Гутман Илья : другие произведения.

Дочь Небес

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Целеустремлённая девушка-патрицианка едет в другую страну в недавно открытую Академию получать техническую специальность. Там она столкнётся со следами высокоразвитой цивилизации из-за пределов родного мира, заговором, связанным с рептилоидами-змеелюдами и откроет тайну собственного происхождения и некоторые тайны происхождения человечества. Книга содержит сцены 18+ Полная версия доступна в интернет-магазине Ridero: https://ridero.ru/books/doch_nebes/


   Дочь небес. Боги и гады
   Лясе посвящается
  
   Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жёны, какую кто избрал.
   Книга Бытия 2:6
   Глава 1
   Многократно я видела один и тот же сон.
   Пьянящая звёздная ночь раскрывает крылья над берегом. Огромная перламутровая луна неспешно плывёт по матово-синему небу, усыпанному бриллиантами ярких крупных звёзд. Лёгкие волны ласково бьются о берега залива. И море, и небеса, и пальмы, и горы на острове - всё это дышит величием. И историей. Многие века различные царства и империи сражались за эти земли. Полководцы приводили сюда армии и флотилии, а сейчас побережье превратилось в мирную гавань. В предвкушении чего-то великого я, облачённая в серебристое платье, иду вдоль моря к южному берегу, над котором возвышается гора, проросшая огромными сияющими башнями. Я миную фонтан и статую русалки, расположенные недалеко от пирса. Таинственные башни влекут и манят, морские брызги омывают моё лицо. В них обитают небожители, и встреча с ними сулит множество чудес.
   Солнечный диск выглядывает из-за морской глади, и тёплый лучик светит мне прямо в лицо. Слишком ярко, слишком сильно. И я... просыпаюсь.
   С детства я регулярно видела эти сны о сияющих башнях на горе, где должны жить боги, словно эти видения они мне и послали. Я с тех пор и заинтересовалась религией родного края, историями о наших богах.
   Судя по высоте солнца, я спала как обычно - около четверти суток. Такова одна из особенностей моего организма -- мне нужно спать пять-шесть часов вместо восьми, которые требуются большинству людей. Трое рабов, лежавших рядом со мной в моей большой кровати, продолжали дрыхнуть без задних ног. Утомились, несчастные, после вчерашней оргии. Коль у меня есть рабы, я предпочитаю использовать их по полной, хотя и не распространяюсь об этом. Наше общество полно двойных стандартов, мол, если господин спит с рабынями, это нормально, а вот госпожа с рабами -- нехорошо. Кто-то говорит, что не царское это дело вынашивать детей от рабов, и, если кто узнает, они от рождения будут плебеями.
   Только у меня есть дар. Я с детства могу контролировать своё тело. И знаю, что не могу забеременеть, если не захочу. Откуда? Непонятно. Я просто знаю это, как и то, что у меня две ноги и две руки. И если рабы -- здоровые мужчины, почему бы их не запрячь как следует? Моя мать, как говорил дядя, пила какие-то микстуры, позволявшие не забеременеть, поэтому у меня нет ни братьев, ни сестёр. У неё было много мужчин, но по-настоящему любила она только одного, о чём я расскажу потом. Похоже, от неё я и унаследовала свою любвеобильность. Рецептов этих микстур не осталось, но мне они не особо нужны.
   Меня зовут Тамира, что в переводе с древневилленского значит "Пантера" или "Тигрица". Моё родовое имя Тиррен, мне девятнадцать лет, и я патрицианка. Мои близкие называют меня Тама или Мира. "Тама" -- это "лиса" на языке наших предков. Но в детстве мама ласково называла меня Ляса, именно так. Потому что уже девочкой я сильно отличалась от других детей. Прозвище "Ляса" подчеркнуло индивидуальность. Я была очень активным и любознательным ребёнком, сбивала окружающих с толку своей чрезмерной подвижностью и неугомонностью, про таких детей говорят, что у них шило в одном месте. Тем не менее, если мне была интересна книга, я могла засесть за неё и чуть ли не часами игнорировать внешний мир.
   Мама отправилась в чертоги Смерти, когда мне только стукнуло семь, её забрала эпидемия чумы. Отца своего я не знала, только его имя - Элхаран из Ар-Мицеха, что он знатный воин и офицер и что бывал в Сагире. Именно его моя мать, как говорила, и любила по-настоящему. Как говорил мой дядя, она, когда была с ним, не пила противозачаточную микстуру. Она хотела вынести ребёнка от Элхарана. Она мечтала родить сына, такого же героического, как и он сам. Однако, на свет появилась я, и она периодически сокрушалась, что я не родилась мальчиком.
   Родового имени отца я не знала. Меня вырастил дядя Бейнус, брат матери, и когда я на шестнадцатый день рожденья встретила совершеннолетие, то вступила в права наследства на винодельню, оставшуюся от моей родительницы. Она приносит мне приличный доход.
   Мои бабушка и дедушка оставили этот мир лет за десять до моего рождения, и, по идее винодельня, пастбище и несколько поместий должны были достаться дяде. Однако, Император издал новый указ, согласно которому женщины тоже могут вступать в права наследства, в итоге пастбище и одно из поместий достались дяде, а винодельня и другие поместья - матери. А потом и мне.
   Тяжело в детстве пережить кончину близкого человека. Осиротев в семь лет, я пережила слишком сильный шок, обернувшийся кратковременной потерей памяти. Неделя оказалась как будто вычеркнута из моей биографии. Однако, придя в себя, я поняла, что моя собственная жизнь продолжается.
   С ранних лет я увлекалась математикой и физикой. В гимнасии я оказалась первой девочкой, которая добилась, чтобы её брали на классы по этим предметам. Не без помощи денег дяди Бейнуса.
   Ещё в пять лет, играя с азбукой на кубиках я самостоятельно научилась читать и вскоре прочла множество книг. Когда мне исполнилось семь, незадолго до того, как мама покинула этот мир, она подарила мне книгу про священную гору Талактию, куда с небес снисходили боги построили и собственный город. Небожители создали стражей, которые не должны были допускать в город смертных, кроме тех, кто получил особые приглашения. Боги выковали искусственных людей из металла и вдохнули в них души, коими стали молнии. Они назвали своих стражей автоматонами. В книге имелась иллюстрация: высокий серебристый воин в бронзовых доспехах, похожий на гоплитов, с копьём, щитом и висящим в ножнах мечом. Его глаза сияли золотым огнём, и казалось, художник будто бы сам его видел, до того сие изображение вызывало чувство восхищения и трепета. С тех пор мне захотелось самой создать автоматонов, искусственных людей, которые могли бы заменить рабов, что дало бы им свободу. А заодно и солдат на войне, чтобы живые люди более не погибали в бою. Мама, когда слышала, как я рассказываю о своих мечтах, грустно улыбалась: говоря, что я простая смертная девочка, а не богиня, и наивно думать, что я смогу сама создать автоматона.
   С тех пор, как в детстве я загорелась идеей создать искусственного человека, я и увлеклась техникой и разобрала подаренные мне дядей Бейнусом на девятый день рожденья настольные часы. Потом собрала их, и, о чудо - они работали. Я решила стать механиком. Закончив гимнасий с отличием, я принялась искать мастера, готового меня выучить. Правда, в Вилленской империи нет механика, который взял бы в ученики девушку. Я думала, как подрасту, переодеться мужчиной и пойти учиться в академию Теора, величайшего мастера в Виллене. Но потом у меня выросла слишком большая грудь, и от идеи с маскарадом я отказалась.
   Однажды я пыталась найти отца и наняла человека, который мог бы его найти. Оказалось, впустую: отыскать в Ар-Мицехе мужчину по имени Элхаран -- всё равно что найти нужную песчинку в Сагирской пустыне. Дядя Бейнус в целом негативно отнёсся к моей идее найти отца. Как и к моему желанию изучать механику и к увлечению религией. Сам дядя атеист, и говорит, что люди придумали богов, когда ещё не имели достаточно знаний о мире. Однако я слышала немало свидетельств от людей, говоривших, что видели богов, которые спускались с небес, что они внешне не отличались от нас, что они сверхсильны, способны усыпить смертного или поразить его молнией.
   Дядя Бейнус рассказывал, что был хорошим товарищем с моим отцом, и тот с одним другом-лекарем исцелил его от страшной болезни под названием вроде бы кобид, правда, он не особо хочет вдаваться в подробности той истории.
   С детства я интересовалась не только точными науками и религией. Я больше любила играть не с подругами в куклы, а с мальчиками в солдатики, военные и спортивные игры, а также часто дралась с ними. Став постарше, я поняла, что с мальчиками необязательно враждовать, с ними можно заниматься и другими, более интересными и приятными вещами.
   Помнится, однажды я переспала с сенатором. Его жена, узнав об этом, подкараулила меня и ударила со спины обухом топора по плечу. По счастью, у меня с рождения крепкие кости, поэтому я себе ничего не сломала. Зато сопернице - руку, потому что ещё в отрочестве хорошо научилась драться. Моё левое плечо на некоторое время превратилось в кровавое месиво, но довольно быстро зажило и приобрело вполне приличный вид. Чтобы прикрыть шрам, пришлось сделать татуировку в виде розы, с ней я ещё больше нравлюсь мужчинам.
   Правда, на этой же левой руке, недалеко от плеча у меня ещё в детстве появился ещё один шрамик, после смерти матери. Как раз в тот период, что стёрся из моей памяти. Поранилась и забыла как.
   Я посмотрела на своё отражение в зеркале. Привлекательная молодая смуглая женщина с вороными кудрявыми волосами чуть ниже плеч, бровями полумесяцем и чёрными глазами, чем-то похожая на жительниц восточных провинций Империи. Неудивительно, ведь мой отец оттуда. Сама себе я напоминала Таэру, нашу богиню любви и красоты. Возможно, мать назвала меня Тамирой, потому что это имя звучит похоже на имя богини.
   Последние десятилетия в Империи права женщин расширяются. Но во многие профессии путь нам закрыт. Возьмём медицину: одним из столпов этой науки у нас является Храм Луны, хотя за последние годы его влияние ослабло. В Храме лекарским делом занимаются только жрецы, мужчины. Они говорят, что в стародавние времена сама богиня Луны, Сэрена, научила их врачевательству. Жрецы охраняют рецепты и методику лечения от простых смертных. Хотя я читала в книгах по историям богов, что изначально Сэрена учила врачеванию и женщин тоже, но мужчины забрали эту область себе. Гицей, основавший медицинскую академию в Виллене, сам - бывший жрец Луны, но он получил дозволение на практику от самого Императора.
   Рассказывают, что незадолго до моего рождения какой-то лазутчик из имперского легиона похитил из Храма книгу с рецептами лекарств и передал её народу. Появились новые лекари, открывшие клиники в окрестностях столицы. Хотя, из-за влияния Храма доступ туда нашей сестре всё равно закрыт.
   Я всегда стремилась к справедливости: меня беспокоили не только собственные проблемы, но и проблемы других групп общества: пришлых инородцев и рабов. Пускай формально пришлые и были гражданами Империи, фактически они не имели всех прав. Я выступала против жестокого обращения с рабами. В Империи дети рабов, достигнув совершеннолетия, обычно получают свободу, что справедливо: они не должны быть невольниками лишь потому что их родители оказались в долгах или в плену. Я же начала давать вольную детям рабов с рождения, их воспитателем становился управляющий моей виллы.
   Медициной я тоже всегда интересовалась - для общего развития. Один из великих лекарей наших дней - Мефир-Анум, живущий на юге-востоке, в жаркой стране песков - Сагире. Он изучал врачебное дело разных стран более тридцати лет и совершил множество невероятных открытий. Он, используя изобретённые сагирскими оптиками микроскопы, открыл существование микробов, миниатюрных созданий, существование которых связал со многими болезнями. Изучив внутренние органы, он открыл понятие гормонов. Мефир-Анум развил гигиену и фармацию. Он ввёл в Сагире систему прививок, которые стал ставить с младенчества, понизив в стране смертность.
   Мефир-Анум написал несколько книг по медицине, которые продаются и в Империи. Книга - дорогое удовольствие, но я могу его позволить. Я читала книги Мефир-Анума, а также труды его друга Шимдара, великого сагирского физика и математика, тангарца по происхождению, откуда узнала про десятичные дроби, степени, корни, отрицательные числа, теорию тяготения. У нас открылись и учебные заведения, где обучают механиков по написанным Шимдаром учебникам.
   До меня дошли слухи, что в Виллене всё-таки появилась женщина-механик. Училась она где-то за пределами Империи, и наши власти дозволили ей работать у нас, оказывается, хотя из-за влияния вездесущего храма Луны учиться у нас женщина не может, но если уже выучилась в другой стране, то может стать практикующим механиком.
   Стало вполне очевидно, что и я могу выучиться на механика в том же месте, благо, голова у меня работает, а денег на учёбу хватит. Однако, следовало сначала пообщаться с нашей специалисткой. Слухи говорили, что её мастерская находится в верхнем квартале Виллена, и она продаёт часы и прочую технику за очень большие деньги. Решила, что надо поговорить с ней и узнать, где она училась и как туда можно поступить на учёбу. Поначалу я испугалась, что женщина-механик ничего мне не скажет, так как не заинтересована в конкурентах. Потом дошло: я же живу в паре часов езды от столицы, в городе Эсквилл, и мои клиенты не будут пересекаться с её, что я непременно озвучу, если не захочет рассказывать.
   Я поехала в Виллен на колеснице, запряжённой двумя белыми конями по знаменитой Кирровой дороге, одной из первых крупных дорог нашей державы, созданной по приказу императора Кирра между Вилленом и Эсквиллом, параллельно построенным тем же государем акведуком. Мои кони цокали копытами синхронно по белой плитке Добравшись до города, я проехала около мили и увидела верхний квартал на холме, отгороженный белой кирпичной стеной от остального города. Извилистая дорога располагалась в тени олив. Величественные башни с теми же символами, что и на храмах вилленских богов, не видные за высокой общей крепостной стеной города, вздымались над кварталом.
   Простолюдинов не пускали в верхний квартал, только патрициев, богачей и офицеров легиона. Меня сразу по одежде распознали как патрицианку. Я проехала на колеснице сквозь арку. Помимо башен в квартале располагалось множество магазинов и лавок, в которых продавали драгоценные камни, свитки и книги, алхимические реагенты, лекарства и артефакты вроде волшебных амулетов, которые дядя Бейнус называет шарлатанством, потому что не верит в магию, как и в богов. Проезжая на колеснице я увидела под кипарисами и обильно располагающиеся дома богатых столичных жителей, выполненные из красного дерева. И по пути от торговых лавок к домам я заметила здание мастерской, высотой в два этажа. Перед дверью висела табличка с надписью "Чудесные механизмы" и двумя нарисованными шестерёнками. От здания отошёл молодой черноволосый и кучерявый стражник с аккуратно подстриженной бородкой, облачённый в пластинчатый доспех с красным плащом -- и направился ко мне.
   -- Зачем вы прибыли сюда, госпожа? -- спросил он, -- хотите купить что-то?
   -- Я хочу овладеть ремеслом механика. И слышала, что одна женщина научилась этому искусству.
   -- Верно. Это госпожа Люцерна, и это её лавка.
   -- Я могу поговорить с ней?
   -- Разумеется, госпожа, -- стражник отошёл с прохода. Я зашла внутрь. У входа стоял металлический человек, ростом как настоящий. Как только я закрыла дверь изнутри, он помахал мне рукой. Я вздрогнула и в ужасе взвизгнула. Настоящий автоматон! Заводной человек из металла! Я лишь читала, что самые искусные механики Империи способны создать их, словно боги, когда-то сотворившие металлических людей. И вот вижу такого перед собой!
   Чуть отдышавшись, я услышала рядом тихие смешки. За прилавком стояла высокая женщина с прямыми чёрными волосами. Цвета глаз я разглядеть не смогла из-за надетого на глаза щитка с двумя синими стёклами. Её серый хитон был покрыт промасленным фартуком, а руки - перчатками. Я присмотрелась к её лицу: молодая, лет всего на шесть-семь старше меня.
   -- Я вас слушаю, госпожа, -- сказала она, приподняв щиток, и я увидела, что её глаза зелёные, -- желаете что купить? Рекомендую несколько разновидностей настенных и настольных часов, - она показала на названные предметы в шкафу за прилавком, - если интересует экзотика, есть заводные кошечки, собачки, которые бегают, мяукают и лают. Есть поющие заводные соловьи.
   -- Госпожа Люцерна, не так ли? -- спросила я.
   -- Верно, -- ответила она.
   -- Я сама с детства увлекаюсь различными механизмами. Я люблю математику и физику. И я хочу научиться вашему ремеслу.
   -- И вы хотите, чтобы я взяла вас в ученики, патрицианка...
   -- Тамира, -- представилась я.
   -- Боюсь, что сейчас у меня нет денег, чтобы платить ученице, Тамира, да и нет времени на ваше обучение, -- чуть скривив губы, пожала плечами Люцерна.
   -- Может, я смогу научиться ремеслу там же, где и вы в своё время?
   -- В Империи женщин не обучают инженерному делу. Но могут обучить за её пределами. В Тиршафе, столице Сагира, великий врачеватель Мефир-Анум на пару со своим другом, физиком и математиком Шимдаром, открыли Академию, лучшую в мире. Если ты туда прибудешь, там смогут взять тебя в ученики. Если, конечно, сможешь пройти вступительные экзамены.
   -- Расскажите мне об этой академии, госпожа Люцерна.
   -- Поначалу Мефир-Анум и Шимдар организовали только два факультета, медицинский и физико-математический. Потом от второго откололся инженерный факультет, который и закончила я. Затем появились новые: биологический, астрономический, химический, юридический, лингвистический, философский. Возможно, там появились и новые факультеты с тех пор, как я закончила академию пять лет назад.
   -- Какие специальности есть на инженерном факультете? -- спросила я.
   -- Инженер-механик и инженер-строитель. Я выбрала первую. Не знаю, какая приглядится тебе.
   Пусть будет так, -- подумала я. -- Поеду туда, в Сагир. В любом случае осяду подальше от дяди. Возможно, найду там кого-нибудь, кто видел моего отца.
   -- Госпожа Люцерна, -- уже собравшись уходить, сказала я, -- а что это у вас за щиток со стёклами на голове?
   -- Ювелирные очки, -- ответила она, -- они были созданы сагирскими оптиками для работы с драгоценностями, однако, их используют и механики, когда работают с мелкими деталями.
   Интересное устройство. После того, как я выучусь, оно понадобится и мне.
  
   Глава 2
   Перед отъездом у меня состоялся разговор с дядей. Поначалу я думала, что он не одобрит моей идеи покинуть империю и уехать учиться на механика, мол, не женское это дело. Однако, он оказался как нельзя благосклонно настроен к моему решению.
   -- Тама, я не был уверен в твоём успехе, поскольку в нашей державе женщин механике не учат. Однако, если есть место, где согласятся обучать тебя, то так тому и быть. Если к этому лежит твоя душа, то отправляйся в Сагир, учись, становись уважаемым мастером. Я сам оказался неудачником. Я не смог найти жену, продолжить свой род и грамотно распорядиться отцовским состоянием. Надеюсь, хоть кто-то из нашей фамилии, будь то мужчина или женщина, сможет добиться большего. Удачи в твоём пути, Тама.
   От Аэйресса и до Дельфоса распростёрлось Великое море, колыбель нашей цивилизации. Его северные берега занимает Вилленская империя, южные --Тангарская олигархия, борющаяся с ней за господство в регионе. На северо-востоке Дельфоса распростёрлась страна песков и пирамид -- царство Сагир. Империя граничит с землями северных варваров, олигархия - с территориями южных дикарей. И те и другие пополняют ряды рабов и наёмников в обеих сверхдержавах и Сагире.
   К северу от Сагира расположены восточные провинции Вилленской империи, населённые шемхамскими народами. Самая крупная из провинций носит имя Ар-Мицех, а вокруг неё обитают кочевые шемхамские племена, называемые абарами. Ар-мицехцы известны как свирепые воины, готовые пойти на смертный бой во имя своей родины и своего бога. Да, они верят, что существует только один бог, покровительствующий их народу. Поначалу они ожесточённо сопротивлялись вилленским завоевателям, которые чуть не разрушили их храм и заставили жителей Ар-Мицеха приносить жертву нашему Императору как богу. В итоге договорились, что храм, веру и обычаи Ар-Мицеха не трогают, там остаётся собственный царь, при этом принявший клятву лояльности Виллену, а вместо жертвы Императору они приносят жертву своему богу от имени Императора. Но фактически Ар-Мицех - провинция империи. Вскоре эта же судьба ожидает и Сагир, который тоже относится к шемхамским странам. Пока это независимое царство, но союзный ему имперский легион построил кучу гарнизонов на берегах их священной реки Азур, а созданные вилленцами театры и школы привели к тому, что большинство сагирцев перешло на наш язык.
   До того, как Виллен покорил северные и восточные берега Великого Моря, Ар-Мицех был великой державой, породившей множество торговцев и мореплавателей. Выходец оттуда, пират Шумар из рода Тангаров набрал несколько кораблей, груженных солдатами и поселенцами, после чего колонизировал северо-запад Дельфоса и основал Тангарскую олигархию. Через пару веков сам Ар-Мицех подчинился Виллену. Когда-нибудь нам покорится и Сагир, и Тангарская держава. Как говорит наш полководец, Таллений-младший, "Тангар должен быть разрушен". И я уверена, войска нашего Легиона рано или поздно уничтожат Тангар и покорят его владения.
   Я плыла на юг на имперском торговом судне, снабжённом некоторым количеством кают для пассажиров. До Тиршафа предстоял долгий путь, он обещал затянуться на две недели. Однажды я увидела своим острым зрением трирему с чёрными парусами, показавшуюся на горизонте. Сердце бешено заколотилось: от неё веяло опасностью.
   -- Капитан! Пираты! -- крикнула я.
   -- Я вижу, Тама. -- Хозяин судна оказался совершенно спокоен. --Команда, готовьтесь к бою! Приближаются захватчики!
   Пиратский корабль против торгового судна. Шансов на победу, казалось бы, маловато, но командой не овладела паника. Я знала, что заорать "без паники!" в такой ситуации -- лучший способ подлить масла в огонь.
   Экипаж нашего судна деловито выдвинул баллисты и открыл огонь по пиратскому кораблю. Но и враги не отставали: они тоже выставили боевые механизмы, и множество копий полетело в нашу сторону. Несколько попало в наши паруса. Однако, капитан выхватил композитный лук, метко целясь в неприятелей. Несколько стрел, одна за одной, вылетели из него. Что за чудо механики! Пока пираты приближались, трое из них пало в бою.
   -- На абордаж! -- услышала я. Судно врезалось в нас, и десяток пиратов соскочил на палубу.
   -- Бей пиратов! -- получив приказ, воодушевлённые матросы все как один набросились на морских разбойников. К ним присоединилась и я, выхватив меч из холодных рук неприятеля. Кто-то из них напал на меня, но я резко парировала его удар. Да, не ожидал он подобной прыти от женщины. Я с детства научилась отлично драться и стрелять из лука. Без ложной скромности скажу, что я хороший боец.
   -- Кретины! Куда прёте, копчёные креветки, атакуйте их капитана!!! -- заорал главарь нападавших.
   В хозяина судна полетело несколько стрел, но он успел пригнуться. Капитан ударил наотмашь мечом в одного из пиратов, поразив его сердце. Далее они почему-то начали нападать поодиночке, так что капитан устроил показательную казнь: никто не успевал парировать его ударов. Какой-то пират с крюком вместо правой руки напал на него сзади, замахнувшись крючком, но тут его ударом меча поразила я. Капитан, лишь чуть обернувшись, пнул врага ногой, и тот улетел за борт.
   -- Грабьте корабль!!! -- с энтузиазмом орал главарь пиратов. То ли он не понимал, что его дело -- швах, то оказался слишком самоуверенным. -- Всех прибью!!! Сушёные креветки, плюньте на матросов -- убейте хозяина судна и девку, с остальной командой мы легко справимся!
   Внезапно лидер пиратов поперхнулся от избытка железа в горле: я успела пронзить его.
   -- Отлично, юная госпожа! -- восхитился старший помощник. -- Пускай чуть поостынет, а то слишком уж буйный...
   Пиратов уже почти не осталось. Последние уцелевшие сдались в плен и позволили связать себя. Правда, таковых осталось совсем немного: наш капитан предпочитал не убивать своих врагов, но уж если не оставалось другого выбора...
   Когда на судне навели порядок, выяснилось, что во время боя оно получило серьёзные повреждения, поэтому капитан принял мудрое решение перейти на пиратский флагман, предварительно сменив на нём паруса и знамёна и перенеся весь товар. Солнце ярко светило в его глаза, морские брызги омывали его лицо. Вот это мужчина!
   Если у себя в имении я предаюсь любовным утехам с рабами, то на этом судне вечера и ночи после абордажа я проводила в каюте капитана, который сам -- сагирец. Я не даю мужчинам, я сама их беру. Говорят, мужчины по природе -- охотники. Я в свою очередь та ещё охотница. Когда есть большой выбор, брать предпочитаю молодых, сильных и выносливых, каковым и оказался хозяин судна.
   По ночам я смотрела на небо и сравнивала с небом из снов. Чем-то они отличались. Там, в мире грёз, луна обладала иным узором, да и звёзды складывались в абсолютно другие созвездия. Правда, во сне среди них попадались и знакомые, например, созвездия Полярного Тигра, Кабана и Дракона. Моё детское воображение породило искажённую карту небес?
   Ночные берега Сагира озаряла красная точка -- Тиршафский маяк, одно из чудес света, служивших путеводителем судам, направляющимся в гавань.
   Утром наше судно вошло в воды северного Сагира. Чем южнее проходил путь, тем меньше на берегах встречалось деревьев и кустарников. Далее виднелось несколько спокойных равнинных реки. Похоже, они -- часть дельты Азура, великой реки, на берегах которой и расположено сие древнее царство.
   Сагирское общество состоит из каст. Аристократов, воинов, жрецов, простолюдинов и рабов. При этом простолюдины считают, что у них даже больше свободы, чем у воинов и жрецов. Родившийся в касте воинов всегда будет воином. Родившийся в касте жрецов -- всегда жрецом. Простолюдин же волен выбрать, быть ему землепашцем, ремесленником, торговцем или чиновником. Простолюдин также может стать и воином или жрецом. Только в таком случае он не добьётся высшего звания. Представители касты воинов формируют офицерство, а каста жрецов -- высшее жречество; рядовой состав армии и низшее жречество -- все они происходят из простолюдинов.
   Мы с капитаном встречали рассвет на палубе. На берегах Азура возвышались белокаменные дома с плоской крышей. Большинство путешественников, плывущих в Сагир, ещё спало.
   -- Видишь солнечный диск, поднимающейся на горизонте? -- приобняв меня, хрипло спросил капитан. Я кивнула, -- Это Гаарх, наш верховный бог, проплывает по великой реке Азур на своей ладье. Он вернулся из Нижнего Мира, который освещал, когда у нас стояла ночь.
   -- Что за Нижний Мир?
   -- Он зовётся Шеолом. Потусторонний мир, унылое царство теней. Туда идут недостойные люди после смерти.
   -- Куда же идут достойные? -- с интересом спросила я. Я всегда увлекалась религией не только родной империи, но и других стран.
   --- В Верхний Мир, на небеса, на светлые равнины Ниларна, -- капитан приподнял голову, словно показывая глазами на небеса.
   -- А кто решает, достоин человек, или нет?
   -- Жабоголовый бог Хафур, -- чуть опустив голову, с пиететом произнёс капитан, - Он судит каждого умершего и решает, направится тот в Нижний Мир или в Верхний. Большинство идёт в Нижний.
   Там обитают и шеддимы, зловещие тёмные сущности, иногда выходящие из своего мира и кружащие по сумеречным и ночным улицам Тиршафа. Для мёртвых они просто соседи, но для живых они представляют опасность. Шеддимы притворяются людьми, завлекают в свои сети наивных прохожих, убивают их и пожирают. Правда, их легко распознать по поведению. Они мало знают про мир людей, и в некоторых вопросах нашей жизни наивны как дети.
   -- Выходит, Гаарх, бог Солнца главный над всеми богами? -- спросила я.
   -- И над людьми. У него две сущности, земная и небесная.
   -- Да! -- крикнула я, -- что-то такое слышала! Царь-Солнце -- ведь так зовётся монарх в Сагире?
   -- Именно. Царь-Солнце -- живое воплощение Гаарха. Душа состоит из нескольких сущностей. И одна из сущностей Гаарха воплощается в Царе-Солнце во время его коронации и покидает его со смертью бренной человеческой оболочки, чтобы вселиться в его преемника. Наш нынешний государь Бенуи пятый -- властелин людей и богов. Гаарх одновременно правит богами, и, воплощённый в смертном теле, правит людьми.
   -- Он одновременно и там, и тут? Как такое возможно? -- в мою рациональную картину мира подобная ситуация не укладывалась.
   -- Божественную сущность тяжело осознать и понять смертным, -- произнёс капитан, чуть опустив взгляд.
   Я молча кивнула, хотя и не была с ним согласна. Для пытливого ума нет ничего непознаваемого. Есть вещи, которые легче познать, есть которые познать тяжелее, но, если ты будешь развивать свой разум, в итоге сможешь понять всё, за что что серьёзно возьмёшься.
   Над дельтой реки возвышался белокаменная башня -- тот самый Тиршафский маяк. Так вот ты каков вблизи, пятое чудо света!
   Вот и я рядом со знаменитой прибрежной постройкой, гением сагирской инженерной мысли. Хотелось проникнуться торжественностью момента. Однако, не получилось. В воздухе, в эмоциях присутствующих людей ощущалось что-то странное. Сверху, на обзорной площадке, расхаживали люди в чёрных кожаных доспехах и в масках, а перед ними на столе лежал маленький ребёнок. Трое из воинов стояли у перил маяка, и, натянув луки, смотрели вниз. А снизу толпились городские стражники в пластинчатых доспехах, но не решались подойти ко входу в башню.
   -- Это что, разбойники? -- с ужасом догадалась я, показав на людей сверху.
   -- Верно, -- кивнул капитан.
   -- Почему стража не берёт маяк штурмом, ведь бандитов всего полдюжины?
   -- Не видишь, у них заложник?! Мальчика зовут Бенуи, он наш будущий государь Бенуи шестой, внук нынешнего Царя-Солнца. Похоже, если хоть один стражник подойдёт к двери, маленькому принцу конец!
   -- И что они могут требовать?
   -- А чего обычно требуют разбойники? Денег, сокровищ, оружия.
   Внезапно я заметила мужчину в чёрном пластинчатом доспехе, который лез вверх по стене, карабкаясь словно кот на дерево, или словно паук. Я оценивающе оглядела его: смуглый брюнет с густыми волосами, как и все сагирцы, он оказался довольно привлекательным: высокий, мускулистый, широкоплечий. Только оказался староватым, около тридцати лет. С такими я сплю, только если рядом нет более молодых. Как-то незаметно он оказался на башне, и поскольку он затаился прямо под обзорной площадкой, она прятала его от глаз бандитов.
   -- Кто это? -- изумлённо произнесла я, -- где это он научился так лазать по стенам?
   -- Это Риджад по прозвищу Буревестник, глава ордена хиджаев, - ответил капитан, -- они многое умеют.
   -- Кто такие хиджаи? -- спросила я.
   -- Особый воинский орден в Сагире. Двадцать лет назад они были просто охранниками нашего государя, но при Риджаде превратились в грозную силу, с которой надо считаться. Особая полиция, агенты, дознаватели и каратели, которые держат в страхе весь преступный мир и вражеских шпионов.
   Ага, -- догадалась я. Вроде "грозовых драконов", особой когорты вилленского легиона. И тут мой взгляд остановился на руках Риджада:
   -- Я вижу пятнышко у него на плече. Это что, татуировка?
   -- Верно, - кивнул капитан, -- татуировка, изображающая скорпиона. Такую делают всем воителям ордена хиджаев.
   Риджад, быстро оказавшись на смотровой площадке, подошёл к одному из разбойников, подхватил его на плечи, а затем швырнул его прямо в реку. Второй бандит ринулся на него, но хиджай ударил его ногой в грудь, и тот отлетел, упав туда же, в воду. Ещё один бандит что-то крикнул и достал нож, который провёл прямо перед ребёнком, похоже, говоря "дёрнешься - прирежу". И тут из рукава Риджада вылетело лезвие, поразившее разбойника, ринувшегося камнем с башни на землю. Трое оставшихся в страхе побежали вниз, сдаваться городской страже.
   -- Ха-ха! -- расхохотался капитан, -- будут знать, как связываться с хиджаями! Про Риджада рассказывают, что он, не моргнув, может убить самого сильного бандита, или самого ловкого шпиона, а потом допросить его труп и всё выведать.
   Я кивнула, проникшись уважением к владыке Риджаду.
   -- У Царя-Солнце есть два сына, -- продолжал капитан. -- Первый -- наследный принц, любимый сын монарха, сам пару лет как ставший отцом. Вот его сына сейчас и спас Риджад. Второй принц, избегает публичности. Он любит уединение и старается держаться подальше от политики. Он никогда не появляется на людях. Всё что про него известно: он с детства увлекается лишь книгами, математикой, шахматами и механическими игрушками.
   Ага, это называется "интроверт", -- мысленно подытожила я. И тут мой взгляд привлёк огромный длинный обелиск.
   -- А что это за фаллический символ? -- спросила я, махнув рукой на означенную постройку.
   -- У тебя все мысли сводятся к одному, Тама. Не оскорбляй память Фирана Третьего, воздвигшего сей монумент, -- чуть нахмурившись, ответил капитан. -- Этот государь, прадед нашего нынешнего, поставил обелиск, изображающих четырёх священных животных Сагира: ирбиса -- пятнистого барса, быка, крокодила и скарабея.
   -- А иных священных животных в Сагире нет?
   -- У нас их много. Кошка, сокол, слон, лев... У каждого рода есть и свои священные животные. Но есть и проклятое животное. Змея. В древние времена демоны-змеелюды выползли из Шеола, Нижнего Мира, и поработили Сагир.
   -- Расскажи, мой капитан, -- мне не терпелось узнать нового о религии нового для меня царства.
   -- Ты не обращала внимание на кандалы наших рабов, Тама? Они выполнены в форме змей. Ещё в древности в нашей стране пошло деление на раболепных людей, готовых терпеть неволю, лишь бы остаться в живых, и на людей действительно свободных, ни за что бы не согласившихся, предпочитающих рабству смерть.
   В культуре Сагира присутствует ужасающий образ змеи, которого ни в каких других странах Востока нет. Вспомним даже наших колыбельные -- чуть прочистив горло, капитан запел:
   Коли не заснёшь быстрей,
   Приползёт зловещий змей
   Унесёт тебя в нору,
   Я заплачу поутру.
   Я зааплодировала капитану за неожиданно красивое для такого сурового мужчины исполнение колыбельной.
   -- "Хитрый змей" или "трусливый змей" - самые страшные оскорбление из всех, что есть в Сагире, -- продолжил он, -- в сагирских сказках главным злодеем всегда является змея.
   Три тысячи лет назад змеи похитили людей, заперли в подземных городах и поработили их. Но нашлись другие люди, благородные воины, что не отдались захватчикам и сражались с ними, после чего спасли рабов. Некоторые вилленцы считают эти рассказы не более, чем легендами. Но я в них верю.
   -- Как именно освободили рабов? -- меня заинтересовало, что говорит об этом сагирская мифология.
   -- Змеелюдов возглавлял тёмный бог Шуррук, явившийся из мрачных и сырых глубин Шеола. Людей же вёл великий воин Аруф. Шуррук поглотил солнце. В тот мрачный момент боги нуждались в людях, как и люди в богах. Аруф изо всех сил молился богу Солнца Гаарху, и сущность Гаарха снизошла на Аруфа. Он стал аватаром Гаарха. Аруф превратился в гигантского огненного кота и разрубил пополам Шуррука, и Солнце вернулось на небеса. Затем он велел змеелюдам убраться обратно в Шеол.
   Аруф, одержимой духом Гаарха, возглавил свободных людей и стал первым Царём-Солнцем. Наш нынешний государь - его прямой потомок. Воины из его ближайшего окружения назвали себя "хидж-ай" - "скорпионьи жала" и положили начало ордену хиджаев, царской охраны.
   Бойцы людей, победив змей, не дали рабам свободы. Аруф молвил, что эти недостойные людишки, предпочитающие рабство смерти, не могут стать свободными. Чтобы рабы помнили свою рабскую сущность, - продолжал капитан, - помнили, что прислуживали змеелюдам, их заставили носить бронзовые браслеты в виде змей.
   Интересная теория. Рабами и стали потомки рабов. У нас в империи рабовладение не идёт в глубину веков, у нас рабами становятся либо военнопленные, либо должники. Их дети по достижению совершеннолетия становятся свободными людьми, пускай и из выходцами из низов общества, они могут рано или поздно выбиться в патриции. Дядя Бейнус как атеист сказал бы, что древние сагирские мифы оправдывают несправедливость. В этой мифологии победа воинства людей над воинством змей означала не освобождение рабов, а лишь смену их хозяев. Дядя Бейнус сказал бы, что этот миф создан кастой господ, дабы оправдать рабовладение. Он сказал бы, что многие древние мифы оправдывают несправедливость существующего общественного строя, говоря: всё, что сложилось издревле, неизменно.
  
   Глава 3
   Выйдя у порта и попрощавшись с капитаном, я арендовала колесницу. Она привезла меня к вратам академии, выполненным из гладкого белого мрамора, до чего хорошо он был обработан. Врата открылись -- и я проехала внутрь. Зрелище, которое открылось перед моими глазами, не было похоже ни на что, виденное ранее. Главная башня сильно выделялась на фоне остальных. На её вершине красовался восьмиугольник, символизирующий солнце. Во дворе академии царила удивительная чистота: похоже, Бенуи пятый не скупится на уборку места, где учится интеллектуальная элита страны. Когда-то Сагир был очагом цивилизации нашего мира, но потом превратился в периферию. Однако, после открытия Академии он вернул былую славу и вновь стал одним из очагов прогресса.
   Возле зданий росла трава, на которой всеми цветами радуги переливалась роса. Среди деревьев, росших во дворе академии, я увидела и банановые пальмы. А на привычных для имперки северных деревьях, вместо обычных яблок и груш произрастали апельсины и ананасы. Я что-то слышала, что сагирские ботаники научились прививать деревьям совершенно чуждые плоды, и они приживались. А на одном древе произрастали странные плоды, похожие на гибрид яблок и груш.
   Я расплатилась с возницей и сошла с колесницы.
   В центре площади двора академии располагался памятник -- на постаменте стояло высокое четырёхрукое существо с головой слона, священного животного Сагира. Оно было тщательно раскрашенным, с кожей фиолетового цвета и в белой робе. В одной руке создание держало книгу, в другой -- скальпель, в третьей -- счёты, а в последней -- перо. Я что-то читала про запечатлённую в монументе сущность. Это -- Гаштан, сагирский бог мудрости и знаний. Он покровительствует учёным, учителям и студентам. Похоже, книга в его руке символизирует науку в целом, скальпель -- лекарское дело, счёты -- математику, физику, естественные науки в целом, инженерное дело, а перо -- гуманитарные дисциплины.
   Непосредственно под монументом стоял задумчивый, высокий и худощавый лысый мужчина лет шестидесяти. И его окружили студенты с висящим на шее амулетом в виде кадуцея. Должно быть, эти студенты - лекари, а господин, которого они окружили - сам ректор Мефир-Анум. И он принимал у выпускников клятву врачевателя.
   -- Я клянусь всеми богами и богинями, -- произнёс Мефир-Анум, и студенты-лекари повторили его фразу.
   -- Беря их в свидетели, -- продолжил ректор, и выпускники вслед за ним.
   -- Что с этого дня беру следующую присягу...
   -- Почитать научивших меня врачебному искусству наравне с родителями, иных их учеников считать своими братьями и сёстрами, быть готовым или готовой преподавать врачебное искусство и взять учеников. В какой бы дом я не вошёл, я войду туда для пользы больного, -- произнёс Мефир-Анум, а выпускники вслед за ним.
   -- Что бы я не узнал о состоянии больного, я обещаю оставить это в тайне. Клянусь перед ликом бога медицины Кета и жабоголового бога Хафура, судьи загробных врат, что коль нарушу эту клятву, буду осуждён при жизни и после смерти, если исполню её, благословлён буду.
   -- Благословляю вас, лекари. Поздравляю с выпуском из Академии и вступлением в братство врачевателей, -- произнёс глава академии, обходя уже бывшим учеников и протягивая им свёртки, перевязанные фиолетовыми ленточками. - Держите. Вы уже не студенты. Вы заслужили звание лекарей.
   Выпускники, получив свёртки, поочерёдно кланялись ректору. Они развязывали ленточки и осматривали полученные предметы. Мантии лекаря сделали из блестящей ткани. А спереди на каждой красовался вышитый на груди жезл, который обвивала змея -- кадуцей, сагирский символ профессии врачевателя. Они натянула новые мантии, и ректор зааплодировал им.
   -- Доброго дня, господин Мефир-Анум, -- произнесла я, поклонившись ректору.
   -- Доброго дня, юная госпожа, -- слегка поклонился он мне в ответ.
   -- Тамира. Тамира Тиррен. Я хочу поступить в вашу академию.
   -- На какой факультет?
   -- На инженерный, -- ответила я.
   -- Подайте документы в приёмную комиссию, -- Мефир-Анум махнул рукой в сторону центральной башни, -- Вам выделят место в комнате в общежитии. Послезавтра состоится вступительный экзамен по математике, а ещё через два дня по физике.
   -- У меня к вам есть и личный вопрос, господин ректор.
   -- Приношу извинения, юная госпожа, -- нахмурился Мефир-Анум, -- но я не рассказываю студентам и абитуриентам о своей личной и семейной жизни.
   -- Вы не поняли, господин ректор, -- чуть смутилась я, -- речь не о вашей семейной жизни. О моей.
   -- Вот как? -- уголки губ Мефир-Анума озарились тенью улыбки, -- и что я могу знать про вашу семью?
   -- Я ищу своего отца. Его зовут, а может, звали, Элхаран из Ар-Мицеха. Он знатный воин и, согласно рассказам моей матери, он бывал в Сагире и крутился возле Царя-Солнца. Вы как бывший царский лекарь не могли о нём слышать?
   -- Увы, -- покачал головой ректор, -- чего не знаю, того не знаю, госпожа Тиррен.
   Несколько расстроившись, я пошла в центральную башню. За столом приёмной комиссия сидела женщина. Не знала, что в Сагире нашу сестру допускают не только в учащиеся, но и в госслужащие.
   -- Здравствуйте, госпожа... -- начала я.
   -- Оснат, -- ответила чиновница.
   -- Госпожа Оснат, я собираюсь поступать в Академию.
   -- Ваше имя, юная госпожа?
   -- Тамира. Родовое имя Тиррен.
   -- Вы, полагаю, из Вилленской империи?
   -- Верно, -- улыбнулась я.
   -- Не часто увидишь в нашей Академии выходцев оттуда, -- призадумалась Оснат, -- у вас в Империи полно собственных учебных заведений.
   -- Но не во все легко попасть женщине, -- ответила я, поэтому и прибыла сюда.
   -- Ясно, госпожа Тамира, -- улыбнулась Оснат, -- прошу, предъявите ваши документы.
   И я предъявила: паспорт, выданный в шестнадцать лет, возраст совершеннолетия и аттестат об окончании гимнасия. Все оценки в аттестате были "отлично".
   Оснат переписала мои данные и сказала:
   -- Послезавтра в девять утра в аудитории номер четырнадцать в это здании состоится экзамен по математике. Прошу не опаздывать. Любому абитуриенту выделяется место в комнате в общежитие. Эти комнаты из общежития закреплены за нынешними студентами, однако, сейчас у них каникулы. Местные студенты и выходцы из не самых далёких мест отправились на каникулы домой, и их комнаты до начала нового учебного года свободны.
   -- Сколько стоит снять комнату в общежитии на время поступления? -- спросила я.
   -- Указом Царя-Солнца Академия обязуется предоставить койкоместо любому абитуриенту, вне зависимости от его достатка или достатка его семьи. Для малоимущих предоставляется место в комнате на двух-трёх человек.
   По моей голове тут же запрыгали картины, что я поселяюсь в комнате с мужчиной... Или, лучше с двумя...
   -- Скажите, госпожа Оснат, а комнаты смешанные по половому признаку.
   -- Конечно же, нет! -- чуть не сорвалась на крик чиновница.
   -- Я пошутила, -- чуть улыбнулась я. Если с кем уединяться, лучше жить одной, -- Предположим, я хочу заселиться в отдельной комнате, что тогда?
   -- Если деньги у вас есть, то можно арендовать и отдельную.
   -- Отлично. Деньги у меня есть. Сколько.
   -- Три динара за сутки.
   Я протянула Оснат деньги.
   -- Благодарю, госпожа Тамира. Пройдите общежитие поговорите с комендантом Шуддаром, он в комнате недалеко от входа. Шуддар проводит вас в вашу комнату.
   Я двинулась в сторону общежития. Моё внимание привлёк плакат на стене. Его содержание сводилось к тому, что поступать в Академию имел право любой человек, вне зависимости от пола, достатка, подданства, религии и даже касты. Да, даже рабы указом Царя-Солнца могли поступать в Академию и получали временное разрешение от монарха на покидание своих господ на время поступления и учёбы, а хозяевам от Царя-Солнца шла компенсация. Раб, закончивший академию, получает статус свободного человека навсегда.
   Дойдя до здания общежития, я заглянула в комнату на первом этаже. Я познакомилась с Шуддаром, коммендантом общежития при Академии. Маленький человечек в возрасте слегка за сорок. Он сопроводил меня в комнату. Несколько удивило наличие ещё одной маленькой комнатки сразу за дверью.
   -- Что это? -- спросила я.
   -- Санузел, -- ответил комендант. Помимо обычного рукомойника, тут имеются унитаз и душ, изобретения инженеров-строителей нашей Академии, и они подключены к канализации -- Шуддар рассказал, как пользоваться этими чудесами техники.
   Ректор Мефир-Анум собрал нас на площади:
   -- Итак, господа абитуриенты! Вы прибыли в нашу академию, чтобы стать настоящими специалистами! Учтите, несмотря на то, что сагирские жрецы отрицательно относится к нам, настоящим специалистам, те из вас, что пройдут испытания, обретут уважение со стороны простого народа!
   Жречество Сагира отрицательно относится к инородцам Мы же, специалисты, не имеем происхождения. Где бы вы ни родились, будь вы мужчиной или женщиной, к какому бы народу вы не принадлежали, из какой касты не происходили бы - вас всё равно рады видеть в стенах Академии, даже если вы не пройдёте Испытания.
   Через два дня начались вступительные экзамены. У нас, поступающих на инженерный факультет, это была математика. Как и сообщила Оснат, экзамен начался ровно в девять часов утра. Преподавателя на экзамене вообще не было, присутствовала Оснат, выдавшая всем письменные задания. Умно. Поскольку она не математик, не сможет и подсказывать. Пришедших на экзамен было тридцать пять человек. Мест на факультете же оказалось десять. Итого три с половиной человека на место, не такой уж большой конкурс. И из тридцати пяти человек нас, девушек было только четверо.
   Заданий на экзамене было двадцать, каждое оценивалось в пять баллов. Итого за экзамен можно было получить сто баллов. Итак, задание первое. Дано: треугольник ABC. Угол A равен 53 градусам, угол C равен 37 градусам. Сторона AB равна 12, сторона BC равна 16. Найти сторону AC. Так, приступим. Вычитаем из 180 градусов, суммы углов треугольника, известные углы. Получаем, что угол B равен 90 градусам. Треугольник прямоугольный, а искомая сторона AC - гипотенуза. И её надо найти. Я мысленно рассмеялась: детски простая задачка для выпускницы гимнасия. Теорема Тарлия, квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. А дальше можно вообще мысленно решать. Квадрат двенадцати и квадрат шестнадцати. 144 и 256. Складываем, получаем 400. Корень из 400 равен двадцати. Ответ: Сторона AC равна двадцати.
   Я продолжила решать экзаменационные задания. Второе: "В шкафу в тёмной комнате вперемешку лежат одиннадцать полотенец, из них пять красных и шесть синих. Необходимо вслепую достать минимальное количество полотенец, чтобы гарантированно имелось хотя бы два полотенца одного цвета. Каково это минимальное число?"
   Ещё проще! Допустим, мы берём два полотенца. Тут возможны три варианта: оба красные, оба синие, красное и синее. В первых двух вариантах условие задачи уже выполняется, но нужно минимальное число полотенец, чтобы гарантированно было два одного цвета, и при третьем варианте уже не выполняется. Тогда возьмём третье. Если оно окажется красным, то составит пару с тем синим полотенцем, что уже есть, а в противном случае -- с синим. Ответ: минимальное число равняется трём.
   Я продолжила решать задачи. Всё оказалось легко, никаких сложностей для выпускницы гимнасия, имеющей оценку "Отлично" по математике не представляла. Я уже начала решать шестнадцатую задачу, как от мысли меня отвлёк резкий хлопок. Я присмотрелась: какой-то парень ударил ладонью по парте, выкрикнув:
   -- Проклятье! Это невыносимо! Вопросы такие сложные, будто мы уже учимся в Академии. Я презрительно нахмурилась: во время учёбы я считала, что мужчины в целом рациональны и хорошо знают математику, а этот откровенно тупит. При том, что закончил гимнасий, и не так давно, поскольку молодой! Обычно, если мужчина не отличается интеллектом, для отношений он не пригоден, но как любовник годится. Но только не как сейчас, когда не может решить такие простые задачи. Это не мужчина, это обезьяна.
   Ушёл и хорошо. Минус один конкурент в поступлении.
   Я решила все двадцать задач и положила листок с ответами на стол. Вечером обещали выставить результаты.
   Через девять часов после экзамена я пришла. Висел список оценок за экзамен. Это напоминало списки оценок за экзамены в гимнасии: упорядочен он был не по алфавиту, а по оценкам. Сверху писали имена тех, кто сдал на более высокую оценку, снизу -- кто на более низкую. После десятого пункта имелась черта -- она отделяла поступивших от тех, кому не повезло в этом году.
   Я посмотрела на список, будучи уверенной, что моё имя попало в десятку поступивших. Так и есть! Не просто первая десятка -- первое место! Я единственная, кто сдал математику на сто баллов -- напротив имени Тамира Тиррен красовалось число сто. И естественно, это значит, что я принята в Академию. Ради любопытства я просмотрела список внимательно. Помимо меня там было ещё одно женское имя -- Ниалит. Тем не менее, из абитуриентов мы, девушки, составляли одиннадцать процентов, из поступивших аж двадцать. А лично я не просто поступила, я единственная с высшим баллом, решила каждую из двадцати задач на пять. Обрадованная, я ударила в ладоши и подпрыгнула, взмахнув руками.
   Ко мне, улыбнувшись, подошла высокая девушка с кучерявыми каштановыми волосами, моя ровесница, на вид явная сагирка.
   -- Как поняла, ты поступила? -- улыбнувшись, спросила она.
   -- Верно, -- ответила я, -- судя по твоей улыбке, ты тоже поступила... Ниалит.
   -- Откуда ты знаешь моё имя? -- вытаращила глаза та.
   -- Ты явно прошла отбор, а в списке студентов женских имён только два. Получается, ты -- Ниалит.
   -- А ты, выходит, Тамира, -- кивнула та.
   -- Верно, -- ответила я, -- подумать только! Я -- и студентка Академии!
   -- Не радуйся раньше времени, -- ухмыльнулась Ниалит. У меня есть две старших сестры и брат. Средняя сестра недавно вышла замуж и родила...
   -- А это тут причём? -- чуть скривила гримасу я.
   -- Притом, -- твёрдо сказала Ниалит, -- слушай. Став матерью, она сказала: ну вот и всё, я, наконец-то, родила, и можно немного расслабиться. Моя самая старшая сестра, услышав это, расхохоталась и сказала ей: "Ты только в самом начале пути материнства. Беременность -- это ерунда по сравнению с младенчеством".
   -- И причём тут моё поступление, -- я всё ещё не понимала.
   -- Притом, -- строго сказала Ниалит, -- что похожий вывод сделал мой брат про студенческую жизнь после поступления. Он сказал: "Я понял, как и беременность -- ерунда по сравнению с младенчеством, так и поступление -- ерунда по сравнению со студенчеством". Мол, что такое поступление? Ты сдаёшь экзамен, а затем несколько дней отдыхаешь. Во студенчестве же приходится учиться каждый день, каждый день рано вставать, регулярно готовиться к зачётам и экзаменам, и не каждый сможет это вынести.
   -- Интересная идея, -- сказала я, -- приму к сведенью.
   Коммендант Шуддар сказал мне, что я могу остаться в той же комнате, где и жила при поступлении: её бывший жилец в прошлом учебном году как раз закончил Академию. Так я и поступила, оставшись в этой комнате.
   Пришло время начинать учебный год. Ректор Мефир-Анум собрал студентов на площади Академии и вновь выступил с речью:
   -- Приветствую вас, господа студенты! Сегодня я буду краток.
   С особенной радостью я приветствую первокурсников, которые ещё совсем недавно были простыми абитуриентами. Добро пожаловать в нашу академическую семью! Вы призваны нести свет Просвещения Сагиру -- и всему миру.
   Народ уважает выпускников Академии, сам Царь-Солнце уважает нас -- и вас, нельзя будет судить кроме как судом самого царя! Вливайтесь в нашу семью! Помните, в Сагире, любой конфликт, в который будет втянут наш выпускник, либо замнут, либо решат в его пользу.
   Затем на центральной площади выступила учительница лекарей и декан медицинского факультета Джаннет:
   -- Итак, -- начала она, -- все мы когда-то были студентами, так что прекрасно знаем, какой образ жизни ведут наши ученики. Оргии, пьянки, просто случайные интимные связи. И знаем, что некоторые из вас, особенно, мои коллеги-лекари предпочитают пить медицинский спирт.
   Так что вот вам наши наставления. Вы получите пилюли, исцеляющие похмелье. Всего одна доза, и ваши разум и тело готовы к плодотворной работе. НО: мы даём вам лишь по четыре таблетки на месяц. Если кто из вас переберёт чаще, то это будут ваши проблемы. Мы всё-таки готовим великих специалистов, а не пьяниц и алкоголиков. Если будете злоупотреблять чаще, то готовьтесь сами разгребать последствия.
   Также: мы поставим всем вам прививки от всех распространённых в Сагире, Вилленской империи и Тангарской олигархии инфекционных заболеваний.
   И прививки против заболеваний, передающихся половым путём. И ещё одно. Девы, касается вас. У нас есть пилюли, защищающие вас от незапланированной беременности. Вот их вы можете получить сколько желаете без ограничений.
   Я, конечно, не могу забеременеть, если не пожелаю, в чём состоит моя сверхспособность, но учителю Дженнат, да и другим учителям, не знать об этой способности моего организма.
   Получив документы студентки академии, я пошла в библиотеку за учебниками.
   Библиотекарем служил молодой парень на несколько лет старше меня, среднего роста, с короткими прямыми волосами. На её шее красовался золотой медальон с сагирским символом Солнца, восьмиконечной звездой. Меня несколько удивили два куска стекла в деревянной оправе перед его глазами.
   "Здравствуй, красавчик", - так хотела сказать я, но вовремя себя одёрнула, и со всей серьёзностью произнесла: "Здравствуйте, господин".
   -- Здравствуйте, госпожа, - поклонился он.
   -- Я первокурсница, и я пришла за учебниками.
   -- Ваше удостоверение, пожалуйста.
   Я протянула названный документ.
   -- Тамира Тиррен из Вилленской империи, -- произнёс он, -- сейчас я внесу вас в список читателей.
   Библиотекарь некоторое время возился с документами, после чего произнёс:
   -- Да, госпожа Тамира, я вас слушаю. Какие учебники вам нужны?
   -- Можно обращаться на "ты" и без "Госпожа", - игриво произнесла я, покрутив пальцами волосы.
   -- За какими вы... За какими ты пришла учебниками, Тамира? -- голос библиотекаря несколько дрожал, и я ощутила, что он возбудился. Сексуальное возбуждение, смешанное со смущением, так свойственное интеллигентным юношам. Я решила брать быка за рога, подошла к нему, и, убедившись, что рядом нет свидетелей, схватила его за ягодицы и томно произнесла:
   -- Как тебя зовут, красавчик?
   - Ан-нфур... М-меня зовут Анфур, -- похоже, он несколько нервничал под моим напором.
   -- Анфур, мне нужны учебники по математике, физике, оптике, механике, философии и основам биологии человека, -- томно прошептала я, поглаживая его поясницу.
   -- Да-да, Тамира... С-сейчас сбегаю, принесу, - взволнованно произнёс библиотекарь и побежал за книгами. Вскоре он вернулся с ними.
   -- Я ведь тоже выпускник Академии, -- произнёс он. -- Закончил факультет лингвистики в этом году. Буквально месяц назад. Устроился прямо тут. Библиотекарь - уважаемая должность.
   -- А что это за два стекла у тебя перед глазами? - спросила я.
   - Очки, они же окуляры, - ответил Анвур, не заострив внимания на том, что я обратилась к нему на "ты". -- Изобретение выпускников нашей Академии, закончивших инженерный факультет.
   -- Это что-то типа ювелирных очков, с которыми работают механики? -- спросила я.
   -- Не совсем. С детства я много читал и посадил зрение, так что читать мне было тяжело. Но инженеры из Академии, изучавшие оптику, изобрели это устройство, благодаря которому я снова смог читать.
   -- Ты с детства много читал, Анфур, значит, ты вырос очень умным. А я люблю умных мужчин, -- произнесла я. Я нежно погладила живот Анфура и ощутила, что он весь дрожит. Моя рука спустилась вниз и ощутила там твёрдую эрекцию.
   Одна из особенностей моего организма - что я быстро завожусь. Я поцеловала Анвура в губы, а затем в порыве страсти содрала с него тунику. Он, несколько неловко и замешкавшись, снимал с меня одежду.
   И тут дверь в библиотеку с шумом отворилась. Зашли лишние свидетели, ещё группка первокурсников, пришедших за учебниками. И мне, и ему пришлось резко одеваться.
   -- Думаю, завтра я зайду в твою библиотеку за дополнительными материалами в ближайшие дни, -- томно прошептала ему я.
  
   Глава 4
   В который раз я перечитывала письма матери, написанные отцу. Они были направлены в гарнизон Легиона под Эсквиллом, но вернулись, потому что адресат отсутствовал. Мать никому их не показывала. Спустя несколько лет после её смерти я прочитала их. Я хранила их в память о родителях. И я надеялась найти в письмах зацепку, которая помогла бы найти отца. И привезла их с собой, сюда, в Сагир, в Академию.
   В который раз перечитала первые из них:
   "Я не знаю как это работает, но я тебя начала чувствовать с того самого первого письма от тебя, которое я открыла.
   Ты писал, что у букв нет интонаций, но для меня это не так. За каждой строчкой, написанной тобой, я чувствую твоё настроение. Это так естественно для меня. Как собака, которая улавливает малейшие мысли Хозяина. В день Весеннего Солнцестояния я чувствовала твоё отдаление. Я знаю, что если ты решишь уйти, я даже не спрошу за что.
   Твоя Л."
   С возрастом мне начало казаться, что мать смотрела на Него словно как на какое-то высшее существо. Она неоднократно говорила мне, что никого так сильно не любила, ни до, ни после. Была ли это истинная любовь или зависимость? Я не знаю. Но она говорила, что за Элхараном ощущалась какая-то-то небесная энергетика. Сила, власть, доминанта. За Ним хотелось идти хоть на край света, не отпускать не на миг.
   Я зачитала следующее письмо:
   "На днях ты говорил , что мои глаза похожи на глаза актрис Вилленского театра. Но я думаю, они похожи на твои. Часто говорят собаки похожи на своих хозяев. Мне кажется я похожа на тебя. Может быть мне это только кажется.
   Когда ты рядом я испытывала бешеную радость. Сегодня боль я не чувствовала.
   Очень большое желание быть рядом. Особенно во сне.
   Твоя Л."
   И ещё одно:
   "Эмоции описывать и легко и сложно одновременно. Ты действительно очень хорошо чувствуешь мои состояния. Опыт тебя в очередной раз не подводит.
   Действительно вчера были минуты полной принадлежности тебе, полностью вместе с душой. Это волнами. Я не знаю, что тебе говорят мои глаза, но действительно ощущение что для тебя я могу сделать всё что угодно. Вчера вечером без тебя опять была внутренняя дрожь и чувство опустошения.
   Ты говорил тебя сравнивали с богом Солнца, Гэросом. Тогда так попробую объяснить. В зависимости от силы веры людям нужно ходить в храм для подтверждения самому себе, что они верят. Для показа другим, что верят. Есть верующие, у которых вера в сердце и им этого достаточно.
   С тобой у меня ощущение твоего присутствия рядом, всегда. Этого ощущение у меня раньше не было в жизни.
   Твоя Л."
   Началась учёба. Я познакомилась с группой. В группе среди первокурсников инженерного факультета было десять человек, и нас, девушек было лишь двое -- я и Ниалит. Занятия по специальным предметам, таким как математические дисциплины, основы механики, физика, оптика нам предстояло изучать нашей маленькой группкой. Общеобразовательные дисциплины вроде философии или основ биологии человека должны были проходить в лекционных залах со студентами других курсов.
   Предстояло первое занятие - лекция по геометрии от самого Шимдара, проректора Академии и друга Мефир-Анума.
   Дверь распахнулась, и через неё бесшумно, словно нетопырь впорхнул высокий худощавый педагог в белой тоге. Он и сам, хотя обладал смуглой кожей, оказался обладателем длинных белоснежных волос. Я не поняла по цвету волос преподавателя, то ли он седой, то ли блондин с неестественно белыми волосами: судя по лицу, ему недавно стукнул пятый десяток, и редко кто в таком возрасте седеет. Хотя, с другой стороны, скорее рано поседевший. Южанам, коими являются сагирцы, неестественно быть блондинами. Глаза его оказались светло-серыми, очень светлыми, почти белыми, как иногда бывает у слепых, с ярко выраженным чёрным зрачком. Тем не менее, судя по тому, как учитель хищно крутил головой, видел он прекрасно.
   -- Добрый день, -- прошипел преподаватель. Но в его исполнении это прозвучало так, будто он пожелал всем медленной и мучительной смерти. -- Я -- учитель Шимдар, один из основателей и проректор этой академии. Я буду преподавать у вас теорию физики и математику.
   -- Похоже, учитель обладает садистскими наклонностями, -- шёпотом произнесла Ниалит, с которой я сидела за одной партой.
   -- Разговорчики! -- рявкнул Шимдар, -- наша сегодняшняя тема -- введение в сферическую геометрию. Вы все ещё из гимнасия знаете, что параллельные прямые не пересекаются. Однако, в сферической геометрии они могут пересекаться. Кто-нибудь может привести пример?
   -- Легко, -- подняла руку я, -- пример тому -- меридианы на глобусе...
   -- Правильно, -- кивнул преподаватель, -- могу я узнать ваше имя?
   -- Тамира Тиррен, господин учитель.
   -- Тиррен? -- одёрнулся Шимдар, услышав мою фамилию -- Вилленка?
   -- Да, а что? -- ответила я, не понимая, какое отношение к теме лекции имеет моё происхождение.
   -- Ничего, -- нахмурив брови, и сжав зубы процедил учитель. Похоже, он не любил моих соотечественников. Ну и ладно, лишь бы на экзаменах не валил, а если попробует, найду кому пожаловаться.
   Следующим предметом оказались основы биологии человека. В лекционный зал медицинского факультета направились все первокурсники, за исключением, собственно, лекарей, которые проходили эти темы на более глубоком уровне.
   Мы поднялись по винтовой лестнице и зашли в лекционный зал. По бокам класса стояли скелеты. В аквариуме на небольшом шкафчике бултыхался труп существа, похожего на младенца, только у него было две головы и две грудные клетки. На аквариуме висела табличка с надписью "Соединённые близнецы. Нежизнеспособная патология развития человеческого эмбриона".
   Также на шкафу стояла коробка, в которой находились разные пилюли. Перед шкафом располагался скелет ребёнка с четырьмя ногами и надписью: "Нежизнеспособный мутант".
   В аудиторию вошёл педагог, высокий грузный кудрявый мужчина средних лет с большой головой, широким лбом, длинным носом и мохнатыми бровями. Он был облачён в белый халат, а на его плечах висел шланг. Я читала о таком медоборудовании в книгах Мефир-Анума. Стетоскоп.
   -- Доброе утро, класс, -- пробасил он, -- я Харунд, преподаватель и замдекана медицинского факультета. Я буду вашим учителем по основам биологии человека.
   -- Зачем нам нужен ваш предмет? -- спросил один из студентов, -- мы же не врачеватели. Я, например, вообще математик.
   -- Потому что академическое образование есть универсальное, разностороннее образование, -- раздалось в ответ, -- образованные люди должны иметь общие представления о том, как устроен наш организм, что нужно делать, чтобы сохранить здоровье и как оказывать первую медицинскую помощь.
   -- Одна из дисциплин биологии -- генетика, -- продолжал учитель Харунд. -- Она определяет признаки, которые наследуют все живые существа: микроорганизмы, растения, животные и люди. Впервые законы генетики были изучены одним человеком... пускай, жрецом Храма Луны, которого звали Мендель. Храм Луны -- один из оплотов науки в Вилленской империи, и Мендель решил изучить механизмы наследования. Для начала он скрестил жёлтый и зелёный горох. Как думаете, студенты, какого цвета был горох, выросший в следующем поколении?
   Я подняла руку.
   -- Как вас зовут? -- спросил учитель.
   -- Тамира, родовое имя Тиррен, -- ответила я.
   -- Тамира, как вы думаете, какого цвета народился горох?
   -- Лимонного, -- сказала я, -- жёлто-зелёного. Родительские признаки смешались в следующем поколении растений.
   -- Распространённое заблуждение, -- покачал головой Харунд, -- будто в потомстве родительские признаки смешиваются. Всё не так. Вернее, не совсем так. Часть признаков может смешаться, но это при совпадении различных факторов. Так вот. В следующем поколении весь горох народился жёлтым.
   По аудитории прошла волна изумлённых возгласов.
   -- Что это может значить? -- спросил учитель.
   -- Это значит, что наследственность жёлтого гороха сильнее, чем наследственность зелёного.
   -- Абсолютно правильный ответ, -- улыбнувшись, кивнул лекарь, -- наследственность у жёлтого гороха сильнее. Как вы думаете, Тамира, у этого жёлтого гороха, какой народился горох следующего поколения?
   -- Жёлтый, естественно, -- уверенно сказала я.
   -- Вы правы, -- ухмыльнулся Харунд, а потом продолжил, -- большей частью. Три четверти нового гороха оказались жёлтыми. А четверть зелёными. Всё объясняется генетикой и простой математикой. Существует единица наследственности, которую сам Мендель назвал "фактор", но потом её назвали "ген". Дочерний организм получает по каждому наследственному признаку один ген от отца, другой от матери. В первом поколении, если у родителей разные гены, то проявит себя сильный. Сильные гены называются доминантными. Слабые гены проявляют себя только если оба родителя были их носителями. По-другому они называются рецессивными. Назовём для примера пары генов жёлтого гороха АА, зелёного аа, -- учитель записал две пары букв на доске, -- У второго поколения гороха Менделя были гены Аа. У третьего поколения растения носили пары генов АА, Аа, Аа и аа, -- он говорил и писал, -- в первых трёх случаях горох жёлтый. В четвёртом - зелёный. Родительские признаки могут смешиваться, если за них отвечает ряд разных генов.
   Чтобы люди, животные и растения выживали, боги поступили мудро. Они сделали болезненные гены рецессивными, а здоровые доминантными. Если от одного родителя человек получит нездоровые гены, а от другого здоровые, он будет в целом здоровым. Если же один родитель полностью здоров, а второй - нет, то человек будет полностью здоровым...
   Следующим предметом была философия, соответственно, в лекционном зале философского факультета. Учителем была женщина по имени Фэйрат, она выглядела молодой, похоже, сама недавно закончила академию. В её глазах читалась какая-то особая энергичность. Как выяснилось, от инженеров второго курса, когда они учились на первом, Фэйрат ещё не читала свой предмет, а начали читать им вместе с нами, как и лекарям. В лекционном зале оказались студенты инженерного и медицинского факультетов с первого и второго курсов.
   -- У каждого народа, -- произнесла преподавательница, -- есть свои этические законы. И мы, философы Академии, создали универсальный этический закон, единый для всех, вне зависимости от народной и религиозной принадлежности. Если бы этому кодексу следовали ВСЕ, то мы жили бы в идеальном обществе.
   -- Да ладно, -- ухмыльнувшись, шепнула мне Ниалит, -- единый закон для всех? Люди никогда не смогут по такому жить, потому что, если попробовать принять что-то такое, это порушит хотя бы часть основ нашего общества.
   -- Особенность Универсального Закона, -- продолжал Фэйрат, -- в том, что он сводится только к двум заповедям: "не навреди" и "твори добро". Этот нравственный закон очень прост и в то же время оказывается слишком сложным для исполнения большинству. Любая заповедь любой нравственной системы сводится к одной из двух основных заповедей, а то и к обеим сразу. И если ты чист сердцем и разумен, то сам и без всяких наставников догадаешься, что нравственно, а что -- нет.
   -- Учитель Фэйрат, а как я смогу понять, что есть грех, а что -- нет? - спросила Ниалит, - каждая религия говорит на эту тему своё. А что есть истина в этом отношении?
   -- Естественно, надо ограничивать отрицательные эмоции, чтобы не быть преступником и аморальным существом. Но такие вещи, как желание вкусно поесть, никому урона не несут и в них нет ничего плохого - не то что греховного.
   Грешником можно стать в результате неправильного воспитания, или же можно сознательно выбрать путь зла, если становится слишком сложно идти по светлому пути. Все религии сводятся к Универсальному закону. Различие между ними только культурное. Тебе не запрещено соблюдать религиозные традиции, если они не противоречат Универсальному Закону. Истинно свободный и хороший человек - либо верующий в богов, но не слепо, либо вообще неверующий, но нравственный. Как говорят у нас в Сагире, почитающий богов лишь сердцем, не прибегая к разуму - как мельничный осёл: движется, но не проходит расстояние.
   Все религии сводятся Универсальному закону. Хотя правила поклонения во всех религиях разные, по Универсальному закону не важно, каким способом ты молишься. Не важно, какую одежду ты носишь, что ты ешь и во что ты веришь. Ты войдёшь после смерти в лучший мир, если ты - хороший человек, никому не творишь вреда и созидаешь добро. Служение Универсальному закону создаст идеальное общество, где не будет войн, религиозных и этнических конфликтов, ибо все люди - братья, там не будет войн, преступности и рабства.
   По аудитории прошлась волна изумлений. Я всегда была против жестокого обращения с рабами. У нас детей рабов освобождают по достижению совершеннолетия. Но до этого я не додумалась! Оказывается, можно вообще отменить рабство!
   -- Она хочет разрушить основы общества, саму систему Сагирского царства! -- шепнула мне на ухо Ниалит, -- я не возражаю против освобождения детей рабов или наиболее достойных из рабов, но ломать рабство как систему, как одну из основ экономики? Интересно, что про неё думают хиджаи? Надо будет сообщить насчёт её взглядов властям. Или хотя бы задать ей вопрос.
   -- Не вздумай, -- шепнула в ответ я, -- власти Сагира помогли основать Академию. Они прекрасно знают, о чём рассказывают наши преподаватели.
   -- Учитель Фэйрат, -- подняла руку Ниалит, -- а если рабство отменить, за чей счёт будет держаться вся экономика?
   -- За счёт труда свободных людей. С развитием технического прогресса, в том числе за счёт наших выпускников, производительность труда растёт, и необходимость в неоплачиваемых работниках отпадает.
   Ниалит замолчала. Я сидела потрясённая. Не может всё быть так просто.
   -- Как вы думаете, - продолжила преподавательница, -- какой человек сам по себе более нравственный: верующий или неверующий?
   -- Конечно, верующий, - ответила Ниалит, - Потому что он с детства знает, что есть хорошо, а что есть плохо. А для кого нет богов - для тех всё позволено.
   -- Неправильно, - покачала головой Фэйрат, -- Большинство верующих ведут праведный образ жизни потому лишь, что они боятся божественного наказания. Ты не должен творить добро только из страха перед богами, ты должен творить добро ради добра. Ты даже не должен творить добро лишь из-за того, что ты не склонен творить зло.
   Чем больше говорила преподавательница, тем меньше мы её понимали.
   -- Я вас не понимаю, - сказала Ниалит.
   -- Например, сказано: "не убий". Вы можете сказать: лично мне никогда не хотелось убивать. Я не склонна к убийствам. Значит, я -- человек нравственный.
   -- Согласна, -- подтвердила Ниалит, -- я никогда никого не убивала, и мне не хотелось. И я считаю себя нравственной, потому что мне не хотелось убивать.
   -- Одна лишь склонность не делает тебя нравственным. Ты должен осознать, что убийство есть плохо, что убийство есть грех. Ты должен осознать, что ты НЕ ДОЛЖЕН убивать других (за исключением крайних случаев) и ты ДОЛЖЕН стремиться сохранить жизнь других. Когда человек начинает осознавать, что убийство есть плохо, он начинает быть нравственным. В спорных ситуациях надо слушать не большинство, а самого себя.
   -- Учитель Фэйрат, значит, Универсальный Закон признаёт свободу нашей воли?
   -- Он признаёт нашу свободу в рамках Универсального Закона. Однако, обретая свободу, человек накладывает на себя ответственность за самого себя. И для того, чтобы стать ответственным, надо получить свободу. Свобода и ответственность не могут существовать друг без друга. Некоторые люди, часто даже наши родители требуют от нас ответственности, не предоставив свободы.
   -- Учитель Фэйрат, а почему боги не могли создать всех добрыми и неспособными грешить?
   -- Именно свобода выбора и делает нас разумными существами. Если бы боги создали нас такими, как вы сказали, все были бы добры и безгрешны, но неразумны, так как лишены свободы выбора.
   В общем, только взрослые могут быть по-настоящему нравственны, - подытожила учительница Фэйрат, - поскольку дети - зачастую существа злые, а если и не творят зла, то из страха наказания или по склонности, а не от осознания нравственности. До осознания нравственности человек дорастает не сразу. Или не дорастает вообще.
   На большом перерыве мы с Ниалит сидели в столовой. Я с аппетитом уплетала огромную тарелку рагу из телятины. После порции супа, что мы уже съели. Ниалит с интересом смотрела на мою порцию:
   -- Тама, ты ешь как легионер, и при этом не толстеешь. По моим расчётам ты должна была бы весить раза в два больше. В чём же твой секрет?
   -- Высокий уровень метаболизма, -- ответила я словами из лекций учителя Харунда, -- постоянная работа нейронов, постоянные выработки адреналина, регулярные тренировки в области гимнастики, а заодно и ускоренный цикл трикарбоновых кислот.
   -- Ведьма? -- улыбнулась Ниалит.
   -- Ведьма, -- засмеялась в ответ я. И при этом задумалась всерьёз: не ведьма ли я? Чем объясняются мои удивительные способности? Откуда пошёл мой ускоренный метаболизм, сокращённая способность ко сну, повышенный интеллект? Вероятнее всего, всё это унаследовано от отца, уроженца Ар-Мицеха. Говорят, там, в Ар-Мицехе, у всех есть какая-то склонность к магии. Есть у них и поговорка: "У нас в Ар-Мицехе что ни баба, то ведьма". Похоже, я получила от отца колдовские способности. Неужели я реально ведьма? Надо отвлечься от этих мыслей.
   Я рассматривала весь комплект соучеников мужского пола, в поисках того, с кем смогу проводить вечера и ночи, а если сложится, то и сразу нескольких. Оглядев их, я выбрала троих, всех высоких и явно развитых физически. Это оказались второкурсники, двое из них с нашего факультета, а один с медицинского. Первый, инженер-механик, оказался строен и худощав, но язык не повернулся бы назвать его слабаком, он выглядел жилистым, судя по одежде -- сагирский аристократ. Он был облачён в длинный чёрный парчовый халат и чёрную чалму, в центре которой, в районе лба, красовался рубин. Парень явно происходит из богатой семьи!
   Второй, лекарь -- неестественно бледный для наших краёв северянин, варвар, скорее всего, сулл. С крупными мускулами, голубоглазый блондин с длинными волосами и бородой. У меня было несколько варваров. Я пересекалась с ними во время последней Талактиады аки Талактийских игр. Это крупное спортивное соревнование во имя наших богов, которое происходит раз в пять лет, и на которое собираются атлеты со всего мира. И я скажу, что южане в целом более страстные любовники, они быстрее вспыхивают, но и быстрее остывают. Тем не менее, наиболее красивым выглядел третий, как и я, инженер.
   Он оказался наиболее привлекательным из них: самый крупный, с короткими чёрными густыми волосами, как и первый, явный сагирец. Такую мускулистую фигуру можно было обрести только после нескольких лет упорных тренировок. Он сидел вместе с аристократом в чёрном халате и чалме, который тоже мне понравился.
   -- Не знаешь, кто этот парень? -- шёпотом спросила я Ниалит.
   -- Это -- Сэфи, он происходит из касты воинов. Его сосед по парте -- аристократ Шафир. Говорят, они лучшие друзья и вместе несколько лет, не разлей вода, даже поступили вместе на инженерный. Про обоих говорят, что они довольно странные. Шафир -- молчаливый и замкнутый, а Сэфи вообще не разговаривает, разве что, если к нему обратится учитель, и ведёт себя порою странно, как ребёнок. Тем не менее, он не идиот, вступительные экзамены как-то сдал.
   Странное у Сэфи поведение или нет, но это не значит, что он плох в постели. Я решила действовать. После лекции я подошла к нему. Шафир находился рядом.
   -- Привет, -- произнесла я.
   В ответ последовало гробовое молчание.
   -- Ты ведь -- Сэфи, да? -- спросила я, -- меня зовут Тамира.
   Опять молчание.
   -- Я учусь на первом курсе инженера-механика, -- продолжила я, -- а ты, вроде, на тоже, только на год старше?
   Молчание.
   -- Может познакомимся поближе? -- моя рука прошлась по его спине и начала спускаться вниз.
   -- Спасибо за предложение, но я вынужден отказать тебе, Тамира, -- Сэфи наконец-то нарушил тишину.
   Я чуть нахмурилась. Мало кто из мужчин мог отказать мне. Что же с ним такое? Он дал обет безбрачия какому-то божеству? Сэфи не похож на человека религии. У него нарушена потенция? Не верю! У столь молодого парня в такой идеальной форме там всё должно прекрасно работать! Евнух? Опять же невозможно, такая фигура может быть только у здорового мужчины с высоким тестостероном. Может, он один из тех редких типов, верных своим возлюбленным? Может. Но передо мной мало кто устоит.
   Глядя на мускулистую фигуру Сэфи, я ощутила тепло внизу живота и нарастающее чувство пульсации там. Надо действовать активнее! Я обеими руками крепко схватила его спину, прижалась к нему грудью и поцеловала его в губы:
   -- Я хочу тебя, Сэфи!
   Мой соученик резко поднял правую руку, схватил меня за запястье и как-то мгновенно, не причинив мне боли, отдалил меня на расстояние шага:
   -- Меня не интересуют женщины, Тамира -- монотонно произнёс он.
   -- Пойдём, друг мой, -- Шафир схватил товарища за руку и повёл в следующую аудиторию. Тот последовал за ним.
   Вот это номер! Неужели... Сэфи из тех, кого интересуют мужчины? Или он представитель малого процента людей, не проявляющих полового влечения, асексуалов. Вероятнее первое. Тогда неудивительно, что Шафир, будучи аристократом и при деньгах, живёт с ним, и они "много лет как вместе", и они постоянно ходят парой! Похоже, они и есть пара! Они любят друг друга! Из троих интересных мужчин двое увлеклись друг другом. Я сильно возбудилась, представив, как эти двое целуются, обнимаются и так далее, а потом к ним присоединяюсь я, и мы занимаемся сексом втроём.
   Но Сэфи чётко сказал, что женщины его не интересуют, а значит, эта пара выбыла из моего списка. Зато один-то остался. Торлаг. Я нашла его в одном из коридоров Академии, когда он там прогуливался в одиночестве.
   -- Привет, северянин, -- сказала я.
   -- Здравствуй, -- поклонился он, -- Тамира, да?
   -- Верно, -- кивнула я, -- патрицианка, приехавшая сюда из-под Виллена. Расскажи о себе, о своей родине.
   -- В наших суровых краях полгода царит зима, -- хмуро произнёс Торлаг, -- а из оставшейся половины четыре месяца льют ливни, и лишь пару недель длится прохладное пасмурное лето.
   Я решил стать лекарем, потому что семь лет назад проснулся мой дар. Я научился видеть людей насквозь - в буквальном смысле. Видеть их кости, их органы. И, дотронувшись до больных людей, ощущать их боль. Вскоре я смог силой воли, контролируя энергии в собственном теле, исцелять лёгкие болезни вроде простуды или несварения желудка. Также я могу ощущать эмоции других людей!
   -- Очень интересно! Я тоже могу ощущать чужие эмоции! Полагаю, что это - наследственный дар от моего отца, мать рассказывала, что у него были какие-то колдовские способности! Кто твои родители, Торлаг?
   -- Мать -- обычная горожанка. Отца своего я не знал, он был странником, который ушёл, когда я был младенцем. Меня воспитала мать, а мужским занятиям меня учил дядя.
   Тоже неизвестный отец! И тоже странные способности! Может, его отец связан с моим? Тут же возникла мысль, что у нас может быть один отец, и если я пересплю с Торлагом, это будет инцестом. Хотя нет, невозможно! Я куда смуглее моей матери, а Торлаг -- напротив -- бледнолицый голубоглазый блондин! Я облегчённо вздохнула.
   -- Я вырос в городе Гурбертепе, чьё название значит "Крепость рунного камня", -- продолжал северянин, -- Город был основан за пару лет до моего рождения Великим Шаманом. Он лишь иногда общается с нашим вождём. Остальное время, поднимаясь на Священную Гору, он медитирует и в трансе общается с Пирреном, богом-громовержцем, покровителем нашего народа, суллов. От Пиррена Великий Шаман заполучил множество знаний, которые передал нам.
   -- Какие же?
   -- Письменность, градостроительство, выплавку железа, картографию, математику. Пятнадцать лет назад Великий Шаман вновь поднялся на Священную Гору, обещав, что вернётся через десятки лет, и даст нам новые знания, когда наш народ созреет для них.
   -- Слушай, Торлаг, - томно произнесла я, схватив его за ягодицу, - может, вечером заглянешь в мою комнату и покажешь мне, как поднимается... твой шаман.
   -- Нет, Тамира, -- отрезал Торлаг, -- Я помолвлен. У меня уже есть любимая женщина на Севере. И я не собираюсь ей изменять. Я из клана Медведя, у нас совершивший измену, подвергается пожизненному позору и изгнанию из клана.
   -- Север далеко, - возразила я, - тут твои традиции не работают, и никто об этом не узнает.
   Я ощущала, что Торлаг сильно возбуждён.
   -- Когда ты последний раз спал со своей любимой? -- спросила я. Судя по тому, что Торлаг уже на втором курсе, а добираться домой ему месяц, вряд ли он возвращался на каникулы, так что больше года сидит тут. Очень давно.
   -- Мы... мы только помолвлены... -- начал как-то мяться Торлаг, -- мы ещё не...
   -- Так ты -- девственник? -- немного смеясь, спросила я.
   -- Ну... да...
   Вот это поворот! Суровый северянин, атлет, сплошные мускулы, и вдруг -- девственник! Да, у них у каждого клана свои тараканы в голове. Тем не менее, нет менее податливых женским чарам мужчин, чем молодые девственники.
   -- Не знаю, как у вас на Севере, но у нас в Виллене девственность после пятнадцати лет считается недостатком, -- томно прошептала я ему на ухо, -- и я тебя могу от него избавить.
   -- Но моя невеста... Позор для мужчины из клана Медведя...
   -- Торлаг, не будь дураком, -- чуть нахмурилась я, -- ты в этой академии единственный сулл. И если у нас, что будет, если кто и узнает в Академии, то в твоём клане никто.
   Северянин взволнованно стоял передо мной. Я повела его в свою комнату.
   В комнате я легла на кровать. Торлаг неровными движениями разделся. Я чувствовала, что он взволнован и дрожит. Ведь это его первый раз. Возможно, дрожит и от того, что осознаёт, что изменяет женщине, с которой обручён.
   Я легла на кровать, а северянин сверху на меня.
   -- Помоги мне снять эту тогу, -- прошептала я ему.
   Дрожащими руками Торлаг сунул руки под мою тогу и протянул её наверх, снимая с меня. Под тогой ничего не было. Сулл начал кусать мои соски.
   -- Больно, -- сказала я, -- всему тебя надо учить. Действуй нежнее. Вот так, -- я провела языком по его мускулистой грудной клетки, вокруг его сосков.
   Северянин стал нежно и ласково облизывать мою грудь и соски. Я видела, как его член всё больше увеличивается в размерах.
   -- Давай, -- шепнула я, притянув Торлага к себе и обхватив его ноги своими бёдрами. И он вошёл в меня. Его член оказался большим, однако двигался он очень неумело.
   -- Расслабься, -- сказала я, -- ложись на спину, я всё сделаю сама.
   Торлаг вышел из меня, и я легла на него сверху, а потом ввела в себя его член. Положив руки на его грудь, я начала медленно опускаться и подниматься. Я ощущала, что его член входит до упора. Поглаживая его грудь и живот, я принялась двигаться то быстрее, то медленнее.
   -- Давай и ты двигайся, -- сказала я, поставив руки на его плечи. Торлаг же начал двигать тазом, положив ладони на мои груди. И снизу у меня разгорелся огонь, прошедший по животу и по всему телу. И я ощутила, будто мы с Торлагом превращаемся в единый организм, будто я ощущаю свои руки на его плечах, будто они на моих плечах, ощутила его крепкие мускулы как мои собственные, и даже его член, находящийся в моей вагине, ощутила будто это мой собственный орган. И Торлаг тоже был готов кончить. Я как будто испытала два оргазма одновременно. Громко застонав я зажмурилась...
   И поняла, что смотрю глазами Торлага. И вижу на себе... себя. Тамиру. Открываю глаза, слезаю с Торлага. Надо отдышаться.
   -- Что это было? -- спросила я.
   -- Сам не понял, -- ответил северянин, -- как медик скажу, что наши нервные системы на некоторое время объединились. Нервное слияние, нервный контакт...
   -- И почему? Как думаешь? -- спросила я.
   -- Выходит, так проявляется мой дар, -- ответил Торлаг, -- я могу ощущать чужую боль, дотронувшись до больного человека. Похоже, во время интимной близости я могу испытывать ощущения партнёрши и передавать ей свои.
   -- Да, -- отдышавшись, произнесла я, -- у нас много общего. Меня из-за моих способностей моя подруга недавно назвала ведьмой. Надеюсь, Торлаг, ты не считаешь меня ведьмой?
   -- Ну, конечно, ты не ведьма, ты, скорее, светлая волшебница, -- сказал Торлаг, поцеловав меня. А потом чуть опустил глаза. Он всё ещё стыдился, что изменил со мной своей невесте, -- Извини, не стоило мне с тобой спать.
   Я молчала. А Торлаг оделся и вышел.
  
   Глава 5
   Вечером я делала домашнее задание, что дал учитель Харунд. Несколько задачек по генетике. Среди них была одна, вроде как, основанная на реальных событиях. В одном из царств северных варваров у царя и царицы родился сын, блондин. Мать ребёнка - блондинка, отец - брюнет, оба родителя у отца - брюнеты. На основании этого придворные решили, что царица изменяла мужу, и юный принц северных варваров - дитя измены. Вопрос: может ли юный принц быть сыном мужа матери?
   Задачка оказалось простой. Доминантные гены тёмных волос обозначим А, гены светлых - а. Мать принца блондинка, значит он получил от неё рецессивные гены а. Дед с бабкой по отцу брюнеты. Значит, любой из них (или оба) могли быть носителями не только доминантного А, но и рецессивного а, который и унаследовал их сын-царь. В таком случае юный принц с вероятностью в пятьдесят процентов вполне мог унаследовать от отца ген а и родиться блондином.
   Всю следующую ночь мне снились эротические сны с участием Сэфи и Шафира, мощный торс и мускулы первого, стройная фигура и жилистые руки второго. Они по-разному ублажали друг друга, а потом к ним присоединялась я, после чего они сосредоточились на мне. Я несколько раз просыпалась и ворочалась, пытаясь снова заснуть, но завораживающие облики этих двоих не отпускали, возвращаясь снова и снова в мои ночные грёзы. Окончательно проснулась я уже под утро, и Сэфи с Шафиром всё не выходили из головы. Лёжа на кровати, я принялась мастурбировать, представляя себя сразу с ними двоими, их страстные движения и напряжённые тела. Хорошо, что я живу тут одна в комнате, и никто не помешал. Увлечённая собственными фантазиями, я испытала буйный оргазм, какого давно не ощущала. Отдышавшись, я пошла в ванную. Надо было готовиться к новому учебному дню. Как жаль, что Сэфи и Шафир, любящие друг друга, вряд ли допустят к себе меня. Обычно третий лишний, и я боялась, что это могу быть я.
   После занятий мы, студенты первого курса, пошли в медкабинет, расположенный на медицинском факультете. Дженнат, декан факультета и заведующая кабинетом, принимала нас по очереди. Она выдала мне противозачаточные пилюли, пилюли против похмелья и достала шприц, которым собиралась сделать мне укол. После того, как Дженнат занесла шприц над моим левым плечом, её рука резко остановилась.
   -- Что случилось, госпожа Дженнат? -- спросила я.
   -- Шрамик у вас на плече, Тамира, -- ошарашенно выдавила из себя декан, -- под татуировкой. Откуда он?
   -- Это шрам от травмы, нанесённой топором одной ревнивой женщиной. На мне всё заживает как на собаке, однако этот полностью не прошёл. Пришлось замаскировать его татуировкой. А что?
   -- Я не про него. Я про мелкий шрамик. Вот этот.
   -- Сама не знаю, - пожала плечами я, -- как-то появился. Внезапно.
   -- А давно? -- чуть нахмурила брови Дженнат.
   -- С детства, - ответила я. -- Не понимаю, какое это имеет значение. Это признак какой-то болезни?
   -- Да нет, -- ответила лекарка, -- вы хотите сказать, Тамира, что у вас этот шрам с рождения? С младенчества? С тех пор, как вы себя помните?
   -- С семи лет, -- ответила я.
   -- И вы не помните, как он у вас появился?
   -- Я вообще плохо помню тот период, -- развела руками я, -- дядя говорит, что у меня случилась кратковременная амнезия из-за психологической травмы, неделя жизни как будто стёрта из моей памяти. С тех пор, как вновь себя помню, этот шрамик и был.
   -- Как будто стёрта из памяти... Интересно...
   -- Учитель Дженнат, я вообще-то пришла насчёт прививки от инфекционных болезней, - чуть нахмурила брови я, -- будьте добры, поставьте её мне.
   - Да, разумеется, Тамира, - рассеянно произнесла Дженнат. У меня сложилось такое чувство, будто мыслями она была не со мной, думала о чём-то своём. Дженнат не смотрела мне в лицо, наморщила лоб и чуть закатила глаза влево. Похоже что-то вспоминала. Машинально она поставила мне укол в плечо, вытащила шприц, а потом крикнула:
   -- Следующий!
   Поведение госпожи декана оказалось странным. Ну и ладно. Я вышла прогуляться по двору Академии. В центре двора стоял глашатай и озвучивал последние новости. Ничего интересного, рассказ про годовщину свадьбы старшего сына Царя-Солнца...
   Я пошла на рынок, купить немного фруктов, которые не давали на завтрак в Академии. Моё внимание от покупок отвлёк некий проповедник, которого кто-то уже назвал Пророком, короткостриженый и бородатый мужчина лет пятидесяти на вид, носящий синюю тунику.
   Мир вам, о граждане, и мир вам, воины сагирские, -- эти слова пророк обратил к слушающим его хиджаям. -- Расскажу я вам всем притчу. Один больной человек лежал посреди улицы и умирал от голода и лихорадки. Прошёл мимо аристократ -- и не посмотрел в его сторону. Прошёл хиджай, и также не пожелал связываться с умирающим человеком. Проходил рядом и жрец, несущий людям слово богов наших о добре и зле. Но он поступил двулично и не помог больному. Проезжал рядом и сулл, северный варвар. Он положил умирающего в свою колесницу и довёз его до лазарета. Уважаемые люди не посмотрели в сторону умирающего, а презренный варвар спас его.
   Пред лицом богов наших не важно, офицер ты, аристократ, жрец или простой землепашец. Пред лицом богов не важно, вилленец ты, сагирец или варвар, ибо нет ни вилленца, ни тангарца, ни сулла пред лицом богов наших. Лишь чистота души вашей видна пред очами наших богов. Ибо главное для них -- что внутри вас, а не что снаружи. Твори добро -- и вернётся добро. А зло посеешь -- зло и пожнёшь. Творите добро, люди, и истину говорю вам, придёт в сей мир царство истины и справедливости. И освободимся мы от пороков своих.
   Истину говорил я вам, -- продолжал пророк. И помните, дети божьи, добро идёт из вашей души. И не храм главное, не обряды, а душевная чистота. Боги живут в душе вашей, а не в храме Солнца. Сказано вам: не убий. А я говорю: не пожелай зла брату твоему. Сказано вам: не укради. А я говорю: не пожелай ничего из имущества брата твоего. И запомните сие, люди, и передайте детям своим.
   Слова Пророка во многом пересекались с тем, что нам на философии рассказывала учитель Фейрат. Как будто она и Пророк учились где-то вместе.
   -- Блаженны стремящиеся к знаниям, ибо их место в лучшем мире, --продолжал Пророк, -- Блаженны угнетаемые, ибо в борьбе обретут они просветление и освободятся от зла. Ибо нет в мире зла, как и нет тьмы. Ибо тьма есть отсутствие света, и зло есть отсутствие добра. Всё зло есть незнание. Я просвещаю вас, и несу вам свет, не оставляя в вас места злу. Ибо вы, просвещённые и просветлённые, будете жить в лучшем мире. Все люди - добрые, но не каждый знает это.
   -- Разве вор не знает, что воровать плохо, а убийца - что убивать грешно? - спросил один из хиджаев.
   -- Не знает, -- ответил пророк. -- Ибо он думает, что знает. Он слышал это, но не осознал. Потому как не знает, почему сие есть грех. Потому, чтобы не быть грешниками, живите по велению своего сердца и разума. Прежде чем совершить поступок, подумайте, что было бы, будь сей поступок всеобщей нормой, и что было бы с вами. Что было бы с вами, если бы все убивали и воровали? Говорю я вам, обращайтесь с другими, как хотели бы, чтобы они обращались с вами.
   Ради этого мы должны искоренить пережитки прошлого. Такие как рабовладение и война. Когда мы избавимся от них, наступит идеальное общество, настоящий рай на земле. Когда мы все научимся слушать наш разум! Чем раньше мы начнём жить рационально, тем быстрее настанет время царства истины и справедливости!
   Сейчас почти слово в слово содержание речи Пророка напоминало речь Фейрат. Либо она у него училась, либо он учился у неё, либо они учились вместе. Иного объяснения у меня быть не может.
   -- Однако, -- продолжал пророк, -- прогресс в нашем сердце и в нашей голове должен предшествовать техническому прогрессу. Осознанность предшествует прогрессу в технике. Иначе, в будущем, мы, технически развитые, но не осознающие ценности человеческой жизни, способны развязать войну с таким убойным оружием, что способно испепелить все существующие царства и убить большую часть людей.
   Испепелить все царства! Вот этого допустить нельзя! Пророк прав, техническому прогрессу должен предшествовать прогресс в головах.
   Там же, на базаре я увидела и бледную рыжеволосую женщину, явно происходящую с Севера. Она тоже проповедовала. Она рассказывала, что всё в этом мире связано, всё должно быть в состоянии баланса. Это была одна из северных жриц. Не шаманка в шкуре, а друидка в одежде из листьев. И она явно обладала магией. Она могла телепатически общаться с животными а также и командовать растениями, заставляя их расти быстрее.
  
   Я пошла обратно в Академию.
   И тут через врата Академии въехал взмыленный гонец на лошади. Он вручил глашатаю свиток, что-то шепнув ему на ухо, развернулся и стрелой помчался дальше, разносить свитки.
   -- Экстренные новости, -- развернув список, зачитал глашатай, - в гарнизоне Вилленского легиона, расположенном в дельте реки Азур, возникла вспышка опасного инфекционного заболевания. Двое легионеров скончались. Ещё пятеро солдат в тяжёлом состоянии с лихорадкой и проблемами с дыханием. Пятеро солдат не чувствуют запаха! Риджад, глава ордена хиджаев, принял решение изолировать гарнизон от столицы. Хиджаи закрыли имперскую военную базу на карантин, устроив вокруг неё блокаду. Вилленский посол выразил ноту протеста против действий союзных войск. Растёт напряжение между империей и царством Сагирским.
   Что за идиот наш дипломат! -- подумала я, -- Блокаду вокруг гарнизона устроили не просто так, а чтобы защитить Сагир от чумного барака!
   Правда, возникла и другая мысль. Может, никакой вспышки болезни в гарнизоне и нет, может Риджад это придумал, чтобы искусственно разжечь конфликт с Империей? Хотя, зачем?! Виллен далеко, две недели плыть. Пока имперский гонец доплывёт туда, пока там соберут армию, пока приплывут обратно... Пройдёт больше месяца! Хотя, наши могут послать курьера и в Ар-Мицех, имперскую территорию, и тамошний прокуратор проведёт мобилизацию...
   Нет, незачем главе хиджаев ссориться с Империей. А если подумать про сами симптомы заболевания... Я уже слышала про них! Дядя Бейнус рассказывал мне что-то похожее... Он переболел заразой, которая вроде бы называлась кобид. Сначала он не смог ощущать запахи, потом его лихорадило, потом он не мог дышать. Тем не менее, он как-то исцелился от кобида, но при этом очень не хотел рассказывать про тот период своей жизни...
   Мои мысли прервали шаги, раздавшиеся сзади. Я обернулась. В мою сторону шёл Шафир, а за ним по пятам, соблюдая дистанцию, следовал Сэфи.
   -- Тамира, -- чуть застенчиво произнёс он, -- как тебе последняя новость?
   Похоже, и он её слышал.
   -- Риджад приказал устроить блокаду вокруг имперской базы. Боюсь, у этого решения могут быть нехорошие последствия в политике.
   -- Отношения между державами не так важны, когда речь идёт о здоровье людей, -- неожиданно строго произнёс сагирский аристократ, -- Риджад поступил правильно. Царь-Солнце доверяет ему, значит всё будет хорошо. Я хорошо знаю нашего государя, он не допустит хаоса в стране и начала новой войны. Гибель части имперских солдат не так страшна, как возможная эпидемия, способная захватить столицу, а то и всю державу.
   -- Тебе не жалко имперских легионеров, потому что ты сам не вилленец, - чуть насупилась я.
   -- Я понимаю тебя, Тамира, но ты не права. По крови я всё-таки наполовину вилленец. Моя мать была вилленка...
   Я всмотрелась в его лицо. Да, есть какие-то вилленские черты. Длинный острый нос, крупные уши, короткие волнистые волосы, сам высокий и стройный. Шафир очень привлекателен. Как жалко, что он предпочитает мне общество Сэфи...
   -- И эти солдаты, скорее всего обречены, если, конечно, лекари Академии, её учителя или выпускники, не найдут лекарство от той чумы. И лучше для обеих держав, чтобы они остались единственными жертвами. Дай боги, всё закончится хорошо для наших держав.
   -- Дай боги, -- кивнула я.
   -- И ещё, Тамира, - застенчиво произнёс юноша, -- я видел, как ты набросилась на Сэфи...
   -- И что? -- повела плечами я.
   -- Рискну предположить, что ты сейчас одинока.
   -- Допустим, - я не понимала, к чему он клонит.
   -- Я тоже... Я тоже одинок. Может, этим вечером ты составишь компанию мне? У меня есть папирусная лодка, можем выйти на ней в дельту Азура, посмотрим на звёзды, выпьем вина.
   Мой мозг подзавис. То, что Шафир говорил, мало подходило к тому, что говорил Сэфи.
   -- Да ладно... -- выдавила из себя я, показав на Сэфи, - Ты же не из нашего лагеря...
   -- В смысле? -- нахмурил брови сагирец, -- о каких лагерях ты говоришь? -- он повернулся к Сэфи, - неужели ты подумала, что мы с ним... -- и рассмеялся.
   -- А разве нет? -- спросила я, глядя ему в глаза.
   -- С чего ты так решила?
   -- Ну вы с ним очень близкие друзья, ходите парой. И он недвусмысленно сказал мне, что не интересуется женщинами.
   -- Мы просто близкие друзья, - ответил Шафир, -- и он действительно не интересуется женщинами. А вот я интересуюсь.
   Я посмотрела на его тогу пониже живота. Тога была чуть оттопырена. Шафир и впрямь интересовался женщинами. Может, и мужчинами тоже? Но это не так важно.
   -- Он у тебя что, евнух? -- полушёпотом спросила я, чуть кивнув на Сэфи.
   -- Да вроде нет, -- пожал плечами Шафир. Говорит, дал обет безбрачия. Просто поспорил с кем-то.
   -- Интересные в Академии бывают личности, -- улыбнулась я.
   -- Так что, Тамира, выйдем сегодня в плаванье в дельту Азура? -- спросил Шафир.
   -- Всенепременно. И зови меня Тама или Мира, -- ответила я и поцеловала его в щёку.
  
   Глава 6
   Наступил вечер. Сумерки накрыли своими крыльями побережье. Папирусная лодка вышла в дельту Азура. Столица осталась позади. Вокруг стоял душный жаркий воздух вечернего Сагира. Над дюнами, нагревшимися за день, клубилось лёгкое марево, создавая иллюзию песчаных призраков. А тёплый ветер, огибая прибрежные скалы, издавал зловещее шипение. Однако, прохлада великой реки остужала воздух. На берегах стрекотали цикады, нарушая тишину пустынной ночи. Вечер постепенно сменялся чёрной ночью, и звёзды всё ярче разгорались на небосводе, освещая нам дорогу. Позади сиял Тиршафский маяк, показывая обратный путь. Лодка, пройдя дельту, вышла в море.
   -- Ночью ваша река особенно красива, -- сказала я, -- напоминает реку Гилар, но которой расположен Виллен.
   -- Самое красивое здесь -- ты, Тама, -- скромно произнёс Шафир.
   -- Спасибо, -- улыбнулась я.
   -- Расскажи о себе.
   -- Тамира из древнего рода Тирренов, -- представилась я, -- мне девятнадцать лет.
   -- Мне двадцать один, -- ответил Шафир. Чем ты увлекаешься, помимо механики?
   -- Если не считать математики и физики, связанных с моей специальностью, то борьбой и гимнастикой. Также литературой, и религиями. Я верю, что боги до сих пор спускаются в наш мир, и хочется найти кого-то из них, - услышав эти слова, Шафир чуть повёл бровью, -- а ты чем увлекаешься?
   -- Я также увлекаюсь религиями и литературой помимо инженерного дела. А ещё я люблю шахматы.
   -- Правда? Я тоже. У меня отдельная комната. Приходи ко мне, займёмся... шахматами. Перекинемся в партеечку-другую, махнёмся парой фигур.
   Шафир слегка покраснел. Я ощутила, что он несколько возбуждён и немного дрожит.
   -- А кто твои родители, Тама? -- сменил тему смущённый сагирец.
   -- Моя мать была патрицианкой, наследницей древнего рода, но она умерла от чумы, когда мне было лишь семь лет. Отца своего я не знаю, но мать говорила, что он был знатным воином. Не знаю, жив он ещё или нет. Его зовут, а может, звали, Элхаран из Ар-Михеца. Меня вырастил дядя, брат матери.
   -- Сочувствую, Тама. Моя мать также умерла от чумы три года назад. Мы аристократы. Это был второй брак моего отца, первая жена ушла от него и уплыла в Тангар. Как я уже говорил, я -- полукровка, по матери -- вилленец, а по нашей традиции принадлежность к народу идёт по матери. Посему, несмотря на то что я аристократ, меня с детства не воспринимали как полноценного сагирца.
   -- И до сих пор не воспринимают? -- спросила я.
   -- Жрецы признали меня сагирцем после того, как отец им хорошенько заплатил.
   -- Ничего себе! -- выдавила из себя я.
   -- Я у отца второй сын, от второго брака, и старшего брата он любит куда больше, чем меня, возможно, из-за моих корней. Полагаю, первую жену он любил сильнее, чем мою мать. Мне надоело быть тенью брата, вот я и подался в инженеры.
   -- Знаешь, Шафир, у нас много общего. Я ведь тоже полукровка. Я тоже по матери вилленка, а отец у меня, как сказала, из Ар-Мицеха. И у нас в Виллене народность определяют по отцу. Но Ар-Мицех - территория Империи, отца моего толком никто и не знал, и меня считали вилленкой и патрицианкой, приписали к роду матери, Тирренам.
   И я тоже ушла от скучной праздной жизни аристократки, чтобы заняться серьёзным делом, инженерией.
   -- С детства люблю выходить в дельту Азура и Великое море на лодке, -- задумчиво произнёс Шафир, -- здесь можно отдохнуть от городской суеты, от учёбы, он политики и царящих интриг.
   Да, чувствуется, что у него мало опыта общения с женщинами, он несколько скован. Надо его чуть расслабить.
   -- Шафир, -- чуть игриво произнесла я, -- ты обещал, что тут будет вино...
   Аристократ открыл один из сундуков, расположенных на борту лодки и достал оттуда бутылку, сменившую не один год, и два бокала.
   -- "Лунный свет", продукт лучших виноделен Тиршафа, -- мечтательно произнёс он, со смачным звуком откупорив бутыль и разливая вино по бокалам. Покрутив вино в бокале, я отпила небольшой глоточек.
   -- Великолепно, -- удовлетворённо произнесла я, -- уж я-то знаю толк в винах, у меня есть винодельня, полученная по наследству. "Лунный свет" куда лучше, чем "Роса Виллена", которую изготавливает наш род. Это напиток, достойный царей!
   -- Спасибо, Тама, -- расплылся в улыбке Шафир. Мы отпили ещё, и он наполнил бокалы до краёв, -- помимо вина я также люблю и пиво, но мой отец говорит, что это - напиток простолюдинов, не достойный нашего рода.
   -- А знаешь, Шафир, иногда и я не против выпить немного пива. А твоё вино подходит под нынешний вечер. Лунный свет озаряет наш путь...
   Внезапно мои мысли прервало жужжание, и ещё один источник света, озарявший наш путь. На наш плот сел скарабей. И от него шло оранжевое сияние!
   -- Шафир, ты видишь это?! -- взволнованно выкрикнула я.
   -- Это скарабей. Одно из священных животных в Сагире. Мы стали почитать его, когда увидели, что скарабей перекатывает шарик навоза, где закопаны его яйца, повторяя путь Солнца, с востока на запад. Колесница бога Гаарха также запряжена гигантским скарабеем, который перекатывает шар Солнца...
   -- Я не про это! -- перебила его я. -- От него исходит оранжевый свет, и он выглядит... как-то неестественно.
   -- Тама, о чём ты? Он не светится, -- чуть строго произнёс Шафир и дотронулся ладонью до моего лба, -- ты хорошо себя чувствуешь? Жара вроде нет, а я уж испугался, что новый мор из гарнизона дошёл и до тебя. Может, ты уже перебрала вина?
   -- Шафир, не говори ерунды, -- я махнула рукой, -- я довольно устойчива к алкоголю и могу выпить много вина или пива без серьёзных последствий. Не видишь сияния от него, так не видишь, но меня он смущает. Лучше его раздавить от греха подальше, -- я занесла сандалию над насекомым, но Шафир остановил меня, поймав мою ногу:
   -- Нет! Не дави его! Это священное животное! Лети! Лети отсюда, создание Гаарха!
   Божественный жук как будто послушал аристократа, грациозно прошёлся по палубе лодки, распахнул крылышки, взмыл в воздух и двинулся в сторону столицы.
   -- Люблю свою папирусную лодку. Спокойствие, тишина. Только природа и я.
   Н-да, чувствуется, что Шафир -- интеллигент, любитель шахмат и математики, и при этом мастер боя на мечах. И довольно скромный с женщинами парень.
   -- Ты так и будешь держать меня за ногу? -- с сарказмом произнесла я.
   -- Извини, -- ответил он, сняв руку с моей ноги.
   -- А я разве сказала, что я против? -- рассмеялась я, -- тебе незачем извиняться.
   Смутившись, аристократ тоже слегка рассмеялась.
   -- Ты романтик, Шафир, -- продолжила я, возвращаясь к прошлой теме. -- Не знала. Тут не только природа и ты. Но и я тоже.
   Я положила голову на плечо Шафира, а потом обняла его за талию. Он, несколько робко, тоже обнял меня. Развернувшись к юноше, я страстно поцеловала его в губы, и он ответил мне тем же. Я почувствовала жар внизу живота и протянула руку под тогу Шафира, где также ощутила напряжение.
   -- Никогда ещё не встречал таких активных женщин, -- выдавил из себя он.
   -- Теперь встречал, -- ответила я, нежно поглаживая его орган. Он всё больше и больше наливался кровью, увеличиваясь в размерах. Целуя Шафира и поглаживая его мужское естество, я повалила его на пол лодки. Затем я пару раз прошлась языком по головке его члена, а потом лёгким движение руки сняла с себя тогу, под которой ничего не было, и залезла сверху на сагирского аристократа, опираясь руками об его плечи и двигаясь вверх-вниз. Шафир поглаживал мою талию, мою грудь, и его член уходил глубоко. Он, схватив меня за талию, принялся поднимать и опускать меня, найдя общий ритм со мной. Внутри нарастало пульсирующее ощущение, и вскоре я застонала от оргазма. Шафир, крепко схватив меня за спину, тоже тихонько застонал. Я встала с него и отдышалась.
   -- Это... было потрясающий, -- произнёс сагирец. -- Теперь можно и возвращаться домой.
   Немного придя в себя, Шафир оделся, развернул лодку и вновь сел на вёсла. Вскоре подул ветер с моря, и он поставил парус, дабы увеличить скорость.
   -- Знаешь, Тама, помимо вина и пива я также люблю бальзамы, - продолжил аристократ.
   -- Бальзамы? -- изумилась я, -- это то, чем обрабатывают тело умершего сагирца, прежде чем похоронить его?
   -- Не те бальзамы, - рассмеялся Шафир, -- это настойка целебных трав.
   -- Ты ими лечишься? -- спросила я.
   -- Можно и так сказать, -- улыбнулся мой собеседник, -- Это настойка на спирту, в несколько раз крепче любого вина. Дождливыми и ветреными зимними вечерами я его пью для профилактики простудных заболеваний. Сэфи периодически выпивает со мной, но поскольку он очень молчалив, то он не самый лучший собутыльник. Хочешь попробовать?
   -- Давай, -- кивнула я.
   Шафир достал из корзины вторую бутылку, полную чёрной жидкости и разлил её по бокалам. Раздался запах спирта и пустынных целебных трав. Я сделала глоток. Крепкий напиток обжигал горло, однако, вкус трав и его сладость сглаживали это ощущение. Я залпом осушила бокал. На удивление хорошо пошло!
   -- Наливай ещё! -- крикнула я. Огорошенный Шафир налил мне следующий бокал, который я уже пила не так быстро, смакуя его. Обняв сагирца, я смотрела на звёзды и наслаждалась запахами: бальзама, пустыни, реки и Шафира.
   За четверть часа я на удивление моего спутника опустошила почти всю бутыль ранее незнакомого напитка. Мир вокруг меня чуть покачивался, и меня слегка подташнивало. Я силой воли сдержала эти рвотные порывы. А ещё от выпитого во мне разгорелось сильное желание.
   -- Эй... ик... Шафир! Твой солдат готов продолжить бой? -- спросила я, направив руку под тогу моего спутника.
   -- Готов, -- раздалось в ответ, и вскоре, я ощутила, что Шафир говорит правду. Голова приятно кружилась. С его лица не сходила загадочная улыбка. Мысли путались. Как я его хочу! Я прильнула к нему, тем самым отдавая инициативу в его руки. Сагирец снял тогу и залез на меня. Его большой член вошёл в меня, и он принялся двигаться вперёд и назад. Я слегка подняла торс, прижавшись к нему грудью, от чего моя голова ещё сильнее закружилась и покрылась лёгкой дымкой, которая всё нарастала и превращалась в настоящий туман. Река Азур превратилась в стремительный водоворот, а палуба лодки норовила взмыть вверх. Без сознания я упала на Шафира.
   Гимнасий - школа в эпоху Античности
   Автоматон - заводной механизм (автомат), внешне напоминающий человека или животное. Первые автоматоны изготовлялись в глубокой древности, практического применения не имели, оставались занимательными игрушками. Согласно античной мифологии, автоматоны - искусственно созданные богами металлические люди, солдаты и рабочие. В фэнтези автоматон - механизм, оживлённый магией, своего рода волшебный робот.
   2 Гоплит - античный пеший тяжело вооружённый воин, в доспехах, со щитом и копьём.
   Акведук - разработанный в эпоху Античности водопровод.
   Дошедшие до нас древние статуи белые, хотя на самом деле в эпоху Античности статуи красили.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"