Зеркала души твоей.

				- Это тоже  нечто давно забытое,  
				- объяснил Лис.   
				- Нечто  такое, отчего один какой-то  
				день становится не  похож на все  
				другие дни, один час -  на все другие часы.  


Для чего тебе зеркало? 
Что ты хочешь в нем увидеть?  
Зачем тебе видеть свое отражение в бездушной гладкой поверхности, отражающей 
скучный окружающий мир ? 
Что даст тебе та расплывшаяся картинка, что ты привыкла каждый день видеть, 
и, наверное видишь даже тогда, когда не хочешь этого видеть и вовсе? 
Что покажет тебе оно? 

Это ведь просто игра света, не больше - вся эта игра не имеет ни какого смысла.
Мои глупые пальцы пляшут по глупым кнопкам, постоянно сбиваясь с такта и 
устраняя бесчисленные грамматические и стилистические ошибки - ну что поделать, 
бог не дал мне этого счастья - излагать события и эмоции точно и правильно. 
Мои мысли - мои скакуны. И бегут они быстрее пальцев моих, глаз моих без тебя 
уставших, и кружат весь мой мир вокруг меня все быстрее и быстрее, не давая 
глотка воздуха и передышки.
Не знаю, в чем ответ, но я наверное все время думаю о тебе, и все что можно 
позволить сказать сейчас, что бы не перегорела накаленная до отказа ниточка 
в груди, это просто рассказать тебе о твоих глазах. 
Тех самых, что ты никогда не увидишь в этих глупых бездушных зеркалах.
Я верю, что в старые времена, когда седовласый мастер делал зеркало руками и 
душой, тонкая рукотворная пленка серебра могла отражать не только кусочек 
псевдореальноего  мира, плоского и бесцветного, но и того, что вьется 
вокруг нас, того, что трепещет тонкими прозрачными крылышками за нашей  спиной.
Я знаю, я как-то смотрел в такое зеркало, я видел - что такое, чего не передать 
словами. Зеркало было старое, очень старое, и даже местами потерявшее 
прозрачность. Но в нем было что то такое, что давало ему душу, непохожую на 
души окружающих меня людей. 
Я тогда отошел от большого, слегка туманного, в темной деревянной раме, 
серебряного зеркала, и долго тер глаза. Потом вернулся обратно что бы проверить 
- да, отражение было совсем не тем что я видел вокруг, оно постоянно плыло, 
струилось, каждый поворот головы давал какой то новый вид - как будто по слегка 
туманной поверхности зеркала плыл ручей - хрустальная пленка только что 
растаявшей воды с гор, далеких и чистых-чистых. 
Зеркало меняло цвет вещей, что в нем отражались - не усиливало, но давало какой 
то глубинный цвет, все поверхности становились как бы объемными - и из каждой 
линии струился собственный свет, которого просто глазами не увидишь...
Это было так давно... 
Но теперь это вернулось - когда я стал смотреть в твои глаза. 
Твои глаза - это все, что мне нужно видеть. Как наркотик, как глоток воздуха, 
как только что заваренный чай после долгой ночи без сновидений, тяжелых 
свинцовых снов...
Твои глаза - они как дверь. И чем больше я в них смотрю, тем больше открывается 
эта дверь. И я не могу, и не хочу, да и не в силах больше закрыть эту дверь - 
дверь в то, чего так не хватало раньше...
Я не могу писать такие веще в другом состоянии, а в такие дни как сейчас мои 
пальцы путаются... И мои мысли - тоже...
Твои глаза меняют смыл вещей, меняют смысл всего, что во мне. 
Всегда думал, что во мне много всего, а оказалось - я пустой как бутылка от 
шампанского - снаружи и не разглядеть... 
Теперь жизнь - это совсем не то, что раньше:
Вот - теперь я знаю, что такое ручей на серебряном зеркале - это слезы в твоих 
глазах. Чистые и дающие совсем другое мировосприятие - дающее окружающему миру 
расслоение на то, что течет вокруг, нас не задевая, и То, что в нас и с нами...
Жуткий в своей беззащитности вопрос и утверждение - "это жестоко, за что это ?"
уже знает ответ прежде чем это вопрос коснется клавиш, побегут по глупым 
железякам электроны, сигнал облетит полмира и вернется почти туда же. 
Ответ дадут слезы - этот чистый ручеек, покрывающий радугу, просвечивающую 
через ворота, открывающие другой мир. Ответ прост - этот мир видно через 
зеркало, покрытое слезами, и этот мир - наш, наш с тобой и ничей иной. 
А потому он чужд всем иным, и никто не должен знать про него, да и знание никому 
ничего не даст - они этого просто не увидят.
Это мир идет рядом с нами, вокруг нас, и идущие навстречу никак не могут понять, 
откуда у них вдруг вырывается улыбка, которой, возможно, они никогда ранее не 
улыбались - просто не умели или не было в этом смысла. 
Они и не увидят и не поймут ничего - потому что до них достигли лишь отголоски 
мира серебряного зеркала, покрытого твоими слезами...
Этот мир катится вокруг нас, заполняет все вокруг, растапливает снег и сердца 
тех, кого заденет... Я даже вижу эту оранцевую волну, растапливающую снег и
испаряющую криссталлики снежинок в воздухе, оно несет меня, и - вот полечу! 
Но все таки это их не касается, потому что это наш мир...
Я правда не могу понять цвета твоих глаз - потому что это и есть то самое 
серебряное зеркало. И теперь мне есть куда смотреть, что бы увидеть тот мир, 
к котором я всегда стремился, и который, наконец, нашел...


Но я все таки хочу, чтобы слез в них не было...



						Омск, 2000.