Элизабет Кюблер-Росс. Ведь мучаемся мы по ее формуле.
Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие.
А на следующее утро все повторяется вновь.
Отрицание.
На стол, выкрашенный некрасивой масляной краской, следователь положил казенный бланк формата А-4. На вид это был самый обычный лист бумаги. Пожелтевший и не самого хорошего качества. Протокол опроса свидетеля по делу о государственной измене. Первая страница документа была почти вся отпечатана стандартным шрифтом пятнадцатого размера. Александра равнодушно посмотрела сначала на протокол, а затем и на товарища в сильно поношенном костюме: "Немолодой человек, пытающийся изображать следователя, не трате зря наше время. Меня в камере ждет серая мышка с перебитым хвостом. А Вас, судя по кольцу на безымянном пальце, какая-то крыса дома. Потерянное время. Пока Первый Гражданин не разрешит вам снова пытки заключенных, мне с Вами общаться не о чем. Для меня Вы рядовой бандит. А зачем мне, порядочному человеку, общаться с преступниками? Вооруженными, да еще и наделенными государственной властью Хорошего финала тут не может быть по определению".
Лицо майора перекосило от злобы, на лбу вздулась синяя жила вены. Мужчина указал пальцем на портрет Первого Гражданина и с раздражением сказал: "Пользуетесь вы добротой национального лидера, знаете его добродетели. Я бы с вами вообще не церемонился. Зачем вас зря кормить, когда даже дети в стране голодают? Нормальные граждане вынуждены оплачивать ваше содержание, судебные издержки, казнь, да еще и похороны. И даже гроб вам подавай, все строго по закону. А вы неблагодарные, клевещите на вождя, в то время как он относится к вам, как к равным гражданам. Потому что он и сам в первую очередь гражданин. Как и все люди в стране, просто он первый из равных. Но я не такой милосердный как он. Народ доверил нам честь по очистке страны от проказы, и я обещаю, что лично приду на площадь, когда тебя будут вешать. И детей своих обязательно возьму, пусть они видят: и врагов государства, и что с ними происходит. Причинно-следственная связь в действии, отличный урок для смутьянов".
Портрет Первого Гражданина в помещении был очень старым. Еще из первой серии. Государственное финансирование стало хромать уже даже в таком важном идеологическом вопросе. Если все так пойдет и дальше, то немного им осталось. За идею тут помирать никто не станет. Эти побегут первыми. На холсте диктатор был изображен еще без привычной бороды и казалось он был похож на безобидного ученого. Забавное зрелище. Портрет, как и фотография, вообще ничего не говорят об изображенном на них человеке. Одно и то же лицо может быть как и у святого, так и у кровавого маньяка.
- Тысячи уже тут сгинули, тысячи и после меня головы сложат. Вам - "бесхребетным" этого никогда не понять. Но я уверена, что лично Вы специально прикидываетесь недалеким и простым "солдафоном" для того, чтобы к вам меньше приглядывались. Дурачкам проще жить. Правило при любой власти.
- Не угадала. В этих стенах ценят только профессионалов,- следователь ехидно улыбнулся и с вызовом перевернул документ, лежавший на столе, - МАЛЯШ.
Лицо Александры не изобразило никакой реакции на это слово, глаза женщины неподвижно уставились в одну точку. А вот внутри все взорвалось, горло буквально парализовало: "Этого просто не может быть. Никак. Нужно найти какое-то логическое объяснение". Саша принципиально не стала смотреть на лежавший перед ней протокол опроса. На стандартную фразу в самом его конце, которую пишут все после ознакомления с текстом показаний. После фразы "Маляш" она уже не сомневалась, что отметка "Мною прочитано, с моих слов записано, верно" будет написана почерком Морозова. Ее любимого Морозова.
Гнев.
Мышь с перебитым хвостом не появлялась в камере уже пятые сутки. Саша отложила ей горбушку хлеба и теперь постоянно боролась с искушением съесть эту порцию. Голод донимал ее днем и ночью, а грызуна наверно уже нет и в живых. Помогало тут самовнушение: Александра представляла, что она уже дрогнула и съела эту порцию хлеба. Все. Никаких запасов больше не осталось. Голод от этого меньше так и не стал, а вот чувство предательства сразу появилось. Метод работал - сразу становилось хорошо от того, что она смогла удержаться от этого соблазна.
Благородство - это не про излишки. Это про поделится последним, без надежды на всякую обратную связь.
Предатель Морозов называл ее просто и ласково - Малыш. Однажды любимый описался в отправленном сообщении, и получилось потешное - "мой маляш". Их интимный пароль, который никто не знал. Раньше не знал. А он взял и предал ее. Даже без пыток. Тот, который говорил, что в разлуке и дня не переживет. Ничтожество. Один мужчина в жизни и тот оказался сделан из картона. Саша ночами представляла себе канистру с бензином, связанного Морозова и спичку в руках. Становилось легче. Опять самовнушение в действии. Иногда даже начинал чудиться запах подпаленной кожи.
Торг.
Мышка не появилась. Появился конвоир. Когда Александра под его присмотром начала подъем по лестнице на третий этаж, то поняла, что ведут ее прямо в кабинет к заместителю начальника изолятора. Зачем? Чего можно добиться от человека, которому жить осталось "на две затяжки сигареты?" Ну, если только власти за время ее ареста вновь не узаконили пытки. Скоро все узнаем.
В кабинете руководителя висел уже новенький портрет Первого Гражданина. Каноническое изображение. Так раньше изображали святых на иконах. В космос еще наши предки полетели, а их потомки вновь поклоняются картинкам. И опять инквизиция сжигает несогласных. Ее представитель не стал лукавить и хитрить - полковник сразу перешел к делу.
- Завтра суд, а в субботу Вас повесят на площади на потеху простому народу. Выходной день - толпе нужно зрелище, раз временно хлеба не хватает. Дни ожидания казни намного мучительней ее самой. Поверьте уж мне на слово. Впрочем, Вы сами в этом скоро убедитесь. Ваш отказ от дачи показаний, к сожалению, не позволяет нам наказать других государственных преступников. Все строго по закону. Мы не имеем права нарушать регламент, поэтому народ и доверяет нам все свои гражданские права. Морозов же нагло врет, когда утверждает, что не разделяет Ваших взглядов. Слизняк. А знаете, подследственная, по чьему доносу Вас арестовали? Нет? Тут без высшей математики, все просто. Этот милый "писатель" - жена Морозова. Три строчки и дело сделано: Вас на эшафот, мужа назад в семью. А сама она ведет себя как обычная мещанка - против супруга давать показания отказалась. Хотя является членом партии, клятву давала. Жалко, что Первый Гражданин запретил пытки, а то бы она у меня все рассказала. Я бы повесил еще и того, кто ее в партию рекомендовал и характеристику ей подписывал. Но доказательств у нас нет. Презумпцию невиновности никто не отменял. А вот ваш Морозов старается, выгораживает себя по полной программе. Даже дал подписку о том, что будет присутствовать на Вашей казни. Этот точно придет, зуб даю. И скандировать будет вместе со всеми. Не сомневайся, Маляш. Гнилая эта парочка. Ну, все, хватит текста. Подведем итог, - полковник посмотрел прямо в глаза Александре - Предлагаю сделку со следствием. Один раз. Второго шанса не будет. Формула простая: двое на одного, с прокурором все согласовано. Даете письменные показания на Морозова и его жену, и завтра едете не в суд, а к больной матери. Пожалейте хоть ее, раз себя не жалко.
Ошибается полковник. Себя жалко, и жить хочется. Особенно в новом платье. Два года собирать на него деньги и даже не поносить. Хорошо, что хоть Морозов в нем ее разок успел увидеть. Выходит в душе и она рядовая мещанка. Недалеко ушла от глубинного народа.
Саша отвела взгляд от офицера и уставилась на свои ногти. Подумав, она ответила на это щедрое предложение.
- В детстве, мы с отцом как-то шли по очень грязной улице. Почти помойка возле промышленной зоны. Это было еще до эпохи Первого Гражданина и плановой экономики, поэтому в продаже были даже конфеты. Купили ириски. Я развернула сразу две. Конфеты положила сразу в рот, а вот фантики скрутила и выкинула в общую кучу мусора. Папа мне ничего не возразил, но сразу же наклонился и поднял бумажки. Я удивилась: "Зачем? Тут же все выбрасывают? Грязнее от этого улица уже не станет. Ей уже не помочь". Папа улыбнулся и спокойно объяснил мне свой нелогичный поступок: "Неправильные мысли. Избавляйся от них с детства. Если все наши соседи секут своих детей розгами для их воспитания, то я и должен следовать их примеру"? Привыкай. Даже в мелочах. Если мусор затем еще можно будет убрать, то с розгами так уже не получится. Второй попытки не будет, попа все запомнит. Я до сих пор в обиде на твою бабушку за одно несправедливое наказание, полученное от нее в детстве. Перенимай только лучшее, остальным не марайся. С этим и без тебя хорошо справятся. Против течения плывут только самые стойкие. Туда, куда захотят сами. Без пастуха". А Вы, гражданин начальник, предлагаете мне пойти назад, в общее стадо.
- Не впечатлило. Встречал я таких блаженных, и не раз. В этих стенах. Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать. Глупо и напрасно. Никто Че Геварой так и не стал, другие сейчас времена и другие герои. Даже имени никто не вспомнит.
На портсигаре полковника, лежавшим прямо перед ним на столе, был выгравирован портрет этого лидера Кубинской революции. Александра уже вдоволь насмотревшись на свои ногти, перевела наконец взгляд на мужчину, кивнув на портсигар:
- Ваш кумир Че Гевара дрогнул и сам сдался в плен. А мой папа выдернул чеку гранаты. Разные у нас с Вами герои. Мой отказ поэтому вполне закономерен. Плохо воспитана. Может, у Вас есть еще хорошие предложения? Желательно кулинарные.
Раздраженный командный голос закончил их диалог.
- Конвой. Уведите арестованную...
Меня ждет на улице дождь, их ждет дома обед. И, к сожалению, дождь этот будет кровавый.
Полковник не обманул. Утром Сашу повезли в городской суд. В зале судебных заседаний Александра не тушевалась и произнесла подготовленную заранее речь.
- Женщина, пытающаяся изображать судью! Не утруждайте присутствующих пустыми фразами и процедурами. Даже уборщица в этом здании знает, что мой приговор у Вас уже заранее и согласован, и отпечатан.
Красиво. Хоть в пустоту, но красиво.
Депрессия.
Вновь не обманул полковник. Ожидание казни хуже самой казни. Почти не спится, дурные мысли и слезы от безысходности. Сашу накануне перевели в камеру смертников. Горбушка хлеба пропала даром. Как и она сама. Наука утверждает, что даже целиком вся наша вселенная не обладает никаким смыслом. Как появилась, так и исчезнет. Что уж тут говорить про нас - простых смертных внутри нее. Это разумный человек сам себе придумал и цели, и смыслы. Легче существовать, когда есть куда двигаться. Нам важен сам процесс. Животные не понимают, что умрут, а человек это точно знает. А не хочется. Нам и тут совсем неплохо, особенно когда куплено новое платье. Интересно, кому оно теперь достанется?
Принятие.
Но цель у Саши появилась. Простая, незатейливая, но одновременно довольно сложная. Попробовать достойно умереть. Смерть не спросит, придет да скосит. .На Сашу в час казни будет смотреть толпа народа, в том числе, и Морозов. Пусть помнит этот Иуда затем до гроба. Хотя Иуда смог повесится, а этот точно дрогнет. Не тот типаж. Полковник это понял сразу. Поучительная история для наивных личностей. Столько лет слепо любить человека и совсем не знать его нутро. "Влюбленные глаза не видят того, что происходит". Хочется быть опрятной и после смерти. Поэтому хоть с сопутствующими издевательствами и шутками, но удалось выпросить у администрации несколько женских прокладок. Обидно, но организм повешенного человека не контролирует свой мочевой пузырь.
Последняя ночь. Повезло. Еще одна удача. Накануне днем удалось, наконец, заснуть. Приснился хороший сон из детства, а говорят, что чудеса в тюрьме не случаются. Теперь взгрустнем и напоем себе под нос. Имеем право. В голове крутится старая песня, которую любил ее папа. Как раз к ситуации.
"Я хотел бы побыть один утром в день моей казни,
Почувствовать грань между жить и не жить, я давно хотел внести ясность.
Я смогу поднять исподлобья глаза и ответить взглядом на выстрел,
Я смогу включить в себе тормоза и прожить этот миг не так быстро".
Интересно, сможет ли она завтра в толпе разглядеть Морозова? Хотелось бы. Очень.
P.S.
Сделан последний в жизни вздох. Через сорок секунд после того, как петля намертво сдавила шею Александры, невыносимая боль вдруг резко прошла. Мышцы отключились, и наступила совсем непривычная легкость. В сознании появился белый тоннель, впереди которого Саша увидела силуэт своего давно погибшего отца. Тут могла оказаться права и наука, утверждающая, что организм в экстренной ситуации отключил все функции тела, кроме главного - мозга. И это угасающий рассудок до последнего генерирует приятные моменты из недр нашей памяти. Но возможна права и религия, и тогда это бессмертная душа начинает свой путь на небо уже для суда совсем другой инстанции. Кто ж его знает? Саша уверена только в одном. Сейчас ей будет не стыдно посмотреть в глаза своему папе. А этого не дано даже вселенной.