Холодилин Константин Аркадьевич : другие произведения.

Борх

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


0x08 graphic
Неизвестный автор

"Борх"

Под редакцией

К. А. Холодилина и О. Н. Исаевой

  

Предисловие

  
   Данная книга -- итог многолетних и кропотливых архивных изысканий. Всё началось с того, что в далёком 1982 году в Фонде рукописей Российской национальной библиотеки (тогда -- Государственной публичной библиотеки) в наших руках очутилась малоприметная рукопись в синем коленкоровом переплёте, на обложке которой едва прочитывался выведенный выцветшими от времени чернилами заголовок "Борх". Всё произошло, как это часто бывает, в результате случайного стечения обстоятельств -- тетрадь принесли по ошибке вместо заказанных нами воспоминаний участника декабристского восстания поручика А. А. Болхова. Сначала мы хотели вернуть рукопись библиотекарю, но потом настолько увлеклись её содержанием, что не смогли остановиться, пока не дочитали её до конца.
   В книге в стихотворной форме описывались похождения русского дворянина во время наполеоновских войн. Герой (а звали его Борх) вместе со своим слугой Пафнутием объехал пол-Европы -- вначале в рядах действующей армии, а затем -- по собственному почину в поисках прославленных андалузских быков, с помощью которых он надеялся улучшить российскую бычью породу. Однако это благородное намерение завело Борха весьма далеко от его первоначальной цели, заставив пережить ряд опасных приключений, которые едва не стоили жизни ему самому и его слуге. Всё это написано бесхитростным и в то же время лёгким слогом.
   Сперва мы подумали, что поэма "Борх" -- плод фантазии досужего сочинителя, однако позднее мы пришли к выводу, что всё это могло быть описанием подлинных событий. Автором её мог быть человек, близкий к Борху, многократно слышавший все эти истории из его уст.
   Как нам удалось установить благодаря историко-грамматическому, стилистическому, текстуальному, лексикологическому и палеоботаническому анализу, манускрипт был написан в первой трети XIX века. Однако имя автора так и осталось, к сожалению, неизвестным. Дальше началось самое настоящее детективное расследование. Мы переворошили горы бумаг и объехали половину Европейской части страны, ориентируясь на многочисленные намёки, разбросанные в тексте рукописи. В конце концов мы отыскали в архивах церковные записи о крещении и бракосочетании барона фон Борха, его послужной список, многочисленные упоминания его имени в реляциях и указах о награждении, переписку Борха с его родственниками и друзьями. В ходе командировок в Данию, Германию, Францию и Испанию мы напали на следы пребывания Борха в этих странах и даже обнаружили живущих и здравствующих поныне представителей разветвлённого рода Борхов. Некоторые из них любезно поделились с нами семейными преданиями о похождениях Борха.
   Таким образом, главный герой поэмы -- Борх -- действительно существовал и, более того, оставил многочисленное потомство, разбросанное ныне по всему миру. К сожалению, буря Октябрьской революции разметала его родовое гнездо в России и выбросила правнуков и праправнуков Борха за пределы их Отчизны.
   В результате наших исследований материалов накопилось столько, что ими можно было бы наполнить толстый том и издать его отдельно, что и будет сделано в недалёком будущем. Пока же мы публикуем лишь текст посвящённой Борху поэмы, а также его биографию. Эта последняя написана племянником Борха А. С. Вульфом-Волковским и находится в приложении в конце данной книги.
   Мы надеемся, что эта книга заинтересует широкого читателя, как яркий образчик русской словесности и памятник истории, воспевающий славную эпоху, когда наши отважные предки сражались за Отечество, бились за честь прекрасных дам, отстаивали высокие идеалы и наслаждались жизнью в свободное от совершения подвигов и просто благородных поступков время.
   Благодарности
   Мы выражаем свою искреннюю признательность доктору филологических наук профессору Л. М. Востросаблину, кандидату исторических наук доценту К. В. Ковлимаху, директору исторического архива города Вик (Каталония) дону Хавьеру Хакобе-Фонтс, руководителю Общества ревнителей валлонской истории господину Николя Скаарбееку, профессору новой истории Хайдельбергского университета доктору Андреасу Лашке, главе датской ветви рода Борхов Ингмару Борху младшему, директору Пеньковского краеведческого музея А. В. Гдовиной, председателю военно-исторического общества "Друзья Бородино" М. П. Крестовоздвиженскому, настоятелю русской православной церкви в Севилье отцу Евгению и председательнице комитета португальско-российской дружбы города Брага госпоже Элене Сантуш, оказавшим нам неоценимую помощь в наших исследованиях.
   Мы также очень благодарны кандидату биологических наук А. А. Россомахину и коллективу возглавляемой им лаборатории палеоботаники Института экспериментальной истории, которые с применением самых последних научных методов произвели точную датировку рукописи поэмы.
   Слова особой благодарности хочется высказать в адрес наших родных и близких, всё это время мирившихся с тем, что немалую часть своего внимания мы посвящали данному исследованию, и, несмотря на это, создававших для нас самые благоприятные условия.
   Наконец, нельзя обойти вниманием самоотверженный труд по вычитке и корректированию рукописи, проделанный Ю. С. Мошкиной.
  
  
  
  
  
   К. Холодилин и О. Исаева
   Санкт-Петербург
   Март 2005 года
  
  

Пролог

  
   Борх смел и благороден, но
   О нём не складывают песни.
   Рубака при Бородино,
   Храбрец и дуэлянт известный,
   Сей муж немало дел свершил,
   Ему принёсших честь и славу.
   Начнём, не мудрствуя лукаво,
   Историю про то, как жил
   Учёный Борх меж пуль и шпаг,
   Смиренным друг, надменным враг.

Поединок

  
   Юнцом безусым, желторотым,
   Пройдя начальный курс наук,
   Сказав "adieu" родным болотам,
   Борх покидает Петербург.
   Он мчится в дилижансе тряском,
   Грустя по матушкиным ласкам,
   По наставлениям отца.
   Дороге дальней нет конца.
   Но вот он прибыл в Гейдельберг,
   Где рьяно взялся за учёбу.
   Борх агрономию особо
   Усердным штудиям подверг.
   Ученье быстро пролетело.
   Пора домой! Пора за дело!
  
   Прибыв в столицу, очень скоро
   Борх принят был в beaumonde'ный круг
   Завёл долги, прослыл бретёром,
   В карьере преуспел... но вдруг
   Он повстречал NN -- кокетку,
   Чей бойкий взор через лорнетку
   Смущал весь петербургский свет.
   Была ли то любовь? -- О, нет!
   Хоть обошла NN природа
   И мудростью, и красотой,
   Борх воспылал к ней страстью той,
   Что в нашем набожном народе
   Зовётся блажью -- Борх, прости,
   Не знаю, как перевести.
  
   Борх стал за нею волочиться:
   Писать ей письма, слать цветы.
   Её супруг был важной птицей.
   "Гляди -- дождёшься ты беды!" --
   Друзья Борху твердили хором.
   А он, не внемля их укорам,
   Безумствовал (да, он таков!),
   Чтобы к NN попасть в альков.
   В конце концов твердыня пала
   (Кто б в этом сомневаться мог?) --
   Допущен наш герой в чертог,
   Победой гордый "небывалой".
   Едва NN заслышав зов,
   Борх к ней бежал на всё готов.
  
   В мешке не спрячешь долго шила.
   У стен есть уши и глаза.
   Слух об NN и Борхе живо
   Разнёсся. Грянула гроза.
   Супруг NN -- вельможа старый
   Чуть не скончался от удара,
   Когда про сей роман узнал,
   Но выжил и Борху послал
   Формальный вызов и перчатку:
   "Monsieur, vous Йtes прелюбодей
   Без воспитанья и идей.
   Вы поступили очень гадко.
   Мой секундант Вас будет ждать
   У Биржи в среду, ровно в пять".
  
   Соперники собрались драться
   На Петербургской стороне,
   Где воды Карповки струятся,
   Где место тихое вполне.
   Старик отличный был рубака
   Лет тридцать пять назад, однако
   С годами силы растерял.
   Борх гейдельбержцев покорял
   Как фехтовальщик высшей пробы.
   Но ни к чему здесь этот дар,
   Ведь старика хватил удар
   Апоплексический от злобы.
   Беднягу увезли домой.
   Он был без чувства, но живой.
  
   Был сообщеньем о дуэли
   Разгневан крайне государь:
   "Mon Dieu, да как они посмели
   Скрестить клинков разящих сталь!
   Жаль старика -- жена кокетка,
   К тому ж уродливости редкой,
   Наставила ему рога
   В объятьях юного щенка".
   Борха сослали на три года
   В его деревню за грехи,
   Чтоб у орала и сохи
   Радел он о скоте и всходах,
   Про свёклу думал и про лук,
   Не зарясь на чужих супруг.
  
  

Сельская дорога

  
   На бричке, клячей запряжённой,
   В своих владеньях Борх катил.
   Сидел он в позе напряжённой
   И пахитоскою кадил.
   Дул ветер, дождь струился с неба.
   Борх ничего не замечал --
   Он думал об уборке хлеба
   И что-то радостно мычал.
   Навстречу бабы попадались
   И, натурально, мужики.
   А на полях хлеба валялись,
   Ещё не собраны в валки.
   На нивах тучных и бескрайних
   Паслись стада тугих тельцов.
   А Борх в своих мечтаньях дальних
   Зрел предсказанья праотцов,
   Смысл жизни и начал начало,
   Создания круговорот.
   А бричку, между тем, качало
   По сторонам и взад-вперёд.
   Кобыла, к жизни равнодушна,
   Тянула лямку двадцать лет,
   Порой вздыхая о конюшне
   И вспоминая про обед.
   Но вот вдали усадьбы крыша
   Мелькнула сквозь листву дубрав.
   Борх хор дворовых дев заслышал
   И гикнул, вожжи подобрав:
   "А ну, неси меня, Савраска,
   К моей усадьбе во всю прыть!
   Я расплачусь овсом и лаской.
   Иначе мне Борхом не быть!"
  
  

Сельский обед

  
   К обеду время подходило,
   Желудок радостно журчал.
   А Борх смотрел на крокодила
   И в ожидании молчал.
   Тот крокодил ему в подарок
   Был из-за моря привезён,
   Где климат нестерпимо жарок,
   Где родился и вырос он.
   Но нашей северной погоды
   Бедняга вынести не смог,
   Проживши в Питере полгода,
   Он захворал и вскоре слёг.
   И тщетны были все потуги
   Здоровье твари возвратить --
   Зверь сдох в стране снегов и вьюги
   И проявил при этом прыть.
   А из его останков бренных,
   По повелению Борха,
   Набито чучело на стену
   Заместо старого стерха.
   Но вот подали знак к обеду,
   Борх встал, поправивши кушак,
   И, глядя пред собой победно,
   В столовую направил шаг.
   А там уже столы ломились
   Под тяжестью питий и яств.
   И гости бедные томились
   В преддверьи беспробудных пьянств.
   Стол сервирован был отменно
   Слуги умелою рукой:
   Устав приборов неизменный,
   Бутылок царственный покой.
   Там белорыбица с икрою,
   Свинина, дичь, салаты в ряд.
   Да, за таким столом, не скрою,
   И я сидеть бы был бы рад.
   А Борх наяривает лихо
   И подаёт гостям пример --
   Варенье ест из облепихи
   И в глотку льёт себе сансер.
   Ну, а гостей учить не надо --
   Умнут что хочешь в сей же час,
   Будь то берковец мармелада
   Иль иноземный ананас.
   Вот стол пустеет постепенно,
   Как будто совершён набег.
   Допита бочка браги пенной,
   И гости чуют тяжесть век,
   В объятья валятся к Морфею.
   Чу! Кто-то захрапел уже,
   Так не успев допить шалфею
   И свой докушать бланманже.
  
  

Влюблённый Борх

  
   1
   Был у Борха один сосед --
   Мелкопоместный дворянин,
   Отец особы юных лет,
   Владелец сотни десятин.
  
   Во всём уезде краше нет
   Соседской дочки. Как один:
   Барон, купец и мещанин --
   Марии страстно смотрят вслед.
  
   Она прекрасна и нежна,
   И величава как княжна.
   Что ж удивительного в том,
  
   Что Борх был ею покорён,
   Что он мечтою упоён
   Ввести её женой в свой дом?!
  
   2
   Борх видит ночи напролёт
   Один и тот же чудный сон:
   Поля в снегах, на речке лёд,
   Дом снегопадом занесён,
  
   Буран белугою ревёт.
   А Борх с Марией в унисон
   Под рюмок триумфальный звон
   Гимн светлой радости поёт
  
   В своей гостиной у огня.
   За талию Мари обняв,
   Борх бешенно несётся впляс.
  
   Марии весело с Борхом
   Скакать по дому кувырком,
   До утра не смыкая глаз.
  
   3
   Борх мало ест и скверно спит,
   Он спал с лица и пожелтел.
   Он ладно скроен, крепко сбит,
   Но жёсткий сплин им овладел.
  
   Чем вызван столь плачевный вид:
   Болезнью? Суматохой дел?
   Нет, от любви он похудел,
   К Марии страсть его томит.
  
   Борх в дом Марии зачастил,
   Его снедает страсти пыл,
   Но дева к Борху холодна.
  
   Борх примостился за бюро,
   Письмо строчит его перо,
   Чтоб страсть к Мари излить до дна.
  
  

Письмо Борха Машеньке

  
   "Мария! Вы -- венец творенья,
   Вы -- ангел дивной красоты.
   Нельзя взирать без восхищенья
   На Ваши нежные черты.
   Я Вас люблю, люблю без меры,
   Я всей душой привязан к Вам,
   В душе моей воздвигнут храм
   Любви, Надежды, тихой Веры.
   Вы так милы, так живы, юны,
   Ваших речей напевных струны
   Покой и счастие дарят.
   Ваш томный и манящий взгляд
   Биенье сердца учащает
   И грёзы сладкие внушает.
  
   Мария, станьте же моею!
   Вот Вам и сердце, и рука!
   Я Вас заботою согрею --
   Моя любовь так велика!
   Я буду Вам примерным мужем,
   Отцом для будущих детей.
   Скажу Вам прямо, без затей:
   Мне, кроме Вас, никто не нужен!
   Со мной пойдите ж под венец
   И парой золотых колец
   Союз меж нами закрепите,
   Войдя женой в мою обитель.
   Que votre vie soit une fЙte!
   Борх. Жду с надеждой Ваш ответ".
  
  

Девичья любовь

  
   Письмо от Борха прочитав,
   Мария улыбнулась сладко,
   Потом промолвила украдкой:
   "Ах нет, сосед мне не чета.
   Да, он умён и благороден,
   С образованьем, говорят.
   Но что он носит за наряд --
   Он так ужасно старомоден!
   Ему уж больше двадцати,
   Его усы ужасно портят.
   И слышать не хочу, увольте,
   Чтоб в дом его женой войти!
   Другое дело лейб-гусар,
   Что приезжал сюда намедни --
   Их полк в селении соседнем
   На зимние квартиры встал.
   Обжёг меня он страстным взглядом,
   Как-будто в плоть вонзил кинжал,
   И руку мне тайком пожал,
   Преловко очутившись рядом.
   Я покраснела словно мак
   И глаз своих поднять не смела.
   Так вечер весь и просидела,
   Чтоб не попасть пред ним впросак.
   Я, верно, влюблена в него.
   Он дум моих не покидает.
   От неги сердце так и тает.
   Его б увидеть одного".
  
   Борх ждал ответа, но напрасно --
   Любовь Борха гусар увёз.
   Священник обвенчал его c
   Марией юной и прекрасной.
  
  

В ожидании войны

  
   Борх был всегда стрелок отменный --
   Сражал чижа за сто шагов,
   А как наездник ишаков
   Известен был во всей Вселенной.
   Махал он ловко палашом,
   Умело пикой управлялся.
   Его искусством поражён
   Я многократно оставался.
   Не мог он долго жить в тиши,
   Вкушать в деревне мёд и брагу,
   Мечтал он проявить отвагу --
   Хоть кол на голове теши.
   Он ждал рескрипта о войне,
   Он по ночам войною бредил,
   Считал, что долгий мир вдвойне
   Для процветанья царства вреден.
   "Во-первых, -- рассуждал сей муж, --
   Люд как дрозофилы плодится,
   Меж тем, как рожь скудна родится
   Для прокормленья стольких душ.
   Война лишь может или тиф
   Восстановить баланс природный.
   Избыток люда сократив,
   Избегнем смерти всенародной".
   "У мира минус есть иной, --
   Борх продолжал с улыбкой милой, --
   Ведь в ход приводится не миром
   Прогресс технический, войной!
   Война нужна нам позарез
   Для благоденствия державы".
   Борх в пачку пахитосок лез
   Рукою барской, нешершавой.
   Но, как на грех, был долгий мир,
   Никто не угрожал границам,
   И Борху не с кем было биться,
   Чтоб кровью обагрить мундир.
   Вставал он хмурый по утрам,
   Набрасывал шлафрок из шёлка
   И, как герой античных драм,
   Знай сыпал прах себе на чёлку.
  
  

Недолгие сборы

  
   Итак, зима сменяла лето,
   Дни проходили чередой
   За крепостною опереттой
   И пароконною ездой.
  
   Борх жил в глуши своей медведем,
   На пару с кенаром свистал.
   Он редко выезжал к соседям,
   Газет же вовсе не читал.
  
   И потому ещё не ведал,
   Что Корсики ретивый сын,
   Недавней опьянён победой,
   Пошёл войной на край равнин.
  
   Но весть дошла и до медведя,
   Как он ни прятался в нору,
   Донёс её не вольный ветер,
   А друг, что близок был к двору --
   Известный всем повеса Жуков,
   Корнет уланского полка,
   Приверженец словесных трюков
   И бывший школьный друг Борха.
   "Mon cher ami, -- писал он Борху, --
   Француз валит на нас стеной,
   Мы ж только пятимся без толку,
   К врагу оборотясь спиной".
   Борх закричал: "C'est pas possible!
   Ce petit franГais, mais il est fou!
   Il a choisi Russie comme cible
   Ce parvenu et loup-garou!
   Уж, мы ему покажем живо,
   Как пашни русские топтать,
   Дадим отпор команде вшивой
   И защитим Отчизну-мать!"
   "Пафнутий, быстро -- пистолеты,
   Уздечку, саблю и коня,
   Мундир, рейтузы, эполеты!"
   Воскликнул Борх, слугу гоня
   За снаряжением к походу
   На долгожданный ратный труд.
   Слуга, хотя и не в охоту,
   За дело взялся -- Борх был крут.
   Наутро вышли в путь неблизкий:
   Борх впереди на скакуне,
   За ним -- отряд кавалерийский, --
   Спеша на выручку стране.
  
  

Подберёзовый сон

  
   Отряд скакал двенадцать дней.
   Стал слышен запах пепелища
   И видно зарево огней.
   Кругом -- сожжённые жилища,
   Ограбленных селян глаза,
   Глядящие с тоской и злобой,
   Труп клячи с вздувшейся утробой.
   Борх прослезился и сказал:
   "Сей вид безрадостен, ребята.
   Всему виной француз проклятый.
   Так поклянёмся покарать
   Враждебных иноземцев рать!"
  
   "Клянёмся!" -- грянули холопы,
   Из ножен выдернув клинки.
   И вновь отряд Борха галопом
   Летел искать свои полки.
   Под вечер выбились из сил,
   Бивак разбили в тихой роще,
   Где под берёзкой, мирно росшей,
   Борха внезапно сон скосил.
   Борх видит вдруг, как у берёзы
   Берёсту оросили слёзы.
   И сквозь рыданья сей же час
   Берёза повела рассказ:
  
   "О, милый витязь! Лютый враг
   Меня без жалости пытает,
   Сгущает непроглядный мрак
   И чёрным вороном витает.
   Приди на помощь, сохрани
   Берёзку русую, о воин!
   Да, будет сон её спокоен
   И ясны будут её дни!"
   Борх слова не успел сказать,
   Как налетел коварный тать --
   Жестокий ворон -- и умело
   Вершить своё стал злое дело.
  
   Борх саблю острую достал
   И голову отсёк злодею,
   Но только просвистела сталь,
   Как ворон каверзу затеял:
   На месте старой головы
   Возникли сразу же две новых,
   Берёзу заклевать готовых
   И Борха заодно. Увы,
   Чем больше Борх голов рубил,
   Тем больше он лишался сил,
   А головы росли тем гуще
   У птицы с быстротой гнетущей.
  
   "Проснитесь, барин, уж рассвет!" --
   Борх услыхал сквозь сон тяжёлый.
   "Подушки же рубить не след,
   Хотя товар они дешёвый".
   "Пафнутий, милый! Это -- сон,
   Нет и в помине злобной птицы?!
   Ну, надо ж этому присниться!
   О, счастье! Боже, я спасён!" --
   С походной спрыгнул Борх постели.
   Его шатёр стоял у ели.
   Пафнутий взгляд лукавый кинул:
   "Был, барин, ворон -- только сгинул..."
  
  

Баталия

  
   Приняв крещение свинцом
   В двух мелких стычках с басурманом,
   Не придавая весу ранам
   И силы подкрепив винцом,
   Отряд Борха к своим явился.
   Борх поспешил скорее в штаб,
   Аудиенции добился
   И принят был, лишь час прождав.
   Когда же после rendez-vous
   Борх из штабной избушки вышел,
   Он голос вдруг родной услышал,
   Знакомый сызмальства ему:
   "Борх! Ты ли это, старый друг?!
   Дай обниму тебя, зулуса!
   Ты, наконец, оставил плуг
   Во имя Марсова искуса?!"
   Да, то был Жуков удалой --
   Корнет уланский и картёжник.
   Однако друга нет надёжней:
   За друга встанет он горой.
   Борх с Жуковым пошли в избу,
   В которой Жуков жил. И кружку
   Вина под шпор хрустальный звук
   Друзья подняли друг за дружку.
   "Эх, Жуков, брат, ты всё такой,
   Каким при выпуске был в школе".
   "Да? А ты, Борхушка, что ли,
   Столице предпочёл покой?"
   "Прирос к деревне я душой,
   К её покосам и дубравам,
   Где так привольно, хорошо..."
   "И к деревенским юным павам!"
   "Да, это тоже, Жуков-друг,
   Нет лучше деревенской бабы.
   Но расскажи-ка мне хотя бы
   Про наш когда-то тесный круг!
   Что Ковалёв? Небось министр?"
   "Нет, но уже советник статский".
   "Да, он всегда умом был быстр
   И до карьеры падок адски.
   А Морозилин где, подлец?
   Ведь я любил его как брата".
   "Уехал, говорят, куда-то
   Не то в Мадрид, не то в Елец".
   "А ты-то как?"
   "Служу тихонько".
   "А почему ещё корнет?"
   "Да, был я ротмистром, но только
   Попутал бес и... чина нет".
   "Да, разметала нас судьбина.
   А завтра смертный бой сулят".
   "Так, выпьем по второй подряд,
   Ведь veritas, друг Борх, in vino".
  
   А утром разгорелся бой:
   Под трескот трели барабанной
   Французы двинулись толпой,
   Чеканя чётко шаг и чванно.
   Орудия подняли вой,
   Как свора псов над мёртвым телом.
   Пуль стая, смерть неся с собой,
   По полю битвы засвистела.
   Навстречу тесный русский строй
   Шагнул, упругий и упрямый,
   Сквозь пушечной картечи рой
   Штыкам на растерзанье прямо.
   Сплелись тела в единый слой
   Под блеск клинков белёсый, близкий,
   Теряя Божий образ свой
   И выпуская крови брызги.
  
   Друзья, судьбой разлучены,
   На флангах разных очутились.
   Они самозабвенно бились
   Не за награды и чины.
   Борх и его богатыри
   В ряды врагов разброд вносили,
   Булатом рьяно их косили,
   Стирая руки в волдыри.
   А в это время -- бой суров --
   Был тяжело, навылет в руку
   Шальным осколком ранен Жуков
   И под крыло сдан докторов.
  
   По окончании сраженья
   Борх был в составе ополченья
   На юго-запад отведён,
   Про Жукова не ведал он.
   А тот в повозке гошпитальной,
   В горячке, к счастью, не летальной
   Под медицинским попеченьем
   Отправлен был на излеченье.
  
  

Парижская встреча

  
   1
   Борх всю войну прошёл геройски,
   Под Лейпцигом и Кульмом был,
   Снискал себе известность в войске
   И капитанский чин добыл.
   Его дружина поредела:
   Шесть человек из двадцати
   В земле уснули по пути,
   За правое пав храбро дело.
  
   Живым Борх волю даровал
   И отпустил их восвояси.
   Пафнутий в ноги с жаром пал:
   "Вас, барин, бросить? Не согласен!"
   "Ну, полно, встань! -- Борх растерялся,
   -- меня растрогал ты, друг мой".
   В Париже с преданным слугой
   Борх на два месяца остался.
  
   2
   Прожив в Париже месяц с лишком,
   Борх ни минуты не скучал:
   Театр, шампанское, банчишко...
   К тому ж он скоро повстречал
  
   Корнета Жукова: вояка,
   У кабачка ввязавшись в драку,
   Привычным манием руки,
   Французам раздавал тычки.
  
"Ба, Жуков! Друг! И ты в Париже!
   Как воевал? Гляжу, седой..."
   "Ami, не чаял, что увижу!"
   "Махнём-ка, брат, ко мне домой.
   Вернее, не домой -- в харчевню,
   Я там снимаю "номера".
   Хозяйка -- бестия. Плачевно,
   Что муж при ней. Хотя вчера
  
   Напился он, и преизрядно.
   Всю ночь проспал, как un cochon...
   Пойдём, становится прохладно.
   Как рад я, что тебя нашёл..."
  
  
   3
   Друзья пошли к Борху домой
   (Он жил вблизи от Нотр-Дама.)
   Их на пороге удалой
   Встречал Пафнутий: "Барин, дама
   К вам заходила час назад.
   Та, что намедни..."
   "Ясно, брат!
   Тащи-ка нам еду скорее,
   Не то мы с другом околеем".
   Друзья отведали фондю,
   Заев его французской булкой,
   Затем залили в глотки гулко
   Кларета целую бадью.
   Зажав в руке бокал вина,
   Рёк Жуков: "Слушай, старина,
  
   Я расскажу тебе, как зла
   Фортуна к воину бывает.
   Её подвохам несть числа.
   Кто-кто, а Жуков это знает!
   Случилось это в прошлый год,
   Едва установился лёд.
   Моя уже зажила рана.
   Я снова в чине капитана
   Назначен адъютантом в штаб.
   Меня к себе фельдмаршал вызвал
   Однажды. "Жизнь иль смерть Отчизны
   Зависеть, капитан, могла б, --
   Сказал он мне, сверкнув очами, --
   От вас, мой друг. Судите сами:
  
   Вот вам депеша. Сей же час
   Вы к генералу Н. скачите.
   Депешу, скрыв от праздных глаз,
   Ему, не мешкая, вручите.
   В депеше -- архиважный план.
   Прощайте! С Богом, капитан!"
   Я поскакал стремглав с депешей
   То трактом, то тропинкой пешей.
   Вдруг на дороге столбовой
   Я увидал с гербом карету,
   А в ней сидел укрытый пледом
   Тиран французский. Сам не свой,
   Я саблю выхватил из ножен --
   Антихрист будет уничтожен!
  
   Но только саблю я занёс,
   Чтоб обезглавить корсиканца,
   Как вражий взвод из-за берёз
   Возник, блистая сабель глянцем.
   Я вижу: силы неравны --
   Враги решимости полны
   И многочисленны к тому же.
   Смерть, чую, надо мною кружит.
   Двоих сразил я наповал,
   Коня пришпорил и галопом
   Помчался прочь. Мне вслед захлопал
   Из ружей враг, но миновал
   Меня в тот день смертельный жребий.
   И всё же нет судьбы нелепей,
  
   Чем горькая судьба моя:
   Мой конь унёс меня от смерти,
   К своим доставил в стан, но я
   В погони страшной круговерти
   Пакет секретный потерял!
   А в нём был важный матерьял!
   К тому же скрылся от расплаты
   Мой и России враг заклятый.
   Меня судил военный суд,
   Приговорив к лишенью чина...
   Эх, прочь уйди, тоска-кручина!
   Подай мне, Борх, с вином сосуд!"
   Борх Жукова обнял за плечи:
   "Как рад я всё же нашей встрече!"
  
  

О-бычный сонет

  
   Борх был помещик прогрессивный:
   Растение- и скотовод.
   Он в Гейдельберге интенсивный
   Аграрный курс прошёл за год.
   Борх прочитал трактат массивный
   Про арагонский крупный скот
   И загорелся мыслью дивной
   В России основать завод
   Для разведения быков
   Породистых из Арагона.
  
   Париж очищен от врагов,
   Тиран с позором сброшен с трона,
   А Борх под цоканье подков
   Скакал в Испанию с поклоном.
  
  

Пиренейские разбойники

  
   Уж миновали две недели,
   Как на коней ретивых сели
   Борх и Пафнутий и на юг
   Пустились в путь к заветной цели.
   Вот Пиренейских гор отроги
   Стеною встали на пороге
   Земли испанской. Солнца круг
   Сиял с небес, большой и строгий.
   Борх со слугой на перевале
   В избе пустой заночевали,
   А утром, свой прервав досуг,
   Отправились в чужие дали.
  
   Дорога горная змеится.
   Ошую склон взмывает птицей,
   Одесную -- крутой обрыв.
   Конь по тропе ступать боится...
   Вдруг грянул выстрел. Ржанье, крики
   За поворотом в шум великий
   Слились. Но гомон перекрыв,
   Незримый зверь зашёлся в рыке.
   От рыка кровь застыла в жилах.
   "Ба-арин, что же это было?"
   Борх, пулю в пистолет вложив,
   "Вперёд!" -- воскликнул, полон пыла.
  
   За поворотом -- три кареты.
   Меж них, в испанское одеты,
   В испуге сгрудившись толпой,
   Застыли смуглые брюнеты.
   А перед ними, выгнув спину,
   Расправив когти, пасть разинув,
   Лев исполинский рвался в бой,
   Спеша отведать свежанину.
   Лишь бородач один без страха,
   Вооружившийся навахой,
   Держа её перед собой,
   Скользнул ко льву единым махом.
  
   Борх пистолет навёл на зверя,
   Спустил курок, в удачу веря.
   Лев рухнул и тотчас издох,
   Свой пыл воинственный умеря.
   Был бородач таков при этом.
   Разбойник он, по всем приметам,
   Был и отличнейший ездок.
   За ним спаслись его клевреты...
   Повозки первой дверь открылась.
   Оттуда дама появилась,
   Дрожа от страха, как листок
   И на Борха, надеясь милость.
  
   Но только льва узрела тело,
   К нему как лебедь полетела
   И стала горько причитать,
   Скорбя над трупом охладелым.
   Борх в стороне стоял смущённо.
   К нему кюре в сутане чёрной
   Спешил, чтоб объясненье дать
   Поступку дамы удручённой.
   Он сообщил Борху, что даму,
   По льву устроившую драму,
   Маркизой Сольдевилья звать,
   Что путь она держала к храму.
  
   "Раз в год она на Монтсеррате,
   В монастыре, спасенья ради
   Супруга вечныя души,
   Молитвы чёрной Деве ладит.
   Её супруг, вам скажет каждый,
   Был полон приключений жажды.
   В берберской будучи глуши,
   Он львёнка раздобыл однажды.
   Маркиз привёз домой зверушку
   Супруге юной, как игрушку.
   Зверь жил в довольстве, не тужил
   И рос, нагуливая брюшко.
  
   Супругов жизнь текла беспечно.
   Но счастье не бывает вечным.
   Маркиз простыл и занемог,
   И мир покинул скоротечно.
   Маркиза в горе безутешна --
   Она любила мужа нежно.
   Лев для неё с тех пор -- залог
   И цель любви её безбрежной.
   По мужу каждый раз молиться
   Брала с собою льва вдовица.
   И зверь, глотая пыль дорог,
   Был в клетке вынужден томиться.
  
   И в этот раз на богомолье
   Маркиза с трепетом и болью
   Поехала, обоз собрав,
   Смирившись с тяжкой вдовьей ролью.
   Но на пути ждала засада --
   На нас напал исчадье ада --
   Разбойник Чави-Костоправ.
   Его б давно повесить надо!
   Его бандиты нам дорогу
   Загородили. Слишком много
   Их было. Но замок сорвав,
   Нам лев явился на подмогу.
  
   Всё остальное вам известно:
   Вы нас от гибели спасли.
   Но тем маркизе, будем честны,
   Вы в сердце рану нанесли".
  
  

Испанская кровь

  
   Борх подошёл к маркизе робко:
   "Мадам, я, право, не хотел.
   Нелепо вышло всё, неловко.
   Я сгоряча наделал дел!
   Будь проклята моя сноровка!"
   "Скажите, бравый чужеземец,
   Откуда держите вы путь?
   Вы не француз, не грек, не немец
   И не араб какой-нибудь". --
   Спросила у Борха маркиза.
   В тоске её вздымалась грудь,
   А в голосе был слышен вызов.
  
   Борх отвечал с усмешкой нервной:
   "Я -- Борх -- российский дворянин.
   Со мной слуга Пафнутий верный.
   Покинув ширь родных равнин,
   Мы на войну ушли от скверны
   Очистить захворавший свет..."
   "Как, вы сказали, звать вас? Борхом?
   Не может быть! Подумать только!
   Когда б вы знали, сколько лет
   И сколько сил я положила,
   Чтоб отыскать ваш, сударь, след.
   Да, я удачу заслужила!"
  
   "Меня искать? Но для чего же?"
   "Всё очень просто, сударь, я
   Происхожу из Борхов тоже.
   Была большой моя семья,
   Но постепенно уничтожен
   Был род Борхов Фортуной злой.
   Мои родители скончались,
   В живых -- лишь я да братец мой.
   Нас разлучили: я осталась
   В фамильном замке, брат мой бедный
   Отправлен в монастырь чужой,
   Где сгинул он навек бесследно.
  
   Но из преданий рода давних
   Я знаю, двести лет назад,
   Покинув дом, на север дальний
   Прапращура уехал брат,
   Где он осел -- осталось тайной.
   Я редко думала о том,
   Пока немецкий доктор Инге,
   Что мужа излечил от свинки,
   Нам не принёс известье в дом
   О том, что в славном Гейдельберге
   Он дружен был с одним Борхом --
   Идальго русским высшей мерки".
  
   "Дружище Инге здесь? Однако!
   Его лет сто я не видал.
   Прощаясь с ним, я, помню, плакал,
   А он как крокодил рыдал.
   При нём всегда была макака.
   Бывало часто, мы втроём
   Смотреть на чудо-бочки замка
   Иль плавать в Неккаре идём,
   Или катаемся на санках..."
   "Он в Португалии сейчас.
   Он и шалунья-обезьянка.
   Ах, как я рада встретить вас!"
  
   Причудливы судьбы капризы:
   В Испании нашлась родня
   У Борха. В замке у маркизы
   Он гостем принят был. Ни дня
   Не проходило без сюрприза:
   То в честь него большой салют,
   То пир, то маскарад, то танцы...
   С заботою о чужестранце
   Вин дорогих потоки льют.
   Маркизы духовник, Пафнутий
   За здравье рода Борхов пьют,
   Поют, пируют, пляшут, шутят.
  
   Раз Борх с маркизой в день погожий
   Поехали гулять в лесок.
   (Пафнутий выбрался попозже --
   Он задержался на часок,
   Воркуя с горничной пригожей.)
   В лесу накинулась на них
   Шальных разбойников ватага.
   Борх был стремителен и лих --
   Он выхватил из ножен шпагу.
   Сперва сразить вождя? Резонно.
   А кто вожак? Знакомый лик --
   Дон Чави собственной персоной!
  
   Борх с грозным Чави стал рубиться.
   Жестокий завязался бой.
   Борх мог бы с жизнью распроститься,
   Когда бы не слуга-герой:
   Пафнутий на подмогу мчится,
   Разбойников застав врасплох.
   Борх изловчился и бандита
   Проткнул клинком в бою открытом.
   Среди врагов переполох
   Борх этой эскападой вызвал.
   Главарь был жив ещё, но плох --
   Пора ему готовить тризну.
  
   Маркиза с гневом вопросила:
   "Разбойник, кто тебя послал?"
   Главарь шепнул, теряя силы:
   "Ваш духовник". -- и застонал.
   Смерть в тот же миг его скосила...
   В содеянном сознался поп:
   "Я Чави заплатил за это.
   На всё готов пойти я, чтоб
   Борхов последних сжить со света".
   Поп был маркизы сводным братом.
   Сестру мечтал вогнать он в гроб,
   Чтоб замком завладеть и златом.
  
   Родившись незаконным сыном,
   Всю жизнь испытывал он стыд.
   Ребёнком будучи невинным,
   Отправлен был он в дальний скит
   Со строгим стародавним чином.
   Он в келье полутёмной рос,
   Мечтая о привольном замке.
   Как выскочить из пешек в дамки,
   Он задавал себе вопрос.
   Монах вынашивал план мести
   За горечь пролитых им слёз,
   За униженья и бесчестье.
  
   К маркизе поступив на службу,
   Монах хотел её сгубить.
   Но злобным планам непослушна
   Судьба -- Борх смог предотвратить
   Свершенье замыслов бездушных.
   Монах посажен под замок,
   Ватага Чави разбежалась,
   Суровый получив урок.
   Борх, чувствуя к маркизе жалость,
   Остался утешать вдовицу.
   Пафнутию ж задержка впрок --
   Он с горничной успел слюбиться.
  
  

Предательский удар

  
   1
   С маркизою простясь в рассветный час,
   Сказав: "Marquesa, tengo que partir.
   Voy a volver en junio quizАs". --
   Борх скок в седло и к югу покатил.
  
   Слуга Пафнутий не поехал с ним --
   Он с горничной пригожею остался.
   Её любил он, ею был любим
   И с ней, с согласья Борха, обвенчался.
  
   Путь Борха пролегал в Андалузию,
   Где ждал его рогатый крупный скот,
   На пастбищах к траве склоняя выю,
   Телят оберегая от невзгод.
  
   Дорога привела Борха в Севилью,
   Где воды глубоки Гвадалквивира,
   Где воспаря над толчеёй и пылью,
   На шпиль Хиральды, Вера правит миром.
  
   2
   В Испании гитар, сигар и шпаг
   В достатке и горячий воздух чист.
   Идёт по площади цыганка, каждый шаг
   Сопровождая треньканьем монист.
  
   А в двориках тяжёлый виноград
   Срывается с шпалер и -- в сок о плиты.
   И строго львы алькальдовы глядят
   На шалости мальчишек неумытых.
  
   И щиколотка тонкая мелькает
   Из нежных кружев пышной чёрной юбки.
   К фонтану привалившись, Борх вздыхает,
   Глядит ей вслед и молча курит трубку.
  
   Давно уже, испанкою пленён,
   Он позабыл друзей, вино и карты.
   Уныло он глядит на небосклон.
   И на корриду ходит без азарта.
  
   3
   Борх полюбил сидеть по вечерам
   В трактире стареньком "Луна и стремя",
   Где пировало под извечный шум и гам
   Цыганское воинственное племя.
  
   Присев в углу за кружкою вина,
   С цыганки юной не сводил он взгляда.
   Ему порою мнилось, что она
   Сама глазами встретиться с ним рада.
  
   Увы, читатель, не одна гитана
   Сумела страстный разгадать намёк.
   В глазах в неё влюблённого цыгана
   Недобрый загорелся огонёк.
  
   И вот однажды в узком переулке --
   В тот час, когда как дёготь ночь черна,
   Когда шаги на мостовых так гулки
   И нет в округе светлого окна --
  
   Цыган возник у Борха на дороге,
   А с ним ещё три дюжих молодца.
   Свидетелем лишь месяц был двурогий
   И вороны -- предвестники конца.
  
   Клинки скрестились. Просвистел булат --
   Борх повалил здорового детину.
   Но, отразив ударов встречных град,
   Он пропустил удар коварный в спину.
  
   Борх замер, пошатнулся и упал --
   Из раны тяжкой кровь рекою хлещет.
   Сквозь мглу он различил лица овал
   И услыхал цыгана смех зловещий.
  
  

Воскрешение

  
   В чужих краях пал жертвой мести
   Борх -- забияка и герой.
   Ублюдок без стыда и чести
   Удар направил роковой
   Туда, где сердце Борха билось,
   Но промахнулся низкий тать.
   Неизмерима Божья милость:
   Борху не время умирать.
  
   Наутро юная испанка,
   Дочь гончара, нашла его,
   Идя с кувшином спозаранку
   Набрать водицы ключевой.
   Вдвоём с отцом на старом муле
   Борха свезли они к себе
   И к жизни воина вернули
   Назло безжалостной судьбе.
   Лишь организм могучий Борха
   Смог злой недуг перебороть:
   Душа Борха сражалась долго
   Со смертию за Борха плоть.
   Роль благотворную сыграла
   В спасении Борха любовь,
   Что вспыхнула из искры малой,
   Когда в себя пришёл он вновь.
   Девицу звали Катерина.
   Она красива и умна,
   Нежна, скромна, мила, невинна,
   В Борха безумно влюблена.
   Их чувство ширилось и крепло,
   Пока на одре Борх почил.
   Как Феникс он восстал из пепла
   И жизнь вторую получил.
  
   Борх снова стал ходить в таверны,
   Где скотоводы торг ведут,
   Своей давнишней мысли верный,
   Купить быков отборных тут.
   Он на цыганскую красотку,
   Что появлялась здесь и там,
   Взирал с бесчувственностью кроткой,
   А равно и на прочих дам.
   Лишь Катерине в сердце место
   Оставил честный Борх одной,
   Нарёк её своей невестой,
   Мечтая взять в свой край родной.
  
   Но злой цыган, живым увидев
   Борха, вновь злобой воспылал
   И, на него в слепой обиде,
   Свой план коварный начертал.
   Донёс алькальду он Севильи,
   Что Борх разбойник и злодей,
   Шпион французской камарильи
   И марокканский иудей.
   Алькальд немедля принял меры:
   Борха схватили и в цепях
   Послали в Кадис на галеры
   С конвоем крепким на конях.
  
  

Побег

  
   Под жаркими солнца лучами,
   По тракту, что в Кадис ведёт,
   В уныньи, тоске и печали
   Толпа арестантов бредёт.
  
   Конвойные рядом гарцуют
   На сытых и ладных конях,
   Смотря свысока на босую
   Команду немытых бедняг.
  
   Средь них, выделяясь осанкой,
   Шагает несломленный Борх,
   Украдкой ловя за изнанкой
   Мундира назойливых блох.
  
   Висят кандалы как вериги
   На белых дворянских руках,
   За лигами тянутся лиги,
   Оковы звенят на ногах.
  
   Так шли они больше недели,
   Но вот за прибрежной грядой
   Синь моря они разглядели
   И берег скалистый крутой.
  
   Уже вечерело. Кровавый
   Закат обречённо пылал.
   Стервятник -- обжора лукавый
   Парил над вершинами скал.
  
   Вдруг сзади послышался топот
   Подкованных конских копыт.
   Поднялся средь узников ропот,
   Страх жизнь потерять позабыт.
  
   Из тучи клубящейся пыли
   Явился военный отряд:
   "Мы, барин, тебя не забыли!"
   "Пафнутий?! Ты здесь? Как я рад!
  
   Бог мой, Катерина с тобою
   Верхом на кауром коне
   И слуги маркизы, гурьбою
   На помощь пришедшие мне!"
  
   "Мой милый, я долго скакала,
   Не спала, не ела семь дней,
   Маркизе я весть передала
   Об участи горькой твоей.
  
   Маркиза послала подмогу,
   Возглавил Пафнутио их..."
   "Ах, милая Катя, ей Богу,
   Я -- раб твой и вечный должник!"
  
   Пафнутий сказал командиру
   Конвойных: "Здесь мой господин.
   А в том, что в тюрьму угодил он,
   Виновен доносчик один.
  
   Свободу ему возвратите,
   Снимите оковы с него".
   Но гордый солдат предводитель
   Спросил возмущённо: "Чего?!
  
   Ты что беленою объелся?
   Сошёл ты, наверно, с ума?
   Me cago en... ђHay que hoderse!
   Тебя проучу я, чума!"
  
   И слов не бросая на ветер,
   Он выхватил острый клинок.
   Пафнутий на это ответил,
   Поспешно нажав на курок.
  
   Свалился с коня забияка,
   За ружья схватился конвой.
   Быть лютому бою, однако,
   И грянул немедленно бой.
  
   Бегут кто куда каторжане,
   Охрана без толку палит,
   Дым, треск, лошадиное ржанье --
   Кругом суматоха царит.
  
   Кромешная ночь опустилась,
   Бой кончен. Оковы долой!
   Дверь клетки железной открылась,
   На воле вновь Борх удалой.
  
   Бежать из Испании надо
   Борху и Пафнутию с ним.
   За голову русских награда
   Фернандо обещана злым.
  
   "Поедем со мной, Катерина,
   В далёкий мой северный край.
   Ты станешь женой дворянина".
   "Нет, Борх мой любимый, прощай!
  
   Оставить отца не могу я,
   Он болен, несчастен и сед
   И, дочь потеряв дорогую,
   От горя покинет он свет".
  
   Борх нежно простился с зазнобой
   И в дальний отправился в путь.
   Вздыхали и плакали оба --
   Печаль разрывала им грудь.
  
  

Девятый вал

  
   Погоня оставлена с носом --
   Борх с верным слугою бежал.
   Судьба благоволила россам,
   Спасая от вражеских жал.
  
   В Испаньи лазутчики рыщут,
   Ни шагу ступить без препон.
   Борх молвил: "Пафнутий, дружище,
   Нам должно скакать в Лиссабон".
  
   Недолгим их странствие было
   По щедрой земле лузитан --
   Три раза вставало светило
   И падало за океан.
  
   Едва оказавшись в столице,
   Борх доктора Инге сыскал.
   Дал путникам доктор умыться
   И всячески их обласкал.
  
   Супруга сего эскулапа
   Гостям приготовила снедь,
   Макака подала им лапу
   И стала в восторге реветь.
  
   Назавтра, с утра, доктор Инге
   Пошёл с россиянами в порт.
   Один капитан без заминки
   Взял странников русских на борт.
  
   Он с грузом в Бордо отправлялся
   На бриге своём через час.
   Борх с доктором крепко обнялся:
   "До встречи, друг Инге!"
   "Bonne chance!"
  
   Послушный попутному ветру,
   Корабль по морю летел.
   Борх, думе предавшись заветной,
   На волны бесстрастно глядел.
  
   Он грезил, что новая встреча
   Его с Катериною ждёт:
   Осталась зазноба далече,
   Но счастья наступит черёд.
  
   Меж тем, быстроходное судно
   Вступило в Бискайский залив.
   Гром грянул, как ангел в день судный,
   Огнём небеса озарив.
  
   Поднялись огромные волны
   И стали раскачивать бриг.
   Зарифить фок с гротом проворно
   Велел капитан в тот же миг.
  
   Но поздно -- неистовым шквалом
   Разорваны кливер и фок.
   Грот-мачта, качнувшись, упала,
   И бриг завалился на бок.
  
   Солёной морскою водою
   Наполнился трюм до краёв.
   Волною, от пены седою,
   Навеки скрыт брига остов.
  
  

Поле смерти

  
   На поверхности бурного моря
   Не осталось от брига следа,
   Но со смертью безжалостной споря,
   Борх бесстрашно плывёт, как всегда.
   Рядом держится бледный Пафнутий --
   Вал его и кидает, и крутит.
   В трёх саженях от них -- капитан,
   Он гребёт, восклицая: "Putain!"
   Среди волн исступлённых и диких,
   За обломки держась, там и тут,
   Издавая отчаянья крики,
   Удручённо матросы плывут.
  
   Наконец, успокоилась буря,
   Стих последний громовый раскат.
   И на фоне небесной лазури
   Показался английский фрегат.
   Напрягая последние силы,
   Закричали матросы: "Сюда!"
   И завыли от счастья, когда
   Шлюпки к ним по волнам заскользили.
   Провидению было угодно,
   Чтобы всех англичане спасли,
   Извлекли из воды прехолодной,
   Обогрели, еды принесли.
  
   Шёл фрегат в направленьи Остенда
   Англо-прусским войскам подсобить,
   Ведь Изгнанник покинул свой плен да
   Стал союзников в Бельгии бить.
   Борх сказал капитану фрегата:
   "С Бонапартом я бился когда-то
   И, как армии русской солдат,
   Англичанам помочь был бы рад".
   Капитан протянул ему руку:
   "Nice to meet you and welcome aboard.
   I am forward impatiently looking
   To thrust into the tyrant my sword!"
  
   Наконец, у бельгийского брега
   Бросил якорь корабль боевой.
   Моряки, пренебрёгши ночлегом,
   В Ватерлоо устремились на бой.
   Долго шли они пешим порядком
   Средь ухоженных сельских дворов.
   Борх с восторгом взирал на коров
   И chicon'ам дивился на грядках.
   Через день оказались в Брюсселе
   Моряки, у Намюрских ворот.
   Небеса на востоке алели,
   Серый дым затянул небосвод.
  
   Лишь под вечер нашли они поле,
   Где бои продолжались весь день.
   Но не слышатся выстрелы боле,
   Всё ночная окутала тень.
   В грязной жиже лежат англичане --
   Сном они сражены, не мечами.
   Рядом -- груды кровавые тел.
   Вон крестьянин два трупа раздел.
   Вон в агонии саблею машет,
   И ругается раненый галл.
   Вон колонны пруссаков на марше
   Жаждут мести, час мщенья настал.
  
   В хладном свете надменной Селены
   Борх на поле убийства стоял.
   И от зрелища смерти священный
   Ужас славного Борха объял:
   "Для чего льются крови потоки?
   Почему бессловесной толпой
   Люди рвутся, рискуя собой,
   План тирана исполнить жестокий?
   Почему самодержцев капризы
   Попирают Священный Закон?
   Почему на просторах Отчизны
   Брат у брата в рабах испокон?"
  
  

Раненый француз

  
   Сгустилась ночь над полем брани.
   Борх со слугою меж телами
   Солдат сражённых брёл.
   Вдруг стон раздался где-то рядом.
   Насторожившись, зорким взглядом
   Борх вкруг себя повёл.
   И видит: офицер французский,
   В плечах широкий, в талье узкий,
   Гвардеец-молодец,
   Лежит в грязи окровавленный,
   Прощаясь тихо с жизнью бренной,
   Предчувствуя конец.
   Борх протянул французу фляжку,
   Учтиво приподняв фуражку:
   " Comment Гa va, monsieur ? "
   Тот улыбнулся через силу
   И тотчас же Борха спросил он:
   " Suis-je dИjЮ aux cieux ? "
   Борх долго не тянул с ответом:
   "Нет, вы пока на свете этом,
   Дай Бог вам долгих лет".
   "Пафнутий, помоги, любезный, --
   Француза (еле жив болезный)
   Снесём мы в лазарет".
   В больнице доктор-англичанин
   С сомнением пожал плечами:
   "Не знаю, господа,
   Смогу ли я помочь бедняге.
   Мы, доктора, отнюдь не маги.
   Кладите вон туда".
   За неимением кроватей
   В больничной временной палате
   Пол выстлан сеном был.
   Там сотни раненных лежали
   И стоном воздух оглашали,
   Там смрад кровавый плыл.
   Всю ночь француз несчастный бредил.
   Потом, проснувшись на рассвете,
   Борха к себе призвал:
   "Судьба свела нас не случайно.
   Я вам хочу доверить тайну,
   Я друга в вас признал".
  
  

Подлинная история тампльского дофина

  
   Вы не поверите, возможно.
   Признаю сам, поверить сложно
   В историю мою.
   Не бредни разума больного,
   Рассказ мой -- правда слово-в-слово,
   Я клятву в том даю.
  
   Зовут меня Луи Капетом,
   Я сын Мари-Антуаннеты
   И короля Луи.
   Но, баловень судьбы вчерашний,
   Я заточён был в страшной башне,
   Покинув Тюильри.
   Я был тогда ещё ребёнком,
   Дурачился, смеялся звонко,
   На палочке скакал.
   Но вскоре смерть на эшафоте
   Нашли отец мой, мать и тётя --
   Их крови плебс алкал.
  
   Ко мне с почётною работой --
   Из принца сделать санкюлота --
   Приставлен был Симон.
   Расположенье к сквернословью,
   Презренье к первому сословью
   Внушить пытался он.
   Со мною добрым был он, впрочем.
   Моей судьбою озабочен,
   Он пёкся обо мне...
  
   Однажды с ним мы в мяч играли
   И тем мячом в камин попали,
   Мерцавший в глубине.
   Не размышляя ни мгновенья,
   Из одного лишь побужденья --
   Спасти заветный мяч --
   В камин запрыгнул я, мальчишка,
   Который, к счастию, не слишком
   Был в этот миг горяч.
   Дрова почти что догорели,
   На дне седые угли тлели,
   Клубилася зола.
   К мячу я было потянулся,
   Но об какой-то крюк запнулся.
   Симон воскликнул: "А-а!"
   Вдруг пол раскрылся подо мною.
   Весь перепачканный золою,
   Сжимая мяч в руках,
   Я провалился в пасть геенны
   И полетел, биясь о стены.
   В душе -- безумный страх.
  
   Очнулся я во тьме кромешной.
   Поднялся на ноги поспешно
   (Всё цело, но болит)
   И вдоль стены, на ощупь склизкой,
   Под сводом, нависавшим низко,
   Пополз, как инвалид.
   Не буду утруждать рассказом,
   Вас, как добрался я до лаза,
   Что на поверхность вёл.
   Я еле выполз из клоаки,
   Полуослепший в полном мраке,
   И прочь с трудом побрёл.
  
   Я выжил, вырос, стал солдатом,
   Сражался храбро с вашим братом,
   Пруссаков побеждал.
   Тому пять лет, как я женился,
   Сынок Филипп у нас родился.
   Хоть мал он, да удал.
   Но счастья нету без несчастья:
   Мне сердце разорвав на части,
   Супруга умерла
   Совсем недавно от холеры.
   А я пал жертвою химеры
   Имперского орла.
  
   И вот теперь на смертном ложе,
   Судьбы десницей уничтожен,
   Вас, добрый друг, прошу:
   Филиппа от врагов спасите,
   Надёжный будьте покровитель
   Сиротке-малышу.
   Секрет свой я хранил доселе --
   Я знал, что многие б хотели,
   Чтоб в Тампле я угас.
   Симон скрыл новость о пропаже
   И двойника нашёл мне даже
   Он для отвода глаз.
   Тщедушный и больной ребёнок,
   Не знавший счастия с пелёнок,
   В тюрьме сырой зачах.
   В мои приходит он виденья,
   И пробегает лёгкой тенью
   Укор в его очах..."
  
   На этом свой рассказ закончил
   Луи Капет
   И погрузился в сумрак ночи,
   Покинув свет.
  
  

Слово русского дворянина

  
   Склонившись над могилой короля,
   Борх произнёс торжественный обет:
   "Позор мне и бесчестье, коли я
   Сиротку не смогу спасти от бед!"
   Борх с армией английскою в поход
   Из Бельгии отправился на юг.
   Вновь Франция с повинною идёт,
   Перед врагом свой выказав испуг.
   За доблесть беспримерную свою
   Борх орден получил от англичан --
   В Вийер-Котре в решительном бою,
   Герой, себя он славой увенчал.
  
   Борх отыскал Филиппа без труда
   В сиротском доме в городе Блуа.
   Луи увёз дитя своё туда,
   Чтоб скрыть от взоров графа д'Артуа.
   По всей стране послал коварный граф
   Лазутчиков злокозненных своих,
   Чтоб сироту Филиппа разыскав,
   Они сгубили детище Луи.
   Граф разузнал, что двадцать лет назад
   Его племянник -- королевский сын
   Бежал из Тампля. Был бы очень рад
   Граф, если бы исчез навек дофин.
  
   Борх сироту с собой в Париж привёз,
   Куда вернулись русские войска,
   От Немана пройдя две тыщи вёрст.
   Защиту от врагов он там искал.
   Сидели раз в харчевне за столом:
   Борх, со своим слугою и Филипп.
   Явился вдруг мосьё и напролом
   К столу их и как банный лист прилип.
   Стал бранные он речи заводить:
   "Вон из Парижа! Прочь и поскорей!
   Невмоготу от грязных русских жить,
   Холопствующих в рабстве у царей!"
   Борх отвечал: "Приятель, не буянь!
   Мы чище, чем французы в сотни раз.
   Ты подобру от нас, прошу, отстань,
   Не то тебя ударю прямо в глаз".
   Француз, услышав Борха, завопил:
   "Сюда! Ко мне! На помощь! Наших бьют!"
   Как по сигналу дюжина громил
   Сбежалась учинить над Борхом суд.
   Борх со слугой, Филиппа обступив,
   Достали пистолеты и клинки:
   "Во стольких битвах сабли затупив,
   Мы вам покажем острые клыки!"
   Раскрылась дверь харчевни в этот миг --
   Вошёл штаб-ротмистр внутрь, лихой улан.
   За ним российских войск дозор возник,
   Как вихорь налетев на вражий стан.
   Улан спросил: "В чём дело, господа?
   Сейчас же беспорядки прекратить!"
   Борх крикнул: "Жуков, ты?"
   "Вот это да!
   Ребята, нужно Борху пособить!"
   Едва мундиры русских увидав,
   Пустились забияки наутёк.
   За Борхом их послал жестокий граф,
   Но снова Борху жизнь Господь сберёг.
  
  

Злосчастные кивера

  
   Изгнав смутьянов из таверны,
   Друзья спешат за стол опять
   Дабы во славу дружбы верной
   Бокал бургундского поднять.
  
   "Ну, как быки твои, дружище?
   Удачен ли твой был вояж?
   И скоро ль андалузских тыщи
   Тельцов пейзаж украсят наш?"
  
   "Увы, старанья были втуне. --
   Борх молвил Жукову в ответ, --
   Но благодарен я Фортуне,
   Что жив и видел белый свет".
  
   "А что с тобою за мальчишка?"
   "Французский сирота Филипп --
   При Ватерлоо месяц с лишком
   Назад отец его погиб.
  
   Ты сам-то как? Знать не вернули
   Тебе твой капитанский чин?"
   "Да, я напрасно лез под пули,
   Зря столько ран я получил!
  
   Наш государь к одним лишь немцам
   Питает слабость, милый Борх.
   Быть генералом мне, коль венцем
   Меня б изволил сделать Бог.
  
   Я был бы звёздами осыпан,
   Будь я баварец иль пруссак,
   Но русским быть мне жребий выпал --
   С рожденья угодил впросак".
  
   "Случилось что?"
   "Да, незадача.
   Победой скорой опьянён,
   Законной гордости не пряча,
   Вступил в Париж наш эскадрон.
  
   Остались позади лишенья,
   В Париж стремительный поход.
   Финала чуя приближенье,
   Ликует сердце и поёт.
  
   Но император по дороге
   Нам повстречался как на грех.
   Известно, он -- ценитель строгий
   Потсдамско-гатчинских потех.
  
   Увидев нас, он рассердился:
   ?На гауптвахту сей же час!
   Улан российский распустился:
   Верх киверов не прям у вас!
  
   А чтоб манкировать мундиром
   Вам неповадно было впредь,
   Велю англинским конвоирам
   Вас отвести и запереть!?
  
   Начальник корпуса напрасно
   Смягчить пытался царский гнев:
   Царь настоял на каре властно,
   Честь русской армии презрев.
  
   Вот это царская награда
   За наш тяжёлый ратный труд!
   К чужим царь слаще мармелада,
   К своим он мелочен и крут".
  
   "Друг Жуков, корень зла таится
   В том, -- заметил Борх в ответ, --
   Что уваженья к частным лицам
   В России не было и нет.
  
   Когда б за каждым признавали
   Его достоинство и честь,
   Когда б ключом к успеху стали
   Дела, а не фавор и лесть..."
  
   "Да, полно, Борх. К чему мечтанья,
   Все эти ?абы да кабы??
   Хоть графом, хоть министром стань я,
   Во рту не вырастут грибы.
  
   Война закончилась. Чудесно.
   Разбит предерзостный француз.
   Так выпьем кубок полновесный
   За нерушимость братских уз".
  
  

Восвояси

  
   Борх воротился в отчий дом,
   Закончив долгие скитанья,
   Филиппа взял на воспитанье,
   Усыновив его притом.
   Что кровь французских королей
   Струилась в жилах у дитяти,
   Борх скрыл от всех -- весьма некстати
   Была б огласка тайны сей.
   Пафнутию Борх волю дал,
   Дом, двадцать десятин землицы,
   Чтоб там с семьёю поселиться
   Смог Борха преданный вассал.
  
   Год миновал уже с тех пор,
   Как Борх вернулся восвояси.
   Был летний вечер тих и ясен.
   Лишь птичий раздавался хор.
   Филипка с Борхом пили чай,
   За самоваром сидя чинно.
   Чу! В дверь стучат. Борх из гостиной:
   "Пожаловали гости, чай?"
   Дверь отворяет он скорей
   И видит дивную картину:
   С ребёнком малым Катерину.
   Маркизы горничная с ней.
   Не в силах счастье превозмочь,
   Борх Катерину обнимает.
   Она дитя ему вручает:
   "Мой милый, это -- наша дочь.
   Ужель разлука позади?
   Я без тебя, мой друг, страдала".
   Тут Катерина зарыдала
   У Борха сладко на груди.
   "Отец мой умер год назад.
   Его я схоронила, милый,
   И за тобою поспешила,
   Немало одолев преград.
   Со мною вместе Изабель --
   Маркизы бывшая прислуга.
   Пафнутио, сердешна друга,
   Сыскать -- её благая цель".
   Борх в дом испанок пригласил,
   Пафнутию велел явиться.
   Тот прибежал, глядит, дивится.
   Обнял зазнобу что есть сил.
  
   Борх долго мешкать не привык:
   Венчаться, господа, венчаться!
   Велел Пафнутию он мчаться
   За батюшкою в сей же миг.
   Вскочил Пафнутий на коня,
   Пришпорил, гикнул молодецки,
   Поклон отвесил дамам светский
   И скрылся с глаз, быстрей гоня.
   Борх с Катериной под венец,
   За ним -- Пафнутий с Изабелью
   В тот день к всеобщему веселью
   Пошли, сияя, наконец.
  
   На шумной свадьбе, веселясь,
   Я новобрачных славил громко,
   Желал им, чтобы их потомков
   Живая нить не прервалась.
   Приехав с берегов Невы,
   Мёд-пиво пил я и немало,
   Но в рот ни капли не попало --
   Всё по усам стекло, увы.

Эпилог

  
   К концу подходит наш рассказ
   О том, как славный Борх сражался;
   Ночами не смыкая глаз,
   Служил, кружился в ритме вальса,
   Тонул в бушующих морях,
   Акул зубастых не боялся,
   На кровью политых полях
   Твердил о превосходстве мира.
   И пусть Борха-богатыря
   Навек прославит наша лира!

Приложение

Краткое жизнеописание российского дворянина барона фон Борха

Составлено его племянником надворным советником А. С. Вульфом-Волковским

  
   Барон фон Борх родился в Санкт-Петербурге 23 марта 1783 года. Предки его происходили из Дании, куда в начале XVII века переселился испанский дворянин Родриго Борха Сарданьола, коий, собственно, и положил начало датскому и российскому семействам Борхов. Прадед Борха -- датский дворянин барон Гунар Иванович Борх поступил в 1699 году на службу к российскому Государю Петру Алексеевичу. С тех пор Борхи верою и правдою служили Царю и Отечеству. Прадед Борха сражался под Нарвой и под Полтавою; дед Антон Гунарович участвовал в Семилетней войне, где он потерял руку и вышел затем в отставку в чине премьер-майора; отец Семён Антонович, дослужившийся до бригадира, воевал в Крыму под начальством самого светлейшего князя Потёмкина.
  
   Семи лет от роду Борх был отдан в дворянский пансион, который и окончил в 1801 году. Сразу же по завершении пансионного курса юный Борх отправился для продолжения учёбы в Германию, где поступил в Гейдельбергский университет. Там изучал он естественные науки, в первую голову -- агрономию и ботанику, ибо с младых ногтей поставил он своею целью облагодетельствовать Отечество, подняв производительные силы его, особливо в земледелии и скотоводстве, и упрочив преуспеяние сельского хозяина. Всю свою жизнь положил он на достижение сей благородной цели.
  
   В 1805 году Борх воротился в Санкт-Петербург, где поначалу, уступая порывам горячей и ненасытной молодости, стал вести разгульную жизнь великосветского повесы, которая не могла не закончиться печально: один важный сановник вызвал Борха на дуэль за любовную связь с его супругою. В самый разгар поединка несчастного старика хватил апоплексический удар. Когда Государю донесли о дуэли, он чрезвычайно разгневался. В наказание Борх был сослан в родительское поместье Пеньки, расположенное в Г-ском уезде П-ской губернии.
  
   На протяжении следующих шести лет Борх мирно жил в своей деревеньке, усердно занимаясь сельским хозяйством и охотно общаясь со своими соседями. Благодаря своим обширным познаниям в аграрных науках и своему невероятному трудолюбию, он снискал в уезде славу наирачительнейшего хозяина. В этот же период он перенёс жестокое потрясение -- безответную любовь к Марии Алексеевне -- дочери соседа, мелкопоместного дворянина С-ва. Юная красавица оставила без ответа страстные чувства Борха. Она вышла замуж за заезжего гусарского поручика и покинула родительский дом. Надолго после этого в сердце Борха осталась глубокая рана.
  
   В 1812 году Буонапарте вероломно нарушил границы Российской империи, вторгшись со своим разноязыким полчищем на просторы Отечества. Борх без малейшего промедления выступил в поход во главе небольшого конного отряда, из его крепостных крестьян составленного. В конце июня, после трёхнедельного перехода по занятым и опустошённым неприятелем российским волостям, он со своим отрядом влился в основные силы русских войск.
  
   Борха зачислили в П-ский драгунский полк, коим в ту пору командовал полковник Засс. В августе Борх принял участие в Бородинском сражении, при котором полк его изрядно отличился. Вот в каких выражениях описан беспримерный подвиг п-ских драгун в рапорте главнокомандующего Государю:
  
   "...неприятельская кавалерия, из кирасир и улан состоящая, атаковала во многих пунктах 4-й корпус, но сия храбрая пехота, выждав неприятеля на ближайший ружейной выстрел, произвела столь жестокой батальной огонь, что неприятель был совершенно опрокинут и с большой потерей бежал в расстройстве; при сём случае особенно отличились Н-ский пехотный и 34-й егерский полки. Несколько полков 2-го кавалерийского корпуса, преследовав бегущего неприятеля, гнали до самой пехоты. П-ский драгунский полк под командой полковника Засса врубился в неприятельскую пехоту; адъютант его высочества полковник князь Кудашев довершил истребление другой неприятельской колонны, подскакав с 4-мя орудиями гвардейской конной артиллерии, из коих, действовав ближайшим картечным выстрелом, нанёс ужасной вред неприятелю".
  
   За храброе участие в Бородинской битве Борх награждён был орденом Владимира IV степени с бантом.
  
   Со своим полком Борх доблестно преследовал отступавшую по Смоленской дороге армию захватчиков. В ноябре 1812 года за Березину Борха вторично (по ошибке) наградили орденом Владимира IV степени за изгнание французов из пределов России. Когда же сия досадная оплошность была обнаружена, Борх вместо ордена Владимира получил орден Анны III степени на оружии.
  
   За доблести, проявленные полком в 1812 году, он из драгунского переведён был в разряд кирасирского. Новоиспечённым кирасирам выдали трофейные кирасы, 26 октября русскими партизанами у французов добытые. История сих кирас заслуживает отдельного упоминания.
  
   Партизаны под командою Д. В. Давыдова, А. С. Фигнера, А. Н. Сеславина и В. В. Орлова-Денисова окружили в селе Ляхове французскую кавалерийскую бригаду генерала Ожеро. "Находившиеся в бригаде 5 эскадронов кирасир пробились было из окружения, но в преследование за ними были пущены 3 сотни казаков и 2 эскадрона гусар и улан, которые прижали кирасир к болоту и частью изрубили и искололи пиками, а частью взяли в плен. 700 кирас, снятых с убитых, доказывали поражение их". Сии трофейные кирасы и были в П-ский кирасирский полк переданы.
  
   Вместе с русской армией в декабре 1812 года Борх пересёк русскую границу и стал активным заграничных походов 1813-1814 годов участником. Борх, отныне командир эскадрона, сражался под Калишем, Люценом, Бауценом и Дрезденом (золотая сабля за храбрость), под Кульмом (награждён Кульмским крестом), а также в "битве народов" под Лейпцигом (удостоен ордена Георгия IV степени).
  
   В марте 1814 года Борх в капитанском чине вступил в Париж в составе союзных войск. Когда же в июне 1814 года русская армия покинула Париж, направившись на север, в родные края, Борх со слугою своим Пафнутием устремился на юг, в Испанию, где, как он прослышал, разводят превосходные породы быков. Борх возжелал утвердить эти породы на российской почве.
  
   В последних числах июля 1814 года Борх прибыл в Испанию, где проезжая через горы Пиренейские, спас маркизу испанскую Анну Борха де Сольдевилья от напавших на неё и на сопровождавшую её свиту разбойников. Как оказалось, маркиза была последнею представительницей рода Борхов в Испании, к коему принадлежал некогда и далёкий пращур Борха Родриго, удалившийся позднее в Данию. Предание о сём Борхе, покинувшем родную страну и осевшем далеко на севере, трепетно сохранялось испанскими членами рода. Супруг маркизы безвременно почил за несколько лет до встречи её с Борхом, и с тех пор безутешная вдова оплакивала его кончину, ежегодно совершая моления в память о супруге в Монтсерратском монастыре. Маркиза весьма радушно приняла у себя своего дальнего родственника, премного их нечаянной встрече радуясь.
  
   Борх провёл в замке у маркизы несколько месяцев в качестве её почётного гостя. В начале 1815 года он один, без слуги отправился в Андалузию за племенными быками, коих он мечтал расплодить в своём Пеньковском имении. По прибытии в Андалузию Борх обосновался в Севилье. Там повстречался он с прекрасною цыганкой Нурией и страстно влюбился в оную. Однако поклонник Нурии цыган Альфонсо, мучимый ревностью, однажды ночью подстерёг со своими сообщниками Борха и тяжело ранил его в спину.
  
   Раненого Борха нашла поутру дочь бедного горшечника Катерина и с помощью отца привезла его, почти умирающего, к себе домой. Лишь крепкое здоровье Борха да трогательная забота Катерины спасли его от верной смерти. Между Борхом и дочкой старого гончара вспыхнуло горячее чувство.
  
   Выздоровев, Борх возвратился к своим прежним занятиям. Но неукротимый Альфонсо, ослеплённый ненавистью и ревностию, донёс на Борха генерал-губернатору севильскому, что-де Борх в убийстве повинен и, что он якобы не кто иной, как переодетый сефарид из Марокко и лазутчик французский. Борха незамедлительно арестовали и препроводили в кандалах в Кадис на галеры.
  
   Катерина, коей Борх рассказывал про свою испанскую родственницу, решила сообщить маркизе о его злоключениях. На отцовском муле она бесстрашно проскакала через всю Испанию и принесла маркизе печальную весть. Маркиза тотчас же снарядила из своих людей отряд во главе с Пафнутием, крепостным человеком Борха, и послала оный на выручку Борху.
  
   Неподалёку от Кадиса толпу арестантов, среди коих находился Борх, нагнал Пафнутий со своим отрядом. На требование Пафнутия освободить его господина, начальник конвоя разразился отборною бранью и набросился со шпагою в руках на Пафнутия. Пафнутий выстрелил из пистолета и ранил испанского офицера. Завязалась стычка. Пользуясь наступлением темноты, сторонники Борха освободили его от оков и увлекли с собою. Покинув место схватки и удалившись на безопасное расстояние от своих преследователей, Борх принялся горячо убеждать Катерину поехать с ним в Россию, желая сделать её своею супругою, но та отказалась, объясняя невозможность последовать за Борхом своею привязанностию к старому и больному отцу, для коего она осталась единственным утешением в жизни.
  
   Борх с Пафнутием бежали в Португалию, где их с горячим участием принял старый друг и однокашник Борха по Гейдельбергскому университету доктор Инге. Он помог беглецам устроиться на торговое судно, в Бордо направлявшееся. При переходе через Бискайский залив судно попало в страшный шторм, перевернулось и затонуло. В течение нескольких часов Борх и его слуга вместе с уцелевшими членами команды, цепляясь за обломки судна, носились по бушующим волнам. Спасение пришло от моряков английского фрегата "Оберон", коий направлялся в Бельгию на подмогу к англо-прусским войскам, выступившим против Буонапарте, внезапно вернувшегося из эльбской ссылки к власти и напавшего на союзников.
  
   4 июня 1815 года Борх со слугою высадились в бельгийском порту Остенде. Вместе с английскими моряками они пешком направились в сторону деревушки Ватерлоо, близ которой разгорелась последняя битва Буонапарте. Однако отважные россияне прибыли на место кровавого сражения лишь поздно вечером 6 июня, уже после того, как всё закончилось. Они с горечью и содроганием сердца увидели отвратительное зрелище: поле, усеянное телами убитых и раненых, по которому расхаживали бесстыдные мародёры, грабившие ещё живых и павших воинов, и крались дикие звери, жадно лизавшие обильными потоками лившуюся кровь.
  
   Вместе с частями английской армии Борх и служитель его вошли в пределы Франции. 16 июня они приняли участие в бое при Вийер-Котре, в коем сошлись остатки наполеоновской армии и англичане.
  
   В Шампани Борх и Пафнутий с великой радостию обнаружили части русской армии, которая при первом же известии о бегстве тирана с острова Эльбы и его возвращении в Париж покинула Польшу, где она была расквартирована, и в спешном порядке через Баварию и Лотарингию двинулась во Францию. После взятия 12 июня Шалона-на-Марне русские войска разместились на отдых в Шампани.
  
   В рядах русской армии 29 июля 1815 года Борх со своим слугою вторично вступил в Париж. А затем, после смотра русского воинства 29 августа близ города Вертю в Шампани, коим закончилась быстротечная и малокровная для нас кампания 1815 года, благополучно воротился в Россию.
  
   По возвращении в Отчизну Борх поселился в своём Г-ском поместье, где дожил до преклонных лет, окружённый многочисленным семейством. Супруга его -- Катерина Георгиевна -- та самая дочь севильского горшечника, прибывшая в Россию через год после Борха и отыскавшая своего суженого, и по сию пору живёт в деревне Пеньки, ведёт хозяйство и обучает испанскому наречию своих внуков.
   Сударь, вы... (фр.)
   Боже мой. (фр.)
   Сансер -- французское белое, красное или розовое вино, производимое в области Сансерр (долина Луары, близ города Бурж).
   Берковец -- старинная русская мера веса, равная десяти пудам, или 160 килограммам.
   Пусть жизнь Ваша будет праздником! (фр.)
   Мой дорогой друг. (фр.)
   Это невозможно! Этот французишка -- сумасшедший. Он избрал своей мишенью Россию, этот выскочка и оборотень. (фр.)
   Свинья. (фр.)
   Чёрная Дева -- известная реликвия Монсерратского монастыря -- статуя Богоматери чёрного цвета.
   В Гейдельбергском замке имеются огромные винные бочки объёмом от 130 000 до 195 000 литров.
   10 Маркиза, я должен ехать. Вернусь, возможно, в июне. (исп.)
   Статуя-флюгер на шпиле севильского собора Хиральда.
   Лига -- мера длины, равная 4828 метрам (морская лига равна 5572 метрам).
   Грубые испанские ругательства.
   Фернандо VII (1784-1833) -- испанский король, прославившийся своей жестокостью.
   Удачи! (фр.)
   Проклятье! (фр.)
   Приятно познакомиться и добро пожаловать на борт. С нетерпением жду момента, когда можно будет проткнуть саблей тирана. (англ.)
   В переводе с французского -- эндивий -- любимый бельгийцами овощ.
   Как вы, сударь? (фр.)
   Я уже на небесах? (фр.)
   Речь идёт о донжоне Тампля -- бывшей парижской резиденции ордена тамплиеров, существовавшего в 1119-1317 гг.
   Символ империи Наполеона I.
   Граф д'Артуа (1757-1836) -- титул до воцарения на престол будущего короля Франции Шарля X (1824-1830), приходившегося братом Луи XVI и Луи XVIII и дядей юному узнику Тампля Луи XVII.
  
  
  
  
   2
  
  
   0x01 graphic
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"