Он.

Ему снова снился тот сон. Промозглое помещение подвала и огонек светящий вдали. Сырость и ощущение страха и беспомощности, словно липкие нити паутины, опутывающие сознание. Шаги, словно вязнут в окружающей тьме и только манит приближающийся огонек, превратившись вскоре в девочку, сидящую на сыром, бетонном полу перед горящей свечой. Она поднимает заплаканные зеленые глаза, в обрамлении рыжих засаленных волос, выбившихся из под вязанной шапочки и говорит; - Помоги! Забери меня отсюда!

Она.

Голод. Голод и одиночество - вот плата за обещанную свободу. Почему нельзя просто вырваться отсюда и получить то, что принадлежит по праву. Кто придумал эти дурацкие ограничения? Но просто выйти нельзя. Нужен тот, кто тебя освободит, тот единственный, которому ты будешь принадлежать. Твоя судьба. Твоя жизнь. Он подходит, выслушивает мольбу о помощи и разворачиваясь уходит, оставляя тебя перед горящей свечой. Если хорошенько постараться, то можно увидеть краем глаза его мир, там, за промозглой тьмой. Иногда, он ловит твой взгляд, но стоит ему обернуться, как вокруг снова смыкается чернота.

Он.

Бывает, человек спит. Бывает - бодрствует. А бывает, проснувшись, еще находится во власти сна и все окружающее воспринимает сквозь своеобразную призму искажающую реальность. Так, спросонья, часы на стене могут превратиться в нависшую бородатую морду, а зеркало отразить, вместо твоей заспанной физиономии, зеленоглазую девочку, исчезающую в тумане.

Она.

Просто прикоснись, и мы выйдем наружу. Разве ты не чувствуешь это одиночество и безнадегу, этот липкий ужас окружающий нас? Сделай первый шаг и обними меня. Вместе, мы развеем эту тьму и туман. Нет, постой, не уходи. Не оставляй меня одну. Скажи хоть слово. Не молчи.

Он.

С каждым днем сон становиться все реальнее. Тьма подвала словно наваливается со всех сторон не давая вздохнуть. Только девочка ждет и ее взгляд обещает избавить от давящего ужаса. Уже скоро. Она еще этого не знает, но скоро я ее выведу отсюда. До этого момента она не услышит от меня ни слова. Никакого утешения и ложной надежды. Уже почти все готово.

Она.

Он продолжает приходить каждую ночь. Приходит, смотрит и уходит. Каждую ночь он спускается в липкий ужас подвала и идет на мой зов. Почему он отвергает меня? Почему, преодолев страх и беспомощность, одиночество и потерю всех надежд, он разворачивается и уходит. Он сильный. Он может с легкость игнорировать меня, но, несмотря на это, каждую ночь он приходит и смотрит, не показывая ни одной эмоции на холодном лице.

- Пойдем. Я отведу тебя домой, - сказал он, беря ее за руку.

- Мой дом там где ты, - ответила она, прижимаясь к нему. - Поцелуй меня.

- Потом. Сначала, я покажу тебе твой новый дом.

На кровати, зафиксированная широкими пластиковыми лентами лежала девушка. Вначале, она шипела и извивалась, выгибалась всем телом, пытаясь порвать путы. Потом, обессиленая затихла, закрыв глаза. Два человека смотрели на нее, а затем вышли из комнаты на балкон, прикрыв за собой звуконепроницаемую дверь.

- И зачем она тебе нужна? Столько возни и в результате одержимая шалава которая только и умеет, что ругаться и ходить под себя.

- Не просто шалава, а бывшая наркоманка в коме, у которой собственная душа уже давно умерла.

- Не вижу разницы.

- Разница в том, что обычная одержимость - это когда демон гостит в теле человека и питается его чувствами и эмоциями. Он подталкивает его к тому, что бы испытать как можно больше ощущений от жизни. Секс, алкоголь, наркотики, насилие, все то, что заставляет бурлить кровь - вот истинное удовольствие и пища для демона. Потом, когда человек погибает, демон, словно запоминает его образ и посылает зов новому носителю, что бы тот забрал его из бесконечного ничто в реальную жизнь.

- Все равно, не пойму при чем тут эта..., - мужчина не найдя слов просто сплюнул с балкона.

- А у этого тела душа уже умерла. Теперь демон вселен в наркоманку, у которой уже началась ломка и пока тело живо, не сможет из нее сбежать. Причем, являясь единственным хозяином тела, он уже не сможет наблюдать со стороны, а будет получать весь комплекс "удовольствий", который я захочу ему устроить. И ему придется правдиво ответить на все мои вопросы.

- Иначе, будешь пытать.

- Нет. Зачем? За один укол она мне ответит на все вопросы, - человек наполнил шприц из прозрачной ампулы. - Я буду держать его перед ее глазами и спрашивать, обещая сделать укол. И когда она ответит, я его сделаю, но не секундой раньше.

- Это что, героин? Его сейчас не так просто достать.

- Нет. Даже не яд. Просто раствор глюкозы. Но ведь она об этом не знает. Ответит на все вопросы, а потом я ее буду лечить и через некоторое время она привыкнет иметь свое собственное тело, то, что принадлежит только ей. Возможно, научится ухаживать и заботиться о нем, а потом я ее просто убью.

- Убьешь? Просто убьешь?

- Нет, не просто. Я ее буду убивать медленно. Каждый день отрезая по кусочку. Каждый день она будет с ужасом ждать того момента, когда я зайду с ножом в ее комнату. Будут дни, когда она вместо ежедневной пытки будет получать лечение и уход, и как только у нее появится надежда, что все позади, снова начнутся пытки. Она превратиться в мою любимую игрушку и как только у нее восстановиться потерянная от наркотиков чувствительность, я начну дарить ей боль и наслаждение, но не кормя этими эмоциями, а заставляя испытывать их.

- Но зачем? Не проще ли развоплотить демона, уничтожить его мерзкую сущность, избавить от него человечество.

Человек закрыл глаза, мечтательно поднял лицо к низко плывущим облакам и проговорил; - Я помню эту маленькую рыжеволосую зеленоглазую девочку. Она жила в доме напротив, ходила в школу, гуляла с ребятами во дворе, улыбалась. Потом были наркотики, панель и смерть от передозировки. Но это не главное, - он открыл глаза. - Понимаешь, у меня никогда еще не было своего демона...