Ионов Андрей Владимирович : другие произведения.

Самый обычный рыцарь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.36*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эта книга задумывалась как повесть про самого обыкновенного рыцаря. Не героя с кулаками и без мозгов, но и не вояки-интеллигента. Не помешанного на кодексе чести деланного аристократа, но и не совсем уж безнравственного типа. А простого, нормального наемника, все отличие которого - в серебряных шпорах да в умении читать и писать. Мир книги - другой, но очень похожий на Землю. Я специально старался его сделать как можно более типичным, чтоб сосредоточиться на герое. А то достали меня современные (особенно армадовские) "шедевры" юмор-фэнтези, где герои либо нарочито-благородные, либо клишированно-сволочные, а в результате все равно положительные - хоть зашибись! Вот и захотелось народ просветить - какими бывают простые бродячие рыцари ... "Песня о чумном городе" - Екатерины Ачиловой.


   Я самый обычный рыцарь. Из тех вечных полунищих бедолаг, что обделены и обречены майоратом либо на церковную карьеру, либо на службу в гвардии короля. Либо же на третий путь - вечное бродяжничество по дорогам Семи Королевств, немногим отличающееся от жизни простого наемника. Ни духовный сан, ни гвардейский чин не привлекли меня, так что нетрудно догадаться, какую именно судьбу избрал ваш покорный слуга...
   Подобных мне тысячи. Они шляются по трактам материка, плавают в море, говорят, даже летают на воздушных кораблях Империи Снов. Но в последнее верится слабо; честно говоря, я сам ни разу не видел такого корабля, а чтобы я поверил во что-то невероятное, мне нужно подсунуть его под нос, дать осмотреть и ощупать. Как золотой кинтар, который надкусывают на предмет проверки, а не сплав ли это с оловом...
   Правда, с детства наблюдалась у меня одна странность. Очень нетипичная для потомственного дворянина и настоящего рыцаря, рукоположенного в сан герцогом Оринским (потомственным сюзереном нашей семьи). Дело в том, что я абсолютно не честолюбив. И поэтому у меня нет цели в жизни, как всегда говорил отец. Старшие братья поддакивали, и заранее не брали меня в расчет при дележе наследства. Когда отец скончался (своей смертью, в весьма преклонном возрасте), я сразу же после тризны забрал коня, свои доспехи и оружие, и уехал из родного замка, ни с кем не попрощавшись.
   Ну а о том, что по воле покойного мне причиталась третья часть всеобщей ренты, ни Эрик, ни Ольвейг, по-моему, так и не узнали. Наш старый, верный отцу, как собака, мажордом исправно перечислял мою часть на счет в надежном столичном банке, а моих дражайших братцев такие приземленные и скучные материи, как приходно-расходные книги и финансовый баланс, отродясь не интересовали...
   Одним словом, уже на следующий день после первого ночлега в лесу под кустом, я испытал на себе все прелести свободы. Не буду утомлять вас, дорогой читатель, подробным описанием всех лишений и невзгод, преследующих того, кто избрал дорогу странствующего рыцаря, как не буду и живописать романтику невероятных приключений. По большему счету, ни того, ни другого в глобальном плане нет, хотя по мелочам хватает, конечно... в принципе, работа как работа. Не слишком веселая, довольно кровавая, но, по крайней мере, всегда интересная. Такой элемент неожиданности, как нацеленная в нос стрела, может появиться в любой момент... Главное, не делать резких движений.
   - Тпру, Сивка! Стой! - Гнедой послушно остановился, разок переступив копытами, и недовольно всхрапнул. Я нарочито медленно осмотрелся, не убирая рук с поводьев. Точнее, с лежащей на луке седла маленькой вощеной дощечки, на которой я и делал записи металлическим стилосом. Хорошая вещь такой стилос, можно использовать, как стилет...
   Вот, к примеру, одна из местных достопримечательностей: разбойники.
   - Слезай с коня, рыцарь! Мы тебя грабить будем, - чуть неуверенно потребовал классически одноглазый главарь, видно, здорово удивленный тем, что рыцарь не стал выхватывать меч и, горяча коня, пытаться прорваться с боем. Да он еще и прямо на ходу, покачиваясь в седле, что-то записывал. Странный тип, одним словом.
   - Грабить? Ну что ж, если вы найдете, что у меня можно ограбить, то так и быть: отдам. - Я спешился, придерживая на бедре небольшой базелард, а навьюченный прочим оружием Сивка встал, как вкопанный, злобно щеря зубы. Первая же потянувшаяся к нему рука боязливо отдернулась.
   - Золото! - Алчно потребовал главарь.
   - Серебро. - Я спокойно снял с плеча вещевой мешок, запустил руку в горловину и выудил небольшой кошель, который, помедлив, отдал атаману. Куда делся стилос, надеюсь, они не заметили.
   - Действительно... - Высыпав себе на ладонь содержание кошеля, сплюнул наземь бандит. - Что, больше совсем ничего нет? А доспехи хорошие, кованые... Немаленького стоят!
   - Порубанные, - подсказал кто-то из-за спины атамана. - Кольчуги нет, кираса во вмятинах. Эй, рыцарь, по тебе что, булавой прошлись?
   - Герданом. - Спокойно сказал я. - А кольчугу пришлось выбросить. Ее мне полгода назад всю саблей исполосовали. Ну что, нужны вам такие доспехи?
   - А конь? - Не сдавался главарь. - Во какой конь! Оринский жеребец! Отдай коня!
   - Ну, попробуйте, возьмите. - Пожав плечами, я уселся на пенек, торчащий прямо у дороги. - Сивка, не сдавайся!
   Сивка и без моей "команды" сдаваться не собирался. Он цапнул первую же протянувшуюся к его холке руку, потом встал на дыбы и прошелся передними ногами по незадачливым конеловам, расшвыряв их, как захватчик-наемник пинками расшвыривает кур в крестьянском доме. На схватку с конем сбежалась вся банда, даже лучник, держащий меня на прицеле, отвел глаза. Смешно, господа. Их всего-то оказалось пять человек, и то не воины, а йомены...
   - Эй, ты, рыцарь! - Наконец опомнился главарь, убедившись, что благородное животное покалечило как минимум двоих - одному откусив палец, а второго удостоив ударом копыта в живот. - Прикажи коню не ерепениться, а не то...
   - А не то - что? - Спокойно сказал я. - Если бы вы чаще выходили на дорогу, мужичье, вы бы знали, что оринского жеребца нельзя заставить служить другому - не тому, кто укротил его еще жеребенком. Даже после моей смерти конь не признает чужую руку.
   - И что ж делать? - Растерянно вякнул главарь. - Рыцарь, мы же... Того... Должны теперь тебя убить, чтобы ты... Это...
   - Чтобы я не доложил о вас городской страже?
   - Ну да.
   - Деревенщина. - Сказал я. - Я и сам могу положить тут вас всех, да рук марать неохота. Погляди сам - у твоего стрелка тетива рвется.
   Я не врал - тетива, скверно скрученная из бычьих жил, действительно начинала рваться, будучи натянутой слишком долго. Лучник, рябой парень в войлочной шляпе, увлеченный борьбой с конем, не смотрел на то, что происходит у него прямо под носом. Одноглазый атаман машинально повернул голову в ту сторону - и в этот момент я поднялся, аккуратно взял его в захват, и острый железный стилос уперся ему прямо в шею. В целях профилактики сопротивления я нажал довольно сильно - по коже икнувшего от испуга вожака побежала струйка крови.
   В этот момент лучник вздумал еще сильнее натянуть лук, и тетива наконец-то лопнула, хлестнув его по лицу - а чего же вы ждали, собственно? Последний оставшийся боеспособным грабитель молча положил топор на землю. Четвертый баюкает откушенный палец, сидя под деревом, а пятый корчится на земле, держась за живот - копыта у Сивки тяжелые, и острые, кстати, как у лося.
   - Мое серебро - в кошель, и в сумку. Быстро.
   Сказано-сделано. Крестьянской исполнительности эти "бандиты" растерять еще не успели. Предельно быстро разжав захват, я отстегнул с пояса главаря скрамасакс и толкнул негодяя вперед, заставив пропахать носом землю. Не теряя больше времени даром, вскочил в седло и взмахнул над головой топором.
   - Р-разбежись, деревенщина, не то всех тут поубиваю!
   Закинул за плечо вещмешок - и был таков. Главное в нашем, рыцарском, деле - это вовремя смыться. Опомнившись, они могли и топором мне в спину запустить, и не факт, что не попали бы...
   Вот вам и приключения, вот вам и романтика. Недотепистые грабители - йомены встречаются гораздо чаще, чем огнедышащие драконы. И, по-моему, это хорошо.
   Хотя куда хуже нарваться на действительно сколоченную банду, чем на одного из упомянутых драконов. За все время путешествия по дорогам графства Мортон разбойники попались мне только один раз - вот эти самые, благополучно оставленные мною без дохода, зато с хорошим уроком. В парочке графских деревень я видел отнюдь не пустующие виселицы. Сеньор был крут, зато в сеньорате - порядок.
   Проскакав пару верст, я охладил Сивку, и он затрусил привычной рысцой, не мешающей мне разбираться с бумагами. Рысь у оринских лошадей необычайно плавная, не в пример всем другим породам. Хотя у кобыл, правда, еще плавнее, чем у жеребцов, но мне и сивкин аллюр не мешал даже писать. Иногда грешен дневниками, каюсь - должна ж быть какая-то польза от хорошего образования? Но в данный момент меня интересовала не моя восковая дощечка. Из вещмешка была извлечена карта, купленная по случаю у вышедшего на покой купца. На последние мои деньги.
   К сожалению, эта карта не планировалась для продажи, а составлялась для сугубо личного пользования. Я покрутил ее так-сяк, пытаясь узнать хоть какой-то ориентир - названия купец, похоже, зашифровывал каким-то личным кодом, чтобы при попадании в плен к врагам (читай - торговым конкурентам) карту не пришлось даже есть. С дорогами, реками и горной цепью в левом нижнем углу проблем не возникло, но вот что это за жирный черный крест с подписью, в которой отчетливо разбирались только две прописных руны - "Маг" и "Ток"?
   Я перекрутил карту вверх ногами. Две означенные руны читаться не перестали, следовательно, они и были именно тем, что о них подумали. Допустим, короткая цепочка завитушек, похожая на подпись стряпчего, означает "Мортон" - центральный город графства, личное владение сеньора Мортона. Туда-то мне, собственно, и надо. А вот где нахожусь я сам? По какой дороге еду? Теоретически я знал, что по отношению ко мне Мортон должен находиться на севере, но эти лесные тропки так петляют, что вполне возможен уже не север, а северо-восток. А то и вовсе - юго-запад.
   Сивка недовольно всхрапнул над плечом, выражая свое мнение. А то хозяин не знает, что с такой "путеводной картинкой" легко забрести, допустим, не в Мортон, а в Морраунские топи - жуткое болото, кишмя кишащее нечистью - от упырей до комаров, и еще неясно, кто страшнее.
   - Нам, Сивка, указатель нужен.
   Конь пристукнул правым копытом - мол, прав ты, хозяин.
   Я коснулся рукой широкого поясного кинжала, и тут же ее отвел. Вытащил стилос. Царапнул им мякоть большого пальца, и прочертил кровью в уголке карты стрелку, направленную вверх. Пусть север будет там. Даже если я ошибаюсь, лучше целеустремленно ехать в неверном направлении, чем без толку блуждать на одном месте. Странствующего рыцаря любые дороги куда-нибудь, да приведут.
   Итак, значит, если черный крест - это столица местного удела, то к нему ведут три широких тракта - с южного, юго-западного и северного направлений. Изучаем южное. Предположим, что вот этот коричневатый кружок с длинной неразборчивой подписью, где светятся, как две Луны, две руны "Окто" - селение Штольгенхорст, поразившее меня каменной виселицей уникальной конструкции - на тринадцать подвесочных мест. Тут как раз рядом что-то вроде эшафота намалевано, небось на такую достопримечательность еще и посмотреть приезжают...
   Я сорвал с ближайшего куста какую-то темно-синюю ягодку, и положил на дорогу между деревней с достопримечательностью и графским городом.
   - Вот здесь, Сивка, мы на лесную тропинку свернули.
   Зря мы это сделали. Хотели путь срезать, а вышло - заблудились. Степень цивилизованности места определяется степенью опасности местных разбойников. Чем край богаче и плодороднее, тем разбойники в нем многочисленнее и вооруженнее. В здешних местах, похоже, давненько достатка не видали.
   Я на глазок прикинул направление движения, и положил вторую ягодку в полудюйме от первой, так сказать, северо-западнее.
   - Вот здесь, Сивка, теоретически мы сейчас.
   Верный конь снова всхрапнул, и потянулся губами к ягоде. Я слегка стукнул жеребца по носу:
   - Ты что, это ж волчья ягода! Отравиться собрался, и хозяина одного в лесу бросить?
   "Ну и что, что волчья? - Казалось, говорили лиловые Сивкины глаза. - Если есть очень хочется..."
   - Доберемся хоть до заимки какой - покормлю. Нам сейчас только из леса этого бы выбраться.
   "Воля твоя, хозяин", - покорно и молчаливо согласился жеребец.
   Немного овса в торбе у нас с собой было. Вот человеческой еды, к сожалению, не имелось.
   Карту я скатал в рулон (благо, выполнена на холсте) и сунул за пазуху. Условно-ягодные обозначения скатились в траву. Кровоточащий палец пришлось обмотать носовым платком - распахал я его сильнее, чем следовало. Запас чистых носовых платков - важнейшая вещь в походе. Применение универсально - от бинта до кляпа.
   А лес был хорош... На дворе стоял теплый, солнечный май, потоки нежного южного ветерка шелестели листвой и без того дрожащих осин и солидно помахивали широкими листьями молодых дубков. Солнечный свет падал сверху и рассеивался в густых кронах, распадаясь на сотни маленьких прытких лучиков. Общее настроение было до того благостным, что хотелось не думать ни о чем, а только вспоминать какой-нибудь псалом по-возвышеннее. Птички чирикают, где-то далеко взвился тонким голоском соловей... Прыгая по веткам, прошмыгнула рыжая белочка.
   Сивка брел, никуда особенно не торопясь, время от времени объедая протянувшиеся над тропинкой веточки. Всадник, то есть я, покачивался в седле, блаженно жмуря глаза. Уже начинал терзать легкий голод (последний кусок хлеба с овечьим сыром был съеден на расвете), но он только дополнял превосходную картину окружающего бытия, как обрубленные руки у античной статуи. Хоть жалеешь немного о них, но понимаешь - вместе с руками, а уж тем более - с ногами было бы уже совсем не то, был бы слишком полный комплект, если можно так выразиться... Ехать в неизвестность с полным желудком не так приятно, как с пустым. Но это лично для меня, за других не поручусь. Меня вообще один шелкопер из соседнего феода, придворный поэт и летописец у тамошнего барона, обозвал Ленивым Рыцарем. А ведь, собственно говоря, за что? Только за то, что я не пытался изломать его лютню, услышав, как дивно поет сей менестрель, талантливо перекрывая даже мартовских котов (дело как раз происходило в марте). Ну а мне-то какое дело, собственно? Человек как умеет, так и поет, его хозяину нравится. О том, что автор и исполнитель собственного рифмоплетства набирает вдохновение, чувствуя себя никем не понятым Творцом, гонимым "бессмысленной толпою" (его собственное выражение), и вообще у него добрая половина стихов - об убийствах несчастных бродячих бардов либо взбешенной чернью, либо разъяренными лордами, я узнал только впоследствии. Стихи-то неплохие, кстати. Вот если бы он их еще пытался не петь, а хотя бы декламировать...
   Наверное, обидной кличкой он пытался снова спровоцировать меня на акт агрессии (что привык проделывать с подавляющим большинством проезжающих рыцарей), но я кличку оправдал, отмахнувшись от этого скандалиста, как от захлебывающейся лаем у ног дворняжки. Мне в ту пору действительно было лень. Да и не хотелось становиться в общую очередь...
   - Ты слышишь, Сивка? Вроде дымком потянуло. - Гнедой мотнул головой, будто кивая. Значит, не показалось.
   Я принюхался.
   И впрямь дымком тянет.
   Не приятным дымком забытого в печке котелка с кашей, и уж тем более не горелого мяса, а дерева. Сухой, древесный запах с характерными нотками можжевельника. Лесной пожар? Не похоже. Запах слабый-слабый, не слышно треска пламени, и зверье не спасается стаями, застив глаза. Попадали в лесные пожары, и не в самый краешек, знаем...
   Из-за поворота тропки показалась струя густого сине-серого дыма. Сивка заартачился, не желая дышать гарью, но я направил его прямо поперек дымного потока.
   Что и требовалось доказать.
   Тропа расширялась на небольшую делянку спиленных деревьев, на которой расположились углежоги. Три или четыре дымящихся угольных кучи, и два перемазанных сажей крестьянина, по очереди ворошащих эти кучи палкой, чтобы равномерно тлело. В один из пней был воткнут грубо откованный топор, рядом в траве валялась двуручная пила. Завидев меня, углежоги прекратили работу, подслеповато щурясь слезящимися от дыма глазами. Сажа по их лицам от трудового пота растеклась чернильными кляксами.
   Я присвистнул, и бросил в траву серебряный грошик. Один из них, помоложе (вроде бы, возраст обоих я определить бы затруднился - слишком оба замурзанны) кинулся на этот грошик, как сокол на голубя, второй же, постарше, стоял прямо, лишь склонив голову, как подобает смерду перед дворянином.
   - Эй, работяги, куда ведет эта дорога?
   Молчание.
   - Вы глухие, что ли? Дорога куда ведет, спрашиваю?
   - А? - Наконец очнулся от ступора старший, глядя на нас с конем исподлобья. - Так это не дорога, это тропа... Далеко тут до дороги-то.
   Младший так и сидел в траве, со счастливым лицом любуясь грошиком и то и дело потирая его грязным рукавом, чтоб блестел, наверное... Немудрено - жжением уголья в деревнях, как правило, юродивые занимаются. Те, кто к более осмысленному труду не пригоден.
   Оттого и так часты пожары в лесных уделах.
   - Так тропа, селянин, куда ведет? - Ласково спросил я; терпения мне не занимать.
   - Дык, это... А никуда! Вы ж сами со стороны деревни приехали.
   Вот как? Будем знать...
   - Зачем же тропу в никуда проложили? Я смотрю, она дальше вашей делянки идет.
   - А в храм лесной! Храм лесной там, под осинами укрыт, можжевельником покрыт, вместо двери лопухи, в огороде сорняки! - Вдруг пронзительно заверещал младший, зажав монету в кулаке. У старшего неуловимо изменилось выражение лица, и тяжелая затрещина заткнула рот напарнику. Тот ткнулся носом в землю, и, кажется, заревел. Типичный сельский дурачок...
   Я медленно потянул из ножен клинок, направив Сивку между куч прямо к старшему углежогу. Обоюдоострое лезвие царапнуло его грязную шею.
   - Что же это за храм лесной, селянин? Отвечай, а? Древним богам поклоняетесь? В мешке с камнями поплавать захотелось?
   - Что вы, что вы, добрый господин! Это ж дурачок наш! Какой с дурака-то спрос? Уж я ему! Я ему задам! Задам, не сомневайтесь! У, дурень! - Залепетал он, стоя навытяжку.
   - Отвечай, смерд! А не то глотку вспорю, и твои же уголья внутрь затолкаю! Что за храм? Чей? Кому поклоняетесь? Вортумену? Или Огле? Или еще кому-то? Говори, если жить хочешь!
   - Это н-не храм... - Залебезил мужик. - Это дом лесной... Там ведунья живет. Хорошая ведунья, не ведьма... Не черная... Мы все у ней... Кому рану залечить, у кого роды принять... Для овса, опять же, пользительно... Добрый господин, не убивайте... Дома четверо по лавкам...
   Услышав про овес, Сивка всхрапнул и грозно оскалил зубы перед самым носом углежога. Я разочарованно потянул поводья, пряча базелард в ножны. Все оказалось значительно проще, и, как всегда, скучнее. Ведьма, обычная деревенская ведьма. В таких глухих местах - всегда предмет поклонения и боязливого отношения. Потому и тропка хорошая, натоптанная, но не для повозки, да и следов копыт нет. К ведьме-то чаще всего пешком, они, по слухам, лошадей не жалуют. В крайнем случае - верхом на пахотной кляче. С таком скоростью, что на своих двоих, но бегом, быстрее вышло бы.
   - Какому сеньору принадлежите?
   - Г-графу Мортону, добрый господин...
   Отлично, хотя бы в соседний удел не заехал по этим, так сказать, направлениям.
   - Как в графский город попасть?
   - Я не знаю... Мы не ходим, добрый господин. Только староста с обозом ездит, когда подать отвозит. Если желаете, до деревни десять полетов... У старосты дом самый большой!
   - Нет уж, назад я не поеду. В какую сторону обозы отправляете, хоть знаешь?
   - Н-на полночь...
   Простонародное название севера. Отлично, все даже лучше, чем я думал. Если повезет, и впрямь окажется, что дорогу срезали.
   - Деревня отсюда, по тропе, на каком направлении?
   - З-закатный полдень...
   Я прикинул - юго-запад, значит, домик ведьмы мне как раз по пути. Что ж, заедем к старушке в гости.
   - Гэй, Сивка! Вперед! - Гнедой с места перешел в галоп, и мы оставили позади перепуганных углежогов на хорошо прокопченной вырубке.
  
  
   В сущности, что такое есть ведьма? Для церковников - воплощение сил зла. Для горожан в гербовых и феодальных городах - как правило, никто, просто несчастная женщина, которую регулярно (где-то - раз в год, где-то - раз в неделю) выбирают по доносам из целой груды свитков, руководствуясь неизвестно какими соображениями, и сжигают на площади, завязав рот, чтоб не вопила о судебной ошибке. На юге, впрочем, их иногда и топят. А вот для селян, особенно в таких вот заброшенных и позабытых властью деревеньках ведьма - это персона.
   Говоря ученым языком - фактор, от которого зависит жизнь этой самой деревеньки. Ведьма (гораздо реже - колдун) сосуществует с селянами в рамках негласного договора, и, как правило, обычно и впрямь никому не вредит. Она ведь тоже живой человек, зарабатывающий на жизнь своей профессией. Говорят, чем дальше в лес, тем сильнее ведьма. Но даже самое сильное волшебство не способно создавать из воздуха самые простые продукты. А люди очень не любят умирать от гниения полученных на охоте или работе ран, родильной горячки или недорода. Поэтому настоящие, сильные ведьмы попадают в наше время на костер крайне редко. Для поддержания веры среди черни хватает обычных, заменимых неудачниц, которые к тому же не могут проклясть палачей каким-нибудь нехорошим словом...
   Но порой и Инквизиция устраивает облавы, и герцоги занимаются тем же (правда, с другой целью - чисто утилитарной, утаивая пойманных ведьм для своих нужд), а то и просто налетают удальцы с ветром в голове, желая потешить потешить душу и испытать силушку в надругании над человеком заведомо вне закона. Всякое бывает. Поэтому и не любят крестьяне выдавать своих ведьм - один взмах чьего-то шального меча может стоить им десятков жизней. Пока еще новая ведьма рядом с селом заведется...
   Неторопливо рысящий по тропе Сивка споткнулся, будто в подкову попал камешек, и сбился с шага. А потом и вовсе остановился и заартачился, крутя шеей, невзирая на режущие губы трензеля. Я огрел его по крупу плеткой.
   - Что это с тобой, травяной мешок?
   Конь негромко заржал.
   Пришлось спешиваться и по очереди осматривать копыта. Разболталась "обувка", конечно, неделя прошла после последней подковки. Вначале же думал, что вдоль тракта поеду, а в этой глуши нормального кузнеца днем с огнем... Местные бедняки лошадей вообще не подковывают.
   Я задумчиво потрепал Сивку по холке.
   - Нету у тебя там никаких камешков, друг ситный. Чего ж ты тогда упрямишься? - И потянул его за узду. Конь нехотя, но все же тронулся следом за хозяином, то и дело упираясь, как тупой осел. Мое снаряжение на нем звенело, как повозка маркитанта. Что это значит? В кустах волк? Медведь? Ни того, ни другого Сивка не боялся. Доводилось по зиме даже от волчьей стаи вдвоем отбиваться. Или уже ведьмины штучки начались? Заклинание, что ли, на дорогу наложено, чтоб отваживать незваных гостей? Я размашисто перекрестился и перекрестил коня. Сивка фыркнул, но ногами перебирать стал охотнее. Ненадежная это вещь - заклинания...
   Тропа вильнула, и из-за поворота показался дом. Хорошо срубленное жилище, по северным обычаям - целиком из дерева, без единого гвоздя. Не мрачная замшелая хижина, и уж тем более не изба на людских косточках, как пугают детей и простачков.
   Вполне симпатичный домик, наполовину увитый диким виноградом, с флюгером в виде поросенка на крыше и неокрашенными резными ставнями. Рядом, ближе к лесу, маленький огород. Только растет там не капуста и даже не морковь, а что-то непонятное, с изрезанными длинными листьями и темно-синими соцветьями. На крыльцо вышла женщина в домотканом платье, и пристально посмотрела на нас, сложив руки на груди.
   - Мир тебе, хозяюшка. Не пустишь ли с дороги отдохнуть? А то так пить хочется, что аж пообедать негде...
   - Здравствуй, рыцарь... А не боишься обедать у ведьмы?
   - А мне хоть у ведьмы, хоть у черта лысого - уж очень есть хочется. Я заплачу, не бойся. Не поверю, что у тебя деньги лишние есть.
   - Ну что ж, заходи тогда... Коня вон к тому колышку привяжи, под навесом. - И она величаво скрылась за дверью.
   Я обмотал Сивкин повод вокруг столба коновязи, и конь приник мордой к прикрепленной здесь же поилке. Крыльцо подо мной, когда всходил на порог, не скрипнуло, ворон черный на дубе не каркнул, и волк из лесу не завыл, поминаючи. Но все же ведьма настоящая - хрен бы крестьяне местные так расстарались для самозванки, тут везде мужская рука чувствуется...
   - А хозяин-то у тебя есть, хозяюшка?
   - Ты сам понял, что сказал, рыцарь? - Не оборачиваясь, бросила она. - Какой же хозяин у ведьмы?
   Я присел на узкую лавку, передвинув под руку портупею с широким охотничьим кинжалом. Дом был хороший, почти просторный. Имелась даже печь с дымоходом для топления по-белому, старательно обмазанная белой глиной. С одной стороны - два ухвата, горшки, утварь всякая. С другой - связки сушеных трав на стене, и другие горшки, из особой черной глины. В таких, говорят, ведьмы всяких пауков держат, живых жаб в молоке, упыриные когти и прочую мелочь.
   Ухватом на короткой ручке она достала из печи обычный коричневый горшок, и поставила на стол передо мной. Из сеней раздалось негромкое глухое тявканье, и откуда-то высунулся маленький рыжий лисенок, злобно посверкивая на меня глазами. Женщина бросила лисенку ощипанное птичье крылышко, которым он довольно захрустел.
   - А ты у меня кашей обедать будешь. Не страшно еще?
   - Каша - это хорошо! - Я придвинул к себе посудину и обнажил нож. Поскольку ложки не предложили, будем по-привычному, по-походному... - А что же ты заладила - боюсь, не боюсь? Если б я тебя боялся - ноги бы моей тут не было.
   Есть кашу ножом не слишком удобно, но можно. Главное - не порезаться.
   - Странный ты, рыцарь... - Она оперлась на печь, вертя в пальцах какую-то веточку. - Словно и не рыцарь даже...
   - Я самый обычный, - сообщил я с набитым ртом. Каша оказалась гречневой, горячей и вкусной. К ней бы маслица еще, но чего нет, того нет. - Просто меня жизнь нескольким простым вещам научила.
   - Ученый рыцарь, значит... - Усмехнулась лесная ведьма. Было ей лет тридцать на вид, волосы светлые, слегка вьющиеся, спускались ниже плеч. Украшения, естественно, отсутствовали, за исключением тонкого серебряного колечка-ободка на среднем пальце правой руки. - И какие же уроки тебе жизнь преподала?
   - Первый урок: если ты к людям по-хорошему, то и они к тебе - по-хорошему.
   - А как же быть с эдиктом, запрещающим ведьмовство?
   - А кто еще меня в лесу такой кашей накормит?
   - Хм... А как же, говорят, ведьмы порчу наводят, людей в кротов превращают безо всяких причин, по врожденной подлости?
   - Кто говорит? Градские обыватели, которые в жизни ни одной ведьмы не видали, кроме как на священном костре?
   - Ты не веришь слухам, рыцарь...
   Я прочавкал:
   - Это вопрос или утверждение?
   - Пожалуй, утверждение... Я вижу, что ты не врешь. Но все-таки странно, что ты меня не боишься... Ты ведь заметил, что я сама из этого горшка не ем? Как думаешь, не отравила я тебя?
   - Зачем?
   - О твоем приближении мне Кир доложил, - она небрежно кивнула в сторону сеней и притихшего там лисенка. - Да я и сама уже почуяла, что кто-то заклятье мое порвал, как щенок - тряпичную куклу. Перепугалась, думала, сильнейший маг сюда едет, с теплого местечка сгонять. А тут мальчишка какой-то, похоже, вовсе без мозгов - сам ведьме в зубы... А значит, вдвое опаснее.
   - Вкусная каша у тебя, хозяюшка, спасибо.
   - Пожалуйста, - автоматически кивнула она. Я вытер нож платком и отправил в ножны.
   - Ты что думаешь, у меня ядов нет? Сыпануть в горшок - минутное дело.
   - Не думаю. Если б ты меня колдуном сочла, то на яд бы не надеялась. Вообще не стал бы конкурент у тебя еды просить. Дай воды кружку, в горле пересохло...
   Она подала мне берестяной туесок с водицей.
   - Да ты, рыцарь, втрое опаснее, чем я думала.
   - Почему это?
   - Головой думать умеешь, а не только железкой размахивать.
   - Жизнь на трактах приучила, - я с удовольствием отпил. Вода была родниковая - вкусная, с каким-то легким ягодным привкусом. - Друзей заводить выгоднее, чем врагов. Они, враги, сами появляются, в них и так недостатка не испытываешь. Спасибо за обед, теперь говори, сколько я должен?
   - Назови цену сам.
   Я положил на стол двойной серебряный кинт. Женщина небрежно смахнула его в подол.
   - Что б тебе такого дать на сдачу... Судьбу предсказать, что ли?
   - Спасибо, не надо. Слышал байки об этих предсказаниях - они жизнь человека в ад превращают.
   - Тогда, может, меч заговорить?
   - Холодное-то железо? Если б ты такое умела, жила бы у герцога, как у Боженьки за пазухой.
   - Ну, а лечить тебя не от чего, разве от излишней самоуверенности - так это волшебством неизлечимо... Хотя в ней и есть твоя сила, рыцарь.
   Тут уж я заинтересовался:
   - Это как, хозяюшка?
   - Через заклятие на дороге ни один человек пройти бы не смог, не должен был смочь. Только местный крестьянин, которому надо позарез. А ты его вообще не заметил, да еще и порвал, как паутину - восстанавливай теперь...
   Я вспомнил странное Сивкино поведение.
   - Да что я сделал-то? Сам перекрестился, да коня перекрестил.
   - Не помогло б твое крещение, коли ты сам в себя не верил бы. А откуда вера у тебя такая? Жизнь на трактах ее в первую очередь отбивает. Тому поклонился, к этому подольстился, от того без оглядки убежал - вот и нет ее, веры-то. Хочешь сказать, что в жизни ни от кого не бегал?
   - Почему? Бегал, доводилось.
   - И не кланялся никому?
   - Вышестоящему не поклониться - грех.
   - Вот и не пойму я, откуда сила... Страшен ты, рыцарь. Тебя взять нечем, потому что не ценишь ты ничего.
   - Так уж и ничего... - Недовольно пробормотал я. - Ты мне дорогу до Мортона не покажешь ли?
   - Кир проводит, - она кивнула на сени. - А только что делать тебе в городе?
   - На праздник хочу успеть, на корриду... Э, только не надо мне предсказаний никаких!
   - Да и не собиралась я, больно надо... - Она поджала губы. - А вот пару вещичек все же с собой дам. И их ты у меня возьмешь, потому что если откажешься - значит, испугался. Значит, веру в себя потерял. А это единственное, похоже, что для тебя цену имеет.
   - Ох и сволочная же ты женщина, тетя! - С чувством сказал я.
   - Я - ведьма! - Довольно усмехнулась та. - Не могу ж я тебя просто так отпустить...
   Хозяйка лесного дома коротко свистнула, и из сеней прибежал лисенок. Я рассмотрел его получше - обычный зверь, правое ухо разорвано, глаза нахальные, так чего взять с лиса...
   - Проводишь рыцаря до тракта на Мортон. - Строго сказала ведьма зверенышу. Тот почесал задней лапой за ухом.
   - А если узнаю, что опять в Лешеву Топку заводил - накажу!
   Лисенок обиженно фыркнул и сделал умильные глазки: "да как ты могла подумать, хозяюшка?!"
   - Что за топка такая?
   - Да болото здешнее. Мелкое, но комаров там - прорва, и все голодные... Раскрывай карманы, рыцарь. - Она достала из-под стола небольшой деревянный сундучок с резной крышкой (растительный орнамент), что-то прошептала, и крышка откинулась. Я потянулся заглянуть, но в этот момент лис проворно и больно тяпнул меня за ногу повыше сапога, и отскочил, паршивец! А колдунья рассмеялась:
   - Не пытайся увидеть, чего не надо, рыцарь, целее будешь, поверь... Вот, держи. - Она протянула мне обыкновенный волчий или собачий клык, снежно-белый и на вид острый.
   - Это клык белого волка, лунного вожака. Поможет сбить собак со следа, даже людям глаза отвести, если ночью. Только под прямой лунный свет его не подставляй, худо будет...
   - Я рыцарь, сударыня, а не разбойник - по ночам от людей и собак бегать. За кого ты меня держишь-то?
   - Молчи, неслух! - Прикрикнула она. - От предсказания отказался, так от помощи не отказывайся, она карман не тянет. С помощью этого клыка даже самому в волка превратиться можно, только я такого не умею. Герцогские колдуны умеют, и церковные... Может, тебе и пригодится. Только учти, что не только тело твое волчьим станет, но и разум. И душа, если с обратным превращением запоздаешь...
   - Ладно, спасибо. - Я сунул клык "лунного вожака" в потайной кармашек за правым манжетом. - Что-то еще?
   - Да... - Она закопошилась в сундучке. - Разрыв-траву тебе давать не стану, она тебе вовсе ни к чему... "Совиный глаз" тоже... Вот разве что черный аллар...
   - Что это? - Название меня насторожило.
   Из сундучка был извлечен пучок сушеной травы с тонкими длинными стебельками и полукруглыми, мелко изрезанными по краям листьями, сплошь усыпанными черными точками. Вид пучок имел - в самый раз в котел, в чернокнижное зелье употребить.
   - Это - черный аллар. - Гордо сказала ведьма. - Трава древняя, редкая. Настолько древняя, что с другими травами, с теми, что с людьми пришли, не уживается. Всегда наособицу растет.
   - А что с ней делать-то?
   - С черным алларом все, что угодно, делать можно. Эта трава силы прибавляет. Надо тебе цепь порвать, или, допустим, ворота лбом прошибить - разжуй листочек., и лучину времени обожди. Если два или три листочка съешь, то крепость по камушку разобрать сможешь.
   - Знаем такие штучки, их королевская гвардия пользует. Потом тяжесть по всему телу несусветная, как будто слона на донжон затаскивал. И два дня пластом; нет, спасибо.
   - Глупый ты. - Ласково сказала ведьма. - Черный аллар здесь рос, когда людей и в помине не было. Его древние создали, те, кто до нас был и неведомо куда сгинул, как только их время кончилось. Это растение силу не дает, оно ее умножает. Слабому ничего не даст, только выпить, ну то есть лишить, может. В колдовской отвар черный аллар добавишь - действие в три раза усилится. Воин от него физически сильнее станет, колдун - магически.
   - А продажная девка что, тоже - того?..
   - Да, - кивнула ведьма. - Если она - скрытый суккуб или фея. То есть от плотской любви энергию получает. А для этого дела, чтоб чего-то получить, вначале отдать немало нужно.
   Во мне зашевелились нехорошие подозрения.
   - Что-то ты, тетя, больно много умных слов знаешь - и "энергия", и "магически", и еще кое-что... В городе не каждый обыватель их хоть раз в жизни слышал-то.
   - Да и тебе, рыцарь, они известны откуда-то...
   Мы переглянулись, и как-то без слов друг друга поняли. Лисенок по странной кличке Кир глухо тявкнул, как подвел итог.
   - Поскольку три - число магическое, дам тебе я третий предмет. - Продолжила ведьма, убедившись, что я надежно спрятал "черный аллар" в другой потайной карман - на сей раз не скажу, где именно. - Только тут не взыщи, если насчет первых двух я точно знаю, что они тебе понадобятся, то вот насчет третьего уверенности нет - просто мне он в лесу без надобности. Попал случайно, пусть и уйдет со случаем... Вот, смотри. - Переворошив связки каких-то трав в сундучке, она вытащила с самого дна черный кристалл на цепочке. Цепочка блестела, как серебряная, плетение имела самое простое, а вот кристалл... Прозрачно-черная, шириной с ноготь мизинца и длиной вдвое больше, четырехгранная пирамидка с резко скошенным навершием, подвешенная за основание. Цепочка, кстати, короткая, для запястья, или для детской шеи...
   - Не возьму. - С ходу отказался я.
   - Почему же?
   - Мозги пока есть. Ты, сударушка, сама назначение этой штуки не знаешь, так?
   - Так.
   - Но она волшебная, так?
   - Так. Но какая в ней сила - не пойму... - Призналась она.
   - Черная, быть может?
   - Нет... Ее Кир приволок - нашел где-то, или с погибшего мага снял, должно быть. Проезжал тут один до тебя... Все мои амулеты, рыцарь, по большей части мелочные. В одном ты прав - имела бы я силу, была бы герцогской ведьмой, а так - даже аллар не поможет... А этот предмет - артефакт, такие имеют разум, как люди, и судьбу свою имеют. И даже жизнь, своеобразную. Боюсь я его, понимаешь? Боюсь, как бы он мне в дом свору "лисовчиков" не привел - пожгут, ограбят, и хорошо, если не убьют... Артефакт-то с ними уедет, да мне с того уже радости мало будет. Забери его, рыцарь! Куда хошь девай! А не то ведь...
   - Не то - что, тетя? - Спокойно спросил я.
   - Не то... Ничего, - стушевалась она. - Кому-то другому пригрозила бы, а тебе не буду. Только заверить могу - тебе с него вреда не будет, тебя кристалл просто "не видит". Ты для него не существуешь. Забери его, прошу, отдай кому хочешь, или хоть в болоте утопи, но от моего дома подальше!
   - Ладно. - Сказал я. Сгреб "артефакт" за цепку и сунул за подкладку камзола. - Я его в лавке продам. Он, поди, много стоит?
   - Наверное. А мага того звали...
   - А как того мага, прежнего хозяина, звали, я не знаю, и знать не хочу. - Перебил я. - Спасибо за хлеб-соль, хозяюшка. Извини, если груб бывал. Удачи тебе во всех делах... - И сотворил крестное знамение.
   Кир из прихожей зашипел, как дворовый кот на домашнего песика.
  
  
   Отдохнувший Сивка неспешно рысил по тропе, параллельно ней мелькал пушистый рыжий хвост с белым кончиком. Неизвестно, убоялся ли Кир своей грозной хозяйки, либо скромного меня, но вывел к тракту честно, и довольно быстро. Тявкнул на прощание, зыркнул желтым глазом, махнул хвостом и смылся.
   Тракт представлял из себя широкую, гладкую, мощеную кирпичом дорогу. Такие дороги соединяли между собой главные города герцогств и столицу нашего королества - Орику. Стоила постройка баснословных денег, но себя оправдывала - тракты не разрушались и спустя пятьдесят лет, подновлять их не требовалось. Секрет был в растворе, используемом строителями - мастерами Империи Снов, присылаемым к нам в наказание...
   В это время года, да еще в преддверии Праздника Доблести, связанного с турнирами, гуляньями и главным зрелищем сезона - настоящей корридой, тракт прямо-таки кишел народом. Куда взгляд ни кинь - всюду тянулись бескончаемые повозки, открытые телеги и закрытые фуры, некоторые охраняли отряды баронской и герцогской дружин, различающиеся качеством вооружения и надменностью морд. В клетке провезли человека с табличкой "колдун", человек имел вид унылый и на светлое будущее явно не надеялся.
   Мы встали с Сивкой на тракт, и уже поздним вечером без приключений добрались до южных городских стен. Приключения начались аккурат перед ними...
   - Кто таков? - Грозно вопросило лицо города - усатый стражник в хорошей кольчуге, но с гулей на лбу, по виду - аккурат от упавшего сверху кирпича.
   - Странствующий рыцарь Квинт Винтер, с целью посетить корриду.
   - Участником турнира записаны?
   - Нет.
   - Тогда не могу пропустить.
   - Не понял? - Нахмурился я. - Почему это не можешь, плебейское рыло? Что, все прибывающие в город рыцари обязаны иметь приглашение?
   - Да, господин.
   - Но я не собираюсь участвовать в турнире!
   - Я вам верю, кор Винтер. - С тоской в глазах сказал стражник, взглядом измеряя расстояние от своего лица до моего сапога - как положено дворянину, я разговаривал с ним с высоты седла. - Но это приказ сеньора графа - ни один рыцарь не может пройти или проехать в город, не имея разрешения на участие в турнире.
   - Минутку. - У меня в голове что-то щелкнуло. - Так разрешения или приглашения?
   - Разрешения, кор Винтер. - Сказал стражник, понадежнее хватаясь за казенную алебарду.
   - С каких это пор благородным господам требуется разрешение на участие в состязаниях, достойных их звания?! - Сивка оскалил зубы и двинулся грудью на стражника, выставившего вперед алебарду. Воевать с рыцарем, судя по количеству оружия и зазубрин на таковом, весьма опытному, толстому лодырю никак не хотелось. Тем более что очередь, которую мы с Сивкой затормозили, встала бы на нашу сторону. Пара-тройка таких же странствующих воинов, как я, уже поглядывала благосклонно на меня и неодобрительно - на привратного труженика зубчатой алебарды.
   - Не сердитесь, благородный кор, - залепетал стражник, пятясь. - Но это приказ сеньора графа... Я не могу ослушаться... Однако, если вы соблаговолите сойти с коня и пройти со мной, я расскажу вам, в чем причина...
   Я спрыгнул с Сивки, хлопнул его по холке и сказал во всеуслышанье:
   - Благородные коры, если через две лучины я не вернусь, рубите в капусту всю эту сволочь, как она того заслуживает!
   - Давайте, сударь! - Откликнулся ближний ко мне брат по сословию и оружию, с косым шрамом через лоб и щеку. Прочая стража у ворот, числом трое, одним махом помещенная в категорию сволочей, уставилась злобно, но смолчала. В определенных случаях они - самая бесправная прослойка...
   Я прошел за толстым стражником в ворота, и оказался в длинном коридоре, идущем под толстой крепостной стеной. С противоположной стороны виднелась кованая решетка с такой же охраной. Но мой провожатый туда не пошел, он отпер ключом маленькую чугунную дверцу в стене и полез туда, согнувшись в три погибели. Я последовал за ним. Мы оказались в помещении, которое в мирное время используется под караулку или кладовку, а в военное - для отвода глаз безнадежно тупого противника, думающего, что за ним - тайный ход...
   Обернувшись ко мне, стражник прошептал:
   - Мы не виноваты, не рубите сплеча, сударь Квинт... Дело в том, что в турнире будет принимать участие молодой сын графа.
   - И что? - Я по-прежнему ничего не понимал.
   - Он должен победить.
   - Что значит "должен"? Победит, если умеет драться.
   - В том-то и дело... Приглашения были разосланы самым именитым рыцарям. Тем, кто славен мечом, но не щепетильностью. Всех прочих приказано не пущать. Сударь, мы - люди маленькие, на довольствии...
   - То есть, - начало доходить до меня, - вы пускаете только тех, кто заведомо слабее виконта Мортона, или согласен поддаться?
   - Так, сударь Квинт. - Кивнул стражник.
   - Какая низость! Ну и черт с нею. А мне-то что прикажете делать? И остальным, кто хочет попасть на праздник?
   - Спорите и спрячьте нашивки с гербами, и выдайте себя за наемников. Их берут охотно - сеньор граф как раз набирает новый взвод. Вы сейчас выйдете, объедете часть стены и попадете в город через закатно-полуденные ворота. Только так. Вам опечатают меч руной "Наго", и в турнире вы участвовать не сможете.
   - Я и не собирался... Ладно. - Поймав умоляющий взгляд стражника, я вздохнул и выдал ему обычный серебряный кинт. Экономнее скоро придется быть...
   Меня вывели обратно к очереди, и, вздохнувши, я полез на верного коня. Расталкивая плебс, ко мне пробился тот самый, с уродливым косым шрамом.
   - Ну что там, сударь?
   - Смотря для кого, - Откликнулся я. - Вы в турнире участвовать не собирались ли, сударь?..
   - Горт. Экмар Горт. - Он коснулся рукой помятого конического шлема. - Собирался рассудить по обстоятельствам...
   - Квинт Винтер. - В свою очередь представился я. - Отъедемте подальше...
   Мы вывели коней из очереди, и остановились переговорить в сторонке. Под кором Гортом была гнедая кобылка, с которой сразу же полез знакомиться Сивка.
   Я рассказал новому знакомому о правилах выдачи так называемых приглашений. Рыцарь наморщил лоб.
   - Про здешнего сеньора я слышал всякое, так что могу поверить. Говорят, это у него единственный наследник майората, долгожданный, вымоленный... Так и вырастет, видать, цветочком огородным. Мне до этого дела нет.
   - А какие у вас вообще планы, кор Горт?
   - Да, признаться, особо никаких. Путешествую в поисках службы.
   - Тогда, может быть, вас устроит служба у графа Мортона?
   - Простым дружинником? Мой меч стоит дороже, я служил капитаном у трех баронов. А вы, кор Квинт, что, таки собрались? - Непонимающе обратился ко мне рыцарь, заметив, как я спарываю нашивки.
   - Служба у сеньора меня мало интересует, но я хочу попасть на праздник. Этот способ ничем не хуже любого другого, в конце концов, рыцарями нас делают вовсе не гербы.
   - Верная мысль! Вы правы. - Он тоже решительно скинул с себя камзол, разложил его на седле и отмахнул (правда, несколько неаккуратно) треугольный шеврон со своей эмблемой. Я привычно отметил: поле - Верт, на нем вертикальный меч с двумя лебедиными крыльями на эфесе. Эфес внизу. Никаких полос, никаких дополнительных знаков. Незнакомый герб. - Вот только не узнал бы никто...
   - У вас есть знакомые в Мортоне?
   - Ростовщик.
   - Ну, это не та персона, которой стоит опасаться. Да, и в конце концов, - подмигнул ему я, - мы всегда сможем пришить гербы на место, и кто чего докажет?
   Плюньте в глаза тому, кто ляпнет, что странствующий рыцарь не умеет обращаться с иглой.
   - У меня есть еще щит. У вас нет щита?
   - Нет. - Щиты я не любил. - А мы скажем, что щит - трофейный, везем получать выкуп! Ваш герб известен?
   - Да не особенно.
   - Тем лучше, никто даже не заинтересуется.
   - Вам очень надо в Мортон, кор Винтер? - Вдруг спросил Экмар.
   Я неопределенно покрутил запястьем у лица.
   - Не так чтобы очень, но все-таки надо...
   - А мне позарез нужно к этому барыге. - Он оборвал гербовые бляшки с упряжи, ссыпав их в кошель. А у Сивки отродясь таких бляшек не было. - Ну что ж, поехали?
   На закатно-полуденный воротах стояла точно такая же очередь. А вот стражники были другими, их возглавлял здоровенный худой дылда, кольчуга на котором болталась как на вешалке, зато взгляд был профессионально цепким, и подчиненные его выглядели не такими раздолбаями. Очередь шумела, ругалась, порывалась махать клинками, но дылда усмирял ее одним коротким рыком. Что самое интересное, бравые рыцари его, плебея, слушались.
   Где-то через час вереница неторопливо доползла до нас. Мы назвали имена, писарь записал их в толстую книгу, а начальник караула подозрительно смерил взглядом наше вооружение.
   - Наемники?
   - Именно.
   - Жеребчик под вами больно хорош... - Врастяжечку проговорил он, оценивая взглядом Сивку.
   - Оринский жеребец! - Гордо похвастался я.
   - Вижу... Откуда он у простого воина?
   - У всех есть свои тайны. - Я пожал плечами. - Чужим он быть не может, как вы понимаете.
   Стражник потерял ко мне интерес и прицепился к Горту:
   - Чей щит?
   - Трофейный, везу закладывать.
   - Где хозяин?
   - Остался в придорожной харчевне в десятке лиг отсюда, на излечении.
   - Поединок?
   - А то непонятно?!
   - Мне знаком герб. С его хозяина вы много не получите, - усмехнулся стражник и дал знак пропустить.
   На выезде из туннеля под стеной нам опечатали ножны с мечами. Выглядело это чистой формальностью, поскольку лично я вообще не носил тяжелого клинка, обходясь коротким базелардом и топором, а у кора Горта мечей было два, тот, что получше, он спрятал в седельную сумку и выдал за трофейный. На него даже не посмотрели. Ведь наемник ни за что не будет пользоваться в бою мечом с гербовыми значками рыцаря. Продать - может, а использовать по назначению - ни-ни!
   Так мы оказались в городе.
   Кор Горт растерянно крутил головой, несколько нервно стискивая поводья. Его кобылка, чуя настроение хозяина, артачилась и норовила наступить кому-нибудь на ногу.
   - Сударь, вы что, здесь впервые?
   - Да... К тому же я не люблю большие города. Я плохо в них ориентируюсь. - Пожаловался он. - Стены давят...
   - Жилья у вас, значит, здесь нет?
   - Доберусь до барыги - будет. А у вас?
   - А я вообще не собираюсь надолго здесь задерживаться. На корриду схожу, пара коротких встреч - и только меня и видели. Но давайте пока оставим наших лошадей, здесь неудобно ездить верхом. Заодно можно и пообедать.
   - Вы знаете надежное место? Проводите?
   - Конечно, отчего бы нет...
   Трактир "Серебряный поднос" был из тех полу-приличных заведений, где не бывает сборищ пьяного быдла, где божески разбавляют пиво и готовят приличные рубленые котлеты из кролика, не пытаясь подсунуть кошку. Драки если и случаются, то по всем правилам порядочных кабацких драк, ведь посещается "Поднос" людьми как раз вроде нас, знающими цену себе и другим из своего круга. Лошадей на тамошней коновязи можно оставлять совершенно спокойно, хозяин заботится о своей репутации. Да и Сивка сам, случись что, за подругой присмотрит...
   Мы неплохо там пообедали, приняли по кружке местного яблочного вина - прекрасно, надо сказать, освежает, - задали коням корму и оставили их отдыхать. Сударь Экмар все ворчал, что ему это не нравится, он без своей Лауры как без ног, но не спорил. Наемникам, пусть даже опытным, разъезжать в городах верхом не положено. Это привилегия благородных.
   - Когда начнется турнир?
   - Турниры, вы хотели сказать? Первый - уже сегодня вечером. А коррида будет ночью.
   - Странно...
   - Нормально, мне так даже больше нравится. Сеньор Мортон, как и его сын, имеют привычку спать до обеда, вот под них все и подстраиваются. А где живет ваш ростовщик?
   - Контора "Эбрахам и сын" в западной части города...
   - Спросите у любого уличного мальчишки, за медный грошик вас отведут. А сейчас я должен расстаться с вами. Встретимся вечером либо в "Серебряном подносе", либо на ристалище.
   - Удачи.
   - Вам тоже.
   Мы расстались на перекрестке.
   Первым делом я почтил присутствием банк "Горный король", где под имеющийся вексель обзавелся приличной суммой. С удовольствием побренчав кошелем, дал по уху увязавшемуся было за мной мальчишке-оборванцу и отправился в поход по ювелирным лавкам...
   А потом... потом наступило потом.
   Медленно, незаметно вечерело. Народу на улицах так же незаметно прибавлялось. Город наполнялся праздношатающимися гуляками, в воздухе носились ароматы жареного мяса, молодого вина, легкого флирта и веселой, детской беспечности. А ваш покорный слуга пробирался, как вор, через густой парк, окружавший белый трехэтажный особняк не то чтоб в самом центре, но и не на окраине...
   - Жакоб! - Пожилой, худощавый слуга обернулся на оклик.
   - Молодой господин Квинт? - Его ноздри удивленно расширились.
   - Он самый. Не ори. Дома ли госпожа?
   - Да. По вечерам она обычно гуляет в парке...
   - Доложи ей обо мне.
   - Но...
   - Доложи, слышишь? - Я взял его за лацкан ливреи, вкладывая туда монету.
   - Кор Квинт... - Глаза старого лакея виновато бегали, он даже сделал попытку оттолкнуть руку с деньгами. - Я не могу... Вам опасно находиться в этом доме!
   - Знаю.
   - Если вас поймают, вас убьют бретеры...
   - Тоже знаю. А если ты доложишь обо мне молодой госпоже, что тебе будет?
   - Выпорют...
   - А если доложишь хозяину?
   - Наградят... - Подумав, сообщил слуга.
   - Доложи молодой госпоже, обожди полчаса и беги докладывать хозяину.
   - А если спросят, почему сразу не...
   Я размахнулся и от души врезал ему в лоб.
   - Беги к хозяйке, живо! Через полчаса - к хозяину. Терял, мол, сознание от удара, героически защищая хозяйкину честь. Награда обеспечена. Живо, болван!
   - Слушаюсь! - Спотыкаясь и петляя, он кинулся прочь, как заяц-переросток.
   Через некоторое время между деревьев появилась она...
   Она была одета в голубое, с перламутром, платье. На высокой груди лежал жемчуг, и я готов поклясться, что он сверкал как солнце, несмотря на отсутствие света. Жемчужно-перламутровые банты в сложной прическе светло-каштановых волос, и прозрачно-голубые глаза, как утреннее небо.
   - Винтер? Ты здесь? - Ее удивлению не было предела. - Как ты осмелился придти сюда?
   - Мне очень хотелось тебя увидеть.
   Она рассмеялась звонким гортанным смехом.
   - Это очень приятно, кор рыцарь. Я все так же свободна, и в этом ваше счастье...
   Я не поверил своим ушам.
   - ...Ваше счастье, в том, что у меня нет ревнивого мужа, который бы оберегал меня с яростью цепного пса. - Она улыбнулась странной улыбкой.
   Я не знал, что сказать. Концовка речи выбила из меня все заготовленные слова и комплименты. В ее присутствии я вообще терялся, не зная, как реагировать на ту или иную многосмысленную фразу, а ее это искренне веселило. Поэтому я просто молча протянул ей маленький бархатный кошелек с золоченой завязкой. Изящно - о черт, у нее все движения адски изящны! - она приняла его на подставленную ладонь.
   - Сударь Квинт, вы что, разбогатели? Раньше вашего состояния хватало лишь на аксаранское серебро, а тут - унмарское, да еще с сапфирами...
   - Работа на трактах иногда приносит и доход, - криво улыбнулся я.
   Проклятье, я не хотел так - криво. Само вышло...
   - Работа? - Она округлила прелестный ротик. - Вы сказали - работа? А как же подвиги? Вы до сих пор не привезли мне голову дракона! - Она гневно притопнула ножкой, но в глазах таилась улыбка.
   - Клянусь, в следующий раз я привезу вам голову лесного варана. Это последняя тварь, похожая на дракона во всех Семи королевствах.
   - В следующий раз... - Она прошлась несколько шагов, задумчиво подбрасывая на ладони черный бархатный мешочек. - Боюсь, следующего раза у нас не будет, кор Квинт...
   - Что это значит? - В глазах у меня поганенько потемнело.
   - Через неделю я выхожу замуж...
   - За кого?!
   - За наследника Мортона...
   Я не нашел, что сказать.
   Она обернулась ко мне:
   - Вы убьете его?
   - Нет.
   - Почему? Вы же любите меня!
   - Люблю. - У меня все так же не было слов.
   Я чувствовал, что не могу ей объяснить неписаное правило любого честного воина: "Последнего в роду оставляют в живых". Конечно, если это только возможно. Ах, если бы у проклятого Мортона был хотя бы младший брат, да хоть двоюродный, да хоть не родной, а приемный - жизнь наследника я оборвал бы завтра же, самым честным образом, на прилюдном поединке. И никто бы мне не посмел сказать ни слова!
   Но он - последний в древнем роду...
   Майорат.
   Мое молчание, видимо, было слишком долгим. Она удивленно заглянула мне в глаза, привстав на цыпочки, потом ее прозрачно-голубые очи потемнели, как морская вода перед бурей:
   - Вы мне врете! Вы всегда мне врали!
   - Нет...
   - Если бы нет, вы бы убили его! За любовь убивают! Ее зарабатывают кровью!
   Мне нечего было ей ответить.
   - Я не могу этого сделать, моя прекрасная леди.
   - Трус!
   Я закрыл глаза, выравнивая дыхание.
   - Трус! Негодяй! Обманщик! А я... Я почти готова была бежать с вами! Да хоть сейчас!
   Я не мог сказать ей, той, кого любил больше жизни, что даже ради такой любви не поступлюсь законами чести.
   Их и так осталось немного.
   - Уходите! - Презрительно бросила она. - Сюда уже бегут бретеры. Слышите?
   Действительно, к нам уже мчались оранжевые отсверки факелов.
   - Это последняя услуга, какую я могу вам оказать...
   Я молча развернулся и растворился в лесу.
  
  
   * * *
  
   Я вернулся в "Серебряный поднос", когда время приближалось к полуночи, отмеряемой ударом главного городского гонга на башне магистрата и означающей начало ночных зрелищ. Толпы людей на улицах вытянулись во вполне целенаправленные потоки, единой струей стекающиеся к выходам из города - к двум ристалищам. Точнее, к одному ристалищу и арене для театрального забоя быков...
   Никуда идти мне уже не хотелось. Постепенно я впадал в апатию, спасительное состояние, вытесняющее поганые мысли из головы. Я не пошел ни в обеденный зал - по случаю празднеств там почти никого не было, ни наверх, в комнаты. Мелькнувшую было мысль утешиться с доступной девочкой отогнала та самая апатия. А зачем, блин... А какой смысл...
   Поэтому я завернул на конюшню, где спокойно жевал овес Сивка, обнял верного друга за шею и вполголоса начал рассказывать ему грустную историю неудавшегося свидания. Сивка норовил ткнуться мордой мне в щеку, а я расчесывал гребнем его роскошную темную гриву...
   Конь для рыцаря гораздо больше, чем конь. Конь - это самый неподкупный товарищ, самый верный оруженосец, по убитому коню носят траур, как по человеку - и подчас гораздо искренней, чем по иным боевым друзьям. У меня отродясь, с того самого момента, как я приучил Сивку к себе жеребенком и объездил его, не возникало сомнений в Сивкиной разумности. Можете верить, можете нет, но он прекрасно понимал все и всегда...
   - Эй, молодой господин! - окликнули меня сзади, из перехода в обеденный зал. - Бои быков начнутся через четыре склянки! Вы просили вам доложить!
   - Я просил?.. - Непонимающе отвлекся я.
   - Да, вы, - удивленно подтвердил молодой прислужник. - Так и сказали: когда, мол, останется четыре склянки до корриды, всенепременно вам сообщить! Ваш товарищ давно уже там.
   - Какой товарищ? А, Горт... Не помню, чтоб я приказывал... Хорошо, не суть важно. - Я по привычке бросил служке мелкую монету. Тот ловко поймал ее на лету - опыт, поди, не пропьешь - и так же ловко испарился, будто его и не бывало.
   Хороший слуга не показывается на глаза господам сверх необходимого...
   - Завтра мы уедем отсюда, Сивка. - Сказал я гнедому, гладя его по холке. - А пока я пойду. Надо же хоть немного развеяться...
   Конь понимающе всхрапнул и сделал вид, что подгоняет меня копытом. Я улыбнулся: Сивка всегда умел поднять мне настроение.
   Все места вокруг арены занимались заранее. Я основательно припоздал - свободной виднелась только сама площадка, огороженная мощным дубовым ограждением, многократно истоптанная сотней копыт. Вокруг нее клубились уймы народа, плебс кружился на "первом кольце", свободном пространстве сразу за оградой, места на котором стоили сравнительно дешево и предназначались для простонародья. Так ведь и обзор там был - что в щелочку усмотришь, то и твое...
   За первым шло второе кольцо - ряды низких деревянных лавок, восходящие ввысь, как в древних амфитеатрах. Здесь размещалось купечество, богатые ремесленники и чины городского магистрата, а также низшее духовенство. Высшее духовенство на подобные зрелища вообще не хаживало. Чем выше, чем ближе к третьему кольцу, тем солиднее статус человека. Здесь уже не было толкотни, каждый сверчок знал свой шесток, зато меня замутило от обилия толстых животов, считавшихся непременным символом богатого плебея. Между лавками не протиснешься...
   На третьем кольце (лавки укрыты старым бархатом и потраченной молью парчой) уже чинно восседало дворянство, в основном компании молодых, весело гогочущих рыцарей и чинные дамы в сопровождении не менее двух господ (максимум не ограничен). Турниры и корриды считались единственными светскими зрелищами, куда допустимо ходить без камеристки или старой дуэньи. Почему общественное мнение решило так - бог весть, но дамы этим пользовались напропалую...
   Четвертого кольца, для высшей аристократии, не было. Поскольку единственным ее представителем в этих краях был сам граф Мортон, имевший собственную ложу, и гостей принимавший в ней же.
   Попав в это царство веселья, сутолоки и беспорядка, я растерянно огляделся. Выцепить взглядом кора Горта не было ни малейшей возможности, особенно если вспомнить, что он без нашивок, а значит, должен быть на втором, а то и первом кольце... Как и я сам, кстати.
   Настроение испортилось еще больше. Теперь придется сидеть зажатым с двух сторон двумя толстыми брюхами, вдыхать ароматы пота и чесночной колбасы, а то и лука... Не-ет! Может, плюнуть на все и уехать, пока не поздно? Чего я тут не видел, в самом деле...
   - Винтер! Сударь Винтер! - Донеслось до меня сквозь шум и гам, и не успел я опомниться, как цепкие пальцы ухватили меня за локоть. Лицо кора Горта прямо-таки лучилось азартом и весельем. - Пойдемте, Квинт, я зажал два местечка на втором кольце, у прохода на арену. Отличный обзор и приятная компания - только какой-то юнец, странный, но безобидный. В крайнем случае, придушим, чтоб не мешал, ха-ха!
   Я покорно позволил увести себя. Мне было, в принципе, все равно, да и общество кора Горта слишком тяжким не являлось. Ну их всех, уеду утром, решил я. Куда? А куда глаза глядят... Хоть на юг, хоть на юго-восток, посмотреть на летающие корабли сновидцев. Какое-никакое, а приключение...
   Авось удастся забыться...
   "Странный, но безобидный" юнец хмуро взглянул на нас и сдвинулся на самый край лавки. Ни я, ни Горт даже не обратили на него внимания - так, что-то щуплое, безусое, без гербов, но в хорошем камзоле... да какая разница?
   Красная звезда Саугрок поднималась над белой луной.
   Представление начиналось.
   Гулко и грозно взвыли трубы герольдов в бело-красных камзолах. Плебс на первом кольце заметался еще сильнее, но вдруг притих, словно придавленный сверху чьей-то мощной дланью. Герольды взревели снова, и отворились ворота, выпуская первого быка...
   Мощное коричнево-черное животное, с горбом на спине, короткими узловатыми ногами, упрямой башкой и парой целенаправленных и очень острых рогов выбежало на арену, подстегнутое ударом раскаленного прута по крупу. Для красивого зрелища быка требовалось разозлить, и разозлить хорошенько. Герольд-распорядитель объявил:
   - На арене бык по кличке Гроза Мясника! Участвовал в трех турнирах, поднял на рога двух забойщиков, одного - насмерть! Поприветствуем героя и пожелаем ему не стать бифштексом и на этот раз!
   Это был бык диурайской породы, особенно крупный, особенно злобный и умный. Только такие использовались на корридах в Праздник Доблести, одолеть его действительно было очень нелегко...
   Гроза Мясника взревел утробным басом, роя копытом землю. Первое и второе кольца завыли и заулюлюкали, кто-то запустил в зверя яблоком, пытаясь попасть в рог. Промахнулся, плод стукнул быка по носу, и тот гневно дернул мордой.
   - Быку противостоят безымянные забойщики!
   Безымянные - значит, из плебса. Иногда таким странным образом развлекаются и дворяне, в таком случае их имена объявляются. Я этого не понимаю, но каждый сходит с ума по-своему...
   На арену из другой двери вышли два человека. Свободные ярко-желтые одежды, очень широкие, похожие на юбки штаны, факелы и короткая пика у одного, факелы и длинная тонкая шпага у другого. Но у обоих - маски на лицах.
   Первый воткнул пику в землю, второй вежливо поклонился быку, с ненавистью смотрящему на них. Оба на мгновение распахнули широкие куртки, позволяя убедиться в полном отсутствии доспехов, и в тот же момент первый, пикейщик, мазнул факелом по серой поверхности на ограде, и тот быстро и ярко вспыхнул. Бык отступил на шаг.
   Горящий факел полетел прямо ему в морду.
   Чудовище взревело и понеслось прямо на обидчика, выставившего навстречу пику с листообразным навершием. Пика была кабанья, то есть имела перекладину позади боевой части, но вряд ли это спасло бы от такой туши... Но в последний момент пикинер увернулся от удара, полоснув зверя по морде, а второй зажженным факелом подпалил зверю хвост.
   Они танцевали вокруг быка, быстрые, грациозные, дразня его огнем и уколами в морду, в холку, в круп. Бык ревел и кидался из стороны в сторону, но один из забойщиков неминуемо оказывался позади него. Запахло паленой шерстью.
   Но бык был опытен. Очевидно, он видел, как убивали его собратьев, и не позволял человеку со шпагой подойти к себе сбоку на дистанцию удара. Тяжелая туша моталась и прыгала в самые неожиданные стороны, и публика притихла, видя, что люди начинают уставать...
   По правилам, если схватка продолжалась более десяти минут, и бык не получал серьезной раны, ее прекращали. Животное загоняли в отдельный загон, люди шли отдыхать, а на арену выгоняли следующих бойцов.
   Пикинер попробовал нанести рубящий удар по черепу. Это было не по правилам - убить быка должен был меченосец. Публика гневно взвыла, вскакивая с мест, меченосец подскочил и изготовился нанести удар, но Гроза Мясника снова совершил свой излюбленный боковой прыжок... Но на этот раз на человека.
   А тот не успел подставить шпагу под нужным углом, чтоб тонкое, как шило, лезвие пробило прочную кожу, прошло меж ребрами и пронзило мышцы до самого сердца. Жалобно звякнув, полоска стали сломалась. А тяжеленная туша сбила человека с ног, он упал, попытался было откатиться, но бык поднялся на дыбы, что твой конь, и передними копытами опустился на грудь человека.
   Раздался отлично слышимый треск.
   Хрип.
   Еще удар копытами.
   Тело несчастного содрогнулось, и наконец раздался крик. Страшный, пронзительный, ломающийся, как ломались кости бедолаги... Люди вскакивали с мест, свистели, пикинер отступал от быка, закрывшись пикой, как от удара мечом. Но герольды молчали. Только факелы пылали по кругу арены, а также те, которыми дразнили зверя. Не затухая, они валялись на песке...
   Только сам граф мог остановить бой. Но он почему-то этого не делал.
   У пикинера шансов не было. Кабанья пика не годилась для проникающего удара, бык все-таки был намного крупнее любого кабана.
   - Во дела... - Прошептал рядом со мной кор Горт. - Раздразнили на свою голову...
   Бык был поистине страшен.
   И вот тогда-то мальчишка, юнец, сидевший рядом с нами, внезапно вскочил и бросился прямо на арену, выхватывая из ножен тонкую парадную рапирку...
   Как он перемахнул через ограду, как споткнулся о труп бедняги меченосца, как попытался ужалить быка рапиркой, явно не имея никаких навыков убоя... Даже бык сильно удивился этому, и замер, хлеща себя хвостом по бокам.
   - Остановить бой! - Взревел трубой и завизжал герольд-распорядитель. - Наследник на арене! Наследник графа на арене!!!
   А как его остановишь? Оружия-то настоящего ни у кого нет, не на смертный бой люди пришли, на развлечение...
   Кор Горт, прорычав проклятие, неуловимым прыжком подхватился с лавки. Откуда-то сверху, с третьего кольца, спешили вооруженные дворяне, но им было слишком далеко, да и толчея мешала. Те самые толстые брюхи мещан. Мой приятель перемахнул через ограждение, имея при себе только длинный кинжал, и зачем-то дернул быка за хвост, для отвлечения внимания, что ли...
   Но у него тоже не было особенных шансов. Кинжал у Горта, пика у забойщика и рапирка у мальчишки... У проклятого наследника...
   Я неторопливо поднялся с лавки.
   Бык отошел от людей подальше, очевидно, брал разбег.
   Дворяне с третьего кольца, ругаясь на чем свет стоит, пробивались через плебс. Я перехватил взгляд одного из них, вздохнул про себя и протянул руку. В нее, просвистев в воздухе, привычно лег топор, сильно ударив по пальцам.
   Взгляд собрата-рыцаря из охраны графа был очень красноречив. Да и кор Горт какой-никакой, а товарищ...
   Черт бы побрал эти проклятые законы чести...
   Я встал рядом с Экмаром, покачивая в ладони оружие. Бой давным-давно уже пошел не по правилам. Рыцарь кивнул мне, и быстрым движением зашвырнул за спину щенка-наследника, собравшегося вылезти со своей дурацкой рапиркой.
   Бык по кличке Гроза Мясника, диурайской породы, будь она трижды проклята, не умел отступать. Не хотел он стать бифштексом, и я его понимаю. Нагнув голову, он побежал прямо на нас, целясь - чтоб он сдох! - в наследника. Очевидно, видя в его руках рапиру, принял за своего главного врага-забойщика...
   Что делал мальчишка, я точно не помню. Не обратил внимания. Пикинер выступил вперед, прикрывая виконта, упер пику в землю, я шагнул влево, кор Горт - вправо. Пика воткнулась в предплечье быка, затрещала и сломалась, забойщик отлетел в сторону, Экмар, подскочив, всадил в плечо зверя свой длинный кинжал, а я спокойно, как на тренировке, опустил тяжелый топор на лобастую голову, аккурат промеж острых рогов.
   Бык не сразу понял, что умер.
   Он по инерции пробежал еще почти десять шагов, чуть не сбив с ног пикинера и наследника, прежде чем колени его подогнулись, и угрюмая туша тяжело опустилась на землю...
  
  
   * * *
  
   - Вы спасли моего сына.
   Мы с Экмаром переглянулись. Сударь Горт выглядел более довольным, чем я, как только зверюга подохла, он сгреб меня в охапку и на радостях стиснул так, что кости затрещали. Я сердито треснул его по спине и вырвался. Ну с Гортом-то все понятно - ему теперь видится чуть ли не место капитана графской стражи, а мне? Как мне было бы проще, пропори бык рогами живот наследничку...
   Я его даже не рассмотрел до сих пор. Так, худощавый, если не сказать - болезненно худой, достаточно высокий, чтоб не выглядеть сморчком, но не достаточно, чтоб казаться дылдой. На лицо я не смотрел. Мне казалось, не удержусь от того, чтоб сейчас же не смахнуть ему башку вот этим же топориком в бычьей крови...
   - Моего единственного сын, наследника...
   Хотелось брякнуть - знаем, а дальше что?
   На арену высыпал взвод отборной герцогской стражи - двадцать рыцарских мечей, и профессионально организовал "коробочку". Я вернул топор владельцу. Через некоторое время, поспешая, как только позволял сан, из личной ложи, с самого верха, скатился граф, владетельный сеньор Мортон.
   - Вы представить себе не можете, как я вам благодарен, господа!
   Можем, можем...
   - А ты, негодяй! - Завизжал граф, хватая сына за ухо. - Как ты мог! Как ты мог?! Скоро кончатся твои выкрутасы? Скоро, я тебя спрашиваю?!
   - Отпустите, папа! Я ж хотел как лучше!
   - Ты всегда хочешь как лучше, а получается черт-те что! - Папаня придал наследничку ускорение пинком под филейную часть, и вокруг него сомкнулись панцири рыцарей личной охраны. - Увести его! Да следить понадежнее!
   Мы с Гортом хранили немое молчание. В некоторых случаях выгоднее, когда о тебе просто забывают...
   - Я ваш должник, господа... - Склонил голову граф. - Или нет? Почему я не вижу гербовых шевронов?
   Забавно - этому старому пню даже в голову не пришло, что мы можем быть теми, кем пытаемся казаться - простыми наемниками. Наверное, повадки, то есть манеры, не пропьешь...
   - Или вы не носите серебряных шпор?
   Экмар Горт тяжело вздохнул и медленно опустился на одно колено. Мгновением позже я последовал за ним.
   - Носим, господарь.
   - Но зачем вы их сняли?
   Ох, как же не хотелось врать...
   - В ваш город не пускают рыцарей, не заявленных участниками турнира. - Тихо объяснил кор Горт. - А нам очень нужно было попасть сюда, по делу, господарь...
   - Это крайне осложняет ситуацию... - Старый граф в задумчивости начал жевать нижнюю губу. Я чуть не улыбнулся - до того забавно это выглядело, как суслик, а не дворянин, ей-ей. - Если бы вы были простыми воинами, я посвятил бы вас в сан, и это было бы достаточной наградой. Но вы запятнали свою рыцарскую честь, сняв нашивки и шпоры.
   - Я думаю, не они делают нас благородными людьми, сеньор.
   - Возможно, хотя и спорно. - Усмехнулся граф. - Встаньте с колен. Что вы хотите за спасение жизни моего непутевого сына?
   - Ничего. - Я предпочел быть кратким.
   - Ничего. - Эхом откликнулся кор Горт.
   - Как, совсем ничего? Я богат. У меня есть деньги, земли, два корабля. Не скромничайте, просите смело, ибо предлагаю я.
   Мы переглянулись...
   - Господарь... - Хриплым голосом начал Экмар. - Не надо думать, что мы такие уж бессребреники... Мы бедны. Мы обычные странствующие рыцари. В иной ситуации я бы с чистой совестью попросил вас о скромном материальном вознаграждении, но сейчас... Я сам - последний член рода. Мне бы хотелось думать, что однажды меня кто-нибудь спасет так же, как я спас вашего сына.
   - Вы говорите только за себя, или и за вашего друга? Как ваши имена?
   Мы назвались.
   - Я знаю ваш род... - Обратился ко мне граф. - Вы - не последний, хотя и младший сын. Что двигало вами?
   - Желание помочь товарищу. - Угрюмо буркнул я.
   Мне все меньше и меньше нравился этот допрос. Что ему от нас надо? Мог же кинуть, не рассуждая, пару кошелей с золотом, и все были бы довольны. Я лично поднял бы, я не гордый. А граф вместо этого устроил какое-то собеседование...
   - Я прошу вас быть моими гостями. - Наконец определился граф. - Я бы хотел кое о чем еще с вами поговорить, но не при лишних ушах. Будьте у ворот замка ровно в полдень.
   - Благодарю вас, но я спешу. У меня срочные дела, и конь давно под седлом...
   - Один короткий разговор, сударь Квинт. Он ненадолго задержит вас. К тому же куда вы поедете ночью? А самое главное - зачем?
   Вот ведь пристал... А особе такого ранга не откажешь в аудиенции.
   - Благодарю за приглашение. Мы с сударем Гортом будем у вас ровно к полудню.
  
  
   * * *
  
   - Что это на вас нашло? - Напустился на меня Экмар, как только граф со свитой соизволил убраться. - Такой шанс выпадает раз в жизни!
   - Какой шанс? - Бросил я через плечо, направляясь к выходу. Развеялся на корриде, понимаешь ли... - Горт, вы знаете, что он намерен нам предложить? Зачем мы ему понадобились?
   - Нет.
   - Если что, напоминаю, что от места в дружине вы отказались. Заявите сейчас обратное, и я вынужден буду бросить вам вызов как лжецу.
   - Винтер! Что с вами, Винтер? - Горт догнал меня и попытался остановить за плечо. Злобно зашипев, как дикий кот, я сбросил его руку.
   - Не прикасайтесь ко мне!
   - Сударь Квинт... Какая собака вас укусила? Когда вы пришли на ристалище, вы уже были сам не свой. Не побоюсь этого слова - убитый. Что произошло?
   - Вам этого совершенно незачем знать.
   - Вы злитесь на меня? За что?
   - Злюсь. Но не на вас, а на обстоятельства... - Я набрал воздуху в грудь и сосчитал до десяти. Полегчало. Кипевшее в крови бешенство потихоньку успокаивалось. - Простите меня, Экмар. Я был несдержан. Простите. Я хочу уйти сейчас. Нет желания смотреть этот фарс дальше.
   Я помахал ему рукой и вышел с арены. Очень надеюсь, что по дороге домой мне встретится свора ночных молодчиков количеством не меньше пяти рыл. Меньшего числа не хватит, чтоб утолить мою дикую злобу...
   Ночной город был удивительно тих. Половина его жителей до сих пор махала руками и надрывала глотки на трибунах (коррида продолжалась заведенным порядком до вторых петухов), а другая половина, в основном слабая, мирно почивала дома. Женщины на подобные развлечения официально допускались, но незримым общественным моралите их присутствие там все же не одобрялось. Это правило не касалось только дам высшего света с благородными сопровождающими. Куда ни кинь взгляд - всюду сплошные условности, нелепые неписаные правила, замшелые традиции, дьявол бы их побрал...
   Тишина и прохлада ночи умиротворяюще действовали на душу. Красная звезда Саугрок висела в небе как пришитая, и от нее медленно уплывала луна, меняя цвет с белого на бледно-желтый. Мне показалось, что я даже могу видеть, как плавно движется по небу ночное светило, гладкое, подернутое туманной сине-серой дымкой. Я специально старался погромче цокать по брусчатке подкованными сапогами - становилось звонко и весело, как в детстве. Злоба постепенно уходила, оставались обида и горечь...
   - Кор рыцарь? - Шепнули откуда-то сбоку.
   Я встал, как вкопанный. В некоторых случаях тихий, проникающий шепот действует куда сильнее громогласного оклика.
   Оружия при мне не было, но в принципе, таковым могут поделиться и нападающие... Я хорошо видел в темноте - в поле зрения спереди и справа от меня никого не имелось. А слева была стена с рядом наглухо закрытых ставен.
   - Можете повернуться, кор рыцарь. Я сзади вас, и я один. Не махайте руками, я не намерен нападать...
   Я медленно обернулся. В двух шагах от меня стоял человек, закутанный в темный плащ - а может, и рясу. На лицо свисал капюшон. Голос был шепчущий, шепелявящий, шипящий...
   - Кто ты и что тебе нужно?
   - Я хочу поговорить с вами, кор рыцарь. Кто я - пока не важно, пока... Важно другое. Мне донесли, что только что, на арене, вы спасли мальчика...
   - Я спасал своего приятеля. - Буркнул я. - До мальчика мне нет и не было никакого дела.
   - Хорошо, кор рыцарь... Вот по поводу мальчика я бы и хотел с вами поговорить. Если его судьба вам безразлична - это очень хорошо...
   Мне захотелось тут же высказать странному типу, как именно судьба мальчика мне "безразлична", но я сдержался. Послушаем, что сам скажет.
   - ...Но думаю, что вы слукавили. - Закончил он. - Мои слуги кое-что узнали про вас. Незадолго до корриды вы имели тайное свидание с девицей Альдис Шпеер... - Он замолк, потому что я грозно придвинулся к нему, чтобы взять за глотку.
   - Вы следите за мной? С какой целью? Кто вы такой?!
   - Я же сказал, кто я такой - неважно! - Зашипел он. - Важно то, что я в некоторых случаях могу узнать ближайшее прошлое. Вы спасли мальчика - я узнал, у кого в гостях вы были. Свидание было тайным. Вы бежали, за вами гнались. Вывод - вы влюблены в эту девицу, но весь город знает, что она отдана наследнику. Отпустите меня!
   - Нет уж, сволочь, я тебя не отпущу! Ты мне все расскажешь, но на моих условиях! - Я крепко встряхнул его за грудки. Странно - он был очень легким, несоразмерно объему, так сказать... Вроде как держишь в руках крупную птицу типа степного орла - размах крыльев чуть ли не сажень, а весу никакого...
   - Отпустите меня!
   - А вот хрен... - И тут меня что-то ударило по рукам, тряхнуло так, что помутилось в глазах, и прошло волной по всему телу. Не могу сказать, на что это было похоже - ибо никогда не ощущал ничего подобного. Но штука оказалась зверски неприятная...
   Тип в капюшоне вырвался из моей хватки и первым делом оправил свой плащ - словно боялся, как бы я не увидел лишнего.
   - Я же сказал - не хватайте меня. В следующий раз будет хуже, поверьте. У меня к вам серьезное дело, кор рыцарь. И оно, сдается мне, будет выгодно и для вас.
   - Слушаю. - Угрюмо сказал я. Руки все еще тряслись, в голове мутилось. Дать мне сейчас стакан с вином - так и до рта не донесу, половину расплескаю...
   - Вам не показалось странным, как тщательно оберегаемый наследник оказался вдруг во втором ряду, без охраны? - Поинтересовался странный тип.
   - Я об этом не думал. Времени не было.
   - Но сейчас-то задумались? Хотите, открою вам тайну, как ему это удалось?
   - Ну открывайте...
   - Мальчишка - колдун.
   Если б у меня было вино, я бы точно поперхнулся.
   - Что?!
   - Могли бы и не орать. Он - колдун. Тайный позор семьи. Он оставил вместо себя в графской ложе иллюзию, но как только оказался перед быком и испугался, она развеялась. Теперь вы понимаете кому отдают вашу даму сердца? - Тип в капюшоне рассмеялся, таким же шипящим, шелестящим смехом.
   Колдун...
   Страшное слово.
   Колдун.
   Это - не ведьма.
   Колдун, колдун, колдун...
   Их еще называют "Лишенные души".
   - Что же делать? - Я не хотел, но это прозвучало очень растерянно. Ситуация мгновенно изменилась. Единственный наследник майората - это одно, колдун - совсем другое. Эх, и надо ж было Горту лезть его спасать!!!
   - Завтра, а точнее, уже сегодня днем вы отправитесь на аудиенцию к графу. - Деловито сказал мой загадочный визави. - Не отказывайтесь ни от чего, что он вам предложит. Можете набить цену для порядка, но не отказывайтесь. Если вы хотите спасти госпожу Альдис, вам придется быть рядом с ней.
   - Почему бы просто не убить его?
   - Здесь этого делать нельзя.
   - Кто еще знает, что он - колдун?
   - Граф знает. Знают некоторые рыцари охраны. Знает его духовник. Больше никто.
   - Это уже гораздо больше, чем никто... - Проворчал я. - А его мать?
   - У него нет матери. - Капюшон трагически качнулся. - Умерла при родах.
   Как всегда, когда рождается колдун... Считается, что он забирает жизнь матери.
   - Минуточку. - Вдруг опомнился я. - А вам-то что за дело? Вы вообще, кто и зачем?
   - Если вы хотите избавиться от соперника и спасти душу коры Альдис, то нам с вами по одной дороге... - Прошелестел капюшон. - Главное - тщательно выполняйте все наши инструкции.
   - Но кто вы?!
   Меня что-то сильно толкнуло в спину, я машинально оглянулся - никого. Повернулся назад.
   Типа в капюшоне тоже не было. Только почудился удаляющийся шелест крыльев...
  
  
   * * *
  
  
   Мы прибыли к воротам замка Эстаге-кор-Мортон аккурат за несколько минут до полудня. Очевидно, сеньор был помешан на пунктуальности - на площади перед крепостной стеной возвышались настоящие солнечные часы, наверняка для гостей, чтоб те не запаздывали, а, загодя прибыв на место, исчисляли время начала аудиенции по тени от высокой, косо поставленной пирамиды. Горт, глядя на это, уважительно присвистнул. Солнечные часы могли себе позволить только очень богатые люди. Главным образом потому, что никому другому не было необходимости точно отмерять время. Вот и мы привычно мерили его по солнышку...
   Тщательно выбритые, с пришитыми на место гербами, на вычесанных лошадях, мы стояли перед воротами, красивые - хоть сейчас на тот свет. Только вот желания входить в этот замок, больше похожий на громадный особняк красно-коричневого цвета, со множеством архитектурных изысков, у нас не было. Никакого.
   Даже у простоватого сударя Экмара Горта.
   Стояли мы так, стояли... Теневая стрелка неторопливо ползла.
   - Ну, Бог не выдаст, а все одно козе смерть! - Витиевато высказался кор Горт, дал кобыле шенкеля, и животина потрусила к воротам. Я направился за ним на дистанции в пару шагов. Безотчетно не хотелось ехать рядом, поверьте, так бывает иногда, потому что сдохнуть вдвоем вдвое бессмысленней, чем в одиночку. До того мне не хотелось к графу в гости, на разговор, что даже чудилось, что сейчас на Экмара польется кипящая смола, или он превратится во что-то уродливое... Фу, черт, аж мысли путаются. Поганое какое-то местечко...
   Мой спутник остановился, едва не коснувшись кольца, вбитого в мореный дуб.
   - Странное место. - Словно повторяя мои мысли, сказал он. - Липкое какое-то. Обволакивает. Как в болоте идешь. Лаура едва ноги переставляет. А, была - не была! - Он решительно стукнул кольцом. Трижды. Звучно получилось, качественно.
   Приоткрылось окошечко, и оттуда высунулась надутая своей значимостью рожа:
   - Кто такие, по какому делу?
   - Рыцари Квинт Винтер и Экмар Горт, по личному приглашению господина графа!
   - Предупреждены. Проезжайте. - Массивные, в два человеческих роста створки отворились, мы все так же, гуськом, въехали внутрь, и стражники заперли за нами проезд на тяжелый железный засов.
   Внутри к нам подбежали два грума, приняли лошадей, мудро не касаясь руками холки. Есть такой секрет - оринскую лошадь может отвести, допустим, на конюшню посторонний человек, если ее не разнуздывать и не расседлывать, вообще не прикасаться ни к чему, кроме уздечки. При любой попытке кого-нибудь чужого снять с него узду Сивка будет биться, как вчерашний бык. А то и похуже - у моего гнедого маневренность куда лучше, и ноги вдвое длиннее...
   А меня под рубашкой что-то начало сильно покалывать. Не пойму - иглы за воротником я не держу, она в специальной подушечке у Сивки в подсумках. Ничего другого колющего при мне отродясь не было. Не репьи же набились под одежду, не было никаких репьев... Странно. Очень странно.
   Но не раздеваться же у графа на пороге?
   Придется терпеть...
   Нас встретил вышколенный мажордом в традиционных цветах Мортона - рыжем и черном. Вышколенностью своей он вообще не напоминал человека. Церемонно поприветствовав, отвел в большую залу на первом этаже, сообщив, что его сиятельство спустится к гостям с минуты на минуту.
   - Не помню, - шепнул Экмар, - минута - это сколько?
   - Минута - это всяко меньше, чем час. - Отозвался я.
   - Намного меньше? - Уточнил мой спутник.
   - Намного. Потерпите, сударь.
   - Да куда уж я денусь...
   Нас потомили ожиданием строго в рамках приличий. Мы успели осмотреть всю залу, придя к выводу, что охраны внутри нет, но окна очень большие и без ставен. И даже без слюды или дорогущего стекла, не говоря уж о простонародном бычьем пузыре. Влезть через такое окно или просто перестрелять нас снаружи не составит ни малейшего труда.
   - Добрый день, господа. Я рад, что вы приняли мое приглашение. - Граф в домашнем спустился, как я и ожидал, по широкой лестнице в центре залы.
   - Добрый день, сеньор. - Максимально нейтрально отозвались мы.
   Теперь даже Горт выглядел настороженным. Минуй нас пуще всех печалей господский гнев, господская любовь...
   - Сейчас нам принесут вино, но у меня, признаться, не слишком много времени, через полчаса встреча с кардиналом Мозолито. Поэтому, с вашего позволения, я обойдусь без церемоний. Господа, я вызвал вас, чтобы предложить вам службу.
   - У вас не хватает рыцарей в отряде? - Осведомился Горт. Мудрый вопрос. Служба в личной дружине столь высоких сеньоров - наследственная привилегия многих мелких родов. Постороннему человеку, не потомственному вассалу, попасть в личный отряд аристократа, пожалуй, посложнее, чем допрыгнуть до Луны...
   - Нет, не такую службу. - Под командованием все того же невозмутимого дворецкого двое слуг установили маленький трехногий столик, темный кувшин и три искусно выточенных кубка из малахита. Граф первым наполнил свой кубок вином, едва пригубил его и отставил в сторону. Мы переглянулись и поступили так же. Когда не знаешь, что делать на такой аудиенции, копируй действия вышестоящего лица. А то не ровен час - на оскорбление нарвешься.
   Сеньор Мортон многозначительно поднял вверх палец:
   - А службу значительно более ответственную и значительную.
   Мы вновь переглянулись.
   - Э-э-э... Можно узнать, в чем будет заключаться служба?
   - Как вы, может быть, знаете, мой сын, мой единственный наследник сочетается браком с благородной девицей Альдис Шпеер...
   Я постарался дышать ровнее.
   - Но некоторые силы не хотят этого брака, - вдохновенно продолжал граф. - Поэтому мой мальчик со своей невестой скоро тайно отправится в... Другое место. И им нужны сопровождающие.
   Мне свело челюсти от злости. Спокойно, кор рыцарь, спокойно...
   - Почему вы выбираете для этой службы нас, а не кого-то из своих вассалов? - Спросил Горт. Я говорить не рисковал - боялся, что пополам с речью изо рта вырвется злобное шипение.
   Да еще и уколы под одеждой стали такими сильными, что хоть на стенку лезь...
   - Потому что это будет полностью тайный поход. Все мои рыцари останутся здесь. На виду. И мальчик будет на виду, но в то же время - с вами...
   - Как это? - Сипло выдавил я. Мой товарищ и граф покосились на меня удивленно.
   - Это древняя способность нашего рода... - Помолчав, признался граф. - Некоторые из нас могут быть одновременно в двух местах. И даже более. Только прошу вас - никому ни слова.
   Да уж понятно, можете не сомневаться. Болтуны на этом свете долго не задерживаются, а уж к скромным бродягам вроде нас это тем более относится. Пропадем - никто и не вспомнит. Сколько нашего брата - странствующего воина - ежегодно исчезает на дорогах Семи королевств...
   - Это не колдовство, - поспешно сказал граф. - Это... Это просто такое свойство. Его высокопреосвящество кардинал осведомлен об этом. Мой мальчик проходил церковное испытание святым серебром.
   Даже так?! Однако, все более чем серьезно...
   - Я убедился в вашем благородстве и чести вчера, на корриде. - Продолжал граф. - Я верю вам. Помогите мне. Это очень важно. В качестве аванса - вот...
   На маленький столик лег крупный, тяжелый мешок-кошелек. Глядя на графа, можно было сказать не глядя, что там вовсе не медь и даже не серебро.
   - Это очень неожиданное предложение... - С натугой произнес кор Горт, будто выдавливая из себя слова. - Мы можем подумать?
   - Нет.
   - Мы можем посовещаться?
   - Нет. - С добродушным выражением лица повторил граф Мортон. - Либо да, либо нет, благородные коры. Простите, но о таких предложениях не думают. Либо их принимают сразу, либо отказываются тоже сразу.
   - Если мы откажемся, мы выйдем отсюда живыми? - Экмар, похоже, был абсолютно прямолинейным человеком.
   А мне пришла в голову оригинальная идея... Не знаю, к чему приведет, но попробовать стоит.
   - Выйдете, конечно, я же не зверь. Я, как прилежный единобожец, чту заповедь Господа "Не убий"...
   - А я - не всегда! - Выкрикнул я, и с коротким размахом всадил любимый кинжал прямо в сердце графа.
  
  
   * * *
  
  
   - Оригинальная идея, сударь Квинт. - Произнес у меня из-за спины все тот же суховатый, слегка ироничный голос. - А если бы я все же умер?
   - Но вы не умерли, сеньор граф. - Логично возразил я. Призрак, едва омочивший губы в вине, медленно таял, растворяясь в воздухе. Я вынул из него свое оружие, и иллюзия исчезла мгновенно, с легким хлопком. Рыцарь Горт таращился на происходящее, как уличный мальчишка на пышнейший королевский кортеж, который перевернулся на крутом скользком повороте, и теперь Его Величество вместе со всей свитой ползают в грязи, как настоящие поросята. Рот Экмара медленно приоткрывался...
   - Зато теперь я не могу гарантировать вам жизнь в случае отказа... - Словно размышляя, произнес граф. - Как-никак, вы убили меня.
   - Зато теперь я могу быть уверен в ваших словах.
   - Помилуйте, да зачем вам эта уверенность? Что для вас изменилось сейчас? - Непонимающе осведомился "убиенный" граф.
   - Сейчас я понял, почему в город пускают только тех рыцарей, кто согласен поддаться вашему сыну на поединке. Как только вашу копию повредить, она немедленно начинает таять. А поединка без хотя бы мелких ран не бывает. Это происходит всегда, или только в особых случаях?
   - Только при поражении оружием из холодного железа. При ударе, например, дубиной копия способна имитировать раненого человека. Можете обернуться, рыцари.
   Мы обернулись. На приличном расстоянии от нас стоял граф под прикрытием двух вассалов, уверенно приникших к прицельным рамкам арбалетов.
   - Поэтому в путешествие под вашей охраной отправится мой настоящий сын. И вы будете следить, чтоб ни один волос не упал с его головы. Я надеюсь на ваше благоразумие, господа.
   - Что вы наделали, Винтер... - Прошептал Экмар. - Я уже почти собрался отказаться...
   - Неужели вы думаете, что нас бы выпустили отсюда? - Шепнул я в ответ. - Если б граф так легко отпускал свидетелей, слух бы гулял уже по всему королевству.
   - Проклятье...
   - Мы согласны, граф. Но на наших условиях.
   - На каких еще условиях?
   - Мы напишем письма своим родичам, и отдадим их доверенным людям. Скажем, положим в банк под заклад сохранения в течение одного месяца. Если мы сами не заберем их назад через месяц, они отправятся адресатам.
   - Да зачем вам такие сложности? - Поморщился граф. - Вы не доверяете моему слову?
   - Нет.
   - Что?!
   Правильно. Прилюдно усомниться в честном слове дворянина - значит нанести тому смертельное оскорбление. Арбалетчики сделались похожи на науськанных псов - отдай только приказ, и вцепятся. То есть с удовольствием спустят тетиву.
   - Я не хочу быть, допустим, принесенным в жертву какому-нибудь древнему демону в конечной точке нашего путешествия, или стать разменной монетой в какой-то другой форме расплаты. Ваши умения очень странны, господин граф, намерения загадочны, а власть велика. Я лучше предпочту умереть здесь, от стрелы в грудь, чем медленно подыхать на алтаре людоедского божества.
   - Я, кажется, не ошибся в вас... - Натянуто улыбнулся граф. - Вы умеете рисковать, умеете думать, чтите законы чести. Вы прямо настоящий идеал рыцарства. Я принимаю все ваши условия.
   Он поднял руку, и вассалы опустили арбалеты. Взмах ладонью - и охрана, пятясь, исчезла в дверях.
   - Я так полагаю, ваш спутник априори согласен? - Осведомился мой новый наниматель, тем самым зачисляя меня в командиры отряда.
   - Э-э-э, нет, я не согласен! - Завопил Горт, размахивая руками. - Кор Винтер, сеньор граф, я готов подписаться на любую службу, но с колдовством не желаю иметь ничего общего!
   Я был уверен, что граф начнет его пугать, уговаривая, но тот покладисто пожал плечами:
   - Ваше право. Я честен, я ничего от вас не скрывал и не собираюсь скрывать...
   Экмар напрягся.
   -...В том числе и то, что в случае отказа не смогу гарантировать вам жизнь. Во всяком случае, спокойную жизнь.
   Владетельный сеньор не опускался до угроз, он говорил спокойным, ровным тоном, даже с ноткой некоего участия. И от этого ему всерьез верилось.
   - Но колдовство... - Уперся кор Горт.
   - Это не колдовство, повторяю снова. - И граф даже перекрестился в доказательство. - Это фамильное умение. Вот вы умеете скакать и махать мечом, а мы умеем раздваиваться...
   - То есть этому можно научиться? - Задал Горт вопрос, который не пришел мне в голову.
   - Нет. - Сказал граф. - Научиться этому нельзя. У вас есть еще вопросы?
   - Пока больше нет. - Мы переглянулись. - Мы согласны.
   Люди нашего круга редко утруждают себя лишним бумагомаранием. Устный договор благородных дворян имеет ту же силу, что и письменный.
  
   - Ну и втравили вы меня в историю, Винтер! - Ругался мой теперь уже боевой товарищ, когда наши лошадки ходкой рысью уносили нас прочь от заколдованного замка. - Рассчитывал немножко подзаработать и оплатить кое-какие долги, а теперь вашей милостью не то что с деньгами - как бы с душой не расстаться!
   - А кто говорил - "такой шанс выпадает раз в жизни"? - Резонно возражал ваш покорный слуга. - Сами меня уболтали, а теперь...
   - Но я же не знал, что это за семейка!
   - И я не знал. Но сдается мне, что мы живы только благодаря моей находчивости.
   - Признаю, такой финт с заложными письмами не пришел бы мне в голову. Но как вам пришло на ум ударить графа кинжалом?
   - Просто пришло, и все... Случайно.
   - Однако, много случайностей в этой истории. - Прищурился рыцарь со шрамом. - Мне не нравится, как она пахнет.
   - Мне тоже, но что теперь сделаешь...
   Кое в чем я слукавил Горту. Сумасшедшая идея заколоть графа вспыхнула у меня в голове не сама по себе - я готов был в этом поклясться. Ибо как раз после этого удара меня перестало больно колоть острой иголкой в грудь, аккурат напротив сердца.
   Там, где я за отпоротой кармашком шелковой подкладкой спрятал странную вещицу, что всучила мне ведунья. Маленькую черную пирамидку, за широкое основание подвешенную на короткой серебряной цепочке.
   "Такие предметы собственный разум имеют..."
   Загадочный талисман не среагировал на наследника (как хоть его зовут? До сих пор не знаю), не среагировал на шепелявящего типа в черном капюшоне, зато безошибочно указал на созданного графом призрака. Значит, это и есть его функция - распознавание истинного, отличание от ложного? Определяет ли он только призраков, или еще может, допустим, давать знать, когда собеседник врет? Мне рассказывал про подобные заклинания старый приятель, но по его словам, их накладывает колдун сам на себя, а не на предметы...
   - Куда вы теперь, Экмар?
   - В кабак. Напиться с горя.
   - Вы так уверены, что с горя? Граф выдал авансом весьма неплохую сумму...
   - Я ни в чем не уверен, даже в том, что эти деньги не превратятся ненароком в черепки. Кстати, сколько их? Давайте остановимся в укромном месте и пересчитаем.
   Мы въехали в какую-то подворотню, осмотрелись по сторонам, я сделал страшное лицо в сторону всколыхнувшейся занавески на единственном окне, и распотрошили кошелек, загораживая его спинами.
   Рыцарь со шрамом присвистнул.
   Я тоже с трудом удержался от восхищенного возгласа.
   В простеньком холщовом мешочке оказалось ровно двадцать шесть золотых кинтаров. Серебра действительно не было ни монетки.
   Один кинтар - неровный, как положено, золотой кругляш с драконом на одной стороне и витиеватой отчеканенной подписью короля на другой - мы опробовали на зуб. Проверка зубом показала истинное содержание благородного металла.
   - Надо бы их святой водой окропить. - Сказал сударь Горт.
   - Все не доверяете?
   - Не доверяю. В качестве аванса хватило бы одной десятой этой суммы. Вы знаете, кор Квинт, в некоторых случаях, когда платят слишком щедро, это повод задуматься: а не намерен ли работодатель вернуть свои денежки обратно?
   - Я отчего-то уверен в честности графа. В относительной честности, конечно... Предлагаю немедленно разменять часть их на серебро в слитках. Лучше тащить с собой полные подсумки серебра, чем сверкать по тавернам и рынкам всем этим солнечным светом.
   - Вы правы. Разделим их и отнесем в надежный банк, от искушения подальше...
   Какого именно искушения, кор Горт мудро не уточнил. Потому что не знаю, как у него, а у меня возникло сильное желание плюнуть на договор, сделать ноги, добраться до земель сновидцев и купить себе маленький воздушный корабль. Думаю, тринадцати золотых кинтаров хватило бы даже на оснастку и экипаж рабов... Возможно, даже с погонщиками.
   Мы пополам разделили золото и разъехались в разные стороны, уговорившись встретиться в "Серебряном подносе" после захода солнца. Горт отправился к своему ростовщику, а я - в упомянутый уже "Горный король", в котором у меня имелся счет. Банки экстерриториальны, даже герцог Корог, сюзерен графа Мортона, не сможет отобрать доверенное банку имущество. Тут же сразу такой хай поднимется - до короля дойдет. И громче всех глотки драть будут даже не торговцы и не стряпчие, а подобное нам мелкое дворянство - а вы думали, один я практически на одну ренту существую?
   Текст писем мы утвердили заранее. Только за месячные проценты от тринадцати кинтаров и банк, и частник-ростовщик вцепятся в такое письмо зубами, как волкодавы в кость, так что с этой стороны мы вроде бы обезопасились...
   Уже когда солнышко катилось к закату, меня нашел мальчик-вестовой от Горта с известием, что его в "Подносе" можно не искать, он-де снова отправился на ристалище, только уже в качестве носителя серебряных шпор. Судя по всему, мой приятель прибарахлился - никаких шпор у него (как, впрочем, и у меня) не было, в дороге они совсем не удобны. Что ж, тем лучше - надеюсь, его не продырявят всерьез, пока я буду реализовывать свои планы на эту ночь...
  
  
   * * *
  
  
   Я снова крался знакомой дорогой к знакомому до боли дому не в центре города, но и не на окраине. Меня вело туда, тащило, тянуло с такой силой, что стоило закрыть глаза - и ноги сами выбирали направление. Мне хотелось увидеть ее, снова сказать... Нет... Сказать ведь нечего. Так хотя бы просто взглянуть, насладиться еще раз этой легкой, скользящей походкой, точеным поворотом головы, лукавым взмахом ресниц, пусть и адресованным не мне... Хотя бы в последний раз увидеть ее одну, чтобы набраться сил для сопровождения своей любви в одной карете с соперником, которому повезло больше, но который не стоит и ноготка с мизинца прекрасной коры Альдис Шпеер...
   Я одел на шею подарок ведьмы - клык белого волка, "лунного вожака". Если он и вправду способен отводить глаза собакам и людям, то этой ночью как раз пригодится мне. Вот и не сбылись ваши слова, кор Винтер, вот и крадетесь вы, как ночной тать, по парку, вздрагивая от каждой тени. Проклятье...
   Фасад дома освещался. Перед парадным входом стояла стража в сине-черных цветах барона Шпеера. Из внутреннего двора слышалась веселая речь и несерьезный звон клинков - бретеры, верные прихвостни барона, по-своему несли ночную службу. Надо обернуться до полуночи - в полночь с цепей спускают собак. Зуб зубом, но колдовство скромной лесной ведьмы - гарантия ненадежная. Я неплохо знал порядки в доме барона, знал и его склонность к неизменности привычек. Когда-то я победил на дуэли капитана его стражи, и сам занял его место. Это была нехитрая интрига... и лучшее время моей жизни, когда у меня была возможность видеть кору Альдис каждый день, иногда - на расстоянии всего лишь вытянутой руки...
   А потом папеньке донес кто-то из слуг, что начальник охраны заглядывается на дочь своего хозяина, и мне в весьма грубой форме отказали от работы. Барон Шпеер не столько знатен, сколько богат. И свою единственную дочь, при отсутствии сыновей, он рассматривает как возможность слить свой род с более древним, в жилах которого течет более густая кровь. Дети Альдис от этого брака будут носить двойной титул - и Шпеер, и Мортон...
   При этой мысли в голове у меня помутилось так, что я чуть не врезался лбом в дерево. Отчаянно громко зашуршали несколько сухих ветвей под ногами. Я оцепенел. Если этот звук не услышат часовые, то я...
   Подходящее сравнение выдумывать не пришлось. Часовые ничего не услышали.
   Я осмелел. Чем черт не шутит, а вдруг магия и впрямь работает? Я подобрал толстую ветку и с хрустом сломал ее о колено.
   Никакой реакции.
   Я швырнул обломки в сторону от себя. Они со стуком ударились о ствол.
   Один из стражников повернул голову и что-то тихо сказал другому. Второй ответил. Очевидно, они решили, что в парке проскочила какая-то бродячая собака.
   Я обогнул парадный вход и подобрался к боковой стене с рядом темных зарешеченных окон принятой на западе круглой формы. Они были забраны простой слюдой, мутной и непрозрачной. Здесь, если не ошибаюсь, должна обитать экономка барона, она пожилая и спать ложится рано. Подпрыгнул, уцепился за лепнину, чуть не сорвался. Подтянулся, поставил ногу на стальной прут решетки, подтянулся снова...
   В покоях коры Альдис колыхался желтый свет. Свечи горели неровно, пламя колебалось, словно кто-то ходил по комнате...
   Я осмелел настолько, что позволил себе высунуться и обоими глазами смотреть на то, что происходит в комнате. Такое же слюдяное окошко из двух полукруглых половин было приоткрыто, моя возлюбленная не любила духоты. И была сейчас в комнате не одна...
   Проклятый графский наследник находился прямо у нее! Без дуэньи, без приживалки, нарушая все правила приличия, моя любовь принимала у себя своего жениха. Она сидела в глубоком кресле у стены, одетая в нежно-персиковое платье, а он расхаживал по комнате, как давешний бык по арене. В простом костюме чужих цветов, без оружия, только пышный берет с пером лежал на столе...
   Я старательно прислушался.
   - Времени мало. - Отрывисто говорил виконт. - Отец торопит. Он нашел каких-то двух дворян, которые будут сопровождать нас, это вся охрана. Ах, любовь моя, нам придется вдвоем трястись в тесной карете...
   - Я надеюсь, кроме этих дворян, мне позволено будет взять с собой... - Томно начала кора Альдис.
   - Никаких слуг. - Отрезал виконт. Однако, у этого недомерка уже поставлен властный голос. - Одна служанка. И все. Я сам еду без положенных мне двух пажей.
   - Но кто будет обслуживать кортеж?
   - Какой кортеж? Опомнитесь! Двое нас в одной карете, ваша служанка, кучер и двое громил! Это все, что мы можем себе позволить.
   - Но мои платья, мой гардероб не влезут в одну карету!
   Виконт замер на месте. Развернулся на каблуках. Склонился над невестой, и та, будь я проклят, в ненаигранном страхе вжалась в кресло. У меня зачесались кулаки. Я никогда, даже в страшном сне, не позволял себе так разговаривать с ней. Что это выскочка, проклятый колдун, душегубитель, себе позволяет?!!
   - Никакого гардероба. - Прошипел он. - Никаких платьев. Только то, что на вас. И то, что поместится в карете.
   - Но... это неприлично! Я не могу...
   - Мы едем не на королевский прием, моя дорогая. Мы бежим. Мы просто бежим. Вам это понятно?
   - Нет... Наши родители - могущественные люди...
   У меня начали затекать руки, на которых я практически висел. Стоять приходилось на одной ноге. Как всегда, когда начинается самое главное!
   - В этом случае не то что ваше - даже наше могущество не стоит ломаного гроша. - Отрезал наследник. - Ваш отец получил хорошие отступные, больше его ничего не интересует. Мы выезжаем послезавтра. С утра я пришлю к вам своего дубля, он поможет вам собраться и проследит, чтобы вы не взяли лишнего. Также он наймет вам служанку.
   - Но я хотела взять свою Лоуренсию...
   - Никаких слуг из своего дома! Проклятье, вы, похоже, совсем не слушали ничего из того, что я говорил. Никого из своих людей. Все должны думать, что вы и я никуда не выезжали, что мы остаемся на своих местах. Ваша Лоуренсия будет каждый день выходить в город за тряпками и ленточками. Мой дубль каждый день будет приезжать к вам с тщательно обставленным визитом.
   - Но меня же не будет...
   - О Господи... Но все будут думать, что вы - здесь! Думать, понимаете?
   - Вы говорите со мной уничижительно. - Поджала губки баронесса. - Немедленно извинитесь.
   Виконт посмотрел на нее долгим взглядом, затем, вздохнув, опустился на одно колено и коснулся губами подставленного запястья.
   - Простите меня. Я был неоправданно вспыльчив. Я люблю вас, моя госпожа...
   Она благосклонно кивнула ему.
   - Я прощаю вас, мой друг. Но скажите же мне, наше путешествие не продлится долго?
   - Две недели - это дьявольски долго до нашей свадьбы...
   - Но я согласна терпеть... - Прошептала кора Альдис, глядя на виконта восторженными глазами влюбленной девицы. - Я согласна пойти на все ради вас...
   Висящий за окном я понял, что проблема моя резко осложняется.
   Она ведь и впрямь любит его.
   В голову стукнула подозрительная мысль - если это не банальный приворот...
   - Мне пора уезжать, - сказал он, поднимаясь с колена. - Предстоит еще много приготовлений. Я прошу вас, моя госпожа, будьте благоразумны. Помните все, что я вам сказал. И не провожайте меня, высовываясь из окна - я уйду той же дорогой, по которой прибыл к вам...
   - Конечно, мой дорогой... С вами - хоть на край света! - Слегка не в тему пообещала моя дама сердца, и ваш покорный слуга уверился еще больше - что-то с ней не то, она не в себе...
   - Так далеко забираться не будем... - Отвернувшись, пробормотал виконт.
   - Только, пожалуйста, закройте окно. Мне дует...
   Наследник сделал два быстрых шага до окна.
   Я разжал руки и спрыгнул.
   Мне везло: эта часть дома обычно неплохо освещена, но сейчас факел под плоской крышей, слева от окна госпожи Альдис, прогорел чуть ли не до конца и лишь слабо светил небольшим желтым язычком. Скоро его придут менять, но уже сейчас надо исчезнуть. Вряд ли самопальное чародейство лесной ведьмы выдержит прямой взгляд в упор...
   Приземлился я неудачно, ушиб ногу, перекатился через плечо и, выражаясь простонародным языком, дал деру. Здесь ловить больше было нечего.
   До "Серебряного подноса" добрался без приключений. Втайне надеялся на появление моих "союзников" в капюшонах, но те, очевидно, летали где-то еще. Лишний вопрос - они-то кто такие, люди или, может, демоны? Оригинальная ситуация - договориться с демонами о совместной борьбе с колдуном...
  
  
   * * *
  
  
   Проснулся я от знакомого звука - вжик-вжак, вжик-вжак!
   Звук доносился из-за окна.
   Высунул встрепанную голову: на чурбаке под стеной восседал мой компаньон и с упоением водил оселком по закрепленному в точильной раме мечу. Рядом на травке лежало остальное его оружие: второй, похуже, клинок и два кинжала - длинный, широкий квилон и крохотный стилет длиной всего в две ладони. То ли уже заточенные клинки, то ли на очереди...
   На первый взгляд никаких лишних дырок на сударе Горте не имелось. Впрочем, сверху видно неважно... я перевел взгляд на него и недовольно поморщился: солнце почти в зените. Полдень. Ненавижу долго спать, остается впечатление, что вся жизнь проходит во сне...
   Не окликая Горта, я убрал голову и прикрыл ставни. Мне вполне хватало небольших полосок света, проникавших меж досками.
   - Есть тут кто? Эй, служанка!
   Довольно быстро в дверь просунулась хорошенькая головка в белом чепчике:
   - Чего изволите, господин?
   - Теплой воды. Мыло. Завтрак.
   - Одно мгновение, господин. - Пропело очаровательное создание, исчезая.
   Не соврало: заказ мой доставили и впрямь очень быстро. Двое половых внесли тазик с теплой водой и куском мыла, и поднос с тушеной капустой, горячими отбивными и небольшим кувшином вина. Я слегка озадачился - что делать в первую очередь? Пока будешь бриться, остынет еда, пока станешь завтракать, охладится вода... Это я не подумавши брякнул.
   Впрочем, сначала бритье. А завтрак, глядишь, сильно остыть не успеет.
   - Кор рыцарь... - С опаской обратился ко мне один из половых. - Это вас зовут господином Квинтом Винтером?
   - Да. Чего тебе?
   - Передали для вас записку...
   Я не глядя, по привычке кинул ему серебрушку:
   - Свободен.
   - Благодарю, господин. - Оба прислужника поклонились и испарились.
   На небольшом клочке пергамента было нацарапано черной тушью: "Вы все сделали правильно. Будьте при виконте.". И все - ни подписи, ни хорошего пожелания в дорогу... А нацарапано-то коряво, руны вкривь и вкось, то ли писал неграмотный, то ли специально, чтоб нельзя было сличить почерк. Думаю, выспрашивать у прислуги, кто передал записку, совершенно бесполезно.
   Тщательно выбрившись и разделавшись с завтраком, я вновь позвал служанку, чтоб убрала в комнате, оделся и вышел.
   Проведал на конюшне Сивку - тот объедался огромной торбой овса, отгоняя хвостом противно жужжащего слепня. Рядом убирал стойло парень-конюх, довольно смышленый на вид. Я негромко свистнул, он поднял голову.
   - А ну-ка, подойди сюда.
   - Чего изволит благородный кор? - С опаской осведомился он, отставив в сторону метлу и скребок.
   - Коня хорошо кормил ли? - Приступил я к допросу.
   - Обижаете, господин рыцарь!
   - Не врет, Сивка, а? - Хохотнул я, хлопнув жеребца по сытому боку. Гнедой замотал головой, зафыркал, я снял с его морды торбу... И тут во мне закопошились подозрения:
   - Почему кормишь из торбы? Почему не из общих яслей?
   - Мы всех лошадей на конюшне так кормим, господин. - Испуганно сказал парень.
   - Почему?
   - Сап...
   У меня внутри похолодело. И они только что предупредили, мерзавцы?! Сап - это конская смерть. Если лошадь поест из яслей после другой, сапной, то она околеет... И не только лошадь, от него иногда умирают и люди. Сивка здесь второй день... Я лихорадочно схватил его за недоуздок, осматривая морду, главным образом губы, в поисках маленькой красной язвочки. Жеребец недовольно фыркнул мне в лицо.
   Кажется, обошлось, никаких язв на коже...
   - Почему не сказали сразу, негодяи?! Вы понимаете, что я с вами сделаю, если мой конь заразится? Хозяина вашего на воротах повешу, пусть все любуются!
   Конюха немного отпустило - сообразил, что отдуваться, ежели что, хозяин будет. А то сжался и дрожал, как осиновый лист, перед разъяренным дворянином - смотреть противно.
   - Как сюда попал сап? - Жестко спросил я.
   - Четыре дня назад к нам приехал купец. Поставщик сена и овса. Привез товар... А через два дня, аккурат до начала Праздника Доблести, пала хозяйская лошадь. Мы немедленно сожгли все это сено вместе с тушей. Хозяин приказал молчать... Больше падежей не было.
   Действительно, для кабатчика весть о появлении сапа - полный крах и разорение. Эта болезнь способна косить целые стада, порою поражая и людей. И не так уж редко, между прочим... Я немного поостыл, видя, что Сивка выглядит бодро, язв у него нет и температура вроде бы не повышенная. В любом случае, из "Подноса" пора уезжать...
   - О, кор Квинт, вы уже проснулись? - В дверях возник Экмар Горт. Паренек-конюх убрался в самый дальний угол и теперь умело делал вид, что его нету. - Как прошли ваши загадочные ночные приключения?
   - Да не было там никаких особенных приключений... - Я смотрел, как он подходит к своей Лауре, гладит ее по шее, кормит с руки каким-то лакомством. Вроде бы тоже здорова, любой человек из нашей братии сразу же заметит признаки болезни у своей лошади - озноб, слабость, слишком горячее тело и маленькие язвочки преимущественно на морде, означающие, что все кончено...
   - С утра приезжал посыльный от графа. - Мой спутник принялся седлать кобылку. - Сказано, что выезжаем завтра.
   - Хорошо... - Усмехнулся я.
   - Поедемте прогуляться, кор Квинт. Надобно кое-что обсудить.
   Пожав плечами, я принялся оседлывать Сивку. Мой напарник вывел Лауру из конюшни и легко вскочил в седло.
   Оружия мы с собой не брали, если не считать мой топор и его меч, и по кинжалу на брата. Для тяжелого всадника это не вооружение, а легкое снаряжение. Кор Горт щурился на солнце, напыщенно развернув грудь. Лаура звонко цокала копытами.
   Сивка выступал важно и горделиво, чуть ли не гарцуя. Как будто везет не бродягу без перспектив на жизнь, а по меньшей мере короля.
   Двое уличных мальчишек засвистели нам вслед. Несколько спешащих по своим делам мещан остановились и поклонились. Проезжающий на другой стороне улицы дворянин поднял руку в знак приветствия.
   - Мне кажется, мы приобрели некоторую известность... - Вполголоса бросил я, мимолетно стукнув Сивку по уху - жеребец потянулся к свисающей с чьей-то ограды лозе с мелкими витиеватыми листочками.
   - Тем лучше для нас, - здраво рассудил кор Горт. - Добрая слава подчас - самый надежный щит.
   - Сударь Горт, вы о чем-то хотели поговорить?
   - Сегодня утром на Гарской площади сожгли колдуна... - Он быстро взглянул мне в лицо. - Да, хотел. О вас.
   - Обо мне?..
   - Мне не нравится ваша загадочность, Квинт. Черт побери, мне вообще ничего в этой истории не нравится, но больше всего - непредсказуемость своего напарника. Который должен будет, случись что, прикрыть мне спину.
   - Я не...
   - Вы не хотите мне ничего объяснить? Простите, но я не круглый болван, и кой-какие нюансы замечать умею. Я видел, с какой ненавистью вы смотрели на виконта, как у вас дрожали руки на арене, не от страха, а от ярости. Даже когда вы зарубили быка, вам виделась его шея. Я слышал, как вы разговаривали с графом, потом очень быстро ушли - а на другой день словно приняли ненавистное вам решение. Вы не замечаете, кор Квинт, но когда вы напряжены - это очень хорошо видно... Признайтесь, какая у вас причина ненавидеть виконта?
   Я молчал. Вот как опасно ошибаться в людях - мой спутник оказался вовсе не тем простачком, за которого я его поначалу принял...
   - Не хотите говорить? Что ж, отлично! - Разъяренно прорычал Горт. - В таком случае я официально заявляю, что отказываюсь доверять вам! И так я доложу графу!
   - Подождите, Горт...
   - Зачем еще?
   - Подождите... - Я стянул перчатку с правой руки, и протянул ему открытую ладонь.
   Сударь Горт некоторое время внимательно изучал ее, а потом повторил действие со своей правой дланью. Мы пожали друг другу руки.
   - Только вам может не понравиться то, что я расскажу, - предупредил я.
   - Хуже, чем есть, быть уже не может. Рассказывайте.
   Я рассказал ему историю своей несчастной любви - как есть, без поправок и прикрас. Слушал Горт очень внимательно. Ваш покорный слуга умолчал лишь об одном - о договоре с непонятными существами, которым отчего-то поперек горла был графский наследник, и не факт, что меньше, чем мне...
   В завершение был продемонстрирован загадочный "артефакт", насчет которого я объяснил, что нашел его на дороге. Если Горт и не поверил, то аргументов возразить у него не нашлось. Мало ли кто из нас находит что-то на тракте - то артефакт, то чей-то щит, то кошель с золотом... Хорошее место - дорога. Доходное. Если с умом подойти.
   - Вот такая вот история - хоть сейчас балладу пиши...
   - Любовь со счастливым концом не имеет шансов войти в балладу. - В тон откликнулся он. - Но я не понял лишь одного - что вы хотите делать сейчас?
   - В каком смысле?
   - В самом прямом. Вы хотите убить наследника?
   Я отвернулся. Майорат... Но вот дьявол - с каждым днем, с каждым часом мне все труднее становилось сдерживаться этим условием.
   - Вот этого я не понимаю, сударь Квинт... - Покачал головой рыцарь со шрамом.
   - Мы ведь не могли отказаться от условий графа, - напомнил я.
   - Эх, и не завидую я вам, мой друг... Теперь вы поклялись честью защищать своего врага. Кстати, а он сам, сам наследник знает о вас?
   - Не думаю. Если кора Альдис сама не рассказала ему. У нее было множество женихов, она отказала многим. Виконт наверняка понимает это. Интересоваться неудачниками - зачем?
   - Получилось весьма забавно. - Усмехнулся рыцарь со шрамом. - Несчастный влюбленный нанимается охранять свадебный кортеж более удачливого соперника, при условии, что тот - колдун, а цель путешествия совершенно неизвестна. Что по этому поводу подумает сама девица?
   - Альдис? Она еще не знает...
   - Представляю, какие будут у нее глаза... один вопрос, сударь Квинт. Последний.
   - Я слушаю...
   - Вы уверены, что она любит вас? Вы уверены, что хотя бы нужны ей?
   Хотя вопросов было два вместо одного, у меня нашелся один ответ на оба. Я отрицательно помотал головой. Экмар Горт понимающе хмыкнул, как следует хлопнул меня по плечу и пустил Лауру в галоп.
   Я пришпорил Сивку - только зайцами порскнули из-под копыт возмущенные мещане.
   - Эге-гей!!!
   Мы проскакали через весь город - и едва успевали оборачиваться графские патрули, и вылетать из-под копыт мелкие обыватели. Длинные, широкие центральные улицы Мортона были словно предназначены для таких гонок - простор, пространство, свобода! Что по этому поводу думали те, кого мы сбили с ног или через кого просто перемахнули, меня не волновало ни капли. Нельзя ж все время пребывать в тягостных раздумьях, иногда и повеселиться надо.
   Спустя продолжительное время скачки, которого даже Сивке хватило, чтоб слегка запыхаться, наша маленькая кавалькада замедлила бег около хлипкого дома на противоположной окраине Мортона, в квартале самых бедных ремесленников, цеховых не мастеров, а подмастерьев. Сударь Горт, возглавлявший нас, первым охладил лошадь, осторожно подвел ее к какому-то дряхлому заборчику и около него спрыгнул с седла.
   - Куда это вы нас привели, сударь?
   - Пока вы вчера изволили страдать душой и сердцем, я решил кое о чем позаботиться, - усмехнувшись, он ударом кулака сбил неказистый висячий замок и поманил меня внутрь этой хижины. - Одному путешественнику нужно совсем не так много вещей, чем четверым, двое из которых абсолютно ни к чему в жизни не приспособлены.
   Я, пригнувшись, нырнул вслед за ним под низкую притолоку.
   - У вас есть при себе метательное оружие, кор Квинт? - Осведомился рыцарь со шрамом.
   - Нет. Ибо нет оруженосца, который бы таскал на себе все лишнее барахло.
   - Я тоже без оруженосца, но в неизвестно какую даль с неизвестно какими опасностями без дальнобойных орудий не поеду. Надеюсь, у вас нет предубеждений против "неблагородных" методов боя?
   Я отрицательно помотал головой. Наше бахвальство хорошо на турнирах, но любой вдоволь погулявший по трактам человек предпочитает поговорку: "тут не до жиру, быть бы живу".
   Маленький глинобитный домишко был абсолютно пуст. В единственной комнате не имелось ничего, кроме стола, на котором было разложено несколько свертков. Рыцарь со шрамом взял один, длинный и узкий, и чуть ли не с благоговением на изуродованном лице развернул промасленную тряпицу. Я вытянул шею.
   В руках кор Горт нежно баюкал странный арбалет с выгнутым ложем и двойной тетивой с колечком-захватом посередине. Изящная игрушка, хотя и не страдающая наличием украшений. Сама скромность из машин смерти...
   - Что это?
   - Баллистер. - Рыцарь Горт с усилием согнул стальные "рога", нацепил тетиву и с довольной улыбкой палача оттянул ее пальцем. Тетива сладострастно прожужжала, словно приветствуя его. - То же самое, что арбалет, но лучше. Стреляет чем угодно, от камней до вот таких свинцовых шариков. - Рядом с камнеметом на столе лежал холщовый мешочек. Я запустил туда руку и выудил один шарик. Величиной с человеческий глаз, аккуратненький, тяжеленький...
   - Я предпочитаю не тратить время на поиск подходящих стрел. Из этой малышки можно бить чем угодно на то же расстояние, что и из арбалета.
   - А взводится чем? Воротом?
   - "Козьей ногой".
   Я кивнул. Поскольку пробивать пластинчатую броню от баллистера не требуется, рычаг "козья нога" значительно ускоряет процесс заряжания. Все равно медленнее, чем лук, но на порядок быстрее, чем обычный арбалет. А получить таким шариком по шлему - так мозги растрясутся и сквозь ноздри вытекут...
   - Есть еще один, для вас. - Довольно продолжал кор Горт. - Еще есть запас тетив и одно запасное ложе. Второго мастер сделать не успел, обещал завтра к утру. Точильные камни. - Он поднял еще один перемотанный бечевой сверток.
   - У меня есть свои.
   - А у вас есть комплект запасных подков для коня? Молоток и гвозди?
   - Я вроде как не кузнец.
   - А у меня есть. - Сообщил мой запасливый компаньон.
   - А подковывать кто будет? Я не умею.
   - Я умею. - Успокоил меня господин Горт. - Отец научил. Дело нехитрое, справлюсь...
   Я поднял бровь, но ничего не сказал.
   - Запасная сбруя для коней. От подпруг до недоуздков. - Он тряхнул следующим здоровенным мешком. - Не слишком красивая, зато прочная.
   - А запасной оси для кареты наследника у вас нет? - Ехидно поинтересовался я.
   - Увы, чего нет, того нет. - Весело сказал кор Горт. - Зато есть пила и лесорубный топорик. Сломается ось - новую вырубим!
   - Господи... Да как же мы все это потащим? Я еще у вас вижу какие-то одеяла, или конские попоны, не разберу. Вы не предположили наличия телеги для барахла?
   - Все продумано. Часть разложим по подсумкам вашего жеребца и моей Лауры. Она хоть и дама, но свезет многое. А часть поедет на графской карете.
   Я только уважительно покрутил головой. Пока я терзался душевными сомнениями, мой компаньон занимался делом. А я-то думал, он только на ристалище развлекался копьепырянием...
   - Помогите-ка мне все это вывезти. Надо хорошо упаковать и распределить вес...
   - А куда повезем? Может, лучше пока сохранить это здесь? Вернемся в "Поднос" только за оружием.
   - Я вообще не хочу туда возвращаться... - Пробурчал я, и рассказал ему про сап. Реакция Горта была предсказуемой.
   - Торгаши. - Презрительно сплюнул рыцарь со шрамом. - За деньги святого продадут.
   - Если сап в городе, здесь крайне опасно оставаться.
   - Тоже верно...
   - Все сводится к тому, что из Мортона пора убираться.
   - А еще лучше в него и не возвращаться...
   Мы подвинули мешки и уселись прямо на стол. Экмар отцепил с пояса дорогую, с серебряной чеканкой, внушительного объема флягу, вытянул за цепочку пробку и дал мне. Флягу, естественно, не пробку.
   Внутри плескался очень неплохой бренди. Крепкий, в меру горький и ароматный. В несколько глотков на каждого мы прикончили фляжку, по-простому, без тостов.
   - Вот это, хотите верьте, хотите нет, единственный мой выигрыш на вчерашнем турнире. - Поведал кор Горт, затыкая драгоценную емкость пробкой и убирая в мешок.
   - Вы и на турнире успели отметиться?
   - Конечно, ну должен же был я хоть кого-нибудь скинуть с седла, хотя бы ради принципа! - Фыркнул он. - Второй сценарий, без копий, на мечах. С бароном Арделом из соседнего герцогства. Так как доспехи я ему изрядно попортил, откупился бедолага фляжкой с коньяком. И осталось у меня мнение, что если б перед боем фляжка была еще полной, он бы меня таки уделал, даром что боров неповоротливый. Силен как дикий кабан, но пьяница, как сельский староста.
   Немудрящая шутка и добрый напиток подняли мне настроение.
   - А что, сударь Квинт, деньги у нас есть, времени еще полно, не закатиться ли нам в кое-какое местечко повеселее, чем этот ваш "Поднос"? - Предложил рыцарь со шрамом. - Ибо еще вовсе неизвестно, будет ли у нас еще такая возможность, и вообще вернемся ли мы живыми из этого похода. Помирать с кучей золота в кармане вдвойне обидней, чем просто так, давайте хоть его подрастратим?!
   Я вначале хотел дать ему по уху, а потом подумал...
   И согласился.
  
   * * *
  
   Очнулся я оттого, что в нос мне ткнулась чья-то голая пятка.
   Но осознал я эту пятку не сразу.
   Пока голова пыталась вспомнить, что хозяин тела вытворял буквально несколько часов назад, руки сами подвинули пятку с лица. Машинально начали продвижение ниже. Нащупали круглую гладкую коленку...
   - Ах вы, неугомонный! - Томно простонали с другого конца кровати. - Ну идите же ко мне...
   Я хорошенько потряс головой. Сознание вернулось больше чем наполовину. Первым делом я вернул себе контроль над руками, перестал щупать коленки и протер глаза. Глаза открываться не желали, очевидно, у них отсутствовало желание глядеть на то, что меня окружало.
   Как ни странно, голова не болела. Но общее состояние организма оценивалось как заспанно-летящее. Хотелось не то встать и взлететь, а не то немедленно брыкнуться обратно, скинуть чужие пятки с коленками и уснуть мертвым сном. Между попытками проснуться окончательно, но не взлететь удалось смутно углядеть кувшин на тумбочке слева.
   Его-то я и вылил себе на голову. Мне невероятно повезло: там оказалась чистая, холодная вода, а не сладкое местное винцо с травами, которым мы вчера... В общем, обмыли наступающую авантюру. И замечательно, что вода, а то был бы я сейчас весь, как медовый пряник, слипшийся...
   В живот вяло толкнулось какое-то тело - теплое и мягкое. Я отодвинул чужое тело от себя подальше и встал с кровати, обвязываясь вокруг пояса простыней. Думаю, не нужно пояснять, что на мне абсолютно ничего не было, зато простыня хранила все - подчеркиваю, все - следы недавнего гульбища.
   Вяло подумалось, что меня обязана мучить совесть. Очевидно, это сама совесть попробовала достучаться до стремящегося взлететь сознания. Но ей не открыли, и она обиженно ушла в уголок, свернувшись комочком. Я подобрался к окну, приподнял створку и с наслаждением вдохнул холодный, пахнущий цветами ночной воздух...
   Великолепно промытые мозги были восхитительно гармоничны с полностью облегчившейся душой. Гм. Облегчившейся... Какой-то не такой эпитет. Ну и дьявол с ним, дьявол с ними со всеми. Должны же и рыцари хоть иногда отдыхать...
   Со стороны постели раздался смачный грудной храп. Рыжеволосая красотка, подарившая мне очищение от всех мирских забот, перевернулась на спину и принялась выводить рулады, ни на миг не озаботившись прикрыться.
   Я таки нашел другой кувшин с остатками травяного вина, нашел даже оловянный стакан, и примостился на подоконнике, умиротворенно слушая музыкальный храп под шорох ветра за окном...
   - Да вы эстет, кор рыцарь... - Прошелестело за окном.
   Я чуть не сковырнулся с окна от неожиданности, но нашел в себе выдержку сохранить физическое и духовное равновесие. Повернулся к темноте за оконной рамой, величаво так, слегка. Как кардинал к жуку навозному.
   - Вам чего, сволочи крылатые? Я отдыхаю. Подите к черту.
   - Что же вы такой невежливый? Потрудитесь встать из проема. Мне нужно войти и поговорить с вами.
   - Все порядочные люди входят через дверь. - Пробурчал я, но прихватил вино и встал. А то еще опять стукнут чем-то непонятным, и оттого еще более неприятным.
   Присел на краешек кровати, отхлебнул из стакана. Не глядя убрал женскую руку, полезшую ко мне под простыню. Красавица совершенно не обиделась, по-моему, она даже не проснулась...
   В распахнутое окошко скользнул комок черной материи. Перекувырнулся через подоконник, собрался, расправился и превратился в точно такого же типа в капюшоне - ни головы, ни рук, ни ног. А может, то самый он и был, хрен его знает, один он или много. А может, они тоже дублями делиться умеют.
   - Вы неплохо, гляжу, устроились, кор Квинт... - Каркнул "капюшон". - Может, вам уже и кора Альдис не нужна?
   В сердце полыхнуло гневом, но я сдержался. Он еще напоминать смеет...
   - Нужна, не нужна, то не вам решать. Чего надо-то?
   - Смею напомнить, - он будто прочел мои мысли! - Что вы обещались спасти ее из рук колдуна...
   - Вы специально меня злите? - Процедил я, с трудом удерживаясь, чтоб не расколотить пустой кувшин о его голову. - Я обещал, и я спасу. С вашей помощью - или без нее!
   - Чем вы недовольны, кор Квинт? Благодаря нам вы еще и неплохо заработали...
   - Я с чистой совестью вобью эти деньги вам в глотку! - Рявкнул я.
   - А я решительно не понимаю, что вас не устраивает...
   - Вы серьезно, или придуриваетесь?
   - Я серьезно хочу понять, почему вы испытываете ко мне такую агрессию... - Прошелестел "капюшон". Он слегка раскачивался, стоя, как какая-то игрушка...
   - Я не люблю работать втемную. И не ценю, когда меня и мои желания используют для чужой игры, даже не назвав своего имени. - Благостное умиротворение ушло, теперь я кипел злостью, как котел кашей. Первым поплатился несчастный оловянный стакан, расплющенный в моем кулаке...
   - Ах, простите, я не учел принятые у людей формальности... - Прошурчал-проклекотал "капюшон". Я удивленно поднял бровь. - Меня зовут... Ну, скажем, Азх.
   - Просто Азх?
   - Просто Азх. Это не полное мое имя, но полного вы и произнести-то не сможете. Что вы хотите узнать еще?
   - Кто вы такие? Откуда взялись?
   "Черный капюшон" выглядел очень растерянным. Он словно не знал, что говорить.
   - Мы? Право, это не имеет особого отношения к делу... Ну, скажем, мы - кредиторы господина графа и всей его семьи. Он нам кое-что должен... Да, должен.
   - Что именно? - Поднажал я.
   - А это уже к делу не относится, господин рыцарь... - Тон "капюшона" стал гораздо увереннее. - Мы же не спрашиваем, что вы хотите сделать с корой Альдис после того как наследник умрет. Жениться на ней или превратить в подстилку - это ваше личное дело. А долги графа - наше...
   - То есть виконт должен умереть?
   - Ему придется умереть, кор Винтер...
   - Тогда на кой черт вся эта затея? Убить его спокойно можно и здесь.
   - Я же сказал - его нельзя убить здесь!
   - Ребята, вы кое-чего не поняли. - Спокойно и четко уточнил я. - Я взял деньги у графа-отца. С этой минуты я стал наемником графа, поклявшимся защищать его сына. И я буду его защищать, чего бы мне это ни стоило! Он - последний сын рода. Он - наследник майората. Мои матр... Матри... - Умное слово вылетело из головы.
   - Матримониальные, - подсказал "капюшон".
   - Да. Так вот, мои матримониальные претензии к нему ровным счетом ничего не значат. Есть законы, которых я не буду нарушать.
   - Еще два дня назад вы рассуждали совершенно иначе. У вас глаза горели при мысли о том, как вы убьете виконта...
   - Одумался! - Рявкнул я. - К тому же я не знал, что окажусь на службе!
   - Прекратите истерику. - Презрительно донеслось из-под черного плаща. - Я выслушал вас, а теперь вы послушайте меня. Я ни одним словом не намекнул вам, что вы должны поступить как самый подлый разбойник, прирезав того, кого должны защищать. Наоборот, именно это вы и должны будете делать.
   - Что сделать? - Не понял я.
   - Любой ценой защитить наследника. Закрыть его грудью от любого болта, от любой стрелы.
   - Я совсем ничего не понимаю...
   - Вот и хорошо. - Спокойно сказал черный плащ. - Виконт умрет сам. Вы ни единым мигом не будете в этом повинны. С момента его смерти наш договор считается выполненным, можете забирать свою даму сердца и делать с ней что хотите. Но главные условия таковы: он должен умереть сам, а кора Альдис не должна пострадать. Ибо как раз ей грозит гораздо большая опасность, чем ему. Очень хорошо, что вас оказалось двое, очень хорошо...
   - Я требую объяснений!
   - Не будет вам пока никаких больше объяснений. - Отказалась говорить эта сволочь. - Вы не дурак, кор рыцарь, вы все поймете постепенно сами... Желаю приятно провести остаток ночи.
   В тот же миг у меня помутилось в глазах, будто все выпитое вино разом бросилось в голову, я упал на кровать и больше ничего не помню. А когда я очнулся, то обнаружил на полу след с отпечатком трехпалой птичьей лапы.
   А может, это мне уже померещилось...
  
   * * *
  
   - Ну что ж, сударь, поехали?
   - Поехали... - Согласился я. Горт ободряюще подмигнул мне, проверил лишний раз крепление багажа на своей крепкой лошадке, и вставил ногу в стремя...
   Я уже давно находился в седле. Застоявшийся Сивка перебирал ногами, и пытался раскачивать навешенный на него груз. Разгулявшегося жеребца пришлось утихомиривать проверенным способом - кулаком по носу. Гнедой обиженно фыркнул на меня - мол, чего ты, хозяин, я ж настроение тебе поднимаю - и позволил на себя забраться.
   Нас уже около часа дожидался вестовой от графа, молодой дружинник-вассал, не заработавший еще символических рыцарских шпор. По лицу было видно, как ему хочется нас поторопить, но указывать двоим тертым жизнью обладателям обожествляемого им звания парнишка не решался. А мы и не торопились - не на пикник ведь едем, правильный сбор багажа - это уже половина всего успеха в походе.
   Да и время потянуть хотелось. Я не представлял, что скажет дорогая кора Альдис, узрев в числе "сопровождающих громил" прекрасно и со многих сторон известного ей молодого сына из небогатой семьи. Выдаст ли она меня, или нет? Моя любимая всегда отличалась непредсказуемым характером...
   - Мы готовы. Веди. - И мы тронулись легкой рысью, гуськом, за вестовым на сером, в яблоках, молодом жеребчике. Он провел нас короткой дорогой, какими-то закоулками и тесными переулками с минимумом любопытных глаз, до вторых, запасных ворот великолепного замка Эстаге-кор-Мортон.
   Врата распахнулись, и прямо к нам выехала небольшая двухместная карета из темного дерева, покрытая кое-где тусклой, местами стершейся позолотой. Везла ее пара вороных коней с мохнатыми ногами, на облучке сидели кучер в традиционной шляпе сословия возничих - черной, из тонкого войлока, лихо заломленной на левое поле, и девушка-служанка - в меру скромного вида, в строгом коричневом платье и бежевом чепце. На чистом личике - смягченная распущенность и умеренная сообразительность.
   Вслед за каретой пешком вышел старый граф, окруженный тремя рыцарями стражи в черных ботфортах и плащах. Каждый воин держал ладонь на эфесе.
   - Вы опоздали, господа. - Укоризненно обратился он к нам.
   - Мы собирались в дорогу, сеньор.
   - Похвально, хотя я приготовил вам все необходимое...
   - Господин виконт и госпожа его невеста уже в карете? - Невежливо перебил рыцарь со шрамом.
   - Да. Постарайтесь не выпускать их оттуда.
   Не только у меня, а и у Горта брови плавно поползли вверх.
   - В каком это смысле - не выпускать?!
   - Я хотел сказать, не допускать лишнего беспокойства, заставившего бы моего сына и невестку выходить, когда без этого можно обойтись...
   - Кто может угрожать нам?
   - Мои враги. - Сказал граф. - А их у меня много. У любого человека моего звания и связей много врагов, желающих обезглавить сеньорат. Я уже стар, господа, и не могу завести второго наследника. В ваших руках - судьба графства Мортон.
   - То есть следует ожидать нападения из-за каждого куста. - Проворчал Горт. Мы невежливо, почти хамски разговаривали с графом, не слезая с седла, его вассалы косились на нас очень неодобрительно, но права вмешиваться не имели. То есть молол языком по большей части Горт, я предпочитал помалкивать... - Куда мы должны ехать?
   - На юг и юго-восток. Маршрут знает кучер. Конечная точка путешествия - свободный город Эноль-Даг на самой границе Империи Снов.
   - Вы дадите нам карту?
   - Маршрут знает кучер. - Мило улыбаясь, повторил граф. - Ваша задача - только охрана и сопровождение.
   - А если...
   Неуловимое движение плеча сеньора, и трое рыцарей шагнули вперед, на ладонь вытаскивая клинки из ножен. И собственной шкурой я почуял, как уставились на нас тонкие клювы бронебойных болтов...
   - Мы вас поняли. Не подведем. Всего хорошего, - поклонился в седле Горт, прижав правую ладонь к сердцу.
   - Всего хорошего, - эхом повторил я.
   - Прощайте, господа... - Граф не договорил.
   Распахнулась дверца кареты, и мне прямо в лицо вонзился удивленный взгляд голубых, как сапфиры, глаз моей любимой коры Альдис...
   - Квинт Винтер? Это вы?!!
  
  
   * * *
  
   Мы были в дороге уже третий день. Не слишком торопясь, рысью бежали вороные, подскакивала на ухабах карета, а мы с Гортом осуществляли боевое охранение. То один из нас, то другой вырывался вперед, на разведку дороги, и после трех-четырех сотен шагов останавливал коня, давая тому передых. Заводных у нас не было, мы с Экмаром решили, что с ними слишком много хлопот. Деньги есть, если понадобится, купим в любом городе или крупной деревне, здесь местность густонаселенная...
   Ночевали один раз на постоялом дворе, а второй - на поляне в лесу, свернув подальше от дороги. И не в том было дело, что подходящих дворов по пути не было - они здесь торчали через каждые шесть часов пути - а в том, что с расположением на ночлег в таковом неожиданно возникли проблемы...
   Кучер устроился на конюшне, на охапке сена рядом с лошадьми, как ему и положено. Служанке статус предписывал находиться вместе со своей госпожой (а вот ехала она рядом с кучером). Мы с Гортом собрались было разделить ночь на дежурства - полночи один, полночи другой, дабы охранять сон нанимателей. Рыцарь со шрамом еще меня с тревогой спрашивал:
   - Выдержишь?
   - Не в первый раз в походе...
   - Я не про то. Сеньоры вдвоем в одной комнате. Это выдержишь?
   Я тихо ругался сквоь зубы, компаньон ободряюще хлопал меня по плечу...
   Но не тут-то было!
   Кора Альдис ночевать в одной комнате с законным женихом отказалась - это-де неприлично.
   - Я не могу себе такого позволить, - заявила она. - Что подумают люди?
   - Какие люди? - Не понял виконт. - Прислуга, что ли? Да какое вам до них дело!
   - Что значит какое?! Я воспитана в одном из лучших домов! Хватит с меня и того, что мы, еще не венчанные, едем в одной тесной карете! Я требую себе отдельную комнату!
   - Здесь нет двух отдельных комнат. Это слишком маленький дом...
   - Мне все равно! Хочу отдельную комнату!
   - Что делать, господа? - Соизволил вспомнить про нас виконт. - Я спрашивал хозяина, у него все комнаты смежные, с внутренними проходами...
   - Я видел маленький альков в конце коридора, у окна. - Вспомнил Горт. - Может быть, кора Альдис согласится занять его, но он совсем маленький...
   Кора Альдис милостиво согласилась. Мы обследовали альков, проверили на прочность решетки на окнах, обстучали пол под кроватью, и пришли к выводу о надежности этого убежища. Но от разделения дежурства пришлось отказаться. Горт устроился у входного порога двухкомнатных апартаментов виконта, а мне пришлось занять пост в коридоре, у самой двери моей возлюбленной...
   Врут те, кто говорит, что часового ночью клонит в сон. Если человек не измотан, то он вполне спокойно может...
   А? Что? Где?
   Я очнулся от деревянного скрипа. Хорош охранничек, сам себе расхвастался и не заметил, как задремал!
   Скрип повторился. Окно в конце коридора (у меня за спиной) не выходило на лунную сторону, темнота царила полнейшая. Скрип-скрип-скрип... Не то половицы хрустят, но звука шагов нет, не то двери, не то ставни... Размеренный такой скрип, точно, это незакрепленные ставни ветром мотает. Только где? Не у меня за спиной, а я у распахнутого окна стою, точно.
   На ощупь я вытащил огниво, после двух-трех ударов кремня запалил кусочек трута. Держа огонек в руке, обтянутой кожаной перчаткой, я уставился вглубь коридора. Вышло еще хуже. Маленькое пламя выхватывало круг всего в пару шагов, зато за этим кругом темнота становилась просто-таки непробиваемой.
   А скрип продолжался. Теперь уже не казалось, что это ставни, нет, теперь словно бы кто-то ходил взад-вперед по коридору, как часовой вдоль рубежа. Сжав в кулаке горящий трут, я вспомнил про клык "лунного вожака". Волки прекрасно видят в темноте. Готовый в любой момент выхватить кинжал, я нащупал клык в потайном кармане. Чтобы его одеть, пришлось снять толстые перчатки. Разумом я понимал, что если странный ходок до сих пор не напал, то опасности не представляет, а скорее всего, его и вовсе не существует. По ночам в старых домах каких только звуков не слышится... И не молодой ведь уже я путешественник, всякого навидался и наслушался, а вот ведь, что-то мытарит душу.
   Слишком уж четкий, синхронный скрип - два шага туда, два шага обратно. Хуже того, еще и вздохи чьи-то мерещиться начали. Если это мои нервы шалят, то на покой мне уже пора... Да где его обрести, тот покой?
   Разве что на кладбище...
   Как только повисший на суровой нити клык коснулся кожи на моей груди, зрение прояснилось. Странное это было ощущение - темнота осталась, но сделалась какой-то светлой, словно пронизанной лунными лучами. Как если бы Луна смогла заглянуть прямо в дом - а ведь она сейчас должна быть в зените, как раз над постоялым двором...
   От неожиданности я чуть не заорал. Потому что невидимый ходок действительно был!
   Рисую диспозицию. Коридор. Длинный. Узкий. Мечом не размахнуться. По одну сторону - деревянная глухая стена, по другую ряд дверей, ведущих в жилые комнаты, и лестница вниз, в общую залу, у противоположной торцовой стены. Пол, естественно, деревянный, выложен из рассохшихся со временем половиц. Все двери заперты, между апартаментами виконта и альков его невесты - еще два чужих помещения.
   И вот по коридору сновал взад-вперед, как настоящий часовой, уродливый карлик в половину человечьего роста, с короткими ногами и непомерно длинными мускулистыми руками. Он был одет в домотканое платье, как бедный крестьянин, зато на голове носил деревянную шапку-митру.
   Карлик охранял вход в покои виконта.
   Оцепенев, я наблюдал за ним. Карлик, мелко семеня, доходил до лестницы, разворачивался на каблуках и четко по струне двигался в обратную сторону.
   Прямо ко мне.
   Он не просто шел, он маршировал, как гвардеец на параде. Длинные руки почти касались пола, и у меня не было сомнений, что ими он способен задушить кого угодно. Такому и оружие не нужно, а уж учитывая невидимость... У бестии были большие, абсолютно круглые глаза, как у совы, такой же крючковатый нос, и практически отсутствовали уши. Во всяком случае, я их не видел.
   На меня карлик не обращал ни малейшего внимания.
   Он добрался ровно до косяка двери коры Альдис, бездумно развернулся на пятках и двинулся обратно. На меня он даже в упор смотрел, как на пустое место.
   Идеальный охранник.
   Решив привлечь его внимание, я нашарил в кармане первое, что попалось - мелкую монетку. Дождался, когда он приблизится буквально до двух-трех локтей ко мне и снова развернется. И швырнул монету через плечо размеренно идущего карлика. Едва слышно она стукнула об пол, но он услышал...
   Недомерок сбился с шага.
   Я на всякий случай положил ладонь на рукоять базеларда.
   Карлик слепо протянул руку к монете, провел ладонью в воздухе над нею и глухо выдохнул:
   - Медь. Нет смысла. - Голос был ухающий, точно совиный. Это что же, человек-сова?
   Он двинулся дальше. Дошел почти до лестницы, когда я, специально выудив изх кошеля, кинул ему через плечо серебряную монету.
   И точно так же он провел ладонью над нею, не касаясь ее.
   - Серебро. Мало смысла. - Но прибрал-таки, паразит, мою монету, даже не поинтересовавшись, откуда она взялась. И каким образом прибрал - сунул в рот!
   Обернулся и двинулся ко мне, точно так же не видя. Когда он дошел до второй границы своего маршрута, я, уже не скрываясь, положил перед ним золотой кинтар.
   - Золото. - Ухающий голос дрогнул. - Много смысла. Где золото - там смысл. - И сцапал монетку так стремительно, что я и движения-то не заметил.
   - Есть еще золото. - Негромко сказал я.
   Карлик, уже собравшись развернуться, замер.
   - Кто здесь? - Неподвижные совиные глаза слепо обшаривали темноту. - Никого не вижу. Кто здесь?
   - Охранник. - Сказал я. - Такой же охранник, как и ты.
   - Почему я тебя не вижу?
   - Я заколдован. - С грустью поведал я. - Никто не может меня видеть, кроме меня самого...
   - Я вижу всех. - С недоверием и подозрением сказал карлик. - Все уровни. Вплоть до корней Кристального Дерева. Ты живешь ниже корней Кристального Дерева?
   Знать не знаю, что за дерево такое, но подыгрывать надо...
   - Ничего не может быть ниже его корней... - Неопределенно высказался я, но явное неправдоподобие карлика не заинтересовало.
   - У тебя есть еще золото?
   - Найдется...
   - Дай! Прошу, невидимый, дай! - Он требовательно протянул руку. На ней было только четыре пальца.
   - Будет тебе золото, - пообещал я, медленно вытягивая базелард из ножен. Но я не успел даже коснуться им протянутой руки карлика, как тот страшно и пронзительно завизжал...
   Я думал, он перебудит весь постоялый двор. Визжал карлик громко, заливисто, как капризная куртизанка, а на корявом пальце, который самую чуточку распороло острие, на глазах вспухал багровый рубец, как будто гнойный. Я изготовил меч для рубящего удара, но крайние меры не понадобились. Вытащив изо рта золотую монету, карлик приложил ее к ране, и та стала исчезать, так же быстро, как и появилась.
   - Ты обманул меня... - С ненавистью проухал он. - Дал не золото, дал железо! У тебя железо, проклятое железо! Ты - ойшо! Презренный ойшо!
   - Разве презренный ойшо может смотреть до корней Кристального Дерева?
   - Нет... - Сбился карлик.
   - А я смотрю. И вижу тебя, и могу описать.
   - Народы Дерева не пользуются железом. Оно обжигает нашу не-плоть, как огонь... Только жители Верха, ойшо, могут касаться железа, потому что они - из плоти... - Забормотал карлик, похоже, он судорожно размышлял вслух. Но мысли его быстро свернули на прежнюю колею:
   - Дай золото! - Алчно потребовал он.
   - Дам тебе такую же монету, если честно ответишь на мои вопросы.
   - Зачем вопросы тому, кто видит?
   - Чтобы видеть еще глубже. - Нашелся я.
   - Один вопрос - одна монета. - Назначил цену карлик.
   - Нет. - Покачал головой я. Уж чего-чего, а торговаться с маркитантами и фуражирами всякий рыцарь умеет, хотя и мало кто в этом признается - не соответствует торговля рыцарскому кодексу чести. Но с ними иначе и нельзя, знавал я таковых, какие герцога способны были в четверть часа без медяшки в кошеле оставить... - Пять вопросов - одна монета.
   - Много. Один вопрос.
   - Золотая монета, в ней и смысла много! На пять вопросов тянет, не меньше.
   - Два вопроса.
   - Три, и закончим на этом.
   - Ладно... - Нехотя согласился недомерок. - Покажи золото.
   Я вытащил второй из четырех оставшихся у меня золотых кинтаров - девять были обращены в серебро и долговые расписки банка - и положил его на пол перед карликом. Узловатая ладонь стремительно цапнула его, да не тут-то было! Блестящий желтый кругляшок лежал за пределами границ, в каких мог ходить карлик. Его корявая лапа словно натолкнулась на стену из твердого воздуха.
   - Клянись, - потребовал я, - что за золотую монету ответишь на три вопроса без лжи.
   - Видяш-ш-щий... Ублюдок видяш-ш-щий... - Зашипел карлик.
   - Так золото не нужно? Забираю!
   - Постой... Хорошо, я клянусь, что отвечу на три вопроса без лжи.
   Проклятье, о чем теперь его спрашивать, чтоб репутацию "заколдованного-видящего" не потерять?
   - Кто еще из жителей Кристального Дерева служит чело... - Я осекся. "Дьявольским огнем" в голове вспыхнула мысль, что формулировку "три вопроса без лжи" все-таки можно трактовать двояко! - Тому, кто сейчас находится во-он в той комнате, и кого охраняет ойшо?
   - Служат вороны, служат коршуны, служат совы. - Ответил карлик. И мне показалось, что преграда из твердого воздуха вдруг немного поддалась...
   - По какой причине они ему служат?
   - Его род победил воронов, купил коршунов, заклял сов... - И стена из воздуха снова отступила. Карлик оказался ближе ко мне. Я снова взялся за базелард, и задумался над третьим вопросом.
   - Какую работу выполняют вороны, коршуны и совы?
   - Вороны носят вести ему. Коршуны охраняют его днем. Совы охраняют его ночью. Кончились твои вопросы, невидимка! - Рявкнул карлик. - Отдавай мою монету!
   - На здоровье. - Я пихнул монетку носком сапога, и та проскочила у недомерка между ног. Он нагнулся, чтобы схватить ее, и в этот момент я перехватил базелард за клинок и импровизированным распятием перекрестил человека-сову.
   Вначале я думал, что ничего не произошло. Сграбастав золото, карлик выпрямился. Но в его огромных круглых глазах заблестели слезы...
   - За что? За что, обманщик-ойшо? - Не ругался, а спрашивал он. - Ты обманул меня. Ты мог бы взять меня в рабство. Но знак Обманутого Бога... За что? За что?.. - Голос его слабел, а сам человек-сова медленно таял в воздухе. Таял и плакал.
   Я и не знал, что птицы умеют плакать.
  
  
   * * *
  
  
   Настроение с утра было хуже некуда.
   Я наорал на хозяина, приготовившего недосоленный омлет с пережаренной ветчиной, дал по морде половому за не в меру разбавленное пиво, да так, что негодяй отлетел на пару шагов и врезался спиной в дубовый стол. Как обычно в любых трактирах - нарочито неподъемный, чтоб в драке от пола не оторвали. Кора Альдис, в тот самый момент спускавшаяся сверху со своей служанкой, испуганно вытаращила на меня глаза. Хам-виконт и бровью не повел. Зато Горт, гуляка опытный, поддержал меня, грюкнув кулаком по столу и заорав так, что чуть бычьи пузыри на окнах не лопнули:
   - Видишь, товарищ мой не в духе, ты, быдло?! А ну живо тащи сюда все самое лучшее, и если пиво у тебя даже в бочке разбавленное, мы тебя в этой же бочке утопим! По гроб жизни нахлебаешься!
   - Сию минуточку, сию секундочку, - залебезил традиционно толстый трактирщик, он же и хозяин, делая знак половым. Буквально спустя минуту нам в сумки собрали уйму снеди, включая две глиняных бутыли пива и одну - местного яблочного вина, которым славилось графство Мортон. Рассиживаться в трактире мы не собирались. Виконт торопил, а мне хотелось как можно быстрее покинуть это нехорошее место...
   Вначале пустили коней в галоп, потом вновь перешли на ходкую рысь, которой лошади могут бежать долго, а вот всадники трястись в седле - не очень. Привычно привставая на стременах, мы с Гортом выехали вперед, в разведку - и поговорить...
   На мое счастье, сударь Горт списал мой злобно-раздраженный вид на переживания сугубо личного характера.
   - Не мрачнейте, кор Винтер. - Хлопнул он меня по плечу. - Женщины - существа странные... Сегодня они нас ненавидят, завтра - обожают, и не поймешь, благодаря какой ерунде произошло столь великое перевоплощение. Одной достаточно внимания в виде пары серебряных монет в месяц, зато другая требует тебя всего целиком, с кошельком и потрохами. А самое интересное знаете, что?
   - Что? - Буркнул я. В такт мыслям Сивка всхрапнул и мотнул головой - а может, он просто на Гортову Лауру покосился...
   - Что вовсе неизвестно, какая из этих двух вас любит больше. - Негромко, вполголоса, заключил сударь Экмар. Привстав на стременах, он что-то нащупал в кармане, и протянул мне знакомую фляжку.
   - Что, снова коньяк?
   - Нет.
   Я взял флягу, сделал небольшой глоток и едва не поперхнулся, чуть не забрызгав Сивке уши. Во фляжке кора Горта сегодня оказалась крепчайшая можжевеловая водка, чистый горлодер...
   - Спасибо. - Просипел я, возвращая посудину. - Изувер вы, благородный кор, вот что я вам скажу...
   - Это верное средство для промывки ран, как физических, так и душевных, - подмигнул мне компаньон.
   - Угу... Нет, благодарю, конечно... - Как ни странно, мне действительно полегчало. Горькая, как жизнь со старухой, и крепкая, как вечный сон, жидкость обожгла горло, зато слегка встряхнула мозги. И видение тающего в воздухе карлика начало оставлять меня...
   - Я заметил одну странную вещь... - Озираясь, проговорил компаньон.
   - Признаки засады? - Я проверил крепление топора под лукой седла.
   - Если это признаки засады, то я - мясник из Диурая... Вот, слушайте. - Он поднял вверх кисть правой руки.
   - Ничего не слышу. - Честно признал я.
   - Да вы вслушайтесь, вслушайтесь!
   Изо всех сил я напряг слух. Поэтому не могу сказать, услышал ли я, или мне почудилось от напряжения в ушах...
   Переливчатый птичий крик "юрль-ююррль-ююрррль" то и дело раздавался над лесной дорогой, иногда сменяясь частым "ки-ки-ки". Птицы перекликались впереди и, кажется, позади нас.
   - Ничего особенного я не слышу, кроме птиц...
   - Вот то-то и оно. Птицы. - Сказал кор Горт. - Знаете, что это за птицы?
   - Не силен в них...
   - Коршуны. Те звуки, что мы слышим уже второй день, это крики коршунов. Я даже видел одного-двух, пролетающих над дорогой. А вот других птиц здесь и нет, мой друг, коршуны распугали всех...
   - Как вы сказали? Второй день?
   - Вот именно. - Подтвердил кор Горт. - А может быть, и раньше, я тоже долгое время не придавал им значения и соответственно - не обращал внимания. А над нами уже коршуны кружатся, дорогой друг, кои, как известно, падальщики. Вот так-то...
   - Подавятся. - Мрачно заявил я.
   - Вот что, возвращайтесь-ка вы к карете и держитесь к ней поближе. И попытайтесь расспросить кучера о дальнейшей дороге. Не нравится мне ехать, не зная, куда, я маршрут всегда предпочитал прокладывать заранее...
   Я кивнул и придержал Сивку, пока мой товарищ на рыси уносится по дороге вперед. Мы удалились от кареты хозяев на приличное расстояние, и мне таки пришлось обождать...
   Пара мохноногих вороных не слишком быстро, зато размеренно скакала вперед. Ширина дороги позволяла мне держаться рядом. Кучер изредка лениво нахлестывал их вожжами, но лошадкам лишние понукания явно не требовались.
   - Милейший! Эй, милейший! - Крикнул я, уравнивая сивкин бег с неторопливой рысцой вороных. - По каким дорогам мы пойдем дальше?
   Возница не реагировал. Ровно сидел, лениво шевелил вожжами... Служанка коры Альдис, восседавшая справа, перегнулась через его плечо и с коровьим любопытством уставилась на меня.
   - Человек! Эй! Оглох ты, что ли? - Я махнул в его сторону плетью. Кучер слегка повернул голову и покосился на меня, сохраняя молчание. Я понял, что начинаю распаляться...
   - Послушайте, сударь, - в карете открылось окошечко, отодвинулась шелковая занавесочка, и из темного нутра выглянул виконт. - Возничий не ответит вам. Ему запрещено отвечать на подобные вопросы.
   - В том числе собственной охране?.. Хорошо, господин виконт, позвольте спросить у вас. По каким дорогам, через какие места будет лежать наш путь дальше?
   - Зачем это вам?
   - Мы отвечаем за вашу безопасность, и должны знать маршрут.
   - Вам его знать не нужно. Ваше дело - охранять. - Сказал виконт, задернул занавесочку и закрыл окошечко.
   Мне осталось только ругаться...
  
  
   Таким довольно странным образом мы и передвигались. Пара мохноногих вороных, тянувшая карету на рысях с размеренной неутомимостью, да плюс мы двое, на лошадях, отдыхающих попеременно. Как бы это ни было плохо - в разведке. Местность потихоньку изменялась, сплошные лиственные леса, зеленым одеялом окутывающие солидное графство Мортон, уступали права небольшим холмам и низким, но густым перелескам. Ни мне, ни Горту это не нравилось. В лесу на самом деле не так уж просто устроить засаду, в густых ветвях не спрячешь лошадей, не вылетишь в лихой конной атаке, размахивая кривой саблей, в лесу можно ждать атаки только от пеших врагов, перед которыми два всадника на боевых лошадях имеют неоспоримое преимущество. Зато здесь...
   Тут эти проклятые холмы росли в количестве буквально на глазах, соревнуясь друг с другом в высоте, неприступности и ширине. Дорога петляла между ними, и уже не раз и не два карету наследника заносило на крутом повороте, потому что возница и не думал снижать скорость. Мохноногие коняшки словно вообще не знали усталости, зато Лаура кора Горта уже не в первый раз спотыкалась, и на морде у нее стала появляться пена. На самом деле она была не слишком подходящей лошадью для тяжелого всадника, но мой спутник относился к ней с чуть ли не родственной нежностью, и я его прекрасно понимал. Но мне легче, мой Сивка все-таки посильнее...
   Кор Горт в очередной раз выехал вперед - у нас сложился тихий уговор, по которому я находился ближе к хозяйской карете, - застыл на очередном повороте дороги и поднял вверх правую руку.
   - Стой! - Гаркнул я на кучера. От неожиданности тот и впрямь дернул за вожжи. Фыркая и мотая головами в наглазниках, мохноногие встали. Открылось окошечко, отдернулась занавесочка, выглянул виконт:
   - В чем дело?
   - Мой товарищ в разведке подал сигнал остановиться, - сдержанно пояснил я.
   - Почему?
   - Еще не знаю.
   - Так узнайте, черт вас дери!
   Хорошо командовать из-за занавесочки, будь она неладна...
   Я неторопливо направил коня к напарнику.
   - Впереди чей-то замок, - молвил сударь Экмар, правой дланью указуя направление, а левой оглаживая Лауру по холке. Бедняга действительно была вся уже в мыле...
   - Где замок? - Всмотрелся я в окрестности. - Не вижу!
   - Как не видите? Вот же он! Я прямо на него указываю. Вон на том холме, где обрыв такой, будто кусок ножом отрезали.
   - Холм вижу. Обрыв вижу. Замка не вижу. - Сообщил я, с подозрением глядя на компаньона. Тот аж побурел от несправедливого подозрения:
   - Что, по-вашему, я с ума сошел, и у меня видения? Вот же замок! Донжон, стена, галерея, над донжоном вымпел, зеленый...
   - Не кипятитесь, сударь, я верю, что вы его действительно видите. Проблема в том, что его не вижу я... - Ваш покорный слуга до рези в глазах всматривался в эту холмистую низину. Явно низину, последний час мы, совершенно точно, ехали под уклон. Но болот не ожидается, там, где холмы, никаких болот не может быть по определению...
   Сзади послышалось сопение и стук деревянных башмачков. Мы оглянулись. Приподняв юбки, к нам спешила служанка моей возлюбленной, небось сеньоры уже вестей заждались...
   - Моя госпожа послала меня... - Запыхаясь, сообщила девушка. - Узнать...
   - А скажи-ка нам, девица, что ты видишь во-он там, на том пригорке? - Вкрадчиво осведомился мой приятель.
   - Крепость! - Не раздумывая, сообщила служанка. - Каменная. Флажок зеленый полощется.
   - Вот это и сообщи своей госпоже. - Приказали мы. Девица, придерживая юбки, галопом резвой козочки унеслась обратно.
   Кор Горт выжидающе посмотрел на меня. Вздохнув, я сунул руку за подкладку камзола и вытащил свой черный амулет. Сжав его в кулаке, подержал чуть-чуть и передал Горту.
   - Вот это да... - Глаза моего товарища удивленно округлились. Зуб даю, он мгновенно перестал видеть иллюзорный замок. Зато моим глазам, как настоящая, предстала маленькая, но грозная крепостца, на высоком шпиле которой действительно развевался узкий зеленый стяг.
   Я послюнявил палец и поднял вверх.
   Ветер был. Но он дул в совсем другую сторону, нежели показывал флюгер-флажок...
   - Какая жалость, что у вас всего один такой камушек... - С сожалением сказал Горт, возвращая мне артефакт.
   - Убедились?
   - К сожалению. Вы правы, замка не существует на самом деле. - он повторил мои операции с определением направления ветра пальцевым методом. - Вы не в курсе, кому принадлежат эти земли?
   - В этой части королевства раньше не бывал...
   - Я тоже. Знаю только, что к юго-востоку от Мортона лежат земли барона Хорга, но это не его замок.
   - Точно?
   - Совершенно. Замок барона, мне говорили, сложен не из желтого песчаника, а из серого гранита. И в нем не один, а два донжона, издали похожих на чертячьи рога. Барон слывет большим оригиналом...
   - Что бы это ни было, я предлагаю вооружиться. Не думаю, что к здешнему сеньору у нас есть рекомендательные письма...
   - Согласен с вами.
   Мы вернулись к карете. Кор Горт полез потрошить тюки с доспехами и оружием, а мне снова пришлось общаться с работодателем.
   - Что у нас впереди? По какой причине задержка? - Нагловато осведомился виконт, все так же не вылезая из кареты. Похоже, нам не придется особо усердствовать, выполняя приказ его папеньки о недопущении свободных прогулок наследника...
   - Впереди, за поворотом, чей-то хорошо укрепленный манор.
   - Какой у него флаг?
   - Зеленый. Без герба. - Я ждал, что виконт назовет титул здешнего сеньора, но он вдруг несколько нервно вжался вглубь кареты.
   - Вы знаете его? - На всякий случай спросил я.
   - Н-нет... - Но даже ребенок бы ему не поверил.
   К нам подошел кор Горт, полностью экипированный и готовый к любому повороту дел - кольчуга почти до колен, с рукавами до локтей, поверх нее кираса со стальным воротником, а на голове - легкий шлем. В одной руке мой приятель любовно покачивал заряженный баллистер, а второй бесцеремонно открыл дверцу кареты и сунул внутрь тяжелый, туго набитый сверток.
   - Что это?! - Гневно взвизгнула изнутри кора Альдис.
   - Кольчуга. - Ровно пояснил мой напарник. - Оденьте ее поверх платья, благородная госпожа. Пусть служанка вам поможет.
   - Вы с ума сошли, мужлан! Она слишком тяжелая, и вообще, я не хочу!
   - Мы не знаем, друзья или враги ждут нас в крепости. Будем надеяться, что друзья, но если окажется иначе... Одна шальная стрела, разбившая окно - а у нас с собой нет даже священника.
   - Он прав, - неожиданно поддержал нас виконт, вылезая наружу. Перемигнувшись с Гортом, мы закрыли его своими телами. Отойдя к задку, где крепился багаж, и я, и молодой наследник переоделись по образцу Горта. Разве что баллистера третьего не нашлось.
   - Хам! - Донеслось из кареты, и тут же раздался привередливый крик, призывающий на помощь служанку. Картину довершили сопение, ойканье и тяжелый скрежет расправляющихся звеньев кольчуги.
   Худосочный виконт, вынужденный одеться в железо, выглядел в нем откровенно жалко. Несмотря на то, что доспехи были вполне по размеру, они вдвое увеличили ширину туловища, и торчащие из-под брони руки и ноги казались цыплячьими. Железную шляпу с высоким гребнем виконт надвинул на самый нос, и из-под полей на потенциального врага грозно смотрели несуразные юношеские усики.
   А еще, как выяснилось, ходить в доспехах наследник не умел. Переваливась по-утиному и бряцая металлом, он кое-как доковылял пару шагов до спасительной дверцы, постучал в нее и через пару минут получил добро. Девушки возились с холодным железом гораздо дольше, и не будь моя возлюбленная такой щепетильной в вопросах приличия и политеса, два опытных "мужлана" им бы охотно помогли. Оруженосцев у нас, бродяг и странников, обычно не водится, так что сам научишься и ботфорты натягивать, и кирасу застегивать, и пику полировать... Впрочем, пик, оружия громоздкого и для походов неподходящего, у нас тоже обычно не случается.
   Я покрыл Сивку плотной попоной с подбивкой из войлока, худо-бедно защищавшей от стрел, кроме арбалетных, а мой товарищ сменил Лауру на одну из упряжных лошадей. Свою маленькую, изрядно уставшую кобылку он привязал слева от кареты, чтоб ее защищал деревянный корпус, а сам взгромоздился на мохноногого вороного конька, удивительно флегматичного, а точнее - ко всему безучастного. В случае чего это позволит вовремя перехватить управление транспортом...
   Кратко говоря, мы готовились фактически к прорыву сквозь ряды противника с боем. Уж очень нехорошие подозрения внушал иллюзорный замок, отродясь о таких чудесах не слышали ни я, ни кор Горт. Впрочем, и сейчас мы бы не обратили на него внимания, а возможно, и попытались бы заехать в гости, если бы не амулет лесной ведьмы, уже не раз подсказывавший верное решение, маленькая черная пирамидка, всех свойств которой колдунья и сама не знала...
   - Ну, с богом? - Кратко спросил рыцарь со шрамом. Я кивнул, поудобнее пристроил баллистер на луке седла и пустил Сивку привычной ему рысью. Мне, как единственному видящему, выпала честь составить авангард, и кор Горт был готов стрелять на ходу туда же, куда и я.
   - Н-но-о! Пошли-и! - Возница хлестнул вожжами по конским спинам.
  
   Кони стремительно брали разбег. Мы спешили проскочить иллюзорный замок как можно быстрее. Тяжелый, неудобный баллистер я на всякий случай перехватил двумя руками, выпустив поводья и изо всех сил сжав сивкины бока пятками и коленями. Жеребец несся стрелой, мелькнул мимо пустой холм со скальным обрывом, но шею вдруг захолодило липким, склизким страхом - страхом живой мишени... Я пригнулся к самой сивкиной холке, как родное дитя обнимая камнемет, и тут же по спине цвиркнула стрела.
   Под копытами Сивки вонзилась в землю другая. Жеребец с ходу перескочил ее, а я, повинуясь наитию, вскинул баллистер, целясь туда, откуда мчались к нам хищные стрелы.
   Очень четко, словно и не в стремительной скачке, я увидел охваченное азартом лицо низкорослого воина в зеленом, и спустил тетиву, целясь ниже, в живот. Зеленый лучник, схватившись за брюхо, начал складываться пополам, но откуда ни возьмись, как камышовые коты, возникали другие фигуры с длинными луками, и били по карете в упор. А рыцарь со шрамом их не видел...
   - Назад! - Я поднял коня на дыбы, Сивка жалобно заржал - трензеля раздирали ему губы, но умудрился развернуться буквально на одном месте. Бесполезный баллистер я отбросил уже не помню куда, нагнулся, выхватывая любимый топор, и ринулся наперерез зеленым невидимкам...
   - Горт, пригнись!!! - И длинная стрела, едва не сбив шлем с головы моего друга, ушла в склон холма, который огибала злополучная дорога. Очумело мотнув башкой, Горт перехватил мой взгляд и с одной руки выстрелил в сторону "замка".
   Естественно, он промахнулся.
   Проклятый холм все никак не кончался. Мы мчались по тракту во весь опор, но дьявольское наваждение не желало отпускать нас. Стрелы неслись все гуще, одна разорвала мне левый кольчужный рукав, и штуки четыре сидели в деревянных бортах кареты. Пронзительный женский крик взвился над полем боя, подавился хрипом и затих.
   Я видел, как Горт бессильно машет баллистером, не имея возможности его зарядить или хотя бы перескочить с упряжной лошади на свою верховую и ринуться в бой. Как очередная длинная стрела бьет его в бок и скользит по кирасе. Как бледный, словно сто смертей, возничий нахлестывает коней изо всех сил, а рядом с ним мешком обмякла служанка баронессы, и упасть ей не дает лишь прочное древко, пригвоздившее тело к передней стенке возка. Это все я, клянусь, рассмотрел буквально за два бешеных удара сердца, и решение пришло на третий удар - контратака...
   Зеленые лучники оторопели.
   Рыцарь, мчавшийся в авангарде, поворотил бешеного коня прямо под клювы их хищных стрел. Их было много, десятка два, но Сивка стоптал первого, а я срубил второго, неверяще смотревшего в ноздри коня. Они не верили, что я их вижу, не верили, не верили! - и только в этом было наше спасение.
   Пытаясь закрыться луком, пал третий - тяжелый топор разрубил их, как одно целое. Четвертый зайцем порскнул из-под копыт, пятый решил стать героем и выстрелил мне в лицо. Он промахнулся, стрела царапнула мне щеку и чуть не оторвала ухо, зато сам герой лишился половины головы...
   По спине, как штормовой дождь, лупили стрелы. Зеленые недомерки слишком поздно убедились, что их колдовство не действует, и теперь были вынуждены прекратить огонь по карете. Их наконечники не пробивали моих проверенных временем лат, времени прицелиться в затылок или лицо я им не давал - да они и сами не собирались больше подворачиваться под лобовой удар. Но и достать никого из них я больше не мог - ребята проявляли поразительную прыть, улепетывая от Сивки, как зайцы от волка. Точно таким же образом - петляя, прыгая самым неожиданным образом, но еще и стреляя на ходу.
   Жеребец жалобно заржал - в него попали. Стрела, скорее всего, ударила в круп, конь споткнулся и сразу же сбился с аллюра. Лучники разразились победными криками, а зубы мои сами сжались от бессилия и ненависти...
   И в этот миг, в последний миг я увидел их предводителя. Это был вождь, без сомнения - вождь. Ростом чуть выше, чем остальные, одетый в такую же простую одежду, он стоял, скрестив руки на груди, и что-то шептал, уставившись на меня. У него был настоящий взгляд вожака, он чувствовал себя в безопасности... до него было шагов тридцать.
   Но, как и все они, он был до неприличия самоуверен. Крутящийся в воздухе топор косо ударил его в шею, врубился под ключицу, и вождя, брызжущего кровью, отшвырнуло прочь. Я рванул из ножен базелард, он был короток, но ничего - длины клинка хватит еще для парочки гадов...
   Недомерок, стоявший рядом с мертвым вождем, с искаженным лицом стал натягивать лук. Я прикрыл единственное уязвимое место - лицо широкой полосой клинка, надеясь, что у Сивки хватит сил еще на парочку прыжков, но тут череп лучника лопнул, как перезревшая тыква. Мозгов видно не было, только кровь... Неужели?..
   Сударь Экмар, рыцарь со шрамом, врубился в замерших недомерков, орудуя сразу двумя мечами. Он восседал на мохноногом упряжном коньке, на холке того болтались обрубленные постромки, и прекрасно видел своих врагов. Мой друг предпочитал рубить по головам, а доспехов не было ни у кого из зеленых. Их единственной защитой было колдовство вождя, кончившееся одновременно с его жизнью...
   Камышовые человечки начали исчезать, словно проваливаясь под землю, так же загадочно, как и появились. Они не пытались забрать с собой мертвых, разве что кто-то, кажется, уволок труп вождя-колдуна. Спустя пять взмахов мечей сударя Горта на поле побоища уже не было никого живого, кроме нас, победителей...
  
   В первую очередь я осмотрел Сивку. Мой гнедой покорно стоял, пока я обламывал древко вонзившейся в круп стрелы, снимал с него попону и осматривал ранку. Она кровоточила, из-под деревянного стержня сочилась струйка темной крови. Оглядевшись, я подобрал несколько валявшихся стрел и изучил строение их наконечников. Плоские маленькие треугольники без "мясницких" зазубрин.
   - Ну что, друг мой, терпи, - сказал я, положив руку на спину коню, взялся поудобнее за обломок древка и слегка потянул. Конь заржал и замотал башкой, пришлось его слегка стукнуть ладонью по хребту. В успокоительных целях.
   Извлечь стрелу вроде было можно... Если сравнить сломанное древко с целыми, что в изобилии валяются рядом, ушел наконечник неглубоко, пальца на два. Очень на это надеюсь.
   Изо всех сил я дернул за обломок, держась от коня сбоку - лягаться Сивка известный мастер, а уж от резкой боли в заднице...
   Гнедой испустил пронзительный жеребячий визг, из открытой ранки толчком выплеснулась кровь, и пришлось хватать жеребца за узду и гладить по голове и холке, чтобы он успокоился. После этого я промыл рану колодезной водой из фляги и смазал розовым маслом. Штука это дорогая, но незаменимая.
   Кровь все еще сочилась, но с каждой минутой шла все меньше и меньше. Ранка закрывалась, но ходьба, а тем более бег еще долго будут для Сивки болезненными. Подъехал на мохноногом сударь Экмар, оценил ситуацию, кивнул и напомнил, что под нашим присмотром еще все-таки и работодатели.
   Кучер на облучке сидел белее белого, открывал, как рыба, рот - и не мог выдавить ни слова. Но был вполне цел и невредим. А вот девушке-служанке рядом с ним не повезло. Ее убило первым, самым мощным залпом, когда у камышовых еще было достаточно времени, чтоб растягивать луки до конца. Стрела с белым оперением пробила грудь девушки насквозь и ушла в переднюю стенку кареты. Наружу торчало лишь две пяди стержня из неизвестного мне светлого дерева...
   Мы вдвоем с трудом сняли пришпиленный труп с "иглы", при этом обломив ее, и уложили рядом с дорогой. Еще пять стрел сидело в правом боку кареты, одна расщепила угловой стык, а еще одна трепетала под крышей.
   - Сеньоры? Вы живы? - Деликатно постучал Горт в маленькое окошечко. В принципе, в телесной целости своих хозяев мы не сомневались, ни одна стрела не прошьет навылет толстую доску, но вот в душевной...
   Что-то скрипнуло, прошелестело, и дверца приоткрылась. Все в порядке. И наследник, и моя... Впрочем, я вряд ли могу ее так назвать, в общем, госпожа Альдис тоже была в полном порядке.
   Внешне.
   Как кучер, она впала в ступор, ибо прямо в переносицу ей смотрел железный треугольник, покрытый каплями кровавой ржи. Служанка своим телом невольно спасла ей жизнь, этот выстрел был необычайно сильным. Проклятье, зря я минуту назад так уверенно рассуждал о прочности этих досок. Стрелок обладал большой силой, и оружие было ему под стать. Интересно, познакомился ли он с моим топором либо клинками кора Горта, или нам еще предстоит встретиться?
   - Вы-то сами, виконт, в порядке? - Хмуро осведомился рыцарь со шрамом.
   - Да... Практически. - Юноша был напуган, но тем не менее держался молодцом, не могу не признать. Разве что говорил с какими-то всхрипами. - Вы спасли нам жизнь...
   - Еще нет, - ответствовал сударь Экмар. - Ибо путешествие только началось.
   - Скажите, кто это был?
   - Можете выйти и посмотреть, - предложили мы. - Опасность миновала.
   - А на кого тогда смотреть? - Непонимающе моргнул юнец.
   - На трупы. Возможно, кого-то и опознаете.
   Он кивнул и неуклюже полез на свежий воздух. Похоже, первое боестолкновение выбило из него часть аристократической спеси, и дай бог, чтоб далее продолжалось в том же духе. Одна беда - где ж мы столько служанок напасемся?
   Когда он, держась за косяк, обеими ногами встал на твердую землю и сделал пару шагов, я скользнул в карету. Первым делом отломил и выбросил проклятущий наконечник, а вторым осторожно тронул за плечо свою возлюбленную.
   Кора Альдис вздрогнула, широко раскрыла глаза и пару раз хлопнула ими, как простая глупая девчонка. А потом упала мне на грудь, обняла за шею и навзрыд расплакалась, содрогаясь всем телом при каждом всхлипе. В огромных голубых глазах отражался, не исчезая, острейшей граненый наконечник...
  
  
   Мы провозились с ремонтом никак не меньше часа, а то и двух. Упряжь пришлось менять полностью - кор Горт в запале, спеша придти мне на помощь, рубил ее мечом, а прочные широкие кожаные ремни просто так не разрубишь. В результате иссеченную, излохмаченную амуницию сняли и заменили на запасную, хозяйственно припрятав остатки старой. Сгодится, дружно решили два самых опытных путешественника команды.
   Виконт стоял рядом и озирался, как вороватый кот с украденной рыбешкой в зубах, ожидающий пинка с любой стороны, и ничего не делал. Мы сунули ему заряженный баллистер и велели стоять не просто так, а на страже. Толку много не будет, но хоть при деле... Хотя все-таки хороший хозяин, ничего не скажешь - он хотя бы не мешал нам работать, менять сбрую, вытаскивать из стенок гостинцы зеленых стрелков... Умение спокойно ожидать уже многого стоит, согласитесь? Виконт признавал, что его охранники лучше знают, что делать. Вот если бы он еще открыл нам маршрут...
   Когда основные работы были закончены, мы с Гортом наконец избавились от части доспехов, оставив на теле только кольчуги. Я бросил взгляд на наспинник своей кирасы и обомлел: он весь был, как решето, покрыт мелкими треугольными или ромбическими отверстиями. Не менее чем полудюжине стрел почти удалось пробить сталь, и если бы не строение этих самых стрел, не позволяющее пробивать латы, и не моя кольчатая рубашка, Сивка вынес бы из боя не меня, а мой труп.
   Мой напарник, увидев такое дело, присвистнул. Побродив по полю, он зачем-то собрал штук пять белооперенных стрел и показал их мне. С первого раза я ничего не понял:
   - Стрелы как стрелы... Что с ними не так?
   Рыцарь со шрамом крутанул в пальцах древко одной из вестниц смерти:
   - Это стрелы не на людей, сударь Квинт. Это стрелы на зверей, охотничьи стрелы. Взгляните...
   Он был прав. Прорезь на торце древка, в которой зажимается тетива, располагалась параллельно наконечнику. Такими стрелами бьют оленей, лосей, вообще любых четвероногих, у которых ребра идут вертикально по отношению к земле. Острое жало должно не застрять, а аккуратно скользнуть меж ними. У боевых стрел наконечник крепится перпендикулярно прорези, чтоб пройти меж горизонтально расположенных ребер...
   - Что же они, не воюют с людьми, раз у них нет боевых? А зачем тогда на нас напали?
   - Это вы у меня спрашиваете, кор Квинт? Вон у них можете спросить. Возможно, в куче, что мы с вами накрошили, сыщется парочка-другая недобитков...
   К огромному нашему сожалению, недобитков не нашлось. Работа двух мечей и одного топора оказалась слишком качественной. Но зато мы рассмотрели в деталях мертвых врагов, и пришли к выводу, что такого странного народа еще не встречали.
   У них были короткие ноги при почти нормальной длине туловища, зато очень длинные и сильные руки. Не случайно их стрелы так "проковыряли" мою испытанную в боях кирасу. Крупные головы с соразмерными чертами лица - отрежь такую, покажи народу, и чего доброго, решат, что принадлежала она великану ростом локтей пять. Большие глаза темно-зеленого цвета, на удивление изящные носы, прямые и иногда - с небольшой аристократической горбинкой. Светло-русые волосы.
   - Странно... - Бормотал кор Горт, тыкая в очередной труп мечом в ножнах. - Рана в плечо, он должен был остаться жив... Очень странно.
   Пинком он перевернул еще мягкое тело и скривил губы в саркастической усмешке.
   - Ребята позаботились, чтоб допрашивать нам было некого. Он убит не мной или вами, кор Квинт, он убит своим сородичем...
   Под левой лопаткой мертвеца темнело пятно. Узкая прорезь на ткани, и много крови, обильно выпачкавшей траву. Классический след от удара кинжалом.
   - Учтем на будущее, кор Горт, что милосердие у этих молодчиков бывает исключительно проникающего типа...
  
  
   Девушку-служанку мы похоронили под обрывом безымянного холма. Рыть могилу было нечем, да не особо и хотелось, признаться, так что кор Горт и кучер просто сложили тело в естественной ямке и обрушили сверху глинистый откос, подрубив его топорами. В холмик воткнули связанный из веточек крест, рыцарь со шрамом бегло пробормотал молитву, и наша кавалькада двинулась в дальнейший путь.
   Миновав без остановки какую-то мелкую деревню, где прямо по дороге бродили непуганые куры и зашуганные дети, перед самым закатом мы увидели выросшие из-за поворота каменные стены какой-то крепости или небольшого города. Мы с Гортом обменялись взглядами, я подтвердил, что нашим взглядам предстало не очередное видение. Но вот что это за городище, кто там живет и кто его держит, оставалось неизвестным. Ни я, ни он не бывали раньше в этой части королевства.
   Пустив лошадок шагом, и с наслаждением принимая успокаивающее покачивание вместо отчаянной тряски, мы с напарником всматривались в знамя, реющее над донжоном. Либо ратушей - в зависимости от того, какой это город, графский или гербовый. В любом случае самое высокое здание, квадратная стройная башня с "летящей" архитектурой не могла быть ничем иным, кроме как местом заседаний магистрата или жизни сеньора...
   - Вижу. - Сказал Горт.
   - Что видите, друг мой?
   - Различаю городской стяг. Что-то странное там. Вначале думал, что белый медведь, а потом вижу - нет, человек. Человек и... Кирпич какой-то.
   Я напряг до рези глаза. Флаг трепетал по ветру, который дул под не самым удобным углом для должного рассмотрения треплющегося полотнища. Но рыцарь со шрамом, кажется, в очередной раз оказался прав. На странном знамени изображался человек, держащий в руках камень.
   Не могло такого быть. Геральдика - точная наука, она знает львов, драконов, горностаев, грифоном, орлов и камелопардов, но изображение человека не является геральдическим символом. Исключение - рисунок правой руки, монаршей десницы, означающий беспредельную власть над какой-то территорией. Но фигура человека...
   И тут до нас обоих дошло...
   Перед нами был не простой город. Перед нами распахивало ворота Рабское Городище, один из четырех центров работорговли нашего королевства. Судя по географии, это мог быть только Нерментайль, "город рабов востока"...
   Нам даже не подумали преградить дорогу стражники. Ворота были распахнуты настежь, и судя по заржавленным петлям, пребывали в таком положении уже давненько. Символический грошик за въезд, правда, соизволил принять поросший недельной щетиной вояка в кожаных доспехах, стальной плошке вместо шлема на макушке и вооруженный не мечом и копьем, а витой плетью и дубинкой с утяжеленным набалдашником. Что характерно, однако...
   - Вы опоздали, - без малейшего почтения лениво буркнул он. - Ярмарка прошла неделю назад.
   - Мы не собираемся покупать рабов. - Свысока глянули на него мы с Гортом. - Где тут приличная гостиница?
   После этих слов стражник моментально насторожился.
   - По какому тогда делу, если не за рабами? В Нерментайле не бывает других дел.
   - Не твое собачье дело, быдло. - Процедил я, а Горт положил руку на эфес меча.
   - Не стоит мне грубить, господа... - Покачал головой вояка. - В этом городе ни титулы, ни деньги не имеют настоящей цены. Цену имеет только товар, и только живой...
   У кора Горта сверкнули глаза, и стражник решил все же не искушать судьбу. Он слегка посторонился, делая приглашающий жест зажатой в кулаке плетью:
   - Добро пожаловать в город рабов, господа!
   Воитель плетки и дубинки даже не спросил, кто сидит в карете с наглухо зашторенными окнами. Он наверняка привык, что такие экипажи прибывают сюда во множестве, и их хозяева не стремятся к огласке. Кто бы ни прокладывал наш маршрут (наверняка это был граф Мортон, больше некому), он проложил его весьма удачно с точки зрения конспирации...
   Кучер хлестнул лошадок кнутом, и неутомимые вороные, заржав, ворвались в Нерментайль. Следом чинно въехали и мы с Гортом...
   Городишко, в принципе, был так себе. Ничем особенным, кроме статуса, похвастаться не мог. Двух-трехъэтажные домишки, криво налепленные друг на друга, напыщенные, как хозяева, особняки видных негоциантов, несколько кабаков с однотипными кружкой и тарелкой над фасадом. От прочих городов Нерментайль отличало то, что здесь было очень мало дворянских владений. Впрочем, пару-тройку раз нам попались навстречу точно такие же кортежи, как наш собственный. Глухо закрытый экипаж неброского вида, сопровождаемый парочкой охранников - наемников или дворян. Хотя, впрочем, сужу по себе, что это часто одно и то же...
   Виконт отдернул занавесочку. Пришлось, изображая ретивость, подъехать почти вплотную и склониться к нему с седла, пока вороные перешли на неторопливый шаг...
   - Что это за город? - Требовательно осведомился он, как будто был возмущен постройкой города без согласования с собственной персоной.
   - Нерментайль. - Кратко ответил я. Спросить следовало многое, но мне стало интересно, какие инструкции последуют непосредственно от начальства...
   - Правьте на улицу Луженой Глотки. - Распорядился наследник. - Там трактир. Хозяину отдадите вот это. - И мне на ладонь упала неровно отпиленная половинка серебряной монеты.
   - А если там не один трактир?
   - Он там один. Но все же, чтоб вы не перепутали его с магистратом или борделем, его название - "Кошка под крышей". - Занавеска задернулась.
   - И где у них эта улица... - Пробормотал я, переглядываясь с Гортом. Тот пожал плечами. Но, когда мы проезжали мимо очередного теснейшего переулочка в полтора локтя шириной, рыцарь со шрамом свесился со своей невысокой Лауры и сцапал за воротник грязного уличного мальчишку. Все произошло так быстро, что тот какое-то время молча хлопал глазами, прежде чем до него дошло...
   Он заверещал. Мы поморщились. Двое прохожих на другой стороне улицы поспешили отвернуться и сделать вид, что ничего не видели. Кор Горт быстро переправил оборванца на облучок кареты, а я кинул ему медяк.
   - Покажешь, где улица Луженой Глотки - отпустим.
   Мальчишка реветь моментально прекратил. Потер медяк грязным рукавом, потом послюнил два пальца и старательно отполировал монетку. Полюбовавшись обликом канцлера Реве (такая уж с недавних пор заведена традиция - на золотых и серебряных монетах - портрет короля, на медных - первого министра), ребенок спрятал ее за щеку.
   - А если не покажу? - Шамкая, поинтересовался он.
   - Выпорем. - Пообещали мы.
   Дитя неразборчиво что-то пробурчало и указало направление:
   - До Ярмарочной площади, а потом направо, и после Круглой лужи - налево. Дядь, а можно кнутом пощелкать? А ты свободный или купленный, дядя?
   Кучер глухо заворчал. Необщительный он какой-то.
   Сидя на облучке и то и дело любуясь монетой, постреленок выбалтывал много интересных сведений. От него мы узнали, что у старшего магистра так много рабов, что он торгует ремнями из их шкур. Что всех молодых и красивых мужчин скупает дочка магистра, и потом по секрету делится с матерью. Что заезжал на ярмарку сам купец Гугнявый Додо, набрал две дюжины стариков - мыло варить, не иначе. Что какой-то заезжий дворянин с севера третьего дня гулял вовсю, сорил деньгами и обещал, что устроит грандиозные невольничьи бои, но вскоре после гулянок куда-то пропал вместе с деньгами и обещаниями. Что следующая мужская ярмарка - через двадцать один день, но завтра начинается неофициальная женская... Впрочем, щенок, конечно, таких сложных слов не знал, он сказал - "не для всех"...
   - Почему это не для всех? - Выспрашивали мы.
   - Так это... Там продают не тех девок, кто от рождения в служанках. - Ничтоже сумняшеся пояснил сорванец.
   - Свободных? - Со скучающим видом уточнил кор Горт, в то время как ваш покорный слуга был вынужден снова склониться к узкому окошку кареты и выслушать шепотом отданные приказания.
   - Типа того, - весело подтвердило дитя, подпрыгивая на облучке.
   - А как можно туда попасть?
   - Со стороны - никак. - Мальчишка засунул палец в нос и принялся увлеченно искать там кого-то. - Но можно заплатить за право быть представленными...
   - Кому?
   - А еще медяк дадите? - Хитро сощурился малолетний вымогатель.
   - По шее дадим! - Гаркнул Горт.
   - Тогда не знаю.
   До улицы Луженой Глотки мы добрались не быстро. Она оказалась на здешней окраине, почти под кривоватой крепостной стеной. Рыцарь со шрамом неодобрительно щурился на тесные улицы, низко нависающие карнизы, об иные из которых мог стукнуться головой не только конный, но даже пеший, и кладбище рабов, расположенное, как оказалось, всего в паре кварталов от "Кошки под крышей". По совместительству оно служило еще и колоссальной мусорной свалкой.
   Искомый трактир нашелся быстрее, чем сама улица. Как ни странно, он в этом квартале был не один, по соседству и впрямь находилось ярко размалеванное заведение без вывески - красные ставни, зеленый фасад и крыша из желтой ланмарской черепицы. Лучшей рекламой сему месту служили крикливо одетые женщины возрастом от тринадцати до сорока, уставившиеся на нас, как кошки на добычу...
   На противоположной стороне улочки о чем-то шушукалась группа из четырех или пяти крепких, но неброско одетых людей, так же бросивших на нас оценивающие взгляды.
   Мы остановили коней у дубовых ворот рядом с трактиром, явно ведущих вглубь, во дворы (где наверняка, чует сердце, можно найти массу всякого интересного), и спешились. Горт остался при карете, я вошел внутрь (мальчишка-проводник уж давно и благополучно улетучился).
   Как ни странно, изнутри заведение выглядело гораздо лучше, чем снаружи. Новая, чистая (!), ладно срубленная мебель, не без изящества, между прочим. Выметенный пол без объедков и плевков. Служанки в светлых платьях до пола, но открывающих плечи и руки от локтей, ведут себя услужливо, но с достоинством. Посетителей немного (хотя еще не вечер), никто не шумит, не буянит и не пьет горькую. У дальнего угла лежит на полу большой черный пес с гладкой шерстью и вислыми ушами, и держит в поле зрения весь кабачок...
   - Что вам угодно, господин? - Ко мне подошла и сделала книксен симпатичная служаночка. Левое ушко девочки оттягивала тяжелая треугольная серьга из меди. Значит, это рабыня...
   - Хозяина. - Кратко ответил я.
   - Какое у вас дело к уважаемому Эгиру из Тратта?
   - Не осведомлен, как его зовут. Но мне нужно кое-что ему передать. Скажите, что это "кое-что" сделано из серебра...
   - Будет исполнено, господин, обождите здесь. Вам принесут пива.
   Я облокотился на стойку и принялся ждать. Пиво подали быстро, темное, недурное...
   Хозяин "Кошки под крышей" объявился неожиданно и совсем не оттуда, откуда я его ждал. Он вынырнул из-под барной стойки, фактически у меня из-за спины, и если б я не услышал заблаговременно звук шагов и скрип дерева, мог бы и подпрыгнуть...
   Этот человек оказался не совсем типичным кабатчиком. В нем не было ничего от обычного облика содержателей трактиров, которые в нашем королевстве либо происходят из своеобразных "династий" - в таком случае это откормленная с детства харя с бегающими глазками и угодливой улыбочкой, либо бывшие солдаты, оставившие службу по возрасту или увечью - этих выдает выправка, манера двигаться и взгляд, который ни с каким другим не спутаешь. Ну и, конечно же, отсутствие руки или ноги, выход в отставку чисто по возрасту случается крайне редко...
   Владелец "Кошки под крышей" был совсем другим.
   Среднего роста, неширокий в плечах, но и щуплым назвать его было нельзя, человек с серым лицом и холодными блеклыми глазами, одетый в штаны и кожаную безрукавку, без обычного для трактирщиков фартука. Кожаная одежда говорила о высоких доходах. На ногах у него были башмаки, отвечающие тем же требованиям надежности, удобства и неприметности.
   - Приветствую благородного кора. Я - хозяин заведения, Тратт из Эгира. Что вам от меня угодно?
   У него был категорически неподходящий для трактирщика тон - спокойный, уверенный, без капли подобострастия. Не люблю пресмыкающихся, но слышать столь твердую, аж до наглости, речь мне не понравилось. Что он о себе возомнил? Что он - дворянин?!
   - Меня попросили передать вам это... - И я положил ему в раскрытую ладонь монету. Я думал, он сложит ее со второй, имеющейся у него, половинкой, но он просто бросил на монету взгляд и отправил ее в карман.
   - Въезжайте во внутренний двор, сейчас вам откроют ворота. У нас есть конюшня и каретный сарай. Комнаты на втором этаже, вход только со двора, из общего зала подняться туда невозможно. Кусака, проводи!
   Вислоухий черный пес с характерным имечком неторопливо поднялся, дернул обрубленным хвостом и потрусил через весь зал. Для начала он обнюхал меня - и оказался ростом мне до бедер, а я отнюдь не коротыш...
   - Он должен запомнить всех вас. - Сказал Тратт из Эгира. - Кусака - главный мой охранник.
   - Если ему бросить кус мяса - возьмет? - Поинтересовался я.
   - Вырвет такой же из того, кто бросил. - Поправил кабатчик.
   В сопровождении Кусаки я вернулся к своим. Пес обнюхал всех лошадей, напрягшегося кора Горта, и уселся на землю. Чего-то ждать.
   - Из кареты должны выйти все люди. - Донеслось от крыльца, это Тратт вышел на улицу проконтролировать процесс.
   - Вы слишком много себе позволяете! - Возмутился я. - Где это видано, чтобы псам благородных людей давали на обнюхивание?!
   - В таком случае я никого не держу, - развел руками кабатчик. Вот наглец! Почему наследник, наш зазнайка-виконт, все слышит и терпит? Если даже я возмущен?! Ничего не понимаю...
   Держа одну руку поближе к мечу, рыцарь со шрамом отворил дверцу кареты. Вначале оттуда выбрался наследник. Тратт поклонился ему, но не слишком низко - просто склонил голову.
   Кусака обнюхал виконта. Настала очередь дамы...
   - Я не буду выходить! Я боюсь эту псину! - Предсказуемо, с истеричными нотками донеслось из глубин кареты.
   - Дорогая, не упрямьтесь! Этот милый песик ничего вам не сделает. - Принялся увещевать ее виконт.
   - Вы с ума сошли! Вы определенно сумасшедший! Господи, с кем я связалась... Не трогайте меня, уйдите от меня! Оставьте меня в покое!
   - Истерика, - флегматично постукивая пальцами по яблоку меча, определил Горт. Я кивнул, трактирщик посмотрел на нас долгим изучающим взглядом, что-то соображая. Потом быстренько спрыгнул с крыльца (именно спрыгнул, через две ступеньки!), подошел к карете, распахнул дверь, и Кусака сунулся туда, придерживаемый хозяином за ошейник. Пронзительный визг спугнул стаю ворон с соседней крыши. Собака первая отскочила от источника звука подальше.
   Тратт дважды дернул витой шнур, свисавший с козырька над воротами, и они начали приоткрываться.
   - Проезжайте, благородные коры. Чувствуйте себя как дома. - Экипаж въехал внутрь, а мы завели лошадей.
   Сударь Экмар мимоходом тронул меня за предплечье, указуя взглядом на облучок кареты. Приятно иметь дело со столь же внимательным компаньоном, как ты сам...
   Цепкий (наверняка во всех смыслах) черный пес Кусака не обратил ни малейшего внимания на нашего кучера. Словно бы на облучке сидело и правило повозкой пустое место, облако, один только воздух, не имеющий запаха...
  
  
   К вечеру, разместившись в новых апартаментах, мы распределили обязанности. Кор Горт остается в комнатах для охраны хозяев, а заодно приводит в порядок наше оружие. Ваш покорный слуга отправляется в город на закупку припасов и всего прочего, что подходит под деликатное определение "самое необходимое"...
   Естественно, что первым в списке предметов первой необходимости (пардон за невольную тавтологию) стояла служанка для баронессы. Молодой виконт вполне логично решил сэкономить - не тратить каждый месяц деньги на оплату службы вольной девушки, а приобрести рабыню. По его расчетам, живой товар должен был окупиться месяца через три-четыре...
   Я сделал пометочку в голове.
   Для начала решил посоветоваться с трактирщиком. Владельца "Кошки под крышей" вечером искать уже не пришлось - он находился на положенном месте, за стойкой, и протирал чистой тряпочкой странного вида стаканы - не оловянные или глиняные, а прозрачные, как дорогое стекло. Дурацкую мысль, что это и есть стекло, я отмел сразу - такая роскошь по карману только королю и высшей аристократии, и то стеклянная чаша обычно одна на весь феод...
   Посетителей в кабаке заметно прибавилось. Одиночек не было вообще, народ сидел группами по три-пять человек, и сосредоточенно пил за что-то свое - кое-где с ухарством, брызгами и весельем, но чаще всего по-тихому, без лишнего шума, о чем-то беседуя вполголоса. По внешнему виду это была та самая прослойка городских обывателей без определенного рода деятельности, но и с характерными воровскими ухватками людей не замечалось...
   Спросив того самого темного пива, я задумался, как бы задать щекотливый вопрос. Законы королевства разрешали торговлю людьми, но только теми, кто произошел от рабов, был рожден в рабстве. За порабощение свободного полагалось достаточно суровое наказание. Но кого, впрочем, и когда оно останавливало? Человек - такое создание, что даже слыша крики приятеля-фальшивомонетчика, которому заливают в глотку кипящий свинец, он будет дрожать, креститься, но чеканить поддельную монету, уповая, как всегда, на "авось, пронесет"!
   И ведь многих проносит, что интересно...
   Ситуацию разрешил сам хозяин заведения.
   - Вам что-то угодно? - Осведомился он, когда ему надоело созерцать мою персону под носом.
   - Да. Но не мне, а моему господину.
   - Что именно?
   - Не что, а кто. Служанка для госпожи.
   - Служанка или?.. - Он со стуком поставил стакан на полку, вверх дном.
   - По обстоятельствам, - хмыкнул я.
   - Слуг у нас мало. Они стоят дорого. Но я дам вам рекомендацию в один приличный торговый дом. Там вы сможете приобрести подходящую рабыню. - Господин Тратт даже не понизил голоса, произнося щекотливое слово. Возможно, уличный паршивец соврал, и товар в этом доме законный?
   - Буду вам всецело признателен, господин Тратт.
   - Не стоит благодарности, кор рыцарь. Со мной рассчитается лично хозяин заведения. - Трактирщик написал несколько строк на белом с розоватыми прожилками листе дерева эмбер, часто заменявшим бумагу в юго-восточных землях, свернул в трубку, перевязал ниткой и отдал мне. Делал он все это на редкость неторопливо и обстоятельно. - Дом "Сикхор и сыновья" всего в пяти кварталах отсюда, в сторону ратуши. Сегодня после заката.
   - Благодарю. - Я положил на стол медную монетку.
   Невозмутимо смахнув медяшку в глиняную копилку, он налил мне еще кружку пива.
   - И еще имейте в виду - оружия туда брать не принято...
  
  
   Мы с кором Гортом решили, что на покупку живого товара тоже отправлюсь я. Во-первых, рекомендацию давали мне, во-вторых, на постоялом дворе, в приличных условиях, в отсутствии скачки, тряски и необходимости постоянно быть настороже моя ревность взыграла с новой силой. Вашего покорного слугу форменным образом начало трясти, когда за наследником и его (о проклятье, его!!!) невестой захлопнулась дверь комнаты.
   - Идите, идите. - Выпроваживал меня напарник, как положено телохранителю устроившийся в сенях перед жильем сеньоров. - Да выберите там что-нибудь поприличнее, чтобы хоть готовить умела.
   - Да какая ж женщина готовить не умеет?
   - Не скажите. - Ухмыльнулся он. - Экономка моего отца, если ее поставить в пример, не умела ничего из того, что вменяется в обязанность приличной женщины. Зато обладала массой умений и достоинств, более подходящих дочерям Лилит, благочестием не отличающимся...
   - Кор Горт, я вас ценю. - Объявил я, выходя.
   - Это за что же?
   - Ваши дурацкие наставления обладают странной способностью улучшать мое настроение.
   - Ступайте, ступайте. - Повторил он. - Вернетесь, и я вам расскажу, как приготовленным госпожой Эрсой обедом едва не отравился королевский духовник...
   Глубокие проколы от стрел зеленых человечков у Сивки на крупе еще кровоточили, так что я, потрепав верного жеребца по холке и приказав конюху подлить ему в ячмень пива, отправился в работорговый дом пешком. В сумеречное время Нерментайль был мрачен. Прохожих встречалось мало, но несколько раз я кожей чувствовал оценивающие взгляды из глухих тупиков и темных переулков. С благородным, пусть и вооруженным лишь длинным кинжалом, местное отребье предпочло не связываться. Хотя с нашей, воинской точки зрения подобное оружие и оружием-то не считалось...
   Меня остановил одетый в зеленое с тусклым золотым шитьем привратник. Забрал рекомендацию и угодливо склонился в глубоком поклоне, пропуская в дом.
   Вот дом-то стоит описать особо.
   Мрачный, тяжелой архитектуры, с мощными каменными стенами и двумя низкими, толстыми башнями по бокам, он производил серьезное впечатление. На всех окнах, и без того узких, имелись кованые решетки, по краю внутреннего двора располагались будки, возле которых крутились на коротких цепях матерые псы, побрехивая для острастки. С полдюжины собачек я насчитал, не меньше, и каждая могла свалить с ног медведя. Из глубины двора выглядывали низкие бараки грубой постройки, с совсем уж крошечными оконцами - только руку просунуть, да и то лишь ребенку...
   - Проходите в центральную залу, благородный кор, - указал мне путь второй привратник, у дверей самого здания.
   Я прошел и уселся на лавке в центре, прямо перед помостом, на который должны были выводить живой товар. Людей понемногу прибавлялось, из небольшой двери возле стены выдвинулся надзиратель с коротким кнутом и дубинкой, устрашающего роста, мясистый, но рыхлый. Еще через некоторое время из той же двери появился хлипкий юнец смазливой внешности, разодетый, как экзотическая птица - в ливрею цвета крови, с тем же золотым шитьем, и аналогичного цвета берете, в который зачем-то воткнули длинное серебрящееся перо.
   Звонко ударил колокол.
   - Благородные и достойные коры! - Надсаживаясь, объявил юнец. - Торговый дом "Сикхор и сыновья" счастлив приветствовать вас на ежегодной ярмарке живого товара! Только у нас и только для вас лучшие женщины со всех концов света! Темнокожие эфески и златоволосые нирийки, девушки из Энджама с глазами цвета клеверного меда и их подружки из Урайна, известные тем, что никогда не устают! А еще...
   В него кинули чем-то с задних рядов, то ли репкой, то ли свеклой. Юнец-распорядитель поперхнулся. Чей-то голос пробасил:
   - Кончай балаболить, девок выводи! А там мы уж посмотрим, кто, откуда и на что гож... Верно, господа?
   Господа зашумели одобрительно. Юнец поклонился и махнул рукой надсмотрщику. Тот распахнул дверь и за руку выволок на помост первую рабыню. По залу пронесся шепоток восхищения - девица и впрямь была хороша...
   Нежно-золотистого цвета кожа и ярко-золотые длинные волосы, уложенные в сложную прическу. Высокая грудь, едва прикрытая повязкой, точеные ножки и крутые бедра, округлый нежный животик. Девушка шла, высоко задрав голову, чтобы не видеть похотливых взглядов снизу...
   - Нирийка. Шестнадцать с половиной лет. Дочь саргека Индура, отдана в залог мира и перекуплена торговым агентом дома "Сикхор и сыновья". - Давал четкую информацию юнец.
   - А что она умеет? - Крикнули с левой стороны зала.
   - Все, что положено дочерям саргеков. Шить, вышивать, руководить хозяйством, ублажать законного мужа и господина.
   - Да вон она как смотрит. - Усомнились справа. - Ублажать? Да она скорей достоинство напрочь отгрызет!
   - А ты не подставляй достоинство-то! - Дали ехидный совет слева.
   - Девственна? - Скрипучим голосом поинтересовался высокий старик с вислыми, черными как смоль усами.
   - Конечно. Вы же знаете, торговый дом "Сикхор и сыновья" дает гарантию на качество товара.
   - Сколько? - Все тот же старик.
   - Стартовая цена - десять кинтов серебром.
   - Беру.
   - Даю двенадцать кинтов! - Крикнули справа.
   - Двенадцать кинтов - раз, двенадцать кинтов - два...
   - Четырнадцать кинтов!
   - Четырнадцать кинтов - раз...
   Эту цену не перебил никто. Девушка из Нирии ушла вислоусому старику. Пока ее вели через зал к выходу, почти каждый почел себя вправе завистливо ущипнуть ее за ягодицу.
   Распорядитель снова махнул рукой. Следующая рабыня появилась, соблазнительно покачивая бедрами и позванивая многочисленными бубенцами, висящими на ее шее и поясе. Бархатистая кожа светло-коричневого цвета, призыв в карих глазах такой, что половина мужчин в зале непроизвольно опустила руки ниже пояса.
   - Девушка из Эфеса, пятнадцать лет! В совершенстве владеет искусством возлежания, неутомима и послушна! Будет исполнять любые ваши желания всего за шестнадцать кинтов серебром.
   - Эх, дорого... - Огорчился чей-то голос прямо у меня за спиной.
   - Девственна? - Все тот же старик.
   - Увы, нет. Но очень опытна во всех видах любовного искусства.
   - Давай мне ее! - Заорал не слишком богато одетый рыцарь справа. Аж красными пятнами пошел, бедолага...
   - Шестнадцать кинтов - раз...
   - Восемнадцать!
   - Двадцать!
   - Кто даст больше? Двадцать кинтов - раз... Два... Три... Продано господину в пятом ряду справа! Увести. Следующая...
   Следующей была рабыня из древнего Урайна, светлокожая и темноглазая. Потом - похожая на забавную лисичку уроженка Энджама, почти мальчишеских форм, с желтыми звериными глазами. И на такую экзотику нашелся свой покупатель. Потом две нирийки, так и продававшиеся - парой. Для ценителей. Затем снова энджамка, в отличие от первой обладающая некоторыми замашками мужчины. Тоже для любителей... Цены варьировались от десяти до шестнадцати кинтов, дороже всего взяли нириек - по восемнадцати за штуку.
   После того, как кончились постельные игрушки, начали выводить рабочую силу - скотниц, прачек, поварих. Хищный огонь в глазах рыцарей и торгашей погас, теперь они смотрели на женщин как на работниц или скот, а не как на средство для утоления страсти. Эти были возрастом постарше - от восемнадцати до тридцати, и стоили гораздо ниже. Несмотря на это, разбирали их не всех, некоторых уводили обратно в бараки.
   Некоторая часть покупателей начала уже позевывать, сообразив, что ничего интересного больше не будет.
   - И, наконец, последний лот. - Объявил распорядитель. - Девушка неизвестного происхождения. Двадцать два года. Играет на темпаньоле. Поет. Стоимость... Э-э-э... Восемь кинтов.
   На помост втолкнули высокую светлокожую девушку с густой копной каштановых волос, очень странно одетую - в обтягивающую рубашку с воротником под горло из мягкой белой ткани, и узкие синие штаны грубого полотна.
   - Девственна? - Задал свой привычный вопрос старик.
   - Да. - Помедлив, ответил распорядитель.
   В зале зашумели.
   - Перестарок! - Категорично высказался кто-то.
   - Почему? На вид неплоха...
   - Может, больная?
   - Как попала в рабство?
   - Я... - Попыталась было вякнуть сама девица, но надзиратель щелкнул кнутом у самых ее ног, и несчастная вжала голову в плечи.
   - Что умеет делать?
   - Шить, вышивать, вязать, готовить.
   - Ухаживать за скотом?
   - Нет.
   - Выбирать покупки?
   - Нет.
   - Чем же она занималась все это время?
   - Говорит, училась...
   В зале грянул смех.
   - Ученая женщина! - Вытер слезу усатый старик. - Пожалуй, куплю такую диковинку. Но пусть для начала сыграет и споет нам. Принесите темпаньолу.
   Девице дали музыкальный инструмент.
   - Играй! - Приказал распорядитель. - Играй хорошо, возможно, повысишь свою цену.
   Она взяла в руки темпаньолу с опаской, но уверенно. Закусив губу, оглядела собравшихся. Подкрутила струны. Зажала лады непривычным образом, подняла лицо к потолку и запела.
   Голос рабыни был сильным, высоким и чистым. Но песня форменным образом ввергла общество в ступор...
  
   Над безлюдным черным городом
   Колокольный звон плывет.
   Стонет, не смолкает колокол
   Дни и ночи напролет!
  
   Эхо запертое мечется
   В заколоченных домах.
   Нынче радоваться нечему,
   Нынче царствует чума...
  
   - Ведьма! - Прохрипел старик, хватаясь за рукоять кинжала.
  
   Мы хозяйке новоявленной
   Разве в силах помешать?
   Если воздух стал отравленным,
   Лучше вовсе не дышать!
  
   Все мы смертники, мы пленники.
   Покидаем век больной.
   Нас на кладбище священники
   Провожают в мир иной...
  
   Песня давила на грудь, обессиливала, прижимала к скамье своим страшным смыслом. А лицо девчонки становилось все более одухотворенным и почти прекрасным...
  
   Нет, шалишь, столы расставлены.
   Пей, о доле злой не плачь!
   Перед смертью все мы равные -
   Нищий, девка и богач.
  
   Мотыльки сгорают в пламени -
   Нам кружиться над огнем.
   Мы за мертвых пьем в молчании,
   За живущих с песней пьем...
  
   Мои губы сами стали двигаться в такт словам, и я заметил, что сидящие рядом рыцари тоже подпевают ей. Голос начал бить набатом, удар чеканных слов усилился, и к пронзительной боли приплелось отчаянное предсмертное ухарство...
  
   Мне о Рае думать нечего,
   Неотпетою уйду.
   Мы с тобой чумой обвенчаны,
   Вместе нам гореть в аду.
  
   Будут там до пепла выжжены
   Боль твоя и мой позор.
   И воскреснем мы, и выживем
   Мы чуме наперекор...
  
   - Ведьма... - Повторил все тот же старик, но уже как-то благоговейно.
   - Чаровница. - Поправили слева.
  
   Перед нею все мы равные,
   И чужих меж нами нет!
   Дышим воздухом отравленным,
   Ночью веруя в рассвет.
  
   Пусть над городом с отчаянья
   Даже колокол затих -
   Мертвых помянув молчанием,
   С песней выпьем за живых!
  
   - Мертвых помянув молчанием, с песней выпьем за живых... - С выражением повторил светловолосый рыцарь слева, в кожаном колете. И вдруг воскликнул: - Беру!
   - Я беру! Десять кинтов!
   - Нет, я! Двенадцать!
   - Двадцать кинтов! - Веско припечатал старик. - И она моя. Уводите!
   Девушка, опустив темпаньолу, отступила вглубь помоста и смотрела оттуда со страхом и обреченностью. Наверное, именно эта обреченность в зелено-карих глазах заставила меня встать и назвать цену:
   - Кинтар.
   В зале наступила леденящая тишина...
  
   - Простите, мы не ослышались? - Робко осведомился распорядитель. - Вы сказали - кинтар?
   - Да. Золотом. Но темпаньола прилагается!
   - Да, конечно... Продано! Продано господину...
   - Кор Квинт Винтер из Мортона.
   - Благородному господину Винтеру из Мортона! Прикажете связать вашу покупку, сударь?
   - Пожалуй что. Свяжите ей руки спереди. - Решил я. - Только не слишком туго, руки - ценный инструмент.
   Надзиратель скрутил моей покупке запястья мягким кожаным ремешком. Темпаньолу повесили ей на плечи. Распорядитель подтолкнул девушку в спину:
   - Ступай.
   - Куда? - Тоскливо спросила она.
   - Туда, куда поведет твой новый господин. Соблаговолите взять конец поводка, благородный господин Квинт...
   Поводок я брать не стал. Просто взял ее за локоть и вывел наружу.
   - Куда теперь? - Бесконечно усталым тоном осведомилась она, глядя сквозь темно-сиреневую пустоту. - В ваш этот... Как его? Фамильный замок?
   - Замок? Он подождет пока. - Хмыкнул я, увлекая девчонку за угол, в первую же подворотню потемнее. Глаза девчонки расширились чуть ли не до орбит, когда тусклой тенью блеснул мой базелард, извлекаемый из ножен.
   - Что вы хотите? Я... Мама!!!
   - Молчи, дуреха! - Я зажал ей рот ладонью и придавил спиной к стене. Широкое жало базеларда обратилось в сторону улицы. Девчонка начала вырываться, но очень слабо, и я легко ее утихомирил.
   - Если хочешь жить - молчи.
   Послышались чьи-то негромкие голоса. Мимо подворотни прошли две тени. Потом одна, на свою беду оказавшаяся чуть более глазастой, решила вернуться и посмотреть. Соглядатай увидел мое лицо, но лишь в тот момент, когда длинный кинжал пропорол его грудь.
   Труп мешком свалился нам под ноги.
   Девчонка начала содрогаться всем телом, пялясь на труп, будто никогда в жизни не видела ничего подобного. Я хотел было приказать оттащить тело подальше, в темную глубь, но девчонка, стоило отпустить ее, опустилась на корточки и начала не то икать, не то всхлипывать. Все приходится делать самому...
   - Зак! Ты где? Эй, Зак! - Вторая тень вернулась за пропавшим товарищем. Я слегка присел. Окон светящихся тут нет, а звезды нынче тусклые...
   - Зак! Где ты, черт тебя дери?! - Рука фигуры вытянула из-под плаща что-то, напоминающее короткий воровской нож, и тень сделала шаг. Свой последний шаг навстречу смерти.
   Я быстро вытер клинок об одежду обоих - интересно, чьи были шпионы? Наверное, того усатого старика, ну да у них уже не спросишь... Рывком вздернул девчонку на ноги и вмазал две коротких пощечины. Всхлипы прекратились.
   - Я отдал за тебя деньги. - Вполголоса сказал я. - Большие деньги. За такую сумму можно было купить двух хороших жеребцов или трех-четырех женщин вроде тебя. Поэтому здесь найдется немало охотников получить столь дорогой товар бесплатно. Все ясно?
   - Да...
   - Надо говорить "Да, господин".
   - Да, господин.
   - Уже лучше. Итак, с этого момента ты - моя рабыня. Вещь. Собственность. Но подробности потом. Начинай передвигать ноги, во-он в ту сторону. Живее, живее!
   Полушагом, полубегом мы выскочили на параллельную улицу, и уже по ней двинулись в сторону "Кошки под крышей". Девчонка вертела головой по сторонам так, словно в городе была впервые. Странно, руки (я рассмотрел еще на торгах) у нее с нежной кожей, ухоженные, тяжелой работы отродясь не видевшие. Ноготки ровно остриженные и с остатками какой-то краски (зачем?). Крестьянское происхождение отпадало напрочь, даже не напрашиваясь... Да и у горожанок такие руки бывают лишь в одном случае - если ничем тяжелее вышивки они себя не утруждают.
   Когда мы прошли половину пути, и погоня замечена не была, я решил дать кое-какие пояснения:
   - Ты куплена в качестве служанки-камеристки для моей госпожи. Будешь помогать ей одеваться, содержать в порядке вещи, штопать, стирать, гладить. Работа необременительная, так что тебе повезло. - В голове что-то зудело, будто какая-то забытая мелочь. Я потер висок. - Как, кстати, тебя зовут?
   - Таша...
   - Это какая-то собачья кличка, а не имя.
   - Полное имя... - Она замешкалась, словно комок подкатил к горлу. - Наталья...
   - Немногим лучше. Впрочем, тебе подходит. Короткое.
   - А... Разрешите вопрос, господин?
   - Разрешаю, если не слишком глупый.
   - Кто вы?
   У меня впервые проснулся некий интерес к ней. Вопрос девчонка задала далеко не такой глупый, как могло показаться на первый взгляд.
   - Я - рыцарь Квинт Винтер из Анморка, младший сын. Низшие могут обращаться ко мне "господин Винтер" или "кор Квинт". Равные - "сударь Квинт". Я служу телохранителем у виконта Мортонского. В настоящее время мы находимся в походе.
   - Верхом?
   - Верхом ездят только рыцари, глупая. Ты поедешь в карете. О побеге думать не советую, беглых рабов у нас клеймят.
   - Я не побегу... Потому что мне некуда бежать. - Глухо ответила она, отвернувшись, и движением плеча поправила темпаньолу. Только сейчас, когда мы спокойно шли рядом, я понял, что она практически моего роста. Очень высокая девица...
   - Откуда ты? Из каких мест?
   - Не знаю. Подозреваю, что очень далеко.
   - Как это так - не знаешь?
   - Память отшибло, - невежливо буркнула она.
   Я рывком развернул ее к себе.
   - Послушай, девчонка. Я не знаю, кем ты была в своей стране, но сейчас и здесь ты всего лишь вещь. Ты обязана с предельной вежливостью отвечать на все мои вопросы, иначе будешь наказана. Мне повторить то, что я спросил? - И на этих словах я надавил болевую точку на локте.
   - Ай! - Взвизгнула она. - Что вы делаете?
   - Я воспитываю свою непослушную собственность. Повторяю вопрос... - По слогам протянул ваш покорный слуга.
   - Я правда не могу сказать! Я не помню... Очнулась на морском берегу. Ветер сильный был, волны были... Я пошла вдоль берега, чтобы выйти к людям... Вышла вот. - Горько усмехнулась она. - В первой же деревеньке схватили какие-то козлы и продали на работорговый корабль. Как сейчас понимаю - за бесценок. По морю долго плыли, но сколько - не знаю. В трюме иллюминаторов не было. Боялась, бить будут или чего похуже, но повезло... Можно еще вопрос, господин?
   - Можно.
   - Какой сейчас год?
   Я озадачился.
   - Год? В смысле, какой? Обычный год. Войны на наших землях нет, засухи нет, неурожая не ожидается.
   - Я имею в виду - по летоисчислению?
   Рука сама потянулась почесать в затылке, но я успел ее вовремя остановить. А то несолидно как-то перед рабыней шевелюру лохматить...
   - По летоисчислению - это уж тебе поп точно скажет. Вроде бы три тысячи пятьдесят третий.
   - От чего??! - И столько ужаса было в голосе, что я невольно отшатнулся.
   - От разрушения Рая Земного...
   Как ни удивительно, странная девушка на этом вроде бы успокоилась. По лицу видно - собиралась засыпать градом вопросов, но новый хозяин дал ей легкий подзатыльник и потащил вперед. А то от бесконечных непонятных вопросов у самого голова пухнуть начала.
  
   Кор Горт встретил нас, по привычке восседая на полу, скрестив ноги, и полируя ветошью один из своих клинков. Этот процесс его явно вдохновлял, и финал терялся где-то в бесконечности.
   - Купили?
   - Угу. Вот, - представил я покупку. - Девица из неведомых земель, откликается на странное имя Наталья.
   - Готовить-то хоть умеет? - И далась Горту эта готовка!
   - Я менестрель! - Гордо дернув головой, сообщило это чудо.
   - Что-о? - Удивился мой напарник. Отложил меч и одним прыжком оказался на ногах. Наталья пискнула и попыталась спрятаться за мою спину, но я, ухмыльнувшись, отошел в сторонку.
   Рыцарь со шрамом критически осмотрел "менестреля", заложив руки за спину и склонив голову к плечу. Его длинный, белесый шрам, вообще-то заросший так, что в глаза особо не кидался, вдруг словно проявился, превратив нормальное лицо в жуткую карнавальную личину. Девчонка начала нервно моргать. Она оказалась на целых полголовы выше кора Горта, и теперь пыталась съежиться.
   Горт смачно шлепнул "менестреля" по заднице.
   - Ай! - Закричала она. - Господин Винтер, я же ваша рабыня! Почему меня какой-то посторонний лапает?
   Глаза моего напарника нехорошо сузились, но тут уж встрял я.
   - Она права, сударь. Она - моя рабыня. Никто, кроме меня, ее трогать не имеет права.
   - Вы ж должны были купить служанку для баронессы? - Удивился он.
   - Я предоставлю ее в служанки коре Альдис. - Пояснил я. - Но принадлежит она мне. На свои деньги покупал.
   - И во сколько ж вам обошлось? - Скептически хмыкнул рыцарь со шрамом.
   - Недорого. Всего-навсего в один кинтар.
   Глаза сударя Горта чуть из орбит не вылезли:
   - Вы с ума сошли! Да за такие деньги... Что она, яйца золотые несет?!
   - Вы не слышали, как она играет, кор Горт... - Покачал головой я.
   - Ну подумаешь, играет... Вот убьют ее, как предыдущую, и плакали ваши денежки. - Посулил мой приятель. Таша побледнела. Неудивительно.
   - А как вообще обстановка?
   - Спокойно все. Но хозяева, кажись, поссорились. По разным комнатам разошлись. Самое время представить вашу покупку.
   - Простите. - Жалобно пискнула Таша. - Мне поесть бы... Нас сегодня вообще не кормили.
   - Поесть?
   - И вымыться... Если можно...
   - И переодеться не мешало бы, - хмыкнул я, поддевая пальцем ее белую обтягивающую рубашку. - А то возникнет слишком много вопросов... Пошли вниз, в обеденную. Кормить тебя будем.
   В таверне, как и в городе, девчонка крутила головой так, словно была тут впервые в жизни. Впрочем, в это я как раз поверить мог, в наших землях тоже считается неприличным посещение женщинами злачных заведений. Исключение делается для знатных дам с сопровождающими или для воительниц - и такое диво тут встречается. Правда, редко. В основном женщины-воины приходят с караванами из Империи Снов.
   На знатную даму Таша не походила никаким образом, а с наемницами ее роднили только длинные штаны в обтяжку. Я никак не мог понять, кем же она была в прошлой жизни? В девчонке не было ничего от воина, мышцы мягкие, слабые, координация движений - как, простите, у коровы, манера поведения - совсем забитая. Взятые в плен и проданные в рабство бойцы так себя не ведут. Характерных мозолей от меча нет, шрамов нет. Вообще удивительно чистая кожа и здоровые зубы, что само по себе странно. Все на месте. В двадцать два года. У меня нет уже трех, а мне - столько же.
   Вообще непонятно, каким образом человек мог дожить до таких лет и не получить ни одной серьезной травмы. Ни единого следа плохо зажившего перелома, ни одной оспинки на лице, ни одной трудовой мозоли - а это взаимоисключающе! Этого не может быть. У крестьянок уже к восемнадцати годам сгорбленная спина, отвислые груди и перманентная брюхатость. И следы от регулярных мужских побоев.
   А у Таши - идеальное лицо и фигура.
   Идеальная, но не тренированная.
   Ум заходил за разум.
   Чтоб убедиться хотя бы в одном, я цапнул ее за руку и быстро ощупал кончики пальцев. Есть мозоли! Ура! Есть характерные загрубления, как у всех темпаньолеров! Наша Таша действительно музыкант. Скорее всего, бродячий. Эта версия не объясняет всего, но позволяет объяснить хоть что-то.
   - Что вы делаете? - Она с удивлением смотрела на меня.
   - Хотел удостовериться кое в чем. - Я отвел ее в дальний угол обеденной залы и замешкался. Сидеть за одним столом с рабыней, мягко говоря, не принято. С другой стороны - это не пиршественная зала герцогского двора. Плюнув на приличия, я уселся рядом. Ибо есть захотелось. Несколько недоуменных взглядов обывателей натолкнулись на мой зверский оскал и спрятались в своих тарелках.
   - Чего изволите, господин? - Подлетела служанка.
   - Похлебки с луком и воды ей. Жареной телятины и пива мне. Потом прикажешь приготовить бадью с горячей водой, и женское платье. Вот как на нее, - я кивнул в сторону Таши.
   - Будет исполнено, господин, - служанка сделала книксен и убежала.
   На луковую похлебку, обычную пищу простонародья, девчонка (даром что голодна как волк) уставилась как на какой-то заморский фрукт. Видел я такие - со всех сторон корка, шипы да колючки, даже не понять, как его и есть.
   Таша осторожно ковырнула гущу деревянной ложкой. Сделала глоток воды.
   Ваш покорный слуга поглощал великолепное жаркое из телятины.
   Девчонка сглотнула и отвела глаза. Потом все-таки принялась за свое. Съела все, ничего не скажешь, выгребла ложкой навар до капли. Я свое жаркое прикончить не успел - к сожалению, времени было мало. На вторую половину ночи, в самое собачье время, мне предстояло заступать на пост.
   - Я заказывал бадью с водой, - требовательно осведомился я у Тратта.
   - Там, под лестницей. Купальня. Готовое платье тоже доставлено. С вас один двойной кинт за все.
   - Смотри, ежели не по размеру...
   - Зря обижаете, господин рыцарь, - усмехнулся трактирщик. Наглец, но умеет быть полезным, потому и до сих пор жив...
   Купальня была как купальня, ничего особенного. Маленькая комната, обшитая разбухшими от влажности досками, лужицы воды на полу и огромная, занимающая почти все помещение бочка - даже Сивку в ней вымыть можно. Над бочкой поднимался пар. На горячие камни из очага не поскупились.
   - Живо раздевайся и мойся. У меня мало времени, скоро мое дежурство.
   Таша зачарованными глазами смотрела на исходящую паром бадью. Потом вдруг вздрогнула и с опаской обернулась ко мне:
   - А вы... Простите... Здесь останетесь?
   - Естественно, глупая.
   - Но... Как же я... Это...
   - Что не так? - Я начинал злиться. Злости моей девчонка уже боялась. Зажмурившись, она одним движением стянула с себя рубашку, оставшись в каком-то дурацком белом жилетике мизерного размера, прикрывающим грудь, но жутко ее подчеркивающим. И на ощупь, не открывая глаз, начала расстегивать штаны.
   Я полностью убедился в своем мнении. Даже понял, что мнение это было завышено. Судя по всему, она в жизни не держала в руках ничего тяжелее пера, в крайнем случае - той же темпаньолы. Плоский мягкий живот, слабый плечевой пояс, тонкая шея, как будто у цыпленка. Впрочем, икры и голени выглядели достаточно подтянутыми, как у бегуна. Ей зачем-то приходилось много бегать.
   И ни одного шрама, кроме мелких царапин.
   Девчонка осталась в том самом жилетике и каких-то... Я даже названия не подберу. Невообразимо мелких штанишках, подчеркивающих бедра самым вызывающим образом. У нас таких даже девочки из веселых домов не носят.
   И прямо в этом попыталась полезть в бадью. Точно так же, не открывая глаз.
   Этот дурацкий фарс начал мне надоедать. Сделав несколько шагов, я сгреб ее в охапку и в пару движений сорвал ненужные детали одежды.
   Таша завизжала так, что я поскользнулся в луже и плюхнулся на мокрый пол, уронив ее на себя сверху!
   Все, кончилось мое терпение...
   - А ну живо в бадью! - Заорал я, стряхивая с себя глупую девчонку. - Хватит на сегодня представлений! - И придал ускорение крепким шлепком по бедру.
   Таша прямо-таки взмыла в бочку, как не всякая птица взлетит - строго вертикально, одним прыжком на два аршина. Меня еще и окатило водой сверху. Проклятье!
   Костюм, пропитанный дорожной пылью, но еще вполне себе ноский, сразу же превратился в... На такой подстилке только свиньям спать. Плюнув, я разделся и залез в бочку следом. Штаны запасные у меня есть, а рубашка и камзол авось к утру просохнут...
  
  
   Не просохли.
   Ваш покорный слуга трясся в седле в одних штанах и тяжелой епанче на плечах, имея вид какого-то варвара из далеких западных земель. Верхняя часть костюма, вычищенная, но до сих пор сырая, трепыхалась на вешалке, наспех сбитой многоопытным кором Гортом из двух толстых веток и закрепленной на верху кареты. Будто издеваясь, небожители испортили погоду: начал налетать порывами резкий, холодный ветер, подталкивая прямо нам навстречу мрачного вида тучи.
   Было холодно.
   Хотелось спать.
   Я отогревался мелкими глотками можжевеловки из фляги компаньона. Лошадки неторопливо рысили по дороге - главному нерментайльскому тракту, широкому и довольно оживленному. Таша, одетая в свободное (пожалуй, даже слишком) серо-зеленое платье, сидела нахохлившись на облучке, рядом с безмолвным возницей.
   Настроения не было ни у кого.
   Госпожа Альдис, выйдя поутру из своей комнатки и без того в дурном настрое, пришла в полнейшее негодование оттого, что ей подсунули в служанки неумеху, не знающую даже, как шнуровать корсет и подбирать нижние юбки. Я пожал плечами - желание угождать возлюбленной у меня постепенно таяло, да и вообще, за эти три долгих дня кора Альдис мне стала казаться какой-то другой... Я впервые был рад, что не обязан находиться вместе с ней бок о бок. Хотя, конечно, по-прежнему был полон решимости исполнить свой долг.
   Вот виконту как раз рабыня понравилась. Вплоть до того, что его сиятельство изволили выразить сожаление, узнав, что куплена девушка на мои собственные средства, и перепродаже не подлежит.
   Сударь Экмар, бывший свидетелем разговора с виконтом, чуть позже шепнул мне на ухо, остановив в коридоре:
   - Поверьте, доставит еще она нам проблемы...
   - Может быть. - Я дернул плечами.
   - И что вы в ней нашли - ума не приложу...
   - Считайте это прихотью, досточтимый кор.
   - Прихоти - у барышень... Впрочем, ваше дело. - На чем и разошлись.
   Вот и сейчас мы с ним ехали по разные стороны экипажа, благо ширина тракта позволяла. Я справа, он слева. Какой-то купчишка с обозом моркови дерзнул было возмутиться - проехать, мол, ему, смерду, негде! - но словил мимолетный удар плети и прикусил язык.
   Тут-то нам стали попадаться встречные экипажи и обозы, мокрые, как я после вчерашнего купания. Кор Горт съехался поближе с воином, конвоировавшим длинную вереницу рабов, спутанных, как козы на выпасе. Шлем и обшитый стальными чешуйками кафтан солдата блестели от капель воды, а ноги лошади по самые бабки были заляпаны грязью.
   Рабы же в этой грязи словно выкупались, как свиньи.
   - Что там впереди, ландскнехт? Дождь?
   - Какой там дождь, благородный кор! - Наемник встряхнул тяжелой плетью со свинчаткой, и с нее сорвалась целая россыпь алмазной пыли. - Ливень! Сплошная стена воды. Дорогу размыло, глина жидкая пополам с песком!
   - Значит, карета не пройдет?
   - Вряд ли. - Воин мотнул головой. - Там пешему-то с трудом пройти. Экое Божье наказание!
   - А объехать есть где?
   - Только в лесу переждать. - Он ударил усталого коня плетью, а вторым замахом досталось первому в веренице рабу. - А ну живее, свиное племя! Нам уж в городе быть надо!
   Унылую процессию пришлось пропустить мимо. Мы с кором Гортом съехались на совещание. Почему только мы? А все уж привыкли, что наследник в вопросы собственной безопасности не вмешивается...
   Впереди по курсу еще и гром загрохотал.
   - Придется съезжать. - Озабоченно сказал кор Горт. - Мы в этом месиве как на бойне будем. Глина колеса, оси облепит, маневренности лишимся, тут-то нам и... Что ваш амулет, сударь, по поводу дождя говорит?
   - Дождь настоящий. - Я напряженно всматривался в сплошную грязно-серую стену, с чьей стороны уже доносился легкий и острый запах воды. Черная пирамидка болталась на запястье, поэтому левую руку я на всякий случай прятал.
   - И все?
   - А вам бы чего хотелось? Обычный дождь, не иллюзия. Может, и вызван каким ведовством, так нам какая разница?
   - Весомая. Того, кто вызвал, можно и... - Горт с силой сжал поводья в кулаке.
   - Не поможет. - Вдруг подала голос девчонка с облучка. - После смерти колдуна дождь не развеется.
   - Что-о? Это кто еще голос подал? - Рыцарь со шрамом вполоборота развернулся в седле. - Ты что, в колдовстве разбираешься?
   - Я? Ну не совсем... Читала я... Немного...
   - Дождь убрать можешь?
   - Не знаю... Могу попробовать.
   - Пробуй. - Приказал я.
   - Нет, лучше вначале съехать с дороги. - Вмешался кор Горт. Он прав, так всяко уж безопаснее...
   Тучи надвигались, большие и серые, как боевые элефанты сновидцев. Убежденный в необходимости укрыться, наследник отдал приказ вознице (нас эта сволочь по-прежнему не слушала), и послушные лошадки потащили экипаж в небольшую рощицу шагах в двухстах от дороги.
   Карета подскакивала на ухабах.
   Изнутри слышались недовольные возгласы.
   Я выдвинулся вперед, быстро осмотрел рощицу, никаких засад не обнаружил и махнул Горту рукой. Собственно, это и не роща даже, не называть же этим словом всего несколько десятков деревьев? Я коснулся рукой ствола... Одни сплошные осины.
   Зато под копытами коней - густая трава. Она не даст земле превратиться в жидкое месиво, в ней не завязнут копыта коней и колеса. Да и от воды сверху есть какое-никакое укрытие.
   Карета въехала на маленькую прогалину в форме подковы, словно специально для нее предназначенную. И очень вовремя - ветер резко усилился, мелкие листья осинок затрепетали, как барышни на первом балу, и до нас донеслись первые капли...
   Спустя некоторое время - не могу даже приблизительно указать, какое - я твердо решил, что прогневил Господа Бога, связавшись с колдовской семейкой. На нас изливался целый водопад, даже не думая стихать! Тугие струи воды больно полосовали кожу, с осин сбивало их мелкую листву, глаза давно ничего не видели в сплошном сером мареве, а одежда противно облепила тело... Моя епанча, и без того нелегкая (хорошее плотное сукно, можно руку обматывать вместо щита), впитала в себя, наверное, ведер пять. Лошади, с их роскошными гривами, хвостами и мохнатыми бабками превратились в сущие пародии на благородных животных. Кор Горт, поначалу пытавшийся держать над собой импровизированный полог из какой-то тряпки, промок до нитки вместе с ним и сделался похож на надутого таракана - длинные усы обвисли, волосы он отбросил назад, и они теперь гладко обтянули череп.
   Одной только Таше дождь попал в масть. Сырое платье очень ладно облегло ее симпатичную фигурку. Впрочем, мокрая девица начинала дрожать от холода, и мне даже стало ее немного жаль. Самого драло по коже противной липкой стужей...
   - Я раньше не верил в огненный ад, зато теперь верю в водяной! - Заорал прямо мне на ухо рыцарь со шрамом. Вода глушила звуки речи. - Никогда такого не видел! Сплошная стена со всех сторон, даже деревьев не видать!
   - Но должно же это когда-нибудь кончиться!
   - Вы видели, как умирают от воспаления легких? - Рыцарь со шрамом пронзительно чихнул. - А я вот видел! Кажется, наш противник обыграл нас...
   - Камышовые людишки?
   - Да хотя бы и они! Может, у них не один такой колдун. Все поганое семя надо... Ох, права инквизиция, ох, права! Считайте гарантией, что мы все заболеем после этого ливня. А больной воин не воин вовсе!
   Я спрыгнул с Сивки, чуть не поскользнувшись на мокрой траве, и лихорадочно зарылся в сумки. Длинная обвисшая грива лезла под руки. Что-то было похожее в арсенале лесной ведьмы, что-то подходящее... Трава какая-то, черт бы ее подрал! Ничего не вижу, все скользкое, сумки наполовину наполнены водой... Вот, нашел, нашел заветный пакетик! Один листок... Один полукруглый, причудливо изрезанный Природой листок, сплошь усыпанный черными точками...
   Я под мышки стянул свою девчонку с облучка, и основательно встряхнул - она начала впадать в какую-то прострацию.
   - Ты сказала, что можешь остановить дождь?
   - Я?! Ну если только... Попробовать! - Испуганно выдохнула она.
   - Некогда пробовать! Колдуй давай!
   - А если у меня не получится?
   - Все получится! Разжуй вот это. - Я всучил ей лист черного аллара - вспомнил-таки название! - У нас нет другого выхода!
   Она поглядела на меня круглыми глазами в обрамлении мокрых ресниц, и отважно сунула листик в рот. Разжевала. Набрала воздуху в грудь, и...
  
   Дождь идет в горах Афгана,
   Это странно, очень странно.
   Мы давно уже отвыкли
   От обилия воды...
  
   Прочтя эти короткие строки, Таша вскинула вверх руки, и дождь прекратился. Мгновенно. Разом.
   Рыцарь со шрамом улыбнулся:
   - Ну вот и...
   Договорить он не успел. Упал с неба и вонзился в землю нестерпимо яркий ветвящийся луч, вспышка белого света ударила по глазам, и я ослеп...
  
  
   * * *
  
   В какие только места не заносила судьба вашего покорного слугу, но по части странности это было одним из первейших. Я проморгался, осмотрелся и твердо решил, что проклятая молния повредила глаза - все вокруг утратило цвета, стало серым. А еще почему-то призрачным, зыбким; окружающий мир, вместо того, чтоб твердо стоять на месте, колыхался, как марево над костром.
   Пышущая листвой, как жизнью, роща превратилась в скопище серо-пепельных коряг, торчащих из одного места, как в дурацкой байке про ротных квартирмейстеров. Люди и лошади стали серыми призраками. Двое привидений склонились надо мной, третье вылезало из конуры на колесах, на облучке которой... Я аж вздрогнул. Там сидело ярко-синее полупрозрачное чудовище с пронзительно-алыми круглыми глазами, без рта и носа, и поводья оно не держало в руках - вожжи проходили сквозь него и растворялись в груди, как деньги в карманах интенданта! Так вот какова истинная рожа нашего кучера. Хоть в святую инквизицию сдавай, на опыты... Стоп, а почему я раньше этого не различал?
   - Да, ну и доставляете вы нам хлопот, кор рыцарь... - Осуждающим тоном протянули сзади.
   - А вы думали - все сыром по маслу покатится? - Огрызнулся я, и потом только до меня дошло. Знакомый голосок, знакомый...
   - Молчите! Ради всего святого, ради своей коры Альдис, молчите и слушайте! - Захлопал крыльями огромный бурый коршун, восседавший прямо надо мною на суке. - Меня никто не видит и не слышит, но навести морок на вашу речь я не могу. Решат, что вы повредились умом... Вот, уже решили.
   Два серых призрака, мягко увещевая, принялись стаскивать меня с Сивки. Я подумал и подчинился. Все серое вижу, с птицами разговариваю, значит, точно повредился. Как жить теперь? Вот горе-то...
   Стоп, минуту, а куда они меня кладут? На землю? Там же жидкая грязь! Как, нет грязи? Нет? Совсем? Черт возьми, но как это может быть? Только что разверзлись небеса, щедро умыли землю-матушку - и вдруг сухо...
   - Заклинания из чужих миров читать не надо было! - Мерзко цвиркнул коршун. - Доигрались. Дождик им мешал! Поздравляю вас, кор Квинт, вы теперь ослепли. Вспышка молнии выжгла вам глаза.
   - Но почему же я все вижу?
   - Что видите? Небось все такое серое, унылое, колыхающееся?
   - Вы удивительно точно угадали... - От известия о слепоте живот слипся в холодный ком. Желание ругаться с коршуном исчезло.
   - Это все благодаря талисману на вашем запястье. Вы счастливый обладатель артефакта Абсолютного Зрения. Или несчастливый... Это уж как посмотреть! - Гадкая птица залилась стрекочущим смехом - "ки-ки-ки!". Я зашарил рукой по земле в поисках камня или палки. Человек пострадал, а этот еще издевается, паскуда...
   - Вопросов - ноль. - Коршун заметил мои поползновения и опасливо отодвинулся. - Я сам все расскажу, только не заставляйте ваших спутников думать, что вы не бредите, а осмысленно с кем-то беседуете. Так уж не повезло, что впрямую на молнию смотрели только вы, ваш друг и девчонка отделались легким жжением в глазах. Зато теперь вы можете пользоваться полностью раскрытой силой артефакта Абсолютного Зрения. Случайно вам повезло, но помните - стоит снять его, и вы - в полной, абсолютной, непроглядной темноте... Берегите игрушку, рыцарь. Больше вам никто не поможет.
   Птица переступила с лапы на лапу, поискала клювом что-то у себя под крылом и продолжила:
   - Черт вас дернул колдовать, право же! Ни знаний, ни опыта, ни таланта... Про черный аллар вы вспомнили на свою беду. Хорошая травка, пригодится на будущее, но запомните: у любого колдовства есть ограничения использования. Иначе было бы все слишком просто. По вам ударило так называемым обратным действием, откатом. Черный аллар многократно усилил те крохи энергии, что ваша дурочка вложила в свой аркан, так что излишкам просто некуда было деваться. Нормальный грамотный колдун просто ослабил бы дождь, перенаправил тучи на другое место, и они бы сами постепенно развеялись. А ваша девчонка их уничтожила!
   - И что? - слабо просипел я. Пальцы левой руки сами собой сжались на черной пирамидке, и разжать их меня бы не заставила никакая сила.
   - И все! - Передразнила мерзкая птица. - Энергии некуда было деваться, некуда уйти. Она сконцентрировалась в молнию и ударила приблизительно в то место, откуда была выпущена, вот и все, если примитивно. Могла бы и источник поразить. Молитесь своему богу, он вам сегодня крупно помог...
   - То есть... Таша?..
   - Я здесь, мой господин. - Откликнулась одна из теней, но я не обращался к ней.
   - Не зная броду, не суйтесь в воду! - Проклекотал крылатый хищник. - Вам повезло, как всем новичкам, в следующий раз такого не будет. Пользуйтесь новым зрением, кор Квинт, да не злоупотребляйте. Любоваться пасторалями вам больше не суждено, зато можете увидеть массу всякого интересного... Мы с вами еще встретимся. Дорога дальняя. Так что - не прощаюсь...
   Я молча лег на совершенно сухую землю, подсунул руки под голову и воззрился в серое небо, на котором тускло блестел тазик солнца, похожий на желток сваренного вкрутую несвежего яйца. Не стоит ничего брать у ведьм, дамы и господа, один их подарок приносит пользу, зато второй необратимо губит...
  
  
   Один несомненно весомый плюс у нашего доморощенного магического сеанса был: вместе с воздухом и землей просохла вся одежда. Я потребовал, чтоб меня как можно скорее облачили в родной костюм, и сразу же, торопливо, спрятал черную пирамидку на свое законное место - в потайной карман за подкладкой. Надо его обязательно зашить, как только выдастся свободная минута... И если я смогу шить в этом-то состоянии.
   Одевала меня Таша, откровенно хлюпавшая носом - ей было жалко пострадавшего по ее вине калеку. Мне тоже самого себя было жаль, но терпел... Только испытал, пожалуй, впервые в жизни несколько мгновений настоящего ужаса, провалившись в полную тьму, когда артефакт (что за непонятное слово?) перекочевывал с запястья в потайной карман. Лишь сейчас полностью до меня и дошло, что я теперь слеп, и до обидного зависим от какой-то побрякушки. И тошнотворная серо-дымчатая гамма, в которую артефакт перекрашивал окружающий мир... Блевать от нее хотелось, от этой гаммы.
   - Что с вами, Квинт? - С нешуточным волнением вопросил виконт, проводя ладонью перед моими глазами. Результат обследования его не обрадовал - очевидно, мои зрачки не двигались...
   - Он ослеп, ваше сиятельство. - С печалью подтвердил сударь Горт, присматривавшийся ко мне весьма подозрительно. Уж он-то единственный был в курсе кое-каких моих тайн...
   - Что?! Как ослеп? Как он мог ослепнуть?! Ведьма! - Узкая ладонь виконта хлестнула Ташу по щеке. - Ты лишила отряд одного из двух бойцов! Я устрою тебе аутодафе прямо здесь! Горт, наберите хвороста... - Он осекся.
   На втором ударе я перехватил его руку у самого лица испуганно сжавшейся в комок Таши.
   - Не стоит так шуметь, мой господин. Известно, что слепцы прекрасно слышат. Я предугадываю любое движение по слуху, так что отряд вовсе не потерял боеспособности.
   - Что? Как вы?.. Ну хорошо, если так. - Он кивнул и быстро сделал выпад кинжалом, который, как и все дворяне, всегда носил на поясе.
   Я развернулся боком и слегка подправил полет его руки, утянувшей виконта в пустоту вслед за собой. Далеко он не улетел, правда, - нежно прильнул к моей груди, пытаясь справиться с координацией.
   Горт одобрительно подмигнул.
   - Ну что ж, неплохо, - освободившись, подтвердил наследник, глядя при этом в сторону. - Но ведьма все равно заслуживает костра. Она опасна.
   - А колдун костра не заслуживает? - Вкрадчиво осведомился я.
   Искривившись лицом, виконт долго смотрел на меня, а потом развернулся на каблуках и ушел в карету.
   Через какое-то время приоткрылось окошечко, и голос коры Альдис томно прошептал:
   - Мне так жаль...
   Таша вздрогнула и поежилась. Кор Горт фыркнул и снова подмигнул мне.
   Несмотря на то, что ливень был решительно прекращен, и вся влага осушена, проходимость дороги от этого не улучшилась, а как бы даже вовсе не наоборот. Мгновенно застывшая жидкая грязь, с буграми от колес, копыт и ног, превратилась в совершенно непроезжее препятствие. Такие дороги только наступающей вражеской армии подсовывать, чтоб ноги сбила до кровавых мозолей.
   Трое-четверо купцов, застрявших прямо в месиве, всерьез обсуждали прокладку по дороге гатей, как по болоту. Осиновой рощице грозила полная вырубка.
   - Меняем маршрут. - Решительно скомандовал виконт. - Будем двигаться прямо по полю. Направление - юго-юго-восток.
   Синюшный красноглазый призрак всколыхнулся всем телом, как говяжий студень, поводья натянулись, и лошадки флегматично потащили экипаж по колдобинам и кротовым норам - кротов в этой местности превеликое изобилие...
   В душе поднималось чувство, больше всего смахивающее на откровенное злорадство. Мы - верхом, нам без разницы. А вот на жестких сиденьях кареты подпрыгивать сейчас, должно быть, неуютно!
   - Сударь, признайтесь, вы все-таки что-то видите? - Шепнул мне напарник, улучив момент.
   - Вижу. - Неохотно признался я. - Но далеко не так, как видел в лучшие времена...
   - У вас совершенно слепые глаза. Вам нужна повязка.
   - Валяйте. Сдается мне, что она ничего не изменит.
   Мой запасливый компаньон прямо на ходу вытянул из подсумков длинную полосу чистого некрашеного полотна, оторвал лишнее, и этим куском я перевязал голову. Оказалось, я был прав - повязка совершенно не мешала. Теперь я видел чем угодно, но только не глазами.
   - Амулет? - Одними губами спросил кор Горт. Я кивнул.
   - А что вы дали девчонке во время ливня?
   - Да так, травку одну... Колдовскую.
   - Я попал в компанию колдунов. - Мрачно проворчал кор Горт. - Заметьте, кор Винтер, я даже не спрашиваю, что это за трава такая и откуда вы ее взяли. Но я хочу знать - много у вас еще штучек в запасе?
   - К сожалению, мало. - Я покачал головой. - Но если это вас утешит, то я сам теперь ходячая колдовская штучка, как вы выразились. Вижу я теперь гораздо лучше, чем раньше.
   - А например?
   - Например, возница наш - никакой не человек вовсе, а безрукий синюшный призрак...
   - Дьявол побери! - Горт размашисто перекрестился. - Час от часу не легче. Много еще чертовщины в отряде?
   - Больше нету.
   - Ей-ей, кончится поход - пойду и пожертвую на святую церковь кинтара полтора, после таких-то ужасов - и то мало будет...
   - Да зачем оно вам? Лучше простую индульгенцию купите, дешевле выйдет...
   Вот так, свойски болтая на духовные темы, мы вдоль засохшей, как плохо вымешенное тесто, дороги добрались до поперечного тракта. Здесь, на перекрестке, намертво вросла в застывшую грязь целая процессия монахов - восемь темно-коричневых капюшонов, увенчанных бледно-желтыми кисточками. Целестианцы. И при них - два мрачных наемника в белых хитонах поверх кольчуг, ни на шаг не отходящих от маленького ослика, на которого была навьючена пара солидных сундуков, окованных железом и обвитых цепями впридачу.
   - О волке речь, а волк и навстречь... - Пробурчал кор Горт, выдвинулся вперед и зычно возгласил:
   - Мир вам, братья!
   - И твоей душе мир, брат мой, - откликнулся первый монах, тучный, но весьма хватко державшийся за длинный посох.
   - Осмелюсь я спросить - а далеко ли еще простирается это безобразие?
   - Если ты о наказании Божьем, именуемым Нерментайльской дорогой, то еще пару-тройку лиг, почти до третьего форпоста монастыря нашего - Святой мученицы Марии Целесты. - Монах утер пот со лба.
   - Спасибо, отче. А поперечная дорога - она откуда и куда?
   - Я тебе не отче, а брат святой в Пространстве Господа нашего. - Попенял монах. - Поперечная дорога идет от пятого форпоста до воздушной станции еретиков-сновидцев.
   - Воздушной станции? - Горт посмотрел на меня. Я чуть было не переглянулся с ним, да вспомнил, что теперь "слепой". С одной стороны кареты высунулось заинтересованное лицо виконта, с другой - моей возлюбленной коры Альдис. Впрочем, баронессу немедленно дернули за руку подальше от окна, и занавесь быстро задернулась.
   - С неделю назад достроено сие богомерзкое творение. - Перекрестился монах, и все повторили жест за ним. - К вечеру должен прибыть корабль. Вот везем на продажу соболей, да куниц, да лисиц, да белого волка одну штуку, но боюсь, не успеем...
   Все как всегда - ересь ересью, а торговля - торговлей.
   - Быть может, благородные коры помогли бы нам? - Предложил между тем целестианец. - Тут всего-то и потребно - сундуки провезти два десятка лиг. За доброе дело и грехи спишутся...
   - Добродетель - милосердие, но сребролюбие - грех. - Ухмыльнулись мы с Гортом.
   - Пять кинтов.
   - Десять.
   - Шесть.
   - Девять.
   - Восемь, и покончим на этом. - Монах снова вытер пот - бедняга так обильно потел, что около него уже вились мухи.
   - Возможно, но все решит наш сеньор. Если нам по пути... - Мы оглянулись на карету.
   - По пути. - Донеслось оттуда. - Крепите сундуки на крышу кареты. Мир вам, добрые братья...
   Пока солдаты закрепляли на крыше два тяжелых дубовых ларца, наследник вылез из кареты. Мы поспешили прикрыть его собой - любой из монахов, а тем более наемных солдат мог, допустим, метнуть кинжал...
   - Маршрут меняется. - Как обычно, вполголоса давал инструкции виконт. - О том, что станция уже достроена, отцу не было известно. Я сегодня же извещу его. Нам повезло, все значительно облегчается, господа. Почти весь оставшийся путь мы проделаем по воздуху.
   - Как это так - по воздуху? - Оторопел кор Горт.
   - Натурально. - Смиренно пояснил виконт. - Мы полетим на воздушном корабле.
   От такого известия мой напарник даже чуть подался назад. Совместить в голове людей и полет по небу у него явно не получалось. Я тоже испытал некоторый шок - сколько всякого разного уже с нами произошло, но вот полета наяву не ожидал даже я. Нам все же привычнее пешочком, по земле... В крайнем случае, на какой-нибудь деревянной посудине по воде, но чтоб по небу!..
   Выражение лица кора Горта ясно говорило, что он готов пожертвовать на церковь уже не полтора, а все два кинтара. Бедняга даже начал бледнеть. Странно, конечно, но меня больше волновал другой вопрос...
   - А экипаж? А лошади?
   - Я уверен, что для них найдутся помещения на корабле. Дискуссия окончена. Мы присоединяемся к вашему каравану, дражайший святой брат. - Это уже предназначалось монаху.
  
  
   - Что с вашими глазами, брат мой? - Сочувствующе (а мне показалось - заискивающе) поинтересовался тучный монах.
   - Как видите, я слеп. - Лаконично бросил ваш покорный слуга, ненавидящий жалельщиков.
   - Вы ведь слепы не с рождения, не так ли?
   - Нет. Меня постигло это несчастье совсем недавно.
   - Святая хранительница Мария Целеста не оставит без внимания волею злого рока страждущих и несправедливо обиженных... - Медоточиво донеслось со стороны ослика, на которого взгромоздился предводитель отряда церковников. Смотрелся он на нем, признаться, как клоп на таракане.
   - Это кто еще тут злым роком обижен, подумать надо. - Подал голос кор Горт, цепко держащий в поле зрения и меня, и экипаж, и всех монахов разом. - Кор Квинт, надобно вам знать, стрелу на лету ловит. По звуку!
   - Не удивлен ни в коей мере, ибо Господь наш, Всемилостивейший и Всеблагий, свято блюдет принцип равновесия. - Широко перекрестился монах. - И если кого в чем ущемляет, то непременно чем-то награждает взамен.
   - Угу. - Подтвердили мы.
   - А зачем вам к еретикам, братья мои?
   Мы с Гортом переглянулись. Точнее, это он посмотрел мне в лицо, а я - ему в глаза, пользуясь возможностью сделать это незаметно. Словоохотливый монах начинал утомлять, но ссориться с этой братией не принято, несмотря на то, что среди них вечно оказываются шпионы...
   А если точнее сказать, то как раз поэтому.
   - Господин наш, коему мы служим, намерен совершить воздушную поездку. - Витиевато, в тон целестианцу, высказался рыцарь со шрамом. - Обсуждать причины его желаний мы не вправе, пусть хоть черта в ступе ловит, лишь бы платил. Простите, святой брат.
   - Я не прощаю - Господь простит! - Строго ответствовал монах. - Не богохульствуйте, ибо вы лишь чадо в сонме детей Божьих, и не по чести детям поминать врага Отца своего. Искупите грех серебром, ибо серебро, как известно, металл священный, душеочищающий.
   - Прошу прощения, но у нас с собой только золото, каковое - металл греховный, и для искупления греха поэтому не подходящий. - Отказался мой друг, благополучно игнорируя собственное желание пожертвовать Церкви полтора-два полновесных золотых.
   - Зря... - Наставительно начал монах, намереваясь объяснить невеждам, почему именно зря, но я перебил его:
   - А скажите нам, святой брат, с каких пор в землях еретиков стали цениться бросовые волчьи шкуры?
   - Почему бросовые? - Не понял тот. - А, ты про белых... Еретики, заблудший брат мой, ценят исключительно шкуры так называемых "лунных вожаков", а еще когти их, зубы и, прости Господи, некоторые иные части тела. Наверняка используют для своих богомерзких обрядов. Платят за них втридорога, чем за благородных горностаев.
   - Белые? - Удивленно изогнул бровь кор Горт. - Они, конечно, красивы, но ведь это всего лишь волки...
   - Кто поймет тех, кого понять невозможно? - Пожал плечами монах, отчего его тучное тело всколыхнулось, как желе. - С помощью богомерзкого колдовства летают их корабли, так для чего же тогда нужны им шкуры волков вполне конкретного цвета?
   - Только волков? - Уточнили мы. - Ведь есть еще, например, фуро...
   - Фуро тоже берут, но без той ажитации... - Монах задрал к небу три своих подбородка. - Слышите? Летит!
   Я только хотел сказать, что ничего не слышу, как раздался едва улавливаемый ухом гул, и нашу кавалькаду накрыла огромная тень странной формы...
   Корабль медленно проплыл над нами, постепенно снижаясь, и скрылся за холмом. Он был похож на колоссальных размеров муху, широко раскинувшую решетчатые крылья. Лошади испуганно заржали, сбиваясь с шага, наемники перекрестились, флегматичный ослик дважды хлопнул себя хвостом по бокам, а попал толстому седоку по ляжкам.
   Зрелище свободно парящего в воздухе судна действительно потрясало.
   - Бат-тюшки... - С лица кора Горта впору было писать икону "воин Войска Святого в благоговейном трепете".
   - Упаси Бог. - Пробормотал кто-то рядом.
   А я, как ни всматривался в темный силуэт корабля, не различил ничего, имеющего отношение к колдовству...
   - Поторопимся, братья мои! - Затормошил нас монах. - Через час сия непотребная летающая лодка уйдет дальше по маршруту. А мне еще надо успеть выторговать цену за меха не меньше чем вдвое от дозволенной отцом-настоятелем...
  
  
   Вблизи сходство воздушного судна с мухой только усилилось. Толстое продолговатое тело, шесть коротких металлических опор-ног, два огромных "глаза" в передней части, отлитых из дорогущего стекла, за которыми виднелись людские силуэты, и два треугольных крыла, выполненных в виде решеток из какого-то неизвестного мне светлого металла. Правда, в отличие от мушиных, крепились к корпусу они не основанием, а углом. Общая длина рукотворной мухи составляла шагов семьдесят, размах крыльев был вдвое больше.
   Стоял корабль на ровном пятачке аккуратно выстриженной травы, рядом хватило бы места еще для трех-четырех таких "насекомых". Территорию станции огораживал частокол, за ним виднелось несколько высоких деревянных строений. Стражу в воротах несли самые обычные ландскнехты. Только взгляды у них были наглые и самодовольные донельзя - как же, мы тут при летучих кораблях, а не при лабазе каком-то! Чем бы ни гордиться людям, лишь бы чувствовать свое отличие и превосходство над другими...
   На наших глазах у "мухи" раскрылось брюхо, обнажая темное мрачное нутро. Впрочем, оттуда преспокойно вышел самый обычный человек средних лет, черноволосый, довольно высокий. Он был одет в костюм странного покроя из лазурного сукна, расшитый золотом, украшенный золотыми пуговицами и многочисленными непонятными мне атрибутами.
   На поясе человека висела узкая, сильно искривленная сабля, подвешенная на манер южных варваров - острием практически параллельно земле. Он критически осмотрел замершую перед входом станции небольшую очередь и дал отмашку рукой - запускать, мол.
   Люди боязливо потянулись внутрь. Трое купцов, один гонец с королевскими гербами - однако! - и мы с сундуками на крыше и монахом на осле. Весь остальной "крестный ход" вкупе с солдатами остался за частоколом, непрерывно осеняя себя крестными знамениями.
   Ландскнехты отпускали ехидные шуточки, но сами в сторону летучего корабля старались не смотреть.
   Первыми прошли купцы. Все, как один, предлагали на продажу меха, только меха и ничего больше. Расфранченный человек из корабля приказывал открывать сундуки, ворошил товар, быстро и лаконично торговался. Настроившиеся на долгий торг маркитанты оторопело разевали рот, когда спустя несколько кратких реплик раззолоченного сабленосца из недр "мухи" появлялись два грузчика в такой же синей форме, только без золота и украшений, и уносили сундуки. Расплачивался досмотрщик из своего кармана.
   Гонец прошел еще быстрее - показал какую-то бумагу с сургучной печатью, лазоревый ее сломал, и королевский вестник протопал в "муху", пыжась от гордости.
   Настала наша очередь.
   - Суперкарго малого многоцелевого корабля "Небесный канатоходец" Эрси ла-Джекль. - Лазоревый стукнул двумя пальцами по эфесу сабли и отрекомендовался с такой рафинированной спесью, что мне захотелось улыбнуться. Его социальный статус мигом стал ясен как божий день: хоть и раззолочен весь, хоть и по небу летает, а все равно - слуга, субъект не выше мажордома. Как обычный дворецкий себя и ведет... - Ваши имена? По какому делу таким составом?
   - Благородный виконт Винсент кор Мортон с невестой и свитой. - Вылез из кареты наместник. Я впервые услышал его имя. Мы с Гортом быстро обменялись взглядами - я закрыл плечом наместника, он приоткрыл правую дверцу кареты и осторожно вывел за руку кору Альдис. Девушка была бледна и слабовато держалась на ногах. Ее уморила долгая тряска в карете. - Желаем совершить путешествие на вашем корабле.
   - И мои сундуки! - Тут же влез толстый монах.
   Суперкарго оторопел:
   - Что, ваши сундуки тоже желают совершить путешествие?
   - Нет! То есть да... То есть, конечно, это не они желают, это я желаю.
   - Вы хотите их нам подарить? - С легкой улыбкой уточнил лазоревый.
   - Нет, конечно! Продать.
   - А что там у вас?
   - Меха, ваша светлость. Меха.
   - Прошу прощения, я не могу отвлечься от своих прямых обязанностей. - Обратился к нам суперкарго. Виконт побелел от ярости, и мне пришлось сильно сжать его плечо. Сын могущественного графа не привык, чтоб перед ним отдавали предпочтение какому-то монаху-торгашу. Или торгашу-монаху, впрочем, у целестианцев эти понятия тождественны...
   - Достаньте сундуки! - Приказал лазоревый. Два молчаливых корабельных грузчика сняли два сундука с крыши экипажа, монах разомкнул замки, и сновидец привычным небрежным жестом переворошил меха.
   - Четыре штуки фуро, десять соболей, десять норок, два бурых медведя, один белый волк. - Перечислил монах.
   - Белый волк? Любопытно. - Сновидец выхватил из вороха громадную шкуру снежно-белого цвета, растянул в руках и придирчиво осмотрел на свет, потом прощупал мех и изнанку. Судя по размерам, матерый волчище был. - Неплохо. Повреждений нет, брака нет... Восемь кинтаров за волка и еще четыре - за все остальное. Итого двенадцать. Получите. - Из-под полы странного камзола он вытянул кожаный кошель и отсыпал двенадцать полновесных золотых монет.
   - Эмн... - Начал мяться монах. - Тут как бы...
   - Что такое? Многовато? - Участливо спросил суперкарго.
   - Нет!
   - А в чем дело? Я вас решительно не понимаю, милейший.
   Монах плюнул, сгреб деньги в потную ладонь и отчалил, пробуя монеты на зуб по очереди. Я мысленно пожелал ему не сломать себе зубов.
   - Теперь вы. Куда вы хотите лететь, господа?
   - В Империю Снов! - Отчеканил виконт.
   - Беженцы, что ли?
   - Нет. Путешественники.
   - Путешествуйте на лошадях, мы не пассажирское корыто и не занимаемся развозом. К тому же в Империю Снов без дипломатического пропуска влета нет. Въезд - только на три дня, и ни часом больше.
   - Хорошо, тогда до границ Империи вы можете нас доставить?
   - До границ... Хорошо, если будет добро от капитана. - Суперкарго пожевал губами. - Но учтите, что у нас впереди еще несколько точек посадки. Путешествие может затянуться.
   - Мы можем подождать. - Надменно кивнул виконт.
   - Одну минуточку.
   Суперкарго отошел к "мухе", маленьким рычагом открыл какой-то шкафчик и вытянул из нее странную трубку на витом проводе. Приложил один конец к уху, а другой - ко рту и быстро заговорил. Потом выслушал ответ. Повесил трубку в шкаф и подошел к нам.
   - Капитан согласен вас взять, но без экипажа и лошадей.
   - Так не годится! - Запротестовали мы с кором Гортом.
   - Тогда на них и летайте.
   - Мы - рыцари! Мы не бросим лошадей!
   - А вы не бросайте. Вы их продайте вон тому же целестианцу, - предложил суперкарго. - Хорошей цены не даст, жадюга, но если вам так надо...
   - Пошел прочь, невежа! - Задыхаясь от ярости, выкрикнул я, надвигаясь на него. - Оринского жеребца нельзя продать!
   - Ваши проблемы! - Попятился суперкарго, хватаясь за саблю. - С лошадьми нельзя, у нас корабль не резиновый!
   - Да у вас там места на пять экипажей хватит, я отсюда вижу!
   - Кор Квинт, уймитесь!
   - Не уймусь!
   - И я Лауру не продам! - Поддержал меня кор Горт.
   - Винтер! Горт! Прекратить скандал, выполнять приказ! - Попытался наехать на нас виконт.
   - О продаже лошадей договора не было! Или мы летим все вместе, или ищите себе других телохранителей, наследник! - Я на ладонь выдвинул базелард из ножен и со стуком загнал его обратно. Тот же жест повторил рыцарь со шрамом.
   - Да вы... Да я... - Бледный от ярости виконт переводил взгляд с одного бунтаря на другого. Кора Альдис попыталась начать строить мне глазки. Таша... А вот Таша между тем слезла с облучка и ходила вокруг летучего корабля, придирчиво его осматривая. Разбушевавшийся скандал не волновал ее ни в коей мере. Зато почему-то интересовали крылья "мухи", она их трогала пальцем, осматривала, чуть ли не языком лизала.
   За возникшим шумом спора мы совершенно не слышали другого шума, похожего на топот нескольких десятков ног и пьяные выкрики. К лазоревому суперкарго, придерживая бьющий по ногам меч, подбежал ландскнехт и доложил:
   - Сюда идет толпа мужичья, подогретая местным пастором. Из оружия топоры и косы. Орут, что летающие лодки - порождение дьявола, и надо их, пока на земле, дотла спалить.
   - О Господи, опять... - Лазоревый взъерошил свои темные волосы. - Что за страна такая, сплошные дикари. Как ни прилетишь, все норовят то сжечь, то утопить... Решайте быстрее, кто поедет, мы улетаем!
   У частокола начался штурм. Обернувшись, я видел, как крестьяне с упорством истинных фанатиков лезут через заточенные колья прямо на мечи ландскнехтов. Руки и головы сыпались, как горох, но нападающих это не останавливало.
   В ворота начали колотить тараном - бум, бум! Перед ними выстроились в два ряда десять щитоносцев с копьями. Ворота держались, но петли постепенно расшатывались...
   Цвирк! - С неба упала стрела, стукнулась о темную обшивку "мухи" и отскочила, не оставив и царапины.
   - А-а, тупые дикари! Все, нет времени! Взлетаем! - Суперкарго бросился внутрь корабля. Мы, не сговариваясь, кинулись за ним.
   Виконта и баронессу запустили в трюм первыми. Обхватив за талию, я закинул туда же вырывающуюся Ташу, вопящую, что "она еще не все посмотрела".
   Дела на рубеже обстояли скверно. Крестьяне преодолели частокол и теперь окружали сбившихся в плотный круг ландскнехтов, ощетинившихся мечами и пиками. Сквозь пролом в воротах торжественно пролез мелкий поп с крысиным лицом и горящим взором, и теперь, воздев руки вверх, призывал пойти и доизничтожить "исчадие ада с прихвостнями". Монах-целестианец, упав на колени, истово молился.
   - Лошади! Заводи лошадей! - Я схватил за узду Сивку, Горт - Лауру. Лошади артачились и не хотели заходить в корабль - а тот уже начинал дрожать, и раскрытое брюхо медленно закрывалось.
   Каким-то чудом, уж не знаю, мы успели запихать наших коней внутрь, кому-то отдавив ногу, пока створки не захлопнулись. По ним тут же замолотили чем попало. Что-то натужно загудело и задрожало, весь корпус судна завибрировал, и возникло необъяснимое словами чувство отрыва от земли...
   Но было темно и совершенно ничего не видно.
   Рядом со мной кто-то шумно дышал. А до меня меж тем дошло, что артефакт Абсолютного Зрения видения в темноте почему-то не обеспечивал. Ладно, хрен с ним, на крайний случай есть клык белого волка.
   Что-то щелкнуло, и недра корабля озарились тусклым бледно-желтым светом. Впрочем, следует теперь постоянно делать сноски - бледно-желтый он для меня, люди с нормальным зрением, вполне возможно, видят его теплым, оранжевым. Впрочем, плевать на освещение...
   - Все на месте? Пересчитаться. - Напряженным голосом велел виконт.
   - Мы тут. - За нас обоих ответил кор Горт.
   - И я тут. - Подала голос Таша. Неуемная девица бродила вдоль стены и что-то на ней рассматривала. Там много чего было непонятного - какие-то крючки, загогулины, рычажки, на высоте глаз тянулись из "головы" в "хвост" витые металлические тросы, а под потолком светились волшебные лампы. Явно волшебные - фитилей никто не поджигал, сами зажглись, да еще ярко так...
   Сивка и Лаура, мотнув головами, тихонько заржали - мол, они тоже здесь.
   - Кора Альдис! Где кора Альдис? Моя возлюбленная, где вы? - Встрепенулся и заозирался виконт.
   Молчание. Только откуда-то из-за Сивкиного хвоста слышались тонкие всхлипы.
   Баронесса кор Шпеер сидела на узкой металлической скамье, поджав ноги и укрыв лицо в ладонях, и тихо, со щенячьим подвыванием, плакала.
   - Я устала... Нападения, разбойники, колдовство... Теперь еще и здесь... Винсент, когда это все кончится? Скажи, когда? Я поверила тебе, поехала с тобой на какой-то край света, и теперь после всего, что свалилось на нас, я сижу в чреве какой-то рукотворной мухи. Кареты нет, моих вещей нет, переодеться не во что, переодеть некому... Когда это кончится, Винсент?! Я тебя спрашиваю - когда?
   - Скоро. - Поджимая губы, уведомил виконт. - Очень скоро. Рыцарь Квинт, прикажите вашей рабыне заняться исполнением своих прямых обязанностей. Я пойду к командиру этой летающей лодки, надо договориться. - И, ничтоже сумняшеся, он потопал по ребристому полу вперед, где темнела какая-то дверь.
   - Чего договариваться-то, и так летим... Вроде... - Пробурчал кор Горт, успокаивающе гладя по холке Лауру.
   Я подозвал к себе Ташу.
   - Милорд, я в шоке! Это настоящий летающий корабль! Электрические лампы! Я даже выключатели нашла!
   - Стоп-стоп-стоп! - Я выставил руки вперед, от потока информации, которую обрушила на меня девчонка, мозг грозил взбунтоваться. - Что за лампы электро... Как их там?
   - Электрические! - Зачастила она. - Смотрите, видите кнопку? Если нажать, - она щелкнула какой-то мелкой хренью, и свет погас. - Выключаются! Видите?
   - Вижу, что ничего не вижу. - Признал я. - Впрочем, я и так ничего не вижу, я же слепой...
   - Эй, зажги свет обратно! - Закричал кор Горт.
   - Слушаюсь! - Она браво нажала на тот же рычажок, и свет загорелся. Хотя мне приходилось делать вид, что я его не вижу...
   К нам подошел рыцарь со шрамом, пару раз пощелкал выключателем, убедился, что свет исправно вспыхивает и гаснет по мановению его руки, хмыкнул и ткнул пальцем в соседнее, чем-то похожее устройство - красный, чуть выпирающий над поверхностью стенки диск величиной с блюдце для сыра.
   - А это, по-твоему, что?
   - А это лучше не нажимать. По-моему, это открытие грузовых створок, а мы сейчас в воздухе.
   - Понятно. - Кор Горт убрал руку. - Откуда ты все это знаешь, а? Ты что, сновидка?
   - Кто? - Вытаращила глаза Таша.
   - Ты из Империи Снов?
   - Нет...
   - Летающие лодки есть только у жителей Империи Снов, сновидцев, - пояснил я.
   - Нет, я не сновидка. - Решительно заявила моя рабыня. - Но я... Это...
   - В смысле - это? - Горт крайне подозрительно смотрел на нее. Мой взгляд был бы таким же, если б про него вообще можно было сказать, что он есть. Пардон за невольное косноязычие...
   - Я раньше на таких летала, - выкрутилась Таша.
   - Где? Когда? - Приступил к допросу дотошный рыцарь со шрамом, но я прервал его:
   - Все вопросы потом. Таша, тебе пора приступать к своим прямым обязанностям.
   - Каким это? - Хватило у нее глупости на вопрос.
   Я указал на угол, откуда доносился щенячий скулеж, и крепким шлепком придал ускорения. Потирая задницу, странная девица улетучилась к баронессе. Надеюсь, она ее сможет утешить, а не довести до полной истерики...
   По металлическому полу пришел раскатистый звук чьих-то шагов. Явились трое: наш виконт, приснопамятный суперкарго, уже избавившийся от сабли, и дородный мужчина лет пятидесяти, в почти таком же синем камзоле, как у Эрси ла-Джекля. Только его наряд был расшит не золотом, а, как ни странно, серебром. Многочисленные ромбы, косые кресты и кресты с петлями вместо перекладин явно имели какое-то ритуальное значение. На груди его еще болталось несколько ярких побрякушек из золота и драгоценных камней.
   - Капитан идет, - шепнул Горт, помня про мою "незрячесть".
   Мы встали в ряд и коротко поклонились - неглубоко, не низко, в пропорцию, так сказать. Этот наполненный самодостоинством, как ходячий сосуд для спеси, человек не мог быть никем, кроме как командиром.
   Естественно, мы не ошиблись.
   - Я - капитан корабля "Небесный канатоходец" Герон цук-лер Маргон. - Голосище был ему под стать, раскатистый, внушительный - аж стены задрожали. - Имею честь приветствовать на борту благородных воинов северных земель... - Суперкарго что-то зашептал ему на ухо. - Э-э, достойных коров Квинта Винтера и Экмара Горта.
   Мы еще раз поклонились.
   - "Коров" я ему припомню... - Сжав зубы в улыбке, больше похожей на оскал, прошипел мой друг. - Ударение ставить надо правильно...
   Герон цук-лер Маргон говорил на нашем языке, слишком тщательно "отглаживая" слова. Он сделал всего одну ошибку в ударении, но этого в другом случае хватило бы для двух вызовов на дуэль. И то, что северное наречие ему не родное, не спасло бы расфранченного капитана.
   - Вы зря завели сюда лошадей. "Канатоходец" не предназначен для перевозки скота. У нас нет для них помещений. Кроме того, это лишняя нагрузка на двигатель. - Цук-лер Маргон обернулся к нашему нанимателю. - Это обойдется вам в лишние пять кинтаров.
   - Это грабеж! - Вознегодовал виконт.
   - Тогда слезайте. Ночью высажу вас в любом подходящем месте.
   - Я потерял экипаж и слугу. - Хмуро сказал наследник Мортона. - У меня нет выбора. И вы это знаете, капитан. Я заплачу.
   Цук-лер Маргон кивнул.
   - Но не раньше, чем вы доставите нас всех до оговоренного места.
   - Гарантии?
   - Слово дворянина. - Процедил виконт.
   - Слово дворянина. - Неожиданно поддержал его Горт.
   - Слово дворянина. - Ничего не оставалось делать мне.
   - Итак, у вас есть целых три слова. Лучших гарантий в Орике не бывает.
   Если капитана что-то не устраивало, он предпочел смолчать. У обоих - и молодого виконта, и битого-перебитого жизнью рыцаря со шрамом появился одинаковый блеск в глазах, с таким блеском людей режут за один косо брошенный взгляд...
   - Хорошо. - Капитан отступил назад. - Тогда разрешите устроить для вас, как для дорогих гостей, небольшую экскурсию по моему кораблю. Прошу следовать за мной.
   - Моя дорогая, выходите! - Позвал виконт. - Наш дорогой хозяин собирается устроить нам показ этой летающей лодки. Я думаю, будет интересно.
   Из-за смирно стоявших лошадок выбралась баронесса кор Шпеер, благочинно поддерживаемая под руку Ташей. Горт, широко улыбаясь, наступил мне на ногу.
   - В чем дело?!
   - Не крутите головой, мой друг. - Придвинувшись вплотную, прошипел он. - Вы - слепой.
   - Пардон, я как-то подзабыл...
   Кор Горт обхватил меня за плечи и поведал всем присутствующим, что его напарник рыцарь Квинт недавно был тяжело ранен и теперь ничего не видит. Заботливо поправил повязку на глазах. Капитан и суперкарго деланно выразили соболезнования. Я заскрипел зубами.
   - Терпите, туз вы наш зарукавный. - Мягко увещевал рыцарь со шрамом. - И по сторонам, того... Повнимательней.
   - Да тут и смотреть-то некуда. - Шепотом отвечал я. - Нигде никакой магии.
   - Как! Совсем?
   - Угу.
   - А как же он тогда летает?
   - Не имею ни малейшего представления. Надеюсь, сейчас нам про это расскажет капитан...
   - Просим следовать за нами, - повторили сновидцы.
   Сразу же за первой маленькой дверью потолок понизился вдвое, и свободное пространство ужалось до весьма узкого коридора. Сплошной серый металл стен с непривычки нервировал. Внутри летающего корабля не было никаких украшений, никаких декораций - только деревянные ручки на стальных, очень плотно закрывающихся дверях. Гудение усилилось, и возникло легкое ощущение поднимающихся дыбом волос.
   - Сейчас мы находимся в самом сердце "Канатоходца" - между движительных станций. Их по одной на каждую несущую плоскость. - Давал пояснения капитан. - На верхнем ярусе спальня... Он неожиданно замялся, щелкая пальцами, как делают многие люди, не в силах подобрать нужное слово.
   - Навигатора, - пришел ему на помощь суперкарго.
   - Да, пожалуй, так. Навигатора. - Охотно согласился цук-лер Маргон. - Прошу принять во внимание: здесь необходимо соблюдать тишину. Спальня полностью звукоизолирована, но предосторожность не бывает лишней.
   Мы ничего не поняли, но на всякий случай закивали. Лично для меня все эти разъяснения показались сущей тарабарщиной. Хоть на родном северном, хоть на южном, хоть на головоломном храмовом языке жрецов Урайна повтори - смысл бы остался тем же: я ничего не понял. Остальные, похоже, тоже.
   За одним исключением...
   - Скажите, пожалуйста, на каком принципе летает ваш корабль? - Высунулась тут моя слишком загадочная рабыня.
   Сновидцы переглянулись. У капитана чуть вытянулось лицо. Эрси озадаченно почесал гладко выбритый подбородок.
   - Я не уверен, что вам хватит знаний, чтобы это понять... - Осторожно сказал капитан, и этим допустил вторую ошибку. Теперь уже просто взвился виконт:
   - Мой отец - самый богатый владетель в округе. Я получил лучшее образование, и поверьте, мне хватит ума, чтоб понять этот ваш принцип!
   - Знаний по арифметике, риторике и богословию здесь не хватит. Почему вы спросили, сударыня? - Капитан обратился к Таше.
   - Она не сударыня! Она всего лишь рабыня! - Окончательно полез в бутылку наш работодатель. - Я требую, чтобы вы обращались ко мне! Я - хозяин!
   - Хозяин здесь я! - Цук-лер Маргону начал надоедать скандал. - Этот корабль - территория Империи, и здесь действуют ее законы! И один из них гласит, что во всей Империи запрещено рабство. Уймитесь, сударь Мортон. Иначе мне придется принять меры. Здесь нельзя шуметь!
   - А то что будет? - Взъерошенно, как воробей, продолжал наскакивать виконт.
   - Навигатор проснется. - Вместо командира ответил ла-Джекль. - Движители выключатся, мы упадем и разобьемся.
   - Ой... - Синхронно сказали Таша и кора Альдис. Повисла мертвая тишина...
  
  
   Чуть позже, сидя в кают-компании и попивая странный напиток под названием кофе, мы слушали развернутую лекцию по устройству летучих кораблей. За большими, но почему-то круглыми окнами проплывала мимо земля, сверху кажущаяся милой, тихой и прекрасной. Как нам сказали, "Канатоходец" шел на высоте около тысячи локтей и со скоростью примерно семисот локтей в час. Суперкарго, ведущий лекцию, использовал меры длины, принятые в Империи - какие-то "оргалы", и с точным переводом оргалов на нашу систему ("приблизительную, как конец света" - по его же словам) у парня возникли сложности.
   - Для любого действия нужна энергия. Сила, благодаря которой действие совершается. Ветер или вода вращают лопасти мельницы. Человек ходит, бегает и дерется благодаря пище, которую принимает. Точно так же для полета нашим кораблям нужна энергия.
   - Электричество! - Фыркнула Таша.
   - Сиди и молчи. - Одернул ее я.
   Суперкарго пристально посмотрел на девчонку и звякнул малюсенькой кофейной ложечкой о такую же крошечную чашку.
   Кор Горт демонстративно вылил себе в рот весь кофе сразу, поморщился и отставил чашку в сторону - ему не понравилось.
   - Я не знаю, что такое электричество. - Наконец сказал Эрси. - Мы называем энергию, несущую в небе наши корабли, витальной силой.
   - Вита... Вита... - Что-то вспомнил виконт. - Это, кажется, на пра-языке означает...
   - Жизнь. - Кивнул суперкарго.
   - Ваши корабли живые? - Быстро спросила Таша. Она вообще неожиданно стала гораздо более разговорчивой, чем прежде.
   - О нет. - Рассмеялся суперкарго. - Металл, дерево и некоторые другие материалы. Секрет заключается в том, что в нас, людях, течет та же витальная сила, что несет в воздухе "Канатоходца".
   - Люди тоже могут летать? - Восторженно-недоверчиво распахнула глаза кора Альдис.
   - Должен вас разочаровать, прекрасная кора, но нет. Одной силы, самой по себе, недостаточно. К тому же ее количество в живых существах слишком мало. Необходим усилитель.
   - То есть вы все же используете людей в качестве топлива? - Со священным ужасом выдала моя рабыня.
   - Оставьте эти досужие байки. - Поморщился ла-Джекль. - Топливо - полностью перерабатываемый ресурс. Это слишком дорого и нерентабельно. От использования топлива мы отказались с тех пор, как по древним чертежам была восстановлена гравицаппа.
   - Что-о?! - Таша даже поперхнулась кофе. Девчонка резко побледнела, закашлялась, и сжала пальцами виски - ей словно стало плохо. - Что, простите, восстановлено?
   - Гравицаппа. - Удивленно посмотрел на нее сновидец. - А что вас так удивило?
   - Н-ничего... Почти... О, Господи, называется - привет с планеты Плюк... Офицер, у вас есть, что выпить?
   - Могу предложить немного рома...
   - Давайте, прошу вас.
   Пожав плечами, суперкарго поднялся, открыл стеклянную дверцу шкафчика с напитками и подал Таше початую бутылку темного стекла, с яркой этикеткой, и крохотную, еще меньше кофейной чашки, рюмку. Присовокупил к этому тонкую плитку бледно-желтого цвета.
   - Лимонный шоколад, прошу отведать...
   - Благодарю. - Девчонка отчаянно тяпнула полную рюмку рома, зажмурилась и быстро откусила от плитки. - Спасибо, мне уже лучше. Нет, больше не надо, хватит.
   - А мне не лучше. - Проворчал кор Горт. - Мне все так же ничего не понятно, а непонятки меня пугают.
   - Экий вы пугливый, право. - Урезонил я его. - Что вам тут неясно? Витальная сила, гравицаппа, все просто и понятно.
   - Ага, только я тогда - не я, и кобыла не моя...
   Эрси плеснул себе немного рома в кофе и пустил бутылку по кругу. Причастились все, но большинство предпочло ром в чистом виде.
   - Так вы, собственно, о гравицаппе?.. - Напомнила раскрепостившаяся Таша.
   - Да, о ней... Гравицаппа, собственно, и представляет из себя уникальный усилитель человеческой витальной силы, с коэффициентом усиления в несколько тысяч раз. Там, над движительными станциями, каюта не навигатора, как сказал вам поначалу капитан, а живого источника энергии. Человека, подключенного к силовым цепям машины.
   - Брр! - Дружно поморщились мы. - Но почему он спит?
   - Во сне наш мозг работает по-другому, чем в бодрствующем состоянии. У него, как бы это выразиться понятнее, меняются витальные ритмы. Сонные ритмы больше подходят для преобразования гравицаппой. Кроме того, источник должен сохранять полную неподвижность, что в бодрствовании невозможно.
   - Именно поэтому вас и зовут сновидцами? - Тихо спросила Таша. - А я-то все гадала, почему Империя Снов...
  
   Некоторое время все молчали. Ла-Джекль, скорее всего, резонно рассудил, что сказал нам все, что мы имеем право знать, и теперь, расслабившись, попивал кофе. А все остальные...
   Кор Горт и Таша, судя по лицам, пытались уложить в голове все услышанное. У них были одинаково обалделые лица. Но наш виконт напряженно размышлял о чем-то другом, ведя какие-то расчеты серебряным карандашом на бумажной салфетке.
   Кора Альдис, зевая, смотрела в окно.
   - Я устала. - Наконец сказала она. - Пусть меня проводят в мою комнату и принесут туда кое-какие вещи. Я надеюсь, свободных комнат здесь достаточно?
   - Кают, прекрасная кора, - с улыбкой поправил ее ла-Джекль. - На кораблях не комнаты, а каюты. Вам предоставят одну из гостевых.
   - У вас есть двухместные каюты? - Посмотрел на него виконт.
   - Никаких двухместных кают! - С ходу перебила баронесса Эрси, который едва успел открыть рот. - Я буду жить в одноместной, мой дорогой жених.
   - Но простите...
   - Я уверена, что в воздухе мне никто не может угрожать. - С обворожительной улыбкой добила кора Альдис. - Я буду жить в одноместной. Позаботьтесь только, чтоб там было какое-нибудь кресло для моей камеристки.
   - Как вам будет угодно, сударыня. Всем будут предоставлены отдельные каюты. - Кивнул суперкарго и поднялся. - Я провожу вас, кора.
   - Иди с ней, - шепнул я Таше и пихнул ее в бок. Девчонка неохотно поднялась и поплелась вслед за уходящими.
   Виконт подвел жирную черту под своими записями, скомкал салфетку, запустил ее куда-то в угол и тоже поднялся. Сударь Горт со вздохом оставил на столе недопитый ром и поплелся за ними.
   Я остался сидеть за столом.
   Спустя несколько минут вернулся один Эрси, нисколько не удивившийся тому, что слепой рыцарь вольготно устроился за столом и попивает ром прямо из горла. Суперкарго положил передо мной маленький ключ, помедлил и уселся напротив.
   - Выпьем, сударь Эрси? - Предложил ему я.
   - Вы заметили, как я вошел? -Удивился он.
   - Не заметил, а услышал.
   - Но сюда мог войти кто угодно.
   - Я понял, что это именно вы, по звуку ваших шагов.
   - Вот как... Вам дано больше, чем многим из нас. - То ли пошутил, то ли польстил он мне.
   Я пожал плечами.
   - Всем дано поровну. Я попросту уже привык.
   - Вот ключ от вашей каюты, она ближе всех по коридору.
   - Спасибо. - Я старательно нащупал ключик и зажал его в кулаке.
   Суперкарго начал двигать туда-сюда по столу мелкий сосудик, куда едва-едва плеснул рому, буквально пару капель на донышко. Я вновь завладел бутылкой и отхлебнул из горла. Хороший ром, крепкий, терпкий, но не слишком горький...
   - Скажите, откуда у вас эта девушка? - Вдруг спросил суперкарго.
   - Которая?
   - Ваша рабыня.
   - Купил на торгах в Нерментайле, а что?
   - Вы не замечали за ней никаких странностей?
   - Помилуйте, я и приобрел-то ее как живую диковину. Она хорошо играет на темпаньоле и поет странные песни.
   - Она рассказала вам, откуда родом? - Настойчиво допытывался суперкарго.
   - Ничего связного, все очень путано. Похоже, у нее проблемы с памятью.
   Суперкарго осушил тот маленький глоточек рома, что плескался у него в рюмке, и глубоко о чем-то задумался. Я не мешал ему.
   - До сих пор я не встречал ни одного человека не из Империи, способного понять теорию витальной силы... - Наконец пробормотал он. - Может быть, она все-таки что-то рассказывала вам?
   Я пожал плечами.
   - Милейший, у меня и так хлопот полон рот, чтоб еще расспрашивать свою рабыню. Я телохранитель. Это не та работа, при которой позволительно отвлекаться на праздную болтовню.
   - Благодарю. - Он поднялся. - Сейчас я вынужден вас оставить, у меня есть и другие обязанности. Не потеряйте ключ. Следующая посадка будет завтра утром.
   - Всего хорошего.
   Я остался один. Сделал еще пару глотков рома, чувствуя, как усталое сознание потихоньку заволакивается пленкой размытости, попытался встать, качнулся, но, держась за стеночку, все-таки умудрился добраться до каюты. С третьей попытки попал ключом в скважину (мелкая она какая-то!), отпер дверь, рухнул на постель и уснул.
  
  
   Проснулся я оттого, что кто-то тормошил меня за плечо. Рука потянулась нащупать чужое горло, но ее вовремя остановил знакомый голос. Ташин.
   - Вставайте, сударь Квинт. Вас просит к себе госпожа. Ну, вставайте же...
   - Ммм! - Промычал я, приподнимаясь. Правую руку закололо тысячей мелких иголочек, оказывается, во сне я заложил ее под голову. Тело затекло, пришлось сделать несколько простых упражнений, чтоб встряхнуться. И только тут до меня дошло.
   - Кто меня просит?
   - Госпожа баронесса.
   - Зачем? - Глупо ляпнул ваш покорный слуга.
   - Господи, ну откуда мне знать? Так вы идете или нет?
   - Не дерзи - накажу. - Строго сделал я ей внушение. - Иду. Дай только в порядок себя привести.
   - Умывальник прямо по коридору...
   - Зачем он мне?
   Я скинул с себя измятый камзол, в котором спал, одернул рубашку, растер пальцами уши и виски, чтоб взбодриться. Поправил сбившуюся повязку на глазах. Сердце тревожно билось, как запутавшаяся в силках птица. Никогда еще благородная баронесса кор Шпеер не назначала мне тайных ночных свиданий сама...
   - Я готов.
   - Следуйте за мной, сударь. - Пропел мелодичный голосок Таши. - Направо, сударь. Не торопитесь, сударь...
   Рабыня стукнула кулачком в третью от моей дверь.
   - Я жду вас, мой друг... - Раздался хорошо знакомый, но какой-то потускневший голос. - Входите. Девчонка, постереги за дверью.
   Таша скуксилась, но послушно отступила на шажок, в условную темноту узкого коридора. Летающее судно слегка покачивалось в воздухе.
   Мне представилась пустота, зияющая под нами, от падения в которую нас удерживает всего лишь сон неведомого навигатора. Брр! Чтоб избавиться от наваждения, я потер виски и шагнул в каюту...
   Она была такой же, как моя, - очень маленькой, с одной жесткой постелью-лавкой вдоль стены и столиком около другой. Круглое окно в тяжелой медной оправе пропускало внутрь бледный лунный свет. Изредка, впрочем, его затеняли бегущие по небу облака, отчего он делался дрожащим, совсем призрачным, невесомым, если можно так сказать о свете...
   Кора Альдис сидела на лавке, повернув голову в сторону окна. Но я был уверен, что она в него не смотрела. Ее поза была напряженной, окостеневшей, как у деревянной куклы. А взгляд, хотя я его не видел, наверняка был пустым...
   Она была одета всего лишь в белые нижние юбки и корсет с ослабленной шнуровкой. Поток распущенных волос спускался по левому плечу. Девушка даже не повернула ко мне головы, когда я вошел, прикрыл дверь и смущенно затоптался, не зная, куда деваться - стоять при даме нельзя, никакой этикет не позволяет, а сесть некуда... Разве что - рядом с ней...
   - Не стойте столбом, кор Квинт. - Прозвучал тихий голос.
   Я мысленно сплюнул и опустился на одно колено. Бледная рука, похожая на руку призрака, протянулась к мне, коснувшись подбородка, и я запечатлел на запястье верноподданнический поцелуй. Кора Альдис по-прежнему не оборачивалась ко мне, и я был вынужден по-походному усесться на пол, скрестив ноги.
   Как странно оборачивалось дело - пока мы ехали, она была в карете, а я - в конвое, мне столько хотелось ей сказать, что верный напарник порою просто отпаивал меня неиссякающим запасом крепкого горлодера. Но вот сейчас мы наконец-то оказались вдвоем, в интимной до невозможности обстановке - и ни одного слова, ни одной связной мысли в голове! Что за черт?
   Мне просто было нечего произнести...
   - Что же вы молчите, мой рыцарь? - Слабый, но звенящий от напряжения голос коснулся моих ушей.
   Я пожал плечами:
   - Я готов отдать за вас жизнь, госпожа... Но сказать мне вам нечего.
   - Это все потому, что я отдана другому? - Резко спросила она, обернувшись. Лунный свет подчеркнул белизну ее кожи, но сапфировые глаза показались мне темно-серыми провалами. В облике моей любимой было что-то чудовищное. У меня заколотилось сердце.
   - Возможно... - Осторожно ответил ваш покорный слуга.
   - Что за глупости! В жизни случается всякое. Вы...
   - Я люблю вас. А вы любите меня? - Перебил ее я.
   Девушка вздрогнула. Сцепила руки в замок и снова отвернулась к окну.
   - Вы дурак, кор Квинт. - Глухо прозвучал ее голос. - Господи, какой же вы дурак... Заберите меня отсюда! Заберите, и я... Я буду вашей...
   - Я не был нужен вам, когда был невредим и полон сил. Зачем вам слепой калека?
   - Я боюсь, кор Квинт... Я очень боюсь...
   Я положил руку на ее колено. Девушка по-прежнему не смотрела на меня, но потянулась ко мне всем телом.
   - Чего вы боитесь?
   - Путешествия... Когда я соглашалась, я была как в тумане. Ничего не соображала. Кор Квинт, я буду с вами откровенна. Я не люблю вас, но вы мне симпатичны. А Винсента... Я его боюсь...
   Луну заслонила какая-то странная туча, но, впрочем, быстро пронеслась мимо.
   Слишком быстро для тучи.
   - Вы знаете цель путешествия?
   - Смутно... Он говорил, что в их роду, роду графов Мортонских, принято справлять свадьбы в одном-единственном фамильном храме. Это старинный обычай, ему несколько сотен лет. Мы направляемся в именно в этот храм.
   - В Эноль-Даге?
   - В горах около него. Те земли и есть их древний сеньорат. Триста пятьдесят лет назад предок Винсента был вынужден бежать на север. Он принял вассальную присягу тогдашнего нашего короля и получил во владение Мортон.
   - От чего он бежал?
   - Ах, право, я не знаю... Не вникала, да и рассказывали неохотно... Но с тех пор каждый наследник рода должен вступать в брак только в этом храме.
   - А что касается девушек?
   - Винсент говорил, что в их линии рождаются только мальчики. Но что вы меня расспрашиваете? - Вдруг рассердилась она. - Какое это имеет значение?
   - Я хочу понять...
   - Да тут и понимать нечего! Спасите меня от Винсента, прошу! Вы же клялись мне в любви! Вы!..
   Я приложил палец к ее губам.
   - Тише, прошу вас, тише. Происходит что-то странное...
   Корпус летающего корабля внезапно сильно задрожал.
  
  
   - Запритесь в каюте и не показывайте носу! - Я подхватился с пола и выскочил за дверь. Моя возлюбленная не успела даже крикнуть что-то вслед. В коридоре ярко зажглись лампы, но не простые, а какого-то другого оттенка (будь проклята моя слепота!), и Таша, караулившая под дверью, вцепилась мне в локоть.
   - Отпусти! Что происходит?
   - Н-не знаю, милорд... Ой, то есть кор... Может, авария?!
   - Чего?!
   - Крушение! Ой, мама...
   - Какое крушение? Что ты мелешь? Мы падаем?
   - Вроде нет...
   Я смачно врезал ей по щеке. Девчонка отшатнулась.
   - Быстро в каюту к коре. Помоги ей собрать вещи. Где Горт? Где наследник?
   - Там... Дальше по коридору... - Она мышкой метнулась в дверь к госпоже Альдис.
   Вначале я кинулся к себе. Схватил базелард, отбросив ножны, сдернул с гвоздика епанчу, тут же бросил ее на место и добавил к мечу кинжал. На ходу засовывая его за пояс, я выскочил за дверь и нос к носу столкнулся с кором Гортом.
   - Что происходит?
   - Не знаю, но чует сердце - что-то поганое! - Крикнул рыцарь со шрамом. - Загорелись красные лампы. Вы не в курсе, что это значит?
   - Да откуда? Экмар, а где наследник?
   - Я его запер в каюте, для надежности. - Он продемонстрировал мне ключ. - А где женщины?
   - Здесь. - Я кивнул на ближнюю дверь. - А что, неплохая идея!
   И тут же рванул дверь. Две пары одинаково испуганных глаз уставились на меня.
   - Ключ! - Громовым голосом рявкнул ваш покорный слуга.
   - В-вот... А зачем?
   Я даже не разобрал, кто задал вопрос - некогда. Было сильное чувство, что надо торопиться, надо что-то делать - но что тут сделаешь-то? Поэтому я захлопнул дверь и дважды провернул ключ в замке. Изнутри в нее тут же возмущенно заколотили, но мне стало спокойнее.
   Не стесняясь больше посторонних глаз, я открыто посмотрел на Горта.
   - Надо найти кого-то из экипажа. Мне это не нравится... - Он не договорил.
   Летающая лодка снова содрогнулась всем корпусом и задрожала. Впечатление было такое, словно этот небесный кит попал в чудовищный невод, и теперь бьется, пытаясь вырваться.
   Мы бегом припустили в ту сторону, где должны были располагаться каюты судовой команды. Миновали кают-компанию, и замерли перед лестницей, уходившей вниз. Там внизу был только трюм и движительные станции, это мы помнили...
   С тихим шипением отошел в сторону кусок серой стальной стены, и из проема глянуло на нас встревоженное лицо ла-Джекля.
   - Вы здесь? Где остальные?
   - В безопасности. Что случилось, суперкарго?
   - Мы атакованы чужим кораблем. - Дрожащими губами выговорил он.
   - Прямо в небе?! А отчего дрожь?
   - Он пытается взять нас в силовой захват, мы сбиваем атаки контртоками...
   - Это опасно? - Прямо спросил Горт.
   - Это ястреб. У него превосходство в маневренности. - Эрси икнул и посторонился. - Проходите.
   Мы просочились мимо него в главную (наверное) часть корабля. Суперкарго был бледен, но уверенно придерживал саблю на боку и, похоже, труса праздновать не собирался. Поверх камзола на нем был толстый жилет из чего-то, похожего на пробку.
   - Они требуют посадить корабль, хотят взять на абордаж. - Бормотал он, поспешая за нами. - Но не пойму - откуда здесь пират? Над Империей - другое дело...
   - И часто у вас так? - Поинтересовался Горт на ходу.
   - Случается.
   - Шансы есть?
   - У нас выше потолок и скороподъемность. Мы уходим в небо, он пытается нас удержать. Если б не ночь, мы б не подпустили его так близко...
   Коридор внезапно кончился. Мы оказались в носовой части воздушной лодки, представляющей собой стеклянный колпак из двух полусфер, снаружи похожих на мушиные глаза..
   Два человека сидели в креслах и отчаянно тянули на себя какие-то рычаги с перекладинами - я сообразил, что это рули. Еще двое управляли мощнейшими фонарями, бьющими направленными потоками света - два ярких луча, справа и слева, полосовали темный воздух. Пятый член команды был виден только наполовину - ноги и нижняя часть корпуса, восседавшая в какой-то странной люльке. Верхняя часть должна была, по всем прикидкам, находиться снаружи.
   - Alish! Kon ta bra, engey!- Крикнул один из фонарщиков. Люлька немедленно развернулась назад, человек в ней припал к каким-то рукояткам, и раздалось шипение.
   Корпус снова задрожал, люди закричали. Оба рулевых напряглись изо всех сил, пол накренился назад и чуть вправо. Внезапно тот, что слева, выпустил рулевой рычаг, по инерции прыгнувший вперед и влево.
   Нас закрутило вокруг оси. Правый рулевой, сориентировавшись, отдал рычаг от себя, левый поймал ускользнувший руль, и полет выровнялся. Но досталось это дорогой ценой - мы ухнули вниз, так, что ноги оторвались от пола...
   - Engey! My ra koles, en kal ta bra! - Закричал правый фонарщик. Люлька развернулась вправо, человек потянул рукоятки вниз. Значит, прицел неведомого арбалета, или что у него там, задрался вверх, сообразил я.
   На этот раз дрожь пришла сверху. Да такая мощная, что, казалось, внутренности срываются со своих мест и скачут в брюхе, как бешеные зайцы. Одного из фонарщиков стошнило, второй выпустил ручку своего фонаря и схватился за сердце. Только рулевые упрямо, изо всех сил, тянули рычаги на себя. Лодка что есть мочи карабкалась в небо.
   - Проклятье! - Простонал Эрси. - Они выиграли высоту! Теперь они будут просто прижимать нас к земле.
   - Чем мы можем помочь?
   - Ничем. Нам не уйти. - Это сказал не Эрси. Это сказал, спокойно, с достоинством, капитан цук-лер Маргон.
   Он вошел в ту же дверь, что и мы, оказавшись у нас за спиной. Хотел бы я знать, где он был раньше...
   - Будете сдаваться? - С отвращением спросил кор Горт.
   - Нам ничего не остается. Бой за высоту проигран, они выше. Ястреб сменил полярность боевого поля. Onkalis, korne mani czum! Ershaly... - Судя по тону, последнее слово было ругательством. Рулевые отдали рычаги от себя, и "Небесный канатоходец", накренившись, быстро пошел вниз.
   - Мы не собираемся сдаваться. - Решительно объявили мы. Эрси удивленно посмотрел на нас. Капитан тоже обернулся.
   - Мы вынуждены. - Мягко, как младенцам, объяснил суперкарго. - Если они усилят поле, наши несущие плоскости просто отломятся.
   - А если принять бой на земле?
   Лицо у капитана вытянулось, словно ему под видом сладкого десертного подсунули кислое молодое вино.
   - Сколько их может быть?
   - Ну, не знаю... Абордажников обычно человек пять-семь. - Поколебавшись, ответил командир "Канатоходца".
   - Всего-то? А прочей команды?
   - Летуны в абордажах и боях не участвуют. - Категорически замотал головой приободрившийся Эрси.
   - Закон чести?
   - Что-то вроде.
   - А тебе зачем тогда сабля? - Ехидно уточнил сударь Горт.
   - А я, по штатному расписанию, имею честь воплощать всю палубную команду "Канатоходца". - Флегматично заметил Эрси. - Если вы не заметили, то я к приборам даже не прикасался.
   - О как! - Горт хлопнул суперкарго по плечу. - Значит, нас уже трое! А с оружием обращаться ты хоть умеешь?
   Суперкарго в гримасе скривил губы, и внезапно толкнул Горта в грудь. Совсем несильно с виду, но мой товарищ покачнулся и рефлекторно сделал шаг назад.
   И сабля свистнула у самого его горла.
   - Неплохо. - Признал рыцарь со шрамом. - С самого утра собирался побриться...
   - Приготовьтесь. - Велел капитан. - Через несколько минут посадка.
  
  
   Их оказалось семеро. Но южан, чернявых и щуплых с виду, было только трое. Двое были русыми северянами, как мы с Гортом, а еще двое происходили откуда-то с востока - скорее всего, из Урайна, там чаще всего встречаются темноглазые блондины с черными бородами...
   Командовал, естественно, южанин. Одетый дороже всех, волосы скорее темно-рыжие, чем черные, взгляд наглый... Типичный пират, в общем. Он вступил в поле рассеянного света, окружавшего Эрси, и что-то спросил на имперском языке.
   Демонстративно безоружный суперкарго ответил. Помедлил, нерешительно повернулся спиной и нажал кнопку, открывающую грузовые створки.
   Пираты захохотали, хлопая друг дружку по плечам, и целым гуртом без всякой опаски направились смотреть грузы. Как объяснил нам Эрси, корабли типа "Канатоходца" обычно не оказывали сопротивления в силу малочисленности, а то и полного отсутствия палубной (абордажной) команды. Соответственно, их грабили, но не более - никто же не режет курицу, несущую золотые яйца.
   Нашему капитану, похоже, не слишком нравилась идея вооруженного отпора, но расставаться с грузом и денежными пассажирами ему хотелось еще меньше. Поэтому он демонстративно устранился от участия в деле. Впрочем, нам его помощь и не требовалась...
   Эрси вошел в грузовой трюм первым - и сразу же отступил в тень. Командиру абордажников это не понравилось. Он снова заговорил, очевидно, требуя зажечь свет. Но его люди уже втянулись в недра трюма, и даже заметили наших лошадей...
   Свет зажегся.
   Мы с Гортом спокойно разрядили баллистеры в ближайших разбойников. Один схватился за живот и застонал, второй рухнул без звука - с размозженной головой люди не орут...
   - Karat! Lorna maer! - Это были первые крики пиратов, уж не знаю, что они значат. Двое тут же бросились в нашу сторону. Их командир допустил ошибку, повернувшись к Эрси спиной. И тот немедленно полоснул его саблей вдоль позвоночника. Клинок был припрятан в каком-то стенном шкафчике...
   Их осталось четверо против троих. Один, с коротким мечом, насел на Эрси, северянин с шестопером достался мне, двое наши земляков атаковали Горта, размахивая длинными рыцарскими клинками и жутко мешая друг другу. За осквернение благородного оружия пришла быстрая расплата - меч все же не дубина, требует особого умения...
   Мне пришлось хуже. Мой противник был небольшим и юрким, и шестопер с остро заточенными гранями так и мелькал в его руках. Базелард против такого - не лучшее оружие, легко можно его сломать, приняв удар на клинок. Мне пришлось уворачиваться, пока Горт и Эрси разбирались с последними.
   Северянин наступал, сил ему было не занимать. Я уходил от ударов, жалея, что превосхожу врага размерами - поднырнуть ему под руку было практически нереально. Мы кружили по трюму, вокруг лошадей...
   В данный момент - вокруг Сивкиной морды.
   Дождавшись, когда злодей окажется к нему спиной, конь крепко цапнул его зубами за ключицу, чудом не попав под замах. Рука с шестопером опустилась.
   Острие базеларда проникло ему в грудь и с негромким хрустом провернулось там. Пират захрипел, выронив шестопер и медленно опускаясь на пол. Засучил ногами и издох.
   - Спасибо, друг. - Искренне сказал я, обнимая коня за шею.
   Втроем переколоть двоих удалось без особого труда.
   - На "ястребе" еще ничего не знают, - заметил Эрси, вытирая окровавленное лезвие куском ткани.
   - Нам нужны пленные. - Горт, с привычной своей обстоятельностью, проверял тела на жизнеспособность, пиная их сапогом. Нам опять не повезло, взять живым не удалось ни одного пирата. Возможно, если бы их было меньше, или бы они сражались хуже...
   - Зачем? - Не понял суперкарго. - О чем их спрашивать?
   - Ну например, - Горт, крякнув, рывком перевернул труп главаря, и из него тут же потекла багровая кровь. Рыцарь со шрамом методично обшаривал карманы убитого. - Кто был истинной целью нападения - вы или мы?
   - Надо в первую очередь избавиться от трупов. - Ла-Джекль с брезгливой миной отступил подальше от убиенных врагов. Хороший парень, не трус, но, похоже, чистоплюй. Такое тоже бывает.
   - Выкинуть за борт. - Мы пожали плечами.
   - А еще надо разобраться с оставшимся экипажем. Они собьют нас в воздухе, мстя за своих.
   - Каким образом? - Я выглянул наружу. "Ястреб" стоял рядом, прямо на ровной, как стол, степи, и был похож не на муху, а скорее на стрижа - вытянутый, остроклювый, совершенно других очертаний кораблик. - Двери нам они вряд ли откроют. Там может быть какое-то оружие, пригодное для ближнего боя?
   - Наверняка у них полно сюрпризов... - Пробурчал кор Горт, роющийся в личных вещах убитых пиратов, как свинья в земле в поисках трюфелей. Но Эрси покачал головой:
   - Корабельное - вряд ли. Незачем. Но ручные стрелометы у них могут быть.
   - А я думаю, что нет здесь никакой проблемы. - Вдруг сказал кор Горт. - Сударь Квинт, берите оба баллистера, свой топор - и за мной.
   И, ничтоже сумняшеся, он выскочил на траву и зашагал к вражескому кораблю, насвистывая под нос какой-то веселенький мотивчик. Мы переглянулись с Эрси...
   - А ведь вы - не слепой. - Констатировал он.
   - Слепой, да не совсем. - Поправил его я. - Но вопросы потом.
   - Вы правы. Дайте мне один баллистер.
   И мы поспешили за нашим безрассудным товарищем.
  
  
   Идея, что пришла ему в голову, была проста до гениальности. Подойдя к правому крылу "ястреба", такому же решетчатому и хлипкому на вид, как и у нашей "мухи", он, не говоря дурного слова, обрушил на него удар своего меча. Конструкция вздрогнула, клинок отскочил, но оставил глубокую зарубку.
   - Рубите его! - Скомандовал сударь Экмар. Я вложил в то же место хороший удар топора.
   Противный звон.
   Скрежет, когда кованая сталь врубается в легкий светлый сплав.
   - Lirra! Enshubir, morra ta koto! - Закричал человек, выскочивший из маленького бортового люка. Эрси прицелился, в последний миг поймал требовательный взгляд рыцаря со шрамом, и слегка сместил рамку баллистера. Свинцовый шарик ударил человечка в левое плечо, его отшвырнуло и бросило на корпус корабля.
   Тем временем "ястреб" начинал вибрировать, готовясь оторваться от земли. Я нанес еще один удар, перерубая толстый прут решетки, неожиданно оказавшийся полым. Целые пучки тонких металлических бечевок внутри, предостерегающий окрик Эрси, и сноп искр.
   Повалил дым.
   Гудение и дрожание корабля разом прекратились.
   Едва ли на ладонь приоткрылся люк, оттуда высунулась чья-то рука и помахала светлым флагом с темным кругом посередине.
   - Пираты просят переговоров. - Довольно ухмыльнулся Эрси.
  
  
   - Переведите, чтоб выбросили оружие и выходили сами - медленно, с поднятыми руками... - Я встал рядом с корпусом корабля, наведя баллистер на люк. Горт, хищно оскалившись, за шиворот взял стонущего пирата-подранка, поставил на колени в зоне видимости рубки управления, запрокинул ему голову и поднес к горлу кинжал. Эрси, перезарядив баллистер, закричал:
   - Korsha! Hvale to ron, tirta meier! Vinto!
   По гладкому серому боку "ястреба" зазмеилась трещина. Вскоре она превратилась в проем.
   Мы ждали.
   Там, внутри, словно еще раздумывали и о чем-то совещались. Наконец оттуда вылетела, косо чиркнув по земле, сабля в ножнах (того же образца, что и у Эрси), несколько кинжалов...
   Мы с Гортом даже представить не могли, какое оружие упадет на землю следующим.
   Странный угловатый предмет вылетел из люка, упал наземь и зашипел, испуская едкий дым.
   Какого черта?!
   Человечек в крепких ручищах сударя Горта вдруг испустил жуткий вопль и задергался, его зрачки расширились от предсмертного ужаса...
   - Llorbe!!! - Заорал суперкарго, кидаясь на землю, переворачиваясь и откатываясь как можно дальше от предмета.
   Краем глаза я видел, как закрывается отверстие в обшивке корабля...
   Горт среагировал быстрее меня, до вашего покорного слуги, признаясь честно, дошло не сразу. Рыцарь со шрамом швырнул заложником в дымящую опасность, как тряпичной куклой, и тут же бросился на землю. Я без раздумий поступил так же.
   А низкорослый пират, нелепо размахивая руками, грянулся около страшной игрушки, в панике вскочил и...
   Страшный звуковой удар, всполох огня, комья земли, вонзившиеся в бок, и поток воздуха, вмиг ставшего твердым, как железо. Он отшвырнул моих друзей на несколько шагов, а меня приложил головой к борту летающей лодки...
  
  
   Нам повезло. Мы чрезвычайно дешево отделались.
   У меня здорово кровоточила ссадина чуть повыше виска, и свисал на ухо оторванный клок кожи с волосами. Кор Горт, ругаясь на чем свет стоит, ощупывал свою грудь, очень осторожно касаясь ее пальцами. Суперкарго, шипя, как раненый лесной варан, придерживал правой рукой левую - у него в плече торчала длинная, занозистая даже на вид щепка.
   А совсем рядом, в трех шагах, валялось то, что еще недавно было одним из пиратов. Оно не напоминало даже труп человека - скорее уж тельце детской куклы, безжалостно раздерганной любознательным ребенком, не ведающим добра и зла.
   Разворочена грудная клетка, переломаны ноги, оторвана левая рука, а череп сияет содранной кожей, как от "медвежьего поцелуя". Таковы оказались последствия неизвестного страшного оружия, о котором нас не предупреждали...
   - Что это было? - Ошарашенно спросили мы Эрси.
   Суперкарго, заляпанный каплями чужой крови (пропал лазоревый костюм), смерил нас злым взглядом и не ответил. Он подбежал к "Канатоходцу", вытянул из тайного отсека уже знакомую нам переговорную трубку и быстро затараторил в нее, захлебываясь от спешки. После доклада бешено замахал руками - забирайтесь, мол, взлетаем!
   Нам ничего не осталось, кроме как подчиниться. Но даже когда "Канатоходец" начал медленно всплывать в воздухе, суперкарго не закрыл кормовой грузовой люк. Он стоял на краю быстро углубляющейся пропасти и смотрел вниз, на поврежденный корабль пиратов, который подсвечивали яркие лучи корабельных фонарей.
   И только собрались мы потребовать объяснений, как "Канатоходец" загудел всем корпусом, почти также, как во время воздушного боя, и направленный свет бьющих из-под днища ламп странным образом переломился. Как будто вместо прозрачного воздуха на его пути встала толща воды.
   И пиратский корабль затрещал по швам, разваливаясь на куски!
   Никогда не забуду этого зрелища...
   Вначале отломились подрубленные нами решетчатые плоскости. Потом по светлому корпусу зазмеились трещины, со звенящим хрустом лопнул стеклянный колпак боевой рубки, и страшно закричали человеческие голоса. Осколки стекла разлетелись по кругу, но ни один не ушел вверх, как будто сверху давила страшная тяжесть. Тонкий кораблик жалобно кряхтел и стонал, как человек, металл крошился на глазах, и обломки проваливались вниз. Высокую траву рядом полукругом прижало, придавило к земле, и крики людей перешли в хрипы, которые тут же оборвались
   Разломившись, рухнула внутрь крыша корпуса.
   Провалились сами в себя стены.
   Мелькнули внутренние переборки, ребра жесткости, бессильно вспыхнув напоследок, погас внутренний свет.
   И спустя еще пару минут от корабля пиратов осталась кучка металла, перемолотого в мелкий фарш, еще повторяющего очертания прекрасного летающего чуда, но решительно непригодного к восстановлению...
  
  
   - Вот и все. - Глухо повторил суперкарго. - Вот и все. Пройдемте в медотсек, господа... Дьявол, больно-то как... - Он коснулся торчащей из плеча длинной занозы, и дернул щекой, пряча непроизвольный стон.
   Весь правый висок у меня был залит липкой кровью, закапавшей ухо, щеку и воротник. Сударь Горт, растирая грудь, стукнул ладонью по красной кнопке-грибу, смыкая створки кормового люка. Суперкарго, не оборачиваясь на нас, двинулся по коридору и вскоре сгинул в очередной потайной двери. Любят имперцы ходы маскировать - сил нет...
   Мы снова были в воздухе. Полет продолжался. Но после удачно кончившейся стычки остался какой-то неприятный осадок. Что-то здесь было не так, бой с пиратами велся с нарушением каких-то нам неизвестных правил, и нелепая гибель летунов в раздавленном корабле была никому не нужна...
   - Пойдемте ко мне, - предложил кор Горт. - Там обработаем вашу рану и спокойно поговорим.
   Я подумал и согласился:
   - Возьмите только розовое масло из седельной сумки моего коня...
   - Не стоит. У меня есть свое. Вам подставить плечо?
   - Давайте. Голова кружится...
   Он практически доволок меня до своей каюты. С каждой минутой мне становилось хуже. Кровь сочилась, не останавливаясь, голова шла кругом, к горлу подкатывала тошнота.
   Рыцарь со шрамом усадил меня на лавку и критически осмотрел рану. Хмыкнул. Достал откуда-то свою бездонную фляжку с горлодером, смочил им пальцы и коснулся куска содранной кожи.
   Я с наслаждением выругался.
   - Надо резать. - Постановил мой друг.
   - Само не отвалится? - Вяло пошутил я, прислоняясь к стенке. Кор Горт полез в свои сумки, запасливо утащенные в каюту, и нашел там короткий охотничий нож для разделки туши. Ножны от него он сунул мне в зубы. Мысленно прочитав молитву, ваш покорный слуга их (ножны) старательно закусил.
   Мой спутник в любом деле действовал обстоятельно. Он промыл мою рану родниковой водой, затем - неизменным бренди, чистой ветошью отшлифовал нож.
   Я изо всех сил сжал зубы.
   Висок ожгло резкой сильной болью. Отхватив злосчастный лоскут кожи ножом, кор Горт быстро прижег рану горлодером.
   На чехле от ножа навеки остался оттиск моих челюстей.
   Пропитав чистую тряпицу целебным розовым маслом, он умело наложил тампон и крепко забинтовал мою многострадальную башку. Ваш покорный слуга только мычал сквозь сжатые зубы.
   Мутило.
   При попытке приподняться замутило еще больше. И стены, и тусклый желтый фонарь на потолке, и лицо кора Горта - все поплыло перед глазами. И мучительно захотелось блевать...
   Как только у меня вынули затычку изо рта, это подспудное желание исполнилось само собой. Хорошо, что было особо нечем. Во всей круговерти этих дней я вообще забыл, когда последний раз питался. Нерментайль... Дорога... Ливень...
   Пытающаяся ворожить Таша...
   Монахи, сундуки и летучий корабль...
   Когда тут жрать, спрашивается?!
   Избавившись от лишнего желудочного сока, я без сил растянулся на лавке и уснул.
  
  
   Отпаивали меня полтора дня целебным куриным бульоном. Несмотря на то, что зверски хотелось съесть чего посущественней, ибо тошнота тоже вскоре ушла. Я так и продолжал валяться в каюте кора Горта - ему проще было ночевать в моей, чем меня туда перетаскивать. Ухаживала за мной Таша. Меняла повязки, готовила бульон, даже, не смущась, подносила тазик, когда вашего покорного слугу еще пару раз рвало. Мелькал, кажется, Эрси ла-Джекль, убеждал перейти в медотсек, но мне было лень. Да и сомнительная медицина сновидцев доверия не внушала.
   Сам суперкарго получил серьезную рану руки. Щеголяя перевязанным плечом с накинутым поверх кафтаном, он тем не менее исправно исполнял свои обязанности. "Небесный Канатоходец" еще дважды совершал посадку, грузчики мотались туда-сюда с сундуками и ящиками, но боевой суперкарго не показывал слабости. (Я вначале удивился, почему они не участвовали в схватке - оказалось, что оба грузчика на самом деле управляют фонарями ("грави-прожекторами", вот страннейшее слово!), и относятся к летному, а не палубному составу.) Разве что был загадочно мрачен и немногословен, но ничего не объяснял...
   Только выдал моей рабыне крохотный сосудик со злоедучей коричневой жидкостью, наказав пропитывать ею повязку, и совсем странный флакон величиной меньше пальца, с иглой на конце. Его содержимое Таша вколола мне в руку. Бывший свидетелем сему кор Горт сказал много выразительных слов про лекарей Империи...
   Ему в чем-то приходилось даже хуже, чем мне. Загадочное взрывное оружие превратило всю его грудь, живот и частично - левое плечо в один громадный синяк, и только чудом не сломало ни одного ребра и не отшибло внутренности. Нас спасла физическая сила рыцаря со шрамом - пират, как выяснилось, принял на себя большую часть взрывной волны, и Горта, оказавшегося ближе всех, разорвало бы на куски, не случись этого "живого щита". Ходить сударь Экмар мог, утверждал, что мог и сражаться. Но вот ничего тяжелее и тверже льняной рубашки одеть на себя был решительно не в состоянии. И всякий раз, случайно задевая за что-то животом или грудью, рыцарь шипел от боли, как гадюка.
   Два раза заходила кора Альдис, сочувственно глядела сапфировыми глазами, но, когда мне меняли повязку, отворачивалась.
   Виконт заглянул один раз, сдержанно выразил благодарность, положил на стол золотую монету и испарился.
   Утром третьего дня к нам зашел лично капитан судна Герон цук-лер Маргон и предупредил, что через пару часов - конечная точка нашего полета. Дальше - Империя, дальше нам нельзя. Нас высадят в крупном воздушном порту, там можно приобрести экипаж и лошадей - и на этом все.
   Ну и на том спасибо...
   Мы с сударем Гортом перекладывали сумки наших лошадей, когда к нам приблизился суперкарго. Эрси ла-Джекль держался несколько натянуто, настороженно...
   - Господа, я прошу вас уделить мне немного внимания.
   - А вы что - девица? - Солдафонски пошутил сударь Горт, пытаясь уравновесить чересседельные сумки на боках своей Лауры.
   - Дело нешуточное... - Суперкарго был угрюм. - Правда, воля ваша, опасность грозит нам, а не вам.
   - Что за опасность? - Не поняли мы.
   - Опасность от законов Империи Снов. Мы в приграничной зоне, господа. Здесь полно эмиссаров Имперского Благочиния.
   - Это что еще за звери? - Удивились мы.
   - Люди из тайной стражи. - По-простому растолковал Эрси. - Господа, вам этого никогда не скажет капитан, но скажу я. Я прошу вас хранить в тайне подробности стычки с пиратами.
   - Мы не имеем привычки болтать попусту... - Переглянулись мы. - Но раз уж вы завели этот разговор - то почему, сударь Эрси?
   - Мы нарушили законы Империи. - Глядя в пол, сказал он.
   - Тем, что отбивались?!!
   - Тем, что применили грави-поле в боевом режиме. На это имеют право только военные корабли. Преступников карает суд казнью через раздавливание.
   - Ну и ублюдочные же у вас законы! - Затягивая подпругу, высказался кор Горт. - Пиратствовать, стало быть, можно, а защищаться нельзя?
   - Мы ни в одном суде не доказали бы, что это был грабеж. - Криво улыбнулся Эрси. - Торг в чистом поле не запрещен. А теперь... Мы не докажем, что это была самозащита. Но налицо, что мы совершили убийство.
   - Они первые напали на нас. Они первые бросили ту проклятую взрывную штуку. Вы сами ранены ею!
   - А кто это видел со стороны? Вот то-то...
   - А зачем тогда вы уничтожили их? - Поинтересовался я. - Вы ведь не хотели этого делать. Иначе бы стерли в порошок сразу.
   - Капитан надеялся обойтись малой кровью. Но они выбросили ллорб... Это нарушение кое-каких неписаных правил. Так не делают. Не принято. Вот и мы поступили так, как не принято...
   - Будьте покойны, сударь Эрси. Мы никому не скажем.
   - Благодарю. - Он быстро огляделся. - Если вам повезет оказаться в Империи - а я не знаю, заметьте, куда вы направляетесь, и знать не хочу! - передайте весть для меня через улицу Быстроногих, ящик восемьдесят третий, черный.
   - Мы поняли. - Кивнули мы. - Скажите на прощание, сударь, вы дворянин?
   - Нет. Я не патриций. Я из золотой касты.
   - А ваш капитан?
   - Он из серебряной.
   - А почему тогда он вами командует? - Искренне не понял мой друг.
   - Потому что серебро у нас ценится выше золота.Что ж, прощайте, господа...
   Мы по очереди пожали ему руки.
  
   * * *
  
   Громадный повод к удивлению... Нет, даже не так - к превеликому изумлению ждал нас сразу же за бортом корабля. Мы подспудно ожидали увидеть нечто вроде той маленькой торговой станции, где впервые вступили на борт "Канатоходца", а оказались в громадном сарае, где уместился весь летучий корабль, и еще прорва народу впридачу. Как он, то есть корабль, сюда попал - бог весть! Ворота были хоть и велики, но не так, чтоб сквозь них пролезла "муха" с размахом крыльев с полсотни локтей.
   Воля ваша, но мы опешили.
   Не обращая на нас никакого внимания, туда-сюда сновало множество причудливо одетых людей, всех цветов кожи, глаз и волос. На повозках, запряженных конями, ослами, мулами и вовсе уж невиданными тварями развозили многочисленные сундуки, свертки, ящики, рулоны тканей, мешки с зерном. Не понять было - кто тут дворянин, кто купец, разве что портовые грузчики узнавались безошибочно по блестящему голому торсу и несвежим набедренным повязкам...
   Мимо нас, не повернув головы, проехал дородный господин на низкорослом муле, окруженный со всех сторон стражей в темно-фиолетовых одеждах.
   Двое высоких, гибких желтоглазых энджамцев прошли мимо, оживленно о чем-то беседуя. У ног одного из них, взятый на короткий поводок, вышагивал диковинный зверь - желто-пятнистый, похожий на кошку, но размерами сравнимый с караджанским волкодавом. Зверюга мотала длинным хвостом - и отчего-то думалось, что виляние это по смыслу ближе к кошачьему, чем к собачьему...
   В отдалении виднелись другие летающие корабли.
   Грандиозность сооружения превосходила все, когда-либо виденное мною. Любой дворец, любой замок мерк перед шумной, напыщенной громадой этого порта, названия которого я еще не знал.
   - Где мы, господин виконт?
   - В вольном городе Тиронте. - Ответствовал наследник, сжимая руку коры Альдис и с подозрительной опаской озираясь по сторонам.
   Похоже, в этой сутолоке и суматохе он потерялся точно так же, как все остальные.
   Было непонятно даже, где здесь выход, что уж говорить о поисках столь необходимого нам лошадиного барышника...
   Пока мы стояли и соображали, куда деваться (Сивка успел отхряпать половину розового султана со шляпки проходившей мимо дамы. Чудо, что никто не заметил!), фактом нашего существования заинтересовалась портовая стража...
   - Мое почтение. - Приложил два пальца к полям железной шляпы смерд в черном камзоле, вороненой кольчуге и... Шкуре белого волка, наброшенной вместо плаща так, что выпотрошенная башка лежала у него на правом плече. Я потянулся протереть глаза - не мерещится ли...
   Сударь Горт адресовал мне просто убийственный взгляд. Ах да, я же "слепой"!
   - Мое почтение. - Повторил разодетый стражник, придерживая у ног неизвестного зверя. Отдаленно зверюга походила на кошку, но высотой стоя была мне до середины бедер. Темные пятна на белоснежном до голубизны фоне, длиннющий пушистый хвост, ярко-голубые глаза и строгий ошейник на горле. - Я должен допросить вас. Кто вы и по какому делу прибыли в свободный торговый город Тиронт?
   От слова "допросить" виконт мгновенно вспыхнул, я видел. Но к чести его стоит сказать, что молодой господин сдержался. Стражников было трое, и у левой ноги каждого (!)величавой статуей восседал кошкоподобный демон.
   И чуяло мое сердце, что их скорость броска намного превосходит скорость нашего обычного лесного зверька, их маленького собрата... У стражей Тиронта даже оружия не было, кроме деревянной дубинки с круглым набалдашником и ножа за голенищем сапога. Спрашивается - зачем?
   - Благородные господа из северных земель. - Виконт все же постарался соблюсти достоинство. - Здесь проездом.
   - Мое почтение. - В третий раз повторил стражник. - Ваши имена?
   Пришлось назваться. Ни один здравомыслящий человек, даже гордый обладатель полусотни благородных предков, не пожелает ввязываться в склоку со служителями закона на чужой территории. Сила дворянина - это не только руки, умеющие мастерски владеть любым оружием. Это еще и связи. Каждый из нас - кому-то брат, кому-то шурин, чей-нибудь сюзерен и чей-нибудь вассал. Родственно-вассальные связи сплачивают дворянство Семи Королевств не хуже чем строительный раствор скрепляет камни.
   Но здесь мы были никем и никого не знали...
   - Товар на продажу есть?
   - Послушай, милейший! - Наконец не выдержал виконт. - Мы - люди благородного звания, а не жалкие торгаши! Дворянство Северных стран не занимается торговлей!
   - А жаль. - Беспристрастно произнес стражник. - Но у вас есть лошади...
   - И что?! Что ты этим хочешь сказать, мерзавец?!
   Стража отступила на два шага. Пятнистые кошкоподобные твари одновременно, будто повинуясь неслышной команде, поднялись и припали на передние лапы. Три пары безжалостных голубых глаз уставились на виконта.
   Мы закрыли его плечами, еще чуть-чуть - и наш маленький строй ощетинился бы железом.
   - Согласно Уложению вольного города Тиронта лошади являются товаром, подлежащим продаже. - Безразличный (он наверняка и не такое видел) голос стражника слегка успокоил гигантских кошек. - Если вы намерены продать ваших лошадей, вы должны уплатить пошлину. Если вы не намерены продавать ваших лошадей, вы должны вдеть им в уши кольца запрещения. Другой живой товар имеется?
   Я почувствовал, как сзади мне в предплечье вцепились чьи-то тонкие музыкальные пальцы. И прежде чем виконт успел что-то ляпнуть, ваш покорный слуга быстро сказал:
   - Нет, не имеется.
   - Пройдите на досмотровый пост. - Стражники расступились, открывая дорогу. Один справа, один слева, и третий - чуть в отдалении, ласково поглаживающий за ушами своего боевого зверя.
   - Никуда я не пойду! - Вновь заартачился виконт. - Что за порядки у вас? Лошади и так не продаются! Дворяне северных земель не торгуют лошадьми!
   - Я вам все объяснил. Пройдемте на досмотровый пост. - По-прежнему терпеливо, но уже с нотками раздражения, повторил стражник. Его зверь глухо заворчал, пригибая голову, и застучал тяжелым хвостом по мраморному полу.
   Чувствую, натворил бы наш с Гортом подопечный дел, кабы не нежная женская ладонь, невзначай коснувшаяся его плеча. Несколько едва заметных, наверняка невесомых движений, легкий массаж ключицы и шеи - и виконт, дернув плечом, первым двинулся на этот самый досмотровый пост, презрительно заложив руки за спину.
   Я удивленно посмотрел на Ташу. Девчонка, как ни в чем не бывало, поправила волосы и ухватилась за ручку саквояжа, в котором находились немногие уцелевшие вещи коры Альдис. Что-то почувствовав, она бросила быстрый взгляд на мое прикрытое белой повязкой лицо, вздрогнула и отвернулась.
   Меня кто-то толкнул в плечо.
   - Идите вперед, прикрывайте виконта. - Прошипел кор Горт. - Я в арьегарде, лошади при мне...
   Нас отвели в какую-то караулку - чуть ли не единственное почти знакомое помещение в этом круговороте неизвестных людей, зверей, обычаев и нравов. Караульные помещения всегда выглядят одинаково, в любых странах и, должно быть, временах. Лошадей пришлось завести в какой-то крошечный закуток рядом с караулкой, настолько маленький, что Сивка с Лаурой едва там поместились.
   А на их хозяев в порядке строгой очередности начали заполнять какие-то бумаги.
   - Имя?
   - Мое? - Нервно вздрогнул виконт. Я стоял боком к нему, и заметил, как тонкие пальчики Таши снова нежно коснулись его шеи.
   - Ну не мое же... - Буркнул писарь, в черном камзоле и без доспехов, зато с шикарным воротом из белоснежного меха на шее.
   - Винсент Мортон, виконт.
   Бумагомарака что-то быстро строчил на листе желтого пергамента совершенно непонятными закорючками.
   - Цель приезда?
   - Проездом.
   - Подорожная на три дня, действительна в самом Тиронте и на десять лиг за городской стеной. Следующий.
   - Квинт Винтер из Анморка.
   - Цель приезда?.. - Писарь поднял на меня взгляд и осекся. - Что у вас с глазами?
   - Боевое ранение. - Буркнул я.
   - Вы нуждаетесь в лечении?
   - Нет. Уже нет.
   - Хорошо. Цель приезда?
   - Сопровождение виконта Мортонского.
   - Подорожная на три дня, действительна... Следующий...
   Таким образом стражники быстро описали всех. Лично я впервые почувствовал себя не живым человеком, а каким-то имуществом, право слово...
   Дело наконец дошло до лошадей.
   - Два кольца запрещения обойдутся вам в четыреста ингильдов. - Жизнерадостно улыбаясь, сообщил все тот же писарь.
   - Э-э-э... - Мы оторопело переглянулись. - А в кинтах это, простите, сколько?
   - Не имею понятия. - С неприкрытым самодовольством сообщили нам.
   - А сколько составляет пошлина на продажу? - Что-то заподозрив, поинтересовался виконт.
   - Всего сто ингильдов.
   - Грабеж! Неприкрытый грабеж! Да лучше я заплачу эту пошлину!
   - В таком случае ваша подорожная приобретает бессрочный характер. - Сообщили нам. - Но все меры по сохранности вашего имущества ложатся на ваши плечи.
   - У нас здесь нет воровства. - Добавил прислонившийся к опорному столбу чернокольчужный стражник, как бы между прочим почесывая за ухом свою зверюгу. Она прижимала уши и терлась об его ногу совсем как обычная домашняя кошка. - Красть товар с кольцом запрещения бессмысленно, доказать факт кражи товара без кольца почти невозможно. Вдруг вы его продали и хотите вернуть назад, сохранив полученные деньги?
   - Грабители!
   - Попрошу без оскорблений. - Холодно сказал стражник. - За невыполнение Уложения в нашем городе полагается штраф либо долговая яма.
   Казалось, еще пара слов, и наш работодатель бросится на стражу, норовя перегрызть горло зубами. Во всяком случае, писарь отодвинулся от нас подальше, зачем-то опустив руку под стол.
   - Э-э-э... Квинт, вашего жеребца ведь нельзя украсть? - С мольбой в глазах обратился ко мне виконт. Я помотал головой.
   - Но мою Лауру-то можно! - Возмутился сударь Горт. - Знаем мы эти портовые города! В прошлом году проезжал через Миасполь, буквально на миг сапоги снял - новые были, мозоли натерли - так их за этот же миг и сперли!
   - Хорошо, хорошо... Где тут у вас, чтоб ваш городишко чертова пляска побрала, хоть какой-нибудь меняла?
   - За углом. Все прямо и прямо, потом налево. Еще раз налево и направо.
   Ругаясь сквозь зубы, виконт вытащил мешочек с монетами, отсыпал горсть серебра и, подумав, добавил один золотой кинтар. И заозирался в поисках посланца.
   Я подтолкнул вперед Ташу. Наследник недоверчиво смерил взглядом девушку, пробормотал ругательство, но монеты отдал. Моя рабыня птичкой унеслась менять наши деньги на местные, а в голове машинально отложилась странность - какой в этом смысл? Золото и серебро - везде золото и серебро, какая разница, чей портрет и подпись отчеканены на них? Разве что вьедливые тиронцы не доверяют составу монет Семи Королевств. С ним действительно бывают трудности, случается, что не только фальшивомонетчики, но и маркграфы подсыпают в расплав всякий мусор, вроде свинца и меди, портя монету...
   От размышлений меня отвлек голос сударя Горта, громко допытывающегося у стражников, где тут ближайший трактир поприличнее. Стража лениво отбрыкивалась, не имея желания объяснять чужаку длинный и сложный маршрут до заведения. Тот трактир, что находился прямо в порту (мы его видели по дороге сюда) рыцаря со шрамом отчего-то не устраивал. Меня, впрочем, тоже. Портовые забегаловки бывают небезопасны даже для отряда королевской бронированной гвардии...
   Кора Альдис тихонечко уселась на лавку у стены, держа на коленях маленький мешочек, украшенный вышивкой и дорогим бисером. Рукоделие у нее там, что ли... Признаться, про нашу благородную даму забыли все, в том числе и я. День ото дня она вела себя все тише и тише, являя собой чистейшую радость для любого телохранителя...
   Патруль стражников привел очередных, так и хочется сказать, клиентов. Их было двое, оба явные представители древнего (по слухам, вымирающего) народа Урайна. И мужчина, и женщина - одинаково высокие, с белой кожей и льняными волосами, с которыми резко контрастировали абсолютно черные глаза. Одеты в странные на взгляд северян свободные одежды, что-то вроде лишенных застежек дорожных камзолов с очень широкими рукавами, перехваченных одним поясом у мужчины и двумя - у девушки. Второй ремешок у нее проходил над грудью.
   Нижнюю часть одежды у обоих составляли широченные штаны, издали смахивающими на юбки. Расцветка тоже почти одинаковая - у мужчины черная с белым, у его спутницы - черная с бледно-золотистым. Издали их можно было различить только по волосам - у девушки целая куча мельчайших косичек, а у мужчины - две косы на висках, остальные волосы собраны на затылке в хвост.
   Верные телохранители, не сговариваясь, невзначай закрыли подопечных собственными телами. Пес их знает, этих вырожденцев, что там у них в рукавах...
   - Имена? - Безразлично вопросил писарь.
   Чужеземцы прочирикали что-то совершенно неразборчивое. Но опытный писарь и ухом не повел, перенося эту тарабарщину на пергамент.
   - С какими целями посетили Тиронт?
   - Деловая поездка. - Спотыкаясь на двойных согласных, ответил мужчина. Впрочем, вблизи я подметил, что его, пожалуй, в наших землях тоже приняли бы за женщину. Слишком мягких очертаний лицо, полное отсутствие как растительности, так и порезов от бритья. Хм-м... А почему, собственно, я решил...
   - Вот! - Запыхавшись, доложила Таша, влетая в караулку с каким-то свертком в руках.
   - Что - вот? - Не сразу понял виконт. Дошло до него, впрочем, почти сразу.
   Меняла, мудрый человек, запаковал деньги, как ценную посылку, и пришлепнул сургучной печатью. Наследник сломал сургуч, и на его ладони заблестел веер серебристо-золотистых металлических пластинок...
   - Это что - деньги?!
   Удивились все. Даже впавшая в безучастие ко всему моя бывшая возлюбленная соизволила приблизиться и посмотреть, как ее жених озадаченно крутит в руках стопку тонких пластинок из неизвестного металла, больше всего похожих на игральные карты - если бы не рисунок, нанесенный совершенно непонятным способом, и не материал изготовления. Серебристый оттенок местных "монет" плавно перетекал в золотистый, а кое-где и красноватый, левый верхний угол всех без исключения карточек был иззубрен, как ключ для сложного замка, и вместо привычного королевского герба и подписи каждая сторона была изукрашена кучей непонятных надписей - с завитушками и без, выгравированных и продавленных. Качество изготовления "монет" поражало. Каждая из них являлась, по меркам Семи Королевств, произведением искусства - но это явно была штамповка...
   Стопка оказалась достаточно толстой (как колода на пятьдесят шесть карт), но четырехсот пластинок в ней совершенно точно не было.
   Зато с одной стороны каждой пластинки были выгравированы цифры. По счастью, знакомые, хотя и непривычных очертаний. Цифры шли не подряд, среди них были только единицы, тройки, пятерки и десятки. Три пластинки имели гравировку в виде числа 50, а еще семь оценивались в сотню. Принцип оценки остался нам совершенно непонятен - металл пластинок был одинаков.
   Итого: горсть серебра и кинтар оценили приблизительно в тысячу дурацких местных "ингильдов". Отсчитывая четыре сотенных пластинки, виконт ворчал, как разбуженный в самую стужу медведь, и лично я его понимал...
   Получив деньги, один из стражников взял два сплющенных кольца из желтого сплава, похожего на золото, и странного вида клещи, и, выходя наружу, бросил писарю:
   - Запиши: четыреста два дробь пять и сто три дробь восемнадцать.
   - Клички ваших лошадей? - Осведомился писарь, вписав загадочные числа в книгу.
   - Сивка и Лаура...
   Писарь выложил перед нами целую кипу бумаг, увенчанную сверху двумя брелоками из толстой кожи, с номерами:
   - Прошу получить и нигде не терять. В случае чего вы сможете доказать, что это ваши лошади, так как номера на кольцах совпадают с номерами брелоков, которые записаны в книгу.
   - У вас же нет воровства, милейший? - Ехидно осведомился виконт.
   Писарь и ухом не повел:
   - Вот потому и нет!
   - А если ухо отрежут? - Мрачно осведомился кор Горт.
   - За продажу живого скота с поврежденным ухом у нас полагается казнь через раздавливание. Впрочем, мертвого скота - тоже.
   Мне вспомнился гибнущий корабль пиратов.
   - А если...
   - А-а-а!!! - Дикий крик донесся снаружи, так и не позволив писарю отбрехаться от очередного "если".
   Мы выскочили из караулки. Зрелище оказалось именно тем, чем и ожидал ваш покорный слуга...
   Тиронтский стражник явно никогда не имел дела с оринскими лошадьми. И поэтому сейчас Сивка подозрительно обнюхивал валяющиеся под копытами клещи, а недотепа в вороненой кольчуге прижимался к стене, баюкая прокушенное насквозь запястье. Обычно мой гнедой предпочитал кусать за пальцы, но тут уж без вариантов - до чего дотянулся...
   Окольцевать Лауру тиронтец уже успел, но с Сивкой ему, как и ожидалось хозяином, не повезло.
   - Ваш конь бешеный! - Плачущим тоном заявил вояка.
   Сивка раздул ноздри и гневно пристукнул копытом.
   - Сам ты бешеный! - Рявкнул его законный хозяин. - С лошадьми обращаться не умеет, а туда же - с клещами лезет! Дай сюда...
   - Винтер, вы - слепой. - Едва слышным шепотом напомнил сударь Горт, подходя ко мне вплотную.
   - Черт побери, спасибо, что напомнили. Постоянно забываю...
   - Давайте я окольцую вашего жеребца, а вы подержите за узду. - Предложил он. - Эй, служивый, как хоть это делается?
   - Кольцо разомкнуто, один конец заострен, второй - полый. - Зажимая рану (Сивка всегда кусает до крови), пояснил стражник. - Проколите вашей зверюге ухо, проденьте кольцо и зажмите клещами. Сильно зажмите. Все.
   Мой гнедой жалобно взвизгул, но процедуру выдержал.
   - А снять потом как?
   - На последней заставе вернете номерки, и снимут. - На прощание стражник смачно выругался и оставил нас одних. Руку лечить пошел, наверное.
   За всей этой возней с интересом наблюдала парочка урайнийцев. Их внимание мне не понравилось, как, впрочем, и чье угодно внимание в данном случае. В отличие от скромной каурой кобылки Горта, Сивка - довольно приметный конь. Оринские лошади несколько крупнее прочих, особенно они выделяются на юге и юго-востоке. Вообще правило есть - чем дальше на восток, тем лошадки мельче...
  
  
   Избавившись наконец от докучливого внимания стражи и согласно мудрому решению господина виконта, мы озаботились наконец поисками лошадиного барышника. И каретных дел мастера - обычно они торгуют бок о бок. С тоской спрятав за пазуху остатки средств, виконт вознамерился вести нас в голубую даль...
   Кора Альдис заявила, что очень устала, и ее пришлось усадить на Лауру. Боком. В жесткое рыцарское седло. Кор Горт взял Лауру под уздцы, а справа от Лауры, со стороны спины нашей благородной дамы, пришлось идти Таше. Чтоб помочь обрести равновесие, если кора Альдис вдруг начнет падать. Рыцарские седла для езды боком совершенно не приспособлены...
   Таким образом, в авангард пришлось выдвинуться мне, арьегард составил Сивка (вот уж кто не нуждался в поводырях, чуя хозяина, оринцы никогда от него не отстанут). Среди всех диковин Тиронтского воздушного порта мы наверняка представляли не самое худшее: слепой (с белой повязкой на глазах) северный рыцарь возглавляет процессию северян из двух лошадей и пяти человек, причем замыкающий ее громадный гнедой конь шагает самостоятельно, с таким видом, будто он - какой-нибудь заколдованный принц... Зная Сивкин характер, я в нем не сомневался.
   Странное дело - бледно-пепельная гамма, преследовавшая меня с момента удара молнии, явно начала отступать. Я снова различал цвета, во всяком случае, теплые. Желтый, красный, оранжевый и все их оттенки были мне вполне доступны. Но радоваться, что свое зрение возвращается, не приходилось - повязка на глазах по-прежнему не мешала мне "видеть".
   Из-за спины донеслось бурчание на два голоса. Спорили Таша и кор Горт. Хотя нет, вру, не спорили, а дружно ругали портовую стражу, по мнению обоих, бессовестно нас ободравшую. Хмурый рыцарь со шрамом, как я заметил, стал относиться к моей рабыне гораздо лучше, чем прежде. Если не с симпатией, то почти по-свойски...
   Продвигаться до выхода из огромного порта нам пришлось почти столько же, сколько в замке какого-нибудь северного барона идти от одних крепостных ворот до других - на противоположной стороне. К тому же здесь очень легко было заблудиться. Счастье еще, что ваш покорный слуга сообразил, что толпа здесь только на вид движется стихийно, а на самом деле вполне целенаправленно. Если один поток бесконечных странных людей (иные и на людей-то похожи не были), животных и всяческого имущества двигался к кораблям, то, второй, соответственно, должен был стремиться к выходу.
   Так оно и оказалось.
   Стража на воротах (надежных, металлических, но раскрытых настежь) лишь небрежно скользнула глазами по кольцам запрещения в ушах лошадей, чуть более пристально проводила взглядом женщин, и... все.
   Только ваш покорный слуга испытал очередной приступ удивления (который по счету, кто б подсказал?), когда никакого города за стенами порта не оказалось!
   Воздушный порт стоял на высоком холме, с которого спускалась извивающаяся дорога, залитая привычной серой лавой - обычным дорожным материалом для Империи Снов. А мелкий, невзрачный городишко где-то внизу, казалось, весь целиком стоил куда меньше той громадины, которая осталась у нас за спиной...
   - Асфальт! Господи, не может быть - асфальт! - Таша присела на корточки, щупая дорожное покрытие рукой.
   - Это не асфальт, это серая лава. - Авторитетно поправил ее кор Горт. - Таких дорог и в Семи Королевствах полно.
   - Не может быть! Я не видела...
   - Ты и не могла видеть. - Пробурчал ваш покорный слуга. - Сударь Горт несколько преувеличивает. Их у нас не так уж много, "лавовые" тракты - привилегия королевских и некоторых графских городов. Поэтому тебе они и не встречались.
   - Все равно - не может быть... Как вы их строите?
   - Не мы. Имперцы. Как они их строят - никто не знает. Работают всегда по ночам. Участок огораживают стражей и даже выселяют жителей близлежащих домов. Временно.
   - Эти дороги почти не изнашиваются. - Добавил кор Горт, ковыряя шершавый "асфальт" сапогом.
   - Ну еще бы они изнашивались! - Таша пришла в такое возбуждение, что затараторила со скоростью белки. - Они ж предназначены для того, чтоб на них ездили на автомобилях, а не лошадях! На тяжелых машинах! Невероятно... Я все больше поражаюсь вашему миру! Кор Винтер, - она молитвенно сложила руки на груди, - можно мы как нибудь... невзначай... заедем к каким-нибудь ученым Империи? Ну пожалуйста! Мне очень важно...
   - Мало ли, что тебе важно! - Рявкнул виконт. - Твое мнение тут ничего не значит! Мы не собираемся заезжать к каким-то там книжным червям, мы вообще не собираемся в Империю! Кор Винтер, вперед! Вы понимаете, где это у нас - вперед? Вниз по дороге! Уступите место Горту, нам понадобится его зрение, а не ваш слух! Тронулись!..
   Пока перестраивался наш маленький отряд, я старательно нащупал Ташино плечо (по дороге для убедительности пощупав кое-что еще) и притянул ее к себе. У девчонки отчетливо дрожали губы, она изо всех сил сдерживалась, чтоб не расплакаться. Не терплю плачущих женщин, ценю их умение сдерживаться...
   - Закончим наше дело - отправимся к ученым. - Шепотом пообещал я. - Не реви. Не все потеряно.
   - М... милорд? - Она часто в волнении называла меня этим странным титулом. - Правда? Вы обещаете?
   - Рыцари не дают обещаний рабам. Но считай, что я заинтересовался. Ступай рядом с госпожой и сдерживай эмоции. Дальше будет видно. - Я взялся за Сивкину холку и без помощи стремян вскочил в седло.
   - Спасибо, кор Квинт. - Едва слышно прошептала Таша, бросив на меня быстрый взгляд зеленовато-карих глаз.
   Итак, наша кавалькада теперь представляла собой более осмысленное зрелище. Впереди ехал рыцарь со шрамом, баюкая в руках заряженный баллистер. Прикрываясь его Лаурой, на своих двоих топал виконт. Следующим вышагивал Сивка, везя на себе вашего покорного слугу и его даму сердца...
   Да. Коре Альдис пришлось сесть ко мне в седло, чуть ли не на колени, и моя левая рука придерживала ее за талию. В правой руке покоился обнаженный на всякий случай базелард, острый клинок которого был уложен на колени баронессе, грозя распороть платье. Еще две недели назад она пришла бы в ужас от такого моветона, но сейчас...
   Я буквально держал ее на руках - и не узнавал ее. Перед моим носом, бесстрастно позволяя обнимать себя, качался в такт размеренным конским шагам не живой человек, а кукла, подменыш, марионетка, которыми забавляют плебс кукольники на больших праздниках. В прекрасных синих глазах не отражалось ничего, кроме бесконечной усталости. Ей было все равно, кто везет ее, куда, зачем... Мне кажется, если бы ее собралась обесчестить толпа разбойников, то она даже это приняла бы с таким же безразличием.
   По моему левому предплечью осторожно стукнули тонкие, с острыми ноготками, пальчики Таши. Я скосил глаза. Бредущая слева от нас девчонка, приложив палец к губам, протягивала мне маленький кусочек бумаги величиной с ладонь, разлинованный в клеточку. Впервые такую бумагу вижу...
   Очень тонким пером (еще одна загадка!) вкривь и вкось (явно на ходу) на бумажке было нацарапано: "Я догадалась. Вы не слепой. А она - под кайфом!!! (Зачеркнуто) Одурманена. Нам надо поговорить. Незаметно." И нарисована умоляющая рожица, похожая грустную обезьянку...
  
  
   Вольный город Тиронт представлял собой "жалкое, душераздирающее зрелище". Это меткое выражение принадлежало Таше. Как ни странно, с ним полностью согласились все, исключая кору Альдис, которая просто игнорировала эти слова - как и все остальное...
   Так и хотелось сказать - не город, а городишко. К гордому званию "города" его приближали только размеры.
   Тиронт представлял собой вопиющее сочетание несочетаемого...
   Его улицы сплошь покрывала серая лава (которую моя рабыня упрямо называла дурацким словом "асфальт"), но они были загажены и замусорены до умопомрачения. Нет, наши северные города - тоже не райские сады, но у нас магистрату хотя бы удалось вбить горожанам в головы сливать помои в специальные канавки, а не куда попало на мостовую, и туда же бросать всевозможные огрызки, ошметки и объедки. Здесь все это добро валялось под ногами...
   - Здесь никто не ценит еду... - Пробормотал, покачиваясь в седле, кор Горт.
   - В смысле? - Старательно играя слепого, переспросил я.
   - Вон мальчишка-лавочник грызет булку. Половины не съел - и бросил на землю. Вон сидит нищий, рядом с ним лежит почти целый рыбий хвост. А в шапке у него... Что?!
   Я скосил глаза - мы как раз проезжали мимо этого нищего. В ободранной шапке под ногами у того что-то блестело подозрительно желтоватым блеском. Кор Горт аж дернулся в седле, давя в себе желание вздернуть побирушку за шиворот.
   - Золото! Клянусь святым Дунстаном, ему подают золотом!!! - Зашипел в ярости мой друг, вымещая злость ударом плети по неповинной Лауре. Кобылка обиженно заржала, но пораженный кор Горт еще долго выворачивал себе шею, не сводя взгляда с шапки уличного попрошайки. Когда тот скрылся из виду, рыцарь со шрамом длинно и со вкусом выругался.
   - Чтоб я так жил... - Пробормотала Таша. - О, ювелирная лавка?
   Виконт, не удостоивший нищего вниманием (привычное зрелище ему, что ли, чтоб бродягам полновесными кинтарами милостыньку подавали?), даже соизволил повернуть голову. Товары в этой лавчонке выставлялись прямо на улицу, прикрытые драгоценным, но хрупким стеклом. Лежащие на черных мягких полках золотые и серебряные кольца, серьги, камеи и диадемы так и просились в руки...
   Таша прикипела взглядом к серебряной камее с черным камнем (обсидиан?), изображающей изготовившуюся к прыжку мантикору. Хищно распахнувшаяся клыкастая пасть на уродливом подобии человеческого лица, мускулистое львиное тело, проработанное до каждой мышцы, и загнутый кверху скорпионий хвост. Прекрасная работа...
   И заоблачная цена в пять тысяч ингильдов.
   А рядом - похожая камея с гиппогрифом, но из золота. Стоимостью всего в шестьсот восемьдесят этих самых дурацких ингильдов...
   Пришлось срочно завернуть в ближайшую подворотню на военный совет. Чья-то не в меру любознательная рожа выглянула сверху из единственного окошечка, но узрела нацеленный в переносицу взведенный баллистер, и сочла за лучшее убраться.
   - Ла-Джекль предупреждал - серебро в Империи не в пример дороже золота. - Напомнил кор Горт. - Этот мерзкий городишко - почти вассал Империи, я так понимаю... Немудрено, что порядки здесь те же самые.
   - Сколько у нас серебра? - Осведомился виконт. - Я спрашиваю у всех. Потом посчитаемся, благородные коры. Графы Мортона услуг не забывают.
   Мы с Гортом переглянулись. Знаем, как сильные мира сего "не забывают", как же...
   - Не надо жмотиться, коры, я же не претендую на ваше золото. И обещаю, что все расходы будут дополнительно включены в оплату.
   Что поделать, пришлось раскошеливаться...
   Наличного серебра набралось около пятидесяти кинтов, что в сумме давало как раз два золотых кинтара. Немалые деньги по северным меркам. Но здесь как бы не наоборот - за один серебряный не платили бы золотом. Странные люди, странные нравы - по небу на кораблях летают, гигантских кошек на поводках вместо собак водят, серебро дороже золота ценят...
   - Эх, вот ежели б наладить дело - покупать дома серебро, а здесь менять на золото. А потом дома - золото на серебро. Это ж... За год себе замок выстроить можно! - Размечтался кор Горт, пряча отдельный мешочек с серебром поглубже за пазуху.
   - Рыцарь - валютный брокер! - Фыркнула Таша.
   - Чего-о?! А ну иди сюда, девчонка! Я тебе покажу, как непонятными словами обзываться!
   Таша проворно спряталась за мою спину.
   - Брокер - это меняла! Вы хотите стать менялой?
   Рыцарь со шрамом исхитрился достать ее шлепком по бедру.
   - Вот будешь дерзить - выдеру, как гулящую козу! - Пригрозил он.
   - Я - собственность кора Квинта! - Гордо объявила Таша. - И драть меня только он право имеет, вот!
   - Имеет, да не имеет... - Пробурчал сударь Экмар. - Он неоправданно благороден для этого...
   - Успокойте свою рабыню, сударь Квинт. - Потребовал виконт. - Нам надо найти еще лошадиного барышника, и до ночи убраться из города.
   - Почему до ночи?.. Мы торопимся?
   - Да. Торопимся оказаться подальше. - Бросил молодой аристократ, выталкивая кора Горта перед собой из подворотни.
   Но тут уж мы с Гортом взбунтовались:
   - Куда мы спешим? Зачем? У нас нет еды, нет фуража. Вы забыли, кор Мортон, что все припасы остались в карете на потребу взбунтовавшейся черни?
   - Еда? Фураж? Ах, черт... - Виконт закусил губу. - Совсем забыл. Проклятье... Ладно, ну, добывайте, что там надо, только поживее!
   - Надо где-то остановиться. - Напомнил я. - Кора Альдис устала. Мы не можем таскать благородную даму с собой, ей надо отдохнуть.
   - Здесь нельзя оставаться на ночь. - Резко бросил виконт. - Мы должны торопиться. Сюдя по тому, что кора Альдис не возражает - она согласна со мной.
   - Да она вообще не в состоянии возражать! - Неожиданно вскинулась Таша. - Чем вы ее опоили?! Она себя не помнит! Что хочешь - то и делай!
   - Молчать, девчонка! - Взъярился виконт, отвешивая моей рабыне полновесную оплеуху. - Ты еще смеешь мне указывать?! Кор Квинт, приказываю вам проучить ее - она набралась слишком много наглости и забыла, кто она есть!
   Схватившись руками за горящее лицо, Таша отскочила в сторону. Растерянно огляделась по сторонам, словно ища поддержки, и уткнулась прямо в потную и мохнатую Сивкину спину. Виконт шагнул к ней, привычно шаря рукой у пояса - в поисках отсутствующей плети...
   Запястье наследника перехватила в воздухе другая рука. Нет, не моя. Сударь Горт, спокойный, рассудительный и надежный, как гранитная скала, рыцарь сжал тонкую лапку графского сынка так, что кисть побелела, толкнул его назад и прошипел:
   - Сударь, а девчонка права. Пусть она и зарвалась, пусть забыла свое место - проучить всегда успеем, но она права, как ни крути. Ваша нареченная со вчерашнего дня ведет себя крайне странно. И странно не только это.
   - С чем вы боитесь встретиться ночью? Почему так резко заторопились? Кто, в конце концов, так яро охотится на вас, наследник? - Добавил я.
   - Вы - не слепой... - Наконец-то прозрел виконт.
   - Дошло наконец! - Я с наслаждением сорвал с лица надоевшую повязку. - Нет. Вижу даже лучше, чем раньше. Мно-ого чего интересного, представьте себе, увидел!
   - Но у вас белые глаза...
   - Господи, да какая разница? Считайте, что всемогущий Создатель милостиво одарил меня умением видеть сердцем. Молния не прошла даром.
   - Кор Квинт теперь правду от лжи на раз отличает. - Весомо присовокупил кор Горт. - Так что врать не советую. Мы хотим знать, что нас ждет. Договор не обязывает нас слепо класть свои жизни.
   Я подумал и не стал возражать против этого утверждения. Пусть думает, что обмануть меня нельзя. Надоело в поддавки черт знает с кем играть...
   - Нет, мы, конечно, готовы рисковать своей жизнью - но мы хотя бы должны знать, ради чего! - Добавила свой медяк в общий вклад Таша. Ишь, даром что рабыня, а закон чести понимает...
   - Вот-вот. Так что не отпирайтесь, кор Мортон, ничего не выйдет. Без объяснений мы дальше не пойдем.
   У графского наследника не осталось выхода. Он сдался.
   - Хорошо... Только, прах побери, не здесь. Давайте найдем какое-нибудь укромное место и там поговорим.
   - В трактире?
   - Нет. Послушайте моего совета - нам нечего делать в этом городе.
  
  
   Совету, данному с такой убежденностью в голосе, всегда предпочтительно внять. Мы задержались только для закупки припасов и выбора небольшого (далеко не столь вместительного, как прежний) закрытого экипажа, запряженного всего одним коньком - низкорослым, почти как осел, таким же серым и почти таким же упрямым. По крайней мере, на вид. Но возок тянул он хорошо, а жрал сравнительно немного - благодаря чему, собственно, и был выбран.
   На козлы пришлось сесть Горту. Лауру привязали к возку сбоку, Ташу усадили рядом с рыцарем, я, как обычно, возглавил авангард. Мы так торопились покинуть Тиронт, что даже не стали тратить время на обед. Рыцарь со шрамом поделился с товарищами сухарями из своей котомки, их и грызли пару часов, трясясь кто в седле, а кто на жестком облучке.
   На задке повозки, в закрепленных там сумках визжала и ворочалась пара молочных поросят. Слюнки текли, но времени не было. Виконт заставлял гнать.
   Дорога на юго-восток из Тиронта вела одна - богатая дорога, тракт из серой лавы. Широкий, невероятно удобный... И почти пустой.
   Солнце за моей спиной уже коснулось нижним краем горизонта, когда наследник приоткрыл дверцу и приказал сворачивать на отходящую от тракта обычную грунтовую дорогу, такую узкую, что экипаж то и дело норовил съехать в кювет. Мне пришлось вырваться вперед шагов на сто - путь начал петлять меж холмами, которых час от часу становилось все больше. У меня стали зарождаться подозрения, что они постепенно перейдут в горы. Но лучше безлесные холмы, чем равнинные леса - в лесу уж больно удобно засады устраивать...
   Обнаружив удобную, закрытую со трех сторон ложбину между холмами, мы с Гортом дружно решили, что здесь и встанем на ночлег. А если кое-кто высокорожденный будет не согласен - тем хуже для него.
   Петлять по незнакомым местам в темноте, не имея ни проводника, ни даже карты - ищите других идиотов...
   Виконт выбрался из повозки, осмотрел окрестности, задумчиво кивнул и... взялсясамолично распаковывать какую-то сумку. Мы удивились, но смолчали. Дел и так хватало - установить возок, вбив клинья под колеса, дабы не укатился никуда, распрячь серого конька, задать корму ему и рыцарским лошадям, полностью обустроить маленький, но правильный лагерь - и всем этим кору Горту пришлось заниматься в одиночку. Вашего покорного слугу отправили на разведку, как самого, прах побери, глазастого.
   Добросовестно облазив все три естественных стены - холма, а также прошвырнувшись по соседним, я не обнаружил никаких опасностей. На душе немного полегчало. Это, конечно, ничему не гарантия - опытный лазутчик сделает себе захоронку под дерном, которую найдешь, только если наступишь (и то вряд ли). Достаточно вспомнить, как ловко вырастали из-под земли камышовые человечки. Лишь надеюсь, что здесь таких нет, но точно уверен, что с обычными разбойниками дела иметь не придется.
   В набегающих сумерках проплыл по небу величавый корабль, раскинув решетчатые крылья...
   - Что? - Кратко осведомился кор Горт, держа за задние ноги одного из двух молочных поросят. Скотинка визжала и извивалась, но участь ее была решена.
   - Чисто. - Так же кратко ответствовал я.
   - Ну и славно. Не в службу, а в дружбу - займитесь костром, кор Квинт, пока я занимаюсь нашим ужином. Девчонка притащила кучу хвороста, сырого с сухим вперемешку, но я сырые ветки уже выкинул. Вон куча лежит.
   - А где она сама?
   - Госпожу в кустики конвоирует. Вон в те. А виконт все в сумках копается.
   Я начал складывать из тонких веточек основу для розжига. Рыцарь со шрамом ловко шмякнул пищащего поросенка головой о плоский камень и примерился перерезать горло обмякшей тушке.
   - Спустите кровь в какую-нибудь емкость. - Донесся голос наследника. - Она мне понадобится.
   Чертыхнувшись, сударь Горт пошел за походным котелком, помахивая в воздухе нашим будущим ужином.
   Из упомянутых кустиков выбрались женщины. Кора Альдис шла, пошатываясь, но мне показалось, что ее глаза стали почти прежними - живыми... Сейчас, правда, в них была лишь усталость и некий страх. Она бросила на меня быстрый взгляд - и исчезла в повозке.
   Таша, наоборот, несмело приблизилась к нам, глядя, как я чиркаю кресалом по кремню, с таким видом, будто ей невиданное диво показывают.
   Сударь Горт полоснул ножом по горлу оглушенного поросенка и сдавил тельце, выпуская кровь в котелок. Таша поежилась и отвела взгляд. Зря - в следующий миг тушка плюхнулась ей на колени.
   - Освежуй, пока я камни для очага собираю.
   Девчонка снова впала в ступор. Уставилась на мясо, как на труп невинно убиенного младенца, и не сразу взяла протянутый ей нож.
   - Э-э-э... А я не умею...
   Мы с товарищем только переглянулись.
   - Час от часу не легче. Что там уметь?! Выпотроши и сними шкуру.
   - Я такого не делала... Не знаю, как... - Девчонка явственно подавила позыв к рвоте.
   Я усмехнулся, кор Горт тяжко вздохнул.
   - Что ты вообще умеешь, а, бесполезная?
   - Рыбу потрошить. Курицу.
   - Вот только курицы с перьями нам сейчас не хватало! И рыба к нам разве что с неба упадет. Ладно, смотри... - Горт вспорол брюхо поросенка, выпуская внутренности, и сделал несколько коротких надрезов на лапах и загривке. Подцепил шкуру лезвием и одним движением снял чуть ли не с половины тушки, обнажив нежное, еще сочащееся кровью мясо.
   - Дальше сама. Следующий кабанчик целиком твой.
   От запаха свежих кишок Ташу чуть не вывернуло наизнанку. Умоляющий взгляд в мою сторону не помог - от меня неженке досталась лишь усмешка. Тем не менее за сдирание шкуры девчонка взялась - пусть с видимым отвращением, но без капризов.
   Правда, ей явно поплохело еще больше, когда Горт взял котелок, на донышке которого плескалось немного густой крови, и крикнул:
   - Сударь виконт! Все готово? Пить сырой будете, или вскипятить?
   - Да пожалуй что, вскипятить... - Молодой аристократ появился перед нами, держа в руках... Маленькую соломенную куклу, вроде той, которую чернь мастерит своим детям.
   - Я вообще-то пошутил... - Озадаченно протянул кор Горт.
   - А я не шучу. Ставьте котелок на огонь.
   - Вонь будет.
   - Потерпим!
   Мои брови сами собой поползли на лоб, сударь Экмар тоже пришел в немалое удивление. Кровь кипятить?! Что за гадость... Но приказ конкретный - придется подчиниться.
   С сожалением рыцарь со шрамом отобрал у Таши зверски замученного кабанчика. Жаркое подождет, а то еще провоняет. Обложив костер собранными по округе камнями, мы осторожно примостили котелок сбоку, подальше от пламени. Когда прогорело несколько толстых веток, палкой подгребли к котелку кучку тлеющих углей.
   Когда свиная кровь (ее и было-то на донышке - что там с мелкого-то поросенка) начала пузыриться, виконт бросил в нее соломенную куколку. Игрушка стала медленно впитывать кровь. Виконт нараспев заговорил:
   - Ара мейер ту гале, ара комме ту эгор, ара эрлинбрехт тор сонтор...
   Повалил едкий сизый дым - не от костра, из котелка! Мы отшатнулись, кор Горт вскочил на ноги, по привычке хватаясь за оружие, Таша на четвереньках попятилась от костра... Дым вырастал, но не уходил в небо. И не стелился по земле - он словно уплотнялся, приобретая вид человеческой фигуры...
   - Что за демон, сеньор граф?! - С перепугу Горт почествовал виконта батюшкиным титулом.
   Тварь, отдаленно похожая на человека, но дымчато-полупрозрачная, как слюда, сделала первый шаг. Руки, ноги, туловище, голова почти без лица - только ярко-алые светящиеся глаза без белков и зрачков. Кукла из отвердевшего дыма, неловко переваливаясь с ноги на ногу, дотопала до экипажа, взобралась на козлы и замерла.
   - Что за тварь?! - Удивленно, но уже без страха повторил рыцарь со шрамом.
   - Не то джинн, не то голем, - пробормотала Таша, поднимаясь с колен и отряхивая подол.
   - Это наш новый кучер. - Спокойно, как о нанятом слуге, сообщил наследник. - Не обращайте на него внимания - он точно такой же, как и прежний.
   - Да, только тот был синий, а этот - серый... - Виконт странно взглянул на меня:
   - Он имитирует человека. Но вы видите его другим?
   - Да. Как и прежнего. Уж простите, но с человеком я его даже в безлунную ночь не перепутаю.
   - То есть вы все знали?!
   Я кивнул. Пусть думает, что я всеведущий - меньше резона будет обманывать.
   - Вы из видящих?!
   - Да.
   Молодой аристократ вздрогнул. Как-то даже обреченно посмотрел мне в лицо и присел на землю у костра.
   - Тогда я не понимаю, зачем вам что-то рассказывать. Вы и сами все должны знать.
   - Я-то, может, и знаю. Но для кора Горта будет лучше узнать правду из ваших уст.
   Рыцарь со шрамом переводил взгляд с одного из нас на другого:
   - Что происходит?! Вы о чем? Какую правду?
   - Всю! Всю правду. - Поднажал я. Но виконт быстро пришел в себя.
   - Займитесь ужином, господа. Я сдержу слово. Ночь у нас длинная...
   Поднявшись, он направился к повозке.
   Кор Горт в сердцах запустил в густую чащу безвинным котелком...
   - Я вас сейчас зарежу, кор Винтер. Честное слово, вот возьму и зарежу. До того мне все это надоело! Колдуны, демоны, неизвестные твари, сволочи всякой столько, что лопатой не разгрести! Еще и единственный компаньон туда же. Видящий он, понимаете ли!
   - Прекратите, кор Горт...
   - Что прекратить? Вы хотели сказать - истерику? У меня нет истерики! Меня просто в конце концов доконало. Никогда б не мог помыслить, что из свиной крови и детской игрушки можно сделать человека! Живого человека!
   - Выпить есть?
   Рыцарь со шрамом осекся и взглянул мне в лицо дикими глазами. Потом медленно снял с пояса свою маленькую, но бездонную фляжку и протянул мне.
   По очереди причастились. Парой глотков, не больше. Крепкая можжевеловая дрянь малость привела мозги в чувство.
   - Это не человек. Вообще не живое существо. Оно только выглядит как человек, но на самом деле это иллюзия, двойник, подобие... Вроде того дубля, которого я заколол в Мортоне.
   - Да, из-за чего мы были вынуждены подписаться на эту службу! На верную погибель души.
   - Оставьте, сударь Горт... Я могу припомнить, что поводом к приглашению стал именно ваш беспримерный подвиг. Не полезь вы спасать наследника, а я - спасать вас, там бы его и затоптали. Ко всеобщему удовольствию.
   - Это напоминает какую-то дьявольскую игру... - Рыцарь со шрамом, опомнившись, подложил в почти потухший огонь парочку веток, чтоб не пылало, а только держался жар, и коротким ножом начал пластать мясо.
   Таша, до той поры спокойно сидевшая и смотревшая голодными глазами, внезапно расплакалась. Без диких воплей, без рыданий - просто расплакалась.
   - Бедлам... - Подытожил кор Горт. - Истинный бедлам.
   Иначе не скажешь. Два благородных рыцаря заняты костром и приготовлением пищи, а рабыня, купленная за деньги, вещь по сути своей, сидит, ничего не делает и плачет. А благородные только смотрят. Хотя по уму давно надо было ее выпороть и нагрузить работой - тогда и на слезы сил не останется. Почему я этого не делаю? На что она мне вообще?
   Бывает так - купишь какую-то вещь за бешеные деньги, потому что левой пятке захотелось, а потом сидишь и думаешь - на кой черт брал, что толку... Захотелось - и все. Блажь приспичила.
   Самое дворянское это дело - блажью страдать...
   Бесполезная вещь - ничего не умеет. Даром что странна и странностью этой притягательна. Будем считать, что держим безделицу ради эстетического удовольствия.
   - Кор Квинт, вы бы ею хоть раз попользовались.
   - В смысле?.. - Даже недопонял я, задумавшись.
   - Господи, да в прямом! Красивая баба, в теле, все при ней, отказать не может - а вы тут святошу из себя корчите! Что, вам несчастная любовь мешает? Да плюньте вы на нее! Я ж помню, в Мортоне, в веселом кабаке вы праведника из себя не корчили. Прямо на столе такое вытворяли... Аж завидно стало! Мне на такое раскованности не хватило...
   Таша подавилась очередным всхлипом. Глаза у нее стали круглые, как блюдца, а рот начал открываться и закрываться совершенно беззвучно. Руками девчонка зачем-то прикрыла широкий, растрепывающийся ворот рубашки. От меня, что ли? Спрашивается, чего я там, еще в бадье, рассмотреть не успел?..
   - В-вы не посмеете... Не надо... Пожалуйста...
   - Кор Горт, вы рассуждаете, как мещанин.
   - А я и есть мещанин. - Хохотнул рыцарь со шрамом. - Был, точнее. Мой отец был простым ландскнехтом. Из потомственных кнехтов герцога Камрского.
   Мясо, насаженное на вертел и помещенное над углями, уже начало подрумяниваться. Я достал из котомки краюху хлеба и круг сыра, все это отдал Таше вместе с ножом - порезать. Девчонка, сообразив, что никто прямо сейчас ее в кусты не потащит, и получив конкретное дело, слегка успокоилась и принялась за работу, искоса посматривая на кора Горта.
   Его она все еще боялась. Меня - уже почти нет. Это хорошо, ибо из всех человеческих чувств я, пожалуй, больше всего ненавижу и презираю страх...
   - Вас посвятили в рыцари на поле боя? - Это спросила именно Таша. Она вообще, как оказалось, быстро возвращала себе душевное равновесие после любых потрясений. Ценное качество...
   - Кор Горт, воспитайте свою рабыню - без спроса к дворянам обращается! - Возмутился кор Горт, но беззлобно. Я, сидя боком к очагу, отвесил Таше увесистый щелчок по лбу. Девчонка ойкнула и потерла ушибленное место.
   - Простите... Больше не повторится.
   - Хрен с тобой... - Пробурчал рыцарь. - Тебя, дурында, спасает только твоя странность. Любой другой благородный уже давно бы тебя выдрал, а потом выпорол. Или наоборот - сначала выпорол, потом выдрал. Ишь, титьки из ворота вываливаются...
   Клык белого волка, лунного вожака я заранее повесил на шею, и потому хорошо рассмотрел, как густо-прегусто покраснела Таша, краюхой хлеба пытаясь прикрыть грудь.
   - А... А мне кажется, что вы просто очень добрые! И хорошие! Вот! - Выпалив это, девчонка тут же изо всех сил зажмурилась.
   Я с ужасом обнаружил, что не властен над своими губами - они против моей воли расползались к ушам. Кор Горт даже забыл, что надо мясо перевернуть - у него челюсть отвисла.
   - По-всякому меня оскорбляли - но вот добрым не называли ни разу... - Медленно, чуть ли не по слогам произнес рыцарь со шрамом. - Даже не знаю, как таковое оскорбительство и наказать-то...
   - Да ладно вам, сударь Горт... Девчонка-то, в сущности, права. - Отсмеявшись, сказал ваш покорный слуга. - Вы забыли рассказать свою историю.
   - А что, я собирался?
   - А то нет?!
   Фыркнув, рыцарь со шрамом смилостивился.
   - Любой мальчишка мечтает совершить подвиг. - Начал он издалека. - Я не был исключением. Мой род - род потомственных воинов герцогства Камрского. Сколько помню, начиная с прадеда все мои предки служили герцогам копьем и мечом. Но рыцарского звания никто из них не удостоился. Я оказался первым.
   Он пошевелил палкой угли и перевернул вертел с кусками мяса.
   - Подвиг мой, в сущности, был не такой уж и великий. В семнадцать лет отец впервые взял меня с собой на войну. Камр тогда в очередной раз сцепился с Венгом, и наши войска сошлись в небольшой долине рядом с дорогой на Ангерран... Девчонка, где там твоя темпаньола?
   Ташу как ветром сдуло. И мгновенно принесло обратно с инструментом в руках. Рыцарь со шрамом взял изящную шестиструнную игрушку, вскрытую лаком и золоченым позументом, пристроил на коленях, без особого мастерства, но довольно уверенно перебрал струны и негромко пропел:
  
   То не серые тучи с востока идут,
   То шагают степные полки.
   И никто не найдет, не проведает тут,
   Где укрыли нас злые пески.
  
   Черный ворон кружит над моей головой,
   Черный волк скалит зубы мне вслед.
   Ангерран, Ангерран, ты приходишь за мной
   В страшных снах уже тысячу лет...
  
   Его голос изменился, словно челюсти вдруг свело судорогой, и слова приходилось выдавливать...
   - Доводилось слышать про Ангерранскую бойню... - Не найдя, что сказать, брякнул я.
   - А я там был. - Просто сказал рыцарь со шрамом. - Нас, щенков, козе понятно, никто не ставил в первые ряды, но степная конница накрыла нас на марше, и когда удалось выстроить копейный ряд, первыми оказались не то что третьи ряды - десятые... Степным рыцарям там было вольготно - поле, гладкое как стол, и холмистая гряда, к которой они нас прижали. Я состоял при ставке герцога лишь мальчишкой на побегушках. Но так вышло, что мне пришлось схватить рухнувшее знамя Камра и держать, уперев в землю, в панически мечущейся толпе, и потом, когда сотники навели порядок и организовали строй. Я видел "тарантулов" в серо-желтых плащах на дистанции двух взмахов меча, до сих пор помню узоры на стальных налобниках их коней. Они прорывались прямо ко мне, к знамени, а я со страху в землю врос - и ни туда, ни сюда...
   "Тарантулы" завязли в толпе наших кнехтов, их стаскивали крючьями алебард с седла, рубили лошадям ноги, а они все прорубались ко мне, щенку, с перепугу забывшему, как шевелить ногами. Уже потом до меня дошло, что если б наши солдаты перестали видеть знамя, то побежали бы - и нас растоптали б всех. А тогда я ничего не соображал, просто отец с малолетства вбил в башку - знамя, это все, в первую очередь надо защищать свое знамя или захватывать чужое.
   Рыцарь со шрамом - теперь я догадывался, откуда он взялся - снова пригубил из своей фляжки. Таша сидела, затаив дыхание, и глядела на него восхищенными глазами, как на эпического героя. Даже меня слегка завидки взяли - вот это подвиг... Хотя ума и опыта уже хватает, чтоб понимать - избави Боже от такого геройства, а все равно слегка завидно.
   - Потом они сменили тактику. - Продолжал сударь Горт, промочив горло. - Потрепанные "тарантулы" отошли, вместо них появились "скорпионы". Это легкая конница Венга, дьявольски меткие и проворные конные лучники. Они метались перед нашими кнехтами, как комары перед великаном, и жалили, жалили, жалили... Падал то один, то другой, но все, что мы могли, это сбиться в плотную кучу и закрыться наглухо щитами. Но их стрелам все равно удавалось находить живую плоть. "Скорпионы", в отличие от наших пеших стрелков, бьют навесом.
   - Это как? - Заинтересовалась Таша.
   Рыцарь со шрамом изобразил рукой в воздухе крутую горку:
   - Это когда стрела взмывает под небосклон и оттуда падает, как коршун на зайца. Если бронебойная тонкая стрела - то почти плевать, но если тяжелый мясницкий "срезень"... Он ранит в шею, перерубает артерии, способен мгновенно оставить человека без уха, а если не повезет - то и без руки. Вот этот шрам, - он коснулся своей изуродованной щеки, - как раз от срезня. Меня тогда прикрыли два щитоносца, но "скорпионы" разглядели знамя и перенесли весь огонь на него. Под конец боя оно уже напоминало бахрому... Когда у "скорпионов" опустели колчаны, по нам ударили перегруппировавшиеся "тарантулы". И так до самого вечера шло - то стрелы дождем сыплются, то копья о щиты ломаются (или наоборот, кому как повезет), а ты стой, как дурак, держи знамя, раз уж взялся. И с места сходить не моги - тебя свои видеть должны, что знамя стоит, а значит, войско еще держится.
   - А потом?
   - Потом наконец подошла латная герцогская месенада, и измотанные всадники Венга отступили. Они добились, чего хотели - перебили большую часть нашей латной пехоты, лишили Камр войск для штурма крепости. У нас остались лишь рыцари, а их на штурм не пошлешь, они только стражу у разбитых ворот опрокидывать горазды. А ворота те разбивать как раз кнехты обязаны.
   Мясо дошло до готовности. Сударь Горт, погрузившись в воспоминания, начал неторопливо снимать его с вертела и складывать на большой лист лопуха. Я послал Ташу за флягами с родниковой водой - мы ими запаслись еще в городе, дабы не тратить время в дороге на поиск источников.
   - Хорошая девушка... Даже жаль, что рабыня. - Пробормотал кор Горт в спину девчонке.
   - Понравилась, что ли? Так выкупите, дайте вольную. - Подначил ваш покорный слуга.
   - Вы знаете, сударь Квинт, мне иногда кажется, что рабам, имеющим хозяев, живется лучше, чем нам. Они могут не думать о будущем.
   - А вас что, мысли о будущем заели?
   - Да есть немного... - Криво усмехнулся мой друг. - Мне не дает покоя вся эта... мутность, что вокруг нас плещется. Мы словно плывем в заиленной воде - рядом кругами ходят чудовища, а мы их не видим, а только догадываемся по неясным теням. Вон - хвост гигантского сома плеснул, а вон - жаба-слон пасть раззявила и ждет, когда глупая добыча сама туда заплывет. Вот вы решили, что будете делать после окончания этой службы?
   Я задумался.
   - Вы правы... Знаете, как-то нет. Недосуг - то бои, то приключения, то опять бои...
   - Хорошо вам, кор Квинт, вы всегда можете вернуться в свой замок.
   - Ах, если б меня кто-то ждал в том замке... А куда это девчонка запропастилась? Вы на дно кареты, что ль, фляги спрятали?
   - Да никуда я их не прятал!
   Мы вскочили на ноги. Рыцарь Горт выхватил горящую ветку из костра, другой рукой обнажая меч. Я выставил перед собой базелард - в огне, слава Богу, уже не нуждаюсь...
   - С факелом идите на два шага позади меня.
   Напарник кивнул. Одно удовольствие работать с таким - понимает с полуслова. Даже не надо объяснять, чтоб за тылом присматривал - сам прекрасно понимает.
   Из кареты начал вылезать виконт - как всегда, не вовремя. Мы тут уже и за жизнь поговорить успели, и рабыню потерять, а он только свои неизвестные ежевечерние дела соизволил кончить. Увидев нас, вооруженных, с факелом крадущихся к карете, виконт оцепенел.
   - Назад!.. Запритесь внутри... - Он вряд ли расслышал мое шипение. Скорее всего, просто догадался. В опасных ситуациях многие обретают невиданную догадливость...
   Со стуком захлопнулась дверца кареты, изнутри брякнула щеколда.
   Я начал обход кареты с одной стороны, кор Горт - с другой. Мельком отметил, что лошади ведут себя неуверенно - постоянно посматривают в одну и ту же сторону. Но признаков страха не выказывают - значит, там не хищники, а, скорее всего, люди. Чужие, недобрые люди...
   Таша обнаружилась как раз там, где мы подспудно ожидали. Мешком валялась у задней части экипажа, где на раме закреплены наши нехитрые пожитки. Она едва успела раскрыть одну сумку, как что-то ее приголубило...
   Но что?!
   Кор Горт хищно ощерился в темноту и выбросил свой корявый факел, слепивший нас обоих. Затоптал жалкий огонек.
   - Эй, ублюдки, выходите! С девками воевать научились - посмотрим, как с воинами справитесь!
   - Там склон холма, кор Горт...
   - Вы же его обыскивали?
   - Да. Но честно предупреждал, что не гарантирую отсутствие захоронок...
   - Сучьи дети, шакальи пасынки! - Вновь заорал рыцарь. - Выползай по одному, готовься к погребению! Каждого лично закопаю, уж не поленюсь!
   Я думал, что эти вопли так и останутся без ответа, но ошибся.
   Переливчатый злорадный хохот раздался над ложбиной. От неожиданности я даже присел. Хохотание звучало, кажется, сразу отовсюду, оно эхом отражалось от холмов, вибрировало, звенело и издевалось над нами...
   - Кто это там такой веселый?! Выходи, посмеемся вместе!
   Постепенно затухая, хохот стих. А меня словно что-то пригнуло к земле, интуиция, предвидение - не берусь судить. Я добровольно сложился пополам, а на высоте моей шеи вонзилась в каретный деревянный бок тоненькая, коротенькая, несерьезная с виду стрелочка.
   Оскал кора Горта вмиг стал такой, что матерый волк со страху обделался бы. Рыцарь, пятясь, отскочил назад, к козлам, где восседала ко всему безучастная кукла-кучер, и сдернул со стены заранее прикрепленный там баллистер. Я отбежал к нему. Мой догадливый гнедой подскочил к нам, и ваш покорный слуга снял с седла свой треугольный щит...
   Рыцарь со шрамом, хрипя от напряжения, руками, без рычага, натянул тетиву баллистера!
   - Сейчас они у нас посмеются, насмешники... Будет им еще комедия! - Он вручил мне взведенное и заряженное оружие, взамен отобрав щит.
   - Вы видите их? Пугните. Надо бы отплатить за те два гостинца.
   - Вы с ума сошли, я ничего не вижу!
   - Нет, вы постарайтесь, сударь Квинт! Иначе они нам до утра спать не дадут, это как минимум, как максимум - подберутся поближе и всех перестреляют! Это духовые трубки, я видел такие у диких лесных племен. Стрелки с ядом, но бьют всего шагов на двадцать-тридцать. Они совсем рядом, баллистер достанет.
   - Замечательно, блин... - Он был прав.
   Я действительно не видел никого в темноте, хотя сам склон холма благодаря волчьему клыку хорошо различал. Но вот чудеса - как только я представил, кого хочу увидеть, как засек чуть правее предполагаемой "засидки" два белесых силуэта. Сгорбленные фигуры действительно осторожно подбирались к нам, держа в руках длинные палки - видимо, те самые духовые трубки. Ну, щучьи дети, сейчас вы у меня расхохочетесь...
   Тяжелый баллистер удобно уперся прикладом в плечо. В рамке прицела оказался корпус первой фигуры, как раз очень удобно присевшей на корточки, поднимая свою трубку. Я задержал дыхание и нажал на спусковую планку...
   Как мелкая собачка, тявкнула тетива. Свинцовый шарик ударил врага в верхнюю часть груди, и тот с криком завалился на спину. В то же мгновение кор Горт метнулся вперед, очень быстро домчался до стрелков и приголубил второго эфесом меча в висок.
   Бой окончился полной нашей победой.
  
  
   Рыцарь со шрамом швырнул добычу к ногам наследника, как захваченный стяг к стопам короля-победоносца. Пленник щурился на близкий свет факела и затравленно озирался по сторонам. Разыгрывать из себя героя он, похоже, не собирался. Героическим порывам, видать, мешали недобрые лица тех, кто считался добычей, но в мгновение ока превратился в охотников.
   Виконт выбрался из кареты, разумно не отходя далеко от нее. Смерил взглядом пленника. Тот вздыхал и прятал глаза. Очень старательно так прятал...
   - Кто такие? Зачем на нас напали? - Отрывисто спросил виконт.
   - Не скажу! - Нагло заявил стрелок из холмов. У него был дикий акцент - словно не речь, а собачье тявканье.
   Я принес на руках обмякшее тело Таши. Она не шевелилась, не открывала глаз и лежала на руках, как матерчатая кукла. Ох, что-то я стал уставать от кукол...
   Два пальца на шею - вроде бы жилка бьется. А вроде бы и нет, ибо так слабо, что не поймешь - пальцы нужны чувствительнее моих, не так загрубевшие от меча...
   - Говори!!! - Визжал виконт. - Говори, сколько вас? Где прячетесь? Говори, иначе я буду резать тебя на куски заживо!
   - Ничего я тебе не скажу, ойшо-карагул. - С презрением молвил пленник. - Я не знал, на кого нападаю, но теперь вижу, что не ошибся. Надо было лишь обождать, и стрелку не ей, а тебе в шею воткнуть. Можешь убить меня - я ничего не скажу.
   Кор Горт и я переглянулись. Рыцарь со шрамом перевел взгляд на распластанное тело девушки. Не везет коре Альдис, вторую служанку теряет, и тоже от стрелы... Крохотной камышовой стрелки, с острием не толще швейной иглы, которую я вытащил из шеи Таши. Она воткнулась совсем рядом с яремной веной...
   Мой напарник нагнулся и рывком вздернул пленника на ноги. Тот не успел и брыкнуться, как тяжелый кулак рыцаря со шрамом впечатался ему в живот, сгибая надвое. Весь воздух вылетел из негодяя, глаза полезли из орбит, но это было только начало. Следующий удар заставил его плеваться кровью.
   - Хорошо, что не связали руки, пришлось бы развязывать. - Осклабился мой друг. - Кор Квинт, не сочтите за труд, принесите камень от очага. И молоток из подсумков Лауры.
   - Охотно, мой друг, охотно!
   Визжащего и брыкающегося пленника уложили животом на землю. Ваш покорный слуга встал одной ногой ему на спину, а второй - на правую руку, ладонь которой уложили на плоский камень. Кор Горт, не обращая на вопли жертвы ни малейшего внимая, примерился и раздробил молотком ему мизинец.
   Вопль раздался такой, что будь мы в горах - случился бы оползень!
   - Какой палец следующий, господин виконт? Безымянный? А может, большой? - Деловито осведомился многоопытный рыцарь.
   - Давайте безымянный. В порядке очереди. - Решил виконт, с одобрением наблюдая за допросом. Точнее, за предварительной обработкой перед ним, родимым.
   - Ааа-аоууу!!!!
   - Средний.
   - Не на-адо!!! - С плачем, захлебываясь и глотая звуки, завопил пленник. - Я все скажу! Не надо больше!
   - Что с нашей служанкой? - Сразу спросил я.
   - Жива! Жива, только спит! - Зачастил пленник, выворачивая голову в собачьей попытке поймать взгляд. - Мы не хотели никого убивать, мы охотники, а не воины!
   - Что ты врешь, сукин сын?! Много пальцев осталось? Она почти не дышит!
   - Это колдовской сон Йеа! Человек или зверь может спать всю жизнь, не умрет - и не будет стареть!
   - Тоже мне, бессмертие во сне! - Вызверились мы с Гортом. - Как разбудить?
   - У меня на поясе стрелки с противоядием! Не бейте! Я правду говорю!
   - Ох, смотри, ублюдок... - Нагнувшись, на самое ухо пленнику ласково сказал мой друг. - Обманешь - не только пальцы, все до единой косточки в теле переломаю. Знаешь, сколько их? Ой, много...
   - Да не вру я! Стрелки в зеленом мешочке! Уколите ее, и она проснется!
   Я нагнулся и сорвал с его пояса зеленый мешочек. Заодно и красный. И какой-то черный. Пригодится. Не знаю, зачем, но наверняка.
   - Продолжаем разговор. - Довольно сказал рыцарь со шрамом, поигрывая молотком. - Сколько вас?
   - Было трое...
   - Что?!!
   Пленника подняли с земли и втащили под надежное укрытие кареты. Я изо всех сил всматривался в ночную тьму, виконт кусал губы, ладонью закрыв незащищенное горло. А сударь Экмар, помрачнев, вытащил кинжал...
   - Вызови его сюда. Не бойся - не убьем. - Острый клинок в его ладони как-то заставлял усомниться в словах...
   - Не могу. - Обреченно сказал пленник. - Мы с Чеором хотели подобраться к карете, узнать, нельзя ли чем поживиться, а Тирс за вашим костром наблюдал. Человека на фоне пламени хорошо видно...
   - Вот шлюхин выкидыш! - Выругался рыцарь. - Наверняка кабанчика спер! И за помощью побежал.
   Пленник молчал.
   - Что думаешь? Будут тебя свои спасать, или нет?
   - Нет... - Неохотно выдавил тот. - Вряд ли. Нас немного, а вы уже убили одного и взяли в плен второго. Клан предпочтет потерять еще одного охотника, который и так обречен, - он с гримасой на лице взглянул на свои изуродованные пальцы, - чем рисковать десятком-двумя, пытаясь отбить никчемного калеку. Мои крики слышало все предгорье...
   - Взаимовыручка у вас тут в чести...
   Пленник хмуро отвернулся.
   - Так или иначе, но нужно ждать гостей. - Решили мы с Гортом.
   Он вновь, только уже без спешки, рычагом стал взводить единственный уцелевший баллистер. Уже не помню, где мы потеряли второй - кажется, достался разбойным крестьям вместе с каретой и всем барахлом. Ваш покорный слуга помогал виконту надеть плотный стеганый поддоспешник и, на всякий случай, кирасу сверху. Кольчуга бесполезна - стрелки легко проскользнут сквозь кольца, но кованый панцирь еще ни разу никому не мешал. Стальные воротники прикрыли наши шеи... базелард в ножны, топор в руку, Сивку прикрыть толстой попоной... Вроде все. Ах да, Ташу затащить в карету. Разбудим позже, а то мешать будет. Вот моя возлюбленная как славно себя ведет - сидит безучастно, смотрит в одну точку, только грудь едва заметно вздымается. Все-таки дышит, да...
   Сударь Экмар облачался в латы последним, передав мне пост дозорного. Он как раз застегивал шлем, когда на вершинах холмов появились белесые силуэты приземистых длинноруких фигур...
   Разве я не упоминал? Наш пленник относился к тому же народу, что и стрелки в зеленом, что напали на нас возле иллюзорного замка. Только эти вроде бы не баловались дурным колдовством, и вообще, судя по заложнику, были попроще. Одежда сплошь домотканая, лишь чуть лучше простой крестьянской, мощных (а значит, дорогих) луков нет - только духовые трубки, длинные ножи и вроде бы у некоторых еще топоры на длинных рукоятях. Победнее народец, и малочисленнее - даже нас, грозных, воевать явилось от силы два десятка.
   Ну это ж несерьезно, господа...
   Они остановились, растянувшись редкой цепью, как загонщики на охоте, где-то на границе холмов и равнины. И принялись нерешительно топтаться, о чем-то переговариваясь. Я шепотом комментировал Горту происходящее, а он лишь довольно усмехался, прижав лезвие кинжала к горлу заложника.
   Наконец карлики из холмов меж собой о чем-то договорились. С видимой неохотой из цепи выдвинулся один - на вид такой же, как остальные. Топор (скорее лесорубный), заткнутый за пояс, нож тоже скорее охотничий, чем боевой, на непомерно крупной голове - плоская металлическая шапка. Если это шлем, то самой простой ковки. Переговорщика хватило от силы на несколько шагов. Он сложил руки рупором и заорал:
   - Эй, ойшо! Сдавайтесь! Отдайте Миора, и мы не тронем вас!
   - Какая наглость, он нам еще условия ставит. - Ухмыльнулся кор Горт, прижимая к себе означенного Миора так, что любому дураку ясно - перехватить ему горло он сможет мгновенно. Быстрее, чем подействует яд маленькой стрелки.
   - О сдаче поговорим в ином ключе - мы готовы принять вашу капитуляцию! Сегодня мы добрые! Подходи по одному, бросай оружие в сторонку, и без глупостей - я вас прекрасно вижу! Одно лишнее движение - и ваш Миор обзаведется лишним ртом от уха до уха! А потом мы доберемся до вас, и ваше племя сократится еще на два десятка мужчин!
   - Ты видишь нас?! - Карлик отступил на шаг от неожиданности. - Ты видящий?! Ты лжешь! Что делать видящему в компании ойшо?
   - Видящий охраняет ойшо-карагула!
   Реакция была такая, словно в рядах народца холмов взорвался имперский ллорб и основательно тряханул карликам мозги...
   - Винтер, о чем речь? - Вполголоса спросил Экмар.
   - По-моему, ойшо они называют людей... - Так же тихо ответил я. - А ойшо-карагулом - таких людей, как наш хозяин.
   - Значит, он все-таки человек. Мелочь, а приятно... - Рыцарь со шрамом сплюнул.
   Карлики лихорадочно совещались. Эхо доносило до нас отголоски речи, напоминающей совиное уханье.
   - Вы убили Чеора! - Наконец определился с претензиями переговорщик. - И должны заплатить за это!
   - Мы защищались. Ваши охотники напали на нас, ранили мою рабыню. Мы имеем право отплатить вам тем же.
   - Мы никого не хотели убивать! Мы не знали...
   - Что среди нас ойшо-карагул? Иначе напали бы!
   - Миор! Ты проболталс-с-ся... - Зашипело, казалось, все предгорье.
   - Я не хотел! Они пытали меня! - Отчаянно заверещал Миор. - Они били меня и ломали пальцы! Это же ойшо, Китар! Они безжалостны и алчны!
   - Это ты верно сказал - мы безжалостны. - Согласились мы. - Ну что, Китар, или как там тебя? Будем воевать или договариваться?
   - Договор, видяш-ш-щий... - Прошипел карлик. - Договор... Мы не тронем вас этой ночью и завтрашним днем. Взамен вы отдадите нам Миора. Успеете уйти с нашей земли - будете жить.
   - А черт вас знает, где кончается ваша земля? Поступим иначе! Миор будет нашим проводником, мы отпустим его на границе!
   - К закату отсюда норы Койя, к восходу - норы Эрша, полдень и полночь принадлежат вам, ойшо... Миор не сможет уйти дальше, чем на ночь и на день.
   - Отлично, там и тогда мы его отпустим. Слово видящего.
   - Мне без надобности твое слово. - Сказал карлик. - Идите на полдень. Там ваши города. Не ходите к Койя и Эрша - они убьют вас только потому, что вы ойшо, и вас ведет питомец Кристального Дерева. Мои воины будут следить за вами. Я сказал.
   Он спокойно развернулся к нам спиной и двинулся прочь. Его воины поступили точно так же. Редкая цепочка большеголовых карликов медленно растворилась в густой темноте...
  
  
   - Я так и знал. - Горестно сказал сударь Экмар. - Мясо сперли, сволочи!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   106
  
  
  
  

Оценка: 4.36*7  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"