Аннотация: моему альтер-эго. спасибо тебе, солнце моё, за вдохновение и за жизнь. а это - всего лишь рассказ))
To Alter Ego
"Центрифуга" крутилась бешено, сметая на своём пути мечты, слёзы, смех и дороги. Так, по крайней мере, казалось А. Ветки зелёных деревьев кружились в такт ритму аттракциона, лето зеленело и плавилось вокруг - плавилось, хоть и не было жарким, а было просто хорошим, тёплым летом.
Вес тела, разумеется, увеличился во много раз, но для привычного к катаниям организма А. это было всё равно что ничего. Рот открылся и из него сами по себе вылетели звуки:
- Мне осталось 15 лет.
К. и "центрифуга" не были столь близкими друзьями, поэтому ответа не было. Бы лишь щипок руки - щипок через силу, щипок, дающий понять, что мысли у А. идиотские, а манера их выражать - тем более.
- Ладно. Поговорим внизу, - голова А. поднялась и высунулась из окошка кабинки. Люди внизу смотрели на "центрифугу", как на сборище психов - мало того что добровольно крутятся вниз головами, ещё и эти самые головы наружу высовывают.
Солнце в небе привычно улыбалось А., а ветки деревьев хлопали по щекам. "Не веди себя столь идиотски", - казалось, говорили они, но для А. это был не указ. Ничто не было указом.
"Мне осталось 15 лет", - крутилось в голове этого немного сумасшедшего существа. - "15 лет."
Аттракцион сделал несколько завершающих кругов и остановился на гладкой поверхности. А. и К. вышли из кабинки - А. нормальной, ровной походкой, К. - пошатываясь, судорожно цепляясь то за руку А., то за поручни.
В колонках Луна-парка звучала Земфира.
"Сколько в моей жизни было этих самолётов, никогда не угадаешь, где же он не приземлится."
Приземлится здесь, сегодня и сейчас, - думалось А. - И завтра. И через пятнадцать лет. А вот где он НЕ приземлится... вот это уже проблемы. Это уже надо знать. Но никогда не угадаешь.
- Возьмём вина? - спросил над ухом настойчивый голос К.
- Пошли возьмём. Немного. Тут рядом супермаркет есть.
- Обещай, что ты бросишь свои суицидальные мысли.
- Прости, солнышко моё, - на лице А. была усмешка. - Никогда не брошу.
После 300 грамм хотелось не то плакать, не то смеяться, не то лазать по деревьям. Голова соображала нормально, вот только эмоции были смешаны. Алкоголь употреблялся редко, от того и давал такой эффект. Книжный был открыт, на витрине стояло произведение со странным названием "Совсем немного". Совсем немного вина. Совсем немного жизни.
- А давай тебе книжку купим? - ободряющие звуки голоса К.
- Спасибо, не стоит. Хотя впрочем... пошли, возьмём какой-нибудь ерундовый журнал.
Роясь в карманах, руки А. нашарили билетики на "центрифугу". Со стоимостью, с названием Луна-парка.
"Я плачу за эти буковки и цифры, улечу на этом кресле..." - опять вспомнилась Земфира.
Плачу.
За всё в жизни надо платить.
В том числе и за саму жизнь...
- Мне осталось 15 лет.
Руки К. нашарили на тумбочке сигарету, зажигалку. Поднесли ко рту. Комнату начал наполнять ворох табачного дыма.
- Зачем тебе всё это?
- Просто так. Интереса ради. Я же говорю, больше 15 лет я тут не проживу.
- Даже со мной?
- А ты меня бросишь. Наши дороги разойдутся, как капли дождя упадут на разные шляпы, станут частями разных миров. Мы разъедемся по разным странам, как люди после падения Вавилонской башни. И никогда больше не увидим друг друга.
Сигарета потушилась и опустилась на журнал, лежащий на тумбочке.
- Я прилечу через 15 лет из любой страны и не дам тебе умереть.
"Да, я приеду из хорошей страны, через кислотный дождь и нефтяной чай. Тебе никуда от меня не деться, baby, впрочем, как и мне от тебя".
Jam спела очень точно, не так ли?.. - подумалось А.
Но вслух было сказано совсем иное:
- Не прилетишь. И не приедешь.
- Почему ты не веришь мне?
- Потому что знаю.
Прошло пять лет.
- Я соберу вещи? - К. стоит на пороге комнаты, в руках два пустых рюкзака.
- Да, конечно, - голос А. настолько спокоен, как будто речь идёт о возврате старому другу долга в мизерную сумму, не более. - Всегда будет радостно тебя видеть, если что. Деньги в одёжном шкафу, под старой дорожной сумкой, можешь взять половину. Когда соберёшься, скажешь - выпьем на дорожку.
...Сквозь журнал внутренним оком А. было отмечено: намеревается подойти сзади, обнять за плечи, сказать: прости, не уеду, не уйду. Но колеблется. Сомневается. И не подойдёт, кажется. Гордость, она же внутренняя сила.
Нажатием на кнопку заиграла Земфира.
"Корабли имеют сердце и возможность выбирать, и, погибая, улыбаться."
Ты всё равно не вернёшься, думалось А. Так зачем же мне останавливать тебя сейчас?.. Чего ради?
Мне всё равно осталось только 10 лет.
Ещё два года.
Ворох старых фотографий на дне коробки. К. и А. Вместе.
Прядь волос К. отлетела в сторону. Море работы. Жизнь - действительно, за границей.
Но пока ещё есть возможность иногда перебрать старые фотографии и увидеть там А.
Пальцы сами по себе начали цитировать Земфиру на листке бумаги.
"Я пытаюсь справиться с обрушившимся небом, я никак не слабачок, но тут такие перестрелки..."
Листок был изорван в клочья.
Прости меня.
Я приеду и спасу тебя. Знаешь. Но пока я молчу. И буду молчать. Слишком много дел. Слишком мало сил и много силы. Мне известно было, что могу жить. Неизвестно - что только с тобой. Но на что были приложены все эти жизненные старания? Подожди меня свои 7 лет.
Я вернусь.
Ещё три.
Грусть, тонущая в литрах алкоголя. Вечное отсутствие сигарет превратилось в вечное наличие. Философские книжечки издаются небольшими тиражами, есть определённый круг читателей. При К. в жизни А. не было издано ни одной.
Имя К. встречается иногда в прессе. Деятельность развита довольно бурно, карьера идёт в гору. Опять же лучше, чем с А. Интересно, как живётся К.?
Немного песен - своих и чужих. Голос ставится. По словам К., А. не умеет петь, а уж писать - тем более. Доказывается обратное, а ведь всего пять лет врозь.
И всего пять осталось.
"Жаль, но я никак не научусь остановиться, разгоняюсь, загоняюсь, как отпущенная птица." - всё та же Земфира, без изменений.
Листья за окном убивают своей зелёностью. Они такие же зелёные, какими были в тот Луна-парковый вечер. Ничего не изменилось.
Осталось пять лет.
Ещё пять.
Торопливый взгляд К. пробежался по часам. Пропускаю деловую встречу, ну и ладно, ради прошлого всё можно. Обещания надо выполнять, правило номер один. Общественности лучше не знать, потому добираюсь самостоятельно.
- Срочно. Билет на ближайший рейс в город N.
- На ближайший рейс билетов нет. Вы можете полететь с нами завтра...
- Сколько?
- Простите?
- Это К. Не узнаёте? Не знакомы с общественной жизнью собственной страны? Прискорбно, девушка, у вас нет никакого образования.
- Нет, что вы, - лепет кассирши, - конечно же, я вас узнала! Есть один билет, разумеется! На добавочный рейс. Через полчаса. Будьте добры, на регистрацию...
Последний такт был записан. Последняя песня, кажется, станет предсмертным шедевром. Последний взгляд - последней мыслью... фотоаппарат клацнул. Всё сегодня для А. - последнее.
- А помнишь, 15 лет назад... - фото в рамочке вслух. - Помнишь, мы с тобой...
Чёрт. Может, ты ещё прилетишь.
Сигарета упала в урну. Руки скрестились на коленях. Ещё час - и А. будет прыгать.
А за окном такие же зелёные листья.
А Земфира всё так же поёт.
"Хорошо, я буду сдержанной и взрослой, снег пошёл, и значит, что-то поменялось."
Пусть будет себе сдержанной и взрослой.
Лето.
Снега нет, какой снег, откуда?
Ещё час...
"Уважаемые пассажиры! Пристегните, пожалуйста, ремни безопасности. У нашего самолёта возникли небольшие проблемы с оборудованием, но вы не волнуйтесь, в течении 5 минут всё наладится!"
Ничего не наладится.
К. стало явственно это понятно.
Не успеет. Самолёт сделает вынужденную посадку и не прибудет вовремя в город N. А. уйдёт.
Ну вот, уже снижается. Конечно, вынужденная посадка. Но почему её не объявляют?
Дым, огонь. Рывок. Придавленная сиденьем, нажимается кнопка на сиди-плейере, и мини-колонки надрывно кричат:
"Люблю твои запутанные волосы..."
Не приедешь.
"Через кислотный дождь и нефтяной чай" - не приедешь.
Jam начинает петь в колонках.
"Снова начинается день и кончается ночь... мы начинаем искать друг друга..."
Зелёные листья падают.
Не приедет.
А. переключает песню - на всё ту же Земфиру.
Проматывает на самый конец.
И прыгает в тон фразе "...твои запутанные волосы... люблю..."
Они смотрят друг на друга широко открытыми глазами. Какими глазами, впрочем? Они уже не люди. У них нет тел.
Но они видят друг друга.
А листья на Земле такие же зелёные.
- Тебе никуда от меня не деться, baby, - говорит К.