Харченко Александр Владимирович : другие произведения.

Мечта

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Члены экипажа земного планетолёта, терпящего бедствие, вдруг получают возможность прикоснуться к своей заветной мечте...

  --

Мечта

   В тёплом сером свете потолочных панелей скудная обстановка медицинской каюты казалась унылой и монотонной. Это имело строгий практический смысл: так перегруженный мозг попавшего сюда больного легче избавлялся от ненужных впечатлений внешнего мира. Бред и горячечные видения, неизбежные спутники тяжёлых повреждений организма, не были редкостью в медицинской практике, становясь неизбежной расплатой за повышенную остроту чувств и быструю реакцию. Правда, Мела Сиринправат, корабельный врач планетолёта "Рэй", ещё ни разу не встречалась с этими опасными состояниями психики в космосе. Космическая травма, если она не приводила к гибели, обычно требовала незамедлительного оперативного вмешательства, после которого пострадавший погружался на долгое время в целебный сон, защищавший тело и сознание. Теория, однако, предвидела возможность развития острых психозов у пострадавшего. А теперь Меле Сиринправат предстояло проверить это на практике.
   Она постояла у изголовья больного, заснувшего под действием мощного транквилизатора, потом подключила автоматику контроля и бесшумно вышла в коридор. Здесь её ждал командир планетолёта Вилл Бейс. Мела, не дожидаясь приказа, подробно доложила о состоянии своего пациента.
   -- Перед тем, как я ввела успокаивающее, он выглядел совершенно вменяемым. Но здесь важен не внешний вид, а общее поведение. Мы договорились на том, что он позволит себя лечить, а я передам вам аудиозапись его рассказа. Не скрою, он впечатлил меня. Для типичного горячечного бреда в этой истории много сложных, разработанных образов. Если считать это галлюцинациями, то они характерны скорее для длительно развивавшейся прогредиентной шизофрении, чем для случайного бредового эксцесса.
   -- Вот как? Интересно. -- Голос Вилла Бейса не выдавал, пожалуй, особого интереса. -- А вы не исключаете из списка диагнозов нераспознанную ранее шизофрению? Штурманы, они, знаете... -- командир сделал неопределённый жест рукой.
   -- Психическое здоровье астролётчиков -- вещь довольно крепкая, -- заметила укоризненно Мела Сиринправат.
   -- Зато положение, в котором мы оказались, само по себе могло вызвать психическую травму. Ведь мы оторваны от Земли, практически без надежды на помощь и возвращение. Кроме того, Лен несколько недель тяжело работал над вычислениями.
   -- Это более вероятно, но я не думаю, что пропустила бы психоз, да ещё с продуктивной симптоматикой. Более вероятно травмирующее влияние внешней среды. Что-то в этом ледяном гроте могло воздействовать на сознание, вызывая глубокие структурированные галлюцинации.
   -- Хорошая попытка, Мела. Но что могло бы проникнуть через скафандр? Химические вещества, очевидно, исключаются. Излучение? Мы не обнаружили никаких особенных излучений. Разве что тысячекратно отражённые импульсы наших собственных радиоустановок, усиленные и искажённые металлическиими жилами в скальных породах...
   -- Вот вам, кстати, и прекрасный пример. Скафандры не экранируют от излучения в радиодиапазоне. Обрушив на Лена Снегина каскад радиоволн, мы могли вызвать в биохимии мозга самые разные отклонения.
   Вилл Бейс покачал головой.
   -- Не годится. Мы отключили радиоприборы сразу после посадки. В этом хаосе от них никакого толку.
   -- А радиоизлучение, наведённое изнутри корабля?
   -- Тоже невозможно: планетолёт экранирован. Не говоря уж о тех мерах магнитной и волновой защиты, которые вы, медики, на каждом шагу ввинтили в любую мало-мальски сложную электрическую цепь. К сожалению, происшедшее с Леном Снегиным на сей раз не удастся свалить на бездушную технику. Проблема -- внутри, в его организме.
   -- Вы так говорите, как будто вам не терпится найти внутренний изъян в нашем единственном астронавигаторе, -- укоризненно сказала Мела.
   -- Изъян в нём нашёл не я, а его болезнь. Наша задача -- понять и устранить этот изъян. Но поймите меня правильно: я не готов исключить полностью возможность внешнего действия! Если бы мы только могли представлять, что это такое...
   -- Выпустите меня наружу, -- попросила Мела. -- Я возьму пробы.
   Вилл Бейс энергичным жестом выразил своё сомнение.
   -- Вы -- врач, и вы нужнее нам здесь. Но вы можете проинструктировать другого члена экипажа, какие тесты вам необходимо будет сделать. Но сначала я прослушаю аудиозапись с рассказом Лена Снегина. Возможно, это что-то даст. А вас, Мела, я прошу не отходить от пациента. И не обсуждать его сообщение ни с каким другим членом экипажа.
   -- Почему? -- удивилась Мела Сиринправат.
   -- Ради чистоты эксперимента, -- ответил командир планетолёта.
  
   "Послушайте, Лен, я только введу вам успокоительное..."
   "Я совершенно спокоен, доктор. Если вы считаете, что пережитое -- плод моих галлюцинаций, вы жестоко обманываетесь!"
   "Я обязана предполагать это, исходя из медицинских соображений."
   "Медицинских соображений! Нашему капитану, быть может, свойственно проявлять самодовольную ограниченность, но вы-то, Мела, должны быть выше этого! Вы -- женщина Земли, и вам понятно, наверное, что такое мечта."
   "Вы встретили свою мечту в ледяной пещере заштатного транснептунового астероида? Неужели вам самому не кажется это странным, Лен?"
   "Нет, не кажется! Зачем ещё было идти в космос, как не за мечтой?! Да, мы обречены погибнуть, но теперь я хотя бы вижу, что и жизнь, и гибель наша были не зря."
   "Я слышу в вашем голосе слишком много пафосных ноток. Мне казалось, что астронавигатор первого класса должен осторожнее относиться к своим суждениям."
   "Вы ведь сами не верите, что я сошёл с ума?"
   "Нет, не верю. Симптомы не подходят, хотя командиру Бейсу я обязана сказать строго обратное."
   "А сами вы что думаете?"
   "Я уверена, что в ледяном гроте вы столкнулись с чем-то необычным. Возможно, это природный феномен, а может быть, и следы искусственной деятельности. Но нам нужны сторонние доказательства, а их пока нет."
   "Чудо не терпит доказательств!"
   "Лен, будьте последовательным. Не вы ли говорили, что чудес не бывает, всего несколько недель назад -- когда доказывали командиру и всем нам, что домой мы не вернёмся?"
   "Там -- другое дело. Я никогда не утверждал всемогущества прикладных наук. Человеческий разум -- штука, весьма ограниченная по возможностям, только абстрактная математика проделывает в этой ограниченности некую отдушину. Кроме того, мне очень уж хотелось убедить в этом непреложном факте Вилла Бейса. Американец спит и видит, как он всё-таки вернёт нас на Землю. А я всегда знал точно, что космос требует жертв!"
   "Командир будет настаивать на своём. И он ни за что не поверит вам, если не убедить его, что ваш рассказ -- не плод галлюцинации."
   "Но как убедить его в этом? Он упрям и спесив, как древний феодал!"
   "Поэтому я и хочу провести вам несколько сеансов лечения от психического расстройства. Современные лекарства обладают избирательным действием, и, если ваши видения имеют бредовую природу, они отстранятся и рассеются, как кошмарный сон. Если же вы и в самом деле видели и слышали нечто необычное..."
   "А что вообще обычное может случиться в космосе! Разве мы за тем шли сюда, чтобы с нами происходили обычные вещи?!"
   "Лягте на кушетку, Лен, и возьмите себя в руки. Аффект и агрессивность не свидетельствуют в пользу ваших слов. Тут уж вам придётся выбирать: либо смирить свои эмоции и дать самолюбию немного пострадать ради истины, либо оказаться в неприятном положении безумного прорицателя. Я советую вам первый способ, как врач и как ваш друг."
   "А если после лечения я забуду то, что видел? Это всё равно что отнять у умирающего последнюю надежду... Собственно, это и есть -- отнять надежду у умирающих!"
   "Надежду, подкреплённую фактами, не отнимешь так легко. А ложные надежды ещё никого не спасали и не красили. Между прочим, это ваши собственные слова, Лен. Вы сказали их позавчера командиру, когда он в очередной раз задумался о возвращении."
   "Хорошо. Но можно ли, по крайней мере, записать мой рассказ перед тем, как вы введёте свои лекарства? Быть может, впоследствии он поможет мне вспомнить. Поможет всем нам."
   "Вреда в этом я не вижу. Но предупреждаю сразу: я оставляю за собой право передать этот рассказ командиру планетолёта."
   "Зачем? Он ничего не поймёт. Этот субъект чужд мечты."
   "Я в этом не уверена."
   "А что он понимает в мечте? Его дальние предки всю жизнь мечтали только о длинном долларе, да ещё о глотке виски! Такие, как он, и в космосе ведут себя как обыкновенные грабители. Вы же видите, с каким прилежанием он составляет карту минеральных ресурсов пояса Койпера!"
   "Не стану спорить с вами, чтобы не раздражать ещё больше. Но, с моей точки зрения, поведение командира Бейса заслуживает высочайшей похвалы. Он не теряет присутствия духа в самой драматической ситуации, подобно героям ваших любимых старинных романов."
   "Может быть, я и сам неправ, думая о нём плохо. Но едва ли он оценит то, что я увидел, как прекраснейшее из переживаний в жизни..."
   "В этом и я не уверена. Но я попрошу его отнестись к вашим словам и, в особенности, к чувствам, со всей серьёзностью. Так что смело начинайте ваш рассказ!"
   "Хорошо. Как только наши анализы обнаружили в недрах грота практически свободный от примесей водяной лёд, Констан сразу же вернулся к машине, чтобы подготовить наши приёмные цистерны. А я закрепил сигнальную верёвку и начал спускаться вниз. Точнее, учитывая здешний уровень гравитации, внутрь. В этот момент, пересекая скальный край грота, я услышал звуки скрипки... Мне показалось, или вы поморщились?"
   "Я просто пыталась припомнить, не было ли чего-нибудь необычного на внешних датчиках в этот момент."
   "Не было. В том-то и дело! Я тоже решил сперва, что Констан поставил какой-то радиоконцерт для поднятия настроения, но мелодия была очень не в его вкусе. К тому же я вспомнил, что мы решили соблюдать радиомолчание ещё на подлёте, услышав, каким эхом резонирует этот сверхпроводящий астероид..."
   "Почему вы не сообщили об этой аномалии на планетолёт?"
   "Командир бы меня не понял и, чего доброго, отозвал бы назад. Я решил, что слуховая галлюцинация вызвана непривычной тишиной. В лёгком скафандре, когда радио выключено, ощущение тишины бывает просто омерзительным."
   "Думаю, командир сделает вам выговор."
   "Пусть делает, это неважно. Так вот, я продолжил путь. Звуки скрипки сперва усилились, а а затем пропали полностью. Я был внутри грота. Должно быть, он образовался из-за удара другого небесного тела, выбросив из недр астероида воду и испарив летучие газы. Затем вода, не успевшая превратиться в газ, застыла в виде купола или пузыря. Со всех сторон меня окружали длинные, острые водяные глыбы правильных форм -- следы мгновенной кристаллизации. Я укрепил среди них шланги и инжекторный насос, когда заметил световые лучи."
   "Вы видели свет?"
   "Да, он был жёлто-золотистый. Он шёл из дальней части грота. Лучи света, преломляясь среди ледяных кристаллов, создавали ощущение медленного вращения. Пожалуй, они имели форму слегка изогнутой спирали. Золотистые и лимонно-жёлтые полосы света чередовались, создавая приятный контраст с зеленовато-голубым внутренним убранством грота. Я пошёл на свет -- и, конечно же, тотчас увидел её..."
   "Как она выглядела?"
   "Она сидела среди ледяных глыб, точно Снежная Королева на своём троне. Она была высокая, с белой, даже, скорее, чуть голубоватой кожей. У неё был греческий профиль и совершенно чёрные волосы, скрывавшие высокую шею. Мы могли общаться без слов. Её звали Эена."
   "Вы молчите, Лен?"
   "Мне трудно говорить об этом. Она показывала мне свои мысли. Её мир далеко, далеко отсюда, среди ярчайших звёзд пояса Ориона. Это край величественных фиолетовых гор, деревья там светятся, испуская жёлто-золотистые лучи -- такие же, как тот, что я видел в гроте. Люди её племени достигли невероятного могущества. Они уже давно летают в космос. Давно изучают нас, землян, но считают нас примитивными и агрессивными существами."
   "Я уже слышала такую точку зрения... от самих землян!"
   "Да, мудрейшие из нас давно это поняли. Люди из племени Эены вступали с нашими предками в контакт, но, видимо, остались не в восторге. Любые контакты с землянами им запрещены."
   "Даже сейчас, когда объединённое человечество Земли спокойно и упорно трудится на мирной планете? Когда мы стремимся к познанию и красоте?"
   "Давно ли гремели на Земле последние взрывы? Не прошло ещё и двух столетий с момента нашего окончательного объединения. Кроме того, мы всё так же далеки от понимания красоты и мудрости, как и раньше. Мы как цивилизация по-прежнему ищем лишь удовлетворения своих потребностей. А ведь важнее любых потребностей -- высшее знание, высшая мудрость!"
   "Вы рассказали ей о нас?"
   "Конечно. Я рассказал, что мы -- экипаж планетолёта, потерпевшего бедствие в транснептуновой зоне. Рассказал, что у нас осталось еды на семь месяцев, а вот воды -- очень мало, что мы рассчитываем пополнить запасы воды и кислорода среди астероидов внешнего пояса, чтобы вернуться или хотя бы послать сигнал бедствия."
   "И что она ответила?"
   "Что мы обречены. Будущее сулит нам гибель. Иначе она не нарушила бы запрет, не вступила бы в контакт со мной."
   "Она даже не предложила нам помощь?"
   "Что толку? Даже если бы она и могла, она вряд ли посмела бы это сделать. Будущее в их понимании так же детерминировано, как и прошлое. Вмешиваться в чужие судьбы значит бездумно ломать хрупкую ткань бытия. Эена сострадает нам, но помочь не может. А возможно, и не хочет. Её народ считает, что мы слишком бессмысленно живём, и лишь ощущение приближения скорой смерти делает нас по-настоящему прекрасными существами."
   "А как живёт её народ? Она рассказывала про это?"
   "Я мало что понял. Они играют на каких-то инструментах со световыми струнами. Это и работа, и искусство для её народа. От этой игры света изменяются цвета и тени во всей той зоне космоса, котоую они освоили. Должно быть, это гигантская фабрика неких первичных материй. Гармонией в мире Эены руководят женщины -- как и у нас, они мудрее от природы. Мужчины же заняты познанием и преобразованием мира. Они считаются воинами, но воюют не друг с другом: это скорее битва против бессмысленных стихий, своего рода Титаномахия. Иногда они путешествуют в будущее или в прошлое -- но только для того, чтобы спасти Вселенную от нашествия агрессивных рас."
   "То есть, в глобальных масштабах они всё-таки вмешиваются в ход истории?"
   "Видимо, да. Нам не понять даже отсветов той этики, которой они руководствуются. Одно я понял точно: они никогда не действуют из соображений собственной выгоды. Мудрость для них -- только в служении высшему началу. Поэтому Эена и заговорила со мной: я достаточно хорошо освоил духовный опыт моих предков, чтобы принять такую точку зрения как единственно возможную."
   "Чего же она хочет?"
   "Она ничего не хотела: я же говорю, что выгоды и желания чужды этой расе. Кроме того. Она не присутствовала в гроте лично: это и в самом деле было видение, нечто вроде эфирного контакта. Но она не могла не сказать погибающим людям слов мудрости и утешения, хотя этика её народа и требовала от неё молчания..."
   "И она поцеловала вас в лоб?"
   "Да. Но не страстно, если вы понимаете, о чём я Это был поцелуй матери. Что-то, похожее на благословение. Этот поцелуй успокоил меня по-настоящему. После этого смерть становится совсем не страшной..."
   "И вы стремитесь сохранить в чистоте именно воспоминание об этом поцелуе?"
   "Зачем вам это знать?!"
   "Я спрашиваю не из праздного любопытства, мне это нужно, чтобы определить наиболее щадащую методику медицинского вмешательства. Не стану же я, в самом деле, отнимать у вас воспоминание о прекраснейшем моменте вашей жизни!"
   "Нет, поцелуй -- это лишь кульминация... Понимаете, Мела, я всегда считал, что в жизни важен только космос. Космос, и ничто более! Но теперь, после встречи с Эеной, я окончательно осознал, что именно казалось мне всегда в космосе самым главным. Сам по себе космос -- это пустяк. Осознание того, что человечество не одиноко -- это пустяк. Важнее, что никакие наши усилия не останутся неизмеренными, не останутся без оценки! Цивилизация-эталон, светоч мудрости и высшей, свободной от прихотей телесной жизни доброты -- вот то, что стоило искать среди звёзд. То, к чему стоило стремиться. Тогда наша смерть -- это и есть высшее благо, мерило всех наших мечтаний и дел, которые мы совершили в нашей краткой жизни..."
  
   Механик Ивар Констан возился у водяных регенераторов. Вода, вытопленная из недр астероида, несмотря на относительную химическую чистоту, нуждалась в двойной или тройной очистке перед тем, как поступить в цикл жизнеобеспечения. Вилл Бейс подошёл к механику, положил руку на колонку регенератора, посмотрел в глаза Констана.
   -- А вы что скажете?
   Тот на секунду опешил.
   -- О чём?
   -- О Лене Снегине. Точнее, о его видениях.
   -- Ему лучше? -- вместо ответа спросил Констан.
   -- Он спит, -- тоном возражения сказал командир планетолёта, -- а вы не хотите отвечать.
   Констан посмотрел на командира с вызовом.
   -- Не вижу смысла скрывать, -- сказал он наконец. -- Когда я выносил Лена из грота, мне показалось, что я слышу женский голос в динамике радиосвязи. Но я сам отключил радиосвязь корабля ещё до посадки! Этот астероид до неузнаваемости искажает любые радиосигналы!
   -- Явление сверхпроводимости, -- согласился Бейс. -- Он слишком холодный, поэтому металлы в нём хорошо проводят ток.
   -- Похож по свойствам на старинный детекторный приёмник, -- добавил Констан. -- Помните такие штуки: кристалл полупроводника, по которому надо водить проволочкой, пока не поймаешь самый чистый приём. Здесь, похоже, в точности то же самое.
   Вилл Бейс продолжал внимательно глядеть на корабельного механика.
   -- И всё-таки, вы чего-то не договариваете, -- сказал он.
   -- Скажите, -- спросил Констан, -- Лен Снегин слышал звуки скрипки?
   -- Да, -- кивнул командир.
   -- Я тоже их слышал. С самого начала, ещё когда приблизился к краю грота. Вас это не удивляет?
   Вилл Бейс пожал плечами.
   -- Меня по-прежнему удивляет это, но гораздо меньше, чем в первый раз. Слушайте внимательно, Констан: я сейчас выйду наружу. Следите за моим биомонитором: как только он покажет нестабильные параметры жизнедеятельности -- вы с Мелой наденете скафандры высшей биозащиты и принесёте меня назад, на корабль. Но не раньше! Если, конечно, я не вернусь на своих двоих. И скажите Меле, когда она будет меня лечить, что антипсихотиков и снотворных ни в коем случае не надо. Это категорический приказ. Кстати, и Лену Снегину препараты от психоза вовсе незачем, хоть он и мой штурман...
   -- Что вы собираетесь делать?! -- воскликнул Ивар Констан.
   -- Искать спасения у девушек со звёзд, -- ответил командир планетолёта.
  
   Восемнадцать часов спустя Вилл Бейс пришёл в себя. Глаза его покраснели, на виске пульсировала жилка, но выглядел он довольным и спокойным. Члены экипажа, включая проснувшегося астронавигатора Снегина, столпились вокруг койки командира, ожидая объяснений. Вилл Бейс не торопился. Выпив стакан сока манго, он открыл портативный компьютер и вызвал на экран трёхмерную карту участка пространства, где затерялся планетолёт.
   -- Несколько недель назад, -- начал он, -- мы потерпели небольшую, но неприятную аварию, лишившись запаса топлива в главном маршевом двигателе. Это исключает наше возвращение домой, в рамки исследованных и освоенных границ Солнечной Системы, в сколь-нибудь разумные сроки. Некая слабая надежда заключается в том, что мы продержимся до тех пор, пока Земля не услышит наш сигнал о помощи и не пришлёт нам автоматическую ракету или спасательную экспедицию; однако мы знаем и то, что такие спасательные миссии даже между орбитами Сатурна и Нептуна имеют вероятность успеха едва ли в двадцать процентов. Здесь, среди малоизученных тёмных объектов пояса Койпера, эта вероятность ещё сильнее падает. Кроме того, мы уже ощущаем на себе влияние гравитации Эриды -- некогда крупнейшего из дальних объектов Солнечной Системы, превосходящего по массе даже взорвавшийся Плутон. Энергии наших маневровых КДУ не хватит на то, чтобы вырваться из зоны притяжения Эриды, и через пять недель мы обогнём её по гиперболической кривой, а затем под действием её гравитации удалимся навеки в космическое пространство. Такова была неприятная реальность -- реальность, в которой нам оставалось полагаться на собственные силы и удачу, как полагались наши предки на всемогущее провидение.
   Лен Снегин пытался выразить протест, но командир остановил его безмолвным жестом.
   -- По счастью, -- продолжал Вилл Бейс, -- мы не сидели сложа руки. Нас здесь пятеро, все мы отважные, расчётливые и очень предприимчивые, -- помолчите, Лен, прошу вас, -- да, мы предприимчивые люди. Случай помог нам обнаружить астероид, движущийся сквозь Солнечную Систему примерно с нашей скоростью, а это позволит нам пополнить запасы воды и, отчасти, топлива. О топливе я скажу позже. Случай же помог нам закончить некие важные приготовления и расчёты, целью которых является наше спасение от гибели во мраке дальнего космоса. Но не следует забывать о том, что случай этот вызван был к жизни нашей волей и стремлением во что бы ты ни стало вернуться домой. Теперь мы туда вернёмся!
   -- Она помогла вам?! -- Лен Снегин подскочил на своей койке. -- Она согласилась поммочь вам, Вилл Бейс?!
   -- Да. -- кивнул командир планетолёта, -- ледяная пещера любезно согласилась мне помочь. Моя идея основана была на ваших, Лен, смелых исследованиях и на твёрдости вашего убеждения в том, что вы не галлюцинировали, пребывая в гроте. Всё остальное подсказали мне идеи механика Констана, заслуженно украшающего широтой своей эрудиции наш экипаж. Отправляясь в грот, я уже знал, что я там найду.
   -- Вы видели её?! -- вскричал Лен Снегин.
   -- Увы, -- ответил Бейс, -- должен разочаровать вас. Я не видел в гроте никаких женщин.
   -- Но кого вы там встретили?
   -- Себя, -- сказал командир.
   -- Что значит -- себя? -- удивился, в свою очередь, механик Констан. -- Вы увидели своё отражение в водяных кристаллах?
   -- В каком-то смысле это верный вывод. Но не хочу напускать туман и устраивать неожиданные фейерверки остроумия. Позвольте рассказать всё подробно. Констан в разговоре со мной напомнил о детекторном приёмнике -- древнем радиотехническом инструменте, вылавливавшем и усиливавшем сигналы из мешанины эфирного хаоса. Астероид, на котором мы намеревались набрать воды, напомнил нам по свойствам как раз такой детекторный приёмник. Мы вынуждены были отключить локаторы и антенны -- помните? Но мы не можем отключить полностью слабый, но работоспособный генератор радиоволн -- наше собственное тело.
   -- Волны мозга! -- воскликнула Мела Сиринправат.
   -- Да, волны мозга. В гроте они тысячекратно усилились и вновь воздействовали на мозг. Очевидно, среди всех настроек наиболее сильно выделялась та, которая владела сознанием в этот миг. У нетренированного человека это была бы простая эмоция -- страх, боль или галлюцинация. Но астролётчики, много что повидавшие в процессе подготовки к полётам, умеют концентрироваться в любом положении на работе высших функций сознания. Высшие функции сознания Лена Снегина привели его к мечте о звёздных девушках, о сверхцивилизациях, играющих космические симфонии. Я, в отличие от нашего штурмана, человек приземлённый. Моей мечтой было спасти корабль и экипаж, найдя путь домой. И я нашёл его, воспользовавшись способностью грота к гиперстимуляции психики. Путь этот оказался элементарным, и лишь наша растерянность и эмоциональная буря, -- тут командир в упор взглянул на астронавигатора планетолёта. -- помешала предложить и найти его раньше. Но теперь -- теперь мало что может нас остановить.
   -- Что же это за путь? -- спросила молчавшая до тех пор Алта Чечен, второй пилот корабля.
   -- Вы будете смеяться, Алта, когда я скажу. Мы не должны бороться с притяжением Эриды. Наоборот, мы должны позволить планетному телу захватить наш корабль. Тогда мы опишем в гравитационном поле Эриды более крутую гиперболу, чем должны были. За одиннадцать недель мы обогнём её, после чего воспользуемся гравитационными полями скоплений астероидов в резонансах Нептуна, находящихся здесь, -- командир показал рукой на карту, -- здесь и здесь. После этого мы включим КДУ на полную мощность, добавим к ней тягу наших маршевых двигателей -- и меньше, чем через полгода, мы пересечём вновь орбиту Нептуна, оказавшись внутри нашего родного звёздного пространства.
   -- А где мы возьмём ионное топливо для маршевых двигателей? -- спросил Лен Снегин.
   -- Увы, нигде. Зато мы можем выпустить сквозь их уцелевшие при аварии сопла водородную плазму. Водорода у нас теперь, когда мы успешно ограбили астероид, будет довольно много.
   -- Но ускорение будет чрезвычайно медленным, недостаточным для преодоления планетной гравитации.
   -- Поэтому я и говорю, что сначала нам придётся повернуть за счёт этой гравитации, а уже потом потихоньку ускоряться.
   -- Как говорили в старину, не бог весть что, -- вздохнул астронавигатор.
   -- Но всё-таки что-то. По моим подсчётам, полный запас водорода в качестве рабочего тела даст нам вполне приличную скорость -- сто пятьдесят километров в секунду, или что-то около того, -- ответил командир корабля. -- Хуже, что мы ограничены в манёвре, но нам большая точность и не нужна: достаточно будет пройти в радиусе действия спасательных ракет с Земли или Марса.
   -- Менее чем за полгода мы достигнем и орбиты Урана, откуда связь с Землёй уже достаточно стабильна. На этот срок у нас хватит припасов, особенно сейчас, когда мы нашли воду и можем получить содержащийся в ней кислород. Это реальный путь к спасению! -- согласилась Алта Чечен.
   -- Добавим к этому ещё и возможность проводить часть времени в искусственно вызванном сне. Это даст нам не менее полугода в экономии ресурсов. Наши мышцы несколько атрофируются, но по сравнению с бессмысленной гибелью в космосе это сущая ерунда, -- прибавила к её словам врач Мела Сиринправат.
   -- Словом, командир, -- подвёл итог Ивар Констан, -- вы предложили нам прекрасный путь к спасению, и мы имеем все основания быть вам благодарными. Жаль, что наши навигационные машины не учли такой вариант с самого начала -- мы не пережили бы этих дней обречённости!
   -- Наши корабли строятся в расчёте на импульсный полёт с почти релятивистскими скоростями, -- резко сказал Лен Снегин. -- Я несу всю ответственность за то, что не учёл при переборе вариантов такой возможности. Мне и в голову не приходило превратить наш корабль в почти безжизненное планетное тело, несущееся по орбитам под действием гравитации!
   -- Впоследствии вы, без сомнения, учтёте эту свою ошибку, -- согласился Вилл Бейс. -- Вы всегда рвались в исследовательский флот, где корабли подобны гордым и стремительным птицам, а я успел поводить грузовые корабли с малой энерговооружённостью по лунным и венерианским трассам. Думаю, ваш пример охладит пыл тех, кто пойдёт за вами...
   -- Вам обоим надо отдохнуть, -- вмешалась Мела Сиринправат.
   -- Не сейчас! Давайте запасёмся всем необходимым и стартуем. У нас впереди -- долгие месяцы отдыха.
  
   Когда планетолёт, нагруженный водой и кислородом, оторвался от поверхности безымянного транснептунового астероида, командир корабля разрешил экипажу отдых. Второй пилот Алта Чечен стояла ходовую вахту; остальные же собрались в кают-компании, служившей также астрономической лабораторией. Настроение было праздничное. Вместо синтетического концентрата подан был настоящий ужин с десертом из фруктов. Мела, Лен Снегин и Констан украдкой бросали полные разнообразных чувств и переживаний взгляды на командира планетолёта, явно чувствовавшего себя победителем космических бездн.
   Наконец, астронавигатор не выдержал.
   -- Вы хотите дать мне разнос? Хотите сказать, что я фантазировал, как мальчишка? Так сделайте это, командир, удовлетворите, наконец, своё самолюбие!
   -- Только не сейчас, -- улыбнулся Вилл Бейс. -- Я знаю, что вы меня недолюбливаете, и сводить с вами мелкие счёты было бы недостойно землянина. Особенно неуместно это было бы сейчас, в миг великого триумфа человеческой воли.
   -- Вы ощущаете себя триумфатором?
   -- Конечно. А вы нет?
   -- Да, я тоже ощущаю прилив вдохновения, но несколько по другой причине. Я видел свою мечту, и она была прекрасной. А вы мечтаете о чём-нибудь, Вилл Бейс?!
   -- Когда как, -- признался командир планетолёта. -- Сложно сказать однозначно. Мечтаю о космических приключениях, признаюсь вам честно. А иногда -- о девушках. Сейчас мечтаю вернуться домой, тогда поеду в Африку, на озеро Виктория. Часто мечтаю о том, чтобы почитать хорошую книгу. Только не разную русскую ерунду, где всем вечно плохо и никто не знает, чем заняться.
   -- Вы недооценивате русскую литературу!
   -- А вы переоцениваете её. Но не будем спорить об этом: я выше того, чтобы осуждать книжные вкусы своего штурмана. Читайте вашу нудь, если вам интересно! Просто вы спросили меня о моей мечте, и я вам сообщаю, что в её список никак не входит осмысление отношений между какой-нибудь Матрёной Амнеподистовной Каракольской и крепостными мужиками её бывшего любовника.
   -- Вы серьёзно считаете, что людям интереснее читать о приключениях Джима Длинного Доллара, спасающего блондинку из лап инопланетного чудовища или каких-нибудь мистических жриц? Бездуховность и антигуманизм прозы ваших предков стал притчей во языцех ещё в те, весьма отдалённые времена.
   -- Вы тоже недооцениваете литературу, созданную моими предками, -- сказал Вилл Бейс. -- Хотя я с вами согласен: она бывала временами весьма однообразной. Но одного достоинства у неё не отнимешь: для решения проблем своего духовного роста литературному герою моих предков не требовалось крепостных мужиков, обеспечивавших его материальные потребности. Оттого, видимо, и мечта у них была недостаточно крылата. За крылатую мечту надо платить, как и за всё остальное в жизни. Конечно, живя за чужой счёт, любой запросто может завести себе прекрасную крылатую мечту. Не так ли, Лен Снегин?
   -- Вы считаете, что моя мечта основана на примитивности и рабстве? Я правильно понял вас, Бейс?!
   -- Я ведь слушал ваш отчёт. Подумайте сами: вы представили себе идеальную цивилизацию, но этой цивилизации неизвестно понятие выгоды. Между тем, именно выгода -- движущая сила любой экономики. Ради выгоды снаряжались корабли в дальние странствия, ради выгоды строились храмы и музеи, ради выгоды воевали и поднимали революции. И наш нынешний строй, предполагающий сотрудничество и познание, тоже основан на выгоде: кому, в самом деле, пришло бы в голову вернуться в древние времена, когда войны, кризисы или прихоти правителей могли в считанные дни лишить человека его главных составляющих -- жизни, хлеба, любви, свободы, дома?! Мы живём в очень выгодное время, вкладывая свой труд в дальнейшее повышение его будущей рентабельности. Как же живёт, не зная чувства выгоды, цивилизация вашей мечты?! Либо она, не заботясь о будущем, бездумно транжирит то, что досталось ей в прошлом, ценой трудов и страданий бессчётных предков. Или же она лукавит, извлекая средства к существованию откуда-то извне -- что не так уж и далеко от рабства. Отсюда и явно выраженная античная окраска в образах ваших мечтаний. На мой личный взгляд, это некая утопия платоновского образца, идеальное государство, основанное на откровениях философов о всеобщей любви и гармонии, а в качестве механизмов внутреннего действия -- на рабском труде. Нет уж, попади я в такое место, я бы точно устроил там заваруху. И наверняка спас бы Мелу Сиринправат с какого-нибудь алтаря Предвечной Мудрости, где её приносили бы в жертву мудрые жрицы гармонии! Такие цивилизации легко показывают пришельцам коготочки, Лен...
   -- Вы не стали бы меня спасать, -- прикрыла глаза польщённая Мела. -- Я брюнетка, а спасать, по условиям задачи, положено только блондинок.
   -- Эка невидаль: облил бы вам волосы отбеливателем, а потом спас. В нашем духовном пространстве ничто не мешает блондинкам быть крашеными. Скорее уж вас ждут осложения иного рода: поскольку времена длинного доллара на Земле давно прошли, вам придётся подарить своему спасителю страстную любовь. Таковы законы жанра!
   Мела прикрыла глаза окончательно.
   -- Я встречала и более трудновыполнимые условия. В конце концов, у меня нет крепостных мужиков, а значит, нет и времени на излишнюю рефлексию. Не каждый день тебя спасают, не так ли?!
   -- Вы что, серьёзно несёте всю эту глупую чушь?! -- вскричал Лен Снегин.
   -- Нет, мы абсолютно несерьёзно. Просто болтали и выжидали, когда мой астронавигатор взорвётся на ровном месте. В конце концов, я понимаю, что вы недовольны собой, а в силу склада вашего характера, равно как и из-за особых обстоятельств, которые нас окружают, вам нужно излить это недовольство на окружающий мир. Мишенью для ваших придирок вы в таких случаях обычно выбираете меня. В самом деле, я в каком-то смысле -- наследник многих полезных традиций англосаксонской культуры, которую вы почему-то решили возненавидеть. А я не только делаю за вас вашу работу по спасению корабля, но и предоставляю вам великолепную мишень для нервной разгрузки. Мой долг капитана выполнен! Спокойной ночи, Лен.
   Вилл Бейс поднялся и направился в спальную зону.
   -- Одну минуту! -- Кипящий от возмущения астронавигатор загородил ему дорогу. -- Командир, вы, наверное, имеете право злиться на меня. Но я и в самом деле не понимаю, как это возможно -- летать в космос без мечты! Объясните нам! Быть может, я начну понимать вас лучше.
   -- А почему "без мечты"? -- спросила Мела, по-прежнему не открывая глаз. -- По-моему, у командира с мечтами всё в порядке.
   -- Ну вот хотя бы -- мечта о контакет с инозвёздным разумом. Я понимаю, что образы, преследующие меня, могут смотреться наивными и даже в чём-то несостоятельными. Но ведь они прекрасны! Вы же подвергли их уничтожающей критике. Почему, почему вы не видите в этом красоту?!
   -- Я не так воспитан, -- вздохнул командир планетолёта. -- В ваших любимых книгах, Лен, и в самом деле много глупостей. Герои космоса там гибнут просто так, ради наивных лозунгов или ради, как вы сами заметили, полудетских эмоций -- любопытства, славы, ревности, быстрого осуществления мечты. Для взрослого человека это непривлекательно и совершенно некрасиво.
   -- Быть может, поэтому многие считают, что постыдно быть взрослым? -- воскликнул Лен Снегин.
   -- Да, движение "педистов" с его лозунгом "Будьте как дети!" крепнет на Земле, и я думаю, что в будущем оно принесёт массу вреда, -- согласился Вилл Бейс. -- Нормальным детям свойственно желание поскорее вырасти и стать самостоятельными, взрослыми. Заёмная мудрость, взятая непосредственно из сакральных источников, пугает их. Приходится переломить в себе очень много естественных барьеров, чтобы начать стремиться к такой мудрости. Следующий шаг -- поиск эзотерического откровения, некоего единого знания, которое приходит, подобно вспышке молнии, и озаряет разом всю жизнь. Мне жаль говорить об этом, но это свидетельство умственной лености, то есть -- отказ от кропотливого труда, сопровождающего поиски всякой истины, не говоря уж о высшей правде, доступной только художникам, да ещё величайшим из учёных, преодолевшим в познании узкие теснины собственной науки...
   -- Командир может изъясняться высоким стилем, когда хочет, -- шепнул Меле Ивар Констан.
   -- Но что дурного в том, что я испытал подобное эзотерическое откровение? -- спросил астронавигатор.
   -- Ничего. Разве я вас обвиняю? Или насмехаюсь над вами и вашим чувством? Другое дело, что вы, подобно всякому неофиту, пытаетесь навязать мне ваше откровение в качестве стандарта красоты, и уж тут я имею право сопротивляться. Женщины с длинными пальцами и с именами, напоминающими музыкальный вздох, никогда не были мне особенно симпатичны. Даже если они играют на арфах, сотканных из света, и целуют в лоб, подобно приёмным матерям!
   -- Как же, с вашей точки зрения, выглядел бы первый контакт с инозвёздной женщиной? Она хотя бы была человекоподобной?!
   -- Мы до сих пор ничего не знаем о других белковых расах, -- ответил командир, -- но, если законы эволюции верны, я склонен предполагать встречу с человеком, а не с разумным кактусом. И, насколько я представляю себе такую встречу, она носила бы в высшей степени человечный характер.
   -- Интересно, интересно, расскажите! -- попросили хором Мела Сиринправат и Ивар Констан.
   -- Её звали бы каким-нибудь понятным именем -- возможно, неудобопроизносимым, но понятным. Что-нибудь вроде "Анхор Бичор", "Ортина Муни" или, на худой конец, "Артакалла Сименхростан". Возможности артикуляционного аппарата человека ограничены, и я не думаю, чтобы другое человеческое существо включило в артикуляцию звуки, извлекаемые из желудка или селезёнки. Во всяком случае, они должны моделироваться возможностями нашей речи. Кроме того, -- продолжал командир, -- вряд ли живое разумное существо предпочло бы изъясняться пением, даже если это красиво на слух. Пение подразумевает дополнительные сложности в кодировании информации, а эти сложности невыгодны для информационного обмена. Поэтому речь нашей инозвёздной гостьи будет хотя бы относительно разборчивой. Иное дело -- высота тона этой речи; но тут уж и нам, и им придут на помощь звуковые инверторы. Возможно в теории, конечно, и прямое невербальное общение, но и оно должно базироваться на словесных образах: ведь без символа, частным случаем которого является сказанное или письменное слово, невозможно абстрактное мышление вообще, а следовательно, и разум.
   -- Хорошо, допустим. И что же сделает ваша гипотетическая инопланетянка с попавшим в беду землянином?
   -- Поможет выпутаться из беды, разве это не очевидно? Человеческим существам, тем более достаточно высокоразвитым для космических путешествий, не может прийти в голову никакая другая идея.
   -- Даже если они стоят неизмеримо выше нас?
   -- А вы не помогли бы синантропу выбраться из-под горного обвала? Высота цивилизации -- вещь вообще относительная; по сравнению с эволюцией наших животных предков мы по временной шкале -- соседи древнейших шумеров и египтян. Никто из нас, думаю, не отказался бы тем не менее от поиска общего языка с представителями этих народностей. Нет, здесь не может быть даже сомнения: разум, если только он не зашёл в тупик параноидного мышления, вызванного неблагоприятной общественной обстановкой, не может отказаться от помощи другому разумному существу. Так что заботливая инопланетянка одарила бы вас не материнским поцелуем, а едой, питьём, энергией из своих запасов. Тем более что по профессии она была бы не богиней -- хранительницей гармонии, а инженером, связистом или пилотом. Что бы ей иначе делать в космосе, далеко от родной планеты?
   -- Так, -- скучным голосом сказал Снегин. -- Что ещё?
   -- Ещё? Ну, с некоторой вероятностью вы бы в неё влюбились. А она -- в вас. Это тоже закон биологии: чем больше отдалены друг от друга расы, тем быстрее может возникнуть взаимное влечение. Конечно, сперва вам пришлось бы привыкнуть к внешности друг друга, начать видеть за этой внешностью сородича. Впрочем, тут я умолкаю: я не психолог. Для меня несомненно одно: ваша прекрасная инопланетянка, отправляя вас в дальний путь, наверняка объяснила бы, где и как её искать, а с вас, в свою очередь, потребовала бы и ваши координаты. Она должна была бы прекрасно осознавать, что факт вашей встречи вызовет приступ любопытства у нескольких миллиардов разумных существ, населяющих оба мира...
   -- Когда-нибудь это наверняка произойдёт, -- прибавил Ивар Констан.
   -- Да, -- согласился с механиком командир планетолёта. -- Наши внешние станции часто улавливают отдалённые сигналы, похожие на отражения радиопередач, посланных узконаправленным лучом. Но что это за явления и действительно ли они дело человекоподобных существ, нам ещё предстоит выяснить, и вряд ли это получится скоро. Быть может, законы биологии применимы только к нашей системе, и в Галактике нас ждут целые плантации разумных кактусов... А теперь -- спокойной ночи!
   Он прошёл мимо астронавигатора, застывшего молчаливой статуей, и скрылся в коридоре.
   Мела Сиринправат встала и вышла следом за ним.
   -- Одну минуту, командир, -- сказала она, нагнав его у двери каюты. -- Можно вопрос?
   Вилл Бейс кивнул.
   -- Я считаю, что Лен Снегин находился в состоянии сильного возбуждения, практически аффекта, когда он пошёл в грот за водой, -- начала Мела. -- И механик рассказал, что начал слышать голоса и звуки скрипки уже после того, как взволновался о судьбе Лена. А между тем, я ничего не слышала, когда помогала тащить Снегина к шлюзовой камере.
   -- Я знаю это. Как я понял, эффект ретрансляции волн мозга срабатывал только тогда, когда психика человека была крайне расторможенной.
   -- Вот этого я и не могу понять. Что и как могло растормозить вашу собственную психику? Не думайте, что я считаю вас бесчувственным, но мне кажется...
   -- Глоток виски, -- ответил командир.
   -- Что-о?! -- не поняла Мела.
   -- Мне помог растормозиться глоток виски. Точнее, полстакана медицинского спирта, разведённого с водой в пропорции два к трём. Мои предки поступали так всегда, когда шли спасать блондинок. Они называли это "промочить горло", -- пояснил Вилл Бейс. -- Я осознаю, что нарушил медицинский запрет на алкоголь в космосе, но ситуация была экстраординарной, и я должен был решиться.
   -- Вам следовало посоветоваться со мной, -- укоризненно сказала Мела. -- Всё же я врач экспедиции, и я могла бы отыскать менее травматичные средства.
   -- Мне не хотелось ставить вас перед стенкой этических сомнений, посвящая вас в задуманный мной план. И потом, вдруг мне и в самом деле хотелось хотелось просто "промочить горло"? Ужасно, вы не находите?
   -- Лен Снегин съест вас с потрохами, если узнает, -- прошептала Мела.
   -- А вы ему не говорите, -- пожал плечами командир. -- Хотя мне не страшно, если он и узнает. Пусть думает, что у него есть секретное оружие против моей аморальности! -- Вилл Бейс широко, открыто засмеялся.
   -- Идите спать, Мела! Нам всем нужен отдых.
   В этот миг пол качнулся влево, задрожал мелкой дрожью и тотчас спокойно встал на место.
   -- Что это было?!
   -- Коррекция тангажа в картинной плоскости, -- прикинул Вилл Бейс. -- Алта выправляет наш курс к Эриде! Кстати, мы станем первой пилотируемой экспедицией, посетившей в такой близости эту дыру. Идите спокойно спать, Мела. Мы летим домой!
   Мела Сиринправат секунду постояла недвижно, потом поднялась на цыпочках, насколько позволяли это магнитные подошвы ботинок, и поцеловала Вилла Бейса в левое ухо.
   -- Кстати, -- сказал тот, потирая ухо. -- Когда я полез в этот грот, я тоже слышал скрипку.
   -- В космосе много удивительного, -- твёрдо сказала Мела, явно смущаясь своего импульсивного поступка. -- В этом Лен Снегин совершенно прав.
   Командир планетолёта хмыкнул и захлопнул за собой дверь каюты.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"