Хасин Аба : другие произведения.

Мера выживания. Часть 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   "МЕРА ВЫЖИВАНИЯ, ЕСЛИ ЗАБУДУ..." IV часть книги.
   Так получилось, что эта часть новой книги стала распухать не по дням, а по часам, пришлось её определить, как четвёртую и выделить ей отдельную иконку для Самиздата. Естественно, что в ней будут повторения и оговорки.
   Опять же, старался размещать материалы, следуя алфавиту, но, увы, где-то, что-то не получилось, но скрупулёзный чтец всегда найдёт то, что ему надо.
   Просматривая даже только перечень упоминаемых в книге фамилий, можно сделать определённый вывод о значении и месте в мировой истории каждого из них. В основном, здесь сведения почерпнутые из критикуемой Википедии. Но ждать пока о каждом будут написаны мемуары или монографии можно долго и... не дождаться.
   А сколько ещё осталось, так сказать, "за бортом", которых нужно было бы упомянуть хотя бы вкратце! Возможно, когда-нибудь, кто-нибудь решится на создание Еврейского биобиблиографическог словаря с продолжениями...
   Список фамилий, которых я упоминул во всех 4-х частях книги "Мера выживания, или Если забуду...", постараюсь отобразить в отдельной книжке-перечне. Конечно, если позволит здоровье...
   Конечно, из нескольких тысяч (!) фамилий в книге - абсолютное большинство - еврейские. И это настоящий БИОБИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ словарь, публикацию которого в бумажном варианте принисло бы большую моральную пользу в деле сохранения генопамяти.
   Говорят, "у страха глаза велики", и я со страхом думаю о том, что в моём понятии мир изменился, и не в лучшую сторону, после 31.12.2020г. с обнаружением короновируса - дитя то ли головотяпства, то ли злономеренной деятельности человечества. И таких вирусов может быть множество и все неожиданные. А человечество было занято переделом территорий, восхвалением новых видов оружия, скрывая секретные научные работы по созданию бактериологического оружия. Сами себя уничтожаем, прикрываясь гуманными, но туманными лозунгами. Стоит ли в подобные времена углубляться в трагическую историю человечества, когда перед ним стоит глобальная задача - ВЫЖИВАНИЕ. И какова эта мера? Похоже, что мы должны прочувствовать это на себе. Я не паникую, а стараюсь вычислить эту потенциальную опасность для очень большого количества человечества.
   Получается прискорбно туманно и непредсказуемо.
   К сожалению, в последние нескольких месяцев, после всплеска заболеванием короновирусной пневмонии и быстрого её распростанению по миру, гложет меня мысль о ненужности моих извсканий на бесконечном поле людской памяти своих предков. Впрочем, не буду отчаиваться...
   ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЕВРЕЕВ, о которых я бы издал в серии ЖЗЛ книги и снял биографические кино телефильмы. Список требует постоянного добавления. Возможно, о БАБЕЛЕ уже что-то было капитальное, но и все другие, а их много, требуют вечного внимания. Напоминаю, что список требует постоянного продолжения. Об этих евреях я неоднократно писал в своих книгах, но считаю, что они заслужили большего. А сколько останутся без памяти!!!
   АВГУСТЕВИЧ СЕМЁН ИОСИФОВИЧ (1937- ) - доцент Московского государственного гуманитарного университета им. М.ШОЛОХОВА, публицист, главный редактор и издатель журнала "Корни". Живёт в Израиле.
   У меня имеется более 25 номеров его журнала "Корни", издание которых АВГУСТЕЙШИЙ (он мне разрешил так его величать приватно) прекратил N60-13г.
   А жаль! Раньше голод на историю, поэзию, литературу, публицистику можно было удовлетворить журналом "Лехаим", газетами "Еврейское слово", "Международная еврейская газета" и др., а теперь их в бумажном издании получить невозможно.
   Конечно, если рыскать в Интернете, то можно всё отыскать, но глаза сильно устают от излучения экрана и нет того удовольствия как от ощущения в руках бумаги, пахнущей часто типографской краской.
   АВЕРБУХ ГАВРИИЛ ДАВИДОВИЧ (1925-2010) - преподаватель курсов дициплин: "Черчение", "Детали машин", "Допуски и посадки" в Ивановском техникуме общественного питания во второй половине ХХ века.
   "Отличился" тем, что ходатайствовал перед директором техникума о моём исключении за то, что я якобы был организатором хулиганских действий при выезде на уборку картошки в сентябре 1953 года.
   Тогда ещё, по инерции, после смерти Сталина, к евреям относились подозрительно, а он решил показать себя последовательным блюстителем режима и не наш1л ничего лучшего, чтобы меня "назначить" хулиганом. Повод был такой, что на этих физических работах нам не выделяли мяса и мы приспособились бить камнями тучи голубей, которые оккупировали полуразрушенную церквушку. Через год меня восстановили, а преподавателем он был хорошим.
   ААРОН - в ветхозаветных преданиях первый из еврейских первосвященников, родоначальник священнической касты; брат МОИСЕЯ.
   Как свидетельствует Библия, ААРОН был красноречив не в пример МОИСЕЮ.
   АБДУЛОВ ОСИП НАУМОВИЧ ( (1900-53) - актёр, режиссёр, н.а. РСФСР
   АБЕЛЬ РУДОЛЬФ (ФИШЕР ВИЛЬЯМ ГЕНРИХОВИЧ)(1903-71) - разведчик. Полковник. Его еврейство не утверждается.
   АБРААМ КРЕТАЦИ (?-1737) - армянский католикос, историк
   АБРАХАМ ПАЛ (1892-1960) - якобы венгерский композитор, дирижёр.
   С 1939г. жил в США. Автор оперетты "Бал в Савойе"
   АВЕЛЬ - в Библии сын АДАМА и ЕВЫ, пастух, убитый из зависти старшим братом КАИНОМ - земледельцем, когда Бог предпочёл дары.
   АВЕРБАХ ИЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1934-86) - кинорежиссёр, сценарист
   АВЕРБАХ МИХАИЛ ИОСИФОВИЧ (1872-1944) - офтальмолог, академик АН СССР, лауреат Госпремии
   АВЕРБУХ ИЦХАК (1948- ) - директор программы Джойнта в основных регионах СНГ, актёр Киевского театра Поэзии и Песни. Автор и исполнитель бардовских песен, художник, скульптор, дизайнер, дайвингист, горнолыжник. Живёт в Иерусалиме. Соратник С.АВГУСТЕВИЧА.
   АВЕРБУХ СЕМЁН ЛЬВОВИЧ (1923- 2015 ) - к.т.н., издатель 3-х томника "Очерки еврейского героизма".
   АВРААМ (АБРАМ) _ в БИБЛИИ родоначальник евреев и арабов, отец ИСААКА. По велению ЯХВЕ должен был приести сына в жертву, но в момент жертвоприношения был остановлен ангелом.
   АГАТОВ ВЛАДИМИР ГАРИЕВИЧ (ВЭЛВЛ ИСИДОРОВИЧ ГУРЕВИЧ)(1901-66) - поэт-песенник. (повтор)
   И тревожная, чёрная степь пролегла между нами.
   Музыка: Н. Богословский Слова: В.Агатов; 1943
   В молодости поменял много профессий, в том числе - был журналистом-фельетонистом. В 18 лет выступает с литературными заметками в сборнике "Стихи и проза о русской революции", где встречаются имена А. Блока, А. Белого, З. Гиппиус, М. Горького, С. Есенина, Н. Клюева и В. Маяковского. С 1919 года работал в киевских газетах "Пролетарская правда" и "Киевский пролетарий". В последствии переехал в Одессу, где работал в газете "Гудок" в то время, когда там работали Валентин Катаев, Ильф и Петров, Лев Славин, Эдуард Багрицкий. Позднее работал в московских изданиях "Правда", "Огонек", "Рабочая Москва". Издает первый сборник стихов "Зеркала", написанных под влиянием поэтов Серебряного века. Позднее формируется уже как поэт-песенник, исключением являлась лишь небольшая стихотворная книжка Владимира Агатова "Гога" (1940), где в юмористической форме рассказывается о пользе занятий физкультурой.
   В 40-х годах Владимир Агатов уже вполне сформировавшийся творческий работник, работает в области драматургии малых форм на эстраде, поэт-песенник, "неостанавливающийся общественник". Уже известны его песенки "Кокаинетка" (из репертуара А. Вертинского), "Чайный домик", "Шахматы", "Марш о Красной Армии", знаменитая одесская блатная "Ох, уж повезло косому Ваньке" с залихватским припевом: "Алеха жарил на баяне, шумел, гремел посудою шалман...", которую исполнял даже Владимир Высоцкий.
   Однако слава Владимира Агатова началась с песен к кинофильму "Два бойца", который снимали в Ташкенте в 1942 году. Владимир Агатов приехал навестить жену и сынишку, которые находились там в эвакуации, но режиссёр Луков снял его прямо с поезда, не дав увидеться с близкими, и привёз на студию, по дороге рассказав замысел будущей песни. Богословский наиграл мелодию. Владимир Агатов написал стихи сразу же почти без помарок. Интересно, что первый тираж пластинок с "Темной ночью" был отправлен в "переплавку" - в одном месте слышался шорох. Оказалось, что работница фабрики звукозаписи слушала эту песню и плакала. И одна слезинка попала на восковую матрицу, с которой печатается тираж...
   Настоящий же фурор в советском обществе вызвала песня "Шаланды". Впервые советский положительный герой запел с экрана блатную песню. А в основу её легло стихотворение Агатова, посвящённое социалистическому соревнованию рыболовецких бригад. Известно, что "Шаланды" не предполагались первоначальным вариантом сценария кинофильма "Два бойца". Луков "настаивал" только на "Темной ночи". Но так получилось, что агатовскую "Темную ночь" Утесов, нарушив все правила приличия, запел еще ... до выхода на экраны "Двух бойцов" (кто-то "конкретный" проболтался о "Темной ночи"...) Таким образом, для зрителей был утрачен сам момент внезапности.
   "Шаланды" писались по требованию Лукова уже "вслед уходящему поезду", чтобы как-то дополнительно охарактеризовать главного героя - одессита Дзюбина. Эти обстоятельства возлагали на Агатова особую ответственность. Уровень того нового, что предстояло написать, должен был быть никак не ниже "Темной ночи". С этой задачей Агатов справился гениально.
   Несмотря на известность, сталинские лагеря не миновали и Агатова. Он был арестован практически сразу после съемок "Двух бойцов", в 1949 просидев вплоть до 1956 г. Одно время Агатов отбывал срок вместе с известной актрисой театра и кино Татьяной Окуневской. К моменту ее прибытия в лагерь Агатов уже был там своим человеком ("всемогущий Володя... может достать всё из под земли"). Здесь Агатов - директор лагерного театра, одновременно администратор и завлит. Он в дружеских отношениях с начальником политотдела лагеря, оказавшимся интеллигентным человеком и настоящим офицером.
   0x01 graphic
   Агатов организует при культбригаде женский хор, для чего отыскивает в соседних лагерях и переводит к себе в лагпункт (другими словами, спасает от голода и издевательств) талантливых исполнителей. Здесь и чудо-балетмейстер из Днепропетровска, и "первая скрипка" из Театра Советской Армии, и известный всей стране "пианист с хорошим аккордеоном", и даже знаток украинских танцев.
   Агатов был реабилитирован в 1956 году. Восстановлен в Союзе писателей в 1957 году. Однако, по свидетельству современников, Владимир Агатов вернулся из лагеря в Москву сломленным и больным человеком.
   Из других песен на стихи Агатова известны "Воспоминание" и "Друзья" (М. Блантер), "Домой" (А.Лепин), "Наша любовь" (Н. Богословский), "Чайный домик" (И. Хайт).
   Умер Владимир Гариевич Агатов в 1966 году и похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. На памятнике выгравированы слова: "Темная ночь, только пули свистят по степи...".
   АЗОВ МАРК ЯКОВЛЕВИЧ (АЙЗЕНШТАДТ) (1925-2011)-- известный драматург, писатель и поэт. Автор множества монологов и скетчей для Райкина и других известных артистов, киносценариев, пьес, повестей и рассказов.
   В 1949 году окончил Харьковский Государственный университет, филологический факультет, по специальности русская (славянская) филология.
   С 1943 по 1945 годы служил в Советской армии, участвовал в Отечественной войне, лейтенант, командир взвода. Награжден орденами и медалями.
   Литературную деятельность начал в 1941-1942 годах в кружке молодых поэтов близких к А.А. Ахматовой. Руководила студией Надежда Яковлевна Мандельштам, вдова поэта. Выступал со стихами по всесоюзному радио, печатался в "Пионерской правде".
   С 1951 по 1956 годы работал учителем русского языка и литературы в средней школе с перерывом на 195З, когда, в связи с "делом врачей", был "изгнан" из школы.
   В это же время начал заниматься драматургией: написал две сатирических комедии, одна из которых, "Говорящая кукла" послужила основой первой миниатюры для Аркадия Райкина. Вместе с Владимиром Тихвинским начал писать пьесы для театров кукол, поставленные в более, чем сорока театрах СССР, Польши, Чехословакии Германии, Румынии, Венгрии, на Кубе и т.д.
   В 1956 году переехал в Москву, где продолжал заниматься драматургией.
   С 1963 года, и много лет подряд, писали с Владимиром Тихвинским сценарии "Голубых огоньков" на Центральном телевидении.
   В 1967 году -- первый фильм на студии Мосфильм "На два часа раньше".
   С 1959 года работал с Аркадием Исааковичем Райкиным и его Ленинградским (потом и Московским) Театром миниатюр.
   В семидесятые годы Марк Азов перешёл к "серьёзной", театральной драматургии. Пьесы шли в Москве, Ленинграда и других театрах Союза.
   Песни на стихи М.Я. Азова писали такие известные композиторы, как Максим Дунаевский, Александр Флярковский, Александр Журбин.
   Песни в театральных постановках и на радио на стихи Марка Азова исполняла Елена Камбурова.
   Член Союза писателей России и Израиля, руководитель литературного объединения 'Галилея' автор и актёр театра 'Галилея' в Назарет-Илите (Израиль, с 1998 года).
   Только для театра 'Галилея' написаны 'Весенний царь черноголовых', 'Ифтах-однолюб', 'Последний день Содома', 'Блуждающие звёзды' и несколько сказок.
   Мюзикл-пьеса Азова по мотивам Шолом Алейхема "Блуждающие звезды" был показан на фестивале Славянский Базар в Витебске и получил диплом фестиваля. Всего пьесы Азова в постановке "Галилеи" получили международные дипломы пяти фестивалей.
   АКСЕЛЬРОД ЕЛЕНА МЕИРОВНА (1932- ) - Дочь художника Меера Аксельрода и писательницы Ревекки Рубиной, племянница репрессированного и расстрелянного еврейского поэта, писавшего на идише, Зелика Аксельрода. Окончила литературный факультет МГПИ в 1954 году. Дебютировала 1955 году как переводчик, a в 1961 году как автор книг для детей. Автор восьми поэтических сборников, книг для детей, книги-альбома об отце, книги воспоминаний "Двор на Баррикадной". Переводила поэзию и прозу с идиша, иврита, немецкого, английского, норвежского, датского, румынского и др. языков. В СССР могла печататься в основном как детский поэт и переводчик, но перепадали и заказы на переводы "взрослых" поэтов -- так и составилась своеобразная антология самых неожиданных авторов. Член Союза писателей СССР с 1968 года. С 1991 года живёт в Израиле, в Маале Адумим, недалеко от Иерусалима. Успешно печатается во многих журналах и альманахах в России, США, Израиле и других странах. Ее стихи включены в российские и американские антологии русской поэзии, переведены на иностранные языки. Лауреат премии Союза русскоязычных писателей Израиля за лучшую поэтическую книгу года на русском языке (1995 год), член международного ПЕН-клуба. Издала в Москве книгу воспоминаний и писем "Двор на Баррикадной" (2008 год).
   Сын -- художник Михаил Яхилевич.
   АКСЕЛЬРОД ЗЕЛИК (1904-41) - еврейский поэт, добивавшийся вместе с другими еврейскими писателями отмены решений о ликвидации еврейских школ. Арестован в начале 1941 года и в июне расстрелян. Амен.
   АКУНИН Б. (ЧХАРТИШВИЛИ ГРИГОРИЙ ШАЛВОВИЧ)(1956- ) - писатель, японист. Литературовед, переводчик. Публиковался под псевдонимами АННА БОРИСВА и АНАТОЛИЙ БРУСНИКИН.
   Григорий Чхартишвили родился в семье офицера-артиллериста, участника Великой Отечественной войны, кавалера ордена Красной Звезды Шалвы Ноевича Чхартишвили (1919--1997) и выпускницы филологического факультета МГУ, учителя русского языка и литературы Берты Исааковны Бразинской (1921, Москва -- 2007, там же). Отец был уроженцем села Цихисперди (ныне Озургетский муниципалитет), закончил войну в звании майора; семья матери происходила из Таращи. В 1958 году семья переехала в Москву. В 1973 году окончил школу N 36 с углублённым изучением английского языка, а в 1978 году -- историко-филологический факультет Института стран Азии и Африки (МГУ). Занимался литературным переводом с японского и английского языков, в его переводе изданы японские авторы Мисима Юкио, Кэндзи Маруяма, Ясуси Иноуэ, Масахико Симада, Кобо Абэ, Синъити Хоси, Такэси Кайко, Сёхэй Оока, а также представители американской и английской литературы (Т. Корагессан Бойл, Малкольм Брэдбери, Питер Устинов и др.).
   Работал заместителем главного редактора журнала "Иностранная литература" (1994--2000), главный редактор 20-томной "Антологии японской литературы", председатель правления мегапроекта "Пушкинская библиотека" (Фонд Сороса). Работал в издательстве "Иностранка", является составителем серии "Лекарство от скуки". " С 1998 года пишет художественную прозу под псевдонимом "Б. Акунин". Расшифровка "Б" как "Борис" появилаь через несколько лет, когда у писателя стали часто брать интервью. Японское слово "акунин" (яп. ??), по словам одного из литературных героев Чхартишвили (в романе "Алмазная колесница"), переводится как "негодяй, злодей", но исполинских масштабов, другими словами, выдающаяся личность, стоящая на стороне зла. Критические и документальные работы публикует под своим настоящим именем.
   Помимо принёсших ему известность романов и повестей из серии "Новый детектив" ("Приключения Эраста Фандорина"), Акунин создал серии "Провинциальный детектив" ("Приключения сестры Пелагии"), "Приключения магистра", "Жанры" и был составителем серии "Лекарство от скуки". В 2000 году Акунин был номинирован на премию "Букер -- Smirnoff" за роман "Коронация, или Последний из Романов", однако не попал в число финалистов. При этом в том же году был номинирован и стал лауреатом премии "Антибукер" с "Коронацией". В 2003 году роман "Азазель" попал в шорт-лист Британской Ассоциации писателей-криминалистов в разделе "Золотой кинжал".
   Женат. Первая жена -- японка, с которой Акунин прожил несколько лет. Вторая жена, Эрика Эрнестовна, -- корректор и переводчик. Детей нет. С 2014 года проживает с семьёй в Лондоне.
   Его имя упоминаю и согласно настоящей фамилии по алфавиту на букву "Ч"
   АЛЬШИЦ ЛЕВ ИЗРАИЛЕВИЧ - ветеран войны и труда.
   Более 40 лет создавал афористически оформленные собственные философские характеристики общественных явлений и этических суждений. Выпустил книгу "К истокам вещей (Мысли вразброс)".
   АНДРОННИКОВ ИРАКЛИЙ ЛАУРСАБОВИЧ (1908-90) - писатель, литературовед, телеведущий, чтец, д.ф.н.
   Отец Луарсаб Николаевич происходил из дворянской ветви грузинского рода Андроникашвили; мать -- Екатерина Яковлевна Гуревич (дочь Я. Г. Гуревича и Любови Ивановны Ильиной) -- из известной в Санкт-Петербурге семьи.
   В 1918 году его отец был приглашён читать курс истории философии в Высшем педагогическом институте в Туле. Семья переехала на жительство в небольшую деревню под Тулой. В 1921 году семья на короткое время переехала в Москву и затем, в том же году, в Тифлис (ныне Тбилиси). В 1925 году Андроников окончил школу в Тифлисе и поступил на историко-филологический факультет Ленинградского университета и одновременно на словесное отделение Института истории искусств. Окончил университет в 1930 году с дипломом литработника с журнально-газетным уклоном.
   С 1928 года начал выступать как лектор Ленинградской филармонии. С 1930 года был сотрудником юмористических журналов "Ёж" и "Чиж". С 1934 года работал библиографом в Государственной публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. В 1935 году переехал в Москву.
   Ещё в годы учёбы в университете начал исследования творчества М. Ю. Лермонтова. В 1936 году опубликовал первую статью о М. Лермонтове в журнале "Труды Тифлисского университета", выпуск N 1. Статья называлась "К биографии М. Ю. Лермонтова". В 1939 году опубликовал книгу "Жизнь Лермонтова". В 1939 году был принят в Союз писателей СССР. В 1942 году работал литературным сотрудником газеты "Вперёд на врага" на Калининском фронте. В 1947 году защитил кандидатскую диссертацию на тему "Разыскания о Лермонтове".
   В 1948 году опубликовал следующую книгу о М. Лермонтове "Лермонтов. Новые разыскания". Продолжал писать и публиковать статьи и книги о М. Лермонтове: "Рассказы литературоведа" (1949), "Лермонтов" (1951), "Лермонтов. Исследования, статьи, рассказы" (1952), "Лермонтов в Грузии в 1837 году" (1955). Монография "Лермонтов в Грузии в 1837 году" была засчитана как докторская диссертация в Московском университете в 1956 году.
   Первое публичное выступление как чтеца состоялось 7 февраля 1935 года в клубе писателей в Москве. В устных рассказах создал "портреты" писателей, артистов и других лиц, часто юмористически окрашенные ("Варвара Захаровна", "Лекция о Пушкине", "В гостях у дяди", диалог А. Н. Толстого и С. Я. Маршака, встреча А. Н. Толстого с В. И. Качаловым и др.), точно воспроизводит осанку, жест, мимику, интонацию и тембр голоса изображаемого им лица, улавливает построение фразы, особенности мышления, черты, типичные для изображаемого им человека, и раскрывает существо характера своего героя. Его выступления стали пользоваться большой популярностью. Среди лучших работ 30-х годов: "Рассказ актёра" (1934), "Доктор Кикнадзе" (1937), "Телохранитель императрицы" (1938). В конце 30-х годов выступил с изображениями музыковеда И. И. Соллертинского и дирижёра Ф. Штидри. Среди работ 40--50-х годов -- рассказы об А. А. Остужеве, "Земляк Лермонтова", новая серия "портретов" писателей и учёных -- Е. В. Тарле, О. Ю. Шмидт, А. А. Фадеев, Вс. В. Иванов, В. Б. Шкловский и др. В рассказах последних лет углубляется характеристика героев, усиливаются черты обобщения, повествовательное начало.
   7 июня 1954 года впервые выступил на Центральном телевидении Гостелерадио СССР с циклом рассказов "Ираклий Андроников рассказывает". Было снято несколько фильмов, в которых он читал свои устные рассказы: "Загадка Н. Ф. И.", "Страницы большого искусства", "Портреты неизвестных", "Слово Андроникова".
   В 1964 году опубликовал книгу "Лермонтов. Исследования и находки", в которой обобщил итоги своих многолетних историко-литературных изысканий. Будучи членом редакционной коллегии, принимал самое активное участие в создании "Лермонтовской энциклопедии", вышедшей в 1981 году[5]. В том же году принял активное участие в открытии дома-музея Лермонтова на Малой Молчановке, 2.
   В 1984 году был удостоен премии "Золотой телёнок" "Литературной Газеты" ("Клуба 12 стульев"). Много лет страдал от болезни Паркинсона[7]. Умер 11 июня 1990 года в Москве.
   В 1931 году Андроников, работавший секретарем детского сектора Госиздата, был арестован по делу N 4246 вместе с представителями ОБЭРИУ, в том числе Д. Хармсом и А. Введенским.
   Обвинение по делу N 4246 было утверждено только 28 декабря, а предъявлено под расписку обвиняемым ещё позже -- 14 января 1932 года. По сути, в обвинении повторялось то, что было написано в постановлениях об аресте и обыске. А. Введенский, И. Бахтерев, А. Туфанов и Д. Хармс назывались "членами антисоветской группировки", П. Калашников "вёл систематическую антисоветскую агитацию", кроме этого, в обвинении П. Калашникова указывалось, что именно на его квартире собиралась "антисоветская группа". П. Калашников и Н. Воронич были художниками, поэтому в обвинительном заключении Н. Вороничу "антисоветская группа" расширилась, в ней указывались не только литераторы, но и художники
   В деле отсутствует обвинение в отношении Ираклия Андроникова. Более того, уже 29 января было подписано постановление о его освобождении из-под стражи. В итоге, его дело -- единственное из всех -- было прекращено "за недоказанностью".
   Отец -- Луарсаб Николаевич Андроников (1872--1939), адвокат, присяжный поверенный. Мать -- Екатерина Яковлевна Гуревич, происходила из известной петербургской семьи. Дед -- Яков Григорьевич Гуревич (1843--1906), историк, педагог. Дядя -- Яков Яковлевич Гуревич (1869--1942), писатель, педагог. Тётя -- Любовь Яковлевна Гуревич (1866--1940), писательница, театральный и литературный критик, переводчик, публицист и общественный деятель. Сестра -- Андроникова Елизавета Луарсабовна (1901--1985), директор библиотеки Главной геофизической обсерватории имени А. И. Воейкова (Санкт-Петербург). Сестра -- Ирина Луарсабовна Андроникова (1906--?). Брат -- Элевтер Луарсабович Андроникашвили (1910--1989), грузинский физик, доктор физических наук, академик АН Грузинской ССР, директор Института физики АН ГССР. Жена -- Вивиана Абелевна Робинзон (1910--1995), актриса, работала в Театре-студии под руководством Р. Н. Симонова. Дочь -- Манана Ираклиевна Андроникова (1936--1975), искусствовед, погибла. Дочь -- Екатерина Ираклиевна Андроникова (род. 1948[8]), телеведущая, журналист.
   АННЕНКОВ (СОЛИТЕРМАН) ЮЛИЙ ЛАЗАРЕВИЧ (родился в Виннице 1919-2008) - писатель, капдва. Вся грудь увешана боевыми орденами и медалями.
   АРЦИМОВИЧ ЛЕВ АНДРЕЕВИЧ (12 [25] февраля 1909, Москва -- 1 марта 1973(1973-03-01), Москва) -- советский физик, академик АН СССР (1953), Герой Социалистического Труда (1969). Труды по атомной и ядерной физике. Под руководством Арцимовича впервые в СССР разработан электромагнитный метод разделения изотопов. Л. А. Арцимович был непосредственным участником советского атомного проекта.[3] С 1951 бессменный руководитель исследований по физике высокотемпературной плазмы и проблеме управляемого термоядерного синтеза. Под руководством Арцимовича впервые в мире в лабораторных условиях осуществлена термоядерная реакция. Сталинская премия 1-й степени (1953). Ленинская премия (1958). Государственная премия СССР (1971).
   Был председателем Консультативного комитета Евратома по термоядерному синтезу.
   Профессор Оксфордского университета Кристофер Ллеуллин-Смит называет Л. А. Арцимовича "признанным пионером и лидером исследований в этой области" (лекция "На пути к термоядерной энергетике" в ФИАНе)
   0x01 graphic
Отец -- Андрей Михайлович Арцимович, впоследствии профессор БГУ, -- происходил из обедневшей дворянской семьи, работал статистиком в Управлении железных дорог Московского узла. Мать -- Ольга Львовна Левьен -- была родом из французской Швейцарии, из еврейской семьи. Во время гражданской войны семья очень бедствовала и в 1919 году из-за тяжёлого продовольственного положения покинула Москву и переехала в Белоруссию.
   Родители вынуждены были отдать сына в детский дом, откуда он сбежал и некоторое время был беспризорным. После окончания гражданской войны положение семьи постепенно улучшилось. В 1922 году отец был приглашён на должность заведующего кафедрой статистики в Белорусский государственный университет. В 1924 году Арцимович поступил на физико-математический факультет Белорусского университета, который окончил в 1928 году.
   По окончании университета около года провёл в Москве, работая в различных библиотеках для повышения образования. В 1929 году защитил в Белорусском университете дипломную работу "Теория характеристических рентгеновских спектров", что дало ему право на получение диплома вместо простого свидетельства об окончании университета. Вскоре после защиты диплома переехал в Ленинград и в 1930 году поступил на работу в Ленинградский физико-технический институт (ЛФТИ) на должность сверхштатного препаратора. Арцимович начал свою научную работу в рентгенографическом отделе ЛФТИ, но через полгода перешёл в отдел электронных явлений и рентгеновских лучей, руководимый П. И. Лукирским.
   Совместно с А. И. Алихановым выполнил ряд исследований по физике рентгеновских лучей, из которых наиболее интересным было экспериментальное исследование отражения рентгеновских лучей от тонких слоёв металлов под очень малыми углами. В 1933 году в ЛФТИ начали развиваться исследования по физике атомного ядра, и Арцимович одним из первых переключился на новое направление.
   В 1966 году подписал письмо 25-ти деятелей культуры и науки генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу против реабилитации Сталина.
   Жена -- Нелли Георгиевна (род. 1927) -- иммунолог; доктор медицинских наук, профессор; член-корреспондент РАН. Приемный сын -- Вадим.
   Дочери от первого брака (с Марией Николаевной Флёровой) -- Людмила и Ольга. Сестра -- Вера Андреевна Арцимович. Племянники -- Ольга Владимировна Арцимович, вторая жена Булата Окуджавы, и Юрий Владимирович Лебедев-Шмидтгоф.
   Основные труды по атомной и ядерной физике. Исследовал процессы взаимодействия быстрых электронов с веществом, получил данные о зависимости интенсивности тормозного излучения и полных потерь энергии от энергии быстрых электронов, которые подтвердили выводы и предсказания квантовой теории, что в то время имело принципиальное значение. В 1935 году совместно с И. В. Курчатовым доказал захват нейтрона протоном. Совместно с А. И. Алихановым и А. И. Алиханьяном доказал сохранение импульса при аннигиляции электрона и позитрона (1936). Вместе с Курчатовым исследовал закономерности поглощения медленных нейтронов ядрами различных веществ (1934--1941).
   Во время Великой Отечественной войны вместе с ЛФТИ был эвакуирован в Казань, где занимался оборонной тематикой. Проводил теоретические исследования в области электронной оптики и по теории излучения в бетатроне, занимался разработкой электронно-оптических систем ночного видения в инфракрасной области спектра.
   В 1944 году перешёл на работу в Лабораторию измерительных приборов АН СССР (ЛИПАН, преобразована в 1955 году в Институт атомной энергии им. И. В. Курчатова). В 1945 году вместе с А. Ф. Иоффе планировал научно-исследовательские работы ЛФТИ, в рамках Спецкомитета осуществлял научно-технические работы по сооружению завода N 814 (сегодня -- ФГУП Комбинат "Электрохимприбор")[8]. Под руководством Арцимовича впервые в СССР разработан электромагнитный метод разделения изотопов. В 1953 году эта работа была удостоена Сталинской премии 1-й степени СССР.
   В 1950 году Арцимович возглавил экспериментальные исследования в стране по управляемому термоядерному синтезу. В 1952 году он открыл нейтронное излучение высокотемпературной плазмы (работа получила Ленинскую премию в 1958 году). Также это достижение было признано как научное открытие и занесено в Государственный реестр открытий СССР под N 3 с приоритетом от 4 июля 1952 г . в следующей формулировке: "При исследовании высокотемпературной плазмы установлено неизвестное ранее явление, заключающееся в том, что в плазме, образованной при прохождении мощных импульсов тока через дейтерий, возникает нейтронное излучение интенсивностью около 108 нейтронов на разряд. Это излучение обусловлено появлением в плазме группы неравновесных быстрых частиц (дейтронов)".[9]
   Спустя несколько лет (1956 год) установил нетермоядерную природу нейтронов, излучаемых в газоразрядных пинчах.
   Арцимович руководил работой на термоядерных установках "Токамак", завершившейся получением физической термоядерной реакции. В частности, на установке "Токамак-4" были зарегистрированы первые термоядерные нейтроны (1968). Цикл работ по получению и исследованию высокотемпературной плазмы в "Токамаках" был удостоен Государственной премии СССР (1971).
   В 1955 году подписал "Письмо трёхсот".
   В 1963--1973 году был заместителем председателя Советского Пагуошского комитета и возглавлял Национальный комитет советских физиков.
   БАБЕЛЬ ИСААК ЭММАНУИЛОВИЧ (1894-1940) - писатель
   Окончил Одесское коммерческое училище, дома изучал иврит, Библию и Талмуд. Продолжал образование в Киевском институте финансов. По имеющимся сведениям, в школьные и студенческие годы принимал участие в сионистских кружках.
   С 15 лет начал писать рассказы по-французски. В 1915 г. приехал в Петроград "без права жительства". При содействии Горького напечатал в журнале "Летопись" два рассказа: "Элья Исаакович и Маргарита Прокофьевна" и "Мама, Римма и Алла", за которые был привлечен к уголовной ответственности по 1001 статье (порнография).
   В "Журнале журналов" за 1916-17 гг. опубликовал несколько коротких очерков под псевдонимом Баб-Эль, в одном из которых предсказал возрождение в русской литературе ранней "малороссийской" гоголевской линии, "затертой" петербургским Акакием Акакиевичем, и появление "одесского Мопассана". В этой литературной декларации молодого Бабеля предвосхищались некоторые эстетические принципы так называемой "юго-западной школы" (И. Ильф и Е. Петров, В. Катаев, Ю. Олеша, Э. Багрицкий, С. Гехт, Л. Славин и другие).
   Осенью 1917 г. Бабель, отслужив в армии несколько месяцев рядовым, дезертировал и пробрался в Петроград, где поступил на службу в ЧК, а затем в Наркомпрос. Опыт работы в этих учреждениях отразился в цикле статей Бабеля "Дневник", опубликованных весной 1918 г. в газете "Новая жизнь". Здесь Бабель с иронией описывает первые плоды большевистского переворота: произвол, всеобщее одичание и разруху. В очерке "Дворец материнства" Бабель от своего имени высказывает те сомнения, которые позже, в "Конармии", он вложил в уста хасида-старьевщика Гедали, персонажа одноименного рассказа: "...стрелять друг в дружку -- это, может быть, иногда бывает неглупо. Но это еще не вся революция. Кто знает -- может быть, это совсем не революция". В этом, как и в других рассказах Бабеля, отражен душевный конфликт, который вызвала революция среди многих евреев, верных своим национальным и религиозным традициям. После закрытия "Новой жизни" советскими властями Бабель начал работать над повестью из быта революционного Петрограда: "О двух китайцах в публичном доме". Рассказ "Ходя" ("Силуэты", N6-7, 1923; "Перевал", N6, 1928) -- единственный сохранившийся отрывок из этой повести.
   Вернувшись в Одессу, Бабель печатает в местном журнале "Лава" (июнь 1920 г.) серию очерков "На поле чести", содержание которых заимствовано из фронтовых записей французских офицеров. Весной 1920 г. по рекомендации М. Кольцова Бабель под именем Кирилла Васильевича Лютова был направлен в 1-ю Конную армию в качестве военного корреспондента Юг-РОСТа. Дневник, который Бабель вел во время польской кампании, фиксирует его подлинные впечатления: это та "летопись будничных злодеяний", о которой глухо упоминается в иносказательной новелле "Путь в Броды". С документальной точностью Бабель описывает здесь дикие издевательства конармейцев Буденного над беззащитным еврейским населением местечка Демидовки в день Девятого ава: "...все, как тогда, когда разрушали храм".
   В книге "Конармия" (отдельное изд., со значительными изменениями, 1926; 8-е доп. изд., 1933) реальный материал дневника подвергается сильнейшей художественной трансформации: "летопись будничных злодеяний" превращается в своеобразный героический эпос. Основным повествовательным приемом Бабеля является так называемый сказ, преломляющий мысль автора в чужом слове. Так, в новеллах "Конкин", "Соль", "Письмо", "Жизнеописание Павличенки", "Измена" рассказчик -- человек из простонародья, стиль, точка зрения и оценки которого явно чужды автору, но необходимы ему как средство преодоления общепринятых и изношенных литературных норм и идеологических оценок.
   Нельзя отождествлять с автором и основного повествователя "Конармии", так как сложной речевой маской является сам "Кирилл Лютов" -- еврей с претенциозно-воинственной русской фамилией, сентиментальный и склонный к преувеличениям "кандидат прав Петербургского университета", в котором "экзотические" дикари-буденновцы возбуждают одновременно восторг и ужас. "Конармия" -- книга о поражении и о тщете жертв. Она завершается нотой безысходного трагизма (рассказ "Сын рабби"): "...чудовищная Россия, неправдоподобная, как стадо платяных вшей, затопала лаптями по обе стороны вагонов. Тифозное мужичье катило перед собой привычный горб солдатской смерти... когда у меня не стало картошки, я швырнул в них грудой листовок Троцкого. Но только один из них протянул за листовкой грязную мертвую руку. И я узнал Илью, сына житомирского рабби". Сын раввина, "красноармеец Брацлавский", в сундучке которого рядом свалены "мандаты агитатора и памятки еврейского поэта", умирает "среди стихов, филактерий и портянок". Только в седьмом и восьмом изданиях книги Бабель изменил ее концовку, поместив после рассказа "Сын рабби" новый, более "оптимистический" эпилог: рассказ "Аргамак". Одновременно с "Конармией" Бабель печатает "Одесские рассказы", написанные еще в 1921-23 гг. (отдельное изд. 1931). Основной герой этих рассказов, еврей-налетчик Беня Крик (прототипом которого послужил легендарный Мишка Япончик), воплощение бабелевской мечты о еврее, умеющем постоять за себя. Здесь с наибольшей силой проявляется комическое дарование Бабеля и его языковое чутье (в рассказах обыгрывается колоритный одесский жаргон). Еврейской тематике посвящен в значительной мере также цикл автобиографических рассказов Бабеля "История моей голубятни" (1926). Это ключ к основной теме его творчества, противопоставлению слабости и силы, которое не раз давало современникам повод обвинять Бабеля в культе "сильного человека". В 1928 г. Бабель публикует пьесу "Закат". Эта, по словам С. Эйзенштейна, "лучшая, пожалуй, по мастерству драматургии послеоктябрьская пьеса", была неудачно поставлена МХАТом 2-м и обрела подлинное сценическое воплощение лишь в 1960-е гг. за пределами СССР: в израильском театре ?абима и будапештском театре "Талия".
   В 1930-е гг. Бабель публиковал мало произведений. В рассказах "Карл-Янкель", "Нефть", "Конец богадельни" и т. д. появляются те компромиссные решения, которых писатель избегал в своих лучших произведениях. Из задуманного им романа о коллективизации "Великая Криница" увидела свет лишь первая глава "Гапа Гужва" ("Новый мир", N10, 1931). Вторая пьеса Бабеля, "Мария" (1935), оказалась мало удачной. Однако, как свидетельствуют такие посмертно опубликованные произведения, как фрагмент повести "Еврейка" ("Новый журнал", 1968), рассказ "Справка (Мой первый гонорар)" и другие, Бабель и в 1930-е гг. не утратил мастерства, хотя атмосфера репрессий заставляла его все реже появляться в печати. Еще в 1926 г. Бабель начал работать для кино (титры на идише для фильма "Еврейское счастье", сценарий "Блуждающие звезды" по мотивам романа Шалом Алейхема, киноповесть "Беня Крик"). В 1936 г. совместно с Эйзенштейном Бабель пишет киносценарий "Бежин луг". Фильм, снятый по этому сценарию, уничтожен советской цензурой. В 1937 г. Бабель печатает последние рассказы "Поцелуй", "Ди Грассо" и "Сулак".
   Арестованный после падения Ежова, весной 1939 г., Бабель был расстрелян в Лефортовской тюрьме (Москва) 27 января 1940 г. В изданиях, выходивших в СССР после "посмертной реабилитации" Бабеля (лучшее из них: "Избранное", 1966), его произведения подверглись сильным цензурным сокращениям. В США дочь писателя, Наталия Бабель, проделала большой труд, собрав малодоступные и не опубликованные прежде произведения своего отца и издав их с подробными комментариями.
   О прочной связи Бабеля с еврейским культурным наследием свидетельствуют навеянные еврейским фольклором рассказы о похождениях Гершеле из Острополя ("Шабос-Нахму", 1918), его работа над изданием Шалом Алейхема в 1937 г., а также участие в последнем легальном альманахе на иврите, санкционированном советскими властями, "Брешит" (Берлин, 1926, редактор А. И. Карив), где опубликованы шесть рассказов Бабеля в авторизованном переводе, а имя писателя приведено в еврейской форме -- Ицхак.
   БАКЛАНОВ (ФРИДМАН) ГРИГОРИЙ ЯКОВЛЕВИЧ (1923-2009) - фронтовик, писатель, главный редактор журнала "Знамя". (Повтор)
   Родился 11 сентября 1923 года в Воронеже в еврейской семье. Отец -- Яков Минаевич Фридман (1893--1933), служащий, мать -- Ида Григорьевна Кантор (1892--1934), зубной врач, выпускница Воронежской Мариинской женской гимназии (1909). В конце 1920-х годов отец был объявлен лишенцем и выслан в Курган (в 1933 году покончил с собой). После смерти матери в ноябре 1934 года воспитывался в семье тёти (сестры матери Берты Григорьевны Зелкинд, учительницы музыки) и её мужа -- военного врача Давида Борисовича Зелкинда. Детские и юношеские годы провёл в Воронеже. Окончив 9-й класс, в 1940 году поступил в самолётно-монтажную группу Воронежского авиационного техникума.
   Когда началась Великая Отечественная война, работал клепальщиком на 18-м авиазаводе, который выпускал штурмовики Ил-2. Для того, чтобы попасть в военное училище, экстерном сдал экзамены за 10 класс.
   В 1941 году Воронежским РВК был призван в армию. Окончил артиллерийское училище; в 1942 году вступил в ВКП(б). С 1943 года воевал на Юго-Западном и 3-м Украинском фронтах. Участвовал в боях на Украине, в Молдавии, Румынии, Венгрии, Австрии[5]. Старший брат Юрий Яковлевич Фридман (1921--1941) погиб на фронте.
   В сентябре 1943 года был ранен в районе г. Запорожье. За декабрьские бои 1944 года под Секешфехерваром получил орден Красной Звезды. Также был награждён медалями за взятие Будапешта и Вены, за победу над Германией, в 1985 году -- орденом Отечественной войны I степени.
   На январь 1945 года лейтенант, командир огневого взвода 1232-го пушечного артиллерийского полка 115-й пушечной артиллерийской Криворожской бригады. Закончил войну начальником разведки артиллерийского дивизиона.
   Когда я вернулся домой с фронта, мне был 21 год. Я вернулся с войны с твёрдым убеждением в том, что главное в моей жизни уже сделано. Тогда мне было на редкость легко. Мне не хотелось делать никакой карьеры, мне было абсолютно безразлично, что будет со мной дальше. Я был твёрдо убеждён: главное дело всей моей жизни уже сделано.
   -- Григорий Бакланов
   В 1951 году окончил Литературный институт имени А. М. Горького, в этом же году начал печататься -- рассказ "Выговор" в журнале "Крестьянка" был напечатан под его собственной фамилией Фридман. С 1952 года использовал псевдоним Бакланов. В 1956 был принят в Союз писателей СССР. Первые повести о войне, которые принесли Бакланову известность, "Южнее главного удара" (1957) и "Пядь земли" (1959), подверглись резкой критике. Впоследствии произведения о войне Бакланова выходили с трудом (см. список изданий)..
   Самой трудной была судьба романа "Июль 41 года" (1964), в котором описано уничтожение Сталиным офицерского корпуса Красной армии. После первой публикации "Июль 41 года", хотя и не был формально запрещен, не переиздавался в СССР 14 лет.
   Книги Григория Бакланова переведены на многие языки[4] и изданы в 36 странах мира. По книгам и сценариям Бакланова снято несколько художественных фильмов и поставлено несколько театральных спектаклей. К самым известным относятся телефильм "Был месяц май" режиссёра Марлена Хуциева по рассказу "Почём фунт лиха", который и Бакланов переименовал потом в "Был месяц май", и спектакль Театра на Таганке "Пристегните ремни!" (постановка Юрия Любимова, 1975). Фильм "Был месяц май" награждён призом международного фестиваля телефильмов в Праге (1971).
   В годы перестройки на посту главного редактора журнала "Знамя" (1986--1993) Бакланов, как и другие главные редакторы "толстых" журналов того времени, публиковал ранее запрещённые произведения: "Собачье сердце" Михаила Булгакова, "По праву памяти" Александра Твардовского, "Верный Руслан" Георгия Владимова, "Новое назначение" Александра Бекa, "Добро вам!" Василия Гроссмана и др.
   Бакланов выступал за вывод войск из Афганистана и против чеченской войны. В октябре 1993 года подписал открытое "письмо сорока двух". В апреле 2000 года подписал письмо в поддержку политики недавно избранного президента России Владимира Путина в Чечне. В 2004 году опубликовал публицистическую повесть "Кумир", направленную против Солженицына.
   Занимал руководящие должности в Союзе писателей. Был председателем комиссии по литературному наследию К. А. Икрамова (с 1990 года), сопредседателем фонда "Знамя" (с 1993 года), газеты "Культура" (с 1996), Стратегического правления фонда "Культурная инициатива" (затем Институт "Открытое общество" -- фонд Дж. Сороса), членом Русского ПЕН-центра, авторского совета РАО (с 1993), Совета по культуре и искусству при Президенте РФ (1996--2001), совета международного историко-просветительского общества "Мемориал", межрегиональной общественной организации "Академия российского искусства" (с 1995 года). Жена (с 1953 года) -- Эльга Анатольевна Бакланова (урождённая Цукерман, 1926--2017), учительница русского языка и литературы; сын Михаил (1955), дочь Александра (1959).
   БАСИН ЯКОВ ЗИНОВЬЕВИЧ (1939- ) - историк, публицист, врач.
   Выпускник Минского медицинского института (1964). До 1 октября 1998 работал практикующим врачом: участковая больница, затем в течение 10 лет -- зам. главного врача Смолевичского района, в последующем -- врач-рентгенолог Минского областного противотуберкулезного диспансера, санатория "Криница"; в 1987--1998 -- Минская клиническая больница скорой медицинской помощи. Автор научных работ, врач I категории, лауреат Всесоюзной премии по борьбе с туберкулёзом (1974). Награждён почетным знаком "Отличник здравоохранения" (1972).
   С 1998 года занимается активной общественной деятельностью в рамках еврейской общины Белоруссии, СССР и на международном уровне.
   Прошёл курс по еврейской истории в институте истории имени Ицхака Бен-Цви (Иерусалим, октябрь-ноябрь 1990).
   С марта 1998 -- директор Минского бюро международной правозащитной корпорации Union of Councils for Jews in Former Soviet Union (Объединение комитетов в защиту евреев в бывшем СССР).
   2002--2010 -- преподаватель кафедры культурологии факультета международных отношений Белорусского государственного университета, автор спецкурса "Межнациональные и межконфессиональные отношения в контексте мировой истории и культуры".
   Женат. С июля 2010 живёт в Израиле.
   Одни из основателей Белорусского клуба КВН в 1960-х годах. Автор первых передач КВН Белорусского телевидения (1963--1964), участник команды г. Минска, второй призёр чемпионата СССР (1967--1968).
   Один из организаторов Минского джаз-клуба, пропагандист джаза, автор первых передач по истории джаза на Белорусском телевидении (1960). Публикации, радио и телевизионные передачи по истории музыки, автор и ведущий телевизионного музыкального цикла "Автограф" (1978--1980), буклетов филармонических джазовых фестивалей (1987--1998). C 1997 -- сотрудничество с журналом "Джаз-квадрат" (Минск), в котором опубликованы ряд очерков и рецензий. Автор документальной повести "Музыка и тьма" об Эдди Рознере. Ведущий филармонических концертов джазовой музыки белорусских и зарубежных оркестров.
   В марте 1989 года стал членом правления Минского объединения еврейской культуры (с июня 1989 по июнь 2002 -- заместитель председателя, в 1997--2002 -- ведущий постоянно действующего исторического семинара).
   Делегат всех съездов "ВААДа" ("Конфедерации еврейских организаций и общин СССР") в 1989, 1991 и 1993 годах. В 1990--1993 годах -- член Президиума ВААДа, руководитель программы мониторинга антисемитизма в СССР.
   Автор доклада об антисемитизме в СССР на международной конференции в Торонто в декабре 1991 года и на пленарном заседании Всемирного еврейского конгресса в Брюсселе в июле 1992 года.
   С апреля 1991 -- сопредседатель (с 1993 -- заместитель председателя) "Союза еврейских общественных объединений и общин Беларуси". Участник многих конгрессов Всемирного, Европейского и Евроазиатского еврейских конгрессов, Всемирной сионистской организации.
   Организатор религиозного движения прогрессивного иудаизма в Белоруссии, его председатель со дня основания (1993), в 1993--2001 -- председатель минской общины прогрессивного иудаизма "Симха".[5] Делегат конгрессов Всемирного Союза прогрессивного иудаизма в Йоганнесбурге (1997), Иерусалиме (1999, 2007), Вашингтоне (2001), Москве (2005).
   С 1989 года занимается правозащитной деятельностью[7]. С 1992 года сотрудничал с американской правозащитной организацией Объединение комитетов в защиту евреев в бывшем СССР (UCSJ), руководитель представительства UCSJ в Белоруссии (1998--2004).
   В 2006 году -- автор и издатель правозащитного бюллетеня "Гражданское достоинство".
   Участник конгрессов ОБСЕ по борьбе с ксенофобией и антисемитизмом в Вене (2003), Берлине (2004), Кордове (2005) и Бухаресте (2007) -- доклады представлены в сборниках, изданных Евроазиатским еврейским конгрессом.
   Участник Третьего глобального форума по борьбе с антисемитизмом в Иерусалиме (2004), международной конференции по борьбе с антисемитизмом в Будапеште (2006, доклад "Проблемы межэтнической толерантности в современной Беларуси").
   Член межрелигиозной правозащитной организации "За свободное вероисповедание", составитель и редактор "Белой Книги" о нарушении прав верующих в Белоруссии (2002, 2003, 2005)[10][11][12]. Автор работы "Религия и национальное согласие в свете Закона Республики Беларусь "О свободе совести и религиозных организациях"" (2005). Член белорусской делегации религиозных лидеров в США по приглашению Государственного департамента (2004).
   Член Межрелигиозной межнациональной федерации "За мир во всем мире", в 2003 году удостоен звания "Посол мира". В этом качестве принял участие в паломнической поездке по Израилю, связанной с проблемой урегулирования ближневосточного конфликта (2004).
   БАТИАШВИЛИ ГУРАМ АБРАМОВИЧ (1938- ) - драматург. Публицист.
   Интервью МИХАИЛА ГОЛЬДА: Евреев этой страны никогда не обвиняли в распятии Христа. Ее цари вели родословную от царя Давида, а местные иудеи практически не сталкивались с дискриминацией. Советская республика, где власть закрывала глаза на соблюдение еврейских традиций в самые глухие застойные годы, а первый секретарь ЦК разрешал пьесу о репатриации в Израиль. О феномене грузинского еврейства мы говорим с известным писателем и драматургом, одним из лидеров еврейской общины страны Гурамом Батиашвили.
   -- Гурам Абрамович, первый вопрос обидит многих грузинских евреев. Известно, что все иудеи диаспоры сохранили некие общие генетически-антропологические характеристики, но ...не в Закавказье.
   -- Это не совсем так. Несколько лет назад в моем доме в Тбилиси встретились Миша Швыдкой (театровед, бывший министр культуры России, -- прим. ред.) из Москвы и глава Ваада Украины -- одна из ключевых фигур современного еврейского мира -- Иосиф Зисельс из Киева. И стали рассказывать друг другу, что раньше и подумать не могли, что я еврей -- мол, так похож на грузина. Это очень характерно. Как и то, что я, например, не сразу отличаю ашкеназского еврея от этнического русского или украинца. Зато грузинского еврея за версту узнаю, собственно, как и сами грузины...
   Вспоминаю один забавный случай. В 1980-е мы были на театральном фестивале Сабины Берман в Мехико -- играли мою пьесу по произведениям Нодара Думбадзе.  После премьеры едем в машине на банкет -- я, постановщик Вашакидзе, Сабина Берман -- молодая женщина, но уже известный драматург -- и наш "руководитель" из Москвы якобы из Минкульта -- Альберт Михайлович. Что за странная мексиканская фамилия -- Берман -- подумал я и решил выяснить, не еврейка ли Сабина. И запел: "Абину шалом алейхем, абину..." И вдруг она: "Нет, нет, Эвину шалом алейхем, эвину..." И вдруг Альберт Михайлович: "Не хрена вы не понимаете. И так чисто запел Авину шалом алейхем, что я растерялся... А режиссер Вашакидзе хихикает: "Батоно Гурам, оказывается тут кругом твои родственники"...     
   -- Царская династия Багратиони гордилась тем, что вела свою родословную непосредственно от царя Давида...
   -- Да, и об этом свидетельствуют исторические документы, более того -- на гербе Багратионов есть праща Давида, с которой он выходил на бой с Голиафом. А нынешний католикос всей Грузии патриарх Илья II не раз говорил, что считает себя потомком царя Давида.
   Надо понимать, что Грузия -- одна из немногих стран, где евреев не обвиняли в распятии Христа. Напротив, в свое время они принимали активное участие в распространении раннего, близкого к иудаизму, христианства, достаточно вспомнить грузинских христианских святых -- Эвьятара из Урбниси, который был габаем в синагоге, его сестру Сидонию, Саломею -- автора жизнеописания крестительницы Грузии Нины, которая долгое время жила среди грузинских евреев и говорила на иврите.
   -- Чем же объяснить, что в XIX веке в Грузии было зафиксировано шесть кровавых наветов -- мировой рекорд! Откуда возникли обвинения в употреблении христианской крови в стране, где евреи стояли у истоков местной православной церкви?  
   -- Факт остается фактом -- до присоединения к Российской империи в 1801 году ни одного кровавого навета в Грузии зафиксировано не было. Тут нечего голову ломать -- бред часто бывает заразным...  
   -- Как произошло, что при формальном отсутствии антисемитизма грузинские евреи на протяжении почти 500 лет принадлежали к наиболее угнетаемой социальной группе -- крепостным?
   -- Это наши грузинские реалии, но юдофобия здесь не при чем. Были ведь и богатые евреи, владевшие крепостными-христианами, правда, позднее. Сохранилось несколько грузинских фамилий, намекающих, что их обладатели были крепостными у иудеев, например, Уриадмкофели ("бывающий евреем"), Торадзе, Эбралидзе и др.
   -- Для подавляющего большинства евреев Грузии грузинский всегда был родным языком, они носили и носят грузинские фамилии и внешне практически не отличаются от этнического большинства. Как при этом удалось сохранить особую идентичность?
   -- Начнем с того, что хотя иврит был языком молитвы, в Летописи Картли написано, что в столице Грузии Мцхете говорили на шести языках, среди которых был и иврит.
   Мы живем в Грузии не 200 и не 500, а 2600 лет. Фамилии у нас вообще появились достаточно поздно (как, впрочем, и у ашкеназов). Я просто Гершон бен Авраам, отец мой -- Авраам бен Аарон. Пару веков назад мы стали Батиашвили. Да, мы носили ту же одежду, что и грузины, и говорили на том же языке, но не ассимилировались -- исключительно благодаря верности иудаизму и изолированности, которая была характерна для Грузии, окруженной враждебным мусульманским миром.
   Страна была феодальная, абсолютное большинство местных евреев (в отличие от соплеменников в Европе) занимались сельским хозяйством, до революции 1917 года не более 5% были ремесленниками. Они жили жизнью большинства грузин, но центральным элементом их самосознания была синагога, а не какие-то социальные или политических идеалы.
   В начале прошлого века один из блистательных лидеров грузинского еврейства раввин Давид Баазов (Базазашвили) начал борьбу за эмансипацию -- всеобщее образование, обучение ремеслу и т.п. Баазов планировал созвать конференцию раввинов Грузии, где духовные пастыри, мнение которых было для евреев истиной в последней инстанции, призвали бы прихожан получать специальность, модернизироваться. Раввины отказались, ответив, что для еврея главное -- изучение Торы. Нас сохранило духовное гетто, хотя формального гетто в Грузии никогда не существовало.     
   -- Это правда, но разве еврейские кварталы не были обособлены?
   -- Разумеется, особенно в крупных городах -- Тбилиси, Кутаиси, Они -- евреи компактно селились вокруг синагоги. После Второй мировой войны, конечно, начались миграции, но множество местечек продолжали оставаться стопроцентно еврейскими. Я родился в селе Кулаши -- там грузин не было вообще, такой маленький Иерусалим в западной Грузии, хотя с жившими за рекой грузинами отношения были очень дружественными, можно сказать, братскими. В Кулаши еврейская жизнь била ключом -- в пятницу вечером все переодевались в самое лучшее и как на первомайскую демонстрацию шли в синагогу -- это было и в 1950-е, и в 1960-е годы -- до начала репатриации.  После молитвы расходились по домам -- село большое, в лучшие годы до пяти тысяч евреев.   
   Никогда не забуду, как в дни месяца элул один односельчанин -- Меир -- ходил по селу до самого рассвета, во весь голос призывая: "Слихот, слихот, вставайте, молитва начинается!". Вставали и шли молиться.
   Несколько лет назад по моему сценарию мы снимали документальный фильм об истории 18 еврейских семей из Грузии, которые первыми в 1969 году потребовали выезда из СССР в Израиль, обратившись с посланием в Комитет по правам человека ООН. A в 1971-м на Центральном телеграфе в Москве другие грузинские евреи устроили голодную забастовку, требуя разрешения на репатриацию. Известный отказник Владимир Слепак рассказывал мне потом, как Сахаров собрал тогда всех диссидентов и заявил, мол, наше сопротивление советской власти --  кухонное -- собрались, чай попили, Брежнева поругали. А эти простые, небритые грузинские евреи -- люди от сохи -- показали, как надо бороться за свободу выезда -- три ночи сидели на телеграфе, пока их под конвоем не доставили на вокзал и не отправили в Тбилиси. В фильме Эдуард Шеварднадзе вспоминает этот эпизод.    
   -- Многих из них быстро выпустили в Израиль, кому-то отказали, но я не слышал историй о драматических последствиях отказа, когда человека тут же уволили с работы, постоянно таскали в органы и т.п. Это было негласным распоряжением местной власти -- не прессовать уезжающих в Израиль и просто евреев, соблюдающих традиции?      
   -- Хотите откровенно? Я понимаю, что в России и в Украине гайки закручивали жестче, но кто очень хотел, -- и в синагогу ходил, и обрезание детям делал. Именно в  европейской части СССР жили большие знатоки Торы, настоящие мудрецы -- предмет нашего восхищения.
   Быть евреем непросто. Большинство грузинских евреев, ни у кого не спрашивая, жили своей жизнью, не очень соприкасаясь с внешним миром, пока не вставал вопрос о репатриации. А главы тех 18 семей сами перед подачей заявления ушли с работы...
   Как отмечает Михаил Членов, половину синагог в бывшем СССР и московскую иешиву содержали грузинские евреи. Никто не знает их имена, они их не афишировали. Года три назад в Нью-Йорке один мой дальний 93-летний родственник признался, что он один из этих людей. Я хотел записать его воспоминания -- категорически отказался.     
   Что касается прессинга, то... советская власть всегда была советской. Я родился в Кулаши, но вырос в городке Миха Цхакая (сегодня -- Сенаки). Однажды, в начале 1960-х, забрали у нас здание синагоги. Я знал секретаря райкома, холеный такой, хорошие тосты говорил. Евреи стали собираться в разных домах, молиться, параллельно требуя выделить землю под строительство синагоги. На каждой молитве хахам призывал сдавать, кто сколько может, -- всем миром скинулись, год собирали  -- построили синагогу. В Рош а-Шана должна была открыться, но накануне случился пожар -- сгорела. Дотла. По всей Грузии снова начали собирать деньги. Собрали. Построили. Снова сгорела. Такое совпадение... Восемь лет продолжалась дуэль между еврейской общиной и советской властью. В конце концов, первого секретаря арестовали за какие-то махинации и он, бедный, скончался в тюрьме. А евреи построили еще одну синагогу, и она стоит до сих пор, хотя в Сенаки осталось три еврея -- недавно, кстати, она была отреставрирована на средства известного филантропа, тогда премьер-министра Бидзины Иванишвили. Так что одни сжигали, другие реставрируют.
   -- История поучительная, но представляю, как посмотрели бы на евреев,  требующих у секретаря райкома в 1960-е годы выделить землю под строительство синагоги в любом украинском или белорусском городке... В лучшем случае, как на инопланетян.
   -- У каждого своя история, но в Грузии тоже далеко не все было гладко. Помню, однажды в 8 или 9 классе я в субботу утром пришел с другом в синагогу -- стоят солдаты, не пускают, мы стали огрызаться -- чуть не пристрелили. Как раз активно раскручивалось "дело врачей". В Тбилиси тогда тоже закрыли синагогу, раввина арестовали -- целый месяц здание было опечатано, пока вождь не скончался.
   Хотя, например, с поступлением в университеты у евреев, в отличие от европейской части СССР, проблем не было, -- я приехал из провинции -- Батиашвили Гершон Абрамович -- поступил без проблем.   
   -- Ашкеназские евреи появились в Грузии довольно поздно и отношения с местными соплеменниками долгое время не складывались... Что не поделили?
   -- Ашкеназы появились с присоединением Грузии к Российской империи в начале XIX века -- ремесленники, сапожники, портные, плотники, обслуживавшие российский воинский контингент. Между нами не было противоречий, трения возникли с армянами, которые в Тбилиси считались монополистами в традиционных для России "еврейских" сферах. С появлением конкурентов армяне потребовали от власти выгнать всех пришлых евреев из Грузии. Выгнали. Правда, через год позвали назад.
   Другое дело, что грузинские евреи вели настолько замкнутый образ жизни, что ашкеназы для них были не столько евреями, сколько русскими. Смешанные браки между грузинскими евреями и ашкеназами -- это вообще явление второй половины прошлого века, до этого общины мало пересекались.
   Характерный пример. Во всех энциклопедиях написано, что первым сионистом в Грузии был Давид Баазов, что, на мой взгляд, неверно. Сионизм в Грузию принесли ашкеназские евреи, и когда они пришли в синагогу и начали агитировать за сионизм -- их просто не поняли и не приняли. Правда, в СССР репатриация началась с грузинских евреев, но это был не политический, а религиозный сионизм.
   Кстати, грузинская интеллигенция изначально крайне благожелательно отнеслась к сионизму. Классик грузинской литературы Константин Гамсахурдиа (отец Звиада Гамсахурдиа -- первого президента Грузии после распада СССР, -- прим. ред.), в начале XX века учившийся в Германии, писал другу о том, как вся Европа живет идеями сионизма, и восхищался еврейскими друзьями-сионистами.     
   В отличие от грузинской интеллигенции местные евреи были тогда слишком изолированы для восприятия подобных идей, при этом, кстати, ничего не зная о существовании крупнейших центров иудаизма в Восточной Европе. С одной стороны, печально, с другой -- именно эта замкнутость помогла им сохраниться. И через 26 веков вернуться в Израиль почти такими же евреями, какими они ушли из Святой земли.      
   -- А насколько грузинские евреи были интегрированы в местные политические реалии? В России еврейская молодежь на рубеже XIX -- XX веков ринулась в политическую жизнь -- от БУНДа, эсеров и РСДРП до кадетов. А в Грузии?  
   -- В европейской части евреям не давали забыть, что они чужие. Погромы воспитали потребность в сопротивлении. И они боролись, принимая активное участие в преобразовании империи и постепенно ассимилируясь.  
   В Грузии иные реалии. Во второй половине XVIII века царь Ираклий II получил письмо от еврейки из Сурами. Она пишет, что родители ее умерли, а братья поделили наследство, не оставив ей ни гроша, и просит царя о заступничестве. Царь наложил такую резолюцию: "Управляющему села Сурами: если по закону Моисея этой женщине полагается часть наследства, она должна его получить". Казалось бы, царь Грузии должен править в соответствии с действующим законодательством Вахтанга VI, которое распространяется на всю территорию страны. Но он оговаривает: если по закону Моисея... То есть, сознательно ограничивает свою власть в отношении еврейских подданных. Препятствует ли это интеграции? Возможно. Но еще в большей степени это препятствует ассимиляции и дает урок толерантности.
Старинная синагога в Они 
   Что касается социализма, то среди грузинских евреев он был не очень популярен, из известных имен на ум приходит лишь член Социал-демократической партии Ицка Режинашвили, убитый в 1906 году жандармом в Кутаиси.
   -- После Октябрьского переворота в России Грузия в мае 1918 года провозгласила себя демократической республикой. Как на это отреагировали евреи?
   -- В составе первого парламента было три еврея -- два грузинских и один ашкеназ. Об одном из них -- Иосифе Элигулашвили -- я написал роман "Элигула и Хава", который вскоре выйдет из печати. Одно время Элигулашвили занимал пост заместителя министра торговли, экономики и финансов, был членом Учредительного собрания Грузии. Перед приходом большевиков помог переправить за границу часть государственных ценностей страны и сам эмигрировал во Францию, где в годы Второй мировой спас от фашистов несколько сот пленных евреев, которым меньшевистское правительство Грузии в эмиграции выдавало документы о грузинском происхождении.  
   Интересно, что в краткий период грузинской независимости сионизм не так популярен, как раньше. Свою лепту в это внесли раввины, уверявшие, что сионисты, побуждающие евреев к репатриации в Эрец Исраэль, хотят рассорить их с грузинами.
   Зато после установления советской власти в Еврейской трудовой школе N102 даже изучался иврит, правда, недолго.    
   -- В это сложно поверить, но в 1978-м вы написали пьесу "Долг" о репатриации грузинских евреев в Израиль, а год спустя она была поставлена в Кутаисском драмтеатре. Как удавалось найти модус вивенди с режимом? И дело не только в цензуре, но и в том, что большинство грузинских евреев продолжало регулярно посещать синагоги по субботам и праздникам, делать детям обрезание, и власть смотрела на это сквозь пальцы...
   -- Все знали, что евреи народ упорный и от своей веры не отходит. Что касается сионизма, то пресса, разумеется, ругала эмигрантов -- "предателей родины", но народ симпатизировал. Грузины видели в евреях пример стойкости и героизма, особенно после Шестидневной войны, к тому же они проецировали борьбу Израиля на собственное противостояние мусульманскому миру -- Грузия ведь сотни лет была изолированным христианским анклавом в исламском море. 
   Скажу прямо, это не лучшая моя пьеса, но удивительная вещь -- люди помнят в первую очередь именно ее. К тому времени меня уже ставили по всей республике, шла пьеса в Москве, но после этого спектакля я стал по-настоящему известен по всей Грузии.
   На одну из последних репетиций попали гастролировавшие в Кутаиси Буба Кикабидзе и Нани Брегвадзе -- вышли в слезах. Первый акт заканчивался сценой отъезда евреев, которых со слезами на глазах пришло провожать все село.  Известный театровед -- профессор Юрий Дмитриев -- посмотрел спектакль, вернулся в Москву, рассказывал: удивительную вещь я видел... евреи уезжают -- грузины плачут. Был у меня приятель в Москве, театральный критик -- еврей -- Анатолий Вольфсон. После первого акта выходит: "Ну, Гурам, ты даешь -- как фальшиво. Евреи уезжают -- грузины плачут. Кто в это поверит?!". Я, честно говоря, вспылил, но режиссер-постановщик, известный актер Гоги Кавтарадзе стал меня успокаивать -- на что, мол, обижаешься. Он исходит из своего опыта -- a ты из своего!
   -- Неужели никто не ставил палки в колеса, тема-то, прямо скажем, антисоветская...  
   -- Цензура, разумеется, была. Никогда не забуду лицо главного цензора, оравшего: "Нам еврейские пьесы не нужны!" Пьесу отправили в КГБ и ЦК как крамольную, но я не успокаивался, а потом дело пошло наверх -- к первому секретарю -- Шеварднадзе. Помню, меня пригласили в отдел культуры ЦК, мол, пьесу разрешают, но надо кое-что изменить. Я молодой был, горячий -- ничего менять не буду! Оказывается, в одной из сцен евреи, уже в Израиле, собирают деньги на памятник Руставели и бросаются неправдоподобно большими суммами. Я ведь доллары в те годы в глаза не видел и решил шикануть -- они жертвуют у меня и $5 000, и $10 000. В окончательном варианте суммы были куда скромнее.
   -- Начиная с 1990-х годов среди грузинских политиков первого эшелона -- немало евреев. Еврейскую карту на этом фоне кто-то разыгрывает?
   -- Практически нет, хотя оппоненты Саакашвили изредка его попрекали, мол, евреев пригрел. Речь шла о министре обороны Давиде Кезерашвили (который, будучи школьником, победил в викторине на знание ТАНАХа) и министре реинтеграции, а позднее после Грузии в США Темуре Якобашвили -- интеллектуале, прекрасно знающем иврит.
   -- Грузия, как и Украина, многонациональная страна, часть территории которой оккупирована.
   -- Я не виню ни абхазов, ни осетин, поскольку очень силен внешний фактор -- за этими процессами стоит Россия. Собственно, как и у вас в Крыму, на Донбассе, Молдове -- тот же почерк. Очень обидно это сознавать, у меня много друзей в России, я люблю этот народ, но строить свое государство, грабя соседей, -- аморально...
   -- Что представляет собой ныне немногочисленная еврейская община Грузии, грозит ли ей ассимиляция?
   -- Смешанных браков относительно немного, к тому же очень часто в таких семьях сохраняется еврейский образ жизни. Думаю, что самое опасное в этом смысле позади -- для молодежи сегодня главным фактором еврейской идентичности служит государство Израиль.  
   Да и история у нас специфическая. В России и Украине еврейские мальчики хотели поскорее вырваться в большой мир и вырвались, зачастую потеряв себя и растворившись в этом новом мире. У нас было по-другому. Я оканчивал школу в райцентре и помню, как людей, кроме пропитания семьи и молитвы в синагоге, ничего не интересовало. Да, это позволило им остаться евреями, но все имеет свою цену... Сегодня другие времена и тенденции, но ассимиляции я не боюсь -- в этом легко убедиться в шабат в синагоге, где преобладает именно молодежь.
   С божьей помощью, все будет хорошо!
   БЕЛЕНЬКИЙ МАРЬЯН ДАВИДОВИЧ (1950- ) - писатель, сценарист.
   С 1991 года живёт в Иерусалиме. Копирайтер и референт по связям с русскоязычными СМИ государственного театра "Идишпиль" (Тель-Авив).
   В 2011--2013 годах сотрудничал колумнистом в московской газете "Взгляд". Вёл авторскую программу на русском радио Чикаго "Народная волна".
   Автор нескольких книг (на русском и на иврите) и сотен монологов и скетчей (на русском и на иврите)[4]. Печатается в русскоязычной прессе США, Канады, Германии, Австралии, в еврейской прессе России и Украины, в литературных журналах. Его произведения в переводах публикуются во многих странах (Венгрия, Болгария, Египет, Тайвань).
   Перевёл на русский с иврита книги и пьесы классика израильской юмористики, лауреата Государственной премии Израиля Эфраима Кишона, классика израильской драматургии Ханоха Левина.
   Пьесы израильских драматургов Ханоха Левина, Эфраима Кишона и др. в переводах Марьяна Беленького поставлены в десятках театров России, Украины, Беларуси, в том числе в Москве, Киеве, Санкт-Петербурге:
   Выступает на эстраде со своими произведениями[4] в жанре стенд-ап комеди[3][6].
   В декабре 2019 Марьян Беленький стал лауреатом международного конкурса короткого рассказа в Болгарии:
   Создатель образа "Тёти Сони" (1989) для Клары Новиковой. Скетчи и монологи Марьяна Беленького исполняли Аркадий Райкин, Геннадий Хазанов, Любовь Полищук, Ян Арлазоров, Илья Олейников (Клявер), Олег Акулич, и другие.
   В 2014 году в Ялте был открыт памятник "Тёте Соне":
   Таким образом, Марьян Беленький стал одним из немногих авторов, удостоившихся памятника своему персонажу при жизни.
   Автор цирковых номеров (реприз), которые исполняются в цирках Украины, России, Китая (Гонконг, Шанхай); их исполняли Юрий Никулин и Михаил Шуйдин.
   БЕЛЬСКИЕ -- четыре брата (Тувья, Асаэль, Зусь и Арон), создавшие во время Второй мировой войны в Белоруссии еврейский партизанский отряд. ( Повтор)
   Предки семьи Бельских в XIX веке поселились в деревне Станкевичи, расположенной между городами Лида и Новогрудок, недалеко от Налибокской пущи. Они были в этой деревне единственной еврейской семьей[1].
   В начале XX века семья Давида и Белы Бельских пережили немецкую оккупацию, после окончания Первой мировой войны жили при Польше, после 1939 года стали гражданами СССР. В семье было 11 детей. Отношения с соседями не всегда складывались гладко: был случай, когда братьям Бельским пришлось силой остановить попытку захвата части их земли[2].
   Старший сын Давида и Белы -- Тувья -- родился в 1906 году, учился в религиозной еврейской школе, затем в польской. Знал 6 языков -- идиш, русский, белорусский, польский, иврит и немецкий. Служил в польской армии и дослужился до унтер-офицера. В приданое за женой ему достался небольшой магазин. Двух младших братьев Тувьи -- Асаэля и Зуся -- после вхождения Западной Белоруссии в СССР призвали в Красную Армию. Незадолго до нападения Германии на СССР НКВД начало акцию по выявлению буржуазных элементов и высылке их в Сибирь. Тувья, будучи владельцем магазина, также подходил под эту категорию. После того как магазин национализировали, он понял, что вскоре придет и его черёд, и покинул небольшой городок, где раньше жил, и устроился в другом месте помощником бухгалтера. После вторжения немецких войск в Белоруссию летом 1941 года и массовых расправ над еврейским населением Тувья, а также пришедшие домой из окружения Асаэль и Зусь, в декабре 1941 года создали в лесу недалеко от родной деревни еврейский партизанский отряд. Двух братьев Бельских -- Якова и Абрама -- нацисты расстреляли ещё летом. 7 декабря родители и младшая сестра Бельских, а также Сила (жена Зуся) и их новорожденная дочь были расстреляны в числе 4000 местных евреев. Младший брат -- 12-летний Арон -- чудом избежал гибели и присоединился к старшим братьям. Братья успели вывести в лес часть родственников, которые и составили костяк будущего отряда. Вначале в отряде было 17 человек, а из оружия -- один пистолет с неполной обоймой. Командиром избрали Тувью Бельского. В августе 1942 года за счёт пришедших из Новогрудского гетто отряд вырос до 250 человек. Осенью 1942 года отряд Бельских начал боевую деятельность и завоевал авторитет среди партизан. Тувья Бельский зарекомендовал себя как решительный и опытный командир. Всё это сыграло большую роль в официальном признании отряда Бельских со стороны руководителей советского партизанского движения. В феврале 1943 года отряд Бельских был включен в состав партизанского отряда "Октябрь" Ленинской бригады.
   Командование отряда имело следующую структуру: Тувья Бельский -- командир отряда; Асаэль Бельский -- командир боевой группы, ответственный за разведку; Зусь Бельский -- заместитель командира по разведке, ответственный за вооружённую оборону; Арон Бельский -- связной с другими партизанскими отрядами, гетто и теми, кто помогал евреям скрыться из гетто и добраться до партизан; Лазарь Мальбин -- начальник штаба (с 25 марта 1944 года -- И. В. Шемятовец); Соломон Волковысский -- начальник особого отряда; Танхель Гордон -- заместитель командира по политической части (с января 1944 года); Элияху Бляхер -- заместитель командира; Давид Брук -- раввин.
   Тувья, который владел несколькими языками и мог сойти за нееврея, часто пробирался в еврейские гетто, уговаривая людей бежать в лес. Он принимал всех евреев, включая женщин, стариков и детей. Тем не менее, отряд представлял собой серьёзную боевую силу, с которой были вынуждены считаться все -- немцы, советские партизаны, окружающее население. Главной своей задачей Тувья Бельский считал спасение как можно большего количества евреев. При всей своей ненависти к нацистам братья Бельские исходили из принципа "лучше спасти одну старушку-еврейку, чем убить десять немецких солдат". Приведённым им в отряд узникам Лидского гетто Тувья Бельский сказал: Друзья, это один из самых счастливых дней в моей жизни. Вот ради таких моментов я и живу: посмотрите, сколько людей сумело выбраться из гетто! Я ничего не могу вам гарантировать. Мы пытаемся выжить, но мы все можем погибнуть. И мы будем стараться сохранить как можно больше жизней. Мы принимаем всех и никому не отказываем, ни старикам, ни детям, ни женщинам. Нас подстерегает множество опасностей, но если нам суждено будет умереть, мы, по крайней мере, умрём как люди.
   Отряд представлял собой целую деревню, которую называли "Лесной Иерусалим". В отряде была пекарня, кузница, кожевенный завод, баня, больница и школа. В отряде были скотники и музыканты, гончары, повара и портные. В отряде даже играли свадьбы, которые проводил раввин Давид Брук. Члены отряда жили в землянках. Те, кто не был занят в боевых операциях, ремонтировали оружие, шили одежду и предоставляли другие услуги советским партизанам, получая взамен боеприпасы, еду и медикаменты. Подрывники отряда Бельских считались лучшими диверсантами и пользовались большим уважением в среде партизан. После того, как весной 1943 года численность отряда выросла до 750 человек, ему было присвоено имя Орджоникидзе, и он стал частью партизанской бригады имени Кирова. Отношения с партизанами не всегда складывались лучшим образом, однако обижать членов отряда Бельского не рисковали -- братья могли немедленно поставить под ружьё больше сотни бойцов, готовых защищать своих от любых посягательств Немалую роль оказала поддержка отряда со стороны секретаря Барановичского подпольного обкома Коммунистической партии Белоруссии Василия Чернышёва ("генерала Платона"). Главной проблемой была добыча пропитания для огромного числа людей. Крестьяне начали сотрудничать с партизанами после того, как поняли, что Бельские -- не объект для охоты. Когда местный крестьянин выдал нацистам группу евреев, команда мстителей из отряда Бельских уничтожила его вместе со всей семьёй -- они сожгли дом доносчика. В дальнейшем отряд Бельского был известен, в том числе и тем, что активно карал коллаборационистов. По воспоминаниям местных жителей, к Бельским многие относились хорошо. Клавдия Духовник из деревни Малая Изва рассказала, что Асаэль приказал вернуть крестьянам овцу, которую забрали партизаны, а Арон застрелил местного антисемита, который неоднократно насиловал женщин в округе. Другие партизанские отряды неохотно принимали евреев, бегущих из гетто, были случаи, когда их отправляли обратно на верную смерть или даже расстреливали. Спасением для евреев был отряд Тувьи Бельского. Немцы несколько раз атаковали лагерь, отряд отступал, но оказывал жёсткое вооружённое сопротивление. Во время самой крупной антипартизанской операции "Герман", которая началась 15 июля 1943 года, отряд перешёл на небольшой остров посреди болота, где немцы не сумели их достать. После этого отряд всё-таки разделился на семейную и боевую части. Семейный лагерь, включавший на тот момент приблизительно 700 человек и названный "отряд имени Калинина", обосновался в Налибокской пуще; командовал им Тувья. Бойцы под командованием Зуся -- "отряд имени Орджоникидзе" -- вернулись в район Станкевичей. Асаэль возглавил отдел разведки в штабе бригады имени Кирова. Самую жестокую атаку отряд выдержал накануне освобождения Белоруссии. 9 июля 1944 года отступавшие немецкие части напали на партизан, десятки людей были ранены, девять человек погибли. На следующий день Красная Армия вошла в район Налибокской пущи. Бельские сумели спасти от уничтожения 1230 евреев. Все братья пережили оккупацию и дождались освобождения Белоруссии Красной Армией. Вскоре Тувью вызвали в Минск, где он составил полный отчёт о деятельности своего отряда.
   Как пишет доктор исторических наук Давид Мельцер, отряд "пустил под откос 6 вражеских эшелонов, шедших на фронт, взорвал 20 железнодорожных и шоссейных мостов, провёл 12 открытых боёв и засад, уничтожил 16 автомашин с живой силой, а всего -- более 250 немецких солдат и офицеров". Зусь Бельский лично уничтожил 47 нацистов и коллаборационистов. За голову Тувьи немцы назначили награду в 100 000 рейхсмарок.
   В 1944 году после освобождения Белоруссии Асаэль вместе с частью отряда вступил в Красную Армию и погиб в Германии незадолго до окончания войны. Его жена Хая, с которой они поженились в отряде, в это время была на последнем месяце беременности. По некоторым данным, после окончания войны Тувья и Зусь подвергались преследованиям со стороны НКВД и в связи с этим бежали в Польшу. Но поляки враждебно относились к евреям после войны, и братья переехали в Палестину, жили в Рамат-Гане и Холоне. После создания государства Израиль Тувья и Зусь приняли участие в Войне за независимость. Живя в Израиле, Бельские едва сводили концы с концами. В 1955 году Зусь и Тувья вместе со своими семьями и Ароном переехали в США и поселились в Бруклине (Нью-Йорк): Тувья стал водителем грузовика, а Зусь -- владельцем нескольких такси.
   Летом 1986 года спасённые братьями Бельскими люди организовали банкет в их честь в отеле "Хилтон" в Нью-Йорке. 600 человек стоя приветствовали аплодисментами 80-летнего Тувью Бельского. Тувья умер в декабре того же года. Вначале его похоронили на еврейском кладбище на Лонг-Айленде, но через год он был перезахоронен в Иерусалиме на Гар а-Менухот после проведения воинских почестей на горе Герцля. Английский перевод написанных Тувьей Бельским на идише мемуаров (394 стр.) был подготовлен к изданию в 2011 году. Зусь Бельский умер в 1995 году. Арон живёт в Майами, в 2007 году он и его жена были обвинены в мошенничестве. Никаких официальных наград братья Бельские не получили. Из спасённых Бельскими людей по состоянию на конец 2008 года были живы 29 человек. Потомки спасённых насчитывают десятки тысяч человек. Сын Тувьи -- Роберт Бельский -- говорил о своём отце: Когда он бывал на свадьбе или бар-мицве он испытывал удовлетворение от того, что видел детей и внуков тех, кто выжил -- восстановление семей, которые не имели шансов сохраниться.
   У Тувьи Бельского в США живут два сына -- Роберт и Мики, их дети и внуки. Два сына Зуся Бельского приехали в Израиль из США в октябре 1973 года и участвовали в Войне Судного дня. У Асаэля осталась дочь, которая родилась уже после его смерти. Внук Зуся -- Илан Бельский -- в 2008 году окончил университет в США, переехал в Израиль и поступил на службу в парашютно-десантные войска. Два других внука Зуся Бельского на 2008 год также служили в Армии обороны Израиля, ещё один внук -- резервист.
   Основная статья: Массовое убийство в Налибоках. В 2001 году польский Институт национальной памяти обвинил некоторых членов отряда Бельского в резне в местечке Налибоки, расположенном в 120 километрах от Минска. В результате нападения партизан на это селение 8 мая 1943 года погибли 128 человек, в том числе три женщины, несколько подростков и десятилетний ребёнок. Было установлено, что среди нападавших было несколько бойцов отряда Бельского. Однако сын Тувьи Роберт и некоторые оставшиеся в живых партизаны утверждали, что отряд Бельских не имел отношения к этому случаю, так как в тот день находился в 100 км от местечка и в Налибоках появился только в августе 1943 года. Кроме того, в отчёте советских партизан было указано, что в том бою был уничтожен немецкий гарнизон самообороны. Было также установлено, что силы самообороны в Налибоках в виде вооружённой ячейки Армии крайовой действовали под контролем оккупационных властей и сотрудничали с ними. По воспоминаниям узника минского гетто и партизана Леонида Окуня, в 1943 году "очень много партизан погибло от рук этих аковцев, и с ними началась война".
   О судьбе братьев Бельских написано несколько книг: в 1949 году Тувья издал в Иерусалиме в переводе на иврит свои мемуары под названием "Лесные евреи". Полный текст мемуаров на идише (394 стр.) был обнаружен в архивах Еврейского научно-исследовательского института YIVO в Нью-Йорке, английское издание готовится к публикации в 2011 году. В 1994 году Нехама Тек (англ.), профессор социологии Коннектикутского университета, опубликовала книгу "Вызов. Партизаны Бельские" (англ. Defiance. The Bielski Partisans). В 1998 году Алан Левин издал книгу Fugitives of the Forest: The Heroic Story of Jewish Resistance and Survival during the Second World War/ Она была переиздана в октябре 2008 года издательством Lyons Press, ISBN 978-1-59921-496-2 и в 2010, ISBN 978-1-59921-968-4. В 2001 году дочь Асаэля Бельского издала книгу о своем отце и партизанском отряде Бельских. В 2003 году журналист Питер Даффи написал книгу "Братья Бельские" (англ. The Bielski Brothers)[27]. Издание на русском языке: Питер Даффи. Братья Бельские. М., Текст, 2011.
   Книга Нехамы Тек базируется на воспоминаниях членов партизанского отряда и родственников Бельских, а книга Питера Даффи -- на документальных данных, которые он собирал в Белоруссии, Израиле и США. Нехама Тек пишет, что неоднократно обращалась к белорусским властям с просьбой допустить её к работе в архивах или прислать копии необходимых ей материалов, но не получила никаких ответов.
   О братьях Бельских было снято три фильма: Первый документальный фильм "The Bielski Brothers" вышел в 1993 году в Великобритании. В 2006 году в США на телеканале "History" (англ.) вышел документальный фильм "The Bielski Brothers: Jerusalem in the Woods". В 2008 году в мировой прокат вышел голливудский художественный фильм Эдварда Цвика "Вызов" (англ. Defiance) с Дэниелом Крейгом, Львом Шрайбером и Джейми Беллом в главных ролях[31]. Фильм основан на книге Нехамы Тек.
   В послевоенные советские годы в Белоруссии деятельность евреев-партизан замалчивалась. В частности, в официальном справочнике "Партизанские формирования Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 -- июль 1944)", изданном Институтом истории коммунистической партии в 1983 году, нет упоминания ни о братьях Бельских, ни об их отряде. Участие евреев в партизанском движении было скрыто за формулировкой "другие национальности"
   Хотя в одних только 14 еврейских партизанских отрядах и группах Белоруссии сражалось не менее 1650 бойцов, а всего в партизанских отрядах Белоруссии находилось от 10 до 15 тысяч евреев. Об отряде Бельских не упоминается также в энциклопедическом однотомнике "Беларусь в Великой Отечественной войне (1941--1945)", вышедшем в 1995 году.
   "Загадки истории" N1-2 2020г. ГЕОРГИЙ ПЕТРОВ "Личная армия ПОПСКОГО" в статье о русском эмигранте ВЛАДИМИРЕ ДМИТРИЕВИЧЕ ПЕНЯКОВЕ (1897-1951) , создателе отряда британских коммандос, воевавших в Северной Африке в период 2-й мировой войны, сообщает: "...Одной из самых больших удач оказалось обнаружение "армией ПОПСКОГО" СОВМЕСТНО со спецназовцами из "Пустынного такси" в горах Туниса тайного прохода, через который британские войска обошли укреплённую "линию Марет" и ударили во фланг группировки РОММЕЛЯ...". К сожалению, в статье не приведено ни одно имя спецназовца и евреев, участвующих в операциях против РОММЕЛЯ, не приводится, хотя известно, что еврейские подразделения в составе британской армии принимали самое активное участие в разгроме фашистов.
   БЕНЬ ЕВГЕНИЙ МОИСЕЕВИЧ (1960- ) - писатель
   В 1982 году окончил филфак Московского государственного педагогического института. В 1983--1987 годах работал в отделе публикации Центрального государственного архива литературы и искусства (ЦГАЛИ) -- "Встречи с прошлым". Вып. 6, М., 1988, с. 474. Как историк литературы участвовал в подготовке летописи Александра Блока, публиковался в альманахе "Встречи с прошлым", 92-м томе "Литературного наследства", журнале "Вопросы литературы", другой периодике в основном с исследованиями по русской литературе Серебряного века.
   С 1988 по 1993 год постоянно вел литературные публикации в журнале "Наше Наследие", где в 1992--1993 годах был членом редколлегии (выходные данные N 25 за 1992). Как составитель и комментатор участвовал в двух изданиях Вл. Ходасевича (1991 и 1992), в книге З. Гиппиус (1991). В 1993--1994 -- обозреватель в газетах "Куранты" (тематические страницы в N 73-227 за 1993) и "Сегодня" (тематические страницы в N 7-72 за 1994). С тех пор работает в публицистическом жанре. Печатался в газетах "Русская мысль" и "Новое русское слово". В 1994--1995 годах издавал литературный и общественный ежемесячник "Накануне" (выходные данные N 1-5 за 1995). Потом главный редактор журнала "Новые знания" Общества "Знание" (выходные данные N 1-4 за 1996). С 1997 по 2001 годы -- главный редактор издательства ИНТРД (выходные данные журнала "Товары со склада", М., N 245--392 за 1997--2001). В 2000--2010-е годы главный редактор альманах-газеты живого слова "Информпространство". В декабре 2006 года -- председатель редсовета сборника "Информпространство" (М., 2006--2007 -- выходные данные).
   В 2000-м и 2005-м году в Москве вышли два издания книги "Не весь реестр", в 2009-м году там же -- книга эссе и размышлений "Раненое счастье". В 2013 году в Иерусалиме издана книга очерков "О тех, кто рядом". Его творчество 2000-х годов сочетало в себе близость к традиционной русской культуре и интерес к своим корням[1]. Публицистика и комментарии[3] 2010-х годов -- в основном о российской и международной геополитике.
   Член Союза журналистов СССР с 1990 года. Член Союза писателей Москвы с 2000 года, секретарь Союза писателей Москвы с 2008 года[4]. Академик Евразийской академии телевидения и радио (ЕАТР) с 2006 года.
   Постоянный автор газеты "Литературная Россия" (публицистика о российской истории XX-XXI веков). В 2000--2010-е годы публиковался в "Литературной газете", газете "Труд", альманах-газете "Информпространство", журнале "22", на порталах "Еженедельник "Звезда", РИА ФАН[10], "Журналистская правда", "The Russian Times", "Курс", "Колокол России" и в др. прессе.
   Участвовал, в том числе как международный эксперт, в эфирах на радио и ТВ. В 2010-е годы -- постоянный эксперт-политолог на радио "Спутник" РИА "Новости"[13]; на телеканале "Мир-24"[14]; на телеканале "Звезда"; на телеканале Life (Life news)[16] и др. Ведущий авторской программы на радио Mediametrics.
   Являлся членом редколлегии газеты СПМ "Литературные вести" (выходные данные N 93 за 2009). В 2007 году в Голландии вышел документальный фильм режиссёра Р. ван ден Хойвеля о брежневском застое "Москва 1980", в котором Евгений Бень -- один из "героев" (Сергей Гаврилов. А все хорошее и есть мечта... Газета "Европа -- Экспресс", N 30 (542), 2008). Показы фильма состоялись в Нидерландах, Германии, России. 17 декабря 2010 года его демонстрация и обсуждение прошли в Доме кино в Москве.
   Среди ряда организованных в 2006--2007 годах мероприятий межконфессиональная конференция "Авраамические религии и этносы в России" (апрель 2007) -- журнал "Алеф", N 962, 2007, с.15. Инициатор проведения Парада Победы в Иерусалиме в мае 2009 года (М. Шпицбург. Знамя Победы над Святой землей. Журнал "Голос инвалидов войны", Тель-Авив, N 184, 2009, с. 9-12), в котором приняли участие российские фронтовики и их родные разных национальностей, прошедшие с портретами отцов и дедов по святому городу трех религий.
   Лауреат Всероссийского литературного конкурса "70 лет Победы" (вместе с альманах-газетой "Информпространство") "за многолетнее и широкое освещение темы народного героизма в борьбе с фашизмом во время Великой Отечественной войны" (2015). Лауреат Фонда им. Ицхака Зандмана и Авраама Коэна (Израиль) по историко-литературной тематике (2009). Награждён медалью ордена "За профессионализм и деловую репутацию" III степени (Постановление президиума Совета по общественным наградам РФ от 8.07.2010 N 74).
   Родители Евгения Беня -- Моисей Зусевич Бень (1916, Киев--1983, Москва) -- минер-фронтовик, участник обороны Сталинграда, закончил войну под Берлином, в боях трижды ранен и контужен; участник освоения Целины; руководитель дорожно-строительных республиканских объединений в РСФСР и Казахстане; Генриета Марковна Шицгал (1921, Москва--2005, Москва) работала редактором в ТАСС и библиографом в МГИМО. Евгений Бень имеет детей -- Михаила 1987 г.р. и Майю 1989 г.р.; внуков Таю 2012 г.р., Марка 2016 г.р., Машу 2018 г.р.
   БЕРДИЧЕВСКИЙ МИХА-ИОСЕФ (1865-1921) - писатель, философ. Собрание его сочинений насчитывает 20 томов.
   БЕРЗУН БОРУХ МОВШЕВИЧ (1880-1942) - мой дедушка. Умер в Уфе в эвакуации. Амен.
   БЕРЗУН СЛУВА МОРДКОВНА (1880-1963) - моя бабушка. Умерла в Иванове. Амен.
   БЕРКНЕР СЕРГЕЙ САМУИЛОВИЧ (1923- ) - узник Белостокского гетто, разведчик, полиглот.
   Интервью ОЛЬГИ БРЕНЕР. Ему писали на домашний адрес по Пешестрелецкой Стивен Спилберг, Георгий Менглет, Василь Быков, дочь Ильи Эренбурга, советский генерал партизанского движения Алексей Федоров. И это были письма благодарности.
   "...Вы дали поколениям возможность ощутить свою личную связь с историей. Ваши интервью будут тщательно сохранены как важная часть наиболее полной библиотеки воспоминаний, когда-либо собранных. В далеком будущем люди смогут увидеть лица, услышать голоса, узнать о судьбах... они смогут учиться и всегда помнить", - из письма в Воронеж трехкратного оскароносца Стивена Спилберга.
   "Спасибо, дорогой! И особая признательность Вам - за сестер Лепинь", - написал известный актер Георгий Менглет, которого до войны в 11-й воронежской школе учила русскому языку Александра Ивановна Лепинь. Она стала первым режиссером школьника Менглета, разыграв с ним в лицах "Горе от ума" и создав школьный театр. Во время оккупации Воронежа Александру Ивановну и ее сестру Ольгу - преподавателя английского языка пединститута - вместе с другими горожанами фашисты погнали на запад. На Украине сестры стали помогать партизанам, были схвачены и казнены после жестоких пыток.
   Отдельную благодарность за скрупулезно собранную информацию о сестрах Лепинь прислал в Воронеж на улицу Пешестрелецкую и самый крупный партизанский генерал советской Украины - Алексей Федоров. Даже в архивах киевского КГБ много лет не было всей информации о воронежских партизанках, которая до поры до времени хранилась в тесной воронежской "хрущевке".
   Все эти письма адресованы в Воронеж одному человеку - профессору английской лингвистики Сергею Самуиловичу Беркнеру.
   "Передай нашим, что мы держались, как подобает"
   Общение с ним - захватывающее путешествие во времени в обход отвердевших исторических штампов. И еще это бесполезная попытка удержаться на предъявленной высоте - ну не каждому дано столько познать, проанализировать и сохранить в памяти, сколько 91-летнему Беркнеру! Тем более что он был не просто живым свидетелем истории, а делал ее сам.
   Узник еврейского гетто в Белостоке, затем здесь же - активный подпольщик. В 1944 году тайно переправился к партизанам. Сражался в партизанском отряде вплоть до освобождения Белоруссии Красной Армией. После войны и окончания Гродненского пединститута начал преподавать английский в Ульяновске. Затем перебрался с семьей в Воронеж. Здесь начал собирать свои уникальные архивы, которыми заинтересовался даже Спилберг - живые свидетельства о войне, об оккупации, о концлагерях. А со временем, уже заведуя кафедрой, создал музей нынешнего Воронежского педуниверситета.
   - Свою дальнейшую жизнь после партизанских лесов я посвятил борьбе с фашизмом. Человек с моей биографией не имеет права заниматься только английской лингвистикой, - рассказывает Сергей Беркнер. - А идея создания музея в педуниверситете началась именно с сестер Лепинь. Они латышки, оказались в Воронеже сразу после революции. Думаю, это было как-то связано с переводом в Воронеж Тартусского университета. По сути, я взял кафедру в пединституте, где раньше работала Ольга Ивановна Лепинь, и начал разыскивать по стране любые материалы о ее судьбе, а затем и о всех ветеранах института. Одной из последних свидетельниц мужества сестер Лепинь стало воспоминание жительницы украинского села Звонковое Анастасии Зарицкой.
   "В камере ко мне подползла Ольга Лепинь. Ее лицо было черным от побоев, руки окровавлены, опухли. Ей Дмитренко (полицай)... закладывал руки в дверь. Я хочу передать ее предсмертные слова: "Нас расстреляют. Это ясно. А тебе, может, посчастливится. Передай нашим, что мы держались, как подобает. До оккупации мы жили в Воронеже. Я работала преподавателем английского языка. Сестра преподавала русский и литературу...". По свидетельствам комбата партизанского соединения Мукоева, "воронежские учительницы оказывали помощь партизанам продовольствием, сообщали о продвижении немецких войск... распространяли листовки, которые печатали в лесу на пишущей машинке"".
   Приговор замедленного действия
   - Сергей Самуилович, расскажите, как вы сами оказались в партизанском отряде. Ведь нацистское гетто - это смертный приговор замедленного действия.
   - Меня переправил в лес подпольный комитет гетто, и огромную роль в этом сыграл мой отец. В гетто он был видным подпольщиком. Но происходило все это тайком от мамы, потому что свою обреченность понимали еще далеко не все узники. Многие считали, что как-нибудь переживут гетто и что немцы отправляют людей отсюда не в печи, а "на работы". Но отец уже видел, чем все скоро закончится. Сам он погиб в концлагере, куда вывезли с товарной станции Белостока всех жителей гетто - детей, стариков, женщин. Но сначала отец и другие подпольщики подняли в гетто восстание. Это был акт достойной смерти. Между прочим, подпольщикам тайно помогал кое-кто из немцев. У нас был друг, немецкий социал-демократ и антифашист Артур Вилле Шаде. В Белостоке он официально руководил текстильным комбинатом. Перед выходом из гетто в партизаны я встречался с Шаде. Он подарил мне бельгийский карабин. Уже будучи в партизанах, я оценил подарок - оружие у нас было на вес золота.
   - Вилле Шаде, Оскар Шиндлер - это, на ваш взгляд, исключение или целое явление среди немцев Третьего Рейха?
   - Я могу сказать, что среди немцев было много тайных сторонников социал-демократов и даже коммунистов. Меня, 20-летнего парня, охранники отправляли из гетто на электромонтерские работы в один из лагерей передислокации войсковых немецких частей. Нашими работами там руководил Пауль. Он знал, что меня сюда привозят из гетто. И перед работой всегда приглашал сначала к себе в финский домик. Сажал за стол, и мы вместе завтракали. Я был сильно голоден. Он много расспрашивал про мою семью, рассказывал о себе. Когда на фронте Пауль отказался расстреливать советских военнопленных, то сразу попал под трибунал. Его спас случайно оказавшийся рядом генерал Вермахта, хорошо знавший его еще по мирным временам. И как-то это дело сразу замяли. Генерал помог освободить Пауля и переправил на работу в тыл. Теперь я понимаю, что Пауль был антифашистом.
   - Вы говорите, что все время были голодным. Чем вообще питались узники гетто?
   - Пропитанием занимался юден-рат - такой совет, который руководил всей жизнью гетто. Распределял хлебные карточки - по 150-200 грамм на человека в день. В гетто работали две пекарни, одной из них, кстати, руководил мой отец-подпольщик. Были также юденратские огороды, где мы выращивали репу, брюкву. Само гетто - это отгороженная часть Белостока. На арийской стороне улицы в квартире могло жить три человека, а в квартирах на нашей стороне - по 23. Ну, это все мне надо вам месяц рассказывать...
   "Переправив в партизаны, отец подарил мне судьбу"
   - Чем вы занимались уже в партизанском отряде?
   - Наш отряд состоял из ста человек в разное время. Ведь до соединения с Красной Армией больше половины погибло. Жили в землянках или прямо на земле в лесах. Продовольствие себе добывали в деревнях или брали немецкий обоз. В основном занимались диверсией в немецком тылу и помогали советским военнопленным. Неподалеку от нашей дислокации находился небольшой лагерь для советских военнопленных. Мы перебили немецкую охрану и 50 человек освободили. Ровно половина из них перешла к нам в партизаны, и мы поделились оружием. А другие 25 решили примкнуть к деревенским вдовам под Белостоком. Сам я со своей будущей женой Галиной познакомился здесь же - в партизанском отряде. Она оказалась в лесах немногим раньше меня - тоже подпольщица, пережившая три гетто. Так что, переправив меня в партизаны, мой отец не только заново подарил мне жизнь - он подарил мне судьбу. После войны не один десяток лет моя жена проработала в научной библиотеке ВГУ. Мы были неразлучны до самого ее последнего дня.
   - Общение с вами - захватывающее. Поделитесь секретом молодости в 91 год.
   - На протяжении всей жизни человек должен нагружать голову. Сорок лет я читал лекции на английском языке. Интеллектуальная деятельность сохраняет крепкое и ясное мышление на всю жизнь. Я никогда не курил. Каждый день, вплоть до самого преклонного возраста, в любую погоду вставал в половине пятого утра и выбегал на дворовый стадион. Однажды в 47 лет добежал без перерыва от своего дома до Дона - это больше восьми километров. Искупался и стал торопиться на кафедру. А ведь в раннем детстве у меня прослушивались шумы в сердце, потом здоровье было сильно подорвано в гетто и в лесах. А еще в Ульяновске мы близко дружили семьями с выдающимся ученым-биологом Александром Любищевым. Даниил Гранин потом написал о нем роман "Эта странная жизнь". У Любищева были свои особые взаимоотношения... со временем. Он хронометрировал все! Каждая минута в течение дня была на счету. Владел четырьмя иностранными языками, два из них выучил в общественном транспорте. На мой взгляд, такое скрупулезное отношение к подаренному тебе времени тоже продлевает жизнь.
   БЕРКОВИЧ ЕВГЕНИЙ МИХАЙЛОВИЧ (1945- ) - математик, публицист, историк, издатель и редактор. Живёт в Германии.
   БЕРЧЕНКО МОИСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1933- ) - физикохимик, писатель, публицист, изобретатель
   БЕСИЦКИЙ РЕУВЕН (1926- ) - химик, историк, публицист. Живёт в Израиле с 1999г.
   БЕХОР ГАЙ (1961- ) - политолог, востоковед. Публицист. Живёт в Израиле.
   БИБЕРГАЛЬ ЕКАТЕРИНА АЛЕКСАНДРОВНА (1879-1059)
   Она отказала автору книги "Алые паруса", который предлагал ей руку и сердце, но запала ему душу на всю жизнь. Екатерина Бибергаль провела 20 лет своей непростой жизни на каторге - при царе её ссылали на революционную деятельность, а при Сталине - за контрреволюционную. А Александр Грин воплощал её образ во многих героинях своих произведений...
   Фамилия Бибергаль с идиша переводится как "касторка". Не исключено, что первый обладатель этой фамилии занимался медициной. Отец Екатерины тоже мечтал о медицинской карьере, однако увлечение революционными идеями закончилось арестом 1876 году и ссылкой на 15 лет. Жена по доброй воле пошла вслед за мужем, и в 1879 году родила дочку Екатерину. Поэтому довольно часто местом рождения в анкетах покорительница сердца автора произведения "Алые паруса" ставила "Карийскую каторгу.

Завершив обучение в женской гимназии в городе Благовещенск, она поступила на Высшие женские курсы в Санкт-Петербурге. Однако пошла по стопам отца и из-за ареста обучение так и не закончила. По стечению обстоятельств, арестовали девушку на той же самой площади, что и отца, только гораздо позже. Во время ссылки в Севастополь Екатерина становится членом революционного движения. В 1903 году сюда же прибыл молодой худощавый 23-х летний парень - Александр Григорьев. Документы были поддельными, в оригинале фамилия звучала как Гриневский, отсюда образовался псевдоним Грин. И он тоже грезил революцией. Правда, 1908 году он пишет повесть "Маленький комитет", главной героиней которой стала молодая хрупкая девушка, а эпитеты, которыми он выписывает её образ, куда ближе к романтическому стилю, нежели к революционному.
На момент знакомства Екатерины с писателем ей едва исполнилось 24 года. В партийной ячейке ее звали "Вера Николаевна", однако совсем близкие люди называли "Киской". Александр считал ее одной из центральных фигур тайной организации. Глава комитета Сергей Никонов совместно с Александром Ульяновым принимал участие в подготовке убийства Александра III, но был задержан по другому процессу, и впоследствии это спасло ему жизнь.
Александр Грин в автобиографии зафиксировал несколько моментов, которые указывали на пристрастие Екатерины к археологии. Например, он подробно описывает случай, когда после похода в археологический музей, "Киска" долго ворчала на шутку писателя, который попросил смотрителя музея показать ему пуговицу от одежды Македонского. Но несмотря на все разногласия во взглядах, Екатерина согласилась стать женой молодого писателя в будущем. Заметив его прекрасные ораторские способности, она убедила его вести агитационную деятельность среди матросов и солдат. Его харизма была настолько сильна, что многие после его выступления готовы были отдать жизни в революционной борьбе. В автобиографии Гриневский вспоминает, что однажды перед очередной агитацией у него появилось ничем не оправданное чувство тревоги. Он пытался отказаться от похода, описывая свое состояние Екатерине. Однако она не поддержала его, назвав "трусом". Он был вынужден прийти на площадь, где его встретили двое солдат и городовой. Проводя писателя в участок, они провели обыск в его квартире, где нашли много запрещенной литературы. Это и стало основанием для его ареста в 1903 году. В 1905 году Александр покинул тюремные стены. Екатерина пыталась устроить побег Грина, купив парусник и заплатив извозчику. Но арестанта схватили в тот момент, когда он пытался преодолеть тюремную стену.
Не дождавшись Александра из ссылки, Екатерина, незадолго до побега друга, была задержана и отправлена в Архангельск. Впоследствии ей удалось оттуда сбежать в Швейцарию. Побег был организован Никоновым, главой эсеров из Севастополя. В этой стране жила ее сестра с мужем, который был сыном миллионера из Сибири.
В произведении "На досуге" писатель остро переживает расставание с любимой и ждет от нее весточку. Он бережно хранит каждое письмо, полученное от "Киски". Однажды, получив открытку от подруги он замечает на ней пейзажи Швейцарии.
1905 год изменил ситуацию в России. Грина амнистировали, а Екатерина вернулась в страну. Их встреча произошла в 1906 году. Это событие в своих воспоминаниях описывает первая жена Александра, но затем она уничтожит одну из важных страниц, где подробно описала роковой день последней встречи. Писатель в своих произведениях лишь вскользь упоминает об этом событии. Что все же случилось в тот день? Существуют две версии того происшествия. Первая - Грин предложил Екатерине стать его женой, но все ее мысли были лишь о революции, и она оказала ему. По второй версии писатель приревновал любимую к другому ссыльному, с которым у нее, возможно, ранее был роман. Не сумев справиться со своими эмоциями, Александр выстрелил в Екатерину. Пуля из дамского пистолета попала в левый бок "Киски", но не глубоко. Пострадавшую доставили в больницу, где хирург Греков, сделал операцию и достал пулю. Екатерина никогда не говорила, кто и по какой причине покушался на ее жизнь. Однако это была их последняя встреча без свидетелей. Вскоре Александр и Екатерина были вновь задержаны. Бибергаль была отправлена на каторгу именно туда, где она когда-то появилась на свет, почти 30 лет назад. Больше у них не было возможности встретиться в этой жизни. На каторге Екатерина отбывала наказание вместе с другими известными революционерами, и вышли они после февральской революции. На победе большевиков не закончились тюремные страдание музы Александра Грин. В Ленинграде был организован завод, на котором изготавливали эфирные масла, а работали бывшие члены партии эсер. На средства от продажи товаров, был возведен дом, где расселяли людей. Кроме жилого помещения построили несколько общественных мест, в том числе и библиотеки. В одной из таких библиотек и работала Екатерина, и жила вначале с первым, а затем и вторым супругом.
Во времена сталинской чистки дом, где проживали бывшие члены партии эсеров, был одним из первых подвержен процедуре. В 1935 году Екатерину арестовали и посчитали опасной личностью для общества, запретив 15 лет проживать крупных городах страны. А через несколько лет она получила обвинение как контрреволюционерка и приговорена к 10 годам тюрьмы. Свое наказание она отбывала в "инвалидном" лагере в Кемеровской области. Ее часто можно было встретить с книгой в руке. В свои шестьдесят лет она оставалась хрупкой, тоненькой, ухоженной женщиной, в которой абсолютно не чувствовался старческий возраст, несмотря на пробивающуюся седину. После 10 лет лагерей, Екатерина была отправлена в ссылку в Карелию, где продолжила работать в местной библиотеке.
Пережив кончину Сталина, Бибергаль в 1956 году наконец-то получила возможность переехать на постоянное место жительства в Ленинград. Зимой, при неудачном падении, она получила серьезный перелом ноги, которой привел к ампутации. Уже в 1959 году бывшая эсэрка Ирина Каховская, чтобы как-то поддержать свою подругу Катю Бибергаль, в качестве новогоднего подарка перевела для неё "Маленького принца" Экзюпери. Но подруга не дождалась подарка - умерла.
   БОГДАНОВИЧ КИРИЛЛ - один из авторов сайта открытых публикаций Центра социально-политических исследований. Израиль.
БОЛШТЯНСКИЙ АЛЕКСАНДР ПАВЛОВИЧ (р. 1947, Омск, Россия) - израильский учёный и изобретатель. (Повтор) Отец был журналистом, редактором заводской многотиражки. Мать - фармацевтом. Работал токарем. Окончил в 1965 г. Омский авиатехникум, в 1972 г. - Омский политехнический институт. Технолог, мастер механосборочного цеха, конструктор КБ спецоборудования, научный сотрудник вузовской лаборатории. В 1984 г. защитил кандидатскую диссертацию, в 1999 г. - докторскую. Заместитель проректора по науке, профессор кафедры. Автор и соавтор более 400 научных публикаций, в т.ч. около 250 авторских свидетельств и патентов, 10 монографий и учебных пособий. Профессиональные научные интересы: технология машиностроения, проектирование, гидравлическая и пневматическая техника, газовая смазка, холодильная, компрессорная и микрокриогенная техника, автотранспорт и его эксплуатация. Общие научные интересы: теоретические основы жизнедеятельности, энергетика (в т.ч. условно возобновляемые источники энергии), авиация и космонавтика, астрономия, оружейные системы, экономика.
   В начале 21 века репатриировался в Израиль. В Израиле занимается разработкой устройств оборонного назначения. Член редколлегии журнала "Наука и жизнь Израиля". 30.07.2017г. От редакции: Доктор технических наук Александр Болштянский неоднократно обращался в различные научные и государственные организации Израля с предложением использовать его богатейший научный и практический опыт на благо еврейской страны, но ни разу не удостоился элементарного ответа от безразличных бюрократов на местах. Вот он и решил поговорить с самим собой. Откровенно, лицом к лицу. Может, хоть таким образом его кто-нибудь услышит и пригласит для детальной беседы. Мы будем рады, если это случится.
 Бол.: Александр,  как давно ты в Израиле?
А.: Это непростой вопрос, хотя в документах четко проставлена дата въезда на ПМЖ - сентябрь 2011 года. Бол. А в чем "сложность"?
А.: Лет, наверное, до 50-ти я был очень просоветским человеком - все-таки обработка мозгов в СССР была поставлена хорошо. Конечно, были определенные сложности с "пятой графой", но я всегда считал это "пережитком прошлого". К тому же я жил в Сибири, в промышленном городе Омске, население которого ценило в человеке по большей части его способности и трудолюбие, а по жизни я был довольно успешным человеком. Два диплома (техникум и вуз) с отличием, кандидатская, а потом и докторская степень.... Сам понимаешь - в таком случае говорят, что "жизнь удалась".
Бол. А что стало после 50-ти?
А.: А после 50-ти, наконец, наступила так называемая зрелость.... К тому же так случилось, что я овладел физико-математическим аппаратом, который позволяет просчитывать потенциал территории, любой территории - хоть квартиры, хоть региона, хоть страны..... Получилось это абсолютно случайно, просто по необходимости. Мне было поручено стать во главе группы разработчиков региональной научно-технической программы "Омский регион", и я стал искать "точку опоры". И тут мне повезло - основа научного аппарата, который я использовал в своих исследованиях (Первое начало термодинамики и "метод контрольных объемов"), как оказалось, могут стать основой математического аппарата, позволяющего определить потенциал Территории и исследовать ее перспективы. Для России они оказались прямо-таки удручающими... Но дело не только в этом.... Появился Интернет, расширился кругозор, стал много читать об Израиле, о евреях, и что-то внутри проснулось.... Пришло осознание того, что надо жить там, где твои настоящие корни.... В общем, как, наверное, и у подавляющего большинства евреев СССР.... К сожалению так сложились обстоятельства, что сразу после открытия границ уехать не было возможности, но детей все-таки удалось отправить.... Тоже довольно "стандартный" вариант... И вот только три года назад, наконец, мы с женой смогли репатриироваться. Так что душой я здесь давно,  а вот "физически" -- недавно. Бол.: И как тебе историческая родина?
А.: Мне все-таки удалось побывать в Израиле еще в 2005 году, и первое впечатление - настоящий райский уголок. Конечно - по сравнению с Сибирью. Так что, когда мы прибыли сюда три года назад - я уже так не удивлялся. Землю целовать я не бросился, но знаешь, было такое ощущение, что я, наконец, достиг самой главной цели в своей жизни. Правда, сам прием меня несколько обескуражил...
Бол.: И чем же?
А.: Все было хорошо, и даже то, что мы из-за погоды провели на ногах целые сутки, и что были большие накладки в Москве с Сохнутом, все это нивелировалось внимательным отношением "принимающей стороны" в аэропорту. Бол.: А что было "не так"?
А.: Ты знаешь, я, конечно, не могу сказать, что как ученый и инженер, я - прямо-таки "пуп Земли", и меня должны были встречать с почетным караулом  и на "красной дорожке".... Но вот в очень маленькую и по территории, и по населению страну прибыл какой-никакой, а специалист, обладающий весьма немалым научно-техническим багажом. В стране много проблем, в том числе и чисто инженерных, многих отраслей нет вообще, все держится на благоприятном отношении дружественных, или хотя бы нейтральных, стран, которые продают материалы, технические изделия и услуги, необходимые для самого существования Израиля. Особенно это остро для сферы обороны. И вот приезжает специалист, которого можно использовать для решения каких-то технических и технологических задач. Пусть даже на уровне консультаций. И что ты думаешь? Кто-нибудь на "вратах рая" меня спросил об этом? Ну, хоть бы дали заполнить анкету о моих возможностях как инженера или ученого.... Нет! Вот тебе документы, вот тебе минимальные средства для существования, вот тебе положенная социалка - и будь доволен! А дальше - твое ЛИЧНОЕ дело.... Бол.: Ну, вот и предложили бы свои услуги...
А.: А кому и как? Языка не знаю, чтобы выучить иврит на уровне хотя бы неплохого общения на бытовые темы, нужно не менее трех лет... А на техническом языке... Вообще неподъемное дело. Английский?  Тоже не один год пройдет, пока я его подниму до нужного уровня.... Ну вот, написал я на русском и английском языках (использовал электронный переводчик) письмо в Беер Шевский университет с простым вопросом - издается ли у них журнал, и какие правила оформления статей. Даже не ответили.... После бомбежек 2012-го года написал (опять же на русском и английском языках) письмо на имя Нетаньягу, в котором достаточно подробно описал предложения по совершенствованию системы обороны Израиля.... Письмо дошло (мне прислали по почте уведомление), и.... "тишина... и мертвые с косами стоять".... Хотя в приличных учреждениях принято, даже если письмо, не читая, выбросили в урну, ответить с "благодарностью за проявленную инициативу"....
Не так давно, совершенно случайно (!!!) узнал о существовании "Фонда Шапиро" по поддержке ученых-репатриантов. Посмотрел сайт... Ну, выставлю я там свою "кандидатуру", указав основные направления научной деятельности... К тому же я знаю, что моего научного направления в Израиле нет и не предвидится. И что? Как можно описать научные или технические проблемы, которые я могу решать? Если мне никто этих проблем не ставит... Вот мой средний сын работает в фирме, занимающейся автоматизацией производственных процессов в пищевой промышленности Израиля, и иногда он мне звонит по самым разным техническим вопросам, и не было случая, чтобы я не помог ему хотя бы разобраться... И потом - в Израиле все жутко засекречено!
Вот, например, у меня есть несколько весьма реальных идей по совершенствованию артиллерийских систем и стрелкового вооружения на основании моих еще российских изобретений. Я предполагаю, какие их израильских фирм могли бы этим заинтересоваться. Но вот расскажите мне, как бы я мог связаться с представителями этих фирм? Однажды, на каком-то форуме русскоязычный израильтянин "похвастался", что работает в фирме, выпускающей стрелковое оружие. Я дважды обращался к нему с просьбу помочь мне послать предложения, и дважды не получил ответа. Что это? Я ведь не могу в каком-нибудь "Фэйсбуке" опубликовать свои предложения израильскому оборонпрому... Кстати, по Интернету в разных вариантах бродит рассказ о том, как "восемь дворников" (докторов технических наук, бывших российских граждан, работавших в Израиле дворниками или вообще не работавших) каким-то образом организовали фирму по производству ракетных двигателей, за которыми теперь "стоит очередь".... А сколько еще таких "дворников" по всему Израилю "машут метлами"?
Кстати, если бы служащие администрации премьер-министра все-таки передали мои предложения "кому следует", и если бы на них было обращено хоть какое-то внимание, то учитывая, что с тех пор прошел целый год, вполне возможно, что сегодня ЦАХАЛ имел бы в своем распоряжении дополнительные и, как говорят, "продвинутые" средства ведения борьбы с террористами... Бол.: А что это за средства?
А.: Если говорить именно о том, что я написал в этом ключе год назад в адрес Нетаньяху, то это системы постоянного мониторинга территории сектора Газы на базе управляемых аэростатических летательных аппаратов (попросту говоря, дирижаблей), эксплуатация которых на порядок дешевле и эффективней обычных беспилотников, вынужденных находиться в постоянном движении, и один из способов борьбы с подземными сооружениями. Причем, насколько мне известно, дирижабли давно используются в США для патрулирования морских границ, а в России есть центр "Авгурь", который на первом этапе мог бы изготовить для Израиля такие аппараты. Впоследствии Израиль смог бы сам изготавливать различные варианты этих кораблей. Кроме того, дирижабли могут нести буквально огромную полезную нагрузку (сотни и тысячи тонн), и как-то в Интернете промелькнуло сообщение о том, что в России собираются строить аппараты с грузоподъемности в сотни тысяч тонн. Не знаю, удастся ли им это, но что такое вполне возможно - не стоит даже оспаривать.
Бол.: Но ведь дирижабль можно сбить ракетой! А.: Ракетой можно сбить даже Луну.... Но попробуй сбить объект на высоте 6-10 тысяч метров, который "нашпигован" системами ПРО. Я думаю, что боевикам ХАМАСа это еще очень долго будет не по зубам.... Кроме того, дирижабли высокой грузоподъемности могут использоваться далеко не только для наблюдения. По существу - они могут выполнять функции ударных авианосцев-заправщиков, а также работы в системе ликвидации последствий чрезвычайных происшествий, таких, например, как лесные пожары, землетрясения, при проведении массовых мероприятий, просто для перевозки крупногабаритных конструкций, пассажиров и т.д. В свое время (30-е годы прошлого столетия) немецкие дирижабли "Граф Цеппелин" имели грузоподъемность около 50 тонн и успешно совершали трансатлантические рейсы со скоростью более 100 км в час. Я  думаю, что сегодняшние технологии могут позволить создавать гораздо более совершенные конструкции. Бол.: А как ты предлагал бороться с подземными сооружениями?
А.: На самом деле способов очень много, и об этом можно поговорить отдельно. Многие из них настолько очевидны, что о них, наверное, догадывается любой инженер-механик. Я же предлагал воспользоваться техническим решением, появившемся еще в фашистской Германии в 30-х годах, и впоследствии частично реализованном в СССР в конце 50-х, начале 60-х годов. И если бы Хрущев не оказался "влюбленным" в ракетные технологии, то проект был бы успешно завершен. Это изготовление управляемых "подземных лодок" (есть еще термин "субтетрина"), которые советские стратеги предполагали использовать для обнаружения и уничтожения подземных сооружений. Об этом можно почитать в Интернете, достаточно ввести в поисковике фразу "подземная лодка", или сразу отправиться по адресу http://24smi.org/article/11468-proekty-sssr-podzemnaya-lodka.html. Я думаю, что современные высокие технологии, особенно в области управления сложными объектами, которыми обладает Израиль, позволили бы за несколько лет освоить выпуск таких аппаратов и навсегда похоронить идею ХАМАСА о "подземной войне". Кстати, еще неизвестно, какие сюрпризы с "крысиными норами" нам готовит Хизболла на юге Ливана.... Бол.: Ну, это еще несколько лет... А что же делать сейчас?
А.: Во-первых, несколько - это лишь более одного, а с ХАМАСом, или точнее - с экстремистским исламом нам придется бороться не один, не 10, и даже не 50 лет.... Так что перспективы у нас в этом направлении "хорошие". И повторюсь, если бы на это мое предложение обратили внимание еще год назад, когда наша разведка УЖЕ имела сведения о подземных коммуникациях исламистов, то вполне вероятно, что при соответствующем финансировании и привлечении хороших "еврейских мозгов" сегодня мы бы имели в своем распоряжении такие "машинки". И это обстоятельство еще раз возвращает нас к вопросу об огромном потенциале ученых "русских израильтян", который так и остается невостребованным, а через 10-15 лет вообще уйдет в небытие естественным образом.... Бол.: И все-таки, что бы ты предложил делать сегодня?
А.: Давай разобьем этот вопрос на две части: что делать немедленно, т.е. "сей час", и что - в первую очередь.
"Сей час" нужно делать то, что уже делается, и при этом не "кусать локти" по поводу "да надо было!....". Так или иначе - это прерогатива нашего правительства, уж какое оно есть, и что оно сможет сделать. Наилучший вариант - полное разоружение ХАМАСа и уничтожение инфраструктуры террора. Я не уверен, что эта задача может быть полностью выполнена, и в основном из-за трусливого поведения наших заокеанских и заморских "партнеров", для которых важнее соблюсти собственные интересы как внутри своих стран, так и на международном уровне. Если учесть огромный контингент арабского населения в Европе и попытку США всячески отстранится от роли "всемирного полицейского", то вероятность стопроцентного достижения поставленной нашим правительством цели маловероятно. Следовательно, нужно готовиться к тому, что наши войска в ближайшее время покинут Газу, а ХАМАС и его сторонники будут орать на весь мир о победе над "еврейским фашизмом". С нашей стороны, нужно сделать все, чтобы эта "победа" оказалась пирровой Бол.: А как этого достичь?
А.: Когда началась наземная операция, мало кто из здравомыслящих людей надеялся на полное уничтожение ХАМАСа и его структуры, и особенно это стало ясно, когда "вдруг" обнаружилась та самая злополучная "система" тоннелей. В сегодняшних обстоятельствах запрета на действия без оглядки на "мирное население Газы" полное уничтожение ХАМАСА невозможно, "карт-бланш", выданный "мировым сообществом", не может продолжаться более месяца, и в условиях неизбежной гибели израильских военнослужащих "нарастающим итогом", операция не может продолжаться столько, сколько необходимо.
Следовательно, нужно ее обозначить, как первый этап бескомпромиссной борьбы с исламским экстремизмом на территории Газы, и как только будут достигнуты хоть какие-то договоренности о прекращении боевых действий, которые могут (пусть и не абсолютно полностью) удовлетворить Израиль НА ДАННОМ ЭТАПЕ борьбы, нужно вывести войска. Следующий этап - защита мирного населения от вылазок через тоннели и уничтожение самой возможности таких вылазок. Для этого нужно не "распускать" армию по домам, а расположить вдоль границы с Газой очень тесную цепь наблюдательных постов глубиной не менее полукилометра. Для этого понадобится около 20 тыс. человек и оборудование для круглосуточного освещения территории, а также использование организационных методы, позволяющие легко отличать проникших на территорию Израиля террористов в форме вооруженных сил Израиля. Если будут продолжаться спорадические пуски ракет, реагировать на это единственным методом - немедленно отвечать по месту пуска, и в любом случае продолжать воздушный мониторинг территории Газы на предмет обнаружения и уничтожения пусковых установок и тоннелей.
Начать изготовление защитного рва вдоль границы с Газой глубиной не менее 50-ти метров и шириной 70-100 метров, для чего задействовать буквально всю землеройную технику страны, в том числе и знаменитые боевые бульдозеры. Можно на условиях лизинга привлечь и оборудование других стран. Я уверен, что при этом удастся вскрыть практически все вырытые в сторону Израиля тоннели. Впоследствии, когда будут освоены методы подземного мониторинга, ров можно будет без ущерба для безопасности затопить морской водой и превратить его в место для отдыха. Параллельно начать осваивать метод обнаружения тоннелей вибро-акустическими методами, которые уже есть, а также начать разработку собственной аппаратуры и того самого оборудования, которое позволит отыскивать и уничтожать тоннели в Газе "подземными методами". Ну, а уничтожать тоннели, конечно, нужно их затапливанием морской водой, которая, прежде всего, уничтожит всю технику и оружие, которые в них хранятся.
В качестве защиты от ракетных атак я бы порекомендовал наряду с системой "Железный купол" использовать эшелонированные заграждения из прочной, например стальной, сетки, которые будут поддерживаться в воздухе привязными аэростатами, и будут расположены вдоль границы Газы. Такой своеобразный "забор" будет стоить столько же, сколько две-три батареи Купола и уничтожит всякую надежду террористов на успех в "ракетной войне". Подобные заграждения могут быть развернуты и на границе с Ливаном.
Бол.: Твои предложения насчет рва и сеток как-то отдают глубокой стариной....
А.: А чего плохого? Есть пословица о том, что все новое - это хорошо забытое старое. Вот ты во время дождя пользуешься зонтиком? Или чтобы укрыться на пляже от солнца?
Бол.: Ну да... А.: А ты знаешь, что зонт был изобретен не то в Китае, не то в Египте, еще за 1000 лет на нашей эры, и его конструкция принципиально не изменилось до сих пор? Рыбу сетями тоже ловят, наверное, со времен Патриархов - и ничего.... Минные заграждения тоже используются более ста лет. Или обязательно вместо простейшего зонтика изобретать какое-то фантастическое "силовое поле"?
Бол.: Но как тонкая сетка выдержит ракету???
А.: Ну, например, мы сделаем сетку из стальных струн, наподобие гитарной струны. Вот найди гитарную струну - самую тонкую, и попробуй ее порвать. Тягового усилия легкового автомобиля не хватит! Можно сделать и из кевларовой нити, тогда сеть будет легче, ее легче будет изготовить, но она окажется дороже. Ракета наносит ущерб при взрыве боевой головной части, взрыватель срабатывает при встрече со сравнительно твердым препятствием. А сеть - она и есть сеть - она даже не упругая, а гибкая. Ракета в нее упрется и начнет толкать, в следующий же момент потеряет устойчивость и начнет вертеться, и если и полетит дальше, то как раз в обратную сторону. Причем провести натурный эксперимент - проще простого, даже аэростатов не нужно, достаточно изготовить сеть размером примерно 100 на 100 метров и во время испытаний подвесить ее на вертолетах... И вообще - это чисто техническая и явно выполнимая задача. Но я бы хотел вернуться к началу разговора. Я не уверен, что мои рекомендации - самые лучшие или самые оптимальные. Самая большая проблема во всей этой истории, как и в истории вообще научного и технологического развития Израиля состоит в том, что из общего процесса начисто исключен потенциал "возрастных русских репатриантов" высокой квалификации. И вот с этим обстоятельством правительству надо срочно и тщательно разбираться. Каким образом привлечь этот потенциал, который носит к тому же временной характер, каким образом его не утерять навсегда - одна из ПЕРВЕЙШИХ задач правительства. И я уверен, что это вполне посильная задача, которую могут разрешить сами же "ветераны", причем практически без привлечения дополнительных средств. Было бы желание "сверху".
Бол.: Спасибо за интервью, я надеюсь, что наши читатели откликнутся и обсудят поднятые тобой вопросы.
   БОЯРСКИЙ ТИМУР - авиатор, поэт, юморист. Живёт в Израиле
   Или, когда Исидор Сонин перестанет морочить голову людям?
   Не сомневаюсь в том, что Исидор Сонин изучал Историю Второй мировой войны по книге маршала Жукова "Воспоминания и размышления". Иначе, откуда бы он узнал, что маршал гениален и непогрешим. Книга, конечно замечательная, правда, очень нудная, и заглавие у неё не совсем удачное.
Заглавие совпало бы с содержанием, если бы автор назвал книгу: "Как я победил Гитлера". Я говорю о статье Исидора Сонина "С винтовками на танки" ("Секрет" N 657), посвящённой 65-летию битвы под Москвой.
   Автор рассказывает нам об Александре Бовине, который был сторонником идеи, чтобы Волгограду вернуть наименование Сталинград, с тем, чтобы все знали имя того, кто допустил появление врага на берегу Волги. Развивая эту идею, следовало бы Москву переименовать в Жуковград по той же самой причине.
   Винтовки, бутылки и овчарки против танков были, но было бы неплохо,
если бы Сонин нам рассказал, куда делось оружие Красной армии, и как немецкие танки оказались под Москвой. Тогда мы бы узнали, что, будучи начальником Генерального штаба, генерал армии Жуков сосредоточил впритык к западной границе столько танков, самолётов и артиллерии, сколько успел до немецкого нападения. Самая значительная их часть находилась в приграничных выступах, то есть в мышеловках. Если бы Гитлер промедлил с нападением ещё одну неделю, Жуков сосредоточил бы возле границы войск и вооружений больше, и трофеев у немцев тоже было бы больше.
Раз Сонин считает себя специалистом по артиллерии, хочу ему сообщить, что в 1941 году, то есть за первые полгода войны Красная армия потеряла - 101100 артиллерийских стволов. Это больше, чем находилось на вооружении во всех армиях зарубежных государств того времени, вместе взятых. Если пренебречь тем, что не каждая пушка пригодна, чтобы из неё стрелять по танку, то окажется, что против каждого немецкого танка было 33 ствола. Вот в чём причина того, что пришлось возобновить производство 76 мм противотанковых пушек, а совсем не потому, что маршал Кулик что-то недопонимал. ( Кстати, в эпизоде с пушками, который так красочно описал Сонин, на самом деле речь шла о танковых пушках.) Нужно к этому добавить, что по приказу Жукова накануне войны замки с орудий были сняты и хранились на складах, а войскам было приказано не поддаваться на провокации, то есть не отвечать огнём на огонь. За это же время было потеряно 20,5 тысяч танков, причём не таких хилых, как немецкие, а лучших в мире. Почему Сонин нам не рассказал, как немецкие танки оказались у стен Москвы? Они оказались из-за личной бездарности Жукова. В районе украинского города Ровно в первые дни войны состоялось танковое сражение. С немецкой стороны 799 плохих танков со слабой бронёй и плохим вооружением, а с советской - 8069. причём большинство из них - лучшие в мире того времени. Жуков, который на второй день войны прибыл в этот район, руководил этим сражением. Такого позорного поражения при таком перевесе в силах и средствах история не знает. После этого поражения член военного совета Юго-Западного фронта корпусной комиссар Н.Н.Вашугин не вынес позора и застрелился. Он поступил неправильно. Он не был виновником этого поражения. Главным виновником поражения был Жуков, поэтому его и следовало застрелить.
Жуков позор легко перенёс, сел в самолёт и улетел в Москву, чтобы со своих высоких постов по мере сил и возможностей помогать врагу побеждать. Я не хочу сказать, что Жуков был агентом Гитлера. Но Красной Армии было бы лучше, если бы она воевала без Жукова.
Но вернёмся под Москву зимой 1941-42 года. Сонин считает, что Жуков одержал под Москвой величайшую победу. Однако есть основание считать, что эта победа была очень относительной, и по ряду признаков напоминала крупное поражение и очередной разгром крупных сил Красной армии. Разгром начался с того, что Жуков вдвоём с Булганиным, который некоторое время был у него членом военного совета, доложили Сталину
о небывалом разгроме немецких войск по номерам перечислил немецкие войсковые соединения, которые ему якобы удалось разгромить. Историки отмечают, что все без исключения соединения, поименованные в лживом жуковском докладе, продолжали воевать ещё несколько лет. Чтобы окончательно уничтожить якобы разбитые войска Жуков послал во фронтовой прорыв 29-ю и 39-ю армии. Разумеется, они немедленно оказались в окружении. Жукову этого показалось мало. Туда же он послал
33-ю армию, которая полностью погибла под Вязьмой вместе со своим командующим генерал-лейтенантом М.Г Ефремовым. Этого тоже показалось мало. В тыл врага был заброшен 4-й воздушно-десантный корпус,
который постигла та же участь вместе с его автоматами, парашютами и планерами. Впоследствии генерал-полковник Барынькин писал, что решения Жукова в начале 1942 года не полностью соответствовали обстановке. Конечно, он мог бы написать, что эти решения были неграмотными и преступными, но к этому времени бронзовый Жуков уже сидел в центре Москвы на бронзовом коне. В общей сложности под Москвой погиб почти миллион солдат. Исидор Сонин возлагает вину за их гибель на каких-то не названных по фамилиям генералов, которые посылали войска в атаку не неподавленную оборону противника. Вероятно, такие генералы были. Но командовал этими генералами командующий Западным фронтом, и его фамилия не составляла государственной тайны ни тогда, ни сейчас.
Правда в статье Сонина состоит только в цитировании придурковатых приказов Жукова с угрозами расстрела и других репрессий. Высшей степени совершенства в издании таких приказов Жуков достиг, будучи командующим Ленинградским фронтом, когда объявил войскам, что семьи всех сдавшихся в плен бойцов и командиров подлежат расстрелу. Правда, этот приказ был отменён после вмешательства члена Политбюро Г. М. Маленкова, потому что в этом случае расстрелу подлежал сам Верховный главнокомандующий И.В. Сталин, сын которого тоже находился в плену вместе с большей частью кадровой Красной Армии, подставленной Жуковым под разгром в первые дни войны. Замечательный исследователь войны Виктор Суворов составил перечень войсковых соединений до армий включительно, которые погибли по личной вине Жукова. Причём, в перечень он включил только те войсковые соединения, которые погибли понапрасну, то есть без пользы для дела победы... Специально не цитирую этот перечень, чтобы Исидор Сонин прочёл хотя бы одну правдивую книгу о войне.
Можно ли считать Жукова полководцем, если он письменно заявлял, что для полной победы ему не хватало 36 тыс. танков. Это, видимо в дополнение
к 25 тысячам, которые у него были в июне 1941 года. Столько танков он мечтал противопоставить нескольким тысячам пародийных танков, имевшихся в распоряжении Гитлера.
Жукову много чего не хватало. Ему не хватало картин из дрезденской галереи, золота из немецких ювелирных магазинов, драгоценных камней, которые следователи производившие, обыск вынуждены были измерять в килограммах, дорогой материи, которую в свою очередь измеряли километрами, дорогой немецкой мебели и всего остального, что маршал присвоил в поверженной Германии в 1945-46 годах.
К большому разочарованию Исидора Сонина, я хочу процитировать
большего, чем он знатока истории - Игоря Львовича Бунича, который писал о Жукове следующее: "К концу войны личное дело маршала Жукова вырастет до пяти томов, причём целый том займёт перечень вывезенного маршалом из Германии "трофейного" имущества, его объяснительные, показания сообщников по разбою и свидетелей. На полях почти всех документов пометки красного сталинского карандаша..."
В личном деле сведения и о попойках и о хамстве и о рукоприкладстве и об очковтирательстве и о многих других доблестных поступках Жукова, включая болезненную любовь к наградам и восхвалениям.
Если Исидор Сонин такой большой знаток военной истории, пусть рассчитает и расскажет своим читателям, на сколько лет раньше закончилась бы Вторая мировая война, если бы в ней не участвовал маршал Жуков. Вот такой ТИМУР юморист. Статья 2006 года.
   БРОД АЛЕКСАНДР СЕМЁНОВИЧ (1969- ) - директор Московского бюро по правам человека
   БРОНШТЕЙН МАТВЕЙ ПЕТРОВИЧ (1906-38) - физик
   Родился 19 ноября (2 декабря) 1906 года в Виннице в семье врачей.
   В 1930 году окончил физический факультет Ленинградского университета и 1 мая 1930 года был принят в Физико-технический институт им. А. Ф. Иоффе РАН. Также он занимал должность доцента в Политехническом институте и в 1930 году заменял, командированного в США профессора Френкеля, читая курс квантовой механики. Ещё студентом он опубликовал несколько работ по теоретической физике, одна из которых, содержавшая решение задачи Шварцшильда о температуре поверхности звёзд, была напечатана в 1929 году в немецком Zeitschrift fЭr Physik[1] (соотношение Хопфа -- Бронштейна).
   Осенью 1935 года он защитил диссертацию на степень доктора физико-математических наук: Квантование гравитационных волн // Журнал экспериментальной и теоретической физики. -- 1936. -- Т. 6. -- С. 195--236. Работал в области квантовой теории, астрофизики, теории полупроводников, космологии и теории квантовой гравитации.
   Профессор ЛПИ и ЛГУ. Автор научно-популярных книг "Строение вещества", "Атомы, электроны и ядра" (1935, ОНТИ; переизд. в 1980), научно-художественных книг "Солнечное вещество", "Лучи Икс", "Изобретатели радио" (1936, Детиздат; переизд. в 1990).
   Вклад Бронштейна в создание квантовой теории гравитации и популяризацию науки высоко оценивали физики и литераторы[2].
   В ночь на 1 августа 1937 сотрудники НКВД пришли с ордером на его арест в ленинградскую квартиру. Арестован 6 августа 1937 года в Киеве, в доме родителей, и перевезён в Ленинград. Включен в расстрельный список "Ленинградская область" от 3 февраля 1938 года, утвержденный подписями Сталина, Ворошилова, Молотова, Кагановича[3][4].
   18 февраля 1938 приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР под председательством Матулевича к расстрелу по статье 58 пп.8,11 УК РСФСР. Расстрелян в тот же день, через несколько минут после оглашения приговора. Все обращения К. И. Чуковского, а также Ландау, Маршака лично к Сталину остались без реакции. Предположительно захоронен на Левашовской пустоши, где Л. Чуковская в 1990-е годы установила памятник. Реабилитирован посмертно определением N 44-028 603/56 Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 9 мая 1957 года.
   Бронштейн был женат на Лидии Чуковской. Ей было объявлено, что приговор мужа "десять лет без права переписки". Лишь в конце 1939 года узнала, что мужа нет в живых. В 1940 году добилась встречи с начальником Управления НКВД СССР по Ленинградской области Гоглидзе, и тот подтвердил, что её муж был расстрелян.
   БУРАКОВСКИЙ АЛЕКСАНДР ЗАЛМАНОВИЧ (1935- ) - радиоинженер, прозаик, публицист
   Очерк ПАВЛАПОЛЯНАв"НГ"24.12.2019г.  ВАЙНБЕРГ МОИСЕЙ САМУИЛОВИЧ. 8 декабря исполнилось 100 лет со дня рожденья Мечислава (Моисея) Вайнберга (1919 - 1996), выдающегося советского композитора с драматической судьбой, отразившего в своём творчестве многие трагические страницы европейской истории XX века и прежде всего Холокост. Автор 26 симфоний, 7 опер и многих других произведений практически во всех современных ему жанрах, он был другом и одним из любимых композиторов Дмитрия Шостаковича. Судьбе и творчеству композитора посвящена юбилейная конференция, проходящая в эти дни в Москве и организованная Государственным институтом искусствознания, Институтом Адама Мицкевича в Варшаве и национальной газетой "Музыкальное обозрение".
   И прадед Моисея Вайнберга, и его дед (тоже Моисей) погибли в кишиневском погроме в 1903 году. Отцу -- Самуилу Вайнбергу (1883-1942) -- было тогда 20 лет, но его уже не было в Кишиневе. В 15-16 лет он связался со странствующей еврейской труппой, стал ее композитором, скрипачом и дирижером. Мать композитора, Соня Вайнберг -- (1888--1943), естественно, была актрисой того же театрика-шапито на колесах. Труппа эта, что твои цыгане, прокочевала с ним через всю Бессарабию, всю Румынию, всю южную Польшу, пока осенью 1914 года, в самом начале Первой мировой, не застряла в Царстве Польском, то бишь в Российской империи, -- сначала в Лодзи, а с 1916 года -- в Варшаве.
   Тут сделаем паузу и отметим (а еще и помянем, ибо ничего подобного уже 80 лет как нет!): сколь же обширным, трансграничным и глубоким был тот довоенный идишский мир Восточной Европы, если такой вот театрик-шапито мог кочевать и кочевать по нему своим таборком месяцами и годами.
   Этот крохотный и хрупкий, но и такой огромный и крепкий мир подарил большому миру и Шолом-Алейхема, и Бялика, и Шагала, и Михоэлса!
   Но вернемся к супругам Вайнбергам-старшим.
   В Варшаве, 8 декабря 1919 года у них родился Моисей Вайнберг.
   Варшава же в это время уже год как была столицей "Польши нежной, где нету короля", то есть Польской Республики -- нового постверсальского государства на карте Европы.
   Как известно, Первая Мировая по разные стороны окопов расставила представителей многих народов, в том числе немцев и евреев, но в особенности -- поляков. Это сделало Польшу турниром не только вооружений и войск, но и геополитических посулов и обещаний. Так, последний российский император, он же Царь Польский, Николай II 14 августа 1914 года пообещал полякам после победы в войне объединить свое Царство Польское с теми польскими землями, которые будут отняты у Германии и Австро-Венгрии, после чего даровать ему автономию в рамках Российской империи. А Вильгельм II и Карл I, тоже последние императоры, германский и австро-венгерский, обещали сделать то же самое, то есть подарить автономию, но под своей эгидой и из одних только "русских" польских воеводств.
   В польских политических кругах сторонницей первого плана была Национально-Демократическая партия Польши (сокращенно эндеция - партия, к слову, столь же яро анти-немецкая, как и антисемитская) во главе с Романом Дмовским, а второго -- антироссийская Польская социалистическая партия, лидером которой был Юзеф Пилсудский-- один из главных организаторов так называемых польских легионов в составе германской и австро-венгерской армий -- костяка Войска Польского -- будущей регулярной польской армии.
   После того, как в 1915 году территория Царства Польского, то есть российской Польши, была оккупирована Германией и Австро-Венгрией,   их императоры опубликовали 5 ноября 1916 года совместный манифест об исполнении своего обещания о создании взамен Царства Польского "самостоятельного" Королевства Польского -- со своими валютой и конституцией (монарх, двухкамерный парламент, правительство), но даже без фиксации границ на местности. Не хватало и еще одной мелочи -- какого-нибудь короля, из-за чего монаршьи его полномочия временно перекладывались на трехголовый Регентский Совет.
   6 октября 1918 г., выдержав паузу, в которую попал и Брестский мир, но так и не найдя подходящего тронодержца, Совет провозгласил создание независимого и не-монархического государства -- Польской республики и ее Временного народного правительства. В республиканском модусе тотчас отыскался и "самодержец": Юзеф Пилсудский, коему 14 ноября, спустя три дня после капитуляции самих Германии и Австро-Венгрии, Совет передал всю полноту власти в стране. (А в 1926 г. Пилсудский и вовсе узурпировал власть в стране, став диктатором).
   Версальский мирный договор был благосклонен и щедр к Польше: 28 июня 1919 года победители передали ей еще и большую часть германской провинции Позен и часть Померании, что дало стране выход к Балтийскому морю (Польский коридор), Данциг же (Гданьск) получил статус "вольного города". В дальнейшем  под польской юрисдикцией оказался и городок, в котором Польша первым делом построила превосходные казармы: его бывшее и будущее немецкое имя еще прогремит на всю войну спустя десятилетие -- это Аушвиц.
   Итак, потянув за сугубо виртуальную, как казалось, регентскую соломинку, Польша с чисто мюнгхаузенским артистизмом благополучно вытащила себя на свет белый. Из регентского ребра самородилась Республика ПСльска.
   ...Что ж, вернемся опять к Вайнбергу. В Варшаве Самуил Вайнберг руководил оркестриком в еврейском театрике "Скала". C 6-7-летнего возраста он стал брать маленького Мойшу на спектакли. Мальчишкой он глядел во все глаза на дирижерскую палочку в руках отца: долгое время он держал ее за инструмент, почитая ее не диспетчером, а источником звука! И он слушал во все уши, благо слух у него оказался абсолютный. Никто поначалу не ставил ему руку ни по какой системе, был он пианистом-самоучкой, но чрезвычайно ловким. И уже в 10 лет отец взял его в свой оркестр. В 1930-е гг. Мойша и сам дирижировал несколькими спектаклями, вместе с отцом поучаствовал в музыкальном сопровождении кинофильма "Фред осчастливит мир" (1936).
   Талант самоучки - это хорошо, но ведь и выучка нужна. Первым педагогом Вайнберга была пани Матулевич, державшая что-то вроде частной музыкальной школы: она-то и привела вундеркинда к Юзефу Турчиньскому, профессору Варшавской консерватории. Вайнбергу было тогда всего 12 лет.
   Когда театр "Скала" разорился, и отец оказался безработным, кормильцем семьи стал Моисей. Дни его и репертуар поделились натрое: утром -- всякие "фрейлехсы", "мазлтовы" на какой-нибудь еврейской свадьбе или аккомпанемент канторам на похоронах, днем - Лист, Бах, Чайковский, Моцарт в консерватории, а вечером и до полуночи - фокстроты и вальс-бостоны в кафе.
   Консерваторию Вайнберг закончил весной 1939 года. Незадолго до этого в Варшаве гастролировал Иосиф Гофман (1876-1957) -- мировая знаменитость, профессор и директор Кёртисовского института музыки в Филадельфии.
   Турчиньский "показал" ему Вайнберга, и Гофман пригласил ему приехать к нему поучиться в Америку, обещал помочь с визой.
   Но началась война, и все это пошло прахом...
   После нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 года множество мирных польских граждан -- преимущественно евреев -- бросили насиженные места и бежали от вермахта на "спасительный" восток, в сторону СССР. Уже в первые дни сентября 1939 года в восточных воеводствах скопилось значительное количество еврейских беженцев из воеводств западных - порядка 150-200 тыс. человек.  А после аннексии и "воссоединения" с советскими Белоруссией и Украиной все они, как и восточные 1,3 млн, оказались в СССР, причем приток беженцев продолжался и после 17 сентября.
   Отношение к ним со стороны советской власти прошло, по Е. Розенблату, через несколько фаз -- от "благожелательно-лояльного" осенью 1939 года через "выжидательно-корректное" в первой половине 1940 года и до "требовательно-жесткого", начиная с лета 1940 года, когда значительная часть польско-еврейских беженцев составила костяк третьей польской депортации и была вывезена на восток СССР.
   16 ноября 1939 года обе акулы, западная и восточная, еще раз вильнули плавниками и заключили друг с другом соглашение об обоюдной эвакуации (фактически об обмене) некоторых групп населения. И, хотя соглашение и действовало по принципу "восточные немцы в обмен на западных украинцев и белорусов", заявления принимались ото всех желающих, проживавших до 1 сентября по ту сторону демаркационной линии. Все первое полугодие 1940 года в Бресте, Владимире Волынском и Перемышле (с 13 мая - во Львове) работали три германские пропускные комиссии.
   Утром 7 сентября 1939 года подполковник Р. Умястовский, руководитель отдела пропаганды главного военного командования польской армии, выступил по радио и призвал всех варшавян, желающих с оружием в руках сражаться против вермахта, эвакуироваться на правый берег Вислы и вступать в польскую армию в восточных воеводствах. Этот призыв покрыла волна слухов, в частности, о том, что немцы прорвали фронт и вот-вот войдут в столицу (на самом деле Варшава пала только 28 сентября).
   Еврейское население восприняло призыв Умястовского по-своему: надежд на оборону нет, надо срочно бежать на восток! Что Вайнберг, или Вайнберги, немедленно попытались сделать.
   Моисей Вайнберг рассказывал об этом редко, неохотно и, самое главное, крайне противоречиво. Изучив некий массив такого рода высказываний, я выстроил следующую реконструкцию событий.
   В тот же день, 7 сентября, все семейство Вайнбергов - Моисей, отец, мать и младшая сестра Эстер быстро-быстро собрались и отправились на восток. Отправились пешком, ибо поезда уже не ходили, и по кратчайшей прямой -- через Седльце и Брест -- на Минск.
   Но через несколько часов ходьбы у Эстерки начали натирать туфли, да и матери пеший марш был не по силам. Короткий семейный совет -- и решение: все возвращаются в Варшаву, женщины там остаются вдвоем, а мужчины -- возвращаются на тропу бегства и продолжают поход, чтобы не сказать исход.
   Вайнбергов Drang nach Osten -- да, под шальными бомбами или пулями, да, почти без еды и питья, -- оказался все же успешным. Повсюду -- и в небе, и на земле - уже были и рулили немцы. Складывалось впечатление, что летчикам и солдатам было дано право на убийство любых жителей покоряемой страны - просто не каждый немец хотел этим "правом" пользоваться. Но и в желающих недостатка не было: "Однажды, например, когда мы, человек десять молодежи, бежавшей на восток, сгруппировались вместе и у нас уже не было сил идти, мы договорились с одним крестьянином, чтобы он нас на своей телеге отвез до какой-то стоянки: гостиницы или деревушки километрах в десяти-двенадцати. Он согласился. И только мы собрались сесть на эту телегу, как пришла какая-то группа толстосумов, уплатили ему в десять раз больше, и он их посадил. Эти люди нам тогда казались самыми нашими главными врагами! Хуже Гитлера! //
   Но, увы, спустя час ходьбы мы вдруг увидели эту телегу, полную телами этих людей, расстрелянных с самолета на бреющем полете. Вот судьба..."
   Или другой эпизод: "По шоссе шли два-три еврея, это можно было узнать по одежде. В это время подъехала мотоциклетка. Они остановились, из нее вылез какой-то немец, и по жестикуляции мы поняли, что он спрашивает дорогу куда-то. Те ему точно показывали: туда, сюда, направо, налево. Он сказал, наверное, "данке шен", сел на мотоцикл, запустил мотор, эти евреи двинулись дальше, он -- впридачу им -- гранату, их разорвало на части. Так что, мог я и так погибнуть".
  
   ВАЙНШТЕЙН АНАТОЛИЙ ЛЬВОВИЧ (1934- ) - инженер, историк, публицст.
   В 1937г. его отец был репрессирован, а дети попали в спецприёмники. Автор книги "Испытание временем" и эссе "Еврейский вопрос" и НАПОЛЕОН.
   Автор рассказывает о том, как "злополучный", по его выражению, 1937 год, ставший "символом Большого террора", отразился на судьбе его семьи. Рассказ предваряет Введение {2-3} и "Пролог" о сталинских репрессиях 30-х годов{5-19}.Основное содержание Воспоминаний изложено в четырёх главках: "Семья", "Папа", "Мама", "Дети". Судьбу родителей автор восстанавливает по ответам, полученным по его запросам из СБУ Украины, и из их следственных "Дел", с которыми он знакомился в 1995 и 2009 гг.
"Семья" {20-23}. 1937 год. В г. Серго Луганской обл., пишет автор, живёт "обыкновенная, советская еврейская семья". Глава семьи - отец: Вайнштейн Лев Григорьевич (34 года), зав. группой нормирования труда и заплаты в тресте "Сергоуголь", мать Черник (Черняк)-Вайнштейн Сима Моисеевна (31 год), лаборант в химической лаборатории этого же треста, бабушка Черняк Ханна Мордуховна (Анна Марковна) (56 лет), занимается домашним хозяйством; дети: дочь Инна (9 лет), школьница, и сын Анатолий (3 года), ходит в детский сад. В семье - атмосфера любви, доброты и заботы. Летом 1937 года семья отдыхает на море в Бердянске. Семейное благополучие было прервано 20 июня 1937 г., когда отец возвратился из Бердянска после отпуска (семья возвратилась позже). В этот день его арестовали, 12 сентября пришли за матерью {21-22}. После ареста родителей некоторые знакомые при виде бабушки переходят на другую сторону улицы, другие, напротив, сочувствуют и "возмущаются действиями властей". Среди сочувствующих - семья врачей Абрама Исааковича Локшина, его жены Софьи Григорьевны Трубинер и кучер, который возил отца на работу. {22}
"Папа". Отец автора, Лев Григорьевич Вайнштейн (1903-1943), был арестован 20 июня 1937 г., обвинён в участии в троцкистско-контрреволюционной организации, якобы занимавшейся вредительством на шахтах Серговского района Донбасса. Осуждён к лишению свободы на 10 лет. По официальным данным, отбывал срок в Севвостлаге. В Воспоминаниях приводятся отрывки из анкеты арестованного и допросов {27, 30-33}. Автор рассказывает о том, как знакомился с "Делом" отца, "но ни фамилии следователя, ни фамилии того, кто оклеветал отца, мне не удалось посмотреть".{30} О дальнейшей судьбе отца автору стало известно лишь из Справки о его смерти, присланной в 1993 г. из Управления внутренних дел Магаданской области, в которой говорилось, что он умер 24 ноября 1943 г. от воспаления лёгких и похоронен в пос. Палатка, Хасынского района, Магаданской обл. К этой Справке автор относится "с большой долей недоверия".{38}
"Мама" - Вайнштейн-Черник Сима Моисеевна (1906-1985). Автор считает своим "непростительным грехом", что ни разу не расспросил её о том, что пришлось ей пережить. От бабушки узнал, что в юности мать была свидетельницей погрома и убежала от деникинского солдата, который хотел её убить. Об испытаниях матери в годы сталинских репрессий автор рассказывает, опираясь главным образом на документы, полученные из архивов КГБ-СБУ и "микроскопические воспоминания мамы". Одно из таких воспоминаний - рассказ матери об её аресте: ей не сказали, что детей забирают в детприёмник. "Она обхватила сестру и меня и не хотела отпускать, но нас, детей, оторвали от неё, сказав, что нас всех везут на свидание с папой, но в разных машинах. Когда маму в тюрьме втолкнули в переполненную камеру и сидевшие в ней там всё рассказали, она потеряла сознание" {49}. Вайнштейн-Черник была приговорена к 5 годам лагерей. Об АЛЖИРе, где она оказалась, "мама обмолвилась только раз, к месту, в разговоре, что вместе с ней там находились сестра и невестка маршала Тухачевского и мать Майи Плисецкой"{57-58}. Из АЛЖИРа она была переведена в Котласлаг, где находилась с 29 октября 1938 г. до 26 января 1940 г. Чем было вызвано это перемещение, автору неизвестно. 29 декабря 1939 года Особое совещание заменяет ей срок пребывания в ИТЛ на ссылку в Казахстан, в г. Кзыл-Орда, где она работает на складе аптекоуправления. Туда, после 4-х летней разлуки сестра матери Циля привозит ей детей{60}. В 1943 г. мать вызывают в НКВД и сообщают о смерти мужа - этот день запомнился сыну-школьнику {60}. 12 июля 1947 г. с матери снимается судимость, а в 1949 г. ей разрешают выезд из Кзыл-Орды без права проживания в Москве и столицах союзных республик {63}.
"Дети". В день ареста матери дети были отправлены в Детприёмник города Сталино. Автор Воспоминаний приводит копию "Расписки" сотрудника НКВД о том, что "дети изменника родины Ванштейна Льва Григорьевича 1. Вайнштейн Анатолий Львович 1934 г.р. , 2. Вайнштейн Инна Львовна 1928 г.р. приняты в Сталинский Детприёмник НКВД". Оттуда брата и сестру перевезли в Москву, в приемник-распределитель, расположенный на территории Даниловского монастыря, а там разлучили: Инну отправили в Архангельск, Толю - в Рославль, Смоленской обл. Никаких подробностей пребывания в детприемниках и детском доме автор не запомнил - был ещё очень мал.{78-79}.
Сестра матери Циля Моисеевна Черняк-Блюмина ездила в Москву, сумела получить разрешение на опеку детей и искала их по списку городов, который ей выдали в НКВД. Автор рассказывает о том, как его нашли в детдоме г. Рославля: сестра узнала своего брата среди сотни стриженных наголо детей{86}. Инна и Анатолий были отвезены в г. Серго к бабушке, а после того, как матери заменили лагерь ссылкой, все соединились в Кзыл-Орде.
В конце Воспоминаний автор приводит эпизоды из своей жизни, когда принадлежность к ЧСИР становилось причиной разного рода дискриминаций.
В рукописи приведены копии документов, касающиеся семьи Вайнштейнов, из архивов КГБ-СБУ Ворошиловградской (Луганской) и Запорожской областей, Управления внутренних дел Магаданской обл. Обильно цитируются официальные документы правительства, ЦК ВКП(б), НКВД. Приводятся отрывки из воспоминания детей репрессированных, хранящиеся в архиве "Мемориала (А.В. Волынской, Э.А. Войлошниковой, А.О. Раменской).
В текст включена песня "Ванинский порт" (с вариантами строчек) и в качестве приложения - статья автора "Грустный юбилей" из журнала еврейских общин "Корни" (N33, 2007).
   ВАЙНШТЕЙН СЕМЁН (1924- ) - инженер, публицист.
   Семён Вайнштейн родился в Одессе в 1924 г. Участник ВОВ. После войны окончил Одесский политехнический институт, работал инженером-конструктором, публиковался в технических и специальных изданиях. С 1996 г. живёт в Чикаго.
   ВЕКСЛЕР ВЛАДИМИР ИОСИФОВИЧ (1907-66) - физик, академик
   Владимир Векслер родился 19 февраля (4 марта) 1907 года в Житомире. Отец, инженер Иосиф Векслер, погиб в 1915 году в Первой мировой войне. Интересно, что в источниках рассказывается, что настоящим отцом Владимира был художник Давид Петрович Штеренберг, от которого мать Владимира, Регина Владиславовна, забеременела будучи замужней. В 1921 году, во время сильного голода и разрухи, с большими трудностями, без денег, перебрался в Москву, где окончил девятилетнюю среднюю школу и работал электромонтером.
   В 1931 году окончил Московский энергетический институт, получив диплом инженера по специальности рентгенотехника.
   В 1936--1966 годах работал в Физическом институте АН СССР. По другой версии, в сентябре 1937 года перешёл из Всесоюзного электротехнического института в Физический институт Академии наук СССР имени П.Н. Лебедева.
   В самом начале своей работы, работая на Эльбрусе и Памире с космическими лучами открыл электронно-ядерные "ливни".
   В 1944 году первым сформулировал принцип автофазировки, на основе которого предложил ряд ускорителей совершенно нового типа. Тем самым была создана целая серия различных ускорителей заряженных частиц -- фазотроны, синхротроны, синхрофазотроны. Выдвинул идею микротрона. Изобрёл микротрон (ускоритель с переменной кратностью -- тип резонансных циклических ускорителей электронов), точнее предложил идею классического микротрона, представлявшего собой круглый дипольный магнит, но в отличие от циклотрона частицы инжектируются не в центре, а с краю, где установлены полые ускоряющие электроды; затем частицы движутся по окружностям всё большего радиуса, получая на каждом обороте приращение энергии такое, чтобы новая частота обращения вновь была кратна частоте ВЧ-системы.
   В 1947 году под непосредственным руководством Векслера был построен первый отечественный синхротрон.
   В 1948--1950 годах вместе с группой физиков разработал физические принципы и теорию движения частиц, которые были положены в основу проектирования самого мощного в то время ускорителя протонов - синхрофазотрона на 10 млрд. эВ, вступившего в строй в 1957 году в Дубне.
   В 1949 году принимал участие в работе Гидротехнической лаборатории (затем -- отдел в Объединённом институте ядерных исследований в городе Дубна).
   В 1956 году предложил принцип когерентного ускорения частиц, рассмотрев ускорение средой,ударное когерентное ускорение плазменных сгустков
   С 1956 года -- заведующий Лабораторией высоких энергий в дубненском ОИЯИ.
   В 1956--1957 годах заложил основы коллективных методов ускорения частиц и был одним из пионеров метода их ускорения с помощью плазмы.
   В 1957 году под непосредственным руководством Векслера был построен самый мощный в то время ускоритель протонов -- синхрофазотрон на 10 ГэВ в городе Дубне. В 1960 году на этом ускорителе Векслер вместе со своими помощниками и коллегами открыл новую элементарную частицу -- анти-сигма-минус-гиперон и всесторонне изучил процессы рождения частиц ?-мезонов.
   В 1963--1966 годах -- академик-секретарь Отделения ядерной физики АН СССР.
   Предложил принцип когерентного ускорения частиц. Создал научную школу в области физики ускорителей.
   Его жена -- историк Нина Александровна Сидорова -- историк, заведующая сектором истории Средних веков в Институте истории АН СССР, профессор МГУ.
   Дочь -- Екатерина Владимировна Сидорова -- доктор биологических наук, заведующая отделом НИИ вирусных препаратов.
  
   ВЕРНИКОВ МУНЯ БОРИСОВИЧ (1936-2007) родился 3 марта 1936 года в поселке Шаргород Винницкой области УССР. В 1954 году переехал в Свердловск и поступил на физико-математический факультет Свердловского пединститута. После его окончания в 1959-1961 годах работал учителем математики в средней школе, учился в аспирантуре, работал преподавателем высшей математики в Челябинском пединституте в 1964-1981 годах и Свердловском инженерно-педагогическом институте в 1981-2000 годах. Кандидат физико-математических наук (1975), доцент (1979), автор более двадцати научных статей и нескольких учебных пособий. С 2000 года и до конца жизни на пенсии. Умер 11 августа 2007 года в Екатеринбурге. БОРИС ВЕРНИКОВ, профессор Уральского госуниверситета.
   МЫ из гетто.
  
  
   Первое мое воспоминание военного времени имеет вид картины. Видимо, это один из первых дней войны. Я вижу площадь перед бывшей православной церковью за оградой монастыря, в котором в советские годы разместился райвоенкомат. На площади много людей. Они возбуждены: кто-то из них плачет, кто-то смеется, некоторые сидят, обнявшись и о чем-то беседуя. Заиграла гармонь, и кто-то пошел танцевать, а кто-то стал ей подпевать. Вдруг появляются военные на машинах, они отдают какие-то распоряжения громкими голосами, и мужчины начинают рассаживаться в кузовах машин; в противовес недавнему гулу на площади становится тихо - тишина такая, что мы, пацаны, боимся пошевелиться, чтобы ее не нарушить. Машины трогаются, и тишина сменяется вскриками, всхлипываниями и неразборчивыми возгласами оставшихся на площади женщин. Этот неразборчивый гул голосов прерывается одной из женщин с четким и громким голосом: "Не горюйте, бабы, вернутся наши мужики! Побьют немчуру и через месяц-другой, ну, пусть через полгода, будут дома!" Всхлипывания и причитания прекращаются, женщины поднимают головы, улыбаются: "Дай Б-г!" - почти хором произносят они. И мы все верим, мы это не раз слышали от взрослых: эта война ненадолго, на месяцы, самое большее - на полгода; враг будет отброшен и разбит на его территории малой кровью. И мы верим, что наши отцы и братья вскоре вернутся с победой, верят и все эти женщины, что их мужья и женихи вскоре к ним вернутся.
   В те первые дни войны многие ребята уходили на фронт как на праздник. С улыбкой на лице прощались со своими родителями и друзьями. Запомнились мне Лева, Шлема, Моня, Арон и Володя - пять сыновей бабы Дуси Крахмальниковой (то ли близкой подруги, то ли дальней родственницы моей мамы). Все они были уверены, что вскоре вернутся домой, совершив ратные подвиги и получив за них награды - ордена; ну, в крайнем случае, может быть, их ранит: все же это война. Я не помню ни слез, ни причитаний при прощании с ними, все были возбужденно веселы, шутили и смеялись, обсуждали, чем займутся после скорого возвращения с победой, будто их ждало веселое и интересное туристическое путешествие, а не смертный бой.
   Никто из них не вернулся в родной дом... Молох войны уничтожил их молодые жизни в неразберихе первых месяцев. А Яня, шестой сын бабы Дуси, был курсантом того же военного училища в Харькове, что и наш Леня. С войны он тоже не вернулся, не выйдя из окружения, он стал одним из многих пропавших без вести в те годы. Никто в Шаргороде тогда не представлял себе, какой долгой и тяжелой будет эта война, какие тяжелые потери ждут всех нас.
   Затем я вижу, что по улице, где наш дом, бесконечной чередой идут в строю солдаты. Мать моя постоянно варит картошку, дает ее мне, и я выбегаю с ней из дома, протягиваю котелок с картошкой проходящим мимо солдатам. Те благодарят, берут картошку и, не останавливаясь, едят ее на ходу. Я все бегаю взад-вперед из дома на улицу, а они все идут и идут, не останавливаясь, словно боясь куда-то опоздать.
   Это было отступление Красной Армии. Им надо было успеть попасть на эшелон в Жмеринке, дорогу к которой вот-вот могли перекрыть немецкие танки. Кроме винтовок, у них не было никакого оружия. А вражеские танки неумолимо приближались, чтобы перекрыть им дорогу к спасению, и они шли, убыстряя шаг, на ходу, чтобы не задерживаться, ели мою картошку. И у них не было времени остановиться. Это не было бегством, но это было не менее страшно. Эта бесконечная череда быстро шагающих мужчин до сих пор стоит перед моими глазами. Успели ли они сесть в эшелон и все ли успели - этого я не знаю. Но история событий 1941 года сейчас хорошо известна, и мне незачем ее описывать.
   После этого отступления нашей армии в доме у нас началась какая-то суматоха. Появлялись какие-то незнакомые люди, я не успевал их запомнить. Какие-то наши родственники или друзья откуда-то бежали, торопились куда-то успеть, зачем-то у нас останавливались, а потом вновь куда-то уезжали. Люди торопились, они надеялись успеть спастись, не остаться "под немцами", кому-то это удавалось, но, судя по всему, немногим. Наконец, все как-то успокоилось, в нашем доме стали жить, кроме нас, еще какие-то мужчина и женщина. "Мотя с женой" - так о них всегда вспоминала мама. Они были какими-то нашими дальними родственниками. В Жмеринку они не успели, а возвращаться к себе в Могилев боялись, так как там "стояли немцы". В Шаргород входили и из него уходили какие-то войска: сначала это были немцы, потом венгры (или, как мы их называли, мадьяры) и, наконец, румыны.
   Вскоре после установления власти румынской военной комендатуры к нам в дом вошел солдат. Увидев отца и Мотю, он указал на них пальцем и повел куда-то. Прошло часа три, и мужчины вернулись. Отец, не говоря ни слова, прошел к кушетке и лег на нее лицом к стене. А Мотя забегал по комнате и говорил сам с собой: "Ну, нет. Я этого не выдержу. Чтобы каждый солдат мог со мной делать, что ему вздумается. Уж лучше я в Могилев уйду. Там немцы. Про них всякое говорят, но там у меня свой домик, и уж лучше я в нем умру, чем здесь!" Отец не вставал с кушетки до следующего утра. А утром мы его не узнали. Он поседел, у него тряслись руки, и он стал заикаться.
   А произошло следующее. Приведя отца и Мотю на территорию православного монастыря, солдат велел им копать яму. Когда яма была выкопана, он приказал отцу и Моте лечь в нее. После этого над ними раздались выстрелы, а вслед за ними громкий смех этого солдата: он просто пошутил! Отец так и не оправился от испуга, его болезнь стала хронической. А ему в то время не исполнилось и 42 лет.
   А Мотя с женой вскоре собрались и отправились домой. Больше мы их не видели и ничего о них не слышали. Но известно, что в живых из еврейского гетто в Могилеве мало кто остался. Моя племянница Белла спустя много лет написала в своем стихотворении: "...Большой родни утерян след в кровавом рву под Могилевом..." - это и о них.
   Между тем в Шаргороде назревали грозные для его жителей события. Началось с того, что за речкой Мурашкой, отделявшей местечко от окрестных сел, руками местечковых обывателей, охраняемых и понукаемых румынскими солдатами, были построены бараки. Затем появился приказ военной комендатуры о переселении в эти бараки всех украинцев, проживавших в местечке. Некоторые из них стали возмущаться. Но после короткого с ними разговора полицая Саввы из украинской управы, все как-то затихли, стали быстро собирать свои вещи и перебираться в бараки за речкой. А вскоре в местечке появились какие-то люди в сопровождении румынских солдат, очень быстро стало известно, что они - представители одного из "юденратов" Румынии.
   Вскоре все разъяснилось. Спустя какое-то время в местечко въехало большое число машин с множеством людей в кузовах. Те же самые люди из юденрата стали быстро разводить группы этих людей по домам местных жителей. Так в Шаргороде появились евреи из Румынии. Их было очень много. В нашем доме их было поселено более 40 человек. Восемнадцать человек поселили в нашей большой комнате, площадь которой не превосходила 18 квадратных метров. Эту комнату мы называли летней, так как в ней не было печки, и зимой мы в ней не жили. Еще восемнадцать человек поселили в "каморе" и "магазине" - так мы называли эти два хозяйственных помещения, в которых тоже не было отопления и которые не были приспособлены для проживания в них людей. А еще семью из пяти человек поселили вместе с нами в двух небольших (по 8 квадратных метра каждая) жилых комнатах нашего дома. Эта семья, состоящая из пожилой женщины Двойры - матери семейства, 35-летнего ее сына Ицика, 30-летней дочки Шифры, 16-летней дочки Роси и 2-летнего сына Шифры Ицикла, прожила с нами в двух маленьких комнатках почти три года (до освобождения от фашистов).
   Так Шаргород стал еврейским гетто в условиях оккупационного фашистского режима. Этот статус мало чем отличался от статуса концлагеря. Еврейские гетто представляли собой места временной концентрации больших групп евреев, которые какое-то время принуждались к тяжелым физическим работам, а затем в назначенное время уничтожались с помощью местных полицаев.
   На территории Советского Союза (включая прибалтийские республики и Бессарабию, аннексированные СССР по тайному соглашению между СССР и Германией в 1939 году) в еврейских гетто было уничтожено 3 миллиона евреев. Эта цифра официально признана. Эта судьба ждала и шаргородское гетто.
   Современным людям трудно себе представить жизнь в условиях гетто. Первый его бич - перенаселенность и теснота проживания людей, о которой я уже говорил. Затем - санитарные условия. Всей этой куче людей нужно было где-то справлять свои естественные нужды, а канализации и водопровода в местечке не было. Но кое-какой порядок был вскоре налажен. Ведь этих людей можно было еще использовать как рабочую силу. Гетто возглавляла военная комендатура, которая издавала приказы и распоряжения. Они поступали в юденрат - орган управления, составленный из числа привезенных из Румынии евреев. В юденрате были свои полицаи, и они следили, чтобы все распоряжения военной комендатуры выполнялись неукоснительно. Эти псы в человечьем обличии устраивали ночные облавы, чтобы к утру предоставить в распоряжение комендатуры указанное число узников для использования на различных работах; самой тяжелой была работа на строительстве дороги, которая прокладывалась недалеко от Шаргорода. Настала зима 1941 года, а с ней в гетто началась эпидемия брюшного тифа, неизбежная в этих антисанитарных условиях. Заболевали все. Гетто вымирало. Больше всех умерших было среди завезенных из Румынии одиноких евреев, за которыми некому было ухаживать во время болезни. Юденрат организовал вывоз трупов: ежедневно по утрам трупы умерших выносились на улицу и складывались штабелями. К 10 часам утра двое-трое саней объезжали дома, трупы складывались на сани, увозились за пределы местечка, где сваливались в ров и закапывались. Так была решена проблема перенаселенности гетто. Из 41-го румынского еврея, жившего в нашем доме, выжило только пять человек. Это была семья Двойры, обитавшая с нами в отапливаемых комнатках. Они выжили все. А вот из нашей семьи, состоящей из шести человек (я, моя младшая сестра Ида, мой старший 16-летний брат Изя, 42-летняя мать Хава, 42-летний отец Борух и 60-летняя мать отца Гитля) выжили только четверо. Отец и бабушка умерли. Мы все тяжело болели, каждый из нас периодически находился без сознания, временами без сознания находились мы все. Но, к счастью, такие периоды были непродолжительны. А когда кто-то из нас находился в сознании, он помогал остальным. Самым сильным оказался организм 16-летнего Изи: он достаточно быстро преодолел кризис и выздоровел. Благодаря его уходу за нами, мы все, включая семью Двойры, постепенно встали на ноги за исключением отца и бабушки, которые не выдержали этого жестокого испытания.
   Я уже рассказал о той роли, которую сыграл Изя в нашем выздоровлении от тифа. Хочу о нем рассказать больше. К началу войны Изе исполнилось 16 лет, и он не хотел оставаться в оккупации. Вместе с отступающими войсками он дошел до Жмеринки, но сесть в отходящий поезд не сумел. Все отходящие эшелоны охранялись, в них пускали только военных или по специальным пропускам. Пришлось ему вернуться домой.
   Когда Шаргород был преобразован в еврейское гетто, Изя сделал попытку из него сбежать. Надо заметить, что Изя внешностью не был похож на еврея: серые глаза и русые волосы выделяли его из общей массы евреев в Шаргороде. Вот он и решил, что сможет выдать себя за украинца. Был у Изи друг Коля Пасечник. Коля был частым гостем в нашем доме, а Изя гостил у Коли в деревне во время каникул. Вот и отправился Изя к Коле. Когда Изя сообщил Коле, что не хочет возвращаться в гетто, а хочет выдать себя за его двоюродного брата и на время остаться у них жить, то услышал в ответ: "Идет война. Ты Ойзер, а я Мыкола, и у каждого из нас своя дорога в этой войне, и я не хочу, чтобы ты путался у меня под ногами, ищи свою дорогу сам". Пришлось Изе вспомнить свое настоящее имя и вернуться в гетто.
   Изя часто попадал в облавы, и он на какое-то время исчезал: его с другими парнями увозили на работы по строительству дороги. С этих работ возвращался Изя похудевшим и изголодавшимся. Вот мама и придумала уловку: под печкой в нашем доме было пустое пространство, находившееся между кухней и одной из наших комнат. Мама заложила кирпичами вход из кухни в эту "нору", а выход из нее в комнату закрыла высокой кушеткой.
   Когда ночью раздавался стук в окно, Изя прятался в этой норе. Благодаря этой хитрости Изе удалось несколько раз избежать отправки на работы... Это было для нас очень важно.
   Конечно, все дороги (а их было немного), ведущие из местечка в окружающие его деревни, охранялись солдатами. Но, во-первых, эти румынские солдаты не были идейными борцами, а были простыми крестьянскими парнями. А во-вторых, кроме дорог, было много троп, по которым можно было попасть из гетто в окружающие его деревни. И парни из гетто, в их числе и Изя, пользовались этим, чтобы попасть в какую-нибудь деревню и заработать у крестьян какую-то еду (пару яиц, кусочек масла, мешочек муки). После каждого из таких походов Изи в окружающие деревни мы на какое-то время забывали о чувстве голода, а главное, мама собирала эти мешочки с мукой, которые иногда приносил Изя, и выпекала из муки хлеб, за который можно было получить деньги, пусть и небольшие. Это позволяло нам приобретать у местных ремесленников какую-то обувь и одежду. Если бы не эти походы Изи в деревни, мы бы не выдержали этого ада. Не только узники гетто нуждались в связях с жителями сел, окружающих гетто, но и они нуждались в связях с узниками гетто. Жизнь продолжалась, несмотря на "новый порядок". Люди болели, рожали детей, нуждались в одежде, обуви и сбыте излишков продуктов - результатов нелегких трудов в своем хозяйстве. Но только в гетто они могли найти хороших врачей и акушерок, сапожников, портных и потребителей, которые готовы были платить вещами и деньгами, чтобы иметь еду.
   И в юденрате, и среди румынских солдат, которые сторожили гетто по приказам военной комендатуры, далеко не все были идейными борцами за "новый порядок". Со многими из них узники гетто и крестьяне из окружающих сел сумели договориться, чтобы те не замечали постоянно идущего товарообмена и даже торговли. У мамы была знакомая украинка Палашка, которая жила прямо за речкой, отделявшей гетто от села Гибаловка. Помню, что Палашка довольно часто появлялась у нас в доме и оставляла у мамы свои продукты: творог, масло, молоко, огурцы, помидоры, яблоки. Мама находила среди узников гетто покупателей, а потом отдавала выручку Палашке, оставляя себе оговоренные комиссионные.
   Но был человек, с которым никто не мог договориться. Это был полицай украинской управы Савва. Он был из петлюровцев и, начиная с 1918 года, вел беспощадную борьбу с большевиками за "счастье" украинского народа, за "незалежность" своей неньки Украины. Он был борцом идейным, и его нельзя было купить за материальные блага, как других прислужников оккупантов. У Саввы было "хобби" - ловить парней из гетто в огородах крестьян. У этого "пса" был какой-то особый нюх: вот паренек из гетто начинает чистить свинарник, за что ему обещана плата столь вожделенными продуктами. И вдруг перед ним вырастает Савва: "Ты что здесь делаешь? Ну-ка, шагай вперед!" - говорит он, махая плеткой одной рукой и похлопывая по кобуре с пистолетом другой рукой. И парню некуда деваться. А Савва отводит его не в юденрат, а в военную комендатуру, откуда одна дорога - в каменоломни концлагеря, находящегося в Карпатах. Более десятка парней из гетто отправил туда Савва, и никто из них не вернулся. Похоже, что за долгие годы борьбы с большевиками у Саввы образовался какой-то свой с ними счет, и евреи из Шаргорода входили в него. Но и самому Савве пришлось заплатить по этому счету.
   Шаргород был освобожден от оккупантов в результате военной операции, названной затем Белоцерковским котлом. Большая группа фашистов попала в окружение, и далеко не всем удалось из него выйти. Остался в этом котле и Савва. Он сумел сбежать и найти убежище в охотничьем домике. Нашлись пособники, которые носили ему в этот домик еду. Но они были выслежены, и шаргородские парни попросили отдать Савву им.
   Это им пообещали, если они его сами и поймают. Военкомат дал им оружие, и группа шаргородских парней (в их числе и Изя) окружили логово этого зверя в человечьем обличье. Савва отстреливался, но добровольцы перебежками сужали кольцо. Поняв безвыходность своего положения, Савва пустил себе пулю в висок. И ребятам достался лишь его труп, в который каждый из них разрядил свою винтовку. Он, конечно, заслужил большего наказания, хотя бы народного суда и публичной казни. Но все, что я рассказываю, не вымысел, и я не хочу что-то из этой правды изменять.
   В гетто распространялись зловещие слухи. Как я уже писал, гетто не было наглухо отрезано от окружающего мира. При актах уничтожения еврейских гетто в Жмеринке и в Виннице отдельным жертвам удавалось сбегать. Найти убежище в украинских селах удавалось далеко не всем из них. Некоторые из этих чудом избежавших смерти людей вспоминали, что у них есть родственники или друзья в Шаргороде, и кому-то из них удавалось добраться до нас. Так в шаргородском гетто стали известны ужасные подробности акций уничтожения еврейских гетто в Виннице и Жмеринке. В гетто была подпольная организация, она какими-то путями была связана с партизанами, действовавшими в лесах, помогала им. Она также помогала попасть к партизанам тем беглецам из Винницы и Жмеринки, которые нашли приют в Шаргороде. Члены этой подпольной организации наладили связи с некоторыми служащими военной комендатуры, юденрата и украинской управы. Благодаря этим связям, узники узнавали заранее о планах военной комендатуры относительно их привлечения к каким-то принудительным работам. И вот из этих источников появилась информация, повергшая всех в ужас: военной комендатурой получен приказ о подготовке к акции уничтожения гетто. Обсуждались способы спасения: нельзя ли кому-то заплатить, чтобы исполнение этого приказа хотя бы оттянуть на какое-то время, а там, может быть, что-то изменится. Но неожиданно произошли события, приведшие к спасению гетто. Группировка фашистских войск попала в окружение в районе Белой Церкви, и Шаргородский район попал в это кольцо. Оккупантам стало не до акций уничтожения: надо было спасаться самим.
   Вскоре немцы на своих мотоциклах и грузовиках покинули район, а вслед за ними исчезли румынские солдаты из военной комендатуры. В Шаргороде образовалось безвластие. Через два дня в местечко вошли партизаны. На подводах, запряженных лошадьми, сидели такие же пацаны, как мы, лишь чуть постарше. Они были вооружены простыми винтовками, и лишь на первой подводе сидел взрослый дядька с пулеметом, их командир. Мы были крайне изумлены: "Неужели эти пацаны с винтовками победили немцев, хорошо вооруженных и проехавших через Шаргород на мотоциклах и машинах?"
   Партизаны заняли освободившиеся помещения военной комендатуры на территории православного монастыря и объявили о восстановлении Советской власти. Обыватели местечка были этому очень рады. Прошло еще три дня, и в Шаргород вошли регулярные войска Красной Армии. Тут уж мы поверили в победу над немцами! Войска состояли из крепких мужиков, вооруженных не хуже немецких солдат, и въехали они в местечко на студебеккерах. На площади был собран митинг. Перед собравшейся толпой выступил командир части, вошедшей в местечко. Им оказался капитан Федя. Это привело толпу в неописуемый восторг. Капитан Федя был для обывателей Шаргорода живой легендой.
   Он ранее был командиром одного из партизанских отрядов в Винницкой области и был взят в плен румынскими солдатами. Его привезли в военную комендатуру в Шаргороде. Здесь его пытали, загоняли иголки под ногти. Но он не выдал требуемых от него сведений о партизанах и о большевистском подполье в городах области. Поступил приказ отправить пленника для допроса в гестапо Винницы. Подпольная организация шаргородского гетто сумела узнать маршрут его перевозки, и партизаны отбили своего командира. Теперь капитан Федя выступал перед нами как командир части Красной Армии, вошедшей в местечко. Все с восторгом внимали речи капитана, когда над толпой появился самолет, летевший так низко, что митингующим сразу стали видны фашистские свастики на его крыльях. Толпа бросилась врассыпную. Тревога оказалась ложной. Немцы посчитали, что в Шаргороде еще находятся их окруженные войска. Самолет сбросил несколько мешков муки и ящик консервов и улетел. От всей этой кутерьмы стало еще радостнее, и все вернулись на площадь, чтобы с восторгом прослушать речь Федора, сопровождая ее криками: "Ура! Герои! Вперед на Берлин! Победа будет за нами!" На следующий день регулярные войска покинули Шаргород: они направлялись к Могилеву, где Красной Армии предстояло форсировать Днестр.
   ВИЛЕНКИН АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ (1949- )-- американский физик и космолог. Специалист в области теории космических струн и квантовой гравитации, популяризатор науки.
   0x01 graphic
Отец -- Владимир Львович Виленкин (1916--2001), доцент геолого-географического факультета Харьковского университета, автор научных и научно-популярных книг "По Центральному Кавказу и Западному Закавказью; путевые заметки и наблюдения" (1955), "Кордильеры" (1958), "Странствователь по суше и морям" (1969), "Вклад географов Харьковского университета в географию" (1976), учебных пособий по географии УССР.
   Окончил физический факультет Харьковского университета в 1971 году. Выполнял научную работу под руководством Э. А. Канера.
   В 1976 году Александр Виленкин эмигрировал в США. С 1978 года профессор и директор института космологии в университете Тафтса в Медфорде (США, штат Массачусетс).
   Жена -- биолог Инна Симон, дочь химика и фармаколога, профессора Украинского института экспериментальной эндокринологии (УИЭЭ) И. Б. Симона. Дочь -- музыкант и литератор Алина Симон (род. 1974).
   Автор очерка КАМИНСКАЯ ДОБА "Сторож зоопарка стал ведущим космологом"  
    Люди всегда стремились получить ответы на такие, волнующие их вопросы: как мы можем понять мир, в котором оказались; как ведёт себя Вселенная; откуда все это возникло; нуждается ли Вселенная в Создателе. Ответы на эти вопросы предлагает нам наука- КОСМОЛОГИЯ, а учёные, создающие эту науку называются Космологами.На нашей планете ЗЕМЛЯ до последнего времени жили два равновеликих космолога: Американец Александр Виленкин (эмигрировал из СССР) и англичанин Стивен Хокинг, недавно ушедший из жизни. Весь научный мир признавал их учеными равного уровня, хотя их космологические теории различны.
Я имела возможность непосредственно наблюдать за жизнью Александра в течение долгих лет, начиная с его пятилетнего возраста. В этом очерке я расскажу, какой труднейший путь пришлось ему пройти в свои молодые годы, в период становления его как ученого. Ведь царящая в стране политика государственного антисемитизма перекрыла Александру все возможности реализации его творческого потенциала, безжалостно вышвырнула его из официальной орбиты советской науки.
Наша семья поддерживала многолетнюю дружбу с двоюродной сестрой моего мужа- Фирой, матерью Александра. Впервые я увидела Сашу - пятилетнего малыша, чрезвычайно застенчивого и молчаливого. Свою застенчивость он сохранил на всю жизнь. В детстве Саша часто и серьезно болел. Был худым и бледным. 
В подростковом возрасте Саша не стремился к общению со сверстниками, он был поглощен непрерывным чтением книг. Круг его чтения вызывал у меня заинтересованность: он читал только книги по теоретической физике и увлекался чтением трудов и книг Альберта Эйнштейна.
Прошли годы, и сейчас этот, с детства знакомый мне ребёнок, стал учёным с мировым именем. Но Сашин путь к достигнутым им научным вершинам был чрезвычайно трудным и неординарным. Ещё будучи студентом Харьковского университета по специальности 
"физик- теоретик", он опубликовал несколько работ по теоретической физике в солидных научных журналах. Профессура профилирующих кафедр хорошо знала об исключительной одаренности этого студента, понимала его незаурядный научный потенциал. Однако при распределении молодых специалистов (после окончания учебы) ему не предложили продолжить образование в аспирантуре, хотя многие его однокурсники такое предложение получили. Вместо этого ему дали заведомо несостоятельное (фальшивое) направление в аспирантуру одного из киевских академических институтов, где ему отказали по причине отсутствия вакансий. 
В результате Саша стал безработным, все его попытки найти работу оказались безуспешными. В Сашиной семье возникло положение, близкое к критическому: молодая семья, грудной ребёнок и никаких средств к существованию. И Саша принимает тогда неординарное решение: он поступает на работу ночным сторожем в харьковский зоопарк, где охраняет клетки со львами. Саша приносит в зоопарк пишущую машинку и пакеты белой бумаги. Каждую ночь, во время дежурства, он пишет статьи по теоретической физике. С этими работами он выступает с докладами на неофициальном, но весьма авторитетном за рубежом семинаре, организованном видными физиками- теоретиками Москвы, так называемыми "отказниками". Эти люди боролись за получение права выезда из страны, но Комитет Государственной Безопасности (КГБ) их не выпускал. Сашины доклады получали на семинаре самую высокую оценку. Затем эти работы нелегально переправлялись за границу и их принимали к публикации самые авторитетные научные журналы Европы и Америки. 
Возникала пикантная ситуация: в каждой статье необходимо было указать место работы и в Сашиных статьях указывался адрес "Харьков- ZOO". (ZOO по-русски означает ЗООПАРК). Всем Харьковским ученым, принимавшим участие в зарубежных конференциях и симпозиумах, их иностранные коллеги неизменно задавали один и тот же вопрос: " Что это за высочайшего уровня научный центр по теоретической физике возник недавно в вашем городе? И почему этот центр имеет такое странное название? И почему о нем никому и ничего не известно!". Задававшие эти вопросы иностранные учёные даже и представить себе не могли, что весь этот научный центр состоит только из ночного сторожа и девяти прочных железных клеток с грозно рычащими в них львами. Конечно-же Харьковские учёные хорошо знали имя этого талантливого молодого ученого, который к этому времени уже получил мировую известность и признание. Однако Саша продолжал оставаться за бортом официальной советской науки. В поисках необходимых дополнительных средств к существованию Саше " повезло" найти ещё одну работу- он устраивается приемщиком в киоске утильсырья и принимает там от местных алкоголиков бутылки из- под водки, которые те собирают в примыкающей к киоску зеленой зоне.
Затем Саше удалось эмигрировать в США. Через пару лет после приезда в Америку он удостаивается высокой награды - цикл его работ по теоретической физике, включающий и публикации прошедших горестных лет, получает ПЕРВУЮ ПРЕМИЮ по физике, которую Саше вручил сам президент страны Рональд Рейган. Вскоре Саша получил должность профессора в одном из университетов, а ещё через некоторое время возглавил Институт Космологии в университете Тафта. 
Мировая известность пришла к Александру Виленкину в 1982 году после опубликования его статьи "Творение мира из ничего". Он опубликовал  в 2010- м году научно - популярную книгу "Мир многих миров. Физики в поисках параллельных Вселенных". Эта книга стала международным бестселлером и получила колоссальный общественный резонанс. Александр Виленкин  знакомит  читателей с последними достижениями в области космологии и излагает популярно свою собственную теорию - он рассказывает , что все мы живем в остатках огромного взрыва, который случился около 14 миллиардов лет тому назад. Этот взрыв положил начало нашей Вселенной, нашем миру. 
Возможно, эти миры населены невообразимыми созданиями, или же похожими на нас.
Эта книга сделала Виленкина мировой знаменитостью. Изложенные им в популярной форме идеи оказались настолько яркими и убедительными, что в одночасье превратили скромного, застенчивого кабинетного ученого в звезду популярных ток- шоу первой величины. Программа его ток- шоу была расписана на пол года вперёд. Он был вынужден нанять на это время четырёх телохранителей, постоянно скрывался от папарацци. 
Александр пишет с юмором в этой книге: "Сформировались миллиарды звёзд, одна из них - наше Солнце. Планеты, образующиеся вокруг звёзд, стали домом для разумных существ. Некоторые существа стали космологами и поняли, что наша Вселенная началась с Большого взрыва около 14 миллиардов лет тому назад".
Я, в заключение, хочу выразить уверенность в том, что ни в одной из бесчисленных параллельных вселенных  не возникал и не возникнет в будущем абсурд, подобный описанному выше:
Молодой талантливый физик- теоретик , даже после получения им мирового  признания, продолжает работать ночным сторожем в зоопарке, охраняя  там клетки со львами.
Нуждаясь в дополнительном заработке, находит вторую подходящую работу- приемщиком пустых водочных бутылок у алкоголиков.
И весь этот невероятный абсурд, весь этот идиотизм был порождён позорной политикой государственного антисемитизма в СССР.
   ВИНОКУРОВА ФАИНА АВРАМОВНА (1947- ) - профессиональный историк-архивист, к.и.н. Жительница Винницы.
   Главный урок Истории заключается в том, что человечество не научилось извлекать из нее никаких уроков"... К сожалению, Гегель, сказавший эту знаменитую фразу, похоже, оказался прав. Ведь если бы люди пристально вглядывались в Историю, то скольких современных войн и конфликтов можно было бы избежать. В жизни общества историческая память очень важна. И именно ей вот уже немало лет отдает все свои силы Фаина Винокурова - известная не только в Украине исследовательница Холокоста и истории евреев Винничины. -- Я -- коренная винничанка, -- начала нашу беседу Фаина. -- Поэтому мне так интересна история этого края и, конечно же, жизни моего народа. Вот почему, окончив Московский государственный историко-архивный институт, я не осталась в "белокаменной",   а  вернулась домой. В моей трудовой книжке -- всего одна запись. Я более тридцати лет работаю в Государственном архиве Винницкой области. Сегодня я заместитель директора архива.
   -- Вы особенно известны своими исследованиями Холокоста.
   -- Я начала заниматься историей Катастрофы в начале 1990-х годов. Ранее этого просто не давали делать. Первая моя книжка о Холокосте вышла в 1994 году. Я начала свою работу со сбора свидетельств и воспоминаний людей, переживших Катастрофу.
   -- Я так понимаю -- это было несколько ранее того времени, когда исследованиями Холокоста в Украине стал заниматься Фонд Спилберга.
   -- Да, верно. Был совместный проект с израильским институтом. С ученым Иосифом Маляром мы сделали книжку "Винницкая область. Катастрофа и сопротивление". Это было первое региональное издание о Холокосте.  А  сегодня у меня 64 научных работы по этой проблематике. Не так давно вышел трехтомник "Евреи Винничины в период Второй мировой войны".
   -- Почему вы решили взяться за эту тяжелую тему?
   -- Не сочтите это патетикой, но она всегда была в моей душе. Ведь в годы войны лишь чудом осталась жива моя мама. Во время оккупации она попала на территорию, захваченную немцами, пережила много кругов ада, потеряла ребенка.  А  отец ушел на войну из Винницы 24 июня 1941-го и вернулся только в октябре 1945 года. Наверное, это мне генетически как-то передалось. Отец был самородком, хорошо разбирался во многих науках, был прекрасным историком, географом, он окончил восемь классов гимназии в Гайсине. Как-то он мне сказал: "Фаина, если не ты, то кто же?". И опять, не сочтите патетикой. Судьба дала мне любимое дело. Я себя без нашего архива не мыслю.
   -- Но это же такая скучная работа - копаться в бумажках.
   -- Не скажите. Я за каждым документом вижу конкретное событие и человека. И когда я подошла к массиву документов о Холокосте, о героизме, сопротивлении, я увидела неизведанное поле для исследований. Никто этим на Винничине никогда не занимался. И я, пессимистка, считаю, что после меня этим никто уже заниматься не будет.
   -- В Виннице вы никого не знаете такого?
   -- Чтобы заниматься этой проблемой на научном уровне, надо, по крайней мере, быть профессионалом. Часто я ухожу с работы заполночь. И каждый день приносит мне удивительные находки. Например, об отдельной еврейской роте в составе партизанского соединения имени Сталина. Она действовала на территории Ильинецкого, Дашевского, Аратовского, Ситковецкого, Немировского районов. 250 евреев сражалось в рядах этой бригады.
   -- Известно, однако, что в партизанские отряды евреев не всегда брали охотно.
   -- Да, была сложная ситуация. В некоторых партизанских соединениях антисемитизм процветал. Был и такой случай. Группа ильинецких евреев в составе 30 человек попала в партизанский отряд, командиром которого был некий Яцюк. Их не хотели брать, потому что, в основном, это были женщины и дети. Словом, обуза. Но тут в дело вмешалась любовь -- он влюбился в одну из девушек, которая просила убежища. Когда командир увидел ее, он сказал: пусть ко мне подойдет самая старая женщина из этой группы. Он ее отвел в сторону и что-то ей долго говорил. Затем она вернулась и стала на колени перед юной красавицей и сказала: "Лiза, рятуй нас, якщо ти не пiдеш до нього в землянку, нас не вiзьмуть в загiн,  а  може, й розстрiляють". И девушка сжалилась над плачем детей и старух. Она стала подругой командира. Но что интересно, затем их связь перешла в серьезное чувство. Они поженились и прожили долгую счастливую жизнь, вырастили детей. Не всегда, однако, все заканчивалось так хорошо.
   Я уже сказала, почему не брали евреев в отряды. Старики, женщины и дети. "Семейный лагерь под охраной партизан", помнится, такой документ я нашла в областном архиве. Оказался в моих руках и документ о единственном еврейском подразделении на Винничине под командованием Давида Мудрика. Его вдова живет в Израиле. Эта женщина очень мне помогла в подготовке этой книги, я безмерно ей благодарна.
   --  А  кто вам помогает в работе?
   -- Я активно сотрудничаю с Вашингтонским музеем Холокоста. Недавно была в США и работала в этом музее. Его сотрудники с пониманием относятся к моим запросам и всячески помогают. Я неоднократно бывала и в музее "Яд ва-Шем". Известно, кто владеет информацией, тот владеет миром. Но тот, кто владеет большей информацией, увы, не всегда хочет ею делиться.
   -- Но речь идет не только об информации,  а  и о тех средствах, которые выделяются международными еврейскими организациями и частными лицами.
   -- Издать книгу "Евреи Винничины в период Второй мировой войны. Участники боевых действий, труженики тыла" мне помог наш местный бизнесмен-подвижник Александр Усач. Он спонсировал и ремонт синагоги в Виннице. И я думаю, что мои последующие изыскания тоже не оставят без внимания.
   -- Скажу честно. У меня некоторые люди, занимающиеся темой Холокоста, вызывают нелучшие чувства. Откуда это мнение, что только они делают много,  а  остальные бездельники и лжеученые? Это что, грызня из-за грантов?
   -- Что есть, то есть. К сожалению, многие наши отечественные историки грантозависимы...
   -- Да, но это не значит, что надо поносить друг друга.
   -- Возможно, это от некоего обостренного чувства, понятого наоборот.
   -- "Любите искусство в себе,  а  не себя в искусстве".
   -- Вот именно. Единственное, что хочу подчеркнуть, -- проблемой Холокоста нужно заниматься профессионально. Вот мое глубочайшее убеждение. Это сложная и страшная тема. Когда ею начинают заниматься дилетанты, ни к чему хорошему это не приводит.
   -- Вас не смущает, что многое из того, что вы спасаете для памяти человечества, не попадает на страницы изданий, на телеэкраны. Не обидно?
   -- Думаю, мне грех жаловаться. Мои статьи печатали не только еврейские, но и украинские газеты, их публиковали в Израиле. Я выступала на телевидении. Иное дело, что кое-кого от темы Холокоста коробит. Когда я готовила книгу о евреях-фронтовиках, один из тогдашних руководителей архива сказал мне: "Працюйте, працюйте, але дивiться, щоб не вийшло так, що воювали лише тiльки євреї". Да, разные у нас люди есть. Но я хочу сказать - я не собираюсь ставить точку, хочу написать книгу о геноциде и массовом уничтожении еврейского населения. И я ее обязательно напишу.
   Известный историк Аарон Вайс считает, что я переросла свой регион. Но для меня история родного края -- дело жизни. Сейчас я завершаю работу над книгой "Участие евреев в антинацистском сопротивлении на территории Винницкой области" -- это архивные документы и мои комментарии к ним. Одна из глав называется "Противостояние личности политике нацистского геноцида". Здесь речь идет о сопротивлении личности, о мужестве на пороге смерти. Например, портной Яновский у края смертной ямы в Калиновке своим портняжным инструментом перерезал горло нацистского офицера. Яновского тут же застрелили. Но он, несомненно, герой. Это и есть противостояние личности. Вот еще один пример. Браиловчанка Лиза Перкель, плюнула в лицо палачам, когда они хотели ее раздеть перед расстрелом. Ее убили на месте. Разве это не мужество, не противостояние? Накануне массовой акции по уничтожению винницких евреев 16 сентября 1942 года было зафиксировано 57 фактов самоубийств. Люди предпочли так уйти из жизни,  а  не быть убитыми фашистами.
    А  был еще Эля Кордонский -- раввин Винницы. Высокообразованный человек, участник процесса Бейлиса, знал шесть европейских языков. Фашисты обманули раввина. Они объявили, что евреев собирают для депортации за границу. И Эля выступил по радио, сказал, что надо прийти и всех запишут для отправки. И люди пришли. Но когда Кордонский увидел, что людей уводят и они исчезают, он понял, что его обманули. Я обнаружила архивно-следственное дело начальника Старогородской полиции города Винницы. Он был свидетелем, когда Элю пригласили в гестапо и сказали: "Ты справился со своей задачей и можешь жить". На это Эля Кордонский (это зафиксированный документ, архивно-следственное дело) заявил: "Убиваете мой народ, убейте и меня". И он вместе с женой ушел в небытие. Это ли не духовный подвиг?
   --  А  как вы, поскольку имеете доступ к подлинным документам, оцениваете роль местного населения в происшедшем с евреями в Украине в годы войны?
   -- Это сложный вопрос. Но если коротко, подлецов всегда больше, чем героев. Нацисты, когда планировали в Виннице строительство ставки Гитлера, соответственно готовили население. Во-первых, им нужно было создать зону "юденфрай", во вторых, каждого четвертого сделали агентом гестапо или полиции. И вы знаете, меня до сих пор коробит от количества заявлений в Винницкую управу, которые довелось прочесть. Там в основном были такие тексты: "Дайте менi хату цих жидiв,  а  їх треба знищити. Вони живуть там i там". И после этого меня мало что удивляет.
   Предательство -- страшная вещь. Тем весомее на фоне предательства подвиг праведника. Героизм -- это не повседневное качество. Если человек на это решается, у него очень серьезная мотивация. И вот тут огромную роль играло духовное воспитание людей. Ведь посмотрите, в селах в основном жили верующие люди. И потом, вы знаете, я обнаружила много таких слов праведников: "Вони нас врятували в роки Голодомору, ми мали їх врятувати вiд нiмцiв". У меня есть десятки таких свидетельств.
   -- Было бы хорошо, если бы вы написали статью об этом. Мы бы ее с удовольствием напечатали.
   -- Я подготовила книгу "Винницкая область. 1932-33 год. Голод на Винничине". И там показан голод в еврейских местечках. Вы знаете, у меня есть письмо работницы кожевенного завода из Бердичева, адресованное Крупской. Жена вождя пролетариата ответила отпиской. И люди продолжали умирать. Конечно, украинских крестьян умерло намного больше. Но и евреев голод не щадил, он ведь национальностей не разбирает.
   --  А  как вы относитесь к, с позволения сказать, ученым, которые в советские времена активно работали на кафедрах истории КПСС,  а  теперь возносят до небес Петлюру?
   -- Я лично нашла приказы, подписанные Петлюрой, о том, что необходимо наказывать погромщиков, в том числе и атамана Семисенко. Такие документы действительно есть. Но они не выполнялись. Петлюра на каком-то этапе потерял авторитет у своих войск. Но дело не только в нем. Я подымаю документ -- "18 сентября 1918 года -- Ярышев... погром совершил Деникин. Через три месяца -- погром совершил Петлюра, еще через два -- красные казаки Примакова". Одни врывались в местечко: "Бей жидов и коммунистов", вторые: "Бей жидов и буржуев", но, что всегда было, -- виноваты все равно евреи. Это был очень сложный период истории. Все проходило на территории, которая была театром военных действий после Первой мировой войны. Оружия море. Может, Петлюра и был национальным лидером, но то, что его воинские подразделения совершали погромы -- правда.
   Было и еще хуже. Ко мне обратился один коллега и попросил написать вступительную страничку к его книге об атамане Волынце. Я ответила: "Как я могу тебе это вступление написать, когда бандиты атамана Волынца в местечке Дашев привязали моего деда, который был простым лесным арендатором, к дереву, распороли живот,  а  потом, собрав листья и желуди, затолкали их в распоротый живот. И он стоял привязанный к дубу и истекал кровью.  А  мой отец, которому было 12 лет, все это видел"...
    А  вообще документ -- это великая сила. Нашла я как-то в архиве Винницкого горисполкома за 1944 год письмо моего отца с фронта с запросом: "Сообщите мне, живы ли мои жена и сын". И ему ответили: "Ваша жена убита при расстреле еврейского населения".  А  на самом деле у моей мамы убили ребенка буквально на руках, но сама мама выжила.
   -- Они нашли друг друга?
   -- Да, конечно. Я же после войны родилась.
   -- Чему же учит нас история?
   -- Если мы хотим, чтобы то, что было в годы оккупации, никогда не повторилось, нужно воспитывать подрастающее поколение в духе совестливости и доброты. Я сталкивалась с разной оценкой этих событий. Четыре года назад я защитила кандидатскую диссертацию о геноциде и уничтожении еврейского населения на территории Винницкого региона. И вот один из членов ученого совета на предварительной защите подошел и очень так участливо, взяв меня под локоток, сказал: "Я не в захватi вiд вашої теми". "Чому?" -- спрашиваю я. "Справа в тому, що ви дуже вiдокремили євреїв". Я ему отвечаю: "Це не я". -- "Як це не ви, це ж ваша робота". Я говорю: "Це не я, це Гiтлер їх вiдокремив". Вы знаете, я получила 14 белых шаров,  а  этот человек не пришел на защиту.
   -- Есть еще серьезная проблема с признанием воинов УПА борцами за свободу Украины.
   -- Да, она очень сложна. И я не уверена, что примирение между бывшими бойцами УПА и ветеранами Советской Армии сегодня возможно.
   -- Мне думается, проблему усугубляет то, что она практически отдана на откуп радикальным деятелям с обеих сторон.  А  им удобен и выгоден не взвешенный диалог,  а  мордобой на Крещатике. В советские времена всех бойцов УПА называли бандитами, сегодня опять-таки всех хотят объявить героями. Но и то, и другое далеко от исторической правды. В рядах УПА были и герои, и бандиты. И только тогда, когда это будет признано, может наступить какое-то примирение.
   -- Здесь я с вами во многом согласна. Честный историк должен писать правду. Именно так, исследуя прошлое своей страны, он помогает тем, кто хочет сделать ее будущее мирным и счастливым.
   Собственно этим, я, в меру сил своих, и занимаюсь всю жизнь...
   Вел беседу Михаил Френкель
   Несколько лет тому назад я обратился к ней с просьбой в поиске судеб моих родственников, оставшихся в Виннице во время войны. К сожалению, ответа не было. Но сегодня, 19.02.2020г. я снова обратился с такой же просьбой, но не к ней, а непосредственно к директору областного архива. Может быть, кто-то отзовётся...
   ВОЛЬФМАН ШМУЭЛЬ (1950- ) - родился в Киргизии; с 1972г.живёт в Израиле. Отец - майор Совестской армии, инвалид ВОВ, из семьи житомирских раввинов, мать - из семьи учителей и учёных. В Израиле учился в религиозной школе (иешиве) у рава ИЦХАКА ЗИЛЬБЕРТА, был посланником (шалиахом) в Италии, Ташкенте, Бухаре, Баку. По возвращении освоил профессию перепеисчика Торы. В настоящее время известный каллиграф, его работы во многих музеях и галереях. Им написано более 15 свитков Торы, в том числе для синагог Майами, Нью-Йорка, а также по заказу правительства США для армейского раввината Пентагона.
   В семье 7 детей, 11 внуков. Его девиз: "Шедевры создаются там, где пересекаются культуры и общаются люди"
   ВОРОБЬЁВ ГРИГОРИЙ АБРАМОВИЧ (1925-2009) - д.т.н. В 1943 - 1948 гг. учился в Томском электромеханическом институте инженеров железнодорожного транспорта. С 1948 г. работал ассистентом, а затем старшим преподавателем на кафедре техники высоких напряжений Томского политехнического института. 13.06.1956 г. на заседании объединенного совета электроэнергетического, электромеханического и радиотехнического факультетов ТПИ защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук по теме "Зависимость электрической ипрочности твердых диэлектриков от времени воздействия напряжения". Утвержден в искомой степени 17.09.1956 г. В феврале 1963 г. на заседании Диссертационного совета ТПИ защитил докторскую диссертацию по теме "Электрический пробой твердых диэлектриков". 18.04.1964 г. была присуждена ученая степень доктора технических наук. С февраля 1967 г. - профессор, заведующий кафедрой диэлектриков и полупроводников Томского института радиоэлектроники и электронной техники (ныне ТУСУР).
   В 1961 г. совместно с Г.А.Месяцем создал генератор наносекундных импульсов на 40 килоэлекронвольт, а затем на 500 килоэлекронвольт и 1 млн вольт. Доказал наличие эффекта электрического упрочнения. В ТУСУРе создал научную школу по исследованию электронных процессов в твердых диэлектриках в области сильных электрических полей.
   Автор более 180 научных работ, в том числе 5 монографий, более 20 авторских свидетельств. В короткие сроки создал несколько учебных и научных лабораторий и развил новое научное направление микроэлектроники - физику электронных процессов в тонкопленочных структурах в области сильных электрических полей.
   Открытие, одним из трех авторов которого был Воробьев, сегодня активно используют при бурении горных пород. Результаты его научных исследований и разработок концентрируются по четырем группам: 1) - явление электрического упрочнения, указывающее, что в ряде случаев электрический пробой твердых диэлектриков (ЭПТД) обусловлен ударной ионизацией электронами, чтот было экспериментально подтверждено. Идея электрического упрочнения при ЭПТД была предложена академиком А.Ф. Иоффе, но экспериментально не была подтверждена в экспериментах А.П. Александрова 11934 г. (академик с 1953 г.). По мнению А.П. Александрова это обусловлено тем, что ЭПТД происходит по слабым местам в диэлектрике (слюда и пленочные диэлектрики). Для преодоления этого препятствия в 1958 г. В. предложил тонкий слой создавать в монокристалле путем досверливанияи растворением дна лунки до нужной толщины. Такие образцы были получены В.А. Костригиным и Л.Т. Мурашко, а затем усовершенствованы И.С. Пикаловой (1964 г.). В этих образцах с электролитовыми электродами было обнаружено электрическое упрочнение. При проведении дальнейших экспериментов с участием Н.С. Несмелова и С.Г. Еханина в сверхсильных электрических полях, которые выдерживали указанные оброазцы, были обнаружены новые яваления: дислокации, токи ударной ионизации, свечение собственное и актитворное, выход горячих электронов через полупрозрачный металлический анод. Указанные явления составили новую область в физике диэлектриков - область сверхсильных электрических полей;
   2) - дано объяснение явлению внедрения электрического разряда из жидкости в твердый диэлектрик. Этот эффект был экспериментально подтвержден его учеником А.Т. Чепиковым (впоследствии профессором) в опытах по бурению скважин в горных городах, по дроблению горных пород, по извлечению металлической арматуры из железобетона и др. Несколько установок было внедрено в производство. Эти работы продолжаются с участием отечественных и иностранных инвесторов. Открытие закономерности пробоя твердого диэлектрика на границе раздела с жидким диэлектриком при действииимпульсов напряжений было зарегистрировано как открытие с приоритетом от 14.12.1961 г. и признано РАЕН и Международной Ассоциацией авторов научных открытий в 1999г. как научное открытие, сделанное А.А. Воробьевым, Г.А., А.Т. Чепиковым;
   3) - выполены пионерские работы по созданию высоковольтных генераторов импульсов наносекундной длительности: а) на 40 КВ (1961г.) (совместно с его учеником Г.А. Месяцем, ныне вице-президентом РАН) для лаборатории Чл.-корр. АН СССР Н.Г. Басова. С помощью этого генератора впервые в СССР получены гигантские импульсы лазерного излучения; б) на 500 КВ, с помощью этого генератора впервые в СССР испытана предложеннаячл.-корр. АН СССР А.И. Алиханяном и его сотрудниками стримерная камера для регистрации ядерных частиц. Впоследствии за разработку стримерной камеры А.И. Алиханян и его сотрудники были удостоены Ленинской премии; в) на 1 млн. вольт (совместно с Н.С. Руденко, ныне профессором);
   4)- разработаны установки для получения тонких диэлектрических пленок путем распыления в пеннинговой камере (совм. с Т.И. Данилиной) и ионным пучком (совм. с З.А. Шандра, К.И. Смирновой, В.А. Бурдовициным). Несколько таких установок внедрены на предприятиях СССР. Разработаны холодные катоды на основе формирующихся систем металл-диэлектрик-металл. К сожалению, такие установки не внедрялись из-за малой долговечности фомирующихся М-Д-М систем.
   Включил эту справку из Вики в связи с тем, что сегодня, 29 февраля 2020г., его ученику и институтскому товарищу по Томскому политеху моей жены ЗИНАИДЫ МИХАЙЛОВНЫ ШАБАЛИНОЙ. исполнилось 84 года. И только что просмотрели по каналу "Культура" повтор передачи 4-летней давности "Високосный МЕСЯЦ".
   ВРОНСКИЙ СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ (1915-98) (включаю в эту главу, как человека удивительной судьбы, сходной с ВОЛЬФОМ МЕССИНГОМ)
   К числу нетрадиционных средств разведки можно смело отнести целый ряд иррациональных систем. В первую очередь биолокацию и астрологию. К последней прибегали многие из могущественных мира сего.  Личных прорицателей держали при себе Черчилль, Рузвельт, Гитлер и Сталин. Снеизменным успехом они пользовались провидцами для перепроверки агентурных данных. Но, как ни странно, к услугам тех, кто читает будущее, политические лидеры обращались лишь на начальном этапе своего пути наверх. В дальнейшем от экстрасенсов отворачивались, переключаясь на силовые инструменты удержания власти. Наш материал об удивительной судьбе основоположника современной астрологической разведки. Это Сергей Алексеевич Вронский, потомок знатного дворянского рода, граф, майор германского вермахта, биорадиолог в ставке фюрера, доктор медицины и философии, лингвист, профессиональный автогонщик, пилот высшего класса и, наконец, личный прорицатель Сталина. Наш герой родился в Риге 25 марта 1915 года. Его отец, граф Алексей Алексеевич Вронский - продолжатель старинного польского дворянского рода. Перед Октябрем 1917 года граф занимал ответственную должность начальника шифровального отдела российского Генерального штаба. Кроме шифровального дела генерал владел 42 языками. Как профессионала его высоко ценили не только сослуживцы, но даже большевики, которым он после революции согласился оказать ряд важных услуг. В обмен на тайны криптографии Генштаба А. Вронский в 1923 г. получил документ за подписью самого Ленина, который разрешал генералу вместе с семьей выезд за границу. Но возглавлявший шифровальный отдел ОГПУ Глеб Бокий думал иначе. Старый генерал слишком много знал о советской шифросистеме. И Бокий решил ликвидировать нежелательного свидетеля. "Чистильщики" из ОГПУ ворвались накануне отъезда в дом Вронских и расстреляли на месте генерала, его жену и детей. Но Сергей чудом остался в живых - играл в это время на улице. Вместо него убили пятилетнего сына гувернантки-француженки, его ровесника. Гувернантка спрятала Сергея у соседей, а потом увезла во Францию. В Париже Вронский попал под опеку друзей отца еще по академии Генштаба. Иностранные разведки усиленно крутились вокруг парижской русской эмиграции. Не дремала и резидентура ИНО. В ее составе в этот период были такие "волкодавы" советской разведки, как Наум Эйтингон, Норман Бородин, Арнольд Дейч, Яков Серебрянский, Александр Орлов. Они буквально засыпали Москву сообщениями о состоявшихся вербовках, особенно в среде молодых эмигрантов. Талантливый юноша Сергей Вронский не остался вне поля их зрения. После того как ему помогли через Красный Крест найти проживавших в Риге дедушку и бабушку, Сергей отправился в Латвию.
   Бабушка Сергея была родом из старинной черногорской княжеской фамилии потомственных целителей и ясновидцев Ненадичей-Негош. Княгиня всерьез занималась оккультными науками - астрологией, хиромантией, магией. Все что умела - передала Сереже. Юный Вронский быстро пристрастился к составлению гороскопов для своих новых друзей и учителей. У него проявились способности к гипнозу, психотерапии, он стал увлекаться спиритизмом и магией. Поражал своих учителей необыкновенными способностями, всегда предугадывая, какой билет достанется ему на экзамене. Мальчик был весь в отца и уже в раннем возрасте знал 13 языков. При этом Сергей находил время на борьбу, бокс, теннис, плавание, брал уроки игры на аккордеоне и фортепиано, получал призы на конкурсах бальных танцев. В довершение всего с отличием окончил авиашколу, освоил автодело и участвовал в шоссейных гонках.
В Риге тогда находился центр американской разведки, за которым наблюдала резидентура ОГПУ и разведка Коминтерна. С Сергеем Вронским был установлен оперативный контакт. Задание поручили несложное. Он должен был внедриться в латвийский филиал молодежной организации "Имка", центр которой находился в США. Но вскоре резидент ИНО ОГПУ Сергей Родителев понял, что на этом участке экстрасенсорные способности молодого астролога не так эффективны, как могли бы быть в Берлине, где к власти только что пришел Гитлер. Вронскому вручили рекомендательное письмо к видному нацистскому функционеру Иоханну Коху. У него Вронский и познакомился с одним из нацистских руководителей Рудольфом Гессом, который увлекался мистикой. Вскоре из-за своих необычных способностей Сергей Вронский был направлен для учебы в Биорадиологический институт, известный как Учебное заведение N 25. Здесь готовили специалистов для лечения ВИП-персон из верхушки Третьего рейха. В аудиториях шли семинары, на которых изучали психотерапию, гипноз, шаманство. Лекции читали тибетские ламы, индийские йоги, китайские врачи. При распределении люди в форме вермахта сказали Вронскому: "Мы довольны вами и думаем, что в ваших интересах свои знания и жизнь отдать во благо фюрера и великой Германии". Им и в страшном сне не могло присниться, что, несмотря на ту роль, которую сыграли красные в трагической судьбе его семьи, Сергей Вронский в сентябре 1933 г. по рекомендации Рихарда Зорге уже успел вступить в компартию Германии. Он был не только студентом, но и подпольщиком, поддерживая связь с одной из нелегальных резидентур разведки Коминтерна. В Берлине популярность Вронского росла. Он стал весьма модной фигурой и приобрел широкую известность как экстрасенс-медик и  астролог. Вронский был близко знаком не только с верхушкой Третьего рейха, но и поддерживал дружественные отношения с личным астрологом Гитлера Карлом Эрнстом Крафтом. Этот контакт позволял Вронскому иметь доступ к наиболее скрытой от посторонних глаз части нацистского режима - его связи с оккультными силами, в том числе и связи через оккультные каналы с наиболее могущественными закулисными силами Запада.
В те годы многие знаменитости искали возможности пообщаться с Вронским. Он был дружен с Федором Шаляпиным. Алехин специально приезжал к нему в Берлин в 1937 г. накануне чемпионата мира по шахматам. Предсказание Вронского о том, что он вновь станет чемпионом и удержит этот титул до 1946 г., исполнилось в точности. На одной вечеринке Гесс познакомил Вронского с Евой Браун. Та попросила предсказать ее судьбу. При следующей встрече Вронский сообщил миловидной девушке, что ее ожидает "необыкновенное будущее", и добавил: "Этот ваш взлет произойдет благодаря замужеству". Ева только рассмеялась в ответ. После этого Еву увидел Гитлер и сделал ее своей избранницей. Гесс немедленно позвонил Вронскому и сказал: "Твои слова исполнились точно". С этого момента русский граф окончательно завоевал доверие Гесса и стал лечить биополем высших нацистских чиновников и даже самого Гитлера, страдавшего желудочно-кишечными и психическими расстройствами.
О том, что нападение на СССР планируется на 1941 г., Вронский сообщил еще весной 1938 года. Тогда под контролем СС в Германии прошло особо секретное совещание астрологов. Это они рекомендовали Гитлеру определить время нападения на СССР на 1941 год. К этому времени отношения Вронского и Гесса стали полностью откровенны. Рудольф Гесс знал о плане "Барбаросса". Вронский составил астрологический прогноз, отталкиваясь от точного времени вторжения. Все расчеты предвещали полный крах нацистской Германии. Гороскоп перепроверялся не раз. Все сходилось. Гесс обратился к фюреру с просьбой перенести дату, но Гитлер поднял его на смех.
В мае 1941 г. Гесс бежал из Германии в Англию. Заместитель Гитлера подумывал даже бежать в Россию, но звезды предсказывали ему там немедленную гибель. Английский же вариант обещал жизнь. Так и случилось. Гесс пережил своих товарищей по партии на 40 лет.
Советская разведка с большим подозрением относилась к оценке близких отношений Вронского с фашистскими главарями. Убийство его отца лежало на совести Лубянки и не давало покоя. Весной 1942 г. Сергею Вронскому было предложено срочно прибыть в СССР. Мессинг предсказал И. Сталину неизбежный провал нашей агентуры в Германии, а вождь не захотел рисковать потерей своего источника стратегической информации. В Москве Вронскому не доверяли. И это несмотря на поступавшую от него ценную информацию, которую он добывал у лиц, окружавших Гитлера. Пытаясь обмануть астролога (что по меньшей мере наивно), предложили своему общающемуся с космосом агенту срочно прибыть в СССР. Якобы - для получения Звезды Героя. Вронский, сверившись с гороскопом, увидел: в СССР его ожидают крайне неблагоприятные перспективы. Но оставаться в Германии тоже было нельзя. Звезды  предсказывали скорое разоблачение и неминуемую гибель. По следу шел сам Вальтер Шелленберг. Многие немецкие астрологи уже попали в застенки и лагеря. Поэтому Вронский решил последовать примеру Гесса, но бежать в другую сторону - на Восток. Через свои связи в ведомстве Иоахима фон Риббентропа получил дипломатический паспорт и выехал в Ригу. В Латвии граф Вронский без особого труда проник на фронтовой военный аэродром Люфтваффе. Здесь он гипнотизирует обслуживающий персонал, заставляет его заправить легкий аэроплан, на котором и взлетает из-под носа у охраны. Благополучно пересечь линию фронта помогли навыки, полученные в австрийской школе авиаторов. Ее граф окончил с отличием в начале 30-х годов. Правда, на подлете к линии фронта машина попала под шквальный огонь советской зенитной артиллерии. Дальше разбирались особисты из НКВД, которые вытащили беглеца из горящей кабины. Хорошо еще, что в это время не был создан СМЕРШ. У тех разговор оказался бы коротким. Вначале особисты собирались отправить его в штаб к Рокоссовскому. Но узнав, что Вронский - оперирующий хирург, спровадили в блиндаж-госпиталь. Там он сутками не отходил от операционного стола. До тех пор, пока подземный лазарет не разворотило снарядом. Тогда особисты вспомнили о нем и наконец отправили к Рокоссовскому. Но по пути в штаб конвоировавший графа политрук военной контрразведки понял, что за самовольное использование важного перебежчика придется отвечать перед самим Рокоссовским. Перспектива показалась непредсказуемой. Взял и выстрелил в спину сопровождаемого. Случайно вроде. Астролог получил тяжелейшее ранение в голову. Его отвезли умирать в госпиталь, в котором работал главный хирург РККА Николай Бурденко. Увидев в списках безнадежных больных знакомую фамилию, великий хирург потребовал немедленно готовить его к операции. Он близко знал старшего Вронского. И произошло чудо - Сергей выжил, и в 1943-м с первой группой инвалидности отправился в глубокий тыл. До окончания войны бедствовал в Уфе, пока не встретил друга детства Вилиса Лациса. Знавший графа по нелегальной работе в Германии, будущий премьер-министр советской Латвии отправил Вронского в освобожденную к тому времени Латвию. В 1947 г. гениального астролога дважды приглашал к себе Сталин. По воспоминаниям графа, впечатления у него остались самые неприятные. Поведение и тон разговора вождя были весьма далеки от общепринятого этикета. Когда в тот же год его пригласил на свое 50-летие Чан Кайши, это был разительный контраст: китаец подкупал своей галантностью. С. Вронский пробыл у него 4 месяца в качестве консультанта... Это ему не простили. Когда он был директором школы в Юрмале, на него настрочили донос. Причина необычная. Граф в силу своей нравственности отказался выполнить распоряжение советских властей - вывести школьников для просмотра публичных казней пленных немецких офицеров. За саботаж и неподчинение властям по всей строгости послевоенного времени его тут же приговорили к расстрелу. Правда, вскоре заменили "вышку" на 25 лет лагерей и в июне 1948 г. отправили отбывать срок в Мордовию. Навыки гипнотизера и психотерапевта пригодились графу и здесь. Лагерное начальство подчинялось ему безоговорочно: боялись за свое здоровье. Он же умело симулировал последнюю стадию онкологического заболевания, отсидел лишь пятую часть срока и был отпущен "умирать на свободу". Вскоре у нуждающегося астролога появился покровитель в лице Л. Берии. Шеф НКВД подсказал идею написать книгу, в которой отразились бы прошлые планы стратегического использования возможностей Вронского. Выполняя задание, писатель навестил Вронского в госпитале и предложил стать прототипом своего будущего романа о перипетиях неординарной судьбы. Но написать роман не сложилось - писатель страдал от запоев. Несмотря на это, слухи о необыкновенном даре Вронского распространялись, и в 1961 г. он перебрался в Москву, где с ним как с экстрасенсом стали сотрудничать представители Минобороны, МВД и КГБ.
Но звезды были милостивы. Вскоре по личному распоряжению Никиты Хрущева Вронского направили работать в Звездный городок. Он должен был обеспечивать информационное сопровождение главных лиц космического городка. Хрущев очень тепло относился к Ю. Гагарину, считая, что он внешне похож на его погибшего сына. Вместе с Ю. Гагариным Вронский побывал в США, где встретился с братьями Кеннеди и предсказал гибель им обоим и Мэрилин Монро. Оценила способности Вронского и советская верхушка. К нему стали обращаться за рекомендациями. Жаль только, к советам Сергея Алексеевича руководство Звездного городка не всегда прислушивалось... Он, например, настаивал на переносе даты операции Сергея Королева. Не поверили, и в результате Генеральный конструктор в январе 1966 г. умер на операционном столе во время операции по удалению полипов, проводившейся хирургами Петровским и Александром Вишневским. У С. Королева сердце не выдержало нагрузки и остановилось. Затем Вронский лично предупредил Гагарина о нежелательности полета 27 марта 1968 г., но космонавт N1 отшутился, сославшись на приказ командования. Напомним, что гибель Гагарина предсказал и Вольф Мессинг. Власти обстоятельства авиакатастрофы долго скрывали. Летом 1968 г. выдающегося экстрасенса С. Вронского пригласили в лабораторию биоинформации, которой руководил профессор Михаил Коган. Здесь Вронский начал готовить первых врачей-биорадиологов. Он сам отбирал слушателей на основе их индивидуальных гороскопов. Им предстояло изучать возможности использования "психоканала" в практических целях. Вронский читал им лекции о влиянии космических факторов на организм и психику человека. Но кто-то из слушателей поспешил настучать, и партийные инстанции изучать "лженауку" тут же запретили. Первые лица государства все же не отказались. Для них важнее был результат, а не партийная установка для рядовых членов партии. Обращались по любому поводу. Но чаще всего интересовались днями выезда из Кремля и пребыванием в другой стране. Такая работа не приносила Вронскому ни славы, ни денег. Только после прихода к власти Ю. Андропова С. Вронскому официально разрешили заниматься космобиологией (астрологией). Следует сказать, что Андропов знал о Вронском еще со времен Великой Отечественной войны. Во всяком случае, в начале 80-х Вронский подготовил для нового руководства гороскоп и вскоре стал читать свои лекции на курсах усовершенствования партработников. Ельцин в первые же минуты августовского путча заказал Вронскому астропрогноз текущих событий. И тот предрек скорый провал переворота, смерть Пуго и распад СССР. Самой страшной ошибкой Ельцина Вронский считал войну в Чечне: "Чечня ещe принесeт немало бед, ибо мы начали войну с исламом, и то, что уже случилось, - это пока цветочки". Когда в 1991 г. в Вашингтоне готовили операцию "Буря в пустыне", в Москву прибыли представители ЦРУ. Советовались не с П. Грачевым, а с С. Вронским. Спросили: "Когда лучше начать операцию и что нас ждет?" Астролог точно рассчитал им день, наиболее подходящий для проведения такой операции. Умер потомок древнего польского рода, биорадиолог с мировым именем, пенсионер Сергей Алексеевич Вронский в возрасте 83 лет в своей однокомнатной квартире в Ясеневе 10 января 1998 года. Он почти закончил в рукописи 12-томный труд "Классическая астрология". По фундаментальности работа эта не имеет аналогов в мире. Звездочёт предсказал распад СССР, боевые действия на Кавказе. Его переезд в Ригу ознаменовался массовым интересом журналистов. К нему приезжали из разных городов, брали интервью, интересовались подробностями жизни. Но Сергей Вронский мало оставил информации о своём жизненном пути. Перед смертью он попрощался с женой, сказав, что за ним "уже приходили". Он умер точно в тот день и час, который сам себе предрёк. Астролог утверждает, что Карма существует не только у людей. Она есть у семьи, народов, стран, всего человечества и планеты. Поэтому жители России испытывают сложности и экономические перепады. Русские, своими страданиями, расплачиваются за многовековую историю страны. Карма народов даёт выбор - погибнуть или пройти сильнейшие испытания. Давно исчезли шумеры, майя, этруски, инки, атланты. В отличие от них цыгане и евреи, так часто подвергавшиеся гонениям и геноциду, выжили и просуществуют ещё очень долго. Сергей Вронский несколько раз подчёркивал, что делать предсказания о странах - задача непростая. Необходимо учитывать гороскоп политических лидеров, гороскоп соседних государств. Поэтому предсказания о России больше интуитивны, основаны только на известных датах и гороскопах руководителей страны.
   Неисправимые промахи первого президента Советского Союза принесут страшные последствия для России. За них будет расплачиваться вся страна. Страдания русского народа продлятся несколько десятилетий. На восстановление утраченных экономических связей уйдут многие годы. Предсказания о Российской Федерации астролог связывает с её политическими лидерами. Он предупреждает, что личные амбиции не должны стоять выше интересов страны. Нищета и неустроенность населения - это определённая Карма страны, которую придётся отрабатывать в XXI веке. (автор не установлен)
   ВЫСОЦКИЙ ВЛАДИМИР СЕМЁНОВИЧ написано много литературы, но достаточно достоверный очерк в журнале "Корни" N54-12г. режиссёра ГЕОРГИЯ ЮНГВАЛЬД-ХИЛЬКЕВИЧА, где он не предвзято описывает взаимоотношения ВЫСОЦКОГО с жёнами, те, чему он был сам свидетелем.
   ГАЙСИНСКИЙ АРКАДИЙ (1946- ) - инженер-строитель. Автор публикаций: "Краткие комментарии к истории русов, евреев, казаков, славян", "Хазарский вопрос", "Ещё раз о реке Самбатион", "Евреи в Свеонии", "Еврейская составляющая" и др.

ГАЛИНКИН ЗИНОВИЙ ДАВИДОВИЧ (1928-2018 ) - историк, писатель, узник ГУЛАГа, умница, эрудит. "Молва" 25.05.2011. " Погорячился, перейдя на личности. Но отношения к Сталину не изменил! Бывший репрессированный Зиновий Галинкин признаёт, что был не прав, назвав одного из владимирских комсомольцев гитлерюгендом. Инцидент произошёл на пресс-конференция обкома комсомола, которая была посвящена десталинизации страны. Президентский Совет по правам человека убеждён, что с грузом любви к Сталину страну невозможно модернизировать. Комсомольцы же считают, что перечёркивать роль Сталина в истории - опасно. По их мнению, десталинизация, может перерасти в дерусификацию, и обернутся развалом России. Реакция бывшего репрессированного на такие заявления комсомольцев обернулась оскорблениями".
Зиновий ГАЛИНКИН, БЫВШИЙ РЕПРЕССИРОВАННЫЙ, ЧЛЕН ОБЩЕСТВА "МЕМОРИАЛ": "Огульно всех обзывать, давать им какое-то название, кличку - это, конечно, не следует. Но в горячах я рубанул, как говорится, топором. Если Вы обиделись, что я назвал Вас гитлерюгендом - я готов дать извинения, что я не считаю Вас гитлерюгендом, а комсомольцем". 
Зиновий Давыдович - живой свидетель сталинских репрессий. По молодости критиковал коллективизацию, не верил в построение коммунизма. На него был написан донос, и в 52-м году его приговорили к 10-ти годам лагерей, но в марте 53-го Сталин умер, и из заключения Галинкин вернулся уже через три года. От своего убеждения, что Сталин-палач - Галинкин отступать не собирается, и никакие альтернативные мнения, тем более молодых людей, которые годятся ему в правнуки - не способны его убедить в обратном.

Зиновий ГАЛИНКИН, БЫВШИЙ РЕПРЕССИРОВАННЫЙ, ЧЛЕН ОБЩЕСТВА "МЕМОРИАЛ": "У меня максимализм в крови ещё с юношеских лет, со студенческих. И собственно из-за этого максимализма я и попал в места не столь отдалённые. И до сих пор я когда сталкиваюсь с восхвалением Сталина и его деяний - меня охватывает бешенство буквально. В это время я могу, что угодно сделать: я могу нагрубить, выругаться матом и даже ударить".
   Во Владимире Силами Членов "Мемориала" были благоустроены подходы к Поклонному Кресту, воздвигнутому у одной из стен Богородице-Рождественского монастыря, на территории которого чекисты, по данным бывшего КГБ, расстреляли 54 человека, безосновательно обвиненных в антисоветской деятельности. Районная администрация выделила средства на то, чтобы вымостить площадку перед Крестом. По инициативе председателя Комиссии по восстановлению прав жертв политических репрессий зам. председателя Горсовета С.А.Мартынова и согласно плану проведения Дня памяти из городского бюджета г.Владимира было выделено 30 тыс. руб. на оказание материальной помощи реабилитированным.
   Школьные учителя, входящие в лекторскую группу "Мемориала", прочитали в старших классах цикл лекций об истории политических репрессий в СССР. По инициативе "Мемориала" впервые представители руководства города (глава администрации И.Шамов и председатель горсовета М.Малахова) выступили с обращением "Помним и чтим" к жертвам репрессий коммунистического режима. Обращение было опубликовано в газете "Молва" 28 октября. Правда, его авторы не упомянули о палачах, придав репрессиям какой-то анонимный характер. Но если учесть, что председатель горсовета - член КПРФ, то это умолчание станет понятным.
   30 октября архиепископ Владимирский и Суздальский Евлогий в монастырском соборе при большом стечении народа отслужил панихиду по невинно убиенным. После этого у Поклонного Креста настоятель монастыря отслужил еще одну, краткую панихиду.
   По ее окончании Председатель Владимирского регионального отделения Российского "Мемориала" Галинкин Зиновий Давидович открыл панихиду гражданскую. В своем выступлении он подчеркнул, что кровавую борьбу против собственного народа коммунистическая партия вела руками своих цепных псов - сотрудников тайной государственной политической полиции, известной нам под разными аббревиатурами - ЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ. Именно они творили кровавые злодеяния, расстреливали невинных людей, не оставляя документальных свидетельств о местах захоронения жертв. Затем выступил мэр города И.Шамов и еще несколько человек.
   Впервые в этот день почтить память безвинно погибших пришли высокопоставленные чиновники областной и городской администрации, а также бывший председатель Владимирского облисполкома, начальник УВД области В.Долгов и бывший губернатор Ю.Власов, работники прокуратуры и ФСБ. Однако глава областной администрации Н.Виноградов и председатель областного законодательного собрания В.Котов (оба члены КПРФ), как всегда, проигнорировали этот скорбный день. Комментарии излишни. Затем состоялась встреча мэра Шамова с бывшими политзаключенными и пострадавшими от политических репрессий. На встрече, где собрались более 30 человек, присутствовали зам. главы администрации и ответственные чиновники ряда городских и областных служб. Было задано много вопросов о том, почему не предоставляются льготы, предусмотренные Законом о реабилитации.
   Вся подвижническая биография З.Д. ГАЛИНКИНА в его книгах, большинство которых я храню с его автографами, так как был одним из первых их читателей и поддерживал с ним дружеские отношения до последних дней. Эти книги - готовый сценарий для многосерийного телефильма.
   ГАРБЕР ЕВГЕНИЙ ИЛЬИЧ (1923-2001) - психолог, полковник медслужбы. Автор работ: "Еврейская психология", "Мой путь в науку" и др.
   ГЕЙЗЕР МАТВЕЙ МОИСЕЕВИЧ (1940- ) - публицист, педагог, театровед, д.ф.н. Автор книг: "Соломон МИХОЭЛС", "МАРШАК", "ЛЕОНИД УТЁСОВ", "ФАИНА РАНЕВСКАЯ" и др.
   ГЕЛЬМАН ЗАХАР ЕФИМОВИЧ (1947- ) - публицист, преподаватель, доктор химических и философских наук. Автор трудов по истории культуры и науки, а также педагогике.
   ГЕЛЬТЦЕР ШОШАНА (1932-2010) - историк, филолог, мемуарист.
   ГЕРДТ ЗИНОВИЙ ЕФИМОВИЧ (ХРАПИНОВИЧ ЗАЛМАН АФРОИМОВИЧ (1916-96) - актёр, режиссёр, н.а.СССР.
   В одном спектакле действовал такой персонаж - старый художник, арбитр в борьбе моралей, но­ситель нравственного критерия. На сцене твори­лось странное. Актёр как бы вообще ниче­го не делал. Обычно хромал, обыч­но говорил, обычно смотрел. Ему нечего было играть. Он был им - эталоном по­рядочного человека
    Действие первое
   Муж у докторши работал в "шарашке", за похлёбку конструировал истребители, опережая конструкторскую мысль знаменитой "военной машины" немцев лет на десять. Совершенно не обязательно было об этом распространять­ся, да ещё в госпитале, со случай­ным лейтенантиком, каких через руки этой док­торши прошёл не один десяток, и конца им не видно... 
   Но этот, ма­ленький и тощий, с необыкновен­но богатым голосом и траурными глазами, чем-то пронял докторшину привычную осторожность. Она выделила это лицо из череды лиц и отметила его, что редко бы­вало с ней, профессионально за­щищённой от чужой боли, потому что, если связывать в своём вооб­ражении и памяти откромсанные обрубки с этими лейтенантиками - тогда конец.
   Она делала бедняге операцию за операцией на тяжёлом, почти безнадёжно раскуроченном коле­не. Когда везли на очередную, главврач заметил:
   - Что мучить па­ренька, я бы ампутировал!
   -  А я буду резать вдоль! - за­крыла тему докторша.
   С упорством резала она "вдоль" одиннадцать раз и так сжилась с его ранами, с этим куском плоти, за который боролась, спасая лейте­нантику судьбу, что стал он ей всё равно что родным, товарищем и по её несчастью, определившему её одиночество в этих бессонных и бредовых стенах. И в одну из но­чей, когда боль не даёт уснуть и лютеет тоска, докторша открыла раненому опасную свою беду. 
   Несмотря на молодость, был он человеком пронзительного ума и, несмотря на скромное местечковое происхождение, обладал без­ошибочным художественным вкусом. Возможно, по этой причине никогда не кричал: "За Сталина!", а возможно, и потому, что его са­пёрное ремесло не предусматрива­ло атак, а предусматривало, наобо­рот, сосредоточенную, вдумчивую работу, нюх и величайшую осто­рожность. Во всяком случае, пра­вильное понятие о повседневном изъятии советских граждан из оби­хода свободной жизни он имел. А также понимал цену докторшиной откровенности - и потом не забы­вал о ней никогда.
   Своего хирурга бывший сапёр числит вторым человеком, спас­шим ему больше чем ногу - про­фессию, в его случае тождествен­ную жизни.
   Все три имени в этой истории замечательны.
   Имя врача - Людмилы Винцентини.
   Имя зека-мужа - Сергея Пав­ловича Королёва.
   Имя сапёра - Зиновия Гердта.
   Первый человек, кому Зиновий Ефимович был обязан жизнью, - сани­тарка, притащившая его зимой 43-го года с поля боя в госпиталь. Есть и третий.             о Гердте. Ре­жиссёр с автором отсматривают материал: финал спектакля, актё­ры с куклами выходят из-за шир­мы, камера скользит по лицам. И вдруг одно - как колодец в пусты­не. Такая в нём жизнь и такая си­ла... Столько трагизма и вместе юмора - в глазах под нависшими бровями, в резких складках, проле­гающих от вислого носа к углам крупного рта с тонкой, почти от­сутствующей верхней губой. Да ещё этот монументальный лоб фи­лософа и толкователя. Какое захватывающее зрелище! На этом зрелище лица камера будто сама замедлила бег, споткнулась и замерла. Ну и потом неохотно дви­нулась дальше, всё набирая ход...
    Действие второе
   Зиновий Ефимович Гердт учил­ся в ФЗУ - по слесарной, а то ли по электрической части. Мастеро­вым прошлым гордился. И всегда прекрасными своими руками строил вокруг себя свой мир, от рамки какой-нибудь до дома.
    "Он не хохмач, просто в нем удивительно как-то сочетаются талантливость и веселость" 
   Виктор Некрасов
   Больше, надо заметить, он ни­где формально не учился. Хотя, яс­ное дело, вся жизнь, и театр Образ­цова, и каждая роль в кино, и во­обще кино, и вообще театр, и ве­ликие, и Чаплин... И это так же ба­нально, как и верно. Вообще всё банальное, то есть бесспорное и потому как бы утратившее объём и упругость смысла, в соприкосно­вении с Гердтом обретает индиви­дуальную выразительность. 
   На­пример, у него на даче в Пахре, в длинной, тёплой комнате с большим количеством тёплых и мягких вещей, и сейчас висит над диваном сильно увеличенная известная фотография Чарли Чаплина - на сту­пеньках в обнимку с собакой. Именно этот портрет уместен и за­кономерен именно в этом доме. Где похожей собаке, погибшей под колёсами много лет назад, хранили верность и не заводили другую, по­ка однажды зимой не прибился к внуку на улице ризеншнауцер с ужасной раной в голове. Его вылечили и выходили, и только тогда он стал собакой Гердта, а это больше чем просто собака. Он потом потерял­ся, но вскоре нашёлся и больше уже не покидал этого дома. Как, в некотором смысле, не покидает его никто, посидев раз здесь, на этом диване, за этим вот, главным образом, столом. Надо признать, все мы, прибитые сюда разными течениями, в некотором смысле собаки Гердта, отчасти вылечен­ные им.
    Сам же Чаплин на этой стенке не знак художественного абсо­люта, а коллега, один из авторите­тов. Любимый мастер.
   Близость Гердта с Чаплином для нас очевидна. Сам он считал танец с пирожками в "Золотой ли­хорадке" гениальной пластической формулой, и это, конечно, взгляд кукольника, каковым был и Чап­лин, в одном лице кукла и кукольник, создающий её и прилегаю­щий мир. Подобно Чаплину, Фел­лини, Параджанову и своему другу Резо Габриадзе, Зиновий Гердт создал не "кинематограф" (или "театр"), а вот именно мир, где действуют свои законы этики и красоты, и эти законы не изобре­тены, а выстраданы. В этом отли­чие профессионала от демиурга.
   После госпиталя Гердт, по-птичьи пересекая на костылях Триумфальную площадь, где не было ещё памятника Маяковскому и вообще всё было совсем не так, поравнялся с вывеской: шарик-рожица, надетая на палец. "Театр кукол под управлением С. Образцова". Решение экзистенциальной проблемы замаячило. Без театра жить немыслимо. Пусть кукольный. Лучше, чем ничего.
   Образцов согласился послу­шать. Постепенно собралась труппа... На одном из празднований Рождества на сцену перед уже по­рядком разгорячённым залом, пе­ред хмельными звёздами, подда­тыми спонсорами и пятком близ­ких людей вышел щемящей стари­ковской походкой Гердт и почти без предисловия стал читать "Рож­дественскую звезду" Пастернака - в шуме, дыму и разноцветных сполохах. Дружелюбное удивление поначалу сменила просто тишина, а потом случилось какое-то сме­щение, что ли, сдвиг пространст­ва. Пляшущий, жующий зал разва­лился и уплыл, дым рассеялся, и западал снег. Некоторые глаза гля­дели из темноты, они блестели, а звёзды дробились и расплывались в них, как снежинки на лысине и прижатой к пазухе руке маленько­го старого человека... Всё злей и свирепей дул ветер из степи... Все яблоки, все золотые шары. Ах да, здесь уже нужны кавычки. А хотя - не обязательно. Длинное, как поэ­ма, стихотворение рождалось здесь, на этой нелепой сцене, которой, впрочем, тоже уже не существовало. Ничего не было, кроме голоса, способного передать всё: и ветер, и блеск мишуры, и рассвет.
   Молодой Гердт, наверное, меньше владел секретами волхования, но стихов и тогда знал кучу. Не понять, кстати, откуда. После ФЗУ-то да госпиталей...
   Короче, читал он тогда Образ­цову часа полтора. Сергей Владимирович просил ещё, а потом стали просить и артисты... В ту пору ставили "Маугли", и демо­билизованный по ранению лейте­нант сапёрной роты был принят в стаю.
   "Зиновий Ефимович, у вас на спектакле зрители сидят как жи­вые!" - похвалила его как-то би­летёрша. Конферансье из "Нео­быкновенного концерта" стал знаменит в мире и в истории теат­ра, как - ну, не знаю, как Гамлет Сары Бернар. Гердт сам писал текст роли, импровизируя на каж­дом спектакле. Перед зарубежными гастролями дня за три его с переводчиком десантировали в страну, и он переводил роль на все живые языки с учётом местной злобы дня... У него и в мыслях не было считаться феерической славой, которая доставалась Сергею Образцову. Гердту хватало зрительской любви. Да ладно врать. Не хватало.
    Антракт
   Твардовский, сосед Зиновия Ефимовича по даче, пригласил его раз по грибы. Не буду выни­мать у вас душу описаниями, но, видимо, что-то такое в природе разливалось, что мешало Гердту смотреть только под ноги и заста­вило вдруг обратиться к изумлён­ному Твардовскому с такими словами:
   - "Как обещало, не обманывая, проникло солнце утром рано ко­сою полосой шафрановою от зана­веси до дивана".
   Твардовский внимательно до конца выслушал и повторил:
   - "И образ мира, в слове явлен­ный, и творчество, и чудотворст­во"... Это чьё?
   - Пастернак.
   - Вы что же, много стихов зна­ете?
   - Много, Александр Трифоно­вич.
   - И из меня? - ревниво спро­сил Твардовский.
   - И из вас. Конечно, - успоко­ил Гердт.
   Сели на поваленный ствол. Помолчали. Твардовский попросил:
   - Прочтите ещё раз то стихо­творение.
    Действие третье
   Конечно, Гердту было мало ширмы. "Творчество и чудотвор­ство" распирало его, лезло из ушей. В нём клокотала такая энер­гия искусства, что его, артиста-не­видимку, единственного, может быть, в истории кукольного теат­ра, считая от святочных вертепов, узнали и полюбили раньше, чем увидели его лицо. Полюбили уже не персонаж, а именно артиста Гердта. Конечно, он не мог мино­вать эстраду, демократичный синтетический жанр, словно создан­ный для него. Зиновий Ефимович сам писал замечательные пародии - и вся Москва хохотала, узнавая любимых Утёсова, Бернеса, Клав­дию Шульженко...
    Хотя, конечно, и "халтура" - взаработок, потому что Гердт смолоду кормил семью. Точнее, семьи. Пока не остановился на фундаментальней­шем союзе со своей последней женой, совершен­но потрясающей и достойной его во всех смыслах Татьяной Алек­сандровной Правдиной, арабисткой, внучкой шустовских конья­ков, мамой трёхлетней тогда Кати, закоренелой антисоветчицей и хлебосолкой, у которой на Татьянин день без усилия собирается вся Москва и пол-Пахры
    "Самое большое из всего, чего я добился, - это то, что зрители называют меня Зямой..." 
   Зиновий Гердт
   Ах эта "Таня" сиреневолосая с её бари­тоном, с вечной сигареткой и лёг­ким шлейфом матер­ка! Зяма всегда называл её "девочка". Оба они в ту пору имели семьи, она - мужа, он, соответственно, жену. И вместе попали в одну из арабских стран, где театр гастролировал, а Таня переводила спектакли. "Узнали" друг друга моментально, с первого взгляда: будто было какое предписание свыше, типа снимка, с которым сверяется киллер... У их снайпера были крылышки и глаз-алмаз. В Москву Таня Правдина и Зяма Гердт вернулись мужем и женой. Практически ни одного дня так называемой двойной жизни. Ни он, ни она физиологически не выносили лжи. Просто воздуха в этом режиме не хватало.
   Маленькая Катя спрашивала: "Мама, а он любит девочек?" "Да уж, - вздыхала мама. - Пожалуй, больше, чем хотелось бы..."
  
   36 лет Гердт прослужил в Театре кукол, он идеально владел искусством звукоподражания
    Если бы я писала школьное сочинение на тему: "За что я люб­лю Гердта", я бы написала при­мерно так:
   "Зиновий Гердт - он очень ин­теллигентный человек. В нём сов­сем нет гордыни, и поэтому он ни­кому ни в чём не отказывает. В нём есть большая гордость, и поэтому он никого ни о чём не просит. Зи­новий Ефимович будет слушать вас с живым интересом, даже если вы позволите себе пороть ерунду. Он никогда не лезет в политику и принимает у себя в доме только тех, кого уважает. А уважает он са­мых разных людей, совсем не зна­менитых, и даже детей.
   Я люблю Гердта за то, что он никогда не жа­луется и смеётся над своей болез­нью. И даже когда он совершенно серьёзен, со дна у него непременно всплывёт шутка. Он щёголь в своих клетчатых пиджаках и шей­ных фулярах. Хромой красавец, поэт и ловелас: как Байрон. Он обожает весёлое застолье и знает в нём толк - и ненавидит модную тусовку. И ещё он с удовольствием поёт вместе со своим сердечным другом Петей Тодоровским разуха­бистые песни под гитару, по части которой Пётр Ефимыч - сущий виртуоз. Вот за это и за многое ещё другое я люблю Зиновия Герд­та.
   Собака Гердта".
   Наверное, следует писать это всё в прошедшем времени, но я не хочу. Не хочу, и всё. И Зиновий Ефимович, и Пётр Ефимович меня поймут.
   Прощаясь с артистом, принято провожать его аплодисментами. Я до сих пор не могу. А Татьяна Александровна тогда зааплодировала первой. И ещё она сказала на кладбище такую вещь: сегодня я, сказала она, здесь в первый и последний раз, у этой могилы. Я никогда больше сюда не приду. Мой Зяма не умер, он просто уехал в далёкую гастроль, куда не смог взять меня с собой, как брал обычно. И ждёт меня.
   Она аплодировала, потому что лучше других знала, как её Зяме нужны аплодисменты.
   Доступный всем, открытый для любого предложения, проживал в г. Москве огромный артист - про­тяни руку, сними трубку и предло­жи: Лира, Ричарда III (кто как не он?), ну, не знаю, Тартюфа или Акакия Акакиевича, - но вместо того...
   Страшно популярному на сту­дии с дерзким названием "Научпоп", позвонил ему некий режис­сёр и с ходу принялся нахваливать свою картину, которая "прямо просится под ваше лихое перо". Он ручается, что Зиновия Ефимовича работа увлечёт, да озвучить такую тему - считайте, подарок судьбы, "и лучше вас этого никто не сдела­ет, это ваше, просто ваше по-настоящему, соглашайтесь, не пожа­леете!".
   - Да что ж за тема-то такая? - прорвался Гердт. - О чём потрясающий душу фильм?
   - О гайках с левой резьбой!
   Первым снял Гердта Тодоров­ский - в "Фокуснике". И все вдруг увидели, какой он красивый. Ка­кая мужская и даже героическая у него внешность...
   Умный, хотя и модный Александр Каба­ков назвал Гердта "суперменом".
   А Лира он всё-таки сыграл. На­верное, где-нибудь написано, как решал Козинцев проблему главно­го героя. Но то, что он, обратив­шись к Гердту, пригласил его не играть, а озвучивать Лира, дубли­ровать другого превосходного ак­тёра, тончайшего, досконального Ярве, плохо владеющего русским языком, немало говорит "пыт­ливому уму" о путах традиций и силе инерции. 
   Понятно, если бы Зиновия Гердта пропустили, прозевали, не вспомнили о нём. Но он работал на картине - и не был "узнан" (великим, заметим, режиссёром)! Это ведь уже из области ро­ка. И неужели сердце Григория Михайловича не дрогнуло, когда он услышал тот "дубляж", голос гибкий и умный, голос, которому доступно любое чувство, любая мысль, любое слово?
   Сирано де Бержерак... Полюби­ла невидимку - героя и гения - за один только тембр, за волшебную сладость речи. Непостижимо.
   Гердта боготворили. Поклонни­ки, как глупая Роксана. Мало кто знал, какой титан писал им авто­графы. Поэтому Гердт не любил своего Паниковского. Роль, конеч­но, дивная, но она стала фишкой Гердта - упрощённой и плоской, как любой символ.
    Антракт
   Татьяна Александровна пило­тировала свой неплохой автомо­бильчик, направляясь на дачу. У поворота на Пахру стояла разо­превшая тётка с сумками и отчаян­но голосовала. Татьяна тормозну­ла, и тётка, не веря в удачу, позапихивала свой багаж, пока хозяйка не передумала, и, отдышавшись, принялась благодарить.
   - Вот человеческая дамочка! Вот же ж никто не взял, стою тут пнём, почитай, битый час! И ведь такие язвы - никто сроду не под­берёт! Думала, обратно с поклажей пёхом топать до дому. Так и прёсся всякий день, ты вторая за всю жисть и взяла.
   - А первый? - поддержала Татьяна беседу.
   - Ой, да ты не поверишь! Пер­вый знаешь кто был? Артист Герт, сам собою - вот ей-бо, не вру! Ай не веришь?
   - Почему, очень даже верю. Это мой муж.
    Действие четвёртое
   Валерий Фокин был одно время связан с Зиновием Ефимовичем тесно, по-семейному. После развода с Катей его и без то­го двухметровый сын ещё рос некоторое время в доме Гердта. Проница­тельный Фокин сумел оценить возможности, которые не так уж и "таились" в этом сокровище, что по­хаживал рядом по дорожке садика туда-сюда стариковской птичьей походкой. 
   Так состоялся первый (и предпоследний) выход Гердта на драматическую сцену - на сцену театра "Современник" в спектакле по пьесе эстонца Ватемаа "Мону­мент". Гердт играл там старого скульптора, учителя двух молодых антагонистов. В борьбе моралей этот старик является арбитром, но­сителем нравственного критерия.
   Те, кто хорошо знает театр, бы­ли обескуражены: на сцене твори­лось странное. Актёр как бы ниче­го не делал. Обычно хромал, обыч­но говорил, обычно смотрел. Герд­ту нечего было играть в этом пер­сонаже. Он был им - эталоном по­рядочного человека.
   Кстати, замечал кто-нибудь, что у Гердта не бывало отрицатель­ных ролей? Не будет у нас, увы, ни его Тартюфа, ни Ричарда...
   Когда приключился позор с "Куклами", автор (Виктор Шендерович - Прим авт.)  пришёл к Гердту поплакаться в жилетку - ну так, посетовать на жизнь с идиотами. Гердт всплеснул руками:
   - Ну что вы, Витя! Они не по­смеют применить к вам репрессии!  Просто не решатся на это. Да нет конечно! Не посмеют!
   Автор поинтересовался, что же это, к примеру, помешает им "по­сметь".
   - Как что? - изумился Гердт. - Им же... да им же руки никто не подаст!
   Автор внимательно посмотрел на Зиновия Ефимовича. Нет, тот не шутил. Он всерьёз (как говорят - "по жизни") полагал, что сообра­жения "рукопожатности" могут поме­шать "им" делать подлости - всласть и от пуза.
   Когда помощник режиссёра на телевидении размагнитила марки­рованную плёнку (ну, по­требовалась чистая кассета) с трёх­часовой
   записью Гердта для пере­дачи - три часа работы старого ар­тиста, который в координатах и масштабе этого помрежа размером примерно со сталинскую высотку на площади Восстания, - Татьяна Александровна, любитель сильных определений, назвала этот факт "Чернобылем". А Гердт развёл ру­ками: "Что ж делать? Все, слава богу, живы-здоровы. Перепишем".
   Дуэль, пощёчина, "честь"... Не правда ли, откуда-то из юрского периода, из обихода мастодонтов? Эти большие звери ужас до чего уязвимы: они умирают, если им не подать руки. Умирают физиче­ски - валятся набок и каменеют. Как же противостоять им цирку лилипутов,
   новой цивилизации, которая приезжает на "мерсах" по двадцать шесть приматов в маши­не - и размагничивает гигантов вместе с их цивилизацией?
   А никак. Жить себе, и всё. И тоже, кстати, покупать новые ма­шины. Что и сделал незадолго до смерти дальновид­ный Зиновий Ефимович Гердт. Потому что если не он, то кто же будет подбирать Тёток, Голосующих На Обочинах?
    Поклон
   За два месяца до смерти ему исполнилось восемьдесят, у него был как бы юбилейный, а на самом деле прощальный вечер в Детском театре. Почему-то в Детском. Зяма сидел в кресле на сцене, стоять уже не мог, и все знали, что это прощание. Многие плакали. А Татьяна за кулисами улыбалась и показывала ему иногда большой палец.
   Представить себе, что мы уже двадцать один год без него, невозможно. Мы - в смысле люди, любившие его. В том числе наша семья. Не миллионы зрителей, для которых слова "светлая память" мало что значат, нет у них никакой такой особой памяти. Не миллионы и не тысячи. А несколько десятков друзей, которые собирались за тем столом в Пахре - на Татьянин день 25 января, на 9 Мая, на дни рождения и просто так.
   На один из дней рождения мы везли ему подарок от моей маленькой дочки - ватманский лист с дерзкой композицией: какие-то разнузданные женщины танцуют на столах, там же пьют и играют в карты лихие жизнелюбы. Почему-то (хотя не сов­сем без оснований) девочка при­кинула, что такой сюжет удалому Гердту будет в самый раз. Полдня она изобретала дарственную над­пись. "Уважаемому Зиновию Ефимовичу с уважением", "Дорогому Гердту в день рождения", "Дорогому Зиновию Гердту в день рождения с любовью"...
   "Дорогому Зяме от любящей Веры".
   Так же я подписала тогда и юбилейный очерк: "Поклон Вам", "Дорогому Зяме от любящей Аллы и всего Вашего электората"...
   Гердт - штучное Божье изделие, таких осталось мало. А может, и совсем не осталось. Разве что Татьяна Александровна. Высочайшая человеческая проба. И даже неважно, каким прекрасным артистом он был. Он и не мог быть другим, потому что это было бы с его стороны нечестно. Уходящая натура. Ушедшая.
   Однажды Зяма с Таней приехали к нам с посылкой, которую надо было кому-то передать за границей. Верка, совсем ещё мелкая, вышла, заспанная, в пижаме, увидела Гердта (первый раз живьём) и сказала ту самую фразу, которую мне хотелось повторить каждый раз, когда я сама имела счастье видеть его: "Ой, как это?!"Зиновия Ефимовича Гердта нет с нами. Как это?
   Автор: Алла Боссарт
   ГЕРЖГОРИН АНАТОЛИЙ - журналист-аналитик в США
   ГЕХТ ВИКТОР ГЕРМАНОВИЧ (1931- ) - узник гетто, сын полка, инженер. В журналах "Корни" NN54-12 и 58-13гг. напечатаны его пространные очерки "Геноцид" и "О тех, кто повзрослел в один миг".
   ГИНЗБУРГ ЕВГЕНИЯ СОЛОМОНОВНА (1904-77) - журналист, писатель. Евгения Гинзбург родилась в Москве, в еврейской семье. Её родители: уроженец Гродно, фармацевт Соломон Абрамович (Натанович) Гинзбург (1876--1938) и Ревекка Марковна (1881--1949), уроженка Вильно.
   С 1920 по 1922 год Евгения Гинзбург училась на факультете общественных наук в Казанском университете, после чего перевелась на 3-й курс общественного отделения Казанского Восточного педагогического института, который окончила в июне 1924 года (специальность история, в дальнейшем защитилась как кандидат исторических наук). Член ВКП(б) с 1932 года, работник образования в Казани, сотрудник областной газеты "Красная Татария", корреспондент "Литературной газеты".
   Была репрессирована в 1937 году, приговорена к тюремному заключению Военной коллегией Верховного Суда по статье 58, пункты 8 и 11, обвинена в участии в троцкистской террористической организации. Приговор: 10 лет тюремного заключения с поражением в правах на 5 лет и с конфискацией имущества[6]. В августе того же года как "отец и мать врага народа" были арестованы её родители. Провела 10 лет в тюрьмах (в том числе в Бутырках и Ярославском политизоляторе) и колымских лагерях (Эльген, Таскан), 8 лет в "бессрочной" ссылке.
   В ссылке в Магадане Евгения Гинзбург вышла замуж за заключённого доктора Антона Яковлевича Вальтера. Пара удочерила девочку, полную сироту Антонину Хинчинскую (впоследствии актриса Антонина Павловна Аксёнова).
   Добившись полной реабилитации, Гинзбург почти 10 лет провела во Львове, где жила по адресу ул. Шевченко, 8, вместе с третьим мужем Антоном Вальтером. После его смерти в 1966 году вновь осела в Москве, на ул. 1-й Аэропортовской, работала в журналистике. Во Львове же Гинзбург создала и альтернативный вариант "Крутого маршрута", отличавшийся куда более резкой и последовательной антисталинской риторикой. По некоторым сведениям, он назывался "Под сенью Люциферова крыла". Но в 1965 году, опасаясь нового ареста и ссылки в связи с усилившимися преследованиями украинских националистов, Гинзбург уничтожила эту рукопись и все её черновики.
   Мать писателя Василия Аксёнова, жена председателя Казанского горсовета Павла Аксёнова.
   Старший сын Алексей -- от первого брака с доктором Дмитрием Фёдоровым, преподавателем Первого ленинградского мединститута, погиб во время блокады Ленинграда, где его с отцом застигла Великая Отечественная война.
   Сестра -- Наталья Соломоновна Гинзбург, социолог, сотрудник лаборатории экономической социологии в Ленинградском финансово-экономическом институте.
   Автор автобиографического романа "Крутой маршрут" (1967, вторая часть -- 1975--1977), одного из первых литературных произведений, рассказывающих о сталинских репрессиях в СССР. Первая публикация состоялась в Милане (изд-во "Мондадори", 1967 год), куда она была вывезена в виде аудиозаписи. Вывоз и последующая публикация были произведены без ведома автора. В СССР "Крутой маршрут" впервые издан в 1988 году, до этого распространялся в самиздате.
   0x01 graphic
   Любимые стихи, как надёжный источник бодрости, беспомощность человека перед произволом и насилием, очищение человеческой сущности как результат перенесённых страданий -- всё это благодаря образности и жизненности диалогов выходит за рамки исторически конкретных свидетельств, обретая силу художественной выразительности.
   Вольфганг Казак
   0x01 graphic
   В 1989 году Галина Волчек поставила в театре "Современник" пьесу "Крутой маршрут" в инсценировке А. Гетмана. В роли Евгении Семёновны -- главной героини пьесы и воспоминаний -- была занята Марина Неёлова.
   В 2009 году в Международной кооперации был снят фильм на основе книги "Крутой маршрут" под названием "В буране". Фильм был показан на Гданьском фестивале. Фильм не принят для проката.
   ГИТМАН ЛЕВ АБРАМОВИЧ (ошибочно в наградном листе АЛЕКСАНДРОВИЧ) (1922-79) - дивизионный разведчик, ГСС
   Несмотря на тяжёлое хроническое заболевание плевритом, обманув военкомат, вступил в Красную Армию. Указом Верховного Совета СССР от 1.11.1943г. присвоено звание ГСС "За образцовое выполнение боевого задания и проявленный при этом героизм" при форсировании Днепра. (Звезда N3694). В течение нескольких месяцев после тяжёлого ранения ГИТМАН лечился в госпитале в Горьком. Летом 1944г. медкомиссия признала его инвалидом ВОВ 1-й группы. После увольнения из армии ГИТМАН работал мастером производственного обучения в мастерской детского интерната в Днепропетровске, затем в Риге и снова вернулся в Днепропетровск.
   В 1958г. был обвинён в хищении госсобственности - обрезков листового металла на сумму 86 руб 70 коп. Якобы, работая учителем труда в школе, он разрешил ученикам забрать домой поделки, изготовленные ими в школьной мастерской из обрезков металла (даже при том, что по закону эти обрезки должны быть списаны с баланса школы в момент поступления в мастерскую). На первом судебном слушании был оправдан, однако на втором его приговорили к 10 годам лишения свободы. Указом ВС СССР от 5.09.1960г. за совершение поступков, порочащих звание Героя, ГИТМАН был лишён всех званий и наград (орден Ленина, Красной Звезды, медали "За отвагу").
   3.03.1961г. ГИТМАН был освобождён по амнистии, после чего работал слесарем в сборочном цеху завода "Красный металлист". Несмотря на многочисленные ходатайства, ГИТМАНУ не были возвращены его боевые награды. Умер 1.03.1979г. в Днепропетровске. Кто сейчас о нём вспоминает!?
   ГЛЕЙЗЕР ВЛАДИМИР ВЕНИАМИНОВИЧ (1944- ) - математик, бизнесмен, журналист, драматург, общественный деятель.
   ГОГУН АЛЕКСАНДР - историк. Автор книг; "Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы" и др.
   ГОЛАНД ИЛЬЯ БОРИСОВИЧ
   Автор - БОРИС ИЛЬИЧ ГОЛАНД ТРАГИЧЕСКАЯ СУДЬБА РОДСТВЕННИКОВ ОТЦА
В середине 30-х годов, когда решалась судьба деда - Боруха Голанда - и дальнейшее пребывание всей семьи в Латвии, он съездил в Америку. Но Боруху там не понравилось, и он вернулся - сказал, что в Америке плохо, - поэтому вся семья осталась жить в Латвии.
Потом - разорение семьи в годы депрессии. Сына своего, Илью, проучившегося в гимназии семь лет, Борух отправил в Ригу к родственнику Янкелю, который устроил его на работу. Илья Голанд стал снимать комнату с полным пансионом в Риге. Семь лет до призыва в армию он жил самостоятельно, работая на мебельной фабрике Прикуля декоратором-драпировщиком. Все покупал себе сам, модно одевался: носил лайковые перчатки, шляпу и удлиненное пальто из черного драпа. Он посещал познавательные лекции, хорошо танцевал. Позднее, уже в Ленинграде, заказав у столяра необходимые конструкции, наш отец сам сделал для дома диван, очень красивый и стильный.
Во время войны, когда Илья Голанд воевал на фронте, его семья: отец Борух, мать Слова, старшие сестры Муся и Мина с мужьями и детьми - были расстреляны заживо в Даугавпилсе. Это известие отец получил в письме от своего двоюродного дяди Хоны Шнайдера. В письме были перечислены погибшие и пропавшие без вести родственники. Дядя, узнав, что Илья после тяжелейшего ранения остался без ног, звал его к себе в Ригу: "Приезжай к нам, будешь как родной сын".
Судьба сестры отца Перелы и младшего брата Лейбла оставалась неизвестной. После войны отец сделал запрос о родных во Всесоюзный розыск. Позже была найдена его родная сестра Перела Боруховна Юдина с маленькой дочерью Мирой. Они оказались эвакуированными в Ташкент. Свою историю рассказала сама тетя Поля (так мы ее называли). Ее муж Мордух Лейзерович Юдин был на фронте. Перела с младшим братом Лейблом ехала поездом из Даугавпилса в эвакуацию. Поезд был атакован вражеским самолетом. Все выскакивали из вагонов и прятались. Когда все стихло, люди стали искать друг друга. Перела так и не нашла Лейбла. Паровоз призывно загудел, все бежали в вагоны, поезд уходил в Узбекистан...
В то время Перела была беременна, и дочь Мира родилась уже в Самарканде. Позже Макс (Мордух) разыскал жену с дочерью в Ташкенте, они жили в жутких условиях, истощенные голодом и объятые страхом. В эвакуации им было трудно, так как они не знали русского языка, оставаясь чужими для окружающих. Семья Макса и Перелы Юдиных воссоединилась в 1945 году и уехала жить в Ригу. В 1951 году в семье Юдиных родился сын Лейзер. Младший брат Лейбл Голанд так и пропал без вести. Потом нашлись другие родственники, которые смогли бежать из Прибалтики.
НАКАНУНЕ ВОЙНЫ
Незадолго до начала войны отца призвали в Риге в Латгальский конноартиллерийский полк. Перед уходом в армию он приехал к родителям в Двинск, и перевез туда все свои вещи.
Подписан пакт Молотова - Риббентропа. В августе 1940 года Латвийская республика была включена в состав СССР. Илья Голанд принял новую власть и стал служить в Красной армии. Так случилось, когда командир отпустил его на побывку к родным, он был дома, ничего не подозревая о начале войны. Собирая сына, мать дала ему с собой несколько банок консервов и хлеб.
На железнодорожной станции в Даугавпилсе отец был первый раз ранен. Позже он, пробираясь лесами, вышел к армейцам. Чутье подсказало ему, в каком направлении двигаться. Он добрался до Вышнего Волочка, где формировался полк, затем был отправлен на фронт, там получил контузию.
СПРАВКА. Народный Комиссариат Обороны СССР. Ленинградский Красноармейский Госпиталь N 442: "Голанд И. Б. находился на излечении с 7.08.1941 по 2.09.1941 по поводу сотрясения головного мозга, связанного с пребыванием на фронте - попал под взрыв снаряда 5.07.1941 - тяжело контужен, сознание потеряно".
Отца хотели комиссовать, но так как Латвия была занята фашистами, он попросил, чтобы его оставили в Красной армии. Его командировали в Кировск, в школу звукометристов. После окончания школы отца отправили на Карельский фронт, под Кестеньгу. В штабе полка он был редактором стенгазеты. Там он оставался долгое время, оказавшись нужным и востребованным человеком, чему помогли ранее полученные трудовые навыки в семье своего отца и на мебельной фабрике в Риге. Его ценили, поручали организовывать строительные работы, ремонтировать мебель, восстанавливать мягкие сиденья трофейных автомобилей. Но его душа рвалась в бой.
Оставив штаб полка, отец догнал своих боевых товарищей по маршруту их следования.
ПОДВИГ ИЛЬИ БОРУХОВИЧА ГОЛАНДА
На Карельском фронте, капитан Виль отправил его старшим группы за линию фронта для выполнения боевого задания по обнаружению цели N 392. Это была батарея противника, которая регулярно обстреливала наши позиции. Линию фронта прошли, но когда встали "на точку", обнаружилось, что провод оборван. Отец послал солдата, но тот не вернулся, связи не было. Тогда он сам пошел искать обрыв. Нашел: на ветках сосны висели два конца кабеля. Отец достал их и соединил, но тут его накрыло взрывом от минометного снаряда противника. Окровавленного бойца случайно нашли наши разведчики и переправили в медсанбат.
Итак, 30 июня 1944 года Илья Борухович Голанд был тяжело ранен. Во всем теле были осколки, в том числе и в левом виске. Дальше - эвакогоспитали и госпиталь в Свердловске. Газовая гангрена прогрессировала. Было сделано 11 операций с ампутацией обеих ног. Жизнь была спасена.
- Мы будем хранить память о замечательных хирургах свердловского госпиталя, которых не знаем лично, и конечно, шефах свердловского госпиталя - сотрудниках Государственного Эрмитажа, эвакуированных из Ленинграда, среди которых была Марианна Николаевна Кречетова, принесшая в палату фотоаппарат и трофейную пленку. Илья начал фотографировать бойцов и врачей. В рентгеновском кабинете он проявлял пленки и печатал фотографии. Когда у него стали получаться хорошие снимки, Марианна Николаевна попросила запечатлеть жизнь музея в эвакуации. Он фотографировал сотрудников Эрмитажа, какие-то коробки и свертки, не имея понятия, что это спасенные музейные ценности. Позже, уже в Ленинграде, в Эрмитаже была сделана выставка этих фотографий.
Заключение медицинской комиссии о болезни бойца Ильи Голанда
СПРАВКА ИЗ ГОСПИТАЛЯ: "Свидетельство о болезни N 580 от 9 августа 1945 года при эвакогоспитале N 3864 города Свердловска. Ранен  30.06.1944 года. Лечился: Мед. Сан. Бат. N 127. 30.06.44 г. - ампутация правой голени по поводу поражения кости и левого бедра. Эвакогоспиталь N 1439 - перевязки. Эвакогоспиталь N 1710 от 22. 08.1944 - удаление инородных тел из мягких тканей. Эвакогоспиталь N 5966 - 10.09.1944 - реампутация... В эвакогоспиталь N 3864 г. Свердловска красноармеец Голанд Илья Борухович 1918 года рождения прибыл 29.12.1944 года на 184 день после осколочного ранения. Принят в РККА военкоматом - Рижский ГВК с 1940 года. При выписке из госпиталя - правильного телосложения, удовлетворительного питания. Со стороны внутренних органов без отклонений от нормы. Органы движения - в области верхней трети правой голени имеется реампутационная культя с окрепшим послеоперационным свободным рубцом. Движения в коленном правом суставе и левом тазобедренном суставе свободны. Протезирован на голень и бедро 8-го августа 1945 года. На основании ст. 65 гр. 1-й расписания болезней приказа НКО СССР 1942 года N 336 признан: негодным к военной службе с исключением с учета. Следовать пешком - не может. В провожатом - нуждается. Мотивировка: ранен в бою при защите СССР. Едет - город Ленинград".
   ГОЛАНД ШЕВЕЛЬ МОРДУХОВИЧ (1937- ) - юрист, автор книги "Велижское гетто. По материалам Велижского судебного процесса 1960г."
   ГОЛЬД ГЕРМАН (ГЕННАДИЙ) МОИСЕЕВИЧ (1933- ) - художник. Гольд Гернадий (Герман) Моисеевич -- еврейский художник в искусстве Украины. Живописец, рисовальщик, акварелист. Член Союза художников СССР (1964). Живёт (с 1980) и работает в Киеве. Родился 23.08.1933 в г. Курске, Россия. Учёба: 1949 (с перерывом на службу в армии 1952--1956) -- 1957 -- Елецкое художественное училище у (выпускника Харьковского художественного института) Андрея Ильича Курнакова, которого сам Гольд называет своим "крестным отцом", у бывшей "бойчукистки" (ученицы Михаила Львовича Бойчука в Киевском художественном институте) Берты Арнольдовны Гиллер и у Валентина Андреевича Дудченко.
   Необыкновенно впечатлительный и одаренный с детства (обладает литературным даром, музыкален, тонко чувствует цвет и пластическую форму), пройдя основательную выучку в училище, Гольд совершенствовался (1960--1962) под непосредственным руководством народного художника СССР Николая Николаевича Жукова в Москве, живя в его мастерской. Рос в семье военного, много переезжая по стране, Гольд с юности почувствовал особую любовь к природе средней полосы России, к жизни её тихой провинции. Рано сложился как художник-романтик, выработав свою остро-индивидуальную пластическую манеру, основанную на экспрессивно-выразительной тональной живописи преимущественно крупноформатных полотен, отличающихся насыщенным колоритом.
   Герман Гольд -- это имя впервые прозвучало ещё в конце 1960-х, когда на всесоюзной выставке в Москве появился портрет командира легендарного авиаполка "Нормандия-Неман" Жана Луи Тюляна. Молодой художник, за плечами которого была лишь служба в армии и неполный курс обучения в художественном училище, выставил работу, написанную на одном дыхании, обнаружившую мощную одаренность, страсть и изысканный вкус, работу, выпадавшую из всего, что было выставлено в портретном жанре того времени. Видимо, не напрасно директор Третьяковской Галереи надолго задержался у этой работы, и сделал предложение о приобретении. Не случайно и то, что главный раввин Израиля Элиягу Бакши-Дорон в своё время предпочел Гольда остальным мастерам, когда встал вопрос о его портрете. И он не ошибся в своем выборе.
   Несмотря на жестокие преследования, которым подвергались малейшие проявления еврейского самосознания в СССР, Герман Гольд с конца 1960-х годов начинает создавать еврейский цикл своих работ, пополняющийся вот уже более полувека. От испепеленных в годы Холокоста штетлов до теплого света ханукальных свечей, от портретов глав поколения -- до танахических образов.
   Национальное в творчестве Гольда тесно переплетается с личным. В 1971-м он женится под хупой, на что в те годы решались единицы -- слишком велик был риск поплатиться многим. Ктуба, составленная на листе школьной тетради, до сих пор остается свидетельством индивидуального сопротивления режиму. Вместе с тем, художник был исключительно востребован как классический портретист. Недаром все портреты президентов Российской Академии Наук вышли "из-под кисти" Гольда.
   Излюбленной техникой является масляная живопись, но и акварелью он владеет мастерски. Тяготеет к драматизации изображений (особенно сюжетных и портретных), оживляя усложненную зеленовато-коричневую, или черно-охристую гамму интенсивными вспышками-"ударами" ярко зеленых, открыто-красных или золотистых тонов, что при изыскано-нюансированной цветовой "оркестровке", безукоризненном рисунке и динамичной композиции, при темпераментном, уверенном письме сообщает его работам ощущение выполненных на одном дыхании, придает необычайную убедительность образам, независимо от того, написаны ли они с натуры, или созданы воображением художника.
   Следует отметить и разносторонность дарования Гольда-живописца. Отличаясь умением почувствовать и выразить главное в облике и характере портретируемого человека, создавая тематические композиции (в основном посвященные жизни еврейского народа, исчезнувшему патриархальному миру еврейской провинции), исполненные глубокого чувства и философского смысла, художник обладает и тонким лирическим чутьем пейзажиста, воспевая неповторимую поэзию и неброскую красоту старинных городков, неразрывную связь человека и окружения. Создавая живописные образы, художник органично и вдохновенно использует неисчерпаемый арсенал выразительных средств именно живописи, поэтому его не привлекают ни эксперименты постмодернизма, ни лендарта, ни другие течения современного визуального творчества. Его взгляд на мир и человека -- внимателен и добр, отсюда та аура светлой веры в мудрость жизни, несмотря на её сложность, что наполняет его ассоциативно-метафорические композиции, портретные изображения, ландшафтные мотивы современным звучанием. Творчество Г. Гольда, с ярко выраженными национальными мотивами, с характерным выразительно-динамичным письмом, стало органичной частью современного искусства Украины, обогащая его многокрасочную палитру своими живописными и духовными исканиями.
   Работы Германа Гольда находятся в музеях и галереях России и Украины, Российской Академии Наук, Центральном Музее Вооруженных Сил России, Национальном Музее Литературы Украины, в Киевском Музее Русского Искусства, музеях Франции, Греции, Израиля, США, а также в частных собраниях по всему миру -- от Австралии до Японии. Художник принадлежит к немногим еврейским мастерам современности, вошедшим в легендарную Всемирную энциклопедию художников всех времен и народов -- Allgemeines KЭnstler-Lexicon.
   ГОЛЬДАНСКИЙ ВИТАЛИЙ ИОСИФОВИЧ (1923-2001) - родился в Витебске откуда в 1928г. его семья переехала в Ленинград; внук раввина Иосифа Абрамовича Меламеда. Учился в школе N 2 Куйбышевского района (сейчас школа N 207 ). В 1939 он поступил на химический факультет Ленинградского университета. С началом Великой Отечественной войны он вступил в студенческий стройбатальон, получил ранение, пережил суровую блокадную зиму. Затем он был эвакуирован в Казань, где продолжил учёбу, которая была завершена уже в Москве в 1944. После этого Гольданский поступил в аспирантуру Института химической физики к Н. Н. Семёнову, по завершении которой в 1947 защитил кандидатскую диссертацию. В 1952--1961 он работал в ФИАНе, в лаборатории В. И. Векслера, заведовал сектором, в 1954 защитил докторскую диссертацию. В 1961 Гольданский вернулся в Институт химической физики АН СССР (позже -- имени Н. Н. Семёнова), руководил лабораторией (с 1961), отделом (с 1974), был заместителем директора (1987--1988), а в 1988--1994 директором института. Одновременно он преподавал в МФТИ, МИФИ (с 1951, в должности профессора -- с 1956) и на химическом факультете МГУ. С 1974 по 1985 год заведовал кафедрой физической химии в МИТХТ им. М.В. Ломоносова. С 1994 Гольданский был Советником Президиума РАН.
   Гольданский вёл активную общественную деятельность, являлся заместителем председателя правления Всесоюзного общества "Знание" (1964--1990), вице-президентом Международного Союза по теоретической и прикладной физике (1984--1987), председателем Российского Пагуошского комитета (1987--2001), заместителем председателя Комитета учёных за глобальную безопасность, главным редактором журналов "Химия высоких энергий" и "Химическая физика", членом редакционной коллегии журнала "Наука и жизнь", избирался народным депутатом СССР (1989--1991).
   Был женат на дочери академика Н. Н. Семёнова. Двоюродный брат -- Григорий Яковлевич Шапиро; дядя -- Илья Иосифович Меламед.
   В немалой степени работы В. И. Гольданского затрагивали молекулярную биологию. Разработанный им метод гамма-резонансной спектроскопии позволил изучать строение молекул белков и аминокислот, молекулярную динамику биополимеров. Другой метод, созданный В. И. Гольданским, тритиевая планиграфия (Государственная премия за 2000 год), также расширил возможности исследования пространственной структуры макромолекул. Этот метод не уступает по точности рентгеноструктурному анализу, но позволяет исследовать не только кристаллы, но и аморфные тела и жидкости.
   Явления, обнаруженные В. И. Гольданским в области химии низких температур, также привели его к рассмотрению проблем, связанных с биологическими молекулами. В начале 1970-х им был открыт квантовый предел скорости реакций при низких температурах. Оказалось, что за счет туннельного эффекта реакции могут происходить даже при температурах, близких к абсолютному нулю. Это открыло новые перспективы для объяснения образования сложных молекул в облаках межзвездной пыли и возможных путей предбиологической эволюции. Вопросы предбиологической эволюции вещества стали основной темой работ Виталия Гольданского в последние годы жизни. В частности, его особенно интересовал вопрос возникновения асимметрии биологических молекул.
   Однажды я поинтересовался у него: "Вас во всех словарях-справочниках представляют как физико-химика. А работаете вы в Институте химической физики. Налицо своеобразная асимметрия..." - "Когда-то шутили, что между физической химией и химической физикой разница такая же, как между медалью "За трудовую доблесть" и медалью "За доблестный труд", - последовал ответ. - Ну а если говорить серьезно, химическая физика - это экстраполяция на химию физики микромира". Андрей Ваганов о В. И. Гольданском
   Из афоризмов Виталия Гольданского:
   Как подешевели нынче яблоки раздора!
   На смену энциклопедическому образованию пришло кроссвордное.
   Если бы друзья были бы так же надежны, как и враги.
   Вся беда в том, что у положительных людей больше отрицательных эмоций.
   Можете спокойно хамить ему - у него хорошо развито чувство юмора.
   Добродетель всегда вознаграждается, порок же приятен сам по себе.
   Я мыслю, и на это я существую.
   Товарищеский суд Линча.
   Христопродавцы и покупатели - будьте взаимно вежливы.
   Утеха оптимиста - ложка меда в бочке дегтя.
   Весь коллектив испытывал чувство его локтя.
   В уравнении состояния человека высокое давление опасней высокой температуры.
   Еще школьником Виталий Гольданский заинтересовался вопросами радиоактивности и даже написал письмо в Академию наук. Письмо попало к основоположнику отечественной экспериментальной онкологии академику АМН СССР Л. М. Шабаду, который познакомился с мальчиком и показал ему свою лабораторию.
   Виталий Гольдаский возглавлял Российский Пагуошский комитет.
   Стихи и проза Виталия Гольданского многие годы публиковались на 16-ой странице "Литературной газеты". Литературная одаренность сполна проявилась в научно-популярных работах Виталия Гольданского, где ему удавалось простым языком говорить о последних достижениях науки.
   Женой Виталия Гольданского была дочь академика Николая Семенова.
   С 1989 по 1991 год В. И. Гольданский был народным депутатом СССР.
   ГОЛЬДЕНБЕРГ (ГРОЙС) ЕЛЕНА ГЕОРГИЕВНА (1954- ) - - двоюродная племянница, дочь двоюродной сесты КЛАВЫ и ЖОРЫ ГОЛЬДЕНБЕРГА, умерших в Одессе. ЛЕНА с семейством живёт в Израиле.
   ГОРОДНИЦКИЙ АЛЕКСАНДР МОИСЕЕВИЧ (1933- ) - геофизик, поэт, бард, д.г-м.н.
   В 1951 г. окончил с золотой медалью среднюю школу и поступил на геофизический факультет Ленинградского горного института имени Г. В. Плеханова, который окончил в 1957 г. по специальности "геофизика". Участвовал в работе институтского литобъединения под руководством Глеба Семёнова.
   В 1959 г. Городницкий начал работать в Научно-исследовательском институте геологии Арктики Министерства геологии СССР.
   В 1957--1962 гг. в качестве геофизика, старшего геофизика, начальника отряда и начальника партии работал в северо-западной части Сибирской платформы, в Туруханском, Игаркском и Норильском районах. Занимался геофизическими поисками медно-никелевых руд. Был одним из первооткрывателей Игаркского медно-никелевого поля (1962).
   В 1972 г. перевёлся в Москву, в Институт океанологии имени П. П. Ширшова Академии наук СССР, где до 1985 г. работал старшим научным сотрудником в отделе тектоники литосферных плит. С 1985 г. руководит лабораторией геомагнитных исследований. Участвовал более чем в 20 рейсах научно-исследовательских судов в различные районы Мирового океана. Неоднократно участвовал в погружениях на обитаемых подводных аппаратах, принимал участие в поисках Атлантиды. В 1982 г. защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора геолого-минералогических наук на тему "Строение океанической литосферы и формирование подводных гор". В 1991 г. получил звание профессора по специальности "геология морей и океанов". Городницкий опубликовал более 260 научных работ, в том числе 8 монографий, посвящённых геологии и геофизике океанического дна.
   Стихи Александр Городницкий начал писать ещё в школе (1947), его первые поэтические публикации датируются 1948 годом. Первые песни появились в 1953 г. ("Вальс геофизиков" и др.). Долгое время они распространялись способом "магнитофониздата", в магнитофонных записях, зачастую -- в чужом исполнении: в отличие от большинства других бардов, Александр Городницкий на протяжении десятилетий исполнял свои песни а капелла -- лишь в последние годы он стал осваивать игру на гитаре.
   На концертах в Москве Городницкий выступает с разными аккомпаниаторами, в Санкт-Петербурге его постоянный аккомпаниатор -- Михаил Кане, в Минске -- Алексей Нежевец.
   А. Городницкий -- член Союза писателей СССР (с 1972) и России и ПЕН-клуба, президент Ассоциации российских бардов (АРБА).
   Жена -- поэт и переводчик Анна Наль (р. 1942).
   А.Городницкий осознаёт своё еврейство и гордится им. На еврейскую тему написаны многие его стихи: "Воробей", "Треблинка", "Родство по слову", "У защищённых марлей окон...". Он часто бывает в Израиле у родственников. См. "Я - русский поэт с еврейской кровью". В 2008 г. А.Городницкий с Ю.Хащеватским создали фильм "В поисках идиша".
   ГРИШКОВЕЦ ЕВГЕНИЙ ВАЛЕРЬЕВИЧ (1967- ) - писатель, драматург, актёр, режиссёр, музыкант.
   ГРУБИАН МАТВЕЙ МИХАЙЛОВИЧ (1909-72) - поэт, редактор, был репрессирован в 1949г., освобождён в 1956г.
   КУКСИН (Чикаго) Илья Куксин - автор нескольких книг и около 300 научных работ по инженерной гидрологии, многие из которых переведены на другие языки. Публикуется в иммигрантской прессе, а также в "Неве", "Вокруг света", "Вестнике Российской Академии наук", "Огоньке", "Новом времени", "Родине" и др.
   ГЕНЕРАЛ МИХАИЛ ГРУЛЕВ (1857-1943)
  
   С этим именем я впервые встретился в начале 60-х годов, когда в СССР создавался Водный Кадастр страны и готовилось его издание. Этот всеобъемлющий справочник по водным ресурсам до сих пор не имеет аналогов в мировой практике. В один из его разделов входили порайонные справочники гидрологической изученности, в которых, среди прочих сведений, приводились данные о всех публикациях, посвященных водным объектам рассматриваемых территорий. Нас, составите лей этого раздела, поразил богатейший материал, содержащийся в двух книгах: "Забайкалье. Сведения, касающиеся стран, сопредельных с Туркестанским военным округом" и "Аму-Дарья. Очерки Бухары и Туркмении". Автором названных книг был поручик Михаил Грулев. Эти издания, вышедшие в свет в конце ХIХ века, заметно отличались от стандартных "Материалов для географии и статистики России", собранных офицерами Генерального штаба.
   О том, что М.Грулев позже стал генералом, военным писателем, героем русско-японской войны я узнал от известного советского историка П.А.Зайончковского. В одной из своих монографий он сослался, по недосмотру цензуры, на книгу М.Грулева "Записки генeрала-еврея". У меня был случай спросить: "Тот забайкальский поручик и генерал-еврей одно и то же лицо?" Получив утвердительный ответ, я поинтересовался, где можно найти эту книгу. Оказалось, что единственный экземпляр книги в СССР был в военном отделе Ленинской библиотеки в составе известной коллекции Макарова. Припоминаю, сколько усилий и бумаг потребовалось, чтобы получить её. С первых её страниц я понял, где зарыта собака. Во-первых, книга Грулева была издана в Париже в 1929 году, и, во-вторых, на обороте титульного листа значилось, что доход от её издания автор жертвует в пользу сионистского движения, а далее следовали такие вот строки: "Последние мои думы и слова посвящаю памяти моих незабвенных родителей и многострадальному еврейскому народу". Эта книга в действительности оказалась последним печатным произведением генерала Генерального штаба русской армии Михаила Грулева.
   Несколько лет назад мне предложили прорецензировать репринт книги Грулева, который выпустило американское издательство "Антиквариат". Создал и руководил этим издательством необычайно талантливый и интересный человек, недавно ушедший из жизни, - Эдуард Штейн. От него я узнал, что генерал Грулев скончался во Франции в начале 40-х годов. Штейн писал мне, что видел его могилу на русском кладбище в Ницце, но, к сожалению, запамятовал дату смерти Грулева. Обещал вспомнить или уточнить, но не успел...
   Еще в СССР я отыскал двухтомник воспоминаний Грулева о русско-японской войне, и ряд его содержательных статей в российских дореволюционных военных журналах.
   Грулев был единственным генералом Генерального штаба русской армии еврейского происхождения. Были ли генералы-евреи до него? Были - бывшие кантонисты, вырванные из семей еврейские мальчики 12-14 лет. Их учили в специальных школах, заставляли креститься, и некоторые из них дослужились не только до офицерских, но и до генеральских чинов. Так, например, в книге И.Каверина "Освещенные окна" упоминается отставной генерал Розенштейн из бывших кантонистов. Однако в Генеральном штабе чинов еврейского происхождения ни до Грулева, ни после не было.
   Михаил Грулев родился 20 августа 1857 года в городе Режица Витебской губернии (ныне это город Резекне Латвийской республики). Когда ему исполнилось 12 лет, семья переехала в город Себеж той же Витебской губернии. Свою русскую фамилию он унаследовал от отца. Грулев писал, что он не знает фамилий своего деда и прадеда, но ему было известно, что отец принял эту фамилию под влиянием знакомых русских офицеров. Именно эта русская фамилия в значительной степени способствовала его необычайно удачной военной карьере. Грулев признавался, что будь он Рабиновичем или Янкeлевичем, то не только генеральских, но и офицерских погон никогда бы не имел.
   Мальчиком он получил неплохое еврейское образование, прошел бармицву. В 17 лет уже хорошо знал иврит, древнееврейскую литературу, пробовал свои силы в стихах и прозе на иврите. Думая о будущем своего сына, отец решил отдать Михаила в Себежское русское уездное училище. Известно, что Михаил был первым еврейским юношей, с отличием окончившим эту школу. Юноше нравилась военная служба, и он мечтал стать офицером. Но тернистым оказался путь к этой цели. Известно, что в царской России люди, исповедующие иудаизм, не допускались в состав офицерского корпуса. В России тогда не существовало понятия национальности, она определялась вероисповеданием. При введении в 1874 году закона о всеобщей воинской повинности вопрос о допущении евреев в состав офицерского корпуса был решен положительно. В решении Государственного совета, подписанного его председателем великим князем Константином Николаевичем, говорилось: "Предоставить евреям право быть офицерами". Однако сын убитого народовольцами Александра II, заняв престол, высочайше повелел отменить либеральный закон. Основанием для такого распоряжения Александра III стал следующий случай. Сын известного российского банкира барона Гинцбурга сдал экзамен на эстандарт-юнкера и подал рапорт о производстве его в корнеты - первый офицерский чин. При всей своей неприязни к евреям, Александр III не мог отказать отпрыску известного финансиста, услугами которого неоднократно пользовалась правящая династия. И начертал на ходатайстве: "Эстандарт-юнкера барона Гинцбурга согласно представлению начальства произвести в корнеты, а затем не допускать более вольноопределяющихся из евреев к держанию экзамена на офицерский чин, ни в юнкерских училищах, ни в особых комиссиях".
   Знал ли Грулев об этой царской резолюции - неизвестно. По своему образовательному цензу он имел право служить в армии вольноопределяющимся, а затем поступить в юнкерское училище.
   Михаил подал прошение о зачислении его в Царицынский полк, где уже служил друг его детства, но получил ответ, что евреи в полку нежелательны. А ведь по закону ограничений в связи с вероисповеданием для желающих служить в армии не существовало. Отказ не обескуражил Грулева. Он поступил в другой полк и с рвением стал овладевать основами воинской профессии. Исполнительный, инициативный, он был примером для других. Из него выработался "глубокий" армеец, как охарактеризовал впоследствии поручика Грулева уважаемый в армии генерал Драгомиров. Грулева производят в унтер-офицеры. Позже он дважды пытался поступить в юнкерское училище. Но как только узнавали о его вероисповедании, то сразу же отправляли обратно в полк. Ротный командир Грулева видел, что из юноши, несомненно, получится хороший офицер, и посоветовал ему принять христианство. Но такой шаг в родной его среде считался страшным грехом. Унтер-офицер Грулев долго не мог решиться перейти этот Рубикон. Но, в конце концов, всё же осмелился, и был принят в Варшавское юнкерское училище. Во время учебы Грулева в Варшаве произошел еврейский погром. Впоследствии он писал: "...схватил свою казенную винтовку и совершенно одинокий, если угодно, - донкихотствующим рыцарем, бросился на улицу Налевки призывать евреев к самообороне, не отдавая себе отчета в весьма печальных последствиях, к которым могло повести мое никем не понятое, незамеченное и даже бесполезное самопожертвование".
   По окончании училища Грулева производят в офицеры. Отслужив положенные три года в строю, он решил поступить в академию Генерального штаба. За всю 200-летнюю историю полка это был первый подобный случай, и никто не верил в успех Грулева. Но он лучше всех сдал предварительный экзамен в штабе Варшавского военного округа и поехал в Петербург. В академию поступало 415 человек, выдержало экзамены 387, а приняли всего 70 человек, среди которых был и подпоручик Грулев. Он успешно окончил академию, ему не хватило нескольких сотых балла для того, чтобы получить первый разряд. Эти несколько сотых срезал Грулеву зоологи ческий юдофоб профессор академии полковник Кублицкий. А дело было так. Однажды Грулев вместе с женой своего брата ехал на концерт в Павловск, и ей вдруг захотелось поговорить с ним на идиш, хотя дома они говорили исключительно по-русски. Полковник Кублицкий с удивлением смотрел на офицера, бойко говорящего по-еврейски. Во время учебы Грулев с Кублицким не сталкивался. Но надо же случиться неприятности - Грулев попал в группу для сдачи полевых поездок, которой руководил Кублицкий. Тот всячески придирался к нему. Но сокурсники, которые хорошо знали Грулева, решительно защищали его от несправедливых нападок и не дали Кублицкому возможности испортить карьеру своего товарища по группе. А профессор академии генерал Драгомиров, видя успехи молодого офицера, дал ему блестящую аттестацию и рекомендовал поручика Грулева на штаб-офицерскую должность в далекое Забайкалье. Так началась его служба в Забайкалье и Сибири. Грулев оказался первым офицером Генерального штаба в этих гигантских по размеру регионах. Начальство обратило внимание на компетентность, добросовестность и служебное рвение молодого офицера, и поручило ему руководство исследованиями территории, на карте которой было много белых пятен. Следующее место его службы - Приморье. В печати, и не только военной, появляются статьи Грулева, в которых излагаются результаты его многочисленных экспедиций: Дальний Восток, Сибирь, Кавказ, Средняя Азия.
   О своей деятельности Михаил Грулев писал: "Пришлось мне частью по служебным поручениям, иногда по собственным побуждениям, или попутно, исколесить из конца в конец всю Сибирь на лошадях четыре раза, да по железной дороге два раза; пешком и верхом пробираться по непроходимым тайгам Забайкалья, Приамурья и побережьям Великого океана; переваливать верхом и пешком через высочайшие вершины Памирских и Кашгарских гор; подолгу бродить в безжизненных пустынях туркменских и закаспийских и побывать во многих трущобах Кавказа... Удалось мне совершить путешествие кругосветное и вокруг материка Азии, побывать в Индии, Египте, Китае, Японии, Америке, Аравии и почти во всех государствах Западной Европы; во главе особой научной экспедиции мне пришлось исследовать Манчжурию и первым на пароходе бороздить воды реки Сунгари..." Именно тогда было выбрано Грулевым место для постройки города Харбина. Все эти походы и путешествия завершались статьями, книгами, докладами.
   Во время службы в Туркестане Грулев редактировал местную газету и очень скоро сделал ее одной из лучших провинциальных газет страны. Когда началась русско-японская война, полковнику Грулеву поручили командование полком, затем он командовал бригадой и некоторое время - дивизией. С войны он вернулся героем, грудь его украшали многочисленные награды. После заключения мира с Японией Грулев стал работать в военно-исторической комиссии Генерального штаба над историей этой войны. Служа в комиссии, Грулев, удостоенный звания генерала, перевел и издал труды ряда иностранных авторов об этой войне, опубликовал свой двухтомник "В штабах и на полях Дальнего Востока". Его назначают редактором военного журнала "Разведчик". Тем не менее, активное сотрудничество Грулева в российской периодической печати раздражало большое начальство. Начальника генерального штаба Жилинского особенно разгневала серия статей Грулева под общим названием "Вопросы национальные и вероисповедальные перед лицом войны". Приводимые им факты бесправия евреев-военнослужащих, офицеров польского происхождения, российских старообрядцев свидетельствовали о неблагополучии в армии и вызывали сочувствие в прогрессивных слоях общества. Грулева предупредили, что его могут уволить из армии в дисциплинарном порядке, т.е. без пенсии.
   Все это внесло душевный разлад, и Грулев, к удивлению многих, отказался от чрезвычайно лестного предложения занять должность генерал-квартирмейстера в генеральном штабе. Как он писал, не хотел "приложить руку" к вопросу о награждении его очень почетной в армии наградой - орденом св. Георгия, хотя по статуту ордена Грулев имел на это полное право. Штабная должность его не удовлетворяла, и он решил вернуться в строй. Перевод задержался из-за конфликта с новым военным министром Сухомлиновым. Грулев возражал против решения министра срыть русские крепости на западной границе страны. Когда началась первая мировая война, выяснилось, что прав был Грулев, а не Сухомлинов. Вот почему в ответ на рапорт Грулева с просьбой направить его служить в строй, военный министр назначил его начальником штаба Брестской крепости с издевательским напутствием: "Вот вы всё совали мне палки в колеса по крепостному вопросу: поезжайте теперь туда, чтобы поближе изучить это на практике".
   Грулев вскоре стал комендантом крепости, но его стала все больше и больше тяготить нравственно-духовная атмосфера в армии. Постоянным потоком шли секретные циркуляры с требованиями составлять донесения о политических разговорах среди офицеров, о том, имеются ли в гарнизоне ротные командиры из поляков, служат ли в крепостной артиллерии поляки, латыши, или, Боже упаси, евреи. Их следовало немедленно высылать из крепости. Служебный круг генерала Грулева подходил к завершению. В Брестской крепости он начинал свою офицерскую службу, и здесь ему было суждено расстаться с армией. Грулев продолжал сотрудничать в ряде русских прогрессивных газет, за что получил последнее предупреждение. Тогда он решил сам подать в отставку по болезни и в 1912 году уехал из России в Ниццу. Во время первой мировой войны он продолжал сотрудничать с рядом российских газет. Газета "Речь" в 1914-1918 годах систематически издавала сборники, в которых публиковались очерки боевых действий на европейских фронтах, написанные генералом Грулевым. Затем увидела свет его последняя книга, о которой говорилось выше. В начале 40-х годов Михаил Грулев ушел из жизни.
  
   ГУБЕРМАН ИГОРЬ МИРОНОВИЧ (1936- ) - поэт, пародист, юморист.
   ГУКОВСКИЙ ГРИГОРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1902-50) - литературовед, д.ф.н. Родился в семье инженера-технолога Александра Моисеевича Гуковского, уроженца Одессы. Отец был директором-распорядителем акционерного общества чугуно-медно-литейного и механического завода "Атлас" и директором правления общества "Вольта", приходился двоюродным братом Виктории Леонтьевне Гуковской (1864--1881), участнице народовольческого движения в Одессе. Брат искусствоведа М. А. Гуковского, племянник историка адвокатуры И. А. Хмельницкого. В Одессе по проекту инженера А. М. Гуковского было выстроено несколько зданий, в том числе угловой трёхэтажный дом доктора медицины И. Е. Гуковского на улице Пушкинской, N 18 (ныне N 16, угол улицы Бунина) и дом самого А. М. Гуковского, выстроенный в 1892 году на улице Княжеской, N 22. Семья жила в доме N 2а по Архиерейской улице в Санкт-Петербурге. В гимназические годы он пережил увлечение символистской культурой, испытал влияние видного критика Акима Волынского, знакомого его отца. Окончил 3-ю петербургскую гимназию, в 1920 году поступил на историко-филологический факультет Петроградского университета, преподаватели отмечали его эрудицию и интерес к науке. Одновременно с учёбой служил в РККА (в Военно-санитарном управлении Петрограда). В 1923 году на год раньше окончил факультет общественных наук Ленинградского университета (часть экзаменов сдал досрочно). По окончании был оставлен на кафедре в качестве научного сотрудника II разряда (работал с 1923 по 1926), в том же году демобилизовался и стал преподавателем в средней школе N 51 города Ленинграда, расположенной на улице Правды (работал до 1928 года). В 1924 году поступил в аспирантуру ИЛЯЗВ. Результатом стала монография "Русская поэзия XVIII века" (1927), которая в 1928 году была защищена как кандидатская диссертация. С 1924 по 1930 год работал в Государственном институте истории искусств: научный сотрудник I разряда, преподаватель на высших курсах, заместитель декана, декан словесного факультета.
   С 1928 по 1936 год[6] -- доцент, а затем профессор в Коммунистическом институте журналистики. С 1929 по 1949 год[6] является научным сотрудником Пушкинского Дома (в 1933 -- учёный секретарь, в 1934 -- заведующий музеем). В 1934 году в Пушкинском доме была сформирована группа по изучению русской литературы XVIII века, с первого дня возглавленная Гуковским. С 1937 года -- доктор наук (за книгу "Очерки по истории русской литературы XVIII века"). С 1935 -- профессор ЛГУ, заведующий кафедрой русской литературы (1939--1944, 1947--1949), декан филологического факультета (1942--1944). В 1933 году был принят в Союз писателей СССР. В 1938--1941 годах -- заведующий кафедрой литературы Ленинградского института усовершенствования учителей, в те же годы -- заведующий сектором ЛО Академии педагогических наук.
   19 октября 1941 года был арестован по обвинению в пораженческих настроениях, антисоветской агитации, но 27 ноября освобожден "за недостатком улик". Пережил первую блокадную зиму Ленинграда, в марте 1942 года эвакуировался вместе с университетом. В эвакуации читал лекции в качестве профессора в Саратовском университете, затем становится проректором по учебной части (1944--1946) в этом же университете. В 1946 году вернулся в Ленинград, работать в ЛГУ и ИРЛИ, одновременно занимал должность профессора МГПИ (1946--1947).
   Весной 1949 года в рамках "борьбы с космополитами" на двухдневном научном собрании в университете вместе с академиком В. М. Жирмунским, профессорами Б. М. Эйхенбаумом и М. К. Азадовским обвинён в "низкопоклонстве перед Западом". Среди критиковавших Гуковского были его бывшие аспиранты Г. П. Бердников (декан факультета), А. В. Западов и Е. И. Наумов. Уволен из ИРЛИ, а в июле 1949 года был арестован в Риге; в тот же день в Сочи был арестован его брат Матвей. Умер в апреле 1950 года от сердечного приступа (по словам академика Д. С. Лихачева, расстрелян[10]) в московской тюрьме Лефортово.
   26 июля 2015 года в Санкт-Петербурге на 13-й линии Васильевского острова на фасаде дома 56, который стоит на месте деревянного особнячка, откуда уехал, но куда уже не вернулся Гуковский, был установлен мемориальный знак "Последний адрес" Григория Александровича Гуковского.
   Область профессиональных интересов -- история русской литературы XVIII и XIX веков. Автор первого в СССР систематического курса по истории русской литературы XVIII века (Лидия Гинзбург вспоминала: "У Гуковского в ранней молодости (мы тогда как раз познакомились) был особый комплекс противостояния. Туда входила разная архаика, вкус к дворянскому укладу русской жизни. Эта наивная, задиристая позиция принесла, как ни странно, отличные плоды -- открытие русской литературы XVIII века"). Гуковский, в отличие от предшественников, не считал русскую литературу XVIII века незрелой, но рассматривал ее как отражение эмпирической реальности, целостного и последовательного мировосприятия авторов[13]
   В начале научной деятельности Гуковский входил в круг младоформалистов, в 30-е годы искренне увлекся марксизмом в его социологическом варианте. Предложенная им социологическая интерпретация русской литературы XVIII столетия принята до сих пор, хотя и со многими оговорками. В своей научной трилогии "Пушкин и русские романтики", "Пушкин и проблемы реалистического стиля", "Реализм Гоголя" Гуковский совершил своего рода путь от марксизма к гегельянству, выстроив всецело телеологическую модель истории русской литературы. Под традиционную историко-литературную схему "классицизм -- романтизм -- реализм" он подвел триаду "государство -- личность -- народ", в которой народная литература реализма естественным образом выступает в роли диалектического синтеза двух предыдущих стадий. Среди его учеников -- Г. П. Макогоненко, И. З. Серман и др. Первая жена -- Наталия Викторовна Рыкова (1897--1928), приятельница Анны Ахматовой, ей посвящено известное стихотворение "Всё расхищено, предано, продано..." Умерла при родах. Их дочь -- Наталья Долинина (1928--1979), педагог и детский писатель. Вторая жена -- Зоя Владимировна Гуковская (урождённая Артамонова; 1907--1973), филолог и переводчик. Двоюродные братья -- адвокат Александр Хмельницкий, писатель Сергей Хмельницкий и литературовед Борис Бухштаб. Состоял в родстве с наркомом финансов РСФСР И. Э. Гуковским.
   ГУСЕВ АЛЕКСАНДР ЛЬВОВИЧ
   Автор ВЕРА МЕРКАЧЁВА "НГ" 20.02.2020г.
   Один из создателей космического корабля "Буран" Александр Гусев вынужден скрываться, чтобы не оказаться в тюрьме из-за обвинения в заведомо ложном сообщении об акте терроризма
   Лучший в России специалист по альтернативной энергетике (его проект на эту тему в 2020 году будет рассматривать Нобелевский комитет), один из создателей космического корабля "Буран" Александр Гусев вынужден скрываться, чтобы не оказаться в тюрьме. Ученого обвиняют в заведомо ложном сообщении об акте терроризма (статья 207 УК РФ). По версии следствия, он позвонил в администрацию города Сарова Нижегородской области со словами: "Вас ждет взрыв". Гусев сделал это сгоряча, после того как местные власти подняли арендную плату для подвала, в котором размещались его лаборатория и редакция уникального научного журнала. Он действительно обещал взрыв -- информационный, а не настоящий. Но кто теперь поверит? Особенно если ученый -- эксперт по водороду. Талантливые люди нередко ведут себя... странно. Потому-то, как писали философы, их спутниками зачастую являются голод и нищета, опасности и поношения, забвение и тюрьма. История с Александром Гусевым стала тому подтверждением. Следствие предложило ему выбор: камера в СИЗО или палата в психушке. Он предпочел побег. Высокие гости недавнего форума в Давосе собирались в зале, который носит имя деда ученого, Юлия Фердмана. Сам он прославился не меньше предка, и, может быть, когда-то следующий зал назовут уже его именем. Вспомнит ли тогда кто-то о странном уголовном деле?
   Героическая история "Бурана". ИЗ ДОСЬЕ "МК": "Александр Гусев имеет благодарность главного инженера ЦЕРН (Европейская организация по ядерным исследованиям) за работы по Большому адронному коллайдеру. ЦЕРН находится на границе Швейцарии и Франции, именно там построен сам коллайдер". Чтобы разобрать эту историю и понять истинные мотивы поведения ученого Александра Гусева, нужно рассказать о нем самом.
   В мире космической науки имя Гусева знают многие. Принимал участие в испытаниях космических кораблей всех классов, которые запускались с Байконура и Мирного. А еще он испытывал скафандры для космонавтов. Только по космической теме у него около 40 патентов на изобретения. Одно из них -- химический поглотитель, который потом использовался в знаменитых программах "Большой адронный коллайдер" и "Алиса". -- Жизнь на Байконуре -- отрезок длиной в 13 лет, на три года больше, чем разрешалось тогда служить (было ограничение в 10 лет для районов неблагоприятного климата). Гагаринский старт, третий испытательный полигон... Когда он рассказывает про космодром, глаза горят. Периодически увлекается научной терминологией и искренне удивляется, когда видит, что собеседник не понимает про "аннигиляцию фотонов" и т.д. На космодроме работали сотни, если не тысячи ученых. Но Гусев среди них выделялся, скажем так, творческой жилкой. Ученые его лаборатории даже в команде КВН выступали (хотя сам Александр Львович признается, что юмор лично у него специфический -- и не все его понимают). А в самые тяжелые моменты он подавал такие идеи, которые помогали предотвратить катастрофы. Вот одна из таких историй из его уст.
   -- Начался страшный пожар, -- вспоминает Гусев. -- Загорелся кабельный канал, который располагался недалеко от стартового комплекса. Назначили госкомиссию во главе с генералом Байбаковым. Пригнали самые современные пожарные машины. Тушили фреоном, а он вызывает удушье (один солдат из-за этого попал в реанимацию). И ни к каким положительным сдвигам это не привело. Больше суток длился пожар...
   Огонь приближался к стартовому комплексу. А мы в это время заправляли ракету на другом объекте. Помню, была ночь, мы сидели за пультами. И тут встревоженные коллеги забегают: "Есть у вас какие-то предложения, чтобы исправить ситуацию?". А меня осенило: что если тушить жидким азотом? Посчитал, что достаточно 3-4 тонны будет (в этот момент было несколько миллионов литров азота в каждом резервуаре, что под моим контролем). Думаю, заправлю машины и организую тушение сам. И у меня получилось. А вообще неординарных решений тогда и со стороны моих коллег хватало. Приведу пример. Начальником лаборатории, которая отвечала за накопление системы, был Александр Кукушкин. А хобби у него -- альпинизм. И вот, когда случилась неисправность, он решил лично поменять датчик. И для этого провисел на стропах космического аппарата на высоте метров 40 от земли много часов. Все это зимой на ветру (а зима на Байконуре суровая, температура минус 40С?). Это был героический поступок. Если бы Кукушкин на него не решился, то на неделю или больше пришлось бы откладывать очередной запуск. Еще Гусев вспоминает историю, как во время второго запуска на Байконуре ракета улетела и утащила за собой в космос гигантскую трубу, которую случайно зацепила. Или как однажды Михаил Горбачев с супругой Раисой Максимовной приехали на запуск. Три дня жили там. А запуск так и не состоялся.
   -- В 2006 году я встретился с ним на мероприятии, которое устраивали мои друзья-ученые. И там, в кулуарах, он взял бутылочку коньяка, налил мне и себе. "Что же тогда случилось?" -- спросил Горбачев. Я ему честно ответил, что в одном из резервуаров закипел жидкий азот. Спасение Кремлева. СПРАВКА "МК": "ЗАТО город Саров некогда был поселком, где велись разработки по созданию атомной бомбы. На закрытой территории располагалось легендарное конструкторское бюро-11. В 1954 году поселку закрытым постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР был присвоен статус города под названием Кремлев. Потом его переименовали в Арзамас-75, еще позднее -- Арзамас-16. С 1995 года носит название Саров. Именно здесь расположен Федеральный ядерный центр". Еще один важный эпизод жизни ученого Александра Гусева связан с его работой в ЗАТО -- городе Сарове Нижегородской области, куда он переехал по приказу Минобороны контролировать военные объекты Росатома. Однажды он спас этот закрытый город от гибели. Один ученый (не будем указывать его фамилию) проводил эксперимент, увы, с нарушениями техники безопасности. В итоге в одном из реакторов началась неуправляемая реакция. -- Он выскочил, успев закрыть дверь в помещение (оно из бетона, под землей), -- рассказывает Гусев. -- Но дозу облучения получил и через неделю умер в больнице. Приборы показали, что реакция после его неудачного эксперимента не прекращается. Начали готовить к эвакуации весь город, где в тот момент проживали 80 тысяч человек. Людей бы спасли, но саму проблему не решили. Нужно было остановить реакцию. Руководители ЗАТО вынуждены были обратиться за помощью к коллегам из Японии и Европы. Те прислали роботов. Мы их запустили в центр реакции, а они там... расплавились. Я предложил использовать вакуумный захват. Сделали его за одну ночь -- и... получилось! Ядерную катастрофу удалось предотвратить.
   В Сарове Гусев занимался несколькими научными проектами, в том числе очисткой радиационных отходов (в 2015 году получил за эту работу, проведенную с двумя другими учеными, главную инженерную премию, носящую имя нобелевского лауреата академика Прохорова). Под руководством Гусева разрабатывались проекты в области альтернативой энергетики и наноматериалов. А самое интересное -- одна из работ может претендовать на Нобелевскую премию.
   -- Да, у нас лежит на экспертизе совместный проект американского ученого Т.Н.Везироглу и русского ученого А.Л.Гусева по безопасности водородной энергетики, -- говорит организатор нобелевского движения, директор Международного информационного нобелевского центра профессор Вячеслав Тютюнник. -- Они на прошлый конкурс опоздали, а на новый рассмотрение будет в начале апреля. Пока скажу, что это очень серьезный проект. По некоторым данным, он отобран для участия во втором туре конкурса, который будет официально объявлен внуком Нобеля, Мишелем Нобелем. Взрыв, которого быть не могло
   -- Я познакомился с ним на конференции по научным журналам, -- рассказывает заведующий кафедрой новых медиа журфака МГУ им. Ломоносова Иван Засурский. -- Разговорились. Помню, что он дал мне несколько номеров своего журнала (Гусев и издатель, и главный редактор). Толстый такой, под названием "Альтернативная энергетика и экология", с хорошей и долгой историей. На конференции он был, потому что попал в проект Минобрнауки по развитию перспективных журналов. Но сам Гусев, конечно, особый случай. В Сарове в подвале у него была оборудована лаборатория. Большую часть своих денег он зарабатывал изобретениями по контрактам с немцами (BASF), японцами и т.д. Он делает всякие фотохромные пленки с наночастицами. То, что у него лежит на складе, -- поверьте, впечатляет. Засурский знает печальную историю Гусева с самого начала. Он был свидетелем того, как вокруг ученого и издателя "затягивали петлю".
   -- Вы же в курсе, что он отвечал за все топливные системы и трассы на запуске "Бурана"? -- вопрошает Иван Иванович. -- Лучший в России специалист по водороду и одновременно -- крепостной в институте в Сарове. Когда ему позвонил миллиардер (не академик) Прохоров по поводу водородного двигателя для машины, местный руководитель выхватил у него трубку и отправил Прохорова куда подальше. Можете себе представить? Я -- да, потому что для саровских этот гениальный ученый с десятками патентов и научным журналом мирового уровня просто бельмо в глазу, козырь в рукаве (если что перехватить удастся) и дойная корова (если все остальное не сработало).
  
   Он рассказывал, как его прессуют из-за аренды помещения. Конечно, периодически его заносит и начинает "клинить", когда ему кажется, что над ним просто издеваются. Вот мы и добрались до самого конфликта.
   С 2002 года Гусев арендовал под свое издательство и лабораторию помещения по улице Московской. В разные годы платил по-разному, но вот после того, как сделал ремонт на сумму около 2 миллионов рублей (которые должны были пойти в зачет будущих платежей по аренде), сумма составила 10 850 рублей в месяц. 12 октября 2018 года он получил уведомление: ученому предлагалось освободить занимаемые помещения в течение 10 дней. А потом ему сообщили: остаться можно, но плата будет составлять 270 рублей в час, а это примерно 195 тысяч рублей в месяц. Гусев был в негодовании. 8 ноября он (в очередной раз!) позвонил в администрацию города. Секретарь этот разговор записала, и именно он, точнее, его кусочек, лег в основу возбуждения уголовного дела.
   -- Он действительно вспылил, потребовал извинений, -- комментирует Засурский. -- Она у него спросила, что будет в случае, если извинений не последует и договор аренды не оформят. Александр на это ответил: "Взрыв администрации", -- подразумевая информационный взрыв, то есть вынесение этой проблемы в публичное поле. Администрацию эвакуировали, и ему пришили обвинение в телефонном терроризме (по поводу звонка об аренде!) на основании маленького фрагмента записи телефонного разговора с секретарем в мэрии Сарова.
   -- У меня не было никаких мотивов для звонка о теракте 8 ноября, -- объясняет сам Гусев. -- Я и звонить в администрацию не собирался. От меня требовали звонка, и к нему же сами и готовились. У них был четкий мотив, о котором они, нисколько не скрывая от меня, заявили. Какой? Полное уничтожение моего предприятия и уничтожение меня как личности. Это их слова. Было также заявление ряда лиц (готов назвать их ФИО), что я должен поделиться своими результатами научно-технической деятельности, а также имеющимся оборудованием (прямо просили отдать некоторые разработки). Я и так был рад передать большую их часть и на безвозмездной основе, но при гарантиях того, что это не пойдет мне во вред.
   Гусеву назначили психиатрическую экспертизу на месяц в клинике. -- Но он абсолютно психически здоров! -- возмущается Засурский. -- Очевидно, что Гусев с его всплесками эмоций и бешеной активностью в Сарове не нужен. Это ужасно, что лучший специалист по альтернативной энергетике вынужден был бежать из-за угрозы тюрьмы и психушки, возникшей из обвинения, основанного на короткой записи разговора о стоимости аренды подвала в муниципальном здании...
   -- То, что происходит вокруг Гусева -- просто дикость, -- говорит бывший директор Института промышленной водородной энергетики Андрей Худяков. -- Видный ученый оказался в таком положении! А ведь он очень деятельный, многое еще может сделать для страны и в целом для науки.
   Как руководитель знаменитого научного журнала он организовывал в последние годы важные международные конференции. А сколько печаталось статей в этом издании! А я, к слову, в свою книгу включил его научные работы по водороду. Вот возник у него конфликт с властями. Сказал в запале какие-то слова. И что? Они предлагают или тюрьму, или психушку. Такой подход неприемлем! Против этого нужно выступать всем миром. Вот я прожил большую часть жизни при советской власти и не помню такой жуткой истории. А тут на глазах разворачивается трагедия. Если его положат на обследование в психиатрическую больницу, то могут не выпустить, хотя он, конечно же, совершенно здоров. Гусев обратился в Генеральную прокуратору, та переслала материалы в нижестоящую прокуратуру, а оттуда все его письма попали следователям, которые дело завели. Дело ведет УМВД по ЗАТО Саров, предварительное следствие не завершено.
   -- Прокурор Нижегородской области более года назад обещал провести исследование аудиозаписи того телефонного разговора, в котором Гусев якобы угрожал взорвать здание администрации, -- говорит член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Александр Верховский. -- СПЧ до сих пор не имеет информации, было ли проверено это ключевое обстоятельство.
   Мы на днях снова обратились к Генеральному прокурору, просим проверить, был ли исследован этот вопрос: по утверждению Гусева, в деле фигурирует запись только последних 40 секунд из 8-минутного разговора. Если фраза действительно вырвана из контекста разговора, видимо, дело может быть прекращено за отсутствием состава или даже события преступления. Если угроза взрывом определенно прозвучала, но несложное дело до сих пор не расследовано, это наводит на мысль о том, что у следствия не получилось собрать необходимые доказательства и вряд ли уже получится. А вот цитата из заключения ряда членов СПЧ: "Личность обвиняемого и суть его разногласий с администрацией таковы, что есть все основания полагать: у Гусева не могло быть умысла на теракт. Если предварительному следствию до сих пор не удалось установить обратное, это дает основания как минимум отказаться от квалификации по ч. 3 ст. 207 УК, так как доказать, что у Гусева действительно была цель дестабилизировать деятельность органов власти, нельзя. Но следует рассмотреть также и прекращение дела по причине малозначительности в смысле ч. 2 ст. 14 УК".
   Юристы поясняют: преступление, квалифицируемое по ст. 207 УК, должно иметь умысел на нанесение ущерба. Само по себе произнесение угрожающих слов в пылу спора еще не квалифицируется как умышленная угроза, которой объект угрозы имеет основания опасаться. Ну и важная деталь: применительно к "телефонному минированию" следует отличать анонимный звонок, когда намерения звонящего неясны, от звонка хорошо известного человека, реальность угрозы которого можно оценить (если таковая действительно прозвучала). Десятки видных ученых, которые знают Гусева, не поверили мне, когда я рассказал о его уголовном преследовании. "Этого не может быть!" -- заявил директор Международного информационного нобелевского центра профессор Вячеслав Тютюнник. Может. "Чиновники и силовики что, с ума посходили?" -- примерно так говорили в один голос академики и доктора наук. Не знаю. Но знаю, что правоохранители и чиновники загнали Гусева в угол. А еще ученые проводят параллели с судьбой деда Гусева -- Юлия Фердмана. Тот был правой рукой мыслителя, философа Георгия Плеханова, издавал общественно-политические газеты и журналы. В начале века попал в ссылку, а потом как участник Белого движения оказался в эмиграции. Но всегда мечтал вернуться и даже состоял в "Лиге возвращения России". Встречи глав стран в Давосе проходят в зале, который носит имя Фердмана. А еще там есть дорога, также названная его именем. Фердман не мог вернуться домой по мотивам политическим, а его внук Гусев -- по сути, из-за нелепой истории с чиновниками.
   "Почему СПЧ ему не поможет?" -- много раз спрашивали меня ученые. У нас нет прямого телефона для связи с президентом. А до следующей встречи главы государства с членами СПЧ ученый Гусев может просто не дожить (пока он в розыске, скитается где-то в невыносимых условиях). Но, может, президент прочитает эту статью? И спасет Гусева так же, как тот когда-то спас космодром и спас Саров.
   ДАВЫДОВ-ЯДОВ ЯКОВ ПЕТРОВИЧ (ЖГУТ, БОЦМАН, ОТРУТА, ПЧЕЛА)(1873-1940) - поэт-песенник, сценарист, драматург, куплетист.
  
   ДАЛИ-ГОМБЕРГ ГАЛА (Википедии есть статьи о других людях с фамилией Дьяконова. (1894-1982) Га?ла или Гала?[, настоящее имя Еле?на Ива?новна (Димитриевна) Дья?конова (26 августа [7 сентября] 1894, Казань -- 10 июня 1982, Порт-Льигат, Кадакес, Испания) -- жена Поля Элюара, любовница Макса Эрнста, позднее жена, муза и модель Сальвадора Дали. Фигурирует на некоторых его полотнах как Градива.
   0x01 graphic
Елена родилась в 1894 году. Мать Елены - Антонина Деулина (родилась в 1868 году в семье томского купца Петра Деулина) - в ранней молодости вышла замуж за земского заседателя Барнаульского округа Томской губернии Ивана Дьяконова, получив его фамилию, но в 1888 году она оставила мужа и уехала в Москву в возрасте 20 лет. Достоверно известно, что бабушка Елены по материнской линии проживала в Тобольске, её семья владела золотыми рудниками в Сибири[3]. В 1891 году Антонина знакомится в Москве со студентом Дмитрием Ильичом Гомбергом (1868 года рождения), ставшим впоследствии адвокатом, с которым у них в гражданском браке рождаются четверо детей: Вадим (1892), Елена - Гала (1894), Николай (1896) и Лида (1902). Таким образом, Дмитрий Гомберг является безусловным отцом Елены[4][5]. Существовавшие ранее версии не выдерживают критики в свете последних исследований и фактов биографии[2][4][5]. Семья Гомберг-Дьяконова проживала в Казани с 1893 года по 1895, когда Гомберг учился в Казанском университете, а Дьяконова работала акушеркой[6]. Следовательно, местом рождения Елены является Казань. Впоследствии семья возвращается в Москву. В Москве Елена училась в женской гимназии М. Г. Брюхоненко (Большой Кисловский переулок, д. 4). Там же обучались сёстры Цветаевы (Анастасия и Марина -- известная поэтесса).
   В 1912 году была направлена в санаторий Клавадель (Швейцария) для лечения от туберкулёза. Там познакомилась с Полем Элюаром, которого его отец, богатый торговец недвижимостью, отправил в тот же санаторий. Пылкость, решительность, высокая культура Елены Дьяконовой впечатляют молодого Элюара. Она называла себя Гала или Галина, а Элюар прозвал её Gala -- с ударением на последнем слоге. С неё начался его первый порыв любовной поэзии, порыв, который продолжится и в дальнейших его работах. В 1917 году заключила с ним брак. Через год у них родилась дочь Сесиль.
   В 1921 году Элюар и Гала посетили художника Макса Эрнста в Кёльне (Германия). Она ему позировала и стала его любовницей, оставаясь женой Элюара. В следующем году художник переехал в дом Элюара в Валь-д'Уазе (Франция). Любовный треугольник нисколько не скрывался.
   В 1929 году Элюар и Гала нанесли визит молодому каталонскому художнику Сальвадору Дали у него в Кадакесе. Это было как удар молнии для них обоих. Любовь сразила как Галу, так и Сальвадора, который был младше её на 10 лет. Они официально зарегистрировали свой брак в 1932 году (религиозная церемония состоялась на двадцать шесть лет позже, в 1958 году).
   Она стала единственной женской моделью (помимо младшей сестры Сальвадора Анны-Марии, исп. Anna Maria DalМ) и главным сюжетом вдохновения художника, который не прекратил её восхвалять и представлять её как живой миф и современную икону. Со своей стороны, Гала взяла в свои руки финансовые дела мужа и смогла заставить их приносить доход. В 1968 году художник купил для Галы замок в маленьком поселке Пуболь (провинция Жироны), который он не мог посещать без предварительного письменного разрешения его жены. Там она провела последние годы жизни и была похоронена.
   ДЕГЕН ИОН ЛАЗАРЕВИЧ (1925- ) - писатель, танкист, врач, учёный. Родился в г. Могилёв-Подольский (УССР) в семье фельдшера. Мать работала медсестрой в больнице. В 12 лет начал работать помощником кузнеца. Увлекался зоологией, ботаникой, литературой. 15.06.1941 г. закончил девятый класс и приступил к работе вожатого в пионерском лагере, располагавшимся рядом с железнодорожным мостом через р. Днестр. По собственным словам, "рос юным фанатиком, беззаветно преданным коммунистическому строю". В июле 1941 г. добровольно пошёл на фронт в истребительный батальон, состоящий из учеников девятых и десятых классов. Красноармеец. Воевал в составе 130-й стрелковой дивизии. Был ранен при выходе из окружения. Попал в полтавский госпиталь; по счастливому стечению обстоятельств избежал ампутации ноги.
   15.06.1942 г. добровольцем был зачислен в отделение разведки 42-го отдельного дивизиона бронепоездов, дислоцированного в Грузии. В дивизион входило два бронепоезда -- "Сибиряк" и "Железнодорожник Кузбасса" и штабной поезд. Боевой задачей дивизиона было прикрытие направления на Моздок и Беслан. Командир отделения разведки. 15.10.1943 г. был ранен при выполнении разведзадания в тылу противника. После выписки из госпиталя -- курсант 21-го Учебного танкового полка в городе Шулавери. Затем переведён в 1-ое Харьковское танковое училище (Чирчик). Весной 1944 г. закончил училище с отличием и получил звание младшего лейтенанта. В июне 1944 г. назначен командиром танка во 2-ю отдельную гвардейскую танковую бригаду, которой командовал подполковник Ефим Евсеевич Духовный. После летнего наступления 1944-го года в Белоруссии и Литве, получил за живучесть прозвище "Счастливчик". Впоследствии -- командир танкового взвода; командир танковой роты (T-34-85). Является одним из советских танковых асов: за время участия в боевых действиях в составе 2-ой отдельной гвардейской танковой бригады экипажем И. Дегена уничтожено 12 немецких танков (в том числе 1 "Тигр", 8 "Пантер") и 4 самоходных орудия (в том числе 1 "Фердинанд"), много орудий, пулемётов, миномётов и живой силы противника.
   Награждён орденами -- Красного знамени, "Отечественная война" 1-й степени, двумя -- "Отечественная война" 2-й степени, медалью "За отвагу", польскими орденами "Virtuti Militari", "Крест Грюнвальда" и Возрождения Польши, медалями.
   Перенес ожоги и четыре ранения, в которых ему достались двадцать два (22) осколка и пуль. В результате последнего ранения 21 января 1945 года тяжёлая инвалидность. После демобилизации из армии решил стать доктором: "видя благородный подвиг врачей, спасающих жизни раненых солдат, я решил тоже стать доктором. И о выборе своей профессии в будущем никогда не сожалел".
   В 1951 году с отличием окончил Черновицкий медицинский институт и начал работать (до 1954 года) ортопедом-травматологом в Киевском ортопедическои институте. До 1977 года ортопед-травматолог в больницах Киева. 18 мая 1959 года осуществил первую в медицинской практике реплантацию конечности -- предплечья.[2] В 1965 году в ЦИТО (Москва) защитил кандидатскую диссертацию на тему "Несвободный костный трансплантат в круглом стебле". В 1973 году в хирургическом совете 2-го Московского медицинского института защитил докторскую диссертацию на тему "Лечебное действие магнитных полей при некоторых заболеваниях опорно-двигательного аппарата" -- первая в медицине докторская диссертация по магнитотерапии. Автор 90 научных статей. Руководитель 8 кандидатских и 2 докторских диссертаций.
   В 1977 году репатриировался в Израиль, где более 20-ти лет продолжает работать врачом-ортопедом. Член редколлегии популярного журнала "Голос инвалида войны", постоянный консультант в "Бейт алохем" -- Клубе инвалидов Армии Обороны Израиля, знаток Торы, ТаНаХа и современной философии. Единственный советский танкист, зачисленный в Общество Израильских танкистов, отличившихся героизмом. Кроме медицины на досуге увлекался литературой. Автор книг "Из дома рабства", "Стихи из планшета", "Иммануил Великовский", "Портреты учителей", "Война никогда не кончается", "Голограммы", "Невыдуманные рассказы о невероятном", "Четыре года", "Стихи", "Наследники Асклепия", рассказов и очерков в журналах Израиля, России, Украины, Австралии, США и других стран.
   ДОЛГОПОЛЬСКИЙ АРОН БОРИСОВИЧ (1930-2012) - лингвист
   Родился в Зарядье в еврейской семье. Отец -- инженер по вентиляции Борух-Залман (Борис Моисеевич) Долгопольский (1898--1991), мать -- фармацевт. Окончил испанское отделение Московского института иностранных языков (1954), защитил кандидатскую диссертацию по романским языкам (1958). Научный сотрудник Института русского языка (1962--1966), затем Сектора по изучению языков Африки Института языкознания (до 1976), где изучал кушитские языки.
   С начала 1960-х годов занимался компаративистикой, обосновывая гипотезу о родстве шести крупных языковых семей Евразии. Коллега В. М. Иллич-Свитыча, после его ранней смерти участвовал в подготовке к печати незавершенного "Опыта сравнения ностратических языков"[2]. С 1976 года в Израиле, профессор кафедры иврита в Хайфском университете.
   В 2008 году, после сорокапятилетней работы, Долгопольский подготовил к изданию занимающий около 3000 страниц словарь общеностратического языка и разместил текст в Интернете. Как указывает рецензент А. Бомхард (автор другого ностратического словаря, вышедшего в 2008 году вторым изданием), его форма крайне затрудняет понимание даже для специалиста ввиду обилия аббревиатур. Из общего числа в 2805 статей Бомхард оценивает ностратические реконструкции Долгопольского в 177 случаях как "сильные", 1011 -- как возможные, 508 -- как слабые, 1337 -- должны быть отвергнуты.
   Арон, или, как любовно называл его Мельчук, Арончик, был маленького роста, очень подвижной и жовиальный. Он носил сильные очки, нескладно вертел головой и картавил, но это не мешало ему быть полиглотом и одним из пионеров ностратики -- гипотезы о родстве целых языковых семей. Свои огромные картотеки он, курсируя между Институтом языкознания и Ленинской библиотекой, таскал на себе и потому ходил обычно с двумя портфелями, а иногда ещё и с рюкзаком.
   -- [Составленная Долгопольским] таблица словарных соответствий между разными языками [выглядела так] ... Огромный лист, метра два на три, был сверху донизу покрыт столбцами фонетических значков, взятых то в круглые, то в квадратные скобки и соединенных сложной паутиной стрелок, на которых, в свою очередь были надписаны какие-то пояснения и уравнения. Как если бы этой подозрительной писанины было недостаточно, оборотная сторона представляла собой политическую карту Советского Союза.
   -- [Жена -- доктор филологических наук, профессор Валентина Ильинична Постовалова, главный научный сотрудник отдела теоретического и прикладного языкознания Института языкознания РАН. Сын -- Илья Аронович Долгопольский (род. 1973), фотохудожник и фотокорреспондент[5]. Сыновья от второго брака -- Хаим и Яков.
   ДОЛГОПОЛЬСКИЙ ЦОДЭК ЛЬВОВИЧ (1879-1959) - поэт, прозаик
   Уважаемая редакция! Мы, потомки Цодика Львовича Долгопольского, хотели бы обнародовать важный для нас документ, который хранится в нашем семейном архиве в городе Беэр-Шева, Израиль. Это автобиография нашего дедушки, известного еврейского писателя, составленная им в 1947 году.
   По понятным причинам он не упомянул в ней о своей активной революционной деятельности. С подросткового возраста вплоть до расформирования Ц.Л. Долгопольский был активным членом еврейской рабочей партии "Бунд". Неоднократно подвергался арестам.
   Пришлось умолчать нашему деду и о том, что его самого не миновал большой террор конца 30-х годов. В 1938 году он был арестован и вплоть до начала Отечественной войны находился в заключении. Когда же к территории лагеря уже подходили фашисты, узников отпустили. Он ушел пешком в советский тыл, там случайно встретился с семьей своей сестры Зины, а затем - воссоединился с семьей дочери (нашей семьей). В 1948 году его выслали из Ленинграда за судимость по 58-й статье.
   Цодик Львович прожил до 1959 года. Несмотря на преклонный возраст, это были годы непрерывного писательского труда. Ему пришлось пережить время гонений на его родной язык идиш. После этого ему пришлось создавать авторизованные переводы с идиша на русский. В последние годы жизни он, таким образом, выпустил несколько книг на русском языке.
    Хотелось бы также добавить, что дедушка до самого конца был активным, веселым, жизнерадостным человеком. Таким мы его видели и помним всегда. И никогда он не переставал верить, что евреи СССР вернутся к своим корням, к своему языку.
   Лия Певзнер, внучка писателя
Григорий Певзнер, правнук писателя
   Я родился в городе Городок бывшей Витебской губернии, в низеньком покосившемся домике на Пометной улице, в нескольких шагах от Петербургского шоссе, по которому пароконная петербургская конка, громыхая бубенцами, прибывала в наш сонный чистенький Городок на четвертые сутки. За длинным столом с двумя полуовальными крыльями, которые никогда не опускались, каждое утро рассаживалось десять и более небогато одетых еврейских мальчиков, которых мой отец обучал грамоте, чтению Библии, а более старших и способных - толкованию Талмуда. Такая школка называлась хедером, а ее учитель - меламедом.
   Труд меламеда оплачивался весьма низко. Поэтому на помощь отцу пришла наша мать, с раннего детства служившая приказчицей в одном из богатых мануфактурных магазинов города. Главной опорой семьи была мать. Но и труд обоих был недостаточен, чтобы прокормить семью: после учебного дня отца и рабочего дня матери за хедерным, накрытым белой скатертью  столом, размещалось одиннадцать человек: ветхая старушка бабушка, племянница-сирота, отец, мать, я, три моих брата и три моих сестры. Трапеза протекала весьма торжественно...
   Когда я подрос, а вместе со мною росла и нужда, росли и мои братья и сестры, я попрощался с родительским домом. Тринадцатилетним мальчиком я поступил учеником на щетинную фабрику в Невеле, куда был доставлен в кибитке балаголы и где сильно наживались на непосильном труде подростков и даже детей.
   Скудное полуголодное питание в течение ряда лет, длинный рабочий день в смрадных, лишенных света и свежего воздуха помещениях подорвали мои силы, и я свалился с ног. Я заболел острым малокровием и больной возвратился домой в Городок. Хворый, я много читал и занимался самообразованием, пользуясь читальней и библиотекой Общества народной трезвости, где наряду с погромными газетами были и классики, и полезные книги.
   Я еще тогда не знал русского языка и, тем более, правил стихосложения. Но именно тогда я сочинил четверостишие:
   Больной, усталый, я отдыхаю,
Но отдых мой впрок не идет:
Отдыхая, я хорошо знаю,
Что голод коварный в пекло вернет.
   Я тогда увлекался Некрасовым. Я его много раз перечитывал. На меня произвели потрясающее впечатление его призывы: "Иди к униженным, иди к обиженным, по их стопам. Где трудно дышится, где горе слышится, будь первым там" или: "Сейте разумное, доброе, вечное".
   В это время я усиленно начал готовиться к экзамену на звание учителя. Такой экзамен я держал и выдержал в Великих Луках в реальном училище. Между мной и директором произошел такой разговор:
- Вы экзаменуетесь ради права жительства?
- Учитель не пользуется правом жительства, - ответил я.
- Так зачем же вы экзаменуетесь?
- Чтобы иметь право обучать детей.
- Очень похвально. Но экзаменовать мы вас будем строго. Вы хорошо подготовлены? Право жительства - это одно. Тут мы снисходительны, но к будущим учителям мы требовательнее.
   Летом 1909 года (ровно 100 лет назад! - ред. "МЗ") я получил напечатанное на пергаменте свидетельство за подписью попечителя Петербургского учебного округа, давшее мне право обучать детей "своих единоверцев". Таким образом, я десять с лишним лет был учителем начальных еврейских школ.
    На первом съезде отделов нацменьшинств Наркомпроса, которым руководил А.В. Луначарский и куда я был делегирован Городокским исполкомом, меня, учителя, выдвинули, назначив разъездным школьным инструктором. В это время я часто печатал свои путевые заметки в еврейской советской прессе. И тут моя работа была отмечена: в конце двадцать четвертого года я был приглашен на постоянную работу в республиканскую еврейскую газету "Октябрь", орган ЦК КП(б) Белоруссии. В этой газете я проработал около восьми лет.
   Хотя я и раньше довольно часто печатался, но началом своей литературной деятельности считаю 1924 год, когда я начал свой роман "У раскрытых ворот". За 20 с лишним лет я оставил значительный след в еврейской прозе, как советский писатель.
   Во время Отечественной войны меня постигло большое горе: погибли в гетто моя жена и два сына-подростка. В это же время пропало дорогое мне произведение - книга  в 25 печатных листов (автобиографический роман), бывшая в наборе.
   В текущем 1947 году я закончил большую повесть, получившую весьма высокую оценку. Повесть включена в план Госиздата БССР на 1948 год. Принимаю решительные шаги, чтобы моя книга печаталась и на русском языке.
   Минск, 1947
   Из Российской еврейской энциклопедии:
   Долгопольский Цодик Львович (1879, Городок Витебской губ. - 1959, Минск), прозаик. С 13 лет работал на щеточной фабрике, рано включился в бундовское движение. В 1909 г. сдал экстерном экзамены на учителя и основал в родном городе еврейскую школу. В литературе дебютировал в 1898 г. корреспонденцией в нелегальном бундовском органе. С тех пор стал печататься в разных периодических изданиях. В 1914 г. в Вильне вышел его первый сборник рассказов и очерков "Билдер фун штетл" ("Картинки из местечка"). Расцвет творчества Долгопольского пришелся на послереволюционный период. Автор книг "Бам геэфнтэ тойерн" ("У раскрытых ворот", 1928), "Ойф советишер эрд" ("На советской земле", 1931), роман "Зайд" ("Шелк", 1933) и др. Долгопольский работал также в поэтическом жанре, выпустил в 1932 г. сборник стихотворений "Мит майн пэн ин hант" ("С пером в руке"), и в драматургии. В 1919 г. в Москве была издана его комедия "Дэм зэйдес клолэс" ("Дедушкины проклятия" с иллюстрациями художника Эль Лисицкого). Наибольшим успехом пользовались его пьесы "Машинен-герангл" ("Сражение машин"), "Биз дэм лэцтн" ("До последнего) и др.
   Материалы любезно предоставлены "МЗ"
редакцией российского журнала "Корни"
(редактор - Семен Августевич)
   Справка Белорусского "Мемориала":
   Долгопольский Цодик Львович родился в 1879 г., г. Городок Витебской обл.; еврей; образование высшее; писатель, Союз писателей БССР. Проживал: Минская обл., Минский р-н, Минск, ул. Комсомольская 1/13,кв 2. Арестован 27 апреля 1938 г. Приговорен: судебный орган 27 сентября 1938 г., обв.: 72а УК БССР - член БУНДа, а/с агитация. Приговор: 8 лет ИТЛ, 5 лет п/п Реабилитирован 5 августа 1993 г. 
   Дорфман Борис Менделевич (Михайлович) (родился 1923, Кагул, Бессарабия) -- еврейский публицист, исследователь еврейской культуры и общественный деятель.
   Был членом молодёжной сионистской организации, воевал, был строителем на шахтах Сибири. Родители - осуждены как сионисты. Отец погиб в Карагандлаге, мать просидела 15 лет в лагерях на Урале и Красноярском крае. Оба записаны в "Золотой Книге" Израиля.
   Автор около 1000 статей на еврейские темы в прессе на идише, по-русски, по-украински, по-польски и по-немецки. Один из основателей первой в СНГ еврейской газеты "Шофар" и общества еврейской культуры им. Шолом--Алейхема во Львове.
   Сын Бориса Дорфмана -- американский публицист Михаэль Дорфман.
   ЕВИЛЕВИЧ РУВЕН (РУДОЛЬФ) ЯКОВЛЕВИЧ (1921- )
   Рудольф Яковлевич Евилевич родился 31 октября 1921 г. в Куйбышеве. После окончания школы в 1939 г. поступил учиться в Ленинградское военно-инженерное училище им. Жданова, закончил его в 1941 г. С первых дней войны находился на фронте. Был командиром понтонного взвода, затем командиром саперной роты, имел военное звание лейтенант.
У Рудольфа Яковлевича в личном архиве хранится уникальный документ -- извещение о его гибели. Эти события описаны А. Ламберовым в предисловии к книге Р. Я. Евилевича "Люди трудной судьбы": "...Ему поручили подорвать мост. Немцы уже спешили к реке, радуясь, что легко захватили переправу. У лейтенанта не было взрывчатки. Был только ящик противотанковых гранат. Под сильным огнем фашистов он выполнил приказ.
Только через двое суток нашел сапер свой полк. Его не ждали здесь. Многие видели, как под пулями упал лейтенант, а потом грохнул взрыв на мосту.
В канцелярии Рудольфу Яковлевичу отдали... извещение о его героической гибели. Не успели отослать родным.
За взрыв моста лейтенант получил свой первый орден -- орден Отечественной войны..."
В декабре 1941 г. в одном из боев Р. Я. Евилевич был контужен. Потом был госпиталь, операции и приговор врачей: две сотых процента зрения на один глаз. Звание старшего лейтенанта он получил уже после контузии.
После лечения в госпитале Р. Я. Евилевич вернулся в родной город. В 1949 г. закончил заочное отделение литературного факультета Куйбышевского педагогического института. Работал в Куйбышевском Дворце пионеров руководителем литературного кружка. Он организовал при Куйбышевском городском Дворце пионеров один из первых в стране клубов красных следопытов "Десант" и стал его руководителем.
Опыт работы и результаты открытий клуба "Десант" нашли отражение в книгах Р. Я. Евилевича "Люди трудной судьбы" (1967), "Наступление не отменяется" (1972), "Подвигу солдата поклонись!" (1975), "Доблести вечный след" (1979), "Десантники идут по следу" (1981), "Им было восемнадцать..." (1988).
Красные следопыты под руководством Рудольфа Яковлевича проделали огромную работу. Они собрали обширный материал о подвигах трех тысяч земляков, "открыли" 12 Героев Советского Союза, установили захоронения более ста волжан, чьи могилы рассеяны по полям сражений не только в нашей стране.
С 1948 г. Р. Я. Евилевич член общества "Знание", систематически выступал с лекциями.
С 1963 г. Рудольф Яковлевич -- член Союза журналистов СССР, он публикует статьи в периодической печати, пишет книги. Их автор, мужественный, сильной воли человек, учит гражданственности, уважению к боевому прошлому своего народа, заставляет вспомнить тех, кого человечество занесло в списки бессмертных.
   ЖУТОВСКИЙ БОРИС ИОСИФОВИЧ (1932- ) - художник, писатель
   Окончил отделение художников книги Московского Полиграфического института (ученик профессора А. Гончарова, И. Чекмазова, Д. Архангельского).
   После окончания института работал на Урале, в Свердловске. С 1957 года -- в различных издательствах Москвы как иллюстратор и дизайнер книги.
   С конца 1950-х до 1962 года занимался в студии Элия Белютина "Новая реальность".
   Выставляться начал с 1959 года. После участия в знаменитой выставке "30 лет МОСХ" в Манеже в декабре 1962 года и личного скандала с Н. С. Хрущёвым ("отправить на лесозаготовки") для Жутовского была закрыта всякая возможность участия в выставках в СССР. Однако, после отставки Хрущёва Жутовский общался с ним на его даче, тот извинился, сказав: "Ты на меня не сердись, зла не держи", был приглашён на последний день рождения Никиты Сергеевича.
   С 1964--1965 годов начинается широкий показ работ в галереях и музеях по всему миру (от Гданьска до Лос-Анджелеса). С 1979 года возобновились полулегальные выставки современного искусства в Москве, на которых были и картины Жутовского.
   В 1969 году был принят в Союз художников СССР как художник книги. Участвовал во многих выставках книжного искусства.
   Автор знаменитой портретной серии выдающихся представителей СССР и России XX века "Последние люди империи", многих из которых он знал лично. В 2004 году вышла его книга-альбом портретов и воспоминаний "Последние люди империи. 101 портрет современников. 1973--2003".
   ЗЕЛЁНЫЙ ЛЕВ МАТВЕЕВИЧ (1948- ) В 1972 году окончил Московский физико-технический институт и в том же году поступил на работу в Институт космических исследований РАН (ИКИ РАН), где прошел путь от аспиранта до директора института. В 1987 году защитил докторскую диссертацию, в 1995 году ему присвоено звание профессора, в 2003 году избран членом-корреспондентом РАН, в 2008 году - академиком РАН. Л. М. Зеленый является действительным членом Международной академии астронавтики, иностранным членом Национальных академий наук Украины и Болгарии.
   Л. М. Зеленый является выдающимся ученым в области физики космической плазмы, физики солнечно-земных связей, нелинейной динамики, исследования планет.
   С 1992 по 2002 гг. он являлся научным координатором проекта ИНТЕРБОЛ, в 1997-2000 гг. был председателем рабочей группы по космической физике консультативного Совета космических агентств США, Японии, Европы и России (IACG). В 2002-2003 гг. он стал представителем России в Международных программах "Жизнь со Звездой" и CAWSES (причинно-следственные связи в системе "Земля-Солнце"), с 2006 года является национальным представителем России в COSPAR (Международный комитет по космическим исследованиям), научный руководитель космических проектов Резонанс, Фобос-Грунт и Европа-Лендер, Луна-Глоб, Луна-Ресурс, Чибис. С 2002 года Л. М. Зеленый является членом управляющего комитета ISSI (Международный космический институт) в Берне (Швейцария), с 2002 года - членом Межведомственной экспертной комиссии по космосу и Совета РАН по космосу, с 2010 года - председателем секции "Солнечная система" Совета по космосу РАН, с 2006 года - членом бюро КОСПАР (Комитет по космическим исследованиям).
   С 2009 года Л. М. Зеленый является Председателем Совета при Президиуме РАН по координации научных исследований по направлению "Космические технологии, связанных с телекоммуникациями, включая ГЛОНАСС и программу развития наземной инфраструктуры", членом секции "Авиация и космос", межведомственного совета по присуждению премий Правительства РФ в области науки и техники, членом совета по науке и наукоемким технологиям и инновационной деятельности при Председателе Государственной думы Федерального собрания РФ, Совета по грантам Правительства РФ для государственной поддержки научных исследований, проводимых под руководством ведущих ученых в российских образовательных учреждениях высшего профессионального образования, членом редколлегии журналов "Земля и Вселенная", "Полет", "Природа", с 1992 по 2010 гг. Журнала "Journal Geophysical Research - Space Physics", с 2002 по 2009 гг. журнала "Nonlinear processes in Geophysics".
   Л. М. Зеленый является автором более 380 научных работ и 2 монографий, в том числе:
   Л. М. Зеленый ведет обширную преподавательскую деятельность. С 1978 года читает факультетский курс лекций "Физика плазмы" студентам ФПФЭ МФТИ, с 2005 года возглавляет кафедру "Космическая физика", с 2004 года является руководителем научной школы "Изучение формирования многомасштабных плазменных структур, пересоединения магнитных полей и ускорения частиц в космической плазме". Под его руководством были защищены две докторские и десять кандидатских диссертаций.
   За активную научную, преподавательскую и организаторскую деятельность удостоен многих наград. В 1993 и 1997 годов удостоен Государственной стипендии в рамках поддержки выдающихся учёных РФ, в 1999, 2000 и 2010 гг. за циклы публикаций в журналах издательств "МАИК-Наука" удостоен премии издательства, в 1999 году - лауреат премии Международного научного фонда им. А. Гумбольдта, в 2003 году - лауреат премии Президента РФ в области образования, в 2004 году за развитие международного сотрудничества был награжден правительством Польши Офицерским крестом, в 2008 знаком Федерального космического агентства "За международное сотрудничество в области космонавтики".
   Академик Л. М. Зеленый внес огромный вклад в развитие факультета и системы Физтеха в целом, в расширение связей между МФТИ и ИКИ РАН, в развитие новых научных направлений на факультете. Благодаря его постоянному вниманию и поддержке успешно функционирует расположенный на территории ИКИ РАН Московский корпус ФПФЭ, который является основной базой факультета.
   ЗЕЛЬДОВИЧ ЯКОВ БОРИСОВИЧ (1914-87) - физик, член-корр, Трижды ГСТ, лауреат 4-х Сталинских премий и Ленинской премии.
   Родился в семье помощника присяжного поверенного и присяжного стряпчего Бера Нохимовича (Бориса Наумовича) Зельдовича (1889--1943) и переводчицы с французского языка Анны Петровны Кивелиович (1890, Новогрудок -- 1975). Еврей.
   Учился экстерном на физико-математическом факультете Ленинградского государственного университета и физико-механическом факультете Ленинградского политехнического института, в аспирантуре Института химической физики АН СССР в Ленинграде (1934), кандидат физико-математических наук (1936), доктор физико-математических наук (1939).
   С 1938 года заведовал лабораторией в Институте химической физики АН СССР. В конце августа 1941 года вместе с институтом был эвакуирован в Казань. В 1943 году вместе с лабораторией переведён в Москву. С 1946 по 1948 годы заведовал теоретическим отделом Института химической физики. Одновременно, по 1948 год, -- профессор МИФИ.
   Один из создателей атомной бомбы (29 августа 1949 года) и водородной бомбы (1953) в СССР. Наиболее известны труды Якова Борисовича по физике горения и взрыва, детонации, ядерной физике, астрофизике, космологии. Внёс крупнейший вклад в развитие теории горения. Едва ли не все его работы в этой области стали классическими: теория зажигания накалённой поверхностью; теория теплового распространения ламинарного пламени в газах; теория пределов распространения пламени; теория горения конденсированных веществ и другие.
   Зельдовичем была предложена модель (модель Зельдовича -- Неймана -- Дёринга) распространения плоской детонационной волны в газе: фронт ударной волны адиабатически сжимает газ до температуры, при которой начинаются химические реакции горения, поддерживающие, в свою очередь, устойчивое распространение ударной волны.
   В 1939 году Я. Б. Зельдович и Ю. Б. Харитон впервые осуществили расчёт кинетики цепной реакции деления в водном растворе урана. В 1955 году подписал "Письмо трёхсот".
   Зельдович и Солпитер в 1964 году первыми (независимо друг от друга) выдвинули предположение (теперь ставшее общепринятым), что источниками энергии квазаров служат аккреционные диски вокруг массивных чёрных дыр.
   В работах Зельдовича по космологии основное место занимала проблема образования крупномасштабной структуры Вселенной. Учёный исследовал начальные стадии расширения Вселенной. Вместе с сотрудниками построил теорию взаимодействия горячей плазмы расширяющейся Вселенной и излучения, создал теорию роста возмущений в "горячей" Вселенной в ходе космологического расширения, рассмотрел некоторые вопросы, связанные с возникновением галактик в результате гравитационной неустойчивости этих возмущений; показал, что возникающие образования высокой плотности, которые являются, вероятно, протоскоплениями галактик, имеют плоскую форму. В сотрудничестве с Р. А. Сюняевым создал теорию рассеяния реликтового излучения на электронах и предсказал физическое явление, известное под названием эффекта Сюняева -- Зельдовича.
   Ряд предсказанных Зельдовичем эффектов получили экспериментальное подтверждение. В конце XX -- начале XXI веков были открыты гигантские пустые области во Вселенной, окружённые сгущениями галактик, и обнаружено понижение яркостной температуры реликтового радиоизлучения в направлениях на скопления галактик с горячим межгалактическим газом (эффект Сюняева -- Зельдовича).
   В 1963 году написал учебник по математике -- "Высшая математика для начинающих и её приложения к физике". Учебник подвергался жёсткой критике со стороны математиков[13], тем не менее пережил множество переизданий c дополнениями и исправлениями, самое известное: "Высшая математика для начинающих физиков и техников", (совместно с И. М. Ягломом).
   Вместе с И. Д. Новиковым написал ставшие классическими монографии "Теория тяготения и эволюция звезд" и "Строение и эволюция Вселенной".
   В целом научное наследие насчитывает 490 научных работ, более 30 монографий и учебников, многие из которых вышли в нескольких изданиях и переводах.
   Именем Зельдовича названа улица в Москве, ведущая от Ленинского проспекта к Институту химической физики РАН.
   На родине Зельдовича в городе Минске установлен его бронзовый бюст на улице Сурганова, как дважды Герою Социалистического Труда до получения третьей медали Героя Соцтруда. В его честь учреждены медали:
   Золотая медаль Зельдовича -- вручается международным Институтом горения с 1990 года за выдающиеся достижения в теории горения или детонации[15]
   Медаль Зельдовича (Комитет по космическим исследованиям и РАН) -- вручается с 1990 года
   Золотая медаль имени Я. Б. Зельдовича, учреждена РАН в 2014 году, первое вручение состоялось в 2015 году.
   9 мая 2001 года в честь Я. Б. Зельдовича астероиду, открытому 29 августа 1973 года Т. М. Смирновой в Крымской астрофизической обсерватории, присвоено наименование "11438 Зельдович".
   В 2014 году была проведена Международная конференция "Космология и релятивистская астрофизика (Зельдович -- 100)" в честь его столетия.
   Первый сборник воспоминаний о Я. Б. З. "Знакомый незнакомый Зельдович" вышел в 1993 году[22]. В 2008 году он был переиздан под заглавием "Яков Борисович Зельдович (воспоминания, письма, документы)"[23], дополненный воспоминаниями участников Атомного проекта СССР и ряда зарубежных учёных.
   Из воспоминаний академика Ю. Б. Харитона: "Для меня годы, проведённые в тесном контакте с ним, дружба, которая соединяла нас долгие годы, останутся годами огромного счастья. Решая какую-нибудь сложную проблему, мучаясь над нею, в глубине души я всегда знал, что есть Зельдович. Стоило прийти к нему, и он всегда находил решение любого самого сложного вопроса, причем делалось это ещё и красиво, изящно".
   Подробности участия Я. Б. Зельдовича в Атомном проекте СССР можно найти в книгах Б. С. Горобца и, в сборнике воспоминаний о Ю. Б. Харитоне.
   Рассказывают, что когда Якова Борисовича избрали академиком, в Арзамасе-16 на банкете по случаю этого события Зельдовичу подарили чёрную академическую шапочку (носили такие примерно до 1960-х годов) и плавки. На шапочке была надпись "Академия Наук СССР", а на плавках -- "Действительный член".
   На одном из собраний Зельдовича попросили высказаться на философскую тему "О форме и содержании". Зельдович ограничился одной фразой: "Формы должны быть такими, чтобы их хотелось взять на содержание".
   Существует легенда, что Зельдович в начале своей научной работы был "откуплен" Физико-техническим институтом у Института "Механобр" за вакуумный насос.
   По свидетельству очевидцев (А. А. Павельев), в публичных научных спорах Я. Б. Зельдович, иллюстрируя суть ответов оппонентов, позволял себе аналогии с одесскими разговорами: "Софочка, когда ты вернешь мне сковороду? Во-первых, я её у тебя не брала, а, во-вторых, я тебе её уже отдала!" -- "Леонид Иванович! Вы утверждаете, что, во-первых, наши результаты не верны, а, во-вторых, вы сами все это давно уже сделали!".
   Жена: Варвара Павловна Зельдович (Константинова) (1907--1976); Анжелика Яковлевна Васильева]; Иннеса Юрьевна Черняховская.
   Дети: Ольга Яковлевна Зельдович (род. 1938), физик. Марина Яковлевна Зельдович (Овчинникова) (1939--2018), физик. Борис Яковлевич Зельдович (1944--2018), физик.
   Дочь Я. Б. Зельдовича в его гражданском браке с Людмилой Александровной Варковицкой (1913--1987), лингвистом, дочерью писательницы Лидии Варковицкой Александра Яковлевна Варковицкая (род. 1945), физик. Дочь Я. Б. Зельдовича в его гражданском браке с Ольгой Константиновной Ширяевой (1911--2000) Анна Яковлевна Ширяева (род. 1951), экономист-математик. Сын Я. Б. Зельдовича в его гражданском браке с Ниной Николаевной Агаповой (1928--1977) . Леонид Яковлевич Агапов (1958--2016), физик.
   ЗЛАТОГОРОВЫ - на выбор, все хороши.
   Златогоров, Григорий Семёнович (Гольдберг; род. 1965) -- российский художник, график, книжный иллюстратор, скульптор.
   Златогоров, Ефим (также Златагоров, сценический псевдоним Хаима Гольденберга; 1894--?) -- театральный актёр (на русском языке до эмиграции, на идише в США). Гольденберг, Израиль Ильич (псевдонимы И. Златогоров, И. З-горов) -- русский художественный и литературный критик, сотрудник "Южной мысли" и других одесских газет. Златогоров, Михаил Львович (настоящие имя и фамилия Моисей Лейбович Гольдберг, 1909--1968) -- русский советский писатель, журналист, военный корреспондент. Златогоров, Павел Самойлович (настоящая фамилия Гольдберг, 1907--1969) -- оперный режиссёр и педагог. Златогоров, Семён Иванович (при рождении Шмуэл-Шлоймо Липманович Гольдберг, 1873--1931) -- русский и советский микробиолог, эпидемиолог и инфекционист. Златогоров, Яков Михайлович (настоящая фамилия Гольберг) -- русский и советский учёный в области транспортных технологий, писатель-фантаст. Златогорова, Бронислава Яковлевна (настоящая фамилия Гольдберг, 1905--1995) -- советская оперная певица (контральто). Златогорова, Татьяна (Таисия) Семёновна (настоящая фамилия Гольдберг, 1912--1950) -- советская сценаристка, драматург, актриса, дочь С. И. Златогорова.
   ЗЛОТНИКОВЫ - знаменитая фамилия.
   Злотников, Виталий Маркович (1934--2000) -- советский и российский поэт, прозаик, киносценарист. Злотников, Моисей Давидович -- советский хирург, учёный в области нормальной и патологической анатомии и ангиологии, доктор медицинских наук, профессор. Злотников, Натан Маркович (1934--2006) -- русский поэт и переводчик. Злотников, Рафаил Абрамович (1921--1994) -- советский социолог, доктор философский наук, профессор. Злотников, Роман Валерьевич (род. 1963) -- российский писатель, работающий в жанре научной фантастики и фэнтези. Злотников, Семён Исаакович (род. 1945) -- советский и российский драматург, киносценарист, прозаик. Злотников, Юрий Савельевич (1930--2016) -- советский и российский художник.
   ИОФФЕ АБРАМ ФЁДОРОВИЧ (1880-1960) - физик, вице-приезидент АН СССР, создатель советской научной школы, давшей плеяду выдающихся физиков таких, как: А.АЛЕКСАНДРОВ, М.БРОНШТЕЙН, Я.ДОРФМАН, П.КАПИЦА, И.КИКОИН, Б.КОНСТАНТИНОВ, И.КУРЧАТОВ, Н.СЕМЁНОВ, Я.ФРЕНКЕЛЬ, Г.Б.АБДУЛЛАЕВ и др. ГСТ, лауреат.
   Родился в 1880 году в семье купца второй гильдии Файвиша (Фёдора Васильевича) Иоффе (1852--1898) и домохозяйки Рашели Абрамовны Вайнштейн. Еврей. Среднее образование получил в реальном училище города Ромны Полтавской губернии (1889--1897), где познакомился и завел дружеские отношения со Степаном Тимошенко, которые впоследствии поддерживал и в зрелом возрасте.
   В 1902 году окончил Санкт-Петербургский практический технологический институт, в 1905 -- Мюнхенский университет в Германии, где работал под руководством В. К. Рентгена и получил степень доктора наук.
   С 1906 года работал в Политехническом институте, где в 1918 году для подготовки инженеров-физиков организовал Физико-механический факультет. В 1911 году принял лютеранство для вступления в брак с нееврейкой[5]. Профессор с 1913 года.
   В 1911 году А. Ф. Иоффе определил заряд электрона, использовав ту же идею, что и Р. Милликен: в электрическом и гравитационном полях уравновешивались заряженные частицы металла (в опыте Милликена -- капельки масла). Однако эту работу Иоффе опубликовал только в 1913 году (Милликен опубликовал свой результат несколько раньше, поэтому в мировой литературе эксперимент получил его имя).
   С 1913 по 1915 год читал лекции на Курсах П. Ф. Лесгафта. В 1913 году защитил магистерскую и в 1915 -- докторскую диссертации по физике. С 1918 года член-корреспондент, а с 1920 -- действительный член Российской академии наук.
   В 1918 году создаёт и возглавляет физико-технический отдел Государственного рентгенологического и радиологического института, являясь также Президентом этого института (директором был профессор М. И. Немёнов). В 1921 году стал директором Физико-технического института, созданного на основе отдела (теперь этот институт носит имя А. Ф. Иоффе). В 1919--1923 годах -- председатель Научно-технического комитета петроградской промышленности, в 1924--1930 -- председатель Всероссийской ассоциации физиков, с 1932 года -- директор Агрофизического института.
   Абрам Иоффе -- один из инициаторов создания Дома учёных в Ленинграде (1934). В начале Великой Отечественной войны назначен председателем Комиссии по военной технике, в 1942 году -- председателем военной и военно-инженерной комиссии при Ленинградском горкоме партии.
   С середины 1930-х годов А. Ф. Иоффе отстаивал (в том числе и перед руководством страны) необходимость интенсивных исследований ядерных реакций. В ЛФТИ для этой цели была создана лаборатория, во главе которой он поставил И. В. Курчатова. В сентябре 1942 года по распоряжению ГКО на базе этой лаборатории, которая в то время находилась в эвакуации в Казани, была создана Лаборатория N 2 АН СССР, что дало официальный старт советской атомной программе.
   Осенью 1941 года, находясь в эвакуации в Казани, выступил на общем собрании физико-математического отделения АН СССР с призывом включиться в работу по оборонной тематике, эта помощь должна быть конкретной: "Я, например, пришёл к заключению, что буду наиболее полезен в качестве деятеля по руководству строительства укрепления вокруг Казани"
   В 1944 году А. Ф. Иоффе принял участие в судьбе Физического факультета МГУ. От его имени В. М. Молотову было написано письмо четырёх академиков, которое инициировало разрешение противостояния между так называемой "академической" и "университетской" физикой.
   В 1945 году он был включён в состав Технического совета Специального комитета, планировал научно-исследовательские работы своего института (в этой работе ему помогал Л. А. Арцимович), передачу для нужд института площадей завода N 130 Наркомэлектропрома.
   В декабре 1950 года, во время кампании по "борьбе с космополитизмом", Иоффе был снят с поста директора и выведен из состава Учёного совета института. В 1952 году возглавил лабораторию полупроводников АН СССР. В 1954 году на основе лаборатории организован Институт полупроводников АН СССР.
   Автор работ по экспериментальному обоснованию теории света (1909--1913), физике твёрдого тела, диэлектрикам и полупроводникам. Иоффе был редактором многих научных журналов, автором ряда монографий, учебников и популярных книг, в том числе "Основные представления современной физики" (1949), "Физика полупроводников" (1957) и другие.
   Крупнейшей заслугой А. Ф. Иоффе является основание уникальной физической школы, которая позволила вывести советскую физику на мировой уровень[12]. Первым этапом этой деятельности была организация в 1916 году семинара по физике. К участию в своём семинаре Иоффе привлёк молодых учёных из Политехнического института и Петербургского университета, которые вскоре стали его ближайшими соратниками при организации Физико-технического института. По инициативе Иоффе начиная с 1929 года были созданы физико-технические институты в крупных промышленных городах: Харькове, Днепропетровске, Свердловске и Томске. За глаза и ученики, и другие коллеги с любовью и почтением называли Абрама Фёдоровича "папа Иоффе".
   Под руководством А. Ф. Иоффе начинали свою научную деятельность будущие Нобелевские лауреаты П. Л. Капица, Н. Н. Семёнов, Л. Д. Ландау, работали крупнейшие учёные А. П. Александров, А. И. Алиханов, Л. А. Арцимович, М. П. Бронштейн, Я. Г. Дорфман, Я. Б. Зельдович, И. К. Кикоин, Б. П. Константинов, И. В. Курчатов, И. Е. Тамм (также будущий лауреат Нобелевской премии), Я. И. Френкель, Ю. Б. Харитон и многие другие.
   Могила Иоффе на Литераторских мостках в Санкт-Петербурге
   А. Ф. Иоффе скончался в своём рабочем кабинете 14 октября 1960 года. Похоронен на Литераторских мостках Волковского кладбища. Надгробие (скульптор М. К. Аникушин, архитектор Ф. А. Гепнер) создано в 1965 году.
   Первая жена (1910) -- Вера Андреевна Кравцова (1881--1948), библиотечный работник. Дочь -- доктор физико-математических наук Валентина Абрамовна Иоффе (1910--1985), заведующая лабораторией в Институте химии силикатов АН СССР, жена оперного певца, народного артиста РСФСР С. И. Мигая. Вторая жена (1928) -- Анна Васильевна Ечеистова (1905--1988), физик.
   ИСЕРСОН ИЛЬЯ БОРИСОВИЧ (1911-?) - уроженец Луганска, лейтенант, командир роты 37 оиб. Пропал без вести. Амен
   ИСЕРЗОН РЕВЕККА ИЗРАИЛЕВНА (?-1943) - военврач 3-го ранга. ППГ-7 Кавказского корпуса. Пропала без вести. Амен.
   ИССЕРЗОН БОРИС ЛАЗАРЕВИЧ (1963- ) - двоюродный племянник. Жена - НАТАЛЬЯ, дочь МАРИЯ. Живёт в Израиле
   ИССЕРЗОН ЛАЗАРЬ МАТУСОВИЧ (1939- ) - мой двоюродный брат, подвижник розыска погибших под Сталинградом ивановцев и организатор поездок в Котлубань, на место братских захоронений, родственников ивановцев. О нём имеется книга "Список ИССЕРЗОНА", автор - МИРНАЯ.
   ИССЕРЗОН МАТУС ЛЕЙЗЕРОВИЧ (1906-43), уроженец Фрунзе, красноармеец, стрелок 1026 сп 260 сд. Умер от ран 24.01.1943г.. Похоронен в Котлубани в братской могиле.
   ИССЕРЗОН ТЕВИЙ ИЗРАИЛЕВИЧ (1921-41) - пропал без вести. Амен.
   ИТКИНД ИСААК ЯКОВЛЕВИЧ (1871-1969) - скульптор, узник ГУЛАГа. Автор ГРИГОРИЙ АНИСИМОВ, но есть ещё эссе ЭДУАРДА ТОПОЛЯ об ИТКИНДЕ. Скульптор Исаак Иткинд - это живое воплощение искусства, мастер, обладающий тем самым редкоземельным веществом, энергия которого в разное время клокотала в Донателло, Тициане, Гойе, Пикассо, Шагале. "Я считаю долгом тех, кто знал этого удивительного человека и выдающегося художника, рассказать о нем. Ведь его произведениям суждена долгая, славная жизнь". Это слова великого скульптора России Сергея Коненкова, друга Иткинда, поклонника его таланта. Кто- кто, а Коненков знал, что говорит. Сам Иткинд обожал Коненкова и говорил о нем только в возвышенных тонах. В последний раз перед долгими годами забвения работы Иткинда экспонировались в 1937 году в Эрмитаже на выставке, посвященной 100-летию со дня смерти Пушкина. Кремлевский тиран дал указание провести годовщину смерти великого поэта "на должном уровне". Угодники расстарались. И годовщина смерти поэта отмечалась чуть ли не как всенародный праздник. "Пушкин" Иткинда был признан лучшим на конкурсе.
   А для Иткинда этот год стал трагедией. Он был арестован как шпион, в Крестах (в годы сталинщины политическая тюрьма в Ленинграде) ему выбили зубы на допросах, отбили слух и сослали в Казахстан. Никто ничего не знал о его судьбе - потому и стали в каталогах указывать 1937 год как год смерти скульптора. А он прожил еще тридцать два года, создал множество произведений. Есть в этом перст Г-спода и судьбы. В 1965 году я был в Алма-Ате, отыскал Исаака Иткинда, долго беседовал с ним. Он подробно рассказывал о своей жизни, о работах, созданных им, объяснял свои мысли. Ощущение могущества искусства и непобедимой силы художника-творца исходило от этого человека. Он преодолевал все тяготы, был счастлив и жизнелюбив. Благородные черты гения различимы были в его облике - для этого не требовалось особого труда. Вот он сидит передо мной в белоснежной рубашке, праведник из праведников, бывший богослов и внук знаменитого Коцкого раввина, Ицхак сын Яакова, знавший в молодости почти весь Талмуд наизусть.
   - Вы знаете, мне уже скоро будет сто лет, я постоянно уменьшал себе годы, чтобы не пугать женщин своим возрастом... Скоро я переселюсь в рай, там много дерева для работы, много обнаженной натуры. Глаза его сияют удивительным сиянием вечной мудрости Мастера. Слушая его повествования, разглядывая его работы, пораженный масштабом личности этого человека, я подумал о том, сколько же лет должно пройти, чтобы люди поняли, оценили вклад этого художника в мировое искусство, признали его гением, как Цадкина, Башевиса-Зингера или Эйнштейна. Исаак Иткинд был не только выдающимся мастером пластики XX века, но и замечательным писателем. Его устные рассказы приводили в восторг Горького, Алексея Толстого, Маяковского и Есенина. Все они относились к Иткинду с необыкновенной сердечной теплотой. Больше всего рассказы Иткинда напоминают прозу Менделе Мойхер-Сфорима и Шолом-Алейхема. Самобытный почерк скульптора вобрал в себя достижения мировой школы ваяния. И равно так же его устные рассказы были плоть от плоти рождены высокими традициями еврейского народного творчества в области словесного искусства. Писатели настойчиво советовали Иткинду писать, но ему вечно не хватало времени. Ведь он не знал, что проживет сто лет, и всегда очень торопился. Да если бы и знал, то не такой человек был Иткинд, чтобы отвлекаться от своей основной профессии. Но читать Иткинд любил. Можно сказать, что он был заинтересованным и страстным читателем. Он знал Пушкина отменно, читал его на русском языке и в переводах на еврейский, знал Гоголя, любил Менделе Мойхер-Сфорима. В конце концов он взялся за перо, написал много, но при его кочевой жизни мало что сохранилось. Алексей Толстой взял у Иткинда несколько рассказов и опубликовал их в майском номере журнала "Звезда" за 1934 год. Мудрость, гуманистическая традиция, юмор, нотки иронии пронизывают рассказы великого скульптора. Когда Иткинд работал над образом Пушкина, он сутками не выходил из мастерской, которую получил при помощи Кирова. (Возможно, это и послужило причиной его ареста.) Иткинд забывал обо всем. Он создал около ста изображений поэта. Как глубоко он почувствовал Пушкина! Смертельно раненый поэт прощается с жизнью. Он будто смотрит в самого себя, его взгляд выражает сожаление о безвременно оборванной жизни. Он умирает от руки мерзавца и ничтожества. Ведь Дантеса будут ненавидеть всегда. А Пушкина будут всегда любить. Об этом невольно задумываешься, глядя на работу Иткинда "Умирающий Пушкин". И его "Моцарт", и "Паганини" поражают силой художественного чутья, остротой личностного переживания художника. "Моцарт" у Исаака Иткинда - сама непринужденность, детская доверчивость, открытость, романтический порыв. Свобода трактовки, лаконизм, простота, воплощенный пластическими средствами одухотворенный идеал прекрасного - все это под рукой Иткинда обретает высочайший образный смысл. Поначалу кажется, что Моцарт внешне мало похож на то изображение, которое приходилось видеть, ведь были прижизненные портреты, салонные, парадные, пустые. Изображение Моцарта попадалось даже на конфетных обертках. Иткинд обладал даром постижения человека путем тончайшей интуиции. Каждый образ человека у Иткинда уловлен сильным чувством, особым эмоциональным восприятием. Это душевные колебания такой частоты, которые улавливает только гений. Не только улавливает, но может их воплотить в материале. Иткинд был скульптор от Б-га. Он не раз говорил: "Мне кажется, что портретное сходство в скульптуре не особенно важно. Имеет решающее значение внутренний мир человека. Когда я смотрю на живую натуру или работаю по воображению, для меня важна человеческая сущность, характер человека. Именно это я хочу выразить в работе. Самое ценное, что есть в человеке - его душа. Она прекрасна. А прекрасное вечно. Вечность - это бессмертие. Еще Леонардо говорил: главная цель портрета - уловить в лице душу". Но надо знать Иткинда: за внешностью он различает вполне определенные черты гения, будь то Моцарт, Пушкин или Паганини. В Моцарте он улавливает неслышимые звуки, энергичный душевный порыв. Дерево под его резцом оживает, возникает атмосфера сильного музыкального переживания. Обаяние Моцарта скульптор передает улыбающимися глазами, излучающими чистый свет, благородным рисунком мягких губ, выразительной смиренностью этого необыкновенного лица. Глядя на "Моцарта", которого создал Иткинд из куска дерева, начинаешь думать о том, что перед тобой самый загадочный гений во всей мировой музыке. Неутомимый Моцарт написал пятьдесят симфоний, а его мелодический дар не знает себе равных.
   "Я клавишей стаю кормил с руки" - стихи Пастернака как нельзя более точно характеризуют образ Моцарта, оставленный людям выдающимся скульптором. Не забудем и пушкинское: "Ты, Моцарт, - бог, и сам того не знаешь!". Рядом с "сочным", хохочущим Паганини резьбы Иткинда его "Моцарт" кажется более сдержанным в пластике, даже суховатым. Но это неверное, поверхностное впечатление. Образ Моцарта вливается в вас точно небесная музыка, исполненная большого общечеловеческого смысла. Иткинд применяет глубоко индивидуальный способ трактовки образа, свойственный только ему одному. Он создает впечатление нераздельной художественной цельности и глубины. Изящество и артистизм вместе с выразительной моделировкой формы, обостренность чувств и трепетная нежность придают портрету Моцарта странную "планетарность" и космичность. "Быль отдельного лица" носит характер всеобщности. Моцарт у Иткинда согрет идущей из его щедрого сердца добротой и любовью. Этот портрет покоится на тесном союзе сильных чувств и гениальной пластики. Он является шедевром в портретной галерее мировой классики. Много портретов создал Исаак Иткинд в своей жизни. Этот жанр он любил: Поль Робсон и поэтесса Берта фон Зутнер, Шекспир и Пушкин, портреты простых людей - литейщиков и монахов, сапожников и талмудистов, еврейской бедноты, юношей и девушек - из всего им созданного сохранилась одна треть. Но "Моцарт" в этом ряду - особенный. Скульптор говорит нам: "Этот гений все превращал в музыку своим претворяющим прикосновением, над его головой звучали тысячи серебряных колокольчиков".
   - В моей жизни было два знаменательных случая, - рассказывал Исаак Яковлевич. - У меня купил работу Савва Морозов, один из самых богатых людей России. Я стал знаменит. Максим Горький ходил повсюду и говорил: Иткинд! Иткинд! Слава пришла ко мне. А вскоре после революции приехал брат 26-го президента Америки Теодора Рузвельта, купил у меня работы и стал звать меня поехать с ним, сулил богатство и признание. Конечно, посмотреть на мир очень интересно... Я не поехал. И не жалею об этом. Вы знаете, кто написал обо мне первую статью? Еврейский писатель Перец Гиршбейн. Я ему очень благодарен. Его статья была помещена в газете "Северо-западный голос" в Вильно. Мне собирали деньги по дворам хасидов, чтобы я мог учиться в Москве или в Петербурге. И я поехал учиться, чтобы стать профессиональным скульптором. Фердинанд Рушиц, Сергей Михайлович Волнухин - мои учителя. Вы знаете, я очень люблю молодых девушек, ведь каждую из них можно превратить в скульптуру под названием "Весна". Смерти я не боюсь, но боюсь, что меня положат рядом с какой-нибудь старухой. А этого мне очень не хочется...
   Я уверен, что работы Иткинда будут отыскивать и дорожить ими не меньше, чем произведениями Рембрандта или Ван-Гога. А сегодня нужно искать спонсора, чтобы устроить в Москве в Третьяковской галерее его персональную выставку. Согласие галереи имеется. Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов, писатель, поэт, бывший зэк сталинских лагерей написал как-то статью об Иткинде. Она была опубликована в газете "Казахстанская правда" 19 декабря 1958 года. Начиналась она словами: "жили и всегда будут жить на земле люди, создающие вокруг себя атмосферу доброжелательства, активной деятельности и сердечного внимания". Это знаменательные слова. Исаак Иткинд относился к тому редчайшему на земле типу людей, которые сеяли добро. Ведь призвание художника в том и состоит, чтобы сеять разумное, доброе, вечное. Призывать людей к сотрудничеству, доброжелательству, к свету. Большая часть произведений Иткинда пронизана живительным светом добра. Он любил больше всего изображать людей чистых, светлых, добрых, талантливых. Другая половина его работ отражает силы зла - расовую нена-висть, погромщиков, фашистов, нелюдей. В таких работах скульптор достигает выразительной мощи. У Иткинда была идея создать портрет тирана - жестокого, одинокого, полусумасшедшего старика, достигшего высшей власти. Он не доверяет никому, даже собственным детям. Во всех талантливых людях он видит соперников или врагов. Он живет унылой жизнью постоянно торопящегося человека и не знает, что торопится к смерти. Хотя, раздумывал художник, портрет тирана или палача всегда пессимистичен, а пессимизм бесплоден, особенно для художников. Надо остерегаться одних мрачных красок. К такому выводу Иткинда приводил весь опыт его долгой жизни. У Алдан-Семенова сохранились в записных книжках высказывания Исаака Яковлевича. Вот некоторые из них. "Мои седины не позволяют мне изменять правде". "Слава - временный успех на бирже жизни". "Я хочу, чтобы каждый человек сам догадывался безо всяких подсказок по моим работам, что это "Поэт", это "Музыкант", это "Мыслитель", это "Пророк". Мастерства, глубины не хватает нашему брату". Иткинду хватало и мастерства, и глубины мысли, и силы чувств. Не зря о нем говорили, что он разжигал вокруг себя огонь творчества, не страшась опалиться. У Иткинда было убеждение, что человек должен страдать, у каждого свой рок на этой земле. Возможно, это и помогло ему перенести все несчастья, невзгоды, муки. Когда его каждый день били в тюрьме, требуя признаний о шпионаже в пользу Японии, он раздумывал о том, что страшна не одиночка, не голод, а ожидание. Человек в конце концов ко всему привыкает. Ожидание - вот что было мукой для Иткинда. Он понял, что здесь попраны все права, все человеческое. Иткинд отлеживался. Ему приносили хлеб, он собирал мякоть и лепил фигурки людей. Творчество, любимое дело спасало его. Он был Стоик, Титан. У него была молодая, звонкая, постоянная любовь к жизни. Ему было интересно жить. Да и люди, которые встречались на его пути, были необыкновенны. Взять хотя бы Маяковского. Иткинд относился к нему с отцовской нежностью. И говорил: "Маяковский был весь поэт. И голос. И рост. И даже палка - поэт". Однажды Маяковский пригласил Иткинда на вечер футуристов. Привыкший к тишине мастерской скульптор попал в такую непривычную обстановку, что даже слегка ошалел. За столом сидели Давид Бурлюк, Каменский, Маяковский, Есенин. Все в зале, набитом битком, орут, лезут на столы. Бедлам, сумасшедший дом... "С Есениным мы были знакомы давно, встречались в мастерской у Коненкова, пили спирт. Сережа был как земля - простой, красивый, как ветер, по возрасту мальчик, но мальчик гениальный. Я его очень любил. Вдруг Маяковский объявил: "Здесь среди нас присутствует знаменитый скульптор Исаак Иткинд. Интересно, что он думает о футуризме?" Меня подняли на руки и поставили на стол. Надо было что-то говорить. - Я вам сейчас расскажу одну притчу из Талмуда... В зале поднялся дикий хохот. Но тут зарокотал мощный бас Маяковского: "Дайте Иткинду говорить! Талмуд и футуризм - это очень интересно".- Однажды мудрец и мальчик пришли в огромный город и попали на базар. Это было очень давно, много веков назад. Один из торговцев на весь базар орал: "Вот самое гнилое мясо. Всего десять грошей!" Рядом стоял другой торговец и робким голосом говорил: "Вот свежее мясо, всего два гроша." Но никто не обращал внимания на него, а к продавцу за десять грошей ломилась толпа. И тогда мальчик спросил у мудреца:  "Скажи мне, почему гнилое мясо берут за десять, а свежее не берут за два гроша?" Мудрец усмехнулся: "Знаешь, сынок, все просто - сейчас мода на гнилое мясо!" Зал взорвался оглушительными аплодисментами. - Так и вы здесь кричите все: дайте нам гнилого мяса, дайте!". Есенин тут же влез на стол и сказал: "Я не знаю Талмуд, не знаю, есть ли там такая притча, но даже если Исаак выдумал это сейчас - все равно скажу: здорово выдумал, молодец!" Иткинд не мечтал обессмертить себя. Он просто работал. Работал всю свою долгую жизнь. В искусстве, в его истории часто бывало, что художника забывали надолго. Потом спохватывались. Забывали Рембрандта, забывали Вермеера. Забыли Иткинда. Но все становилось на свое место. Пусть и не сразу. Время Иткинда обязательно прийдет. Когда-то в Малаховке, в Подмосковье художники стали обучать искусству беспризорных детей. Там преподавали Марк Шагал и Исаак Иткинд. Один вел уроки живописи, другой - искусство лепки.
   В свободное время Иткинд резал из дерева. Шагал часто заглядывал к Иткинду, восхищался его работами. Личность скульптора, бывшего талмудиста, вызывала у него непреходящий интерес. "Твоя скульптура, Исаак, взобралась на гималайскую высоту, - сказал как-то Шагал, - высоту движения духа. Она парит, она чарует. Тебе удается сплавить воедино пластическое и поэтическое. Фактура дерева у тебя звучит как музыка. Я всем говорю: Иткинд - это Ван Гог в скульптуре!" Гению доступно многое, чего мы не узнаем никогда. Убежден, что Иткинду слышалась музыка сфер, голос природы, пение деревьев. Он видел и слышал голос вечности. И оставил людям все им услышанное в изумительной пластической форме. Он жил в городке Сморгони Виленской губернии. Таких городков, набитых голью да нуждой, было великое множество в Российской империи. И жители Сморгони, равно как и другие подданные его царского величества, должны были трудиться в поте лица и верно служить узаконенной власти. Сын местного учителя Исаак Иткинд, как и было положено по религиозному уставу, жил обычной жизнью аскета, спал на голых досках, переходил из семьи в семью, читал Талмуд, за что его кормили добрые люди. Понавидался он и горя и несчастий по самое горло и удивлялся Всевышнему, что он допускает на земле жестокость и несправедливость, мучения людей. Однажды в субботу он отправился в лес на прогулку и попал на рабочую сходку. Молодые парни пели необычные песни о равенстве и братстве. Послушал Иткинд эти песни, и они сильно увлекли его. Посмотрел он повнимательнее на этих людей, на их грубые, заскорузлые руки, на их темные хмурые лица. Рабочие приняли Иткинда как своего, они его не опасались, не гнали, не отталкивали. А потому Иткинд попросил у них разрешения прийти в следующий раз, когда они соберутся. Ему охотно разрешили. И в другую субботу он снова был среди них. А вскоре бывший талмудист, не обращая никакого внимания на уговоры, мольбы и угрозы, пошел работать переплетчиком. Жажда творчества, дремавшая в нем, проснулась, стала искать выхода в ремесле. Он перепробовал много профессий, часто менял работу. Но удовлетворения она ему не приносила. Никогда Иткинд не чувствовал такого предельного отчаянья. Впереди его ждали тяжелые испытания, среди них годы голодного бездомного существования, но муки, которые он испытывал тогда, не шли в сравнение ни с какими другими. Пропала вера, а с нею - смысл, наполненность жизни. В то же время он чувствовал, что есть какая-то область, будто созданная специально для него, где он мог воплотить все стремления своей души. Иткинд снова очутился в типографии, изобрел пресс для тиснения. Хозяин ему заплатил шестьсот рублей, деньги совсем не шуточные по тем временам. А где-то рядом скрывалось то, ради чего он жил на земле. Но он не знал не только где, но и что ему искать. Об этом были его тревожные ночные думы. Вот тогда-то и попала ему в руки монография об одном из крупнейших русских скульпторов М. Антокольском. Два дня и две ночи не отрывался Иткинд от этой книжки. Господи, какую немыслимую красоту могут сотворить руки человека! Поразило Иткинда, что Антокольский родился в Вильно, совсем рядом с его Сморгонью. Он родился всего на четверть века раньше Иткинда, но сколько успел сделать! С жадной страстью разглядывал Иткинд воспроизведенные скульптуры "Портной", "Скупой", "Нестор-летописец", "Христос перед народом". В каждой работе мастера был четко выраженный характер человека. Когда Иткинд-переплетчик открыл для себя искусство, скульптуру, Антокольского уже не было в живых. Но как вовремя, как неизбежно произошло знакомство Иткинда с его работами! Антокольский дал ему тот толчок, который страстно искал не осознавший себя талант. Он научил Иткинда смотреть на мир иными глазами. И вот с самозабвенностью, свойственной этой натуре, бывший талмудист, бывший переплетчик погружается в творчество. Воображение его подобно раскаленной лаве, она рвется наружу, и он едва успевает повелевать этим стремительным потоком, придавая ему нужную форму. Он лепит образы сморгоньской бедноты. Без помощи и руководства, на свой страх и риск, не зная, что из этого выйдет и выйдет ли вообще что-нибудь путное, он заканчивает одну композицию за другой. Работает днем, работает ночью. У него щемит сердце, когда не получается. Но неудачи не сбивают его. Теперь уже творчество поглощает его целиком. - Вы слышали, Иткинд сошел с ума, - говорили тогда в городе, - он притащил глину и лепит у себя дома каких-то болванов! Вы только подумайте! У него прекрасное образование, он мог бы жениться на богатой невесте и безбедно прожить жизнь. А вместо этого он таскает мешки с глиной... Люди крутили у виска пальцем и пожимали плечами. Потом кто-то привел к Иткинду писателя Переца Гиршбейна. Тот долго разглядывал скульптуры Иткинда. Они были сделаны с такой энергией, с таким талантом, с такой лихорадкой мысли и чувства, что писатель подавленно молчал, поджимая губы и покачивая головой. Он написал об Иткинде первую статью в газете, где говорилось, что публика должна обратить внимание на талантливого самоучку, поддержать его. Газета дошла из Вильно до Сморгони быстро. Рабочие собрали деньги и отправили Иткинда в Виленское художественное училище. Там работы Иткинда увидел профессор краковской Академии Фердинанд Рущиц и заинтересовался его судьбой. Профессор Рущиц и директор художественного училища Рыбакет устраивают выставку начинающего скульптора. На ней побывали некоторые московские меценаты. Иткинд получает субсидию и перебирается в Москву, где попадает в студию замечательного ваятеля Сергея Михайловича Волнухина, автора памятника первопечатнику Ивану Федорову. С тех пор прошло много лет. Талант Исаака Иткинда снискал ему любовь многих людей, среди которых были Луначарский, Горький, Маяковский, Есенин, физиолог Павлов. С работами Иткинда по репродукциям был знаком Пикассо. В 60 музеях Советского Союза, в 30 частных коллекциях есть произведения этого выдающегося ваятеля. Имеются они и в других странах мира - в США, Канаде, Индии, Франции. Кажется, судьба действительно улыбнулась этому человеку. Рассказывают, что как-то в Алма-Ате к скульптору громко постучали. Он открыл дверь. На пороге стоял высокий худощавый человек с длинными седыми волосами. Он стоял, не двигаясь и не сводя с Иткинда пристального взгляда. Это был очень старый человек с одутловатым лицом. Одна рука его была заложена за борт легкого серебристого плаща, другая покоилась на золоченой гриве льва - набалдашнике старинной трости. Поскольку гость молчал, скульптор, ничего не говоря, сделал широкий приглашающий жест. Они прошли в комнату. Незнакомец придирчиво осмотрел маленькую, бедно обставленную комнату, степенно уселся. - Скажите, вы Иткинд из Сморгони? - строго спросил пришелец.- Да, я тот самый Иткинд, - с улыбкой ответил скульптор. - И вы учились семьдесят лет назад в ешиве? - Да, учился. - Меня зовут Соломон. Я вижу - вы меня не узнали! А ведь мы когда-то учились вместе... Были друзьями. Я живу в Вильнюсе... Теперь Иткинд узнал его. Он засмеялся. - Я очень рад нашей встрече. Ах, молодость! Как далеко она отлетела. Как время бежит и куда оно так торопится, Б-же мой... - Б-га ты давно забыл, Иткинд, - отрезал бывший товарищ. - Я пришел, чтобы напомнить тебе о Б-ге. - Желтое лицо Соломона внезапно порозовело. - Хорошо! - воскликнул Иткинд. - Очень хорошо! Ты можешь говорить мне все, что хочешь. Я не обижусь, видит Б-г. - Не трогай Б-га, - сказал гость, - ты ж его бросил. А я, как видишь, верен Ему. Я прожил честную жизнь. А ты, Исаак? Как ты жил, с чем остался? Два старых человека пристально смотрели друг на друга. Пытливое беспокойство светилось во взгляде раввина, а художник, глядя на него, ничуть не смутился. Он был безмятежен. Иткинд смежил веки и что-то замурлыкал себе под нос. Потом он открыл глаза и снова поглядел на посланца из своей юности. Тот сидел все так же неподвижно и прямо, сцепив на животе сухие тонкие пальцы. И взгляд у него был тот же - суровый, сосредоточенный, вопрошающий. "Ах, какая прекрасная модель, готовая скульптура! - подумал Иткинд и, еще раз глянув на необычного гостя, понял, что он приехал не просто так. - Совсем не для того проделал этот хитрец столь трудный и дальний путь, чтобы напомнить мне о Б-ге или узнать подробности моей жизни. Какое-то очень важное дело привело его ко мне. Что ж, подождем..." - А знаешь, Соломон, ты очень хорошо выглядишь, - сказал Иткинд искренно, с дружелюбной нежностью. - Ты мне очень помог тем, что пришел ко мне. - Я? Каким образом? - живо спросил раввин. - Сейчас я скажу каким. Всю мою жизнь люди помогали мне. Помог Антокольский. Увидел я книгу о нем и стал скульптором. Помог Рущиц, потом Горький. Я попал к Волнухину. Он тоже помог. Со мной многие возились. И Коненков, и Луначарский. Когда я болел, меня регулярно навещала Голубкина. Меня постигали неудачи - и мне охотно помогали. Я ничего не просил, не требовал. Никому не жаловался. Я жил и работал. Мне нужно было довести до конца начатое. Я стоял на своих ногах. Глина, мрамор, дерево - вот и все, что мне было нужно... И мне помогали. - Иткинд засмеялся: - Вот и ты мне помог, Соломон. Ты нашел меня, ты ко мне приехал. И мы с тобой снова вернулись в нашу юность. - О чем ты говоришь, Иткинд? Чем я тебе помог? Мы прожили такую долгую и такую трудную жизнь! Чему ты смеешься? - Я смеюсь от счастья. А ты помог мне острее его почувствовать. Гость растерянно улыбнулся, подошел к скульптору и неловко чмокнул его в щеку. Потом снова уселся и заговорил мягким, проникновенным голосом: - Мне стыдно перед тобой, Иткинд. Я ничего для тебя не сделал. Ничем не помог, прости меня за это... Я тебя осуждал. Я человек маленький, а ты - ты большой человек. Я приехал к тебе за помощью. Меня послала наша община. Нам нужен твой резец скульптора. Нам нужны твое сердце, руки и голова, Иткинд... - Говори, - тихо сказал Иткинд. А сам печально подумал о том, как некстати ему стали отказывать ноги. Руки-то у него еще работают безотказно. Руки - молодцы. Но несчастная астма держит его в ловушке. Не будь ее - он работал бы, как всегда, каждый день. С утра до вечера... - Что от меня нужно? - спросил Иткинд. - Недалеко от Вильнюса есть место, где фашисты во время войны расстреляли шесть тысяч человек. Там были дети и взрослые, гражданские и военнопленные, люди разных национальностей. Среди них было много еврейских семей. Мы обратились к правительству Литвы с просьбой поставить памятник. Деньги у нас есть. Нам дали разрешение тут же. Мы хотим, чтобы этот памятник сделал ты! - Я сделаю! - немедля ответил Иткинд. - А что бы вы хотели? - быстро спросил он. - Ты художник - тебе и решать! Твой труд будет хорошо оплачен. Иткинд досадливо махнул рукой: - Деньги мне совершенно не нужны. Но помощники необходимы. Ты можешь мне прислать трех молодых крепких парней? - Через неделю они будут у тебя! Мой друг - Юозас Микенас, он преподает скульптуру в художественном институте. Он даст мне трех своих студентов. Для них это будет практика... - Ну вот и договорились! Я сделаю быстро этот памятник, вот посмотришь. И люди будут довольны моей работой. Сердце у Иткинда сладостно замирало, выпуклый лоб напрягся. Он уже что-то прикидывал в голове, шевелил пальцами, начисто забыв о госте и обо всем на свете. Вид у него был радостный и просветленный. Осознанная цель неизменно вызывала в нем бурный приток сил. Откуда они брались, он и сам не знал. Когда в Москве проходили декады казахского искусства, всесоюзные выставки и смотры достижений республик, я встречал произведения Исаака Иткинда. Имя это упоминалось в рассказах алма-атинских художников. Оно было окружено легендами и разными занимательными историями. Я слышал о редкостном простодушии Иткинда, о его мудрости, удивительном бескорыстии. Рассказывали о его озорных проделках, будто он распускал слухи о своей смерти, а когда сбегались соседи, он вставал как ни в чем не бывало с постели и, напевая, отправлялся в мастерскую. Вплотную с его судьбой и биографией мне довелось столкнуться, когда референт Союза художников СССР по Казахстану Маргарита Ниловна Халаминская попросила меня подготовить статью в газету к 90-летию со дня рождения художника. Мне дали целую папку газетных вырезок, статей и документов, из которых я многое узнал об этом славном мастере и чудодее. Представление о странной и почти мифической фигуре, какой рисовали Иткинда слухи и легенды, быстро изменилось у меня, когда я прочитал о нем почти все, что было написано за девять десятилетий его жизни. Ясно и отчетливо вырисовывался из всего этого облик выдающегося мастера пластики. Мне попадались утверждения о том, что Иткинд прожил свою жизнь как бедный страдалец и напрасно обрек себя на это поприще, что в целом судьба его сложилась драматично и что он прошел сложный и противоречивый жизненный путь. И все это можно было подтвердить многими фактами биографии художника. Ну, взять хотя бы одно свидетельство журналиста двадцатых годов, который на задворках одной из провинциальных богаделен нашел странного человека. Странность его заключалась в том, что он был тих, добр и оборван. На крепком теле этого человека были только женская рубашка, солдатские штаны и... галстук. Когда этого странного человека спросили, что ему нужно, он ответил кратко: - Дайте мне несколько фунтов глины и сарай. Ему дали глину и куски дерева, нашли помещение, и он приступил к работе. Это было в Симферополе. Через некоторое время в городе открылась выставка. И странный человек тоже принес свою скульптуру на выставку. Он вырезал из дерева композицию "Голова мертвого красноармейца". На вернисаж он пришел босиком, в рваной солдатской шинели. По одной работе все поняли, что перед ними большой скульптор. Об Иткинде заговорили, на помощь пришли местные власти, работники искусств. А до этого Иткинд в течение четырех дней съедал один фунт сухого хлеба. Неужели Наркомпрос не находит возможным заинтересоваться этим одаренным художником? - таким вопросом заканчивалась газетная заметка, где автор попутно сообщал, что какие-то богатые американцы чрезвычайно заинтересовались и самим скульптором и его работами.
   О голодающем скульпторе из России напечатала статью и лондонская "Таймс". Вскоре в "Вечерней Москве" появилась статья Анатолия Васильевича Луначарского "Почему голодает скульптор Иткинд?". Сегодня нельзя без улыбки читать несколько раздраженный ответ добрейшего Луначарского на все заметки о тяжелом материальном положении Иткинда. По всему видно, что его "допекли". О чем же писал тогда Луначарский? "Вообще говоря, государство отнюдь не имеет на себе обязательства поддерживать взрослых талантливых людей, которые, как и всякие другие граждане, должны сами находить себе то или другое подспорье, тот или другой заработок". Далее нарком сообщал, что Иткинду была переведена сумма в 300 рублей как единовременная помощь, и заканчивал свою статью призывом: "Не надо постоянно виснуть на государстве, которое у нас далеко не богато и которое не может взять на себя какую-то особую роль единственного покровителя искусств и единственного покупателя художественных произведений" ("Вечерняя Москва", 28.02.1928).
   Конечно, призыв "не виснуть на государстве" к Иткинду отношения уже не имел. Он и не виснул. Он всегда умел обходиться малым. Множество всевозможных мучений перенес этот человек в своей жизни, длившейся целый век. Но высота его духа не снижалась, творческая мощь не ослабевала в житейских бурях и водоворотах. Иткинда часто описывали как комика и чудака, рассеянного до последней степени: дорогу из мастерской к себе домой он самостоятельно найти не мог и нанимал мальчика, который доставлял его по адресу. Костюм его был вечно перепачкан в глине, но чистился он щеткой только спереди, и, когда ему говорили, что нужно бы почистить и сзади, он отмахивался и отвечал, что там неважно. Как-то сын скульптора И. И. Иткинд показал ему изящный китайский перочинный ножичек. Скульптор долго любовался им, не выпуская из рук. Потом сын попросил его опустить в почтовый ящик письмо. Отец ушел и долго не возвращался. Вернулся он чем-то расстроенный. В руках у него было письмо.- Папа, почему же ты не опустил мое письмо? - удивленно спросил сын. - Ты знаешь, мальчик, вместо письма я опустил в ящик твой ножичек. Так жаль... Ведь его тебе подарила сама Анна Семеновна Голубкина! "Я боюсь, я очень боюсь, что скоро начнут появляться воспоминания про Иткинда, про беседы с ним, про его рассуждения об искусстве, о мастерстве художника, о его роли в общественной жизни.
   Исаак Яковлевич говорить любил, любил заводить знакомства, любил разговаривать с малознакомыми людьми, гулять с ними, обедать с ними, рассказывать о себе, но вот об искусстве он никогда ни с кем не говорил. И, вероятно, оказался бы в самом серьезном затруднении, если бы его спросили, что ж такое, по его мнению, искусство; лекцию же Иткинда о его творческом методе я вообще представить себе не могу. Он был мастером, то есть просто работал - и все. И работал споро, самоотверженно, и всегда весело..." Эти слова об Иткинде написал Юрий Осипович Домбровский в своей книге "Факел". Здесь все сказано предельно ясно и очень верно. И опасения Домбровского вполне оправданны: писать о художнике нужно так, чтобы слова не стесняли свободу его творческого духа ни в чем. Однажды у Иткинда все-таки спросили, а что же такое, по его мнению, искусство? Он усмехнулся, ответ на этот вопрос не вызывал у него никаких затруднений: - Искусство - это что-то большое, как Тихий океан... А скульптура - остров в этом океане. Я сижу на этом острове и совсем не чувствую себя Робинзоном... Когда мне впервые довелось увидеть Исаака Яковлевича Иткинда у него дома в Алма-Ате, я был поражен. Он лежал на постели, ему было почти сто лет, лицо у него было румяное, глаза не потухшие, как у очень старых людей, а молодые, с какой-то озорной искоркой. Я не мог оторвать глаз от сияющего лика с высоким выпуклым лбом, окаймленным по бокам прямыми белыми волосами. Разрез глаз у Иткинда был восточный, борода из тонких пушистых волос росла лопатой. У него было лицо пророка, мудреца, который вот сейчас, в эту минуту откроет чудесные неожиданные истины. Но говорил Иткинд тихо, невнятно и невразумительно. Я долго пытался разобрать хотя бы отдельные слова, нагибался поближе, переспрашивал. Иткинд снова что-то говорил, улыбался, вздыхал, хитровато заглядывал мне в глаза. Я беспомощно развел руками. Исаак Яковлевич сел, спустил вниз ноги, набросил на плечи одеяло. - Ваше лицо кажется мне знакомым... Мы где-то уже встречались с вами... Да?
   Иткинд перевел взгляд на тех, кто пришел со мной. - И тех людей я тоже знаю, скажите мне, кто они? Я как-то привык к голосу Иткинда и внезапно стал понимать каждое его слово, каждый звук. Я сказал, что пришел к нему в гости со своими друзьями. Один из них - москвич, архитектор Миша Насекин, а второй - живописец Леша Степанов, алмаатинец, он и привел нас, третий - Юра Мингазитинов, кинорежиссер и художник. Иткинд приветливо покивал им обоим, пригласил сесть к себе поближе, подвинуть стулья.
   - Ко мне теперь редко приходят, поэтому я вам очень рад! Поверьте мне, очень рад! Моя жена Соня ушла в магазин, и ее уже полдня нет. А мне скучно одному... Я лежу, вспоминаю, разговариваю сам с собой, коротаю время. Соне уже 60 лет, для меня она старая. Иткинд заговорщицки подмигнул одним глазом, засмеялся. - Я всю жизнь любил женщин, - сказал он, смеясь. - И они всегда отвечали мне взаимностью. Даже дочь московского генерал-губернатора в меня влюбилась. А я был бродяга, мне негде было спать, меня всюду гоняла полиция, по всей Москве. Утром я шел в Училище живописи, ваяния и зодчества. Я учился у Волнухина. А вечером меня ловили... Я убегал, но как-то им удалось меня сцапать. В полицейском участке я попросил разрешения позвонить по телефону. Я сказал им, что звоню к генерал-губернатору. Они сильно надо мной смеялись. Но когда подкатил за мной лимузин и пришла дочь самого губернатора, они все открыли рты и вытаращили глаза. Больше никто не смеялся... Я прошел мимо них, даже не взглянув на их испуганные медные рожи... Что правда, то правда, Исаак Иткинд чувствовал себя вольным человеком только до шести часов вечера. Потом его мог заграбастать любой городовой без всяких рассуждений. Вида на жительство у Иткинда не было, хотя он приехал в Москву не с пустыми руками. В газете "Северо-западный голос" 1 января 1915 года была помещена заметка, сообщавшая о первой выставке скульптора-самоучки. Там, в Вильно, экспонировались работы Иткинда - "Мученик инквизиции", "Горькая улыбка", "Отче наш", "Сумасшедший", "У святого ковчега", "Веселый еврей". В этих работах был явно ощутим элемент архаичности. Это было искусство молитвенного облика, патетического и многоречивого. "О степени таланта г. Иткинда уже высказывались лица, компетентные в искусстве. Прибавим к сказанному, что у г. Иткинда есть своя глубокая почва, и потому ему не угрожает опасность увлечься подражательностью". Так заканчивалась первая рецензия на первую выставку скульптора.
   Итак, работы "господина Иткинда" получили поддержку. Он едет в Москву. У него полный карман рекомендательных писем. Он сидит на скамье у памятника первопечатнику Федорову. Завтра ему предстоит увидеть автора этого прекрасного монумента - знаменитого профессора скульптуры Сергея Михайловича Волнухина.
   - Вы знаете, я очень волновался перед свиданием с Волнухиным, - рассказывал нам Иткинд, - всю ночь не спал, мучился. Все письма я порвал. Пусть будет как будет. Несколько московских знакомых повели меня в училище, представили Сергею Михайловичу. Стали что-то тихо ему говорить про меня. До меня доносились какие-то отдельные слова - "самородок", "из бедноты", "заслуживает большого внимания", "талант". Волнухин слушал терпеливо, внимательно, долго, человек он был недоверчивый. Резко сказал, так, чтоб и я слышал: - Никаких комплиментов! Экзамен! Экзамен! - повторил он громко.
   - И вот представьте себе, - весело рассказывает Иткинд, - меня вводят в огромную мастерскую - потолка не видно. На подиуме высоко стоит обнаженная модель. И мне нужно ее лепить. Я был к тому времени женат, имел детей. Но я никогда не видел натурщицу, обнаженную женщину, которая бы стояла перед всеми так смело и так спокойно. Всюду ходили студенты, преподаватели. Я очень испугался. Я убежал. Меня охватил панический страх. Вылепить такую огромную фигуру. Да еще обнаженную! Б-г мой! Он создал эту женщину, а мне нужно ее слепить... Я снова вспомнил завет: что создано Б-гом - недоступно человеку. Как вы думаете, что я сделал? Я пригласил девушку, купил вина, мы поехали с ней за город. Там я попросил ее раздеться и постоять передо мной. Она стояла на зеленой траве. И вы знаете, это было не так уж плохо. Я привыкал... Наутро я был в мастерской. Начал лепить. Я работал целый месяц. Волнухин поглядывал в мою сторону строго. Это меня подстегивало. И вот наступил день, когда фигура была готова. Я ждал появления профессора. Волнухин вошел в мастерскую, окинул взглядом мою скульптуру. Обошел ее со всех сторон. - Ваша работа, Иткинд, мне положительно нравится, - сказал Волнухин. - Считайте, что экзамен вами сдан. Можете посещать мой скульптурный класс. Я был ошарашен. Во мне все ликовало. Я снова обрел себя. Как это хорошо!..
   Итак, Иткинд учится в студии профессора Волнухина, превосходного мастера, талантливого педагога. Скульптор-самоучка быстро идет вперед, он никому не подражает, не заимствует чужую манеру. Модные течения, салонность нисколько не тронули его. Обладая мощным зарядом идей, образов, Иткинд с головой окунулся в работу. Его интересуют состояния человека - боль, страдание, гнев, радость, грусть. Он опирается на свою фантазию, воспоминания, чувства. Иткинд не думает о вековечности своих творений, не ждет славы, похвал. К этому он всегда относился с юмором.
   - Я дружил с Максимом Горьким, ему очень нравились мои работы. Горький добивался для меня "вида на жительство", но градоначальник ему отказал. - Этот Иткинд может прославить Россию своими работами, - твердил ему Горький. - Ну-с, это вы хватили через край, - ответил ему градоначальник.
   В жизни Иткинд был человеком неприхотливым, смиренным и удивительно добрым. Но в искусстве он был неукротим. Это видно в любой его работе - от самой первой до самой последней. Он никогда не жаловался, не роптал, не сетовал на свою судьбу. Естественная способность, призвание вели его по жизни. Самые высокие минуты восторга и счастья испытывал он тогда, когда в его руках были молоток и стамеска, а перед ним был обрубок дерева, из которого нужно было убрать все лишнее, чтобы вызволить образ. И образ этот, схваченный мастером с первого же взгляда, естественно воплощался в материале.
   Об Иткинде не раз писали, что краткое, исчерпывающее определение этого художника, этой необыкновенной личности заключено в словах: Иткинд - инструмент искусства, потому что всю жизнь он, как машина, делал одну работу за другой, не оглядываясь назад. Я думаю, что это определение ошибочно в главном - никогда Иткинд не был инструментом искусства, не был его рабом и покорным служителем. У него была слишком свободная душа. Сдержать ее было нельзя. Он был мастером искусства - живым, горячим, благородным. Работал по вдохновению. Ради выгоды Иткинд работать не мог. Он был рыцарем искусства, и любовь к своему делу у Иткинда была безраздельной, самоотверженной.
   Однажды Сергей Михайлович Волнухин решил организовать для Иткинда заказ, чтобы поддержать художника материально. Ему предложили сделать скульптурный портрет миллионера Кокорева. - И я начал усердно работать, - рассказывал Иткинд. - Вскоре бюст был готов. Но миллионер остался им недоволен. "Я требую от вас сходства духовного, а внешнего сходства мне не нужно. Я - церковный староста, человек верующий, занимаюсь благотворительностью, помогаю бедным. Вот это и должно быть отражено в моем портрете". Иткинд задумался: "Он хочет, чтобы я изобразил его этаким благодетелем, исполненным святости и благочестия. Ну что ж, тогда нужно присмотреться к этим людям получше". Иткинд узнал об одном кокоревском "благодеянии". По совету врачей, чтобы похудеть, миллионеру порекомендовали купаться в дорогом вине. Затем это вино вычерпывали из ванны, выносили во двор и сзывали народ: "Пейте на здоровье, Кокорев угощает!" Люди, не зная, что в этом вине купался жирный благодетель, пили стаканами и кружками. Потом завязывалась драка. "Веселый у нас народ, - говорил Кокорев, - и меня любит!" "Да, - горько подумал Иткинд, - народ у нас действительно веселый, и ты, Кокорев, его угостил как следует!" Скульптор пошел к Волнухину, все ему рассказал и спросил, как же тут быть и какими средствами можно передать душу такого святоши. То, что привело Иткинда в состояние полного смятения, для Волнухина было не в диковинку. Он посоветовал Иткинду купить за три рубля икону Иоанна Крестителя и с него сделать портрет благочестивого миллионера. Иткинд так и сделал. Бюст Кокорева с лицом Иоанна вышел на славу. Кокорев праздновал свой день рождения. В числе других гостей был и скульптор Иткинд. А когда началось чествование юбиляра, под музыку сняли покрывало. Перед собравшимися предстал мраморный портрет хозяина. Все стали громко восхищаться сходством и святостью образа. Иткинда поздравляли с удачей.
   Художник поглядывал на лица гостей, и ему казалось, что его проделка с Иоанном Крестителем сойдет. Но тут на беду Иткинда кто-то заметил вслух: - Да какой это Кокорев? Это же Иоанн Креститель! Иткинд очутился на улице без копейки за душой... Конечно, ему-то плевать на всех этих кокоревых, но вот немного денег совсем не помешало бы...
   Иткинд всю свою долгую жизнь смотрел на мир восторженными глазами поэта. Когда он только начал лепить, его объявили сумасшедшим. Это была беззлобная уличная молва, людской суд. Узнал Иткинд суды куда пострашнее, страдания терпел этот человек такие, что другой бы не выдержал. Он умирал и снова возрождался. Он жил силой духа. Октябрьскую революцию Исаак Яковлевич Иткинд встретил зрелым сложившимся художником. Прежде он создавал типы обездоленных, нищих, скорбящих. Его резец воплощал образы еврейского гетто. Теперь он работает над образами Маркса, Ленина, Лассаля. Создает композицию "Погибающий матрос", статую "Рабочий-литейщик". Член "Союза русских художников", экспонент многих выставок, Иткинд принимает активнейшее участие в осуществлении плана монументальной пропаганды. Его работы признаны, покупаются.
   Далеко позади осталось местечко Сморгонь - родина Иткинда. Теперь его работы знают Петроград и Москва. Милый, сонный пруд, затянутый ряской, - вот Сморгонь, из которой отправился в свое большое плавание Исаак Иткинд. Потом фашисты сожгут его родной городок. Целая серия работ Иткинда будет посвящена "коричневым". Он заклеймит фашизм как кровавое зло, несовместимое с жизнью на земле. В 1917 году Иткинду было 46 лет. Замечу в скобках, что с датами у него всегда была путаница. Он сам определил дату своего рождения - 19 апреля 1871 года. А в 1966 году сказал: паспорту не верьте, мне через два года исполнится сто лет. И все же в литературе об Иткинде принято писать, что он родился в 1871-м. Я думаю, что это существенно его биографии не меняет. Тремя годами больше - тремя меньше... Важно, что за свою жизнь, по кропотливому подсчету Л. Г. Плахотной, скульптор И. Иткинд создал 150 работ, из них уцелело около пятидесяти. Многие его произведения стали достоянием Казахской картинной галереи, ныне Государственного музея искусств Казахстана. Огромную роль в сохранении и каталогизации работ Иткинда, в заботливом отношении к скульптору и его творчеству сыграла Любовь Георгиевна Плахотная. На протяжении многих лет она с величайшей научной добросовестностью собирала материалы и документы о жизни и творчестве художника. Содействовала закупке и хранению его произведений. Случайно узнав, что я собираюсь писать об Иткинде, Любовь Георгиевна сразу же прислала мне письмо, а вскоре стали приходить из Алма-Аты объемистые пакеты с вырезками из газет и журналов, справки и выписки за многие годы, фотографии с работ Иткинда, перечни лиц, у которых имеются скульптуры мастера, с точными адресами, фамилиями, даже с указанием их ближайших родственников на случай смерти владельцев. "Я сама давно собиралась написать об Иткинде, но здоровье и зрение, к сожалению, не позволяют мне этого сделать, - сообщала мне в одном из писем Любовь Георгиевна, - поэтому пересылаю все Вам, надеясь, что накопленное мной поможет в работе". Меня взволновали, тронули благородство и сердечность Любови Георгиевны Плахотной, и я хочу здесь выразить ей самую искреннюю признательность. Я прочел, что Чехов просил, чтобы в воспоминаниях о нем ни в коем случае не писали: он был симпатичный талант и кристальной чистоты человек. Конечно, создать "засахаренный" образ человека куда проще, чем понять истоки этой самой симпатичности таланта и кристальной чистоты.
   Исаак Яковлевич Иткинд - это талант громадный, человек изумительной душевной организации. Но он был еще и мастеровым, не ждал вдохновенья. Щедро дарил скульптуры, раздавал их людям. Налево и направо. Его доброта была равна таланту. А талант Иткинда - сложный, прихотливый, своеобразный. Было бы ошибкой утверждать, что Иткинда-человека не принимали всерьез, смотрели на него как на взрослого ребенка, как на смешного одержимого чудака. Бывало и такое, но кто были его друзья? Луначарский, Мейерхольд, Книппер-Чехова, Качалов, Горький, Либединский, Есенин, Коненков, Голубкина, Павлов, Михоэлс. Все они так или иначе помогали Иткинду, устраивали его выставки, писали о нем, заботились, с удовольствием встречались с ним. Иткинда трогала участливость этих людей к его судьбе. Он платил им самоотверженной любовью.
   Я помню, с каким трепетом показывал мне Исаак Яковлевич статьи Луначарского и Коненкова о нем. Он знал их высказывания почти наизусть. Он гордился этими статьями. Открытость Иткинда, сердечность, острое чувство жизни не изменили ему и тогда, когда ему было почти сто лет. Он радовался, что Луначарский помогал ему, написал о его виртуозном владении деревом и силе запечатленного в своей динамике движения. А Коненков написал, что Иткинд - один из самых лучших скульпторов, которых он знает. А уж Сергей-то Тимофеевич знал, пожалуй, в этой области все! И мне Коненков не раз говорил об Иткинде, вспоминая отдельные работы и его самого. Говорил, что Иткинд всегда чудил, но создавал такие изумительные работы, равных которым нет в современной мировой скульптуре. Почти то же самое о Коненкове говорил Исаак Яковлевич. Они оба хорошо знали цену друг другу, хотя жили далеко один от другого и с 20-х годов ни разу не встречались. Иткинд всегда преклонялся перед истинными творцами.
   Был при мне такой случай. Я с друзьями сидел у Иткинда. Он рассказывал свои захватывающие бесконечные истории, которые мы слушали с жадным любопытством. Я смотрел на Иткинда и думал, что этот человек обладает поистине дьявольской проницательностью, это явствовало даже из его мимолетных замечаний. Естественно, по работам можно составить себе представление о художнике. И все же непередаваемо обаяние живого человека, который вот сейчас сидит перед тобой: взгляд и наружность мудреца, мягкий юмор - все это неповторимо. Это Иткинд. Загадочный человек, который, рассказывая нам эпизоды своей жизни, уже сумел нас заставить взглянуть на мир его глазами.
   И вдруг Миша Насекин спросил: - Исаак Яковлевич, у вас есть пластилин? - Да, есть. Только небольшой кусочек и красного цвета. А вам для чего? - Я очень хочу вылепить ваш портрет! Глаза Иткинда блеснули. - Пожалуйста, лепите, - добродушно разрешил он. Я недоуменно уставился на Мишу. Его затея показалась мне глупой и безрассудной. Лепить самого Иткинда? - Миша, а ты вообще лепил когда-нибудь? - спросил я.
   - Последний раз лет двадцать назад, еще студентом Академии художеств. Но я сейчас делал наброски с Исаака Яковлевича, а теперь у меня кончилась бумага. Может быть, хоть этюд в пластилине сделаю... Он стал разминать в кулаке маленький комочек. В полчаса Миша сделал блестящий этюд головы Иткинда. Иткинд взял этюд, подержал его, осматривая придирчивым взглядом знатока. Потом велел Мише подойти поближе, взял его руку и поцеловал. И посмотрел на Мишу очень ласково. - А как вы это довезете до Москвы? - спросил Иткинд. - Хотите, я вам дам коробочку из-под лекарства? Она как раз подойдет...
   Масштабность и жизнеутверждающая сила всего творчества Исаака Иткинда, свежесть и новизна его произведений рождены, на мой взгляд, не практическими рецептами и не художественными канонами, а чувством братской любви к людям. У Иткинда была молодая и свободная душа, исключительное доброжелательство. Никто и никогда не слышал от него злого слова в адрес другого человека. Но если на его пути встречался кто-то злой, мелкий, ничтожный, он считал своим долгом предупредить: бойтесь такого-то - нехороший человек, способен на подлость... Иногда, узнав о какой-то жестокости, мерзости, предательстве, Иткинд качал головой и тихо говорил: - Это стыдно, это очень стыдно. И бывал сильно огорчен. Он испытывал горе, слыша о несчастьях других людей. Исаак Яковлевич часто шутил на свой счет: - Интересно, куда я попаду - в рай или в ад? Вот в Алма-Ате много карагача, а в раю, я думаю, его еще больше. Там много обнаженной натуры. Я буду делать райские скульптуры из райского дерева.
   В очерке Юрия Осиповича Домбровского "Ваятель масок Иткинд" есть история о том, как Иткинд попал в рай. Это длинная история с диалогами, приключениями, недоразумениями, переодеваниями и массой неожиданных и смешных подробностей. Дело в том, что в рай он попал незаконно, "фуксом". Его тут же выловили небесные стражи, притащили в небесное управление и стали допрашивать. Ну, он им представлялся дурачком, заговаривая зубы, вертелся, врал, говорил, что имел очень важный пропуск, но потерял его по дороге. Короче, он быстро сбил с толку чертей, и они махнули рукой. Но тут подоспели ангелы. Они отпихнули простодушных чертей и принялись за Иткинда как следует. Для порядка дали по зубам, а потом повели к следователю по потусторонним делам. И тот, не обращая внимания на почтенный возраст клиента, мотал его по всем правилам своей страшной науки, быстро расколол Иткинда - и его тут же потащили в ад. В отличие от чертей непорочные ангелы знали свое дело хорошо - и бедный Иткинд тешил себя одной только надеждой, что и в аду порядки давно изменились и жарить его уже не будут, а подыщут что-нибудь полегче... Тема "Иткинд на том свете" была запечатлена скульптором в двух его работах - "Иткинд в раю" и "Иткинд в аду". Один из промежуточных вариантов решения этой темы есть у меня. Работу Иткинда мне подарила Клара Домбровская. Это портрет Иткинда с его крутым, высоким и круглым лбом и мощными волосами. Печать полнейшей отрешенности лежит на этом удивительно мягком и нежном лице.
   Когда Юрий Домбровский впервые увидел этот горельеф из папье-маше и всмотрелся в античную лепку щек, губ, подбородка и плотно сжатого рта, его поразило, что сверху и снизу на щеках и над волевым подбородком мостились утробные телята. Они как бы окаймляли одухотворенное лицо художника. - Ну, Иткинд на том свете, это я понимаю, а это где он? - недоуменно спросил вконец обескураженный Домбровский. - А здесь Иткинд уже вышел с того света, это уже он в бесконечности, - сказал скульптор. - Берите, я вам дарю. Не думайте, это не копии, формы я сломал, так что это единственные... - А все-таки телята зачем? - полюбопытствовал Домбровский. - Ну хоть теленок-то из меня выйдет напоследок, - сказал Иткинд добродушно и тронул писателя за руку, - берите и идемте... Я уверен, что активная человеческая позиция и кипучая жизненность Иткинда - главный источник легенд о нем. Отсечь их от правды - значит насильственно обеднить его образ. Стоит ли делать это?
   Но есть и другой Иткинд - большой художник, тонкий знаток великого множества оттенков психологии человека, гуманист и философ, мастер, безупречно владеющий отточенной пластической формой. Это мастер цельный, современный. Его творчество правдиво, поэтично, многообразно. В нем нет места натянутости, робости и академической мертвенности позирующих натурщиков. Нигде у Иткинда вы не найдете повторяемости приемов, протокольности мысли, вялой формы, равнодушия, нарочитости, театрализации. Его скульптуры пришли в этот мир, чтобы жить, действовать, бороться. Мастер вдохнул жизнь в свои творения, и они зажили обособленно, воплощая органические свойства природы. Они не искали для себя выгод, как не искал их и сам Иткинд. Его скульптуры поселились в мире живыми, заключая в себе неотъемлемый признак красоты, грации, возвышенного и вечного движения живой жизни.
   Я ощущаю в самых разных скульптурах Иткинда биение сердца поэта; он не забывает о портретном сходстве, но не к нему стремится. Он не хочет быть простым иллюстратором биографии человека. Передать в портрете человека, время, эпоху, высокое нравственное благородство - задачи почетные для любого художника. Но Иткинд в целом ряде своих портретов обладает еще и каким-то удивительным пророческим ясновиденьем: для него человек - "контрапункт" истории, сгусток ее мудрости, воли, энергии, неостановимого движения.
   Быть может, ты писал с природы,
   И этот лик не идеал!
   Или в страдальческие годы
   Ты сам себя изображал?
   Но никогда великой тайны
   Холодный не проникнет взор,
   И этот труд необычайный
   Бездушным будет злой укор.
   В 1937 году к столетней годовщине гибели Пушкина в Ленинграде была открыта выставка. Она разместилась в Эрмитаже и вобрала все лучшее, что было создано к этому времени о поэте в живописи, графике и скульптуре. Большие выставки, посвященные 100-летию со дня смерти А. С. Пушкина, прошли в Москве, Тбилиси, Ереване, Киеве, Казани, во многих других городах страны. Все эти выставки включали такие разделы: детство и юность Пушкина, ссылка Пушкина в Михайловское, Пушкин под надзором, гибель Пушкина. Крупнейшие художники участвовали в Пушкинских выставках. В каталогах тех лет находим имена В. Фаворского, А. Матвеева, М. Сарьяна, С. Герасимова, И. Шадра, С. Лебедевой, Л. Гудиашвили, И. Фрих-Хара, Д. Цаплина. В 1933 году скульптор работает над портретом писателя Юрия Либединского. Вскоре оба окажутся в сталинских застенках. Иткинду сломают ребра, отобьют барабанные перепонки, осудят на десять лет и вышлют в Казахстан. Исааку Яковлевичу было тогда около семидесяти лет. На Пушкинских выставках экспонировались и работы Иткинда. Поэзия Пушкина давно покорила сердце художника. Было в этих стихах что-то неодолимое, чистое, согревающее. Иткинд воспринимал пушкинскую поэзию как голос участливый и дружественный.
   - Почему вы всю жизнь изображали Пушкина? - спросил у Исаака Яковлевича один журналист. - Почему не Толстого, не Гоголя, а Пушкина? - Гоголь? - спросил Иткинд. - Это не то. Пушкин... Когда скульптор говорил о Пушкине, он преображался. - Пушкин был как солнце... Он любил солнце, любил жизнь. Я тоже люблю жизнь. О своей работе над образом Пушкина Иткинд рассказывал всегда очень охотно: - В 1937 году повсюду чествовали Пушкина. Объявили конкурс. Три месяца я не выходил из мастерской. Ко мне приходили люди - я не разговаривал, закрывал дверь. А я люблю поговорить, люблю людей... Я всегда читал Пушкина - "Цыганы", "Бахчисарайский фонтан". Так вот, я вылепил тогда, может быть, пятьдесят или сто портретов Пушкина. Все были разные. Но и Пушкин тоже был разный - он же человек. Приходили люди, кому какой нравился - я дарил. А другие пропали... В музеях сохранилось семь или восемь моих работ. Две были в Эрмитаже - одна, молодой Пушкин, когда он только из лицея, а другая - постарше, уже после женитьбы. В Пушкинском доме на Мойке - "Умирающий Пушкин"... Все говорили, что это самая лучшая работа.
   В трактовке образа Пушкина скульптор Исаак Иткинд проявил себя как один из самых глубоких и значительных мастеров русского реалистического портрета. Наследник лучших традиций М. Антокольского, П. Трубецкого, А. Голубкиной, Иткинд стремился выразить характер изображенного человека, передать его настроение, мысль, дух. Тяготение к обобщенному образу, к завершенной пластической форме, к ясной художественной выразительности, к одушевленному объему наиболее полно проявилось, на мой взгляд, в произведениях Иткинда, посвященных Пушкину. Скульптор лепит чуть наклоненное вперед лицо поэта, полного светлых надежд и мечтательных устремлений. Романтическую приподнятость, полет творческой фантазии, необыкновенную мягкость и силу неизбывной жизни - вот что воплощает художник в этом образе Пушкина.
   Иной пластический стиль применяет Иткинд в портрете молодого Пушкина, только что закончившего лицей. Здесь больше портретной характеристики, ритмической замедленности, обостренного любопытства юноши, который еще не только не догадывается, но и предположить не может - куда его ввергнет судьба. Пушкин в этом портрете спокоен, задумчив, его голова чуть откинута назад, он как бы вслушивается и всматривается в мир. Тончайшее психологическое мастерство Иткинда проявляется и в этом портрете, в особом умении художника воссоздать строй мыслей и чувств поэта в точном соответствии с его судьбой. Пушкинская мечтательность, так вдохновенно переданная скульптором в двух этих портретах, внезапно сменяется новым, трагическим воплощением: Иткинд обращается к последнему периоду жизни Пушкина. Он создает работы, полные личной скорби. Его Пушкин - это не только избранник судьбы, поэт, отмеченный высшей благосклонностью музы, один из гениев, принадлежащих всему человечеству. Это человек, близкий по духу. Носитель высшей идеи свободы. Огонь, который будет светить людям вечно.
   "Умирающий Пушкин" Иткинда - это и жертва тирании, и обаятельный символ благородства души, олицетворение неиссякаемого вдохновения. Щемяще печален конец жизни Александра Сергеевича Пушкина, мужественно сносившего свою участь. Иткинд знал, что до самого дна испил поэт чашу мучений, но остались в мире пушкинская вера, пушкинская надежда, пушкинская любовь - такой смысл вложил Исаак Иткинд в цикл работ, посвященных великому поэту. В этом цикле Иткинд достиг подлинной монументальности пластического языка. Он лепил Пушкина из воска, глины, работал в гипсе, дереве. Сила погружения художника в образ умирающего Пушкина была так велика, что он тяжело заболел. Работы были выставлены и признаны лучшими. Иткинд добился и высокого трагизма, и широты художественного обобщения. Его Пушкин - живой реальный человек. И это крылатый, возвышенный образ. Такими же будут в дальнейшем и многие другие изваяния мастера - "Паганини", "Шекспир", "Философ", "Страх", "Сикейрос".
   Кроме портрета Шекспира, все перечисленные работы сохранились. Интересно сравнить две трактовки образа Паганини - Коненковым и Иткиндом. Оба скульптора вкладывают в этот образ свои самые сокровенные мысли о творчестве, о назначении художника. Для обоих мастеров Паганини - гений. А гений - это всегда страсть, неуемность, перехлест.
   Когда Крамской работал над портретом Льва Толстого, он говорил: "На гения смахивает". Он видел гения рядом с собой, дома, в быту. И разглядел. А Паганини и для Коненкова, и для Иткинда - это уже гений признанный. По силе выразительности, по глубокому и верному пониманию личности, по решительности образного обобщения произведения Коненкова и Иткинда, возможно, лучшее, что есть в мировой пластике, посвященное музыке и музыканту. Но у Коненкова Паганини трагичен, у Иткинда радостен. У Коненкова - взрыв страстей, острота силуэта, героический романтизм. У Иткинда - озарение, мягкая улыбка, ликование. Это как бы разные варианты творческой исповеди. И оба мастера славят созидательную силу Человека.
   Метод работы Иткинда над портретом замечательно описан Юрием Домбровским. Скульптору был заказан для театра бюст Шекспира. Иткинду показали множество различных изображений Шекспира - гравюры, памятники, книги. Художник долго держал в руках то или иное изображение - смотрел, думал, прикидывал и откладывал в сторону. И остановился на самом непритязательном, неэффектном портрете 1623 года. Домбровский рассказывает, что у того Шекспира, которого выбрал Иткинд, были пустые глаза, неживые длинные волосы, плоское восковое лицо манекена с нестираемой печатью ординарности. И все-таки Иткинд остановился именно на этом бедном и простом человеке. Это была плохая гравюра. А все остальное, где были разные Шекспиры, молодые и пожилые, задумчивые и веселые, похожие на Гамлета и Фауста, поэты и философы, графы, мушкетеры, любовники, - всю эту разномастную толпу Иткинд сразу отверг. Домбровский в глубине души согласился с художником, но его поразило, каким же образом, каким провидением, глазом и чудесным чутьем художника Иткинд выбрал одного, настоящего Шекспира?
   - Да нет, это он, он самый, - сказал Иткинд Домбровскому. - Только болен он очень. У него одышка! Дышать ему тяжело! И сердце, сердце...
   Иткинд сделал своего Шекспира. Этот портрет пропал бесследно. По описанию Домбровского, у Иткинда Шекспир был непривычный - с широким мощным лицом, крупным круглым лбом и улыбкой, обращенной не к людям, а к пространству, не к жизни, а к небытию. Глаза у него были большие, широко открытые. Этот портрет заказчики даже не решились выставить в театре - так он был непривычен, необычен, дерзок.
   Исаак Яковлевич Иткинд прожил большую, нелегкую жизнь....Никогда я не видел человека более счастливого, чем Исаак Яковлевич Иткинд. - Я прожил чистую, вы слышите, очень чистую жизнь, - говорил он.
   КАБАКОВ АЛЕКСАНДР АБРАМОВИЧ (1943- ) - писатель,
   Александр Кабаков -- писатель, биография которого началась в 1943 году в городе Новосибирске. Именно в этом городе его родители - Фрида Исааковна и Абрам Яковлевич - находились в эвакуации во время Второй мировой. Отец был офицером-ракетчиком, и в детстве Александр жил в типичной семье военного, которая часто меняла место жительства. Большую часть своего детства будущий писатель провел в таких военных городках, как Орша и Капустин Яр. Именно во втором городке располагался в то время ракетный полигон, где служил отец будущего публициста.
   Александр Кабаков, писатель сегодня достаточно знаменитый, в детстве, по его словам, был сильно зависим от мнения отца. Несмотря на свои явно гуманитарные склонности, он решил пойти по стопам Абрама Яковлевича. Когда возник вопрос о том, где получать высшее образование, будущим публицистом было принято решение поступать в Днепропетровский институт. Он выбрал механико-математический факультет, который благодаря своей уникальной памяти окончил весьма успешно.
   КАЗИНИК МИХАИЛ СЕМЁНОВИЧ (1951- ) - советский, шведский, белорусский, российский лектор-музыковед, педагог, теле - радиоведущий, популяризатор классической музыки. Михаил Семёнович Казиник родился в 1951 году в Ленинграде в еврейской семье. В 1953 году семья переехала в Витебск. С шести лет стал играть на скрипке и фортепиано[1]. В 1958 году поступил в Детскую музыкальную школу N 1 по классу скрипки. В 1968 году продолжил обучение в Витебском музыкальном училище. В 1970 году поступил в Белорусскую государственную консерваторию[сн 2] в Минске. В 1975 году окончил консерваторию. В 1975--1990 годах -- солист и лектор-музыковед Белорусской государственной филармонии[3], выступал с лекциями-концертами в разных городах СССР.
   После событий августа 1991 года принял решение переехать в Швецию на постоянное место жительства[6][2][7], поселился в Стокгольме[8] и получил шведское гражданство[9]. Сотрудничал с режиссёром Юрием Ледерманом и его театром "Teaterstudio Lederman" в Стокгольме[10], принимал участие в постановке спектакля "Моцарт против Сальери".
   В 2000-х годах Михаил Казиник представил телевизионный проект "Ad Libitum или в свободном полете" (руководитель программы И. Шадхан, режиссёр Н. Кугашова). В этом цикле музыкально-публицистических программ Михаил Казиник повествует о творчестве различных композиторов и доказывает, что классическая музыка может полноценно существовать и в современной жизни[13]. Передачи транслировались на российских телеканалах ТВ Центр и TVCI. Изначально было отснято 12 серий, посвящённых композиторам: "Эффект Баха", "Эффект Шуберта", "Эффект Моцарта", "Эффект Шопена" и так далее[2]. Затем были сделаны дополнительные выпуски, всего было выпущено 56 фильмов. Съёмки проходили в Швеции на даче Михаила Казиника и в различных живописных местах[12]. 12 фильмов этого телепроекта демонстрировались и по шведскому телеканалу Axess TV.
   В 2007 году вышел фильм Игоря Шадхана "Полёт над Витебском", посвящённый городу Витебску и Марку Шагалу. Михаил Казиник выступил в этом фильме в роли экскурсовода по родному городу. В 2005 году Казиник был одним из комментаторов телевизионной трансляции Нобелевского концерта на шведском телеканале TV4. С 2007 года -- автор и ведущий программы "Музыка, которая вернулась" на радиостанции "Орфей". Передача создана при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. За воплощение этого проекта радиостанция была удостоена премии "Радиомания-2015".
   В 2009--2012, 2016 годах -- автор и ведущий программы "Тайные знаки культуры" на радио "Серебряный дождь". С 2011 года -- ведущий авторской программы "Ноты, которые изменили мир" на телеканале "Дождь". С 2012 года -- автор и ведущий программы "Нетипичный формат" на радио "Голос России".
   Михаил Казиник периодически выступает с лекциями, концертами и творческими вечерами в разных странах мира: в России, Белоруссии, Украине, Латвии, Скандинавских странах, Германии, Голландии, США. На своих выступлениях он рассказывает об истории искусства[23] и о классической музыке, стремится увлечь ею слушателей[1][24]. Концерты Михаила Казиника рассчитаны на самую широкую аудиторию. Он также проводит концерты для детей, где старается избавить их от страха перед классической музыкой.
   С 2011 года совместно с режиссёром и продюсером Галиной Полторак ежегодно проводит в Риге международный музыкальный фестиваль "Дни Казиника" и в его рамках -- конкурс молодых инструменталистов и вокалистов "Восходящие звёзды".
   Михаил Казиник считает необходимым проведение реформы школьного образования как в России, так и в мире[28]. По его мнению, современная школа формирует у ребёнка "клиповое мышление", поскольку он получает не связанные между собой разрозненные знания по разным предметам[6][29][30]. По его мнению школа "набила их голову, как мешок соломой, набила кучей сведений, из которых 90 % им не понадобятся никогда, и не дала парадигму знания, жажду знания, тягу к знаниям, способа познания через культуру, через искусство, через математику".
   Своё видение школьного образования Михаил Казиник реализует в челябинской частной школе "7 ключей"[28], где дети обучаются по его методике "комплексно-волновых уроков"[32]. Занятия там проводятся в игровой форме[33]. Ещё один эксперимент по созданию "Школы будущего" он проводит в Выксе. В октябре 2017 года в Тюмени по методике Казиника открылась Школа будущего "Культура", которая просуществовала до апреля следующего года.
   Михаил Казиник является убеждённым антикоммунистом. По его словам, в ГУЛАГе были уничтожены лучшие люди страны[37][38]. В то же время признаёт, что при коммунизме были красивые идеи и мифы. Критически относится к современной модели демократии. Считает трагедией и власть "охлоса", когда "у профессора и у бомжа всеобщее равное избирательное право". Истинной демократией считает власть мыслителей, думающих о будущем.
   Отец -- Семён Михайлович Казиник, горный инженер. Родом из местечка Черея Чашникского района Белорусси. Мать -- Белла Григорьевна Левина, работала на витебской чулочно-трикотажной фабрике "КИМ". Родом из белорусского города Чашники. Жена -- Татьяна. Сын -- Борис Казиник (род. 1975).
   КАН АЛЬБЕРТ (1869-1942) - американский архитектор, построивший почти весь Детройт. МОРИЦ - брат. Сотрудничал с представителем АМТОРГА СССР БРОНОМ САУЛОМ ГРИГОРЬЕВИЧЕМ.
   Прибыл в 1928г. в СССР проводить индустриализацию. Привёз с собой 25 инженеров, которые в течение 2 лет подготовили свыше 4 000 специалистов. Между 1929-32гг. было спроектировано и организовано строительство 521 (571) объектов (!) таких, как тракторно-танковые заводы: Сталинградский, Челябинский, Харьковский; автозаводы в Москве, Горьком и др.
   По списку объектов видно, что КАН не только спроектировал, но и оснастил оборудованием почти всю советскую промышленность, чего до него фактически не было.
   Взаимодействовал с американским "триллионщиком" БАРУХОМ, который, наряду со средствами от продажи шедевров Эрмитажа, финансировал его деятельность в СССР. В РФ мало кто об этом знает, а тем более, говорит...
   КАНТОР МАКСИМ КАРЛОВИЧ (1957- ) - художник, писатель, эссеист.
   Максим Кантор: "ПОЧЕМУ Я НЕ ВЕРНУСЬ В РОССИЮ"  
   "Меня выгоняют московской мастерской - тем самым выселяют из России - решил про это рассказать. В центре Москвы находится моя мастерская, на первом этаже дома, нежилой фонд, 71 метр. Эта мастерская у меня уже 34 (тридцать четыре) года. Мы делили ее с отцом, искусствоведом, после его смерти остался арендатором один я - живописец. Все мои картины написаны в ней. Я в ней работаю до сих пор - хотя последние полтора года нахожусь большую часть времени в Европе. Мои картины в Третьяковке, в Русском музее, Новосибирскоком музее, Тольятинском и еще в 24х крупных музеях мира, включая Британский музей и Австралийскую картинную галерею. Я представлял Россию на Венецианском Биенналле, регулярно выставляюсь - по 3-5 выставок в год. В настоящий момент - выставка в Третьяковке, пять месяцев назад - выставка в Русском музее Петербурга. Моя выставочная и музейная деятельность не просто неоспорима - для русского живописца уникальна.
Максим Кантор. Колонна. 1987
В мое отсутствие (я сейчас нахожусь в Германии) собралась комиссия Союза Художников и решила меня из мастерской выселить. Председатель живописной секции Павел Никонов объявил на собрании, что я мастерскую сдаю жильцам. Это полная ложь. Любой, кто даже шапочно знаком со мной, знает, что это нереальное предположение. Комиссия разыграла сценку - якобы позвонили мне по телефону (разумеется, никакого звонка не было!) и якобы получили подтверждение, что мне мастерская не нужна. Этот балаган потребовался для стремительного решения. Решено ломать дверь, и мою мастерскую аннулировать. Добрые люди меня разыскали, предлагают срочно лететь в Москву и нанимать адвоката - надо срочно доказывать, что я русский художник, и мастерская мне нужна. Ничего этого я делать не собираюсь. Мое пребывание на Западе связано сейчас с моей интенсивной художественной деятельностью - я сейчас готовлю выставки в Берлине, Венеции, Нью Йорке - кстати, будет показано и в Томске, Омске и Тольятти. Прерывать работу, чтобы порадовать тех, кто хочет меня лишить мастерской - я не стану. Более того: считаю неприличным доказывать в свои 55 лет, после тысяч написанных картин, что я художник и мастерская в России мне нужна. Это унизительно. Смею думать, что я не последний среди русских художников. Если МОСХ (и Россия в лице данной организации) решил продать мою мастерскую, а меня выселить, значит, так и будет - и это значит, что возвращаться мне в Россию не прийдется. Иного места в Москве и в России у меня нет. Если нет никого, кто мог бы остановить это безобразие - значит, защиты я не заслужил, репутации не заработал. Одна просьба к тем, кто ломает дверь: - в моей мастерской (помимо рисунков) редкая философская библиотека, рукописи отца, магнитофонные пленки Н. Коржавина и А. Галича, записанные у нас дома, рукописи А. Зиновьева и ценный фотоархив. Было бы досадно, если бы все это пропало.
Структура демократии. 2003-2004
В заключение несколько замечаний персонального характера:
1) председатель Павел Никонов добрый знакомый моего знакомого Григория Ревзина - вероятно, телефонного разговора хватило бы, чтобы объяснить дикость и противоправность действий.
2) Павел Никонов - художник, картины которого мой отец (редактор ДИ) неоднократно публиковал в своем журнале, в ту пору, когда "суровый стиль" надо было защищать.
3) Во всех своих книгах я отстаивал реалистическое рисование (то есть, религию МОСХа) защищал реализм от профанаций и коммерции. Смешно - что русские живописцы отплатили мне именно так
4) моя мастерская - место историческое: в разное время моими гостями здесь бывали - Зиновьев, Мамардашвили, Ганс-Дитрих Геншер, Хобсбаум, Ростропович, Негри, Коржавин, Наннен, Людвиг, всех не перечислить. Будет немного странно видеть на их месте офис туристической компании.
4) Распространите это письмо, пожалуйста, - во всяком случае, я хочу, чтобы содержание стало известно широко. Тот, кто может передать в газеты, - передайте.
Никаких адвокатов я нанимать не собираюсь. В России места для меня не осталось - возвращаться некуда - значит, так тому и быть".
   КАРАСИК ФИРА ИЗРАИЛЕВНА (1937- ) - филолог, журналист. Из её эссе "Война началась...в Херсонесе" "Корни" N53-12: "...А вот насчёт Севастополя кое-что известно. Если быть точным, то война НАЧАЛАСЬ 22 июня в 3 часа утра...именно в Севастополе. Ещё точнее - в Херсонесе. (Первое упоминание об этом факте содержится в книге подполковника в отставке Е.А.ИГНАТОВИЧА о ПВО Черноморского флота. - Б.ЭСКИН).
   Херсонес - западная окраина Севастополя... Приказ "Готовность N1", поступил с дивизионного командного пункта в 1 час 15 минут. Он исходил от наркома Н.Г.КУЗНЕЦОВА - вице-адмиралу Ф.С.ОКТЯБРЬСКОМУ, командующему Черноморским флотом. (Который потом позорно бежал из Крыма)... 74-я батарея И.КОЗОВНИКА дала залп из 4-х зениток, которыми и был сбит "Юнкерс". Часы показывали 3 часа 15 минут. В 4 утра вице-адмирал ОКТЯБРЬСКИЙ докладывал по связи начальнику Генштаба Г.К.ЖУКОВУ об отбитом налёте на Севастополь и разрушениях в городе. ВОЙНА НАЧАЛАСЬ ЗА 1 ЧАС ДО ОБЪЯВЛЕННОГО НАЧАЛА ВОЙНЫ. ЭТО БЫЛО В ХЕРСОНЕСЕ...
   КАУФМАН ЗАЛМАН САМУИЛОВИЧ (1921-2019) - зоолог, член-кор РАЕН
   Поступил на биофак ЛГУ. Но вскоре был отправлен на Финскую войну, а после её завершения служил в 1-й Московской пролетарской дивизии. Великую Отечественную войну встретил , служа на границе в Западной Белоруссии, участник с первого дня войны.
   О войне говорил так:
   Потом меня отправили на самую границу. Маленькая речушка, по одну сторону немцы, по другую мы. Там меня война и застала. Об этом до сих пор даже вспоминать трудно. 20 июня нам прислали пополнение -- узбеков, таджиков, туркмен, которые по-русски не понимали. Одеты они были в халаты, подпоясанные платками. Оружия у нас не было, только две винтовки дореволюционные для обучения штыковому бою. Командирам, которые были такими же мальчишками, как я, только что окончившими Киевское артиллерийское училище, выдали пистолеты "ТТ" и две обоймы патронов. У нас было шесть пушек и по шесть снарядов на орудие, представляете? Война началась в воскресенье. Офицеры ушли в польскую деревню смотреть кино, а меня оставили главным на батарее...
   В нашей бригаде, которая сначала насчитывала 11 000 человек, после первого часа боев осталось 26. Из комсостава остались я, старшина и два лейтенанта, один из которых сошел с ума, куда-то убежал и не вернулся. Потом второй куда-то делся, и остались я и этот старшина. Из шести пушек осталось две, которые мы успели прицепить к машинам и вывезти. Начали отступать через Гродно.
   Страшное дело. В Гродно разбили родильный дом -- роженицы лежали прямо на земле и стонали. Мамы не могли найти своих детей. Было полно убитых.
   Мы добыли горючее и стали добираться в Москву. По пути стреляли, если находили снаряды. Дошли до Смоленска, там нам дали снаряды и назначили командира нового, а он оказался дураком бестолковым. Поставил две пушки на холмах, которые было прекрасно видно врагу. Под Смоленском нас разбили.
   Под Смоленском нам дали командира -- младшего лейтенанта по фамилии Зима, амбициозного и недалекого, который установил на возвышенности наши пушки и приказал мне спуститься и проверять документы у отступающих танкистов. Если окажутся немецкие, мне нужно было дать знать на батарею, чтобы они открыли огонь из обеих пушек. Винтовок не было, и Зима торжественно вручил мне бутылку с зажигательной смесью: "Брось в немецкий танк -- и все"...
   Мы сдали Смоленск, потом форсировали Днепр... Потом Волховский фронт. Говорить больно... Все деревни помню, в которых приходилось воевать...
   Сейчас, раздувая патриотические чувства, подчеркивают лишь военные победы, успехи. Редко вспоминают, какие были жертвы. Все пространство от Белого до Черного моря было густо усеяно трупами. Через трупы переступали, трупами прикрывались. Мы немцев не победили, мы их утопили в нашей крови.
   Я испытал все "прелести" войны: отступление, наступление, форсировал Днепр летом и Волхов зимой, ходил за "языком", в рукопашной мне разбили лицо. На войне быстро привыкаешь к смерти, знаешь, что не сегодня -- завтра, все равно убьют. Но было жалко родителей: как они пережили бы похоронку... Когда второй раз снимали блокаду, шли бои под деревней Званка. Я был артиллерийским корректировщиком, мой наблюдательный пункт находился на высокой сосне. Меня засекли... Очнулся лишь в санбате. Ранение было не слишком серьезное, в плечо, но падая с дерева, я сломал обе руки. До госпиталя не был в бане и не менял белье, вшей просто вытряхивал из рубахи. Три месяца продолжались мои мучения в госпитале в Боровичах. Руки загипсовали вместе с пальцами. Представьте себе -- три месяца без рук!
   После выписки я был отправлен на Балтику, в Кронштадт, в дивизион траловых катеров, разминировали район острова Лавансаари. Но раненые руки сильно отекали, болели, и меня списали на берег, в команду, восстанавливающую Кронштадский морской завод.
   Меня комиссовали с плавсостава. Война уже кончалась, шел 1945 год[3].
   Зимой 1948 года Кауфман был арестован органами ленинградского МГБ за сионистские настроения:
   Полгода я сидел в одиночке. За это время, несмотря на самые разные провокации, я ничего не подписал. Меня мучили бессонницей, с одиннадцати вечера водили на допросы, продолжавшиеся до утра. А днем спать не давали. Кровать на день привинчивалась к стенке, стол и стул металлические тоже. А пол был цементный, его поливали водой, сидеть было негде. В последние дни меня буквально тащили на допросы, я сам ходить уже не мог. Следователь сказал, что из этой тюрьмы еще ни один человек не вышел. Он посоветовал подписать документы. Подписал. Мне дали двадцать пять лет каторжных лагерей с поражением в правах на пять лет, если выйду. Потом перевели в общую камеру и этапом отправили в страшный Тайшетлаг, валить лес для строек коммунизма.
   После 7 лет Тайшетлага освобождён и реабилитирован. В ссылке в Омске познакомился с Львом Гумилёвым. В 1956 году окончил Ленинградский государственный университет по специальности "биолог-зоолог". В 1960 году окончил аспирантуру зоологического института АН СССР. В 1982 году защитил докторскую диссертацию.
   15 марта 1996 года -- член-корреспондент Российской Академии Естествознания. Автор 75 научных работ.
   Научные труды связаны с лимнологией, наукой о водоемах и обитающих в них видах. Изучает рыб и членистоногих.
   Разработчик мер по стабилизации поголовья беломорской сельди, снизившейся в результате исчезновения в море морской травы -- зоостеры -- субстрата для нереста.
   Также увлекается некоторыми вопросами иудаики. Уникальную коллекцию бабочек и жуков передал в Национальный музей Карелии, а своё огромное собрание книг передал в библиотеку Карельского научного центра РАН.
КАХАЛАНИ АВИГДОР (1944- ) - танкист, бригадный генерал Армии обороны и Герой Израиля. Подробнее о нём статья танкиста ИОНА ЛАЗАРЕВИЧА ДЕГЕНА в журнале "Корни" N39-2008г. "...В Израиле нет орденов и медалей. Впрочем, это не совсем точно. Есть три медали на скромных небольших прямоугольных ленточках -жёлтой, медаль, которой награждают Героя, красной - "Оз" ("За отвагу") и голубой - "Мофет" ("Пример"). Просто никто из награждённых никогда не носит этих медалей на груди. Медали хранятся вместе с красивым удостоверением о награждении. А за участие в войне ленточки - равные для начальника Генштаба и рядового писаря в тылу. И жёлтая, красная и голубая ленточки, соответствующие медалям. За героизм, проявленный в Шестидневной войне, КАХЛАНИ получил голубую ленточку - "Мофет" ("Пример")...
   Все граждане государства Израиль - солдаты Армии обороны Израиля . В нашей стране все ветераны. Правда, у ветеранов на груди нет больших металлических медалей, выпущенных к торжественным годовщинам, в том числе к именинам "бессмертного" Ленина, а не за героизм и отвагу в бою. Вот почему коренные израильтяне с недоумением поглядывают на нас, когда мы появляемся, увешанные этими медалями.
   Звание Героя Израиля, которая тоже не даёт никаких привилегий, зв всю историю Израиля получил 41 человек, из них 21 - посмертно. В Войну за Независимость Героями стали 12 человек, за операцию "Кадеш" - 5, за Шестидневную войну - 11, за Войну Судного дня - 8. 5 человек получили звание Героя между войнами. АВИГДОР КАХАЛАНИ - единственный Герой Израиля, удостоенный ещё одной награды - "Мофет".
   Шмерке (Шмарьяху) Качергинский (1908-54)
   Поэт, партизан, один из самых известных собирателей еврейских песен периода Холокоста, Шмерке (Шмарьяху) Качергинский родился в 1908 году в Вильно. Он рос и воспитывался в еврейском сиротском приюте. В подростковом возрасте Шмерке стал учеником печатника-литографа, это способствовало его растущему увлечению литературой. А ставшие доступными на работе пропагандистские инструмены подтолкнули его к радикальной политической деятельности. В 1922 году Вильно был аннексирован новой Польской Республикой и коммунист Качергинский стал жертвой полицейских преследований, арестов и тюремного заключения. В середине 20-х годов увидела  свет первая политическая  песня Качергинского "Отцы, матери, дети" (ид. трансл. Tates, mames, kinderlekh), известная также под названием "Баррикады" (ид. трансл. Barikadn). Запоминающаяся бунтарская песня распространялась анонимно по территории Польши и среди говорящих на идиш евреев в разных старнах.
   В 1929 году Качергинский стал участником еврейской литературной группировки "Молодое Вильно", членами которой также были писатели Хаим Граде и Авраам Суцкевер. Следующие 10 лет, до распада группировки, Качергинский был одним из ее лидеров, редактором и публицистом. В 1939 году, после того как Германия аннексировала территорию Польши, по условиям германо-советского пакта о ненападении Вильно стал столицей Литвы. Менее чем через два года Германия выступила против своего бывшего союзника: немецкие войска в погоне за полным уничтожением европейского еврейства вторглись на территорию Прибалтики. Как и на других захваченных восточных территориях, в Вильно нацисты не уничтожали евреев сразу, их переселяли в гетто и отправляли в трудовые лагеря. Чтобы избежать облавы, Качергинский выдавал себя за глухонемого, но в начале 1942 года он был арестован и отправлен гетто. Здесь Качергинский использовал свои организаторские и поэтические таланты для сопротивления нацистам: он спасал от уничтожения еврейские книги и рукописи, воодушевлял узников и вел подрывную антифашистскую деятельность.
   Качергинский был ключевой фигурой культурной жизни гетто: организовывал театрализованные представления, литературные вечера и образовательные программы. В это время он создал многочисленные поэтические произведения, песни на слова Качергинского Весна (ид. трансл. Friling) и Тише, тише (ид. трансл. Shtiler, shtiler) были популярны у узников гетто, также как и Гимн Молодежи (ид. трансл. Yugnt himn), который он создал для юношеского клуба гетто. Размышляя о создании и распространении музыки в такой аномальной обстановке, Качергинский позднее писал: В обычное время каждая песня, вероятно, проходит длинную дорогу к популярности. Но в гетто мы наблюдали чудесный феномен: авторские песни превращалась в народное достояние на наших глазах. Попав в гетто, Качергинский стал активным участником подпольного движения сопротивления. Назначенных нацистами сортировать и отбирать редкие еврейские книги, документы и разного рода реликвии, Качергинский противостоял варварским грабежам. Вместе с Суцвекером и некоторыми другими, он входил в так называемую "Бумажную бригаду", задача которой состояла подготовке культурных ценностей к дальнейшей транспортировке из Вильно. Члены бригады с риском для жизни прятали рукописные памятники еврейской культуры и перевозили их контрабандой из "арийской части" Вильно на территорию гетто. Примерно в это же время Качергинский присоединяется к Объединенной партизанской организации или ФПО (ид. трансл. Fareynikte Partizaner Organizatsye или FPO), к корпусу подпольных бойцов гетто. В эти тревожные дни Качергинский продолжает поэтическое творчество, полагая, что этим он поможет своим товарищам справиться с тяжелой неопределенной ситуацией. Качергинский рассчитывал, что когда-нибудь эти песни о еврейских героях и мучениках, о повседневной жизни и смерти во время нацистской оккупации послужат историческими свидетельствами о событиях, в которых он принимал участие.
   После неудачного восстания в сентябре 1943 года, в ходе которого командир ФПО был схвачен и убит (это событие описано в балладе "Ицхак Виттенберг"), Качергинский вместе с другими участниками подполья выбрался из гетто. До окончания войны он воевал в лесах на границе между Литвой и Белоруссией, сначала в отряде ФПО, а потом в советском партизанском отряде. Как летописец отряда, он начал записывать рассказы и песни своих товарищей по оружию. В августе 1944 года Качергинский принимал участие в освобождении Вильно советскими войсками. Вскоре он приступил к работе по поиску и спасению еврейских книг, произведений искусства и других культурных ценностей. Разочаровавшись в советской власти, он покидает Литву и переезжает в Лодзь, Польша, а затем, после погрома в Кельце в 1946 году переезжает снова - в Париж. Он путешествует по оккупированной Германии, выступает с лекциями в лагерях для перемещенных лиц и продолжает собирать песенные материалы. Песни самого Качергинского этого периода ("Гешен" (ид. трансл. Geshen), "Пионеры" (ид. трансл. Khalutsim) и "Спасение придет скоро" (ид. трансл. Zol shoyn kumen di geule) рассказывают о плачевном положении еврейских беженцев и надежде на возрождение еврейской культурной и духовной жизни.
   После войны Качергинский прикладывает усилия, чтобы опубликовать спасенные и собранные песни. В 1947 году он подготовил материалы для раздела, посвященного партизанским песням и песням гетто, своей антологии "Наша песня" (ид. трансл. Undzer gezang), первого еврейского послевоенного песенника, изданного в Польше. В этом же году собрание еврейских песен и стихов "Песни Виленского гетто" (ид. трансл. Dos gezang fun vilner geto) было опубликовано в Париже. Самая известная книга Качергинского, знаковая антология "Песни гетто и концентрационных лагерей" (ид. трансл. Lider fun di getos un lagern) появилась в Нью-Йорке в 1948 году. Эта книга, составленная из 233 песен и стихов на 435 страницах, до сих пор остается отправной точкой для любого исследования в области еврейского фольклора и популярной музыки периода Холокоста.
   В Лодзи Качергинский повторно женился (его первая жена погибла в Виленском гетто) и после 1946 года осел вместе с семьей в Париже. В 1950 году он решает обосноваться в Буэнос-Айресе. Здесь он работает, не покладая рук: публикуется в газетах, читает лекции о жизни в гетто, о партизанской войне и ситуации в Советском Союзе, он неутомимо выступает как представитель еврейской культуры. Популярный оратор, он часто выступает в США, Канаде и Латинской Америке. В апреле 1954 года, возвращаясь после очередного цикла лекций, Качергинский погибает в авиакатастрофе у подножия Аргентинских Анд. Ему было 45 лет. Он оставил значительное литературное наследие: хронику Вильно времен нацистской оккупации "Уничтожение Вильно" (ид. трансл. Khurbn vilne), 1947 г.; полемическую книгу о еврейский репрессиях в СССР "Между Серпом и Молотом" (ид. трансл. Tvishn hamer un serp), 1949 г.; и воспоминания "Партизаны, вперед!" (ид. трансл. Partizaner geyen!), 1947 г., и "Я был партизаном" (ид. трансл. Ikh bin geven a partizan), 1952 г.. Антологией "Песни гетто и концентрационных лагерей" Качергинский выполнил свое обещание сохранить и увековечить творческое наследие людей, пострадавших от геноцида. Спустя более 50 лет после его смерти, эта работа Качергинского продолжает оказывать влияние на ученых и исполнителей.
   КЕРЛЕР ИОСИФ БОРИСОВИЧ (1918-2000) - поэт. В 1930--1934 гг. жил с родителями в еврейском колхозе в Крыму. В 1934 -- 1937 гг. учился в Одесском еврейском машиностроительном техникуме. С 1935 г. публиковал стихи в газете Одэсэр арбэтэр ("Одесский рабочий").
   В 1937--1941 гг. Керлер учился в еврейской театральной студии при ГОСЕТе, по окончании которой ушел добровольцем на фронт. В 1944-м, после третьего тяжелого ранения, был демобилизован. В том же году увидела свет первая книга Керлера Фар майн эрд ("За родную землю"), куда вошли в основном фронтовые стихи. Поэт сотрудничал в газете Еврейского антифашистского комитета Эйникайт ("Единство") и альманахе ?эймланд ("Родина"), учился на филологическом факультете МГУ. В 1947 году переехал в Биробиджан. Сданная в печать вторая книга стихотворений Керлера так и не увидела свет: в апреле 1950 года он был арестован, приговорен к 10 годам лагерей строгого режима "за буржуазно-националистическую деятельность" и сослан в Воркуту.
   В 1955 г. Керлер был реабилитирован и вернулся в Москву, где в 1957-м вышел в переводе на рус.яз. сборник его стихотворений "Виноградник моего отца", а в 1965-м -- "Хочу быть добрым". В "Виноградник" поэт включил под рубрикой "Из песен гетто" цикл стихотворений о жизни в лагере.
   КИКОИН ИСААК КОНСТАНТИНОВИЧ (Кушелевич; 1908, местечко Жагоры, Ковенская губерния, ныне город Жагаре, Литва, -- 1984, Москва), советский физик, педагог.
   Получил традиционное еврейское воспитание, знал иврит. Всю жизнь отмечал еврейские религиозные праздники. Учился в землемерном училище в Пскове, в 1925-30 гг. в Ленинградском политехническом институте имени М. Калинина. В 1927 г., когда Кикоин учился на втором курсе, его пригласили на работу в лабораторию Физико-технического института (ФТИ). На формирование Кикоина как ученого большое влияние оказал директор института академик А. Иоффе. Кикоин также участвовал в работе научных семинаров видных ученых-физиков Я. Френкеля и Д. Рожанского. После окончания института Кикоин по рекомендации Иоффе был командирован на несколько месяцев в Германию и Нидерланды для ознакомления с работой физических лабораторий. По возвращении работал в ФТИ в Ленинграде, затем в Свердловске в Уральском ФТИ (после войны -- Уральский институт физики металлов) заведующим лабораторией электрических явлений (1932-43). В 1935 г. Кикоину была присуждена ученая степень доктора физико-математических наук. В 1937-44 гг. был профессором и заведующим кафедрой общей физики Уральского политехнического института имени С. Кирова.
   Кикоин был среди организаторов созданного в 1943 г. в Москве Института атомной энергии (тогда он назывался лаборатория 2 АН СССР; ныне -- Российский научный центр "Курчатовский институт" -- РНЦ КИ) и до конца жизни был заместителем директора института, возглавлял в нем отдел, который позже стал Институтом молекулярной физики. В 1945-54 гг. Кикоин одновременно был профессором и заведующим кафедрой Московского механического института (с 1954 г. -- Московский инженерно-физический институт), профессор МГУ (1955-65). С 1943 г. -- член-корреспондент АН СССР, с 1953 г. -- академик.
   Уже в ранних работах Кикоину удалось измерить малый по величине эффект Холла в жидких металлах и тем самым доказать справедливость созданной незадолго до этого квантовой теории электропроводности. Работа была проверена в США, получила мировое признание и стала классической. Затем Кикоин перешел к исследованию полупроводников и магнетиков. Занимался физикой магнитных явлений, открыл эффекты, вошедшие в науку под его именем: фотомагнитный эффект Кикоина -- Носкова в полупроводниках (1933 г., открытие применяется и сегодня), аномальный эффект Холла -- Кикоина в ферромагнитных и парамагнитных металлах. Результаты исследований Кикоина изложены в книге "Физика металлов" (1934 г.; совместно с Я. Дорфманом; 1898-1974). Кикоин впервые измерил гиромагнитное отношение в сверхпроводниках (1938-40). Кикоин создал оригинальную систему измерения больших токов для алюминиевой промышленности. В годы Второй мировой войны проводил прикладные исследования, важные для обороны страны.
   Кикоин был среди первых ученых, начавших с И. Курчатовым работу по созданию атомной бомбы. Кикоин с сотрудниками проводил исследования различных методов разделения изотопов урана. Менее чем за пять лет под руководством Кикоина была разработана газодиффузионная технология изотопного обогащения урана. В начале 1960-х гг. был внедрен предложенный Кикоином и его сотрудниками центробежный метод разделения изотопов урана. Была решена проблема дистанционной регистрации взрывов атомной и водородной бомб; создана аппаратура для обнаружения радиоактивных продуктов взрыва и др., выполнен комплекс исследований по разработке ядерного реактора нового типа. Осуществляя научное руководство атомной промышленностью, Кикоин уделял внимание вопросам фундаментальной науки.
   Кикоин обнаружил новые радиационные электромагнитные и пьезоэлектрические эффекты (1977-84). В круг интересов Кикоина входили проблемы, связанные с физикой плазмы, с кинетическими явлениями в газах, с физикой ядерных реакторов нового типа. Во всех этих направлениях он получил принципиально новые результаты.
   Кикоин занимался педагогической деятельностью, читал в Ленинграде, Свердловске, Москве лекции по общей физике, которые оказали большое влияние на формирование научного мышления нескольких поколений ученых.
   Большое внимание Кикоин уделял школьному образованию, возглавлял работу по совершенствованию программ и учебников по физике. Совместно с А. Кикоиным (см. ниже) и другими он написал учебники по физике для девятого и десятого классов, редактировал другие учебники. В 1970 г. Кикоин (совместно с академиком А. Колмогоровым) основал физико-математический журнал "Квант" для школьников и в течение 15 лет был его главным редактором, а с 1980 г. как приложение к журналу стала выходить серия научно-популярных книг "Библиотечка "Квант"". Совместно с Колмогоровым Кикоин организовал первую в Советском Союзе физико-математическую школу для старшеклассников из немосковских школ. В 1971-80 г. Кикоин был председателем комиссии по физике Ученого методического совета при министерстве просвещения СССР; в 1965-84 гг. -- председателем комиссии по школьным программам по физике министерства просвещения СССР и министерства высшего и среднего специального образования СССР.
   Кикоин отказался подписать открытое письмо академиков, осуждающее академика А. Сахарова. В 1970 г. он не подписался и под так называемым антисионистским обращением евреев -- деятелей науки и культуры (см. Советский Союз. Евреи в Советском Союзе в 1967-85 гг. "Антисионистская" кампания).
   Кикоин был дважды Героем социалистического труда, лауреатом Сталинских премий (1942, 1949, 1951, 1953), Ленинской премии (1959) и Государственной премии СССР (1967), кавалером многих орденов.
   Брат Кикоина, Абрам (1914-99), физик-экспериментатор, педагог. Окончил Ленинградский политехнический институт в 1934 г. Работал в Ленинградском ФТИ (1934-36), Украинском ФТИ (Харьков, 1936-41), заведующим лабораторией в Институте физики металлов (Свердловск, 1943-71), заведующим кафедрой общей физики Уральского политехнического института (1946-53), был профессором кафедры общей физики Уральского государственного университета (1965-85, Свердловск). Автор школьных учебников по физике (совместно с Кикоиным и др.), учебника "Молекулярная физика" (для вузов, совместно с Кикоиным). Учебники переиздавались и переведены на многие языки. Основные научные работы -- в области физики низких температур (совместно с Л. Шубниковым выполнил первую в СССР и третью в мире работу по свойствам сверхтекучего гелия), физики металлов и сплавов, физики радиационных дефектов и др. В последние годы жизни занимался просветительской деятельностью в еврейской общине Екатеринбурга, писал популярные статьи по истории еврейского народа. Переводил с иврита и идиш еврейские пьесы и стихи. За новый перевод пьесы "Диббук" С. Ан-ского на русский язык получил премию Джойнта.
   Сын Абрама Кикоина, Константин (родился в 1945 г.), физик-теоретик. Внес существенный вклад в физику твердого тела. Основные работы -- по электронной структуре полупроводников и металлов, квантовой теории магнетизма. С 1997 г. живет в Израиле. Профессор Университета имени Д. Бен-Гуриона в Негеве; заместитель главного редактора "Журнала экспериментальной и теоретической физики" Российской академии наук (М., выходит на русском и английском языках).
   КИКОИН ИСАА
   КОЛОДНЫЙ ЛЕВ ЕФИМОВИЧ (1932- ) - журналист, писатель.
   В 1956 году окончил факультет журналистики МГУ (заочное отделение), затем, в 1960 -- Музыкальное училище имени Гнесиных.
   Во время учёбы, занимаясь на заочном отделении, работал такелажником и геодезистом на строительстве МГУ, формовщиком в литейном цехе машиностроительного завода в Одессе, сотрудником многотиражной газеты металлургического завода в Днепропетровске; печатался в многотиражке "Московский университет".
   В 1960 году окончил вокальное отделение музыкального училища имени Гнесиных.
   В "Московской правде", органе МГК КПСС, публиковался с 1956 года, зачислен в штат редакции литературным сотрудником, назначался заведующим отделом информации, специальным корреспондентом, обозревателем. Выступал как репортер, ходивший в "родном городе как в чужом" по нетривиальным маршрутам. Прошел по стенам и башням Кремля, Московскому меридиану, вокруг всей Москвы. Облетел город на вертолете. Путешествовал по центральным улицам в пределах Садового кольца, переулкам Арбата, московским бульварам. Поднимался на колокольню Ивана Великого, на Спасскую, Шуховскую, Меншикову, Останкинскую башни, шпиль МГУ, на все высотные здания, кроме МИДа. Плавал на плоту по подземной реке Неглинке, побывал в коллекторах города, забоях и тоннелях метро, подземном Алмазном фонде, хранилище денежных знаков СССР. Хождения стали содержанием книг: "Москва глазами репортера", "Московские сокровища", "Город как мир", "Путешествие по новой Москве" "Хождение в Москву", "Края Москвы", "Москва у нас одна", "Главный Кремль России". В годы "оттепели" сфотографировал в музее-квартире Ленина в Кремле его телефонную книжку. Прошел по адресам абонентов, встречался с секретарем Ленина Фотиевой Л. А., стенографисткой, записавшей "завещание", телефонистками коммутатора Кремля, написал книгу "Ленин без грима". Жизнь Сталина в Кремле и на "Ближней даче" стала содержанием книги "Гений и злодейство".
   В открытой печати Колодный первый писал о начале ракетостроения в Москве. Нашел подвал на Садовом кольце, где Группа изучения реактивного движения (ГИРД) создала первые советские ракеты под руководством инженера Сергея Королева, ставшего академиком, засекреченным главным конструктором ракет. Разыскал полигон в Московской области, где в 1933 году состоялся запуск первой советской ракеты конструкции инженера Михаила Тихонравова, ставшего конструктором первого спутника. Разыскал сотрудников Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ), где создана "Катюша", встречался с бывшим начальником Газодинамической лаборатории (ГДЛ), засекреченным генеральным конструктором реактивных двигателей академиком Валентином Глушко и с засекреченным генеральным конструктором ракетодромов академиком Владимиром Барминым, бывшим главным конструктором московского завода "Компрессор", где по чертежам РНИИ начался серийный выпуск боевой машины "БМ-13", легендарной "Катюши". В изданных в 1966-68 году книгах "Земная трасса ракеты" и "Повесть о "Катюше имена главных конструкторов не разглашались.
   В 1968 году написал о необъяснимом телекинезе Нинель Кулагиной. На квартире Льва Колодного ученые Физического института АН СССР встретились с ней и убедились в реальности явления, после чего состоялись эксперименты на физическом факультете МГУ. В газете "Комсомольская правда" опубликовал в 1980 году статью о Джуне Давиташвили, вызвавшую бурный протест физиков и философов. По указанию Л. И. Брежнева ассигновали миллион долларов и десять миллионов рублей АН СССР на исследования "биологических полей физических объектов" в Институте радиотехники и электроники (ИРЭ АН СССР), изучая три года феноменов СССР, Китая и Болгарии в лаборатории, где Джуна числилась старшим научным сотрудником, установили реальность феноменов "Д" и "К" -- Джуны и Кулагиной. Их имена до отмены цензуры в СССР держались под запретом. Впервые книга "Феномен "Д" и другие" была издана в 1991 году "Политиздатом" тиражом 200 000 экземпляров (переиздана под разными названиями в 1997, 2007, 20015 и 2017 году).
   В Москве в 1984 году Лев Колодный нашел десятки неопубликованных писем Михаила Шолохова и считавшиеся утраченными рукописи двух книг романа "Тихий Дон", давшие повод мифам о плагиате. Проведя графологический анализ в Институте судебной экспертизы СССР и проанализировав текст черновиков, научно доказал авторство Михаила Шолохова. Приоритет пытался оспорить директор Института мировой литературы Ф. Ф. Кузнецов, но Академия наук СССР признала открытие рукописей "Тихого Дона""огромной заслугой" Льва Колодного.
   Идя по следам живших в ХХ веке в Москве классиков русской литературы, на основании запрещенных цензурой книг в спецхране, бесед с современниками и родственниками Колодный написал о трагедии писателей, попавших в зависимость от воли партии. Очерки составили книгу "Поэты и вожди", вышедшую тремя изданиями, последнее -- в 2016 году.
   В годы гласности выступал в "Московской правде" как публицист. В 1987 году вопреки массовым требованиям "восстановить Поклонную гору", срытую якобы ради памятника Победы и музея Великой Отечественной войны, Колодный доказал, что легендарную возвышенность нивелировали, прокладывая железную дорогу в ХIХ веке и Можайское шоссе. В статье "Здравствуйте, Черемушки" предложил переименовать районы, носившие имена Ворошилова и Калинина, и улицы в память Войкова и других большевиков. На совещании в ЦК партии Михаил Горбачев назвал статью ненужной сенсацией. Однако вскоре старинным улицам в Москве начали возвращать исторические названия.
   В 2004--2008 году вышла в свет серия путеводителей "Москва в улицах и лицах" из 14 книг. В них помянуто много замечательных людей, имена которых замалчивались в годы советской власти. Путеводители содержат эпизоды, свидетелем и участником которых был автор.
   Лев Колодный издал биографии Ильи Глазунова -- "Любовь и ненависть", Зураба Церетели -- "Сердце на палитре". С художниками его связывает многолетняя дружба.
   С 2000?года обозреватель "МК" при главном редакторе газеты "Московский?комсомолец". Накануне 85-летия поднялся под купол колокольни Ивана Великого и написал статью "Вид на Москву", высказав свой взгляд на историю города, свидетелем которой стал.
   КОМАРОВСКАЯ ЭВЕЛИНА МАРКОВНА (1933-2019) - мая двоюродная сестра. Умерла в Израиле. Амен.
   КОМАРОВСКАЯ НАТАЛЬЯ - жена АЛЕКСАНДРА, моего двоюродного племянника. Живёт в Израиле.
   КОМАРОВСКИЙ АЛЕКСАНДР ИСААКОВИЧ (1955- ) - мой племянник. Живёт в Израиле.
   КОМАРОВСКИЙ ИСААК АЛЕКСАНДРОВИЧ (1932- ) - муж двоюродной сестры ЭВЕЛИНЫ. Живёт в Израиле.
    КОРЕНЦВИТ ХАИМ - ЕВГЕНИЙ ВОЛЯНСКИЙ  - партизанский командир. Автор ДОДИК СЕМЁН ДАВИДОВИЧ: " Я сам. бывший партизан ВОВ, воевал в партизанском отряде имени Кармалюка соединения имени Ленина под командованием майора М. И. Владимирова. Наше соединение весной 1944 г. совершало рейд по Винницкой области Украины вместе с Сумско - Винницким соединением под командованием полковника Я. И. Мельника. В соединении Мельника в разведке служил лейтенант, в дальнейшем старший лейтенант, Е. П. Волянский, о котором я в то время слышал много хорошего. Уже в наше время,  изучая партизанское движение, я   ознакомился с рядом статей,  из   которых узнал много нового об этом партизанском командире, в том числе то, что украинец  Евгений Павлович Волянский был в действительности еврей  Хаим (Ефим) Борисович  Коренцвит. В тоже время в этих работах имеются противоречивые данные о  жизни и боевой деятельности  Е. Волянского. Я начал искать дополнительную информацию, нашел книги комиссара и командира Сумско-Винницкого партизанского соединения Д. Т. Бурченко и Я. И. Мельника, а в Интернете книгу Ризвана Хаджиева об участнике партизанского движения в Словакии Вафа Ахмадуллина, воевавшего в бригаде "За свободу славян", которой командовал капитан Е. Волянский.  Кроме того,  в мае 2012 г. я получил из   Центрального  государственного архива общественных объединений Украины (ЦГАООУ) копии документов Евгения Волянского из Украинского    штаба партизанского движения (УШПД): личный листок по учету кадров, заполненный лично Волянским 1 декабря 1942 г.; автобиографию, написанную лично  Волянским 23 июня 1945 г., наградной лист на Волянского, подписанный   начальником УШПД Андреевым в марте 1945г.         
   По архивным документам  Евгений Павлович Волянский  родился 22 июля 1921 г. в городе Одесса. Родители скоро переехали в город Жмеринка, где отец работа бухгалтером жмеринского отделения военторга  КОВО. Мать умерла в 1935 г. В 1939 г. он окончил в Жмеринке среднюю школу и в сентябре того же года поступил в Одесский индустриальный институт. В  том же сентябре 1939 г.  он был призван в Красную армию. Служил в городе Кизел  Молотовской (Пермской) области. С октября 1939 по январь 1940 г. учился в школе младших командиров 251 ОСБ, а с февраля 1940 по январь 1941 г. служил командиром отделения той же части. С января по май 1941 он стажировался  на должность командира взвода и учился на курсах младших лейтенантов при части, которые успешно окончил. С мая по июнь 1941 г. он служил заместителем командира взвода 55 инженерного батальона. С июня по сентябрь 1941 находился на фронте  командиром взвода истребительного отряда 5 танкового корпуса. В сентябре 1941 г. с группой бойцов был направлен в тыл врага в Смоленскую область с разведывательным заданием.  После больших преследований (так сказано ),  он с группой бойцов вступил в партизанский отряд, который в дальнейшем влился в партизанскую дивизию "Дедушка", где он был назначен начальником разведки 3 батальона 3 партизанского полка. В апреле 1942 он был переведен командиром группы в диверсионный отряд специального назначения ООНКВД Западного фронта, действовавшего в Смоленской области, где служил  до октября того же года. За успешные действия группы был представлен, затем награжден орденом Красного знамени. С 20 октября по 30 ноября 1942 г. он находился в спецшколе при Белорусском штабе партизанского движения.  В феврале 1943 г. десантировался в партизанское  соединение полковника Я. И. Мельника. где служил политруком, затем комиссаром главразведки соединения до апреля 1944 г. В августе 1944 г. десантировался в Словакию, где создал партизанскую бригаду и действовал до соединения с Советской  Армией в феврале 1945 г. За боевые дела награжден 3 орденами Красного знамени, орденом Отечественной войны 2 степени, медалью Партизана ВОВ 1 степени.
    Боевые дела Волянского-Коренцвита хронологически можно разделить на 3 периода: участие в партизанском движении на Смоленщине, служба в разведке партизанского соединения полковника Я. И. Мельника и организация партизанского движения в Словакии  вместе со службой командиром 2 Словацкой партизанской бригады "За свободу славян".
   В начале войны младший лейтенант, тогда еще Ефим Коренцвит, служил командиром взвода истребительного отряда 5 танкового корпуса. О боевых делах его взвода в архивных документах сведений нет. Представляется, что истребительный отряд в танковом корпусе выполнял комендантскую службу - охрана штабов, борьба с вражескими разведчиками и диверсантами, разведка. Вероятно, согласно командира взвода Е. Коренцвита с группой бойцов в сентябре 1941 г. посылают в тыл врага в разведку на Смоленщине. Враг рвется вперед, группа оказывается в окружении, но не сдается в плен, становится вооруженной группой в тылу врага, вливается в безымянный партизанский отряд, который в дальнейшем вливается   в партизанскую дивизию "Дедушка".  Когда это произошло? Партизанская дивизия "Дедушка" была организована в составе трех полков в середине марта 1942 г., в основном из красноармейцев, попавших в окружение, командир дивизии В. Ф. Воронченко, комиссар Ф. И. Деменков. Вероятно, отряд Ефима  влился в дивизию "Дедушка" в конце марта 1942 г.  Ефим получил сразу должность начальника разведки батальона, что говорит о его партизанском опыте и авторитете. В апреле 1942 г. Ефим был послан в Руднянский район Смоленской области на важное задание. Вероятно, за выполнение этого задания и службу в дивизии "Дедушка" он был награжден первым орденом Отечественной войны 2 степени. В мае 1942 г. Ефима переводят командиром группы специального диверсионного отряда, где его группа успешно выполняет боевые задания, за что он награждается  орденом Красного знамени.
    C 20 октября по 30 ноября 1942 г. Ефим учится в специальной школе при Белорусском штабе партизанского движения, о чем сообщается в личном листке по учету кадров, заполненном и подписанном им лично 1 декабря 1942 г., где он уже не еврей Хаим Борисович Коренцвит, а украинец Евгений Павлович Волянский. В этом документе он еще младший лейтенант. Этот документ подписан непосредственно после окончания специальной партизанской школы, наиболее вероятно с целью использования  его партизанским командиром в тылу врага, а партизанские командиры не могли быть евреями.  Вот, как пишет об этом известный партизанский командир Л. Берештейн о встрече после войны с Е. Волянским. "Так ты у нас не Женя, а Хаим, или Фима?"  Е. Волянский начал оправдываться и говорить, что в начале 1943 г., когда он повторно уходил партизанить в немецкий тыл, в Главном разведуправлении (ГРУ) КА ему выдали документы на имя русского человека (на самом деле украинца) Евгения Волянского, так он под этим именем живет всю жизнь. Л. Бернштейн послушал его объяснение и сказал - "В подполье я был лейтенантом Васильевым, но в ту же минуту, когда я пришел в отряд, то честно  и с гордостью сказал - меня зовут лейтенант Беренштейн. А ты после войны был обязан вернуть свою настоящую фамилию и нацию твоих предков". С. Елисаветский в книге "Полвека забвения"  [1] вспоминает, что в личных встречах с ним Евгений говорил, что он очень переживает не возвращение к своим корням. Он советовался в начале 50-годов, в разгаре государственного антисемитизма, с дважды Героем Советского Союза Сидором Ковпаком, который в то время исполнял должность главы Верховного совета Украины, возвращаться ли в еврейство. Ковпак ему не советовал это делать, с чем он согласился. В, где дебатируется вопрос о награждениях Волянского и о смене его фамилии и национальности утверждается, что для такой смены есть 2 причины. Во-первых, еврейские фамилии сходны с немецкими, что может вызвать негативное отношение партизан к такому командиру.  Во-вторых, если  не изменить фамилию партизанского командира, то немцы могут подвергнуть насилию его родственников. Вроде логично, но есть и третья причина, о чем ГРУ не забывает - это бытовой антисемитизм партизан. В утверждается, что в конце 1942 г. Волянский был тяжело ранен и находился в Москве на лечении. Но в документах утверждается обратное - он не был  ранен и не был контужен. После окончания специальной школы Волянский переходит в подчинение ГРУ, которое курировало разведывательную деятельность в партизанских соединениях. Его вызывают в Москву, присваивают звание лейтенант  и направляют в разведку партизанского  соединения под командованием полковника Я. И. Мельника, дислоцированного в Хинельских лесах Брянской области. В феврале 1943 г. лейтенант Волянский десантировался туда в должности политрука разведки.
     Партизанское соединение, куда был направлен лейтенант Волянский, было создано по приказу маршала Ворошилова в октябре 1942 г. путем слияния партизанских отрядов "За родину", "Червонный" и имени Сталина общей численности 423 бойца [11]. Соединение получило название: "Сумско-Винницкое партизанское соединение". так как эти отряды, сформированные в Сумской области Украины, были переданы из партизанских соединений под командованием Ковпака и Сабурова для развертывания партизанского движения в Винницкой области  Правобережной Украины.  24 февраля 1943 г. это соединение под командованием Шушпанова И. Я. и комиссара  Я. И. Мельника совершило рейд из Хинельских  лесов в партизанскую зону Полесья на границе Белоруссии и Правобережной Украины.  В мае 1943 г. командором Сумско-Винницкого партизанского соединения стал партизан гражданской войны полковник Я. И. Мельник, комиссаром секретарь Винницкого подпольного комитета КП(Б)У Д. Т. Бурченко, начальником штаба майор М. И. Владимиров, командиром  разведки Ф.А Манжос, комиссаром разведки Е. П. Волянский. 19 июня 1943 г. соединение выступило в первый рейд по Винницкой области. Винницкая область, где находилась ставка Гитлера, усиленно охранялась, а соединение не имело боевого опыта. В результате рейд не имел успеха, из 668 бойцов к 25 августа разрозненными группами на партизанскую базу в Полесье возвратилось только 440 бойцов. 11 октября 1943 г. был совершен 2 рейд через Житомирскую область в южные районы Винничины. Это рейд совпал с началом освобождения Винничины Советской армией, был удачным. 14 января на основе объединения 7 местных партизанских отрядов была сформирована партизанская кавалерийская бригада имени Ленина,  командир майор М. И. Владимиров (бывший начальник штаба Сумско-Винницкого соединения),  комиссар один из секретарей Виннцкого обкома партии Нижник. В отряд имени Кармалюк этой бригады вступил автор настоящей статьи в феврале 1944 г. Эта бригада совершала рейд вместе с соединением под командованием Я. И. Мельника. В марте 1944 г. оба соединения встретились с частями Красной армии, а в апреле того же года оба соединения были расформированы.
     После ВОВ, до сталинских репрессий над Еврейским антифашистским комитетом (ЕАК), ЕАК обратился к некоторым командирам партизанских соединений с просьбой рассказать, как воевали евреи-партизаны. По результатам этих воспоминании еврейское издательство "Эмес" издало в 1948 небольшую книжку в 180 страниц о евреях партизанах.  В этой книге полковник Я. И. Мельник, бывший командир Сумско-Винницкого партизанского соединения, пишет о героических делах Е. Волянского. Во время рейда из Хинельских лесов в Полесье в районе реки Десна немцы 4 раза окружали соединение, не давая ему форсировать реку.  Только благодаря лейтенанту Волянскому, который тогда возглавлял разведку, соединение незамеченным и без потерь выходило из окружения. Отмечая опыт Волянского, полковник Мельник указывает, что Волянский с осени 1941 г. воевал в партизанских отрядах, организованных из красноармейцев, попавших в окружение. Сюда следует добавить и учебу Е. Волянского в специальной разведывательной школе.  Большое значение немцы придавали спиртовым заводам, продукция которых использовалась как горючее для транспорта и
техники. В Черниговской области в село Краски для уничтожения спиртового завода был направлен отряд "Червонный". Лейтенант Волянский не только точно вывел отряд к заводу, но вместе с двумя партизанами проник в здание завода и взорвал баки со спиртом. Во время стоянки у реки Припять 28 марта 1943 г. лейтенант Волянский во главе группы подрывников отправились на линию железной дороги Гомель - Калинковичи. Несмотря на охрану, после тщательной разведки партизаны заложили  взрывчатку в 4 км восточнее разъезда Голеница. Были заложены  2 заряда на расстоянии 20 м друг от друга. Вдали показался бронепоезд, подрывники отползли от пути и залегли в ближайшем лесу. Скоро раздались 2 взрыва. 4 броневые площадки  были разбиты, а железнодорожная линия, питающая Брянский фронт, не действовала 5 дней. Полковник Я И. Мельник отмечает смелость лейтенанта Волянского и его разведчиков.  В то же время в большой работе под авторством Я. И. Мельника не отмечено особое геройство лейтенанта Волянского. Так, например, там отмечается взрыв бронепоезда 28 марта 1943 г., однако там не указано,  что   эту диверсию возглавлял Е. Волянский. Здесь следует отметить, что работа, хотя там автором считается покойный полковник  Я. И. Мельник, на самом деле осуществлена его внуком   А. М. Добровольским на основе дневников деда.
    Комиссар Сумско-Винницкого партизанского соединения Д. Т. Бурченко в своей работе [10] не рассказывает о конкретных подвигах Е. Волянского, но у него есть высказывание о нем, характеризующее его профессионализм, смелость, выносливость, порядочность, Вот как комиссар соединения характеризует своего комиссара разведки лейтенанта, затем старшего лейтенанта Е. Волянского: - "Волянский - настоящий кумир молодежи. А, впрочем, его знали и любили почти все партизана соединения. Это был смелый разведчик, спокойный, рассудительный боец, не терявшейся в любой обстановке. Выполнял самые сложные и рискованные задания командования. Евгений мог зимой, не страшась студеной воды, достичь противоположного берега реки, мог, если нужно вмерзнуть в лед, часами лежать без движения на виду фашистов, только бы не выдать себя и товарищей. Он умел  не спать, когда другие уже не могли справиться с дремотой. И, напротив, мог засыпать, едва выдавалась для этого подходящая минута затишья. Ко всему этому, Волянский был веселый и остроумный парень, прекрасный товарищ, на которого всегда можно положиться. За своим комиссаром бойцы шли на самые трудные задания". За службу в Сумско-Винницком партизанском соединении Е. Волянский был награжден орденом Красного Знамени. В утверждается, что во время службы комиссаром разведки в Сумско-Винницком партизанском соединении Е. Волянский лично пленил немецкого генерала, для чего ему помогло знание немецкого языка. О знание Е. Волянским немецкого языка указывает и Стер Елисаветский, который после войны в Киеве лично общался с Е.Волянским. Знание немецкого языка могло помогать офицеру разведчику.  Однако, ни в архивных материалах, ни в работах  о таком важном событии как взятие в плен генерала и знание немецкого языка  не упоминается.  В литературе считают, что Е. Волянский   должен был быть награжден за службу в Сумско-Винницком партизанском соединении Звездой Героя Советского Союза. Однако, справедливости ради, надо учесть следующее обстоятельство. В приведен список награжденных партизан Сумско-Винницкого партизанского соединения. Только 2 человека, командир и комиссар, награждены орденом Ленина, несколько командиров и комиссаров отрядов, в том числе и Е. Волянский, награждены орденом Красного Знамени, остальные награждены менее престижными орденами, а также медалями. В очень трудной обстановке на Винничине сражалось это соединение, очень мало успехов было у него, отсюда, вероятно, и наград мало.
    После соединения 17 марта 1944 г.  Сумско-Винницкого партизанского соединения с Красной Армией старший лейтенант Волянский пожелал продолжить воевать в партизанах, и был направлен в распоряжение УШПД. Летом 1944 г. старший лейтенант Волянский был прикомандирован к УШПД и находился на партизанской базе под Киевом, где командовал взводом охраны и учился на краткосрочных курсах разведчиков. Там же находился лейтенант Вафа Ажмадулин (Вася), с которым он в дальнейшем воевал в Словакии. В начале августе 1944 г. Е. Волянскому было присвоено звание капитана. В Словакии назревало народное восстание, требовалась помощь Советского Союза. УШПД  подготовил несколько боевых групп для десантирования в Словакию с целью развертывания партизанской борьбы. В ночь на 6 августа в Словакию на плато 1643 [1,12] приземлилась группа из 15 человек, 7 советских, 8 словаков. Командир группы словак поручик Ладислав Калина, комиссар старший политрук Макаров, начальник штаба капитан Е. Волянский. В состав группы входили также радист Аня Барбинагры и лейтенант Вафа Ахмадулин. Скоро группа начала обрастать добровольцами и превратилась в большой отряд, базирующийся в деревне Мартин.  Скоро туда прибыл представитель Словацкой армии майор Носко из штаба полковника Голиона. Он сообщил, что словацкая армия готова к восстанию. 13августа 1944 г. Е. Волянский отправил начальнику УШПД  радиограмму, что словацкий народ готов к восстанию. 29 августа началось восстание. Восставшая Словацкая армия вместе с партизанами начали освобождать города и села. 9 сентября отряд под командованием Калины был преобразован во 2-ю партизанскую бригаду "За свободу славян". После ранения Калины командиром бригады стал капитан Е. Волянский,  комиссаром - старший политрук Ф. Макаров, начальником  штаба - майор Савицкий. В сентябре 1944 г. в 15 отрядах бригады воевало около 1600 партизан. Бригада базировалась в городе Зволен на реке Гром. 18 сентября 1944 г. командир бригады Е. Волянский  встретился в Зволене на конспиративной квартире с представителем регента Хорти графом Зичи по вопросу посылки венгерской  делегации на переговоры в Москву с целью выхода Венгрии из войны. Была послана радиограмма в Москву, и после одобрения, с аэродрома "3 дуба" венгерская делегация была отправлена в Москву. К сожалению, переговоры сорвались, так как Хорти был смещен  венгерскими фашистами.
   Бригада "За свободу славян" вместе с восставшими солдатами Словацкой армии  освободила много городов Словакии. 18 сентября немцы ввели в Словакию 4 дивизии и начали наступление на освобожденную территорию. Словацкие армейские части капитулировали, а окруженная бригада "За свободу славян" начала партизанскую войну. Отряд "Великие Татры" из этой бригады под командованием лейтенанта Вафи Ахмадулина перебазировался в горную область Великие Татры, где осуществлял боевые действия и держал радиосвязь с Е. Волянским. Несколько раз бригада выходила из окружения,  упорно сопротивляясь. В декабре бригада была снова окружена, Бои шли в трудных зимних условиях. По обледенелым горным тропам по пояс в снегу плохо одетые партизаны бригады с тяжелыми потерями сумели спуститься с гор в район города Валовец. Здесь в январе 1945 г. они заняли 2 населенных пункта и удерживали их до соединения с советскими войсками 4 Украинского фронта в феврале 1945 г.  Командир бригады капитан Е. Волянский обморозил  ступни ног. 27 февраля 1945 г. бригада "За свободу славян" по приказу  УШПД была расформирована. В Красную Армию было передано 450 бойцов 400 винтовок и автоматов, 34 пулемета. За время действия бригады было уничтожено свыше 3000 солдат и офицеров противника, взято в плен 60 человек, уничтожено 23 танка, 53 автомобиля, 3 железнодорожных состава, взорвано 27 мостов. Командующий Чехословацкой армией генерал Свобода ходатайствовал о присвоении Е. Волянскому звания Героя Советского Союза, однако за боевые действия в Словакии он был награжден только орденом Красного Знамени.  Е. Волянский стал Народным Героем Чехословакии и награжден 4 чехословацкими  орденами. Он стал также почетным гражданином 5 городов Словакии. Всего  в Советском Союзе Е. Волянский награжден тремя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1 и 2 степени, медалью Партизана ВОВ 1 степени и юбилейными медалями.
    В декабре 1945 г. капитана Е. Волянского уволили в запас. Он восстановился в Одесском индустриальном институте, окончил его и успешно работал в Киеве в строительстве. В 1983 г. стал персональным пенсионером. Был дважды женат, детей не было. Умер от болезни в 1988 г. 67 лет. Он был настоящим героем. В Чехословакии его знали, как героя, встречали как героя, а в своей стране он был неизвестен.
   КОРМАН ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ (1932- )
   Корман, Владимир Михайлович Корман Владимир Михайлович родился во Владимире. Окончил факультет русского языка и литературы Владимирского государственного педагогического института. Поработав один год учителем-словесником в маленьком текстильном городке, два года служил солдатом в армии на Дальнем Востоке. Окончил Московский Авиационный Tехнологический институт. Десять лет работал в Таганроге на металлургическом заводе, двадцать лет старшим научным сотрудником в НИИ -- в городе Владимире. В пенсионном возрасте стал сочинять стихи. Автор нескольких малотиражных сборников стихов, изданных во Владимире. Участник двух изданных в Москве книг переводов из Роберта Геррика и Эдмунда Спенсера.
   В.М.КОРМАН - автор веноков сонетов и даже "короны", многочисленных переводов, а также дюбопытных палиндромов. Рад за него, мы с его семьёй приятельствуем.
   КОШАРОВСКИЙ ЮЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ (1941- ) - радиоинженер, отказник. Живёт в Израиле. Женат, пятеро детей, четверо внуков.
   НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ АВТОРЕ И О ЕГО КНИГЕ "Мы снова евреи". ИЛЬЯ ВОЙТОВЕЦКИЙ: "Юлика Кошаровского судьба послала мне 8 марта 1971 года у входа в одну из "римских" аудиторий (третью или четвёртую, не помню) Уральского политехнического института. Я оказался там по абсолютно чистой случайности и вдруг обнаружил группку людей, отличавшихся очень явной, даже вызывающей семитской внешностью, причём, они словно бы нарочито подчёркивали своё единство, сплочённость, вели себя демонстративно свободно, ненапряжённо и этим выдавали неординарность ситуации и своего присутствия в ней.
Молодой человек с народовольческой бородкой оказался тем самым махровым сионистом и антисоветчиком Юлием Михайловичем Кошаровским, имя которого уже называлось в местной партийной печати и потому было мне знакомо и мною априори любимо.
Юлька настолько не сомневался в своём очень скором отъезде на историческую родину, что казалось кощунством выражать при нём сомнение или несогласие.
- В газете написали, чтобы мы пришли в ОВИР, и нас пинком под зад вышвырнут вон из страны, без заявлений и вызовов. Идёшь с нами?
- Не задерживаться ни на один день, ни на один час, - сказал Кошаровский. - Визу в зубы, и бегом к пограничному столбу!
Задержаться Юлию Михайловичу пришлось на восемнадцать лет. Самый долгосрочный "отказник"...
Результат - четыре увесистых тома, объединённых названием "Мы снова евреи" - воспоминания, размышления, экскурс в историю, социологию, психологию, беседы с участниками событий, оценки - самые что ни на есть субъективные, тем и ценные, ибо из мозаики наиболее субъективных оценок, наблюдений и мнений и строится представление об объективной реальности.
Я поздравляю моего теперь уже старинного друга с завершением труда, воистину "завещанного от Бога". А пожелание - самое еврейское: нахес фун киндер*. И - добавлю - фун эйнеклах**. И, конечно, здоровья. Остальное купим".
   Краковский ВЛАДИМИР ЛАЗАРЕВИЧ (1930-2017)
   "...Печатать ли повесть? Сама талантливость этой вещи многообещающая, жизнеутверждающая, оптимистическая, зовущая и беспокоящая сердце и мысль".
"...Автор остро чувствует дух своего времени, очень знает настроение умов своих современников".
Это отрывки из внутренних рецензий на повести В. Краковского "Письма Саши Бунина" и "Возвращение к горизонту", написанные И. Андрониковым и А. Смирновым-Черкезовым еще в 1961, 1962 годах. Дальнейшее творчество писателя подтвердило, что эти ценные качества не растеряны.

Родился Владимир Лазаревич 19 сентября 1930 года в г. Котовске Одесской области, жил в Харькове, учился в Риге на физико-математическом факультете Латвийского университета, но к концу второго курса перешел на журналистский факультет Харьковского университета, позднее перевелся в Киевский университет, который и закончил заочно в 1956 году. Работал на Рижском радиозаводе ВЭФ и в редакции республиканской молодежной газеты.
Работал в газетах Белгорода (1952), Риги (1957--1958).
   С 1958 года Владимир Лазаревич живет во Владимире. Здесь он до 1962 года работал журналистом в газете "Комсомольская искра", многотиражной газете "Химик". С 1962 года на творческой литературной работе.

Первая книга -- сборник детских рассказов "Метеорит Долгая лужа" выходит в местном издательстве в 1961 году. В последующие годы произведения В. Краковского печатают журналы "Костер", "Юность", "Звезда", издательства "Детская литература", "Советский писатель", Верхне-Волжское. А такие повести как "Возвращение к горизонту" и "Какая у вас улыбка!" переиздаются в Болгарии, Румынии, Чехословакии и Венгрии. По ним ставятся радио- и телеспектакли, снимаются фильмы.
Внимание творчеству В. Краковского оказывает центральная пресса, находит большой отклик читателей, особенно журнала "Юность".
В 1963 году В.Л. Краковский был принят в члены Союза писателей СССР.
19 октября 1972 г. в помещении Владимирской писательской организации (Столярова, 9) открывается Молодежная литературная студия, по инициативе писателя В.Л. Краковского. С 1972 года (с небольшим перерывом) Краковский руководит молодежной литературной студией, многие из членов которой стали профессиональными писателями.
В 1983 году В. Краковский издает в "Советской писателе" роман "День творения", где автор сделал попытку изобразить историю жизни гениального ученого-современника, его неоднозначный путь к открытиям.
В.Л. Краковский -- признанный наставник творческой молодежи, на протяжении многих лет руководил литературным объединением "Лукоморье" и областной литстудией при обкоме ВЛКСМ и Владимирской писательской организации.

С 1993 по 2017 год - председатель правления Владимирского отделения Союза российских писателей.
КРАСИЛЬЩИКОВ АРКАДИЙ ЛЬВОВИЧ (1945- ) - сценарист, режиссёр, публицист. Написал эссе об обоих БЫКОВЫХ ДМИТРИИ и РОЛАНЕ .
   КРИГЕЛЬ ФРАНТИШЕК (1908-70) - чехословацкий политик, военврач интербригады во время гражданской войны в Испании, деятель Пражской весны, диссидент. Родился в еврейской семье мелкого строительного подрядчика. Родной город Франтишека Кригеля Ивано-Франковск назывался тогда Станиславов и принадлежал Австро-Венгерской империи. В десятилетнем возрасте Франтишек лишился отца. С четырнадцати лет зарабатывал частными уроками. Распространённый в Польше 1920-х годов антисемитизм вынудил Франтишека Кригеля в 1926 перебраться на учёбу в Чехословакию. Обосновался в Праге, поступил на медицинский факультет Карлова университета. В годы учёбы подрабатывал подмастерьем в сапожной мастерской, статистом в Национальном театре, продавал сосиски и колбасы на стадионах во время футбольных матчей, разгружал железнодорожные вагоны, был подсобником в больнице. В 1934 Кригель защитил диплом врача. Работал ревматологом в клинике рабочего района Праги Винограды. Идейно-политически Франтишек Кригель придерживался крайне левого мировоззрения. Ещё в Польше он примыкал к организациям рабочей молодёжи. В 1931, во время Великой депрессии, вступил в Компартию Чехословакии (КПЧ). В 1936 Франтишек Кригель отправился в Испанию -- участвовать в гражданской войне на стороне республиканцев. Был начальником медслужбы 11-й республиканской дивизии и 45-й интербригады. Участвовал в боях в качестве военврача. Имел звание майора республиканской армии.
   В 1939 гражданская война в Испании завершилась победой франкистов. Франтишек Кригель через Пиренеи отступил во Францию, где был интернирован как лицо без гражданства. Возвращение в оккупированную нацистами Чехословакию было для него невозможно. Кригель принял задание Норвежского Красного Креста и в составе группы из двадцати врачей отправился в Китай.
   Во время китайско-японской войны Франтишек Кригель служил в полевом госпитале китайской армии. Вместе с китайскими республиканскими войсками отступил в Бирму, в расположение британских и американских войск. Представители союзного командования отмечали отличную медицинскую подготовку и бесстрашие Кригеля в боях. В 1941 Кригель явился в советскую миссию и подал заявление с просьбой зачислить в ряды РККА. После капитуляции Японии и окончания Второй мировой войны Франтишек Кригель возвратился в Чехословакию.
   Продолжая работать врачом, убеждённый коммунист Франтишек Кригель включился в деятельность КПЧ. Был секретарём Пражского комитета партии, организатором коммунистической Народной милиции. Являлся одним из основных руководителей партийных силовых структур, заместителем Йозефа Павела. Кригель активно участвовал в Февральском перевороте 1948, приведшем КПЧ к монопольной власти и установившем диктатуру Клемента Готвальда. В новом правительстве Антонина Запотоцкого Франтишек Кригель занял пост заместителя министра здравоохранения. С этого времени у него начались конфликты с партийным руководством. Кригель выступал категорически против подбора кадров по политико-идеологическому принципу, настаивал на приоритете профессиональных качеств, поддерживал беспартийных специалистов. В начале 1950-х Готвальд начал чистки партийно-государственного аппарата. Под ударом оказались прежде всего евреи и бывшие бойцы интербригад. Кригель был обвинён в "торможении фармацевтического производства", отстранён от должности и вынужден покинуть Прагу. Перебрался в Татры, заведовал сельской больницей[2]. В ходе процесса Сланского против Кригеля начали выдвигаться политические обвинения, однако до преследования дело не дошло. Кригель был снят с заведования и получил место терапевта в виноградской больнице, где начинал практику.
   Все обвинения были сняты с Кригеля в 1957, после XX съезда КПСС. В 1960 он отправился на Кубу в качестве советника Фиделя Кастро по организации системы здравоохранения. Занимался военно-медицинской подготовкой кубинских вооружённых сил, организовывал гражданское медицинское обеспечение, особое внимание уделяя гинекологии и родильным палатам. Находился на Кубе во время боёв на Плайя-Хирон и Карибского кризиса. В 1963 Франтишек Кригель вернулся в Чехословакию. Первый секретарь ЦК КПЧ Антонин Новотный предложил ему руководящую партийную должность, но Кригель предпочёл оставаться медиком. Работал главврачом в НИИ ревматических заболеваний, затем в пражской больнице.
   В 1964 Кригель был избран в Национальное собрание ЧССР. С 1966 кооптирован в ЦК КПЧ. Позиционировался как оппонент неосталинистской политики Новотного (хотя в своё время сам был сталинистом). Призывал усилить депутатский контроль над правительственными учреждениями и критику министров -- "даже если она им не нравится". Настаивал на гласности и открытости в государственных учреждениях. Франтишек Кригель имел несколько высоких наград ЧССР, включая орден 25 февраля 1948 года -- за активное участие в означенных событиях.
   В начале 1968 Франтишек Кригель решительно поддержал избрание первым секретарём Александра Дубчека и курс Пражской весны. В партийном руководстве Кригель занимал наиболее радикальные реформаторские позиции, пропагандировал идеи еврокоммунизма и демократического социализма. Одновременно во внешней политике он призывал преодолеть зависимость от Москвы и переориентироваться с СССР на Китай[6]. Его высказывания можно было понять как призывы к политическому плюрализму и парламентской демократии (хотя буквально таких терминов он не употреблял): Мы хотим процветающего справедливого демократического государства, обеспечивающего гражданам равные права и возможности. В апреле 1968 года Франтишек Кригель стал председателем Национального фронта Чехословакии (НФЧ) -- формальной коалиции КПЧ и организаций-сателлитов. Под его руководством формально некоммунистические группы постепенно обретали самостоятельность. НФЧ превращался в потенциальный генератор многопартийности. 23 мая 1968 Кригель участвовал в переговорах о легализации Социал-демократической партии. Политическое влияние Кригеля резко усилилось введением в состав Президиума ЦК. В то же время Кригель не оставлял медицинской деятельности, продолжал работать главврачом.
   Позиция и выступления Франтишека Кригеля снискали ему широкую популярность в чехословацком обществе. Одновременно он сделался ненавистной фигурой для сталинистских ортодоксов, руководителей КПСС и консервативных функционеров КПЧ. Крайне негативно воспринимали Кригеля руководители государств Варшавского договора, прежде всего СССР, ГДР и ПНР. В случае Владислава Гомулки и его сподвижников враждебность к Кригелю усиливалась его национальностью (в том же году в Польше была развёрнута антисемитская кампания). Во время встречи чехословацкого и советского партийного руководства в Чьерна-над-Тисоу 29 июля -- 1 августа 1968 года в адрес Кригеля как звучали антисемитские оскорбления, особенно от первого секретаря ЦК Компартии Украины Петра Шелеста, а Йозефу Смрковскому пришлось заявить протест против коверкания фамилии товарища по Президиуму ЦК КПЧ.
   21 августа 1968 началось вторжение в Чехословакию войск Варшавского договора. Франтишек Кригель вместе с Александром Дубчеком, Олдржихом Черником, Йозефом Смрковским и другими лидерами Пражской весны был арестован агентами StB и КГБ и доставлен в Москву. Руководители КПСС потребовали подписать "Московский протокол", означавший фактическую капитуляцию и полный отказ от курса Пражской весны. Франтишек Кригель стал единственным из чехословацких руководителей, категорически отказавшимся подписать этот документ. Ни давление советских лидеров (ему даже отказывались выдавать лекарства), ни требования Густава Гусака, ни призывы Людвика Свободы не возымели действия. Не позволил себя сломать только Франтишек Кригель. "Можете стрелять, можете в Сибирь сослать, но не подпишу", -- сказал Брежневу еврейский врач родом из украинского Ивано-Франковска. Леонид Брежнев откровенно заявил, что в таких обстоятельствах Кригель не может быть отпущен в Чехословакию -- дабы чехословаки не получили в его лице национального героя. Сам Кригель был готов к заключению или даже худшему -- он лишь попросил соотечественников позаботиться о его жене. Однако Людвик Свобода и Александр Дубчек заявили, что возвращение без Франтишека Кригеля невозможно, поскольку вызовет взрыв протестов в Чехословакии. Этот аргумент был принят, Франтишек Кригель возвратился в Прагу[5]. Перед вылетом в аэропорту его задержали на два часа и вернули к делегации только после настойчивых просьб Дубчека и Свободы.
   Франтишек Кригель стал одним из четырёх депутатов парламента ЧССР, проголосовавших против договора о размещении советских войск в Чехословакии[4]. 30 мая 1969 состоялось заседание ЦК КПЧ, на котором было принималось решение об исключении Кригеля из партии. Сам Кригель подтвердил свои прежние позиции: Я отказался подписать так называемый "Московский протокол" потому, что подпись требовали в то время, когда республика была оккупирована военной силой без консультации с законными органами страны и вопреки желанию нашего народа... Договор подписан не самопишущей ручкой, а силой пушек и пулеметов[2].
   После исключения из КПЧ Франтишек Кригель был лишён депутатского мандата. Ему была запрещена и врачебная практика. Проживал с женой в двухкомнатной квартире на скромную пенсию. Над Кригелем был установлен постоянный надзор госбезопасности. Была устроена кампания травли: газетные нападки, анонимные угрозы и оскорбления (часто антисемитского характера), нападение на жену в квартире -- которому Кригель дал успешный и жёсткий физический отпор, использовав свои спортивные и военные навыки[2]. Травля была инициирована лично Гусаком, но сам же Гусак распорядился её остановить, поскольку не желал восстанавливать в обществе атмосферу тех времён, когда сам был репрессирован. В отличие от большинства других лидеров Пражской весны, Франтишек Кригель не примирился и не отступил от своей общественной позиции. Он примкнул к диссидентскому движению, одним из первых подписал он Хартию-77. В 1976 Кригель передал в посольство Китая соболезнования в связи со смертью Чжоу Эньлая. Этот акт имел большой политический смысл, поскольку именно Чжоу Эньлай как премьер Госсовета КНР выступил с осуждением вторжения в Чехословакию и призывал чехословацкий народ сопротивляться интервентам. Имя Франтишека Кригеля было широко известно в мире. Переписку с Кригелем инициировал Андрей Сахаров. Несмотря на полицейский надзор, более двухсот человек явились к нему 10 апреля 1978 -- поздравить с 70-летием. В Мадриде еврокоммунистическая Компартия Испании организовала специальную конференцию под председательством Сантьяго Каррильо (приглашённый Кригель не смог приехать, поскольку власти отказали ему в загранпаспорте, однако передал магнитофонную запись своей речи).
   Скончался Франтишек Кригель от сердечного приступа в возрасте 71 года. Его тело было немедленно изъято полицией, кремация проведена в тайне. Власти обоснованно опасались, что траурные мероприятия обернутся антиправительственной демонстрацией.
   Урна с прахом Франтишека Кригеля десять лет хранилась у друзей[13]. Церемония захоронения в Мотоле состоялась лишь в декабре 1989, во время Бархатной революции.
   В современной Чехии Франтишек Кригель считается национальным героем (как и предполагал Брежнев). В заслугу ему ставится не столько даже его роль в Пражской весне, сколько отказ подписать "Московский протокол", стойкость и активность в последнее десятилетие. Философ и историк Карел Косик сравнил Франтишека Кригеля с Яном Гусом, эта мысль многими поддержана. Поведение Кригеля в Москве ("Гус на Констанцском соборе") рассматривается как спасение национальной чести. С 1987 ежегодно присуждается правозащитная премия Франтишека Кригеля, финансируемая Фондом Хартии-77. На доме, где жил Кригель в Праге, и на здании больницы, где он работал, установлены мемориальные доски. В 2015 президент Чехии Милош Земан посмертно присвоил Франтишеку Кригелю орден Томаша Гаррига Масарика.
   В то же время, большинство депутатов муниципального совета Праги 2 отклонили предложение Земана объявить Франтишека Кригеля почётным гражданином муниципалитета Своё решение представители правой Гражданской демократической партии обосновали тем, что в биографии Кригеля есть не только заслуги 1968 года: кроме этого, он "двадцать лет строил коммунизм, участвовал в февральском перевороте и помог Готвальду установить диктатуру". Особым доводом против почётного гражданства был назван орден, полученный Кригелем за 25 февраля 1948. В августе 2018 -- к 50-летию событий 1968 года -- в Чехии издан роман о Франтишеке Кригеле Mu?, kterЩ stАl v cest? -- Человек, преградивший путь. Автор -- известный кинематографист Иван Фила -- работает над биографическим фильмом о Кригеле.
   Более тридцати лет Франтишек Кригель был женат на Риве Кригловой (урождённая Любецкая). Рива Любецкая, родом из белорусского Несвижа, в юности была активисткой сионистского движения, организовала киббуц в Палестине. Затем вернулась в Европу и вместе с первым мужем Павлом Фридом участвовала в коммунистической группе антинацистского Сопротивления во главе с Юлиусом Фучиком. Была арестована гестапо, заключена в Освенцим, затем в Равенсбрюк.
   Павел Фрид погиб в Освенциме. Рива Любецкая дожила до освобождения. После войны вышла замуж за Франтишека Кригеля и до конца жизни мужа оставалась его единомышленницей и соратницей. 92-летняя Рива Криглова скончалась в 2001 (пережив драматичное переосмысление и отрицание идеологии коммунизма). Люди, знавшие Франтишека Кригеля, отмечали такие черты его характера, как упорство, целеустремлённость, глубокую убеждённость, развитое чувство долга, жёсткость к себе и другим. В то же время он был человеком открытым, доброжелательным, склонным к эмоциональному веселью. Многие удивлялись его работоспособности -- уже в пожилом возрасте он проявлял такую энергию, что вызывал зависть у молодых. К материальным благам он был искренне равнодушен, радость жизни находил в трудоголизме, борьбе и риске.
   КУЛЬЧИЦКИЙ РЭМ ИОСИФОВИЧ (1925-2009) - инженер, поэт, писатель
   Рэм Кульчицкий родился 28 апреля 1925 года в городе Балта Одесской области. Работал прицепщиком в колхозе, фрезеровщиком на авторемонтном заводе. Призван в армию в декабре 1942 года, был заместителем командира пулеметного взвода. Участник кровопролитных боев Донбасской операции, где 17 сентября 1943 года был тяжело ранен в голову и плечо. После излечения в госпитале в январе 1944 года был демобилизован, работал механиком телефонной связи в городе Котлас.
   Поступил в МВТУ имени Баумана, окончил его в 1951 году. Работал на военно-ремонтном заводе по ремонту и модернизации танков, затем на Муромском заводе имени Орджоникидзе.
В 1953-1957 годах был главным инженером Второвской МТС и Гороховецкой МТС Владимирской области.
С 1958 до 1992 год работал на Владимирском тракторном заводе старшим инженером-конструктором, заместителем генерального конструктора.
Автор 14 научных трудов по вопросам конструкции, эксплуатации и надежности тракторов и двигателей.
   Писал стихи с 1939 года. Печатался в различных изданиях. Первая публикация в газете МВТУ им. Баумана "Бауманец" - статья "Маяковский с нами". Публиковался в СМИ Владимирской области и Башкирии, а также в журналах "Наш современник", "Воин России", в альманахах "Владимир", "Годова гора", "Война глазами ветеранов", "Венок Пушкину", "Воинские захоронения", "Владимирцы в боях на Курской дуге", "Любить людей, любить Россию", "Свет в моем окошке", "Владимирские посиделки" и др. Выпустил сборники "Неоткрытые страны" (1962), "Диктатура сердца" (1993), "Право на любовь" (1995), "Откровение" (1998), "Направленный взрыв" (2000), "Пятый угол" (2002), "След солнца" (2005). С мая 1997 года - Член Союза писателей РФ.
Инвалид войны, Кульчицкий был награжден орденом Отечественной войны I степени, медалью "За отвагу", "За победу над Германией", "Ветеран труда", медалью к столетию Мусы Джалиля, двумя бронзовыми медалями ВДНХ, 15 юбилейными медалями, Почетными грамотами администрации области.
Умер 6 июня 2009 года.
   Накануне, по телефону, читал мне свои последние стихи...

Автор четырех сборников стихов: "Неоткрытые страны", "Диктатура сердца", "Право на лювовь", "Откровение".

Мы воплотимся...
Когда придет вновь
Юбилей Победы
И, торжествуя,
Вспомнит нас страна,
Сложите песню
Из любви и света,
И памяти, что позади
Война.

И сбудутся
счастливые приметы, Хоть жизнь и время нас
Не пощадят:
Мы воплотимся
В памятник Победы,
Навечно встав
На ваших площадях.

И долгу перед нами повинуясь,
Припомните, что, завершив войну,
Мы не ушли, мы возвратились в юность,
Оставив вам великую страну.

* * *
Мы все у судьбы на прицеле,
Но не сдаваться же нам,
Тем более бьет не по цели -
Лупит по площадям.

Лупит, стараясь истово.
Навык есть у меня:
Только вперед и быстро
Выходят из-под огня.

Конечно, бывают частности...
Но, научась воевать,
Закономерность случайности
Я не хочу признавать.

***
Разве можно любить и сердиться?
Да еще побывав на войне?
Это может мне лишь присниться,
Да и то в нехорошем сне.

Не сержусь. Но в предзимье утраты
Листопадом летят снегири.
И любовь не поделишь на брата,
Как делили мы сухари.

* * *
Воинам
Надвигаются сумерки летние,
Песня слышится издалека
И все тише, и все незаметнее
Над землею плывут облака.

Все, что помнится, все, что нам помнится
От войны и надежд, и любви,
Вдруг приходит в мечтах и бессоннице,
Вырастая, как храм на крови.

Это к нам обжигающей вестью
Возвращаются явью и в сны
"Хорошо, что ты есть" - от невесты,
"Хорошо, что ты есть" - от жены.

Не безгрешные, злые и упрямые,
Выходили мы из берегов.
Есть у нас и медали и шрамы
В искупление наших грехов.

И на счастие, и беспечалье,
Разлучить обещая с бедой,
Нам ручьистая песня звучала
И, звеня, уводила с собой.

Чернооких весенних проталин
Мы умели улыбку ловить.
Мы мужским своим делом считали
Охранять, защищать и любить.

Ну, а если... с нечаянной вестью
Издалека нам будут слышны
"Где ж ты, миленький мой?" - от невесты.
"Хорошо, что ты был" - от жены.

И, как ястреб, над нами кругами
День уходит, теряясь вдали.
Так, взмахнув, как платочком, крылами,
Покидают страну журавли.

Мы сегодня, быть может, последние,
Оттого так полынно горька
Наша песня, в сумерки летние
Прилетевшая издалека.
   КЮСС МАКС АВЕЛЕВИЧ (АВЕРЬЯНОВИЧ - По поводу даты и места рождения Макса Авельевича Кюсса существуют две версии. Согласно сохранившейся автобиографии, он родился в ремесленной еврейской семье в Одессе 20 марта 1874 года; согласно послужному списку, он родился в "Шавельске" (Шяуляй) 5 марта 1877 года (год в данном списке от руки выправлен на 1874). Отец работал на одесской пуговичной фабрике. Учился в Одесском музыкальном училище, но был вынужден оставить учёбу из-за бедности родителей. В 1898 году в Одессе был сформирован 11-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, который должен был отправиться на Дальний Восток. Макс Кюсс, находившийся тогда в состоянии душевного разлада из-за неудачной женитьбы и невозможности реализовать себя как музыканта и композитора, поступил в него капельмейстером, выдав себя за немца-лютеранина (родившегося в том самом Шавельске), поскольку в отношении капельмейстеров-евреев существовали определённые ограничения[4]. Понятно, что претендентов на это место почти не было, а из-за скорой отправки начальство не очень-то желало копаться в "родословной" капельмейстера, наличие которого в полку из-за условий службы было настоятельной необходимостью. Это и объясняет "странное" появление Кюсса на Дальнем Востоке. В составе полка Кюсс участвовал в Русско-японской войне. За боевые отличия в ней полк был награждён Георгиевским знаменем, и, кроме того, в 1907 году шефом полка стала вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, которой так нравился вальс Кюсса "Разбитая жизнь", что в 1908 году Кюсс получил за него от неё золотые часы с государственным гербом. В 1909 году он сочинил знаменитый вальс "Амурские волны". С 1 января 1911 года -- капельмейстер 33-го Сибирского стрелкового полка на острове Русский (1911--1913).
   Во время первой мировой войны служил капельмейстером в 5-м Донском казачьем полку, затем капельмейстером Отдельного батальона Георгиевских кавалеров. После Октябрьской революции служил капельмейстером 416-го Черноморского стрелкового полка Красной армии (1918--1920). В конце 1920 года назначен капельмейстером 33-й стрелковой бригады ВОХРа в Одессе. В 1922 году возглавил оркестр в школе "Червоних старшин" имени ВУЦИК в Харькове. В 1927 году ушёл в отставку с должности командира музыкального взвода Первого конвойного полка СССР (впоследствии Образцовый оркестр Кремлёвской роты почётного караула). До 1934 года работал капельмейстером полка особого назначения ОГПУ СССР. Участвовал в строительстве канала Волга-Москва: сохранился приказ по ДмитЛагу о назначении его "на должность стрелка ВОХР с исполнением обязанностей капельмейстера". С 1934 года дирижировал в клубах и школах в Одессе. Руководил музыкальным кружком на заводе имени Октябрьской революции (ЗОР), в сентябре 1934 года был назначен капельмейстером оркестра Одесской народной милиции. В 1937 году вышел на пенсию, до начала войны преподавал в Одесской военно-музыкальной школе по классу кларнета.
   Во время Великой Отечественной войны, когда школа была эвакуирована, остался в Одессе, был интернирован в еврейское гетто и расстрелян в селе Дальник под Одессой в конце зимы 1942 года.
   29 сентября 2011 года на доме N 2 по улице Екатерининской, где в квартире N 40 музыкант жил в конце 1930-х годов, была открыта мемориальная доска.
   Сестра -- Хава Авельевна (Ева Абрамовна) Фельдштейн-Кюсс (1873--?). Брат -- Бенцион Авельевич Кюсс (1875--?).Жена (1898--1921) -- Перл (Рахиль) Вольфовна Эрлихман (?--1921), дочь владельца антикварного магазина в Одессе. Двое детей -- сын и дочь Фрида. Сын работал помощником коменданта Дома Красной Армии имени К. Е. Ворошилова в Харькове; дочь жила в Иркутске.
   ЛЕВИ ПРИМО (1919-87) - итальянский поэт, эссеист, прозаик.
   Примо Леви родился 31 июля 1919 года в семье пьемонтских евреев Чезаре Леви и Эстер Луццатти, чьи предки в далеком прошлом попали в Италию из Испании и Прованса. Учился в классическом лицее (1934--1937), где преподавали, среди других, Норберто Боббио и Чезаре Павезе, отличавшиеся антифашистскими взглядами. Поступил на химический факультет Туринского университета, но не закончил его и не получил диплома (фашистские власти в 1938 запретили евреям учиться в государственных школах и университетах). Работал в химических лабораториях на мелких предприятиях Турина и Милана. Вошёл в антифашистскую организацию либерально-социалистического толка "Справедливость и свобода" (итал. Giustizia e LibertЮ), действовал в составе партизанской группы "Partito d'Azione". В 1943 был арестован фашистской милицией, отправлен в предназначенный для евреев лагерь Фоссоли под Моденой. 11 февраля 1944 перевезен в Освенцим (Моновиц-Буна), где провел в общей сложности 11 месяцев. К концу года начал работать в лаборатории как химик. В лагере ему помогал итальянец Лоренцо Перроне, позже признанный праведником мира и неоднократно упомянутый в автобиографических произведениях писателя[5]. 27 января 1945 Примо Леви был освобождён Советской армией (из 650 итальянских евреев в Освенциме остались в живых лишь двадцать). Почти год добирался домой, о чем позже рассказал в книге "Передышка": был в советском пересыльном лагере для бывших заключенных в Катовице, в рядах Итальянской армии в СССР, через Румынию, Венгрию, Австрию и Германию вернулся в Турин 19 октября 1945.
   До 1977 работал на химическом заводе. По официальному заключению полиции, он покончил с собой (бросился вниз с лестницы), хотя версия о самоубийстве подвергается сомнениям, высказывались предположения о несчастном случае.
   ЛЕВЕНБУК АЛЕКСАНДР СЕМЁНОВИЧ (1933- )-- советский и российский актёр, театральный режиссёр. С 1987 года -- художественный руководитель московского еврейского театра "Шалом". Член Общественного совета Российского еврейского конгресса. Народный артист Российской Федерации (2004).
   0x01 graphic

Учился в 1-м Московском медицинском институте, где участвовал в студенческой художественной самодеятельности. Там же сложился его дуэт с Александром Лившицем, с которым они работали на протяжении многих лет. После окончания института в 1957 году стал артистом Мосэстрады. В разные годы в программу выступлений А. Левенбука и А. Лившица входили произведения Корнея Чуковского, Самуила Маршака, Сергея Михалкова, Аркадия Хайта, Эдуарда Успенского, Даниила Хармса, Бориса Заходера. Их исполнительскую манеру отличали высокая культура речи и виртуозное владение техникой синхронного чтения. Они с успехом гастролировали по стране, а в 1960 году стали лауреатами Всесоюзного конкурса артистов эстрады.
   В 1965 году в музыкально-юмористической программе Александра Лившица и Александра Левенбука "Пиф-паф" с песней композитора Левона Мерабова на стихи поэта Михаила Танича "Робот" на профессиональной сцене дебютировала 16-летняя Алла Пугачёва.
   С 1970 года Левенбук, Лившиц и Николай Литвинов были ведущими популярной детской образовательной передачи "Радионяня", где в шутливой форме объяснялись правила грамматики, математики, хорошего поведения.
   В 1980-е годы начал работать на эстраде как режиссёр в сотрудничестве с писателем Аркадием Хайтом. Среди поставленных им спектаклей -- "Доброе слово и кошке приятно" для Евгения Петросяна и "Нет ли лишнего билетика?" для Владимира Винокура.
   В 1981 году, вместе со Львом Шимеловым, исполнил песню "А может, а может..." в мультфильме "Пластилиновая ворона".
   В 1985 году поставил в Еврейском камерном музыкальном театре спектакль "Тум-балалайка" по пьесе Хайта, который позднее был показан в США, где он шёл на бродвейской сцене.
   С 1988 года Александр Левенбук возглавляет Московский еврейский театр "Шалом". Помимо режиссёрской работы, также был занят как актёр в спектаклях "Заколдованный театр", "Янкель, Таке и Кадыр", "Новеллы Севелы", "Четыре чемодана в Шереметьево-2" и "Национальность? Да!".
   ЛЕЙБЕНЗОН ЛЕОНИД САМУИЛОВИЧ (1879-1951) - академик АН СССР. Родился в Харькове 14 (26) июня 1879 года. Отец -- врач Самуил Львович Лейбензон, окончивший в 1876 году Императорский Харьковский университет; мать -- Софья Евсеевна Штерман. В 1901 году окончил физико-математический факультет Московского университета. Работал в Кучинском аэродинамическом институте под руководством Н. Е. Жуковского и одновременно учился в Императорском Московском техническом училище, которое окончил в 1906 году.
   В 1906--1908 годах работал на Тульском механическом заводе. В декабре 1908 года был избран приват-доцентом Московского университета по кафедре прикладной математики и преподавал до 1911 года, когда в знак протеста против действий министерства просвещения (см. Дело Кассо) покинул университет в числе большой группы профессоров и преподавателей. Стал работать в конторе частной фирмы Бари, где занимался проектированием и постройкой резервуаров и нефтепроводов под руководством В. Г. Шухова. В 1913--1914 годах работал на кафедре экспериментальной физики Тифлисских высших женских курсов. В 1915 году начал работать в Дерптском университете; с 1916 года -- профессор кафедры прикладной математики; в 1917 году защитил докторскую диссертацию, посвящённую расчёту безбалочных перекрытий.
   В 1919 избран профессором Тбилисского политехнического института, а в 1921 году стал профессором и деканом нефтепромышленого факультета Бакинского политехнического института.
   В 1922 году вернулся в Московский университет, где и работал до конца жизни. В 1925 году организовал в Москве первую в СССР нефтепромысловую лабораторию. Одновременно был профессором Московской горной академии (1922--1930).
   В 1932--1936 годах Лейбензон занимался разработкой методики расчёта самолета на прочность в ЦАГИ. В 1934--1936 годах занимал должность директора Научно-исследовательского института математики. С 1933 года -- член-корреспондент АН СССР, с 1934 года -- доктор технических наук, с 1936 года -- доктор физико-математических наук.
   Арестован 10 июля 1936 на своей даче в Кратово, под Москвой. На время следствия помещен в одну из московских тюрем. Московским городским судом в начале декабря 1936 года был оправдан и освобождён, но 17 декабря 1936 года вновь арестован и 28 января 1937 года спецколлегия Мосгорсуда приговорила его и жену к "ссылке без принудительного лишения свободы в Казахстан, сроком на три года каждому, без поражения в правах". Под конвоем был доставлен в Алма-Ату 23 апреля 1937 года. Выехал в Актюбинск, определённый ему и жене местом ссылки. Смог устроиться лишь в небольшом городке Темире, в ста километрах от Актюбинска. Некоторое время работал в школе, причем инспектор нашел, что Лейбензон давал уроки на низком научном уровне. В ссылке написал ряд работ, в числе которых была монография "Вариационные методы решения задач упругости с приложением к изгибу и кручению авиационных профилей"[3]. Положительный отзыв С. А. Чаплыгина на этот труд и его хлопоты, видимо, помогли освобождению Лейбензона. По протесту прокурора в мае 1939 года был оправдан решением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР от 8 апреля 1939 года.
   В июне 1939 года вернулся в Москву. Был старшим научным сотрудником Геофизического института АН СССР (1939--1945); зав. отделом Института механики АН СССР (1944); зав. кафедрой гидромеханики МГУ им. М. В. Ломоносова (1945).
   Академик АН СССР по Отделению технических наук (механика) с 27 сентября 1943.
   Умер 15 марта 1951 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок N 3).
   Секретные физики ЛЕЙПУНСКИЕ. От редакции. В этом году выходит из печати очередная книга Бориса Горобца "Трое из Атомного проекта. Секретные физики Лейпунские (Москва, Изд-во УРСС, 20 печ л. С илл., фотографиями, Приложениями.
   Мы публикуем ее Аннотацию, Вводную главу, рассказывающую о большой еврейской семье Лейпунских, которая в начале и середине XX века дала физике (главным образом, ядерной) трех выдающихся ученых: академика Александра Ильича и профессоров Овсея Ильича и Дору Ильиничну Лейпунских.
   Кроме того, помещаем (это отдельная тема, которую здесь опускаем) во многом уникальный рассказ о сверхсекретных институтах системы НКВД "А" и "Г", образованных под Сухуми при участии и под кураторством А.И. Лейпунского, в которых работали немецкие ученые и специалисты, мобилизованные для форсирования нашего Атомного проекта. В 1950 г. эти литерные институты слились, образовав Сухумский физико-технический институт, один из крупнейших научных центров, работавших по атомной энергетике. Материалы представлены записками Н.Ф. Лазарева, начальника лаборатории СФТИ, проработавшего в этом институте с 1951 по 1992 год.
    Б.С. Горобец. Трое из Атомного проекта (секретные физики Лейпунские). Научно-историческое издание. /Под ред. И.О. Лейпунского. - М.: УРСС; 2007/. 
   Рассказано о творчестве и жизненном пути трех замечательных советских физиков-ядерщиков из одной семьи - братьях А.И. и О.И. Лейпунских и их сестре Д.И. Лейпунской. Все трое внесли крупный вклад в работы по Атомному проекту СССР. Их имена - в первом секретном списке награжденных орденами за успешное испытание советской атомной бомбы в 1949 г., который был подписан лично Сталиным.
   Украинский академик А.И. Лейпунский был директором и научным руководителем крупнейших физических институтов СССР - Украинского физико-технического института в Харькове, Института физики в Киеве и Физико-энергетического института в Обнинске (который ныне носит его имя). Его группе физиков, первой в СССР и второй в мире, удалось расщепить атомное ядро, он выдвинул и реализовал концепцию реактора на быстрых нейтронах (бридера) и теплообменного контура с жидкими металлами, был научным руководителем создания энергетических ядерных реакторов для флота и космических аппаратов.
   Профессор О.И. Лейпунский (Институт химической физики) - основоположник способа синтеза алмазов, применяемого сейчас во всем мире. Он один из создателей научно-методической базы радиометрии и дозиметрии проникающих излучений, автор (совместно с Я.Б. Зельдовичем) теории внутренней баллистики реактивных пороховых снарядов ("Катюш"), разработчик современных видов твердого топлива для ракет.
   Профессор Д.И. Лейпунская - заведующая лабораторией в секретном НИИ-9, работавшем над проблемой извлечения плутония из урана, а позже - лабораторией во ВНИИ ядерной геохимии и геофизики, где разработала метод количественного нейтронно-активационного анализа для поиска и разведки полезных ископаемых. Рассказано также об известных ученых сталинской эпохи: Л.Д. Ландау, Н.Н. Семенове, Ф. Хоутермансе, Л.С. Полаке и других, близко связанных с героями книги. В начале ХХ века на востоке Царства Польского, входившего в Российскую империю, жила бедная и многодетная еврейская семья Лейпунских. Глава семьи Илья Исаакович Лейпунский (1872-1936) отец будущих знаменитых ядерщиков, отслужив в царской армии, работал десятником (по-нынешнему - бригадиром рабочих) на строительстве шоссейных и железных дорог. Жена Ильи Исааковича Софья Наумовна Лейпунская (Шпанина) (1885-1961) была сиротой, ее воспитывали родственники, которые обеспечили ей возможность закончить прогимназию. Россия в то время интенсивно строила дороги, и потому семья железнодорожного техника-строителя часто переезжала с места на место.
   7 декабря 1903 г. в семье Лейпунских родился первый сын, которого назвали Александром. Это случилось в деревне Драили Сокольского уезда Гродненской губернии, на территории Польши. Вскоре семья переехала в г. Белосток. Александр поступил в гимназию, правда, не сразу. Хотя он успешно сдал вступительные экзамены, но не был принят из-за превышения процентной нормы приема евреев. Ему пришлось заниматься дома самостоятельно. Через год он снова поступал в гимназию и на этот раз был принят, причем без потери учебного года благодаря домашней самоподготовке.
   Затем у Софьи Наумовны и Ильи Исааковича родилось еще пятеро детей: Яков (1906), Овсей (1909), Дора (1912), Елизавета (1918) и Наум (1921). Наряду с этим, в семью были взяты еще четверо детей, оставшихся сиротами после смерти двоюродной сестры Софьи Наумовны. Двоих младших звали Салик и Дора, так что в семье росли две сестры по имени Дора и два мальчика, откликавшихся на имя Салик - позже одного из них стали звать Овсеем, а другого Исааком. Отец этих сирот, двоюродный брат Ильи Исааковича в 1905-06 гг. входил в силы самообороны еврейской общины, во время погромов он и его товарищи оказывали вооруженное сопротивление погромщикам и их покровителям из местной полиции. Такая деятельность в России строго преследовалась, он скрывался от полиции, некоторое время прятался у Софьи Наумовны и Ильи Исааковича в Белостоке и в 1906 г., нелегально перейдя несколько границ, уехал в Америку. До 1923 г. вестей от него не было.
   Тяжелая материальная жизнь семьи сочеталась с атмосферой доброты, трудолюбия, честности, взаимопомощи, духовности и культуры. Наум умер еще мальчиком. В 1914 г., с началом Первой мировой войны, учреждение Военно-дорожного ведомства, где служил И.И. Лейпунский, было эвакуировано из Белостока в Ярославль. В самые голодные годы Гражданской войны (1918-1922) г.г. Илья Исаакович самоотверженно трудился, чтобы прокормить огромную семью с 10-ю детьми. Работал не только на железной дороге, но и на лесозаготовках.
   Желая помочь семье, Саша вместе с отцом работал в это время в Рыбинске. Он начал работать в 14 лет, сначала посыльным, потом рабочим. Успевал какое-то время посещать философский кружок, за что как-то даже был задержан ЧК и провел под арестом несколько дней, пока не выяснилось что деятельность кружка, в общем-то, Советской власти не угрожает.
   Часть семьи оказалась в Ярославле во время Ярославского мятежа и сопровождавших его еврейских погромов. Их спрятали у себя православные соседи. Время было голодное, и младшие дети ходили по деревням, меняя вещи на продовольствие. При всем царившем в то время безвластии и беззаконии противоборствующие стороны детей не трогали.
   В 1919 г. 15-летний Саша поступил в механический техникум и одновременно на химический завод в Рыбинске. Преподавание в техникуме велось на высоком уровне, изучалась даже высшая математика. В 1921 г. Александр окончил техникум и перешел на своем заводе уже на должность помощника мастера.
   В 1921 г. по командировке Губпрофсвета Александр поступает в Ленинградский Политехнический институт на физико-механический факультет. Выбор не был случаен. До Рыбинска доходили сведения, что в Ленинграде создано учебное заведение, в котором учат физике по-новому - ее изучают с целью создания новых видов техники мирового уровня. Это отвечало идеологической установке Александра - "техника для социализма".
   Сашины брат и сестра также поступили вслед за ним на "физмех Политеха" и окончили его. Правда, Овсей под влиянием брата Якова поступает по приезде в Ленинград в экономический техникум. Первая практика в бухгалтерии завода "Светлана", показала ему, что работа бухгалтера и экономиста - не его призвание и в 1926 г. он поступает на первый курс Ленинградского "физмеха"
   Перед войной этот "физмех" был так же знаменит и играл примерно такую же роль, как впоследствии Московский физтех. В результате Александр, Овсей и Дора стали физиками, Яков стал экономистом, доктором наук, Елизавета стала историком и долгие годы работала старшим научным сотрудником в Издательстве Большой Советской энциклопедии.
   После окончания Гражданской Войны в Россию из Америки приехал отец приемных детей, который предложил детям вернуться с ним в Америку. Двое старших детей согласились и уехали вместе с отцом, а двое младших - Салик (Исаак) и Дора остались в семье Лейпунских. Исаак стал врачом и переехал по распределению в Воронеж, где и прожил всю жизнь, за исключением военного времени, которое военврач Лейпунский провел в действующей армии с первого до последнего дня.
   До 1935 г. между русской и американской частями семьи поддерживались связи, посылки из Америки с лекарствами и продовольствием помогли пережить голодные годы с карточными рационами. Но после 1935 г. переписка с заграницей стала крайне опасной и потому прекратилась. Остались только семейные предания, согласно которым в те времена американские Лейпунские занимались деревообработкой и проживали в районе Кливленда.
   Яков неплохо понимал процессы, происходившие в стране. В 1935 г., вскоре после убийства Кирова он на некоторое время исчез из Ленинграда, и когда за ним однажды ночью пришли (первая волна Ленинградских арестов коснулась главным образом гуманитариев) вместо него в квартире застали только его брата Овсея. Но команды брать физиков не было, и Овсея оставили досыпать. Еще в студенческие годы Александр женился на самой красивой девушке их курса Антонине Федоровне Прихотько. Она была из семьи терских казаков. Через много лет А.Ф. Прихотько стала Героем Социалистического Труда, украинским академиком, директором Киевского института физики. (Знавший лично обоих супругов профессор-физик А.А. Рухадзе говорил, что А.Ф. была "абсолютно железной женщиной".) В их семейной жизни с А.И. были трудные и даже очень тяжелые периоды, особенно в те месяцы 1938 г., когда А.И. оказался под арестом. Но они с самого начала создали нерушимую семью, в которой все любили друг друга. Это подчеркивает в своей записке, присланной для данной книги в 2006 г., их дочь Нина Александровна, археолог, живущая в Киеве.
   О.И. Лейпунский женился в 1939 г. на Александре Ильиничне Хейфец. Она была биологом по образованию, одно время работала над проблемой создания пищи на основе биомассы, получаемой из головоногих (червей). Ее отец Илья Яковлевич был Ленинградским юристом, специалистом по авторскому праву. Он был также участником международных комиссий по расследованию фактов еврейских погромов на Украине в годы Гражданской войны. Мать, Гита Алексеевна Флакс, в молодости входила в боевую организацию эсеров, но еще до 1914 г. вышла из революционного движения, а в 1930-е гг. работала учительницей. Брат Ильи Яковлевича Яков Гуральский был профессиональным революционером, агентом Коминтерна; как специалист по уличным боям в 1920 годы пытался помочь Э. Тельману совершить революцию в Германии, воевал в Испании, в промежутках между "командировками" преподавал в Институте Красной профессуры. После войны он вернулся в СССР из Латинской Америки, был арестован, освобожден в 1954 г. и умер вскоре после освобождения.
   Супруги О.И. и А.И. Лейпунские прожили всю жизнь в любви и согласии. Их сын Илья окончил МИФИ, затем много лет работал в Институте химической физики, защитил кандидатскую диссертацию; ныне работает в отделившемся от ИХФ Институте энергетических проблем химической физики, кстати, в той же комнате, в которой с 1947 по 1960 г. работал его отец.
   В начале 40-х годов О.И. всерьез занялся альпинизмом. Он - участник рекордных зимних переходов через перевалы Главного Кавказского хребта, организатор альпинистских лагерей на Кавказе. До начала войны О.И. каждое лето проводит на Кавказе в качестве инструктора, а затем - начальника учебной части одного из центров альпинистской подготовки офицеров Красной Армии. В 1940 г. под его руководством более 500 курсантов учились покорять Эльбрус в условиях непогоды. После войны О.И. попал снова на Кавказ только в 1958 году. Его сын Илья вспоминает, что в каждом альпинистском лагере у отца находились друзья и добрые знакомые, среди них были легендарные альпинисты Е. Белецкий и В. Сасоров. Вплоть до 1972 г. каждое лето О.И. хотя бы месяц проводил в Кавказских горах.
   Д.И. Лейпунская вышла замуж в 1935 г. за своего одноклассника Льва Петровича Конон?вича, происходившего из семьи земской интеллигенции Ярославской губернии. Мать Льва была земским врачом, отец - дорожным инженером, специалистом по строительству мостов. Л.П. Кононович стал военным инженером, провоевал всю войну, с 1941 года. В мае 1945 г., уже после капитуляции Германии он погиб в перестрелке с вооруженными остатками немецко-фашистских фанатиков.
   После войны Д.И. Лейпунская вышла замуж за Владимира Львовича Карпова, сына знаменитого революционера и химика Л.Я. Карпова. С ним она прожила до своей смерти в 1977 г. Вместе с ними одной семьей жили сын Д.И. Лейпунской Александр Львович Кононович и его жена Алина.
   Трагически сложилась судьба Доры Лейпунской, сводной сестры. Она окончила педагогический институт в Ленинграде, вышла замуж за немецкого эмигранта-антифашиста. В 1938 г. ее мужа арестовали и по недавно заключенному договору между Германией и СССР об экстрадиции преступников передали представителям гестапо (точно так же, как двух героев этой книги, Хоутерманса и Вайсберга, описываемых далее, в Главе 1). Пройдя через череду фашистских тюрем, он оказался в немецком штрафном батальоне, воевал в войсках Роммеля в Африке и погиб в 1943 г. Дора умерла в 1944 г. в эвакуации в Уфе.
    В конце 1942 г. Овсей Ильич получил "похоронку", сообщавшую, что "лейтенант Я.И. Лейпунский пал смертью храбрых на ленинградском фронте". 22 июня 1941 г. он ушел на фронт добровольцем вместе со своей женой, переводчиком с немецкого, Натальей Николаевной Сиверс. Ближайшие родственники Наталии Николаевны погибли на Соловках. Она и Яков не питали иллюзий относительно сталинского режима, но в день начала войны решили пойти на фронт добровольцами. Они были зачислены в регулярную часть Красной Армии, начали войну в Эстонии. Яков дослужился до командира разведроты. После его гибели Овсей Ильич дважды подавал заявления директору Института химфизики с просьбой разбронировать его и отпустить на фронт. Но оба раза Н.Н. Семенов отказывал, мотивируя тем, что О.И. Лейпунский - один из незаменимых специалистов по порохам и взрывчатым веществам, он ведет работу по тематике Наркомата боеприпасов, необходимую для фронта. Тем не менее, О.И., как и многих его современников, мучило чувство вины за то, что он оказался среди относительно немногих не воевавших и потому выживших мужчин своего поколения. Жена Якова осталась жива. Но в 1944 г., возвращаясь с разведгруппой из немецкого тыла, она подорвалась на минном поле, после чего ей ампутировали ногу. После войны Наталия Николаевна, свободно владевшая немецким, английским и французским языками, работала в Ленинградской Военно-медицинской академии. Братья Лейпунские помогали ей всю жизнь. Более дальние родственники Лейпунских, проживавшие в восточных областях Польши и в Прибалтике, были убиты немецкими и местными фашистами во время Второй мировой войны.
   Елизавета Ильинична Лейпунская вышла замуж за Абрама Давыдовича Сыркина, также историка, проработавшего много лет в Большой Советской Энциклопедии.
    Такова краткая биографическая справка о семье трех главных героев нашей книги, семье, принадлежавшей к трудовой советской интеллигенции с еврейскими корнями. В чем-то она была типичной: все члены семьи честно и самоотверженно трудились на свою родину, СССР, защищали ее, награждались, репрессировались. Но были и необычные черты этой семьи - они заключались, прежде всего, в научных талантах физиков Лейпунских, их громадном вкладе в общемировую сокровищницу знаний, в научно-производственный и оборонный потенциал своей страны. В разговорах часто приходится слышать о ком-то: это - хороший человек, а это - плохой. Существует множество афоризмов и анекдотов насчет того, чем различаются хорошие и плохие люди. Среди них есть следующее, довольно глубокое, образное "определение", данное выдающимся поэтом и писателем Константином Симоновым (в нашем приблизительном пересказе).
   "Есть три категории людей. Есть люди - плохие в хорошие времена, это - безусловно плохие люди. Есть люди - хорошие в плохие времена, это - безусловно хорошие люди. И есть люди - хорошие в хорошие времена и плохие - в плохие времена. Так вот, я такой".
   Все, что автор настоящей книги прочел и услышал об Александре Ильиче, Овсее Ильиче и Доре Ильиничне Лейпунских, позволяет ему с уверенностью сказать, что это - не только очень крупные ученые, но и личности, которые были, безусловно, хорошими людьми в любые даже самые тяжелые времена. Можно сказать и иначе. Природа локально реализовала необычно высокую плотность таланта и порядочности в расчете на одну семью. Наша книга призвана зафиксировать в истории науки это очень редкое явление, которое принесло немалую пользу мировой науке и технике, а в более широком смысле - нашему народу и всему человечеству.
   ЛЕМПИЦКА ТАМАРА (Лемпицка, польск. Tamara ?empicka, имя при рождении -- Мария Борисовна Гурвич-Гурская; 16 мая 1898, Варшава, Российская империя -- 18 марта 1980, Куэрнавака, Мексика) -- польская[2] и американская художница, автор известной картины "Прекрасная Рафаэлла" (1927). Лемпицка вела активную светскую жизнь, она считается среди некоторых историков искусства "первой художницей, которая была гламурной дивой".
   0x01 graphic
Мария Борисовна Гурвич родилась в Варшаве . Отец -- Борис Моисеевич Гурвич-Гурский (Borys Gurwicz-GСrski), предприниматель еврейского происхождения, работал адвокатом в представительстве французской фирмы. [6]/ Мать -- Мальвина Деклер (Malwina Dekler), наполовину полька, наполовину еврейка, дочь Бернарда Деклера (Bernard Dekler), и Клементины Деклер (Klementyna Dekler). Отец рано оставил семью; мать работала гувернанткой. Детство провела в Москве, с 1910 года -- а Петербурге, где в 1916 г. вышла замуж за Фаддея Петровича Лемпицкого (Tadeusz ?empicki 1888--1951). В 1916 г. родилась их дочь Мария Кристина Лемпицкая.
   В 1919 г. вместе с дочерью и мужем (после его ареста ЧК) эмигрировала из революционного Петрограда во Францию.
   В 1920 х гг. в Париже берёт уроки у известных французских живописцев -- Андре Лота и Мориса Дени.
   С середины 1920 х. гг начинает работать, как художница, пишет заказные портреты. Выставляется с 1925 г. "После тридцати она зарабатывает много, а похвалы слышит всё реже и реже. Зато двери лучших парижских домов открыты для неё нараспашку -- не как для модной, но нищей богемы, а как для светской львицы, равной среди равных. О чём она, собственно, и мечтала".
   В 1925 г. развелась с мужем фактически (юридически развод оформлен в 1928 г.), оставив его фамилию. Берёт себе псевдоним Тамара де Лемпицка (хотя её муж не был дворянином, и не имел прав на приставку к фамилии "де").
   В 1927 г. получает первый приз на выставке изящных искусств в Бордо, за портрет дочери "Кизетт на балконе".
   В 1929 г. получает приз на выставке в Познани, за картину "Кизетт на первом причастии".
   В 1929 г пишет свою самую знаменитую картину -- "Автопортрет", или "Тамара в зеленом Бугатти", где изображает себя за рулём машины (в реальности не существовавшей -- у художницы была маленькая машина Рено).
   3 февраля 1934 г. вторично выходит замуж за венгерского предпринимателя Рауля Куфнера, коллекционера искусства.
   В 1939 г. переезжает в США, в Лос-Анджелес, пишет заказные портреты.
   В 1941 г к ней переезжает из оккупированной Франции дочь, Кизетт. В 1943 г она выходит замуж за Harold Foxhall, геолога из Техаса, и переезжает в Хьюстон.
   В 1943 г. поселяется с мужем в Нью-Йорке. После войны стиль работ художницы меняется, она работает в абстрактном экспрессионизме. Занимается оформлением интерьеров. Рауль Куффнер скончался от сердечного приступа в ноябре 1961 г. Оводовев, художница с 1963 г. живёт в Хьюстоне с дочерью и внучками.
   В 1973 г на волне подъёма интереса к искусстве ар-деко в Париже, в галерее Люксембург, проходит первая персональная выставка художницы.
   В 1974 переезжает в мексиканскую провинцию, Гуэрнавака. В 1979 г. её дочь переселяется жить к ней. Умерла 18 марта 1980 г. По завещанию её пепел развеян над вулканом Попокатепетль.
   Работы художницы сочетают ар-деко и кубизм, флорентийских маньеристов и классицизм Энгра. Её отличительный и смелый художественный почерк развился быстро и был вдохновлен тем, что Андре Лот называл "мягким кубизмом" или, по словам Мориса Дени, "синтетическим кубизмом". Стиль Тамары де Лемпицкой был воплощением прохладной, но весьма чувственной стороны ар-деко. Она критиковала многих импрессионистов за то, что они использовали "грязные цвета".
   Завсегдатай светской хроники, участница вечеринок творческой богемы, "баронесса с кисточкой" и любимая художница голливудских звёзд и аристократов, Тамара де Лемпицка была частью богемного Парижа во времена ревущих 1920-х. Она была знакома с Пабло Пикассо, Жаном Кокто и Андре Жидом. Известная своими любовными похождениями, художница была бисексуальной, и её романы как с мужчинами, так и с женщинами, были преподнесены публике в таком виде, что в то время было очень скандальным. В своих работах она часто использовала повествовательные элементы и обнажённую натуру для подавляющего эффекта страсти и обольщения . В 1920-х она стала тесно связана с лесбиянками и бисексуалками в художественных и литературных кругах, у неё были романы с такими известными женщинами, как Вита Сэквилл-Уэст и Колетт. Ей также приписывают роман с Сюзи Солидор, певицей ночного клуба в BoНte de Nuit, которая позже позировала для нескольких картин художницы. Её муж в конце концов устал от её любовных похождений и бросил её в 1927 году. Они развелись в 1931 году в Париже.
   Одержимая творчеством и своей социальной жизнью, де Лемпицка пренебрегала воспитанием своей дочери Кизетты, уделяя ей мало внимания и времени. Когда Кизетта находилась неподалёку от своей частной школы-интерната, она жила со своей бабушкой Мальвиной. Когда де Лемпицка сообщила своей матери и дочери, что не вернётся из Америки на Рождество в 1929 году, Мальвина была в такой ярости, что сожгла огромную коллекцию дизайнерских шляп Тамары; Кизетта просто смотрела, как они горят одна за другой. Несмотря на недостаток внимания со стороны матери, Кизетта была увековечена в картинах Лемпицкой, которая неоднократно писала картины со своего единственного ребёнка, оставив серию портретов: "Кизетта в розовом" (1926), "Кизетта на балконе" (1927), "Кизетта спит" (1934), "Портрет баронессы Кизетты" (1954--1955) и так далее.
   Лешем Рон (Израиль)
Известный израильский журналист. В книге "Есть ли рай", изданной в 2005 году, за год до Второй Ливанской войны, Р. Лешем предсказал последние события на юге Ливана. Вот небольшой отрывок из неё: "Если пока там (в Ливане) сохраняется относительное спокойствие, то это только в связи с тем, что террористы собираются с силами и вооружаются. У них нет недостатка в терпении, это их тактика, и скоро мы столкнемся с нею. Похитят нашего солдата, подорвут джип на границе, обстреляют поселение из минометов. Тот, кто думает, что удар боевых самолетов сможет сделать всю работу - еще узнает, что нельзя обойтись без наземных войск. Мы будем обшаривать там метр за метром, переходить от одного дома к другому, переворачивать камень за камнем".  Причины поражения Израиля в войне 2006 года писатель видит в том, что в 2000 году еврейское государство не должно было выводить свои войска с территории северного соседа - по крайней мере, до тех пор, пока там остаются террористы и не достигнут прочный мир между странами. По пророческому роману "Есть ли рай", предвосхитившему Вторую Ливанскую войну, поставлен недавно вышедший на экраны фильм "Бофор" (Beaufort) израильского режиссера Йосефа Сидера, ставший призером 57-го Берлинского кинофестиваля в феврале 2007 г. Рон Лешем участвовал в создании сценария фильма. История, потрясшая членов жюри Берлинского фестиваля, проста. Её герои - солдаты Армии обороны Израиля, события происходят за несколько недель до вывода израильской армии из Ливана в 2000 году, а местом действия служит крепость Бофор, бывший замок крестоносцев.
Публикации в журнале "Корни":
"Засада" (перевод с иврита Егора Лосева), N33

Ли Лаура (США)
Писатель, чьи книги регулярно присутствуют в списке бестселлеров "USA Today". Ее книга "Тайные желания и Джентльмен" попала в список лучших книг-дебютов "Нью-Йорк таймс". Награждена самой престижной наградой среди авторов романов в Америке.
Сайт автора - http://www.lauraleeguhrke.com.
Публикации в журнале "Корни":
Две истории из Америки, N49


Либа Моше (Иерусалим)
Родился в 1931г. Дипломат, лектор, поэт, писатель, живописец, скульптор, доктор наук.
Был членом кибуца, армейским офицером, журналистом, лектором, дипломатом.
В течение 31 года представлял Государство Израиль в качестве посла и генерального консула в 15 странах. Имел 12 академических званий, был доктором кафедры по международному праву в университете Парижа. Был профессором в четырех университетах Израиля, Камеруна и Новой Зеландии. Последняя должность: профессор кафедры международных отношений и европейской литературы в Университете города Окленд.
Как лектор, писатель и поэт, является членом различных национальных и международных ассоциаций, не раз был награжден почетными званиями.
Моше Либа свободно пишет и переводит на 6 языках, издал 58 книг, в том числе 27 книг поэтических произведений. Его стихи, статьи, литературные обзоры и критика постоянно публикуются в различных литературных, исторических и международных журналах, бюллетенях, антологиях, ежегодниках и Интернет-сайтах.
В Израиле компания "Лили Фильм-Таль Шахар" планирует снять документальный фильм по книге Моше Либа "Еврейские дети-рабы из Сан-Томе".
В 1989 году в Израиле был поставлен спектакль на иврите по книге Моше Либа "Скрипач из Аушвица". Версия этого же спектакля на голландском языке вышла в Гааге в 2008 году. В 2010 году выйдет обновленная версия на голландском языке.
Как живописец и скульптор, Моше Либа провел 47 личных экспо-зиций и участвовал в более чем 300 коллективных выставках. Член правления Новозеландской академии изобразительных искусств в 2000-2004 годах. Его художественные работы выставлены в музеях, картинных галереях и находятся в частных собраниях, представляются в альбомах, антологиях и веб-сайтах.
   Вольфганг Лотц (ивр. ???????? ?????, род. 6 января 1921 года -- умер 13 мая 1993 года) -- разведчик-нелегал Моссада.
   Вольфганг Лотц родился в 1921 году в Германии. Отец -- немец, директор театра в Берлине. Мать -- еврейка. После прихода Гитлера к власти отец вступил в нацистскую партию, а мать забрала сына и уехала в Эрец-Исраэль. C 12 лет жил в Палестине и затем в Израиле.
   Закончил сельскохозяйственный техникум. Служил в британских колониальных войсках переводчиком, свободно владел немецким, арабским, английским. Работал в Египте с 1961 по 1965 годы, внес значительный вклад в победу Израиля в Шестидневной войне. Контрразведка Египта, с помощью советской аппаратуры, запелеговала его радиопередатчик. Так израильский разведчик был раскрыт.
   26 июля 1965 года суд приговорил его к пожизненному заключению. После Шестидневной войны египтяне обменяли Вольфганга Лотца на девятерых генералов, получив ещё пятьсот военнопленных в качестве довеска.
   По некоторым свидетельствам (канадский журнал "Маклинз"), мог быть прототипом отца Авнера из повести Дж. Джонаса "Месть", рассказывающей об операции "Гнев Божий".
   Впоследствии опубликовал воспоминания о своей миссии в Египте.
   В 2007 году о его жизни был снят документальный фильм "Шпион в шампанском" (Meragel Ha-Shampaniya)
   ЛЮКСЕМБУРГ ЭЛИ (1940- ) - писатель. Израиль.
   Вскоре после начала 2-й мировой войны семья перебралась из Румынии в СССР. 5 лет боролся за выезд в Израиль, эмигрировать удалось в 1972г. Перед отъездом заблаговременно переснял на микроплёнку все свои произведения, вмонтировал в ботинок, и передал в Израиль вместе с имуществом хабадников Ташкента, давшими на таможне взятку. Кгига вышла в 1975г. Лауреат нескольких премий.
   МАЦИХ ЛЕОНИД АЛЕКСАНДРОВИЧ (1954-2012) - философ, теолог.
   Леонид Александрович Мацих родился 18 мая 1954 года в Киеве. Его отец -- Александр Биньяминович Мацих (1918--2010) был бухгалтером. Мать -- Гита Ильинична (1925--2010), урождённая Таубман, работала врачом скорой помощи.
   Владел русским, английским, французским, ивритом и украинским языками.
   1971--1975 -- Запорожский государственный педагогический институт, факультет иностранной филологии -- специализация: преподаватель французского языка. 1985--Московский государственный педагогический институт иностранных языков имени Мориса Тореза -- кандидат наук, специализация: французская литература. 1991--1995 -- Институт Шалома Хартмана (SHI) , Иерусалим 1999--2001 -- Поствузовское образование (PhD) -- Еврейская теологическая семинария Америки (JTS) , Нью-Йорк. Специализация "Раввинистическая литература".
   Изучал влияние религиозных учений на историю цивилизаций, пришёл к выводу об огромном влиянии масонской идеологии и практики на формирование европейской цивилизации и культуры. Находясь в США, познакомился лично с некоторыми масонами и получил возможность поработать в масонских архивах.
   Выступал научным редактором "Библейских исследований" -- сборника научных статей о Библии, изданного РАН. Руководил проектом по переводу на русский язык сборника средневековых комментариев к Библии "Большие Комментарии к Писанию". В рамках этого проекта в 2010 году выпущен первый том.
   1985--1991 -- Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, Институт стран Азии и Африки, кафедра истории мировых религий -- ассоциированный профессор
   1991--1993 -- Министерство образования и культуры Израиля -- координатор еврейских образовательных программ для взрослых
   1993--1995 -- Международный центр университетского преподавания по вопросам иудейской цивилизации (Иерусалим) -- координатор научных программ в бывшем СССР
   1995--1999 -- Всемирный Благотворительный Комитет "Джойнт" (США) -- академический представитель в бывшем СССР. Отвечал за академические исследования в области иудаики в университетах бывшего СССР
   2001--2006 -- Международный Соломонов университет в Киеве, проректор по исследованиям в области иудаики и международным научным связям.
   Преподавал также в РГГУ, Еврейском университете в Иерусалиме и Латвийском университете.
   Являлся членом академического совета Международного центра университетского преподавания по вопросам иудейской цивилизации (Иерусалим). Член Академического совета центра "Сэфер" ("Книга") -- Российского центра исследований по иудаике при Российской академии наук.
   МЕДВЕДЕВ РОЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1925- ) - публицист, политик, диссидент
   Рой Медведев был назван в честь известного в 1920-х годах индийского коммуниста Манабендры Роя, члена Исполкома Коминтерна и одного из основателей Компартии Индии[1]. Отец Роя и Жореса Медведевых -- Александр Романович Медведев, советский военный деятель, полковой комиссар. В 30-х годах служил старшим преподавателем кафедры философии Военно-политической академии имени В. И. Ленина. 23 августа 1938 года был арестован. Ему были предъявлены обвинения в принадлежности к контрреволюционной троцкистской организации, "протаскивании троцкизма" в составленных и редактированных им учебных пособиях. В ходе предварительного следствия непоколебимо отрицал эти обвинения. 5 июня 1939 года постановлением Особого совещания осуждён к 8 годам ИТЛ. Срок отбывал на Колыме, где и скончался 8 февраля 1941 года. 1 сентября 1956 года был реабилитирован[2].
   "Когда отец с нами прощался, мы плакали -- эти трагические минуты врезались в мою память навсегда и повлияли на всю дальнейшую жизнь", -- вспоминал Медведев[1].
   Закончил экстерном среднюю школу в 1943 году. В том же 1943 году Роя Медведева призывают к нестроевой службе в армии. Службу проходил в Закавказском военном округе (1943--1946), во вспомогательных частях тылового обеспечения, занимавшихся ремонтом военной техники, охраной железнодорожных и воздушных сообщений. После войны окончил с отличием философский факультет Ленинградского государственного университета (1946--1951), являлся секретарем комитета комсомола философского факультета. В 1958 году защитил в МГПИ им. Ленина диссертацию "Производительный труд учащихся старших классов в промышленности и проблема производственной специализации", став кандидатом педагогических наук.
   Работал учителем средней школы в Свердловской области (1951--1954), директором семилетней школы в Ленинградской области (1954--1957), затем редактором, заместителем главного редактора издательства "Учпедгиз" (1958--1961). Старший научный сотрудник, заведующий сектором НИИ производственного обучения Академии педагогических наук СССР (1961--1970). С 1970 года -- свободный учёный.
   После XX съезда КПСС и реабилитации отца[1] вступает в КПСС. С начала 1960-х годов Медведев принимал активное участие в движении диссидентов, редактировал самиздатовские издания: журнал "Политический дневник", альманах "XX век". В 1969 году он был исключён из КПСС за книгу "К суду истории"[5], посвящённую периоду большого террора в СССР. 19 марта 1970 года Рой Александрович вместе с академиком Сахаровым и Валентином Турчиным опубликовал открытое письмо к руководителям СССР о необходимости демократизации советской системы.
   Как вспоминал сам Рой Медведев, в 1971 году ему пришлось уйти с работы, у него был проведён обыск, во время которого изъят архив и вручена повестка с вызовом в прокуратуру, куда он решил не идти, "а исчезнуть из Москвы до выхода моих книг в Америке -- какое-то время на нелегальном положении в Прибалтике находился, а когда вернулся домой, никто меня даже на допрос не вызвал", "меня забыли и вплоть до смерти Брежнева не мешали". Гораздо более жёсткому преследованию со стороны советской власти подвергся его брат Жорес, что было вызвано выступлениями последнего против Лысенко.
   Книги Роя Медведева "К суду Истории" и "Они окружали Сталина" были изданы на Западе, где стали бестселлерами[1].
   В 1989 году Комитетом партийного контроля при ЦК КПСС Медведев восстановлен в рядах партии с сохранением стажа с 1959 года, по некоторым утверждениям, инициатива этого исходила от А. Н. Яковлева, заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС, одного из идеологов перестройки.
   В годы перестройки стал народным депутатом СССР (1989--1992); был членом Верховного Совета СССР. Получал предложение войти в Межрегиональную группу, которое отверг[1]. Способствовал принятию постановления Съезда народных депутатов о "Секретных протоколах".
   После распада СССР рассматривался как один из тех, кто мог бы возглавить движение за демократический социализм; с 1991 года (вместе с профессором А. А. Денисовым и лётчиком-космонавтом СССР В. И. Севастьяновым) -- сопредседатель Социалистической партии трудящихся Российской Федерации. Выступал с жёсткой критикой как ГКЧП, так и Бориса Ельцина.
   МЕЙТНЕР ЛИЗА (1878-1968) - физик, радиохимик. Автор Фомченко ВАДИМ
   "То, что она великая мне доказывать не надо. Всё есть в Интернете. Коротко говоря, именно Лиза теоретически обосновала и экспериментально подтвердила возможность создания и атомной бомбы и атомных электростанций. Обычно её имя называют в сочетании с именем Отто Гана, формально её "руководителя" и "начальника". Но любой ядерный физик знает, что фактически руководила Лиза, а Отто играл роль послушного подмастерья, который иногда пытался "взбрыкнуть" но Лиза живо приводила его в чувство и доказывала, что она права. Когда кто-нибудь полезет в инет, чтобы проверить всё это он несомненно отметит странность в изложении её биографии. О периоде жизни с момента прихода Гитлера к власти и до окончания войны говорится какой-то скороговоркой, а зачастую этот период вообще опускается. И для этого есть серьёзные основания. Австрийская еврейка, она работала в соответствующем Венском научном центре, тесно связанном с Берлином, а после "аншлюсса" вообще переехала в Берлин и работала там, получая зарплату от нацистского правительства! Только в 38-ом году её друзья чуть ли не силой вывезли её в Швецию. Вы думаете, что с этого момента связи с Берлином были окончательно разорваны? Как бы не так! Доказано, что по крайней мере один раз к ней тайно приезжал Отто Ган и уж точно не для того, чтобы поговорить о птичках. Ну а уж обмен письмами между ними был постоянным и весьма интенсивным. Уверен, что гестапо не только знало обо всем этом, но и старательно организовывало. Встретил в инете также утверждение, что время от времени ей перечислялись из Берлина деньги "за консультацию". А нуждалась Лиза в деньгах очень и очень! Голодала, её вес упал ниже 50-ти кг. Вы тоже удивитесь! Конечно профессорская зарплата в Стокгольме в годы войны была не ахти какая, но вполне достаточная, чтобы одинокой женщине наедаться до отвала! Так ведь эта дурочка тратила личные деньги на закупку и доставку научных журналов со всего света, на переписку с физиками многих стран и даже на постановку некоторых экспериментов. Впрочем, она была не совсем уж не от мира сего. Она яростно пыталась переложить эти расходы на институт. В Стокгольме её активно не любили и у неё была репутация скандалистки.
Возможно, Вы решите, что она была просто сумасшедшим трудоголиком, "не интересующимся политикой", не видимшим и не понимающим, что происходит вокруг неё. И ошибётесь! Как известно США для Манхеттенского проэкта собирало ядерщиков со всего мира. У собранных спрашивали кого они считают нужным для такой работы. Ручаюсь что в большинстве ответов первым кандидатом была Лиза Мейтнер. И к ней обратились. Ну представляете - война, секретность...  Лизе просто предлагают высоко оплачиваемую работу по специальности в безопасной стране с великолепными бытовыми условиями, с огромными возможностями для научной работы и ни слова о бомбе и вообще об оружии. Но не на ту напали! Лиза мгновенно всё просекла. Её ответ чёток и однозначен: "Я не буду работать на бомбу!" Никакая секретность и прочая демагогия не закрывали для неё реальное положение в мире.
Всем в мире было ясно, что Германия стояла ближе всех в мире к созданию атомного оружия. Даже после эмиграции видных учёных в ней оставалось достаточно сил для решения такой задачи, были в наличии и источники сырья и мощная промышленность, которая в отличие от современного Ирана могла просто мгновенно произвести, например, необходимое количество центрифуг и прочего оборудования. Сам принцип атомной бомбы прост и понятен каждому школьнику. Полтора-два года и у Германии была бы первая атомная бомба! Но когда союзники оккупировали Германию они изумились тому, как далеки оказались немцы от создания ядерного оружия. Вообще Вся ядерная физика немцев в период войны яростно и напряженно занималась разработкой реакторов для будущих АЭС! Вам ещё не понятно?
Маленькая гениальная австрийская еврейка (между прочим христианка) создала и возглавила среди ядерных физиков Германии изумительную сеть Сопротивления, которую не смогло раскрыть не только Гестапо, но и послевоенные историки. Сеть без дурацких паролей и явок, без тайных курьеров и шифрованных посланий без саботажа и диверсий. Она как бы сказала: в науке множество путей, просто выбирайте пути, которые заведомо не ведут к скорому созданию бомбы. Никто кроме Вас не поймёт этого. Работайте во всю силу, достигайте великолепных результатов, делайте открытия и демонстрируйте всё это этим тупым нацистам. Вы будете в полной безопасности, они поверят Вам, видя ваше искреннее усердие. Разумеется она этого не говорила. просто пользуясь своим огромным авторитетом, она соблазняла кого-то привлекательными перспективами движения в нужном направлении и запугивала других якобы непреодолимыми трудностями. Кто-то, приближавшийся к ней по интеллекту (например Гейзенберг) прекрасно понял её и сам стал следовать в этом направлении, большинство  (как в инете!) просто оказались подавленными этими авторитетами. И вся ядерная физика Германии заработала над ядерными реакторами уверяя простодушных нацистов что "скоро" эти реакторы превратятся в маленькие бомбочки. Какая женщина! Вертела она этими учёными мужиками, как хотела. Бесстрашная и бескорыстная! Понимаете теперь, почему отказавшись работать в Америке, она "сотрудничала с нацистами" до последней возможности? Ну не хочешь ты работать на бомбу, не надо! Америка будет рада иметь тебя как великого учёного, лучшего преподавателя для будущего поколения ядерных физиков и т. п. Но Лиза уже "работала На бомбу", нацистскую бомбу. Работала, чтобы её не было! И эту работу она считала главной и необходимой.
Вижу, что Вы все равно ещё ни хрена не поняли!
 После войны любимым занятием стало обсуждать "свой вклад в победу". Немного напрягите свою фантазию. Что было бы, если бы Гитлер получил атомную бомбу? Одна бомба - и полностью уничтожено огромное сосредоточение войск на Курской Дуге, одна бомба - и жалкие остатки Великой Армады вторжения в Нормандию в отчаянии пытаются спрятаться за Ламаншем!!! Чего стоило бы тогда беспримерное мужество солдат и самоотверженный труд в тылу? И ведь "неумолимые законы истории" вели к такому сценарию! Для сравнения: немцы успели создать и космические ракеты и реактивную авиацию! Почему же достигнув блестящего успеха в этих второстепенных тогда областях они не сделали этого в главном? После войны Лиза сочла ниже своего достоинства в чём-то оправдываться и давать объяснения. Учёные немецкие мужики не были такими щепетильными. Появились многочисленные публикации, в которых в сущности перепевались на разные лады слова Лизы: "Мы сознательно не работали на бомбу!" И во многих случаях это было чистой правдой. Гейзенберг, например, радовал нацистов целой россыпью разнообразных проэктов "урановых котлов", а в конце концов вообще перешёл на работу в область гидродинамики, уверяя этих дурачков, что некий фантастический жидкий реактор - прямой путь к созданию бомбы. Кстати, сделал на этом пути целый ряд важных открытий, увы! до сих пор не пригодившихся в ядерной промышленности. И не смешите меня, уверяя, что Гейзенберг и вправду не видел прямого и ясного пути к созданию атомной бомбы!
После войны вообще ядерные физики повели себя, как настоящие мужчины. То-есть слегка подловато по отношению к женщине. Даже Отто Ган соблазнился возможностью присвоить себе Нобелевскую премию, которая по почти  единодушному мнению других ядерных физиков должна была достаться  Лизе. Лиза (всё-таки женщина) устроила великолепный публичный разнос Отто. Тот яростно защищался. И что Вы думаете? Разругавшись в пух и прах, они снова стали друзьями и оставались таковыми до конца жизни! Ну а о роли Лизы в их "сопротивлении" вообще никто не упоминал. Как будто её и не было и не существовало достаточно надёжной почтовой связи между Швецией и Германией. Невероятно, чтобы люди, работавшие над практическим применением ядерной реакции не поинтересовались хотя бы через Гана мнением той которая и открыла эту самую реакцию. Да само Гестапо должно было поощрять и приветствовать такой интерес, разумеется при полном контроле над перепиской.
 "Гранды" ядерной физики, как и полагается действительно умным людям, были антифашистами. С ними у Лизы не было особых хлопот. Они понимали её с полуслова. Но ядерная физика Германии не ограничивалась одними грандами. Второстепенные, даже третьестепенные физики были вполне способны увидеть прямой и ясный путь к созданию атомной бомбы. И они не молчали. Они составляли вполне обоснованные проэкты не хуже Манхеттенского и направляли их нацистскому руководству. Любопытно увидеть (это есть в инете) как гранды давили это самовольство. Они не отрицали возможности такого пути, но всячески преувеличивали его трудности и проблемы и совершенно очевидно, что действовали при этом единым фронтом. Лиза оказалась прекрасным психологом.Она всячески подчёркивала неуправлямость "спонтанность" ядерного взрыва и как альтернативу выдвигала четкое регулирование цепной реакции. И фашисты по самой своей природе склонные управлять и контроливать естественно выбирали второй путь. Вообще Лиза была великолепным психологом. В сущности это ею была разработана маска и прикрытие одностороннего трудоголика не видевшего ничего и не интересующегося ничем, кроме своей работы. Маска которая обманула не только Гестапо, но и послевоенных историков.
 Но на деле Лиза не была тупым трудоголиком. Практически вы не обнаружите опубликованных монографий, диссертаций "основополагающих" книг за её подписью. Список её работ пестрит соавторами. Чаще это конечно Отто Ган, но встречаются и другие соавторы, как правило, до совместной работы с Мейтнер не имевшие особой известности в мире ядерной физики. Лиза явно предпочитала роль "генератора илей", доводить высказанную ею идею "до ума" она предоставляла другим. Много случаев, когда её неоспоримый приоритет основывается только на нескольких строчках в письме или на воспоминаниях её соавторов, что Лиза устно изложила им соответствующую идею.
Лизу не любили в "коллективах" Венского, Берлинского, Стокгольмского институтов. Как еврейка она казалось первой должна была вылететь из контролируемых нацистами учреждений. Но повидимому, даже не любившие её немцы вынуждены были подтверждать "опекунам" из Гестапо её чрезвычайную важность для успешных исследований. А вот великих учёных, чрезвычайно уважавших её, было много. Достаточно назвать Эйнштейна, Планка, Бора, Последний неоднократно пытался уговорить её перейти на работу в Копенгаген. Безуспешно!
 Герои великой Войны, сгоревшие в танках на Курской дуге, усеявшие своими телами пляж "Омаха". Ни в коей мере не хочу умалить величие Вашего подвига! Лиза не спасла Вас. Но возможно она сделала бОльшее, дала Вам саму возможность стать героями ...
Настоящая биография Лизы ещё не написана. Хотя матералов навалом. Письма и отзывы о ней самых известных учёных и между прочим ещё неопубликованные архивы нацистов всё нужно только прочитать и - главное - понять!
Уверенно предсказываю: Пройдёт время, историки расчухаются и будет наконец написана её настоящая биография. О ней будут созданы фильмы и написаны романы. Потому что это уникальная и вдохновляющая история о том, как интеллект одной маленькой женщины изменил ход истории и внёс в великую победу неоспоримо самый большой вклад. И всё-таки!...  Я конечно мог дать этот статье "хлёсткий" заголовок типа:  "Еврейка, которая работала на нацистов!" Слетелось бы в два раза больше читателей, чем сейчас. Но куда торопиться? Она уже в вечности и подождать пару столетий для неё сущий пустяк. Конечно, мне очень интересно, как к этому отнесутся настоящие антисемиты. Согласитесь, что для них узнать, что великой Победой и возможно самой жизнью они обязаны какой-то еврейке - это потрясение! Наверняка полезут проверять и искать опровержение. Пока никто не нашёл. Я уверен, что и не найдут...
И всё-таки... Я читал однажды "фэнтези", где в "параллельном" измерении встречаются две цивилизации, разошедшиеся когда-то в 20-ом веке. Обе цивилизации в высшей степени демократичные и возникший было между ними конфликт улаживают почти мгновенно с огромным уважениям отнесясь к правам людей, оказавшихся в центре конфликта. Вот только одна из цивилизаций ведёт своё летоисчисление со дня рождения великого основателя и глубоко чтимого преобразователя - АДОЛЬФА ГИТЛЕРА !!! В этой реальности он получил всё-таки своё Wwunderwaffe и выиграл войну! Повидимому в ней не было Лизы. Но линии мирового развития направили обе цивилизации к одной цели. Кто знает, если бы Лиза не вмешалась так бесцеремонно в исторический процесс, пара столетий победоносного фашизма навсегда излечили бы человечество от такого способа решений своих проблем! А так с фашизмом ещё будет столько проблем!"
   МЕЛИХОВ АЛЕКСАНДР МОТЕЛЕВИЧ (1947- ) - писатель
   Я родился в 1947 году в г. Россошь Воронежской области, откуда мой отец, историк по образованию и еврей по национальности, спасаясь от повторного ареста, бежал в Северный Казахстан, в маленький горняцкий поселок Степняк, где для нескольких поколений сделался символом Учителя. Мать, в девичестве носившая благонадежную фамилию Кириченко, была учительницей физики.
Начал я с литературы утилитарной - в третьем классе написал так и не отправленное письмо в сатирический журнал "Крокодил", со всеми советскими штампами осмеивая затянувшийся ремонт бани. Но в Ленинградский университет я поступил уже на математико-механический факультет - за его аристократизм, хотя призовые места на Всесибирской олимпиаде я получал по физике, пламенный "физик" в их борьбе с лириками. Университет закончил без четверок по наукам математическим и с тройками по общественным, но по соображениям секретности не был допущен в атомный "Арзамас-16" и несколько месяцев сидел без работы. В конце концов меня пожалел мой бывший заведующий кафедрой и взял в научно-исследовательский сектор на факультет прикладной математики - сектор ныне практически исчезнувший.
Научная карьера для полукровки развивалась сносно, хотя и со всеми положенными унижениями; защитил диссертацию, к началу 90-х опубликовал 60 научных работ. Прозу начал писать в середине 70-х, кумирами в ту пору были Толстой, Чехов и Герцен, сейчас более грандиозным представляется Достоевский. Первый рассказ "Инцидент" опубликовал в 1979 году в журнале "Север", до сих пор горжусь, что уже тогда был замечен консервативным критиком В.Бондаренко и обруган в газете "Советская Россия". Сложный, рефлектирующий герой был под запретом, и если бы не поддержка "среднего класса" редакторов, вряд ли что-нибудь вышло бы. Именно тогда один немолодой редактор посоветовал мне взять русский псевдоним - иначе, мол, мои публикации могут быть расценены как явление антирусское.
После того как публикация моей повести "Трактат о бане" ("Аврора", N 3, 1982 г.) была названа ошибкой, готовившийся к изданию сборник "Провинциал" был остановлен - издаваться я начал лишь с явлением Горбачева. Следующие книги - "Весы для добра" (1989); "Исповедь еврея" (1993, премия СП Санкт-Петербурга, включение в тройку лучших книг года в СПб, в хит-лист "Огонька"); "Горбатые атланты, или Новый Дон Кишот" (1994, тройка лучших книг года, рекордное по продолжительности пребывание в хит-листе "Огонька"); "Роман с простатитом" (1997, премия Петербургского ПЕН-клуба, интеллектуальный бестселлер). Все они в журнальном варианте печатались в журналах "Звезда", "Нева", "Новый мир", "Октябрь". Пишу много публицистики - не только для заработка: я стараюсь дополнить ею неизбежную односторонность художественной прозы.
Из практических дел моей жизни, кроме математики, считаю самым важным организацию практической помощи потенциальным самоубийцам. Вообще, тема самоубийства является одной из основных для меня как продолжение темы свободы - манящей и опасной стихии.
Женат на своей однокурснице, имею двух взрослых сыновей.
Если говорить о событиях удивительных - в 2000-м году получил "официальный сертификат", удостоверяющий, что я принадлежу к наиболее влиятельным и известным людям СПб 1998 года. Если о приятных - во Всемирном энциклопедическом биографическом словаре про меня написано больше, чем про сельджукского султана Мелик-шаха (1055-92). Там же сказано, что главный нерв моей прозы - идолоборчество. Довольно неглупо.
   Биография
   Мейлахс Александр Мотельевич родился в 1947 году в городе Россошь Воронежской области. Окончил математико-механический факультет Ленинградского университета (1969). Кандидат физико-математических наук (1974). Работал в НИИ прикладной математики при ЛГУ (с 1969). По собственному признанию, в годы перестройки зарабатывал на жизнь "челночными" поездками в Китай, Грецию и Турцию. Заместитель главного редактора журнала "Нева" (с 2002).
Печатается как прозаик с 1979 года (журнал "Север"). Стал известным после серии прозаических публикаций в журналах: повесть "События и открытия" ("Аврора", 1987, N 6), роман "Так говорил Сабуров" ("Нева", 1992, NN 11--12), повесть "Дары нищего" ("Звезда", 1993, N 12), повесть "Эрос и Танатос, или Вознагражденное послушание" ("Нева", 1993, N 12), "Изгнание из Эдема: Исповедь еврея" ("Новый мир", 1994, N 1), роман "Горбатые атланты" ("Звезда", 1994, N 9), "Роман с простатитом" ("Новый мир", 1997, NN 4--5), повесть "Высокая болезнь" ("Октябрь", 1997, N 8). Как публицист и критик печатается в газетах "Учительская книга" и "Время МН", еженедельниках "Литературная газета" и "Московские новости", а также журналах "Нева". "Звезда", "Октябрь", "Новое время", "Радуга", "Знамя", "Дружба народов", "Всемирное слово", "Вышгород".
Как говорит А. Житинский, "писатель Мелихов бесстрашен почти до неприличия. То есть он заглядывает туда, куда мы предпочитаем не смотреть, зная, что ничем хорошим это не закончится". Причем, по словам А. Агеева, "любое мелиховское рассуждение вырастает из "физиологических подробностей", полнокровной, мастерски написанной "картины жизни", если уж переходить на язык критики XIX века. Все эти картины убедительно пластичны, объемны, выпуклы -- это настоящая русская проза очень высокого качества" ("Русский журнал", 06. 11. 2001).
Член Русского ПЕН-центра, Союза российских писателей, редсовета журналов "Всемирное слово", "Вышгород", совета друзей иерусалимского журнала "Время искать" (с 1998). Отмечен Набоковской премией Союза писателей Санкт-Петербурга (1993), премией Петербургского ПЕН-югуба, премией "Серебряное перо". Роман "Любовь к отеческим гробам" входил в шорт-лист Букеровской премии (2002).
   МЕНДЕЛЕВИЧ ЭММАНУИЛ СОЛОМОНОВИЧ (1952-99) - историк, правозащитник.
   Окончил исторический факультет Орловского пединститута, где в 1972 году был исключен из комсомола за антисоветские высказывания.
   По окончании института и по факту исключения из комсомола устроится по специальности не мог: работал мастером в крепежном цехе (на сталепрокатном заводе), контролером, слесарем-ремонтником 4 разряда.
   С 1988 года -- член общества "Мемориал" и "Демократическая Россия", организатор первого в Орле антикоммунистического митинга.
   С 1989 года являлся корреспондентом московской правозащитной газеты "Экспресс-Хроника" в городе Орле.
   Только с 1991 года ему было дозволено реализовать дипломированные знания -- преподавать Священное писание и историю в еврейской воскресной школе. И затем, в течение нескольких последних лет, учительствовать в лицее "Магистр" -- преподавать историю цивилизаций и основы прав человека. Скоропостижно скончался от инфаркта миокарда.
    МЕРШОН БЕЛЛА
   В своей предыдущей заметке я рассказала о работе еврейской школы в гетто в Жмеринке. Теперь расскажу о дальнейшей судьбе учителей и учеников этой школы. Оставшиеся в живых учителя не пострадали после освобождения. Их не посадили за сотрудничество с оккупантами. После освобождения Жмеринки в марте 1944 года учителя из Буковины и Румынии вернулись домой. Александр Креймер - учитель химии - продолжил учебу в мединституте, стал врачом, многие годы возглавлял инфекционное отделение ЦРБ. Будучи студенткой медучилища, проходила практику в этом отделении.
Креймер был знающим врачом, внимательным к людям. Мейлер Евгения работала учителем английского языка в железнодорожной школе N5. Берензон Полина продолжала преподавать географию. Она преподавала у моих старших братьев и у меня. Учительница Эсфирь Давыдовна продолжала вести младшие классы. Мой брат Леонид вспоминает, как в гетто в наш дом часто приходила другая учительница младших классов из Буковины (имя и фамилию он не помнит).
     Мама ее подкармливала, а та в благодарность пыталась учить младшего брата, но он ее не слушал, так как единственным авторитетом считал Эсфирь Давыдовну, у которой учился 4 года. Война оставила неизгладимый след не только в жизни учителей, но заставила задуматься о будущем и 14-15 летних подростков, их учеников. А иначе и быть не могло!
     Дело в том, что, когда еврейские семьи после освобождения начали возвращаться в свои дома, они столкнулись с враждебным отношением нееврейского населения. Многие местные за годы оккупации привыкли к мысли, что евреи никогда не вернутся из гетто, не потребуют свое имущество. Они с большой неохотой освобождали квартиры, отказывались возвращать вещи.
Помню, мама рассказывала, с каким трудом нашей семье удалось вернуться в свою квартиру, в каком ужасном состоянии вернули нам квартиру люди, прожившие в нашей квартире всю войну. Среди евреев появилось опасение, что Катастрофа может повториться.
     В конце 1944 года была организована молодежная организация "Эйникайт" (Единство), которую основали Михаил (Муня) Спивак, Меир Гельфонд, Александр (Алик) Ходорковский и Владимир (Вова) Керцман. Муня родился в 1924 году, остальные в 1930 году. Муня и Вова во время войны жили в гетто, Меир и Алик вернулись из эвакуации. В 1945 году в организацию вступили Таня Хорол и Клара Шпигельман, которые учились в одном классе с Вовой в Жмеринской школе N2, директором которой был отец Алика, Лейб Яковлевич Ходорковский. Так же членами организации стали Александр (Шика) Сухер, Давид (Дава) Гервис, двоюродный брат Алика из Винницы Илья (Люсик) Мишпатман и Моисей Гейсман.

     Летом 1947 года в организацию вступил Эфраим (Фима) Вольф. Шика, Дава и Фима тоже были узниками гетто. Никто из взрослых не руководил этой организацией, родители ничего не знали об их деятельности. Члены "Эйникайт" считали, что нужно действовать скрытно, хотя существующий режим в стране нужно поддерживать. Единственным решением еврейской проблемы является создание своего государства в Палестине. Они решили распространять свои идеи посредством индивидуальных бесед с надежными людьми, изготовления и распространения листовок. Беседы проводились все время, листовки изготовляли, размножали и распространяли 4 раза в Жмеринской синагоге, на рынке, в очередях за продуктами, в Виннице и в Киеве. Писались они в основном на русском языке, а потом на идиш переводил Давид Гервис, который вырос в традиционной еврейской семье, до войны учился в еврейской школе и неплохо знал маме-лошн. В начале 1946 года организация раскололась на две группы - группу Спивака и группу Гельфонда. Листовки в начале 1946 года были выпущены группой Гельфонда, а осенью этого же года группой Спивака. В Пейсах 1946 года на занятия не явился 9-ый класс, в котором учились Меир, Шика, Дова и Миша. Не пришел на учебу и 8-ой класс, в котором занимались Вова, Клара. Таня и Фима. Разразился неслыханный скандал, тем более, что в то время большинство учителей и учеников 2-ой школы составляли евреи. Моисей Гейсман был комсоргом 9-го класса, и его вызвали в Жмеринское отделение МГБ. Члены организации считают, что с тех пор он стал доносчиком, предал своих товарищей, все рассказал о деятельности "Эйникайт".

     Группа Гельфанда, куда он входил, заподозрила его в предательстве и постепенно перестала собираться, хотя в индивидуальном порядке продолжали беседовать с людьми, внушающими доверие. Члены группы Спивака продолжали свою совместную работу, как и раньше, собирались у кого-то на дому. В 1947-1948 годах члены организации оставили Жмеринку и разъехались по разным городам, стали студентами ВУЗов. В феврале 1949 года во Львове был первым арестован Михаил Спивак, в марте в Киеве были арестованы Сухер, Гервис, Вольф. В Виннице арестовали Гельфанда, в Одессе Ходорковского, в Ленинграде Керцмана, в Саратове Хорол, Мишпатмана в июне в Челябинске. Только одной Кларе Шпигельман удалось скрыться в Сибири и таким образом избежать ареста! Осенью 1949 года, в разгар борьбы с космополитами, М. Спивак был осужден на 25 лет ИТЛ. Гельфанд, Ходорковский, Сухер, Мишпатман, и Вольф по 8 лет. Осенью 1954 года всех освободили, кроме С. Спивака. Он получил свободу в декабре 1955 года, до августа 1956 года ему было запрещено покидать Воркуту, куда он был сослан. Когда, наконец, Спивак вернулся в родной город, представители МГБ потребовали от него в течение месяца покинуть Жмеринку, так как она считается важным стратегическим пунктом. Он выехал в Волынскую область, где прожил около 40 лет, работая на шахте. Сейчас в Израиле находятся 6 человек из организации "Эйникайт"
P.S. Использованы воспоминания Э.Вольфа, М.Спивака, моих родителей и братьев, земляков.
   МИГДАЛ АРКАДИЙ БЕНЕДИКТОВИЧ (БЕЙНУСОВИЧ)(1911-91) - физик
   Окончил Ленинградский университет (1936). Затем учится в аспирантуре ЛФТИ. Научным руководителем работы был М. П. Бронштейн. В 1943--1991 работает в академических НИИ. Одновременно с 1944 профессор МИФИ.
   Развил теорию дипольного и квадрупольного излучений ядер, теорию ионизации атомов при ядерных реакциях. Разработал теорию широких ливней. Рассмотрел влияние многократного рассеяния на тормозное излучение и развил метод решения квантовой задачи многих тел. Развивал количественную теорию ядра на основе квантовой теории поля, применил теорию сверхпроводимости к вопросам строения ядер, вычислил момент инерции для различных ядер. Исследовал поляризацию вакуума в сильных магнитных полях.
   Активно занимался научно-педагогической и воспитательной деятельностью. Среди его учеников -- академики, члены-корреспонденты, доктора и кандидаты наук. Награждён орденом Ленина, орденом Октябрьской Революции, трижды орденом Трудового Красного Знамени и медалями.
   Участвовал в атомном проекте с 1945 года в качестве привлечённого специалиста. Ему в составе группы учёных (А. И. Алиханов (председатель), Л. Д. Ландау, Ю. Б. Харитон, С. А. Рейнберг, М. А. Садовский, С. С. Васильев и А. П. Закощиков) на заседании 30 ноября 1945 года было поручено проанализировать все имеющиеся материалы о последствиях применения атомных бомб в Хиросима и Нагасаки и определить эффективность фактора взрывной волны, фактора теплового и фактора радиоактивного излучения. Его именем назван эффект Ландау -- Померанчука -- Мигдала.
   В качестве хобби увлекался скульптурой, резьбой по дереву и камню. Занимался спортом, в частности альпинизмом, горными и водными лыжами, подводным плаваньем. Был популяризатором науки.
   В 1955 году подписал "Письмо трёхсот".
   Умер 9 февраля 1991 г. в Принстоне (США) во время командировки[4]. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
   Сын Александр Мигдал -- физик-теоретик, специалист по теории струн. Дочь Марина Мигдал -- филолог.
   МИНКИН АЛЕКСАНДР ВИКТОРОВИЧ (1946- ) - журналист, критик
   В школе Саша Минкин мог бы учиться и получше. Этот период своей жизни он старается не выносить на широкое обсуждение. Хотя некоторые его сверстники, чтобы придать собственной персоне недостающего колорита, к месту и не к месту вспоминают свое "хулиганское" детство. Да обстановка в столице через несколько лет после войны оставалась весьма и весьма нелегкой. И даже элементарно тяжелой. Чтобы остаться в человеческом обличии, пацану следовало быть не только физически сильным, но и морально стойким. 
   Разумеется, дворовое детство внесло свой вклад в формирование личностных качеств. Минкин вырос человеком не глупым и с твердым характером. Именно с твердым, поскольку гибкости в профессии и личной жизни ему всегда не доставало. Хотя он не чужд легкого кокетства. В нужный момент умело выполнил вброс "компромата" на самого себя, обронив фразу, что "кое-как окончил школу". Глуповатые собратья по перу не устают обсасывать это признание, представляя коллегу этаким туповатым графоманом. Справка: Александр Минкин свободно владеет немецким и французским языками.  
   Знаменитый ныне журналист начал самостоятельную жизнь без четкого плана. Несколько лет отработал на промышленном предприятии. В конце 60-х годов достижения научно-технического прогресса успешно внедряли в производство. Молодой рабочий обслуживал установку по производству пищевого белка из углеродного сырья. Тогда по стране ходили угрожающие слухи о том, что маргарин делают из нефти. Минкин бросил эту работу и ушел строить Останкинскую телебашню. Однажды случайно заглянул в редакцию газеты "Московский комсомолец".  
   Астрологи и психологи утверждают, что случайностей в жизни человека не бывает. Александр, начиная с подросткового возраста, почувствовал вкус работы со словом. Он писал стихи, рассказы и даже романы. Принимал участие в различных мероприятиях, где начинающие и маститые писатели представляли свои произведения. В 1978 году Минкина приняли в штат "МК". С этого момента начинается его профессиональная карьера журналиста. Но как началась, так могла и закончиться. Буквально через год он ушел из редакции.
   Чего-то кому-то доказывая, поступил в ГИТИС. В 1984 году получил диплом о высшем образовании по специальности театровед. Написанные им рецензии и обзоры охотно публиковали в разных изданиях, но на полученные гонорары даже полноценно питаться было невозможно. А ведь зимой в Москве холодно, без пальто и шапки не обойтись. Товарищ Минкин на какое-то время примкнул к господам диссидентам. Писал строго под заказ и только под псевдонимом. Разумеется, талантливого и работоспособного журналиста заметили и пригласили в еженедельник "Московские новости".  
   На новом месте обозревателя ни кто не регламентировал, но поставили одно обязательное условие - не касаться политической тематики. Некоторое время Александр отводил душу, освещая на своей полосе под рубрикой "Афиша" материалы о новостях кино, театральной жизни, рассказывая о художниках и музыкантах. В 1990 году он становится обозревателем в журнале "Огонек". К этому времени в стране уже бродили протестные настроения. По меткому замечанию одного критика, Минкин отставил творчество, и вступил на тропу борьбы. Почувствовав еще только запах свободы, ушлые журналюги рвались с цепей, вскрывая накопившиеся проблемы и язвы социализма. Александр Минкин не напрасно изучал основы театральных постановок. Он оказался на голову выше всей пишущей братии, опубликовав в "Огоньке" хорошо структурированную статью "Хлопкораб". Речь в публикации шла о привлечении ребятишек к работе по уборке хлопка в Узбекистане. Сегодня можно сказать, что автор несколько увлекся обвинительной риторикой. Однако в тот момент опровержения со стороны заинтересованных лиц не последовало. 
   В 1992 году Александра Минкина вновь приглашают в "Московский комсомолец". К этому времени уже разрушен Советский Союз и, казалось бы, можно испытывать чувство полного и глубокого удовлетворения. Однако проницательный журналист видит все лицемерие и цинизм людей, пришедших реформировать страну. В одной из бесед с коллегой по цеху, Минкин назвал Президента Российской Федерации "уральским гауляйтером". Основная мысль сводится к тому, что бывший секретарь обкома не может служить проводником демократии. На него выплескивается лавина негодования, брани и критики со всех флангов.  Журналист не робеет вступать в схватку со спецслужбами, открыто раскрывая коррупционные связи силовиков и бизнесменов. Не брезгует и сотрудничеством с органами, когда это полезно для общества. Минкин заводит в газете "МК" особую рубрику - "Письма президенту". В этом разделе публикуются материалы о коррупции, кумовстве, взятках и прочих острых проблемах современности. Популярный журналист публикует расшифровки телефонных разговоров чиновников высшего звена. Публикует без комментариев, предоставляя возможность читателям самим оценить происходящее. Следует заметить, что оппоненты и противники не остаются в долгу. В различных изданиях с завидной регулярностью появляются большие и маленькие статьи с нападками на Минкина. Надо сказать, что Александр сам подставляется под удар. Личная жизнь у него не очень гладкая. Он живет в третьем браке. Муж и жена не афишируют свои бытовые радости или неурядицы. Однажды проблема возникла с сыном Минкина. На журналиста серьезно, что называется, "наехали". Пока все обошлось. Что будет далее, покажет время.  
   МИНКУС ЛЮДВИГ АЛОИЗИЙ (ЛЕОН ФЁДОРОВИЧ)(1826-1917) - композитор., из семьи чешских евреев, принявших католичество. В 1853 году Минкус переезжает в Санкт-Петербург, где занимает позицию капельмейстера оркестра крепостного театра князя Юсупова (1853--1855). В 1855 году Минкус женится на Марии Антуанетте Шварц в католическом соборе Св. Катерины в Санкт-Петербурге. Его жена родилась в Вене в 1838 году. С 1856 до 1861 года Минкус работает первым скрипачом в Московском Императорском Большом театре, а вскоре начинает совмещать её также с позицией дирижёра. После открытия Московской консерватории был приглашён в неё профессором по классу скрипки. В российский период своей карьеры продолжал выступать как скрипач -- в частности, играл вторую скрипку при премьерном исполнении Струнного квартета N 1 П. И. Чайковского (Москва, 28 марта 1871).
   Как балетный композитор Минкус дебютировал в России в 1857 г., написав балет L'Union de Thetis et Pelee ("Союз Пелея и Фетиды") для частного представления в Юсуповском театре. Во время работы в Большом театре Минкус пишет музыку для одноактного балета Deux jours en Venise ("Два дня в Венеции"), который был поставлен в 1862 г. В том же 1862 г. Минкус пишет по заказу балетмейстера Артюра Сен-Леона антракт для возобновлённого в Большом театре балета Адольфа Адана и Жана Коралли "Орфа" (в некоторых источниках утверждается, что Минкус ещё в 1846 г. был соавтором Эдуара Дельдеве по балету "Пахита", но это неточность: в действительности он лишь в 1881 г. написал несколько дополнительных номеров для российской постановки этого балета). Удовлетворённый Сен-Леон заказал Минкусу полный балет, и Минкус написал "Пламя любви, или Саламандру", поставленную 12 (24) ноября 1863 г. специально для прославленной балерины Марфы Муравьевой в московском Большом театре, затем 13 (25) февраля 1864 г. в петербургском Большом театре (под названием "Фиаметта, или Торжество любви") и наконец 11 июля 1864 г. в Париже под названием "Немея" (фр. NemИa). Позже премьера этого балета состоялась 15 марта 1868 года в Триесте под названием Nascita della Fiamma d'Amore ("Рождение огня любви"). Разные названия этого балета очень часто вводит в заблуждение историков, которые порой считают все эти постановки разными произведениями. Затем для новой парижской постановки Сен-Леона Минкус написал балет "Ручей" (фр. La Source совместно с Лео Делибом (первый акт и половина третьего -- Минкус, второй и другая половина третьего -- Делиб); балет был поставлен 12 ноября 1866 г. Наконец, в 1869 г. Минкус написал для другого хореографа, Мариуса Петипа, балет "Дон Кихот" по Сервантесу, и эта работа оказалась исключительно успешна.[2] Через год Минкус получил место первого композитора балетной музыки при дирекции Императорских театров. В соавторстве с Петипа Минкус создал 16 балетов, из которых наибольшую известность получила "Баядерка" (1877).
   В 1890 году Минкус вернулся в Австрию, где и прожил оставшиеся годы жизни.
   Основные сочинения (указываются только самостоятельно написанные партитуры): "Дон-Кихот", "Золотая рыбка", "Фиаметта", "Баядерка", "Волшебные пилюли", "Камарго", "Калькабрино", "Фетида и Пелей".
   Наиболее известные вставные номера в балетах других композиторов: Вариация Жизели (вариация с волчками) в балете А. Адана "Жизель", Детский полонез и мазурка, Grand pas и фрагменты Pas de trois в балете Э. Дельдеве "Пахита". Музыка Л. Ф. Минкуса также была использована в балете "Корсар" (возобновление 1899 г.) -- Вариация Медоры в сцене "Оживленный сад" (музыка из балета "Приключения Пелея").
   Минкус хорошо чувствовал специфику балетного театра, обладал высоким профессионализмом. Его балеты, наполненные жизнерадостной, мелодичной, ритмичной музыкой, до сих пор входят в репертуар ведущих театров России и мира.
   МИНЦ АЛЕКСАНДР ЛЬВОВИЧ
   Автор: Вячеслав ЗВЯГИНЦЕВ, полковник юстиции запаса
   Академика Александра Минца трижды арестовывали, обвиняя в антисоветской деятельности, и трижды отпускали. После первого ареста академик чудом избежал расстрела. После двух других его приговорили в общей сложности к 15 годам заключения, но за колючей проволокой он провел лишь 13 месяцев и 12 дней. В этом есть какая-то загадка. Попытаемся ее разгадать. Ради этого постоянный автор "Право.Ru" Вячеслав Звягинцев изучил биографию Александра Минца и познакомился с некоторыми материалами архивных следственно-судебных дел.
   Академик Александр Львович Минц (лауреат двух сталинских и ленинской премий, Герой Социалистического Труда) заметно раздражался, когда его принимали за родственника другого академика - историка Исаака Израилевича Минца. Дело в том, что И.И. Минц был известен своими конъюнктурными "научными" работами по истории Гражданской войны в России, в которых он до небес вознес руководящую роль И.В. Сталина. За что вождь однажды собственноручно вычеркнул его фамилию из списка людей, подлежащих репрессиям.
   Когда Александра Львовича как-то в очередной раз спросили, не родственники ли они с академиком от истории Минцем, он с неподражаемым юмором ответил:
   -Нет. Даже не однофамильцы.
   Не удивительно, что у Александра Львовича Минца, который никогда не заискивал перед сильными мира сего, отличался бескомпромиссной честностью, человеческой и научной порядочностью, не было, в отличие от однофамильца, "охранной грамоты" от судебных преследований и "посадок".
   В январе 1920 года к Ростову, где 25-летний Александр жил в то время с родителями, с боями подходили части Первой конной армии Семена Буденного. Минц-старший, известный в городе фабрикант, прекрасно понимал, что ему, "эксплуататору трудящегося класса", и его родным ничего хорошего от новой власти ждать не приходится, и он со всей семьей решил покинуть Ростов. Однако сын вдруг категорически отказался уезжать, и остался в отцовском доме.
   После вступления армии в город, комфортное жилье фабриканта попало на глаза квартирьерам, и в нем должен был поселиться на постой красный командир довольно высокого ранга. Александр решительно воспротивился этому, и был арестован как "белый шпион". Шла Гражданская война, противоборствующие стороны пользовались весьма упрощенным судопроизводством. Одного подозрения в шпионаже было достаточно для того, чтобы без суда и следствия расстрелять человека. Эта участь ждала и Александра. И тут ему пришла в голову мысль, оказавшаяся спасительной...
   За два года до этих событий Александр Минц окончил физико-математический факультет Донского государственного университета и подавал большие надежды в области радиотехники. В частности, ему принадлежало изобретение, названное устройством "для парализования действия неприятельской радиостанции". (С действием аналогичных "глушилок" хорошо знакомы те, кто тайком слушал зарубежные радиоголоса во времена "холодной войны").
   Находясь под стражей в ожидании расстрела, Александр неожиданно даже для себя предложил буденовцам организовать в составе конной армии ... радиодивизион. Идея арестованного понравилась командованию своей новизной и военной целесообразностью. Обвинение в шпионаже было тот час забыто: Минца не только освободили, но и назначили начальником нового подразделения.
   В автобиографических заметках Минц поведал, что в его подчинении было 13 радиостанций, 125 человек и 220 лошадей. Радиодивизион под командованием сына бывшего фабриканта принимал участие в рейдах и боях на Кавказском, Польском и Крымском фронтах. Однажды Минц со своими связистами попал в окружение, и Буденный бросил немалые силы, чтобы вызволить их из кольца.
   Устойчивая связь на полях сражений играла все большую роль, и не удивительно, что Минц всю последующую жизнь был, так или иначе, "привязан" к оборонной промышленности.
   После окончания Гражданской войны Минц был откомандирован в Высшую военную школу связи, где его назначили начальником лаборатории. А вскоре он стал во главе Научно-испытательного института связи Красной армии (НИИС КА). В эти годы Минц работал над переводом военной радиосвязи с искровых радиостанций на ламповые. В 1922 году он создал первую в Красной армии ламповую радиотелеграфную станцию "АЛМ". Она была запущена в серийное производство и использовалась до начала Великой Отечественной войны.
   С именем А.Л. Минца связаны первые радиорепортажи с Красной площади и из Большого театра. В 1928 году он возглавил созданное в Ленинграде по инициативе Г.К. Орджоникидзе Бюро мощного радиостроения (БРМ). Под руководством Александра Львовича была спроектирована и построена под Москвой радиостанция мощностью 100 кВт, названная именем ВЦСПС. Она была введена в эксплуатацию осенью 1929 года и была в то время самой мощной в мире. За опытом строительства крупных радиовещательных станций к Минцу стали приезжать зарубежные специалисты.
   Но за его работой, как, оказалось, пристально следили не только советские и зарубежные коллеги, но и чекисты. И рабочие контакты Минца с иностранными специалистами лишь усиливали подозрительность органов, которые установили за ним по всем каналам тотальную слежку.
   В феврале 1931 года Минца арестовали. Из содержания ордера на арест видно, что в то время он заведовал отделом радиопередающих устройств Центральной радиолаборатории. По одному делу с Минцем проходили начальник НИИ связи Военно-технического управления РККА В.А. Олейников, профессор радиотехники В.И. Баженов, начальник отдела НИИ связи П.Н. Куксенко и другие - всего семь человек. Они обвинялись в том, что "состоя на службе на различных должностях в Военно-техническом управлении РККА, входили в состав контрреволюционной организации и в контрреволюционную группировку в Военно-техническом управлении РККА и вели вредительскую работу в области радиосвязи РККА, направленную на подрыв боеспособности Красной армии". В частности, "умышленно саботировали развитие радиотехнической промышленности в СССР и обеспечивали армию недоброкачественными радиоприемниками, передатчиками, радиолампами и другим оборудованием".
   6 июня 1931 года все они были осуждены коллегией ОГПУ. Причем двоих, В.А. Олейникова и И.В. Муращенко, очевидно, как бывших офицеров царской армии, приговорили к расстрелу. Позже смертная казнь была заменена им десятью годами лишения свободы каждому. А.Л. Минцу определили тогда 5 лет лишения свободы. Но уже 18 июля того же года постановлением коллегии ОГПУ его досрочно освободили.
   У Минца нашелся на самом верху власти влиятельный заступник? Или в деле открылись новые обстоятельства, которые свидетельствовали о его невиновности? Все оказалось гораздо прозаичнее. Дело в том, что было принято решение о строительстве новой длинноволновой радиовещательной станции неслыханной тогда мощности в 500 кВт (достаточно сказать, что в то время самая крупная станция в Америке имела мощность всего 50 кВт, а в Европе - 120 кВт). Такая задача была по плечу только А.Л. Минцу. И ОГПУ по указанию сверху было вынуждено освободить талантливого радиоинженера и ученого.
   И Минц блестяще справился с поставленной задачей. Для достижения запланированной мощности надо было решить немало проблем, и, прежде всего, - получить требуемую мощность в выходном каскаде передатчика. Минц предложил выполнить его из нескольких параллельно работающих 100-киловаттных блоков. Сейчас такая схема принята во всем мире, а тогда это был настоящий прорыв в радиостроении.
   В эти же годы Минц экстерном окончил Московский электротехнический институт инженеров связи, без защиты диссертации получил за свои работы ученую степень доктора технических наук. Разработка и постройка самой мощной длинноволновой станции имени Коминтерна, которая 1 мая 1933 года вступила в строй и стала вещать "прогрессивному человечеству об успехах социалистического строительства" в нашей стране, - одно из самых грандиозных творений Минца в довоенные годы.
   Казалось, это лучшее доказательство его лояльности советской власти. Но в Наркомате внутренних дел так не думали...
   7 мая 1938 года, вскоре после возвращения из командировки в США, главный инженер НИИ N33 Наркомата оборонной промышленности А.Л. Минц был снова арестован. На этот раз управление НКВД по Ленинградской области предъявило ему обвинение в том, что он "являлся участником антисоветской правотроцкистской организации, по заданию которой проводил вредительскую работу на заводе N208 и занимался шпионажем в пользу одного из зарубежных государств".
   Руководителем этой мифической организации был признан Лютов, соучастниками - Мусатов, Куровский, Сиверс, Нейман и другие. Бывший работник Ленинградского Управления НКВД С.И. Готгарт, принимавший участие в расследовании этого дела, в июне 1938 года в своем заявлении в ЦК ВКП (б) признал, что А.Л. Минца и других "троцкистов" следователи избивали, добиваясь признаний в контрреволюционной деятельности. Несмотря на незаконно добытое "признание", 28 мая 1940 года состоялось судебное заседание военной коллегии Верховного суда СССР, которая заочно приговорила А.Л. Минца по статьям 58-1 п. "а", 58-7 и 58-11 УК РСФСР на 10 лет лагерей. Однако через год Постановлением Президиума Верховного совета СССР его во второй раз досрочно освободили от наказания со снятием судимости.
   Уже несколько недель шла Великая Отечественная война. А Минц в вопросах проектирования и строительства радиостанций оставался незаменимым - он уже по праву считался одним из самых выдающихся радиоспециалистов ХХ века. И даже будучи подследственным по второму делу, продолжал трудиться в "Отделе особых конструкторских бюро НКВД СССР", занимаясь разработкой самой мощной в мире коротковолновой станции РВ-96 мощностью 120 кВт.
   После досрочного освобождения его назначили главным инженером возложенного на Особстрой НКВД "Строительства N 15" - проектирования и строительства крупнейшей советской средневолновой вещательной станции мощностью в 1200 кВт под Куйбышевом. Масштабы задачи и ответственность за ее выполнение становятся понятней, если учесть, что в Куйбышев были эвакуированы из Москвы многие центральные органы власти и были подготовлены условия для перевода в этот волжский город Сталина и высшего руководства страны на случай занятия Москвы немецкими войсками.
   Вещательная станция под Куйбышевым была и, видимо, по сей день остается самой мощной в мире.
   В августе 1943 года Минц возглавил Лабораторию спецтехники (8 отделение) 4 спецотдела НКВД. За достигнутые успехи в октябре 1944 года он получил воинское звание инженера-полковника, а в 1946 году был избран членом-корреспондентом Академии, стал лауреатом Сталинской премии 1-й степени и возглавил лабораторию N11 в составе Физического института АН СССР по созданию ускорителей заряженных частиц.
   С этого времени круг научных интересов А. Л. Минца круто изменился. Начинался век атомного оружия, и Минц должен был решить поставленную перед ним задачу по созданию циклических ускорителей элементарных частиц высоких энергий для исследований в области ядерной физики. Радиотехнические проблемы по созданию высокочастотного питания для синхроциклотрона (ускорителя протонов), который сооружался в 1949 году в Подмосковье (ныне город Дубна), казались большинству ученых непреодолимыми. Но А.Л. Минц справился с ними блестяще. Это было 60 лет назад.
   В 1951 году за создание синхрофазотрона ему во второй раз была присуждена Сталинская премия 1-й степени. А после завершения строительства в Дубне нового синхрофазотрона с энергией 10 ГэВ Минц был удостоен Ленинской премии. В том же 1951 году Минц возглавил созданную Радиотехническую лабораторию АН СССР (РАЛАН), которой предстояло заниматься созданием системы противовоздушной обороны столицы. И уже через четыре года зенитная ракетная система ПВО (С-25), созданная коллективом ученых под руководством А.Л. Минца, была принята на вооружение Советской Армии. РАЛАН в 1957 году была преобразована в Радиотехнический институт АН СССР. Минц стал его директором.
   На конец пятидесятых годов, вместе с заслуженными наградами, высокими званиями и престижными должностями, пришлась и реабилитация А.Л. Минца Военной коллегией Верховного Суда СССР. Причем по второму делу это произошло 1 сентября 1956 года, тогда как по первому делу - 2 сентября 1958 года.
   МИНЦ БОРИС
   "Версия" 17.02.2020г. "Банкира МИНЦА заочно арестовали": "Басманный суд Москвы постановил взять под арест бывшего совладельца банка "Открытие" БОРИСА МИНЦА - вслед за его сыновьями ДМИТРИЕМ и АЛЕКСАНДРОМ. Все они проходят по уголовному делу о растрате 34 млрд рублей. Сбежавшему в Лондон семейству вменяют сомнительные сделки перед санацией банка. Сами фигуранты все обвинения отвергают и говорят о намерении отстаивать свою невиновность, правда дистанционно, не возвращаясь в Россию.... По иску заморожены активы семьи на 572 млн долларов"
   МИЦКЕ?ВИЧ Адам (Adam Bernard Mickiewicz; 1798, деревня Заосье, близ Новогрудка, Белоруссия, -- 1855, Стамбул, похоронен в Кракове), польский поэт и общественный деятель.
   Родился в семье адвоката, обедневшего шляхтича; мать происходила из принявшей христианство семьи франкистов (см. Я. Франк) Маевских. Некоторые историки предполагают, что и жена Мицкевича, Целина Воловска, была правнучкой одного из франкистских лидеров Шломо бен Элиши Шора из Рогатина. Страстный польский патриот и борец за освобождение своего народа, Мицкевич, однако, не разделял националистических предрассудков, бытовавших в среде польской интеллигенции, выступал против антисемитизма и проявлял симпатии к евреям и в художественном творчестве, и в общественной деятельности.
   Под влиянием мистиков своего времени (Л. К. Сен-Мартен, Ф. Месмер, Э. Сведенборг) Мицкевич интересовался гематрией. Это отразилось в первой части его поэмы "Дзяды" (1823), где дан образ будущего освободителя Польши, мать которого -- чужестранка (намек на мать Мицкевича), а имя -- "44" -- составляет гематрию имени Адам в польском написании (то есть без учета еврейской буквы алеф). В поэме "Пан Тадеуш" (1834) один из персонажей -- корчмарь Янкель, одаренный музыкант-цимбалист и благородный человек, хранит верность еврейской духовной традиции и в то же время участвует в польском освободительном движении. Мицкевич полемизировал с писателем З. Красиньским, изобразившим евреев в своей драме "Небожественная комедия" (1835) врагами польского народа и христианства. Мицкевич был убежден, что союз поляков и евреев Польши приведет к духовному и материальному возрождению страны (как некогда союз Польши с Литвой привел к политическому величию Речи Посполитой; см. Польша), несмотря на различия двух народов. Он энергично высказывался в поддержку евреев в своих лекциях в Коллеж де Франс в Париже (1840-44). В день Девятого ава в 1845 г. Мицкевич выступил с речью в одной из синагог Парижа и выразил сочувствие страданиям еврейского народа. В 1848 г. в воззвании к полякам, определяя принципы будущей свободной Польши, Мицкевич настаивал на предоставлении равных прав всем гражданам, без различия вероисповедания. "Старшему брату Израилю -- уважение, братство, помощь на пути к его вечному и земному счастью, равные со всеми права", -- говорилось в нем. Мицкевич разделял идеи польского философа-мистика Анджея Товяньского, бывшего, как и Мицкевич, выразителем польского мессианизма. Согласно Товяньскому, еврейский, польский и французский народы составляют триединый Израиль, призванный спасти человечество. Эти взгляды нашли выражение в написанном библейским стилем сочинении Мицкевича "Книги польского народа и польского пилигримства" (1832), в котором проводится параллель между возвращением евреев из пленения вавилонского и окончанием мученичества Польши.
   Убежденный, что Польше предстоит освободить западнославянские народы, а также разрешить еврейский вопрос, Мицкевич предложил во время Крымской войны (1853-56) организовать еврейский легион для борьбы с Россией, подобно уже существовавшему польскому полку генерала Замойского и казачьему полку под командованием Садык-Паши. С этим планом Мицкевич обратился к евреям через своего помощника А. Леви (врача французской армии, потомка крещеных евреев, заинтересовавшегося в 1824-31 гг. иудаизмом под влиянием Мицкевича), обещая обеспечить еврейским солдатам возможность соблюдения субботы и обрядов иудаизма. И Мицкевич и Леви, очевидно, полагали, что формирование еврейского легиона -- первый шаг к возрождению еврейского народа.
   В 1855 г. Мицкевич отправился в Стамбул, чтобы убедить турецкое командование создать еврейский легион. Там он умер, не осуществив свои замыслы.
   МОГИЛЕВЕР ШМУЭЛЬ родился 25 апреля 1824 года в семье раввина. Получил традиционное еврейское образование. В 15 лет женился. В 1842 году уехал в Воложин, чтобы обучаться в местной иешиве. Когда ему было 18 лет, он был назначен Ицхаком из Воложина раввином. В последующие годы Шмуэль Могилевер служил раввином в различных синагогах. С 1848 по 1856 год он был раввином в Глубоком, затем с 1856 по 1860 год -- в Шакяе. В это же время занимался торговой деятельностью, управляя собственной компанией. C 1860 по 1868 год Шмуэль Могилевер служил в Сувалках. С 1868 по 1883 год он был раввином в Радоме.
   В 1872 году среди еврейских интеллектуалов возник спор о взаимоотношениях между еврейской традицией и современным образованием. В 1873 году Шмуэль Могилевер принял участие в совещании раввинов и представителей еврейской интеллигенции в Санкт-Петербурге, где выступил с заявлением о взаимодополнении веры и знания. В последующие годы Шмуэль Могилевер публиковал статьи о своей позиции. Критиковал традиционных евреев, обвиняя их, что они избегают общественной деятельности. В 1874 году познакомился с еврейским филантропом Мозесом Монтефиоре. От его имени курировал специальный фонд для поддержки еврейской общины в Палестине.
   С 1881 года Шмуэль Могилевер стал сотрудничать с сионистским движением, которое основал Леон Пинскер. В 1882 году он отправился в Германию и Францию, чтобы искать еврейских спонсоров для поддержки еврейских колоний в Палестине. Одной из важных встреч стало его знакомство с Эдмоном де Ротшильдом, который стал финансово поддерживать новообразованные еврейские поселения в Палестине.
   В 1883 году Шмуэль Могилевер стал раввином Белостока. В это время он призывал евреев переселяться в еврейскую колонию Петах-Тиква в Палестине, основал в Белостоке раввинскую школу и кредитное общество. В благодарность за его общественную и экономическую деятельность в Белостоке его именем была названа синагога Бейт-Шмуэль.
   С 6 по 11 ноября 1884 года в Катовице состоялась учредительная конференция, которая основала организацию Ховевей Цион. Шмуэль Могилевер участвовал в этом собрании и стал одним из руководителей этой организации. В 1888 году Леон Пинскер, бывший президентом Ховевей Цион, подал в отставку, и его место занял Шмуэль Могилевер. В 1890 году в составе делегации от Ховевей Цион он отправился из Одессы в Яффу, чтобы изучить условия для планируемой массовой еврейской колонизации Палестины.
   В 1897 году из-за плохого здоровья Шмуэль Могилевер не смог участвовать в Первом сионистском конгрессе в Базеле. На открытии этого конгресса было зачитано обращение Шмуэля Могилевера, которое оказало сильное впечатление на собравшихся и стало знаковым воззванием сионистского движения. В этом обращении рабби Могилёвер возглашал:
   Возвращение в нашу страну? выкуп земель? строительство домов? разведение садов и обработка полей - есть одна из главных заповедей Торы....
   Шмуэль Могилевер умер 10 июня 1898 года в Белостоке. В 1991 году его останки были перевезены в Израиль и захоронены на кладбище в Мазкерет-Батье.
   МОНТЕФИО?РЕ Мозес, сэр (Моше; Sir Moses Montefiore; 1784, Ливорно, Италия, -- 1885, Рамсгит, Англия), британский финансист, общественный деятель и филантроп. (Повтор). Родился в еврейской религиозной семье состоятельного коммерсанта. Окончив школу, Монтефиоре некоторое время служил в оптовой компании по торговле бакалейными товарами. Успешно занимался затем биржевой деятельностью и стал одним из 12 "еврейских маклеров" лондонского Сити. Основал с братом Аврахамом (1788-1824) банкирский дом, быстро завоевавший хорошую репутацию. Во время наполеоновских войн (в 1809 г.) вступил добровольцем в национальную гвардию, четырехлетнюю службу в которой окончил капитаном. Крупное состояние и широкую известность Монтефиоре приобрел созданием при поддержке Н. М. Ротшильда (1774-1836) первого в Англии общества по страхованию жизни и основанием первой в Европе компании по освещению улиц газовыми фонарями.
   Общественную и филантропическую (см. Филантропия) деятельность Монтефиоре начал в 1820-х гг., когда, будучи членом Совета еврейской сефардской (см. Сефарды) общины Лондона, вложил крупные средства и энергию в улучшение школьного образования евреев, основал больницу и общество помощи бедным еврейским невестам и передал общине 13 домов. В 1830-х гг. Монтефиоре активно участвовал в борьбе за право евреев быть избранными в парламент и назначаться на общественные должности без принятия присяги "по истинной христианской вере" (см. Клятва). Влияние и престиж Монтефиоре в Англии сильно выросли благодаря его роли в борьбе за отмену рабства в британских колониях (ему удалось организовать предоставление английскому правительству большого займа для этой цели). В 1837 г. он был избран шерифом Лондона и графства Мидлсекс (где он фактически отменил смертную казнь), стал первым евреем, удостоенным членства в Лондонском королевском обществе, и был возведен королевой Викторией в рыцарское звание. Позднее ему был пожалован титул баронета (1846), и он был избран шерифом графства Кент (1847).
   С конца 1830-х гг. Монтефиоре становится признанным лидером английского еврейства (в 1838-74 гг. он председатель Борд оф депьютиз) и посвящает себя защите еврейских интересов во всем мире. Он сыграл важную роль в улучшении экономического положения еврейских поселенцев в Эрец-Исраэль. Монтефиоре посетил страну семь раз (в 1827, 1839, 1849, 1855, 1857, 1866 и 1875 гг.) и уже со второй поездки, наряду с пожертвованиями живущим там в крайней нужде евреям, стремился к созданию для них постоянных источников заработка и уменьшению их зависимости от пожертвований из-за границы. В 1839 г. по инициативе Монтефиоре начала проводиться перепись еврейского населения страны и стали закладываться основы продуктивной экономической деятельности евреев; были арендованы земли для еврейских поселений, велось обучение евреев сельќскоќхоќзяйќстќвенќным работам на приобретенной для них цитрусовой плантации близ Яффы. Предметом особой заботы Монтефиоре было улучшение экономического положения и санитарных условий жизни еврейского населения Иерусалима: по его инициативе и при его содействии в городе были открыты аптека и поликлиника, в которую он в 1843 г. направил доктора Ш. Френкеля, первого дипломированного врача в стране; возведен первый еврейский квартал вне стен Старого города -- Мишкенот-Шаананим (1860; позднее на средства основанного Монтефиоре фонда был построен квартал Иемин-Моше и ряд других, носящих его имя); организована типография, куда он прислал из Лондона печатный станок; создана и оснащена оборудованием ткацкая фабрика; построена ветряная мельница ("мельница Монтефиоре"); открыта первая в стране ремесленная школа для девушек и многое другое. В намерения Монтефиоре входило также создание системы водоснабжения столицы и прокладка железной дороги Иерусалим--Яффа, но эти планы не осуществились. Глубокий интерес проявил Монтефиоре к святым местам Эрец-Исраэль; благодаря ему была приведена в порядок гробница Рахили и укреплена Западная стена в Иерусалиме. Ему удалось также добиться от султана фирмана о защите прав евреев в стране, в частности, их национально-религиозной автономии, и организовать существенную помощь евреям, страдавшим от голода и эпидемий во время Крымской войны. Секретарь Монтефиоре Э. Лёве (1809-88), обычно сопровождавший его в поездках в Эрец-Исраэль, вел дневники этих путешествий.
   Больших масштабов достигала и деятельность Монтефиоре в защиту евреев -- жертв клеветнических наветов, преследований и бесправия. Он сыграл значительную роль в прекращении Дамасского дела, спасении жертв навета в Марокко (1864), облегчении участи преследуемых евреев острова Корфу, Ионийских островов и других мест. Менее успешными были его попытки добиться улучшения положения румынских (1847) и русских евреев. Монтефиоре дважды посетил Россию (в 1846 г. и 1872 г.), удостаивался там всяческих почестей (был, в частности, принят Николаем I и Александром II) и получил от властей ряд обещаний по еврейскому вопросу, которые, однако, остались невыполненными. Монтефиоре вступился за евреев России и во время Кутаисского дела (см. Грузинские евреи), в связи с которым он выражал готовность снова приехать в Петербург, невзирая на преклонный возраст. Используя свои обширные дипломатические связи, он пытался также предотвратить или остановить еврейские погромы в Бейруте, на Родосе, в Тисаэсларе и других местах. Нередко Монтефиоре жертвовал крупные суммы целым еврейским общинам, находившимся в бедственном положении (например, в 1859 г. общине Марокко; в 1872 г. общине Персии /см. Иран/). Монтефиоре выступал и в защиту преследуемых других национальностей. Так, на резню христиан восставшими в Сирии друзами Монтефиоре ответил инициативой создания Англо-Сирийского фонда помощи пострадавшим.
   Деятельность Монтефиоре и его личные качества завоевали ему всеобщее уважение в Англии и за ее пределами. Он пользовался поддержкой британского правительства и расположением королевы Виктории. 100-летний юбилей Монтефиоре торжественно отмечался всей Англией и мировым еврейством.
   Джудит Монтефиоре (1784-1862), жена сэра Мозеса Монтефиоре, его единомышленница и верный помощник. Сопровождала его в большинстве поездок, вела дневник во время их первого путешествия в Эрец-Исраэль и описала второе в "Заметках из частного дневника" (1844). В память Джудит Монтефиоре сэр Мозес основал в Рамсгите "Колледж Джудит леди Монтефиоре".
   Джозеф Барроу Монтефиоре (1803-1893), кузен сэра Мозеса, австралийский промышленник, финансист и общественный деятель. В 23 года купил место на Лондонской бирже и вскоре стал одним из 12 "еврейских маклеров" Сити. Переселился затем в Австралию, где ему было пожаловано пять тыс. акров земли. Успешно занимался разведением овец, торговлей шерстью и разработкой полезных ископаемых. Вошел (как и его старший брат Джейкоб, 1801-1895) в Комиссию 11-ти, назначенную королем для управления Южной Австралией. Участвовал в создании Австралийского банка. В 1832 г. принял участие в создании первой еврейской конгрегации в Австралии -- Сиднейской синагоги -- и стал ее первым президентом. Вернувшись в Англию, стал видным сторонником реформизма в иудаизме.
   В знак признания заслуг Джозефа Барроу Монтефиоре и членов его семьи в освоении Австралии именем Монтефиоре названы поселение на юге страны и район в Аделаиде.
   Джошуа Монтефиоре (1762-1843), дядя Мозеса Монтефиоре, юрист. Став после окончания Оксфордского института присяжным поверенным, уехал на Ямайку (1787), но из-за еврейского происхождения не смог заниматься там адвокатской и нотариальной практикой. В 1791-92 гг. участвовал в экспедиции на западное побережье Африки, цель которой -- основание британской колонии без применения рабского труда -- осталась не достигнутой, и составил интересное описание этого путешествия (издано в 1794 г.). Вернувшись в Англию, поступил на военную службу и стал первым евреем -- капитаном английской армии. В 1809 г. переехал в США, где занимался адвокатской практикой. Джошуа Монтефиоре -- автор пользовавшихся известностью трудов по коммерческому праву.
   МОШКОВИЧ ИСААК МОЙСЕЕВИЧ (ИЦХАК)(1924-2007) - израильский журналист. Работал в Яд Ва-шем. Во время отказа, в который попали многие евреи Харькова, был зачинателем и душою создания "еврейского университета", где начинали изучать иврит, еврейскую историю.
   НАПОЛЕОН И ЕВРЕИ (из эссе АНАТОЛИЯ ВАЙНШТЕЙНА. "Корни" N54-12)
   "...Первое моё знакомство с отношением НАПОЛЕОНА к евреям состоялось, когда я прочёл о том, что он, будучи в Египте услышал, проезжая, из одного дома плач и стенания людей. Посланный туда офицер доложил, что это евреи скорбят о разрушенном более чем 2 тысячи лет назад своём храме.
   "Народ, так скорбящий много веков о своей святыне, - великий народ", - сказал НАПОЛЕОН. Но вот другой эпизод с точной привязкой ко времени. Взяв во время первой итальянской кампании город Анкон, НАПОЛЕОН заметил среди его жителей людей с жёлтыми повязками. Оказалось, что это евреи, с заходом солнца они должны были возвращаться в своё гетто. Он приказал отменить все отличительные знаки для евреев и свободно соблюдать свою религию. Это произошло 9 февраля 1797 года.
   Почти через полтора года, 19 июня 1798 г., взяв остров Мальта и узнав, что мальтийские рыцари, преследуя евреев, продают их в рабство, НАПОЛЕОН восстановил евреям их гражданские права и приказал открыть синагогу.
   А ещё через год, осаждая крепость Акко в Палестине, НАПОЛЕОН издаёт свою знаменитую прокламацию, предлагая евреям возродить своё государство на исторической родине своих далёких предков. Это произошло 20 апреля 1799г.: "БОНАПАРТ, главнокомандующий армиями французской республики в Африке и Азии, обращается к законным наследникам Палестины: - Израильтяне! Законные наследники Палестины! Воспряньте духом, о изгнанники!
   Великая нация, не торгующая людьми и государствами, как те, кто "продал вас сыновьям эллинов, чтоб удалить вас от пределов ваших" (Йоэль,3:6), зовёт вас, не завоевать, но лишь вернуть своё отечество, отнятое у вас. С помощью и при поддержке Франции вы навеки останетесь хозяевами и защитниками своего отчества от вторжения иноземцев"...
   В Париже 9 февраля 1807г. открылась первая сессия Синедриона - верховного органа еврейского духовного законодательства, упразднённого ещё римскими завоевателями Иудеи в 73г. и восстановленного НАПОЛЕОНОМ.
   Кстати - в армии НАПОЛЕОНА служили более двух тысчя евреев, а воинское звание маршала было присвоено крещёному еврею АНДРЕ МАССЕНУ..."
   По этой теме существует ещё много литературы...
   НОВОДВОРСКАЯ ВАЛЕРИЯ ИЛЬИНИЧНА (1950-2014) - Политический и общественный деятель, публицист, правозащитник, основатель и лидер правой партии "Демократический Союз" Валерия Ильинична Новодворская родилась 17 мая 1950 года в белорусском городе Барановичи. Ее прадед был профессиональным революционером, дед родился в Тобольском остроге, где отбывали срок его родители -- революционеры.
   В 1968 году Валерия Новодворская окончила среднюю школу с золотой медалью. Затем училась в институте иностранных языков им. Мориса Тореза (французское отделение) по специальности "переводчик и педагог". В 1969 году она организовала подпольную студенческую группу, в которой обсуждалась необходимость свержения коммунистического режима путем вооруженного восстания. В декабре того же года была арестована по обвинению в антисоветской агитации и пропаганде (статья 70 УК РСФСР) за распространение листовок с критикой ввода советских войск в Чехословакию (осуждена не была).
   С июня 1970 года по февраль 1972 года Валерия Новодворская находилась на лечении в спецбольницах с диагнозом "шизофрения, параноидальное развитие личности".
   С 1972 года она участвовала в тиражировании и распространении самиздата.
   В 1973-1975 годах работала педагогом в детском санатории.
   В 1977 году Валерия Новодворская окончила вечерний факультет иностранных языков Московского областного педагогического института им. Крупской.
   В 1975-1990 годах работала переводчицей медицинской литературы 2-го Московского медицинского института.
   В 1977-1978 годах Новодворская предпринимала попытки создать подпольную политическую партию для борьбы с КПСС. 28 октября 1978 года вошла в число учредителей "Свободного межпрофессионального объединения трудящихся" (СМОТ).
   За всю свою жизнь Валерия Новодворская не один раз подвергалась преследованиям властей: помещалась в психиатрические больницы, систематически вызывалась на допросы по делам членов СМОТ, у нее на квартире проводились обыски. В 1978, 1985, 1986 годах Новодворскую судили за диссидентскую деятельность.
   В 1984-1986 годах она сблизилась с членами пацифистской группы "Доверие". В 1987-1988 годах участвовала в работе семинара "Демократия и гуманизм", который подготовил создание Демократического союза.
   В мае 1988 года Валерия Новодворская участвовала в создании партии "Демократический союз" (ДС). Член Московского координационного совета Демократического союза.
   Была организатором ряда несанкционированных митингов, за участие в которых с 1987 по май 1991 года подвергалась задержанию милицией и административным арестам в общей сложности 17 раз.
   В сентябре 1990 года Новодворская обвинялась в публичном оскорблении чести и достоинства президента СССР и в оскорблении государственного флага.
   В 1991 году Новодворская была политическим обозревателем еженедельника "Хозяин"; кроме того, читала лекции по истории, художественной идеологии и истории религии в вечернем частном лицее.
   В мае 1991 года против Новодворской было возбуждено уголовное дело за призывы к насильственному свержению государственного или общественного строя. Освобождена 23 августа 1991 года "в связи с изменением обстановки в стране".
   В конце 1992 года Валерия Новодворская и часть членов ДС создали новую организацию -- "Демократический союз России" (ДСР).
   В сентябре 1993 года Новодворская одной из первых публично поддержала указ президента Бориса Ельцина о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного совета РФ. В октябре 1993 года участвовала в учредительном съезде блока "Выбор России".
   19 марта 1994 года Краснопресненская прокуратура начала проверку деятельности Валерии Новодворской по статьям 71 и 74 УК РФ (пропаганда гражданской войны и разжигание межнациональной розни). В июне 1994 года Новодворская участвовала в учредительном съезде партии "Демократический Выбор России".
   В середине 1990-х годов она неоднократно привлекалась к ответственности за публикации и выступления, в том числе расцениваемые как умышленные действия, направленные на разжигание национальной розни. В декабре 1995 года на выборах в Государственную думу РФ Валерия Новодворская вошла в избирательный список Партии экономической свободы (ПЭС). Кроме этого, она зарегистрировалась в одномандатном округе N192 г. Москвы. Выборы проиграла. В 1995-1999 годах была помощником депутата Константина Борового в Государственной думе, экспертом Партии экономической свободы.
   В последние годы Валерия Новодворская занимала должность председателя Центрального координационного совета партии "Демократический союз", занималась журналистской и просветительской деятельностью, читала лекции по истории, художественной идеологии и истории религии в вечернем частном лицее.
   11 апреля 2008 года за защиту интересов Литвы Новодворская была награждена Рыцарским крестом ордена Великого князя Литовского Гядиминаса. В марте 2010 года Новодворская подписала обращение российской оппозиции "Путин должен уйти".
   В начале 2013 года Валерия Новодворская стала активистом новой партии "Западный выбор", организованной по инициативе Константина Борового.
   В марте 2014 года Новодворская записала видеообращение, адресованное лидеру "Правого сектора" Дмитрию Ярошу, в котором поддержала использование оружия против сил правопорядка во время киевского переворота.
   Валерия Новодворская свободно владела французским и английским языками, читала на немецком, итальянском, латыни и древнегреческом языках; увлекалась туризмом, плаванием, театром, литературой. Автор книг "Над пропастью во лжи", "Мой Карфаген обязан быть разрушен" (курс лекций, прочитанный несколько раз в РГГУ), "По ту сторону отчаяния", "Прощание славянки", "Поэты и цари".
   НОСИК АНТОН БОРИСОВИЧ (1966-2017). Родился в семье писателя Бориса Носика и филолога-полониста Виктории Мочаловой. Отец в 2011 году был избран почётным членом Российской академии художеств. Отчим -- художник Илья Кабаков. Сестра Сандра -- преподаватель социолингвистики во французском университете Франш-Конте. По национальности еврей.
   Учился в школах N 40 (английская специализированная) и N 201 (им. З. и А. Космодемьянских) в 1981--1983 годах.
   В 1989 году окончил лечебный факультет МГМСУ (Московский государственный медико-стоматологический университет). Медицинскую практику проходил в посёлке Красная Горбатка Селивановского района Владимирской области.
   Эмигрировал в Израиль в 1990 году, начал там журналистскую деятельность. Вёл в русскоязычной израильской газете "Вести" экономические обзоры и колонку, посвященную новостям интернета. С 1990 по 1994 год -- активный участник общественно-политических дискуссий в сети Фидонет в России и Израиле. Активно участвовал в IRC сообществе под псевдонимом Emigrant, в частности в канале #russian[13]. Считался одним из пионеров русскоязычного Интернета. Совместно с командой Артемия Лебедева участвовал в развитии контент-проектов, ассоциировавшихся с деятельностью интернет-провайдера "Ситилайн" и контент-провайдера "Нетскейт".
   В 1994--1995 годах работал редактором русскоязычной газеты "Вести с Кипра", издававшейся в Лимасоле. Написал совместно с Арканом Каривом детективный роман об убийстве Ицхака Рабина. Переводил с разных языков. Вернулся в Россию в 1997 году.
   Автор одного из первых блогерских проектов в Рунете -- "Вечернего Интернета", выходившего в "почти ежедневном" режиме, с 24 декабря 1996 по апрель 1999 года, после этого режим стал нерегулярным, последний выпуск датирован 14 февраля 2001 года.
   В числе прочих направлений его деятельности в сфере Интернет-проектов -- сотрудничество с ФЭП, запуск проектов Газета.ру, Лента.ру, Вести.ру, NTV.ru (ныне NEWSru), cursorinfo.co.il[17] и руководство проектами холдинга Рамблер.
   16--17 июня 2004 года на двухдневной международной конференции ОБСЕ в Париже, посвящённой выявлению взаимосвязи между пропагандой расизма, ксенофобии и антисемитизма в Интернете и преступлениями, совершаемыми на почве ненависти (англ. OSCE Meeting on the relationship between racist, xenophobic and anti-Semitic propaganda on the Internet and hate crimes), перед началом заседаний 3-й секции ("Общественное и частное партнёрство в борьбе против расизма, ксенофобии и антисемитизма в Интернете") представил доклад "Интернет-сообщество против расизма, ксенофобии и антисемитизма: опыт России" (англ. Internet Community vs. Racism, Xenophobia and Anti-Semitism: The Russian Experience).
   С конца 2005 года -- соучредитель благотворительного фонда "Помоги.орг".
   Начиная с осени 2006 года работал Social Media Evangelist в компании "СУП", созданной Эндрю Полсоном и Александром Мамутом, которая купила у Six Apart (владелец сервиса LiveJournal) лицензию на обслуживание "кириллического сектора ЖЖ"[19], спустя почти год эта же компания выкупила LiveJournal полностью.
   23 мая 2008 года принял участие в конференции "Ремикс'08"[20], где участвовал в открытой дискуссии со Стивом Балмером.
   10 сентября 2008 года Носик объявил о своём уходе из компании "СУП".
   С октября 2009 года по март 2011 года -- главный редактор новостного ресурса Bfm.ru.
   В 2009 году его "универсальный непоисковый справочник" WhoYOUgle получил премию Рунета.
   В октябре 2010 г. президент России Дмитрий Медведев добавил в свою ленту друзей микроблог Антона Носика, зарегистрированного в Twitter под ником dolboed.
   Носик был известен своими критическими высказываниями о домене ".рф" -- кириллической доменной зоне, созданной по инициативе Медведева.
   В ноябре 2011 года вернулся в компанию SUP на должность медиадиректора, но в ноябре 2012 года вновь покинул её.
   С середины 2014 года -- соучредитель ООО "Мохнатый сыр", занимающейся маркетинговыми исследованиями и общественным мнением.
   В последние два года Носик жаловался на здоровье, передвигался с тростью, говорил, что "сосуды шалят"[15]. Скончался 9 июля 2017 года около двух часов ночи от сердечного приступа на даче у друзей.
   Соболезнование выразили многие известные люди, в том числе Алексей Навальный, Павел Дуров, Дмитрий Медведев.
   До июня 1993 года состоял в браке, бывшую жену зовут Ольга. Вдова: Анна Писаревская. Сын Лев Матвей.
   В марте 2013 принимал участие в серии одиночных пикетов за освобождение участниц Pussy Riot Марии Алёхиной и Надежды Толоконниковой.
   Принял участие в конгрессе "Украина -- Россия: диалог", который прошёл 24--25 апреля 2014 года в Киеве. Член общественного совета Российского еврейского конгресса.
   Симпатизировал Армении и Нагорно-Карабахской Республике, называл существование Азербайджана как суверенного государства "досадной исторической ошибкой"]. Был объявлен МИД Азербайджана персоной нон грата.
   Комментируя смерть Антона Носика, премьер-министр РФ Дмитрий Медведев охарактеризовал его как "первопроходца российского интернета", внёсшего существенный вклад в его развитие.
   В конце 2015 года в отношении Антона Носика было возбуждено уголовное дело по части 1 статьи 282 УК РФ (возбуждение ненависти или вражды) за статью о Сирии. По версии следствия, 1 октября 2015 года Носик опубликовал в сети Интернет статью с заголовком "Стереть Сирию с лица Земли", в которой, по данным лингвистической экспертизы, были обнаружены "признаки возбуждения вражды по отношению к сирийцам, выделяемым по национально-территориальному признаку"[33]. 19 сентября 2016 года гособвинение попросило признать Носика виновным и назначить ему наказание в виде двух лет лишения свободы[34]. 3 октября 2016 года Пресненский суд Москвы признал Носика виновным и приговорил его к штрафу в размере 500 тысяч рублей[35]. 15 декабря 2016 года Мосгорсуд снизил штраф до 300 тысяч рублей. В январе 2017 года Европейский суд по правам человека принял к производству жалобу Носика на приговор Мосгорсуда.
   ОКУНЕВ ЮРИЙ БЕНЦИАНОВИЧ (1938- ) - инженер, изобретатель, учёный.
   31 декабря, в канун нового, 2013 года, известный ученый в области теоретической радиотехники, автор многих монографий, научных статей и патентов по кодированию и модуляции сигналов, талантливый публицист и автор интереснейших книг историко-публицистического жанра на русском и английском языках, большой друг редакции и коллектива авторов "Мы здесь" Юрий Окунев отмечает свое 75-летие.

Он - коренной ленинградец, хотя его предки по отцовской и материнской линии в начале 30-х годов переселились в Ленинград из Белоруссии. Бабушка Рахиль жила в городе Любавичи и была дочерью известного раввина Давида Якобсона, назначенного в 1882 году на этот пост Главным раввином Любавичских хасидов Самуилом Шнеерсоном, а бабушка Роза Шмерлинг по материнской линии помогла юному Марку Шагалу сделать первые шаги в живописи. Бенцион, отец Юрия, был кадровым офицером Красной армии, в годы войны командовал артиллерийской батареей на Ленинградском фронте, был ранен и награжден боевыми орденами и медалями, а после войны работал редактором заводской многотиражку; мать Бетти окончила Ленинградский институт киноинженеров, работала на заводе "Кинап" и в НИИ радиовещательного приема и акустики.

Юрий Окунев по окончании средней школы с золотой медалью поступил и окончил Ленинградский электротехнический институт связи им.М.А. Бонч-Бруевича, где защитил кандидатскую и докторскую диссертации. После института Юрий Окунев создал и многие годы возглавлял лабораторию передачи дискретной информации (ЛПДИ) - ведущую отраслевую научно-исследовательскую лабораторию в области цифровой радиосвязи, получившую мировое признание.

В 1993 году Юрий Бенционович Окунев вместе с семьей эмигрировал в США и с тех пор работет а телекоммуникационной индустрии ведущих американских фирм, участвует в разработке современных систем и технологий проводной радиосвязи. В настоящее время работает в Innurvation, Inc. над проблемами применения микроэлетроники в медицине. Юрий Окунев получил 25 патентов США и опубликовал монографию, в которой рассматриваются вопросы проектирования современных модемов и радиосистем. В 2007 году Институт инженеров в области электротехники и электроники (IEEE) присудил ему почетную награду имени Чарльза Гирша (IEEE Charles Hirsch Award) за "выдающийся вклад в теорию фазовой модуляции и разработку мобильных систем радиосвязи".

В последние годы Юрий Окунев опубликовал несколько книг и большое количество очерков в жанре художественной публицистики на русском и английском языках в России, США, Израиле, Канаде, Германии, Болгарии и Австралии. В 2002 году издательство "Искусство России" в Санкт - Петербурге выпустило первый том его мемуаров "Письма близким из ХХ века". Годом позже в популярном журнале Бориса Стругацкого "Полдень - ХХI век" была опубликована новелла-антиутопия "Долгое несчастье Билла Стресснера", которая позже вышла в США отдельной книгой на английском языке под названием "The Lost War". В 2004 году вышла в свет книга Юрия Окунева "Ось всемирной истории" - избранные очерки на темы еврейской истории и философии, которые рассматриваются автором в контексте борьбы западной, иудео-христианской цивилизации с пытающимся разрушить её злом. По нашему мнению, эта книга Юрия Окунева должна стать учебным пособием для нового поколения еврейского народа, для молодых, которые пытаются постичь свою совсем не простую историю. Кстати, эта достойная книга издана и на английском языке "The Axis of World History". В 2007 году в России издан памфлет "Старческая болезнь левизны в либерализме", а в США - его английский перевод "Left Wing Liberalism: A Senile Disorder".

Очерки Юрия Окунева - "Слово о Владимире Жаботинском", "Шестидневный аккорд истории Библейского масштаба", "Смерть велижского резника", "Гений, удушенный в подворотне", "Призрак бродит по Америке - призрак Чемберлена" - опубликованы в газетах и интернет-изданиях многих стран мира.

Юрий Окунев и его супруга Светлана живут близ Нью-Йорка в Лонг-Айленде. Их дочь Ирина работает в Metropolitan Museum, сын Саймон - в крупной манхэттенской юридической фирме, а внуки Рэйчел и Дэниел учатся в школе.
Игорь Аксельрод, Нелли Брагинская, Лев Вершинин, Михаил и София Гандлер, Анатолий Гержгорин, ЗиновийГольдфельд, Александр Дымшиц, Петр Ефимов, Семен Ицкович, Иосиф Лахман, Михаил Марголин, Лев и Полина Менделевич, Виталий Раевский, Юлиан Рапапорт, Виктор Снитковский, Роман Френкель, Михаил Хазин, Михаил Хургин, Евгения Шейнман, Леонид Школьник, Матвей Шпизель
   ОППЕНГЕЙМЕР РОБЕРТ (1904-67) - Джулиус Роберт Оппенгеймер (Роберт Оппенхеймер, англ. Julius Robert Oppenheimer) -- американский физик-теоретик, создатель ядерного оружия, автор фундаментальных работ по квантовой механике и теории атомного ядра.
   Содержание
    [убрать] 
   1 Биография
   1.1 Ранние годы
   1.2 Научная карьера
   1.3 Общественная деятельность
   1.4 Семья
   2 Труды
   3 См. также
   4 Источники
   Родился 22 апреля 1904 года в Нью-Йорке в семье выходцев из Германии. Еврей. Отец -- состоятельный импортёр тканей Джулиус С. Оппенгеймер. Мать -- получившая образование в Париже художница Элла Фридман. Брат -- Фрэнк Оппенгеймер -- физик.
   Учился в подготовительной школе Алкуина.В 1911 году поступил в Школу Общества этической культуры. Затем учился в Гарвардском колледже.
   В 1925 году окончил Гарвардском университете, в котором изучал физику и химию.
   В 1925--1927 годах изучал физику в Кембриджском университете у Э. Резерфорда.
   В 1927 году защитил диссертацию на степень доктора философии по физике в Геттингенском университете под руководством Макса Борна, и где познакомился с такими физиками, как Вольфганг Паули, Энрико Ферми, Эдвард Теллер, Джеймс Франк и Мария Гёпперт-Майер.
   Ещё в период пребывания в Гёттингене опубликовал более 10 научных статей, в том числе много важных работ по недавно разработанной квантовой механике. В соавторстве с М. Борном была опубликована статья "О квантовом движении молекул", содержащая приближение Борна -- Оппенгеймера, позволяющее разделить ядерное и электронное движение в рамках квантовомеханического описания молекулы, что позволяет пренебречь движением ядер при поиске электронных уровней энергии и, тем самым, существенно упростить вычисления.
   В 1927 году совместно с М. Борном создал теорию строения двухатомных молекул.
   В конце 1920-х годов главный интерес учёного представляла теория непрерывного спектра, в рамках которой Оппенгеймер разработал метод, позволяющий вычислять вероятности квантовых переходов. В своей диссертации в Гёттингене Оппенгеймер рассчитал параметры фотоэлектрического эффекта для водорода под действием рентгеновского излучения, получив коэффициент затухания на границе поглощения для электронов K-оболочки (на "K-границе"). Расчёты Оппенгеймер оказались правильными для измеренных рентгеновских спектров поглощения, однако не согласовались с коэффициентом непрозрачности водорода на Солнце. Впоследствии было обнаружено, что Солнце по большей части состоит из водорода (а не тяжёлых элементов, как считалось ранее) и что вычисления Оппенгеймера были в действительности правильны.
   В сентябре 1927 года подал заявку и получил от Национального научно-исследовательского совета стипендию на проведение работ в Калифорнийском технологическом институте. Но Бриджмен также хотел, чтобы Оппенгеймер работал в Гарварде, и в качестве компромисса тот разделил свой учебный 1927--1928 год так, что в Гарварде он работал в 1927 году, а в Калифорнийском технологическом институте -- в 1928 году. В Калифорнийском технологическом институте Оппенгеймер сблизился с Лайнусом Полингом; они планировали организовать совместное "наступление" на природу химической связи, область, в которой Полинг был пионером; очевидно, Оппенгеймер занялся бы математической частью, а Полинг интерпретировал бы результаты. Но эта затея (а заодно и их дружба) была вскоре пресечена, когда Полинг стал подозревать, что отношения Оппенгеймера с его женой, Авой Хелен, становятся слишком близкими.
   В 1928 году выполнил работу, в которой давалось объяснение явления автоионизации с помощью эффекта квантового туннелирования, и написал несколько статей по теории атомных столкновений.
   Осенью 1928 года посетил Институт Пауля Эренфеста в Лейденском университете в Голландии. Затем отправился в Швейцарскую высшую техническую школу в Цюрихе, чтобы поработать с Вольфгангом Паули над проблемами квантовой механики и, в частности, описания непрерывного спектра.
   После возвращения в Америку получил должность адъюнкт-профессора в Калифорнийском университете в Беркли.
   В 1929--1947 годах -- профессор Калифорнийского университета в Беркли и Калифорнийского технологического института в Пасадене.
   В 1930 году написал работу, которая, по существу, предсказывала существование позитрона. Данная идея была основана на работе Поля Дирака 1928 года, в которой предполагалось, что электроны могут иметь положительный заряд, но при этом отрицательную энергию. Для объяснения эффекта Зеемана в этой статье было получено так называемое уравнение Дирака, объединявшее квантовую механику, специальную теорию относительности и новое тогда понятие спина электрона. Роберт Оппенгеймер, применяя экспериментальные свидетельства, отвергал первоначальное предположение Дирака о том, что положительно заряженные электроны могли быть протонами. Из соображений симметрии Оппенгеймер утверждал, что данные частицы должны иметь ту же массу, что и электроны, в то время как протоны гораздо тяжелее. Согласно расчётам Оппенгеймера, если бы положительно заряженные электроны являлись протонами, наблюдаемое вещество должно было бы аннигилировать в течение очень небольшого промежутка времени (менее наносекунды). Аргументы Оппенгеймера, а также Германа Вейля и Игоря Тамма заставили Дирака отказаться от отождествления положительных электронов и протонов и явным образом постулировать существование новой частицы, которую он назвал антиэлектроном. В 1932 году эта частица, называемая позитроном, была обнаружена в космических лучах Карлом Андерсоном. После открытия позитрона Оппенгеймер вместе с учениками Мильтоном Плессетом и Лео Недельским (провёл расчёты сечений рождения новых частиц при рассеянии энергичных гамма-квантов в поле атомного ядра. Позже он применил свои результаты, касающиеся рождения электрон-позитронных пар, к теории ливней космических лучей, которой уделял большое внимание и в последующие годы (в 1937 году вместе с Франклином Карлсоном им была разработана каскадная теория ливней).
   В 1931 году совместно с П. Эренфестом Оппенгеймер доказал теорему, по которой ядра, состоящие из нечётного числа частиц-фермионов, должны подчиняться статистике Ферми -- Дирака, а из чётного -- статистике Бозе -- Эйнштейна. Данное утверждение, получившее известно под названием теорема Эренфеста -- Оппенгеймера, позволило показать недостаточность протонно-электронной гипотезы строения атомного ядра. В том же 1931 году соавторстве со своим студентом Харви Холлом написал статью "Релятивистская теория фотоэлектрического эффекта", в которой, основываясь на эмпирических доказательствах, они (правильно) ставили под сомнение следствие уравнения Дирака, состоящее в том, что два энергетических уровня атома водорода, различающиеся лишь значением орбитального квантового числа, обладают одинаковой энергией. Позднее один из аспирантов Оппенгеймера, Уиллис Лэмб, доказал, что это различие энергии уровней, получившее название лэмбовского сдвига, действительно имеет место.
   В 1933 году разработал теорию внутренней конверсии гамма-лучей и выучил санскрит.
   В 1934 году вместе с Венделлом Фёрри обобщил дираковскую теорию электрона, включив в неё позитроны и получив в качестве одного из следствий эффект поляризации вакуума.
   Вместе со своей первой аспиранткой Мельбой Филлипс развил теорию процессов, происходящих при столкновении дейтронов с ядрами -- работал над расчётом искусственной радиоактивности элементов, подвергаемых бомбардировке дейтронами. Ранее при облучении ядер атомов дейтронами Эрнест Лоуренс и Эдвин Макмиллан обнаружили, что результаты хорошо описываются вычислениями Георгия Гамова, но когда в эксперименте были задействованы более массивные ядра и частицы с более высокими энергиями, результат стал расходиться с теорией. Оппенгеймер и Филлипс разработали новую теорию для объяснения этих результатов в 1935 году, получившую название процесс Оппенгеймера -- Филлипс и применяемую до сих пор. Суть данного процесса в том, что дейтрон при столкновении с тяжёлым ядром распадается на протон и нейтрон, причём одна из этих частиц оказывается захваченной ядром, тогда как другая покидает его.
   В 1936--1939 годах дал объяснение мягкой компоненты космического излучения и создал теорию образования ливней в космических лучах.
   В 1937 году, после открытия мезонов, учёный предположил, что новая частица тождественна предложенной за несколько лет до того Хидэки Юкавой, и вместе с учениками рассчитал некоторые её свойства.
   В конце 1930-х годов заинтересовался астрофизикой, что вылилось в серию статей, в первой из которых, написанной в соавторстве с Робертом Сербером в 1938 году -- "Об устойчивости нейтронных сердцевин звёзд" -- учёный исследовал свойства белых карликов, получив оценку минимальной массы нейтронной сердцевины такой звезды с учётом обменных взаимодействий между нейтронами. В другой статье, "О массивных нейтронных сердцевинах", написанной в соавторстве со своим учеником Джорджем Волковым, отталкиваясь от уравнения состояния для вырожденного газа фермионов в условиях гравитационного взаимодействия, описываемого общей теорией относительности, показал, что существует предел масс звёзд, получивший название пределом Толмена -- Оппенгеймера -- Волкова, выше которого они теряют стабильность, присущую нейтронным звёздам, и претерпевают гравитационный коллапс.
   В 1939 году вместе со своим учеником Хартландом Снайдером написали работу "О безграничном гравитационном сжатии", в которой было предсказано существование объектов, ныне называемых чёрная дыра, а также развили модель эволюции массивной звезды (с массой, превышающей предел) и получили, что для наблюдателя, движущегося вместе со звёздным веществом, время коллапса будет конечным, тогда как для стороннего наблюдателя размеры звезды будут асимптотически приближаться к гравитационному радиусу.
   В мае 1942 года присоединился, а в сентябре возглавил лабораторию Манхэттенского проекта. Виктор Вайскопф говорил:
   Оппенгеймер управлял этими исследованиями, теоретическими и экспериментальными, -- в истинном смысле этих слов. Здесь его сверхъестественная скорость схватывания основных моментов по любому вопросу была решающим фактором; он мог ознакомиться со всеми важными деталями каждой части работы. Он не управлял из "главного офиса". Он умственно и даже физически присутствовал на каждом решающем шаге. Он присутствовал в лаборатории или семинарской аудитории, когда исследовался новый эффект или предлагалась новая идея. Не то чтобы он придумывал так много идей или предложений -- он делал это иногда, -- но его основной вклад состоял кое в чём другом. Это было его продолжающееся и настойчивое присутствие, которое давало всем нам ощущение прямого участия; оно создавало ту уникальную атмосферу энтузиазма и вызова, которая наполняла это место в течение всего времени.
   16 июля 1945 года был произведён первый искусственный ядерный взрыв возле Аламогордо.
   В 1947--1966 годах -- директор Института фундаментальных исследований в Принстоне. Некоторые из его тинициатив возмущали отдельных членов математического факультета, которые желали, чтобы институт оставался бастионом "чисто научных исследований". Абрахам Пайс сказал, что сам Оппенгеймер считал одной из своих неудач в институте неспособность примирить учёных из естественных наук и гуманитарных областей.
   Исследования посвящены теоретической астрофизике, тесно связанной с общей теорией относительности и теорией атомного ядра, ядерной физике, теоретической спектроскопии, квантовой теории поля, в том числе к квантовой электродинамике. В работах Оппенгеймера были предсказаны некоторые более поздние открытия, в том числе обнаружение нейтрона, мезона и нейтронных звёзд. Внёс большой вклад в теорию ливней космического излучения и других высокоэнергетических явлений, использовав для их описания существовавший тогда формализм квантовой электродинамики, который был разработан в пионерских работах Поля Дирака, Вернера Гейзенберга и Вольфганга Паули. Показал, что в рамках этой теории уже во втором порядке теории возмущений наблюдаются квадратичные расходимости интегралов, соответствующих собственной энергии электрона. Данная трудность была преодолена в конце 1940-х годов, когда была развита процедура перенормировок. В области ядерной физики Оппенгеймеру принадлежат расчёты плотности энергетических уровней ядер, ядерного фотоэффекта, свойств ядерных резонансов, объяснение рождения электронных пар при облучении фтора протонами, развитие мезонной теории ядерных сил и пр.
   В 1934 году принял решение жертвовать 3 % от своей зарплаты, которая составляла около 3 тысячи долларов в год, в поддержку физиков, бежавших из гитлеровской Германии.
   Когда в 1937 году его отец умер, передав Роберту и Фрэнку 392 602 доллара в наследство, Оппенгеймер сразу же написал завещание, предполагавшее передачу его имущества Университету Калифорнии на стипендии для аспирантов.
   В 1943--1945 годах возглавил работы по созданию атомной бомбы в Лос-Аламосской лаборатории, созданной правительством США, опасавшимся, что нацисты сделают это первыми (Манхаттанский проект). Прозванный "отцом атомной бомбы", Оппенгеймер возражал против её применения в войне с Японией.
   В 1947--1953 годах -- председатель Генерального консультативного комитета Комиссии по атомной энергии США.
   7 июня 1949 года дал показания перед Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности, где он признал, что имел связи с Компартией в 1930-е годы.
   Встал в резкую оппозицию планам создания водородной бомбы и призывал к интернационализации атомной энергии и к ее использованию исключительно в мирных целях, что, а также его контакты с членами коммунистической партии в конце 1930-х годов, стало поводом для разбирательства в сенатской подкомиссии по расследованиям в апреле-мае 1954 года, в период так называемого маккартизма, которая отстранила его от всех работ, связанных с обороной. Преследования положили конец блестящей научно-административной карьере учёного, а имя Оппенгеймера стало ассоциироваться с моральной ответственностью ученого за результаты своей научной деятельности. Только в 1963 году к Оппенгеймеру пришла полная гражданская реабилитация, когда президент Л. Джонсон наградил его медалью Ферми. Тем не менее, как указывает в своих воспоминаниях Павел Судоплатов, Оппенгеймер в 1943 году встречался с Михоэлсом, посланным по линии ЕАК в США вместе с Фефером в целях содействия советскому "атомному шпионажу", а позднее, будучи одним из руководителей американского атомного проекта, взял на работу нужных советской разведке людей, и таким образом помог внедрить надежные агентурные источники. Также по словам Судоплатова, в использовании Оппенгеймера как источника важную роль сыграла советская разведчица Елизавета Зарубина.
   В качестве члена Совета консультантов при комиссии, утверждённой президентом Гарри Трумэном, оказал заметное влияние на доклад Ачесона -- Лилиенталя. В этом отчёте комитет рекомендовал создание международного "Агентства по развитию атомной отрасли", которое бы владело всеми ядерными материалами и средствами их производства, в том числе шахтами и лабораториями, а также атомными электростанциями, на которых ядерные материалы использовались бы для производства энергии в мирных целях. Ответственным за перевод этого отчёта в форму предложения для Совета ООН был назначен Бернард Барух, который завершил его разработку в 1946 году. В плане Баруха вводился ряд дополнительных положений, касающихся правоприменения, например необходимость инспекции урановых ресурсов Советского Союза. План Баруха был воспринят как попытка Соединённых Штатов получить монополию на ядерные технологии и был отвергнут СССР. После этого Оппенгеймеру стало ясно, что из-за взаимных подозрений США и СССР гонки вооружений не избежать.
   В 1960 году всё больше беспокоясь о потенциальной опасности научных открытий для человечества, присоединился к Альберту Эйнштейну, Джозефу Ротблату и другим учёным и преподавателям с целью учреждения Всемирной академии искусств и науки.
   Поддерживал научные связи с Научно-исследовательским институтом имени Хаима Вейцмана и Еврейским университетом в Иерусалиме, а в 1958 году посетил Израиль. В 1956 году вышел биографический словарь "Евреи в мире науки", один из редакторов и авторов которого был Оппенгеймер.
   В 1936 году увлёкся Джин Тэтлок, студенткой Медицинской школы Стэнфордского университета, дочерью профессора литературы в Беркли, с которой его объединяли схожие политические взгляды; Джин писала заметки в газету Western Worker, издаваемую Компартией.
   В 1939 году расстался с Тэтлок, а в августе того же года встретил Кэтрин "Китти" Пьюнинг Харрисон, радикально настроенную студентку Университета Беркли и бывшую участницу Компартии. 1 ноября 1940 года они поженились. Их первый ребёнок, Питер, родился в мае 1941 года, а второй, Кэтрин "Тони", -- 7 декабря 1944 года в Лос-Аламосе (Нью-Мексико).
   Но и после свадьбы с Китти Оппенгеймер продолжал отношения с Тэтлок. Позже их непрерванная связь послужила предметом рассмотрения на слушании по допуску к секретной работе -- из-за сотрудничества Тэтлок с коммунистами. Многие из близких друзей Оппенгеймера были активистами Компартии, в том числе его брат Фрэнк, жена Фрэнка Джеки, Джин Тэтлок, его домовладелица Мэри Эллен Уошбёрн и некоторые его аспиранты в Беркли.
   Китти не только имела отношение к Компартии, но по словам П.А. Судоплатова была "спецагентом-нелегалом" советской разведки, выделенной для связи с Оппенгеймером.
   Впрочем, сам Оппенгеймер был тесно связан с коммунистическим движением.
   Роберт Оппенгеймер умер 18 февраля 1967 года в Принстоне, штат Нью-Джерси.
   ПАВЛОВА ИРИНА - д.и.н. США. Бостон
   К выступлению Путина в Иерусалиме
   26.01.2020г.
   Продолжая традицию своих предшественников - сталинских юристов, Путин как президент России - правопреемницы сталинского СССР не просто стремится под громкими словами о недопустимости забвения прошлого закрепить просталинскую концепцию истории Второй мировой войны и культ сталинской победы в 1945-м, но и окончательно реабилитировать  сталинизм как альтернативу западной цивилизации. Именно этим амбициозным замыслом продиктованы филиппики Путина против Польши, Украины и стран Балтии с обвинениями их в антисемитизме и пособничестве нацизму в массовом уничтожении еврейского населения. Однако путинские пропагандисты, развивая этот замысел, идут ещё дальше: они обвиняют не только всю Европу, которая, по их словам, "легла" под Гитлера, но и весь Запад, всю западную цивилизацию в "глубинном" антисемитизме, а значит и в "глубинной" склонности к неонацизму. Так что миру предлагается выбор: западная цивилизация с её "родовой травмой" - антисемитизмом или модернизированный сталинизм без "перегибов" в виде массовых репрессий, которые были при Сталине.
   ПАЙПС ДАНИЭЛЬ (1949- ) - - историк, политолог, писатель, публицист, специалист по исламу и ближневосточному конфликту. Родился 9 сентября 1949 года в Бостоне, штат Массачусетс, в семье историка Гарвардского университета советолога Ричарда Пайпса и его жены Ирены, евреев, переехавших в США из Польши в 1939 году.
   Поступил в Гарвардский университет в 1967 году и 2 года изучал математику, после чего решил сменить специальность и начал изучать историю, в том числе средневековую историю ислама[2]. Отличался от других студентов тем, что считал неуместными демонстрации левых против войны во Вьетнаме[3]. Шесть лет он учился за границей, в том числе 3 года в Египте.
   В 1971 году получил степень бакалавра гуманитарных наук, а в 1978 году -- степень доктора философии (Ph.D.).
   Он преподавал в Чикагском университете, Гарвардском университете и в Военно-морском колледже США. Также занимал различные должности в американском правительстве, включая две, на которые был назначен Президентом США Джорджем Бушем: вице-председатель Совета по вопросам Международных наук им. Фулбрайт и член правления Американского Института Мира. В 1986--1993 годах Пайпс был директором Научно-исследовательского Института по вопросам внешней политики.
   Кроме английского языка Пайпс говорит по-французски и читает на арабском и немецком.
   Пайпс является представителем неоконсервативного направления в американской политике.
   Является автором ряда широко используемых политических терминов: "новый антисемитизм", "борцы ислама" и "конспирационизм".
   Пайпс является членом 5 редакционных коллегий, выступал на заседаниях многих комиссий Конгресса США и принимал участие в 4 избирательных президентских кампаниях в США.
   Является создателем и руководителем независимой исследовательской организации "Ближневосточный форум", которая с 1994 года ежеквартально издает сборник Middle East Quarterly[4], а с 1999 года -- Middle East Intelligence Bulletin.
   В течение года начиная с 11 сентября 2001 Дэниэл Пайпс, по подсчётам The Nation, появился в 110 и 450 теле- и радиопередачах соответственно с комментариями и выступлениями по теме терроризма[5]. Сайт Пайпса посещает от 140 до 160 тыс. человек в месяц.
   Пайпс неоднократно заявлял: "Было бы ошибкой обвинять ислам, религию с 14-вековой историей, за всё то зло, что совершает воинствующий ислам, тоталитарная идеология с менее чем столетней историей. Воинствующий ислам это проблема, а умеренный ислам является решением этой проблемы".
   Шейх Ахмад Субни Мансур (англ.)русск., бывший профессор университета Аль-Азхар в Египте, стажер в Гарвардской юридической школе по программе прав человека, сказал:
   Мы, мусульмане, нуждаемся в таких мыслителях, как доктор Пайпс, который может критиковать культуру терроризма в исламе так же, как это обычно делаю я.
   We Muslims need a thinker like Dr. Pipes, who can criticize the terrorist culture within Islam, just as I usually do
   Профессор Джордтаунского университета Джон Эспозито назвал Пайпса "ярким, опытным экспертом с хорошей подготовкой", но в то же время считает, что он исказил факты, заявив, что 10--15 % мусульман в мире являются экстремистами.
   Такие его оппоненты, как сайт Voltaire Network, называют его "ангажированным интеллектуалом", "вдохновителем исламофобии"[3], а другие -- "антимусульманским расистом".
   В ответ на это, Джефф Якоби (Boston Globe) пишет, что "всё это -- громадная и злостная клевета, в чём может быстро убедиться каждый, кто даст себе труд прочесть то, что Пайпс пишет, и послушать то, что он говорит", и приводит мнения, подтверждающие эту точку зрения. В частности, Ташбих Сайед, мусульманин, редактор журнала Pakistan Today, считает, что Пайпс "не атакует мусульман", а то, "против чего он ополчился -- это фашистская интерпретация ислама". "Для меня Дэниэл Пайпс -- это голос разума", -- пишет Сайед. Хусай Хаккани, ученый в Фонде Карнеги считает:
   Пайпс не всегда прав в своей аргументации. Как мусульманин, я не согласен с некоторыми из его политических рекомендаций. Но его точка зрения не является ни расистской, ни экстремистской; она вполне укладывается в рамки легитимных научных дискуссий.
   ПАСТЕРНАК АРКАДИЙ ГЕННАДЬЕВИЧ (1960-2010) - писатель
   Книга владимирского писателя Аркадия Пастернака "Сонька-помойка" попала в библиотеку конгресса США. Одна из пОвестей книги "Птица-тройка" - о любви русского и американки. Аркадий Пастернак верит в реинкарнацию и считает, что в его душе живут два знаменитых художника слова - однофамилец Борис Пастернак и Юрий Олеша.

В своеобразной литературной мастерской поэта и прозаика Пастернака Аркадия единственный томик поэта Пастернака Бориса затерялся среди Хэмингуэя, Блока и Бабеля. Но именно знаменитый поэт однажды открыл и навсегда влюбил Пастернака Аркадия в поэзию. А вообще владимирский писатель Пастернак читать не любит. Чтение в его случае не развлечение, а огромный труд. Сразу анализируешь, как построен сюжет. Сюжет бывшего собственного киносценария о любви русского жокея, прообразом которого был Владимирский тренер Владимир Фомин, и американки пересочинен в повесть Птица-Тройка. Вероятнее всего благодаря этой российско-американской теме, а отчасти и знаменитой фамилии, считает Аркадий Пастернак ,его сочинения оказались в библиотеке конгресса США.

Аркадий ПАСТЕРНАК, писатель: "Знакомые поздравляют, говорят, что же ты так бедно живешь, что же тебе Джордж Буш там хотя бы 1000 долларов не подкинет, потому что ты попал в библиотеку конгресса. Никакое это не событие. Самым главным событием было бы, если бы эту книжку издали в Америке".

Его звала заграница, предлагали работать в Израиле, Франции и Германии. Но из родного Владимира он уезжать не хочет. Даже в Москву. Он вообще во многом консервативен. Предпочитает творить вручную или на антикварной пишущей машинке. Так, говорит, каждую букву прочувствуешь. Он дарит цветы поклонницам, реже книги, вместо цветов. У него даже нет компьютера. Об американской прописке собственных произведений писатель Пастернак узнал от родственников, те нашли информацию в интернете. Он уже попал в пару литературных энциклопедий,хотя когда-то был запрещенным при ЦК КПСС, потому что писал ни так и не то. Успел побывать и литературным диссидентом. Однажды на одном из литсобраний Пастернак Аркадий жутко обругал Берию и Сталина, за что его повести сняли с публикации сразу в нескольких журналах. Вообще у него трагическое мировидение. В сборнике повестей, что попала в американскую читальню, 6 из 8 заканчиваются плохо. Трагедия, она очищает, - считает писатель Пастернак.

Аркадий ПАСТЕРНАК, писатель: "Нет, ничего. Сегодня ничего не писал и писать пока не собираюсь. Нету вдохновения, нету настроения. Девушки не вдохновляют, третья жена где-то запропастилась. Но в основном честно и откровенно говоря, когда очередная любовь случается у меня идут стихи".

И все же у него счастливая писательская судьба. Сотни раз он отвечал на вопрос о родственных связях с Пастернаком Борисом. Аркадий родился в 60-м, в тот же год ушли из жизни Борис Пастернак и любимый прозаик Юрий Олеша. А в переселение душ владимирский писатель верит
Книга владимирского писателя Аркадия Пастернака "Сонька-помойка" попала в библиотеку конгресса США. Одна из пОвестей книги "Птица-тройка" - о любви русского и американки. Аркадий Пастернак верит в реинкарнацию и считает, что в его душе живут два знаменитых художника слова - однофамилец Борис Пастернак и Юрий Олеша.

В своеобразной литературной мастерской поэта и прозаика Пастернака Аркадия единственный томик поэта Пастернака Бориса затерялся среди Хэмингуэя, Блока и Бабеля. Но именно знаменитый поэт однажды открыл и навсегда влюбил Пастернака Аркадия в поэзию. А вообще владимирский писатель Пастернак читать не любит. Чтение в его случае не развлечение, а огромный труд. Сразу анализируешь, как построен сюжет. Сюжет бывшего собственного киносценария о любви русского жокея, прообразом которого был Владимирский тренер Владимир Фомин, и американки пересочинен в повесть Птица-Тройка. Вероятнее всего благодаря этой российско-американской теме, а отчасти и знаменитой фамилии, считает Аркадий Пастернак ,его сочинения оказались в библиотеке конгресса США.

Аркадий ПАСТЕРНАК, писатель: "Знакомые поздравляют, говорят, что же ты так бедно живешь, что же тебе Джордж Буш там хотя бы 1000 долларов не подкинет, потому что ты попал в библиотеку конгресса. Никакое это не событие. Самым главным событием было бы, если бы эту книжку издали в Америке".

Его звала заграница, предлагали работать в Израиле, Франции и Германии. Но из родного Владимира он уезжать не хочет. Даже в Москву. Он вообще во многом консервативен. Предпочитает творить вручную или на антикварной пишущей машинке. Так, говорит, каждую букву прочувствуешь. Он дарит цветы поклонницам, реже книги, вместо цветов. У него даже нет компьютера. Об американской прописке собственных произведений писатель Пастернак узнал от родственников, те нашли информацию в интернете. Он уже попал в пару литературных энциклопедий,хотя когда-то был запрещенным при ЦК КПСС, потому что писал ни так и не то. Успел побывать и литературным диссидентом. Однажды на одном из литсобраний Пастернак Аркадий жутко обругал Берию и Сталина, за что его повести сняли с публикации сразу в нескольких журналах. Вообще у него трагическое мировидение. В сборнике повестей, что попала в американскую читальню, 6 из 8 заканчиваются плохо. Трагедия, она очищает, - считает писатель Пастернак.

Один из его учеников пишет на смерть писателя: "Аркадий ПАСТЕРНАК, писатель: "Нет, ничего. Сегодня ничего не писал и писать пока не собираюсь. Нету вдохновения, нету настроения. Девушки не вдохновляют, третья жена где-то запропастилась. Но в основном честно и откровенно говоря, когда очередная любовь случается у меня идут стихи".

И все же у него счастливая писательская судьба. Сотни раз он отвечал на вопрос о родственных связях с Пастернаком Борисом. Аркадий родился в 60-м, в тот же год ушли из жизни Борис Пастернак и любимый прозаик Юрий Олеша. А в переселение душ владимирский писатель верит.
   Умер русский писатель, журналист, хороший мужик и мой однокурсник Аркадий Пастернак. Прямой литературный наследник Венички Ерофеева,кстати, тоже учившегося на нашем славном литфаке, только гораздо раньше.

Высокий, с вечно встрёпанной шевелюрой, смешной раздолбай был вечным "дамским любимцем" - факультетские девчата его обожали, хотя и ржали над ним от души. Учился кое-как, вечно в "хвостах", но умницей уже тогда был, только ум его был ЕГО умом, талант - ЕГО талантом. Писал в "Филолог" (была у нас тогда такая стенгазета, очередного номера которой ждали все - от доцента до технички) странные, нездешние стихи. Гремучая смесь из раннего Маяковского, модного тогда Вознесенского. Но узнавали в этих стихах не знаменитых поэтов, а его, Аркашку...

Мало с кем можно было так уютно потрепаться ни о чём и обо всём подряд - о "хвостах", Олимпиаде, таганском Гамлете... "Знаешь, старуха, от всей русской литературы ХХ века останется только три книги! Только три! "Тихий Дон", Блок и "Мастер и Маргарита"" Боже мой, неужели это было с нами? Неужели это были мы? Где ты теперь, смешной двоечник, золотой друг наш Аркаша? Небось, выпиваешь с Венедиктом Васильичем, смотрите на нас свысока, потому что уже знаете то, чего ещё не знаем мы...

Прощай, Аркаша. Ты ошибался: не три книги останутся от ХХ века, гораздо больше. И твои - тоже."
   ПЕКНЫЙ АБРАМ ИСААКОВИЧ (1924- ) - инженер-строитель, краевед, журналист.
   Интервью ЕЛЕНЫ ПИРОЖКОВОЙ: "Абрама Исааковича Пекного все знают как одного из талантливых  журналистов Пензы, имеющего острое перо и в свои 95. Трудно поверить, но журналистика -- его хобби. А основная профессия -- инженер.
   12 августа Абраму Исааковичу исполнилось 95 лет. С этим событием его лично поздравили сотрудники регионального Департамента СМИ и журналисты "Пензенской правды". Свой трудовой путь он начал в дни Великой Отечественной войны. После 9-го класса работал в цехе N32 завода им. Фрунзе на станке. Был учеником токаря, потом токарем. Основная его профессия -- инженер, но 76 лет он не расстается с ручкой и блокнотом. Мы не могли упустить такого повода встретиться с этим удивительным человеком, чтобы узнать, как ему удавалось так удачно совмещать две профессии и что сейчас помогает сохранить бодрость духа и ясность ума. 

-- Абрам Исаакович, сколько вы проработали инженером-строителем?
-- Этой профессии я отдал 40 лет, к работе всегда подходил ответственно. Надо сказать, занимался больше организационными вопросами, нежели техническими. И все важные дела часто решались через меня. Умел находить общий язык с людьми, завести разговор на любую тему. Это здорово помогало в работе. И мне всегда было интересно раскрыть человека, узнать о нем больше. 

-- Как получилось, что вы решили заняться журналистикой?
-- Я все время хотел  писать. И мне было интересно постичь душу человека. Считаю журналистику одной из важных и интересных профессий. Для того чтобы научиться хорошо писать, необходимо иметь определенный склад характера: быть общительным, уметь находить контакт с любой аудиторией, подмечать детали, внимательно подходить к выполнению задания. Я, наверное, единственный в Пензе человек, который написал огромное количество материалов, не работая ни в одной газете официально. Просто я предан журналистике. Это моя вторая профессия, хобби длиной в 76 лет. И я ни разу не пожалел о том, что у меня фактически не было выходных. Мне было интересно то, что я делаю. Если мне нужны были данные из архива, для меня там даже делали исключение и давали документы с собой, чтобы я работал с ними дома. 

-- Что именно побудило написать первые статьи?
-- Я поступил в индустриальный институт (ПГУ) в 1943 году. И выяснилось, что на его территории, во дворе, находится редакция пензенского радио. А я с детства любил слушать радиопередачи. Меня часто возмущал тот факт, что ведущие освещали проблемы вскользь, не вдаваясь в подробности. Тогда я начал писать заметки, которые потом стали зачитывать в эфире. 

В то время меня заинтересовала тема санавиации в Пензе. Я предложил ее "Пензенской правде", договорился и на самолете полетел в село Трескино вместе с хирургом, которого вызвали на операцию. С этого момента и началось наше сотрудничество. Потом я часто писал очерки для газеты.   

-- О ком был ваш первый очерк?
-- Он вышел в октябре 1944 года и был посвящен пензяку, летчику, Герою Советского Союза. 

-- Знаю, что вы специализировались и на судебных очерках.
-- Да, было время, когда я  всерьез увлекался судебными процессами. Старался выяснить причину того, как человек смог сбиться с истинного пути. Может быть, обстановка в семье, когда родители пьют и ругаются постоянно. Либо человек пошел на преступление, попав под влияние плохой компании.
Главное -- не просто рассказать о произошедшем, а выяснить причину. Очерк должен заинтриговать читателя. 
Например, меня заинтересовала судьба одного преступника. В 27 лет он убил человека. Я отправился в тюрьму и добился встречи с ним. Сначала он не хотел со мной разговаривать, думал, что я какая-то подсадная утка. Постепенно мне удалось подобрать к нему ключик. Удалось выяснить, что служил убийца механиком и ему захотелось иметь белую "Волгу". Это желание было так велико, что он лишил жизни молодого водителя. Через некоторое время преступника расстреляли.
   -- Абрам Исаакович, с редакциями каких газет вы сотрудничали внештатно? Кто помогал с изданием книги "100 встреч с читателями"?
-- В 1969 году я работал главным инженером строительного подразделения. Но этот год мне запомнился тем, что именно тогда я вступил в Союз журналистов.

За свою жизнь я сотрудничал со многими газетами: "Молодой ленинец", "Пензенская правда", "Комсомольская правда", "Труд", "Наша Пенза", "Улица Московская", журнал "Сура".

С того момента как начал писать, опубликовал несколько сотен материалов. 

К 100-летию "Пензенской правды" был издан сборник "100 встреч с читателями". Его подготовкой занимался Александр Иванович Марынов, известный в журналистской среде человек, в прошлом -- главный редактор "Нашей Пензы". На данный момент у меня лежит примерно сотня интересных газетных материалов, которые, надеюсь, войдут в новый сборник. 

-- Любопытно узнать: редакции газет одобряли все темы, которые вы предлагали? 
-- Ни одной темы не отклонили за эти годы! Александр Марынов мне сказал, что это уникальный случай.

-- Расскажите о своей семье. 
-- С женой я познакомился еще до школы. И учились в институте мы на одном факультете. Ее не стало в 1998 году. Нина понимала меня с полуслова, всегда поддерживала в трудную минуту. У нас родились две замечательные дочери -- Женя и Оля. Старшая дочь преподает музыку, младшая сейчас на пенсии, до этого работала в НИИ. Один мой внук -- кандидат биологических наук, второй -- художник, внучка Маша -- скрипачка в симфоническом оркестре в Рязани.

-- Чем увлекаетесь сейчас?
-- По-прежнему люблю читать пензенскую прессу, особенно судебные материалы. А еще обожаю наблюдать с балкона четвертого этажа за стрижами. Они прилетают к нам в мае и до холодов живут в Пензе.
 
-- Абрам Исаакович, что для вас счастье? 
-- Счастье -- в мелочах, но главное - в самой жизни. Надо уметь радоваться малому, ценить жизнь. И не изменять себе - заниматься тем, что делает тебя счастливым. Я горжусь тем, что всегда говорил правду - и общаясь с людьми, и в своих материалах. Все  в моей судьбе сложилось так, как я хотел". 
   ПЕРЕЛЬ СОЛОМОН (также известен как Шломо Перель или Солли Перель; род. 21 апреля 1925, Пайне) -- немецкий еврей, жил в советском детском доме, участвовал в качестве немецко-русского переводчика немецкой армии в допросе сына Сталина, был в рядах нацистской молодёжной организации Гитлерюгенд. После войны уехал в Израиль. Писатель, оратор, общественный деятель. Видоизменённая история его жизни рассказана в художественном фильме 1990 года "Европа, Европа", основанном на автобиографии Соломона Переля "Я был Соломоном из Гитлерюгенда" (нем. "Ich war Hitlerjunge Salomon").
   0x01 graphic
Родился 21 апреля 1925 года в Пайне, Нижняя Саксония, Германия. Его семья переехала в Германию с оккупированной немцами территории Российской империи незадолго до революции. Отец -- Азриэль, мать -- Ребекка, старшие братья Давид, Исаак и сестра Берта. Семья преследовалась, когда нацисты пришли к власти. В 1935 году, после разрушения отцовского обувного магазина нацистами, отец Соломона перевёз семью в Лодзь (Польша), свой родной город.
   Когда немцы напали на Польшу в сентябре 1939 года, Соломон и его брат Исаак попытались бежать на присоединённую к Советскому Союзу часть Польши. Соломон попал в детский дом в Гродно (территория современной Беларусии), находившийся под опекой комсомола, в то время как его брат уехал в Вильнюс.
   Соломон бежал из детского дома, когда Германия напала на Советский Союз, и был захвачен немецкой воинской частью. Поскольку он был рождён в Германии и говорил на немецком в совершенстве, Соломон смог убедить немцев, что он был фольксдойче (этнические немцы, проживающие за пределами Германии), и был принят в воинскую часть в качестве русско-немецкого переводчика. Он участвовал в допросе сына Иосифа Сталина, Якова, офицера Красной Армии. Как обрезанный еврей, Перель постоянно находился под угрозой разоблачения немецкими солдатами и пытался несколько раз бежать через линию фронта, но каждый раз безуспешно.
   Поскольку Соломон был ещё несовершеннолетним, он был направлен в школу Гитлерюгенда в Брауншвейге, где он продолжал скрывать своё еврейское происхождение под именем Йозеф Перьель (нем. Joseph Perjell). В то время у него была подруга по имени Лени. Она была горячей сторонницей нацизма, поэтому, несмотря на то, что Соломон любил Лени, он не осмелился сказать ей, что он еврей, опасаясь, что она проинформирует представителей власти. Позднее мать Лени обнаружила, что Соломон еврей, но не стала раскрывать его тайну.
   Ближе к концу войны Соломон был захвачен подразделением армии США, но был освобождён на следующий день. После путешествия в свой родной город и подачи десятков письменных запросов он, наконец, нашёл своего брата Исаака. Соломон узнал, что его отец умер от голода в гетто Лодзи, его мать была убита в машине-душегубке, а его сестра была застрелена во время марша смерти.
   В 1948 году Перель переселился в только что получивший независимость Израиль, где он вступил в армию, чтобы воевать в Арабо-Израильской войне. Участвовал в боях за Иерусалим. Впоследствии он стал бизнесменом. Соломон не возвращался в Германию вплоть до 1985 года, когда по приглашению мэра города Пайне он приехал на годовщину разрушения городской синагоги. 15 февраля 2016 года решением городского совета города Оберхаузен ему вручено кольцо чести.
   Перель написал книгу о своей жизни, озаглавленную "Ich war Hitlerjunge Salomon" ("Я был Соломоном из Гитлерюгенда"). Книга впоследствии была экранизирована в фильме 1990 года "Европа, Европа". Соломон Перель часто разъезжает по миру и проводит беседы по всей Европе о своём опыте войны.
   ПИНСКИЙ АНАТОЛИЙ АРКАДЬЕВИЧ (1956-2006) -
   Автор - АЛЕКСАНДР АДАМСКИЙ: "Эта невероятная новость пришла вечером 14 декабря, из Германии, где Толику делали операцию.
   Его жена Марина позвонила Ефиму Рачевскому, он позвонил друзьям. Новость мгновенно разлетелась по Москве и все были в шоке. Пару недель назад Толя лег в клинику, его беспокоила печень, затем выяснилось, что все сложнее и опаснее, потом он решил  делать операцию в Германии, в понедельник его прооперировали, и с тех пор его телефон уже не отвечал. А в четверг он умер.
   Мы познакомились с ним в 1977 году, на физическом факультете МГПИ им. В.И.Ленина, он учился на пару курсов старше, хотя по возрасту был на год младше. Физику знал блестяще, и был очень серьезным и чрезвычайно глубоким собеседником и хорошим товарищем. Его папа был известным ученым, а мама заместителем главного врача круглосуточной стоматологической поликлиники, где вся наша кампания и и подрабатывала ночными сторожами, чтобы было где встречаться по самым разным поводам. Толика признавали и в рафинированном сообществе методологов, в середине 80-х, и педагогическом сообществе - он первым начал продвигать Вальдорфскую педагогику, увлекся учением доктора Штайнера, стал директором школы, которую фактически создал. Он был глубоким теоретиком, автором увлекательных и очень содержательных книг, блестящим исследователем, участником всех заметных разработок в области образовательных реформ.
   Пик его влияния на развитие образования пришелся на годы 1998 - 2004, когда министром стал В.Филиппов. По инициативе Анатолия Аркадьевича, тогда советника министра, в стране возникло профильное обучение, он разработал оригинальную систему оплаты труда (штатно-окладную), много сделал для развития школьного общественного управления (управляющие советы). После реорганизации министерства он стал ключевым автором идеи комплексного развития региональных систем образования. Это была последняя  большая работа Анатолия Пинского - разработка методики экспертизы комплексных проектов модернизации регионального образования, и он очень хотел как можно скорее начать применять эту методику, с нетерпением ждал начала конкурса регионов, и не дождался.
   На долю нашего друга выпали очень серьезные испытания, несколько лет назад он ушел с поста директора созданной им школы, очень тяжело переживал обстоятельства, связанные с этим его шагом. Да и методы его оппонентов по системным проектам были самыми изуверскими - от доносов и клеветы, до личных обид и оскорблений. Но к Анатолию Аркадьевичу ничего плохое не прилипало, это был очень чистый, предельно нравственный и болезненно щепетильный в вопросах чести и порядочности человек. А в последние годы жизни Толя увлекся еврейской традиционной музыкой, создал ансамбль "Дона", исполняющий песни на идиш и добился больших успехов на этом поприще. Он выпустил несколько дисков, а на концерты "Доны" собиралось большое число почитателей этого жанра. У Толи были большие планы проведения международного фестиваля и гастролей за рубежом. Не будет больше у Толи ни интересных проектов, ни любимой музыки, ничего не будет. Накануне еврейского праздника Ханука, праздника света и свободы, Толя умер. Жена и дочки лишились опоры и семейного счастья, общество потеряло одного из самых блестящих и успешных деятелей образования, друзья навсегда лишись бесконечно доброго и умного собеседника. Невероятная потеря.
   ПОГРЕБИНСКИЙ МАТВЕЙ САМОЙЛОВИЧ (1895-1937) - Родился в семье служащего лесоразработок. Еврей. Окончил 3 класса начального 4-классного городского училища в Лубнах (1909--1911). Конторщик в мануфактурном магазине С. Явица, город Лубны (1912--1915). В царской армии рядовой 33-го Сибирского запасного полка в Петропавловске, с мая 1915 по ноябрь 1917.
   Был ранен, лечился в госпитале Петропавловска с ноября 1917 по январь 1918 -- там же познакомился с будущей женой Анастасией. Затем работал лесорубом (январь -- сентябрь 1918), грузчиком, чернорабочим на мельнице в Лубнах (декабрь 1918 -- апрель 1919), контролёром Биржи труда Лубнов с мая по август 1919. В РКП(б) с ноября 1919. В 1919--1920 смотритель военного госпиталя 14-й армии, старшина, командир Белевского коммунистического отряда, военком военного госпиталя в Тюмени.
   В 1920--1921 военком 190-го эвакопункта, председатель Военного трибунала Семипалатинской губернской ЧК. В 1921--1922 помощник начальника Санитарного управления Западно-Сибирского военного округа по политической части, военком Санитарного управления этого же военного округа. В 1922--1924 помощник начальника Политической инспекции Главного санитарного управления РККА. В 1924--1925 помощник начальника Орготдела Административно-организационного управления ОГПУ при СНК СССР. В 1925--1929 начальник Орготдела Административно-организационного управления ОГПУ при СНК СССР.
   В 1926--1928 начальник Болшевской трудовой коммуны (Московская губерния).
   Война, революция и голод 1920-х годов привели к появлению миллионнов беспризорников, огромному росту правонарушений и преступности, в том числе подростковой и детской, но ни одна из ветвей власти не проявляет внимания к тому, чтобы решить вопрос с безпризорничеством как общественным явлением. М. Горький обращается по этому поводу к В. И. Ленину, тот даёт указание Дзержинскому и среди других мер на коллегии ОГПУ для перевоспитания несовершеннолетних правонарушителей решено создавать трудовые коммуны. Первая из них, на 50 ребят от 13 до 17 лет, заработала в августе 1924 года в подмосковном Болшеве. Возглавил её Погребинский.
   Он проявил незаурядное педагогическое чутьё и выдвинул следующие правила жизни в Болшевской коммуне[1]:
   отсутствие охраны, вообще всяческого принуждения, добровольность нахождения;
   трудовая деятельность, предусматривающая получение квалификации и достойную зарплату;
   ответственность воспитанников за свои действия не перед администрацией, а перед коллективом.
   Эти подходы дали неожиданные для многих последствия. Хотя в коммуну поступали только несовершеннолетние преступники-рецидивисты, имевшие срок не менее трёх лет, они, оказавшись без конвоя, не только никуда не убегали, а наоборот, перековывались просто на глазах.
   Вскоре дело разворачивается настолько широко и успешно, что в коммуне в её лучшие годы уже работает 3 фабрики, а общее число рабочих (в том числе и вольнонаёмных) доходило до 5 тысяч (в 1936 г.)
   Коммуна становится настолько успешной, что в конце 1920-х занимает одно из первых мест среди достопримечательностей Москвы и области, достойных посещения для почётных гостей, в том числе из-за рубежа.
   На опыт Болшевской коммуны обращает внимание М. Горький. С его предисловием выходит книга М. С. Погребинского "Трудовая коммуна ОГПУ" (её ещё называют "Фабрика людей").
   На основе этой книги Николай Экк и Александр Столпер пишут сценарий первого звукового советского фильма "Путёвка в жизнь", где М. С. Погребинский стал прототипом героя Николая Баталова. Белозубая улыбка человека в кубанке -- а Погребинский носил рыжую каракулевую шапку, за что его и прозвали Кубанкой -- надолго запечатлелась в зрительской памяти -- и не только в СССР. Фильм был удостоен Гран-при на I международном кинофестивале в Венеции в 1932 г.
   Одним из составляющих усиленной организационной и материально-технической поддержки Болшевской коммуны, повлиявшей на успех её работы, было присвоение ей в 1933 г. имени Г. Ягоды (начальника ОГПУ в те годы).. Это же обстоятельство позже сыграло в судьбе Болшевской коммуны и роковую роль. Весной 1937 г. после снятия и ареста Ягоды, подверглись гонениям и многие его ближайшие друзья и подопечные, среди которых оказался и М. С. Погребинский, как и вся Болшевская коммуна. Узнав об аресте Ягоды и ожидая неминуемого собственного ареста, М. С. Погребинский, по официальным сведениям, 4 апреля 1937 года застрелился. Коммуна была разогнана, часть её членов арестована, некоторые расстреляны. Книги Погребинского -- изъяты из библиотек и уничтожены. С фильмом "Путёвка в жизнь", в силу его широкой международной известности, пришлось поступить осторожнее -- из него только вырезали все прямые указания на то, что он относится именно к Болшевской коммуне.
   Ныне о Болшевской коммуне и роли в её основании и деятельности М. С. Погребинского вспоминают разве что специалисты-педагоги (прежде всего занимающиеся историей трудового воспитания, макаренковедением и т. п.) Среди наиболее известных из наших современников -- это профессор М. В. Богуславский. Внимание к судьбе М. С. Погребинского проявила и писатель С. Д. Гладыш.
   Видимо, не случайно, что в 1928 году именно Погребинский направлен в Италию к Максиму Горькому. В забинтованной ноге -- на случай непредвиденного задержания итальянскими карабинерами -- он везёт письмо от Советского правительства и лично товарища Сталина. В городе Сорренто уговаривает "буревестника революции" на поездку по СССР, а затем и вовсе перебраться на Родину. Видимо, его доводы срабатывают, поскольку в этом же году Алексей Максимович отправляется в поездку по Советскому Союзу. В поездку на Соловки его сопровождает Матвей Самойлович.
   Горький запечатлел Погребинского в цикле очерков "По Союзу Советов", назвав его "ликвидатором беспризорности" и охарактеризовав его как "человека неисчерпаемой энергии и превосходного знатока мира "социально опасных".
   В 1929 помощник начальника Особого отдела ОГПУ Московского военного округа, в резерве назначения ОГПУ при СНК СССР. В 1930--1931 начальник Башкирского областного отдела ГПУ. В 1931--1933 полномочный представитель ОГПУ при СНК СССР по Башкирской АССР.
   В 1933--1934 полномочный представитель ОГПУ при СНК СССР по Горьковскому краю. В 1934--1937 начальник Управления НКВД по Горьковскому краю -- области.
   В своей книге "Тайная история сталинских преступлений" Александр Михайлович Орлов, сотрудник НКВД, бежавший за границу в 1938 году от сталинских репрессий, пишет, что Погребинский "не был инквизитором по призванию. Хоть ему и пришлось исполнять сомнительные "задания партии", по природе это был мягкий и добродушный человек".
   Видимо, необходимость вершить расправу по указке сверху мучила его. В середине марта, за две недели до рокового выстрела, к Погребинскому приехал завуч Болшевской коммуны Борис Северов и прямо спросил его: "Что происходит, Матвей?". На что тот ответил: "Не знаю, не понимаю. Но делать то, что мне приказывают, не могу".
   Застрелился 4 апреля 1937 года из табельного оружия. В предсмертной записке просил в своей смерти никого не винить. Однако не исключено, что события развивались и иначе: протокол осмотра места происшествия находится в материалах уголовного дела, на котором до сих пор стоит гриф "секретно", а книги Погребинского (а к некоторым из них писал предисловие сам Горький) были изъяты и помещены в спецхран.
   После самоубийства мужа была арестована и осуждена на восемь лет лишения свободы жена Анастасия Погребинская. Сын Нинел Матвеевич прошёл Великую Отечественную войну. На фронте с 1942 года, гвардии старший сержант (призван Фрунзевским РВК г. Фрунзе, приказом по 6 гв. пабр 2 гв. адп РГК Ленинградского фронта N: 9/н от 17.05.1945 награжден медалью "За отвагу"[5]), а в мирное время, как и покойный отец, занимался педагогической деятельностью. В 1985 году был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.[6]
   Младшая дочь Мая Матвеевна Погребинская также всю свою жизнь занималась педагогической деятельностью.
   Матвей Самойлович Погребинский похоронен в Нижнем Новгороде, но пока его могила не найдена.
   Коммуны были ликвидированы и перепрофилированы в трудовые комбинаты. Но Трудкоммуна ОГПУ N 1, Болшевская коммуна, созданная Погребинским по замыслу Дзержинского, фактически была приговорена Ежовым к уничтожению, хотя на основе её производства и был создан Комбинат
   ПОДОКСИК ЕФИМ ДАВЫДОВИЧ (1924- ) -почтенный друг Ефим Давыдович Подоксик утверждает следующее (привожу по доступному источнику):
   Автор Иосиф Ольшаницкий "КОЕ-ЧТО О КАЗАЧЕСТВЕ"
        Перебирая вырезки из газет, я только что наткнулся на ксерокопию газетной статьи, которую перепечатываю немедленно, даже не прочитав её вновь. 
     Приложение "Еврейский камертон" к израильской газете "Новости недели" от 27 февраля 2003 г. НЕЗАБЫВАЕМОЕ.  Перепечатка из журнала "Корни", Саратов. 
      "Ефим ПОДОКСИК . ГДЕ НАШИ КОРНИ?  О евреях, которые пришли на Русскую равнину из стран Западной Европы, об их заслугах в сохранении иудаизма, о создании ими условий для развития сионизма написано и сказано много. А вот о евреях, караимах, субботниках, герах, которые пришли на земли Волги, Дона, Северского Донца, Мещерского края с юга, написано очень мало, сказано и того меньше. Совсем немного можно по этому вопросу что-то найти у С.М.Соловьёва, В.О.Ключевского, у Костомарова. Феликс Кандель сделал заключение, что "небольшое количество хазар, перешедших в иудаизм, стали, возможно, частью крымского, северокавказского и южнорусского еврейства и были затем поглощены им. (Ф.Кандель. "Книга времён и событий"). Можно только сожалеть, что историк ограничился этим заключением. Я уже долгое время ищу следы евреев, караимов, которые поступали к киевским и московским великим князьям. 
     Хорошо известно, что матерью Владимира - Красное Солнышко была хазарская царевна Малка (Малуша), а воспитателем был его дядя, брат Малки, Довбр. Он был хазарским витязем (богатырём), поступил на службу к Святославу, чтобы быть рядом с племянником и сестрой. С него, видимо, нужно начать счёт службе иудео-хазар русским князьям, а Довбр (Добрыня) играл большую роль в крещении Руси, и его нужно считать первым "выкрестом". Притом Довбр был не один, с ним была иудео-хазарская дружина. А куда пропал полон (пленные), которых привёл Святослав на берега Северского Донца? Где найти ответы на эти вопросы? Думаю, они в семейных легендах, часто в фамилиях. 
     Вот как я столкнулся с историей иудео-хазар. В 1946 году я впервые после войны получил краткосрочный отпуск и посетил родителей, живших тогда в Борисове БССР. Отец, главный бухгалтер стеклозавода им. Дзержинского, интересовался моей службой в Советской Армии после войны, спрашивал о моих планах на будущее. Особенно его интересовал вопрос отношения казаков к их сослуживцу-еврею. А я с начала призыва в январе 1943 года и всю войну служил в казачьих кавалеристских частях, притом - рядовым, сержантом, старшиной. Я ответил, что никогда ни от кого не слышал упрёков по поводу принадлежности к евреям, а вот насчёт фамилии вопросов много, особенно меня спрашивали мещерские казаки, почему я Подоксик, а не Подокса. У них все, кто с реки Подокса, зовутся подоксами. На это мне отец ответил, что он слышал от своего деда, (отец был 1899 года рождения), что наш род происходит от казаков с Мещеры, которые служили московским князьям ещё до Куликовской битвы, охраняя южные рубежи Московского княжества, но не были христианами, сохраняя иудейскую веру. Позже, в 1619 году, после смутного времени, за участие в смуте на стороне Лжедмитриев I и II всех мещерских казаков, не принявших христианство, патриарх Фёдор (Филарет) Романов приказал выслать из московских земель. 
     Помню, я поинтересовался: а где, в каких частях царской армии служили мои предки? Отец ответил, что дед и прадед после окончания школы кантонистов служили в Хоперском полку Всевеликого Войска Донского. Ибо были приписаны к нему с детских лет, так что ничего нет удивительного, что я стал конником. Отец мне наказал, чтобы я, где бы ни встретил в казачьих станицах старых казаков, расспрашивал у них о Хоперском полке и о евреях-казаках. Потом он напомнил мне, что его отец, мой дед Самуил Захарьевич Подоксик, был представителем фирмы Зингер на территории Войска Донского, жил в Новочеркасске, Каменской, Калитвенской станицах, у него было много знакомых клиентов, сослуживцев. Просил поискать, так как это интересно. 
     Потом он добавил, что о казаках не принято много говорить, так как они были главной силой контрреволюции, а тем более происхождение казаков связывать с иудаизмом (был 1946 год). 
     С тех пор и до сегодняшнего дня я ищу в русской истории следы евреев, которые пришли с юга, через Дон, Донец, Волгу в русскую лесостепь. Я разговаривал со многими евреями в Ростовской области, Ставрополье, Дагестане, Грузии, Абхазии, Армении, Норильске, Пскове, Старой Руссе, Демьяновске, и понял, что мой отец боялся сказать мне всё, что знал об иудейско-хазарских казаках: ведь шёл 1946 год. Но в основном он был прав. 
     Я прочитал много литературы об истории казаков, иудео-хазар и пользовался любым случаем что-то узнать. История иудео-хазар часто отражает взгляды её писателей, а не действительность. Факт в том, что после событий на Куликовом поле (историки Ю.Афанасьев, Л.Гумилёв, А.Бушков их не называют битвой) иудео-хазары, бывшие в составе войска Мамая, получили разрешение поселиться в Мещерском краю с условием, что они будут охранять рубежи Москвы с юга от набегов степняков. Это они положили начало мещерским казакам. Через 100 лет в 1493 году они приходили в Азов воевать с турками. Всё это подтверждает В.Чивилихин в своём романе-эссе "Память". Так же исторически известно, что первым донским атаманом, выходцем из мещерских иудео-хазар, был Шары Азман (потомки половцев - кумыки - называют его Сары Азманом). Так случилось, что мои соображения о том, что мещерские казаки - это потомки иудео-хозар, были подтверждены знаменитым писателем М.А.Шолоховым. Дело было так: Шолохов баллотировался в Верховный Совет по Каменскому избирательному округу (Ростовская область) и приехал к нам в 37-й гвардейский кавалерийский полк, который с фронта пришёл в составе 50 ккд (казачьей кавалерийской дивизии) в г. Каменск-Шахтинский. Я был в этом полку старшиной полковой школы. Ознакомившись с состоянием полка, беседуя с офицерами, Шолохов неожиданно спросил у командира полка полковника Шевченко: "Полк казачий, а есть ли в нём настоящие потомственные казаки?" На этот вопрос полковник ответил, что в полку есть не только настоящие казаки, но есть и казаки-иудеи, казаки-субботники (об этом разговоре я узнал потом). Шолохов попросил показать ему казака-иудея. Вызвали меня. По прибытию я доложился командиру полка, а он, приняв рапорт, спросил меня, знаю ли я, кто с ним стоит рядом. Я ответил, что это М.А.Шолохов - автор "Тихого Дона", "Поднятой целины" и тоже полковник. Шолохов переспросил у меня фамилию. Я сказал: "Подоксик". Он спросил: "Из мещерских, что ли?". Я ответил, что есть такое семейное предание, что мы с Мещеры, с Подоксы. Шолохов повернулся к стоящим офицерам и сказал, что старшина - настоящий дореестровый казак. Потом он ещё сказал: "Это легко проверить. Я у вас офицеров спросил, кто был первым Донским атаманом. Вы не ответили, а старшина скажет". И, повернувшись ко мне, спросил: "Так кто же был первым Донским атаманом?" Я ответил: "Шары Азман". Шолохов сказал офицерам: "Памяти нужно учиться у иудеев. Они всё помнят, никогда ничего не забывают". Старший лейтенант Подабашев спросил у Шолохова: "А куда подевались мещерские казаки, в школе по истории СССР о них ничего не говорили". На это Шолохов ответил: "Как известно, донские и мещерские казаки в годы русской смуты (он сказал, где-то около 1607-1613 годов) поддерживали самозванцев, причём донские казаки с атаманом Карелой с Лжедмитрием II до конца, а мещерские казаки с 1611 года перешли на сторону Москвы. При голосовании за выдвижение Михаила Романова царём голос мещерского атамана Фёдора Меши решил в пользу Михаила Романова. После избрания Романова царём мещерские казаки думали, что их поддержка самозванцев будет забыта, и они будут пользоваться всеми привилегиями для казачества, но прибывший из польского плена патриарх Филарет приказал всех мещерских казаков, не принявших православия, выслать за пределы московских земель. Так практически развалилось это войско". Шолохов добавил, что его мать происходит из потомков мещерских казаков. "Наверное, старшина знает их дальнейшую судьбу" - закончил он. 
     После этого разговора с Шолоховым я получил повышение по службе, был переведён в г. Новочеркасск на должность старшины отдельного эскадрона связи 5-йДонской казачьей дивизии. Эскадрон находился рядом с музеем Донского казачества. Я познакомился с директором музея, знакомился без ограничения с его экспонатами. Потом я узнал, что в 1813 году была сделана попытка написать историю донского казачества, и согласно этой истории казачество шло от иудео-хазар. Такой поворот в историческом описании был резко оборван, а автор сослан на Кавказ в действующие войска. Здесь в музее состоялась моя вторая встреча с Шолоховым. 
     Как-то в конце 1951 года в эскадрон пришёл сотрудник музея и сказал, что завтра в музее будет Шолохов, поэтому просил отпустить часам к двенадцати 25-30 человек рядовых, сержантов (неудобно, если в музее не окажется посетителей) на просмотр экспозиций музея и встречу с Шолоховым. Назавтра я с комсомольским активом и другими желающими без ограничений - рядовыми, сержантами - был в музее. Около часу дня Шолохов в сопровождении командира дивизии генерала Чаленко, начальника политотдела полковника Шавхокова и руководства г. Новочеркасска прибыл в музей. Я стоял около стенда древнейшего поселения на Дону - Когальницкого городка. Шолохов разговаривал с казаками, спрашивал о службе, откуда родом и, приблизившись к моему стенду, когда я представился, сказал генералу Чаленко, что я его старый знакомый и что я настоящий казак. Потом Шолохов спросил у меня, с чем я знакомлюсь, как часто бываю в музее. Я ответил, что ищу ответа на вопрос, почему в названии старейшего поселения на Дону (Когальницкий городок) корень слова (кагал) еврейский. Шолохов ответил, что это мы узнаем только тогда, когда православные и иудеи найдут общий язык в вопросе об истории казаков и всей южной Руси, а пока есть только вопросы, а ответов нет, ищи ответы. Вот я и ищу. 
     Вторую ветвь потомков мещерских казаков, иудео-хазар я случайно нашёл в Костромском краю. Оказалось, что часть казаков, которая не ушла на службу к польскому королю Владиславу (или вместе с ним), патриарх Филарет приказал поселить в районе городка Нерехта. Это была Блазновская волость. Теперь это Татарский сельсовет Нерахтинского района. Все они обрусели, забыли своё происхождение. Только камни на кладбище у бывшей деревни Фролы со знаком Давида (магендавидом) напоминают об этом народе. Да и распространённая фамилия в Татарском - Базановы (баз - помните у Шолохова - двор) - напоминают о предках. 
     Так случилось, что я через свою дочь породнился с ними. Старики в начале 60-х годов рассказывали мне, что у их предков были сложности с продолжением рода, не было невест, и они вынужденно смешивались с местным населением, крестились, а некоторые вели жизнь марранов. По статистике в середине XIX века в Блазановской волости проживали 10 семей иудео-хазар. 
     А белорусские иудео-хазары с реки Березины, чтобы не пропасть, попросили разрешения у Виленского гаона жениться на караимках, однако разрешения не получили, зато им разрешили жениться, выходить замуж за поляков, белорусов с обязательным переходом брачующихся в иудаизм. Вот почему черноволосые Подоксики - сероглазые. А мои внуки и правнуки теперь - это потомки двух колен мещерских иудо-хазар - белорусских и костромских".   "Корни" N12, Саратов" 
     К слову сказать, я (И.О.), как всегда, обращаю внимание на этимологию. 
     В последнем абзаце: "А БЕЛОРУССКИЕ ИУДЕО-ХАЗАРЫ С БЕРЕЗИНЫ..." - все эти шесть слов являются еврейскими. Название этой реки говорит о том, что она протекает в краю БЕРЕЗ. Слово БЕРЕЗА (ж. р.) является производным от ивритского слова БЕРЕЗ (м. р.). Сегодня оно переводится на русский язык нынешним словом КРАН (из которого течет). ИЗ БЕРЕЗ, как известно, весною течёт почти волшебный напиток. ("Я в весеннем лесу пил берёзовый сок, с ненаглядной певуньей в стогу ночевал"). 
     Напомню в очередной раз, что слова, выделенные крупными буквами, напр., и в таком выражении: "БЕРЕЗИНА - ЭТА РЕКА, ЧТО НЕСЕТ СВОИ ВОДЫ В КРАЮ БЕРЁЗ, - В БЕЛОРУССИИ" - все имеют ивритское происхождение, как и вообще русский язык, да и не только все языки славянские. 
   ЕФИМА ПОДОКСИКА сегодня многие знают как садовода-любителя и одного из инициаторов создания в Костроме казачьей станицы. Но задолго до этого Ефим Давыдович воевал в Манчжурии с японцами, в Венгрии в 1945-м ходил в последнюю кавалерий скую атаку Второй мировой войны и строил под Костромой так называемые старты ракетно-ядерного щита СССР первого поколения.

- Ефим Давыдович, сколько вас помню, вы всегда приносили в редакцию какие-нибудь сенсационные до гадки о происхождении казачества. Но ведь Кострома - не Краснодар...
- Думаете, под Костромой не было казаков?

- Может, и были... как временно расквартированные для какой-нибудь всенародной порки.
- Вот, вот. С юности я это слышал: казаки - сатрапы, душители, мучители. И большевики нас расказачивали, и до них городские мамки казаками детей пугали...
- Я слышал, в мещерском крае Подокса впадает в Оку.
- Верно. Меня мещерские казаки в части тоже Подоксой звали. А Подоксик - это ручей, ручеек... Так вот, в смуту часть мещерских казаков - иудеев по вере пошла с самозванцем, а другие доверились Михаилу Романову. Тем не менее вернувшийся в Москву митрополит Филарет велел всех мещерских из Московии изгнать. Привязанные к иудаизму ушли в Литву, к караимам, частью осев по дороге на Березине.
- Вы ведь там родились?
- Да. В Борисове, в 1925-м. А другая часть мещерских казаков попала на костромскую землю, в том числе и под Нерехту, где их за крутой нрав и смуглую масть прозвали татарами. Есть и в Кологривском районе Ватаманово - от "атаман". Когда в 60-м я приехал в Кострому, то нашел здесь у деревни Фролино возле Берендеевой церкви на могилах меноры - верный признак казачьих еврейских могил.
- Стало быть, "когда еврейское казачество восстало" - это не шутка?
- Увы. К сожалению, позже историю казачества подгоняли под каноны "Самодержавие, православие, народность". А между тем "хазака" - хазарское слово, да и один из центров казачьей культуры - Кагальницкий городок - от хазарского "кагал". Об этом хорошо знал Михаил Шолохов, но преднамеренно помалкивал.
Впервые я увидел Шолохова в Каменской, в расположении 37-го казачьего полка. Шел 48-й год, писатель избирался в Верховный Совет, и я оказался одним из его доверенных лиц. Об обратил внимание на то, что многие казаки не славяне. Спросил: "Субботники есть?". Позвали меня. Спросил: "Что читал?". Я назвал "Донские рассказы", "Тихий Дон". Он опять вопрос: "Из мещерских?". "Подоксик", - говорю. Он обрадовался: "Ну тогда ты и первого казачьего атамана назовешь!". Я говорю: "Мещерский казак Шари Азман". Тут Шолохов обратился к окружению: "Учитесь у мещерских. Эти ничего не забывают, они - книжники". После этого я получил от замполита приказ ходить по полку и рассказывать историю казачества.
- А в чем же лукавство-то Шолохова?
- Позже в Новочеркасске, в музее Донского казачества, Шолохов спрашивал меня: "Откуда у тебя сведения про Кагальницкий городок?". Я сослался на бабушку Федору Давыдовну и другую еврейскую родню. Шолохов то ли хитро, то ли виновато улыбнулся и говорит: "Пока есть противостояние между православием и иудаизмом, правды не будет".
- Но сегодня уже не спросишь, о чем он промолчал в "Тихом Доне".
- Почему промолчал? Самый главный, самый любимый и искренне написанный им герой Григорий Мелехов - "похожий на турку". Между прочим, "мелех" на иврите - "царь". Кстати, Шолохову я благодарен. Это по его указу меня послали в высшее военное училище в Питер с сохранением оклада сверхсрочника. А на прощание Шолохов сказал: "Ищи, казак", истину. Может, найдешь...". В. СБИТНЕВ. "Костромские ведомости".
   ПРЕЙГЕРЗОН ГРИГОРИЙ ИЗРАИЛЕВИЧ (ЦВИ-ГИРШ)(1900-69) - писатель, горный инженер, изобретатель. Отец писателя -- Израиль Прейгерзон (1872--1922) -- уроженец местечка Красилов, имел небольшое ткацкое дело. Мать писателя -- Рахиль (Раиса), в девичестве Гальперина (1872--1936), также из Красилова, происходила из рода известного раввина Дова-Бера Карасика. Родители дали Цви-Гиршу традиционное религиозное образование, в семье почитали еврейскую культуру и дома говорили на языках идиш и иврит. С раннего детства Цви-Гирш проявил особую одарённость, начал писать стихи и рассказы на иврите. Отец послал тетрадки сына Хаиму-Нахману Бялику, который отметил способности мальчика и посоветовал дать ему хорошее образование на иврите. В 1913 году родители отправили Цви-Гирша в Палестину в гимназию "Герцлия". Вернувшись летом 1914 г. на каникулы, он из-за начавшейся Первой мировой войны не смог вновь выехать из России, но год, проведённый в "Герцлии", оказал сильное влияние на его судьбу. В 15 лет он научился читать по-русски, поступил в одесскую гимназию, обучался также игре на скрипке, по вечерам посещал иешиву (хотя к 16 годам отошёл от религии), учился у раввина Хаима Черновица, Бялика, Иосифа Клаузнера. В этот период в Одессе окончательно определилось литературное призвание Прейгерзона.
   После Октябрьской революции иврит в России был запрещён, и литературное творчество на иврите стало опасным занятием. Прейгерзон столкнулся с серьёзной проблемой: с одной стороны, он мечтал вернуться в Эрец-Исраэль, с другой стороны, хотел получить высшее образование, что стало в то время наконец возможным для евреев. Он решил окончить университет, приобрести специальность и после этого уехать. Но через несколько лет отъезд за границу из СССР стал невозможен.
   После недолгого пребывания в Красной Армии в 1920 г. Прейгерзон поступил в Московскую Горную академию и с течением лет стал одним из ведущих специалистов в СССР по обогащению угля. Вместе с тем, он продолжал писать на иврите. С 1927 по 1934 г. Прейгерзон печатал рассказы и стихи в ивритских журналах и сборниках в Эрец-Исраэль и других странах: "Ха-Ткуфа", "Ха-Олам", "Ха-Доар" и др.
   В этот период был создан цикл рассказов "Путешествия Bениамина Четвертого" (по аналогии с "Путешествиями Вениамина Третьего" Менделе Мойхер-Сфорима). В этих рассказах отражены его впечатления о путешествии по городам и местечкам бывшей российской черты оседлости. Герои описаны с большой теплотой, мягким юмором и любовью -- те, кто оказался после революции в тяжёлой ситуации разрушения религиозно-национальных традиций. В рассказе "Машиах Бен-Давид", 1934, Прейгерзон писал: "Сегодня мало кто помнит, как в нашей стране одно за другим исчезали еврейские местечки, словно их и не было! Те евреи, которым удалось спастись во время погромов, были сметены с лица земли другой бурей. Марш пятилеток шагал по улочкам моего детства из дома в дом...".
   С началом Большого террора в Советском Союзе (1934 г. -- убийство Кирова) контакты с зарубежными странами стали смертельно опасны. Прейгерзон вынужден был прекратить посылать рассказы за границу, но продолжал писать "в стол". Последний рассказ этого периода "Мой первый круг" был написан в 1936 г.
   Прейгерзон снова обратился к ивриту после начала войны в 1941 г. Отозванный из народного ополчения, он был направлен Министерством угольной промышленности СССР на работу в Караганду (Карагандинский угольный бассейн после захвата немцами Донбасса стал одним из основных угледобывающих центров страны).
   Трагедия евреев во время войны потрясла писателя. Он начал писать роман "Би-д'ох ха-менора" ("Когда погаснет лампада"). Действие романа происходит в украинском городке Гадяч, где жило много евреев. На кладбище городка похоронен основоположник Хабада, рабби Шнеур Залман из Ляд, на могиле которого поддерживается Вечный огонь, не потухающий более ста лет. Когда во время оккупации немцами и украинскими полицаями были уничтожены евреи городка, погас и светильник. В конце романа звучит тема Сиона -- страны, где евреи могут быть свободны и независимы. Прейгерзон писал свой роман по ночам, втайне даже от членов семьи. В дальнейшем автор возвращался к роману вновь и вновь, последние страницы написаны в 1962 году. Он был напечатан в Израиле ещё при жизни автора -- в 1966 г., под названием "Вечный огонь", под псевдонимом А. Цфони ("Северный").
   С 1945 по 1948 год Прейгерзон продолжал писать рассказы, основная тема которых -- война и Катастрофа. В творчестве этого периода ощущается поворот автора к еврейской религиозной традиции, от которой он отошёл в юности. В рассказе "Шаддай" (1945) о спасении украинской женщиной еврейской девочки особая роль принадлежит талисману рабби Ицхака Лурия, жившего в Цфате за четыреста лет до того. Этот медальон в семье Лурия переходил из поколения в поколение. В нём был "пергамент, на котором рукой великого каббалиста было написано слово "Шаддай"... в середине главной буквы сияла точка, как знак высшего света..." В рассказе "Ха-нистар" ("Раскаявшийся грешник", 1946) Прейгерзон пишет о евреях, ставших инженерами и врачами, которые после постигших их во время войны несчастий вернулись к вере отцов: "Крадутся в синагогу бочком да незаметно -- совсем как испанские марраны". При советской власти посещение синагоги было далеко не безопасным. Автор отождествляет себя с одним из таких посетителей синагоги.
   1 марта 1949 г. Прейгерзон был арестован вслед за арестами его друзей -- соратников по ивриту: Цви Плоткина (ивритский писатель Моше Хьёг, 1895--1968) и Меира Баазова (1915--1970). Прейгерзон был осуждён на десять лет лагерей как участник "антисоветской националистической группы". Аресты были спровоцированы их знакомым, называвшим себя Сашей Гордоном.
   Прейгерзон отбывал наказание в лагерях Караганды, Инты, Абези, Воркуты. В Воркуте его использовали на работах по специальности. К концу пребывания он руководил научно-исследовательской лабораторией по обогащению угля. В конце 1955 г. он был реабилитирован.
   В лагерях Прейгерзон обучал молодых евреев ивриту и еврейской истории. Его "ученик" Меир Гельфонд, в будущем врач, стал основателем одного из первых ульпанов в Москве в 60-е годы.
   По возвращении в Москву, Прейгерзон написал "Йоман зихронот 1949--1955" ("Дневник воспоминаний") -- документальные рассказы о людях, встреченных во время пребывания в лагерях. Перед нами проходят сотни судеб. То было время, когда после убийства Михоэлса в 1948 г. наиболее выдающиеся деятели еврейской культуры были уничтожены или сосланы в лагеря. В лагерях Прейгерзон встретил поэтов Самуила Галкина, Якова Штейнберга, Иосифа Керлера и других. "Дневник воспоминаний" был опубликован в Израиле в 1976 году в издательстве "Ам овед".
   После возвращения из лагеря Прейгерзон был восстановлен в должности доцента Московского Горного института, занимался преподавательской и научно-исследовательской работой, писал учебники и монографии по обогащению угля, ставшие настольными для специалистов горного дела. А по ночам он писал художественные произведения на иврите. "Ещё в тюрьме я понял, что не оставлю иврита, и я верен этой клятве и поныне" ("Дневник воспоминаний").
   Рассказ "Иврит" (1960), написанный от первого лица, во многом автобиографичен. Главным "действующим лицом" в нём является сам иврит, на котором говорит в застенках тюрьмы заключённый. Рассказ "Двадцать храбрецов" (1965) повествует о возрождении синагоги пенсионерами в одном из городов на Украине, вопреки желанию властей. "А в праздник Симхат-Тора в нашей синагоге появилась молодёжь. Вначале это были студенты. И наконец их пришло уже столько, что многие остались стоять во дворе. Молодые люди пели на иврите и идише, радовались своему возвращению в еврейство..." Это отразило начало массового движения в Израиль, свидетелем которого Прейгерзон стал в конце жизни. Оба эти рассказа были напечатаны в Израиле в газете "Давар" в 1965 и в 1966 гг. под псевдонимом А. Цфони. Произведения "А. Цфони" имели успех у читателей, но лишь немногие знали их истинного автора. Рассказ "Иврит" был рекомендован для чтения школьникам.
   Последним произведением Прейгерзона был роман "Роф'им" ("Врачи"). Писатель намеревался написать о "деле врачей", но успел завершить только первую часть романа, которая представляет собой ценный историко-литературный материал. Эта часть романа была издана в Израиле отдельной книгой "Ха-сипур ше-ло нигмар" ("Неоконченная повесть") в издательстве "Ха-киббуц ха-меухад" (1991). Книга содержит также несколько стихотворений Прейгерзона.
   Прейгерзон скоропостижно скончался от сердечного приступа 15 марта 1969 года, не дождавшись осуществления своей заветной мечты -- репатриации в Израиль. Незадолго до смерти он вышел на пенсию, сдал в печать книгу "Обогащение угля", полагая в дальнейшем заниматься только литературной работой на иврите. Судьба распорядилась иначе. По завещанию урна с его прахом была послана семьёй писателя в Израиль и там захоронена на кладбище киббуца Шфаим.
   Архив писателя перед его арестом, в 1948 году, в самый тяжёлый и опасный период преследований евреев, был спрятан и спасён его женой Леей. Часть произведений была переслана в Израиль в 50-е годы с большими предосторожностями через сотрудников израильского посольства в Москве: посла Иосифа Авидара (двоюродного брата Цви) и секретаря посольства Давида Бартова. За этим последовало появление в израильской печати произведений "А.Цфони". Остальной архив с большими трудностями был перевезён детьми писателя при репатриации в Израиль в 70-е годы.
   Израильские писатели и общественность высоко оценили творчество Цви Прейгерзона. Его творческое наследие находится в Институте Каца по исследованию литературы на иврите при Тель-Авивском университете. Профессор Хагит Гальперин подготовила к печати произведения Прейгерзона и написала ряд статей о нём.
   "У нас было два писателя, два столпа, возвышавшихся над общим пейзажем, -- с одной стороны Агнон, с другой стороны -- Хазаз. ...Между ними недоставало середины, промежуточного звена. Когда Вы читаете Прейгерзона -- как он пишет о еврейском местечке, как он пишет о революции и о Катастрофе, вы понимаете, что это и есть то, чего нам не хватало все эти годы! -- добротной реалистической прозы, не скрывающейся за аллегориями. Общий его стиль -- это реализм, эпический размах, непосредственность выражения и язык без маньеризма, и тогда вы замечаете маньеризм Агнона и маньеризм Хазаза, и душа ваша просто отдыхает, когда вы читаете реалистические, ясные и понятные, при всем богатстве и красоте их языка, рассказы Прейгерзона. ...Мне кажется, что вся израильская литература после 20--30-х годов выглядела бы иначе, если бы Прейгерзон приехал сюда и писал здесь" (Моше Шамир, выступление в Доме Писателя, Тель-Авив, 1993).
   "Если бы не Цви Прейгерзон и подобные ему, хранившие "тлеющие угольки" иврита в СССР, в жестоких условиях подполья, в условиях гонений на иврит, -- если бы эта искра не сохранилась и не перешла к следующему поколению, то неизвестно, возникло ли бы явление, которое мы сейчас называем еврейским возрождением в Советском Союзе" (проф. Михаэль Занд, выступление в Музее диаспоры, 1989).
   В 2008 году муниципалитет Тель-Авива присвоил имя Цви Прейгерзона одной из улиц города.
   В 2015 г. в Иерусалиме на русском языке вышла книга Нины Липовецкой-Прейгерзон "Мой отец Цви Прейгерзон". Жена -- Лия Прейгерзон, урожд. Зейгерман (1903--1986).
   Дети: Аталия Прейгерзон (1928--2015), врач. Нина Липовецкая-Прейгерзон (р. 1930), врач. Вениамин Прейгерзон (1937--2012), инженер.
   РАБИНОВИЧ (РИЧ) ВАЛЕНТИН ИСААКОВИЧ (1922- ) русский советский писатель-фантаст, журналист, популяризатор науки, поэт.
   Участвовал в Великой Отечественной войне. В 1952 году окончил редакционно-издательский факультет Московского полиграфического института.
   Один из основателей и руководителей журнала "Химия и жизнь", работал в редакции журнала около 30 лет. С 1993 года живёт в Канаде.
   В 1956 году в журнале "Юность" появилась первая повесть Валентина Рича -- написанное в соавторстве М. Б. Черненко документальное повествование о работе водолазов, которое в 1959 году было издано отдельной книгой.
   Вскоре появилось первое научно-фантастическое произведение автора (также в соавторстве с М. Черненко) -- повесть "Мушкетёры" (1963; "Сошедшие с неба" (1964)). В повести группа советских учёных-энтузиастов ищет доказательства известной гипотезы М. Агреста о посещении инопланетянами района Ближнего Востока в отдалённом прошлом. Атмосфера романтики научного поиска позволяет вписать это произведение в контекст фантастики 1960-х рядом с повестью-сказкой для научных работников младшего возраста "Понедельник начинается в субботу" А. и Б. Стругацких.
   Написанная позднее фантастика автора относится в основном к юмористической. Рассказы из условного цикла "Кассиопейские рассказы" публиковались, главным образом, в сборниках фантастики.
   В. Рич -- автор нескольких научно-популярных книг и большого количества научно-популярных статей, которые отличает лёгкий стиль, занимательность изложения и неподдельный интерес к описываемым достижениям науки и процессу научного поиска. Он издал также документальную книгу о жизни Д. И. Менделеева "Для жатвы народной" (1983), автобиографическую повесть о Великой Отечественной войне "Мокрый луг", (1994; отдельное издание -- 2005), сборники стихов.
   Вышедшая в 2006 году книга "Я -- энциклопедия" представляет собой "постмодернистский вариант" мемуаров -- в ней содержится оригинальная и парадоксальная информация о мире, в котором мы живём, как его видит и ощущает автор.
   РАБИНОВИЧ ОСИП АРОНОВИЧ (1817-69)
   РАБИНОВИЧ ОСИП АРОНОВИЧ (1817-69) - издатель, публицичт
   "За работу! За работу, стар и млад!
Родная нива ждет своих пахарей!
Она до сих пор орошалась нашими слезами,
Теперь оросим ее потом нашим!"
  
    
   Этот призыв сопровождал сообщение о рождении в России первого печатного органа еврейской общественности -- еженедельной газеты "Рассвет" на русском языке. Издатели ее во всеуслышание заявили: "Мы будем твердо держаться правды... Наш лозунг -- свет, наша цель -- вперед, наша награда -- сознание исполнения долга".
   Первый номер газеты вышел в свет 27 мая 1860 года в Одессе. Эпиграф на титульном листе гласил на русском и иврите:
   "И сказал Бог: да будет свет!"
   Издание собственной газеты -- чрезвычайное и знаменательное событие в жизни еврейского общества России середины XIX столетия. Это событие следует рассмотреть и оценить по достоинству на фоне общественно-политической ситуации в стране.
   В годы правления Николая I (1825-1855) еврейское население черты оседлости жило особой, замкнутой жизнью. Оно, в силу своего бесправного положения, не принимало никакого участия в русском общественном движении. Евреи, лишь единицы из которых могли получить высшее образование -- в основном за границей, мало интересовались оппозиционными движениями русской интеллигенции и практически связь с ней не поддерживали.
   В 1855 г. закончилось недоброй памяти тридцатилетнее царствование Николая I. Все вопросы он решал преимущественно полицейскими мерами и жестокими правительственными указами, держал народ и государственные учреждения империи в беспрекословном повиновении. Историк В.О.Ключевский писал: "Узнав о смерти императора Николая I, Россия вздохнула свободнее. Это была одна из тех смертей, которые расширяют просторы жизни".
   Новый император Александр II пошел по пути преобразования и оздоровления общества. Известны его слова, сказанные после вступления на престол: "Лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само собой начнет отменяться снизу". Наряду с отменой крепостного права было учреждено земское самоуправление, созданы независимые суды с присяжными заседателями, запрещены телесные наказания, осуществлена реформа печати, введена всеобщая воинская повинность взамен рекрутчины с кантонистами, университеты получили относительную автономию.
   На фоне этих преобразований, положительно встреченных русским обществом, несколько изменилось отношение и к евреям. Появились надежды на уравнение еврейского населения в правах с коренным русским. Это обусловило желание еврейской молодежи к светскому образованию и она устремилась в высшие учебные заведения Российской империи, в частности в Новороссийский университет (Одесса), в Харьковский и др. Благо, в то время еще не существовало процентной нормы на поступление евреев в учебные заведения России. (Напомним, что она была введена позднее -- при Александре III, и проводилась в жизнь при Николае II).
   Новый генерал-губернатора Новороссийского края граф М.С. Воронцов, получивший европейское образование, благосклонно относился к оживлению деятельности еврейской общины. Были открыты общественные еврейские школы, больница, главная синагога. Все это способствоволо переселению еврейской интеллигенции и молодежи из западных губерний России в университетскую Одессу. Прогрессивнеые русские газеты и журналы, отражая на своих страницах гуманистические, либеральные идеи просвещённой русской интеллигенции, в какой-то мере формировали общественное мнение -- новое явление в российской жизни. Интерес и сочувствие к еврейским проблемам проявлял профессор Н.И. Пирогов (1810-1881) -- великий русский ученый и общественный деятель, основатель полевой хирургии. В те годы он был попечителем Одесского учебного округа Новороссийского края. Николай Иванович говорил о громадной пользе, которую могло бы получить российское государство от предоставления евреям равноправия с коренным населением. В "Одесском вестнике" Н.И. Пирогов с профессиональным знанием дела отметил гораздо более высокую успеваемость в еврейских религиозных школах, чем в христианских училищах. Он не побоялся поставить в пример русскому обществу традиционное стремление евреев к образованию: "Еврей считает священнейшей обязанностью научить грамоте своего сына, едва научившегося лепетать. У него нет ни споров, ни журнальной полемики о том, что нужна ли его народу грамотность. В его мыслях тот, кто отвергает грамотность, отвергает и закон. И эта тождественность в глазах моих есть самая высокая сторона еврея".
  
  
  
   Происходившие в стране перемены вдохновили еврейскую интеллигенцию на создание своей собственной газеты. Инициатором и организатором ее издания в Одессе стал популярный в то время писатель О.А. Рабинович, неоценимую помощь и поддержку которому оказал Н.И. Пирогов.
   О.А. Рабинович был известен читающей публике как автор рассказов, повестей и статей в русских газетах и журналах. В книге его однофамильца Я.И. Рабиновича "В поисках судьбы. Еврейский народ в круговороте истории" (изд-во Международные отношения. М., 2001) мы находим следующие сведения: "Имя писателя Осипа Аароновича Рабиновича (1817-1869) ныне известно лишь исследователям литературы и краеведам. Между тем, в культурной и литературной жизни Одессы 1840-1860 годов этот человек занимал достойное место. Талантливый, умный, терпеливый просветитель, защитник обиженных и оскорбленных, безжалостный обличитель национальных предрассудков и суеверий -- таким предстает О.А.Рабинович перед читателем. Влияние его в Одессе, особенно среди еврейской молодежи, было огромным". Уроженец местечка Кобеляки (Полтавская губерния), он после окончания Харьковского университета переехал в 1845 г Одессу.
   Приступая к изданию газеты, О.А Рабинович писал: "Мы, наконец, дожили до момента сознания собственных сил и достоинства. Мы излечились от того страшного равнодушия, с которым принимали всякую брань и упреки... Мы начали чувствовать обиды, это -- важное начало".
   Любопытно колоритное описание истории Одессы О.Рабиновичем в 3-м номере "РАССВЕТА" от 10 июня 1860г.: "...мы находим в первых годах жизни нашего города большое сходство с началом жизни Калифорнии... Одесса тогда представляла самую пеструю смесь одежд и лиц, племен, наречий, состояний; ...Эта смесь еще резче отражалась на наших единоверцах, которые, вырвавшись, по большей части, из душной атмосферы своих переполненных местечек и увидев себя на просторе в этом новом Эльдорадо, предавались большим эксцентричностям, как в костюме, так и в образе жизни. Как при этом не вспомнить созвучные описания Эльдорадо классика американской литературы, умудренного жизненным опытом Марка Твена и его весьма образное высказывание о евреях: "Египтяне, вавилоняне, персы поднялись и наполнили мир шумом, великолепием и изяществом, но их блеск погас, и они канули в вечность. Греки и римляне пошли по их стопам -- вызвали большой шум и исчезли... Еврей видел их всех, победил их всех, и сейчас он такой же, каким был всегда. Он не показывает ни признаков заката, ни старческого бессилия. Его таланты не поблекли, и его бодрость не изменила ему. Все смертны в этом мире, кроме евреев. Все исчезают, только они остаются"".
   Главная задача новой газеты состояла в объективном освещении жизни российских евреев, привлечении внимания русской общественности к насущным еврейским проблемам. Переодическая печать, как правило, писала о евреях с явно выраженным оттенком иронии и безразличия, даже когда речь шла о трагических событиях. Так, в остранённо-насмешливом тоне местная русская газета откликнулась на жестокий еврейский погром во время празднования христианской пасхи в Одессе в 1859 г. Погром начали греческие матросы со стоявших в порту кораблей, к ним присоединились местные греки и определенная часть жителей города. Погром продолжался несколько дней -- грабили лавки, погреба. Примерно 30 евреев были жестоко избиты, несколько человек умерли от побоев и ран. А газета благодушно умилялась тем, "...до какой степени русский человек считает естественным разгуляться на праздник".
   Деятельность газеты не ограничилась только публикацией информативных материалов на еврейские темы и правдивым отражением текущих событий. Газета заняла активную позицию в жизни еврейского общества. Ярким примером явилась организация сбора добровольных пожертвований на сооружение памятника 500 воинам-евреям, погибшим во время Крымской войны 1854-1855 г.г. Газета обратилась к своим читателям с призывом: "Да соорудится памятник, -- и да гласит он потомству, что в годину испытаний мы проливали свою кровь наравне с прочими сынами России". И евреи России откликнулись на призыв газеты.
   Для претворения в жизнь этой благородной инициативы был создан комитет в составе писателя О.Рабиновича, врача Леона Пинскера -- участника Крымской войны и раввина Шимона Швабахера; большую помощь комитету оказал севастопольский купец Савелий Шмерлинг. В 1863 г. Морским министерством было дано разрешение "на сооружение памятника еврейским солдатам, убитым при осаде Севастополя" -- города, в котором в мирное время евреям жить было запрещено.
   В 1864 г. на берегу Панайотовой бухты в Севастополе по проекту одесского скульптора Франсуа Вернета был воздвигнут четырехметровый трехгранный обелиск. На одной из его граней до нашего времени сохранился русский текст: "Памяти еврейских солдат, павших за Отечество при обороне Севастополя во время войны 1854-1855 гг." Заметим, что в туристических путеводителях дореволюционного и советского периодов обелиск не значился. Лишь в изданном в 1989 г.в Севастополе Списке памятников истории этот чудом оставшийся неразрушенным обелиск был зарегистрирован официально под названием "Братская могила воинов русской армии" -- в чисто советском духе. И потому история сооружения памятника мало известна даже экскурсоводам и музейным работникам.
   Основным требованием властей, обусловливающим возможность существования газеты "Рассвет", был запрет на публикацию материалов, поднимающих вопросы уравнения прав евреев с коренным русским населением. Подчиняясь требованию, редакция, однако, даже при беспристрастном освещении жизни еврейских общин косвенно привлекала внимание общественности к проблеме бесправного положения евреев, что в конце концов привело "Рассвет" к неизбежному итогу: на 52-ом выпуске газета неожиданно для читателей газета прекратила свое существование. Сообщая о закрытии еженедельника, О.Рабинович представил следующее объяснение: "Нам встретились такие препятствия, которые преодолеть мы не в силах. Мы предпочитаем мужественную смерть за один раз медленному и мучительному разрушению".
   Несколько лет спустя природа этих "препятствий" стала достоянием общественности. Не называя имени официального лица, О.Рабинович написал, что ему было сказано и еще трижды "обдуманно и вполне сознательно повторено", что "...если какая-нибудь статья вашей газеты мне не понравится потому, что мне скучно или я в дурном расположении духа, или у меня желудок плохо варит -- я немедленно закрою вашу газету". "Таким образом, -- продолжает бывший издатель, -- существование моей газеты поставлено в зависимость от того, варит или не варит желудок... Для спасения газеты вопрос может быть поставлен таким образом: 1) переливать из пустого в порожнее; 2) быть доносчиком на нацию, раскрывая одни только темные ее стороны и не смея ни слова произнести в защиту; 3) закрыть до более благоприятных обстоятельств. Тут ни одно честное сердце не поколебалось бы в выборе, и я со спокойной совестью прекращаю свою журнальную деятельность".
  
    
   После закрытия "Рассвета" в июле 1861 г. в Одессе вышла в свет новая одесская газета: "Сионъ", которая тоже издавалась лишь год, после чего ее постигла участь "Рассвета". Затем в течение семи лет в России не было еврейской газеты на русском языке. И лишь в 1869 г. стала выходить газета "День", которая, спустя три года, после очередного еврейского погрома в Одессе в 1871 г., была закрыта по требованию цензуры.
   Преемником одесских газет в 1871 г. стал в Петербурге историко-литературный сборник "Еврейская библиотека", цель которого была "ознакомить русскую публику с тем, кем были евреи, кем они стали теперь и кем они могли бы быть при известных условиях". В 1879 г. появился еженедельник "Русский еврей", в 1881 г. -- ежемесячный литературный и политический журнал "Восход", издававшийся четверть века и пополнивший полки многих библиотек.
   Публикации в русскоязычной еврейской прессе 1860-80 годов о еврейских погромах потрясли еврейские общины и отрезвили умы надеявшихся на лучшую и равноправную жизнь российских евреев. Наступили времена разочарования, переосмысления происходящего, появления новых идей, планов, стремления к изменению условий жизни и даже места жительства.
   Если в одесских еженедельниках "Рассвет", "Сионъ" и "День" речь шла преимущественно об эмансипации и ассимиляции (но не эмиграции), то под влиянием прокатившихся по России погромов -- предвестников ненадежного и беспокойного будущего, еврейская периодическая печать во всеуслышание и вполне конкретно заговорила о более решительных мерах, в первую очередь -- об эмиграции. И, как результат, -- первые 8 тысяч беженцев отправились в 1881 году в Палестину и Америку. Этот год стал печальной вехой в истории русских евреев. Именно тогда Леон Пинскер в своей брошюре "Автоэмансипация" сказал предельно ясно: "Пока мы не будем иметь, как другие нации, своей собственной родины, мы должны раз и навсегда отказаться от благородной надежды сделаться равными со всеми людьми...."
  
   РАПОПОРТ ИОСИФ АБРАМОВИЧ (1912-90) - воин, генетик, ГСТ. Автор ДАВИД ДУБРОВСКИЙ. "...Он был не только подлинным Героем Великой отечественной войны, но и выдающимся ученым, создавшим новое фундаментальное направление в генетике, мужественным борцом за истину и справедливость. Мне посчастливилось общаться с ним. Память о таких людях не должна тускнеть. Она питает наши жизненные силы и нашу веру в то, что высшие нравственные ценности действительно существуют. Меня познакомил с Рапопортом мой друг Владимир Павлович Эфроимсон, тоже участник Отечественной войны и выдающийся генетик, замечательный человек, отсидевший за свои убеждения в лагерях 8 лет (о нем я тоже обязательно напишу). Дело было во второй половине 80-х годов. В то время Эфроимсон и Рапопорт регулярно посещали Библиотеку им. Ленина, проводили за книгами многие часы. В "Ленинке", как ее называли, особенно в первом зале, для докторов наук, были весьма комфортные условия; тишина, у каждого свой стол, возможность заказывать практически любую научную литературу. Там мы и познакомились. Не раз ходили втроем пить чай и закусывать в столовую при библиотеке, прогуливались вместе. Иосиф Абрамович был невысокого роста, слегка полноватый, с повязкой наискось лица, прикрывавшей левый глаз. Когда я впервые его близко увидел, у меня возникло чувство острого контраста с образом героического командира десантного батальона. Но стоило услышать его слова, встретить его острый взгляд, как это чувство мгновенно испарилось. Казалось бы ничего особенного в нем не было, но собеседник сразу испытывал мощную энергетику этого человека. Рапопорт и Эфроимсон большей частью обсуждали вопросы генетики, нередко горячо спорили. Оба они, кстати, были учениками академика Н.К. Кольцова, бесспорного лидера мировой генетики 30-х годов. В первом зале на столах У Рапопорта и Эфроимсона всегда возвышались стопки книг на иностранных языках. Они свободно владели английским, немецким и французским. Рапопорт с детства проявлял удивительные лингвистические способности, знал несколько языков, собирался поступать на филологический факультет университета, но интерес к генетике взял верх. Я плохо разбирался в тех тонкостях генетики, которые при мне часто обсуждались. Меня интересовали военные дела Рапопорта. На вопросы он, как правило, уходил от ответа, иногда весьма скупо рассказывал о каких-то фронтовых событиях, о себе же - ни разу. Но я был уже немало наслышан о том, как и где воевал Рапопорт. Многое мне рассказывал Эфроимсон, кое-что успел о нем прочесть в воспоминаниях фронтовиков. Потом уже я специально разыскивал и читал публикации, связанные с его биографией. После смерти появилось много статей о нем, вышли книги и даже документальные кинофильмы.
   Довоенная биография Иосифа Абрамовича была довольно гладкой. Родился он в 1912 году в Чернигове, в семье фельдшера, в школе был отличником, поступил на биофак Ленинградского университета, а после его окончания - в аспирантуру Московского Института экспериментальной биологии, к академику Кольцову, был его любимым учеником. В 1939 г. защитил кандидатскую диссертацию, а к средине 1941 г. у него уже была готова докторская диссертация. Ее защита на биологическом факультете МГУ была назначена на 17 июня. Часть членов Ученого совета оказалась в разъезде, не удалось собрать кворум, и защита была перенесена на 27 июня. Все было к ней готово, развешаны таблицы и диаграммы, оппоненты приготовили свои отзывы, а диссертант в письменном виде свой доклад. Но 22 июня началась война. А 23 июня Иосиф Рапопорт уходит добровольно на фронт, несмотря на то, что до защиты докторской осталось всего три дня и несмотря на то, что у него была "бронь" - кандидаты наук освобождались от армии. Рапопорт начал войну младшим лейтенантом, вскоре стал лейтенантом и старшим лейтенантом, командовал взводов,и ротой, а вскоре и батальоном, участвовал в тяжелейших боях в Крыму, в том числе и в те страшные дни, кода немцы разгромили наши воска и захватили Керчь. Он был тяжело ранен и на последнем транспорте переправлен через Керченский пролив в госпиталь. Ему сильно повезло - тысячи раненных остались на погибель. После длительного лечения Рапопорт снова на фронте, в звании капитана командует батальоном. В самом конце 1942 г. еще одна удача в его судьбе: откомандирован на ускоренные курсы Академии им. Фрунзе для подготовки на должность начальника штаба полка. Здесь, в Москве, он случайно встречает знакомого-генетика, а тот рассказывает об этом заведующему кафедрой генетики биологического факультета МГУ, профессору А.С. Серебровскому. У него на кафедре еще висят таблицы и диаграммы, подготовленные Рапопортом к защите докторской диссертации. Серебровский разыскивает Рапопорта, предлагает провести защиту. Военное начальство дает ему отпуск на один день, и 5 мая 1943 г. капитан Рапопорт успешно защищает докторскую диссертацию. После этого знаменитый академик Орбели (вице-президнт Академии наук) приглашает Рапопорта на работу к себе в институт, гарантируя отзыв из армии. А по окончанию курсов при Академии имени Фрунзе руководство, высоко оценив его итоговую курсовую работу по тактике боя в полевых условиях, предлагает ему должность преподавателя. Но Рапопорт отклоняет оба предложения и возвращается на фронт. Его назначают начальником штаба полка, который готовится к форсированию Днепра. Решение этой задачи имело стратегическое значение для дальнейшего хода войны. Командование объявило: кто первым на своем участке форсирует Днепр и укрепится на том берегу, получит звание Героя Советского Союза. Как начальник штаба полка, Рапопорт организовал и провел тщательную разведку противоположного берега. На том участке, где полку было приказано форсировать Днепр, по данным разведки, находились сильно укрепленные немецкие позиции, левее тоже сильно укрепленный район. Но в узком участке между ними, там, где противоположный берег был особенно крутым и высоким, укреплений почти не было - здесь немцы не ожидали неприятностей: кто полезет на кручу под перекрестным огнем. Но именно в этом месте, вопреки приказу, Рапопорт решил форсировать Днепр. Он обратился к командиру дивизии. Ему отказали. Тогда он обратился к вышестоящему командованию. Там подумали и разрешили, но под личную ответственность. Таким образом начальник штаба полка должен был возглавить передовую группу. Ночью во главе с Рапопортом передовой отряд отважных бойцов почти без потерь захватил плацдарм. Немедленно вслед за ними начали переправляться войска и скоро на том берегу была уже вся дивизия, начавшая наступление для расширения и углубления плацдарма. Сразу после высадки группы бойцов Рапопорта, когда немцы поняли свою ошибку, они обрушили на них сокрушительный огонь с двух флангов и раз за разом атаковали, стремясь любой ценой сбросить десант в воду. Группа понесла большие потери, но выдержав под умелым командованием Рапопорта около десяти атак, дала возможность командованию укрепить захваченный плацдарм. Далее события развивались так. Дивизия наступала, она захватила ряд сел, плацдарм быстро расширялся. И тогда немцы решили во что бы то ни стало его ликвидировать. Они сконцентрировали намного превосходящие силы, в их числе элитные эсэсовские войска, чтобы окружить и уничтожить дивизию. Начались ожесточенные бои, положение становилось критическим, дивизия понесла очень большие потери. Опасаясь попасть в окружение, командир дивизии переправился на свой берег. Командование принял Рапопорт. Немцам удалось окружить дивизию и, казалось, судьба ее решена. Но после двух дней упорной обороны Рапопорту удалось ночью организовать прорыв и вывести сильно поредевшую дивизию из окружения. За этот подвиг Иосиф Абрамович Рапопорт был первый раз представлен к званию Героя Советского Союза. Это звание в дивизии получили 32 человека, в том числе и командир дивизии, фактически бросивший ее в самый тяжелый час. А Рапопорту звания Героя не дали, ограничились орденом Красного Знамени. Уже в наши времена генерал-майор А. Кирилин - заведующий отделом Министерства обороны, который занимался увековечением памяти погибших и наградными делами, говорил: "Я не раз читал представления к званию Героя Советского Союза. У многих одного эпизода хватало, чтобы это звание присвоить. У Рапопорта таких эпизодов пять...". В архиве Минобороны он настойчиво искал документы, позволявшие объяснить, почему Рапопорту было отказано, но безуспешно. Нашел только следующую справку: "За проявленное мужество и умелое управление войсками в период форсирования р. Днепр в районе Мичурин-Рославлев, за захват, удержание и расширение плацдарма полком на правом берегу Днепра начштаба гвардии капитан Рапопорт Иосиф Абрамович был командованием представлен к правительственной награде и присвоению звания Героя Советского Союза". Ясно, что представление к Герою было кем-то отозвано или "зарублено". Кем? На какой инстанции? Это не совсем ясно. Хотя есть ряд сведений и предположений, которые я не буду здесь излагать. Некоторые из них, касающиеся отношения к евреям, читателю хорошо известны. После Днепра Рапопорт все время на переднем крае. Участвовал во многих боях, был тяжело контужен, долго лежал без сознания на поле боя, его сочли убитым и родные получили на него похоронку. Остановимся, однако, подробнее на следующем этапе фронтовой жизни Иосифа Абрамовича Рапопорта, когда он, будучи уже командиром десантного батальона, совершил подвиг, за который второй раз был представлен к званию Героя Советского. Речь идет о прорыве знаменитой немецкой оборонительной линии "Королева Маргарита" на пути к Будапешту в конце 1944 года. Приведу сразу выдержку из документа, который не раз публиковался в статьях и книгах об этом замечательном человеке: "Рапопорт Иосиф Абрамович, гвардии капитан. Командир батальона 29 гвард. воздушно-десантного полка, 7-й гвардейской воздушно-десантной краснознаменной дивизии представляется к званию Героя Советского Союза. Краткое конкретное изложение боевого подвига и заслуг. Батальон гвардии капитана Рапопорта 3.12.1944 г., действуя в головном отряде полка, стремительным натиском выбил упорно сопротивляющегося противника из населенных пунктов Потой, Фельшенъек и Сабад-Хидвен. Не имея задачи овладеть переправой через канал Саваш, но учитывая, что последний соединяет озеро Балатон с р. Дунаем, Рапопорт проявил разумную инициативу. На плечах у противника перебрасывает пехоту через заминированный мост, атакует командные высоты противника на северном берегу канала, с ходу захватывает крупнейший пункт обороны немцев гор. Мозикамаром. 4.12. 44 г. батальон отражает 14 атак, 40 танков, батальона пехоты противника, удерживает мост и плацдарм на северном берегу канала. 8.12.44 г. батальон в ночном бою выбивает противника из важнейшего опорного пункта Балатон Фокояр, перехватывает основные шоссейные дороги, захватывает ж.-д. ст. Балатон Фокояр. 9.12 и 10.12.44 г. батальон отбивает 12 контратак сил пехоты и танков противника, стойко удерживает дер. и ж.-д. станцию. 22.12.44 г. ведет тяжелые бои на подступах города Секеш Фехервар. После отражения всех атак противника в 23.00 переходит в наступление и в ночном бою штурмом овладевает юж. окр. города. 23.12.44 г. в 13.00 выходит на сев. окр. города. 24.12.44 г. продолжает преследование противника в районе деревни Забуоль. 24.12.44 г. и 25.12.44 г. ведет тяжелые бои по отражению 12 контратак батальона противника, поддерживаемого 20 - 30 танками. В этих боях батальон Рапопорта уничтожил 1000 немцев, подбил 12 танков, 8 бронетранспортеров противника, 16 огневых точек, захватил 220 пленных. Во всех перечисленных боях тов. Рапопорт, беспрерывно находясь в боевых порядках, умело обеспечивал взаимодействие пехоты с приданными средствами, в критические моменты боев лично руководил приданной артиллерий, действовавшей на прямой наводке. 25.12.44 г., будучи тяжело ранен не ушел с поля боя до отражения всех контратак. Личной храбростью, бесстрашием в борьбе с противником воодушевлял бойцов на выполнение всех боевых задач. Достоин высшей правительственной награды "Герой Советского Союза"". Представление было подписано командиром дивизии после 25.12, 44 г., но еще раньше, на первом этапе боев у озера Балатон, за прорыв линии "Королева Маргарита" Рапопорт был представлен к Ордену Суворова третьей степени. Этот полководческий орден Рапопорт сразу получил (пожалуй, единственный случай в Советской армии, когда капитан, командир всего лишь батальона награждается Орденом Суворова). А вот Героя опять не получил. Представьте только: три недели беспрерывно на лини огня, беспрерывно атакуя и отбивая ожесточенные контратаки пехоты и танков, а главное- захват заминированного стратегически важного моста, захват важнейших опорных пунктов противника, захват двух городов в ночных штурмах. Этого хватило бы и на трех Героев. Но снова не дали. Зарубили где-то на высшей ступени, ведь представление должны были подписывать не только командующий фронтом, но и начальник политотдела, член Военного совета. Может кто-то засомневался, а может просто решили: хватит этому Рапопорту Иосифу Абрамовичу и одного "Суворова"? В последнем бою Рапопорт был тяжело ранен. Пуля попала в голову и пробила глаз. Врачи думали, что это - конец, так как был задет мозг. Но к их удивлению он выжил. Более того, через месяц с еще не зажившей раной удрал из госпиталя в свой родной десантный батальон. Бойцы радостно встречали его, искренне любили, называли "Батя"; ему исполнилось тогда 33 года, но он был уже совсем седой. Рапопорта мучила рана, он то и дело отлучался в медсанбат или ближайший госпиталь на перевязку, но категорически отказывался покинуть передний край. До Победы было уже недалеко. Ему присвоили звание майора, назначили начальником оперативного отдела штаба дивизии. И в самый последний день войны гвардии майор Иосиф Рапопорт опять совершил подвиг, за который в третий раз был представлен к званию Героя Советского Союза. Дивизия наступала в Австрии, до соединения с американцами оставалось чуть больше 100 километров . 7 мая майор Рапопорт получил чрезвычайно ответственную задачу. По приказу командира корпуса генерала Н.И. Бирюкова он должен был во главе передового отряда - батальона, усиленного дивизионом самоходных пушек,- пробиться сквозь отступающие немецкие войска и первым соединиться с нашими американскими союзниками. Начальство не очень-то верило, что это удастся. Еще шли бои, впереди стотысячная немецкая группировка, стремившая сдаться в плен американцам, но со стороны советского фронта оказывавшая упорное сопротивление. Да, отступающие немцы деморализованы, но среди них много эсэсовских подразделений и частей, повинующихся приказу сражаться до конца. Но передовой отряд Рапопорта прорвался, сметая на пути все препятствия прошел за сутки 83 километра, очистил от немцев три города и за последним - это был австрийский город Амштеттен - встретил передовой отряд 11-й танковой дивизии США. Об этом немедленно командующий третьим Украинским фронтом маршал Ф.И.Толбухин доложил лично Сталину. Рапопорт блестяще выполнил трудную задачу. Взял множество пленнных, захватил более полусотни танков. Сказались его научный аналитический ум, тонкая интуиция, умение быстро охватить, рассчитать,оценить ситуацию, принять правильное решение. Где еще в Советской армии за всю войну доктор биологических наук был командиром десантного батальона или даже обычного стрелкового батальона? Американцы при встрече были сильно удивлены, услышав чистую английскую речь Рапопорта. На месте этой встречи сейчас стоит стелла с надписью: "Здесь окончилась война!". Американское командование наградила Рапопорта высоким орденом "Легион Почета" и именным оружием, а наше командование представило его к званию Героя Советского Союза. Но и теперь Рапопорт его не получил. Скорее всего в этом случае судьба сыграла злую шутку. Вскоре после дня Победы адъютант командира стоявшего рядом резервного корпуса, по званию капитан,проезжал через расположение дивизии и, будучи вдрызг пьяным, сбил насмерть вновь прибывшего молоденького лейтенанта. Бойцы вытащили из машины пьяного адъютанта, который вез водку, сильно избили его. Рапопорт был в тот день оперативным дежурным по части, приказал арестовать капитана, запереть в подвале и подготовить материал для военного трибунала. Ночью дивизия пошла дальше, а про адъютанта забыли. Еле нашли его на следующий день. Командир корпуса был взбешен и отдал Рапопорта под трибунал, якобы за срыв ответственного задания, которое должен был выполнить его адьютант. Машина была набита ящиками водки - вез кому-то. Дело, однако, оборачивалось очень серьезно. Возникло много шума. Командиру дивизии с большим трудом удалось избавить Рапопорта от трибунала. Но на представлении к Герою это, наверное, сказалось. Командир резервного корпуса имел большие связи в руководящем составе армии и выше. Впрочем, могли быть и другие причины. Остается фактом: вместо Героя Рапопорт получил Орден Отечественной войны первой степени. В августе 1945 -го Рапопорт демобилизовался и вернулся в свой родной институт. Уже в 1946 г., развивая положения своей докторской диссертации, он четко сформулировал основные принципы и методы открытого им химического мутагенеза. Эта статья утверждала его приоритет в создании нового фундаментального направления в генетике. Его справедливо называют отцом химического мутагенеза. Несколько позже примерно то же открытие, независимо от него, было сделано в Англии Шарлоттой Ауэрбах. Рапопорт напряженно работал, изучая огромные возможности, которые открывает химический мутагенез для выведения новых сортов сельскохозяйственных растений и создания новых медицинских средств. Но над генетикой давно сгущались тучи. Лысенко и его сподручные объявляли генетику "буржуазной лженаукой". В августе 1948 года состоялась знаменитая сессия ВАСХНИЛ, на котором с докладом,утвержденным Сталиным, выступил "народный академик" Лысенко. Это был полный разгром генетики. Рапопорт проник на заседание по чужому пропуску и с трудом пробившись на трибуну выступил с яркой и бескомпромиссной речью в защиту генетики, разоблачая лженаучный характер "концепции" Лысенко и его фальсификации. Зная, что доклад Лысенко одобрил сам Сталин, для этого нужно было иметь, наверное, большее мужество, чем на фронте. Раскритикованные в пух и прах генетики покаялись на заключительном заседании сессии. Предложили это сделать и Рапопорту. Но он был единственным, кто ни в чем не пошел на попятный. Его выгнали из института, исключили из партии. И почти 9 лет, ему - ученому уже с мировым именем - не давали возможности заниматься генетикой, научными исследованиями, открывавшими столь большие перспективы для народного хозяйства. И это в самом расцвете творческих сил - в 36 лет. Он вынужден был работать в геологических партиях, под чужим именем переводить статьи для Института научно-технической информации и т.п. Только в 1957 году Лауреату Нобелевской премии академику Н. Н. Семенову не без труда удалось его устроить в свой Институт физической химии. Здесь Рапопорт, наконец, обрел возможности для плодотворной работы. На основе предложенных им методов было выведено около 400 высокоурожайных сортов различных сельскохозяйственных культур, созданы новые эффективные медицинские средства. Один из лучших сортов пшеницы назван его именем. В 1962 г. Нобелевский комитет, памятуя громкие скандалы с присуждением премии Пастернаку, известил Советское правительство о выдвижении Рапопорта на Нобелевскую премию и просил высказать свое мнение об этом. В ЦК КПСС засуетились, ему вдруг, к его удивлению, дали долгожданную квартиру, стали проявлять любезности. Вызвали наверх, сообщили обо всем и сказали, что его поддержат. Но при одном условии. Ведь он исключен из партии, и ему нужно срочно вступить в партию. Рапопорт категорически отказался. Меня - сказал он - исключили из партии за то, что я выступил против Лысенко, вы должны признать, что я был прав, что меня исключили из партии необоснованно; вы должны признать это и сами восстановить меня, а заново подавать в партию я не буду. В результате в Нобелевский комитет было сообщено нечто такое, из-за чего там предпочли воздержаться. Так Рапопорт не получил Нобелевской премии, а потому ее не получила и Шарлотта Ауэрбах, поскольку их выдвигали вместе. Начиная со времен перестройки власти предержащие стали относится к Рапопорту благосклонно. Помимо того, что его избрали в Академию и он получил Ленинскую премию (которую всю роздал своим сотрудникам), его наградили Орденом трудового красного знамени, а незадолго перед смертью он получил, наконец, золотую звезду Героя и орден Ленина, но звезду другого сорта, - ему присвоили звание Героя социалистического труда. Героический командир десантного батальона, жизнь которого щадили пули, трагически погиб: был сбит при переходе улицы автомашиной, слева не видел. Это произошло в самом конце декабря 1990 года. В 2012 году в нескольких городах России и Украины были проведены конференции, посвященные 100-летию со дня рождения Иосифа Абрамовича Рапопорта. В Харькове в конце конференции был показан документальный фильм о нем "Наука побеждать. Подвиг комбата". Когда фильм закончился и зажегся свет все встали и долго аплодировали стоя. Накануне 70-летия Победы жизненный подвиг этой выдающейся личности особенно значим для каждого из нас. Такие люди как Иосиф Абрамович Рапопорт - гордость еврейского народа! Сегодня. 23 декабря 2019 года исполняется 29 лет (без одной недели) со дня смерти И.А.РАПОПОРТА".
   РЕЗНИК СЕМЁН ЕФИМОВИЧ (1938- )
   В 1961 году окончил МИСИ (по образованию инженер-строитель). Печатается с 1960 года.
   В 1961--1973 годах был редактором отдела учёных биографической серии "Жизнь замечательных людей", для которой написал биографии Н. И. Вавилова (1968), И. И. Мечникова (1973), В. О. Ковалевского (1978), Г. С. Зайцева (1975) и В. В. Парина (1981). Занимался популяризацией науки, в том числе опубликовал научно-популярные книги "Раскрывшаяся тайна бытия. Эволюция и эволюционисты" (1976) и "Четвёртое измерение мира" (1977), подготовил к публикации переписку А. А. Ухтомского со своей ученицей, кандидатом биологических наук Е. И. Бронштейн-Шур 1927--1941 годов (1973)[1].
   С 1975 года -- сотрудник редакции журнала "Природа". Был членом Союза писателей СССР (1976) и Союза журналистов СССР, из которых в 1982 году исключён в связи с эмиграцией в США. В дальнейшем сотрудничал с вашингтонским журналом "Вестник", был многолетним сотрудником "Голоса Америки" и радио "Свобода"[2], редактором издательства Чалидзе.
   Автор историко-документальных романов "Хаим-да-Марья" (1986) и "Кровавая карусель" (1988, о событиях Кишинёвского погрома 1903 года), биографий Н. И. Вавилова "Дорога на эшафот" (1983) и "Эта короткая жизнь: Николай Вавилов и его время" (2017), А. А. Ухтомского (в свете его взаимоотношений с историком науки В. Л. Меркуловым, "Против течения: Академик Ухтомский и его биограф", 2015), книг исторической публицистики "Красное и коричневое. Книга о советском нацизме" (1991), "Нацификация России. Антисемитизм в постсоветскую эру" (на английском языке, 1996), "Растление ненавистью. Кровавый навет в России" (2001), "Вместе или врозь? Заметки на полях книги А. И. Солженицына "Двести лет вместе"" (2003 и 2005), "Выбранные места из переписки с друзьями" (2004, 2010), "Мифология ненависти. Об антисемитизме -- для всех" (2006 и 2008), историко-филологического исследования об авторстве приписываемой В. И. Далю "Записки о ритуальных убийствах" (2008 и 2010), "Убийство Ющинского и дело Бейлиса" (2013), сборника историко-документальной прозы "Сквозь чад и фимиам" (2010)[3]. Обширная биография Николая Вавилова была опубликована в 2017 году.
   С. Е. Резник -- редактор и составитель сборника "Сахаровские слушания. Четвёртая сессия" (по материалам Сахаровских слушаний 1983 года в Лиссабоне, Лондон, 1985), под его редакцией был издан английский перевод книги Н. И. Вавилова "Пять континентов" (International Plant Genetic Resources Institute, Рим, 1997). Публикует историко-литературные штудии в "The Washington Post", "The Washington Times", "The Scientist" и других англоязычных изданиях. Член Международного ПЕН-клуба и Союза писателей Москвы (1997). Живёт и работает в Вашингтоне.
   В журнале "Корни" N17 опубликовал статью "ДОСТОЕВСКИЙ и евреи".
   РИКОВЕР ХАЙМАН ДЖОРДЖ (1900-86) - адмирал ВМФ США, создатель 1-й в мире атомной ПЛ.Отец Риковера, местечковый портной, вскоре после рождения сына эмигрировал в США и в 1906 г. вызвал к себе жену и детей. Беспрецедентную по продолжительности (свыше 63 лет) и во многом по достижениям службу во флоте Риковер начал в 1918 г. морским кадетом Военно-морской академии США в Аннаполисе, штат Мэриленд. По окончании ее в 1922 г. Риковер служил до 1927 г. младшим офицером на военных кораблях, а с 1930 г., получив инженерное образование в области электротехники (в 1927 г. специализация в академии в Аннаполисе, в 1928-29 гг. -- учеба в Колумбийском университете), -- военно-морским инженером-электриком в подводном флоте. В 1939 г. началась более чем 40-летняя служба в Главном инженерном управлении военно-морского флота США в Вашингтоне. Приступив к ней рядовым сотрудником отдела планирования, после вступления США во Вторую мировую войну стал руководителем отдела электричества и занимался устранением крупных конструктивно-технических недостатков в электрооборудовании американских военных кораблей (проявившихся во время нападения японцев на Пёрл-Харбор в декабре 1941 г.). С августа 1948 г. он стал главой вновь созданного отдела ядерной энергии (в рамках начатого еще в разгар Второй мировой войны под руководством Дж. Р. Оппенхеймера проекта создания атомного оружия). В конце 1946 г. -- начале 1947 г. Риковер вел энергичную борьбу за безотлагательное развертывание и скорейшее завершение работ по созданию ядерного реактора для подводной лодки. Преодолевая сопротивление высшего командования флота и руководства Министерства обороны и заручившись в августе 1947 г. официальным одобрением своего плана Э. Теллером, Риковер добился в Конгрессе необходимых для этой цели ассигнований уже с 1948 г. Тогда же он стал фактическим руководителем всего проекта строительства атомной подводной лодки и представителем военно-морского флота в сенатской Комиссии по атомной энергии. К 30 августа 1953 г. был уже готов ядерный реактор, а 21 января 1954 г. спущена на воду первая в мире атомная подводная лодка "Наутилус". Успешное завершение этого проекта обеспечило Риковеру на многих годы широкую поддержку в обеих палатах Конгресса. В июне 1953 г. Риковер стал контр-адмиралом. В октябре того же года ему была поручена разработка первого ядерного реактора для гражданских целей. Одновременно он курировал строительство новых атомных подводных лодок, руководил созданием крупных ядерных реакторов для больших надводных военных кораблей и играл одну из ключевых ролей в строительстве в 1960-х гг. первых атомных авианосца, крейсера и фрегата. В октябре 1958 г. вопреки всем флотским традициям Риковеру было присвоено звание вице-адмирала (его непосредственный командир остался контр-адмиралом), а в декабре 1973 г. -- полного адмирала. Еще в начале 1980-х гг. продолжал оказывать влияние на решение вопросов военно-морского планирования. С 1958 г. Риковер приобрел известность в США также как борец за коренную реформу американской системы образования в связи с тем, что Советскому Союзу удалось опередить США в запуске первого спутника Земли. Его активность вызвала большой общественный резонанс. В 1962 г. на высоком правительственном уровне даже обсуждалось предложение о назначении Риковера национальным комиссаром по вопросам образования (оно особенно энергично поддерживалось командованием военно-морского флота). Риковер -- автор сотен статей по вопросам образования, а также книг: "Образование и свобода", 1959; "Американское образование -- национальное банкротство", 1963; "Выдающиеся американцы", 1972). На средства созданного им в 1982 г. Фонда адмирала Риковера в 1984 г. был основан в Лисберге, штат Вирджиния, Научный институт имени Риковера для особо одаренной молодежи. Ежегодно в течение шести недель там получают усиленную подготовку 50 американских юношей и девушек -- по одному из каждого штата, и по пять из некоторых зарубежных стран, в том числе Израиля. Среди 13 высших военных и 65 гражданских наград, которых был удостоен Риковер, медаль президента США "За свободу" и две (второй случай в истории) золотые медали Конгресса. Риковер формально не был крещен, но, вступив в первый брак по христианскому (епископальному) обряду, объявил себя членом этой церкви, о чем письменно известил своих родителей, которые многие годы не прощали ему.
   РИТВАС ГЕРШОН родился в 1916 году в Саратове. Перед Великой Отечественной войной он с семьей переехал в Литву, в город Кошедар, и в июне 1941-го пошел добровольцем на фронт. В первые же недели войны ему пришлось участвовать в тяжелых боях с фашистами. Это было время, когда советские войска несли тяжелые потери. Часть, в которой служил Ритвас, оказалась в окружении, а сам он был ранен и попал в плен. Ему удалось скрыть от немцев свое еврейское происхождение, несколько лагерей для военнопленных он прошел под фамилией Шабанов. Однажды он сумел бежать, но вскоре был снова арестован и доставлен в отделение гестапо. К счастью, о побеге его там не узнали. На допросе он назвался поволжским татарином, и его привезли в новый лагерь для военнопленных, где среди заключенных было много татар.
        После поражения под Сталинградом у многих немцев развеялись иллюзии скорой и легкой победы. Нужно было искать новые резервы для долгой, изнурительной войны. Немецкое командование решило создавать специальные отряды из нерусских добровольцев -- татар, казахов, осетин... В ноябре 1943 года большая группа заключенных из лагеря, где содержался Ритвас, была переведена в Вильнюс -- там формировались части антибольшевистской армии генерала Власова. Так Гершон Ритвас оказался в Татарском легионе. Солдаты здесь носили немецкую форму с нашитыми на рукаве буквами "WTL" ("Волжско-татарский легион").
        Город Кошедар расположен всего в пятидесяти километрах от Вильнюса, и Гершон боялся, как бы немцы не узнали, что он еврей. Для конспирации он рассказывал всем, будто его родители-татары погибли после революции, а сам он воспитывался в детском доме. Выдавать себя за татарина было не трудно: он неплохо знал татарский язык и к тому же не приходилось скрывать, что он обрезан.
        В январе 1944 года Татарский легион был отправлен во Францию, в город Ле-Пюи, расположенный в 250 километрах от Лиона. Ритвасу иногда приходилось встречаться и с другими евреями, носившими немецкую форму: они скрывались среди фашистов под видом немцев Поволжья или выходцев с Кавказа. Когда ему казалось, что он видит человека, похожего на еврея, он, проходя мимо него, тихонько произносил начало еврейской поминальной молитвы Кадеш. Эти слова служили неким тайным паролем, чтобы опознать "своего". И он ни разу не ошибся. А один случай запомнился ему надолго.
        В Ле-Пюи немцы использовали легионеров для охраны тюрьмы. Однажды после смены караула к Ритвасу обратился по-русски солдат в немецкой форме, назвавший его Шабановым. Про себя он сказал, что сам он еврей из Сибири. Ритвас заподозрил провокацию: солдат мог быть подослан, чтобы разоблачить его. Для проверки он заговорил с ним по-еврейски, но даже такие слова, как "вода" и "хлеб" на иврите, тому оказались незнакомы. Гершон уже было решил, что при первой же возможности застрелит провокатора, но все же попробовал сделать последнюю попытку. Он запел "Хатикву" -- песню, сегодня ставшую гимном Израиля:
        
         -- "Кол од белавав петима..." ("Пока внутри сердца...") -- и солдат подхватил:
        
        -- "Нефеш йехуди хомийа..." ("Бьется душа еврея...").

        И тогда оба солдата, в мундирах со свастиками, крепко обнялись и даже не пытались скрыть своих слез...
        Татарский легион был направлен на борьбу с "бандитами и террористами" -- так фашисты называли бойцов французского Сопротивления. Ритвас постоянно искал возможность установить контакт с партизанами. В городе солдатам легиона разрешалось посещать только три определенных кафе. С помощью молоденькой официантки, с которой у Гершона сложились дружеские отношения, ему наконец удалось (это было в феврале 1944 года) встретиться с офицером из партизанского отряда. Вопрос, который тот задал Ритвасу, звучал жестко и требовал такого же прямого ответа: готов ли он своим сотрудничеством с Сопротивлением смыть с себя грязь немецкого мундира? Это было именно то, что давно уже стало главной целью и для самого Ритваса.  Однажды казарму легиона посетил высокий гость: Верховный муфтий Иерусалима Амин эль-Хусейни лично приветствовал мусульманских братьев, верой и правдой служивших Третьему Рейху. В обращении к легионерам муфтий сказал, что мировую войну развязали евреи и большевики. Поэтому святой долг каждого мусульманина окончательно уничтожить этих врагов. За речью последовала общая молитва, и по случаю праздника всем легионерам выдали по дополнительной пачке сигарет.
        Подобные же слова говорил эль-Хусейни Гитлеру 30 ноября 1941 года, во время своего официального визита в Германию: арабы являются естественными друзьями Германии, так как они имеют тех же врагов, что и немцы, а именно англичан, евреев и коммунистов. В качестве военной помощи: на стороне немцев в Тунисе воевало более шести тысяч арабских и североафриканских мусульман. Свыше двадцати тысяч мусульман из южной Европы, с Кавказа и из республик Поволжья входило в состав дивизии СС "Ханьяр" ("Меч"). В большинстве своем это были боснийские мусульмане, набором которых в 1943 году в Сараеве руководил лично эль-Хусейни . Под патронажем муфтия был и Татарский легион.
    После нескольких встреч с французскими партизанами Ритвас выяснил, кто из его товарищей-легионеров готов был дезертировать из немецкой армии, чтобы присоединиться к Сопротивлению. Тщательно подготовленный побег удалось совершить 9 апреля 1944 года. А уже на следующий день новобранцы принимали участие в тяжелом бою с эсэсовцами.
        Партизанский отряд, в котором оказался Гершон Ритвас, действовал в горах Монмуше в районе города Сог. Всего он насчитывал около 350 человек, среди которых было немало евреев из Франции и других стран. Евреем был Андре Басс, командир роты, в которой служил Гершон. Его непосредственным начальник полковник запаса Хилот носил имя Леви. Отряд входил в состав объединенных сил французского Сопротивления FFI (Forces Francaises de l'Interieur). Вся территория Франции была поделена на 12 военных округов, и руководство FFI координировало действия партизан в каждом округе.
        Командование партизанского отряда поручало Ритвасу важные задания. Он был сразу назначен командиром группы пулеметчиков, а чтобы у него не возникало проблем с языком, к нему прикрепили партизана из Эльзаса, который говорил и по-немецки, и по-французски. Невзирая на опасность Гершону приходилось не один раз, переодевшись в гражданскую одежду, возвращаться в Ле-Пюи, чтобы пополнить ряды партизан новыми бойцами и уточнить стратегические пункты предстоящего сражения за город.
        У отряда была постоянная радиосвязь с Лондоном, где находилось французское правительство в изгнании. Бойцы были неплохо вооружены: союзники сбрасывали им с самолетов боеприпасы на парашютах. Ритвас стал командиром смешанной группы, состоявшей из татар и французов. В одной довольно рискованной операции группа они напали на охранявшуюся фашистами тюрьму и освободили несколько сотен заключенных. На боевом счету отряда -- нападения на немцев в Меркуре, Праделле и других городах. Партизаны устраивали засады, взрывали мосты, поджигали склады оружия. Случались и прямые столкновения с врагом. Так, в одном бою партизаны атаковали немецкий отряд, двигавшийся на семнадцати грузовиках. Немцы понесли большие потери: 140 убитых и больше трехсот раненых.
        В июне 1944 года союзники высадились в Нормандии. Отрядам французского Сопротивления была поставлена задача: - подготовить в департаменте Верхняя Луара места для посадки самолетов. Там произошли ожесточенные бои с немецкими частями, в том числе с отрядами Татарского легиона. Восемнадцатого августа бойцы Сопротивления начали штурм Ле-Пюи. Битва за город продолжалась 18 часов. Наконец, немецкие войска были окружены. Чтобы предотвратить ненужные потери с обеих сторон, партизаны послали к немцам группу парламентариев под командованием Ритваса, который к тому времени получил новое воинское звание: - для своих однополчан он был теперь капитаном Грегором. С белым флагом в одной руке и с мегафоном в другой командир группы приблизился к позициям противника и потребовал сдаться. Немцы были вынуждены капитулировать, и Ле-Пюи стал свободным городом.
        Затем капитан Грегор и его боевые товарищи воевали в департаменте Ардеш и освободили город Прива. Не раз приходилось им сталкиваться с противником, намного превосходившего их силами. Однажды 1200 бойцов Сопротивления приняли бой с двенадцатитысячной армией. Немцы потеряли тогда убитыми более тысячи человек. Конечно, были потери и у партизан, но их основные силы смогли вернуться на базу. Ритвас участвовал в том сражении. Вскоре после этого он был назначен командиром 352-го батальона. За боевые заслуги капитан Грегор награжден многими орденами и Военным Крестом. В конце войны вместе с отрядом бывших советских военнопленных он очищал департамент от рассеянных немецких частей и остатков верных режиму Виши вооруженных сил.
        В 1945 году Гершон Ритвас вернулся в Литву, где пытался разыскать свою семью. Поиски оказались безуспешными: все его родственники погибли в оккупации...
        С тех пор прошло много лет. И вот в 1958 году Гершон Ритвас был приглашен во Францию на празднование четырнадцатой годовщины освобождения города Ле-Пюи,. Его принимали с почетом и присвоили звание "Освободитель города". В газете "Ле-Монтан" 7 августа 1958 года была напечатана большая статья с описанием боевого пути Гершона. Там, в частности, говорилось: "Восемнадцатого августа исполнилось 14 лет с того дня, когда был освобожден Ле-Пюи. Капитан Грегор приехал из России в наш город, в освобождении которого он участвовал, находясь в первых рядах Сопротивления. Этот мужественный человек, истинный боец-антифашист и друг Франции, в годы войны потерял всю свою семью - погибло 24 его родственника".
        Только после войны Ритвас узнал, что четверо евреев, бывших, как и он, в составе Татарского легиона, тоже бежали к партизанам. В департаменте Верхняя Луара действовали еврейские партизанские отряды, которыми командовали майор Пайоль (Пьер Леви), полковник Бенуа (Поль Бекер) и доктор Шварц.
   РОЗНЕР ЭДДИ (ДЖЕК)(АДОЛЬФ ИГНАТЬЕВИЧ)(1910-78) - трубач, композитор. Родился в многодетной семье еврея-сапожника, приехавшего в Берлин из Польши. Родителей звали Игнац и Роза. В шестилетнем возрасте поступил в консерваторию (музыкальную школу) Штерна. Закончив её в 1920 г., учился в Высшей музыкальной школе в Берлине по классу скрипки. В 1928 увлекся джазом и танцевальной музыкой. В 1929 играл в оркестре У. Роже-Петеши, выступал в оркестре Марека Вебера в Гамбурге, записывал грампластинки с оркестром "Вайнтрауб синкопейторз" Стефана Вайнтрауба (1930-33), играл на трансатлантических пассажирских пароходах. В конце 1920-х и начале 1930-х считался одним из лучших джазовых трубачей в Европе. В некоторый момент у него появилось прозвище "белый Армстронг". В 1933 с приходом к власти нацистов переселился в Нидерланды. В 1934-35 совершил концертное турне по Бельгии, но не смог получить там вид на жительство. С 1935 - в Польше (Краков, Варшава); создал собственный ансамбль в Кракове. Считается одним из создателей джаза в Польше. В 1934 году во время гастролей в Италии встретился с Луисом Армстронгом. Во время гастролей по Европе в 1938-39 записал ряд грампластинок, в т.ч. и знаменитую "Полночь в Гарлеме", где со всей полнотой раскрылась его блестящая джазовая манера игры на трубе.
   В начале Второй мировой войны в Варшаве женился на Рут Каминской, солистке своего ансамбля. Затем с семьёй переехал в Восточную Польшу, занятую Красной Армией. В 1939 организовал и стал руководителем и солистом Эстрадного оркестра Белорусской ССР. У него родилась дочь Эрика. Много гастролировал по СССР, записывал грампластинки (в т.ч. - "Сент-Луис блюз", 1944). Во время войны его оркестру выделили специальный поезд для гастролей, в том числе на фронте. Заслуженный артист БССР (1944). В 1943 году в Сочи его слушал сам Сталин, которому музыка понравилась. В 1946 году на него напала официальная советская критика - началась кампания против джаза. Он собрался вернуться в Польшу, но не получил разрешения на выезд. При попытке уехать с семьёй через Львов был арестован. Семь месяцев его пытали, выбивая признание в "измене родине". Получил срок 10 лет; после 4 лет в Хабаровске попал в Магадан, где играл в лагерном оркестре. Перенёс цынгу и другие болезни, сказавшиеся на его технике игры на трубе. Его жена тоже получила лагерный срок, заменённый ссылкой в Кокчетав.
   Освобождён 22 мая 1954 года. Организовал при Мосэстраде эстрадный симфонический оркестр, которым руководил до 1972 г. Играл с оркестром на советском радио и телевидении, записывал пластинки, озвучивал фильм "Карнавальная ночь".
   Автор джазовых композиций, танго, песен, вальса ("Прощай любовь"), а также многочисленных джазовых аранжировок ("Сказки венского леса", музыка И.Штрауса; "Очи черные"). В 1972 году уехал в Западный Берлин. Из-за подорванного в лагере здоровья умер в возрасте 66 лет.
   РОТЕНБЕРГ ВАДИМ СЕМЁНОВИЧ (1941- ) - психофизиолог.- Мировое признание В.Ротенбергу принесли научные труды, часть которых представлена в данной книге. Написанная простым доступным языком, она поражает широтой взглядов и оригинальностью подхода к исследуемым проблемам. В. С. Ротенберг получил медицинское образование и специализировался в области психиатрии. Принимал участие в разработке концепций психологической защиты; изучал измененные состояния сознания, в частности, гипноз. Его работы по сну внесли большой вклад в современное понимание функций различных стадий сна, в особенности парадоксальной. В тридцать семь лет защитил докторскую диссертацию по психиатрии, посвященную исследованию сна человека, став, таким образом, одним из самых молодых докторов наук в области медицины в СССР. Вместе с В. Аршавским является автором теории поисковой активности - глобальной концепции, направленной на познание поведения и психики человека и животных.
   В 1995 году был избран действительным членом Нью-Йоркской Академии наук. В настоящее время постоянно проживает в Израиле, преподает в Тель-Авивском университете, заведует лабораторией по изучению сна.
   . РОТШТЕЙН ФЁДОР АРОНОВИЧ (1871-1953) - революционер, политэмигрант, дипломат, учёный. Родился в Ковно (Каунас) в семье аптекаря-еврея. Будучи гимназистом в Полтаве, был связан с местным кружком народовольцев (Бунин, Сарпинский, Присецкий и др.), чем навлёк на себя подозрения полиции. Учился в Киевском университете. В 1891 эмигрировал в Великобританию. Написал для популярной серии Павленкова "Жизнь замечательных людей" биографии Цицерона, Сократа и Платона (под псевдонимом "Е. Н. Орлов"). Находился в контакте с "Фондом вольной русской прессы", основанным в конце 1880-х годов русским революционером С. Степняком-Кравчинским. В 1895--1911 член Социал-демократической федерации (с 1907 -- Социал-демократическая партия), входил в её исполком в 1901--1906 годах. В 1901 вступил также в РСДРП. После раскола в РСДРП поддерживал большевиков. Сотрудничал в марксистской прессе Великобритании, России, Германии, США. После создания в 1911 Британской социалистической партии возглавил её левое крыло. Сотрудничал в ряде периодических изданий, в том числе "Жизнь" (1901), "Правда" (1904--1905), "Образование" (1906--1907), "Современная Жизнь" (1906--1907). В 1909 году участвовал в съезде египетской молодёжи в Женеве, был лондонским корреспондентом органа египетского национального движения "Египетское знамя". Ротштейн помогал обосноваться в Лондоне многим революционерам из России: Литвинову, Майскому, Петерсу. Одним из друзей Ротштейна был известный английский разведчик Брюс Локкарт. Когда в 1918 году Локкарт отправлялся в Советскую Россию, Литвинов по просьбе Ротштейна написал Локкарту рекомендательное письмо для Троцкого.
   Во время первой мировой войны Ротштейн работал в британском военном министерстве и министерстве иностранных дел. Участвовал в создании коммунистической партии Великобритании. Ричард Пайпс утверждал, что в Англии одним из агентов при перевозке денег служил Федор Ротштейн, гражданин Советской России и впоследствии её посланник в Иране, а также главный агент Коминтерна в этой стране, лично передававший кремлёвские деньги британским коммунистам. В 1920 году переехал в Советскую Россию, где стал работать в наркомате иностранных дел. Был членом делегации РСФСР на мирных переговорах с Великобританией в 1920 году. Подготовил советско-иранский договор, по которому СССР отказывался от всех дореволюционных русских владений в Иране (Учётно-ссудный банк Персии, железные дороги, промыслы на Каспийском море) в пользу Персии. С июня 1921 года и по июль 1922 года --полномочный представитель РСФСР в Персии[3], где подписал этот договор. Затем член Коллегии Народного комиссариата иностранных дел (1923--1930), ответственный редактор журнала "Международная жизнь". Был действительным членом Социалистической (с 1924 -- Коммунистической) академии (1922--1926). Член президиума Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН; 1922--1926), директор Института мирового хозяйства и мировой политики (1924--1925), член Главной редакции Большой советской энциклопедии (1-е изд.; с 1927 по 1945), академик АН СССР (1939). Скончался в Москве, в 1953 году, похоронен на Новом Донском кладбище.
   Дети: Эндрю Ротштейн (Andrew Rothstein, 1898--1994), публицист, один из основателей Коммунистической партии Великобритании, работал корреспондентом ТАСС; автор трудов по политике и экономике СССР, перевёл многие марксистские тексты с русского на английский язык, в частности, работы Ленина и Плеханова. Преподаватель кафедры славистики Лондонского университета, почётный доктор Московского университета. На русском языке вышли его монографии "Мюнхенский сговор" (М.: Издательство иностранной литературы, 1959), "В. И. Ленин и социалистическое движение в Великобритании" (М.: Политиздат, 1970), "Внешняя политика Англии и её критика, 1830--1950" (М.: Прогресс, 1973) и "Когда Англия вторглась в Советскую Россию..." (М.: Прогресс, 1982). Родители назвали его Андреем в честь героя романа Степняка-Кравчинского "Андрей Кожухов". Юджин Ротштейн (англ. Eugene Rothstein) -- британский химик. Наталья Фёдоровна Ротштейн -- филолог, составитель "Русско-английского словаря" (М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1942 и 1947) и один из составителей "Русско-английского словаря под общим руководством проф. А. И. Смирницкого" (1949, ряд переизданий).
   РУБИНА РЕВЕККА РУВИМОВНА (1906-87) - педагог, литератор.
   Окончила Минский государственный педагогический институт (1930). Награждена медалями. Член Союза писателей СССР (1934). Училась в аспирантуре Белорусской Академии наук, доцент Минского Педагогического института, преподаватель истории еврейской литературы, теории литературы. С 1934 г. в Москве. Преподаватель еврейского отделения в Педагогическом институте. В 1985 г. читала лекции о творчестве Шолом-Алейхема и И.-Л. Переца на Высших Литературных курсах в Москве. Похоронена на Востряковском кладбище.
   Муж -- художник Меер Аксельрод, с которым познакомилась через его брата, поэта Зелика Аксельрода; дочь -- поэт Елена Аксельрод, внук -- художник Михаил Яхилевич.
   О РУБИНШТЕЙНЕ, РИМСКОМ-КОРСАКОВЕ, МУСОРГСКОМ, ГЛАЗУНОВЕ, ЧАЙКОВСКОМ очерки помещаю не по алфавиту, а в разных частях книги по принципу их отношения к евреям.
   РУБИНШТЕЙН НИКОЛАЙ ГРИГОРЬЕВИЧ (1835-81) - пианист, дирижёр, основатель Московской консерватории, считается учителем П.И.ЧАЙКОВСКОГО, о котором, как об антисемите отдельно - ниже.
   Библиографическое описание: Бабенко О. В. Два гения в одних мемуарах: Н. Г. Рубинштейн и П. И. Чайковский в воспоминаниях А. В. Амфитеатрова // Молодой ученый. -- 2016. -- N12. -- С. 667-669. -- URL https://moluch.ru/archive/116/31720/ (дата обращения: 06.01.2020). (function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] || []; w[n].push(function() { Ya.Context.AdvManager.render({ blockId: "R-A-105961-1", renderTo: "yandex_rtb_R-A-105961-1", async: true }); }); t = d.getElementsByTagName("script"); s = d.createElement("script"); s.type = "text/javascript"; s.src = "//an.yandex.ru/system/context.js"; s.async = true; t.parentNode.insertBefore(s, t); })(this, this.document, "yandexContextAsyncCallbacks"); ? Известный в прошлом русский писатель и журналист Александр Валентинович Амфитеатров (1862-1938) создал немало романов, рассказов и фельетонов, которые время от времени переиздаются. Как пишет историк литературы, библиотечного дела и театра, канд. пед. наук А. И. Рейтблат, в первые два десятилетия XX века "во многих библиотеках страны по числу книговыдач его книги стояли на первом или втором месте, опережая книги Толстого, Достоевского, Чехова, Куприна, Короленко и др". [4, с. 5]. Однако из всего литературного наследия Амфитеатрова наибольший интерес представляют воспоминания под названием "Жизнь человека, неудобного для себя и для многих" [1]. В них содержатся живые характеристики многих деятелей культуры, из которых мы сосредоточимся на двух гениях своего времени -- Николае Григорьевиче Рубинштейне (1835-1881) и Петре Ильиче Чайковском (1840-1893). Был ли гением Н. Г. Рубинштейн? В российском обществе и науке распространено предвзятое отношение к нему, обусловленное его неприглядным морально-нравственным обликом. Но, как мы писали в одной из наших статей, "он сделал немало для развития музыкального образования" [2, с. 350]. Рубинштейн, безусловно, обладал организаторским гением -- он основал Московское отделение Русского музыкального общества (1860) и Московскую консерваторию (1866). Воспоминания А. В. Амфитеатрова о нем связаны с их единственной встречей. Юный Александр Амфитеатров, будучи гимназистом, обнаружил хорошие вокальные данные и хотел брать уроки пения у артиста-баритона Б. Б. Корсова. Однако Корсов отказался его учить, но пригласил Амфитеатрова на прослушивание к Н. Г. Рубинштейну и приглашенному в Москву маэстро Луиджи Казати. Амфитеатров, преклонявшийся перед Рубинштейном, заволновался, прибыв в консерваторию. Увидев основателя вуза, Александр пришел к выводу о том, что его внешняя характеристику точна у М. И. Чайковского: "Коренастый блондин, среднего роста, с кудрявой (но подстриженной и гладко причесанной) головой, задумчивым взглядом и лицом, выражавшим непоколебимую энергию, что шло вразрез с его ленивой манерой произносить слова и приемами избалованного лентяя-барчука" [цит. по: 1, с. 82]. В то же время Амфитеатров добавляет и другие штрихи к портрету Рубинштейна, которых нет у Модеста Чайковского: "Прибавить бы сюда только полуопущенные, будто дремлющие веки да неотлучную спутницу -- сигару. Странно сказать, но самый деятельный, самый подвижный человек в Москве имел вне эстрады сонный вид" [1, с. 82]. Однако Рубинштейну это не мешало в работе. "Если он и досыпал на ходу накопившуюся недосыпку, -- продолжает Амфитеатров, -- то с тонкою чуткостью: все видел из-под опущенных век, все слышал дремотным ухом. Опрятная, бодрая фигура -- ясные, в упор глядящие, проницательные, властные глаза" [1, с. 82]. Александра удивила реакция Рубинштейна на его нескладную речь о желании учиться пению. Николай Григорьевич ударил его кулаком в грудь и сказал: "-- Ничего... Грудища здоровая... Можете учиться..." [1, с. 82]. На прослушивании Амфитеатров исполнил "Двух гренадеров" Шумана и произвел благоприятное впечатление. Корсов сказал, что с таким хорошим баритоном надо учиться. А от окна раздался оклик Рубинштейна: "-- Если окажется музыкальным, можно принять с освобождением от платы" [1, с. 83]. И эта забота о талантливой молодежи была характерна для Н. Г. Рубинштейна. "Жалованья он никогда не получал, -- пишет о Н. Рубинштейне чайковсковед и историк А. Н. Познанский, -- все деньги уходили на содержание бедных учеников, его стипендиатов. В квартире Рубинштейна, расположенной в самом здании консерватории, постоянно проживали студенты" [3, с. 123]. Однако Амфитеатрову не суждено было учиться у Рубинштейна. Юный Александр был тогда гимназистом и не мог совмещать получение среднего образования с учебой в консерватории. Рубинштейн посоветовал ему не бросать гимназию, а поступить в консерваторию после ее окончания: "-- Значит, наберитесь терпения, попотейте еще два года над Гомером и Вергилием, а потом -- милости просим... Сколько вам лет? Восемнадцать? Ну, два года обождать -- даже и не худо: дозреете" [1, с. 85]. Слова Рубинштейна содержали в себе искреннее участие в судьбе одаренного юноши, но жизнь Амфитеатрова по окончании гимназии изменилась: в консерваторию он уже не попал, а Николай Григорьевич ушел из жизни. (adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({}); Из мемуаров Амфитеатрова можно сделать вывод о том, что встреча с П. И. Чайковским в его жизни тоже была единственной, хотя он мог видеть его на репетициях не один раз. Чайковский был очень популярен во времена его детства, поэтому будущий писатель знал немало интересных историй и анекдотов о композиторе, бывал на репетициях оперы "Евгений Онегин" в первой консерваторской постановке. На одной из таких репетиций и произошла описанная в мемуарах встреча. Амфитеатров вспоминает, как Онегин -- Гилев и Ленский -- Медведев не смогли спеться в дуэте перед дуэлью, потому что режиссер заставлял их петь, стоя по противоположным краям сцены, спинами друг к другу. Дирижером спектакля был Н. Г. Рубинштейн, который "злился и со свойственной ему откровенностью "выражался", отпуская комплименты -- что, мол, сапоги мои музыкальнее ваших голосов! Онегин и Ленский бледнели, краснели, дрожали" [1, с. 86]. За это Амфитеатров называет Рубинштейна "диктатором из диктаторов", но не отвергает его эпитетов "великий" и "божественный" [1, с. 86]. П. И. Чайковский в данном случае был на стороне режиссера И. В. Самарина и вместе со своим другом Г. А. Ларошем доказывал, что "сцена так, как есть, очень хороша и надо ее непременно сохранить" [1, с. 86]. По требованию Рубинштейна, Чайковский и Ларош пропели эту сцену как могли -- композиторскими голосами. Услышав их пение, Рубинштейн демонически захохотал и произнес: "-- Довольно! Готово: разъехались! Спасибо, научили! Показали! Авторы! Композиторы! Профессора!.. Ну, видишь, Петруша, видите, Иван Васильевич, что мои ребята нисколько не виноваты, а это вы от них требуете невозможного... Перемените сцену!" [1, с. 86-87]. Амфитеатров отмечает, что после этого "дуэт сразу пошел как по маслу" [1, с. 87]. Писатель замечает также, что в 1870-х годах Н. Г. Рубинштейн, обожавший П. И. Чайковского, "сделал для его карьеры и славы, пожалуй, не меньше, чем сам Петр Ильич" [1, с. 87]. Каждое новое произведение Чайковского Рубинштейн немедленно "преподносил" Москве. Даже к произведениям своего брата Антона Рубинштейн "не являл и десятой доли того благоговейного внимания и тщания, тех отеческих забот, которыми окружал он партитуры Чайковского, видя в нем как бы свое открытие и детище" [1, с. 87]. Амфитеатров справедливо заключает, что крайности сходятся. Это отмечали многие замечательные люди во все времена. Н. Г. Рубинштейн, как пишет Амфитеатров, -- великолепный тип "красивого деспота", "человека, рожденного быть королем", "сверхчеловека", со всеми доблестями и пороками "сверхчеловечества" [1, с. 87]. Чайковский же слыл, как отмечает писатель, благовоспитанным правоведом, тихим, конфузливым, сентиментальным, "тургеневским мужчиной". Общим убеждением было то, что Петр Ильич был "неистощимым кладезем любвеобилия и всепрощения, не только непреемлемости, но даже как бы ангельского непонимания человеческой злобы, интриг и обид" [1, с. 87]. Но это убеждение у Амфитеатрова исчезло после изучения переписки Чайковского. "Человек он был действительно очень мягкий и добрый, -- замечает писатель, -- к интригам действительно был неспособен по редкому благородству души; но далеко не был он и тем безответно кротким агнцем, каким казался и слыл... Устремившиеся против него козни, ковы и интриги он чувствовал чутко, болезненно и сердито, был очень щекотливо подозрителен и довольно злопамятен" [1, c. 87]. А. В. Амфитеатров касается и отношений П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк, которые называет "одной из любопытнейших страниц в истории русского интеллигентного идеализма" [1, c. 87]. Писатель полагает, что ничего "амурного" в этих отношениях не было, так как герои не встречались, да и начались они, когда Н. Ф. фон Мекк было уже пятьдесят шесть лет. Амфитеатров сожалеет о том, что финал "романа" был "прозаическим и жалким: заочные Поль и Виржини поссорились на денежных счетах, причем Виржини ненароком остро обидела Поля. Чайковский даже на смертном одре, в холерном бреду гневно поминал Надежду Филаретовну и упрекал ее" [1, c. 88]. Писатель полагает также, что дружба П. И. Чайковского и Н. Г. Рубинштейна была "хрупкой". Если бы не ранняя смерть Николая Григорьевича, она бы долго не просуществовала. Рубинштейн и его московское окружение "упорно не хотели видеть, что он (Чайковский. -- О.Б.) растет и мужает не только музыкальным гением, но и как человек, что, по нежности характера, он может очень нуждаться в товариществе "родственной души", но уже никак не в няньке" [1, c. 88]. Николай Григорьевич так и не смог понять этого, и Чайковский остался для него "милым Петрушей", с которым можно было вести себя, как с ребенком. А Петру Ильичу был не по душе богемный быт Рубинштейна. Кроме того, Николай Григорьевич -- могучая по энергетике натура, не без первобытной грубости, особенно в делах "по бабьей части". Для Чайковского же, по мнению Амфитеатрова, этой части не существовало, "за исключением трагикомического эпизода, когда он чуть было не женился на певице Дезире Арто..." [1, c. 89]. А его "противовольный трехнедельный брак с Антониной Милюковой -- столь дикая и недоуменная шутка коварного Гименея, что, пожалуй, лучше в нее не вникать", -- утверждает писатель [1, c. 89]. С вышеуказанными утверждениями Амфитеатрова нельзя в полной мере согласиться. В юности Чайковский был влюблен в Веру Давыдову. В ранней молодости случился его известный роман с певицей Дезире Арто, который чуть было не закончился законным браком. А. Н. Познанский полагает, что принадлежность Арто миру музыки составила психологическое основание для влюбленности в нее Чайковского [3, с. 147]. Но певица бросила его незадолго до предполагаемой свадьбы, вступив в брак с баритоном Мариано Падилла-и-Рамос. Однако Чайковский сохранял нежные чувства к Арто всю жизнь. Будучи зрелыми людьми, они встретились вновь как друзья, и Чайковский посвятил Арто романсы. Можно предположить, что Дезире Арто была единственной настоящей любовью П. И. Чайковского. Тем не менее, как пишет Амфитеатров, Чайковский в противоположность Рубинштейну признавался, что "чувствует себя мучеником в "женской атмосфере" консерваторок старших классов или театральных кулис" [1, с. 90]. Одной из лучших дирижерских работ Н. Г. Рубинштейна был "Манфред" Шумана. По этому произведению всех поклонниц Рубинштейна в Москве называли "Астартами". Из этих Астарт самые серьезные неудобства доставляла Петру Ильичу Евлалия Кадмина, известная исполнительница ролей тургеневской Клары Милич и суворинской Татьяны Репиной. Амфитеатров полагает даже, что Чайковский был "несколько влюблен в нее", поскольку посвятил ей свою знаменитую "Страшную минуту". Здесь Амфитеатров противоречит сам себе, отвергая утверждение о том, что у Чайковского "бабьей части" не было. Иногда на Кадмину "находил бес" и она принималась терзать Петра Ильича. Ведя себя слишком раскованно, она могла называть своего профессора на "ты" и "Петрушей" и кричать ему публично что-то двусмысленное [1, с. 90]. Чайковский же терпеть не мог крикливой показухи, фамильярности, не выносил резких слов, поэтому в таких случаях краснел как вареный рак и старался поскорее уйти. Таким образом, воспоминания А. В. Амфитеатрова являются кладезем новых штрихов к портретам Н. Г. Рубинштейна и П. И. Чайковского. Рубинштейн изображается как божественная и одновременно демоническая личность, гениальная, но не без первобытной грубости, "диктатор из диктаторов". П. И. Чайковский предстает перед нами как человек застенчивый, способный понимать и прощать, но в то же время подозрительный и злопамятный.
Пожалуйста, не забудьте правильно оформить цитату:
Бабенко О. В. Два гения в одних мемуарах: Н. Г. Рубинштейн и П. И. Чайковский в воспоминаниях А. В. Амфитеатрова // Молодой ученый. -- 2016. -- N12. -- С. 667-669. -- URL https://moluch.ru/archive/116/31720/ (дата обращения: 06.01.2020).
   РУЖАНСКИЙ СЕМЁН ДАВИДОВИЧ (1931- )- изобретатель, журналист,
   Я родился в1931 году в Виннице, Украина. В 1936 или 37-м друзья отца по комсомолу, спасая его от террора, срочно (по одной из легенд) направили его служить на Дальний Восток. С того момента у меня сохранились туманные собственные воспоминания. Шел 37-й год, 100-летие со дня смерти Пушкина, и я, шестилетка, тщательно вырезал из газет и журналов его фото и вклеивал в альбом, обводя каждое красно-черной траурной рамкой. И успевал доставлять родителям массу хлопот. Так, например, я выиграл соревнование "Кто глубже засунет ногу в дупло дерева во дворе". Но вытащить ногу из дупла не смог. Пришлось папе и дяде Мише Эренбургу распиливать дерево. А потом дядя Миша исчез. Куда? Родители молчали. Вот и всё, что осталось в памяти о Дальнем Востоке.

В 1938 году мы вернулись в Винницу. В 1939-м я пошел в школу. И сразу отличился - быстрее всех пробежал по партам и ... получил за этот "рекорд" первое школьное замечание. Потом таких замечаний было немало, и дома тоже: однажды в школьном туалете я увидел нацарапанное на стене незнакомое слово из трех букв. И я, не откладывая, нацарапал его на дверях туалета нашей коммунальной квартиры. Пришел папа и спросил: "Кто это сделал?". Я гордо ответил:"Я!". Папа взял командирский ремень и им отметил мой первый литературный успех...

С началом Великой Отечественной войны мы эвакуировались в Казахстан, в станицу Иссык, что рядом с Алма-Атой. Здесь прожили до 1944 года. За три года в Иссыке я научился резать кур, рубить головы гусям, помогал заколоть свинью, выучился ездить на коне без седла, делать кизяки из коровьих лепешек и лошадиных "яблок" и даже нести два ведра с водой на коромысле и одно - в руке, но НЕ ПРОЧЕЛ НИ ОДНОЙ КНИГИ!

В конце 1944-го - реэвакуация в Харьков, а в октябре 1945-го наша семья переехала к отцу в Ригу, где он служил в штабе Прибалтийского военного округа. За год проживания в Харькове я, в ожидании скорого переезда, почти не учил уроки кроме любимой математики, в результате чего привез в Ригу табель за первую четверть 7-го класса, в котором были четверки только по математике, а по остальным предметам - двойки! К счастью для учебы, в Риге еще было опасно ходить по улицам (маму в школу сопровождал папин ординарец с автоматом), плюс у меня еще не было школьных друзей и всё, что мне оставалось, - учиться. В результате окончил семилетку с одной тройкой, шестью пятерками и тремя четверками.

Дальше - десятилетка, учеба давалась легко, особенно математика, и в 1949 году поступил в Латвийский госуниверситет, который окончил с дипломом инженера-электрика. В этом направлении я проработал с 1954 по 1992 год. (т.е. 38 лет), при этом постепенно, работая над собой, специализировался в области автоматизации технологических процессов. Мои разработки отмечены золотыми и серебряными медалями ВДНХ, а новизна технических решений защищена 32 советскими и четырьмя иностранными патентами. Материалы моих разработок нашли отражение в четырех моих книгах и более чем в сотне публикаций в технических журналах СССР, а также в ФРГ и Болгарии.

В 1979 году успешно защитил кандидатскую диссертацию. В качестве эксперта ООН был направлен в Танзанию с группой ученых СССР и Индии для анализа производства строительных материалов и разработки методов перенесения передовой технологии в развивающиеся страны. Эта работа была отмечена премией генерального секретаря ООН по Африке.

В 1992 году вместе с семьей переехал на постоянное место жительства в США. Несмотря на все мои "регалии", мне не удавалось устроиться на работу - из-за моего возраста (когда я приехал, мне шел 61-й год).

Поэтому начал заниматься широко принятой в Штатах волонтерской работой в Еврейской федерации Рочестера (штат Нью-Йорк) и в Совете граждан графства.

С 1993 года стал осваивать журналистику. Начиная с 1995 г. по 2004 г. на постоянной основе сотрудничал с русскоязычным изданием старейшей американской еврейской газетой "Форвертс", как собкор по штату Нью-Йорк и автор уроков для любителей Интернета. В результате за прошедшие годы только в "Форвертсе" было опубликовано боле 350 моих материалов. Всего же за время проживания в Штатах (19 лет) в различных газетах и журналах, издаваемых как в США, так и за рубежом (в Израиле, Германии, России, Украине) мною опубликовано почти 500 разнообразных материалов: от репортерской хроники и уроков Интернета до аналитических обзоров и интервью с интересными людьми.

Живу в Рочестере , что на берегу Онтарио. Женат (фотосвидетельство прилагаю), двое детей, три внука.
   САТАНОВСКИЙ ЕВГЕНИЙ ЯНОВИЧ (1959- ) - историк, президент Института изучения Израиля и Ближнего Востока, президент РЕК, журналист, публицист, телерадио комментатор.
   СВЕРДЛОВ ФЁДОР ДАВИДОВИЧ (1921-2002)
   Автор ГРИНБЕРГ ЭФРОИМ, д.и.н. (К 80-летию со дня рождения Ф. Д.Свердлова)
   " Я расскажу вам о друге своем - Федоре Давидовиче Свердлове. Этот человек стоит того, чтобы о нем узнали многие. Его жизнь - яркий пример для подражания, и вся его биография - тому подтверждение.
  
    Он родился в Харькове, в семье рабочего. В 1939 году окончил среднюю школу с отличием и поступил в Ленинградское артиллерийское училище, учебу в котором также завершил с отличием.
  
   В начале войны Федор был направлен на фронт в звании старшего лейтенанта, в должности командира противотанковой батареи.
    
   Отличившись в боях под Москвой, он стал командиром стрелковой роты, а потом - и стрелкового батальона. В 1942 году он воевал в должности заместителя начальника штаба Стрелковой бригады и закончил Великую Отечественную войну в звании старшего офицера оперативного отдела штаба гвардейской армии.
     В кровопролитных боях был трижды ранен, но долго не задерживался в госпиталях и возвращался на фронт бить ненавистного врага.
    За боевые заслуги был награжден орденами "Красного знамени","Отечественной войны" первой и второй степеней, дважды орденами "Красной Звезды", орденом "За службу Родинe" третьей степени и многими медалями.
     После окончания войны поступил в Военную академию имени М.В. Фрунзе, которую окончил в 1949 году с отличием. В 1952 году Федор Давидович стал кандидатом военных наук, в 1979 он удостоился докторской степени.
     Ф.Д. Свердлов работал старшим преподавателем в Академии на кафедре военного искусства, а в 1953 году стал полковником. В 1980 году он уже профессор кафедры оперативного искусства Академии имени М.В. Фрунзе, где проработал с 1952 по 1984 год.
               Мой друг всегда был активным исследователем, творческой личностью. Он - автор ряда книг, переведенных на иностранные языки, и более 300 статей по теории, тактике и истории военного искусства.
   Еще в годы войны великий писатель и публицист Илья Эренбург предложил собирать документы и материалы, чтобы создать не только " Черную книгу" о зверствах нацистов и уничтожении евреев, но и "Красную книгу" - о мужестве и стойкости еврейского народа, о храбрости еврейских бойцов и командиров, смело шедших навстречу опасности и смерти. Однако и в годы войны, и после победы издать такую книгу было невозможно из-за царивших тогда антисемитских настроений во всех властных структурах советского общества.
     Поэтому мало сообщалось или, вообще, замалчивался факт массового участия евреев в боях с захватчиками.
   Мало кто в то время знал, что во Второй мировой войне воевало 1,5 миллиона евреев из стран антигитлеровской коалиции, в том числе в Советской Армии - около 500 тысяч солдат и офицеров.
     Из них погибли смертью храбрых 140 тысяч и 25 тысяч стали инвалидами. Но вовсю внедрялся метод замалчивания - это отработанный вид лжи.
   В 1985 году Генеральным секретарем ЦК КПСС стал М.С. Горбачев, провозгласивший курс на гласность и перестройку, а через шесть лет перестал существовать Советский Союз, и на развалинах последней из империй образовались демократические независимые государства, в которых оживилась еврейская общeственная жизнь.
   Архивные материалы, в частности, документы Центрального архива Советской Армии оказались частично доступны для исследований и публикаций.
    Профессор Ф.Д. Свердлов одним из первых стал публиковать достоверные исторические материалы о героизме своего народа.
   Ведь еще в 1977 году он как соавтор капитального двухтомного труда "Герои Советского Союза" (краткие биографии всех 11.600 обладателей самой высокой воинской награды), прилагает большие творческие усилия, чтобы подробно описать биографии и 139 евреев.
   В 1992-1995 годах были опубликованы его научно-популярные книги "Очерки о евреях - Героях Советского Союза", "Очерки о солдатах евреях - полных кавалерах ордена Славы " , "Евреи - генералы Вооруженных сил СССР", "Подвиги солдат-евреев в боях 1941 года", "Подвиги солдат-евреев в боях 1942 года".
   В последние годы частично издан энциклопедический труд "Евреи во Второй мировой войне (1939-1945)".
   Первая часть "Евреи стран Запада в борьбе с нацизмом во Второй мировой войне" написана автором данной статьи и находится в печати в Иерусалиме, а вторая часть "Воины-евреи на фронтах Великой Отечественной", авторами которой являются профессор Ф.Д. Свердлов и доцент И.Я. Вайнер, издана в Москве.
   В этом важном историко-документальном труде были широко использованы российские военные архивы и материалы из видеоархива ветерана войны Сендера Коварского (Израиль).
   Профессор Ф.Д. Свердлов на страницах "Вечерней Москвы", "Международной газеты" и других изданий познакомил читателей с биографией 375 евреев-генералов, командовавших войсками в битвах против нацистких вандалов.
   В своих замечательных статьях он разоблачает гнусную политику российского Гитлера, небезызвестного А. Баркашова и его преступную партию, ведущую фашистскую, антисемитскую пропаганду.
   Федор Давидович часто выступает с лекциями не только в России, но и в Израиле, США, Канаде и ряде других стран.
    О его общественной и научно-литературной деятельности опубликована содержательная статья в Российской еврейской энциклопедии (том 3, стр. 30).
   Под его руководством был упорядочен архив еврейского Антифашисткого комитета, мобилизовавший в годы войны все мировое еврейство на помощь Красной Армии. Благодаря активной деятельности ЕАК евреи стран антигитлеровской коалиции внесли в фонд Красной Армии 45 миллионов долларов.
   Профессор активен и в свои уже немолодые годы: он является председателем комиссии при российском центре "Холокост" по увековечиванию памяти воинов-евреев, сражавшихся на всех сухопутных и морских фронтах войны с нацизмом (1941-1945). Комиссия организовывает выпуск литературы и короткометражных фильмов.
   Моему другу, замечательному человеку, славному воину, видному ученому и активному общественному деятелю на днях исполнилось 80 лет.
    Хочется пожелать Федору Давидовичу Свердлову долгих счастливых лет, здоровья и творческих успехов"
   СЛОВИН ЛЕОНИД СЕМЁНОВИЧ (1930-2013) - писатель, юрист. Родился на Украине, его отцом был Соломон Яковлевич Словин (1905--1938), расстрелянный как "латвийский шпион"[1] (реабилитирован в 1963 году)[2]. Во время ВОВ Словин ребёнком оказался в Узбекистане и, по собственным словам, "на всю жизнь сохранил любовь к нему"[3].
   Леонид Словин окончил Московский юридический институт, судебно-следственный факультет(1952). По окончании института был направлен по распределению в адвокатуру в Костромской район. В 1952--1956 годах Словин работал как адвокат в городе Шарья Костромской области, в милицию же изначально он не был принят как сын "иностранного шпиона"[2].
   По собственным словам, поработав адвокатом, Словин обнаружил, что его гораздо больше интересует работа сыщика, поэтому со временем, в 1956 году, он смог перейти в милицию[4]: "Первая моя должность в милиции называлась так: "Ответственный за борьбу с кражами крупного рогатого скота""[1]. Вначале он был он стал следователем 1 отделения милиции, но затем сменил специализацию и перешел на должность розыскника-оперуполномоченного уголовного розыска.
   Проработал в милиции 26 лет, 2 месяца и 18 дней[5]. В 1956--1962 годах Словин -- сотрудник уголовного розыска ГОВД города Костромы, дослужился до начальника уголовного розыска ГОВД Костромы[2].
   В 1962 году Словин, по просьбе своей матери-москвички, перевелся в Москву, с понижением -- оперуполномоченным на Павелецкий вокзал[5].
   В 1960-х годах начал публиковаться, получать за свои книги награды. Детективы его расходились большими тиражами, переводились на иностранные языки. Член Союза писателей СССР (1977). В произведении "Ничего личного" Леонид Словин делает предположение, что герой романа Виктора Астафьева "Печальный детектив" (1987) Леонид Сошнин во многом списан с него.
   Литературный успех позволил Словину закончить свою официальную карьеру в органов. После 20 лет работы в отделе уголовных расследований железнодорожного вокзала, в 1981 году он ушел в отставку в звании майора, закончив службу заместителем начальника отделения уголовного розыска. К этому моменту звание майора он имел уже 16 лет, без повышений[1] (как ему объясняло начальство -- из-за еврейской национальности[3]).
   В начале 1990-х от денежной нужды пенсионер согласился на приглашение вступить в частную охранно-детективную ассоциацию "Лайнс" (Lions), где он стал советником президента фирмы, занимающейся охраной и безопасностью[4] Сергея Степнова (тоже бывшего милиционера)[6]. Её же он сделает местом деятельности своего нового детективного цикла.
   Жена -- Галина Андреевна Словина, подполковник милиции в отставке, имеют детей и внуков. В 1994 году репатриировался в Израиль[7]. Жил в Иерусалиме. На протяжении почти 15 лет с 1996 по 2010 год работал литературным обозревателем Иерусалимского Дома Книги "Золотая Карета". Создал более 500 книжных обозрений, которые еженедельно печатались в газете "Наш Иерусалим".
   Писать детективы начал во время работы в милиции, в 1960-х годах. Печататься начал в 1961 году: появились публикации в журнале "Советская милиция", газете "Северная правда", "Вечерняя Москва". Его первая же книга "Такая работа" (1965), скорее -- производственный роман, чем детектив, завоевала высшую награду Союза писателей и МВД в конкурсе на лучшую работу о милиции. По собственным словам, убийство одного из его друзей и книга, написанная другим об этом деле, были основными мотивами того, что Леонид Словин начал сочинять[4]. (Речь идет о убийстве его коллеги по Костромскому горотделу милиции оперуполномоченного Геннадия Печурина[5] и посвященному его раскрытию детективному роману коллеги П. П. Коляда "Неизвестное такси"[8]).
   Творчество Леонида Словина можно условно разделить на два этапа, связанными с его биографией.
   Первый этап начинается в 1965 году, когда вышла повесть "Такая работа". В 1969 году вышел первый рассказ о "сыщике" Денисове ("Однодневная командировка"). Этап условно завершился в 1988 году, когда появилась последняя книга о Денисове -- "Цапля ловит рыбу". В этот период были написаны 16 произведений об этом герое (включая 4 рассказа), который прошёл путь от сержанта до капитана, а также ещё четыре повести "вне серии". К первому этапу можно отнести и написанную в 1991 году повесть "На оперативном обслуживании", во многом автобиографическую книгу о первых шагах Словина в милиции.
   На этом этапе перед нами предстаёт автор классического советского "полицейского" детектива: "сыщики" "все в белом" (но индивидуальность прослеживается), преступники, как правило, "в чёрном" (но есть и промежуточные типы), плюс "прослойка" не слишком трудолюбивой интеллигенции, особенно творческой. При этом его книги имеют уникальную профессиональную специфику, связанную с транспортной милицией. Словин становится мэтром "железнодорожного детектива".
   В образе Денисова, по собственным словам писателя, угадывались черты сыщика Виктора Михайловича Акимова[8], его коллеги по Павелецкому вокзалу, начальника уголовного розыска[9]. С образом сыщика Денисова писатель расстался несколько лет спустя после выхода на пенсию: "Все равно о многом нельзя было писать. Ситуация поменялась только в годы поздней перестройки, когда пресс-центр МВД перестал нас, писателей, контролировать. Как только стало возможно писать правду, я расстался со своим героем -- капитаном Денисовым"[1].
   Собрание сочинений Л. Словина в 8 томах вышло в 1993 году (М., Остожье).
   Второй этап начинается в 1990 году с написанного совместно с Георгием Вайнером романа "На тёмной стороне Луны". Новая Россия вносит в его книги типажи, типичные для массовой литературы того периода, "бандитов" и "ментов".
   Андрей Кивинов говорит о Словине как об одном из авторов, повлиявших на его творчество: "... В начале 90-х вышла книга Леонида Словина "Бронированные жилеты". Эта книга была достаточно честная и откровенная. Мы в отделе передавали её из рук в руки. Ещё, наверно, "Эра милосердия" братьев Вайнеров"...[10]
   В 1991 году выходит повесть "Бронированные жилеты" ("Жёсткий ночной тариф"), которая открыла мини-серию об Игумнове -- жёстком, несгибаемом менте, начальнике уголовного розыска на Павелецком вокзале, капитане, которому не суждено стать майором. О игумновском цикле автор говорил: "Именно тогда я практически первым из коллег смог написать об укрытии преступлений, об этом дамокловом мече "раскрываемости", висящем над каждым сотрудником. (...) Помню, какая радость была, когда в "Бронированных жилетах" впервые смог поведать о лицемерии героя-начальника, на словах требующего полной регистрации преступлений, а на деле, когда речь шла о регистрации нераскрытых, ведущего себя так, словно подчиненные заставляют его выпить чашу с ядом!".
   В 1994 году выходит роман "Отстрел". В нём впервые появляется охранно-сыскная ассоциация "Лайонс" ("LIONS" -- "Львы") и его крутой руководитель Рэмбо, бывший старший опер управления МУРа и замначальника ГУВД. Появляется в книге в качестве второго главного героя и Игумнов, теперь оперативник "Львов", ушедший-таки из милиции. В дальнейшем "Лайнс" тем или иным образом присутствует во всех произведениях Словина: или главным героем является сотрудник агентства (бывший либо действующий), или Рэмбо оказывает помощь главному герою (информационную либо силовую), или "Лайнс" просто упоминается в разговоре. Ряд последних романов посвящён приключениям частного российского детектива, отслеживающего действия "русской мафии" в Израиле.
   Практически во все свои книги Леонид Словин переносит автобиографические черты своей службы в органах МВД, особенно это видно в произведениях, где главными героями являются Денисов, Игумнов и Моторин.
   СОСНОВСКИЙ ВЛАДИМИР ЛЬВОВИЧ (1920-2004) - автор книги "16 лет ГУЛАГа"
   Автор- сын известного советского журналиста и партийного работника Л. С. Сосновского (1886-1937), председатель Бийского (Алтайский край) отделения Общества "Мемориал". Воспоминания автобиографические очерки, большинство из которых представляют собой законченные художественно-мемуарные произведения.
Очерк "Начала" воспоминания детских и юношеских лет. Рождение в кремлевской квартире, характеристика родителей (мать большевичка О. Д. Гержеван-Лати, 1894-1941) и братьев Льва (1916 г.р.) и Андрея (1926 г.р.). Жизнь в 5-м доме Советов (ул. Грановского), детские впечатления от общения с С. М. Буденным, К. Б. Радеком, С. И. Сырцовым, Д. Бедным, М. И. Ульяновой. Смерть Ленина. Детский сад им.К. Цеткин на ул. Воровского (ныне там Союз писателей). Собрания оппозиционеров на квартире отца в 1926-1927 гг., знакомство автора мальчиком с Л. Д. Троцким. Исключение отца из партии в 1927 г. Арест Троцкого в описании очевидца брата автора Льва. Ссылка отца в Барнаул, приезд туда семьи летом 1928 г., характеристика ссыльных оппозиционеров, их занятия. Арест отца в апреле 1929 г., заключение в Челябинский политизолятор, перевод в Томский. Возвращение матери с сыновьями в Москву, год жизни в дачном кооперативе на ст. Отдых. Переезд в Москву, бытовые трудности, работа матери в зоопарке. Учеба автора в 6-й ("кремлевской") московской школе, его проказы. Переписка с отцом. Общение с дочерью Троцкого Зинаидой и ее детьми Севой и Сашей. Отказ отца от троцкизма (1934 г.), его освобождение и восстановление в партии, работа в "Известиях", переезд семьи в большую квартиру. Арест отца 23 октября 1936 г., воспоминания об обыске и прощании.
"В тридцать седьмом" - арест матери в августе 1937 г., ее письмо из заключения, дальнейшая судьба: расстреляна в орловской тюрьме в сентябре 1941 г. Помещение младшего брата Андрея в детский дом в г. Балашов, его письма оттуда.
"Из комсомола" - история исключения автора и других детей "врагов народа" (среди них будущий журналист Л. Безыменский) из комсомола осенью 1937 г., споры об этом в школе; их восстановление МК ВЛКСМ. Повторное исключение, уход автора из школы. Описание встречи одноклассников в 1976 г.
"Путь к познанию" - призыв автора в армию в г. Энгельс 17 июня 1941 г., начало войны, служба в строительном батальоне в г.Чапаевск, однополчане в основном дети репрессированных. Арест автора за отказ идти в наряд босиком, гарнизонная гауптвахта, следствие, приговор военного трибунала: 10 лет лишения свободы "за невыполнение приказа в военное время". Этапирование в пересыльную тюрьму г. Кряж (Куйбышевская обл.). Строительство аэродрома в Куйбышеве.
" Штрафняк" - воспоминания о зиме 1944/1945 г. на штрафном лагпункте. Работа в каменном карьере (сравнение с кинофильмом "Отверженные") на берегу р. Турья. Редкий отдых у костра, технология добывания огня. Конвоирование в зону, обыск. Быт барака (без права выхода), двухъярусные нары, отсутствие постелей, питание, самодельные игральные карты, драки.
"Далеко-далеко" - зима на лесном лагпункте, быстрое истощение заключенных на лесоповале, поведение на делянке. Баня, пожар в дезокамере во время мытья заключенных, конвоирование голыми в барак, болезни, смерти. Освобождение обессилевших от работы, барак умирающих ("фитилей"), драки за горбушку хлеба. Барак ударников-лесорубов, их веселая жизнь. "Доходяга" Гришка, его смерть от цинги. Перевод автора на "легкий" труд, болезнь, "счастливая" жизнь в санчасти. Кража пайки умершего, ярость работников санчасти, выписка с температурой в барак. Отказ выйти на ночную работу без обеда и ужина. Штрафной изолятор, угроза гибели от холода. Внезапное возвращение в санчасть в связи с приездом комиссии.
"Довески" - суд над автором (выездная сессия Свердловского облсуда) по доносу солагерника, бывшего прокурора Н. Кириенко, приговор: 10 лет ИТЛ за "агитацию среди заключенных сочинение и пение антисоветских песен"; спокойное отношение к приговору автора, уже опытного зэка. Новый лагпункт Богословлага, бригада "политических" ("агитаторы" и "изменники"). Работа землекопом на строительстве алюминиевого комбината. Встреча с Кириенко, взрыв ярости и убийство. Волнение среди уголовников, опасавшихся, что убийство припишут им, согласие автора признаться. Его арест, следствие и суд, приговор: еще 10 лет ИТЛ. Перевод на год на штрафной лагпункт Богословлага, где в течение и полугода считалось выжить нереально.
"Двенадцатая колонна" - юмористический очерк о пропаже собачки начальника лагпункта майора Палкина. Подозрение пало на двоих, они оправдывались тем, что съеденное ими мясо говядина. Перевод всего лагпункта на штрафной паек до выяснения судьбы собаки. Воровская бригада, ее состав и нравы, взимаемый ею оброк с других бригад и готовность подкармливать бригады, сидевшие на штрафном пайке, покупка продовольствия за зоной. Решимость Палкина добиться признания похитителей собаки. Захват Палкина уголовниками, их категорическое требование вернуть нормальный паек, трусость Палкина. Обнаружение останков собаки в тайге.
"Амурские волны" - встреча 1953 г. в Амурлаге. Этап на строительство ж. д. Жизнь в палатках и строительство лагеря. Известие о смерти Сталина, реакция заключенных, ожидание амнистии.
Назначение автора культоргом КВЧ, его шутка над вольнонаемными "дамами" (змея в газетном кульке), угроза поместить его первым в строящийся карцер. Чтение автором своих стихов, их заучивание солагерниками, его поэма о лагерной жизни "Индия". Переписка с И. Л. Сельвинским. Ликвидация лагпункта в мае 1953 г., пеший переход на новый лагпункт, встреча со старым другом, художником М. Живило. Его страсть к побегам, связанные с этим истории. Растерянность лагерного начальства после смерти Сталина, драка между руководителями на национальной почве (оскорбленный начальник режима туркмен), веселье заключенных по поводу этого зрелища. Новый этап на Амур, перевозка в трюме баржи до Комсомольска-на-Амуре.
"Национальный вопрос" - история национальной самоидентификации автора (еврей, записан родителями русским, в 1940 г. записался в паспорте цыганом). Евреи в лагерях. Два еврея-иностранца Хигер из Австрии и Пельхович из Палестины, их униженность, попытка их избиения, предотвращенная автором. Рассказ бывшего полицая Пушкаренко об издевательствах над евреями, драка с ним автора. Другие евреи "доходяга" Мойша и благополучный зав. хлеборезкой.
"Шумок на Серовском ОЛПе" - "одном из самых незаметных островков ГУЛАГа", где автор пробыл с мая 1950 г. до лета 1952 г. Строительство жилья для работников ГРЭС. Наблюдение жизни вольных через колючую проволоку. Барак завербованных на работу женщин, интерес к ним уголовников, переписка через ограду. Приход девиц в зону, их поимка охраной. Конвоирование заключенных, стрельба по ним конвоя, ранение и смерть заключенного. Процедура его погребения, ссора "воров" и "сук" у могилы.
"Петя и Костя. Еще один шумок" - быт барака Серовского ОЛП, положение автора заключенного с лагерным стажем и опытом. Поэтические занятия автора. Знакомство с племянником З. Н. Райх П. Горским ("племянник Есенина"), судьба его семьи. Заочное знакомство и переписка автора с К. С. Есениным. Освобождение Горского, его дальнейшая судьба. Дружба автора с уголовниками, их вражда с нарядчиком Б. Агапитовым, подробное описание его убийства. Следствие, опасения автора, взятие на себя вины молодыми ворами "это был тот редкий случай, когда работяги были благодарны ворам".
   СТИЛЛЕР МОРИЦ (1883-1928) - шведский актёр, режиссёр, сценарист
   Родился в Хельсинки в семье польских евреев, настоящее имя -- Мойше Штиллер. Его мать покончила жизнь самоубийством, когда ему было четыре года. После этого воспитывался в семье друзей родителей. С детства проявил интерес и способности к театру. Был призван в российскую армию, но, не желая служить, бежал в Швецию.
   В 1912 году Стиллер начал работу в быстро развивающейся индустрии немого кино в Швеции, одновременно как сценарист, режиссёр (дебютировал фильмом Мать и дочь, швед. Mor och dotter) и актёр короткометражных фильмов. Как актёр он снялся всего в пяти фильмах, и после 1912 года практически завершил актёрскую карьеру, чтобы иметь больше времени на сценарии и режиссуру. Скоро он перешёл к полнометражным фильмам. В 1918 году поставленный им фильм Первый сын Томаса Грааля (швед. Thomas Graals bДsta barn) с Виктором Шёстрёмом в главной роли получил множество откликов в прессе. К 1920 году Стиллер, снявший к тому времени более тридцати пяти фильмов, был ведущей фигурой шведской киноиндустрии. Жорж Садуль наряду с Шёстрёмом назвал его крупнейшим мастером шведского кинематографа, охарактеризовав его следующим образом: "Это художник тонкий, впечатлительный, несколько женственный. Он создаёт часто образы глубокие и поэтические, причём не последнюю роль здесь играет его совершенное чувство пластичности".
   В 1920 году в Королевском Драматическом Театре в Стокгольме он увидел молодую актрису по имени Грета Густафсон, и предложил ей важную роль второго плана в фильме Сага об Иёсте Бёрлинге. Он также выбрал для неё сценический псевдоним Грета Гарбо. Фильм имел значительный успех, и Стиллер и Гарбо отправились в США, где приняли предложение Луиса Майера о приеме на работу в компанию Метро Голдвин Майер.
   В Голливуде Стиллер начал работать над фильмом Соблазнительница. Тем не менее, он не смог адаптироваться к работе в составе большой студии, и после множества конфликтов был уволен, а фильм передан Фреду Нибло. Стиллер был немедленно принят на работу в конкурирующую студию "Famous Players-Lasky Corporation", где снял три фильма, но был уволен во время съёмок четвертого как результат постоянных разногласий с хозяевами студии. Мориц Стиллер вернулся в Швецию в 1927 году и на следующий год умер от плеврита в возрасте сорока пяти лет. Он похоронен в Стокгольме на кладбище Норра.
   Авро?м (Абра?м Ге?рцевич) СУЦКЕВЕР (идиш ??????? ??????????; 15 июля 1913 (1913-07-15), Сморгонь, Ошмянский уезд, Виленская губерния, Российская империя -- 20 января 2010, Тель-Авив, Израиль) -- еврейский поэт и прозаик, один из крупнейших поэтов на идише.
   0x01 graphic
Родился в традиционной семье; среди его предков -- известные раввины и учёные. Во время Первой мировой войны, спасаясь от военных действий, семья бежала в Сибирь, где прошло детство поэта. После смерти отца в 1920 году семья переехала в Вильнюс. Авром учился в хедере, с домашними учителями, в еврейско-польской гимназии, был вольнослушателем Университета Стефана Батория.
   В 1930 г. вступил в молодёжную еврейскую организацию скаутов "Бин", основанную М. Вайнрайхом, в которой культивировался идиш. Вскоре примкнул к литературной группе "Юнг Вилне" ("Молодая Вильна"). В 1930-е гг. часто бывал в Варшаве, жил случайными заработками.
   После присоединения Литвы к СССР работал на радио. В 1941 г. оказался с женой и матерью на оккупированной территории. Скрывался от нацистов, в сентябре 1941 года попал в вильнюсское гетто. Участник подполья в гетто и партизан отряда "Некоме" ("Месть"). Спас важнейшие рукописи и книги библиотек М. Страшуна и ИВО (письма Л. Толстого, М. Горького, рукописи Шолом-Алейхема и др.), которые надлежало уничтожить по приказу нацистов.
   В сентябре 1943 г., накануне ликвидации гетто, Суцкевер с отрядом участников Сопротивления добрался до Нарочанских лесов. 12 марта 1944 г. был доставлен военным самолётом в Москву, где в начале апреля выступил на третьем пленуме Еврейского антифашистского комитета; неоднократно встречался с Б. Пастернаком.
   27 февраля 1946 года в качестве свидетеля давал показания на Нюрнбергском процессе.
   В середине 1946 г. уехал в Польшу; в конце года принял участие в первом послевоенном Сионистском конгрессе в Базеле, где встретился с Голдой Меир. С её помощью в сентябре 1947 г. вместе с женой нелегально въехал на территорию подмандатной Палестины.
   В 1948-49 гг. служил в израильской армии военным корреспондентом, участвовал в Войне за независимость Израиля. В 1949 г. стал основателем и редактором созданного при содействии Хистадрута ежеквартального журнала на идиш "Ди Голдене кейт", который вплоть до закрытия играл огромную роль в развитии литературы на идише во всём мире.
   В 1927 г. начал писать стихи на иврите, но вскоре полностью перешёл на идиш, первое стихотворение на котором опубликовал в 1933 г. Первый сборник "Лидер" ("Стихотворения", 1937) был благожелательно встречен критикой. Рукопись книги стихотворений, стилизованных под средневековую еврейскую поэзию, погибла в гетто. Второй сборник "Валдикс" ("Лесное", 1940) в основном посвящён пейзажной лирике.
   В Вильнюсском гетто продолжал писать, завоевал на конкурсе литераторов-узников (февраль 1942 г.) премию за драматическую поэму "Дос кейверкинд" ("Дитя могил").
   О пережитом в годы войны написал в книге "Фун Вилнер гето" ("Из Виленского гетто" -- М.: Эмес, 1946; 2-е издание, без купюр, вышло позднее в Париже на средства Союза виленских евреев во Франции), в поэме "Гехеймштот" ("Тайный город", 1946--47).
   Участие в освобождении Негева под командованием И. Саде нашло отражение в цикле "Лидер фун Негев" ("Стихи из Негева") и в поэме "Гайстике эрд" ("Одухотворённая земля").
   В 1952-53 гг. опубликовал раннюю поэму "Сибирь" с иллюстрациями М. Шагала: сначала в переводе на иврит, затем -- в оригинале на идиш и в переводе на английский (издание ЮНЕСКО).
   В 1963 г. специальный юбилейный комитет во главе с З. Шазаром выпустил в честь 50-летия Суцкевера двухтомник его стихотворений, а также сборник статей о его творчестве из израильской и мировой прессы. В многочисленных поездках по Америке, Канаде, Мексике и другим странам Суцкевер выступал на встречах с еврейскими читателями.
   Лауреат премии имени И. Мангера (1969) за лучшее произведение на идиш, Премии главы правительства (1976), Государственной премии Израиля за 1985 г. и других. Почётный гражданин Тель-Авива (1983).
   ТЕЙФ МОИСЕЙ (МОШЕ, МОЙШЕ) СОЛОМОНОВИЧ (1904-66) - поэт.
   "Корни" NN34-34 2004г. Автор - СЕМЁН АВГУСТЕВИЧ: " 4 сентября Моисею Тейфу исполняется 100 лет. Но дело не только в юбилее. Мы говорим о Тейфе как о поэте, который живет сегодня, находится среди нас, чьи стихи мы слышим. Его слово созвучно нашим чувствам, мыслям. Он не из прошлого, трагического или прекрасного, - не важно; он из сегодняшнего, из настоящего.
   В начале года усилиями писателя Леонида Словина из Израиля было разослано письмо Леи Дар, приемной дочери Моисея Тейфа, живущей в Иерусалиме, которая предлагала отметить столетие поэта. Письмо было опубликовано в русскоязычной прессе Израиля, но еврейские организации не спешили откликаться на него. Редакция журнала "Корни" предложила дать этому письму новый импульс. Совместно с Леонидом Словиным они обратились к еврейским литераторам, писателям и поэтам, чтобы те предложили еврейским организациям принять участие в мероприятиях, посвященных юбилею еврейского поэта.
   Письмо подписали ветераны литературы на идише Эли Бейдер, Михаил Лев, писатели, художники, поэты и артисты Израиля, России и США Дина Рубина, Борис Карафелов, Михаил Яхилевич, Игорь Губерман, Георгий Вайнер, Ефрем Баух, Эли Люксембург, Михаил Шумов, Владимир Шуля-табиб, Елена Аксельрод, Леонид Словин, Юнна Мориц, Юрий Голицын (Васильев), Марк Розовский, Лена и Сергей Макаровы, Зорик Шохин, Наум Басовский, Марк Азов, Матвей Гейзер, Леонид Школьник, Борис Камянов, Велвл Чернин, Майя Каганская, Зеев Бар-Селла, Лев Бальцан, Даниэль Клугер, Песах Амнуэль, Александр Вустин.
   Число подписавших могло бы быть намного больше, но тех, кто откликнулся с конкретными предложениями, было немного. Точнее сказать - их пока еще не было. Может быть, причина в том, что накатил летний сезон, период гастролей и отпусков... Но факт остается фактом: в Израиле Лея Дар смогла заинтересовать юбилеем еврейского поэта идишистские и литературные клубы. В СНГ этого не произошло. Только в Минске, на родине поэта, 5 сентября пройдет вечер памяти Моисея Тейфа, на котором его стихи прочтет вдова поэта Эсфирь Абрамовна Блущинская-Тейф.
   Мы не считаем положение, сложившееся с отношением к памяти еврейских литераторов, безнадежным. Мы верим, что у руководителей и активистов еврейских организаций еще есть время пересмотреть свое отношение к памяти тех, чье имя у многих на слуху, чьим творчеством и сегодня восхищаются полные залы.
   Однако, пока суд да дело, пока взойдет солнце поэзии, "Корни" взяли на себя труд рассказать, а тем, кто знает, - напомнить о судьбе, жизни и творческом пути Моисея Тейфа.
   Номер складывался непросто. Поначалу мы располагали лишь воспоминаниями вдовы, дочери и племянницы, некомментированным переводом автобиографии и небольшим очерком Л. Словина. Постепенно работа с материалом увлекла нас. Мы попросили родных расширить их воспоминания, включив в них события, которые делают образ М. Тейфа более земным и полнее раскрывают его творчество. Одновременно мы искали материал, который мог бы расширить рамки анализа поэтического творчества поэта. Так у нас появилось письмо Е. Либинзон, очерк старейшины идишистской литературы М. Лева, литературоведческая работа Р. Тарасуллы. Очень много пониманию личности М. Тейфа дал очерк Л. Должанской о следственном деле поэта. Ведь Тейф нигде не рассказывал о своих арестах и обвинениях; когда он писал свою автобиографию, "посадки" были обществом осуждаемы, и о них стыдились говорить. Редакция провела большую работу, откомментировав автобиографию Тейфа и другие статьи, чтобы рассказать, хотя бы в нескольких словах, о людях, которые были рядом с Тейфом.
   Мы благодарны Айзику Баргтейлу из Перми, который консультировал нас как переводчик с идиша и помогал в работе, профессору Сергею Беркнеру из Воронежа, который сделал подстрочный перевод некоторых стихов Тейфа (к сожалению, не вошедших в этот номер), Борису Лахману, подарившему редакции книги М. Тейфа, Полине Ачкинази, рассказавшей об исполнении песен Тейфа. Наша благодарность также Людмиле Ровницкой, вспомнившей о стихах Тейфа, которые входили в программу саратовского театра "Микро". Мы благодарим А. Вустина и П. Айнбиндер за откровенные автобиографические рассказы о том, как они работали со стихами поэта.
   Наша особая благодарность Марку Розовскому и Юнне Мориц, которые помогли понять специфику творчества Тейфа и оценить материалы для этого номера. Мы надеемся, что они еще расскажут о Тейфе и их воспоминания войдут в книгу о творчестве еврейского поэта.
   Моисей Тейф родился 4 сентября 1904 года в бедняцком районе Минска. Из детских впечатлений наиболее сильными были постоянная бедность семьи и преклонение перед знанием, перед словом, перед тем, что мы сейчас бы назвали культурно-историческим наследием. В доме были две наиболее почитаемые книги: энциклопедический словарь и Книга Пророков. Если внимательно приглядеться, именно эти книги сформировали основной рисунок творчества Тейфа: лапидарный рассказ о событии и романтическое его освещение.
  
  
   Первые революционные годы окрыляют мальчишку. Он пишет стихи о Ленине, о красных конниках, о романтике пролетарского труда. Рядом с ним - его друзья-ровесники - белорусские еврейские поэты и писатели.
   В те годы Белоруссия была страной развитого идиша. Идиш гордо красовался на республиканском гербе, на идише выходили молодежные и взрослые газеты и журналы. Молодые еврейские литераторы радостно объединялись в творческие союзы. Но постепенно еврейская литература, еврейская культура начинают сворачиваться. Молодежь, в том числе и Тейф, протестуют. Это им припомнится.
   Тейфа арестовывают в апреле 1938 года. Он уже широко известный минский поэт. Обвинения - участие в "шпионской еврейской националистической организации". Однако весной 1941 года он выходит на свободу. Начинается война, и он, уже из эвакуации, попадает в армию, в зенитно-артиллерийский дивизион. Там артиллерийским старшиной он пройдет всю войну и встретит Победу 1945 года.
   Повезло, он остался жив. Но погиб сынишка, расстрелянный вместе с бабушкой в гетто, распалась семья.
   Тейф много работает, пишет, переводит, выступает на радио, сотрудничает с Еврейским Антифашистским комитетом. Это не проходит бесследно.
   В мае 1951 года его арестовываю вторично. Тейф выдерживает многочасовые ночные допросы и, вероятно, избиения, но не подписывает никаких бумаг, обвинений и не сотрудничает с органами. Ему дают "для начала" восемь лет "за национализм" и вновь ссылают в лагеря.
   Однако это уже не романтический, преданный революционной идее поэт. Война и аресты сделали свое дело. Он больше не воспевает ни большевиков, ни пролетариев, ни красных конников. В центре его творчества - мир чувств одинокого человека, боль о погибшем сыне, о сгоревших в огне Катастрофы миллионах евреев. Еще в лагере он пишет цикл "Тюремные стихи", где главной мыслью проходит расставание с идеалами:
   На мне - следы пчелиных жал
   (Боль двадцати веков) -
   И мед, который собирал
   Я для чужих пиров.
   ----------------------------------------
   Эх, Россия-матушка, дид-лада,
   Ты кормила меня грудью, не любя...
   Навсегда прощай, Россия!
   И не надо
   Мне ни меда, и ни жала от тебя!
   Я твоих щедрот не забываю,
   И пинков не позабуду, извини!
   Я тебе, Россия, счастья пожелаю,
   Только ты меня не милуй, не казни.
   Эх, Россия - нежная березка,
   Будь в расцвете вешнем многие века!
   Разошлись у нас с тобой пути-дорожки,
   Лучше будем мы дружить издалека! (перевод МОИСЕЯ РАТНЕРА)
   Однако эти мысли и чувства еще рано открывать. Время для этих стихов еще не пришло. Как не пришло еще и время признания поэта.
   Обида за несправедливость, за никчемно растраченные годы будет преследовать поэта всю оставшуюся жизнь. Через десятилетие он с болью будет говорить о своих ошибках, не боясь, что его упрекнут в мелочности:
   Не торопитесь, я не мелочь выволок
   И не пришел покаяться в грехах.
   Но жил я часто шиворот-навыворот,
   А спохватился - вьюга на висках.
   Хвалил смешное, величал убогое,
   Терял любимых в толчее земной,
   И сколько раз, не вдумавшись во многое,
   Я верил в ложь, придуманную мной.
   Перевод Юнны Мориц
  
  
  
   Тейф вышел на свободу в 1956 году, в начале добившись полной реабилитации. Он переезжает в Москву. Здесь, после войны, после разгрома ЕАК, убийства Михоэлса все-таки были и коллеги-писатели, и еврейские читатели. Тейф много переводит, его стихи исполняются и печатаются на идише и не русском. Особенно ценно, что Тейф выходит к русскому читателю. Его имя становится широко известно благодаря сборнику "Избранное", изданному в Москве в 1958 г. Он весь пронизан теплыми воспоминаниями о своей родине, детстве и юности (стихотворения "Беларусь", "Полесье", циклы "Начало пути", "Рохл-Лэйе", баллады "Минский хлопчик", Минский оперный театр", поэмы "Виолончель", "Сестра-пролетарка" и другие произведения).
   Большим открытием для него становится встреча и творческое сотрудничество с поэтом Юнной Мориц, которая взялась перевести его стихи на русский. Ее образный, яркий, строго выверенный слог как нельзя более точно передает язык тейфовского стиха. Книга, которую они выпускают в 1964 году, называется "Рукопожатие". В этом символ соединения идиша с русским, творческий союз еврейского и русского поэтов. В ней отразился итог напряженного поэтического труда последних лет. Особенно звучат в ней антивоенная тема и тема любви к родине - Беларуси.
   Стихи и поэмы, по которым Тейфа помнят сегодня - почти все из этой книги. Это знаменитое "Кали ласка...", где чуть ли не каждая строка - неповторимый, запоминающийся образ:
   Беларусь, вечерний отблеск алый,
   Голубого озера овал!
   Гривенник на праздничную халу
   Здесь кузнец еврейский выбивал,
   Колотил по наковальне жаркой,
   Опалял ресницы у огня,
   Согревался белорусской чаркой,
   Выдавая дочку за меня.
   Перевод Юнны Мориц
   Отдают непреходящей болью стихи "Возле булочной на улице Горького", более известные как "Кихелех и земелех", "Переулок Гитки-Тайбы", "Белорусский вокзал", "Присяга", "Шесть миллионов", "Анна Франк". Надолго останутся эталоном гражданской лирики строки поэмы "Любите поэтов".
   Любите Поэтов!
   Любите Поэтов!
   ............
   Поэты уходят
   В надгробья до срока.
   Не только посмертно
   Любите пророка!
   Перевод Юнны Мориц
  
   Судьба приготовила Моисею Тейфу еще один подарок. Он женится на актрисе Белорусского ГОСЕТа Эсфири Блущинской, Эстерке, как ее называли близкие, Эстерле, как ее называл Моисей. Она создает ему все условия для творчества. Ей посвящает он свою последнюю поэму "Пою тебя, Эстерле..." С ними рядом - ее дочь Лея, Люся, как ее называли дома, которая жадно впитывает каждое слово знаменитого еврейского поэта.
   Но силы поэта на исходе. В 1966 году Моисея Тейфа не стало.
  
  
   Чем же он близок нам? Чем знаменит? Ведь стихи, проникнутые болью неразделенной любви к России, увидели свет только сейчас. Каким же и почему мы запомнили Тейфа?
   Мы запомнили его по изумительным, раннее опубликованным стихам, вполне конкретным и ясным, чрезвычайно образным. Его герои - понятны, они открыты в своих чувствах, они четко знают, что хотят: кузнец - ковать, юноша - любить, отец - воспитывать сына, женщина - создать семью.
   Его любовная лирика запоминается, потому что созвучна истории чувств чуть ли каждого. Его герои любят не абстрактно, а конкретно: за помощь, поддержку, за совместное преодоление трудностей жизни и совместную радость бытия. Они расстаются, когда эти чувства исчезают.
   Гражданская поэзия Моисея Тейфа светла и романтична. Разочаровавшись во власти, он не захотел ее славословить, и тем самым лгать. Он останавливается на еврейской теме. Что может быть естественнее для еврейского поэта, чем еврейские образы? Из множества оттенков он выбрал самую правдивую тональность: его еврейство связано родством, он сын народа и служит ему. У его героев чувство принадлежности к еврейскому ясное и простое: это мое, родное.
   Нам, сегодняшним, понятна вера поэта в Израиль как естественный, исторически однозначный еврейский дом. Нас не раздражает его романтизм, хотя сегодня мы видим проблемы, чаще со стороны трудностей, а не со стороны решений.
   Конечно, как во всякой истории, здесь велика роль личности. Несколько человек своими талантами и способностям содействовали тому, что слава Моисея Тейфа донесла его имя до сегодняшнего дня. Первым, разумеется, нужно назвать Юнну Мориц, чьи переводы выдержали проверку временем. Тейфа очень хорошо переводили: С. Гудзенко, А. Межиров, Р. Сеф, И. Френкель и другие, но Ю. Мориц создала такие ритмы и образы, которые не просто соответствовали авторским, но, прежде всего, отвечали внутренней мысли оригинала. Она по-русски написала так же образно и поэтически, как Тейф это выразил на идише. Его стих ничего не потерял в переводе, а может быть, даже и приобрел нечто новое. Именно на стихи в ее переводах писали и продолжают писать музыку к Тейфу, именно эти стихи на слуху у русского читателя Тейфа. Вторым я бы назвал Марка Розовского, известного сейчас как народного артиста России и художественного руководителя театра "У Никитских ворот", а тогда, в 60-70-х годах - просто талантливого режиссера, руководителя театра Московского университета. Он, может быть, один из первых оценил переводы Юнны Мориц и создал шедевр - маленькую пьесу из одного стихотворения "Кихелех и земелех". Наш народ, стремительно забывающий все еврейское, вдруг как бы споткнулся об эти стихи, услышав в них свою собственную боль и ностальгию. М. Розовский щедро исполнял эту пьесу все годы и исполняет сейчас. Он сделал на первый взгляд простое стихотворение знаком времени, брендом, как теперь говорят, своего творчества. Не все знают, кто такой Тейф, но все знают строки: Город пахнет свежестью Ветреной и нежной. Или Кихэлэх и зэмэлэх - Вкусное печенье...
   Перевод Юнны Мориц
   М. Розовский щедро дарил свое режиссерское и сценическое открытие другим, и уже с его подачи многие артисты понесли эти строки с эстрады в народ.
   Я включил бы в этот ряд и композитора Александра Вустина, создавшего вокальный цикл "Три стихотворения Моисея Тейфа", а также певцов Владимира Хачатурова и Полину Айнбиндер, исполнявших его в концертах.
   Я мог бы назвать еще многие добрые имена композиторов, которые писали и пишут до сегодняшнего дня музыку на стихи М. Тейфа, артистов, читающих его стихи в концертных программах и на эстраде, поэтов, которые переводили и переводят стихи Тейфа, певцов, которые исполняют песни на стихи поэта. Я не называю эти имена не потому, что их много, а из-за боязни кого-то пропустить, обидев тем самым. Спасибо вам, дорогие друзья, известные и неизвестные люди, за вашу любовь к еврейской поэзии, к еврейскому поэту. Ведь Моисей Тейф больше всего мечтал
   ... если б хоть однажды, вдруг,
   Над гробом дети прочитали
   Стихи мои на идиш вслух!
   И пусть раздастся у надгробья
   Живым прощальный мой привет.
   Я пел, как мог, тебе, народ мой!
   Я был еврейский, искренний поэт! (перевод МОИСЕЯ РАТНЕРА)
   ФИНКЕЛЬШТЕЙН ХАИМ (ЕФИМ)(1856?-1923) - выходец из бессарабского города Дубоссары * , расположенного на левом берегу реки Днестр: коммерсант, купец первой гильдии - владелец  табачного склада  "Лаферм"** в Дубоссарах. Судя по воспоминаниям дубоссарцев Хаим был "авторитетным человеком  в обществе, интеллигентом, сионистом и филантропом, с уважением относился ко всем людям". С его помощью в Дубоссарах была основана первая модерная древнееврейско-русская  школа (прогимназия), где совместно с еврейскими уроками, которые велись на древнееврейском языке, также изучали русский и общие дисциплины.
       Отцом Хаима был Иосл Дойбанер, получивший фамилию по названию села Дойбаны (ныне Дойбаны-1 и Дойбаны-2), находящегося в 16 километрах от Дубоссар на берегах притока Днестра  реки Ягорлык. (Местоположение сел  можно посмотреть на этой карте). Вероятно отсюда семья перебралась в Дубоссары. Возможно, Иосл был аптекарем, поскольку во дворе его дома находилась синагога провизоров. Каким образом сын Иосла  получил фамилию Финкельштейн***  нам доподлинно неизвестно. 
       Согласно семейному преданию в 13 лет Хаима женили на 12-ти летней Малке (Мария Марковна, 1858-1942). Повзрослев, они  всерьез стали мужем и женой, родили дочь Рахиль (1877-после 1930) и трех сыновей:  Владимира (1879-1942), Наума (1881-1942) и Исаака (1882-1941).   
   Впоследствии, как купец 1-ой гильдии, Ефим Финкельштейн смог обосноваться в Санкт-Петербурге, но много времени проводил  в Дубоссарах, руководя складом (фабрикой). Его сын Владимир (Велвл) родился в Тульчине (ныне Винницкая обл. Украины), закончил с золотой медалью 8-ю петербургскую гимназию, директором которой  в 1893-1896 гг. был выдающийся поэт  И.Ф. Анненский, затем - Санкт-Петербургский  университет и стал профессором математики. Наум и Исаак стали врачами, закончив Дерптский (Наум) и Варшавский (Исаак) университеты.
        После революции 1917 года табачный склад Финкельштейна был национализирован, а его бывший  владелец был однажды арестован и приговорен к принудительным работам, как "нетрудовой элемент". В начале 1920-х в Дубоссарах разразился страшный голод: "люди блуждали как тени, измождённые, опухшие от недоедания. Они падали от бессилия на улицах, больничные дворы были заполнены телами умерших, потому что у людей не было сил их хоронить" (из воспоминаний Д. Грановского). Прежняя налаженная жизнь была сломана и  вместе с женой  Ефим Финкельштейн окончательно перебрался в Петроград к детям. Зимой 1923 года он вышел из дома и... не вернулся. Поиски через милицию ни к чему не привели. По всей видимости его ограбили и убили. 
        Малка (Мария) Марковна Финкельштейн и ее сыновья Наум и Владимир умерли от голода  в блокадном Ленинграде.  Исаак погиб на фронте.
   Отрывки,  из книги "Дубоссары - книга памяти" (Израиль, издатель: И. Росвэл, 1999, - перевод издания 1966 года на иврите), посвященные Хаиму Финкельштейну.
   В книгу вошли воспоминания разбросанных по свету (Израиль, США, Аргентина) выходцев из Дубоссар, эмигрировавших в 1900-1920-е гг.
    
   Из воспоминаний И. Дунаевского:
   Дубоссары были центром производства табака, в город приезжали покупатели из дальних мест или их представители. В нашей округе славился высоким качеством производства табака склад "Ла-Ферм", которым руководил Хаим Финкельштейн из Петербурга.
   Из воспоминаний Баруха Басина:
   Дом Иосифа Филера служил местом, где собирались на совет важные евреи Дубоссар - друзья и товарищи моего дедушки, эти собрания часто проводились в послеобеденные часы ради беседы на древнееврейском языке за стаканчиком вина.
   Часто наведывался в дом дедушки Иосл Дубанер (Дойбанер - К.Ф.) , который жил напротив. В Йом-Кипур, Песах, Шавуот и Суккот он молился в синагоге провизоров, которая находилась у него во дворе. Он был отцом реб-Хаима Финкельштейна, образованого еврея, сиониста, крепкого хозяина в Дубоссарах, руководителя большой табачной фабрики "Ла-Ферм".
    
   Из воспоминаний Ишеиау Кан-Тора:
   Все арестованные, которые сидели со мной, были приговорены к принудительному труду. К такой мере наказания власти приговаривали людей, которых относили к "нетрудовым элементам". Таким образом оказался на принудительной работе Хаим Финкельштейн, бывший директор табачной фабрики, авторитетный человек в обществе, интеллигент, сионист и филантроп, относившийся с уважением ко всем людям.
    
   Из воспоминаний Луиса (Элиэзера) Черника:
   Жил у нас еврей, Хаим Финкельштейн, наполовину житель Дубоссар. Он был купцом первой гильдии и в основном проживал в Петербурге. Но много времени проводил в Дубоссарах, как хозяин собственной большой табачной фабрики "Лаферм". У Хаима Финкельштейна - благообразное лицо, в городе говорили, что у него есть прямой доступ к высокопоставленным особам в Петербурге. Хаим Финкельштейн предоставлял многим людям, евреям и неевреям, работу. Особое место на его фабрике занимал Иосеф Высокий, будучи на должности бухгалтера. Иосеф Высокий - большой идеалист, фактически он руководил сионистским движением в Дубоссарах. Когда компания по распространению образования начала создавать стандартные начальные религиозные школы (хедерим) в еврейских городах и местечках России, Высокий убедил Финкельштейна помочь в основании модерной школы в Дубоссарах, где совместно с еврейскими уроками, которые велись на древнееврейском языке, также изучали русский и общие дисциплины. С помощью Финкельштейна основали первую модерную древнееврейско-русскую школу у нас в городе.
  
   ФИШКИН МИХАИЛ"Какой товар был самым дешевым в советской стране"? - спрашивает он, и сам же на этот вопрос отвечает: "Люди! Они не стоят денег, в отличие от транспортных средств, защищенных от радиации, или прочих сложных устройств. Люди - пожалуйста, и в большом количестве! Потому туда и направили людей, чтобы очистить зараженную местность".
   Михаилу Фишкину в ту пору исполнилось 26 лет, он уже работал врачом в маленькой больнице, в Ивановской области, - в сотнях километрах от Чернобыля. Жил в общежитии. В ночь с 9 на 10 мая 1986 года - а взрыв случился 26 апреля - - к нему в дверь постучали.
   "Пришли в три часа ночи, - вспоминает Фишкин. - Там, где я квартировал, жили также инвалиды и больные люди, они знали, что я - врач, и иногда стучались ко мне, если кто-то чувствовал себя нехорошо... Потому я не удивился тому, что в дверь постучали - решил, что кому-то нужна моя помощь".
   Однако Фишкин ошибся - на пороге стояли два человека в штатском. Он видел их впервые, и не сразу понял, кто это.
   - Что-то случилось в больнице? - спросил Фишкин.
   - Нет, это не имеет никакого отношения к больнице, - ответили незваные гости. - Нам нужно, чтобы вы были готовы через три минуты. Внизу вас ждет автобус. Собирайтесь.
   Один из визитеров спустился вниз, а второй остался. "Как странно, что он не ушел", - подумал тогда доктор, но потом понял: это для подстраховки. Боялись, что если люди поймут, куда их собираются везти, то сбегут.
   Фишкин быстро упаковал нехитрый скарб, и вместе с сопровождающим вышел к автобусу, заполненному до отказа невольными пассажирами. Никто из них не знал, зачем их собрали в столь поздний час и куда везут. Вначале их доставили в местную школу - там они провели остаток ночи. А утром их отвезли на небольшой военный аэродром. Всем выдали форму и сказали, что группа примет участие в масштабных военных учениях в Беларуси.
   Товарищи Фишкина "по несчастью" оказались резервистами. Хотя до той поры его на резервистские сборы никто и никогда не призывал. Он пытался выяснить, почему вдруг оказался мобилизован, но никакого ответа не добился. Однако, размышляя, пришел к выводу, что и случайности в этой истории не было места.
   Дело в том, что за несколько дней до этого к нему в больницу попал некий старший сотрудник местного отделения КГБ, уговаривавший врача не писать в медицинском заключении, что у него в крови обнаружили алкоголь. Фишкин отказался - и, по всей видимости, "чекист" затаил праведную злобу, а теперь решил отыграться, включив своего обидчика в список ликвидаторов. Любопытная деталь: через несколько лет после всей этой истории Фишкину довелось лечить дочь одного высокопоставленного партийного чиновника, и он подтвердил тогдашнее его предположение.
   Через некоторое время всех, кто находился на военном аэродроме, посадили в поезд. Удивило, что он мчался, как экспресс, не останавливаясь ни на одной из станций, и так за восемь часов добрался до места назначения. Тогда как в обычном режиме дорога - с остановками, как всегда и было - занимала на шесть часов больше.
   "Нас выгрузили из поезда, - вспоминает Фишкин, - и мы сделали привал в лесу, чтобы поесть. Мы не ели с той поры, как ночью нас забрал автобус... Я пошел немного прогуляться, но затем произошло нечто странное. Я увидел очень красивые цветы с необычайно сильным запахом. Известно, что они используются для лечения сердечной недостаточности..."
   Это была наперстянка - род травянистых растений из семейства подорожниковых. Действительно, особое вещество, выделяемое из наперстянки, долгое время оставалось единственным и незаменимым препаратом для лечения хронической сердечной недостаточности. На это растение и наткнулся доктор, но стоило ему наклониться, чтобы сорвать цветок, как один из офицеров, сопровождавших группу, предупредил:
    Не надо трогать растение. Это - опасно.
   Фишкин удивился:
   - Я знаю, что это за растение, оно никакой опасности не представляет.
   - Растение само по себе не опасно, но пыль на нем очень опасна.
   - Что за пыль, о чем вы говорите?
   - На атомной электростанции произошел взрыв. Оттуда и пыль.
   - Тогда почему же мы едем в Беларусь? - опять задал вопрос доктор. Офицер разозлился:
   - Я вообще не обязан вам ничего объяснять, - огрызнулся он. И ушел.
   И вот тогда Фишкину стало понятно, что ситуация складывается не очень приятная. Как врач, он прекрасно понимал, что такое излучение и что такое радиоактивная пыль. Но никто ничего не хотел объяснять, никто не хотел отвечать на вопросы. Даже когда их доставили в разбитый неподалеку от АЭС палаточный лагерь. Сказали только - ничего не трогать и ждать приказа. А затем начался кошмар.
   Регион полностью эвакуировали. По-прежнему ничего нельзя было узнать о масштабах бедствия. Однажды всех, кто находился в лагере - а это около шести тысяч человек, гражданский и военнослужащих, собрали и сказали им примерно следующее: "Вы здесь, потому что на АЭС случилась колоссальная авария, и, возможно, вы больше никогда не вернетесь домой. Мы не знаем, когда вообще поступит приказ о реэвакуации. Вы защищаете страну, и точно так же, как ваши родители, ваши дедушки и бабушки, когда-то гибли в войнах, чтобы защитить нашу державу, возможно, и вам придется сделать то же самое".
   То есть, людям - всем шести тысячам - открыто заявили, что они смертники. Можно себе только представить, что творилось у каждого в душе.
   Тем временем кошмар продолжался: рыли какие-то ямы, траншеи, смывали радиоактивную грязь с крыш домов в соседних с АЭС деревнях, а когда грязная вода стекала с крыш, землю приходилось перелопачивать.
   Они были одни, и вокруг никого; такое ощущение, что в жизнь претворились страшные фантазии фильма "Сталкер" Андрея Тарковского. Фильм, снятый в 1979 году, казался тенью Чернобыля: огромные пустые пространства, пустые, словно вымершие, деревни, мертвые фермы - в прямом и переносном смысле слова, поскольку вся живность, включая коров, кур или свиней, были уничтожена. Убили большинство собак, потому что предполагалось, что в их шерсти скапливается радиоактивная пыль. Животных убивали нещадно, потому что боялись, что они разнесут "радиоактивную заразу". Почему-то не убивали только кошек, которые бродили по огромной территории и, казалось бы, несли такую же опасность, как и другие животные? Но это -еще одна примета абсурда, царящего здесь: просто приказа убивать кошек не поступало.
   Через три недели после того, как группа людей вместе с Фишкиным прибыла на место, решено было сменить часть команды, работавшей непосредственно в самом реакторе, и, в особенности, офицеров, которые, как предполагались, получили слишком большую дозу облучения. Тогда вместе с тремя солдатами доктор очутился уже, как говорится, в самом пекле.
   Хотя внешне, как он вспоминает, все выглядело довольно идиллически: несколько квадратных километров площади, на которых размещался реактор, красивая и ухоженная территория, повсюду - благоухающие цветы, над головой - чистое и ясное голубое небо. Все выглядело так, будто ничего не произошло, хотя на самом деле опасность подстерегала на каждом шагу, оповещая о себе непрерывным щелканьем дозиметров.
   "Первой задачей, поставленной перед нами, было навести порядок - рассказывает доктор Фишкин. - После взрыва часть материалов рассеялась в воздухе, превратившись в пыль, а тяжелые материалы - уголь и графит - валялись на земле, в виде радиоактивных осколков. Надо было забежать туда, где лежали эти осколки, очень быстро взять один из них и выбросить в специальный контейнер".
   Как утверждает Фишкин, в самом начале у тех, кто работал на аварийно-спасательных работах, не было даже защитного снаряжения, а дезактивация, понятное дело, от радиации не спасала. Внутри, в самом реакторе, было жарко и трудно дышать. Люди ели, спали, дышали в непрерывном контакте с радиацией. Только через два месяца после прибытия, в июле, стали прибегать к процедуре дезинфекции. Сразу после выхода из реактора надо было выбрасывать загрязненную одежду и обувь. В палатках радиация зашкаливала. Как врач Фишкин, конечно, знал больше остальных, но даже он не представлял себе всех последствий. И только когда он оказался внутри реактора, до него стал, наконец, доходить смысл происходящего.
   Там же, находясь в подвальном помещении, которое одновременно служило и убежищем, и столовой, Фишкин впервые столкнулся с персоналом реактора и его руководством, а также - с академиком Валерием Легасовым, возглавлявшим комиссию по расследованию чернобыльской аварии. В новом, завоевавшем популярность сериале "Чернобыль" Легасов, как считают некоторые, представлен в излишне негативном свете.
   "Я беседовал с этими людьми, постепенно собирал информацию, по крошке, по капле, по щепотке, - говорит Фишкин, - Каждый из них рассказывал что-то, чего не знал другой. Но весь пазл по-прежнему не складывался. А однажды приехал из Москвы какой-то высокопоставленный партийный бонза. Такое происходило постоянно: внезапно кто-то прибывал "сверху", может быть, зная, что надо делать. Гость захотел, чтобы его сопровождал врач, и потому я все время ходил вместе с ним. И однажды утром он решил увидеть место взрыва. И мы поехали туда. Вот это было, действительно, страшно. Наверное, после такого можно говорить: "Теперь я видел все".
   Хотя казалось бы - обычная яма, ничего особенного, разве что продолжается распад веществ, находившихся в реакторе. Фишкин вместе с высоким гостем и несколькими сопровождавшими их солдатами отправился туда в автомобиле, бронированном свинцом. И, вот, они все ближе и ближе - тут дал о себе знать счетчик Гейгера, установленный в машине: сначала звук был прерывистым, а затем просто слился в одну протяжную, несмолкаемую ноту.
   "Когда мы достигли края ямы, - отмечает рассказчик, - вдруг двигатель автомобиля заглох. Мы застряли. Мы поняли, что у нас - проблема. Наша одежда вмиг пропиталась испариной. Уровень радиации был таков, что через пять минут мы были бы мертвы. В машине стояла мертвая тишина. И вдруг двигатель ожил. Водитель, чуть ли не подпрыгнул, дал газу, и мы пулей выскочили оттуда. Эти несколько минут длились целую вечность.
   Когда двигатель заглох, солдаты стали спрашивать у меня, насколько ситуация опасна. И я сказал им: "Товарищи, думаю, мы должны попрощаться друг с другом"..."
   Пройдя эти круги ада, Михаил Фишкин выжил - но, по его словам, вернулся домой уже готовым диссидентом.
   "До этого я был патриотом, - признается он, - как и все советские люди. Я любил свою страну. Я был идейным человеком. Но вернулся из Чернобыля диссидентом. Жизнь казалась невыносимой. Я не мог слушать новости. А там, где мы находились, каждый вечер, в девять часов, как и положено, солдаты должны были слушать новости. В лагере был генератор, и работали маленькие телевизоры. Они стояли между палатками, и солдат обязали выходить к новостям. Но все мы, непосредственные участники событий, поняли, что нет никакой реальной связи между тем, что происходит в Чернобыле, и тем, что сообщает телевизор. В начале июня там уже бодро рапортовали, будто авария устранена, радиоактивного фона нет, и вскоре все население вернется в свои дома. Но мы-то знали, что все это - чепуха, вранье! Я перестал верить, я не верил ни единому их слову. Даже когда пришли к власти другие и что-то изменилось, я все равно не верил ни во что".
   В девяностые годы прошлого века Михаил Фишкин репатриировался в Израиль; сегодня он - детский хирург в медицинском центре "Ихилов". Прошлое постоянно напоминает о себе: это и ослабленная иммунная система, и непредсказуемые приступы слабости, и едва ли не моментальная восприимчивость к вирусам...
   В 2012 году в России был принят закон о правах "ликвидаторов". Им разрешили выйти на пенсию досрочно, в пятьдесят лет. Здесь, в Израиле, ликвидаторы получают ежегодное пособие на восстановление - 5570 шекелей. Но израильские власти отказались предоставить налоговые льготы.
   Что он чувствует сейчас, когда о Чернобыле вновь стали говорить? "Несколько лет назад я получил хороший совет от одного человека, который работал со мной: записать все, что со мной произошло, чтобы это помогло в какой-то мере справиться с грузом прошлого, - отвечает он. - И я написал, и издал небольшую книгу на русском языке. Теперь я мечтаю перевести ее на иврит".
  
   ФРЕДЕКИНД АРТУР (1959- ) - литератор, политолог.
   Начинал учиться в Днепропетровском университете, однако уже в 1981 году попросили уйти. Занимался самообразованием, сферы интересов в то время - история, литература, философия, религия, политика. В конце концов попал на скамью подсудимых в 1985 году (ст. 1897-прим - "распространение клеветнических измышлений, порочащих советский общественный и государственный строй"). Как выяснилось, исказил и опорочил историю ВОВ и национальный вопрос в СССР.
   Освобождён по помилованию ВС СССР в 1987г. Реабилитирован в 1991г.
   Автор художественных и публицистических произведений
   ФРЕЙД АННА (1895-1982) - физиолог, психолог. (Повтор)Дочь Зигмунда Фрейда и его жены Марты Анна была младшим, шестым ребёнком в семье. В качестве первой профессии выбрала профессию учителя начальной школы. После Первой мировой войны, оставив учительство, Анна посвятила себя отцу, работая его секретарём и сиделкой, а также психоанализу. Вскоре она вступает в Венское психоаналитическое общество и выступает там с первыми докладами. В 1938 году, после аншлюса Австрии, семья Фрейдов подвергается аресту, и вскоре Анна вместе с отцом навсегда покидает Вену, выбрав новым местом жительства Лондон. В Великобритании она продолжила заниматься психоанализом, развивая идеи своего отца, особенно в области психологии детства. В 1947 году Анна Фрейд основала Хэмпстедскую клинику в Лондоне -- крупнейший в то время детский психоаналитический лечебный и учебный центр. В 1952 году она открыла в Лондоне детские терапевтические курсы и клинику, которые были первым учреждением для лечения детей методом психоанализа. Последние годы жизни учёная и исследовательница работала в Йельском университете, продолжая развивать свои идеи в области детской психологии. Умерла Анна Фрейд в Лондоне 9 октября 1982 года. Она никогда не была замужем и не имела собственных детей.
   Став прямой наследницей научных воззрений своего отца, Анна Фрейд в первую очередь развивала психоаналитические представления о Я, фактически основав новое неофрейдистское направление в психологии -- эго-психологию. Главной её научной заслугой обычно считают разработку теории защитных механизмов человека -- механизмов, с помощью которых Я нивелирует влияние Оно. Также Анна значительно продвинулась в изучении агрессии, но всё-таки самым весомым вкладом в психологию было создание (эта заслуга принадлежит ей вместе с Мелани Кляйн) детской психологии и детского психоанализа. Ею были разработаны методы работы с детьми, в том числе игровые, положения психоаналитической теории перерабатывались Анной для прикладной помощи родителям и детям в их взаимодействии. Дети были главным научным и жизненным интересом Анны Фрейд, однажды она даже сказала: "Я не думаю, что являюсь хорошим предметом для биографии. Наверное, всю мою жизнь можно описать одним предложением -- я работала с детьми!". В конце жизни учёную, уже имевшую звания Почётного профессора во многих крупнейших университетах мира, привлекла другая область, связанная с детьми -- семейное право, им она занималась в Йельском университете, издав две работы в соавторстве.
   ФРЕНКЕЛЬ ЯКОВ ИЛЬИЧ ( 1894 - 1952). Еврей. Родители -- народоволец Илья Абрамович Френкель (за участие в народовольческом движении в молодости отбыл семилетнюю сибирскую ссылку) и Розалия Абрамовна Баткина. Дядя -- музыковед Яков Абрамович Френкель.
   С 1909 года с родителями проживал в Санкт-Петербурге. В 1912 году, ещё во время учёбы в гимназии, написал свою первую работу по магнитному полю Земли и атмосферному электричеству. Данную работу показал А. Ф. Иоффе, который прочёл её и прокомментировал. Знакомство Френкеля с Иоффе в дальнейшем привело к их дружбе и научному сотрудничеству. В 1913 году окончил гимназию К. Мая в Санкт-Петербурге с золотой медалью. В 1913--1916 годах окончил Петроградский университет, и был оставлен там для подготовки к профессорскому званию. В 1917 году объяснил на основе квантовой теории Нильса Бора явление контактной разности потенциалов и заложил основы квантовой теории металлов, показав, что валентные электроны в металлах коллективизируются и при достаточно высоких температурах не вносят вклада в удельную теплоёмкость (теория "блуждающих" электронов разрешила "катастрофу" с теплоёмкостью в классической электронной теории металлов). В 1918--1921 годах -- приват-доцент Таврического (Крымского) университета в Симферополе. В 1919 году -- заместитель наркома просвещения Крымской Советской Социалистической Республики.
   В 1919--1921 годах -- заместитель Наркома просвещения Крыма, заведующий отделом высших школ и технического образования Наркомпроса Крыма, член редколлегии газеты "Красный Крым" (Симферополь). В 1920 году стал профессором и женился на девятнадцатилетней студентке биологического факультета Саре Исааковне Гординой.
   В 1921 году по приглашению А. Ф. Иоффе вернулся в Петроград в качестве научного сотрудника Рентгенологического (вскоре Физико-технического) института и преподавателя Политехнического института. С 1921 года и до конца жизни работал в Ленинградском физико-техническом институте -- старший физик, руководитель работ, заведующий теоретическим отделом. Одновременно работал в Политехническом институте в Петрограде.
   С 1922 года ежегодно публиковал новую книгу. Стал автором первого курса теоретической физики в Советском Союзе. С 1924 года занимался построением кинетической теории жидкостей. В 1925--1926 годах -- стипендиат Рокфеллеровского фонда (по рекомендации Пауля Эренфеста, который в 1920-е годы принимал участие в научных конференциях в СССР, где и познакомился с Френкелем, работал в Германии, Франции и Великобритании, год проработал в университетах Гамбурга и Геттингена в сотрудничестве с Вольфгангом Паули, Максом Борном, Хансом Бете и в активном общении с Альбертом Эйнштейном, Давидом Гильбертом и другими крупнейшими учёными.
   В 1926 году опубликовал работу, в которой развил теорию движения атомов и ионов в кристаллах и ввёл представление о новом типе дефектов кристаллической решётки, получивших название "дефектов по Френкелю".
   В 1927 году Френкель применил представление о волнах де Бройля к движению свободных электронов в металлах и объяснил относительно большую "прозрачность" металлических кристаллов для электронов проводимости, зависимость электропроводности от температуры и наличия примесей и других несовершенств кристаллической решётки.
   В 1928 году, применив Паули принцип к электронному газу, Френкель построил теорию самопроизвольной намагниченности ферромагнетиков (модель на основе коллективизированных электронов), предложил теорию белых карликов и определил силы сцепления в твёрдых телах. Объяснил природу ферромагнетизма, разработав в 1928 году независимо от В. Гейзенберга первую квантовомеханическую теорию ферромагнетизма, основанную на обменном взаимодействии электронами (коллективизированная модель). В 1929 году -- член-корреспондент Академии наук СССР. В 1930 году совместно с Яковым Дорфманом теоретически обосновал разбиение ферромагнетика на домены. В 1930--1931 годах -- приглашённый профессор Миннесотского университета в Миннеаполисе, США.
   В 1931 году разработал теорию поглощения света твёрдыми диэлектриками и предложил идею экситонов, построил теорию поглощения света твердыми диэлектриками и ввел понятие экситона. В 1931 и 1936 годах вышли работы Френкеля, в которых он предсказал существование экситонов в полупроводниках, ввёл сам термин экситоны, и разработал для него теорию. В последующие годы возглавлял теоретический отдел Института химической физики, активно сотрудничал в Институте теоретической геофизики (по приглашению его директора О. Шмидта), являлся главным научным консультантом Института авиационных материалов, часто выезжал для консультаций и чтения лекций в другие города и научные центры СССР. В 1932 году применил представления о кванто-вомеханическом туннелировании к рассмотрению выпрямления на контакте "металл -- полупроводник".
   В 1936 году первым ввёл понятие температуры возбужденного атомного ядра и истолкование его распада как "испарения" частиц из "нагретого" ядра.
   В 1936--1937 годах ввёл представление о температуре атомных ядер и разработал статистическую теорию тяжёлых ядер. В 1938 году разработал теорию подвижных дислокаций, а также применил теорию полимерных веществ к вопросу мышечного сокращения, исходя из того, что это сокращение вызывается процессом, аналогичным вулканизации резины, и обусловленным выделением ионов пи химических реакциях, сопровождающих сокращение мышцы.
   В 1938--1939 годах совместно с Т. А. Конторовой выполнил работу по изучению пластической деформации, в которой была впервые предложена микроскопическая теория пластической деформации, а пластичность рассматривается как особый тип движения в твёрдом теле -- согласованное коллективное перемещение целых групп атомов, и предсказаны некоторые закономерности, относящиеся к этому типу движения, например, выведена формула, определяющая скорость перемещения такой деформации.
   В 1939 году развил электрокапиллярную теорию тяжёлых ядер (капельная модель ядра Бора -- Френкеля) и предсказал явление их спонтанного деления, независимо от Бора и Дж. Уилера сформулировал основы теории деления тяжелых ядер, предсказав спонтанное деление.
   В том же 1939 году совместно с С. Е. Бреслером выполнил фундаментальную работу по тепловому движению длинных молекулярных цепочек, в которой было показано, что тепловое движение макромолекулы полимера складываются из отдельных крутильных колебаний звеньев цепи. В результате макромолекула движется и изгибается как упругий стальной пруток. В первые месяцы Великой Отечественной войны проводил исследование, в котором предложил меры по предотвращению искрения трамвайных вагонов, связанного с отрывом бугеля от провода. Это было необходимо для маскировки городов, в первую очередь Ленинграда, от бомбардировок противника. За годы войны среди прочего работал над вопросами вязкости жидкостей. В 1942--1945 годах -- заведующий кафедрой теоретической физики Казанского государственного университета. В 1943--1946 годах -- научный консультант института теоретической геофизики АН СССР в Москве. В 1944--1952 годах -- сотрудник и член Ученого совета Главной геофизической обсерватории им. А. И. Воейкова в Ленинграде. В 1945--1951 годах -- научный руководитель лаборатории ГипроНИИ авиационной промышленности в Москве.
   В 1946 году объяснил явление спекания металлических порошков, что явилось теоретической основой порошковой металлургии. В 1947 году -- лауреат Сталинской премии 1-й степени -- за научные исследования по теории жидкого состояния, обобщённые в монографии "Кинетическая теория жидкостей".
   В 1947--1950 годах -- профессор кафедры физики Ленинградского института точной механики и оптики. Стал одним из основоположников физического образования и создателей инженерно-физического факультета Ленинградского института точной механики и оптики.
   Написал около 200 статей и книг (писал не только на русском, но и на английском, французском и немецком языках), 22 монографии, в том числе первого на русском языке изложения теории относительности (1923); среди его трудов -- первый в России и СССР полный университетский курс теоретической физики. Вышедшие в 1920-х -- начале 1930-х годов первые его части (двухтомные "Электродинамика" и "Волновая механика") были переведены на несколько иностранных языков и были приняты в качестве учебных пособий также в ряде университетов Европы и Америки.
   Френкель разработал квантовую теорию контактных явлений в металлах и квантовую теорию электропроводности металлов. После создания в 1925 году квантовой механики усовершенствовал эту теорию, распространив идеи корпускулярно-волнового параллелизма (дуализма) на свободные электроны в металлах. В физике конденсированного состояния с именем Френкеля связана современная картина реальных кристаллов (дефекты по Френкелю, движение дислокаций -- солитоны Френкеля), теория прочности, кинетическая теория жидкостей. Обосновал близость между твёрдым и жидким состоянием вещества. Разработанная Френкелем теория диффузии и самодиффузии стала основой порошковой металлургии. Френкель ввёл понятие температуры ядра, разработал электрокапиллярную теорию деления тяжёлых ядер и предсказал эффект спонтанного деления. Френкелю же принадлежат важные результаты в геофизике (теория происхождения земного магнетизма, теория атмосферного электричества), астрофизике (теория белых карликов), биофизике (теория мускульной активности, релаксационная теория слуха). Как главный теоретик Физико-технического института, который занимался приемущественно широким кругом прикладных научных разработок, Я. Френкель решал фундаментальные проблемы в разных областях физической науки. Крупнейшими его достижениями в физике твердого тела были основы квантовой теории металлов; теория спонтанной намагниченности ферромагнетиков (одновременно с В. Гейзенбергом и независимо от него); теория реального кристалла, впервые предсказавшая дефекты кристаллической решетки (дефекты по Френкелю); квантовая теория диэлектриков, в которой была предсказана новая квазичастица экситон; теоретическое объяснение спекания металлических порошков -- научная основа порошковой металлургии, и т. д. Сформулировал ряд важных положений в кинематической теории жидкостей, в молекулярной физике и прочих областях физической науки. Впервые дал теоретическое объяснение земного магнетизма и атмосферного электричества (геофизика); в физике атомного ядра предвосхитил идеи П. Дирака, развитые тем в законченную релятивистскую теорию вращающегося электрона; ввел представление о температуре "возбужденного" атомного ядра; независимо от Нильса Бора выступил с электрокапиллярной теорией тяжёлых ядер ("капельная модель ядра Бора -- Френкеля") и предсказал их спонтанное деление. В астрофизике дал решение некоторых вопросов, касающихся внутреннего строения звёзд и их эволюции, например, рождения белых карликов. Внёс существенный теоретический вклад в решение ряда общих вопросов квантовой механики и электродинамики, в создание полупроводниковой электроники и микроэлектроники и пр.
   Его сыновья -- физики Сергей Яковлевич Френкель и Виктор Яковлевич Френкель.
   ФРЕНКЛАХ МАРИЯ ГРИГОРЬЕВНА (1927- ) - филолог.
   С 14 лет воевала в 37-ой Ельской партизанской бригаде
   ФРИДБЕРГ МОРИС - американский пушкинист, организатор юбилейного издания "ПУШКИН в гравюрах ИЛЬИ ШЕНКЕРА"
   ФРИДМАН ИСАЙ ЯКОВЛЕВИЧ (1936- ) - архитектор, библеист, историк, религовед.
   ФРУМКИН АЛЕКСАНДР НАУМОВИЧ (1895-1976) - физикохимик, организатор науки, автор основополагающих работ в современной электронике, создатель советской электрохимической школы. 3 сталинских премии. ГСТ.
   ФРУМКИН САЙ (1930-2010) - бизнесмен, журналист, многолетний борец за права советских евреев
   ФУРМАН МАРК АЙЗИКОВИЧ (1936- )
   Полвека назад, 15 мая 1968 года, во Владимирском областном бюро судмедэкспертизы начал работать молодой врач Марк Фурман. Сегодня он продолжает работать судмедэкспертом, демонстрируя завидное профессиональное долголетие. А недавно в 81 год Марк Айзикович стал победителем Всероссийского конкурса в номинации "Лучший врач -- эксперт". Доюбавим также, что Фурман -- многолетний постоянный друг и автор "ВВ".
   За 50 лет жизни и работы во Владимире он состоялся и как авторитетный судмедэксперт, и как известный писатель, журналист. Здесь он написал уже 19 книг, множество журналистских материалов, стал членом Союза российских писателей и Союза журналистов. И все-таки, главным его делом всегда была работа в бюро судмедэксперизы.
   К моменту переезда во Владимир Фурман уже почти 4 года работал судмедэкспертом в чувашской Шумерле, да и его первые публикации в прессе стали появляться еще до Владимира. И все-таки расцвета в обеих ипостасях Фурман добился во Владимире.
   - Когда меня пригласили работать во Владимир, - вспоминает Марк Айзикович, - я ехал сюда с желанием завершить работу над кандидатской диссертацией под руководством моего учителя, профессора Аделаиды Петровны Загрядской, ученого с европейским именем. В профессии она для учеников была, как вторая мать. А во Владимирском областном бюро судмедэкспертизы имелась хорошая аппаратная база, которой не располагал провинциальный чувашский городок.
   Диссертацию Фурман защитил в Горьком в 1973 году -- и с тех пор не прекращает научных изысканий, опубликовав в журнале "Судебно-медицинская экспертиза" и научных сборниках более 90 работ по судебной медицине и криминалистике. 28 лет, с 1973 по 2001 году, Марк Фурман заведовал медико-криминалистическим отделением Владимирского областного бюро судмедэкспертизы.
   - Наибольшее число экспертиз и не только во Владимире, а по всей стране, связаны с колото-резаными ранениями - около пятидесяти процентов всех исследований, - говорит Фурман. - Так, одним из недавних резонансных дел, в котором я участвовал как эксперт, было расследование громкого убийства женщины-таксистки в Гусь-Хрустальном. Провели экспертизу ран, нанесенных жертве, идентифицировали орудия убийства: нож, пассатижи, металлическую проволоку-удавку. Выступали на процессе в областном суде. Результаты экспертизы в совокупности с материалами дела стали важнейшими доводами, убедивших суд присяжных в справедливости обвинительного приговора.
   - Наше Владимирское бюро - одно из лучших в Центральной России. В чем немалая заслуга начальника Александра Семенова и всего нашего дружного коллектива, - добавляет Марк Айзикович. - В ЦФО по оснащенности и объему работ мы уступаем только Москве и Воронежу.
   Многолетняя психологическая нагрузка на страшной работе могла бы ввергнуть в депрессию кого угодно -- но не Марка Фурмана. Он привык оставлять переживания и трудности работы эксперта внутри бюро в конце рабочего дня. Он по мере возможности старается быть оптимистом. А литература и другие увлечения в этом ему помогают.
   - Опыт я набирался постепенно, - рассказывает он. - Но я и сейчас не скажу, что знаю все. Постоянно учусь. Прислушиваюсь к мнениям талантливых молодых экспертов, у нас преобладает коллективное мнение. Кроме того, сейчас практикуется состязательность экспертиз. Многие экспертизы пытаются опровергнуть московские эксперты, работающие платно - а мы остаемся государственными медицинскими экспертами. И в суде, даже в условиях конкуренции с приезжими коллегами, наше мнение чаще всего более весомо.
   За долгую карьеру Фурман участвовал во многих съездах и конференциях профессионального сообщества. В том числе - в двух съездах судебных медиков России, которые проходили на Владимирской земле в 1980 и 1996 годах. Недавно он был самым возрастным среди 350 делегатов совещания Ассоциации судебно-медицинских экспертов.
   - Для меня профессия многое значит, - говорит он. - Я всегда ставил ее выше литературы и журналистики, которыми занимаюсь в свободное время. Никаких скидок на возраст я в работе не даю. Вот и сегодня проводил исследования сразу с шестью экспертизами, благо наш лаборант Елена Валерьевна - мой надежный помощник ...
   И в прошлом году коллеги выдвинули Марка Айзиковича на Всероссийский конкурс врачей в номинации "Лучший эксперт". Отбор кандидатов провела и "Медицинская газета", на страницах которой Фурман публикуется уже свыше 40 лет. На решающем этапе номинанты оценивались в Минздраве.
   - Я участвовал во многих писательских и журналистских конкурсах, но это был первый для меня профессиональный конкурс судмедэкспертов, - говорит Фурман. И сразу успех! Владимирский врач был признан лучшим в стране по версии 2017 года. Приз и почетный диплом от министра здравоохранения Скворцовой - тому подтверждение. Ну а что литература?
   -Когда я начинал, это были, в основном, судебные очерки. Первые мои книги посвящены конкретным расследованиям, - рассказывает он. - Потом мне это стало неинтересно. Я перешел на прозу. Тематика расширилась, последний роман, который я закончил - о высшей мере наказания для трех категорий преступников: серийных убийцах, террористов, педофилов. Я, как и все российские судмедэксперты, как великий писатель Солженицын, убежден - для этих преступников необходима смертная казнь. И вот решился написать художественное произведение. Сюжет нового романа под рабочим названием "Мораторий на крови" раскрывать не буду - скажу лишь, что он связан с моим пониманием проблемы ложного гуманизма по отношению к нелюдям.
   Помогает профессиональному долголетию известного владимирского судмедэксперта и семья. Супруга Мария Иосифовна, как и муж - тоже медик с почти 53-летним стажем. Она детский отоларинголог, по-прежнему работает в городской детской поликлинике N1. Медицину выбрала и старшая дочь Стелла. Врачом стал и ее сын Александр, внук Марка Айзиковича и Марии Иосифовны. Он занимается лучевой диагностикой. Но никто из потомков Марка Фурмана судебную медицину пока не выбрал. - Это работа штучная, не для каждого, - улыбнулся мой собеседник.
   ИЗ ДОСЬЕ "ВВ". Марк Фурман родился 9 июня 1936 года в Кишиневе. Окончил Горьковский мединститут в 1964 году. С 1968 года живет во Владимире. Судебно-медицинский эксперт областного бюро судебно-медицинской экспертизы. Кандидат медицинских наук, заслуженный врач России.
   С 60-х годов занимается журналистикой и литературой. Публиковался во многих журналах и газетах: "Огонек", "Человек и закон", "Известия", "Совершенно секретно", "Медицинская газета", во владимирских изданиях По его сюжетам снят сериал "Эксперты", фильмы "Охота на "Слонов" и "Тайна Ганиной ямы". Автор книг "Записки эксперта", "Убийство под микроскопом", "Последний рейс стюардессы", "Если будет угодно богам...", "Вне игры, или Кровь и деньги большого футбола" (в соавторстве с Б.Смирновым), "Детективы судмедэксперта", "Радуга памяти", "Вечер с Окуджавой" и других. К ЧМ-2018 подготовил новое издание книги "Очарование футбола".
   Член Союза журналистов и Союза писателей РФ. Лауреат Всероссийских и областных литературных и журналистских конкурсов.
  
  
   ХАВКИН ВЛАДИМИР ААРОНОВИЧ (1860-1930) - бактериолог, иммунолог, эпидемиолог.
   Родился в Одессе в семье учителя казённой еврейской школы Аhарона Хавкина и его жены Розалии Дувид-Айзиковны Ландсберг. Учился в хедерe, в 1879 году окончил русскую гимназию в Бердянске. В 1884 г. окончил Новороссийский университет в Одессе, где его учителем был И. Мечников, под влиянием которого Хавкин заинтересовался зоологией простейших. В студенческие годы был близок к революционерам-народникам, участник групп еврейской самообороны, дважды изгонялся из университета и подвергался арестам.
   Отлученный как еврей от университетской науки (несмотря на то, что уже первые его работы были в 1885-86 гг. опубликованы в солидном парижском журнале "Анналы естественных наук"), Хавкин в 1888 г. навсегда покинул Россию и принял предложенное ему место приват-доцента Лозаннского университета. В 1889 г. он по рекомендации И. Мечникова стал сотрудником Пастеровского института в Париже, где к 1892 г. создал первую эффективную вакцину против холеры, доказав на самом себе ее безопасность для человека. В 1892 г., когда в России был массовый голод, а за ним вспыхнула эпидемия холеры, Хавкин предложил свои услуги русскому правительству. Власти отказались от помощи еврея. Поскольку до этого медицина и наука в целом были бессильны против этой болезни, британское правительство разрешило Хавкину испробовать его вакцину в Индии, где в это время свирепствовала эпидемия холеры, уносившая сотни тысяч человеческих жизней. В начале 1893 г. Хавкин отправился в Индию в качестве государственного бактериолога. Немногим более чем за два года, наладив производство вакцины, лично участвовал, объездив для этого всю страну, в вакцинации свыше 42 тыс. человек, среди которых заболеваемость холерой и особенно смертность от нее сократились в десятки раз. Ставшие после этого массовыми и применяющиеся в улучшенном виде до сих пор, прививки вакцины Хавкина в Индии, а затем и в других странах покончили с беспомощностью человечества перед холерными эпидемиями. Таким же решающим был вклад Хавкина в борьбу с чумой, эпидемия которой поразила в 1896 г. второй по величине город Индии Бомбей и его окрестности. Прибыв туда по просьбе властей, Хавкин с небольшим штатом сотрудников за три месяца создал первую эффективную противочумную вакцину, снова доказал ее безопасность вначале на себе, а затем в течение нескольких лет непосредственно участвовал в вакцинации населения. Отчеты представителей ряда стран (в том числе России, Германии, Франции и Италии), направленных их правительствами в Индию наблюдать за эпидемией чумы, о поразительных результатах использования вакцины Хавкина способствовали её всеобщему признанию.
   Созданная Хавкиным в 1896 г. в Бомбее небольшая противочумная лаборатория стала впоследствии крупнейшим в Юго-Восточной Азии исследовательским центром по бактериологии и эпидемиологии и с 1925 г. носит название Институт имени Хавкина. В 1897 г. королева Виктория наградила Хавкина одним из высших орденов империи. В 1904 году Хавкин вернулся в Швейцарию. Последние 15 лет жизни Хавкин прожил в Париже, посвятив себя соблюдению заповедей иудаизма, в верности которому он стал видеть единственную возможность сохранения еврейского народа. Поддерживая идею воссоздания еврейского государства в Эрец-Исраэль, он утверждал, что еврейским оно окажется лишь в том случае, если будет основано на религиозных принципах. Блестящая научная карьера Хавкина увенчалась тем, что в 1915 г. по его рекомендации британские войска, участвовавшие в боевых действиях на фронтах Первой мировой войны, впервые получили прививку тройной вакцины (против брюшного тифа и двух основных разновидностей паратифа). Хавкин руководил этой программой.
   Вместе с друзьями Хавкин написал работу о правах евреев в Эрец-Исраэль и диаспоре и предложил её вниманию участников Женевской мирной конференции. С 1920 года Хавкин был членом центрального комитета Альянса и по его поручению (а также по поручению Еврейского колонизационного общества) много ездил по еврейским общинам Восточной Европы.
   С 1928 г. Хавкин постоянно жил в Швейцарии, в Лозанне. Опубликованная в 1930 г. британским правительством так называемая "Белая книга Пасфилда", резко ограничивавшая въезд евреев в Эрец-Исраэль, совершенно его ошеломила, хотя сам он давно предсказал примерно такой оборот событий. Часть своего немалого состояния (около $300 тыс.) Хавкин завещал в пользу йешив в Восточной Европе. Хавкин оставил также огромный архив, хранящийся в Еврейском университете в Иерусалиме (кампус Гиват Рам).
   ХАНЦЕВИЧ АРКАДИЙ (1953- ) - журналист, редактор
   ХАРЕЛЬ ИССЕР (ивр. ????? ??????, настоящее имя Израиль Натанович Гальпе?рин, 1912, Витебск -- 18 февраля 2003, Израиль) -- руководитель служб разведки и безопасности Израиля с 1948 по 1963 годы.
   Известен тем, что был единственным человеком в истории Израиля, совмещавшего руководство разведкой и контрразведкой. Фактически именно он создавал легендарный Моссад. Лично возглавлял операцию по захвату нацистского преступника Адольфа Эйхмана в Аргентине в 1960 году.
   Израиль Гальперин родился в Витебске (Российская империя, сейчас Республика Беларусь) в богатой семье. был младшим из 4 сыновей еврея-коммерсанта.
   Его отец, Натан Гальперин, был выпускником Воложинской ешивы. Его мать, урождённая Иохевед Левина, была младшей дочерью владельца заводов по производству уксуса в Двинске (Даугавпилс) и Витебске. Тесть назначил Натана Гальперина управляющим заводом в Витебске.
   Точная дата рождения Израиля Гальперина неизвестна, документы утеряны во время революции и Первой мировой войны в России. Фамилию он поменял уже в Израиле в 1948 году.
   После революции его семья потеряла всё своё имущество, которое было конфисковано коммунистическими властями. Не позднее 1917 года они эмигрировали из Советской России в Даугавпилс (Латвия). Его младший брат Давид Натанович Гальперин (1917--1942, погиб в бою под Наро-Фоминском) родился уже в Даугавпилсе. В Даугавпилсе же Харель учился в начальной и средней школе.
   Там же он присоединился к молодёжной сионистской организации "Хашомер-Хацаир". Поскольку он собирался переехать в Палестину и жить в кибуце, то, даже не сдав выпускные экзамены, он уехал работать на сельскохозяйственную ферму под Ригой.
   В 1929 году после кровавого антиеврейского погрома в Хевроне Харель и его молодые друзья приняли решение переехать в Палестину для укрепления еврейских поселений. 17-летний Иссер приехал в Палестину в 1930 году с пистолетом, который он прятал в буханке хлеба и пронёс через британскую таможню.
   В Палестине он почти сразу после приезда вступил в подпольную военизированную организацию еврейской самообороны "Хагана" и до 1935 года жил в киббуце Шфаим, а затем -- в Герцлии.
   В кибуце Иссер познакомился с еврейской девушкой из Польши по имени Ривка и после непродолжительного ухаживания женился на ней. Все знакомые были очень удивлены, поскольку Харель был человеком угрюмым и необщительным, а Ривка, напротив, была очень шумной, весёлой, любила развлечения и танцы. Она была единственным человеком, кроме премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона, которому Харель когда-либо подчинялся. Соседи прозвали её "Амазонка".
   За трудолюбие в кибуце Иссер, с учётом его советского происхождения, получил кличку "Стахановец".
   В Герцлии Иссер с женой и её сёстрами занимались уборкой фруктов, а затем открыли собственное дело по выращиванию цитрусовых. Однако летом 1940 года "Хагана" направила Хареля в тренировочный лагерь в Яарот ха-Кармел, где он учился стрельбе и осуществлению диверсионных акций. После окончания этой спецшколы Харель почти всю жизнь работал в израильских спецслужбах.
   В 1935--1944 годах он работал на дорожном строительстве и прокладке оросительных систем, являясь одновременно членом "Хаганы" и активным бойцом отрядов еврейской самообороны. В период с 1940 по 1944 годы Харель служил в береговом патруле Хаганы -- встречал нелегальных иммигрантов.
   По утверждению самого Хареля, "Хагана" перевела его на нелегальное положение после того, как он избил британского старшего офицера за антисемитскую реплику.
   Был одним из соратников и доверенных лиц премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона. Возглавлял разведку "Моссад" и контрразведку "Шин-Бет" Израиля. После отставки был советником премьер-министра, членом Кнессета, написал 12 книг. Воинское звание -- подполковник.
   Умер 18 февраля 2003 года в возрасте 91 года в медицинском центре "Бейлинсон" в Петах-Тикве.
   Работа в разведке для Хареля началась в 1944 году. За два года до этого внутри Хаганы была сформирована первая служба безопасности "Шерут едиот" (ивр. ?????? ????????, "Информационная служба") или сокращенно "Шай", в рамках которой Харелю была поручена работа в так называемом "Еврейском дивизионе" или отделе внутренней безопасности. Дов Конторер утверждает, что Харель работал на Шай уже с 1942 года, собирая развединформацию из британских источников.
   На момент прихода Хареля весь отдел внутренней безопасности состоял из трёх человек -- начальника, секретарши и самого Хареля. В его компетенции была информация о правой оппозиции "Хагане", в частности "Иргун" и "ЛЕХИ". В 1946 году Харель возглавил Еврейский дивизион, а в 1947 году -- стал руководителем тель-авивского регионального отдела "Шай".
   В это же время он получил прозвище "Иссер-маленький" -- формально за рост 155 сантиметров, а ещё чтобы отличать от "Большого Иссера" -- Беери, который возглавлял к этому времени всю службу "Шай".
   "Служба общей контрразведки" (впоследствии "Общая служба безопасности") Шабак (Шин-Бет) была создана через несколько недель после провозглашения Израиля -- 30 июня 1948 года. Новую спецслужбу возглавил Иссер Харель. В начале 1950-х годов осуществлялась активная слежка за правыми экстремистами из Иргуна и Лехи, а затем за левыми активистами из партии "МАПАМ", которых Харель подозревал в шпионаже в пользу СССР.
   19 сентября 1952 года Харель стал руководителем внешней разведки -- "Моссад" и оставался на этом посту до 26 марта 1963 года. В эти же годы Харель одновременно возглавлял объединённый комитет руководителей всех израильских секретных служб и был советником премьер-министра по вопросам обороны и безопасности.
   В это время весь Моссад размещался в трёх комнатах и имел штат 12 человек. Почти сразу же после вступления в должность Харель добился от Бен-Гуриона десятикратного увеличения бюджета Моссад и реорганизовал работу службы. При нём в Моссад была создана спецшкола для подготовки агентов и установлены жёсткие стандарты для отбора кандидатов. Он говорил: Мне нужны люди, испытывающие отвращение к убийству, но которых, тем не менее, можно научить убивать...
   Харель считал, что Моссад должен помочь стране компенсировать разницу в ресурсах между Израилем и его противниками:
   Мы окружены врагами, которые намного превосходят нас в численном отношении. Поэтому мы вынуждены выдвигать нашу разведку как можно дальше. Она служит нам подобно длинной руке, помогая скомпенсировать недостаток времени и пространства
   Он был единственным человеком в истории Израиля, который совмещал руководство разведкой и контрразведкой. Для этого уникального положения Давид Бен-Гурион придумал в 1957 году специальную должность на иврите HaMemuneh ("ответственный"). Эта должность не была официальной, однако авторитет Хареля в спецслужбах Израиля был непререкаем. Фактически он был человеком номер два в государстве, поскольку подчинялся только главе правительства и руководил всеми спецслужбами страны.
   Харель лично возглавлял операцию по поимке нацистского военного преступника Адольфа Эйхмана 11 мая 1960 года в Аргентине. Об этих событиях он написал книгу "Дом на улице Гарибальди" (на русском она вышла под названием "Похищение палача").
   Многие традиции в "Моссад" пошли именно от Хареля, например экономия, недоверие к технике и повышенная секретность. О его любви к конспирации ходили легенды и анекдоты -- например, рассказывали, будто он на вопрос таксиста "Куда ехать?" ответил "Это секрет".
   До 1960 года имя Хареля не появлялось в открытой печати. Известен он стал после захвата Эйхмана, когда появился на заседании Кнессета, посвящённого этому событию.
   В марте 1963 года между Харелем и Бен-Гурионом возникли острые разногласия. Они были связаны с операциями Моссад в Египте.
   Незадолго до этого Бен-Гурион заключил тайное соглашение с Конрадом Аденауэром о том, что Германия выплатит Израилю крупные суммы денег в качестве компенсации за преступления нацистов, а также поставит большую партию оружия, в котором Израиль очень нуждался.
   В это же время Харель развернул в Египте операцию "Дамоклов меч" против немецких учёных, помогавших Египту в разработке ракетной программы, которую Харель считал чрезвычайно опасной для Израиля. Немецкие специалисты получали от агентов Моссад угрожающие письма, а затем и посылки, начинённые взрывчаткой. Таким способом Харель рассчитывал заставить их уехать из Египта. В конце марта 1963 года Бен-Гурион попросил Хареля свернуть операцию в Египте, чтобы не ставить под угрозу отношения с ФРГ. Однако Харель приказал активизировать теракты против немецких учёных. Результатом стало обострение отношений с Германией, которая прекратила поставки новейшего оружия Израилю. Это вызвало конфликт между ним и Бен-Гурионом, и Харель подал в отставку 26 марта.
   С Бен-Гурионом Харель восстановил отношения в июне 1966 года. В этот день жена Бен-Гуриона Полина организовала у себя дома их встречу. Они обнялись, Харель заплакал, а Бен-Гурион подарил ему фотографию, на обороте которой было написано: "Иссеру -- защитнику чести и безопасности страны. Бен-Гурион"
   После отставки с поста руководителя Моссад Харель с сентября 1965 года по июнь 1966 года был советником по вопросам разведки и борьбы с террором премьер-министра Леви Эшколя. Однако в связи с личным соперничеством с новым главой Моссад Меиром Амитом ему пришлось уйти в отставку и с этого поста -- на этот раз окончательно завершив свою работу в разведке. Последним поводом для отстранения Хареля стал конфликт вокруг дела Бен-Барки.
   Впоследствии избирался депутатом Кнессета 7-го созыва с 17 ноября 1969 года по 21 января 1974 года, был членом комиссии по внутренним делам.
   Харель был авторитарным руководителем, все сотрудники "Моссад" подчинялись и были преданы лично ему. Жёсткий стиль Харель сочетал с заботой о хороших сотрудниках и создании у них чувства престижности и элитарности. Кроме того, что он прилагал все усилия, чтобы вытащить в Израиль провалившегося агента, но даже схваченного на вражеской территории не по своей вине он оставлял на работе, и многие из агентов впоследствии успешно работали с новыми документами, под новой легендой, в другой стране. Харель не любил и не понимал юмора, а также никогда не шутил сам. Единственное не совсем серьёзное высказывание Хареля:
   Из всех людей моих голубых глаз не боятся только собаки и дети
   Один из его сотрудников однажды заметил, что если бы Харель не уехал из России, то точно стал бы начальником КГБ, а "этого монстра Берию проглотил бы на завтрак и не поперхнулся".
   Харель был убеждён, что настоящие защитники Израиля должны придерживаться жёстких моральных принципов и практически пуританских правил поведения. Всю свою жизнь и работу подчинил этому принципу. Знавшие Хареля отзывались о нём как о человеке кристальной честности.
   Харель любил оперу и романы Агаты Кристи. Шпионские детективы, за исключением романов Джона Ле Карре, презирал и говорил, что "таких шпионов ловили бы на третий день по дюжине". Иссер Харель под именем "Мемуне" был одним из героев детективного романа Дерека Картуна "Падение Иерусалима".
   ХАРИТОН ЮЛИЙ БОРИСОВИЧ (1904-96) - физик-теоретик, член-корр, Трижды ГСТ, трижды лауреат Сталинской премии и Ленинской премии.
   С 13 лет Юлий Харитон одновременно с учёбой в реальном училище работал -- письмоводителем, учеником механика, монтером[11].
   С 1920 по 1925 год -- студент электромеханического факультета Политехнического института, с весны 1921 -- физико-механического. В 1921 году начал научно-исследовательскую работу в Физико-техническом институте под руководством Н. Н. Семёнова. В 1926--1928 годах стажировался в Кавендишской лаборатории (Кэмбридж, Англия). Под руководством Эрнеста Резерфорда и Джеймса Чедвика получил степень доктора наук (D.Sc., Doctor of Science), тема диссертации: "О счёте сцинтилляций, производимых альфа-частицами". По возвращении из командировки, вместе с Г. М. Франком занимался вопросами митогенетического излучения; в дальнейшем вернулся к химической кинетике -- вопросам теории взрывчатых веществ.
   С 1931 по 1946 год был руководителем лаборатории взрывчатых веществ в Институте химической физики; проводил научные работы по детонации, теории горения и динамике взрыва. По совместительству читал общий курс физики в Ленинградском индустриальном институте и редактировал журнал "Экспериментальной и теоретической физики".
   В 1939--1941 годах Юлий Харитон и Яков Зельдович впервые осуществили расчёт цепной реакции деления урана.
   Участвовал в атомном проекте с 1945 года, распоряжением ГКО СССР от 20 августа 1945 года N 9887сс/ов "О специальном комитете [по использованию атомной энергии] при ГКО" был включён в состав Технического совета Специального комитета. Ему в составе группы учёных (А. И. Алиханов (председатель), Л. Д. Ландау, А. Б. Мигдал, С. А. Рейнберг, М. А. Садовский, С. С. Васильев и А. П. Закощиков) на заседании 30 ноября 1945 года было поручено проанализировать все имеющиеся материалы о последствиях применения атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки и определить эффективность фактора взрывной волны, фактора теплового и фактора радиоактивного излучения[14].
   С 1946 года Харитон -- главный конструктор и научный руководитель КБ-11 (Арзамас-16) в Сарове при Лаборатории N 2 АН СССР. К работе над реализацией ядерно-оружейной программы под его руководством были привлечены лучшие физики СССР. В обстановке строжайшей секретности в Сарове велись работы, завершившиеся испытанием первых советских атомной (29 августа 1949) и водородной (12 августа 1953) бомб. В последующие годы работал над сокращением веса ядерных зарядов, увеличением их мощности и повышением надёжности.
   В 1955 году подписал "Письмо трёхсот". Член КПСС с 1956 года.
   Был одним из академиков АН СССР, подписавших в 1973 году письмо учёных в газету "Правда" с осуждением "поведения академика А. Д. Сахарова". В письме Сахаров обвинялся в том, что он "выступил с рядом заявлений, порочащих государственный строй, внешнюю и внутреннюю политику Советского Союза", а его правозащитную деятельность академики оценивали как "порочащую честь и достоинство советского ученого".
   Жена -- Мария Николаевна Харитон (урождённая Вульфович, 1902--1972), актриса театра "Балаганчик"; её сестра Вера Николаевна была замужем за переводчиком В. И. Стеничем, а во втором браке -- за доктором экономических наук, профессором А. А. Иотковским (1904--1977). Дочь -- Татьяна Юльевна Харитон (1926--1985), историк, научный сотрудник Института передачи информации АН СССР жена доктора философских наук Ю. Н. Семёнова (1925--1995). Внук -- доктор биологических наук Алексей Юрьевич Семёнов (род. 1951).
   Хасин, Абрам Иосифович (род. 1923) -- советский и российский шахматист, тренер, международный мастер (1964), гроссмейстер ИКЧФ (1972).
   Хасин, Абрам Матвеевич (1899--1967) -- советский военный деятель, генерал-майор танковых войск.
   Хасин, Александр Семёнович (1951--2016) -- российский шахматист, гроссмейстер (1996), заслуженный тренер России, международный арбитр.
   Хасин, Виктор Яковлевич (1915--1944) -- Герой Советского Союза.
   Хасин, Геннадий Борисович (род. 1935) -- советский футболист.
   Хасин, Герш Аронович (1918--1996) -- советский и российский учёный-металлург доктор технических наук, профессор.
   ХАСИН БОРИС АБРАМОВИЧ (1895-1950) - мой отец. Амен.
   ХАСИН БОРИС АБРАМОВИЧ (1967- ) - мой сын, житель Израиля
   ХАСИН ЛЕОН (2005- ) - мой внук. Живёт в Израиле
   ХАСИНА БЕЛЛА БОРИСОВНА (1928-94) - моя сестра. Амен.
   ХАСИНА НАТАЛЬЯ (1967- ) - жена БОРИСА, моего сына. Израиль.
   ХАСИНА (БЕРЗУН) САРРА БОРИСОВНА (1906-80) - мама. Амен.
   ХАСИН РУВИМ АРОНОВИЧ (1914-?) - геолог
   В 1938 году -- окончил Ростовский государственный университет. С 1939 года работал в тресте "Спецгео". В период с 1940 по 1945 годы -- командируется в Монголию. Работал там в качестве старшего геолога и начальника геологопоисковых партий, которые вели широкие геологические исследования главным образом в восточной Монголии, тогда ещё слабо изученной в геологическом отношении.
   Были открыты оловянно-вольфрамовое месторождение Модото с крупными россыпями Баин-Мод и Хучжихан, а также вольфрамовые месторождения Тумэн-Цогто, Шара-Хада, ряд проявлений этих полезных ископаемых и месторождений плавикового шпата в других районах страны. Вторично был командирован в Монголию в 1955 году и работал там в течение двух лет в качестве главного геолога экспедиции.
   Автор более 100 работ по различным проблемам геологии и полезных ископаемых, наибольший интерес представляют проблемы магматизма и металлогении.
   Первый разработал схему магматизма монгольской части Центрально-Азиатского складчатого пояса, выявил основные закономерности эволюции магматизма и составлена карта распространения на её территории магматических формаций, а также тектоническая схема и ряд прогнозных мелкомасштабных металлогенических карт.
   С 1966 года -- главный геолог Восточной экспедиции МинГЕО СССР. Орден Полярной Звезды (МНР, 1956). Сталинская премия за выдающиеся изобретения и коренные усовершенствования методов производственной работы третьей степени (в составе группы, в области разведки и добычи полезных ископаемых, за 1951 год) -- за открытие и промышленное освоение месторождений полезных ископаемых (месторождение касситерита в Монголии). Медаль "За трудовое отличие" (1949). Медаль "За трудовую доблесть" (1951). Премия имени В. А. Обручева (совместно с Н. А. Мариновым, за 1994 год) -- за монографию "Геология Монгольской Народной Республики" (в трех томах).
   (Растворился человек в грешном мире, и какой ЧЕЛОВЕК)
   ХОФФЕР ЭРИК (1902-83) -американский философ с немецкими корнями.
"Политика британских колониальных чиновников в Палестине была логична, но не проницательна. Они рассуждали так: если Гитлер сумел истребить шесть миллионов евреев, не встретив при этом серьезного сопротивления, то будет не так уж трудно справиться с шестьюстами тысячами евреев в Палестине. Но они убедились, что евреи в Палестине, когда бы они туда ни попали, оказались страшными врагами: храбрыми, стойкими и находчивыми. Еврей в Европе стоял перед врагом одинокой, изолированной личностью, живой пылинкой в вечном "Ничто". В Палестине -- он чувствовал себя не человеческим атомом, а членом вечной расы, с  историческим прошлым и захватывающим дыхание будущим.
Интересно, что евреи, покорно шедшие на убой в гитлеровской Европе, отчаянно боролись в Палестине. И хотя говорят, что в Палестине они сражались потому, что у них не было иного выхода -- иначе арабы перерезали бы им всем горла, -- тем не менее верно, что их отвага и готовность к самопожертвованию были не от отчаяния, а от горячей заботы возродить свою древнюю страну и древний народ. И они, действительно, умирали за города, еще не построенные, за сады, еще не посаженные..."
Имя Эрика Хоффера, к сожалению, в Израиле знают единицы, а должны знать все. О нем не пишет израильская пресса, не упоминают на телевидении и радио. Величайшая несправедливость.  Ведь это именно Эрик Хоффер, американский философ, сын немецких эмигрантов, нееврей, написал в 68-ом году:"...то, что происходит с Израилем, то ожидает и всех нас. Если же Израиль погибнет, уделом нашим станет Катастрофа..."

Он родился  25 июля 1902 года в нью-йоркском Бронксе. В семилетнем возрасте, после смерти матери, ослеп без всяких видимых причин, и восемь лет находился в полной тьме.  Когда мальчику исполнилось 15 лет, случилось чудо - вернулось зрение. Врачи, находящиеся в шоке от такого "прозрения", предупредили, что в любую минуту слепота может вернуться, и парень схватился за книги, чтобы вместить в себя как можно больше, на случай, если  вновь наступит темнота. В этом же году заболел отец, и семья начала стремительно нищать. Мальчику пришлось найти работу, чтобы они с отцом не умерли с голоду. Большого выбора не было: пятнадцатилетний парень без начального образования мог рассчитывать только на самую грязную и низкооплачиваемую работу: грузчик в порту, посудомойщик в кафе и ресторанах, дровосек, железнодорожный разнорабочий. Он  так никогда и не получил формального образования. И впоследствии он не провел ни одного дня в школе или в университете. Все знания  добыл самостоятельно, из книг, которые постоянно носил с собой. Когда ему исполнилось 18, отец умер.
"После смерти отца, -- вспоминал Хоффер, -- я понял, что мне придется заботиться о себе самому. Я уже определенно знал несколько вещей: во-первых, что не хочу работать на фабрике; во-вторых, что не вынесу зависимости от благосклонности какого-нибудь начальства; в-третьих, что всегда буду бедным...". В Калифорнии быть бедным легче, чем в Нью-Йорке, туда он и отправился.  Так и перебивался 20 лет, не расставаясь с книгами и  записывая  свои мысли.
Началась Вторая мировая. В армию, его, конечно, не взяли. Он вступил в союз портовых грузчиков, и проработал в порту  до 1967 года. Даже после того, как в 51-ом вышла его первая книга "Истинноверующий", он продолжал работать на тяжелой физической работе.
Книга произвела впечатление, она резко отличалась от привычных научных работ.  Оригинальная,  полная чеканных, ярких и удивительно лаконичных мыслей о природе власти, общественных движений и внутренней жизни людей. Совершенно не похожая на привычные академические издания. Работа, ставшая в США классической, к сожалению, до сих пор не имеет должного резонанса на европейском континенте. Думается, что одна из  причин этого недостаточного внимания --  то, о чем мы говорили выше --  в отличие от Фрейда,  Вебера, Ортеги, Юнга и других, также сделавших предметом своего анализа природу массового сознания и  поведения,  существенно повлиявших на умы и настроения  XX века,  Хоффер не воспринимается академически. Да и сама фигура философа -- портовый грузчик, батрак, бродяга...
Вот несколько выдержек из книги. Оцените.
Недовольство сильнее всего, пожалуй, тогда, когда страдания терпимы; т. е. когда условия жизни улучшаются настолько, что человеку начинает казаться возможным полное благополучие. Несправедливость чувствуется острее в момент, когда кажется, что справедливость вот-вот восторжествует.
Интенсивность недовольства обратно пропорциональна расстоянию до желанной цели.
Наша неудовлетворенность сильнее тогда, когда мы многое имеем и хотим иметь еще больше, чем когда мы ничего не имеем и хотим немногого. Мы меньше недовольны, когда нам не хватает многого, чем когда нам не хватает чего-нибудь одного.
Смутьяны в рабском обществе -- это или недавно порабощенные, или освобожденные рабы. Непривычная свобода для только что освобожденного раба -- корень его недовольства.
Свобода усиливает чувство неудовлетворенности так же, как и ослабляет его. При свободе передвижения неудача выбора полностью ложится на плечи отдельной личности. Свобода предоставляет больше вариантов действия, но тем самым ведет к большему числу ошибок и к большей неудовлетворенности.
Ну и как же без евреев? Без евреев нельзя. Смотрите, что говорит Эрик Хоффер о нас. Прошу не забывать, что написано это было в сороковые годы прошлого века.
Коммунальная сплоченность евреев как в Палестине, так и в рассеянии после исхода из Палестины и была, вероятно, одной из причин того, что христианство среди них имело мало успеха. Разрушение Иерусалимского храма римлянами привело к тому, что евреи еще больше сплотились. Приверженность евреев к своему храму и Иерусалиму перешла к синагоге и общине. Позднее, когда христианская церковь стала обладать большой силой, достаточной, чтобы загнать евреев в гетто, -- этим она обеспечила им еще большую сплоченность и тем самым, не желая того, обеспечила существование иудаизма на долгие времена. Наступившее позднее Просвещение подорвало ортодоксальный иудаизм и стены гетто. Неожиданно -- пожалуй, впервые со дней Иова и Екклезиаста -- еврей почувствовал себя страшно одиноким во враждебном мире. Коллектива, с которым он мог бы сжиться и раствориться в нем, не было. Синагога и община к тому времени захудали, стали безжизненными, а двухтысячелетние традиции и предрассудки мешали еврею совсем слиться с нееврейским общественным коллективом. Таким образом,  современный еврей превратился в наиболее автономную личность, а потому -- и в наиболее неудовлетворенную. Неудивительно, что массовые движения в новое время часто находят в еврее готового новобранца. По той же причине евреи, убегая от неудовлетворенности, наполняли и другие дороги -- переселения, эмиграции и других метаний и поисков. Еврей страстными усилиями старался доказать ценность своей личности и в материальных достижениях, и в творческой работе. Правда, своими собственными усилиями он мог создавать одно маленькое подобие коллективности, а именно -- семью, -- и он пользовался этой возможностью, насколько хватало сил. Но это единственное убежище европейского еврея сжег Гитлер в концлагерях и  газовых камерах. Вот почему сегодня, больше чем когда бы то ни было, еврей, особенно в Европе, представляет собой идеал потенциального новообращенного. И кажется просто провиденциальным, что сионизм оказался под рукой у еврея в его черный час, чтобы заключить его в свои коллективные объятия и излечить от индивидуальной изоляции. Израиль, действительно, редкое убежище: это -- дом и семья, синагога и конгрегация, нация и революционная партия -- все вместе...
То же самое и в случае с евреями: по их поведению в Европе невозможно было представить их поведение в Палестине. Политика британских колониальных чиновников в Палестине была логична, но не проницательна. Они рассуждали так: если Гитлер сумел истребить шесть миллионов евреев, не встретив при этом серьезного сопротивления, то будет не так уж трудно справиться с шестьюстами тысячами евреев в Палестине. Но они убедились, что евреи в Палестине, когда бы они туда ни попали, оказались страшными врагами: храбрыми, стойкими и находчивыми. Еврей в Европе стоял перед врагом одинокой, изолированной личностью, живой пылинкой в вечном "Ничто". В Палестине -- он чувствовал себя не человеческим атомом, а членом вечной расы, с  историческим прошлым и захватывающим дыхание будущим.
Интересно, что евреи, покорно шедшие на убой в гитлеровской Европе, отчаянно боролись в Палестине. И хотя говорят, что в Палестине они сражались потому, что у них не было иного выхода -- иначе арабы перерезали бы им всем горла, -- тем не менее верно, что их отвага и готовность к самопожертвованию были не от отчаяния, а от горячей заботы возродить свою древнюю страну и древний народ. И они, действительно, умирали за города, еще не построенные, за сады, еще не посаженные...
В мае 1968-го, через год  после окончания Шестидневной войны в "Лос-Анджелес Таймс" выходит статья Хоффера "Специфическое положение Израиля".
Евреи -- своеобразный народ: то, что разрешено другим, евреям запрещено. Другие народы изгоняли тысячи, даже миллионы людей, но проблемы беженцев для них не существовало. Занималась этим Россия, Польша и Чехословакия делали то же самое, Турция вышвырнула миллион греков, а Алжир -- миллион французов. Индонезия изгнала Бог знает сколько китайцев -- и никто не проронил ни слова по поводу беженцев.
Но в случае с Израилем перемещенные арабы стали вечными беженцами. Все настаивают на том, что Израиль обязан принять назад всех арабов до последнего. Арнольд Тойнби назвал перемещение арабов большим злом, чем все зверства нацистов.
Другие страны, победив на поле боя, всегда диктовали условия мира. Но когда побеждал Израиль, он должен был умолять о мире. Все ожидают, что единственными подлинными христианами в этом мире должны быть евреи.
Другие страны, будучи побежденными, выживали и восставали вновь, но если бы Израиль проиграл войну, он был бы уничтожен полностью. Если в июне прошедшего года Насер оказался бы победителем, он стер бы Израиль с лица Земли, и никто не шевельнул бы и пальцем, чтобы спасти евреев. Никакие обещания помощи евреям, данные любым правительством, включая и наше собственное, не стоят той бумаги, на которой они написаны.
Весь мир возмущается, когда погибают люди во Вьетнаме, или когда в Родезии казнят двух негров. Но когда Гитлер убивал евреев, никто не пытался протестовать. Шведы, которые готовы разорвать дипломатические отношения с Америкой из-за того, что мы делаем во Вьетнаме, не издали ни звука, когда Гитлер уничтожал евреев. Но зато они посылали ему первоклассную железную руду и шарикоподшипники и помогали перевозить войска по железной дороге в Норвегию.
Евреи одиноки в этом мире. Если Израилю суждено выстоять, это произойдет только благодаря их собственным усилиям. Но, тем не менее, именно Израиль является нашим единственным надежным союзником, не выдвигающим никаких предварительных условий. Мы можем рассчитывать на Израиль больше, чем Израиль -- на нас. И нужно только попытаться представить себе, что случилось бы, если бы прошлым летом в войне победили арабы и стоящие за их спиной русские, чтобы понять, насколько важным является выживание Израиля для Америки и для Запада в целом.
У меня есть предчувствие, которое не оставит меня никогда -- то, что происходит с Израилем, то ожидает и всех нас. Если же Израиль погибнет, уделом нашим станет Катастрофа.
Я на секунду отвлекусь, вы уж извините, но не могу отказать себе в удовольствии представить вам реакцию на эту статью, найденную мной в дебрх Интернета.
"За одну только эту мудрую статью Хоффер был достоен Нобелевской премии мира. Но не таковы норвежские комитетчики, чтобы прислушиваться к мудрецам и заботиться о мире во всем мире или в отдельных его горячих точках.Вопреки здравому смыслу и понятиям о справедливости премию получили "на троих" террорист, маньяк и массовый убийца Арафат, близорукий до израильский премьер Ицхак Рабин и политикан левого толка, сделавший себе карьеру на продаже интересов Израиля министр ин. дел Шимон Перес (от картины, где два пусть и неумных,и не твердых, но все же сапиенса пожимают кровавую когтистую лапу отвратительному кривляющемуся звероящеру, бросает в дрожь, ум заходит за разум). А способствовал этой гнусной авантюре любитель минета на рабочем месте, ничтожный, глупый потеющий американский "демократ" Клинтон со своей дурацкой "дорожной картой". Премия не только не способствовала установлению мира, но вызвала прилив энтузиазма у террористов и сопровождалась резкой активизацией их деятельности. Однако ни малейших сожалений и угрызений совести не наблюдалось у "борцов за дело мира" при виде крови, обильно пролитой на израильской земле. И не прояснились мозги, не появилось понимания того, что их усилиями предсказанная Хоффером Европейско-Американская Катастрофа приближается семимильными шагами. Если бы не было так жаль чудом возникшую европейскую Цивилизацию, детьми и пасынками которой мы все являемся, так и хотелось бы мстительно воскликнуть: "И поделом вам твари! Ни на что вы не годитесь кроме как с вырезанными гениталиями присматривать за гаремами шейхов, заполненными отнятыми у вас женами, сестрами и дочерьми!".
Даже став почетным профессором университета в Беркли, Хоффер проводил лекции в рабочей одежде и являлся на заседания ученого совета после тяжелой физической работы в порту. Он прожил всю жизнь в одиночестве, но никогда не тяготился им. Он говорил, что подлинная тоска и одиночество заключаются в неспособности быть наедине с самим собой и думать самостоятельно.
В 1982 году президент Рейган вручил Эрику Хофферу Президентскую Медаль Свободы (Presidential Medal of Freedom) -- высший правительственный знак отличия, который может получить гражданское лицо в США.
   ЦИПИС НАУМ ФРОИМОВИЧ (1935-2014) - педагог, журналист.

НИЛ КРАС. Дорогие читатели!
В начале мая довелось мне побывать в командировке в Гамбурге. От него до Бремена километров восемьдесят. А в Бремене уже многие годы проживает винничанин по происхождению и по духу - писатель, журналист, педагог Наум Ципис. Я о нём упоминал в рассказе о винницких стилягах.
Проживает - нет! Живёт полноценной жизнью и творит. Благодаря сердечности двух немецких женщин, собравших среди своих сограждан значительную сумму денег для оплаты операции на сердце Наума Циписа - тогдашнего жителя белорусской столицы. Благодаря сердечным (кардиальным) хирургам Бремена, дважды вживлявшим в сердце Наума Циписа новые клапаны и тем самым уже подарившим ему не менее пятнадцати лет жизни.
6-го мая сего года исполнилось Н. Ципису 75 лет. На юбилейные празднества я не попал, но спустя два дня после них приехал на выходные в Бремен. Мы не виделись с Наумом, кажется, лет восемь. А знакомы мы не много, не мало ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ ЛЕТ.
Познакомились мы не в Виннице, где наши пути до того не пересекались, а - в России. Случайно оказались квартирантами у одной и той же хозяйки. И был с нами ещё один винничанин - ныне покойный Миша Дробкин. Это - в комнатушке приблизительно на 12 кв. метров. Но, было не тесно. Все мы стали в тот год студентами, получили свободу (родители остались в Виннице) - и упивались ею...
Словом, нам с Наумом в Бремене было о чём поговорить. В том числе - и о его новых книгах. Написал и издал он их немало. Писал он о разном. Но, почти всегда - или непосредственно о Виннице, или же упоминая о ней при всяком удобном случае. Полстолетия, вот, пишет человек "свою бесконечную винницкую книгу" (цитата из книги Н. Циписа "Приближение", изданной А.Н. Вараксиным в 2007 г.).
Экземпляр этой книги Наум подарил мне.
В книге "Приближение" есть страниц на сто с гаком раздел "Моя Винница". Посему я и уговорил Н. Циписа сделать содержание этой книги доступным не только нескольким сотням обладателей сего - книга напечатана на средства друзей автора - не очень-то уж массового издания. Тут же, при нём соорудил его станицу на Прозе.ру ((http://www.proza.ru/avtor/naumtsipis ). Н. Ципис обещал её наполнить содержанием, в первую очередь, "ЕГО Винницей". Электронная версия книги у него, как он мне сообщил, имеется.
Не знаю, что помешало ему выполнить своё обещание. Но, уверен, страница Н. Циписа не будет долго пустовать. Посему представляю эту книгу, которую - в принципе - где-то можно и достать.
Мы по-разному написали об одном и том же времени. Как написал я - сами видите. А Наум Ципис - в форме настоящих литературных произведений, с героями, переходящими довольно часто из одного рассказа во многие другие. В его "винницкой поэме в прозе" (это уже моё определение) представлен истинный винницкий социальный типаж, переданы характерные диалоги простых винничан тех послевоенных лет.
Прямая речь героев "ЕГО Винницы" своеобразна. Это - и городской жаргон Подолья середины ХХ-го столетия. И - местечковый говор региона, когда-то именовавшегося Брацлавщиной. И - идиш-украинский, с вкраплениями слов jezyka polskiego, бытовой суржик, каковой уже многие-многие десятилетия до 40-50-х годов 20-го века слышался в относительно недавно исчезнувшей дореволюционной черте оседлости (1791-1917).
Герои его рассказов - действительно существовавшие в жизни - превратились в яркие литературные персонажи и, по моему твёрдому убеждению, ПРОСЯТСЯ как НА ТЕАТРАЛЬНУЮ СЦЕНУ, так и НА КИНОЭКРАН.
Написать (для знающего толк в этих делах ), основываясь на мыслях и поступках "действующих лиц" "винницкой поэмы в прозе" Наума Циписа, сценарий пьесы или кинофильма, мне кажется, проще простого. Материала предостаточно. Дело за мастерами этих видов искусств. Уверен, что они, взявшись за подобное дело, не прогадают...
То, что я написал выше - не реклама и не рецензия. Просто констатация фактов.
В рекламе "Винница Наума Циписа" не нуждается - любой винничанин - патриот своего города, имея к этому произведению доступ, не оставит его без внимания.
А, если бы я писал рецензию, то, среди прочего, несомненно указал бы на непреходящий пафос повествования. Кому-то, как и мне, это местами может показаться избыточной педализацией. Но, уверяю вас: это пафос не наигранный! Исполненного страстным воодушевлением помню я Циписа двадцатилетнего, таким же он остался и через 55 лет. Высокая идея - оставить в памяти потомков живую (пёструю и многоголосую) картину жизни винницкого Замостья послевоенных лет - воодушевляла его на страстное повествование. По-другому (предугадываю мнение Циписа ), то есть, моим "этосом" (обычностью) изложения нужного эффекта не добиться. А главная цель, как мне не раз вдалбливал в голову Ципис - написать так, чтобы читатель ПОВЕРИЛ.
No Copyright: Нил Крас, 2010 (17 июля).
   Моррис Чайлдс (урождённый Мойше Чиловский, англ. Morris Childs; 10 июня 1902 (1902-06-10), Российская империя -- 2 июня 1991, Чикаго) -- американский политик, член Коммунистической партии США (1919--1929, и с 1931), член ЦК партии (с 1934). В 1929--1931 годах член ВКП(б). Долгое время -- с 1954 года до весны 1980 года -- работал на ФБР внутри Коммунистической партии США.
   Родился недалеко от Киева в еврейской семье сапожника Иосифа Чиловского. В царской России глава семьи за революционную деятельность был осуждён к ссылке, но бежал в США. В 1911 году семья воссоединилась в Чикаго.
   После организации компартии США стал её членом, с середины 1920-х был близок к Эрлу Браудеру и его политической линии.
   С 1929 по 1931 учился в Международной ленинской школе марксизма-ленинизма в Москве. В годы учёбы установил тесные контакты с Михаилом Сусловым и Отто Куусиненом.
   С 1932 года снова в США. В 1938 году по решению ЦК КП США выставлял свою кандидатуру на выборах в сенат США, но проиграл. В 1945--1948 годах главный редактор газеты "Daily Worker".
   Младший брат Морриса, Джек Чайлдс, был исключён из Компартии за "браудеризм" в 1947 году и с готовностью пошёл на сотрудничество с американскими спецслужбами. Вскоре, в 1952 году, ФБР завербовало и Морриса Чайлдса.
   С 1957 года заместитель по связям с зарубежными компартиями генсекретаря КП США Юджина Денниса, а затем Гэса Холла. Начиная с 1958 года 52 раза посещал СССР для получения денег (всего около 28 миллионов долларов) на финансирование деятельности Компартии США.
   В 1975 году в честь Чайлдса был организован приём в Кремле, на котором Л. И. Брежнев наградил его орденом Красного Знамени. А уже в 1987 году Чайлдс принял Президентскую медаль Свободы из рук Рональда Рейгана за свою антикоммунистическую деятельность.
   ЧАЙКОВСКИЙ ПЁТР ИЛЬИЧ (1840-93) - композитор.
   Учитывая то, что в черте оседлости евреев (Польша, Белоруссия, Украина, Бессарабия и др.) слово "жид" имело официальный характер, а Каменка (Черкасская область) находилась на территории Украины, казалось бы, что можно было бы сделать ЧАЙКОВСКОМУ некую скидку на своё отношение к евреям, но оказывается, что он был закоренелым антисемитом. Он, как высоко интеллектуальный и образованный человек просто обязан был видеть и знать о том, почему евреи оказались в черте оседлости, и по какой причине выживали в страшных условиях почти крепостного хозяйства. К сожалению, он не один такой "недоросль, слепец и глухарь". ВАГЕНР, ЛИСТ, ШОПЕН, ДОСТОЕВСКИЙ и ещё тьма людей рангом пониже, мозгами пожиже.
   Из писем П.И.Чайковского к Н.Ф. фон Мекк:
   "...несмотря на всю мою привязанность к каменским родным, самая Каменка
   - это лишённое всякой прелести жидовское гнездо, очень мне стала тошна
   и противна".
   "Подумайте, милый друг, что мы живём там не среди зелени и не на лоне
   природы, а рядом с жидовскими жилищами, что воздух там всегда отравлен
   испарениями из местечка и из завода, что под боком у нас центр
   местечка, с лавками, с шумом и жидовской суетнёй".
   "... масса грязных жидов с сопровождающей их всюду отвратительной атмосферой..."
   "...Каменка, которую я никогда не любил, теперь, после Браилова,
   кажется мне такой непривлекательной, жалкой, безотрадной.....
   непосредственное соседство с жидами, отсутствие вблизи леса, жалкий
   сад..."
   ".... Я очень доволен, что не вижу, не слышу, не обоняю жидов..."
  
   Наум Сагаловский. Andante cantabile
   Ах, Боже мой, какая благодать -
   таинственны леса, бескрайни нивы,
   друг мой, души прекрасные порывы
   дано тебе лишь в звуках передать.
   Угаснет день, исполненный трудов,
   и ночь пройдёт. Проснуться утром рано,
   раскрыть окно и сесть за фортепьяно,
   уже аккорд неслыханный готов,
   и музыка польётся, как вино,
   дурманящая, терпкая, живая,
   такие горизонты открывая,
   что им навек остаться суждено -
   блаженство, нисходящее с небес,
   задумчивые песни Украины,
   и вальс, неотразимый, лебединый,
   и солнечный бравурный полонез...
   Что ж, Пётр Ильич, спасибо за труды,
   тебе ещё писать бы и писать бы
   в покоях светлой каменской усадьбы,
   прости Господь, когда бы не жиды.
   Известно же, как ми, и ре, и до,
   что Каменка - унылое местечко,
   ни чёрту кочерга, ни богу свечка,
   противное жидовское гнездо.
   Хотелось бы, чтоб тишь была и гладь,
   но разве должен ты, российский гений,
   вдыхать кошмар жидовских испарений,
   их, жалких, видеть, слышать, обонять,
   мириться с их жидовской суетнёй,
   с их лавками, с их грязной атмосферой?
   О, как тебе с твоею божьей верой
   уйти антисемитом в мир иной?..
   Но всё едино - ты как раритет
   пребудешь вечно в облике нетленном:
   Чайковский с Листом, Вагнером, Шопеном -
   какой неувядающий квартет!..
   ГОРОХОВСКИЙ ЕВГЕНИЙ "ЧАЙКОВСКИЙ в Каменке": Сестра Чайковского, как и сам Петр Ильич, была добрейшей душой. Маленькая, хрупкая, она была наделена не только добродетелями духовными, но и большой энергией. За три года до замужества шестнадцатилетняя Саня вынуждена была взвалить на себя все заботы о домашнем хозяйстве большой семьи Чайковских, проявляя изрядную решительность во всех делах. За добрый нрав и кротость ее тогда называли Ундиночкой и Солнышком. Брата она боготворила и очень близко принимала к сердцу все, что касалось ее дорогого Петруши.
   Младший племянник Чайковского Юрий Львович Давыдов вспоминал: "Она говорила, что, будучи совсем еще маленькой, считала лучшими минутами, когда, забравшись с ногами на кресло и свернувшись калачиком, слушала, как Петя импровизировал... Свое убеждение в гениальности Петра Ильича Александра Ильинична сумела внушить своему мужу, его матери, сестрам и, конечно, своим детям... Для нее муж, дети и брат Петр были самыми дорогими существами, и невозможно сказать, кого она любила больше..."
   Правда, во взаимоотношениях брата с сестрой бывали и печальные моменты. Так, Саня глубоко скорбела по поводу безответной любви к Чайковскому со стороны Веры Васильевны, младшей сестры ее мужа, зародившейся тем же каменским летом 1865-го и весьма усилившейся в последующий период. Александра очень желала, чтобы брат женился на ее золовке. Но три года спустя тот сообщил сестре, что брак для него немыслим из-за усталости и невозможности стать во главе собственной семьи. Чайковский признался ей тогда, что действительно мечтает о блаженной, преисполненной тихих радостей жизни, но такая жизнь видится ему только около нее, его милой Сани: "В какой форме совершится мое присоединение к твоему семейству - этого еще не знаю: буду ли владельцем хутора в твоем соседстве или просто буду твоим нахлебником - решит будущее. Несомненно то, что для меня немыслимо будущее блаженство без тебя". Эти мечты осуществились. С той поры, за малым исключением, каждое лето Чайковский проводил у сестры. Каменка стала для него тем единственным местом, которое он долгое время мог называть своим домом. И называл. Когда Петра Ильича спрашивали, куда он собирается ехать, то, если речь шла о Каменке, он неизменно отмечал: "Еду домой". Тамошний дом Давыдовых надолго стал и его домом.Поначалу Чайковскому отвели постоянную комнатку во флигеле. Весной же 1878-го, когда число обитателей большого дома весьма возросло, а летом предстоял изрядный наплыв новых гостей, то во избежание тесноты шурин снял композитору маленькую хату в две комнаты. Лев Васильевич также приобрел ему пианино. Здесь Петру Ильичу никто не мешал отдыхать и работать.
   "Сестра, - писал тогда довольный композитор, - приготовила мне милое и совершенно отдельное помещение. Я буду жить в очень чистенькой, уютненькой хатке... с видом на село и на извивающуюся вдали речку. Даже инструмент достали и поставили в маленькой комнатке рядом со спальней. Заниматься мне хорошо будет".Великий композитор П.И.ЧАЙКОВСКИЙ был не только "голубым" и антисемитом, но человеком с явно выраженным двойным дном, что не делает ему чести.
   ШЕХТМАН МАРК - Продолжалась эта переписка 13 лет и внезапно рухнула, когда узнала Надежда Филаретовна о полном своем банкротстве. Ну, вот и познакомились. Теперь остается только решить -- исполнять ли в Израиле музыку Чайковского? И Франца Листа -- антисемит был пламенный: с ним рядом Петр Ильич выглядит сионистом. Запретить и Шопена: он, говорят, когда-то отказался играть в зале, где среди публики были евреи. И Россини: хоть и написал оперу "Моисей", но тоже не очень был к евреям благорасположен. Хотя г. Баренбойм все упирается, мы уже почти решили и с Вагнером. Но если следовать такому принципу, придется запретить еще многое. В литературе, например. Не издавать у нас Гамсуна и Келлермана: сотрудничали с нацистами. Достоевского, Вольтера, Тургенева: антисемиты. Шекспира -- "Шейлока" написал. Изъять альбомы Эдгара Дега: в деле Дрейфуса он был на стороне обвинения. И Роден тогда, говорят, тоже колебался. А как выглядят евреи на картине Босха "Несение креста", видели? Запретить и его. И Дюрера. И еще, и еще... Перечень этот можно продолжить до бесконечности. Во всем мире, за всю его историю -- творцов чистых, незапятнанных антисемитизмом (как, впрочем, и простых смертных) буквально единицы. Но в кого же мы тогда превратимся? Стране, которая отказывается поставить в своей столице подарок из Флоренции -- всемирный символ борьбы за свободу, творение Микельанджело -- Давида, только из-за того, что он обнажен и не обрезан, и так предстоит пройти еще очень долгий путь к вершинам (если не к основам!) мировой культуры. Выйдя из-под пера или кисти художника-творца, произведения искусства живут своей самостоятельной жизнью. И единственный критерий нашего к ним отношения -- художественная ценность. А через то неприятное, что нам о личности творца известно, нужно просто перешагнуть. Гете принадлежит мудрое выражение: "Порядочный немец ненавидит французов, но с удовольствием пьет французское вино". Его стоит запомнить. Но как же все-таки с Чайковским? -- спросит принципиальный читатель. Очень просто: не нравится -- не идите на концерт. Я, например, не хожу.
   Но были в России композиторы, чьи имена израильскому диктору стоило бы произнести с неменьшим пиететом. Например, Николай Андреевич Римский-Корсаков. Модест Петрович Мусоргский, Александр Константинович Глазунов. И звучат эти имена с отчествами ничуть не хуже.  В первую очередь хочется упомянуть великого русского композитора Модеста Петровича Мусоргского. Он автор масштабных исторических опер "Борис Годунов" и "Хованщина". Но не только история России интересовала его . Впервые столкнувшись с евреями во время летних маневров, молодой прапорщик элитного Преображенского полка не стал, подобно Чайковскому, внюхиваться в ароматы черты оседлости, но был очарован хасидскими плясками и мелодиями. В дальнейшем Мусоргский с нарастающим интересом знакомился с канторскм пением, сблизился с выдающимся скульптором Марком Антакольским. Его соседями были и простые евреи. На его творчество повлияли статьи маститого критика Владимира Стасова о еврейском искусстве. Модест Петрович хорошо знал "Ветхий Завет". Вот почему он посвятил ряд своих произведений истории гонимого народа. Среди них: "Царь Саул", "Поражение Синнахериба", "Иисус Навин" (Стой, Солнце!), "Песнь песней" (текст в переводе Льва Мея).
   Судьба Модеста Петровича сложилась трагически. Но это другая тема. Он прожил всего 41 год, оставив незавершенной оперу "Хованщина". Закончил ее Римский-Корсаков. Мусоргский похоронен в Петербурге, в Александро-Невской лавре. Видные деятели русской культуры позаботились о создании достойного надгробия. По совету Владимира Стасова на решетке памятника были выкованы из железа ноты. Вторая и третья темы взяты из "Бориса Годунова", а первая -- из хора "Иисус Навин": "Веленьем Иеговы сокрушить Израиль должен Аммореев нечестивых..."
   Римский-Корсаков. В начале XX века Петербургская консерватория приняла в свои стены значительную группу студентов евреев -- будущих композиторов и музыкальных деятелей. Николай Андреевич Римский-Корсаков стремился сохранить национальные истоки в творчестве своих воспитанников. По его инициативе было создано музыкальное общество "Арфа Сиона". Именно Петербургская консерватория стала источником возрождения еврейской музыкальной культуры. Правда, не все еврейские студенты выбрали этот путь. Вот, что по этому поводу сказал Николай Андреевич: "Как странно, что ученики мои -- евреи так мало занимаются своей родной музыкой. Еврейская музыка существует; это замечательная музыка и она ждёт своего Глинку". М.Ф. Гнесин пишет:"Один из моих товарищей ...принёс однажды на урок две пьесы,... под названием "Восточные мелодии". "Очень милые сочинения, -- сказал Римский-Корсаков, прослушав музыку. -- Но почему Вы их назвали "Восточными мелодиями"? Ведь это типичные еврейские мелодии! Их трудно спутать с другими". Другой ученик Римского-Корсакова, Л.Саминский, вспоминает: "Мы никогда не забудем слов его, сказанных одному из наших товарищей,... когда тот принёс Николаю Андреевичу еврейский романс: "Я очень рад видеть, что Вы пишете сочинения в еврейском духе". Но не только музыка сближала русского композитора с евреями: Римский-Корсаков был женат на еврейке. Надежде Римской-Корсаковой (урожденной Пургольд). Ей, с гордостью и воодушевлением посвятил кантату "Иисус Навин". Мусоргский.. (Мусоргский также автор последней редакции текста кантаты). Римский-Корсаков радостно благословил брак дочери с любимым своим учеником, евреем -- талантливым пианистом Максимилианом Штейнбергом.
   Александр Константинович Глазунов. В период "Серебряного века" (конец XIX-го века и до Октября 1917 года) в России наступил невиданный, мощный расцвет литературы, поэзии, изобразительного искусства, театра и музыки. В эти годы создал лучшие свои произведения композитор Александр Константинович Глазунов. "Серебряному веку" оставалось 10 лет, когда к 25-летию творческой деятельности Глазунов достиг вершины славы. Его юбилей был торжественно отмечен не только в России, но и в Европе. Университеты Оксфорда и Кембриджа присвоили Глазунову звание доктора музыки. Он считался одним из самых знаменитых людей музыкального мира того времени.
   Заложенная Римским-Корсаковым традиция -- свободное от предрассудков, непредвзятое отношение к евреям -- надолго сохранялась в консерватории Петербурга. Глазунов был достойным ее продолжателем. Он помогал талантливым студентам материально: назначал им повышенную стипендию, добивался одноразовых субсидий из благотворительных фондов, а также снижения и даже освобождения от платы за обучение. Многие студенты запомнили, как Глазунов искал (и находил!) для них временную работу репетитора, аккомпаниатора и даже добивался разрешения на ограниченную концертную деятельность. Вот знакомые имена тех, кому помог Глазунов: Дмитрий Шостакович, еще один Дмитрий, Темкин -- советский, а в последствии американский композитор и еще многие.
   Еще одна сторона деятельности Александра Константиновича: За исключением прослуживших 25 лет в армии отставных николаевских солдат, купцов первой гильдии, ремесленников и студентов-евреев -- жителям черты оседлости проживание в Петербурге, Москве (и вообще в остальной России!) запрещалось. Была, правда, еще одна льгота: ссыльно -- поселенцам и каторжникам разрешалось благоденствовать на просторах России в "местах не столь отдаленных".
   В консерватории были совсем юные студенты. По классу скрипки Ауэра, например, учились вундеркинды от 9 до 13 лет. Конечно, в таком возрасте жизнь без родителей в чужом городе невозможна. Глазунову и Ауэру не раз удавалось преодолеть бюрократические баррикады и получать временные "виды на жительство" для родителей будущих знаменитостей. Среди них мать Ефима Цимбалиста, отец Миши Эльмана. Но, главное, в консерватории Петербурга не соблюдали "процентную норму". Этим заинтересовался всесильный премьер-министр Столыпин. Он прислал в консерваторию запрос-требование сообщить количество студентов-евреев. Ответ Глазунова был краток: "Мы не считаем". История не сохранила реакцию Столыпина. Известно только одно: последствий не было -- свою традицию консерватория сохранила. Но Глазунов не ограничился дерзким ответом премьер-министру. Примерно в то же время, в 1907 году для литературно-музыкального вечера в честь известного еврейского писателя Ицхака-Лейбуша Переца он предоставил помещение консерватории Бунду (Отколовшийся от РСДРП Союз еврейских социал-демократов). В мае 1917 года в консерватории проходил Седьмой Всероссийский съезд сионистов.
   Круг друзей Глазунова был необычайно широк. Среди них знаменитые скульпторы Марк Антакольский и Илья Гинцбург высоко ценившими творчество композитора. Не меньшим было и восхищение Глазунова мастерством этих замечательных художников. Близким другом был блестящий музыкант Феликс Михайлович Блуменфельд -- прекрасный пианист, широко востребованный дирижер, композитор, превосходный педагог (его ученики -- гениальный пианист Владимир Горовиц, советский композитор Тихон Хренников). Глазунов посвятил Блуменфельду мазурку и Шестую симфонию. Преданный друг Глазунова -- его ученик (и зять Римского-Корсакова)
   М.О. Штейнберг. Сближение учителя и ученика произошло благодаря Римскому-Корсакову, у которого Максимилиан Штейнберг обучался композиции. Николай Андреевич пригласил его участвовать в своих знаменитых музыкальных вечерах. Тесное общение Глазунова и Штейнберга продолжалось более двадцати лет. В двадцатые годы прошлого века здоровье композитора ухудшилось. В 1925 году он тяжело заболел и, на всякий случай, продиктовал другу список своих рукописей и сообщил место их хранения. В будущем эта предусмотрительность себя оправдала. В июне 1928 года Глазунов выехал в Вену для участия в жюри Международного шубертовского конкурса. Там Глазунов заболел, лечение затянулось. Затем Глазунов обосновался в Париже. Поправив здоровье, он продолжил дирижерскую деятельность, выезжал с гастролями в музыкальные центры Европы. В 1929 году по приглашению импресарио Сола Юрока Александр Константинович, совершил турне по крупным городам США с концертами из своих произведений. 21 марта 1936 года Глазунов умер на семьдесят первом году жизни, и был похоронен в парижском пригороде Нейи. В 1972 году его прах перевезли в Ленинград и торжественно захоронили на кладбище Александро-Невской лавры.
   Примечания 1. Кроме цитат из переписки Чайковского с фон Мекк, в тексте использованы материалы из статей Исаака Дондика, Бориса Клейна и Альфреда Грибера. 2. Сейчас, в наши политкорректные времена представители сексуальных меньшинств получили почти всемирную легитимацию. В ряде стран им разрешены однополые браки. Им резервируют рабочие места не только в престижных организациях, но даже в парламентах самых продвинутых стран. Им разрешили проводить "парады гордости" и мэры столиц и больших городов эти парады возглавляют. Для них распахнулись ворота армейских казарм и лагерей. Вот почему включать в эту статью строки о нетрадиционной ориентации Петра Ильича я не собирался, считая, что это никому уже не интересно. Но как-то листая интернетовские сайты, совершенно случайно наткнулся на разгоревшуюся в России дискуссию. Суперпатриоты вдруг прозрели и гневно опровергают "жидовские слухи". Прикормленные специалисты приводят выдержки из писем и воспоминаний современников. Этим суперпатриотам стоит обратиться к первоисточникам: В трехтомнике переписки с фон Мекк приводятся некоторые письма, где Петр Ильич делится с братьями пикантными подробностями. Вот они:
   Чайковский -- брату Модесту. 29.8.1878 г: "...В Фастове я взял газету ("Новое время") и нашел в ней "Московский фельетон", посвященный грязной, подлой, мерзкой и полной клеветы филиппике против консерватории. Лично про меня там почти ничего нет и даже упоминается, что я занимаюсь одной музыкой, не принимая участия в интригах и дрязгах. Но в одном месте статьи толкуется про амуры профессоров с девицами и в конце ее прибавляется: "есть в консерватории еще амуры другого рода, но о них, по весьма понятной причине, я говорить не буду" и т. д. Понятно, на что намек. Итак, тот Дамоклов меч в виде газетной инсинуации, которого я боюсь больше всего, опять хватил меня по шее. Положим, что лично до меня инсинуация на сей раз не касается. Но тем хуже. Моя репутация падает на всю консерваторию, и от этого мне еще стыднее, еще тяжелее. Я геройски и философски выдержал этот неожиданный пассаж, продолжал до Киева толковать с Левой о черноземе и т. п., но в душе у меня скребли кошки".
   Чайковский -- брату Модесту. 1878 г: "...Я так заматерел в своих привычках и вкусах, что сразу отбросить их, как старую перчатку нельзя. Да притом я далеко не обладаю железным характером и после моих писем к тебе уже раза три отдавался силе природных влечений"...
   Чайковский -- брату Анатолию. 24.12. 1877 г. "...Кстати о фон Мекк. Она мне давно не писала, и, конечно, по свойственной мне подозрительности, я уже вообразил, что она меня разлюбила, что она узнала про то и хочет прекратить всякие сношения"...
   Чайковский -- брату Модесту. 26.10.1877 г: "...Последнее письмо (жены) замечательно тем, что из овцы, умилившей тебя ... она вдруг явилась весьма лютой, коварной и хитрой кошкой. Я оказался обманщиком, женившимся на ней, чтоб замаскироваться. Я ежедневно оскорблял ее, она много от меня претерпела, она ужасается моему позорному пороку и т. д. и т. д". Здесь речь идет о неудачной женитьбе композитора.
   Быть гением в музыке не значит быть человеком во всём. ПИЧу не хватило самого простого исторического и религиозного кругозора.
   ЧЛЕНОВ МИХАИЛ АНАТОЛЬЕВИЧ (1940- ) - историк, востоковед.
   Профессор, кандидат исторических наук, декан филологического факультета (иудаики и гебраистики) Государственной Классической Еврейской Академии им. Маймонида в Москве; заместитель директора Центра иудаики и еврейской цивилизации при Институте стран Азии и Африки МГУ им. М. В. Ломоносова.
   Член Президиума Всемирной сионистской организации, член Совета директоров еврейского агентства "Сохнут", генеральный секретарь Евроазиатского Еврейского конгресса, член президиума Российского еврейского конгресса.
   Михаил Членов родился в Москве 26 сентября 1940 г. в семье искусствоведов. Мать -- Дмитриева, Нина Александровна, лауреат Государственной премии РФ в области литературы и искусства.
   Во время Великой отечественной войны с 1941 по 1943 г. находился в эвакуации в Моршанске. По окончании Великой отечественной войны, с 1946 по 1948 г., жил в Германии, оккупированной советскими войсками, вместе с отцом, имевшим звание капитана Советской Армии и служившего в советской администрации города Веймара.
   В 1965 году окончил Институт Восточных языков при МГУ им. М. В. Ломоносова по специальности "востоковед-историк".
   В 1963 году уехал в Индонезию, два года провел на востоке этой страны, занимаясь этнографическими исследованиями.
   В 1969 г. стал работать в Институте этнографии Академии наук СССР, защитил кандидатскую диссертацию, посвященную этнической истории народностей Молуккских островов (1969).
   Занимался проблемами общей этнографии, этнолингвистики, языковедения. Изучал этносоциальные процессы у народов севера РСФСР, включая эскимосов, чукчей и ненцев.
   Участвовал более чем в 20 этнографических полевых экспедициях в районы российской Арктики, Средней Азии, Закавказья, более половины из них проходили под его руководством.
   В 1976 г. Членов открыл крупнейший археологический памятник циркумполярной зоны -- древнее святилище Китовая аллея на острове Ыттыгран в Беринговом проливе и в течение многих лет с группой коллег занимался исследованием памятника. Членов изучает современные этносоциальные процессы у азиатских эскимосов, чукчей, ненцев и других народов российского Севера.
   Автор двух монографий и около 150 научных публикаций по различным проблемам этнографии, лингвистики, социологии и смежных дисциплин.
   С начала 1970-х гг. Членов активно участвовал в национальном еврейском движении в Советском Союзе, преподавал иврит, был одним из создателей так называемого просветительского направления в еврейском движении. Входил в состав оргкомитета симпозиума "Еврейская культура в СССР. Состояние и перспективы", который еврейские активисты провели в Москве (ноябрь 1976 г.), несмотря на преследования властей. Выступил с одним из основных докладов на симпозиуме.
   В начале 1980-х гг. проводил в Москве семинары, посвященные еврейской истории, тогда же стал одним из создателей и руководителей Еврейской историко-этнографической комиссии, которая собрала обширный фактический материал по истории и этнографии евреев СССР.
   С конца 1970-х гг. Членов занимается наукой о еврействе. В энциклопедию "Народы мира" (М., 1988) вошла статья Членова "Евреи". В 1990-2000 гг. опубликовал ряд статей и выступал с докладами на международных симпозиумах и конференциях, посвященных современной еврейской общине России и ее перспективам, этнолингвистическим группам восточных евреев в бывшем СССР, а также проблемам еврейской цивилизации.
   Со второй половины 1980-х гг. Членов играл важную роль в возрождении еврейской жизни в Советском Союзе. С 1988 г. -- председатель учрежденной тогда же Еврейской культурной ассоциации, с 1989 г. -- сопредседатель Конфедерации еврейских общин и организаций в СССР (Ва`ад).
   С 1992 г. Членов -- президент Федерации еврейских организаций России (Ва`ада). Член Президиума Всемирной сионистской организации, с 1998 г. -- член совета директоров Еврейского агентства.
   В 2002 г. на учредительном съезде Евро-Азиатского еврейского конгресса в Москве был избран его генеральным секретарем. Членов -- академик Государственной еврейской Академии наук имени Маймонида (Москва), Академии истории и культуры евреев Украины имени Ш. Дубнова (Киев), заместитель директора Центра иудаики и еврейской цивилизации при Институте стран Азии и Африки МГУ.
   ЧХАРТИШВИЛИ ГРИГОРИЙ ШАЛВОВИЧ (Б.АКУНИН)(1956-) - писатель, японист, литературовед, переводчик. Его и о нём литературы достаточно.
   ШАЛИТА-ДВОЙРИНА ФАИНА ОСИПОВНА - патентовед, программист, писатель.
   ШАПИРО ВАЛЕРИЙ АБРАМОВИЧ - член-корр РАЕН, писатель.
   ШАПИРО МАРК МОИСЕЕВИЧ (1933- ) - судостроитель, автор воспоминаний о периоде оккупации
   ШАФЕР НАУМ ГРИГОРЬЕВИЧ (НАМИ ГИТИН)(1931- ) - литературовед, писатель.
   Обладатель уникальной коллекции грампластинок, на основе которой создал музей "Дом ШАФЕРА" в Павлодаре (Казахстан)
   ШКЛОВСКИЙ ИЛЬЯ САМУИЛОВИЧ (1916-85) - астроном, астрофизик, член-корр
   Занимался разработкой общей теории короны Солнца и теории радиоизлучения Солнца (1944--1949). Осуществил исследование химического состава и состояния ионизации солнечной короны. Показал, что во внутренней короне основным механизмом возбуждения является электронный удар и развил теорию этого процесса. Показал также, что во внешней короне основную роль в возбуждении спектральных линий высокоионизованных атомов железа играет излучение солнечной фотосферы. Нашёл, что в области длин волн короче 1500 е спектр Солнца должен состоять из эмиссионных линий. Впервые отметил важную роль солнечного рентгеновского излучения в образовании D-слоя ионосферы Земли. Дал, независимо от В. Л. Гинзбурга и английского астронома Д. Мартина, интерпретацию радиоизлучения "спокойного" Солнца как теплового излучения верхней хромосферы (на сантиметровых волнах) и короны (на метровых волнах). В 1946 году впервые выдвинул гипотезу, объясняющую всплески солнечного радиоизлучения плазменными колебаниями в короне, возникающими при прохождении через неё потоков энергичных частиц.
   Занимался теорией происхождения космического радиоизлучения. В 1948 году произвёл детальный расчёт предсказанной X. К. ван де Хюлстом радиолинии нейтрального водорода с длиной волны 21 см и показал, что интенсивность излучения Галактики в этой линии достаточна для обнаружения его с помощью имевшегося тогда оборудования.
   В 1949 году указал на возможность наблюдений межзвёздных молекул в радиодиапазоне. В 1952 году рассмотрел непрерывное радиоизлучение Галактики и указал на спектральные различия излучения, приходящего из низких и высоких галактических широт. Предсказал существование теплового радиоизлучения зон H II (ионизованного водорода) и отождествил некоторые области H II на небе с источниками сантиметровых и дециметровых волн. Источники, излучающие в метровом диапазоне, отождествил с остатками вспышек сверхновых звёзд. В 1953 г. объяснил радиоизлучение дискретных источников -- остатков вспышек сверхновых звёзд (в частности, Крабовидной туманности) -- синхротронным механизмом и предсказал особенности их излучения. В 1956 г. предложил первую достаточно полную эволюционную схему планетарной туманности и её ядра. Впервые указал на звёзды типа красных гигантов с умеренной массой как на возможных предшественников планетарных туманностей и их ядер.
   В 1967 году, ещё до открытия пульсаров, проанализировав наблюдения источника излучения Скорпион X-1 в оптическом и рентгеновском диапазонах, сделал правильный вывод, что излучение порождается аккрецией на нейтронную звезду.
   Ввёл в обращение термины "реликтовое излучение" и "презумпция естественности".
   Ряд исследований посвящён полярным сияниям и инфракрасному излучению ночного неба. Разрабатывал также вопросы, связанные с природой излучения квазаров, пульсаров, рентгеновских и гамма-источников. Принимал участие в постановке астрономических космических исследований.
   Известен также своей научно-популяризаторской деятельностью. Его книга "Вселенная, жизнь, разум" (1962)[3], выдержавшая к 2006 году семь изданий на русском языке и переведённая на английский (со значительными добавлениями Карла Сагана), болгарский[5], испанский[6], итальянский (перевод английской версии в соавторстве с Карлом Саганом)[7], польский[8], французский[9], чешский[10], эстонский[11] языки привлекла широкое внимание к проблеме существования разумной жизни за пределами Земли. Эту работу высоко оценил Станислав Лем, отметив, что она оказалась одной из ключевых для написания "Summa Technologiae".
   Выступил с утверждением, что в Галактике существует, по крайней мере, миллиард планет, обращающихся вокруг карликовых звёзд, подобных нашему Солнцу, или несколько более холодных, на которых возможна высокоорганизованная, а может быть, и разумная жизнь[13].
   Иосиф Шкловский был свободолюбивым человеком и боролся против дискриминации учёных, грубого нарушения принципов интернационализма в советской политике, растущего государственного антисемитизма в СССР. Ограничения поступления евреев в университеты и дискриминация при карьерном продвижении в научных учреждениях[14] глубоко возмущали учёного.
   Советские партийные органы принимали меры, чтобы учёный с мировым именем, к мнению которого прислушивались на Западе, замолчал. В первую очередь его лишили поездок за границу на конференции -- ассамблеи Международного астрономического союза (МАС) в США (1961) и ФРГ (1964). Позднее ему дали возможность поехать на Конгресс по релятивистской астрофизике (Нью-Йорк, 1966), симпозиум по релятивистской астрофизике в январе 1967 году (США).
   После событий 1968 года он снова стал "невыездным", в 1973 году его не выпустили в Австралию, на симпозиум МАС. Иосиф Шкловский смело защищал диссидента Кронида Любарского, в то время как сорок членов АН СССР подписали письмо, где травили своего коллегу, Шкловский поддерживал Андрея Сахарова.
   В 1976 году партийные органы вновь отказали учёному в возможности сделать научный доклад во французском Гренобле, в 1979 году, ему дали возможность поехать Канаду, на симпозиум в Монреале. После заседания израильский учёный Юваль Неэман предложил Шкловскому улететь в Израиль, но тот отказался.
   ШКОЛЬНИК ЛЕОНИД БОРИСОВИЧ - поэт, журналист, переводчик, редактор.
   ШМУЛЕВИЧ АВРААМ - раввин, политолог, президент "Института Восточного Партнёрства"
   ШНОЛЬ СИМОН ЭЛЬЕВИЧ (1930- ) - биофизик, историк науки. Родился в Москве 21 марта 1930 года, в еврейской семье. Отец Эли Гершевич Шноль -- лингвист, философ, репрессирован в 1933 году. Мать Фаина Яковлевна Юдович -- учительница русского языка и литературы. Во время учёбы работал пастухом и электромонтером. С 1944 года -- воспитанник детдома N 38 в Москве. Сдал экстерном экзамены за 9-й класс и поступил в 10-й класс школы N 352 в Москве. В 1946 году поступил на биологический факультет МГУ.
   По окончании кафедры биохимии МГУ был направлен на работу по применению радиоактивных изотопов на кафедру медицинской радиологии Центрального института усовершенствования врачей, где работал в качестве старшего лаборанта, ассистента (1954), доцента (1959). В 1960 году перешел на работу в МГУ в качестве сначала старшего научного сотрудника, а затем (1962) доцента кафедры биофизики Физического факультета. С 1975 года профессор кафедры биофизики. Все годы читает курс лекций "Общая биохимия", в настоящее время также лекции по истории науки. В 1963 году стал руководителем лаборатории Физической биохимии в Институте Биофизики в Пущино. Первые научные работы посвящены свойствам ферментов, расщепляющих АТФ, и природе макроэргических фосфатов; применению радиоактивных изотопов в экспериментальных и клинических исследованиях.
   В 1954--1957 годах показал высокую вероятность колебательных режимов в биохимических реакциях. Этим режимам посвящены последующие работы. Исследование колебательных реакций на примере реакции, открытой Б. П. Белоусовым, проведенное под руководством С. Э. Шноля аспирантом А. М. Жаботинским, приобрело широкую известность. Докторская диссертация "Спонтанные обратимые изменения ("конформационные колебания") препаратов мышечных белков", защищенная в 1970 году, посвящена полученным к тому времени результатам исследований, начатых в 1951 году и продолжающихся к тому времени десятилетия.
   Обнаружено закономерное изменение тонкой структуры статистических распределений результатов измерений процессов разной природы. Форма соответствующих гистограмм в одно и то же местное время с высокой вероятностью сходна при измерениях процессов разной природы в разных географических пунктах и изменяется с периодом, равным звездным суткам (23 ч. 56 мин.). Отсюда был сделан вывод о фундаментальной, космофизической природе этого явления (1985--2002), критикуемый другими авторами[4][5].
   Интересно, что работы Шноля были предметом редкого случая -- спора между членами комиссии по лженауке академиком В. Л. Гинзбургом и академиком Э. П. Кругляковым. Гинзбург защищал их, а Кругляков опровергал:
   -- ...Несмотря на возраст, более 10 последних лет жизни он оставался главным редактором известного журнала "Успехи физических наук", и это не был "свадебный генерал", он действительно редактировал статьи, рекомендовал авторов. Были, конечно, ошибки. Мы с ним как-то сцепились по поводу статьи Шноля. -- А в чём был предмет разногласий?
   -- А предмет состоял в том, что Шноль, биолог, написал о том, что интенсивность излучения радиоактивного источника периодически менялась во времени. С точки зрения физики этого не могло быть. А Виталий Лазаревич эту статью опубликовал. Я Виталию Лазаревичу говорил, что этого не может быть, впрочем, не я один. Впрочем, после статьи Шноля он опубликовал возражения оппонентов, так что всё было в порядке. Но это редкий случай. Он очень хорошо чувствовал, что есть наука, а что -- не наука.
   -- Виталий Гинзбург: страницы истории 25.11.2009 Вспоминает знаменитого учёного академик РАН Эдуард Кругляков
   Автор свыше 200 научных работ. Автор книги по истории науки -- "Герои и злодеи российской науки" (1997) (второе издание "Герои, злодеи, конформисты российской науки", 2001). Подготовил около 50 кандидатов и 20 докторов наук. Симон Эльевич много лет был председателем жюри Школьной биологической олимпиады МГУ. При его активном участии были разработаны принципы составления творческих олимпиадных задач по биологии.
   Кроме того, Симон Эльевич читал лекции школьникам научного лагеря "Слон и жираф". Анатолий Жаботинский (1938--2008, аспирант) -- лауреат Ленинской премии (1980), профессор университета Брандейса (Массачусетс). Фазоил Атауллаханов (р. 1946) -- член-корреспондент РАН, директор ЦТП ФХФ РАН, профессор кафедры биофизики физического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.
   Братья: Шноль, Эммануил Эльевич (1928--2014) -- математик. Юдович, Яков Эльевич (род. 1937) -- геолог и геохимик. Сын -- Кондрашов, Алексей Симонович (род. 1957) -- биолог и генетик.
   ШОЙХЕТ АЛЕКСАНДР (1946) - биолог, химик, литератор.
   ШТЕЙН-НОСЕНКО ЕЛЕНА ЭДУАРДОВНА
   Елена Эдуардовна Носенко-Штейн (род. 21 ноября 1956 года) -- российский социолог и этнолог, специализируется на изучении культурной самоидентификации, смешанных браков, формировании коллективной памяти российского еврейства, проблемах адаптации инвалидов в Израиле и России. В 1981 году окончила исторический факультет МГУ (кафедра истории Древнего мира). Кандидат исторических наук (1993). Доктор исторических наук (2005). Ведущий научный сотрудник Отдела изучения Израиля и еврейских общин Института Востоковедения РАН. В 2010 г. возглавила научный проект по изучению еврейских общин в России. В 2002 году в результате болезни стала инвалидом. Известна своими выступлениями в защиту прав инвалидов. В 2013 году возглавила научную группу по изучению проблем инвалидов в России и Израиле.
   ШТЕЙНБЕРГ МАРК ИОСИФОВИЧ (1927- ) -
   С 1945 года служил в Советской Армии, специальность: минер-подрывник.
   В 1984 году вышел в запас.
   Затем -- журналист, штатный сотрудник в журналах и газетах Ташкента.
   В 1991 году эмигрировал в США, где стал военным обозревателем в русскоязычных СМИ.
   Является военным консультантом Миллеровского института Стэнфордского университета.
   Активно сотрудничает с русскоязычной прессой США и других стран по военной тематике; основная тематика -- Вторая мировая война. Написал более 1000 статей.
ШТЕРНФЕЛЬД АРИ АБРАМОВИЧ (1905-80)
   Очерк АЛЕКСЕЯ ВИКТОРОВА. В Европе все крутили пальцем у виска, когда он показывал расчёты полёта на Луну. Тогда Ари Штернфельд уехал в СССР, но попал в жернова "Большого террора". О нём вспомнили, лишь когда его вместе с Гагариным объявили пионером космонавтики. Ари Абрамович Штернфельд родился 15 мая 1905 года в польском городе Серадзе - неподалеку от Лодзи. Он был четвертым ребенком и единственным сыном в семье мелкого торговца Абрама Штернфельда, а среди предков его был выдающийся еврейский философ, врач и астроном Моше Маймонид, живший в XII веке. Размышлять о космосе полюбил и маленький Ари. Как вспоминал он сам, мысли о полете на Луну появились у него еще в детстве, во время ежемесячного чтения отцом молитвы Освящения луны - Кидуш левана. Подолгу смотря на луну, мальчик думал: а почему, собственно, ее нельзя коснуться, так ли она недосягаема? Ведь можно же как-то, наверное, до нее долететь? Тем временем родители, мечтая, чтобы сын стал раввином, отдали его в хедер постигать Тору и Талмуд. К всеобщему разочарованию, особого рвения к изучению священных текстов Ари не проявлял, так что после переезда в Лодзь продолжил получать образование уже в еврейской гимназии. И сразу стал одним из лучших учеников по физике, математике и философии. Вскоре Ари познакомился с теорией относительности Альберта Эйнштейна и даже написал ему письмо с многочисленными вопросами. Великий физик не поленился прислать ответ - но, как признавался сам Штернфельд, он тогда все равно ничего не понял из обстоятельного письма Эйнштейна. Однако в будущем именно Штернфельд применил теорию относительности для анализа межзвёздных полётов с целью повышения точности траекторных расчётов. Окончив гимназию в 1923-м, Ари поступил было в Ягеллонский университет в Кракове, но, не закончив и первого курса, решил переехать во Францию. Через три года, совмещая учебу с работой разнорабочим на заводе Renault, Ари получил диплом инженера-механика в Институте электротехники при университете города Нанси в Лотарингии. Все эти годы он не переставал размышлять о полетах в космос, скрупулезно записывая все расчеты на бумагу. "Мои коллеги, замечая схемы, которые я чертил в перерывах между лекциями, считали меня неизлечимым фантастом, - вспоминал Штернфельд. - В те годы перелёт через Атлантический океан был сенсацией, а тут какой-то одержимый доказывал реальную возможность овладения Вселенной". В 1928 году Штернфельд поступил в докторантуру Сорбонны для работы над диссертацией о проблемах космических полётов. Информацию ему пришлось собирать буквально по крупицам. Одним из немногих ценных источников были работы Циолковского, и чтобы лучше в них разобраться, Ари выучил русский язык и - опять же - написал великому изобретателю. Они переписывались вплоть до самой смерти Циолковского. Через три года Штернфельд закончил диссертацию, но внезапно все его научные наставники отказались допускать работу до защиты - боялись стать посмешищем в глазах коллег "из-за темы, далекой от реальности". Штернфельд ушел из докторантуры и продолжил изыскания сам - благо, денег на это ему хватало. К тому времени он уже слыл гениальным ученым, запатентовавшим ряд изобретений - от автомата для производства искусственного жемчуга до робота, повторяющего движения человека. Сам Ари впоследствии признался, что занимался всем этим, только чтобы иметь доступ к технике, необходимой для его расчетов о космосе. Заказы приходили и из-за границы. К примеру, в 1932 году Ари пригласили в СССР для создания робота-андроида, который мог бы выполнять разные опасные для человека действия. Вернувшись, Штернфельд засел в доме своих родителей в Лодзи, отказываясь от всех коммерческих предложений. К декабрю 1933-го его монография Initiation Ю la Cosmonautique - "Введение в космонавтику" - на 500 страницах была готова. В работе он первым ввел в научный обиход такие понятия, как космонавтика, космодром и первая космическая скорость - причем с расчетом ее стартового значения.
   Почти сразу после он зачитал основные идеи своей работы в Астрономической обсерватории Варшавского университета. Но вместо аплодисментов услышал лишь пожелания попробовать себя в качестве писателя-фантаста. Не нашлось и издателей, взявшихся бы опубликовать его работу. Ари стало понятно, что о покорении космоса в Польше нечего и думать. Тогда он выслал две свои работы во Францию. Там монографию изучили Нобелевский лауреат по физике Жан Перрен и директор парижской обсерватории Эрнест Экслангон. Через несколько месяцев, в мае 1934 года, Ари Штернфельда пригласили для доклада в Париж. В тот день в аудитории Сорбонны присутствовали и те, кто тремя годами раньше отказал Ари в защите диссертации. Реакция их, впрочем, была совсем другой - Штернфельду тут же присудили Международную премию по астронавтике. Следом посыпались многочисленные предложения продолжить работу в лучших университетах мира, но Ари Штернфельд уехал в Советский Союз. Это решение по большей части принадлежало его жене Густаве Эрлих - она была секретарем польского отделения французской компартии. Однако и Штернфельд был уверен, что именно ученые СССР первыми осуществят мечту человечества и полетят к звёздам. Поначалу дела шли неплохо. Приехав в Москву в 35-м, супруги получили советское гражданство. Ари Абрамович устроился в Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ), работая с такими энтузиастами покорения космического пространства, как Иван Клейменов, Михаил Тихонравов, Сергей Королев, Валентин Глушко и Георгий Лангемак. Последним, кстати, и была переведена на русский язык рукопись Штернфельда "Введение в космонавтику" - ее впервые издали в Москве в 1937-м на фоне "Большого террора". Клейменов и Лангемак вскоре были арестованы и расстреляны, Глушко и Королев - осуждены и сосланы в лагеря. Ничего не понимавший Штернфельд был вызван в отдел кадров - там ему предложили написать заявление об увольнении по собственному желанию. Его не тронули - вот только и к работе по освоению космоса больше никогда не привлекали. Всю оставшуюся жизнь он трудился в одиночку. Когда Германия напала на СССР, он рвался на фронт: все его родственники погибли от рук фашистов в Польше. Его не пустили - эвакуировали на Урал, где Ари Абрамович преподавал в металлургическом техникуме. Вернувшись в Москву в 44-м, он продолжил заниматься космосом, публикуя свои статьи в научно-популярных изданиях. В 1949 году вышла в свет его книга "Полёт в мировое пространство", а в 1956 году, за год до запуска первого спутника, - "Искусственные спутники Земли". Последняя работа вскоре была издана в 18 странах мира. Штернфельда засыпали письмами из-за рубежа - приглашали читать доклады, но он был "невыездным". В 1962-м вместе с Юрием Гагариным он был удостоен Международной премии Галабера по астронавтике. Но если первый космонавт получал ее в Париже, то Ари Абрамовича во Францию не пустили. Чтобы вручить награду пионеру космонавтики, труды которого ценились во всем мире, в Москву приехал сам учредитель премии. После этого не замечать вклада Штернфельда в развитие космонавтики было уже невозможно. В 1965 году Академия наук СССР присудила ему учёную степень доктора наук без защиты диссертации. При этом на работу по-прежнему никуда не приглашали - семья жила лишь на гонорары от изданий. В 74-м вышло второе издание "Введения в космонавтику". Книга стала учебником для всех покорителей космоса, остается она актуальной и сейчас. Активно применяются и его расчеты движения ракет в космическом пространстве - когда к планетам нужно лететь не по короткой прямой, а по биэллиптической траектории с первоначальным удалением от центра притяжения, что является наиболее экономичным для непилотируемых аппаратов. Такие траектории были названы "штернфельдовскими". Они же изображены на памятнике, установленном на могиле выдающегося ученого, который умер в Москве в июле 1980 года.
   ШУСТЕР САВИК родился 22 ноября 1952 года в Вильнюсе в семье футболиста и тренера Михаила Шустера и юрисконсульта Изабеллы Шустер. Отец играл в вильнюсском клубе "Спартак", а после завершения футбольной карьеры работал тренером.
   Играл в составе юношеской футбольной сборной Литовской ССР.
   В 1971 году, после полутора лет учёбы на медицинском факультете Вильнюсского университета, эмигрировал с родителями в Канаду.
   Играл в чемпионате Канады за футбольные клубы "Анкара" и "Украина". Одновременно основал футбольную команду университета Макгилла, играл в составе сборной Канады "All Stars". Из-за травмы прекратил заниматься футболом. В 1976 году окончил факультет биохимии и физиологии университета Макгилла в Монреале.
   Работал в научно-исследовательском медицинском центре изучения мигрени во Флоренции. В 1978 году оставил медицину и занялся журналистикой. Освещал военные действия как журналист и фотокорреспондент в Афганистане, Ливане, Палестине, Израиле, Никарагуа, Чаде в изданиях Newsweek, Der Spiegel, LibИration, La Repubblica.
   Вячеслав Никонов в эфире телеканала "Россия-1" 2 июля 2014 года сообщил, что во время афганской войны 1979--1989 годов Шустер, являясь кадровым агентом ЦРУ США, занимался антисоветской агитацией в Афганистане. В 2012 году Савик Шустер в эфире своей программы "Шустер Live" отмечал, что в 1984 году он занимался изготовлением, доставкой в Афганистан и распространением в Кабуле поддельного выпуска газеты "Красная звезда", содержащего в себе антисоветскую и антивоенную агитацию. Шустер указывал, что тогда никто не поверил в то, что эта акция была организована при участии одних лишь представителей итальянских радикальных СМИ. Поэтому его записали в "агенты ЦРУ", хотя, по его словам, в реальности он никогда и никаким образом не контактировал с ЦРУ. Более того, ещё в 1980 году Шустер участвовал в распространении фальшивого номера газеты "Правда", изготовленного советскими эмигрантами на время московской Олимпиады.
   Является гражданином Канады и Италии. Свободно владеет литовским, русским, итальянским, английским, немецким, французским языками[9], понимает и частично говорит на украинском.
   Семья
   Отец -- Михаил Шустер (умер 27 марта 2011 года), профессиональный футболист, тренер. Михаил -- ветеран Великой Отечественной войны: в 17 лет стал артиллеристом в боях под Варшавой и в составе литовской дивизии ВС СССР дошёл до Берлина. После окончания войны играл в футбол, в чемпионате Восточной Германии, до 1951 года. Затем был игроком ФК "Спартак" (Вильнюс), где после завершения футбольной карьеры работал тренером. В течение последних многих лет жил с женой Изабеллой в Канаде. Супруги имели в Монреале свой бизнес -- обувную фабрику "La Canadienne". Мать -- Изабелла Шустер, юрисконсульт. Первая жена -- Джанна, итальянский врач. Сын -- Стефано (род. 1987), живёт в Италии. Дочь -- Сара (род. 1989), живёт в Италии.
   Вторая жена (неофициальный брак) -- Ольга Невская (род. 2 февраля), российский стилист. У неё есть сын Артём (род. 1992) от другого брака. Начали жить вместе с 2005 года, когда она переехала из Москвы в Киев. В 2012 году расстался с Невской.
   С 1988 года Савик Шустер был сотрудником радио "Свобода" в Мюнхене. В 1992 году создал и возглавил московское бюро радио "Свобода". В 1995 году в должности заместителя директора русской службы радио "Свобода" перевёл вещание из Мюнхена в Прагу. В июле 1996 года вернулся в Москву уже в должности директора.
   14 апреля 2001 года на российском телеканале "НТВ", где, параллельно с работой на радио "Свобода", Шустер вёл передачу о футболе "Третий тайм", произошла смена руководства. В знак протеста с телеканала ушли известные журналисты Евгений Киселёв, Виктор Шендерович и другие. 22 апреля в программе Шустера в качестве гостя участвовал глава холдинга "Газпром-Медиа" Альфред Кох. Сам Шустер однозначно осудил смену власти, но, несмотря на это, продолжил работать на телеканале "НТВ". Руководство радиостанции "Свобода" сочло этот поступок аморальным и 11 мая 2001 года[20] уволило Савика Шустера.
   На российском ТВ работал с конца 1990-х годов[4], изначально -- на внештатной основе. Был приглашён туда руководителем отдела трансляций телекомпании "НТВ-Плюс" Аркадием Ратнером, который тогда искал второго комментатора для Чемпионата Италии по футболу в пару к Владимиру Маслаченко. В июне-июле 1998 года был ведущим программы "Футбольный клуб. Третий тайм" на телеканале "НТВ". Она была посвящена Чемпионату мира-1998. По окончании французского мундиаля регулярный выход его программы на "НТВ" был прекращён. Осенью того же года Шустер принял участие в нескольких выпусках обычного "Футбольного клуба" с Василием Уткиным в качестве приглашённого эксперта. В 1999 году, после разговора Шустера с руководителем фракции "Яблоко" Сергеем Иваненко, Государственная дума более чем 300 голосами приняла обращение к руководству канала с просьбой продлить жизнь программы Шустера "Третий тайм". Осенью 1999 года футбольное ток-шоу "Третий тайм" с Савиком Шустером впервые вышло в телеэфир.
   После увольнения с радио "Свобода", с 14 мая 2001 года Шустер начал на штатной основе работать в ОАО "Телекомпания НТВ". Был автором и ведущим телепередач "Свобода слова", "Третий тайм", "Герой дня", "Влияние". С апреля по май 2001 года также комментировал для этого телеканала матчи футбольной Лиги чемпионов, в том числе и финальный матч между "Валенсией" и "Баварией" в мае 2001 года. Занимал должность заместителя главного редактора Службы информации ОАО "Телекомпания НТВ". Летом 2004 года, после прихода на канал Владимира Кулистикова, программа "Свобода слова" была закрыта. В сентябре Шустер возглавил дирекцию документального кино на "НТВ". Автор документальных фильмов, среди них -- "8 с половиной Евгения Примакова" в цикле "Новейшая история", а также "Страсти по Горбачёву" из четырёх серий (в соавторстве с Василием Пичулом). Также сделал специальную документальную программу, посвящённую Ясиру Арафату[41] и озвучивал документальный фильм "Салям, Америка!". В марте 2005 года покинул свой пост и окончательно ушёл с телеканала НТВ, после чего в мае его бывшая дирекция была ликвидирована.
   С 6 ноября 2011 года вёл программу "Прямой эфир с Савиком Шустером" на телеканале "РБК". Всего должны были выйти пять выпусков, но уже после второго выпуска 13 ноября руководство канала решило закрыть эту программу.
   В сентябре 2005 года Шустер стал ведущим еженедельного общественно-политического ток-шоу "Свобода слова", выходящего и ныне в прямом эфире на украинском телеканале "ICTV" с телеведущим Андреем Куликовым. В 2007 году перешёл на телеканал "Интер". 24 августа 2007 года состоялся первый прямой эфир еженедельного ток-шоу "Свобода Савика Шустера". С октября 2007 года по май 2008 года -- ведущий проекта "Великие украинцы". В июле 2008 года ушёл с телеканала "Интер".
   В августе 2008 года вместе с Мохаммадом Захуром, мужем певицы Камалии Захур, стал соучредителем и инвестором продакшн-компании "Савик Шустер Студиоc". После конфликта с Захуром юридическое лицо "Савик Шустер Студиос" было ликвидировано. 21 июля 2009 года Савик Шустер открыл свой продакшн -- "Савик Шустер Студия".
   С 5 сентября 2008 года по январь 2011 года вёл в прямом эфире телепередачу "Шустер live" на телеканале "Украина". С января 2011 года телепередача выходила по пятницам в прямом эфире на "Первом национальном канале".
   В 2010 году на "Первом национальном канале" комментировал прямые трансляции матчей чемпионата мира по футболу и вместе с Петром Магой, Артёмом Франковым и Василисой Фроловой вёл в прямом эфире программу "Африканские страсти", посвящённую чемпионату.
   Не очень долгое время (с 21 февраля по 20 марта 2011 года) производил для канала "Интер" футбольное ток-шоу с элементами реалити "Команда мечты", которое вёл вместе с Алексеем Михайличенко и Евгением Кошевым. Всего вышло четыре выпуска.
   В 2013 году ушёл с "Первого национального", вернувшись на "Интер"[59]. Первая программа "Шустер Live" вышла на телеканале "Интер" в пятницу 22 февраля 2013 года в 20:30. Через год передача опять стала транслироваться на "Первом национальном канале" совместно с каналом "24", с февраля 2015 года -- на канале 112 Украина (также совместно с "24"), с сентября 2015 года -- на канале 1+1, но потом все доступы на украинские ТВ каналы были прерваны, что привело к открытию сайта 3S.tv со свободным Интернет-доступом к архиву новых программ и с онлайн трансляцией по многим частным ТВ сетям.
   Участвовал в конгрессе "Украина -- Россия: диалог", прошедшем 24--25 апреля 2014 года в Киеве.
   16 января 2016 года Шустер заявил, что против его компании открыто уголовное производство по подозрению в неуплате налогов (где Шустер фигурирует как свидетель) и его вызывают на допрос в следственное управление финансовых расследований Государственной фискальной службы Украины. Это многими журналистами и политиками воспринимается как политическое давление вследствие публичной критики фактов коррупции, в том числе в руководстве самой ГФС. Затем Шустеру запретили работать на Украине. После отстранения от эфира Шустер заявил:
   Я не ожидал обмана от Петра Порошенко. Думал, что он реально европейский человек. Он выступал как европейский человек, я ему верил, мы все ему верили... У него абсолютно сталинское понимание, только с офшорами, "кто против меня -- тот против нас"... Он оказался человеком вообще не европейским
   26 апреля 2016 года Шустер заявил о переходе к своей работе на студии в качестве волонтёра, а также объявил голодовку как протест против незаконного приостановления его права на работу на Украине местной службой занятости, которую прекратил всего через полтора дня. Сам Шустер выразил мнение, что это была "самая короткая голодовка в мире".
   13 июня 2016 года Окружной административный суд Киева признал незаконным аннулирование разрешения на работу на Украине Шустеру. А 12 июля 2016 года Киевский апелляционный административный суд не удовлетворил жалобу Киевского центра занятости о запрете на работу на Украине Савику Шустеру.
   1 декабря 2016 года телеканал Шустера 3S.tv сообщил о прекращении своей деятельности с 1 января 2017 года в связи с финансовыми проблемами[69], однако вещание было продолжено за счёт повторов ранее транслировавшиеся программ. Спустя два месяца, 1 марта 2017 года, из-за отсутствия финансирования телеканал прекратил своё вещание, о чем сообщил Павел Елизаров, деловой партнёр Шустера.
   В феврале 2019 года Шустер стал основателем международного социологического фонда Open Mind Foundation, специализирующегося на анализе человеческих эмоций. Фонд был запущен в разгар президентской гонки. В июле 2019 года стало известно, что Шустер вернулся на телеканал "Украина", став ведущим еженедельного ток-шоу "Свобода слова". Его премьера состоялась 6 сентября.
   ЭПШТЕЙН АЛЕК Давидович (род. 18 апреля 1975, Москва) -- израильский историк, социолог, культуролог и публицист. Специалист по истории и политологии Израиля и арабо-израильского конфликта, интеллектуальной истории и социологии современного искусства, руководитель и участник ряда исследований по социологии образования и изучению процессов миграции и адаптации, автор нескольких десятков монографий и более чем четырехсот научных работ и публицистических статей, опубликованных в тринадцати странах на девяти языках, ответственный редактор восемнадцати изданных коллективных монографий и сборников.
   0x01 graphic
Родился и вырос в Москве, с 1990 г. большую часть года живет в Израиле, при этом в 1999--2010 гг. ежегодно преподавал в Институте стран Азии и Африки Московского государственного университета, а в 2009--2010 гг. -- и в Московской высшей школе социально-экономических наук[2]. Вопросы российской истории, культуры и современной общественной жизни близки ему и с профессиональной и с человеческой точки зрения, он активно участвует в российском правозащитном движении и выступает в печати, отстаивая близкие ему ценности. Он определяет себя как гуманист, космополит и социал-демократ. Будучи последовательным атеистом, он выступает за приоритет прав личности, национальное, этническое и гендерное равноправие, признание одногендерных браков, включая право на усыновление детей одногендерными партнерами, охрану природы и развитие экологически-ориентированного мышления, сокращение числа заключенных, против смертной казни, милитаризма, ксенофобии и идеологии сильного национального государства.
   В Израиле на протяжении тринадцати лет преподавал на кафедре социологии и политологии Открытого университета Израиля[3] и в Центре Чейза и Международном Институте им. Ротберга в Еврейском университете в Иерусалиме. С 2014 г. ведет ежегодный курс в Институте им. Яакова Герцога. Как лектор, исследователь и эксперт сотрудничает с рядом российских и зарубежных научных, образовательных и общественных организаций. С лекционными поездками он посетил многие города и университеты России: Нижегородский, Томский, Казанский, Уральский (в Екатеринбурге), Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена в Санкт-Петербурге и ряд других, а также Киево-Могилянскую академию и Латвийский университет в Риге. Он также побывал более чем в тридцати странах, участвуя во всевозможных научных и образовательных форумах во многих из них, сотни раз выступал по радио и по телевидению, в 2004--2007 гг. был координатором и одним из ведущих программы "Открытый радиоуниверситет: Из истории еврейского национального движения и Государства Израиль"[4]. Под его руководством в 2003--2010 гг. были подготовлены и защищены несколько дипломных и диссертационных работ.
   Его имя включено в справочники "2000 ведущих интеллектуалов XXI века" (англ. 2000 Outstanding Intellectuals of the 21st Century, 5-е издание) и "Кто есть кто в мире" (англ. Who is Who in the World, все издания за 2008--2016 годы).
   ЭРЕНБУРГ ИЛЬЯ ГРИГОРЬЕВИЧ (1891-1967) Эренбург как еврей. Очерк МАКСА ГОРФИНКЕЛЯ.
В лучшем романе Эренбурга "Необычайные похождения Хулио Хуренито"
глава одиннадцатая целиком посвящена грядущей судьбе "иудейского
племени".
Открывается она газетным объявлением, сочиненным Хулио Хуренито, он же
- Учитель: "В недалёком будущем состоятся торжественные сеансы
Уничтожения иудейского племени в Будапеште, Киеве, Яффе, Алжире и во
многих иных местах. В программу войдут, кроме ... традиционных
погромов, ... сожжение иудеев, закапывание их живьем в землю,
опрыскивание полей иудейской кровью и новые приемы...На сеанс
приглашаются: кардиналы, епископы, архимандриты, английские лорды,
румынские бояре, русские либералы, французские журналисты, члены семьи
Гогенцоллернов, греки без различия звания и все желающие."
Один из учеников Хулио Хуренито искренне негодует: "...Это немыслимо!
Двадцатый век, и такая гнусность! Как я могу отнести это в Унион"
(типография - СТ), -- я, читавший Мережковского?"
"Напрасно ты думаешь, что это несовместимо. Очень скоро, может через
два года, может через пять лет, ты убедишься в обратном. Двадцатый век
окажется очень веселым и легкомысленным веком, безо всяких моральных
предрассудков, а читатели Мережковского -- страстными посетителями
намеченных сеансов!" - со спокойной уверенностью отвечает ему Учитель.
Еще во время войны, Эренбург, приехав в освобождённый Киев, стоял в
горестном молчании на краю Бабьего Яра, где как раз и имело место
"закапыванье в землю живьем" более сотни тысяч киевских евреев.
Вспомнил ли он тогда, что зловещее пророчество, вложенное им в уста
Учителя, сбылось. Сбылось не в общих чертах, а с невероятно адской
точностью угаданных деталей, как в Киеве, где он родился, так и в
Европе, с ее освенцимами и треблинками, где пеплом сожжённых евреев
можно было удобрять окрестные поля, а газовки для "иудейского племени"
 были обустроены теми самыми поклонниками прекрасного, что ничем не
отличались от "читателей Мережковского" в интерпретации Учителя.
Иными словами, Эренбург в 1921 году предугадал скорый поворот
европейской цивилизации к сумеркам средневековья. Даже самый
закоренелый скептик, до конца разуверившийся в человечестве, не мог бы
в то время додуматься до такого сценария. Говоря языком рунета -
"Калиостро с Вангой нервно закуривают". Впрочем, учитывая немыслимый
масштаб предугаданной катастрофы, на ум приходят не жуликоватые
субъекты массовой культуры, а тексты старозаветных Пророков.
Последние, правда, не писали, а скорее записывали под диктовку Того,
чей голос являлся им в ночной тиши. А кто нашептал космополиту-атеисту
 Илье Эренбургу о Холокосте за двадцать лет до его начала? А кто, ему
же - о бомбе, через 35 лет взорванной над Хиросимой? И самому
Мессингу было бы не под силу прозреть, что в недалеком будущем некое
смертоносное оружие будет применено американцами именно против Японии:
"Учитель возлагал все свои надежды на известные эффекты лучей и на
радий. ... Однажды Учитель вышел ко мне весёлый и оживленный; несмотря
на все затруднения, он нашел средство, которое значительно облегчит и
ускорит дело уничтожения человечества. ...Когда год спустя Учитель
захотел наконец их использовать, мистер Куль начал всячески оттягивать
дело, уверяя, что отвёз аппараты в Америку. ...Как-то мистер Куль
признался, что немцев можно добить французскими штыками, а фокусы
Хуренито лучше оставить впрок для японцев."
Здесь можно пуститься в туманные рассуждения о том, что Эренбург был
выдающимся явлением природы из категории "гений века". Такие люди,
находясь в гуще главных событий и явлений своего времени, отчетливей и
глубже других проницают их причинно-следственные связи. На этом мы,
пожалуй, и остановимся. Хотя бы для того, чтобы вместо досужих
разговоров зазвучали драгоценные стихи Эренбурга из еврейского цикла.
Приводить их надо полностью, потому как рвать их по живому на цитаты
пишущему эти строки не по силам.
Когда в 44-ом Эренбург стоял над Бабьим Яром, ставшим общей могилой не
только всему киевскому еврейству, но и многим другим группам
населения, никаких памятников там, разумеется, не было. Сегодня их
тридцать. От каменной цыганской кибитки до креста в память немецких
военнопленных. Все погребенные в этом страшном урочище достойны
памяти. Но любой, самый талантливы и дорогой монумент проиграет
нерукотворному памятнику, воздвигнутому Эренбургом своим
соплеменникам:
Бабий Яр
К чему слова и что перо,
Когда на сердце этот камень,
Когда, как каторжник ядро,
Я волочу чужую память?
Я жил когда-то в городах,
И были мне живые милы,
Теперь на тусклых пустырях
Я должен разрывать могилы,
Теперь мне каждый яр знаком,
И каждый яр теперь мне дом.
Я этой женщины любимой
Когда-то руки целовал,
Хотя, когда я был с живыми,
Я этой женщины не знал.
Мое дитя! Мои румяна!
Моя несметная родня!
Я слышу, как из каждой ямы
Вы окликаете меня.
Мы понатужимся и встанем,
Костями застучим - туда,
Где дышат хлебом и духами
Еще живые города.
Задуйте свет. Спустите флаги.
Мы к вам пришли. Не мы - овраги.

Комментировать "еврейские" стихи Эренбурга - дело неблагодарное. Они
- поминальная молитва по шести миллионам испепеленных в прах женщин,
стариков и детей того многострадального племени, к которому
принадлежал их автор. Над таким нестерпимым средоточием боли, какой
заключен в этих строчках, можно молчать, можно плакать, можно
скорбеть, но рассуждать об их поэтических достоинствах нельзя. Мы и
не станем.
Бродят Рахили, Хаимы, Лии,
Как прокаженные, полуживые,
Камни их травят, слепы и глухи,
Бродят, разувшись пред смертью, старухи,
Бродят младенцы, разбужены ночью,
Гонит их сон, земля их не хочет.
Горе, открылась старая рана,
Мать мою звали по имени - Хана.

А вот это, про то, "что наших девушек отличен волос"... страшно
сказать, у пишущего эти строки, любимое:

За то, что зной полуденной Эсфири,
Как горечь померанца, как мечту,
Мы сохранили и в холодном мире,
Где птицы застывают на лету,
За то, что нами говорит тревога,
За то, что с нами водится луна,
За то, что есть петлистая дорога
И что слеза не в меру солона,
Что наших девушек отличен волос,
Не те глаза и выговор не тот, -
Нас больше нет.
Остался только холод.
Трава кусается, и камень жжет.
Поэтическая муза Эренбурга никогда не чуралась еврейской темы, но до
такой высоты, как в военные и послевоенные годы не подымалась никогда.
Еще 20-летним юнцом он, в стихотворении "Еврейскому народу", "всегда
униженному и гонимому", давал ему рекомендации про-сионистского толка,
как это делал бы любой сочувствующий, но сторонний наблюдатель:
...Ты здесь не нужен, пришлый и гонимый,
Сбери своих расслабленных детей,
Уйди к родным полям Иерусалима,
Где счастье знал ты в юности своей...
В своей бродячей космополитичной молодости он писал о евреях, не как
кровный сын своего народа, а отстранённо и даже немного кокетливо, как
бы делая ему одолжение, что никак не может окончательно порвать
связующую их нить:
Евреи, с вами жить не в силах,
Чуждаясь, ненавидя вас,
В скитаньях долгих и унылых
Я прихожу к вам всякий раз...
Правда, сложное чувство любви-ненависти к евреям становится
недвусмысленно сочувственным, когда это отклик на очередные зверства и
погромы, как в стихотворении времен первой мировой "Где-то в Польше":
... Мама Иосеньке поет,
Соской затыкает рот:
"Ночью приходили
И опять придут. Дедушку убили
И тебя убьют!..."
   Эту колыбельную во все времена могли бы напевать своим детям тысячи
тысяч еврейских матерей по всей Европе, но катастрофа советского
еврейства в первые месяцы войны девятым валом в полтора миллиона
трупов перекрыла все прошлые погромы и избиения. Это подвигнуло Илью
Эренбурга и Василия Гроссмана, вернувшегося из поездки по
освобожденным Красной Армией Освенциму и Треблинке, не испрашивая
дозволения партийного начальства, что само по себе было
беспрецедентно, приступить (в рамках ЕАК) к работе над "Черной
Книгой". Это был колоссальный труд не только двух писателей,
литературно обрабатывающих добываемые материалы, но и нескольких
десятков журналистов. Работая над сводом документов и свидетельствами
очевидцев гибели евреев на оккупированных нацистами территориях,
узнавая из первых рук от чудом спасшихся евреев-недобитков леденящие
душу подробности массовых убийств ни в чем, кроме древней крови,
текущей в их жилах, неповинных людей, Эренбург и сам постарел на
тысячу лет. В 1947 начальство опомнилось и рассыпало набор книги.
Эренбург хранил оригинал в чулане. Когда он умер, дочь Ирина перевезла
его к себе, и этим сохранила для потомков. С именами Эренбурга и
Гроссмана на черный обложке двухтомник этот встал на наши книжные
полки только после перестройки.
Безжалостное уничтожение "Черной книги" стало очередным ударом для
Эренбурга. Однако, не оставляющее его в покое Провидение, готовило ему
испытание, рядом с которым это был удар мяча при игре в лапту. Ему
была уготована главная роль на той, подобной библейской, странице
истории советского еврейства, которая могла стать последней.
Начнем с признания, что свойственный ему политический конформизм,
Эренбург демонстрировал и когда речь шла о важнейших вехах в жизни
еврейского народа. Пока Сталин (даже после начала войны с арабами)
поддерживал создание Израиля, и Эренбург мог позволить себе искреннее
ликование по этому поводу: "Трагично создание государства Израиль -
акт о его рождении написан не чернилами - кровью...Советское
правительство тотчас признало еврейское государство. Это признание
придает силы героям, которые теперь отстаивают Израиль...". Но как
только мнение Кремля меняется, он, говоря об Израиле, начинает
продвигать бредовую идею о нем, как о солончаке, на котором не живут,
предлагая евреям, как и прежде, быть щепоткой соли в чужом супе. Иными
словами, ратует за ассимиляцию евреев и их дружбу с трудящимися тех
стран, где им выпало родиться.
Осенью 1948 года в Москву в качестве главы дипмиссии новорожденного
государства приезжает Голда Меир. В Большой Московской Синагоге, куда
она приходит на субботнюю службу, московские евреи окружают ee
ликующей толпой, и забыв об осторожности, приветствуют ее и
сотрудников посольства на идиш и иврите. Окончательно впав в
неконтролируемую эйфорию, они выкрикивают здравницы Израилю и
еврейскому народу.
Эренбург, чутко уловив недовольство Кремля этой двойной лояльностью
своих еврейских подданных, публикует огромную статью в Правде. До сих
пор существует мнение, что он написал ее, чтобы между строк призвать
советских евреев к осторожности, предупредить их новой парадигме в
национальной политике, о начале эры государственного антисемитизма, о
чем сам он был уже хорошо осведомлен. Но, даже, если намерения были
таковы, Эренбург несколько переиграл в этой не совсем кошерной игре.
Ведь теперь он, вслед за новой "линией Партии", уверен, что "создание
государства Израиль не является решением так называемого "еврейского
вопроса"". Далее, он пытается убедить читателя, что "решение этого
вопроса зависит не от военных побед в Палестине, а от победы
социализма над капитализмом..." ну, и тому подобная трескучая демагогия,
в которой он довольно поднаторел в качестве прикормленного властью
гуманитария с полезными ей связями на Западе.
Нам по определению не дано проникнуть в замыслы Всевышнего. Поэтому мы
никогда не узнаем, почему, невзирая на явно имевший место конформизм
самого непростительного свойства, именно он, Илья Эренбург, был избран
орудием для задуманного Им плана спасения евреев в Пурим 53-го года.
Может быть потому, что такое предназначение было по плечу ему одному?
Дело "безродных космополитов" и "разоблачение псевдонимов" в 48-ом,
"ночь расстрелянных идишских поэтов" в 52-ом, все недавние расправы и
избиения, вызванные к жизни застарелым зоологическим антисемитизмом
"кремлевского горца", померкли зимой 53-го, когда на евреев
сталинского царства неотвратимо надвигалось бедствие поистине
библейского масштаба -- "Дело врачей". По замыслу советского Амана дело
это должно было уже в марте вылиться в публичные казни
"врачей-отравителей". После этого треть евреев должна была погибнуть
в результате "стихийного" общесоюзного погрома, с последующей высылкой
оставшихся на неминуемую смерть в Сибирь, "с целью оберечь их от
"справедливого народного гнева". В стране началась вакханалия страха и
ненависти. Обычных районных врачей стали массово изгонять с работы,
или заставляли их первыми глотать прописанные ими же порошки и
микстуры, чтобы доказать, что они не отравлены. Над еврейскими детьми
безнаказанно глумились в школах однокашники. Доходило до избиения
прохожих с откровенно семитской внешностью прямо на улицах. Обо всем
этом Эренбург узнает из огромного потока писем, приходивших к нему от
униженных, преследуемых, напуганных евреев. Они просят своего
единственного защитника о юридической, материальной и, просто,
душевной поддержке, и он, всегда помогавший страждущим, делает в этот
раз, больше, чем может.
По стране прокатился вал антисемитских митингов и собраний, где
советские трудящиеся соревновались в степени экстравагантности мер,
которые необходимо применить к "убийцам в белых халатах": "запереть их
 в железную клетку, как обезьян, и не кормить, пока не умрут",
"поломать врагам руки и ноги, а только потом казнить", или, к примеру,
"физически выжигать их, как в старину фурункулы, каленным железом".
Однако, этот низовой энтузиазм не удовлетворил Сталина.
И тогда он, в полном соответствии со своими садистическими
наклонностями, возжелал, чтобы евреи сами попросили себя "выпороть",
то бишь, обратились к правительству с открытым коллективным покаянным
письмом, где выражалась бы просьба восстановить доброе имя советских
евреев на освоении просторов Дальнего Востока и Крайнего Севера.
Подписантами этого письма стали десятки высокопоставленных и именитых
евреев. Среди них не только Маргарита Алигер и Павел Антокольский, Лев
Кассиль и Самуил Маршак, Давид Ойстрах и Эмиль Гилельс, Исаак
Дунаевский и Лев Ландау, но, и, страшно вымолвить, Василий Гроссман. И
пусть кто-то, из тех, "кого там в то время не стояло", посмеет бросить
в них камень. Но вы еще помните про выбор, который всегда есть? Не
подписали этот, составленный в сталинской преисподней документ, поэт
Долматовский, писатель Каверин, шахматист Ботвинник, певец Марк
Рейзен. Не подписал его и Илья Эренбург, к которому первому пришли
сталинские засланцы из "Правды".
Эренбург не просто выпроводил их, а написал свое собственное письмо, и
когда из "Правды" пришли уламывать его во второй раз, с ними и передал
его Сталину. Это был, если не отчаянный поступок самоубийцы, то акт
беспримерного мужества, тем более, когда речь идет о таком осторожном
человеке, как Эренбург. Ведь ни он сам, как, собственно, и никто в
близком окружении Сталина, не мог предвидеть реакции на это письмо
всесильного хозяина Кремля, обратившегося к тому времени в абсолютно
непредсказуемого параноика.
Евреи, жившие в Советской России в середине прошлого века, и их
потомки обязаны самим фактом своего существования, "уму и
сообразительности" Ильи Григорьевича Эренбурга. Поэтому, на до сих пор
неутихающие споры, приспособленец он или герой, ответ может быть
только один: герой-приспособленец.
Его изощренный ум и интуиция, вкупе с природным здравомыслием,
безошибочно подсказали ему, что прибегать к нравственно-этическим
доводам в разговоре с кровавым тираном бессмысленно. Используя свой
огромный опыт общения с советской номенклатурой, он говорил со
Сталиным на его языке. Да, говорил с ним подобострастно, как вассал со
своим сюзереном. Да, утверждал, что евреев, как отдельный народ, в
природе не существует. Предавал евреев, чтобы спасти евреев. Ведь он
работал на результат, а не на отстаивание своих горних принципов, и
цена неудачи была бы для его народа чудовищно-непоправимой. Это был
как раз тот нечастый случай, когда цель оправдывает средства. В своем
иезуитски вежливом письме Эренбург выразил опасение, что акция высылки
советских граждан еврейской национальности подорвет престиж Советского
Союза (читай - Сталина) среди западной интеллигенции, европейских
компартий, и сторонников мира. Были там и другие хитроумные доводы, о
которых легко узнать, прочитав этот, находящийся в открытом доступе,
документ эпохи.
Вообще говоря, Сталин намеревался осуществить задуманный им план в
ближайшем же будущем. На Дальнем Востоке для еврейских переселенцев
уже были построены бараки. В больших городах европейской части
составлены по районам списки евреев с указанием их домашних адресов.
Но терять престиж у коммунистов Запада Сталину не хотелось. С огромной
долей вероятности можно предположить, что письмо Эренбурга, легшее на
стол Сталина 3 февраля, заставило его призадуматься и отсрочить начало
выполнения плана по "окончательному решению еврейского вопроса" в
Советском Союзе. Тем более, что он никогда не торопился с исполнением
своих кровавых задумок, зная, что никуда они не денутся. Но
приближался Пурим, и чтобы, как издревле повелось, подгадать расправу
над злодеем к этому веселому празднику, в дело пришлось вмешаться
Провидению.
В 1953 году Пурим пришелся на 1 марта. Именно в этот день тело Сталина
 было обнаружено сотрудником охраны лежащим в луже собственной мочи на
полу малой столовой ближней (Кунцевской ) дачи. У Сталина
диагностировали правосторонний паралич, с дальнейшим кровоизлиянием в
мозг и смертью, наступившей 5-го марта. Достоверное известно, что в
тот день на столе усопшего лежали два письма, переданные позже в
архив. Одно - коллективное, от еврейской общественности, для "Правды",
другое - от Эренбурга на имя Сталина.
Господь, не нарушив им же установленной традиции, к положенному сроку
"разобрался" и с кремлевским Аманом. А Мордехая-Эренбурга и евреев
миловал. Всех "врачей-отравителей", кроме двух, замученных до смерти в
подвалах Лубянки, освободили. Врачей, уволенных в начале зимы,
восстановили на работе. Еврейские дети не боялись больше ходить в
школу, а их родители - по улицам. Так что, в пятый день марта у
русских евреев, помимо общечеловеческой радости избавления от тирана,
есть все основания отмечать Малый Пурим - свой собственный "праздник
избавления". Поскольку в Пурим иудеям показано напиваться так, чтобы
не отличать Мордехая от Амана, русские евреи могут смело доходить до
этой изумительной стадии дважды в году.
Что до самого Эренбурга, то нам, обывателям, глядя из нашего пока еще
благополучного 21-го века на то "интересное время", и вообразить
нельзя, какой животный страх, какое адское напряжение всех нервных и
физических сил пережил в конце зимы, начале весны 1953 года,
избалованный славой и комфортом невротик, легко теряющий способность
спать и есть при любой стрессовой ситуации.
В шестой книжке своих знаменитых мемуаров он напишет об этих
драматических событиях так: Я пропускаю рассказ о том, как пытался воспрепятствовать появлению в печати одного коллективного письма. К счастью, затея, воистину безумная, не была осуществлена. Тогда я думал, что мне удалось письмом переубедить Сталина, теперь мне кажется, что дело замешкалось и Сталин
не успел сделать того, что хотел. Конечно, эта история - глава моей
биографии, но я считаю, что не настало время об этом говорить...
В людоедском 53-ом, поставив на кон свою жизнь, он не убоялся
отправить Сталину судьбоносное для советского еврейства письмо. И тот
же самый человек в сравнительно вегетарианские 60-ые посчитал, "что
еще не настало время об этом говорить". Прав Митя Карамазов: "широк
человек, слишком даже широк, я бы сузил".
   ЭТКИНД ЕФИМ ГРИГОРЬЕВИЧ -(1918-99) Филолог-энциклопедист, блестящий эрудит, талантливый переводчик европейских поэтов, основатель школы поэтического перевода, восхитительный собеседник, незаменимый друг, летучий евреец (так он сам себя называл), человек Мира. Все эти слова с полным правом можно отнести к Ефиму Григорьевичу Эткинду.
Ефим Эткинд родился в Петрограде; его мать была певицей, отец -- коммерсантом, в годы нэпа арендовавшим бумажную фабрику, неоднократно подвергавшимся репрессиям, умершим от голода в блокадном Ленинграде в 1942 году.
   Ефим Григорьевич окончил немецкую школу (бывшая Петришуле) и романо-германское отделение филологического факультета Ленинградского государственного университета (1941). Ученик В. М. Жирмунского и Б. Г. Реизова.
   В 1942 году Ефим Эткинд ушёл добровольцем на фронт, старший лейтенант, был военным переводчиком[1].
   После окончания Великой Отечественной войны он защитил кандидатскую диссертацию "Роман Э. Золя 70-х годов и проблема реализма" (1947), преподавал в 1-м Ленинградском педагогическом институте иностранных языков. В 1949 году, в ходе так называемой "борьбы с космополитизмом", Эткинд был уволен "за методологические ошибки" и уехал в Тулу, где преподавал в педагогическом институте.
   В 1952 году он вернулся в Ленинград, в 1965 году защитил докторскую диссертацию "Стихотворный перевод как проблема сопоставительной стилистики". С 1967 года был профессором Ленинградского Педагогического института им. Герцена.
   В 1964 году Эткинд выступил свидетелем защиты на процессе Иосифа Бродского, суд вынес в его адрес частное определение, после чего Эткинд получил взыскание Ленинградского отделения Союза писателей СССР, в котором состоял с 1956 года. В дальнейшем он открыто поддерживал А. И. Солженицына, помогал ему в работе, встречался и переписывался с А. Д. Сахаровым. Несколько статей и переводов Эткинда распространялись в самиздате. В 1972--1973 годах Эткинд участвовал в подготовке самиздатского собрания сочинений И. Бродского.
   В 1974 году из-за контактов с А. И. Солженицыным, хранения копии "Архипелага ГУЛАГа", поддержки И. Бродского во время суда над поэтом, квалифицированных как антисоветская деятельность, был уволен из педагогического института, где до этого 25 лет преподавал французскую литературу, исключён из Союза писателей, лишён научной степени, звания и должности и, не имея возможности устроиться на работу, принял решение выехать из СССР. Книги Эткинда были изъяты из магазинов и библиотек на 20 лет[2].
   В эмиграции проживал в Париже. Преподавание в зарубежных университетах принесло ему международное признание и славу. До 1986 года был профессором Х Парижского университета (Нантер). Печатался в журналах Континент, Синтаксис, Время и мы, Страна и мир. Подготовил к печати и выпустил со своим предисловием роман Василия Гроссмана "Жизнь и судьба". После выхода на пенсию преподавал русскую литературу в университетах Франции, Германии, Италии, Швейцарии, Великобритании. Активный организатор международных академических исследований: под его редакцией вышли, в частности, материалы американских симпозиумов по Лермонтову, Цветаевой, Державину.
   Создал школу поэтического перевода и опубликовал более 500 научных работ[2].
   В годы перестройки Ефиму Эткинду были возвращены звание профессора и докторская степень (1994 г.), он постоянно приезжал в Россию, печатался в российской прессе. Архив Эткинда был передан им в Российскую Национальную Библиотеку в Санкт-Петербурге.
   Последние 10 лет жизни состоял в браке с Елькой Либс, профессором германистики университета Потсдам (официально брак был зарегистрирован в 1994 году), с которой познакомился во время совместной работы в Орегонском университете. Был похоронен согласно завещанию рядом со своей первой женой на кладбище городка Ивиньяк-ла-Тур (Бретань, Франция).
   жена -- Екатерина Федоровна Зворыкина, переводчик , дочь -- Мария Эткинд-Шафрир, дочь -- Екатерина Эткинд-Допера, дочь -- Елизавета Комарова (её мать -- Ирина Бенедиктовна Комарова)
   жена -- Эльке Либс-Эткинд, литературовед-германист
   брат -- Марк Григорьевич Эткинд, искусствовед[3]
   племянник -- Александр Маркович Эткинд, российско-американский психолог, культуролог
   ЭФРОИМСОН ВЛАДИМИР ПАВЛОВИЧ (1908, Москва, -- 1989, там же), советский генетик. В 1925 г. поступил на биологический факультет Московского университета.
   В 1929 г. был исключен из университета после выступления на университетском собрании в защиту С. Четверикова, основателя популяционной генетики. В 1929-30 гг. работал в Закавказском институте шелководства (Тбилиси), в 1931-32 гг. -- в Радиационном институте в Москве. К 1932 г. написал шесть научных работ, вывел формулу частоты мутирования генов у человека. В 1932 г. был приглашен в Медико-биологический институт в Москве для работы по проблемам генетики человека, но в декабре был арестован. Эфроимсону инкриминировали, в частности, участие в работе "Вольного философского общества". В 1935 г. был освобожден, вскоре начал работать в Среднеазиатском институте шелководства, где за полтора года сделал несколько основополагающих открытий в области генетики и селекции тутового шелкопряда. В 1937 г. был изгнан из института под предлогом "неэффективности научных работ", весь селекционный материал (чистопородные линии) был уничтожен, книгу "Генетика тутового шелкопряда", принятую в печать в издательстве Академии Наук СССР, рассыпали в наборе. В 1939-41 гг. работал на Всеукраинской станции шелководства (город Мерефа). В июне 1941 г. защитил кандидатскую диссертацию в Харьковском университете.
   В 1941-45 гг. был на фронте, награжден боевыми орденами и медалями. В феврале 1945 г. подал рапорт в Военный совет армии об эксцессах с мирным населением Германии (случаи массового изнасилования немецких женщин).
   В 1946-48 гг. работал доцентом в Харьковском государственном университете. В 1947 г. защитил докторскую диссертацию, однако после августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г., на которой сторонники Т. Лысенко громили генетику, был лишен докторской степени. В 1948 г. написал докладную записку в отдел науки ЦК ВКП(б) "О преступной деятельности Т. Д. Лысенко"; рукопись большого объема содержала подробный анализ и критику псевдоноваторства Т. Лысенко. В мае 1949 г. был арестован вторично и осужден на семь лет "за клевету на Советскую армию".
   Выйдя из лагеря, еще до реабилитации в 1956 г., Эфроимсон направил Генеральному прокурору СССР обоснованный труд "О подрыве сельского хозяйства Советского Союза и международного престижа советской науки", тогда же написал работу "Об ущербе, нанесенном псевдоноваторством в сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ной биологии". В 1956-61 гг. работал библиографом в Библиотеке иностранной литературы (Москва), с 1961 г. -- в Институте вакцин и сывороток имени И. Мечникова. В 1962 г. ему вернули докторскую степень, в 1967 г. Эфроимсон стал профессором, с 1968 г. -- заведующим отделом генетики Московского института психиатрии; в 1976-89 гг. был научным консультантом Института биологии развития АН СССР.
   Основные труды Эфроимсона посвящены широкому кругу фундаментальных проблем генетики: действию ионизирующей радиации на наследственные факторы, управляющим механизмам канцерогенеза и лучевой болезни, анализу основных механизмов иммунитета, невропсихиатрической генетике, генетике патологий человека и мн. др. Эфроимсон -- основоположник иммуногенетики в Советском Союзе, автор остававшейся долгие годы единственной в стране книги по генетике человека, по которой училось несколько поколений советских врачей ("Введение в медицинскую генетику", 1964).
   Каждая новая работа Эфроимсона встречала яростное сопротивление лысенковцев. Лишь благодаря поддержке крупнейших ученых СССР -- И. Тамма, П. Капицы, Н. Семенова, В. Сукачева и др. -- ему удавалось печатать свои книги и статьи. Непримиримость и бескомпромиссность Эфроимсона повлияла также на то, что он не был избран даже членом-корреспондентом Академии Наук СССР.
   Последние двадцать лет своей жизни Эфроимсон разрабатывал проблемы социобиологии, создал три капитальных труда, опубликованных лишь после смерти ученого: "Генетика гениальности", "Педагогическая генетика" (М., 1998), "Генетика этики и эстетики" (П., 1995). В своих трудах по социобиологии он последовательно отстаивал позиции, противоречившие основному идеологическому тезису марксистско-ленинской науки о человеке: он сформулировал принцип врожденной неисчерпаемой наследственной гетерогенности человека как биологического вида, доказал наследственный характер проявления высших психических функций. Подчеркивая решающую роль среды, воспитания, общества, Эфроимсон на основании изучения истории человеческой цивилизации доказал безусловное наличие биологической компоненты в развитии и реализации высших проявлений психики человека, в становлении альтруистических и эстетических эмоций, одаренности и гениальности как наивысшей степени интеллектуальной активности.
   Во многих работах Эфроимсон выступал не только как ученый-теоретик, но и как глубокий и оригинальный мыслитель. Эфроимсон -- автор философских работ, в том числе статьи "Родословная альтруизма" ("Новый мир", N 10, 1971). Работа по публикации трудов Эфроимсона и по сей день не закончена. Среди прочих работ в архиве Эфроимсона сохранилось большое сочинение, посвященное различным аспектам.
   ЮХНЁВА НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА (1930-2013)
   Наталья Васильевна Юхнёва (декабрь 1930, Ленинград -- 27 ноября 2013, Санкт-Петербург) -- российский историк, этнограф, общественный деятель. Доктор исторических наук (1986).
   Окончила школу (1948, с золотой медалью), исторический факультет Ленинградского государственного университета (1953) и аспирантуру (1957). Защитила диссертацию по теме "Рабочее движение в Петербурге в 1901 г.".
   С 1957 научный сотрудник, главный научный сотрудник (в последние годы -- консультант) Музея антропологии и этнографии Российской академии наук (Кунсткамера).
   Занималась исследованиями по этнической истории Петербурга-Ленинграда, современным межнациональным проблемам, истории рабочего класса России, истории российских евреев.
   Организатор и руководитель научных чтений "Этнография Петербурга-Ленинграда" (с 1974).
   ЯБЛОНСКИЙ ГРИГОРИЙ СЕМЁНОВИЧ -д.х.н., первый президент и один из организаторов Соломонова университета в Киеве, ныне профессор университета ВАШИНГТОНА, США.
   " И тут в ответ на призыв Анатолия Бурштейна неожиданно появился младший научный сотрудник Института катализа Гриша Яблонский. Он явился тем чёртиком из табакерки, который выпрыгнул невесть откуда и сотворил чудо.
Вот, что пишет об этом Валерий Хенкин: "Первый премьер-министр клуба Григорий Яблонский . Вот его решение нашей проблемы:
"Всем! Всем! Всем! Не пропустите торжественное событие в Интеграле: 39 годовщину со дня встречи Кисы Воробьянинова с Остапом Бендером!"
Пришло более ста человек. Лёд тронулся".

В 1960-80 годы работал в Новосибирском Академгородке. Один из организаторов клуба "Под Интегралом" "Фестиваля бардов" (Новосибирск, 1968 г.), подписал "письмо 46".
Автор 6 книг по химической кинетике и катализу и более 200 научных работ.

Печатался в различных литературных изданиях - "Химия и жизнь", "Искусство кино", "Литературная газета", "Огонёк" (до 1995 года), "Новый журнал", "Мосты", "Шалом", "Окна" (после 1995 года). Книга "Григорий Шекспир" напечатана издательством "Franc-Tireur", 2012.
   ЯГЛОМ АКИВА МОИСЕЕВИЧ (1921-2007) - физик
   Родился в 1921 г. в Харькове в семье инженера-химика, бывшего активиста Поалей-Цион. Брат физика Исаака Моисеевича Яглома. Вскоре семья переехала в Москву.
   В школьные годы он вместе с отцом и братом решал задачи из журнала "Математика в школе". С 1936 г. Акива и его брат участвовали в школьных математических олимпиадах при мехмате. Занимался вместе с братом в кружке Д. Шклярского, где познакомился со своим сверстником А.Д. Сахаровым. На олимпиаде 1938 г. братья получили первую премию и в том же году поступили в МГУ.
   Акива поступил на физический факультет Московского университета. Ходил также на лекции на мехмат. В 1942 Акива и Исаак вместе с семьей эвакуировались в Свердловск, где окончили 4-й (в годы войны последний) курс Свердловского Университета.
   Академик Колмогоров предложил Акиве переехать в Москву и поступить к нему в аспирантуру Математического института им. Стеклова АН СССР. После защиты диссертации Акива Моисеевич ушел во вновь созданную лабораторию атмосферной турбулентности Института теоретической геофизики АН СССР (ИТГ), руководимую Колмогоровым, где проработал более 45 лет (сперва в ИТГ, затем в Геофиане, затем в Институте Физики Атмосферы АН СССР).
   Акива Моисеевич внес заметный вклад также и в математику. Его работы ( в том числе и с А.Н. Колмогоровым, И.М. Гельфандом) в фундаментальной математике широко используются и цитируются. Совместно с братом написал несколько популярных книг по математике для школьников.
   Автор около 150 научных статей и 7 книг. Особо нужно отметить его двухтомную энциклопедическую монографию "Статистическая Гидромеханика", написанную совместно с А.С. Мониным, переведенную на несколько языков (английский, японский и др.). Результаты, полученные А.М. Ягломом, активно используются в самых различных областях атмосферной науки. В этой области он признан классиком, и в 1988 г. ему была присуждена премия Американского Физического общества им. Отто Лапорта.
   Активное (вместе с братом) соучастие в правозащитной деятельности привело к тому, что "партийные охранники" попытались вообще отлучить его от науки. Ученые ИФА этому воспротивились.
   В 1990-е годы А.М. Яглом эмигрировать в Америку, где он занял место приглашенного профессора МТИ на кафедре "Аэронавтика и Космонавтика".
   ЯГЛОМ Исаак Моисеевич (06.03.1921 - 17.05.1988)
   Б.А. РОЗЕНФЕЛЬД : "Моя дружба с Исааком Ягломом началась в 1939 г., когда он учился на 2 курсе механико-математического факультета Московского университета, а я был аспирантом первого года обучения на кафедре дифференциальной геометрии МГУ.
   И.М. Яглом, кроме лекций на мехмате, посещал также лекции на физфаке МГУ, где учился его брат-близнец Акива.
   Ися Яглом родился 6 марта 1921 г. в Харькове в семье инженера. Вскоре семья переехала в Москву, где И.М. провел почти всю жизнь. Еще в детстве братья вместе с отцом решали задачи из журнала "Математика в школе", а с 1936 г. участвовали в школьных математических олимпиадах при мехмате. На олимпиаде 1938 г. братья получили первую премию и в том же году поступили в МГУ.
   Будучи студентом, Ися активно участвовал в работе геометрических семинаров мехмата и руководил математическими кружками при университете. К руководству одним из этих кружков он привлек и меня. Большинство задач, которые решались в наших кружках, были геометрическими.
   Ися окончил университет в 1942 г. в Свердловске и поступил в аспирантуру МГУ, который тогда переехал в Свердловск. Учебой Иси в аспирантуре руководил заведующий кафедрой дифференциальной геометрии МГУ В.Ф. Каган.
   В кандидатской диссертации Иси, которую он защитил в МГУ в 1945 г., изучалась геометрия окружностей на евклидовой и неевклидовых плоскостях, а также модели этих плоскостей, которые он называл "тангенциальными моделями Пуанкаре"; эти модели были связаны с различными видами комплексных чисел.
   После защиты кандидатской диссертации Ися работал в математической редакции Издательства иностранной литературы. Здесь по его инициативе были изданы русские переводы II тома "Введения в новые методы дифференциальной геометрии" Я.А. Схоутена и Д.Я. Стройка и сборник статей Э. Картана "Геометрия групп Ли и симметрические пространства". Переводчиками этих книг были мы оба.
   С 1948 г. И.М. работал на мехмате МГУ и в 1949 г. получил звание доцента, но во время антисемитской кампании, известной как "борьба с космополитизмом", был уволен вместе с И.М. Гельфандом и И. С. Градштейном. После этого И.М. работал в Орехово-Зуевском педагогическом институте, а затем в Московском государственном педагогическом институте. В это время И.М. продолжал активно заниматься исследованиями в области неевклидовой геометрии и применения к ней различных видов комплексных чисел. Особенно его интересовали комплексные числа с вырожденной формой $x\bar x$ и пространства с вырожденной метрикой. Его ученица Н. М. Макарова написала цикл статей под общим названием "Геометрия Галилея--Ньютона", в которых изучалась геометрия плоскости, называемой в настоящее время изотропной. Я также заинтересовался этими геометриями, и мы с Исей написали совместную статью "Геометрии простейших алгебр".
   Кафедрой геометрии в Орехово-Зуеве заведовала А.Н. Перепелкина. И.М. заинтересовал ее мужа, известного геометра Д.И. Перепелкина, статьей Д.М.Ю. Соммервилля "Проективные метрики", в которой намечалась общая теория пространств с вырожденной метрикой. Перепелкин предложил своей ученице И. И. Железиной исследовать эти пространства.
   Работы Макаровой и Железиной послужили началом большого числа исследований И.М., моих и наших учеников, посвященных различным пространствам с вырожденной метрикой. Результаты этих работ были изложены И.М. Ягломом и мной в обзорной статье "Проективные метрики" в "Успехах математических наук" в 1964 г.
   Часть этой статьи, написанная И.М., вместе с его книгой "Геометрические преобразования" и некоторыми другими статьями, была защищена Исей в том же году в качестве докторской диссертации, после чего он получил звание профессора.
   Помимо теории проективных метрик и их интерпретаций с помощью комплексных чисел, И.М. написал ряд работ по дифференциальной геометрии и по геометрии симплектического пространства.
   В 1968 г. профессор И.М. Яглом за участие в организации подписания письма в защиту А.С. Есенина-Вольпина был уволен из МГПИ. После этого он работал в вечернем Металлургическом институте в Москве, Ярославском университете и Академии педагогических наук.
   Большинству российских и зарубежных математиков Исаак Яглом был известен своими популярными книгами по геометрии и другим областям математики, он создал серию "Библиотека математического кружка", где были изданы многие книги, в частности такие как "Избранные задачи и теоремы элементарной математики" (совместно с Д. Шклярским и Н. Ченцовым, эта книга несколько раз переиздавалась), "Геометрические преобразования" (вышла в английском переводе), "Выпуклые фигуры" (совместно с В.Г. Болтянским, вышла в немецком и английском переводах), "Неэлементарные задачи в элементарном изложении" (совместно с братом, вышла в английском переводе).
   Из других популярных книг И. Яглома отметим "Принцип относительности Галилея и неевклидова геометрия" (вышла в английском переводе), "Идеи и методы аффинной и проективной геометрии" (совместно с В.Г. Ашкинузе), "Индукция в геометрии" (совместно с Л. И. Головиной, вышла в английском и немецком переводах), "Комплексные числа и их применение к геометрии" (вышла во французском и английском переводах), "Новые направления в математике" (вышла в Москве на французском языке), "Необыкновенная алгебра" (вышла в английском переводе), "Конечная алгебра, конечная геометрия и коды", а также популярные научные биографии математиков "Герман Вейль", "Феликс Клейн и Софус Ли" (Исаак Моисеевич Яглом был удостоен Европейской премии Cortina Ullis, выдаваемой раз в два года за вклад в популяризации какой-то одной науки. Премия за популяризацию математики впервые была присуждена в сентябре 1989 г. и была поделена между И. Ягломом (за книгу ``Felix Klein and Sophus Lie. Evolution of the idea of Symmetry in the 19th century'', Birkh\"auser, Boston -- Bazel, 1983) и М. Кацем (за книгу ``Enigmas of Chance. An autobiography'', Harper and Row, N.\,Y., 1985). К сожалению, оба автора в тот момент уже не были живы.} (вышла в расширенном английском переводе).
   В нескольких изданиях на русском, французском, немецком и чешском языках вышла книга И.М. и А. М. Ягломов "Вероятность и информация".
   Большинство книг И.М. Яглома были опубликованы в Физматгизе и издательстве "Наука", но в 70-х годах из-за антисемитской политики редакционно-издательского совета издательства "Наука" это издательство перестало публиковать его книги. И.М. печатался в Москве только в издательствах "Знание", "Советское радио" и Атомиздат.
   И.М. Яглом был руководителем многих аспирантов, большинство из которых занимались геометрией, но некоторые из них изучали другие разделы математики и их применение к различным вопросам естествознания, а также методику преподавания математики. Из аспирантов И. M. Яглома отметим Самуила Певзнера, который стал профессором в Комсомольске-на-Амуре, Александра Дадаяна --- профессора в Минске и Владлена Болотина --- заведующего кафедрой математики в Южносахалинске.
   Интересы И.М. Яглома выходили далеко за пределы математики. Он был человеком широкой души, всегда готовым прийти на помощь тем, кто в ней нуждался.
   Исаак Моисеевич был большим любителем искусства. В его квартире висели картины Модильяни, Фалька и других художников.
   Большая творческая, педагогическая и общественная деятельность, частые увольнения, трудности с работой и изданием книг в Москве, болезнь жены и сына подорвали здоровье Исаака Моисеевича, и 17 мая 1988 г. он скончался от пневмонии".
   ЯКИРЕВИЧ ДМИТРИЙ ИГОРЕВИЧ (1942- )
   Дмитрий Якиревич - член Союза композиторов, авторов и музыкальных издателей Израиля, членСоюза еврейских (идиш) писателей и журналистов, в прошлом - вице-президент Всемирного совета по еврейской (идиш) культуре, лауреат премии Лейба Рубинлихта по литературе за 2005 год. Родился в СССР. Имеет музыкальное образование, закончил также МГУ им. М. В. Ломоносова.

Преподавал еврейскую сценическую речь в Московском Еврейском драматическом театре-студии. В московский период жизни разработал и преподавал курс погружения в идиш для отказников и молодёжи, стремившейся к национальному возрождению. Руководил неофициальным еврейским вокальным ансамблем ЕВАНС. Автор десятков песен (в том числе для московских нелегальных представлений "Пуримшпил") и поэтических произведений на языке идиш. В соавторстве с известным режиссёром и актёром Иосифом Рыклиным и художницей Ителлой Мастбаум написал еврейский мюзикл "Деревянная принцесса".

В Израиль прибыл в январе 1988 года. Автор десятков статей и эссе по вопросам еврейской музыки, театра, прессы, опубликованных на языках: русском и идиш,- в частности, в Краткой Еврейской Энциклопедии, где в течение многих лет был редактором и научным сотрудником. С начала 90-х годов публикуется в приложении к газете "Новости недели" - еженедельнике "Еврейский камертон", где, в частности, вёл рубрику, посвящённую еврейской песенной культуре. С конца 90-х годов в Интернете регулярно появляются статьи и интервью Д. Якиревича, в которых анализируется состояние еврейской культуры в Израиле и в других странах. В этих материалах даётся оценка негативным явлениям на еврейской сцене и пропагандируются традиции, развитые корифеями прошлого.

В 2002 году Национальное Управление по еврейской (идиш) культуре выпустило в издательстве "Исроэл бух" сборник песен композитора и поэта Д. Якиревича "Их бин а ид!" - "Я еврей!". Сборник содержит обширное эссе (на идише, русском и английском языках) по истории еврейской певческой культуры, начиная с 16 века, и песни советского и израильского периодов творчества Д. Якиревича. Это эссе было перепечатано в ряде изданий, включая пособие для музыкантов и педагогов "Музыка идишкайта" (Москва, 2005). Имея в виду эту статью, издающийся в Москве журнал "Лехаим" в 2007-м году назвал Д. Якиревича "классиком еврейского музыковедения".

В 2005-м году был записан компакт-диск, содержащий 22 песни композитора и поэта: соло и многоголосные произведения в исполнении вокалистов руководимого им ансамбля "Идишланд", состоящего из певцов Новой Израильской оперы. В аннотации к диску крупнейший еврейский фольклорист современности, лауреат Государственной премии Израиля, профессор Дов Ной писал: "Дмитрий Якиревич - один из последних еврейских трубадуров, чьё творчество основано на его собственных словах и музыке, которые радуют так же, как и народные песни. Среди этих еврейских трубадуров прошлых поколений назовём следующие имена: Эльёким Цунзер, Марк Варшавский, Мордехай Гебиртиг, Нохем Штернхейм, Ицик Мангер".

Наиболее известные песни: "Я еврей" (на слова Ицика Фефера), "12 августа 1952 года" (на слова Иосифа Керлера), "Ерушолаим - Тель-Авив", "Сияй, Иерусалим!", "Мельница Монтефиори", "Радуга", "Пурим", "Ария Эстер из представления Пуримшпил", "Песня о Гебиртиге", "Идишланд", "Дядюшка Мотл", "Танго 17-й школы", "Бабушка и дедушка", "Иерусалимские улицы", "К России", "Колыбельная", "Красивая сказочка" (на слова Мани Лейба), "Стемпеню", "Я хочу забыть", "Вальс из прошлого". В последние годы им написаны "Песня о Михоэлсе" и "Праведники народов мира".

Поэзия Д. Якиревича печатается в газетах и периодических изданиях на языке идиш, а также исполняется со сцены и в радиопередачах "Кол Исраэль". Среди наиболее известных поэтических произведений можно отметить поэмы: "Пуримшпил в Москве", "Симхэс-Тойрэ у Московской синагоги", "Руки", цикл стихотворений, посвящённых деятелям еврейской культуры (С. Михоэлсу, В. Зускину, И. Друкеру, З. Каминскому, Н. Лифшиц, З. Шульману, С. Хромченко, М. Бен Аврааму, Ж. Фаерман, Э. Бейдеру, А. Фишбину), стихи о Катастрофе ("Польские евреи", "Земляника"). Юмор представлен стихами: "Хай-тек", "Гороскопы", "В очереди к зубному врачу". В стихотворениях: "Венгерский танец Брамса N2", "Диалекты", "Лидерланд", "Мартовские ветры", "Житомир" - поэт открывает окно в свой еврейский, как и в универсальный культурный мир, существующий в прошлом и настоящем измерениях.
   ЯКОБСОН (НОВОЖИЛОВ) ИЛЬЯ (ИЗРАИЛЬ) ИСААКОВИЧ (1930-2003)
   Очерк НОВОЖИЛОВОЙ АННЫ ПАВЛОВНЫ в журнале "Корни" N23 о своём муже И.И.НОВОЖИЛОВЕ (ЯКОБСОНЕ). Перепечатываю очерк в связи с тем, что мой двоюродный братец - ЛАЗАРЬ МАТУСОВИЧ был хорошо знаком с ЯКОБСОНОМ и его женой НОВОЖИЛОВОЙ А.П. по работе в Ивановском сельхозинституте, а я, видимо, встречался с ними в еврейской общине у ЭРВИНА КИРШТЕЙНА.
   Отец его, Якобсон Исаак Осипович, в годы НЭПа занимался прокатом иностранных фильмов, в основном, американских. В эту работу его вовлек старший брат, который был главой фирмы.
   Мама, Рогинская Мирра Израилевна, родилась в Чернигове. В связи с начавшимися еврейскими погромами ее семья в 1905 году бежала из города. Поскольку отец матери (дед Ильи Исааковича) Рогинский Израиль Абрамович был ремесленником, умел обрабатывать драгоценные камни для ювелирных изделий, им удалось поселиться в Екатеринбурге.
   Молодая семья стала жить в Ташкенте. Мама Ильи Исааковича работала стенографисткой. Исааку Осиповичу не нравилось, что она часто уезжает на различные съезды и конференции, он ее ревновал. Однажды у них возник крупный семейный конфликт, и Мирра Израилевна, забрав годовалого ребенка, вернулась к своим родным в Екатеринбург. Короче говоря, развелась с мужем. Там она вышла замуж за Дымова Соломона Вениаминовича, с которым прожила всю оставшуюся жизнь. Мама Ильи Исааковича заочно закончила инженерно-строительный институт и проработала всю жизнь в строительных организациях.
   Практически Изю-Илюшу воспитывала бабушка - мама Мирры Израилевны, которую он очень любил. Вот какие добрые, немного наивные, несовершенные строки он ей посвятил:
  
   Бабушка моя
  
   Прошло так много-много лет,
   А память все хранит
   Друзей-мальчишек со двора,
   Груз маленьких обид.
   Все чаще память, как фонарь,
   Мне светит по ночам,
   Она меня уносит вдаль,
   К ее святым рукам.
   Да, это бабушка моя,
   Ей было все с руки,
   И хлеб пекла, и пироги,
   Варила мне супы.
   Молва о ней в округе шла,
   Что помогает всем она:
   Кому чайком, кому советом,
   Кого накормит и обедом.
   А были те, кто каждый день
   Бывал у бабушки моей,
   Шел разговор у них на идиш...
   .........................
   Однажды к ним я подошел,
   Вот чудо! Замечаю,
   Да! Да! Я идиш понимаю!
  
   Очень интересные воспоминания остались у Изи о Екатеринбурге. Этот город считался глубоким тылом, но в гражданскую войну он периодически переходил от одной власти к другой.
   В 1918 году сюда был направлен в ссылку бывший царь России Николай II, который к тому времени отрекся от престола. Большевики опасались, что белые могут его использовать как козырную карту в борьбе за власть. По этой причине его и семью изолировали. Последнее местонахождения бывшего царя было в непосредственной близости от дома, где проживала семья Рогинских. Мама Изи забиралась на чердак своего дома и через маленькое окошечко наблюдала за прогулками царя и его семьи. Единственный сын царя самостоятельно не ходил, его катали в инвалидной коляске. Николай II и его жена, несмотря на свое положение ссыльных, держались с большим достоинством.
   Вскоре по указанию В.И. Ленина в связи с приближением войск Колчака семья Николая II и его прислуга были расстреляны. Позже в подвале этого дома был организован музей.
   Еще об одном интересном человеке постоянно говорили в семье Изи. В последние годы правления Сталина в Свердловский военный округ для продолжения службы был направлен легендарный полководец, бывший заместитель министра вооруженных сил СССР и главнокомандующий Сухопутными войсками Георгий Константинович Жуков. Всем известно, что Г.К. Жуков в те далекие годы был национальным героем страны и, конечно, такое назначение для него было большим понижением. Поведение Г.К.. Жукова в качестве начальника военного округа восхищало окружающих его людей. Он был прост в обращении со своими подчиненными и своим поведением вызывал уважение.
   Соломон Вениаминович Дымов - муж Мирры Израилевны, матери Изи, при каких-то обстоятельствах познакомился с Жуковым. Жуков неоднократно брал его в командировки в основном, в Москву. Вечерами Дымовы, прогуливаясь возле дома, часто встречали Жукова с супругой, и им доставляло огромное удовольствие приветствовать Жуковых.
   Время шло. Изя поступает учиться в Екатеринбургский электромеханический техникум, который успешно заканчивает в 1944 году. После окончания техникума работал на различных заводах Свердловска. Однако эта работа и полученная специальность его мало интересовали, его всегда тянуло к земле. В 1948 году он поступает в Свердловский сельскохозяйственный институт. Там, по его словам, он впервые встретился с антисемитизмом. За все годы учебы у него не было троек, но, чтобы не выдавать диплом с отличием, ему на госэкзамене по какому-то предмету поставили "удовлетворительно". А после окончания института направили на работу агрономом в самый отдаленный район Свердловской области - в Каменск-Уральский.
   Изе хотелось продолжить учебу, закончить аспирантуру, но он понимал, что это безнадежно. Тогда он обратился к дальнему родственнику Семену Самойловичу Шаину, который в те годы был профессором в научно-исследовательском Институте кормов имени В.Р. Вильямса (ст. Луговое Краснополянского района Московской области). Шаин посоветовал подать заявление в этот институт в заочную аспирантуру.
   Я в это же время (1954 год) после окончания Ивановского сельхозинститута, где была сталинским стипендиатом, была направлена в этот же НИИ учиться в аспирантуру.
   Там мы и встретились с моим будущим мужем - тогда Якобсоном Израилем Исааковичем.
   Чтобы сдать вступительные экзамены, нужно было хорошо знать английский язык. Я его знала. И меня прикрепили к Якобсону помогать ему. Я в те годы была и секретарем комсомольской организации, отказаться было нельзя. Не буду лгать, но в восторге от этого поручения я не была, и Якобсон мне тогда не нравился, у меня были другие парни. Но он начал проявлять ко мне большое внимание, а мне важно было, чтобы он успешно сдал вступительные экзамены в аспирантуру. Поэтому контакты наши продолжались. Экзамены он сдал, его зачислили в заочную аспирантуру в Луговом, работать над кормовой культурой викой яровой.
   Он уехал в Каменск-Уральский район, где продолжал работать агрономом, и начал мне писать письма в Луговую, иногда даже в стихах.
  
   Ты далеко, но в то же время рядом,
   Твои поступки, мысли и дела
   Сближают нас по взглядам,
   Но версты между нами и снега.
  
   В конце марта 1955 года он приезжает в институт, как бы на консультацию по научной работе, и делает мне предложение - выйти за него замуж, заранее предупредив, что он еврей и что, живя вместе, мы непременно столкнемся с проявлением антисемитизма. Я не знала, что делать, ведь у меня был друг - военный, за мной ухаживал заведующий аспирантурой, и я поехала к маме в Плес, за советом!
   Мама моя была верующим человеком. Она посоветовала выходить замуж за еврея, сказав, что Иисус Христос тоже был еврей. Так я и расписалась 14 апреля 1955 года с Изей в какой-то избушке Краснополянского района Московской области - без особых поздравлений. При этом он поменял фамилию Якобсон на Новожилов.
   А через четыре дня он опять уехал в Свердловскую область на работу. Друзья подшучивали и говорили: теперь и ты будешь жертвой антисемитизма.
   Наша разлука длилась недолго. Профессор Шаин помог Изе устроиться на работу агрономом в учебно-опытное хозяйство Института кормов. И мой законный муж переехал окончательно из Свердловской области на Луговую, где продолжил учиться в заочной аспирантуре и одновременно работать агрономом. Правда, мать Изи не одобрила брак с русской девушкой, но, как сказал мне Изя, "пожалуй, один раз в жизни я ее не послушаюсь".
   Мы жили в студенческом общежитии в маленькой комнате и общей кухне с керогазом. Там, на Луговой, в этих довольно сложных условиях, 14 ноября 1956 года у нас родился сын Леонид.
   Время шло. Тогда, в годы правления Хрущева, в нашем сельском хозяйстве везде насаждалась кукуруза. Доходило просто до абсурда. Например, во Всесоюзном НИИ кормов имени Вильямса даже сменили вывеску и вычеркнули "имени В.Р. Вильямса". Научно-исследовательская работа по травам была резко сокращена, посевы овса запрещены, везде насаждалась кукуруза. В те годы биологической наукой в стране управлял Лысенко, который уничтожал всю менделевско-моргановскую генетику. А мы все еще удивляемся, как отстали от всех развитых стран.
   Я закончила аспирантуру раньше Изи, директор института Ольшанский предложил мне работу в институте, но когда я ему сказала, что замужем за евреем, - тут же отказал.
   Изя очень рассердился и взял направление на работу в Кировский научно-исследовательский институт Северо-Запада, мотивируя тем, что Киров ближе к Свердловску, где живут его родные. В Кировском НИИ нас приняли на работу старшими научными сотрудниками.
   На территории института был памятник академику Рудницкому, известному овощеводу, именем которого гордился институт. Однако и там нас заставляли высаживать кукурузу в торфяных горшочках вдоль тракта около института, внедрять ее в самых северных районах Кировской области, выступать с лекциями по кукурузе перед зрителями в кинотеатрах... Ужас один, что мы пережили в Кирове!
   Я защитила диссертацию в Москве 13 февраля 1960 года. Мне единогласно было присвоено звание кандидата сельскохозяйственных наук. Изя же решил, что ему все равно не дадут защититься, и бросил оформлять диссертацию. Мне пришлось много говорить с ним, чтобы убедить его в обратном. Диссертацию он все-таки оформил. На защиту ее приняли в Балашиху, в сельскохозяйственный институт заочного образования. Защиту же под многими предлогами все время откладывали, понервничать нам пришлось много.
   Неприятности нас преследовали и дальше... НИИ в Кирове расформировали и его сотрудников перевели на Просницкую опытную станцию Кировской области. Изя переехал туда на работу в должности заместителя директора по науке; меня же профессор В.Г. Смирнов взял на работу в Кировский сельскохозяйственный институт, так как я отказалась ехать с Изей в очередную ссылку.
   Летом 1962 года я поехала в отпуск к себе на родину, в Плес и заехала в Ивановский сельскохозяйственный институт. В те годы в нем не было своей аспирантуры. Кандидатов наук не хватало. Ректор предложил мне подать на конкурс, и в августе 1962 года я единогласно прошла по конкурсу на кафедру ботаники, сначала в должности ассистента, а затем доцента кафедры. В это время сдавался институтский дом на улице Театральной, и одна из квартир была предназначена для человека, прошедшего конкурс. В этой квартире мы с Изей прожили всю оставшуюся жизнь. Но это было потом. А пока я оказалась в Иванове, а Изя - в Проснице.
   27 июня 1962 года с большим трудом Изя защитил кандидатскую диссертацию, и ему была присвоена степень кандидата сельскохозяйственных наук. Но до тех пор, пока ВАК не утвердил ему степень, из Просницы он никуда не стал уезжать. Да и в Ивановском сельхозинституте ему места не было. Но его взяли на работу в сельскохозяйственную опытную станцию в село Богородское заведующим отделом, а примерно через год, увидев деловые качества, - на должность заместителя директора по научной части.
   Так в Иванове началась новая жизнь, с заботами, радостями и проблемами. В 1965 году у нас родился второй сын, Михаил.
   Летом 1970 года на опытную станцию пришел новый директор - страшный антисемит и стал во всем придираться к Илье Исааковичу, доводя его до возмущения. И Илья Исаакович сказал, что уходит с работы и уезжает в Свердловск.
   Я была в ужасе и все рассказала своему заведующему кафедрой Михаилу Николаевичу Филиппову, с которым у меня были хорошие отношения. Это был весьма грамотный и опытный педагог. Его в ректорате очень уважали. И он, чтобы сохранить нашу семью в Иванове, принял на свою же кафедру, где работала я, Илью Исааковича, правда, временно - ассистентом. С его стороны это был сильный поступок, так как в те годы не допускалось, чтобы на одной кафедре работали муж и жена. Мы с Ильей Исааковичем были ему очень благодарны, и он в нас не ошибся.
   Илья Исаакович быстро завоевывал любовь студентов и преподавателей института. Я ему помогала освоиться на новой работе.
   Авторитет Ильи Исааковича в институте рос с каждым годом. Юрий Кириллович Свечин, тогдашний ректор института, человек талантливый и принципиальный, быстро оценил прекрасную работу Ильи Исааковича и перевел его на должность доцента кафедры растениеводства по кормопроизводству.
   Илья Исаакович полностью отдавался работе, как педагогической, так и научно-исследовательской. Он вместе со своими дипломниками, которых у него было более семидесяти человек, закладывал опыты в учебно-опытном хозяйстве института, в колхозах и совхозах Ивановской и Владимирской областей. А для семьи и на поддержание своего здоровья у него не оставалось времени. У него всегда был только один выходной - воскресение, в который он уезжал на "дачу" - семейный огород, где работал физически. Даже в отпуск, уезжая в Плес, на мою родину, продолжал работать со студентами Плесского сельскохозяйственного техникума, ныне колледжа, высаживая лекарственные травы и кустарники.
   На полях Плесского совхоза-техникума его руками вместе со студентами посажены целые поля шиповника, боярышника. Эти "дары природы", которые созданы его руками, собирает сейчас весь Плес. А многие из тех, кто этого не знает, до сих пор задают вопросы: "Кем все это посажено и по чьей инициативе?"
   Он объездил буквально всю Ивановскую и Владимирскую области, знал всех агрономов и директоров колхозов, всегда давал им советы по вопросам сельскохозяйственного производства, читал лекции не только в институте студентам, но и в колхозах и совхозах, часто выступал на областном радио и в газетах со статьями. Им написано более 65 печатных работ, из них 40 - в центральной печати, среди которых 6 солидных монографий по вопросам кормопроизводства.
   Студенты с большой любовью слушали его яркие, эмоциональные и глубокие лекции. Он был требователен, со своими дипломниками проводил почти все вечера в институте. У него было много почетных грамот, областных и правительственных наград. А в институте его портрет висел на Доске Почета.
   Вот как сказали о нем коллеги в некрологе:
   "Основная часть трудовой биографии И.И. Новожилова связана с научной и педагогической деятельностью, которым он без остатка отдавал любовь и трудолюбие, проявлял высокие профессиональные качества. Он проявил себя как инициативный, квалифицированный педагог и научный работник, отличный воспитатель молодежи. Как ученый И.И. Новожилов многое сделал по созданию и использованию пастбищ и сенокосов, оказывал помощь колхозам и совхозам по интенсификации луговодства.
   Его всегда отличали высокая требовательность к себе, профессионализм, порядочность и высокое чувство ответственности".
   Наряду с профессиональной работой, Илья Исаакович много внимания уделял общественной. Вместе с Эрвином Бераховичем Кирштейном он был одним из организаторов еврейской общины в Иванове. Я помню, как из-за отсутствия помещения они собирались у него на кафедре растениеводства и обсуждали многие важные вопросы. Здесь решался вопрос о первом уставе общества еврейской культуры. Илья Исаакович многие годы был его членом правления. Как он, приходя домой, радовался первым проявлениям еврейской жизни в городе!
   В дальнейшем он стал руководителем отделения Народного университета еврейской культуры и возглавлял его городской лекторий до последних дней своей жизни. Я с большим удовольствием вспоминаю многие интересные лекции, прочитанные различными лекторами сначала в помещении театра Музкомедии, затем в библиотеке им. В. Гарелина, а затем и в общинном Доме на проспекте Ленина. Он буквально жил жизнью еврейской общины и все время мне говорил: "Как жаль, что все это пришло так поздно, когда нам уже много лет и у нас нет здоровья, чтобы принять участие в еврейском празднике или в Шаббате!"
   Он заочно окончил несколько курсов Открытого университета Израиля, получил дипломы, читал много еврейской литературы, и это давало ему силы...
   Однако такая эмоциональная, напряженная жизнь не могла не отразиться на его здоровье. Его много лет мучила язвенная болезнь. А в 1995 году случился обширный инфаркт миокарда. Он выжил благодаря своему оптимистическому характеру. Ему дали вторую группу инвалидности, но он продолжал работать в институте. В июле 1999 года ему опять стало плохо, и я снова положила его в больницу. У него было очень плохое состояние и настроение.
   Вот какие грустные, страшные для меня стихи он там написал:
  
   Когда душа цепляется за тело
   И нету сил преодолеть свой страх,
   И думаешь: всё мимо пролетело,
   И жизнь прошедшая похожа на пустяк...
   Что впереди нас ждет? Весьма неясно...
   Как будто свет в глазах рябит,
   Я умирать боюсь ужасно,
   Но кто же это избежит?
   Чем жить теперь и чем мне заниматься,
   Неясно ничего. Вишу на волоске.
   И все же шансы есть...
   Шансы - это установка кардиостимулятора. В те годы, даже за деньги, сделать это было чрезвычайно трудно. Но я приложила все силы, и ему поставили кардиостимулятор! Вроде стало легче, но теперь стало мучить очень низкое давление.
   Ему нужно было быть во всем очень осторожным, а он так не мог жить и многое нарушал. Ругал меня, что я ему запрещала брать в руки лопату или грабли. Он же без земли не мог жить, и снова и снова просил поехать с ним на огород или в Плес. Там он обязательно что-либо делал на земле. Каждый год я отправляла его в стационар кардиоцентра, где его немного подлечивали. Но, увы! От старости и возраста, по-видимому, не спасают никакие таблетки, когда организм изношен прожитой жизнью.
   Весной 2003 года он переболел ОРЗ, и работа сердца резко ухудшилась. Не помогли ему и в стационаре кардиоцентра.
   После выписки его лечил врач еврейской общины Олег Борисович Аркин. Отеки у него резко уменьшились, но общее состояние оставалось неважным. Мы перестали даже выезжать на природу. Жили в постоянном страхе, я его всегда сопровождала, когда он шел в еврейскую общину.
   Помню, как он писал последний отчет по лекторской работе за апрель, а 16 мая был на лекции в еврейской общине. И потом долго рассказывал Эрвину Бераховичу о своей жизни...
   18 мая у него было резкое ухудшение. В четверг 20 мая встал с трудом с постели, а уже в 12.30 почти у меня на руках его не стало, "Скорая помощь" приехала поздно.
   Ужас его смерти не покидает меня до сих пор.
   Мы его похоронили на кладбище в Богородском не случайно. Он так хотел, потому что все поля, прилегающие к кладбищу, были исхожены им пешком, когда он работал в Богородском на опытной станции.
   Когда я с ним говорила и спрашивала: "Не дай Бог, ты уйдешь первым, на кого ты меня оставишь?" - он отвечал мне: "Только на Бога, ведь старики никому не нужны, у молодежи свои проблемы".
   Мы с Ильей Исааковичем воспитали двух хороших сыновей - Леню и Мишу, у нас трое внучат. Маша учится в Строгановке, Денис - в знергоуниверситете, а Артем - в школе. Они все чудесные дети. Но у всех своя жизнь, а я осталась одна, без друга, которым так дорожила, с которым прожила вместе сорок девять лет.
   Спасибо всем, кто поддерживал меня в эти тяжелые для меня дни. Конечно же, я буду продолжать ходить в еврейскую общину, участвовать по мере сил в ее работе.
   Спасибо всем, кто прочитал мои записки об Илье Исааковиче.
   Да хранит Вас всех Всевышний!"
   ЯМБУРГ ЕВГЕНИЙ ШОЛОМОВИЧ (АЛЕКСАНДРОВИЧ)( 1951- )
   Е. А. Ямбург -- Заслуженный учитель РФ, доктор педагогических наук, член-корреспондент РАО (с 2000), академик РАО, директор Центра образования N 109 (Москва), больше известного как "Школа Ямбурга"[3]. Автор книг "Эта скучная наука управления", "Школа для всех" (лучшая педагогическая книга России 1997 года), "Педагогический декамерон".[4] Разработчик и автор адаптивной модели школы[5] -- новой модели разноуровневой и многопрофильной общеобразовательной массовой школы с набором классов различной направленности, образовательных услуг, открытой, для детей самых разных возможностей и способностей, вне зависимости от их индивидуальных психологических особенностей, здоровья, склонностей, материальной обеспеченности семьи. Самый главный посыл такого образовательного учреждения -- не ребёнок приспосабливается к школе, а школа адаптируется под возможности, потребности и способности ребёнка. Так, например, помимо серьёзной учебной программы, в ЦО N 109 действует мощная система дополнительного образования: конюшня для занятия иппотерапией, школа художественных ремесел, клуб путешественников "Зюйд-Вест", театральная студия, клуб любителей кино и пр.
   В 1997 году Евгений Ямбург защитил докторскую диссертацию в виде научного доклада на тему "Теоретические основы и практическая реализация модели адаптивной школы".
   Е. А. Ямбург -- участник многих телевизионных и радиопередач по вопросам воспитания и обучения детей, развития культуры и общества. Главный редактор и автор проекта "Антология выстаивания и преображения. Век XX".
   В центре образования N 109 под руководством Е. А. Ямбурга уже много лет реализуется идея интегрированного обучения детей с отклонениями в развитии. Е. А. Ямбург называет свою воспитательную систему "адаптивной школой"[8]. В адаптивной школе должно быть место каждому, вне зависимости от его индивидуальных психофизических особенностей и склонностей, то есть школа приспосабливается к каждому ребёнку, а не наоборот. При сохранении классно-урочной системы образовательный процесс организуется в зависимости от способностей детей, уровня их интеллектуального развития и подготовленности. В центре образования обучаются дети всех возрастов, начиная с детского сада, и различных способностей: от классов коррекционно-развивающего обучения до лицейских физико-математических, гуманитарных, медицинских. Цель образовательного процесса: формирование положительной Я-концепции учащихся, создание системы адаптирующей педагогики, системы разноуровневого дифференцированного обучения. Реализация этой цели достигается следующим образом: формирование высокого образовательно-воспитательного фона гимназических и лицейских классов и качественная подготовка выпускников к обучению в вузах, самообразованию, творческому труду, осуществление личностно-ориентированного подхода, индивидуализация обучения, медико-психологическая и педагогическая помощь дезадаптированным и ослабленным детям, удержание каждого трудного ребёнка в сфере воспитательного влияния школы. Помощь сильным и слабым не затрагивает достоинства и личного статуса последних, не вносит разделения в школьном обществе. Обеспечивается переход из одной категории в другую, взаимодействие и взаимопомощь сильных и слабых, осуществляется система компенсации отставания. Вокруг нуждающегося в помощи ребёнка создаётся реабилитирующее пространство, в котором компенсируются недостатки того школьного образования, которое получили дети до поступления в образовательный центр, семейного воспитания, устраняются нарушения работоспособности, охраняется и укрепляется физическое и нервно-психическое здоровье.
   Компенсирующими средствами реабилитирующего пространства являются педагогическая любовь к ребёнку; понимание детских трудностей и проблем; принятие ребёнка таким, каков он есть; сострадание, участие, необходимая помощь; обучение элементам саморегуляции.
   Виды педагогической поддержки реализуются в следующих принципах: обучение без принуждения; понимание урока как системы реабилитации; адаптация содержания; одновременное подключение всех органов чувств, моторики, памяти и логического мышления в процессе восприятия материала; взаимообучение (в принципе оптимальности темпа) с позиции полного усвоения.
   В образовательном центре применяются следующие виды индивидуальной помощи: опоры различного типа (плакаты, конспекты, обобщающие таблицы), алгоритмы решения задач или выполнения заданий, разделение сложного задания на составляющие, предупреждение о возможных ошибках.
   В образовательном процессе реализуется государственный стандарт, используются как традиционные, так и инновационные программы, методики и технологии, в частности: программа экологического образования дошкольников "Наш дом -- природа"; методика Монтессори, предусматривающая интенсивное сенсорное развитие ребёнка; элементы вальдорфской педагогики; экономика и экология для шестилеток, информационные технологии и основы экономики с выходом в реальные проекты. Имеет место разнообразная совместная и индивидуальная внеурочная деятельность: театрализация, обучение игре на музыкальных инструментах, охрана и укрепление здоровья детей (физиотерапевтический кабинет, бассейны, оборудованный спортивный зал); разнообразные кружки, секции (ухода за животными, занятия конным спортом и др.)
   Основными направлениями работы являются:
   выработка общей аксиологии адаптивной школы, обеспечивающей её идейную целостность;
   обновление содержания образования с учётом неоднородного состава учащихся;
   современные педагогические технологии как фактор формирования образовательного пространства;
   разноуровневое и дифференцированное обучение. Реализация дифференцированного подхода к учащимся на основе комплексного медико-психолого-дефектологического и педагогического анализа при скоординированных усилиях специалистов разных областей;
   разработка управляющей системы адаптивной школы, выражающейся в комбинации различных образовательных моделей в рамках одного учреждения.
   ЯРМОНЕНКО САМУИЛ ПЕТРОВИЧ (1920--2011) -- советский и российский учёный-радиолог, профессор, доктор биологических наук, главный научный сотрудник Российского онкологического научного центра РАМН, лауреат Государственной премии СССР.
   Родился 18 марта 1920 года на Украине в селе Конотоп Черниговской губернии (ныне Черниговская область).
   Участник Великой Отечественной войны, прибыл на фронт сразу после окончания в июне 1941 года Куйбышевской военно-медицинской академии, закончил войну в звании подполковника медицинской службы в мае 1945 года в Чехословакии.
   В 1966 возглавил созданную им лабораторию радиобиологии (ныне лаборатория лучевых методов лечения опухолей) в Онкологическом научном центре в Москве.
   В 1967 году совместно с П. В. Сергеевым создал курс радиобиологии на кафедре молекулярной фармакологии и радиобиологии медико-биологического факультета 2-го Московского медицинского института им. Н. И. Пирогова ( к сожалению, сейчас этот курс не существует).
   В издательстве "Высшая школа" четырежды, в 1977, 1984, 1988 и 2004 гг., вышел учебник С. П. Ярмоненко "Радиобиология человека и животных". Издание 1984 г. было удостоено Государственной премии СССР, издание 1988 г. переведено и вышло в издательстве "Мир" на английском языке.
   Учёный секретарь "Краткой медицинской энциклопедии". Редактор и издатель журнала "Медицинская радиология и радиационная безопасность".
   Самуил Петрович Ярмоненко -- признанный в мире авторитет в области биологического воздействия радиации и противолучевой защиты, а также радиобиологических основ лучевого лечения опухолей. Им подготовлено 10 докторов и 19 кандидатов наук, опубликовано более 300 трудов, в том числе несколько монографий и научно-популярных книг.
  
   Чем глубже я погружаюсь в тему о замечательных евреях, тем больше всплывает новых и новых имён, которые явно были недостаточно достоверно оценены своими современниками и, тем более, теперь. Пробую как-то восполнить этот недостаток, надеясь, что люди найдут дорогу заглянуть в мои книги "Мера выживания", куда я кратко собрал некоторые биографические данные. Повторяю, что некоторые персоны удостоены чести быть напечатаны дважды, в силу отсутствия элементарного редактирования.
   ИЗВЕСТНЫЕ ПЕРСОНЫ, КОТОРЫЕ ЯКОБЫ ПРИЧИСЛЯЮТСЯ К ЕВРЕЯМ. Заметку публикую в связи с тем, что у меня в некоторых опусах фигурируют эти известные фамилии, которые я не отделял о массива еврейских. Биографии этих людей невозможно отделить от истории евреев, так же, как, например, РЕМБРАНДТА, который всю жизнь рисовал евреев и умер у них на руках. Амен.
   НАУМ САГАЛОВСКИЙ: "...Оказалось, что я ошибался. ЯША ХЕЙФЕЦ никакого отношения к Одессе не имеет. Так, говорят, было написано когда-то в Еврейской энциклопедии в статье о французском композиторе ЖОРЖЕ БИЗЕ - еврей, к сожалению, не подтвердились". Замечу попутно, что БИЗЕ был причислен к евреям не случайно. Дело в том, что он был женат на дочери другого французского композитора - еврея ЖАКА ФРОМЕНТАЛЕ ГАЛЕВИ, авторе известной оперы "Еврейка".
   ИГОРЬ АКСЕЛЬРОД: "...Помимо имён действительно известных и выдающихся евреев сообщается, что и Ф.РУЗВЕЛЬТ, и У.ЧЕРЧИЛЛЬ, и Д.ЭЙЗЕНХАУЭР и даже Сталин тоже были евреями... Газета "Вечерний Нью-Йорк" за 26 июля 2007г. в рубрике "История" опубликовала статью ВИКТОРИИ МУНБЛИТ "Последний маран" - о диктаторе ФРАНКО, у которого, как утверждает МУНБЛИТ, еврейские корни...
   Существует, кстати, немало домыслов о том, что ФРАНКО происходил из еврейской семьи - по-видимому, из-за его внешности или оттого, что ФРАНКО и БААМОНДЕ - распространённые в Испании еврейские фамилии. Но, вероятно, сказывается и устойчивая тенденция отыскать у европейских диктаторов нашего века еврейские корни...
   100 лет назад вышла книга АДОЛЬФА КОГУТА "Знаменитые евреи - мужчины и женщины". По мнению специалистов, около 30% персоналий этого двухтомника не были евреями, например, ЖОРЖ БИЗЕ, хотя он и был включён в Энциклопедию БРОКГАУЗА и ЕФРОНА...
   Самой живучей можно назвать "утку" о еврействе ЧАРЛИ ЧАПЛИНА. О нём, как еврее, писали многие уважаемые современники, в том числе и ИЛЬЯ ЭРЕНБУРГ в своей щнаменитой книге "Люди, годы, жизнь"... Интерес к корням ЧАПЛИНА среди его поклонников и критиков возник ещё в 1931 году, когда его имя получило широкую известность, и особенно после прекрасного антифашистского фильма "Великий диктатор"...
   После выхода фильма Гитлер назвал ЧАПЛИНА евреем и врагом N1 Великой Германии. Из солидарности к тем, кого безжалостно уничтожал нацистский режим, актёр N1 объявил себя евреем - это был его ответ зарвавшемуся диктатору. Отсюда и возникла легенда о происхождении гениального комика...
   "Утка" о еврействе П.НАХИМОВА, по моим данным, впервые была запущена ныне проживающим в Нью-Йорке полковником в отставке МАРКОМ ШТЕЙНБЕРГОМ...
   У евреев предостаточно своих знаменитостей, и нет нам никакой нужды сомнительным образом "умыкать" чужих героев..."
   К таким лицам можно отнести маршала СССР Р.Я.МАЛИНОВСКОГО и генерала И.Д.ЧЕРНЯХОВСКОГО.
   У каждого человека своё место в истории человечества (к сожалению, о большинстве из нас никто и никогда не слышал). Мне отведено своё скромное место, без которого история, всё-таки, была не полной. Я не преувеличиваю значение своих изысканий в области простой человеческой памяти (не в научном понимании), но верю, что они кому-то будут интересны и полезны. Никто не знает, где его слово отзовётся...
   03.02.2020г. Власиха - столица РВСН, "Щи нашего Отечества". Если до нас (тьфу, тьфу...) доберётся коронавирус - штабники в бункерах не спрячутся, а жители, тем более. Если бы средства, потраченные на вооружение были задействованы на подъём народного хозяйства и поддержание здоровья населения, продолжительность жизни возросла бы не менее, чем на 10 лет. А кто об этом задумывается!? Воспитывают из нас патриотов, готовых пасть смертью храбрых за Отечество, которым управляют чиновники и фээсбэшники с большой дороги, у которых и бункера наготове, и самолёты в дальние страны с мягким климатом.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"