Аннотация: В Готэе творятся странности, Кёраку ранен на задании, и есть сомнения в том, что он останется прежним. Кёраку/Укитакэ, упоминается много и разного )
Не ты
Бета: Etel
В последнее время капитаны редко собирались в полном составе. Вот и сейчас их было опять двенадцать. Но на этот раз отсутствовал вовсе не Укитакэ, частым болезням которого в Готэе 13 уже никто не удивлялся. Место между Бьякуей и Хицугайей непривычно пустовало.
- А что, капитан Кёраку опаздывает? - недовольно поинтересовался пунктуальный Тосен.
- Кёраку-тайчо не сможет прийти, он болен, - пояснила Унохана.
Хицугайя раздраженно фыркнул:
- Знаем мы это "болен". Небось, похмелье? Перепились вместе с Мацумото, не иначе. Она вечером как ушла, так до сих пор ни слуху, ни духу. Ладно бы сам нажирался, так он мне ещё и лейтенанта спаивает!
Унохана вздохнула и покачала головой:
- Хицугайя, на этот раз твои обвинения совершенно беспочвенны.
- Тогда что же случилось?
Унохана хотела что-то сказать, но Ямамото сё-тайчо прервал её:
- Именно по этому поводу я и собрал сегодня вас всех. Конечно, ни для кого не секрет, что в последнее время участились появления холлоу как в Мире Живых, так и в Руконгае. Мы пока не знаем, с чем связана их повышенная активность, но опасность очень велика, и я призываю всех быть бдительными. Это пока не военное положение, но, как показала вчерашняя стычка, сил одного отряда может оказаться недостаточно. У нас давно не было случаев, чтобы пострадал капитан. С сегодняшнего дня предполагается усилить патрулирование следующих участков...
Ямамото ещё долго и подробно рассказывал о мерах, которые придется принять, о ближайших задачах Готэя, но Укитакэ почти не слушал его. Сложно сосредоточиться, когда так неожиданно узнаешь, что твой лучший друг ранен и находится в госпитале. Причём, никто и словом не обмолвился о его состоянии. А ещё было очень странно и даже как-то обидно, что до самого Укитакэ эти вести дошли только сейчас. Никто не потрудился сообщить ему о случившемся: ни Унохана, ни сэнсэй, ни даже Нанао.
Укитакэ едва сумел дождался окончания собрания, чтобы поговорить с Уноханой с глазу на глаз.
- Как он, Рецу-кун? Насколько серьезны раны? Я могу его увидеть? Почему ты мне сразу ничего не сказала?
Унохана посмотрела на собеседника с тревогой:
- Вот именно поэтому и не сказала. Знала, как ты будешь нервничать и переживать, а это очень вредно для здоровья. Сам посуди, кому бы стало легче, если тебя растолкали посреди ночи, да ещё и сообщили такие нерадостные вести? Тем более, что мы до сих пор не знаем, что там произошло на самом деле: как Кёраку попал под удар, почему не успел прикрыться... Перестань делать такое лицо, Укитакэ-кун. Да, Кёраку прилично досталось, но, по счастью, раны не смертельные. Я думаю, тебе не стоит идти к нему прямо сейчас, он всё равно спит. Вот к вечеру проснется, тогда ты его и навестишь, хорошо? Только я очень прошу тебя, не осложняй мне работу. Не вздумай приносить Кёраку сакэ. Я уверена, что это будет первое, о чем он попросит, когда придет в себя. И ещё: ему нельзя вставать в ближайшие несколько дней. Помоги мне убедить Кёраку, а то он никого не хочет слушать. Вчера сразу после перевязки пытался сбежать домой. Ползком, видимо, потому что на ногах совсем не держался. Пришлось вот усыпить его...
- А, может, всё-таки стоило отпустить? - предположил Укитакэ. - Насколько я знаю Кёраку, из госпиталя он всё равно попытается удрать при первом же удобном случае. А дома стены помогают. Да и справиться там с ним будет не в пример легче.
Унохана пожала плечами:
- Так-то оно так, но дома мы не сможем обеспечить ему надлежащий уход. Мои подчиненные не могут постоянно дежурить на территории восьмого отряда. Видишь ли, теперь мы тоже работаем в усиленном режиме. По распоряжению Ямамото сё-тайчо, в состав каждой патрульной группы был включен медик.
- Неужели Исэ-кун не может позаботиться о своем капитане? - удивился Укитакэ. - Я могу поговорить с Ямамото-сэнсэем, и мы найдем, кому можно временно перепоручить руководство отрядом.
Унохана только развела руками.
- Не выйдет. Мне тоже приходила в голову эта идея, но Исэ сейчас не в лучшем состоянии. Вчера она была немного не в себе. Я не стала бы поручать ей уход за больным прямо сейчас...
- В смысле? Что значит, "не в себе"? Нанао тоже пострадала во вчерашней стычке с холлоу?
- Физически она абсолютно здорова. А в остальном... Мне пришлось дать ей сильное успокоительное. Я не стала докладывать Ямамото, но... Исэ-кун почему-то склонна винить себя в произошедшем. И ещё... - Унохана понизила голос до шепота. - Поначалу она была совершенно уверена, что Кёраку умер. А узнав, что он жив, отказалась признавать капитана. Всё твердила, что это кто-то другой, принявший его облик. Я даже подумывала, не госпитализировать ли Исэ тоже, но за ней обещала присмотреть Рангику.
- Ну и дела... Ох, не нравится, мне эта история... - Укитакэ крепко задумался. - Говоришь, с ней сейчас Мацумото? Так вот почему Хицугайя сегодня был не в духе. Рангику, конечно же, ничего ему не доложила... Они с Исэ сейчас где? На территории восьмого?
- Полагаю, что да.
- Спасибо, Рецу-кун. Я, пожалуй, схожу, навещу Нанао. Хочу попробовать разобраться в этой истории. А ты пока подумай, может, согласишься отпустить Кёраку домой, если его сиделкой буду, например, я?
- Укитакэ-кун, ты серьезно? - Унохана широко распахнула глаза. Не то, чтобы она не ожидала чего-то подобного, но... сейчас, когда Готэй находится на грани объявления военного положения, лишаться ещё одного капитана было бы неразумно.
- Абсолютно серьезно. Я понимаю твои опасения, но мой лейтенант вполне способен принять командование отрядом. Он и так регулярно этим занимается, когда мне нездоровится. А если возникнет надобность, я всегда могу его проконсультировать...
- Хорошо, я подумаю, Укитакэ-кун, - нерешительно сказала Унохана, - но я ничего не обещаю!
- Ладно, тогда до вечера!
Расставшись с Уноханой, Укитакэ немедленно направился к зданию восьмого отряда. Там было непривычно тихо. Ну да, шуметь-то некому - Кёраку в госпитале, а офицеры, встревоженные ночными событиями, ходят по стеночке и стараются не побеспокоить Исэ.
Для начала Укитакэ решил наведаться в кабинет. К его удивлению там обнаружился третий офицер Тасуфуса, с головой зарывшийся в бумаги и очень печальный.
- Добрый день, Укитакэ-тайчо. Вот видите, чем мне теперь приходится заниматься? - горестно пожаловался он.
Было совершенно ясно, что Тасуфусу огорчает вовсе не бумажная работа. Вернее, не только она.
- Эх, когда же к нам теперь капитан вернется... - запричитал он, - Знать бы ещё, что там случилось на самом деле. Вот незадача, и почему меня с ними не было?
Тасуфуса шмыгнул носом и, спохватившись, добавил:
- Хотите чаю, Укитакэ-тайчо?
- Спасибо, не откажусь, - кивнул Укитакэ и уселся напротив. - Тасуфуса-кун, мы сколько угодно можем сокрушаться, что нас не оказалось в нужное время в нужном месте. Но есть ли в этом какой-нибудь смысл? Особенно, если не случилось ничего непоправимого.
Укитакэ бросил взгляд на бумаги, разбросанные на столе.
- Так... вот эти документы не очень важные, можешь сразу отложить их до возвращения Кёраку, вот эту стопку давай мне, я сам разберусь, что к чему, а с оставшимся ты и сам справишься.
- Спасибо, Укитакэ-тайчо, - Тасуфуса засиял. - Вы не представляете, как помогли мне! Я был в ужасе, когда понял, что придется вникать во всю эту бюрократию. В бой против десятка холлоу я хоть сейчас готов! А в этих бумажках решительно ничего не понимаю.
- А придется, - Укитакэ отхлебнул зеленый чай с жасмином и прикрыл глаза.
Обычно они пили этот же самый чай вместе с Кёраку - что бы там не говорили злые языки, капитан восьмого отряда вполне способен наслаждаться вкусом не только крепкого вина или сакэ. Когда им ещё выдастся случай спокойно посидеть за чашкой чая и побеседовать? Хандра третьего офицера оказалась очень заразной, Укитакэ понял, что с этим надо что-то делать, иначе к вечеру весь отряд окончательно впадет в уныние и будет дружно рыдать под окнами госпиталя. Он отставил чай и серьезно глянул на собеседника, так, что тот даже подтянулся и выпрямил спину.
- Тасуфуса-кун, - начал Укитакэ, - ты - третий офицер, это звание ко многому обязывает. В отсутствие капитана и лейтенанта, именно ты должен быть примером для всего отряда. А ты вместо того, чтобы поддерживать боевой дух, сидишь тут и распускаешь нюни. Нехорошо получается.
- Да, очень нехорошо, - сокрушенно согласился Тасуфуса, - но я исправлюсь, обещаю. И ребят успокою, и в бумажках этих проклятых разберусь. Я не подведу Кёраку-тайчо и Исэ-фукутайчо!
- Вот и отлично. Тогда продолжай работать, а я пойду пока, навещу Нанао. Где она, кстати?
- Второй этаж, третья дверь налево. Они там с Мацумото заперлись и никого не пускают, - Тасуфуса снова помрачнел.
- Не беспокойся об этом. Главное, чтобы дела отряда не оказались заброшенными. Ты только представь, что на это скажет, Исэ-кун, когда выздоровеет.
- Я все понял, Укитакэ-тайчо! - торжественно сказал Тасуфуса. - Можете рассчитывать на меня!
Он поклонился и воодушевленно зарылся в бумаги. Укитакэ попрощался и вышел, затворив за собой дверь кабинета.
Ну что, первый пункт спасательной миссии можно было считать выполненным: восьмой отряд сейчас как никогда нуждался в поддержке. Жаль, конечно, что третий офицер у Кёраку не такой сообразительный, как Котэцу или Коцубаки. Но теперь Тасуфуса горит энтузиазмом, и предаваться унынию ему будет просто некогда. А остальные станут равняться на него, потому что больше не на кого.
Укитакэ огорченно подумал, что с Исэ Нанао всё будет гораздо сложнее. Ей и в обычное время не так-то легко поднять настроение. А он собирался расспрашивать о событиях сегодняшней ночи. Тревожить бедную девочку очень не хотелось, но другого способа узнать правду не было.
Он вздохнул, отыскал нужную дверь и осторожно постучал.
- Кого ещё там принесло? - раздался недовольный голос Рангику.
- Открой, Мацумото-кун. Это Укитакэ
- Укитакэ-тайчо? - кажется, она слегка удивилась. - Подождите, я сейчас...
Дверь распахнулась, и Мацумото посторонилась, пропуская его в комнату. Вид у неё был очень усталый и невыспавшийся.
- Как себя чувствует Исэ-кун? - спросил Укитакэ.
- Так себе, - честно призналась Рангику, - ничего не ест и всё больше молчит. А если и начинает говорить, то рассказывает всякие ужасы. Бедная Нанао-тян...
- Я могу с ней побеседовать?
- Конечно, Укитакэ-тайчо. Мы только от Тасуфусы и остальных офицеров заперлись. Я всё понимаю, они, конечно, тоже волнуются и переживают, но... очень уж достали своим участием. А вы человек разумный, и не станете сверх меры мучить Нанао расспросами. Я хочу попросить Вас кое о чем: не могли бы Вы потом поговорить с Хицугайей-тайчо. Он очень недоволен моим отсутствием в отряде. Скажите ему, что сейчас это необходимо. Меня-то он и слушать не станет!
- Конечно, поговорю, Мацумото-кун, не сомневайся.
- Спасибо, - она склонилась над больной, заботливо поправила покрывало и вздохнула.
Сначала Укитакэ показалось, что Нанао спит, но она просто лежала, отвернувшись к стене.
- Здравствуй, Исэ-кун, - тихо сказал он.
Девушка вздрогнула и обернулась. На её щеках ещё не высохли дорожки слез. Укитакэ поразился, какой юной и беззащитной она выглядит без очков.
Нанао едва заметно кивнула, а потом, забыв о всякой субординации, разревелась, укннувшись носом в капитанское хаори.
- Укита-а-а-акэ-тайчо-о-о-о!
- Тихо, тихо, успокойся, Исэ-кун, всё уже хорошо. Самое страшное позади...
Он успокаивал её, гладя по волосам. Наконец, рыдания утихли, Нанао лишь изредка всхлипывала, не поднимая глаз.
- Хорошо бы... но я так не думаю, Укитакэ-тайчо.
- Откуда такие мысли? Унохана дала мне понять, что опасности для жизни Кёраку нет. Так что зря ты убиваешься. Скоро он вернется, и всё будет по-прежнему. Исэ-кун, ты же офицер, ну-ка возьми себя в руки!
Нанао подняла голову, виновато оглянулась на Мацумото и выдала:
- Не могу, Укитакэ-тайчо. Потому что вчера... я своими собственными глазами видела... как его убили. Унохана утверждает, что с ним будет всё в порядке. Но я же видела его... мертвым! Кёраку-тайчо заслонил меня собой и... это не он лежит сейчас в госпитале, а холлоу, принявший его облик!
Укитакэ не на шутку встревожился. Может, не стоило Унохане отпускать домой бедную девочку? У неё явно с головой не в порядке. Странно, вроде бы Нанао и раньше приходилось бывать в переделках, может, не таких серьёзных. Она далеко не новичок, и к тому же мастер кидо. Может, нарвалась на какое-то заклинание?
- Нанао-тян, - Укитакэ старался, чтобы его голос прозвучал как можно убедительнее, - не бывает холлоу, способных принять обличие шинигами.
- Раньше я тоже так думала. До вчерашнего дня, - прошептала она, - А они могут. Это какие-то неправильные холлоу. Они умеют читать мысли, навязывать свои собственные желания, принимать любой вид и пожирать внутреннюю сущность. А ещё у них очень странная рейяцу. Я не знаю, как такое может быть, просто чувствую. Они холлоу - в этом нет сомнений, но в них есть что-то от шинигами... Вчера несколько наших офицеров попали под влияние этих тварей. Так ужасно, когда приходится сражаться со своими друзьями... Мы поначалу даже не поняли, в чем дело. А потом было уже слишком поздно...
Нанао откинулась на подушки и обреченно выдохнула. Ей было явно тяжело вспоминать о случившемся, она изо всех сил старалась сохранить остатки душевного равновесия.
- Укитакэ-тайчо... я говорила об этом с капитаном Уноханой. Но боюсь, мой рассказ показался ей сбивчивым и неточным. Если увидите её раньше меня, передайте, что я хочу извиниться за свою несдержанность и готова рассказать всё ещё раз.
- Ты лучше расскажи мне, а я ей передам, - предложил Укитакэ.
- Хорошо, - Нанао кивнула. - Мне было очень страшно. Я вдруг поняла, что в мои мысли вторгаются какие-то чужие голоса. И они подстрекали меня открыть душу, впустить в себя холлоу. Или нет, даже не так... они хотели, чтобы я позволила пробудиться холлоу в своем сердце. И этим голосам было очень сложно отказать. Ещё немного, и я бы сдалась, но тут капитан активировал шикай, и сопротивляться сразу стало неизмеримо легче. Я просто не могла позволить себе предать Кёраку-тайчо. А потом прямо передо мной из темноты возник холлоу. Я откуда-то знала, что теперь ему не требуется моего согласия. Он мог подчинить меня также, как тех офицеров, что сражались против своих же товарищей. Кажется, я закричала. А Кёраку-тайчо... он успел прежде, чем холлоу добрался до меня... закрыл собой... а дальше... это было просто ужасно! Лучше бы он не защищал меня!!!
Слезы вновь покатились по щекам Нанао. Сзади донеслись сдавленные всхлипывания, и обернувшийся Укитакэ увидел, как Мацумото украдкой вытирает глаза тыльной стороной ладони.
- Прости, что заставляю тебя снова переживать всё это, Исэ-кун, но информация может оказаться очень важной, - он виновато развел руками.
- Да, я понимаю, - Нанао поджала губы, - я постараюсь изложить все внятно.
Она заговорила еле слышно, словно надеялась, что слова, произнесенные не в полный голос, перестанут быть правдой:
- Кёраку-тайчо не успел отразить удар. И тогда холлоу... пожрал его... было много крови... и я видела... он убил капитана, а потом сам изчез... я не знаю куда. Может, тоже умер... или вселился в Кёраку-тайчо. Больше я ничего не помню.
- Этого не может быть!
Рассказ Нанао и впрямь походил на плод больного воображения, но... Укитакэ хорошо знал лейтенанта восьмого отряда. Исэ-кун всегда отличалась здравомыслием и серьезным подходом к делу. Даже сейчас она пыталась излагать события внятно, хоть и слишком эмоционально. Но это-то как раз понятно: кто бы смог остаться спокойным в такой ситуации? Особенно, учитывая отношение Нанао к Кёраку... Весь Готэй 13 давно был в курсе, что Исэ-кун без памяти влюблена в своего капитана.
Нанао вздохнула.
- Да, я тоже сначала не могла поверить. И до сих пор не хочу верить. Но что мне делать, если я видела! - в её голосе сквозило отчаяние. Укитакэ не знал, что и сказать. Сложно успокоить того, кто сам не желает успокаиваться.
- Исэ-кун, сегодня вечером я пойду в госпиталь. Унохана разрешила мне повидаться с Кёраку. Так что скоро я смогу во всем убедиться лично. Обещаю, что сразу же расскажу тебе о своих выводах.
Она кивнула:
- Будьте осторожны, Укитакэ-тайчо. Это может быть он. А может, и нет...
- Конечно, Исэ-кун. Ну, не плачь. Я вот до сих пор уверен, что всё будет хорошо.
Это было не совсем так. Сейчас Укитакэ не был уверен ни в чем, но не желал лишний раз тревожить бедную девушку. Ему стоило неимоверных усилий не показать, что её рассказ все же заронил зерно сомнения в его сердце. Теперь оно билось слишком часто и сжималось от невнятного страха: а вдруг? Вдруг все это правда, и Кёраку... Нет, лучше даже не начинать думать о плохом, потому что дальше эти мысли принимали совсем уж неприятный вид. Если подозрения Нанао верны, то... как мы все будем дальше жить... без Кёраку?.
Как бы скоротать время и дождаться вечера? Только личная встреча могла все прояснить раз и навсегда, избавить Укитакэ от напрасных метаний.
Мацумото вышла в коридор вслед за ним и осторожно напомнила:
- Вы обещали мне, что поговорите с Хицугайей-тайчо, капитан.
Она немного помолчала, а потом добавила:
- Я тоже не верю во всё это. Нанао была слишком напугана и вряд ли сумела бы отличить иллюзию от реальности. Нет ничего хуже неведения, всё так зыбко и неспокойно. Даже я устала сомневаться, представляю, каково сейчас ей... Укитакэ-тайчо, если Вы что-нибудь выясните, скажите сначала мне. А потом мы подумаем, стоит ли рассказывать Нанао...
- Что бы там ни было, она все равно узнает. Но я обещаю, вы с ней будете первыми, кто узнает, - заверил её Укитакэ.
Он нашел в себе силы улыбнуться, и, попрощавшись, вышел на улицу. Расположение десятого отряда находилось не совсем по дороге, и Укитакэ пришлось сделать небольшой крюк. Всё равно в госпиталь идти ещё рано. Ему не так уж хотелось разговаривать с Хицугайей именно сейчас. Просто это был ещё один хороший способ убить время, которое тянулось слишком медленно. Настолько медленно, что это уже начинало не на шутку раздражать.
Хицугайя был не в духе ещё с утра. И к вечеру его настроение явно не улучшилось. Скорее, даже наоборот. Взлохмаченный, насупившийся, готовый взорваться в любой момент юный капитан совершенно не обрадовался приходу Укитакэ. Однако ладонь с рукояти меча все-таки убрал, и немедленно пожаловался:
- Прикинь, Мацумото так и не вернулась. Опять запропастилась куда-то...
- Я как раз пришел поговорить об этом . Прости, что не предупредили тебя, но у Мацумото сейчас очень важное задание.
Хицугайя нахмурился и, по обыкновению, начал орать:
- Ну и бардак! Ты считаешь, это нормально, когда капитан последним узнает новости о своём лейтенанте? Я волновался, между прочим! Она ещё ночью свалила, а я до сих пор ничего не знаю...
Хицугайя выдохнул и сбавил тон, но воздух всё ещё продолжал звенеть от его недовольства.
- Сейчас происходит много чего такого, о чем нас не ставят в известность, - примирительно сказал Укитакэ.
- Или ставят, не спрашивая нашего мнения, - снова взвился Хицугайя. - Мало того, что в такое тяжелое время я остался без лейтенанта, так ещё и вынужден патрулировать Руконгай совместно с третьим отрядом! Ямамото прекрасно известно, что я терпеть не могу Ичимару. Все у нас сегодня через... задницу холлоу!
Укитакэ согласно кивнул. День и впрямь выдался дурацкий. Оставалась надежда, что закончится он не так бестолково, как начался.
- Кстати, я давно хотел тебя спросить, за что ты так не любишь Ичимару? Он, конечно, не самый приятный тип, и к тому же острый на язык... но с чего вдруг такая ненависть?
- Да так... есть с чего, - буркнул Хицугайя и почему-то покраснел.
- Он тебя чем-то обидел?
- Нет. Не меня. И вообще, что ты со мной расговариваешь, как с маленьким. Со своими проблемами я сам разберусь, ясно?
Укитакэ пожал плечами.
- Извини, я и не думал тебе мешать. Знаешь, меня тоже кое-кто слишком часто пытался защищать и оберегать, пока до него не дошло, что я способен сам за себя постоять. Я тоже очень злился из-за этой опеки, а потом понял... обо мне заботились вовсе не потому, что считали слабым. И сейчас мне очень не хватает этой заботы.
Хицугайя задумался.
- Может, ты и прав. Я как-нибудь поразмышляю об этом на досуге. Прости, что наорал. А Ичимару... не знаю, что у них там произошло с Мацумото, но я не раз видел, как она плачет из-за этого негодяя...
- Не трогай их. Пусть сами разберутся, - посоветовал Укитакэ, - а если не разберутся, то ты им тем более не сумеешь помочь.
- Я и не собирался помогать, - фыркнул Хицугайя. - Я просто хочу набить ему морду, чтобы перестал улыбаться так мерзко.
Укитакэ вздохнул.
- Зря ты так. Только усложнишь все ещё больше. Лучше бы спросил у Мацумото, чего она хочет на самом деле.
- Не буду спрашивать, потому что и так знаю, - сказал Хицугайя, покраснел ещё больше и быстро переменил тему. - А ты сейчас куда?
- В госпиталь.
- К Кёраку? Я с тобой! Хочу его расспросить об этой стычке...
Укитакэ покачал головой:
- Не думаю, что это хорошая идея. Во-первых, Унохана обещала впустить только одного посетителя. А во-вторых... позволь мне самому разобраться, хорошо?
Хицугайя не нашелся, что ответить. Как тут поспоришь, когда тебе отвечают твоими же собственными словами?
- Ладно, нет проблем. Я к нему потом как-нибудь зайду.
- Удачного дежурства, Хицугайя-кун. Постарайся не задирать третий отряд без причины. Они не отвечают за действия своего капитана.
- Угу, я знаю, - Хицугайя кивнул с сожалением. Ему явно хотелось, чтобы было наоборот, но против здравого смысла не попрешь.
Укитакэ попрощался, вышел на улицу и устало выдохнул. За сегодняшний день это был уже четвертый разговор по душам. А ему ещё предстоял пятый, возможно, самый сложный из всех.
Если даже Нанао сомневается, настоящий ли это Кёраку, почему Укитакэ так уверен, что с легкостью узнает своего друга? Конечно, они знакомы так давно, что уже перестали считать годы. И нет никого, кто знал бы Кёраку лучше, чем Укитакэ Джуширо. Даже Ямамото-сэнсэй не знает о своем ученике всего, что известно его старому товарищу. Потому что есть такие вещи...которые только для двоих, и больше ни для кого. Но если это холлоу в теле Кёраку, кто гарантирует, что у них не может быть общих мыслей и воспоминаний? Укитакэ боялся представить себе этот жуткий симбиоз... И как проверишь?
Усталость давала о себе знать - он никак не мог сосредоточиться. Вдобавок ещё и голова разболелась - как всегда не вовремя. Сомнения мучили его всё сильнее, Укитакэ подумал, что стал даже излишне подозрительным. Он же договорился сам с собой, что будет верить в лучшее, пока есть хоть какая-то надежда! Почему же мысли упорно возвращаются не туда, куда им следует?
Укитакэ помотал головой. Сейчас он возьмет себя в руки, успокоится, и будет думать о чем-нибудь приятном.
Услужливая память тут же подкинула другой набор образов, от которых стало тепло... и страшно. Потому что он был не готов потерять все это.
Легкие прикосновения губ к виску, потом к шее... Пальцы нежно перебирают волосы... Кёраку стоит сзади, обхватив его за талию, и шепчет на ухо:
- Смотри, Джу-тян, какие звезды!
А звезды и впрямь необыкновенные. Крупные, яркие. Их так много, что небо кажется не черным, а дымчатым, как опал. И млечный путь в седьмой день седьмого месяца особенно светлый - в честь праздника Танабата.
Шунсуй смеется и начинает рассказывать легенду о Волопасе и Ткачихе. В его изложении она выходит совсем уж неприличной. Укитакэ слышал эту историю не единожды, но ему вовсе не скучно: Шунсуй рассказывает каждый раз по-новому, да так, что становится и весело и грустно одновременно. А потом Укитакэ вообще забывает о том, что надо слушать, потому что очень сложно сохранить ясность мыслей, когда ласковая рука спускается с талии на бедро, а вторая начинает медленно развязывать пояс хакама. Спустя мгновение и сам Шунсуй замолкает на полуслове. Легенда так и остается недорасказанной, но сейчас никому нет до этого дела. Мир вокруг замирает, луна стыдливо прячется за тучи, и даже ветер стихает, чтобы не мешать их страстному уединению.
Летняя ночь такая теплая, что потом долго не хочется одеваться. Укитакэ смотрит, как на востоке разгорается заря. Шунсуй уже дремлет, положив голову ему на плечо...
Сколько раз они уже встречали рассвет вдвоём - и не сосчитать. Но за долгие годы, проведенные вместе, им так и не довелось узнать, что такое обыденность и скука. Все складывалось так хорошо, что самим себе было впору завидовать. Глупо верить, что беды обойдут стороной тех, кто счастлив, но вместе можно преодолеть любые неприятности. Главное, чтобы... вместе.
Укитакэ пересек двор госпиталя, когда край солнца едва коснулся линии горизонта. Он пришел раньше, чем было назначего, но если Унохана заставит его ещё подождать... Что же, значит, придется объяснить Рецу-кун, что ждать он больше не может.
Пунктуальная Унохана уже ожидала гостя в своём рабочем кабинете. Вид у неё был немного усталый, но это мог заметить лишь давний приятель. Укитакэ вот заметил и сочувственно покачал головой. Кажется, в последний раз такие тени под глазами у Рецу-кун он видел накануне выпускного экзамена в Академии...
- Я обдумала твоё предложение, - заявила Унохана без лишних церемоний. - Если хочешь, можешь сегодня же забрать Кёраку из госпиталя.
Увидев недоумение на лице собеседника, она вздохнула и пояснила:
- Наш больной проснулся всего час назад, но за это время уже успел довести до белого каления половину моих подчиненных... Теперь никто не хочет идти давать ему лекарство или менять повязки. Просто кошмар какой-то! Как ты с ним вообще справляешься?
- А я, между прочим, предупреждал, - заметил Укитакэ.
Судя по рассказам Уноханы, поведение Кёраку было вполне обычным для того, кто страстно желает отправиться домой. Кёраку всегда ненавидел больницы. Конечно, это лишь косвенное доказательство, оно не может окончательно развеять сомнения, но...
- Я хочу поговорить с ним. Если можно, наедине.
- Да, конечно. Пойдем, я провожу тебя.
Они вышли в коридор и поднялся по лестнице на второй этаж.
- Кстати, ты поговорил с Исэ-кун? - спросила Унохана, остановившись возле двери.
- Она просила передать тебе, что сожалеет о своей несдержанности. Говорит, что была слишком взволнована и не сумела внятно изложить события...
- Разумеется. Я понимаю. А она рассказала тебе... про холлоу?
- Да.
- И что ты думаешь?
Укитакэ пожал плечами.
- Я не думаю, я надеюсь.
Унохана вздохнула уже в который раз и посмотрела так, что ему почему-то захотелось отвести взгляд.
- Никто не знает Кёраку лучше, чем ты. Так что и мы все надеемся... на тебя. Прости, мне пришлось доложить Ямамото со-тайчо о своих опасениях. Он теперь в курсе всего, что говорила Исэ и ждет результатов твоей беседы с Кёраку. Так что готовься обосновать любой вывод...
- Вот как? Выходит, что это теперь вовсе даже не личный разговор, а важное задание? Ну, спасибо, что хоть предупредили!
Укитакэ схватился за голову. Мало того, что он слабо себе представлял, о чем будет говорить с Кёраку...или не Кёраку... так теперь ещё и Ямамото-сэнсэй настоятельно требует отчёта. Как же это он не учел "личные отношения, которые только мешают работе"? По крайней мере, именно так он выразился, когда узнал, что Укитакэ и Кёраку... не только друзья. Давно это было, но с тех самых пор во взгляде сэнсэя то и дело мелькала тень неодобрения. А сейчас он, значит, решил забыть о своих принципах, и сыграть на этих самых "личных отношениях"?
Укитакэ почувствовал, что начинает злиться. "Сейчас не время, и не место," - напомнил он себе. Ругаться с сэнсэем предстоит не сейчас, а позже. Ещё один тяжелый разговор... ну что ж ему уже не привыкать. Только как это всё надоело...
Унонана осторожно кашлянула.
- Эй, мы уже пришли. Удачи тебе, Укитакэ-кун!
Он кивнул, и, задержав дыхание, прошел сквозь кеккай, который тут же снова сомкнулся за спиной.
Кёраку полулежал на подушках и явно скучал. Он был необычно бледен - даже бинты казались не слишком-то белыми на фоне лица. На боку, где повязка уже окончательно перекосилась и сползла, ярко выделялись темно-багровые полосы, похожие на следы от когтей. Царапины и ссадины считать просто не было смысла - всё это заклеивать, пластыря не напасёшься. Видеть Кёраку в таком состоянии было крайне непривычно, но... это ведь он?...
- Шунсуй... - позвал Укитакэ и замолчал, не зная, что сказать дальше.
Кёраку повернулся к нему и состроил страдальческую физиономию.
- Джу-тян, прошу тебя, только не в морду!
Укитакэ облегченно выдохнул и рассмеялся.
- Не буду я тебя бить! По крайней мере, сейчас. А вот потом... может и стоит врезать, как следует. Видимо, прошлая наука впрок не пошла... Ты ведь мне обещал!
Кёраку улыбнулся виновато и немного растеряно. Как и тогда, много лет назад, на заре образования Готэя 13...
Они только-только стали капитанами, получили своё чуть ли не самое первое совместное задание в мире Живых
Многочисленные холлоу появились в нескольких местах одновременно, силы отрядов пришлось рассредоточить. Едва получив назначение, хотелось не руководить, а геройствовать, сражаясь спина к спине. Поэтому-то они и оказались вдвоём в самой гуще событий.
Укитакэ с легкостью расправился с десятком противников, а ещё одного заметить не успел. И Кёраку, разумеется, не нашел ничего лучшего, как заслонить друга приняв удар на себя. По счастью, холлоу оказался слабенький, и не нанес ощутимого вреда этому безумцу.
Они добили всех монстров, даже не активируя шикай. Когда всё было закончено, Кёраку с улыбкой обернулся к другу... и без предупреждения получил кулаком в морду.
- Идиот! А если бы тебя убили? - Укитакэ был просто в ярости.
- Но ведь не убили же! - попытался оправдаться Кёраку, массируя скулу.
- Обещай мне, что больше никогда так не сделаешь!
- Хорошо, хорошо, не нервничай ты так!
- Я серьезно, Шунсуй! Если подобное ещё хоть раз повторится, я тебя так отделаю... любая драка с холлоу пикником покажется!
Кёраку подошел ближе, ткнулся лбом ему в плечо, привлек к себе и обнял.
- Дурак! Я же за тебя волнуюсь! - выдохнул Укитакэ, немного успокаиваясь.
- Честное слово, я больше не буду. Прости меня, Джу-тян. Наверное, я и правда дурак!
Несколько минут они так и стояли молча. Первым нарушил тишину Укитакэ:
- Эй, я не очень сильно тебя ударил?
- Ну... как тебе сказать... в общем, не сильнее, чем холлоу.
- А вот так тебе и надо!
- Джу-тян, кончай дуться. Я же слово дал!
- Не называй меня Джу-тян. И перестань обнимать! Сейчас сюда явятся офицеры наших отрядов, и подумают невесть что.
- Ну почему же сразу "невесть что"? Правду они подумают, - слегка обиженно заявил Кёраку, убирая руки.
- Ну вот... теперь и ты надулся.
- Ничего подобного!
- Шунсуй, да у тебя всё на лице написано.
- Надо же, какая проницательность. Может, там что-нибудь ещё написано?
Укитакэ шепнул ему на ухо то, что ещё по его мнению значилось на лице друга вот та-а-акими иероглифами. Он прекрасно знал, как вернуть Кёраку хорошее настроение...
До вчерашнего вечера Кёраку честно держал обещание, данное много лет назад, и теперь ему явно было стыдно за содеянное. Он отводил взгляд и пытался чуть ли не с головой забраться под одеяло.
Укитакэ посмотрел на эту виноватую физиономию и понял, что больше не может сохранять суровый вид. Если уж Кёраку решил покаяться, он сделает всё, чтобы его простили как можно быстрее. А в том, что это именно Кёраку, у Укитакэ не осталось сомнений. Никакой логики в этом убеждении не было, он просто знал, полагался на голос сердца.
- Джу-тян, забери меня отсюда! - попросил Кёраку. - Меня здесь уже всё достало! Того нельзя, этого нельзя... с постели не вставать, сакэ не пить, жрать дают только какую-то бурду больничную... Меня холлоу не добил, так теперь доктора вместо него уморить решили!
- Хм... а вот Унохана мне жаловалась, что это ты их достал.
- Ну, какая разница, кто кого достал! Я всё равно здесь ни за что не останусь!
- Да заберу я тебя, уже даже разрешение получил. Ты мне лучше вот что скажи: тот холлоу... куда он потом делся?
- Убил я его, конечно. А куда он ещё мог деться? - удивился Кёраку.
- А ты не заметил ничего странного?
- Вроде бы нет. Хотя... пожалуй, он оказался сильнее, чем сперва можно было подумать. Давно мне не приходилось убивать холлоу с помощью шикая. Даже стыдно как-то... Старею что ли?
- Не стареешь, - успокоил его Укитакэ. - Такой же дурак, каким был в молодости.
- Спасибо, Джу-тян, я тебя тоже люблю, - откликнулся Кёраку.
Он поудобнее устроился на кровати, обложившись подушками, поймал Укитакэ за руку и усадил рядом с собой.
- Скажи, а ты к Нанао не заходил? Как там она? Надеюсь, не очень из-за меня переживает?
- Исэ-кун в порядке, - соврал Укитакэ, - не беспокойся за неё. Так, пойду я всё-таки договорюсь с Уноханой на тему транспортировки. Не своими же ногами мы отсюда пойдем!
- Почему? Я вполне в состоянии...
- В каком-таком состоянии? Шунсуй, ты совсем спятил? На тебя же смотреть страшно. Никуда ты не пойдешь. Тем более, что отправимся мы не к тебе, а ко мне, а это малость подальше будет. Так будет проще и за тобой присматривать, и дела в отряде не запускать.
Кёраку обреченно вздохнул.
- Слушай, мне кажется, или вы с Уноханой всё-таки сговорились?
- Ничего мы не сговаривались, - возмутился Укитакэ. - Не все же мне болеть! Теперь и у меня появился шанс о тебе позаботиться.
- Кажется, я попал, - ужаснулся Кёраку и снова полез под оделяло. - Ладно уж, лучше ты, чем Унохана.
- Чем она тебе так не угодила, Шунсуй?
- А с ней сложнее договориться, - пояснил Кёраку, - на неё совершенно не действует моё мужское обаяние!
- Ты хочешь сказать, что на меня...
- А что, разве нет?
- Шунсуй!
- Что?
- Ничего.
Укитакэ встал с постели.
- Жди меня, я скоро вернусь.
Он вышел из палаты и отправился обратно в кабинет. На душе у него было легко и спокойно. Последние сомнения развеялись, как дым. Взгляды, жесты, интонации - всё говорит о том, что это настоящий Кёраку, а не холлоу в его обличии. Только вот Ямамото-сэнсэй вряд ли сочтет эти доводы достаточными, потому что он не привык полагаться на интуицию. Укитакэ тоже не привык, но... надо же когда-нибудь начинать. Шунсую незачем знать, какие волнения происходят из-за его подвигов, пусть пока побудет на территории тринадцатого отряда. Укитакэ позаботится, о том, чтобы его не донимали нежелательные гости. К тому же, так Кёраку не узнает о плачевном состоянии Нанао. Да и бедной девочке хорошо бы прийти в себя прежде, чем она встретится с капитаном.
- Ну что? - Унохана подняла глаза от бумаг и с тревогой глянула на Укитакэ.
- Всё в порядке, Рецу-кун. Я его забираю.
Унохана облегченно выдохнула.
- Я так рада, Укитакэ-кун. Если бы... то я думаю... нам бы всем его очень не хватало...
- Да, теперь дело за малым - объяснить всё сэнсэю, - Укитакэ нахмурился.