Аннотация: Сон, навеянный полётом молотка и перфоратора вокруг батареи центрального отопления, с книгой Макса Фрая под подушкой.
Татьяна Чоргорр
'Куда не проложены рельсы'
Он шёл сквозь город к ближайшему горизонту. Тень-коротышка бежала впереди по растрескавшемуся асфальту привокзальной площади. В витринах киосков двоились, ломались, струились тонкие долговязые отражения. Он поймал взгляд своего двойника - сквозь стекло, в настоящем зеркале - махнул рукой, то ли приветствуя, то ли прощаясь. Да, сегодня он сдал Сантьяге отчёт, итог многовековой кропотливой работы, и теперь намерен был сделать паузу. Покинуть Город на несколько дней... Или лет? Он поразмыслит об этом в дороге.
А пока изучал расписание поездов на табло, исподволь отмечая, сколь многое изменилось с прошлого раза, когда он катался по человской 'чугунке'. Другое изобретение господствующей расы, автомобили, пришлось ему куда более по душе. Но верный спорткар остался скучать в гараже Цитадели: ныне нав желал путешествовать налегке. Ведь заодно с автомобилями дурные челы изобрели автомобильные пробки, а направление, которое он выбрал для начала пути, в этом смысле - одно из худших. Так что, налегке, совсем-совсем налегке! При нём не было ни чемодана, ни рюкзака, ни сумки: лишь куртка с карманами, зачарованными на уменьшение объёма и веса содержимого, а в них - запас на несколько дней автономного путешествия, на разные случаи жизни. И настроение: донельзя странное, давно позабытое.
А на перроне - толчея, час пик. Он привычно заскользил сквозь толпу, бездумно расступавшуюся перед ним. Навская аура тяжела, мало кто станет искать контакта без веских причин. И вагон, куда он соизволит сесть, стремительно опустеет, как бы ни теснились пассажиры в соседних.
Интересно, вот что себе думает этот чел со странно одетой девочкой лет десяти? Шли по платформе навстречу, встретились взглядами - развернулись и пошли параллельным курсом. Удивительно: не спешат, не толкаются, но не отстают от его шага, и перед ними - такая же свободная дорожка в толпе.
Не маги. Без амулетов, артефактов и чего-либо другого, характерно тайногородского. Девочка чертами лица похожа на мужчину: вероятно, дочь. А ещё эти двое с удивительной нежностью держатся за руки, перемигиваются и обмениваются улыбками заговорщиков. Какой-либо опасности от них нав не ощутил, и когда мужчина созрел заговорить, решил его выслушать.
Все трое как раз дошли до головных вагонов, нав собирался сесть в электричку, отбывающую минут через десять, но уже изрядно забитую...
- Эй! Куда ты, это же не твой поезд! - воскликнул мужчина, неделикатно, чтоб не сказать, с риском для жизни, цепляя нава за рукав. - Твой - вон! Ты же видишь его?
По другую сторону платформы стояла другая такая же электричка: длинная, зелёная, без особых примет. Пустое табло пункта назначения, сдвинутые двери, опущенные токоприёмники... Только кабина приглашающе открыта, туда-то мужчина и потянул нава. Тот брезгливо стряхнул чужую руку:
- Вижу, и что? Этот поезд пока никуда не идет.
Чел ухмыльнулся, серые глаза шало блеснули.
- Правильно, не идёт, потому что без машиниста! Мы-то с дочей вернулись домой, - двое придурочных челов улыбнулись друг дружке так лучезарно, что июньское солнце от зависти спряталось за тучу. А наву просто захотелось сделать с обоими что-нибудь нехорошее. С другой стороны, это он всегда успеет...
- Понимаешь, друг, этот поезд, он особенный, - продолжал чел. - Ну, вроде как... Наверное, можно сказать, он волшебный...
Мужику самому явно неловко было нести такое среди бела дня в центре Москвы. А нав, присматриваясь к пустой электричке, в упор не видел в ней ничего магического. Однако чел уже заинтриговал его. Тем, что бестрепетно встречал взгляд тёмного и ни капельки не врал. При том, на сумасшедшего с бредом он походил мало, уж на этом-то нав скушал не одного чудского дракона. Мужчина продолжал объяснять, а девочка то провожала взглядом прохожих, то рассматривала отцова собеседника: с небоязливым, вдумчивым любопытством.
- Понимаешь, друг, я проверял. Этот поезд мало кто видит. Или видят, как призрак, но не могут в него сесть. Но кого поезд примет, того он везёт далеко-далеко. Не просто за горизонт - за край мира. По разным мирам, лишь бы там было хоть что-то похожее на рельсы. Я слышал, так можно уехать в новую жизнь, к лучшей судьбе. Или замкнуть круг и вернуться домой, убедившись, что твоё место и твоя наилучшая судьба - здесь. Или, как я, отыскать, кого потерял. Главное, держать свою потерю в мыслях, стремиться... И обязательно на каждой станции спрашивать, не видали ли? Только будешь выходить, не отходи далеко. А то потеряешь поезд из виду, и он может решить, что ты уже приехал... Короче, чего бы ты ни искал, рано или поздно пути приведут, куда надо. Главное, никогда не сдавать задним ходом. Только вперёд...
Нав слушал чела и между делом наблюдал за женщиной, которая переговаривалась с кем-то на соседней платформе: сквозь обсуждаемый поезд - как через пустые пути. Ни она, ни её собеседница в упор не видели стоящей на рельсах электрички. Длинной, зелёной, такой же, как все. И магии морока на ней не было, он ещё раз проверил!
Нав водил автомобили: умел и любил. Но даже примерно не представлял, как управлять поездом, о чём не замедлил сообщить челу.
- Так это проще простого, даже моя доча научилась! Пойдём в кабину, я тебе всё покажу.
Чувство опасности продолжало помалкивать, когда нав вслед за неразлучной парочкой шагнул с платформы в кабину странного поезда. Но что-то в мире едва ощутимо сместилось и сдвинулось. Окружающая действительность утратила навязший в зубах привкус обыденного?
Прежний машинист - в кабине поезда хотелось называть его именно так - показывал рукоятки, рычажки, тумблеры, объяснял наву азы управления всей этой человской машинерией... Как-то слишком быстро и безалаберно, будто для проформы! Нав никогда не жаловался на память и сообразительность, однако собирался уже переспрашивать. Но чел опередил вопрос.
- Ты не хмурься, друг! Не запомнил - не страшно. Понимаешь, это всё я тебе рассказываю просто для спокойствия. Чтоб ты примерно знал, за что тут хвататься на первых порах. Где разгон, где торможение, где двери... Мне-то объяснял настоящий машинист электропоездов, он прежде их водил, и сейчас, наверное, водит. Раз уж сделал полный круг и вернулся... В общем, старый хрен заставил меня вызубрить всю эту матчасть и сдать ему экзамен. Только после этого предупредил: когда поезд идёт по разным мирам, он бывает, чёрт знает, на что похож! И пульт тоже претерпевает метаморфозы... Представляешь, этот хрен в очках так и сказал: ме-та-мор-фо-зы! И слово заставил выучить. Зато, когда оно первый раз в пути случилось, я не так охренел, как мог бы... Короче, когда оно у тебя тоже метамор... того, ты, главное, не пугайся. За какую загогулину держишься - за ту держись, особо ею не крути. Достаточно думать, как ты хочешь ехать: быстрее или медленнее. Этот поезд, на самом деле, мыслью управляется, понимаешь? Или можешь командовать ему вслух, словами. Он всё понимает, только сам не говорит... А, ещё забыл тебе сказать: не бойся никаких препятствий! Людей на путях, закрытых ворот, встречных-поперечных поездов - ничего не бойся. Он сквозь них проходит, будто сквозь призрак. Или сам - немножко призрак? Короче, не знаю, так или эдак, но вреда ни тебе, ни препятствию. Я проверял, на самом малом ходу. Поначалу-то, знаешь, как страшно? Сшибить кого, или самому - в лепёшку...
Нав положил руку на рычаг с невнятным названием 'контроллер машиниста' - коснулся, не сдвигая - и властно скомандовал:
- Машина, холостой ход. Готовься к отправлению, пассажирские двери не открывать.
Тут же сами собой перещёлкнулись несколько тумблеров, загорелись, заперемигивались огоньки на пульте, заурчали компрессоры.
- Видишь, он тебя уже слушает, значит, признал, - расплылся в улыбке чел. - Но если ты вдруг передумаешь ехать, не беспокойся за него. Хочешь, подыщи кого-нибудь другого, на замену. Хочешь, просто уходи, он держать не станет. Сам себе найдёт машиниста или пассажира.
И снова чел ни капельки не кривил душой. А зелёная электричка, по виду, рассчитанная на ручное управление, подчинялась голосовым командам, как хороший голем...
Девочка весь инструктаж просидела в кресле помощника машиниста. Похоже, место для неё привычное, и она немного грустила, прощалась. Поначалу - расслаблено откинулась на спинку. Отрешённый взгляд - на убегающие вдаль рельсы. Но через некоторое время переплела ноги, начала всё заметнее ёрзать и ёжиться. Наконец, не вытерпела:
- Пап, пойдём, а то мне очень надо... В туалет... На вокзале же есть? И домой уже хочу, раз приехали.
Впервые за весь разговор чел нахмурился, занервничал:
- Друг, а подскажи, который сегодня день и год?
Фамильярное обращение 'друг' нава раздражало, но не настолько, чтобы не ответить на простой вопрос и не полюбоваться выражением лица собеседника: огорошенным, а через минуту бурных эмоций - довольным. Оказывается, по субъективному времени, отец искал 'дочу' не меньше пары лет. Однако из Города уехал всего трое суток назад. Прогулы на работе ему, конечно, поставят, но не выгонят, и не нужно особо объяснять, куда пропадал. С девочкой - сложнее, но несколько месяцев отсутствия в школе можно списать на дурную родню.
'Доча' переминалась с ноги на ногу и всё укоризненнее смотрела на болтливых взрослых. Нав не стал задерживать челов, лишь пометил их для магического поиска. Конечно, и мужчина, и девочка несли на себе отпечаток дальнего пути и странных чудес. Но сами они - гораздо обычнее поезда. Волшебного поезда, который высадил их, нашёл себе нового машиниста, а теперь ждёт отправления. Дрожь стального корпуса словно подгоняет: 'Ну, давай же!'
- Погоди, - строго сказал поезду нав.
Вышел на платформу и проводил взглядом отца с 'дочей', пока те не скрылись в толпе. Похлопал поезд по зелёному боку, словно коня приласкал. Достал из кармана телефон, некоторое время вдумчиво изучал список номеров. Представил себе лицо комиссара, слушающего отчёт о странных челах и не менее странной электричке. Представил тёмные порталы на платформе, группу быстрого реагирования... А вот увидят ли другие навы поезд, он не знал. Но был почти уверен, что спугнут. Хмыкнул и не стал никому звонить. Он же, по-любому, собрался на загородную прогулку, всех предупредил. Вот вернётся, тогда будет, что доложить Сантьяге. А пока...
Зашёл обратно в кабину, сел в кресло машиниста, подстроил его под себя. Дал гудок и велел:
- Вперёд! Покажи мне, на что ты способен.
Лязгнули сцепки, поезд плавно тронулся с места - и, быстро разгоняясь, пошёл наискось по стрелочным переходам, наперерез встречной электричке из Дубны. Нав криво ухмыльнулся, держа наготове портал. Он помнил все слова прежнего машиниста, но странные человские чудеса могли не сработать для нава... Или сработать как-нибудь криво... Миг до столкновения, лица в кабине встречного поезда спокойны: машинист и помощник явно не видят ничего лишнего на путях. Касание... Нет удара! Навская скорость восприятия позволила оценить красоту картины: как два состава проходят сквозь друг друга. И ощущение... Он понял, на что это похоже: геомантске штучки. Сам не умел, не чувствовал, но видел вблизи, а кое-что испытал на себе. Понял, наконец, кого станет разыскивать в неведомых мирах. Паршивца геоманта, который имел наглость сгинуть наутро после Карнавала Тёмного Двора! Аналитики говорят, жив, однако вернётся не скоро: если вернётся вообще... Нав ухмыльнулся, представив картину возможной встречи. А потом вместе можно будет поискать ещё одного пропащего, хотя по нему-то прогнозы плохие. Но узнать, где голову сложил, и отомстить...
А пейзаж за окном уже изменился! И поезд свернул с главных путей Савёловского направления на какую-то заброшенную ветку между двух бетонных заборов: в Тайногородской Москве её попросту не было. Ублюдочные человские постройки, цеха и склады - без особых перемен, а воздух другой, небо другое, и совсем нет рассеянной магии, ни одного из трёх Источников... Нав осознал это, и ему впервые стало не по себе. Но поезду не мешало не только исчезновение магии - даже отсутствие контактной сети над путями. Он прошёл сквозь запертые зелёные ворота с красными звёздами, не потревожив охранника в будке, и мир вокруг ещё раз изменился. Потом ещё и ещё, и вот уже вокруг совсем не московский пейзаж.
Дорога в две колеи, по высокой насыпи среди небольших, аккуратно возделанных полей. Тополя: стройными шеренгами по межам и вдоль путей, высокое предзакатное небо. И с самим поездом начали происходить обещанные челом 'ме-та-мор-фо-зы'.
***
Деревушка странноватой архитектуры выросла справа на холме, и высокая платформа с вычурными коваными перилами, а на ней - несколько местных: слишком тонких и гибких для челов, в ярких развевающихся одеждах.
- Тормози у платформы, но не открывай пассажирские двери, - скомандовал нав. - А впрочем... Если тебя увидят... Брать ли пассажиров, твоё дело.
Поезд остановился, нав вышел из кабины. Поезд - теперь то ли коротенькая электричка, то ли трамвай-переросток густо-ультрамаринового цвета - стоял с радушно распахнутыми дверями, но так и остался для всех невидимкой. Самого нава заметили, лишь когда он обратился к местному. Золотоволосый, голубоглазый красавчик с нежнейшим точёным личиком и острыми, как у сердитого нава, ушами вызывал лютое раздражение самим своим видом. Но остальные при близком рассмотрении оказались не лучше, какая разница, кому задавать вопрос:
- Добрый вечер. Я ищу пропавшего брата. Он похож на меня. Не встречали?
Нав, для начала, спросил местного на человском наречии, распространённом в Тайном Городе. Ожидал, что его не поймут, и непонятно, как дальше выкручиваться, однако надо же с чего-то начинать... Фраза прозвучала, будто в кино подключили дубляж. Красавчик смерил нава пристальным, неприязненным взглядом и ответил с вежливостью столь ледяной, что уже оскорбительна:
- Соблаговолите простить меня, не встречал. В наш город такие, - пауза, будто пропуск дурного слова, - не заходили.
Незримый переводчик снова не подкачал: нав понял ответ.
Две девицы, ещё более изысканные и хрупкие, защебетали наперебой, подтверждая слова красавчика. Нав узнал про себя, что слишком мрачен, груб и уродлив для их славного обиталища. И сам он, и все возможные родственники его...
Поубивал бы! Остановило лишь сознание того, что мир - чужой, а от местных ему нужна только информация, и они сыплют ею совершенно добровольно. Терпеливо выслушал, что в Великом-Граде-на-Холме-и-под-Холмом чужаку не рады, но вот дальше, через две станции, живут фурри. Вот они-то любят и привечают всяких странных хумансов. Особенно, госпожа Кьюти. Она держит кафе при станции, она сама - нэка, и муж её, и выводок... Все нэки неравнодушны к хумансам, это давно известно... Ну фи же, как стыдно, какой дурной вкус! А уж прикармливать всяких бродяжек... Куда смотрит городской голова и железнодорожное начальство? Давно пора на них пожаловаться... Ещё разок...
Нав немного послушал, брезгливо сплюнул и оставил остроухих возмущённо щебетать на платформе в ожидании следующего поезда.
Две пустые станции среди полей промелькнули мимо. Поезд въехал в городок, размером - заметно больше поселения остроухих, но тоже маленький. Показалась платформа под ажурным навесом, сплошь увитым какой-то буйно цветущей растительностью.
- Тормози... Стоп, машина.
Нав вышел, оглянулся: никого, но слышны голоса, вроде бы, детские. Он помнил предупреждение, что нельзя терять поезд из виду, и решил им не пренебрегать. Впрочем, у опытного воина никогда не было проблем с боковым зрением.
Вернулся по платформе немного назад, спустился по пологому пандусу. Здесь нашёл вокзал: кассу и зал ожидания. Внутри зала, за хрустальными, полированными на фацет стёклами в изящных переплётах, виднелось нечто вроде кафе. Столики под цветными зонтами занимали часть привокзальной площади, и несколько штук стояло под навесом, ближе к платформе... Источник звонких голосов - тоже здесь. Трое детишек: на вид, трёх-четырёх лет, в ярких куртках и штанишках, играли в песочнице. Нав даже не сразу сообразил, что с ними не так?
Котята! Вернее, нечто среднее между кошкой и двуногим обитателем Тайного Города... Ну, сказали же ему те остроухие: фурри, нэки. Так и есть!
Завидев прохожего, котята бросили игру в 'куличики' и подбежали ближе, разглядывая его.
- Здравствуй, хуманс, ты голодный? - спросила самая бойкая, светло-дымчатая нэка с красивым, симметричным узором тёмных полосок на выпуклом лбу. Две другие: беленькая и трёхцветка, вели себя более застенчиво, но чужака тоже не боялись. Беленькая, глянув чуть исподлобья, сказала:
- Если ты голодный, мама тебя накормит. Мясные тыквы всё равно долго не лежат, а у нас их много-много уродилось. Вот такущие! - нэка широко развела пушистые лапки с не по-кошачьи длинными пальчиками, но с коготками.
- Бьян, что ты говоришь! Будто предлагаешь господину хумансу объедки! - вмешался строгий взрослый голос.
Нав пригляделся к его источнику: изящная чёрная нэка в белом платье и кружевном капоре сидела в кресле-качалке, с ярко-малиновым вязанием на коленях.
- Госпожа бонна, мы же не хотим его обидеть! У мамы с папой, правда, много еды! Вку-у-усной!
Дама-кошка перевела взгляд с пушистых неслухов на гостя. Улыбнулась ему, сверкнув остренькими клычками. Но изумрудный взгляд поверх очков в золотой оправе остался строгим и настороженным. Чёрная нека пребывала в убеждении, что не все хумансы одинаково полезны?
- Дети говорят правду, у госпожи Кьюти лучшее кафе в нашем городе, - сказала она наву. - Дети, сбегайте за мамой или папой, - и снова наву. - Хозяева кафе всегда принимают заказ сами, здесь так принято. Только, пожалуйста, ведите себя прилично!
- А кто-то вёл себя неприлично? - предельно светским тоном осведомился нав.
- Да много всяких! Как увидят нэку, так сразу хватать и тискать! Детишкам, по большей части, нравится, а взрослым неловко. И говорят про нас потом всякое, - чёрная нэка возмущённо фыркнула.
- Кто говорит? Остроухие с Холма? Нашли, кого слушать! - нав тоже фыркнул, сочувственно.
- Они скандальные и пишут кляузы. Пишут, пишут, никак им не надоест.
- Прекрасная нэка, я обещаю: я никого здесь не стану хватать, а тем более, тискать. Вообще, не собираюсь задерживаться. Поужинаю и уеду. Только скажите, не встречали ли вы хуманса, похожего на меня? Я ищу пропавшего брата.
Чёрная нэка отложила вязание в корзину, туда же - очки. Встала с кресла: настоящая красавица, высокая и стройная, с дивной осанкой. Хватательные поползновения 'всяких' в её адрес совершенно понятны... Обошла нава кругом, молча вернулась в своё кресло и лишь тогда заговорила:
- Увы, нет! Таких странных, как вы, я никогда не видела и не нюхала. Вообще, простите, я бы сказала, вы даже менее хуманс, чем наши остроухие соседи. А внешне - вылитый! Удивительно!
Она задумчиво покачала головой, чуть нервно встряхнула вязание и быстро-быстро замелькала спицами. Нав спросил, чтобы поддержать разговор:
- Скажите, уважаемая, а не знали ли вы двух обычных хумансов, отца с дочкой? - нав описал своих утренних знакомых.
Нэка разулыбалась:
- Бездомная девочка хуманс приблудилась к нам прошлой осенью. Играла с хозяйскими детьми, помогала на кухне. Её отец вчера утром нашёл её, и они уехали домой на странном поезде. Кроме меня, его никто не видит. Кстати, поезд сейчас опять стоит у нашей платформы... А вы сами, случайно, не с него?
- Случайно, с него, - тонко улыбнулся нав. - Кстати, любой, кто видит поезд, может попробовать сесть на него и уехать. До соседней станции или за пределы мира, к лучшей жизни. По крайней мере, мне так объяснили. Я сейчас - за машиниста. Мы с поездом берём пассажиров.
- Этот поезд бывает здесь. Обычно я вижу его раза три-четыре в год, иногда - чаще. Возможно, когда-нибудь я сяду на него и поеду искать лучшей жизни. Но не сейчас. Не сегодня. Вика, та девочка, уговаривала меня уехать вместе с ней и с её отцом к ним домой. Мы очень подружились, но я не рискнула. Вика сказала, у них на родине не живут нэки. Только хумансы и маленькие кошки: глупые, бессловесные, беззащитные. Я не желаю становиться ни тем, ни другим. Даже ради дружбы...
Глупые бессловесные кошки не плачут, нэки - тоже. Чёрная нэка лишь опустила погрустневший взор на быстро мелькающие спицы и замолчала. Нав тоже не стал ничего говорить: захочет - уедет, не его дело. К тому же, наконец-то, объявилась хозяйка кафе: круглая и мягкая, шумная и радушная. Казалось, она мигом заполнила собой всё пространство открытой веранды, а прыгающие вокруг котята-поварята только добавляли весёлого хаоса. И тушёная мясная тыква, бесплатное блюдо дня, оказалась на удивление вкусной и сытной для овоща. Не настоящее мясо, но поразительно близко. А уж как тут готовили - с одних ароматов можно слюной захлебнуться!
В городке фурри, очевидно, настало время ужина, и многие жители предпочитали домашней стряпне разносолы госпожи Кьюти. Пустые столики начали заполняться один за другим. Нав с интересом разглядывал посетителей, посетители косились на него. Фурри разнообразных видов - со спокойным любопытством или равнодушно. Лишь трое остроухих красавчиков из-за соседнего стола пялились с откровенной брезгливостью, хотя могли бы просто отсесть подальше. И не поленились же притащиться следом! Не на его поезде, как-то иначе... Нав не сомневался, что в трактирной драке отделает всех троих, однако милую кафешку - жалко, потому решил не вестись на провокации. Просто не замечал задир, будто стол пустой. Продолжал изучать фурри.
Жители городка были не чужды магии, странноватой, однако вполне очевидной наву. Оборотни. Сродни метаморфам, только более узкой 'специализации': с двумя-тремя устойчивыми ипостасями. Их повседневный облик сочетал черты существ, которыми они умели быть. Сочетал наиболее красиво и удобно для почтенных бюргеров. Хотелось сказать, искусно, а возможно, так оно и было: каждый фурри сознательно выстраивал себя. Интересные тут у них порядки, и раса интересная. Однако, тыква в тарелке заканчивается, а поезд ждёт...
Шикарный, длинный кабриолет на бензиновой тяге подкатил к кафе, и оттуда выгрузилось целое семейство фурри - грызунов. Не сразу даже сообразишь, каких именно... Кажется, крыс, хотя обитателю Тайного Города трудновато представить их такими респектабельными существами. Отец семейства не уступал наву ростом, отличался спортивным телосложением и военной выправкой, при роскошно-элегантном штатском костюме. Его супругу челы назвали бы истинной леди. Шестеро разновозрастных крысят вели себя куда солиднее пушистых неслухов матушки Кьюти. Леди-крыса увела детишек в зал, к заранее накрытому столу, а крыс встопорщил усы и резко свернул на веранду. Нав поймал его взгляд и ожидал всякого, но крыс остановился у столика остроухих. Навис над ними, упёрся костяшками пальцев в стол, рявнул:
- Вы опять здесь? Опять затеваете склоку? Предупреждаю: в этот раз высылкой не отделаетесь, засажу в каталажку. В камеру к кабанам! На неделю! Поняли?
Остроухие заметно скисли, красавчик-заводила смиренно ответил:
- Мы поняли. Но хуманс... Он оскорбил нас...
Крыс оскалился:
- Фактом существования? Катитесь в свой городишко и сидите там! Созерцайте возвышенно-прекрасные лица, чешите язычки друг о друга, да хоть на дуэлях деритесь! Ещё раз повторяю, для особо тупых: в моём городе видистам не рады! Быстро доели, расплатились, и марш отсюда!
Зашугав остроухих, крыс переместился к столику нава. Прямой взгляд в глаза, кивок в сторону платформы, короткий вопрос:
- Пассажир или машинист?
Нав агрессивно, но пока ещё в рамках вежливости, выскалился в ответ:
- Нет, просто любопытно. Меня самого поезд возил дважды, в обоих качествах. И почему-то ужасно полюбил нашу станцию, в других краях его годами не дождёшься.
- Я - машинист. Меня зовут...
Нав сделал паузу, выбирая, каким именем представиться: настоящим, или тем, что в человском паспорте, и крыс его перебил.
- Не важно. Было бы важно, кабы вы тут остались. Я, как городской голова, обязан знать всех своих. Но вы не отрываете взгляд от поезда, значит, не хотите его упускать. Счастливого пути и успеха в поисках, что бы вы ни искали.
Сказал и развернулся, чтобы идти прочь. Нав окликнул.
- Погодите, один вопрос! Я ищу брата, он похож на меня. Не проходил такой через ваш город? Возможно, живёт, или жил где-нибудь поблизости?
Взгляд через плечо, обратный разворот - крыс присел за столик к наву. Ещё раз присмотрелся, принюхался, забавно шевеля щёточками усов. Покачал головой.
- Нет. Таких я не видал очень давно. С тех пор, как маленьким крысёнком ушмыгнул из-под чьих-то ног в какой-то вагон. Мне повезло: поезд привёз меня сюда. Среди фурри я осознал способность изменяться и обрёл себя... Мало что помню из прошлой жизни, когда я был неразумной крысой. Но кажется, вас, таких, мало и на моей родине? Я удивлён, что кто-то из вас покинул тот бесконечный город, а другой отправился за ним на этом поезде.
Нав пожал плечами, улыбнулся:
- Ну вот, так получилось. Думаю, не более редкое событие, чем ваша головокружительная карьера.
Крыс самодовольно выпятил грудь, улыбнулся:
- О, да! Моя карьера удалась! - погрустнел. - Иногда я задумываюсь, сколько неразумных зверей на родине и в других мирах несёт в себе кровь фурри? Ладно, кто живет простую, дикую звериную жизнь. Или кому повезло стать питомцем у добрых хозяев. Но бывают судьбы, поистине, ужасающие...
Нав улыбнулся:
- Давайте, угадаю: второй раз вы сели на поезд, чтобы разыскать их и спасти?
- Нет, всего лишь за приключениями. Я был молод и ещё не уяснил, зачем фурри большой мозг. Я сделал полный круг. Привёз домой боевой опыт, шрамы и дурные сны. Говорят, крысы обожают такое: войны, эпидемии, хаос... Фурри - не любят, нет. Однако из фурри-крыс получаются отменные солдаты. Это я ещё долго не решался отпустить поезд... А он... Знайте, вдруг вам тоже пригодится... Он умеет быть разным: хоть бронемашиной на рельсах, хоть эшелоном для раненых. Если машинист прикажет, он проявляется в реальности целиком, надолго, а не скачет из мира в мир при столкновении с каждом препятствием. Неудобно, что даже таким он отказывается возвращаться задним ходом по одним и тем же путям. Обижается, и чуть отвернись, исчезает... Ко мне, правда, вернулся: через годы чужой войны. Я таки замкнул свой круг. Я - дома. Я сделал шикарную карьеру. Однако странно, что до сих пор я его вижу. Думаю, если очередной машинист решит когда-нибудь сойти в моём городе...
- Я не сойду. По крайней мере, не сегодня.
- Я уже понял. Ещё раз, счастливого пути, и не смею задерживать. Вас ждёт поезд, меня - семейный ужин.
Крыс встал из-за стола, сурово пригрозил остроухой троице и скрылся за хрустальными дверьми зала. Нав тоже не стал тянуть. Выгреб из кармана горстку мелочи, оставил несколько монет рядом с пустой тарелкой: само собой, здесь это не деньги, но детям, поиграть с диковиной, сгодятся. Судя по радости юной бело-рыжей нэки, которая тут же подскочила убирать со стола, он потрафил подарочком.
А на платформе, почти ожидаемо, увидел чёрненькую. Нэка стояла у хвостового вагона, крепко вцепившись в притолоку раскрытой двери, но не в силах сделать шаг с платформы - внутрь. Нав не стал вмешиваться в тяжкие раздумья возможной пассажирки. Прошёл в кабину и несколько минут наблюдал за ней в зеркале заднего вида... Всё-таки прелестная нэка, имени которой он так и не узнал, выбрала остаться. Разжала коготки, отшатнулась, мелкими шажками отступила назад - машинист помахал ей рукой из окна, дал гудок и скомандовал поезду отправление.
Город фурри был достаточно велик, чтобы вместить промышленный район и вторую станцию, но по вечернему времени платформа оказалась пуста, останавливаться незачем. И снова поля, поля... Телега на переезде: рогатый фурри хворостиной погоняет двух подозрительно похожих на него упряжных быков... Приближающийся поезд они не видят... Миг до столкновения...
- Прыгай в другой мир, - на всякий случай скомандовал нав.
***
Поезд пролетел сквозь препятствие, и пейзаж изменился резко, разительно. Вместо ухоженных полей - пустыри. Вместо шеренг тополей - горелый бурелом. Вместо жилья - невнятные осыпающиеся руины. Воздух... Нав мог без вреда для себя дышать и не такой дрянью, но запахи едкой химии, гари и тлена образовали на редкость тошнотворный 'букет'. Вряд ли на всей отравленной равнине остался хоть кто-то живой: для существ с красной кровью подобная атмосфера губительна. И всё же поезд затормозил на заброшенной станции. Нав выглянул из кабины: кому бы задать вопрос про брата? Увы, похоже, некому... Засмотрелся, на что стал похож поезд: локомотив странных обводов и глухие, без окон, коробки вагонов... Тут-то из будочки посреди платформы в приоткрытую дверь вагона шмыгнула серая тень. Пассажир? Стоит ли машинисту заговаривать с пассажиром в поезде? Нав решил, что нет: достаточно увезти его отсюда. Прошёл по изъеденному, будто кислотой, перрону до той будочки, заглянул: лёжка из смрадного тряпья, и больше никого. Ну и ладно... Вернулся за пульт, скомандовал отправление. Какому-то горелому остову на путях он обрадовался, будто родному. Препятствие - повод сменить остановку!
- Прыгай в другой мир, мне здесь не нравится.
Пейзаж не особо переменился: те же пустыри, только бурьян стал зеленее, да воздух очистился. Нав арканом выветрил из кабины остатки отравы и с удовольствием вздохнул полной грудью. Станций не попадалось долго, несколько часов. К обеим сторонам ржавой, на гнилых шпалах, колеи-однопутки подступил мрачный, буреломный лес... Нав ждал какой-нибудь валежины поперёк путей и, наконец, дождался.
- Прыгай в другой мир.
И снова без особых перемен, те же ёлки и валежник, но издали потянуло жилым духом. Крутой поворот, стена леса отступила, давая место возделанным огородам и десятку домиков под замшелыми черепичными кровлями. Станция, не станция - маленький разъезд. Нав дал гудок и скомандовал:
- Стоп, машина.
Здесь жили обычные челы, или кто-то похожий на них до неразличимости. И говорили на понятном, только чуть странновато звучащем языке. Пожилой корявый мужичонка, коловший дрова возле одного из домов, не слышал гудка и не видел поезда. Удивлённо уставился на нава, который задал уже привычный вопрос о брате.
- Не встречал ли я таких, как ты? Ой, да ты, мил человек, сам-то с которой луны свалился? Неужто, по шпалам притопал, и не сожрали тебя? К нам раньше только на поезде добирались. А поезда-то больше не ходят, и лезет из лесу всякое, страх потеряло. А до соседей за день пешком не добежишь, только на дрезине. А последнюю исправную дрезину Ждан в Легонцы угнал, а Легонцы те... И связи давным-давно нету, вьюны первым делом все провода обрывают... Эй, ты сам-то с Легонцов идёшь или с Киряевки?
- Оттуда, - нав махнул рукой. - Иду издалека, название станции не заметил.
- Значит, с Киряевки. Жаль, не с Легонцов, не расскажешь, что там сейчас... А что в Киряевке? Как они там живут?
- Как вы. Я не останавливался: спросил про брата и пошёл дальше.
- А кого спросил?
- Да бабу какую-то. Брата не видела. Уговаривала остаться, мол, сожрут.
- В ночь пойдёшь, непременно сожрут! - подтвердил мужичок. - Или ты магик, что смелый такой? Ты имей в виду, у нас и магиков жруть. Небось, и брата твоего сожрали...
- Не сожрут, подавятся, - усмехнулся нав. - Пойду, пока светло.
- Точно, магик! - присвистнул мужичонка. - Ну, иди, иди. Коль доберёшься до Легонцов, да встретишь Ждана, передай, чтоб возвращался. А то Маська по нему шибко тоскует, жалеет уже, что ухватом огрела.
- Увижу - передам... Но главное, как я понимаю, дрезина, а не Маська?
- Ну.., - замялся мужичок.
- Буду в Легонцах, скажу, чтобы пригнали обратно.
- Погоди, мил человек, я сейчас...
Авансом за услугу нав получил корзинку с варёной картошкой и яйцами. Яйца он тут же обшелушил и съел, а картошку в корзине, не глядя, сунул в дверь вагона, где затаился пассажир.
Разъезд исчез за поворотом, как не бывало. Некоторое время поезд бодро бежал вперёд и даже разогнался до приличной скорости. Рельсы - ржавые, но ровные, чего бы не... А лес-то изменился. Старый ельник с примесью осин и берёз всё гуще оплетал какой-то вьюнок, даже на вид жёсткий и колючий. Мелкие листья, чёрные с лица, серебристо-серые с изнанки. Мелкие красные цветы... Смотрелось всё это крайне неаккуратно и неуместно. Деревья не держали тяжести, клонились, нависали над путями, падали...
Завал, а перед завалом - искорёженная дрезина и россыпь обглоданных добела костей.
- Тормози! Самый малый ход!
Сквозь лобовое стекло нав разглядывал объедки чьей-то трапезы. Дрезина - лёгкая конструкция на мускульной тяге для одного-двух пассажиров - не попала под завал и не врезалась в него, как можно было ожидать. Она не доехала до первого бревна десяток шагов. Нечто ударило ей в бок с такой силой, что не просто снесло с рельс - смяло в лепёшку. Того или тех, кто ехал, нечто разорвало и сожрало вместе с одеждой, дробя кости. Вдобавок, хищное нечто пробороздило насыпь странными следами и оставило магический фон от незнакомого Источника. Нечто могло быть чьим-нибудь големом, могло быть живым и даже разумным... Но ощущалось оно однозначно: как серьёзная угроза! Нав вспомнил слова мужика: 'У нас и магиков жруть!' Криво ухмыльнулся: искомый братец-геомант сейчас непременно затеял бы охоту, проверил на прочность неведомую лесную тварь. Машинист поезда был старше, опытнее и давным-давно себе всё доказал. Охотиться он не хотел, сражаться или мстить - не нанимался. Очевидно, Ждан и дрезина упокоились здесь. Теперь только проверить, что с Легонцами.
- Проходим препятствие, остаёмся в этом мире!
Ну, остались, а толку? Чёрно-серый вьюн накрыл большое селение сплошным пологом, оплёл дома, высокую водокачку, перекинулся через пути... Нав остановил поезд на чистом 'пятачке', однако сам выходить не стал и пассажиров не дождался. Здесь ещё сильнее фонило незнакомой магией и смертельной угрозой. Поезд видели, ненавидели и желали истребить, просто не спешили. Под покровом густой, колючей листвы тут и там ворочалось нечто массивное... Аж неохота ехать в сплошные заросли дрянной лианы, чьи молодые побеги так и тянутся навстречу. Но иного препятствия впереди нет, а сдавать задним ходом не рекомендовали двое прежних машинистов...
- Разгоняйся и прыгай в другой мир!
Поезд рванул вперёд, впору гоночному автомобилю, и врубился в переплетение вьюнков. Прочные, как проволока, лозы оплели колёса, тысячи когтей-колючек скрежетнули по обшивке. Многотонную стальную махину они удержали бы, а волшебный поезд-призрак - не смогли. Нав облегчённо вздохнул, увидев за лобовым стеклом новое небо и чистую колею до горизонта.
Он убедился, что проехали, и велел поезду остановиться. Потратил немалое время и часть запаса энергии, выковыривая из механических сочленений и тщательно истребляя обрывки лоз. Магия, которой они были напитаны, упростила задачу поиска, иначе провозился бы гораздо дольше. Поезд - большой, а нав чистил его с той же тщательностью, как вынимал бы обсидиановые занозы из тела сородича. Куски вьюнка, которые попытались под шумок расползтись по обочинам, тоже догнал и добил без жалости. Асур знает, приживутся ли они в новом мире, и что за мир такой. Но слишком уж гадость этот вьюн, чтобы распространять его!
Кажется, экстренная дезинфекция в исполнении нава до полусмерти перепугала существо, которое село в поезд в отравленном мире. И всё же оно подглядывало за процессом сквозь щёлку вагонной двери. А вот наву пока не удавалось рассмотреть пассажира целиком: лишь большой серый глаз, пальчики, как паучьи лапки, да волосы паклей. Хуманс невнятного вида, возраста и пола: всё, что можно сказать. Подкармливать существо личными запасами, тушёнкой из магазина Торговой Гильдии, упакованной с уменьшением объёма и веса, нав не стал. С удовольствием потребил баночку сам. Ещё раз, перестраховки ради, осмотрел поезд и обочины, не обнаружил проростков вьюна и скомандовал отправление.
***
Степь, да степь кругом, как поют челы. Большое солнце опускалось в тучи на горизонте. Путь по-прежнему в одну колею, рельсы ржавые, давно не езженные. Покосившиеся бетонные столбы наводят на мысль, что когда-то дорога была электрифицирована, но давно, и неправда... Вот что за дурнина геомант? Почему путь к нему ведёт такими неприветливыми местами? Нет бы, все миры, как городок фурри! А впрочем, какая разница: пока нет непреодолимых препятствий...
Степь перешла в глинистую пустыню, но было прохладно: возможно, по времени года. Солнце выглянуло из-под нижнего края туч. Заводские трубы и цеха вырастали на горизонте медленно и величаво, словно небольшие горы. Челы так грандиозно не строили, по крайней мере, в обозримом прошлом и в окрестностях Тайного Города. Мощные, по-своему гармоничные сооружения из кирпича, бетона и стали возведены были на века, но несли на себе явные следы разрушений. Трубы не дымили, кровли провалились, и ни единого целого окна. Нав уже подумал, что не встретит среди руин никого живого, но что-то там всё же шевелилось...
Кирпичный забор в три навских роста протянулся от горизонта до горизонта. К такому забору у челов обычно прилагается колючая проволока под током, запертые ворота и суровая охрана. Однако здесь колючку кто-то давным-давно ободрал, створки ворот из броневой стали были гостеприимно распахнуты, а тощий смуглый старик со здоровенным ружьём и в тёмных очках-консервах мало не выплясывал от радости, убедившись, что въезжающий на территорию завода поезд - не пустынный мираж.
Нав затормозил, вышел и приветствовал стража вопросом про брата. Краем глаза отметил, как пассажир выскочил из вагона и шмыгнул куда-то перпендикулярно путям. Старик проводил его взглядом и заливисто расхохотался, демонстрируя неестественно белые и ровные, будто вставные, зубы. А может, свои, кто его знает: он же явно не чел...
При ближайшем рассмотрении - маг не из последних, и ближе всего ему жаркое пламя Карфагенского Амулета. Однако ничего чудского во внешнем облике: мелкий, наву едва по грудь, смуглый, по-птичьи лёгкий в кости. Безбородое, безусое морщинистое лицо и хрупкие кисти заставили даже усомниться: мужчина или женщина? А фигуру не разглядишь под мешковатым свитером и шароварами, тюрбан скрывает голову и шею, очки - верхнюю часть лица. Очки - будто клобучок ловчей птицы - зачарованные, между прочим...
Глухой, сипловатый голос оказался отчётливо мужским.
- Доброго пристанища и уютного ночлега тебе, гость, в Мастерской Гигантов. Тебе и ездовому зверю твоему в обличье машины. Ты так истомился тоскою по брату, что спрашиваешь о нём от самых ворот, спрашиваешь стража? Стражи смотрят наружу, а не внутрь стен. Я стою здесь день через день всю свою жизнь и таких, как ты, не пропускал. Но как говорится, у Мастерской Гигантов сто врат, а на самом деле, их никто не считает. Все явные врата сторожат мои товарищи. Но подземные ходы тянутся на многие дни пути во все стороны. Поезжай дальше, спрашивай по поселениям. Только имей в виду: у нас все про всех не знают, так что спрашивай чаще.
- Предложение твоё заманчиво, гость, но до полуночи моё место здесь. А что я разглядел твоего хитрого ездового зверя, так это мой дар, проклятие и работа: видеть всё.
- А чему же ты так радуешься?
- А ты, гость, внучка моего названного домой привёз. Хоть он и прячется, тебя стесняется... Уж покатался, так покатался! Надеюсь, в другой раз будет ему неповадно!
Итак, пассажир прибыл домой, а машинист его так и не разглядел. Ну и ладно...
Поезд с навом, или нав с поездом, отправились дальше, вглубь территории гигантского завода, заброшенного, кажется, несколько веков назад. Однако жизнь отсюда не ушла - или ушла, но вернулась позже. Жизнь теплилась в лачугах, ласточкиными гнёздами облепивших остовы исполинских цехов. Кое-где, подальше от въездных ворот, жизнь даже вполне себе цвела: нарядными крышами и кипенью садов за глухими заборами. Здесь было, где укрыться от палящего солнца, и было, из чего строить. Здесь была в достатке вода, а значит, росла еда... Что за существа населяли это место, нав так и не разобрал: какие-то хумансы. Тёмные зачарованные очки надёжно скрывали их глаза, тюрбаны - уши и волосы, просторные одежды - тела. Всё, что удавалось разглядеть: нежную смуглую кожу, пухлые губы и небольшие, аккуратные носы, тонкие кисти рук и стопы. Отчётливо сильных магов попадалось мало, но скорее, из-за отсутствия в достатке подходящей магической энергии. И всё же, откуда-то местные её брали...
К чужаку обитатели Мастерской Гигантов относились дружелюбно-равнодушно, охотно вступали с ним в разговор, но навов никогда не видели. Через некоторое время он замаялся опрашивать случайных прохожих, а потом окончательно стемнело, похолодало, и все попрятались по домам. Нав лёг спать в поезде: нынешняя метаморфоза предусматривала купе для машиниста со всеми удобствами и даже с полкой подходящей длины.
Несколько часов сна - достаточно для отдыха. Остаток ночи нав провёл на крыше вагона, разглядывая незнакомое звёздное небо и перемигивающиеся в исполинских руинах огоньки. Местные тоже спали не все, Мастерская Гигантов жила своей ночной жизнью. Но чтобы принять в этом какое-то участие, пришлось бы бросить поезд без присмотра, а упустить его и застрять здесь - у нава не было ни малейшего желания.
Когда рассвело, и солнце позолотило верхушки самых высоких заводских труб, его почти сразу окликнули:
Нав махом спрыгнул с крыши и приземлился на ноги прямо перед давешним стариком-привратником. Против ожидания, тот не отшатнулся, даже не вздрогнул. Ружья при нём сегодня не было, зато была матерчатая, расшитая узорами сумка через плечо.
- И тебе всего хорошего, страж! Надо - говори.
Старик указал на лежащий чуть поодаль бетонный блок.
- Присядем?
И тут же достал из своей торбы два узорчатых коврика, один с лёгким поклоном подал наву. Тот молча взял предложенное, подстелил на холодный бетон и сел. Старик тоже умостился с комфортом: лицом к собеседнику, скрестив ноги. Нав повторил его позу и некоторое время смотрел в тёмные стёкла очков. Через пару минут молчаливых 'гляделок' страж улыбнулся и снял очки. Глаза - цвета пламени, без белков и с вертикальными зрачками: большие, широко расставленные, под тонкими бровями вразлёт. Верхняя часть лица - заметно светлее загорелой нижней и словно бы вдвое моложе. Не юноша, однозначно, но стариком такого называть уже неудобно.
- Благодарю за оказанное доверие или честь, - улыбнулся нав. - Прости, я не знаю, что означает для тебя - открыть мне лицо.
- Это означает, что я признаю твою силу, гость, - страж, не вставая, сложился в глубоком поклоне. Выпрямился и пояснил. - Нам, огневикам, разрешено открывать лица лишь перед чародеями, которые заведомо превосходят любого из нас. Перед теми, кого не обожжёт наш взгляд, брошенный в гневе или страхе. Ты таков, раз в одиночку освободил своего ездового зверя от чёрной повители, и не позволил ей укорениться на наших землях. Внук видел и рассказал мне, как вы едва не попали в смертельную ловушку в другом мире. Как ты подстегнул своего зверя, и как вы вырвались. Как ты потом старательно выжигал заразу.
Доверие или демонстрация угрозы? По интонации не определишь. Вчера у ворот огневик был весел, беззаботен и прозрачен эмоционально, несмотря на очки. Сегодня, с открытым лицом, он замкнут до полной непроницаемости. Это же уметь надо: превратить себя в монолит столь неколебимого спокойствия! Однако нав услышал много интересного и решил разъяснять обстоятельно, по очереди. А что до готовности прикрыться щитом от внезапной атаки - он и раньше не расслаблялся.
- Чёрную повитель? Вьюн с чёрно-серебристой листвой? Ты знаешь, что это?
- Как же мне не знать! Наш мир пережил Нашествие. Чародеи до сих пор истребляют тварей Роя, и большая община огневиков стоит здесь в резерве. Если бы ты привёз повитель к моим воротам, я должен был остановить её на пороге Мастерской Гигантов. Если бы ты упустил её в степи, объездчики нашли бы и уничтожили её. На пустынных землях она разрастается медленно, и видно её издалека. Не знаю, знал ли ты всё это, однако поступил, как должно. Ты избавил нас от опасности и лишнего труда, потому заслуживаешь награду.
Нав чуть склонил голову в знак согласия, но вслух ничего не ответил.
- Во-первых, я помогу тебе в твоём деле - в поисках брата. Я уже расспросил всех стражей, а к вечеру буду знать наверняка, появлялся ли кто-то, подобный тебе, в Мастерской Гигантов. На закате я приду и расскажу. И приведу свидетелей, если найдутся свидетели.
- Благодарю, это здорово упростит мою задачу, - кивнул нав.
- Во-вторых, глава общины поручил мне передать денежное вознаграждение за выжженную повитель.
Страж достал из сумки узорчатый мешочек - кошелёк, выудил оттуда и показал несколько монеток. Все они были одинакового диаметра, толщины и рисунка, но из разных металлов: золота, серебра, меди, алюминия, каких-то сплавов. На аверсе у каждой монеты был отчеканен глаз с вертикальным зрачком, на реверсе - стилизованное изображение трёх заводских труб, подобие тех, которые нав видел перед собой. Страж пояснил:
- Мастерская Гигантов чеканит свои деньги, их ценят по всем окрестным землям. У нас на эту сумму можно жить около месяца, в Столице - неделю, а в каком-нибудь захолустье хватит на год. Обменный курс металлов меняется, в любой лавке или на постоялом дворе его всегда вывешивают на самое видное место. Я насыпал тебе разных монет, чтобы у тебя был выбор, чем выгоднее расплачиваться.
Нав уточнил - запомнил обозначения металлов и курс, актуальный здесь и сейчас. Принял кошель.
- А вот это, в-третьих, от меня. За возвращение внука, - страж вынул из сумки второй мешочек, побольше и погрубее на вид. Там оказались разных размеров винты, болты, шайбы и гайки, а также прочий крепёж. Ухоженная сталь поблескивала смазкой. - Твой зверь ни в чём таком не нуждается, но если ты будешь иметь дело с настоящими машинами, то пригодится. Знай: в иных местах такое меняют на платину по весу.
- Благодарю. Ты удивительно щедр, страж.
Настолько щедр, что нав заподозрил подвох. В лучшем случае, ему хотели ограничить контакты с местными и побыстрее спровадить восвояси. В худшем... Огневик улыбнулся: ни лжи, ни дурных намерений не ощущалось в нём - радушие и неколебимое спокойствие.
- У нас в Мастерских принято платить за хорошую работу, которую не понадобилось делать самим. Кстати, в-четвёртых, я готов ответить на твои вопросы, гость. На какие смогу.
Вопросов накопилось немало...
- Страж, почему ты называешь зверем то, на чём я приехал?
- Ну, а как же ещё? Называю зверем, потому что он живой! Тебе, наезднику, лучше знать, почему он так старательно притворяется машиной, почему бегает только по рельсам, был ли некогда рождён или сотворён.
- Я не знаю. Прежний наездник представил мне его, как волшебную машину. Но ты говорил, что видишь все. Кто он на самом деле?
Страж развёл руками:
- Увы, гость, даже я вижу лишь машину, вроде тех, что строили мои предки до Нашествия, а в ней - живую душу. Может быть, когда-нибудь ты приручишь своего зверя настолько, что он покажется тебе в истинном обличье. Если сам ещё помнит его.
- Ясно.., - протянул нав, задумчиво разглядывая поезд. Тот стоял себе на рельсах и никаких признаков якобы скрытой в нём души не проявлял. Или, действительно, нужны особые глаза? - Страж, а расскажи-ка о Нашествии. Ты сказал, Рой? Что это?
Страж быстро отвёл взгляд от лица нава и потянулся к лежащим рядом очкам, но так и не надел их. Просто опустил веки, медленно вздохнул и выдохнул, с заметным трудом возвращая утраченное спокойствие.
- Я не знаю, что оно такое: никто из выживших не знает. Но могу рассказать, как это было у нас. Первым делом появляется чёрная повитель. Маленькие проростки, которых поначалу не замечает никто, кроме стражей. А когда повитель разрастается и становится видимой, из-под её корней лезут другие твари. Поначалу они тоже маленькие, слабые, скрытные, но быстро растут и начинают убивать. В первую очередь чёрная повитель и твари ломают машины, во вторую - убивают и пожирают всё живое, что поймают. А вслед за тварями приходят их погонщики - сам Рой. Я слышал, видом они похожи на насекомых, хотя таких больших насекомых не бывает. Они - могущественные чародеи и по-своему разумны, но слишком другие, чтобы с ними можно было говорить. В таких, как мы, они видят лишь еду. Выжрав всё и всех, кто не спрятался под землю, Рой потом куда-то исчезает и забирает с собой большую часть своих порождений. Кое-что остаётся, но без погонщиков постепенно чахнет, и выжившие могут с этим справиться.
Нав вспомнил разъезд в глухих лесах: вряд ли там достаточно глубокие погреба, чтобы челам хватило отсидеться... Нет ему дела до тех челов...
- Страж, скажи, а в мире, где сел на поезд твой внук, что случилось? Тоже Нашествие?
- Нет, просто война между жителями. В непримиримой ярости сражений они поубивали друг друга и уничтожили всё живое на много дней пути. Внуку повезло, что он провёл там недолго.
Интересно, 'недолго' - это сколько? Лёжкой в будочке на платформе пользовались явно не один день. Всё-таки, кем был пассажир, если он сумел выжить в том отравленном месте? Не из огневиков: глаза совсем не те. Приёмный внук старика, который не старик... Нав по привычке сформулировал следующий вопрос, однако понял, что не хочет его задавать, и вообще не хочет знать про это существо ничего лишнего... Как не захотел охотиться на тварей Роя у расплющенной дрезины.
Восходящее солнце отразилось в недобитом окне одного из цехов, брызнуло в глаза. Огневик прищурился, потянулся за очками.
- Гость, прости, если вечером ты желаешь услышать от меня известия о своём брате, мне пора идти. Ты можешь отдохнуть и дождаться меня, а можешь продолжить свои поиски. У Мастерской Гигантов нет тайн ни от тебя, ни от твоего зверя. Чтобы вы не заблудились, держи начертанный план. Катайтесь, останавливайтесь, где удобно. На закате я вас найду.
- А скажи-ка, мой поезд видят все огневики?
- Нет, только стражи и объездчики, нам положено... Ну, может, ещё кто, кому судьба - уезжать.
На том и расстались. Нав немного посидел на месте, разглядывая план, но тут поднялся ветер. Начал трепать ветхую бумагу, понёс пыль, и чтобы не тратить энергию на щит, пришлось прятаться в кабину. Подарки, включая бонус - коврик-подстилку, нав попрятал по зачарованным карманам. За завтраком из домашних запасов продолжал изучать на плане путаницу железнодорожных веток, пронизавших бывший завод вдоль и поперёк. Многие были тупиковыми, но даже учитывая нелюбовь зверя-поезда к манёврам задним ходом, можно было наплести петель по всей территории и объехать большинство мест, помеченных, как жилые поселения. Почему бы, нет? Весь день впереди...
- Тихим ходом - вперёд!
Середину дня нав встретил на окраине бывшего рабочего посёлка: по правую руку - жилой квартал, по левую - огромное поле теплиц. В лучшие времена городок при заводе вмещал тысяч десять населения, а то и больше. Сейчас добротные дома из красного кирпича стояли пустыми коробками без окон и перекрытий, лишь парочка с краю осталась обитаемой. Теплиц уцелело больше, или их старательнее чинили, собирая отовсюду стекло.
Очередной разговор нав завёл со стайкой девушек, скакавших через рельсы от домов к теплицам, прямо сквозь невидимый и неощутимый для них поезд. Судя по подслушанной болтовне, работницы возвращались с обеда. Одеты они были, как все здесь, только без очков на пол-лица, и уже понятно, почему. Одной крови с огневиками, да кровь пожиже: совсем без магии. Вряд ли девушек это расстраивало. Вообще, все встреченные за утро местные оказались существами весёлыми, беззаботными и непосредственными. Общаться с ними было так же легко и приятно, как слушать шелест волн. Полезной информации - примерно столько же.
Чужеземный облик нава девушек не испугал и даже не сильно удивил. Посыльный от стражей уже рассказал им, что кто-то такой, чудной, со вчерашнего вечера разыскивает по Мастерским брата. Личная встреча с чужаком внесла приятное разнообразие в их трудовые будни... Нет, никого похожего они раньше не встречали, но посоветовали сходить на машинный двор, к объездчикам. Мол, они видят и знают все-все-все диковины... Указали направление: вдоль рельсов до развилки, и дальше налево. Нав планировал ехать направо, но план подсказывал: там тоже можно заложить петлю, не возвращаясь задним ходом.
А вообще, похоже, зря он дожидается вечерней встречи со стражем. Если бы шебутной братец-геомант побывал в Мастерской Гигантов, шуму было бы не меньше, чем сейчас от его розыска! Да, конечно: здесь не деревушка в пять домов, где все знают всё про всех. Здесь несколько поселений живут обособлено и довольно разным укладом. Однако новости о чём-либо, выходящем за рамки обыденного, мигом разлетаются во все стороны. И жизнь однообразна, потому память о происшествиях - долгая. И нет ни малейших оснований думать, что нава тут могли тихонько убить и прикопать, а теперь все дружно делают невинные глаза. Разве что не геоманта, а первую пропажу, задолго до Нашествия... Так об этом уже и памяти не сохранилось, и Рой отомстил так, как даже Тёмный Двор обычно не мстит... Однако заехать на машинный двор и глянуть, что осталось от местной цивилизации после Нашествия, было просто любопытно.
Нав встретил объездчиков раньше, чем добрался до машинного двора. Сперва из-за пригорка показался султан чёрного дыма, потом с рычанием, дребезгом и лязгом выползло некое транспортное средство... Кажется, местные мастера взяли что-то вроде танка, сняли с него башню и водрузили на её место многосуставную подъёмную стрелу с корзиной. При том, корзину слегка бронировали и поставили туда пару пулемётов на турелях. Максимальный вылет стрелы - ярдов двадцать вверх и в стороны. Чтобы вся конструкция не опрокидывалась, к ней приделали шесть мощных выдвижных опор, сейчас, на ходу, сложенных. В завершении картины, раскоряку на гусеницах выкрасили бешено ярким, даже под пылью и копотью, оранжевым цветом... Нав аж сморгнул! Дома он кое-как привык к порождениям конструкторской мысли челов. Большинство их были уродливы, реже попадались прекрасные - а настолько нелепых нав не встречал очень давно.
Пыхая чёрным дымом, машина катилась наперерез путей, но затормозила, пропуская поезд. Нав тоже остановился перед раздолбанной бетонной вымосткой - переездом, выглянул из кабины, помахал рукой. В боку машины распахнулся люк, оттуда ловко выскочил местный в замасленном комбинезоне и шлеме, сдвинул на лоб очки огневика, помахал в ответ. Поговорили, вернее поперекрикивались: сквозь стук и дребезжание мотора оранжевой раскоряки и тихое урчание зверя на холостом ходу.
- Брата ищешь?
- Ищу.
- Страж семнадцатых врат говорил про тебя. Не теряй времени, поезжай дальше! Я даже в Столице таких не видал, и по другую сторону Столицы. Зверя твоего встречал, да. Хороший зверь! Пусть везёт тебя искать брата в другие земли, за край мира.
Совет был здравым, а главное, совпадал с собственными мыслями нава. С Мастерской Гигантов всё более-менее ясно, а что не ясно - пусть таковым и останется. Можно уже, не дожидаясь вечера, поискать препятствие для прыжка. Но пути оставались свободными, сколько хватало взгляда...
Пока нав раздумывал, не свалить ли на рельсы какой-нибудь столб, поезд вдруг сам собой затормозил перед невесть откуда взявшимся тупиковым упором: железной балкой на загнутых кверху хвостах обеих рельс.
Поезд встал, и даже после приказа - прыгать в другой мир - остался стоять, как вкопанный. Вот же... Скотина норовистая! Ну и как это вообще понимать? Нав недоумённо сравнивал план на бумаге и пейзаж за окнами. Впереди, вместо продолжения объездных путей, выгибался гребень песчаной дюны. Из низких туч, закрывших полнеба, сыпал снег... Но как? Только что было тепло, даже жарко...
Нав распахнул дверь кабины и спрыгнул наземь. Да, здесь ещё было солнечно, жарко и тихо, а в десяти шагах ветер гнал позёмку из песка со снегом. Машинист поезда подошёл вплотную к концу путей. Ржавый металл поперечины сохранил остатки краски: чёрно-белых полос, как на пограничном столбе. Граница? Видимая? Между мирами? Да, определённо: степь позади и степь впереди - две разные степи, и небо над ними - разное. Нав обернулся, глядя в лобовые стёкла локомотивной кабины, как в глаза:
- Хочешь сказать, привёз и высадил? Дальше - только пешком? К цели моих поисков никто не удосужился проложить ничего, похожего на рельсы? Вот почему меня это не удивляет!.. А сам-то ты не умеешь бегать по земле - или не хочешь?
Поезд оставался поездом и помалкивал. Нав укоризненно покачал головой, отвернулся. Чем дальше он изучал предполагаемый путь, тем меньше ему это нравилось. Конечно, его раса живуча, вынослива и неприхотлива, и он взял запас на несколько дней автономного путешествия... Имея в виду летнее Подмосковье! А мир за чертой больше напоминал зимнюю Монголию, или что похуже. И неизвестно, где именно там затерялся геомант!
Нет, а вдруг, сородич в беде, и помощь ему нужна прямо сейчас? Нав опёрся руками о железный швеллер и перевесился через него, как через подоконник или перила балкона. Похожее ощущение: из тепла - в холод, снег в лицо... Редкостно негостеприимный мирок!
На крик никто не отозвался. И поиск по ауре не показал в обозримом пространстве никаких живых навов.
- Нет, приятель, без подготовки я туда не сунусь, - фыркнул искавший, возвращаясь к своему поезду. - Поехали обратно! Придётся тебе побегать хвостом вперёд, а мне - лишний раз пообщаться со стражем. Неприятно, но что делать!
У нынешней метаморфозы поезда, в точности, как у зелёной электрички с Савёловского, были одинаковые кабины на обоих концах. Нав пересел в заднюю и скомандовал отправление. Его зверь послушно, без выкрутасов, тронулся с места, плавно набрал ход. Всё шло нормально, пока впереди не показался переезд. Оказывается, оранжевая раскоряка на гусеницах так там и застряла! Двое местных в комбинезонах бестолково топтались возле неё, один что-то пытался чинить. Нав велел поезду прыгнуть сквозь препятствие, оставаясь в этом мире, но строптивый зверь решил иначе: плавно затормозил в десятке шагов от поломанной машины и встал намертво, даже все шумы-вибрации заглушил.
Делать нечего, нав присоединился к ритуальным пляскам аборигенов вокруг неисправной техники. Прикинул: проще, для начала, убрать с путей машину объездчиков. Уточнив, что мотор просто-напросто заглох из-за плохого горючего, а ходовая часть цела, предложил немного подтолкнуть. Усталые объездчики - они не просто так катались, а ехали домой после трёхдневного дежурства - даже не стали спорить: можешь, толкай. Навская сила, плюс немного магии, и оранжевая машина, преодолев рельсы и колдобины разбитого бетона, покатилась дальше под горку. Мотор кое-как завёлся на ходу: чихал, но больше не глох. Дотянет ли до машинного двора, кто знает. Главное, рельсовый путь свободен.
Нав вернулся в поезд и велел ему ехать дальше. В ответ - полная тишина. Машинист не поленился сходить в кабину на другом конце, повторил команду там. Вообще никаких шевелений! Подёргал за рычаги, пощёлкал тумблерами. Прошёл обратно к хвосту, попеременно уговаривая и ругаясь, но кусок металла застыл на рельсах мёртвым памятником самому себе.
Тащить состав из дюжины вагонов за сцепной крюк - сомнительная идея: если не под уклон, то даже навских сил хватит, в лучшем случае, на десяток-другой ярдов. Но так хотелось, во что бы то ни стало, сдвинуть с места упрямую махину! Нав ухватился поудобнее, приналёг... Ну... Поехали же!
Поехали. Слишком легко и быстро. В чём подвох?
Эсть'ейпнхар! Поезд стремительно оседал в высоту и раздавался вширь, его чёткие формы оплывали, будто оболочка, из которой разом исчезло содержимое. Через пару мгновений стало ясно: нав тащит по рельсам не громадину на колёсах, а пустую шкурку, выползок! Он остановился и наблюдал, как его то ли поезд, то ли зверь окончательно сдувается, становится плоским, и ветерок треплет тонкую цветную плёнку: дунет посильнее - порвёт или унесёт.
Нав растерялся впервые за... Даже трудно сказать, за сколько веков! Пребывая в неком ступоре, он аккуратно скатал это дело вдоль, потом поперёк, закинул получившийся, совсем небольшой свёрток на плечо... Мысль: донести до развилки, до неезженых путей. Вдруг поезд устроил такую забастовку против заднего хода, немного покапризничает и станет, каким был?
Развилка. Теперь - раскатать, 'головой' по ходу движения, и хорошенько встряхнуть. А вдруг? Ситуация настолько за гранью разумного, что лучших идей попросту нет. Дунул ветер, подхватил расстеленную шкурку, приподнял с земли, и она попросту рассыпалась пылью. Пыль осела на рельсы, на шпалы, на гравий насыпи, смешалась с другой пылью: вот и нет ничего. Высокое чужое небо безучастно приняло заковыристую ругань на старонавском.
Что дальше? Возвращаться к жилой части Мастерской Гигантов, дожидаться вечера, стража и как-то обустраиваться на новом месте? Или идти к тому тупику на стыке двух миров и дальше - за черту? А туда, вообще, получится пройти самому, без поезда? Нав никогда не умел путешествовать между мирами и вряд ли выучился! Нет, можно пробежаться по объездной петле, проверить...
Пробежался. Ожидаемо, без толку! Вернулся.
- Вот же ты меня завёз!
Всё ещё в тяжкой растерянности, бывший машинист медленно побрёл по шпалам, по тому месту, где ветер разметал тонкий налёт цветной пыли, последние остатки...
Шёл, пялился под ноги. Что-то искал? Или тошно было смотреть по сторонам, на чужой мир, куда влип, будто муха в смолу? Нет, вряд ли он тут пропадёт: местечко - не худшее из возможных. И шансов дождаться возвращения поезда у него неизмеримо больше, чем у какого-нибудь чела. Но сама ситуация до того абсурдна, досадна...
Что-то мелкое, яркое завалилось в трещину рассохшейся шпалы. Нав присел на корточки, ковырнул сначала пальцем, потом кончиком ножа и аккуратно выудил крошечный паровозик, в полмизинца длиной. Грубоватая отливка из дешёвой пластмассы: без подробностей, только чтобы сделать форму узнаваемой... Надо же, какое забавное совпадение, на издевательство похоже! Он едва не зашвырнул находку в заросли придорожной колючки...
Совпадение? А делают ли в этом мире такие игрушки, или делали до Нашествия? Легко выяснить, но сердце уже забилось быстрее от шальной надежды: вдруг, очередная метаморфоза? В самый раз же для мест, где поезд не сможет нести своего машиниста, а только наоборот! Простейшая проверка - снова поискать тот тупик. Однако прошлый раз нав не просто так повернул назад, а чтобы подготовиться к путешествию. И что бы он теперь себе не вообразил, а не станет попусту мотаться взад-вперёд.
Он поставил на раскрытую ладонь крошечный паровозик, ухмыльнулся и сказал:
- Если ты - то, что я думаю, завтра мы отправимся туда, куда не ведут рельсы, - легонько погладил пальцем по 'спине' фигурки. - Зверь, послушай меня! Если тебе невмоготу бегать пешком по земле, попробуй отрастить крылья?
Нав накрыл паровозик второй ладонью, и тут же в горсти что-то шевельнулось. Он убрал руку - посмотреть, что там? На ладони лежал игрушечный дракон.