Аннотация: "Черный дрозд" - первая книга лирики автора, вышедшая в апреле 2003 года.
***
В обратный путь собрался и
идешь озерным снежным полем
на встречные следы свои
посматривая невольно
Тебе оценивать дано
по черно-белому свеченью
утерянные предвкушенья
немого прошлого кино
Здесь вроде шаг широк в носке
а следом оступился глупо -
но в тающих следов строке
уже не изменить ни буквы
И по охотничьи свежо
шестого чувства нюхом дальним
почувствуешь - прошел чужой
которым был совсем недавно
***
Беспечально летя каблучки
прочеканили ночь осекаясь
и с тех пор уже не засыпалось
хоть уколы их были легки
Беглый шов легких ног и коленок
прострочил тишину и за ним
память выпустила своих пленных
мотыльков на немые огни
Эта спешка мой бог эта ножка
вечный бег опозданий ее
ремешки осторожно и прочно
возле пульса схватили подъем
Летный шелест оснастки девчоночьей
просквозил - не твоя не твоя
что ж ты вновь сожалеешь о чем-то
невозможным предчувствием пьян
Что ж там слушать в колодезных улицах
летуном в желтом свете кружить
раз схватило тянуть возле пульса
опозданье на целую жизнь
***
За отца отвагу или душу
за надежд отчаянных расстрел
мне осталась только побрякушка -
детский танк на светлом серебре
Переврали в темных ямах скрыли
страшный код их хриплых позывных
вещмешки
как сломанные крылья
за плечами горбились у них
***
В календаре случился март
пора проклюнуться весне бы
а беззаконная зима
насыпала такого снега
Мир по уши запорошен
и нос налился спелой сливой
ты почему такой счастливый
кружишь размокшим женихом
Венчально зимнею весной
лицо целовано смятенно
и в спальнях свежею волной
перестилаются постели
Как хорошо от слез ослепнув
внимать как ниспадает свеж
твоих высочеств королевских
шум горностаевых одежд
Как в светлых пологах постельных
выходит вдруг из темноты
ошеломительное тело
святой безумной наготы
Пусти о нет еще еще
о суматошливая нежность
о целомудренная снежность
вся в поцелуях мокрых щек
***
Следом в след ты прицелился точно
в общем русле ты держишь под сто
и зажат твой полет одиночный
в плотной стае консервных тунцов
Жестью крашеной сдавлен ты мчишься
твой разгул укротила езда
и эмаль отражает бессмысленность
общей спешки вперед и назад
Чешуей по асфальту шуршащий
с броневою пластмассой в душе
наш полет вымирающих ящеров
что земля не выносит уже
В смраде наших рычаний напрасных
не свободен рывок и разгон -
мы на строгом ошейнике трассы
и за нас ее выбрал другой
Полосою не нами размеченной
мы проносимся эрой сквозной
в плюс и минус движения встречного
и итог наш наверное - ноль
***
Когда холодных войн с испугом искренним
узор едва оттаял на стекле -
нелепой дружбою
по переписке
я в скоротечной форме проболел
В развалинах строки косую дрожь
скреплял он нитью византийской грусти -
нелепый толстый грек
гибридный Джордж
клан Колорадо Спрингс из рода Руссос
Американским языком фригидным
он толковал о детях и жене
о елях на снегу
нелепый гидро-
геолог или вроде инженер
Мой гидро-друг из клана Ю-эс-эй
как хорошо тогда порой весенней
мы в душах провели несмелый сев
рассыпав буквы шариковой сеялкой
Как хорошо мой друг как хорошо
когда их мегатоннами растишь ты
отпустишь - и боезаряд пошел
пошел накрыть
беззвучной белой вспышкой
Но только знаешь ты - она растает
не сохранятся письма - и вообще
давай признаем просто
что душе
каких-то витаминов не хватает
Твой предок плыл туда
забравшись в трюм
но двести лет не смыли с кожи пятна
оливок рода Руссос -
я смотрю
и ты забрался в писем трюм обратный
От вспышек белых не опухли реки ли
ручьи слепя болеть не пролились ли
в неровных строках
колорадских греков
что двести лет мечтают по-английски
***
Мне не за что тебя прощать
мне не обидно и не грустно
я возвращаюсь старым руслом
как требует того душа
Когда вода взошла на остров
и смыла наш песочный град -
прощеньем обоюдоострым
уж поздно попусту играть
Весна взмутила ил излучин
но неба глубина видней
чем позже
тем ее созвучья
хмельней и драгоценней мне
Не одиночество не жалость -
лишь руки отпустил - и вот
мне больше не за что держаться
на дымной гриве талых вод
Предчувствие к весне болело
бродяжьим вирусом тоски
а тяжкий паводок
шалея
вздымал непрочные мостки
Он бился гневно и упорно
натягивал ремни подпруг
он тяжко вздрагивал - и вдруг
сорвал дрожащие опоры
Последний трос как нитка хрустнул
сорвало сваи и причал
меня уносит старым руслом
мне не за что тебя прощать
***
Под высокими бастионами и башней делает излучину тихая река с темной медленной водой и, тяжко повернув всем вороным боком, лениво обтекает серые щелястые устои древнего деревянного моста - быки. Летом на ближний бык можно перебраться с берега, засучив штаны и сняв кеды, и потом, сидя на теплом дереве, смотреть сквозь проломы и щели в тенистое нутро, следя за тайной жизнью пескарей и водяных существ внизу в глубинах темных и зеленых. Размотав удочку долго мнешь черный мякиш и насадив шарик ни большой ни маленький чтобы проглатывался легче махом отправляешь точно куда надо и ерзаешь на теплой доске следя за поплавком но и не упуская внешнего мира и особенно чувствуя мощный полет башни в вышине. Налетает трясогузка и суетится вблизи беспокойно чвичвикая и кивая хвостиком и думаешь чего это она разошлась наверное гнездо где-то рядом. Устав от отсутствия клева закладываешь пальцы в рот различным манером легко превозмогая брезгливость и учишься так свистеть во всю мощь хотя и без пальцев получается оглушительно но тонко и как бы взахлеб на пределе сил и звука и слушаешь эхо плеснувшее вспять от башен и гулких бастионов и не такое слыхавших давно и многих пацанов перевидавших. Ближе к вечеру вдруг по черной воде бесстрашно и тихо выплывет ондатра и тянет носом широкие усы волны идущей по недвижной глади с отраженными розовыми облаками и думаешь видит ли она меня и махнешь для пробы но мокрое тельце не дрогнет и не изменит курс бесстрастно следя черной капелькой глаза.