Робинсон Патрик
Призрачная сила (Адмирал Арнольд Морган, №9)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  Призрачная сила (Адмирал Арнольд Морган, №9) Патрик Робинсон
  
  ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
  СОСТАВ ГЛАВНЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ
  ПРОЛОГ
  Как правило, адмирал Арнольд Морган не делал…
  ГЛАВА ПЕРВАЯ
  Лейтенант-коммандер Джимми Рэмшоу, помощник директора…
  ГЛАВА ВТОРАЯ
  Яан Валуев последние шесть лет руководил чем-то…
  ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  Генерал Эдуардо Кампф и адмирал Оскар Морено провели…
  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  Самый поразительный аспект молниеносных военных действий Аргентины...
  ГЛАВА ПЯТАЯ
  Питер Колфилд покинул Портсмутскую верфь незадолго до полудня и направился…
   ГЛАВА ШЕСТАЯ
  HMS Ark Royal пересек пятидесятиградусную параллель в…
  ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  Три разведывательные группы британского спецназа были не просто…
  ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  Капитан Фоукс передал свой сигнал из Нортвуда бригаде морской пехоты...
  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  Под покровом холодного горного тумана капитан Дуглас…
  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  Рик Хантер взглянул на эшафот, с которого он...
  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  USS Toledo медленно приближался к берегу в точке с координатами 51.16S и 59.27W по GPS…
  ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
  В 14:00 майор Пабло Барри приказал всем самолетам покинуть…
  ГЛАВА ТРИНАДЦАТЬ
  Предыдущее дипломатическое коммюнике из Буэнос-Айреса не поступало…
  ЭПИЛОГ
  Viper K-157 медленно двигался на северо-восток через GIUK Gap,…
   ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
  Для этого моего девятого техно-триллера, действие которого происходит в будущем и, надеюсь, движется в опасном направлении, мне пришлось быть более осторожным, чем обычно, с моими источниками.
  По причинам, которые, как я надеюсь, очевидны, я не хотел бы вовлекать никаких высокопоставленных офицеров, как военно-морских, так и военных, по обе стороны Атлантики в многочисленные политически опасные вопросы, содержащиеся на этих страницах.
  Поэтому я решил не принимать прямых советов или указаний от кого бы то ни было; вместо этого я основывал свою историю на твердых убеждениях, о которых мне говорили многие офицеры на протяжении нескольких лет.
  Эта книга – новое путешествие в холодную Южную Атлантику и ответ на вечно волнующие вопросы, связанные с принадлежностью далёких Фолклендских островов. И я неизбежно опирался на огромный объём знаний, полученных от командующего оперативной группой во время войны 1982 года, адмирала сэра Сэнди Вудворда, чью автобиографию я помогал писать четырнадцать лет назад.
  Однако на этот раз я не стал приставать к нему с каждым поворотом дороги и не стал донимать его подробными объяснениями бесчисленных высокотехнологичных военно-морских данных, в которых он является признанным во всем мире мастером и командиром, а я остаюсь обычным дилетантом.
  Я в одиночку проложил себе путь, извлекая из множества весьма спорных мнений суть своей истории. Надеюсь, этот подсознательный посыл будет интересен действующим и, конечно же, отставным офицерам. Возможно, это станет леденящим душу уроком для тех политиков, которых мы все презираем.
   Любые ошибки и неверные мнения, будь то технические, тактические или стратегические, принадлежат только мне. И ни в чём не следует обвинять ни одного нынешнего или бывшего командующего, флота или армии, чьим знакомством или дружбой я давно дорожу.
  Это касается, возможно, дюжины людей, но в особенности это касается адмирала Вудворда, который, по крайней мере в данном случае, остается сияюще белым и невиновным в какой-либо причастности к моему время от времени окунутому в кислоту перу.
  —ПАТРИК РОБИНСОН, 2005
   OceanofPDF.com
   СОСТАВ ГЛАВНЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ
   Старшее командование США
  Пол Бедфорд (президент США)
  Адмирал Арнольд Морган (личный советник президента) Адмирал Джордж Моррис (директор Агентства национальной безопасности) Лейтенант-коммандер Джимми Рэмшоу (личный помощник директора Агентства национальной безопасности) Адмирал Джон Бергстром (SPECWARCOM)
  
   Центральное разведывательное управление
  Агент Леонид Сухов (заместитель начальника российского отдела) спецназа ВМС США «Морские котики»
  Командир Рик Хантер (командир штурмовой группы)
  Лейтенант-коммандер Даллас Макферсон (2-й ранг, взрывчатые вещества) Главный старшина Майк Хук (взрывчатые вещества)
  Младший офицер первого класса Дон Смит
   Младший офицер первого класса Брайан Харрисон, матрос Эд Сигал (рулевой)
  Матрос Рон Уоллес (рулевой)
  Главный старшина Боб Блэнд (военный взлом и проникновение) Капитан Хью Фрейзер (командир USS Toledo , командир группы SEAL) Соединенное Королевство Политический
  Премьер-министр Великобритании
  Питер Колфилд (министр обороны)
  Роджер Элтрингем (министр иностранных дел)
  Командир Алан Кнелл (консервативный член парламента, Портсмут) Роберт Макмиллан (консервативный депутат)
  Дерек Бленкинсоп (депутат от Лейбористской партии, Восточный Ланкашир)
  Ричард Коули (депутат от Консервативной партии, Барроу-ин-Фернесс) Сэр Ричард Джардин (посол в США) Вооружённые силы Соединённого Королевства
  Генерал сэр Робин Бренчли (начальник штаба обороны) Адмирал сэр Родни Джеффрис (первый морской лорд)
  Адмирал Марк Палмер (главнокомандующий флотом)
   Адмирал Алан Холбрук (командир оперативной группы) Капитан Дэвид Ридер (командир HMS Ark Royal ) Майор Бобби Корт (командир роты, Маунт-Плезант) Капитан Питер Меррилл (командир взвода немедленного реагирования, Фолклендские острова)
  Сержант Бифф Уэйкфилд (ракеты Rapier, Маунт-Плезант) Бригадир Вив Брогден (командующий десантными войсками, Фолклендские острова) Лейтенант-коммандер Малкольм Фарли (командир гарнизона Королевских ВМС, Маре-Харбор) Капитан Майк Фокс (командир корабля « Кент» )
  Капитан Колин Эшби (командир корабля « Сент-Олбанс»)
  Командир Кит Кемсли (командир HMS Iron Duke ) Капитан Роуди Йейтс (командир HMS Daring )
  Командир Норман Холл (командир HMS Dauntless ) Капитан Колин Дэй (командир HMS Gloucester )
  Капитан Саймон Комптон (командир подводной лодки «Астьют» ) , Великобритания, 22-й полк SAS
  Подполковник Майк Уэстон (командир, штаб-квартира в Херефорде)
  Капитан Дуглас Джарвис (руководитель группы «Фэннинг Хед Эссальт»). Боевые штурмовики: Сид Ферри (связь); Питер Уиггинс (снайпер); Джо Пирсон; Боб Годдард; Тревор Фермер; Джейк Посгейт; Дай
   Льюэллвин
  Лейтенант Джим Перри (руководитель группы SBS, Лафония)
  
   Российское высшее командование
  Президент Российской Федерации
  Валерий Кравченко (премьер-министр)
  Олег Налётов (министр иностранных дел)
  Григорий Комоедов (министр внешней торговли)
  Борис Патрушов (глава ФСБ)
  Олег Куц (министр энергетики)
  Адмирал Виталий Ранков (главнокомандующий флотом, заместитель министра обороны) Военно-морской флот России
  Капитан Грегор Ванислав (командир Viper K-157 ), Сибирский политический и нефтяной исполнительный комитет
  Михалло Масорин (декр.) (председатель правительства Уральского федерального округа) Роман Рекуц (новый руководитель Уральского федерального округа) Яан Валуев (президент ОАО «Сургутнефтегаз») Сергей Побожий (председатель правления нефтяной корпорации «Сибнефть»)
   Борис Нуриев (первый вице-президент по финансам, корпорация «ЛУКОЙЛ») Антон Кацуба (начальник управления нефтяных операций, Западная Сибирь)
  
   Старшее командование Аргентины
  Президент Республики
  Адмирал Оскар Морено (главнокомандующий флотом)
  Генерал Эдуард Кампф (командующий пятым корпусом)
  Майор Пабло Барри (командующий морской пехотой, Фолклендские острова) Главные жены
  Диана Джарвис (миссис Рик Хантер)
  Миссис Кэти Морган
  
   Главные гости премьер-министра Великобритании
  Ханифорд Джонс (поп-певец)
  Фредди Лисон (футболист), жена Маделл (бывшая сотрудница ночного клуба) Дариен Фарр (кинозвезда), жена Лоретта (бывшая ведущая прогноза погоды) Фредди Иванов Виндзор (ресторатор)
   OceanofPDF.com
   ПРОЛОГ
  Адмирал Арнольд Морган, как правило, не устраивал государственных банкетов. Он приравнивал их к дипломатическим обедам, ужинам в Конгрессе, ярмаркам и распродажам, которые требовали от него тратить время на общение с бог знает сколькими людьми, с которыми у него не было абсолютно ничего общего.
  Если бы у него был выбор, он бы предпочел провести час с политическим редактором CBS Television или Washington Post , каждого из которых он мог бы с радостью придушить по нескольку раз в год.
  Поэтому сегодня вечером было весьма интересно наблюдать, как он спускается по главной лестнице Белого дома, сразу за президентом и его почётными гостями. Адмирал спускался в сопровождении изысканно красивой миссис Кэти Морган, чьё идеально скроенное тёмно-зелёное шёлковое платье делало жену российского президента похожей на среднестатистического административного клерка из КГБ. (Вот именно. Она была исследователем.) Сам Арнольд Морган был одет в тёмно-синюю парадную форму американского…
  Контр-адмирал ВМС США с эмблемой в виде двух дельфинов
  Подводная служба. Как всегда, расправив плечи, выпятив челюсть и коротко подстриженные волосы цвета стали, он был похож на командира, направляющегося в свою оперативную комнату.
  Что было близко к истине. За долгие годы службы советником президента по национальной безопасности он считал Белый дом своей оперативной комнатой. Он всегда называл его «фабрикой» и проводил глобальные операции против врагов Соединённых Штатов, обладая беспрецедентной свободой действий. Конечно, он держал президента в курсе своих действий. В основном.
   И теперь, когда небольшой частный прием для россиян завершился в отдельных комнатах наверху, Арнольд и Кэти встали в стороне у подножия лестницы вместе с послом и дюжиной других высокопоставленных лиц, в то время как два президента и их жены образовали короткую очередь для приема.
  Это было сделано намеренно, поскольку русские всегда привозили с собой огромную свиту государственных чиновников, дипломатов, политиков, высокопоставленных военных и, как всегда, тайных агентов – шпионов, то есть, плохо замаскированных под культурных атташе. Честно говоря, это было похоже на то, как головорезы и телохранители боксёра-профессионала танцуют менуэт.
  Но вот они все здесь. Мужчины, управлявшие Россией, официально принимали у себя президента Пола Бедфорда и первую леди, бывшую Мэгги Ломакс, стройную светловолосую наездницу из Вирджинии, не боящуюся гончих собак, но нервничающую из-за этого официального празднества в поддержку российско-американских отношений.
  С точки зрения президента Бедфорда, присутствие Арнольда Моргана было не чем иным, как вынужденным. Хотя телефонный разговор между ними едва ли не напоминал словесную перепалку.
  «Арни, я только что получил твою записку с отказом от приглашения на русский банкет... Господи, ты не можешь так со мной поступить!»
  «Я думал, что только что сделал это».
  «Арни, это не выбор. Это приказ президента».
  «Чушь собачья. Я на пенсии. Я не провожу государственные банкеты. Я морской офицер, а не дипломат».
  «Я знаю, кто ты. Но это действительно важно. Они привозят сюда всех крупных шишек из Москвы, гражданских и военных. Не говоря уже об их нефтяной промышленности».
  «Какое, черт возьми, отношение это имеет ко мне?»
   «Ничего. Кроме того, что я хочу, чтобы ты был рядом. Рядом со мной, держи меня в курсе событий.
  Ни один человек в Вашингтоне не знает русских лучше, чем вы.
  Ты должен быть там. Белый галстук и фрак.
  «Я никогда не ношу фрак и белый галстук».
  «Ладно. Ладно. Можешь прийти в смокинге».
  «Поскольку мне не очень хочется выглядеть как метрдотель или чертов скрипач, я тоже не буду это носить».
  «Хорошо. Хорошо», — сказал президент, предвкушая победу. «Можете прийти в полной парадной форме ВМС. Честно говоря, мне всё равно, даже если вы явитесь в суспензории и со шпорами, главное, чтобы вы добрались сюда».
  Арнольд Морган усмехнулся. Но вдруг в его голосе снова появилась напряжённость. «Какие темы волнуют вас больше всего?»
  «Начнем с подъема российского флота. В частности, с восстановления подводного флота. И экспорта подводных лодок по всему миру».
  «А как насчет их нефтяной промышленности?»
  «Что ж, этот новый глубоководный танкерный терминал в Мурманске не может не стать проблемой, — ответил президент. — Мы надеемся, что в ближайшие несколько лет оттуда будут отправлять два миллиона баррелей в день напрямую в США».
  «И, полагаю, вы знаете, что у российского президента и так уже ужасные проблемы с транспортировкой сырой нефти из Западно-Сибирского бассейна в Мурманск…» Арнольд задумался. И медленно добавил: «…И вы знаете, насколько важен для них этот экспорт».
  «И нам», — сказал президент Бедфорд.
  «Давайте держаться подальше от этих дурачков, ладно?»
  «Вот почему тебе нужно быть на банкете, Арни. Начиная с закрытого приёма. Не опаздывай».
   «Красноречивый ублюдок», — проворчал адмирал Морган. «Ладно, ладно.
  Мы там будем. Доброе утро, господин президент.
  Пол Бедфорд, привыкший к мучительной привычке адмирала бросать трубку, даже не попрощавшись, посчитал это вполне несомненной победой.
  «Хе-хе-хе, — фыркнул он в пустом Овальном кабинете, — эта маленькая интрига мирового масштаба. Каждый раз это будет доставаться старому канюку. Но я, конечно, рад, что он приедет».
  Таким образом, Арнольд и Кэти Морган теперь присутствовали на государственном банкете в честь русских, дружелюбно глядя на длинную очередь гостей, входящих в Белый дом.
  Столько старых друзей и коллег. Это было похоже на встречу старых друзей.
  Здесь были командующий спецподразделением «Морские котики» ВМС США адмирал Джон Бергстром и его новоиспечённая жена Луиза-Мэй из Оксфорда, штат Миссисипи; Харкорт Трэвис, бывший госсекретарь-республиканец, с женой Сью. Здесь же был адмирал Скотт Дансмор, бывший командующий морскими силами ВМС США, с элегантной женой Грейс. Действующий председатель Объединённого комитета начальников штабов генерал Тим Скэннелл был со своей женой Бет.
  Арнольд пожал руку директору Агентства национальной безопасности адмиралу Джорджу Моррису и приветствовал нового вице-президента США, бывшего сенатора-демократа от Джорджии Брэдфорда Хардинга и его жену Пейдж.
  Там присутствовали посол Израиля генерал Дэвид Гаврон со своей женой Бекки, а также, конечно, седовласый посол России в Вашингтоне Томаш Йежель и послы Великобритании, Канады и Австралии.
  Арнольд не сразу узнал всех высокопоставленных военных из российского контингента. Но он заметил бывшего председателя Объединённого комитета начальников штабов генерала Джоша Пола, беседующего с министром иностранных дел России Олегом Налётовым.
   Он смутно знал начальника Главного штаба ВМФ России, мрачного на вид человека, бывшего командира МБР класса «Тайфун», адмирала Виктора Коутса.
  Однако суровое лицо адмирала Моргана озарилось, когда он увидел высокую фигуру своего старого партнера по спаррингу, российского адмирала Виталия Ранкова, ныне главнокомандующего флотом и заместителя министра обороны.
  «Арнольд!» — прогремел гигант, бывший советский гребец международного класса. «Я понятия не имел, что ты здесь будешь. Мне сказали, что ты вышел на пенсию».
  Адмирал Морган ухмыльнулся и протянул руку. «Привет, Виталий! Тебя уже назначили командующим этим твоим флотом-свалкой? Я слышал, что уже».
  «Да. Сейчас, адмирал, вы разговариваете с заместителем министра обороны России».
  «Думаю, это вас устроит», — ответил американец. «Это даст простор вашей природной склонности ко лжи, уклончивости и полуправде…»
  Огромный русский запрокинул голову и разразился хохотом.
  «Будь добр, Арнольд», — сказал он своим глубоким, грохочущим баритоном.
  «Иначе я не смогу познакомить вас с этой очень красивой дамой, стоящей рядом со мной».
  Высокая, эффектная темноволосая девушка, примерно вдвое моложе россиянки, застенчиво улыбнулась и протянула ей руку в знак дружбы.
  «Это Ольга, — сказал адмирал Ранков. — Мы поженились прошлой весной».
  Адмирал Морган взял её за руку и спросил, говорит ли она по-английски, так как его русский был немного не до конца понятен. Она покачала головой, улыбаясь, а адмирал, воспользовавшись случаем, повернулся к Виталию и печально покачал головой. «Слишком хорошо для тебя, дружище. Слишком хорошо».
  Огромный русский адмирал снова радостно рассмеялся и повторил слова, которые он так часто использовал в своих многочисленных разговорах со старым Львом Западного Крыла.
   «Вы ужасный человек, Арнольд Морган. Поистине ужасный человек». Затем он быстро заговорил по-русски с госпожой Ольгой Ранковой, которая тоже рассмеялась.
  «Я так понимаю, мы сидим вместе», — сказал Арнольд. «И я не верю, что вы действительно знакомы с моей женой Кэти».
  Русский адмирал улыбнулся и принял протянутую руку Кэти.
  «Мы, конечно, много раз говорили по телефону, — сказал он. — Но поверьте, я никогда не думал, что он уговорит вас выйти за него замуж». И, произнеся фразу, более уместную в петербургском дворце, чем на военно-морской верфи, Виталий добавил с коротким поклоном и выразительным жестом: «Легенда о вашей необыкновенной красоте опережает вас, миссис Морган. Я знал, чего ожидать».
  «Господи, они даже научили его хорошим манерам», — усмехнулся Арнольд, небрежно игнорируя тот факт, что сам он был немного низковат в этом плане.
  «Виталий, дружище, похоже, нам обоим повезло в прошлом году. Неплохо для пары ветеранов холодной войны».
  К этому времени гости почти закончили линию приёма, и естественным образом толпа расступилась, образовав широкий входной туннель в парадную столовую. Через несколько мгновений президент и Мэгги Бедфорд вошли, сопровождая российского президента и его супругу к их местам за столом, и все гости выстроились в ряд за кормой , как Арнольд несколько небрежно сказал Виталию.
  Президент занял место рядом с бывшим сотрудником КГБ, прямо под портретом Линкольна. Мэгги Бедфорд указала главе всех русских на его место рядом с собой за тем же столом, и все стояли, пока хозяйка не села.
  Банкет, организованный по распоряжению Пола Бедфорда, был строго американским. «Никакой икры и прочей ресторанной ерунды», — сказал он дворецкому. «Начнём с чесапикских устриц, пообедаем нью-йоркским стейком из вырезки с картофелем по-айдахски, а завершим всё яблочным пирогом и американским мороженым».
  Для всех желающих найдутся два-три вида сыра Висконсин.
  Калифорнийские вина из долины Напа».
  «Сэр, — рискнул заметить дворецкий, — не все любят устрицы…»
   «Крепко», — ответил президент. «Русские их любят. Я пробовал их в Москве и Санкт-Петербурге. Те, кто не может их есть, могут взять дополнительную порцию яблочного пирога, если им это нужно».
  «Хорошо, сэр», — ответил дворецкий, подозревая по богатому опыту, что сам Арнольд Морган каким-то образом скрывался, давая советы Полу Бедфорду. Тон, резкость, уверенность. Морган, а не Бедфорд.
  Так случилось, что состоялся один короткий разговор, когда из Овального кабинета позвонили Чеви Чейзу, чтобы проверить содержание меню. «Дайте им американскую еду», — посоветовал Арнольд. «Только американскую. Большой ААА. Еда, которую ест эта страна. Нам не нужно притворяться ни перед кем изысканными, верно?»
  "Верно."
  И вот, как только принесли яблочный пирог, в дальней части зала заиграл известный ансамбль скрипачей армии США «Strolling Strings». Это был короткий мини-концерт, состоящий из чисто американских номеров, таких как «Over There!», «True Love» (из « High Society »), отрывок из «Oklahoma », «Take Me Out to the Ball Game»… и завершающийся…
  «Боже, благослови Америку».
  Наконец президент поднялся и произнес краткую речь, в которой восхвалял достоинства российского президента и новые тесные торговые связи, развивающиеся между странами.
  Затем почетный гость встал и повторил многие слова президентов.
  заявления, прежде чем ответить официальным тостом «за Соединенные Штаты Америки».
  В этот момент все присутствующие встали и направились к двери, ведущей в Голубую комнату, где должен был быть подан кофе, после чего в Восточной комнате последовало развлечение, а затем — танцы под игру оркестра морской пехоты США в фойе Белого дома.
  Все были в движении, за исключением одного гостя. Михалло Масорин, старший министр из необъятной Сибири, которая занимает одно-
   двенадцатая часть суши всей Земли, внезапно наклонился вперед и приземлился лицом вниз прямо перед Арнольдом, Виталием, Ольгой и Кэти.
  На самом деле огромный русский адмирал наклонился вперед, чтобы смягчить падение.
  Но он опоздал на долю секунды. Господин Масорин лежал на спине, его лицо побагровело, он задыхался, обеими руками сжимая горло, двигая челюстями и корчась от явного страха и боли.
  Кто-то крикнул: «Доктор! Сейчас же!»
  Женщины ахнули. Мужчины подошли, чтобы узнать, могут ли они помочь. Арнольд Морган заметил, что в основном это американцы. Он также подумал о мистере…
  Масорину уже ничто не могло помочь. Он отчаянно пытался дышать, но не мог.
  К этому времени уже двое или трое кричали: «Сердечный приступ! Давай, Ребята, пропустите доктора...»
  Через несколько минут на место прибыли два врача, но они смогли лишь засвидетельствовать предсмертные муки сибирского главаря.
  Один из них наполнил шприц и ввел мощную дозу чего-то в плечо господина Масорина.
  Но спасти его было невозможно. Михалло исчез в мгновение ока, мёртвый ещё до того, как к нему добрались санитары ВМС. Мёртвый, прямо здесь, на полу парадной столовой, перед своим президентом и президентом Соединённых Штатов.
  Президент Бедфорд спросил одного из врачей, можно ли спасти сибиряка, если доставить его в Военно-морской госпиталь в Бетесде.
  Но ответ был отрицательным. «Ничто не могло спасти этого человека, сэр.
  Он умер меньше чем через четыре минуты. Некоторые сердечные приступы происходят именно так.
  Никто ничего не может сделать».
  Конечно, лишь немногие, находившиеся поблизости, поняли, что один из российских гостей действительно погиб. Более 120 других высокопоставленных лиц
   быстро поняли, что кто-то заболел, но не знали о роковых последствиях сердечного приступа.
  Вечер прошел приятно, хотя пресс-служба Белого дома сочла себя обязанной незадолго до одиннадцати вечера опубликовать общий пресс-релиз о том, что главный министр Уральского федерального округа г-н
  У Михалло Масорина случился сердечный приступ по завершении государственного банкета, и по прибытии в Военно-морской госпиталь США в Бетесде, штат Мэриленд, его констатировали мертвым.
  Адмирал Морган и Кэти попрощались вскоре после полуночи, и водитель Арнольда забрал их у главного входа и направился на северо-запад в Чеви-Чейз.
  «Этот бедный русский был ужасен, правда?» — сказала Кэти. «Он сидел за соседним столиком, ему было не больше пятидесяти лет. Должно быть, у него был очень сильный сердечный приступ…»
  «Чушь собачья», — ответил Арнольд, не отрывая взгляда от раннего выпуска Washington Post .
  «Прошу прощения?» — сказала Кэти, слегка озадаченная.
  «Чушь собачья», — подтвердил адмирал. «Это был не сердечный приступ. Он корчился на полу, открывая и закрывая рот, как чёртова золотая рыбка».
  «Я знаю, дорогая. Но врач сказал, что это был сердечный приступ. Я слышала его».
  «Что, черт возьми, он знает?»
  «Ой, простите. Я совершенно забыл, что сопровождаю выдающегося сердечно-сосудистого хирурга и всемирно известного эксперта Арнольда Моргана».
  Арнольд поднял взгляд от газеты, ухмыляясь своей всё более дерзкой жене. «Кэти, — сказал он официальным тоном, — что бы ни убило Масорина, оно каким-то образом мгновенно остановило его лёгкие. Он не мог дышать. Парень задохнулся,
  Он боролся за воздух, которого, как вы, вероятно, заметили, было в изобилии в Парадной столовой. Но он был вне его досягаемости. С сердечными приступами такого не бывает.
  «О», — сказала Кэти. «Ну и что же?»
  «Пуля, направленная точно. Боевой нож, нанесенный точно. Некоторые виды яда».
  «Но крови нигде не было. И вообще, зачем ЦРУ, ФБР или кому-то ещё избавляться от важного гостя на банкете в Белом доме?»
  «Понятия не имею, дорогая», — сказал Арнольд. «Но мне кажется, кто-то это сделал.
  И я буду немного удивлён, если мы вскоре не узнаем, что Михалло Масорин был убит прошлой ночью. Прямо здесь, в Вашингтоне, округ Колумбия.
   OceanofPDF.com
   ГЛАВА
  ОДИН
  08:30, СРЕДА, 15 СЕНТЯБРЯ 2010 ГОДА
  Лейтенант-коммандер Джимми Рэмшоу, помощник директора Агентства национальной безопасности в Форт-Миде, штат Мэриленд, стоял, подняв обе ноги и антенны. Откинувшись на спинку вращающегося кресла и поставив туфли на стол, он внимательно изучал статью на первой полосе газеты « Вашингтон пост» .
  ВЫСШИЙ РОССИЙСКИЙ ЧИНОВНИК
  УПАЛА ЗАМЕРТВОЙ В БЕЛОМ ДОМЕ
   Сибирский политрук
   переносит смертельный сердечный приступ
  «Бедняга», — пробормотал разведчик, родившийся в Америке, но говоривший как австралиец. «Это, конечно, нехорошо — посреди этой чёртовой Государственной столовой, прямо перед двумя президентами. Впрочем, судя по всему, у него не было времени смущаться».
  Он продолжил читать, бегло просматривая краткую биографию, которая всегда сопровождает такую смерть. Сорокадевятилетний Михалло Масорин был жёстким, бескомпромиссным сибирским начальником, человеком, который отстаивал свой народ и его разбитую коммунистическую мечту. Перед ним был человек, который принёс настоящую надежду этому 4350-мильному краю суровой и жуткой красоты, снежных полей и семи часовых поясов – трети всей суши Северного полушария.
   Михалло обожали в Сибири. Он был политиком, яростно выступавшим против Москвы, часто напоминая своим российским правителям, что нефть, на которой зиждется вся экономика, – сибирская. И это – природное достояние сибирского народа. И он хотел получить за неё больше денег от центрального правительства. Не для себя, а для своего народа.
  Уральский федеральный округ — одно из трёх сибирских «царств», составляющих эту огромную территорию. Остальные — Сибирский федеральный округ, простирающийся на тысячи квадратных миль между Енисеем и Леной, а затем — российский Дальний Восток. Уральский федеральный округ, безусловно, самый важный, поскольку именно там расположено большинство нефтяных месторождений.
  Михалло Масорин был величественной фигурой, возвышающейся над пустынными равнинами Западной Сибири, ледяным местом, которое, по словам местных жителей, «забыто Создателем», но под которым находятся крупнейшие нефтяные месторождения на Земле.
  А теперь Михалло не стало, и Джимми Рэмшоу встал на дыбы гораздо выше, чем его туфли на столе. «Штройт», — тихо сказал он, отпивая горячий чёрный кофе. «Не удивлюсь, если куча народу обрадуется его смерти. И ни один из них не сибиряк».
  В такие моменты инстинкты лейтенанта-коммандера Рэмшоу, такие как подозрительность, недоверие, опасения и откровенное недоверие, выходили на первый план. И несколько суровых уроков, преподанных ему Большим Человеком, пробивались в его сознание… когда умирает крупный политик, у которого много врагов, проверьте это. ...никогда не доверяйте проклятому русскому...и никогда не верьте ничему за их пределами, потому что это не... КГБ живо, поверьте мне.
  «Не будет большим сюрпризом, если этот старый хрыч позвонит именно сюда», — сказал он, наполняя чашку кофе. И он был прав.
  Три минуты спустя зазвонил его личный телефон. Джимми всегда считал, что современный звонок выдаёт раздражение и нетерпение, когда звонит Большой Человек. И в этом он тоже был прав.
  «Джимми, ты уже читал « Вашингтон пост» ? Первая полоса, мёртвый сибиряк?» Тон Арнольда Моргана отражал тон телефонного разговора.
  «Да, сэр».
  «Ну, во-первых, забудьте всю эту чушь про сердечный приступ».
  "Сэр?"
  «И перестаньте называть меня «сэр». Я на пенсии».
  «Меня можно было обмануть, сэр».
  Арнольд Морган усмехнулся. Последние несколько лет он относился к Джимми Рэмшоу почти как к сыну, не только потому, что этот молодой австралиец был лучшим разведчиком из всех, кого он когда-либо встречал, но и потому, что знал и любил его отца, бывшего адмирала ВМС Австралии, а ныне высокопоставленного сотрудника авиакомпании в Нью-Йорке.
  Джимми был помолвлен с богиней сёрфинга Джейн Пикок, студенткой и дочерью посла Австралии в Вашингтоне, и Арнольд очень любил обе семьи. Но в Джимми он нашёл родственную душу, гораздо более молодого человека, чьим кредо были подозрительность, дотошность, неутомимая решимость расследовать, готовность действовать по наитию и беззаветная преданность Соединённым Штатам, где Джимми вырос.
  Джимми Рэмшоу, возможно, и был помолвлен с богиней, но считал Арнольда Моргана Богом. Несколько лет назад адмирал Морган сам был директором Агентства национальной безопасности и с тех пор продолжал считать себя его главным.
  Это очень устраивало адмирала Джорджа Морриса, нынешнего директора, потому что лучшего совета, чем у адмирала Моргана, не найти. И эта система устраивала всех: бывшего командующего авианосной ударной группой Джорджа Морриса, потому что благодаря Арнольду он выглядел ещё умнее, и Джимми, потому что он доверял его инстинктам больше, чем своим собственным.
   Когда адмирал Морган позвонил в АНБ, Форт-Мид содрогнулся. Его рычание разнеслось по Крипто-сити, как назывался центр военной разведки. И, по сути, Арнольду это нравилось.
  «Джимми, я был на банкете, стоял всего в трёх метрах от сибиряка, когда он упал на палубу. Он упал, словно его подстрелили, хотя это было совершенно не так. Но я видел, как он умирал, катаясь взад и вперёд, хватая ртом воздух, словно его лёгкие отказали. Это не было похоже ни на один сердечный приступ, который я когда-либо видел…»
  «Сколько ты видел?»
  «Заткнись, Джимми. Ты говоришь как Кэти. И послушай… Я хочу, чтобы ты очень тихо выяснил, где находится это чёртово тело, куда его везут и будет ли вскрытие».
  «И что потом?»
  «Не беспокойтесь о том, что потом. Просто сделайте первый шаг и перезвоните мне». Слэм.
  Выключите телефон.
  «Рад видеть, что старый хрыч смягчился», — пробормотал Джимми. «Однако Кэти говорит, что именно так он разговаривал как минимум с двумя президентами. Так что, пожалуй, мне не на что жаловаться».
  Он взял трубку другого номера и попросил оператора соединить его с Биллом Фогарти в штаб-квартире ФБР. Через три минуты ведущий вашингтонский агент уже был на месте преступления, а ещё через двадцать минут Билл вернулся с новостями о судьбе тела Михалло Масорина.
  «Джимми, я попал в чёртово осиное гнездо. Похоже, русские хотят завтра днём отправить тело прямо в Москву. Но ВМС США не хотят. Масорин официально находится под их опекой, пока тело находится в США. Он умер на американской земле, и они настаивают на проведении всех формальностей здесь, включая, при необходимости, вскрытие».
  «Что об этом думают русские?»
   «Да ничего особенного, — сказал Билл Фогарти. — Они говорят, что Масорин был официальным гостем президента в Соединённых Штатах, и им следует проявить дипломатическую вежливость и отнестись к его смерти так, как будто она произошла в их собственном посольстве, где он находился. Они хотят как можно скорее забрать тело домой».
  «Добьются ли они своего?»
  «Не думаю. По закону, иностранный гражданин, умерший в США, подпадает под действие установленных Соединёнными Штатами процедур. Если что-то случилось с высокопоставленным российским чиновником, Соединённые Штаты вправе потребовать самого тщательного расследования причины смерти, пока мы не удостоверимся, что все версии были исследованы. Но даже в этом случае тело выдаётся только с нашего разрешения».
  «Похоже, российский президент просит о крупной услуге».
  «И некоторые здесь, в штаб-квартире, думают, что получат его. Но я всё ещё думаю, что воля ВМС США восторжествует. А тело всё ещё находится в госпитале в Бетесде».
  «Билл, я собираюсь сделать один телефонный звонок. И у меня есть предчувствие, что это положит конец всем домыслам. В конце концов, если речь идёт о нечестной игре, любой, кто был в Белом доме в то время, должен быть подозреваемым. И это касается президента, всех его агентов и чиновников. Это тело пока никуда не денется, разве что в городской морг».
  Лейтенант-коммандер Рэмшоу поблагодарил Билла Фогарти и немедленно позвонил в Военно-морской госпиталь, оставив дежурному офицеру сообщение с просьбой немедленно перезвонить ему в АНБ. Это заняло целых две минуты, и было установлено, что тело главного политического комиссара всей Сибири будет отправлено в морг в течение часа. Вскрытие будет проведено сегодня днём. Русские, по-видимому, остались недовольны.
  Джимми нажал на кнопки «Чеви Чейз».
  «Морган, говори».
  «Сэр, тело господина Масорина будет в городском морге через пару часов. Русские пытаются поднять шум и добиться разрешения на его вывоз в Москву. Но этого, очевидно, не произойдёт».
  «Меня это ничуть не удивляет, Джимми. Скажи патологоанатому, что мы ищем какой-то яд. Я чертовски уверен, что это был не сердечный приступ».
  «Ты думаешь, кто-то из наших от него избавился?»
  «Ну, примерно так оно и есть. Но с русскими никогда не знаешь.
  Короткое, но резкое убийство в Белом доме дает им великолепное прикрытие.
  Потому что они могут изобразить возмущение по поводу этого позорного нарушения американской безопасности, в то время как сами сбегут домой, в свою ужасную страну».
  «Вы хотите сказать, что они могли убить своего собственного человека?»
  «Такое уже случалось, как при советской власти, так и после неё. Но не будем горячиться. Подождём заключения экспертизы. Тогда мы очень внимательно всё осмотрим… эй, молодец, малыш… но мне пора идти. Лучше поговорю с начальником».
  16:00, ТОТ ЖЕ ДЕНЬ
  Ветеранский чёрный «Ягуар» лейтенанта-коммандера Рэмшоу заехал на парковку за городским моргом и направился прямо в одно из VIP-мест. Этому старому трюку его научил давным-давно адмирал Морган… нет. Каждый, кто когда-либо захочет сцепиться с высокопоставленным офицером АНБ. Парк Куда, чёрт возьми, тебе угодно. Кому не нравится, пусть звонят мне.
  Внутри здания, в зоне, где проводилось вскрытие, царило оживление, несмотря на то, что ФБР не пустило россиян. На входе дежурили два охранника ВМС США, снаружи, в коридоре, находились три агента Белого дома, а также присутствовал главный врач из Бетесды.
  Коронер, доктор Луи Мерлони, присутствовал там и провел вскрытие.
   ординатором клиническим патологоанатомом, доктором Ларри Мадейросом. Подробности исследования пока не разглашаются.
  Джимми показал охранникам свой пропуск АНБ, и его тут же пропустили. Войдя, он твёрдо спросил: «Доктор Мадейрос?»
  И патологоанатом подошел и протянул руку.
  «Лейтенант-коммандер Рэмшоу, АНБ», — сказал Джимми. «Я хотел бы поговорить с вами несколько минут наедине».
  «Без проблем, сэр».
  Они прошли в соседний кабинет через просторный смотровой зал, и, прежде чем они успели сесть, Джимми Рэмшоу сказал:
  «Хорошо, Док, назовите мне причину смерти».
  «Михалло Масорин умер от удушья, сэр».
  «Ты хочешь сказать, что какой-то ублюдок задушил его?»
  «Нет. Я не это имел в виду. Я имею в виду, что ему дали вещество, какой-то яд, который серьёзно нарушил передачу нервных импульсов от мозга к мышцам. В конечном итоге, до такой степени, что он потерял подвижность.
  Когда этот процесс затрагивает мышцы груди, дыхание останавливается».
  "Иисус Христос."
  Этот диагноз совпадает с показаниями двух врачей, осматривавших г-на Масорина. Пострадавший находился в полном сознании и осознавал происходящее, пока не потерял сознание.
  «Вы не думаете, что он отравился чем-то из еды?»
  «Нет. Я обнаружил очень тонкий след от укола на задней стороне его шеи, с правой стороны. Думаю, мы обнаружим, что яд был введен именно через это отверстие».
  «Мы уже знаем, какой это был яд?»
   «Понятия не имею. Все биологические жидкости всё ещё в лаборатории. Это анализы крови, костного мозга, печени, почек и всех биохимических веществ, обнаруженных в организме. Это займёт какое-то время, но я почти уверен, что мы найдём что-то очень инородное глубоко внутри этого трупа».
  «Окровавленный труп был совершенно чужим, — весело сказал Джимми. — Поэтому и яд кажется удивительно чуждым».
  «Если только это не американец», — лукаво ответил доктор.
  «Ну да. Наверное, так», — сказал Джимми. «А когда ты узнаешь?»
  Вы можете позвонить мне на мобильный в 10 часов. Я конфиденциально сообщу вам, что мы обнаружили. После этого отчёт будет отправлен завтра утром в больницу и ответственному медицинскому сотруднику в Бетесде, а затем в ФБР и агентам Белого дома.
  22:00, ТОТ ЖЕ ДЕНЬ
  ПОСОЛЬСТВО АВСТРАЛИИ
  ВАШИНГТОН, округ Колумбия
  Джимми извинился и вышел из-за обеденного стола посла, прошел в соседнюю комнату и набрал на своем мобильном телефоне номер, который должен был соединить его с доктором Ларри Мадейросом.
  «Здравствуйте, сэр. Это был кураре, причём довольно большой. Смертоносный яд, родом из Южной Америки».
  «Кью-ра-ри», — сказал Джимми. «Что, чёрт возьми, такое?»
  «Ну, кураре — это общее название для множества различных ядов, изготавливаемых из коры и корней лесных лиан», — сказал доктор. «Основной из них называется парейра, и местные лаборанты считают, что это он. Пятьсот микрограммов этого вещества вызовут смерть за несколько минут. И мистер…
  У Масорина было больше, чем просто это».
   «Господи. И этот яд мог нарушить передачу нервных импульсов от мозга, как вы и говорили?»
  «Абсолютно. Это классический яд, который гарантированно справится с этой задачей.
  Я бегло его осмотрел, и, похоже, это излюбленное место профессиональных убийц.
  «Спокойно, Док, дружище. Это был государственный банкет в Белом доме. Никаких профессиональных убийц там не было».
  «Как пожелаете, — официально ответил доктор Мадейрос. — Но такова, в общем-то, история этого конкретного яда».
  «Ну, всё равно спасибо, док. Вы очень помогли».
  Джимми отключил связь и тут же набрал номер адмирала Моргана.
  «Вы были совершенно правы, сэр. Кто-то ввёл Масорину смертельную дозу яда в шею. Более пятисот микрограммов, по заключению патологоанатома…»
  «Знаешь, что это было?»
  «Ага. Кураре, особый вид, называемый Парейра».
  «Подожди-ка, Джимми. У меня тут книга о ядах. Я ждал твоего звонка. Дай-ка я проверю… да, точно, кураре, известный с шестнадцатого века яд, тягучее вещество, используемое индейскими племенами в верховьях реки Амазонки в Южной Америке для наконечников охотничьих стрел.
  «Здесь говорится, что он происходит из региона, который сейчас известен как Перу, Эквадор, Бразилия и Колумбия… Сэр Уолтер Рэли вернулся домой в 1595 году с первым образцом кураре, когда-либо виденным в Англии. Полагаю, он довольно известен, но встречается редко».
  «Сэр, я сообщу адмиралу Моррису о происходящем. А потом, полагаю, мы позволим дальнейшему расследованию идти своим чередом. Это уже не наше дело, верно? Теперь это гражданское дело, верно?»
   «Именно так, Джимми. Но я чертовски рад, что мы знаем, что происходит.
  Никакого сердечного приступа. Убийство.
  С официальной точки зрения, дознания, коронеры и вскрытия — это настоящая головная боль. Они неизбежно публичны и должны быть занесены в публичный протокол. Именно поэтому утром в четверг, 16 сентября, ФБР объявило миру, что смерть сибирского министра Михалло Масорина действительно была подозрительной.
  В организме погибшей были обнаружены следы смертельного яда кураре, и следователи теперь рассматривают дело как расследование убийства, поскольку версия о самоубийстве не может быть и речи.
  УБИЙСТВО В БЕЛОМ ДОМЕ, взревела газета New York Post . БОСС СИБИРИ
  «УБИЙСТВО» — прогремела газета Washington Post . Всё это было напечатано на первой полосе, специально предназначенным для обозначения конца света шрифтом.
  И пока бурный поток информации в СМИ кипел вокруг российских гостей, президентский государственный авиалайнер «Аэрофлота» в четверг вечером точно по расписанию вылетел в Москву с авиабазы Эндрюс. Тела Михала Масорина на борту не было.
  По какой-то причине, известной главным образом невротичным редакторам новостей, американские СМИ, включая круглосуточные новостные каналы, поспешили сделать вывод, что в смерти сибиряка каким-то образом виноват американец.
  Возможно, было бы слишком неправдоподобно, чтобы русские выбрали Белый дом в качестве места для убийства одного из своих.
  Все американские СМИ единодушно ухватились за эту историю, как будто некий американский террорист, возможно, замаскированный чеченский повстанец, выстрелил каким-то отравленным дротиком в шею г-на Масорина, который впоследствии скончался во время обеда с президентом Соединенных Штатов и 150 его ближайшими друзьями.
  СМИ допрашивали ФБР, допрашивали полицию Вашингтона, допрашивали пресс-службу Белого дома. Прошло целых три дня, прежде чем до них наконец дошло, что никто не имеет ни малейшего представления о том, кто убил мистера…
  Масорин и что на государственном банкете не было ни одного чеченского боевика.
   Конечно, они не могли знать о серьезной размолвке, которая существовала между президентом Соединенных Штатов и президентом России, который почти умолял Пола Бедфорда позволить ему забрать тело домой в Москву.
  Россияне не понимали, что Хозяин Соединённых Штатов не может делать всё, что ему вздумается. Тонкости западной демократии всё ещё были им недоступны, и когда дело доходит до решающего момента, закон страны остаётся неприкосновенным. Особенно когда все основные институты правопорядка уверены в правильности процедур. Не говоря уже о ВМС США.
  Тело Михалло не тронется с места, пока не завершится расследование. Его явно кто-то убил. Возможно, в Белом доме. И пока личность этого кого-то не будет установлена, тело сибирского министра останется здесь, в доме храбрецов.
  
  Джимми Рэмшоу был задумчив. Он сидел в своём колоссально неопрятном кабинете, окружённый горами бумаг, сложенных аккуратными стопками. Их было так много, что они загромождали его стол, загромождали компьютерный стол и превращали ковровое покрытие пола в смертельную ловушку.
  В его голове была одна доминирующая мысль… Большой Человек думает, что Чертовы русские убили Масорина в Белом доме, потому что никто бы этого не сделал. никогда не мечтали, что они проделают что-то подобное.
  «Знаю, он так думает», — пробормотал он. «Он этого не говорил, но он, чёрт возьми, был первым, кто заподозрил убийство. И он ни разу не предположил, что к этому мог быть причастен американец».
  Джимми знал, что российский президент вскоре прибудет в Москву, и его пиар-машина будет полна яда. Всё это направлено против устаревшей, деградировавшей системы безопасности в Соединённых Штатах… которая каким-то образом привела к гибели нашего любимого брат, извини товарищ, Михалло Масорин.
  «И это полная чушь», — пробормотал он чуть громче в пустой комнате, с присущим австралийскому щеголю обаянием. «В этом деле я на стороне Большого Человека. И считаю, что в интересах Соединённых Штатов Америки выяснить, что, чёрт возьми, происходит… Лучше пойду к боссу».
  Адмирал Джордж Моррис, тучный бывший командующий военно-морской боевой группой, внешне напоминавший влюбленного плюшевого мишку, но с хребтом из вороненой стали, внимательно слушал.
  Он едва ли выказал хоть тень удивления, когда Джимми произнес свою шутку: «Сэр, я думаю, адмирал Морган считает, что русские прикончили старину Михалло прямо там, в чертовой парадной столовой».
  «Да, он так считает», — ответил адмирал Моррис. «Я тоже. Хотите горячего кофе?»
  Джимми моргнул. «Да, кофе, сэр. Но Большой Человек пока не выдвинул никаких обвинений — откуда вы знаете, что он думает?»
  «Он мне только что сказал, минут пятнадцать назад».
  «Штройт».
  «Джимми, адмирал Морган знает о русском менталитете больше, чем любой другой человек, которого я когда-либо встречал. А я знаю его больше тридцати лет, большую часть из которых как довольно близкий друг. И есть одна его точка зрения, которую никогда не следует сбрасывать со счетов».
  «Что это, сэр?»
  «Что даже после того, как президент Рейган заставил их снести Берлинскую стену, даже после того, как президент Рейган заставил их распустить старый Советский Союз, спустя пару лет после его ухода в 1991 году, все старые инстинкты жесткого централизованного контроля сохранились в психике новых лидеров России.
  «Чтобы избавиться от них, потребуются десятилетия. Варварские действия, отравления и убийства — всё это направлено на подавление инакомыслия, искоренение
   Свобода слова. Радикальные меры, и все они сегодня процветают в России. Это неотъемлемая часть коварной политической культуры.
  «Помнишь, Джимми, сам Сталин сказал очень просто: „Если у тебя есть человек, представляющий проблему, избавься от него. Тогда проблем не будет“. Мы с Арни считаем, что Михалло Масорин был воплощением именно такой проблемы. Неужели он действительно отделился бы от советской власти и забрал бы с собой свою нефть?»
  «Он больше не будет этого делать», — сказал Джимми, — «и никакой чёртовой ошибки».
  Мы с Арнольдом хотели бы, чтобы вы помнили об этом во время своих расследований. И, кстати, мы хотели бы, чтобы вы продолжали им заниматься на постоянной основе в течение следующих пары недель. Нам действительно нужно выяснить, что, чёрт возьми, происходит.
  «Боже мой, сэр. Не возражаете, если я сделаю глоток кофе? Это же так тяжело переварить».
  Адмирал Моррис улыбнулся. «Взгляните на некоторые действительно подозрительные смерти, произошедшие за последние, скажем, сорок лет. И начните, пожалуй, с Георгия Маркова».
  «Кто он, сэр?»
  «Он был экспертом по Советскому Союзу в лондонском отделении Би-би-си — хорошим журналистом с отличными связями за железным занавесом. Он писал поистине шокирующие вещи о Советском Союзе и КГБ. Полагаю, он был близким другом Александра Солженицына. Он был настоящей занозой для сотрудников советского посольства в Лондоне…»
  «И что с ним случилось?»
  «Почему бы тебе не поискать это в справочниках? Конец семидесятых. Я помню, но недостаточно хорошо».
  «Хорошо, сэр. Сейчас займусь».
   Лейтенант-коммандер Рэмшоу удалился в своё логово и перебрался в интернет. Ему потребовалось десять минут, чтобы найти ссылку… Георгий Марков, Болгарский диссидент, работавший на BBC… убит на улице Лондона, 1978… позже выяснилось, что его ударили зонтиком, его стальной наконечник содержащий смертельный яд, почти наверняка кураре.
  В более поздней статье бывшего полковника КГБ и известного британского двойного агента Олега Гордиевского категорически утверждалось, что Марков был убит агентом КГБ. Более того, убийство было совершено с одобрения главы КГБ Юрия Андропова, будущего Генерального секретаря ЦК КПСС.
  «Штройт», — сказал Джимми Рэмшоу во второй раз за полчаса.
  «Один чертов сюрприз за другим».
  Он перебрал все виды исчезновений политиков, диссидентов и других, кого русские считают занозой в заднице, прежде чем остановился на крупном деле... настолько крупном, что оно навсегда запятнало доброе имя российского руководства, и это даже не сработало.
  Виктор Ющенко, лидер оппозиции на печально известных выборах на Украине 2004 года, чрезвычайно популярный проевропейский политик, который был демонстративно отравлен, но не умер в сентябре перед выборами.
  Его лицо, ужасно изуродованное и оспинами, было показано всему миру всего через несколько недель после того, как он выглядел совершенно нормально. Покушение произошло на политическом ужине с украинскими спецслужбами, и доказательства отравления диоксином были неопровержимыми. По крайней мере, так считали врачи, лечившие Виктора в Вене. Они утверждали, что уровень диоксина в его крови превышал норму более чем в тысячу раз.
  Было также очевидно, что его позиция как проевропейского, продемократического кандидата представляла серьезную опасность для Москвы с ее любовью к государственному контролю.
  Вот человек, вот проблема. И сам Иосиф Сталин дал им указания, как от неё избавиться. Виктору Ющенко повезло, что он не погиб, и все знали, что за покушением на убийство стоит новая российская тайная полиция, ФСБ.
   Это также стало своевременным напоминанием о том, что старые, жестокие методы уничтожения, применявшиеся КГБ, живы и процветают в современной России. Не просто живы и процветают, а безжалостно вплетены в ткань российской политики, где они были с 1920-х годов, когда КГБ впервые построил свои лаборатории для разработки особых ядов для борьбы с диссидентами.
  Джимми Рэмшоу с удовлетворением отметил, что Виктор Ющенко в конце концов стал президентом Украины, и что его здоровье постепенно восстанавливалось. Но пережитое им испытание окончательно продемонстрировало, что современные идеи политической свободы и прав человека не прижились в России и, вероятно, никогда не приживутся.
  По крайней мере, так считали адмирал Арнольд Морган и его соратник, адмирал Джордж Моррис. «И кто я, чёрт возьми, такой, чтобы спорить с этими двумя?» — пробормотал Джимми. «Они меня поймали. Старые русские точно дали по шее Михалло, и на этот раз не облажались».
  К этому времени адмирал Моррис уже уехал на встречу в Пентагон, а Джимми решил провести остаток дня, пытаясь выяснить, что же натворил мистер Масорин: что-то настолько ужасное, что крупные силы из Москвы решили устранить его сразу после ужина в Белом доме, черт возьми, почти на виду у всего мира.
  Джимми Рэмшоу снял телефонную трубку и попросил соединить его со штаб-квартирой ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния, добавочный номер 4601.
  «Привет, Мэри, Ленни сегодня дома?»
  «Конечно, сэр. Хотите с ним поговорить?»
  «Не могли бы вы просто спросить его, могу ли я приехать и увидеть его прямо сейчас?»
  «Подождите минутку… да, всё будет хорошо. Господин Сухов сказал, как обычно, через сорок пять минут?»
  «Отлично, Мэри. Передай ему, что я приду».
   Шесть минут спустя чёрный «Ягуар» лейтенанта-коммандера Рэмшоу мчался по Спеллман-Паркуэй на юг. Он свернул на кольцевую дорогу на съезде 22 и направил машину на запад, против часовой стрелки, оставаясь на главной магистрали, опоясывающей Вашингтон, округ Колумбия, пока не пересек реку Потомак по Мемориальному мосту Американского легиона.
  Семнадцать миль по кольцевой дороге заняли у него пятнадцать минут, а теперь он проехал две мили по Джорджтаунской дороге Пайк, прямо до главных ворот штаб-квартиры ЦРУ, где его встретил молодой полевой офицер из российского отдела и сопроводил до парковки возле зрительного зала.
  Джимми поблагодарил его и направился в тихий мемориальный сад ЦРУ, остановившись лишь для того, чтобы взглянуть на простое послание, высеченное на камне на краю пруда: «В память о тех, чьи незаслуженно забытые усилия служил благодарной нации».
  Как и у большинства высокопоставленных офицеров разведки, Джимми затронули эти слова, и перед ним мгновенно встали видения мрачных, тёмных улиц Москвы, старого Восточного Берлина или Бухареста, людей, работающих на Соединённые Штаты, одиноких, в самой страшной опасности, преследуемых агентами КГБ с каменными лицами. Всегда КГБ, с его наёмными убийцами, ножами и удавками.
  «Я просто надеюсь, что нация будет чертовски благодарна, вот и все», — сказал он, направляясь в солнечном свете к синей скамье у пруда, где он всегда встречал Леонида Сухова, возможно, самого блестящего двойного агента, когда-либо существовавшего на Западе.
  Он улыбнулся, вспомнив Ленни. Коренастый, похожий на медведя, легко передвигавшийся на носках, Ленни почти не переставал улыбаться и готов был воткнуть нож между рёбер, едва взглянув на тебя. Именно поэтому он до сих пор жив, а не похоронен где-нибудь в недрах Лубянки. Даже Ленни потерял счёт агентам КГБ, от которых ему удалось ускользнуть. Или ещё хуже.
  Ленни был румыном по происхождению, но потерял обоих родителей, школьных учителей в Бухаресте, когда ему было двенадцать. Они были типичными диссидентами, но были схвачены бандитами КГБ, и их больше никто не видел. Однако Ленни…
   У него был выдающийся талант, сочетавшийся с глубокой ненавистью к Коммунистической партии, Москве, железному занавесу и всему, что было связано с этим чудовищным режимом.
  Ленни был чемпионом по борьбе. Сам он так и не смог завоевать олимпийскую медаль, но стал тренером мирового класса и был частью команды, которая помогла великому Василе Андрею завоевать золотую медаль в греко-римской борьбе в тяжёлом весе для сборной Румынии на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе в 1984 году.
  У поклонников имя Андрея до сих пор вызывает короткие, понимающие кивки уважения. В каждом из четырёх своих поединков в Лос-Анджелесе могучий румын побеждал соперника менее чем за четыре с половиной минуты, что стало практически беспрецедентным достижением силы и мастерства.
  И Ленни был там же, возглавляя тренерский состав. Разница была лишь в том, что остальные вернулись домой в Румынию, а Ленни Сухова тайно вывезли из Олимпийской деревни и переправили на вертолёте ВМС США на авиабазу Ванденберг к северу от Санта-Барбары, а оттуда — в Вашингтон.
  Его исчезновение, конечно, стало огромным позором для румынских олимпийских властей и, в особенности, для сотрудников КГБ, которые много лет назад завербовали Леонида в качестве полноценного шпиона, передающего информацию напрямую из любого западного города, в котором соревновалась румынская сборная по борьбе.
  Конечно, им не было известно, что этот весёлый борец-гигант с рукопожатием механизированного экскаватора двадцать лет усердно работал на ЦРУ. А его авторитет в румынских и советских спортивных кругах давал ему неисчислимые привилегии за столами самых влиятельных партийных функционеров за железным занавесом.
  Он нанёс неисчислимый ущерб всем службам безопасности Восточной Европы, раскрыв их агентуру, их сети, радиочастоты, коды, адреса и номера телефонов руководителям полевых операций ЦРУ. Он нес прямую ответственность как минимум за пятьдесят убийств, совершённых ЦРУ в те жестокие дни холодной войны.
   И за каждую жертву он молча поднимал тост за Эмиля и Анну Суховых, своих давно потерянных родителей. И никто никогда его не подозревал. Более того, ни советские, ни румынские власти не подозревали его даже после того, как он сбежал в Лос-Анджелес.
  Они даже опубликовали заявление, подтверждающее, что Леонид Сухов покинул румынскую олимпийскую организацию, чтобы жениться на американке и начать частную тренерскую карьеру в одном из крупных американских университетов. Они выразили ему благодарность за всё, что он сделал, и пожелали ему всего наилучшего в будущем.
  Тем временем в штаб-квартире ЦРУ всеми любимый тренер по борьбе из Бухареста был назначен заместителем руководителя российского отдела, получив одну из самых высоких зарплат, когда-либо выплачивавшихся бывшему агенту.
  И вот он наконец появился, быстро двигаясь вокруг пруда, легкий на ощупь, с широкой приветственной улыбкой на смуглом лице.
   «Боже, он всё ещё ходит как щенок, — подумал Джимми. — Но я бы, чёрт возьми, не хотел…» чтобы напомнить ему.
  «Джимми Рэмшоу! Где ты был?» Улыбка Ленни озарила весь мемориальный сад.
  «Застрял на той фабрике в Мэриленде, — ответил он. — Пытаюсь честно заработать на жизнь».
  «В нашем деле честность не имеет значения», — сказал румын. «Ты же знаешь. Я знаю. Нам просто нужно сохранять жизнерадостность, а?»
  Джимми ухмыльнулся. «Кстати, мой отец передаёт привет», — сказал он, выдав первую за день невинную ложь. Адмирал Рэмшоу очень любил Ленни, зная его уже несколько лет, ещё со времён Олимпиады в Сиднее, когда оба были официальными гостями австралийского правительства, причём Ленни — по куда более зловещим причинам, чем Рэмшоу-старший.
  «Ладно, Джимми, теперь расскажи мне, что тебе нужно. Как будто я не знаю. Ты хочешь поговорить о покойном Михалло Масорине, да?»
   «Откуда, черт возьми, ты знаешь?»
  «В основном потому, что, как я полагаю, вы уже догадались, что его убили русские, а не американцы, да?»
  «Откуда ты это знаешь?»
  «Джимми… это моё дело. Ты же не поверил в эту чушь про сердечный приступ, правда? С самого начала?»
  «Нет, конечно. Но только потому, что адмирал Морган сказал мне, что тоже в это не верит».
  «Фух! Этот адмирал — нечто, правда? Ничего не упускает из виду».
  «Правда, Ленни, я пришел спросить, есть ли у тебя какие-либо соображения, почему они хотели его убить?»
  «Они ждали его смерти месяцами, Джимми. Я удивлён, что он прожил так долго».
  "Ты?"
  «Конечно. Для них он один из самых опасных людей в стране, предполагаемый враг государства, угроза московскому правительству».
  «Ты имеешь в виду какого-то предателя?»
  «Нет. Какой-то патриот… ну, пойдём немного пройдёмся. Не люблю пустые разговоры. Кто-то может подслушивать».
  Оба мужчины встали и медленно подошли к краю пруда. «Джимми, ты хоть представляешь, насколько важна нефтяная промышленность для России?»
  «Ну, я знаю, что он довольно большой».
  «Джимми, Россия обладает крупнейшими в мире запасами природного газа и является вторым по величине экспортёром нефти на Земле. Только Саудовская Аравия может добывать больше».
   По оценкам Всемирного банка, нефтегазовый сектор России обеспечивает двадцать пять процентов ВВП, обеспечивая занятость лишь одного процента населения. Доказанные запасы нефти в России составляют более шестидесяти миллиардов баррелей. Это три миллиона баррелей в день в течение шестидесяти лет.
  «Прекрасно. Но какое это имеет отношение к бедному старине Михалло, которого поразил отравленный дротик из чёртовой духовой трубки?»
  «Всё. Потому что почти каждый баррель этой нефти находится в Сибири.
  А старик Михалло фактически хозяин западной оконечности Сибири, где она почти вся. В Западно-Сибирском бассейне, к востоку от Урала, это земля Михалло.
  А там они думают, что он Бог, и ему до смерти надоели огромные налоги, которые Москва взимает с того, что он называет нефтью своего народа. Он устал от Москвы, и точка. И ему надоело ценовое манипулирование, от того, как Москва хочет получать нефть всё дешевле, дешевле и дешевле. Хуже того, крупные нефтяные компании и другие политические лидеры Сибири тоже считали Масорина Богом.
  «И Россия живёт в страхе, что однажды такой человек, как он, поднимется и отнимет всё у неё, и страна потерпит экономический крах. И помните, у Сибири есть ещё один готовый рынок прямо у порога — Китай. И Пекин заплатит за этот продукт гораздо щедрее. Москве грозит крах, если этих сибирских боссов, как нефтяных, так и политических, не удастся приструнить».
  «Ленни, это, можно сказать, чертовски высокие ставки».
  «Джимми, это самые высокие ставки на этой планете. И я полагаю, ты понимаешь проблемы с трубопроводом?»
  «Не совсем, но я думаю, у них есть чертовски большой насос, который перекачивает всю эту нефть по самому большому массиву суши в мире».
  «Это поистине колоссальная система, Джим. Самая большая в мире. «Южная Дружба» — это экспортная линия к западу от Москвы — транспортирует нефть через Украину, на север в Прагу и на юго-запад через Венгрию и
  Хорватия до адриатического нефтяного порта Омиса. Эта же система имеет ответвления до Одессы на Черном и Каспийском морях.
  «Есть ещё одна ветка на севере — Балтийская трубопроводная система, по которой нефть доставляется в порты Бутинге и новый танкерный терминал в Приморске на Финском заливе. Сибирская нефть течёт повсюду: через Эстонию, Латвию и Литву.
  «А новый северный трубопровод, идущий до нового терминала в Мурманске на Баренцевом море, — одно из инженерных чудес современного мира. Он тянется более чем на тысячу двести миль прямо из Западно-Сибирского бассейна через суровую местность, горы и болота, ледяные поля и суровый климат».
  «А потом какой-то чертов выскочка угрожает перекрыть кран, да?»
  «Ты всегда умел говорить, молодой Рэмшоу», — усмехнулся Ленни.
  «Но ты прав. Какой-то ублюдок вдруг пригрозил перекрыть кран.
  Михалло, возможно, не был абсолютно серьезен, но у Москвы даже в лучшие времена нет чувства юмора».
  «А разве я где-то не читал о скандале из-за дальневосточного трубопровода?»
  «Конечно, ты. Ключ к этому — сибирский город Ангарск, это место на озере Байкал к северу от Монголии. Раньше там заканчивался нефтепровод, но потом его продлили, протянув вдоль озера на 2500 миль до сибирского порта Находка на Японском море, и это новый рынок, понимаешь?»
  «Понятно», — сказал Джимми. «Больше прибыли для Москвы, да?»
  Верно. Но, как ни странно, правительство Восточной Сибири проложило новый трубопровод длиной в 1500 миль прямо в нефтяной город Дацин, расположенный в глубине Китая. Китайцы построили и оплатили огромный участок, а сибиряки делали вид, что всё это часть общего расширения российской нефтяной промышленности. Но если бы дело дошло до критической ситуации, мы знаем, кто бы контролировал и обслуживал этот конкретный участок трубопровода.
   «Дело в том, что у сибиряков теперь есть прямой выход на один из сравнительно редких, но чрезвычайно хорошо организованных нефтяных комплексов Китая с отличными трубопроводами для транспортировки нефтепродуктов в любую точку мира. И Китай заберёт себе почти всю нефть, какую сможет достать. И за это придётся заплатить».
  Это пугает Москву».
  Лейтенант-коммандер Рэмшоу задумался. «Полагаю, — медленно произнёс он, —
  «Это своего рода естественный брак. В Китае миллиарды людей и почти нет ресурсов, в Сибири миллиарды ресурсов и ни одного человека».
  «Именно так», — ответил Ленни Сухов. «И никто точно не знает, что бы произошло, если бы сибиряки, которых наверняка возглавил бы блестящий, но покойный Михалло Масорин, объявили автономию от Москвы и решили идти своим путём. Россия была бы практически бессильна. Невозможно вести современную войну на такой огромной территории. К тому же, у России нет ресурсов для подобной операции».
  «Сибирь могла бы на время прекратить добычу нефти и прекрасно жить.
  Москва, а вместе с ней и Россия, погибнет. Вы всё ещё удивляетесь, почему господин...
  Масорина больше нет в живых?
  «Я, чёрт возьми, не знаю. На самом деле, это просто чудо, что он так долго продержался».
  «Учитывая образ мышления его врагов, это именно так», — сказал Ленни. «Москва могла бы легко договориться о более выгодной сделке по Сибири и удовлетворить всех. Но российское правительство на это не способно. Они видят проблему и тут же пытаются её решить. Вышибают дверь, даже если она не заперта».
  «И что же теперь будет?»
  «Кто знает? Но, думаю, в Сибири кипит гнев. Они, должно быть, догадались, что случилось с их лидером, и, полагаю, начнут предъявлять Москве огромные требования. С невысказанной угрозой… чья это нефть, и нужно ли нам вмешательство со стороны Центральной… Правительство в Москве?
  «Они наверняка скажут, что все остальные независимые государства старого коммунистического блока процветают, почему бы не нам? И мы круче всех. все остальные вместе взятые, включая вас самих».
  «Господи. Москве это не понравится», — сказал Джимми, хотя в этом не было необходимости.
  «Нет, Джимми, не будут. Абсолютно точно не будут».
  Двое мужчин молча продолжили медленную прогулку по мемориальному саду. Наконец Ленни сказал: «Вы закончили со мной? Мы только что получили запись с камер видеонаблюдения из Белого дома. На том ужине была камера, и, возможно, мы увидим, кто совершил роковое нападение на мистера Масорина».
  «Наверное, один из их головорезов», — сказал Джимми. «И, чёрт возьми, он уже благополучно спит в постели в Москве».
  «Согласен. Но мы, возможно, узнаем его. Или я. И мы запишем его имя в одну из наших маленьких чёрных книжек, а?»
  «Да, пожалуй. Но спасибо, Ленни, за урок геополитики. Просто невероятно, сколько проблем создаёт нефтяная промышленность, а?»
  «Тем более, что ею владеют в основном деспоты, хулиганы и злодеи…»
  Джимми усмехнулся, а затем, словно по волшебству, появился его гид из русского отдела, чтобы проводить его обратно на парковку.
  «Пока, Ленни, оставайся на связи».
  А Джимми наблюдал, как двойной агент из Бухареста, по-прежнему улыбаясь, шел на маленьких пружинистых каблуках обратно в одно из самых секретных зданий на Земле.
   08:00 (МЕСТНОЕ ВРЕМЯ), ПОНЕДЕЛЬНИК, 20 СЕНТЯБРЯ
  ЗАПАДНАЯ СИБИРЬ
  На обширные болотистые равнины над нефтяными месторождениями зима наступила рано.
  А дорога до Ноябрьска уже становилась опасной. В двух часах езды от нефтяного города Сургута, на север, всего в шестистах километрах к югу от Полярного круга, огромный седельный тягач из ОАО
  Дворники нефтяного гиганта отчаянно справлялись с сильными снежными потоками, которые вскоре должны были превратить скованный льдом ландшафт в молочно-белый цвет.
  Ночью температура резко упала, и огромные колёса грузовика грохотали по ледяным кристаллам, уже образовавшимся на шоссе. На пассажирском сиденье сидел президент ОАО «Сургутнефтегаз» Яан Валуев, мрачно глядя в безжизненную пустоту впереди, сжимая в руках арктические варежки.
  Джаан был сибиряком по рождению и миллиардером по призванию, родом из Сургута, расположенного далеко на юге, на берегах Оби, четвёртой по величине реки в мире. Сегодня его миссия была секретной, и он ехал на грузовике, чтобы сохранить анонимность. Здесь, в специально построенных спальных городках вокруг нефтяных вышек, у сосулек есть уши, а у обшитых вагонкой стен – глаза.
  Яан Валуев не хотел, чтобы кто-то знал о его присутствии в Ноябрьске. Пока что о его прибытии знал только водитель, за исключением Бориса и Сергея. А большой грузовик продолжал ехать, быстро, стрелка спидометра замерла на отметке 120 километров, изредка мелькали широкие полосы соснового и берёзового леса, но в основном это была лишь унылая белая равнина, лишённая человеческой жизни, ледяная пустыня Западно-Сибирского бассейна.
  Они ввалились в Ноябрьск незадолго до девяти утра. Погода, пожалуй, даже ухудшилась. Небо было тёмно-серого оттенка, нависали грозовые тучи. Температура была –10®C, и по улицам проносились злобные снежные вихри. Местные жители называют их бозёмками , и, как и все бозёмки , эти были весьма ядовиты.
  Говорят, что на этой земле нет такого холода, как в Сибири, и эти порывы ветра, со скоростью 50 миль в час, дующие прямо с северной ледяной шапки, с воем обрушиваются на
  
  Карское море, с визгом пронеслось по устью реки Обь и прямо в центр Ноябрьска. Холодно.
  В диких землях за городом мужчины уже сражались с бурильными трубами, хватаясь за извивающуюся гидравлику, пытаясь ею управлять, тяжёлые ботинки пытались ухватиться за застывшую сталь бурильной установки, вдавливая трубу в стальные зубья соединительного механизма, соединяющего её со следующим сегментом, и уходили на две мили вглубь, в землю. Только корпорация Яана, ОАО, ежегодно бурит девяносто таких скважин и обеспечивает 13 процентов всей добычи нефти в России.
  
  Россия, на которой показана линия раздела Уральских гор. На востоке простираются обширные равнины Сибири, простирающиеся до самого Тихого океана.
  Пятидесятидвухлетний сибирский нефтяной босс вылез из грузовика и коротко кивнул водителю, который привез этот огромный автомобиль.
  остановились у главного входа трехэтажного деревянного офисного здания на боковой улице, недалеко от главной магистрали города.
  Яан поспешил внутрь, отряхивая снег с шубы по тёплому коридору. Он быстро поднялся на второй этаж, где на большой деревянной двери красовалась надпись «СИБНЕФТЬ» – русское название гигантской Сибирской нефтяной компании, чьи нефтеперерабатывающие заводы в Омске, недалеко от границы с Казахстаном, и в Москве ежедневно производят 500 000 баррелей нефтепродуктов.
  Внутри, за большим столом, перед пылающим камином, сидел Сергей Побожий, легендарный председатель правления «Сибнефти». Ни один из них не был в этом нефтяном городе по меньшей мере два года, и они крепко обнялись в знак признания. Сергей прилетел на вертолёте из Екатеринбурга, печально известного своим расположением в предгорьях Урала.
  Следующий гость, прибывший в 9:30, прилетел из того же города, также на вертолёте. Миссия была слишком секретной, чтобы они могли путешествовать вместе. Как и Сергей, Борис Нуриев, первый вице-президент по финансам колоссальной, реструктурированной корпорации «ЛУКОЙЛ», летел один на корпоративном вертолёте.
  Борис Нуриев был незнаком Яану и Сергею, но все трое родились в Сибири и были близкими друзьями покойного Михалло Масорина. Они официально пожали друг другу руки и сели за стол с чёрным кофе, ожидая прибытия четвёртого, последнего, участника встречи.
  Он влетел в дом в 9:40, прямо из маленького, ноябрьского аэропорта, приземлившись на частном корпоративном самолёте прямо под порывом ветра, и его чуть не сдуло с взлётно-посадочной полосы. Его подобрал чёрный лимузин Mercedes с уже установленными на колёсах цепями противоскольжения. Автомобиль был подарен китайским правительством.
  Роман Рекуц, крупный мужчина ростом более 190 см, не стал обнимать других, опасаясь переломать им позвоночники. Но Яан, Сергей и Борис тепло пожали руки последнему прибывшему, приветствуя нового главу Уральского федерального округа, человека, который…
   Он сменил Михалло Масорина. Политик родом из Сибири, он прослужил под началом Масорина четыре года.
  Сергей Побожий жестом пригласил Романа снять пальто и сесть в большое кресло за столом. Глава «Сибнефти» налил всем кофе и предложил новому министру Урала начать заседание. Никаких протоколов, просто неформальная беседа четырёх самых влиятельных людей Сибири.
  «Ну, — начал он, — насколько я понимаю, мы единодушны в том, что Михалло Масорина убили московские агенты. Американские газеты подтверждают результаты вскрытия, и коронер в Вашингтоне, как ожидается, вынесет вердикт о том, что он был убит неизвестным лицом или лицами.
  «Я полагаю, что российский контингент сил безопасности, отправившийся в Соединенные Штаты вместе с президентом, будет утверждать, что это сделали американцы.
  Но, конечно, никто этому не поверит. По крайней мере, американцы не поверят, и мы тоже.
  «Господа, мы здесь обсуждаем вопрос подхода. И, возможно, нам следует решить между собой, чего мы хотим. А короткий ответ — просто месть, а потом деньги. Налоги на экспорт сибирской нефти, взимаемые Москвой, очень высоки, и мы не получаем даже разумной доли.
  «Нам, очевидно, было бы гораздо выгоднее, если бы нефтяные корпорации — то есть вы, добрые люди, — платили более высокие пошлины в Сибирь и заставляли центральное правительство платить более высокую цену за отечественную нефть, а затем делились частью своих огромных экспортных налоговых поступлений со страной происхождения. Это же мы».
  «Конечно, мы не совсем страна, — задумчиво сказал Борис. — Мы являемся и всегда были частью России».
  «Ситуацию, вероятно, можно изменить», — сказал Сергей. «Давайте посмотрим правде в глаза: Сибирь — это действительно отдельная страна. Урал образует мощный естественный барьер между нами и европейской частью России. Речь идёт о горной цепи длиной в двести миль, протянувшейся с севера на юг от Полярного круга».
   в Казахстан. Это барьер, настоящий переломный момент. Достаточный, чтобы отбить у кого-либо желание применять против нас силу».
  «Верно, — сказал Яан. — И российское правительство знает, что у него нет возможности подавить нас силой. Даже могучая армия Германии не проникала за Урал. Мы в безопасности от вторжения, и китайцы нас любят, так что нам нечего особенно бояться. Если мы потребуем финансовой справедливости, Москве, по сути, придётся её нам предоставить».
  Сергей, который после ухода Масорина был, пожалуй, самым воинственным из них, вдруг категорично заявил: «Мы могли бы просто собрать оставшиеся две сибирские федерации и сообщить Москве, что мы планируем выйти из состава РСФСР. Так же, как малые страны вышли из состава Советского Союза».
  «Мы не должны делать это из злонамеренных побуждений и должны сообщить им, что хотели бы сохранить торговые соглашения, как и прежде. Но в отсутствие сотрудничества со стороны Москвы и в свете её попустительства в убийстве главы Уральского федерального округа, мы намерены отныне финансово полагаться на собственную нефть и наращивать торговлю с Китаем».
  «На что они скажут: нет, это исключено», — мягко сказал Роман.
  «Тогда мы выдвигаем первую завуалированную угрозу о том, что возможны некоторые перебои в производстве», — ответил Сергей.
  В комнате воцарилась тишина. Снежные шквалы хлестали по двойным стеклам окон, завывал ветер.
  «Слышишь, какая там погода?» — сказал Сергей. «В этом наша главная сила. Ведь чтобы работать здесь и выдерживать ужасные условия, нужно быть сибиряком. Я знаю, что мы привозим рабочую силу для буровых установок из Белоруссии и других регионов с холодным климатом. Но костяк наших рабочих — сибиряки. Без местных рабочих вся нефтяная промышленность рухнет. Никто другой не обладает достаточной выносливостью, чтобы это выдержать».
  «Господа, насколько серьезно вы относитесь к провозглашению независимости?»
  Роман задумался.
  «Не очень, я думаю», — сказал Борис. «Но, думаю, мы все считаем, что эта угроза вызовет взрыв возмущения в российском правительстве. И это быстро приведёт к соглашению о том, что сибирские федерации заслуживают большего от сокровищ, которые лежат под их собственными землями. Это, по сути, единственная компенсация, которую может получить народ».
  «Я думаю, что намерение расширить торговлю с Китаем действительно напугало бы их», — сказал Яан. «У нас уже есть дефицит и узкие места в трубопроводах. Если бы Москва подумала, что мы собираемся поставлять всё больше и больше нефти по новому трубопроводу в Китай, думаю, они бы очень нервничали. Особенно если бы мы получали за неё гораздо более выгодную цену».
  «И, конечно же, не стоит забывать о новом танкерном терминале в Мурманске», — добавил Борис. «Сейчас мы отправляем полтора миллиона баррелей сибирской нефти в сутки в США напрямую из Баренцева моря к восточному побережью США. Москве не хотелось бы ставить это под угрозу, а Мурманск — настоящий форпост, расположенный в самом конце очень длинного трубопровода. Все знают, что американцы называют их «низкими людьми на тотемном столбе».
  «Любой дефицит там их разозлит. Но они уже знают об опасности. И они знают, что симпатии крупных нефтяных корпораций в основном на стороне сибиряков. Тем более, что многие из нас — сибиряки. Правда в том, что Сибирь не только владеет нефтью, но и контролирует её».
  На улице продолжал дуть ледяной шторм с севера. Сергей встал и подбросил в огонь ещё пару поленьев, тихо сказав при этом:
  «Москва находится в полутора тысячах миль от нас, и если мы решим увеличить поставки в Китай, они ничего не смогут с этим поделать. Разве что вести переговоры на наших условиях. И убийство Михалло не помогло их делу, ни в этом зале, ни там, среди народа».
  «Господа, я думаю, необходимо провести встречу на высшем уровне в течение следующих десяти дней. Насколько это возможно?» — Роман перешёл к сути.
  «Да. Думаю, мы справимся», — ответил Сергей. «Скажем, четыре-пять ведущих руководителей нефтяных компаний, мы сами и, возможно, ещё трое, плюс четыре-пять крупных
   Сибирские политики, Роман и два других лидера Федерации, плюс два министра энергетики от Уральской Федерации и, возможно, Михаил с Дальнего Востока».
  «Место?» — спросил Роман.
  «Ну, здесь этого быть не может», — заявил Борис. «Нам повезёт, если мы сохраним эту маленькую встречу в тайне, даже если выберемся, как только погода станет лучше. Я бы предложил Екатеринбург, потому что он больше, более анонимный, и мы можем приехать с разных сторон. Неважно, узнают ли кого-то из нас, главное, чтобы никто не знал, что мы встречаемся вместе».
  «Важно показать Москве единый фронт, который действительно представляет волю не только сибирской нефтяной промышленности, но и народа», — сказал Роман. «Они же не смогут убить нас всех, правда?»
  «Полагаю, что нет», — пробормотал Сергей.
  0800 (МЕСТНОЕ), ТОТ ЖЕ ДЕНЬ
  ВАШИНГТОН, округ Колумбия
  Ленни Сухов был на засекреченной линии из штаб-квартиры ЦРУ рано утром. Лейтенант.
  Командир Рэмшоу принял вызов.
  «Полагаю, ты уже слышал вердикт, Джимми. Он сегодня во всех газетах».
  «Конечно, убил. Убийство, совершенное неизвестными лицами».
  «Ну, я позвонил вам по двум причинам. Во-первых, у нас есть фотография парня, который, вероятно, вколол кураре в шею Михалло. Только со спины.
  Но он крупный парень, и он наклонился ко мне, разговаривая. Мы просмотрели каждый сантиметр записи с камер видеонаблюдения. Никто больше не подходил так близко за весь вечер, по крайней мере, пока Масорин ужинал.
   ФБР проводит официальное расследование в российском посольстве, показывая им наш фильм, но этот человек вернулся в Россию. И, по слухам, Белый дом не хочет, чтобы это зашло слишком далеко. Мы заключили крупные соглашения о торговле нефтью с Москвой, и новый экспортный маршрут из Мурманска работает хорошо и приносит всем прибыль.
  «Полагаю, президент не хочет злить их еще больше, чем мы уже сделали».
  «Это было бы правильно», — сказал Джимми. «В любом случае, в конечном счёте, нас это не касается. Это русское убийство и русское дело… что ещё?»
  «Один из наших ребят на сибирских нефтяных месторождениях думает, что там назревает что-то политически опасное».
  "Ага?"
  «Похоже, сегодня утром...»
  «Ранее сильно не испачкаешься…»
  Ленни усмехнулся: «Они на девять часов впереди…»
  «О, да, это другое дело. Продолжай».
  Ленни громко рассмеялся. «Обрати внимание, юный Рэмшоу», — сказал он.
  «Иначе я тебя убью… Как я уже говорил, один из наших был в маленьком аэропорту Ноябрьска, когда приземлился частный самолёт, на борту которого был не кто иной, как Борис Рекуц. Это новый политический руководитель, сменивший Масорина на посту главы Уральского федерального округа.
  «В любом случае, наш человек проследил за ним до города и видел, как он зашёл в офис «Сибнефти», где провёл три часа. Наш человек сидел в своей машине, недалеко от дома, в метель, и видел, как из того же здания вышел Яан Валуев — миллиардер, управляющий ОАО «Сибнефть», одной из крупнейших нефтяных компаний в России. Наш человек не видел, чтобы кто-то ещё выходил, и ждал до наступления темноты в 16:00. Но Валуева подобрал грузовик с прицепом прямо через дорогу».
   «Неужели все это имеет такое значение?» — спросил Джимми.
  «Ну, они были в этих маленьких офисах на объектах «Сибнефти». Вы же знаете, это огромная Сибирская нефтяная компания. У нас был самый крупный человек в отрасли, Яан Валуев, который тайком заходил и выходил на грузовиках с прицепами, а политический босс Западной Сибири появлялся всего на три-четыре часа.
  Мне кажется, это похоже на серьёзное совещание».
  «Вы думаете, это как-то связано с Масорином?»
  «Не сомневаюсь, что они об этом упоминали. Но сибирский нефтяной истеблишмент сейчас встревожен. Они устали от Москвы, жаждут расширения торговли с Китаем, и когда два-три очень крупных сыра начинают тайно встречаться в глуши западносибирских равнин, это полезно знать».
  «Наверное, так и есть», — сказал Джимми. «И я собираюсь записать всё это в свои файлы. Но не совсем понимаю, зачем».
  «Если Россия внезапно нападёт на её сибирские колонии и развяжет мировую войну, ты будешь рад, что я тебя позвал, а? Рад, что Ленни всё ещё ведёт тебя по верному пути!»
  «Я всегда этому рад, дружище», — ответил Джимми. «Папа скоро приедет в Вашингтон на пару недель… поужинаешь с нами?»
  «Это было бы очень мило… До свидания… как скажешь? Старый приятель».
  1530, ПОНЕДЕЛЬНИК, 27 СЕНТЯБРЯ
  ВОСТОЧНЫЕ ПРЕДГОРЬЯ УРАЛЬСКИХ ГОР
  Екатеринбург расположен в 1800 километрах к востоку от Москвы. Это город с миллионным населением, светлый, просторный, современный, с широкими проспектами, парками и садами. Многие его исторические общественные здания отделаны той же бежево-белой штукатуркой, что и здания в далёком Санкт-Петербурге.
  Некоторые из наиболее элегантных архитектурных сооружений старого города, относящихся к 1720-м годам, сохранились, однако дом Ипатьева, стоявший на участке земли напротив кремово-бирюзовой башни Старой Вознесенской церкви, остался. Дом давно разрушен: его снесли бульдозером по приказу Леонида Брежнева. Сегодня там стоит лишь суровый белый памятный крест среди рощи деревьев.
  Он отмечает место, где 17 июля 1918 года царь Николай II, его жена, сын и дочери были убиты в подвале дома купца Ипатьева. Их застрелил, заколол штыками и забил дубинками отряд тайной полиции, охранявший их от большевиков.
  Название Екатеринбург навсегда останется символом этих жестоких, жестоких убийств, и, как будто для того, чтобы никто никогда не забыл об этом, прямо посреди Центрального проспекта, бывшей улицы Ленина, стоит памятник Якову Свердлову, организатору убийств.
  Не далее как в ста футах от статуи, в другом подвале, на нижнем этаже офисного здания, принадлежащего компании «СИБНЕФТЬ», проходило одно из самых секретных совещаний, когда-либо проводившихся в Екатеринбурге, определенно со времен, предшествовавших смерти царя Николая и его семьи.
  Во главе длинного полированного дубового стола сидел Роман Рекуц, влиятельная фигура, фактически правившая Западной Сибирью. На дальнем конце стола сидел Сергей Побожий, председатель совета директоров «Сибнефти», в окружении двух его сообщников: миллиардера Яана Валуева из «Сургутнефтегаза» и влиятельного вице-президента по финансам «ЛУКОЙЛа» Бориса Нуриева.
  Там присутствовал первый министр Центрально-Сибирского федерального округа в компании с новым главой правительства Дальнего Востока, который привез с собой министра энергетики Михаила Павлова.
  Роман Рекуц привез с собой своего нового заместителя, а Сергея Побожого сопровождал начальник производства по Западной Сибири, седой и крепкий бывший буровой мастер геологоразведочных установок Антон Кацуба.
  Каждый из девяти мужчин в комнате был родом из Сибири. И никого из них не могла не привлечь перспектива полного разрыва с Москвой.
   О создании новой Республики Сибири, свободного и независимого государства со своим флагом и валютой. Даже у Екатеринбурга был свой флаг – бело-зелёно-чёрный триколор, и ходили разговоры об уральском франке.
  Но участники встречи были единодушно убеждены в одном непреложном правиле: они должны поддерживать тесные связи с Москвой в нефтяном бизнесе, сохраняя при этом свободу торговли со своими обеспокоенными, более богатыми промышленными соседями на юге и востоке, в Китайской Народной Республике.
  С самого начала встречи в зале заседаний сразу же воцарилась атмосфера товарищества: люди, разделявшие общие цели, указывали на преимущества свободы как для корпораций, так и для жителей Сибири. Встреча началась в 15:00 и планировалась до ужина, который должен был состояться за общим столом, после чего будет представлен окончательный вариант коммюнике для Москвы.
  Однако встреча закончилась раньше времени, вскоре после 16:30, когда двойные двери в зал заседаний распахнулись, и вооруженный охранник в советской военной форме без знаков различия направил свой автомат Калашникова прямо на беззащитную голову Романа Рекуца и открыл огонь, всадив три пули прямой линией ему в лоб.
  В мгновение ока в комнате появились ещё четверо охранников. Они обрушили на Сергея Побожия шквал пуль в шею и грудь, а также убили Яана Валуева, которому восемь пуль из АК-47 попали в горло и шею.
  Борис Нуриев встал и вытянул руки перед собой за считанные секунды до того, как его сразила очередь в грудь, заставившая его упасть лицом вперед, истекая кровью на черновике их требований к Москве.
  Антон Кацуба, сидевший в центре стола напротив охранников, с грохотом пробрался под стол и, казалось, исчез из памяти всех, но здоровяк совершил потрясающее возвращение, выскочив из-под сидений, словно разъяренный слон, и сжав могучим кулаком трахею одного из нападавших.
   К этому моменту из девяти оставшихся в живых он остался единственным. Он схватил винтовку охранника и открыл огонь. Никто не был к этому готов, и он убил двоих и ранил троих, прежде чем сам погиб под градом пуль остальных шестерых.
  В комнате царила настоящая кровавая баня: ковер был залит кровью, стены были забрызганы.
  Кровь лилась по столу. Это был гротескный бунт, почти точная копия событий 17 июля 1918 года, произошедших в подвале неподалёку от старого Ипатьевского подвала.
  Единственное отличие заключалось в том, что этим современным солдатам Российской Республики не понадобились бы штыки, которыми прикончили царя и его семью. Не было нужды вонзать сталь в тела нефтяников и сибирских политиков, как это сделали гвардейцы, прикончив Николая, императрицу Александру, маленького Алексея, великих княжон Марию и Ольгу, Татьяну и Анастасию.
  Разрывающие пули современных АК-47 с замковым механизмом заряжания были гораздо эффективнее старых табельных револьверов начала XX века. Ни один из девяти собравшихся в этой комнате не дышал.
  А снаружи царил хаос. Российская армия, ворвавшаяся на Центральный проспект из штаб-квартиры, расположенной недалеко от центра города, перекрыла весь проход. Возле здания стояли три больших армейских грузовика и одна машина скорой помощи.
  Через главный вход вбегали группы с носилками. Все работающие в здании оставались за своими столами. У каждой двери стояла вооруженная охрана. Чтобы скрыть главный вход от публики, были установлены огромные зеленые экраны, которые шли к задней части грузовиков. Солдаты с мешками для трупов бежали вниз по лестнице в подвал. Группа солдат с лестницами, кистями и валиками, банками краски и нашатырным спиртом гуськом спускалась по ступенькам.
  Из комнаты выносили всё: одиннадцать трупов, трёх раненых охранников, большой стол, ковры, стулья, бумаги. Всё.
  За ширмой снаружи двери загружались армейские грузовики, ревели двигатели.
  Первый из них, тот, где находились все тела, был запущен менее чем через двадцать минут после того, как первый залп огня скосил Романа Рекуца. Он свернул с Центрального проспекта на север, прямо к арктической тундре к северо-востоку от Уральских гор, в устье реки Обь.
  Следующим был грузовик с окровавленными коврами и мебелью, с грохотом пронесшийся по заснеженной улице и снова устремившийся на север. Следом шла машина скорой помощи, а затем последний грузовик с экранами и десятком пехотинцев в кузове, которые помогали сжигать и уничтожать улики, когда они наконец достигли своей цели на морозном севере в предрассветные часы.
  Это была самая тщательная работа российских военных. Никто никогда не узнает судьбу девяти человек, которые боролись за свободу своей родины в Сибири, чтобы торговать нефтью, не обременённой тяжёлым ярмом российского правительства.
  Возможно, ещё более зловещим было то, что никто так и не узнал, как Москва узнала о предстоящей встрече. Но, как говорят сибирские нефтяники, и у сосулек есть уши, а у деревянных стен — глаза.
  ПОЛДЕНЬ (МЕСТНЫЙ), ВТОРНИК, 28 СЕНТЯБРЯ
  ЧАСТНАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ
  МОСКВА
  Сегодня утром гостей было всего трое: главнокомандующий Российской армией Восточнее Урала, глава ФСБ, быстро приобретавший репутацию, сравнимую с репутацией его многочисленных предшественников, и министр энергетики России Олег Куц.
  «Кто-нибудь что-нибудь слышал?» — спросил президент.
  «Ни слова, сэр. Похоже, никто не знал, кто был на встрече, никто не знал, что произошло, никто не видел уборки, и с тех пор никто ничего не слышал. Пока что».
  «Хорошо, — сказал президент. — Очень хорошо. Пожалуйста, поздравьте вашего командира с очень искусной работой, выполненной очень хорошо».
  «Я это обязательно сделаю», — сказал русский генерал, стукнув каблуками сапог друг о друга с преувеличенным, резким стуком.
  «Надеюсь, новостей из нефтяной отрасли нет?»
  «Ничего, сэр», — ответил Олег Куц. «Но это понятно, поскольку, похоже, никто не знает, кто был в той комнате. Думаю, никто не заметит их исчезновения ещё как минимум сутки».
  Он повернулся к бледному, лет сорока, главе ФСБ: «Ваши люди что-нибудь выяснили?»
  «Не совсем, сэр. За исключением того, что по крайней мере шестеро из находившихся в подвале мужчин добрались до Екатеринбурга совершенно разными маршрутами. Никто из них не путешествовал вместе, они использовали частные самолёты, вертолёты, автомобили, и как минимум двое из них закончили путь по Транссибирской магистрали: один с востока, другой с запада».
  «Очень секретная встреча, да?»
  «Да, сэр. Совершенно секретно».
  «Тогда мы определенно были на правильном пути?»
  «Совершенно определенно, сэр».
  Но, на мой взгляд, всё это приводит к одному неизбежному выводу, господа… мы не можем продолжать в том же духе. И я действительно не знаю, как долго мы сможем держать Сибирь под контролем. В конце концов, они попытаются снова, потому что соблазн получить богатства из Китая слишком велик.
  И мы не можем продолжать сажать людей в тюрьму всякий раз, когда они становятся слишком могущественными, как мы делали в прошлом, не так ли?»
   «Или... э-э... устранить их, сэр».
  «Именно так. Дело в том, что нам нужно сосредоточиться хотя бы на одном крупном зарубежном поставщике нефти, который не находится в Сибири. Мы не можем держать все яйца в одной большой корзине».
  «Знаю, сэр. Но сейчас все, у кого есть хоть какая-то нефть, отчаянно пытаются удержать её и пожинать плоды. Да, возможно, нам придётся применить силу убеждения».
  Президент улыбнулся. «Возможно, господин министр, вам следует немедленно провести исследование… и найти нового поставщика с существенными запасами, который может быть… скажем так… уязвимым?»
   OceanofPDF.com
   ГЛАВА
  ДВА
  Последние шесть лет Яан Валуев вёл своего рода двойную жизнь. Будучи требовательным руководителем ОАО, он был воплощением «нового русского промышленника»: учтивым, элегантно одетым генеральным директором, управляющим состоянием нефтяного гиганта с годовым доходом более 6 миллиардов долларов, годовым ростом 17% и штатом в 100 000 сотрудников.
  Его жена умерла четырьмя годами ранее, и в свои пятьдесят два года Яан всё ещё жил в роскошном особняке на окраине Сургута, где они вырастили двоих детей. Оба мальчика теперь учились на инженера в Уральском государственном техническом университете в Екатеринбурге, альма-матер первого президента России Бориса Ельцина и его многострадальной жены Наи.
  Этот университет – крупнейший к востоку от Урала. Когда-то его выпускники могли похвастаться работой в Центральном Комитете Коммунистической партии. Яан Валуев был крупнейшим частным благотворителем университета и, в отличие от всех других российских нефтяных магнатов, активно поддерживал социальные программы в своём родном городе Сургуте. В целом, Яан Валуев был опорой сибирского общества.
  Но была у него и другая сторона. Вместо традиционной роскошной дачи на одном из самых живописных побережий Черного моря Джаан предпочитал Западную Европу. Он владел великолепным поместьем на берегу моря в двух милях к востоку от отеля Marbella Club в Андалусии, на юге Испании, и постоянно снимал номер-люкс стоимостью 300 долларов за ночь в великолепном отеле Colon на проспекте Собор в самом сердце Барселоны.
  Он владел роскошным домом в георгианском стиле с белым фасадом в районе Болтонс, недалеко от дорогой лондонской Бромптон-роуд, и загородным поместьем площадью двадцать акров в холмах над деревней Пангборн на берегу Темзы в Беркшире. Он познакомился с этой великолепной английской сельской местностью благодаря своему близкому другу, изысканному мультимиллионеру, издателю, отельеру и футбольному фанату Джону Мадейски, председателю футбольного клуба «Рединг» и владельцу огромного современного стадиона у съезда с автомагистрали М4.
  Именно любовь к футболу свела их вместе. В 2009 году молодой и перспективный «Рединг» пробился в высшие эшелоны английской Премьер-лиги и в итоге сыграл с могучей «Барселоной» перед 60 000 зрителей в Лиге чемпионов Европы на стадионе «Нукам» во втором по величине городе Испании.
  И кто же в тот день, почти робко, должен был стать новой силой в клубе «Барселона»? Миллиардер, осуществивший одни из самых крупных трансферов игроков в истории испанского футбола, — Яан Валуев. «Барселона» победила «Рединг» со счётом 4:1, но сибиряк и английский магнат мгновенно подружились, и Яан купил дом всего в нескольких милях от внушительного поместья Мадейски в Беркшире.
  К 2010 году Яан Валуев стал председателем совета директоров футбольного клуба «Барселона», следуя по стопам другого российского нефтяного магната Романа Абрамовича, который, как известно, купил и перезарядил батареи футбольного клуба «Челси» в Западном Лондоне, потратив около полумиллиарда долларов и приобретя некоторых из лучших игроков мира.
  А сегодня вечером, во вторник, 28 сентября, «Барселона» была в Лондоне на матче Лиги чемпионов Европы против величайшего футбольного клуба Англии «Арсенала», основанного в 1883 году и являющегося символом мастерства и спортивного поведения в порой не слишком удачном футболе мира.
  «Барселона» против «канониров» на новом ультрасовременном стадионе «Эмирейтс», в самом сердце Северного Лондона. Это был матч, который с удовольствием наблюдали болельщики по всему миру. 60 000 болельщиков, в том числе 8 000 из Испании, уже ехали по Лондону на такси, автобусах и поездах, чтобы посмотреть на схватку титанов: чемпионов испанской лиги против чемпионов английской премьер-лиги.
   В мраморных залах стадиона «Эмирейтс» была организована роскошная VIP-вечеринка, которая состоится в 20:45 сразу после игры.
  Принимающим ее будет председатель совета директоров «Арсенала», а среди его гостей будут председатель совета директоров «Барселоны» и его приятель Джон Мадейски, который, по слухам, готовил сенсационное предложение о покупке футбольного клуба «Арсенал» совместно с Яном Валуевым.
  Но все эти грандиозные финансовые махинации были восприняты с пониманием, и игра началась точно по расписанию, стадион был заполнен, и ни одна команда не пострадала. Только одно омрачало картину предстоящего матча: Яан Валуев, чьё тело сейчас покоилось в братской могиле глубоко в ледяных пустынях арктической тундры на севере Сибири, естественно, не явился.
  Место рядом с Джоном Мадейски было пустым, и оно оставалось пустым, когда «Барселона» забила гол, и когда команды ушли на перерыв. Заместитель председателя «Барселоны» Андре ди Стефано был совершенно озадачен.
  У меня есть электронное письмо от его секретаря, датированное вчерашним днём. Он прилетел сегодня прямо из Екатеринбурга на частном самолёте авиакомпании Emirates. У меня есть время прибытия рейса, но представители авиакомпании утверждают, что он так и не поднялся на борт.
  «Ну и где же он, черт возьми?» — спросил председатель Рединга.
  «Честно говоря, мы думали, вы, вероятно, знаете».
  «Я не разговаривал с ним с воскресенья, и он сказал, что мы с ним выпьем по бокалу вина перед началом матча».
  «Так на него не похоже», — сказал Андре. «Он никому не сообщил, что не приедет. Что-то, должно быть, случилось».
  «Ну, в России уже почти полночь», — ответил Джон Мадейски. «Его офис закрыт, а я звонил ему на мобильный двадцать минут назад, но он был выключен… так что, возможно, ему сначала пришлось куда-то улететь, а к второй половине дня он приедет сюда. У него огромный бизнес».
   «Я все еще думаю, что это совершенно не похоже на него — исчезнуть, никому не поставив в известность... но... может быть, его девушка?» — усмехнулся ди Стефано.
  «Что? Вместо того, чтобы посмотреть матч с «Арсеналом»? Без шансов».
  ответил Мадейски.
  А второй тайм начался без Яана Валуева. «Арсенал» забил три гола под оглушительный рёв, который можно было услышать на Пикадилли-Серкус, расположенной в шести остановках метро.
  Игра закончилась, и начался ужин, во время которого места были переставлены, чтобы закрыть пробел, образовавшийся из-за отсутствия главы сибирского футбольного союза.
  В конце вечера, когда Джон Мадейски выскользнул со стадиона к своему шоферу Терри, который ждал его на большом синем «Роллс-Бентли», репортёр лондонской « Дейли Телеграф» обратился к председателю совета директоров «Рединга» за комментариями об игре. Но на самом деле он хотел услышать комментарии о слухах о покупке «Арсенала».
  Джон Мадейски, конечно, был слишком хитер, чтобы поддаться на эту удочку. «Это был замечательный матч», — сказал он. «Играли с большим энтузиазмом. Мы увидели четыре великолепных гола, и «Арсенал» это заслужил». Подумав, он добавил: «Честно говоря, меня это немного разочаровало, потому что господин Валуев не смог приехать… и это было очень жаль. Ему бы очень понравилось, даже несмотря на то, что его любимая «Барселона» проиграла».
  И этого было достаточно для футбольного журналиста. Но не для сегодняшнего репортажа.
  Это уже было подано. Но завтра мы продолжим с вами после самого важного матча сезона:
  СИБИРСКИЙ НЕФТЯНОЙ МИЛЛИАРДЕР
  СКУЧАЕТ ПО ГЛАВНОМУ СОБЫТИЮ БАРСЕЛОНЫ
   Тайна Яана Валуева
   Неявка «Арсенала»
  В следующем отчете указывалось, что причиной пропуска игры Яаном стали давние слухи о том, что он и Джон Мадейски, возможно, планируют купить футбольный клуб «Арсенал».
   Они процитировали Мадейски, который сказал: «Чушь». А в клубе «Барселона» заявили, что они не были посвящены во все планы поездок своего председателя.
  Нет, они не слышали о нем с момента поражения в Северном Лондоне.
  Да, они были совершенно уверены, что он вернется в директорскую ложу на игру с испанским соперником «Реалом» на стадионе «Бирнабау» в столице Испании через неделю в субботу.
  11:00, ПЯТНИЦА, 1 ОКТЯБРЯ
  АГЕНТСТВО НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
  ФОРТ-МИД, МЭРИЛЕНД
  Лейтенант-коммандер Джимми Рэмшоу был на небесах. Или настолько близко к раю, насколько позволял ад, подобный организационным мерам его собственного ведомства. Коллега из Национального управления надзора, только что вернувшийся из Европы, оставил ему безупречный номер вчерашней лондонской «Дейли телеграф».
  Это было довольно частым явлением здесь, на восьмом этаже, за массивными односторонними стеклянными стенами здания OPS2B. Ненасытная любовь лейтенанта-коммандера Рэмшоу к ведущим зарубежным газетам была хорошо известна.
  Откинувшись на спинку вращающегося кресла и положив ноги на стол, он отпил чашку свежего кофе, прежде чем взять газету и открыть любимые страницы. Как оказалось, в Лондоне не происходило ничего интересного, и он продолжал листать газету, пока наконец не наткнулся на спортивные разделы.
  И одно слово сразу бросилось ему в глаза: «Сибиряк» . Прямо в заголовке. Будь оно набрано мельче, он бы его точно пропустил.
  Но это нельзя было пропустить. СИБИРСКИЙ НЕФТЯНОЙ МИЛЛИАРДЕР.
  «Привет», — сказал Джимми. «Один из приятелей покойного мистера Масорина. Чем он спутался с этими чёртовыми футболистами?»
   Минуту спустя: «Боже, этот ублюдок исчез. Этим сибирякам в последнее время не везёт».
  Чисто рефлекторно он взял телефон и позвонил Ленни Сухову.
  «Ленни, ты что-нибудь видел об этом пропавшем сибирском нефтянике?»
  «Забавно, что вы об этом упомянули. Мы только что получили совершенно секретный доклад от нашего человека из Ноябрьска, в котором говорится, что председатель «Сибнефти»
  исчез — его не видели два-три дня.
  «Наши ребята думают, что его могли схватить агенты Москвы и посадить в тюрьму, как они сделали с бедным стариком Михаилом Ходорковским, крупнейшим акционером нефтяной компании ЮКОС, шесть лет назад.
  «И вообще, как вы об этом узнали?»
  «Я только что прочитал это в лондонской «Дейли телеграф » .
  «Невозможно. Это только что произошло. Об этом даже в российских газетах ещё не писали».
  «Может, и нет, но старый сибиряк должен был быть на футбольном матче пару ночей назад в Лондоне, но так и не появился».
  «Что?»
  «Футбольный матч. Он председатель «Барселоны».
  «Что ты, чёрт возьми, несёшь? Пропавшего сибиряка зовут Сергей Побожий. И он должен быть в северном офисе «Сибнефти» рядом с нефтяным месторождением в Западно-Сибирском бассейне. А не на футбольном матче».
  «Как, по-вашему, его зовут?»
  «Сергей Побожий».
   Джимми боролся с лондонской газетой. «Ну, это другой парень. Моего зовут Яан Валуев. Он глава какой-то российской нефтяной компании, но здесь не указано, какой именно. В любом случае, там написано, что он исчез».
  «Боже, Джимми, за последние пару недель двое пропали без вести и один погиб, все крупные сибиряки... Что, черт возьми, происходит?»
  «Это просто выбивает меня из колеи, старина».
  «Хорошо, я пошлю ещё пару агентов на место. Знаешь что? Буду держать тебя в курсе. Но это не военное дело и не связано с национальной безопасностью. Позвони мне через час, и я расскажу тебе, как обстоят дела».
  11:30, ТОТ ЖЕ ДЕНЬ
  МОСКВА
  Президент России, крупный, дородный, с болезненным лицом, бывший заместитель главы советской тайной полиции КГБ, больше, чем кто-либо другой, скучал по старому деспотичному правлению авторитарного центрального правительства.
  Он наладил хорошие отношения с обеими палатами российского парламента.
  — Совет Федерации и Дума, — но как избранный глава государства он имел чрезвычайно широкие полномочия, включая назначение своего заместителя, премьер-министра и всех министров правительства.
  Некоторые президенты Российской Федерации более доступны, чем другие. Этот же был очень отстранённым, тоскуя в глубине души по старым временам Политбюро, по огромной, жестокой мощи советской машины, которая могла мгновенно и безжалостно расправляться с «проблемами». Этот президент не был настоящим «комитетчиком».
  Если бы кто-то узнал, что было совершено на нефтяном саммите в Сибири, президенту вполне могла бы грозить критика в парламенте, которая могла бы положить конец его карьере. Но этот президент, как и многие из его недавних…
   Предшественники, с железной хваткой. Дума и Совет Федерации узнали то, что он хотел им сообщить.
  Россия управлялась из этого величественного кабинета, где президент теперь восседал, потягивая кофе во главе полированного стола. Вместе с ним здесь, в купольной ротонде на втором этаже здания Сената, ныне главного центра российской власти, расположенного к востоку от Кремля, находились всего четыре человека.
  Огромное жёлто-белое треугольное здание XVIII века в стиле неоклассицизма стоит к востоку от здания Петровского Арсенала, рядом со старым зданием Верховного Совета 1930-х годов. Оно расположено за крепостными валами, обрамляющими Сенатскую башню, прямо за мавзолеем Ленина.
  Как и нынешний президент России, Владимир Ильич Ленин жил и работал в Сенате – историческом памятнике, который так ценил действующий президент. Но, возможно, ещё больше лидеру в 2010 году нравилось то, что во время Второй мировой войны в этой ротонде располагалось Верховное командование Красной Армии под руководством Сталина.
  Президент чувствовал себя непринужденно в этой колыбели русской истории, ощущая, как всегда, в ротонде, огромную уверенность, неуязвимость и предопределенность. Люди, чьи высокие должности и роскошный образ жизни полностью зависели от него, были склонны ценить каждое его слово.
  Было почти невозможно представить себе прежние времена, когда члены Политбюро время от времени исчезали, навлекая на себя гнев своего лидера Коммунистической партии. Почти невозможно. Не совсем.
  Президент с улыбкой смотрел на тех, чьим неизменным доверием он пользовался. Среди них были премьер-министр Валерий Кравченко, который, как и он сам, был уроженцем Санкт-Петербурга. Среди них были нынешний глава ФСБ Борис Патрушов; министр энергетики Олег Куц; министр иностранных дел Олег Налётов, который буквально расхаживал, пользуясь своей огромной властью, с помпой занимая кабинет, некогда занимаемый великим Андреем Громыко.
  Последним человеком за столом, справа от Налётова, был Григорий Комоедов, бывший руководитель московской нефтяной компании, который теперь занимал
   Министерство внешней торговли, критически важное учреждение. Над всеми ними развевался бело-сине-красный горизонтальный триколор Российской Федерации, высоко на флагштоке на вершине ротонды.
  В тысяче двухстах метрах к югу Москва-река ледяным потоком текла на восток, лениво, как русская история. А за величественной Сенатской башней, на Красной площади, тысячи туристов смотрели вверх, на кремлевские валы, большинство из них – на возвышающийся позолоченный купол колокольни Ивана Великого, до сих пор самого высокого сооружения Кремля, а когда-то и Москвы.
  Из широких окон ротонды президент России и его коллеги могли видеть буйство красок — зелень, желтый цвет и кроваво-красный цвет собора Василия Блаженного с его закрученными куполами, возвышающимися к югу от площади.
  Один взгляд в эти окна мог погрузить сознание в видения суровой и бурной истории России. Каждый за столом чувствовал это, особенно президент. И они чувствовали это каждый раз, когда речь шла о созыве сверхсекретного совещания. Как всегда, для бывших чиновников среднего звена, вознесшихся к вершинам власти, судьба была властной.
  «Господа, — сказал президент, — прежде всего, я думаю, мы должны выразить благодарность Борису Патрушову за его блестящий подход к расследованию и пресечению этой предательской и подстрекательской конференции, состоявшейся в Екатеринбурге. Думаю, наш общий образец для подражания, покойный Первый секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, был бы очень горд».
  Глава новой тайной полиции скромно посмотрел на свои записи и тихо сказал: «Спасибо, товарищ. Но должен сказать, что наш успех был целиком обусловлен очень бдительным наблюдением нашего маленького крота в кабинете председателя Сибирской нефтяной компании. Остальное для меня было рутиной».
  Эта конференция представляла угрозу российскому народу. Угрозу основам нашей экономики. Её необходимо было устранить.
  «Абсолютно верно», — вставил Олег Налётов. «Последствия предлагаемых ими действий были немыслимы для любого русского человека, не проживающего в Сибири».
   Президент кивнул. «Однако, — продолжил он, — сибирская угроза сохраняется. Это огромный российский протекторат, который, по крайней мере на самом верху, подозревает, что больше не нуждается в нашей защите. Думаю, подобное намерение отделиться от Родины вполне может возникнуть снова, хотя, вероятно, и нескоро».
  «Мы, наверное, заставили его замолчать лет на пять-шесть. Но мы его не убили, как и не смогли бы никогда. Желание сибиряков получать прибыль и процветать за счёт нефти и газа, залегающих под их Богом забытой мёрзлой землёй, несомненно, снова пробудится.
  «Но сначала я хотел бы разобраться с более насущными вопросами. Это… э-э…
  Конец карьеры предателей, собравшихся в понедельник в Екатеринбурге. Очевидно, их будет не хватать. Наверное, уже не хватает…
  Вмешался министр иностранных дел Налётов. «При всем уважении, товарищ, западная пресса уже взяла на зацепку дело об исчезновении Яана Валуева, президента «Сургутнефтегаза»… судя по всему, он не явился на какой-то футбольный матч… вызвал вопросы в спортивных кругах… теперь у нас есть официальные запросы от иностранных СМИ, спрашивающих, нашли ли его».
  Президент очень серьёзно кивнул. «Ничего больше?» — спросил он.
  «Ну, похоже, они считают, что Сергей Побожий, председатель совета директоров «Сибнефти», таинственно исчез. Думаю, у Григория Комоедова может быть какая-то информация».
  Министр энергетики кивнул и сказал: «Боюсь, очень мало. Но, насколько я знаю, внутри корпорации велись серьёзные расследования относительно его местонахождения. Председатель нечасто пропадает, и я слышал, что они разговаривали с его женой. Это станет известно общественности через двадцать четыре часа».
  «Очевидно, — сказал президент, — мы должны двигаться дальше. Думаю, наилучшим решением была бы катастрофа военного самолёта глубоко в тундре. Подробности сообщать не нужно, поскольку миссия была строго секретной. Но я
   подготовили пресс-релиз, который должен быть опубликован непосредственно военными. Он должен начинаться примерно так…
  «С глубоким сожалением сообщаем о потере самолета ВВС России, который исчез над арктической тундрой где-то севернее Сибирского Ранее на этой неделе нефтяные месторождения. К сожалению, известно, что самолёт перевозил несколько важных сотрудников из российского национального нефтегазовой отрасли, а также несколько высокопоставленных сибирских политиков. Погодные условия сделали поиск тел практически невозможным.
  «Их конечным пунктом назначения был Мурманск для международного конференция на новых танкерных терминалах. Вертолёты ВВС в настоящее время в районе поиска, но обломки пока не найдены, и у нас нет Информация о причине крушения. Ввиду секретности информации миссии, ВВС не будут раскрывать имена ни одного из своих собственный персонал.
  «Семьи погибших руководителей и политиков в настоящее время находятся под следствием. Правительство и военные власти рассматривают ситуацию инцидент как несчастный случай, произошедший в полете, хотя, конечно, будет будет проведено тщательное расследование возможных причин, по которым самолет имел спустился».
  «Отлично», — сказал Борис Патрушов с явным облегчением человека, только что отдавшего приказ и организовавшего десяток хладнокровных убийств невинных российских граждан. «Это займёт несколько дней и несколько неудобных вопросов. Но мы предупредим военные СМИ о процедурах, которых от них ожидаем».
  «И мы дадим понять, что правительство предпочло бы, чтобы к этому печальному инциденту отнеслись с должным вниманием и деликатностью. Преувеличение гибели таких людей вызовет гнев властей. Возможно, также стоит наградить этих людей, погибших за свою страну, какими-нибудь орденами или медалями».
  «Очень хорошая идея», — сказал президент. «Возможно, Крест Российской Федерации для гражданских лиц и обычные боевые медали для лётчиков».
   «Отлично», — предложил Борис. «И, конечно же, в конце концов мы свалим вину на ужасную погоду, невозможность посадить самолёт из-за отказа приборов и, очевидно, на проблемы с гидравликой».
  «Да, я думаю, это очень удачно разрешит нашу маленькую проблему», — сказал премьер-министр Кравченко. «Да, очень удачно».
  «Между тем, — продолжил президент, — я думаю, нам следует обсудить суть проблемы».
  «Какой именно?» — спросил Кравченко.
  Президент выглядел обеспокоенным. Он поднял взгляд и сказал: «Что станет с матушкой-Россией, если сибиряки когда-нибудь пойдут своим путём? Они, конечно, не будут первыми из наших сателлитов, кто это сделает. Но они, безусловно, будут самыми опасными».
  «И даже если бы они потребовали или получили гораздо большую свободу в определении назначения собственной нефти и газа… что ж, это может оказаться для нас почти фатальным. Потому что они почти наверняка обратятся к Китаю, а близкие, тёплые отношения между ними, в самом конце грёбаного азиатского континента, были бы не очень-то…»
  «Ни финансово, ни географически, ни дипломатически», — размышлял Кравченко. «Мировое сочувствие немедленно переключилось бы на Сибирь, на бедный, замерзающий низший класс бывшего Советского Союза… у которого никогда ничего не было, к которому Москва никогда не относилась справедливо… веками боролись с жесточайшим в мире климатом… а теперь кремлёвские задиры хотят снова их притеснить…»
  «Да», — перебил президент. «Думаю, это было достаточно наглядно. И, думаю, я говорю от имени всех, когда говорю, что однажды мы можем просто потерять контроль над этой сибирской нефтью. Мы не разоримся… российское правительство по-прежнему будет получать богатства и награды. Но всё будет не так, как сейчас».
  Золотые яйца гусыни станут немного... более медными.
  Президент России встал и нажал кнопку звонка, чтобы дворецкий Сената мог подойти и принести им кофе и сладкую выпечку. Он встал перед
  гигантский портрет пожилой Екатерины Великой в сопровождении ее коричнево-белой гончей, а также уточнил необходимую ему текстуру густого темного кофе и сладость пирожных.
  Затем он сел и начал излагать план такого ужасающего зла и подрывной деятельности, что каждый из четырех чиновников, слушавших его, был ошеломлен и замолчал.
  «Нам понадобится новый источник нефти, — сказал он. — Откуда-нибудь в мире, где есть обширные запасы, миллиарды баррелей сырой нефти, которые мы можем взять под контроль. Я знаю, что это будет нелегко, и что любой, у кого она есть, захочет её сохранить. Но в игре появился новый и очень серьёзный игрок… Китай. И уже через несколько лет он захочет заполучить каждый баррель, который сможет заполучить».
  Он на мгновение замешкался, когда дверь открылась и вошел дворецкий с кофе. Он почтительно кивнул и поставил большой серебряный поднос на старинный буфет под гигантской картиной XIX века, изображающей Балаклавское сражение в Крыму в 1854 году.
  Обращаясь к министру энергетики Куцу, президент сказал: «Олег, прочти им ту статистику, которую ты мне вчера дал, ладно? Думаю, всем будет интересно, и я хотел бы освежить свою память».
  «Конечно, — ответил Куц, перебирая свои документы. — Пожалуй, стоит начать с того, что прямо сейчас по дорогам Китая ездит более пятидесяти шести миллионов автомобилей, фургонов и внедорожников. Это составляет, вероятно, шестнадцать процентов мирового потребления энергии — уступая только США, которые поглощают двадцать четыре процента».
  «К 2020 году, по оценкам, Китай приблизится к этим двадцати четырём процентам, вероятно, потребляя одиннадцать миллионов баррелей в день плюс три с половиной триллиона кубических футов природного газа. И это, вероятно, прижмёт их к стенке.
  «В Китае практически не проходит дня без отключения электроэнергии, особенно зимой, когда их старые трубопроводы время от времени выходят из строя. Электросети становятся всё более изношенными с каждым годом. Производство электроэнергии стремительно падает.
   на крупных северо-восточных месторождениях вокруг Дацина, а их запасы на крайнем западе Китая в основном залегают под высокими сухими пустынями.
  «Это означает, что их наилучший шанс заполучить эти залежи, залегающие глубоко под землей, обойдется очень и очень дорого.
  Вот почему прямо сейчас Китай рыщет по всему миру в поисках новых возможностей для разведки нефти. Они, естественно, попытаются прорваться в соседнюю Сибирь, обещая огромный рынок сбыта для местной нефти.
  В то же время они будут продвигаться вперед, финансируя и торгуя, с целью открытия месторождений нефти в Австралии, Индонезии, Иране, Казахстане, Нигерии, Папуа-Новой Гвинее и Судане.
  «Господа, Китай называет это безопасностью поставок , а название этой игры — диверсификация. Они в этом погрязли, мы сильно отстаём.
  Мы слишком зависим от Сибири. Нам нужно обратить на это больше внимания. И я думаю, вы увидите, что у нашего высокочтимого лидера на этот счёт весьма прогрессивные взгляды.
  Вчера я, как мог, проинформировал его о глобальной ситуации. У кого есть новая нефть? Где находятся крупные новые месторождения? Поддаётся ли кто-нибудь убеждению? Если нет, то как мы можем их убедить? В течение следующих нескольких минут, господа, вы услышите, почему однажды о нашем президенте могут говорить в одном ряду с Брежневым, Горбачёвым и Ельциным. Великими провидцами нашего времени.
  Президент улыбнулся. «Спасибо за эти щедрые слова, Олег. Я благодарен за них и рад быть здесь, среди старых и добрых друзей, которые разделяют мою заботу о будущем».
  «И я хотел бы, если позволите, сначала обрисовать совершенно очевидные трудности, с которыми сталкиваются многие страны мира, занимающиеся разведкой нефти. Возьмём Ближний Восток… что ж, мы можем добиться определённого прогресса, но в основном в Иране.
  Остальная часть Персидского залива, основные арабские производители, всегда находятся в руках американцев.
  «Саудовская Аравия, Эмираты, Ирак, Кувейт, Бахрейн и Катар — все они входят в состав США, особенно после президентства Джорджа Буша-младшего.
  Буш. Никто из них не двинется с места без одобрения Белого дома.
   Индонезия была в числе желанных захватчиков. Но американцы там сильны, а китайцы приближаются. У британцев полностью кончаются запасы североморской нефти. Европа лишена всех ресурсов, кроме угля. США никогда не откажутся от нефти с месторождений Аляски, а Мексика и Венесуэла предпочитают иметь дело с Вашингтоном. Ещё раз спасибо президенту Бушу.
  Российский президент переложил бумаги. «Что подводит нас к двум крупнейшим забастовкам этого столетия — на острове Южная Георгия, расположенном глубоко в центре Южной Атлантики, примерно в четырёх метрах от Южного полярного круга, и двум новым гигантским нефтяным месторождениям на Фолклендских островах».
  «Фолклендские острова!» — воскликнул Олег Налётов. «Это безнадёжнее, чем все остальные места вместе взятые. Это британская колония, которая двадцать восемь лет назад стала ареной одной из самых жестоких трёхмесячных войн в современной истории».
  «Уверен, вы все помните. Аргентинские военные захватили его, заявили на него права и оккупировали. И прежде чем вы успели сказать «нет» , Королевский флот собрал боевой флот, ринулся в Атлантику и сделал то, что обещал.
  Британцы буквально смели их с острова управляемыми ракетами и бомбами. Они высадили десятитысячный отряд и сражались за это место, словно защищали побережье Сассекса. Какой-то ужасный адмирал отправил большой аргентинский крейсер «Генерал Бельграно» на дно Атлантики, утопив более трёхсот моряков.
  «Мой главный совет: не связывайтесь с британцами. Они очень обидчивы. И я случайно узнал, что именно Exxon и British Petroleum собираются разрабатывать эти нефтяные месторождения. Это альянс США и Великобритании. Нам следует быть осторожнее с ними, особенно когда речь идёт о больших деньгах».
  Президент поднял взгляд и кивнул. «Мой дорогой Олег», — терпеливо сказал он.
  «Ты же не думаешь, что я хоть на секунду собираюсь ввязаться в драку с кем-то из них? Честно говоря, я бы предпочёл сражаться с сибиряками или, если уж на то пошло, с китайцами.
   Но есть одна довольно импульсивная маленькая страна, которая, возможно, с радостью согласится сделать за нас грязную работу. Кажется, её зовут Аргентина, и они никого не боятся, когда дело касается этих островов. Мальвинские острова, по их мнению, принадлежат им. Одно только слово «Мальвинские острова» сводит их с ума в Буэнос-Айресе.
  «Взрослые мужчины, военные офицеры, бьют себя в грудь и начинают восторженно рассказывать, как бы они гордились, если бы их собственные сыновья сражались и погибали за острова.
  Один из аргентинских адмиралов в последнем конфликте заявил, что умер бы счастливым, если бы кровь его сына, павшего в бою, пропитала землю Мальвинских островов. В этой стране нет разума, есть только страсть… Да здравствует! Мальвины! Всё это чушь.
  Их претензии по сути смехотворны, и Лондон их полностью отвергает. Но с нашей небольшой тайной помощью они могут снова взяться за дело. Ну, знаете, захватить острова, которые почти не защищаются, присвоить себе нефть, выгнать нефтяников из Exxon и Shell. И предоставить нам права — в обмен на щедрые роялти.
  «Затем мы привлекаем две крупные российские нефтяные компании, строим для них танкерный комплекс, а сами сидим и получаем свою долю в виде налогов на нефть, экспортируемую на побережье Мексиканского залива в США. Работает для всех, верно?»
  «Сэр, мой долг предупредить вас, что американцы будут в ярости и могут применить военную силу против островов».
  «Спасибо, премьер-министр Кравченко. Но я не думаю, что вы правы. Американцы, возможно, будут в ярости, но в конце концов они пойдут на сделку.
  Но британцы этого не сделали. Они напали бы на острова, как и в 1982 году.
  «Вы действительно так думаете?» — спросил премьер-министр. «Королевский флот снова бомбит и взрывает острова. Британские войска сражаются и умирают на замерзших холмах этого ужасного, странного местечка?»
  «Да, товарищ. Думаю, они могли бы», — сказал президент. «Но на этот раз они наверняка проиграют. И им не останется ничего, что они могли бы сделать».
   Можно было бы с этим поделать. Все, кто связан с нашими вооружёнными силами, это знают. Лейбористские правительства Великобритании до невероятных размеров ослабили свой потенциал ведения войны.
  У них нет войск, они варварски расформировали некоторые из своих лучших полков, объединив их и расформировав. Они сократили свой флот, продав многие корабли и отправив на слом другие. Они практически свели на нет свои военно-воздушные силы. Британцы были бы лёгкой добычей.
  «А поскольку у них больше нет Маргарет Тэтчер, аргентинцы их разгромят. Особенно с небольшой нашей помощью. Будь я их министром обороны, я бы даже не думал пытаться вернуть Фолклендские острова, если бы Аргентина решила на них претендовать».
  
  Российский пресс-релиз был опубликован Военно-воздушными силами России в Москве в полночь, что слишком поздно для новостных телеканалов и очень поздно для утренних газет, которые, как правило, печатаются раньше в пятницу вечером из-за различных выходных приложений и журналов.
  Сообщение, в котором практически не было изменений по сравнению с точной формулировкой, написанной от руки российским президентом тем утром, поступило в международные информационные агентства незадолго до часу ночи в субботу.
  В Вашингтоне всё ещё была пятница, около пяти вечера, и времени для развития сюжета было предостаточно. Однако у редакций Восточного побережья были гораздо более серьёзные проблемы, чем малоизвестная авиакатастрофа на севере Сибири, в которой, возможно, погибли несколько руководителей нефтяных компаний.
  И, как правило, это было встречено полным безразличием. « Вашингтон Пост» и «Нью-Йорк Таймс» опубликовали в своём обзоре зарубежных новостей всего одну колонку – упоминание об аварии длиной в два дюйма, – в самом конце газеты. Никто не посчитал нужным продолжать. Круглосуточный новостной канал CNN ни разу не упомянул об этом; не упомянули об этом и ведущие газеты Филадельфии и Бостона.
   С другой стороны, на восьмом этаже Агентства национальной безопасности лейтенант-коммандер Джимми Рэмшоу взглянул на сообщение из Москвы и чуть не протаранил потолок макушкой, когда его вынесло прямо вверх из офисного кресла.
  «Чёрт возьми!» — выдохнул он. И слова на листке бумаги сразу бросились ему в глаза: Сибирь… нефть… смерть… авиакатастрофа… нет. след...никаких подробностей...Ух ты!
  Чуть не врезавшись в стену от волнения, он резко обернулся и нажал на кнопки, чтобы позвонить бывшему киллеру ЦРУ Ленни Сухову.
  «Знаю, знаю, Джимми, я только что понял. Что скажете ? Здесь что-то происходит. Я в этом уверен».
  «Эй, это довольно резкий вывод — для чертового шпиона», — сказал Джимми, снова напоминая Крокодила Данди.
  «О, ты хочешь сказать, что я был достаточно умен, чтобы догадаться, что между смертью в Белом доме и смертями в сибирской тундре может быть связь?»
  «Чёрт возьми, я должен это сказать, старина. Русские, очевидно, уничтожили высокопоставленного сибирского нефтяника прямо здесь, в Вашингтоне, в парадной столовой.
  А теперь они могли бы переправить их целый чертов самолет куда-нибудь к северо-востоку от Урала».
  «Мои мысли полностью совпадают», — сказал Ленни. «Высказано грубо, но доходчиво.
  Тем не менее, это всё ещё в значительной степени российское дело, не имеющее к нам никакого отношения. Но я считаю, что наш долг — по крайней мере, мой — обратить внимание на столь зловещую ситуацию. Мы должны знать, что происходит.
  «Согласен, Ленни. Но я не знаю, с чего начать. Полагаю, я мог бы поручить разведке ВВС США выяснить, какой именно самолёт с какой базы каким-то образом вылетел и не вернулся. Я мог бы поручить кому-нибудь проникнуть в спасательную операцию и выяснить, сколько российских самолётов задействовано в этом деле…»
  «Джимми, я думаю, это может оказаться пустой тратой времени».
  "Что это значит?"
  «Потому что, если произойдет что-то зловещее, не будет ни самолета, ни авиакатастрофы».
  «Давай еще раз?»
  «Джимми, предположим, что наши общие выводы верны.
  Кто-то из руководства российской пищевой цепи или из её окружения хотел устранить этих сибирских руководителей. Во-первых, они нашли бы гораздо более эффективный и тихий способ добиться этой цели.
  Во-вторых, они бы не стали тратить время на саботаж чертовски дорогостоящего военного самолёта и, по сути, на убийство двух-трёх офицеров российских ВВС совершенно бессмысленным образом. Они так не действуют.
  Это совершенно не в его характере.
  «Нет, молодой Джимми. Вся эта ерунда с самолётом — прикрытие. И довольно шумное. Они поймут, что через несколько дней повсюду будут люди, пытающиеся разгадать то, что глупые газетчики назовут тайной пропавший российский самолет … и им придется пойти на определенную степень сотрудничества.
  «Но, Джимми, им будет всё равно, кто хочет расследовать. Потому что никто ничего не найдёт. Находить нечего. Простите, что разочаровываю вас… но самолёт ВВС — это приманка. Его не существует. Но, боюсь, теперь его не знают и все эти нефтяные боссы».
  «Господи. Это как Шерлока Холмса слушать. Ты чертовски хитрее русских…»
  «Вот за это, лейтенант-коммандер Рэмшоу, я полагаю, мне и платит ваше правительство».
  Джимми усмехнулся: «Ну… бывший гений черноморских борцов…
  Что, черт возьми, нам теперь делать?»
   «Ты сиди спокойно. Я отправлю на дело агентов, просто чтобы выяснить, кто погиб в Сибири. Я ищу имена. Весь список внезапно пропавших без вести. Тогда мы сядем и попытаемся собрать воедино все детали. Джимми, это может иметь гораздо большее отношение к твоей сфере деятельности, чем ты думаешь. Но пока сиди спокойно».
  «Сидеть спокойно? Я, чёрт возьми, не собираюсь. Я позвоню Большому Человеку сразу после того, как свяжусь с адмиралом Моррисом».
  Он попрощался с руководителем разведки из Лэнгли и отправил электронное письмо своему начальнику адмиралу Моррису с просьбой связаться с ним с Западного побережья, где тот находился на конференции с ФБР в Сан-Диего. Он сообщил адмиралу, что появились какие-то новости об убийстве в Белом доме, и предложил побеседовать с Арнольдом Морганом.
  Затем Джимми позвонил адмиралу Моргану и быстро понял, что сделал это в неподходящее время.
  «Боже мой, Рэмшоу. Уже почти четыре склянки. Я никогда не отвечаю на звонки в последнюю вахту. Пытаюсь подготовиться к вечеру».
  «Простите, сэр. Но произошло кое-что, о чём вам стоит знать…»
  «Откуда, черт возьми, ты знаешь, что я хочу знать о...?»
  «Ну, сэр, я думаю…»
  «Думай, думай, думай. Весь этот проклятый мир думает — по большей части полная чушь.
  Мне не интересно, что ты думаешь. Звони мне с фактами, ладно. А не с какими-то чёртовыми мыслями, слышишь?
  «Это чёртовы факты, адмирал, иначе я бы не звонил...»
  «Это совсем другое», — хмыкнул адмирал. «Но я всё равно занят.
  Могут ли эти факты подождать, или вся проклятая планета находится на грани войны?»
  «Не совсем, сэр. Думаю, они могут подождать».
   «Как долго они могут ждать?»
  «Осталось совсем немного, сэр. Это важно».
  «Ладно, ладно. А теперь слушай. Ровно через два часа мне нужно встретиться с миссис Кэти Морган в «Ле Бек Фин», безумно дорогом ресторане в самом сердце Джорджтауна, на одной из самых дорогих улиц свободного мира… Полагаю, ты хочешь пойти?»
  «Боже мой, адмирал. Это было бы здорово». Но, внезапно вспомнив об отменном вкусе адмирала во французском вине, он добавил: «Лишь бы мне не пришлось платить».
  И тут, поняв, что это, возможно, самый подходящий момент, чтобы испытать судьбу на прочность, он спросил: «Можно Джейн приехать?» Он, конечно, знал, что Кэти обожает его невесту, дочь австралийского посла Джейн Пикок, но тем не менее понимал, что ответ Арнольда может быть не совсем традиционным. Ответы Арнольда обычно такими не были.
  «Джейн может прийти?» — прохрипел он. «Конечно, почему бы не проверить, нет ли сегодня вечером других членов её семьи без дела… несколько кузенов, тётей, может быть, пара соседей?
  «А как насчёт твоих мамы и папы, успеют ли они из Нью-Йорка? У них есть дяди в гостях из проклятой глубинки, которые, возможно, захотят тарелку супа из кенгуру в высококлассном заведении, примерно за двадцать пять баксов за ложку. Приносите всё, если хотите.
  Я перезаложу дом».
  К этому времени Джимми уже покатывался со смеху. «Вообще-то, я имел в виду просто Джейн, сэр», — наконец сказал он.
  «Конечно, она может прийти», — проворчал адмирал. «Восемь склянок, Ле Бек Фин».
  И не опаздывай. Передавай привет твоему отцу. Бац! Телефон повесил трубку.
  Джимми позвонил Джейн в посольство и сказал, что заберет ее в 7:45.
  Затем он поговорил с адмиралом Моррисом, который был очень внимателен к
   Российский пресс-релиз и слова Ленни Сухова: «Хороший план, чтобы обойти Арни… Извините, я не могу присоединиться».
  Джимми удержался от соблазна сообщить своему боссу, что одно лишь предположение о присутствии за столом ещё одного гостя могло бы вызвать у Арнольда притворное возмущение. Вместо этого он просто сказал: «Передам ему наилучшие пожелания, сэр. И, конечно, будет интересно услышать, что он думает о старых «Русских».
  «Джимми, — заключил адмирал Моррис, — мы знаем, что он думает о русских. Но этот пресс-релиз их ВВС привлечёт его внимание».
  «Так-то лучше», — ответил его помощник. «Иначе я могу получить самый большой чек за ужин, который я когда-либо видел».
  ВОСЕМЬ КОЛОКОЛОВ
  ЛЕ БЕК ФИН
  ДЖОРДЖТАУН, ВАШИНГТОН, округ Колумбия
  Лил не переставая дождь, когда чёрный «Ягуар» Джимми Рэмшоу, промчавшись по лужам, остановился прямо у входа в ресторан. Из машины тут же вышел швейцар с зонтиком и жестом пригласил Джейн выскочить.
  Затем, что несколько удивительно, он жестом пригласил Джимми также сойти на берег.
  «Приказ адмирала, сэр, нам следует припарковать для вас машину... вы — лейтенант.
  Командир Рэмшоу, не так ли?
  «Это я, старина».
  «Да, я думал, что я прав».
  «Что на самом деле сказал адмирал?»
   «Он сказал, что когда какая-нибудь черная английская гоночная машина мчится по этой чертовой дороге, сначала выпустите прекрасную блондинку на пассажирском сиденье, затем посадите австралийского водителя и припаркуйте машину».
  «Похоже на него».
  «Да, сэр. Реми позаботится о вас прямо за дверью».
  Метрдотель проводил их в дальнюю часть ресторана, где Адмирал Морган и Кэти молча потягивали превосходное вино «Мёрсо» урожая 2001 года, которое обошло Адмирала почти в 100 долларов. Бутылка белого бургундского стояла в ведерке со льдом, установленном на подставке на полу у конца стола.
  «Привет, дети», — сказал Арнольд, вставая, чтобы поприветствовать сначала Джейн, затем Джимми, в то время как Кэти поднялась на ноги и обняла Джейн.
  Официант уже поставил на стол два дополнительных бокала, и Адмирал зачерпнул из ведра бутылку, щедро опрокинув её. Ему и в голову не приходило, что кто-то из гостей может захотеть чего-то другого. И он был совершенно прав.
  «Это выдающееся достижение, адмирал», — сказал Джимми.
  «И ваша новая информация должна быть такого же качества, — ухмыльнулся Арнольд. — Деликатная, но с мощным ядром, с глубоким обещанием чего-то большего…»
  «Ты когда-нибудь слушала его чушь?» — сказала Кэти, и её врождённые ирландские интонации зазвучали на полную громкость. «Он болтает лучше моей бабушки, а она жила там, в миле от замка!»
  «А теперь, Кэтрин, — сказал адмирал, — я хочу, чтобы вы с Джейн мило побеседовали, пока я послушаю взвешенные рассуждения молодого Джеймса.
  Вот почему он здесь».
  Лейтенант-коммандер промолчал. Он лишь достал листок бумаги с пресс-релизом из Москвы и передал его Арнольду Моргану.
  Адмирал внимательно читал, медленно поднимая брови. «Пресвятая Богородица, — прошептал он. — Эти мерзавцы сбили целый самолёт с главами сибирских нефтяных компаний — и это через две недели после того, как убили ещё одного в Белом доме».
  «Не совсем», — сказал Джимми. «Самолёта нет».
  «А?» — спросил адмирал, на этот раз выглядя озадаченным.
  А Джимми пересказал мысли отставного киллера Ленни Сухова.
  Арнольд Морган без колебаний сказал: «Он абсолютно прав.
  Они никогда не уничтожат исправный военный самолёт, когда могут добиться того же результата горсткой патронов из карабина. К тому же, несуществующая авиакатастрофа — идеальное прикрытие, которое никто никогда не раскроет. Потому что её никогда не было.
  «Прямо там, в тундре, — сказал Джимми. — За Полярным кругом, на севере Сибири, где земля всегда мёрзлая, и где метель может за пару часов скрыть все следы любой авиакатастрофы. Такого больше никогда не увидят».
  «Ожидаем ли мы, что ЦРУ предоставит точный список крупных нефтяных руководителей, которые, предположительно, погибли?»
  «Дело в деле. Ленни Сухов занимается этим делом. Он считает, что в деле замешаны один или два очень важных сибирских политика. И он абсолютно уверен, что российское правительство распорядилось их всех расстрелять».
  «Вопрос в том, почему?» — сказал Арнольд. «Чем сибирская нефтяная промышленность заслужила всё это?»
  «Кто знает? Но Ленни считает, что эта проблема иногда выходит на поверхность. В Сибири существует своего рода скрытая тенденция: местное население не получает справедливой доли богатств, залегающих под их землей. В основном это нефть и газ. Но есть также золото и крупнейшие месторождения алмазов на Земле».
   «Он думает, что эти ребята, возможно, планировали наконец-то вырваться из-под контроля Москвы?» — спросил Арнольд. «Он думает, что русские только что подавили эту чёртову революцию?»
  «Он считает, что там что-то зарождалось. И он считает, что полный список погибших в авиакатастрофе даст важные подсказки».
  Арнольд задумался. Он сделал ещё один роскошный глоток своего «Мёрсо де люкс», как он его называл, и тихо, по крайней мере, тихо для себя, сказал: «Слушайте, ребята… это вы все трое. Я расскажу вам кое-что о русских. Вы все помните Холодную войну, которая, несомненно, была связана с безудержным распространением коммунизма и ракет.
  «Что ж, в конечном счёте этого не произошло. Главным страхом в России всегда был голод. Смогут ли гигантские колхозы когда-либо производить достаточно зерна и овощей, чтобы прокормить население?
  «В основном ответ был отрицательным. Год за годом случались ужасные неурожаи, и год за годом они кое-как выживали, терпя ужаснейшие лишения, иногда покупая продукты на Западе.
  «Но главным страхом свободного мира в 1960–1980-е годы было то, что первый секретарь Коммунистической партии мог внезапно поверить в то, что огромное количество его людей может умереть от голода.
  Именно этого больше всего боялся Запад. Что российский лидер может столкнуться с необходимостью заявить своему народу, что ему нечего есть. В этот момент, чтобы избежать полного краха советского коммунизма, этому лидеру нужно будет найти еду.
  «И, дети, у любого национального лидера есть только один способ раздобыть еду. Ему нужно либо купить её, либо украсть у кого-то другого.
  «И это, дамы и господа», - заключил Арнольд с торжественным видом,
  «был страх: что Россия соберет свою огромную Красную Армию и двинется в Западную Европу в поисках продовольствия.
  Мы думали, что они пройдут через Польшу и беззащитную Германию, а затем и через Нидерланды, грабя сельскохозяйственные угодья и отправляя зерно в Советский Союз. Единственным способом остановить их, вероятно, был ядерный удар по Москве — и мы все знаем, к чему это могло привести.
  «Сэр, вы утверждаете то, что я думаю?» — спросил Джимми.
  «Я предполагаю, что вчерашний российский зерновой кризис — это сегодняшний российский нефтяной кризис. Если бы они каким-то образом потеряли сибирский продукт, не знаю, что бы произошло. Но одно я знаю точно. Кремль уже несколько лет выстраивает удобный, современный облик.
  «И чтобы они приняли такие дикие, такие чертовски радикальные меры… ну, они наверняка знают о Сибири что-то такое, чего не знаем мы. И что бы это ни было, это их до смерти пугает».
  «Ого», — сказал Джимми беспомощно. «Ты думаешь, они могли бы со своей армией разгромить чьи-нибудь нефтяные месторождения?»
  «Нет, не думаю. Но, думаю, эти события должны заставить нас думать, что Россия очень обеспокоена своей нефтяной промышленностью в Сибири. И я думаю, это может побудить Кремль начать искать новые источники поставок вдали от дома, чего России раньше не приходилось делать.
  «Сибирь и в какой-то степени Казахстан всегда обеспечивали нас всем необходимым.
  Но если бы Сибирь потребовала независимости, я думаю, мы бы обнаружили, что Россия настроена на глобальную экспансию».
  «Боже, как бы мне не хотелось проснуться и узнать, что они завоевали Саудовскую Аравию или еще что-нибудь», — добавил Джимми.
  «Не думаю, что мы это найдём, малыш. Но нам нужно следить за ними и за их действиями на международном уровне. У нас и так достаточно проблем с Китаем, пытающимся скупить всю мировую нефть, и без этих проклятых русских».
   «Что ж, сэр, Ленни ищет список пассажиров несуществующего самолёта в тундре. Будет интересно узнать, кого именно Кремль признаёт погибшим».
  Арнольд улыбнулся и раздал меню. «Заказывайте что угодно», — скомандовал он. «Я заказал нам ещё бутылку этого «Мёрсо», потому что знаю, что Кэти, вероятно, возьмёт рыбу. Для нас, мой мальчик, я заказал бутылку превосходного «Помероля» 1998 года — помните, в тот год морозы и дожди обрушились на левый берег Жиронды, и великим замкам пришлось нелегко.
  «Но на правом берегу солнце светило ласково, урожай был щедрым, а вино по всему Сент-Эмильону и Померолю было богатым и обильным…»
  «Господи, — сказала Кэти, — ты бы его послушала? Он думает, что находится на Тайной вечере».
  «Надеюсь, он этого не сделает», — сказал Джимми. «Это просто здорово — и всё потому, что старый Кремль устроил одно из своих регулярных массовых убийств».
  «У каждой тучи, — философски ответил Арнольд, — есть и серебряная сторона. Даже у этого большого ублюдка, омрачающего восточную сторону Красной площади».
  09:00, ПОНЕДЕЛЬНИК, 4 ОКТЯБРЯ
  ГЛАВА ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА РОССИИ, МОСКВА
  Трое из четырех человек, присутствовавших на встрече в ротонде Сената, теперь сидели за гораздо меньшим столом в компании президента: премьер-министр Кравченко, министр иностранных дел Налетов и министр энергетики Олег Куц.
  «Очень хорошо», — сказал президент, — «пошлите за адмиралом Ранковым, пожалуйста?»
  Охранник флота быстро развернулся на мраморном полу грандиозного зала и направился к огромным двустворчатым дверям. Спустя несколько мгновений могучий
   В комнату вошла фигура адмирала Виталия Ранкова. Опытный командующий ВМФ, в своём новом статусе заместителя министра обороны, не носил форму.
  Он был одет в темно-серый костюм с белой рубашкой и военным галстуком, и выглядел так, будто мог управлять носовой пятеркой весл в российской олимпийской восьмерке, что он когда-то и делал.
  Несмотря на страсть к икре, подаваемой на вкуснейших блинах, сибирской говядине с сыром и всевозможным десертам, Виталий Ранков каким-то образом оставался в форме, а для своего крупного телосложения – ещё и подтянутым. Во многом это было связано с постоянными тренировками с железом на эргометре – гребном тренажере, которым пользуются гребцы по всему миру.
  Не отрывая глаз от мерцающего компьютера, пока он тащился к олимпийскому отбору, Виталий мог остановить эти электронные часы на 6 минутах и 18 минутах.
  секунд на дистанции 2000 метров. Это мировой класс, и это было его обычное время в преддверии Олимпиады 1972 года в Мюнхене.
  Сегодня, в шестьдесят, высокий Виталий Ранков вел ежедневную борьбу за
  «Семь ударов» — мантра молодого гребца, — и даже сегодня утром, преодолевая последние «ярды» на своём стационарном тренажёре в подвале, он преодолел рубеж в 2000 метров за 6:58. Чуть не погиб. Но вот он здесь.
  « Добрае утро, адмирал», — приветствовал президент всех россиян.
  «Сэр», — резко ответил Виталий, откидывая со лба копну седых кудрей. Он сел на стул справа от президента и кивнул остальным трём министрам, которых он знал довольно хорошо.
  «Как я уже говорил вам по телефону, — сказал президент, — это вопрос строжайшей секретности. Тем не менее, наша разведка даёт нам основания полагать, что аргентинские войска готовятся к новому нападению на Фолклендские острова, спустя, по моим подсчётам, двадцать восемь лет после их последней неудачной попытки».
  Конечно, это была самая большая ложь, сказанная президентом на этой неделе, но это был только понедельник, и по сравнению с его прошлыми выступлениями это были просто детские шалости.
  Так случилось, что молодой лейтенант-коммандер Ранков получил своё первое командование – ракетным фрегатом – ещё в 1982 году. И, как и все его коллеги, он с замиранием сердца наблюдал за эпическим морским сражением Королевского флота у Фолклендских островов, в ходе которого было потеряно семь боевых кораблей, включая два эсминца типа 42. Два корабля до сих пор покоятся на дне океана; другой, HMS Glasgow , получил бомбу в середину корпуса, которая пробила его корпус и вылетела с другой стороны.
  Адмирал Ранков, как оказалось, много знал о той войне в Южной Атлантике. Он вопросительно посмотрел на президента. Затем он строго сказал: «Не уверен, что сегодня результат был бы таким же, сэр. Британцы очень, очень недальновидно оценили свои боевые возможности. Аргентинцы, возможно, на этот раз добьются успеха».
  Президент кивнул и продолжил: «В настоящее время мы обсуждаем лишь внезапный, превентивный удар, который, несомненно, сломит весьма шаткую британскую оборону островов. Но мне хотелось бы узнать ваше мнение о вероятном исходе, если британцы снова пойдут на юг с намерением выбить аргентинцев с их территории».
  «Сэр, это очень сложный вопрос. В основном потому, что мы не знаем ни относительной мощи аргентинского флота, ни его сухопутных сил.
  Однако мы знаем, что в воздухе они представляют собой весьма грозную угрозу».
  «Виталий, если позволите, я рассмотрю худший сценарий», — сказал президент. «Аргентинцы оккупируют острова и аэродромы. Их морская пехота контролирует ситуацию. Внутреннего сопротивления нет. Британцы отправляют туда авианосец с истребителями-бомбардировщиками и оставшимися у них фрегатами и эсминцами с управляемыми ракетами, понятно? Кто победит?»
  «Сэр, все сражения во многом зависят от воли и гениальности командующих. В 1982 году этот адмирал Королевского флота перехитрил их, проявил самообладание, не допустил серьёзных ошибок и в конце концов разгромил их. Он…
   Был первым адмиралом, чей флот когда-либо разгромил военно-воздушные силы. Сбил более семидесяти аргентинских истребителей-бомбардировщиков.
  «Да. Я читал об этом на выходных», — задумчиво произнес президент. «Но, Виталий, не могли бы вы указать хотя бы один аспект морской войны, который стоил аргентинцам победы? Один критический момент, на котором они потерпели неудачу?»
  Адмирал Ранков задумался над вопросом. Он помолчал несколько минут, а затем сказал: «Сэр, критический путь для аргентинцев всегда был прост: уничтожить любой из авианосцев Королевского флота до того, как они успеют обустроить аэродром на берегу, и операция будет завершена. Всегда нужны две палубы на случай, если одна из них выйдет из строя даже на пару часов…»
  в противном случае вы потеряете все самолеты, находящиеся в воздухе».
  «Почему это так важно?»
  «Потому что это лишило бы британские сухопутные войска адекватной поддержки с воздуха. Это означало бы, что армия отказалась бы высаживаться на берег.
  Потому что без поддержки с воздуха они бы снова пережили Дюнкерк, попав под бомбы аргентинских бомб вместо гитлеровских».
  «Хммм», — сказал президент. «И почему аргентинцы не напали на авианосец? И не покончили с ним?»
  «В основном потому, что они не могли до него добраться. Южная Атлантика — очень, очень большое место, а этот адмирал Королевского флота был очень, очень хитрым командующим. Он сделал всё, чтобы они никогда туда не добрались. Он никогда не приближал авианосец к своей цели, разве что ночью, когда, как он знал, аргентинские ВВС не летают».
  «Ну, а если бы такая война повторилась, как бы они на этот раз добрались до авианосца?»
  «С большим трудом, сэр. Если только у них не было очень тихой, очень умело управляемой подводной лодки, способной обнаружить и отследить её. Но это крайне сложно сделать, и я не думаю, что у аргентинцев есть для этого навыки».
  «Кто-нибудь?»
  «Возможно. Но командование Королевского флота традиционно очень хорошо разбирается в подобных вещах. Подойти близко к кораблю такого размера практически невозможно. Все авианосцы постоянно защищены электронным кольцом подводного наблюдения. Полагаю, американцы могли бы подойти и, возможно, выпустить торпеду, но даже это сомнительно».
  «А как насчёт нашего флота? Сможем ли мы это сделать?»
  «Вопрос в том, сэр, сможем ли мы сделать это, не будучи пойманными и потопленными? Я бы не поставил на это все свои сбережения. Особенно против Королевского флота… но знаете, сэр, думаю, на этот раз проблема может быть не столь серьёзной».
  Поскольку я считаю, что современные достижения в области ракет, снарядов и даже бомб настолько велики, любой командир предпочел бы потопить авианосец с воздуха.
  «Эти чёртовы штуки несут около миллиарда галлонов топлива. Если подобраться достаточно близко, с помощью современной сверхзвуковой ракеты, способной летать над поверхностью моря, то это и есть задача».
  «И что тогда останется у аргентинцев — то же самое, что и раньше?»
  «Нет, если бы они могли доставить подводную лодку, скажем, в семи милях от авианосца, и получить точные данные GPS о её точном местоположении в океане. Тогда они могли бы направить свои истребители-бомбардировщики прямо на неё».
  «А есть ли у них такая вместимость подводных лодок?»
  «Не думаю, сэр. Королевский флот почти наверняка их обнаружит и потопит».
  «Если бы Аргентина захотела завербовать союзника, который помог бы ей в этом критическом аспекте подводной войны, кто бы ей понадобился?»
  «США, сэр».
  «А как насчет Китая?» — спросил президент, хитроумно пытаясь удержать своего адмирала от его собственных критических высказываний.
   «Китай! Господи, нет. Британцы заберут их ещё до того, как они доберутся до Кейптауна».
  «А как насчет Франции?»
  «Возможно, но им не хватает опыта. Французы никогда не воевали с использованием подводных лодок».
  «Мы тоже».
  «Нет, сэр. Но я бы всё равно поставил нас на второе место, если бы был главнокомандующим ВМС Аргентины. У нас всё ещё есть высшие командиры звеньев, и, вероятно, у нас есть корабль, который справится с этой задачей…»
  «О, который из них…?»
  «Ну, я бы сам выбрал одну из наших атомных лодок класса «Акула». Это истребители, водоизмещением около 9500 тонн, оснащённые ракетами и торпедами, отличным радаром и гидролокатором. Самым современным из них лет десять-пятнадцать, но они мало использовались и очень тихие».
  «Где мы их храним?»
  «О, пара есть на Тихоокеанском флоте, еще две на Северном флоте, недалеко от Мурманска».
  «Вы лично знаете эти корабли? Я имею в виду, готовы ли они к отправке?»
  «Один из них вышел из ремонта прошлой весной, сэр. Сейчас он на ходовых испытаниях, как раз завершает их. Очень хороший корабль, сэр. Я выходил на нём месяц назад».
  «Ага, и как ее зовут, эту охотника-убийцу класса «Акула»?»
  «Это Viper , сэр. Viper K-157 » .
  «Спасибо, адмирал. На этом пока всё».
   16:30, ПОНЕДЕЛЬНИК, 11 ОКТЯБРЯ
  Флоридский сад конфет
  РАЙОН КОРДОБА АВЕНЮ, БУЭНОС-АЙРЕС
  Это место всегда было излюбленным местом военной хунты, которая так демонстративно плохо правила Аргентиной в конце 1970-х и самом начале 1980-х годов. Оно служило своего рода шумным убежищем от бушующих подводных волнений, которые вели великую южноамериканскую Республику Аргентина к настоящей революции.
  Это было убежище от ненависти народа, убежище со сладким чаем, сладкими пирожными и танго. И оно стоит до сих пор, по-прежнему посещаемое аргентинскими военнослужащими, рядом с почтенным старым зданием Harrods, этим давно утраченным символом давно утраченной дружбы.
  До 1982 года генералы и адмиралы постоянно встречались здесь, чтобы плести военные заговоры и строить планы против британского правительства. В то время они просто искали способы выглядеть привлекательнее, чтобы остановить нарастающий поток бурлящего, беспокойного среднего класса. Они пытались удержать власть. Хунта была настолько непопулярна, что им действительно требовалась бунтарская внешняя политика, чтобы удержать свои лимузины.
  И во многих отношениях 2010 год не сильно отличался. Сокрушительное поражение 1982 года всё ещё не давало покоя населению.
  И перед ними все еще отчетливо виднелись Фолклендские острова — их собственные Мальвинские острова: высокие, широкие и прекрасные, очень британские, а теперь еще и полные нефти.
  Воспламененные, безрассудные амбиции хунты давным-давно были столь же опасны в 2010 году, но теперь они таились в умах нового поколения аргентинских военных офицеров, лучше оснащенных, лучше подготовленных и лучше образованных.
  Вот почему в этот прохладный, солнечный понедельничный день два высокопоставленных аргентинских офицера, один генерал, другой адмирал, а также министр среднего ранга, тихо сидели за угловым столиком в конфитерии.
  , ожидая прибытия русского эмиссара с явно секретной миссией.
   Встреча была организована российским посольством, но было подчеркнуто, что их сотрудник не будет находиться в резиденции. Кроме того, российская сторона подчеркнула, что предпочитает, чтобы встреча прошла в укромном месте.
  И теперь аргентинцы ждали, глядя через широкие окна на фешенебельную Флорида-авеню, по которой их гость, вероятно, шел от отеля «Кларидж».
  И ждать им пришлось недолго. В 16:32 появился коренастый, скромно одетый Григорий Комоедов. Ему было лет пятьдесят пять, в тёмно-синем костюме, белой рубашке и тёмно-красном галстуке, и, как и было оговорено, в руках он держал журнал «Нью-Йоркер» . Он вошёл в переполненный зал и огляделся. Аргентинский министр, которого звали Фредди, обернулся и поднял руку. Русский кивнул и пробрался сквозь толпу к угловому столику.
  Фредди встал и представил генерала Эдуардо Кампфа и адмирала Оскара Морено. Все трое были в штатском и пожали руку российскому министру внешней торговли, которого президент выбрал для этой миссии, исходя из его исключительной светской хватки.
  «Полагаю, вы, как русский, захотите кофе», — сказал генерал Кампф и улыбнулся.
  «Это было бы очень цивилизованно», — ответил русский. «Может быть, нам стоит поговорить по-английски, ведь это ваш второй язык, если я правильно помню…»
  «Без проблем», — ответил генерал. «И должен подтвердить, что мы крайне заинтересованы в том, чтобы узнать ваше дело здесь — ваше посольство очень молчало об этом… на мгновение мы подумали, что вы объявляете войну!»
  «Ах вы, военные, только об этом и думаете. Я сам глубоко погружен в российскую нефтяную промышленность, занимаюсь исключительно коммерцией. Для нас война немыслима, главным образом потому, что она мешает зарабатывать деньги!»
   Все рассмеялись. В основном потому, что аргентинцы ещё не осознали колоссальной неискренности этого замечания. Но старый Грегор был хитрым москвичом-аферистом издавна. Он умел деликатно уговорить собеседника.
  Принесли кофе и пирожные, и по кивку адмирала фоновая музыка танго заиграла чуть громче. «Не думаю, что нас кто-то услышит», — сказал он. «И я с нетерпением жду вашего предложения».
  Грегор улыбнулся. «Но откуда ты знаешь, что он у меня есть?»
  «Потому что в противном случае вы бы здесь не оказались, пролетев полмира по явному приказу президента, тайным и скрытным образом».
  «Что ж, позвольте мне начать с предположения, что вы все знаете о недавних масштабных забастовках нефтяников на Мальвинских островах», — сказал он, умело изгнав британское название островов из своего лексикона.
  Все трое аргентинцев кивнули.
  «И я полагаю, вы продолжаете испытывать то же чувство несправедливости, что и в 1982 году. В конце концов, нефть принадлежит вам по праву, и большинство здравомыслящих людей в мире это понимают. Как Лондон может заявлять, что эти острова, расположенные в восьми тысячах миль от Англии и всего в трёхстах милях от вашей протяжённой береговой линии, принадлежат ему… ну, это загадка, которую никто толком не понимает.
  Но у британцев несколько завышенные представления как о своем прошлом, так и о настоящем».
  «Американцы понимают», — сказал генерал Кампф.
  «Они поймут все, что захотят», — сказал Григорий Комоедов.
  «Лишь бы им за это платили хорошие деньги, а?»
  «Они собираются хорошо заработать на Мальвинских островах», — добавил Фредди.
  «Насколько нам известно, Exxon уже работает там в партнерстве с British Petroleum».
   «Я слышал», — добавил русский, — «ходили разговоры о том, что аргентинские военные, возможно, рассматривают возможность новой кампании против Мальвинских островов — внезапного, жестокого, превентивного удара и оккупации островов, которые могли бы легко выдержать контратаку Королевского флота?»
  «Хотел бы», — ответил адмирал Морено. «Но мне никто не сказал».
  «Что ж, возможно, я вторгаюсь в военные тайны, которые не имеют отношения ни ко мне, ни к моей стране».
  «Возможно, так и есть, — сказал адмирал. — Но мы все предпочли бы, чтобы вы продолжали говорить…»
  «Если бы, например, вы оказались владельцем нефти, вы бы нашли очень готового партнера в лице российского правительства, который помог бы вам добывать, добывать и продавать ее наиболее прибыльным способом.
  «Мы могли бы сделать для вас то же, что американцы сделали для саудовцев.
  У нас есть необходимые знания и опыт. И наши трубопроводные технологии, пожалуй, не имеют себе равных, поскольку мы качаем нефть непосредственно из Западно-Сибирского бассейна. И мы привыкли работать в экстремальных погодных условиях.
  «Никто не сможет помочь вам так, как мы. Мы полностью возьмём на себя управление производством и будем платить вам щедрые роялти за каждый баррель. Мы позволим вам контролировать ежедневную добычу и построим для вас танкерный терминал, чтобы максимально увеличить экспорт. Наша цель — рынок США вдоль побережья Мексиканского залива».
  «Загвоздка, конечно, в том, — ответил Фредди, — что Мальвинские острова нам не принадлежат, и я не замечал, чтобы наше правительство беспокоилось о том, что Мальвинские острова должны принадлежать нам. Я имею в виду, что СМИ периодически вспыхивают гневом, что наше неотъемлемое право на эти острова каким-то образом отняло у нас устаревшая колониальная держава.
  «И мы слышим заявления политиков о том, что нам следует снова попытаться заключить договор с британцами, который в конечном итоге сделает острова нашими. Но ничего конкретного… нет, вообще ничего конкретного».
   За столом воцарилась тишина. Адмирал Морено подал знак, чтобы ему принесли ещё кофе, а поскольку Григорий Комоедов явно наслаждался сладкими пирожными, он также подал знак, чтобы ему принесли ещё несколько.
  А потребление сахара еще больше воодушевило москвича.
  «Господа, — сказал он, — вы хоть представляете, что сделали с британской армией недавние лондонские правительства? Они уничтожили полковую систему, которая наводила ужас на их противников около трёхсот лет. Они сократили количество бронетехники, танков и артиллерии. Значительная часть их снаряжения, включая боевую форму, устарела. Даже их стрелковое оружие вызывает подозрения.
  Королевский флот потерпел поражение, его флот превратился в бледную тень того, что противостоял Гитлеру в открытом море. Можно смело сказать, что высшее командование Королевского флота почти убито горем от произошедшего.
  «Четыре некомпетентных политиков постепенно разлагают вооружённые силы Великобритании. И мы очень внимательно за ними следим. Ни в их флоте, ни в их ВВС нет ни одного боеспособного перехватчика.
  Они не в состоянии сформировать боеспособную авианосную группу даже для противостояния ВВС стран третьего мира.
  «Когда мы услышали — возможно, ошибочно — что здесь говорят о новом наступлении на Мальвинские острова, мы были абсолютно уверены в одном… если аргентинцы попытаются это сделать, им это удастся. Но, возможно, я, как говорится, поторопился».
  «Изучите эти вопросы, — сказал генерал Кампф. — Вы считаете, что наши вооружённые силы, наш флот и наши ВВС способны захватить Фолклендские острова?»
  «Да, есть, с одним или двумя пробелами».
  «Например?» — спросил адмирал Морено.
  «Мы считаем, что вашей ахиллесовой пятой может быть отсутствие высококлассной ударной подводной лодки, которая могла бы приблизиться к авианосцу Королевского флота, работая
  глубокая и тихая, возможно, выдающая свое местоположение вашим прекрасным летчикам-истребителям».
  «Возможно, вы правы», — ответил Оскар Морено. «Но помните, что в прошлый раз нашей ахиллесовой пятой была дальность полёта самолётов. Мы не смогли дозаправить их в достаточном количестве, чтобы обойти боевую группу Вудворда с тыла, к востоку от неё. Поэтому он мог сосредоточить оборону на западе. Думаю, на этот раз у нас есть дальность полёта… но я не могу быть абсолютно уверен. Если мы не попадём по авианосцу Королевского флота, это всё равно может стоить нам новой войны».
  «Нет, если бы у вас была хоть капля подводной помощи от матушки-России», — улыбнулся Грегор. «Это обеспечило бы вам убедительную победу. Скорее всего, уже в первый день войны».
  С этими словами Григорий Комоедов встал и попрощался со всеми на классическом русском: «Да свидания!» И тихо добавил: «Вам нужно подумать о нескольких вещах, господа. Если хотите поговорить подробнее, предлагаю Москву».
  Возможно, ваш главнокомандующий хотел бы договориться о чем-то с нашим послом здесь, в Буэнос-Айресе.
  «Просто назови кодовое слово... Viper K-157 ». Он шагнул к двери кафе и добавил, широко расставив руки: «Viva Las Мальвины!! ”
  И мгновенные восторженные возгласы посетителей кафе безошибочно отозвались эхом в ушах хитрого Грегора Комоедова, когда он вышел на улицу, вызвал ожидавшее его такси и проехал двадцать четыре мили до аэропорта Эсейса, где сел на рейс Аэрофлота. Большой европейский аэробус. Частный. Ни одного пассажира. Прямо в Шереметьево-2, огромный международный аэропорт, расположенный в двадцати милях к северо-западу от Москвы.
   OceanofPDF.com
   ГЛАВА
  ТРИ
  09:00, ПОНЕДЕЛЬНИК, 18 ОКТЯБРЯ
  КРЕМЛЬ
  МОСКВА
  Генерал Эдуардо Кампф и адмирал Оскар Морено провели комфортную ночь в роскошных личных апартаментах президента России, прямо здесь, в здании Сената.
  Их путешествие из Буэнос-Айреса было организовано с такой точностью — частные самолеты, служебные автомобили, затемненные окна, отсутствие униформы, — что было бы разумно предположить, что абсолютно никто не знал о нахождении двух высших аргентинских командиров в Москве, за исключением тех, кому полагалось знать.
  Генерал Кампф командовал Пятым аргентинским корпусом, штаб-квартира которого располагалась в Баия-Бланке, недалеко от военно-морской базы Пуэрто-Бельграно, в 450 километрах к юго-западу от Буэнос-Айреса. Генерал Морено был главнокомандующим флотом, должность, которую когда-то занимал ярый аргентинский патриот адмирал Хорхе Анайя, человек, который двадцать восемь лет назад повёл свою страну на войну на Фолклендских островах.
  Всю прошлую неделю оба мужчины провели в заточении в Каса-Росада, президентском дворце на площади Пласа-де-Майо в Буэнос-Айресе. Каждое утро в компании президента Аргентины и наиболее доверенных министров офицеры выносили кофе на большой балкон с колоннами, перед которым когда-то стояла миллионная толпа и кричала: « Маальви-
   nas!! Maalvinas!! когда весной 1982 года наконец-то появились новости о высадке аргентинских войск на Фолклендских островах.
  Сегодня, вновь охваченные волнением возможного завоевания, генерал Кампф и адмирал Морено сидели перед президентом России и его преданным главнокомандующим ВМС адмиралом Виталием Ранковым в величественной огромной ротонде.
  Оба аргентинца участвовали в войне 1982 года против британцев: Кампф, будучи молодым лейтенантом, безнадежно пытался защитить гарнизон в Гуз-Грин перед лицом неистовствующего, немного отчаянного второго батальона парашютного полка; Морено, будучи лейтенантом на борту одного из старых бывших американских эсминцев, пытался защитить обреченного генерала Бельграно .
  Оба мужчины плакали, увидев капитуляцию Аргентины 14 июня, всего через десять недель после начала войны.
  Но теперь, в колыбели огромной российской военной мощи, всё выглядело совсем иначе. И огромное зимнее солнце, пробивающееся сквозь серое небо высоко над куполами собора Василия Блаженного, вселяло в них чувство праведности.
  Конечно, Мальвинские острова ваши... какие права имеют британцы на это? ...? Кем они себя возомнили? А нефть? Это огромное месторождение, вероятно, начинается под материковой частью Аргентины.
  И вот возвышается фигура этого уверенного в себе ветерана русского адмирала, громко смеющегося над тем, что он назвал обломками Королевского флота... «Уничтоженный, умышленно, своим собственным правительством! Ха-ха-ха!»
  Господа, вы не можете проиграть эту битву.
  «Во-первых, сомневаюсь, что британцы смогут создать боевой флот. Во-вторых, у них едва ли хватит ударных сил авиации, чтобы отправить их на авианосец. И в-третьих, если они найдут несколько устаревших реактивных истребителей «Харриер», то с небольшой нашей помощью вы потопите авианосец. И у всех «Харриеров» закончится топливо, и они упадут в море. Шах и мат. Ха-ха-ха! Бедняги».
  Даже президент рассмеялся, хотя он отнёсся ко всему этому разговору очень серьёзно. «Виталий, — сказал он, — я хочу, чтобы ты объяснил нашим гостям,
   Именно поэтому мы можем оказать такое влияние на стратегию Аргентины, если и только если британцы решат снова отправиться в Южную Атлантику и сражаться за возвращение своих островов».
  «Лас-Мальвинские острова», — вмешался адмирал Морено, — «не их острова.
  Они наши».
  «Конечно, — ответил президент, улыбаясь. — Это было неразумно с моей стороны. Я имел в виду, если они захотят ещё раз попытаться захватить Лас-Мальвинас».
  «Генерал Кампф, — сказал Виталий, — как старший командующий сухопутными войсками, вы, конечно, понимаете лучше любого из нас, что никому и в голову не придёт высаживать армию численностью в несколько тысяч человек на укреплённом острове, каким, несомненно, будут Мальвинские острова, без надлежащего прикрытия с воздуха. Верно?»
  «Ни в коем случае, адмирал», — ответил генерал Кампф. «Это было бы самоубийством. Войска будут разгромлены без какой-либо разумной перспективы нанести ответный удар. Каждый солдат на берегу окажется во власти вражеской авиации, и не будет никаких линий снабжения для британцев. Солдаты будут отрезаны от боеприпасов, продовольствия, укрытия и госпиталей. Дальнейшее сражение станет для них невозможным. Сомневаюсь, что какой-либо командующий сухопутными войсками решился бы на нечто столь безумное».
  «А будет ли об этом известно британскому Верховному командованию?»
  «Конечно. Они никогда этого не сделают. И никто другой не сделает».
  «Итак, — воскликнул Виталий, — у вас будет короткая, острая война с одной-единственной целью. Уничтожить авианосец Королевских ВМС. Тогда у них не будет ПВО для людей, которых они собираются высадить на берег».
  «Верно. Авианосца нет. Посадки нет. Мальвинские острова наши».
  Адмирал Ранков встал, обошёл стол и пожал руку командующему сухопутными войсками Аргентины. «Генерал… как говорят американцы? Мы с тобой поём с одного листа!»
   «Но, думаю, в прошлый раз аргентинцы наконец-то осознали эти факты, и они не смогли поразить авианосец». Президент уже освещал этот разговор и знал ответы. Он просто передал адмиралу Ранкову тезисы, которые тот хотел повторить.
  «О, на этот раз все будет совсем иначе», — ответил русский адмирал.
  «Видите ли, сэр, — сказал он, обращаясь к своему главному начальнику, — истребители подобны мотоциклам с крыльями. Они летают очень быстро и вырабатывают топливо меньше чем за полтора часа. У нас теперь есть дополнительные дозаправочные самолёты, но полёт на расстояние более тысячи миль от авиабазы в Рио-Гранде всё ещё очень и очень труден. Не так уж много времени тратить на поиски блуждающего авианосца в бескрайних пустынных морях.
  «В самый раз для быстрого одноразового удара по известной цели, развернуться и попытаться добраться до цели на том, что осталось в баке. В прошлый раз пилоты аргентинских ВВС часто не знали о местоположении этого чёртового авианосца, и этот адмирал Королевского флота проявил поразительную хитрость, убрав его с дороги.
  Проблема была в том, что у Аргентины не было эффективной подводной лодки, способной незаметно подобраться к авианосцу, обнаружить его и незаметно следовать за ним. У них до сих пор нет корабля, достаточно подходящего для этого. А у нас есть.
  «Российская подводная лодка может отправить спутниковое сообщение нашим друзьям в аргентинских пунктах управления воздушным движением, которые направят их истребители точно на цель, используя точные данные. Либо это, либо запустить торпеду с проводным наведением прямо в корпус авианосца. Как проще. Авианосец Королевского ВМС уйдёт в историю в первый же день. У британцев сейчас просто нет сил его остановить».
  «Вы ударите под водой? Или мы ударим с воздуха?» — спросил генерал Кампф.
  «Возможно, с воздуха», — сказал Виталий. «Но, возможно, и из-под воды.
  Нашей подлодке нужно будет подойти примерно на семь тысяч ярдов, чтобы попасть, и британские эсминцы и фрегаты противолодочной обороны, вероятно, обнаружат нас и устроят настоящую бурю. Пара торпед с активным самонаведением создаст в воде настоящий… э-э… переполох.
   Но ваши ВВС могут запустить армаду, и Королевский флот может поразить некоторые из них, но не все. Скорее всего, нет. Ваши ребята забросают этот флот бомбами и ракетами, авианосец взорвётся, выльются тонны авиатоплива, многие моряки сгорят или утонут. Но это война. Это поражение. И у британских войск не останется другого выбора, кроме как вернуться домой в Англию, пока вы закатите праздник победы в Порт-Стэнли.
  «Я приду, приведу хор Красной Армии и хорошую русскую водку. Отпразднуем за обе наши великие страны. Ха-ха-ха! Тогда мы оба получим огромную прибыль, а?
  Заставьте тупых американцев платить большие деньги за прекрасную аргентинскую нефть. Сибирские предатели идут на хер. Ха-ха-ха!»
  Российский президент бросил острый взгляд на Ранкова, словно предупреждая его об опасности последнего заявления. Но аргентинские военные явно не заметили и не поняли. В этот момент дверь открылась, и из огромных деревянных ворот ротонды вошла ликующая фигура Григория Комоедова.
  «Друзья мои!» — воскликнул он. «Как поживают мои друзья из кондитерской ? Так приятно снова вас видеть. Мы уже партнёры? Или мне вернуться позже?»
  Он подбежал к адмиралу Морено, крепко обнял его и поцеловал в обе щеки. Затем он сделал то же самое с Эдуардо Кампфом. После этого он отступил назад с широкой сияющей улыбкой.
  «Ну», — сказал он, повторяя вопрос, — «мы партнеры, да?»
  Президент выглядел слегка озадаченным, как будто Грегор немного поторопился с выводами.
  Но генерал Кампф и адмирал Морено вышли вперед и взяли каждого из троих русских за руку.
  «О да, — сказал адмирал Морено. — Мы определённо партнёры».
   «Выпечка!» — закричал Грегор. «Кто-нибудь, принесите моим друзьям с южных океанов самую сладкую, самую вкусную выпечку. И кофе. И водку.
  Лучшая водка!»
   И глава всех россиян, широко улыбаясь, встал и пошёл к двери, чтобы организовать доставку, впервые и единственный раз за всё своё президентство выступив в роли кремлёвского дворецкого. Он готов был расцеловать Григория Комоедова, этого старого московского красавца.
  
  В Буэнос-Айресе, на самом высоком правительственном уровне, всё было не так невинно, как генерал Кампф и адмирал Морено представили русским. Что… нам? Повторное вторжение на Фолклендские острова? Даже не задумывались об этом. ...это... на самом деле не один из наших приоритетов... Правительство Аргентины ничего не сказало.
  А вам было бы интересно, если бы мы могли помочь? Ну... э-э... это интересно.
   Но мы совершенно не готовы к чему-либо подобному.
  Как мог бы выразиться адмирал Морган, «Чушь собачья». Они, конечно, об этом думали. Более того, была группа аргентинских офицеров, которые четверть века ни о чём другом и не думали. Они кипели от унижения войны в Южной Атлантике в 1982 году, когда 15 000 аргентинских солдат и коммандос сдались паре сотен британских десантников. Они кипели от ярости. И ни один из них так и не забыл и не простил своих властных, победоносных бывших друзей из Великобритании.
  И, что любопытно, конфитерия «Флорида Гарден» была известной штаб-квартирой ренегатов, прямо там, на проспекте Кордова в Буэнос-Айресе, в том самом месте, где министр торговли России Григорий Комоедов очаровал двух аргентинских офицеров, сняв с них сапоги. Ну, метафорически, так оно и было.
  Просторное, светлое кафе с кипящим свежемолотым кофе, превосходной сладкой выпечкой и громкой музыкой танго стало местом встречи гражданских информаторов и высшего военного командования — тех, кто действительно переживал за свои исчезнувшие острова. Они называли себя « мальвинистами» .
  Британцы, конечно же, в порыве добрых намерений после великого триумфа Маргарет Тэтчер несколько лет поддерживали трёхвидовую структуру с объединённым штабом под командованием двухзвёздного офицера. Этот самый отдалённый гарнизон британских вооружённых сил был предназначен для…
   станет для аргентинцев строгим сдерживающим фактором, чтобы они не предпринимали никаких необдуманных действий в обозримом будущем, а также вселит уверенность в жителей Фолклендских островов, что сыновья тети Мэгги немедленно бросятся в атаку.
  Для начала они построили новый аэродром в Маунт-Плезант, в 35 милях к западу от крошечной столицы, Стэнли, расположенной на широте 51.49.22 южной широты и 58.25.50 западной широты. Он располагался на возвышенности, на высоте 242 фута (76 м), с двумя взлётно-посадочными полосами, одна из которых длиной 8500 футов (2400 м), и более чем полутора милями (4,5 км) ровного асфальтобетонного покрытия. Они также построили прекрасный военный комплекс для своих береговых войск — со спортзалом, бассейном, магазинами, столовыми и клубными помещениями.
  Они даже построили церковь.
  Однако по мере улучшения отношений с Аргентиной угроза нового нападения на острова уменьшилась. И правительство Великобритании увидело возможность для серьёзного сокращения военного присутствия. Оно начало проводить значительные сокращения численности войск, и с течением лет небольшой гарнизон на Фолклендских островах был полностью урезан.
  С ростом давления, связанного с необходимостью британского военного присутствия в некоторых частях Африки, на Балканах, в Афганистане и на Ближнем Востоке, Фолклендские острова почти полностью выпали из уравнения.
  В Уайтхолле «мандарины», управляющие гражданской службой, с радостью прикрыли бы все это дело, если бы не моральное требование убедить жителей Фолклендских островов в том, что Великобритания действительно заинтересована в их будущем.
  Другим препятствием на пути открытого отчуждения Британии от островов и их жителей стало внушительное сооружение Мемориальной часовни Фолклендских островов в Морском колледже Пэнгборна, к северу от Портсмутской верфи в английском графстве Беркшир.
  Эта церковь была построена как высший символ британского военно-морского мастерства и отваги в современной войне. Она служит напоминанием о жертвах, понесенных в Южной Атлантике, и внутри её порталов, на двух высоких гранитных стенах, высечены имена и звания всех погибших в битве – всего 250 человек.
   Даже самый корыстный политэконом вряд ли стал бы рекомендовать разорвать все военные связи с островами, тем самым дав понять каждой из этих семей, что всё было напрасно. Британцы не имели этого в виду и больше в этом не нуждались. Все они погибли напрасно. Имена, высеченные в граните ради дела, сотканного из паутины.
  Итак, гарнизон остался. Потому что правительство неохотно согласилось с тем, что он должен остаться. Они сократили его до практически бесполезного оперативного потенциала. И вскоре все, кто там служил, стали считать его Забытой Силой, месяцами застрявшей в Южной Атлантике, уязвимой для атаки практически любого, у кого есть пара лишних ракет.
  Даже открытие нефти, крупных нефтяных месторождений, не коснулось умов бюрократов и политиков. Укрывшись в нерушимой безопасности своих рабочих мест, они коротали годы в Уайтхолле, готовясь к ещё более стабильной пенсии, хмурясь даже при упоминании дорогостоящих Фолклендских островов. Даже саудиты понимали острую необходимость защиты своей нефти мощным вооружённым присутствием. Однако лейбористское правительство Великобритании этого не понимало.
  Предоставленный практически самому себе, с минимальными оперативными возможностями, гарнизон работал на правительство, которое считало, что Великобритания больше не сможет попасть в такую ситуацию. По крайней мере, пока новый аэродром Маунт-Плезант (MPA) функционировал и был способен быстро принять подкрепление при первых признаках опасности.
  Однако правительство 2010 года, похоже, совершенно забыло, что 21 мая, в день начала войны 1982 года, понадобилось около трех минут и одна британская тысячефунтовая бомба, чтобы сделать взлеты и посадки аргентинских реактивных самолетов на Фолклендских островах практически невозможными на протяжении всей войны.
  Сейчас, осенью 2010 года, в Третьем стрелковом полку была всего лишь рота, 140 человек, ротация состава которых производилась каждые девять месяцев. В состав полка входили лишь небольшой штаб и три стрелковых взвода. У них было несколько крупнокалиберных пулемётов, но совершенно не было миномётов и противотанковых средств.
  Резкое сокращение численности Королевского флота было достаточным, чтобы радовать адмирала Оскара Морено. Оставался один стареющий вспомогательный корабль флота, единственной целью которого было снабжение продовольствием и топливом Южной Георгии, другого британского протектората в Южной Атлантике, расположенного примерно в 1700 километрах к юго-востоку.
  А ещё был 1400-тонный патрульный корабль HMS Leeds Castle , спроектированный под 30-мм орудие с дальностью стрельбы семь миль, платформу для вертолёта «Си Кинг» и помещения для отряда Королевской морской пехоты. Вертолёт пропал, как и сам отряд. Но орудие всё ещё было на месте.
  Оба корабля базировались в Маре-Харборе — небольшой, продуваемой ветрами бухте в пяти милях к югу от аэропорта, где располагается крошечная штаб-квартира Королевского военно-морского флота.
  Несколько лет назад было решено, что для обороны островов необходим тяжеловооружённый фрегат, оснащённый смертоносной, современной и безошибочной системой управляемых ракет. Однако в последнее время острова лишь изредка, нерегулярно, посещал фрегат Королевского флота, выполнявший задание в 4000 милях к северу в Карибском море, в основном в поисках наркотиков.
  Присутствие Королевских ВВС также было резко сокращено. Они сохранили самолёт-заправщик VC-10 и поисково-спасательный вертолёт Sea King.
  Но у них больше не было грузоподъёмности. Работы по доставке грузов и материалов были поручены гражданской компании, которая обычно работала на нефтяных платформах.
  Десять лет назад Королевские ВВС были вынуждены снять с эксплуатации звено из четырёх Tornado F3 из-за непомерно высокой стоимости обслуживания устаревших истребителей. В то время предполагалось, что их заменит зенитная версия нового Typhoon (Eurofighter), которая до сих пор не была введена в эксплуатацию, несмотря на то, что в течение двадцати лет являлась приоритетной программой Королевских ВВС.
  Направлять «Тайфуны» на Фолклендские острова считалось невозможным. И Министерство обороны в Уайтхолле посчитало это приемлемым риском.
  Они решили, что важно только одно: обеспечить работоспособность международного аэродрома в Маут-Плезант. Для этого они установили ракетный комплекс «Рапира», обслуживаемый военнослужащими Королевских ВВС. Это были две буксируемые пусковые установки, каждая из которых несла восемь ракет для ближнего прикрытия аэродрома. Ракеты «Рапира» имели максимальную дальность около трёх миль и предельную дальность менее 10 000 футов. Радар обзора имел дальность около двенадцати миль.
  Тысячи вечеров аргентинские военнослужащие провели в конференц-зале Florida Garden , большую часть из них с удовольствием обсуждая британский оборонительный потенциал на Фолклендских островах.
  Они стали старше. В основном им было лет пятьдесят-шестьдесят. Но это были офицеры-пилоты, которые каким-то образом выпрыгнули из сбитых истребителей на высоте 600 метров.
  Миль/ч. Были и те, кого вытащили из Атлантики после того, как затонул « Генерал Бельграно» ; были и те, кто сражался и был ранен в ледяной горной местности Восточного Фолкленда, и, пожалуй, прежде всего, были офицеры, которые сдали свои разбитые войска, незабываемо и унизительно, тем печальным утром 14 июня 1982 года.
  В этом и заключалась суть мальвинистов , собравшихся в кафе на авеню Кордова в центре Буэнос-Айреса. Это были люди, верившие, что следующий раз будет. Это были люди, знавшие, что нападение должно быть стремительным, жестоким и без предупреждения. Внезапность была решающим фактором.
  Это даже близко не напоминало группу энтузиастов-дилетантов, с энтузиазмом ввязавшихся в масштабную войну против одного из лучших высокотехнологичных военно-морских флотов мира. К тому времени, как генерал Кампф и адмирал Морено вернулись из Москвы, аргентинские военные уже определили и отобрали небольшую группу тщательно отобранных офицеров и проинструктировали их о начале детального планирования. Информация предоставлялась строго по мере необходимости.
  Это были быстрорастущие аргентинские силы, уже не укомплектованные призывниками, не имевшими никакого опыта боевых действий. Их командно-штабная структура была основана на американской модели, а доктрина прочно базировалась на опыте, полученном в 1982 году.
  Воинская повинность была отменена в 1995 году, и с тех пор была создана регулярная армия численностью 55 000 человек, вдвое меньше, без новобранцев и в четыре раза более профессиональная, чем любой батальон, пытавшийся захватить Мальвинские острова двадцатью восемью годами ранее. Она была несравненно лучше оснащена, лучше организована и лучше подготовлена. Хуже того, для британцев это аргентинское высшее командование знало практически всё, что только можно было знать о войсках, которые они считали оккупационными силами на Мальвинских островах.
  Главной причиной этого была нефть. Начало разведки, бурения и добычи сырой нефти, особенно в Северо-Фолклендском бассейне и в Зоне особого сотрудничества на юго-западе, открыло регион для широкого использования в 1990-х годах.
  Большинство участвующих нефтяных консорциумов создали небольшие базы в районе Порт-Стэнли, и оттуда уже давно осуществлялся регулярный поток персонала. Многие из них прибыли авиакомпанией Lan Chile Airline, базирующейся в Сантьяго и осуществляющей регулярные рейсы Boeing 737 между Пунта-Аренасом и Маунт-Плезантом.
  Это позволило аргентинским агентам свободно въезжать и выезжать из страны в течение нескольких лет, наблюдая за британскими гарнизонными силами, выявляя их сильные и многочисленные слабые стороны, их оснащение, их базовые районы, их распорядок дня, схемы патрулирования и другие виды военной деятельности.
  конференс- центре Флорида-Гарден знали о британской армии и Королевском флоте в Южной Атлантике больше, чем Министерство обороны в Лондоне. И господа Кампф и Морено лгали самым чудовищным образом, когда впервые заявили своему российскому гостю, Григорию Комоедову, что никто в Аргентине не задумывался о новой атаке на Мальвинские острова.
  И вот теперь, вооруженные подробнейшими картами и блокнотами, генерал Кампф и адмирал Морено собрались на совещание в Баия-Бланке, штабе Пяти корпусов, где сосредоточены основные военные силы для всей южной Аргентины.
  С ними были генерал Карлос Альфонсо, начальник штаба армии, и адмирал Альфредо Бальдини, начальник военно-морских операций и военно-воздушных сил.
  Генерал Гектор Аллара, бывший пилот штурмовика «Мираж» над Фолклендским заливом в 1982 году.
  Все пятеро считали, что могут быть готовы в любой момент в новом году. И все пятеро полагали, что атака должна начаться, когда фрегат Королевского флота, прибывший с визитом, будет уже на пути домой, полным ходом направляясь в Карибское море, по крайней мере в пяти днях пути от Мэр-Харбора.
  Генерал Аллара был особенно заинтересован в этом аспекте стратегии, поскольку его истребитель Mirage французского производства был поражен и уничтожен ракетой Sea Dart, запущенной с корабля HMS Coventry к северу от Фолклендского залива, за несколько часов до того, как британский эсминец был потоплен аргентинскими бомбами.
  Гектор выпрыгнул в воду, и спустя много лет никто лучше него не понимал, что хорошо управляемый корабль Королевского флота с управляемыми ракетами представляет собой серьёзного противника. Он не видел смысла ввязываться в схватку с таким судном, разве что это было неизбежно. Сидеть на месте и ждать, пока британский фрегат покинет город, было, по его мнению, самым приемлемым вариантом.
  В подчинении Пятого корпуса находились Первая бронетанковая бригада, дислоцированная на северо-востоке в Тандиле; Одиннадцатая механизированная бригада, дислоцированная далеко на юге на побережье в Рио-Гальегосе, в 490 милях к западу от Фолклендских островов; Шестая горная бригада в Неукене, глубоко в северной части Патагонии; и Девятая механизированная бригада в Комодоро-Ривадавии, которая находится на побережье в 360 милях к северу от Рио-Гальегоса.
  Таким образом, Пятый корпус имел в своем составе батальон легкой бронетехники, среднюю артиллерию, ПВО, армейскую авиацию, инженерные войска, связи и тыловое обеспечение. Кроме того, он располагал одной третью аргентинского парка, состоявшего из 256 основных боевых танков, 302 легких танков, 48
  разведывательных машин, 742 бронетранспортера и 6 ударных вертолетов.
  Пехотная дивизия корпуса была вооружена самыми современными безоткатными орудиями, пистолетами-пулеметами, универсальными пулеметами, крупнокалиберными пулеметами Browning M2, минометами и противотанковыми управляемыми ракетами.
  Артиллерия Пятого корпуса имела на вооружении внушительный арсенал гаубиц. У неё были маловысотные зенитные ракеты, авиационные пушки «Бофорс» и целый ряд других зенитных орудий.
  Что ещё важнее, они знали, как использовать весь этот арсенал. И прямо сейчас их командиры начали переносить свои операции на юг, в прибрежные районы, к Фолклендским островам. Это особенно касалось ВВС Аргентины, которые осознали необходимость вновь, во второй раз за двадцать восемь лет, возобновить работу своей обширной авиабазы Рио-Гранде на Огненной Земле, где в 1982 году базировалась героическая Вторая истребительно-штурмовая эскадрилья коммандера Хорхе Коломбо.
  База расположена прямо на побережье в устье реки, в сорока двух милях к юго-востоку от залива Сан-Себастьян, большого залива шириной двадцать миль.
  Здесь базировался построенный во Франции аргентинский Dassault-Breguet Super-Etendard — одноместный морской ударный самолет, доставивший полутонную противокорабельную ракету Exocet со скоростью 650 узлов и радиолокационным самонаведением. Ракета уничтожила эсминец Type-42 Королевского флота HMS Sheffield на четвертый день войны 1982 года.
  Самолеты Super-E, специально модифицированные за счет установки дополнительных топливных баков под одним крылом, имели дальность полета 860 миль — достаточную, чтобы оказаться в зоне досягаемости над морями вокруг Фолклендских островов.
  Тогда база Рио-Гранде стала отправной точкой смертоносного путешествия ракеты Exocet, но на этот раз стратегия была совершенно иной.
  Потому что на этот раз аргентинские войска будут удерживать аэродром в Маунт-Плезант. Или, по крайней мере, будут удерживать, если генерал Кампф будет иметь к этому хоть какое-то отношение.
  Но любым атакующим ВВС нужна база на родной земле. И Рио-Гранде снова станет домом для эскадрильи легендарных французских самолётов Super-E, где пилоты и наземный персонал будут жить, работать и тренироваться как единое целое с ноября, пока не станет ясно, что Аргентина не только владеет и контролирует Мальвинские острова, но и не планирует ничего с этим делать.
  В тот момент вся операция была настолько строго засекречена, настолько секретна, насколько это вообще возможно в южноамериканской стране. Но аргентинцы говорят, и говорят с эмоциями, энтузиазмом и оптимизмом.
   Вот почему в закусочной Флорида- Гарден ходили слухи о готовящемся новом нападении на Мальвинские острова.
  К одиннадцати часам вечера пятницы, 29 октября, перед президентским дворцом Каса Росада на площади Пласа-де-Майо собралась толпа. Число людей пока не исчислялось десятками тысяч, но уже несколько тысяч. И по мере того, как предпраздничное танго-ритм начало проникать в сотни баров и клубов Буэнос-Айреса, внезапно и стремительно распространилось чувство обострённого ожидания и надежды.
  И даже когда луна поднималась над тёмной, поблекшей элегантностью старого города, с площади Пласа-де-Майо доносился всё нарастающий, ритмичный рёв необузданной страсти. Это был крик тысячи сердец, гимн павшим аргентинским воинам 1982 года… Да здравствуют Маальвины! Да здравствуют Маальвины!
  12:00, ПОНЕДЕЛЬНИК, 2 НОЯБРЯ
  АГЕНТСТВО НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
  ФОРТ-МИД, МЭРИЛЕНД
  Лейтенант-коммандер Джимми Рэмшоу обычно ставил Южную Америку примерно на восьмое место в списке своих приоритетов. Тем не менее, он всегда с удовольствием читал англоязычные газеты из иностранных столиц. Иногда ему требовалось несколько дней, чтобы добраться до них, но он всегда добирался.
  Сегодня он просматривал Buenos Aires Herald , англоязычную ежедневную газету, которая специализируется на новостях политики и бизнеса и известна своими откровенными редакционными статьями, написанными с яростью против тех, кто, как ему казалось, портил жизнь аргентинцам.
  Во время Грязной войны 1970-х и 1980-х годов газета Herald столь яростно осуждала военные и полицейские злоупотребления, что ее редактору пришлось скрываться после угроз в адрес его семьи.
  Из всех газет, которыми Джимми Рэмшоу не особо интересовался, но которые он не мог позволить себе пропустить, прямо наверху списка стояла не склонная к критике Buenos Aires Herald .
  А сейчас его занимала одна конкретная история, которая должна была быть опубликована только в разделе «Деловые новости», но получила огромное внимание на первой полосе газеты. Заголовок гласил: «ЗАБАСТОВКА НЕФТЯНЫХ РАБОТ НА ПОБЕРЕЖЬЕ ПАТАГОНИИ».
  ОСНОВНЫЕ МОМЕНТЫ БЕЗУМИЯ МАЛЬВИН
  «Привет», — пробормотал Джеймс. «Чёртовы гаучо опять за своё». Это заявление было настолько поразительно невежественным, что даже Джимми, с его австралийским провинциальным юмором, но высоким интеллектом, был вынужден пересмотреть своё решение.
  «По правде говоря, я не совсем понимаю, кто такой этот чертов гаучо, за исключением того, что он ездит на лошади, носит нож, ест много говядины и ему на всех плевать».
  В этом описании коренных аргентинских всадников и ковбоев была доля правды. Однако, как ни странно, гаучо тоже было совершенно наплевать на забастовку нефтяников. Это было делом крупных аргентинских воротил.
  Газета «Buenos Aires Herald» опубликовала статью, в которой весьма авторитетно высказывалось предположение о возможном обнаружении богатого месторождения нефти и газа в нескольких милях к северу от патагонского порта Рио-Гальегос. Эта статья не имела никакого отношения к аргентинской военно-морской базе, расположенной в этом городе.
  Рио-Гальегос долгое время был морским портом, откуда экспортировался уголь из огромных шахт, расположенных в 240 километрах к западу от города. В регионе также были обнаружены месторождения нефти, достаточные для строительства крупного нефтеперерабатывающего завода в Рио-Гальегосе. Однако, по данным газеты Herald , это новое месторождение находилось прямо на побережье, простираясь под прибрежными водами Аргентины.
  Они процитировали руководителя аргентинской государственной нефтяной компании, который сказал:
   Не может быть простым совпадением, что нефтяные месторождения Патагонии просто бежать от угольных месторождений к побережью, а затем в мертвой прямая линия к Мальвинским островам, где находятся крупнейшие месторождения нефти и газа последние годы были подтверждены.
  Газета «Геральд» рассуждала так:
   Если это правда, то нефтяные месторождения на островах ДОЛЖНЫ быть собственность Аргентины, поскольку мы являемся явными и законными владельцами Мальвинские острова и ЕДИНСТВЕННАЯ страна с прибрежными водами и морского дна над нефтью.
   Претензии Аргентины на острова всегда были правильными и политически неоспорим, даже британцы это понимают. Теперь Кажется, геологически это неоспоримо. Слои горных пород, которые хранили нефть в течение тысяч лет, это чисто аргентинское, а не Британский.
  Их абсурдное притязание на владение Мальвинскими островами было бы равносильно тому, как если бы мы заявили о своих правах на нефть в Северном море, потому что несколько аргентинских семей имели поселились на восточном побережье Шотландии.
   До сих пор нефтяные компании всегда заявляли цену нефти на Материковая часть Аргентины и нефть на Фолклендских островах — это разные вопросы.
   Однако новое открытие, сделанное в прошлом месяце к северу от Рио-Гальегос, присоединил последнюю точку в длинной цепочке аргентинских нефтяных месторождений. Нефть наша, конечно же, наша. Вся.
  И что делает наше правительство и, конечно же, наши военные? ОНИ ДОЛЖНЫ ОБЪЯСНИТЬ НАРОДУ… ДА ЗДРАВСТВУЕТ! ЛАС МАЛЬВИНАС!!
  «Боже», сказал Джимми.
  В совершенно отдельной статье в разделе «Бизнес» была опубликована длинная статья о финансовых последствиях новой забастовки — вероятности
   500 000 баррелей в день, необходимость строительства еще одного огромного нефтеперерабатывающего завода в Рио-Гальегосе и процветание, которое наступило бы на юге Патагонии.
  На страницах редакции была опубликована статья редактора Herald , в которой отмечалось, что новая забастовка ещё больше затруднила возвращение Мальвинских островов. Теперь британцев поддержала гигантская американская нефтяная корпорация, которая присоединилась к BP на нефтяных месторождениях к юго-западу от Порт-Стэнли.
  Вероятно, они будут еще более яростно упираться и, возможно, даже откажутся от дальнейших переговоров.
   «Британское правительство никогда не было менее догматичным, «Неразумный и вечно упрямый», — бушевал он. «Возможно, сейчас самое время Аргентине еще раз следует рассмотреть военный вариант».
  «Боже мой», — повторил Джимми. А затем медленно добавил: «Я же говорю тебе, что нефтяной бизнес создаёт на этой планете больше проблем, чем любая другая проблема за всю историю человечества. За исключением религии».
  Он открыл карту на своем большом компьютере и нажал кнопки, которые должны были открыть побережье южной Патагонии и его близость к Фолклендским островам.
  «Я скажу одно», пробормотал он: «это чертовски прямая линия, и никакой ошибки».
  Он размышлял над этой историей, пытаясь понять, имеет ли она какое-либо отношение к Соединённым Штатам и их национальной безопасности. И ответ был очевиден: нет. Если старые гаучо хотят сражаться с британцами из-за этих островов-крыс, Ну и пусть . Это вообще не наше дело.
  Тем не менее, он регистрировал все данные в своем специальном компьютерном файле, который был разработан исключительно как напоминание для него в любой момент, когда он хотел проверить какую-то глобальную проблему.
  Но надвигающийся скандал из-за Фолклендских островов не выходил у него из головы, и в конце дня он сделал копию статей в газете «Буэнос-Айрес». «Геральд» . Затем он отправил их обычной почтой адмиралу Моргану. Он просто нацарапал «К вашему сведению» в начале первого листа и на этом остановился.
  Однако семь дней спустя, в понедельник, 9 ноября, его заинтересовали два события. Первым был меморандум Райана Холланда, ветерана кадрового дипломата из Миссисипи, который теперь был послом США в Аргентине. Его коммюнике было отправлено непосредственно в Госдепартамент, но затем переслано в ЦРУ и АНБ.
  Там было написано:
   Продолжающиеся беспорядки в ночь с пятницы на субботу на Пласа-де- Майо. Это огромная площадь перед Президентским дворцом в в центре Буэнос-Айреса. Толпа, кажется, растёт с каждым днём. Ночью. В субботу, по оценкам полиции, число участников достигло 12 000 человек, все скандируя «Viva las Malvinas!!»
  Я упоминаю об этом, потому что таких демонстраций не было. здесь уже много лет. Я не могу понять этот внезапный рост общественного интереса. негодование по поводу этих проклятых островов. Хотя я заметил горячее На днях в редакционной статье в газете Herald утверждалось, что нефть недавно обнаруженный на Фолклендских островах, на самом деле был собственностью Аргентина.
  Редактор « Геральда » , довольно приятный парень с откровенно истеричным характером Стрик, фактически рекомендовал снова использовать военную силу. Я ожидали, что все это пройдет, но эти толпы были очень значительными, и громко, становясь всё громче. Президент так и не появился на балконе дворца, и не было никаких признаков какого-либо официального Рассматриваются меры. Райан Холланд, посол в Аргентине.
  Через час после того, как лейтенант-коммандер Рэмшоу зачитал коммюнике, зазвонил его прямой телефон. На связи был адмирал Морган.
  «Привет, Джимми, спасибо за вырезки из Буэнос-Айреса. Очень интересно. Просто помните, что легко отмахнуться от всего, легко сказать, что это не наше дело. Но помните, в прошлый раз мы в итоге оказались по уши в этой каше. Британцы и аргентинцы ввязались в настоящую драку,
   Истребители-бомбардировщики десятками наносили удары по Атлантике, военные корабли погружались на дно Атлантики. Это была очень тяжёлая, ожесточённая война… и США находились в самом её центре, помогая лучшей подруге Ронни Рейгана, Маргарет Тэтчер, одержать в ней победу…
  «Сэр, мне тогда было всего около четырёх лет».
  «Ну, тебе следовало бы быть внимательнее».
  «Да, сэр. Но теперь я определённо слушаю. Я только что прочитал коммюнике нашего посла в Буэнос-Айресе…»
  «Райан Холланд, да? Хитрый старикан. Не делает много ошибок и, что ещё важнее, не тратит много времени на ерунду».
  «Нет, сэр. Хотите, я расскажу вам, что он сказал?»
  «Конечно. Всегда слушай Райана Холланда, мой мальчик. Он обычно знает, что говорит».
  Джимми читал. И в конце Арнольд Морган был очень задумчив.
  «Вроде как совпадает с тем, что писала Herald , да? Растёт негодование по поводу претензий британцев не только на острова, но и на нефть».
  «Ну, по-видимому, мы поддержали это утверждение в 1982 году, так что теперь мы как бы застряли с ним, да?»
  «Да. Так и есть. Вот почему эти наблюдения в Буэнос-Айресе могут быть важны».
  «Ну, Райан говорит, что не видит ничего официального».
  «Это ведь не обязательно должно быть официальным, не так ли?» — сказал Арнольд Морган. «Аргентиной долгое время правила военная хунта. И офицеры всех трёх родов войск имеют огромное влияние в этой стране».
  «В 1982 году пара адмиралов несли почти полную ответственность за эту войну. И если бы сейчас происходило что-то подобное, это было бы очень…
   Трудно поймать заговорщиков. Но это же не значит, что этого не происходит, правда?
  «Нет, не имеет. То, что поисковая группа ООН не смогла найти ядерную программу Саддама в Ираке, не означает, что у него её не было, не так ли?»
  «Нет, Джимми. Не было», — задумчиво произнес адмирал. «Это означало, что ребята из ООН не смогли его найти. Вот и всё. « Не могут найти» и «не существует » — не одно и то же. И только левый политик мог так думать».
  «Как вы думаете, нам следует что-то сделать?»
  «Ну, не очень-то торопимся. Но я бы не удивился, если бы что-то назревало. И, возможно, не помешало бы, чтобы ЦРУ проверило военные базы вдоль южного побережья Аргентины. На всякий случай. На всякий случай, вдруг что-нибудь обнаружат».
  «Хорошо, сэр. Я этим займусь, и если что-то пойдет не так, я буду держать вас в курсе».
  «Ладно, и почитай что-нибудь о войне 1982 года в Южной Атлантике. Кто знает, может, когда-нибудь ты обрадуешься этим знаниям.
  Прочитайте книгу адмирала Сэнди Вудворда. Это самое точное и интересное описание.
  «Хорошо, сэр. До скорой встречи».
  В течение следующих нескольких дней Джимми Рэмшоу пытался понять причины и последствия решения Аргентины высадить военную операцию на Фолклендских островах двадцать восемь лет назад. Он решил, что было совершенно очевидно, что они решили пойти на это после сурового обзора оборонного бюджета Великобритании в 1981 году, в результате которого авианосцы Королевского флота « Гермес» и «Инвинсибл» были проданы Индии и Австралии соответственно.
  Он также считал, что это было грубейшей ошибкой со стороны Аргентины: неверно оценить как даты, когда авианосцы фактически покинут Англию, так и тот факт, что Маргарет Тэтчер была очень решительной
  Премьер-министр — женщина, о которой президент Рейган однажды сказал: «Она — лучший человек, который у них есть».
  В любом случае, насколько мог судить Джимми, это был полный провал, обреченный на провал с давних пор, и урок для тех, кто решил ввязаться в драку с кем-то, кто намного сильнее, чем кажется.
  В преддверии Рождества наступило затишье, как в мире, так и в политике, и никто ничему не придавал особого значения, даже палестинцам. Учёба Джимми серьёзно прерывалась лишь дважды, оба раза Ленни Суховым из штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния.
  В первый раз было объявлено, что русские так и не выпустили официального пресс-релиза о сибиряках, погибших в авиакатастрофе в тундре. По крайней мере, они не опубликовали пресс-релиз с именами погибших. Было лишь заявлено, что обломки не найдены, и есть сомнения относительно того, кто был на борту, а кто нет. Поэтому военные власти посчитали «неуместным» делать какие-либо официальные заявления о катастрофе.
  Как и предсказывал Ленни, никто из представителей СМИ не горел желанием бросить вызов арктической погоде и провести собственные поиски на севере Сибири.
  Тем более, что правительство оцепило всю территорию, запретило частные самолеты и частные расследования.
  «Всё это, — с усмешкой сказал Ленни, — чтобы предотвратить поиск самолёта, которого там изначально не было. Хитро, да? Нельзя, чтобы кто-то совершил хоть одну ошибку».
  Остались, конечно, только пропавшие без вести и их обезумевшие семьи. И через три дня после первого звонка Ленни снова вышел на связь с отчётом, тщательно составленным сотрудниками ЦРУ в Москве и Екатеринбурге.
  В нем были имена девяти человек, которые только что исчезли.
  Но список отличался одним фактом: никто из их семей не знал ни о каком рейсе, который увез бы их мужей, сыновей, отцов или братьев на Дальний Север. Никто не знал ничего о какой-либо конференции в
   Мурманск. И, судя по всему, самым необычным для них было путешествие на самолёте ВВС России.
  Это были исключительно выдающиеся люди, занимавшие самые высокие должности, как в корпорациях, так и в правительстве. Речь шла лишь об управлении провинцией, но эта провинция была больше, чем США. Это были очень важные люди.
  Был Сергей Побожий. Исчез. В тот день он вернулся в свой кабинет, и больше его никто не видел. Был Яан Валуев, глава ОАО. Исчез. Миллиардер, председатель футбольного клуба «Барселона», и никто не знает, где он и куда ушёл в тот день. Был Борис Нуриев, старший вице-президент по финансам «ЛУКОЙЛа», крупнейшей корпорации в России. « Где же он, чёрт возьми, был?»
  потребовал Ленни, добавив: «Люди такой важности не могут просто исчезнуть, Поверьте мне. Даже в России такого нет.
  А где же Роман Рекуц, этот невероятный парень, который ступил в снегоступы убитого Михалло Масорина и был некоронованным правителем Западной Сибири? «Куда он делся?» — прохрипел Ленни. « И что… О его начальнике нефтяных операций, Антоне Кацубе? Он действительно крутой бывший буровой мастер на буровых. Неужели он действительно погиб в этой чёртовой авиакатастрофе? что никто не может найти? Его жена так не думает. Он никогда не упоминал ничего о путешествии по воздуху, как и все остальные. Они все как раз собирались в Екатеринбург.
  В их число, по всей видимости, входили и первый министр Центрально-Сибирского федерального округа, и новый глава Дальнего Востока, и его знаменитый министр энергетики Михаил Павлов, человек, который буквально вдохновил строительство Транссибирского трубопровода. Все они исчезли.
  «Девять!» — закричал возбуждённый Ленни. «Как ты сказал? Смылись!»
  И, похоже, никто ничего не знает. ВВС заявляют о потере самолёта, даже не называя имена пропавших членов экипажа. А правительство мечтает помочь. Ага, конечно. Я слишком давно знаю этих ублюдков.
  Джимми задумчиво сидел и слушал разгневанного Ленни, который, как и ожидалось, был в ярости из-за поведения современного российского правительства, которое во многом напоминало правительство старого Советского Союза.
   Наконец он сказал: «Ленни, все ли семьи согласны, что пропавшие парни направлялись в Екатеринбург?»
  Руководитель разведки ЦРУ проверил своё досье. «Да, они согласны с этим».
  «Хорошо, тогда то, что произошло, вполне могло произойти в Екатеринбурге, верно?»
  «Верно, Джимми. И я вижу, что ты собираешься пойти по тому же пути расследования, по которому шёл я, и украсть мои лучшие реплики. Эгоистичный австралийский ублюдок, а?»
  Джимми рассмеялся. «Да, ну, я просто хотел упомянуть, что когда правительство объявило об авиакатастрофе, всего через день после того, как она, по-видимому, произошла, они, должно быть, были чертовски уверены, что этих ребят больше никто не увидит».
  «Точно», — сказал Ленни. «Значит, парней либо вывезли из города и казнили, либо убили прямо там, в городе… верно?»
  «Есть ли какие-нибудь сообщения о чем-то необычном, происходящем в центре города…?»
  «Молчи, австралийский ублюдок… Я сейчас к этому подойду! У меня есть один отчёт от нашего агента, и мы получили его только потому, что я спросил его, заметил ли он что-нибудь. Он не посчитал это достаточно важным, чтобы упомянуть об этом сам…»
  «И он это сделал?»
  «Он так и сделал. Он помнит из своего дневника, что был в центре Екатеринбурга утром в понедельник, 27 сентября, потому что подстригся. Бог знает, зачем, он же почти лысый. В общем, обычно он паркует машину и идёт по Центральному проспекту, а потом срезает путь по одной из боковых улочек к парикмахерской.
  «Но он помнит, что в этот день одна из боковых улиц была перекрыта…»
  «А он помнил, какой именно...?»
  «Молчи, австралийский ублюдок», — привычно сказал Ленни. «Нет, не помнил. Но когда я спросил, он сказал, что не помнит названия, но это была улица рядом с большим офисным зданием «Сибнефти»…»
  «Убирайся отсюда!» — недоверчиво сказал Джимми. «Это дом Оле Сергея Побожия, одного из пропавших, да?»
  «Как, черт возьми, ты это помнишь?»
  «В основном потому, что я австралийский мерзавец, наверное».
  «Интересно, помните ли вы моего человека в Ноябрьске, который отследил Романа Рекуца из аэропорта в город на прошлой неделе, отследил его до другого офиса «Сибнефти», где также проживал Сергей…»
  «Господи. А он знал, почему перекрыли улицу в Екатеринбурге?»
  «Нет. Но он помнил, что там стояло несколько больших военных транспортеров, а ребята, охранявшие ограждения на Сентрал-авеню, были военными, а не полицейскими. Проблема была в том, что он мог бы пойти по этой улице, но ему это было не нужно. Поэтому он просто продолжил идти, но заметил, что она перекрыта, прямо у здания «Сибнефти».
  «Вы не думаете, что они хладнокровно расправились с этими парнями прямо там, в здании?»
  «Не правда ли?» — сказал Ленни. «Боюсь, ты их не знаешь так, как я».
  «В какое время ВВС России опубликовали пресс-релиз о крушении самолета?»
  «Полночь, Джимми. В тот же день. И ты же знаешь, это было сделано намеренно, чтобы приуменьшить значение этой истории в России. Уверен, они всё подготовили за много часов до этого. Господи! Президент, или, по крайней мере, премьер-министр, наверняка были в этом замешаны. И я проверил их расписание в тот день. Премьер-министр смотрел хоккейный матч, а президент расположился в королевской ложе на Театральной площади».
   «Где, черт возьми, Театральная площадь?»
  «В Москве, Джеймс, — надменно ответил Ленни. — Это адрес Большого театра, где базируется величайшая балетная труппа мира. Господи, какие же пробелы в твоих познаниях в мире…»
  в глубинке нечасто можно увидеть дневную тишину . Это расстраивает коал».
  «Чёрт меня побери», — сказал Ленни с притворным раздражением. «В общем, слушай…
  Я пытаюсь сказать, что этот пресс-релиз, должно быть, был согласован где-то днём. К тому времени высшее руководство России уже знало, без сомнения, что все ребята мертвы и не вернутся. Никогда».
  «Полагаю, что да. Кстати, кто-нибудь поднимает большой шум из-за парней… то есть, жены или сына?»
  «Не думаю, что кто-то осмелится. Но госпожа Антон Кацуба готова выдвинуть несколько требований. Она говорит, что её муж никогда не отправлялся в путешествие, не сообщив ей точно, куда направляется. И поскольку она примерно на двадцать лет моложе его и очень красивая бывшая актриса, его за это не осудишь.
  Её зовут Светлана, они живут в Екатеринбурге. Он сказал ей, что у неё встреча в центре города, в «Сибнефти», которая, по его мнению, закончится ближе к вечеру. Сказал, что встретится с ней в семь вечера у кинотеатра. Но он так и не появился. Так и не позвонил. Больше о нём ничего не слышно. Собираетесь в Мурманск?
  Она сказала нашему мужчине, что это самая большая ложь, которую она когда-либо слышала».
  «Это начинает походить на самую большую ложь, которую я когда-либо слышал», — сказал Джимми.
  «В любом случае, мой мальчик, — сказал Ленни, — если вернуться к общей картине, то ситуация между российским правительством и сибирской нефтью, безусловно, крайне тревожная. Должно быть, со стороны сибиряков существовала какая-то угроза.
  Угроза, которую, по-видимому, нельзя было терпеть».
   «Думаю, на этом пока всё… Кстати, я только что узнал, что тело Масорина передали России».
  «Правда? Это уже довольно старый труп, Джимми».
  «Да, но он же замороженный. Бедняга Михалло, он же холодный, консервированный».
  «Держу пари, он не такой холодный, как остальные девять парней, похороненных где-то на севере Сибири», — мрачно ответил Ленни. «Оставайтесь на связи».
  Молодой лейтенант-коммандер положил трубку и вернулся к изучению Аргентины и Фолклендской войны. Конечно, он не стал связывать эти две темы, происходящие в разных концах земного шара, которые до сих пор доминировали в это утро понедельника в начале ноября.
  Вместо этого он решил ознакомиться с Фолклендскими островами...
   на всякий случай, если чертовы гаучо снова на них набросятся.
  Всего триста сорок островов. Два крупных, Восточный и Западный Фолкленд, разделённых широким проливом Фолклендский залив. Всего 320 миль от ближайшей точки на материковой части Аргентины. Менее 5000 квадратных миль, примерно размером с Коннектикут или Ирландию. Компьютерные данные вывалились на него.
  Джимми просматривал экран, бормоча себе под нос обрывки ключевой информации, используя свою обычную, причудливую австралийскую фразеологию... «Был британцем с тех пор, как капитан Джон Стронг упал на них в 1690 году. Дом для пары Тысячи овцеводов (сельских фермеров). Почти все из них — англичане. Колония англичан с её Величеством главой государства . То же, что и в Австралии.
  Боже мой, королева Фолклендских островов Елизавета. Если подумать… её прапрабабушка Виктория была императрицей Индии. Вот что я называю… значительное снижение .
   «Тем не менее, здесь говорится, что Фолклендские острова являются домом для редких и чертовски хрупких хохлатых пингвинов, не говоря уже о чернобровом альбатросе.
   Мне бы не хотелось потерять ни одного из них.
   Он дошёл до раздела, посвящённого разведке нефти, и долго изучал систему нумерации квадрантов и блоков, расположенных в огромной зоне площадью 400 000 квадратных километров. Эта территория почти равна по площади Техасу и полностью окружает острова, резко обрываясь на западе, где начинаются аргентинские воды, над Мальвинским проливом.
  Было выдано много лицензий, и компания Occidental Argentina действительно активно занималась бурением в этих водах в соответствии с лицензионными соглашениями с Великобританией.
  и правительства Аргентины. На севере четырнадцать компаний получили лицензии на добычу непосредственно из Лондона.
  А на юге, в зоне особого сотрудничества, правительства Великобритании и Аргентины участвовали в выдаче лицензий на бурение. Хотя все знали, что Лондон фактически контролирует всю операцию, никого это не волновало до крупной забастовки нефтяников на суше в конце 2009 года.
  В тот момент это стало очень серьёзным делом, поскольку нефть, залегающая на суше, примерно в десять раз проще добывать, чем нефть, добытую на глубоководных месторождениях в море. Поэтому она значительно дешевле, и аргентинские нефтяные консорциумы так и не получили доступа к ней.
  Внезапно дальнейшие торги прекратились. В торгах участвовала ExxonMobil в партнёрстве с British Petroleum. Вся нефть, которая там была, немедленно перешла под контроль американского колосса и британского гиганта.
  К концу недели Джимми узнал о состоянии беспорядков на Фолклендских островах. И поскольку ничего не происходило, он позволил этой теме отойти на второй план. Сибирская ситуация тоже отошла на второй план, и звонки от Ленни Сухова прекратились.
  Первые интересные новости появились через пару дней после Нового года, когда Райан Холланд сообщил о масштабной новогодней демонстрации на Пласа-де-Майо. Полмиллиона человек собрались на площади ещё до полуночи и в течение тридцати минут скандировали « Да здравствует лас». Мальвины!! без всякой видимой причины.
  Это был просто очередной вопль боли от людей, которые считали, что с ними произошла ужасная несправедливость. И их голоса раздавались,
   скорбный, мучительный крик ярости и негодования, и незадолго до полуночи они добились своего.
  Президент Аргентины вместе с двумя своими самыми доверенными командирами, генералом Кампфом и адмиралом Оскаром Морено, вышел на балкон и предстал перед огромной толпой людей, как это сделали Хуан Перон и его вдова Исабель.
  Президент жестом призвал их к тишине и через микрофон пожелал всем счастливого и благополучного Нового года. Он сказал: «Да благословит вас всех Бог, и да благословит Бог эту нашу великую страну, эту Аргентину, этот рай на земле…»
  И толпа поднялась и заскандировала, выкрикивая его имя, выкрикивая свою преданность Республике.
  А затем, когда президент отвернулся и вышел через большие двери во дворец, он сделал нечто, ошеломившее всех на площади. Он резко обернулся и снова схватил микрофон. Подняв сжатый кулак, он прокричал: «Да здравствуют Мальвины!»
  А последовавшее за этим было настоящим хаосом, сценой патриотического пыла, невиданного на Пласа-де-Майо с тех пор, как генерал Леопольдо Гальтиери стоял на этом самом балконе в 1982 году. Никто никогда не забудет, как этот президент обратился к миллиону человек и привел их в патриотическое безумие, длившееся целый час, выкрикивая те же самые слова.
   Viva las Ma-aaalvinas!!
  Райан Холланд наблюдал за этой сценой по телевизору и заметил, как адмирал Морено и генерал Кампф с энтузиазмом похлопывали президента по спине, когда он наконец вернулся через дверь дворца.
  А посол США в своем докладе отметил:
   Мне показалось, что всё выступление было заранее спланировано. Это было Самый подстрекательский поступок. Размер этой толпы был слишком велик.
   И фотографии с площади были использованы на первых полосах всех аргентинских газет на следующий день.
   Телевизионные каналы весь день вели свои новостные программы, и каждый В одном из заголовков было слово «Мальвинские острова». Как я уже объяснял, В Буэнос-Айресе не было никаких официальных опровержений. Оба Правительство и военные просто заявляют, что ничего не планируется.
  Я удивлен, что мы не получили ни слова из Лондона, но, с другой стороны, они В прошлый раз ты ничего не сказал, помнишь?
   Но должен сказать, я им не очень верю. Слухов здесь полно.
   Люди, кажется, ни о чем другом не говорят, кроме как о возвращении этих проклятых острова. У меня нет ни малейших доказательств, но я буду очень удивлен, если что-нибудь не сломается в ближайшие пару месяцев.
  Так случилось, что ровно шесть недель спустя, в воскресенье утром 13 февраля, что-то вырвалось наружу. С первыми лучами солнца легкий бомбардировщик A4 Skyhawk, произведенный в США, из состава Второй ударной эскадрильи ВМС Аргентины с грохотом вылетел с взлетно-посадочной полосы в Рио-Гальегосе и направился над Атлантикой, чтобы встретиться с танкером-заправщиком в сорока милях от побережья Аргентины.
  Полный топлива, с восходящим солнцем, пилот «Скайхока», флт.
  Лейтенант Жилберто Альяга установил курс 110 градусов с востока на юго-восток для четырехсотмильного перелета к Мальвинским островам и открыл дроссели.
  На высоте 30 000 футов бомбардировщику потребовалось тридцать пять минут, чтобы увидеть изрезанную береговую линию островов Пассаж, находившихся в пятидесяти милях впереди и охранявших западный подход к Западному Фолкленду. Он тут же повернул на юго-восток и практически перешёл в пике, сохраняя скорость шестьсот узлов.
  Он сделал большой размашистый круг, не спуская глаз с побережья Восточного Фолкленда по левому борту. Теперь, приближаясь на малой высоте с юго-востока, прямо над волнами и ниже радиолокационного горизонта, он «всплыл», развернувшись над береговой линией, прорвавшись сквозь радар и взяв пеленг на цель, прежде чем снова погрузиться.
  Быстро летя над открытой водой, направляясь на северо-запад, он включил свой радар и обнаружил цель в полутора милях от себя. Он выпустил два
   смертоносные тысячефунтовые железные бомбы, сверкая, проносились по поверхности прямо в гавань, где на виду находился единственный находившийся там военный корабль.
  Он тут же повернул на юго-запад, оставаясь совершенно незамеченным никем на суше.
  Никто не опознал бомбы, которые на большой скорости неслись по воде. Впервые об этом стало известно, когда корабль HMS Leeds Castle , пришвартованный у причала в гавани Мэр-Харбор, взорвался огненным шаром ровно в 07:55 того ясного воскресного утра.
  На самом деле, они ничего об этом не знали даже тогда. Несколько моряков Королевского флота знали, что корабль взорвался, но понятия не имели, как и почему. Почти все в небольшом штабе в Мэр-Харборе спали. Двадцать три человека, находившихся на борту, погибли. Все они мгновенно сгорели, когда полутонные железные бомбы врезались в корпус и надстройку по правому борту и взорвались с чудовищной силой.
  Взрыв вырвал сердце корабля, уничтожил машинное отделение и рубку управления, расположенную в средней части судна, под надстройкой и большой радиолокационной мачтой.
  HMS Leeds Castle, по сути, был сдан на слом. Для военных кораблей он был очень маленьким, всего 265 футов в длину, и удар этих мощных аргентинских бомб мог бы потопить эсминец размером с человека. Несколько моряков, спавших в жилом блоке, естественно, проснулись от взрыва и, полуодетые и совершенно ошеломлённые открывшимся зрелищем, выскочили на причал.
  Это был их единственный военный корабль, и он горел от корки до корки. Обжигающий огонь и черный дым от горящего топлива поднимались на сотню футов в воздух.
  Очевидно, ничего нельзя было сделать, кроме как попытаться эвакуировать раненых, но брать корабль на абордаж было бы самоубийством. В любом случае, никто не смог бы выжить в том пожаре. HMS Leeds Castle , уже сильно кренящийся на правый борт, был обречен. И двенадцать матросов, стоявших на причале в сопровождении двух младших офицеров и молодого лейтенанта, были обречены.
   Командир был совершенно ошеломлен произошедшим, на первый взгляд, гигантским несчастным случаем.
  Но это было не случайно. Вооружённые силы Аргентины готовились к этому моменту почти три месяца. А остатки экипажа корабля, теперь с трудом находившие противопожарное оборудование, не знали и половины происходящего.
  Для начала, адмирал Морено отправил Lockheed P-3B Orion на сопровождение британского фрегата типа 23 « Сент-Олбанс» водоизмещением 4200 тонн , как только тот вышел в Карибское море. Сейчас он находился в четырёх днях пути, двигаясь со скоростью 25 узлов, в 2400 милях к северу от Фолклендских островов и в 300 милях от Рио-де-Жанейро. Не имеет значения.
  Это была настоящая военная операция, проведённая превосходными стратегами и командирами, которые за несколько недель до этого немедленно отдали расчёты своим штурмовым группам и отдельным лётным экипажам. С середины декабря все они были изолированы от внешнего мира, в тщательно охраняемых лагерях и зданиях, ожидая прибытия и ухода крайне опасного британского фрегата.
  Аргентинские бомбардировщики, предназначенные для атаки, были высажены с баз в Рио-Гальегосе, где располагался передовой тактический штаб командования.
  И в то время как импровизированные подразделения по борьбе за живучесть Королевского флота, наконец, подсоединили шланги для тушения пожаров, два французских самолета Mirage III E с дельтавидным крылом, гордо неся ливрею аргентинских ВВС, стремительно появились в небе над северным побережьем Восточных Фолклендов.
  Каждый из них был вооружен двумя пушками калибра 30 мм и двумя ракетами класса «воздух-земля». Они летели на высоте 20 000 футов, проносясь над поселением Порт-Сан-Карлос, которое вот уже двадцать восемь лет почти не оглашалось ревом истребителей-бомбардировщиков.
  Самолеты «Миража» вильнули над сушей, высоко над предгорьями пустынной горы Саймон, и с визгом пролетели над замкнутым концом залива Тил, пересекая нижние склоны Уикхэм-Хайтс. И в этот момент Ройал
   Сержант ВВС Бифф Уэйкфилд обнаружил их с помощью своей радиолокационной системы ракет Rapier на аэродроме Маунт-Плезант, в двенадцати милях к югу.
  Он заметил два «объекта», двигавшихся очень быстро, и принял сигнал французского радара, как и предполагал Оскар Морено. Сержант.
  Уэйкфилд отслеживал две «краски», хотя и знал, что они находятся далеко за пределами досягаемости его собственных ракет.
  Снаружи, за его небольшой бетонной оперативной комнатой, две большие пусковые установки ракет «Рапира» стояли в постоянной готовности. Но пока не было смысла их активировать: два «Миража» уже летели над проливом Беркли, уходя в море, и исчезли с экранов. Но Бифф Уэйкфилд следил за ними как мог.
  Чего он не мог знать, так это настоящей опасности. И вот внезапно в небе к северу от Фолклендского залива появились ещё два «Миража III E», пролетевшие над скалистым гранитным побережьем, но не тем же курсом на восток, что и первые два. Эта пара направлялась на юго-восток.
  И прежде чем группа из трех человек под командованием сержанта Уэйкфилда получила возможность обнаружить и идентифицировать цель, аргентинские пилоты выпустили по две бомбы класса «воздух-поверхность», все четыре из которых были нацелены на большие пусковые установки ближнего радиуса действия RAF Rapier к западу от аэродрома Маунт-Плезант.
  Они нацелились на скорости более 500 миль в час, уничтожив обе пусковые установки вдребезги, после чего оба самолета «Мираж» открыли огонь из своих 30-миллиметровых пушек, уничтожив окрестности снарядами, разбив окно оперативного пункта и убив сержанта Уэйкфилда и обоих его дежурных операторов.
  Их радиолокационное наблюдение по-прежнему было направлено на северо-восток в поисках ускользающих аргентинских целей-ловушек.
  В течение пяти минут морское оборонительное подразделение Великобритании, HMS
   Замок Лидс и вся система ПВО Маунт-Плезант прекратили своё существование. И это было ещё не самое худшее.
  За полтора часа до рассвета пятьсот морских пехотинцев второго батальона Аргентины высадились с десантных катеров на пустынном побережье к западу от Фицроя. Они шли непрерывным маршем.
   Прошло чуть больше двух часов, и сейчас они находились на утёсе, возвышающемся над аэропортом. Они опоздали, проклиная свою неудачу из-за того, что не успели в темноте, но всё же были готовы к дневной атаке на британский гарнизон.
  Тем временем в оперативном центре гарнизона на аэродроме, который был проигнорирован во время авиаудара по пусковым установкам «Рапира», поняли, что подверглись какой-то атаке. Они видели, как пламя всё ещё взмывает в небо над гаванью, и, конечно же, знали, что за последние несколько минут по ним попали бомбы или ракеты.
  Капитан Питер Меррилл отдал приказ своему взводу немедленного реагирования встать.
  Оружие и боеприпасы у них уже были под рукой, и дежурный офицер приказал им немедленно развернуться, первоначально заняв все подготовленные позиции вокруг зданий аэродрома и диспетчерской вышки.
  Капитан предупредил командира роты, майора Бобби Корта, который приказал каждому бойцу из 150 человек встать, одеться, собраться и достать оружие из арсенала, а также полный запас боеприпасов у сержанта по складу. Пулемётное отделение также достало оружие вместе с запасными стволами и 12 000 патронов, упакованных в коробки по 250 штук в лентах.
  Спустя двадцать минут, погрузив все и вся на армейские грузовики, они начали выдвигаться из гарнизона к зданиям аэропорта.
  И в этот момент они услышали первые выстрелы со стороны обрыва на западе: аргентинские морские пехотинцы начали обстреливать машины британского взвода немедленного реагирования.
  Под предводительством лейтенанта Дерека Митчелла они высыпали из грузовиков и залегли, отчаянно пытаясь определить, откуда ведётся огонь из стрелкового оружия. В результате первой очереди они потеряли девять человек, а группы с носилками ещё не были собраны.
  Потребовалось пять минут, чтобы определить позиции аргентинских морских пехотинцев, и лейтенант Митчелл приказал своим людям стрелять по своему усмотрению. Аргентинцы, поняв, что столкнулись с гораздо меньшими силами, начали наступление.
   Британская пехота сдерживала их как могла, но морскими пехотинцами хорошо командовал майор Пабло Барри, который разделил свои силы, приказав отдельной роте обойти взвод лейтенанта Митчелла на левом фланге.
  Это заняло пятнадцать минут, и как только они заняли позиции, майор Барри приказал морским пехотинцам примкнуть штыки, разойтись в атакующие строи и наступать. К этому времени британский взвод немедленного реагирования понес тяжёлые потери и сократился примерно вдвое.
  В результате около двадцати пяти британских пехотинцев оказались лицом к лицу с наступающими со всех сторон пятьюстами солдатами, и прямо сейчас они все еще пытались открыть огонь по первой роте, которая вступила с ними в бой.
  Когда между солдатами оставалось всего пятьдесят ярдов, фланговый штурмовой отряд морской пехоты начал сближаться, открывая огонь, уничтожая британцев с этого неожиданного направления. Они также весьма эффективно применяли штыковую атаку.
  Под численным превосходством противника ни один британский стрелок не выжил в бою. Лейтенант Митчелл погиб от штыковых ранений в спину и лёгкие. Аргентинцы потеряли всего двадцать три морских пехотинца.
  Тем временем майор Бобби Корт с грохотом выдвинул на позиции остальную часть своей пехотной роты, а большие армейские машины доставили всех в аэропорт и его окрестности. Они знали, что дела группы немедленного реагирования уже пошли плохо, но у них всё ещё оставалось два крупнокалиберных пулемёта, которые они тщательно разместили на флангах своей оборонительной позиции. Возможно, их застали врасплох, противник уступал им в численности, и они, возможно, были совершенно не готовы к наступлению такого масштаба, но британцы не были лёгкой добычей.
  Когда аргентинские морские пехотинцы начали второе наступление к зданиям аэропорта, пулемёты майора Корта обстреливали местность, переплетаясь по всему фронту роты. Вторгшиеся аргентинские морские пехотинцы потеряли более пятидесяти человек в первой атаке, отступили и дали защитникам время организовать медпункт и пополнить запасы боеприпасов.
  Аргентинцы снова атаковали и снова были отбиты. И теперь они пошли в атаку на миномёты, ведя огонь с закрытых позиций и всё ещё пытаясь пробить стену стали, изрыгаемую британскими пулемётами.
  Они снова понесли большие потери на этой открытой местности, но продолжали наступать, используя дымовые шашки, чтобы замаскировать свое наступление, бегая вперед, бросая гранаты близко к траншеям, и все это под прикрытием шквального огня минометов.
  И, как и прежде, они в конце концов подавили защитников численным превосходством. В живых осталось лишь семнадцать британских стрелков, восемь из которых были тяжело ранены.
  Майор Пабло Барри немедленно взял ситуацию под свой контроль и призвал всех гражданских лиц в зданиях аэропорта не оказывать сопротивления. Раненых доставили в здания, где британские и аргентинские медики оказали первую помощь пострадавшим с обеих сторон.
  Майор Корт был тяжело ранен в результате нападения и скончался тем же вечером в пассажирском терминале. И прежде чем он умер, последний оплот британского сопротивления был подавлен: отряд спецназа из семидесяти пяти человек, прилетевший из Рио-Гальегоса, мгновенно подавил небольшой военно-морской гарнизон в Маре-Харбор одним залпом из ручных пулемётов вдоль причала.
  Из семи оставшихся на дежурстве моряков ранения получили только двое, и лейтенант-коммандер Малкольм Фарли приказал своим людям сдаться.
  Два часа спустя большие аргентинские самолёты C-130 начали приземляться в Маунт-Плезант, перевозя солдат и лёгкую технику Четвёртой воздушно-десантной бригады, базирующейся в Кордове. Быстро организовавшись, они взяли на себя задачу снять все британские флаги в аэропорту и заменить их светло-голубым и белым символом Аргентинской Республики.
  Затем они повернули на север и въехали в Порт-Стэнли, используя мегафоны, чтобы приказать жителям оставаться в своих домах. Выполнив приказ, они быстро и жестоко реагировали на любые возражения против своего присутствия, забив пятерых островитян прикладами винтовок и выбивая двери домов, в которых, по всей видимости, укрывались вооружённые гражданские лица.
   В 18:00 они приказали губернатору покинуть его резиденцию и отвезли его вместе с семьей и персоналом на аэродром, откуда их немедленно отправили самолетом в Рио-Гальегос.
  В пятнадцать минут седьмого вечера воскресенья, 13 февраля 2011 года, над Порт-Стэнли впервые с июня 1982 года, когда Второй батальон парашютного полка Великобритании сорвал его и заменил флагом Великобритании. В Лондоне было десять часов вечера.
   OceanofPDF.com
  ГЛАВА
  ЧЕТЫРЕ
  Самым поразительным аспектом молниеносных военных действий Аргентины в то воскресенье в середине февраля стала неспособность британских сухопутных войск установить какую-либо связь со своим Верховным командованием. То же самое касалось и выживших в гарнизоне Королевского флота.
  При обычных обстоятельствах можно было бы ожидать, что лейтенант-коммандер Малкольм Фарли немедленно связался бы с ближайшей базой военно-морских операций. Проблема заключалась в том, что прямо у порога лейтенант-коммандера Фарли горел 1400-тонный корабль, на борту которого было много погибших и раненых. Ближайший пункт помощи находился всего в 2400 милях от него — фрегат, направлявшийся на север, — а его база находилась в 8000 милях, в Портсмуте.
  Проблема майора Бобби Корта была примерно такой же. Ракетная система, защищавшая аэропорт, подверглась яростной атаке, его люди находились под плотным огнем из стрелкового оружия, и, в общем и целом, все просто пытались выжить. Ближайшая помощь находилась за тысячи миль, и все они вели смертельную схватку с аргентинцами.
  Ни лейтенант-коммандер Фарли, ни майор Корт не дожили до момента сообщения, и сообщение было сделано только в шесть часов вечера (по местному времени) по телефону в пассажирском терминале аэродрома Маунт-Плезант.
  Сержант Алан Питти, управлявший одним из крупнокалиберных пулеметов и каким-то образом оставшийся невредимым, позвонил в штаб британской армии в Уилтоне, недалеко от Солсбери, где дежурный офицер, ошеломленный услышанным, позвонил по зашифрованной линии в Министерство обороны.
  
  Это вызвало у еще одного дежурного офицера полное изумление, и он, в свою очередь, позвонил министру обороны Великобритании к нему домой в Кенте.
  
  
  В 22:24 в загородной резиденции британского премьер-министра, великолепном особняке елизаветинской эпохи Чекерс, расположенном в глубине Чилтерн-Хиллз в Бакингемшире к западу от Лондона, зазвонил телефон. Министр обороны, вежливый бывший преподаватель университета Питер Колфилд, лично сообщил тревожную новость.
  Личный секретарь премьер-министра принял звонок и передал коммюнике:
  Аргентинские войска вторглись на Фолклендские острова. Британские Гарнизон пал незадолго до десяти вечера по Гринвичу. Порт-Стэнли был занят Аргентинские морские пехотинцы. Уничтожен корабль « Лидс Касл » . Губернатор. Мантон арестован. Над городом развевается национальный флаг Аргентины. острова.
  Лицо премьер-министра побледнело. Он даже подумал, что его вот-вот вырвет. Дважды за последний месяц его предупреждали об очевидном
   Беспорядки в Буэнос-Айресе. Его собственный посол сообщил ему о словах, выкрикнутых аргентинским президентом с балкона дворца в канун Нового года.
  Военный атташе в Буэнос-Айресе даже сообщал о передвижениях войск и, что ещё важнее, о передвижении самолётов на аргентинских базах на юге страны. Он также вспомнил, что игнорировал сообщения о недовольстве Аргентины ситуацией с нефтью на Восточном Фолкленде.
  Он трижды беседовал с министром иностранных дел в кабинете министров, мягко спрашивая, стоит ли ему насторожиться и прислушаться. Каждый раз ему отвечали: «Мы слышим эту чушь уже больше двадцати лет. Да, аргентинцы не очень довольны. Но они не очень довольны уже почти сто восемьдесят лет. На самом деле, у нас с Буэнос-Айресом уже очень давно исключительно хорошие отношения».
  Они не сделают ни шагу. Им не хочется ещё одного унижения.
  Премьер-министр с этим смирился. Но в конечном итоге решения принимал он, как и слава, и вина. А этот премьер-министр был настроен против вины, по крайней мере, если её предъявляли ему.
  Он извинился и вышел из-за переполненного обеденного стола, прошёл вместе с секретарём через центральный зал, мимо огромного камина, который наполнял это историческое место лёгким запахом дыма, разносившимся по всем комнатам. Он вошёл в свой кабинет, снял трубку и коротко поздоровался с министром обороны.
  «Премьер-министр», — раздался голос на другом конце провода. «Если говорить без преувеличения, Аргентина только что захватила Фолклендские острова. Наши войска оборонялись как могли, но у нас не менее ста пятидесяти погибших, а корабль « Лидс Касл » всё ещё горит, его киль покоится на дне залива Мэр-Харбор».
  «Боже всемогущий», — сказал премьер-министр, и его мысли, как всегда в моменты кризиса, промелькнули на первых полосах завтрашних газет, не говоря уже о сегодняшних телевизионных новостях.
   «Уверен, вы понимаете, сэр», — продолжил министр, — «что у нас нет адекватного военного ответа на тысячи миль вокруг. С сожалением вынужден сказать, что вы находитесь в той же ситуации, что и Маргарет Тэтчер в 1982 году. Мы либо договариваемся о перемирии с каким-то разделением полномочий, либо начинаем войну. Я настоятельно рекомендую первое».
  «А как же СМИ?» — ответил он. «Они тут же сравнят меня с Маргарет Тэтчер. Они узнают о предупреждениях, полученных нами из Буэнос-Айреса, и обвинят меня, а в меньшей степени и вас, в том, что мы их проигнорировали. Министру иностранных дел придётся уйти в отставку, как это сделала госпожа Тэтчер».
  А потом они спросят, из чего мы сделаны».
  «Премьер-министр, я, конечно, понимаю ваши опасения. Но сейчас на Восточном Фолкленде погибло сто пятьдесят британских солдат, моряков и лётчиков. Необходимо принять меры. Кто-то должен поговорить с президентом Аргентины. Я рад открыть переговоры, но, думаю, вам придётся поговорить с ним лично.
  Между тем, я считаю, что Министерство иностранных дел должно начать с выражения максимально решительного протеста в адрес Организации Объединённых Наций. Я предлагаю провести сегодня вечером экстренное заседание Кабинета министров на Даунинг-стрит, возможно, с участием начальников штабов ВС США.
  «А как же СМИ?» — повторил премьер-министр. «Можем ли мы их остановить? Можем ли мы как-то всё это замедлить? Пригласить пресс-секретарей и наших политических советников? Подумать, как лучше с этим справиться?»
  «Уже поздновато, премьер-министр. Аргентинцы, вероятно, узнают всю историю по новостным лентам, пока я говорю… Героические силы… Аргентина возвращает себе Мальвинские острова — британцы потерпели поражение после ожесточенных боев.
   Флаг Аргентины наконец-то развевается над островами... Да здравствуют Мальвинские острова! Мы не можем это остановить».
  «Обвинит ли меня пресса?»
  «Без сомнения, сэр. Боюсь, так и будет».
  «Приведет ли это к падению моего правительства?»
   «Фолклендские острова чуть не сокрушили миссис Тэтчер. Но она тут же пошла на войну, и в ушах звенели ликующие крики проклятого населения, а военные её обожали».
  «Они меня не любят».
  «Нет, сэр. И я тоже».
  «Даунинг-стрит. Тогда в полночь».
  «Увидимся там, сэр».
  Британский премьер-министр вернулся через центральный зал Чекерс с холодом в сердце. Он был не первым премьер-министром, испытывавшим подобные чувства с тех пор, как первый лорд Ли из Фархэма подарил стране этот великолепный дом в 1917 году, во время премьерства Дэвида Ллойд Джорджа.
  И, вероятно, он не будет последним. Но в этой ситуации не было места для манёвра. И это была ситуация, которая потребовала бы от него обращения к нации сразу после заседания Кабинета министров. Он инстинктивно понимал, что пресса устроит ему очень, очень суровую церемонию…
   Господин премьер-министр, вы наверняка знали о беспорядках в Буэнос-Айресе...?
  Конечно, ваши дипломатические советники должны были сказать вам, что не все так просто. ну, в Южной Атлантике...? Такие вещи никогда не случаются без Значительная подготовка со стороны агрессоров... наверняка кто-то должен был знали, что что-то происходит?
  Но больше всего он боялся... Премьер-министр, вы и ваши Правительство потратило годы на значительные сокращения оборонного бюджета, особенно для ВМФ...вы теперь жалеете об этом?
  Он не ответил бы ни на один вопрос после первого заявления, это было точно. Ему нужно было время подумать, время посоветоваться со своими медиа-консультантами (политтехнологами), время выработать свою партийную линию, время переложить вину либо на Уайтхолл, либо на военных. Но время. Он должен был выиграть себе немного времени.
   Пока же ему не следует выказывать паники. Он должен вернуться к своим гостям.
  И он поблагодарил Бога за то, что не пригласил на этот воскресный ужин никого, кто был бы хоть как-то связан с военными.
  За столом сидели люди, которыми восхищалась современная прогрессивная Британия. Среди них был невероятно успешный гомосексуальный поп-певец Ханифорд Джонс, считавшийся миллиардером. Там же были нападающий сборной по футболу Фредди Лисон и его очаровательная жена Маделл, которая когда-то работала в ночном клубе. Там же были стареющая кинозвезда Дариен Фарр и его жена Лоретта, бывшая ведущая прогноза погоды на телевидении.
  Плюс знаменитый лондонский ресторатор Фредди Иванов Виндзор, носивший несколько необычное для английского простака имя.
  Именно такие люди, достигшие выдающихся результатов, были нужны современному премьер-министру, настоящим людям, преуспевающим в современном мире. А не эти ужасные политики, бизнесмены, дипломаты и военачальники старого истеблишмента, которых так любила Маргарет Тэтчер.
  Эти люди гордились своим знакомством. Они ловили каждое его слово и не задавали лишних вопросов. И когда он сел, то решил рассказать им, что произошло.
  «Боюсь, наши вооружённые силы потерпели небольшую неудачу в Южной Атлантике, — серьёзно заявил он. — Аргентинцы только что атаковали Фолклендские острова».
  «Где это?» — спросила Лоретта.
  «О, это в Южной Атлантике — всего лишь крошечный британский протекторат, существующий с XIX века», — ответил он. «Конечно, мы знали, что в этом районе было много беспорядков, но не думаю, что в моём Министерстве иностранных дел осознавали, насколько нестабильной была ситуация».
  «Господи. Я помню, когда это случилось в последний раз», — сказал Дариен. «Я был в своей гримёрке на съёмочной площадке… и тут по телевизору объявили, что на нас напали… Я… ну, знаете… такой: «Вот это да!»
   «О, это, должно быть, было ужасно для тебя... посреди фильма и всего такого», - сказала Маделл.
  «Ну, мы все знали, что это очень некруто», — ответил он. «Знаете, это очень, очень плохо — подвергнуться нападению со стороны южноамериканской страны… но, в общем, все были просто в восторге!»
  «Так что же не так с этими чёртовыми Аргенерос?» — спросил Фредди. «В смысле, о чём они вообще? Во-первых, у них чертовски большая страна, не так ли? Во-вторых, разве я выгляжу так, будто меня волнует, что в Фолктонах идёт война или что там ещё? Ну, кто вообще это делает?»
  Премьер-министр впервые за время своего премьерства вдруг пожалел, что не выбрал других друзей для сегодняшнего ужина. Он встал и сказал: «Извините. Но, уверен, вы все понимаете, что мне нужно вернуться в Лондон».
  Все кивнули, и Лоретта крикнула: «Возьми свой мобильный, детка.
  Армия прибудет туда. Лучшие в мире, да? Разберёмся с этими аргенеросами, никакого давления.
  Премьер-министр содрогнулся, возвращаясь через центральный зал к правительственному лимузину, ожидавшему снаружи. Он поручил сотрудникам уладить все детали его возвращения на Даунинг-стрит. Он просто сел на заднее сиденье «Ягуара» и вздохнул глубоко встревоженным вздохом.
  Как и все премьер-министры, он восхищался величием этого загородного поместья площадью в семьсот акров. И он знал о масштабных решениях, принятых за эти годы в его стенах. Он также знал, и это знание вызывало лёгкий трепет в его душе, что Маргарет Тэтчер почти тридцать лет назад, сидя в своём кабинете в Чекерсе, сочиняла свой блестящий, личный рассказ о великой победе Великобритании на Фолклендских островах.
  Его одолевали сомнения, те самые сомнения, которые обрушиваются на эгоистичного политика-профессионала, лишенного путеводной звезды добра и целеустремленности, всегда царившей в сердце Маргарет Тэтчер. Он мрачно сомневался в своей мужественности и смотрел на поместье Чекерс, заиндевелое в бледной лунной ночи.
   Он действительно не знал, пройдет ли он этим путем снова, учитывая британцев.
  нервирующая привычка разрядить обстановку в премьер-министре прежде, чем вы успеете сказать «нож».
  Выехали с Даунинг-стрит меньше чем за сутки; великолепные выходные в Чекерс... ну... они мгновенно стали историей. Собирайте вещи и поскорее уезжайте.
  По пути в Лондон было мало движения, и у премьер-министра был всего час, чтобы обдумать недавний разговор с сэром Джоком Фергюсоном, председателем чрезвычайно влиятельного Объединённого разведывательного комитета. В двух очень личных телефонных разговорах сэр Джок предупредил его, что в Буэнос-Айресе назревают проблемы из-за Фолклендских островов.
  Именно эту новость ни одно правительство не хотело слышать, учитывая, что менее чем через семь месяцев должны были состояться всеобщие выборы. Ни один премьер-министр не хочет, чтобы его видели втянутым в войну, а затем призывающим всех голосовать. Даже Уинстон Черчилль не смог добиться такого после Второй мировой войны в 1945 году.
  И если уж они могли выгнать Великого, то уж точно вышвырнуть. «Джок, — сказал премьер-министр, — дай мне, пожалуйста, небольшой меморандум. В нём упоминается, что в Аргентине ходят слухи о возобновлении военных действий из-за Лас-Мальвинских островов».
  Но, по вашему мнению, ни в одном из дипломатических источников нет ни малейших веских доказательств того, что подобные вещи имеют под собой реальную основу.
  «Что ж», ответил сэр Джок, «это более или менее верно».
  «Конечно, — ответил премьер-министр. — Но это даёт мне хоть какое-то прикрытие, если всё рванёт и нас застанут врасплох. Вы не пожалеете, уверяю вас».
  Последнее заявление премьер-министра означало одно: сэр Джок, старина, жди повышения до звания пэра в следующем Почетном списке.
  Лорд Фергюсон из Файфа, это звучит хорошо, подумал JIC
  Председатель. Этот меморандум, который частично оправдывал премьер-министра, хранился в ящике стола на Даунинг-стрит, ожидая того дня, когда он может понадобиться.
   Стремительно проехав по пригородам Западного Лондона, шофер доставил главу британского правительства в его официальную резиденцию еще до 23:30. А когда он прибыл, его ждало еще три потрясения.
  Сначала аргентинские морские пехотинцы атаковали обе крупные нефтяные буровые платформы на Восточном Фолкленде, к северу от гавани Дарвин и к югу от Фицроя. Согласно сообщению ExxonMobil из Рио, они арестовали всех до единого британских и американских нефтяников и доставили их на самолёте C-130 ВВС США в Рио-Гальегос. Никто не думал, что они вернутся в ближайшее время.
  Столь же зловещей была новость о новой высадке аргентинских морских пехотинцев на острове Южная Георгия, ещё одном чисто британском протекторате в 1700 километрах к юго-востоку от Фолклендских островов. Южная Георгия — это Альпы Южной Атлантики, далёкий осколок Британской империи, неприступная земля ледников и величественных гор, последнее пристанище легендарного британского исследователя сэра Эрнеста Шеклтона.
  Однако ничто из вышеперечисленного не помешало аргентинцам поднять свой национальный флаг над островами, когда они высадились там в 1982 году, и понадобилась очень решительная группа лучших солдат Великобритании, чтобы вернуть его.
  Прямо сейчас премьер-министр Великобритании читал сообщение из правительственной резиденции в Буэнос-Айресе, в котором ему сообщалось, что аргентинцы не только снова это сделали, но и арестовали всех сотрудников нефтяной компании США и Великобритании, работающих в гигантской новой зоне добычи природного газа на острове Южная Георгия, которую ExxonMobil и BP организовывали в течение последних восьми месяцев.
  Чтобы сделать ситуацию еще хуже, президент Соединенных Штатов прислал недовольное послание с просьбой о повторном звонке для обсуждения того, что Великобритания планирует сделать, чтобы исправить эту позорную военную агрессию против граждан обеих стран.
  Премьер-министр немедленно удалился в свой личный кабинет и позвонил президенту Соединённых Штатов. И, судя по всему, на этот раз переговоры между двумя союзниками не принесли обнадеживающих результатов.
   Президент рекомендовал немедленные переговоры с Аргентиной. Он не призывал к войне, но хотел заключить соглашение по нефти. В случае, если Вестминстерский парламент сочтет необходимым объявить войну военным оккупантам этой британской колонии, президент США заявил, что его страна окажет всю возможную помощь, но не будет вводить войска.
  Фолклендские острова — британские. И если вы действительно хотите их вернуть, это ваше дело. Мы, как друзья, готовы помочь. Но я не втяну свою страну в чужую войну в чужой стране, если только на то нет веских причин, как это было в Ираке.
  «Если вы хотите их вернуть, вам придётся добыть их самостоятельно», — сказал Пол Бедфорд. «Мы сделаем всё, что сможем. Но нам нужна сделка по этой нефти, понимаете? Вам лучше поговорить с Педро, как его там, в Буэнос-Айресе и посмотреть, о чём вы сможете договориться».
  Британский премьер-министр был крайне скептически настроен по отношению к Педро, как его там зовут. Как и большинство членов его кабинета, премьер-министр никогда не работал в частном секторе, где важны деньги и результаты. Он был, по сути, политиком, бюрократом, содержащимся из государственной казны, привыкшим тратить огромные государственные средства, жить на широкую ногу, окружённым пиарщиками, которые изо дня в день пытались манипулировать прессой в его пользу.
  Грязная и непритязательная беседа с президентом Южной Америки, бывшим военным, бывшим скотоводом и торговцем лошадьми в прошлом — ну, это было не совсем в стиле премьер-министра. Он ничего не знал о махинациях большого бизнеса, предпочитая туманные, абстрактные речи о спасении голодающих детей Африки, СПИДе и демократии. Вещи, на которых невозможно попасться.
  Это было нечто иное. Это был бой один на один с крутым военным, каким-то чёртовым Наполеоном из пампасов, который только что захватил 300 британских островов всего за десять минут.
  Господи. Какого чёрта Бедфорд от него хотел? А что, если он ввяжет страну в войну? А что, если британцы проиграют? Что тогда? Это было…
   Наверное, это был худший день в его жизни. Он всегда хотел попасть в чью-нибудь историю. Но не так.
  И где, чёрт возьми, находится Южная Георгия? Он смутно помнил ещё со студенческих времён, как в 1982 году группа аргентинцев каким-то образом высадилась там и подняла свой флаг. Он не мог вспомнить, были ли это гражданские лица или военные, бежали ли они в конце концов или были выселены насильно. Но теперь всё казалось гораздо сложнее.
  В меморандуме из Буэнос-Айреса говорилось, что сегодняшние налётчики были обученными профессиональными бойцами, и что, как и нападение на Фолкленды, операция была тщательно спланирована и проведена с абсолютной беспощадной эффективностью. Премьер-министру это не понравилось. И перспектива всех этих проклятых аргентинских флагов, развевающихся повсюду, откровенно говоря, вызывала у него мурашки.
  Еще одна записка на столе напомнила ему, что несколько недель назад разгневанная толпа на Пласа-де-Майо пронесла огромный картонный баннер, на котором он был изображен с черной повязкой на глазу, и нацарапала на нем слова...
  Bandito de las Malvinas.
  Премьер-министр не говорил по-испански, но уловил суть, и ему было совсем не по душе, когда толпа подожгла его, скандируя что-то вроде испанского «Враг государства номер один». Толпа, конечно же, понятия не имела, что он на самом деле их лучший друг, и именно его резкие сокращения финансирования британской армии и Королевского флота сделали бы возвращение Лас-Мальвинских островов практически невозможным.
  И что теперь? Каждый член его правительства знал, что натворил. Хотя все они спрятались бы от опасности, когда на них начали бы сваливать вину. Проклятые трусы. Он бы с этим разобрался. Он не был готов принять на себя ответственность за это. Нет. Он определенно не был готов.
  А где-то в глубине души он боялся самого страшного. Что произойдёт, когда СМИ набросятся на какого-нибудь высокопоставленного военного, который прямо скажет: «Мы десятки раз предупреждали это проклятое правительство, что оно ослабляет армию и флот, и вот теперь, впервые за четыре…
   Сто лет мы не способны ответить на агрессивное иностранное нападение, на какого-нибудь заурядного диктатора, собственным военным ответом».
  В этот момент премьер-министр Великобритании ясно осознал, что крыша рухнет. Правая часть прессы, годами охотившаяся на него, наконец-то получит вожделенные боеприпасы. И они будут совершенно беспощадны. Перспектива заголовков, которые появятся в ближайшие сорок восемь часов, наполнила его ледяным ужасом.
  Но беда в том, что всё вышло из-под его контроля. Мировые новости хлынули из Буэнос-Айреса, и мировые СМИ были поглощены сокрушительной победой аргентинцев. Он, премьер-министр Великобритании, был второстепенным участником на сцене собственной потенциальной гибели.
  Пресса хотела бы узнать от него ровно две вещи. Должен ли был кто-то знать, что это произойдёт? Что он собирался с этим делать?
  На первый вопрос ответ был однозначным «да», и самому младшему репортёру потребовалось бы минут пятнадцать, чтобы это доказать. На второй вопрос ответ был простым, ясным и недвусмысленным: «Бог знает».
  Без десяти минут полночь прибыли его коллеги. Первым прибыл министр иностранных дел Роджер Элтрингем, за ним – министр обороны Питер Колфилд. Он успел вызвать Первого морского лорда, адмирала сэра Родни Джеффриса, и начальника штаба обороны, генерала сэра Робина Бренчли. Прибыли также министр внутренних дел и министр транспорта.
  Питер Колфилд, однако, посчитал пустой тратой времени приглашение таких людей, как министр образования и министр здравоохранения. Однако он всё же потребовал присутствия лорда-канцлера и канцлера казначейства, которые, несомненно, могли бы получить сердечный приступ при одном упоминании войны и связанных с ней расходов.
  Премьер-министр заметил Питеру Колфилду, что, возможно, вышел за рамки своих полномочий, призвав на помощь ВМС и армию. Но министр обороны ответил: «Сэр, речь идёт о войне. На нас напали. И, возможно, нам придётся дать отпор. Нам нужны военные для консультаций и оценки ситуации».
  «Очень хорошо», — ответил премьер-министр, который сам пригласил одного пресс-секретаря и трёх своих личных политических советников. Он открыл заседание и начал его словами: «Как вы все уже знаете, Аргентина атаковала Фолклендские острова, по-видимому, с определённым успехом, и теперь впервые за сто восемьдесят лет объявляет эти острова, Мальвинские острова, свободными от британского правления».
  Роджер Элтрингем немедленно сообщил членам кабинета министров, что направил в Организацию Объединённых Наций самый решительный протест с требованием к Совету Безопасности принять меры порицания в отношении Аргентинской Республики. Это был не что иное, как превентивный и жестокий военный удар по миролюбивому суверенному народу, преданному британской короне, который теперь оказался под гнетом южноамериканского диктатора.
  Премьер-министр кивнул в знак благодарности и повернулся к Питеру Колфилду, который сказал: «Думаю, вам, возможно, следует решить, хотите ли вы сохранить возможность военного ответа. В этом случае, полагаю, нам следует сначала выслушать адмирала сэра Родни и генерала сэра Робина. Я говорю это, потому что они могут счесть военный ответ невозможным, и в этом случае ваши возможности сильно сужаются».
  Премьер-министр заметно поморщился, когда его попросили рассмотреть возможность начала войны и при мысли о том, что ему придется выслушивать лекции сначала от генерала, а затем от какого-нибудь чертового закаленного в боях адмирала.
  Он медленно перелистнул страницы лежащих перед ним записей и затем, как настоящий государственный деятель, произнёс: «Ни одна страна с нашими традициями и положением в мировой иерархии не может позволить себе исключить возможность военного ответа на нападение на её народ. Но прежде чем я приму какое-либо решение, думаю, Роджер должен проинформировать нас о вероятной реакции остального мира».
  Министр иностранных дел Элтрингем выглядел сомневающимся. «Насколько я понимаю, — сказал он, — большая часть мира будет чертовски рада не вмешиваться. Наш ближайший сосед, Франция, конечно же, продала аргентинцам практически всю имеющуюся у них военную технику, особенно истребители «Мираж», «Супер-Этендар» и ракеты «Экзосет». И они, в основном, надеются продать ещё. Вероятно, они надеются, что мы потерпим поражение».
  «Я думал, мы уже это сделали», — вмешался адмирал Джеффрис.
  «И в заключение, — добавил Роджер Элтрингем, — единственная страна, которая действительно заинтересована в этом конфликте, — это Соединённые Штаты. Могу прямо сейчас заявить, что они не захотят воевать вместе с нами. Но они также не захотят потерять эту нефтяную ситуацию там, внизу. Как и в прошлый раз, они помогут. Но они не присоединятся к нам ни в наземной, ни даже в морской войне».
  «Некоторое время назад я разговаривал с президентом Бедфордом, — сказал премьер-министр, — и он сказал примерно то же самое, что вы только что изложили... Полагаю, вопрос, который я должен задать, заключается в следующем: есть ли у нас возможность вести войну в Южной Атлантике, в восьми тысячах миль от дома?»
  «Главное, что гораздо важнее, премьер-министр, — сказал генерал Бренчли, — есть ли у вас смелость выступить в Палате общин и сказать им, что мы этого не делаем».
  Премьер-министр возмутился. «Генерал, — сказал он, — вы здесь, чтобы давать военные и военно-морские советы, возможно, вам стоит ограничиться этими вопросами. И, возможно, вы ответите на мой вопрос: есть ли у нас такая возможность?»
  «Нет, премьер-министр», — хрипло ответил генерал, сердито глядя на профессионального политика, которого он презирал. «Мы — нет. А если бы мы пошли, то не смогли бы победить».
  В зале заседаний кабинета министров воцарилась тишина. «Разве у нас есть какой-то выход?» — спросил премьер-министр.
  «Как насчет сдачи?» — проворчал генерал.
   Адмирал Джеффрис усмехнулся, увидев, как отвратительно, но в конечном счете неизбежно, все их цыплята вернулись домой на насест: год за годом сокращаются расходы на оборону, сокращается число новобранцев, снаряжения, кораблей, самолетов, полков и, в конечном счете, морального духа.
  Как и генерал Бренчли, он ощущал нарастающее чувство власти. Если бы военные начальники сказали «нет», вооруженного ответа на аргентинское нападение не было бы. Они оба это знали. Так же, как и премьер-министр и его коллеги по кабинету министров.
  В конце концов, именно генерал Бренчли встал, возвышаясь над столом профессиональных политиков, ни один из которых никогда не служил в армии, ни один из которых никогда не имел настоящей работы, кроме как в политических партиях, профсоюзах или просто для того, чтобы сеять смуту. Может быть, пара юристов, специализирующихся на правах человека, или что-то в этом роде. Все они, по мнению военных, в целом либо не заслуживали ни малейшего презрения, либо были на грани.
  И сейчас военные были у власти. Генерал Бренчли холодно сказал:
  «Премьер-министр, я чувствую, что должен вам объяснить. И я собираюсь это сделать.
  За последние несколько лет вы с вашим канцлером добились следующих увеличений государственных расходов: шестьдесят один процент на Министерство международного развития, что бы это ни было. Шестьдесят процентов на Министерство внутренних дел, а это несколько миллионов дополнительных госслужащих; пятьдесят один процент на образование, в основном направленное на обучение малоимущих; и ещё пятьдесят процентов на здравоохранение.
  «В свою очередь, оборонный бюджет был увеличен на три процента, что, конечно же, представляет собой колоссальные чистые потери для нас, тех, кто пытается в нём служить. Раньше на каждых одиннадцать солдат приходился один госслужащий, а теперь на одного солдата приходится полтора госслужащих, что, конечно, просто нелепо».
  Слова генерала совершенно ошеломили всех, сидевших за столом.
  Но Робин Бренчли заставил измученного премьер-министра бежать. И они оба это знали. Сейчас генерал Бренчли, начальник Генерального штаба обороны Великобритании, был неуязвим, и он намеревался воспользоваться этим по максимуму.
   Поскольку вы и ваш канцлер почему-то пренебрежительно относитесь к нам, как к расточителям национального богатства, вы систематически подрываете все виды вооруженных сил, и всё это — в постоянном стремлении к экономии. Ваше пренебрежение к нам охватило все слои общества…
  их моральный дух, их чувство собственного достоинства и их обеспокоенность будущей карьерой.
  «Расходы на оборону в этой стране сократились на тридцать пять процентов.
  Треть нашего личного состава исчезла. Численность наших обычных подводных лодок сократилась с тридцати пяти до двенадцати. Численность эсминцев и фрегатов сократилась с сорока восьми до двадцати восьми, а численность пехотных батальонов – с пятидесяти пяти до тридцати восьми. Численность наших танков сократилась на сорок пять процентов.
  Количество эффективных истребителей в Королевских ВВС по-прежнему равно нулю с тех пор, как «Фантом» был снят с эксплуатации.
  Господин премьер-министр, пять лет назад вы и ваш канцлер списали единственный приличный истребитель-бомбардировщик, которым располагала страна. Он был не только высокоэффективным всепогодным перехватчиком, но и мог использоваться как штурмовик, разведывательно-дозорный самолёт, а также как ударный самолёт для кораблей. Более того, он мог действовать со стальной палубы авианосца в любой точке мира.
  «Я должен сообщить вам, премьер-министр, что потеря самолета Sea Harrier FA2
  Потери обороноспособности нашего флота означают потерю им способности к самообороне. Это также относится к связанным с ним сухопутным войскам и их способности противостоять любым формам сложных воздушных атак.
  «Новых авианосцев у нас не видно. Значит, у нас остался только Арк. Королевский , небольшой, ему двадцать пять лет, на палубе которого находятся только штурмовики и вертолёты. А «Илластриес » в трёхмесячном возрасте
  уведомление, и даже старше.
  У нас нет даже возможностей ПВО, как у «Си Харриера» FA1, которые были у нас в 1982 году. Сегодня мы имеем дело с значительно улучшенными ВВС Аргентины. FA2, который вы так легкомысленно отвергли, был, должен вам напомнить, вооружён полностью интегрированной ракетной системой, способной поражать одновременно четыре самолёта или даже ракеты, летящие над поверхностью моря, на дальности до 35 миль (55 миль) на скорости до 3 Маха.
   «Этот маленький «Си Харриер» фактически выиграл для нас войну на Фолклендских островах в 1982 году.
  «Как вам известно, вы и ваши министры финансов вывели этот блестящий маленький боевой конь из эксплуатации задолго до запланированной даты исключительно из-за высокой стоимости. И с заявлением, которое мы все сочли безумием, ваш министр обороны…» — чуть помедлив, генерал прохрипел: «Не вы, Колфилд», — а затем продолжил: «Ваш министр обороны объявил, что заменой «Харриера» станет «Харриер GR7» или «Харриер GR9». Понятно. Это единственный оставшийся у нас самолёт с фиксированным крылом, который будет базироваться на палубе небольшого авианосца.
  Но GR7/9 — это небольшой штурмовик с укороченным взлётом и посадкой без радара. Он может нести две современные ракеты класса «воздух-воздух» малой дальности — ASRAAM .
  — для строго визуального запуска. Это означает только дневной свет и хорошую видимость.
  И эта чёртова штука летает всего полторы мили. Кстати, её называли продвинутой больше тридцати лет назад. Теперь этой чёртовой штуке место в Музее Виктории и Альберта.
  «И вы можете потребовать, чтобы я отдал приказ флоту вступить в бой — с этим ?
  И должен напомнить вам, что на аэродроме Маунт-Плезант нет ни одного истребителя-штурмовика. А если бы и был, его бы уже наверняка уничтожили. Вот вам и вся ваша экономика. Предлагаю вам сегодня же выступить в Палате общин и рассказать им о своих поступках.
  Второй раз за несколько часов премьер-министр Великобритании счёл вполне вероятным, что его вот-вот вырвет. Он чувствовал себя так, будто его сбил грузовик, а этот напыщенный чёртов генерал топтался по нему. Боже , подумал он, если этот человек когда-нибудь вырвется на свободу… Газеты, он меня прикончит. Он действительно может свергнуть правительство .
  Но больше всего его беспокоили газеты и телевидение, и было ясно, что спорить с военными бесполезно. «Генерал, — сказал он самым примирительным тоном, — я уверен, что все мои коллеги понимают вашу точку зрения…»
  «Это не точка зрения, премьер-министр, — вмешался генерал. — Просто несколько простых, неопровержимых фактов».
  «Конечно, ничего из того, что вы говорите, не подлежит сомнению. Просто всё это случилось так чертовски внезапно, словно гром среди ясного неба…»
  «Это правда?» — спросил генерал Бренчли. «Да, премьер-министр?» — его голос был полон иронии.
  «Что ж, сегодня вечером это, безусловно, так и произошло. И я думаю, было бы разумно с нашей стороны вести битву, в которой мы сейчас участвуем, а не вести несколько битв, которые мы уже вели, выигрывали и проигрывали в прошлом. Конечно, я говорю это метафорически».
  Питер Колфилд вмешался, чтобы спасти своего босса. «Генерал, — сказал он, — я думаю, премьер-министр на самом деле рассматривает худший сценарий. Что произойдёт, если парламент потребует от нас пойти и вернуть Фолклендские острова военной силой? Мы не можем просто сказать им, что это невозможно».
  «Ну, так оно и есть».
  «Генерал, я понимаю, что существуют серьёзные трудности. Конечно, мы все их понимаем, и большинство из них, конечно же, не ваша вина. Но если парламент потребует от нас действий, есть ли надежда, что мы сможем что-то сделать, как в прошлый раз, в 1982 году?»
  У нас есть два старых авианосца и четыре действующих эскадрильи «Харриеров» GR7/9. Полагаю, мы могли бы собрать флот, чтобы хотя бы отправиться туда. GR9 может взлетать с авианосца, но без «Харриеров» FA2 у нас нет боевых патрулей, десантных постов… только последняя надежда на противовоздушную оборону флота.
  Под этим я подразумеваю, что у нас нет ничего, что могло бы остановить все приближающиеся аргентинские бомбардировщики, и некоторые из них обязательно прорвутся. Я говорю только о самолётах, несущих две тысячефунтовые железные бомбы, каждая из которых способна потопить корабль. Они взорвутся и на этот раз, как это произошло с HMS
   Ковентри в 1982 году. Она затонула за двадцать минут.
  «У нашей ракетной системы нет времени что-либо предпринять, кроме как сбить А4 после того , как он сбросит бомбы и отправится домой. К тому времени уже будет чертовски поздно».
   Генерал едва ли давал луч надежды. «Если бы у нас был обещанный правительством новый авианосец и всего лишь дюжина этих «Харриеров», мы бы, вероятно, разгромили их… С высокой скоростью пикируя на A4, прежде чем они успеют атаковать. Если бы у нас были и авианосцы, как обещали, и две дюжины «Харриеров», мы бы их уничтожили. Но у нас их нет».
  «Есть ли шанс, что новый Eurofighter будет разработан вовремя?»
  «Ни одного. Эта чёртова штука опоздает на два года, не говоря уже о годе раньше».
  «Будет ли у армии свое мнение?»
  «Да, очень просто… они откажутся совершать посадку без прикрытия с воздуха… а единственное прикрытие с воздуха, которое у них есть, — это GR9, который ничего не видит в плохую погоду и несет ракету, которая летит всего на полторы мили».
  «И мы больше ничего предложить не можем?» — спросил Элтрингем.
  «Не против французских «Мираж III». Но, министр иностранных дел, отвечая на изначальный вопрос… да, полагаю, мы могли бы устроить что-то вроде шоу, хотя у солдат даже нет приличных ботинок, если только они сами их не купили.
  «И есть одна вещь, которую я хочу прояснить совершенно ясно. Если вы предлагаете отправить несколько тысяч моих солдат и экипажи кораблей Королевского флота на то, что я считаю верной смертью, вам лучше решить, кто из вас выступит перед британским народом и возьмёт на себя ответственность, как члены парламента, действовавшие вопреки военным советам».
  Никто в кабинете министров не горел желанием взять на себя эту роль. Да и сам премьер-министр выглядел просто побледневшим.
  «Какую хорошую историю мы можем придумать, чтобы создать впечатление, что мы не слишком обеспокоены?» — спросил премьер-министр. «То, что велись многомесячные переговоры о том, чтобы Аргентина захватила острова… знаете, это имеет географический смысл и всё такое. Можем ли мы сделать так, чтобы это выглядело…
   Аргентинцы просто немного переволновались и поторопились… но мы ведь всегда были с ними согласны?»
  Адмирал Джеффрис резко поднял взгляд. «Когда военный корабль и система ПВО были уничтожены к чертям, а сто пятьдесят британских военнослужащих лежали мёртвыми на этом забытом Богом острове… Не думаю».
  «Что ж, господа», — сказал премьер-министр, — «при нынешней военной ситуации у нас, похоже, нет других вариантов, кроме как вести переговоры и, возможно, добиться от аргентинцев каких-то извинений, а может быть, даже репараций, просто чтобы сохранить лицо…»
  «Во-первых, я не думаю, что к тому времени, как вы прочтете утренние газеты, у вас вообще появится такая возможность», — сказал Питер Колфилд. «Таблоиды будут жаждать крови. И эта нелепая нация, которая, по сути, представляет собой футбольную толпу, будет жаждать мести. К тому времени, как завтра всё это дойдет до Палаты общин, требования войны, как и в прошлый раз, будут звучать со всех уголков Британских островов».
  А Роджер Элтрингем, известный подражатель, торжественно заявил: «А вот электронное письмо от «Гневного» из Темзы Диттон».
  В этот момент он, нарочито наигранный акцент рабочего класса, сказал: «С меня уже хватит — чёртовы политики сидят на задницах, тратя деньги, пока весь остальной мир нас топчет. Где же дух Дюнкерка, вот что я хочу знать?»
  Давайте поедем туда и разберемся с ними».
  «Господи Иисусе», — сказал премьер-министр Великобритании.
  НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО, ЛОНДОН
  Газета Times быстро отреагировала на ситуацию, опубликовав на первой полосе следующий заголовок:
   И снова... Погибло 150 военнослужащих. Аргентина критикует британский гарнизон.
  ЗАВОЕВАТЬ ФОЛКЛЕНДСКИЕ ОСТРОВА
   Королевский флот в состоянии круглосуточной готовности к наступлению на юг
  Солнце пошло за
  Резня в Маунт-Плезант
  Зеркало :​
  СДАВАЙТЕСЬ! ФОЛКЛЕНДСКИЕ ОСТРОВА
  СНОВА ПАДЕНИЕ В АРГЕНТИНУ
  Телеграф :​
  Аргентина возвращает себе Фолклендские острова
   Британский гарнизон сдаётся
   Разрушенный HMS Leeds Castle
   150 погибших в ожесточенных боях
  К 7:30 утра у главного входа в Министерство обороны в Уайтхолле расположились 172 журналиста, фотографа и телеоператора.
  Сорок два политических корреспондента фактически осаждали ворота Даунинг-стрит.
  Премьер-министр уже объявил, что выступит с обращением к нации в 9:00 утра. Министр обороны выступит на пресс-конференции в зале для брифингов в Уайтхолле в 10:00. А у здания посольства Аргентины, за углом от универмага Harrods в Найтсбридже, где движение транспорта полностью остановилось, проходило что-то похожее на митинг протеста.
  Фотографии были редкими и, вероятно, останутся таковыми, поскольку в настоящее время иностранным самолётам не разрешено приземляться на аэродроме Маунт-Плезант. Аргентинские военные ясно дали понять, что любой полёт, независимо от цели, с целью посадки, постигнет та же участь, что и HMS Leeds Castle . И
   это включает любое вторжение в воздушное пространство Аргентины в любом месте вокруг Мальвинских островов.
  Единственным коммюнике, полученным Министерством иностранных дел из Буэнос-Айреса, был вежливый меморандум, в котором предлагалось похоронить павших британских военных со всеми военными почестями на кладбище на склоне холма в Гуз-Грин рядом с павшими аргентинскими воинами 1982 и 2011 годов.
  Президент выразил надежду, что в менее смутные времена там можно будет провести британскую поминальную церемонию, в которой аргентинские военные с удовольствием примут участие. Президент также хотел заверить правительство Вестминстера, что для раненых британцев делается всё возможное, и что при необходимости их доставят самолётом в уважаемый британский госпиталь в Буэнос-Айресе. К письму прилагался список их имён, званий и номеров, а также список погибших.
  В победе, благодати и смирении. И, Боже мой, разве это была победа?
  Британское правительство не имело ни малейшего представления, что делать.
  Хотя все прекрасно понимали, что нужно что-то делать, в тот же день в Палате общин были объявлены внеочередные дебаты, начинающиеся в полдень, и вся ближайшая скамья министров премьер-министра, как один человек, с ужасом ожидала их.
  Сам премьер-министр откровенно ненавидел Палату общин и посещал ее как можно реже, предпочитая управлять страной из своего личного кабинета на Даунинг-стрит.
  Однако он радовался одному возможному исходу дебатов: если парламент проголосует за отправку боевого флота в Южную Атлантику, а он лично проголосует против, его вины не будет, каким бы ни был исход. Тем не менее, жуткая перспектива прослыть самым трусливым премьер-министром за всю историю страны не слишком прельщала его.
  На протяжении всего своего пребывания на Даунинг-стрит, 10, этот премьер-министр придерживался одного доминирующего метода действий. Он любил витиеватые речи,
   особенно те, у которых были большие, смелые новые идеи, которые он называл «великими инициативами».
  Его план игры заключался в том, чтобы стоять там, с самым обеспокоенным видом, и обещать все, что угодно: дополнительные деньги, дополнительные комитеты, лучшую полицию, больше помощи бедным, лучшие вооруженные силы, процветающую Африку — то есть вещи, которые требуют много времени, чтобы воплотиться в жизнь.
  Сейчас он находился на том этапе своего премьерства, когда только очень глупые или очень нуждающиеся верили его словам. И сегодняшняя проблема потребовала от него взять на себя инициативу, принять решение и немедленно его реализовать. Ни один из трёх вышеперечисленных пунктов не был его сильной стороной.
  К двенадцати часам дня зал Палаты общин был переполнен.
  Почти все из 635 членов парламента были на своих местах. Справа от спикера располагались правительственные скамьи, слева – лояльная Её Величеству оппозиция. Правительственные организаторы сообщили в канцелярию спикера, что премьер-министр лично откроет заседание, и в три минуты после полудня спикер призвал Палату к порядку словами: «Премьер-министру – тишина».
  Следуя великой традиции Матери Парламентов, он поднялся с первой скамьи, где по обе стороны от него сидели министр обороны и министр иностранных дел. И, стоя перед старинным почтовым ящиком на огромном столе, он изложил события последних суток, насколько ему было известно.
  Подробности были не более известны, чем накануне вечером. Сержанту Алану Питти разрешили позвонить в штаб армии в Уилтоне, и стало ясно, что он и его люди храбро, но безуспешно вели бой с аргентинскими силами, превосходившими их численностью в четыре раза.
  Позиция стала непригодной к обороне с первых десяти минут, за которые десантные силы без единого выстрела уничтожили всю систему морской и воздушной обороны Великобритании. Всего лишь парой бомб.
  В течение пятнадцати минут Палата молча слушала, как премьер-министр излагал варианты, многие из которых были оптимистичными. Но закончил он на серьёзной ноте: «Уважаемые члены Палаты собрались сегодня днём, чтобы обсудить этот вопиющий случай со стороны вооружённого агрессора. В конечном счёте, Палата должна решить: будем ли мы вести мирные переговоры с аргентинцами? Или же поступим так же, как в прошлый раз, и отправим оперативное соединение Королевского флота в Южную Атлантику, чтобы разгромить их в открытом море, в воздухе и на суше?»
  Он сел под ура-патриотические возгласы членов палаты, от которых буквально сорвало крышу, в то время как спикер поднялся со своего места и попросил тишины лидера оппозиции, довольно колоритного бывшего чемпиона Оксфордского университета по бегу на 400 метров Адриана Арчера.
  И уже с самого начала его речи было ясно, где он находится – в тени Маргарет Тэтчер. Он обрушился с критикой на «жалких и слабых»
  в ответе премьер-министра он раскритиковал лейбористское правительство за его бесконечные сокращения оборонных расходов и за его неспособность понять, за что выступает Англия.
  В заключение он заявил: «Уважаемые члены парламента, мы принадлежим к проверенному временем обществу, к которому обращаются другие, более слабые и бедные страны, в трудные времена. Великобритания всегда выступала за честную игру и, прежде всего, за верховенство закона. Она не одобряет и не могла одобрить бесчинства какого-то проклятого полунациста, бесчинствующего над двумя тысячами наших граждан в Южной Атлантике.
  Уважаемые господа, думаю, вы знаете нашу историю, наши традиции отстаивать правое дело, даже если это означало действовать в одиночку. Мы часто оказываемся той страной, к которой обращаются другие, когда совершаются международные преступления.
  «Я хотел бы, если позволите, более или менее точно процитировать великого Первого морского лорда 1980-х годов, адмирала сэра Генри Лича. В ту ночь, когда аргентинцы вторглись на Фолклендские острова в 1982 году, он сказал Маргарет Тэтчер, что если мы струсим, если мы отступим сейчас и ничего не предпримем, то завтра утром, премьер-министр, мы оба проснемся совсем в другом месте».
   «Уважаемые господа, я думаю, эти слова применимы к каждому из нас, присутствующих сегодня в этом зале».
  Он сел под гром аплодисментов с обеих сторон, а спикер Палаты представителей жестом предоставил слово Питеру Колфилду, министру обороны.
  Он стоял и смотрел на оппозицию через кабину связи. И, зачитывая заметки, он обрисовал мрачное положение, в котором оказалось правительство. Он отметил, что Аргентина, с её национальной, почти маниакальной страстью к Мальвинским островам, страдает с 1982 года.
  Поражение. Он заявил, что силы в аргентинской армии, которые так часто правили страной, уже несколько лет копили оружие и строили планы государственного переворота.
  Он сказал: «Возвращение этих островов значит для них всё.
  Они считают это своим неотъемлемым правом, и почти вся страна готова восстать и вернуть их обратно. С другой стороны, по крайней мере, пока там не нашли нефть, мы были там исключительно из чувства чести.
  Фолклендские острова всегда были для нас настоящей колоссальной неприятностью. Причём весьма дорогостоящей. Наше присутствие на Восточном Фолкленде в любой форме обусловлено лишь тем, что нам, возможно, когда-нибудь придётся защищать местных жителей от нападений. Нам это ничего не даст, кроме расходов, раздражения и, возможно, крови и слёз.
  «Неудивительно, что мы не так хорошо подготовлены в военном отношении, как аргентинцы. Они живут менее чем в четырёхстах милях отсюда. От нас — восемь тысяч миль. Война там примерно вдвое увеличит наш государственный долг. Нам не стоит воевать, это не стоит того с точки зрения денег и жизней, и, в любом случае, с моей точки зрения, у нас очень высокие шансы проиграть».
  В этот момент депутат-консерватор от Портсмута, бывший командующий ВМС Алан Нелл, помахал своим приказом в знак просьбы о выдвижении г-на
  Колфилду пришлось прерваться. И, следуя установленному в Палате представителей ритуалу вежливости, министр обороны сказал: «Уступаю место достопочтенному джентльмену», — и сел.
   «Я ценю позицию министра, — сказал он, — и, конечно, понимаю, что он фактически защищает крайне слабого премьер-министра. Но в моём округе на южном побережье проживает много военно-морских офицеров, и я годами слышал, как они были потрясены сокращением бюджета Королевского флота.
  Можно ли сказать, что эта идиотская политика в сфере обороны наконец-то разоблачила это правительство? Возможно, на ум приходит слово «бесполезный »?
  Скамьи консерваторов разразились смехом и ликованием, депутаты размахивали своими распоряжениями. Со стороны правительства мистер Колфилд снова поднялся на ноги и мужественно продолжил: «Достопочтенный джентльмен не хуже меня знает, что внезапные, неожиданные военные действия враждебной и пылкой нации могут свести на нет даже самые лучшие планы».
  «И я хотел бы напомнить ему, что когда консерваторы были у власти во время нападения на Аргентину в 1982 году, было столько же людей, которые кричали
  «Отступать!», включая министра обороны, поскольку раздавались крики
  'Вперед!'"
  Командир Кнелл, перекрывая нарастающий шум, сердито крикнул: «Да, но тогда у нас был лидер!»
  В этот момент скамьи консерваторов разразились криками поддержки, в то время как со скамей лейбористов до стропил донесся пронзительный крик протеста против этой очевидной грубости.
  «Порядок! Порядок!» — проревел спикер среди общего гула. «Я настаиваю на порядке ! Министру обороны должно быть позволено продолжать».
  Питер Колфилд кивнул председателю и произнёс: «Благодарю вас, господин спикер. Я не собирался произносить длинную речь, но намерен указать на тщетность этой безумной военной авантюры, у которой практически нет преимуществ, зато есть огромный недостаток, например, поражение Королевского флота в открытом море».
  К этому времени на ноги встали еще три депутата-консерватора, и спикер выбрал Роберта Макмиллана, дальнего родственника бывшего премьер-министра Гарольда
   Макмиллан. Это был высокий мужчина лет сорока пяти, и, похоже, он унаследовал всё уважение Макмилланов к традициям, а также свой собственный, чрезвычайно жизнерадостный характер.
  «Господин спикер, — сказал он, — я никогда не думал, что буду стоять здесь, в колыбели Британского Содружества, и слушать, как министр правительства утверждает, что мы не в силах отправить флот в Южную Атлантику и отвоевать нашу территорию у иностранного гангстера. Какой смысл иметь флот, если его невозможно использовать? Какой смысл иметь армию, если она не может сражаться?
  Насколько мне известно, оборонный бюджет Великобритании, несмотря на все сокращения, по-прежнему существенен. И я не вижу смысла даже в должности министра обороны, если он и его премьер-министр могут лишь открыто заявить, что мы ничего не можем сделать против страны, которая по любым меркам фактически является страной третьего мира.
  «Интересно, понимает ли кто-нибудь из них, что значит быть британцем?
  Как нас видят другие страны? Как нас воспринимает международное сообщество? Мы бесхребетные или мы — честная сила добра, которая не потерпит глупостей от бездушных южноамериканских диктаторов?
  «Есть ли у нас убеждения? Признаем ли мы великую мантру Маргарет Тэтчер: «Верховенство закона — это всё»? Или мы — просто ничто, маленький остров, который когда-то что-то значил? А теперь не удосуживаемся пойти и помочь двум тысячам наших граждан, которые сейчас находятся в плену у иностранной державы?
  Господин спикер, я должен спросить: кто мы? За что мы выступаем? Неужели нас совершенно не трогает шокирующее преступление, совершённое против нас и нашего народа?
  Старая Империя, очевидно, должна нанести ответный удар агрессору. Мы должны отправиться туда и выбить их с нашего острова. Мы должны бросить все силы, имеющиеся в нашем распоряжении, и дать им отпор.
  Мистер Макмиллан повысил голос, когда подвёл итог: «Маргарет Тэтчер однажды написала о том утре, когда мы высадили наши войска в Сан-Карлос-Уотер. Офицер парашютного полка подошёл и постучал в дверь ближайшей фермы.
   И, глядя на военные корабли Королевского флота позади себя, он сказал фермеру: «Полагаю, вы удивлены, увидев нас?»
  Фермер ответил: «Нет, ни капельки. Мы все знали, что Мэгги придёт».
  И как написала леди Тэтчер: «Он сказал «Мэгги», но имел в виду всех нас. Он знал, что мы их не бросим».
  «И это упорное, очень британское качество — то, что мы сейчас обсуждаем.
  Вопрос, на который, возможно, придется ответить Палате, заключается в следующем: должны ли мы У нас ещё хватает смелости на это? Или это слабое, пассивное, совершенно бесчестное, левое правительство лишило нас даже этого?»
  крики «Слушайте, слушайте!» — традиционное парламентское сокращение для «Я согласен». Но с правительственных скамей реагировали мало. Спикеру не нужно было призывать к порядку. Он просто встал и назвал имя Дерека Бленкинсопа, депутата от Лейбористской партии Восточного Ланкашира, который поднялся со своего места.
  Господин спикер, в моём избирательном округе есть несколько человек, потерявших сыновей, братьев и отцов в последнем Фолклендском конфликте. Никто из них не хотел бы, чтобы другие повторили их судьбу. 1982 год
  война в Южной Атлантике была совершенно нелепой.
  «Наши корабли были потоплены, матросы и их офицеры сгорели заживо, когда наши военные корабли подверглись бомбардировкам, мы потеряли наших самых храбрых солдат на поле боя, сражаясь за бесплодную, заброшенную кучу скал, которая никому ничего не значит.
  «И ради чего? Если бы мы не отправились туда, мы бы заключили перемирие с аргентинским правительством, язык постепенно перешёл бы на испанский, и после периода совместного правления мы бы тихо и спокойно передали острова большой стране, расположенной неподалёку. И около двух тысяч прекрасных молодых людей из Великобритании и Аргентины не погибли бы».
  «Было ли это разумно? Я имею в виду их смерть. Были ли они принесены в жертву ради правого дела? Возможно. Но было ли это справедливо по отношению к ним и их семьям? Конечно, нет. Как это вообще может быть справедливо?
  Господин спикер, я слышал сегодня в этом зале разговоры о честной игре. Мне даже сказали, что мы, возможно, больше всех наций, выступаем именно за это качество. Но было ли справедливо по отношению ко всем этим семьям, опустошённым из-за безудержной, бессмысленной войны, что мои оппоненты на противоположных скамьях, похоже, более чем рады начать всё сначала?
  Спикер указал на Ричарда Коули, бывшего генерального директора высокотехнологичной корпорации, занимающейся системами видеонаблюдения, а ныне члена Консервативной партии от Барроу-ин-Фернесс, родины британских подводных лодок. «Господин спикер,
  Он сказал: «Полагаю, большинство достопочтенных членов парламента понимают, что число подводных лодок Королевского флота с обычным оружием сократилось с почти тридцати до всего лишь десяти. Совершенно очевидно, что новые авианосцы могут появиться не раньше 2016 года».
  У нас нет ударных истребителей Harrier FA2. Их сняли с вооружения четыре года назад, и теперь они не существуют. Когда их сняли с вооружения, этот небольшой истребитель считался самым боеспособным и уважаемым всепогодным истребителем за пределами видимости во всем европейском арсенале. Его современный радиолокационный комплекс Blue Vixen с функцией обнаружения и сбивания целей обеспечивал возможность обнаружения и уничтожения четырёх целей одновременно.
  Его система вооружения AMRAAM была разработана для обнаружения и поражения высокоопасных, небольших и быстроходных целей, таких как ракеты, летящие на малых высотах. Это была единственная система вооружения Великобритании, способная защитить флот от нового поколения противокорабельного оружия, включая сверхзвуковые ракеты «Криптон» и «Москит». А теперь её нет. И это, конечно же, был первый серьёзный шаг правительства к британскому военному бессилию.
  Не сомневаюсь, что сегодня вам скажут, что у нас всё ещё есть четыре эскадрильи самолётов GR7/9. Они, конечно, летают с авианосца, но их радары и ракеты уступают Harrier FA2 и уступают Harrier FA1 образца 1982 года.
  Это относится и к новому «Тайфуну», который годами не мог оправдать ни одного испытания. Помимо чудовищного опоздания с производством, когда он наконец появится, будет висеть на волоске, поразит ли эта чёртова штука врага или друга.
   «Правительство наконец-то признало, что мы не можем воевать с той техникой, которую предоставило Министерство обороны? Если нет, то почему премьер-министр так неохотно отправляется в Южную Атлантику?»
  Масштабы скандальной нехватки военно-морской авиации Великобритании постепенно становились очевидными для Палаты представителей. И один за другим депутаты парламента давали публике оценки того, какое унижение Великобритании предстоит пережить в мировом сообществе.
  Эти патриотические призывы к правительству проявить решимость перемежались с выступлениями других уважаемых членов парламента, осуждающих лишения военных при этом премьер-министре.
  Один из депутатов выступил и рассказал о масштабах сокращений военных бюджетов, которые привели к массовому сокращению учений, особенно за рубежом, значительному сокращению расхода топлива, уменьшению пробега гусениц танков и другой бронетехники, уменьшению количества учебных боеприпасов и уменьшению средств на зарубежную подготовку.
  Он объяснил, как можно мгновенно сэкономить деньги, отложив набор стажёров на шесть месяцев в году, а затем организовав кампанию по набору на следующие шесть месяцев, что позволяет избежать выплаты зарплат, возможно, 6000 новобранцев за полгода. Конечно, это не работает, потому что слишком многим из них надоедает ждать.
  Один из членов парламента отметил, что шесть британских военных полицейских, погибших в ходе конфликта 2003/04 года к северу от Басры, окружённых бунтующей толпой из пятисот иракцев, имели только рации, которые не работали в городских условиях. В миле от них, по его словам, парашютисты четыре часа вели бой с террористами, но у них была спутниковая связь, и они смогли вызвать подкрепление, что привело к решающей победе.
  «Новая система радиосвязи британских войск опоздала на годы», — добавил он. «Одежда солдат, особенно непромокаемая, довольно посредственная, а ботинки — просто позор, часто разваливаясь на части в первые пару недель. Почти все британские солдаты, отправляющиеся на театр военных действий, покупают свою собственную».
   «Меня не удивляет, — сказал он, — что это правительство не горит желанием идти на юг и сражаться за Фолклендские острова».
  Дебаты продолжались до позднего вечера, и наконец было принято решение: правительство должно дать указание британской армии подготовиться к Отвоевать Фолклендские острова у Аргентины силой оружия. И приказать Министерству обороны представить веские причины в течение сорока восьми часов, если по какой-либо причине оно сочтет задачу невыполнимой.
  Предложение было принято большинством в 159 голосов. При отсутствии серьёзных возражений со стороны Королевского флота Великобритания вступала в войну против Аргентинской Республики.
  Премьер-министр выглядел так, будто увидел привидение. Наконец, разоблачённый в Палате общин за свою глупость, послушавшую канцлера и проигнорировавшую генералов и адмиралов, он оказался на передовой разгорающейся битвы, которая, если бы он был проигран, наверняка привела бы его с позором к изгнанию с Даунинг-стрит, 10.
  Он был тем человеком, который, возможно, скупился на мелочь, чтобы нанести Великобритании военное унижение. Какое же это было унижение для такого амбициозного политика, как британский премьер. Как могли бы выразиться Дариен Фарр и его очаровательная жена Лоретта за обеденным столом в Чекерсе, это было просто «вау!»
  08:00, 15 ФЕВРАЛЯ, ОФИС ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО
  ДОМАШНИЙ ФЛОТ, ВЕРФЬ ПОРТСМУТА
  ЮЖНАЯ АНГЛИЯ
  Министерский лимузин охлаждал колёса у официального дома адмирала Марка Палмера, главнокомандующего Королевским флотом. Это был величественный, внушительный дом в стиле королевы Анны, расположенный рядом с причалами в конце верфи. Официальный кабинет адмирала Палмера находился на борту находящегося неподалёку корабля HMS Victory , великолепно отреставрированного флагмана адмирала Нельсона, принимавшего участие в Трафальгарском сражении.
   Однако значительная часть работы главнокомандующего проходила в военно-морских офисах здесь, в его резиденции, откуда открывался вид на воды, где по-прежнему внушали страх боевые корабли Великобритании.
  Это место было пропитано историей флота. Портреты легендарных командиров и их кораблей украшали стены. Всё здание напоминало элегантный оперативный центр XIX века. Если адмирал не мог разработать стратегию здесь, он, вероятно, не смог бы сделать это где-либо ещё.
  Честно говоря, Питера Колфилда это пугало. Он никогда не чувствовал себя здесь как дома, столкнувшись с суровыми людьми, которые командовали Королевским флотом, несмотря на очевидную истину: он был их господином и повелителем, будучи главой Министерства обороны.
  Он ценил их вежливое обращение с ним и безупречные манеры. Но когда он упоминал о каком-либо правительственном курсе, который они не одобряли, их молчаливые, пронзительные взгляды создавали у него необъяснимое ощущение, будто он вырывает из Англии самое сердце.
  А этим утром он боялся встречи больше обычного. Его провели в гостиную адмирала Палмера и представили крепкому морскому офицеру в форме, четыре нашивки на рукаве которого указывали на звание капитана.
  «Министр, я хотел бы познакомить вас с капитаном Дэвидом Ридером, командиром нашего единственного исправного авианосца HMS Ark Royal .
  «Она сейчас там», — добавил он, указывая в окно. «Как обычно, Дэвид привёз её домой в целости и сохранности, а ремонт стоимостью около полумиллиона фунтов стерлингов нужно завершить в ближайшие пару недель».
  Капитан Ридер шагнул вперед и протянул руку, холодно кивнув.
  «Доброе утро, госсекретарь», — сказал он. «Неплохо вам пришлось вчера в Палате представителей?»
  Питер Колфилд смотрел через плечо капитана в окно на 20 000-тонный, 685-футовый «Арк Ройял» , современный
   преемник первого «Арк Ройял» , который нёс пятьдесят пять пушек и был флагманским кораблём лорда Говарда Эффингема в битве против Испанской Армады в 1588 году.
  Каким-то образом, даже не имея ни малейшего представления об истории военно-морского флота, министр обороны чувствовал себя маленьким мальчиком в присутствии человека, который управлял этой возвышающейся современной крепостью в море, пришвартованной на другой стороне гавани.
  «Да, это было довольно тяжёлое время для правительства», — ответил Питер Колфилд. «Видите ли, как ни странно, мы невероятно обеспокоены потерями в наших вооружённых силах, особенно в потенциальной зоне боевых действий, подобной этой в Южной Атлантике, которая практически ничего нам не даёт».
  «О, не знаю», — любезно прервал адмирал Палмер. «Думаю, честь — это нечто важное. Ведь флот на ней и построен».
  Слегка смутившись и почувствовав упрек, министр обороны Великобритании быстро ответил: «Конечно, я понимаю это, адмирал. Но даже когда на кону наша честь, неужели вы действительно хотите, чтобы двести-триста наших лучших солдат были убиты или ранены, по сути, ни за что?»
  «Мой дорогой министр, — ответил адмирал, — мы не вступаем ни в какой конфликт, подсчитывая число погибших до того, как что-то произойдёт. Мы рассчитываем вступить в конфликт и победить; перефразируя генерала Паттона, мы не собираемся умирать за свою страну.
  Мы рассчитываем, что другой бедный тупой ублюдок умрет за свою страну».
  «Да, да. Совершенно верно», — сказал Питер Колфилд. «Вот именно так вы и думаете…»
  В этот момент в комнату вошёл санитар с горячим кофе в серебряном кофейнике на серебряном подносе. Рядом стояли три фарфоровые чашки и тарелка с печеньем.
  «Я налью», — вызвался адмирал. «Спасибо, Чарли».
  «Это очень любезно с вашей стороны, — сказал Питер Колфилд. — И я приложу все усилия, чтобы покончить с этим как можно скорее, так что вы не будете обедать со мной…»
   «Ну же, министр, в конце концов, мы все на одной стороне. Мне было бы очень обидно, если бы вас не было на обеде…»
  «Что ж, посмотрим, как всё обернётся. Но, как вы знаете, у меня здесь совершенно конкретная цель. Я вынужден спросить вас, считает ли Королевский флот возможным выйти в Южную Атлантику, дать отпор аргентинскому флоту и его весьма грозным ВВС, а затем разместить значительные сухопутные силы на пляжах где-нибудь на Фолклендских островах и сражаться за территорию ярд за ярдом? Вот мой вопрос».
  «Вам нужно мое личное мнение или мой официальный ответ?»
  «Давайте начнем с официального ответа».
  «Хорошо, господин министр. Я и все мои офицеры — верные слуги Короны. Если парламент Великобритании решит, что мы должны идти и сражаться за эти острова, мы пойдём. Не нам рассуждать о том, стоит ли это того, и даже о том, правильно ли это. Мы все, так сказать, получали королевский шиллинг большую часть своей службы. Если нас попросят пойти и заработать его, возможно, нелегким путём, пусть так и будет».
  «Капитан Ридер?»
  "Такой же."
  «А каково ваше личное мнение, адмирал?»
  «Сейчас у нас гораздо больше шансов потерпеть поражение, чем в 1982 году, и даже тогда шансы были довольно невелики».
  «И какова основная причина вашей точки зрения?»
  «О, конечно, потеря «Харриера» FA2, господин министр. С ним у нас всегда был шанс в воздухе. Теперь у нас даже истребителя нет».
  Питер Колфилд кивнул. «А можно мне задать тот же вопрос командиру нашего авианосца?»
   «Опять всё то же самое, сэр. Стоит только добавить, что «Арк Ройал» уже четверть века. Он устал, чувствует свой возраст. Каждый раз, когда мы выходим в море, мы возвращаемся с какой-нибудь эксплуатационной неисправностью. На этот раз это был приводной вал правого борта.
  Возможно, понадобится новый.
  «Для старушки это очень далёкая война. Восемь тысяч миль там, и если она выйдет из строя, мы окажемся в ужасной беде, в тысячах миль от гаража, в плохую погоду и под постоянными вражескими атаками».
  «Но вы бы все равно пошли, если бы вас пригласили?»
  «Да, сэр».
  Адмирал Палмер встал. Он налил себе ещё немного кофе и сказал: «Господин министр, так нас всех воспитывали. Я называю это « Джервисом». Синдром Бэй . Это было старое пассажирское судно водоизмещением 14 тысяч тонн, переоборудованное в вооружённый торговый крейсер для сопровождения конвоев в Северной Атлантике во время Второй мировой войны. На его палубе установили семь старых шестидюймовых орудий.
  «Ею командовал капитан Э.С. Фогарти Феген. И однажды утром они увидели немецкий карманный линкор «Адмирал Шеер».
  Капитан Феген тут же приказал конвою из семнадцати кораблей рассредоточиться и, понимая, что это самоубийственно, повернул свой корабль, чтобы вступить в бой с противником.
  Ширу» потребовалось около тридцати минут, чтобы разнести в пух и прах « Джервис». К тому времени конвой уже скрылся за горизонтом. Когда вечером спасатели прибыли на помощь выжившим, капитана Фегена среди них не было. За это его посмертно наградили Крестом Виктории.
  То же самое произошло и с лейтенантом-коммандером Роопе, кавалером ордена Виктории, с корабля «Светлячок» , тоже во время Второй мировой войны. В отчаянии, когда его корабль горел и тонул под ним, он развернулся и протаранил большой немецкий крейсер «Хиппер» . Забрав его с собой.
  «Вот чем мы занимаемся, министр. Мы будем сражаться, если потребуется, насмерть, как это делали наши предшественники, как нас учили. И даже если однажды удача отвернётся от нас и нам придётся столкнуться с превосходящим противником, мы всё равно пойдём вперёд, сражаясь до тех пор, пока не потеряем корабль».
  После этого Питеру Колфилду потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Он встал и подошёл к буфету, чтобы налить себе кофе, не поворачиваясь к двум командирам, потому что не хотел показаться слишком взволнованным.
  Но он был. И всё, что он смог выдавить из себя, было: «Значит, вы не объявите Королевский флот неспособным выйти в Южную Атлантику для борьбы за Фолклендские острова?»
  «Нет, министр, я этого не скажу. Ни под каким предлогом. И ни один другой адмирал, занимавший этот пост последние двести-триста лет, тоже этого не сказал бы».
  «Как бы плохо это ни выглядело? Но шансы против вас?»
  «Нет, министр. Королевский флот не откажется идти. Джервис-Бей пожертвовал собой, чтобы спасти конвой. Если, при необходимости, нам придётся сделать то же самое, чтобы спасти вас и вашего начальника, мы не откажемся идти».
   OceanofPDF.com
   ГЛАВА
  ПЯТЬ
  Питер Колфилд покинул Портсмутскую верфь незадолго до полудня и сразу же вернулся на Даунинг-стрит. Это имело значение лишь потому, что он пропустил обед с начальником штаба обороны сэром Робином Бренчли и Первым морским лордом, адмиралом сэром Родни Джеффрисом, которые прибыли в Портсмут на штабной машине прямо из Уайтхолла.
  Питер Колфилд поступил разумно, уехав до обеда.
  Потому что последующие два часа будут такими же мрачными и гнетущими, как и вечер 21 октября 1805 года, когда адмирал Нельсон погиб на нижней палубе корабля HMS Victory при Трафальгаре.
  В конце концов, два адмирала, один капитан и один генерал обсуждали полный крах Королевского флота и вероятность, возможно, самого страшного поражения в истории Высшего корпуса ВМС Великобритании.
  «У нас не так уж много сил, — сказал адмирал Палмер. — Так что, нам спуститься туда и оставить здесь лишь необходимое для следующего боя?
  Или нам просто сказать «к черту» и забрать все это?»
  «У нас так мало кораблей, что, боюсь, нам придётся взять всё, весь флот», — сказал Первый морской лорд. «Если уж на то пошло, то все. У нас больше не пятьдесят эсминцев и фрегатов, а всего восемнадцать, и три из них находятся на ремонте. Нас едва хватает, чтобы обеспечить надлежащий эскорт для авианосца».
   «Вы говорите «перевозчик» в единственном числе, — сказал генерал Бренчли. — Я думал, у нас их два?»
  «Одной из них, Прославленной, больше тридцати лет. Мы не можем её взять, она, вероятно, не доберётся до этого пути, не говоря уже о битве».
  «Сможет ли Ark Royal это сделать?»
  «Почти», — сказал капитан Ридер, — «но ненадолго. Износ любого военного корабля в условиях морского боя, да ещё и в такую погоду, очень высок.
  Я бы дал ей максимум шесть недель, и то, если нам повезет».
  «Если говорить серьёзно, — сказал адмирал Палмер, — ситуация с авиацией ещё серьёзнее. Полагаю, мы могли бы раздобыть пару десятков GR9, но они не умеют летать ночью, а в плохую погоду вообще ничего не видят».
  «Робин, — добавил он, — у нас нет противовоздушной обороны. Никакой. И чем быстрее все это поймут, тем лучше. Это проклятое правительство вырыло себе огромную яму и прыгнуло в неё».
  Генерал Бренчли, крепкого телосложения сын владельца паба из Кента, с боем поднялся в британской армии до самых вершин. Он добился бы успеха где угодно. Он был стойким, не поддавался панике, обладал нечеловеческой решимостью и командовал своими десантниками в обеих иракских войнах. Кроме того, он был близким другом адмирала Джеффриса с детства: оба учились в гимназии Мейдстона в Кенте.
  За пятьдесят лет их дружбы адмирал Джеффрис никогда не видел командующего армией в таком глубоком смятении. Генерал Бренчли расхаживал по комнате, качая головой, разрываясь между повиновением правительству Её Величества, которому он поклялся служить, и шокирующей возможностью потерь, выходящих за рамки долга.
  «Родни, старина, полагаю, нам пора решать», — пробормотал он. «Мы позволим погибнуть X тысячам человек или все уйдём в отставку и позволим этому безмозглому премьер-министру и его жалкой кучке бывших коммунистических друзей продолжать своё дело?»
  В комнате повисла гнетущая тишина. «Мне кажется, — сказал Первый морской лорд, — премьер-министру в любом случае конец. Если мы и наш основной персонал уйдём в отставку, ему придётся уйти в отставку из-за поднявшегося шума. Ни один политик не выдержит такой бури. Если мы согласимся идти сражаться за острова и потерпим поражение от более сильного врага, ему тоже придётся уйти в отставку. В любом случае, он уже не тот. Но в первую очередь мы спасём тысячи жизней».
  «Не говоря уже о том, что осталось от Королевского флота», — сказал генерал.
  «И всё же, — сказал адмирал Джеффрис, — мы поклялись исполнять свой долг, следуя нерушимой традиции повиновения правительству или главе государства, которая уходит корнями в глубину веков. Мы с вами поклялись служить Короне и её избранному правительству. И мы не должны закрывать глаза на то, что нас обоих ждёт пожизненный позор, если мы уйдём, а наши преемники каким-то образом окажутся там и провернут эту чёртову штуку».
  «Родни, несмотря на этот несколько катарсический разговор, мы с тобой не сдадимся. И мы оба это знаем. Мы будем бороться за Фолклендские острова, как того требует наш парламент. Мы можем считать это безумным требованием, мы можем кипеть от гнева из-за преступного уничтожения инфраструктуры, но мы всё равно будем…»
  «А если наш враг окажется слишком силён, и наш корабль начнёт тонуть, мы развернём его, и если у него ещё сохранится тяга, мы его протараним, верно?»
  «Верно, — серьёзно сказал генерал Бренчли. — В конце концов, мы оба исполним свой долг».
  09:00, ВТОРНИК, 15 ФЕВРАЛЯ
  АГЕНТСТВО НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
  МЭРИЛЕНД
  Лейтенант-коммандер Рамшоу провел двадцать восемь из последних тридцати шести часов, размышляя о военном великолепии удара Аргентины по шее.
  против британских укреплений на Фолклендских островах. Операция была тщательно спланирована. В этом нет никаких сомнений. И любой здравомыслящий человек должен был это предвидеть.
  Посол США в Буэнос-Айресе, конечно, предвидел это. В своём коммюнике перед Рождеством он заявил, что будет удивлён, если через пару месяцев что-нибудь не изменится. А адмирал Морган сказал ему, Джимми, что к замечаниям старого Райана Холланда всегда следует прислушиваться.
   Но вот мы снова здесь. Старые британцы застигнуты врасплох, когда их шаги сбиты (это австралийское слово, обозначающее штаны). И все в чёртовом шуме, кто здесь Что и кому делать. Британцы собираются сражаться за свои острова или оставят ли они все в покое?
  «У меня чертовски сильное предчувствие, что британцы будут драться», — пробормотал он в пустой зал. «А потом всё рухнет, потому что мы окажемся в самом пекле, и у президента Бедфорда возникнет та же проблема, что и у Ронни Рейгана: помогать нашему ближайшему союзнику или отказываться из-за дружбы с аргентинцами?»
  Адмирал Моррис, начальник Джимми, снова работал на Западном побережье всю неделю, а адмирал Морган взял Кэти на Антигуа в восточной части Карибского моря на двенадцать дней. В результате Джимми остался без мудрого совета. Насколько он мог судить, Соединённые Штаты должны сегодня же выразить протест в ООН по поводу захвата американских нефтегазовых комплексов на Фолклендских островах и в Южной Георгии.
  «Нельзя допустить, чтобы граждан США выдворяли с островов под дулами чёртовых пистолетов, конфисковав их снаряжение», — пробормотал он. «Господи, это же Дикий Запад — Бедфорд такого не допустит. Но эта военная атака была из-за нефти. Буэнос-Айрес считает, что она принадлежит Аргентине, и они её так просто не отдадут. Эта проклятая газетёнка « Геральд» довольно жёстко всё изложила».
  Он отпил кофе и открыл на компьютере раздел о Фолклендах, который сохранил пару месяцев назад. «Ну», — сказал он.
  «ExxonMobil и British Petroleum вложили кучу денег в эти
   Нефтяные и газовые месторождения. Вопрос в том, пойдём ли мы за них воевать? Бедфорд не станет, но адмирал Морган может ему приказать. И британцы могут подумать, что у них нет выбора. Штрёйт!»
  
  Три часа спустя Госдепартамент США официально пожаловался в Организацию Объединенных Наций на преднамеренный и незаконный захват Фолклендских островов Аргентинской Республикой. Ещё через два часа Райан Холланд запросил официальную аудиенцию у президента Аргентины в Буэнос-Айресе. Спустя полчаса с той же просьбой обратился посол Великобритании сэр Майлз Морланд. Ни одно из посольств не получило ответа.
  В Лондоне посла Аргентины вызвали на Даунинг-стрит, 10, а в Вашингтоне — в Белый дом. Первого немедленно выслали из здания в Найтсбридже, дав ему 24 часа на то, чтобы освободить здание, в противном случае ему грозила депортация.
  В Вашингтоне президент дал послу сорок восемь часов, чтобы позволить руководству ExxonMobil возобновить работу нефтяной промышленности на Восточном Фолкленде и Южной Георгии. В противном случае правительство США начнёт конфискацию аргентинских активов в Соединённых Штатах. В частности, Соединённые Штаты заберут грандиозное здание посольства на Нью-Гэмпшир-авеню в Вашингтоне, а также консульские объекты в Нью-Йорке, Майами, Чикаго, Лос-Анджелесе, Хьюстоне, Новом Орлеане и Атланте.
  Президент Бедфорд также позвонил в Сент-Джеймсский клуб на Антигуа и попросил Арнольда Моргана как можно скорее вернуться в Вашингтон, поскольку перспектива войны без советов бывшего советника по национальной безопасности была практически немыслима.
  Адмирал Морган согласился вернуться домой на пару дней раньше при условии, что президент пришлет за ним борт номер один .
  
  Тем временем в Вестминстере в среду в два часа дня английский парламент собрался, чтобы послушать выступление премьер-министра.
   впервые на памяти живущих он присутствовал в Палате два дня из трех.
  И он делал это не из чувства долга. Он и его политтехнологи отчаянно пытались остановить поток редакционных статей и репортажей, которые к тому времени убедили большую часть страны в том, что он и его министры левого толка разрушили великие традиции британских вооружённых сил и что у Великобритании может не хватить военного потенциала для борьбы за Фолклендские острова.
  Военные корреспонденты, политические обозреватели, редакторы и владельцы газет наконец-то высказали простую истину: если хотите жить в мире и силе, вам следует (А) слушать своих генералов и адмиралов и (Б) быть всегда готовыми к войне. СМИ потребовалось много времени, чтобы понять это, но второй Фолклендский кризис донёс это до них.
  London Times опубликовала на первой полосе уничтожающий заголовок:
  ГОДЫ ПРЕНЕБРЕЖЕНИЯ РАЗОРУЖАЮТ БРИТАНСКИЕ ВОЕННЫЕ СИЛЫ
   Министры лейбористов ошеломлены обвинениями ВМС Газета London Telegraph , оплот консерваторов и военных, беседовала с генералом Робином Бренчли:
  ВЫСШИЙ АРМЕЙСКИЙ ГЕНЕРАЛ ЛАМБАСТ ПРАВИТЕЛЬСТВО «ГЛУПОСТЬ»
  Предупреждения Бренчли о войне за Нью-Фолклендские острова
  В следующем интервью речь шла не о возможностях солдат или их командиров, а о снаряжении, воздушном прикрытии, противоракетной обороне и боеприпасах. Он назвал это «преступным пренебрежением нашими требованиями». Не опасаясь за свою карьеру, генерал Бренчли назвал этого британского премьер-министра и это британское правительство «худшими из всех, что я когда-либо знал, и, надеюсь, худшими из всех, что мне доведётся знать».
  И его взгляды повторялись снова и снова во всех газетах и во всех телевизионных новостных программах, как будто подхалимство перед лейбористскими политиками осталось в прошлом. Как будто правительство стало бессмысленным
   препятствием для доблестных воинов, которые вскоре отправятся на юг сражаться за честь Великобритании.
  Казалось, что все куры в курятнике каким-то образом вернулись домой на насест. СМИ злорадствовали, критикуя лейбористское правительство, которое, полагая, что сможет каким-то образом импровизировать, изображая финансовую состоятельность, повышая налоги и ограничивая военные бюджеты значительно ниже необходимого уровня.
  Затем они передали все сэкономленные деньги государственным больничным бюрократам, системе социального обеспечения, обездоленным геям, лесбиянкам, бездомным, неполным семьям, безработным, нетрудоспособным, слабым, бессильным, беспомощным и отчаявшимся. Только сегодня они по-настоящему осознали всю наивность этой политики.
  И вот теперь дружки премьер-министра сидели, сбившись в тесный анклав нервозности, пока их лидер стоял перед Палатой представителей и пытался объяснить, что военно-морские и военные силы Великобритании нисколько не ослаблены. И что вооружённые силы полностью готовы подчиниться воле Палаты представителей и отправиться на юг, чтобы сражаться с агрессорами из пампасов.
  «Говорю вам сейчас, — сказал он в своей обычной, поверхностной и самоуверенной манере, — за долгие годы нашего правления мы подготовили флот и остальные вооружённые силы к современной войне. Мы сократили численность личного состава, но сегодня мы более подготовлены к той войне, с которой сталкиваемся в XXI веке. Наш профессионализм вырос, наши командиры получили полную свободу действий, чтобы обучать наших людей по самым высоким стандартам.
  Наши военные корабли оснащены самыми современными системами вооружения, и никто не станет спорить, что наши лётчики — лучшие в мире. Я лично переговорил со всеми нашими руководителями. Я объяснил, что воля Палаты общин, высказанная здесь в понедельник днём, должна быть исполнена.
  «И, уважаемые члены, я могу с огромным оптимизмом сказать, что они полностью согласны с нашим решением. Более того, многие из них поблагодарили меня и моё правительство за дальновидные изменения, которые мы внесли в ВМС, — под этим я подразумеваю два новых, современных самолёта.
   авианосцы и великолепные новые истребители «Тайфун», которые вскоре будут доработаны для запуска с их летных палуб.
  «Я не получил ничего, кроме благодарности от армии за новую оптимизацию полков, дальновидность нашего министра обороны Питера Колфилда и новый профессионализм двадцать первого века, которым мы теперь наслаждаемся.
  Уважаемые депутаты, предстоящий конфликт в Южной Атлантике будет тяжёлым, как и любая война. Но я всецело доверяю нашим командирам и совершенно уверен, что они вернутся победителями.
  Мы находимся в состоянии войны с Аргентиной из-за Фолклендских островов. И на данном этапе я не вижу причин распространять это состояние войны на материковую часть Аргентины. Однако, если этот день настанет, все наши командиры заверяют меня, что мы готовы, способны и уверены в своей победе.
  Но, как и другой премьер-министр, дама с противоположной скамьи, которая стояла на этом самом месте двадцать восемь лет назад, я вновь заявляю Палате: мы, правительство, не можем терпеть грубое, ничем не спровоцированное нападение на наши острова. Мы не можем и не будем мириться с этим.
  Как и в 1982 году, Королевский флот отправится в Южную Атлантику. Адмиралы лично говорили мне о своём полном оптимизме. И они приведут с собой мощную оперативную группу. И либо аргентинцы сдадутся, либо мы разнесём их в пух и прах на суше, в воздухе и в водах, окружающих острова. Но им это не сойдет с рук…
  В этот момент вся Палата представителей разразилась рёвом, который, должно быть, было слышно снаружи, на Парламентской площади. Члены Палаты вставали, размахивая документами о порядке работы, бурно ликуя, словно подражая футбольной толпе, жаждущей мести, как это описал Питер Колфилд в воскресенье вечером на Даунинг-стрит.
  Ни один из членов парламента не имел абсолютно никакой политической выгоды в том, чтобы выступить и оспорить справедливость слов премьер-министра. Никто не хотел их слушать. Это был день наивысших эмоций, часы сомнений давно прошли. Командующие ВМС и сухопутных войск Великобритании сообщили
   правительство, они пойдут и отвоюют Фолклендские острова. Править Британия .
  Для парламентариев это был Суперкубок II в Южной Атлантике. Старожилы помнили лишь триумф, когда флагман адмирала Вудворда «Гермес» на полном ходу вернулся в Портсмут.
  В памяти всплыло воспоминание о большом аргентинском крейсере «Генерал Бельграно» , который накренился и затонул в предсмертной агонии.
  Были кадры капитуляции Аргентины, тысячи солдат, выстроившихся в шеренгу и сложивших оружие. И, конечно же, вечный образ солдат 2-го парашютного полка Великобритании, марширующих под окровавленным знаменем в Порт-Стэнли, их командир, полковник Джонс, убит, но победа была полной.
  Кто сможет забыть те далёкие дни гордости и завоеваний? И кто сможет устоять перед лёгким трепетом предвкушения, когда огромная историческая Портсмутская верфь вновь закипит для нового сражения?
  Не ветераны Палаты общин. Потому что начало битвы, казалось, каким-то образом придало им значимости, усилило их чувство собственной важности, если это вообще было возможно. Но в тот день они покинули зал заседаний с высоко поднятыми головами, вызывающе вздернутыми подбородками, с уже напрягшимися губами. Они были людьми, вовлечёнными в войну, настоящую войну. Они были людьми, вовлечёнными в решения, от которых зависела жизнь или смерть.
  Но если верить военным, то это была бы, по большей части, смерть. В конце концов, никто из военных деятелей не ходил с адмиралом Вудвордом в порывистый, шквалистый Левантер у Гибралтарского пролива весной 1982 года. Никто из них не видел, как весь экипаж британского военного корабля, возвращавшегося домой, выстроился у левого борта, чтобы салютовать воинам, направляющимся на юг. Никто из них не слышал пения, когда армада Вудворда проходила мимо… щемяще пророческие ноты гимна того утра «Пребудь со мной».
  Никто из них не видел, как десантники, обстреливаемые пулемётным огнём, сражались и умирали на плоской равнине Гус-Грин. Они никогда не слышали криков и шёпота раненых и умирающих в разбитых, горящих военных кораблях. И уж точно не видели потрясённых лиц врачей и медсестёр в госпитале.
   на борту «Гермеса» , куда доставляли сильно обгоревших моряков и офицеров.
  Они этого не сделали. Но адмирал Марк Палмер сделал это, и воспоминания о потерянных друзьях сурово стояли перед ним, пока он смотрел телевизор, слушая пустые речи премьер-министра. Адмирал морщился, видя нелепые, самодовольные ухмылки на лицах министров, которые усердно кивали, пока их лидер искажал и искажал военно-морскую и военную ситуацию в Палате общин.
  Адмиралу Палмеру было шестьдесят лет. Он служил в первую Фолклендскую войну в звании младшего лейтенанта на корабле « Ковентри » , который был подбит и затонул к северу от островов ближе к вечеру 25 мая 1982 года. Он вспоминал беспомощность и отчаяние, когда они пытались маневрировать кораблём, когда его радар дальнего обнаружения был на грани отключения, и не знали, откуда прилетят аргентинские бомбардировщики.
  Двадцать восемь лет спустя он всё ещё просыпался ночью, дрожа от страха, с колотящимся сердцем, когда снова слышал во сне разрывы бомб, врезающихся в его корабль, и крики раненых. И он снова почувствовал жгучую боль в собственном обожжённом лице, когда взрыв бомбы поразил его, пока он пытался контролировать 20-миллиметровое орудие на верхней палубе.
  Адмирал Палмер не боялся. Его дед сражался в Ютландском сражении в Первую мировую войну. По правде говоря, Марк Палмер был современным кавалером Креста Виктории Рупа. Он бы протаранил противника, когда всё было бы потеряно; он бы наверняка погиб за свой конвой; и если бы потребовалось, он бы погиб, спасая это невежественное британское правительство, которое он, как и все его коллеги, тайно ненавидел.
  По его мнению, провал этой новой операции в Южной Атлантике был обусловлен не недостатком мужества, мастерства или отваги. А ужасной правдой было то, что его люди были лишены собственных ресурсов для ведения новой войны собственным правительством. И адмирал Палмер, отвернувшись от телевизора, вышел без пальто в прохладу верфи, потрясённый тем, что лучшими представителями британской нации каким-то образом руководят одни из самых худших.
  Храбрые и благородные, отправленные на тарелку группой корыстных людей
   авантюристы со своими лимузинами, шоферами и раздутыми расходными счетами.
  «Боже, — пробормотал он, оставшись один на холодной верфи, — какая трагедия».
  Он подал знак водителю, но сначала забежал внутрь за пальто. Пять минут спустя он уже был на причале, где HMS Arc Royal внезапно стал центром вселенной. По крайней мере, 20-тысячетонный лёгкий авианосец теперь был центром его собственной вселенной, независимо от того, двадцать шесть ему лет или нет.
  Группа инженеров все еще работала глубоко внутри двигательной установки, проверяя и обслуживая четыре трудолюбивые газовые турбины Olympus и осматривая два массивных приводных вала, которые передают более 97 000
  лошадиных сил для огромных пропеллеров.
  Хорошая новость заключалась в том, что ни один из валов не требовал замены. Плохая — запасную часть для замены треснувшего крепления пришлось доставить из Шотландии, но не раньше завтрашнего дня. А это означало, что ремонтная бригада и инженеры по обслуживанию продолжали работать, пока выполнялась грандиозная задача по хранению корабля.
  Там уже шла старомодная «команда гребцов», передавая ящики по правому борту, из рук в руки. Рядом с ними шёл мобильный конвейер, и другая бригада грузила огромные коробки с едой…
  Замороженные, консервированные, сушёные и свежие. И мусор уже накапливался, когда моряки вытаскивали из больших внешних контейнеров всё, что было лишним в пути на юг.
  В разгар всего этого группа технического обслуживания флота и персонал авианосца работали по всему правому борту корпуса, устраняя любые дефекты, удаляя ржавчину, перекрашивая, проверяя каждый дюйм флагмана боевой группы, который через несколько дней должен был отправиться на театр военных действий.
  Со всей страны тысячи и тысячи грузов прибывали с различных складов по железной дороге, собственным транспортом Министерства обороны и коммерческим транспортом. И они были там не только ради « Арк Ройял» . По всей верфи корабли выстраивались в очередь для…
   Отправляясь на юг. И всем им требовались еда, одежда, боеприпасы, артиллерия, снаряды и ракеты.
  Прибывали огромные объёмы топлива: дизельное топливо для газовых турбин, авиационный канистры. Заправлялись не только военные корабли, но и огромные суда-заправщики вспомогательных заправщиков Королевского флота, которые должны были пополнять запасы по пути на юг и в зоне боевых действий.
  В Портсмут стягивался личный состав всех родов войск ВМС, все имеющиеся силы направлялись к причалам, пытаясь расчистить завалы, помогая с погрузкой, помогая офицерам по снабжению, которые расхаживали по погрузочным площадкам, проверяя свои «списки покупок» на больших планшетах, выкрикивая команды и указания трудившемуся круглосуточно персоналу.
  Капитан Ридер спустился вниз, чтобы встретить главнокомандующего, и вместе они прошлись по широкому пирсу, где стоял «Арк Ройал» . Было уже заметно, что новые припасы прибывали с такой регулярностью, что к погрузке привлекались бригады за бригадой, и куча мусора начинала напоминать европейскую гору зерна.
  Но службы знают толк в приоритетах. Важнее была загрузка судов, а не уборка мусора. Только когда горы пустых коробок стали серьёзно мешать процессу, были приняты меры по снижению остроты проблемы.
  К этому времени вдоль набережной уже зажглись большие дуговые огни. Капитан Ридер и адмирал Палмер поднялись на борт и поднялись на лифте в каюту командира, пока наверху велись быстрые ремонтные работы в ожидании прибытия контр-адмирала Алана Холбрука, который, как командующий оперативной группой, должен был поднять свой флаг на « Ковчеге» . Королевский на протяжении всей операции.
  Его оперативный центр, где он и его команда планировали войну, располагался прямо над каютой капитана Ридера, и, конечно же, их обязанности были совершенно разными. Задачей капитана было управление авианосцем длиной 685 футов.
  безопасно проплыл по Южной Атлантике, взяв на себя общее командование полетной палубой длиной 550 футов, экипажем из 680 человек и 80 офицерами.
  Адмирал Холбрук должен был спланировать развертывание кораблей, воздушное и морское нападение на аргентинские острова, а также высадку военных сил, консультируясь с командующим десантными операциями COMAW коммодором Кейтом Бирчеллом.
  Штурмовики GR9 должны были начать прибывать прямо на палубу «Арк Ройял» с военно-морской авиабазы Йовилтон. Всего предполагалось двадцать один самолёт — полный состав для небольшого авианосца типа « Арк Ройял» , в отличие от восьмидесяти четырёх, которые может разместить большой американский авианосец класса «Нимиц».
  Конечно, неприбытие двух новых авианосцев Королевского флота, оба водоизмещением 60 000 тонн, было широко воспринято как национальный позор. Несмотря на несколько красноречивые и самодовольные высказывания премьер-министра о новых кораблях, факт оставался фактом: правительство всё откладывало, откладывало и откладывало, и, скорее всего, они прибудут не раньше конца 2015 года.
  Каждый старший офицер Королевского флота помнит леденящие душу слова Первого морского лорда, адмирала Алана Уэста, произнесенные шесть лет назад, когда он со спокойной уверенностью заявил, что недавние сокращения оборонных расходов «привели к тому, что у флота осталось слишком мало кораблей, чтобы понести даже умеренные потери в морском конфликте».
  При наличии лишь дюжины эсминцев и фрегатов, готовых к бою, Первый морской лорд считал ситуацию невыносимой, просто недостаточно кораблей. Тогда он скромно заметил, что, прослужив сорок лет во флоте, он понимает, о чём говорит, поскольку его собственный корабль, « Ардент» , затонул в Фолклендском заливе в 1982 году.
  Так или иначе, это был довольно скромный пересказ событий 21 мая 1982 года, когда группа аргентинских бомбардировщиков выпустила девять пятисотфунтовых бомб по закалённому в боях « Арденту », в результате чего пусковая установка ракет «Сикэт» внезапно заклинило. Три бомбы попали во фрегат Type-22, разнеся кормовой ангар и подбросив пусковую установку «Сикэт» в воздух. Она упала, убив офицера снабжения Ричарда Бэнфилда и пилота вертолёта, лейтенанта-коммандера Джона Сефтона.
  который управлял пулеметом вместе со своим наблюдателем Брайаном Мерфи.
  Почти вся кормовая часть корабля была охвачена огнём, огромный столб дыма поднимался высоко над проливом. Через несколько минут другая группа аргентинских самолётов «Скайхоук» с ревом пронеслась над Западным Фолклендом и мгновенно заметила горящую топку «Ардента » . Командир Уэст приказал своим рулевым развернуть только что отремонтированное 4,5-дюймовое орудие в сторону противника, и они открыли огонь из всех имеющихся средств.
  Командир Уэст допустил одного из корабельных поваров к управлению одним из больших пулемётов, и тот фактически сбил один из рейдеров. Но ничто не могло спасти « Ардент» от этой бомбардировки. Семь бомб врезались в него, почти вырвав корабль из воды.
  В результате взрывов и пожаров погибла или была ранена треть всей команды корабля — столько же, сколько было на HMS Victory в это же время дня в Трафальгарском сражении. В отличие от адмирала Нельсона, коммандер Уэст выжил, и, несмотря на бушующее вокруг пламя, он снова приказал своим артиллеристам развернуться и встретить противника.
  Но она больше не могла управлять судном, и пожар с ревом перекинулся на ракетные погреба. Людей сдуло за борт, и корабль тоннами переправлял ледяную морскую воду. « Ардент» тонул, и Алан Уэст приказал своей команде покинуть судно. Только когда последний человек был снят с корабля « Ярмут» , коммандер Уэст, со слезами гнева и отчаяния, струящимися по его лицу, наконец покинул « Ардент » . Корабль затонул рано утром следующего дня.
  Он знал, что говорил.
  А когда адмирал Холбрук прибыл незадолго до 19:00, он тепло пожал руки командующему офицеру и главнокомандующему флотом, торжественно заявив: «У нас ведь маловато, не так ли?»
  «Боюсь, что нет», — ответил адмирал Палмер. «Что имеем, то и берём.
  Но GR9 слепы ночью и в плохую погоду. Если нам понадобится замена кораблей… ну… боюсь, её не будет.
   «Хмммм», — ответил адмирал Холбрук. «Если так, то нам лучше действовать очень быстро. Нет ничего более мрачного, чем истощение, которое вы не можете себе позволить, а?»
  Он посмотрел на лётную палубу, осматривая окрестности. «Ночь ясная»,
  «Мы скоро увидим GR9?» — спросил он.
  «Примерно с 2100 года», — сказал капитан Ридер.
  «Вертолеты?»
  "Завтра утром."
  «А как насчёт морских пехотинцев? Будут ли они на борту « Арк Ройял »?»
  «Возможно, около шестисот».
  Адмирал Холбрук кивнул. Это был стройный, довольно красивый мужчина с аккуратно причесанными волнистыми каштановыми волосами. Будучи коммандером, он служил старшим помощником капитана «Арк Ройял» , а затем перепрыгнул через несколько более старших офицеров, чтобы стать контр-адмиралом. Верховное командование ВМС хотело, чтобы новый командующий флотилией имел непосредственный опыт управления единственным авианосцем, способным вести длительную войну.
  Капитан Ридер сказал ему, что его каюта, вероятно, будет готова сразу после ужина, а пока, пожалуй, стоит выпить какао и осмотреть доступные военные корабли, которые будут сопровождать « Арк Ройял» в долгом путешествии по Атлантике. Как и в предыдущем Фолклендском конфликте, американцы предоставят остров Вознесения в качестве перевалочного пункта для пополнения запасов и дозаправки.
  Восемь боевых кораблей Четвертой эскадры фрегатов составят костяк оперативной группы. Все они относятся к классу «Дьюк» типа 23 и построены в период с 1991 по 2002 год. Это 4200-тонные газотурбинные установки, все базируются в Портсмуте и в настоящее время находятся на таком же хранении, как и их флагман, «Арк». Королевский .
  Фактически, корабли HMS Lancaster и HMS Marlborough , которым обоим было по двадцать лет, вряд ли были готовы к выходу в составе оперативного соединения, но Королевский флот стремился привести все имеющиеся военные корабли в боевой порядок.
  В результате остался следующий состав из шести фрегатов, каждый из которых нёс новую (довольно) модернизированную версию старой системы управляемых ракет Seawolf: HMS Kent — вступил в строй в 2000 году под командованием капитана Майка Фокса, сорокаоднолетнего бывшего пилота ВВС, перешедшего на надводные корабли и поразившего всех своим мастерством управления кораблём во время Второй войны в Персидском заливе. Женатый, с двумя сыновьями двенадцати и четырнадцати лет, Майк Фокс принял бы командование военно-морскими силами под командованием адмирала Холбрука в случае гибели «Арк Ройял» .
  Корабль Его Величества « Графтон» , вступивший в строй в 1997 году, находился под командованием учтивого, элегантно одетого капитана Джона Таунера. Его щегольская внешность, дополненная завязанным белым шелковым галстуком, не соответствовала его опыту работы с поисковой радиолокационной системой Plessey 996. В свои сорок пять лет он был, пожалуй, лучшим офицером по управляемым ракетам в Королевском флоте. Местные жители называли его «Соколиный глаз».
  HMS St. Albans , введенный в эксплуатацию в 2002 году, был самым новым кораблем этого класса, которым командовал капитан Колин Эшби, в возрасте сорока девяти лет бывший командир одного из старых эсминцев типа 42 и ветеран последней Фолклендской войны, где он служил младшим лейтенантом на полетной палубе HMS
  Гермес . Отец капитана Эшби, артиллерийский офицер линкора времён Второй мировой войны, давно мечтал, чтобы его единственный сын поступил на флот. Но после того, как восемнадцатилетний Колин умудрился врезаться на семейном речном крейсере в Рочестерский мост на реке Медуэй, разбив все чашки и тарелки на камбузе… ну, после этого Эшби-старший настоял. И он дожил до того, что увидел, как его сын стал первым командиром новенького корабля HMS St. Albans .
  HMS Iron Duke исполнилось семнадцать лет. Его капитаном был коммандер Кит Кемсли, самый молодой из командиров фрегата в свои тридцать семь лет, и многие предрекали ему прямую дорогу на вершину Королевского флота.
  Выдающийся представитель управляемой ракетной войны и эксперт как в противолодочной войне, так и в артиллерийском деле, коммандер Кемсли был по своей природе агрессивным бойцом, и в частной беседе адмирал Холбрук считал вполне вероятным, что он мог бы
   Получить Крест Виктории или погибнуть в погоне за ним. Молодой Фогарти Фейген был Кемсли.
  HMS Westminster , на год моложе Iron Duke , был в отличном состоянии под командованием коммандера Тома Беттса, который управлял своим кораблём с высокой дисциплиной и не слишком жаловал смех. Однако корабль был весьма эффективен, особенно в области противолодочной обороны. Коммандер Беттс сам был бывшим офицером-торпедистом и прекрасно разбирался в сложных процедурах эксплуатации ракет «Маркони Стингрей», которыми оснащался «Вестминстер» .
  HMS Richmond командовал капитан Дэвид Нив, бывший старший помощник на эсминце типа 45 «Даунтлесс» . В свои сорок шесть лет он всегда мечтал о полноправном командовании, но не рассматривал возможность отправиться на войну в течение трёх месяцев после своего первого назначения. Сегодня он стоял на причале, наблюдая за погрузкой грузов на корабль, ожидая новый вертолёт Westland Lynx, который должен был прибыть на кормовую палубу в течение следующего часа.
  По сути, на этом все было кончено с группой фрегатов с управляемыми ракетами Королевского флота, которым менее чем через пять недель придется столкнуться с аргентинским воздушным нападением.
  Два более крупных эсминца типа 45 водоизмещением 7350 тонн определённо входили в группу, направлявшуюся на юг. HMS Daring должен был выйти из Девонпорта под командованием капитана Роуди Йейтса из Сассекса, бывшего центрального нападающего школьной команды Англии, а затем и ВМС.
  Новейший корабль HMS Dauntless всё ещё находился в пути, несмотря на то, что всё ещё проходил ходовые испытания. Он должен был отправиться в плавание под командованием коммандера Нормана Холла, бывшего матроса HMS Broadsword , дослужившегося до звания и пользовавшегося огромной популярностью у своей команды из 187 человек.
  Двадцатипятилетний HMS Gloucester под командованием капитана Колина Дэя также должен был уйти, и все три этих эсминца принимали на борт запасы и боеприпасы на причалах возле « Арк Ройял» . Береговые команды пытались подготовить HMS Dragon и HMS Defender к присоединению к ним. В случае неудачи, два старых эсминца Type-42, вероятно, HMS
   Edinburgh и, возможно, HMS York , которые были меньше, 4675 тонн, и были оснащены старой ракетной системой Sea Dart.
  «Си Дарт» — ракета средней дальности, наиболее эффективно применявшаяся против высотных самолётов, но практически бесполезная против ракет, летящих над поверхностью моря. Кроме того, её радар вызывал сомнения при наведении на водную и сушу. Она не была ни такой современной, ни такой эффективной, как новые «Гарпуны» на самолётах Тип-45, которые также несли новую европейскую систему ПВО PAAMS в качестве основного средства ПВО.
  Также в поход отправлялся 22-тонный вертолётоносец и десантный корабль Королевского флота «Оушен». Под командованием капитана Джона Фармера «Оушен » должен был нести шесть ударных вертолётов «Апач», полдюжины больших «Чинуков», а также технику, вооружение и боеприпасы для полноценного десантного отряда морской пехоты. Он мог с комфортом перевозить более 1000 военнослужащих, а в крайнем случае — 1350. В этом походе он должен был взять на борт все 1350 человек.
  Второе специализированное десантное судно, 19 000-тонный HMS Albion , должно было перевозить тысячу военнослужащих, шестьдесят семь вспомогательных транспортных средств и пару вертолётов. Его командованием будет капитан Джонатан Джемпсон, чьё легендарное партнёрство в Королевском флоте по большому теннису с капитаном Фармером из « Океана» когда-то позволило им выйти во второй круг мужского парного турнира Уимблдона.
  Последним значимым кораблем стал почти новый 16 000-тонный десантный корабль (логистики) Largs Bay , построенный на верфи Great Swan Hunter Yards в Тайнсайде и призванный стать опорой второй волны морского десанта.
  При необходимости корабль мог перевозить 36 танков «Челленджер», 150 лёгких грузовиков, 200 тонн боеприпасов и 356 военнослужащих. Его укреплённая полётная палуба могла легко принять тяжёлые вертолёты «Чинук». Корабль должен был отправиться в плавание под командованием капитана Билла Хайвуда.
  Портсмутская верфь теперь напоминала промышленный город, куда круглосуточно прибывали десятки транспортников. Конечно, правительственная идея «сил быстрого реагирования» была всего лишь эвфемизмом для сокращения расходов на всё. Чего политики никогда не понимают, помимо прочего, так это того, что быстрое развертывание невозможно, когда всего не хватает.
  Военным командирам приходится постоянно бороться за то, чтобы хоть как-то объединить силы, когда вся операция сопровождается нехваткой ресурсов — не хватает артиллерии, не хватает военных кораблей, не хватает танков, не хватает первоклассной боевой одежды, не хватает запасных частей, все разбросано и, что хуже всего, не хватает людей.
  В парламентах Соединенного Королевства сохраняется устоявшееся на протяжении столетий мнение о том, что вооруженные силы способны в мгновение ока сформировать такую силу, которая превзойдет любые другие вооруженные силы в мире.
  Прошло уже очень много времени с тех пор, как это было правдой, и с каждым годом правления правительств левого толка это становилось все менее и менее осуществимым.
  Конечно, британские войска и Королевский флот действовали героически в двух конфликтах в Персидском заливе. И операции в Боснии были весьма удачными. Но все они были сравнительно низкотехнологичными.
  Но к 2011 году Великобритания уже почти тридцать лет не вступала в сражение в одиночку, когда в последний раз сражалась за Фолклендские острова. И это было очень непросто. В личном дневнике адмирала Вудворда обнаружилась несколько тревожная фраза: « В ночь на 13 июня 1982 года ».
  он писал: «У меня нет ни одного корабля без серьёзного эксплуатационного дефекта. Я боюсь, если завтра на нас дохнут аргентинцы, нам может прийти конец».
  Так случилось, что на следующий день аргентинцы сдались, и Британия отпраздновала с трудом добытую победу. Но она может оказаться для неё последней, если только правительство Вестминстера не начнет решать проблемы, которые оно же и создало.
  В любом случае, столкнувшись с трудностями, оперативная группа, с трудом формирующаяся в Портсмуте морозной зимой 2011 года, была полной противоположностью принципу быстрого развертывания. Из-за нехватки людей всё происходило вдвое медленнее.
  Прошло ещё две недели, прежде чем войска смогли прибыть в значительном количестве. Первыми прибыли военнослужащие Королевской бригады морской пехоты, а также её артиллерийская поддержка, инженерный эскадрон, полк тылового обеспечения и авиационная эскадрилья. Всего 5000 человек из Форти
   «Коммандо», «Сорок два коммандо» и «Сорок пять коммандо» начали погрузку на корабли.
  За ними последовало второе формирование численностью 5000 человек – Шестнадцатая воздушно-штурмовая бригада, включавшая 1-й и 2-й парашютные батальоны и батальон Королевских Зелёных Курток. Это подразделение входило в состав сил быстрого реагирования армии, оснащённых ударными вертолётами «Чинук» и «Апач». Это было специализированное подразделение, специально подготовленное для такого рода мобильных операций.
  Они лично руководили загрузкой своих любимых вертолетов Apache, которые были оснащены пушками и ракетами и должны были оказать ценную поддержку с воздуха против аргентинских бронетанковых войск и наземных войск.
  В артиллерийском полку было восемнадцать легких полевых орудий, которые, как надеялись, можно было развернуть по всему району боевых действий... Если бы им удалось высадиться.
  4 марта премьер-министр подписал декларацию, в которой сообщил Буэнос-Айресу, что если аргентинские вооруженные силы полностью не покинут Фолклендские острова в течение пяти дней, британская оперативная группа отправится из Портсмута в Южную Атлантику, где будет вести войну с Аргентинской Республикой до тех пор, пока острова не будут очищены от иностранного вторжения.
  Получив должным образом предупреждение, аргентинцы не отреагировали, несмотря на настойчивые призывы Госдепартамента США, который делал всё возможное, чтобы убедить Буэнос-Айрес отступить и начать переговоры. Правительство США даже предложило выступить посредником в переговорах, которые могли бы пройти в Вашингтоне до достижения приемлемого соглашения.
  Но Аргентина не собиралась вести переговоры. А британский премьер-министр фактически находился во власти своего собственного командования ВМС и армии. Все адмиралы и генералы ясно давали понять, что после выхода оперативного соединения ему придётся либо сражаться, либо возвращаться домой. У них просто не было достаточно сил, чтобы достичь Южной Атлантики и затем бесконечно торчать там, пока политики и дипломаты спорят.
   Проблемы с продовольствием, топливом и линиями снабжения были колоссальными, а многие корабли были старыми и, вероятно, имели серьёзные неисправности. Они могли бы вести ожесточённый бой, возможно, один раз, может быть, месяц, но терять время было нельзя.
  Военно-морские и военные лидеры Великобритании ясно дали понять... Вы не можете нас покинуть. там, внизу, в плохую погоду и в открытом море, разваливаясь посреди Океан: как только мы прибываем, мы либо боремся, либо уходим. Посередине пути нет .
  Генерал сэр Робин Бренчли лично заявил премьер-министру, что 8000-мильное путешествие по Атлантике и, возможно, четырехнедельная битва за острова — это максимальная нагрузка, которую может выдержать эта оперативная группа.
  «Премьер-министр, — сказал он, — оставить нас там на несколько недель, бороться с непогодой и ждать вашего разрешения на бой, было бы самоубийством для нас и идеально для наших сухопутных противников. Так что вам лучше привыкнуть. Когда мы освободим Портсмутскую верфь, мы начнём бой, и если вы не справитесь, вам лучше всё отменить. Потому что, если мы туда доберёмся, а вы поставите нас в режим ожидания, мы, вероятно, потеряем половину этого стареющего флота ещё до начала боя.
  «Постарайтесь помнить, — добавил он, словно обращаясь к ребёнку, — что все инженерные проблемы, большие и малые, которые обычно решаются на верфи, придётся решать в море. Я не могу допустить никаких задержек».
  «А если вы попытаетесь добиться этого, то получите немедленную отставку и меня, и Первого морского лорда, и ещё дюжины высокопоставленных командиров. Наши доводы будут единодушны: полная некомпетентность ваше правительство ».
  Премьер-министр был побеждён, и он это понимал. «Хорошо, генерал», — сказал он. «Я должен согласиться. Когда оперативная группа отплывёт, дальнейших задержек не будет. Ваши правила ведения боевых действий будут изложены и не подлежат изменению».
  Что, по сути, загнало всех в ещё более тесный угол. Дни шли, американские дипломаты не добились никакого прогресса, а Аргентине было нечего сказать.
  В 8:00 17 марта 2011 года оперативная группа отплыла. Верфь была полна приветствующих. Семьи моряков, находившихся на борту Королевского флота,
  Флотилия выстроилась у причалов, многие были в слезах. Оркестр Королевской морской пехоты снова и снова играл «Правь, Британия», пока корабли забрасывали швартовы и шли в пролив Солент, держась за кормой.
  Огромные толпы людей выстроились вдоль набережной Саутси, наблюдая, как корабли медленно выходят в Ла-Манш, а затем направляются к большим водам, где на протяжении столетий происходили и одерживали победы опустошительные сражения.
  На мачте «Арк Ройял» развевался флаг адмирала Алана Холбрука , а маршрут пролегал недалеко от берега, что позволяло авианосцу проходить рядом с военно-морскими базами на южном побережье: Ли-он-Солент, Девонпортом и Калдроузом. Во время прохода с берега непрерывно осуществлялась доставка вертолётами. Также разгружалась амуниция и припасы для других кораблей, не подготовленных в самом Портсмуте, но отплывавших позднее в тот же день.
  А вдоль всего исторического побережья толпы людей наблюдали за военными кораблями, хлопая и подбадривая их, подгоняемые порывистым морским ветром, который уносил их надежды и наилучшие пожелания в Ла-Манш.
  На обширной военно-морской базе в Девонпорте, откуда готовился к отплытию HMS Daring , присутствовал военно-морской капеллан, который провёл короткую службу надежды и молитвы за родственников членов экипажа. А когда большой эсминец Type-45 выходил из гавани, военно-морской оркестр пронзительно исполнил гимн «Abide With Me» – хрупкий осколок прошлого, последние звуки Англии, услышанные адмиралом Вудвордом у Гибралтара много лет назад.
  09:00, 17 МАРТА, 71.00N 28.47E
  ГЛУБИНА 300, КУРС 225, СКОРОСТЬ 22
  Она стремительно скользила по холодным глубоким водам у самого северного побережья Норвегии: «Вайпер К-157» , 7500-тонная гордость постоянно сокращающегося российского подводного флота. Старый советский флот, вероятно, находился в состоянии окончательного упадка, но на строительство этой изящной,
  Черный подводный воин, законченный двенадцать лет назад, мало использовался и теперь «доведен» до максимальной эффективности.
  Они построили её прямо напротив широкого устья Северной Двины, напротив порта Архангельск, на часто промерзающем берегу почти замкнутого Белого моря. Именно здесь находится колыбель русского морского машиностроения – Северодвинские верфи, куда даже многоцелевые подводные лодки, построенные в далёком Нижнем Новгороде на Волге, переправляются для нужд атомной промышленности.
  « Гадюки» заняло четыре года. Над ее созданием трудились северодвинские инженеры-атомщики, многие из которых были из тех же семей, что и те, кто в 1980-х годах построил огромные советские подводные лодки с баллистическими ракетами класса «Тайфун» водоизмещением 26 000 тонн.
  По общему мнению, «Вайпер К-157» была лучшей подводной лодкой, когда-либо построенной в Северодвинске. Она была оснащена ядерной энергетической установкой с реактором VM5, работающим под давлением, который выдавал 47 600 лошадиных сил на две турбины GT3A. Будучи представителем превосходного класса «Акула», она была на 14 футов длиннее старой «Акулы I» и, имея общую длину 360 футов, стала первой в новом классе «Акулы II». Уровень инженерных решений, связанных с её сверхдлинным плавником, был беспрецедентным для российского подводного строительства. Она легко погружалась на впечатляющую глубину 1500 футов, развивая скорость до 25 узлов.
  Уровень всех возможных излучаемых шумов был значительно снижен. Она была практически бесшумной на скорости семь узлов и ниже. Её гидролокационная система представляла собой новейшую усовершенствованную систему пассивного/активного поиска и атаки Shark Gill (SKAT MGK 53). Она работала на низких и средних частотах и была установлена на корпусе.
  И она была способна на серьёзный удар, имея на вооружении батареи крылатых ракет подводного пуска SS-N-21 «Радуга», которые также являлись оружием класса «земля-земля». Она также несла ракеты «Сампсон» (Гранат), также запускаемые из 21-дюймовых пусковых установок, развивавшие скорость 0,7 Маха на расстояние 1600 миль, летя на высоте двухсот метров над землёй и, при необходимости, оснащённые ядерной боеголовкой мощностью 220 килотонн.
   Она несла сорок торпед, включая 25-футовые ТЭСТ-7ИМЭ, запускаемые из аппаратов шириной 53 сантиметра. Это российская торпеда, способная ходить под водой со скоростью 40 узлов на расстоянии до 13 миль и несущая 220-килограммовую боеголовку — почти 500 фунтов чистого динамита. Двух таких торпед, вероятно, хватило бы, чтобы сравнять с землей основные здания Смитсоновского института.
  «Viper» отшвартовался в российской базе подводных лодок Ара-Губа вскоре после полуночи. Помимо береговой команды, на северном пирсе их провожал лишь один адмирал ВМФ России. Фигура была весьма внушительной – гигантская фигура адмирала Виталия Ранкова в шинели, который два дня лично инструктировал капитана и старших офицеров.
  Освободившись от якорных цепей, «Вайпер» направилась на север по длинному заливу, который по какой-то геофизической причуде не был полностью промёрзшим, и направилась по проливу в ледяные глубины Берингова моря. Она погрузилась на глубину 25 морских саженей, повернув на запад, в сторону Северной Атлантики, и отправилась в плавание, во время которого её экипаж, возможно, три месяца не увидит дневного света.
  Первые несколько сотен миль ей предстояло пройти вдоль бесконечного узкого побережья Норвегии, которое тянется на 1100 миль от южного города Ставангер, прямо мимо западных границ Финляндии, Лапландии и Швеции до Кольского полуострова, высоко на границе с Россией.
  До Полярного круга — шестьсот миль, а до Ставангера — еще пятьсот миль на юг.
  Вообще говоря, Viper может двигаться довольно быстро на первом участке пути, но ему придется заметно снизить скорость по мере приближения к самой узкой точке Северной Атлантики — восьмисотмильному электрически дрожащему проливу Гибралтар-де-Корнуолл.
  Это самая уязвимая подводная страна в мире, суровая линия, проходящая от Гренландии, пересекая остров Исландия, прямо до северного побережья Шотландии. Воды между Исландией и Гренландией, Датский пролив, часто используются подводными лодками, несмотря на опасность, которую представляют собой льдины, тралы местных рыбаков и, как правило, суровая погода.
   Но именно участок между Исландией и Шотландией имеет значение. Именно через эти воды должна пройти каждая российская подводная лодка Северного флота, если хочет присоединиться к остальному миру. Эти воды до сих пор усердно патрулируются подводными лодками ВМС США и Королевского флота.
  Во времена холодной войны патрулирование США и Великобритании было ещё более интенсивным, чем сегодня. Не будет преувеличением утверждать, как это делают представители ВМС США, что ни одна советская подводная лодка не пересекала эти воды, ни на юг, ни на север, в период с 1960-х по 1980-е годы, не будучи обнаруженной.
  Кроме того, по всему GIUK установлена сверхсекретная система звукового наблюдения ВМС США, представляющая собой стационарную подводную акустическую сеть пассивных гидрофонных решеток, чувствительное прослушивающее оборудование, подключенное к оперативным береговым объектам, которое собирает, анализирует, отображает и сообщает акустические данные, передаваемые с цепочек гидрофонов, проложенных в глубоких звуковых каналах.
  Эти системы проложены во всех ключевых районах Тихого океана и Северной Атлантики, пересекают морское дно, образуя гигантскую подземную сеть.
  Нигде, повторяю, нигде, эта система не обладает такой высокой чувствительностью, как в водах Гиукского пролива. Говорят, если кит пукает, пятьдесят американских сердец замирают, когда подводные звуковые волны рябью пробегают по проводам SOSUS.
  Конечно, было бы благоразумно сказать, что это небольшое преувеличение.
  Но это не так. Не нужно обладать большим воображением, чтобы представить себе тотальную, суровую реакцию станций прослушивания ВМС США, когда они обнаруживают устойчивый звук двигателя потенциально враждебной подводной лодки.
  Командир подводной лодки К-157 «Вайпер» , капитан Грегор Ванислав, один из самых опытных российских подводников, понимал, что, перейдя Полярный круг, он окажется в опасном положении. Как и все российские командиры, он очень нервничал из-за возможности быть обнаруженным американцами с помощью электронных средств.
  Он также знал, что никто никогда не узнает точно, что произошло, если его корабль потопит. Потому что вероятность обнаружения подводной лодки на глубине двух миль, где-то на площади в несколько тысяч квадратных миль, была крайне мала. Обычно любому командному штабу требуется пара дней, чтобы…
   даже осознать, что один из их подводных кораблей исчез, хотя к тому времени он может быть где угодно. Кроме того, никто не хочет признавать потерю большого атомного корабля, и уж точно никто не хочет признавать, что уничтожил его.
  Таким образом, потери подводных лодок, как правило, остаются в строжайшей тайне.
  Капитан Ванислав должен был пройти под водой примерно в пятидесяти милях от побережья Норвегии, мимо легендарных Лофотенских островов — продуваемой ветрами группы островов протяженностью в сто миль, выступающих из материка, вытесняя подводные лодки на плато Воринг глубиной 4000 футов.
  На протяжении всего этого пути, не отличавшегося особой стратегической важностью и являвшегося местом регулярных учений российских кораблей, «Вайпер» проходил почти пятьсот миль в день. У порта Намсус курс был сменён, двигаясь западнее, в Норвежское море, а затем спустился к Исландско-Фарерскому возвышению и невидимой линии, маркирующей воды Изюйского пролива.
  Со скоростью всего семь узлов они достигли этого относительно мелководья, глубиной всего 850 футов, утром 22 марта. И теперь они действительно двигались на цыпочках над электронными линиями на дне океана, такие же смертоносные, как кобры, только и ожидая, чтобы засечь любое значительное подводное движение, прежде чем устроить настоящий переполох на американской станции прослушивания.
  Капитан Ванислав приказал снизить скорость до пяти узлов, и как же медленно самая смертоносная ударная подводная лодка в российском флоте продвигалась вперед, ее огромные турбины работали чуть быстрее холостого хода, пока она скользила на юг в Атлантику, а в голове ее командира крутились всего три команды от адмирала Ранкова:
   1. Ни при каких обстоятельствах не быть обнаруженным где-либо. по пути на Фолклендские острова.
   2. Найдите оперативную группу Королевского флота и удерживайте позицию. до начала военных действий.
   3. Потопить «Арк Ройал».
   1130 (МЕСТНОЕ ВРЕМЯ), ВТОРНИК, 22 МАРТА
  АГЕНТСТВО НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
  МЭРИЛЕНД
  Лейтенант-коммандер Рэмшоу смотрел на обложки крупных американских
  Новостные журналы. Все без исключения публиковали большие фотографии оперативной группы Королевского флота, направляющейся в Южную Атлантику. Большинство из них были сделаны с вертолётов, показывая палубы авианосца и больших десантных кораблей, окруженные GR9 и вертолётами.
  Ультиматум британских военных о том, что они не смогут оставаться на месте в непогоду, атакуя корабли, если им не разрешат вести бой, не был обнародован. Однако посол США в Лондоне был в курсе ситуации и проинформировал президента Бедфорда о ней.
  Пентагон, как и Агентство национальной безопасности и ЦРУ, были предупреждены. Джимми Рэмшоу был одним из тех, кто знал, что, когда Королевский военно-морской флот очистит Ла-Манш, он вступит в войну с Аргентинской Республикой.
  Он налил себе ещё чашку кофе и продолжил изучать американские репортажи о кризисе. «Боже мой, — пробормотал он. — Эти ублюдки снова будут сражаться за эти острова».
  И он понял, что на этот раз дело обстояло гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд. Во-первых, президент США находился под огромным давлением со стороны ExxonMobil, которая требовала от него что-то предпринять в отношении нефтяных месторождений Фолклендских островов, за права на бурение которых британское правительство заплатило огромные деньги, вложив средства в буровое оборудование, километры трубопроводов, огромные насосы и транспортные системы.
  У ExxonMobil было вложено два миллиарда долларов в эту операцию, и все их ребята были выдворены с острова аргентинскими войсками под дулами автоматов. Нефтяной гигант жаждал действий. Более того, нефтяной гигант хотел, чтобы президент Бедфорд прибыл туда с американской авианосной ударной группой и «заставил этих ублюдков вернуться туда, откуда они пришли… кажется неправильным оставлять британцев действовать в одиночку».
   Но президент Бедфорд не хотел втягивать свою страну в новую войну, особенно с Аргентиной, которая всегда протягивала руку дружбы США. Проблема заключалась в том, что, когда дядя Сэм брал в руки мушкет, любая последующая война должна была быть выиграна, и высшее командование в Пентагоне знало, насколько хорошо аргентинцы были готовы к этому конфликту.
  Политические последствия того, что американские парни сражались и погибали на этой забытой Богом скале, которая, в конце концов, принадлежала кому-то другому, вселяли в президента ужас, не говоря уже о нефти. Да и само руководство Пентагона не в восторге от такой авантюры.
  Американские военные были готовы оказать помощь Великобритании, взять на себя управление базой на острове Вознесения, что значительно облегчило бы жизнь оперативной группы в плане снабжения и заправки, и даже помощи с ракетами. Но президент Бедфорд, как и президент Рейган до него, не выделил американские войска, корабли ВМС США и истребители-штурмовики.
  После двух-трех недель напряженных переговоров он признал, что британцам нужна помощь, но это должна быть помощь на расстоянии, которая не повлечет за собой ни одной гибели американского военнослужащего.
  По правде говоря, президент Бедфорд чувствовал некоторую вину за всю эту операцию, поскольку ExxonMobil в конечном итоге была крупнейшим игроком в нефтяном бизнесе Фолклендских островов и, таким образом, стала бы крупнейшим бенефициаром любой победы, достигнутой вооруженными силами Великобритании.
  А ещё оставался вопрос о масштабной газовой забастовке на острове Южная Георгия. Президент Бедфорд понимал, что оперативная группа сможет заняться этим только после возвращения Фолклендских островов. И у него возникло тревожное видение: флаг Великобритании вновь развевается над Порт-Стэнли, а над ним – потрёпанные остатки Королевского военно-морского флота, со всеми его обгоревшими и ранеными моряками. Затем он поворачивает на юго-восток, к Южной Георгии, чтобы спасти 10 000 британских пингвинов и вырвать 400 миллиардов кубических футов газовых запасов ExxonMobil из рук аргентинских разбойников.
  Это было совершенно несправедливо. Он понимал это. Но, с другой стороны, ничто не было справедливым, и перспектива возвращения пары сотен мешков с телами в Соединённые Штаты была выше его сил. Потому что в конечном итоге это стоило бы ему президентства. И, хороший он парень или нет, Пол Бедфорд был политиком, и забота о собственном выживании была для него так же естественна, как дыхание.
  Он был готов сделать все, чтобы помочь британцам, за исключением того, чтобы втянуть свою страну в войну, что было бы равносильно тому, чтобы броситься на меч.
  Джимми Рэмшоу понимал, насколько высоки ставки. Он раз за разом перечитывал тщательно составленные оценки предстоящей войны, составленные послом Райаном Холландом. Он знал о внушительной мощи аргентинских истребителей, реактивных «Мираж», «Скайхоков» и «Супер-Этендаров», размещённых на недавно действующей базе в Рио-Гранде.
  И он знал, что когда начнётся бой, аргентинцы обрушат всю мощь на Королевский военно-морской флот. Это будет подавляющая воздушная армада, и да, британцы сбьют несколько из них. Но они не сбьют их все, и многие бомбардировщики прорвутся и, вероятно, выведут британскую оперативную группу из игры. Потому что у британцев не хватало авиации.
  И никто не понимал реальных проблем лучше, чем адмирал Арнольд Морган. Вызванный из зимнего отпуска на карибском острове Антигуа, он вернулся в Штаты на борту самолёта Air Force One и наотрез отказался встречаться с президентом, пока не ознакомится с оценками Райана Холланда и отчетами Пентагона.
  «И без меня хватает политических придурков, которые информируют вас о вещах, в которых не разбираются», — прохрипел он, — «и без меня. Дайте мне два дня, и мы поговорим».
  Это было в пятницу, 18 февраля, и с тех пор президент и бывший советник по национальной безопасности постоянно общались.
  И как всегда, Арнольд Морган внес ясность в ситуацию, которую президент просто не мог игнорировать.
   «Я понимаю, вы не хотите втягивать Соединённые Штаты в войну, — сказал адмирал. — Но это лишь первая часть вашей проблемы. Сложность в том, что британцы однозначно проиграют. Никаких «если», «и» или «но» — они не смогут победить.
  Знаю, в прошлый раз им это удалось. Но тогда у них было несравненно больше ресурсов. Гораздо больше кораблей, на пятьдесят процентов больше истребителей, и все они были «Харриерами», которые значительно превосходили эти безрадарные GR9, с которыми они возятся. И, самое главное, у них было пополнение. Сэнди Вудворд потерял два своих крупных эсминца Тип 42, но они вывели в бой больше.
  На этот раз им это не по силам. У них слишком маленький флот, слишком растянутые силы, и они не могут защитить себя от бомб. Честно говоря, я поражён, что Королевский флот согласился на это. Что касается армии, то одному Богу известно, что с ними будет. Если им удастся высадиться на Фолклендах, образовать анклав, готовый к маршу на аргентинские позиции, а погода будет плохой, их разнесёт в пух и прах, потому что эти GR9 не смогут остановить вражескую авиацию.
  «На мой взгляд, мы наблюдаем самое шокирующее военное поражение Великобритании со времен Дюнкерка».
  Президент Бедфорд прошёл по Овальному кабинету. Он ничего не сказал, но его обеспокоенность была очевидна. «Можем ли мы игнорировать это, если это произойдёт?»
  «Господи, нет», — ответил Арнольд. «Отказаться помочь нашим лучшим друзьям в международном сообществе? Стране, которая дважды стояла с нами плечом к плечу в Персидском заливе? Нашему единственному абсолютно надёжному союзнику в Европе? Чёрт возьми, нет. Мы не можем просто бросить их на произвол судьбы. Это будет воспринято как нечто близкое к предательству. Никто больше не будет на нас рассчитывать».
  «И, конечно же, львиная доля нефтяных и газовых месторождений на Фолклендских островах и Южной Георгии принадлежит ExxonMobil. Вот уж точно не Америка.
  «Господин президент, я, конечно, понимаю ваши проблемы с втягиванием страны в войну. Но, возможно, было бы гораздо проще сразу присоединиться к британцам.
   летучая мышь, в надежде, что мы сможем напугать аргентинцев до чертиков, и они уйдут с островов перед лицом американской ярости».
  «Что-то мне подсказывает, Арнольд, что они не сдвинутся с этой груды камней», — ответил президент. «И я не думаю, что нефть и недра земли — настоящая проблема. Думаю, они все спятили и считают, что ведут какой-то пампасный джихад, борясь за неотъемлемое право каждого аргентинца. Они уже почти тридцать лет кипят от злости из-за поражения на Мальвинских островах.
  «Они прямо заявили, что сражались бы за острова, даже если бы там никогда не было нефти. На мой взгляд, нефть и газ — лишь повод к войне. Рано или поздно аргентинцы атаковали бы жалко слабую британскую оборону на Фолклендах. А затем сражались бы до последней капли крови, чтобы удержать свои завоевания. Я с вами согласен. Британцы, и в каком-то смысле и мы, прижаты к чёртовой стене, пытаясь бороться с этими чёртовыми фанатиками».
  Адмирал Морган кивнул, явно пребывая в мрачном настроении. Он откинулся на спинку кресла и предложил ещё чашечку горячего кофе. Президент нажал на кнопку звонка, а затем наклонился вперёд, чтобы услышать, что собирается сказать адмирал.
  Когда он наконец заговорил, это было больше похоже на то, как отец говорит с сыном, чем на то, как бывший...
  Командир подводной лодки президенту. «Пол, — сказал он, — мы с тобой давно знакомы. Мы оба служили в ВМС США.
  И я хочу задать вам один вопрос…»
  «Стреляйте», — сказал президент.
  «Что бы вы сделали, если бы командовали аргентинской армией и хотели бы выиграть предстоящую войну как можно быстрее?»
  «Я бы уничтожил авианосец Королевского ВМС, на борту которого находятся все военно-воздушные силы».
  «Верно. Я бы тоже. На самом деле, я бы стремился поразить « Арк Ройал» и ещё около полудюжины других военных кораблей. Я бы поднял в воздух сотню истребителей-бомбардировщиков и отправил бы
   Половина из них — после « Арк Ройял ». Таким образом, я бы отправил её на дно Атлантики примерно через четыре часа после начала войны.
  «Ну, я думаю, они знали это в прошлый раз, но они либо не смогли, либо не захотели этого сделать».
  «В прошлый раз, — ответил Арнольд, — у них было всего пять ракет класса «воздух-земля» «Экзосет». И адмирал Вудворд держал « Гермес» на безопасном расстоянии в дневное время. В этот раз всё иначе. ВВС Аргентины гораздо больше и гораздо эффективнее.
  У них, вероятно, двести ракет «Экзосет», потому что они запасались именно сегодня. Однако британцы усовершенствовали свои системы противоракетной обороны и, возможно, смогут остановить большинство «Экзосетов», но они не смогут остановить бомбы с А4. Они не могут их остановить.
  «Арги понесут потери, но в конце концов прорвутся и разгромят авианосец. И это, дамы и господа, будет концом игры».
  «Боже мой, — сказал президент Бедфорд. — И что потом?»
  «И что же тогда?» — спросил адмирал. «Но, по-моему, именно в таком положении мы окажемся через четыре недели. Так что нам лучше начать думать об этом».
  «Ты останешься на обед?»
  «Смотря что вы предлагаете. Сэндвичи с тунцом — забудьте. Приличный стейк и салат — я в деле. Знаешь что, я бы даже ростбиф на ржаном хлебе взял, если только ты не против майонеза и горчицы. Но нам лучше начать думать. Эта фолклендская хрень с каждым днём становится всё большей проблемой».
  «Если моя жена застанет меня за поеданием сэндвичей с ростбифом и майонезом, у нее случится сердечный приступ», — ухмыльнулся президент.
   «Тогда, полагаю, нам лучше быть хорошими мальчиками и съесть два славных маленьких жареных стейка с травой и чертовыми одуванчиками», — подтвердил Арнольд.
  «Но нам действительно нужно думать. Ведь недалек тот день, когда какой-нибудь комик войдёт в эту дверь и скажет, что британцы только что признали поражение и покинули Фолклендские острова, которые остаются в руках Аргентины. Председатель Объединённого комитета начальников штабов хочет знать, какова наша позиция, а председатель ExxonMobil готов к тому, чтобы быть связанным».
  «Это был бы чертовски неловкий момент», — добавил адмирал Морган.
  «Вы совершенно правы», — сказал президент. «Давайте прогуляемся до столовой, проясним мысли и примем несколько решений».
  «Мы можем», — ответил адмирал. «Потому что когда это произойдёт, это произойдёт очень быстро, и границы будут обозначены очень чётко. Помогать нам британцам или нет? И ответ на этот вопрос всегда должен быть «да». Вопрос в том, что нам делать?»
  Двое мужчин встали и надели пиджаки. Они вышли из Овального кабинета и прошли по коридору Западного крыла в небольшую личную столовую президента. Дворецкий встретил их и налил каждому по стакану газированной воды, зная, что ни один из них не притрагивался к алкоголю в течение дня.
  «Ну, о Великий Оракул, — сказал Президент, — что мы будем делать?»
  «Не знаю», — беспомощно ответил Арнольд.
  «Ты хочешь сказать, что я послал самый дорогой реактивный самолет в стране на другой конец света в какой-то чертов рай на Карибских островах, чтобы вытащить тебя с пляжа вместе с той богиней, которая вышла за тебя замуж, и в конце концов я получаю
  «Не знаю». Господи Иисусе».
  Арнольд усмехнулся: «А самое плохое — это то, что я только что провёл три недели, ни о чём другом не думая, днём и ночью, и всё ещё думаю: «Не знаю».
  «Однако, — добавил он, произнося единственное слово, которое ждал президент, — я знаю, чего мы не можем сделать ни при каких обстоятельствах. А именно, собрать пятьдесят тысяч солдат и каким-то образом взять штурмом это место, ведя огонь из всех орудий — с воздуха, с моря и с суши».
  «Почему бы и нет?» — спросил президент с напускной невинностью.
  «Потому что мы даже не владеем этими проклятыми островами, и нас все обвинят в развязывании войны из-за этой нефти и газа, а это обвинение, которое мы уже наслушались за столетие».
  «Верно», — сказал президент. «Ну и что же осталось?»
  «Не знаю», — сказал Арнольд.
  «Господи Иисусе», — добавил президент.
  «По правде говоря, — ответил адмирал, — мне бы очень хотелось иметь время, чтобы подумать об этом, и поговорить с некоторыми ребятами из Пентагона, в частности с офицерами сил специального назначения.
  «Между тем, есть кое-что, что меня беспокоит. И я стараюсь не зацикливаться на этом… но за последние несколько месяцев нас потрясли два важных события.
  «Первым было убийство в Белом доме старика Михалло, как его там, Сибиряка. И это тоже было частью того, что ЦРУ считает расправой над сибирскими нефтяниками и политиками в Екатеринбурге.
  «Из этого следует, что Москва каким-то образом чрезвычайно обеспокоена, вплоть до невроза, развитием событий в Сибири и возможностью того, что в конечном итоге они предпочтут продавать свою нефть не Москве, а своим добрым и богатым южным соседям в Китае.
  «Вторым крупным событием стало вторжение Аргентины на Фолклендские острова, осуществленное практически без предупреждения, с огромной самоуверенностью и полным игнорированием возможности жестокой контратаки со стороны британцев.
   Оба этих радикальных сценария были реализованы с разницей в несколько недель. Они были жестокими, безжалостными и не выказывали никакого явного страха перед последствиями. И оба они касались нефти и газа — западносибирских месторождений, которые Москва хочет, но, возможно, не сможет сохранить. И месторождений Фолклендских островов и Южной Георгии, которые прибрала к рукам Аргентина.
  «Мне бы очень не хотелось думать, что эти два события как-то связаны. Потому что это, чёрт возьми, стало бы серьёзнейшей проблемой, чем вы, я или кто-либо ещё могли себе представить».
  Глобальный взгляд адмирала неизменно поражал президента Бедфорда.
  И двое от природы болтливых мужчин медленно уплетали свои стейки и «чертовы одуванчики» в мрачном, нехарактерном для них созерцании.
   OceanofPDF.com
   ГЛАВА
  ШЕСТЬ
  Авианосец « Арк Ройял» пересёк пятидесятиградусную широту в западной части Ла-Манша, в двадцати милях к югу от древнего города Королевского флота Плимута. Погода была ненастной, дул восьмибалльный шторм, и авианосец швыряло по трёхметровым волнам, гребни которых начинали опрокидываться, а густые полосы пены указывали направление ветра.
  Дождь, обрушившийся на Атлантику в приближающейся депрессии, был слабым, но шквалистым, обрушиваясь на палубу мощными порывами, обрушивающимися на основание островка авианосца. Два авианосца Type-45, «Дэринг» и «Даунтлесс», прошли в полумиле от левого и правого бортов авианосца.
  В двух милях за кормой «Арк Ройял» находились три фрегата из эскадры: «Графтон» , «Айрон Дьюк» и «Ричмонд» , в сопровождении огромного флотского танкера. Капитан Фармер расположил « Оушен» в трёх милях от левого борта авианосца, а «Альбион» Джонатана Джемпсона — в миле за кормой. Все они шли со скоростью двадцать узлов.
  В нескольких сотнях миль впереди находились две атомные подводные лодки водоизмещением 6500 тонн — Astute и Ambush , обе недавно построенные в Барроу-ин-Фернесс как новейшие, современные усовершенствованные версии старых подводных лодок класса Trafalgar.
  Одновальные, с двумя турбинами на каждой, они несли крылатые ракеты «Томагавк» подводного пуска и тридцать торпед «Спирфиш». Они были оснащены выдающимися гидролокаторами Thompson Marconi 2076 с буксируемой антенной и, вероятно, были самыми тихими ударными подводными лодками в глубоководном регионе.
   даже чем Viper K-157 , который прямо сейчас все еще прокладывал себе путь вдоль побережья Норвегии.
  Командовал Astute капитан Саймон Комптон, а Ambush — коммандер Роберт Хакинг, оба — эксперты в навигации и вооружении.
  Надводная боевая группа продвигалась по Ла-Маншу к Атлантике, сквозь проливной дождь и явно ухудшающуюся погоду. Шторм ещё не достиг своего пика, но впереди, на юго-западе, небо потемнело, облака казались ниже, и корабли, казалось, готовились к предстоящему шторму.
  Адмирал Холбрук планировал посетить корабли по одному и обратиться к экипажам, но он решил дождаться улучшения погоды, прежде чем совершить ряд посадок вертолетов на взлетно-посадочных палубах своих эскортных кораблей с учетом ветра.
  Теперь они находились в открытой воде, и волны начинали разбиваться о носы фрегатов, но прогноз был довольно благоприятным, и адмирал рассчитывал, что они выйдут из штормовых условий в течение двенадцати часов.
  Когда берега Англии окончательно ускользнули от них, небольшой флот столкнулся с первой проблемой. У эсминца капитана Йейтса « Дэринг » появился небольшой стук в коробке передач, что вызвало беспокойство, хотя и не представляло угрозы для жизни.
  Инженерная команда « Дэринга » посчитала, что проблема незначительна, и решила продолжить путь до тех пор, пока не достигнет более спокойных вод, где, как они были уверены, можно будет провести ремонт. Все корабли перевозили запасные части для повседневной эксплуатации военного корабля в бурном море на умеренных и высоких скоростях.
  Однако инженеры не хотели бы столкнуться с чем-то гораздо более серьезным, находясь так далеко от верфи.
  На следующий день, в субботу утром, 19 марта, они вышли из дождя и мрака в гораздо более спокойные воды и голубое небо, которое, если повезет, сохранится на протяжении всего тысячемильного пути до Азорских островов, которые поднимаются
   от морского дна, немного не доходя до тридцатиградусной линии долготы, средней точки на пути через Северную Атлантику.
  утром посетить « Бесстрашный» и « Дерзкий» , а затем днём вернуться на «Айрон Дьюк» и « Ричмонд» . И каждой из этих четырёх групп крайне встревоженных моряков он передал одно и то же довольно резкое послание:
  «Господа, нет смысла ходить вокруг да около. Мы идём на войну, и, вероятно, некоторые из нас не вернутся. Я предвижу потери кораблей и людей. И я обязан напомнить вам, что уже несколько лет Королевский флот платит вам за подготовку к подобным событиям.
  Я понимаю, что всё это немного шокирует, но, боюсь, теперь вам всем придётся проявить себя и заслужить это, возможно, нелегким путём. Возможно, вы раньше этого не осознавали, но именно для этого вы и пошли служить на флот.
  «Однажды сражаться в битве за свою страну. У моряков Королевского флота давно есть такая фраза: вам не следовало вступать в армию, если вы… не могу воспринимать шутки.
  Что касается нашего противника, то у аргентинцев есть две дизель-электрические подводные лодки возрастом двадцать шесть лет, обе довольно изношенные и тихоходные. Мы должны обнаружить их на большом расстоянии и действовать соответствующим образом. У них также есть ещё одна, ещё более старая и тихоходная подводная лодка, которую один из их командиров посадил на мель в Ла-Плате в конце прошлого года. Я не считаю аргентинцев серьёзной подводной угрозой.
  Это вызвало осторожный смешок, но слова адмирала Холбрука уже оказали отрезвляющее действие. «Их надводный флот представляет собой большую проблему», — сказал он, но добавил более ободряюще: «Хотя я ожидаю, что наши подводные лодки справятся с ним до того, как мы туда доберёмся».
  «Я имею в виду четыре эсминца немецкой постройки, все из которых оснащены ракетами класса «земля-земля» Aerospatiale MM 40 Exocet, что не является хорошей новостью.
  У них есть ещё пара старых эсминцев, один из которых — британский Тип-42 с ракетами «Экзосет». Другой, «Сантисима Тринидад» , вероятно, уже не в строю.
  «У них девять фрегатов, большинство из которых оснащены ракетным комплексом Exocet.
  Двоим из них всего по десять лет. Мы должны быть всегда начеку, на высоте. И если мы сохраним свою лучшую форму, мы их победим».
  Адмирал Холбрук не видел смысла заострять внимание на чудовищном противоречии в воздушной войне: Аргентина, имея, наверное, двести истребителей-бомбардировщиков, бог знает сколько «Супер-Этендаров», все наземного базирования, против двадцати одного истребителя GR9 Королевского флота без радаров, неспособных обнаружить друг друга в условиях плохой видимости, не говоря уже о противнике. Все они болтались в Южной Атлантике без второй палубы, если бы « Арк Ройял» был повреждён.
  И каждый день адмирал летал к команде очередного корабля и совещался с капитанами. И они продолжали путь на юг, в основном в хорошую погоду, покрывая сотни миль каждые двадцать четыре часа.
  
  
  Экипажи продолжали наращивать боевую мощь, выполняя взлёты и посадки весь день и до самого вечера. Их действия прерывались лишь изредка, за исключением нескольких случаев, когда их посещали российские дальние морские патрульные катера, известные местным жителям как «Медведи». Каждый раз, когда они появлялись, они просто летали вдоль горизонта, наблюдая за британскими кораблями, и каждый раз командир оперативной группы надеялся, что они не разговаривают с аргентинцами.
  Однако они так и не вышли к югу от побережья Испании, и в конце концов «Медведи» полностью исчезли. Тем не менее, глубокое хмурое выражение на лице адмирала Холбрука не спадало, пока он и капитан Ридер обсуждали предстоящую им ужасную задачу, понимая, что это может быть последнее сражение, в котором когда-либо примет участие Королевский флот.
   231440MAR11 50.47N 15.00W
  СЕВЕРНАЯ АТЛАНТИКА
  СКОРОСТЬ 7, ГЛУБИНА 500, КУРС 195
  До сих пор капитан Ванислав вёл своё долгое путешествие с образцовой осторожностью. Два дня он вёл «Вайпер» К-157 стремительно вдоль побережья Норвегии, затем резко снизил скорость, повернув на запад в Норвежское море, и осторожно прошёл мимо проводов системы SOSUS ВМС США.
  Они проскользнули через Изюйский пролив, делая всего семь узлов, двигаясь над Исландско-Фарерским поднятием на глубине всего 850 футов, прямо вдоль десятиградусной западной долготы. Они продолжили путь через Исландскую котловину, где Атлантический океан резко обрывается до глубины почти двух миль.
  Затем они продвинулись ещё на пятьсот миль на юго-запад, теперь уже по пятнадцатиградусной долготе, пока не достигли абиссальной равнины Поркьюпайн в 120 милях к западу от Ирландского желоба. И именно здесь они столкнулись с одним из глубоководных явлений: косяк китов впереди, отобразившийся на гидролокаторе, словно приближающаяся боевая группа.
  На самом деле, никто не был обеспокоен, поскольку подобные происшествия довольно распространены в глубоких водах Северной Атлантики. И киты отклонились. Однако почти одновременно произошло нечто гораздо более серьёзное. Один из «сигнальных буёв» « Вайпера » оторвался и две минуты издавал ужасный грохот по корпусу, пока не оборвался швартовный трос.
  Они находились прямо над глубоководным проводом системы SOSUS, и два оператора секретной станции перехвата ВМС США на скалистом побережье графства Керри на юго-западе Ирландии мгновенно их обнаружили. Склонившись над экранами глубоко на скалистом склоне полуострова Айверах, к югу от залива Дингл, американцы приняли сигнал с расстояния более 320 км.
  Почти сразу же, когда свободный буй передал сигнал на международной частоте бедствия подводных лодок, центр связи Вайпера передал сигнал
   короткая передача длительностью 1,5 секунды на спутник, чтобы сразу же дать понять на родной базе, что они на самом деле не затонули.
  Американцы услышали все три взрыва шума.
   Похоже, подводная лодка в беде, сэр. Это явно русский. Ничего подобного. Всё остальное коррелирует. Я проверяю, это российский ядерный — вероятностная область маленький.
   Есть ли в этом уверенность?
   Восемьдесят процентов, сэр. Всё ещё проверяю. Она проходит по северной границе квадрата размером десять на десять миль. Но сейчас контакт пропал.
  Продолжайте смотреть…
  Конечно, все знали, что русские имели полное право управлять подводной лодкой ВМС США в центре Атлантики к югу от Гибралтарского коридора. Так же, как американцы или британцы.
  Но эта конкретная подводная лодка не была обнаружена на протяжении нескольких сотен миль, когда пересекала невидимую линию в Северной Атлантике. Это означало, что она не хотела быть обнаруженной. Если бы она шла открытым ходом со скоростью около двадцати узлов, американцы бы обнаружили её дюжину раз.
  Но он двигался очень медленно и оставался незамеченным, за исключением очень слабого двухминутного шума, когда оторвался буй, и все это внезапно всплыло на экранах ВМС США в Ирландии.
  Затем, так же внезапно, как и появился, он исчез. Что снова наводило на мысль, что он не собирался быть обнаруженным. Более того, это убедительно свидетельствовало о том, что его командир действовал тайно, выполняя явно секретное задание.
  Конечно, все на американской станции перехвата знали, что существует несколько вариантов. Российское судно вполне могло совершать учебный рейс или испытывать новое оборудование в дальнем плавании. Возможно, американские операторы…
   подобрал её в конце тренировочного забега и обнаружил, когда она совершала поворот. Но если это так, почему она не двигалась на север с нужной скоростью, когда все могли её найти?
  Лейтенант-коммандеру ВМС США это не понравилось. Всё. И он немедленно передал сигнал через спутник в Форт-Мид: 23:16:10 марта 2011 года. Юго-западная Ирландия зафиксировала двухминутный сигнал. Кратковременный контакт на тихой подводной лодке. Данные указывают на российский курс. Юг. Резкая остановка. В дружественных сетях ничего не коррелирует. Максимальная площадь — пятьдесят квадратных миль. Продолжаю проверять долготу 15, 200 миль от западного побережья. Ирландия.
  Отдел ВМС США по Атлантике в Национальном управлении наблюдения подготовил запрос в Москву с просьбой прояснить ситуацию. Но ответа не последовало. И никто из американцев, конечно же, не понимал глубины ярости адмирала Виталия Ранкова, который мерил шагами свой кабинет в Кремле и в течение пятнадцати минут без умолку проклинал вопиющую беспечность экипажа «Вайпера ».
  
  Тридцать шесть часов спустя, утром 25 марта, лейтенант-коммандер Джимми Рэмшоу выделил полчаса, чтобы пролистать страницы интернет-системы АНБ. Двадцать минут спустя он уже смотрел на сообщение из округа Керри. И пятая строка заставила его замереть, потому что в ней встречалось слово «подводная лодка» — и в его голове всплыло наставление Арнольда Моргана:
  Рэмшоу, мой мальчик, когда ты видишь слово «подводная лодка» , думай только об одном. ...тварь... подлые, коварные маленькие сукины дети, слышите? Когда вы видите слова «русская подводная лодка» , возьмем это в десятой степени и добавим Слова «хитрый, скрытный, изворотливый, подлый и злодейский» . Потому что они всегда замышляют что-то нехорошее.
  Он зашёл на свой CD-ROM с секретной разведывательной информацией и открыл раздел, посвящённый России. Он нажал на клавиши и пробежался по классам подводных лодок, которые могли быть на свободе. Скорее всего, подумал он, это были лодки класса «Акула», а их было десять, три из которых стояли на приколе. Четыре из старых «Акул».
  Подтверждено наличие этих подлодок на Тихоокеанском флоте, осталось три, все — на Северном флоте, либо на базе в Ара-Губе, либо в Баренцевом море к северу от Мурманска. Это были новейшие, усовершенствованные «Акула II».
   «Гепард» , введён в эксплуатацию в 2001 году, «Кугар» , введён в эксплуатацию в 2005 году, и «Вайпер».
  , введен в эксплуатацию в 1996 году.
  «Ну», — пробормотал Джимми, — «наш оператор в Ирландии посчитал, что это был российский ядерный снаряд, так что, вероятно, так оно и было. И всё же интересно, что этот маленький сукин сын делал, направляясь на юг через Атлантику».
  Слово «Атлантика» , конечно же, вызвало у него в голове мысль об оперативной группе Королевского флота, направляющейся к Фолклендским островам. И он тут же проверил её местонахождение… 800 миль к северу от острова Вознесения… чёрт возьми! В милях от русской подводной лодки, черт возьми, почти в 3000. Не вижу связь там…
  Он позвонил своему начальнику, директору, адмиралу Джорджу Моррису, который тут же насторожился. «Приезжай ко мне, Джеймс», — сказал он. «И принеси распечатку этого сигнала из Ирландии, пожалуйста?»
  Три минуты спустя они оба стояли перед большим экраном компьютера на стене, глядя на карту Атлантики, прямо на тот район, где был обнаружен российский корабль.
  «Странное место, где тебя вдруг слышат, а потом так же внезапно исчезают»,
  Директор задумчиво произнес: «Он явно не хотел, чтобы его нашли, а когда его нашли, это была чистая случайность».
  «Не могу сказать, развернулся ли этот ублюдок или продолжил движение», — сказал Джимми.
  «Нет», — ответил адмирал. «Никто этого не знает. И никто с тех пор не слышал ни звука от этой чёртовой штуки? Похоже, нам остаётся только ждать, пока он снова ошибётся. Потому что это, чёрт возьми, была ошибка. Это был жуткий маленький сукин сын, и он не хотел, чтобы его обнаружили… дайте мне знать, если Москва даст объяснение».
  «Хотите связаться с Большим Человеком, сэр?»
   «Джимми, я сегодня очень занят. Но, может быть, ты мог бы с ним поговорить? Ты же знаешь, как он относится к подводным лодкам…»
  «Хорошо, Шеф. Я ему позвоню».
  Двадцать минут спустя адмирал Морган, в приподнятом настроении, ответил на телефонный звонок в аэропорту Чеви-Чейз. «Не говорите мне, — сказал он, — что российская тайная полиция только что совершила убийство в Букингемском дворце».
  Джимми усмехнулся. «Не совсем, сэр. Но я только что получил сигнал с нашей станции перехвата на юго-западе Ирландии, где, по их мнению, пару дней назад была замечена российская атомная подводная лодка, двигавшаяся на юг».
  «Какая подводная лодка?» — резко спросил адмирал, и все следы дружелюбия внезапно исчезли.
  «Ну, скорее всего, это была одна из их лодок класса «Акула». Не «Акула I», которые находятся в Тихом океане. А одна из трёх действующих лодок класса «Акула II», гораздо более новых, все из которых базируются на Северном флоте — либо «Гепард» , либо «Кугар» , либо «Вайпер».
  …”
  «Они учтены?»
  «Не совсем. Как раз перед моим звонком мы обнаружили «Гепард» на учениях в шестидесяти милях к северу от Мурманска, и у нас есть запись о «Кугуаре» , проходящем подготовку после ремонта недалеко от Ара-Губы десять дней назад. О «Вайпере» ничего нет . Но у них там большие крытые доки, так что, думаю, это могло быть что-то одно из…
  'Эм."
  «Где ребята в Ирландии обнаружили корабль?»
  «В нескольких сотнях миль к западу от графства Керри. На большой глубине… они услышали сильный грохот, а затем был подан международный сигнал бедствия.
  Затем они поймали сигнал со спутника, короткий сигнал на русском. Согласно данным наблюдения, они подтвердили, что не тонут. Затем всё стихло. Я проверил на станции, они не зафиксировали других кораблей в радиусе ста миль.
  «Интересно, что, черт возьми, ее напугало?»
   «Ничем не могу помочь. Я разговаривал с оператором. Он сказал, что они что-то обнаружили совершенно внезапно. Из ниоткуда. И так же внезапно исчезли. Больше не появлялись».
  «Хмммм», — сказал Арнольд. «Хитрый маленький сукин сын, да?»
  «Да, сэр».
  «Знаешь что, Джимми. Сейчас одиннадцать тридцать — хочешь зайти ко мне на обед? У меня есть теория, которая как раз может подойти к этому. Но она такая, чёрт возьми, невероятная, что мне как-то неловко о ней говорить. Я не хочу, чтобы ты действовал, я хочу, чтобы ты это держал в голове… где-то на задворках сознания, верно? Просто на тот момент, когда что-то внезапно всплывёт, когда какая-то крошечная информация, кажется, прольёт свет».
  «Хорошо, я просто сообщу адмиралу Моррису. Я буду там к половине первого, а к шестнадцати ноль-ноль мне нужно вернуться».
  «Не волнуйся. Ты вернёшься к этому времени. Это тебе не банкет, чёрт возьми, а всего лишь быстрый сэндвич и чашка кофе. Не опаздывай…» Бах.
  По телефону. Адмирал, даже на пенсии, всё ещё не находил времени
  «Прощай». Даже для молодого морского офицера, к которому он относился как к сыну.
  Старый, но идеально настроенный черный «Ягуар» Джимми с опущенным верхом с визгом въехал на подъездную дорожку дома адмирала за три минуты до 12:30, чуть не сбив с ног нескольких агентов Секретной службы.
  «Боже мой, сэр, вы кого-нибудь убьёте в этой чёртовой штуковине», — заметил один из них. «Надеюсь, не меня».
  «Не беспокойся обо мне, Джерри», — крикнул Джимми. «У меня глаза, как у чертовой собаки динго, и реакция соответствующая».
  «Что, черт возьми, такое динго?»
  «Австралийская луговая собачка — настоящий маленький убийца, скрытный, как я».
   «Незаметно! Ты так же незаметен, как крушение поезда», — ответил агент, смеясь. «Иди прямо. Адмирал ждёт».
  Внутри дома, в своём кабинете, заставленном книгами, у камина тихо сидел самый грозный эксперт военной разведки в мире. Человек, чья высокая должность когда-то приводила в трепет мировых лидеров, и который даже сейчас был способен вызывать серьёзное смятение у правительств, не вполне согласных с Соединёнными Штатами.
  Адмирал Морган поднял взгляд от редакционной страницы газеты «Нью-Йорк». Таймс с хмурым лицом. «Печальные и жалкие левые», — прорычал он.
  «Всё ещё борются за те же старые, надоевшие дела, давно устаревшие, дискредитированные, давно забытые. Но только в самой большой газете во всей чёртовой стране... привет, юный Рэмшоу, садись».
  «Доброе утро, адмирал», — весело сказал Джимми.
  «Доброе утро! Доброе утро!» — рявкнул старый тиран Западного крыла. «Уже почти полчаса послеполуденного дежурства. Восемь склянок до кофе — хотите?»
  «Спасибо, сэр», — сказал Джимми. «Я имею в виду Арни. Просто невероятно поверить, что вы уже на пенсии».
  «Не начинай так говорить, ты говоришь как Кэти».
  «Просто все чувствуют, что вы всё ещё у власти. Джордж Моррис говорит, что президент так думает».
  «Ну, на следующей неделе мне придется его приструнить», — сказал адмирал.
  «потому что мы едем в короткий отпуск в Шотландию, чтобы как-то компенсировать мой сильно прерванный отдых на карибском пляже в прошлом месяце».
  Джимми налил себе чашку кофе из подогретого стеклянного кофейника на буфете, автоматически освежил чашку Арнольда и выдал пару
  «пули» из синего пластикового контейнера, в котором находились подсластители.
   Адмирал бросил их в дымящийся кофе, велел Джимми подбросить ещё поленья в огонь и быть внимательным. Он, конечно же, сказал бы то же самое президенту США, России или Китая. Это было частью его обаяния.
  «Послушай, Джимми, я не хочу, чтобы ты кому-либо, кроме Джорджа, рассказывал этот разговор. Я рассказал об этом президенту, который в тот момент обедал и чуть не подавился. И я расскажу тебе, потому что знаю, что ты сохранишь информацию и будешь внимателен к сопоставлению фактов».
  «Хорошо, сэр. Я слушаю».
  «Хорошо. Хочу упомянуть самое главное событие последних месяцев — конечно же, убийство сибирского политика в Белом доме. Оно так и не было раскрыто, а через несколько недель последовало то, что, как мы подозреваем, но не можем доказать, было своего рода бойней, устроенной российскими спецслужбами против всех крупных игроков сибирской нефтяной отрасли. Тел нет, объяснение, блин, шаткое, никто не верит Кремлю, верно?»
  «Верно. Уж точно не Ленни Сухов».
  «И что это вам говорит?»
  «Да ничего особенного. Разве что россияне крайне обеспокоены своей сибирской нефтью, на которой основана вся экономика».
  «Верно. И достаточно взволнован, чтобы совершить пару преступлений, одно из которых было немыслимым, а другое — почти безумным».
  «Верно. Эти преступления, чёрт возьми, вызывают массу беспокойства».
  «Ну, давайте рассмотрим политические проблемы в Сибири. С одной стороны, Москва покупает сибирскую нефть по крайне низкой цене и облагает её налогами, а с другой — соседи на юге, Китай, предлагают гораздо более выгодные условия и даже спорят о направлении нового дальневосточного трубопровода.
   «Сейчас мы не знаем, что послужило причиной всеобщей паники в Кремле.
  Но что-то произошло. Они думали, что если убрать старика Михалло Масорина, самого влиятельного политика в Сибири, то пожар погаснет. Но этого не произошло. И что бы там ни творилось, они решили, что требуются дальнейшие, радикальные меры.
  «Радик прав. Речь идёт о массовом убийстве».
  «Точно, Джеймс, именно. Старые, проверенные и надёжные методы Советов. Уберите людей — и проблема исчезнет. Но этот российский президент чертовски умён и мыслит дальновидно.
  «И если он достаточно долго размышлял о сибирской проблеме, то, вероятно, пришёл к выводу, что это постоянная головная боль. А если он довёл её до логического завершения, то, вероятно, предвидел день, когда Россия может столкнуться лицом к лицу с сибиряками, которые хотели независимости и хотели продавать свою нефть на открытом рынке, в Китае».
  «Полагаю, что да. И сомневаюсь, что он упустил из виду, что Китай рыщет по всей чёртовой планете в поисках нефти».
  «Нет, Джимми, это не ускользнуло от него. А теперь я задам тебе очень серьёзный вопрос… где в мире произошла самая крупная забастовка нефтяников и газовиков за последние двадцать четыре месяца?»
  «Не уверен, сэр».
  «Я вам скажу. Это на Фолклендских островах. А что случилось в прошлом месяце?»
  «Аргентинцы вторглись, завоевали и захватили нефть».
  «Прямо из ниоткуда, Джимми. Прямо из ниоткуда. Впервые за двадцать восемь лет в Буэнос-Айресе резко поднялась политическая температура. Всего через четыре недели после бойни в Екатеринбурге тысячи сумасшедших гаучо орали о Мальвинских островах прямо перед Президентским дворцом.
  «И всего четырнадцать недель спустя, в середине февраля, аргентинцы нападают на Фолклендские острова, не задумываясь, готовы ли британцы начать войну за их территорию. Это было политически безумно, потому что Аргентина нажила бы слишком много врагов.
  И безрассудны в военном отношении, потому что британцы известны своей способностью к чудовищной жестокости, если кто-то посягает на их собственность».
  «Хорошо, Арни. Зачем они это сделали?»
  «Не знаю. А как насчёт того, чтобы Россия им сказала? Что насчёт того, чтобы Россия сказала им, что они позаботятся о нефти, будут добывать её, продавать, строить трубопроводы и включат Аргентину в очень щедрую сделку. Взамен они обеспечат ликвидацию любого оперативного соединения Королевского флота, а острова останутся суверенной территорией Аргентины?»
  «Господи Иисусе. Вы основываете это на реальных знаниях, сэр?»
  «Конечно, нет. Я основываюсь на серии смелых выводов, догадок, догадок и слепой политической предвзятости».
  Джимми рассмеялся. «Конечно, сэр. Глупо с моей стороны не догадаться».
  Арнольд, однако, не улыбнулся. Он мрачно посмотрел на Джимми и сказал:
  «Но это могло бы объяснить ту чертову российскую атомную подводную лодку, которая, судя по всему, направляется на юг через Атлантику к Фолклендским островам».
  «Чёрт возьми», — сказал Джимми, на мгновение потеряв дар речи. По крайней мере, нормальные слова… «Ты хочешь сказать, что этот атомный корабль может помочь Аргентине защитить Фолклендские острова. А может, и напасть на британцев. Господи. Это же Третья мировая война».
  «Джеймс, — отечески сказал Арнольд, — тебе не нужно прилагать много усилий, чтобы парализовать оперативное соединение Королевского флота. Пара метких торпед прямо в брюхо « Арк Ройял» , шедшего на огромной глубине, и этот небольшой конфликт окончен. Он утонет на дне Атлантики вместе со всеми британскими истребителями и половиной вертолётов.
   Если британская армия уже высадилась, её уничтожат с воздуха, а затем возьмут в плен. Флот, оставшийся без поддержки с воздуха, будет разгромлен, а выжившие будут вынуждены вернуться домой… и никто никогда не узнает, что случилось с « Арк Ройял» . По крайней мере, никто из тех, кто имеет на это хоть какое-то значение.
  Российская ПЛАРБ никогда не всплывёт. Она просто повернет на север и тихо уползёт домой. И мир поверит, что британцы проиграли честную битву против Аргентины, битву, в которую ей вообще не следовало вступать».
  «Чёрт возьми», — сказал Джимми, качая головой, а затем, помедлив, добавил: «Знаешь, в чём главная проблема этого маленького сценария? В нём нет ни одного слабого места!»
  Арнольд расхохотался. «Но нет ни единого доказательства, которое связывало бы все эти мелкие факты и обстоятельства воедино».
  «Что ты всегда говоришь, Арни? Ты же не принимаешь несовместимые факты, верно? Я бы сказал, что тот набор фактов, который ты мне только что привёл, — это весьма совместимая группа. Я бы сказал, что эти маленькие засранцы гармоничны».
  «Джимми, они настолько обширны, что я не решаюсь продолжать. Но я думал о них. И думал о них ещё до того, как ты упомянул о подводной лодке, которую мы обнаружили к западу от Ирландии. Полагаю, никто из российского ВМФ не подтвердил или хотя бы не опроверг местонахождение подлодок проекта «Акула II»?»
  «Насколько мне известно, ни слова».
  «И не будет ни слова. Что, конечно, заставляет меня думать, что я, возможно, прав. Потому что, если бы они отправили атомную лодку на учения в Атлантику, они бы нам сообщили. Знаете, холодная война закончилась. Мы должны быть друзьями с Москвой. Но когда Кремль начинает замыкаться в себе, по любому вопросу, вы понимаете, что что-то не так».
  «Наверное, так и есть», — сказал Джимми. «Но если ты прав, это огромное событие. А что, если британцы их поймают и потопят лодку? И что, чёрт возьми, нас это ждёт?»
   «Джимми, я сейчас велю принести нам сэндвичи. Кэти нет дома, а значит, нам приготовят ростбиф с майонезом и горчицей. Наша домработница под страхом смерти, если об этом заговорит… Я сейчас вернусь… принесу ещё кофе… а потом расскажу, что у нас на месте».
  Джимми снял пиджак, бросил его на стул в прихожей и снова сел в тёплом кабинете. Он взглянул на третью передовицу на первой полосе «Таймс » – заголовок был набран курсивом, что означало, что ничего нового в статье не было.
   Политического решения пока нет.
   Аргентина оккупирует Фолклендские острова
  В этот момент вернулся адмирал. «Не обращайте внимания на эту чушь», — сказал он.
  «Киппер знает об этом больше, чем они».
  «Кто, черт возьми, такой Киппер?»
  «Новая собака Кэти. Кинг-Чарльз-спаниель. По-моему, он глупый, как овца. Но он может чему-то научиться, а это сложнее, чем им в « Нью-Йорк Таймс »».
  "Где он?"
  «Ушел с Кэти. Где-то в Вирджинии».
  Арнольд сел и тихо сказал: «Эта чертова связь с Россией может вызвать больше проблем, чем кто-либо осознает, в основном потому, что, в конце концов, мы не можем оставить британцев терпеть поражение от рук вооруженного агрессора.
  Я знаю, что Аргентина будет болтать о том, что Мальвинские острова принадлежат ей. Но это просто чушь. Фолклендские острова — законный британский протекторат, населённый британскими гражданами, управляемый и финансируемый Вестминстером. Действия Аргентины, нравится им это или нет, — это действия гангстеров.
  «И мы не можем этого поддержать. Как и ООН. Как и ЕС. Проблема в том, что от нас будут ожидать каких-то действий, если британцы потерпят поражение. И нам придётся что-то с этим делать, хотя я
   Не уверен, что именно. Потому что Пол Бедфорд не втянет нашу страну в чужую войну, что бы ни говорила ООН.
  «И что происходит?»
  «Я раздумываю над идеей принудить Аргентину к капитуляции на островах, используя только силы специального назначения».
  «Но им понадобится поддержка с воздуха, как и британцам, не так ли? А теперь ещё и авианосцы, истребители-бомбардировщики и F-16 повсюду. Это война, настоящая война».
  «Джимми, я на самом деле задавался вопросом: а не могли бы мы в этот современный, высокотехнологичный век уничтожить аргентинские ВВС и отвоевать остров всего лишь с помощью высадившихся на берег отрядов спецназа ВМС США, работающих совместно с британской SAS?»
  «Откуда придет SAS?»
  «Я был бы удивлен, если бы они уже не были там или, по крайней мере, не были на пути к этому».
  «Вы имеете в виду SAS на островах?»
  «Да, конечно. Плюс другие британские спецподразделения. Это Особая лодочная служба, что-то вроде SAS с ластами».
  
  Ещё пять дней оперативная группа Королевского флота двигалась на юг, достигнув 28 марта относительно спокойных вод к северу от острова Вознесения. К этому моменту «Вайпер» всё ещё отставал более чем на 2000 миль. Однако, поскольку SOSUS не действовал в южной части Атлантики, подводная лодка теперь двигалась быстро, часто со скоростью 20 узлов, на глубине 500 футов (150 футов), прижимаясь к восточному краю Срединно-Атлантического хребта.
  Капитан Ванислав не имел намерения приближаться к острову Вознесения и должен был пройти по его линии широты, в восьми градусах к югу от экватора, в нескольких тысячах миль к западу, у выступающего, самого восточного мыса Бразилии.
  Тем временем оперативная группа выдвигалась на якорную стоянку на острове Вознесения, который был быстро преобразован из американской станции связи и спутникового слежения в передовую базу флота и авиации. Президент Бедфорд сдержал свое слово… им была оказана вся необходимая помощь, кроме… фактически собираются начать с ними войну.
  Из Великобритании были доставлены буквально горы дополнительных припасов, и уже через несколько дней не полностью укомплектованная оперативная группа Королевского флота будет, по крайней мере, оснащена всем необходимым для предстоящего конфликта.
  Однако две атомные подводные лодки, «Эстьют» и «Эмбуш» , не стали останавливаться у острова Вознесения. Они двинулись на юг по вполне веским причинам. На борту «Эстьют» находились шестнадцать членов 22-го полка Специальной воздушной службы (SAS), а на борту «Эмбуш» – шестнадцать членов SBS. Это были железные люди британских вооружённых сил, те, кто мог в одиночку, под покровом ночи, добраться до островов, вооружившись радиостанциями, компьютерами и системами спутниковой связи.
  И, возможно, в течение двух недель они будут сообщать оперативной группе о дислокации аргентинских войск. Им придётся работать в условиях крайней опасности, и, возможно, самой смертоносной частью операции станет ночное вторжение на Фолклендские острова.
  Потому что это должны были быть лодки, быстрые, с жесткими прорезиненными подвесными моторами «Зодиак», спускаемые на воду с палуб подводных лодок и приближающиеся с расстояния четырех миль от берега, возможно, под радаром Аргентины.
  SAS непременно высадится на скалистом побережье у мыса Фаннинг-Хед высотой 250 метров в северо-восточной части Фолклендского залива. Они будут действовать оттуда, перемещаясь по острову только с наступлением темноты.
  Войскам Специальной лодочной службы было поручено высадиться где-то на побережье Лафонии, вероятно, в заливе Лоу-Бей, расположенном к югу от аэродрома Маунт-Плезант, напротив залива Шуазёль. Их задачей было разведать территорию для высадки британских войск численностью около 10 000 человек. Местность, которую им предстояло исследовать, была неприветливой: равнинной, с небольшим количеством укрытий и каменистой, но с неё сухопутные войска могли, по крайней мере, обнаружить противника с воздуха, с моря и с суши.
  Военные в Уайтхолле, конечно, обсуждали возможность десантирования парашютным способом. Но риск был слишком велик, поскольку никто точно не знал, что аргентинские войска могли видеть, а что — нет.
  Ситуация была достаточно сложной, чтобы рисковать тем, что лучшие бойцы десанта будут расстреляны сразу после высадки. Решение было очевидным. Если передовые силы специального назначения вообще собирались вторгнуться в зону боевых действий, то только морем.
  Командовал отрядом SAS тридцатилетний капитан Дуглас Джарвис, представитель почтенной семьи скаковых лошадей из Ньюмаркета в графстве Саффолк. Он подумывал стать агентом по разведению лошадей, но его старший брат унаследовал ипподром, а старшая сестра, Диана, настояла на продаже семейного конного завода, 50% которого принадлежали ей.
  процентов.
  В результате юный Дуглас остался с небольшими деньгами от своей четверти доли в конном заводе, с семьей, которая стала меньше, и с небольшим выбором карьеры. Как бы то ни было, он был «сыт по горло этими чертовыми скакунами» и сумел пройти отбор для поступления в Королевскую военную академию в Сандхерсте.
  Его зачислили во Второй батальон парашютного полка, а пять лет спустя приняли в SAS, причём из 107 претендентов было всего 6. Дуглас Джарвис считался одним из самых стойких молодых офицеров, когда-либо носивших бежевый берет 22-го полка SAS.
  Будучи всю жизнь охотником на лис, наездником с препятствиями и боксером-любителем, он однажды попал на первую страницу ежедневной английской скаковой газеты Racing Post , когда в возрасте восемнадцати лет он подделал свой билет на ежегодный чемпионат по боксу среди конюхов и уложил четверых крепких парней из отчаянных городских муниципальных поместий, чтобы выиграть чемпионат в тяжелом весе.
  Это была всего лишь весовая категория 138 фунтов среди лошадей сравнительно невысокого роста, которые составляют популяцию жокеев Англии, но комитет с недоверием отнесся к тому, что родовитый сын владельца конюшни разграбил чемпионат, который традиционно принадлежал другим видам скачек.
  Дуглас был дисквалифицирован, и он, хоть и с большой неохотой, вернул свой серебряный кубок. Однако власти не смогли отобрать у него сокрушительный правый хук, и годы спустя он потерпел поражение по очкам в финале среднего веса в Сандхерсте, но завоевал кубок, доставшийся самому храброму проигравшему в Королевской военной академии.
  Худощавый, широкоплечий Дуглас каким-то образом остался легендой в родном Ньюмаркете, особенно после того, как получил заветный Военный крест за бесстрашное командование своими десантниками в ожесточенном бою с повстанцами в Басре во время иракской войны 2003 года. Его фотография на первой полосе местной газеты была опубликована вместе с шестнадцатилапым гнедым жеребцом по кличке Ракти, победителем престижной ньюмаркетской скачки Champion Stakes и тренировавшимся здесь же его двоюродным братом Майклом Джарвисом. «ТРИ ГЕРОЯ ИЗ НЬЮМАРКЕТА» – так гласила газета, вероятно, имея в виду тренера, лошадь и Дугласа.
  «Господи Иисусе», — сказал один из лучших молодых командиров 2-го парашютного полка.
  Прекрасная Диана Джарвис обожала своего младшего брата. Но в последние годы она стала своего рода светской львицей, охотясь на лис в Ирландии и время от времени помогая французскому тренеру с покупкой дорогих чистокровных годовиков на крупных распродажах в Саратоге и Кентукки. Они с Дугласом виделись при любой возможности, но общались в основном по электронной почте.
  Ни один из них не женился до двадцати, но вдруг, в прошлом году, Диана наконец собрала чемоданы, чтобы эмигрировать в Кентукки и выйти замуж за американца, владельца огромной коневодческой фермы в самом сердце Блу-Грасса. Они встречались пару лет на аукционе Кинленд.
  Покидая Ньюмаркет, она довольно небрежно сказала репортеру, что единственное, о чём она сожалеет, покидая Англию, – это о том, как сильно она будет скучать по Дугласу. Это не очень понравилось остальным членам семьи, в которую входило около 7000 дядей, тётей и кузенов.
  НЕ ВНИМАНИЕ НА 200 ЛЕТ ЧИСТОКРОВНОЙ ТРАДИЦИИ —
  ДИАНА ДЖАРВИС БУДЕТ СКУЧАТЬ ТОЛЬКО ПО БОКСЕРУ
   Это было действительно здорово. Особенно напечатано на развороте с фотографиями великих тренеров и заводчиков Джарвисов прошлого. И к тому времени она уже была рада сесть в самолёт до США.
  Шесть недель спустя она стала миссис Рик Хантер из фермы «Хантер-Вэлли» на совместно согласованной скромной церемонии в ЗАГСе Лексингтона, где также присутствовало тридцать-сорок друзей и соседей. Дуглас не смог присутствовать, а Диане потребовалось ещё пять месяцев, чтобы осознать, что её новый муж, как и её брат, также служил в спецназе своей страны.
  Высокий, превосходно подтянутый Рик охотно рассказал ей, что был коммандером в ВМС США, но очень неохотно признал, что служил недолго в составе «Морских котиков»… всего лишь небольшой группы сил специального назначения, что-то вроде ребят из SAS твоего брата .
  Конечно, Диана Хантер не осознавала всей чудовищности этого греха упущения. Но время от времени она улавливала несколько ироничных намёков на былые конфликты, особенно когда к ужину приходил Дэн Хедли, вице-президент Рика по чистокровным породам. Судя по всему, он тоже когда-то служил в ВМС США.
  Так или иначе, такова современная родословная капитана Дугласа Джарвиса, который прямо сейчас находился на глубине пятисот футов под водой, мчась на юг по Атлантическому океану, в 1500 милях от побережья Бразилии, и был погружен в беседу с командиром «Астьюта », капитаном Саймоном Комптоном.
  Они находились в оперативном штабе штурмана, лейтенанта-коммандера Билла Баннистера. Перед ними была развёрнута большая карта ВМС с изображением вод Восточного Фолкленда, и все они смотрели на самые северные точки гигантского мыса, защищающего вход в Фолклендский залив.
  Это обширная скалистая береговая линия с высокими скалами, образующими полумесяц, обращённый к морю на северо-запад. Верхняя оконечность полумесяца — мыс Долфин, расположенный на краю пустынного полуострова длиной около двух миль. «Бесполезный в военном отношении», по мнению Дугласа Джарвиса.
   Другой конец полумесяца образует мыс Фаннинг-Хед, который действительно охраняет вход в пролив. Когда-то он достигал 800 футов (240 м) в высоту, с него открывались потрясающие виды на воду. Сегодня он всё ещё предлагает потрясающие виды, но его высота составляет всего 787 футов (233 м), так как его вершина была снесена орудиями фрегата Королевского флота HMS Antrim во время первого Фолклендского конфликта.
  «Вы думаете, что Арги снова могут быть там?» — спросил капитан Комптон.
  «Они могут», — сказал капитан Джарвис. «Но только если они думают, что мы можем сделать то же самое, что адмирал Вудворд в прошлый раз — направить флот прямо под их гарнизон на мысе Фаннинг-Хед среди ночи. Все огни потушить».
  «Чёрт, они не могут поверить, что мы настолько унылые, не так ли?» — сказал командир. «Должно быть, они думают, что мы попробуем что-то новое».
  «Можно так подумать», — ответил Джарвис. «Но все наши спутниковые перехваты говорят о том, что они много о нас знают. У них самих спутниковых наблюдений почти нет, если они вообще есть, и мы знаем, что американцы им не помогают. Но кто-то, Бог знает кто, помогает. И неудивительно, если они полностью перекроют для нас Фолклендский залив. Конечно, они могли его заминировать, но в прошлый раз они этого не сделали, и всё, что им сейчас нужно, — это мощная ракетная и артиллерийская позиция на мысе Фаннинг-Хед с современным радаром».
  «Да, пожалуй. И что это нам даёт?» Командир быстро проникся уважением к капитану SAS, как и все на борту.
  По сути, нам нужно оценить логику их позиции. Аргентинская крепость на вершине этого мыса закрывает для нас северную оконечность залива. Это значит, что нам придётся обойти Западный Фолкленд или свернуть на юг, вниз по Атлантике, и атаковать их с юго-востока.
  Если мы хотим совершить посадку, конечно.
  «За очень небольшое количество времени, усилий и затрат они могут создать мощную позицию на мысе Фэннинг-Хед, которая будет досаждать нам на протяжении всего этого конфликта.
  Саймон, нам нужно приземлиться у подножия этой скалы и уничтожить этого ублюдка, не то чтобы штурмом, но как-то взорвать его к чертям.
   «Боже, кто это сделает?»
  «Я здесь», — сказал капитан Джарвис. «С семью лучшими солдатами».
  «Ты собираешься взобраться на эту скалу?»
  «Если нет подъёмника, то, пожалуй, да. А где мы, по-твоему, в Куршевале?»
  Они вернулись к карте. И капитан Комптон начал объяснять начальнику SAS маршрут в воды Фолклендских островов…
  «Мы пришли с северо-запада, погрузились на глубину около двухсот футов и дошли до этой светло-голубой области, где океан начинает понижаться... видите эти цифры в метрах... дно океана поднимается всего до ста двадцати футов, а затем остается на отметке около ста футов вплоть до мыса Фаннинг-Хед...
  «Этот узкий морской проход в Зунд имеет глубину всего семьдесят футов, поэтому мы можем оставаться под водой только до тех пор, пока не окажемся примерно в миле от берега... до тех пор, пока мы будем следить за этой чертовой огромной скалой, отмеченной здесь... всего в пятидесяти футах под поверхностью, без предупреждающего света или даже буя.
  «Мы здесь, в тени скалы. А в 02:00 будет темно, как в шляпе. Я бы предпочёл спустить лодки на воду здесь, сразу за Рейс-Пойнт… Вам придётся идти на милю дольше, но это, пожалуй, лучше, чем получить аргентинскую ракету с радиолокационным наведением, которая разнесёт вам яйца».
  Дуглас Джарвис ухмыльнулся. «Уверяю вас, капитан Саймон, если кому-то и придётся лишиться своих яиц, так это не мне. Думаете, я мог бы позвонить сестре в Кентукки и сказать ей, что аргиры меня кастрировали? Там, откуда я родом, это был бы позор для моей семьи».
  «Ну, полагаю, тебя придется исключить из Дерби»,
  Командир рассмеялся. «Никаких меринов, верно?»
  «Саймон, не могли бы мы сменить тему моих глупостей на ту чушь, которую ты мне несешь о глубинах океана?»
   «Конечно, Дуглас. Эта подводная лодка имеет высоту семьдесят футов, от киля до мачты.
  Нам нужна глубина минимум сто футов. Если меньше, мы всплывём, потому что я не хочу видеть, как ты или твои яйца царапаешь морское дно, особенно если оно каменистое.
  Оба офицера рассмеялись, и даже лейтенант-коммандер Баннистер, который старался этого не делать, присоединился к нервному веселью.
  «Давайте выпьем кофе», — наконец сказал капитан Комптон. «А потом вы скажете мне, где вы хотите высадить вторую половину ваших войск».
  Лейтенант-коммандер исчез в поисках кофе, а капитан Джарвис продолжил изучать карту изрезанной береговой линии. «Саймон, — сказал он, —
  «Вторая часть разведывательной операции SAS включает в себя тщательный осмотр аргентинской обороны вокруг аэродрома Маунт-Плезант.
  «Я выделил восемь человек для выполнения этой задачи, и я не вижу другого способа добраться туда, кроме как пешком. От этого места высадки около 70 километров по горам, и в таких условиях им потребуется три дня.
  «Они будут тащить на спинах большой вес и смогут передвигаться только ночью. Так что, думаю, нам лучше высадиться на мысе Фаннинг-Хед более-менее одновременно, всего в паре миль друг от друга. Не хочется же нам всем класть яйца в одну корзину, верно? Если одну группу поймают, другая всё ещё будет на свободе.
  «Мы вместе возьмём «Зодиаки», чтобы вы могли как можно быстрее смыться. Мои ребята бесценны, но, думаю, ВМС ценят атомную подводную лодку за пятьсот миллионов долларов ещё выше».
  «У нас их немного», — сказал капитан Комптон, но в этот момент их прервал матрос, передавший из рубки связи распечатанный спутниковый сигнал.
   31 марта 2011 г. Аргентинские военные корабли направляются на боевые позиции Фолклендские острова. Два эсминца и три фрегата очистили Пуэрто-Рико. Бельграно, 05:00 сегодня. Спутниковый перехват подтверждает пункт назначения — Восточный Фолкленд.
   Все военные корабли оснащены современными системами обнаружения ракет. Ожидается широкое распространение Наблюдение за Фолклендскими островами силами Аргентинского флота, наземными и воздушными силами. Холбрук.
  «Очень вовремя, — резко сказал капитан Комптон. — Мы будем держаться глубоко, до самого конца».
  Тот же сигнал получил и капитан Роберт Хакинг, участвовавший в засаде . И, что любопытно, он совещался с руководителем группы SBS, лейтенантом Джимом Перри, обсуждая ровно тот же вопрос: где высадить шестнадцать спецназовцев из третьей группы, которым предстояло высадиться на суровом побережье Лафонии и работать под покровом темноты в течение следующих нескольких недель.
  Как и на «Астьюте» , группа засады находилась в навигационной зоне, изучая карту и размышляя, где будут располагаться ближайшие аргентинские оборонительные сооружения в этой поистине пустынной части острова, к югу от аэродрома.
  Глубокий залив Шуазёль имел длину семнадцать миль и местами ширину в три мили. Именно этот залив отделял «деловую часть» Восточного Фолкленда, где располагались нефтяные месторождения, аэропорт и военный гарнизон. Более того, залив Шуазёль практически полностью разделял Восточный Фолкленд. Лишь узкая дамба у Гуз-Грин не позволяла этому замерзающему морскому пути, пролегающему с востока на запад, полностью перерезать большой восточный остров.
  Однако гораздо важнее было то, что он был чертовски мелководным. Вдоль северного края проходил своего рода судоходный канал, проходивший мимо входа в Маре-Харбор, куда, очевидно, направлялся по крайней мере один аргентинский военный корабль.
  Но даже в этом проливе глубина никогда не достигала ста футов, а остальная часть фарватера была ближе к девяти метрам, местами всего десять. Он был усеян необитаемыми островками, подводными скалами, зарослями водорослей и бог знает чем ещё. Это был кошмар подводника. Ни шагу. Даже думать не стоит.
  И где-то в этих коварных водах лейтенант Джим Перри должен был найти место, чтобы вывести «Зодиаки» на берег. Он предпочёл не допустить, чтобы его команда…
   промокли, ведь высохнуть было негде. А погода, по словам местных синоптиков, уже была дождливой, со шквалами с юга, несмотря на то, что конец марта в Северном полушарии — это всего лишь эквивалент конца сентября.
  Перед командой лейтенанта Перри стояла непростая задача. После высадки им предстояло обустроить укрытие примерно в четверти мили от берега, откуда можно было бы выдвинуться и наблюдать, регистрировать и фиксировать всю активность аргентинцев… время и численность береговых патрулей, если таковые имеются; близость ближайшего аргентинского военного гарнизона; регулярность движения морских патрулей вдоль берега, если таковые имеются; время и глубину приливов и отливов для приближающихся британских десантных кораблей; места для ракетных батарей; места для посадочных вертолётов; места для береговых радиолокационных систем, которые должны были бы сканировать равнину к северу.
  И всё это без того, чтобы нас поймали. Когда «Зодиаки» лейтенанта Перри приземлились на берегу, один из них вытащили на берег и спрятали на случай, если потребуется быстрое отступление. Эти большие прорезиненные лодки с комфортом вмещали двенадцать человек, но для эвакуации одной из них пришлось бы взять шестнадцать.
  Лейтенант Перри втайне считал, что эвакуация не понадобится, и, в конце концов, он, возможно, не станет использовать «Зодиак» для побега, поскольку он был очень тяжёлым, громоздким и представлял собой серьёзную помеху для мобильных подразделений. Пока что он был в списке возможных вариантов. Но если бойцов SBS поймают, они рассчитывали уничтожить противника и продолжить выполнение своих задач.
  Побег не входил в их учебные пособия.
  
  Обе подводные лодки Королевского флота продолжали движение на юг ещё семь дней. В полдень пятницы, 8 апреля, они находились в ста милях к северо-западу от островов. « Вайпер» капитана Ванислава всё ещё отставал на три дня, а оперативная группа, вышедшая из Асеншена 3 апреля, — на пять.
  Новые разведданные ВМС США в Асенсионе подтвердили, что аргентинский эсминец, старый Тип-42, был пришвартован у причалов в Маре-Харборе, в то время как два фрегата с управляемыми ракетами теперь патрулировали в двух милях от
   Мыс Менгири и Кейп Пембрук — два мыса, которые охраняют вход в гавань и главный город Порт-Стэнли.
  Новейший аргентинский эсминец в настоящее время направлялся на север, примерно в трёх милях от берега. В момент подачи сигнала он двигался быстро, со скоростью около двадцати узлов, прямо у мыса Макбрайд, в тридцати милях к востоку от входа в залив Тил. У северной оконечности Фолклендского залива другой аргентинский фрегат с управляемыми ракетами, казалось, стоял практически неподвижно.
  Согласно спутниковому сигналу, этот корабль пришёл с северо-запада и вошёл в пролив через узкий пролив ниже мыса Фаннинг-Хед. Когда Саймон Комптон показал сигнал Дугласу Джарвису, они согласились, что он указывает на то, что аргентинцы планируют охранять пролив с моря, не строя ракетную установку на вершине скалы.
  Но командир SAS не мог рисковать. И его план оставался неизменным на протяжении последних миль долгого пути к Южной Атлантике.
  Возможно, наиболее тревожным аспектом сигнала с острова Вознесения было известие об отбытии еще трех аргентинских военных кораблей из Пуэрто-Бельграно, все из которых взяли курс прямо на Фолклендские острова.
  Все шансы Королевского флота на тайное проникновение оперативной группы в эти воды были полностью уничтожены. Аргентинцы, похоже, были в курсе каждого шага Королевского флота во время перехода с острова Вознесения.
  И, конечно же, они предполагали скорое прибытие, вероятно, двух атомных подводных лодок Королевского флота. Однако ни Эстьют , ни Эмбуш не знали о существовании Viper K-157 . Пока.
  При исполнении обычных обязанностей командующего офицера Королевского флота он получил бы информацию о вражеском эсминце у мыса Макбрайд и фрегате в северной части пролива, затем выдвинулся бы и потопил бы их оба на дне Южной Атлантики.
  Однако в этот раз всё было иначе. Подводным лодкам пришлось пойти на всё, лишь бы не попасться. Единственной огромной тайной, которую не удалось раскрыть, была высадка спецназа.
  Малейший признак британского атакующего присутствия, вероятно, удвоил бы или утроил бдительность аргентинцев и усилил бы их оборонительные позиции. Сейчас чем меньше они знали, тем лучше. Капитаны Комптон и Хакинг двигались скрытно, сбавляя скорость и ослабляя двигатели, чтобы не допустить передачи сигналов гидролокаторов с северной стороны Восточного Фолкленда.
  Курс двух подводных лодок пролег на тридцать миль севернее мыса Фаннинг-Хед, где пятьдесят девятый градус долготы пересекает пятьдесят первый градус широты. «Астьют» двинулся на юг, со скоростью всего пять узлов, а «Амбуш» взял курс 120, совершив более длинный стомильный переход вокруг восточного берега острова к проливу Шуазёль.
  Глубина воды всё ещё составляла почти четыреста футов, и оставалась таковой на протяжении всего пути «Амбуша» . Однако для «Астьюта» Атлантика здесь начала отступать , и на протяжении большей части его пути вдоль берега глубина составляла около двухсот футов, уменьшаясь с каждой милей.
  Во время последнего перехода через залив Фоул «Астьют» должен был подойти на перископную глубину в сотню футов, защищенный с трех сторон огромными скалами, а также защищенный от аргентинского фрегата самим мысом Фаннинг-Хед.
  В 18:26 капитан Комптон отдал приказ кораблю выйти на берег, и к этому времени группа SAS уже готовилась к выходу из подводной лодки. Каждый был одет в полную боевую экипировку, включая лёгкий ветро- и водонепроницаемый комбинезон Gore-Tex, который надевался поверх обычной термоодежды. Боевые группы SAS всегда носят лучшие водонепроницаемые ботинки, которые только можно купить, и несут в своих лёгких термобельёх Bergans, защищающих от непогоды, а также стёганую боевую куртку на случай особенно непогоды.
  У каждого бойца была своя автоматическая винтовка и боеприпасы, а на поясе висела пара ручных гранат. На случай возможного нападения на гарнизон арги на вершине Фэннинг-Хед имелась «липкая» взрывчатка. Кроме того, имелось достаточное количество концентрированных полуфабрикатов, воды и медикаментов. Передатчик, ноутбуки, камеры и рации были распределены между бойцами. Как ни странно, SAS не взяли с собой крупнокалиберный пулемет, поскольку их миссия была строго секретной, и целью было не попасться, а уничтожить противника.
   От их усилий по наблюдению, оценке и передаче информации мог зависеть успех или провал всей британской операции. Каждый член экипажа подводной лодки понимал важность SAS.
  операции, и каждый член команды капитана Джарвиса знал, насколько высоки ставки.
  В 19:30 капитан Комптон приказал подлодке всплыть примерно в миле к востоку от Рейс-Пойнт, прямо за гранитной крепостью Фаннинг-Хед. Они всё ещё находились на глубине тридцати метров, а безлунная ночь уже была непроглядно чёрной. Но это оставалась самой опасной частью операции.
   Команда палубы Astute мгновенно принялась за дело, вытаскивая наполовину надутые «Зодиаки» через вход у основания плавника. Над трапом был поднят самодельный кран для подъёма четырёх подвесных моторов мощностью 250 лошадиных сил. Механики уже работали на корпусе, готовые установить двигатели на кормах двух лодок.
  Ни одна операция SAS такой важности не выходила в воды противника с одним двигателем, на случай, если один из них выйдет из строя. Однако этим двигателям обеспечили самое лучшее обслуживание, какое когда-либо получал любой двигатель Королевского флота. Ни один из них не собирался выходить из строя.
  Палубные команды загружали шлюпки, пока электронасосы закачивали в корпус последние фунты воздуха. Для капитана Джарвиса и его команды по правому борту подлодки спустили толстую абордажную сеть и две веревочные лестницы.
  Они высыпали из плавника, неся свои берганы и оружие, которые в последнюю минуту погрузили в шлюпки, прежде чем их осторожно спустили на воду. Теперь неузнаваемые из-за маскировочного крема, покрывавшего их лица, они ждали в холодной ночной тишине, пока капитан Комптон не отдал приказ о посадке в «Зодиаки». Затем они быстро спустились в шлюпки, как много раз отрабатывали во время недельных тренировок в Фаслейне.
  Никто не произнес ни слова в оглушительной тишине ночного выхода, и лодки шли без огней, ориентируясь только на большой, мягко освещенный Военно-морской
   Компас на небольшой приборной панели вокруг штурвала. Курс был 185, почти точно на юг, и глубина воды на всём протяжении не превышала десяти футов, но «Зодиак» при любой скорости опускался не более чем на восемнадцать дюймов.
  Первые два самолёта, вылетевшие в сторону Фаннинг-Хед, принадлежали группе капитана Джарвиса. Вторые два, которые должны были отправиться в путь четырьмя минутами позже, предназначались для группы, которой предстояло пройти сорок пять миль через горы до аэродрома. Возглавлять миссию должен был двадцатидевятилетний сержант Джек Клифтон, которому оставалось около восьми месяцев до повышения до старшего сержанта.
  Сегодня вечером он надеется пристать к берегу к 20:30 и преодолеть первые пятнадцать миль до рассвета.
  Рулевой медленно вёл «Зодиак» к берегу со скоростью около пяти узлов. Мощный подвесной мотор Yamaha, который с радостью гнал бы его со скоростью сорок узлов, на такой скорости едва работал вхолостую, а шум был ничтожно мал. По сути, чтобы найти «Зодиак», нужно было наступать на него.
  Поездка заняла меньше пятнадцати минут, но постепенно, по мере приближения к берегу, они немного увеличили скорость, подняли двигатели на автоматическом подъемнике и устремились на мелководье, а затем вверх по галечному пляжу.
  Матрос ВМС США на остром носу лодки спрыгнул на сушу, держась за толстый фалинь и борясь с лёгкими волнами, омывавшими корму. Один за другим бойцы SAS выпрыгивали на берег, уже с закреплёнными на спинах большими берганами и с автоматическими винтовками в руках.
  Это был неловкий манёвр в кромешной тьме, но все они со всех ног добрались до пляжа. И, что ещё важнее, ноги у всех были сухими к предстоящей двухнедельной операции.
  Матрос, державший фалинь, навалился всем своим весом на нос лодки и, с помощью прилива, поднял «Зодиак» на воду, пока тот не встал на воду. Затем он вскарабкался обратно на нос, его морские сапоги внутри ещё были сухими, и, пройдя через небольшое ветровое стекло, вернулся на борт.
   «Молодец, Чарли», — сказал рулевой, увеличивая обороты. «А теперь давай убираться отсюда к чертям».
  Дуглас Джарвис услышал их, лишь слабый стук двигателя на ветру, но он был научен слышать стук двигателя на ветру. Обычный человек никогда бы не заметил.
  Он пересчитал своих семерых спутников, убедился, что все сошли на берег и готовы к отплытию, затем проверил компас и начал двигаться на запад, ведя свою команду по каменистой, уже возвышающейся местности у подножия восточной стороны мыса Фаннинг-Хед, который возвышался в небе примерно в двух с половиной милях от него.
  Капитан Джарвис предположил, что аргентинская батарея уже находится на вершине горы, и что район патрулируется с небольшой базы, устроенной на вершине. Орудия HMS
   Антрим , которым в 1982 году командовал Брайан Янг, облегчил проведение новой аргентинской операции, поскольку снаряды 1982 года образовали впадину на вершине, которая образовала естественную зону укрытия.
  Дуглас планировал сегодня вечером подняться на высоту пятисот футов по восточному склону и устроить укрытие примерно в ста ярдах от вершины, в основном внизу, на местности, патрулировать которую аргентинцам было практически невозможно.
  Оттуда они могли наблюдать за всеми передвижениями войск и артиллерии, а далеко внизу – за патрулирующими военными кораблями. Вся сложность заключалась в том, чтобы не попасться, и когда прибудет британский флот, Дуглас Джарвис и его люди полностью прекратят аргентинскую операцию на вершине горы. Когда остров наконец падет, как их заверили, это неизбежно, группа SAS будет ждать, пока их не перебросят на вертолёте обратно на один из кораблей.
  И так они наполовину шли, наполовину карабкались сквозь тьму, окутывавшую безмолвную гору. По мере того, как они шли, местность становилась всё круче, и даже с их новым ночным зрением, которое они освоили за тридцать минут в кромешной тьме, всё ещё было трудно что-либо разглядеть среди скал, валунов и утёсов, образующих нижние части уступа.
  Над Фолклендскими островами висела огромная гряда облаков. Луны не было видно, и звёзд не было видно. К тому же моросил небольшой дождь, дул холодный южный ветер. Но они продолжали идти, уверенно поднимаясь, пока, примерно в 22:30, не достигли отчётливо различимого скалистого склона, не совсем отвесного, но близкого.
  Дуглас, бывший руководитель команды альпинистского клуба Сандхерста, когда-то поднимался на Монблан во Французских Альпах и был знаком с этими вещами. Он пробирался вдоль скального склона в поисках оврага или выступа, к которому можно было бы подойти.
  Это заняло у него около получаса, после чего он отправился в путь вместе со своим телохранителем, при необходимости используя кошки и как можно тише вбивая в скалу небольшие стальные упоры. Ещё сорок минут ушло у него на то, чтобы достичь точки, находящейся примерно в восьмидесяти футах выше его команды.
  Телохранитель, несущий двести футов альпинистских верёвок, привязал их обоих к выступу скалы. Одна верёвка была страховочной; каждый должен был обвязать её вокруг талии и плеч, и капитан должен был подтянуть их по мере подъёма.
  Веревки бесшумно упали вниз по склону скалы, и операция заняла час, по истечении которого Дуглас Джарвис и его команда из семи человек обосновались на этом глубоком выступе длиной тридцать пять ярдов, который в какой-то момент, казалось, уходил на десять футов в скалу.
  Уступ был обращен к ветру, что было невыносимо, но, похоже, подниматься по нему было гораздо легче, и это было хорошо. Верёвки на трёхсотфутовом подъёме к вершине им не понадобятся. Капитан Джарвис бережно прошептал, что всем следует что-нибудь поесть, выпить воды и отдохнуть до двух часов ночи, когда четверо из них продолжат восхождение на вершину и осмотрят место.
  К 03:00 их догадки подтвердились. Внутри низины стояли четыре аргентинские военные палатки, но, насколько Дуглас мог видеть, никто не бодрствовал. Он и его люди прятались лицом вниз за продуваемыми ветром папоротниками, всматриваясь в ночные окуляры. Видны были признаки пожара, но вокруг было тихо.
   Бойцы SAS напрягали слух, прислушиваясь к любому звуку – от охранника, наблюдателя, кого угодно. Но ничего не было. Аргентинские солдаты не без оснований решили, что шансы быть потревоженными здесь равны нулю. В конце концов, чтобы добраться сюда, потребовалось два вертолёта, и ещё как минимум два вертолёта понадобятся для переброски орудий, ракетных батарей и радиолокационных установок на позиции сегодня же.
  Конечно, капитану Джарвису и его людям не было никакого смысла в захвате этого места на данном этапе. Это вызвало бы облаву по всему острову, в ходе которой всех могли бы расстрелять или схватить. К тому же, людей и ракеты немедленно заменили бы, как только аргентинцы уничтожили бы базу SAS на скале…
  вероятно, парой ракет с того фрегата, который патрулировал северную часть Фолклендского залива.
  Нет. Капитану Джарвису и его ребятам нужно было сидеть и наблюдать, и у них уже была важная информация. Аргентинские войска заняли позицию на вершине Фаннинг-Хед. И они передадут эту информацию через час, прямо на « Арк Ройял» , в зашифрованном виде, прямо отсюда, с их секретного, залитого дождём уступа под вершиной.
  Тем временем группа сержанта Клифтона шла с крайней осторожностью.
  Они осторожно двинулись от берега вниз по долине за портом Сан-Карлос. Через два часа после высадки на «Зодиаке» они достигли узкой реки, которая брала начало на горе Усборн высотой 600 метров и всё ещё бурлила, когда они достигли её берега.
  Карта Джека Клифтона показывала мост в полумиле ниже по течению, и они переправились там, предпочтя крюк, чем промокнуть и замёрзнуть. Они продолжили путь по долине к далёким вершинам Усборн и Уикхэм-Хайтс, последнюю из которых им предстояло пересечь, вероятно, через два дня, чтобы продвигаться вниз к аэродрому Маунт-Плезант. Так они могли устроить укрытие, откуда могли наблюдать за всем происходящим на этой новейшей аргентинской авиабазе.
  По тем же причинам, по которым был ограничен капитан Джарвис, им не разрешили взорвать его. Для любого бойца спецназа это равносильно тому, чтобы ему сказали, что ему только что запретили дышать.
   Примерно в то же время, когда сержант Клифтон и его солдаты переправились через реку, капитан Хэкинг завершил долгий обход Восточного Фолкленда и пробирался сквозь каменистые прибрежные воды глубиной тридцать пять саженей на пути к Лафонии. Южный рукав канала глубиной девяносто футов тянулся до залива Шуазёль, и это должно было выманить Эмбуша на поверхность, поскольку ни один командир подводной лодки не любит, когда под килем меньше десяти футов.
  Третья группа, которая должна была подготовить пляжи для высадки, выбрала крошечный залив на восточной стороне залива Лайвли-Саунд, названный, предположительно, в честь разбивающихся о него волн, которые с грохотом набегали с юга Атлантического океана зимой.
  Что ж, зима ещё не наступила, и укрытые воды бухты Сил-Коув показались бойцам Специальной лодочной службы привлекательными. Подводная лодка всплыла к югу от мыса, и два «Зодиака» совершили двухмильный проход вдоль берега и высадили людей на северном берегу бухты. Это позволило избежать проблемы переправы через реку.
  На пляже было очень темно, шёл дождь, и нужно было разгрузить огромное количество оборудования. Кроме того, за ними буксировались три надувные лодки и куча тяжёлых деревянных вёсел. Лейтенант Перри, возглавлявший группу, ещё в Англии решил, что им почти наверняка придётся пересекать пролив Шуазёль в одиночку, поскольку высаживаться на берег было бы безумием.
  «Аргентинская сторона» среди ночи, возможно, столкнулась с вооруженным патрулем.
  «Нам нужны лёгкие гребные лодки, чтобы пересечь этот пролив в темноте», — сказал он. «Потому что, если мы высадимся вслепую и наткнёмся на патруль, можно было бы и не беспокоиться».
  Итак, они прибыли в Сил-Коув глубокой ночью, уверенные, что здесь они в безопасности, и что разведку до дальнего берега, расположенного в двух с половиной милях отсюда, следует провести на лёгких гребных лодках. Лишь бы погода оставалась просто ужасной, а не крайне опасной.
  Они вытащили шлюпки на берег и притащили за собой снаряжение. Лодки были лёгкими, но прочный деревянный настил делал их тяжелее. Однако у них не было моторов, зато были четыре брезентовые ручки.
   Команды по четыре человека несли одну лодку по твердой каменистой земле в поисках укрытия, которое необходимо было обустроить к рассвету.
  Дважды за первые двадцать минут своего короткого путешествия они видели военные самолёты, заходившие на посадку на небольшой высоте над Лафонией, направляясь на северо-восток, что дало всем точное представление о местоположении аэродрома. Карты и схемы — это хорошо. Реальные данные всегда, почему-то, лучше.
  Здесь земля была ровной, и растительности было мало, но на краю пляжа, обращенном к суше, виднелись скальные выходы. Один из них не был пещерой, но четыре огромных валуна образовывали лишь очень узкий проем в небо, на высоте восьми футов над землей.
  Он был не идеален, потому что был слишком мал для людей и лодок, но всё же гораздо лучше, чем открытая местность. Поэтому они взяли пару лопат, вытащили разбросанные камни и гальку, выгрузили водонепроницаемые настилы и спальные мешки, сложив лодки у входа, причём третья была перевёрнута вверх дном поверх двух других.
  Серое днище шлюпки сливалось с валунами. По крайней мере, в узком луче фонарика лейтенанта Перри. И молодой командир группы решил рискнуть, разжечь примус, сварить чаю и суп и провести патрулирование в 01:00, чтобы убедиться, что их первый оперативный район пуст.
  Их главная проблема заключалась в необходимости действовать в обоих направлениях: им нужно было подготовить первый плацдарм на южной стороне полуострова Лафония шириной в пять миль, где-то в заливе Лоу-Бей, вдали от аргентинских укреплений. А затем организовать второй плацдарм на другом берегу залива Шуазёль, гораздо ближе к месту боевых действий, откуда британские войска могли бы нанести главный удар по аэродрому, аргентинскому гарнизону и гавани.
  Отправной точкой этого важного наступления не могло стать место высадки амфибий, которым предстояло прибыть скрытно, на малоизвестном участке побережья. Но лейтенант Перри и его люди знали, что требуется, и размеры различных участков, которые им предстояло исследовать.
   Как и предсказывал адмирал Арнольд Морган в далеком Вашингтоне на прошлой неделе, британские силы специального назначения уже там. И ни один из членов теперь уже огромных аргентинских вторгшихся сил не имел ни малейшего представления об их присутствии.
   OceanofPDF.com
   ГЛАВА
  СЕМЬ
  Три разведывательные группы британских сил специального назначения были не просто удивлены уровнем наращивания военно-морского и военного потенциала Аргентины на Фолклендских островах.
  Они были просто ошеломлены. Никто из них никогда не видел ничего подобного.
  Ветераны двух войн, в Персидском заливе и Ираке, думали, что уже всё видели. Но это было невероятно. Прижавшись к холодной, влажной скале мыса Фаннинг-Хед, люди капитана Джарвиса наблюдали, как аргентинцы перебрасывали по воздуху не только системы залпового огня, но и тяжёлые 155-мм гаубицы.
  Всех их переправили с кораблей снабжения, прибывших ночью в Маре-Харбор, а затем на вертолете переправили через горы на вершину возвышающегося мыса, где укрывались Дуглас Джарвис и его люди.
  Любые суда, пытающиеся пройти через узкий пролив в Фолклендский залив, оказывались обречены на самоубийство, как только эта партия была установлена на вершине скалы.
  Сержант Клифтон и его ребята прибыли к южным предгорьям Уикхэм-Хайтс вскоре после полуночи в воскресенье. Они преодолели свой сорокапятимильный переход, потратив в общей сложности двадцать пять часов. Внизу, на аэродроме Маунт-Плезант, было хорошее освещение и кипела жизнь. Всю ночь они видели и слышали, как прилетают и взлетают военные самолёты.
   Конечно, никто пока не знал, что именно прибывает и что отправляется, но что бы это ни было, оно было огромным. Это был один из самых загруженных аэропортов, которые Джек Клифтон когда-либо видел. В бинокль ночного видения он разглядел несколько припаркованных военных вертолетов и ряд истребителей, а также несколько грузовиков армии и ВВС, припаркованных возле терминалов. Казалось, повсюду были люди.
  На южном берегу залива Шуазёль команда Джима Перри во второй раз пересекла канал, изо всех сил гребя на маленьких лодках поперек течения и не смея отдыхать, опасаясь, что их снесёт течением.
  Это было трудное испытание, но прямо на своем пути они обнаружили одинокий, необитаемый маленький остров, и это стало удобной остановкой сразу после первой мили — местом, где можно было перевести дух после двадцатиминутной интенсивной езды.
  Финальный отрезок занял около получаса; конечно, они могли бы пройти его одним броском, но все согласились, что остановка всего на десять минут имела огромное значение. На самом деле, Джим Перри подсчитал, что она, вероятно, не повлияла на время, потраченное на греблю. Первые полмили после перерыва всегда были самыми быстрыми.
  На дальнем берегу у них было тщательно выбранное место высадки – тысячеярдовая коса из камней и песка, выступающая к востоку, примерно в четырёх милях к западу от гавани Мэр-Харбор и в 150 ярдах от материка. Они выбрали это место своей передовой базой, главным образом потому, что здесь, похоже, была растительность: высокий папоротник и несколько кустов дрока. Над несколькими увесистыми валунами росли густые заросли травы, а в зарослях находилось место, где можно было спрятать лодки.
  Лейтенант Перри лично прорубил тропу в этих маловероятных зарослях, и вчера вечером, в субботу, они оставили там четырех человек со спальными мешками и простынями, чтобы они продолжали в течение дня следить за аргентинскими самолетами, как прилетающими на аэродром Маунт-Плезант, так и вылетающими с него.
  Они работали по очереди: двое были на дежурстве, двое отдыхали. И не было ни минуты за двадцать четыре часа, когда бы они не писали и не записывали.
  Вердикт солдата Фреда Мортона: аргентинцам нужно больше бойцов самолетов, чем гребаные Люфтваффе в 1941 году.
   Оценка эта была несколько дикой. Но она выявила одну крайне важную вещь. Аргентинцы действительно обладали внушительным потенциалом воздушного нападения, и они, несомненно, планировали нанести первые удары по Королевскому флоту из этого опорного пункта на Восточном Фолкленде.
  Хуже того, с первыми лучами солнца наблюдатели лейтенанта Перри уверенно идентифицировали приближающиеся три аргентинских самолёта Skyhawk A4, способных сбрасывать тысячефунтовые бомбы на очень высокой скорости. После запуска бомбы уже ничто не могло остановить, но все в ВМС и Королевской морской пехоте знали, что ныне снятые с производства Harrier FA2 могли бы остановить «Скайхоки» до того, как они успели бы сбросить бомбы.
  Сотрудники SBS были морскими пехотинцами, и в глубине души каждый из них понимал, что правительство их каким-то образом подвело. Лейтенант.
  Перри точно знал, почему, но, конечно же, никогда об этом не говорил. Не на театре военных действий. Особенно когда они были так изолированы от основных сил.
  04:00, ПОНЕДЕЛЬНИК, 11 АПРЕЛЯ, 51.45S 56.40W
  СКОРОСТЬ 15, ГЛУБИНА 300, КУРС 180
   Когда Viper K-157 прибыла на базу в пятидесяти милях от северного побережья Восточного Фолкленда, она все еще находилась на глубине более двухсот морских саженей; ее мощные атомные турбины все еще исправно работали после 11 000-мильного путешествия с замерзшего севера.
  Приказ капитану Ваниславу, переданный лично адмиралом Ранковым, заключался в патрулировании вод к востоку от островов в ожидании прибытия оперативной группы Королевского флота. Затем ему предстояло следить за авианосцем на расстоянии, сохраняя максимальную скрытность, поддерживать спутниковую связь с авиабазой Рио-Гранде и потопить «Арк Ройял» торпедами через час после начала аргентинской воздушной атаки.
  Конечно, все это было бы намного сложнее, если бы оперативная группа уже прибыла на станцию, но капитан Ванислав обеспечил себе все преимущества, находясь на месте первым, на позиции, спокойно ожидая
   Прибытие противника, ничего не передающего, двигающегося медленно, не выдающего звука, не посылающего сигналы радаров в темных подводных пещерах Южной Атлантики.
  Королевский флот был бы в состоянии повышенной готовности и крайне чувствителен, не говоря уже о том, чтобы быть готовым к бою. Малейшая ошибка экипажа «Вайпера» , вероятно, привела бы к обрушению крыши, и не только в переносном смысле. Противолодочные возможности Королевского флота были легендарными.
  Но сейчас, в ранние часы утра понедельника, российская атомная лодка находилась на месте, именно там, где ей и было нужно — в районе, через который должна была пройти британская оперативная группа, если они собирались вести эту войну.
  Адмирал Ранков был конкретен... Британцы не пойдут на запад от острова, потому что это приближает их к гораздо более близкому расстоянию Аргентинская авиация атакует. Они останутся на востоке, как это сделал адмирал Вудворд в прошлый раз. время. Расположитесь в восточных водах, сохраняйте спокойствие, и Королевский Военно-морской флот придёт к вам. В нужный момент, в апогее воздушно-морского сражения, вы потопите « Арк Ройал» . А затем возвращайтесь домой.
  Капитан Ванислав знал, что делать. Однако он не знал точного местоположения «Астьюта» капитана Саймона Комптона, который сейчас патрулировал примерно в пятнадцати милях к западу. Он предположил, что где-то в этих водах тихо патрулирует по крайней мере одна подводная лодка Королевского флота. И он правильно угадал, что она будет двигаться очень медленно, практически бесшумно.
   Буксируемая антенна « Астьюта » была в рабочем состоянии, и судно прослушивало сигналы двигателей аргентинской подводной лодки, как делало это последние два дня и будет продолжать делать до прибытия оперативной группы. Капитан Хакинг поручил Эмбушу делать то же самое.
  Однако нигде, кроме прибрежных вод вокруг Фолклендских островов, не было видно аргентинских военных кораблей, а здесь, где моря были по большей части пустынны, не было и следа какого-либо нарушителя.
  Вайпере было принято решение , которое задним числом можно было бы оценить как неосторожное. Почти все на борту знали, что в зоне хранения сигнальных буев всё ещё слышался лёгкий шум, что указывало на то, что что-то не так.
   все еще был свободен и находился на всем протяжении от Северной Атлантики, где буй оторвался.
  Капитан Ванислав посреди этой тёмной, пасмурной ночи решил всплыть, чтобы отремонтировать или снять балласт. И «Вайпер» К-157 сбросила балласт и, скользя, поднялась из глубины. Всё выглядело гладко, и действительно было гладко, но в подводных пещерах Южной Атлантики звук выталкиваемого балласта под высоким давлением был громким, невероятно громким для патрульной подводной лодки Королевского флота.
  На корабле HMS Astute в гидроакустической рубке наблюдалась некоторая активность.
  Старшина Родди Мэтьюз вдруг подумал, что, возможно, услышал лёгкое повышение фонового шума… «Только небольшое повышение уровня», — пробормотал он. «Подождите… это мог быть дождь, шелестящий по поверхности. Но мне показалось, что я что-то услышал… дайте мне пару минут».
  Операторы гидролокаторов замерли. Никто не произнес ни слова, сердца на мгновение замерли.
  А три минуты спустя, в 04:41, шеф Мэтьюз снова заговорил: «У меня определённо уровень поднимается... Боже! Звучит так, будто подводная лодка взрывается». балласт…»
  В 04:51 молния пронзила гидроакустическую рубку... в голосе шефа Мэтьюза послышались нотки срочности... Капитан... гидроакуст ... У меня есть отчетливые звуки всплывающей подводной лодки… на расстоянии нескольких миль .
  Сонар-капитан ... Я сейчас буду.
  Командир буквально вбежал в комнату, чтобы тут же услышать: «Это не очень близко, сэр. Но никто не мог этого не заметить. Это была подводная лодка, всплывающая на поверхность».
  Через три минуты след остыл, и звуки русской подлодки затихли. Это был последний раз, когда её видели в этих водах, потому что в ближайшие пару часов «Капитан Ванислав» снизит ход до пяти-шести узлов, следуя указанию адмирала Ранкова. И тогда она станет такой же бесшумной, как « Астьют» и «Эмбуш» . Или почти такой же.
  Капитан Комптон передал спутниковый сигнал в сеть наступающему флоту Королевского флота, направленный в оперативный центр адмирала на «Арк Ройял» . В нём говорилось:
   11 апреля 2011 г., 58: подводная лодка SSN Astute обнаружила неопознанную подводную лодку, всплывающую на поверхность.
   51.50 южная широта, 56.40 з.д., 04:51 сегодня. Примерно в сорока пяти милях от берега. Запрос приказы на случай, если возможный российский бродяга снова забредет в Фолклендскую битву зона. Комптон, Колорадо Эстют.
  Адмирал Холбрук передал сигнал в штаб флота Великобритании в Нортвуде. Адмирал Палмер находился в оперативном зале и совещался с Первым морским лордом, адмиралом сэром Родни Джеффрисом, и оба с некоторым недоумением смотрели на сигнал из глубин Южной Атлантики.
  «Возможно, российская АПЛ? Господи, что это такое?» Адмирал Палмер выглядел крайне растерянным.
  «Ну, прежде чем мы серьёзно об этом задумаемся, думаю, нам стоит предупредить американцев. Возможно, они знают о российском бродяге больше, чем мы, и у них может быть немедленный ответ».
  Сэр Родни кивнул и передал сигнал молодому лейтенанту с требованием немедленно передать его в разведку ВМС США в Вашингтоне. Через пять минут сигнал был передан в Форт-Мид, а ещё через четыре минуты, в 04:30, дежурный офицер АНБ позвонил домой лейтенанту-коммандеру Рэмшоу.
  Джимми только что вышел из душа, намереваясь почти сразу же отправиться в офис. Поскольку Королевский флот находился примерно в сорока восьми часах от прямого вооружённого столкновения с вооружёнными силами Аргентины, он и адмирал Моррис регулярно встречались в кабинете директора вскоре после 5:30.
  Он внимательно выслушал сигнал, пришедший из штаб-квартиры Королевского флота в Нортвуде, и резко сказал: «Немедленно передайте это мне на стол и адмиралу Моррису. Мы оба будем там в течение часа».
  На самом деле, он был там уже через сорок пять минут, и, внимательно прочитав, он мог подумать только об одном: « Я должен рассказать Большому Человеку. Он…» Вероятно, у него случится припадок, если я разбужу его в 05:30, но не такой сильный, как тот, который он устроит. иметь, если у меня нет.
   «Это должно быть чертовски важно», — прорычал Арнольд Морган в телефонную трубку, не заботясь ни о том, кто находится на том конце провода.
  «Так и есть, Арни», — деловым тоном ответил Джимми. «Эта возможная российская подводная лодка, которую мы почти пришли к выводу, была лодкой класса «Акула», «Гепард», «Кугуар» , или «Вайпер» , только что появился в центре зоны боевых действий, в сорока пяти милях от восточного побережья Восточного Фолкленда. АПЛ Королевского ВМС засекла его на гидролокаторе, когда он всплывал, пару часов назад».
  «Скажи мне, что ты шутишь».
  «Нет, сэр».
  «Джордж уже дома?»
  «Нет, но он будет здесь через десять».
  «Я сейчас приду». Бац. Телефон замолчал.
  По какой-то непонятной причине категорический отказ адмирала произнести слово «до свидания» или хотя бы «спасибо за звонок » всегда заставал Джимми врасплох.
  Однако он не был так глубоко поражен, как миссис Кэти Морган, которая чуть не упала с кровати, когда ее муж заорал во все легкие за час до восхода солнца над Потомаком: «Ч-а-а-арли!!! Десять минут на шканцах на машине!»
  «Боже Всемогущий, — сказала она. — Неужели обязательно было так кричать?»
  «О, не волнуйтесь», — ответил адмирал. «Чарли уже привык… ему пора».
  Чарли действительно слышал внизу рёв адмирала. Люди, жившие через три дома от него, вероятно, тоже слышали рёв адмирала.
  Полностью одетый, готовый именно к такому вызову, шофер выскочил на улицу, подкатил машину к двери с работающим двигателем и терпеливо ждал, когда Адмирал выскочит на рассвет девять минут спустя, одетый безупречно в темно-серый костюм, белую рубашку, галстук Аннаполиса.
   И начищенные до блеска ботинки. Ещё со времён гардемаринской службы он всегда брился перед сном, на всякий случай. А этот, безусловно, был именно таким.
  Сорок минут спустя он был в Форт-Миде, где его проводили в кабинет директора на восьмом этаже. Когда он прибыл, Джимми и адмирал Моррис стояли перед подсвеченным экраном компьютера на стене, глядя на линию 56,40 з.д. долготы.
  «Джордж... Джимми», — сказал Арнольд, коротко кивнув, направляясь прямо к большому креслу, которое он когда-то занимал, и бросая лазерный взгляд на кофейник.
  «Две пули, лейтенант-коммандер, один калькулятор и всё ваше внимание». Адмиралу Моррису: «Вы взяли его под контроль, Джордж?»
  "Абсолютно."
  «Отлично. Какова дата обнаружения «Акулы» у берегов Ирландии?»
  «Двадцать третье марта, сэр».
  "Время?"
  «Шестнадцать десять, сэр».
  «Широта?»
  «Пятьдесят один тридцать север, сэр».
  «Дата и время обнаружения в Южной Атлантике?»
  «Сегодня, сэр. Одиннадцатого апреля, 05:00».
  «Широта?»
  «Пятьдесят один пятьдесят на юг, сэр».
  Арнольд нажал на кнопки калькулятора. «Более шести тысяч миль на юг», — пробормотал он. «Ты насчитал точное расстояние, Джимми, — если считать на запад?»
  «Да, сэр. Семь тысяч двести восемьдесят два и девяносто пять сотых».
  «Расплывчато, Рэмшоу, неопределённо. Постарайся быть точнее, ладно?»
  «Да, сэр». Лейтенант-коммандер Рэмшоу был в курсе этой игры.
  «Девятнадцать дней, да?» — спросил адмирал Морган, снова нажимая кнопки.
  «В среднем он, должно быть, делал пятнадцать-шестнадцать узлов на протяжении всего пути».
  «Шестнадцать и четыре, сэр. Всего восемнадцать с половиной дней».
  «Заткнись, Джеймс».
  «Да, сэр».
  Арнольд усмехнулся и отпил кофе. «Полагаю, это та самая лодка. И она должна быть русской, раз ничего другого поблизости не было. И нет смысла пытаться звонить русским. Ранков никогда бы не перезвонил. Он бы сразу догадался, что британцы забрали его грёбаную подлодку».
  «И в любом случае, мы, возможно, не захотим предупреждать их о том, что знаем, что что-то происходит», — ответил адмирал Моррис.
  «Нет. Полагаю, нет. Если только мы не хотим их спугнуть. Я мог бы попросить президента позвонить и изобразить ярость, требуя немедленно убрать «Акулу» из зоны боевых действий на Фолклендских островах».
  «Да. Мы могли бы попробовать. Но знаешь, Арни, я не уверен, что это сработает. Российский президент просто сказал бы, что ему ничего не известно о подводных лодках в Южной Атлантике, а затем Ранков сказал бы всем быть ещё осторожнее. Мы можем больше никогда не увидеть эту чёртову штуковину».
  «А что, если эта чертова штука уничтожит авианосец Королевского флота?»
  «Если это его план, то мы мало что можем с этим поделать. Разве что спуститься туда и выследить его».
   «У нас нет времени», — ответил Арнольд Морган. «Оперативная группа прибывает в среду, и британцы не могут позволить себе тратить своё время. У них там очень слабый флот, и им нечем заменить его. На месте Холбрука я бы открыл огонь, как только оказался бы в пределах досягаемости, пока всё не развалилось».
  «Это немного расстраивает, не правда ли?» — сказал адмирал Моррис. «Мы должны были бы это остановить, но не можем. Мы должны были бы защитить американские нефтяные интересы, но почему-то не можем. И мы должны были бы потопить этого российского нарушителя, но не можем. Так было с самого начала».
  «Тем не менее», — с некоторым пафосом заявил адмирал Морган, — «я думаю, в конце концов, как и русские, мы окажемся в этой истории по самые уши».
  0320, СРЕДА, 13 АПРЕЛЯ
  100 миль к западу от Восточного Фолкленда
  Авианосец «Арк Ройял» вошел в старую зону полного отчуждения Фолклендских островов, которая так плохо послужила адмиралу Вудворду в 1982 году с ее абсурдной доктриной «не стреляй, пока не стреляют ».
  Однако сегодня зоны полного отчуждения не существовало. Королевский флот сообщил премьер-министру и его политикам, что у них столько недостатков, что они будут стрелять в кого угодно и когда угодно, так что привыкайте.
  К этому времени премьер-министр был настолько обеспокоен собственной карьерой, что согласился бы на все, что предложили бы люди, которые собирались попытаться спасти его правительство.
  К счастью, густой туман покрывал океан, что хоть как-то защищало от атак с воздуха, но делало полёты невозможными. GR9, как вы помните, ничего не видят.
  Адмирал Холбрук и его штаб знали, что в этом районе может находиться российская подводная лодка, и все также беспокоились о мелком ремонте, который необходимо было провести как минимум на трёх кораблях эскорта до начала боя. С этой мыслью они взяли курс на юг, через старую зону защиты от стихийных бедствий, прямо к банке Бердвуд.
  Это обширный участок относительно мелководья на краю южноамериканского континентального шельфа. Он простирается на 320 км в длину с востока на запад и примерно на 60 км в ширину с севера на юг. Он расположен в 160 км к югу от Восточного Фолкленда.
  На южной стороне берег круто обрывается к воде глубиной в две мили. К северу, у островов, глубина составляет всего около 90–120 метров.
  Однако на самом берегу морское дно находится всего в 150 футах от поверхности, и ни одна подводная лодка не может пересечь его на большой скорости, не оставив заметного следа на поверхности.
  В густом тумане над Бердвуд-Бэнк оперативное соединение адмирала Холбрука должно было провести ремонт, дозаправку и подготовиться к бою. Обе подводные лодки Королевского флота направлялись к берегу, чтобы патрулировать побережье и, по возможности, потопить аргентинские военные корабли, поскольку ни один из них оперативному соединению пока не попадался.
  Когда туман рассеялся, Королевский флот повернет на север и вступит в бой. В самом общем смысле, они немедленно выпустят ракеты по любому аргентинскому кораблю, оказавшемуся в пределах досягаемости. Они уберут GR9, чтобы попытаться нанести удар по аэродрому и гавани, и будут молить Бога, чтобы им удалось отразить атаку аргентинских ВВС. И сделать это как можно раньше.
  За несколько часов до этого, в тёмное время суток, корабли «Оушен», «Альбион» и «Ларгс-Бей» , перевозившие 2700 военнослужащих, вертолёты, лёгкие грузовики и боеприпасы, уже направлялись на север, к скалистым юго-восточным берегам Восточного Фолкленда. Там им предстояло начать десантную операцию – невероятно сложную задачу высадки десятитысячной армии на тихие, безлюдные пляжи Лафонии, выбранные Джимом Перри и его командой.
  Но в течение двух дней и двух ночей туман не двигался; ветер был слабым, иногда шел дождь, но видимость постоянно была плохой.
   Командир Viper засек на гидролокаторах далекие следы военных кораблей в этом районе и пришел к выводу, что его самого, возможно, только что обнаружили.
  В любом случае, ничего определенного не было, но капитан Ванислав оставался на большой глубине, очень медленно и очень тихо, ожидая спутниковый сигнал, который должен был сообщить ему время и день воздушного наступления Аргентины из Рио-Гранде и Маунт-Плезант.
  Он был уверен, что когда корабли Королевского флота двинутся, он их подберёт. Сейчас, в тумане, он мог ждать всего в двадцати милях к северу от банки Бёрдвуд, где, как он подозревал, они и находились. Но он не собирался заходить в эти мелководья, где его наверняка обнаружат.
  В Вашингтоне не было никакой реакции из Буэнос-Айреса. Президент Бедфорд выполнил свою угрозу и закрыл аргентинские консульства по всей стране. Лондон также не получил никакого коммюнике из Аргентины, даже после высылки посла и всех дипломатов.
  В 15:30 пятницы, 15 апреля, после завершения ремонта, поднялся ветер, а вместе с ним и волнение моря. Но небо прояснилось, и солнце пробивало себе путь сквозь сырые дождливые облака Южной Атлантики.
  Адмирал Холбрук, к тому времени уже сожалевший о потере туманного прикрытия, немедленно отдал приказ кораблям «Оушен» , «Альбион» и «Ларгс-Бэй» начать высадку на побережье Лафонии. Двум эсминцам «Тип-45» и « Глостеру » было приказано подготовиться к выдвижению в полночь, чтобы сформировать первую линию дозорных эсминцев оперативной группы к западу от флота.
  Это первая линия обороны, находящаяся на значительном удалении от основных сил и одно из самых уединенных мест во всем океане.
  После временного исчезновения тумана наступила ясная лунная ночь, и в 19:50 десантный отряд отчалил от боевых кораблей, которым предстояло вступить в бой. Капитан Джон Фармер на мостике «Оушен » .
  , имели «Альбион» и линию залива Ларгс за кормой, двигаясь на север сквозь темноту, делая двадцать узлов в долгом поднимающемся море, при этом холодный юго-западный ветер дул с левого борта.
   Их сопровождал фрегат с управляемыми ракетами «Ричмонд» под командованием капитана Дэвида Нива, выполняя роль вратаря слева, на всякий случай, если их обнаружат с первыми лучами солнца и им понадобится ракетное прикрытие от приближающихся аргентинских «Супер-Этендар».
  Само плавание прошло без происшествий. Корабли шли при очень слабом освещении и через четыре часа достигли посадочных площадок, где их ждали лейтенант Джим Перри и его команда. Радиорубка « Оушена » была на связи в течение получаса, и информация о районе высадки теперь была передана командирам десантных войск.
  К полуночи три корабля были готовы к разгрузке, а капитан Нив стоял на страже, глядя на запад, в оперативном центре «Ричмонда » . Фрегат, с включенным в режим повышенной готовности ракетным радаром, шёл со скоростью всего три узла на глубине около шести морских саженей в середине залива Лоу-Бей, ширина которого в море составляет четырнадцать миль.
  В пять минут первого ночи огромные кормовые двери залива Ларгс были опущены, и первый десантный корабль, полный морских пехотинцев, начал выходить. И один за другим они добрались до залива на южном берегу пустынного полуострова Лафония, где их ждали сотрудники спецназа Джима Перри, чтобы дать сигнал о проходе через мелководье.
  А на берегу Бердвуда, как раз в это время, корабли дозорных выстраивались в очередь, чтобы отправиться в четырехчасовое путешествие к своему одинокому форпосту.
  И никто из их командиров не ждал этого особенного опыта. Они знали, что они — избранные, ведь в Королевском флоте ты не считаешь себя по-настоящему взрослым, пока не покомандуешь дозорным кораблём, находясь в одиночестве, не будучи по-настоящему прикрытым системой вооружения остального флота.
  Фактически, при столь плотной боевой группе, как эта, вы были в основном прикрыты своими соратниками-кораблями.
  По определению, сторожевой корабль действует в уединённых водах, где всегда тихо и спокойно. Но никому это не нравится, потому что, как показывает история, сторожевые корабли первыми гибнут от рук противника.
   Простая истина заключается в том, что их намеренно подвергают опасности, и оппозиция прекрасно осознает эту стратегию.
  Идея атакующих заключается в том, чтобы вывести из строя один из пикетов и тем самым пробить зияющую брешь в обороне, через которую можно будет провести основную атаку.
  Оба британских командира танка Type-45 прекрасно это знали.
  И это был чрезвычайно вдумчивый капитан Роуди Йейтс, который управлял HMS
  В ту лунную ночь, в мрачные часы, которые почти наверняка возвестили начало второй битвы за Фолклендские острова, началось отважное наступление .
  Он продолжал держать свой корабль далеко справа, более чем в двадцати милях от авианосца. Корабль HMS Gloucester под командованием капитана Колина Дэя должен был занимать воды на таком же расстоянии, но значительно левее. «Dauntless» коммандера Нормана Холла должен был занять центральную позицию.
  Они двинулись от береговой линии за кормой, все три командира были на мостике, занятые своим делом, пытаясь отогнать от себя любые страхи, вызванные жестокой реальностью этой пятничной ночи.
  На всех трех кораблях радары дальнего обнаружения уже находились в состоянии повышенной готовности.
  Тремя палубами ниже, в оперативном центре, все уже находились на боевых постах, облаченные в полную противовзрывную экипировку: желтоватые хлопковые маски на голове и перчатки, предназначенные для предотвращения мгновенного ожога кожи от внезапного взрыва пламени, вызванного приближающейся бомбой, снарядом или ракетой.
  В мрачном контрасте с яркой звездной ночью снаружи на воде, оперативный пункт был зловещим местом, полутемной сценой из научно-фантастического фильма, янтарные огни компьютерных консолей отбрасывали зловещее свечение, тихие вахтенные, делающие краткие замечания в тонкие микрофоны, а на заднем плане стучала клавиатура.
  Главные военные офицеры, так хорошо обученные, так абсолютно уверенные в своих задачах, всегда стояли, двигались, тихо наблюдали за всем и
   Все. Руководители тихонько шли за молодыми операторами, проверяя, перепроверяя, готовые подбодрить.
  И каждый раз, когда корабль сталкивается с волной, с тем глухим, величественным ударом, который он всегда производит о корпус военного корабля, многие, многие сердца бьются на долю секунды быстрее.
  Как только три эсминца покинули банку Бердвуд, вторая линия обороны адмирала Холбрука также начала действовать. Два новых эсминца типа 42, «Йорк» и «Эдинбург» , прибыли посреди туманной ночи в четверг. Теперь им предстояло продолжить свой давний оборонительный строй в центре второй линии, прикрываемый фрегатами четвёртой эскадры класса «Дюк»: «Кент» , «Графтон» , «Сент-Луис» .
  «Олбанс» и «Айрон Дьюк» — примерно в пяти милях от «Арк Ройял» .
  Между авианосцем и фрегатами адмирал Холбрук разместил три корабля вспомогательного флота Королевского флота, главным образом для того, чтобы сбить с толку вражеские радары. « Арк Ройял» должен был расположиться за ними, сопровождаемый своим вратарём, «Вестминстером» , серьёзным ракетным фрегатом под командованием строгого и способного коммандера Тома Беттса.
  Каким-то чудом ВМС завершили работы на «Ланкастере» и «Мальборо» в Портсмуте, и оба корабля прибыли туда в целости и сохранности в пятницу днём. Они должны были действовать вдоль побережья к северу, стремясь избавиться от любых аргентинских военных кораблей в этом районе и наносить ракетные и артиллерийские удары по любым новым аргентинским позициям в этом конце острова.
  Однако самым впечатляющим из всех стало прибытие огромного океанского круизного лайнера « Аделаида» , принадлежащего компании «P and O» , которому было приказано прекратить свой следующий рейс в Карибское море и отправиться в Портсмут для немедленного переоборудования в транспорт для перевозки войск. Он прибыл в четверг из восточной Атлантики с 7000 военнослужащих на борту. Его палубы были укреплены, чтобы выдержать огромный вес людей, оборудования и боеприпасов. Теперь на его камбузах лежала более скромная еда, чем роскошные изысканные блюда, к которым привыкли повара и стюард.
   Несмотря на всю свою колоссальную полезность, « Аделаида» представляла собой некоторую проблему.
  У нее были совершенно неадекватные системы контроля повреждений и пожаротушения, и по сути она, как и ее однотипное судно « Канберра» в 1982 году, по словам адмирала Вудворда, представляла собой «чертовски большой костер, ожидающий света».
  Адмирал Холбрук намеревался выгрузить огромный груз людей и материальных средств, как можно было надеяться, на другие корабли, как только появится возможность провести столь масштабную межпалубную операцию.
  Тем временем военные корабли направлялись к указанной адмиралом позиции в четырёхстах милях к востоку от Бердвуда, далеко за пределами досягаемости аргентинской авиации. Замыкал шествие «Арк Ройял» со своим вратарём «Вестминстером» .
  Оба корабля во многом зависели от точности новой усовершенствованной ракетной системы «Сивулф», установленной на фрегате. Командир Беттс описал её как «достаточно эффективную, чтобы сбить любой аргентинский истребитель-бомбардировщик в небе, при условии, что экипаж будет достаточно бдителен». Это был Беттс. Серьёзно.
  0300, СУББОТА, 16 АПРЕЛЯ
  Авиационная база Рио-Гранд
  ОГНЕННАЯ ЗЕМЛЯ
  Аргентинская авиация № 2, Второе морское авиакрыло, совместно со Второй морской ударной эскадрильей фактически эвакуировались из Баия-Бланки, обширной авиабазы, расположенной в глубине глубокого залива в 350 милях к юго-западу от Буэнос-Айреса и разделяющей свое географическое положение с Пуэрто-Бельграно, крупнейшей военно-морской базой в стране.
  Эти два бастиона военно-воздушной и военно-морской мощи Аргентины расположены именно там, где южноамериканское побережье поворачивает внутрь и начинает сужаться, тянется на юго-юго-запад на протяжении 1200 миль до вершины ее южной гранитной точки — мыса Горн.
   Истребители из Баия-Бланки были переброшены на тысячу миль к югу в Рио-Гранде, материковую базу, с которой Аргентина будет вести оборону своей новейшей территории, Мальвинских островов, которые находятся в 440
  миль к востоку.
  Адмирал Оскар Морено, главнокомандующий военно-морским флотом Аргентины, преданный и убеждённый сторонник Мальвинизма , сыграл ключевую роль в планировании всей стратегии морской атаки. И теперь его внушительная эскадрилья из четырнадцати «Супер-Этендар» с ракетами «Экзосет» находилась на огромном аэродроме.
  Любопытно, но в последнем конфликте с британцами успех этой ракеты застал некоторых врасплох. Сегодня адмирал Морено уже не был так уверен. Он знал, что Королевский флот потратил годы на совершенствование противоракетного щита против «Экзосета».
  И он прекрасно знал, что британские корабли оснащены превосходной системой отпугивания и первоклассными ловушками, все из которых были предназначены для того, чтобы соблазнить приближающуюся ракету большим облаком железных опилок, которые глупая ракета распознавала как более крупные, чем военный корабль, и, следовательно, представляющие собой более желанную цель.
  Однако у ВМС Аргентины имелся очень большой запас ракет «Экзосет», и они были обязаны их использовать, если только не станет очевидно, что против кораблей адмирала Холбрука они являются пустой тратой времени.
  Тем не менее, Оскар Морено считал, что если запустить достаточное количество ракет «Экзосет» по Королевскому флоту, некоторые из них могут пробиться, и если это произойдет, ущерб будет колоссальным, как это произошло в 1982 году.
  Имея это в виду, он направил четыре самолета Super-E на аэродром Маунт-Плезант, надеясь, что нападение, начавшееся на суше, изначально собьет с толку радары британских военных кораблей, когда они будут сканировать горизонт и столкнутся с обычными трудностями, с которыми сталкиваются все поисковые радары при наблюдении за береговой линией через воду.
  Адмирал Морено понимал эти вопросы. И он понимал, что его атака с использованием «Экзосет» может быть провалена. Именно поэтому он и переместил всё Третье авиакрыло ВМС США с побережья.
   база Трелью на восточном побережье, на расстоянии 650 миль от нового оперативного центра в Рио-Гранде.
  Третье крыло привезло с собой всю свою эскадрилью из двенадцати истребителей «Даггер» – израильской, дешёвой и безрадарной копии великолепного французского реактивного «Миража», не имеющей радаров. С небольшими доработками «Даггер» мог нести две тонны железных бомб весом в 400 кг, подвешиваясь снизу вместо 1300-литрового центрального топливного бака.
  Чтобы компенсировать меньшую дальность, адмирал Морено разместил шесть таких самолётов на аэродроме Маунт-Плезант. В час «Ч» он собирался отправить их на бреющем полёте против британских кораблей, которые, как он знал, были абсолютно уязвимы для бомбовых атак. На этот раз не было высотных патрульных самолётов «Харриер» с их радарами средней дальности, всегда готовых поразить и сбить «Даггерс». Корабельные ракеты могли лишь поразить самолёт после того, как бомбы будут сняты. Но даже это было весьма шатко.
  Оставшиеся шесть самолетов должны были вылететь из Рио-Гранде, встретиться с одним из танкеров Hercules и дозаправиться в воздухе, а затем продолжить бомбовые атаки на британские корабли.
  Аргентинские военно-воздушные силы также тесно сотрудничали с адмиралом Морено, который, как самый фанатичный из всех военных мальдивцев , быстро приобретал гомерический авторитет в Буэнос-Айресе.
  По его просьбе ВВС перебазировали свою Пятую авиабригаду, базировавшуюся в Вилла-Рейнольдс, в Рио-Гранде. В её состав входили мощные истребители-бомбардировщики: две эскадрильи Lockheed Skyhawk A4M и одна эскадрилья A4P, всего более тридцати шести самолётов.
  Более многочисленная Шестая воздушная бригада покинула свою штаб-квартиру к юго-западу от Буэнос-Айреса, авиабазу Тандил, и переместилась на юг, в Рио-Гальегос, расположенный к северу от Рио-Гранде на побережье, в 496 милях полёта от Мальвинских островов. Шестая ударная группа имела в своём составе семь перехватчиков «Мираж», тринадцать истребителей-штурмовиков «Мираж» 111 E и эскадрилью из двадцати «Даггеров» – все бомбардировщики. Истребители «Мираж» в основном использовались для прикрытия с воздуха.
   построенные в Израиле специальные противокорабельные корабли — «Даггеры», оснащенные тысячефунтовыми железными бомбами.
  Адмирал Морено запросил десять самолётов «Скайхоук» из Пятой бригады и шесть самолётов «Даггер» из Шестой бригады, чтобы вылететь в Маунт-Плезант и быть готовыми к атаке с первыми лучами солнца в первое утро битвы. Конечно, в течение многих недель он понятия не имел, когда это произойдёт.
  Но он знал, что накануне днём туман вокруг островов и на банке Бердвуд рассеялся, и корабли Королевского флота двигались в темноте. Он также предполагал, что они выйдут в бой на рассвете. Его задачей было первым нанести по ним мощный удар, желательно в тот момент, когда корабли будут видны на восточном горизонте.
  Несколькими часами ранее, в полночь, его отвезли в римско-католическую церковь на авеню Сан-Мартин в соседнем городе Рио-Гранде.
  Там, стоя на коленях, он горячо молился об успехе торпедной атаки капитана Грегора Ванислава на «Арк Ройял» … чтобы мы могли восстановить еще раз эти древние аргентинские территории Мальвинских островов Твоим Святая Воля .
  Вероятно, адмирал Морено считал, что грандиозное кирпично-каменное здание собора Крайст-Черч на Росс-роуд в Порт-Стэнли, построенное Великобританией, с его великолепными витражами, не внесло никакого вклада в исполнение Его Святой Воли.
  Однако Морено уже вернулся после молитвенного перерыва, как обычно, работая над расчетом времени, необходимого для утренней атаки на Королевский флот. Пока он работал, шли масштабные операции по дозаправке как в Рио-Гальегосе, так и на аэродроме за его офисом в Рио-Гранде, и на самом аэродроме Маунт-Плезант.
  Самолеты-заправщики KC-130 «Геркулес» были готовы к вылету с обеих южных авиабаз и должны были встретиться с истребителями-бомбардировщиками в 150 милях от берега. Как «Даггеры», так и «Миражи» были оснащены новыми системами дозаправки, которых у них не было в 1982 году. Это был единственный утешительный факт для адмирала Морено: увеличенная дальность его полёта.
  Самолеты. Больше не было бесконечных переживаний о том, что пилоты исчерпают топливо, прежде чем вернуться домой с Мальвинских островов.
  К 05:00 штаб-квартира командования ВМС и ВВС адмирала Морено в Рио-Гранде получила зашифрованный спутниковый сигнал из Москвы о том, что оперативная группа Королевского флота в настоящее время находится в 140 милях к востоку от Порт-Стэнли.
  В сообщении не упоминалось о высадке на южном побережье полуострова Лафония и не содержалось никаких подробностей о дислокации британского флота. Всё это должно было подождать до рассвета над Южной Атлантикой.
  Однако с аргентинской стороны был один командующий офицер, который знал местонахождение HMS
  «Арк Ройал». Гидроакустическая рубка капитана Грегора Ванислава зафиксировала звуки британских военных кораблей, отходящих от мелководья у банки Бердвуд, и к ранним часам субботнего утра приблизилась.
   «Вайпер» К-157 медленно двигался в десяти милях к юго-востоку от боевой группы адмирала Холбрука. Подводная лодка не передавала никаких сигналов на глубине трёхсот футов. Ванислав просто следил за кораблями, прислушиваясь к сигналам гидролокатора, ожидая рассвета, когда они смогут опуститься на перископную глубину для семисекундного визуального наблюдения.
  В 05:15, незадолго до первых проблесков солнца на горизонте, адмирал Морено приказал четырём «Супер-Этендарам», находившимся на взлётно-посадочной полосе в Рио-Гранде, начать 440-мильную гонку к Мальвинским островам. Они должны были встретиться с танкером, дозаправиться и пролететь над Восточным Фолклендом на скорости шестьсот узлов, держась вне поля зрения британских кораблей.
  В 06:14 они пронеслись над островом Уэдделла, пересекли залив Королевы Шарлотты и самую узкую часть Западного Фолкленда, а затем пролетели на небольшой высоте над проливом Саунд и прямо над Лафонией. Все четыре аргентинских пилота видели три корабля Королевского флота, всё ещё стоявших на якоре в заливе Лоу, и их собственные ВВС.
   Радар ВВС на аэродроме Маунт-Плезант засек «Этендардов», когда они пролетали над ними.
  Совершая по одиннадцать миль в минуту, французские управляемые ракеты, летевшие двумя парами на расстоянии восьми миль друг от друга, взмыли над Атлантикой, теперь летя очень низко, всего в пятидесяти футах над водой, получая защиту за счет кривизны Земли от прямой видимости передовых радаров трех британских сторожевых кораблей.
  Они сохраняли скорость и курс в течение следующих девяти минут, после чего вторая пара ушла левее. Первые двое приготовились взлететь, чтобы засечь на радаре то, что ждало впереди. Никто из четырёх пилотов «Этендара» не осмелился включить радио, а концентрация, необходимая для того, чтобы оставаться на такой низкой высоте, не упав в океан, была настолько высокой, что каждый из них был практически один.
  И вот, в сорока милях от кораблей дозорного управления адмирала Холбрука, они поднялись на высоту 120 футов, выровнялись и попали в зону действия радаров. Оба пилота тут же увидели две метки на экранах и одновременно потянулись к кнопке активации «Экзосета».
  В самом сердце «Дэринга» капитана Роуди Йейтса оперативный центр был в состоянии повышенной готовности. Все были в противоснарядных масках, офицеры ВВС бормотали что-то в наушники, руководители расхаживали взад-вперед, все взгляды были прикованы к экранам. Все знали, что рассвет уже наступает. Все знали, что атака может быть неминуема.
  В 06:32 старший матрос Прайс произнес слова, от которых дрожь пробежала по сердцам всех опытных офицеров и младших офицеров в оперативной комнате... Молодой Прайс коротко и громко свистнул и выпалил:
   «Агавовый радар!»
  Командир полка « Дэринг », лейтенант-коммандер Харли, бросился через комнату и спросил: «Уровень уверенности?»
   «Конечно», — резко ответил Прайс. «Три захода на цель, затем короткий захват цели — пеленг два-восемь-четыре. Режим поиска».
   Капитан Йейтс и Харли обернулись, чтобы посмотреть на большой UAA 1
  пульта, и они оба могли видеть линию пеленга на экране Прайса, точно соответствующую двум контактам радаров дальнего обнаружения на расстоянии в сорок миль.
   «Передача прекращена», — сообщил Прайс.
  Харли позвонил в командный центр и сказал: «AWO офицеру Смотрите… отправляйтесь на боевые станции…!!
  И он переключился на УКВ-радиостанцию, объявив всем кораблям: «Вспышка!
  Это Дэринг … Агава с номером два-восемь-четыре… коррелирует…»
  И Прайс снова крикнул: «Агава вернула себе!! …положение два-восемь-четыре».
  Офицеры радиолокационной станции корабля подтвердили наличие контактов, теперь дальность составляет всего тридцать миль.
  «Только что появились два Супер-Э», — резко объявил капитан Йейтс.
   «Отражательные снаряды!!» — взревел Харли. И в другом конце комнаты фигура старшего старшины в капюшоне с силой ударила кулаками по большим кнопкам запуска отражательных снарядов.
  Харли снова транслировал по всей боевой группе... «Это « Дэринг» … Радар «Агавы» пеленг два-восемь-четыре … » Но корабли дозорного охранения были на полной скорости, оперативный центр коммандера Холла на «Даунтлессе» мгновенно принял меры, а капитан Дэй отставал всего на пятнадцать секунд, когда « Глостер» готовился атаковать вторую пару «Этендаров», двигавшихся справа, прямо на него.
  В течение следующих пяти минут Дэринг приходилось осторожно маневрировать между четырьмя облаками пыли, кружившимися вокруг нее, принимая во внимание ветер и естественный дрейф гигантских облаков железных опилок, которые, как надеялся Харли, сбивали с толку радары в носовых обтекателях приближающихся ракет.
  Капитан Йейтс крикнул вахтенному офицеру на мостике: «Полностью отклонитесь влево на ноль-восемь-четыре… скорректируйте скорость на нулевой относительный ветер».
   В 06:38 аргентинские пилоты выпустили ракеты и ушли вправо, не зная наверняка, куда именно они стреляли. Их «Экзосеты» отошли, захватив цели, а два «Этендара» взяли курс на дом, снова пролетев низко над водой, но на этот раз на запад.
  А в оперативном центре «Дэринга» раздался знакомый клич современного боевого корабля, подвергшегося атаке... «Зиппо-один! Брузеры! Приближаются. Пеленг два-восемь-четыре. Дистанция четырнадцать миль». Но две янтарные точки, мерцающие на экране «Дэринга », были такими маленькими, что их едва можно было разглядеть.
   «Взять их с помощью «Си Дарт», — рявкнул капитан Йейтс, понимая, что его радару управления огнем будет трудно захватить мелкие цели, летящие над поверхностью воды, на таком расстоянии, но надеясь, что наводчик ракетного оружия сможет поразить цели.
  В конце концов ему это удалось, но только один из них достиг цели, сбив «Экзосет» с неба. Второй, полностью сбитый осколками, взмыл в воздух и, не причинив вреда, рухнул в море в шести милях от кормы.
  «Неустрашимый» командира Холла так и не пустил в ход свои ракеты «Си Дарт», но отражатели сделали свое дело, и обе ракеты, нацеленные на эсминец, прошли мимо левого борта.
  «Глостер» капитана Дэя , шедший слева от «Арк Ройял» , оказался лицом к лицу с четырьмя приближающимися ракетами «Экзосет», и его ракеты «Си Дарт», получив больше выбора, уничтожили две из них. И снова бесценный глушитель сделал своё дело, и оставшиеся два «Экзосета» вильнули прямо в огромное облако железных опилок и с мощным грохотом рухнули в океан в двух милях от правого борта эсминца, вызвав восторженный рёв моряков, работавших на верхних палубах. Аргентина — 0, Королевский флот — 8.
  Но ненадолго. Две группы из четырёх «Скайхоков» и четырёх «Даггеров» уже покидали взлётно-посадочную полосу в Маунт-Плезант. Британские фрегаты, вооружённые только ракетами средней дальности «Гарпунами», всё ещё находились на семьдесят миль восточнее, чтобы атаковать аэропорт, а GR9 только-только были готовы к взлёту с авианосца благодаря утреннему туману.
   Возвращавшиеся пилоты «Этендар», летевшие медленнее, уже вышли на связь с Маунт-Плезант и передали данные о дальности и местоположении трёх британских кораблей, которые, как они предполагали, были обнаружены. Они также оповестили базу о возможном местоположении трёх, а возможно, и четырёх других крупных кораблей Королевского флота, стоящих на якоре в заливе Лоу-Бей.
  А тем временем «Даггеры» и «Скайхоки» продолжали свой быстрый, низкий полет, летя в пятидесяти футах над волнами, значительно ниже радаров, прямо на корабли дозорного охранения Королевского флота, эсминцы Тип-45, « Дэринг» , «Даунтлесс» и старый «Глостер» .
  Они поднялись над горизонтом и вошли в зону действия корабельных ракетных систем на расстоянии около десяти миль. Но видимость была плохой, и за шестьдесят секунд они бы пролетели над всей линией пикетов.
  Все восемь аргентинских самолётов сбросили бомбы, прежде чем «Си Дартс» успели захватить цель. В отчаянии три командира приказали отпустить ракеты, и с нарастающим ужасом наблюдатели на верхних палубах увидели, как огромные тысячефунтовые пушки проносятся над океаном.
  Именно так и появляется современная железная бомба. Она летит слишком быстро, чтобы её можно было сбросить. Она летит по низкой траектории, а её тормозной парашют выдвигается за ней, замедляя её. Бомбы заряжены и взрываются при ударе.
  Все командующие Королевского флота знают, что лучшая защита — это развернуть корабль так, чтобы подставить под атаку не его острый нос, а его траверз.
  Таким образом, есть реальный шанс, что эта чертова штука пролетит прямо над головой, как это часто случается с такими бомбами.
  Но времени так часто не хватает. И сейчас на линии пикета адмирала Холбрука времени не было. Пока «Скайхоки» и «Даггеры» с визгом удалялись, делая крутые повороты на запад, в восьми милях от эсминцев, в воздух врезались смертоносные ракеты «Си Дарт». Первая ракета с «Дэринга» врезалась в «Даггер», разнеся его вдребезги. Вторая разбила крыло уходящему «Скайхоку», и тот кувырком полетел в океан на скорости пятьсот узлов.
   Ещё три промахнулись, но первым залпом Колин Дэй сбил ещё один «Даггер» и разорвал «Скайхок» на две совершенно разные части. Это был максимум, на который они были способны. Другой защиты у них не было, потому что высоко в небе не было истребителей «Харриер» FA2 Combat Air Patrol, которые, вероятно, сбили бы все восемь аргентинских бомбардировщиков в двадцати милях от них.
  Тем временем первые две бомбы с головного «Скайхока» с колоссальной силой врезались в «Дэринг» . Одна из них пробила правый борт корпуса и взорвалась в середине корабля, мгновенно убив всех, кто находился в оперативном центре, и ещё двадцать семь человек. Машинное отделение раскололось надвое, и мощный взрыв, казалось, взорвал весь корабль.
  Вторая бомба, встретив корабль на подъёме, проломила надводные части, обрушив огромную пирамидальную вышку радиоэлектронной разведки прямо на мостик. Все находившиеся внутри погибли от взрыва или были раздавлены, в результате чего число погибших достигло пятидесяти восьми человек, ещё шестьдесят восемь получили ранения. Вспыхнули мощные пожары, водопроводные магистрали были разорваны, и HMS Daring , бурно перекачивавший морскую воду, превратился в груду обломков, двигавшихся ко дну.
  В HMS Dauntless попали три бомбы, две из которых попали в одно и то же место, что практически сломало его: один-единственный взрыв уничтожил машинное отделение, а взрывная волна, направленная вверх, буквально обрушила всю надводную часть. Более ста человек погибли, почти все остальные были ранены. Эсминец затонул в ледяном океане менее чем за пятнадцать минут.
  «Глостер» капитана Дэя справился лучше всех. Он получил всего одну бомбу, попавшую в правый борт. Но это была мощная тысячефунтовая бомба с одного из «Даггеров», которая пронзила глубоко внутри корабля, прежде чем взорваться с силой, которая уничтожила носовую палубу, разнесла вдребезги ракетные системы и выбросила за борт переднее 4,5-дюймовое орудие «Виккерс». Из зияющей пробоины на ватерлинии правого борта мгновенно начала хлестать вода, а в опасной близости от ракетного погреба бушевал ужасный пожар.
  В этот момент почти никто, кроме корабельных команд, стоявших на пикетах, не знал, что произошло. Никакой связи не было.
  либо « Дэринг» , либо «Даунтлесс» , но капитан Дэй послал сигнал на флагман, сообщая о своих довольно серьезных повреждениях, которые еще могли привести к затоплению « Глостера» .
  Однако потери на его корабле были ничтожны по сравнению с остальными: всего двенадцать человек убитыми и пятнадцать ранеными. Всего через минуту наблюдатели на линии фрегатов, находившиеся всего в нескольких милях позади, увидели на горизонте три столба густого чёрного дыма и пламени.
  Капитан Дэй, находившийся ближе всего, доложил, что « Бесстрашный» тонет.
  Он потерял связь с « Дэрингом» , а два фрегата, «Кент» и «Графтон» , были ближе. Командир « Глостера» знал, что огонь направлен в сторону его ракет, которые должны были уничтожить весь корабль.
  Его пожарные команды пытались работать в условиях палящего жара, но вели безнадежную борьбу. В 06:42 капитан Дэй отдал приказ покинуть корабль. Адмирал Холбрук приказал своим фрегатам выдвинуться вперёд, чтобы помочь в спасении раненых.
  Проблема была в том, что информации было крайне мало. И он не мог знать, что ещё восемь «Скайхоков» уже поднялись в воздух из Рио-Гранде, дозаправившись и направляясь на восток на максимальной скорости. Адмирал, конечно, понимал вероятность дальнейших атак, но без системы управления полётами «Харриер» он полагался на свои вертолёты ближнего радиуса действия, а затем на радары средней дальности своих эсминцев.
  ракетные системы, а ниже летели аргентинские летчики.
  Однако для одного командира информации было вполне достаточно. Капитан Грегор Ванислав, всё ещё двигавшийся на минимальной скорости к востоку от «Арк Ройял» , уже засек на своём гидролокаторе чудовищные взрывы железных бомб, уничтожившие британский сторожевой рубеж.
  И вот, вскоре после 7:00, он тихо опустился на перископную глубину, чтобы визуально увидеть свою добычу. В телескоп он видел « Арк Ройял» на горизонте, и сомнений у него не осталось. Это был единственный действующий авианосец Королевского флота. Он проделал долгий путь ради этого, и теперь он намеревался выполнить приказ, данный ему с такой твёрдостью и чёткостью лично адмиралом Виталием Ранковым.
   Авианосец фактически продвинулся на три мили восточнее и теперь находился далеко позади других кораблей, готовясь к тому, что его госпиталь на нижней палубе начнёт принимать раненых с горящих эсминцев. В данный момент это был единственный госпиталь, имевшийся у оперативной группы, поскольку остальные основные медицинские учреждения находились на островах Оушен и Ларгс-Бей .
  Капитан Ванислав, теперь почти неподвижный, находился не более чем в трёх милях к юго-востоку от него. Он планировал обойти авианосец, оставаясь на глубине и медленно, на глубине в пятьсот футов под поверхностью, на которой его «Акула» чувствовала себя более чем комфортно. Он намеревался начать атаку с расстояния в две мили от правого траверза «Арк Ройял» , и это было бы легче, поскольку авианосец почти не двигался, и он знал, что будут проводиться активные отвлекающие действия. Его последнее спутниковое сообщение из Москвы совершенно ясно дало это понять.
   Убрать перископ…рулевой, курс три-ноль-пять, скорость четыре…
   поклонитесь десять…триста…
  На этой скорости « Вайпер» двигался совершенно бесшумно, незаметно, медленно наводя на цель 20-тысячетонный авианосец Королевского флота. Подлодка не передавала никаких сигналов, её капитан полагался на визуальное определение местоположения корабля, когда тот находился на нужной позиции.
  В 07:08 «Вайпер» К-157 была именно там, где он и хотел. Они подошли к ПД, и он бросил последний взгляд. Даже тогда, в те мимолетные секунды, когда его перископ торчал из воды на восемнадцать дюймов, словно телеграфный столб, его не обнаружили.
  Адмирал Холбрук уже подал сигнал двум эскортным кораблям, группе из трех «Йорк» и «Эдинбург» типа 42 , занять позиции по левому и правому борту и периодически включать активный сонар, поскольку все они были предупреждены о странной возможности внешней угрозы со стороны подводной лодки из России!
  Но совершенно не имело смысла держать оба эсминца пассивными, находясь в восьми милях от зоны угрозы бомб и ракет.
  Но эсминцы все еще находились в нескольких милях от этой новой станции, а у британского адмирала было так много дел после уничтожения его
   пикетчик заявил, что он не придал должного значения вполне реальной опасности торпедной атаки на свой флагман.
  Прямо сейчас в его оперативном пункте царило нечто близкое к хаосу.
  Все раздавали советы о том, как лучше всего справиться с кризисом на линии пикета, о необходимости срочно поднять GR9 в воздух и провести массированную бомбовую и ракетную атаку на аэродром, откуда, как предполагалось, прилетели «Скайхоки».
  Никто не подумал о классических маневрах уклонения, которые мог бы предпринять большой военный корабль, чтобы избежать атаки подводной лодки, — движении зигзагом, резком изменении скорости от двадцати пяти узлов до шести, заставляющем любую отслеживающую подводную лодку раскрыться, заставляя ее увеличивать скорость.
  Капитан Ванислав намеревался выпустить три торпеды по своей огромной цели с расстояния 5000 ярдов. Сейчас они находились чуть больше чем в пяти милях от цели и были готовы к последнему заходу на посадку. Командир « Вайпера » приказал ей приблизиться.
  
  Тем временем два звена «Скайхоков» покинули Фолклендские острова и на высоте волны направились к боевой группе, развивая скорость более шестисот узлов. Фрегаты «Кент» и «Графтон» всё ещё находились примерно в двух милях от места катастрофы, а « Сент-Олбанс» и «Айрон Дьюк» находились левее и примерно в трёх милях позади двух других.
  Четыре головных «Скайхока» покинули горизонт и теперь могли видеть пылающие эсминцы, но их цели находились в двух милях позади, и все четыре аргентинских истребителя сбросили свои тысячефунтовые бомбы прямо на « Кент» и «Графтон» .
  Оба фрегата обнаружили и открыли огонь из ракетных комплексов «Сивулф». Они поразили первые два «Скайхока», промахнулись по остальным и попытались уйти вправо.
  Графтон » не успел вовремя и получил два сильных удара по левому борту, которые попали во внутреннюю часть корабля, взорвались и разнесли вдребезги командный пункт, коммуникационный пункт и машинное отделение, убив
   Тридцать два человека погибли, сорок получили ранения. Корабль был повреждён. Фактически, он больше никогда не сможет выйти в море. Как « Дерзкий» , как « Бесстрашный» , он шёл ко дну.
  Гораздо больше повезло «Кенту» капитана Майка Фокса . Он развернулся чуть быстрее, и, хотя две бомбы пролетели мимо, две другие с визгом пронеслись над самой палубой, в пятидесяти футах над надводной частью.
  Вторая четверка «Скайхоков» теперь покинула горизонт, и первыми кораблями, которые они увидели, были два фрегата в арьергарде: «Сент-Олбанс» капитана Колина Эшби и «Айрон Дьюк» коммандера Кейта Кемсли .
  Высокоточные системы ближнего действия «Сивулф» на обоих фрегатах мгновенно захватили цель, и оба командных пункта за считанные секунды отразили ракеты. Но опять же, не раньше, чем были сброшены железные бомбы. И командование Королевского флота ничего не смогло сделать. Первые две бомбы врезались в «Сент-Олбанс» : одна пробила левый борт, другая – середину.
  Вторые два, поднявшись, снесли вышку связи и уничтожили радар « Железного герцога».
  Кровопролитие в Сент-Олбансе было поистине шокирующим. Сорок семь человек погибли мгновенно. Капитан каким-то образом выжил, возможно, благодаря своему высокому экрану, похожему на телевизионный, который защитил его от взрыва. Но оперативный центр был охвачен огнём, и трое других выживших помогли капитану Эшби выбраться, оставив после себя картину ада: тела операторов компьютера и ракеты горели.
  Ракеты с двух кораблей сбили еще два «Скайхока».
  Проблема заключалась в том, что без эскадрильи «Харриеров» не было ни ранней противовоздушной обороны с высокой точки наблюдения, ни раннего предупреждения от пилотов «Харриеров». Как генерал сэр Робин Бренчли предупреждал премьер-министра не так давно ранним февральским утром на Даунинг-стрит, потеря «Харриеров» FA2 означала потерю Королевским военно-морским флотом способности обороняться.
  А поскольку в Южной Атлантике горело в общей сложности шесть военных кораблей, четыре из которых затонули, и по меньшей мере 250 человек погибло и еще больше было ранено, многие из них получили серьезные ожоги... ну, это была катастрофа, которую, возможно, можно было предвидеть.
   прекрасно предвиденное ВМС, но полностью проигнорированное их политическими хозяевами.
  В восьми милях от затонувших кораблей капитан Ванислав вышел на PD для последнего визуального осмотра. HMS Ark Royal находился менее чем в четырёх милях от них, медленно двигаясь, его правый борт находился в зоне прямой видимости подводной лодки.
  Командир приготовился открыть огонь. Он тихо выпустит свои большие торпеды TEST со скоростью тридцать узлов, направляясь к авианосцу и оставаясь пассивным на протяжении всего пути.
  0725: «Один, стой!»
   «Последняя проверка подшипников».
   "Стрелять!"
  Русская торпеда с силой вылетела из аппарата, на долю секунды замерла, пока работал ее двигатель, а затем со свистом исчезла в темных водах.
  «Оружие под контролем».
  «Возьмите оружие на вооружение».
  «Оружие готово к бою, сэр».
  Осталось девяносто секунд. «Орудие теперь в тысяче метров от цели, сэр».
  «Оружие имеет пассивный контакт».
  В этот момент Viper K-157 выпустила вторую торпеду, и через несколько секунд она также устремилась прямо в массивный правый корпус авианосца.
  Гадюки » была запущена всего в восьмистах ярдах от головного орудия, и в это самое время гидролокаторы внутри
   «Арк Ройал» засек приближающиеся корабли-убийцы. По крайней мере, одного из них…
   Адмирал, гидролокатор… Торпеда! Торпеда! Торпеда! Пеленг зелёный, ноль-ноль-четыре… Совсем близко, сэр, совсем близко!
  Это означало расстояние около пятисот ярдов, что означало, что головная торпеда примерно через тридцать секунд после удара оказалась прямо на траверзе. О том, чтобы открыть ответный огонь, не могло быть и речи — старый 20-тысячетонный авианосец просто не был предназначен для ближнего боя такого типа.
  Кто-то крикнул: «Ложные цели!» Но это было как минимум на две минуты позже. Офицер боевых систем оповестил все корабли оперативной группы, оставшиеся на плаву, что флаг, как и все остальные, находится под атакой. Но он даже не успел крикнуть: «Неизвестная подводная лодка!», как вспыхнуло мощное TEST-7IME.
  Русская торпеда вонзилась в корпус в районе средней части судна и взорвалась с колоссальной силой.
  Вторая торпеда попала в цель дальше по носу, а последняя едва не оторвала всю кормовую часть, сломав обе шахты, разрушив полётную палубу и сбросив за борт четыре вертолёта. Это была классическая атака подводных лодок, проведённая с максимальной скрытностью и исполненная с невероятной жестокостью. Когда капитан Ванислав в последний раз пришёл на ПД, то, что он увидел за эти семь секунд, останется с ним на всю жизнь.
  Грегор Ванислав видел, как авианосец был почти разорван надвое, как взрыв первой торпеды сломал ему спину, как вся корма корабля осела в воду. И прямо на его глазах, прямо под островом, под огромной надстройкой сбоку от полётной палубы, внезапно вспыхнул огромный пожар.
  Первоначальный ад почти наверняка был вызван разрывом топливопровода самолёта, и теперь капитан Ванислав видел, как британские моряки прыгают с лётной палубы в океан, их одежда объята пламенем. Это напомнило ему ужасающие кадры катастрофы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке десять лет назад. Конечно же, никто из тысячи членов экипажа, кроме тех, кто работал высоко в башне, не мог выжить.
   Огромный военный корабль быстро охватил пламя от корки до корки, но пожар не продлился долго, поскольку судно тонуло. Однако пока что не горела только верхняя часть острова, где, предположительно, ещё были живы адмирал и капитан. « Арк Ройал» , где теперь пылали тысячи галлонов авиационного топлива, был настоящим адом, и капитан Ванислав, высокопоставленный кадровый российский военно-морской офицер, едва не впал в шок от произошедшей им катастрофы.
  Единственной мыслью в его голове было чувство глубокого сожаления и осознание того, что, если бы он мог прожить последние десять минут заново, он бы этого не сделал. Потому что, зная реальность, он был бы не в состоянии совершить этот поступок на британском корабле, который, насколько ему было известно, не желал ему зла. Капитан Ванислав приказал своему кораблю снова опуститься на дно и с неожиданно тяжёлым сердцем признал, что его гротескная миссия выполнена. Он повернул на север, к матушке-России.
  Тем временем на борту авианосца адмирал Холбрук был ещё жив, но жар становился всё сильнее. Он и капитан Ридер были вместе до последнего, понимая, что, когда пламя перекинется на их каюты высоко над лётной палубой, их единственный шанс — выпрыгнуть, прежде чем они сгорят заживо.
  Это было похоже на прыжок с моста Джорджа Вашингтона. Но и другие это делали. Другого пути вниз не было, кроме как спуститься по трапу прямо в огонь, и времени ждать спасательного вертолёта не было, даже если бы это было возможно.
  Двое старших офицеров вышли наружу и поднялись на платформу над адмиральской оперативной рубкой. Они оба были в спасательных жилетах, пламегасителях, капюшонах и перчатках и стояли в удушающем дыму, когда огромный корабль, уже находившийся в предсмертной агонии, внезапно резко накренился на тридцать градусов на правый борт. Это сократило расстояние до воды, но подтвердило неизбежность затопления «Арк Ройял» . Самолеты GR9, почти полностью объятые пламенем, проносились по полётной палубе и падали за борт.
  Насколько могли судить два офицера, противника не было видно. Рельсы раскалялись, почти не держались, и они просто стояли там,
   пока капитан Ридер тихо не сказал: «У нас не было ни единого шанса, не так ли?»
  «Нет, Дэвид, мы никогда этого не делали. И я не уверен, что мы когда-нибудь узнаем, что нас поразило».
  Десять секунд спустя, когда корабль накренился ещё сильнее, они оба прыгнули и ударились ногами о воду, теперь уже на глубине 13 метров. Оба чудом выжили при падении, но не в почти ледяной воде. Когда два часа спустя эсминцы подошли, чтобы подобрать выживших, оба старших офицера были найдены на плаву, но уже мертвыми.
  Жизнь любого человека, находящегося в такой холодной воде, составляет около двух минут, а это значит, что среди членов экипажа авианосца Королевских ВМС выживших не было.
  Историки в будущем будут считать это крупнейшей катастрофой Королевского флота с тех пор, как семьдесят лет назад старый 41-тысячетонный линейный крейсер HMS Hood был потоплен «Бисмарком » в Датском проливе. В тот день погибло 1420 человек, но даже на « Худе» выжили трое.
  Всем британским офицерам быстро стало очевидно, что флагман был подбит и почти наверняка уничтожен. Капитан Майк Фокс, находившийся на мостике удивительно удачливого фрегата HMS Kent , принял на себя командование остатками флота.
  Но оставалось уже совсем немного, и спасательная операция стала теперь самой грандиозной задачей. Никто не знал, что происходит на высадочных пляжах. Было очевидно, что армия теперь полностью лишена прикрытия с воздуха, и её положение, беззащитное на берегах Лафонии, должно было быть критическим.
  Фактически, в последние мгновения перед тем, как Viper дал залп, два GR9 действительно покинули палубу и направились к Лафонии, когда из оперативного пункта на фрегате «Кент» им сообщили о катастрофе авианосца.
  Разумеется, это оставило британских пилотов в затруднительном положении: им негде было приземлиться.
  Оба совершили облёт юго-восточного побережья Восточного Фолкленда и зашли на посадку над посадочными пляжами, где катапультировались, отправив самолёты вперёд, на приводнение в Атлантику. Это предотвратило возможность того, что Аргентина заявит о своих правах на военные трофеи, что, безусловно, было бы…
   могло бы произойти, если бы экипаж запросил разрешение на посадку в Маунт-Плезант.
  Оба пилота пережили приземление прямо за пляжем, но быстро поняли, что здесь им не место. Через четыре минуты после их прибытия два аргентинских бомбардировщика прошли на малой высоте и поразили десантный корабль «Альбион» , который к счастью высадил своих морских пехотинцев.
  Затем ещё два истребителя-штурмовика спустились на малой высоте и обстреляли пляж, выпустив четыре ракеты по припаркованным ударным вертолётам «Апач». Затем появился ещё один бомбардировщик и сбросил на залив Ларгс тысячефунтовую бомбу. Британская армия, как и ВМС, оказалась лёгкой добычей под натиском аргентинских бомб. И не было самолётов-разведчиков «Харриер», способных защитить их от атак с воздуха.
  Успех этих первых рейдов на анклав Лафония был полностью обусловлен гениальностью адмирала Оскара Морено и его армейского коллеги, генерала Эдуардо Кампфа. Они верно рассчитали, что высадившиеся ночью батальоны морской пехоты немедленно создадут противоракетный щит против атак с аргентинской сухопутной базы Объединённых сил в Маунт-Плезант, расположенной в пятнадцати милях к северу, на другом берегу залива Шуазёль.
  И им это уже удалось. Большие «Чинуки», высадившиеся с корабля «Оушен» , перебрасывали батареи «Рапир» в холмистую местность к западу от Сил-Коув. Оттуда они были готовы сбивать любые аргентинские реактивные истребители или ударные вертолёты, приближающиеся с севера после взлёта с Маунт-Плезант. Установка заняла несколько часов, и 2700 высадившихся солдат почувствовали себя в значительно большей безопасности.
  Но и адмирал Морено, и генерал Кампф сражались и проиграли в конфликте 1982 года. И оба они в глубине души цеплялись за редкие успехи Аргентины в борьбе с вторгшимися британцами.
  Одну из таких атак провели три «Скайхока», бомбя британские десантные корабли «Сэр Тристам» и «Сэр Галахад» , стоявшие на якоре в заливе Порт-Плезант. Ключом к успеху этой атаки было то, что «Скайхоки» вышли из открытого океана, а затем устремились прямо в залив и…
   сбросили бомбы, в результате чего погибло пятьдесят солдат, еще находившихся на борту, и был уничтожен первый батальон Уэльской гвардии.
  Адмирал Морено понимал эту чудовищную шахматную партию и знал, что ответом будет заход из Атлантики, с юго-востока, подальше от британских систем ПРО «Рапира». Он оказался точен в своих расчётах, и британские десантные корабли, замершие в спокойной воде, снова стали лёгкой добычей.
  Адмирал Морено планировал продолжать свои воздушные атаки из Рио-Гранде весь день, если потребуется, используя бомбардировщики «Скайхок» и «Даггер», а также самолёты с управляемыми ракетами «Супер-Этендар». Весь день, пока британцы не вывесят белый флаг. Он знал, что рано или поздно им придётся это сделать.
  На пляжах войска пытались окопаться, найти укрытие, занять позиции из пулемётов, вывести батареи «Рапир» на позиции для стрельбы по морю. Но времени было мало. И действительно, время истекало.
  Авианосец затонул в ста милях от берега. Капитан Майк Фокс, теперь фактически исполняющий обязанности адмирала, оценил масштабы разрушений, нанесённых флоту, оценил оружие, которым он ещё мог воспользоваться, и неизбежность аргентинских бомбардировок, от которых у него не было защиты.
  В 08:00 утра того субботнего дня, всего через два часа ожесточённого боя, капитан Фокс со слезами горя и гнева, струящимися по его лицу, отправил следующий сигнал в штаб Объединённого командования британских сил в Нортвуде, к западу от Лондона: 16:08:00 АПР 11. От капитана Майка Фокса, HMS Kent . Флагманский корабль Ark Royal был подбит и затонул. Эсминцы типа 45 Daring и Dauntless были подбиты и затонули.
  Корабль «Глостер» горит и брошен. Фрегаты «Графтон» , «Сент-Олбанс» и «Айрон Дьюк» уничтожены. Более 900 человек, предположительно, погибли на «Арк Ройял» , 250 — на других кораблях. Медицинских учреждений больше нет. Мы… Беззащитны перед аргентинскими бомбардировками. Сухопутные войска на берегу не имеют Защита. Никто из нас не сможет прожить ещё два часа. Не вижу альтернативы, кроме как сдаться.
   OceanofPDF.com
   ГЛАВА
  ВОСЕМЬ
  Капитан Фокс передал свой сигнал из Нортвуда командиру бригады морской пехоты на пляже Лафонии, где только что разместился его штаб. Ситуация была критической: пять полностью заправленных вертолётов «Апач» горели, и сорок семь человек погибли в результате ракетных обстрелов и обстрелов с воздуха.
  Масштаб повреждений десантных кораблей «Альбион» и «Ларгс-Бэй» пока неясен. Однако к югу поднимались два огромных столба чёрного дыма, и бригадный генерал Вив Брогден сомневался, сможет ли « Оушен» пережить ещё одну атаку аргентинских бомбардировщиков.
  Сигнал капитана Фокса добавил ещё одно, почти неразрешимое измерение к множеству проблем. Без участия флота британский десант фактически оказался в затруднительном положении, в 8000 милях от дома, без прикрытия с воздуха и даже с моря. Об эвакуации не могло быть и речи, и их судьба была фактически предрешена — сдаться или погибнуть под аргентинскими бомбардировками здесь, на этом богом забытом пляже, по сути, сражаясь за что?
  Никогда за свою долгую и блестящую карьеру бригадный генерал Брогден, ветеран войны в Ираке, удостоенный наград, не сталкивался с такой неразрешимой дилеммой. Было очевидно, что остатки его 10-тысячного отряда, запертые на круизном лайнере «Аделаида» , не смогут высадиться. Без эскорта кораблей и поддержки с воздуха. Командование армии никогда бы этого не допустило, а у «Аделаиды» не было собственной обороны.
  Бригадир Брогден приказал своей группе спутниковой связи открыть линию связи. Его сообщение, также отправленное в Командование Объединённых сил в Нортвуде, гласило: 16:08:16 апреля 11, бригадный генерал В. Брогден, кавалер ордена Королевского флота. Лафония, Фолклендские острова.
   Вертолётная группа уничтожена. Сорок семь погибших. Пятьдесят раненых. Верьте. Два штурмовых корабля также попали в аварию и сгорели в шести милях к югу. Как и капитан Фокс, у нас нет защиты от бомбовых и ракетных атак. Высадочные силы 2700 человек теперь столкнулись с неприемлемыми потерями. Согласен с капитаном Фоксом.
   Сдаться — наш единственный выбор.
  Сигналы из Южной Атлантики поступили в штаб Объединённого командования сил с разницей в пятнадцать минут. Генерал сэр Робин Бренчли, начальник штаба обороны, находился в оперативном штабе, когда дежурный офицер принёс первый сигнал и передал его главнокомандующему флотом адмиралу Палмеру. Тот прочитал его и передал генералу Бренчли, который смотрел на него с нескрываемым ужасом. В глубине души солдат он ожидал чего-то подобного в ближайшие три-четыре дня. Однако он не ожидал ничего столь ошеломляющего, как рекомендации о полной капитуляции всего после двух часов боя.
  Он поднял взгляд и тихо произнёс: «Господа, вам предстоит стать свидетелями, возможно, самой унизительной капитуляции в истории британских вооружённых сил, определённо с тех пор, как генерал Корнуоллис запросил условия у американцев в Йорктауне в октябре 1781 года. Однако генерал Корнуоллис воспользовался случаем, сославшись на то, что у него закончились необходимые боеприпасы и артиллерия. Боюсь, у нас их не было, даже до того, как мы отправились в путь».
  Он передал сигнал адмиралу Марку Палмеру, который снова уставился на лист бумаги, возвещавший об уничтожении его любимого Королевского флота.
  «Боже мой!» — повторял он снова и снова. — «Это выше моего понимания».
  Генерал Бренчли, в обязанности которого входило информировать министра обороны Питера Колфилда, по-видимому, был ошеломлен этим сигналом.
  Он просто смотрел на него, понимая, что эти слова каким-то образом сделали его пророком, но тем не менее ненавидя этот опыт, зная, что теперь он должен сообщить министру обороны, что все потеряно.
   «Кто-нибудь знает правильные процедуры?» — спросил генерал Бренчли.
  «Никто так и не объяснил мне, что делать в случае капитуляции наших развернутых сил».
  «Что ж, — сказал адмирал Палмер. — Полагаю, мы сначала информируем министерство, а затем премьер-министра. Думаю, ему следует сообщить о необходимости сообщить аргентинскому правительству, что Великобритания больше не может вести войну и желает просить мира и скорейшего прекращения военных действий».
  В этот момент дежурный офицер вернулся с сигналом, только что полученным от бригадного генерала Брогдена с пляжей Лафонии. Он ещё раз передал его адмиралу Палмеру, который молча смотрел на него, а затем передал генералу.
  «Боже мой!» — выдохнул он. «Нет парня храбрее Брогдена, но этот проклятый десант застрял без поддержки с воздуха и с моря.
  Их разбомбят к чертям. Кому-нибудь лучше действовать быстро. Мы можем потерять две тысячи человек за следующие два часа.
  Он взял ближайший телефон, оглядел комнату и прорычал: «Вы разбирайтесь с министерством, а я поговорю с премьер-министром...» А затем оператору: «Даунинг-стрит, быстро».
  Двадцать секунд спустя все услышали, как он сказал: «Оператор, это генерал Бренчли, начальник штаба обороны. Пожалуйста, немедленно соедините меня с премьер-министром, чем бы он ни занимался».
  Прошло четыре минуты, которые в оперативном штабе в Нортвуде казались гораздо длиннее. Наконец, премьер-министр взял трубку и спокойно сказал:
  «Генерал Бренчли?»
  «Премьер-министр, — ответил он, — мне выпала неприятная обязанность сообщить вам, что Королевский флот потерпел сокрушительное поражение в Южной Атлантике. Кроме того, сухопутные войска, высадившиеся на Восточном Фолкленде рано утром, теперь оказались в затруднительном положении и несут довольно тяжёлые потери. Оба командира беззащитны перед бомбардировками и рекомендуют немедленную капитуляцию».
   «Что?!» — воскликнул премьер-министр. «Что вы имеете в виду под «сдаться»?»
  «Сэр, — покровительственно сказал генерал, — к такому поведению обычно прибегают командиры боевых частей, когда победа невозможна, а потери становятся совершенно неприемлемыми. Это в основном относится к войскам, которые фактически не защищают свою страну. Конечно, это требует иного мышления».
  «Но, генерал, наши потери не могут быть настолько неприемлемыми. Боже мой! Вы хоть представляете, что СМИ сделают с моим правительством, если мы внезапно прикажем нашим войскам сдаться?»
  «Да, сэр. Думаю, они, вероятно, распяли бы всех вас. И за это они получили бы огромную благодарность от каждого, кому пришлось сражаться за вас в этой войне — все они были плохо экипированы, недостаточно вооружены и недостаточно защищены».
  «Генерал, на данный момент я проигнорирую вашу дерзость и напомню, что я был избран народом этой страны, чтобы заботиться о его интересах. Я — избранный глава правительства, и полагаю, что окончательное решение о капитуляции будет приниматься мной лично».
  «Конечно, премьер-министр, — ответил генерал, — но если вы этого не сделаете, то в течение нескольких часов заявления об отставке всех ваших начальников штабов будут лежать у вас на столе. Это даст нам возможность объяснить СМИ, почему мы так поступили».
  «Таким образом, я советую дать аргентинцам официальный сигнал о том, что вооруженные силы Великобритании больше не желают продолжать войну».
  Премьер-министр сглотнул. Перед ним предстал его самый страшный кошмар.
  — отстранён от должности общественностью и военными за невыполнение своего долга по защите страны. Позор продолжался.
  Тем не менее, он решил продолжить атаку. «В конце концов, генерал, — сказал он, — профессиональным солдатам и морякам платят за то, чтобы они шли на такой риск, а возможно, и на смерть. Вы уверены, что они сделали всё возможное? Ведь, должно быть, прошли столетия с тех пор, как британский премьер-министр был обязан сообщать о капитуляции наших вооружённых сил перед каким-либо врагом».
   «Хотите узнать, как там идет битва?» — спросил генерал.
  «Конечно, я бы так и сделал», — ответил премьер-министр несколько пафосно. «Расскажите мне, как обстоят дела, пока мы разговариваем. И предупреждаю вас, я могу судить о ситуации гораздо строже, чем вы. Эти люди в долгу чести и долга перед страной, которой они служат».
  Генерал Бренчли не терял времени даром. «Флагман ВМС, авианосец «Арк Ройал» , был подбит, сгорел и затонул — среди его многотысячной команды выживших нет. Все три наших эсминца дозорной линии горят, два из них тонут.
  Фрегаты « Графтон» , «Сент-Олбанс» и «Айрон Дьюк» подверглись бомбардировке и были уничтожены. Адмирал Холбрук и капитан Ридер погибли на авианосце. В общей сложности, по оценкам ВМС, погибло двенадцать сотен человек, и, возможно, ещё двести получили ранения. Многие из них получили тяжёлые ожоги, многие умирают в воде. Кстати, именно об этом мы и говорим.
  Премьер-министр Великобритании, буквально побледневший, бросил трубку, выбежал из комнаты и весьма эффектно вырвал в раковину служебного туалета на втором этаже, проведя там целых пять минут, дрожа от страха перед тем, что ему предстояло пережить.
  Вернувшись в Нортвуд, генерал Бренчли сказал: «Что-то случилось.
  Линия прервалась».
  «Этот чертов маленький урод, наверное, упал в обморок», — пробормотал адмирал Джеффрис, не осознавая, насколько он был близок к истине.
  Генерал Бренчли потребовал, чтобы его переподключили, и когда оператор на Даунинг-стрит подошел к телефону, он просто сказал: «Генерал Бренчли на связи.
  Пожалуйста, соедините меня с премьер-министром, хорошо?
  Потребовалось пять минут, чтобы найти премьер-министра, который в это время пользовался другой раковиной в туалете, чтобы вымыть рот и лицо. И три
   Через несколько минут он снова поднял трубку. «Прошу прощения, генерал», — сказал он. «У меня всё утро были проблемы с телефонами».
  «Конечно», — ответил Бренчли. «А теперь позвольте мне рассказать вам о высадке первой волны десанта. В тёмное время суток мы высадили на берег две тысячи семьсот солдат, а также вертолёты, автомобили и пару десантных лодок.
  Аргентинские бомбардировщики появились вскоре после рассвета и поразили два крупных десантных корабля. О потерях пока не сообщается, но оба корабля горят. Сразу после этого аргентинские истребители-бомбардировщики обстреляли плацдарм бомбами и пулемётным огнём, убив сорок семь человек, ранив ещё пятьдесят и уничтожив пять из шести наших ударных вертолётов.
  «У нас нет защиты от их бомб. И если мы продолжим сражаться, подозреваю, что через два-три часа на этом пляже не останется ни одного выжившего.
  У них нет ни военно-морской поддержки, ни воздушной поддержки, ни возможности получить подкрепление, ни средств эвакуации с укрепленного острова, на котором их превосходят по численности примерно в семь раз.
  «Премьер-министр, нас ждёт резня, и я не буду в ней участвовать. Я солдат, а не мясник. Предлагаю вам связаться с правительством Аргентины и запросить условия капитуляции британских вооружённых сил в Южной Атлантике. И я предлагаю вам сделать это в течение следующих десяти минут».
  «А как же Колфилд? Что он скажет по этому поводу? А как же мои министры? Мне нужно провести заседание кабинета министров».
  «Хорошо, премьер-министр. У вас тридцать минут. Но если к тому времени мы понесём значительно больше потерь, мы снова настоятельно рекомендуем вам связаться с Буэнос-Айресом и запросить мира от имени моих войск, которым следует приказать поднять белый флаг. Любые другие действия с вашей стороны вынудят меня публично подать в отставку. И, возможно, вам удастся договориться».
  «Не делайте этого, генерал. Умоляю вас. Подумайте о правительстве… подумайте о национальном позоре…»
   «Премьер-министр, в этот самый момент мои мысли всецело с обгоревшими и умирающими моряками в ледяной Атлантике и со смертельно ранеными молодыми людьми, умирающими на пляжах Лафонии. Боюсь, что сейчас в моём сердце нет места ни для чего другого».
  «Понимаю, генерал, понимаю. Но сейчас мы говорим о полном унижении правительства Великобритании. И я должен напомнить вам о долге ваших войск перед нацией и о мужестве, проявленном нашими вооружёнными силами в конфликтах прошлого».
  «Премьер-министр, интересно, как ваши любимые таблоиды отнесутся к этим полутора тысячам убитых горем, опустошённых семей по всей стране, чьи сыновья, отцы, мужья и дяди погибли в Южной Атлантике, потому что мы отправили их воевать без должной поддержки с воздуха? Добрый день, премьер-министр».
  Премьер-министр даже подумал, что его снова вырвет прямо посреди огромного стола кабинета министров. Но он взял себя в руки и попросил соединить его с Министерством обороны.
  Вернувшись в Нортвуд, генерал сэр Робин Бренчли, с глазами, полными слёз, положил трубку и отвернулся от коллег, вытирая рукавом глаза. Все это видели, и всем было всё равно. Он был далеко не единственным человеком в оперативном штабе, кого так глубоко и глубоко затронули события этого утра в Южной Атлантике.
  
  Теперь стало поступать больше информации от HMS
   «Кент» , исполнявший обязанности флагмана остатков флота. Похоже, что ракетные системы управления боевыми кораблями сбили шесть «Скайхоков» и два «Даггера».
  Но война такого типа — это война на истощение. Крупные сухопутные десантно-штурмовые силы Аргентины, как ВМС, так и ВВС, могли позволить себе потерю восьми истребителей вместе с пилотами.
  Теперь казалось, что Великобритания потеряла всю свою эскадрилью GR9, две из которых сели в Атлантике, а девятнадцать — на авианосце; два ее лучших эсминца, Тип 45, погибли, как и « Глостер» ; три управляемых
   Ракетные фрегаты были уничтожены; два 20 000-тонных десантных корабля, один из которых был совершенно новым, пылали; почти все ударные вертолёты либо горели, либо были потеряны; а флагман «Арк Ройал» , представлявший собой единственный британский аэродром на 4000 миль, затонул на глубине шестисот морских саженей. Общие потери: 1300 человек, и число их росло с каждым часом. Великобритания не могла себе этого позволить.
  Возможно, во всём мире единственной страной, способной выдержать такое наказание и вернуться к борьбе, были Соединённые Штаты Америки. И сейчас они не играли. Шокирующая новость, облетевшая весь мир с Фолклендских островов, гласила, что британское сопротивление, похоже, сломлено. Что, собственно, и произошло. Почти.
  Четырьмя часами ранее, в трёхстах футах от вершины Фэннинг-Хед, капитан Дуглас Джарвис и его группа SAS из семи человек находились в своей гранитной пещере, устанавливая спутниковую связь с командиром SAS на борту авианосца. Им было запрещено атаковать что-либо до официального начала боевых действий. И, по мнению майора Тома Хиллса, в тот момент руководившего разведывательной операцией SAS, это, вероятно, должно было произойти в течение ближайшего часа.
  Когда новость о начале атаки Супер-Эс впервые передалась по сети флота, майор Хиллс выпустил своих тигров. «Атакуйте и уничтожьте «Аргентинская позиция на вершине мыса Фаннинг-Хед», — приказал он.
  И капитану Джарвису не требовалось дальнейших подбадриваний. Его команда была готова. Двое из них оставались в пещере, обеспечивая связь, пытаясь, как и последние два часа, установить связь с британскими десантными силами, высадившимися на пляже Лафонии.
  Остальные шестеро должны были скрытно подняться на вершину горы, к опорному пункту, который фактически контролировал вход в Фолклендский залив. По крайней мере, так продолжалось примерно следующие двадцать минут.
  В этот момент Дуглас Джарвис обнаружил палатку с установленными снаружи радио- и спутниковыми антеннами, бросил ручную гранату прямо в отверстие и нырнул за камень в поисках укрытия, в то время как взрыв убил всех троих находившихся в ней людей и разнес вдребезги всю аргентинскую систему связи на мысе Фаннинг-Хед.
   Шум разносился в раннем утреннем свете высоко над океаном, и, казалось, эхом разносился от вершины к вершине среди недалёкого горного массива. Из четырёх других палаток выбежали аргентинские солдаты, шаря руками в поисках винтовок. У них не было ни единого шанса. Бойцы 22-го полка SAS перебили их на месте, всех шестнадцать – весь состав аргентинской операции «Фэннинг Хед».
  Капитан Джарвис немедленно приступил к своей главной задаче на эту ночь. Он бросил ручную гранату в большой вертолёт «Чинук», припаркованный на ровной площадке прямо за палатками, предположительно для переброски тяжёлых артиллерийских орудий и ракетных батарей в Мэр-Харбор и обратно.
  Он и его пять экспертов по взрывчатке прикрепили липкие бомбы к ракетным пусковым установкам, динамит к гаубицам и стволам орудий, а фугасные заряды – к самим ракетам. Пятнадцать минут спустя взрыв, прогремевший на вершине Фэннинг-Хед, был ничуть не хуже тех, что сейчас топили эсминцы Королевского флота.
  Неглубокая пещера, в которой Дуглас и его мальчики весело сидели, поедая шоколадные батончики и попивая воду, буквально содрогнулась от силы удара.
  «Ладно, ребята», — сказал капитан. «Включайте связь и расскажите майору Хиллсу, что мы только что сделали».
  Проблема была в том, что его молодой связист, рядовой Сид Ферри, никак не мог ни с кем связаться. Всю ночь он пытался связаться с Лафонией, и в последний раз, когда он звонил в штаб SAS на « Арк Ройяле», чёртова связь внезапно прервалась.
  «Чёрт, — сказал Сид. — В этом чёртовом корабле электроники больше, чем на мысе Кеннеди. А мы даже позвонить не можем».
  «Продолжайте попытки», — сказал Дуглас. «Если возникнут проблемы со связью, попробуйте эсминец «Дэринг» , у нас там есть вспомогательный корабль, лейтенант Кэри».
  Сделай всё, что в твоих силах, Сид, нам нужны приказы и пути к отступлению. Мы не можем здесь торчать. Арги наверняка что-то услышали или увидели, и эти ублюдки затравят нас, как крыс…
  Однако все усилия Сида оказались явно недостаточными. Никто больше не выходил на связь ни с « Арк Ройал» , ни с « Дэринг» . Сид продолжал посылать сигналы, но в ответ всегда была тишина.
  Десять минут спустя капитан Джарвис решил, что им нужно быстро покинуть район Фаннинг-Хед, пока кто-нибудь не решил искать того, кто только что взорвал вершину горы.
  «Боже», сказал Сид, «мы ведь не собираемся спускаться по этой скале, правда?»
  «Нет», — ответил командир. «Мы не хотим оказаться на открытом пляже.
  Мы поднимемся на запад и спустимся по другой стороне мыса. Судя по этой карте, склон всё ещё довольно крутой, но не такой, как тот обрыв. Мы пройдём примерно пять миль, просто выйдем за пределы зоны поиска. Потом проспим день, а ночью выдвинемся.
  «Есть идеи, куда?» — спросил кто-то.
  «Абсолютно никаких», — сказал капитан. «Но мы не можем здесь оставаться… Давайте, соберём наши вещи… вот и всё… и пойдём. Мы сможем избавиться от вещей, когда будем в нескольких милях отсюда».
  «Вы думаете снова направиться к побережью, сэр?»
  «В конечном счёте, да. Потому что, если мы не сможем вызвать спасательный вертолёт, нам придётся уходить морем».
  «Но мы никому не можем сказать, где мы», — сказал патрульный Сид. «Связь отключена. И у нас определённо нет лодки».
  «Мы можем его раздобыть», — ответил Дуглас. «Я имею в виду, украсть».
  «А что, если нас поймает аргентинская береговая охрана и захочет узнать, кто мы?»
  «Ну, мы просто устраняем их обычным способом».
  «О, да», — сказал Сид. «Глупо с моей стороны спрашивать».
   «Мы на войне, солдат. И враг — это враг».
  Ни один из них не знал, что Великобритания и Аргентина уже полчаса как прекратили войну. Британский премьер-министр был вынужден последовать совету своих военных и положить конец односторонней катастрофе, прежде чем погибло ещё больше военных и моряков.
  Премьер-министр попросил Питера Колфилда связаться со своим коллегой в Буэнос-Айресе и предложить немедленную капитуляцию вооруженных сил Великобритании на суше, на море и в воздухе.
  Министр обороны Аргентины контр-адмирал Хуан Хосе де Росас был чрезвычайно вежлив и не выдвинул никаких дальнейших требований, за исключением поднятия большого белого флага над пляжем в Лафонии и официального электронного письма за подписью премьер-министра о том, что Фолклендские острова больше не находятся под управлением Великобритании и что отныне они будут называться Острова Мальвинские, суверенное государство Аргентины, полностью управляемое и администрируемое этой страной.
  Полное прекращение всех боевых действий было официально согласовано на десять утра.
  Утром в субботу, 16 апреля 2011 года. Адмирал Оскар Морено, несомненно, будущий президент Аргентины, узнал эту новость по прямому телефону между Буэнос-Айресом и Рио-Гранде.
  Он немедленно приказал всем своим пилотам вернуться на базу в Маунт-Плезант и приказал двум военным кораблям на полной скорости отправиться в район боя, где все еще горел HMS Gloucester , и как можно скорее оказать помощь в спасательных операциях и эвакуации в аргентинские госпитали по воздуху из Маунт-Плезант.
  Командующий бригадным генералом Королевской морской пехоты на пляже Лафонии сообщил группе SAS сержанта Клифтона, находившейся над аэродромом, что всё потеряно и что им следует немедленно сдаться. К счастью, эта линия была установлена за несколько мгновений до первой ракетной атаки на вертолёты «Апач».
  Не то же самое было с капитаном Джарвисом и его людьми, которые работали непосредственно с оперативным центром SAS на авианосце, готовясь к выполнению своей задачи.
   группа наведения артиллерии в момент начала обстрела кораблей.
  Дело в том, что никто точно не знал, где находится первая группа SAS, особенно аргентинцы, которые были в ярости из-за уничтожения их дорогостоящего укрепрайона на вершине Фаннинг-Хед, в частности из-за хладнокровного убийства всех их ракетчиков, служивших на высотах.
  Генерал Эдуардо Кампф был крайне расстроен произошедшим и приказал провести расследование, сообщив командиру на базе Маунт-Плезант о необходимости проведения поисков в этом районе. Он добавил, что уверен в причастности британского спецназа, и его приказ был прост: выследить их и казнить.
  Это произошло за двадцать минут до капитуляции, и в воздухе находились боевые вертолеты, направлявшиеся к мысу Фаннинг-Хед, и ни одна из этих новостей не принесла Дугласу Джарвису и его ребятам особой радости.
  Они залегли на дно, как это умеют только замаскированные бойцы спецназа, быстро став невидимыми среди редкой растительности этих мрачных высоких холмов Фолклендских островов. Но они увидели аргентинские вертолёты, приближающиеся к этому району, и не высовывались.
  Воздушная бригада, пилотировавшая ударные вертолёты Bell UH-1H, приземлившиеся на мысе Фаннинг-Хед, была несколько шокирована увиденным: тела девятнадцати мужчин, большинство из которых были полураздеты, а также остатки ракетных систем и артиллерийских орудий. Насколько они могли судить, это была классическая предрассветная внезапная атака спецназа, и они доложили об этом на базу.
  Когда генерал Кампф услышал о случившемся, он ещё больше разгневался и сказал командиру базы Маунт-Плезант: «Обращайтесь с британцами вежливо. Приложите максимум усилий к раненым и умирающим.
  Постарайтесь оказать помощь кораблям, если это возможно, и подготовьтесь к приему военнопленных.
  «Единственным исключением из правил Женевской конвенции является тот спецназ, вероятно, SAS, который пробрался туда и убил нескольких наших лучших ракетчиков. Найдите их и не проявляйте жалости. Потому что я…
   Я не считаю их военнопленными. Я считаю их ночными ворами, убийцами. Всё, что вы сочтёте необходимым, пожалуйста, сделайте по своему усмотрению, разумеется, в строжайшей секретности.
  И снова, для Дугласа Джарвиса и его ребят все это не было особенно хорошей новостью.
  Оказавшись в западном предгорье Фаннинг-Хед, без связи со штабом, они были лишены возможности пользоваться мобильным телефоном, поскольку его легко было отследить. И теперь они не имели ни малейшего представления о том, что происходит на островах, в море с боевой группой или на высадочных пляжах Лафонии.
  У Дугласа не было выбора, кроме как тайком выбраться из района мыса Фаннинг-Хед, выбрать порт с каким-нибудь рыболовным траулером и попытаться скрыться. Проблема была в том, что ему пришлось бы взять с собой команду, иначе судно могли бы пропустить, и аргентинская береговая охрана могла бы их обстрелять. Сейчас у Дугласа Джарвиса и его ребят было много плохих новостей.
  1130 (МЕСТНЫЙ), БУЭНОС-АЙРЕС
  Аргентинцы, не теряя времени, объявили о своей победе. Агентство «Аргентина Пресс» опубликовало заявление правительства для мировых СМИ в его первоначальном виде, без комментариев, интервью и каких-либо дополнительных материалов. В нём говорилось следующее: « В 09:30 утра, в субботу, 16 апреля, по просьбе премьер-министра Министр Великобритании, Аргентина приняла безоговорочное Капитуляция британских вооруженных сил в битве за острова Мальвинские острова.
  Аргентина понесла относительно небольшие потери – всего восемь сбитых самолетов. истребителей-бомбардировщиков, в то время как потери Великобритании были огромны. Героические пилоты Аргентины сбили и потопили в общей сложности девять самолетов Королевского флота. военные корабли, включая флагманский авианосец « Арк Ройал».
   Все истребители Великобритании, GR9, были Уничтожено. Считается, что погибло более 1250 военнослужащих Королевского флота. погибли, многие получили ранения. Доблестные командиры В настоящее время ВМС Аргентины находятся в районе морского сражения, помощь Королевскому флоту с ранеными.
  Рано утром британские войска численностью Почти 3000 человек высадились на пляжах Лафонии. Они привезли с собой ударные вертолеты, тяжелые транспортные средства для перевозки войск Вертолёты и ракетные установки. В 09:45, после ожесточённых боёв, эти силы сдались армии Аргентины.
   Белый флаг капитуляции все еще реет над этими высадочными пляжами. и в настоящее время мы ведем переговоры с Лондоном относительно ближайшего будущего военнопленных. Нас просили быть милосердными, и ваши Правительство выполнит эту просьбу Великобритании.
  Получено коммюнике от премьер-министра Великобритании Министр подтвердил, что их бывшая колония, описанная как Фолклендские острова, в настоящее время и в будущем будут называться островами Мальвинские острова и образуют суверенное государство Аргентина под Аргентинское законодательство и аргентинская администрация. Государственный язык. отныне будет испанским.
   Все островитяне, желающие остаться после смены национального статуса структура будет приветствоваться, чтобы сделать это, и правительство Аргентина будет тесно сотрудничать с бывшими администраторами, чтобы обеспечить самая мирная передача власти.
  Важные нефтяные и газовые месторождения, захваченные аргентинской армией в Февраль, остается собственностью Республики Аргентина, и в будущем будут сделаны заявления относительно его управления.
  Заявление подписал президент Аргентины, а также адмирал Оскар Морено, главнокомандующий флотом, и генерал Эдуардо Кампф, командующий Пятым корпусом, который обеспечил
   остров и был развернут для противостояния британцам в битве за аэродром Маунт-Плезант, если бы это потребовалось.
  Ни одно заявление не облетело мир быстрее. Говорят, что король Георг III чуть не упал в обморок, услышав о потере своих американских колоний через шесть месяцев после капитуляции в Йорктауне.
  Несколько десятков редакторов новостей со всего мира едва не сделали то же самое, движимые волнением, когда новости о капитуляции Великобритании дошли до них примерно через полтора часа после того, как это произошло.
  Несколько военных экспертов в Лондоне, Вашингтоне и Москве давно считали исход неизбежным. Но для других стран, особенно для журналистов, чьи знания были в основном поверхностными, эта новость прозвучала так, словно для жителей Таити-Бич гроза была снежной бурей.
   Шок. Ужас. И паника. Британцы разгромлены аргентинцами. Третий Мир наносит ответный удар. Авторы заголовков вытащили свои тяжёлые пушки и развернули их лицом к публике. А затем, в сотне различных версий, они выстрелили.
  Британцы погибли в битве за Фолклендские острова
   —Нью-Йорк Пост
  Пилоты Пампаса разносят в пух и прах британцев
   — Boston Herald
  ГАЛАНТЛИВЫЕ ГАУЧОСЫ КРИТИКУЮТ КОРОЛЕВСКИЙ ФЛОТ
   —Вашингтон Таймс
  Резня на Мальвинских островах после капитуляции британцев
   —Кларин Буэнос-Айрес
  ВИВА ЛАС МАЛЬВИНАС — ОФИЦИАЛЬНО!!
   —Buenos Aires Herald
   В Испании это было «Да здравствуют Мальвинские острова!». Во Франции это было «Французские самолёты помогают Аргентине завоевать Фолклендские острова» (не говоря уже об их партнёрах по Евросоюзу в Лондоне).
  Российские «Известия» были подавлены. КОРОТКОЕ МОРСКОЕ СРАЖЕНИЕ ЗА ФОЛКЛЕНДСКИЕ ОСТРОВА ЗАКАНЧИВАЕТСЯ
  ПОБЕДА АРГЕНТИНЫ. В Иране и Сирии темой было: ПОСЛЕДНЯЯ КОЛОНИЯ БРИТАНЫ ПАДЕТ
  АРГЕНТИНА. Южнокитайская газета Morning News объявила: КОНЕЦ ИМПЕРИИ —
  МАЛЬВИНЫ ВОЗВРАЩАЮТСЯ В АРГЕНТИНУ.
  Премьер-министр Великобритании поручил Министерству обороны сообщить потрясенной стране новость о катастрофе в Южной Атлантике — стране, которая за последние 230 лет знала неудачи в войне, выдерживала бомбежки и атаки, страдала и отступала в Крыму, Галлиполи и Дюнкерке, но никогда не знала решительного, сокрушительного поражения и безоговорочной капитуляции перед иностранным врагом.
  Через два часа после этого выпуска новостей сам премьер-министр обратился к народу по всем теле- и радиоканалам. Шесть пиарщиков неустанно трудились в смелой, но тщетной попытке дистанцировать своего человека от катастрофы.
  Он произнес бессвязную речь, ссылаясь на «бесконечную храбрость», и
  «храбрость, превосходящая всякое призвание», о встрече с «врагом, который тайно готовился в течение нескольких лет». Подведенный своими адмиралами и генералами, не полностью информированы разведывательными службами, не осознавая ограничений флота . Бла, бла, бла.
  «Ни один премьер-министр не может принимать решения, если информация недоступна. ...никто не сожалеет об этой катастрофе больше, чем я...никто не мог бы предвидел эти последствия... Я ожидаю очень крупных военных отставки». (Не его собственные, конечно.) И … «Я лично буду взять на себя ответственность за эвакуацию обратно в Британию наших раненых, а также за Репарации, на которых я уже настаивал, будут выплачены семьям, которые потеряли своих близких».
  Сразу после этого он отозвал всех членов парламента в Вестминстер, чтобы в полночь начать экстренное заседание.
   12:00 (по местному времени), в тот же день
  ЧЕВИ-ЧЕЙЗ, МЭРИЛЕНД
  Адмирал Морган не был удивлён исходом войны, но его слегка удивила скорость, с которой она была достигнута. Впервые он услышал эту новость вскоре после одиннадцати утра на канале Fox News, но обновлённая версия сводки в полдень содержала ещё один сюрприз. Согласно лучшим имеющимся военно-морским источникам, авианосец «Арк Ройал», по всей видимости , был потоплен менее чем за пятнадцать минут.
  Это было чрезвычайно быстро для большого корабля, пораженного бомбами или ракетами.
  Было мало примеров того, как крупный военный корабль затонул после попадания ракеты «Экзосет». Но, безусловно, в 1982 году британскому HMS Sheffield потребовалось три дня, и в той же войне Атлантический океан «Конвейер» горел в течение 24 часов, прежде чем развалился на части и затонул.
  Оба корабля приняли на вооружение ракету Exocet выше ватерлинии.
  « Арк Ройал» , по всей видимости, затонул через четверть часа. Его радиорубка успела сообщить флоту о попадании в корабль, сообщив о трёх взрывах. Однако флагман немедленно отключил связь, а другой командир, находившийся в трёх милях от него, сообщил, что пожар вспыхнул «как минимум через шесть минут после того, как корабль начал крениться».
  «Я бы удивился, — пробормотал Арнольд, — если бы в него попали бомбы или ракеты. Корабль пошёл ко дну слишком быстро, словно получил пробоину ниже ватерлинии, или ему каким-то образом сломали позвоночник… или и то, и другое. Полагаю, пожар вспыхнул в машинном отделении и быстро распространился. Эти чёртовы авианосцы полны топлива».
  Он вышел на улицу, рассеянно осматривая свои клумбы с нарциссами. В руке он держал недавнее сообщение от Джимми Рэмшоу, в котором сообщалось, что две российские подводные лодки, «Гепард» и «Кугуар» , были замечены в районе Мурманска в последние два-три дня.
  «Интересно, — пробормотал он, поворачиваясь к дому, — присутствовал ли наш старый друг, неуловимый мистер Вайпер, при потоплении авианосца Королевского флота. Черт возьми, я бы с удовольствием спросил Виталия Ранкова, но какой смысл искать правду у лживого советского ублюдка, верно?»
   Он задумчиво ответил на свой собственный вопрос: «Да, вообще никакого смысла»,
  и продолжил путь обратно к дому, вновь погрузившись мыслями в темные холодные глубины Южной Атлантики, где, как он предполагал, Viper K-157 теперь медленно движется на север, удаляясь от исходной точки, выполнив свою работу.
  Едва он вернулся домой, как в кабинете зазвонил телефон. Он проверил номер телефона и узнал личный номер лейтенанта.
  Командир Рэмшоу.
  «Привет, Джимми, я же говорил, что это не займет много времени».
  «Ты точно. Ровно два часа. Игра, сет и матч. Все обратно в чёртов павильон».
  Арни усмехнулся. «У меня есть несколько идей для тебя. Во-первых, спасибо за информацию о «Гепарде» и « Кугуаре» . Остаётся Viper K-157 , верно? Единственная атомная подводная лодка, которая могла быть в Южной Атлантике, верно? И дважды обнаружена по пути туда — один раз нашими ребятами в Ирландии, а второй — командующим Королевским флотом к востоку от Фолклендских островов пару дней назад, верно?»
  «Вот что у нас есть, Арни. Ты что-нибудь ещё слышишь?»
  «Только из собственного крайне подозрительного ума, малыш. Этот авианосец затонул ужасно быстро. За пятнадцать минут. А очевидцы говорят, что пожары начались примерно через шесть минут после того, как он начал крениться.
  «Пожары его не потопили. Его потопила чертовски большая пробоина ниже ватерлинии. Ничто другое не отправляет военный корабль на дно так быстро. И пробоина, должно быть, была очень большой… мне кажется, что-то сломало ему спину. И сделать это могло только одно… управляемая по проводам торпеда с подводной лодки. И, полагаю, в неё попало не одно».
  «Мы получили сообщение о крупных пожарах, — сказал Джимми. — Они быстро распространялись. Началось ниже острова».
  «Пожары не топят военные корабли, — сказал Арнольд. — Они их сжигают. А если они горят достаточно долго, то, вероятно, доберутся до бомб и ракет.
   области, которые разорвут корабль пополам. Но обычно на это уходят часы и часы. Эта крошка оказалась на дне через пятнадцать минут. Это не пожар, это дыра».
  «Так кто же выпустил торпеду, Шерлок?»
  «Я бы предположил, что это товарищ Мориартович, хитрый маленький сукин сын.
  Прямо из труб истребителя-охотника «Вайпер » класса «Акула », который несколько дней наблюдал, ожидая, когда туман рассеется… просто таился, молчаливый и зловещий. Вот кто».
  «Я и не знал, что ты так бегло говоришь по-русски», — сказал Джимми. «Но я с тобой согласен. Этот ублюдок только что всадил пару мощных бомб прямо в « Арк Ройял» Королевского флота ».
  «Ну, аргентинцы не смогли бы этого сделать, парень. У них нет для этого хорошей подводной лодки. Но кто-то это сделал, и кто-то сделал это для них. А если хочешь узнать, кто именно, просто посмотри, кто получит самый крупный нефтяной контракт в мире в ближайшие несколько месяцев. Тот, что находится менее чем в дюжине миль от аэропорта на Восточном Фолкленде».
  «Простите, сэр. Это протокол. По-моему, они только что стали Мальвинскими островами».
  «Но, возможно, молодой Джеймс, это только временно».
  «Что ты имеешь в виду? Британцы поднапряглись, да?»
  Да. Но ситуация по-прежнему совершенно ясна. Эти острова принадлежат Великобритании с 1833 года, все, кто там живёт, — британцы. Они находятся под юридическим протекторатом Великобритании уже почти двести лет.
  Аргентина уже давно жалуется и жалуется на это, но острова ей никогда не принадлежали. Они принадлежали Испании, а британцы давным-давно их выгнали.
  «И что же происходит? Аргентина внезапно решает их захватить, высаживает войска, взрывает британскую оборону, убивает сотню солдат и захватывает власть. Они выгоняют легальные нефтяные компании, две из крупнейших и самых…
  уважаемые корпорации на планете, которые заплатили огромные деньги за то, чтобы там находиться, а затем выпроводили их под дулом пистолета.
  «Затем они фактически говорят: хотите, чтобы мы вышли, давайте, попробуйте сами. В этот момент они взрывают и убивают ещё тысячу или больше солдат и принимают капитуляцию.
  В девятнадцатом веке это работало отлично. Сейчас не работает. Есть ООН и ещё Бог знает, перед кем приходится отвечать.
  «Это как если бы мы с Полом Бедфордом решили, что нам очень хочется завладеть Монако, отправились туда на паре военных кораблей, надрали задницу принцу Как его там, и захватили его грёбаное княжество. Приняв капитуляцию этой чопорной дворцовой гвардии, которая разгуливает в карнавальных костюмах.
  Наверное, это заняло бы у нас часа полтора. И никто ничего не мог бы с этим поделать.
  «Но, Джимми, ты больше не можешь заниматься этим дерьмом, которое было до девятнадцатого века. Не в современном мире. А мне нужно поговорить с президентом сегодня днём. А ExxonMobil, блядь, в ярости. Они хотят вернуть свою чёртову нефть и газ, и я их не виню. И они хотят знать, будут ли всемогущие Соединённые Штаты просто стоять и смотреть, как какой-то чёртов псих в пончо бесчинствует по их чёртовым владениям.
  «И президенту это не понравится. И тысяча чёртовых недовольных сукинов будут спрашивать его, что он собирается с этим делать. А он не знает, и, честно говоря, я тоже. Поэтому я поговорю с ним позже. Но кто-то, чёрт возьми, должен что-то сделать. Мы просто не можем это допустить».
  Джимми Рэмшоу был очень задумчив, и между старшим мэтром мировой разведки и одним из самых острых молодых умов в Агентстве национальной безопасности наступила кратковременная тишина.
  Наконец, заговорил Джимми. «Арни, — сказал он, — я забыл сказать тебе, зачем звонил. Ты сегодня просматривал раздел «Деловая жизнь» в « Таймс »?»
  "Еще нет."
   «Там был пункт, который показался мне важным. Одна из крупнейших международных сельскохозяйственных сделок за последние годы…»
  «Если вы скажете мне, что это Аргентина и Россия, я, вероятно, встану на голову…»
  «Вверх дном, сэр. Вы получили это в первый раз. Мясной скот. Миллионы».
  «Знаешь, что это, Джимми? Это начало нового сотрудничества между этими двумя странами. И оно закончится нефтью и газом на Фолклендских островах и Южной Георгии… если, конечно, аргентинцам позволят избежать наказания за то, что они сделали».
  «Вы уже решили, что посоветуете президенту?»
  «Нет. Потому что я хочу услышать, что скажет сегодня днём посол Великобритании. Я встречался с ним пару раз, и он приедет в Белый дом. Только мы втроём. Многое будет зависеть от того, что он скажет.
  «И, конечно же, у нас есть ещё эта чёртова Организация Объединённых Наций. У них сегодня вечером заседание Совета Безопасности. Кажется, председатель откуда-то к западу от Голубого Нила… наверное, в покрывале… Мгумбу Нкуррупцион или кто-то ещё… так что это должно быть очень важно».
  Джимми расхохотался. Мнение Арнольда Моргана об африканских диктаторах, живших подобно пашам в бедных странах и ежегодно собиравших миллионы долларов иностранной помощи, было, мягко говоря, невежливым.
  «Полагаю, вы никогда не рассматривали возможность дипломатической службы, не так ли?»
  спросил Джимми.
  «Не на этой неделе, малыш. Держи меня в курсе». Авария. Телефон не работает.
  Три часа спустя адмирал Морган лично приехал в Белый дом, где в Овальном кабинете уже находился посол Великобритании в США сэр Патрик Джардин, беседовавший с президентом.
   Сэр Патрик был высоким, несколько худощавым мужчиной в безупречно сшитом на Сэвил-Роу костюме. Потомок великой гонконгской финансовой империи, он был карьерным дипломатом, несмотря на то, что унаследовал 4000 акров отборных сельскохозяйственных угодий в Норфолке.
  У пятидесятишестилетнего дипломата был всего один клиент — одна из крупнейших пивоварен Англии. Сэр Патрик был тем, кого британцы называют «ячменным бароном»: у него был обширный участок относительно редких, кремнистых земель, на которых выращивался пивоваренный ячмень — основной ингредиент для пива. Как бы ни колебался рынок, сэр Патрик без труда мог позволить себе носить костюмы с Сэвил-Роу по 3000 долларов за штуку.
  В юности он выучился на адвоката, сдал экзамены, а затем бросил учебу. «Просто не могу представить, как проведу остаток жизни, защищая неряшливых, прыщавых, по большей части виновных молодых головорезов, которых, вероятно, следовало бы сразу же сажать в тюрьму», — сказал он отцу.
  «Да, я вижу, это довольно неприятно», — сказал Джардин-старший. «Думаю, тебе лучше пойти работать в Министерство иностранных дел. Разбогатеть ты не сможешь, но время проведёшь довольно приятно, если только не ввяжешься в какую-нибудь чёртову войну».
  Так или иначе, тридцать лет спустя ужас покойного сэра Артура Джардина замкнулся. Его сын не прятался под кроватью, пока на него сыпались штукатурка и мебель из орудий в каком-то осаждённом британском посольстве.
  Но он находился в самой гуще событий и на тот момент был последним оплотом Великобритании в борьбе за то, чтобы убедить США вывести аргентинскую армию с Фолклендских островов.
  Однако сэр Патрик осознал, что есть только одна причина, по которой он сейчас сидит в этом кресле, лицом к президенту Соединённых Штатов. И причина — украденные нефть и газ, принадлежавшие ExxonMobil.
  Он встал, чтобы поприветствовать адмирала Моргана, который, как обычно, вошёл без стука, и протянул руку послу. «Патрик, — сказал он, — боюсь, мы снова встретимся при довольно неприятных обстоятельствах».
  Президент Бедфорд был явно очень обеспокоен всей проблемой Южной Атлантики и ее многочисленными последствиями.
  «Арни, — сказал он, — я разговариваю с послом уже двадцать минут, и должен сказать, что мы пока ничего не прояснили. Но думаю, вам будет интересно узнать, какую позицию занимают британцы… Сэр Патрик, почему бы вам не обрисовать ситуацию адмиралу Моргану?»
  «Конечно, и я постараюсь сделать это как можно быстрее», — ответил Ячменный Барон.
  «Уверен, вы знаете историю. Фолклендские острова принадлежат Великобритании с 1833 года. Аргентина всегда хотела их, начала войну за них в 1982 году, с тех пор вела переговоры и пару месяцев назад захватила их силой».
  «Ага», — сказал Арнольд, кивая. «Обычный государственный переворот, без дураков».
  Ну, вы, вероятно, также знаете, что мы воспользовались обычными каналами протеста, и ООН фактически приказала аргентинцам покинуть острова. Однако резолюция Совета Безопасности о порицании и даже исключении их из ООН была заблокирована Россией. Поэтому она не прошла.
  Буэнос-Айрес отказался обсуждать этот вопрос с кем-либо, заявив лишь, что Мальвинские острова всегда принадлежали им, и на этом все кончено.
  «Поэтому Великобритания, естественно, решила взять дело в свои руки, как она это сделала в 1982 году? — сказал Арнольд. — И прогнать аргентинцев военной силой».
  «Не совсем», — сказал сэр Патрик. «После очень чёткого указания Министерства иностранных дел моё правительство не угрожало аргентинцам. Мы не объявляли о формировании боевой группы, хотя парламент проголосовал за такую акцию. Мы просто подготовились и вышли в море».
  «Наш флот прибыл в этот район. В международных водах, по крайней мере в ста милях от восточного побережья Фолклендских островов. Мы не атаковали, не открывали огонь ни по кому. Но с первыми лучами солнца, вылетев как с материка, так и с островов, Аргентина начала неспровоцированную воздушную атаку на наши…
   кораблей, и чуть не уничтожили нас. Можно сказать, это было их второе крупное преступление в 2011 году».
  «Полагаю, они скажут, что присутствие Королевского военно-морского флота само по себе было серьезной провокацией и, несомненно, угрозой их собственным войскам», — предположил Арнольд Морган.
  «Полагаю, что да», — ответил сэр Патрик. «Однако мы не были в аргентинских водах, и, несмотря на их февральский разбойный акт, эти острова принадлежат короне. Там сосредоточены британские учреждения и люди.
  Аргентина не имела права на оккупацию своей территории армией. Вообще никакого права. Согласно любому закону, местному, национальному или международному, их оккупация была незаконной. И тот факт, что Королевский флот пытался защитить себя от столь продолжительного нападения, совершенно не имеет значения. Это не была формальная война. Одна страна разорила владения другой, вопреки всем известным международным хартиям и договорам последних ста лет.
  «Да, я понимаю, — ответил адмирал Морган. — Но, полагаю, существовал ещё вопрос о двух тысячах семи сотнях солдат, высадившихся на Лафонии».
  «Ну, это не должно быть проблемой. Мы, безусловно, имеем право высаживать кого пожелаем на наших островах».
  Арнольд ухмыльнулся: «Да, пожалуй, так и есть».
  И президент вмешался: «Да, но аргентинцы настолько чертовски убеждены в справедливости своих заявлений, что это очень осложняет ситуацию.
  И, конечно же, сама география этого места, чёрт возьми, на их стороне. Как будто Нантакет принадлежит Китаю.
  Сэр Патрик улыбнулся. «Господин президент, мне иногда кажется, что люди не понимают, насколько Фолклендские острова британские, если не считать того, что местные жители все до единого — граждане Великобритании и живут в гармонии вокруг чертовски великого собора Англиканской церкви в Стэнли.
   «Есть Департамент минеральных ресурсов, Департамент рыболовства, Министерство финансов.
  Есть генеральный прокурор, иммиграционный офицер, глава исполнительной власти, таможенная служба, правительственные учреждения. Есть Торговая палата, Корпорация развития, Метеорологическая служба. Есть даже компания Фолклендских островов с офисами в Стэнли и Хартфордшире, Англия. Всё это связано с Лондоном.
  «Но в данном случае он не под защитой Лондона», — иронично заметил Арнольд.
  Президент заказал китайский чай «Лапсанг Сушонг», который был любимым и для него, и для посла. Пол Бедфорд имел привычку проверять предпочтения всех приезжих послов на случай, если колумбийский кофе или что-то ещё спровоцирует неожиданную попытку самоубийства потрясённого эквадорского дипломата.
  Сэр Патрик сообщил американцам, что Великобритания вернется в Организацию Объединенных Наций и еще раз потребует принятия жестких, решительных мер, что, как заметил Арнольд Морган, никогда не было их сильной стороной.
  Но на самом деле сэр Патрик хотел, чтобы США заняли твердую позицию, заявили, что действия Аргентины — это не что иное, как международное пиратство, и если Буэнос-Айрес немедленно не покорится, дядя Сэм, несомненно, сильно осложнит им жизнь. В конечном счёте, в цивилизованном мире верховенство права, безусловно, должно преобладать.
  Перед самым отъездом посла адмирал Морган напомнил ему, что иногда приходится прибегать к драконовским мерам для поддержания верховенства права. И что он, со своей стороны, не прочь прибегнуть к их реализации, если потребуется.
  Сэр Патрик, выходя из Овального кабинета, сказал, что заключительное слово адмирала его очень утешило. И он надеется услышать от них благосклонный ответ в ближайшие несколько дней. Адмирал Морган решил, по крайней мере в данном случае, не поднимать вопрос о том, что « Арк Ройял» был потоплен русскими.
  Но когда сэр Патрик ушёл, президенту и его самому доверенному другу было о чём поговорить. Потому что в глубине души оба мужчины понимали, что
   Несмотря на страсти Аргентины, южноамериканцы все равно совершили акты международного хаоса.
  «Спроси себя, Пол, — сказал Арнольд. — Что было бы, если бы все так бесчинствовали? Если бы Франция вдруг обратила свою власть на Марокко и заявила Марракешу: « Мы всегда владели вашей страной ». Что, если бы британцы сделали то же самое с Ямайкой? Если бы мы сделали то же самое с Японией? Если бы Португалия сделала то же самое с восточной частью Бразилии? Разницы никакой. То, что сделала Аргентина, было неправильным. И все их благочестивые территориальные претензии по-прежнему неправильны и незаконны.
  «Для нас это одна большая заноза в заднице. Но это всё равно неправильно. И нам всё ещё приходится иметь дело с этой проклятой нефтяной корпорацией. И, конечно же, есть ещё и российский след… ещё один ужасный акт международного варварства, который, возможно, унес жизни более тысячи человек».
  Президент Бедфорд нахмурился. «Можем ли мы сделать это пошагово? Я буду задавать вопросы, а вы — отвечать, хорошо?»
  "Отлично."
  «Правильно. Вы предлагаете нам прямо и публично заявить, что мы никоим образом этого не одобряем? И Аргентина должна будет отступить за свои законные границы?»
  «Думаю, мы скажем это прямо. Но не публично. Думаю, мы направим президенту Аргентины личное коммюнике. Его должен подписать ты сам, сказав именно это и сославшись на официальное мнение руководства Пентагона. Потому что это точно их разбудит».
  «Ладно, Арни. Значит, они либо не отвечают, либо говорят нам не лезть не в своё дело. Что тогда?»
  «Ну, я думаю, мы должны быть готовы предъявить им ультиматум…»
  «Например, что? Устроить ядерную атаку на Буэнос-Айрес? Потому что у меня такое чувство, что именно это заставит их изменить своё мнение».
  «Я тоже. И нет, не это. Никакого ядерного оружия».
   «Ну, и что?»
  «Я знаю, что это не совсем мой подход, но как насчет того, чтобы сделать что-то деликатное, что-то, что оставит их в страхе и неуверенности?»
  «Ты имеешь в виду какого-то мафиози, какую-то зловещую угрозу… что-то вроде того, что проворачивают гангстеры?»
  "Да."
  «Вы хотите сказать им, что мы снесем президентский дворец, если они не вернут нам нашу нефть и газ?»
  «Не совсем. Но как насчёт того, чтобы мы сказали им, что предлагаем взять на себя задачу добиться их освобождения Фолклендских островов? И если они не начнут эвакуацию до следующей недели, то наверняка почувствуют горячее дыхание дяди Сэма в затылок. Но мы им ничего не скажем».
  «Хорошо. И что потом?»
  «Мы ничего не делаем публично. Мы никому ничего не говорим. Но мы очень тихо вводим в этот район наш спецназ. Мы сотрудничаем с британской SAS, и мы начинаем вершить очень жестокую месть».
  "Как что?"
  «Ну, у аргентинцев неплохой флот, не так ли? Что, если мы потопим несколько кораблей и, возможно, собьем несколько самолетов? Спецназ справится с этим без проблем. И мы ни в чем не признаемся. Аргентинцы, возможно, догадываются, что мы замешаны в этом, но никогда не узнают наверняка. И никогда не найдут способа что-либо доказать».
  «Арни, ты думаешь, мы могли бы нанести такой урон их военным, что они бы опустили руки?»
  «Они могли бы. Но в любом случае они никогда не признаются своему народу в том, что с ними происходит. И мы, конечно же, могли бы лишить их возможности сохранить оккупационную армию на Фолклендских островах. Мы могли бы…
   Это позволит остаткам Королевского флота вернуть территорию, а взамен передать нефть и газ ExxonMobil и BP. И мы, конечно же, могли бы вышвырнуть аргентинцев с Южной Георгии.
  «Я вижу во всём этом пользу, Арни. Но как ты думаешь, сможем ли мы сохранить всё это в тайне?»
  Нам нужны две вещи, которые помогут нам. Нам потребуется полное сотрудничество и поддержка адмирала Джона Бергстрома, который находится на последних шести месяцах своего пребывания на посту главы SPECWARCOM. И нам понадобится молчаливая поддержка со стороны Чили, как это было с британцами в 1982 году. Это имело бы огромное значение.
  Дайте нам передовую базу где-нибудь там, в Южной Америке».
  «Вы видите, как много людей умирает?»
  «Не совсем, господин президент. Я вижу, как куча очень дорогостоящего оборудования оказывается в хлам. И я вижу, как разгневанная Аргентина требует объяснений. А мы говорим, что ничего об этом не знаем. Должно быть, это британцы, и им просто не повезло. Не стоило изначально захватывать их острова».
  «И как, о великий гений моей жизни, ты видишь всему этому конец?»
  «Господин президент, мы заставим британцев передать Фолклендские острова Аргентине мирным путём в течение двух лет. С сотрудничеством и определённой долей рыцарства.
  «Мы заставим Аргентину с радостью выбраться из этой разрушительной ссоры, которую они ведут с нами, или хотя бы с кем-то ещё. И мы заставим британцев с радостью убраться с этих проклятых островов и каким-то образом сохранить лицо. Так все будут счастливы, или, по крайней мере, счастливее.
  Конечно, часть нашей цены — это возвращение нефти и газа их законным владельцам, ExxonMobil и BP. Но мы заключаем с аргентинцами контракт на пятьдесят лет, а затем включаем их в достойную роялти, которая начинается через двадцать четыре месяца после восстановления. Таким образом, мы избавляемся от нефтяных компаний, Аргентина получает свой кусок пирога, и все могут вернуться к работе.
  «Самое слабое звено уравнения, Арни, — это британцы, которые, по сути, мало что от этого получают».
  «Верно. Но они получают нефтяные деньги на протяжении двух лет. И по сравнению с тем, в каком очевидном беспорядке они сейчас находятся, это будет просто замечательно. И они тихонько провозгласят окончательную победу в том, что пресса назовёт Тайной войной. Что нас вполне устроит.
  «И British Petroleum вернет себе свою нефть и газ. Мы, вероятно, добавим ещё несколько дополнительных «подсластителей», с которыми Аргентине придётся согласиться. Но они согласятся на всё, лишь бы дожить до того момента, когда через два года Мальвинские острова официально станут суверенной территорией Аргентины… без бесконечных огорчений с нашей стороны и ООН».
  «Очень здорово, но я собираюсь внести последний штрих, прежде чем мы пошлём за Джоном Бергстромом. А как насчёт России? А как насчёт той проклятой подводной лодки, которая, по-вашему, потопила « Арк Ройял» ?»
  «Россия тихонько уйдёт, если Аргентина не получит нефть бесплатно и безвозмездно. Можете мне поверить. Именно за этим они и пришли».
  «А эта чертова атомная подводная лодка?»
  «Что ж, господин президент. Поскольку никто никогда не объявляет о потере атомного судна, затонувшего в огромном открытом океане глубиной в две мили… я даже подумал, что мы могли бы его потопить».
  Президент едва не залил себе в нос струйку горячего Лапсанга Сушонга. Он нащупал платок и поднял взгляд с заговорщической ухмылкой.
  «Да, Арни. Какая замечательная идея. Это было ужасное дело, тысяча человек погибла. Думаю, за это нужно заплатить. Расскажем ли мы британцам?»
  «Ни в коем случае. Мы никому не расскажем. Никогда. А если кто-то спросит, мы всё отрицаем. Лишь бы товарищи подозревали, что мы знаем и не одобряем их чёртовы выходки. Особенно этот лживый сукин сын, который командует их флотом».
   ПОЛНОЧЬ (МЕСТНОЕ ВРЕМЯ), ТОТ ЖЕ ДЕНЬ
  ЛОНДОН
  Как и большинство газет западного мира, британская пресса почти не имеет моральных принципов. Как и в США, все их газеты и почти все телеканалы – исключительно коммерческие организации, не заботящиеся об общественном или национальном благе, а заботящиеся только о продаже своего продукта. И, вообще говоря, лучший способ справиться с этим – запугать население до смерти, когда это возможно. Страх продаёт, верно?
  Единственная структура британских СМИ, которая формально не является корпорацией, ориентированной на получение прибыли, — это Би-би-си. Но это раздутый, финансируемый государством монолит, набитый руководителями и журналистами, получающими абсурдные зарплаты за свою истинную должность и имеющими огромные годовые расходы.
  Вместе они представляют собой еще более корыстный и коммерчески ориентированный блок, чем те, кто находится за пределами Корпорации, и, как все государственные служащие, они не сталкиваются с проблемой убыточности своей головной компании.
  Когда появляется что-то важное, BBC часто берет на себя инициативу и с радостью вмешивается в ситуацию, ставя в неловкое положение правительство, унижая нацию или армию — по своему усмотрению.
  В день падения Фолклендских островов британские СМИ буквально сошли с ума. В головах редакторов возникли заголовки, неизвестные десятилетиями.
  Такие слова, как «поражение» , «унижение» , «катастрофа» и «бедствие» , заполонили первые полосы газет и выпуски новостей, все вперемешку с королевским флотом , военными кораблями и капитуляцией .
  И в то же время пресса учуяла еще более серьезную историю — не вышел ли флот в море недостаточно вооруженным из-за сокращения государственного финансирования вооруженных сил?
  Высшее руководство Министерства обороны, а также армии и флота, конечно же, взяло клятву молчания. Но столь злободневный вопрос едва ли можно было удержать под контролем. Казалось, что весь тот ранний вечер…
  В Англии каждый отставной офицер любого рода войск был готов поднять вопрос о снятых с вооружения истребителях Harrier FA2.
  Первые слова BBC в выпуске новостей в 22:00 были: «Неужели эту войну никогда не следовало начинать?»
  Первые выпуски воскресных газет, которые традиционно продавались на Лестер-сквер в Лондоне в 22:30, оказались совершенно убийственной опасностью для премьер-министра и его кабинета.
  Газета Sunday Times поместила на первой полосе более восьми колонок: КОРОЛЕВСКИЙ ФЛОТ ОБВИНЯЕТ ПРАВИТЕЛЬСТВО
  В СЛУЧАЕ КАТАСТРОФЫ В ЮЖНОЙ АТЛАНТИКЕ
   Фолклендские острова переходят к Аргентине.
   Британские военные корабли «беззащитны»
  Источником или источниками этого уничтожающего утверждения факта на самом деле послужил ряд неофициальных бесед с полудюжиной отставных адмиралов и капитанов, трое из которых командовали кораблями во время первого Фолклендского конфликта.
  Как и все, кто занимал руководящие должности в ВМС, они знали о сокращениях в старшем составе, сокращении флота, закрытии верфей, задержках с поставкой новых авианосцев и, прежде всего, о четырехлетнем перерыве в производстве первоклассного истребителя с управляемыми ракетами, который мог бы запускаться с палубы авианосца.
  И каждый из этих источников сразу же сказал одно и то же...
  Вы не можете вести современную войну на море, столкнувшись с какой-либо угрозой. самолеты или ракеты без самолета ПВО, вооруженные Современная система ракет класса «воздух-воздух» средней дальности. Попади в лучника, а не в стрела.
  Великобритания отправилась на войну в 8000 милях от дома без необходимого снаряжения, а британские СМИ почувствовали приближение крови и собирались довести эту «историю» до конца.
   КОРОЛЕВСКИЙ ФЛОТ СДАЕТ ФОЛКЛЕНДСКИЕ ОСТРОВА
  Не умеет стрелять, не умеет драться,
  Обвинения в правительственных сокращениях
   —Sunday Mirror
   Фолклендские острова пали в результате двухчасовой бойни на море. Аргентина уничтожила «беззащитный» флот.
  —Sunday Telegraph
  «Арк Роял» затонул —
  КОРОЛЕВСКИЙ ФЛОТ
  СДАЕТСЯ
  Фолклендские острова
   —Новости мира
  (Этот краткий заголовок публиковался рядом с огромной фотографией британского авианосца в предсмертной агонии.)
  Газеты посвящали целые страницы интервью с пресс-секретарями Уайтхолла и в то же время вели неустанный, жуткий поиск фотографий погибших. К полуночи репортёры осаждали такие военно-морские города, как Портсмут и Девонпорт, пытаясь связаться с семьями, чьи сыновья и мужья могли погибнуть вместе с « Арк Ройял» .
  С первыми лучами солнца пресса сделала бы своё дело, посеяв семена сомнений и подозрений в умах британцев. Было ли это правительство таким уж плохим, как многие думают? Может быть, это была просто кучка корыстных некомпетентных людей, озабоченных только своей работой и пренебрегающих своим долгом перед вооружёнными силами?
  Вот так всё выглядело, когда рассвет занимался над Лондоном. И, как и предсказывалось, огромная чёрная дождевая туча нависла над Вестминстером и зданием Парламента. По крайней мере, так казалось. Но внутри зала заседаний эта туча, казалось, висела только над премьер-министром.
  Он занял своё место на правительственной скамье, когда высоко над ним Биг-Бен пробил полночь. Он прибыл, как и ожидалось, в этот парламент, чтобы
   Громоподобные крики со скамей консерваторов: «В отставку!! В отставку!! В отставку!!!»
  И, по приглашению спикера, он начал заседание с часто прерываемой речи, в которой попытался оправдать явно сокрушительное поражение Королевского флота в Южной Атлантике.
  Дело в том, что никто не слушал. Масштаб этого кошмара, последствия были слишком велики для любого британского правительства. И, благодаря СМИ, потеря этих маленьких островов в четырёхстах милях от побережья Аргентины быстро стала сравниваться в сознании парламентариев с концом всей привычной им жизни.
  Когда премьер-министр наконец сел, лидер оппозиции-тори встал и потребовал: «Что ж, я уверен, что Палата присоединится ко мне и горячо отблагодарит вас за то, что вы пролили яркий свет на очевидное... а теперь, может быть, вы расскажете Палате, что вы планируете делать с возвращением островов и восстановлением наших вооруженных сил?»
  Разразилась очередная буря презрительных возгласов, а министр обороны премьер-министра Питер Колфилд поднялся на ноги и заявил, что, по мнению его министерства, еще слишком рано делать подобные заявления, но Кабинет министров рассмотрит все факты позже утром.
  Возможно, было ещё слишком рано оценивать точные моменты короткого морского сражения. Однако было вполне возможно обсудить последствия поражения и капитуляции.
  И теперь дебаты были открыты. Первым поднялся на ноги член парламента, консерватор Алан Нелл, представлявший Портсмут, и прямо заявил: «Достопочтенного джентльмена тысячу раз предупреждали об опасности вывода Королевского флота из строя путём списания «Си Харриеров». Более того, я предупреждал его об этом неоднократно.
  «Теперь, когда его глупость раскрылась, есть ли хоть какая-то причина, по которой достопочтенный джентльмен не должен немедленно подать в отставку своему
   партии и в Палату?»
  Прежде чем Алан Нелл вернулся на свое место на задней скамье с зеленой кожей, партия тори вновь разразилась криками: « В отставку!!
   Уйти в отставку!! Уйти в отставку!!
  Спикер вмешался и потребовал: «Порядок!!… Порядок!! » И теперь депутат-консерватор от Барроу-ин-Фернесс, старый враг премьер-министра по вопросам сокращения оборонных расходов Ричард Коули, был на ногах, чтобы напомнить Палате о многочисленных предостережениях, которые он лично делал относительно масштабов сокращений бюджетов ВМС и армии.
  Я лично предупреждал достопочтенного джентльмена о потере «Харриеров» и о том, к чему может привести отсутствие истребителя, ведущего за пределы прямой видимости. Я снова и снова повторял ему, что без радара «Blue Vixen» для обнаружения целей на «Харриерах» у ВМС США будут серьёзные проблемы.
  «А теперь в Южной Атлантике погибло двенадцать сотен лучших людей этой страны. И вину за это можно возложить только на ту дверь, которая ведёт в дом номер десять, на Даунинг-стрит, где жил он и его невежественное правительство…»
  Приветственные крики со скамей консерваторов сотрясали величественный сводчатый потолок Палаты. Спикер снова встал и потребовал от депутатов порядка .
  И так продолжалось. И ещё пять раз гулкий бой курантов Биг-Бена отбивал час. Наконец, депутаты, пошатываясь, вышли на утренний воздух, а оппозиция поздравляла себя с успешной победой в дебатах. Министры правительства гадали, действительно ли их лидеру придётся уйти в отставку с явным и очевидным позором.
  Всю ночь они следили за броскими заголовками газет, читали репортажи круглосуточных телевизионных новостей. Настрой против премьер-министра становился всё более очевидным.
  Возмущение адмиралов и генералов было заметно на каждой странице каждой газеты.
   Заголовок в главной колонке торийской газеты Daily Mail был мрачно-смешным, пародируя одну из самых трогательных речей Черчилля военного времени. В нём цитировался председатель партии тори, чудаковатый и учтивый лорд Эшэмпстед…
  ЕСЛИ ЭТОТ ПАРЛАМЕНТ ДОЛЖЕН ПРОДОЛЖИТЬСЯ
  ЕЩЕ НА НЕДЕЛЮ (НЕ ДАСТ БОГ),
  МУЖЧИНЫ ВСЕ ЕЩЕ БУДУТ ГОВОРИТЬ: «ЭТО
  БЫЛ ИХ САМЫЙ ТЕМНЫЙ ЧАС»
  В последние минуты дебатов тори настаивали на вынесении вотума недоверия премьер-министру. Голосование должно было состояться ближе к вечеру, после того как все поспали пару часов. У премьер-министра не было подавляющего большинства в Палате представителей, и многие считали, что это может быть его последний день в должности, поскольку традиционно премьер-министр, проигравший такое голосование, обязан уйти в отставку.
  Последствия аргентинских бомб за очень короткое время распространились далеко на север. И когда уставшие британские депутаты вышли на улицу, в реальность рассвета, мало кто из них рискнул взглянуть на восьмифутовую статую сэра Уинстона, чей испепеляющий взгляд бил с гранитного постамента прямо напротив внешней стены зала.
  Мрачное сердце Лондона едва ли могло больше отличаться от радостного сердца Буэнос-Айреса в то же самое время, в полночь, в городе на широком устье реки Ла-Плата.
  На площади Пласа-де-Майо собралось почти полмиллиона человек — восемь разных групп танго пытались играть в унисон друг с другом, вся футбольная команда «Бока Хуниорс», символ национальной одержимости, а иногда и единства, собралась на сцене, воздвигнутой посреди празднующей толпы.
  Президент находился на балконе дворца, приветствуя толпу вместе с адмиралом Морено и генералом Кампфом, которых он назвал великими архитекторами победы Аргентины на островах.
  На северной стороне площади возвышалось величественное здание Кафедрального собора Метрополитана, в котором находится гробница величайшего на сегодняшний день деятеля Аргентины.
   Герой-воин, генерал Хосе де Сан Мартин, один из освободителей Южной Америки начала XIX века от испанского владычества.
  Словно великий человек внезапно восстал, чтобы вновь возглавить их в радости, когда огромные колокола собора отбили полночь. И над площадью вновь раздался нарастающий гимн победителей – отчасти плач по погибшим храбрецам, но в то же время яростный рёв торжества, мелодичный и ритмичный в своём единодушном произношении… Мааальвинас!!… Мааальвинас!!… Мааальвинас!!
   OceanofPDF.com
   ГЛАВА
  ДЕВЯТЬ
  15:00 (по местному времени), воскресенье, 17 апреля
  К СЕВЕРУ ОТ ПОСЕЛЕНИЯ САН-КАРЛОС
  ВОСТОЧНЫЙ ФОЛКЛЕНД
  Под покровом холодного горного тумана капитан Дуглас Джарвис и его семь солдат продвинулись почти на шесть миль к югу от западных склонов мыса Фаннинг-Хед. В этот воскресный день, когда становилось всё мрачнее, они оказались севернее реки Сан-Карлос, которая змеёй протекает по каменистой равнине между хребтами Усборн и Саймон.
  Погода заметно ухудшилась с момента их прибытия на остров девять дней назад. Стало холоднее, дождливее, ветреннее, а ночи становились всё длиннее. Через три недели наступит зима, суровая южноатлантическая зима с ледяными штормами и снежными шквалами, надвигающимися с юга, где Антарктический полуостров выступает из шельфового ледника Ларсена, всего в 1200 километрах от Порт-Стэнли.
  «Нам нужно убраться отсюда к черту» — вот единственная мысль, пришедшая в голову Дугласу Джарвису, пока они шли по промокшей местности, всепогодные комбинезоны Gore-Tex были туго застегнуты на бедрах, капюшоны натянуты, перчатки и непромокаемые военные ботинки натянуты, тяжелые рюкзаки становились тяжелее с каждым часом.
  В 15:20 капитан Джарвис поднял правый кулак, подавая сигнал остановиться. Солдаты, осторожно шагая парами, смотрели вперёд, на неровную местность.
   Вдали, всё ещё севернее реки, они увидели огни фермерского дома. По крайней мере, они надеялись, что это всего лишь фермерский дом.
  Слева, за серыми зазубренными скалами, едва двигавшимися, они едва различили большую группу серых, неясных фигур, мохнатых теней. «Слава Богу за это», — пробормотал Дуглас. «Достойный ужин. Мы его заслужили».
  И уже не в первый раз он оценил долгие вечера детальной, скрупулезной подготовки, которую инструкторы SAS проводят с каждым своим сотрудником перед тем, как тот отправится на задание.
  Вернувшись в Херефорд, они прошли интенсивную подготовку по выживанию на Фолклендских островах. И единственный хороший урок, который они усвоили, заключался в том, что около семи миллиардов овец считают Фолклендские острова своим домом уже более ста лет.
  Это была земля скотоводов, где тысячи овец выращивались ради шерсти. Более века овцеводство было главной отраслью экономики островов; почти все морские порты были построены для экспорта шерсти. В последние годы рыболовство, а затем и добыча нефти, стали играть важную роль в экономике островов.
  Но на этих суровых, но удивительно плодородных землях с влажной травой и неиссякаемыми горными реками всё ещё паслись миллиарды овец. Дуглас Джарвис и его команда наткнулись на один из исторических районов фолклендского земледелия… к северу от поселения на реке Сан-Карлос, где пастухи в шестом поколении патрулировали пологие склоны, поднимающиеся к холмам.
  В рюкзаках бойцов SAS лежали ножи и острые как бритва топоры. Их специально учили свежевать и быстро разделывать тушу. Сам Дуглас умел отрубать две задние ноги и отделять плечи. Все они умели нарезать отбивные.
  «Ладно, Питер, — сказал Дуглас. — Подойди к тому валуну и сними пару маленьких. Помнишь, сержант Джонс говорил нам, что они всегда самые вкусные».
  Все восемь человек умели жить за счёт земли. Это было базовым требованием для любого бойца SAS. И полная тишина в их спутниковых сообщениях теперь ясно давала понять, что с атакой Королевского флота, а возможно, и с высадкой, что-то пошло не так.
  Поэтому они понимали, что могут пробыть там какое-то время, прежде чем их спасут, и что нет никакой пользы в том, чтобы умирать с голоду в королевстве жареной бараньей ноги.
  Солдат Уиггинс сбросил с плеч свой берган и расстегнул SSG 69, знаменитую австрийскую снайперскую винтовку SAS с продольно-скользящим затвором, которая в умелых руках может обеспечить кучность стрельбы менее сорока сантиметров на дистанции в восемьсот метров. Руки Питера Уиггинса были хорошо натренированы, и, по словам его товарища, солдата Джо Пирсона, у него был «глаз как у крысы из сортира».
  Из 2000 овец, спокойно пасущихся на этих продуваемых всеми ветрами предгорьях, две оказались в настоящей беде.
  Солдат Уиггинс быстро пробрался сквозь траву к валуну и выбрал цели, обе находились в пределах пятидесяти метров. Два одиночных выстрела с разницей всего в несколько секунд грянули из винтовки, и два крупных ягнёнка мгновенно упали на землю от пули калибра 7,62 мм, попавшей прямо в центр их крошечных мозгов.
  Ещё трое солдат выбежали помочь собрать добычу, и Дуглас Джарвис указал на кучу камней и несколько кустов севернее, среди быстро темнеющих холмов. Они двигались быстро, и ни одна кухня не была готова быстрее.
  Используя одну лопату, они вырыли яму глубиной три на три на два фута. Влажная земля легко сдвинулась, и пока полицейские Боб Годдард и Тревор Фермер свежевали и разделывали ягнят, полицейский Джейк Посгейт нашёл круглые камни и бросил их в яму.
  Дуглас развёл костёр из хвороста прямо на камнях, и они с помощью своих мясницких топоров разрубили несколько кусков хвороста покрупнее на тонкие, но горючие поленья. Вся операция заняла почти час, и когда огонь начал угасать на раскалённых камнях, они подвесили две ноги
   Ягнёнка засунули в яму и жарили на вертеле у камней полтора часа. Конечно же, отблески огня были видны только прямо над ямой… Руководство по выживанию SAS, глава третья.
  Ни одна группа спецназа не была столь голодной, и ни одна баранья нога не была вкуснее, несмотря на то, что она слегка подгорела снаружи. Закончив ужин, они вывалили всё в яму, включая остатки туш и шерсть, и засыпали её, привалив сверху камнем. Только очень опытный следопыт мог заподозрить, что они когда-то здесь побывали.
  К 22:00 они уже были в пути, продираясь сквозь тьму, направляясь на юг, к Карлос-Уотер, надеясь найти лодку, которая доставит их к, вероятно, неохраняемым берегам Западного Фолкленда. Они всё ещё несли с собой всё своё походное снаряжение, винтовки, пистолеты-пулеметы и, завёрнутые в прозрачные пластиковые пакеты, четыре бараньи лопатки, две ноги и тридцать две отбивные. Но у них больше не было взрывчатки, и не было нужды нести воду. Дикие земли Восточного Фолкленда были ею затоплены.
  Каждый час они активировали систему связи и пытались связаться с командным центром на кораблях Королевского флота и на посадочных площадках, но это был лишь крик в ночи. Ответа не было, и Дуглас Джарвис понимал, что его и не будет.
  Он не решился выйти на прямую связь со штабом в Нортвуде, потому что аргентинцы наверняка бы его обнаружили и прослушали. Последнее, что им было нужно, – это серьёзная поисковая группа, которая попытается их выследить и перехватить радиосигнал.
  Они понимали, что их наверняка уже ищет небольшой и относительно серьезный аргентинский отряд, но это не было проблемой для восьми самых опасных солдат на планете... людей, которые считали, что шансы пяти к одному против них в любом бою, вероятно, были справедливыми.
   09:00, ПОНЕДЕЛЬНИК, 18 АПРЕЛЯ
  Линии Стирлинга
  ХЕРЕФОРД, АНГЛИЯ
  Подполковник Майк Уэстон, командир 22-го полка SAS, три часа изучал списки военнопленных с Фолклендских островов. В них содержались имена всех восьми человек, проводивших разведку аэродрома в Маунт-Плезант под командованием сержанта Джека Клифтона. Все восемь находились под стражей в Аргентине и теперь направлялись морем на материк.
  Подполковник Уэстон дважды разговаривал со своим коллегой в штаб-квартире Королевской морской пехоты к югу от Плимута, и, казалось, все сотрудники SBS
  Солдаты, высадившиеся в Лафонии под командованием лейтенанта Джима Перри, также были в безопасности и также направлялись морем на материк вместе с остальной частью десанта.
  Аргентинские военные дали понять, что не намерены их задерживать, хотя у них конфисковали оружие.
  Аргентинский корабль должен был высадить их через месяц в крупном уругвайском порту Монтевидео на северном берегу эстуария реки Ла-Плата. Королевский флот мог бы подобрать их там и доставить домой. Десантные корабли «Альбион» и «Ларгс-Бэй» , повреждённые и сгоревшие в Лоу-Бэй, должны были быть списаны, а « Оушен» был конфискован в наказание за уничтожение восьми аргентинских истребителей в бою. Он будет переименован в «Адмирал Оскар Морено» . Капитан Фармер и его команда отправятся в Монтевидео.
  Но сейчас полковника Уэстона беспокоила судьба капитана Дугласа Джарвиса и его штурмовой группы, которую в последний раз видели сбрасывающей бомбы с вершины Фаннинг-Хед. Полковник знал, что часть задачи выполнена, и понимал невозможность дальнейшего контакта, поскольку оба командных центра SAS в море были выведены из зоны боевых действий. Он также сомневался в наличии какой-либо связи между различными штурмовыми группами в последние часы перед капитуляцией на высадочных пляжах Лафонии.
  Всё это оставило капитана Джарвиса и его команду в крайне неприятной изоляции. Полковнику Уэстону это не понравилось. Но он понимал опасность,
   Для солдат может представлять интерес дальняя связь из Херефорда через спутник.
  Если бы аргентинцы забрали его, у капитана Джарвиса возникли бы серьезные проблемы.
  Даже самая подготовленная группа SAS едва ли могла в одиночку справиться с тысячей человек на машинах и вертолётах, использующих инфракрасные поисковые радары. Полковник Уэстон не мог точно оценить масштаб негодования аргентинцев по поводу уничтожения их опорного пункта на мысе Фаннинг-Хед, но предполагал, что они не будут в восторге.
  Поэтому он не решился открыть линию голосовой связи с молодым Дугласом, но всё же передал Дугласу и его команде кодированное спутниковое сообщение, призывая их не высовываться и сообщая о начале спасательной операции. Он также приказал им выходить на связь каждый вечер в 18:00 на один час.
  Это означало, что, по крайней мере на данный момент, отряду SAS нужно было выживать настолько хорошо, насколько это было возможно. Но это была выдающаяся группа, и полковник Уэстон лично считал, что если кто-то и сможет выжить в столь враждебной обстановке, то это, вероятно, его ребята, те самые, которые только что взорвали Фэннинг-Хед.
  Единственная проблема, с которой он столкнулся, заключалась в том, что если аргентинцы их поймают, то вполне могли бы казнить и ничего не сказать. Тогда Херефорд никогда не узнал бы их судьбу. Хотя он и не считал их погибшими, полковник Уэстон тем не менее официально признал пропавшими без вести Дугласа Джарвиса, а также полицейских Сида Ферри, Тревора Фермера, Боба Годдарда, Джо Пирсона, Питера Уиггинса, Джейка Посгейта и валлийца Дая Левеллвина.
  В течение нескольких часов после объявления о капитуляции британцев аргентинцам поступило несколько сообщений от семей военнослужащих SAS. Полк был готов подтвердить личности тех, кто находился под стражей у новых владельцев Фолклендских островов, что принесло огромное облегчение всем, кто ждал новостей дома.
  Однако «пропавшие без вести» были совершенно другой проблемой, и ни один полк не хотел бы быть втянутым в подобные обсуждения. Поэтому дежурные офицеры на Стерлинг-Лайнс говорили очень мало, за исключением того, что полк мог подтвердить сдачу, подтвердить, что SAS знала о военнопленных и работала над этим.
   чтобы гарантировать благополучное возвращение всех домой. Тем, о ком не было информации, ни живым, ни мёртвым, они ничего не подтвердили, лишь заявили, что им ничего не известно о гибели людей, и постараются держать всех в курсе дальнейших событий.
  Когда Джейн Джарвис из Ньюмаркета позвонила, чтобы узнать о своём троюродном кузене Дугласе, они, к сожалению, сообщили, что не могут ничего подтвердить, кроме как от ближайших родственников. Тогда она позвонила старшему брату Дугласа, Алану, который ничего не слышал. Поэтому она позвонила своей другой кузине, Диане Хантер, на пышные луга Лексингтона, штат Кентукки.
  11:00, ПОНЕДЕЛЬНИК, 18 АПРЕЛЯ
  Фермы чистокровной породы долины Хантер
  Миссис Рик Хантер читала последний номер журнала «Bloodhorse» , просматривая страницы с результатами соревнований сыновей и дочерей жеребцов из долины Хантер. Сам Рик лежал в постели наверху, проведя большую часть ночи, помогая выжеребиться невероятно дорогой племенной кобыле от чемпиона США А. П. Инди.
  Кобыла, которая в свое время выиграла пять скачек первой категории в Белмонт-парке, Нью-Йорке и Саратоге, перенесла долгие и тяжелые роды, но в шесть утра благополучно родила темно-гнедого жеребца от великолепного ирландского жеребца Шуазира, чемпиона по спринту австралийского происхождения, который когда-то слышал грохот толпы на Королевских скачках в Аскоте и Ньюмаркете.
  Диана приготовила Рику завтрак, долго гуляла по загонам, осматривая годовиков, и теперь сидела в высокой, залитой солнцем гостиной главного дома, откуда открывался вид на высокие белые дорические колонны и передние загоны, где довольные паслись племенные кобылы стоимостью в несколько миллионов долларов и их жеребята.
  Когда зазвонил телефон, бывшая Диана Джарвис обрадовалась звонку от своей кузины, и они несколько минут мило беседовали, прежде чем Джейн перешла к делу.
  «Диана, не хочу тебя тревожить понапрасну, но, думаю, ты знаешь, что Дугласа отправили на Фолклендские острова несколько недель назад. Ну, ты, наверное, всё знаешь о капитуляции Великобритании… но я только что позвонил в SAS.
  штаб-квартира в Херефорде, и там отказались каким-либо образом подтвердить, жив ли Дуглас или мертв.
  «В каком-то смысле это было хорошо, но с другой стороны, мне показалось, что это звучит немного мрачно. Мне больше ничего не сказали, потому что я не ближайший родственник. Но вам, наверное, сказали бы… а я звонил и называл номер».
  Сердце Дианы пропустило около семи ударов. Она видела по круглосуточному каналу новостей Fox о капитуляции британцев, и всё, что она помнила, – это то, что погибло 1500 человек.
  «Джейн, есть ли какие-либо предположения, что бойцы SAS могли быть убиты?» — спросила она.
  «Абсолютно нет. Но я читал, что у них есть списки военнопленных, и, насколько я понимаю, Дугласа в этих списках нет».
  «Ну и где, по их мнению, он может быть?» — спросила Диана, и ее голос повышался, поскольку в ней начинала подниматься паника.
  «Мне они не скажут, Ди. Но тебе, возможно, скажут. Они даже не подтвердят, что он был на этих дурацких островах. Но совершенно очевидно, что его высадили.
  В этом ужасном месте ему больше негде быть. Я просто надеюсь, что он не остался на одном из военных кораблей. Полагаю, вы видели, как Королевский флот потерял восемь кораблей, включая авианосец.
  «Это там было большинство из полутора тысяч, тех, кто погиб?»
  «Почти все. Но я читал много отчётов, и никто не упоминает, что на кораблях были бойцы спецназа. Знаете, они всегда первыми отправляются и первыми высаживаются на берег. Но я подумал, что вам стоит позвонить и узнать, сможете ли вы что-нибудь узнать».
  Диана записала номер и села за стол справа от французских дверей, её сердце колотилось – наполовину от страха, наполовину от потрясения. Дуглас,
   ее любимый Дуглас, он не мог быть мертв, он не мог быть... ничто не могло быть это жестоко .
  Звонок прошёл быстро. Диана представилась сестрой, ближайшей родственницей капитана Дугласа Джарвиса, и хотела бы поговорить с командиром.
  Через две минуты на линии был подполковник Майк Уэстон. «Диана»,
  он сказал: «Мы познакомились пару лет назад на ужине по случаю дня рождения Дугласа в отеле Rutland в Ньюмаркете…»
  Никто никогда не забывал встречу с энергичной, стройной, как хлыст, наездницей из Саффолка, которая ездила с самыми отчаянными ирландскими охотниками на лис и, по слухам, была объектом преследований по меньшей мере трех самых богатых людей Англии.
  «Конечно, я помню», — полусолгала она, смутно припомнив пару очень привлекательных, холодных взорах офицеров SAS на ужине и предположив, что он, должно быть, был одним из них.
  «Я просто спрашивал о Дугласе. Думаю, вы уже догадались».
  «Ну, конечно, я это сделал. Но, Диана, ты же понимаешь, это очень секретная операция, и я ограничен в своих возможностях. И должен сразу сказать, что у нас есть разведывательная группа из восьми человек во главе с капитаном Джарвисом, которая в настоящее время числится «пропавшей без вести».
  «Боже мой! Значит ли это, что вы думаете, что его убили?»
  «Нет. Абсолютно нет. Это означает, что эта группа почти наверняка залегла на дно после объявления о капитуляции. Их имён просто нет в списках потерь. Это значит, что они погибли или были ранены. И их нет в списках военнопленных, которые нам прислали аргентинские военные».
  «Это обнадеживает?»
  «Вплоть до того, что ни одно из их имён нигде не упоминается. Если бы их поймали, убили или захватили, у нас был бы отчёт об этом. Мы
   ничего не имеют».
  «Если их поймают, вам сообщат?»
  «Я не могу этого сказать. Всё зависит от того, насколько сильно враг хочет их заполучить.
  Но наши солдаты обычно не попадают в плен к врагу».
  «Это просто ужасный остров, правда?» — сказала она. — «От него нет спасения. Я просто не могу вынести мысли о том, что Дуглас умрёт в таком ужасном месте, и никто не узнает, что с ним случилось».
  «Дай мне свой номер, Диана. Я позвоню тебе, как только что-нибудь узнаю. И, пожалуйста, не расстраивайся. С Дугласом находятся наши лучшие люди, и никто пока не упоминал, что кто-то из них может быть мёртв».
  Она дала номер офиса Hunter Valley Farms начальнику SAS, положила трубку и побежала наверх в спальню, по ее щекам текли слезы.
  Она разбудила Рика и выпалила: «Рики, случилось ужасное. Дуглас оказался в ловушке на Фолклендских островах. Он командир разведывательной группы SAS и числится пропавшим без вести».
  Рик, который никогда не рассказывал ей никаких подробностей о своей службе в спецназе ВМС США, приоткрыл один глаз и, протяжно пробормотав с кентуккийским акцентом: «Ну, аргентинцам не везёт. Эти SAS
  Парни — крутые. Действительно крутые. Рад, что мне не нужны эти лохи.
  Диана, конечно, понятия не имела, что пять лет назад её муж руководил одной из самых дерзких и кровавых операций, когда-либо проведённых американским спецназом, прорвавшись в китайскую тюрьму на отдалённом острове у побережья Хайнаня и освободив целый экипаж американской подводной лодки. И уж точно она не имела представления о том, насколько тесно он сотрудничал с британской SAS в ходе этой операции.
  Рик Хантер знал всё о SAS, об их мастерстве, их жестокой подготовке и абсолютной беспощадности их работы. И он улыбнулся жене, надеясь увидеть лучик юмора на её прекрасном, но очень взволнованном лице. Но никакой реакции не последовало. Она просто разрыдалась.
   И повторял снова и снова: «Он не может быть мёртв, он не может быть мёртв. Пожалуйста, пожалуйста, скажите мне, что он не может быть мёртв».
  «О, я могу вам это сказать. Если бы Дуглас был мертв, двадцать два бойца SAS
  Они бы знали, что он мёртв. Возможно, они не знали, убили ли Дуглас и его ребята пару десятков аргентинцев, что гораздо вероятнее. Но они бы знали, если бы погиб один из их командиров. Чёрт возьми, этих ребят из SAS невозможно убить, если у тебя нет под рукой атомной бомбы. Можете мне поверить.
  Диана перестала плакать и тихо сказала: «Я просто ненавижу фразу „пропал без вести“. Она напоминает мне обо всех тех бедолагах, которые не вернулись домой с Соммы, с Первой мировой войны, их просто разорвало на куски».
  Рик приподнялся на локте и взял её за руку. «Слушай», — сказал он.
  Вы, наверное, не следили за этой войной так внимательно, как я. И британцы до сих пор не признали, что у них вообще есть спецназ на островах. Это значит, что они отправили туда своих ребят очень рано, чтобы проверить место, особенно оборону противника.
  «Девяносто процентов потерь пришлось на военные корабли Королевского флота.
  Остальные на берегу. Теперь мы знаем, что Дугласа не было на этих кораблях. Нельзя же провести спецназ на восемь тысяч миль, а потом оставить…
  Отправляешь их в своего рода круиз. Отправляем их туда, на острова.
  И Дугласа на пляже не было. Британцы поручают всю эту десантную работу Специальной лодочной службе, а не SAS. Так что, где бы ни был Дуги, на пляже его не было. Гораздо вероятнее, что он и его ребята где-то на свободе и не хотят сдаваться, несмотря на политическую ситуацию.
  «Но они будут вооружены до зубов и обучены жить за счёт земли, а, судя по тому, что я читал, там несколько миллионов овец. Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что капитан Джарвис прямо сейчас сидит, задрав ноги, в какой-нибудь пещере в горах, ест жареного ягнёнка и читает Penguin News или как там, чёрт возьми, называется их местная газета».
  Диана улыбнулась сквозь слёзы. Она очень любила брата, но этот бывший «морской котик» ростом 190 см полностью завладел её жизнью с того самого дня, как она впервые встретила его, когда он, небрежно облокотившись на балюстраду, наблюдал за продажей годовиков на одном из крупных аукционов в Кентукки.
  В то время она наблюдала за великолепно выращенным рыжим жеребцом, отцом которого был местный жеребец. Он осторожно ходил по арене, вскидывал голову, пытался остановиться, сверлил всех взглядом безошибочно узнаваемого глаза с белым ободком и выставлял передние ноги, которые, если бы они когда-нибудь привели его на ипподром, стали бы лошадиным чудом в Лурде или, по крайней мере, в Чарльз-Тауне, Западная Вирджиния.
  Через несколько минут жеребёнка уступили агенту с Восточного побережья за 154 000 долларов. Диана покачала головой, а стоявший рядом с ней здоровяк лаконично пробормотал: «Продан человеку с белой тростью, собакой-поводырём и в очень тёмных очках».
  Она не удержалась от смеха. И повернулась к высокому американцу, одарив его весёлым, заговорщическим взглядом, как это делают любители скачек, когда видят, как другой мастер своего дела допустил ошибку, граничащую с абсурдной глупостью.
  «В это было трудно поверить», — тихо сказал владелец фермы «Охотничья долина». «Этот сукин сын едва мог ходить, не говоря уже о беге».
  «Полагаю, они думали, что он сможет выпрямиться и пробежать полмили за какого-нибудь тренера, когда ему будет три года или около того», — сказала Диана.
  «Он создан для бега».
  «Раз уж он не хочет ходить по чёртовой ярмарке ради своего хозяина, то почему кто-то думает, что он способен пробежать милю ради кого-то другого. Тем не менее, думаю, из него может получиться полезный девятилетний ребёнок… тянущий очень лёгкий плуг».
  Диана Джарвис снова расхохоталась. И она подняла взгляд на улыбающееся лицо бывшего командира Рика Хантера, который, криво улыбнувшись, спросил: «Английский?»
   «Да», — сказала она, протягивая руку. «Диана Джарвис».
  «Имеете ли вы какое-либо отношение к бессмертному сэру Джеку?»
  «Он был моим прапрадедом, — сказала она. — Но не думайте, что я такая важная персона. У меня в одном только Ньюмаркете около двух тысяч родственников по линии Джарвис.
  Мы ведь не просто лошадей разводили, понимаете?
  Рик усмехнулся и сказал: «Я просто пойду посмотреть на кобылку, которая нравится моему отцу. Ну, ему нравится её родословная. У нас было несколько очень хороших племенных кобыл из одной семьи. Эта кобыла от английского жеребца, который сейчас в Ирландии, но, по сути, она полностью американская, из одной семьи с Алидаром».
  «Да», — сказала Диана, — «я бы хотела приехать. Где ее конюшня? Твой отец занимается разведением лошадей здесь, в Кентукки?»
  «Ой, извините», — ответил он. «Чувствую, что забыл о хороших манерах… Рик Хантер, мы владеем фермами Hunter Valley Farms вдоль Версальской горной дороги…»
  «Хантер-Вэлли! Это дом твоей семьи?»
  «Конечно. Мой отец уже на пенсии. Поэтому его здесь нет. Я управляю этим местом вместе со своим хорошим приятелем Дэном Хедли, жеребцом в третьем поколении.
  Завтра мы продаём, но обычно мы ищем новую кобылку с хорошей родословной, которая впоследствии могла бы стать племенной кобылой.
  «Что ж, я очень рада познакомиться с вами», — сказала Диана Джарвис. «Может быть, я даже куплю одного из ваших годовалых жеребят для своего французского хозяина».
  «Ты имеешь в виду, что он владеет тобой… или конюшней, или и тем, и другим?»
  Диана рассмеялась. «Не я, в основном потому, что ему семьдесят шесть лет, и он был женат четыре раза. Но у него есть несколько замечательных лошадей, которых он тренирует в Шантийи. И он хотел бы открыть коневодческую ферму».
  «И он нанял очень красивого молодого Джарвиса, чтобы тот вел его вперед»,
  Рик улыбнулся. «Ну, пойдём, посмотрим на эту кобылку…»
   Итак, они прогулялись, чтобы посмотреть на молодую скаковую лошадь, затем выпили чашечку кофе, потом, позже, пообедали, а ещё позже, поужинали. Они поговорили по телефону и встретились на осенних распродажах в Англии и Ирландии.
  Они так и не объявили о помолвке. Они просто решили пожениться. Диане было тридцать, Рику – тридцать восемь. И оба прекрасно чувствовали ритмы и приливы и отливы сезона скачек чистокровных лошадей. Они были знатоками правил, экспертами по родословным, оба с зорким взглядом на экстерьер как молодых, так и взрослых лошадей.
  Рик Хантер вряд ли мог мечтать о более идеальной жене. Диана была относительно богата, очень красива и обладала огромными связями в Ирландии, особенно в крупнейшей в мире империи по разведению скаковых лошадей Кулмор в графстве Типперэри, куда её семья отправляла кобыл на протяжении тридцати лет. В свою очередь, будучи хозяйкой конюшни «Хантер Вэлли Фармс», ни одна наездница не справилась бы с этой ролью лучше, чем Диана Джарвис.
  Рик нечасто видел её расстроенной. И ему было невыносимо видеть это сейчас. Но он понимал, насколько близки они с Дугласом были, и знал, как это нервирует – не знать, жив ли близкий родственник или мёртв.
  Он встал с кровати и обнял её. «Не волнуйся», — сказал он.
  «Я сделаю пару звонков и посмотрю, что можно выяснить. Я спущусь через минуту. Давайте выпьем по чашке кофе… дайте мне десять».
  Когда он добрался до кухни, то увидел, что она все еще очень расстроена.
  Она разлила кофе и умудрилась пролить его на стол как раз в тот момент, когда Дэн Хедли просунул голову в дверь и сказал: «Привет, Рик. Слава Богу, эта кобыла Шторм Кэт только что ожеребилась. Жеребёнок, тёмно-гнедой, с белой пламенной гривой, как у его отца».
  Он стоит... Эй, Ди, что случилось? Он опять тебя бьёт?
  Все трое рассмеялись. Рик, этот железный человек и добрый гигант, который, как известно, плакал после смерти своего любимого лабрадора, сказал: «Ди просто немного расстроена, потому что её брата объявили пропавшим без вести на Фолклендских островах. Но никто не говорит, что он убит или ранен, что обычно означает, что он не погиб».
  «Это же Даг, да? Капитан SAS?»
   «Это он, Дэн. Скажи ей, что с ним, скорее всего, всё в порядке».
  «Ну, Ди, эти полки спецназа очень строго следят за своими ребятами. Я бы сказал, если бы что-то случилось, они бы точно знали. Сколько у него ребят?»
  «Семь солдат, все ветераны. Ни один из них не числится в списках военнопленных, убитых и раненых».
  «SAS?» — спросил Дэн Хедли. «Они в бегах. А теперь, когда британцы сдались, я бы не стал беспокоиться. Скорее всего, аргентинцы их всё равно не поймают. Эй… помните тот вертолёт спецназа, который разбился в Магеллановом проливе во время последней Фолклендской войны? Там было шесть или восемь бойцов SAS, и все они просто исчезли. Но каждый из них…
  Они вернулись в Херефорд. Бог знает как. Я только что прочитал об этом в книге.
  Диана немного успокоилась и почувствовала себя лучше, поговорив с этими двумя бывшими военнослужащими ВМС США. Но она всё же попросила мужа позвонить всем, кто сможет связаться с Дугласом.
  0830, ТОТ ЖЕ ДЕНЬ
  Штаб-квартира СПЕЦВАРКОМ
  КОРОНАДО, САН-ДИЕГО
  Это был напряженный день для контр-адмирала Джона Бергстрома, командующего Специальным военным командованием, то есть «морскими котиками» Императора, главы самой грозной боевой силы во всех вооруженных силах США.
  Его старый друг адмирал Арнольд Морган был на связи в 07:00.
  Он проверял, сможет ли он немедленно вылететь в Вашингтон. Его новая жена, Луиза-Мэй, хотела, чтобы он сегодня вечером посетил выступление Большого балета в Лос-Анджелесе, и вокруг «морских котиков» царил всеобщий ажиотаж.
  Калифорнийская база предполагала, что правительство США, вероятно, вмешается в переговоры между Великобританией и Аргентиной по Фолклендским островам.
   В 08:45 его личный номер снова зазвонил. Арнольд Морган звонил из Белого дома, где он находился вместе с президентом.
  «Не понимаю, какого черта они просто не сделают тебя президентом и не покончат с этим», — заявил командир «морских котиков».
  «Об этом не может быть и речи», — ответил Арнольд. «Я просто помогаю. Не забывайте, я официально на пенсии».
  «Похоже на то», — сказал адмирал Бергстром. «Мирные дни на закате вашей жизни. Это ваш второй звонок за это утро. Полагаю, вы планируете где-то начать войну».
  «Ну, только в самом ограниченном смысле».
  «Не говорите мне. Это же Фолкленды, да? Правительство США не может позволить этой кучке аргентинских ковбоев бесчинствовать на чужой законной территории».
  «Ну», — сказал Арнольд, которому не нравилась мысль о том, что учтивый и скоро уходящий на пенсию глава «морских котиков» будет его критиковать, — «я просто скажу, что вы на правильном пути».
  «И что вы с президентом хотите, чтобы я сделал? Пошлите пару десятков ребят и загоните их обратно в Буэнос-Айрес или где они там, чёрт возьми, живут?»
  «Повторюсь, Джон, я бы сказал, что вы были на правильном пути. Но мы оба, президент и я, хотели бы, чтобы вы пришли и лично побеседовали с нами здесь, в Овальном кабинете».
  «Завтра, хорошо?»
   «Завтра!» — взревел Арнольд. «Сегодня будет чертовски поздно…»
  «Ладно, ладно. Я сейчас пойду. Вылетаю через час, так что буду в Эндрюсе в 17:50».
   «Спасибо, Джон. Вертолёт будет ждать нас в Эндрюсе. Увидимся в 18:00».
  «Пока, Арнольд».
  «Господи Иисусе», — воскликнул контр-адмирал Бергстром, поднимая телефон, чтобы позвонить своей новой жене, которая вскоре придёт в ярость. Но прежде чем он успел это сделать, его личный номер снова зазвонил, а этот номер был мало у кого. Поэтому он всегда отвечал.
  «Адмирал, это голос из прошлого, Рик Хантер из Лексингтона, Кентукки».
   «Привет, командир Хантер!» Джон Бергстром был искренне рад поговорить с лучшим руководителем группы, который у него когда-либо был, боевым «морским котиком», который выполнил три впечатляющие миссии по подрыву — одну в сердце России, другую далеко за линией фронта в Красном Китае и одну посреди совершенно новой китайской военно-морской оперативной базы в душных джунглях юго-восточной Бирмы, или Мьянмы, или как там теперь называлось это чертово место.
  «Вот это да, неожиданное удовольствие, — сказал адмирал Бергстром. — Я часто думаю о тебе, Рики. Много лет я верил, что именно ты встанешь у штурвала, когда я наконец освобожу это кресло».
  «Не могу сказать, что не скучал. Наверное, после того, как Дэна Хедли судили военным трибуналом, я чувствовал себя совсем иначе».
  «Нет, я понял тогда, и, как и многие другие люди, понимаю до сих пор.
  Для меня было величайшим сожалением, что лейтенант-коммандер Хедли был изгнан, и вы пошли вместе с ним...»
  «Конечно. Но жизнь продолжается. С Дэном теперь всё в порядке. Мы с ним управляем моей семейной фермой чистокровных лошадей, Хантер-Вэлли, в Блу-Грасс. Мы всё ещё немного развлекаемся».
  «Так же весело, как было, когда ты работал на меня?»
   «Нет, сэр. Не так уж и много».
  Джон Бергстром усмехнулся: «Ты когда-нибудь думал о возвращении?»
  «Не чаще двух раз в день».
  «Ну, позвольте мне спросить вас вот о чем: если бы этот проклятый военный трибунал четыре года назад не состоялся, как долго бы вы хотели оставаться «морским котиком»?»
  «Примерно тысячу лет».
  Оба мужчины молчали, словно трагедия прошлого накрыла их с головой. «Ты был лучшим, Рики. Лучшим из всех, кого я когда-либо видел…»
  «Благодарю вас, сэр».
  «А теперь, может быть, ты лучше скажешь мне, чего ты от меня хотел?»
  «Сэр, год назад я женился на англичанке Диане Джарвис. Её брат Дуглас — капитан 22-го полка SAS. Я встречался с ним всего дважды, но он очень хороший парень, бывший десантник, заслужил Военный крест в Ираке.
  «И сейчас он каким-то образом застрял на Фолклендских островах со своим отрядом. Пропал без вести. Я хотел бы узнать, не могли бы вы что-нибудь нам рассказать… Диана была очень близка с ним, и она совершенно расстроена. Думает, что он, возможно, погиб».
  «Господи, Рик. Я улетаю в Вашингтон через пять минут. Но я сделаю всё, что смогу, и перезвоню тебе завтра… Я хорошо знаю командира в Херефорде… Капитан Дуглас Джарвис, верно? Дай мне свой номер…»
  Десять минут спустя, все еще слушая слова еще одной убитой горем жены, адмирал Бергстром выходил из кабинета, ускользнув от сурового « Лебединого озера» Чайковского .
  Через тридцать минут он уже мчался по взлетно-посадочной полосе ВМС США на Северном острове Сан-Диего, направляясь на восток на самолете Lockheed EP-3E ВМС США.
   Овен, прямой рейс на авиабазу Эндрюс, штат Мэриленд. Он временно вычеркнул из памяти Луизу-Мэй и Петра Чайковского.
  Но воспоминания о Рике Хантере сохранились в памяти босса Коронадо: он был самым жёстким, сильным и стойким лидером «морских котиков», которого я когда-либо знал.
   Блестящий стрелок, смертоносный и бесстрашный как в вооруженном, так и в безоружном бою. бою, вероятно, мог плавать в Тихом океане и был экспертом по использованию взрывчатых веществ.
   Ему, должно быть, уже почти сорок, но за все свои годы я ни разу не встречал такого хорошего человека. С «морскими котиками». Жаль его зятя.
  Во время полета они перекусили парой сэндвичей с ветчиной и сыром, а кофе им принес один из его помощников, унтер-офицер Рифф «Гремучая змея» Дэвис, по профессии пулеметчик штурмовой группы, раненный вместе с командиром Хантером во время последнего задания в Бирме.
  Пятичасовое путешествие тянулось бесконечно. Адмирал и Рэттлснейк обменивались историями, в основном о недавно ставшем актуальным коммандере Хантере. «Наверное, вы никогда не узнаете, каким он был храбрым», — сказал Дэвис. «Господи, когда мы попали под обстрел китайских вертолётов на той лодке, я думал, что мы уже не выберемся оттуда живыми».
  «И там был командир Хантер, почти без сознания в лодке, с кровью, хлещущей из серьёзной раны в бедре, он продолжал палить из пулемёта, выкрикивая приказы остальным из нас... Я никогда не видел такой храбрости...»
  «Я знаю, Рифф. Не думай, что я не знаю».
  Они приземлились вовремя, и вертолёт морской пехоты США доставил их прямо на лужайку Белого дома. Три минуты спустя адмирал Бергстром вошёл в Овальный кабинет и пожал руки президенту и адмиралу Моргану, который взглянул на часы и заметил, что было две минуты тридцать секунд 18:00, что означало, что глава «морских котиков» из Калифорнии совсем немного опоздал. Тем не менее, Арнольд не мог понять, что здесь происходит. Почти на три минуты опоздал на последнюю вахту с собаками!
  Господи, стандарты определенно пошли на спад.
  Все трое в Овальном кабинете служили в ВМС США, и настойчивое желание Арнольда указывать время суток исключительно в терминах, характерных для кораблей, неизменно вызывало смех президента. Что, впрочем, было к лучшему. Сейчас ему было не над чем смеяться, поскольку топ-менеджеры ExxonMobil с каждым днём всё больше злились на то, что «эти проклятые гаучо каким-то образом смыли наши нефть и газ на сумму около двух миллиардов долларов, и, похоже, никто ничего не предпринимает».
  Президент Бедфорд понимал их точку зрения. И для него было огромным облегчением, что двое его гостей, вероятно, единственные люди во всех Соединённых Штатах, которые могли хоть что-то с этим поделать. И, что ещё лучше, они, по-видимому, были готовы это сделать.
  «Господа, — сказал он, — рад видеть вас обоих. И должен сразу сказать, что эта проблема Фолклендских островов оказалась для меня крайне сложной по всем очевидным причинам. Арнольд — единственный человек с действительно чётким планом.
  И я думаю, он должен вкратце рассказать об этом нам обоим... Я пошлю за кофе...
  «Джон, — начал Арнольд, — ты знаешь, какая проблема у нас возникает, когда мы направляем наши вооружённые силы на чужую войну. Президент не хочет этого делать, и я с ним согласен. Однако у нас есть другая проблема, почти такая же серьёзная. ExxonMobil считает, что мы бездействовали и пассивно позволили аргентинцам скрыться с их очень дорогой нефтью и газом».
  «Да, я следил за этим», — сказал адмирал Бергстром. «И мне было интересно, что произойдёт. Вы хотите, чтобы мои ребята пошли и взорвали это место?»
  Джон Бергстром был чудаком с сардоническим чувством юмора, что является обычным качеством в его профессии. Тем не менее, ни Арнольд Морган, ни президент Соединённых Штатов так и не поняли, шутит ли он.
  На этот раз он не был. «Вы не сможете договориться с аргентинцами, чтобы они ушли оттуда», — сказал он. «Потому что они считают это место чем-то вроде права по рождению. Что как бы возвращает нас к древней мантре США.
  «Морские котики»… в мире очень мало проблем, которые невозможно решить. решена с помощью взрывчатых веществ».
   Президент нервно рассмеялся. «Продолжай, Арнольд», — сказал он.
  «В каком-то смысле я согласен с Джоном, — сказал он. — Мы не сможем убедить Буэнос-Айрес уйти с Фолклендских островов, принадлежащих Великобритании. Я думаю, они, вероятно, будут сражаться до тех пор, пока последняя капля их крови не прольётся на землю их любимых Мальвинских островов».
  «Господи, нас инструктирует поэт», — сказал адмирал Бергстром. «Мне это нравится — культура до хаоса».
  Арнольд ухмыльнулся. Но оставался предельно серьёзным. «Чтобы заставить их отступить, нам нужно сначала напугать их, а затем выступить в роли великих миротворцев. Мы должны стать голосом разума и вернуть нефть и газ в строй».
  «В общих чертах, мы хотим заключить сделку, по которой британцы добровольно откажутся от своего суверенитета в течение двадцати четырех месяцев в обмен на то, что British Petroleum и ExxonMobil снова смогут там работать.
  «Но сейчас у нас есть основания полагать, что аргентинцы планируют передать этот нефтяной проект русским, и мы не можем этого допустить. Поэтому нам нужно убедить Буэнос-Айрес, что, если они не покорятся, то потеряют всё. И мы должны сделать это так, чтобы весь мир не узнал, как сильно мы их притесняем».
  «Поймут ли аргентинцы, как сильно мы на них давим?»
  спросил адмирал Бергстром.
  «Да, но они не смогут доказать, что это мы. Я предлагаю провести серию строго засекреченных атак на их военную технику.
  — истребители, военные корабли, ракетные установки».
  «Дайте мне глоток кофе, господин президент», — сказал адмирал Бергстром.
  «Я только что понял, что я здесь делаю, и пытаюсь не впасть в шок».
  «Ты здесь, Джон, — сказал Арнольд, — чтобы рассказать нам, смогут ли твои ребята отправиться на острова и уничтожить те немногие военные корабли, которые патрулируют эти воды,
   а затем избавиться от всех истребителей, размещенных в Маунт-Плезант и на другом их аэродроме на острове Пеббл».
  «Вы имеете в виду, по-видимому, тихо и не будучи пойманным?»
  Верно. Я хочу поставить аргентинцев в положение, когда они понимают, что им наносят серьёзные военные увечья, но не желают в этом признаться и в конце концов согласятся на переговоры — как ради территории, так и ради нефти и газа… У меня есть предчувствие, что британцы будут рады уйти с гордостью и своей долей нефти.
  «Кто-нибудь задумывался, как мои ребята туда попадут?»
  «Не совсем», — сказал Арнольд. «Но, очевидно, это не по воздуху, мы не можем рисковать парашютным десантированием. Значит, это по морю, и мы не можем отправить туда военный корабль, так что, полагаю, это означает подводную лодку».
  «Ага», — сказал Джон Бергстром. «Есть идеи, сколько человек для этого потребуется?»
  «Не совсем. Как думаешь, может быть, две команды по шестнадцать человек?»
  «Это не так уж много — если не считать разведывательной операции, то и все истребители на двух аэродромах не справятся».
  «Нет, это не так. Но мой первый вопрос: Джон, возможно ли это?»
  «Конечно, это можно сделать. Мои ребята — специалисты. Они справятся, и их не поймают. У меня есть только одна просьба: организуйте немедленную эвакуацию по воздуху, если их каким-то образом загонят в угол. Я хочу помочь и проведу операцию, но я не отправлю ребят на эти чёртовы Мальвинские острова на самоубийственную миссию».
  Арнольд Морган знал, что адмирал Бергстром собирается уйти в отставку, и ухмыльнулся, глядя на главу «Морских котиков». «Я не хочу посвящать вам главу для вашей книги», — сказал он. «Завтра рано утром мы встречаемся с чилийским послом. У нас будет план эвакуации.
   «При первых признаках серьёзных проблем ребята выдвигаются оттуда, направляются прямиком в Магелланов пролив и высаживаются в Пунта-Аренас на чилийской стороне».
  «Поскольку мы не можем отправить туда транспортник с фиксированным крылом, Арни, ты, наверное, говоришь о вертолетах?»
  «Всего один, Джон. Мы используем один из новых вертолётов ВМС Sikorsky Super Stallion, CH-53E, вмещающий пятьдесят пять морских пехотинцев. Мы доставим его под эскортом истребителей и сразу же вылетим. Он быстрый и вооружён тремя крупнокалиберными пулемётами. Летает на высоте более восемнадцати тысяч футов. С нами всё будет в порядке, особенно если ваши ребята выполнили хотя бы половину своих задач».
  «Есть мысли, как нам туда ребят доставить?»
  Финальная часть высадки, безусловно, будет проходить на подводной лодке и надувных лодках. И у нас есть лодка класса LA на пути туда. Но нам нужно действовать быстро. И я знаю, что вам понадобится несколько дней обучения для команд «морских котиков». Мы не можем позволить себе ещё одно двухнедельное путешествие после этого…
  Как думаешь, мы сможем высадиться в море?
  «Британцы сделали это в прошлый раз у Южной Георгии, — ответил адмирал Бергстром. — Значит, и мы можем. Просто не хотим подходить слишком близко к побережью Фолклендских островов и попасть на чёртов аргентинский радар».
  «Нет. Мы определённо не хотим этого делать», — сказал Арнольд. «Но у нас есть проблема со временем. Чем дольше мы это отложим, тем лучше будет организована оборона аргентинцев. Так что давайте предоставим вам возможность действовать быстро».
  «О, Арни. И ещё кое-что. Для проведения подобной операции нам понадобится снаряжение, особенно бомбы, липкие бомбы и С-4. Нам понадобится достаточно снаряжения и продовольствия, чтобы они могли жить на суше, но они не смогут унести всё это с собой — не сбрасываясь с парашютом в океан».
  «Нет. Я говорил об этом с президентом. Думаю, мы воспользуемся HALO и сбросим что-нибудь, как только они выберут безопасную площадку для посадки».
  «Хорошо. Это сработает».
  «И ещё кое-что, Джон. Кто возглавит это дело? Нам нужен очень особенный человек, опытный командир-ветеран, который не будет совершать ошибок».
  «Мои ребята не ошибаются, Арни».
  «Я знаю, что они этого не делают. Но эта операция очень деликатная. Её должны провести призраки. Призрачная сила. Призраки с молотками в руках».
  Адмирал Бергстром повернулся к президенту: «Кажется, я уже говорил, сэр, что нас информирует поэт».
  «Да, я заметил», — усмехнулся Пол Бедфорд. «Но мне нравится этот разговор, так что продолжайте, избавьте меня от участи крупнейшей нефтяной компании страны».
  «Ну, а есть ли у тебя какие-нибудь мысли по поводу руководителя группы?» — спросил Арни.
  «У меня есть одна мысль, понятно? Я знаю, кто мне нравится. Но я не могу его заполучить.
  Он уже давно вышел на пенсию. Но у нас есть пара неплохих инструкторов, которые были на заданиях. Возможно, я вспомню кого-нибудь из них.
  «Хорошо, мы предоставим это вам… но можете ли вы назвать мне имя вашего первого выбора?»
  «Не думаю. Он покинул флот при довольно спорных обстоятельствах».
  «Ах, правда?» — лукаво спросил Арнольд Морган. «Он же не стал бы управлять фермой скаковых лошадей, правда? Не великий ли Командир Рик Хантер?»
  «Я бы хотел этого», — сказал адмирал Бергстром.
  1930, ВТОРНИК, 19 АПРЕЛЯ
  Фермы долины Хантер
   Рик и Диана проверяли списки жеребцов-производителей. Троих самых молодых жеребцов ждала напряжённая ночь, и на нижней подъездной дорожке уже выстраивались большие фургоны для лошадей, привозя невероятно дорогих кобыл голубых кровей с местных ферм.
  В то же время шесть кобыл, проживавших здесь уже несколько недель, должны были сегодня вечером родить. Рик и Диана обычно ужинали около восьми часов, а затем, надев куртки, отправлялись на экскурсию по тому, что Рик называл «Весенним полем битвы», где, по сути, решалась судьба фермы на следующий год.
  Конечно, основным источником дохода были крупные продажи годовалых жеребят и жеребят, которые происходили в конце года, но кобылы должны были сначала родить жеребят, а репутация молодых жеребцов ставилась на карту задолго до того, как кто-либо из их потомков попадал на ипподром.
  Рик, которого когда-то называли самым подтянутым человеком, когда-либо носившим морские сапоги, только что отработал два часа в спортзале, который он оборудовал в подвале дома. Он занимался там четыре вечера в неделю, а в остальные три дня бегал по пять миль. Когда три с половиной года назад он ушёл из ВМС, он поклялся оставаться в отличной форме как можно дольше. До сих пор он ни разу не сдался.
  Они с Дианой часто выезжали верхом по ферме вместе, и оба привыкли к долгим прогулкам по загонам, разглядывая годовиков и кобыл. Но сегодняшний день был настоящим испытанием. Диана всё ещё была очень расстроена из-за Дугласа и не хотела выходить на улицу, несмотря на изобретение мобильных телефонов. Муж не давал ей снова звонить в Херефорд.
  «Оставь это», — сказал он ей. «Командир SAS обязательно позвонит, когда что-нибудь услышит. И адмирал Бергстром обязательно с ними поговорит. Он обещал».
  Но Диана не находила себе утешения. Она думала только о своём любимом Дугласе, погибшем где-то на льду в Южной Атлантике, неизвестном солдате.
   А когда в 1941 зазвонил телефон, она чуть не подпрыгнула со стула.
  Определитель вызова показал Калифорнию, и это действительно был адмирал Бергстром для Рика Хантера.
  «Добрый вечер, адмирал», — сказал бывший командир «морских котиков». «Есть новости?»
  Да, я разговаривал с Майком Уэстоном в Херефорде, и он сказал, что они уверены, что Дуглас и его команда живы. Иначе аргентинцы включили бы их в списки погибших. Штаб в Херефорде считает, что они отказались сдаться, поскольку, по всей видимости, выполнили крайне разрушительную часть своей миссии — по словам полковника Уэстона, это был единственный серьёзный удар, который аргентинцы получили по Фолклендским островам.
  «Господи. Ты хочешь сказать, что они действительно бегут через эти горы, пытаясь выбраться?»
  «Да, я согласен. И Майк Уэстон напомнил мне, что аргентинцы вполне могут за ними охотиться, причем весьма целенаправленно».
  «Это не очень хорошие новости», — ответил Рик.
  «Так и есть, но Уэстон сказал, что убить одного из этой группы было бы чертовски хорошим солдатом. Судя по всему, у Дага Джарвиса с собой семь обученных киллеров. В Херефорде говорят, что не беспокоятся и ожидают услышать что-то хорошее в любой день».
  «Что ж, это облегчение, адмирал. Полагаю, единственная проблема — это численное превосходство, которое аргентинцы могут бросить на охоту, верно?»
  «В этом-то, Рики, и проблема. Они — SAS, и их считают неуязвимыми. Проблема в том, что их немного, и они могут противостоять решительному противнику».
  «Полагаю, сейчас нет никаких планов пойти и попытаться их спасти?»
  «Ну, конечно, не от побеждённых и потрёпанных британцев. Но, думаю, нам, возможно, придётся что-то сделать, чтобы помочь… аргентинцы всё-таки украли…
   что ExxonMobil, нефть и газ… кстати, вы не думаете о том, чтобы помочь нам, не так ли?
  «Кто, я? Что ты имеешь в виду?»
  «Ну, Рик, я не буду притворяться, что мы тебя когда-либо действительно заменили, потому что мы этого не сделали. И все очень сожалели, когда ты ушёл в отставку, хотя мы тебя и понимаем. Я просто подумал, не мог бы ты помочь нам спасти твоего зятя».
  «Боже мой. Это чертовски сложный вопрос».
  «Хочешь поговорить об этом?»
  «Ну, я не вижу ничего плохого в том, чтобы поговорить об этом. Но я не могу выйти туда, не в сезон жеребости».
  «Как насчет того, чтобы я пришел к тебе в гости?»
  «Конечно, в любое время».
  «Как насчет завтра?»
  «Хорошо. Во сколько?
  «Думаю, я смогу выехать около шести утра. Прибуду туда часа через четыре, в 13:00».
  «Хорошо. Встретимся. Стадион «Блю Грасс Филд», Лексингтон. Самолет ВМС США, верно?»
  «Я буду там, Рик. Увидимся завтра».
  Диана, которая ждала на другом конце комнаты, сказала:
  «Кто идет?»
  «Адмирал Бергстром. Он вам понравится. Он командует Силами специального назначения ВМС США».
  «Но он не нашел Дугласа?»
  «Нет, но он идёт по следу. SAS уверен, что он жив. А Джон Бергстром разрабатывает план по их освобождению. Британцы, которые сдались, мало что могут сделать».
  «Зачем ему сюда приезжать?»
  «Хочет поговорить со мной об этом. Мы с ним вместе работали над несколькими миссиями».
  «Но вы ведь ушли из ВМС и все такое».
  «Довольно сложно заменить человека повыше», — ухмыльнулся Рик.
  13:00, СРЕДА, 20 АПРЕЛЯ
  Поле синей травы
  ЛЕКСИНГТОН, КЕНТУККИ
  Рик Хантер не чувствовал усталости, что было удивительно, ведь он почти не спал всю ночь. Дважды ему приходилось вставать и ходить в конюшню, где молодой жеребец не только буянил, но и, что ещё хуже, отказывался покрывать кобылу, за что ферма запросила 150 000 долларов.
  Пара молодых жеребцов уже собирались сдаться, когда появился хозяин. «Я знаю, с ним трудно, — сказал им Рик, — но, в отличие от вас, этот жеребец часто зарабатывает по триста тысяч долларов за вечер… Мне всё равно, даже если он потребует ужин при свечах, струнный квартет и бутылку «Шато Латур» для себя и кобылы… Если он этого потребует, то идите и заберите его». Для него, слышишь?! Но кобылу прикрой.
  Каким-то образом им удалось убедить жеребца, что это не такая уж плохая идея, и через двадцать минут он согласился. Рик вернулся в постель и провёл остаток ночи, размышляя о своей жизни в качестве «морского котика» США — о тренировках, скрытности, ужасных опасностях, нападениях, превосходной физической форме, товариществе. Боже, какие это были дни… смогу ли я всё ещё это сделать?… Всего один раз. Ещё время? Джон Бергстром шутил, когда спрашивал меня? Боже, угадай. Скоро я узнаю .
  И вот он увидел, как «Локхид Ариес» заходит на посадку. В аэропорту было тихо, и он наблюдал, как самолёт ВМС США с ревом проносится с запада, над одними из самых известных пастбищ чистокровных скаковых лошадей на земле. Он видел, как самолёт, достигнув взлётно-посадочной полосы, резко снизился и грациозно приземлился. В конце концов, пилот, вероятно, провёл большую часть своей трудовой жизни, садясь на авианосцы. На поле «Блю Грасс» было гораздо спокойнее.
  Пять минут спустя он уже пожимал руку своему бывшему начальнику, контр-адмиралу Джону Бергстрому, непризнанному главе SPECWARCOM, который шел без формы по аэропорту, словно обычный заезжий коневод.
  Они обменялись самыми тёплыми приветствиями, и тысячи воспоминаний нахлынули на них обоих. И к тому времени, как они вернулись в Хантер-Вэлли, Рику стало ясно, что адмирал хочет, чтобы он участвовал в операции по спасению Фолклендских островов для британцев и нефтяных компаний.
  У него также сложилось чёткое впечатление, что временная потеря Дугласа Джарвиса стала именно тем импульсом, который был нужен адмиралу, чтобы убедить его присоединиться к миссии. К тому времени, как они проехали через большие каменные ворота фермы, Рик понял лишь, что Джон Бергстром хотел, чтобы он участвовал, но не был уверен, будет ли он просто организатором или инструктором.
  Он решил задать главный вопрос, прежде чем они войдут в дом. «Сэр»,
  он сказал: «Вы собираетесь попросить меня присоединиться к вам в задней комнате и помочь спланировать нападение?»
  Адмирал помедлил. «Не совсем».
  «Ты хочешь сказать, что хочешь, чтобы я присоединился к ребятам на задании и сделал все необходимое, чтобы привести в порядок этих аргентинцев и вывести оттуда SAS?»
  «Рик, я хочу, чтобы ты им командовал».
  «Кто, я?» — ответил он, ошеломлённый масштабом просьбы. «Но я даже не служу во флоте».
   «Как бывший командир «морских котиков», вы можете вернуться в строй уже сегодня вечером.
  Для таких, как ты, в Коронадо действуют особые правила. Я имею полное право в любой момент, если захочу, повторно завербовать одного из своих лучших людей для конкретной миссии.
  Особенно если у тебя такой послужной список.
  «Сэр, вы понимаете, что мне пришлось бы сразу отказаться, если бы не... э-э... осложнение в виде брата Дианы?»
  Они всё ещё сидели в машине: адмирал наслаждался этой довольно оптимистичной беседой, Рик Хантер застыл на месте от тревожного предчувствия и бог знает чего ещё. Все инстинкты подсказывали ему, что это безумие, что он не может покинуть ферму в это время года, не может просто собрать вещи и отправиться на какое-нибудь дьявольски опасное задание с «Морскими котиками», рискуя при этом погибнуть.
  И всё же… и всё же… азарт боя, всепоглощающее ощущение работы с лучшими парнями против почти наверняка слабого противника. Боже, как часто он мечтал об этом, как часто ощущал это, вспоминал отчаяние, страх и триумф, дружбу и смех. Чёрт возьми , подумал он однажды… ПЕЧАТЬ всегда ПЕЧАТЬ .
  Он подумал о своем трезубце, личном знаке храбрости, спрятанном в ящике для рубашек, маленьком значке, который он до сих пор полировал, когда у него было настроение.
  Он вспомнил работу под водой, выброс адреналина, когда они с ребятами взорвали два военных корабля в Бирме. А как же та электростанция, которую они уничтожили, и побег под огнём китайцев? Господи Иисусе, он будет помнить этот день до конца своих дней.
  Джон Бергстром улыбался, как будто знал, что его лучший «морской котик»
  думал. «Ничего подобного, дружище, правда? Ничего подобного».
  «Нет, сэр. Нет. Сколько ещё?»
  «Несколько дней тренировок. Потом максимум две недели, туда-сюда».
  «Как нам попасть внутрь?»
  «Подводная лодка, затем надувные лодки до пляжа, совершенно безлюдный пляж».
  «Сэр, подводной лодке потребуется две недели, чтобы добраться туда. Почему вы говорите о двух неделях от начала до конца?»
  «Ты полетишь вниз и присоединишься к подводной лодке».
  "Где?"
  «Посреди океана. Мы планируем разместить зону высадки в Атлантике, в ста милях к северу от Фолклендских островов».
  «Господи, сэр. Я никогда не прыгал с парашютом».
  «Знаю. Для этого и нужны три дня тренировок. Остальное ты знаешь лучше меня».
  В этот момент из дома вышла Диана и направилась к темно-зеленому полноприводному внедорожнику с логотипом Hunter Valley Thoroughbreds.
  «Уверена, там очень тихо», — сказала она и улыбнулась. «Но вам, возможно, будет комфортнее внутри. Я сварила вам кофе, а когда будете готовы, вас ждёт обед».
  Она подошла к пассажирскому месту, выглядя необыкновенно красиво в обтягивающих брюках для верховой езды и ботинках, белой рубашке и светло-голубом кашемировом свитере.
  Она протянула руку адмиралу Бергстрому и одарила его одной из тех полуулыбок, которые очаровывали некоторых из самых богатых людей Англии.
  «Добрый день, адмирал», — уверенно сказала она. «Я много слышала о вас.
  Все хорошо».
  «Диана, — ответил он, — я бы сказал, что ты идеальная жена для лучшего командира, с которым я когда-либо служил».
  «Я стараюсь изо всех сил, — сказала она, — как иностранка».
  «Людей из Нью-Йорка здесь считают иностранцами», — вмешался Рик. «Людей из Ньюмаркета, таких как Диана, более или менее считают
   туземцы».
  «Где Ньюмаркет?» — спросил адмирал.
  «Англия, — сказал он. — Столица скаковых лошадей Европы. Семья Дианы выращивала и тренировала там чистокровных лошадей ещё до того, как появилась Америка».
  «Тогда я впечатлён вдвойне», — сказал адмирал, улыбаясь. «Красота и происхождение — непреодолимое сочетание».
  Они втроём вернулись домой, и именно адмирал заговорил о пропавшем Дугласе Джарвисе. «Мне очень жаль это слышать, Диана», — сказал он. «Но, по крайней мере, теперь у Херефорда гораздо более ясная картина».
  Судя по всему, Дуглас и его команда выполнили часть своей миссии по подрыву незадолго до того, как Королевский флот и британский десант сдались аргентинцам. Он, по-видимому, действовал в отдалённой части Восточного Фолкленда и был оторван от своего командного центра на авианосце, который, конечно же, затонул.
  «Поэтому, пока весь свободный мир содрогался от этой британской неудачи, Дуглас и его люди застряли на склоне какой-то горы, не имея ни малейшего представления о том, что только что произошло. По мнению Херефорда, они не высовываются, поскольку, по всей видимости, были единственной группой, нанесшей противнику серьёзный урон. В таких обстоятельствах ни один командир спецназа не хочет сдаваться».
  «Значит, SAS более или менее уверены, что они не погибли?» — спросила Диана, и ее лицо омрачилось беспокойством.
  «О, никто не думает, что они мертвы. Вопрос только в том, чтобы их вызволить».
  «Но кто их вытащит теперь, когда британцы сдались?»
  «Боюсь, это можем быть мы, Диана. У США были серьёзные нефтяные и газовые интересы на этих островах, и никто не был в восторге от аргентинцев.
   счел нужным захватить все это».
  «Боже, вы ведь говорите о новом вторжении американцев?»
  «Как раз наоборот. Но мы можем отправить туда небольшую группу спецназа и внимательно изучить, что происходит. После разговора с Риком я практически решил, что нам следует связаться с Дугласом и его ребятами, и, возможно, они смогут уйти все вместе. Американская подводная лодка».
  «О, это было бы чудесно. Не могу передать, как я волновалась.
  Я почти не спал с тех пор, как узнал, что его объявили пропавшим без вести».
  «Да, это довольно зловещая фраза, — ответил Джон Бергстром. — И в данном случае я считаю её излишней. Нет никаких доказательств того, что Дуглас вообще пропал без вести, не говоря уже о его участии в боевых действиях. Но основной радиоспутниковый узел связи британцев находится на дне Атлантики, так что они не могут с ним связаться».
  Диана действительно прониклась симпатией к командиру «морских котиков» и его ободряющим словам.
  Но где-то в глубине души она задавалась вопросом, что он мог делать здесь, в самом сердце Кентукки, в самый разгар сезона выжеребки, прилетев на частном самолёте ВМС США, чтобы поговорить с её давно отошедшим от дел мужем. И в её голове зазвенел тревожный звоночек.
  Привыкшая принимать точные решения при покупке скаковых лошадей стоимостью в сотни тысяч долларов, Диана Хантер решила действовать напрямую. Она прошла на кухню и взяла поднос с большим гравированным серебряным кофейником – призом для заводчиков, который отец Рика, Барт, получил после победы жеребёнка из долины Хантер на скачках Трэверс-Стейкс в Саратоге.
  На стене позади Адмирала висела прекрасная картина маслом в раме, изображающая жеребёнка. А за портиком, выходящим на запад, в конюшнях для жеребцов, тот же выносливый скаковой конь пытался прославиться на менее напряжённой скачке, доступной лишь тем, кто действительно умел бегать.
   «Адмирал, — сказала она, наливая кофе, — зачем вы пришли к нам? Что вы хотите, чтобы Рик для вас сделал?»
  Джон Бергстром знал, что уклонение или хеджирование было бы абсолютно фатальным.
  Эта очень умная англичанка уловила эти вибрации в долю секунды.
  «Диана, я хочу, чтобы он поехал со мной в Коронадо и помог с этой миссией.
  «У Рика есть корыстный интерес. Он хочет успеха так же, как и я. Отчасти ради меня, в память о былых временах, но в основном ради тебя. Он хочет вытащить Дугласа оттуда, и у моего командования есть люди, поддержка и необходимые полномочия для этого».
  Он улыбнулся ей и добавил: «Кстати, я так и не спросил его ни «да», ни «нет». Возможно, ты захочешь сделать это за меня».
  Диане Хантер пришлось сесть. Но прежде чем она успела собраться с мыслями, Джон Бергстром добавил: «Если Рик согласится, мы вытащим Дугласа. Если он откажется, надеюсь, мы вытащим Дугласа. Вот в чём разница».
  «Ты замужем за командиром спецназа, одним из лучших в истории. Ему не просто так дали Крест «За выдающиеся заслуги».
  Диана неуверенно спросила: «Какой еще Крест «За выдающиеся заслуги»?»
  «Это вторая по значимости награда в вооружённых силах США, сразу после Медали Почёта. Рик получил её, её вручил ему президент. Я не просто хочу его, Диана, он мне нужен… и, в каком-то смысле, ты тоже».
  «Рик, — сказала его жена, — ты хочешь пойти? Ты думаешь, тебе стоит пойти?»
  «Как я могу не пойти?» — сказал бывший командир отряда «Морских котиков». «Как я смогу жить, если Дуглас каким-то образом погибнет? Я всегда думал, что мог бы его спасти. И, как ни странно, ты тоже так считаешь».
   «А как же ферма? Мы так заняты».
  «Папа вернётся на работу на три недели. Они с Дэном справятся. При необходимости отец Дэна подключится. Долина Охотника и её сотрудники справятся, как всегда. И вообще, я бы лучше потерял пару жеребят, чем Дугласа… а вы?»
  Диана не ответила. Но она снова повернулась к адмиралу Бергстрому. «Вы не против, если я буду называть вас Джоном?» — спросила она.
  «Ни капельки».
  «Тогда, Джон, скажи мне, пожалуйста, насколько это опасно?»
  «Так же, как и всё остальное. Чем лучше планируешь, чем больше думаешь о проблемах и решениях, тем больше шансов на успех. Честно говоря, меня не слишком волнует, что моих ребят убьют аргентинцы, потому что этого не случится. У них будет мощная поддержка — и с воздуха, и, если понадобится, с моря».
  «Если бы нам пришлось выбирать между уничтожением аргентинского гарнизона Маунт-Плезант со всеми его членами или потерей своих людей в бою, ответ был бы только один: „Прощай, Маунт-Плезант“. Это миссия, где мы должны быть осторожны, но она далеко не так опасна, как последние три операции под командованием Рика».
  «Что ж, похоже, я попала в неловкое положение», — сказала Диана. «Если я буду против, и Дуглас умрёт, это правда, я всегда буду думать, что это моя вина, что я не дала Рику пойти и спасти его. Но что, если я потеряю их обоих? Что, если ни один из них не вернётся? И снова, я не прощу себе, что позволила ему уйти…»
  «Ди, проблема в Дугласе, — сказал Рик. — И мы должны попытаться. Я не могу просто сидеть здесь и ничего не делать, когда у меня есть командующий Спецвойсками.
  Сидишь здесь, чуть ли не умоляешь меня возглавить эту миссию. Думаю, все трое в этой комнате это понимают… особенно ты, Ди… а теперь скажи мне, следует ли мне следовать твоему благословению?
  «Да, Рик, ты должен пойти с моим благословением. Но да поможет вам обоим Бог».
   Затем командир Хантер повернулся к своему командиру. «Сэр, вы должны спросить меня официально».
  «Понимаю», — сказал адмирал Бергстром. «И я так и сделаю. Примете ли вы, Рик Хантер, новое назначение в ВМС США и, со всеми привилегиями и обязанностями вашего прежнего звания коммандера, возглавите «Морских котиков» США в предстоящей операции на Фолклендских островах?»
  «Утвердительно, сэр».
  15:00, ЧЕТВЕРГ, 21 АПРЕЛЯ
  Штаб-квартира СПЕЦВАРКОМ
  КОРОНАДО
  «Алло, адмирал Морган? Привет, это Джон Бергстром. Просто хотел сообщить вам, что коммандер Хантер согласился вернуться в ВМС для выполнения одной единственной миссии и возглавить операцию на Фолклендских островах».
  «Правда? Эй, Джон, это потрясающе. Молодец. Красноречивый ублюдок».
  «Это не было большой проблемой, Арни. Он ужасно скучает по всему этому».
  «А разве не все мы? Где он сейчас?»
  «Он здесь, и он всё ещё в форме, как и все остальные на станции. Он сразу вписался, словно и не уходил. Некоторые из тех, кто пойдёт с ним, до сих пор хорошо его помнят. Некоторые до сих пор в восторге».
  «Я тоже, Джон. Как он, чёрт возьми, выпутался из этой передряги в Бирме, мы, наверное, никогда не узнаем».
  «Мне стало гораздо легче под его руководством. У него есть свой подход к ребятам. Они всегда считают, что, служа под началом коммандера Хантера, у тебя есть все шансы выбраться живым. Они пойдут за ним хоть в ад, если придётся».
   «Знаю. Кстати, что он думает о сбросе груза с воздуха в океан?»
  «Я вам позже расскажу, он как раз сейчас приступает к двухдневному курсу обучения десантированию».
  «Вы уже разработали план высадки десанта?»
  «Конечно, вылетели. Ребята вылезли из подводной лодки и сразу же отправились на остров Пеббл. Они прикрепили бомбы к каждому из пятнадцати истребителей на земле, оснастив их взрывателями с задержкой взрыва на шесть часов. Затем они вернулись на катере на Восточный Фолкленд. Таким образом, они заставили аргентинцев сосредоточить свои поисковые силы в неподходящем месте. Вмешаться с грохотом. Сразу же вывести их из равновесия».
  «Командир Хантер вас устраивает?»
  «Это был план командира Хантера».
   OceanofPDF.com
   ГЛАВА
  ДЕСЯТЬ
  15:00, ЧЕТВЕРГ, 21 АПРЕЛЯ
  Военно-морская авиабаза
  СЕВЕРНЫЙ ОСТРОВ, САН-ДИЕГО
  Рик Хантер взглянул на помост, с которого ему предстояло через несколько мгновений спрыгнуть. Он казался высоким, метров тридцать до платформы. Он видел там большой вентилятор и двух инструкторов «Морских котиков», зачитывающих список.
  У ветерана-командира в животе завязался легкий узел.
  Стоять здесь, в этом огромном авиационном ангаре, ожидая своей очереди, было настоящим испытанием.
  Большинство его молодых коллег уже были экспертами, пройдя обязательный курс обучения на новом учебном полигоне воздушно-десантных войск SEAL.
  С 2009 года считается необходимым для современных сил специального назначения. Но Рик никогда не проходил парашютных курсов, в основном потому, что, будучи самым сильным пловцом на базе, он был слишком занят под водой.
  И вот инструкторы готовились к выполнению первого прыжка.
  «Хорошо, сэр, поднимайтесь».
  Рик подошёл к железной лестнице и начал подниматься. Наверху он вышел на платформу и посмотрел вниз.
  «Господи Иисусе», — пробормотал он. «Похоже, это чертовски высоко».
   К этому времени они уже застегивали на нём страховочный ремень, проверяя трос, прикреплённый к вентилятору. «Хорошо, сэр», — рявкнул диспетчер. «Всё готово.
  Тебе предстоит сделать примерно полдюжины таких трюков, так что давай сначала разберёмся с первым. Это очень просто… подойдите к краю и выпрыгните, когда я скажу «Пошёл».
  Рик шагнул. «Пошёл!» — крикнул инструктор, хлопнув его по плечу.
  И вопреки здравому смыслу, Рик прыгнул в космос, падая прямо вниз, пока вентилятор над ним не зажужжал, а затем не замедлил его движение, замерев в трёх метрах от земли. Он даже не упал, когда приземлился.
  Другой инструктор подошёл, чтобы отстегнуть его. «Колени вместе… ноги вместе для приземления», — резко сказал он. «Помните, сэр, мы именно это и делаем, отрабатываем приземление». Рик был так рад оказаться на земле, живым, что даже улыбнулся.
  И к концу дня он был более-менее идеален. Но из-за нехватки времени ему предстояло встретиться с Башней, которая была выше более чем вдвое, через тридцать минут.
  Снизу лестница казалась высокой и хлипкой, и Рик смотрел прямо вверх по железной лестнице. Инструктор сказал: «Хорошо, командир, поднимайтесь. И не беспокойтесь, это плевое дело». Но на полпути Рик совершил ошибку, посмотрев вниз. Он должен был признать, что был напуган до смерти.
   «Посмотрите вверх, сэр… продолжайте смотреть вверх…»
  Он услышал голос, двинулся дальше и добрался до платформы.
  «Хорошо, сэр. Пристегните ремни, всё готово… теперь помните, что мы делаем. Мы… отработка выхода из самолета, летных учений и посадки в океан упражнение... теперь твердо поставьте ведущую ногу на ступеньку, левая рука на сорок пять градусов... держитесь за эшафот, сэр. Теперь, правая рука через запасной парашют… вот и всё».
  Рик посмотрел вниз, и ему показалось, что он на вершине Эмпайр-стейт-билдинг. Люди и правда казались меньше.
   «Хорошо, сэр… уверенный шаг… отпрыгните… и вперед!»
   Рик закрыл глаза и пошел, заставляя себя снова оказаться в космосе.
  «Это хорошо, сэр. Хорошо и сильно, затем положение приземления, как мы Спускайтесь вниз… это очень мило, сэр. Продолжайте смотреть по сторонам, поднимите глаза, затем вниз, не хочу, чтобы ты врезался в парня внизу, понятно?»
  Высоко расположенный вентилятор жужжал и хлестал, резко замедляя парашютиста. «Выглядит хорошо… очень здорово…» — крикнул инструктор с земли, когда Рик мягко приземлился. «Ещё три таких, и будешь готов к полёту на воздушном шаре».
  Это произошло в 7:00 утра следующего дня, в пятницу. Рик обнаружил, что смотрит на огромный воздушный шар, парящий в небе на высоте девяти метров над землёй. Далеко внизу, у основания троса, стояла хлипкая на вид металлическая клетка. Она была достаточно большой, чтобы вместить шестерых человек.
  Рика, единственного ученика, провёл внутрь диспетчер. Единственный засов, служивший дверью, захлопнулся, и по сигналу клетка начала подниматься вместе с воздушным шаром, трос которого медленно отцеплялся и разматывался с лебёдки.
  «Вы почувствуете, как он наклоняется по всей высоте», — сказал инструктор. «Когда он щёлкнет наверху, угол изменится, и мы выровняемся на высоте восьмисот футов. Вот тогда мы и прибудем».
  Рик впервые задумался, стоит ли ему прямо сейчас заявить, что его нервы сдали. Он почти онемел от страха, но мог совладать с собой. Сквозь низкие металлические ограждения он видел, как земля уходит из-под ног, пока шар поднимался на высоту падения.
  Хозяину долины Хантер это не нравилось. Они качались всё выше и выше, поднявшийся ветер теперь завывал сквозь прутья клетки. Рик держался за ближайший к нему участок стены, костяшки пальцев побелели от напряжения в жуткой тишине полёта. Он коснулся парашютного ранца, охваченный гнетущей тишиной.
  Он не мог представить, что выпрыгнет из этой клетки и, вероятно, разобьётся насмерть. Ни за что. Ни за что, чёрт возьми. Я Может, это и безумие, но я не сумасшедший.
   В этот момент клетка качнулась и вернулась в ровное положение... Господи Иисусе.
   Вот и всё. Мне нужно уходить.
  «Хорошо, сэр, проверьте парашютные стропы на статической линии прямо над головой... это хорошо... шаг вперед...»
  Рик остался на месте, оглядываясь вокруг, осознавая очевидную истину: отсюда он мог видеть половину Калифорнии.
  «Так, командир, сюда, сэр…»
  Рик вышел вперед, поставив переднюю левую ногу на переднюю часть клетки.
  Инструктор проверил парашютный строп. Рик уперся левой рукой в дверной проём. Кто-то сорвал перекладину – единственную, что отделяла его от мгновенной смерти.
   "Искать!"
  «Теперь, когда я скажу тебе идти, ты пойдешь , верно?»
  "Да."
   "Идти!"
  И Рик Хантер выпрыгнул из клетки… в воздух… и, падая, почувствовал, что отклоняется назад, а его ноги поднялись перед его лицом.
  Никогда еще он не испытывал такого леденящего страха.
  Затем высоко над собой он услышал треск и хруст, и он начал откидываться назад, его ноги начали опускаться, и вдруг он замедлил движение, и его тело оказалось под прямым углом. Глядя вверх, он увидел, что парашют чудесным образом раскрылся, и купол оказался прямо там, и он, возможно, всё же не погибнет.
  И теперь, временно обретя безопасность, он вспомнил упражнения. И он огляделся вокруг, влево, вправо и особенно вниз. Он знал, что ему нужно медленно двигаться вперёд, и потянул за передние подъёмные устройства, подстраивая ноги для приземления.
   Внизу он уже слышал, как инструкторы на земле выкрикивают команды в мегафоны. Хорошо, командир…
   оцените свой дрейф…скорректируйте посадку.
  Земля теперь приближалась к нему. Рик держал колени вместе, меняя угол наклона стоп, как его учили.
   «Отпусти сейчас же!!»
  Через несколько мгновений он ударился о землю, не слишком сильно, и тут же перевернулся. Но когда он выпрямился, парашют начал тянуть его по земле, так как ветер снова подхватил его.
   «Подтяните нижние подъемные стропы… сложите фонарь», — кричал кто-то.
  Рик послушался и освободился от парашюта. Он спокойно собрал вещи и направился обратно к военно-морскому джипу лёгкой, развязной походкой.
  «Ну как, сэр?» — спросил водитель.
  «Никаких проблем», — весело ответил он.
  11:00, ПЯТНИЦА, 22 АПРЕЛЯ
  Вместе с двумя инструкторами Рик поднялся на борт самолёта. Накрапывал небольшой дождь, и они поднялись в небо над Сан-Диего, чтобы совершить первый прыжок Рика с парашютом.
  Сейчас главной целью было привыкнуть к шуму, турбулентности и необходимости следить за жестами диспетчера и за огнями над дверью.
  Пристегнувшись, Рик приготовился, когда транспортный самолет с ревом понесся по взлетно-посадочной полосе Северного острова, с грохотом и вибрацией поднимаясь вверх, сквозь низкие дождевые облака, на рабочую высоту чуть менее 5000 футов.
   Рик почувствовал, как пилот накренился вправо, направляясь к северу от города Сан-Диего; шум двигателей внутри самолета был оглушительным.
  Вскоре он услышал, как диспетчер объявил: «Мы замкнули круг, снова над аэродромом… приближаемся к зоне высадки… приступаем к боевым постам…!!»
  Рик встал, пристегнулся к стационарному тросу, протянутому вдоль фюзеляжа самолёта, и двинулся к хвосту. Диспетчер уже открыл дверь, и свист ветра сделал общение практически невозможным.
   «Встань в дверь…!»
  Рик вышел вперед, выпятив челюсть, он всегда был лидером в своих собственных мыслях.
   «Хорошо, сэр, вы знаете инструкцию... вы пристегнуты... парашют готов...
   красный на…”
  Над дверью ярко горел красный свет. Рик Хантер поставил переднюю ногу на ступеньку, не отрывая глаз от земли и упираясь левой рукой в дверной проём.
  «Зажгись зелёный!! Погнали!..»
  Рик Хантер, совершив один из самых выдающихся поступков мужества в своей жизни, выпрыгнул из самолета и, сдвинув колени вместе, полетел назад, ожидая волшебного момента, когда купол кабины раскроется над ним.
  Сначала он услышал его, затем увидел, затем почувствовал, что он стабилизировал падение, помог ему снова подняться. И теперь он качался на ветру, падая в воздухе.
  Он видел, как земля поднимается ему навстречу, и приготовился к приземлению, сведя ноги вместе, подняв их под углом для подхода, сведя колени вместе, натягивая задние подъёмные ремни, чтобы замедлить движение вперёд. Он приземлился не так мягко, но правильно, сразу перевернувшись вперёд.
  Ветер у земли был слабым, поэтому он без проблем сложил парашют, собрался и пошел к ожидающим инструкторам.
  «Молодец, сэр. Отличная посадка».
  «Спасибо», — сказал Рик. «Большое спасибо. Без проблем».
  «Без проблем», — ответил инструктор, многозначительно подмигнув, вспомнив, конечно же, свой собственный ужасный, захватывающий дух, душераздирающий первый прыжок прямо здесь, на этом самом поле. «Запомните, сэр. В следующий раз это будет Атлантика, а не аэродром. И это будет так же чертовски сложно, поверьте мне!»
  Рик Хантер усмехнулся, возвращаясь к подъехавшему за ним джипу. Короткий курс прыжков с парашютом ему не очень понравился. Но, по крайней мере, он знал, как это делать.
  Адмирал Бергстром поступил благородно и разрешил Рику Хантеру короткий перерыв на обед, что командир посчитал «очень мило с его стороны», поскольку он, Рик, только что провел полтора дня, «совершая безумные прыжки в космос, каким-то образом обманывая смерть на чертовой почасовой основе».
  И вот теперь вертолёт ВМС США вез коммандера обратно в его старый дом, приземлившись внутри колючей проволоки, окружавшей лагерь «морских котиков» за пляжем в Коронадо. Хотя адмирал Бергстром организовал отличный обед для себя и Рика, он позаботился о том, чтобы это был рабочий обед.
  Он также пригласил двух бойцов спецподразделения «Морские котики» (VIS), лейтенанта-коммандера Далласа Макферсона и главного старшину Майка Хука, которые служили с Риком во время отчаянного побега из Бирмы три с половиной года назад. Во время побега они управляли пулемётами М60 в надувных лодках, отстреливаясь от китайских вертолётов.
  И вот они снова встретились, впервые после кровавой бойни в бирманской дельте. Командир Хантер вошёл в светлый, выкрашенный в белый цвет конференц-зал под кабинетом адмирала Бергстрома и чуть не умер от шока, увидев своих бывших соратников.
  Он обнял лейтенанта-коммандера Макферсона с той радостной нежностью, которую так часто можно встретить у людей, прошедших ужасную битву плечом к плечу и выживших. И он обнял шефа Майка Хука с…
   Одинаковая теплота и дружба. Каждый из троих всегда понимал, что без остальных двоих они бы наверняка погибли.
  Адмирал Бергстром задумчиво оставил их наедине на десять минут, прежде чем присоединиться к группе, и когда он это сделал, он начал с очень короткого, драматичного объявления: «Даллас, Майк, я хочу, чтобы вы официально знали от меня, что коммандер Хантер вернулся в Военно-морские силы США для выполнения всего лишь одной строго секретной миссии».
  «Ты имеешь в виду, что он здесь, чтобы помочь спланировать это, или он действительно собирается это сделать?» — спросил Даллас, как будто Рика Хантера даже не было в комнате.
  «Он здесь не только для того, чтобы помочь мне спланировать поездку, но и возглавит её. Что должно быть интересно вам обоим. Ты пойдёшь с ним».
  «Я?» — спросил лейтенант-коммандер Макферсон. «Я думал, что выполнил свою главную задачу. Я думал, что стану старшим инструктором».
  «Так и есть, Даллас. Но сначала ты совершишь короткую поездку в Южную Атлантику со своим бывшим начальником. Стоит, пожалуй, сказать тебе, что я лично спросил коммандера Хантера, не предпочитает ли он 2I/C, и он сразу же ответил: «Даллас Макферсон, если он свободен». Вы будете очень польщены».
  «Да, сэр», — ответил лейтенант-коммандер. «Просто небольшой шок, вот и всё. Но я готов. Куда, вы сказали, мы идём?»
  «Южная Атлантика. Фолклендские острова».
  Даллас Макферсон, всегда готовый к любым ситуациям с долей старого южного обаяния, вышел вперёд и пожал руку командиру Хантеру. «Смерть гаучо, верно, сэр? Я всё о них читал. Разгромили британцев и украли нефть, верно?»
  «Верно. Но мы не собираемся спускаться туда, чтобы всех их убить. Мы просто взорвём пару штук, привлечём их внимание, застанем их врасплох».
  «Эй, насколько я помню, мы с тобой в этом довольно хороши».
   «Насколько я помню, Даллас, у нас всё не так уж плохо. Совсем не так уж плохо».
  Лейтенант-коммандер Макферсон теперь был главным экспертом по взрывчатым веществам на базе. Этот широкоплечий кадровый офицер родом из Южной Каролины начал военное обучение в знаменитой южноамериканской академии «Цитадель», но всего через пару семестров перешёл в Аннаполис. К двадцати пяти годам он стал офицером артиллерии и ракетчиков на эсминце типа «Арли-Бёрк».
  Если говорить о карьере, то это был головокружительный взлет. Но для Далласа этого было явно недостаточно. Он немедленно подал заявку на перевод в подразделение «Морские котики» ВМС США и сенсационно занял третье место из примерно ста на курсе подготовки BUD/S.
  Многие были поражены таким выступлением совсем молодого офицера ракетного надводного корабля. Даллас, однако, заметил, что, по его мнению, его подставили. Мнения о его будущем разделились на два совершенно определённых лагеря. Одна группа была убеждена, что в конечном итоге он займёт кресло, которое сейчас занимает адмирал Бергстром. Другая считала, что он, скорее всего, будет посмертно награждён Медалью Почёта.
  Командир Хантер всегда относился к первой группе, но не исключал полностью и второй. Даллас Макферсон был чертовски крут и храбр, как лев. Но именно его умом восхищался командир Хантер. И после смертельно опасной миссии в Бирме он проникся непоколебимым уважением к остроумному и сообразительному «морскому котику», чей опыт, как он знал, будет иметь решающее значение для миссии в Южной Атлантике.
  Невероятно атлетичный главный старшина Майк Хук также был экспертом по взрывчатым веществам. Он, как и Рик, родом из Кентукки и был вторым номером после лейтенант-коммандера Макферсона, отвечая за синхронизацию и взрыватели. Вместе они устроили, пожалуй, самый мощный взрыв, когда-либо виденный в бирманских джунглях, ошеломив местных жителей и сотряс всю дельту реки Бассейн.
  Вождь Хук вышел вперёд и протянул руку своему бывшему командиру. «С нетерпением ждите», — сказал он заводчику скаковых лошадей из своего родного штата. «Ты хоть представляешь, во что мы врежемся?»
   «Пара аэродромов, несколько истребителей-бомбардировщиков», — ответил командующий.
  «Детские штучки для таких парней, как мы».
  «Как нам попасть внутрь?» — спросил Шеф.
  «Подводная лодка, затем надувные лодки».
  «Как нам выбраться?»
  «Чертовски быстро», — вставил Даллас.
  Вмешался адмирал Бергстром. «Хорошо, ребята, — сказал он, — давайте сядем здесь и пообедаем, а потом перейдём в один из оперативных центров, встретимся с коллегами и обсудим детали. В течение следующего часа я хотел бы ограничиться основными моментами… высадка… задачи… спасение… миссия… и выход, хорошо?»
  Трое «морских котиков» кивнули. Адмирал нажал на кнопку звонка, и в комнату вошёл санитар с тарелками салата и тёплым хрустящим хлебом. Затем он спросил каждого, как тот предпочитает стейк.
  «Боже мой, — сказал Даллас Макферсон. — Я знал, что слово «спасение» имеет значение. Это должно быть действительно важно. Слабопрожаренный, пожалуйста».
  «Не волнуйся, дружище, — ответил командир Хантер. — Они ещё даже не пленники».
  «Вы хотите сказать, что британцы оставили там несколько бойцов спецназа, и нам нужно их вывести?» — спросил Даллас с поистине поразительной проницательностью.
  «И как, черт возьми, вы могли сделать такой нелепый вывод?»
  тихо спросил адмирал.
  «Ну, мы, чёрт возьми, не собираемся спасать аргентинцев», — ответил он. «Британцы сдали острова. Население постепенно привыкает к новым правителям, и, полагаю, они вернулись в свои дома и на фермы. А вы сказали «спасение», значит, британцы что-то оставили. И остаётся только один вариант — их разведывательная группа, которая каким-то образом застряла, оторвавшись от основной линии, и всё ещё там, вне связи и…
   Отказываются сдаваться вместе с остальными солдатами, потому что никто не знает, где они, чёрт возьми, находятся. Наверное, SAS. Верно?
  «Стул Бергстрома, без сомнения» , — подумал Рик Хантер.
  А сам адмирал, словно телепатически, улыбнулся и сказал: «Спасибо, Даллас. Ты не против, если я буду держать это кресло в тепле несколько месяцев?»
  Лейтенант-коммандер Макферсон ухмыльнулся. Он привык быть на пару шагов впереди и понимал, что ему предстоит долгий путь до звания контр-адмирала. Но он видел себя в окружении королей, а не придворных, и привык добиваться своих целей.
  «Без проблем, сэр», — ответил он. «Просто пытаюсь пролить свет на стратегическую картину».
  «Господи Иисусе», — сказал командир Хантер. «Заткнись, Даллас. Мы все признаём твою гениальность».
  «Вы хотите сказать, что мы действительно отправимся в погоню за затерянной группой SAS?»
  «Помимо прочего, да», — сказал адмирал Бергстром. «Но вам нужно быть очень осторожным. По понятным причинам Херефорд не рискует сообщать о их местонахождении по мобильному телефону. Ведь если бы аргийцы перехватили сигнал, капитан Джарвис и его команда были бы выслежены численным превосходством. Но у меня есть их позывные по спутниковой радиосвязи, и я думаю, что именно так и следует действовать, когда вы выйдете на связь».
  Все трое бойцов «Морских котиков» согласно кивнули. И тут же подали стейки, которые заставили всех, даже Далласа Макферсона, на несколько минут замолчать.
  Обед, по мнению адмирала, ограничивался широкими мазками… последними приготовлениями… океанским броском к подводной лодке…
  прибытие снаряжения на парашютах и количество людей, которые должны были провести первую атаку.
  По мнению Рика Хантера, они должны считать группу SAS невредимой – ни физически, ни морально, ни физически, ни с запасами продовольствия и оружия. «Согласно вашему донесению, адмирал, – сказал он, – они высадились на Фолклендских островах в пятницу вечером, восьмого апреля. Они провели секретную операцию ранним утром в субботу, шестнадцатого апреля, и, по словам Херефорда, не были ни обнаружены, ни даже замечены».
  Британцы сдались шесть часов спустя тем же утром. Сейчас пятница, двадцать второе апреля, так что ребята уже шесть дней в бегах, вероятно, питаясь дарами природы, прячась и кое-как пополняя запасы. Здесь полно чистой пресной воды, и там же находятся несколько миллиардов источников жареной баранины. Думаю, капитана Джарвиса и его людей следует считать полностью боеспособными.
  Адмирал Бергстром кивнул в знак согласия. «Думаю, это очень верное замечание, Рик», — сказал он. «Мы не будем отправлять шестнадцать человек на эту часть операции для эвакуации восьми ходячих раненых. Никто не ранен. Никого даже не заметили. Мы фактически прикомандировываем их группу из восьми человек к нашей. А это значит, что штурмовая группа Рика должна выйти на связь сразу после высадки».
  «Сэр, если позволите, уточню», — сказал Рик. «Думаю, нам следует выполнить нашу первую задачу сразу же по прибытии. Тот аэродром на севере. Мне понадобится всего восемь человек, а оттуда мы сможем соединиться с капитаном Джарвисом, как только найдём его, и приступить к выполнению следующей задачи, все шестнадцать».
  Адмирал снова кивнул в знак согласия и сказал: «Хорошо. Думаю, это разумно. Давайте немедленно закончим обед и перейдём в оперативный центр, где есть большой компьютерный экран. Безнадёжно пытаться разработать план действий на куче удалённых островов без подробных и точных карт. Подвальный оперативный центр».
  Блок D. Мы можем дойти пешком.
  Двадцать минут спустя они вошли в белую бетонную комнату оперативного штаба, где Рик Хантер уже трижды сидел, замышляя смерть, гибель и разрушение для врагов Соединенных Штатов.
  Четверо мужчин прибыли первыми, и командир Хантер автоматически включил огромный настенный компьютер — «морские котики» никогда не включают его.
   компьютеры, они их запускают, точно так же, как они обматывают головы темно-зелеными шарфами, идя в бой, как краснокожие индейцы, и называют их своими
  «тряпки для езды».
  Рик нажал несколько кнопок, и почти всю стену осветила подробная цветная карта Фолклендских островов с глубинами океана, направлениями и высотами приливов, навигационными маршрутами, указателями, банками, огнями, маяками и отмелями, песчаными отмелями, скалами, затонувшими кораблями и нефтяными вышками. На суше были показаны точные контуры гор, несколько дорог, посёлков, овцеводческих станций, аэропортов, гаваней и правительственных зданий. Вся информация обновлялась Пентагоном по мере возможности.
  «Морские котики» устремились туда, словно стая почтовых голубей…
   Господи, там чертовски мелко… Насколько же это чертово место большое? С какой стороны мы приземляемся? Кто-нибудь знает, в каком районе находятся ребята из SAS? Военные корабли на севере? Это гарнизон на вершине этого чертового гиганта? мыс?
  Вопросы посыпались градом. Ни у одной команды «Морских котиков» никогда не бывает достаточно информации. Они хотели знать всё. Это что, врата? Скрип? Кто живёт в этом фермерском доме? Будет ли луна? Если пойдёт дождь, Какая здесь местность? Есть ли у нас информация об аргентинских патрулях?
   Они ищут капитана Джарвиса?
  «Господа, — сказал адмирал Бергстром, — я думаю, нам следует немедленно определить нашу стратегию и численность сил. Мы с командиром Хантером договорились, что подводная лодка доставит его команду из восьми человек в этот район, в двух милях к северу от мыса к западу от Гоут-Хилл… вот сюда… здесь глубина сто футов… и надувные лодки проведут вас прямо через этот проход, проход Тамар. Вы начнёте атаку через пролив и вернётесь тем же путём.
  «Команда 2 — это подводная штурмовая группа, которая нанесёт удар по аргентинским военным кораблям в Маре-Харборе. По данным наших спутников, аргентинцы часто держат там два эсминца и два фрегата. Они патрулируют днём и возвращаются ночью. Вот тогда мы и нанесём им удар, понятно? Эта группа будет состоять из восьми пловцов и четырёх резервных… которые высадятся прямо здесь с надувных лодок в Восточном…
   Бухта… затем подход по суше и подводный удар с задержкой по времени.
  Побег из Восточной бухты на подводную лодку».
  «У меня вопрос такой: способны ли мы уничтожить авиабазу Маунт-Плезант, где полно аргентинских войск? И должен признаться, моя интуиция подсказывает: нет».
  «Какова численность гарнизона, сэр?»
  На земле может находиться до трёх тысяч военнослужащих, плюс, возможно, пятнадцать ударных вертолётов, более пятидесяти единиц бронетехники и огромные запасы боеприпасов. У них также есть несколько единиц тяжёлой артиллерии и ракетных установок, но это нас не затронет.
  «Господи, — сказал Рик, — это не совсем наша игра, правда? Мы не можем послать дюжину парней, чтобы уничтожить армию, засевшую посреди оккупированного острова, имея в своём распоряжении вертолёты, ракеты и снаряды. Пожалуй, мы могли бы разнести несколько самолётов по периметру, но не думаю, что это разумное использование нашего времени и навыков».
  «Согласен с вами, — ответил адмирал. — Мне просто нужна обратная связь».
  «Настоящая проблема в том, — сказал Даллас, — что в первую же минуту, как только они заподозрят наше присутствие, мы, скорее всего, очень быстро окажемся в могиле. Их слишком много, и у них слишком большая огневая мощь. Маунт-Плезант — это похоже на работу для армии, возможно, флота, не говоря уже о ВВС. Это не для дюжины дикарей с чёрными лицами и ножами-охотниками».
  «Он прав», — сказал коммандер Хантер. «Пеббл-Айленд — наша территория. Как и слабо охраняемый, ни о чём не подозревающий Маре-Харбор. Там у нас есть хорошие шансы на успех. Не вижу смысла вмешиваться в дела нынешнего штаба аргентинских вооружённых сил. На самом деле, думаю, нам самое место — авиабаза Рио-Гранде на материке. Никто и подумать не мог, что мы там окажемся, да и охранять её будут не очень строго».
  «Я думаю, нам следует нанести удар по Пеббл, найти Джарвиса, забрать SAS и направиться прямо к Магелланову проливу, а я возьму разведывательную группу из восьми человек.
   Чтобы как следует осмотреть район Рио-Гранде. Тем временем остальные могут высадиться на чилийской стороне границы и подготовиться к удару по базе.
  «Нам следует позволить Маунт-Плезанту заниматься своими делами, потому что, если мы хотим приструнить аргентинцев, победа лежит в Рио-Гранде, где у них больше сотни самолётов. Ударьте по ним, и они согласятся на всё».
  «Как всегда, коммандер Хантер, я согласен с вашей оценкой», — сказал Джон Бергстром. «И мои новости из Вашингтона этим утром были весьма обнадеживающими. Президент Чили согласился оказать нам всяческую поддержку, используя свои аэродромы и военные базы, а также свою сеть связи».
  «Забавно, что аргентинцы и чилийцы — близкие соседи, у них много общего, но особой любви между ними никогда не было. В прошлый раз они помогли британцам, и в этот раз помогут нам».
  «Сколько ребят вам понадобится для главного наступления на Рио-Гранде?»
  спросил Даллас.
  «Наверное, сорок».
  «Но у нас только двадцать».
  «Верно, — сказал адмирал Бергстром. — Но мы отправим ещё двадцать на нашу передовую базу для подготовки к атаке».
  «Передовая база?» — спросил Даллас. «Где это?»
  «Чили. Нам предоставили взлётно-посадочные площадки на чилийском военно-морском аэродроме в Пунта-Аренас. Я слышал об этом сегодня утром от адмирала Моргана, пока ваш начальник стремился в стратосферу».
  «Итак, мы все присоединяемся к подводной лодке», — сказал командир Хантер. «Затем моя группа отправляется на остров Пеббл на двух надувных лодках, а подводная лодка продолжает путь, высаживая подводников в Ист-Коув для гавани Маре».
   Атака. Затем моя группа находит Дугласа Джарвиса и его команду, и мы отправляемся к месту встречи с подлодкой, чтобы снова затащить надувные лодки на борт… если останется время.
  "Правильный."
  «А что насчёт ребят из Ист-Коув? Как далеко они? И когда они вернутся на подлодку?»
  «Мэр-Харбор находится примерно в ста тридцати пяти милях от восточного мыса Пеббл. Но вода там довольно глубокая, и подводная лодка доберётся туда чуть больше чем за пять часов.
  Корабль будет подбирать каждую группу по мере выполнения задания. Возможно, это будет ваша группа, возможно, другие. Затем, со всеми двадцатью восемью членами экипажа на борту, включая SAS, он на полной скорости направится к Магелланову проливу, расположенному в четырёхстах сорока милях отсюда, где мы встретимся с чилийским грузовым судном, которое высадит вас всех в Пунта-Аренас для подготовки к Рио-Гранде. Если всё будет хорошо, Рик, вы и ваши ребята отправитесь почти немедленно на вертолёте.
  «Сроки, сэр?»
  «Обе команды «Морских котиков» вылетят отсюда завтра днём в 16:00», — сказал адмирал. «И это приведёт вас к зоне высадки к северу от Фолклендских островов в 7:00 утра воскресенья, с рассветом. Нас не будет видно так далеко на севере, и подводная лодка доберётся до первой группы прямо у острова Пеббл примерно к 17:00, как раз когда начнёт темнеть».
  У Пентагона нет данных о каком-либо аргентинском патруле там за последнюю неделю после 14:00. К тому же, у нас есть глубина, позволяющая нам оставаться под водой вплоть до нескольких миль от берега. В полночь прямо на ваш пляж будет сброшена ракета HALO с американского военного самолёта, летящего на высоте более девяти тысяч метров и передающего только сигналы гражданского радара.
  «Рик, ты уже это делал, поэтому ты возьмёшь с собой луч, который направит контейнер вниз. В нём будет вся необходимая взрывчатка и детонатор, таймеры, взрыватели, кусачки, отвёртки, лопаты, запас еды, мощный спутниковый передатчик и большой пулемёт на случай чрезвычайной ситуации. Ты можешь…
   закопайте канистру и погрузите содержимое в надувные лодки для дальнейшего путешествия на Восточный Фолкленд, где вы найдете капитана Джарвиса».
  «Обычно мы таскаем с собой много всего этого, верно, сэр?» — спросил Даллас. «Это же капля в море — нельзя же так сильно нагружаться снаряжением?»
  «Верно. Никто из вас не высаживал подобный груз, и организаторы решили высадить оборудование отдельно. У вас не возникнет никаких проблем. Командир Хантер всё об этом знает. Он провернул это в самых тёмных уголках России, и никто его не поймал. В общем, таков общий план, а теперь давайте перейдём к деталям.
  Во-первых, на острове Пеббл-Айленд припаркованы шесть самолётов A4P Skyhawk и девять израильских «Кинжалов». Именно они доставляли огромные тысячефунтовые бомбы на Королевский военно-морской флот. На авиабазе новая, расширенная бетонная взлётно-посадочная полоса, построенная пару лет назад консорциумом нефтяных компаний, ведущих разведку месторождений на северном шельфе. Новые здания, как и взлётно-посадочная полоса, не использовались и теперь переоборудованы в штаб-квартиру аргентинского командования. Конечно же, они не пострадали во время недавнего конфликта.
  Там может находиться отряд численностью около семидесяти пяти человек: лётный состав, наземный персонал и охрана. Это, по сути, единственный опорный пункт Аргентины на севере. Но последнее, о чём они подумают, — это штурм авиабазы. Помните, их враг, британцы, публично покинули этот район, а аргентинцы всё ещё удерживают много военнопленных.
  Рик Хантер кивнул. «Сэр, на борту этой чертовой, огромной подводной лодки ВМС США четыре восьмиместных надувных лодки с жёсткой палубой, верно? Две для нас, две для остальных. Теперь они отправятся прямиком в Ист-Коув по своим делам, а оттуда обратно на корабль — это меньше десяти миль туда и обратно».
  «С другой стороны, согласно этой карте, нашим лучшим местом для встречи с ПЛА после того, как мы найдем Дугласа Джарвиса, будет южная оконечность Фолклендского залива, а этот пролив длиной пятьдесят миль, вплоть до залива Фокс.
   Капитан Джарвис почти наверняка находится на западном побережье Восточного Фолкленда, вероятно, пытаясь найти лодку, которую можно было бы захватить, чтобы убраться оттуда к чертям. Так что нам предстоит путешествие длиной около шестидесяти миль от места высадки до самого пролива, на паре мощных «Зодиаков», которые жрут бензин, как чёртов «Боинг-747». Я просто хочу убедиться, что у нас достаточно топлива…
  Адмирал Бергстром сослался на свои записи. «Одна из этих надувных лодок, идущая со скоростью десять узлов, не производя особого шума, расходует галлон каждые сорок две минуты. Вы приплывёте на берег с полными баками — это двадцать галлонов…»
  Хватит на четырнадцать часов или на сто сорок миль. Если по какой-либо причине вам придётся жать на газ, чтобы спастись, что маловероятно, обе лодки имеют две полные запасные канистры объёмом четыре с половиной галлона. В принципе, каждая из лодок может пройти по двести миль.
  «Спасибо, сэр. Просто проверяю».
  «Пожалуйста, командир».
  «Знаешь что, — сказал Даллас. — С полными баками эти лодки будут чертовски тяжелы, чтобы вытащить их на берег и спрятать, пока мы будем взрывать аэродром».
  «Мы об этом подумали», — ответил адмирал. «Каждая шлюпка оснащена восемью прочными брезентовыми ручками. Согласен, для команды из четырёх человек они будут чертовски тяжёлыми, а для восьмерых — без проблем».
  Даллас кивнул. «В любом случае, сэр, я совсем забыл. Командир, наверное, и сам мог бы унести эту чёртову штуку». Невероятная сила командира отряда «морских котиков» всё ещё была общепризнанным стандартом в Коронадо; стандартом, которого, стоит отметить, мало кто достигал.
  Прямо сейчас Рик Хантер делал точные записи. Не поднимая глаз, он спросил: «У нас есть точные данные GPS на посадочной площадке, где приземляется HALO?»
  «51.21.50 юг, 59.27.00 запад».
   «Полночь, да?»
  "Утвердительный."
  «У нас есть таблица фаз Луны?»
  «Прямо здесь».
  «Что произойдет, если морские условия будут очень суровыми и нам придется отсиживаться на месте высадки в течение дня или даже двух?»
  «Без проблем. Просто держите SSN в курсе по спутнику. И капитана Джарвиса, если вы его сразу найдёте, а я думаю, что найдёте».
  Встреча, начавшаяся несколько хаотично, переросла в напряжённое совещание по военному планированию. И оставалась таковой, средоточием мельчайших деталей и дальновидности, до тех пор, пока в 16:00 не прибыли пятеро бойцов «морских котиков», которые должны были присоединиться к команде Рика.
  Были еще два специалиста по подрывному делу, оба младшие офицеры первого класса — Дон Смит из Чикаго, еще один крепкий парень, как и Командир, и Брайан Харрисон из Пенсильвании, чьи подвиги во время войны в Ираке принесли ему широкую известность.
  Матросы Эд Сигал и Рон Уоллес, оба из Огайо, также служили в Ираке и имели опыт боевых действий и управления лодкой. Последний, старший старшина Боб Блэнд из Оклахомы, был, естественно, известен как
  «Поросенок», но в основном за его спиной, поскольку он выиграл чемпионат станции по боксу в тяжелом весе и был склонен к очень вспыльчивым реакциям.
  Боб специализировался на взломе и проникновении. Любой забор, проволоку, стену, дверь или ворота – старый Пиглинг мог их тихо взломать. Его задачей было бесшумно прорезать ограждение аэродрома, а затем атаковать металлические ворота, преграждавшие им путь к отступлению. Для завершающего этапа операции он снова выдвигался вперёд.
  Все в комнате знали Рика Хантера, но из пяти вновь прибывших только старший офицер Бланд был с ним знаком. Адмирал Бергстром жестом пригласил их сесть за большой стол и сообщил, что ему нужно всего двадцать минут, прежде чем коммандер Хантер возьмёт на себя управление и начнёт подробный четырёхчасовой инструктаж для своей команды.
  Подводная группа из двенадцати человек находилась в другом отсеке, проходя ту же процедуру. Они встретились только следующим утром, незадолго до последних приготовлений к отплытию.
  14:00, ПЯТНИЦА, 22 АПРЕЛЯ
  ВОСТОЧНЫЙ ФОЛКЛЕНД
  Дуглас Джарвис и его команда прошли на юг около пятнадцати миль. Это был изнурительный путь, проделанный в сырую, шквалистую погоду вдоль береговой линии Карлос-Уотер. Целью было достичь побережья, но не застрять на западной развилке, которая отделяет Карлос от открытого залива шириной двенадцать миль. Команда SAS ни в коем случае не хотела оказаться застигнутой врасплох, повернувшись спиной к океану.
  А это означало пройти еще несколько миль на юг, туда, где земля становилась уже не полуостровом, а в небольшом местечке под названием Порт-Сассекс можно было увидеть рыбацкую лодку.
  Они прибыли на обширные пастбища, откуда хорошо просматривалась гора Асборн, и смотрели вниз на пустынную гавань. Они видели причалы, возможно, четыре, но не видели лодок, что, по словам капитана Джарвиса, было…
  «чертовски скучно».
  Уже смеркалось, и вокруг гавани виднелись лишь разбросанные здания, в двух из которых горел свет. Перед молодым командиром стояла та же проблема: постучать в дверь и объявить о своём прибытии, рискуя оказаться в резиденции аргентинских солдат? Или даже рисковать получить быстрый телефонный звонок от жильцов в военный штаб в Маунт-Плезант?
   Конечно, они могли бы мгновенно уничтожить противника. Но какой в этом смысл? Солдат хватились бы, потом нашли бы, и, несомненно, началась бы охота на запрещённых британских спецназовцев. Как выразился Дуглас, люди из Херефорда были в дерьме. Выбор у них был невелик.
  Они мало что могли сделать, кроме как наслаждаться жареной бараниной, когда это было возможно, и попытаться украсть, нанять или одолжить лодку, чтобы как можно скорее скрыться.
  Сегодняшний вечер был явно похож на жареного ягнёнка. И им ещё нужно было найти укрытие. Лил как из ведра, и через час должно было совсем стемнеть. Их непромокаемая одежда и ботинки выдержали испытание, никто не заболел и не пострадал. Но всё это становилось удручающим: никакого видимого врага, постоянная угроза аргентинской охоты, и никаких признаков какой-либо конкретной цели. Единственным лучом надежды, казалось, было неопределённое, зашифрованное спутниковое сообщение из Херефорда несколько дней назад о том, что начинается спасательная операция.
  Дуглас отправил патрульных Уиггинса и Пирсона в то, что он назвал
  «Местный мясник» – пастбище площадью 4000 акров к востоку, на котором, насколько хватало глаз, паслись овцы и ягнята. Пока их не было, остальные шарили по редкому подлеску в поисках места, чтобы разжечь печь. Более того, они уже преуспели в этом деле, орудуя топором, рубя и широкие кусты, и туши ягнят, прежде чем разжечь огонь в яме, которую только что выкопали во влажной земле.
  Дуглас подумывал о том, чтобы тихонько спуститься в одно из пустующих зданий на набережной, но риск снова оказался слишком велик. Что, если ночью к ним приплывёт рыболовное судно, и их обнаружат? Что, если рыбацкие лодки будут сопровождать аргентинские морские пехотинцы?
  Правда в том, что группа SAS могла справиться с чем угодно, кроме обнаружения, поскольку это вполне могло означать смерть от боевого вертолета Арг, прочесывающего территорию, где кто-то их обнаружил.
  Нет. Сегодняшняя ночь, похоже, была ещё одной ночью под открытым небом. И слава Богу за отличные непромокаемые спальные мешки, и пусть завтрашний день приведёт корабль в доселе безлюдную гавань Порт-Сассекса. Дуглас втайне думал, что это лишь вопрос времени, когда какой-нибудь разгневанный пастух разозлится
   кто-то украл его ягнят, и сообщил об этом властям.
  К этому моменту они уже схватили восьмерых, и хороший детектив мог бы легко сложить два плюс два и получить четверых.
  Он вздрогнул и проверил ягнёнка, который уже бодро шипел, и они снова быстро связались с командованием вечером, и, как обычно, воцарилась тишина. Но рацию они оставили включённой, готовой к приёму, хотя никто не питал особых надежд. Если их собирались спасти, им, очевидно, придётся спасаться самим.
  Ужин снова был очень хорош, и к баранине они добавили собственные овощные батончики с концентратом. Но сегодня вечером гулять не придётся, главным образом потому, что идти некуда. Капитан Джарвис решил, что эта гавань с её явно активной стоянкой ничуть не хуже любой другой. Лучшим планом было сидеть и ждать все выходные, надеясь, что хоть какая-нибудь лодка придёт.
  «Возможно, нам даже удастся поймать немного рыбы», — заметил патрульный Уиггинс. «Что ж, баранина — это уже не еда, а?»
  И они заснули под кустами, оставив по одному человеку дежурить по часу, на всякий случай, если кто-то заметил их огонь в глубине тлеющей ямы.
  А в тринадцать минут второго ночи десантник Годдард увидел зрелище, от которого у него волосы встали дыбом. Справа от длинного залива Бретон-Лох, по прибрежной дороге, петляющей вдоль побережья, мелькнули безошибочно узнаваемые фары, быстро движущиеся. Он схватил ночной бинокль и всмотрелся в зелёный пейзаж на юге.
   Господи Иисусе! Это армейский джип… и если он останется на этой трассе, он... проехать менее чем в полумиле отсюда.
  Солдат Годдард разбудил капитана Джарвиса, который от удивления чуть не выскочил из спального мешка, поскольку в этой безлюдной южной глуши ночи были обычным делом — длинные, спокойные.
  «Что случилось, Боб?»
   «В нашем направлении быстро движется армейский джип, сэр.
  Сейчас это в паре миль к югу от гавани».
  Дуглас Джарвис тихо сказал: «Разбудите всех, наденьте боевую экипировку, приготовьте оружие и соберите всё необходимое на случай, если нам придётся действовать быстро. Если придётся, мы их уничтожим, но я бы хотел этого избежать, потому что тогда начнётся настоящий ад».
  «Хорошо, сэр... бинокль вот здесь, возле снайперской винтовки».
  Бойцы SAS быстро перешли в боевую готовность: натянули ботинки, надели перчатки, застегнули капюшоны и надели патронташи. Спальные мешки и напольные простыни упаковали двое бойцов. Остальные шестеро были готовы либо отразить атаку, либо начать собственную.
  Дуглас Джарвис наблюдал, как джип подъехал к набережной и остановился у одного из домов, внутри которого горел свет. Он увидел, как двое мужчин соскочили с передних сидений и заколотили в дверь, которая тут же открылась, и свет хлынул на причал. Один из мужчин вышел к ним, и через несколько мгновений мощный прожектор на крыше джипа начал осматривать склон холма, оставляя длинные полосы света мимо валунов и кустарника внизу.
  Капитан прикинул, что они находятся примерно в шестистах ярдах от них, и с каждым взмахом луча света он приближался к их кустам.
   Пригнитесь, ребята. Пригнитесь. Мы не хотим сделать ситуацию ещё хуже. это уже…
  Насколько он мог судить, существовало только два варианта. Кто-то видел, как они двигались по предгорьям, или пастух увидел, как две тени уводят ягнят. Он всегда считал это опасностью, поскольку пастухи склонны бродить в сумерках.
  И он был прав. Люк Милос, пастух Фолклендских островов в шестом поколении, был почти уверен, что видел кого-то на пастбище, убегающего с чем-то в руках. И он знал главного аргентинца
   Гарнизон вынес предупреждение о бродячих злоумышленниках, которые могут быть вооружены и опасны.
  И он позвонил в небольшой аргентинский военный лагерь в Гуз-Грин, который расположен прямо на узкой дамбе, разделяющей залив Шуазёль.
  Дежурный часовой сказал, что отправит туда патруль и, возможно, останется там до рассвета. Там находились британские солдаты, пропавшие без вести в ходе боя, которые, возможно, были готовы грабить и грабить местных фермеров.
  В течение часа кто-нибудь должен был приехать.
  И вот они здесь, прочесывают склон холма с большим закрепленным на нем фонарем, и прямо сейчас его луч прорезает кусты, где Дуглас и его люди лежат лицом вниз, вжавшись в землю, сжимая в руках автоматы.
  Для Дугласа все было предпочтительнее драки.
  Но если бы он у них был, у них было бы две задачи: убить всех в этом джипе и сделать так, чтобы его никто не нашёл. Первое было легко, второе — почти невозможно.
  И Дуглас Джарвис почувствовал тупую боль предвкушения, когда услышал, как завёлся двигатель джипа и он начал урчать, приближаясь к ним. Хуже того, он слышал грохот пулемётов: аргентинский патруль обстреливал каждый куст и каждый каменистый выступ настоящими боевыми пулями.
  «Чёрт», — прошипел Дуглас. «Питер, Боб, возьмите тех, кто сидит слева от машины, которая едет нам навстречу. Я возьму водителя, а Джейк сядет на заднее сиденье справа».
  Никто не произнес ни слова, но каждый из них, извиваясь и ползком занимая позицию, рассредоточившись, готовый мгновенно открыть огонь. Внезапно аргентинцы затихли, затем снова вспыхнул прожектор и осветил рощу, где они спали, в двухстах ярдах от края пастбища.
  Джип снова рванулся вперед, и очередь из пулемета обрушилась на то самое место, которое недавно покинула группа SAS.
  «Ладно, к черту все, — рявкнул Дуглас. — Бери их сейчас же !!»
  Его собственная штурмовая винтовка Enfield L85A1 открыла огонь с расстояния в пятьдесят ярдов, пули SS109 со стальным сердечником пробили голову и шею водителя и переднего пассажира. Патрульные Уиггинс и Годдард открыли две мощные очереди по заднему сиденью слева, а Джейк Посгейт всадил десять пуль по заднему сиденью справа.
  Дуг Джарвис вбежал, теперь уже сзади, и дал ещё одну очередь. Но внутри джипа не было никакого движения. Четверо мужчин лежали, сгорбившись, на сиденьях, мёртвые или очень быстро умирающие.
  «Ладно, ребята», — сказал Дуглас. «Видите ближайший склон холма вон там…
  Наверное, около мили, если этот чёртов фонарик хоть немного хорош. Я поеду туда и буду высаживать патрульных каждые четыреста ярдов. Так мы все встретимся, когда я найду место.
  «Потом мы спрячем эту штуку и её пассажиров. Она не будет прятаться вечно. Но, возможно, неделю продержится, пока кто-нибудь её не найдёт. К тому времени нас уже давно не будет. Вы все знаете, я не хотел этого делать, но я только начал понимать, что выбор — либо мы, либо они, и этот вариант — лучший».
  Они силой затащили тела погибших на заднее сиденье, а затем забрались на машину, которая тронулась с места к далёким склонам горы Асборн. Потребовалось полчаса, чтобы найти действительно укромный овраг, и они столкнули джип туда, примерно на шесть футов ниже пути, по которому они ехали. Дуглас лично перерезал провода, питавшие радиостанцию.
  Через час они навалили на него около полутонны дрока и высокой травы. Мимо него можно было пройти раз двадцать, но так и не увидеть джип в искусственной роще.
  «Вот и всё», — сказал капитан. «Эти ребята пропадут только через несколько часов. Тем временем мы вернёмся к побережью на три часа. Когда рассветёт, где-нибудь спрячемся и постараемся сегодня вечером пройти мимо Порт-Дарвина. Но нам нужно держаться у самого берега. Это наш единственный выход».
   1530, СУББОТА, 23 АПРЕЛЯ
  АВИАБАЗА ВМС США
  СЕВЕРНЫЙ ОСТРОВ
  Командир Рик Хантер вместе с лейтенантом-коммандером Далласом Макферсоном, старшиной Майком Хуком и остальными вышли из комнаты для последнего инструктажа в полной боевой экипировке. Их рюкзаки уже были загружены.
  Они были вооружены и готовы, и у них с собой были специальные прочные гидрокостюмы с капюшонами и ластами, которые не давали им утонуть и замерзнуть насмерть в Южной Атлантике.
  Парашюты и запасные баллоны уже были загружены. Они отстегнулись и высвободились, как только люди коснулись воды. Остальное предстояло сделать высококвалифицированным подводникам под командованием капитана Хью Фрейзера с USS Toledo , которые управляли надувными лодками в, как мы надеемся, спокойном море.
  Рик Хантер вышел к краю взлётно-посадочной полосы, где удлинённый самолёт Lockheed C-130 «Геркулес» уже был полностью загружен и работал с работающими двигателями. Он направился к трапу самолёта в сопровождении Даллас и Майка Хука. Но прежде чем начать подъём к салону, он на несколько минут остановился, чтобы поговорить с адмиралом Бергстромом, материализовавшимся словно из ниоткуда.
  «Сэр, одно одолжение…?»
  "Конечно."
  Рик протянул ему листок бумаги с номером телефона в далёком Кентукки. «Не мог бы ты позвонить Ди… просто скажи ей, что у меня всё хорошо?»
  Все услышали, как Полковник крикнул: «Я сделаю это сегодня утром... и, Рик... удачи тебе».
  Даллас стоял, весело улыбаясь, пока офицер из Blue Grass уверенно поднимался по ступенькам.
  Внутри самолёта у двери ждал экипаж. Когда Рик вошёл, один из них спросил: «Всё в порядке, сэр?»
   «Пошли», — сказал командир, возвращаясь и пристегиваясь в своём кресле. И он почувствовал, как огромный самолёт содрогнулся, подъезжая к краю взлётно-посадочной полосы, развернулся и с грохотом помчался вперёд, набирая скорость и с грохотом разбивая о землю.
  Никто не произнес ни слова, пока груженный топливом «Геркулес» не оторвался от земли, подгоняемый порывами юго-западного ветра с Тихого океана. Все почувствовали, как он набирает высоту, а затем, лёг на левый вираж, взяв курс на 150 градусов, направляясь к холодному югу, к продуваемому ветрами скалистому лунному ландшафту Фолклендских островов.
  Они поднялись в тёплое весеннее небо. «Геркулес», всегда громоздкий гигант, сегодня утром казался шумным из-за огромного глушительного бензобака, установленного в центре основного грузового отсека. Сейчас они летели в ясном солнечном небе. К раннему утру завтрашнего дня они будут близки к точке конвергенции Антарктиды, летя при температуре, вероятно, минус восемьдесят.
  Никто не произнес ни слова в течение получаса, после чего Даллас повернулся к командиру Хантеру и сказал: «Сэр, вы считаете, что нам следует бояться?»
  «Мы? Нет, не мы. Мы непобедимы».
  «Нет, сэр. Я серьёзно. Это действительно опасно, или мы просто имеем дело с кучкой шутников?»
  «Думаю, никто этого не знает, Даллас. Но нам поручено найти заблудившихся британцев и уничтожить истребители».
  «Чёрт, если задуматься, звучит как-то запутанно, да?»
  «Немного. Ничего такого, с чем бы мы с тобой не справились».
  «Да, но подождите минутку, сэр. Предположим, они пошлют за нами вертолёт и начнут палить. Что произойдёт потом?»
   «Даллас, мы собираемся провести стандартную, классическую операцию «морских котиков» — проникновение на вражескую территорию. Если они настолько разозлятся, что пойдут за нами, мы разнесём их чёртов вертолёт прямо в небе из «Стингера», верно? Приведи себя в порядок, парень. Мы — «морские котики» США, и мы идём. Любой, кто встанет на пути нашей миссии, умрёт, верно?»
  «Да, сэр».
  «Даллас» затих, а «Геркулес», поглощая топливо галлонами каждые несколько секунд, продолжал мчаться на юг на высоте 42 000 футов. Дозаправка предстояла в Сантьяго, столице Чили. Том заметил, что ветеран Майк Хук крепко спит. Шеф Эд Сигал откинулся на спинку сиденья, широко раскрыв глаза и думая о холодном юге .
  В 19:00 экипаж подал им кофе, а в 22:00 — горячий суп и сэндвичи, и большинство из них проспали всю ночь до 03:30, когда они приземлились в Сантьяго. Дозаправка заняла всего тридцать минут, и, казалось, все проснулись, но никто особо не разговаривал.
  В 06:00 Рик Хантер и его команда начали переодеваться. Их снаряжение и оружие уже были надежно упакованы в четыре больших водонепроницаемых контейнера, которые они возьмут с собой на высадку. Они натянули свои прочные гидрокостюмы с капюшонами поверх специальных глубоководных жилетов Gore-Tex и облегающих брюк, которые им предстояло надеть для прыжка в ледяную Южную Атлантику. Последним заданием перед надеванием парашютов было надеть спасательные жилеты.
  В двухстах пятидесяти милях дальше находился персонал подводной лодки USS
   Толедо готовился к высадке под всё ещё тёмным небом с периодическими облаками. Сигнал со спутника на бумажном носителе был однозначным. Он содержал точные координаты точки встречи по GPS, время и другие данные, а также кодовое слово «Southern Belle».
  Команда капитана Фрейзера уже спускала на воду две надувные лодки с дизельным двигателем. Чтобы поднять спущенные лодки на корпус, потребовался небольшой кран, а затем отдельно и двигатели. Даже на палубе было сложнее, чем обычно, из-за сильного атлантического волнения, но капитан Фрейзер предпочел лодки чилийскому вертолету, который…
   Он был склонен к шуму и медлительности. И он понимал, как важно вытащить «морских котиков» из ледяного океана как можно быстрее.
  «Геркулес» летел на юго-восток, и в 130 милях к северу от Фолклендских островов штурман нажал кнопку радара и сразу же увидел океан в тридцати милях от него. Он тут же выключил радар, чтобы избежать любопытных взглядов аргентинцев, но оперативный центр капитана Фрейзера засек их… низко. летящий контакт… 5000 футов… скорость 250… курс три-пять-пять… дальность тридцать мили…код транспондера IFF соответствует Southern Belle…
  Все четыре надувных баллона «Толедо » теперь свободно двигались прямо у левого борта подлодки. Выброска должна была произойти в тысяче ярдов от неё, но пока рулевые держались на расстоянии на случай, если один из «морских котиков» выпрыгнет из облачного слоя и врежется прямо в «Зодиак».
  Вернувшись в «Геркулес», Рик Хантер и его люди с трудом пробирались к двери, неся водонепроницаемые контейнеры. Диспетчер кричал им: «Так, приготовьтесь… мы направляемся прямо к зоне…»
   еще пару минут…»
  Майк Хук шёл позади Командира и Даллас Макферсон, и, если говорить в целом, Рик чувствовал, что все они очень напуганы. Он наблюдал за дрожью собственных рук, когда пристегивался к стационарному тросу. Лицо Майка было белым, во рту пересохло. Рик попросил бутылку воды, главным образом потому, что у него самого во рту тоже пересохло. Даллас выглядел беззаботным, деловитым, в то время как Рон Уоллес был тихим, без улыбки, без шуток, справляясь с давлением и собственным страхом, как мог. Никто не с нетерпением ждёт такой миссии, начинающейся на грани смерти.
  Но адреналин Рика уже зашкаливал. Он был напуган, но в его глазах горел огонь битвы. Какой-то врождённый ген семьи Хантер гнал его вперёд, навстречу самой страшной опасности. И в глубине души он предвкушал этот момент – выскочить из этой двери во главе группы закалённых штурмовиков «Морских котиков». Именно для этого он и вступил в команду, и это, конечно, было куда лучше, чем возиться с маленькими скакунами.
   «Одну минуту!» — крикнул диспетчер, перекрывая рёв двигателей. Рик зажал нос и усиленно высморкался, чтобы прочистить уши, когда самолёт начал терять высоту.
  Он повернулся к Майку Хуку и сказал ему не волноваться, просто прыгай «сразу за мной, помни о тренировках и сохраняй спокойствие».
  В этот момент самолёт сбросил скорость всего до 130 узлов, и диспетчер открыл большую дверь с левого борта. Ревущий поток ледяного воздуха стал настоящим потрясением, удвоив шум и утроив страх. Но Рик Хантер больше не боялся. Совсем нет. Он испытывал лишь чувство возбуждения. Он вцепился в страховочный трос, наблюдая за диспетчером, переводя взгляд вниз на глубокую синеву рассветного океана, на большие белые отметины разбивающихся волн. Сейчас он не мог видеть американскую подводную лодку.
   «Мы приближаемся к зоне высадки, прямо на носу… Мотор станции…»
  Из-за завывания ветра они едва могли расслышать диспетчера, но все члены обеих групп, все двадцать человек, проверили свои статические линии и выдвинулись к площадке прямо перед отверстием.
  «Встань в дверь, номер один!!»
  Рик вышел вперёд, его лицо было мрачным, он пожал плечами, словно тяжеловес в своём углу, готовящийся к первому раунду. В другом случае это могло бы показаться бравадой, но для Рика Хантера всё было иначе. Он был настроен на бой, готов к этому бою, готов к бою.
   «Горит красный!!»
  «Геркулес» снижался, но завывающий ветер снаружи фюзеляжа образовал стену морозного воздуха, завесу из прозрачной стали. Рик подумал, что его вот-вот снова загонит внутрь. Но теперь он увидел яркий свет красного света над дверью. Они были прямо у зоны высадки, и он, напрягшись, выглянул наружу.
   «Зеленый горит… поехали!»
  Диспетчер хлопнул его по плечу, и Рик Хантер выпрыгнул из самолёта. Он выскользнул из воздушного потока, а затем стремительно упал боком. Он сжал колени, чувствуя знакомое ощущение, когда катишься назад, глядя вверх, ожидая момента, когда раскроется купол кабины. Он надеялся, что Даллас, Майк и остальные тоже выпрыгнули. Но тут его парашют раскрылся, и он никого не увидел над собой.
  Вернувшись в кабину, радист включил защищенную связь VHF.
  зашифровано, Южные Красавицы идут.
   Толедо вернулся на «кудахтанье»… Роджер. Ушёл.
  Все двадцать парашютов раскрылись безупречно, замедлив стремительный полёт двух команд «Морских котиков». За доли секунды до прыжка, далеко на юго-запад, Рик взглянул вниз, и море показалось ему заметно менее дружелюбным, чем с высоты в тысячу футов. Он прикинул, что находится на высоте менее 60 метров над поверхностью, и теперь довольно ясно видел очертания подводной лодки. На глубине 56 метров он видел все четыре надувных баллона, всё ещё кружащих у левого борта.
  Реальное отличие заключалось в поверхности воды, покрытой глубокими впадинами и белыми кружевными узорами. Ветер был сильным, и, спускаясь, Рик видел, как он срывал пену с вершин волн, некоторые из которых разбивались, обрушивая каскад бурлящей белой воды на подветренную сторону. Море дуло с юго-запада, как и ветер. Длительное изучение карт подсказывало, что это плохие новости, поскольку самые сильные и холодные штормы вокруг Фолклендских островов приходили с антарктического шельфа.
  Рик оценил, что это ещё не полноценный шторм, но, вероятно, он уже нарастал, и он не был уверен, как ему будет комфортно сидеть в подводной лодке во время антарктического шторма. Однако он предположил, что это может быть гораздо лучше, чем нырять в Атлантике в гидрокостюме.
  И вот, спустившись на высоту 45 метров, он подтянул обвязку вперёд под зад, фактически сидя в ней. Он быстро нажал кнопку на груди, освободив ремни, и они упали ему под ноги.
  Зависнув там, сидя и держась за подъёмные ремни над головой, Рик выжидал последние секунды, глядя вниз на очертания воды, что было не к добру. В шести метрах над поверхностью он уже не видел ни подводной лодки, ни надувных лодок. Он просто чувствовал, как его несёт в океан, словно он прыгнул с трамплина. Он тут же сделал глубокий вдох, задержал дыхание, крепче сжал подъёмные ремни и опустил ноги вниз, под себя, пока не выпрямился.
  В трёх метрах над поверхностью океана Рик отпустил парашют и рухнул в Атлантику, погрузившись примерно на три метра. Он вынырнул на поверхность, цепляясь ластами за воду, и почувствовал ледяной океан на руках и лице, но тело его оставалось на удивление тёплым.
  Парашют уже раскрылся, но он задыхался, когда огромная волна-убийца накатилась прямо на ложбину, в которой он барахтался. Рик был отличным пловцом и набрал в лёгкие достаточно воздуха, но, казалось, ему пришлось преодолеть сотню футов над поверхностью, прежде чем он снова вынырнул из воды и глотнул ещё. Он посмотрел на надвигающуюся стену воды и приготовился снова погрузиться, но зря беспокоился. Две пары мускулистых моряцких рук схватили его за плечи и вытащили назад, через широкие, надутые борта «Зодиака».
  Он приземлился на спину. «Держитесь здесь, сэр…» — крикнул кто-то без особой необходимости. И он почувствовал, как дизельный двигатель набирает обороты, увлекая их в сторону надвигающихся волн. Прежде чем Рик успел подняться, Майк Хук, задыхаясь и захлёбываясь морской водой, приземлился на него сверху. Затем дизель снова взревел, когда рулевой каким-то образом синхронизировал лодку с рисунком поверхности и с невероятным мастерством направил её к Далласу Макферсону, который, что неудивительно, кричал.
  Надувная лодка уже поднималась на высоту шести футов, прижимаясь к корпусу подводной лодки, и Рик видел, как моряки спускали и хватались за страховочные лини и обвязочные тросы. Сейчас он понятия не имел, что происходит, но видел, как моряки двигались и пристегивали их с уверенностью и быстротой.
  «Что теперь будет?» — сказал он.
  «Хватайтесь за абордажные сети, сэр. Ребята вытащат вас на обшивку… не волнуйтесь… не упадёте…»
  В этот момент прибыла вторая лодка с Доном Смитом, Брайаном Харрисоном и Эдом Сигалом. Семь минут спустя первые десять бойцов «Морских котиков» были встречены капитаном Фрейзером.
  Ещё десять минут потребовалось всем двадцати, чтобы собраться внутри подлодки. Последняя лодка подняла на борт все контейнеры с оборудованием, сброшенные по отдельности.
  Это была безупречная высадка: никто не погиб, никто не пострадал, все были в безопасности и испытывали огромное облегчение. Миссия, возможно, и была опасной, но та часть, которая волновала их больше всего, была завершена.
  09:00, ВОСКРЕСЕНЬЕ, 24 АПРЕЛЯ
  АРГЕНТИНСКИЙ ВОЕННЫЙ ГАРНИЗОН
  ГУЗ-ГРИН, ВОСТОЧНЫЙ ФОЛКЛЕНД
  Сэр, по радио ничего не слышно. Радиосвязь мёртвая.
   Во сколько они уехали?
   Около полуночи.
   Последний контакт?
   0105.
   Позиция?
   Набережная, Порт-Сассекс.
   Контакты?
   Сеньор Люк Милос. Он сообщил о краже овец. Я только что разговаривал с ним, и... он увидел наш джип, направляющийся вверх по склону горы около 01:30. Он услышал Пулеметы, но они были наши. Мужчины прочесывали местность с помощью прожектора и выстрелы.
  Видел ли он, в каком направлении поехала машина?
   Всего лишь около шестисот ярдов вверх по холму за его домом. Вы... Думаете, нам стоит отправить поисковую группу? Пару джипов?
   Ну, возможно, они возвращаются. Там, наверху, очень безжизненно. Думаю, мы следует оставить его еще на пару часов, а затем отправить вертолет к Порт-Сассекс. Так мы покроем большую территорию в десять раз быстрее.
   Да, сэр.
  11:00, ТОТ ЖЕ ДЕНЬ
  Капитан Джарвис и его уцелевшая группа SAS добрались до южного конца залива Брентон-Лох и залегли у воды у северного конца дамбы, пересекающей пролив Шуазёль. Этот прямоугольник земли длиной около пяти миль и шириной всего чуть больше мили. Аргентинский гарнизон в Гуз-Грин находился в диаметрально противоположном юго-восточном углу, примерно в пяти с половиной милях от группы SAS. Не больше.
  Местность там ровная, но береговая линия скалистая, с множеством камней на галечном пляже, примыкающем к суше. Джейк Посгейт нашёл идеальное место: группу из восьми огромных плоских валунов, наложенных друг на друга, два из которых опирались на три других.
  Места было немного, но его хватило для восьми закалённых бойцов, чтобы укрыться, занять оборонительную позицию и оставаться невидимыми со всех сторон. Единственный способ обнаружить их – протиснуться прямиком в низкий туннель, образованный валунами, и затем очень резко попрощаться с жизнью на этой планете.
   Главной проблемой для Дугласа было то, что не было возможности приготовить оставшиеся три бараньи отбивные. По крайней мере, до наступления ночи, да и это было довольно рискованно.
  Но у них была вода и немного шоколада, и им оставалось только ждать темноты, а затем попытаться пересечь дамбу и направиться к следующей гавани, не будучи обнаруженными.
  До сих пор день тянулся очень медленно и скучно. Но в 11:10
  Они услышали гул военного вертолёта, летящего низко, примерно в паре миль к востоку. Дуглас сам выбрался из укрытия и, лёжа на гальке, увидел, как он движется на север, описывая круг в сторону побережья.
  «Это враг», — пробормотал он. «Они решили, что их патруль пропал. Ребята, мы только что стали объектом аргентинской охоты, которая, вероятно, станет всё более масштабной в ближайшие часы».
  «Что нам делать?» — спросил патрульный Уиггинс.
  «Ничего. Мы остаёмся здесь и молим Бога, чтобы они сосредоточили поиски в шести милях к северу отсюда, в районе Порт-Сассекса. Если нам повезёт, они могут не беспокоиться об этом участке открытого побережья до завтра. А мы тем временем двинемся на юг, как только стемнеет».
  «Как близко к аргентинскому гарнизону нам следует подойти?»
  «Возможно, в пределах мили. Мы просто будем ползти вдоль берега и, чёрт возьми, сделаем так, чтобы нас никто не увидел. Днём мы останемся на месте.
  Скрытый."
  Именно там они и оставались, пока в 13:00 не услышали, как с южного конца дамбы взлетел другой вертолёт. Затем они увидели, как тот, что, вероятно, был первым, улетел обратно. Затем они услышали, как с юга зашли ещё два вертолёта — вероятно, по мнению капитана Джарвиса, из Маунт-Плезант.
   «Господи, мы их заволновали», — сказал Дуглас. «Теперь они считают, что с их ребятами что-то случилось. И собираются прочесать этот чёртов остров, чтобы выяснить, кто это сделал».
  «Кто больше обеспокоен, мы или они?» — спросил Боб Годдард.
  «Нас. На мили, раз уж вы спросили», — ответил руководитель группы. «Это начинает выглядеть очень, очень опасно».
  «Если они загонят нас в угол, будем ли мы сражаться или сдадимся?»
  «Полагаю, мы будем сражаться. Потому что, если мы сдадимся, они расстреляют нас за убийство их коллег, когда война, ради которой мы пришли, уже давно закончилась».
  «Господи Иисусе», — воскликнул патрульный Уиггинс. «Мы что, застряли в воде?»
  «Чёрт возьми, нет», — сказал Дуглас. «Во-первых, они нас не найдут; во-вторых, мы знаем, что кто-то точно пытается нас спасти; и в-третьих, у нас должен быть шанс выбраться отсюда на лодке. Мы британцы, а любой гражданин этих островов фактически является британским гражданином в плену. Нам просто нужна передышка, дружелюбный рыбак с траулером, полным бензина, который доставит нас к Магелланову проливу».
  «Ты уверен насчет этой спасательной операции?» — спросил Боб Годдард.
  «Нет», — коротко ответил Дуглас.
  И все замолчали, стараясь не думать о себе, запертых в этой дыре, из которой сейчас нет выхода. И ещё три часа они лежали на земле, ожидая, когда же погаснет свет.
  В 18:00 патрульный Джо Пирсон включил спутниковую радиосвязь и надел гарнитуру, как и каждый вечер. На заднем плане слышался слабый электронный «слякотный» звук, но, как обычно, никаких других изменений не было.
  Пятнадцать минут спустя Джо Пирсон уже почти засыпал, когда услышал его... голос, неразборчивый, но голос.
   «Господи Иисусе, кто-то на связи!» — выдохнул он.
  «Осторожно, это не чёртовы Арги», — рявкнул Дуглас. «Отдай его мне!»
  Джо сорвал гарнитуру и протянул ее боссу.
  И сразу же Дуглас услышал голос: «Фокстрот-три-четыре… Фокстрот-три-четыре… Команда «Морские котики Санрей»… Команда «Морские котики Санрей»… как слышите? Подойдите. вход, Дуги… это команда «Морские котики Санрей»… вы слышите…?
   Фокстрот-три-четыре… Дуги принимает, Санрей… повторяет прием, Солнечный луч…
   Скорее отправляйтесь на причал для свободного выгула… мы уже на подходе. Удачи. Приём. и наружу.
  Невидимая линия связи из импровизированной пещеры Дугласа Джарвиса прервалась. И мачта связи USS Toledo бесшумно скользнула внутрь за секунды до того, как подлодка погрузилась под воду.
  И Дугласу с ребятами пришлось прорабатывать детали. «Санрей» — это американо-британский код, обозначающий командира. И «Морские котики» явно были в пути. Но свободный выгул в доках? Что, чёрт возьми, это вообще было?
  Судя по кодам, этот не пытался обмануть весь мир. На самом деле, его не слышал никто, кроме Дугласа Джарвиса. И потребовалось около четырёх минут, чтобы вглядеться в карту побережья западной части Восточного Фолкленда.
  «Прямо здесь», — сказал Дуглас, разворачивая карту. «Примерно в пятнадцати милях к востоко-юго-востоку отсюда — крошечное местечко, укромная бухта у Фолклендского залива… видите? Туда мы и направляемся… Эгг-Харбор».
   OceanofPDF.com
   ГЛАВА
  ОДИННАДЦАТЬ
  2000, ВОСКРЕСЕНЬЕ, 24 АПРЕЛЯ
  ЮЖНАЯ АТЛАНТИКА
  К СЕВЕРУ ЗАПАДНОГО ФОЛКЛЕНДА
  USS Toledo медленно приближалась к берегу в точке с координатами 51.16 ю.ш., 59.27 з.д. по GPS, в пяти милях к северу от скалистого северного побережья острова. Они вышли на перископную глубину и проверили, нет ли пустынных вод. Капитан Фрейзер приказал спустить надувные лодки через двадцать минут, когда подводная лодка медленно вошла в воду глубиной всего в сто футов.
  Командир Рик Хантер и его команда услышали, как командир отдал приказ своему кораблю подняться на поверхность, и наблюдали, как два «Зодиака» вытащили на корпус, а затем и их четыре двигателя, каждый из которых был вручную вытащен из торпедного отсека на быстро поднятых шлюпбалках, установленных внутри паруса.
  Командир Хантер и Даллас Макферсон вывели остальных шестерых на корпус, и все они с благоговением наблюдали за серьёзно ухудшающейся погодой, когда нос подлодки захлёстывали сильные волны. Ветер ещё не достиг штормовой силы, но почти наверняка усиливался, и капитан Фрейзер посоветовал им действовать быстро и как можно быстрее бежать к берегу.
  Посадочные сети и веревочные лестницы были установлены на корпусе подводной лодки в течение двух минут, и моряки ловко спустили обе шлюпки на воду, в каждой из которых находился водитель на случай, если она каким-то образом вырвется на свободу.
   Командир Хантер должен был уйти последним, а Даллас Макферсон повел людей вниз по лестницам, по четыре человека в каждой лодке, неся с собой как можно больше снаряжения в чрезвычайно сложных условиях.
  В 20:30 рулевой повернул лодки на юг и дал газ, направляясь к месту высадки – мысу, выступающему в пролив Пеббл-Саунд, защищённому от набегающих атлантических волн и, возможно, от сильного северо-западного ветра. Однако судно было подвержено сильному приливному течению через узкости, что могло серьёзно осложнить задачу «морских котиков».
  На юго-востоке они видели 230-метровую гору Гоут-Хилл, которая могла бы обеспечить им некоторую защиту от наблюдения, если бы аргентинцы сохранили свой гарнизон на мысе Уайт-Рок, западном страже входа в пролив. Но это было в десяти милях от места высадки.
  Почти штормовой ветер трепал лодки, в которых прятались «морские котики» с рюкзаками, набитыми боеприпасами, едой, непромокаемыми спальными мешками и рацией. Рулевые не могли продвигаться в этом море, но продолжали плыть со скоростью десять узлов, понимая, что для их обнаружения в кромешной тьме океана потребуется очень бдительный наблюдатель.
  Рик Хантер лично выполнял функции штурмана. Он стоял на коленях на деревянной палубе, глядя на компас и пытаясь определить местонахождение просвета среди невысоких холмов на береговой линии впереди, холмов, которые обозначали бы перевал Тамар, пройдя через который они найдут укрытие и более спокойное море, а также пляжа для высадки.
  Им потребовалось десять минут, чтобы заметить мигающий буй на восточной стороне проема, и они промчались туда, теперь гораздо быстрее, поскольку вода спала, оставив предупредительный свет в ста ярдах от их левого борта.
  Пляж для высадки находился чуть больше чем в миле впереди, по прямой, и они шли туда на небольшой скорости, выключив двигатели и поднявшись на сорок ярдов от берега, чтобы не сесть на галечное морское дно, в то время как мужчины гребли большими деревянными веслами.
   Они вытащили обе лодки на берег и выгрузили их по отдельности, каждый из которых выполнил заранее запланированное задание с точностью, сравнимой с заменой шин командой пит-стопа на Гран-при. Высадка заняла менее сорока пяти секунд.
  Рик Хантер быстро проверил, все ли члены его команды на месте. И они приступили к самой ответственной части посадки: нужно было перетащить «Зодиаки» куда-нибудь, чтобы их не было видно. Каждый из восьми мужчин взялся за ручку и потянул, поражаясь лёгкости, которую это давало, учитывая такую мощную скоординированную силу.
  Они отодвинули первую лодку примерно на семьдесят пять ярдов назад, под защиту нескольких камней и редких кустов, и вернулись за второй. Затем они открутили болты двигателя и вручную опустили их на землю. Перевернув лодки вверх дном, они поставили их над двигателями, подперев нос, чтобы освободить место для штурвала. Это потребовало немало усилий, но решило проблему с металлическим корпусом двигателя, блестевшим на солнце и выдававшим их местоположение.
  Рик попросил Дона Смита и Боба Бланда нарезать дрока, чтобы уложить его на перевёрнутые корпуса и прижать их камнями. Ещё через десять минут лодки были надёжно закреплены и невидимы с воздуха, готовые к атаке и, что, пожалуй, ещё важнее, к отступлению.
  Используя фонарик, они обнаружили, что находятся в относительно укрытом месте, в безлюдной местности. Они вытащили лопату и окопались на ночь. Было очень холодно, но сухо, и они могли укрыться от ветра под подветренной длинной плоской скалой.
  Командир Хантер приказал Эду Сигалу и Рону Уоллесу дежурить по девяносто минут каждому, пока остальные немного поспали, а затем приготовились к высадке HALO в полночь. Этого им предстояло продержаться до рассвета.
  Прямо сейчас в 21:00 американский дальний бомбардировщик B-52H с авиабазы Майнот в Северной Дакоте дозаправлялся в Сантьяго, готовясь к последнему перелету длиной в 1300 миль к Фолклендским островам.
  Этот огромный серый боевой конь армии США достигал 160 футов в длину и весил 220 тонн. Его характерный носовой обтекатель делал его похожим на большую белую акулу с крыльями, и сегодня вечером, с лёгким грузом, он будет лететь высоко и быстро, со скоростью около пятисот узлов, следуя за величественными вершинами Анд. Он будет оставаться в чилийском воздушном пространстве весь путь на юг, пока не повернёт на восток над Магеллановым проливом, а затем направится прямо в открытый океан к Фолклендским островам.
  При пролёте над аргентинским воздушным пространством B-52 будет лететь на высоте 45 000 футов (13 250 метров) – слишком высоко, но зато экономично. Он будет передавать только сигналы невоенных радаров. Гражданские самолёты, летающие высоко ночью, не проверяются авиационными властями ни на юге Аргентины, ни, конечно, в Чили. Райан Холланд был совершенно однозначен в этом вопросе.
  В 21:20 «Стратофортресс» ВВС США сорвался с взлётно-посадочной полосы Сантьяго и взял курс на юг, который должен был проложить путь длиной в девять сотен миль вдоль всего тихоокеанского побережья Чили. Самолёты вылетели из Северной Дакоты по крайне плотному графику, дозаправившись один раз на Северном острове в Сан-Диего, где они забрали большую часть взрывчатого содержимого контейнера HALO.
  А прямо сейчас ветеран-фронтовой пилот Пятого бомбардировочного крыла подполковник Э. Дж. Джакстимер опаздывал примерно на семь минут.
  B-52 должен был оказаться прямо над укрытием «морских котиков» в 00:07, хотя он надеялся выиграть время во время скоростного полета в очень разреженном воздухе над горами.
  Тем временем «Морские котики» спали. И ночь пролетела незаметно. В 23:30
  Все проснулись. Они съели немного концентрированного белка, выпили пресной воды и приготовились к прибытию 250-фунтового компьютеризированного контейнера в форме бомбы, который, покачиваясь, опускался вниз под чёрным парашютом, камнем пролетев почти 45 000 футов. В этом и заключалась вся идея HALO — большая высота, низкое раскрытие — такой же неотслеживаемый, как падающий метеорит, на протяжении 99 процентов своего пути, а затем слишком низкий, чтобы его мог обнаружить какой-либо радар.
  Рик Хантер проверял высокотехнологичный маркер цели, который он разместил на земле, посылая мощный лазерный луч в черное небо.
   на восток. Это был луч, который должен был высветить сверхточный GPS-приемник.
  Зачитываю подполковнику Джакстимеру и его команде — 51.21.05S 59.27W. Оперативный центр «Стратофортресса» должен был зафиксировать его в считанные минуты, прежде чем они выбросят контейнер из бомбового отсека B-52.
  Луч целеуказателя командира Хантера был жизнью и смертью в этой миссии. Если бы он вышел из строя, всё бы провалилось. Если бы он сработал, аргентинские ВВС могли бы попрощаться со своими истребителями-бомбардировщиками, стоявшими на аэродроме Пеббл-Бич. Кстати, стоявшими в этом удалённом, труднодоступном месте без малейшего намека на охрану.
  В 23:45 «Морские котики» заняли свои позиции. Командир Хантер установил целеуказатель точно в точке, указанной GPS-системой, с точностью до пяти ярдов. Они закрепили его на гальке и выдвинули складную антенну, направив её на восток. Майк Хук встал рядом с ним, а остальные шестеро разделились на три пары, образовав вокруг него треугольник шириной сорок ярдов.
  Рик решил, что пляж настолько удалён, что рискнёт разместить по три неярких химических световых маркера рядом с каждой парой «морских котиков», чтобы все точно знали, кто где находится – немалая роскошь в такую тёмную, безлунную ночь. К тому же, это даст им наилучшие шансы увидеть прибытие контейнера. Все знали, что B-52 ничего не увидит визуально, а будет полностью полагаться на лазерный луч целеуказателя.
  За шесть минут до полуночи Командир Хантер активировал луч, нажав на переключатель, и тот вспыхнул в темном небе, словно одинокий маяк, готовый направить драгоценный контейнер вниз.
  Прямо сейчас подполковник Джакстимер все еще находился в тринадцати минутах от цели, что означало, что «Стратофортресс» находился чуть более чем в ста милях к востоку, 61.10 западной долготы, летя высоко и быстро к зубчатому мысу Байрон-Хайтс, северо-западной точке материковой части Западного Фолкленда.
  На земле с востока поднимался ветер, принося с собой пронизывающий холод на открытый пляж, где команда из солнечного Коронадо ждала, дрожа и прыгая, чтобы согреться.
   Рик Хантер знал, что не услышит шума огромного самолета, приближающегося на высоте восьми миль над поверхностью Земли, но они могли уловить эхо работы двигателей, когда самолет грохочущий по ветру и пролетает над Атлантикой.
  В четыре минуты после полуночи лазерный маркер внезапно начал рисовать на приёмнике самолёта. Оставалось три минуты до запуска, и последние секунды автоматически отсчитывались компьютером.
   Мы зафиксировали… красный свет, сэр… бомболюки открыты… выглядит хорошо…
   влево…влево…на пути…пять-девять-два-семь приближается…все еще выглядит хорошо…
   Вот и все, сэр... бомба удалена.
  Под огромной массой B-52 двери отсека вооружения в центральной части фюзеляжа начали закрываться за падающим контейнером, который несся сквозь темноту прямо по лазерному лучу Рика Хантера.
  На земле «морские котики» только начали сетовать и жаловаться на опоздания ВВС, как вдруг они услышали далекий рев восьми мощных турбовентиляторных реактивных двигателей Pratt & Whitney.
  «Это, должно быть, они», — рявкнул Рик. «Поднимите глаза и, ради всего святого, держите глаза открытыми… эта штука может вас убить».
  Все всматривались в темноту, и именно Даллас первым заметил мерцающий призрачный силуэт парашюта. «Прямо здесь, сэр», — крикнул он.
   «Береги спины... этот ублюдок упал!»
  В трёх метрах от того места, где стоял Рик, огромный контейнер с грохотом рухнул на берег. Двое бойцов «Морских котиков» бросились вперёд, чтобы схватить парашют и засунуть его под лодки. Остальные ухватились за длинные кожаные подъёмные перекладины по бокам и потащили контейнер обратно в своё убежище. Он был тяжёлым, но не таким тяжёлым, как «Зодиак», и они без труда справились с ним.
  Внутри находилось взрывчатое вещество, необходимое для уничтожения истребителя. Оно занимало две трети контейнера, но там также были две дополнительные лопаты, восемь дополнительных пистолетов-пулеметов и гидрокостюмы для короткого перехода через океан до Пеббл. Там же находились взрыватели и таймеры, а также провод и дополнительный…
   Радиопередатчик. А самое лучшее — консервированная ветчина, тушеная фасоль, сыр, хлеб, мясная нарезка, кофе и шоколад. А ещё два примуса с парой емкостей с топливом.
  Они тут же вырыли большую яму, чтобы закопать канистру, которую не найдут ещё сотню лет. А потом разожгли примусы и устроили себе полуночный пир. Погода с каждым часом ухудшалась, и все, прежде чем лечь спать у скал, надели непромокаемые комбинезоны, надеясь, что погода успокоится к завтрашнему вечернему переходу через пролив.
  Беда была в том, что погода испортилась. Пять часов спустя, когда рассвет мрачно озарил серый пляж, все члены команды «Морских котиков» были потрясены открывшимся морским пейзажем. Огромные белые волны катились через перевал Тамар к берегу. Их подгонял завывающий ветер. Облака висели высоко, но солнце стояло низко и скрылось за горизонтом. Перспектива столкнуть надувной батут в это особенное море была поистине пугающей. Единственным звуком, перекрывающим шторм, был протяжный хлюпающий звук гальки, за которым следовал глухой грохот длинных накатывающих волн.
  «Мы можем, — признался Майк Хук, — утопиться к чертям, не успев отойти и пяти ярдов. Мы ни за что не продвинемся. Если они действительно хотят взорвать аэродром. Думаю, сегодня этого не произойдёт, ребята».
  И он был прав. Шторм не утихал час за часом. Море с яростью врывалось в узкие проливы, отделявшие этот скалистый форпост Западного Фолкленда от острова Пеббл. Ближе к вечеру прилив, казалось, изменил направление, и ветер неистово взметал воду, когда она устремилась между двумя мысами.
  «Господи Иисусе, — сказал Даллас, — если вы попытаетесь переправиться через него, вас вытянет прямо через вход в открытый океан… Я знаю, что эта миссия считается срочной, но мы не сможем там выжить. Ни за что».
  Но лучшей новостью было то, что весь окружающий ландшафт, казалось, был лишён человеческого жилья. Да и вообще какого-либо жилья. Ни одна бродячая овца или коза с местного холма не забрела сюда.
  Они выбрали уединённое место, явно защищённое от любопытных глаз, и в любом случае, с пулемётом, установленным так, как он был сейчас, они могли бы сдерживать армию, прижавшись к этой скале, защищённые сплошным гранитом со всех сторон, кроме фронта.
  «Что ты думаешь о радио, Майк?» — спросил Дон Смит. «Здесь безопасно им пользоваться?»
  «Да, я уверен, что сможем. Если только ограничимся короткими очередями.
  Это чертовски сложно — подстроиться под чужие сообщения, особенно если они передаются всего несколько секунд. В любом случае, даже если бы аргийцы нас услышали, обнаружить нас оттуда было бы практически невозможно, если только у вас нет действительно сложного оборудования, в чём я сомневаюсь. Вы же не ожидаете, что здесь кто-то будет, правда? Во всяком случае, никто в здравом уме.
  «Никто не хочет отсрочки», — сказал командир Хантер. «Но нам придётся продержаться ещё двадцать четыре часа, потому что путешествие предстоит ночью. А мы, чёрт возьми, не сможем этого сделать. Никто не скажет нам спасибо за то, что мы утонули».
  Итак, они переждали день, а море оставалось слишком опасным. Они передали Дугласу Джарвису на «Фокстрот-три-четыре» сообщение с требованием оставаться на линии сорок восемь часов, и снова переждали ночь.
  Однако только к полудню море начало стихать, как и ветер. Даже в относительно защищённом Пеббл-Саунде оно всё ещё было очень неспокойным, и волны всё ещё с грохотом обрушивались на берег, но это было совсем не похоже на предыдущую ночь, и совсем не похоже на тот шторм, который разгорался, когда ураган впервые ударил по берегу.
  К 13:00 Западный Фолкленд окутал туман, и пролив, отделявший материк от Пеббл, уже не был виден. Это было благом, потому что они могли расслабиться и готовить суп и кофе на примусах, не опасаясь, что аргентинцы их заметят. Они надеялись, что южноамериканцы, как ни странно, даже не смотрят, поскольку их враг давно ушёл.
  К 14:00 командир Хантер прикинул, что они могут выйти, когда в 17:00 начнет темнеть свет, и затем грести как можно быстрее через пролив. Насколько он мог судить, море будет заходить с левого борта, оказывая им некоторую поддержку, но им нужно будет держать курс влево, чтобы не снести слишком далеко от мыса, к которому они стремились. Пеленг компаса будет показывать три-ноль-ноль на всем пути. Если повезет, можно будет дойти до цели за два часа, но ветер, теперь уже стихший, всё ещё дул с северо-запада и порывами дул прямо им в нос.
  В 15:00 он передал спутниковый сигнал обратно в Коронадо... Штормовой Буревестники в море 17:00. Прогноз по гальке 19:00.
  Сразу после 16:00 они начали переодеваться в прочные гидрокостюмы для путешествия. У каждого члена экипажа должны были быть пристегнуты ласты и винтовка, поскольку предполагалось, что если один или оба надувных средства перевернутся (в худшем случае вероятность переворота составляла пятьдесят к одному), они смогут пристегнуться к непотопляемому корпусу и двигаться вперед с помощью больших ласт.
  Конечно, из-за шума моторы были исключены, а спасательная операция, находясь так далеко, исключала возможность использования одноразовых спасательных костюмов. Если бы «морские котики» ушли в море, им пришлось бы пробираться к берегу самостоятельно. Водонепроницаемую рацию герметично запечатали и передали на попечение Майка Хука, который не ожидал никаких происшествий. Море выглядело бурным, но вполне проходимым.
  Ровно в 17:00 они спустили на берег две надувные лодки и погрузили в них оборудование и двигатели для побега.
  Подняв капюшоны и надев резиновые перчатки, Рик отдал приказ четырем мужчинам во второй лодке наблюдать, как он руководит первым запуском, а затем следовать за ними.
  Его план состоял в том, чтобы вытолкнуть поднятый нос лодки в прибой, дождаться, пока волна ударит и пройдет, а затем подтолкнуть лодку, ведя ее вперед по пенистой отмели. Затем все прыгнут в лодку и будут грести изо всех сил, чтобы справиться со следующей волной. «Чего вам нужно избежать, ребята, так это попасть под волну, потому что она захлестнет лодку, и тогда придется начинать сначала».
  Рик, плывший по правому борту, вошёл в воду, не отставая от напарника по левому борту. Они увидели, как следующая волна разбивается в шести метрах перед ними, почувствовали, как она проносится мимо, достигая колена. Затем Рик крикнул: «Го ...
   о!» , и все четверо ринулись вперед, мчась по подводному течению и наблюдая, как впереди поднимается следующая волна.
   «Нууу!» — взревел Командир, и трое солдат перепрыгнули через борт, схватили весла и оседлали надувной корпус, словно лошадь, оседлав его толстыми деревянными веслами, загребая их в воду длинными, глубокими гребками. Они кое-как справились, взбираясь на волну и гребя изо всех сил, пока не вырвались на гребень и не вышли на более гладкую воду.
  Вторая лодка позади них была скрыта, но когда волна обрушилась на берег, они увидели, как Даллас Макферсон и его люди бросились на мелководье, а затем прыгнули через борт в лодку. На мгновение Даллас подумал, что волна их настигла и выбросит обратно на берег.
  Но внезапно лодка сошла с гребня, движимая, по сути, грубой силой и невежеством, но оставаясь более или менее сухой и теперь свободной от бурунов, Даллас и его люди гребли с неистовой неуклюжестью, но все же продвигали лодку вперед.
   «Молодец, парень!» — крикнул Рик через туманную воду. «А теперь стройся. Подведи лодку к правому борту, чтобы я мог за тобой хорошо следить».
  «Я скажу одну вещь, коммандер Хантер», — крикнул в ответ офицер из Южной Каролины, — «даже когда я нахожусь в нескольких дюймах от чертовой смерти в такой адской бездне, вы все равно думаете, что я такой же сумасшедший, как и вы!»
  Громкий хохот Рика каким-то образом напомнил ему и Далласу о тех временах, когда они вместе обманывали смерть. И каждый из восьми мужчин почувствовал это и каким-то образом нашёл это утешением, когда они вошли в ровный ритм, ведя лодки вперёд сквозь дрейфующий туман, оставляя за собой небольшой кипящий след на свинцовой поверхности залива Пеббл.
  Они держались рядом, всего в пятнадцати футах друг от друга. Рик Хантер отбивал ритм… И вот… и два… и три… и четыре …
   Изредка поглядывая на крошечный огонек на компасе, он отдавал приказ немного изменить курс... Даллас... следуйте за нами... левый борт легко, а правый борт вторая сторона твердая… теперь все вместе… и один… и два… и три…
  Они продолжали плыть полчаса, затем отдохнули. Но Рик боялся долго барахтаться, зная, что прилив снесёт их с курса. Каждый выпил по стаканчику и снова принялся грести ещё тридцать минут. В мокрых гидрокостюмах было тепло, но гребли медленнее, чем рассчитывали, из-за короткого, неспокойного моря, которое постоянно подбрасывало лёгкие носы лодок вверх. Однако погода не была опасной для жизни и даже не могла перевернуть лодку. Просто неспокойная вода, по которой трудно грести, но в конечном счёте проходимая для восьми мощных гребцов.
  К 2030 году они все еще блуждали в кромешной тьме, не видя никаких признаков земли.
  GPS Рика показывал, что они уже должны быть на берегу, но видимость была настолько плохой, что он не мог определить, насколько близко они находятся. В конце концов он остановил уставших гребцов и сказал им, что лодки, возможно, находятся где-то в заливе, с мысами по обе стороны. Поэтому он предложил повернуть направо и надеяться достичь берега.
  Уставшие солдаты просто кивнули и сделали так, как им было сказано, и всего через пять минут лодка Рика причалила к защищенному галечному пляжу.
  Они гребли вдоль этого берега уже полчаса, примерно в 250 ярдах от пляжа, но ничего не видели.
  Они приземлились на мелководье, вытащили лодки, выгрузили оборудование и двинулись к невысоким холмам за береговой линией. Не было никаких признаков жизни, ни света, ни зданий. Видимость всё ещё составляла всего около двадцати ярдов, и они вернулись за лодками, а затем разбили лагерь на ночь, заварив ещё чаю и разогрев суп, молча готовясь к первому вылету на аэродроме.
  В 21:00 Рик Хантер передал сигнал Коронадо... Буревестники гнездятся на гальке.
  В 22:00 солдаты, держа пулеметы наготове, пили чай с хлебом и сыром, и в третий раз Рик провел свой подробный последний инструктаж: «Мы перерезаем проволоку прямо здесь и выдвигаемся на взлетно-посадочную полосу,
   Все вместе… все самолёты припаркованы в ста ярдах дальше, справа… мы все вместе спускаемся… если только не случится чрезвычайная ситуация или патруль. В этом случае Боб и Рон отрываются слева и справа от бетона и вырубают их. Остальные падают на палубу, на траву.
  «Это касается как ремонта самолета, так и ремонта после него?» — спросил Даллас.
  «Нет. Только до этого. Рон и Боб не взрывники. Во время операции Боб будет управлять нашим большим пулемётом, тем, что прибыл в контейнере… прямо здесь… так он сможет контролировать все направления. Его сменит Эд Сигал, потому что он уйдёт пораньше… и, в любом случае, патруль может подойти только с одной стороны… прямо отсюда, из здания. Секрет в том, чтобы не высовываться».
  «Хорошо, сэр. Понял».
  «Хорошо», — продолжил Рик. «Только шестеро из вас будут работать над самолётом. Эд стоит на страже, пока Боб прорубает новый выход.
  «Теперь таймеры установлены на шестьдесят минут после того, как мы закончим. Это наше окно для побега. И мы быстро движемся на запад, по другому маршруту обратно к пляжу. На пути есть ворота, с которыми Боб, должно быть, разберётся до того, как мы до них доберёмся. Вы все знаете, почему… если нас поймают на чёртовом аэродроме, мы не хотим ограничиваться одним выходом через проволоку, потому что именно там нас будет поджидать любой аргентинский патруль, если найдёт его и если у них есть хоть капля здравого смысла».
  Все кивнули, и Рик продолжил путь, освещая карту узким лучом своего фонарика.
  «Ладно, ребята, мы прорываемся через ворота Боба вот здесь... и в четырехстах ярдах отсюда... по этой дороге, куда мы направляемся... ребята, занимающиеся планированием, отметили очень большое низкое здание, окруженное проволокой, которое, по их мнению, является огромным складом боеприпасов.
  «К тому времени, как мы прибудем туда, Боб уже проделает проход, и мы взорвём его к чертям ручными гранатами. Такие места обычно…
   Сначала происходит несколько незначительных взрывов, а затем проходит еще около четырех минут, прежде чем все взрывается, что дает нам время убраться подальше.
  Как вы все знаете, мощный взрыв привлечёт внимание аргентинских патрулей, и, надеюсь, они сочтут это какой-то несчастный случай. И, надеюсь, никто даже не догадается, что мы можем взорвать самолёт, и это важно.
  Потому что, пока они не увидят, что этот склад боеприпасов взорван, они даже не заподозрят, что мы там были».
  «Насколько сильным был взрыв, уничтоживший один из этих самолетов?» — спросил Боб.
  «Не так уж много. Потому что это внутри», — ответил Рик. «Наша цель — разделить двигатель пополам. Стук будет глухим, приглушённым, почти без вспышек. Скорее всего, они даже не заметят до утра…»
  Если ребята из Коронадо правы, этот склад боеприпасов будет выглядеть и звучать как Хиросима минут двадцать. Там полно бомб, ракет и бог знает чего ещё…
  «Морские котики» провели еще пять минут, разглядывая карту, а затем, собрав магнитные бомбы и детонирующее оборудование, а также собственные пулеметы, ручные гранаты и боеприпасы, отправились на аэродром, низко пробираясь сквозь слоновую траву.
  Используя только компас и GPS, они следовали подробным картам, которые привели их к аэродрому и краху всей аргентинской воздушной операции прямо здесь, на острове Пеббл.
  Им потребовалось пару часов, чтобы добраться туда, сильно отклоняясь от маршрута, в кромешной тьме. Прибыв, они осмотрели небольшое поселение, расположенное недалеко от взлётно-посадочной полосы, на южной оконечности узкого участка земли, примерно в пяти милях от места посадки.
  Каждый дом был отмечен на карте, но все вокруг было темным, без огней, без часовых, вероятно, это были просто дома фермеров с Фолклендских островов.
  Во всяком случае, никаких признаков аргентинских военных обнаружено не было.
  Согласно всем разведданным Коронадо, на авиабазе теперь находилось менее 75 человек личного состава, и карта Рика показывала, как он надеялся, точно,
   Позиция всех пятнадцати истребителей на земле, выстроившихся в ряды по три к западу от взлётно-посадочной полосы. К 23:00 они не видели ни одного патруля охраны.
  Проблема заключалась в том, что, как это часто бывало здесь, в переменчивых, холодных погодных системах Южной Атлантики, ветер, похоже, снова усиливался.
  Рик Хантер чувствовал, как порывы ветра проносятся над заливом Пеббл-Саунд, и представлял, как они оставляют белые гребни на коротких, низких волнах, через которые им приходится вести надувные лодки.
  Перед авиабазой, где они сейчас стояли, он слышал, как ветер колышет прибрежную траву, а чёрное небо над головой казалось зловещим. Рик представил себе, как тёмные гряды облаков полностью закрывают луну и звёзды.
  В этих условиях отход будет затруднен, но нападение на самолет можно будет осуществить в наилучших условиях, здесь, на темном западном периметре аэродрома.
  Рик не видел руки перед своим лицом, и все они присели на корточки у травяного холмика, прежде чем Рон Уоллес и Боб Блэнд слепо двинулись вперед к высокому неосвещенному забору, где они молча прорезали десятифутовую щель в толстой проволочной сетке «теннисного корта».
  Согласно карте коммандера Хантера, все самолёты находились прямо по курсу, справа от взлётно-посадочной полосы. Каким-то чудом Рон и Боб нашли забор в двадцати ярдах от него, именно там, где он был указан на карте, и все восемь «морских котиков» оказались на бетонном полу, как только прошли через проём.
  Рик приказал им двигаться вперёд, и они медленно двинулись по взлётно-посадочной полосе, считая шаги до ста, когда, по их мнению, самолёт будет справа. До сих пор они не пользовались фонариком и не делали этого ещё три минуты, когда Дон Смит налетел прямо на A4.
  Скайхок и издал короткий резкий крик «Блядь!»
  Рик посветил фонариком, и они впервые увидели свои цели. Командир группы тихонько бросил: «Хорошо.
  Развертывать."
   Шесть бойцов «морских котиков» со взрывчаткой направились к первым двум эшелонам самолётов. Было 00:06, и Брайан Харрисон забрался на всю длину бомбардировщика и занял позицию на крыле, как и было условлено. Эд Сигал присел, а Даллас уперся правой ногой ему в спину, подтянулся и схватил Брайана за руку. Двое других схватили его за ноги и подтолкнули вверх. Даллас Макферсон оказался на крыле ровно через четыре секунды.
  Он умело переместился к панели носового обтекателя, где расположено авионичное оборудование. Там же он обнаружил и гидравлику переднего шасси. Он установил заряд прямо посередине, установив его на 120.
  минут. Затем он открыл панель левого двигателя, ту, что используется для смазки, и поместил туда ещё одну маленькую магнитную бомбу, наклонив её так, чтобы разорвать блок двигателя пополам.
  У второго «Скайхока» носовой обтекатель был закреплён гораздо надёжнее, поэтому Даллас решил взорвать оба двигателя пополам. Пока он устанавливал заряды, он приказал десантнику: «Залезь в чёртову кабину, перережь и разорви все провода, которые увидишь, а по пути выбей все циферблаты с приборной панели».
  Рон Уоллес усмехнулся, глядя на решимость молодого «морского котика», короля взрывчатки, но подумал, какой смысл портить приборы, если у этого проклятого самолёта нет двигателей. Впрочем, Даллас был человеком основательным.
  Третий «Скайхок» был уничтожен тем же способом, как и четвертый, но это заняло слишком много времени, и Рик поручил им уничтожить следующие четыре самолета, используя один заряд в кабине и другой в двигателе, что было гораздо быстрее.
  «Сейчас у нас есть сорок минут на последние семь бомбардировщиков…
  Даллас, вам с Майком лучше взять два дальних… Я займусь следующими двумя прямо здесь. По три человека с каждым самолётом… таймеры установлены на шестьдесят минут после нашего вылета. У Эда есть таблица на маленьком компьютере… он просто передаст вам правильный таймер для последней группы, пронумерованный от одного до семи на корпусе.
  Операция заняла целых сорок минут, но они успели всего за три минуты. Никаких признаков патруля со стороны зданий авиабазы не наблюдалось, и «морские котики» собрали остатки своего снаряжения: концы проводов, кусачки, отвёртки, положили всё это в рюкзаки и трусцой побежали за Риком Хантером, прямиком к воротам, которые Боб Блэнд только что сделал бесполезными.
  Это заняло всего четыре минуты, и они пробежали через него и пошли дальше по тропе, а командир Хантер каждые несколько секунд включал фонарик, чтобы как можно быстрее определить направление. До большого сарая им понадобилось пять минут, но только оказавшись прямо перед ним, они увидели высокие проволочные ворота, внутри которых красовался большой знак. Рик выделил его в свете фонаря: красный череп со скрещенными костями над надписью «ПЕЛИГРО!» — «Опасно!» по-испански.
  «Чёрт возьми!» — воскликнул Рик. «Вот оно».
  «Вы правы, — сказал Даллас. — И нам, безусловно, следует уделить этому должное внимание».
  Все в пределах досягаемости разразились ночным смехом. Рик тихо позвал: «Боб? Ты там?»
  «Прямо здесь», — прошипел в ответ местный грабитель. «Я перерезал проволоку на воротах. Замок было слишком сложно взломать за четыре минуты… но вот здесь вы можете войти».
  Рик и Даллас пробрались внутрь, разбили окно и заложили внутрь два мощных заряда с короткой задержкой. Затем они выбрались обратно на дорогу, метнули четыре гранаты в разбитое стекло и побежали, спасая свои жизни, нырнув в траву, когда взорвались небольшие взрывные устройства.
  Затем они быстро двинулись по рельсам, стараясь держаться как можно дальше от сарая, пока не взорвалось что-нибудь серьёзное. Они были в полутора милях от склада боеприпасов, когда он взорвался с невероятной силой.
  Земля буквально содрогнулась. По сути, весь этот проклятый остров содрогнулся от края до края. Вспышки примерно пятидесяти тысячефунтовых бомб озарили ночь. Три минуты спустя, глядя с холма, где они находились,
   остановились, и бойцы спецподразделения ясно увидели бушующий пожар в сарае по периметру летного поля.
  Они также видели свет фар двух или трёх машин, мчавшихся к этому месту по трассе. Рик посмотрел на часы и едва уловил ещё один толчок земли, когда все пятнадцать самолётов, возвращавшихся на взлётно-посадочную полосу, взорвались с тупой, ошеломляющей силой.
  Ни один из них больше никогда не поднимется в воздух, и Рик сомневался, что аргентинские военные вообще заметили бы это, учитывая их нынешнюю близость к месту, где произошел, возможно, самый мощный взрыв в Южном полушарии с тех пор, как в 1883 году Кракатау взорвал свою дымовую трубу. Даже если бы они это и заметили, они наверняка списали бы это на очередные взрывы на складе боеприпасов.
  «Вот и всё, ребята», — рявкнул он. «Теперь, чтобы использовать старый SEAL
  фраза, давайте убираться отсюда к черту».
  Он сверился с компасом, с GPS и повёл их. Они бежали в три раза быстрее, чем по пути внутрь. За исключением оружия и патронов, они были без оружия, мчались сквозь пронизывающий ветер по ровной, холодной, скудной земле, направляясь прямо к пляжу.
  Они преодолели последние полмили, вероятно, за рекордное время и помчались к укрытию, бросившись под защиту скал. Даллас и Рон Уоллес смеялись, поглядывая на ярко освещенное небо на западе и наблюдая за редкими сильными взрывами.
  Было 02:30, и море все еще бушевало.
  «Мы идём, сэр? В этом?» — Майк Хук звучал обеспокоенно.
  «Мы улетаем, Майк. На этом», — ответил Рик. «Потому что с первыми лучами солнца кто-нибудь узнает, что мы здесь были, потому что найдёт взорвавшийся самолёт. Им потребуется около часа, чтобы организовать масштабную поисковую группу, и они будут прочесывать остров вертолётами. Мне всё равно, где мы будем через шесть часов, лишь бы не на острове Пеббл».
  Следующие полчаса «морские котики» ели на ходу. Эд Сигал приготовил бутерброды с ветчиной и сыром, пока они несли снаряжение к воде. Затем они перевернули лодки и спустили их на одно и то же место. По отдельности они подняли двигатели на лодки и прикрепили их к прочному деревянному транцу надувных лодок, подключили топливопроводы и электропровода к большим аккумуляторам. Наконец, они вернулись за запасными канистрами с топливом и отнесли их в зону отправления.
  Все были в прочных гидрокостюмах и спасательных жилетах, но при таком прибое не было никакой возможности удержать лодки достаточно неподвижными, чтобы погрузить их на плаву. Поэтому они загрузили снаряжение в надувные лодки на морском конце пляжа. А затем наступил самый сложный момент.
  Рик Хантер снова выстроил свою команду из четырёх человек. В головную лодку он взял Майка Хука, Боба Блэнда и Рона Уоллеса. Дон Смит должен был стать основной силой у правого борта второй лодки, а Даллас, второй руководитель команды, — у левого. Брайан Харрисон и матрос Сигал должны были работать на корме.
  Теперь, когда надувные лодки были загружены всеми пожитками «морских котиков», они просто не могли позволить себе перевернуться, и, стоя на мелководье, командир Хантер еще раз повторил упражнение.
   Подождите, пока волна разобьется и накатится, затем подтяните лодку, пока она не ...поплавки...затем займите свои позиции и толкайте как угорелые, прямо на следующий волна… лоб в лоб…
  Рик сжал правый кулак и добавил: «В тот момент, когда почувствуешь, что нос лодки поднимается ... Забирайся!!... Поднимайся и перелезай через борт... Рулевой!! Включай зажигание. и откройте дроссели… Остальные трое садятся на нос… Взвешивают нос вниз... и ради всего святого, держитесь за поручни».
  Командир Хантер не услышал ни одного « Слушаюсь, сэр ». Однако он услышал два « Твою мать », пару « Чёрт возьми!» и одно «Господи Иисусе!».
  Лично у него в голове была только одна мучительная мысль... Если бы Ди мог увидеть Если бы я сейчас подумала, у нее бы случился сердечный приступ .
  Он сделал последнюю проверку и тихо спросил: «Всё загружено... никаких следов не осталось?»
  «Это был самый большой пожар с тех пор, как британцы сожгли Вашингтон»,
  — пробормотал Даллас с южным акцентом, произнося названия армий Его Британского Величества «Бри-ютс» .
  Все ухмыльнулись в темноте, и Рик Хантер твердо сказал: «Лодки на отмель… мы идем вместе… следите за волной… и когда я крикну «Пошли!», двигайтесь!! »
  Они схватились за ручки и стащили лодки вниз по склону, в пенящуюся воду глубиной в несколько дюймов. Несмотря на лёгкость прорезиненных корпусов, «морские котики» были потрясены их весом после того, как двигатели были отремонтированы. Рик и Даллас заправили топливные шланги и быстро проверили зажигание и стартёры. Затем они встали лицом к наступающему Атлантическому океану, ожидая, пока командир Хантер выберет нужную волну.
  Все моряки знают, что девятый вал в серии часто заметно больше предыдущих восьми, и Рик ждал, подсчитывая и высматривая самый большой. Когда он пришёл, вода хлынула на «Морских котиков».
  колени. И Рик знал, что следующий будет меньше.
  «Ладно, ребята... в воду и пусть следующая волна нас засосет... мы пойдем на следующей волне...»
  Следующая волна обрушилась с грохотом, но не так сильно, как предыдущая. Как только она начала отступать, Рик Хантер взревел: «Вперёд!! Вперёд!!
   Вперед!!» И они тянули лодки вперед до тех пор, пока вода не убрала их вес, а затем они налегли на них со всей своей немалой силой.
  Надувные лодки рванули вперёд на двадцать ярдов, продираясь сквозь прибой в кромешной тьме, ориентируясь лишь по фосфоресцирующим отблескам океана. Они видели, как прямо на них надвигается следующая волна, высотой около восьми футов. И они чувствовали, как нос лодки поднимается, пока Рик не заорал, перекрывая порывы ветра: «А ну-ка!!… Залезайте!!… Ради всего святого, залезайте!!»
  Все восемь человек схватились за борт и прыгнули, барахтаясь в воде, нос лодки взмыл вверх. Первым был Рон Уоллес. Он нажал на стартер, и большой двухмоторный «Ямаха» взревел. Остальные трое прыгнули на нос и удержались.
  В другой лодке Эд Сигал нажал на стартер на две секунды позже Рона. Оба рулевых нажали кнопку полного отключения двигателей и одновременно резко открыли дроссель. Они взмыли вверх по волне, но в спешке к носу, который теперь поднимался на сорок пять градусов от горизонтали, Майк Хук поскользнулся и съехал за борт, наполовину в воде, наполовину на поверхности, всё ещё держась, но уже одной рукой.
  Продемонстрировав совершенно возмутительную силу, Рик Хантер, лежащий плашмя на коротком изогнутом носу лодки, схватил Майка за локоть левой рукой и втащил его обратно на борт.
  И вот волна разбилась, грозя перевернуть лодку назад, но Эд держал дроссель открытым, и внезапно они прорвались через гребень в вихре гонимой ветром пены и с ревом устремились вперед, в более спокойные воды за линией прибоя.
  Рик взглянул направо и увидел, как Рон Уоллес приближается к нему, а большие «Зодиаки» сталкиваются.
  «Черт возьми, Рик, это выходило за рамки служебного долга», — закричал Даллас.
  «Долг?» — крикнул Майк Хук. «Он только что спас мне, блядь, жизнь».
  «Заткнись, Хук», — сказал Командир, — «или я обвиню тебя в дезертирстве перед лицом врага... А теперь стройтесь, ребята, и следуйте за мной через перевал Тамар... там будет немного жестче... и нам предстоит восьмимильный участок вдоль берега до пролива... просто не сбавляйте темп.
  Мы держимся очень близко к берегу».
  «Мы поворачиваем на Уайт-Рок-Пойнт?» — спросил Даллас.
  «Выбора нет, малыш. И вообще, если там ещё остались аргийцы, будь уверен, они сейчас с упоением смотрят на этот аэродром. Мы просто будем медленно крадёмся, но я почти уверен, что гарнизон пуст».
   Даллас и его команда выстроились в линию за кормой, и Рик приказал Эду плыть к мигающему маяку впереди на полной скорости. «Этот канал безлюден», — сказал он. «Надо выждать время, пока есть возможность. Сейчас 04:00, и нам нужно укрыться до 06:00, когда начнёт светать».
  24-футовые надувные лодки «Зодиак» направились к проходу, делая двадцать пять узлов по короткому, неспокойному морю, рассекая гребни волн и оседлав пень, оставленный воем винтов.
  Эд Сигал, управлявший головной лодкой, увидел приближающийся мигающий огонь по правому борту и направил «Зодиак» вперёд, отклонившись от красного на два градуса, чтобы оставить его в ста ярдах от траверза. В этот момент они почувствовали, как волна в открытом океане усилилась, а нос судна тревожно поднялся.
  Они устремились в ложбину, и Эд Сигал, инстинкт моряка, вовремя вернул дроссель в исходное положение, мгновенно снизив скорость до пяти узлов, что позволило им подняться на набегающей волне, а не рухнуть головой вперед на ее переднюю стенку и принять на борт полтонны зеленой воды.
  «Отличная работа, Эдди!» — крикнул Рик сквозь ветер и, обернувшись, увидел, что Рон Уоллес тоже сбавил скорость. Затем Командир встал и крикнул всем: «Это долго не продлится… Просто здесь прилив…» прорываясь через это узкое место... как только мы повернем направо, оно станет плоским немного... но все равно будет жестче, чем в Пеббл-Саунд... Теперь Продолжай в том же духе!!”
  В другую эпоху Командир Рик Хантер наверняка стоял бы плечом к плечу с Джонсом в горящем «Бономе Ричарде» .
  Они пробирались сквозь бурлящий поток ещё четыреста ярдов, а затем резко повернули на девяносто градусов вправо. Прямо сейчас их преследовал мощный атлантический прилив со скоростью в четыре узла по левому борту. Это затрудняло управление, поскольку грозило сместить лодку ближе к берегу, к скалам.
  Но Сигал и Хантер были хозяевами положения. Рик приказал рулевому отклониться на восемь градусов от их курса на восток, ноль-девять-ноль …
   влево...еще немного, Эд...так мы получим приличный толчок от прилива без вас все время прижимает к берегу... теперь увеличьте скорость до пятнадцати... не больше в течение следующих получаса... это семь миль... потом нам лучше замедлиться вниз.
  За кормой небо всё ещё освещалось горящим складом боеприпасов, но прямо впереди царила густая тьма, видимость не достигала шести метров, даже при ярком западном горизонте. Согласно неярко светящемуся GPS-навигатору, они находились всего в 350 ярдах от берега, но глубиномер показывал тридцать метров.
  Это, безусловно, была самая опасная часть операции — здесь, у самого северного побережья Западного Фолкленда, лёгкая добыча для любого аргентинского военного корабля или вертолёта. Малейшее подозрение о «морских котиках»
  Его присутствие заставило бы всю аргентинскую армию, флот и ВВС вступить в коллективный боевой танец, клянясь отомстить. Рик Хантер отбросил эту мысль подальше.
  А Эд Сигал и Рон Уоллес продолжали идти вперед в ночь, уверенные в американской военной разведке, уверенные в своем лидере и уверенные в том, что эти моря совершенно пустынны, как и было указано SPECWARCOM в их последнем спутниковом сообщении.
  Аргентинские военные прекратили боевые действия здесь, в водах к северу от Фолклендских островов. Их противник вернулся домой, и, насколько они могли судить, больше ничто не угрожало, кроме банды бандитов, похитителей овец, которые, похоже, похитили патруль из четырёх человек где-то у береговой линии Порт-Сассекса на Восточном Фолкленде, в двадцати милях от Пеббл.
  Конечно, спокойствие в этих северных водах продлится всего четыре-пять часов, пока наземный персонал ВВС не предоставит неопровержимые доказательства того, что кто-то взорвал бомбардировщики на авиабазе Пеббл-Айленд. И тогда может разразиться настоящий ад.
  Для Рика Хантера не было ничего важнее, чем убраться отсюда как можно дальше и молиться, чтобы второй отряд «морских котиков» сегодня утром взорвал Маре-Харбор и все, что в нем находится, и дал его ребятам немного передышки.
   Они продолжали движение вдоль берега, укрывшись от морского ветра, который теперь сменился юго-западным. Но всё ещё стоял пронизывающий холод, и тот, кто настоял на том, чтобы «морские котики» носили гидрокостюмы на протяжении всей операции, по мнению коммандера Хантера, заслуживал своего рода медали.
  Максимально возможная скорость, не захлёбывающаяся и не выбивающая всех из колеи, всё ещё составляла пятнадцать узлов. «Зодиаки» были великолепны в море, когда шли в ногу с «Ямахами», плавно скользя по гребням волн, имея осадку менее фута.
  Вся сложность заключалась в том, чтобы выбрать идеально точную скорость: тринадцать узлов создавали бы более вибрационную качку, когда лодка оседала бы на воду, но восемнадцать узлов сбили бы её с толку под качку. Поразмыслив, Рик Хантер решил, что оба рулевых, Эд и Рон, заслуживают медалей.
  Сжавшись за ветровыми стеклами, пытаясь укрыться от холода, команда «Морских котиков» ВМС США потратила ещё полчаса, чтобы добраться до мыса Уайт-Рок. Они не увидели ни одной лодки, не услышали ни одного самолёта, даже не увидели ни одного огня – ни на берегу, ни на море.
  Завидев мигающий маяк на мысе, они убавили газы и, медленно скользя по мелководным зарослям водорослей, с немного поднятыми двигателями, вошли в Фолклендский залив. Рик Хантер приказал изменить курс на один-семь-ноль, чтобы вернуться в южный канал. На такой скорости, на гораздо более спокойной воде, они почти не издавали ни звука, даже в гробовой тишине ночи.
  Но они издали какой-то звук, и система военного наблюдения наверняка бы его засекла. Командир Хантер мог лишь констатировать, что поблизости никого не было, и что аргентинцы прекратили всякое наблюдение в отдалённых, малонаселённых северных водах Западного и Восточного Фолклендов. Коронадо, как обычно, был прав.
  Пройдя две мили со скоростью всего восемь узлов, командир Хантер приказал снова сменить курс: «Два-два-пять, Эдди… мы хотим медленно пройти вдоль берега Западного Фолкленда около восьми миль. Тогда мы развернёмся и найдём укрытие…»
   «Знаете, где мы это делаем, сэр?» — спросил Эд Сигал.
  «Конечно, — сказал командир. — Мы направимся в гавань Мэнни-Бранч…
  это справа от нас, замкнутая бухта с единственным узким входом...»
  «Мы ведь не хотим попасться на эту удочку, правда?» — сказал Майк Хук.
  «Не только с одним выходом».
  «Попасть туда практически невозможно», — сказал Рик. «В заливе, вероятно, шесть узких заливов, три из которых длиной в несколько миль. И, вероятно, есть ещё три, такие же защищённые. К тому же, это место окружено горами — высокими и низкими, но защищающими холмами. Мы могли бы отсиживаться там месяц, и нас никто не обнаружит».
  «Если только нас не заметил какой-нибудь чертов пастух, сэр, разве это место не должно быть покрыто овцами?»
  «Не в заливе Мэнни-Бранч, Майк. Он даже не фигурирует на карте Фолклендских островов, составленной Коронадо, и слова «поселение» или «овцеводческая станция» не встречаются в радиусе пятнадцати миль от гавани. Эти карты Королевского флота превосходны, а на этой не показано ни одного дока или группы причалов».
  «В любом случае, мы приземляемся в темноте и улетаем в темноте, верно?» — сказал Майк.
  «Сколько мы там пробудем?»
  «Если мы доживем до Фокстрота-три-четыре, то к 2030 году нас уже не будет.
  сегодня вечером."
  09:00, СРЕДА, 27 АПРЕЛЯ
  АРГЕНТИНСКИЙ ВОЕННЫЙ ГАРНИЗОН
  ГУЗ-ГРИН, ВОСТОЧНЫЙ ФОЛКЛЕНД
   Гуз-Грин — штаб-квартира в Маунт-Плезант. Поступили сообщения о масштабном нападении на аэродром на острове Пеббл. Все истребители уничтожены, боеприпасы Свалка всё ещё горит, всё уничтожено. Пострадавших нет, но авиабаза Пеббл Запрашивается помощь в воздушном наблюдении. Все три вертолета должны быть направлены
   Немедленно высадите войска на острове Пеббл. Повторяю, продолжайте движение. Остров Пеббл. Взлётно-посадочные полосы и посадочные площадки целы.
   Будет ли прилетать дополнительная помощь из Маунт-Плезант?
   Утверждаю. Шесть вертолетов и три самолета, включая отряд из семидесяти пяти военнослужащих.
   Есть ли в этом районе военный корабль?
   Отрицательно. Но эсминец должен выйти из Маре-Харбора в 11:00.
   сегодня.
   Мы уже в пути, сэр.
  
  Проблема с этой последней информацией аргентинской военно-морской разведки заключалась в том, что она так и не была реализована. Пока радиосвязь между Маунт-Плезант и Гуз-Грином мелькала, лейтенант-коммандер «Морских котиков» ВМС США Чак Стаффорд и его подводная группа продвигались обратно к месту встречи в базовом лагере на берегу Ист-Коув.
  Они три дня прятались со всем своим снаряжением и двумя надувными лодками в глубокой пещере прямо на берегу, которая имела неоценимое преимущество: во время прилива она затапливалась почти на полметра. Это означало, что они оставили всё в лодках и все двенадцать человек выпрыгнули на борт, когда дно пещеры начало уходить под воду.
  Их побег был приурочен к приливу в 19:00 этим вечером, когда в пещере будет достаточно воды, чтобы быстро выбраться, примерно за полтора часа до прилива, который достигнет своего пика в 20:30.
  Однако более существенным был тот факт, что опытный эксперт по взрывчатым веществам Стаффорд и пять членов его отборной подводной команды прикрепили магнитные бомбы ко всем четырем аргентинским военным кораблям, в настоящее время пришвартованным в гавани Маре, двум старым эсминцам Type-42 и двум фрегатам с управляемыми ракетами Exocet.
   Они были рассчитаны на взрыв в 22:30, что дало спасающимся бегством бойцам спецподразделения SEAL достаточно времени, чтобы проделать трехмильный путь обратно к своей пещере по очень пересеченной местности, а затем укрыться в укрытии для подрыва Маре-Харбора.
  Прямо сейчас лейтенант-коммандер Стаффорд и его команда варили горячий суп на своём примусе. И никто к югу от Коронадо, кроме экипажа USS Toledo , не имел ни малейшего представления об их присутствии.
  В сорока милях к северо-западу команда командира Хантера затаилась в длинной узкой бухте, не имеющей выхода к морю, которая тянется до тупика к юго-западу от главной гавани, следуя линии берега.
  После двух часов поисков они обнаружили это совершенно безлюдное место и вошли в 15-футовый залив, окружённый скалистыми утесами высотой около 4,5 метров. Рик Хантер, бросив на него взгляд, приказал Брайану Харрисону выпрыгнуть и посмотреть, что он увидит с вершины утеса на востоке.
  Старшина «Морских котиков» поднялся по пологому склону скалы и отсутствовал пятнадцать минут. Вернувшись, он сказал им: «Примерно в двухстах ярдах отсюда есть ряд невысоких холмов. С вершины я вижу залив, далеко за входом в гавань. Кроме них, там ничего нет, ни дома, ни сарая. И ни одной овцы».
  Рик Хантер уже отверг идею о том, что за ними может гнаться какой-либо военный корабль, потому что вода у входа в гавань была слишком мелкой, всего два с половиной метра. Даже патрульный катер дважды подумает.
  По сути, это означало, что две команды спецназа ВМС США, специалисты из SPECWARCOM, в данный момент находились в безопасности в своих дневных казармах, невидимые и неизвестные противнику. И это их вполне устраивало.
  С другой стороны, на дальнем берегу капитан Джарвис и его команда были немного измотаны. Они добрались до одинокого склона холма над Эгг-Харбором и расположились в лощине, откуда открывался вид на воды Фолклендского залива. Однако в этом проклятом месте было мало растительности, и они израсходовали большую её часть в первую ночь.
   когда они срезали утесник и выдергивали траву, чтобы укрыться от поиска с воздуха.
  Их дважды чуть не поймали, когда они пересекали узкую дамбу, проходящую через Гуз-Грин, оба раза патрули на машинах, но каждый раз они залегли, вжавшись в землю, держа пулемёты наготове на случай, если их заметят. Оба раза это случилось ближе к вечеру, и оба раза патрули двигались слишком быстро, но второй раз прошёл менее чем в шести метрах от того места, где они все лежали лицом вниз в канаве.
  Но аргентинцы их не заметили, и когда ночь стала темнее, капитан Джарвис повел своих людей через бесплодную пустыню Восточного Фолкленда к крошечной гавани, где, как он ожидал, должны были появиться американец Санрей и его ребята.
  Тишина вторника вечером, по крайней мере, на Восточном Фолкленде, стала для капитана большим разочарованием. Радиосвязь не принималась, а бойцы SAS начинали уставать в своей грязной одежде, без каких-либо средств для стирки, без бритв, мыла для бритья и дезодоранта.
  Они поддерживали довольно высокие стандарты питания, и вчера вечером, вопреки здравому смыслу, когда стало ясно, что Санрей пропал, Дуглас распорядился провести новый рейд по овцам, и в полночь все они наслаждались отменным жареным ягненком и какими-то брусочками шпината, запеченными в собственном соку, которые на вкус напоминали коровий навоз. По крайней мере, по словам патрульного Уиггинса, так оно и было.
  Но никто не пострадал и не заболел. Все чувствовали себя хорошо, но выглядели растрепанными.
  А здесь, в укрытии над Эгг-Харбором, у них не было ни капли пресной воды, и запасы были на исходе. В ту ночь солдаты Годдард и Фермер легли спать в овраге под кустами, с руками, испачканными овечьей кровью.
  Как заметил Джейк Посгейт: «Это похоже на сцену из «Дракулы». Месть здесь, наверху».
  «Меня это вполне устраивает, если только это не месть сеньора Альвареса, аргентинского монстра», — сказал Питер Уиггинс.
   Так они и спали, лишь смутно осознавая, что Аргентина ведет их поиски, поскольку поиски велись крайне вяло.
  Только изредка пролетал вертолёт на север, и ничего не было видно над береговой линией Эгг-Харбора. Дуглас верно предположил, что джип с телами четырёх аргентинских солдат ещё не найден.
  Но сегодня утром, в среду, небо внезапно напоминало Третью мировую войну. Было 09:30, и три вертолёта один за другим вылетели из Гус-Грин, направляясь на запад, прямо над укрытием SAS, на высокой скорости, не сбавляя скорости, направляясь к Фолклендскому заливу.
  К северу от них пролетели три военных самолёта с фиксированным крылом, направляясь в том же направлении, на высоте не более 1500 метров. Вдали они слышали гул других вертолётов, к западу от Карлос-Уотер, все они, по-видимому, направлялись к одной и той же цели.
  «Господи, — сказал Дуглас, — они, должно быть, нашли тела». Он ещё не знал о разрушениях на острове Пеббл, а через час будет слишком далеко, чтобы осознать хаос, воцарившийся в Мэр-Харборе.
  Прямо сейчас он просто отсчитывал часы до 20:00 вечера, когда он молился, чтобы снова услышать неуловимый Солнечный Луч.
  Рик Хантер и вся его команда наблюдали, как вертолёты с грохотом рассекают свинцовое небо прямо над ними. Но они не удивились, лишь возблагодарив Бога за то, что рискнули преодолеть штормовое море и пролетели десять миль от аэродрома Пеббл-Айленд. Им было совершенно ясно, куда направляется вся эта аргентинская военная техника.
  Рик пребывал в глубокой задумчивости, сидя под защитой скалистого выступа в своей крошечной бухте, внутри большой длинной бухты, которая, в свою очередь, находилась внутри пятимильного залива Мэнни-Бранч-Харбор. Он знал, что с воздуха их увидеть невозможно, и даже с юга они, несомненно, были полностью скрыты.
  Чтобы найти первый штурмовой отряд «Морских котиков», аргентинскому поисковому вертолёту нужно было бы лететь на высоте около пятидесяти футов над землёй, очень медленно, к юго-западу от них, направляясь на северо-восток. И даже в этом случае всё было бы рискованно. Вероятность того, что пилот точно найдёт нужную высоту, скорость и направление,
   По мнению Рика, их можно было не принимать в расчет. Если, конечно, кто-то не сказал ему, где они находятся.
  В 10:30 в гавани Мэни-Бранч всё ещё было тихо. Ни рыболовных судов, ни каких-либо других судов. Хотя Брайан Харрисон с обрыва сообщил о паре траулеров, направляющихся на север вдоль Южных Фолклендов, примерно в двух-трёх милях от их маленькой бухты.
  Однако в 10:30 в Мэр-Харборе тишина уже не наступила. Лейтенант
  Двенадцать магнитных бомб командира Стаффорда, закрепленных на корпусах военных кораблей ниже ватерлинии, на носу, в средней части и на корме, взорвались одновременно с глухим подводным грохотом , от которого содрогнулись причалы, а воды гавани поднялись в бурлящий водоворот, который обрушился на берег, на мгновение скрыв от глаз ужасающее уничтожение всех четырех кораблей.
  Когда аргентинские моряки снова взглянули сквозь брызги и клубы дыма, они не смогли понять, что же они, несомненно, наблюдали. Четыре военных корабля, спокойно пришвартованные у причалов, без единого противника на горизонте, пылали от края до края. И небо было совершенно пустым — никто не сбросил ни одной бомбы, не говоря уже о четырёх.
  Офицеры собрались вместе и быстро пришли к пугающе ложному выводу, что чей-то флот обстрелял корабли управляемыми ракетами, причем метко нацеленными управляемыми ракетами.
  Но никто ничего не видел, никакого крылатого убийцы в форме дротика с огненным хвостом, мчащегося с небес. И эти корабли, должно быть, были поражены не одной ракетой, поскольку все они горели в трёх разных местах. Под носовой палубой бушевали огромные пожары, из машинного отделения поднимались огромные языки пламени и клубы чёрного дыма, а у одного из фрегатов корма выглядела так, будто её оторвало от корпуса. Это был мощный многоцелевой удар, совершённый войсками, которые точно знали, что делают.
  Но чьи силы? Сдавшиеся британцы, то, что от них осталось, ковыляли домой. Карамба! Все в Аргентине видели аэрофотоснимки разбитого Королевского флота, двигавшегося на север, обратно в Атлантику. Нет, британцы этого не сделали. Тогда кто же? Не было
  Признаки присутствия иностранного военного корабля в водах вокруг Мальвинских островов в радиусе двухсот миль. И небо было чистым от военных самолётов. Вообще никаких самолётов, если уж на то пошло.
  И если это были не бомбы и не ракеты, то что же это было? Собравшиеся аргентинские военно-морские офицеры, всё ещё с недоумением взирая на ужасающую картину полного опустошения в гавани, были совершенно сбиты с толку. Тем не менее, они начали действовать, пытаясь организовать носилки для эвакуации раненых, пытаясь подключить пожарные шланги, чтобы направить огонь по кораблям, которые с каждой минутой становились всё жарче.
  Они также пытались выяснить, как быстро эвакуировать всю территорию, когда первый пожар вспыхнул в одном из ракетных погребов корабля и высвободил такую силу, которая могла бы быстро разрушить целый город, не говоря уже о нескольких каменных зданиях в редко используемой гавани.
  По сути, картина была очень похожа на ту, с которой столкнулись британцы в феврале, когда их 1400-тонный легковооружённый патрульный корабль «Лидс Касл» был уничтожен аргентинскими ракетами. Как сказано в главе XXVI святого Матфея: « Взявшие меч, мечом погибнут». И поскольку Матфей цитировал Иисуса Христа, эти слова, по-видимому, были одинаково применимы как к Римско-католической церкви в Рио-Гранде, так и к протестантскому собору Крайст-Чёрч в Порт-Стэнли.
  А что касается смертей, то люди лейтенанта-коммандера Стаффорда натворили гораздо больше, чем команда Рика Хантера, и по сравнению с ними стычка Дугласа Джарвиса на горе показалась детской забавой.
  На каждом корабле находились экипажи, состоящие как минимум из двадцати двух офицеров и матросов: одни несли вахту, другие спали, третьи работали на техническом обслуживании в машинном отделении. Только девять человек пережили эти чудовищные взрывы, последствия которых разнеслись по всему миру.
  К 11:00 в аргентинском военном штабе в Маунт-Плезант царил настоящий хаос: командиры пытались осмыслить варварские, ничем не спровоцированные нападения на их базы со стороны неизвестного противника. Накануне майор морской пехоты Пабло Барри прилетел с визитом, и теперь весь офицерский состав – на море, в воздухе и на суше – ждал от него
   В конце концов, именно майор Барри в первом случае захватил это проклятое место.
  Но он был так же сбит с толку, как и любой из них, и, вообще говоря, был сильно обеспокоен тем, что противник, кем бы он ни был, вероятно, подумывает сравнять с землей единственную аргентинскую военную базу на Мальвинских островах, которую они еще не уничтожили: то есть ту самую землю, на которой они стояли.
  Новости из Пеббл были просто ужасными. Но новости из Мэр-Харбора были гораздо хуже, учитывая тяжёлые потери. Майор Пабло Барри молча смотрел на аэродром, размышляя. Выстроились в ряд всепобеждающие аргентинские «Скайхоки», «Даггеры» и «Этендары» – самая опасная боевая авиация Южной Америки. И он понятия не имел, против кого их направить.
  Вся ситуация, по его мнению, была крайне тревожной. Здесь их разбивал в пух и прах противник, отказывавшийся назвать себя, противник, которого они не видели и даже не различали. В голове крутилась лишь одна мысль: эти корабли не пострадали от бомб, ни… ракеты. И, учитывая почти одновременную атаку на остров Пеббл, не было и речи о саботаже.
   Нет , подумал майор Барри. Эти корабли взорвались в гавани. бомбами, которые, должно быть, были прикреплены к корпусам . Больше ничего не подходило.
  Всё остальное не имело ни малейшего смысла. Кто-то каким-то образом пробрался на маленькую верфь под водой и заложил под неё бомбы, рассчитанные на одновременный взрыв.
  Майор Барри теперь знал, что кто-то сделал нечто очень похожее на истребители в Пеббле. Вопрос был в том, кто? Какая страна так ненавидит Аргентину, что способна на такое? И имеет ли всё это какое-то отношение к похитителям овец в Порт-Суссексе? И если да, то где, чёрт возьми, они? Почему их не нашли? И где пропавший патруль? У майора Барри было около тысячи вопросов, и ни на один из них не было ответов.
   Но вскоре после полудня кто-то дал ему только один ответ.
  Люк Милош, бродя среди своих овец на высокогорных пастбищах над домом, обнаружил джип. Все четверо мужчин в нём были убиты, застрелены и получили десятки пулевых ранений. Более того, они были мертвы уже как минимум три дня, вероятно, с воскресного вечера. Гарнизон Гуз-Грин уже отправил туда медиков и вытащил джип, а его ужасный груз был упакован в мешки для трупов.
  На первый взгляд, аргентинские военные уже трижды подвергались нападению, и майор Барри считал немыслимым, что эти три инцидента каким-то образом не связаны. Хотя что общего у краж овец с двумя, возможно, высококвалифицированными группами спецназа… ну, одному Богу известно, что это такое.
  Но майор понимал, что похитители овец, вполне возможно, были британской штурмовой группой SAS, оказавшейся в ловушке на Восточном Фолкленде после капитуляции и выжившей. Были ли бомбардировщики Пеббл-энд-Мэр как-то связаны? Был ли у Великобритании союзник, готовый сражаться, когда всё казалось потерянным?
  Майору всё это не подходило. И в глубине души солдата он чувствовал, что виновники этих зверств уже ушли. Он размышлял о том, что они не прилетели ни по воздуху, ни по суше. И они не высадились на Фолклендских островах на надводном корабле. Следовательно, они, должно быть, прибыли на подводной лодке, а если и прилетели, то, безусловно, уже улетели. Он считал масштабные поиски с воздуха и береговой линии аргентинскими вооружёнными силами пустой тратой времени. За исключением разве что похитителей овец, которые, возможно, всё ещё находятся там.
  Их можно было поймать, если бы поиски были достаточно длительными и сосредоточены в нужном месте. И если бы это удалось, это могло бы пролить свет на источник двух других атак. Аргентина всё ещё контролировала несколько сотен британских военнопленных, и это давало ей серьёзное преимущество.
  Главное было поймать похитителей овец. Таково было мнение майора Пабло Барри. И командующий морской пехотой, покоритель Фолклендских островов, был в этом абсолютно уверен.
   Но, судя по утренним событиям, вполне возможно, что весь аэродром был заминирован и усеян бомбами замедленного действия, такими как «Мэр-Харбор» и «Пеббл». Майор рекомендовал провести всеобщую эвакуацию на окраины района, предупредив весь персонал держаться подальше от аэродрома.
  Он также решил, что поиски на острове Пеббл — пустая трата времени, и что вертолеты из Гуз-Грина и Маунт-Плезант должны вернуться в гарнизон Гуз-Грина и начать поиски бойцов SAS оттуда.
  Тем временем он взял большую карту Фолклендских островов и воткнул иглу компаса в холм за Порт-Сассексом. Оттуда он описал радиус в тридцать миль, простирающийся далеко в море и охватывающий все маленькие, почти безлюдные гавани вдоль западного побережья Восточного Фолкленда: Келп-Харбор, Эгг-Харбор, Сигнет, Порт-Кинг, Уортон и Финдли.
  «Они где-то там, — сказал Пабло Завоеватель. — Они либо в горах, либо, что вероятнее, на побережье. Но мы их найдём ».
   OceanofPDF.com
   ГЛАВА
  ДВЕНАДЦАТЬ
  СРЕДА, 27 АПРЕЛЯ
  В 14:00 майор Пабло Барри приказал всем самолетам покинуть район острова Пеббл и вернуться на базу: трем вертолетам — в Гуз-Грин, остальным — в Маунт-Плезант.
  В 15:00 военный самолет с генералом Эдуардо Кампфом и главнокомандующим флотом адмиралом Оскаром Морено приземлился в Маунт-Плезант для проведения экстренного совещания с наземным командованием.
  Майор Барри потратил пару часов, докладывая им о разрушительных событиях последних суток. А в 17:00 они собрались в оперативном штабе армии, расположенном в старом пассажирском терминале аэродрома Маунт-Плезант, чтобы разработать план действий.
  Каждый из них был согласен с тем, что ключом к обнаружению тайного врага было поймать угонщиков и допросить их (метафорически, конечно), а затем казнить их всех за убийство четырех аргентинских военнослужащих через несколько дней после официального прекращения военных действий с Великобританией.
  Генерал Кампф был уверен, что любая группа SAS направится к побережью, чтобы воспользоваться единственным шансом на спасение. Оккупированный остров-крепость Восточный Фолкленд имел много общего с Алькатрасом. Он был окружён широкими, опасными водами, и другого выхода не было.
   «Оставаться здесь означало бы неминуемую пленность», — сказал генерал. «Эти люди хорошо обучены и, вероятно, будут безжалостны. Полагаю, у них теперь одна цель в жизни — выпросить, одолжить или украсть лодку. У них нет другого выбора, и даже это может не сработать».
  «Согласен», — сказал адмирал Морено. «Если мы хотим их найти, нам придётся прочесать побережье с суши и с воздуха. Это потребует много войск, но у нас их много. И у нас столько вертолётов, сколько потребуется».
  Он взглянул на часы и тихо сказал: «Ближе к 18:00, темнеет. Мы должны подготовиться к началу этой операции на рассвете завтра. Поэтому нам следует начать организовываться прямо сейчас, заправить самолёты, составить графики работы пилотов и экипажей. Таким образом, мы сможем приступить к работе, как только над аэродромами станет светло».
  Если на передовой аргентинской армии решения становились простыми, то в Буэнос-Айресе они становились крайне сложными. Президент Аргентины вместе со своими главными министрами получил сегодня днём несколько озадачивающую ноту от посла США Райана Холланда.
  Оно пришло прямо из Белого дома и было подписано самим президентом, хотя само письмо было составлено утонченной рукой адмирала Арнольда Моргана.
  Там было написано:
  Уважаемый господин Президент, Само собой разумеется, что мы в Вашингтоне были глубоко опечален известием о ваших недавних потерях самолетов и Военные корабли на материковой части Фолклендских островов. Это были самые неожиданные нападения, и, по-видимому, без какой-либо причины или очевидный виновник.
   К настоящему моменту вы, вероятно, получили наше электронное сообщение с относительно достижения удовлетворительного соглашения с Великобританией и американские нефтяные компании по поводу будущего новых Мальвинских островов.
   Возможно, вы сочтете целесообразным дать нам ответ, с точки зрения к началу переговоров со всеми заинтересованными сторонами.
   Соединенные Штаты были бы более чем рады выступить в качестве посредника и проводить подобные переговоры. С уважением, Пол Бедфорд, президент United Штаты Америки.
  Президент Аргентины поначалу отнёсся к письму спокойно, но по мере прочтения его охватило определённое предчувствие. Письмо состояло всего из трёх абзацев, третий из которых представлял собой выражение доброй воли.
  Первые два были гораздо важнее, и каждый из них, на первый взгляд, казался не связанным с другим... (1) Сожалею о ваших загадочных потерях истребителей и военных кораблей, (2) Возможно, теперь вы хотели бы обсудить дружественное решение.
  «Иисусе Христо!» — выдохнул он. «Это угроза? Потому что если это так, я ни за что не потерплю никакого конфликта с США».
  Его министр обороны, доверенный ветеран вице-адмирал Орасио Агуардо, попросил ещё раз зачитать коммюнике из Вашингтона. После этого он выделил несколько секунд, чтобы прокомментировать ситуацию. Но он очень твёрдо заявил: «Две вещи, сеньор президент . Во-первых, письмо почти наверняка представляет собой завуалированную угрозу. Во-вторых, мы определённо не собираемся вступать в какие-либо военные столкновения с Соединёнными Штатами».
  «Вы хотите сказать, что Соединенные Штаты Америки несут ответственность за зверства на Мальвинских островах?»
  «Сэр, я не могу этого сказать. Но это письмо предполагает, что те, кто нанёс эти военные удары по нам, могут каким-то образом ответить Соединённым Штатам».
  «И действительно, в конечном итоге мы так и поступим, если не будем очень осторожны».
  «Сэр, я думал, мы все согласились ещё до того, как ввязались в этот конфликт с Великобританией, что это будет честная борьба между нами и нашими крайне ослабленными противниками. С небольшой помощью от наших друзей на замёрзшем севере. Мы не ожидали вмешательства США».
   «И до сих пор мы были правы, — ответил президент. — И даже сейчас мы не можем быть уверены, что они имели какое-либо отношение к реальным атакам на Пеббл-Айленд и в Мэр-Харбор».
  «Тем не менее, в этом письме из США есть подтекст.
  «Господин президент, — сказал адмирал Агуардо. — Вы это не читаете, вы это чувствуете. Потому что это говорит нам, что если мы не выступим и не будем следовать линии, установленной Белым домом, произойдёт что-то ещё, и нам это не понравится».
  «Знаю. Знаю. Чувство таится в каждой строчке письма».
  «Напомните нам, сэр. Что говорилось в том другом коммюнике из Вашингтона?»
  «Что ж, первое сообщение, отправленное десять дней назад, ясно дало понять, что США не одобряют наши военные действия, и когда придет время, Вашингтон выступит в поддержку ExxonMobil».
  «Да, конечно», — сказал доктор Карлос Монтеро, министр промышленности и горнодобывающей промышленности. «Но были ли какие-либо признаки того, что Вашингтон решил эту проблему?»
  «Безусловно», — ответил президент. «Президент Соединённых Штатов предлагает Аргентине и Великобритании вступить в двухлетний период совместного управления и передачи власти. После этого, после создания соответствующих институтов, Мальвинские острова станут суверенной территорией, находящейся в полной собственности Аргентинской Республики».
  «В этот момент мы машем на прощание нашим друзьям из Великобритании, и испанский язык становится официальным языком островов, управлять которыми будут из Буэнос-Айреса».
  «А масло?»
  «В рамках соглашения эта территория будет немедленно возвращена ExxonMobil и British Petroleum в рамках пятидесятилетнего контракта между ними и аргентинским правительством. Американцы договорятся с нами о весьма справедливом соглашении по роялти на долгие годы вперёд».
   «А что насчет следующих двух лет?»
  «Мы поделимся этими роялти с правительством Великобритании: шестьдесят шесть процентов нам, тридцать три процента им. В конце концов, они много лет управляли разведкой и лицензированием».
  Адмирал Агуардо серьёзно кивнул. «А как насчёт наших друзей в Кремле?» — спросил он.
  «Что ж, они поймут, что внезапное вмешательство американцев, по сути, изменило правила игры», — ответил президент. «Я лично поговорил с послом США Райаном Холландом, и он считает, что русские будут рады уйти, как только узнают, что нефть нам не принадлежит безвозмездно».
  «Да, они, наверное, не захотят поднимать головы над парапетом»,
  сказал адмирал. «В конце концов, все учения обошлись им, если я правильно помню, всего в пару авиабилетов и две торпеды».
  «Возможно, — сказал президент, — но мне не очень нравится, когда американцы загоняют меня в угол. И, честно говоря, я не думаю, что нам следует вскакивать только потому, что дядя Сэм зарычал. И он сделал это довольно тихо».
  «Возможно, так и есть, сэр», — сказал адмирал. «Но у него большие зубы, и он может быть очень жестоким, особенно когда кто-то сбегает с активами на пару миллиардов долларов, принадлежащими американской корпорации».
  «Я это знаю», — сказал президент. «Тем не менее, я считаю, что у нас есть один шанс, всего один, одержать верх в этом деле. Нам нужно поймать эту группу спецназа, которая бесчинствует у Мальвинских островов. Если они заговорят… под… э-э… давлением, мы, возможно, сможем выставить американцев на посмешище перед Организацией Объединённых Наций… знаете, за то, что они тайно нападают на нас, убивают наших моряков в Мэр-Харборе, убивают наших солдат в Порт-Суссексе».
  «Но я склонен согласиться. Если мы не поймаем этих людей, нам будет очень трудно убедить американцев, что Мальвинские острова и…
   содержимое островов по праву принадлежит нам».
  «Да», — сказал доктор Монтеро. «И тогда они могут очень, очень разозлиться, и это не пойдёт нам на пользу ни в экономическом, ни в военном отношении».
  «И что вы думаете?» — спросил президент. «Продолжаем ли мы бросать им вызов, отказываться отвечать на их коммюнике и удваивать усилия по поимке этих ренегатов на островах?»
  «Это возможно. Но если всё пойдёт не так, и американцы потребуют справедливости для Exxon, что мы скажем ООН?»
  «Мы говорим им, что в результате длительного территориального спора между Аргентинской Республикой и Великобританией и в результате провалившихся переговоров мы сочли необходимым заявить о своих правах на нашу собственную суверенную территорию.
  Когда правительство Великобритании решило отправить сюда военный флот, явно для атаки на доблестных аргентинских военнослужащих, мы были вынуждены его потопить. Это был честный бой между двумя странами, занимавшими весьма прочные позиции. В конце концов, мы победили, британцы потерпели поражение, сдались и ушли восвояси. Конец истории.
  «Активы Мальвинских островов, безусловно, принадлежат нам по древней традиции военной добычи. И мы всегда открыты к переговорам с американцами.
  Однако мы не готовы поддаваться шантажу с их стороны».
  «Ещё одно, сэр», — добавил адмирал. «Что произойдёт, если наш таинственный враг снова нанесёт удар, тайно, и исчезнет так же бесследно, как на этой неделе? Что тогда?»
  «Ну, это зависит от степени повреждения».
  «Ну, предположим, он уничтожит военно-воздушную базу Маунт-Плезант...
  все разрушает?»
  «Это было бы очень серьёзно. И если бы мы до сих пор не знали, кто виноват, я думаю, нам пришлось бы очень серьёзно рассмотреть вопрос о том,
   предложения, представленные нам президентом Соединённых Штатов. Конечно, если он обладает достаточным влиянием, чтобы положить конец этим… э-э… крайне печальным событиям.
  Адмирал Агуардо усмехнулся слегка кривоватой улыбкой. «Не думаю, что это составит ему труда, сэр».
  «Нет. Возможно, нет. Но я думаю, нам следует постараться как можно скорее завершить всё это дело, возможно, неделю ничего не делать, а потом подумать о нашей позиции… но, адмирал, крайне важно, чтобы вы поторопили наши силы и поймали этих нарушителей на Мальвинских островах. И поймали их быстро».
  2000, ТОТ ЖЕ ВЕЧЕР, СРЕДА,
  НАД Эгг-Харбором
  ВОСТОЧНЫЙ ФОЛКЛЕНД
  Дуглас Джарвис и его команда устали и проголодались. Устали от жареной баранины и были ужасно голодны. Проблема, однако, была чисто теоретической: баранина у них закончилась, а с учётом внезапно усилившейся военной активности в воздухе капитан решил, что их обычное вечернее развлечение – угон овец – неразумно.
  Весь день самолёты прилетали и улетали, а группа SAS всё ещё не знала о событиях на острове Пеббл или в Маре-Харборе. Дуглас был уверен, что аргентинцы обнаружили тела в джипе, и это явно делало их положение ещё более опасным.
  Пока что он предполагал, что поиски будут ограничены окрестностями Порт-Сассекса, но ожидал, что завтра утром, с рассветом, охота усилится. Он был уверен в камуфляже, скрывавшем укрытие. По крайней мере, он был уверен, что их никогда не увидят с воздуха. Но они были уязвимы для массированного наземного поиска, проводимого сотнями солдат.
   Беда была в том, что им некуда было бежать. У них не было ни самолёта, ни корабля, чтобы выбраться с этого проклятого острова. У них был один шанс, у Санрея и его команды, и если они не появятся в ближайшие часы, завтрашний день может стать их последним днём на этой земле, поскольку он не надеялся и не ждал милосердия от аргентинцев.
  Тихо откинувшись на простыне, он наблюдал, как полицейский Сид Ферри включил спутниковое радио и натянул на уши большую мягкую гарнитуру, как делал это каждую ночь в это время. Он видел, как Сид сокрушённо покачал головой, всё тот же, всё тот же… просто этот приторный фоновый электронный шум.
  Внезапно, в шесть минут девятого того холодного вечера среды, полицейский Сид резко выпрямился. «Чёрт возьми!» — рявкнул он. «Я что-то слышу… голос, сэр… это определённо голос… и я, чёрт возьми, уверен, что это не испанский… подождите минутку… это американец… Да, это «Фокстрот-три-четыре», приём, Санрей… «Фокстрот-три-четыре», приём, Санрей… пожалуйста, подождите». для Дуги…»
  Он снял гарнитуру и передал ее капитану Джарвису... «Это американец, сэр, спрашивает Даги... не знаю, откуда он знает ваше имя...»
  Капитан Джарвис пересёк траншею, словно горный лев, схватил гарнитуру и заговорил в систему связи... Это Фокстрот-три-четыре. прием, Санрей… Дуги здесь… повторяю, Дуги здесь…
  Ответ был деловым. Свободный выгул у причала 2200… слева или справа. запрос по главному причалу?»
   Справа от меня, в двухстах ярдах, смотрю на тебя.
   Подайте нам сигнал…мигание, три медленно…два быстро…копия?
   Понял. Роджер, конец связи.
  Недавно улучшенная система радионаблюдения в соседнем аргентинском гарнизоне Гус-Грин зафиксировала сигнал. Но он был сильно зашифрован, как в направлении спутника, так и со спутника. Даг Джарвис услышал голос и его
  С американским акцентом, но электронные слова автоматически разобрались, перемешались и снова сложились, когда попали в приёмник Фокстрота-три-четыре. Это был голос, но неузнаваемый, машинный, не принадлежащий ни одному земному существу.
  Тем не менее, радист из Гус-Грина в 20:07 услышал мимолётную передачу со спутника, принятую неподалёку, где-то на Восточном Фолкленде. Конечно, это могла быть простая связь между фермерами. У многих островитян были довольно сложные радиосистемы, но они были зашифрованы, а овцеводам коды не требовались.
  Оператор сообщил о передаче дежурному офицеру, который, в свою очередь, передал её в штаб ВВС в Маунт-Плезант. Вся аргентинская система военного наблюдения по всему острову немедленно перешла в режим повышенной готовности, все возможные электронные датчики были настроены на обнаружение и, возможно, определение приблизительного местоположения приёмника или, возможно, передатчика, даже если они не могли расшифровать текст.
  Если бы коммандер Хантер хотя бы снова взглянул на эту систему связи, весь остров задрожал бы от электронных антенн. Однако коммандер Хантер не собирался даже включать передатчик, не говоря уже о том, чтобы говорить в него.
  В 19:30 под покровом темноты он и его команда покинули гавань Мэни-Бранч, пройдя через узкий морской проход в Фолклендский залив и сделав крутой поворот направо вдоль береговой линии. Когда они связались с «Фокстрот-три-четыре», надувные лодки двигались на юг, без навигационных огней, в трёх милях от поселения Порт-Ховард, где располагалась крупная овцеводческая ферма площадью 200 000 акров, старейшая на Фолклендских островах.
  На воде ощущалось легкое волнение, но оно не имело серьезных последствий, и рулевые поддерживали скорость семь узлов, направляясь к острову Норт-Суон, который находится примерно в середине пролива, в восьми милях к северо-западу от Эгг-Харбора.
  Командир Хантер знал, что в миле от северного побережья острова находится затопленный корабль, обозначенный мигающим белым огнем. Когда он
  Увидев это, они изменят курс на один-три-пять, что приведёт их прямо через двухмильный залив к причалу для свободного выгула. Возможно, будет небольшое отклонение на юг из-за прилива, но он компенсирует это и будет следить за GPS, высматривая пять вспышек маяка капитана Джарвиса.
   «Он, наверное, упадет в обморок, когда увидит меня», — подумал Рик.
  Они продвигались по пустынной воде еще двадцать минут, пока впередсмотрящему Рика Майку Хуку не показалось, что он увидел что-то далеко впереди.
  «Я думал, это зелёный свет… но через бинокль сложновато… эй, погодите-ка… вот опять… Боже! Это зелёный бегущий свет примерно в двух милях к югу…»
  Командир Хантер потянулся за очками и всмотрелся в темноту, в зеленоватый оттенок ночных очков. «Я ничего не вижу»,
  Он сказал. А потом добавил: «О, Боже. Да, вижу. Майк, это не просто зелёный сигнал светофора, я ещё и красный вижу. Что бы это ни было, оно летит прямо на меня».
  «Мы будем сражаться или бежать?» — спросил старшина, крепче сжимая рукоятку автомата.
  «Сейчас мы бежим», — ответил Рик. «Потому что мы не можем просто так уничтожить местного рыболовного капитана, который англичанин».
  «А что, если это аргентинский патруль?»
  «У нас не было бы времени забрать их всех, прежде чем кто-нибудь нажмёт кнопку тревоги и отправится в штаб. Это, вероятно, очень осложнило бы жизнь. Поэтому мы и бежим».
  "Где?"
  «Мы делаем поворот направо, оставляя мигающий свет впереди слева...
  мы укроемся на Северном острове и будем молиться, чтобы нас никто не увидел».
   «Быстро или медленно?» — спросил рулевой Сигал.
  «Медленно. Я просто хочу тихо исчезнуть с их радаров, которые наверняка будут включены. У рыбаков радары не хуже, чем у военных кораблей».
  «Господи, пусть это будет рыбак», — сказал Эд Сигал.
  Девять минут спустя, укрывшись с подветренной стороны острова Норт-Суон, они услышали рев приближающихся дизельных двигателей. Судно они увидели только тогда, когда оно прошло мимо. Конечно, если оно не подошло бы к ним.
  Но этого не произошло. Оказалось, что это был местный траулер, у которого были дела поважнее, и он продолжил путь, почти наверняка добравшись до Порт-Ховарда на западно-фолклендской стороне залива.
  Они подождали ещё пять минут и выползли, держась кормой, мимо отмеченного места крушения на дне океана, а затем на юго-восток, в сторону Эгг-Харбора. Траулер не представлял проблемы. Рика беспокоило время. Меньше всего ему хотелось, чтобы капитан Джарвис и его ребята оказались беззащитными на пляже, в паре сотен ярдов от трёх домов рядом с причалом. Особенно в это время позднего вечера, когда рыбаки, возможно, уходят на ночную работу.
  И всё же он не осмелился нажать на газ, просто потому, что понятия не имел об аргентинской слежке в Фолклендском заливе. Господи, двадцать восемь лет назад. Они проиграли войну прямо здесь... прямо сейчас им нужно что-то послушать. весь транспорт здесь…
  Но этого не произошло. Тем не менее, командир Хантер не мог рисковать, и два надувных катера «морских котиков» продолжали идти со скоростью семь узлов, понимая, что опоздают к месту базирования почти на двадцать минут.
  Тем временем капитан Джарвис осторожно вёл своих людей вниз по склону к точке всего в тридцати ярдах от домов в гавани. Оттуда он собирался вывести их на пляж, за стену причала, к пустынному участку набережной, куда должны были подойти «морские котики».
   Изгиб береговой линии был неидеальным, потому что его было видно из домов. Но другая сторона была ещё хуже, потому что пляж выходил под углом наружу и был виден жильцам из их гостиных, не говоря уже о том, что находился за входной дверью.
  И, о чём Дуглас не знал, существовала ещё одна, гораздо более серьёзная проблема. Майор Пабло Барри приказал четырём патрулям из Гус-Грина направиться в каждую из гаваней западного побережья, от Келп-Харбора в двадцати милях к югу до Флореса, заняв Эгг, Сигнет, Порт-Кинг, Уортон, Финдли и Дэнсон.
  На каждом из них майор Барри приказал двум вооружённым солдатам высадиться и занять позиции на берегу. С рассветом он разберётся с остальной частью этого длинного одинокого берега, используя поисковые вертолёты, но пока покоритель Мальвинских островов был уверен, что перекрыл наиболее вероятные пути отступления для похитителей овец.
  И в военном отношении он был не дурак. Предположив, что его жертва прячется где-то в дикой горной местности за одним из крошечных морских портов, он приказал джипам остановиться в двух милях к востоку от каждой набережной и заставил патруль из двух человек пройти остаток пути пешком.
  Дуглас Джарвис и его команда, спрятавшись в укрытии, не имели никакого обзора местности к югу, то есть, никакого непосредственного обзора. А тропа, по которой шли аргентинские гвардейцы, была для них совершенно скрыта.
  Возможно, они заметили их на причалах, но там в разное время находилось около полудюжины местных жителей, предположительно ожидавших возвращающуюся рыбацкую лодку.
  Двое солдат прибыли в Эгг-Харбор в сумерках и каким-то образом незаметно проскользнули в Эгг-Харбор. Однако SAS действует очень тихо в темноте, и капитан Джарвис не собирался быть замеченным. Они спустились по склону холма, действуя предельно скрытно, гуськом, пригнувшись почти вдвое, чтобы скрыть любые силуэты, которые могли бы быть видны, если бы луна внезапно выглянула из-за тучи.
  Они добрались до причала, не будучи обнаруженными, и осторожно двинулись по ухабистой дороге к пляжу справа от
   причал. В домах горел свет, но не было слышно ни звука, и Дуглас повёл свою команду вдоль пляжа, стараясь идти медленно, чтобы не слышать хруст гальки.
  Было без пяти десять. Ночь была совершенно тёмной, и Санрея всё ещё не было видно. Дуглас подождал ещё три минуты, пока они не достигли выбранного им места, в двухстах ярдах от пристани.
  В 21:59 он вытащил фонарик и, стоя спиной к домам, заслоняя их от луча, направил его в море, пять раз мигнув: три долгих и два коротких. Он не ждал ответа, он ждал лодку. И с необъяснимо колотящимся сердцем он напрягал зрение в ночи, напрягал слух, пытаясь уловить лёгкий ветерок. Но была лишь тишина.
  Как и Рик, он отключил систему связи, зная об опасности последнего сообщения. Если бы что-то пошло не так, его бы не предупредили. По обе стороны от него стояли патрульные Уиггинс и Годдард. Джо Пирсон с рацией шёл сразу за ним, в тесной компании с Фермером, Посгейтом и двумя экспертами по рукопашному бою, Сидом Ферри и Даем Льюэллвином.
  А часы тикали. В пять минут одиннадцатого Дуглас снова подал сигнал пятью вспышками. И снова ничего не было: ни вида, ни звука Санрея.
  Сильно пытаясь совладать с тревогой, борясь с чувством страха, Дуглас Джарвис тихо сказал: «Они немного опаздывают, всего на пять минут, но отойдите немного по пляжу. Я останусь здесь, у воды, с Сидом и Даем, а остальные заберутся вон на те скалы позади. Я подам сигнал через пять минут».
  Они тихо разошлись. Солдат Уиггинс встал один посередине между тремя мужчинами на берегу и четырьмя мужчинами, наблюдавшими за пляжем. В десять минут одиннадцатого Дуглас снова подал сигнал. На этот раз три длинные вспышки были чуть длиннее, как и две короткие. Дуглас Джарвис молился, чтобы «морские котики» каким-то образом увидели свет.
  И действительно, так и вышло. Рик Хантер приказал заглушить оба двигателя, и восемь «морских котиков», находясь уже примерно в миле от берега, гребли вперёд, энергично, уверенными гребками. Все они увидели сигнал – пять далёких быстро мигающих огней, похожих на сигнальный буй на подводных скалах.
  Проблема была в том, что аргентинскому патрульному Эрнесто Фрасисти, выглядывавшему из окна ближайшего к пляжу дома, тоже показалось, что он увидел слабый свет на воде. Первые два раза он ничего не видел, но теперь он определённо что-то увидел.
  «Карлос, — рявкнул он, — там что-то есть. Я видел свет на воде, там, справа от причала». Двое пожилых жителей дома, которые приготовили кофе для своих гостей, встали. Бен Кэри, старый житель Фолклендских островов, рыбак в седьмом поколении, вышедший на пенсию, подошёл к двери и вышел, глядя вдоль пляжа в темноту.
  «Сам ничего не вижу», — сказал он Эрнесто, который не знал ни слова по-английски. «Может быть, луна или что-то в этом роде».
  Но Эрнесто был уверен. Он позвал Карлоса: «Пошли, надо проверить, захвати с собой мобильник».
  Двое аргентинских солдат шли по тропинке к пляжу, следуя тем же маршрутом, что и бойцы SAS. Они хрустели по гальке, держа в руках фонарики. В море Рик Хантер и его люди, теперь уже ближе, видели дополнительные фонари.
  «Что это за чёрт?» — пробормотал Рик. «Необычный свет. Не нравится».
  На пляже Дуглас ужаснулся, когда огни приблизились. «Должно быть, местные жители», — прошептал он. «Попробую выкрутиться, особенно если это англичане».
  И он стоял в ярком свете, когда приближались два аргентинца, ослеплённый лучами, и не мог разглядеть, кто их несёт. Но десантник Годдард, используя ночной бинокль, всё видел.
   «Чёрт меня побери», — пробормотал он. «Эти ребята — аргентинские военные. Питер…
  Питер... они вооруженные солдаты.
  Солдат Уиггинс не колебался. Эрнесто Фрасисти почти поравнялся с Дугласом, который всё ещё не видел его формы. И аргентинцы были озадачены видом этого неопрятного бродяги. И это озадачение, эта секундная растерянность стоили им обоим жизни. Солдат Уиггинс сразил их наповал двумя очередями из пулемёта. И единственным другим звуком был глухой хруст падающих камешков.
  Но теперь все пятеро бойцов арьергарда SAS бросились вперёд и окружили два тела. Дуглас, слегка потрясённый тем, что оказался на волосок от смерти, мог думать лишь: « А что, если бы они выстрелили первыми?»
  Инстинктивно он обернулся и пожал руку Питеру Уиггинсу.
  Но другие мысли роились в его голове. Что, если Санрея нет дома? там, видели огни и даже слышали выстрелы?
  Он схватил фонарик и нажал на кнопки, выпустив ещё пять быстрых лучей в сторону моря. Продолжая изо всех сил работать веслами в надувных лодках, Рик Хантер, всё ещё находясь более чем в полумиле от берега, уловил сигнал и принял одно из тех решений, которые сделали его легендой Коронадо.
  Каждый его импульс говорил ему: « Скорость, ничего больше, просто вперед!» вперед, вперед!
   «Запускайте оба двигателя!» — крикнул он . «И жмите на газ в пол... Прямо на последний сигнал… Сейчас! Сейчас! Сейчас!»
  Сигал и Уоллес включили зажигание и резко открыли дроссели. Носы «Зодиаков» взмыли вверх под вой двигателей, пока две «Ямахи» гнали их по воде. Через несколько секунд обе лодки поднялись над пнём и приняли самый быстрый угол, пролетая над гребнем коротких, порывистых волн. Дон Смит и Боб Блэнд оказались вверх ногами, с поднятыми вверх ногами, отброшенные силой тяги на пляж рядом с Эгг-Харбор.
  Бойцы SAS теперь отчётливо слышали рёв моторов, когда командир Хантер направил своих «морских котиков» к берегу. Дуглас поразил их.
   и еще пятью быстрыми выстрелами лучей, когда они достигли мелководья.
   «Завести моторы!!» — взревел командир «Морских котиков». «Завести моторы! » И два «Зодиака» выскочили на берег, где десантники Ферри и Льюэллвин, по бёдра в воде, схватили фалини и вытащили лодки на берег.
   «Ладно, ребята... хватайте свои вещи и поднимайтесь на борт... по четыре человека в каждую лодку...
   Вас восемь, верно?
  Никто из бойцов SAS понятия не имел, кто он такой, этот огромный офицер с лицом, выкрашенным в чёрный цвет, и обмотанным вокруг лба тряпкой. Он был похож на личного тренера Джеронимо.
  «Капитан Джарвис... ваша очень властная сестра послала меня за вами... и я пробирался сквозь битое стекло, чтобы добраться до нее!»
  Дуглас Джарвис с изумлением смотрел на могучую фигуру, которую он встречал всего дважды в своей жизни, но которая теперь наверняка стояла перед ним.
  «Рики?» — сказал он. «Господи Иисусе! Это ты? Я думал, ты на пенсии. Какого чёрта ты здесь делаешь?»
  «Чертовски хороший вопрос, дружище. Но я же тебе только что сказал. Ди послала меня забрать домой своего младшего брата».
  «Откуда она знает, где я?»
  «Кажется, она звонила премьер-министру. Ты же знаешь Ди. Бесстрашная».
  Даг Джарвис обнял своего зятя. «Господи, Рик, ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть».
  «Держу пари, что так», — усмехнулся здоровенный командир «морских котиков». «И кстати, вон те двое, что разбросаны по пляжу, они просто отдыхают или уже мертвы?»
  «Мертвы. Аргентинские военные. Напали на нас. Пришлось их пристрелить, пока они нас не пристрелили».
   «Да, я понимаю это чувство», — ответил Рик. «Лучше грузить их в лодки.
  По одному в каждом. Дон, Брайан… помогите ребятам. Закиньте их в машину, и поехали. Быстрее, пока никто не пришёл искать.
  «Ты же не хочешь просто оставить мертвых парней, Рик?»
  «Чёрт возьми, нет. Если мы это сделаем, их найдут за час, если они из одного из этих домов. Если мы вытащим их в море и выбросим, это, наверное, займёт неделю. Пропавшие солдаты не так важны, как убитые, верно?»
  «Ладно», — сказал Дуг. «Давайте их выкинем, как он сказал».
  Итак, все поднялись на борт. Двое «морских котиков» вытолкнули лодки кормой вперёд, в прилив. Рулевые выключили двигатели и отплыли на глубину, а двое лодочников, Майк Хук и Дон Смит, поднялись на нос.
  Через несколько мгновений они уже направлялись прямо в море, обратно в пролив Фолклендского залива, текущий на юг, все шестнадцать человек, по восемь в лодке, плюс покойные Эрнесто и Карлос, чье путешествие должно было оказаться немного короче.
  «Как далеко, Рик?» — спросил Дуглас, когда все были более или менее представлены друг другу.
  Тридцать миль. Мы будем идти по проливу между островами со скоростью около десяти узлов до места встречи. Это место к югу от Элефант-Кейс, к северу от острова Спидвелл. Далеко на южной оконечности пролива. Вы, наверное, видели его на карте.
  «Да, — сказал Дуглас. — С кем мы встречаемся?»
  Подводная лодка ВМС США « Толедо» . В 21:00 её снова забрали в районе Ист-Коув. Это в ста милях от места нашей встречи.
  Она будет там, прямо у острова Элефантс, в 02:00, на глубине около двухсот футов».
   «Прекрасно», — сказал Дуглас. «У них на борту есть душевые?»
  «В этой подводной лодке туалетов больше, чем в «Уолдорф-Астории», — сказал Рик. — «Приведите себя в порядок. Забыл сказать, Даги, ты выглядишь ужасно».
  «И, конечно, ты выглядишь просто потрясающе, вся в костюме для выступления на Королевских скачках в Аскоте, верно?»
  Все смеялись над этим типичным диалогом двух зятьев, пока Эд Сигал не спросил: «Рик, ты хоть представляешь, что нас ждет?»
  «У нас чистый проход, курс два-два-пять», — сказал Рик. «Примерно девять миль. Потом нам придётся резко свернуть влево через узкий пролив у острова Грейт. К югу — затонувший корабль и чёртова песчаная отмель размером с Сахару».
  «Два-два-пять?» — спросил Боб Блэнд, проверяя, как все хорошие штурманы.
  «Точно. Просто нужно быть осторожнее на острове. Он необитаем, не имеет опознавательных знаков и совершенно никому не нужен, но он есть».
  И вот они тихо проскользнули по зыбучим водам Фолклендского залива, никем не замеченные, двигаясь ровно на скорости в десять узлов. Было чуть больше 23:00, и одновременно с этим USS Toledo , быстро двигаясь на скорости в двадцать узлов, 150…
  футах под поверхностью, где-то у островов Морской лев, самой южной точки Фолклендских островов, в пятнадцати милях от материка. На борту находились двенадцать бойцов ВМС США, которые разнесли в пух и прах все корабли в Мэр-Харборе.
  И прямо сейчас эта «Грязная дюжина» полностью опередила шестнадцать стойких бойцов из Эгг-Харбора. Потому что начинался дождь — с юго-запада надвигался сильный, порывистый шквал, ледяной, хлещущий по поверхности.
  Внутри «Толедо» никто ничего не знал. Большая подводная лодка класса LA спокойно скользила по глубине, без волн, без качки, без ветра, идеально.
   Температура. Отличный суп и стейки для «морских котиков», чистая сухая одежда и большой выбор фильмов.
  На «Зодиаках» лил невыносимый дождь, обрушиваясь на резиновые корпуса по мере продвижения на юг. «Морские котики», всё ещё в гидрокостюмах, были лучше всех подготовлены к этому, но Дуглас Джарвис и его люди были не так хорошо защищены, жавшись в непромокаемые комбинезоны, капюшоны и брюки из ткани Gore-Tex. Путешествие было мокрым и холодным, по морю, которое становилось всё сильнее по мере приближения к открытым водам Атлантики.
  Тем не менее, это гораздо лучше, чем оказаться в ловушке в своем убежище, пытаясь выбраться с острова без лодки.
  Тем временем в Эгг-Харборе Бен Кэри и его жена гадали, что случилось с Эрнесто и Карлосом — «такими милыми молодыми джентльменами».
  Наконец, вскоре после 23:30, Бен решил выйти и посмотреть. Он знал, куда они ушли, и видел их фонарики на пляже, но они уже должны были вернуться, особенно в такую погоду. Пока миссис Кэри тихонько ложилась спать, Бен спустился на пляж, опираясь на свою толстую трость, чтобы идти по гальке.
  Конечно, он ничего не нашёл, особенно Эрнесто и Карлоса. Поэтому он вернулся домой пешком, но решил связаться по радио с номером экстренной службы Гус-Грин, который весь день передавался по радиостанции FIBS (Вещательная служба Фолклендских островов), слышно было повсюду .
  Привет, это Бен Кэри из Эгг-Харбора... у меня было несколько твоих парней. здесь сегодня вечером…
   Да, сэр. Продолжайте, пожалуйста.
   Ну, около десяти часов один из них, приятный молодой человек по имени Эрнесто, Ему показалось, что он увидел свет на пляже. Поэтому он и его коллега Карлос Вышел на разведку. Я видел их огни вдоль воды, но не видел
   Ни один из них не был с тех пор. И это было полтора часа назад. Я просто прогулялся Там я ничего не нашёл. Место было заброшено. А теперь оно Лил сильный дождь, и я уже начал сомневаться, все ли у них в порядке.
  Мистер Кэри, спасибо за звонок. Думаю, нам стоит отправить вертолёт. Там, наверху, и проведите несколько проверок. Не могли бы вы послушать нас и, возможно, дать нам фонариком проложить путь к причалу?
   Да, конечно. Буду рад. Сколько ещё ждать?
   Не более пятнадцати минут.
   Я буду там.
  Бен налил себе чашку какао, подбросил в огонь ещё полено и удобно устроился в ожидании. Через девять минут он услышал мерный стук низколетящего вертолёта.
  Он схватил большой зонт для гольфа и фонарик, вышел под проливной дождь, закрыв за собой дверь. Он направил фонарик вверх и начал включать и выключать его.
  Он видел, как в небе светились огни самолёта, и видел, как тот сделал вираж и пошёл на посадку, следуя направлению света его маяка. Самолёт приземлился на широкую асфальтовую площадку вдоль причала. И он видел, как пилот жестом поблагодарил его через лобовое стекло.
  Однако то, что он увидел дальше, его удивило. Грузовые люки распахнулись, и оттуда один за другим высыпали аргентинские бойцы, одетые в водонепроницаемую боевую форму, с пулемётами наготове. Их было, наверное, человек двадцать.
  Командир крикнул по-английски: «Куда, Бен?» — и указал на пляж, после чего вся группа спустилась на гальку и побежала вдоль берега. Командир подошёл и снова спросил, во сколько двое молодых солдат вышли из дома, и Бен подтвердил, что в десять часов.
  Он вернулся в дом и сидел у огня, пока не постучал и не вошёл командир. «Их никаких следов, мистер Кейси. Мы очень обеспокоены. Но мы мало что можем сделать, пока не рассветёт.
  «Просто чтобы проверить, вы больше ничего там не видели и ничего не слышали?»
  «Не совсем, но я видел огни на пляже. И если подумать, мне показалось, что в какой-то момент я услышал очень глухой треск, похожий на фейерверк, но не такой резкий. Стены здесь очень толстые».
  «Может быть, это была стрельба? Из пулемётов?»
  «Ну, я не знаю, как это звучит. Но, в общем, ничего особенного не произошло. Всего несколько секунд. Больше я об этом не думал».
  «Хорошо. Большое спасибо, мистер Кейси. И спокойной ночи».
  С этими словами он ушёл, и Бен услышал, как вертолёт с грохотом взмывает в небо. Он не услышал, как аргентинский командир открыл связь со штабом.
  Маунт-Плезант … Браво Четыре Шесть… у нас чрезвычайная ситуация в Эгг-Харборе…
   двое наших людей пропали без вести после сообщения о перестрелке… теперь это, возможно, бандиты из SAS в бегах в этом районе...предложить трансляцию предупреждения островитянам, и подготовьтесь к первым лучам света при поиске… погодные условия сейчас очень плохие, и Эти люди явно опасны. Подполковник Руис, командир, Гуз-Грин.
  Погодные условия в вертолёте, возможно, и были плохими, но на «Зодиаках» они были гораздо хуже. Милю за милей Эд Сигал и Рон Уоллес вели лодки вперёд, уперевшись спинами в проливной дождь и холод. Они обогнули Грейт-Айленд и прошли последние двадцать миль под парусом, теперь уже против ветра и против течения, испытывая сильную тряску.
  К 01:00 они уже спускались в широкие воды, нахлынувшие с Атлантики. Широкие и глубокие, конечно. Они шли против ветра и моря, используя скорость, которая обычно позволяла бы им двигаться со скоростью четырнадцать-пятнадцать узлов, но здесь она составляла всего десять узлов над морским дном.
   В 01:40 Рик проверил GPS и приказал изменить курс на два градуса со скоростью всего пять узлов, чтобы точно определить местоположение судна — две с половиной мили к западу от заросших водорослями островов Элефант-Кейс… 52.11 Юг 59.54
  Запад.
  Через десять минут данные на маленьком портативном GPS-навигаторе совпали.
  «Ладно, ребята, всё готово. Подводная лодка вот-вот выйдет на связь, но я не хочу ничего передавать над поверхностью воды… Я просто продолжу наблюдать за этой штукой… убедись, что приливной дрейф не сбьёт нас с курса».
  И вот они сидели там, под проливным дождём, в кромешной тьме, под порывами холодного южноатлантического ветра. В двух надувных лодках их было шестнадцать. Тела Эрнесто и Карлоса были сброшены за борт в миле от острова Рагглс более часа назад.
  Восемь американцев, даже Даллас, были порядком сыты по горло и хотели только одного: поскорее убраться с палуб этих промерзших, промокших насквозь «Зодиаков». Дуглас Джарвис и его ребята были счастливы, как только могут быть счастливы любые восемь человек, наконец-то выбравшись из адской дыры Восточного Фолкленда, где они фактически застряли с 8 апреля, в тот пятничный вечер у мыса Фаннинг-Хед, почти три недели назад.
  Они пробыли там ещё пятнадцать минут, прежде чем командир Хантер приказал повернуть на двести ярдов к северу. «Нас уносит»,
  сказал он. Но когда рулевые корректировали курс, на поверхности воды внезапно возникла мощная качка, и чёрный, как смоль, силуэт USS Toledo водоизмещением 7000 тонн и длиной 362 фута (119,5 м ) вынырнул из глубины, менее чем в сорока ярдах от «Зодиаков».
  Словно из ниоткуда внезапно материализовался полноразмерный эсминец. С ядерной силовой установкой, с одним валом, толще телеграфного столба, субмарина вышла из укрытия под углом, её массивный винт загрохотал под водой. Затем она словно рванулась вперёд с мощным свистящим звуком на длинных волнах, прежде чем замерла, её палуба возвышалась всего на восемь футов над ватерлинией.
   Капитан Джарвис едва успел пробормотать: «Господи Иисусе!», как дверь в переборке у основания паруса широко распахнулась, и оттуда появилась палубная команда подводной лодки с абордажными сетями, веревочными лестницами и страховочными системами... « Ладно, Эй, ребята! А теперь поторопитесь… вылезайте к чёрту из этих лодок…
   надевайте упряжь, по четыре за раз…»
  Даллас, Дуглас, Рон и Питер первыми оказались на борту «Лос-Анджелеса».
  Корабль класса «Адмирал», наполовину вытаскиваемый из лодок «Зодиак», которые теперь были плотно пришвартованы. По четыре человека за раз – это было как раз то, что нужно, и абордаж занял меньше пятнадцати минут, прежде чем коммандер Хантер достал боевой нож и нанес четыре глубокие раны на каждый из прорезиненных корпусов левого борта.
  Затем он высунулся и отцепил вторую лодку, прежде чем ступить на веревочную лестницу, без страховки, и подтянуться на корпус с криком: «Отцепи ее!»
  Когда один из «Зодиаков» уже тонул, другой начал быстро набирать воду. Прежде чем Рик успел зайти в парус с запертой дверью и спуститься по трапу, обе шлюпки, которые так верно им служили, уже шли ко дну на глубине тридцати пяти саженей, не оставляя никаких следов.
  Это был дорогой способ содержания ВМС, но не настолько затратный, как если бы ему пришлось полчаса торчать на поверхности, пытаясь затащить на борт тяжеломоторные лодки и попасть на радары Аргентины.
  Подводные лодки типа «Толедо» стоят минимум 500 миллионов долларов за штуку.
  Через девятнадцать минут после того, как она всплыла на поверхность, USS Toledo повернул на юг и был готов исчезнуть со всеми благополучно оставшимися на борту спецназовцами ... «Опустить перископ... и наклониться десять... пять сотен...
   «Скорость двадцать… держим курс один-три-пять…»
  У капитана Хью Фрейзера и Дугласа Джарвиса было кое-что общее. Он просто хотел убраться с Фолклендских островов, или как их там, чёрт возьми, теперь называли, как можно быстрее и как можно тише.
  12:00, ЧЕТВЕРГ, 28 АПРЕЛЯ
  БЕЛЫЙ ДОМ
  Адмирал Арнольд Морган в своё время видел немало разгневанных людей. Но ему редко доводилось сидеть в Овальном кабинете в присутствии ведущего американского промышленника, которого, в буквальном смысле, можно было связать.
  Господин президент, я просто не могу понять, как эта чёртова банановая республика может разграбить огромное американское нефтегазовое месторождение, вывести моих людей под дулами автоматов и не вызвать ни звука от так называемой мировой сверхдержавы… ни угрозы, ни даже чёртовой открытки. Ничего.
  «И вы хотите, чтобы я вернулся и сказал своим акционерам, американцам, которые фактически владеют ExxonMobil, что нас не только только что ограбили на два миллиарда долларов, но и президент Соединенных Штатов Америки не готов даже пальцем пошевелить, чтобы помочь нам вернуть их».
  «Спокойно, Клинт», — сказал Арнольд, наш земляк из Техаса. «Всё не так просто, как кажется. Мы кое-что делаем ; наши ребята рискуют жизнью, чтобы решить этот вопрос в нашу пользу. Два дня назад мы отправили в Буэнос-Айрес коммюнике напрямую от президента, предлагая всем нам встретиться здесь, в Вашингтоне, округ Колумбия, и достичь соглашения, как мы и обещали».
  «Какие условия?»
  «Такого рода, который вернет вам оба крупных месторождения нефти и газа вдоль залива Шуазёль и одно в Южной Георгии».
  «Но у нас там нет никаких рычагов давления, адмирал», — ответил президент ExxonMobil. «Ни военных кораблей, ни больших пушек, ни чёртовой мощи. Это единственный язык, который понимают эти ребята. Господи, мы могли бы собрать целую армию из техасских акционеров, которые отправились бы туда и что-нибудь сделали …»
  «Я продолжаю говорить, что мы просто не можем сидеть здесь, теряя миллионы долларов в день, не говоря уже обо всех наших инвестициях в наличные деньги, время, опыт и просто
   Техасское ноу-хау. Чёрт возьми, президент Джордж Дабья бы этого не потерпел.
  И тут в разговор вмешался президент Бедфорд. «Клинт, — сказал он, — я решил доверить вам наше дело. Просто вы слишком сильно заинтересованы в этом, чтобы оставаться в стороне».
  Клинт энергично кивнул. «Конечно, господин президент. Конечно».
  «Ну, вы поклялись хранить тайну? Потому что за пределами этой комнаты и спецназа ВМС США нет никого, кто знал бы, что происходит. Вы никому не расскажете: ни жене, ни детям, ни соседям, ни лучшим друзьям, ни коллегам-директорам, ни даже своим собакам. Потому что это самая секретная информация, какой только может быть. Так скажите же мне, вы поклялись хранить тайну всю жизнь, да поможет вам Бог?»
  Арнольду показалось, что эти последние слова, произнесённые самым могущественным человеком в мире, прозвучали как-то звучно, почти священно. Ему это понравилось.
  «Как говорил мой старый дед», — ответил Клинт, — «В могилу, ребята, Я заберу это с собой в могилу. Клянусь Богом.
  «Хорошо», — ответил Пол Бедфорд. «Пока ты помнишь, что если хоть одно слово об этом просочится наружу, Секретная служба придёт тебя искать, потому что ты единственный человек за пределами армии, кто мог это рассказать. Я говорю о государственной измене Соединённым Штатам Америки. Это настолько серьёзно. Никто не должен об этом узнать».
  «Как я уже сказал, господин президент. До самой могилы».
  «Хорошо, я расскажу вам, что происходит. За последние несколько дней наши спецподразделения уничтожили целую аргентинскую авиабазу на северной оконечности Фолклендских островов, уничтожили все пятнадцать истребителей-бомбардировщиков на земле и взорвали, пожалуй, самый большой склад бомб и ракет в Южной Америке.
  «Вторая группа спецназа США нанесла удар по аргентинской военно-морской базе Маре-Харбор на атлантической стороне Восточных Фолклендов и уничтожила весь оборонительный флот Мальвинских островов, два эсминца и два фрегата с управляемыми ракетами.
  «По сути, Клинт, мы будем продолжать пинать Аргентину, пока они не примут нашу точку зрения. Мне, наверное, не нужно объяснять вам, что всю эту стратегию придумал адмирал Морган».
  «Это хорошо. Теперь ты говоришь на моём языке. Для этого нужен техасец, верно? Большая буква «Т» , маленькая «е» — маленькая «ксан ».
  Арнольд усмехнулся. Как и, кстати, президент Бедфорд, который продолжил: «Наши предложения президенту Аргентины граничат с шантажом, намекая, пусть и неуловимо, на то, что мы можем остановить это бессмысленное уничтожение их военно-морского и военного потенциала.
  Хотя мы, конечно, понятия не имеем, кто может быть виновником.
  «Но наше последнее коммюнике было очень… ну, лукавым… хотя, полагаю, мафия выражается более образно. И должен вам сказать, что если аргентинцы не сдадутся в течение следующих двенадцати часов, мы снова по ним ударим. Пока они этого не сделают».
  «Боже мой, это просто прекрасно», — сказал Клинт, сияя. «По-настоящему прекрасно. И я хотел бы, чтобы вы оба приняли мои извинения за мою самонадеянность, когда я предположил, что ничего не происходит».
  «Всё происходит, всё верно», — сказал адмирал. «Мы просто ждём коммюнике из Буэнос-Айреса, подтверждающее согласие аргентинцев с нашими решениями. И, как пояснил президент, одним из важнейших пунктов соглашения является возврат всей нефти и газа с обоих островов компании ExxonMobil».
  «Господа, лучше и не скажешь», — сказал глава нефтяной компании. «И я вам обоим очень благодарен. И хочу поблагодарить этих храбрых ребят там, внизу, за всё, что они делают ради нас. Кстати, вы сказали «Спецназ»… вы имели в виду «Морских львов»?
   Пол Бедфорд улыбнулся. «Это же «морские котики», Клинт. Морские котики. И даже я не осмелюсь сказать тебе, причастны ли они к этому».
  «Будет ли какое-либо объявление о следующей миссии, я имею в виду после ее завершения?»
  «Ни слова, Клинт. Никогда. Как и ты, мы сходим в могилу».
  «Итак, господа, это была очень содержательная и вдохновляющая беседа. Я сохраню ваши секреты и желаю вам обоим доброго дня».
  Он встал и вежливо кивнул им обоим... «Господин Президент...
  Адмирал Морган... мне было очень приятно». С этими словами глава Exxon покинул Овальный кабинет, бодро насвистывая классическую мелодию Lone Star «Get Your Biscuits in the Oven, and Your Buns in the Bed».
  Первоначально исполняла группа Texas Jewboys Кинки Фридмана.
  «Что это за песню он насвистывал, Арни?» — спросил президент.
  «Этого я вам сказать не могу», — ответил адмирал. «Но этот бурильщик был очень доволен, когда ушёл отсюда».
  «Вероятно, он чувствует, что выиграл в государственную лотерею, хотя проиграл на два миллиарда»,
  — сказал президент. — В любом случае, от имени Большого Клинта, каков наш следующий план в Южной Атлантике?
  «Ну, двадцать бойцов спецназа направляются в Пунта-Аренас, и Бергстром выступает за атаку на Рио-Гранде, самую южную авиабазу Аргентины. За последние полтора года они получили из Франции эскадрилью новейших истребителей-бомбардировщиков Dassault-Breguet Super-Etendard F5.
  Согласно снимкам с камер наблюдения Агентства национальной безопасности, все они находятся в Рио-Гранде, двенадцать штук. Эти штуки могут доставлять ракеты класса «воздух-земля» с лазерным наведением и ядерной боеголовкой. Они смертоносны и могут запускаться с нового авианосца, который они только что заказали во Франции.
   Ну, по словам Райана Холланда, они только что заказали. Я бы сказал, что эти «Супер-Э» стали бы гордостью и радостью аргентинской армии.
  «Ты хочешь снова отправить ребят?»
  «Только если я буду абсолютно уверен, что никто не будет пойман, и пока Чили остается на стороне, чтобы нам помочь».
  «Ладно, Арни, теперь ты решаешь. Даже если эти решения в конечном счёте будут от моего имени…»
  22:00, ТОТ ЖЕ ДЕНЬ, ЧЕТВЕРГ, 28 АПРЕЛЯ
  ЮЖНАЯ АТЛАНТИКА 52.19 ю.ш. 67.35 з.д.
  Эсминец USS Toledo плавно вышел из глубины, чтобы встретиться с 3000-тонным транспортным судном чилийского ВМС «Aquiles» . Они находились в шестидесяти милях к северу от Рио-Гранде и в двадцати пяти милях к востоку от входа в Магелланов пролив со стороны Атлантики.
  Все двадцать восемь высадившихся бойцов спецназа — «Морские котики» и SAS —
  Собрав свое снаряжение, они покинули подводную лодку на борту двух катеров ВМС Чили, которые перевезли их на пятьдесят ярдов к светло-серому, почти пустому транспортному судну, специально присланному для них самим президентом Чили.
  Им предстояло путешествие длиной в 130 миль: сначала к входу в пролив шириной 20 миль, а затем по длинному левому изгибу пролива до Пунта-Аренас, крупного чилийского морского порта, расположенного у подножия Анд.
  После того, как «Акилес» миновал мыс Пойнт-Дандженесс, в трёх милях от траверза по правому борту, остальная часть береговой линии по обе стороны пролива стала чилийской. Они планировали пришвартоваться в Пунта-Аренасе в 07:00 утра пятницы, 29 апреля.
  Это было спокойное, ничем не примечательное путешествие, проведенное почти полностью в темноте. Чилийский командир следовал по десятифатомному каналу, обозначенному буями.
  сто миль. Накануне вечером «Морские котики» и команда SAS пообедали на борту «Толедо» мисками превосходного супа минестроне и стейками.
  Но яства, ожидавшие их в столовой « Акилеса» , возрадовали их сердца – командир устроил банкет для американцев – это было куранто – сытное рагу из рыбы, моллюсков, курицы, свинины, говядины и картофеля, которое сопровождалось чапалеле и милкао – восхитительными чилийскими картофельными лепешками. Дуглас Джарвис и похитители овец нашли свой рай на двадцатитрёхлетнем бывшем плавучем госпитале с немецкими дизельными двигателями.
  Все они проспали шесть часов и приготовились к отъезду вскоре после 06:30.
  Их вымыли, побрили, выдали свежевыстиранную одежду и несли в берганах ещё немного чистого снаряжения. Фактически, большая часть рубашек, брюк, жилетов и трусов SAS сгорела, и капитан Фрейзер тут же, как это обычно делают американцы, запасался новыми.
  Капитан Джарвис и его команда давно не чувствовали себя так хорошо. И когда примерно час спустя, холодным, бодрым утром, они наконец пришвартовались в Пунта-Аренасе, принадлежащем чилийским ВМС, бойцы SAS впервые за две недели почувствовали прилив бодрости.
  Солдаты коммандера Хантера тоже чувствовали себя превосходно. Как и их командир, пока с некоторым ужасом не увидел у трапа до боли знакомую фигуру, приветствующую его. Перед ним стоял длинный чёрный штабной автомобиль чилийских ВМС – безошибочно узнаваемый глава SPECWARCOM, адмирал Джон Бергстром.
  Ох, чёрт возьми! — подумал Рик. — Есть только одна, чёрт возьми, причина, Земля, он мог бы быть здесь. Куда, чёрт возьми, он хочет нас отправить?
  Голос прямо за его спиной пробормотал: «Чёрт возьми, это же Бергстром. Чего, во имя Христа, ему теперь нужно? Крови?» Даллас Макферсон думал точно так же, как и его лидер.
  «Доброе утро, Рик, и отличная работа», — сказал адмирал, протягивая правую руку. «Всё прошло по плану?»
   «Большую часть», — улыбнулся командир «морских котиков». «Вы, должно быть, получили сигнал, что капитан Джарвис в безопасности… у него было несколько трудных моментов, но он прямо за мной, если хотите с ним познакомиться…»
  «Я бы очень хотел с ним встретиться».
  «Но я могу сказать, что вы приехали сюда не только ради этого».
  «Нет. Полагаю, нет. И, возможно, вы, капитан Джарвис и ваш заместитель, лейтенант-коммандер Макферсон, хотели бы позавтракать со мной для очень секретной беседы».
  «Адмирал, я бы очень хотел это сделать. Но сначала мне нужно узнать, что происходит с моими ребятами».
  «Рик, все вылетают отсюда сегодня днём… самолётом ВМС Чили в Сантьяго. Это примерно в тысяче трёхстах милях отсюда, примерно три с половиной часа пути. Там уже ждёт самолёт ВМС США, и все вылетают прямо обратно на Северный остров Сан-Диего».
  "Каждый?"
  «Почти все».
  «Господи», — воскликнул коммандер Хантер. И тут Дуглас Джарвис, уже в новой форме подводника, спустился по трапу и присоединился к двум американцам.
  «Даги, это адмирал Бергстром, человек, который организовал ваш побег… Адмирал, это капитан Дуглас Джарвис, младший брат Дианы, мой зять и очень, очень хороший офицер спецназа. Он вытащил своих ребят живыми, всех».
  Адмирал Бергстром протянул руку. «Для меня большая честь познакомиться с вами, капитан», — сказал он.
  Они пожали друг другу руки, и Дуглас Джарвис ответил: «Хочу поблагодарить вас. Я мало что сделал. Нас вытащил американский спецназ, и если бы он не прибыл вовремя, мы могли бы не выжить».
  «Очень по-британски», — улыбнулся адмирал. «Но сейчас я говорю с парнем, который отправился на Фолклендские острова, действовал под прикрытием и уничтожил целый аргентинский гарнизон со всем его оружием, включая управляемые ракеты… а затем ещё почти две недели спасал своих людей в тылу врага, на оккупированном острове, в суровых погодных условиях, когда половина вооружённых сил Аргентины вела охоту на них с воздуха и с земли. Поправьте меня, если я ошибаюсь».
  Капитан Джарвис ухмыльнулся. «Что ж, вы правы, сэр. Но я не такой уж герой, просто шатаюсь, делаю всё, что могу».
  «Очень по-британски», — ответил Джон Бергстром.
  К этому времени командир подводных «морских котиков» лейтенант-коммандер Чак Стаффорд вел всех двадцать пять собравшихся бойцов спецназа в сопровождении капитана ВМС Чили к длинному низкому зданию в двухстах ярдах от причала, где в жилом блоке был организован завтрак, где они могли поспать и отдохнуть перед полетом.
  Командир Хантер, Даг и Даллас сели в штабную машину вместе с адмиралом и отправились в офицерскую столовую, расположенную примерно в полумиле. Внутри их проводили в отдельную комнату, расположенную где-то между американской оперативной комнатой и оперативной комнатой.
  В комнате не было окон, стены были выкрашены в яркий белый цвет, на стене висел большой компьютерный экран, а также ряд консолей и клавиатур. Но что ещё важнее, по крайней мере, на данный момент, на длинном центральном столе стояли тарелки с серебряными крышками: бекон, яичница и омлет, сосиски, грибы и тосты. Двое санитаров уже расставляли большие стаканы апельсинового сока по четырём местам и наполняли чашки кофе.
  Командиры спецназа позавтракали и расселись по своим четырем местам. Прежде чем Даллас успел прикоснуться хотя бы к одной из трёх сосисок на своей тарелке, адмирал Бергстром сказал: «Господа, у нас мало времени, и я хотел бы, чтобы вы знали, чем именно мы занимались… В самом общем смысле, правительство США решило провести…
  серия крайне разрушительных налетов на самую дорогую военную технику Аргентины — военные корабли и истребители.
  «Одновременно президент требует, чтобы Аргентина села за стол переговоров и достигла мирного урегулирования с Великобританией, которое будет включать возвращение ExxonMobil и BP поставок нефти и газа на сумму два миллиарда долларов.
  Невыполнение этого условия является нарушением соглашения. И это может привести к военным действиям Соединённых Штатов против Аргентины. Однако никто не верит, что это произойдёт. Более того, близкий друг президента, адмирал Арнольд Морган, предполагает, что атаки на остров Пеббл и Мэр-Харбор, возможно, уже заставили их действовать.
  «Однако, если этого окажется недостаточно, мы намерены начать новое наступление на их самые ценные военные объекты. И, по словам адмирала Моргана, это, безусловно, сработает, поскольку Буэнос-Айрес не желает ввязываться в войну с США».
  Наконец, он перешёл к делу. «Господа, — сказал он, — меня попросили обсудить с вами возможность проведения этой операции… Хорошая новость в том, что она будет быстрой, потребует всего лишь небольшой группы из восьми человек, действующих в полной секретности и напрямую».
  «А плохие новости?» — спросил лейтенант-коммандер Макферсон, и в его голосе послышались нотки смирения.
  «Э-э... это будет происходить на материковой части Аргентины», — ответил Джон Бергстром.
  «О», — сказал командир Хантер. «Интересно. Они знают о нашем приближении?»
  "Конечно, нет."
  «Просто проверяю».
   «Ну… опять же, чтобы вернуться к сути… цель атаки — авиабаза в Рио-Гранде… ближний бой, если вы меня понимаете».
  «Рио-Гранде?» — воскликнул Рик. «Это то самое место на Огненной Земле, если мне не изменяет память. Полноценная военная авиабаза… где базируются самолёты «Мираж», «Скайхоки» и «Супер-Этендар»?»
  «Да. Это то самое место».
  «Что ж, адмирал, позвольте мне на данный момент предположить, что вы знаете, как туда попасть? Но, что ещё важнее, придумали ли вы способ выбраться?»
  «Не совсем. Мы доставим их на вертолёте по суше из Пунта-Аренас. И мы, конечно, предполагали, что после того, как они сделают своё дело, они уйдут в безопасное место, и мы их где-нибудь подберём. Возможно, другим вертолётом».
  «Понятно», — сказал Рик. Но, судя по его виду, он ничего не заметил. Ни единого взгляда. Он отпил кофе, потёр подбородок и тихо сказал:
  «А что бы случилось, адмирал, если бы людям пришлось пробиваться с боем и они оказались бы в бегах, преследуемые, так сказать, крайне разгневанными аргентинцами? Как бы тогда они жили?»
  Адмирал выглядел смущённым. «Рики, — сказал он, — я знаю, это сложно. Но это всего лишь ознакомительная беседа. Давайте подойдем, посмотрим на карту и посмотрим, что вы потом скажете… Я не прошу ребят взорвать этот чёртов аэродром, а просто сбить дюжину самолётов — бомбами замедленного действия, конечно, — а потом исчезнуть… это наша главная специальность, верно?»
  «Ну да, сэр. Так и есть. Но это большая авиабаза, и довольно сложно пробраться в логово львов, когда их слишком много на свободе».
  «Я надеялся, что большинство львов будут спать, когда ребята прибудут».
  «Да. Но если бы они проснулись и ребят поймали, их бы пытали».
   «Мы это знаем. Поэтому мы так много об этом думаем».
  Они задумчиво доели завтрак, а затем подошли к столу с картой и уставились на огромный треугольный остров, рассечённый широкими пустынными водами Магелланова пролива у самого подножия Южной Америки. Почти через центр острова, на восточной стороне, проходила совершенно прямая линия границы Чили и Аргентины с севера на юг. «Справа — враг, слева — друг, верно?» — спросил коммандер Хантер.
  «Верно», — ответил адмирал. «Здесь, наверху… прямо на берегу, находится порт Рио-Гранде… расположенный в устье реки, в сорока двух милях к юго-востоку от залива Сан-Себастьян. Это большой залив шириной двадцать миль».
  Затем он указал на крест, который он сделал в восьми милях от аэродрома и в тридцати пяти милях от чилийской границы. Это точка высадки, а оттуда можно было довольно легко и прямо дойти пешком ночью.
  «И что вы хотите, чтобы ребята сделали? Когда они окажутся там?»
  «По сути, мы хотим, чтобы они уничтожили эти двенадцать истребителей Super-Etendard, а затем ушли».
  "Как?"
  «Поначалу это будет просто прогулка по очень безлюдной местности. Но ребята будут нести с собой спутниковую систему связи. Как только мы получим сигнал, прямо здесь, в Пунта-Аренас, прилетит чилийский вертолёт и заберёт их».
  «А что, если на ребят нападут или их начнут серьезно преследовать аргентинские войска?»
  «Должен признать, мы не вполне это учли».
  Адмирал коротко улыбнулся, а затем его лицо потемнело, когда «морской котик»
  лидер спросил: «Каковы ваши сроки по этому вопросу?»
   Колебание было очевидным. Джон Бергстром встал, отвернулся и тихо сказал: «Сегодня вечером».
  «Сегодня вечером!» Рик Хантер чуть не подпрыгнул со стула. «Сегодня вечером? Команда из восьми человек готова отправиться в почти неизведанные земли, прямо в лапы аргентинского врага, на задание, которое может стоить жизни всем? Господи. Вы серьёзно?»
  «Да, Рик», — ответил адмирал. «Потому что прямо здесь, на этой базе, прямо сейчас у меня одни из лучших тайных спецподразделений в мире, опытные ветераны, эксперты по тёмным искусствам SPECWARCOM, люди, которые уже делали это раньше. И я не могу позволить себе быть настолько опытным и так близко к нашей цели».
  «Ну», сказал командир Хантер, «я думаю, нам стоит об этом подумать… Кстати, есть идеи, кто мог бы возглавить миссию, как будто я не знаю?»
  «Я надеялся, что вы так и поступите».
  Рик сглотнул, не в первый раз за эту войну. А затем без эмоций сказал: «Да, сэр. Мне самому выбирать команду?»
  "Конечно."
  «Ну, я бы взял Далласа Макферсона своим вторым номером, а также старших старшин Майка Хука и Боба Бланда, потому что один из них мастерски владеет пулемётом и радиостанцией, а другой — мастер взлома и несанкционированного проникновения. Думаю, я ищу добровольцев на оставшиеся четыре места. И я был бы рад двум старшинам первого класса, которые отправились со мной на остров Пеббл, это Дон Смит и Брайан Харрисон.
  «Последние двое должны быть взрывниками, обученными людьми, которые знают, как установить заряд с часовым механизмом и заложить специально подобранный заряд прямо в недра авиационного двигателя. Если возможно, я бы хотел 2I/C Стаффорда».
  В этот момент произошла небольшая пауза. «Адмирал, я хотел бы предложить свои услуги, если позволите?» — сказал капитан Дуглас Джарвис. «Я обязан своим
   Здоровья вам обоим! И если, не дай Бог, с Риком что-нибудь случится, я не думаю, что смогу вернуться домой без него. Я хочу присоединиться к этой миссии.
  Слова, произнесённые им, были верным и точным выражением его чувств. Конечно, было бы шоком оказаться на стадионе «Блю Грасс Филд» и встретить Диану, муж которой погиб, пытаясь его спасти. Но в душе солдата Дугласа Джарвиса жила и другая сила. Как и его зять, он слышал далёкие звуки горнов и, как на давних соревнованиях по боксу среди кадетов в Сандхерсте, был готов выйти на бой.
  «Спасибо, парень», — сказал Рик Хантер. «Я ценю это, но ты даже не обученный «морской котик».
  «Ну, я дрессированный британский морской лев. А они неплохо справляются с трудностями».
  «Но вы же не служите в ВМС США. А я чертовски уверен, что для такой работы вам это необходимо».
  «Ну, может быть, адмирал Бергстром мог бы подменить меня хотя бы на пару недель?»
  «Что ж, я, конечно, мог бы найти оправдание тому, чтобы награжденный британский командир SAS стал «морским котиком» США на краткосрочной основе. Но, Дуглас, вам придётся сдать очень серьёзный экзамен…»
  "Я бы?"
  «Конечно, вы бы так и поступили. Мы не берём кого попало».
  «Мы тоже, сэр».
  Адмирал Бергстром, человек, пожалуй, с самым гибким командованием во всем флоте, ухмыльнулся. «Я знаю, что вы уже тренировались с нашими людьми в Херефорде. Но я должен спросить вас, как у вас с этим редким мастерством…
  Описанный командиром Хантером? Вы слышали, как он устанавливал таймеры на специально разработанных тротиловых зарядах?
  «Эксперт, сэр».
  «Отлично, капитан. Вы приняты. Звание лейтенанта-коммандера, как Даллас.
  Двухнедельная комиссия».
  «Благодарю вас, сэр. Для меня это большая честь».
  «И он прошел вашу отборочную комиссию, коммандер Хантер?» — спросил адмирал.
  «Да, сэр. Хотя я не совсем уверен, что сказала бы его сестра, моя жена, если бы услышала это».
  «Что ж, боюсь, прекрасная Диана этого не услышит. Ведь с этого момента, господа, вы принимаете участие в одной из самых секретных операций спецназа, когда-либо проводившихся ВМС США. Никто не уйдёт отсюда сегодня, пока вертолёт не будет готов к вылету сегодня вечером.
  Мобильные телефоны запрещены. Дальнейшей связи с внешним миром не будет.
  Адмирал Бергстром встал и подошёл к буфету за кофейником. И прежде чем повернуться к ним лицом, он добавил: «Кстати, господа, неудача немыслима».
   OceanofPDF.com
   ГЛАВА
  ТРИНАДЦАТЬ
  09:00, ПЯТНИЦА, 29 АПРЕЛЯ
  БЕЛЫЙ ДОМ
  Накануне вечером из Буэнос-Айреса не было никакого дипломатического сообщения. Ничего не пришло и сегодня утром. Пол Бедфорд пристально посмотрел на своего друга, Арнольда Моргана, человека, который фактически сделал его президентом Соединённых Штатов.
  «Нам ждать дольше?» — спросил он.
  «Абсолютно нет», — ответил адмирал Морган. «Когда кто-то собирается сдаться, он делает это быстро, пока не случилось что-то ещё. Эти ребята снова бросают кости, надеясь, что мы блефуем».
  «И, конечно же, это не так».
  «Нет, сэр. Мы не…» Он взял трубку внутреннего телефона и дал указание секретарю президента: «Хорошо, отправьте это электронное письмо прямо на чилийскую военно-морскую базу в Пунта-Аренас по адресу, который я вам дал».
  Внимание, адмирал Бергстром».
  Письмо, конечно же, было зашифровано. В нём говорилось: «Прощай, французская паства.
   Продолжайте сегодня же». Адмирал Бергстром всё ещё пил кофе, разговаривая с тремя старшими командирами штурмовых отрядов, когда его принесли. «Господа, — сказал он, — у нас есть разрешение на вылет сегодня вечером».
  Вернувшись в Белый дом, президент выглядел озадаченным. «Арни, — сказал он, — что нам делать, если аргентинцы всё равно не отреагируют, даже после этой следующей атаки?»
  «Мы становимся серьезными», — ответил адмирал.
  "Значение?"
  «Мы уничтожим всю авиабазу Рио-Гранде и всё, что на ней находилось. И если кто-нибудь узнает, что это были мы, мы признаемся и заявим, что вооружённые силы Аргентины захватили Фолклендские острова, включая наши нефтяные месторождения, совершив акт международного пиратства.
  «После неоднократных попыток договориться о справедливом урегулировании мы были вынуждены убрать с этой планеты их возможности воздушной войны, поскольку они представляют угрозу для стран мира, придерживающихся принципов справедливой торговли.
  «И в этом к нам присоединятся правительства Великобритании и Чили, а также все остальные, кого мы решим привлечь к оказанию нам помощи в нашем деле».
  «И как, Арни, ты предлагаешь провести это массированное нападение на Рио-Гранде — сбросить на него ядерное оружие?»
  «О, я не думаю, что до этого дойдет... вспомните 1976 год, когда элитные коммандос Израиля взяли штурмом главный аэропорт другой страны и захватили его...
  Помните, как они прорвались в Энтеббе в Уганде, полностью подавили большой отряд охраны, взорвали десять истребителей МиГ, спасли сотню израильских заложников и улетели обратно в Тель-Авив? Неплохо, правда?
  «Нет, совсем неплохо», — согласился президент.
  «Они прилетели по воздуху. На четырёх огромных транспортных самолётах «Геркулес» C-130, приземлились в темноте, подрулили прямо к зданиям аэропорта, и в следующее мгновение люди Иди Амина уже были на них, расстреливая террористов и всех, кто попадался им на пути. Двадцать угандийских солдат были застрелены на месте, потому что не были готовы… честно говоря, сомневаюсь, что аргентинцы были бы намного сообразительнее».
   «Вы хотите сказать, что на самом деле представляете себе, как один из наших больших транспортников приземляется ночью в Рио-Гранде, подъезжает к главному зданию, где восемьдесят наших парней выходят из самолета, выбегают и открывают огонь, взрывают здание, избавляются от аргентинской охраны, а затем уничтожают самолет?»
  «При условии надлежащей разведки — да. Думаю, это сработает хорошо.
  Очень хорошо."
  «А откуда взлетает этот мифический американский военный транспортник?»
  «О, я думаю, наши очень хорошие друзья в Чили могли бы помочь, а?» Самолет, естественно, будет перекрашен в приятный оттенок светло-голубого и белого».
  «И как вы думаете, какова вероятность того, что ситуация дойдет до такого кризиса?» — спросил президент.
  «Примерно сто к одному против», — ответил адмирал. «Если ребята сегодня вечером уберут все двенадцать новеньких «Супер-Э», завтра утром нам позвонят в аргентинское правительство и попросят об условиях».
  17:00, ПЯТНИЦА, 29 АПРЕЛЯ
  ВМФ ПУНТА-АРЕНАС, ЧИЛИ
  Команда Рика Хантера сгрудилась в зоне посадки, с уже зачернёнными лицами, готовая к высадке в Рио-Гранде. У каждого из них было личное оружие – лёгкая, компактная и смертельно опасная штурмовая винтовка CAR-15, которая практически идеально подходит для работы в тылу противника. CAR
  скорострельный патрон калибра .223 с чрезвычайно высокой скоростью пули, который достаточно легок для того, чтобы каждый человек мог нести шесть магазинов по тридцать патронов.
  Рюкзаки «морских котиков» были аккуратно упакованы: стандартное боевое снаряжение, средство от насекомых, вода, таблетки для очищения организма, энергетические батончики, немного обычной еды, кусачки, перевязочные материалы, нож и аптечка. В вертолёте уже была заложена взрывчатка C-4 с детонатором и таймерами.
   один пулемет M60 E3, боеприпасы, две патрульные радиостанции, PRC319
  спасательный коммуникатор, который мог бы отправлять зашифрованные короткие спутниковые сообщения, в частности, сообщение от Рика, которое, вероятно, гласило бы:
  отсюда к черту !» Также были две портативные системы GPS и дюжина ручных гранат.
  Рядом с Риком стояли лейтенант-коммандеры Даллас Макферсон и Дуглас Джарвис, старшие старшины Майк Хук и Боб Блэнд, крепкий боец «морского котика», который большую часть пути нес пулемёт. Там же стояли два старшины первого класса, Дон Смит и Брайан Харрисон, и новичок, двадцатишестилетний мастер взрывного дела, лейтенант Р.К. Бэнфилд из Кларксдейла, штат Миссисипи, или, как выразился молодой «морской котик», «оттуда, у той большой реки».
  К концу дня условия начали ухудшаться. Поступали сообщения о штормовой погоде над побережьем Аргентины, но пилоты были уверены в эффективности высокотехнологичных приборов HH-60H.
  Sikorsky Seahawk — один из двух самолетов, купленных в США за последний год.
  К 18:00 они были готовы, и в условиях усиливающегося ветра и проливного дождя, захлестнувшего летное поле, команда «морских котиков» побежала к вертолету, инстинктивно пригибаясь под крутящимися лопастями и забираясь на борт, отягощенные тяжелыми рюкзаками, но готовые выполнить задание.
  Уже стемнело, и они взлетели, разогнавшись до крейсерской скорости в 120 узлов и взяв курс на юго-восток над Магеллановым проливом. Рик Хантер сидел в своей небольшой каюте, изучая карту, мечтая о более качественной карте и представляя себе местность между аэродромом и чилийской границей, как к западу, так и к югу от Рио-Гранде.
  Как и все в группе планирования SEAL, он считал побег гораздо более опасным, чем проникновение. Это должно быть просто... но если мы если нас поймают и нам придется пробиваться наружу, это не будет так просто … Мне просто хотелось бы знать, какой будет эта земля.
  Даг Джарвис, один из лучших ночных штурманов, когда-либо работавших в Stirling Lines, поднял интересный вопрос: «Допустим, ради рассуждения, сэр, нас поймают, и нам придётся уничтожить несколько аргентинцев. Я знаю, Коронадо считает, что нам следует немедленно двигаться на запад вдоль реки, направляясь прямиком к чилийской границе, но я в этом не уверен».
  «Почему бы и нет? Это самый быстрый путь на дружественную территорию», — сказал Рик.
  «Именно. И если бы я был аргентинским офицером, руководящим преследованием, я бы именно так и пошёл, сэр. Прямо вдоль реки с вертолётами, выслеживая мерзких негодяев, пытающихся как можно быстрее пробраться в Чили».
  Рик уставился на карту. «Что бы ты сделал, Даллас?»
  «Я с Дуги, сэр. Я бы пошёл на юг, прямо к тем холмам и границе у пролива Бигля. У меня нет никаких сомнений. Арги туда не пойдут, сэр. Они попытаются выследить нас по короткому пути, вдоль реки Рио-Гранде».
  Рик скользнул взглядом по карте, отмечая несколько рек, берущих начало в горах к югу от Рио-Гранде. Он смотрел на высокие вершины вплоть до пролива Бигля, пытаясь удержать в памяти образ последнего клочка суши на Земле перед ледяными просторами Антарктиды.
  «Придется пройти почти восемьдесят миль на юг до пролива Бигля.
  И это будет через горную цепь, некоторые из которых высотой в десять тысяч футов».
  «Знаю», — ответил Дуглас. «Но где бы вы предпочли быть, сэр…»
  пробивайтесь через горы к безопасности, имея шанс на спасение в любой момент, или погибните на берегу Рио-Гранде».
  «Я пойду в горы».
  «Хорошая мысль, Рики, детка. Но будем надеяться, что нам не придётся этого делать».
   Часовой перелёт пролетел незаметно: они пролетели вдоль Магелланова пролива, а затем повернули на восток, к заливу Инутил, пересекли свою первую сушу в пятнадцати милях к югу от озера Эмма, всё ещё на территории Чили. Менее чем через полчаса они пересекли границу с Аргентиной, в 34 милях к востоку-северо-востоку от Рио-Гранде.
  Двадцать минут спустя они увидели первую полосу тумана, надвигающуюся со стороны Атлантического океана. Они пролетели сквозь неё, теряя высоту, и почти сразу же столкнулись с другой, а затем и с третьей.
  «Эти условия — просто кошмар», — отозвался пилот. «Мы постоянно то попадаем в туман, то вылезаем из него, и я едва различаю береговую линию… вон те огни — Сан-Себастьян».
  Наблюдатель пилота следил за своей картой, а сразу за ним Рик и Даг следовали своей.
  «Вот, сэр… вот. Мы ищем реку…»
  «Понятно», — сказал Рик. «Потом мы пересечём ещё пару небольших рек…
  затем это озеро… затем приземлитесь здесь… 53.48S 67.50W… восемь миль к западу от авиабазы».
   «Пятнадцать минут, сэр…»
  И вот команда начала напрягаться, застёгивая утеплённые, непромокаемые куртки Gore-Tex, проверяя водонепроницаемые ботинки, натягивая перчатки. Вертолёт снижал скорость до восьмидесяти узлов, а пилот старался заглушить шум, пролетая над холодным пустынным пейзажем внизу. Все были в толстых шерстяных шапках, и все чувствовали, как вертолёт покачивается на порывах ветра, когда они спускались к реке Рио-Гранде. Это немного затрудняло последние глотки горячего какао из специально предоставленных термосов, но каким-то образом им удалось это сделать.
   «GPS показывает 53.47 ю.ш., долгота верная».
   «Две минуты».
   «Вот он, сэр. Прямо по курсу. Сворачивайте влево... не слишком близко, вдруг это болотистый… долгота верная, сейчас 53,48, сэр.
  «Вхожу».
  Вертолет покачнулся, остановился, завис в воздухе, а затем мягко приземлился. Винты теперь работали тихо, но двигатель все еще издавал невероятный шум в ночном воздухе.
  Первым вылез наблюдатель, а Рик Хантер спрыгнул вниз, впервые ступив на аргентинскую землю. Даллас и Даг последовали за ним. Затем последовали Майк Хук, Смит, Харрисон, лейтенант Бэнфилд и шеф Блэнд, который передал пулемёт и систему связи в руки «морских котиков».
  Затем наблюдатель запрыгнул обратно на борт, плотно захлопнул дверь, и все восемь членов команды Рика Хантера наблюдали, как вертолёт взлетел, держась на небольшой высоте и направляясь на запад, к границе. Оттуда он должен был направиться через пролив обратно в сторону Пунта-Аренаса.
  Ветер, дувший с юга, с силой проносился над шершавой влажной землей, заглушая звуки удаляющегося вертолёта, оставляя людей Рика одних в тишине южноамериканской глуши. Тьма поглощала всё вокруг: с Атлантики надвигались новые облака, принося с собой влажный ночной туман, затмевающий звёзды.
  Рик и Дуг долго и внимательно сверились с компасами, убедились, что их путь лежит строго на восток, и двинулись по курсу ноль-девять-ноль. В отсутствие какой-либо тропы или следа остальные просто держались курса и следовали за уверенным шагом своего лидера, шедшего впереди, по склону, иногда карабкаясь по хребтам, иногда легко спускаясь с густых травянистых холмов, но всегда двигаясь вперёд.
  Каждые пятнадцать минут они останавливались и прислушивались, пытаясь уловить любой звук – может быть, шум автомобиля, может быть, даже самолёта, – но ничего не было слышно. Только ветер, который теперь дул с юго-востока.
  Майк Хук первым услышал его, глухой гул в облаках на севере. «Сэр! Я думаю, это самолет … приближается … пока не вижу … ”
  «Отлично, — рявкнул Рик. — Это даст нам дозу. А теперь все бросьтесь на палубу…»
  Восемь мужчин спустились, надежно закутавшись в свои тяжелые камуфляжные куртки, брюки и шапки, лицом к востоку, выглядывая из-за травы, высматривая самолет. Они слышали его далеко позади, и вдруг он налетел на них, с воем пролетая над плоской равниной, прямо над ними, возможно, всего в нескольких сотнях футов, с вытянутыми шасси, готовыми к взлету.
  Они всю дорогу следили за его огнями и даже уловили легкий отскок, когда он приземлился прямо перед ними, менее чем в миле от них.
  «Ладно, ребята», — сказал Рик. «Здесь уже принято несколько решений… Первое — мы не хотим оказаться прямо под траекторией каждого приближающегося самолёта. Я просто не хочу, чтобы меня тут застали, вот и всё».
  Потому что тогда нам пришлось бы сражаться и убивать, а если бы они впоследствии нас поймали... ну, не хочется об этом думать, верно?
  Без дальнейших разговоров они повернули налево, к точке примерно в полутора милях от внешнего периметра аэродрома. У них было некоторое укрытие и хороший обзор между двумя огромными скалами на взлёты и посадки. Кроме того, у них была возможность наблюдать за патрулями охраны. Насколько они могли судить, в этой самой удалённой части аэродрома, которая, по словам Далласа, была оценена как «хорошая» или «совершенно отличная», никаких постов охраны не было.
  Так они просидели ночь, наблюдая в бинокли, спали по очереди, один из них всегда у пулемёта. Они разожгли свой маленький примус, нашли немного свежей воды в ручье и сварили овощной суп, который съели с хлебом и сыром. Они не решились готовить что-либо длительное время и не собирались делать этого, пока не окажутся в безопасности.
  На следующий вечер в 19:30, когда на авиабазу наступила кромешная тьма, они свернули лагерь, оставив Дона Смита расчищать их территорию.
   Переведите шасси в режим эвакуации и поддерживайте дежурство с включенной радиосвязью на случай чрезвычайной ситуации. В 19:45 под лёгким дождём команда Рика из семи человек двинулась к базе Рио-Гранде, где базировались самолёты Super-Etendard.
  Рик и Дуг считали, что два контрольно-пропускных пункта, один справа, а другой рядом с главными зданиями, будут тщательно охраняться, но они не знали протяженности проволоки, которая наверняка окружала часть поля.
  Рик повёл их вперёд, шагая сквозь высокую траву навстречу ледяному ветру. Все с удовлетворением отметили, что ветер не пробил ни куртки, ни непромокаемые камуфляжные штаны. И в каком-то смысле ветер был им другом, потому что враг находился с наветренной стороны, и «морские котики» всё слышали, приближаясь к полю.
  Рик снова приказал им лечь на палубу, но на этот раз с винтовками в руках. И они проползли сквозь густые заросли, проделав последний двухсотярдовый заход на животе, почти как на каноэ, точно так, как учили Дага в Сандхерсте, на Баросса-Коммон, тринадцать лет назад.
  Добравшись до внешней границы базы, они наткнулись на толстую проволочную ограду. И не могли определить, насколько далеко она тянется в каком-либо направлении.
  «Нет смысла задерживаться и выяснять это», — сказал командир Хантер.
  «Кусачки, Боб... Давайте пройдем насквозь... Потом мы сделаем какую-нибудь отметку внутри, и это отверстие будет нашим путем обратно к точке встречи... Врезаемся в отверстие и движемся на север по компасу полторы мили... Так мы не промахнемся, если разделимся».
  Боб Блэнд быстро расправился с забором, проделав отверстие размером два фута в высоту и четыре фута в длину, практически незаметное в траве, если не присматриваться.
  Рик записал GPS-координаты места расположения ямы и передал их Дону Смиту по радио. Минуту спустя команда уже была за ограждением периметра, спеша к главной взлётно-посадочной полосе, на которой они видели взлетающие и посадочные самолёты. Добравшись до места, они свернули налево, спустились по асфальту и отправились на поиски самолётов Super-E, которые, по словам Коронадо, находились в четырёхстах ярдах справа от главной взлётно-посадочной полосы.
  Они прошли почти триста ярдов, прежде чем подошли к первой группе самолётов слева, ближе всего к зданиям. Они насчитали восемь, все одинаковые – A4 «Скайхоки», одноместные низковысотные бомбардировщики американского производства, отличавшиеся высоким, изогнутым фюзеляжем. И тяжёлыми держателями для тысячефунтовых бомб, которые он мог нести под крыльями.
  «Это не те», — сказал Даллас, который провел большую часть дня, изучая формы самолетов.
  И в темноте они двинулись дальше по взлетно-посадочной полосе к следующей группе.
  — двенадцать гладких, черных истребителей-бомбардировщиков с небольшим наклоном носового конуса и хвостовыми килями, расположенными немного выше хвостовой части фюзеляжа.
  «Господи, ребята … вот оно!» — Рик Хантер смотрел на тёмные тени сверхзвуковых французских самолётов Dassault-Breguet Super-Etendard. «Вот та тварь, за которой мы гонимся».
  Даллас и РК Бэнфилд немедленно приступили к проверке расположения люков, закрывающих двигатели. Их было легко найти и ещё проще открыть. В течение двух минут «морские котики» подготовили свою чрезвычайно стабильную взрывчатку C-4, которую можно было резать и формировать, словно пластилин. Двое мужчин помогали Далласу, а ещё двое — РК.
  Двое молодых офицеров установили заряды и вставили взрыватель, который должен был детонировать взрывчатое вещество. Затем они прикрепили детонатор и протянули его к месту на земле, посередине между четырьмя самолётами. Рик Хантер ждал там, чтобы срастить четыре отрезка детонатора в один косичку, которую он ввинтил в таймер и установил на четыре часа. Все четыре двигателя самолёта и большая часть фюзеляжа были бы уничтожены в один и тот же момент.
  Весь проект с участием четырёх самолётов занял большую часть часа, каждая команда вывела из строя два самолёта. Затем они повторили операцию ещё дважды, гарантируя, что, если не случится чуда, ни один из новеньких аргентинских «Супер-Э» больше никогда не поднимется в воздух.
  Лишь однажды «морским котикам» пришлось приземлиться, когда приземлился большой самолёт Hercules C-130, и огни в конце взлётно-посадочной полосы осветили половину поля. В остальное время их более-менее ничто не беспокоило, хотя они и заметили…
  патруль охраны, пересекающий все поле на паре джипов через нерегулярные интервалы, один раз в 20:30 и еще раз в 21:15. Рик подумал, что они ехали слишком быстро, чтобы что-либо заметить.
  К 23:00 они завершили свою задачу. Бледная луна освещала второстепенную асфальтовую полосу, которая тянулась с севера на юг на дальнем западном конце, у океана. Теперь, когда ночь стала светлее, они увидели, что это стоянка для пяти вертолётов.
   Эта операция , подумал Рик, оказалась гораздо менее хлопотной, чем предполагалось. Возможно, так и было . И он повёл шестерых своих товарищей по команде обратно на главную взлётно-посадочную полосу, быстро шагая, горя желанием выбраться через ограждение, вернуться в базовый лагерь и убраться оттуда как можно скорее.
  Впереди они увидели большие темные силуэты деревянных телеграфных столбов, на которых стоял широкий портал посадочных огней взлетно-посадочной полосы, те самые, которые они видели зажженными всего один раз за весь вечер, более двух часов назад.
  Далеко справа они увидели огни двух автомобилей, мчавшихся вдоль южного периметра, хотя с такого расстояния они не могли определить, находились ли они внутри или снаружи ограждения.
  В любом случае, это не имело значения. Если бы охранники ехали прямо по базе, отряд «морских котиков» просто распластался бы в тёмной траве в двухстах ярдах от внешней дороги, пока джипы не проедут. Без проблем.
  Но минуту спустя, когда джипы были всего в полумиле от них, возникла проблема . Внезапно, с разрушительной вспышкой напряжения, зажглись посадочные огни, полностью осветив «морских котиков» своим флуоресцентным светом, высветив их, словно маленькие чёрные фигурки на молочно-белом фоне. Рик замер. Он не мог понять, заметили ли их охранники вдали. Если их заметили, ведь до ограждения оставалось ещё сто ярдов, и они сейчас приземлились, им конец.
  У Рика был только один выбор. «Бегите! Бегите, ребята, ради всего святого, бегите!»
   Прямо к забору... Увидимся там...»
  Даллас, Дуглас и РК не нуждались в дополнительных указаниях. Они рванули вперёд, словно олимпийские спринтеры, а остальные четверо бежали следом за ними, Боб Блэнд с пулемётом М60. Два аргентинских джипа уже приближались, примерно в шестистах ярдах от них, когда «морские котики» мчались по высокой траве во главе с Далласом и Дуги, всё ещё в ярком свете прожекторов взлётно-посадочной полосы.
  Теперь они видели дыру сквозь проволоку, но земля была очень неровной, и каждый из них спотыкался и падал, пытаясь вернуться в вертикальное положение, мчался, падал, вставал, бежал, пытаясь скрыться от света, и отчаяние придавало их шагам стремительность. Быстрее, чем эти шестеро, по этой земле двигаться было невозможно. Теперь они выстраивались в очередь, чтобы пробраться через дыру.
  Но с ужасом Даг Джарвис понял, что командира больше нет с ними. «Рик… Рики!!» — закричал он. «Ответь! Где ты?» Но было слышно только рев двигателя джипа, и никаких признаков командира.
  Он снова лежал в траве, распростершись лицом вниз, с фонарём на спине, но всё равно, как он полагал, его было трудно разглядеть. Если джипы продолжат движение, всё будет хорошо. Он подождет, пока они проедут, подождет, пока самолёт приземлится, подождет, пока погаснут огни, а затем вернётся к месту встречи.
  Но если бы охранники в джипах их заметили, они бы сбавили скорость и направились к ограждению, вооружившись рациями, фарами и вертолётами, а может, даже собаками. А в гонке по стране у людей Рика не было бы никакого преимущества. По его мнению, они вполне могли рассчитывать на последний час своей жизни. Рик понимал, что ему нужно оставаться на месте, а затем, если парней поймают, подойти с тыла, стреляя из пулемёта.
  И вот он увидел, как джип быстро приближается, всего в двух метрах от него. Иисус. Господи! Они что, тормозят? Чёрт возьми. Да, тормозят. Они останавливаются. О, Черт. Они уходят. Как минимум трое из них … направляются к забору.
  Рик лежал неподвижно, готовясь к чему-то, пробираясь к одному из больших деревянных столбов, поддерживающих портал. Он почувствовал, как штифт его первого…
   Гранату он схватил пальцами, вытащил и побежал вперёд. Он увидел, как солдат в заднем джипе повернулся к нему и поднял винтовку, а затем швырнул гранату, нырнув боком в траву. Пули вонзились в землю в полуметре справа от него. Граната взлетела высоко и приземлилась в задней части джипа, взрыв подбросил её в воздух, убив четырёх человек и перевернув вторую машину вперёд носом.
  Рик снова вскочил на ноги и метнул вторую гранату, которая попала в днище перевернутого джипа и разнесла его вместе с водителем вдребезги…
  и Рик прибежал вслед за взрывом.
  Трое аргентинцев у забора обернулись, глядя на разрушения, не понимая, что произошло, полуослеплённые ярким светом, ошеломлённые близостью взрывов. Никто из них даже не заметил Рика Хантера, и на долю секунды они просто застыли, открыв рты, освещённые светом, ярче пламени.
  И вот они побежали обратно к своей горящей машине. И в этот момент из-за неё вышел командир «морских котиков». CAR-15 Рика выпустил три разряда молнии, и все трое аргентинских охранников мгновенно упали замертво на освещённой лужайке перед забором. Огни взлётно-посадочной полосы всё ещё были настолько ослепительно яркими, что ни взрывы, ни пожары не смогли разогнать тьму.
  Не оглядываясь, Рик рванулся к забору, нырнул под него, поднялся и побежал прямо в объятия Дага Джарвиса, который вернулся за ним. «Боже, Рики… Я думал, ты уже купился…»
  «Нет. Не я, Даги. Единственное, что я выиграл, — это минут тридцать, чтобы мы могли убраться отсюда… давай… вернуться на базу… пока нас всех не убили».
  0120, ВОСКРЕСНОЕ УТРО, 1 МАЯ
  УПРАВЛЕНИЕ ВОЗДУШНЫМ ДВИЖЕНИЕМ, БАЗА РИО-ГРАНДЕ
   Исполняющий обязанности младшего лейтенанта Хуан Альварес, не отрывая глаз от экрана, наблюдал за приближением с севера второго за ночь самолета Hercules C-130.
  Он разговаривал с пилотом, сообщая высоту и расстояние, когда Рик Хантер уничтожил весь патруль мобильной охраны. Хуан ничего не видел.
  Его единственным коллегой в диспетчерской вышке был двадцатиоднолетний Хесус де Куэло, который пытался читать книгу, не обращая внимания на жаргон Хуана с «Геркулесом», и как раз собирался попросить его вести себя потише, когда джипы взорвались.
  Иисусу показалось, что он увидел яркую вспышку в конце взлётно-посадочной полосы, и он встал, чтобы посмотреть, что происходит. Однако в этот момент с неба с грохотом пронёсся «Геркулес», его шасси с обычной силой ударилось об асфальт. Оба наблюдали, как самолёт подъезжает, но только когда «Геркулес» остановился, Иисус снова взглянул на взлётно-посадочную полосу.
  «Видишь что-то там, внизу, возле больших огней?»
  «Нет. Где? Что за штука…?»
  «Внезапный яркий свет… почти как взрыв… кажется, я всё ещё что-то вижу… выключите огни на взлётно-посадочной полосе… до завтра больше ничего не будет, а?»
  Хуан нажал на большой переключатель, и дальняя часть летного поля снова погрузилась во тьму, и там, теперь совершенно отчетливо, виднелись два мерцающих огонька, почти в миле от него.
  «Что это, черт возьми?»
  «Не могу сказать… Может, авиакатастрофа. Ха-ха-ха».
  «Нет. Этого не может быть. Мы бы это увидели».
  «Шучу. Но это должно быть что-то… Видишь джип охраны?
  Мы могли бы связаться с ними по радио… сказать им, чтобы они пошли и посмотрели».
  «Подождите минутку… Я принесу их…»
   Прошло две минуты. «Забавно. Они не отвечают… Попробую позвонить в комнату охраны».
  «Маловероятно. Они все спят».
  «Ну что ж, мне придется их разбудить, а?»
  И им пришлось много бодрствовать. Прошло пять минут, прежде чем дежурный офицер подошёл к телефону и выслушал доклад Хуана Альвареса о том, что, по его мнению, он видит два небольших пожара в конце взлётно-посадочной полосы, что патруль не отвечает, и что кто-нибудь из сотни лентяев в караульном помещении не прочь спуститься туда и выяснить, что, чёрт возьми, происходит, или же он позвонит коменданту авиабазы.
  Охранник знал, что лучше не спорить с ночным начальником службы управления воздушным движением, который, как он знал, носил на рукаве маленькие золотые скрещенные якоря и толстую нашивку младшего офицера.
  «Сейчас же, сэр», — прорычал он. Но не сразу. Прошло ещё около десяти минут, прежде чем он и трое его коллег сели в машину и были готовы к отправке. Пять минут спустя они стояли, глядя на сгоревшие останки двух патрульных джипов, в которых, очевидно, погибло несколько человек.
  Вокруг них царила кромешная тьма, если не считать света фар и догорающих углей пожаров, и они вызвали лейтенанта Альвареса, чтобы тот включил огни взлетно-посадочной полосы.
  Когда их наконец осветили, первое, что они увидели, были трое мертвых охранников, лежащих лицом вверх в траве, отброшенных назад пулями Рика Хантера.
  «Господи», — пробормотал один из охранников. И он имел в виду не молодого де Куэло. Он перекрестился и сказал: «Надо привести сюда немного духовых. Этих людей расстреляли».
  Двадцать минут спустя территория вокруг еще тлеющих джипов была занята пятнадцатью людьми, одним из которых был командир Марсель Карбаза,
   комендант лагеря, двое из них врачи, а также начальник службы безопасности лейтенант.
  Командир Рикардо Теста.
  «Без сомнения, сэр. Все трое были застрелены. Я бы сказал, очередью, искусно произведённой. Пули были калибром меньше 6 мм, и все они попали в центральную часть груди…»
  «Хммм», — задумчиво произнес комендант лагеря. «Очевидно, военный?»
  «О, я бы так сказал, определенно».
  «Ну, господа. Если так, то, пожалуй, нам стоит подождать, пока вся авиабаза взорвётся. Похоже, это снова Пеббл-Айленд. Спецназ, да?»
  Двое мужчин нервно рассмеялись.
  «Но если этого не произойдёт… тогда я задам себе много вопросов… как они сюда попали? Что они здесь делали, перестреляли охранников и исчезли?
  Или они все еще здесь?
  А затем его тон стал жестче. «Лейтенант-коммандер Теста. Я хочу, чтобы этот лагерь обыскали от начала до конца. Каждое здание, каждый самолет на предмет следов рейда спецназа. А пока поднимите вертолеты в небо, ладно? Если они в бегах, то направляются к чилийской границе. На запад, вниз по реке. Им ни за что не захочется оставаться на аргентинской территории. Что бы они там ни натворили.
   «Если придётся, бери собак. Потом мы их поймаем. Заставим их говорить, а?
   Проясните несколько загадок . А теперь пошевелитесь!
  Охранники крупной аргентинской авиабазы послушно приступили к действиям. Не то чтобы это можно было назвать спешностью — по крайней мере, «морские котики» не сочли бы это таковым. Но это была активность. Они включили все освещение на базе, взлётно-посадочной полосе, аэродроме, в зоне обслуживания, на заправке и внутри зданий.
  Затем они начали двухчасовой процесс осмотра каждого ярда этого места.
   Патрули кружили над летным полем, ездили по взлетно-посадочным полосам, а затем в 00:25 был отдан приказ начать наземный поиск пешком: колонны людей двигались через летное поле к припаркованным самолетам.
  Примерно в это же время детонатор, установленный с такой безошибочной точностью лейтенантами ВМС США Макферсоном и Банфилдом, разнес все двенадцать «Этендаров» на куски сокрушительными одновременными взрывами, которые потрясли внешнее поле авиабазы, особенно район, в котором четыре двигателя взлетели вверх и рухнули на землю, благодаря Далласу, который имел привычку слишком сильно нажимать на педаль газа, когда устанавливал C-4.
  взрывоопасно.
  Лейтенант-коммандер Теста, наблюдавший за аэродромом с вышки управления, чуть не получил сердечный приступ. Он сразу понял, что взрыв угрожает его карьере, и несколько истерично проревел в систему радиосвязи авиабазы «Танной»: « Боевые посты! Боевые посты! Мы под…» Атака...повторяю, атакованы!! Воздушные поисковые патрули, вперёд!! Боевые посты!!
   Станции действий!!
  02:40, ВОСКРЕСНОЕ УТРО, 1 МАЯ
  К ЮГУ ОТ РЕКИ РИО-ГРАНДЕ
  У Рика Хантера и его людей был отрыв в один час двадцать минут, что было не слишком много для преследующего их вертолёта. Но они с пользой провели это время, и восходящая луна застала их ровным шагом по равнине, более чем в семи милях к югу от базы. Дон Смит и Боб Блэнд несли пулемёт, а Майк Хук – систему связи. К счастью, теперь они были свободны от тяжёлого груза взрывчатки и детонационного оборудования.
  Годы тренировок сделали ходьбу легкой, ноги выбивали ритмичный шаг по мягкой траве, дыхание вырывалось без усилий.
  Они знали, что впереди земля начнёт подниматься, поднимаясь в горы. Но там было укрытие, убежище и возможность запустить спутниковую систему, шанс вызвать помощь. Здесь, на суровой
  Прибрежная равнина, почти без деревьев, поэтому не оставалось ничего другого, как бежать на юг, буквально направляясь к холмам, подальше от аргентинских команд преследования, которые наверняка не сильно отставали.
  И вот теперь, вдалеке, они слышали приглушённый стук вертолётов, безошибочно узнаваемый гул этих мощных двигателей, эхом разносившийся по ночи. Дуг Джарвис подумал, что это, вероятно, французские «Пумы», которые он видел на взлётно-посадочной полосе, ведущей с севера на юг. Эти патрульные самолёты никогда не были оснащены мощным вооружением, но могли нести пулемёты на цапфах, что, по мнению Рика Хантера, не было поводом для настоящей, всепоглощающей радости.
  Однако шум вертолётов становился всё слабее, затихая на северо-западе, и Даллас подтвердил то, о чём капитан Джарвис подумал изначально: «Они пошли вниз по реке, сэр. Прямо к границе».
  «Даллас, с твоим быстрым умом ты, скорее всего, станешь адмиралом», — сказал Рик.
  «Вполне вероятно, сэр. Очень вероятно. Я надеялся сообщить об этом президенту, как только мы вернёмся».
  «Если вернемся», — пробормотал Шеф Хук, легким шагом идя рядом с Риком.
  «С нами всё будет в порядке», — сказал Дуги. «Помните, им нужно проверить тридцать пять миль земли до самой границы, а у них нет ни единой информации. Они не знают, в машине ли мы. Спасли ли нас… был ли у нас вертолёт. Они даже не знают, сколько нас человек — два, шесть или двадцать».
  «Они даже не знают, есть ли у нас «Стингер», чтобы сбить их прямо в небе. Полагаю, мы не увидим эти вертолёты ещё несколько часов, пока им не надоест речной путь в Чили. Тогда они, возможно, проведут проверку на севере и на юге, но это будет ещё не скоро. Запомните мои слова».
  Исполняющий обязанности лейтенанта-коммандера Джарвис, как оказалось, был прав. Аргентинские поисковые отряды с грохотом прочесывали свой участок реки,
   До восточной границы Чили и обратно, всё утро. И только к 15:00, когда командир Хантер и его люди бежали трусцой четырнадцать часов, они были на грани изнеможения.
  — что люди командира Марселя Карбасы наконец переместили атаку сначала на короткое время на север, а затем на юг.
  К этому моменту отряд «Морских котиков» прошёл поистине феноменальные тридцать восемь миль. Они продолжали уверенно продвигаться вперёд, в сторону длинных, покрытых снегом гор, охраняющих северные подходы к проливу Бигля. Это пролив шириной пять миль, который впадает в Атлантический океан, разделяя Аргентину и Чили на крайнем юге, последние участки обращённой к морю продуваемой горной местности, включая мыс Горн, принадлежащие Чили.
  Общее расстояние от Рио-Гранде до берегов пролива составляло восемьдесят миль, и бойцы SAS были примерно на полпути, когда заметили вертолёты, прокладывающие себе путь к подножию гор, ведя поиски не только с помощью мощных морских биноклей, но и с помощью тепловизионных камер. Никто из аргентинских поисковиков не верил, что британская штурмовая группа способна добраться так далеко, но им было приказано охватить радиус в пятьдесят миль, и они выполняли это задание, летая туда-сюда, проверяя каждый метр земли.
  Рик решил, что лучше всего развернуться среди скал и залечь на дно, постараться спрятаться под навесом, подальше от вертолётов. А сейчас они двигались по чашеобразной долине, куда попали через каменистый перевал, где и встретили свой первый снег. Поэтому они спустились по склону и свернули в расщелину, пригнувшись, прислушиваясь к грохоту вертолёта, пролетающего через перевал.
  Прошло полчаса, и когда он наконец появился, то наделал столько шума, что спровоцировал сход лавины, с ревом проносясь над ними на юг, выставив перед собой поисковые датчики, но совершенно их не засекая. Проблема была в том, что навстречу им летел второй вертолёт, и его поисковые датчики, искавшие тепло, едва ли могли их пропустить. И он тоже. Он замешкался прямо над их логовом, завис, а затем отошёл, высматривая место для посадки прямо посередине чаши, не далее чем в трёхстах ярдах от них.
   «Стой на месте, но держи пулемёт наготове», — рявкнул Рик. «Даллас, Майк, пойдём со мной. Мы попытаемся отвлечь их».
  Трое солдат двинулись в путь, взбегая по скалам вдоль западного края долины. Они всё ещё видели большую пуму, теперь лежащую на земле с жужжащими лезвиями. Но то, что они увидели, оказалось поистине ужасной новостью. Трое хорошо вооружённых солдат высадились на берег, держась за трёх больших чёрно-коричневых доберманов, которые рвались с поводков. Рик видел их отвратительные острые уши со своего места. Ему не нужно было представлять их слюнявые рты.
  «Чёрт возьми», — пробормотал он. «Давай продолжим».
  Но тут он услышал лай собак и понял, что они отвязались и бегут впереди своих проводников, выслеживая след. Рик, Даллас и Майк Хук поднялись выше, но им не удалось забраться достаточно высоко, и первая собака уже вынырнула из-за угла скалы. Её длинные мощные лапы скользили, дыхание вырывалось короткими, жадными рывками, а в горле раздался низкий рык предвкушения, когда она заметила командира «Морских котиков». Доберман мгновенно сменил курс, переместившись выше, и бросился прямо на него, лая, как гончая борзая, оскалив зубы, готовый разорвать Рика Хантера на части.
  Командир «морских котиков», потеряв равновесие и пытаясь удержаться на скале, отчаянно пытался вытащить пистолет, тщетно пытаясь выпустить пулю в любом направлении, лишь бы замедлить разъяренного зверя.
  Но было слишком поздно. Для собаки, по крайней мере. Капитан Дуг Джарвис подстрелил её из своего стандартного CAR-15, пули попали ей в голову.
  И в этот момент двое других бросились вверх по каменистому склону, и Дуги почувствовал себя обязанным обращаться со всеми собаками одинаково. «Чёртовы твари», — пробормотал он.
  «В любом случае, я всегда предпочитал лабрадоров».
  Однако пулеметный огонь, уничтоживший стаю собак, привлек всех, и теперь трое аргентинских солдат бежали за собаками, держа перед собой ручные пулеметы.
  Вернувшись в расщелину, Дон Смит слышал выстрелы, но не мог разобрать, кто жив, а кто нет. Зато он видел преследователей.
   Аргентинцы, и он открыл сокрушительный огонь из большого М60
  пулемета, уничтожив всех троих в этих холодных, отдаленных южных горах их родины.
  Даллас ни на секунду не замешкался. Он видел, как вертолёт всё ещё мчится на земле, и внутри остаётся только пилот. Он побежал к нему со стороны, недоступной для пилота, прямо на семь часов… 200 ярдов… 150 ярдов… 100
  ярдов... он все еще продолжал бежать... теперь всего восемьдесят футов... «Первая база!» — закричал он.
  И он метнул гранату из-под мышки, сильно, низко и прямо, словно замёрзшая верёвка, прямо в открытую дверь. И услышал, как она ударилась о приборную панель, разбив стекло. Долю секунды спустя граната взорвалась с оглушительным грохотом, разнесшимся по долине, уничтожив и вертолёт, и пилота. «Надо было играть за «Брэйвз»», — пробормотал он. «Эта штука просто сводит с ума».
  Вопрос заключался в том, где находился первый вертолёт, который, похоже, исчез? Командир Хантер понятия не имел, но предположил, что он, возможно, двигался по другой линии поиска вправо.
  «В любом случае», сказал он солдатам, «если нам повезет, эта проклятая штука вернется на базу, и они могут не понять, что другая... э-э... потерпела крушение, по крайней мере, в течение часа или около того, пока не стемнеет... нам лучше отойти на несколько миль от этой горящей развалюхи... потом мы остановимся, поедим и включим связь... Я не думаю, что аргийцы начнут спасательную операцию, пока не рассветет».
  И они, уже уставшие, двинулись дальше, по очереди неся орудие и спутниковую систему через долину, затем снова поднимаясь вверх, через заснеженные перевалы. Руководство на этих высотах Рик доверил безошибочному чутью горца, капитану SAS Джарвису, который мог отслеживать контуры склонов и вершин, пробираясь через более низкие ущелья, пытаясь ограничить их подъём, держась восточнее, где уступы были менее грозными, и направляясь к атлантическому краю гигантского озера Фаньяно.
   К 19:30 GPS показывал, что они преодолели 84 километра за 18 часов, что было нечеловеческим достижением, требующим выносливости и стойкости для такого рельефа. И прямо сейчас им повезло дважды.
  Во-первых, осень выдалась необычайно мягкой, снег выпал не так сильно, как мог бы быть, даже здесь, наверху; а во-вторых, аргийцы, похоже, ушли домой на ночь.
  Итак, усталый отряд воинов Рика Хантера нашел сухое место под сенью скалистого холма, распаковал рюкзаки, зажег примус и включил систему связи. Майк Хук отправил их сообщение через спутник, пока они ждали командира Хантера на аэродроме, и теперь записывал новое.
  Это даст их текущее местоположение по GPS — 54.30 ю.ш., 67.25 з.д. подверглись атаке вертолетов Арг, ожидаем дальнейших действий с рассветом.
   Двигаюсь по проливу Бигля согласно последнему сигналу. Держусь восточнее горы Корну.
   Спасательная точка 54.51S, 67.20W, прибл. 1100. Наш курс 180.
  Чиф Хук передал сигнал в космос, молясь, чтобы он достиг Коронадо со спутника. Что и произошло, и оперативный центр немедленно передал сигнал оперативному центру чилийской военно-морской базы в Пуэрто-Уильямсе, расположенной прямо на южном берегу пролива Бигля, в одиннадцати милях от точки спасения. Прямо здесь стоял один ударный бомбардировщик F/A-18F Boeing Super Hornet, оснащенный управляемыми ракетами AIM-9 с высокой точностью попадания и мощной 20-мм пушкой Vulcan, готовый к взлету в любой момент.
  Пилот, лейтенант-коммандер Алан Росс, носил зловещую нашивку VFA-151 Vigilantes – череп с красными глазами и кинжалом в зубах. Он пробыл в резиденции всего несколько часов, вылетев с американского авианосца, перенаправленного в Тихий океан, и прибыв туда с посадками для дозаправки в Сантьяго и Пунта-Аренасе.
  Этот Hornet 18F был единственным, что стояло между командой «Морских котиков» и неминуемой смертью. Ведь даже выпускники Коронадо не смогли бы противостоять системе национальной обороны целой страны, особенно если эта страна решила преследовать вас на своей территории.
   И никто не был так обеспокоен, как командир Рик Хантер, тем, что, проделав столь долгий путь, он и его команда все еще находились на аргентинской земле.
  Тем не менее, они приготовили остатки еды: печёные бобы, ветчину и три стейка, завёрнутых в фольгу. Они доели хлеб с остатками сыра, тянули соломинки, чтобы получить первую вахту, и разбили лагерь на пять часов, после чего снова отправились на юг, по лёгкому неглубокому снегу, который при такой средней высоте едва покрывал горы.
  Сон давался легко, а вот вахтенным было трудно бодрствовать.
  Но опасность здесь была минимальной, и все они отдохнули, когда шеф Блэнд призвал их обратно на службу. Он уже сварил кофе, и они с некоторой неохотой вылезли из спальных мешков в темноте и начали собираться, натягивая ботинки. Даллас нашёл пару пачек имбирного печенья, которое он припрятал, и они поделились ими, прежде чем взять пулемёт и рацию и двинуться на юг по относительно ровной местности, во главе с Далласом. Всё ещё бодро жевали.
  Им предстояло пять часов марша в темноте, и большая его часть оказалась на удивление лёгкой, потому что местность начала понижаться по мере того, как гора начинала свой долгий спуск к каналу. Прошли первые пятнадцать миль, прежде чем они увидели рассвет, далеко слева. И по мере того, как он наступал, каждый из них начал ощущать напряжение надвигающейся атаки.
  Потому что, как сказал им командир Хантер: «У нас есть два варианта. Арги либо считают, что потеряли нас, и что «Пума» просто врезалась в гору. Либо они обнаружили, что она не падала, и что мы, вероятно, в неё врезались».
  В этот момент лейтенант Бэнфилд погрузился в пучину Миссисипи. «В первом случае наши тревоги позади, и мы просто будем ходить в хлопке. Во втором случае эти ребята придут искать».
  Даллас и Даг Джарвис усмехнулись, хотя и знали, что это не смешно. Они натянули шляпы и пошли дальше, и никто не проронил ни слова, пока они пытались вернуться домой по этой ледяной земле, прямо здесь, на краю Западного мира.
  Через две мили гора, казалось, кончилась. Перед ними открылся длинный зелёный склон, покрытый всё ещё густой травой, с редкими рощами деревьев и обширным лесным массивом у подножия. Дальше, на горизонте, примерно в семи милях от того места, где они стояли, виднелась тонкая, блестящая лента пролива Бигля. Вот только когда они туда доберутся, она уже не будет тонкой. Пять миль никогда не кажутся такими уж тонкими, даже по воде.
  «Что ж, этот участок должен быть довольно простым», — сказал Брайан Харрисон. Но Командир стоял и смотрел вниз по склону, нахмурившись. «Не так уж и просто, если они решат напасть на нас в течение часа, пока мы идём по этой открытой местности. Который час?»
  «09:30, сэр».
  «Ладно, Майк, давай передадим ещё одно сообщение, прежде чем мы продолжим.
  Сообщите ему наши координаты GPS и сообщите, что на нас могут напасть. И если это произойдёт, мы подадим короткий сигнал SOS на спутник, а затем воспользуемся нашим небольшим TACBE, чтобы попытаться направить помощь. Если она нужна.
  «Хорошо, сэр. Я подготовлю сигнал SOS, чтобы мы могли взлететь за считанные секунды».
  «Молодец. Надеюсь, нам не придётся».
  Три минуты спустя они были в пути, всё ещё бредя по вражеской территории, пусть и безлюдной, всё ещё неся с собой большой пулемёт и систему связи. Ветер немного усиливался, пока они быстро спускались с холма, но дул с юга, пронзительно холодный, заглушая звуки с гор – заглушая звуки двух аргентинских военных вертолётов, которые внезапно появились, летя высоко и медленно, высоко над вершинами, явно производя поиск.
  Команда «Морских котиков» прошла почти три мили вниз, оставив перед собой около четырёхсот ярдов до длинного букового леса, когда они наконец услышали, как один из вертолётов пикирует на небольшой высоте, примерно в тысяче ярдов позади. Не было смысла приземляться, по крайней мере, здесь. Их единственным шансом было бежать в лес.
   Голос Рика раздался в одиноких травах: «Вперёд, ребята, вперёд!!! Бегите! ваши жизни... Берите пистолет и рацию, но бегите... Ради всего святого, бегите...»
  Они мчались к лесу, мчась по ровной покатой местности. Впереди было видно, как ведущий вертолёт делает широкий разворот вправо над деревьями, а затем резко вираживает вправо и возвращается, теперь уже позади них.
  «Пума» спикировала вниз и теперь уже настигала их, кромсая землю из установленного пулемёта, пули впивались в мягкую землю, оставляя следы в траве. Вторая очередь, казалось, раздалась всего в нескольких ярдах от «морских котиков», когда они уже с грохотом мчались по земле, и вдруг раздался ужасный крик лейтенанта-коммандера Далласа Макферсона. Самый страшный крик в лексиконе «морских котиков». Попадание лидера.
   «Господи Иисусе... Солнце село! Стоп! О, Иисусе... Господи Иисусе... Командира нет…»
  Даллас побежал назад и увидел Рика, лежащего лицом вниз, с кровью, стекающей по его камуфляжным штанам. Он не мог сказать, попал ли босс в живот или в ногу, но крови было много.
  Он посмотрел вверх, чтобы увидеть, где находится вертолёт, но не смог его найти и крикнул Майку Хуку, чтобы тот бежал в лес, передал сигнал SOS и открыл TACBE. Он сказал Дону Смиту: «Беги, но оставь оружие!»
  На горизонте виднелись аргентинские вертолёты, которые теперь летели вместе, делая длинный круг. Очевидно, они возвращались.
  Даллас вставил новую патронную ленту в пулемёт, развернул треногу, затем повернулся, лёжа в траве, и настроил прицел в ожидании приближающихся вертолётов. Даллас был подготовлен и готов встретиться с врагом.
  Даг Джарвис попытался поднять Рика, чтобы проверить травму, но не смог этого сделать.
  И не прошло и минуты, как вертолеты Арг снова набросились на них, проносясь низко над травой, и оба открыли огонь, а Дуглас Джарвис бросился на Рика Хантера, чтобы принять на себя удар пуль.
  Даллас ответил на удары аргентинца из пулемёта, направив все двести 7,62-мм пуль из ленты прямо в ближайшую кабину. Когда они пролетали над сражающимися в траве «морскими котиками», Даллас развернулся, разворачивая оружие. Каким-то образом он продолжал стрелять, едва осознавая, что уже разбил всё лобовое стекло ведущего вертолёта непрерывным огнём из самого надёжного оружия «морских котиков».
  Пилот, потеряв зрение и находясь слишком низко, рухнул на землю в огненном шаре, а Даллас вскочил на ноги, только сейчас заметив кровь, струящуюся из куртки Дугласа Джарвиса, когда он склонился над руководителем группы.
  Даллас взревел от ярости. И перед ним встали тысячи воспоминаний, воспоминаний о том, как он и командир когда-то сражались вместе. И он стоял прямо, дрожа от ярости, потрясая правым кулаком, слёзы текли по его лицу, и он без причины кричал в сторону удаляющегося вертолёта: «Ты… Ублюдки!! Ублюдки!! Ну, приходите и возьмите нас ... Приходите и, блядь, возьмите! нас!!!"
  К сожалению, именно этим они и занимались, и уцелевший аргентинский вертолёт, вооружённый смертоносным пулемётом, развернулся для новой атаки. Хуже того, над вершиной горы поднялся новый вертолёт, который на мгновение присоединился к первому, и они вместе пролетели примерно в пяти милях к востоку от «морских котиков».
  Капитан Джарвис был ранен, но не сильно, в верхнюю часть правой руки, из которой лилась кровь, хотя снаряд лишь повредил её. Он поднялся на ноги и временно оставил командира на земле. Они оказались совершенно беззащитными перед двумя приближающимися боевыми вертолётами. Пока что аргентинцы, казалось, не торопились, зависнув над заснеженными предгорьями. Но затем они решились и снова двинулись к раненому Рику Хантеру и его людям.
  Рик только открыл глаза, когда Даллас заметил в небе ещё один самолёт, явно истребитель-бомбардировщик, на большой скорости снижавшийся с западного склона горы Оливия. «Господи, — сказал он, — теперь у нас серьёзные проблемы. Они собрали здесь половину ВВС».
   А этот не колебался. Он несся, словно летучая мышь из ада, мчась на низкой скорости вдоль подножия гор.
  «Господи Иисусе!» — закричал Дуглас. «Кажется, они собираются нас бомбить…»
   «На палубу!» — крикнул Даллас. «Головы вниз… Ради всего святого, головы вниз!»
  Но ни Даллас, ни Даг Джарвис не знали, что этот самолёт не выполнял бомбардировку. Его атака была более точной, и палец лейтенанта-коммандера Алана Росса из Спрингфилда, штат Массачусетс, находился прямо у кнопки запуска ракет. «Морские котики», выглядывая из-за травы, с изумлением наблюдали, как «Хорнет 18F» мчался на скорости пятьсот узлов и выпустил первую ракету AIM-9.
  Они увидели яркий, безошибочно узнаваемый силуэт крылатого дротика, сверкнувший в утреннем свете, пролетевший над горой на скорости чуть ниже сверхзвуковой, а затем врезавшийся в недавно прибывший вертолёт, разорвав его пополам. Два внезапных огненных шара с рёвом устремились к земле.
   «Он наш!» — заорал Майк Хук. «Этот ублюдок наш!!»
  И они встали, Дуглас помог Рику сесть, чтобы наблюдать за ярким огнем в небе, вспыхнувшим на долю секунды и означавшим, что вторая ракета уже в пути, пролетая над предгорьями, оставляя за собой огненный след.
  Они не могли видеть, как кулак лейтенанта-коммандера Росса сжался в знак торжества, когда он резко направил истребитель ВМС США на юго-восток, но они видели, как ракета пронеслась над лугом, в последнюю секунду отклонилась, а затем врезалась в первый вертолет с такой силой, что она перевернула самолет и взорвалась, словно удар молнии, высоко над этими одинокими пастбищами.
   «Ах ты, прелесть!» — проревел лейтенант Бэнфилд. «Ах ты, тугозадая, жареная крошка!»
  И вот они увидели, как Брайан Харрисон выбежал из леса на помощь. И, полубежав, полуидя и смеясь, они схватили Рика.
   Хантер скрылся в безопасности среди деревьев. Вдалеке они видели, как «Хорнет» медленно пролетал над лесом где-то над проливом Бигля.
  Но это не было их главной заботой. Сейчас важнее было количество крови, которое терял их лидер, и та очевидная боль, которую он испытывал.
  Учитывая, что все три аргентинских вертолета были уничтожены, а деревья прикрывали их, у них, вероятно, было полчаса, чтобы организоваться.
  На руку Дугласа Джарвиса наложили две полевые повязки, которые, возможно, в конечном итоге потребовали бы наложения швов. Но Дуг сам взял Рика Хантера на себя, уложив его на спальный мешок и накрыв ещё одним, пытаясь унять начавшуюся дрожь.
  Они с Брайаном разрезали брюки, чтобы оценить глубину раны, и, к огромному облегчению Дуга, дальнейших повреждений не было. Командир был ранен в правое бедро, а не в живот. Пуля, вероятно, всё ещё была там, но рана была снаружи, и она не задела главную артерию — ту, которая всегда убивает матадоров, когда рог быка разрывает её.
  Тем не менее, нога сильно кровоточила, и Дуглас снял с себя куртку, свитер и рубашку, разорвав рубашку на жгут, который он обвязал вокруг бедра Командира. Затем он ввел морфин в руку Рика и, насколько смог, перевязал зияющую рану повязкой и остатками рубашки.
  Казалось, кровь остановилась, но, возможно, кровотечение всё ещё продолжалось. Даг знал, что им нужна помощь, и велел Майку записать новое спутниковое сообщение с точным GPS-координатами точки, где они войдут в широкий пролив Бигля. Глядя на карту и используя свою маленькую линейку, Даг назвал её… «54.52N 67.22W… Скажи им, что мы будем там через…» через два часа мы включим TACBE…»
  Даллас Макферсон тоже знал, что они либо будут там к тому времени, либо их уже не будет в живых. Всё зависело лишь от того, поймут ли аргентинцы, что здесь, в этих пустынных землях, произошёл небольшой бой, и что искомая ими иностранная штурмовая группа всё ещё на свободе, направляясь к проливу.
  По мнению Далласа, вполне вероятно, что аргентинцы не осознавали, что происходит, поскольку четвертого вертолета не было, а уничтожение трех поисковых вертолетов было настолько внезапным, что они почти наверняка не успели сообщить об этом на базу.
  По крайней мере, ни один из них не утверждал категорически, что их уничтожает обезумевший сурок с пулеметом и истребителем, который они ошибочно приняли за аргентинский.
  Тем не менее, он полагал, что у них есть максимум пара часов, чтобы доставить двух раненых к месту встречи. Ведь один из них был серьёзно ранен, им предстояло пройти почти четыре мили, а носилок у них не было. Даллас взял на себя командование, приказал Майку Хуку немедленно отправить спутниковое сообщение и пошёл помогать Бобу Блэнду срубить или сломать две довольно прямые буковые ветки, что заняло десять минут.
  Пока все это происходило, Дон Смит сварил чашку кофе, в первую очередь для Командира, а затем они все вместе помогли протащить две жерди через пару спальных мешков и сформировать из них носилки, которые могли бы выдержать сравнительно небольшое расстояние, которое им предстояло пройти с боссом.
  Они поставили его на траву и опустили на него Рика, и Дуглас был действительно обеспокоен, видя, как командир миссии теряет сознание.
  Им пришлось оказать ему медицинскую помощь, дать антибиотики и найти кого-то, кто мог бы извлечь пулю. Даг боялся, что в правой ноге Рика их может быть две.
  Итак, они подняли его: Даллас и Брайан держались за передние стойки, Дуг за здоровую руку, а Дон Смит – за заднюю. Могучий Боб Блэнд нес тяжёлый пулемёт с патронташами на шее. Лейтенант Бэнфилд нес главный спутниковый передатчик. Майк Хук каким-то образом удержался за остальные его части. И они двинулись через лес, медленно пробираясь сквозь деревья, неся свою тяжёлую ношу, а затем выйдя на свет. И всё ещё не было слышно звука лопастей аргентинского вертолёта.
  Пройдя милю, они отдохнули, положили Командира на землю и попытались дать ему воды, но он, казалось, ничего не осознавал, его голова постоянно запрокидывалась, и Даг забеспокоился, что морфин каким-то образом оказал плохое действие.
  Но теперь впереди был виден канал, и остаток пути шёл под уклон. Они снова подняли носилки и пошли дальше, к воде. Глаза Рика были открыты, но было очевидно, что его охватывает какой-то бред, и он бормотал что-то, чего никто из них не мог разобрать.
   «Давайте, ребята, продолжайте... Боюсь, мы его теряем... если это Если яд попадет прямо в его организм, мы его потеряем … » — в голосе Дуга теперь слышалась настойчивость.
  Все они знали, что у Рика не остаётся времени. Было 11:05, и они не могли рассчитывать на то, что какой-либо спасатель, кем бы он ни был, надолго задержится на этой враждебной аргентинской территории. Даг сказал: «Дай мне один из патронташей на шее… это всё, что я могу».
  Они добрались до берега реки и, спотыкаясь, спустились по крутому склону к воде. Майк целился из TACBE по всему берегу. Но над водой висел лёгкий туман, и они видели не дальше пятидесяти ярдов. Они ждали пять минут, потом десять… и вот Майк Хук услышал его – безошибочно узнаваемый гул больших моторов, ползающих вдоль берега.
  Через две минуты они увидели его — серый, 450-тонный быстроходный патрульный корабль ВМС США, на мачте которого развевался национальный флаг — красно-белые горизонтальные полосы и белая звезда на черном фоне в верхнем левом углу.
  «Это Чили», — сказал Даллас.
  Но теперь судно заметило их, и рулевой держал его на двигателе, несмотря на быстрое течение. Команда «Морских котиков» помахала им, и они увидели, как спустили на воду большую надувную резиновую лодку, которая затем направилась к глубокому каменистому берегу. На борту находился молодой чилийский офицер, который просто сказал: «Пока не говори.
  Только поторопитесь. Сейчас же приведите раненых. Я вернусь за оставшимися двумя.
  Спустя пять минут все они были на борту построенного в Израиле канонерского катера «Чипана», который мчался через пролив к чилийским водам и военно-морской базе в Пуэрто-Вильяме на южной стороне Чили.
   Молодой офицер улыбнулся и сказал: «Я не очень уверен, кто вы, но вы, должно быть, очень важная персона. Приказ поступил сверху, прямо из штаба в Вальпараисо… очень простой… вывести вас из Аргентины, несмотря ни на что. GPS очень точный… хорошо, а?»
  Наконец все пожали друг другу руки, но Рик Хантер был уже без сознания, и чилийский младший лейтенант Густаво Фриоли сказал им: «Доктор ждёт. Мы получаем сообщения».
  И они успели как раз вовремя. Морской врач, коммандер Сесар Дельпино, проходил обучение в Хьюстонском медицинском центре и сразу же распознал тяжелую чрезвычайную ситуацию. Коммандера немедленно доставили в безупречно чистый, выкрашенный в белый цвет, палату неотложной помощи, где он ввёл ему мощную дозу антибиотиков и немедленно подключил к аппарату внутривенной вентиляции.
  К утру следующего дня, во вторник, 3 мая, состояние Рика стабилизировалось, яд в его организме был взят под контроль. У него всё ещё была сильная лихорадка, и командир Дельпино решил, что следует подождать ещё 24 часа, прежде чем извлечь из его бедра две пули из пулемёта.
  Рик спросил, проведёт ли он операцию сам. Но чилийский врач ответил отрицательно, поскольку пришёл кто-то другой.
  «Надеюсь, это будет лучший чилийский специалист», — с ухмылкой сказал командир Хантер.
  «Нет. Ваш хирург будет американцем».
  «Американец!» — сказал Рик. «Откуда он?»
  «Не знаю, но он здесь. Они приехали около двух часов назад».
  «Кто? Как?» — спросил Рик голосом китайского официанта.
  «Американская подводная лодка. Она прямо там, за этими зданиями, рядом».
  «Какая подводная лодка?»
   «Ну, майор, я вижу, что это атомная лодка ВМС США класса LA, может быть, семь тысяч тонн... она называется «Толедо»... Я слышал, что план заключается в том, чтобы она подождала здесь несколько дней, а затем отвезла вас всех домой».
  «Как она собирается это сделать, прямиком по проливу Бигля и далее в Атлантику?»
  «Нет, майор. Они пойдут в другую сторону, медленно на запад через гораздо более глубокие воды вокруг острова Гордон, а затем через залив Кука, в Тихий океан.
  Они могут уйти вглубь страны, а затем повернуть на север вдоль побережья к вашему авианосцу».
  «Это долгий путь, да?»
  «Ах, да, командир. Путь долгий, но безопасный. Из мелководья вражеских вод, не на поверхности».
  «А как насчет доктора?»
  Командир Дельпино рассмеялся: «Я о нём ничего не знаю».
  На следующее утро лейтенант-коммандер Джеймс Скотт впервые встретился с Риком Хантером в операционной. Они коротко пожали друг другу руки, и хирург ВМС США сказал: «Это не займёт много времени. Вы в надёжных руках. Инфекции нет. Мы отправляемся домой сегодня днём».
  «Спасибо, Док», — сказал Рик.
  «Я сделаю тебе укол пентотала… в предплечье… попробуй досчитать до десяти, но у тебя не получится… а потом я выну эти две пули».
  Рик сосчитал, досчитал до трёх, и мир блаженно опустел всего на тридцать минут. Когда он проснулся, всё было кончено. Нога была перевязана, боль терпима, а Даллас Макферсон и Дуглас Джарвис стояли у его кровати.
  «Молодец, сэр», — сказал лейтенант-коммандер из Южной Каролины. «Мы все хотим поблагодарить вас». И с явным восхищением он предложил свой
   Вручите руку командиру отряда «Морских котиков». Сам Даллас никогда не смог бы постичь всю важность этого комплимента.
  И война Рика Хантера закончилась.
  09:30, ЧЕТВЕРГ, 5 МАЯ
  КАСА РОСАДА
  БУЭНОС-АЙРЕС
  Военное сообщение коменданта авиабазы Рио-Гранде было расшифровано и представлено в печатном виде президенту Аргентинской Республики адмиралом Оскаром Морено.
  Там было написано:
  Рио-Гранде, среда, 4 мая. Нападение на эту базу в ночь 1 мая и последующее воздушное и наземное преследование тяжелого Вооружённые нарушители привели к общей потере двенадцати истребителей-бомбардировщиков «Супер-Этендар», двух патрульных джипов, одиннадцати охранников, Четыре ударных вертолета «Пума» и двенадцать членов экипажа. Личность Враг остаётся неизвестным. Никто не был убит, ранен или Задержан. Лейтенант-коммандер Рикардо Теста, начальник службы безопасности авиабазы, в настоящее время находится под арестом в ожидании военного суда.
  Президент Аргентины едва мог поверить своим глазам. И всё же, каким-то образом, он смог. И в его памяти всплыли завуалированные угрозы, содержавшиеся в коммюнике Белого дома, полученном на прошлой неделе, на которое он так и не ответил.
  Он повернулся к своему министру обороны, адмиралу Орасио Агуардо, а затем к адмиралу Морено и генералу Эдуардо Кампфу. «Господа, — сказал он, —
  «Напрямую или косвенно нас втягивают в войну с Соединенными Штатами Америки… и мы должны любыми способами это остановить».
   Все трое согласно кивнули. «Дальнейшее неповиновение с нашей стороны, — сказал адмирал Морено, — вполне может означать, что Пентагон открыто обрушится на всю базу в Рио-Гранде, не говоря уже о Рио-Гальегосе и, возможно, даже на Маунт-Плезант… и, похоже, мы ничего не можем с этим поделать».
  «Кроме того, у нас едва ли есть хоть какая-то опора», — заявил адмирал Агуардо. «США будут защищать свои права в ООН, утверждая, что Аргентина совершила акт международного пиратства, разгромила Королевский флот в международных водах и украла законную британскую колонию, а также американскую нефть и газ на сумму два миллиарда долларов».
  «Думаю, мы пришли к согласию, господа», — сказал президент. «Я приму американские условия относительно будущего Мальвинских островов . Не потому, что я этого хочу, а потому, что у меня нет выбора».
  И снова все трое мужчин кивнули в знак согласия.
  09:00, ЧЕТВЕРГ, 5 МАЯ
  ОВАЛЬНЫЙ КАБИНЕТ
  Адмиралу Моргану понравилось то, что он увидел. Очень понравилось. Президент Пол Бедфорд лишь улыбался и качал головой. Коммюнике президента Аргентины было безупречным:
  Я сожалею о задержке с ответом на ваши предыдущие сообщения, и Я надеюсь, вы поймете, что мое правительство было полностью озабочены восстановлением нормальных условий труда и жизни среди добропорядочных граждан Мальвинских островов.
   Теперь, в интересах мира и торговли, мы готовы принять ваши условия и предложения для долгосрочного договора и Вдумчивая передача островов от Великобритании к Аргентинской Республики в течение двухлетнего периода.
   Мы требуем международного признания Мальвинских островов. стать суверенной территорией Аргентины к 2013 году и мы призываем как Великобританию, так и США обеспечить это понятым Советом Безопасности Организации Объединенных Наций.
   Мы сожалеем о печальных событиях, которые привели к изгнанию невиновный персонал как ExxonMobil, так и British Petroleum из законно принадлежащие нам нефтяные и газовые месторождения на островах. И мы согласны их немедленное восстановление — при условии справедливого гонорара за Аргентинская Республика.
  Ко мне присоединятся мои старшие посланники и советники в Вашингтоне. на следующей неделе, начиная с 9 мая, и с нетерпением ждем теплой встречи с вами, чтобы довести эти вопросы до взаимоприемлемого решения заключение.
  «Спасибо, адмирал», — сказал президент Бедфорд.
  «С удовольствием», — ответил Арнольд Морган.
  ПОНЕДЕЛЬНИК, 16 МАЯ
  ВОСТОЧНАЯ ЧАСТЬ ТИХОГО ОКЕАНА
  Авианосец USS Ronald Reagan класса «Нимиц» уверенно шёл на север, в тысяче миль от побережья Перу. Подразделение «Морские котики» из восьми человек
  Команда находилась на борту почти неделю и оставалась там до тех пор, пока не причалила в Сан-Диего, в 2640 милях и через пять дней.
  Командир Хантер всё ещё восстанавливался после ранения бедра и ежедневно проходил терапию в одном из корабельных спортзалов. Военно-морской хирург принял решение наложить десять швов на рану на плече капитана Джарвиса.
  Они вдвоем смотрели спутниковую трансляцию вечерних новостей перед ужином, когда ведущий объявил, что условия были
   Он договорился о мирной передаче власти от Великобритании к Аргентине над Фолклендскими островами. Он добавил, что руководители ExxonMobil и British Petroleum присутствовали на переговорах в Белом доме, и что два нефтяных гиганта возвращаются на нефтегазовые месторождения как в Южной Георгии, так и в Восточном Фолкленде.
  Был показан видеоклип о том, как люди прибывают в Мэр-Харбор на танкере ExxonMobil, а также видео, где президент Exxon Клинт МакКласки говорит, какой привилегией для него было работать с президентом США и достичь «стопроцентной нефтяной сделки». Справедливо, но твёрдо. Это техасский способ, так поступил бы сам Джордж Дабья.
   Да, сэр.
  «Ты думаешь, мы имеем к этому какое-то отношение, Рик?» — спросил капитан Джарвис.
  «Не удивлюсь, малыш. Вовсе нет», — многозначительно ответил командир Хантер.
  СУББОТА, 21 МАЯ
  СКОРОСТЬ 7, ГЛУБИНА 400, КУРС 360
  Капитан Грегор Ванислав медленно продвигался на север, по Атлантике. Они шли уже пять недель, и «Вайпер» К-157 находился в 8000 милях к северу от Фолклендских островов, в 8000 милях к северу от затонувшей военной могилы, которой когда-то был корабль « Арк Ройял» .
  На протяжении всего пути он был крайне осторожен, тихо скользя по глубоким водам, снижая скорость и прислушиваясь к звукам американской или британской ударной подводной лодки, держась вдали от суши и следуя по линии Северо-Атлантического хребта.
  И вот теперь он оказался за хребтом, в 450 милях к западу от юга Ирландии, направляясь к мелководью возвышенности Роколл, а затем еще на 600 миль дальше на северо-восток, в проход Джиук-Киук.
  Прямо сейчас, скрытно продвигаясь в глубоких водах к западу от графства Керри, капитан Ванислав входил в самые опасные воды своего долгого путешествия. Это был деловой конец Северной Атлантики, где США…
  Система подводного наблюдения ВМС США (SOSUS) вряд ли что-либо упустит.
  Именно здесь, много недель назад, «Вайпер» был впервые обнаружен, но затем потерян. Если Грегор Ванислав сможет безопасно преодолеть следующие восемьсот миль, он без проблем доберётся до Мурманска. Если его обнаружат на сетке проводов SOSUS на морском дне, можно ожидать, что на него бросятся на поиски ВМС США и Великобритании.
  Командир российской подлодки предположил, что к этому моменту кто-то где-то уже знал, что « Арк Ройал» был потоплен торпедами, а не бомбами, сброшенными аргентинскими ВВС. Ключом к безопасности его корабля и экипажа были скрытность, медленный и бесшумный ход.
  И чем дальше на север он шёл, тем меньше подозрений вызывало. Любой российский корабль имел право пройти через эти международные воды. Более того, он просто обязан был пройти здесь, поскольку это был единственный путь для российского флота в мир.
  «Просто пролезь через щель», — пробормотал он. «Вот и всё. И тогда мы будем в безопасности».
  ШЕСТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ, ПЯТНИЦА, 27 МАЯ
  ЛЕКСИНГТОН, КЕНТУККИ
  Новейший вертолёт Bell Super Cobra армии США с грохотом пролетел над длинной лужайкой рядом с главным домом фермы «Хантер-Вэлли». Он пролетел восемьдесят миль от военной базы Форт-Кэмпбелл на границе Теннесси, и на борту было всего два пассажира.
  Диана Хантер в последние пять недель испытывала почти бессмысленное беспокойство из-за жесткой секретности, окружающей строго засекреченные силы специального назначения.
   операции не позволили ей ничего узнать, даже узнать, живы ли ее муж и брат или нет.
  Она наблюдала за посадкой «Кобры», замирая от страха, почти ожидая, что адмирал Джон Бергстром лично выйдет и сообщит ей самую худшую новость. Но первым, кто сошел на берег, был безошибочно узнаваемый капитан Дуглас Джарвис: подтянутый, атлетичного телосложения, без головного убора, в белой рубашке ВМС США с короткими рукавами.
  Она видела, как он поднял левую руку, помогая второму пассажиру спуститься по трапу, и наблюдала, как могучая фигура её мужа осторожно ступает на траву, едва заметно прихрамывая. А затем она буквально распахнула французские двери, слетела по широким каменным ступеням и побежала по траве, бросившись в объятия командира Хантера, и слёзы ручьём катились по её лицу.
  Она не могла вымолвить ни слова, кроме как повторять: «Слава Богу, слава Богу!» снова и снова. Наконец она повернулась к своему любимому младшему брату, который стоял, улыбаясь, словно образец здоровья; его профессию выдавала лишь повязка, всё ещё покрывавшая правую руку выше локтя.
  Она беспомощно покачала головой и неуверенно спросила: «Вы оба ранены? Вы были в самой страшной опасности?»
  «Нет», — ответил Рик Хантер. «Но, думаю, у нас были моменты».
   OceanofPDF.com
   ЭПИЛОГ
  СУББОТА, 28 МАЯ 2011 ГОДА
  СЕВЕРНАЯ АТЛАНТИКА 62.40 с.ш. 11.20 з.д.
  СКОРОСТЬ 7, ГЛУБИНА 400, КУРС 53.00
   Подлодка К-157 «Вайпер» медленно шла на северо-восток через Изюйский пролив, скрытно направляясь к матушке-России. Капитан Грегор Ванислав время от времени ещё больше снижал скорость, до пяти узлов, чего было как раз достаточно, чтобы всплыть на поверхность на аварийном режиме, не захлебнувшись в воде, в случае отказа ядерной установки. Он был очень надёжным командиром подводной лодки.
  И он прекрасно понимал всю опасность, которую представляла собой GIUK, где системы прослушивания ВМС США и Королевского флота были невероятно чувствительны. Он знал, что его могут обнаружить, на любой скорости, и просто сосредоточился на том, чтобы склонить ситуацию в свою пользу.
  Они находились к западу от Фарерских островов, чуть восточнее центральной разделительной линии между Великобританией и Исландией, направляясь в Норвежское море. Капитан Ванислав не считал, что их обнаружили. Но в этом он ошибался. Американские станции радиоперехвата на восточном побережье Гренландии и на юго-восточном побережье Исландии зафиксировали кратковременный контакт, медленно двигавшийся на северо-восток.
  Каждый из них оценил крошечную краску на экране как подводную лодку, и в Исландии у них было достаточно данных, чтобы занести ее в список: «Российская ядерная, вероятно, Класс «Акула». Больше ничего не совпадает ни в дружественных, ни в российских сетях». Решающий аргумент поступил от британцев, с сверхсекретной станции наблюдения близ Махриханиша на дальнем западном атлантическом побережье Шотландии, в Кинтайре.
  Операторы гидролокаторов, находившиеся там значительно ближе, чем их американские коллеги, обнаружили Viper два дня назад и идентифицировали его.
   немедленно, российская атомная лодка, идущая глубоко, медленно, почти наверняка класс «Акула», серия II.
  Они немедленно определили местоположение подводной лодки в широком квадрате размером в сто миль, но в течение следующих сорока восьми часов, путем метода исключения и двух дополнительных обнаружений, они теперь определили местоположение подводной лодки в квадрате размером в десять миль.
  Система SOSUS выдала красный сигнал тревоги в отношении ее прогнозируемого местоположения в следующий раз, когда она пересечет подводный провод.
  В ходе самой черной из всех возможных секретных операций две американские подводные лодки-охотники и истребители на расстоянии в пятьдесят миль друг от друга, ведомые спутниками, патрулировали северные районы Индийского океана и приближались к ничего не подозревающему « Вайперу» , двигавшемуся вперед.
  18:00, СУББОТА, 28 МАЯ
  НА БОРТУ USS CHEYENNE
  СЕВЕРНАЯ АТЛАНТИКА
   «Оставайся один».
   «Последняя проверка подшипников».
   "Стрелять!"
   «Оружие под контролем, сэр».
   «Возьмите оружие на вооружение».
   «Оружие готово к бою, сэр».
  Две минуты…
   «Оружие в двух тысячах ярдов от цели».
  «Сонар…переключиться на активный…одиночный сигнал».
   «Да, сэр».
  1804, СУББОТА, 28 МАЯ
  НА БОРТУ VIPER K-157
   Капитан — Сонар… одна активная передача… громкая… пеленг «Зеленый» один-три-пять… подводная лодка США, определенно… близко… очень близко.
  Капитан Ванислав отреагировал мгновенно, атака, а не защита... Приготовьтесь, труба. номер два…установить цели с направлением Зелёный один-три-пять…Диапазон три тысяча метров... Глубина сто... стреляйте, как только будете готовы.
   Круто вправо…рули ноль-три-пять…отключи для контратаки…полный впереди…десять…двести метров.
  Капитан — Сонар… Торпеда активна! … Возможно, в контакт…прямо по курсу интервал девятьсот метров!!”
  Капитан Ванислав решил применить классическую, но безрассудную, стандартную советскую оборону, выйдя на полную мощность прямо на траекторию приближающейся торпеды. Но слишком поздно он выкрикнул свою последнюю команду: «Ложные цели!!» — как раз в тот момент, когда большая американская торпеда Gould Mk 48 с телеуправлением врезалась в нос его корабля прямо перед плавником.
  Взрыв пробил огромную дыру в прочном корпусе, и сокрушительная сила океана проломила переборки, словно картонные. Капитан Ванислав и весь его экипаж погибли мгновенно, как и команда «Арк Ройял» сорок два дня назад.
  Она затонула на глубине 750 морских саженей, всего в нескольких милях от Норвежского бассейна, где северная часть Атлантического океана опускается на колоссальную глубину в 12 000 футов, на расстояние более двух миль.
   ЧЕТЫРЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ
  09:00, СУББОТА, 25 ИЮНЯ
  ЧЕВИ-ЧЕЙЗ, МЭРИЛЕНД
  Адмирал Арнольд Морган едва заметно улыбнулся, просматривая первую страницу газеты «Нью-Йорк Таймс» . Статья в левом верхнем углу, занимающая всего одну колонку, сообщала об отставке премьер-министра Великобритании.
  По сути, Арнольд тихо радовался падению любого левого лидера западной страны. И, в любом случае, этот премьер-министр не смог бы пережить катастрофу на Фолклендских островах.
  Но гораздо больше его внимание привлекла перекрестная ссылка на первой странице на статью на третьей странице о гибели российской атомной подводной лодки.
  Это была статья агентства, приписываемая ТАСС, Москва, пятница; заголовок в двух колонках гласил: «пропал без вести, считается утерянным».
  Адмирал внимательно прочитал:
   9000-тонная атомная подлодка класса «Акула» ВМФ России Подводная лодка «Вайпер» , бортовой номер К-157, пропала на Севере Атлантический.
   Представители ВМС США полагают, что судно затонуло в северо-восточной части Норвежского бассейна. Фарерских островов, где глубина воды составляет более двух миль.
  Зона поиска и глубина настолько обширны, что спасательная операция невозможна. запланировано.
   По данным российского ВМФ, Viper сначала промахнулся, а затем... второй спутниковый позывной. Были предприняты все усилия, чтобы установить контакт, но подводная лодка патрулировала в сотнях миль от берега.
   Когда он потерял свой третий позывной, Viper пропал без вести возможно, три дня и район поиска, учитывая среднюю скорость в десять узлов скорость, была бы 360 000 квадратных миль. Не было дальнейший контакт между подводной лодкой и ее базой, а также русскими
   В настоящее время военно-морские власти признают, что подводная лодка затонула, со всеми руки.
   Представитель главнокомандующего Военно-морским флотом России Адмирал Виталий Ранков вчера вечером сказал: «К сожалению, у нас нет информацию о том, что послужило причиной аварии, и на данном этапе мы предполагая, что произошел отказ ядерного реактора, возможно, на большой глубине. По мнению адмирала Ранкова, мы, возможно, никогда не узнаем ответов».
  Адмирал Морган не выказал никаких эмоций. Он отложил газету как раз в тот момент, когда вошла Кэти с кофе и тостами.
  «Вы читали об этой российской подводной лодке?» — спросила она. «Я только что видела её по CNN».
  «Конечно, — ответил он. — Им потребовалось достаточно времени, чтобы признать, что они её потеряли».
  «Вы всегда так критикуете русских, — сказала она, улыбаясь. — Бедный адмирал Ранков, он такой весёлый человек… и, в любом случае, вы не знаете, когда он затонул, как и они».
  «Не так ли?» — мрачно проворчал адмирал.
   OceanofPDF.com
   ОБ АВТОРЕ
  Патрик Робинсон — автор семи международных бестселлеров в жанре саспенс-триллера, включая «Нимиц» и «Хантер-киллер», а также нескольких научно-популярных бестселлеров. Он живёт попеременно в Ирландии и на Кейп-Коде.
  
  www.patrickrobinson.com
  
  Посетите сайт www.AuthorTracker.com для получения эксклюзивной информации о вашем любимом авторе издательства HarperCollins.
   OceanofPDF.com
   ТАКЖЕ ОТ ПАТРИКА РОБИНСОНА
   Сто дней
  (с адмиралом сэром Джоном «Сэнди» Вудвордом)
   Настоящий синий
   Класс Нимиц
   Класс Кило
   HMS Невидимый
   USS Seawolf
   Акулий мятеж
   Барракуда 945
   Слайдер
   Ятаган SL-2
   Охотник-убийца
   OceanofPDF.com
   КРЕДИТЫ
  Фотография на обложке (C) Gandee Vasan / Getty Images
   OceanofPDF.com
   АВТОРСКИЕ ПРАВА
  GHOST FORCE. Авторские права (C) 2006 Патрик Робинсон. Все права защищены в соответствии с Международными и Панамериканскими конвенциями об авторском праве. Уплатив необходимые сборы, вы получаете неисключительное, непередаваемое право доступа и чтения текста этой электронной книги на экране. Никакая часть этого текста не может быть воспроизведена, передана, загружена, декомпилирована, подвергнута обратному проектированию или сохранена или введена в какую-либо систему хранения и поиска информации в любой форме или любыми средствами, будь то электронные или механические, известные сейчас или изобретенные в будущем, без прямого письменного разрешения издательства HarperCollins e-books.
  Sony Reader, июль 2006 г., ISBN 0-06-119844-7
  Каталогизация данных публикаций Библиотеки Конгресса Робинсон, Патрик.
  Призрачная сила / Патрик Робинсон.—1-е изд.
  п. см.
  ISBN-10: 0-06-074691-2
  ISBN-13: 978-0-06-074691-9
  10 9 8 7 6 5 4 3 2 1
   OceanofPDF.com
  
  Об издателе
  Австралия
  HarperCollins Publishers (Австралия) Pty. Ltd.
  25 Райд Роуд (а/я 321)
  Паймбл, Новый Южный Уэльс 2073, Австралия
  http://www.harpercollinsebooks.com.au
  Канада
  HarperCollins Publishers Ltd.
  55 Авеню Роуд, офис 2900
  Торонто, Онтарио, M5R, 3L2, Канада
  http://www.harpercollinsebooks.ca
  Новая Зеландия
  HarperCollinsPublishers (Новая Зеландия) Лимитед
  Почтовый ящик 1
  Окленд, Новая Зеландия
  http://www.harpercollinsebooks.co.nz
  Великобритания
  HarperCollins Publishers Ltd.
  77-85 Фулхэм Пэлас Роуд
  Лондон, W6 8JB, Великобритания
  http://www.uk.harpercollinsebooks.com
  Соединенные Штаты
  HarperCollins Publishers Inc.
  10 Ист 53-я улица
  Нью-Йорк, штат Нью-Йорк 10022
  http://www.harpercollinsebooks.com
   OceanofPDF.com
  
   OceanofPDF.com
  
  Структура документа
   • Крышка
   • Содержание
   • ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
   • СОСТАВ ГЛАВНЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ
   • ПРОЛОГ
   • ГЛАВА ПЕРВАЯ
   • ГЛАВА ВТОРАЯ
   • ГЛАВА ТРЕТЬЯ
   • ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
   • ГЛАВА ПЯТАЯ
   • ГЛАВА ШЕСТАЯ
   • ГЛАВА СЕДЬМАЯ
   • ГЛАВА ВОСЬМАЯ
   • ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
   • ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
   • ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
   • ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
   • ГЛАВА ТРИНАДЦАТЬ
   • ЭПИЛОГ
   • ОБ АВТОРЕ
   • ДРУГИЕ КНИГИ ПАТРИКА РОБИНСОНА
   • КРЕДИТЫ
   • АВТОРСКИЕ ПРАВА • ОБ ИЗДАТЕЛЕ
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"