Аш стянула с себя платье и вошла в озеро. Дно под ногами было илистым, и каждый шаг взметал вихри коричневой мути. Когда вода дошла до бедер, она задержала дыхание, нырнула и, сильно оттолкнувшись ногами, поплыла под водой к середине озера. Было приятно ощущать ледяную бодрящую воду всем телом, телом, привыкшим к прикосновениям лишь одежды и воздуха. Что-то задело ногу, и она открыла глаза. В сумраке мерно покачивались заросли рдеста. Перед ней удирал в глубину старый сом, похожий на пушечный ствол. Дно озера резко ушло вниз, и сом скрылся из виду. Аш хотелось последовать за ним, уплыть туда, где глубина встречается с мраком, в этот скрытый прохладный мир, и никогда не возвращаться.
Мгновение она находилась у самой его границы, мысли замедлились почти до бессознания, словно ледяная вода подавила работу разума. Очнуться заставил всплеск жизненной силы где-то глубоко внутри ее сущности, и, оттолкнувшись от ила одними пальцами, она устремилась к свету.
Марка - это имя дал ей приемный отец. Не его собственное, Исс, а то, которое он для нее придумал. Марка - граница, не принадлежащая ни той, ни другой стороне. Ее назвали, предвкушая ее способности. Она могла перемещаться между мирами, вот что рассказал ей искалеченный человек в Иль-Глэйве. Она может входить в Провал, то место, где ждали во тьме сами Последние и Взятые ими. Она в самом деле до сих пор не могла понять: почему в Провале существа стремились коснуться ее, быть выбранными и призванными ею, в то время как в этом мире она могла уничтожить их простым прикосновением? Для этого оказалось достаточно одного-единственного волоска с ее головы.
Хватит, оборвала она себя, выныривая на поверхность. Имя - это просто имя.
Когда она выбралась на берег, тело показалось неподъемным. Послеполуденный свет, пробиваясь сквозь кроны кедров, играл пятнами на коже. Воздух пах молоком и сыростью. Вытираясь насухо, Аш услышала комариный звон. Она не спешила одеваться. Насекомые никогда ее не кусали.
На берегу валялись позеленевшие овечьи кости и обломки яичной скорлупы. Несогласный говорил, что здесь охотились лунные змеи. Обычно они добывают себе еду поодиночке, рассказывал он, за исключением полнолуний, когда собираются всем ковеном, чтобы охотиться на крупную дичь. Аш вздрогнула и натянула платье. В коллекции своего отца она как-то раз видела чучело лунной змеи, набитое опилками и натянутое на каркас: чудовище длиной в тридцать футов с бледной переливающейся чешуей.
Интересно, стало ли все это теперь моим? Не стоит ли мне вернуться в Спир Венис и потребовать себе имущество Исса?
Рассердившись на себя за эти мысли, она занялась шнуровкой. Белье и корсаж из китового уса, который стягивал платье, приходили в негодность. Швы расползались, а одна петелька совсем порвалась. От постоянной стирки ткань села, и в боках и груди платье стало узко. Затягивание последнего узла вздернуло грудь чуть ли не к подбородку.
Аш нахмурилась сильнее. Ката бы такой вид одобрила.
Если б была жива.
Ката. Арк Жилорез. И теперь Пентеро Исс. Мертвы.
Аш схватила рысий мех и направилась к деревьям. Несогласный место для стоянки выбрал в лесу. Он не захотел ставить лагерь у открытой воды. Высокие, как сторожевые башни, кедры тут же заслонили солнце. Вокруг деревьев лежали валы сырого снега, и Аш по дороге их пинала. Ее приемный отец умер, а в душе, там, где должны были находиться чувства, находилось пустое место. Даже не оцепенение, поняла она. Отсутствие.
Вернувшись этим утром из своей поездки, Несогласный сообщил ей новости.
- Правитель мертв. Сейчас там другой.
Лишнего слова из Несогласного не выдавишь. Если бы он хотел сообщить больше, он бы так и сделал. Аш тогда кивнула. Она поняла, что не может совладать с чувствами, и отправилась к воде. Это было шесть часов назад, и, возвращаясь в лагерь, она ощутила благодарность Малю Несогласному за то, что он не сопровождал ее к озеру. Большую часть своей жизни она провела в своей комнате, одна, и, чтобы хранить душевное равновесие, ей порой требовалось снова ощутить одиночество.
Подходя к стоянке, она издали почувствовала запах еды, приготовленной Малем, и догадалась, что, дожидаясь ее возвращения, он разложил свежее мясо на горячие камни. От этой мысли пустота в ее душе затянулась, и неспешный шаг сменился бегом.
На изменение обстановки первым делом указало появление третьей лошади. Нос к носу с голубым Маля стоял лоснящийся каштановый жеребец. Взгляд Аш метнулся к центру стоянки. Спиной к бивачному костру стояли два человека. Одним был Несогласный. Другой был ей незнаком. Он держал в руках короткий лук, взведенный, нацеленный на нее.
Аш застыла. Первая мысль была о Лане Звездопаде, но очертания фигуры были другие. Этот человек был стройнее, и что-то в его осанке, какая-то твердая уверенность, выдавало опыт прожитых лет. Человек медленно разогнул руку, ослабляя тетиву. Когда натяжение сошло на нет, крылья лука с характерным звуком вывернулись назад. Еще не видя лица этого человека, Аш знала, что это сулл. Все сулльские луки, складываясь, издавали такое предельно ясное предупреждение.
Человек в знак приветствия наклонил голову. Он стоял у самого костра. Холодный ветер услужливо прибивал дым к его ногам. Маль Несогласный держался в сторонке. У него в руках тоже был лук, но Аш показалось, что Маль его не взводил. Встретив взгляд Аш, он ободряюще кивнул. Подходи.
Аш не двигалась. Она поняла, что ее приближение насторожило обоих мужчин, и они не признали ее, пока она не миновала последние деревья. Но все же такая встреча перебила ощущение, что ей рады и ее ждут. Казалось бы исчезнувшая пустота в ее душе скачком вернулась в исходное состояние. Они - не семья. Одни суллы хотели ее защитить, другие - убить. Фокус был в том, чтобы понять, кто есть кто.
- Я Морс Буревестник, сын суллов и сын Неутомимой. - Незнакомец заговорил негромким голосом, каким люди обычно успокаивают нервничающих лошадей. Он покачивал в руках лук, развернув его тетивой к ней - сулльский жест перемирия. - Этот сулл просит прощения за то, что обнажил против тебя свое оружие.
Не приходилось ли ей слышать это прежде, от Лана Звездопада? Единственное, что имеет сейчас значение, - это присутствие Несогласного, решила Аш. Он никому не позволит причинить ей вред.
Она помедлила с ответом, - прием, которому научилась у приемного отца, наблюдая, как он ведет дела с баронами. Чем дольше Исс заставлял их ждать, тем сильнее их волновало то, что он должен был сказать.
- Я Аш Марка, дочь суллов. Я ездила на одной из твоих лошадей по ломающемуся льду.
Буревестник едва моргнул, но она поняла, что удивила его. Он приосанился.
- Хорошо ли она себя показала?
- Он был послушен.
Аш в тот момент поняла, как ее приемный отец должен был себя чувствовать во время этих долгих напряженных встреч, когда успеха ему позволяла добиться лучшая осведомленность. Это придало ей уверенности. Суллы, может, и не люди, но и их можно превзойти.
И он это понял. Подняв брови, он мягко улыбнулся и произнес:
- Друг Ангуса Лока - мой друг.
Вот как! Получается, Морс Буревестник отдал только одного жеребца. Аш вспомнила красивого гнедого коня, который принадлежал Ангусу. Тот конь спас ей жизнь. После того, как она с Ангусом и Райфом убежала из Спир Вениса, Исс послал в погоню за ней Марафиса Глазастого. Когда Глазастый со своей семеркой у Черной Лохани их догнал, Ангус отправил Аш на гнедом в побег по тонкому прибрежному льду. Доверься ему, - сказал ей тогда Ангус. - Он отменный танцор. Я позову тебя, когда все будет кончено. Аш полностью доверяла Ангусу. Что-то такое было в его лице. Он не собирался ее терять.
Она шагнула к Морсу Буревестнику.
- От Ангуса есть новости?
Глаза у Буревестника были того темно-серого цвета, который - еще чуть-чуть, и можно назвать черным. Кожа имела глубокий металлический оттенок, а скулы выступали так сильно, что щеки казались ввалившимися. По всей длине носа, точно посередине, словно шов, шел рубец. С возрастом шрам затянулся и приобрел серебристый отлив, и Аш предположила, что это Драс Ксаксу, Первый Надрез.
- Ангус теперь ксалла нул.
Ксалла нул. Аш знала это выражение, оно значило "лишенный корней". Неприкаянный. Внезапно ощутив, что вокруг шеи обвились мокрые волосы, она вздрогнула.
- Его семья..?
- Мор н'ура.
Аш пришлось подумать. Мор означало "смерть". Ура - "мир" или "покой". Умершие не своей смертью.
- Они были убиты? - Она не смогла сдержать в голосе нотки ужаса. Она знала семью Ангуса Лока. Его жена Дарра радушно приняла ее в их доме. Аш знала его дочерей, знала, как проходил у них обед, какой поднимался гвалт, когда они проказничали и подсмеивалились друг над дружкой. Тогда она захотела стать одной из них. Она хотела хоть немного пожить их жизнью.
Морс Буревестник ничего не ответил. Он задрал рукав своей темно-зеленой куртки и обнажил кожу на запястье. Вдоль предплечья шли четыре полу-зажившие пореза. Жертвенные шрамы. Суллы платили за то, что им дорого, своей кровью.
Аш содрогнулась. Она вспомнила путешествие к Ангусову дому, предосторожности, предпринятые объездчиком по пути домой, дороги, от которых он отказывался, и оставляемые им ложные следы. Больше всего на свете Ангус боялся привести к своим дверям врага.
- Кто их убил?
Морс опустил рукав.
- Этот сулл не знает.
Аш услышала в его словах предупреждение. Больше не спрашивай. Она решила, что ответ, пожалуй, ей известен. Марафис Глазастый проследил за ней и Ангусом до самого Иль-Глэйва. С семеркой Глазастого ехал Сарга Вейс, а Вейс способен на любую жестокость. Очень может быть, что колдун ее приемного отца проследил ее путь до самых Ангусовых дверей.
Уходящее солнце вытянуло тени кедров. Маль Несогласный упоминал, что возраст самых высоких деревьев перевалил за тысячу лет. Аш чувствовала их тяжесть. Темные громады просто давили на плечи.
- Где Ангус сейчас?
- Эмори.
Слово, произнесенное Морсом Буревестником, заставило Маля Несогласного опустить голову. Оба мужчины на миг замерли, и Аш ощутила соединявшую их связь и понимание. Оба мужчины имели представление, что это за место.
- Ангус горюет, - объяснил Морс.
Аш, осмысляя сказанное, медленно кивнула. Для суллов горе было как состоянием души, так и местонахождением.
- Подходи. Ешь. - Морс, шагнув в сторону, освободил ей место у костра. - Всходит луна, и нас трое. Составим друг другу компанию в лучах ее света.
Аш пересекла поляну и устроилась на одном из ковриков, брошенных у костра. Она почувствовала себя уставшей, и обнаружила, что с удовольствием уступает суллам право приглядывать за костром и задавать лошадям корм. Морс чистил белого костяной скребницей. Маленький мерин всхрапывал и утыкался носом в шею. Маль Несогласный занялся костром, подбрасывая в огонь почти прозрачные пластинки каменного угля. Аш гадала, где же он побывал сегодня утром. Она не замечала никаких признаков поселений с того времени, как они покинули Крепость Крепких Ворот. Значит, близко что-то есть. Такого угля у Несогласного вчера вечером не было.
Суллы трудились молча, умелыми, давно отработанными движениями. С оленя сняли шкуру, выпотрошили, а тушу положили морозиться в сугроб. Когда Морс закончил обихаживать мерина, он потыкал мясо пальцем, проверяя, насколько оно застыло. Результат ему не понравился, и он перевернул тушу.
Аш попыталась вспомнить, что еще говорил ей Ангус о Морсе Буревестнике. Она знала, что жеребец был дан в уплату за какой-то долг, а это означало, что Морс задолжал Ангусу много. В глазах суллов наивысшей ценностью обладали кони и кровь.
- Ты не Землепроходец? - спросила она Морса, когда тот вернулся к костру.
Морс обменялся с Несогласным взглядами, и Аш догадалась, что задала неуместный вопрос. Когда он ответил, в его голосе сквозило недовольство.
- Дралку призывают для разных дорог.
Дралу означало "воин" или что-то очень близкое; дракка называли наблюдателя. Так что дралку, решила Аш, должно быть, это тот, кто одновременно присматривает и защищает.
Приняв от Несогласного чашку с бульоном, она задала другой вопрос:
- Кто такая Неутомимая?
И опять Буревестник с Несогласным переглянулись. Мышцы у Несогласного на левой руке - с кровопускательными шрамами - дернулись.
--
Она подарила рождение этому суллу, - спокойно ответил Буревестник. - И Тому, Кто Ведет. - Присев на корточки у огня, он повернулся угловатым лицом к пламени. Видя его лицо так близко, Аш никак не могла избавиться от ощущения, что он еще более чужероден, в нем больше сулльского, чем в Несогласном или Лане Звездопаде. Его зрачки открылись полностью, и в глубине глаз появилось что-то нечеловеческое. - Неутомимая приняла Драс Морту на Норочьем озере. Озеро лежит вдали от наших троп, и мы много дней не могли найти ее ... останки.
Когда он говорил, Аш обратила внимание на несколько моментов. Хотя Морс для ее удобства использовал слово останки, она догадалась, что известие об озере и теле предназначалось не ей, а Малю Несогласному. Похоже, эти подробности он услышал впервые. Второе. Буревестник говорил на Всеобщем с легкостью, не свойственной Несогласному. Морс почти наверняка провел на западе времени больше. Третье: на большей части Знаемых Земель Морса Буревестника посчитали бы принцем. Он был братом предводителя, что автоматически возводило погибшую женщину в ранг королевы-матери.
Аш допила бульон. Он был с кровью, густым и крепким, - как раз то, в чем так нуждалось ее тело.
- Я сожалею о твоей утрате.
- Ксалла экс нихл.
Все становится ничем. После они молча ужинали вареной оленьей требухой, приправленной кардамоном, и жареными на оленьем жире грибами. Температура падала, и ледяной туман, проплывая сквозь пламя, еле слышно шипел. Аш показалось, что воздух пахнет солью, и она спросила себя, не рядом ли побережье. Она знала так мало! Ни один из встреченных ею суллов не любил рассказывать. Для них говорить о чем-то означало это обесценивать. Наблюдая, как лунный свет превращает туман в серебристую дымку, Аш почти согласилась с ними.
Хотя разговоры дали бы ей больше. Чтобы стать одной из них, она рисковала своей жизнью: из ее тела была выпущена человеческая кровь, чтобы дать место сулльской, но они не помогли ей понять, что это такое - быть суллом.
- Твоя мать отправится на Дальний Берег? - спросила она Морса Буревестника.
- Что ты знаешь о Дальнем Береге, Аш Марка?
- Мне говорили, что суллы после свой смерти надеются туда попасть.
- Мы об этом мечтаем. - Он остановился. - Точно так же, как и боимся.
- Что все пойдет прахом, станет ничем?
Улыбка Морса Буревестника была быстрой и печальной. Он сидел, скрестив ноги, на потертом синем коврике, который достал из притороченного к седлу тюка. Беспорядочно разбросанные звезды оттенялись на шелке серой нитью.
- Ты когда-нибудь видела, как бьет в сердце Райф Севранс?
Аш моргнула, едва понимая, откуда взялся этот вопрос. Что наговорил Буревестнику Несогласный? Она взглянула на Дальнего Землепроходца, но его ледяной взгляд ничего ей не сказал.
Морс наблюдал за тем, как она решает, что же ему ответить, а она пыталась понять, кто ей ближе - Райф или суллы. Показав на замерзающую оленью тушу, он пояснил:
- Этот сулл тоже убивает ударом в сердце.
Вот как! Это меняло дело. Аш провела рукой сквозь туман. Вокруг огня начали собираться крошечные белые мотыльки, и поток воздуха привел их в смятение.
- Когда я впервые увидела Райфа Севранса, он на моих глазах сразил пять человек.
Во взгляде, которым Морс обменялся с Несогласным, было нечто такое, что заставило Аш пожалеть о сказанном. Вспомнив события прошедшей зимы, она поняла: единственное, что Несогласный знал о Райфе Севрансе наверняка - то, что Райф ударом в сердце убил волка.
- Он пользовался луком? - оживился Морс.
- Да.
- И убивал их одного за другим?
Аш кивнула.
Морс замолчал. Ее ответы его не обрадовали.
- Ты делаешь то же самое, что и Райф, - сказала она то ли с надеждой, то ли с вызовом.
- Этот сулл не убивает людей.
- Но...
- Только добычу.
Аш почувствовала себя обманутой.
- Ты не можешь делать то, что может Райф. - это не было вопросом, и Морс молчал. - Никто не может. Не поэтому ли он для тебя так важен?
За поляной в темноте кто-то вскрикнул. То ли охотник, то ли жертва.
Морс произнес:
- Написано, что Мор Дракка нас погубит.
Аш посмотрела на Несогласного.
- Но ты же помогал нам. Помогал ему.
Маль Несогласный несколько секунд втягивал в себя воздух, наполнив легкие до отказа. С того момента, как Аш вернулась на поляну, он не произнес ни слова, и она подозревала, что говорить он не собирался и сейчас. Когда заговорил, голос звучал тихо и устало.
- Дочь, этот сулл гордится, что спас тебя. Твой спутник... этот сулл не знает, было это ошибкой или нет. С севера идет весть, что этот кланник овладел Сул Джи, Божьим Мечом. Это наполняет нас надеждой и страхом.
Мимо уха Аш прошуршал мотылек.
- Я не понимаю.
- Несогласный говорит о мече, который люди зовут Утратой, - пояснил Морс.
- Он наш. Мы выковали его в другую эпоху, на другом материке, в горах исполинов. Гала, Первый Бог, отдал для его изготовления свою кровь. Он отправил металл для него через черную пустоту космоса.
- Да, ксал джи. Наши самые ценные мечи выкованы из стали, упавшей с неба.
- Вы хотите вернуть меч?
Морс и Несогласный переглянулись. В наступившей тишине Аш ощутила всю глубину гордости и печали суллов. Если бы они захотели вернуть меч, они бы его забрали. Райф Севранс не смог бы им противостоять. Как бы он сумел? Он был только кланником, только человеком против всей сулльской мощи. Он мог как машина поражать сердца одно за другим, и все-таки не остановить их. Но они до сих пор не забрали у него меч, и Аш начинала понимать, почему. В вопросе, который задал Морс, уже находился ответ. Морсу нужно было для самого себя узнать, верны ли слухи про Райфа. Она их подтвердила: Райф был Мор Дракка, тот, кто может убивать ударом в сердце людей.
Было совсем не трудно представить в руках Райфа меч, сделанный из плоти бога. Было не сложно представить, какие разрушения он мог таким мечом причинить.
- Утрата. - Она назвала это имя еле слышно, но Морс все-таки услышал.
Он втянул его как глоток воздуха. Где-то через минуту он начал рассказ, чем немало удивил Аш.
- Тысячи лет назад, во время Битвы Проклятых Падших, мужчина, человек, владевший Сул Джи, поразил им Последнего. Трудно сказать, был ли Последний уничтожен, но он ксиса. Растворился в воздухе. Это изменило ход битвы. До этого момента мы отступали, и враги нас теснили. В войске людей уже трубили отступление. Когда Последний пал, все изменилось. Ряды нелюдей дрогнули. Вслед за своим господином они тысячами повалились на землю - почему, мы не знаем. Люди Песка в ту ночь потеряли из десяти семерых. Мы потеряли из десяти девять. Но мы выжили, и сказ о той ночи разошелся далеко от Срединных Огней. Утрата переместила Последнего... и чему бы нам действительно хотелось верить - удар нанес Мор Дракка.
Так вот оно что... В равной степени. Страх пополам с надеждой. Мор Дракка мог стать тем, кто уничтожит суллов, а также тем, кто их спасет.
Непонятно почему она вдруг вспомнила своего приемного отца. Ей пришло на ум, что Исс неплохо знал историю суллов - вполне достаточно, чтобы попытаться прибрать к рукам собственную Простирающую Руки - но Исс использовал эти знания исключительно для собственной выгоды. Суллы были другими. Они сражались за всех.
Вслух она спросила:
- Почему суллы должны сражаться с Тенями?
Мотыльки облаком роились вокруг костра, и, когда трепетные крылья касались пламени, слышалось слабое шипение. Морс разминал левую кисть. Мелочь, просто способ подготовить к работе застывшие пальцы, но Аш сразу поняла, что это было чем-то большим. Волоски на затылке встали дыбом, позволив холодному воздуху пробежаться по коже. Мотыльков от костра сдуло.
Морс перевел дыхание и продолжил рассказ:
- Мы сражаемся, потому что смотрим в небо и видим там пустоту. Ночи, когда нет луны, люди называют новолунием. Мы называем их мор лун. Лунной смертью. Из каждых двадцати восьми дней мы два смотрим вверх и видим будущее. Мир темен, звезды обжигают холодом и не дают света. Мы учим наших детей, что все сотворенное может быть уничтожено. Ксалиа экс нихл. Все станет ничем. Мы боремся даже не за то, чтобы остановить небытие, а за то, чтобы его хотя бы замедлить. Когда мы идем в бой, наши воины кричат ксана лун! Этой ночью луна взойдет!
Аш пришла в замешательство, но никак этого не показала. Она не знала, насколько можно верить Морсу Буревестнику, и не понимала, почему он здесь.
- Почему вы должны биться в одиночку?
Но тут затряс головой Несогласный.
- Нет, дочь. В былые времена мы сражались вместе с людьми и теми, кто людьми не был, с древними расами, с Ледяными Ловцами, людьми Песка и с Отверженными. Мы ищем союзников, но мы становимся осторожнее. Союзники предают. Земли утрачиваются. Мы боремся дольше всех, и наши потери растут быстрее, чем число наших союзников. К завершающей битве мы ослабли. Союзники, которым были доверены наши карты и планы, поддались искушению. Если мы не захватим эти земли, их заберут другие, решили они.
Благоприятные возможности упущены. Территории теряются, и мы отступаем. Север, только север и восток. Что осталось, так это горы, леса и побережье. Наши Срединные Огни горят на берегах Ночной реки пять тысяч лет. Их мы не сдадим.
Для Несогласного речь была длинной, и Аш видела, что она его расстроила. Он встал и пошел от костра. Через несколько секунд фигура растаяла во тьме. Когда он проходил мимо загона, одна из лошадей заржала.
Из уважения к нему Аш, прежде чем заговорить, немного подождала. Молчание, поняла она, само по себе служило суллам языком.
Выдержав паузу, она сказала Морсу:
- Даже если вы не вступаете в союзы с кланами и горными городами, они станут захватывать ваши земли. Мой приемный отец тоже хотел отхватить кусок.
Морс внимательно на нее посмотрел.
- Ты сулл?
Она ощутила приступ страха. Несогласный ушел, а она осталась с незнакомцем одна. Откинув назад голову, она продемонстрировала под челюстью Драс Ксаксу, Первый Надрез.
- Посмотри мне в глаза, - сказала она, опустив подбородок. - Какого цвета у меня глаза?
- Синие.
- В течение семнадцати лет они были серыми.
Они оценивающе смерили друг друга взглядами. У суллов возраст проявлялся в жесткости мышц и погрубевшей коже. В лице Морса Буревестника эта жесткость была. Время и опыт иссушили его.
- Когда ты говоришь о нас, ты не используешь слово "мы".
- Я здесь посторонняя. Ваши люди мне не доверяют.
- Выбери себе имя.
Она снова почувствовала, как волосы на голове встают дыбом. У озера она подумала об этом же, но то, как сказал это Морс, подразумевало нечто большее, чем ее отдаление от приемного отца. Морс Буревестник испытывал, насколько она стала суллом.
Он пришел сюда, чтобы ее оценить.
Свет от костра тускнел по мере того, как пламя сменялось тлеющими углями. В лесу стихло. Морс поднялся позаботиться о лошадях. Говорить не о чем. Она либо переделает себя в сулла, или никогда не увидит Срединных Огней. Морс Буревестник, брат Того, Кто Ведет, был хранителем врат. Удивительно, насколько все стало ясным. Эта встреча была неслучайной. Несогласный намеренно не спешил в дороге, ожидая, что Морс Буревестник их перехватит. Все то время, что они говорили, Морс ее оценивал.
И нашел ее несовершенной.
Аш запустила руки в волосы. От озерной воды они стали тяжелыми и гладкими. Она ощущала усталость, и тянуло мышцы в непонятных местах. Ныли грудь и подмышки; вероятно, от плавания. Повинуясь неясному желанию, она встала и пошла к деревьям.
Лунный свет, отражаясь от тумана, посеребрил верхушки кедров. Избегая встречи с Несогласным, Аш повернула на север.
Ты сможешь входить в пограничье, когда захочешь, сможешь слышать и чувствовать обитающие там существа, и твое тело, тело Простирающей Руки, будет раккар дан, или священным, для суллов.
Слова Геритаса Канта, сказанные им в Иль-Глэйве полгода назад, снова зазвучали в ее голове. Искалеченный человек не знал, почему ее тело имеет для суллов такую ценность. Он не представлял, что оно может уничтожать нелюдей.
Джал Раккар. Простирающая Руки.
Суллы уже дали ей имя, и оно нравилось ей ничуть не больше имени "Марка". Как же ей себя называть? Ей хотелось ощутить тепло Срединных Огней. Ей хотелось понять, что видят суллы, когда глядят в ночное небо. Ей хотелось снова услышать слово дочь. В этом огромном мире она изнывала от одиночества, а ее приемный отец умер. Что Морс сказал об Ангусе? Ксалла нул. Лишенный корней. Она была в шаге от той же участи.
У нее не было семьи, ждущей дома. У нее не было дома, только место, где она была узницей, сама о том не подозревая. Вот и все, что у нее было.