- И чем же закончилась эта история? Нашла Лиза себе мужа? - спросила Рахэль.
- Понятия не имею, - Кира, прежде чем ответить, сделала несколько глотков пива. - Я все придумала. Точнее, надергала фраз из самых разных разговоров, смешала, вот и получился рассказик. А ты что, не заметила? О, видишь, значит я не такая уж бездарная графоманка.
- Разве кто-то называет тебя "бездарной графоманкой"? - удивилась Рахэль.
- Слушайте, люди, вы бы лучше выпили пива с нами, а? У меня настроение хорошее, давайте не будем влезать в неприятные темы! - Кира поднялась с обитого оранжевым бархатом диванчика и, проковыляв к стеклянному столику, схватила новую бутылку.
- Прост! Бум-бум! - заорал из своего угла Клаус и сделал несколько пассов рукой со стаканом пива. Он понятия не имел, о чем ведется разговор, ничуть, однако, не огорчаясь этим обстоятельством.
Лиор стоял у раскрытого окна и отстраненно наблюдал за Кирой, не принимая участия в беседе. Иногда поглядывал на Рахэль, всякий раз встречаясь с ней взглядом. Близилась ночь.
- Лиор, а покажи свой рассказ про Айрис! - сказала вдруг Рахэль.
- Тоже придуманный? - поинтересовалась Кира.
Лиор улыбнулся сжатыми губами и, помедлив, заговорил:
- Нет, в отличие от твоего - не придуманный. Почти. Я просто записал историю, рассказанную давним приятелем. Он был странный малый. А рассказ веду от первого лица...
- ...так выходит доверительнее, правда? - вмешалась Рахэль.
- Правда, - ответил Лиор.
Через минуту Рахэль и Кира, устроившись на оранжевом диванчике, читали с экрана айпада рассказ Лиора.
АЙРИС
Айрис. Мне нравилось произносить это имя, полушепотом, чувствовать терпкий вкус этого короткого слова. И ощущать при этом гремучую смесь презрения и вожделения. Может быть, не зовись она так, всё сложилось бы по-другому...
Иногда я вспоминаю её и беззвучно, как рыба в аквариуме, начинаю повторять: Айрис, Айрис, Айрис. Странно, я не могу представить лицо - за последние двадцать лет оно почти совсем стёрлось из памяти. Лишь несколько фрагментов, словно на видео - её движения, мои движения и наслаждение, слившееся со страхом.
В начале девяностых я работал в биохимической лаборатории города Н. Двадцатисемилетний кандидат наук, ещё холостой, ещё с буйной шевелюрой и без очков, с кучей планов - на первом месте - научная карьера. Я верил, что многого добьюсь, правда, при условии, что уеду подальше из нашей захудалой лаборатории.
Подальше - значило либо в Штаты, либо в какую-нибудь европейскую страну. Я рассылал по всему миру письма - прошения принять меня на работу, и на всякий случай совершенствовал свой английский.
В ту осень мне удалось записаться на интенсивный курс "для продвинутых". Там я и увидел Айрис. Вообще-то, её звали по-другому - кажется, Света, но на курсе нам дали английские имена. Я стал Арчибальдом, Арчи, и мне это очень нравилось. Нашу преподавательницу мы называли миссис Диккенс. Так было задумано: на целый месяц мы должны были забыть, что мы русские. Я не сразу разглядел, что Айрис - самая красивая в группе, наверное, оттого, что она всегда пыталась держаться на втором плане. У неё была ботичелливская фигура - узкие плечи, тонкие руки и голени, небольшой круглый животик. Волосы цвета кофе со сливками, длинные, чуть вьющиеся, а голову она всегда слегка наклоняла и смотрела рассеянно и грустно... Мне невыносимо хотелось прикоснуться к ней. Плевать, что на её руке - обручальное кольцо.
После третьего занятия я понял, что влюбился. Пытался не пялиться на неё, но всё же не мог сдержаться и часто скользил по её телу взглядом. Она заметила, и как мне показалось, тоже с интересом поглядывала на меня.
Занятия заканчивались, она садилась в бежевый старый опель - за рулём сидел плечистый мужик - и уезжала, никогда не оглядываясь.
Прошла неделя. Однажды, после занятий я заметил, что под креслом, на котором обычно сидела Айрис, лежит учебник.
- Миссис Диккенс! Айрис забыла учебник, - небрежно сказал я. - У вас её адреса нет, случайно? Я бы занёс.
Адрес был, и через полчаса я уже стоял на пороге квартиры Айрис. Открыл дверь её плечистый муж и даже впустил меня в дом. Он оказался добрым малым, и, кажется, даже не заподозрил меня в том, что я явился лишь ради возможности увидеть его жену.
Вышла Айрис, я заметил - чуть-чуть покраснела.
- Это Арчибальд! - сказала она своему мужу. - Ой, спасибо, какой вы...
Она замешкалась и не сказала, какой я.
- Может, чаю с нами выпьете? - спросил муж, скорее всего лишь из вежливости.
- С удовольствием! - ответил я.
Кухня была крошечная, мы едва поместились там втроём. Было душно, пахло жареным луком. Я старался не думать о том, что явился некстати, нёс всякую чепуху и радовался, что они охотно поддерживают разговор.
Зазвонил телефон и муж вышел. Мы с Айрис замолчали, она сидела, потупившись. Я схватил её обеими руками за плечи, вцепился коршуном - благо, сидели мы близко, и, притянув к себе, поцеловал в губы. Она была вся жёсткая, как манекен. Потом отпустил - успел до того, как муж вернулся. Я подумал, что пора уходить - но медлил по одной простой причине - после поцелуя почувствовал такое мощное, просто дьявольское возбуждение, что просто не мог встать из-за стола.
- Ты не куришь? - спросил муж, появившись на пороге кухни.
- Нет. Бросил, - ответил я.
- Жаль! Хотел у тебя сигаретку стрельнуть! Ладно, придётся до киоска сбегать.
В его взгляде мелькнула надежда, что я поднимусь и уйду вместе с ним. Я лишь широко улыбнулся.
- Киоск - через дорогу, он сейчас вернётся, - сказала Айрис, когда за мужем захлопнулась дверь.
Впервые мы остались вдвоём. Мне казалось, что я сейчас взорвусь изнутри. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза - и я понял, с ней твориться сейчас то же самое. Боже, до чего она была красивая в эту минуту!
- Где, говоришь, киоск? - прошептал я.
Она встала и я, словно привязанный к ней, тоже вскочил. Мы посмотрели сквозь тюлевую занавеску. Из окна третьего этажа было видно, как муж переходит через дорогу, приближается к киоску, наклоняется к окошку.
Не обнять её я просто не мог, да она и сама льнула ко мне. Я стал целовать её лицо, мять её тело, потом, покосившись в окно, увидел, что муж всё ещё стоит у киоска. Терпеть больше было невмоготу. Я подсадил Айрис на стол, рядом с газовой плитой. На ней было лёгкое летнее платье. Она расстегнула мне брюки и крутнув бёдрами, сдёрнула с себя трусики.
Такого кайфа мне ещё ни разу не доводилось пережить. Мы оба то и дело поглядывали в окно, и в тот момент, когда муж отошёл от киоска и закурил, произошла чуть не разорвавшая моё тело от наслаждения кульминация. Айрис обмякла в моих руках и снова пьяными глазами посмотрела в окно. Он стоял и курил, но вдруг резко отбросил окурок в сторону и пошагал к подъезду. Айрис вздрогнула и, оттолкнув меня, скрылась в ванной. Я рухнул на свой стул, выпил несколько глотков чаю и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Вернулась Айрис и уселась на своё место.
- Пуговица! - прошептала она в тот момент, когда в прихожей клацнул замок.
Я успел застегнуть рубашку на груди.
- Нет, с модальными глаголами я всё равно ещё путаюсь, - говорила Айрис, когда муж появился на кухне. - Я хочу попросить миссис Диккенс, пусть она с нами ещё раз пройдёт эту тему.
- Точно! - подхватил я. - С модальными глаголами у меня тоже проблемы! Кстати, хотел ещё сегодня позаниматься! Спасибо за чай!
Я попрощался, пытаясь выглядеть не суетливым и беспечным.
Только по дороге домой до меня дошел весь ужас ситуации - заниматься сексом с женой, пока муж делает перекур, да ещё видеть его при этом... Но самое странное - я находился под впечатлением той силы наслаждения, которую испытал. Никогда не любил быстрый секс и всегда пытался тянуть как можно дольше до кульминации, а тут - и двух минут не прошло - и всё закончилось, но ощущения словно сконцентрировались и были настолько мощными и необычными...
Я прошагал всю дорогу домой в необычайном волнении, но добравшись до спальни, вдруг почувствовал смертельную усталость. Проспал всю ночь, как убитый, а утром, едва проснувшись, сразу вспомнил об Айрис и, конечно, снова её захотел.
В то время я жил с родителями. Мама уже вышла на пенсию и почти всегда была дома, да и отец работал только до обеда. Мне и думать было нельзя, чтобы привести Айрис домой - мама не любила, если я закрывался в комнате, да и вообще, в нашей семье так сложилось, что никто не уединяется, я привык и принимал этот порядок. Зато у моих бывших подруг всегда были хорошие возможности побыть вдвоём. Надо что-то придумать... Попросить ключи у кого-нибудь из друзей?
На курсы я пришёл раньше всех. Наша миссис Диккенс удивилась - ведь я часто опаздывал. На этот раз опоздала Айрис - она зашла в аудиторию и уселась где-то позади. Мне казалось, что мой затылок и спина нагреваются - я чувствовал её присутствие рядом. Изображая англичан, мы должны были вести светскую беседу о литературе. Я говорил всё невпопад, и миссис Диккенс - милая женщина, как всегда чувствовала себя виноватой, хотя ей просто достались тупые ученики, сказала:
- Айрис, ты ближе всех к двери сидишь - принеси из преподавательской плакат...
Пока она объясняла, какой именно плакат, я уже вскочил, готовый помочь Айрис.
Преподавательская была пуста - все были на занятиях, и как только мы зашли, я сразу же схватил Айрис. Она пыталась выскользнуть - боялась, что кто-нибудь зайдёт, и этим ещё сильнее распаляла меня.
- Послушай, - зашептала она, уворачиваясь от моих поцелуев. - Мы можем послезавтра встретиться у меня дома, муж работает во вторую смену...
Я не хотел ждать послезавтра, мне нужно было получить её сейчас. Большой шкаф отделял часть комнаты - там было что-то вроде кухни - и я повёл её в это укрытие.
Сдвинув чашки со стола, подсадил на него Айрис. "Я боюсь, там в коридоре ходят люди... Дверь открыта", - еле слышно, задыхаясь, говорила она, охая и всхлипывая. Я тоже слышал какие-то шаги, и тоже боялся, что кто-нибудь зайдёт в комнату. Всё продолжалось меньше минуты и снова, как тогда на кухне, я получил невообразимое наслаждение. Страх быть застигнутым врасплох будто удесятерил мои ощущения...
А вечером снова приехал муж на своём старом опеле и увёз её.
Я долго бродил по улицам, под впечатлением от прожитого дня, и мечтал о новой встрече с Айрис.
- Тебе звонили! - сказала мама, когда я, уже часам к девяти, пришёл домой. - Какая-то дама, вот, телефон оставила. Просила непременно позвонить, что-то там такое важное. Странное какое имя... Айрис.
- Поздно уже, - ответил я. - Неудобно.
- Позвони! Она сказала, можно и поздно, - ответила мама. - Кстати, кто это?
- Так, с наших курсов английского, - небрежно ответил я. - Может, домашнее задание не записала...
Я набрал номер и приготовился к нейтральному тону - вдруг подойдёт муж. Но услышал голос Айрис.
- Слушай, Арчи, - сказала она. - Ты можешь сейчас приехать ко мне домой? Я одна!
- Одна? - переспросил я. - Почему?
- Приезжай! - вместо ответа произнесла она.
- Сейчас, но... - я пытался что-то спросить, но она бросила трубку.
Айрис открыла мне дверь и потащила за руку в комнату. Мы долго стояли обнявшись и молчали.
- Арчи, я так хочу быть вместе с тобой, - сказала она. - Мне никто не нужен, только ты.
- Мне тоже, - ответил я и прижал её ещё крепче.
- Я бросила мужа. Сказала, что влюбилась. Он ушёл к родителям. Мы разведёмся...
До меня не сразу дошло, что она сказала. Я остолбенел от такой новости и не знал, что сказать. Потом Айрис потянула меня за руку, мы оказались в спальне.
Она раздевала меня, как куклу, и раздевалась сама. Мы легли, обнявшись, она ласкалась и льнула ко мне. Горели свечи - Айрис расставила их повсюду, и свежие простыни пахли цветами.
- Андрей, давай теперь называть друг друга настоящими именами? - произнесла она. - Я больше не хочу быть Айрис. Я - Света.
Настоящие имена казались мне фальшивыми. Впервые мы были только вдвоём, в пустой квартире, запертой на замки. Никто не мог помешать нам предаваться любви. Но со мной происходило что-то странное - я словно одеревенел, и лежал бесчувственным поленом рядом с нагой женщиной, которую любил. "Прости, - сказал я, - Айрис, э-э-э, Света, милая, давай поговорим завтра, мне надо сейчас побыть одному".
Я не помню, как добрался домой, рухнул в свою постель и заснул мертвецким сном. На другой день я не пошёл на курсы английского, и вообще, больше ни разу там не был.
Через несколько дней в институт пришло письмо - мне предлагали работу в университете города N. в Германии. Я оформил документы, и, даже не устроив прощальной вечеринки, уехал. Как потом оказалось - навсегда.
В лаборатории уже пусто - мои немецкие коллеги убежали покупать подарки к Рождеству. Я никогда не покупаю рождественских подарков. Для кого? Разве что для себя...
Выключив свет в лаборатории, я стою возле окна, смотрю, как снежинки бестолково мечутся вокруг фонаря, и вспоминаю Айрис. Я не могу представить её лицо - за последние двадцать лет оно почти совсем стёрлось из памяти. Лишь несколько фрагментов, словно на видео - её движения, мои движения и наслаждение, слившиеся со страхом. Слившиеся со страхом...