Хлюстов Михаил Владимирович. Авиамарш контекст 5

Судьба Авиамарша.

Поразительно, но посвященный ОДВФ Авиамарш оказался неизвестным... руководству самого Общества Друзей Воздушного Флота. Весной 24-го в журнале "Самолет" была опубликована заметка, сетовавшая на отсутствие у ОДВФ гимна.

Антонов:

...но ведь ещё в ноябре 1924 года ежемесячный журнал "Самолёт", центральный орган того самого ОДВФ, которому Хайт и Герман посвятили свой авиамарш, горько сетовал на отсутствие у ОДВФ своего собственного марша ("Самолёт", N 11(13), с. 29):

У нас свыше 1.000.000 членов, мы претендуем на 3 миллиона к 14-му июля 1925 года. У нас есть общий значок и будет общее знамя. У нас должна быть своя песня, свой марш Друзей Воздушного Флота. [...]

Мы говорим на разных языках, на стольких языках, сколько национальностей у нас в СССР. И если нас объединяет общий значок и общее знамя, то ещё больше сблизит нас общая песня, наш марш. [...]

Мотив нашего марша будет единым для нас всех, как един для всех трудящихся "Интернационал", как едина для комсомольцев "Молодая гвардия".

Президиум ОДВФ СССР должен объявить Всесоюзный конкурс на слова и музыку марша ОДВФ СССР. Слова будут переведены на все языки, а мотив -- общий, единый.

Этот марш будут петь и играть на наших демонстрациях, на наших торжествах-состязаниях, открытиях клубов, собраниях и т.п. [...]

Конец цитаты

Скорей всего (даже наверняка - марш в честь ОДВФ авторы обязательно преподнесли правлению общества), творение Германа-Хайта руководство ОДВФ слышало, но по каким-то соображениям отвергло. Что за "соображения", возможно, станет ясно из дальнейшей истории.

"Не принятый руководством" Авиамарш постепенно приобретал популярность у исполнительских коллективов, следовательно - стал известен широкой публике. Тогдашняя манера его исполнения больше напоминала фокстрот, а не марш. Именно через широкое публичное исполнение Авиамарш завоевал признание летчиков. Его начали исполнять на праздниках авиации.

Когда, казалось, до официального признания и всенародной славы рукой подать, над создателями Авиамарша сгустились тучи.

Статья: "Борьба с Маршем Авиаторов в начале 30-х":

Текст взят из статьи "Революционная шансонетта" Анны Забельской, опубликованной в газете "Секретные материалы", N11, май 2011 года. http://propagandahistory.ru/538/Borba-s-Marshem-aviatorov-v-1930-e-gody/

Застрельщиком борьбы с "Авиамаршем" в начале 1931 года стал массовый журнал Ассоциации пролетарских музыкантов "За пролетарскую музыку", провозгласивший, что "распространение гегемонии рабочего класса на область музыки - основная задача пролетарского музыкального движения".
До тех пор, пока ноты "Авиамарша", написанного в начале 1920-х годов, издавались частными издательствами, пролетарские музыканты с трудом, но сдерживали эмоции. Но вдруг ноты решило выпустить государственное издательство - "Музгиз". И туг вскипел возмущенный разум редколлегии журнала, требовавшего от творцов, в первую очередь, рабоче- крестьянского происхождения. Авторы "Авиамарша", композитор Юрий Хайт и поэт Павел Герман, пролетариями не были. Более того, они участвовали в создании "кабацких шансонеток", например, Павел Герман был автором слов знаменитых "Кирпичиков".
Отважный журнал ринулся в бой "за пролетарскую музыку". В статье "О горячем мулате, Мари и пламенном моторе" отмечалось: "Нередко можно слышать мнение людей, примиренчески относящихся к подобным песням, говорящим, что музыка действительно шансонетная, но зато слова революционные.

Мы видели, однако, что развязный П. Герман, переходя к "революционным" словам, не считает нужным даже вымыть свои липкие руки и пользуется одними и теми же приемами, образами, с одним и тем же словарем - безграмотным и халтурным".
Текст марша, надо полагать, особенно раздражал редколлегию журнала, поэтому из номера в номер она костерила "развязного Германа" на все лады:
"Что представляет собой текст "Авиа-марша"? "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор, нам разум дал стальные руки, руки-крылья, а вместо сердца пламенный мотор". Сколько здесь самолюбования, щегольства, неужели это наше пролетарское отношение к строительству и его трудностям? Неужели мы, коммунисты, подходим к построению социализма как к сказке и, затем, что за "пламенный мотор", списанный из оперетты "Мотор любви"? Возьмем музыку, она еще хуже. То же самодовольство, щегольство, типичная оперетка, однообразный, напоминающий фокстрот, притупляющий ритм, пустая мелодия, серость, тупость".

"Огромная масса песен, распространенная в настоящее время в рабочем классе, в большинстве своем является наследием буржуазной оперетки, шантанов и кабаков, сюда относятся, разумеееся, и те из них, которые услужливые халтурщики успели наскоро перекрасить, прицепив к старым кабацким мотивам "революционные" слова. Например, "Авиамарш". Через эту музыку на рабочий класс хлещут откровенно враждебные влияния, тянущие его в болото отвратительной мелкобуржуазной тупости, ограниченности или разнузданного кабацкого веселья и "тоски".
Не лишним будет отметить, что образцом поэзии для журнала "За пролетарскую музыку" был текст "Песни о наркоме и его друзьях", фрагмент которой приведён ниже:

Из-за поля, из-за леса -
Гостем, гостем дорогим
Прискакал донецкий слесарь -
Ворошилов Клим
К нашим шахтам, к нашим стенам,
В знамы-знамые места,
Прискакал Нарком военный...
Значит, не спроста...
И пошли навстречу быстро,
Песней, песней тишь пронзя, -
Горняки и металлисты -
Давние друзья.
Старикам, девчатам, парням
Машет, машет издали
Комиссар великой армии
Трудовой земли.
И сказал друзьям он слово,
Речь завел о том:
Надо снова быть готовым
Подружить с "винтом"!
Зашумели тут братаны
Как степной, степной ковыль:
За тобой, в походах бранных,
Двигались не мы ль?

...и далее в том же духе. Музыку к "Песне о наркоме" написал лично редактор журнала "За пролетарскую музыку", что, видимо, делало образцовым и ее текст. Как и текст рекомендованной журналом к исполнению "новой массовой песни "Мы тебе отрубим когти, Пуанкаре" (автор музыки - тот же редактор), основную часть которой составлял припев:

Только зря стучат затворы,
Лапы коротки у своры.
Только зря куют оковы,
Мы к борьбе готовы.
Слышь, Раймонд - старый черт,
Берегись!
Мы тебе отрубим когти,
Брысь, брысь, брысь!

Напомню, что в те поры Раймонд Пуанкаре был главой французского правительства. О реакции его на троекраное "Брыcь!" ничего не известно.
Редакция журнала смело вступала в полемику с другими изданиями, обличая от имени всех рабочих и красноармейцев защитников "Авиамарша": "В последние дни вокруг одной из кабацко-шансонеточных песен, к которой приписан псевдореволюционный текст, поднялась большая шумиха.

Некий репортер Плоткин взял на себя миссию адвоката нэпманских авторов Хайта и Германа и поместил в газетах "Рабочая газета" и "Красная звезда" демагогические заметки с целью создать рекламу романсу "Авиамарш".
...Политический смысл выступления Плотхина на защиту Хайта - Германа надлежаще был оценен рабочими и красноармейскими собраниями. Рабочие выносят резолюции протеста против попыток насаждения буржуазной упадочной музыки. "Мы выросли из того периода, когда мы питались старыми упадническими песнями", - так заявляют рабочие и красноармейцы. Этот момент чрезвычайно важный, ибо он знаменует культурный рост масс".
Рабочие и красноармейцы, в свою очередь, горячо поддерживали журнал, на его страницах постоянно публиковались постановления, решения и возмущения поющих пролетариев: "Пролетарская общественность протестует против издания "Авиамарша" Хайта"; "Мы, кружковцы хоркружка при дворце имени Загорского, обсудив и разобрав песню "Авиамарш", считаем эту музыку вредной для рабочего класса".

Завод "Красный богатырь" заявлял: "Мы, клубный актив, в лице рабочих музыкальных кружков, представителя парткома(политрука), культработника, АПО бригады, прослушав песню "Авиамарш" и обсудив её, категорически возражаем против издания и пропаганды "Авиамарша". Мы считаем, что "Авиамарш" - это шансонеточная кабацкая музыка, прикрытая бездарными псевдореволюционными словами, к тому же нелепыми по содержанию из (чего стоит хотя бы "сказку сделать былью"...)".

Им вторил клуб "Каучук": "Хоркружок клуба "Каучук", заслушав сообщение по поводу "Авиамарша", постановил: "считать совершенно недопустимым переиздание и продвижение в рабочую среду этого хлама..."
Не отставала и школа имени Ашенбреннера: "Мы, курсанты-запевалы Московской пехотной школы имени Ашенбреннера и Уншлихта, прослушав песню "Авиамарш", считаем, что она ни в коем случае не отражает собой мощи и силы нашего воздушного флота и по музыке является чуждой нам и вредной песней, перешедшей к нам от старых шансонетных и кабацких песен. Мы возражаем против того, чтобы эта песня издавалась и исполнялась".
Высшие Московские военно-политические курсы приняли на диспуте об "Авиамарше" резолюцию: "Песня "Авиамарш" - песня вредная, не соответствует задачам реконструктивного периода и культурной революции.
Собравшиеся обращаются к композиторам и поэтам с требованиями создать новую массовую воздухофлотскую песню и обязуются активно продвигать в красноармейские массы такие песни, как "Песня о наркоме и его друзьях"...".
Журнал не жалел комплиментов для своих сторонников: "Кампания против "Авиамарша" показала громадный культурно-политический рост рабочей массы в такой, казалось бы, идеологически запущенной области, как музыкальное искусство". И чтобы поющие рабочие массы росли еще быстрее, публиковал им в помощь руководство "Как организовать агитсуд над "легким жанром" и халтурой".
Как это всегда было принято в наших палестинах, в борьбе с "Авиамаршем" журнал опирался на мнение зарубежных пролетариев. Этот момент и поможет нам разобраться: кто у кого украл песню?
В N 3 журнала за 1931 год был опубликован примечательный материал: "Борьба с "революционной" шансонеткой в Германии. Беседа с германским коммунистом - музыкантомт. П.Вейс". Вот выдержка из этой статьи: "Журнал прямо спросил т. Вейса:
- Защитники "Авиамарша" аргументируют тем, что песня это распространена за рубежом, в частности, в Германии.
На что т. Вейс не менее прямо ответил:
- Действительно, "Авиамарш" популярен в Германии. Его поют революционные рабочие. Что это значит? Это значит, что политическая деятельность германской компартии в области музыки еще очень мало развернута и что в Германии вопрос о пролетарской музыке еще не мог быть поставлен в с той остротой, как в СССР. Почему? Потому что немецкий пролетариат еще не завоевал власть.
...Вот мнение передовых пролетарских композиторов Германии. Они борются с "Авиамаршем" и ему подобной музыкой, за пролетарскую музыку. "Авиамарши" будут изжиты, и пролетариат создаст свою музыку в Германии так же, как и везде".

"Авиамарш", несмотря на ожесточенное сопротивление журнала "За пролетарскую музыку", стал авиационным маршем военно-воздушных сил РККА. А журнал "За пролетарскую музыку" пошел в новую атаку -- против песни "Там, вдали, за рекой"...

Конец цитаты (Юрий Хайт - так в тексте статьи).

Итак: "Непролетарское происхождение... Авторы пошлых шлягеров и романсов". Логично предположить, что аргументы, приводившиеся в начале 30-х, действовали и в 23-м. Руководство ОДВФ рассмотрело кандидатуры авторов, и... отложило в сторону, будто не слышало.

Гонители Авиамарша начала 30-х действовали в духе распространенных тогда "чисток". Уже с середины 50-х годов пассажи вроде "вычистить по второй категории" воспринимались молодой читающей публикой начала "оттепели" как забавный оборот с "колоритом эпохи 20-х". Все более непонятным он делался в последующие десятилетия. В этой "фигуре речи" слились и идеологическая борьба, и борьба с "пережитками НЭПа", и желание упорядочить жизнь превращавшееся в тенденцию все забюрократизировать. Даже в Перестройку, с ее тотальной антисоветской критикой, термин оставался не раскрытым. Синонимом "подвергнуть критике и уволить".

Первоначально чистки практиковались партийным руководством как превентивная мера контроля над партией, ее очистки от перерожденцев, скрытых врагов, разложенцев и прочих. Угроза чистки позволяла поддерживать партийную дисциплину, идейную чистоту ее членов. Практика чисток была распространена сначала на аппарат управления, а потом и на все советские учреждения и организации. Чистки наряду с коллегиальностью были одной из черт ленинского стиля руководства.

"Вычистить по первой категории" означало попасть в кампанию чистки и быть уволенным с работы с "волчьим билетом". Для этого достаточно было иметь сомнительное происхождение или "прошлое".

"Золотой теленок":

"А потом из публики кто-то спросил: "Скажите, вы не помните, был такой торговый дом "Скумбриевич и сын, скобяные товары"". Вы не тот Скумбриевич? И тут этот дурак возьми и скажи: "Я не Скумбриевич, я сын". Представляете, что теперь с ним будет? Первая категория обеспечена".

"Вторая категория" означала еще открытие уголовного дела и возможный срок не менее 2-х лет. Третья категория - "вплоть до высшей меры социальной защиты", то есть расстрел включительно. К таковым "пятнам биографии" можно было отнести членство в дореволюционных буржуазных партиях. Позже, во всех иных кроме ВКП (б) партиях, а так же во внутрипартийных оппозициях, в частности за открытую поддержку или просто выражение симпатии Троцкому.

Возможность шутить, даже иронизировать по поводу чисток говорит, что времена "Золотого теленка" были не слишком суровы. В большинстве случаев подсудимым путем публичного раскаянья удавалось вымолить смягчение приговора замены расстрела на ссылку или даже ... высылку за границу. Таких "счастливчиков" в 20-е набиралось по 600 - 700 в год.

В начале 30-х - в разгар мирового кризиса, когда толпы западных безработных элементарно голодали, подобное наказание не выглядело поощрением. Тот же Бендер иронизировал над стремлением уехать, как тягой к загробной ("райской") жизни. Его неудавшийся побег показал, что без больших денег там делать нечего, да и с большими опасно.

Расстрелы политических осужденных начали применяться по окончании образцово-показательных судебных процессов, которые по стране прокатывались все чаще: "шахтинское дело", "Процесс "Промпартии" и т.д.. Но "высшая мера социальной защиты" являлась скорей исключением, чем правилом. ГУЛАГа еще не существовал, хватало одного лагеря "для политических" на все страну - Соловки. Да и там политические сидели пополам с уголовниками. Политосужденных 20-х считали на одну-две тысячи в год.

"Поезд мчится в Соловки - дальняя дорога.

Сердце ноет от тоски - на душе тревога.

Эх, раз еще раз, еще много-много раз!"

Спусковым механизмом интереса ОГПУ к какой-то персоне или явлению могла послужить резкая критика или травля в прессе. Причем не обязательно "спущенная по приказу сверху". Чаще всего гонения начинались "по инициативе сознательных граждан". Критическая статья в газете все становилась формой публичного доноса или досудебного обвинения. Таковы были нэповские и пост-нэповские нравы. Достаточно вспомнить склочных персонажей Зощенко или обитателей "вороньей слободки".

Авторам "Марша авиаторов" "первая категория была обеспечена" уже в силу происхождения. Хайт и Герман рисковали даже большим, чем просто потерей заработка, поскольку имели весьма бурное "прошлое", которое невозможно было скрыть или "спрятать".

Вот их краткие "энциклопедические" ("викепедийные") биографии:

"Ю?лий Абра?мович Хайт (3 (15) ноября 1897 Киев - 6 декабря 1966 Москва. -- советский композитор, автор множества произведений (среди них музыка к песне "Авиамарш"). Юлий Абрамович Хайт родился 3 в еврейской семье в Киеве. Учился в Киевском Университете на юридическом факультете. Учился музыке у М.И. Прислина. 1921 году переехал в Москву. Большую популярность приобрёл созданный в 1923 году совместно с поэтом Павлом Германом песней "Авиамарш". Автор песен, маршей для духового оркестра и др. Скончался в Москве в 1966 году".

"Павел Давидович Герман 1894 - Каменец -Подольский - 1952 Москва. Советский поэт. Родился в еврейской семье. С началом Первой мировой войны перебрался в Киев, где вышел первый сборник романсов на его стихи. Был активным членом киевского литературно-художественного клуба Х.Л.А.М. В годы гражданской войны Герман писал скетчи и юмористические пьесы для Киевских театров. После Гражданской войны жил в Риге, затем в Париже, где выпустил сборник стихов. К началу 1930-х годов поэт вернулся в Киев. В этот период он из поэта-лирика превратился в поэта-пропагандиста. Скончался в 1952 году в Москве".

Конец цитат.

Происхождение обоих явно непролетарское. Даже если оставить в стороне превратности их биографий "до", да еще многолетнее турне Германа по заграницам во времена НЭПа, то главное, исполняемое "на каждом углу" действительно "выпирало". Вот список избранных произведений Германа: "Авиамарш (стихи - Ю. Хайт), Весенняя песня (Н. Иллютович), Всё, что было (Ю. Давыдов), Вспомни тихий запущенный сад (С. Покрасс), Дни за днями катятся (С. Покрасс), Кирпичики (В. Кручинин), Минуты жизни (Б.Фомин), Не надо встреч (Ю. Хайт), Объединяйся, молодёжь (В. Кручинин), Прошальный вальс (Б.Фомин), Розовый бокальчик (С. Покрасс), Совсем чужие мы (Б.Фомин), Там бубна звон (С. Покрасс), романс Только раз бывает в жизни встреча (Б.Фомин)), Улыбнись, родная (Б.Фомин)), Чайная роза (Д. Покрасс), Что мне горе (С. Покрасс), Я забуду тебя (С. Покрасс), Я не могу любить (Б.Фомин)".

Краткий список Хайта: "Авиамараш (П.Герман), За гитарный перезвон (П. Григорьев) Не надо встреч (П. Герман), Не по пути (О. Осенин)".

Большую часть их совместного творческого наследия составляет слезливые романсы и фривольные песенки. В кампании "борьбы с пережитками НЭПа" (сам НЭП к 30-му году был практически ликвидирован, во всяком случае, в городе) на подобных произведениях лежали штампы "пошлого жанра", "потакания буржуазным вкусам".

Поэтому под волнами критики 30-к годов Хайту и Герману понадобилась реабилитация Авиамарша - легенда о написании "Авиамарша" не в 23-м, а в 20-м году. Что автоматически делало их участниками Гражданской Войны, пусть только в качестве запевал импровизированной агитбригады. В истории фигурировали серьезные политические структуры: политотдел то ли военного округа, то ли армии, то ли фронта. Что делало Авиамарш заданием Партии, одобренным высшим военным руководством, сиречь "прошедшим цензуру, принятым, одобренным, нужным". Сам Авиамарш становился "заслуженным участником Гражданской войны", "ветераном".

Обращает внимание "выпуклость" истории: авторы не просто написали марш, но исполняли его на рояле (пианино) на вокзале в Киеве перед отправляющимися на польский фронт красноармейцами. Значит, выступали в роли агитаторов. Политорганы армии специально привезли авторов на аэродром, где стояли странные сооружения из деревяшек и ткани - аэропланы. Значит, задание было ответственным.

Для жителей Киева первой четверти 20-го века самолет не являлся диковинкой. Они видели еще полеты Уточкина. Петр Нестеров, командовавший киевским авиаотрядом, впервые крутил над городом "мертвые петли" и "крутые развороты", что стало сенсацией не только для Киева и России, но и для всего мира. Киносъемку "Киева с птичьего полета" проведенную с борта нестеровского "Морана Солье" крутили в киевских синематографах, киевляне на сеансы валом валили.

А сколько эскадрилий самых разнообразных самолетов многих армий повидали киевляне при многочисленных штурмах города. Становление Советской Власти началось с восстания на "Арсенале" - сигналом к нему стал пролет над Киевом аэроплана с красным полотнищем. Ближе к концу 19-года году деникинцы держали под Киевом 3 авиаотряда, занимавшиеся в основном перелетами из Борисполя в Бровары и обратно, показывая "городу и миру", что они под "надежным крылом". Киевляне смотрели на аэропланы и обсуждали, обсуждали...

За май 1920-го один только "легион Костюшко" провел на Киев 78 боевых вылетов. Американцы не бомбили город, основной задачей их было сопровождение эскадрилий польских бомбовозов. В одной из польских бомбежек погибло 10 человек, в том числе женщина с 2 детьми, 14 ранено. Всего же поляки бросили на Киев 5 эскадрилий - полусотни аэропланов.

О том налете и о десяти погибших в ужасе шептался весь Киев. Руководство Советской Украины по поводу варварской бомбежки мирного города заявило Варшаве официальный протест. Мир еще не знал Герники, но уже хорошо знал убийственную силу аэроплана, знал бессилие мирного жителя перед авиабомбой. Полагаю, Хайт и Герман не смотрели в это время в небо, а как большинство киевлян прятались в подвалах, испытывая тот же трепет, что и соседи. Там - в бомбоубежище, гражданскому населению самое место во время бомбежки, и даже там ужас сковывает мышцы и парализует волю. Неужели авторы "не заметили"?

Справедливости ради, надо отметить, что красная авиация в 1918-м тоже отметилась бомбежкой гражданской застройки Казани. Приказ отдал первый руководитель КВФ анархист Константин Акашев перед строем летчиков. Потрясая маузером, грозя расстрелом, тем, кто не взлетит.

Акашева поддержал Троцкий, приказ которого гласил: "Бомбить буржуазный центр города, избегая рабочих окраин". Бомбили и не раз, приведя в ужас жителей, вызывав депрессию у защищавших город меньшевиков "Народной армии" и белочехов. Акашев летал летнабом, сам бросал бомбы и приставил маузер к затылку пилота, когда забарахлил мотор. И (о чудо!) мотор мигом заработал. Казань взяли...

Диалектика Гражданской войны: без "демона революции" Троцкого, без лихих буденовцев и котовцев, отчаянных анархистов Акашевых, еще без много чего нелицеприятного красным гражданскую войну было бы очень трудно, почти невозможно выиграть. Но и социализм с такими радикалами было бы очень трудно, даже невозможно построить. Диалектически карающий меч революции обрушился и на "демона", и на тех, кого он пригрел под своим стальным крылом, и на особо "пламенных" революционеров. Разрушение старого мира и строительство нового всегда пребывают в единстве, отрицая отрицание, как сгинувшего в репрессиях 30-х Константина Акашева.

Часто упоминаемая в тексте "смерть в репрессиях", здесь делается не из либерального желания уязвить или обвинить советскую власть в жестокости, не из беспринципного принципа (сознательный оксюморон) "правда ради правды". Только для иллюстрации исторического процесса конкретными судьбами. Что большинство ультра-революционеров и героев махновского толка, равно попутчики оказались отрицаемы самим ходом истории. Погиб Троцкий и его выдвиженцы, любимчики, поклонники. Погибли анархисты, бывшие националисты и еще многие. Погиб и Акашев, приказавший бомбить Казань.

Если для России бомбежка мирного города была эксцессом, то для Западного Фронта ПМВ - обычным делом. Огромные германские цеппелины бомбили даже Лондон. Эту "тактику" многочисленные советники Антанты привнесли и в польские ВВС. Испытав первую бомбежку, население городов при повторном приближении аэропланов пряталось по подвалам. Города буквально вымирали.

Очень сложно представить, что вся авиаистория Киева, кроме Уточкина, (которого упомянул Хайт в своем рассказе Долматовскому), прошла мимо Германа и Хайта. Так зачем возили авторов на аэродром? Зачем показывали непрезентабельные этажерки? Почему поэту Герману к биплану вместо деревянно-тканевых плоскостей пришлось приделать "стальные руки-крылья"? Зачем ноту Керзона от 4 августа 1920 года назвать "Ультиматум"?

История выглядит не слишком убедительно, но к моменту начала гонений на Авиамарш от его написания прошло 7 лет, с 1920-го года все 10.

В "угаре НЭПА" из киевской круговерти Гражданской Войны многое позабылось. Эпизоды спутались в памяти или обросли многочисленными "подробностями". Уже Маяковский путался в описании бегства Врангеля из Крыма, приписал красной коннице, певшей "Конармейскую" Покраса - Д'Актиля слова "сумеем кровь пролить за СССР". СССР появится только через 2 года после описываемых событий, но никто внимания не обратил!

Герман и Хайт могли рассказывать подобные истории в музыкальном кругу, где слухи разносятся быстро. Проверять их никто не собирался, во всяком случае, пока за дело не брались ГПУ или партийные комиссии. Но теперь предстояло проверить не "нэпманский фокстрот", а "революционную песнь", против которой вести игру ретивым критикам от Пролеткульта оказывалось небезопасно. Как ни странно, доносительство в советские времена было сродни "русской рулетке". Доносчик мог поплатиться за ложный донос вполне реальным сроком.

Выходит, версия "20-й год" вполне могла оказаться естественной защитной реакцией. Тем более не все в ней выдумано, просто в реалии прошлого оказался "вписан" Авиамарш.

Пан Купер как черное зеркало Русской Революции.

Вокзал города Киева в биографиях обоих авторов все-таки был. Рядом с ним на Батыевой улице (ныне Ямская) с перерывами на многочисленные смены власти (всего с 1918 по 1920 гг. этих смен было 16(!)) работал эвакопункт по приему и отправке раненых и больных красноармейцев (часто и гражданских лиц) с фронта в госпиталя и лазареты. За работу на эвакопункте полагался твердый и обильный паек плюс спецодежда. С другой стороны, работа была смертельно опасной - свирепствовал тиф. Добровольно устроиться туда лицам, не горевшим революционным энтузиазмом, можно было только от отчаянья голода.

Поляки взяли Киев 8 мая 1920-го года, а уже 14 июня из него "драпанули". В город вновь вошла 12-я армия РККА (так же "драпанувшая" в мае). Одним из первых ее действий стало возобновление работы эвакопункта.

"Страшнее польских пулеметов косил вшивый тиф ряды полков и дивизий 12-й армии", - писал Николай Островский в романе "Как закалялась сталь". Его Павка Корчагин переболел сыпняком в феврале 20-го. Примерно в тоже время, когда метался в тифозной горячке сам автор. Позже, раненый подо Львовом Островский был вывезен в лазарет в Киеве. Значит, прошел через эвакопункт на Батыевой.

Хрестоматийный факт - очередная делегация пионеров обратилась к прикованному к постели Островскому с обращением "Дорогой Павка Корчагин!" и получила отповедь: "Персонаж не есть автор!" Тем не менее, в части событий 20-го года Корчагин повторяет биографию Островского. Чудом выжившего, полуослепшего Корчагина чекистский начальник Жухрай назначил на работу в железнодорожный отдел ЧК. Разруливать проблемы с военными эшелоны все на том же вокзале. Про угрозы друг другу наганами начальников эшелонов Островский написал, а вот про рояли, про бравурные марши - ни слова.

Николай Островский времен работы в железнодорожном отделе ЧК.

Работа на вокзале и на железнодорожной дистанции чуть не свела Корчагина в могилу. Поначалу списанного из органов Павку хотели направить "по комсомольской линии" в агитбригаду - "там паек ударный". Фанатичный приверженец идеи предпочел пролетарскую работу в ремонтных мастерских.

Раз уж начались поиски в следах того жаркого лета 20-го года - в "смычке" военной истории и истории массовой культуры, то одним из первых приходит на ум имя не лорда Керзона с его "нотой", а ... Мериана Купера из уже упомянутого "Легиона Костюшко". Поскольку 20-й год на Украине увековечен Исааком Бабелем в "Конармии". Именно тогда Бабель встретил пленного Купера.

Мериан Колдуэлл Купер - американская легенда, авантюрный герой антикоммунизма начала ХХ века. Сын преуспевающего юриста и крупного землевладельца из Флориды. Курсант, сбежавший из военно-морского училища и ставший репортером. Волонтер американской армии, воевавший против народного вождя мексиканской революции Панчо Вильи. Военный летчик - участник Первой Мировой Войны на Западном Фронте. Был сбит. Спасая из горящего самолета тяжелораненого второго пилота, получил сильные ожоги. Попал к немцам в плен.

После окончания ПМВ вернулся в строй, вновь в авиацию. Демобилизован по здоровью - списан в пехоту. В начале 1919-го Купер оказался в Польше в "Миссии американского красного Креста", хоть прибыл отнюдь не с гуманитарной миссией. Его подчиненные поляки-"санитары" вели бои с украинскими националистами, продвигаясь ко Львову. Довольно скоро шляхта и украинские националисты снюхались, развернувшись против своего главного врага - большевиков. Их антибольшевизмом проникся и американский "наблюдатель". На свою удачу Купер встретил итальянского коллегу Камилло Перини - командира 7-й польской эскадрильи (в польской терминологии - эскадры). Для офицера пехоты открылась возможность вновь пересесть на самолет.

Летом 19-го капитан Купер едет в Париж, где сколачивает из демобилизующихся американских пилотов "эскадрилью Костюшко". Имя подразделению дает сам Иосиф Пилсудский, в память о том, что Тодеуш Костюшко когда-то добровольцем участвовал в войне за Независимость США. Теперь американцы "красили долг платежом". В целях конспирации миссия наемников добиралась во Львов в санитарных вагонах под видом больных тифом.

Те самые "тифозники" - на вагоне знак красного креста. Купер 5-й справа. Его типичная поза - руки в карманах, привычка прятать обгорелые ладони от любопытных взглядов. 1919 год.

На месте вновьприбывших берет в свои руки другой американец - майор Цедрик (Седрик) Фаунтлерой как старший по званию. Американскую команду сажают на самолеты 7-й эскадрильи. Фаунтлероя назначают комэском, Купера - замом. Перини идет на повышение командиром их авиадивизиона (в польской терминологии - авиагруппы).

Вот они, американские "отцы-основатели" американо-польского легиона. Во Львове у Альбатроса III с эмблемой эскадрильи Костюшко.

Слева Купер, справа Фаунтлерой 1920 г.

Весной 20-го Купер уже воюет против большевиков. Его команде поначалу не очень везет. Еще зимой во Львове польское красное подполье спалило ангары и склады эскадрильи, полностью уничтожив ее матчасть. Пришлось дожидаться новых самолетов.

Франция и США быстро восполняли потери, сама Польша срочно закупала все что угодно у кого угодно. Благо еще в январе правительство США выделило 150 миллионов долларов "кредита" для борьбы с большевизмом Польше. Для проформы к кредиту пристегнули "пакетом" Австрию и Армению, но 100 миллионов из них пошло Пилсудскому. Значительная часть тут же шла в виде поставок с армейских американских складов в Европе: от тушенки и сигарет до амуниции и боеприпасов. В последствии, попав в виде массовых трофеев в руки конармейцев, они получили название "польские седла", были скопированы и производились в СССР для нужд красной кавалерии. Хватало и на закупку аэропланов. Средняя цена боевого самолета тогда колебалась в пределах 10 000 - 25 000 долларов.

Поначалу авиапарк комплектуется трофейными и контрабандными немецкими "альбатросами", позже итальянскими "Балилла" Ансальто А-1 (в русском написании чаще встречаются "балила" или даже "баллила").

Балилла - национальный герой Италии - мальчик, кинувший камень в австрийских солдат, что привело к народному восстанию в Генуе в 18 веке. В фашистской Италии в его честь была названа детская организация, по образцу которой нацисты организовали "гитлерюгенд".

Продавая "балиллы" полякам, итальянцы параллельно провели успешные переговоры на поставку двух десятков этих истребителей Советской России. Больше никто в то время Первому Государству Рабочих и Крестьян вооружения продавать не желал. Самолеты из Италии в РСФСР прибыли с запозданием в 21-22 годы, где показали себя не с лучшей стороны. Польша, закупившая их в 1920-м под сотню штук, за пару-тройку лет похоронила в авариях на "балиллах" многих своих известных пилотов. "Балилла" оказался неудачным истребителем.

Легиону "Костюшко" поставлялись так же "Бреге XIV" (привет Хемингуэй с Экзюпери!) и двухместные разведчики "роланды" L.FG. C-II. "Роланд" - первый военный самолет с фюзеляжем из клееного шпона, позволившего придать конструкции аэродинамическую форму.

Если французские аэропланы поставлялись в Польшу открыто (всего в 1920-м - 270 штук), то германские и австрийские варианты "роландов" приобретались "нелегально". По условиям Версальского договора Германия и Австрия не имели права производить боевые самолеты. Но доллары были в руках поляков, а деятели Антанты смотрели на такие сделки сквозь пальцы, поскольку самолеты предназначались для борьбы с "красной заразой".

Попавшие в руки красных, "роланды" повлияли на советскую конструкторскую мысль. В 30-е годы из-за хронического дефицита дюраля клееный шпон широко применялся конструкциях отечественных самолетов. Более совершенный его вариант под названием "дельта-древесина" использовался во время Войны. Фюзеляжи ЛаГГ-3, знаменитых Ла-5 и Ла-7 изготавливались из нее.

Роланд С IIа ВВС кайзеровской Германии.

Справка о составе польских ВВС (эскадрильи названы эскадрами, авиадивизионы - авиагруппами):

"Польская авиация на февраль 1920 г. насчитывала 119 самолетов, летный состав был представлен 142 пилотами и 66 летчиками-наблюдателями. В период боевых действий число боеготовых самолетов колебалось от 75 до 100. Наблюдался приток летчиков-добровольцев из других государств: в польских ВВС сражались 54 француза, 17 американцев, 3 англичанина. В 6 летных школах до конца войны подготовили 250 пилотов и 500 механиков.
Начальником авиации был с 24 апреля 1919 г. генерал Густав Мацевич.

В кампании 1920 г. участвовало 6 авиационных групп, в каждой из которых было от 2-х до 4-х эскадр. Всего насчитывалось 20 эскадр, в том числе 15 разведывательных, 4 (7-я, 13-я, 15-я, 19-я) истребительных и 1 (21-я) ударная. К октябрю 1920 г. на фронте осталось 15 эскадр, остальные были отведены в тыл на доукомплектование. Штат эскадр: разведывательная -- 6 самолетов плюс 2-3 резервных; истребительная -- 10 самолетов плюс 3 резервных: ударная эскадра -- 7 самолетов. Одна авиагруппа придавалась армии".

Действия эскадрильи Костюшко оказались весьма эффективными, Пилсудский на американцев буквально молился. К лету "легион Костюшко" развернули уже в две эскадрильи. А начало контрнаступления красных в истории легиона отмечено неудачей. Ночью 6 июня Первая Конная прорвала польский фронт. 9-го июня фастовская группировка буденовцев заняла аэродром "костюшковцев" под Белой Церковью, захватив несколько неисправных самолетов и всё аэродромное оборудование.

Годным аэропланам чудом удалось улететь. На взлете аэропланы Фаунтлероя и Купера столкнулись, пилоты отделались легкими ушибами. Лишившись воздушного транспорта, командование легиона ретировалась на автомобиле. Остальной состав легиона спасался пешим бегством. Начались спешные перелеты остатков эскадрильи с одного аэродрома на другой, лишь бы оторваться от стремительных рейдов красной конницы.

Под Казатиным все самолеты "костюшковцев" вышли из строя. Под угрозой расстрела персонала железной дороги аэропланы погрузили на платформы. Отправить не успели. Кавалеристы бригады Котовского захватили станцию. Как в лихом вестерне уцелевшие американские пилоты вновь удирали на автомобилях, отстреливаясь из кольтов от преследовавших их котовцев, словно ковбои от индейцев. Техники и аэродромная прислуга 7-й эскадрильи попали в плен. В распоряжении красных оказалось несколько "американо-польских" самолетов, требовавших мелкого ремонта. В том числе две "балиллы".

В самолетах поляки нужды не имели. В одном только 20-м году Антанта поставила Польше их 700 (!) штук. Без учета немецко-австрийской "контрабанды". За тот год только "костюшковцы" полностью обновляли матчасть эскадрильи минимум 4 раза. Более полусотни машин!

А вот с летным персоналом имелись проблемы. Из-за нехватки опытных пилотов Фаунтлероя назначили командиром 9-й смешанной польско-американской эскадрильи. Купер, наконец, был назначен командиром 7-й им. Костюшко. Долго командовать ему не пришлось. 28 июля рука красной конницы дотягивается до него. "Балиллу" Купера подбили из пулемета, пилот сел на вынужденную. Пройдя небольшой ремонт, самолет через пару дней уже летал "за красных". Есть более "красивая" версия о воздушном бое Купера с красным истребителем с тем же плачевным для Купера исходом. Но это легенда.

Плен. "По легенде" с ним беседовал военкор Исаак Бабель. Будущий создатель "Конармии" и эпопеи о Бене Крике действительно с ним беседовал, и, скорей всего вел допрос, как знавший английский язык. Большая редкость в Конармии. "Легендарными" же являются обстоятельства встречи, во множестве источниках описанных по-разному.

Так в дневнике Бабеля указана совсем иная дата пленения американца - 14.7.20. (В разных источниках встречаются иные даты пленения Купера: 13 и 26 июля). Датировка в дневнике писателя странным образом искажена - данные сплошь и рядом не совпадают с журналом боевых действий Первой Конной. В случае с Купером разница в 14 дней можно объяснить просто: скорей всего Бабель вел датировку в дневнике по старому стилю. Вот эта запись:

"Франк Мошер. Сбитый летчик американец, босой, но элегантен, шея, как колонна, ослепительно белые зубы, костюм в масле и грязи. С тревогой спрашивает меня, неужели я совершил преступление, воюя с советской Россией. Сильно наше дело. Ах, как запахло Европой, кафе, цивилизацией, силой, старой культурой, много мыслей, смотрю, не отпускаю. Письмо майора Фонт-Ле-Ро -- в Польше плохо, нет конституции, большевики сильны, социалисты в центре внимания, но не у власти. Надо учиться новым способам войны. Что говорят западноевропейским солдатам? Русский империализм, хотят уничтожить национальности, обычаи -- вот главное, захватить все славянские земли, какие старые слова. Нескончаемый разговор с Мошером, погружаюсь в старое, растрясут тебя, Мошер, эх, Конан-Дойль, письма в Нью-Йорк. Лукавит Мошер или нет -- судорожно добивается, что такое большевизм. Грустное и сладостное впечатление".

Бабель назвал Купера Франком Мошером, поскольку поначалу американец выдал себя за рабочего, да еще еврея, при этом капрала якобы мобилизованного и по принуждению посланного воевать с большевиками. Благо в тот день Купер позаимствовал свитер своего капрала по фамилии Мошер с соответствующими надписями на бирках. "Офицерский мундир с регалиями капитана стянул у начальника", - сообщил Купер военкору. Бабель ложь проглотил.

Найденные при Купере бумаги Фаунтлероя полностью изобличали его как наемника, равно раскрыли роль США в формировании не только "легиона Костюшко", но и в организации "похода на Киев" Пилсудского. В "Конармии" и в дневнике Фаунтлероя Бабель почему-то называет "майором (иногда капитаном) американской службы Реджинальдом Фонт-Ле-Ро". Майор действительно иногда писал свою фамилию через дефисы, но звали-то его Цедрик (Седрик).

Не на того напали! Предъявленные Куперу письма майора Фаунтлероя вызвали поддельный гнев последнего: "Проклятый капиталист подставил рабочего!". В доказательство пролетарского происхождения Купер показал "товарищам по классу" обожженные на Западном Фронте руки, выдав ожоговые рубцы за рабочие мозоли.

Конармейцы засомневались, поначалу даже поверили. А могли бы и к стенке поставить. Самое вероятное развитие событий, поскольку наибольшую ненависть красные бойцы испытывали к аэропланам и их пилотам, равно к польским офицерам. Купер подходил под оба определения. Уж больно допекли буденовцев американские летчики, обстреливавшие "на бреющем" колонны конницы, обозы, бомбившие батареи, а так же, ради "подрыва духа" часто выкашивавшие с воздуха мирное население. Сто лет прошло - все та же стратегия и тактика в боевом применении американской авиации. А за плечами у них и Вьетнам, и Хиросима.

В рассказе "Эскадронный Трунов" из сборника "Конармия" Бабель описал отчаянную попытку эскадронного командира бескомпромиссно жестокого как к пленным, так и к своим "из идейных соображений", вкупе с ординарцем Андрюшкой организовать противовоздушную оборону:

"И гигантскими мужицкими буквами Трунов написал на косо выдранном листке бумаги:

"Имея погибнуть сего числа, -- написал он, -- нахожу долгом приставить двух номеров к возможному сбитию неприятеля и в то же время отдаю командование Семену Голову, взводному..."

Он запечатал письмо, сел на землю и, понатужившись, стянул с себя сапоги.

-- Пользовайся, -- сказал он, отдавая пулеметчикам донесение и сапоги, -- пользовайся, сапоги новые...

-- Счастливо вам, командир, -- пробормотали ему в ответ пулеметчики, переступили с ноги на ногу и мешкали уходить.

-- И вам счастливо, -- сказал Трунов, -- как-нибудь, ребята... -- и пошел к пулемету, стоявшему на холмике у станционной будки. Там ждал его Андрюшка Восьмилетов, барахольщик.

-- Как-нибудь, -- сказал ему Трунов и взялся наводить пулемет. -- Ты со мной, што ль, побудешь, Андрей?..

-- Господа Иисуса, -- испуганно ответил Андрюшка, всхлипнул, побелел и засмеялся, -- господа Иисуса хоругву мать!..

И стал наводить на аэропланы второй пулемет.

Машины залетали над станцией все круче, они хлопотливо трещали в вышине, снижались, описывали дуги, и солнце розовым лучом ложилось на желтый блеск их крыльев.

В это время мы, четвертый эскадрон, сидели в лесу. Там, в лесу, мы дождались неравного боя между Пашкой Труновым и майором американской службы Реджинальдом Фаунт-Ле-Ро. Майор и три его бомбометчика выказали уменье в этом бою. Они снизились на триста метров и расстреляли из пулеметов сначала Андрюшку, потом Трунова. Все ленты, выпущенные нашими, не причинили американцам вреда; аэропланы улетели в сторону, не заметив эскадрона, спрятанного в лесу. И поэтому, выждав с полчаса, мы смогли поехать за трупами. Тело Андрюшки Восьмилетова забрали два его родича, служившие в нашем эскадроне, а Трунова, покойного нашего командира, мы отвезли в готический Сокаль и похоронили его там на торжественном месте -- в общественном саду, в цветнике, посредине города".

(Константин Трунов был командиром 34 полка 6-й кавдивизии - Бабель написал на его гибель некролог, а в рассказе назвал "комэском Пашкой Труновым")

Скорей всего Бабель, несколько раз помянув в "Конармии" "бронированное брюхо аэроплана", видел "балиллы" американцев вблизи или имел их подробное описание. Не только крышка капота мотора, но и поддон, и пол кабины этих бипланов были прикрыты стальными листами, стальная вставка поддерживала так же хвостовое оперение, что создавало впечатление бронированного самолета. "Броня" эта могла защитить разве что от револьверной пули, да и то на излете.

Ансальдо А1 "Балилла". Видны стальные крышка капота, поддон мотора и пол кабины.

Возможно, под "бронированными брюхами бомбовозов" Бабель подразумевал дюралевые части фюзеляжа "Бреге XIV", что имелись у "костюшковцев", а так же в еще в трех польских разведывательных эскадрах, противостоявших Юго-Западному Фронту. Всего поляки имели "бреге" около полсотни. Почти все потеряли. Не менее трех в исправном состоянии достались красным. Один "бреге" отправился в Москву на изучение, еще два перешли краслетам.

Бреге 14 очень надежная машина, стойкая к поражению винтовочным огнем. К тому же могла нести приличный запас бомб (300 кг в варианте бомбардировщика и 40 кг в варианте разведчика). Сбрасывать бомбы с пикирования - прием не раз применяемый американцами. Именно Бреге оставили о себе недобрую память и миф о "аэропланной броне".

Бабель в рассказе о Трунове драматизировал ситуацию. Конармейцы научились сбивать "поляков". Буденный создал смешанную зенитно-авиационную группу ПВО Конармии. Только в один день 28 июля 7-я эскадрилья "Костюшко" потеряла 4 самолета от огня с земли (один из них - самолет Купера). С заметным опозданием в сентябре в Первую Конную прибыл автомобильный отряд с зенитными орудиями.

Буденовцы изобрели собственный метод засады на аэропланы: эскадрон конармейцев поднимал пыль на дороге, создавая видимость прохода большой части. На столбы пыли прилетали аэропланы и попадали под огонь скрытого в соседнем лесочке или хуторе пулеметного взвода. Таким способом удалось "подловить" почти 2 десятка "поляков".

Зенитная установка буденовцев на тачанке. Ретушированное фото 20-х годов.

Купер напоролся на такую приманку первым. Летел с важными письмами куда-то "на почту", но увидел соблазнительно тащащийся беспечный обоз буденовцев, не удержался ... и угодил под кинжальный огонь красных "максимов". Шли парой, ведомым был поляк Цесарский, тоже получивший приличную долю свинца в свой самолет. Оба попали в плен. На следующий день точно так же "купились" вылетевшие на их поиски капитан Кроуфорд и сам майор Фаунтлерой. Оба самолета получили серьезные повреждения, но смогли дотянуть до своей территории.

Американцы в долгу не оставались - за каждого сбитого они бомбили мирные городки, расстреливали из пулеметов гражданское население. В историю вошли местечки Липовцы и Ружен под Винницей, разрушенные подобными "акциями возмездия". Буквально через день после пленения Купера и Цесарского.

Обман позволил Куперу избежать расстрела на месте. Но ЧК не дремала. Как явного врага советской власти наемника отправили на "трудовое перевоспитание". Попытка побега. Усиление режима. Направлен строить железную дорогу под Москвой.

Мериан Купер и польские офицеры в лагере под Рузой. Осень 1920 годы. Очевидно, на нем свитер капрала Мошера. Пригодился.

В свободное от укладки шпал время Купер сочинял и записывал автобиографию. Надоело. Новый побег, на сей раз успешный. Через Латвию и Литву возвращается в Польшу, где лично Пилсудский вешает ему на грудь орден "Виртути Милитари". Такова версия самого Купера.

Без него "легион Костюшко" выложился по полной. Победно пройдя всю Украину, Первая Конная вышла к Львову, от него ударила на север - на Варшаву. Только что начался польский контрудар, прорыв красной лавы в глубокий тыл наступавших улан мог вновь изменить стратегическую ситуацию. Но прорваться удалось только до Замостья. Здесь силы Первой Конной иссякли. Поляки успели подтянуть свежие дивизии, и ударить во фланги Конармии десятью конными полками. Но конница Буденного вырвалась из капкана, понеся серьезные потери, но и оставив под Замостьем множество изрубленных врагов. Даже в отступлении конармейцы умудрились разбивать польские гарнизоны и взять 2000 пленных.

Под Замостьем американский воздушный легион, имея полностью обновленный авиапарк, обрушился на буденовцев всей свой мощью, совершив 118 боевых вылетов из 400 за всю кампанию. Буденовцы со своих зенитных тачанок сбили под Замостьем 3 или 4 самолета, еще больше повредили. Но к польским авиагруппам постоянно пребывало подкрепление. Две польско-американские эскадры на 15 августа имели 15 истребителей, которые сделали 70 боевых вылетов в тот день. К 18 августа, несмотря на потери и повреждения, численность самолетов в них возросла до двух десятков.

Наносимый "костюшковцами" урон был огромен. Только в один день 16 августа только 6-я кавдивизия Первой Конной потеряла от штурмовок более 100 сабель. Буденный в своих донесениях Реввоенсовету назвал авиаштурмовки главной причиной остановки своего наступления на Варшаву.

Штурм Замостья окончился неудачей. Буденовские кавдивизии окончательно выдохлись и оказались полностью обескровлены. Поляки стянули против них 4 свежие дивизии, в том числе улан. С тяжелыми потерями Первая Конная выскочила из уготованного ей котла, отвлекая на себя цвет польского воинства. Однако поставленную стратегическую задачу не выполнила - в польский тыл не прорвалась.

На радостях "чуда под Варшавой" поляки щедрой рукою раздавали чины и награды "костюшковцам". Купер произведен в подполковники, Фаунтлерой в полковники. Оба кавалеры "Виртути милитари". Основатель американского воздушного легиона и отважный беглец из большевистского плена Мериан Купер просто не мог не стать кавалером высшей военной награды Польши.

Согласно другой версии, американская разведчица М. Харрисон, выдавая себя за корреспондентку Ассошиэйтед Пресс в Москве, нашла в советской тюрьме и наладила связь с Купером, все еще проходившим по документам как Френк Мошер. Не "раскололся"! По заключению Рижского мира Купера освободили в обмен на одного из краслетов. Без всякого побега Купер вполне официально с комфортом прибыл в Польшу за наградами и денежными премиями.

Иосиф Пилсудский награждает летчиков легиона Костюшко. Купер крайний слева, рядом Фаунтлерой, далее Крауфорд и еще два американских летчика. Май 1921-го. На правом фото они же после награждения. Купер на этот раз в центре.

Вот Купер с еще "великопольскими" (фактически - польских легионов Австро-Венгрии) эполетами капитана (на фото с Пилсудским у него майорские погоны нового образца), но с розеткой "Виртути милитари" не ниже третьего класса. В польских источниках у Купера указана низшая "серебряная" степень этого ордена - V класс.

Купер в польской форме. 1921 (?) год.

Вторая орденская колодка (по-польски "баретка"), по идее, должна быть знаком законно принадлежавшего Куперу польского "Креста Храбрых". Но у Креста Храбрых баретка красно-белая, а на фото Купера темная. Во всяком случае, не из полученных им ранее американских "за победу в Мировой войне" (радужная колодка) и "За службу на Мексиканской границе" (зелено-желтая). Скорей всего это сине-красный "риббон" "Креста за выдающиеся заслуги" - высшей награда армии США. Факт подобного награждения отмечен поляками, но не фигурирует в американских источниках о Купере.

"Шляхтич". Ничего от пролетарского вида, как на фото у "альбатроса" или в лагере в Рузе. В американских источниках фото относят к американскому послевоенному периоду, однако есть немало фото Купера именно в этом мундире в 20-м году. Мундир тот, судя по всему, был изъят буденовцами. Остается неясным, откуда на нем взялась в 20-м баретка "виртути", врученного Куперу только в 21-м. Скорей всего в 1919-м кто-то из польских функционеров из еще аморфной, только что возникшей Польши наградил Купера орденом от себя лично. Есть еще пара снимков Купера именно в таком мундире и с похожей бареткой датированных 19-м годом.

"До кучи" фото Седрика Фаунтлероя. "Чистый пшек", пока еще подполковник. Но с наградами у него "все в порядке" - полный комплект по завершению службы Польше. Вероятно, не стал шить полковничий мундир - раз не служить дальше в нем, так зачем тратится?

Цедрик Фаунтлерой 1921 г.

Награждениями, раздачей званий и денежных премий поляки не ограничились. Был возведен монумент пилотам-американцам - "спасителям Польши", затормозившим бег на Запад Первой Конной и подарившим Польше драгоценные недели на сбор сил для контрудара.

Памятник американским летчикам "отдавшим свою жизнь за Польшу". Очередная вариация на тему Икара. 20-е годы. Львов. Кладбище "львовских орлят".

Основные лавры от поляков должны были достаться французам. От них воевало в три раза больше летчиков. Франция поставила основные вооружения Польше: полторы тысячи орудий, двенадцать тысяч пулеметов, более трехсот тысяч винтовок. Одних только Бреге XIV более двухсот. Польским Генштабом фактически руководила миссия генерала Вайгана. Советские политики и вслед за ним историки не зря назвали эту кампанию "Четвертый поход Антанты".

В миссию входил майор Шарль Де Голль получивший в подчинение батальон семитысячного "французского легиона" (сформирован во Франции в основном из поляков-эмигрантов). Как отмечают почти все его биографии, сражался будущий лидер "Свободной Франции" и президент Пятой Республики против красных войск Михаила Тухачевского, с которым несколько лет назад делил комнату в немецком лагере-замке для пленных офицеров Антанты. "Отдавших жизнь за Польшу" французов было на порядки больше, чем американцев. Их тоже награждали. Де Голль получил низшую степень "Виртути Милитари". Как говорится, "сердцу не прикажешь" - Пилсудский прекрасно знал, на чьи деньги был организован "банкет" 1920-го года и делал соответствующие "красивые" жесты в сторону американцев. Памятник Де Голлю поляки поставили уже "после Коммуны". Хотя на Кладбище "львовских орлят" рядом с американским Икаром застыл и гранитный французский солдат.

По возвращени в Аменрику Купер издал мемуары, якобы написанные в советском концлагере. Через пару месяцев бросился отчаянно стакупать тираж. То ли вранья в них окзалось слишком много, то ли, если верить его заявлениям, "пересмотрел свои взгляды". Возможно как-то не так отозвалься о "гордой полячке" (по иным данным - англичанке невесть какими путями занесенную и осевшую в Польше), с которой имел в годы легионерства интрижку и прижил сына, в последствии ставшего известным польским детективным писателем Мацеем Сломчинским.

Мачек Сломчинский (левое фото) похож на своего отца Мериана Купера (правое).

В Америке Купер возвращается к летной практике. В 1930-м году стал одним из соучредителей компании "Пан-Американ". Осваивал многие типы самолетов, прокладывал трансатлантические трассы "Пан-Ам".

Казалось бы - достаточно? Нет! "Все только начинается".

Мало ему полетов. С середины 20-х Купер берется за перо - пишет киносценарии, сам их экранизирует, сам режиссирует. В первом своем фильме "Трава: Нация сражается за жизнь" играет сам себя среди бредущих где-то в Месопотамии караванов.

Без отрыва от работы в "Пан-Ам" Купер делет успешную кинокарьеру. Дослужился до вице-президента знаменитой тогда "Сезлник Пикчерс". Позже Купера переманила "Эм-Джи-Эм". С начала 30-х снимает документальные фильмы. Его заносит то в джунгли, то в горы, то снова в пустини.

Купер во время киносъемочной экспедиции в джунглях. 20-е годы.

Пока Купер в джунглях и песках снимает кино, в Польше затевается крупнейший кинопроект за всю ее межвоенную историю. Само собой, об "эскадрилье Костюшко". По масштабам воспроизведенных воздушных баталий "Звездная эскадрилья (эскадра)" может соперничать с первым в истории оскароносным фильмом "Крылья" или даже с "Ангелами Ада" Говарда Хьюза. В съемках задействовали 200 самолетов польских ВВС. Сколько же сражалось в 1920-м с обеих сторон!

Сравнялся ли фильм с голливудскими аналогами, превзошел ли их - сегодня судить сложно. Ни одной копии не сохранялось, хоть поляки утверждают, что в СССР последнюю копию киноленты изъял, и до сих пор коварные русские скрывают ее в тайных сейфах. Миф обретения независимости в борьбе со Злом до сих пор не перебродил в возбужденных умах.

"Звездная эскадра" затевалась в немом варианте, но подоспел звук, массу сцен пришлось переснимать. На национальный проект никаких злотых не жалко.

Главный герой носит фамилию Бонд. Интересно, произносит ли он сакраментальную фразу "Меня зовут Бонд..."? В Бонде без труда угадывается Купер. Любовная линия фильма в целом повторяет интригу "Купер - польская англичанка". Правда, в конце "ленты" главный герой погибает за свободу Польши в битве с "дикими большевиками".

Роль главного героя Бонда в "Звездной эскадре" сыграл похожий на Купера польский актер Ежи Кобуш.

История со "Звездной эскадрильей" ключевая, поскольку позволяет многое понять в современности. Патологическую польскую русофобию, иррациональную веру поляков в Америку, которая "придет и спасет". Скоро век минет от закладки государственно-национального мифа Новой Речи Посполитой о возрождении Польши, словно феникса из пепла после разделов и пребывания "под пятой трех империй". В центре мифа "война за независимость", как и у американцев. Сначала война с ЗУНР, потом с Литвой. И постоянно "с дикими, жесткими русскими большевиками - фанатиками Коммуны". Кульминационная точка этого мифа "Чудо на Висле" с непременными спасителями-американцами, словно голубые драгуны из вестерна подоспевшими в самый критический момент схватки с индейцами. Потом уже с "помощниками в борьбе": англичанами и французами. "Польша - форпост Европы на границе с варварской Азией".

Ежи Коссак "Чудо на Висле" холст, масло. Польша. 1930 год. Дева Мария соседствует с самолетами.

С мифом спорить трудно, если вообще возможно. Никакие доводы, что Красная Армия спасла Польшу в 1944-м, положив шестьсот тысяч жизней советских солдат, не будут восприняты основной массой поляков. Хотя здравомыслящие и благодарные России поляки всегда найдутся (были же Дзержинский, Рокосовский и многие другие). Умом поляки могут понять, но сердцем - нет, поскольку образ друга там занят Америкой, а врага - Россией. Поляк "думает сердцем". Миф требует постоянного подтверждения, реализации и она происходит то в терзаниях по Катыни, то в размещении американской ПРО в Польше.

Национальный миф "обретения независимости от русских оккупантов и победа в борьбе с большевиками" не монополия Польши, он характерен для большей части лимитрофов: Финляндии, Прибалтийской тройки, Румынии, даже Венгрии (у этих освобождение от австрийской монархии и победа над своими большевиками). Его влияние можно проследить в Закавказье, услышать глухие отголоски в Средней Азии и на Украине (тут окончательной победы не случилось, "но мы же тогда старались"). Часто именно этот миф определяет настроения масс и "правящих элит". Самомнению "маленькой, но гордой нации" лестно считать себя Давидом, повалившим Голиафа.

Но не слишком ли много Давидов набирается? Не слишком ли много лилипутов, опутавших Гулливера? Чтобы случилось такое чудо, всем этим лимитрофным "давидам-лилипутам" необходим некий "чудесный помощник" из-за моря. Америка или (поближе) Англия с Францией...

По вполне понятным причинам неудача "Польского похода РККА" не то что бы замалчивалась в СССР, но упоминалась нечасто. Хотя в учебниках истории фигурировала. И позор поражения Красной Армии "непобедимой и легендарной", и Тухачевский с двусмысленным положением: "главный виновник неудачи" и "невинно репрессированный". И скользкая тема замученных в польских концлагерях 80 тысяч пленных красноармейцев "в противовес" Катыни не поднималась во время Варшавского Договора.

На Западе наоборот любили муссировать тему "разгрома красных под Варшавой". Для Гитлера она являлась историческим оправданием провала "плана Барбаросса" и надеждой на новое "чудо на Висле" в 44-м, даже в 45-м.

Польша после развала Варшавского Пакта увековечила сей эпический момент истории стараниями своего главного кинобаталиста Ежи Гофмана. Его фильм "Варшавская битва. 1920" сильно уступает его же эпической трилогии по Генрику Сенкевичу. На этот раз денег у Польши явно не хватило. Но сам факт примечателен.

Конечно, советский кинематограф не остался в стороне. В конце 30-х творческий дуэт Вишневский - Дзиган, недавно создавший революционный киношедевр "Мы из Кронштадта", приступил к съемкам блокбастера "Первая Конная". Художественным руководителем проекта назначили Эйзенштейна. Статистов выделили целую кавдивизию. Казалось, все слагаемые успеха налицо.

Фильм снимался долго. За Дзигана фильм доделывал его сорежиссер Березко. По совместительству еще и сценарист, вносивший правки в исходный текст Вишневского, хотя в сценарии явно прослеживается редактура самого Сталина. Проект имел острую внешнеполитическую направленность. В основном антипанскую, поэтому по мере изменения ситуации в начавшейся Второй Мировой Войне в сценарий вносились многочисленные правки, требовавшие основательных пересъемок и перемонтажа.

"Первую Конную" окончательно завершили лишь к 41-му году. На экраны фильм не вышел - началась Война. Поляки стали хоть плохенькими, но союзниками, а красные маршалы и генералы - они же герои фильма: командарм, комиссар, комдивы и комбриги Конармии - не радовали успехами на фронтах жуткого лета 41-го.

Разумеется, в фильме всем заправляет Сталин, что естественно для пропагандистского эпического полотна тех времен. Руководит из личного поезда, подобного поезду Троцкого. Не обращая внимания на стреляющих в поезд диверсантов спокойно диктует приказы. Описывать эти дежурные, натужные, вымученные сценаристами, редакторами и цензорами эпизоды можно долго, но трудов не стоит. Поскольку по настоящему художественно в "Первой Конной" сделан только один эпизод: расстрел польскими самолетами украинских беженцев. Убитые дети, обезумевшие женщины, беспомощные старики и старухи, парубки, в бессильной ярости кидающие камни в самолеты. Мощная убедительная сцена. Пленный поляк, попавший под огонь своих, кричит: "Франки, франки!". Французских летчиков было больше в польских ВВС, но против Первой Конной воевали именно американские.

Роль красной авиации показана скромно, работает она исключительно как экстренная фельдъегерская связь. В кульминационный момент отдачи приказа Первой Конной на прорыв возникает заминка: горючее у самолетов закончилось. Сталин приказывает слить бензин своего их личного автомобиля (теперь не скроешься) и передать авиаотряду. Самолет, в котором легко опознается еще не существовавший тогда У-2, приказ Сталина доставляет Буденному вовремя. Под его крылом дивизии конармейцев (колонны до самого горизонта) скачут на разгром поляков. Наш ответ "Звездной эскадре".

Купер превзошел польский блокбастер и о себе - любимом, и о родной "эскадрилье Костюшко". В 1933-м он взялся за самый известный свой художественный проект. За "Кинг Конга". Выступил продюсером, автором идеи и соавтором сценария. И режиссером. Верней, ведущим режиссером. Зрителей особо впечатлили реалистично поставленные атаки истребителей на гориллу на макушке небоскреба Эмпайр Стейт Билдинг.

Уж в чем-чем, а в авиационных атаках автор разбирался досконально. "Кинг Конга" можно трактовать как антисоветскую метафору о вырвавшейся на свободу дикой силы "низших классов". О "хтонической первобытной мощи", обольстившей часть американцев звериной силой, но дрогнувшей перед красотой голливудской пергидролевой блондинки и окончательно поверженной славными "воздушными рыцарями Свободы". Кстати, Купер в довесок ко всем должностям в этом проекте, сыграл еще одного из этих пилотов.

Купер в роли пилота давшего финальную пулеметную очередь в Кинг Конга.

По воспоминаниям самого Купера на создание Кинг Конга (кроме желания повторить финансовый успех недавно прогремевшего на всю Америку фильма "Затерянный мир") его вдохновил... "Крокодил" Корнея Чуковского. В лагере для военнопленных под Рузой имелась только одна эта книжка. Ее зачитали до дыр. Та самая агитационная, изданная Петросоветом с иллюстрациями Ре-Ми. Лагерь был для офицеров, то есть для "интеллигенции" с ее неистребимой потребностью в чтении.

Особо впечатлил Купера образ: "Гадкая горилла/ Лялю утащила/... Вот она на крыше. На седьмом этаже / прыгает, как мяч". Готовая раскадровка для "Кинг-Конга",

"..." - поставлено специально, поскольку в тесте это знакомое нам "выше, выше, выше". Строка вдохновившая не только Купера, но и Павла Германа.

К. Чуковский "Крокодил". Иллюстрация Ре-Ми. Позднее переиздание публикации 1919 года Петросовета.

Напомню, Петросовет увидел в "Крокодиле" аллюзию... на революцию 1905 года, хотя сам Корней Иванович в 1916-м пугал петроградцев метафорой кайзеровских солдат в образе диких зверей. Купер увидел в захватившем город зверином войске "дикие орды большевиков". Если авторы обожают довод "я так вижу!", что уж говорить о читателях?! В 1933-м многие зрители увидели в Кинг-Конге... образ нацизма, пришедшего в тот год к власти в Германии. Интересная перекличка с метафорой "тевтонских орд" Чуковского.

В ремейке Кинг-Конга 70-х годов явно проступила модная тогда экологическая тема. Зритель вместе с Джессикой Ландж рыдал над убитой гориллой.

В 2005-м авторов заинтересовала личность (?!) Кинг-Конга, корни его влюбленности в блондинку Энн. "Дикая горилла Лялю утащила"... "Ляля" ответила чудовищу взаимностью. Толерантность. Слоган Купера: "Его убили не аэропланы, его убила красавица" заиграл новыми красками из Достоевского "..., его убила Красота".

Голливуд с его арсеналом современных спецэффектов не устоял перед демонстрацией "хтоники" в показе всяких разных агрессивных тварей. Даже вырезанные в варианте Купера куски с исполинскими пауками и прочими гадами пошли в дело. Их экранизировали заново. Пугать, так пугать! В 30-е годы, завидев на экране кошмарных чудищ, часть взрослой публики выбегала из зала. Сегодня ремейк с монстрами и ужасами идет по телевизору для аудитории +12.

Сцена борьбы Кинг Конга с самолетиками - своеобразный реванш Купера за неудачу в воздушном бою, приведшую его в красный плен. Поскольку горилла не птеранодон (летающий ящер), а существо пешее, то, следуя аналогии, Купера все же сбила буденовская тачанка из засады, а не красвоенлет.

"Купер в клубах табачного дыма воображает сюжет Кинг Конга". Фотомонтаж. 30-е годы.

Все?! Нет, постойте! История Купера на этом не закончилась. После всемирного триумфа "Кинг Конга", он поставил еще несколько успешных фильмов.

Во Вторую Мировую Купер вновь в полете: в Индии, в Китае, на Тихом Океане. Числится на крупных авиационных должностях, но иногда не прочь усесться в кабину боевого самолета. Получает чин бригадного генерала, приглашен почетным гостем на линкор "Миссури" на подписание капитуляции Японии.

После войны опять Голливуд, где по старой антисоветской привычке азартно включился в травлю голливудских левых сенатором Маккарти. В 1956-м строит кинотеатр "Синерама" с окружающим зрителей панорамным экраном. Раскидывает сеть "синерам" по всему миру.

Судьба поиронизировала и над Купером. В 1960 году (за 12 лет до смерти) на голливудской Аллее Славы бульвара Сансет имя Купера увековечили... на красной пятиконечной звезде. Вдобавок вместо "Мериан" вписали имя некой зулейки "Мерьям" (была такая голливудская актриса, родившаяся и умершая примерно в одно время с Купером). Менять никто ничего не стал.

Мериан Купер и сегодня пребывает в пантеоне национальных героев Америки. Поскольку американцы могут из всего на свете сделать деньги, американский патриот может купить за 25 долларов своему ребенку "солдатика" Купера в "свитере капрала Мошера". По виду это форменный свитер американской армии. За образец обмундирования взято фото у "альбатроса", лицо более поздних времен его генеральства. Обожженные ладони в карманах брюк.

Можно было рассказать о противнике "сухим языком цифр и военных реляций", но, в конце концов, исследуется исторический контекст создания песни-марша, где сугубо личностные моменты переплетены с историей.

Реальная эпоха не школьный учебник истории с разбитием на главы исторических периодов: "Политика начала ХХ века", "Экономика начала ХХ века", "Военное дело и войны", "Культура и искусство". На примере Купера видно насколько все переплетено и взаимосвязано.

Красвоенлеты

Киев лета 1920-го года оказался в незримом фокусе мировой истории. Именно там Самуил Покрасс напишет "Красную Армию" ("Белая гвардия - "черный барон", снова готовят нам царский трон..."). Его брат Даниил совершает 1000 километровый марш на Киев с Первой Конной. Дмитрий Покрасс заведует музыкальной частью буденовской армии, вдохновляясь польским походом, напишет "Мы красные кавалеристы".

Где-то рядом с ними в сторону Польши движется Островский, складывая в памяти впечатления для будущей книги. Тут же Багрицкий кладет стихи в походную полевую сумку. Они не конармейцы - но рядом с Первой Конной.

Рядом Исаак Бабель пишет "Конармейский дневник", позже вылившийся в сборник новелл и в пьесу под единым названием "Конармия". Рядом пулеметчик приданного Первой Конной бронепоезда "Коммунист" Всеволод Вишневский - уже печатается в конармейской прессе. Рядом Алексей Сурков в буденовке и с шашкой складывает свои строфы. Рядом Митрофан Греков "документирует" подвиги Конармии, ежедневно делая в блокноте зарисовки, что позже воплотятся в полотна основателя советской батальной живописи. Рядом оператор Тиссе снимает хронику прямо с тачанок, и не раз оказывается в гуще конных схваток, попадает в окружение вражеской конницы... и продолжает крутить ручку киноаппарата. Тысячи раз тиражированные кадры в документальных фильмах о коннице Гражданской - его. На фронте он встречает одного из будущих основоположников советского кинематографа Медведкина. Тогда - завклубом 31-го полка 6-й кавдивизии, который ради кадров Тиссе поднимает взвод в настоящую атаку. Знаменитая лестница из "Броненосца Потемкин" начиналась там. Чтобы снять такое - надо увидеть и прочувствовать самому.

А рядом еще... и еще... всех не перечесть. Лихо, по-буденовски крутануло время и людей Гражданская Война.

Атака конармейцев. Польский поход. 1920 г.

Напомню: полуофициальная советская историография устами Долматовского гласит, что именно в эвакопункте при киевском вокзале встретились и познакомились добровольцы Хайт и Герман. Пишу без кавычек: добровольцы. Сложно сказать, чем на самом деле тогда руководствовались эти люди. Паек? Энтузиазм?

Молодые композитор и поэт довольно быстро перешли от хождения за тифозными больными и таскания носилок с ранеными в "активисты эвакопункта", откуда привлечены политотделом армии (очевидно - 12-й) к пропагандисткой работе. К пресловутому "роялю в кустах", то бишь к исполнению своих песен на вокзале города Киева перед убывающими на Польский фронт красноармейцами. Поначалу (якобы) исполняли марш "Смена", после успеха песни политотдел, тоже якобы, решил увековечить подвиги красных летчиков - красвоенлетов.

Всего краслеты Юго-Западного фронта в той кампании провели 9 (по другим данным - 11, суммарно с учетом Западного фронта - около 30) воздушных боев, в ходе которых официально сбили три вражеских аэроплана (по данным советской стороны). Неподтвержденными значатся еще 2 победы. Основной урон польским ВВС красвоенлеты нанесли бомбежкой аэродромов. Поляки числят за собой 2 победы, но это блеф. Самолеты краслетов Петрова и Сапожникова после "сбития" поляками вернулись на свои аэродромы.

Наибольшее число побед одержал красвоенлет Алексей Ширинкин. К празднику Первомая он сделал подарок трудящимся - сбил двухместный разведчик. За что получил премиею в 50 000 рублей и именное оружие лично от Троцкого.

Через две недели Ширинкин подтвердил свою квалификацию, сбив бомбардировщик, экипаж которого сгорел в воздухе вместе с самолетом. Увидеть зрелище воздушного боя и рушащегося с неба пылающего бомбовоза сбежался почти весь город Прядино. Троцкий телеграфировал: "Приветствую славного героя Ширинкина. Предлагаю выдать ему 15000 рублей, золотые часы высылаю...".

Красвоенлет Алексей Дмитриевич Ширинкин начало 20-х годов.

Поляки воздушных боев, как правило, избегали. Но нашелся и среди них неудержимый воздушный боец - поручик Стефан Павликовский, проведший с десяток воздушных боев (в том числе сбил два аэростата, что тоже считалось воздушным боем) и записавший себе одну воздушную победу над краслетами. Советская сторона победу не подтвердила. Действительно "Спад" Павликовского гонял "Спад" краслета Петрова вдоль улиц города Жодино на уровне вторых этажей (!), потом в метре над водной гладью реки Березины. Когда Петров вернулся к своим, в фюзеляже его истребителя насчитали с десяток пробоин.

Забияка Павликовкий, сопровождавший на Прядино польский бомбовоз "Хальберштад" CL-II, увидев как тот, подбитый Ширинкиным, горит и рушится в небе, тут же развернулся и на глазах восторженной публики заспешил к своим. Больше в воздушные бои с краслетами Павликовский не вступал.

Интересный факт, конце лета Ширинкин пересел на "балиллу", захваченную у "легиона Костюшко" под Казатиным. Есть версия, что это была та самая "балилла" N5 Купера. Все "балиллы" красных в 1920-м году были бывшей матчастью 7-й или 9-й польских эскадрилий, то есть "из-под американцев".

Ансальдо А1 Балилла в РККА. Юго-западный фронт 1920-й год.

После Гражданской войны Ширинкин создал на Украине воздушную эскадру и успешно ей командовал. Позже испытывал самолеты Туполева, Илюшина, Поликарпова. Его неофициально называли "шеф-пилот Республики Советов". Погиб в репрессиях в 1938-м году. Аукнулись ему именные часы от Троцкого.

А. Ширинкин после Гражданской войны.

Еще один польский аэроплан 10 мая у аэродрома Салтановка в "рыцарской дуэли" по вызову уничтожил "первый советский ас" Григорий Сапожников. Победа подтверждена официально обеими сторонами. Уже 12 мая Троцкий вручил ему орден Красного Знамени.

Председатель Реввоенсовета и Наркомвоендел Лев Троцкий перемещался по фронтам Гражданской на собственном поезде, поспевая в самые горячие места решать общие организационные, оперативные и тактические вопросы. Один из вагонов состава был набит реквизированными "у буржуев" золотыми часами, серебряными портсигарами, шашками и саблями в драгоценной отделке, пистолетами разных систем, пачками купюр, изготовленными из серебра новыми советскими орденами. Награды для красных героев.

Известный плакат Д. Моора времен Гражданской Войны 1920 г.

Моделью послужил вот этот фотопортрет Троцкого.

Плакат 1920 года с изречением Троцкого.

"Только армия добровольцев и только военный заем защитит нас от ножа большевизма". Польский плакат лета 1920-го года.

За кампанию 20-го года за краслетом Сапожниковым числится еще одна неподтвержденная победа.

В авиации расчет, научные знания, опыт сочетаются с мужеством, интуицией летчика. Наука и романтика идут рука об руку. Одни пилоты отличаются расчетливостью и трезвомыслием - другие отчаянной храбростью, "чувством полета". Возникает дихотомия образов типа Громов - Чкалов. В Гражданскую войну такой парой были подтянутый, аккуратный, в крахмальном воротнике и при галстуке в любых условиях Ширинкин и расхристанный, больше похожий на поэта Сапожников. Легенда приписывают Сапожникову аполитичность, бесшабашность, чуть ли не богемный образ жизни. Этакий советский Марсзеле. При поверхностном взгляде все выглядит именно так.

Сын мелких дворян из Бугульмы Гриша Сапожников добровольцем пошел в армию в начале Германской, почти случайно попал в авиацию, стал летчиком-истребителем. Дослужился до прапорщика. За ним числилось 2 сбитых германца. За свою первую отчаянную победу награжден Георгиевским крестом.

Счет для Восточного фронта нормальный. За всю Первую Мировую Войну российская армия получила чуть более 3.7 тысяч аэропланов, полторы тысячи из них были импортом, собранным на российских авиапредприятиях. За то же время Франция построила 52.1 тыс. самолетов, Англия 47.8 тыс., Германия - 47.3 тыс., США - 13.8 тыс. Даже отсталая Автро-Венгрия 5.2 тысячи.

"Собачьи свалки" в воздухе оставались уделом Западного фронта. Отряд российских асов насчитывал полтора десятка. У лучшего из них - Александра Козакова - имелось 17 официальных побед. Одна из них тараном - второй в мире случай после Нестерова. Очень далеко от результатов "красного барона" Рихтхофена (80 побед) или счетов асов Антанты (четверо более 70 побед). Это не упрек русским летчикам, лишь свидетельство низкой насыщенности восточного фронта авиацией. Примечательно, что несколько русских асов свои счета сбитых сильно увеличили во Франции, куда их перебросили с Русским корпусом.

После Октября Сапожников вышел в отставку, в мае 18-го записался в КВФ, где снискал славу непревзойденного мастера высшего пилотажа. Служил рядовым бойцом. Отличился на врангелевском фронте. Над Казанью увеличил личный счет еще на один сбитый. В 19-м следуют еще две победы. Итого пять сбитых, то есть титул "ас".

В Польскую кампанию миф о бесшабашном храбреце и "не большевике" начинает рушиться. Перелет пилотов на чужую сторону тогда не был редкостью - и красные перелетали к белым, и белые к красным. Такой мастер полета мог бы воспользоваться случаем, но.... в 20-м году Сапожникова ставят командовать группой истребителей на аэродроме Салтановка, расположенном между Бобруйском и Гомелем. Выделяют один из двух захваченных под Архангельском у англичан Сопвичей 7 "Снайп" - самый совершенный истребитель конца ПМВ. На нем устанавливались бронеспинка и кислородные приборы. Имел Снайп еще много невиданных в России новаций. Большевики вполне доверяют Сапожникову, и тот не подводит.

Комэска Сапожников проводит одни из первых экспериментов по сочетанию ударов конницы и воздушных штурмовок. В Салтановке раскрылся его талант командира и расчетливого организатора. Вокруг основного аэродрома он построил несколько площадок подскока, используя их в качестве засад. На них краслеты подкарауливали летящих бомбить Салтановку поляков. Его звенья успешно перехватывали противника, или заставляли их сбрасывать бомбы в стороне. Что практика оказалась успешной свидетельствует орден, врученный Сапожникову Троцким.

На легком "Снайпе" ас летал на штурмовку вражеских аэродромов, прихватив в кабину пару 25-фунтовых (10 кг) бомб. В 20-м году Сапожников довел свой счет до 7 сбитых. Ему и его летчикам Противостояли 7-я эскадрилья "Костюшко" и 12-я Великопольская.

В августе его соединение перебросили на Южный Фронт против Врангеля. В начале сентября "Сопвич 7 "Снайп" с личным знаком Сапожникова - пиковым тузом на фюзеляже оказался полностью изношен и развалился в полете. Герой погиб. Такова официальная версия.

"Чкаловский" миф преследовал аса и после смерти. В мемуарах летчика Туманского есть эпизод об их роковом знакомстве и ночном празднике в честь встречи. Утром все улетели на смотр, а Сапожникова оставили досыпать. Проснувшись, ас вскочил в самолет и взлетел - догонять товарищей. Но взял слишком крутую горку на взлете. Мотор захлебнулся, самолет спикировал в землю.

Одни видят в этом мистику, другие - конструктивные недостатки "Снайпа". При схожих обстоятельствах годом раньше погиб лучший русский ас Первой Мировой Александр Козаков. В чине полконика британской армии Козаков командовал русским дивизионом Славяно-Британского корпуса (интервентов) под Архангельском. Летом 19-го друзья начали заставать Козакова в депрессии, полковник все чаще говорил о бессмысленности гражданской войны. 1 августа 1919-го, в преддверье эвакуации англичан, Козаков вылетел проводить своих бывших однополчан, уплывавших на корабле антарктической экспедиции (собирались по Оби добраться до Колчака). Его "Снайп" под номером Е6350 едва успев оторваться от земли "дал свечку" и сорвался в пике, врезавшись в палатку-ангар. Друзья посчитали аварию изощренной формой самоубийства.

Два "снайпа" Славяно-британского дивизиона достались красным. На Е6351 летал Сапожников, тоже "давший свечку"...

Григорий Иванович Сапожников у своего "Снайпа" Е6351.

Вот что писал о нем автор знаменитого "Зеленого фургона" Александр Козачинский в новелле "Стрела и рыба" из серии "Рассказы бывалого летчика":

"В отряде много рассказывали о подвигах славного аса Сапожникова. На днях Сапожников разбился на трофейном "Снайпе", захваченном в Архангельске. Лишь за день до рокового полета Сапожников, по обычаю того времени, нарисовал на новой машине свои эмблемы: пиковый туз на фюзеляже и черные звезды под крыльями. Тогда это не казалось странным, и никому не приходило в голову осуждать за эту наивную романтику человека, сбившего не один вражеский самолет и имеющего не так уж много шансов на то, чтобы уцелеть самому. Сапожникова хоронили под звуки его любимого вальса "Весенние грезы" - таково было завещание аса. Большая толпа мужественных и закаленных людей плакала под звуки этого сентиментального вальса, провожая прах товарища. Так рассказывали очевидцы.

Но сам Чулков никогда не видел Сапожникова, не смел мечтать о большой славе, а на фюзеляже своего "Сопвича" нарисовал лишь скромную красную стрелу, хотя у старших его товарищей и были куда более оригинальные и вызывающие эмблемы: у одного - черт на хвосте, у другого - девятка бубен, у третьего - загадочная птица киви; а у одного из приятелей Чулкова весь самолет был покрыт устрашающей военной татуировкой: вокруг фюзеляжа обвивалась толстая и противная желтая змея.

Рассказывали в отряде и о приказе, отданном начальником авиации накануне славенской операции на польском фронте. Бросая в бой даже те самолеты, которые и по тому времени считались неполноценными, командир распорядился:

- Предлагаю условные самолеты принять за настоящие, поскольку на них можно подняться.

"Условные" самолеты поднялись в воздух и нанесли тяжелое поражение белополякам".

Отрывок красноречиво описывает и состояние красной авиации, и царившие в ней нравы, и музыкальные вкусы. Сам герой серии рассказов "бывалый летчик Чулков" тоже летал на "сопвиче", но со вторым местом для летнаба. Скорей всего это был "сопвич 1 Ґ Страттер", которых было поставлено в Россию во время ПМВ 100 штук. Собирали их на заводе "Дукс". Использовался как разведчик, штурмовик, истребитель.

"Сопвич 1 Ґ (полуторастоечный) Страттер" завода "Дукс" в составе КВФ.

Предвижу возражения: опираться на мемуары, тем более беллетристику и художественную литературу - не метод исторического исследования. На примере Бабеля сие понятно. Нужны документы, причем во всей совокупности. Сухие цифры, отчеты, приказы, донесения, на худой конец дневниковые записи, письма. Все так, но вопрос в том, "что исследуется"?

Вряд ли приказы или донесения о морально-политическом состоянии частей дадут ответ, как рождаются стихи и песни. Даже если будет найден документ гласящий "Герману и Хайту выдано столько-то рублей за песню "Авиамарш". Здесь важно личное восприятие участников и очевидцев. Слухи и легенды в данном конкретном случае важней фактов. Обыватель понимает, что официоз это пропаганда, потому реляции всех сторон непременно "брешут", а вот "очевидец" на базаре или в теплушке поезда внушает в состоянии хронотопа гораздо больше доверия. В "Белой гвардии" эпизоды с Шервинским с его рассказами про зуавов и Николая Второго якобы вышедшего из-за занавеса это утверждение прекрасно иллюстрируют. Именно слухи, байки, рассказы очевидцев и "очевидцев" вкупе с официозом пропаганды питали воображение бойцов и командиров всех сторон, не говоря о простом обывателе. И, конечно, авторов текстов агиток. Они хоть писали по заказу на четко заданную тему, но то, что слушатель хотел услышать. Фантазировали на основе имеющегося материала. Если Авиамарш написан позже? Тогда живой материал Гражданской в них не отразился или отразился совсем иначе. Поскольку время это станет "прошлым" - с выработанным "официальным взглядом" на события, ставшие историей, хотя и недавней. И память совершит свой удивительный кульбит с "ложными воспоминаниями".

Поэтому доводы "все было не так" для других исследований. Тем более, что рассказ героя Козачинского - летчика Чулкова во многом подтвержден серьезными исследованиями и фотографиями.

Есть фото змеи вокруг фюзеляжа на Нюпоре-23 КВФ, и именно черные, а не красные звезды на крыльях советских самолетов, и веселые черти буквально на каждом третьем аэроплане, и многое прочее на бортах и плоскостях аэропланов красвоенлетов. Пляшут скелеты или просто чернеют "пиратские черепа", они же "капут мортумы", они же "адамовы головы".

Трофейный "Нюпор 23" с несинхронизированным пулеметом "Льюис" в одном из отрядов КВФ. Южный фронт. Лето 1920 года. Видна черная звезда на киле, нанесенная поверх опознавательного знака белых. На фюзеляже "противная змея" из рассказа Казачинского.

Командир 15-го разведотряда КВФ К.А. Рудзит в кабине своего "Нюпор 24 бис". Типичная раскраска фюзеляжа. Южный Фронт. Июль 1919 года.

"Мертвые головы" не случайны - традиция Первой Мировой. На борту самолета, экипаж которого уничтожил аэроплан противника, рисовался череп с перекрещенными костями и георгиевская ленточка. Некоторые пилоты повторяли рисунок на шлеме. В свою очередь появились они не вдруг. Еще в 18 веке "мертвая голова" перенята у прусских гусар сначала русским Александрийским гусарским полком, позже "армейскими партизанами", став символом смертника и "залогом бессмертия" (то есть неуязвимости). "Адамова голова" в православии традиционно изображалась под крестом распятия, напоминая и о первородном грехе и "грядущем воскресении из мертвых".

Красвоенлеты не нашли резонов отказываться от традиции. Череп с костями говорил противнику: "Не тронь меня! Я опасен! Собью!". Кто-то пошел дальше: не имея права на рисунок мертвой головы, рисовал скелеты, поскольку хоть это не "череп и кости", но без черепа скелет - не скелет. Попадаются на фото рисунки нотных станов с закорючками нот. Разбор нечетких фотографий позволяет предположить, что это первые аккорды "Интернационала".

Даже упомянутая Козачинским "загадочная птица киви" имелась на фюзеляже Нюпора-24 красвоенлета по фамилии Нахтигаль, служившего в 3-м истребительном авиаотряде Южного Фронта. Материал автор знал очень хорошо. Только подтверждения победы "Сопвича 1 1/2" Чулкова над белым "Нюпором" с рисунком рыбы нет.

У белых в начале середине лета 20-го года под Керчью на аэродроме Катерлез действительно было 3 изношенных "Нюпора" и один "Вуазен". Красные действительно летали бомбить Керчь и окрестности, обычно нанося чисто символический ущерб. Белые действительно потеряли 19 июля "Нюпор" штабс-капитана Денисенко. По их версии отказал двигатель, самолет упал в пролив рядом с крепостью Еникале. Летчик погиб. Среди документов красных записей о бое 19 июля не обнаружено. Что не означает, что победы Чулкова над Денисенко не было. Просто официально не подтверждена...

Козачинский мог знать об этом только со слов "старого летчика Чулкова", поскольку сам в тех событиях не участвовал. Летом 20-го автор рассказов гонялся за одесскими бандитами и даже поймал знаменитого налетчика Бенгальского. А в конце года сам стал бандитом и угонял у хуторян зеленые фургоны с зерном. За ним, выведенным в знаменитой повести под кличкой Красавчик, гонялся молодой уполномоченный одесского УгРо известный публике под именем Володя Патрикеев. Он же будущий автор изданий "Гудок", "Накануне", "Крокодил", брат Катаева и знаменитый соавтор Ильфа - Евгений Петров. А в 1923-м - Женя Катаев который, наконец, догнал бывшего сотрудника милиции, теперь главу банды и конокрада Сашку Козачинского. Пойманного приговорили к расстрелу, но поймавший его бывший соратник по футбольной команде "Черноморец" выхлопотал другу замену "стенки" на тюремный срок.

В 1926-м Козачинский вышел по амнистии и подался в Москву. Там вновь встретил Евгения Катаева, уже ставшего Петровым. Как когда-то брат уговорил Петрова начать писать, так теперь Петров уговорил сделать тоже самое Козачинского. Тот начал с "Рассказов бывалого летчика", которые удались. Петров устроил друга в "Гудок". Наверное, мы никогда не перестанем удивляться причудливости изгибов судеб Гражданской Войны.

В описании Алексея Туманского похорон Григория Сапожникова фигурирует иной прощальный вальс - "Березка". Как очевидцу события ему доверия больше.

Туманский летал на "Илье Муромце". Тем летом его экипаж бомбил польские аэродромы и железнодорожные узлы в Барановичах и Осиповичах, сея панику среди бело-польских войск. Но особенно отличился Туманский позже в борьбе с Врангелем. Согласно его мемуарам на аэродромах его "Муромец" уничтожил до 10 самолетов белых. Все ВВС Врангеля составляли не более четырех десятков аэропланов. Белые, разумеется, большую часть потерь не подтвердили. Особо отмечал Туманский свою бомбардировку врангелевского аэродрома Федоровка и уничтожение 4 из 6 базировавшихся там Ди Хевелендов, считая их единственной моделью аэроплана, реально наносившего урон красным. Поскольку у белых было всего два десятка "Ди Хевелендов", краслет счел свой вклад в подрыв авиационных сил белых значительным. За что и был удостоен ордена Красного Знамени.

Еще один белый Ди Хевеленд сильно повредил в уникальном воздушном бою экипаж его "Муромца". Красные и белые бомбардировщики возвращаясь с бомбежек встретились. И расстреляли друг в друга весь оставшийся пулеметный боекомплект. Ди Хевеленд ушел к своим, оставляя за собой густой шлейф дыма. Позже пилот поврежденного "ди Хевеленда" по фамилии Качан перешел служить в КВФ и, встретившись с Туманским, предался воспоминаниям о том бое (опять же по словам Туманского). На войне, особенно Гражданской, бывает всякое.

Красвоенлет Алексей Константинович Туманский. 20-е годы.

За всю Гражданскую войну за Туманским числится так же разбомбленный врангелевский бронепоезд и еще десятки уничтоженных целей.

Алексей Туманский (в центре) у боекорабля N2 (280) "Илья Муромец" тип Г-3. 1920 г.

В начале польской кампании основные силы красной авиации базировались в Белоруссии. Для Украины самолетов не хватало. Состояние советской авиации того периода без преувеличения можно назвать ужасающим.

Производство самолетов упало до десятка аппаратов в месяц - в пять-шесть раз ниже уровня ПМВ. Пополнение новыми моделями частичной шло за счет трофеев. Ремонтные базы были маломощны. Руководство РККА организовало "авиапоезда" - разъездные авиамастерские летучки. Они же собирали трофеи и доставляли их для ремонта на заводы. В авиаотрядах имелись свои мастерские. Кроме текущего ремонта там собирали из остатков разбитой техники новые самолеты. Иной раз вообще невозможно было определить марку таких конструкций, поскольку на запчасти распатронивали самолеты разных типов.

С моторами возник серьезный кризис. Они на территории Советов не производились вообще, как и запчасти к ним. Учитывая, что значительная часть ньюпоров, сопвичей и прочих легких самолетов были оснащены ротативными двигателями (блок цилиндров вращается вместе с пропеллером) межремонтный ресурс которых составлял всего 10 часов (!), привести "неполноценные" самолеты в летнопригодное состояние стоило неимоверных трудов и требовало невероятной изобретательности.

К весне 20-го года стало совсем худо. Красную авиацию поразил пик бензинового кризиса, развивавшегося еще с 19-го года. Самолеты заправляли так называемым "авиаконьяком" или "казанской смесью": самодельными коктейлями их газолина, керосина, спирта (в том числе и коньячного сырца!), масел, эфиров. Надежность работы моторов на них, равно расход горючего стали совершенно непредсказуемыми.

Туманский описывает еще одно неприятное свойство этих смесей - спирт для них использовался членами экипажей "не по назначению", что не раз приводило к авариям и катастрофам. Самого Туманского однажды чуть не угробил напившийся в полете штурман. Только опыт позволил пилоту увидеть ночью полосу шоссе и посадить на него своего исполина. Ошибка штурмана оказалась чудовищная: вместо Могилева экипаж приземлился под Брянском. Возможно, Туманский немного "поскромничал", умолчав, что тоже принял "на грудь" вместе со всем экипажем. Такой версии придерживаются историки, симпатизирующие белым. Что случилось на самом деле, сегодня сложно сказать.

Начальство смотрело на подобные проступки сквозь пальцы. Вероятность умереть от водки раньше, чем погибнуть в небе в "летающем гробу" был ничтожен. Значительная часть пилотов в трезвом рассудке не села бы в "условно исправные" аппараты. Мало того, что часть летчиков вылетала "немного подшафе", в полете они дышали выхлопами спирто-эфировых смесей, а то и вовсе фенольных, постоянно пребывая в состоянии отравления.

В довершение всех напастей подошли к концу запасы основного смазывающего средства тогдашней авиации - касторового масла. С ним тоже летчики хлебнули лиха. Сочащаяся из двигателей касторка разбрызгивалась и тоже вдыхалась летчиком, вызывая "медвежью болезнь" (понос). Ей страдали не только краслеты, но почти все экипажи одномоторных самолетов той эпохи. На продвинутых западных моделях моторные отделения делали изолированными, поэтому попадание выхлопов и масел в кабину для их пилотов стало неактуально. Для России же было нормой.

Авиапарк КВФ таял, тогда как авиапарки белых армий, особенно польских ВВС, пополнялся аэропланами новых марок. Поляки не испытывали особой нужды в горючем, в ремонте, в технической базе, запчастях, моторах. Все это сказывалось на уверенности поведения в воздухе.

Учитывая все перечисленные обстоятельства, от красвоенлета каждый вылет требовал высокого умения и мужества. Даже самоотречения. В Гражданскую войну 2/3 краслетов погибло не в боях, а в авиакатастрофах. Тем не менее, красные пропагандисты старательно "козыряли" авиацией при любом удобном случае, вознеся "красных асов" до небес. Во многом по праву, учитывая факт, что поляки вообще не имели ни одной реальной воздушной победы за всю кампанию.

Воздушные бои даже по меркам тех времен можно назвать единичными, да и размеры авиагруппировок были не слишком большие - максимум по 150 - 200 самолетов с каждой стороны. Обычно же не более сотни.

Поляки не проявляли особого рвения к ведению воздушных боев, кроме нескольких отчаянных сорвиголов вроде Павликовского, применяя авиацию в наиболее актуальных сферах: разведке и штурмовых ударах по конным формированиям. И "естественно" в бомбежках мирных городов. С одной стороны поляки отреагировали на изменившийся характер войны, которая стала маневренной. С другой - имели горький опыт борьбы не только с краслетами, но и с западно-украинской авиацией в 1919 году.

Судьба этой странной армии и ее авиации удивительна. Её история отражает изгибы судеб Гражданской войны, потому еще и типична. Сразу по окончании ПМВ на территории умирающей и разваливавшейся Австро-Венгрии - в Галиции образовалась Западно-Украинская Народная республика (ЗУНР) - первым делом вступившая в войну с независимой Польшей. Антанта, было, попыталась замирить противников, но в 1919-м эта война разгорелась вновь. Петлюровская Украинская Народная Республика оказала ЗУНР поддержку техникой и авиацией. Благо аэропланов на Украине осталось немало после изъятья у русской армии в 1918-м году, сильно напоминавшей раздел наследства Советской Армии в 1991-92 гг между Украиной и РФ. По приблизительным прикидкам австрийцы и немцы (передавшие трофейные самолеты гетману Скоропадскому - от него трофеями перешедшие Петлюре), а так же "казаки и стрельцы" реквизировали в пользу УНР до 500 летательных аппаратов. Да что там "аппараты" - половину Черноморского Флота во главе с линкором!

Так были созданы ВВС ЗУНР насчитывавшие около полусотни аэропланов. Тогда-то в воздушных боях западные украинцы сбили 6 польских самолетов, официально не потеряв в бою не одного. Польские данные кажутся еще более странными: 11 потерянных в воздушных боях с ЗУНР польских самолетов. Обычно стороны занижают свои потери.

После в целом неудачной для ЗУНР войны с поляками, галичане в качестве союзников Петлюры пару месяцев воевали против красных. К лету 1919-го в Новороссии под командованием Деникина образовались ВСЮР - Вооруженные силы Юга России, тут же устремившиеся к Москве через Киев, который был совместно взят петлюровцами и деникинцами. "Мать городов русских" союзники не поделили. Разгорелась война уже между недавними "друзьями".

Западно-украинское государство было ликвидировано. Его войско, оказавшееся среди деникинцев, влили в ВСЮР. Галичане не горели желанием воевать с Петлюрой, потому их отвели подальше. Куцые ВВС ЗУНР попали в Одессу на ремонт и переформирование при авиазаводе "Анатра". К осени сводный галицийский авиадивизион был переброшен в Казатин. К концу зимы начала 1920-го года Деникин окончательно разбит красными. Решающий удар нанесла Первая Конная. ВСЮР перестал существовать, а бывшая белая галицийская армия... стала красной.

Объяснение банальное. Почти все остатки галицийской армии оказались поражены тифом. Воевать не могли и командование "во спасение людей" перевело националистов в личный состав РККА, предоставив красным докторам и фельдшерам выхаживать и кормить их больных. Организационно западно-украинское войско влилась в ряды РККА под отдельным названием ЧУГА (червонная украинская галицийская армия). Когда несколько ранее Петлюра отступил в Польшу, большая часть его авиации влилась в рады "Першей летуньской Галицийской сотни". То есть теперь тоже оказалась красной.

В статусе полубольных красноармейцев "чугавцы" пребывали до начала польского наступления, очень скоро докатившегося до Казатина. Остатки галицийской авиации перелетели в Киев на двух исправных самолетах (по другим источникам - пяти). "Безлошадные" летчики и механики "ушли своим ходом" к красным. Всего 7 пилотов и 7 летнабов. Казалось бы немного. Но на Украине в составе 12-й и 14-й армий РККА было всего 4 авиаотряда (9-й разведывательный, 21, 22, 23-й - истребительные) со штатной численностью "на бумаге" по 6 аэропланов в каждом. В 21-м авиаотряде имелся всего один исправный самолет, а в 23-м на шесть аэропланов имелось всего два пилота. То есть прилетевшие и приехавшие "чугавцы" усилили ВВС Червоной Украины на треть. Из перелетевших был сформирован "1-й галицийский авиаотряд" при 12-й армии.

Остальные ЧУГАвцы сдались полякам и вскоре вновь зачислены... в петлюровскую авиацию. В те самые "летуньски сотни". Повоевать им не пришлось. Пока шло переучиванье и переформирование в польском тылу - война закончилась. Подобный выбор пришлось сделать не только летчикам, но и всем частям западноукраинской армии. Больше половины ЧУГАвцев выбрали польский плен. Вскоре пленных галичан мобилизовали в петлюровские части, и кое-кто из них вновь сразился с красными на полях Украины.

В составе КВФ злоключения галичан не закончились. В польский блицкриг 9-й и 1-й галицийский авиаотряды 12-й армии были застигнуты уланами на аэродроме. Трое галичан успели взлететь и приземлиться в Киеве, остальные летчики вновь добирались по земле.

Среди сохранивших верность советской власти галицийских летчиков оказался хорунжий Константин Калинин, будущий советский авиаконструктор. Создатель первого советского авиалайнера К-1. Единственный из ведущих советских авиаконструкторов, кто не попал в "шарагу" в 1937-м, а был расстрелян. Возможно за свое странное, насыщенное приключениями прошлое.

Авиаконструктор Константин Калинин 30-е годы.

Верным красным оказался и галийцийский ас Юрий Арватов, вскоре отличившийся под Перекопом и удостоенный трех орденов Красного Знамени.

Красвоенлет Юрий Игнатович Арватов. 20-е годы.

Особый размах авиационная война на Украине приобрела в ходе июльского наступления красных. Были подтянуты запасы авиабензина - пошла нефть с недавно отвоеванных и введенных в строй нефтепромыслов Северного Кавказа. Завезли авиабомбы и авиастрелы. На складах РККА отыскали последние запасы пулеметных патронов с зажигательными и трассирующими пулями. Именем революции реквизировали касторку в сотнях аптек. По возможности отремонтировали самолеты и моторы.

Мобилизовали авиапром. С весны 20-го из гражданского ВСНХ он перешел в веденье Наркомата военной промышленности. Все кадры теперь считались мобилизованными: введена воинская дисциплина и ответственность за прогулы, суровые кары за брак, за бесхозяйственность. Налажено военное обеспечение пайками, одеждой, дровами, упорядочено жалование. С четвертой (низшей) категории снабжения сырьем, электроэнергией, материалами авиазаводы и авиамастерские подняли до первой (высшей). Меры верные, но запоздалые. Авиапредприятия почти полностью исчерпали накопленный в Первую Мировую запас сырья и комплектующих: редкую сортовую древесину, перкаль, проволоку, металлы, а главное - моторы. Производство упало ниже десятка аэропланов в месяц.

Все производимые на московском "Дуксе" аэропланы - "нюпоры 24 бис" летом-осенью 20-го года отправляли на Польский Фронт. С ними прибывали молодые выпускники авиашкол. Правда, их приходилось доучивать в отдельном авиаотряде в Смоленске. Из Белоруссии, где господство воздухе было завоевано в начале мая, а так же с Восточного фронта на Украину перебросили свежие авиасилы, лучших летчиков. На Польском фронте оказалось больше половины красных ВВС. Краслетов мотивировали: вдвое увеличили денежное содержание, назначили обильные пайки и выделили суточную норму красного вина.

Польские авиабазы подверглись непрерывной бомбежке. Помимо 7-й эскадрильи "Костюшко", полностью лишились самолетов и понесли чувствительные потери в личном составе 1-я, 8-я, 11-я, 18-я польские эскадрильи. Из списочного состава польских ВВС выбыло 5 эскадрилий. За пару недель в зоне действия авиации Юго-Западного Фронта в прах обратилось полсотни польских самолетов. Частично оправиться от этого удара поляки смогли только отведя в тыл и заново укомплектовав разбитые авиачасти.

В Белоруссию КВФ перебросил эскадру "муромцев", бомбившую польские аэродромы и железнодорожные узлы, дабы не дать полякам перебросить авиацию на Украину. Вскоре началось беспорядочное бегство белополяков к Висле. Поляки сами ломали, сжигали, а то и просто бросали матчасть своих эскадр.

Неожиданная помощь белополякам пришла из Крыма. В июне Врангель прорвался в Таврию, в июле его самолеты начали угрожать Киеву, Донбассу, Одессе.

В Приазовье ударами белой авиации 28июня -3 июля был рассеян и уничтожен конный корпус Дмитрия Жлобы. Два десятка "Ди Хевелендов", действовали в "полигонных" условиях: голая степь, отсутствие ПВО и прикрытия с воздуха у красной конницы. С утра до ночи аэропланы безнаказанно штурмовали и бомбили двенадцатитысячный кавкорпус, прорвавший фронт и угрожавший отсечь от Крыма основные силы белых в Северной Таврии. Если бы не авиация.... Через четыре дня остатки корпуса Жлобы попали в окружение подтянувшимися частями врангелевцев. Вырвалось не более 2000 красных конников.

Эту победу белой авиации, успешно решившей оперативно-стратегическую задачу, в 20-е годы изучали курсанты красных авиашкол. При анализе причин поражения выяснилось, что на Жлобу нельзя возлагать всю вину. Прежде и позже он показал себя выдающимся водителем конных масс. В 1921 году он провел вновь доверенную ему кавдивизию через перевалы Кавказского хребта, арестовал грузинское правительство, изгнал турецкие войска из Батума, оставив, таким образом, Аджарию в составе Грузии.

Понимал Жлоба и в авиации. В ПМВ он учился в авиашколе по классу двигателей и получил звание унтер-офицера. Во время рейда Жлоба ежедневно запрашивал для корпуса прикрытие истребителями. Но белые развернули "завесу" из Нюпоров. 6 истребителей двух ближайших красных авиаотрядов 30 июня - 3 июля провели 8 воздушных боев, сбили один самолет (в последствии белые его восстановили). Но прорваться сквозь авиазавесу белых красвоенлеты не смогли.

Позже советским военным историкам оказалось проще свалить все на репрессированного в 1938 году Жлобу, представив его тупым лошадником, мало понимавшим в авиации. В причинах трагедии корпуса имелась явная вина высшего командования, которое не придало относительно малочисленным авиационным силам Врангеля особого значения. Имелись и объективные причины - основные силы КВФ были брошены на поляков, а самолеты красных авиаотрядов Южного Фронта одновременно вылетали на прикрытие Каховки.

К несчастью для красных за организацию ВВС Врангеля взялся талантливый летчик Вячеслав Ткачев, сумевший реорганизовать немногочисленные белые авиаотряды, разработать и применить столь эффективную тактику. Причем неоднократно. Спасение Крыма Слащевым весной 20-го было бы невозможно без атаки аэропланами Ткачева прорвавшихся красных дивизий под Юшунью. Ткачев был известен как выдающийся организатор и теоретик боевого применения авиации еще в Первую Мировую.

К счастью для КВФ, Врангель не пользовался у Антанты высоким кредитом, потому закупки самолетов осуществлял эпизодически. Летом 20-го в Крым успело прибыть с десяток разномастных самолетов для Качинской авиашколы. Уже в ноябре в Константинополе бегущие из Крыма врангелевцы встретились с французским транспортным судном, доставившим им полтора десятка "Бреге 14". Груз пришел с сильной задержкой - французские рабочие поддерживали лозунг "Руки прочь от Красной России!".

В кампанию лета-осени 1920-го численность ВВС Врангеля не превышала 40 аппаратов, из которых боеготовых никогда не было более 30, а к ноябрю более 20. Комплекс проблем подчиненных Авиакома Ткачева был схож с проблемами КВФ: износ аппаратов, отсутствие моторов, слабая ремонтная база. К ним прибавилась специфическая проблема белых: саботаж со стороны рабочих. Так попытка свести все имеющиеся истребители "Спад" в единый отряд оказалась роковой. Все новые двигатели для них оказались безнадежно испорчены при их "модернизации" на крымских заводах.

Но даже эти немногочисленные авиасилы Врангеля действовали очень эффективно, доставляя красным немало бед. В августе аэропланы Ткачева поддержали морские десанты генерала Улагая, высадившиеся на Тамани. Другая часть была брошена на прикрытие разворачивающего наступления белых в сторону Харькова.

К концу июля - началу августа значительная часть красных авиасил (до полусотни аэропланов) и зенитных отрядов была "брошена на Врангеля". В том числе "Ильи Муромцы". Авиационная поддержка рвущейся к Варшаве Красной Армии заметно ослабла, что считается одной из причин поражения в Польше. Если в июле красвоенлеты сочетали удары по врагу с конными и пехотными атаками (красные бойцы на земле, порой, часами ожидали прилета самолетов чтобы начать атаку - красная авиация неизменно сеяла панику среди белополяков), то в августе отмечены лишь единичные появления аэропланов КВФ на польском фронте. Поток воздушных разведанных иссяк, скопление польских сил для контрудара на стыке Западного и Юго-Западного фронтов не заметили.

До начала польского контрнаступления их самолеты месяц не появлялись в небе Белоруссии. Полностью лишенные матчасти эскадры были отведены в тыл, где комплектовались новыми самолетами. Что создало у командования РККА Западного Фронта иллюзию, будто польские ВВС разгромлены полностью.

Соответственно, оказались "не нужны" истребители, а возиться из-за нескольких авиаразведчиков в пылу наступления и бегства врага - подвозить их к линии фронта, разворачивать аэродромы, обеспечивать горючим... "Не до них!" Контрудар поглядели. На Западном фронте это стало следствием преступного небрежения командования. На Юго-Западном фронте красная авиация исчерпала все имевшиеся ресурсы. К тому же значительная часть этой авиации еще в июле была перенацелена на Врангеля после трагедии корпуса Жлобы.

В начале своего контрнаступления поляки вновь обрушились на красных более чем сотней боевых машин, нанося огромный урон.

Только к середине осени КВФ сумел вновь собраться с силами и обеспечить себе пятикратное численное превосходство над авиацией Врангеля. Эта сотня исправных самолетов оказалась последним резервом Страны Советов. Сделав почти все возможное для победы, КВФ почти полностью исчерпал ресурсы.

В конце 1917-го года Красной Гвардии досталось в наследство около 1400 аэропланов. На них приходилось всего 269 пилотов и 59 летнабов. До декабря 1920-го года заводы произвели еще 558 аппаратов. В качестве трофеев от белых и интервентов заполучили примерно 250 штук. За тот же период советские авиашколы выпустили 155 пилотов и 75 летнабов. На сторону красных перешло почти две сотни белых авиаторов-перебежчиков. Из-за границы прибыла пара десятков иностранных добровольцев. Плюс пилоты самоучки из авиатехников и просто энтузиастов. Казалось бы - немалая сила.

Но потери! В ходе Гражданской Войны более 1000 аппаратов пришлось списать из-за абсолютного износа матчасти, полного разрушения от погодных условий и прочих факторов. В том числе от ураганов, пожаров. Несколько десятков сгорели от паровозных искр во время перевозки на отрытых железнодорожных платформах.

Напомню, что почти все немецко-австрийские авиатрофеи (по некоторым подсчетам до десяти тысяч (!) самолетов) Антанта утратила уже зимой 18-го года из-за размещения их под открытым небом. Условия хранения в России в 1918-1919 гг. были не многим лучше. Ангары и непромокаемые палатки для самолетов оставались редкостью.

Более 500 самолетов разбились в катастрофах и авариях. Около 100 захвачено противником на аэродромах или на железнодорожных составах. 70 угнано "перелетчиками" или по ошибке село на территорию противника. 45 было сбито зенитным огнем неприятеля. Число подтвержденных документами воздушных боев краслетов показательно: 18-й год - 23 боя, 19-й - 56, 20-й - 113. В них потеряно 5 самолетов и сбито 9 самолетов врага. Разумеется, это только полностью подтвержденные победы. Вероятных побед вдвое больше.

Суммируя все факторы, потери КВФ составили около 2000 самолетов. Остаток на конец Гражданской составил не более 400 аппаратов. Из них летнопригодных менее половины. Погибло 419 краслетов - пилотов и летнабов. Из них в авариях - 235. Часто пилоты сажали неисправные аппараты на территории врага, вступали в бой, умирая на земле. Часть летчиков погибала при бомбежках аэродромов противником. Подобные потери считаются боевыми.

На конец 1920-го года в КВФ числилось 383 летчика и 97 летнабов. Как ни пафосно звучит - Красная Авиация сгорела в огне Гражданской Войны. Чтобы после потери почти половины личного состава только погибшими, лишившись 4/5 самолетов, продолжать воевать и побеждать требовалось не просто мужество. Требовалось нечто большее.

Вот о чем слагать песни осени 20-го года: о красвоенлетах, сбивающих в рыцарских поединках аэропланы белополяков, о бомбовых ударах по врагу, о радости буденовцев, увидевших в небе красный аэроплан. В конце концов, о коварном и жестком враге, бомбящем мирные города. Ведь идеологический заказ на Авиамарш по заявлениям авторов был "политическими куплетами" "на потребу момента".

Но ничего подобного в тексте Авиамрша нет.... Гимн покорителям неба, "спокойствие наших границ", "крепнет наш воздушный" (повтор лозунга "Крепи Воздушный флот!" 1923-го года), "пронзенный атом", "нерв решимостью одет"...

Однако полностью отбрасывать опыт 20-го не стоит. Есть большая вероятность, что пережитое и услышанное тогда про авиационную войну и дало эмоциональный толчок авторам Авиамарша к созданию шедевра. Есть определенная вероятность, что в 20-м году был и заказ на Авиамарш, и работа Германа и Хайта над ним. Но по уже описанным причинам утратила актуальность.

Продолжение: http://samlib.ru/h/hljustow_m_w/aviam6.shtml http://samlib.ru/h/hljustow_m_w/aviam7.shtml http://samlib.ru/h/hljustow_m_w/aviam8.shtml

Оставить комментарий © Copyright Хлюстов Михаил Владимирович (TGurgurov@yandex.ru) Размещен: 22/04/2018, изменен: 28/08/2021. 118k. Статистика. Статья: История Иллюстрации/приложения: 38 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: Читатель! Если тебе понравился текст, можешь оценить его в рублях. Счет 2200 1529 8365 1612

Хлюстов Михаил Владимирович : другие произведения.

Авиамарш контекст 5