Ему заказали серию гастрономических очерков. Он написал ряд репортажей о том, как ходил в туалет после того или иного блюда в очередном ресторане. Причем, по привычке российских журналистов, старался в основном нахваливать еду, а не придираться. Получилось что-то вроде: шепландская телятина из ресторана "Корококо-коко" выходит свободно, мягко, не оставляя ощущения незавершенности... К сожалению, редактор был не готов на столь смелый шаг, и автора уволили, а материал не напечатали.
Так Игорь остался без работы.
"Ну и черт с ним!- решил он. - Это грязное непотребство -- чертова журналистика -- убивает меня! Я всегда хотел быть писателем. В конце концов, у меня есть талант. Нельзя его так просаживать!..".
Талант у Игоря действительно был. Конечно, у каждого он есть, если разобраться, но Игорь чувствовал, что может достичь большего, чем другие. Нужен только шанс. Вот он, казалось, и представился.
Игорь включил комп. Итак, где они?.. Старые папки, фотки пятилетний давности, десятилетней... Игорь покрутил их. Они были ничего. Даже прикольные. Может, ну его? Писательство, в смысле. Заняться фотографией. Гений -- он ведь талантлив во всем. Толстой, например, неплохо играл на рояле, Хармс виртуозно изображал муху... Кто знает, чем прославится он - Игорь?.. Впрочем, не стоит распыляться... Литература, так литература. Вот, кстати, и она: его рассказы, стихи, роман...
Он был хорош -- его роман. Много неотточенного, но написан мощно. И со стилем. Игорь вспомнил, как радовался, когда из какого-то издательства пришел одобрительный отзыв. Конечно, они отказывались напечатать роман, но оценили его достоинства и желали автору и впредь работать в этом ключе. Они не сомневались, что его ждут блестящие перспективы.
Ну и где это теперь? Все там -- среди пасты под пастернаком, уютных интерьеров московских ресторанов и бесконечной ахинеи, которую несли сотрудники в редакциях и которую нес он сам.
Игорь закурил и открыл файл с романом. Речь шла о парне, с которым ни с того ни с сего знакомится в кафе старикан в белых перчатках и с тростью. После этого жизнь парня круто меняется: он открывает для себя новый дивный мир, которого раньше и не замечал.
Игорь оторвался от чтения. Вот бы так было и в жизни! Неожиданная встреча, крутой поворот событий, новые горизонты... Никогда ведь не знаешь, что произойдет... Надо только сделать первый шаг... Хотя бы на улицу.
"Смешно, но вдруг сработает", - подумал Игорь захлопнул крышку ноутбука, оделся и вышел на улицу. Было прохладно. Безлюдно. Он постоял и подумал, куда бы пойти. Полвторого ночи, метро закрыто, редкие огни в окнах. Игорь посмотрел на небо. Ничего не было видно.
- А, черт!.. - сказал он и пошел обратно в дом. Было ощущение, что он сделал огромную глупость. И еще вспоминалась песня: "Ходила голой на лестницу, ходила голой на улицу...". Игорь оттянул штаны, посмотрел на свой член. "Может, попробовать?..- подумал он, - Там же никого..." Он представил себе, как выходит на улицу голый: машины в свете фонарей как большие животные, деревья шелестят листвой, кошка смотрит из водосточной трубы, ветер щекочет гениталии. Игорь сутулится, потирает плечи руками и тут... Полицейская машина! Они всегда не вовремя. В участке ему дают плед с кресла, и отправляют в обезъянник, где какой-нибудь алкаш спрашивает его, как это ему удалось оказаться голым здесь. "Я хотел стать писателем", - отвечает Игорь...
Игорь встряхнул головой: "Что за идиотизм?! Хочешь перемен -- действуй! Хочешь стать писателем -- садись и пиши! Переделай роман, напиши сборник рассказов, заведи блог!.. Может, даже денег заработаешь...".
Всю ночь он строчил как заведенный. В голове всплывали, словно медузы со дна океана, советы великих, как писать хорошо:
"Не пишите рассказ до тех пор, пока он не будет вам приносить такую же боль, как раскаленное дерьмо"
Буковски
"Лучший способ -- позволять вещам становиться туда, куда они хотят"
Милн
Под утро рассказ был готов. Это была история о том времени, когда Игорь был молод, поймать кайф от жизни было проще простого, а все сигареты казались вкусными.
Его тема. Его раскаленное дерьмо. Подумать только: 10 лет! 10 очень долгих лет! Журналистика вязла у него на зубах, как старый лукум, и в результате не дала ничего. Ему хотелось вернуться назад, взглянуть на изначальную точку и может быть, понять, где совершил поворот не туда.
Он растянулся до кровати и закрыл глаза. Его новый рассказ ему нравился. Смешно, пронзительно. Круто, в общем... Последнее, что Игорь успел подумать, перед тем, как заснул, была цитата из Буковски о том, что никогда не ясно, хороший ли получился рассказ, пока не прошло восемнадцать дней. Буковски шутил. Игорь не знал, как к этому относится. Зато подозревал, что, когда проснется, его новый рассказ не будет ему казаться таким уж крутым.
Так оно и случилось. Перечитав свою писанину, Игорь удивился, насколько все плохо: скучно, поверхностно, сплошная неестественность слова...
"Гнусная журналистика! - подумал он. - Ты высосала из меня все соки! Я даже не могу написать о том, что меня ДЕЙСТВИТЕЛЬНО волнует".
Потом он подумал, что наверно во всем виноват еще и сам предмет -- его жизнь: "мелочная, пошлая, никакая...". Что в ней было? Ничего!... Вот ничего и на бумаге. Вернее, на экране.
"Я должен изменить это! - подумал он. - Должен шагнуть прямо в омут! Ощутить все, как оно есть". Вот тогда и получится.
Игорь решил начать с бара. Судя по книжкам и кино, именно там должна быть настоящая жизнь, должны быть приключения... Но вот какой бар выбрать? Нужен как можно более отвратительный -- полный разврата и дешевой водки вертеп. Дно порока.
Игорь вспомнил об одном таком месте. Около Савеловской. Оттуда выходили жуткого вида гопы, неслась одуряюще-тупая музыка, а в те времена, когда еще можно было курить в барах, оттуда клубами валил сигаретный дым. Игорь часто проходил мимо этого бара. Теперь зайдет. Уж не беспокойтесь! Зайдет и устроит драку с каким-нибудь здоровенным и мерзким бычарой... Впрочем, зачем уж так сразу? Может, они с бычарой даже подружатся...
Игорь зашел внутрь. Музыка и впрямь была ужасная. В глубине зала сидели двое парней. Из вокзальной публики -- треники, майки в сеточку, барсетки, очень короткие волосы. Опасные на вид. Они безучастно посмотрели на него.
Было и еще несколько посетителей. Одеты довольно тоскливо.
Игорь заказал выпить. Пиво оказалось разбодяженным и теплым. Принесли его в грязной кружке. Однако первый глоток все равно был приятным. Дальше пить было сложнее... Игорь так и не смог прикончить это пиво. Остатки были омерзительны. Он заказал новое. Опять не допил. Потом еще одно, и еще. Казалось, что что-то обязательно должно было произойти, как только он допьет кружку. Ну, или следующую...
Игорь пил, но ничего особенно так и не происходило. Посетители уходили, приходили новые. Официантки разносили шмурдяк и закуску. Первые пять раз, когда он выходил курить, охранник просил его расплатиться. Потом перестал.
От пива Игорь отупел и почувствовал себя мрачным и слабым. Он должен был встряхнуться. А заодно.... встряхнуть их!.. Точно! Нашел: встряхнуть!
Это решение было неожиданным, но оно казалось единственно верным. Нам всем необходимо встряхнуться. Они отобрали у нас все: деньги, свободу, сигареты, секс, кино, книги, мат... Надо было действовать. Надо было сделать что-нибудь эдакое, расшевелить это болото. Как писатель, как ХУДОЖНИК он был просто ОБЯЗАН это сделать. Выкинуть, так сказать, фортель.
Игорь огляделся. Ничего подходящего для художественной акции. Либо выставишь себя идиотом, либо... выставишь себя идиотом. Хоть арию из Тоски пой, хоть пипиську на зеркале рисуй -- един хрен. Черт, эти падлы все просчитали!..
Игорь попробовал запеть. Негромко, но тут же кто-то рассмеялся. Игорю этот смех показался очень ехидным. С соседнего столика он услышал:
- В какашку!..
И опять рассмеялись.
Делать было нечего. Он расплатился, встал и вышел из бара. На площади перед вокзалом было людно. За спиной проходила электричка.
Электричка! - осенило его. - Ему туда и было надо! Прочь из этого гиблого города! Другие земли, другие впечатления! Они дадут ему новое, позволят раскрыться его художественной душе... К тому же, в электричке можно было петь -- это было нормально, допускалось обществом.
Игорь купил билет до Савелово - самой дальней остановки, на которую можно попасть с Савеловского вокзала. Из расписания следовало, что поезд идет туда два с половиной часа. Полно времени, чтобы исполнить целый концерт. Он его и исполнил. Попури из любимых песен: "I put a spell on you", "Deathcar", "I can't dance I can't sing" (Genesis - со знаменитой походкой, конечно), "I will survive"... Под аккомпанемент стука колес, издевок и бесчеловечного хохота. Оскорбления и смех его не останавливали. Напротив: с быстротой электропоезда он многое постигал в пристрастиях публики, а каждый взрыв хохота придавал ему сил двигаться дальше -- от станции к станции, из вагона в вагон. Это превратилось в своего рода состязание. Кто кого. Он знал, что выглядит сумасшедшим, дурачком, но знал также, что если дойдет до конца (хотя бы до конца состава), он победил.
Он сделал уже полную ходку и возвращался назад, когда на предпоследней станции -- "Платформа 124 километр", он как раз завел "Кокаинетку" Вертинского -- его забрали в полицию. Но это уже не имело никакого значения. Игорь чувствовал, что прорвался. Теперь он может все: развести костер, зацементировать детскую площадку, пойти работать на завод. А написать рассказ? Наверняка. Вот хотя бы о своем путешествии. Надо только подписать в конце: "Выполнено профессионалами, не пытайтесь повторить". Впрочем, писать или нет тоже уже не имело никакого значения.
В полиции его продержали долго. Похмелье после вчерашнего пива было тяжелым, но он стойко вытерпел его. Под конец следующего дня капитан все-таки отпустил его, напутствовав ему, как педику, "больше не совать свою московскую задницу в их район".
Игорь не стал спорить. Он был грязен, небрит. Шмурдячное пиво все еще выходило из него, отчего руки немного тряслись. Изо рта воняло. Правда, в Москву Игорь тоже не вернулся. В его голове созрел новый план: на "собаках" до Питера. Или еще куда. Неважно. Главное вперед.
Зайдя на платформу, Игорь посмотрел на расписание. До ближайшей электрички в сторону Савелово 5 минут. Отлично. Можно успеть выкурить сигарету.