Аннотация: Мадмуазель Лермонт все глубже увязает в своих и чужих проблемах, пока помощь не приходит с неожиданной стороны.
Часть вторая. Яспрятался, яупрямец
J'ai tout enfoui, je suis coriace Je me suis construit une carapace Je suis comme la riviХre lorsque l'hiver s'endort Avec un coeur de glace froid comme le nord...
Katia-Anne Veilleux et Bruno Pelletier
Квинни
У меня были деньги, документы, мои припасенные на черный день драгоценности. И Джони поблизости не было. Снова я была в привычном, ничем и никем не нарушаемом одиночестве. Боже, тоска зеленая! Поругаться не с кем! Кроме того, я находилась в, мягко говоря, подвешенном состоянии. К работе (если это можно так назвать) я вернуться не могла. Да и не хотела сейчас. К тому же, полиция наверняка еще разыскивала Квин Оливи, дуру кромешную. Вывод: надо ехать домой.
В Шотландии я не было уже лет... семь. Сначала мы с Джаредом перебрались с Фэйр-Айл в Глазго, где у него была "крутая рок-группа". Потом, после развода, после ссоры с родителями и череды жарких скандалов я сбежала в Лондон, а оттуда - на континент. Семь лет вдали от дома. Да я, наверное, язык уже забыла! То, что родители будут мне не рады, даже не обсуждается.
Я присела на скамейку и изучила содержимое несессера. Деньги, драгоценности, паспорт, бумаги на дом. А не наведаться ли мне к нотариусу? Взгляну на дом, решу, что с ним делать, а потому уже улечу на родину, вечерним рейсом.
Ну а сначала я, пожалуй, переоденусь во что-нибудь более презентабельное. Я посмотрела на свое отражение в витрине. М-м-м... на самом деле даже стильно. Яркие цвета, холодная гамма, из-за которой мои волосы начинаю отливать медью. И чего я раньше мужские кофты не носила? Да и вообще, это уже стало дрянной приметой: покупать новую одежду. Сразу же что-нибудь гадкое случается. Так что я переколола волосы, вдела в уши серебряные серьги с маленькими темными сапфирами и отыскала заныканный на дне несессера тюбик помады. К бою готова.
Мсье Гюбер ответил почти сразу и, что удивительно, обо мне быстро вспомнил.
- Да, мадмуазель Лермонт. Мне звонили из головного офиса. Нет-нет, с бумагами все уже улажено, таково было пожелание мсье Ажера, вам нужно только поставить единственную подпись и получить ключи от дома.
- Я сейчас подъеду, - пообещала я.
С паспортом и визой у меня, к счастью, все было в порядке. Когда занимаешься не совсем честными делами, становишься аккуратнее. А то, знаете ли, Аль Капоне посадили за неуплату налогов.
Я взяла напрокат небольшой автомобиль, остановившись на изумрудно-зеленом ..... все в том, только линзы осталось цветные вставить. Я заплатила наличными, села за руки и отправилась к нотариусу.
Поразительно, но все действительно было готово. Я прочитала бумаги, поставила подписи, письменно обязалась поставить в известность Хьюго Лермонта о получении наследства и передать ему причитающуюся половину, после чего убрала ключи в свой волшебный несессер.
Дом мне посмотреть требовалось с единственной целью - узнать, что это Бобби так к нему привязался? Может быть, там пол золотыми слитками выложен? Мне бы не помешала парочка.
До шале я добралась уже в сумерках, которые в ноябре наступают рано даже в столь любимой мною Франции. Небо опять затянули сплошняком тучи, и в лесу было темно и страшно. Освещая себе дорогу фарами, я добралась до дома. Сплошная черная масса, он в сумерках показался мне просто огромным. Ну да, ну да. У страха глаза велики. Я выбралась из машины, оставив фары включенными, и в их свете добралась до входной двери. Ключ с трудом повернулся в замке, дверь зловеще скрипнула. А у меня чересчур воображение разыгралось, и без того болезненное.
Щелкнув выключателем, я огляделась. Передняя комната была пуста, если не считать вешалки на высокой витой ножке. Сквозь приоткрытую дверь виднелась гостиная: мебель, закрытая белыми чехлами, старое мутное зеркало. В доме пахло временем, главным образом - старостью, как на ферме моего деда Ангуса, упорно не желающего перебраться в город.
Я прошла по нижнему этажу, потом по верхнему. Везде царило запустение. Хотя, это большой плюс, водопровод и электричество работали. А в обеих спальнях комоды забиты были старым постельным бельем с кружевами и пахли лавандой и жимолостью. Надо Хью рассказать об этом доме, ему здесь непременно понравится. Особенно он оценит ветхость, пыль и запустение.
Я тщательно заперла входную дверь, села в машину и поехала назад в Реймс. Что Бобби привязался к шале, я так и не поняла. Может, здесь земля дорогая? Если так, мы с братом его продадим, честно поделим деньги и как обычно разбежимся в разные стороны. И я поеду окучивать богатых идиотов в Калифорнию. Богатых, а тем более идиотов, везде хватает.
Я остановилась у небольшого ресторанчика, чтобы пообедать напоследок хорошей французской едой. Хотела заказать себе бокал молодого божоле, но вспомнила, что за рулем. И один раз уже мне вождение в подпитии сильно аукнулось. Потом подумала - какого черта?! Заказала себе бокал молодого божоле. Из ресторанчика я выбралась слегка пьяная, ну, или по крайней мере, изрядно повеселевшая, открыла дверцу и села за руль. Сейчас авто обратно в прокат сдам и рвану на родину. У нас в конце концов, тоже есть свое курортное побережье. Брайтон, например.
Я повернула ключ зажигания.
- Езжай вперед. И без глупостей.
Этот скрежет невозможно было не узнать. Жув!
- Свернешь на втором перекрестке налево.
В ребра мне уткнулось что-то твердое. Ясно, пистолет. Хорошо, что я все-таки не купила новое платье. Было бы неприятно испачкать его кровью.
Джони
Один из многочисленных приятелей Шарло, о котором я очень удачно вспомнил, жил в Реймсе и занимался какой-то не вполне законной деятельностью. Полагаю, машины в его автомастерской были крадеными, но это меня сейчас мало занимало. Главное, что рекомендация Шарло сработала.
Дидьё хохотнул и хлопнул меня по плечу. Габариты у парня были медвежьи. Кажется, у меня хрустнула ключица.
- Подыщем, не боись. Друзья Шарло - мои друзья!
Это почему-то звучало пугающе. Тем не менее, мы разыскали скромный старенький "Пежо", и я заплатил за него меньше, чем он стоил. И даже меньше, чем Дидьё мог бы получить с менее дружелюбного и славного парня, чем я. Боюсь, только, у машины была не очень хорошая история. Что ж, постараюсь не превышать скорость.
Из автомастерской Дидьё я уехал с твердым намереньем заняться наконец своими проблемами. Я и без того потратил на Элеонору кучу времени с единственной пользой: заручился поддержкой Ренара. Такие знакомства дорогого стоят. Мысли упорно вернулись к Элеонору. Где она? В безопасности ли? Успеет ли улететь прежде, чем Жув ее найдет? Да и зачем она Жуву?
Стоп. Дальше пойдут вопросы, тепло ли она одета, и не промочила ли ноги. Что меня нисколько не касается. Устроить что ли аутотренинг по примеру Крис? Друг мой, от этой женщины одни неприятности. И она совершенно не твой тип - слишком уж (пугающе) независимая. Бабушку напоминает. Тьфу, глупость какая!
Я заставил себя думать о деле. Утром типография показалась мне отличным прибыльным предприятием. Отсюда вопрос: у нее такой гениальный управляющий, что смог вытащить дело из кризиса, или тут все же что-то нечисто? Надо сказать, после ограбления шантажиста и покупки краденного автомобиля я был готов морально к краже со взломом. Может быть, отчеты типографии и бумаги о ее продаже мне помогут. Впрочем, если юридическую ошибку я еще сумею выловить, то с финансовыми дело обстоит куда хуже. То есть, совсем никак.
Оставив машину в паре кварталов от типографии, я выбрался на свежий воздух в надежде проветрить дурную голову. В этом заведении должны быть сигнализация и охрана, я уже заранее предвкушаю схватку с бравыми парнями с тяжелыми дубинками. И заголовки типа: "Мсье N задержан при попытке ограбить типографию, ранее принадлежавшую его семье".
Свежий сырой воздух ничуть не помог. Я прошел те два квартала, постоял напротив типографии и поразмышлял о вечном. Впрочем, когда меня посадят, на это будет масса времени.
В типографии царила темнота, тишина и покой. Даже жаль было его нарушать. Я обошел здание в поисках черного хода. Как-то невежливо вламываться с парадного. Завернув за угол, я обнаружил приоткрытую дверь. Так. Варианта два: или меня тут ждали, или дело совсем плохо. Я заглянул в щель. Все та же тишина, темнота и покой. Поскольку едва ли в здании поставлены датчики движения, можно смело идти внутрь. Сигнализации можно было уже не опасаться. Ими на наших предприятиях занимался Дюлак, и экономил сразу на всем. Если хоть одно окно приоткрыто на волос, система не сработает. Никогда я так не радовался скаредности Дюлака, пусть земля ему будет пухом.
Я заглянул в дверь, потом шагнул. Маленькая задняя комната, коробки, сложенные пачками и перевязанные пластиковыми шнурами. Тусклой сигнальной лампы едва хватило, чтобы это разглядеть. Зато из-под левой двери пробивался более яркий свет. Я медленно, стараясь не производить ни малейшего шума, поднялся по лестнице. В конторе было пусто. Горели все лампы - четыре штуки - сейф был распахнут, бумаги со стола раскиданы по полу. Что здесь, черт побери, происходит?! Я подошел к сейфу, осторожно перешагивая через папки. Если это ограбление... Однако, деньги и документация (финансовые отчеты как всегда в синих папках) лежали себе преспокойно. Повторяю вопрос: что здесь черт побери происходит?!
Я сунул папки за пазуху, прикрыл сейф локтем и подошел к столу. Может, в ящиках есть что интересное? В этот момент снизу запахло дымом. Сильно запахло. Метнувшись к двери, я обнаружил, что там внизу теперь гораздо светлее. Пожар? Вот теперь точно: что за черт-черт-черт-черт-черт здесь твориться?! Я бросился к сейфу, распахнул его и вытащил бумаги по юридическим вопросам. Потом подумал и сунул за пазуху деньги. Подложу из владельцу в обувной коробке на порог, если что.
В конторе стало жарковато. Дом был старый, с деревянными перекрытиями. Еще немного, и он вспыхнет, как спичка. Словом, у меня неприятности. Значит, пора делать ноги. Закрыв пол лица воротом водолазки, я сбежал вниз по задымленной лестнице. Передняя часть типографии была уже охвачена огнем. Что-то больно быстро... Принюхавшись, я уловил запах бензина. Что за?... так, это я уже говорил. Я поспешил к двери, а потом услышал слабые стоны и кашель. Ну черт же! Я поколебался секунд тридцать, а потом побежал назад, к залу с машинами. Все было в дыму, и, несмотря на достаточно плотную ткань водолазки, я начал задыхаться. Кроме того, я практически ничего не видел. Ориентироваться пришлось на звук: кашель и приглушенные стоны. В итоге на почти бездыханное тело я буквально наткнулся, точнее - об него споткнулся. Подхватив тело под подмышки, я пятясь пошел к выходу. Кх-кх-кхакая гадость! Очень надеюсь, что спасаю сейчас жизнь не Жуву или Рено, а какому-нибудь милому честному клерку. Я толкнул дверь ногой, вытащил тело на воздух и привалился к стене. Нет-нет, надо делать ноги, дружище, пока не приехали пожарные и полиция. Но сначала я перевернул спасенное из огня тело на спину...
Ну черт же подери всю мою жизнь.
- Элеонора? - я похлопал ее по щекам. - Элли! Элли!
Она не шевелилась, но, слава богу, дышала. Насколько я помню, отравление угарным газом, это самое опасное при пожаре.
- Элли! Эльнор, хорошая моя, девочка моя...
Господи! Что же делать при отравлении газом? Кажется, привести в чувство и... Как привести в чувство?!
- Элеонора, девочка!
Пожарные сирены были совсем близко. Этот звук убивал меня. Подхватив Элеонору на руки (весила она - всего-ничего), я быстро пошел к машине. Уложив девушку на заднее сиденье, я нырнул за руль и быстро повернул ключ зажигания. Красота просто! Я на краденной почти наверняка машине, с бесчувственной девушкой на заднем сиденье, а также с ворованными деньгами и документами. Я убрал последнее в бардачок и поспешил уехать отсюда как можно дальше. Мне еще девушку в чувство приводить.
Квинни
А-а-а-ау! Как же голова раскалывается! Я попыталась открыть глаза, но это было совершенно невозможно. Их резал ярко-желтый свет, стоило только попытаться разлепить ресницы. Что же так пло-о-охо? Я попробовала вспомнить, что произошло. Дом, машина, Жув - и как отрезало. А-а-а-а-ау! Я рискнула оторвать голову от подушки... ну, или на чем я там лежала?
- Ш-ш-ш-ш... - на лоб мне упало что-то холодное и мокрое.
- Джо-они! Мне плохо! Мне так пло...
Стоп, Джони? Что он здесь де?... Я совершила подвиг, открыла глаза и увидела встревоженное лицо Джони.
- Эльнор? Ты как? - он убрал с моего лба волосы.
Так, разберемся... Я лежу, и моя голова у него на коленях. Жуть какая! Надо встать, срочно. Живо. Вста... Я совершила и этот подвиг, но тотчас же рухнула назад. Джони подхватил меня и крепко прижал к себе. Ох, Джони, как же мне плохо!
- Плохо мне!
- Это отравление угарным газом. Так, лежи, - он еще крепче меня обнял, и вновь шлепнул мне на лоб мокрую тряпку. - Не дергайся, девочка.
- Я не... не девочка...
- Мало поводов для гордости. Сесть сможешь?
С его помощью я сумела кое-как выпрямиться и привалиться спиной к креслу. Как же мне хреново! Интересно, если я вспомню, что вчера случилось, станет легче?
- А что произо-изошло? И где мы?
То ли вокруг действительно царил такой неприятный полумрак, то ли я плохо вижу. Что тоже неприятно.
- В машине. Давай ты уже переберешься на переднее сиденье, и мы поедем.
- А воздух будет?
Я вела себя, наверное, как пьяная, да и чувствовала себя соответственно. Голова болит и кружится, меня тошнит, Джони обнимает меня за плечи, и мне от этого хорошо. Потом руки скользнули с плеч мне на талию. Убью! Надо же, полегчало.
Я вырвалась, селя прямо и снова покачнулась.
- Так, тебе нужен воздух. Пойдем, подышим, моя хорошая.
"Моя хорошая" звучало еще хуже, чем "девочка". Джони вытащил меня наружу и прислонил к машине. Было холодно, сыро и темно, и это все кое-как привело меня в чувство. Мамочки! Меня опять хотели убить!
- Тебе лучше? - Заботливо спросил Джони.
- Относительно...
- Относительно чего.
О, узнаю своего доброго друга. По дурацким шуткам.
- Всего. Мы все еще в Реймсе?
- На окраине.
Я похлопала себя по карманам. Поразительно, но несессер все еще лежал у меня за пазухой, а ключи от дома в кармане джинсов. Я вытащила их и позвенела.
- Доберешься до хижины?
Джони как-то нехорошо на меня посмотрел.
- Почему ты сразу же не уехала?
- Заткнись, - посоветовала я и по стеночке, по стеночке добралась до переднего сиденья. Джони завел мотор.
- Как ты оказалась в типографии?
У меня кружилась голова, меня тошнило, я...
- Все равно тебе засыпать нельзя. Рассказывай.
Нещадно напрягая память, я пересказала события прошедшего дня. Встреча с нотариусом, осмотр дома, обед, дорога в аэропорт. Жув на заднем сиденье.
- И чего он к тебе привязался...
Да я бы тоже хотела это знать.
- Приехали, - Джони забрал у меня ключи, пошел включать свет, вернулся. Все было как в тумане. - Дойдешь? Или тебя отнести?
Все издевается! Я резко открыла дверцу, вылезла и сделала целых два шага. Джони поймал меня на пути к земле и подхватил на руки.
- Лучше отнести. Ты все равно ничего не весишь.
Стояло, конечно, обидеться или разозлиться, но у меня не было на это сил. Так что я позволила Джони отнести себя в дом и уложить на накрытый чехлом диван. Глаза закрывались.
- Пойду, попробую тебе кофе сварить....
- Угу, - пробормотала я и, кажется, отрубилась.
Джони
Дом изнутри был еще меньше, чем я думал, правда, обставленный неплохой старой мебелью во вполне приличном состоянии. Хотя, я все равно не понимал, чего Мерсер так к нему привязался. Не из-за резьбы на дверях в самом деле! На кухне из крана текла чистая вода, плита работала. Кофе, конечно, не было. Да и купить его поблизости было негде. Ближайший магазин находился минутах в двадцати езды отсюда. Я вернулся в гостиную. Элеонора спала, и я не знал, хорошо это, или плохо. Наверное, следовало разбудить ее, но у меня рука не поднялась. Я укрыл ее чехлом с кресла и поехал в магазин.
Когда я вернулся, Элеонора все так же спала. Ее лицо кривилось, лоб хмурился. По моему скромному разумению красивые женщины не должны влипать в такие неприятности.
Я сварил себе кофе, сел на расчехленное кресло и принялся просматривать утащенные в типографии бумаги. Начал с юридических, отложив финансовую проблему на потом. Чтобы разобраться в бухгалтерии, мне нужно очень много выпить.
Первые документы мне были уже знакомы. Продажа типографии мсье Базилю Нино. А затем типография вдруг перешла мадмуазель... Элеоноре Лермонт, 19** года рождения.
Я посмотрел на спящую Горгону. Что-то Элеонор развелось. Или же... Я отложил бумаги, поднялся и вытащил из-за пазухи Элеоноры несессер. Спит. В иное время я бы заработал великолепную оплеуху. У нее был горячий, влажный лоб.
Так, я не Армия Спасения.
Внутри несессера оказались драгоценности, притом очень дорогие, кое-какие деньги и паспорт на имя Элеоноры Лермонт, 19** года рождения. Номер совпадал с указанным в документах.
Я посмотрел на Горгону. Подружка Дюлака, владелица типографии. Убила любовника, поехала, чтобы уничтожить следы своей аферы, споткнулась, упала, чуть не сгорела. Бред.
На самом деле, Элеонора мне нравилась, и это создавало проблемы. Мне очень не хотелось в чем-то ее обвинять. Хотелось все списать на совпадения. Вот только, их не бывает, когда речь заходит о таких больших деньгах. И когда в деле замешаны реальные документы.
Я еще раз посмотрел на бумаги. Когда типографию продавали, ни о какой Лермонт речь не заходила. А потом это имя всплыло само собой. Словно из ниоткуда.
Опять я пытаюсь ее оправдать.
Одно было ясно: Элеонору лучше держать перед глазами. И мне спокойнее, и она целее будет. Я сложил бумаги, убрал их в папку, допил кофе и попытался устроиться на ночь в кресле.
В результате, к утру у меня затекла спина и свело шею. О том, что волосы спутались, я вообще молчу. Они постоянно путаются, что дает моей родне отличный повод поглумиться. Злой и толком не выспавшийся, я отправился варить кофе. Минут через десять появилась Элеонора, еще более злая, не выспавшаяся и растрепанная. Я протянул ей кофе.
- Ты как?
- Паршиво, - хмуро ответила Горгона.
- Сейчас тебе будет еще хуже, - пообещал я, вышел в комнату и принес документацию.
Элеонора рассматривала бумаги несколько минут.
- И что? Я, оказывается, богатейка.
- Ты не знала?
Элеонора тяжело вздохнула.
- Джони, я плохо соображаю сейчас. Давай, я выпью кофе и придумаю тогда, что соврать.
Чудесно.
- Я подожду.
Элеонора смахнула пыль с табурета, села и мрачно уставилась на свою кружку.
- Где ты взял это?
- Украл в типографии.
- Браво!, - мрачно хмыкнула Элеонора. - Кстати, придумала. Какая там дата стоит?
Я просмотрел бумаги.
- 16 июня.
Мне очень хотелось, чтобы Элеонора нашла хорошую отговорку, и она-таки нашла. Но весьма шаткую.
- Я с Дюлаком познакомилась только в конце июля, а про Помону узнала и того позже.
- Слова, Элеонора, слова.
Горгона раздраженно фыркнула.
- Что ты заладил, как Гамлет? У меня достаточно денег, чтобы не влезать в рискованные предприятия. Дюлака я не убивала, я была с тобой той ночью, а спереть мой паспорт мог кто угодно.
Кстати, Дюлака эта пушинка точно не убивала. Только если в состоянии аффекта. Да и драгоценности в ее несессере... такая женщина получает бриллиант едва улыбнувшись. Мне, увы, не улыбается; в отпуске.
- Верю, вздохнул я.
- Ну и слава Богу, - Элеонора прекратила разглядывать свой кофе и решила его все-таки выпить.
- Элеонора, выполнишь одну мою просьбу?
Она вскинула голову и настороженно на меня посмотрела.
- Будь у меня на глазах. Мне так спокойнее.
- Не доверяешь? Горгона недобро сощурилась.
- Скорее, беспокоюсь за твою жизнь. И потом, я уже четвертый раз на тебя натыкаюсь в подходящий момент. Всяко - карма плохая.
Элеонора хмыкнула. Кажется, она была со мной согласна. Впрочем, она быстро все испортила, заметив мрачно.
- Ничего не выйдет, Джони, раз ты мне не доверяешь.
- Доверяю. Будем считать, что у тебя просто неудачные знакомства.
- О да, более чем! - раздраженно проворчала Элеонора.
Квинни
Вот уж не думала, что его реакция так меня заденет. Гораздо больше, чем сам факт: мое имя фигурирует в каких-то левых документах, которых я прежде и в глаза не видела. Ну как же, Джонни не доверяет Квинни! Трагедия космического масштаба! Он сидел напротив, пил кофе, просматривал бумаги, а я его рассматривала. Мрачный, сосредоточенный. Ты и сам - темная лошадка, друг мой. Что ты так привязался к этой типографии? И что твоя Помона так ко мне привязалась?
Впрочем, последнее я кое-как могла восстановить. Если типографию продали подставному лицу (нашему покойному другу Базилю Нино), а потом оформили на другое подставное лицо. И оно в конце концов якобы убило своего подельщика - Поля Дюлака, чтобы забрать все деньги. Все рыдают, а настоящий злодей отмывает денежки на мальдивах. Если бы я могла глянуть хоть глазком на бухгалтерию типографии...
Спокойно, Элеонора, детективами ты с двенадцати лет не интересуешься.
Я вновь посмотрела на Джони: мрачный, растрепанный. Таким он мне совершенно не нравился. Так и тянет его причесать.
Кстати, вроде бы, голову отпустило. Я допила кофе.
- Мир?
Он посмотрел на меня.
- Мир. Кстати, нашла под домом нефть?
Я фыркнула.
- Мне срочно надо от этого безумия отвлечься... - Джони сунул бумаги в папку. - Можем найти пару лопат и копнуть. Может, здесь редкие трюфели растут.
- А может просто земля дорогая? - парировала я.
- Документы на дом у тебя? - Джони потянулся. - Могу взглянуть. Если ты расскажешь все, что помнишь о Дюлаке и Помоне.
- Джони, в нашем договоре нет пункта "Око за око", - напомнила я.
- Никогда не поздно его вписать. Кровью мы, кстати, тоже не расписывались. Ну как, мне нести иглу?
Джонни подпер щеку рукой. Я целых три секунды им любовалась, потом опомнилась, поднялась и сунула нос в бумажные пакеты с эмблемой супермаркета. Губа не дурра, однако. Яйца, ветчина, сыр, лук, баночка бри, бутылка Пино Нуар...
- Откуда деньги?
- Из сейфа типографии, - беззаботно отмахнулся Джони.
- Эй! Это воровство!
- Элеонора, - непереносимо слащавым тоном произнес Джони. - Ты зарабатываешь деньги, дуря мужчинам головы. Это тоже не совсем законно и уж как минимум, аморально.
Да, человеку, ворующему деньги и документы самое то - обвинять хрупкую невинную девушку в аморальности. Дожили! Я фыркнула, раскрыла несессер и выудила оттуда пачку документов. Пускай читает на здоровье и даже не надеется на омлет. Для приготовления которого мне пришлось сначала отмыть кухонную утварь от наслоений пыли. Потом я порезала ветчину, взбила яйца со сливками, разогрела сковородку, то и дело поглядывая на Джони, сосредоточенно читающего мои бумаги. Запустив левую руку в волосы, он путал пряди, а в правой держал карандаш, который медленно грыз.
Омлет. Жарим омлет. Я отвернулась к плите.
- Похоже, все-таки золото под паркетом...
Я обернулась. Джони смотрел на меня, хитро сощурившись.
- В смысле?
- У тебя омлет сейчас сгорит, - любезно сказал он. - Я предлагаю компаньонство, Элеонора. Я помогаю тебе выяснить, что не так с домом, ты - что не так с Помоной.
- Компаньонство?
- На прежних условиях. Глазками не смотреть, ручками не щупать, не обзывать. Плюс, полное взаимное доверие.
Я воспользовалась паузой для раздумий. Сняла омлет, разложила его (о, природное мое прекраснодушие) по тарелкам, посыпала сверху тертым сыром. Не скажу, что это помогло мне выиграть время.
- Хорошо. Компаньонство. Твой омлет.
- Новое слово в юриспруденции, - хмыкнул Джони. - Скреплять договор омлетом.
Я села, открыла пакет с соком (у моего, гм, компаньона удивительная для мужчины запасливость) и посмотрела на омлет. Увы, он не смог мне подсказать, что же делать теперь.
- Хорошо, я расскажу, что знаю. Но это будет всего лишь история знакомства с Дюлаком.
- Этого достаточно, - кивнул великодушно Джони.
- Только ты первый.
Джони сощурился. Ясно, сейчас он опять будет врать. Он отложил карандаш, взял вилку и повертел ее в руках. Натурально тянул время.
- Ладно. Дело в том, что ни ты, ни Мерсер, ни кто-либо другой не могут распоряжаться землей, на которой построен дом. Она... это что-то вроде аренды. Домом ты можешь располагать, а землей под ним - нет. То есть, ты не имеешь право снести этот предмет старины и построить здесь что-то другое. Земля бесполезна.
- Тогда с чего Бобби так вцепился в дом? - я была в полном недоумении.
- Ты его лучше знаешь. Кстати, твоя очередь.
Не удержавшись, я поморщилась. Терпеть не могу говорить о бывших. Это редко бывают приятные воспоминания. Quodcumque retro est*. И все в том же духе.
- М-м-м, ладно. С Дюлаком нас познакомила Надин....
Джони
Эльнор о прошлой жизни рассказывала, как о тараканах: словно это было что-то грязное и отталкивающее. Что в таком случае заставило ее заниматься всем этим? Красивая, ведь, неплохо эрудированная женщина. Могла бы по телевизору о погоде рассказывать.
- С Дюлаком нас познакомила Надин. Жена Болье.
Я насторожился.
- Так-так. А говорила, что ничего не знала о Помоне.
- Джони, знать женщин вроде Надин и знать бизнес их мужчин - совершенно разные вещи. Она была в свое время такой же, как я, разве что, чуть больше любила бриллианты и золото, и чуть меньше - себя. Где и как она подцепила богатея, не знаю. Но даже остепенившись, она нас не забывала, не то, что Шанталь. Она подкидывала... клиентов. Щедрых мужчин, которым нравятся красивые женщины. И когда я в июле порвала с очередным жадным идиотом, Надин познакомила меня с Дюлаком. Представила, как свою подругу. Дюлак мне совершенно не нравился, надо сказать, хотя был чертовски богат.
- Резонная причина, - согласился я.
Горгона обожгла меня яростным, гневным взглядом. Потрясающая женщина, честное слово!
- Итак, ты познакомилась с Дюлаком.
Горгона качнулась на стуле.
- Итак, я познакомилась с Дюлаком. Щедрый, хотя и неприятный парень. Дарил бриллианты, покупал манто, водил по катастрофически дорогим ресторанам. Шикарный мужчина.
Щедрый мужчина - жадный идиот - шикарный мужчина. Какая, однако, эффектная эволюция. Мне, если честно, хотелось попасть в какой-нибудь другой, более приятный список. Поэтому я собрал посуду и занялся ее мытьем. Женщинам это почему-то нравится. Элеонора даже хмыкнула одобрительно.
- Я действительно не слишком интересовалась делами Дюлака. Все эти цифры. Они меня еще в школе достали. Эль, посчитай. Элли, сделай для меня домашнее задание. Элли, у меня что-то дебет с кредитом не сходятся, посмотри.
Я едва не выронил тарелку.
- Ты разбираешься в бухгалтерии?
Элеонора мученически застонала.
- Джонни, если у меня туфли от Прада, это еще не значит, что я дурра. Я разбираюсь в математике.
Я посмотрел на ее кроссовки из дешевого торгового центра.
- А для Дюлака ты что-нибудь считала?
Мученический стон повторился.
- Я - не - дурра! Нет, конечно! Он даже не подозревал, что я школу закончила. Думал, я кукла. Я звала его "пупсиком"! Здоровенного мужика! Я один раз взглянула на бумажки ради Надин. Там была какая-то мекая ошибка, пришлось ее исправить.
Я аккуратно поставил тарелку в сушку.
- Какая ошибка?
Очень не хотелось спугнуть удачу, которая вроде бы повернулась ко мне лицом. Могла ведь мадам Болье показать моей новоявленной компаньонке что-то стоящее? Ну, рано или поздно, должно же было мне повезти!
- Джони, а я помню? Какая-то мелкая ошибка, я ее исправила. Вот и все. Кто-то из помоновских бухгалтеров допустил ляп. Возможно даже, это был ты.
Я опустился на стул и заглянул Горгоне в лицо.
- Что за ошибка?
Если я достаточно мило улыбнусь, эта особа расскажет мне наконец, что это за ляп? Кажется, я сел слишком близко, потому что Горгона вдруг отшатнулась.
- Приписка, если хочешь знать. Сущая мелочь, но в итоге потери существенно увеличились. Я ее исправила. Вот и все.
- А к чему относился документ?
Элеонора скрестила руки на груди и посмотрела на меня исподлобья.
- Джони, я конечно могу перемножить в уме 1604 на 837, но это не значит, что мне нравятся цифры. Я ненавижу цифры, Джони, и начисто забываю все, с ними связанное. И я не собираюсь вмешиваться в ваши дела.
Что ж, я по крайней мере попытался.
- Кстати, 1604 на 837, это сколько?
- Один миллион, триста сорок две тысячи пятьсот сорок восемь, - ледяным тоном ответила Горгона, поднялась и пулей вылетела из кухни.
Вот это действительно было круто. А еще мне нужен был калькулятор, чтобы все проверить.
Квинни
Он не доверял мне! Он хамил мне! Он смеялся надо мной! Он воспринимал меня, как ручную обезьянку! Ну почему стоит мужчине узнать о моих способностях к математике, он начинает за мой счет развлекаться?
Нет, этот ощипанный петух осмелился мне не доверять!
Спокойно, дорогая. Потому что это далеко не самая серьезная твоя проблема.
Кажется, именно это называется: из огня, да в полымя. Не успела я разобраться с шантажистом и получить назад свои вещи, как объявился Жув. А с ним и кое-что похуже. Каким образом на меня оказалась оформлена одна из типографий Помоны?
Начнем по-другому: кто вообще знал, как меня зовут по-настоящему? Даже тем, кого я (чисто номинально на самом деле) называла своими подругами, я своего имени не говорила. Это другая жизнь, и нечего их смешивать. Кроме того, чтобы оформить на меня предприятие, нужно было раздобыть мой паспорт. И иметь отношение к Помоне. Тогда кто: Дюлак или Надин? И что мне делать? Если с предприятиями что-то не так, то судить, как владельца, будут меня. И сколько еще их на мне висит?
Я рухнула в кресло, потом привстала и вытащила из-под себя папку с документами. Финансовые отчеты за два года, судя по ярлычкам. Интересно, а я богатая женщина? Я сунула папку подмышку и вернулась на кухню.
- Джони, можно узнать, сколько фирм на меня зарегистрировано?
Джони посмотрел на меня с недоумением.
- Мне будет так гораздо, гораздо спокойнее.
Этот поганец протянул руку.
- Телефон дай.
Я вытащила из несессера сотовый. Надеюсь, Шанталь запаслива, и на нем остались еще деньги. Джони набрал номер и указал мне на стул.
- Посиди. Это может быть долго. Алло, Стелла. Как там бабушка? Пожелай ей здоровья. Надеюсь, в Милане не холодно? У меня свои источники, Стелла. Найди для меня кое-что. Мне нужно знать, где и сколько раз в бумагах Помоны упоминается Элеонора Лермонт. Все до последней записи. Это меньшее, что ты можешь сделать в извинение за свою милую маленькую ложь. Я позвоню позднее, Стелла.
Джони вернул мне телефон.
- И что, эта твоя Стелла, - кстати, а кто такая Стелла? - отыщет информацию в документах крупного холдинга, в котором ты больше не работаешь бухгалтером?
Джони беззаботно пожал плечами, налил себе вина и сделал вид, что страшно занят изучением бумаг. Я открыла папку. Элеонора, ты помнишь, что тебя эта история не касается, а этот насупленный красавчик тебе не доверяет? Да помню, конечно.
Отчет за нынешний год был чертовски хорош собой. Хоть на стенку вешай в золоченой рамочке, хоть в учебники включай. История о том, как разумное руководство вытащило убыточную фирму из глубокой жо... ямы. В общем, он был фальшивый. Не говоря уже о том, что он был заверен Элеонорой Лермонт (подпись ничего общего не имеет с моей) и пристукнут печатью, на которой значилось пятнадцатое декабря этого года.
- Кхм, Джони, а в Помоне всегда принято составлять отчеты загодя?
- Что? - он резко вскинул голову.
- Это липа. Настолько явная, что в руках держать противно. Я даже без образования вижу, что это вранье. Ты же вроде бухгалтер.
Я сощурилась. Джони сощурился в ответ.
- Интересная выходит штука... Пожар. После него находят тело владелицы, а также - о чудо! - в сейфе вполне невредимы фальшивые документы и куча денег. Дело закрыто.
Я поежилась.
- Джони, мне это не нравится.
- Мне тоже, - кивнул компаньон. - Нам нужны настоящие бумаги.