Аннотация: О том, что нельзя любить тех, кто этого не хочет. "Не пытайся согреть лед, младший. Он убьет тебя".
Огненное сердце
Говорят, чтоживыесердцагорятвэтоммиребыстреепрочих. Посредихолодавспыхиваютживыеогненныеискрыимоментальноугасают. Этонетеплосвечи - они обжигают, а не греют, но так ненадолго...
Разве может маленький огонек разогнать холодную тьму, полную равнодушия?
Маленький городок укутывала снегом зима. Белый пух ложился на красные черепичные крыши, на витые железные решетки, на карнизы окон. Оставался ледяной корой на брусчатке. В ветвях боярышника сидели нахохленные воробьи.
Дейр шел через улицу, согревая дыханием озябшие руки - он без варежек сегодня перебьется, а вот младшая сестренка, забывшая их дома - нет.
Он шел по улице к дому. Увидел у кофейной лавки нищенку, бормочущую молитвы - она сидела, уже даже не протянув руку - вцепилась пальцами в палочку и опустилась на колени - стоять не было сил. Почему-то ему стало жаль ее, хотя ему было жаль всех таких стариков. Дейр бросил нищенке пригоршню монет побольше, попытался неловко улыбнуться - и пошел дальше.
Потянуло поземкой и метелью. Зашуршал снег, и Дейр зажмурился, натянув на нос рыжий шарф, когда снежная пороша засыпала темно-каштановые волосы, ударила мелкой ледяной крошкой в лицо.
По их городку каждую зиму ходила легенда. Что по ночам в снежной вьюге летает королева-метель, снежная королева, очаровывающая взглядом. Злодейка, похищающая детей и чистые души. Зачем - никто не знал, но поверье ходило. Кто-то говорил, что она страшнее самого жуткого кошмара, что у нее костлявые руки, посиневшее лицо со зловещим сапфировым огнем в глазах и покрытое черными пятнами тело. Кто-то - что она прекрасна, будто навеки застывшая во льдах роза.
Дейр над поверьем посмеивался. Да только чем объяснить, что он все равно пугливо оборачивался, когда шел ночью домой из приюта или больницы, где проводил вечера, а снег со зловещим ледяным шорохом заметал только что оставленные следы? Чем объяснить, что у него замирало сердце, когда вьюга превращала ясные оранжевые огни фонарей в размытые мутно-рыжие пятна? Чем объяснить, что он облегченно вздыхал, возвращаясь домой, под защиту тепла и уюта?
Он привык помогать другим. Всегда и везде. Дейр знал, что ответа не будет, что всех он не спасет - однако чего стоит этот жалкий скепсис перед тем, когда ты видишь улыбку сироты, получившего первый раз в жизни подарок? Счастливые слезы старика, который уже забыл, что может с кем-то поговорить и свыкся с мыслью, что никому не нужен - а вдруг получает искренний интерес? Удивление на лице старой нищенки, которой принесли столько еды, сколько она никогда не могла купить? Робкую улыбку подростка, которого ты уговорил выбрать жизнь вместо смерти из-за глупой любви? Счастливое мяуканье кошки, вытащенной из ледяной подворотни?
Он знал этому цену. Иногда Дейру казалось, что этим светом он может отогреть весь мир. И что его сердце горит так ярко, будто может разогнать и зиму вокруг.
Она летела посреди города снежным бураном. Алмазные искры! Ледяные самоцветы! Само воплощение нежной, такой холодной красоты, словно схваченная глазурью инея мертвая трава. Лазурные глаза и снежно-белые волосы. Снежно-белая кожа. Тонкое, изящное лицо со слегка усталой и загадочной улыбкой.
Женщина-мечта.
Женщина-загадка в диадеме из сверкающих камней и ажурном платье из филигранной вязи снежинок.
Снежная королева. Королева метели, парящая на крыльях из льда и ночи.
Королева искала... тепло. Она слышала, что у людей оно есть. Не то, что мешает ей летом. Иное, на которое хотелось взглянуть хоть одним глазком. Ведь говорили, будто оно способно согреть, однако не уничтожить - ее. Будто оно способно раскрасить живой краской даже самое унылое существование, а она - как она устала от снегов! Как она хотела увидеть что-то, кроме снега и ночи. Она не тосковала. Ей было любопытно, однако хотелось - чтобы тогда уж краски были самыми яркими. Самыми настоящими.
Она выхватывала из города то одну душу, то другую - они были похожи на крохотные золотые искры, от уютного тепла которых может сладко зажмуриться даже такая, как ледяная Королева, почему-то захотевшая увидеть цвета и жизнь.
Она уносила души к себе, однако там, лишенные близких - они боялись и быстро умирали. Королева даже просила их - пожить, помочь ей, обещала возвращение. Позволяла им жить в своих самых прекрасных покоях, если они доживали - но чаще всего их огонь угасал еще по дороге. Они сыпали проклятиями и оскорблениями, и боялись ее. От немногих выживших оставались лишь прозрачные силуэты, над которыми она могла только печально вздохнуть. Статуи. Не люди.
Неужели не мог никто?..
Ей было досадно. Неужели она так ужасна, что пугала любого? Но ведь нет же!
И в эту ночь, в одну из ночей - она заметила яркий, как полярная звезда, огонь в одном из домов. Королева спустилась на узкую улочку, где горел всего один фонарь - и с любопытством заглянула в окно. Внутри, плотно укутавшись одеялом, спал молодой мужчина. Даже лицо у него было... теплое. Волосы с рыжиной. И глаза - наверняка похожие на темный янтарь.
Дейр, стуча зубами, проснулся посреди ночи от холода. Он не мог сказать, откуда тот взялся, но почему-то плотное одеяло показалось тонкой летней простыней, а его комната была залита бледным призрачным сиянием. Синим, словно льды или холодные зимние звезды.
Он дрожал. Откуда такой холод?..
Он поглядел на улицу - и не увидел ничего. Там было лишь белоснежное марево метели. Кружащаяся мешанина снега, которая заслонила даже дом напротив и фонарь.
Он похолодел.
Королева. Королева пришла - и пришла за ним.
А потом на него из оконного проема посмотрело грустное, задумчивое - и невозможно прекрасное лицо. Лицо женщины, которая привыкла страдать. Лицо женщины, истосковавшейся по чужой заботе. Она печально глядела на него, зависнув в завихрениях метели. Даже обхватила руками обнаженные плечи, словно боялась замерзнуть. Словно хотела, чтобы кто-то ее согрел.
Неужели - это она?!
Дейр всегда представлял себе ее иначе.
- Кто ты?..
Она молчала. А затем вздохнула, совсем по-человечески. И шагнула сквозь окно в комнату, протягивая к нему руки.
Поначалу ему было страшно. И слишком, слишком холодно. Отнимались руки и ноги, сводило ледяными лезвиями ветра пальцы. А вот потом Дейр почему-то перестал мерзнуть. Как и бояться - почти одновременно. Он помнил снежные просторы, помнил разноцветные шелка северного сияния, помнил огромные, словно бриллиантовые, шпили дворца Королевы.
А когда они оказались внутри - ему стало и вовсе интересно. Он скользил по зеркально отполированному полу, кутаясь в теплый мех, разглядывал огромные белоснежно-синие, искрящиеся радугой, своды, и спрашивал себя - зачем он был здесь? Чего хотела Королева? Его кормили. Ему почти не давали мерзнуть.
И Королева оказалась совсем не страшной. Она была грустной, истосковавшейся по краскам женщиной. Ну и что, что холодна? Она всего лишь устала. Он стал задумываться о том, что не может такая красота быть жестокой. Не может эта застенчивая улыбка и мягкие кудри волос принадлежать властительнице и хозяйке ледяного ада. Он стал смотреть на нее с интересом. И вниманием. А она неловко, будто впервые - отвечала на его улыбки слегка игривыми, застенчивыми взглядами.
И тогда-то его сердце вспыхнуло. Таким огнем, каким не пылало никогда. Горячим и алым, как кровь. Ледяная тварь? Кошмар из сказки?! Почему? Кто сказал? Ведь вот же она - настоящая, совсем, как человек, и к теплу потянулась!
Дейр захотел оживить ее. Подарить тепло Снежной Королеве. Он вспомнил этот старый миф, когда статуя сама сошла с пьедестала в руки художника. Вспомнил, что лишь любовь вздохнула в эту статую жизнь. Лишь любовь, лишь желание совершенства.
И - он полюбил Королеву. Ее мягкую улыбку. Ее серебряный, совсем не страшный, смех. Он расчесывал ее белоснежные волосы, говорил с ней, был рядом - и иногда ему казалось, что даже руки ее изредка теплели, становясь из белых - бледно-бледно розовыми, как у лучшей из красавиц. Королева даже отвечала ему. Радовалась его теплу, которое горело жарче самого яркого костра в груди Дейра. Только иногда смеялась и просила не согревать снег. Просила, чтобы он не растопил и ее саму, и ее замок - совсем.
А любовь и впрямь творила чудеса. Там, где он ступал по ее землям - вырастали краски. Настоящие ткани, живое дерево. Не холодные кристаллы. Там, где он был, лед обращался в живой камень. Дейр радовался, и все время думал, что когда-нибудь - когда-нибудь она ответит ему в полную силу, когда-нибудь он отогреет ее, когда-нибудь они - вместе - смогут растопить этот снежный край. Ведь делал же он и раньше то, что люди считали невозможным! Так почему здесь должно быть иначе?
Только тепло его не уходило дальше его комнаты. И руки Королевы он согреть больше почему-то так и не смог. Как ни старался.
Дейр не пал духом - он рассказывал ей о дальних странах, он придумывал ей животных и птиц, он строил чудеса и раскрашивал южной яркостью ее ледяной дворец - но теперь Королева лишь слушала и благосклонно улыбалась его мечтам. Ему было больно, что она не может поверить ему, находит смешным и глупым его стремление сделать этот край лучше - вдвоем. Однако молчал. И боли становилось все больше. Она копилась каплями, от случайных разговоров и взглядов.
А потом Дейру стало казаться, что он замерзает. Он по-прежнему дарил ей яркие краски, по-прежнему согревал глыбы снега дыханием веселья, оживлял палитрой милосердия, оттенками любви. Потому что - не бывает душ, которые нельзя оживить. Не бывает такого, чтобы настоящая любовь была бессильна. Нужна лишь вера и старание, а остальное - остальное приложится само.
Он это знал, и не обращал внимания на поселившийся в груди холод. Не обращал внимания на то, как в ледяные лапы берет его замок - и краски становятся бледными, оттенки - серыми, дыхание - мертвым. Он верил.
И даже когда он уже стал совсем бледен от холода, то все равно пытался согреть своим дыханием бледные руки. Бесполезно.
Спустя всего несколько дней - Королева прошла по ледяным покоям, где не осталось ни пятнышка ярких красок. Остановилась возле сверкающего, словно огромный бриллиант, трона, и ее лазурные глаза вновь подернулись дымкой нежной печали.
Перед троном застыла ледяная фигура. Почти прозрачная.
Только в груди у нее все еще теплился живой, золотистый огонек, угасающий с каждой секундой.