--
Проснулась таки. Можешь снова баиньки - без тебя справимся.
--
Вот уж чьим мнением забыли поинтересоваться...
--
Кали-Смерть, остановись! Ты всё испортишь!
--
А то что?
--
Ты нарушишь договор. Начнётся война с Иными в Сущем. Впрочем ты же воплощение хаоса, разрушения и смерти... Ты этого добиваешься?
--
Ты меня утомляешь, Ивэт-Жизнь: даже будь я в Круге, ты не могла бы требовать от меня отчёта в моих действиях.
--
Мы тебя остановим.
--
Знаешь, я пока не могу тебя убить - в самой сути твоей нет смерти - но однажды, что ни будь придумаю, пока же мы друг другу не можем ничего сделать, так что исчезни.
Возникшая пульсация структуры Мира заставила спорщиц отвлечься от выяснения отношений и углубиться в Силу. Само мироздание задрожало от множества Сил, собравшихся на столь малом участке пространства и, наконец, спустя бесконечно малое время, начали появляться Владыки.
--
Кали, прежде чем попытаться нарушить равновесие, тебе лучше объяснить нам для чего ты это делаешь?
--
Тандэр, я не обязана никому ни в чём отчитываться - ты это прекрасно знаешь.
--
Да это правда. Но правда и то, что мы также не должны отчитываться тебе о причине по которой мешаем тебе воплощать твои замыслы. Тем не менее, вместо того что бы противостоять, спрашиваем что ты задумала. Для чего ты вернулась и пробуждаешь Тамира?
--
Каждый из вас для Игры выбрал себе чемпиона, я тоже хочу участвовать.
Подобно шуму прибоя слились в единый гул голоса Владык, а затем Владыка-Гром изрёк.
--
мы согласны на твою помощь, но выбери кого ни будь другого - пробудив своего любимчика ты подойдёшь вплотную к нарушению договора и условия Игры будут пересмотрены Иными. Нам это не надо.
--
А чем он отличается от ваших чемпионов? Все герои потенциальные Владыки
--
Тем, что Тамир в шаге оттого, что бы стать из потенциального реальным Владыкой - голос Тандэра громыхнул так, что от отзвуков раската грома треснули и рассыпались окрестные скалы.
--
Ваши избранники тоже могут в любой момент осознать себя равными вам - обманчиво тихий голос Смерти зашуршал точно клинок покидающий ножны.
Тишина зазвенела от количества Силы стягиваемой в эту плоскость Мира, фигуры Владык расплылись в смутные силуэты танцующие в дрожащем мареве. Дрогнула земля, зазмеились трещины и комья земли отрываясь плавно начали падать вверх - от могущества собранного на столь малом участке пространства, реальность стала рваться в клочья, грозя разрушить Срединный Мир, замершем на краю катастрофы в шатком равновесии. А затем раздался гром в небесах - Тандэр рассмеялся.
--
Пусть будет так. Но мы станем следить, что бы договор не был нарушен и пресечем любые попытки нарушить наши планы. Помни: тебе нет веры.
Владыка-Гром так сказал и исчезли все Великие - как и не было их
Я скользил по особняку эквита и наблюдал, никем не замеченный. Пытался сориентироваться в происходящем, понять что ожидать в будущем и на что рассчитывать. Разумеется, тело моё по-прежнему лежало недвижимо в тщательно скрытой от посторонних глаз комнате и всё так же оставалось слепым и глухим. Можно было бы заняться исцелением, навести порядок в хаотических токах жизненной силы, восстановить нервные связи и ассоциации... Но на это потребовалось бы не мало времени, времени которого и так почти не осталось. Дилемма прям таки: стать здоровым героем или оставаясь немощной развалиной, будучи ни на что неспособным, бежать до того как свяжут вновь узами. В другое время я бы выбрал компромиссный вариант и мало-мальски став на ноги попытался бы разобраться с проблемой. И то, как бежать если даже ходить не можешь, а тело лишь жалкий полутруп висящий гирей на искалеченной душе? Но, лопни моя печень, чувствую, что не успею восстановиться до такой степени, что бы быть способным как-то сопротивляться.
Бежать. А потом, спрятавшись в какой ни будь глуши, можно заняться и восстановлением. Арадель. Была бы полезна как проводник, пока не начну ориентироваться в обстановке и как целитель она на голову выше меня, но можно ли ей доверять? Впрочем, она не единственная что меня интересует: эквит Кретик, например, или маг воздуха Корнелий... Да сейчас буквально всё интересует - в том числе стражи находящиеся в особняке и порядок несения ими службы не в последнюю очередь. Поэтому, вместо того что бы заняться восстановлением, создал зонды - аналог пронизывающих весь дом следящих форм Корнелия. Надо сказать, у него получились довольно искусные, хотя и грубоватые следящие сети, но это вряд ли сильно сказывается на эффективности их работы - стоило некоторого труда обойти их.
Вообще же, судя по всему, Корнелия опасно недооценивать и дело даже не в силе - гораздо важнее изворотливый ум, способный эту силу применить должным образом. А у воздушного мага он был. И, насколько можно судить о таких вещах, был довольно таки изощрённый. Везде где проходил зонд я видел следы его деятельности: следящие сети, передающие связи, защитные плетения, атакующие формы, пространственные карманы набитые под завязку энергией - своего рода аккумуляторы питающие всё это сложное сплетение активных и пассивных форм. За короткое время Корнелий превратил дом эквита в крепость. Притом крепость, в которой он был тайным, но единовластным хозяином. Здесь его было бы очень трудно элиминировать. Если действовать прямо, сила на силу.
Кретик. Еще одна неизвестная величина. Какого его положение и роль в существующей социальной иерархии? Каковы устремления и желания? Имея ответы на эти вопросы можно было бы предполагать и его планы на будущее. Пока известно, что он шишка на каком то количестве земель и довольно амбициозен.
Какая жалость, что не смог связь с Арадель удержать дольше! Хотя как сказать, быть может и к лучшему, что связь вовремя разорвалась? Что лучше: получить больше информации, возможно бесполезной и сжечь ей мозги, или получить союзника которому нельзя доверять?
Что толку задаваться бесполезными вопросами? Пока же просто, методично обследовал комнату за комнатой и смотрел, что говорится в оба. Разумеется не знание разговорного языка и письменности сильно затрудняло дело. Но не настолько, что бы совсем ничего не понимать - как раз то многие вещи понятны и без слов: по беспорядку в кордегардии и состоянию оружия стражи можно смело судить о никудышном состоянии стражи эквита и о их низком моральном духе.
Как бы не пыжился и не пытался казаться важной шишкой Кретик, в первую очередь, состояние службы показывало на его место в иерархии здешнего мира: захудалый помещик на задворках империи. Возможно, навощенный деревянный пол и стены, увешанные гобеленами и производили впечатление. На, скажем, деревенщину живущую в грубо сколоченном сарае с земляным полом. Для меня же мусор по углам, курица забредшая со двора и теперь с важным видом ходящая по дому, ревущие прямо под окном ишаки расставляли всё по своим местам. Две неряшливого вида девицы - из обслуги - поставившие подносы с едой на пол и теперь, в полголоса, о чём-то беседовавшие, служили лишь дополняющим штрихом.
Пожалуй, Кретик не та величина, что бы беспокоится о нём всерьёз, а вот Корнелий, чем больше наблюдал за обстановкой и происходящим вокруг, тем больше он меня беспокоил. Судя по всему, он и был тем кто стоит за всем происходящим, искусно прикрываясь эквитом, точно ширмой.
В следующей комнате в постели лежала Арадель, и вяло разговаривала с молодой девицей. Точнее, преимущественно говорила девица, а целительница лишь вяло отвечала. Причем девица говорила с нажимом, даже с угрозой.
Девица как девица - таких десять на дюжину. Да только платье вполне приличное, осанка правильная и вид гордый; в ушах серьги золотые и браслеты на руках серебряные. Это не служанка и не какая ни будь ремесленница или даже вольная - для хозяйки дома молода, для любовницы хозяина слишком горда и не зависима. А вот для дочери Кретика - в самый раз. И сходство фамильное имеется: форма носа, ушей, разрез глаз...
"Видок у Арадели конечно бледный, но нервное истощение это ещё не самое страшное, что могло с ней приключиться, гораздо интересней, о чем они говорят..."
Здесь явно зреет заговор - печенью чую, ну или, если хотите, нюхом. Распознавать заговоры, милостью Анжи, было моей профессиональной обязанностью. Кого-кого, а всякого рода карбонариев не мало перевидал и, чего греха таить, извёл этой братии так же изрядно. Со стороны: ну вроде говорят и говорят - что такого? Ан нет - это служанки, забыв про службу, просто говорили эти же заговаривают. Если не ошибаюсь, сейчас Арадель пытаются склонить к сотрудничеству грубым давлением - тупиковый путь - она для этого слишком сильна и умна.
"Тебе бы, девчушка, ещё подрасти чуть-чуть, опыта набраться... А то молоко на губах не обсохло, а туда же - интриги разводить... Этак селянок подневольных только запугивают, мозгокрутом же не сильно поманипулируешь - те сами манипуляторы отменные".
Думаю, не сильно ошибусь, если она папашу подвинуть пытается. А что тут такого? Заезжему колдунчику вполне такое можно, а ей нельзя? Конечно внешность обманчива и о людях судить по первому впечатлению глупо, но, хоть убей - не произвёл на меня впечатление Кретик. Недалёкий властолюбец идущий на поводу своего желудка... Но чу - даже дураки, оставленные без внимания, способны удивлять, причём не приятно. Впрочем пора и к нему наведаться, посмотреть чем занимается, а затем и к Корнелию - любопытно посмотреть на мага воздуха попристальней. Есть конечно некоторый риск, что обнаружит, но не такой высокий, что бы обходить такого важного человека стороной.
Со стороны могло показаться, что волшебник Корнелий находится в медитативном трансе, как и его подмастерье, сидящий рядом. И в обоих случаях возникшее впечатление было бы обманчивым.
Корнелий же, точно паук в паутине, сидел опутанный сходящимися на него следящими сетями и следил за происходящим в замке. Слишком далеко всё зашло, чтобы, понадеявшись на удачу, пустить всё происходящее на самотёк - это было бы верхом безрассудства. И потому он, не жалея сил, следил за всем происходящим в особняке эквита и его окрестностях.
Воздух неуловим, не ощутим, но при этом вездесущ, что даёт огромные возможности тому, кто знает как им управлять. И потому волшебник слово стоял за спиной Лидии - дочери Кретика, когда она угрозами и лестью склоняла Арадель помочь ей овладеть разумом отца. Впрочем волшебник не был единственным, кто подслушивал в этом доме: увидев невзрачного человека пристроившегося за дверью комнаты Арадели, Корнелий лишь внутренне усмехнулся.
--
отец мой совсем выжил из ума: собирается возродить героя и думает, что с его помощью сколотит себе маленькое княжество - девица передёрнула плечами - не с его мозгами начинать такое предприятие. Он только всё испортит - тут нужен кто-то более молодой, с более изощрённым и гибким мозгом. Всё шло хорошо: папик делал всё, что мне надо было и даже не понимал этого. Пока не появился этот старый хрыч - Корнелий Камина - чтоб его ветром разорвало. Помоги папику вправить тот кусок сала, что по недоразумению, служит ему мозгом. Так, что бы он вновь стал ко мне прислушиваться. Ну что тебе стоит - ты же с лёгкостью можешь разум, хоть на изнанку вывернуть. А я тебе золотом заплачу. Много дам, ты столько не унесёшь сама - нервно облизнула губы - Ну так как, поможешь?
--
зачастую, судьбой уготовано нам нечто весьма отличное от того, что мы ожидаем - устало проговорила целительница - одних колесо судьбы возносит вверх, иных опускает вниз. Само же катится дальше - так как ему надо. Желающие многого от судьбы, но не обладающие силой это удержать, рискуют быть раздавлены оборотом её колеса не достигнув и малого; вознесшиеся в высь, но желающие получить больше, чем способны принять, низвергаются в низ. Судьба прихотлива и переменчива - она капризная дама: зачастую даёт всё и даже сверх желаемого лишь для того, что бы в следующий момент обрушить своего фаворита и отнять всё что у него было...
--
И в чём мораль твоей сентенции? Ты согласна помочь? - в нетерпении Лидия даже несколько подалась телом вперёд, наклонившись над лежащей в постели не молодой женщиной.
--
Смири гордыню и обуздай свои чувства. Следующий велению своих страстей подобен слепцу правящему колесницей, что мчат взбесившиеся кони. Отделивший истинные побуждения от прихоти сиюминутных желаний, становится видящим свою судьбу. Бесстрастно глядящий, воистину прозревает - для таких все пути равно хороши, ибо все начинают вести его к цели. Отринувший соблазны, становится хозяином своей судьбы и потому прокладывает он сам себе путь.
--
Это я что ли слепая? Ты еще скажи, что слишком молода, для того что бы поступать так, как мне хочется! Слушай, я с тобой по-хорошему, а ты меня в ответ оскорблять удумала?! - лицо Лидии от злости пошло пятнами - да вы все у меня знаешь где?! Вы все у меня в кулаке - затрясла худеньким кулачком в воздухе.
--
Как можешь ты управлять судьбами других, если не властна над собой? Как ты увидишь лучший путь для действия, если взор твой застят страсти? Девочка, научись вначале владеть собой, потом думай о владении другими.
--
Умная, да? Вот попадёшь в проскрипционные списки за укрывательство и помощь герою, тогда посмотрю как запоёшь...
--
Герою? Где ты видишь героя? Лично я здесь по приглашению твоего отца, для лечения душевной болезни его воспоследователя. Больше мне ничего не известно. Дитя, ещё раз повторюсь, так что бы ты поняла: в силу рождения тебе дарованы некоторые привилегии, но прежде чем ими распоряжаться, надо вначале научится быть достойной их.
Взбалмошная дочь эквита, на некоторое время, словно завяла задумавшись над словами Арадели, а затем тихо выдавила из себя:
--
Так научи. Стань моей компаньонкой. Будь при мне наставницей и советницей. У отца есть Корнелий, у меня будешь ты - вместе мы всему миру покажем!
"Самонадеянная девка... тебе, прежде чем начинать во все эти игры играть опыта бы набраться... Лет через двадцать может и стала бы тем, кем хочешь быть сейчас. Нет, с твоими амбициями тебе не прожить столько. Однако вскоре может стать угрозой: с неё станется черкануть пару строк префекту дескать героя мы прячем. На нас с Кретиком проскрипция, она же хозяйкой становится. Вот же, наградил тебя Господь Всевышний мозгами, да не дал разума - не дело женщине политикой заниматься - им только в постели править.
Ладно, потом разберусь с тобой - подумать надо как лучше "естественную смерть" тебе подстроить". "Адское пламя тебе в глотку! Кретик что-то задумал сейчас, надо внимательней с ним..."
И перед внутренним взором Корнелия картинка с Лидией поблекла и съёжившись отступила на задний план, впрочем не пропав окончательно. Комната с Кретиком, перед глазами, увеличилась и обрела чёткость, послышались звуки.
Эквит, в винном погребе, переходя от бочонка к бочонку дегустировал вино и что-то бормотал себе под нос - видно разговаривая сам с собой:
...Они думают, что я дурак. Да? Думают, что можно вертеть мной как им угодно? Пусть думают...
Толстяк эквит быстро глотнул из кратера неразбавленного вина и скривился
Кислятина. Продать в харчевню - пусть чернь лакает. Господа волшебники достойны лучшего. Хе-хе. Пусть напоследок хоть попробуют достойного винца....
Раздался тихий стук о дверной косяк и вниз, по короткой лесенке спустился невзрачный служка. Для всех он играл роль виночерпия, являясь, на самом деле в тайне, особо доверенным лицом эквита.
--
принёс? - тихо спросил повернувшись всей грузной тушей к виночерпию Кретик Аспенас, прозванный обжорой.
--
Конечно - завернутый в темно-коричневую тогу порученец протянул два маленьких фиала - в красном противоядие. Его надо выпить минут за десять до приёма яда: если выпить раньше, то он перестанет действовать, выпить позже - не успеет подействовать.
--
Он точно не имеет ни запаха, ни вкуса? - обеспокоено спросил кретик.
--
Я сам пробовал. В вине он совершенно не заметен.
--
Хорошо, принеси мне бумагу и письменный прибор - письмо префекту писать будем. Хе-хе. Одним ударом двух зайцев убиваем: зачем мне чокнутый герой и волшебник, который пытается мной крутить? Мозготраха туда же отправим - целый заговор волшебников. А мы что? О пользе Империи радеем...
--
Господин... - наперсник замялся - ваша дочь...
--
Что там Лидия опять учудила?
--
Она подговаривает заезжую внушить вам послушание перед ней. Грозилась донести префекту на помощь герою...
--
Вот дурища! Вся в мать!... - Кретик взревел в ярости - сгною в монастыре!!
Виночерпий просто стоял потупившись и ждал когда пройдёт вспышка гнева хозяина. Он не боялся что тот в ярости что-то с ним сделает, как с гонцом доставившим скверные вести, но всё-таки лишний раз привлекать к себе внимание в такие моменты не следовало. За годы службы эквиту он достаточно изучил его характер и знал, что тот скоро остынет, а его решение будет взвешенным. Вот и сейчас, выпустив пар, эквит глубоко вздохнув произнёс:
--
а эта мозготрах, чего - согласилась?
--
Да Сатанас её знает - заумь какую то говорила про судьбу - я ничего не понял. Вроде ни да ни нет. Её слушать, то рехнуться мозгом можно и всё равно не поймёшь про что она говорит - наверное от долгого общения с психами сама сошла с ума.
--
Не важно. До вечера со мной ей не встретится, а там не до того будет - толстяк побарабанил пальцами по бочке и продолжил - кого уже успела Лидия прибрать к своим рукам?
--
Кормилица её, первая советница - ну это господин и так знает - в основном челядь, начальник стражи Керакс, распорядительница, прокуратор.
Эквит выпил вина из кратора и обхватил свою голову руками
--
пора пресекать эти игры. Кормилицу - старую каргу - должны поймать на краже и показательно засечь на смерть - для урока прочим. Как ты это устроишь, твоя забота. Лидию завтра же отправлю к святым сёстрам на перевоспитание, пока присмотри за ней, что бы не сбежала. Керакса отправим гонцом к префекту - если вернётся уже не будет у него поводов нарушать присягу. Тащи бумагу, будем писать.
--
Куда вам принести, господин?
--
А вот прямо сюда и принеси, чтоб никто не догадался, что-то происходит. Хе-хе, обжора Кретик вино дегустирует...
"ух как все зашевелились... Так, письмо попасть к префекту не должно, это точно. Скоро, скоро всё завершиться. А вино ты сам у меня выпьешь, без противоядий всяких".
Вдруг Корнелия пробрал озноб - появилось стойкое чувство тяжелого, пристального взгляда в спину. Моментально переключился на обзор своей комнаты, в поисках источника раздражителя начал лихорадочно перебирать концы следящих сетей, что опутали паутиной весь дом. Пусто. В комнате никого, рядом с комнатой никого, никаких следов чужого волшебства - вообще ничего. Никаких, даже самых тончайших возмущений сенсорных нитей следящих сетей. Но беспокойство только возросло: за долгие годы старый волшебник привык доверять своим чувствам и то что он не мог ничего обнаружить сейчас лишь служило сигналом опасности.
Поспешно сформировал поисковую сеть и заполнил ей всю комнату, обратился к памяти воздуха - снова ничего. Даже бесплотный дух вызвал бы искажение энергетический матрицы поисковой сети, а значит был бы обнаружен. Вязь поисковой сети значительно усложнилась и она как бы провалилась в себя - стала тоньше перейдя вновь на иной, более тонкий уровень реальности - туда где ауры взаимодействуя друг с другом оставляют свои следы. Можно замаскировать свой дух, подчистить следы оставленные в материальном мире, но следы ауры всё равно останутся, их вытравить практически не возможно, так же как и скрыть. Но на сей раз не было посторонних следов и потому Корнелий, на миг усомнился в своём рассудке: "может, показалось? Никто не мог следить за мной не замеченным".
"герой"... Тот час же ожили линии мыслеформ в комнате героя. И новое разочарование: кроме сиделки, подмывавшей недвижимое тело, никого там не было. Он не двигался с места и не творил никакой волшбы иначе следящие сети уловили бы даже самые ничтожные возмущения Сил. Чувство взгляда прошло, но беспокойство и тревога остались. Родилось и окрепло убеждение что как можно скорее надо заканчивать с пробуждением героя - благо Арадель, при всей своей неожиданной бесполезности таки смогла узнать имя его.
Рус - Корннелий произнёс в слух диковинное имя, а затем открыл глаза и начал подниматься. Поток воздуха уплотнился и стал столпом поддерживающим его затекшее тело, отделившаяся прядь потока сформировалась в дубинку тут же опустившуюся на плечи нерадивому подмастерью:
--
заканчивай притворять что медитируешь, бездарь ленивая - срочное дело есть - беззлобно произнёс волшебник
--
Да мой учитель - резво вскочил на ноги подросток, одновременно потирая ушибленное плечо.
--
Найди Кретика и Арадель. Да передай, что б не мешкая шли в госпитальные покои - будить больного будем. И пошевеливайся - спали тебя адское пламя - времени совсем не осталось.