненавидящие ореховые глаза.
   Какой хороший мальчик. Последовательный.
   Погоня приблизилась. Рис втянул упирающегося мальчишку в окно и захлопнул ставни. Стражники не посмели потревожить покой правителя, хвала им за это, честь и лишние сто грамм на семидневье. Рис хмыкнул.
   Хмыкнул уже по другому поводу, склонил голову к плечу и внимательно оглядел беглеца. Невысокого роста - примерно с его беспокойное величество - с достаточно короткими каштановыми волосами и пронзительными глазами. Нет, не ореховые - блеск каких то камней. Опал? Рис, по правде, совсем не разбирался в камнях.
   И этот дерзкий мальчишка ему определенно нравился.
   В следующий момент король заметил, что левая рука юноши в крови, а рукав куртки совсем потемнел и промок.
   - Снимай, - коротко приказал Рис.
   Мальчишка вздрогнул. Рис закатил глаза.
   - Что там у тебя с рукой? Терпеть не могу, когда мои полы мажут кровью!
   Мальчишка медленно стянул куртку. Нет, ничего серьезного - небольшая рана, но приятного мало. Рис выудил откуда-то из кучи переплетенных одеял и простыней одну, самую ветхую, и разорвал на полосы. Для этого королю не нужно было даже напрягаться. Мальчик вздрогнул.
   Рис невозмутимо занялся перевязкой плеча (главное - остановить кровь, а там посмотрим) и между делом тихо спросил:
   - И как же вас звать, рыцарь?
   - Никс, - спокойно ответил мальчишка, никак не отреагировав на рыцаря.
   Король вскинул брови.
   - Ночь? Почему?
   Выражение лица Никса говорило лучше слов. Риса передернуло.
   - А теперь, значит, ты решил сбежать? - невозмутимо продолжил король.
   Никс не ответил, но этого и не требовалось.
   Рис вытер руки, плюхнулся на кровать и внимательно оглядел юношу. Нет, он все-таки постарше. И нечего тут прикидываться деревенским дебилом!
   - Сейчас я позову Унаса, и он препроводит тебя в темницы. К Густаву-пахарю. Густав ведь еще работает у Нас?
   Теперь на лице юноши отразился ужас. Ясненько - работает.
   - Как альтернативный вариант, Никс, ты можешь просто отвечать на мои вопросы. Ну?
   Юноша кивнул. Король удовлетворенно хмыкнул.
   - Итак, тебя зовут Никс... и сколько же тебе лет?
   - Восемнадцать, мой король.
   М-нда. Совсем не мальчик, однако.
   - Выглядишь моложе... - рассеяно протянул Рис, не отводя глаз от окна. Факелы все еще метались по саду.
   Вскочив на ноги, Рис распахнул ставни и рявкнул во всю мощь своих легких:
   - На кол посажу! Прекратить балаган!
   Крики стихли, факелы потухли: узкая грудная клетка юного короля ухитрялась порой порождать чудовищные звуки.
   Удовлетворенно кивнув сам себе, Рис вновь повернулся к Никсу. Стоит, опустив руки. Глаза в пол. Деревенская красавица на выданье.
   - Откуда ты?
   - Западные предгорья, мой король.
   - Правда?! - не обращая внимания на безжизненность тона оживился Рис. - Всегда мечтал послушать о тамошних местах!
   И вопросительно взглянул на Никса.
   - Я слишком давно покинул родину, Ваше Величество, - смиренно ответил тот.
   - Жаль, - Рис глянул на часы, стоящие на столике, и поморщился. - Проклятье! Уже так поздно. Иди, Никс. Я сейчас же велю Унасу определить тебя в мои личные слуги. Завтра подашь завтрак. В восемь.
   Судя по выражению лица юноши, его эта новость не воодушевила.
   Плевать! - решил король, забираясь под одеяло.
   Сегодня на всех плевать. Думать будем завтра.
  
   Глава вторая
  
   1
   Новое утро его величество встретил бодро и оптимистично. Первым делом, еще не проснувшись окончательно, он выбросил вперед руку, сжал запястье подкравшегося к кровати человека и слегка вывернул. Кинжал ударился о каменный пол и звякнул, человек глухо застонал, явно не желая показывать боль, но, и не имея возможности ее сдерживать. Рис быстро ослабил хватку и открыл глаза.
   Ну, тут и так все ясно. Никс-неугомонный.
   - Спасибо за завтрак! - лучезарно улыбнулся Рис и рванул юношу на себя.
   Никсу почти удалось удержать равновесие - это удавалось прежде только Дорнгейл, только трижды, и то - дважды она была мертвецки пьяна, - но тем не менее он все ж таки рухнул на кровать. Король успел подвинуться. Вновь сжал руку чуть сильнее. В конце концов вырывающегося незадачливого убийцу пришлось прижать к постели собственным телом - дело почти гиблое, потому как король весил едва ли больше.
   - Густав-пахарь, - тихим зловещим шепотом напомнил Рис. - Ты ведь помнишь, почему он "пахарь"?
   Выражение лица Никса, до того момента выражавшее отвращение, отразило еще и ужас.
   "А ведь папа бы отдал", - подумал Рис. - "Как пить дать отдал, да еще и повеселился впридачу..."
   Король осторожно сполз с Никса, отпустил его запястья и сел.
   - Ну, драться будем? Или поговорим по душам? Или ты вообще предпочитаешь иные способы общения?
   Никс намек понял и мигом вскочив, отлетел на другой конец кровати. Рис пожал плечами, нащупал на полу тапочки и встал, постанывая от холода. Камин прогорел.
   - Чертов каменные стены! - проныл король, присаживаясь у камина на корточки. - Чертов холод! И кстати об общении...
   Тему он поменял внезапно, как и интонацию - на непринужденную и ироничную.
   - За океаном, в одной стране, где я был не так давно, принято общаться при помощи стихов: трех- и пятистишия, как письма. На веерах, платках, просто на бумаге. Один раз я даже вазу такую видел.
   Рис глянул через плечо. Никс по прежнему сидел на краю кровати, растрепанный и бледный, как смерть.
   - У тебя ужасно холодные руки, знаешь? - спросил король, поднимаясь и пересаживаясь в кресло. - Кстати, ты только с ножиком пришел, или все-таки завтрак захватил? Ужасно не хочется еще кого-нибудь звать...
   Никс с видом приговоренного к казни слез с кровати ("Я что, так же нелепо выгляжу, когда сползаю с этого... предмета мебели?" - с ужасом подумал король) и дотащил до столику у камина тяжелый поднос, накрытый серебряной крышкой. Рис незамедлительно крышку приподнял и сунул под нее свой острый нос. Что тут у нас? Булочки, свежие, еще горячие даже... суп? В восемь утра? Мамонька! А вот эту холодную курочку еще можно слопать. Или это не курочка? И, конечно же, никакого кофе! Трон, право же, не стоит тех жертв, которые Рис за него приносит.
   - Садись, - мимоходом кивнул король, инспектируя содержимое подноса.
   Потом он цапнул булочку, отломил от нее примерно половину и отправил в рот. Без соли. Совсем. Так, повара тоже нужно было брать своего. Интересно, если нагрузить этой работой Дорн, она очень обидится?
   - Тебе заплатил кто-нибудь, чтобы ты меня прирезал? - спросил король, когда проглотил наконец безвкусную булку.
   Никс царственно покачал головой. Вот бы так уметь! Рис попробовал, но у него ничего не вышло. Жаль.
   - Значит, ты это делал из чистого альтруизма? Какой добрый мальчик...
   - Я не мальчик, - глухо сказал Никс и сверкнул глазами.
   - Боже! Вы с Дорн вдвоем захапали всю Гордость мира, - застонал король. - И Наглость заодно. Слышишь?
   В коридоре звонко зацокали каблуки, дверь распахнулась, и в комнату ворвалась растрепанная Дорнгейл, кутаясь в лиловый шелковый халат.
   - Рис, ты... - начала она.
   - Жив, здоров, но сейчас умру без кофе, - усмехнулся король. - Никс, доведи до весьма подвижных ушей господина Унаса, что мне нужно еще одно кресло, секретер, котелок с водой и меленка для зерна. Небольшая, ручная. Дорн, в какой из сундуков ты запихнула хлопковую кейоги с бамбуком?
   - Вам придется ограничиться местными нарядами, мой король, - прошипела Дорнгейл, провожая внезапно ставшего услужливым Никса взглядом. - Нечего шокировать здешнюю публику. Что этот хмырь делал в твоей спальне с утра пораньше?
   - Не ревнуй! - хихикнул Рис, поднял с пола кинжал и продемонстрировал его девушке. - Он пытался меня убить. И могу сказать честно: он намного лучше тех ассасинов, которые пытались сделать это прежде. Не дергайся, его точно никто не подсылал.
   Дорнгейл вздернула левую бровь.
   - У моего дядюшки денег не хватит, чтобы подкупить такое сокровище. Гонору столько же, сколько и у тебя.
   - Меня-то купили, - с ухмылкой напомнила Дорнгейл.
   - Верно, - кивнул Рис и очень серьезно добавил. - Я.
  
   2
   Унас появился к тому моменту, когда полностью одетый король вышел из-за ширмы, на ходу перевязывая волосы лентой. Дорнгейл ограничилась тем, что перетянула халат поясом и перехватила крест-накрест широкие и длинные рукава. Забрав у слуг меленку и посетовав на ее отвратительное состояние, она уселась у камина на ковер, достала из небольшого мешка горсть сильно пахнущих зерен и принялась за их перетирание. Король с невозмутимым спокойствием проследил за расстановкой вновь принесенной мебели. Он стоял не шевелясь, и единственным признаком того, что это человек, а не искусная кукла, была рука, которая слегка сдавливала плечо напрягшегося Никса. Жест был предупреждающий.
   Наконец, разогнув всех, Рис указал юноше на только что принесенное кресло и сел.
   - Что там с кофе?
   - Спешка нужна только при ловле блох, - огрызнулась колдующая над котелком Дорнгейл.
   - Клопов, вшей, тараканов, муравьев и кузнечиков, - с мечтательным выражением лица продолжил король. - Никс, ты когда-нибудь ловил кузнечиков.
   - Нет, мой король, - тихо ответил все еще стоящий юноша.
   - Жаль. Сядь! Я ненавижу задирать голову!
   Никс повиновался, но с таким лицом, словно делал королю одолжение.
   - Надо бы у них сковородку отнять... - протянул Рис, уже потерявший к слуге всяческий интерес и в который раз склонившийся над подносом с едой. - И соль.
   - Соль лежит в шкатулке с цаплями, - бросила Дорнгейл, не оборачиваясь. - Вместе с сервизом с веерами, из которого мы пили кофе в Носсе.
   - А где лежит шкатулка с цаплями? - жалобно взвыл король.
   Дорнгейл закатила глаза, сунула ему в руки кипящий котелок и отправилась на поиски пресловутой шкатулки.
   - Жестокая женщина! - пожаловался король Никсу. - Но она мне как мать.
   После чего с легкостью увернулся от летящей в него подушки. Вернувшаяся с солонкой и чашками Дорнгейл еще и кулаком погрозила. Рис обезоруживающе улыбнулся.
   - Страшная женщина. Ешь, Никс. Если ты, конечно, не отравил мой завтрак, на всякий случай. Тогда тебе не стоит рисковать.
   Тонкая бледная рука в нерешительности зависла над столом. Рис ободряюще кивнул. Сам он вцепился обеими руками в горячую чашку, пытаясь отогреть их. Холод постепенно отступал прочь от маленького островка у камина, но сквозняки вольготно гуляли по королевским покоям.
   "Законопать тут все к Пустынной матушке!" - приказал сам себе Рис.
   Интересно, а в казармах теплее? В бараках, насколько Рис это мог понять.
   - Сколько отцовских... слуг осталось сейчас в замке? - спросил король, внимательно изучая руки Никса.
   Руки замерли, потом вздрогнули и затряслись. Мальчик превосходно контролирует лицо и тело, но руки его выдают. Или это от холода?
   - Трое, мой король, - насторожено ответил Никс, давая понять, что он кристально ясно понял вопрос, со всеми его тайными смыслами и подводными течениями. Даже если их там не было. Рис кивнул, жестом велев продолжить. - Считая меня. Девушку зовут Велена, и мальчика - Алеко.
   Мальчика. О, почтенный старец! Как заметны седины твои!
   Рис и Дорнгейл одновременно хмыкнули.
   - Остальных отправили в Дот? И как давно?
   - Около недели назад, мой король, - опустил голову Никс, добавил, не дожидаясь вопроса, - их было четыреста двадцать человек.
   Рис почесал переносицу. Посмотрел на часы и скривился.
   - А хорошие новости сегодня будут? Дорн, накорми это чудовище, а то он уже тени не отбрасывает! Я иду на совещание с Герцогом и Советом, надеюсь, эта тягомотина завершиться к обеду. Распорядись, чтобы жаркое посолили.
  
   3
   - Он забавный, не находишь? - спросила Дорнгейл, когда за королем закрылась дверь.
   - Не мое право - оценивать короля, - смиренно пробурчал Никс.
   Девушка расхохоталась.
   - Ну да, твое право - его убивать. Не пытайся, все равно не получиться. Не ты первый, не ты последний. Одному наемнику он раскрошил кости в руке, двум другим переломал все ребра. Сколькие отделались несколькими выбитыми зубами и фингалами - я уже со счета сбилась.
   Никс опустил глаза в пол, делая вид, что его эти слова не касаются.
   - Знаешь, он ведь не так плох, - задумчиво заметила Дорнгейл, вертя в руках чашку. Кофейная гуща отказалась складываться во внятный рисунок. - Для Удебрука, я хочу сказать.
   - Свет еще не видывал "неплохих" Удебруков, - едва слышно возразил Никс.
   - Да, Рис об это часто говорит, - вздохнула Дорнгейл. - Может ты все-таки поешь? Иначе, он мне голову снимет. Определенно, пока нам с тобой выдавали гордость, король стоял в очереди за упрямством.
  
  
   Глава третья
  
   1
   Рис несколько часов безуспешно подавлял страстное желание поерзать на жестком и возмутительно неудобном троне. Совет смотрел на беспокойного короля без малейшего неодобрения, словно у них каждый день правитель сидит, как на муравейнике, и степенно обсуждали очередной налоговый кодекс. Рис ничего не понимал в налогах, и ему остро не хватало успокаивающего дыхания Дорнгейл за спиной. Вот уж кто разбирался во всем! Надо будет назначить ее главной советницей, когда все более менее уляжется и найдется лазейка во власть для скромной (ха!) женщины.
   Наконец обсуждения налогов закончились, и со своего места поднялся дядюшка - герцог Виннерин. Вот уж настоящий Удебрук! Какой колючий взгляд! Какая гордая осанка! Сколько упрямства в позе! Рис даже обзавидоваться успел, прежде чем дядюшка заговорил.
   О предстоящем браке юного короля с представительницей одного из союзных государств.
   Рис нашел в себе мужество не заорать в голос, что свадьбы не будет. По уважительной причине: его величеству это нафиг не нужно! Не заорал, и слава богу, потому как дядюшка Виннерин и без того был нервен и излишне строг. На стол перед юным королем легла пухлая папка, заполненная разнообразнейшими рисунками. Рис наугад взял один и сощурился.
   Красавица, однако. Коса до... до пояса, глаза огромные, голубые и чистые, как горное озерцо, маленькие губки бантиком. В жизни - наверняка полная уродина, и зубы у нее кривые. И ноги в придачу - как у степняка-лошадника.
   - Я... я подумаю... - царственно промямлил Рис, окончательно стушевавшись под взглядом герцога. Ну и глаза у дядюшки! Буравчки! Жуки-древоточцы!
   - Ситуация чрезвычайно сложна, - начал Виннерин, едва Совет покинул зал. Герцог непринужденно сел на край стола и скрестил руки на груди. - Ты, надеюсь, осознаешь ответственность за свою страну, племянник?!
   Рис несколько неуверенно кивнул. Осознает. Кристально осознает и готов поклясться мощами святых!
   - С востока нас зажимает Предгорье. Они начали говорить об отделении еще при моем деде, короле Асторне, но сейчас, когда ты так юн, а обстановка крайне нестабильна...
   Рису вновь пришлось кивнуть, показывая, что он осознает всю нестабильность теперешней обстановки. Королю даже захотелось извиниться за свой возраст, и это вызвало волну раздражения. Да и завтрак был, прямо скажем...
   - С запада, - продолжил герцог, - существует угроза ниппонского вторжения. Их флот уже несколько раз видели в порубежных водах. И я уже не говорю о наших степных соседях!
   - Сфинксы, - обреченно подтвердил король.
   Герцог эту реплику проигнорировал.
   - И с юго-восточной пустыней все не так хорошо, как хотелось бы... Впрочем, племянник, - Виннерин перешел с патетического тона на почти радостный, - я верю в твои дипломатические таланты.
   - В каком смысле, дядюшка? - опасливо уточнил Рис.
   - В таких случаях, ваше величество, полагается вступить с претендентками на брак с вами в длительную переписку...
   Рис внимательно осмотрел свои руки. Письма никогда не были сильной его стороной, во-первых, из-за ужасающего почерка, а во-вторых - из-за совершенного неумения высказывать свои мысли на бумаге. А достаточно способная по части эпистол Дорнгейл никогда не отличалась особой дипломатичностью.
   - Переписка... - обреченно вздохнул Рис. - Как пожелаете, дядюшка. Возможно, вы могли бы...
   Герцог взял один из портретов и внимательно его изучил, как будто это ему нужно было брать в жены незнакомку. Повертел портрет так и эдак, потер подбородок.
   - Ода Юзура, дочь императора Ниппона Ода Акиры. Ей шестнадцать лет, достаточно умна, чтобы не лезть в политику... Беда ниппонок в том, что их мужчины дают им слишком много воли. Я слышал даже, что им позволено носить мечи!
   Рис, знавший ниппонок (и их мечи - главным образом их мечи) не понаслышке, мысленно мрачно кивнул
   - Никте Валериа, - кивнул Виннерин на следующий портрет. - Дочь предгорного князя. Он может попытаться навязать нам свою волю, если мы с ним породнимся.
   При слове "нам" Рис хмыкнул и едва не предложил дядюшке самому жениться на княжне, после чего насторожился.
   - Никте? Это у них традиция, называть детей "Ночами"?
   - Особенности их религии, мальчик мой, - покровительственным тоном произнес герцог, - в поклонении всеобъемлющей ночи и Хаосу. И даже свет Истинной веры не смог отвратить их от этой ереси. Кстати, их жрецы также составляют большую проблему.
   - Понятно, - вздохнул Рис и сполз с трона, и украдкой потирая отсиженные ягодицы. - Пойду я, пожалуй, дядюшка, и незамедлительно вступлю в переписку...
  
   2
   Это был один из самых старых потайных ходов, знакомых Никсу - а уж этого добра ему было известно превеликое множество. Его недостатком была неприятная близость тюремного морга, от которого несло гнилью и трупным холодом. Никс, однажды уже побывавший в этом месте, поежился, приоткрыл чуть пошире окошко потайного фонаря и пошел дальше. Совсем близко был выход из замка - небольшая давно заброшенная сторожка на окраине парка. Король не хватиться его до ночи (уж это юноша знал по личному опыту), а под покровом темноты легко будет выбраться в город через практически неохраняемые западные ворота. А там - до рубежей! В степь! В Ниппон! Куда угодно, только подальше отсюда.
   Долгожданная комнатка показалась за поворотом, но, к сожалению, она не пустовала.
   - Эх, не зря я ждал тебя, плут! - хихикнул Густав-пахарь.
   Никс едва не сполз по стене в глубокий обморок. Уж лучше бы он умер. Еще утром. От рук короля - по крайней мере почетно и, как подсказывала интуиция, безболезненно.
  
   3
   Рис толком не мог объяснить, почему по дороге в свои покои вышел в сад. Возможно, ему хотелось отогреться на солнце после промороженных залов и коридоров замка. В саду было относительное лето, на востоке собирались грозовые тучи и было скорее душно и парко, чем тепло, но после холода его нового дома это было подарком. Рис попытался думать о Сумоне, как о доме, и не смог. Увольте от такого дома!
   Итак, было тихо, пели птички, жужжали шмели, предчувствуя грозу, и где-то на периферии слуха бодро щелкал хлыст. Рис потряс головой, пытаясь избавиться от этой странной галлюцинации. Хлыст. Пропарывает чью-то плоть. Так не лошадь бьют (король уже начал было соображать, в какой стороне находятся конюшни), а человека. С ненавистью.
   Вот уж чего Рис не любил, так это ненависти. Достала всего за двадцать три года так, что хотелось выть и кусаться. Король в который раз за сегодняшний день посмотрел на свои руки (фамильный перстень с опалом - как глаза Никса - сверкнул в лучах почти проглоченного тучами солнца), кожей и костями почувствовал ножик в сапоге и побежал. И плевать, что слуги увидят несущегося по мощеным галькой дорожкам сада повелителя.
   Густава-пахаря Рис помнил с детства - таких людей достаточно сложно забыть. Здоровенный детина с лицом младенца-садиста, с бритым черепом и черными напомаженными усами. Один ус был почему-то в полтора раза длиннее другого. Вот как сейчас. И плеть в оплетенных мышцами (препротивное на излишне взыскательный вкус юного короля зрелище) руках смотрелась как родная.
   Никс молчал. Хотя, спина его уже превратилась в нечто исполосованное кровоточащими шрамами и не похожее на часть человеческого тела.
   - П-прекратить! - рявкнул Рис и продолжил, немного заикаясь от злости. - Ч-что тут п-происходит?!
   Густав мгновенно опустил плеть, которая напоследок мазнула Никса по окровавленной повязке на плече и рухнул на одно колено. "Где-то землетрясение случилось..." - отрешенно подумал медленно остывающий король. Теперь главное было не вытащить нож из сапога, а то - ненароком еще зарежет этого ублюдка. Рефлексы.
   - Что тут происходит? - куда спокойнее повторил король.
   - Раб пытался сбежать, ваше величество! - отрапортовал неожиданно писклявым для такой туши голосом палач. - Ваш батюшка, царствие ему небесное, в таких случаях...
   - Я - не мой батюшка, - опасливо медоточивым голосом начал король. - Вы умудрились перепутать Риса Удебрука XII с Кормиком Удебруком VIII? Какой досадный промах для человека вашего опыта. И вашей профессии... Будьте любезны, отвяжите мальчика от скамьи.
   Рис мог поклясться, что в этот момент Никс едва слышно прошептал "я не мальчик!". Каков упрямец! Любо дорого поглядеть! Но даже если юноша и пытался что-то сказать, это было заглушено робкими возражениями палача, насчет того, что "Этот малый - преступник, совершающий подобные злодеяния уже не единожды..."
   - Уж не пытаетесь ли вы мне указывать? - изумился король.
   Присев рядом с каменной скамьей, он достал-таки из-за голенища нож и начал медленно перерезать веревки. Кровь, очень много крови...
   - Если еще раз, Густав, вы попытаетесь проделать нечто подобное без прямого моего приказа, я отдам вас Дорнгейл, - увидев ухмылку, которую палач тщетно пытался скрыть, Рис покачал головой. - Она выросла в иных землях, мой Густав. И она много лет была моей телохранительницей... Эй, кто-нибудь! Принесите бинты! И какую-нибудь целебную мазь. Густав, а что это вы стоите? Воды! Быстро!
   Палач и стражники, наблюдавшие сначала с ухмылками за поркой, а затем - с недоумением за действиями короля, разбежались в разные стороны. Рис перерезал последнюю веревку и уронил руку на растрепанный затылок Никса.
   - По-хорошему, надо послать за Дорн - у нее наверняка есть пара полезных травок...
   - Мне ничего от вас не нужно! - просипел Никс.
   Король приблизил свое лицо к лицу юноши, хмыкнул, после чего вопиюще некоролевским образом показал язык.
   - Слушай, а кто тебя вообще спрашивает?
  
  
   Глава четвертая
  
   1
   Было темно, и Никсу на долю секунды показалось, что он ослеп. Или, что его зарыли живым в землю, потому как было еще и душно. А, нет, это он просто лежит на животе, ткнувшись лицом в пропахшую плесенью подушку. Все тело ломит немилосердно, и создается впечатление, что кожи, мышц и костей слишком много на одного сравнительно невеликого молодого человека.
   То, что он не в могиле, а в чьей-то постели - уж всяко не на своем соломенном тюфяке - можно было понять и по голосам, доносившимся издалека, как через слой плотной ткани.
   - Ты что, совсем не собираешься ничего предпринимать с этим... уродом? - это Дорнгейл, ее неожиданно низкий, но приятный и все равно мелодичный голос всепонимающей мамочки. - Он же чуть не убил мальчика!
   - А он не мальчик, - это король. Только у него такая богатая на интонации речь. Сейчас это было сказано с ехидце и - немного - с сожалением.
   Никс осторожно оторвал лицо от подушки и приподнялся на оглушительно болящих локтях. Огромная постель его величества, слишком хорошо и неприятно знакомая. Тяжелый бархатный полог задернут, от этого темно, и голоса действительно доносятся сквозь ткань.
   - ...и кстати, он пришел в себя, - жизнерадостно закончил король мысль, прошедшую мимо никсовых ушей.
   Бархат, рассыпая комковатую пыль, разъехался в стороны, открыв прекрасный вид на окно. На подоконнике седела, расчесывая медно-рыжие волосы, Дорнгейл, и гребень дрожал в ее руках. Король стоял у самой постели, опираясь рукой на один из столбиков, и иронично смотрел на раненого.
   - Гляди-ка, живой! А я уже начал думать, что чудесные снадобья ниппонских монахов - лажа.
   - Ты со мной спорил, - безапелляционным тоном напомнила Дорнгейл. - И проспорил.
   Рис со вздохом достал из висящего на поясе кошелька мелкую монетку и небрежно бросил себе за спину. Девушка легко поймала ее левой рукой, сунула в точно такой же кошель, только пришитый к корсажу, и вернулась к своим роскошным волосам. Король тем временем внимательно изучил полуприподнявшегося на руках Никса - одеяло сползло, обнажив белую кожу, испещренную красноватыми следами и заплатками какой-то зеленой травы - сел на край кровати и протянул небольшую чашку. Никс ее не принял.
   - Дурак, - беззлобно ругнулся король. - Пей. Или я позову Дорн.
   Никс посмотрел на девушку, уже заплетшую волосы в толстую косу, и решительно слезающую с подоконника, нервно охнул и протянул трясущуюся руку за чашкой.
   - Так-то лучше, - хмыкнул Рис, спокойно руку отвел и самолично напоил юношу. Нет, пожалуй, без такой заботы Никс мог бы и обойтись.
   Король отставил чашку в сторону, прислонился спиной к витому столбику и поинтересовался с ноткой веселья в голосе:
   - Слушай, а ты куда бежать собрался?
   Ответа не последовало.
   - Мог бы, между прочим, и меня спросить, - с детской обидой фыркнул Рис. - Я где только не был! Вот, к примеру, Ниппон... правда, тебе бы пришлось миновать вплавь океан, аккурат до ближайшего Малого архипелага, потому что ни один корабль беглого раба не возьмет... Зато уж там бы ты разгулялся!
   Дорн у окна фыркнула, но внезапно вдруг закашлялась, давясь какими-то словами.
   - Чего там? - Рис соскочил на пол, медленно подошел к окну и тотчас же вцепился в подоконник. - Когда этот старый хрыч успел?!
   - Дурное дело нехитрое, - фыркнула Дорнгейл, а дальнейшие ее слова потонули в топоте ног герольдов.
   Рис подпер дверь плечиком, но остановить лавину жаждущих донести до повелителя радостную весть не смог.
   - Ваше величество! Их высочества прибыли!
   - Торжественный ужин, - с видом знатока заметила Дорнгейл.
   Рис мог только глухо стонать и маскировать рыдания кашлем.
  
   2
   "Больше никаких официальных мероприятий!" - пообещал себе Рис. - "Я их запрещу! По случаю какого-нибудь траура. Вот дражайшего герцога прибью, и будет отличный повод для горя!"
   Юному королю за глаза хватило утреннего заседания совета и радостной вести о предстоящем браке. Без торжественного ужина в компании невесть вполне можно было обойтись. Рис сидел во главе длинного стола, накрытого благородно желтоватой льняной скатертью. Слева сидела юная дочь степей с неблагозвучным именем - Мхарони, слева - Никте Валериа, сосредоточенно облизывающая ложечку. Обе они жгли друг друга гневными взглядами и пытались завоевать безраздельное внимание короля.
   Рис окончательно упал духом, особенно, когда подумал о Дорн. Снарядив его на это проклятущее торжество, она заботливо повязала ему бантом платок - это было излишне, король и сам прекрасно справлялась, но отвязаться от заботы Дорн было невероятно сложно, - подхватила корзину и удалилась в направлении замковых кухонь. На долю мученика короны достались несоленая куропатка, пресный хлеб и чересчур сладкое вино, привезенное княжной Валериа и тотчас же поданное на стол. Королю хотелось рыбки, чаю и фруктов, но этого ужин не предусматривал.
   - А правда ли, ваше величество, что вы были в Лизоне? - доверительно поинтересовалась Мхарони, чуть склонившись в сторону короля. - Вы вероятно знаете, что сейчас модно в Центре...
   Рис бегло оглядел обряженную в национальный (широкая юбка поверх не менее широких порток, все это из оленей замши, много бахромы, бисера и кисточек из цветных нитей; замша крашена в самые немыслимые цвета, и единственное монохромное - белое- пятно, это хлопковая рубашка) костюм и усмехнулся. Лизонская мода! Надо же!
   - Сейчас в моде оборки, пети, - король попытался изобразить милую улыбку, но этот ужин уже набил ему оскомину.
   По части милых улыбок докой оказалась Никте Валериа. Так же бегло оглядев соперницу, она перевела разговор на тему музыки. Лизонской, естественно. Рис, Лизон не переносивший на дух, мысленно чертыхнулся.
   - Безусловно, шатта, - подтвердил Рис предположение княжны о самом благозвучном инструменте. При том, что сам предпочитал лунную цитру, или, допустим, гитару, которую несколько раз слышал в ниппонских пирсах.
   - Я играю немного... -скромно призналась княжна, очевидно полагая, что эта самая скромность вкупе с умением играть на шатте, и есть основные достоинства будущей королевы.
   Рис мысленно обратился к своему кубку с просьбой стать побольше, чтобы можно было утопиться.
  
   3
   - Мне его даже немного жаль! - жизнерадостно объявила Дорн, аппетитно чавкая куриной ножкой. - Рис терпеть не может девиц в возрасте от пятнадцати до двадцати. Особенно, когда они говорят о лизонской моде.
   Никс с кровати, с которой все еще не мог встать, пробормотал что-то неотчетливое, что было принято Дорнгейл, как вопрос.
   - -В Лизоне мы изрядно от них натерпелись. Тамошняя свобода нравов делает этих кокоток до ужаса назойливыми. А уж эти музыкальные салоны!... Рис таскал меня с собой всюду, и могу сказать точно - нет ничего страшнее лизонских романтических баллад.
   - Опусы местного главного льстеца, - слабым голосом возразил Никс. - Держу пари, к свадьбе короля он сочинит такую оду, что ее будут помнить еще правнуки его величества.
   Дорнгейл решила, что раз пациент шутит, значит идет на поправку, и подсела поближе.
   - Может, ты все-таки поешь?
   Ореховые глаза Никса наполнились отвращением. Кажется, ему была ненавистна сама мысль о еде.
   - Как знаешь. Но если ты не будешь есть и принимать лекарство, Рис придет и заставит тебя проглотить все это силой. Не советую испытывать его терпение, он велико и даже безгранично, но в конечном итоге - конечно.
   - Все в этом мире конечно, - буркнул Никс, пытаясь сесть. Дорнгейл поддержала его за локоть.
   - Уже лучше. Завтра с утра можно будет отодрать пластыри. Клуворы, конечно, скоты нездешние, но медицина у них на высоте. Ешь, а я пойду на разведку. Может, они уже отпустили его несчастное величество?
   Никс проводил ее взглядом и изучил обстановку. Встать он не сможет, а если и доползет из окна, так падать конечно не высоко, но в колючий кустарник. И нечего и пытаться сбежать от Риса Удебрука. Найдет, вернет и... что же "и" Никс отчего-то уверен не был. Он попросту понял, что в случае с молодым королем вообще ни в чем нельзя быть уверенным.
   А морить себя голодом - не лучшая идея.
   Никс протянул руку и взял с подноса мягкую булочку.
   Будь, что будет, как говорят в Лизоне.
  
  
   Глава пятая
  
   1
   Рис ввалился в комнату, навалился на косяк, пнул ногой опустошенную корзину и, добредя, шатаясь, до кресла, рухнул в него. Дорнгейл поймала пытавшегося сбежать - на деле сумевшего только подползти к краю постели - Никса и с милой улыбкой поинтересовалась:
   - Ну, как все прошло?
   С первого взгляда могла показаться, что сейчас Рис ее убьет. Причем - маленькой табуреточкой для ног, принесенной вездесущим Унасом для удобства повелителя. Но Рис быстро остыл, сцепил руки на коленях и откинулся на спинку кресла.
   - Ужасно, - честно ответил он. - Ненавижу Лизон! Предгорное вино - сущая отрава! И, кажется, в стране серьезный соляной кризис...
   - Это связано с пиратскими набегами мой повелитель, - подал слабый голос Никс. - Они прибрали к рукам добычу соли и стали требовать с королевства такую цену, что герцог Виннерин предпочел отказаться от поставок вообще...
   Рис в два прыжка перебрался с кресла на край кровати, сбросил сапоги и уселся в какую-то очень восточную позу - подобрав под себя ноги. Никс вздрогнул, но больше ничем не показал своего удивления. Хотя, пожалуй, его величество Рис Удебрук был слишком стремителен и переменчив на взгляд иных смертных.
   - Ты хочешь сказать, что дядюшка и при моем отце занимался экономикой?
   Никс старался не смотреть в миндалевидные серые глаза короля, но это проблематично было сделать. Он везде натыкался на строгий, вопрошающий взгляд, не слишком вяжущийся с несколькими морщинками-смешинками в уголках глаз. Удебруки, кажется, владели искусством гипноза и передавали его из поколения в поколение.
   - Не только экономикой, но и политикой, сир, - через силу ответил Никс.
   Взгляд отпустил его. Король заметно расслабился, развязал одной рукой и откинул в сторону галстук и уставился в одну точку.
   - А чем же занимался батюшка?
   - Ну-у... - неуверенно начал Никс.
   - Понял, не дурак! - король легко коснулся запястья юноши, после чего резко дернул и сорвал заплатку травы. Никс закусил губу до крови, чтобы не вскрикнуть. - Ну надо же, совсем зажило!
   Пальцы Риса рассеянно мазнули по губам Никса, стирая кровь. Сам король вновь погрузился в раздумья.
   - Пожалуй, выгодно будет ввозить эту соку... - он повертел пластинку целебной травы в пальцах. Воздух наполнился островатым, но освежающим запахом.
   - В Минаве не согласятся покупать бесовскую траву, - возразил чрезмерно расслабившийся Никс. Возможно, Удебруки и вправду умеют гипнотизировать?
   Он внутренне сжался, готовясь к худшему, вроде вспышки гнева - должен же король когда-нибудь прийти в себя и прекратить игру в курицу-наседку! Рис, однако, только сощурился.
   - А если через Ниппон? Отвечай, не молчи!
   - Это будет слишком дорого, мой король. Двойная пошлина. И не забывайте о пиратах. Проблема не только с солью, но и с морскими торговыми путями.
   - Почему же тогда Виннерин не разберется с ними, раз уж он у нас политик? - удивился Рис.
   - Его светлость редко делиться своими планами... - осторожно ответил Никс.
   - А папуля, как я уже понял, не утруждал себя такими грубыми материями, как политика, экономика и благосостояние государства. Вот я и думаю - оно мне надо? - Рис потянулся и мечтательно прикрыл глаза. Голос стал сладким, как сахарная патока, и таким же тягучим. - Буду балы устраивать, на охоты ездить, развлекаться с рассвета до рассвета, с кратким перерывом на сон и перекус. А дядя пускай занимается любимым делом. Тебя определим в камер-пажи, Дорнгейл назначим гофмейстериной. Женюсь, чем черт не шутит?
   Лицо Риса отразило весь ужас, который вызывали подобные мысли, и он хихикнул. Никс улыбнулся против воли. Картина, нарисованная подобным тоном, казалась довольно безрадостной.
   - Тебя, Никся, назначу своим миньоном! - уже совсем другим тоном, жизнерадостно объявил король. Улыбка юноши погасла. - Не хочешь миньоном? Ладно, будешь шутом!
   Рис развернул к себе часы и поцокал языком.
   - По-оздно... у меня завтра завтрак с этими особочками, в, страшно сказать, восемь часов! Дорн уже ушла? - король оглядел комнату, несколько удивленный этим фактом. - Ладно, тогда бум спать.
   Он стянул и небрежно бросил на пол камзол и чулки и вопросительно глянул на Никса. Юноша напрягся, в глазах скользнул страх. Рис пожал плечами, юркнул под одеяло и свернулся калачиком на расстоянии вытянутой руки от Никса.
   - Извини, меча нет, - сонно пробормотал он. - А если я ножик положу, ты опять попытаешься меня прирезать, я опять не высплюсь толком, и завтрашний завтрак провалиться. Спи, короче.
   Спокойное королевское дыхание указывало на то, что Рис мгновенно провалился в глубокий сон. Никс натянул одеяло почти до носа, подумал и накрылся с головой.
   Он решительно ничего не понимал в Удебруках.
  
   2
   Ночную тишину разорвал вопль, в большей степени - гневный. Рис чертыхнулся и открыл глаза. Решительно, этот мир ополчился против него и хочет угробить хроническим недосыпом. Приподняв край одеяла, король убедился, что Никс спит все так же крепко, спрыгнул с кровати и осторожно выглянул в коридор, чуть приоткрывая дверь. В свете факелов была видна Дорнгейл, прижимающая левую руку к лицу, а правой размахивающая - причем, вооруженная увесистым канделябром из хорошей бронзы. На щеке у нее была кровь, но это девушку мало беспокоило. Издав боевой клич, Дорнгейл бросилась в атаку на трех незнакомцев, но была вовремя остановлена Рисом.
   - Ты их убьешь! - воскликнул король, уворачиваясь от грозного канделябра.
   - Именно! - радостно подтвердила Дорнгейл.
   - Ага, а мне потом международный скандал какой на вид поставят! С меня хватит нашествия невест!
   Король втащил сопротивляющуюся девушку в свои покои и швырнул в кресло. Немного отдышавшись, Дорнгейл поставила канделябр на столик и поправила волосы.
   - На меня, между прочим, напали в спальне. Пытались убить. Пришлось схватить канделябр и...
   Дорнгейл продемонстрировала, что "и". Рис отшатнулся.
   - По-поставь! У меня эти подсвечники вызывают не самые светлые чувства. Особенно, когда ими орудуешь ты.
   - Под рукой больше ничего не было, - пожала плечами девушка. - Этот твой У-унас утащил мой танто.
   Рис потряс головой, пытаясь привести в порядок мысли.
   - Так, по порядку...
   - Ко мне в спальню ворвались трое красавцев в черном, - терпеливо начала Дорнгейд. - Вооруженные. Двое с волнистыми ножами, а у одного короткий нож и еще какая-то странная металлическая палка. Рис, мне пришлось отбиваться!
   - Крисы в пределах столицы разрешено носить только ордену восьмого часа, - донеслось со стороны кровати.
   Король и Дорнгейл одновременно повернули туда головы.
   - Он такой всезнайка... - протянул Рис.
   - Даже противно, - кивнула Дорнгейл. - Что за орден часа?
   Никс сел, кутаясь в одеяло, и коротко глянул на короля. Отвечать на вопрос женщины он не собирался.
   Рис кивнул.
   Никс промолчал.
   - Отвечай! - рявкнул король.
   Никс едва заметно пожал плечами.
   - Этот орден появился в Минаве на третий или четвертый год правления вашего отца, ваше величество. Откуда-то из пустыни. Говорят, что они распространяют еще идолопоклонническую, или огнепоклонническую ересь, хотя - все члены ордена исправно ходят в церковь, делают богатые пожертвования, и это примиряет с ними город. Им дозволено носить в черте города символ их ордена - волнистый кинжал, этот самый крис.
   Никс перевел дух и наконец-то опустил глаза: все это время он в упор смотрел на короля. Рис ответил ему восхищенным взглядом.
   - Никся! Какой же ты умный! Но зачем кому-то из членов ордена нападать на Дорн?
   Никс жестом выразил свою полную неосведомленность в этом вопросе и изобразил труп. Дорнгейл махнула рукой и направилась к постели, легкомысленно помахивая подсвечником.
   - Куда это ты направилась?!
   - Спать. Рис, ты же не заставишь девушку спать на полу?!
   - Ты же не заставишь своего короля спать в кресле?! - парировал Рис.
   Дорнгейл поудобнее перехватила канделябр, бывший решающим аргументом в данном споре. Никс продолжил изображать покойника.
   И в этот момент скрипнула дверь.
  
   3
   Комнаты, отведенные королевским гостьям, выходили окнами к оранжерее, и ветер под ночь принес туда сильный запах каких-то цветов, сразу перебивший запах духов Никте Валериа. Княжна раздраженно дернула плечом и захлопнула окно. Вернулась к зеркалу.
   Она должна стать королевой. Это понятно. И она не должна уступать его величество какой-то дикарке.
   К тому же, король за ужином явно к ней благоволил (и кто бы мог подумать, что Рис Удебрук такой красавчик?!), а на дикарку-Мхарони почти не обращал внимания. Естественно, цивилизованному мужчине нужна цивилизованная супруга.
   Никте откупорила флакончик с лучшими лизонскими духами и плеснула еще немного на шею и запястья. Так-то лучше.
   Завернувшись поверх тонкой батистовой сорочки в шерстяную шаль (еще чуточку духов), княжна Валериа прихватила со стола свечу и пошла в сторону королевских покоев. Найти их оказалось не так-то сложно: все коридоры были ярко освещены развешенными по стенам масляными лампами - роскошь, непозволительная в замке ее отца.
   Дверь в спальню не охранялся, что странно, и была немного приоткрыта. Взявшись потной ладошкой за ручку, княжна потянула дверь на себя, шагнула вперед и от неожиданности выронила свечу. Находящиеся в королевской спальне непроизвольно ойкнули.
   Глава шестая
  
   1
   Шаль медленно сползла с плеч предгорской княжны и беззвучно упала на пол. Рыжеволосая фурия, стоящая радом с королем, так же медленно разжала пальцы, и бронзовый подсвечник, украшенный кованными листьями клена, упал на ногу его величества. Рис высказал все, что он думает о женщинах вообще, и о двух вполне конкретных в частности, нервическим жестом рванул ворот рубашки, подтягивая его к горлу и с жалобным видом покосился на кровать. Княжна Никте повернула голову в ту же сторону, зажала рот ладошкой, но все равно ойкнула. Она конечно слышала, что некоторые мужчины предпочитают... мужчин... но, надеялась никогда с такими не встречаться. Никс благоразумно продолжил изображать труп.
   - Что вы здесь делаете? - нарушил тишину немного срывающийся голос короля.
   Он рухнул в кресло, нагнулся и стал растирать ушибленную ногу. Рыжеволосая опустилась на пол рядом принялась ему помогать с довольно-таки виноватым видом.
   - Я... я... - пролепетала княжна. - Я комнатой ошиблась!
   "Труп" на постели издал негромкое хмыканье, но дальнейших признаков жизни подавать не стал.
   - И куда же вы шли? - король, несмотря на ноющую ногу, смог изобразить на лице ехидную усмешку. Только вышла она какой-то кривоватой.
   Этот простой вопрос поставил предгорскую княжну в тупик.
   - К Мхарони? - не запнувшись подсказала рыжеволосая и повернулась к княжне.
   Глаза у этой фурии были зеленые, как изумруды. И такие же холодные: свет преломлялся в них, но взгляд оставался совершенно непроницаемым. Блики же прекрасно могли сойти за необходимые чувства. Отбросив яркую прядь за ухо, девица невозмутимо продолжила:
   - Это в том же крыле, что и ваша комната, княжна. Через две двери направо.
   Глупо кивнув, Никте Валериа сделала шаг вон из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь. Оказавшись в одиночестве в затхлом холоде коридора, она припустила бежать в сторону своей комнаты, позабыв напрочь про шаль и подсвечник.
  
   2
   Дорнгейл подняла подсвечник, выроненный предгорской княжной, и повертела в руках с видом знатока. Риса передернуло, но он смолчал.
   - Нехорошо получилось... - протянула Дорн, ставя подсвечник на каминную полку. Ее пальца методично откручивали еще совсем свежий фитиль, а глаза шарили по мерцающим головням. - Бедная девочка пришла к тебе, а тут такое...
   - Что "такое"? - холодно спросил король.
   - Оргия, фактически, - Донгейл отпустила фитиль и повернулась лицом к молодым людям. - Решительная девушка. Хвалю.
   - В кресле, - коротко бросил Рис.
   - Что в кресле?
   - Спать будешь в кресле! - огрызнулся король.
   Дорнгейл пожала плечами и, не обращая внимания на зеленеющее лицо минавского повелителя, направилась к кровати.
   - Вы меня в гроб загоните! - застонал король.
   Дорнгейл изобразила недоумение. Никс попросту спрятал голову под одеяло, давая понять, что его монаршьи проблемы не касаются.
   - Точно, в гроб! - убедился король.
   Приняв все необходимые меры предосторожности - вроде зафиксированной еще одним, уже третьим за эту ночь, подсвечником двери, - его величество подтащил поближе к камину два кресле и устроился в них, свернувшись калачиком. Минут через сорок у Дорнгейл взыграла совесть, и она укрыла бедного короля пледом.
   Дальнейшая ночь прошла без приключений.
  
   3
   Рис согласился открыть глаза, только когда почуял запах кофе. Дорнгейл и Никс сидели у стола - юноше была выделена от щедрот низенькая скамеечка - и говорили о чем-то вполголоса.
   - Проснулся? - ехидно поинтересовалась Дорн, пододвигая к королю чашку с кофе. - А мы тут про орден часа говорим...
   - И что?
   - Никс, повтори!
   Рука Никса, в этот момент нерешительно зависшая над столом, цапнула булочку (опять эти булочки!). юноша осторожно покосился на короля.
   - Это касается вашего отца... - после короткого "ну?!" он продолжил. - За некоторое время до гибели вашего отца прошел слух, что его величество и орден находятся в крупной ссоре...
   Хмыкнув по поводу осторожной формулировки, Рис конкретизировал:
   - И что они не поделили?
   - С вашим отцом тяжело было иметь дело... - все так же осторожно сказал Никс.
   - Старый хрыч был изрядной сволочью, - согласился Рис. - Он хотел отнять у ордена какие-нибудь привилегии?
   - Дело не в привилегиях, и даже не в политике, - покачал головой Никс. - Речь шла, вроде бы, о женщине...
   Рис задумчиво почесал нос.
   - И что?
   - Это только слухи, сир, но вроде бы речь шла о наследнице трона...
   Рис закашлялся. Дорнгейл от души хлопнула его по спине.
   - Кха-кхай-хкак?! Орден хотел посадить на трон женщину?!
   - Возможно, сир, - кивнул Никс.
   - Но это невозможно! - Рис потряс головой. - Не было еще такого.
   Никс с задумчивым видом раскрошил булочку и стряхнул крошки с коленей на ковер. "Откуда, интересно, Дорн раздобыла ему этот пажеский костюмчик?!" - раздраженно подумал король.
   - Королева Арранта правила семнадцать лет после смерти мужа, - сказал наконец Никс. - Хотя, она была регентшей малолетнего сына, так что ее можно и не считать... кажется, были прецеденты, когда на престол Минавы всходила женщина. Нужно поискать в архивах.
   - У тебя есть конкуренты, - хихикнула Дорн и игриво пнула Риса локтем в бок.
   Потирая ноющие от этого дружеского тычка ребра, король выдавил.
   - Не то слово! Сплошные конкуренты. Дорн, поспрашивай об этом ордене в городе. Никс, слазай-ка в архив, держу пари, ты все там знаешь. А я на завтрак. Никте и Мхарони ждут меня.
   Натянув светлый камзол, выуженный из кучи одежды, кое-как втиснутой в сундук, Рис бегом вылетел из комнаты.
   - Еще пара дней, и он с радостью будет лететь на встречу этим красоткам, - хмыкнула Дорнгейл. - По крайней мере, он уже научился выговаривать их имена.
  
   4
   Никте Валериа тщетно пыталась замазать синие круги под глазами косметической пастой, припасенной заботливой кормилицей. От этого становилось только хуже, и лицо княжны напоминало сейчас маску какого-то варварского племени. Демон, да и только. Ночное приключение, вспоминаясь, казалось еще ужаснее.
   Вломиться в спальню его величества.
   Обнаружить там полуодетого короля, какую-то рыжую стерву (прости, кормилица, за такие слова) в ночной сорочке (все ж просвечивало! Божемой!) и, главное, обнаружить в королевской постели мужчину! Ну, по правде, совсем еще мальчика... но - очень красивого! И, важен сам факт!
   Пресвятые!
   Княжна оставила попытки привести себя в порядок и с мученическим видом уставилась на свое отражение. Демон в зеркале ответил ей тем же.
   А потом прозвучал странный хлопок, заставивший и зеркало, и флакончики перед ним, звякнуть.
   Стук падающего тела прозвучал секундой позже.
  
  
   Седьмая глава
  
   1
   Дверь в обеденную залу распахнулась, ударилась о стену и едва не стукнула начальника замковой стражи по длинному носу. Комнату буквально затопила почти осязаемая паника. Рис медленно поднялся из-за стола и сделал несколько шагов по направлению к мужчине. Начальник стражи рухнул ниц, звякая вооружением, и начал биться лбом об пол. Мхарони, со сверкающими от любопытства глазами, присоединилась к королю.
   - Что случилось? - Рис попытался поднять офицера на ноги. - Что случилось?!
   Сквозь лязг металла и стук зубов выяснилось, что душу предгорской княжны похитили песчаные демоны. Рис от души помянул все местные суеверия, святых и давно забытых богов, заодно, ненавязчиво указал Мхарони на стул и быстро вышел из залы.
   В комнате княжны Валериа лежал уже остывающий труп, с аккуратной дырочкой в спине. Кровь залила светлое платье, которое девушка одела к завтраку. Баночки с косметическими средствами рассыпались по полу. Подняв одну из них, Рис подцепил ее содержимое на кончик пальца, поднес к носу и принюхался.
   - Полезная штука, - хмыкнул король и вернулся к осмотру комнаты.
   В нее уже набилось огромное количество людей: слуги, стражники, несколько угрюмых людей в серо-синем одеянии личной стражи герцога. В коридоре, неподалеку от двери, стоял Никс в своей идиотской пажеской форме, стараясь держаться так, чтобы его не задели. Рис пробился к нему - слуги напрочь позабыли, что среди них находится король - и тихо спросил:
   - Где Дорн?
   - Ушла в город, сир, как вы и велели.
   Буркнув себе под нос "слава богу!", Рис аккуратно взял Никса за локоть и потянул в темный боковой коридор.
   - Ничего не понимаю! Может, и правда демоны? Такое ощущение, что ее ткнули палкой в спину и от этого она умерла! - Рис выпустил локоть юноши и с недоумением посмотрел на свои пальцы. - Зачем кому-то убивать княжну Валериа?
   - Вероятно, чтобы развязать войну между Минавой и предгорным княжеством, - предположил Никс, украдкой растирая локоть.
   - Извини, - король прислонился к стене и закрыл глаза. Затылок приятно холодил дикий камень, а крики людей сюда не достигали. - Что там с Минавой и княжеством?
   Никс неопределенными звуками выразил свое недоумение.
   - Брось! - король открыл глаза и нежно улыбнулся. - Ты же умный! А я - дурак. По крайней мере во всем, что касается политики Минавы. Я тут вообще четырнадцать лет не был!
   Король тряхнул головой, вновь вцепился в локоть Никса и потянул его за собой, на этот раз в сторону королевских покоев. Указав юноше на кресло, Рис скрылся по пояс в одном из огромных сундуков, появившись оттуда с широкой светло-коричневой рубашкой и чем-то, напоминающим вишневую юбку.
   - Одевайся, - коротко приказал король, вновь ныряя в сундук.
   Никс подержал одежду на вытянутой руке и тихо хмыкнул.
   "Наглеет", - удовлетворенно подумал король.
   - Это ниппонский хлопок. Лучшее, что я могу придумать на твои шрамы. По крайней мере, мягче этого кошмарного бархатного камзола, которому место - на помойке!
   - Полностью согласен, ваше величество, - смиренно кивнул Никс. - Но, как это надевается?
   Король посмотрел на ворох поясов и лент в своих руках и хмыкнул.
   - По крайней мере, тут нет крючков. Я ненавижу крючки! Видел корсаж Дорн? Их там три стони. Я считал.
   Рис бросил пояса на кресло и мягко коснулся кончиками пальцев застежки пажеского камзола - три золоченые фибулы с камнями. Камзол с тяжелым "плюх" упал на непокрытый ковром кусок пола. Никс застыл статуей, только в глубине опаловых глаз сверкнуло что-то непонятное. Рис надеялся, что это не готовность придушить своего короля. За камзолом последовала рубашка с розоватыми пятнами крови. Осторожно взявшись за край травяного пластыря на одной из ранок на плече - ноготь царапнул кожу - Рис резко дернул. Никс ойкнул.
   - Почти зажило, - удовлетворенно кивнул король, легонько касаясь шрама. - Но болеть будет долго... Кюлоты сам снимешь, или тебе помочь?
   Никс покраснел. Рис хмыкнул и отвернулся, ожидая с некоторым страхом, что ему на голову сейчас обрушиться заветный канделябр Дорн. Никс ограничился еле слышным бормотанием себе под нос. Король обернулся опять, когда Никс уже надевал на себя, морщась, рубашку. Скромность мальчика берегла ее длинна.
   - Главное, не запутаться в поясах, - вздохнул король. - Как говорил Юки, мой ниппонский приятель, настоящий самурай наденет это за секунды. Я, видимо, нисколько не самурай.
   Кинув Никсу один из поясво, король скрестил руки на груди и сощурился.
   - Откуда старые шрамы? Отец?
   Никс промолчал.
   - Ясненько. Теперь надеваешь брюки и оборачиваешь завязки вокруг...
   Скептически изучив общее количество завязок, Рис сунул две задние в руки Никсу, а концы передних начал в задумчивости накручивать на палец.
   - Вот что значит - не дано... - вздохнул он. - Кажется, так...
   Минуты три ушло на то, чтобы разобраться, что куда заворачивать и что с чем связывать. Никс старательно делал вид, что вовсе не давиться от смеха и лишь изредка вздрагивал, когда холодные руки короля касались голой кожи.
   - Ну, вроде все... - Рис отступил на шаг и скептически оглядел плоды своих рук. - Надо было, конечно, дождаться Дорн. Она все умеет...
   Никс сделал осторожный шаг, чувствуя себя глупо и неуютно. Особенно под таким взглядом, каким на него теперь смотрел король: заинтересованно, как на забавный экземпляр зверинца. Обязательно нужно отправить его величество в минавский зоопарк. Может, хоть это отвлечет его...
   - Сир... - тихо начал Никс.
   - Что? А? - король очнулся, моргнул и мотнул головой, отчего волосы упали ему на лицо. - Что там с Минавой и княжеством.
   Никс облегченно выдохнул.
  
   2
   Вернувшись, Дорнгейл застала странную картину: король Минавы сидит на расстеленной на полу карте своего государства, как раз на месте столицы, а забравшийся с ногами в кресло Никс водит по карте кочергой, давая практический урок георграфии. На всякий случай кашлянув - кто знает, чем они тут занимаются? - Дорн приблизилась к молодым людям.
   - Что узнала? - не оборачиваясь спросил Рис.
   - Ничего.
   Дорн села в кресло, задумчиво постучала каблучком по юго-западной границе Минавы и устало вздохнула.
   - Слухи, конечно, бродят, но - совершенно фантастические. Какие-то незаконнорожденные принцессы, какие-то легендарные избавители. Чуть ли не дракона сюда приплели!
   Ри почесал кончик носа и внимательно изучил карту под своими ногами. Неизвестно, что он там видел, но это его удручало.
   - Странно... Одно я могу сказать совершенно точно - у моего отца нет незаконнорожденных детей.
   - А у матери? - осторожно спросила Дорн.
   Рис покачал головой.
   - Она была отправлена в монастырь Св. Делвигии, когда мне было три года. С тех пор она его не покидала. Я князя тоже нет детей...
   - Тогда?.. - протянула Дорн.
   Рис вздохнул.
   Никс, переводящий взгляд с одного на другую, едва заметно пожал плечами.
   - В любом случае, сир, женщина не может стать правительницей, - твердо сказал он. - Гораздо важнее для вас сейчас думать об убийстве княжны.
   - Слушай, я тебя пока в советники не нанимал! - возмутился Рис. Никс смиренно наклонил голову. - А за самоубийство это не сойдет?
   - Едва ли...
   Рис поднялся на ноги, едва касаясь пола кончиками пальцев, потянулся и зевнул.
   - План такой: я иду спать. Вы двое молчите в тряпочку и не мешаете своему повелителю. Потом я имею продолжительную беседу с дядюшкой.
   Рис оглядел своих компаньонов, после чего лучезарно улыбнулся.
   - Никся-я, у тебя почерк хороший? - юноша кивнул. - Набросай мне парочку красивых писем моим невестам, а? Списочек в секретере. Дорн, с тебя обед.
   Махнув рукой, он скрылся за пологом кровати. Дорн стиснула в руках подсвечник, примериваясь, как бы половчее запустить им в короля.
   - Ненавижу эту... эгоистичную тварь! Обед ему подавай!
   - По крайней мере у тебя почерк плохой... - протянул Никс, ныряя в недра секретера.
   - Почерк у меня прекрасный! - фыркнула Дорнгейл. - Просто ему не нужны больше международные скандалы. А я бы могла их ему организовать...
  
   Глава восьмая
  
   1
   Герцог был недоволен - просто слегка недоволен тем, что одна из королевских невест отправилась в лучший из миров. И - несколько раздосадован. Но не больше. В конце концов это предгорская княжна, а союз с ними был бы опасен для Минавы. Этим маленьким, но гордым княжествам просто нельзя давать слишком много воли!
   Об этом герцог милой улыбкой сообщил племяннику за обедом.
   - Ой, а у вас есть соль, дядюшка! - невпопад мурлыкнул Рис.
   Герцог глянул на любимого племянника с явным недоумением, потом - строго и, наконец, сменил гнев на милость и улыбнулся.
   - Ты меня слушаешь, Рис?
   - Конечно, конечно! Вы говорили, что смерть этой милой девочки, Никте Валериа, нас совсем не тревожит.
   - Я этого не говорил! - возмутился герцог.
   - Разве? - Рис подцепил на зубчики тонкой серебряной вилки маринованный грибок и одарил дядюшку самой очаровательной из всех доступных ему улыбок. - Я имею в виду, разве ссора с Предгорьем нам ничем не навредит? Вот взять хотя бы эти грибы: вешенка черная высокогорная... Если я правильно помню, она растет только у них.
   - Едва ли какие-то грибы могут быть поводом... - спокойно начал герцог.
   - Верно. Я ненавижу грибы! - Рис отодвинул тарелку, сложил руки и устроил на этой хрупкой конструкции свой подбородок.
   - Тебя не должно все это волновать, Рис.
   Король поднял на дядюшку глаза.
   - Как моего отца, верно? Из него, Адольф Удебрук, герцог Виннерин вы сделали отличную марионетку. Надеетесь, что я тоже буду молчать?
   - Тебе нравиться этот мальчик, племянник? - тихо спросил герцог, откидываясь на спинку кресла. Золотистое вино в его бокале бросило на лицо желтоватый блик.
   - О ком вы?
   Герцог отвел руку с бокалом в сторону, слегка качнул, и драгоценное ниппонское Сирой-Юме выплеснулось на ковер. Рис проследил за этим, полуприкрыв глаза. Только дрожание ресниц говорило о том, что он смотрит, и смотрит внимательно за бессмысленными действиями дядюшки. Герцог разжал пальцы, и бокал упал на пол, откатился к ножке соседнего кресла и жалобно тенькнул.
   - Удовольствия, мой мальчик. Любые: мальчики, женщины, собаки! Ты получишь все, что хочешь.
   - Я хочу власть, - ответил Рис, не раскрывая глаз.
   - Зачем она тебе? - удивился герцог.
   - Это весело!
   - Это тяжелая работа, Рис, - возразил герцог. - Адски тяжелая работа. Если тебе неймется заняться политикой, устрой сам свою женитьбу и избавь меня хоть от этих хлопот.
   Рис распахнул глаза, подался вперед, опрокинув бокал Акай-Юме, растекшегося лиловым пятно по скатерти, и уставился в лицо дяди.
   - А если нет? Со мной на какой-нибудь охоте случиться несчастный случай?
   Герцог пожал плечами.
   - Я полагаю, обед окончен, - спокойно резюмировал Рис.
   Он провел рукой по винному пятну на скатерти, посмотрел на свои пальцы, несколько раз сжал их в кулак, ощущая липкость вина на коже. Слизнул лиловые капли с ребра ладони.
   - Я не мой отец, дядюшка.
   - Я знаю, - кивнул герцог. - Я и еще не решил, малыш, хорошо это, или плохо.
  
   2
   - Общение с родней отрицательно сказывается на пищеварении! - Рис схватил с подноса яблоко, откусил от него огромный кусок и, жуя, продолжил. - Особенно, когда милая застольная беседа изобилует угрозами. Никс, ты поосторожнее ходи по коридорам, ладно.
   Никс оторвался от письма и слегка пожал плечами.
   - Я всегда осторожен, сир.
   - Шрамы на твоей спине говорят об этом, - важно кивнул король. - Как там письма?
   Никс пожал плечами и протянул стопку исписанных листов.
   - Это черновики, сир.
   Писал он ровным, аккуратным почерком, практически без помарок и исправлений, да и те делал тонкими, легкими штрихами. Риса, пишущего, как курица лапой, немедленно взяла зависть.
   - "Милостивая моя госпожа!
   Я искренне сожалею о тех расстояниях, которые разделяют нас и...", - прочитал Рис. - Э-э-э... что это? Любовная записка?
   - Это вежливый отказ, сир. Дорнгейл предложила нечто вроде "Эй, ты, корова, я слишком хорош для тебя", но подобное письмо навсегда закрыло бы экспорт лизонских персиков и оливок. Собственно, ваш брак - элементарная попытка снизить цену хоть на что-нибудь, - Никс улыбнулся. - Я, наверное, не смог бы отказаться от сливового вина, так что, предлагаю вам кандидатуру Оды Юзуры...
   - Ты шутишь? - тихо спросил король.
   Никс развернулся на стуле и осторожно отодвинулся подальше.
   - Мне нравиться, когда ты шутишь, Никся, - безмятежно сощурился Рис. - Ей богу, забавно... Где Дорн?
   - Опять ушла в город, сир. На поиски, как она выразилась, гидры.
   Рис потянулся, зашвырнул яблочный огрызок в приоткрытое окно, попал и сам себе восхищенно поаплодировал.
   - Никс, мне нужны сведения обо всех наших соседях, торговле с ними, родственных отношениях с правящими семьями и всем таком... - сказал король, когда его веселье по поводу удачного броска наконец кончилось. Будем решать, от чего я точно не могу отказаться...
   Никс нагнулся и вытащил из-под ножки секретера том. Столик тут же опасно накренился, и Рису пришлось вскакивать и поддерживать его. Заглянув через плечо Никса, король непонимающе уставился на однообразные ряды значков.
   - Что это?
   - Библиотечный каталог, сир. Его вел еще Адам Синнор - замечательный был библиотекарь, - Никс сосредоточился на значках, и из голоса напрочь пропало смирение. - К сожалению, Синнор имел неосторожность попросить вашего отца не вытирать руки об страницу одного бесценного манускрипта и был посажен на кол... вот! Хроники Алексии. Там есть наиболее полные сведения о Минаве и соседях.
   - Алексия? Что есть Алексия? - Рис нагнулся чуть ниже, и прядь его волос мазнула по щеке Никса. Юноша дернулся, но король не обратил на это внимания. - Почему ну зна-аю?
   Никс отодвинулся еще немного, опомнился и тотчас же сел преувеличенно прямо. Рис посмотрел на него с некоторым недоумением и четко повторил:
   - Что такое Алексия?
   - Объединенная конфедерация шести государств, сир: Минава, Лизон, Калота (тогда еще разделенная на Калон и Ату), Предгорное княжество и совет Степей.
   Рис, с задумчивым видом загибавший пальцы, оторвался от этого занятия и кивнул.
   - Значит, Алексия... И когда это было?
   - Кажется, конфедерация распалась при вашем прадеде, Адольфе Удебруке I, - Никс вновь уткнулся носом в каталог. - М-м-м... приблизительно 1637 год по современному исчислению. Тогда Минава напала на предгорье. Калон и Ата объединились под управлением новой династии Минигов, совет Степей и Лизон просто вышли из конфедерации....
   - Ты что, действительно это все помнишь? - уточнил Рис.
   - Да, сир.
   Король тряхнул головой.
  
   3
   На нее напали в темном тупике Торговой стороны. Трое перегородили вход, еще один нарисовался на фоне грязной кирпичной стены. Волнистые кинжалы опасно блеснули в сумраке. Дорнгейл прижала руку к груди и застыла прямо посредине тупичка. Грудь вздымалась от учащенного дыхания, волосы трепал легкий ветерок с запахом ближайшей сточной канавы.
   Трое справа на свою беду сделали шаг вперед.
   Неуловимое движение левой руки, выдернувшей острую струну из корсажа. Тихий свист и бульканье крови в трех перерезанных глотках.
   Четвертый смог уйти в одну ему известную щель.
   - Крыса! - сплюнула Дорнгейл и пнула осколок кирпича, крошащийся у нее под ногой.
  
   Глава девятая
  
   1
   После затхлых сырых коридоров библиотека показалась Рису удушающей пустыней. Здесь было сухо, пахло старой бумагой, а пыль оседала на лице тонкой пленкой. Никс уверенно лавировал между высокими стеллажами с книгами и ящиками свитков, и королю пришлось уцепиться за его рукав, чтобы не отстать. В конце концов, когда юноша остановился, Рис не успел затормозить и впечатался в его плечо, вызывая тихое шипение и, кажется, нецензурную брань сквозь стиснутые зубы.
   - Из-извини... - король мягко коснулся плеча Никса. Рука ласкающе скользнула по спине. Никс мгновенно выпрямился и дернул плечом. - Больно?
   - Все в порядке, сир, - выдавил Никс не оборачиваясь. - Это здесь.
   Рис окинул взглядом ряды полок, заполненных одинаковыми фолиантами. Толстая темная кожа, золотой обрез, каллиграфический почерк переписчика. Король застонал. Никс улыбнулся.
   - Это редактированная, официальная версия, сир, - он осторожно поднырнул под висящий на стене гобелен, изображающий охоту на единорогов. - Идите сюда.
   Рис помедлил. Тогда из-под гобелена высунулась тонкая рука, схватила короля за запястье и втянула за собой. За гобеленом оказалось небольшое помещение; по стенам стояли окованные медью сундуки, а над ними висели географические карты и потемневшие от времени портреты.
   - Э-э-э... - протянул Рис.
   - Это дополнительное хранилище, сир, - тихо ответил Никс. Он отошел от короля на несколько шагов и теперь задумчиво смотрел на свою ладонь.
   - Ну и зачем оно нужно? - Рис смахнул с ближайшего сундука пыль и сел.
   - Очень просто, сир. летописи пишутся очевидцами, иногда не способными отличить важное от не особенно важного...
   - А идеологически верное от мусора? - с усмешкой закончил Рис. - Ясно. Так вот, как выглядит свалка истории!
   Король огляделся. Сундуки сильно напоминали гробы, в которых лежила никому не нужные, давно забытые покойнички. В подобных ящиках привозят с войны убитых солдат, сбрасывают гробы в кучу на главной площади какого-нибудь города и предоставляют родственникам самим рыться в гниющих телах.
   Рис поежился.
   - И что ты надеешься найти на этом кладбище?
   - Оригинальные хроники, сир... - пробормотал Никс, воюющий с крышкой одного из сундуков.
   Рис вздохнул, поднялся на ноги и помог ему откинуть тяжелую кованую крышку, негромко стукнувшую об стену.
   - Прекрати звать меня сиром! Это раздражает. Меня зовут - Рис.Р-И-С!
   - Хорошо, сир, - тихо ответил Никс. Куда больше полушутливой отповеди короля его беспокоило содержимое свитков. - Нашел!
   Рис с сомнением посмотрел на пучок зажатых в руках Никса бумаг.
   - Это и есть твоя хроника? Как-то не солидно выглядит...
   - Вам больше нравятся тома с золотым обрезом, сир... Рис?
   - Да! - честно ответил король. - Забирай бумажки и пошли. Здесь что-то холодновато...
   Развернувшись к гобелену, он застыл. Вместо обратной стороны ковра - аккуратного переплетения ниток, образующего блеклое подобие лицевого рисунка, он видел серую каменную стену. И легкий зеленоватый налет плесени эту стену вовсе не украшал. Рядом сдавленно охнул Никс, но Рис не стал обращать на это внимания.
   Он сделал несколько шагов вперед и тщательно ощупал стену. Настоящая! Самая что ни на есть настоящая каменная стена! Холодная, как и положена уважающему себя камню, и слегка влажная. Рис чихнул и окончательно убедился в том, что перед ним не иллюзия: у него всегда была легкая аллергия на плесень.
   - И как это понимать? - тихо спросил король.
   Никс осторожно приблизился и коснулся рукой стены. Тут же руку отдернул и еле слышно зашипел.
   - Что? - встрепенулся Рис.
   - Хо-холодная, сир...
   - Рис! - король обрадовался возможности сорвать хоть на ком-то злость. - Рис! Так сложно? Всего-то - переставить буквы в обратном порядке: сир-рис!
   - Хорошо, - кивнул Никс, и добавил. - Хорошо, Рис. Что случилось?
   - Я думал, ты знаешь, - угрюмо буркнул король. - В конце концов, ты живешь в этом замке куда дольше меня.
  
   2
   Более грязный кабачок пришлось бы искать долго: грубые деревянные столы покрывал слой застывшего жира и скисшего пива, а наступать приходилось на завсегдатаев в лохмотьях. Дорнгейл, чьи волосы сверкали здесь, как королевский минв, казалась попугаем, случайно залетевшим на компостную кучу. Тем не менее, она спокойно прошла через весь зал к стойке, ногой поддела и подвинула колченогий табурет и села. утопив подол лилового платья в пиве, объедках и чем-то еще менее приятном.
   - Пива, - коротко приказала она, выудила из корсажа небольшую палисандровую коробочку и выколотила на ладонь тонкую бумажную трубочку. В Кйте и Клупре такие называли "сигаретами", но едва ли кабатчик когда-нибудь слышал о таких. - Темного пива, и даже не пытайся его разбавить!
   - Темное кончилось, госпожа, - фыркнул кабатчик - дородный мужик с очень толстой сальной кожей, - есть еще пара пинт Асальского.
   - Аса-альского? - Дорнгейл хихикнула. - Знаю я, где ты берешь эту мочу! Ладно...
   Она откинула подол юбки, обнажив гладкое бедро (отчего у кабатчика едва ли не слюни потекли на не очень чистую рубашку), и отвязала от ноги завернутый в тряпицу продолговатый предмет.После нескольких секунд возьни - юбка, к ведичайшему сожалению кабатчика, опять скрыла ноги Дорнгейл - на прилавок легли три волнистых ножа.
   - Что ты знаешь об этом, Донни?
   - Я... я Рэд, госпожа... - дрожащим голосом возразил кабатчик, не сводя перепуганных налившихся кровью глазок с трех ножей.
   - Плевать, я всех называю сегодня "Донни", значит и ты будешь Донни, - фыркнула Дорнгейл. - Я спросила, что ты знаешь об этих ножиках.
   - Они... такие носит только Орден, госпожа... - пробормотал кабатчик.
   - О, я это уже слышала, Донни, - мурлыкнула женщина. - Но никто не захотел мне рассказать об этих ребятах...
   - Госпожа! - голос Рэда сорвался на визг. - Госпожа! Они не любят тех, кто слишком много болтает! Один мой приятель распускал язык, они его и отрезали! Это очень серьезные люди!
   - Я тоже ОЧЕНЬ серьезный человек... - один из ножей плавно скользнул по стойке и уткнулся кончиком в брюхо кабатчику. - Выбирай, что тебе меньше нужно: зык, или твое поганое брюхо?
   Рэд икнул и едва не расплакался.
  
   3
   Комната была слишком маленькой для двух энергичных молодых людей. Да даже для одного энергичного и одного угрюмого она была чересчур мала.
   - Вы не могли бы это прекратить? - не выдержал Никс, когда Рис уже в третий раз задел его ногу.
   Король перестал мерять комнату шагами, скресил руки на груди и навис над Никсом.
   - Итак, ты завлек меня в ловушку... чтобы убить?
   - Непременно, - кивнул Никс с оттенком раздражения в голосе. - А потом умереть от голода, когда ваш труп закончиться.
   Рис внимательно оглядел себя, даже постарался изучить через плечо свою спину, и покачал головой.
   - Ты умрешь раньше - от жажды.
   - Воду я могу слизывать со стен, - возразил Никс. - Проживу пару дней, если прежде не отравлюсь.
   - Кроме шуток! - Рис сел на сундук рядом. - Ты знал, что чертова дверь за чертовым гобеленом закрывается?
   - Я не знал, что она тут вообще есть! - Никс подскочил на месте. - Вы серьезно думаете, что я хотел вас тут уморить?!
   - Ты же хотел меня зарезать, - резонно заметил король, бросая короткий взгляд из-под полуопущенных ресниц.
   Никс слегка покраснел.
   - Когда это было!
   - Вчера утром. Что, интересно, заставило тебя изменить свое решение?
   Никс предпочел отвернуться и не отвечать на правокационный вопрос. Король осторожно коснулся его плеча, застыл на мгновение, а потом решительно развернул юношу к себе лицом. Никс вздрогнул и окаменел, когда губы Риса прижались к его губам. Руки короля скользнули, едва касаясь, по его спине. Потом левая со всей силы ударила по сундуку, а сам Рис буквально отлетел в сторону и прижался к стене, тяжело дыша.
   - Нам... нам нужно искать выход отсюда! - выдавил он наконец.
  
   Глава десятая
  
   1
   - Тебе не кажется, что тут стало как-то холоднее? - нарушил Рис тишину минут через пятнадцать.
   Все это время он безуспешно пытался найти щелку, которую можно было бы чем-то поддеть. Хотя бы ногтями. Если бы тут была Дорнгейл, она наверняка нашла бы выход из сложившейся ситуации.
   - Эй, я вообще-то спросил! - напомнил Рис еще через пару минут.
   Никс медленно поднял голову от бумаг и вздохнул.
   - Да, здесь определенно стало холоднее, ваше величество, - ответил он.
   - РИС!
   - Не важно, - Никс опустил взгляд в пол. - Под нами должна быть система коридоров. Но под этим крылом находятся неиспользуемая часть подвалов. Где-то должен быть план...
   Он встал, взялся за крышку сундука и тут же покачнулся. Рис вовремя успел усадить его.
   - Ты уж лучше отдохни, ладно...
   Король откинул крышку сундука. Свитки, похожие один на другой. Много свитков.
   - И где тут план?
   Никс буркнул что-то неразборчивое.
   - Не зна-аешь? А я-то подумал грешным делом, что тебе известно все, - Рис усмехнулся. - Ладно, справимся без плана. У меня врожденное чувство направления.
   - У вашего отца тоже было врожденное чувство направления, - заметил Никс. - Он порой не мог найти дорогу к собственной спальне.
   - И ты, конечно же, брался его проводить! - процедил Рис.
   Король бесцеремонно согнал Никса с сундука, и начал их двигать. Под шестым обнаружился даже не люк - черный провал, в который с трудом мог бы протиснуться худой человек, и из которого тянуло затхлостью. Рис достал из кошелька монетку и бросил вниз. Издалека донесся негромкий плюх.
   - Дай-ка мне лампу... - Рис протянул руку и не глядя взял фонарь. - Что это там?
   - Подвалы, сир, как я и говорил, - Никс решился приблизиться и присел около дыры на корточки. - Темные, страшные и чрезвычайно запутанные подвалы. В лампе совсем мало масла и...
   - Никс, я свихнусь тут с тобой! Если еще хоть полчаса посижу - точно свихнусь! Так что, бери фонарь, и соображай, как нам туда спуститься.
   - Почему я, ваше величество?
   - Потому что ты умный! - огрызнулся король.
   Никс пожал плечами и осторожно свесился вниз, светя себе фонарем.
   - Здесь не слишком высоко...
   - Ладно, попробуем... Держи! - Рис сунул ему в руки второй фонарь, осторожно сел на край ямы, свесил ноги вниз и прыгнул.
   Приземлился он в ледяную воду, и было ее чуть меньше, чем по колено. Выругавшись, король задрал голову и крикнул:
   - Кидай мне фонарь! Осмотримся!
   Никс запустил фонарем сишком охотно. Это было мало похоже на простой ответ на просьбу об одолжении. Рис легко поймал лампу, погрозил Никсу кулаком и огляделся.
   Он стоял в коридоре шириной приблизительно метр, длинный, затопленный водой. Прямо перед носом короля из стены торчала скоба для факела. Почти насквозь проржавевшая.
   - Места дикие, необжитые, - проворчал Рис и вновь крикнул. - Прыгай!
   - Не уверен, что смогу, сир... - раздалось сверху.
   Рис повесил лампу на скобу - искренне надеясь, что она не раскрошиться под эти невеликим весом - и сделал шаг назад.
   - Я тебя поймаю. Может быть, - пообещал он.
   Сначала вниз полетела еще одна лампа, тут же потушенная королем в целях экономии. Потом спрыгнул и сам Никс. Рис подхватил его и поддержал за плечи, не давая упасть на колени в ледяную воду. Никс не предпринимая попыток вырваться замер, прижавшись щекой к щеке короля.
   - В этой воде нельзя мокнуть полностью, - прошептал Рис. - Слишком холодная. Замерзнешь насмерть - просто сердце остановиться.
   Он мягко отстранил Никса и снял лампу со скобы.
   - Как думаешь, куда нам идти?
  
   2
   В королевской спальне было темно и тихо. Там, где находился Рис, тихо быть не могло по определению - весь гомон, все возможные формы и способы жизни собирались вокруг этого человека. Дорнгейл замерла в дверях.
   - Странно...
   Короля не было в постели (не то, чтобы она особенно надеялась), не было в маленьком чуланчике, куда они свалили весь ненужный скарб. Даже запах Риса - нежное, едва заметное послевкусие сливы - выветрился. Это настораживало. Дорнгейл присела на край постели и провела ладонью по покрывалу, ощущая подушечками пальцев каждый катышек на старой влажной ткани.
   - Рис! Где ты? У меня дурное предчувствие... Где ты, черт побери?!
   Она вскочила на ноги и подбежала к окну. Солнце медленно катилось к горизонту. Дорнгейл опустилась в кресло у камина и стала ждать.
  
   3
   - Как думаешь, сколько сейчас времени, а? - Рис прислонился, ежась, к влажной стене и проверил уровень масла в лампе. Его оставалось слишком мало. Да и вторая выгорела почти наполовину.
   - Думаю уже почти закат, ваше величество, - ответил Никс, застыв рядом.
   Когда он останавливался, то становился похож на статую, обряженную в мягкие ткани к празднику. В тусклом свете затухающего фонаря, его лицо казалось желтоватым.
   - Ты еще не оправился от ран, а тут еще это! - проворчал король, кладя ладонь на лоб Никсу. - Небольшая температура.
   Никс кивнул, привалился к стене и начал медленно сползать вниз. Рис решительно подхватил его и встряхнул.
   - Повторяю для недоумков: намокнешь - замерзнешь - умрешь!
   - Да, господин... - пробормотал Никс. - Я понимаю. Тем более, что вы говорите с такой уверенностью...
   - Я как-то почти сутки просидел в подвале одной очаровательной, но весьма кровожадной вдовушки по грудь в ледяной воде. Пока не пришла Дорн и не спасла меня.
   - Очень решительная женщина, - улыбнулся Никс.
   Король осторожно обвил его талию рукой, в другую взял лампы и тяжко вздохнул. Надо было идти дальше и тащить на себе это... создание. Божий одуванчик!
   Не засыпай! Только не теряй сознание, Никс! И я больше не подойду к тебе до скончания времен! На расстояние полета камня из пращи лучшего пращника!
   - Тебе, кажется, нравятся девушки? - задал Рис провокационный вопрос, требующий если не ответа, то хоть какой-либо реакции. - Дорн?
   Никс вздрогнул.
   - Г-госпожа Д-дорнгейл! Нет! - он опустил голову. - Признаться честно, я ее побаиваюсь. Ее... слишком много.
   - Это точно, - хмыкнул Рис. - С самой первой нашей встречи я заметил - ее всегда слишком много. Рассказать? Это впечатляющая повесть!
   Не дожидаясь ответа, он продолжил.
   - Мне было... да, пятнадцать! Боже, мы с Дорн знакомы уже девять лет! Какой кошмар! В общем, мне было пятнадцать лет, я приехал с несколькими советниками отца, откомандированными меня сопровождать, в Лизон. И графу Валье, одному из тамошних блистательных аристократов, пришло в голову познакомить меня с лизонскими красавицами. В учебных, так сказать, целях...
   Рис хихикнул.
   - Я, пожалуй, не буду приводить тех слов, которыми он это мотивировал, ладно? В любом случае он заявил мне, что принц в пятнадцать лет просто не имеет морального права быть девственником. Все мои заявления, что я королевич, а не принц, Валье отмел. И привел в мой дом Дорнгейл. Тогда она казалась мне еще выше, еще рыжее и еще красивее...
   Рис вздохнул и бросил короткий взгляд на задумавшегося Никса.
   - Вы влюблены в нее, сир? - тихо спросил тот.
   - Нет... не думаю. Скорее... я восхищаюсь ей, Никс. У Дорн есть те качества, которых мне, как королю и как человеку не хватает. Я ее обожаю. Хотя, тогда мне пришлось отмахиваться от нее подсвечником, - Рис улыбнулся. - Дорн никогда бы не попала так по-глупому в ловушку...
   - Почему вы думаете, что это ловушка, ваше величество?
   Рис остановился, переводя дух, отпустил талию Никса и нагнулся, чтобы растереть озябшие ноги.
   - Все двадцать три года своей жизни я спасаю свою шкуру. Ко мне нельзя подкрасться во сне. На меня нельзя напасть из-за угла. Я всегда начеку. Я отлично чую ловушки. Просто, иногда я чую их слишком поздно.
   Он посмотрел на лампу. Фитилек моргнул и погас. Никс и Рис оказались в полной темноте.
   - Скверно, - вздохнул король.
  
  
   Глава одиннадцатая
  
   1
   Герцог объявил поиски короля ровно в полночь. Волновался он не особенно - король Кормик тоже частенько выкидывал подобные фортели, - а беспокойство несносной рыжей любовницы племянника посчитал обычной бабьей истерикой. Однако же, юный король мог попросту заблудиться в лабиринте коридоров и не найти выхода в обитаемую часть замка. Сделать это было легко, и даже слишком.
   В полночь все стражники покинули казармы и начали прочесывать замок и окрестности. Герцог остался в своих покоях - небольшом хорошо протопленном кабинете - наедине с бокалом вина и последними донесениями шпионов с границ. Он не сразу понял, что в комнате уже не один. Точнее, он сообразил это только когда тонкий шелковый шнурок сдавил ему горло. Герцог захрипел, попытался нащупать душителя, размахивая руками.
   Обмяк.
  
   2
   Темнота была переполнена пугающими звуками. Капающая вода, гудение струящегося коридорами воздуха, лязганье чего-то обо что-то. Рис в какой-то момент обнаружил, что крепко держится за руку Никса, причем исключительно ради собственного успокоения.
   - У тебя кресала нет? - тихо спросил он.
   Никс вздохнул.
   - Нет, сир. Откуда?
   Рис сделал осторожный шаг вперед, ведя правой рукой по стене.
   - Главное ни на что не наткнуться. И ни во что не ухнуть в этой кромешной тьме. Иди осторожнее, ладно.
   Никс пробурчал, что он-то как раз осторожен, и ловко перехватил рукав короля прежде, чем тот провалится в какую-то яму.
   Рис от души выругался, пытаясь успокоить дыхание.
   - Ч-что это?!
   - Вероятно, колодец, сир, - Никс нащупал холодную королевскую ладонь и слегка сжал. - Здесь они изредка попадаются. Понятия не имею, куда они могут вести, и не советую проверять.
   - И откуда ты знал, что он тут есть? - с подозрением спросил Рис. - Ты что, видишь в темноте?
   - Если бы я видел в темноте, - в голосе Никса послышалась тень усмешки, - то уже давно жил бы среди Сфинксов. У меня хороший слух, ваше величество. Звук потока воды меняется, когда меняется его глубина. Это сложно объяснить.
   Рис, наклонив голову, прислушался, но не смог уловить вообще никакой разницы. Вода и вода! Тогда он положился на слух и интуицию Никса, явно бывшие выше всяческих похвал. Тонкие, нежные - и едва ли державшие что-либо тяжелее пера - пальцы Никса тем не менее цепко держали королевскую руку. Юноша уверенно шел вперед, изредка, как собака поводырь оттирая Риса к стене, или наоборот притягивая к себе. Что-то в его поведении неуловимо менялось. Король тихо вздохнул.
   - Что-то не так, мой король? - послышалось в темноте. С насмешкой - песчаная бабушка! - с насмешкой послышалось!
   - Нет, все так. Просто... - Рис еще раз вздохнул. Чихнул. Выругался. - Теперь еще и простуда?! Надоело!
   Никс ничего не ответил, только еще быстрее пошел вперед. Теперь ему приходилось фактически тащить за собой ворчавшего короля. Замолчал Рис только когда впереди показался слабый отблеск света.
   - Я бы на вашем месте не обольщался, - спокойно заметил Никс, разжимая пальцы.
   Король ошарашено посмотрел на свою руку. Потом перевел взгляд на Никса.
   - Почему?
   - Это лабиринт. Замок построен на развалинах каких-то древних крепостей. Ува и Атоша, кажется... я встречал в книгах только несколько упоминаний о них. Свет впереди может идти из заброшенного колодца где-нибудь в километре от замка.
   Рис прибавил шагу и через несколько минут вылетел в небольшую круглую залу, от которой лучами расходились коридоры. Источник света располагался высоко над головой - круглое окно-розетка с цветными стеклами, частью уже битое. В его щербатую пасть лился ровный ярко-желтый свет. Лампа...
   - Это точно? - глухо донеслось сверху.
   - Да, Мейстер. Трое братьев убиты женщиной, брат Клусум просит позволения окончить свою жизнь.
   Рис почувствовал у себя на шее неровное дыхание.
   - Кто это может быть? - шепнул он, хотя едва ли находящиеся наверху слышали его.
   Никс пожал плечами.
   Наверху продолжили говорить, но уже неразличимо; скрипнуло, и створка окна - или скорее, стеклянной крышки люка - откинулась. В воду ударил столб яркого желтого света, и Рис с Никсом поспешили спрятаться в сумраке у стены.
   - Брат Клусум, подойди к нам! - преувеличено громко объйявили наверху.
   - Да, Мейстер.
   Рис и Никс переглянулись.
   - Ты просишь позволения уйти из жизни?
   - Я грешен и виновен, Мейстер, и последний грех покроет все мои грехи.
   Некоторое время наверху было тихо. Никс сделал осторожный шаг вбок и прошептал на ухо королю:
   - Орден Часа, сир...
   - Какая досада! - буркнул Рис, продолжая прислушиваться.
   - Мы избрали для тебя способ послушания, брат Клусум, - прозвучало наконец. - Искуплением грехов твоих будет усердный труд во благо нашей общей цели. Твоими руками воцариться истинный правитель Минавы, Адаэзе, как сказано в древних книгах.
   Брат Клусум пробурчал что-то верноподданническое, отчего у Риса просто зубы свело. Однако, представление наверху еще не закончилось.
   - Подойди, брат Тириб, - велел Мейстер. - Подойди и возьми на себя грехи брата своего.
   Через секунду послышался сдавленный хрип, а еще через секунду в воду плюхнулось тело, завернутое в черную рогожку какого-то обтрепанного балахона. Из горла у него торчала тонкая серебристая спица с кроваво красной лентой на конце. Рис приложил руку ко рту и едва слышно пискнул.
  
   3
   Душитель исчез так же внезапно, как и появился, но несколько более шумно. Герцог осторожно повернулся и встретился взглядом с ярко-зелеными глазами Дорнгейл. Тонкая струна в ее руках исходила кровью, носок туфли, уже испачканный в крови, рассеяно пинал отрезанную голову незнакомца. Судя по черному балахону и длинным волосам, собранным в пучок длинной осторой спиней на затылке, это был кто-то из Ордена Восьмого Часа. Герцог невольно сжал собственное гроло холодными, мокрыми от пота руками, сглотнул и едва не застонал от боли. Женщина продолжила смотреть на него спокойно и отрешенно, как на странную зверушку в зверинце. Наверняка точно так же она стала бы наблюдать за сатесерами.
   - А я к вам за планами замка иду, - улыбнулась она вдруг, - гляжу, а вы немного заняты... Но я не могла ждать!
   Герцог закашлялся, а когда смог говорить, оказалось, что голос его хрипит. Оставалось только надеяться что чертова удавка чертова монашка ничего не повредила.
   - О чем вы?
   И слишком поздно он понял, что выбрал неверный тон. Нужно было выставить рыжую любовницу племянника из комнаты. Теперь же она, невозмутимо отпихнув голову так, что та откатилась к стене, прошла к столу и налила себе вина. отсалютовала бокалом портрету, изображающему матушку герцога и старого короля в подвенечном платье.
   - Я о планах замка, ваше ситятельство, - улыбнулась Дорнегйл. - Знаете, такие бумажки. А на них линии... Я просто подумала, что у вас наверняка должны найтись подобные забавные штуки.
   Она нагнулась к голове и вытащила из волос спицу. Крутанула ее в пальцах и повторила тихим голосом:
   - Подобные забавные штуки...
  
   Глава двенадцатая
  
   1
   Спица упруго покачивалась в ловких пальцах, изредка звякая по серебру тонкого изысканного кольца с крошечным голубым камнем. Это кольцо что-то напоминало, что-то очень важное, опасное, даже дикое, но герцог ничего не мог вспомнить толком. Болело горло. Пальцы разжались, выпустили спицу, звякнувшую теперь уже по полу; и мгновение спустя та же рука подавала герцогу бокал с вином.
   - Выпейте, милорд, вам станет легче. И прикажите, наконец, убрать отсюда этот труп!
   Сказано было таким тоном, словно труп пролежал в кабинете по меньшей мере сутки и начал загнивать. Герцог сделал глоток; вино продрало ноющее горло, но дышать отчего-то стало легче.
   - Я не смею надеяться, что ты понимаешь, что наделала! - нашел наконец в себе силы прохрипеть Виннерин. Поздно, уже слишком поздно. - Убийство члена Ордена...
   - А что там с убийством королевского дядюшки? - поинтересовалась Дорнгейл, усаживаясь на край стола. Подол - очень грязный, как теперь заметил герцог - задрался, бесстыже обнажая лодыжку. - Или с похищением короля? Я так погляжу, у вас не слишком-то следят за безопасностью Риса Удебрука...
   - Безопасность моего племянника не твоя забота, - холодно сказал герцог.
   Дорнгейл усмехнулась.
   - Ошибаетесь, Адольф. Моя. В первую очередь моя, потому что я пообещала защищать котенка до последней капли крови: моей, его, или же его врагов. Лучше - его врагов. Вы из них?
   Эта женщина была опасна. Нормальные девушки не носят с собой острые струны и не срезают головы монашкам-душителям. Нормальные девушки не дерзят тем, кто может отправить их на эшафот одним движением мизинца. Герцогу, правда, что-то подсказывало, что он лишится этого самого мизинца быстрее, чем успеет им пошевелить.
   Герцог подошел к секретеру, выудил из-за манжета ключик и осторожно отпер один из узких потайных ящиков. Свиток плотной желтоватой бумаги мягко лег ему в руку. Чернила давно выцвели, но линии плана можно было прекрасно различить. Кое-где были сделаны карандашные пометки и исправления. Виннерин протянул свиток Дорнгейл. С неприятным ощущением, что он рыба, пойманная на крючок опытным рыболовом.
   Женщина улыбнулась, принимая план, развернула его и коротко кивнула. Потом удивленно воскликнула:
   - Он слепой! Где все подписи?!
   Виннерин ощутил приятный укольчик мелкой, мерзкой мести, совершенно недостойной сиятельного графа и королевского дядюшки. Да, этот план могли прочитать только знающие люди, и случайным особам, вроде той же наглой, опасной Дорнгейл нечего было и пытаться его понять. Пройдя с картой по замку, она бы только заплутала и сгинула. Раздражало герцога только то, что план был фактически в единственном экземпляре, и терять его не хотелось.
   - Известная предосторожность, - протянул он; голос наконец-то вернулся в прежнем объеме, бархатистости и убедительности. Старый, добрый и надежный инструмент. - Попробуешь мне угрожать, и отправишься на встречу с Густавом Пахарем. Ты же знакома с Густавом?
   - Тот мясник, который едва не засек Никса насмерть? - лениво спросила Дорнгейл, прикрывая глаза. - Милашка. Напомнил мне папулю, тот тоже любил по вторникам после пива кого-нибудь изуродовать.
   Она распахнула глаза и резко выпрямилась. Переходов между расслабленным и собранным состояниями не было вовсе.
   - Адольф Удебрук, герцог Виннерин, благодарю покорно за план. Как я понимаю, в этой части расположен вход в катакомбы?
   Тонкий палец ткнул острым, даже, кажется, заточенным ногтем в какую-то точку на плане. Даже Виннерин не сразу признал в ней вход в подземелье. От удивления и неприятной растерянности он кивнул, так и не поняв, на сколько процентов предположение Дорнгейл было блефом.
  
   2
   - Это труп... - пробормотал Рис, опускаясь на корточки. Его руки обожгло холодом воды. - Мертвый мокрый труп.
   Никс остался стоять у стены, с беспокойством глядя на потолок. Люк закрылся, свет погас, и темнота постепенно подъела залу. Рис чертыхнулся.
   - Могли бы и лампу оставить! - проворчал он.
   В воде зашлепало, забулькало, и Никс почувствовал на своем локте настойчивую королевскую руку. Пожалуй, впервые не стал ее сбрасывать.
   - Где мы примерно?
   - Я не знаю, мой король, - вздохнул Никс.
   - А я думал, ты знаешь все... - усмехнулся король. - Ладно, попытаемся выбраться... Найди-ка мне камень.
   Вопросом, как можно найти что-либо в кромешной темноте, да еще по щиколотку в ледяной воде, да еще и в непосредственной близости от трупа, он не стал. Никс, тем не менее, не стал спорить, и после долгих мучений нашарил достаточно увесистый булыжник, похожий на вытянутый и очень тяжелый хлебец.
   - Сойдет, - одобрил Рис, когда "хлебец" лег ему в руку. - А пояс не одолжишь?
   Никс позволил себе скрипнуть зубами.
   - Ну не одолжишь, так не одолжишь! - покладисто согласился король. - Подержи-ка...
   Камень был возвращен нашедшему, а Рис стал долго с чем-то возиться, шуршать тяжелой тканью и едва слышно ругаться.
   - Вот в одном Дорн точно была права, - пропыхтел он между делом. - Всегда нужно носить с собой огниво, веревку, охотничий складной нож и мыло. И поесть, и помыться, и повеситься. Давай сюда камень.
   Теперь он возился еще дольше, бормоча что-то себе под нос, потом коротко приказал "отойди подальше" и...
   Звякнуло стекло.
   - Упс! - высказался Рис. - Главное, попал...
   Он подергал за веревку, потом налег на нее всем своим весом и удовлетворенно хмыкнул.
   - Значит, план такой: я лезу наверх. Ты ждешь внизу долго и терпеливо. Когда я говорю, ты обвязываешься веревкой, и я тяну тебя наверх.
   - Думаете, ваше величество, я сам не смогу влезть? - несколько обижено пробормотал Никс.
   - Я не думаю, я знаю! - отрезал король, в темноте нашел руку Никса и притянул его к себе. - Жди здесь!
   Время тянулось медленно. Рис лез, стирая ладони об скользкую веревку, Никс ждал внизу, притоптывая от холода. В какой-то момент он также вцепился в веревку, чтобы ее не потерять.
  
   3
   Рис уперся головой в стеклянную крышку, нащупал дыру, обрезался, сунул пальцы в рот. Проделал все это несколько раз. Нашел-таки дыру, в которую можно было просунуть руку. Отодвинул задвижку, осторожно откинул крышку и вылез. Вокруг была тьма подвала, подвала винного - пахло чем-то спиртным, а еще пряным. И - колбасой. Рис вспомнил, что ел очень давно и совершенно без удовольствия (ох уж этот обед у дядюшки!) и облизнулся.
   Выбравшись из люка, он начал шарить вокруг и на свою удачу нашел жирную на ощупь свечу и кресало. Щелкнул им несколько раз, затеплил фитиль и огляделся.
   То был именно винный подвал - обширный, заставленный стойками с пыльными бутылками, пузатыми бочками, корзинами, в которых хранилось что-то очень ценное. Рис опустил руку в ближайшую. Клеклая солома. Брезгливо вытерев ладонь о куртку, король вернулся к люку.
   - Давай!
   Тащить Никса наверх оказалось достаточно сложно, хотя он и казался хрупким юношей. Ворча себе под нос "тяжелы вы, знания и мудрые советы", Рис вволок Никса в подвал, рухнул на спину и попытался выровнять дыхание.
   - Мамоньки! Я тебя голодать заставлю! - король размял руки и с укоризной посмотрел на спутника. - Разжирели вы на казенных харчах!
   Никс ничего не ответил, занятый развязыванием веревки. Пальцы отказывались слушаться, и Рис с завидной готовностью пришел на помощь. Никс не успел отказаться от королевской подмоги.
   - Как ты думаешь, где мы? - спросил король. - Черт! Кто так узлы вяжет? Ты где детство свое провел? Юнгой на галере?
   - Меня часто привязывали к кровати, мой король, - хрипло, но с достоинством ответил Никс.
   Рис закашлялся.
   - Кха! Кха! Как же ты развязывался?!
   - Ногами, сир, - с тихой усмешкой ответил юноша.
   Рис его веселья не разделил. Покончив с узлами, он выпрямился и еще раз огляделся.
   - Все-таки, где мы? Не похоже на замковые подвалы. Во всяком случае, у нас нет такого шикарного вина...
   - Я бы сказал, мой повелитель, что это монастырь, - мрачно заметил Никс. - Но зачем мне вас зря расстраивать?
  
  
   Глава тринадцатая
  
   1
   Ночь уже перевалила за половину, когда замок ожил. Герцог лично возглавил поиски своего царствующего племянника, вооруженный планами и картами. Дорнгейл следовала повсюду на шаг позади него - это раздражало, и женщина явно хотела добиться такого эффекта - неся на вытянутой руке яркую масляную лампу. Коридоры шли за коридорами, но пропавшего правителя нигде не было.
   - И куда это чудовище могло запропаститься?! - бормотала себе под нос Дорнгейл, мало беспокоясь о верноподданническом тоне. - Ни разу такого не было, чтобы.... Нет, вру, было. И не раз, но...
   Она споткнулась, налетела на герцога и заслужила (и совершенно справедливо) ненавидящий взгляд. Лампа, качнувшись, заставила заплясать по стенам чудовищные тени.
   - Мои извинения, милорд, - пробормотала Дорнгейл.
   Ее прервал отряд стражников, выбежавший из-за угла. Несмотря на полное вооружение и принятый в Минаве легкий доспех, покрытый пластинками металла, они почти не производили шума. Ощущение, особенно ночью, рождалось жутковатое.
   - Мы осмотрели все помещения, ваше сиятельство! - отрапортовал командир. - Его величества нигде нет. Однако, многие слуги видели, как его величество вечером шел в библиотеку в сопровождении Никса Нарамы.
   - Этого... мальчика? - с неприятной и непонятной усмешкой протянул герцог. Плавным движением руки отпустил стражу.
   - Что вы знаете о нем? - обеспокоено спросила Дорнгейл.
   Погруженный в свои мысли Виннерин не стал обращать внимание не тон вопроса и даже соизволил на него ответить.
   - Практически ничего... Мой братец купил его лет десять назад, - герцог пощипал подбородок. - Совершенно точно могу сказать - мальчик умен и ненавидит всех Удебруков лютой ненавистью.
   - Ну надо же, - пробормотала Дорнгейл. - А мне он показался таким славным мальчиком... Ладно, где эта ваша библиотека?
   Герцог хотел отослать женщину как можно дальше - на кухню, на кол, на другой конец земли. Но что-то его остановило. То ли неясные ассоциации, которые вызывало колечко с голубым камнем, то ли вполне реальное осознание того факта, что как только он повернется спиной, свистнет смертоносная струна. Жесткость корсажа Дорнгейл наводила на неприятные мысли о том, что подобных струн должно быть множество.
   Так что он предпочел не обращать внимание на топот ее подбитых каблучков. В конце концов, единственно важным сейчас было исчезновение дорогого племянника.
   Библиотека была пуста. Даже архивариус отсутствовал, и тишина нагоняла страх. Герцог на эту тишину не обратил никакого внимания - вероятно отсутствие в библиотеке какой либо жизни было нормой - и направился прямиком к страшенному гобелену, изображающему охоту на единорогов. Небрежно откинув шпалеру в сторону левой рукой, он замер.
   - Стена, - сказал герцог.
   - Ну да, стена, - согласилась Дорнгейл, подходя ближе. - Что вы надеялись увидеть? Час Крушения?
   - Уж лучше бы Его! - Виннерин в раздражении ударил по стене. - Здесь должна быть комната. Маленькая коморка, в которой хранили неофициальные бумаги и карты.
   - С чего бы Ри... - начала Дорнгейл. Потом уронила голову на руки. - Песчаная бабушка! Никс обещал показать ему хроники!
   - Завлек в ловушку, - согласился вскользь герцог, занятый ощупыванием стены. Тонкие холеные пальца безуспешно пытались найти кнопки и рычажки, приводящие в движение тайный механизм.
  
   2
   - Монастырь? - переспросил Рис недоверчиво, оглядываясь. - Я очень сильно надеюсь, что это не обитель Братства какого-то там часа?
   Никс пожал плечами.
   - В Минаве, мой господин, официально существуют два ордена. Братство восьмого часа и обитель сестер-пустынниц, в которую была определена ваша матушка. Все остальные монастыри относятся к двум этим орденам тем или иным образом. В случае свободного предпринимательства это назвали бы дочерней фирмой.
   Рис ухмыльнулся. Потом неожиданно схватил Никса за локоть и затолкал за бочки. Скрылся там же сам, одновременно пытаясь замаскироваться рогожкой. В подвал кто-то спускался. Слышен был только звук шагов - шаркающих, старческих, - и легкомысленная песенка.
   - Только б ты, кого так пылко,
   Я люблю, была со мной,
   Ты, да хереса бутылка...
   Песня прервалась, и тот же голос, покряхтывая, пробормотал:
   - И где же этот бочонок? Где же наш заветный бочоночек? Ты, да хереса бутылка, ты да конь мой вороной. Ты да... да вот же он, родимый! Ты да добрая сигара... Тра-ля-ля!
   Рис облегченно выдохнул и шепнул:
   - Пьянчуга-монах. Ложная тревога.
   Никс, уткнувшийся помимо своей воли лицом королю в грудь просипел что-то неотчетливое. Рис внезапно порозовел и отодвинулся.
   Пьянчуга продолжил напевать песенку и разговаривать с вновь обретенным бочонком. Король осторожно выглянул. Так и есть: невысокого роста, кругленький, сильно не первой молодости. Не придется даже прилагать силы, чтобы справиться с ним. Такого достаточно приложить бутылкой по темечку, и он через пару часов, очухавшись, будет искренне верить, что за ним приходили песчаные черти.
   Король уже почти встал, готовый нанести тот самый удар - благо бутылка подходящая обнаружилась прямо под рукой, - но на лестнице послышались новые шаги. На этот раз легкие... мальчик, или женщина. Высунувшись из укрытия еще больше, Рис неслышно присвистнул.
   Женщина. И еще какая. На зависть Дорнгейл! Грудь недвусмысленно выпирает из корсажа да и, по правде сказать, ее куда больше прикрывает пшеничная коса, чем ткань платья. Она самым недвусмысленным образом обняла монаха и подпела ему сочным голосом:
   - Взвейся выше в вихре пляски,
   в позе неги и любви,
   и хоть только до подвязки
   видеть ножки дай свои!
   Хорошая песня, - решил Рис. - Жизненная.
   Только, теперь понадобятся две бутылки...
   - Передай-ка мне вон ту... с хересом, - шепнул король Никсу с ничего доброго не предвещающей улыбкой.
  
   3
   Стена отъехала в сторону так внезапно, что Виннерин едва не упал. Он успел в последний момент уцепиться пальцами за выступ в стене. Дорнгейл оттерла его и первой нырнула в клетушку. Здесь пахло сыростью - запах натянуло из дыры в полу. Присев на пол возле нее, Дорн проворчала:
   - Уж не хотите ли вы мне сказать, что он там?!
   Герцог опустился на стоящий рядом сундук и, поморщившись, глянул вниз.
   - Там катакомбы. Самые древние катакомбы, построенные еще до света истинной веры. Если мой царственный племянник угодил туда, то наверняка уже сгинул, - Виннерин неприятно улыбнулся и пояснил. - Крысы. И призраки. И неизвестно, что хуже. А еще колодцы.
   Едва ли герцог сознавал, насколько они с племянником бывали похожи: общие улыбки, жесты, привычки. Но едва ли кто-то умел улыбаться страшнее, чем Дорнгейл. Она откинула за спину огненные пряди, болезненно яркие в этой смурной комнате, и слегка приподняла уголки губ.
   - Прыгайте.
   - Что? - переспросил герцог. Он, вероятно, ослышался.
   - Я сказала: прыгайте.
   - Ты осмеливаешься... - прошипел герцог, поднимаясь. Рука потянулась к ножнам на поясе.
   Кинжал не успел покинуть их. Скрежетнул камень. Дорнгейл извернулась, вырвала у Виннерина кинжал и вогнала его в щель, не давая дверь захлопнуться окончательно.
   - Да помогите же мне! - рявкнула она.
   Герцог осторожно нашарил наиболее толстый фолиант.
  
  
   Прелюдия спящих
   Это склеп. Или по крайней мере, пещера, очень похожая на склеп. Тела лежат на хаотично разбросанных по зале скамьях, накрытые тонкими покрывалами. Но они не мертвы - нет, все таки, не склеп! - они спят, ожидая своего часа.
   Изредка ветер гуляет по зале-склепу-пещере, вызывая волнение покровов, длинных волос, стекающих на пол с голов спящих. Тогда их веки трепещут, губы приоткрываются, и из них вырываются крошечные облачка пара. Женщины дышат.
  
   Восьмеро посмотрели на предводителя. Он молчал. Как всегда. Он тоже спал.
   Испанская народная песня. Перевод В. Бенедиктова
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"