Эндрю бежал по переулку на самой высокой скорости, но, заскочив за угол, услышал голос:
- Осторожно!
Он видел фигуру, кинувшуюся к нему, и бросился на землю, перекатываясь по склону, пока не врезался в корыто с водой. Еще не успев встать, услышал звук стали по кольчуге, увидел отблеск луны, затем глухой шум, с которым человек падает на землю.
- Сюда!
Он поднялся и побежал по пятам за Робертом, вслушиваясь в звуки погони. Это нападение всё пошло неправильно, но их не схватили, и они все-таки сумели обрушить стены зернового склада. Сумятица была идеальна для их бегства, но их догнали, Роберта ранили, Эндрю порезали руку, и он не мог вспомнить, выбрался оттуда Мика или нет. Значение имело только то, что стены зернохранилища рухнули, городские жители с ведрами и корзинами сейчас бросились к складу, и он знал, что к утру из собранной гильдией десятины на продажу ничего не останется.
- Стой здесь. - Роберт сдвинул Эндрю в тень. Затем приготовился сам бежать через пустую площадь к таверне, где они оставили лошадей.
- Подожди! - зашипел Эндрю, - пойду я. Ты хромаешь.
- Ты намерен обсуждать каждый мой приказ?
- Нет, я...
Роберт исчез, его фигура отразилась на влажных булыжниках темным всплеском. Потом - тишина и спокойствие. Он вслушивался, надеясь на чудо, но, казалось, гильдия больше интересовалась спасением зерна, чем поимкой преступников.
Роберт вернулся через площадь уже верхом, ведя за собой лошадь Эндрю. Эндрю без промедления вскочил в седло, но не успел он взять в руки поводья, как слово взял Роберт.
- Когда мне, как раненому, потребуется твоя помощь, я тебе обязательно скажу. До этого ты выполняешь мои указания без вопросов. Ясно? - Ответа он не ждал. Через миг они уже скакали по площади, направляясь к окраине городка и просторам за его пределами.
Только через час после того, как они съехали с дороги, поводья перестали жечь Эндрю ладони, а деревья перестали вспыхивать перед глазами кровавыми контурами каждый раз, когда он моргал.
*
Джен выплеснула воду из миски, зачерпнула чистой из родника и понесла назад в конюшню, где выхаживали раненых. Стемнело, но у них горело две лампы; роскошь в нынешних условиях, как и чердак, в котором они спали, и свежий хлеб, который обещал им на завтрак фермер. Порой щедрость этого бедного народа восхищала ее до слез, учитывая весь риск, которому подвергались люди, укрывая преследуемых властями повстанцев, помогая их отрядам.
Роберт ждал ее, сидя на табурете, раздетый до пояса, с кровоточащим шрамом на плече и вторым на голени. По крайней мере, застарелый шрам на боку выглядел много лучше, несмотря на все напряжение последних месяцев.
Она, с одной стороны, смогла увидеть и ощутить признательность за то, что Ключ предотвратил их старение. Роберту сейчас было сорок пять, и он вроде как должен был присмиреть. Но нет: Ключ каким-то образом вмешался, и грива Роберта по-прежнему осталась почти черной, лицо без морщин, тело сильным, а взгляд таким же ясным и зеленым, как в тот день, когда она его встретила - почти семнадцать лет назад.
С другой стороны, ей хотелось, чтобы Ключ к нему не прикасался, потому что ему было сорок пять, и теперь он должен был сбавить темп, не носиться в седле как угорелый, не сражаться тяжко и не выкладываться как демон внутри него, чтобы выиграть войну, начатую тридцать лет назад. Хотя страна за это время знала периоды покоя, Роберт его не имел.
- Неплохо, - сказал он, вывернув шею, чтобы посмотреть на разрез на плече.
- В самом деле? - тихо спросила Дженн. - Я не понимаю, почему бы тебе не надевать кольчугу. Неужели я прошу так много?
- О, продолжай, - он засмеялся тихо, только для нее. - Думаешь, Ключ даст мне умереть от царапины? Нет, у него на мою кончину более солидные планы.
- Не шути так!
Он поймал ее руку, повернувшись так, чтобы закрыть телом движение от людей в конюшне. Как обычно, Роберт и Эндрю прибыли почти последними, так что остальные уже направлялись к постелям.
- Прости, - шепнул он, поймав ее взгляд, удерживая его, утягивая за собой. - Не могу свободно двигаться в кольчуге, во всяком случае, не в этот раз. Приходится выбирать между броней и подвижностью. Я не буду безрассудным я обещаю.
Она видела, что глаза его не лгут. Сколько раз он вел себя безрассудно, не беспокоясь, что может погибнуть, потому что тогда, по крайней мере, он больше не страдал бы от Пророчества - но теперь все было иначе. Сейчас он трудился над завершением Пророчества, словно все еще верил, что сможет его отменить.
- Я знаю, - ответила она, и он выпустил ее руку. Она окунула чистую тряпицу в воду и обмыла рану. Он не вздрогнул; вместо этого наблюдал за ее лицом, заставив ее немного покраснеть. - Ты не должен так делать.
- Но я люблю это делать, - шепнул он. "Я люблю тебя, и мне не хватает возможности сказать тебе это открыто."
"Но однажды, когда ты это сделаешь, я удивлю всех, целуя тебя перед ними - и где мы тогда окажемся?"
На это он не ответил, и она, закончив промывать рану, увидела сияющие глаза и лукавую усмешку. Ей пришлось закусить губу и быстро отвернуться, чтобы громко не рассмеяться.
- Вот держи, - подошла она с повязкой, взяла его правую руку и прижала к ране. Затем занялась осмотром голени. Здесь разрез был короче, но глубже, скорее след копья, чем меча.
Какое чудесное умение - способность распознать, каким оружием оставлена рана. К счастью, эта была чистой и кровоточить перестала. Ее лекарский взгляд сообщил ей все, что нужно, так что она обернула ее повязкой и разрешила ему надеть сапог. На вторую, на плече, она тоже наложила повязку, прекрасно понимая, что утром, перед следующим заданием, он ее снимет.
Затем он встал, поблагодарил ее и ушел, и ей тут же начало его недоставать, словно из нее вырезали кусок. Как она жила без него так долго? Почему получалось так, что, чем больше времени они проводили вместе, - особенно когда они были вместе - тем мучительнее становилось расставание, так, что она даже не могла этого представить?
Убедившись, что ее помощь никому не нужна, она заняла себя уборкой, пытаясь игнорировать и взгляд епископа, и то, что ее глаза щиплет, когда она старается не думать о мужчине, который только что ушел от нее, потому что должен.
- Дженн?
Она сглотнула и оглянулась на МакКоули, который заканчивал последнюю вечернюю перевязку.
- Тебе помочь?
- Я хотел приготовить для этого малого укрепляющий бальзам, да оставил лекарства на лошади. Ты мне их не принесешь?
- Разумеется. - Дженн оставила свои вещи и направилась наружу, в обход дальней части конюшни.
Где ее поймали руки, которые она так хорошо знала, увлекая в темноту, где нашлось место обоим.
- Это безумие, - прошептала она. - Если кому-то придется пройти мимо.
- Не придется.
- Ошибаешься.
- Не в ближайшие несколько минут, - и больше не дал ей возможности возражать.
Теперь было невозможно вспомнить, как тянулись ужасные годы, когда она вообще его не видела, когда он ее ненавидел и она ненавидела его. Неужели они в самом деле не выносили друг друга? Или так проявлялось разочарование?
Нет, такими они были всегда. Даже до того, как признали это, и семнадцать лет страданий этого не изменили. Даже Нэш не сумел это сломать.
Эта мысль заставила ее улыбнуться. Он ощутил движение и немного подался назад. Там, где они стояли, было абсолютно темно, но она знала, что он ее видит.
- Ты улыбаешься. Чему?
- Ты привел меня сюда поговорить?
Она ощутила его смех и присоединилась к нему, пока он ее целовал, на этот раз крепче, выпивая смех, но оставляя радость.
- Когда все закончится, - шепнул он, снова притягивая ее ближе, - я женюсь на тебе, что бы ты мне ни говорила.
- Почему ты думаешь, что я хочу стать Дуглас?
- Потому что ты совсем не сопротивляешься.
- Я вырвусь, если захочу.
- Да? Ну, начинай.
- Но ты же меня не отпустишь, верно?
Он крепко поцеловал ее, затем свирепо шепнул:
- Я никогда не отпущу тебя, Дженн. Никогда.
- Понимаю, - раздался голос епископа, намеренно громче, чем требовалось. - Мне кажется, Роберт пошел дозором вокруг фермы, и, вероятно, через несколько минут вернется. Почему бы тебе с ним тогда это не обсудить?
Дженн отскочила от Роберта. Через миг голоса стихли, снова оставив их одних. Но в объятия Дженн не вернулась. Она могла только вспоминать их тепло и то, с чем Роберт боролся, мрак внутри него, еще плотнее, чем ночь. Если бы она могла как-то эту тьму остановить!
- Роберт, ты не можешь сдерживать его вечно.
- Могу, - шепнул он в ответ, прекрасно поняв, о чем она говорит. - Могу держаться столько, сколько потребуется.
- Демон снова растет. Я вижу.
- Тогда прекращай смотреть.
- Но...
- Пожалуйста. - И он снова крепко ее обнял. - Не могу больше с тобой бороться. Едва могу держаться от тебя в стороне. Не...
Она могла только обнять его и не отпускать. Они оба потерялись, оба нашлись, оба ограничены в выборе так же, как свободны. Слова ничего не меняли.
Затем она произнесла:
- Ты лучше иди, чтобы не выставить епископа лжецом. Схожу за его мешком с лекарствами.
Она тенью растаяла в темноте.
На этот раз ее скрутило так, что чуть не разорвало надвое.
*
Мика пробирался через затихший чердак и собирал бутылки для воды, которые бойцы носили днем с собой. Большинство сейчас лежали здесь, заснувшие от усталости или страдающие от ран. Роберт уже появлялся среди них и снимал боль, какую удавалось, но неприятное ощущение сидело глубоко, и Мика не мог его игнорировать.
Сам он отделался царапинами, и помогал другим, чем только мог. В остальном держал свои мысли при себе и старался лишний раз не попадаться Роберту на глаза.
Он забросил на плечо обвязку для бутылок и спустился по лестнице в темный двор. Слева, закрытый другими постройками, горел костер, и он разглядел знакомые лица сидящих вокруг: епископа, Патрика, Джоши и Роберта. Дженн, похоже, уже ушла спать.
Мика отвернулся и бесшумно зашагал через двор фермы, мимо дома, открывая одну калитку за другой, пока не добрался до длинной аллеи, уходящей на север. Здесь живая изгородь была плотной, свежей от весенних листочков и вечерней росы. Аллея выходила к обширному озеру, сверкающему от лунного света, и очень красивому. Он не удержался, чтобы не остановиться на миг в тени деревьев у дорожки.
Какое-то движение у озера заставило его застыть, прищурившись в темноту, чтобы разглядеть фигуру. На какой-то миг он решил, что это, должно быть, пес или другой зверь, но фигура пошевелилась, и в свете луны он увидел, что у воды кто-то присел, плеща руками в лицо воду.
Мика прочистил горло.
- Мой господин, у вас все хорошо?
Эндрю, чуть не упав, вздрогнул. Почти сразу обернулся, вытирая лицо сгибом локтя.
- Да, все хорошо, - пробормотал он, поднимаясь на ноги и стряхивая воду с ладоней.
- Точно?
- Да, разумеется. - Голос был почти обычным.
- На самом деле тебе не стоит здесь находиться в это время суток одному.
- Я знаю, простите. - Голова Эндрю поникла, а в голосе зазвучало раскаяние. - Я вернусь.
- Не к спеху. Можешь помочь мне с бутылками, если хочешь.
Эндрю поднял взгляд, словно Мика в темной пустыне подарил ему надежду.
- Конечно. - Он бросился вперед и забрал у Мики бутылки, встав у озера на колени, чтобы одну за другой наполнить искрящейся водой.
Мика знал, что не должен спрашивать, но он восемь лет был телохранителем юноши; знал его слишком хорошо, чтобы иглнорировать симптомы.
- Как идут твои занятия?
Эндрю пожал плечами и заткнул бутылку пробкой. Голос прозвучал холодно и несколько отстраненно.
- Я - само разочарование. Должен быть умелым могучим колдуном, готовым сразиться с Кенриком и убить его. Вместо этого я - хиляк, который не заботится о своей стране и не прикладывает сил, чтобы избавиться от тирана. Но в остальном довольно забавно. А как ты? Наслаждаешься размолвкой?
Мика моргнул, занялся другой бутылкой.
- Мой лучший друг со мной не разговаривает, а в результате все относятся ко мне как к какому-то предателю, ну, кроме тебя, епископа и Дженн. Я скучаю по жене и тревожусь о ней, носящей мое дитя, но, по сути, ты прав, все очень забавно.
Он наполнил последнюю бутылку, положил ее набок, поднял взгляд и увидел, что Эндрю смотрит на него с изумлением.
- Ребенок? Она... ты станешь отцом?
Мика не сдержался. Его лицо исказила усмешка, он был уверен, одновременно радостная и испуганная.
- Да. Кажется странным, не так ли?
Улыбка Эндрю согрела прохладную ночь.
- Мои поздравления, Мика. Меня не волнует, что... просто - поздравляю. Из тебя получится хороший отец.
- Ты так считаешь? - Мика нагнулся, чтобы сложить бутыли вместе, вручив половину Эндрю.
- Да. Ты частенько вел себя со мной по-отечески. У тебя большой опыт.
Но, Мика отлично знал, что отцом человека делает не только это.
- Надеюсь, ты прав. Мой собственный отец... - он остановился, сомневаясь, хочется ли ему вспоминать, как он, чтобы сопровождать Роберта, порвал отношения с отцом. Более того. Он отказался от отцовских правил, сменив их на дружбу с Робертом, и робертовы - противоположные - правила. Такого предательства отец ему не простил.
- Твой отец? - Эндрю стоял перед ним, забыв про бутылки с водой, глядя на него с той же неясной потребностью.
- Мой отец должен был меня услышать. И я должен был подготовиться к разговору.
Эндрю вглядывался в него, лицо отражало множество эмоций.
- Мой отец...
Мика затаил дыхание. Он впервые за все время слышал, как Эндрю по собственной воле упомянул Ичерна, человека, которого все вокруг считали его отцом.
- Мой отец вообще никого не слушал. Он обычно... он избил бы мою мать, если бы она с ним не согласилась. - Эндрю напряженно сглотнул, но отважно продолжил. - Мой отец бил любого, кто вставал на его пути - кроме меня. Хотя дядя Лоуренс ни на кого никогда не поднимал руки.
- Твой дядя был хорошим человеком.
- Но не отец. - Эндрю отвернулся, открыв лицо свету луны. Он говорил тихо, будто себе. - Ты будешь хорошим отцом, Мика. Ты хороший человек, и твои дети будут с тобой счастливы.
Эндрю замолчал, взгляд потерялся вдали. Мика на время оставил его в покое, затем забросил бутылки на плечо.
- Нам нужно идти назад. Становится поздно, и скоро должен вернуться с вестями Финлей.
- Хорошо, - отозвался Эндрю, словно ничего не случилось, и двинулся за Микой на ферму.
Мика даже в темноте видел, что хозяйство некогда процветало, а теперь пришло в упадок. Хотя вокруг должен был шуметь скот, сейчас были слышны только несколько свиней, сопящих в свинарнике и в поле за ним, да несколько овец - и на этом все.
Эндрю шагал с поникшей головой, и молчание окутывало его как саван.
Они подняли воду на чердак, оставив по бутылке около каждого бойца. Только они закончили, как Мика услышал шум, который безошибочно определил как звуки подъезжающей лошади, и встал, чтобы выглянуть в одну из щелей в крыше чердака. Финлей. Обернулся и увидел, что Эндрю помогает раненому пить.
- Нам стоит спуститься.
*
Финлею ломило спину. Слишком много часов в седле, слишком давно живется с оглядкой. Хорошо наконец добраться до стоянки!
Он остановил коня только во дворе фермы. Мика забрал животное, а когда он подошел к костру, Роберт вручил ему чашку горячего вина со специями. Финлей обхватил ее усталыми ладонями и опустился у костра на свободное место.
- Как ушли сегодня? - был его первый вопрос. На чурбаке спиной к конюшне сидел епископ, а Эндрю, осторожно за ним наблюдая, устроился напротив.
Роберт наклонился поворошить угли.
- Мы вскрыли зерновой склад, но нас обнаружили раньше, чем мы успели незаметно убраться, и у нас двое раненых, которым требуется уход. Как у тебя? Ты очень задержался. Какие-то трудности?
Финлей осушил чашку.
- На севере проявляет активность гильдия. Мне пришлось три раза отступить, прежде чем удалось незаметно сделать выемку. Опасностей с каждым днем все больше. - Задачи бросали их с одного конца страны на другой, не дальше Голетских гор на западе, но даже так их пути неумолимо вели на север к Марсэю, Кенрику и Нэшу. Противостояние только усиливалось.
- Какие-то сообщения пришли? - У Роберта по всей стране было организовано несколько точек для сбора писем, безопасные места, где его информаторы могли оставлять шифрованные заметки. Им до сих пор очень везло, что тайники не раскрыли. На сегодняшний день они лишились только двух, и без прямых потерь.
- Три. - Он покопался в камзоле и достал мешочек, бросив его Роберту. Роберт не открыл его сразу, а кивнул Финлею продолжать. - Оуэн сообщает, что рейд в Бригхэм прошел удачно, хотя он потерял двух человек, и еще один слишком тяжело ранен, чтобы остаться в строю. Но добавил, что в отряд вступили пять добровольцев, так что бойцов хватает. Надеется, что будет полностью укомплектован, чтобы идти к Роне.
Взгляд Роберта слегка омрачился.
- Дэниела преследуют солдаты Кенрика; ему пришлось пересечь границу, чтобы от них оторваться. Он вернулся другим путем, неисследованным, но он хотел передать тебе, что возвращается множество беженцев, и в разъездах мы будем на них наталкиваться. Его тревожит, что они возвращаются, когда Кенрик все еще на троне.
Роберт пожал плечами.
- Остановить их мы не можем. Нам нужно, чтобы границы были открыты.
- Согласен. Он также передал, что встретит нас у Роны. - Финлей замолчал, рассматривая чашку перед тем, как сделать большой глоток. Поднял глаза на Мику, который закончил с финлеевым конем и вернулся к ним посидеть. Мика поймал взгляд и вопросительно поднял брови.
Роберт отлично знал обоих, чтобы пропустить такой знак.
- О чем еще не рассказал? Ты говорил, что сообщений три.
Финлей кивнул.
- Да. - Последнее сообщение стоило потерять - но Роберт все равно в один прекрасный день о нем узнал бы. Финлей надеялся, что сообщать эту новость придется не ему. - Еще письмо от Годфри. Он предупреждает, что Кенрик командует войском, которое сейчас отправлено в районы. Также тысяча гильдийцев послана на юг.
- Мы всего этого ждали, - тихо добавил Роберт. - И?
Глубоко вздохнув, Финлей продолжил:
- И он упоминает... ну, я не знаю, как это выразить иначе... но монахи в Фенлоке попросили Годфри расследовать несколько чудес, случившихся в Элайте. Слухи и толки об удивительных событиях разнеслись по всей округе. Похоже, в результате случайных совпадений народ в этом районе, включая монахов, считает, что всё это следствие того факта... что явилось... э... новое воплощение Минеи.
- Ты шутишь!
- Они считают, что Дженн - Минея, вот. - Финлей взглянул сначала на Мику, затем на Роберта. Под конец посмотрел на Эндрю, который сидел с широко открытыми глазами и лицом, золотистым от пламени костра.
- Они считают, что мама... - Эндрю поднялся на ноги, но взгляд Роберта вернул его на место. - С чего они взяли?
МакКоули ответил:
- Отшельник из Шан Мосса предсказал ее появление давно, почти двадцать лет назад. И люди верят этому - о, большинство! - Его голос непривычно соединил трепет и изумление, в достаточной степени, чтобы вызвать скептический взгляд Роберта.
- Ты не собираешься мне заявить, что веришь в это? Ты прекрасно знаешь, что то, что видели селяне - колдовство того или иного рода - даже часть которого точно не Дженн! Я представляю, как они могли прийти к такому выводу, не зная, что происходит на самом деле. Но вас-то, епископ, это совсем не оправдывает. Вы Дженн знаете. Она не богиня.
Эндрю смотрел на Роберта, привлеченный уверенностью тона.
МакКоули, не обиженный и не обрадованный, поднял брови.
- Почему она не может быть богиней? Каждое воплощение Минеи принимает свою форму по своей причине. Патрик в сущности подтвердил, что последнее воплощение, сражаясь в Алузии против Каббалы, на самом деле была женщиной-генерет. Ты сам пытался убедить меня в том, что...
- Нет. Я только предположил, что это возможно.
- Именно это я и делаю. Полагаю, Годфри намерен провести расследование?
Финлей, сидевший между спорщиками, кивнул, опустив голову. Никто не любил вмешиваться в спор между епископом и Робертом. Но узел внутри не ослаб, и он знал, что придется сообщить и остальное. - Годфри послал кого-то взглянуть, но считает, что уже слишком поздно.
- Слишком поздно? - еле слышно переспросил Роберт.
- Незадолго до того, как он сел писать, ему передали сообщение, что группа из шести монахинь совершила паломничество в Элайту и уже основала в главной башне молельню. Он пишет, что, когда мы получим письмо, весть об этом разнесется по всей стране.
- Ох, кровь Серина! - Роберт закрыл лицо руками. - они знают, что она жива. Они не могут знать, что она убила Ичерна, но слишком многие видели ее у Шан Мосса и узнали, и теперь они... проклятье! - Роберт поднялся на ноги и начал вышагивать. - Мы должны это остановить. Если народ примет это близко к сердцу, то все начнет напоминать религиозную войну - и как отнесутся к войне салти, если народ сочтет своего джабира воплощением той самой богини, которая победила Каббалу пятьсот лет назад? Кровь Серина, они решат, что она собирается их предать!
Тут Роберт остановился, наполовину отвернувшись от костра, так что только Финлей видел его побледневшее лицо и глаза, расширившиеся от внезапного прозрения. Мгновение казалось бесконечным, но через секунду Роберт овладел собой и повернулся к костру. Вернулся на свое место и взял котелок с подогретым вином, чтобы налить Финлею.
- Но, святой отец, - покачал головой Эндрю, все еще немного ошеломленный новостями, - вы знаете, что моя мама - не богиня. Она не может ею быть! Эти люди просто хотят, чтобы им кто-то помог, вот и все. Они считают, что, раз богиня здесь, тогда все быстро придет в порядок. Они считают, что это мама, потому что она единственная женщина, которая противостояла Селару и Нэшу. И из-за того, что она - Росс, а они хотят верить, что Росс будет их беречь. Просто мечты без реального содержания. Я знаю ее, святой отец; моя мать - не богиня.
После этой страстной просьбы наступила тишина, и Финлей увидел, что отчаяние в голосе юноши услышал не он один, хотя выразил это Мика.
- Вы знаете Годфри, милорд. Он рассмотрит все беспристрастно и справедливо.
Эндрю заметно отвлекся от худшей из своих тревог. Занялся костром.
- Что ты собираешься делать? - рискнул спросить МакКоули.
- Делать? - Лицо Роберта стало жестким, глаза сверкнули. - Ничего. Мы ничего не можем сделать. Люди будут верить в то, во что хотят верить, что бы мы ни говорили.
- Нужно сказать ей.
- Да. Если вы, епископ, не станете возражать, это сделаю я.
- Что? Боишься, что я слишком сильно подчеркну сакральную сторону новости? - Финлей никогда не видел епископа настолько оскорбленным.
Роберт на миг полностью растерялся, словно совершенно ничего не понял. Затем смутился и спросил:
- Когда я произвел на вас такое впечатление? Что я сделал, чтобы заставить вас так думать? Как, вы считаете, она себя почувствует, когда скажут, что народ считает ее богиней? Вы сейчас слышали, как воспринял это известие ее сын. Я просто подумал, что ей лучше будет узнать это от меня, вот и все.
МакКоули внимательно посмотрел на него, затем сел.
- Прости.
Хотя Финлей видел, что Роберт принял извинения, он также знал, что Роберт кое-что не договорил, нечто такое, о чем никому не хотелось бы знать.
В голосе Роберта при ответе послышалось плохо скрываемое облегчение.
- Ну, мост у...
- Ничего.
Оба посмотрели на Эндрю, который, игнорируя изумленное внимание старших, не спеша ворошил костер веткой.
- А уточнить? - не слишком любезно спросил Роберт.
- Не думаю, что мы должны что-то делать, - ответил Эндрю несколько срывающимся голосом. - Мне кажется, люди вымотались и нуждаются в отдыхе. Раненым нужен хороший лекарь. Думаю, всем в кои-то веки нужны нормальные постели и сносный обед - или два. Все заслужили немного отдыха и веселья, и, думаю, что если сейчас не устроим передышку, успешность наших действий резко снизится, и мы потеряем людей больше, чем тот минимум, которого не избежать. Итак, я думаю, завтра мы ничего не делаем. И на следующий день. После снесем любой мост, какой назовешь.
У маленького костра на миг наступила оглушительная тишина, которую нарушил голос Роберта.
- Хорошая мысль. Может быть, мы пошлем Кенрику письмо и попросим придержать войска, потому что мы решили взять несколько дней отдыха. Может, попросим всю страну потерпеть ее несчастья еще пару дней, потому что мы, помогая им, очень сильно устали.
Голова Эндрю упала, в глазах сверкнул гнев.
- Как мы поможем, если все так устали, что всё валится из рук? Роберт, вы хорошо обучили людей, но сейчас им требуется отдых. Мы уже больше месяца на ногах, и почти каждый день устраивали нападения то здесь, то там, или перемещались на большие расстояния. Еще два дня для Люсары ничего не изменят, но есть разница между людьми живущими и людьми, погибающими на следующем задании. Им нужен отдых. Особенно, если...
- Что?
- Особенно, если Кенрик отправится на юг. Его отряды будут свежими. Наши едва ли помнят, когда в последний раз выспались.
Роберт сел прямо. Голос его сделался мягким и предупредительным:
- Как ты думаешь, какие у нас шансы, а? Неужели ты думаешь, что страна может подождать, когда мы ее спасем? Думаешь, народ может поддерживать мятеж бесконечное количество раз? Что бы ты ни думал, Эндрю, тебе прямо сейчас придется понять, что это последняя попытка. Еще один провал - и вера в нас иссякнет, и люди перестанут в этом участвовать. В конечном счете Кенрик и Нэш победят, потому что мы плохо старались.
- Ты думаешь, что я... - От удивления Эндрю разинул рот.
- Ты никогда не соглашался с ним сразиться. Что еще я должен думать?
- Но я делал все...
- Он приближается, Эндрю. - Роберт поднялся на ноги и плеснул остатки вина в пламя, заставив его трещать и полыхнуть голубым и желтым. - Кенрик идет сразиться с тобой. Ты хочешь отдохнуть? Отлично, мы отдохнем. Но не забывай: ты должен быть уверен, что готов к этому дню. В опасности не только твоя жизнь, твоя совесть. Дыхание затаит вся страна.
Он бросил чашку Мике, кивнул Финлею и МакКоули.
- Утром я поговорю со всеми. Спокойной ночи. - И исчез, оставив после себя холод и пустоту.
*
Мика услышал первый звук, в ночи еле слышный и раздражающий. При втором звуке он сел и посмотрел на Эндрю, лежащего рядом. На чердаке было большей частью темно, но свет полной луны сквозь щели позволил увидеть слабый блеск пота на лице юноши.
Еще один кошмар.
Они досаждали Эндрю большую часть жизни, впрочем, не так часто, чтобы в самом деле вызывать затруднения, и он большей частью не помнил, что снилось. Но последнее время их стало больше, среди ночи они валили как из ведра и вызывали страх.
Нынешний ничем не отличался. Эндрю часто и тяжело задышал, затем заворчал и беспокойно заворочался, что-то неслышно шепча.
Затем глаза юноши распахнулись - но через миг Мика убедился, что тот ничего не видит. Мика выбрался из постели, присел на корточки рядом с юношей, протягивая руки, чтобы его успокоить. Но едва ощутив прикосновение, Эндрю его руку отбросил, с ужасом отпрянув. Затем неожиданно ахнул, закрыв лицо руками.
- Эндрю! - зашептал Мика, потеряв надежду успокоить мальчика, пока он не перебудил весь чердак. - Очнись, пожалуйста. Это только сон.
- Нет-нет-нет-нет! Мама, нет! - сдавленным голосом выкрикнул Эндрю. Юноша сел, его трясло, глаза хлопали, пока он медленно приходил в себя. Мика сел рядом, придерживая его за локоть, потянулся за бутылью с водой, готовясь успокаивать.
Ему не удалось. Только он открыл рот, чтобы заговорить, как ему как тисками сжали руку.
Это был Роберт, присевший рядом, одетый, с мечом в руке, в боевой готовности. Мика мгновенно напрягся.
- Собери его, - прошипел Роберт. - И подними Финлея. Вооружайтесь и вниз. Одна минута.
Мика кивнул, моментально забыв обо всем остальном.