Халов Андрей Владимирович : другие произведения.

"Администратор", Книга одна пятая "Ночь без края" ("Вероника), глава 23

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Глава 23.

   Вероника тихонько открыла ключём замок и зашла в квартиру.
   Повсюду горели светильники и бра. Она прошла по квартире. Гарика спал на её двухспальной кровати, развалившись поперёк. Он был голый. В углу комнаты голографический видеопроектор показывал порнофильм, который армян откопал в её дисках и видеокассетах.
   "Вот удобный момент, чтобы прикончить этого ублюдка! - подумала Вероника и направилась на кужню за тесаком для разделки мяса. -Может быть и хорошо, что я с Гвоздём не договорилась о пистолете! Всё будет шито-крыто! Никто не узнает!"
   Она вернулась в спальню с огромным нержавеющим ножом в виде топора, приблизалась к кровати, раздумывая, куда нанести удар.
   Прошла минута, другая, а Вероника всё медлила, не решаясь на страшный поступок. Что-то останавливало её. Лишь секунда и одно смелое и решительное движение отделяло её от свободы, но она не могла этого сделать. "Нет, я всё-таки не убийца!" - расстроилась девушка.
   Она села на корточки рядом с кроватью с тесаком в руках и стала смотреть на спящего на её постели голого мужчину. Слёзы бессильной злобы текли по её щекам. Она не могла даже отомстить за надругательство, которое над ней устроил этот наглый армянин.
   Вдруг Гарик проснулся. Он несколько секунд, ничего не понимая смотрел на неё, на огромный тесак в её руках, и только потом догадка прошила его насквозь, как игла.
   В эту секунду Вероника поняла, что упустила свой шанс на освобождение. Теперь она замхнулась, но слишком поздно, потому что его рука схватила её за запястье и сжала так, что тесак выпал и вонзился углом лезвия в паркетную дошечку. В следующую секунду Гарик, ринувшись на неё, как разъярённый тигр, сдавил ей горло, повалив на спину.
   -Ах, ты, сучка, что задумала! - его свирепое лицо было совсем рядом, брызгая на неё своей слюной.
   -Ненавижу! - захрипела Вероника. -Ненавижу!
   Он хотел ударить её по лицу, но Вероника, увидев его замах, предупредила:
   -Только попробуй!
   Рука Гарика замерла в воздухе, потом опутилась на молнию её джинсов и стала расстёгивать её. Вероника почему-то не сопротивлялась, она словно отрешилась, и теперь подчинялась его рукам.
   Гарик затащил её с пола на красный атлас её постели и пользовался её телом всю ночь напролёт. Он раскопал среди её вещей, порывшись в прикроватной тумбочке, пока её не было импортный дорогущий силиконовый фаллоимитатор с вибратором и анальные бусы, которые Вероника купила сразу после свадьбы в единственном в городе валютном полуподпольном секс-шопе втайне от Бегемота, когда поняла, что в постели её муж не так силён, как ей хотелось бы, и теперь умело пользовался ими, чтобы взвинтить её похоть до самого запредельного пика, о существовании которого в конструкции своего астрального тела она и не подозревала. Тогда она готова была сама просить его, чтобы он заполнил все пустоты её тела каким-то содержанием. И Гарик видел это и сам делал то, что просила она в мыслях, поскольку ему она не сказала за всё время этой страстной ночи н слова. Он поворачивал её голову к изображению голограммы, заставляя смотреть вместе с собой порнофильмы, а потом снова возбудившись от сцен массового порева, умело совращал её тело к новому соитию.
   Ночь была заполнена кошмаром, страстью, сценами, позами, вторжениями, извержением и оргазмом. Кровь отхлынула от её головы к возбуждённой груди и лону, и она уже ничего не соображала, а только двигалась, двигалась и двигалась, делая всё то, что заставляли её мужское тело, раскрывая все её тайные закоулки женского существа, о которых она и сама не догадывалась.
   Вероника снова позволила над собой надругаться. У себя дома, в любимой постели, в которой любила нежиться и предаваться фантазиям. Теперь она спрашивала себя, пытаясь прорваться в сознание из тумана горячечной похоти, которую умело разжигал армянин: "Зачем? Зачем? Зачем?!"
   Она и сама не могла теперь понять, зачем позволила "гостю" войти в свой дом, а теперь войти и в себя.
   Когда за окном спальни забрезжил поздний декабрьский рассвет, "гость" наконец успокоился, иссякнув. Он связал ей сзади руки ремнём и так и оставил лежать на животе, прикрыв рядом с собой одеялом. Через минуту Гарик уже храпел.
   Вероника, измотанная бурной бессонной ночью последовала за ним следом и отключилась, даже не успев обидиться на своё состояние.
   -Не трогай меня больше! - сказала она ему, когда открыла глаза. -Слышишь?! Хватит!
   Гарик лежал рядом и смотрел в потолок. За окном вечерело.
   -Развяжи мне руки! - приказала Вероника.
   Гарик повернулся набок и выполнил её просьбу. Вероника поднялась, прошла до зеркального шкафа, открыла его дверку, накинула на себя халат и пошла в ванную.
   Она долго сидела в горячей воде, пытаясь сообразить, что с ней происходит, и как всвё это прекратить. Мысли лениво текли, не собираясь ей помогать думать: ею словно пришибли чем-то. Она не знала что теперь предпринять: попытка избавиться от Гарика провалилась, и вместо этого она в очередной раз была растоптана. "Как курица!" - с укором подумала Вероника, стараясь найти в себе тайные мотивы всего, что с ней происходило. Она понимала, что только она виновата в том, что твориться с её жизнью. Вдруг она со страхом нашла то, что искала у себя в душе, и ей стало не по себе от этого жуткого открытия. Она вдруг поняла, что всё это происходило с ней толко потому, что она этого сама хотела!
   Да она желала, чтобы её вот так извращённо с обыденной точки зрения, выворачивая в буквальном смысле наизнанку все её существо, проникая во все дырочки её тела, именно ебли - по другому этого не скажешь! Это она сама устроила себе всё это изъебение на всю ночь, а Гарик был всего лишь сполнителем её воли, грязным палачом её души, экзекутером её влагалища, ануса и гортани.
   Когда она вышла из ванной Гарик собирался в коридоре. Вероника уставилась на него. Он обратил внимание, что она стоит и смотрит на него посреди коридора.
   -Милая, я подумал, что с тебя, действительно, хватит! - сказал Гарик, словно отвечая на её немой вопрос.
   "Дождалась!" - Вероника почувствовала, как счастье тихо восходит в её душе, словно встающее на расвете солнце.
   Вероника всем своим нутром ощутила, что у неё начинается новый период жизни, а это бегство из Москвы, этот сексуальный маньяк Гарик, - всего лишь тонкая грязная прослойка между прошлым и чистыми, белоснежными страницами её будущего.
   Вероника молча полезла в карман своей куртки, достала оттуда ворох карбованцев, словно мусор забивших его внутренность и проттянула их "гостю". Гарик взял деньги, рассовал по карманам и, ничего не говоря, повернулся на выход.
   -Поезд в семь! - сказала Вероника. -Успеешь!
   Она закрыла словно прочную створку раковины, за которой пряталась розовая нежная плоть молюска, стальную дверь квартиры, освобидившись от последнего чуждого элемента в своей жизни. Этап стремительного, неуправляемого падения в пропасть завершился, нужно было хорошенько собраться с мыслями и подумать, как жить дальше.
   Прошла незаметно неделя. Наступал Новый год.
   Вероника постепенно приходила в себя, словно после долгой болезни. Она купила небольшую сосенку, поставила её в зале, и теперь старательно украшала, тщательно подбирая игрушки.
   В городе творилось предновогоднее столпотворение. Магазины были заполнены толпами покупателей, несмотря на крутые цены, сметающими всё с прилавков. Погода радовала лёгким морозцем и пушистым снегом, валившимся с неба без остановки.
   В новогоднюю ночь она ззажгла свечки на праздничном столе, села за него, открыла шампанское, выпила немного.
   Впервые в жизни она встречала новый год одна. Её звали родители, но она решила никуда не ходить. Ей было хорошо одной. Она вдруг ощутила потребность уединиться, отрешиться от мира до тех пор, пока, наконец, мысли её не придут в нормальное состояние и события последнего месяца не изгладяться из памяти.
   Она могла себе позволить просто жить: в запасе у неё было несколько тысяч долларов, которые должны были обеспечить её существование достаточно длительное время. Конечно, по сравнению с империей Бегемота, существовавшей прежде, это бли жалкте крохи, но они давали ей фору: время подумать, как вернуть под свой контроль хотя бы какую-то её часть.
   На улице послышались крики, взрывы хлопушек, в небо над городскими кварталами взвились сотни салютов и феерверков. Вероника посмотрела на часы: двенадцать ночи. Она налила в фужер шампанского подошла к окну, чокнулась со стеклом: "С Новым годом! Вероника! Пусть он будет для тебя счастливым!"
   На улице было светло как днём. Театральная площадь была освещена розоватыми фонарями, сделанными под старинные газовые. Было видно, как веселяться люди. Возможно, что это были те самые люди, которые ловили разбрасываемые ею карбованцы. "Интересно, они хоть помнят это?" - спросила сама себя Вероника.
   Ей больше не хотелось выскакивать на балкон голышом, разбрасывать из тазика пачками деньги, прыгать, чувствуя как голая грудь приятно подпрыгивает, не успевая за телом, которое уже тянет её вниз. Теперь ей хотелось тишины, спокойствия, умротворённости, респектабельности.
   Вероника оделась и вышла на улицу. Она обогнула дом, прогулялась по площади мимо театра, глядя, как люди ходят толпами, в обнимку друг с другом, встречаются, пьют прямо на улце шампанское, угощают друг друга, поздравляют с Новым годом, радуются, горланят песни. Затем она повернула за угол у краеведческого музея и прошла мимо ресторана "Центральный", где сейчас все этажи были наполнены светом, шумом, весельем, праздником.
   Вероника вспомнила, как когда-то Бегемот любил собирать здесь толпу бездельников. Оттуда и сейчас доносилась до её слуха музыка, смех, возгласы людей, визги женщин, звон посуды. Кто-то пьяным голосом фальшиво пел караоке.
   Вероника перешла проспект, оказавшись рядом с ЦУМом. Здесь было пустынно. Повернув направо она направилась на Сотню.
   Улица была наполнена толпами гуляющих по новогоднему морозцу. Вероникевстречались многие из знакомых парней и девчонок. Но все они были увлечены происходящим в своих кампаниях, поэтому не замечали её. Да Вероника и не стремилась ни с кем встречаться и быть кем-то узнанной. Она словно одела шапку-невидимку и теперь прогуливалась среди веселящихся, подвыпивших толп горожан, словно привидение, впитывая энергию радости и веселья, исходящую ото всюду, как нектар из целебного источника. Правда иногда, когда гуляющие проходили сосвсем близко, её всё же задевало, что к ней никто не пристаёт, никто её не замечает, все увлечены своим. Ей даже начинало тогда казаться, что, может быть, в самом деле она превратилась в бестелесный дух, и тогда так её и подмывало это проверить, но она сдерживала себя изо всех сил: хотя природе её, как любой женщины, требовалось мужское внимание, она всё же стремилась испить чашу одиночества до конца, настолько, насколько хватит восоминаний о недавнем пережитом ею. Хотя, она понимала, что этот опыт был по своей природе совершенно чуждый тому, что теперь могло у неё завязаться при случайном знакомстве, Вероника не торопила события, как всегда до того привыкла делать. Она решила повременить с какими бы то ни было романами.
   Она прогуливалась среди веселящихся, занятых своей жизнью, своим праздником, своими знакомыми и родственниками, детьми и родителями людей, и почти физически ощущала, как мимо неё струилось время, вымывая из её души, как нанесённый мусор из чистого речного песка, всю ту грязь, которой она наполнилась в последнее время. Праздник, окутывая Веронику своей новогодней, обещающей какое-то чудо, волшебную сказку, словно возвращение в едва закончившееся детство атмосферой, залечивал её душевные раны, действуя нежно и аккуратно. Она прогуливалась по Сотне мимо спящего собора, мимо кафе, заполненных посетителями, чувствуя, как всё больше и больше выздоравливает. Что-то чёрное, нечистое, мерзкое уходило из её души.
   Ей было немного грустно, но одновременно и радостно. Теперь её жизнь принадлежала только ей, и хотя она к этому ещё не привыкла, это было приятно. Может быть, поэтому она и не хотела ни с кем знакомится, ни с кем встречаться, не стремилась, чтобы её узнали подвыпившие сильно и не очень знакомые.
   Лёгкий новогодний снег припорашивал непокрытую голову девушки. Морозец едва чувствовался. Сверху сыпались разноцветные конфетти, падали на плечи пёстрые ленты серпантина, пускаемые отовсюду. Она бы сейчас непременно зашла в православный храм, если бы он был открыт. Ей давно уже хотелось начать посещать церковные службы, но что-то не пускало, останавливало. Какой-то не то страх, не то смятенье нападало на неё всякий раз, когда она подходила к открытым дверям храма, и Вероника в печали уходила прочь. Но сейчас собор был закрыт, и она просто прошла мимо.
   Вероника вспомнила Гладышева. Ей показалось теперь очень жестоким то, что она вот так, бессердечно выгнала его в джунгли мегаполиса, раскинувшиеся вокруг гостиницы как пасть хищного зверя. Да и сам "Космос" вдруг наповерку оказался не лучше. Теперь он вспоминался ей не огромной гостиницей, а средоточием зла и порока. Вероника до сих пор не могла осознать, что то, что произошло с ней, вообще возможно, что это не выдумка воспалённого воображения, а действителльность, в которую, расскажи ей кто-нибудь другой, она никогда бы не поверила, и, возможно, посчитала рассказчика первосортным вралём.
   Да даже то, что теперь не было той большой родины, к которой она привыкла, и родина теперь стала маленькая, съёжившаяся, как шагреневая кожа, даже это казалось ей сущей выдумкой. Какие-то миллионы карбованцев, дикие цены, испуганные, словно присутствующие при вселенской катастрофе люди, совершенно отрешённые от происходящего, словно спрятавшиеся от окружающего, нырнувшие в себя и пережидающие там время, когда вокруг живьём обдирают их соседей, знакомых, сограждан.
   Так ведь и Вероника ждала, когда всё пройдёт само собой! А если бы не прошло? Если бы этот наглый Гарик до сих пор не уехал бы в свою Москву, а увидев её роскошные аппартаменты, остался бы ещё на неделю, а потом на месяц?! "Чтобы тогда ты, девочка, делала?" - интересовалась у самой себя Вероника. Он ведь в самом деле собирался остаться.
   Да, Гарик уехал, подался восвояси раньше срока только испугавшись того, что довёл её до ручки. Если бы он не увидел её, проснувшись, с тесаком в руке, кто знает, сколько бы времени ещё продолжалось это сексуальное рабство.
   "Как ты, вообще до этого докатилась, Вероника?" - спрашивала себя девушка, пытаясь понять, гда она поступила неправильно. Может быть тот выход, который она выбрала, был лучшим из слжившейся ситуации? Чтобы случилось, если бы она отдала служительнице гостинице требуемые ей деньги?
   Вероника гнала прочь от себя эти вопросы. Вместе с ними возвращались нежеланные воспоминания. Конечно, Гарик существенно обогатил её сексуальный опыт. Но быть может, это обогащение было ей совершенно не нужно? Как могут пригодиться в обыкновенной, нормальной семейной жизни все те извращения, которые она испытала с ним? Какому бы нормальному мужу захотелось пальцами или фаллоимитатором-вибратором имитировать, что его жену одновременно с ним имеет ещё кто-то в другое отверстие? Или разве стал бы любящий мужчина впихивать в рот возлюбленной свой член так, что его головка проникала в гортань и ходила по пищеводу?
   "Тьфу!" - Вероника сплюнула.
   Нет, всё было интересно, поучительно, забавно. Иногда даже чересчур! Но больше не надо, спасибо!
   Стараясь отвлечься от недавних событий, Вероника вспомнила Яковлева.
   Быть может, стоило напроситься к нему в жёны, покинуть этот город, уехать в какую-нибудь тьму-таракань, сидеть там в маленькой лейтенантской квартире, а то и комнате в общежитии и ждать, когда он вернётся со службы. В обед кормить его вкусным борщём, а потом идти с ним в постель. Забеременеть, родить ему сына или дочку, потом ещё сына или дочку... И так жить, жить, жить... "Живи-балдей, рожай детей!" - вспомнила Вероника пожелание Ленки, своей однокласницы, которая пожелала это Надьке Скляренко. Быть может, ей тоже стоило так поступить.
   Впрочем, чего это она тут раззавидовалась? Ведь она тоже вышла замуж! Кто же знал, что всё так пойдёт, и она останется вдовой?
   Тут Веронику словно молнией прошибло! За всем этим сумасшедшим домом она забыла о том, что у неё месячных нет. Задержка в месяц, хотя иногда от стресса с ней такое случалось и раньше, а в последнее время стрессов было предостаточно, давала надежду на то, что она беременна.
   "Хорошая женщина отличается от плохой тем, что знает, от кого забеременела!" наставляла её как-то год назад её бабушка, которая стала подозревать, что Вероника вступает в близкие отношения с парнями.
   "Боже! От кого же, действително, я забеременела?" - испугалась Вероника и тут же поймала себя на счастливой мысли, что если она начинает беспокоиться по такому вопросу, то жизнь, действительно, возвращается на круги своя.
   Она незаметно для себя прошла через Сотню, через площадь перед прозябающи в темноте огромным "бумерангом", зданием бывшего обкома партии, мимо гостиницы, перешла чере пустынный проспект, затем по мосту над Стрелкой до Детского парка, где происхоила настоящая новогодняя фейерия. Сказочные замки огромного детского городка светились, украшенные гирляндами и фонарями. Далеко, в цетре парка стояла огромная новогодняя ёлка, у котоой шло какое-то поулночное представление, собравшее весёлую публику. По другую сторону проспекта, в парке, ниже огромного двухэтажного ресторана "Кристалл" были наполнены тёплой водой, в которой огромные прожектора цветомузыкальной установки вспыхивали в такт музыке фонограммы. Вокруг фонтанов тоже повсюду виднелись отмечающие наступление Нового года весёлые группы молодёжи и людей постарше. Хлопали и взлетали салюты, искрились бенгальские огни, выстреливали высоко в сыплющее лёгким снежком небо фонтаны огня салютов.
   Веронике вдруг тое захотелось быть среди этих людей, ей тоже захотелось своей кампании. Никогда прежде она не встречала этот праздник в одиночестве. Но той, прежней уже не было, а присоединяться к каким-то другим кампаниям было нелепо.
   Она всё же хотела сначала направиться в Детский парк, потом передумала и решила идти на противоположную сторону проспекта, в парк у "Кристалла", где в фонтанах купалось цветомузыкальное шоу, но не решившись сделать ни того, ни другого, вдруг развернулась и по Набережной реки стрелки, обогнув гостиницу, в которой недавно ночевала, прошла мимо, посмотрев издалека на "Молодёжный центр", в котором гремела новогодняя дискотека и по пустынной улице направилась в сторону моста через Псёл, возвращаясь мимо центральной городской библиотеке, огромное здание которой утонуло в оранжевом полумраке, обратно к дому.
   "В самом деле, - Вероника снова вспомнила о важном наблюдении и попыталась прислушаться к своему животу, в котором, возможно, притаилась уже новая жизнь, -От кого я умудрилась подзалететь? Интересно, мальчик будет или девочка?" Девочку она не хотела.
   Она дошла до каскадного фонтана "Садко", скульптурная композиция которого была посвечена прожекторами. Здесь былло пустыно. Редкие пешеходы спешили куда-то в людные места. Ероника спустилась в поземный переход и вышла к бару слева от моста через реку.
   За Пслом, на той стороне светились белоснежные кварталы огромной и широкой, как проспект, Харьковской улицы. Выше виднелся драмтеатр, а прямо - Ценнтральный парк культуры и отдыха.
   Вероника направилась в него, миновав небольшой фонтан на его входе с вечносидящей здесь "последней девственницей города". По дорожке над крутым берегом Псла прогуливались парочки и группки горожан, горланя и переговариваясь. Парк был полон народу так, как в летний погожий день, когда толпы отдыхающих идут на Студенческий пляж - любимого места для купания.
   Она прохаживалась всё также в одиночестве. Слегка начиная забнуть и немного уставать от многочасовой пешей прогулки, глядя на счастливых людей, которые не были одиноки. Впрочем новгоднее одиночество было её личным выбором. Если бы она захотела, стоило бы ей позвонть нескольким подружкам, то не в одном, так в другом месте весёлая кампания была бы ей обеспечена.
   Вероника прогуливалась по парку, пересекла его весь, пройдя через пустующий полуостров Студенческого пляжа, затем, перейдя по понтонному мостику, углубилась в самую дремучуючасть парка, словно ища приключения. Спустя минут десять, прогуливась здесь уже по совершенной чащобе, Вероника добралась до нового моста через Псёл. Она взобралась по лестнице на его крутую насыпь и, оказавшись наверху обернулась.
   Мост, оттрассированный огнями, вонзался в белые кварталы города, светившиеся на том берегу реки, пролетая изящной дугой над темнотой припойменного лесопарка. На широком как проспект его полотне в этот предутренний час был пустынно.
   Вероника порядком подустала, замерзла и вымоталась в своих ночных странствиях. Она не осознавала, но словно искала приключения в эту ночь, словного того, что с ней недавно произошло, было теперь мало.
   Пройдя по мосту вверх, она оказалась напротив кладбища, на котором был похоронен Афаеасий. "Как странно, - подумала девушка, - что ноги притащили меня, будто случайно, сюда!" она давно уже забыла о своём прежнем друге, с котором когда-то было многое связано в её жизни. Странно, но это многое теперь казалось не важным пустяком, почти вздором, даже небылицей. Оан и сама не верила теперь в то, что когда-то это действительно с ней случилось.
   Отсюда до её дома надо было пройти по улице километра полтора. Дорога шла вниз со склона, и ступалось легко, хотя ноги с непривычки к таким изнурительным пешеходным прогулкам ныои, налившись молочной кислотой.
   "Ничего себе, тётя, ты устроила новогодний марафон!" - возмутилась Вероника, наконец оказавгись дома. Она подошла к окну.
   Новогодняя ночь близилась к концу. На востоке небо слегка посветлело. Чуда не произошло.
   Впрочем какого чуда она искала?
   Не самым ли главным чудом было то, что она теперь, после стольких испытаний была дома. У неё была крыша над головой, деньги, которые большинству её земляков даже не снились, собственная роскошная квартира в самом центре города.
   "Что тебе ещё надо, девочка?" - укорила сама себя Вероника
   Она долго стояла перед окном, ожидая восхода солнца, и когда оно появилось над горизонтом, восходя горизонтом алым блином, обещающим мороз, загадала, чтобы новый год сложился для неё удачно, чтобы с этого года вся жизнь её пошла по-другому. Она ещё не знала, как это должно было быть, по-другому, она ещё не придумала. Но она была уверена, что обязательно придумает, как должна выглядеть её жизнь в будущем.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"