Халов Андрей Владимирович : другие произведения.

Администратор", Книга одна третья "Джунгли мегаполиса", глава (03)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Глава (03).

   "Проскочу или нет?" - думал Гладышев, с опаской косясь на милиционера, сидевшего на вахте при входе. Милиционер разговаривал с каким-то мужчиной, видимо, знакомым, не обращая пока внимания на Гладышева.
   Необходимо было иметь пропуск, которого у Гладышева не было, и он опасался, как бы не получилось, что его не пропустят.
   Потоптавшись немного на пороге, Гладышев пошёл вперёд, обходя на повороте мужчину, закрывшего на секунду его своей спиной от милиционера, ускорил шаг и, ожидая с затаённым страхом , что сейча его окликнут. До лестницы наверх осталось несколько шагов. Это расстояние он преодолел в два прыжка и помчался вверх по крутым, узким ступенькам, какие были обычным делом в старых зданиях.
   -Молодой человек! Молодой человек! Стойте, молодой человек! Вы куда?! Стойте!
   Это наверняка звали его, но Гладышев уже прошмыгнул лестничную площадку и бежал со всей силы по второму пролёту.
   "Интересно, бросится ли он за мной в погоню? - ум его продолжал лихорадочно размышлять. - На лифте - догнать может". Ему было ясно, что нужно уйти куда-то в сторону, что по прямой его скорее всего настигнут и заставят вернуться, не смотря ни на какие его объяснения, но он всё поднимался и поднимался вверх по крутой лестнице, уже задыхаясь с непривычки от такого стремительного восхождения.
   "Закат солнца вручную. Точно что. Интересно, как они придумали такое странное и удачное название. В нём вся тяжесть и непомерность работы, весь драматизм процесса настоящего действия, и вместе с тем, читсейший и беспочвенный вымысел. Закат солнца вручную", - он миновал уже несколько этажей, сбившись со счёта и теперь даже не затрудняясь, восстановить его. Голова его была полна всяких мыслей, и они толкались, лезли, наперебой стараясь завладеть его вниманием, обратить на себя взор его души, которая оплодотворила бы их своим сопереживанием. - Издательство похоже на роддом. Здесь авторам помогают разрешиться от беременности воплощённой, выношенной, сформировавшейся, как ребёнок в утробе матери, литературной идеей. Родовспомошествуют, так сказать. Только почему я пробираюсь сюда, как будто собираюсь сделать литературный аборт?"
   На каком-то этаже неожиданно для себя он метнулся в сторону распахнутых, застеклённых дверей, вошёл в небольшой круглый зал-площадку перед лифтом, к которой с нескольких сторон сходились коридоры, и пошёл наугад по одному из них, миновал конференц-зал, снова очутился в коридоре и вышел в конце концов в другой конец здания, на лестничную площадку второй торцевой лестницы, вход на которую был из другого подъезда. Здесь лифт был прямо на площадке, и едва Гладышев остановился, как дверцы его с шумом распахнулись, заставив юношу, пребывающего в жутком напряжении преследуемого, вздрогнуть от неожиданности и испуга. Оттуда вышли двое мужчин и, деловито беседуя на ходу, прошли мимо него, совершенно его не замечая, и свернули направо в тупиковый, торцовый коридорчик с кабинетами.
   Не мешкая ни секунды, Гладышев зашёл в пустой лифт и нажал кнопку нужного этажа: ему показлось, что сбоку раздавались торопливые, приближающиеся шаги, и это вполне мог быть милиционер с вахты. Дверцы, отделанные пластиком под дерево, мягко съехались, сомкнулись, как створки огромной раковины, и не успел он рассмотреть как следует своё испуганное лицо в настенном зеркале лифта, как снова отворились, впустив внутрь сумрачного коробка дневной, яркий солнечный свет, бивший сюда через окна подъезда.
   Гладышев зажмурился, вышел, потёр глаза и искать заветный номер кабинета, который он узнал ещё весной, будучи проездом в Москве, у женщины из отдела писем и корреспонденции, куда он аж в феврале сдал толстую папку с машинописным текстом своего первого и единственного романа.
   -Ваш роман мы отдали в редакцию детской и юношеской литературы, сказала ему тогда женщина. - Я с ним познакомилась, и мне так показалось, что его больше нигде не возьмут. В отдел прозы, так там очередь из маститых, серьёзных писателей, и вы будете ждать там решения по своему вопросу очень-очень долго. К тому же, из-за трудностей с полиграфической базой, бумагой, с мощностями мы сейчас печатаем только членов Союза писателей, а я так понимаю, что вы не член. А в юношеской редакции, может быть, у вас что-нибудь и получится. Во всяком случае, это кое-какая надежда и лучше. Чем вовсе ничего. Приходите месяцев через пять. Вам там скажут.
   Он так и сделал. Прошло ровно пять месяцев.
   Гладышев оказался перед нужной ему дверью и замер, как вкопанный, почувствовав себя застигнутым врасплох.
   "Корин Лев Васильевич, - прочитал он на табличке под бляшкой с номером, - редактор отдела литературы для детей и юношества".
   Дверь была приоткрыта, из кабинета разавался приглушённый бас нескольких голосов.
   Порядком оробев, гладышев постучался как можно осторожнее и вежливее, чтобы не показаться слишком уверенным и наглым редактору, но удары его в дверь получались столь трусливо тихими, что ему самому не было их слышно. Пропустив через себя первую волну страха, введшую его в краску, Гладышев постучался уже несколько увереннее и, не дожидаясь разрешения, приоткрыл дверь, но войти в неё не посмел.
   За столом, занимавшим всю середину длинного и довольно узкого кабинета друг напротив друга сидели трое - двое по одну сторону, а третий - по другую, - и о чём-то беседовали, потягивая из тонкостенных стаканов что-то янтарно-прозрачное. Перед ними стояля круглая стекляная пепельница с возвышавшейся кучей "бычков", служившей, видимо, местной достопримечательностью. Рядом высилась полупустая бутылка портвейна "Мадера", которую, видимо, и распивали друзья.
   Гладышев, не смотря на вс свою растерянность, всё же приготовил кое-какую вступительную речь-обращение к редактору, но теперь, не зная к кому обращаться, вновь растерялся и только и смог сказать:
   -Здравствуйте, я автор романа "Администратор".
   Все трое обернулись к нему с удивлением и посмотрели округлившимися, осоловевшими глазами, подёрнутыми дымкой. Они, наверное, и не помышляли, что сейчас к ним на голову свалится такое "чудо" и вмешается в их разговор, нарушив их трапезу.
   Не зная, кто из этих людей редактор, и есть ли он здесь вообще, Гладышев переводил глаза попеременно на каждого из троих, но в следующую секунду заметил, что тот, кто сидел в одиночестве, смотрит на него как-то более удивлённо и выразительно, к тому же он стал первым подниматься со стула, а те двое последовали за ним, видимо, не зная, с кем имеют дело.
   Поднявшийся первым стал пробираться к нему, пьяно протискиваясь между столом и стульями, стоящими плотным рядом у стены. Гладышев интуитивно почувствовав, что это именно тот человек, к которому он пришёл, подался ему навстречу. Руки их одновременно потянулись навстречу друг другу.
   -Так ты и есть автор этого романа? Гладышев?
   -Да.
   -О-о, - человек обернулся к своим товарищам, но ничего не пояснив им, удивлённо таращившим глаза, снова обратился к Гладышеву. - Я думал, что вы старше. Честное слово! Лет так на десять старше. Неужели это вы сами написали?
   -Да, - кивнул головой Гладышев.
   -О-о-о! - покачал головой редактор. - Я Корин Лев Васильевич, но ты зови меня просто: Лев. Хорошо?
   -Хорошо.
   -Сюжет, конечно, хорош! Я читал с удовольствием... Но ты садись, садись...
   Лев Васильевич пригласил его жестом к стол, и Гладышев принял предлоджение. Ему не терпелось поговорить о своём романе, собрать побольше впечатлений и усладить своё тщеславие, затронутое первыми лестными отзывами, потому что и раньше он не сомневался, что сотворил что-то необыкновенное, совершенно восхитительное и неотразимо впечатляющее, но теперь это стало стремительно перерастать в уверенность., и за стол рядом с тремя мужчинами Гладышев сел, ощущая, как витает над его головой лавровый венец славы.
   На столе появился четвёртый стакан: для него.
   -Куришь? - поинтересовался Лев.
   -Да, - закивал головой Гладышев, хотя курил в очень редких случаях, когда ему предлагали попробовать совершено зкзотические экземпляры импортных очень дорогих сигарет.
   Лев пододвинул ему пачку дешёвых сигарет без фильтра, лежавшую подле на столе. Такие сигареты служили признаком заядлого курильщика, считающего дорогие сигареты с фильтром непозволительной роскошью и ставшего рабом никотинового голода.
   Гладышев не решился отказаться: слищком ответственный был момент, достал из пачки сигарету, наклонился и прикурил от сигареты Льва. Тот, видимо, наблюдал за ним, и когда тот выдохнул дым через ноздри, удивлённо спросил его:
   -Ты что, носом свободно дышишь?
   Да, - Гладышев удивился было почему его об этом спрашивают, но потом догадался, что у собеседника, видимо, хронический насморк.
   Между тем, беседа, едва прервавшаяся с появлением Гладышева, вновь оживилась, когда стаканы на столе сползлись в кучу. Один из сидевших за столом, плотный и коренастый, с небольшой лысиной, взял бутылкубелого азербайджанского портвейна и разлил остаток по стаканам, прищуривая глаз и наблюдая, чтобы всем вышло поровну.
   -Это вот Алексей петрович, с телевидения. Между прочим, одно время вёл цикл армейских передач, - показал на него рукой Лев Васильевич. - Так что, знакомьтесь! А это сотрудник редакции, Баранкин Сергей Ефимович, - он познакомил Гладышева со вторым своим гостем. - Может быть, позже познакомитесь поближе.
   Гладышев был польщён тем, что нежданно-негаданно оказался в такой замечательной компании, и эти славные люди даже пригласили его выпить с собой.
   Звякнули стаканы. Вкус портвейна показался ему изысканным и приятным, хотя это был самый обыкновенный портвейн. Он даже подумал, что не прочь бы был сейчасвыпить бутылочку-другую этого вина и с сожалением отметил, что оноуже закончилось.
   Закусывать было нечем, и все дружно задымили.
   -А что он написал, говоришь? - переспросил Алексей Петрович у Льва.
   -Довольно неплохую вещь. Она у меня здесь лежит, - отозвался Лев Васильевич, перегнулся через свой стол, открыл дверцу тумбы и извлёк оттуда знакомую Гладышеву красную папку. - Вот.
   Он повертел её над головой и передал на просмотр гостям. Однако те явно не были настроены на чтение и, полистав немного, отложили папку в сторону.
   -Я потом прочту, - сказал Алексей петрович, но гладышев по его словам понял, что читать он не будет.
   -Слушай, а откуда ты всё это взял? - поинтересовался Лев. - Как ты написал всё это? Откуда к тебе всё это пришло?
   Гладышев загадочно улыбнулся, потом показал пальцем в потолок, не зная, как выразиться точнее:
   -Наверное, оттуда.
   Лев многозначительно замолчал, но, так как был порядочно пьян
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"