Иисус Христос встал с утра пораньше и пошел отлить.
Взглянув за окно по пути в туалет, он подметил, что погодка сегодня ништяк. Он даже так и воскликнул:
- Погодка сегодня просто ништяк!
Пока желтая струя била по фарфору унитаза, Иисус свободной рукой ковырялся в носу. В его священной голове мелькали всякие мысли.
"Не пойти ли сегодня в гости к Ивановым? Не приготовить ли себе яичницу? Не пукнуть ли мне?". С последней мыслью Иисус согласился и громко пернул.
Выйдя из туалета, он отправился на кухню. Пока он ковырялся в шкафчике над плитой, с улицы донеслись дикие вопли.
- Наверное, это терзают христиан! - громко произнес Иисус, и слеза скатилась по его щеке.
- Так пойди и разберись! - прикрикнула появившаяся из-за его спины Инна.
- Ты не видишь, я собрался поесть, - обернулся к девушке Иисус.
- Но они заколебали кричать! Будто не первый век на дворе, а двадцатый до нашей эры! Дикари!
- Но они кричат от боли...
- Если они настолько боговдохновенны, они должны молча сносить эти пытки!
- Они всего лишь люди.
- Пойди и разберись!
Иисус с доброй улыбкой оставил плиту с зажженным газом и направился в коридор.
- И скажи, чтобы больше не кричали!
- Я всего лишь отправился погулять.
Иисус вышел в подъезд и спустился на улицу.
На детской площадке разыгрывалось действо. Христианин лежал на деревянном стульчике, а у деревянного столика стоял римский солдат и бил христианина по оголенной заднице розгами. Христианин охал и ахал, а солдат злорадно посмеивался.
Иисус посмотрел на истязание пару минут и отправился в ларек за пивом.
- Во-первых, это не так уж страшно, во-вторых, я тебе не помощник. Меня на кресте распяли, и я лишился права помогать людям.
- Но ты ведь воскрес! Ты не затусил с римскими солдатами!
- Поговори мне еще тут, - оскалился римский солдат и продолжил экзекуцию.
Иисус пошел своим путем.
В ларьке пахло пивом и чем-то скисшим.
- "Золотую Бочку", пожалуйста, - сказал Иисус и прикрыл глаза - слишком злобно на него смотрела продавщица.
- Ыы, опять напиваться пришел? А кто людям будет помогать? А еще Иисус.
- У вас проблемы? Обратитесь в церковь.
- Там меня спросят, какие я грехи совершила!
- Помолитесь на иконы.
- Не умею я молиться! Помоги мне!
- Я больше не имею права вам помогать, я был распят. Да и это глупо.
- А излечение больных - что, пиар-кампания?!
- В каком-то роде. И сухарики.
- Какие...да пошел ты! Иди в какой-нибудь другой ларек! У меня ребенок свинкой болеет!
Иисус забрал положенные в щербатое блюдечко деньги и пожав плечами, ушел.
Отступление.
Привет всем, я Иисус. Нет, тот бородатый дядька с печальными глазами, что глядит на вас с икон, ко мне имеет самое незначительное отношение, просто вы так меня представляете. На самом деле я брюнет с белоснежной улыбкой, валящей девушек наповал. Но это не суть важно.
Итак, что тут у нас? Выше была вкратце обрисована реальность за номером 563, где летоисчисление от рождества христова началось на тридцать четвертом году моей жизни, к тому же родился я там на две тысячи лет позже, чем положено по паспор...простите, по Библии. Я не думаю, что эта реальность настолько интересна, чтобы останавливать на ней свое пристальное внимание. Лучше переместимся в вашу реальность и посмотрим, как там все было.
Младенец Иисус лежал в колыбельке и через наушники слушал панк-группы "Пурген" и "Оргазм Нострадамуса", когда над ним наклонился очередной бородатый волхв с даром. На искусно вышитом полотенце он держал свежевыпеченный батон хлеба.
- Предрекаю тебе, младенец Иисус, создать в этой пустыне новую реальность, - прошамкал волхв и, переложив хлеб в руки деве Марии, поклонился и ушел.
С этого-то хлеба и началось все великое и малое, все, что ни есть на этом белом свете.
Прошли годы, я вырос и все такое. И решил наконец-таки сотворить из абсолютной тьмы и невесомости чего-нибудь поприличнее, вроде нашего мира.
Теперь даю слово одному из своих рабов, что живет в реальности Љ 789.
Вася.
Я проснулся затемно, багровый шар солнца еще не успел показать свой край из-за стоящего напротив моих окон дома.
Часы показывали 6:00.
Я встал с кровати (осторожно, стараясь не задеть за ряды острых акульих зубов, окаймлявших мое лежбище) и пошел умываться. Я включил в ванной свет и на меня с потолка обрушился шквал ледяной воды. Все как обычно - мои соседи опять набирают полную ванную для своего домашнего ихтиандра, а там все так хитро соединено, что как только я включаю свет, вода из ванны выплескивается и, просачиваясь сквозь кафель, перекрытия и штукатурку, льется прямо мне на голову. Я уже не раз скандалил с сантехниками, писал жалобы в ЖЭК, но ничего не помогало, приходилось терпеть.
Я умылся, почистил зубы зубной пастой из свиной требухи "Свинья-фреш" и вытер лицо линолеумом, благо, его куски были развешены повсюду: на вешалке для полотенец, на люстре, на ручке двери...
Готовя себе завтрак, я почувствовал, что у меня поднимается температура. Я немедленно взял из аптечки свежий батон, сделал на нем продольный разрез, а затем поперечные, чтобы получилось некое подобие шкалы, и залив разрезы персиковым джемом, сунул батон себе подмышку, взял тазик и уселся в нем на работающую газовую плиту.
Через какое-то время я вынул батон из подмышки и посмотрел на него: так и есть, без пятнадцати восемь! Паршивенькая температура, вроде бы и не сильно болен, но чувствуешь себя мерзко, необходимо отлежаться. Позвоню на работу и сообщу, что беру отгул. Пусть сами свою реальность строят!
Петя.
Я проходил мимо Васиных окон и крикнул ему:
- Вася, просыпайся, на работу опоздаешь! - обычно я встречал Васю в это время на углу, а сегодня его не было видно.
- Я болею, - высунулся в окно мой друг. - Иди один.
- А как же Обитель Сатаны, что мы с тобой задумали вчера вечером? Я звонил, уже свободное место выделили на Незаполненных Пространствах!
- Справляйся пока один, я болею, - сказал Вася и пропал.
Я пожал плечами и поспешил к трамвайной остановке.
Проехав бульвар Метаморфоз Нарцисса через объездную дорогу и, свернув на Невротик-лейн, трамвай остановился у гигантского здания "Строим мир, inc". Я вышел.
На самом деле это "здание" было ширмой невообразимых размеров, за которой вовсю кипела работа. Слышался визг работающей бензопилы, треск топоров и урчание моторов грузовиков. Я зашел через бутафорские крутящиеся двери на территорию Стройки.
Люди здесь сновали туда-сюда как по земле, там, где она была, так и по пустому пространству, вакууму, там, где земля заканчивалась.
Мне навстречу уже спешил шеф. Вид у него был слегка помятый, как после бессонной ночи.
- Ну что, Петров, готов заполнить сектор Г-7 своей Обителью Сатаны? Мы уже и Сатану выбрали, - с этими словами шеф взял меня за руку и подвел к клетке. Внутри нее бесновалось нечто красное и чешуйчатое, с зубастой пастью и миниатюрными крылышками за спиной.- Только-только свергнут Господом Богом с небес.
- А где черти? - спросил я.
- Черти в отделе мелкой живности, тебе на них еще заявку писать нужно. Кстати, а где Васин?
- Он приболел.
- Ну ладно, план Христа и без него не простоит.
Я подошел к кромке земли и спустился по воздуху чуть пониже - где-то на сорок метров. Там меня поджидал мой чемоданчик с рисовальными принадлежностями. Я вытащил банку воды, раскрыл акварели, набросал палитру и принялся за работу.
Земля представляла собой огромную яму, по краям которой приткнулись крохотные городки людей. Они как муравьи выстраивали Землю для себя и своих потомков.
Откуда же взялось человечество? Ясное дело - от Адама и Евы. Просто Господь изгнал их из спроектированного им Эдема и предоставил возможность построить свой мир. Кстати, Господь и был Иисусом.
А откуда взялся Иисус? Сложный вопрос. Но в те времена, когда он появился, точно еще не было дизайнеров реальности.
Итак, батон. Подаренный волхвом батон перекочевал в холодильник и там про него все забыли. Через пару тысяч лет про него вспомнили и выкинули на прилавки магазина, лежать рядом с точно такими же батонами, где его и приобрел Вася. Показав Васе без пятнадцати восемь, батон остался лежать на кухонном столе, но включились неведомые демиургам механизмы, которые превратили обычный кусок хлеба в могущественный артефакт, призывающий на Землю силы Тьмы...
Иисус давал со своей панк-группой, состоящей из таких же, как он, Иисусов, концерт. На башках у Иисусов красовались внушительных размеров ирокезы, раскрашенные во все цвета радуги, на них были рваные косухи, рваные джинсы и грязные "камелоты".
Иисус-вокалист ревел в микрофон:
Распушив свое хлебало,
Дрочит Вася где попало!
Он смеется и пердит!
У него ведь простатит!
Ой-ой-ой-ой-
Черт - пассивный голубой!
Публика вовсю слэмилась, творился полный панк-угар.
Вася орал на ухо Пете:
- Это же панк-группа "Вертолет поручика Ржевского"!
Петя орал:
- Мне пофигу!
Веселье продолжалось.
Но внезапно из ниоткуда появились батоны.
Хлебобулочные бежали на толпу на своих ножках из хлебного мякиша, а в ручках из того же хлебного мякиша у них были дубинки, биты и кастеты.
- Палево! Батоны! - заорал кто-то.
Все прекратили веселиться и обратились лицом к лицу к непрошенным гостям. Батоны достигли толпу и врезались в нее с громким хохотом. Началась массовая драка.
В небе появился журналистский вертолет и оттуда начали репортаж:
- Мы наблюдаем массовые беспорядки, спровоцированные толпой вооруженных батонов в Парке Развлечений...
***
Васяпетя высидел длинную очередь к психоаналитику и наконец-то зашел в кабинет.
- Добрый денек, паря! - отозвался доктор на покашливание. - Располагайся как у себя дома, вот кушетка.
Васяпетя скинул с кушетки в рядок поставленные на ней кактусы в горшочках и прилег.
- Что за беда у тебя приключилась?
Васяпетя глубоко вздохнул и начал:
- Вы понимаете...батоны...вырванные куски хлеба валяются там и тут, втаптываются протекторами ботинок в грязь, превращаясь в серую зернистую кашу...
- Давай-ка сначала, - оборвал психоаналитик и снял гавайскую рубашку. Собственно, кроме нее на теле психоаналитика ничего и не было.
- Понимаете, док, раньше я думал, что я - Петя, ну, то есть Вася, и так продолжалось довольно долгое время, но оказалось, что это две тождественные друг другу личности, слитые во мне одном,- Петявася отвернулся к стенке, - как мне теперь себя называть? Что я скажу на работе?
Психоаналитик секунду посмотрел на репродукцию с гравюры Дюрера, висящую на стене, а затем произнес:
- Все дело в батонофобии.
- В чем-чем?- переспросил озадаченный Васяпетя.
- Батонофобия. Все просто. Вы столкнулись с батоном и он заставил вас взглянуть правде в глаза. Вы должны благодарить счастливый случай, а не сокрушаться по этому поводу - тайна вашей личности для вас открыта! - заметив смятение на лице Петеваси, доктор пояснил: - Наверняка вы когда-нибудь замечали странности за одной из ваших ипостасей. Ну?
- Ну...да, - запинаясь, выдавил Петявася. - Один раз я заметил, что будто кто-то мяса кусок от лица откусил у Пети - он ходил с отсутствующим куском лица.
- Вот, уже лучше. Только одно но.
- Какое же? - спросил было уже воспрявший духом Петявася.
- Теперь вы должны превратиться в колбасу. Батон колбасы.
- А можно в масло? Это больше импонирует моим желаниям.
- Нет, исключено. Масло слишком...расплывчатое. Только в батон колбасы. И точка. - доктор взглянул на часы. - Время приема подошло к концу, пойди и получи чек для оплаты приема, паря!
Колбасапетявася шествовала по главной улице города - улице Хирама Аббифа мимо зеркальных витрин, блестя в них своей оберточной пленкой с гордо выведенным на ней именем, когда увидела очередной батон.