Невзирая на усилия многих лиц, слухи о том, что Дженнифер Росс является воплощением Минеи, продолжали распространяться. Сейчас мало кто сомневается, что случившееся с ней большинство людей сочли чудом; пережитое ею, по мнению простого народа, это второе рождение. Молва разошлась по стране, как лесной пожар; Эндрю не мог ее остановить. Он не отрицал и не подтверждал, что женщина, которая помогла уничтожить Нэша и обрушить гору, была его матерью. Не исключена вероятность, что он в глубине души желал, чтобы память о его матери осталась в легендах Элайты.
Про Роберта и Дженнифер после первых нескольких недель слышно было мало. После коронации сына они покинули Марсэй и вместе с другими родственниками Роберта вернулись в Данлорн, решив вернуть замок к жизни.
Изредка их видели в новом Анклаве, через год заложенном Патриком и Джоши. Новая школа была более открытой, чем предыдущая, хотя ее расположение с помощью прежней маскировки держалось в тайне. Патрик много лет исследовал методы, которые помогли бы скопировать защиту Ключа, и по сей день мало кто представляет, где Анклав находится, хотя сейчас, когда поиск новых членов ведется открыто и приветствуется большей частью населением, школа продолжает успешно работать. Каждый год, чтобы освоить приемы салти, приезжает с десяток генерет, а десяток салти, чтобы лучше понимать своих собратьев, отправляются в алузийский Фелкри.
Для колдунов, которые с самого начала во всем этом участвовали, самым удивительным оказалось то, что предсказание действительно исполнилось. Они вышли из изоляции, живут теперь среди людей, приняты ими, и их не гнетет страх. Даже малахи под руководством Гилберта Дюсана, не покладая рук сотрудничают с теми из Анклава, кто, отбросив предрассудки, делает возможным объединение народа, показывая Люсаре пример, что колдуны разных школ могут жить мирно.
И так, выражая надежду, заканчивается эта Тайная История, вместе с молитвой о воцарении в Люсаре вечного мира.
Рюэль
Финлей ходил по темному коридору взад-вперед, потирая руки, пытаясь согреться. Патрик ни разу не ответил внятно, почему избрал для Анклава столь мрачное место. На всех каменных стенах, освещенных свисающими с потолка масляными лампами, поблескивали капли проступающей влаги. На полу никакого тростника, чтобы дать хотя бы иллюзию тепла. Финлею стоило бы с ним это обсудить. Неужели он ожидает, что новые соискатели обрадуются жизни в подобных условиях на протяжении нескольких лет, когда им захочется стать посвященными? Одни боги знали, как генерет могли здесь жить после алузийского зноя.
Он поднял воротник плаща повыше, снова развернулся и, уходя от двери, пошел по своим следам обратно. Звуки вдали заставил его поднять взгляд. Из глуби темного прохода к нему подходила фигура, за спиной которой развевалась темно-синяя накидка. Женщина ступала проворно, словно ее путешествие было делом большой срочности. Даже не дойдя до него, она начала задавать вопросы.
- Все еще ни слова?
- Ни звука, - ответил Финлей, взглянув на дверь. Та все утро оставалась закрытой.
- Не понимаю. Что могло отнять столько времени?
Финлей мягко улыбнулся, положив руку девушке на плечо.
- Знаю, что сложно, моя дорогая, но мы всегда знали, что тут торопиться нельзя. Терпение - вот ключ. Терпение.
- Похоже, ты знаешь, что будет. Думала, ты считал все крайне рискованной затеей.
Финлей пожал плечами.
- В моем возрасте любой день - азартное сражение за дальнейшую жизнь.
Девушка чуть расслабилась, у нее вырвался короткий смешок. Она откинула с лица капюшон, высвободив темно-каштановые волосы, перевязанные единственной лентой.
- А ты, Финлей, верно, разваливаешься? Едва взбираешься в седло, не говоря о том, что не поспеваешь за своими шалыми бесшабашными внуками.
Финлей во весь рост выпрямился.
- Мои внуки не бесшабашные, а просто любят приключения, вот и все. Я, может быть, и старый, но определенно не развалина.
Она встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.
- В пятьдесят семь, Финлей, ты ничуть не стар.
Финлей продолжал держать осанку. Не стоило разубеждать девушку, что он обиделся.
- А как насчет Эндрю? Он еще здесь?
Красивые темные брови с преувеличенным удивлением взлетели вверх.
- Зачем, Финлей? Ты же прекрасно умеешь искать! Разве не ощущаешь его присутствия в Анклаве?
- Если ты, девочка, не остережешься, тебе придется пожалеть об отсутствии уважения. Я не знаю, откуда тебе это известно.
- Попробуй догадаться. - Она обернулась как раз вовремя, чтобы Финлей увидел в коридоре идущего к ним племянника.
- Никаких известий? - тихо спросил король.
- Думаешь, мы бы стали стоять на холоде, если бы что-то узнали? - поморщился Финлей.
- Ну, не знаю, - невозмутимо ответил Эндрю. - Ты всегда любил на что-нибудь пожаловаться.
- Ужас! - Финлей ехидно взглянул на обоих. - Один другого не лучше. Эндрю, я помню, что ты король, но искренне надеюсь, что к своим подданным ты относишься лучше, чем к членам своей семьи.
- Продолжай, дядя, - улыбнулся Эндрю, обнимая девушку за талию. - К Рюэль я отношусь очень хорошо. Правда?
Рюэль очаровательно нахмурилась.
- Простите, государь, это не одно ли из тех предложений, которые звучат как вопрос, но им не является?
Финлей рассмеялся.
- Ты привел этот пример на свою голову, мой мальчик. Слушай, мне надоело тут стоять. Мои кости скоро смерзнутся. Где твой брат?
- Я думала, он там, внутри, - ответила Рюэль. - Разве ты его не видел?
- Ни коим образом. Пойдем посмотрим, что происходит.
Финлей, не откладывая, подошел к двери, один раз стукнул и толкнул створку. Он держал ее распахнутой, пока за ним не последовали Эндрю и Рюэль, затем закрыл. Направился к камину и встал к нему спиной, отогреваясь его теплом. Эндрю и Рюэль было не так удобно. Они встали по обе стороны стола, и выглядели несколько растерянными. У окна, свернувшись с небольшой книгой на огромном сиденье, расположился брат Рюэль. Он поднял на миг глаза, всем улыбнулся и вернулся к чтению, словно ничего важнее на свете не существовало.
Помещение было небольшим, но от тесноты его спасал огромный камин и глубокая ниша застекленного ромбами окна, смотрящего на холм. Темные панели на стенах давали ощущение тепла; алузийский ковер был даром семейства Джоши. На столе лежали стопки бумаг, стояли два серебряных бокала и графин. С другой стороны лицом к Финлею сидела Дженн, не отрывая от листа глаз. На их приход она, продолжая читать, не обратила никакого внимания. Роберт встал у высоких окон, положив руку на камень, разглядывая серый пейзаж у Анклава.
Когда Дженн перевернула последний лист, шелест страницы привлек внимание Финлея. Она откинулась назад, сложила руки на колени. Она ни на кого не смотрела. Финлей в который раз удивился, как мало она с годами менялась; сейчас она выглядела тридцатипятилетней. Похоже, теперь, когда Пророчество исполнилось, Дженн с Робертом, наконец, начали стареть, хотя и медленно. Тем не менее, они получили добавочные годы полноценной жизни; их счастье не вызывало сомнений.
- Ну? - нарушил тишину Эндрю. - Как тебе?
Финлей вопросу едва не улыбнулся: молодому королю легко начать спрашивать. Ни он сам, ни Рюэль не осмелились начать обсуждение; оба слишком заинтересованы в результате.
- Думаю, - тихо ответила Дженн, - что Рюэль и Финлей отдали работе много сил. Вряд ли ошибусь. Я удивлена, Финн. Не подозревала, что ты всё так хорошо помнишь.
Рюэль взглянула сначала на Финлея, затем на Роберта, который отстраненно стоял у окна ко всем спиной.
- Мика, Эндрю, кое-кто еще.
- Расспрашивали леди Маргарет?
Рюэль кивнула.
- Понятно.
Наступила еще одна долгая пауза, и Финлей понял, что беспокойство Рюэль только растет - она, несмотря на всю ее воспитанность и практичность, была все-таки очень юна, и момент для нее оказался слишком драматическим. Она шагнула вперед.
- И всё?
- А что еще?
- Но... что ты об этом думаешь?
- Это очень хорошая история, моя милая, - тепло ответила Дженн. - Я горжусь твоими усилиями это написать. Сама бы я этого никогда не смогла.
- Но тебе нравится?
Дженн только подняла брови.
Рюэль отвернулась от нее и почти пересекла комнату.
- Отец?
В первый момент Роберт ничего не сказал. Потом указал рукой на нечто за окном.
- Знаешь, на этом холме фермер пасет овец. Однажды в бурю он вышел на болото, чтобы собрать отару и отвести в безопасное место. Он не нашел их под ливнем. На холм опустилась туча, и белые овцы растаяли в серой хмари. Он блуждал несколько часов и лишился сил, а потом поскользнулся на склоне и ударился о дерево головой. Очнувшись, он решил, что наступила ночь, но, когда поднялся на ноги, обнаружил, что потерял зрение. Вокруг него по-прежнему выла буря, и он слышал блеяние объятых ужасом овец. Растерявшийся, но знающий, что нужно делать, фермер снова отправился на холм, уже вслепую. Он заботливо собрал всех овец вместе, ориентируясь только на их блеяние. Он привел их обратно на ферму и укрыл от бури.
Роберт глубоко вздохнул.
- По несчастливой случайности он потерял половину своей отары. Кто-то сказал бы, что его вело божье провидение, другие - что его безрассудство помогло сильнее, чем можно было надеяться. Возможно, ему суждено было утратить зрение, и несчастный случай оказался лишь проявлением этого.
Рюэль шагнула еще ближе и спросила Дженн:
- Ты недовольна, что я не спросила у тебя разрешения написать эту историю?
Дженн встала, положив руки на спинку стула.
- Недоволен он. Но тоже гордится тобой, правда, Роберт?
Тут Роберт наконец отвернулся от окна.
- Разумеется, я тобой горжусь. Однако, боюсь, по отношению к брату не смогу быть таким великодушным.
Финлей опустил голову и попытался скрыть улыбку.
- Но что об этом думаешь ты? - спросила Рюэль снова. Глаза у нее были, как у отца, зелеными, но даже сейчас не дотягивали до отцовской глубины.
Роберт пожал плечами.
- Как говорит твоя мама - замечательная история. Вы преуспели в поисках того, что является, по существу, очень большой тайной. А для чего ее записывать? Для чего увековечивать правду о Карлане? О Селаре и Кенрике? Более того, для чего говорить правду о происхождении собственного брата? Вам не кажется, что тайну лучше сохранить?
- Отец, я не возражаю, чтобы правда вышла наружу, - абсолютно спокойно произнес Эндрю. - Не уверен, что теперь это имеет какое-то значение.
Роберт перенес внимание на старшего сына.
- Ты занимаешь трон почти девятнадцать лет. За это время ты подавил - сколько? - три бунта старых кенриковых приспешников? На границы покушались как Садлан, так и Тусина, и, если бы тебе не предстоял брак с дочерью Тирона, осмелюсь заметить, к ним присоединилась бы и Майенна.
- Отец, тебе хорошо известно, что на Люсару последние тринадцать лет никто не нападал.
- Я также знаю, что Селар просидел на троне несколько дольше тебя, и лишь после столкнулся с серьезной проблемой.
- Отец, самая большая ошибка Селара - то, что сделал своим врагом тебя. Лично я никогда бы так не сглупил.
Финлею, чтобы сдержать смех, пришлось закрыть лицо ладонями. Эта встреча оказалась занимательнее, чем он ожидал.
Эндрю продолжил:
- Отец, я действительно не понимаю, как через столько лет эта информация может мне навредить. Я назвал твоим именем сына-наследника, и люди поверили, что это в честь того, который так долго боролся за мой трон.
- Ты хочешь сказать, это не так? - пробормотал Финлей, но взгляды отца и сына его остановили.
Вмешалась Дженн:
- И ты, и твоя сестра были зачаты до того, как мы с вашим отцом поженились. Разве для вас это не имеет никакого значения?
- Меня зачали накануне битвы, которая возвела моего брата на трон и навсегда избавила страну от величайшего зла. Да, для меня это значит многое.
- Но Эндрю унаследовал титулы и земли, которые ему не принадлежат. Как и Давид. Опубликовав эту историю, ты создашь массу проблем, в которые лучше не встревать. Ты выведешь из равновесия страну, которая лишь недавно начала наслаждаться покоем. И для чего? Неужели ты можешь рассказать историю, которая никоим образом не должна выходить на свет? Поймите меня правильно. Это не повлияет на меня и Роберта. Мы не занимаем значимых постов, и большинство людей о нашем существовании давно забыли. Наши жизни с выходом этой книги не изменятся, но ваши - да.
Не сводя взгляда с Дженн, Рюэль повернулась к отцу. Краем сознания Финлей мог слышать то, что едва ли услышали бы другие: отголосок шепота, след мысленной речи, связи между Робертом и Дженн. Кровные узы давали ему ощутить только это, не больше.
- Пожалуйста. - Рюэль прошла вперед и встала перед отцом. - Я хочу, чтобы ты понял: я не пытаюсь разрушить то, над чем вы работали. Наоборот, я хочу, чтобы все знали о жертвах, которые вам пришлось понести, чтобы всего этого достичь. Никто не знает, что произошло на самом деле, особенно в сражении с Карланом. Там были только вы с мамой. Остальные знают лишь то, что вы рассказали. Ты эти события никогда не запишешь, потому что слишком долго винил себя за неудачи, а потом ругал себя за то, что не начал действовать раньше. В Люсаре есть люди, которым нужно понять, почему ты так долго бездействовал. Им в первую очередь нужно знать, почему так произошло. Есть глубинная истина, которую можно извлечь из этой истории, от чего может выиграть вся страна. Неужели хотеть этого - ошибка? Я знаю, что она вызовет волнения тут и там, и люди станут смотреть на Эндрю, Дэвида и меня совсем иначе, но это жертва, которую мы все готовы принести. Ты так меня учил.
Роберт поднял брови и взглянул на Дженн.
- Все правильно, она твоя дочь.
Сияние глаз Дженн выдало улыбку.
- Роберт, не надо винить меня. Ты сам говорил, что они с Дэвидом должны знать правду. Ты предложил ей жить в Марсэе с братом. Чем я могу помочь, если она вьёт из тебя веревки?
- Хорошо, прекращай подавать ей пример, -пытаясь скрыть собственную улыбку, ответил Роберт. Он взял руки дочери в свои. - Не думай, что я не понимаю, что ты пытаешься сделать. В моей жизни было много защитников, но прежде никто не действовал с таким пылом, руководствуясь лишь молвой.
- Но...
- Позволь мне договорить, - кротко проворчал Роберт. - Ты в своей истории забыла страдания, доставленные моими действиями и бездействием, муки и разброд, через которые прошел народ, и все потому, что я пытался убежать от того, что жило в моей крови. Мир, который вы так мало цените, - это то, чего множество людей этой страны никогда не знали прежде. Мы изменили лик земли, но сегодня все еще живы многие, кто помнит, как было раньше, чего им стоило изгнать зло. Столько людей не дождались покоя, и многих из них я любил.
Рюэль не сводила с отца глаз
- Значит, публиковать ее ты мне не позволишь?
Роберт медленно покачал головой.
- Нет. Я знаю, это может показаться тебе суровым, но хочу, чтобы ты кое-что поняла. Ты права в одном. В этой истории есть более глубокий урок, который стоит извлечь, более глубокое понимание, кто мы такие и почему. Но ты должна спросить себя: если бы Амар Траксис просто сказал нам, что мы стоим в самом начале, что бы мы тогда сделали? Стали бы слепо следовать инструкциям, основанным на магии, которую не можем понять? Все мы в этой комнате - результат работы, начатой им более тысячи лет назад. Он знал, что она будет долгой, но ему хватило мудрости не рассказать нам, почему.
Он потянул Рюэль к стулу у стола и усадил. Вытащил еще один и уселся напротив, продолжая держать ее за руки.
- Ты считаешь, люди не поймут? - тихо спросила она.
- Нет, - ответил Роберт, - считаю, рано их извещать. Возвращаясь к прошлому, мы, как колдуны, созданы, чтобы их опекать. Как они себя почувствуют, узнав, что остались под надзором? Не вспыхнут ли старые суеверия и страхи, из-за того, что они почувствуют себя неполноценными?
- А как ты думаешь, они когда-нибудь будут готовы?
- Надеюсь, что так, - ответил Роберт, поднимая ее руку, чтобы поцеловать. - Я горжусь отвагой, с которой ты все это записывала, зная, что мы можем рассердиться. Книга в самом деле намного превосходит все, что было написано о тех годах, и, возможно, однажды, когда ее опубликуют, мы станем сожалеть об этом, потому что нас завалят вопросами, поднятыми ею. Тем не менее ты проявила проницательность, не часто встречающуюся в твоем возрасте. Урок, который можно извлечь: главное, что наши способности- это наше преимущество, и эти способности держат зло в отдалении. Я не очень уверен, что все хорошо это поняли.
Рюэль посмотрела на мать, и Дженн обошла стол.
- В этом я с вашим отцом согласна. Поверите или нет, но кое в чем мы время от времени не сходимся.
Роберт, подняв бровь, оглянулся на нее.
- Например?
Дженн рассмеялась, встала позади его стула и положила ему на плечо руку, которой он немедленно завладел.
- Но твоя работа не напрасна. И не пропадет.
- Что ты хочешь сказать?
- Мы поместим рассказ в самое надежное место, где его смогут прочесть, когда время придет. Мы с Робертом подготовим его для внесения в Каликс.
Рюэль распахнула глаза.
- Вы можете?
Финлей отошел от камина.
- Я совершенно уверен, что ты к этому времени должна была понять, что твои ненормальные родители могут - им удается - всё, что решат сотворить. По крайней мере, мы не потратили время зря, даже если все похвалы достанутся тебе. Про мой вклад, полагаю, никогда не вспомнят.
- И не должны, - моментально ответил Роберт. - Считаю, это кара, которую ты должен понести за все те годы, которые меня изводил.
- Видите? - Финлей обратился за поддержкой к Рюэль, затем к Эндрю. - Это мне за каторжную работу, за пятьдесят лет поддержки брата, не знакомого с благодарностью. Я два года помогал его дочери писать книгу, которая выставляет его героем, и что получаю?
Эндрю уже смеялся.
- Как я и говорил, у тебя всегда поднимается настроение, когда есть на что пожаловаться.
- Да, - проворчал Роберт, вставая с улыбкой, - каким бы братом я был, если бы постоянно не давал тебе возможности обрести счастье? В самом деле, Финн, как тебе мое чувство долга?
Он обнял Дженн за талию и улыбнулся компании всегдашней подкупающей улыбкой.
- Поднимайтесь, давайте соберем остальную нашу ненормальную семейку и пойдем обедать. Мика и Сайред с мальчишками должны к этому времени уже прибыть. Уверен, королеву утомила беготня внуков, не говоря уже о тех твоих неслухах, Финн; не представляю, как с ними справляется Фиона.
Дженн усмехнулась обоим:
- Просто она знает, откуда это у них.
Роберт фыркнул и повернулся к мальчику в кресле:
- Давид, отложи, пожалуйста, книгу, и присоединяйся к семье.
В двенадцать Давид только начинал расти, и ростом отец его заметно превосходил. Мальчик с усмешкой соскользнул с кресла, сунул книгу подмышку и поспешил за взрослыми.
- Роберт, ты беспокоишься о моих внуках, - проворчал Финлей. - Лично я считаю, что от твоего потомства беспокойства будет больше.
- Всё как водится, брат, - со смехом ответил Роберт. - В точности так, как должно быть.