Аннотация: И никогда ранее Берк не испытывал столь сильного желания обнять эту женщину, защитив от остального мира, как сейчас. И никогда ранее он так чётко не осознавал, что этого делать нельзя...
Земля
Джули казалось, что судьба нарушила некий баланс боли, в среднем рассчитанный на одного человека. Известие об исчезновении Игоря Конева накрыло новой волной переживаний и страхов за судьбу мальчика, не дав даже маленькую передышку после смерти Макса. И сейчас, сидя за рабочим столом в конторе Морана, брюнетка не могла сосредоточиться на работе.
К тому же, необычная тишина, странное поведение сотрудников, Сейма, попавшая в больницу, всё это не способствовало даже подобию душевной стабильности. Про себя Джули отметила: брюнетку нужно навестить, только узнать, куда конкретно положили с женщину и с чем.
В какой-то момент Фарион отчётливо поняла, насколько она далека от всех них, сидящих рядом и работающих в одной конторе. Очень сложная, долго и тщательно подготавливаемая операция прошла не совсем успешно, но Джули ничего не знала, совсем ничего. Это начинало злить. Что здесь происходит?
Дверь кабинета Морана открылась, несчастный Иванов показался в дверном проёме, на секунду задержался, взглянув на сестру, затем быстро покинул помещение. Берк вышел через пару минут, подошёл к секретарю, затем к Марье, они обменялись парой слов. Ликвидатор показался Джули усталым. Неожиданно их глаза встретились, калейдоскоп чувств на лице Фарион неприятно поразил мужчину, заставив вспомнить о Сейме.
Нет, так не пойдёт. Возможно, он потерял одну сотрудницу, не уделив должного внимания её тревогам и переживаниям, со второй подобной ошибки не будет.
- Зайди ко мне.
Джули поднялась с места, направившись к кабинету шефа. Как только они оказались одни, ликвидатор начал без вступления.
- Что случилось?
Вопрос поставил девушку в тупик. Но дежурный ответ спас ситуацию:
- Ты о чём?
Берк перевёл дыхание, устав от недомолвок и игр.
- Спрошу ещё раз: что случилось?
Что ж, решил поиграть в заботливого начальника, получай:
- Мне сложно пережить смерть любовника, - зачем она перечёркивала всё то, что создавали оба с таким трудом, Фарион не знала, но рядом с ним тормоза отказывали.
Он устал, безумно устал от всего происходящего, от всего, что вдруг случилось в двух мирах. Он устал от странных чувств к женщине, стоящей перед ним. Внезапно злость перевесила.
- Которого ты не любила, - холодно заметил Берк, тут же пожалев об этом. Он ударил по самому больному. Зачем? И почему на подобные вопросы Моран никогда не находил ответа?
Градус напряжённости повысился.
- Прости, - ликвидатор постарался вложить в простое слово всю искренность, на которую был способен, прекрасно понимая, что это уже ничего не изменит.
Ответ Джули подтвердил его уверенность:
- Я сама виновата: не нужно говорить о своих чувствах чужим, этим потом и ударят.
"Чужим" болезненно кольнуло. Только что парой слов он загубил работу многих дней. Берк коснулся рукой виска, пытаясь сосредоточиться.
- Помимо Макса тебя мучает что-то ещё.
Пришло время злиться Фарион.
- Я на приёме у психолога?
- Нет, - ликвидатор вздохнул, пытаясь взять себя в руки, мысли о Сейме не покидали его ни на минуту, - мне просто важно, чтобы сотрудники хорошо выполняли свою работу. На это ты сейчас не способна, и я хочу знать, в чём дело.
Попалась Фарион: или учись управлять лицом или выкладывай, что тебя гложет.
Но Джули решила ещё побороться:
- Мне сложно вписаться,.. я не понимаю, что здесь происходит.
"Зато в мою жизнь ты вписалась лучше некуда", - злостно выдал про себя ликвидатор. Шестым чувством он определил - это правда, но не вся.
- Не только это. Что ещё?
"У него что, скрытый рентген? Нет, с меня хватит. Никто не посмеет выворачивать меня наизнанку без моего согласия", - и девушка решила покинуть кабинет без объяснения причин.
Но мужчина преградил ей путь.
Фарион замерла в нескольких шагах от Морана. Признавшись Софии в неопределённом влечении к Берку, Джули осознала истину: не говори того, чего не хочешь вслух. Сказанное вслух вдруг становится слишком ярким и реальным, как будто ощущения ждали слов, чтобы выкристаллизоваться, отобразиться в жизни и занять место в первом ряду, нарушив при этом весь уклад существования, выстроенный непосильным трудом.
Фарион вновь ощутила силу, тьму, опасность, исходящую от человека, преградившего ей путь. Странно, но каждый раз "погружение в Морана" требовало всё меньше и меньше усилий, только тьма и пропасть, в которую падала Джули, приближаясь к Берку, пугали своей глубиной и бесконечностью. Но это уже не могло остановить брюнетку, смерть Макса стала последним шагом к выбранному пути.
Всё как обычно, только сильнее, мощнее, больнее... Дышать становится труднее, тело бросает в жар, но не любовный, трепетный жар, а нечто другое, тёмное и зловещее, неподдающееся объяснению, пока неподдающееся... Странное желание коснуться этого человека охватило Джули, с каждой секундой становясь невыносимее. Но чего она ждала от этого? Вновь два противоборствующих чувства слились воедино, двойственность по отношению к Морану начинала сводить с ума. Прикосновение к чему-то тёмному, пугающему, неизведанному в надежде попытаться понять и разобраться, но это влекло в другую ловушку: прикосновение к мужчине, к которому Фарион влекло и физически.
Джули сжала руки в кулаки, сделала шаг назад, но наваждение не исчезло. Его лицо вдруг показалось красивым, конечно, она и раньше констатировала сей факт, но сейчас иная эмоциональная окраска сопровождала наблюдение.
"Только бы он ничего не заметил, - думала Джули, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. - Но почему боль от пропажи Игоря не может заслонить всё, в том числе дикое, неуместное и странное влечение к нему. Ладно бы чисто физическое, но здесь такое намешано... Наверное, я страшный человек, если во мне сочетаются столь разные чувства". Эти мысли ставили девушку в тупик, эмоции противоречили логике, тому, как должно быть, и это подтачивало Фарион изнутри, делая слабее. Мир переставал быть чёрно-белым, и трудность выбора цвета вставала перед брюнеткой неразрешимой задачей.
Берк продолжал молча стоять у двери, давая сотруднице время, выбора он ей не оставил. Ликвидатор казался спокойным, и в этом страшном спокойствии сквозила непоколебимость принятого решения.
Джули прикинула: при попытке прорваться к двери она врежется в своего начальника, коснётся его, он остановит её, в свою очередь коснувшись. Новая волна жара, немыслимо сочетаясь с дрожью, прокатилась по телу, во рту пересохло, сердце заболело физически, устав от полного непонимания происходящего и сумбурного смешения неоднозначных чувств.
Берк с интересом наблюдал за Джули, улавливая странные изменения в поведении сотрудницы. Что-то личное витало в воздухе, но определить что именно, ликвидатор не мог: слишком противоречивая девушка стояла перед ним. Будь на её месте кто-нибудь другой, Моран с лёгкостью определил бы суть происходящего, мило улыбнулся и позволил событиям течь в направлении, устраивающим обоих, но мыслить в таком ключе о Фарион - эту черту перейти мужчина банально не догадался. Увидеть очевидное порой не под силу даже самому ликвидатору.
"Но что с ней происходит, что её мучает?" - вопрос не давал покоя, плавая в тишине кабинета и дразня Морана невозможностью получить ответ.
Джули же продолжала бороться с внезапно нахлынувшими чувствами. Желание коснуться тьмы сменилось желанием окунуться во тьму, прижаться к мужчине, стоящему в нескольких шагах от неё, успокоиться и забыться, стерев из памяти воспоминания об Игоре, но это было невозможно. Девушка отошла в центр комнаты, устало опустилась на диван. Берк удивлённо поднял бровь, неужели фурия сдаётся? Неожиданно... Ведь стоило ей попытаться выйти из кабинета, он бы пропустил, не коснувшись... В последнее время ликвидатор прилагал все усилия, чтобы избежать физического контакта с этой женщиной.
Спустя минуту, Джули заговорила:
- Я понимаю, что эмоции не должны влиять на работу, но... - девушка глубоко вздохнула, задержала дыхание. Ликвидатор отметил человеческий способ задерживать слёзы. На душе вдруг стало мерзко.
Джули продолжала:
- В соседнем подъезде живёт мальчишка - Игорь Конев.
Берк ожидал чего угодно, только не этого. Он отошёл от двери, медленно опустился в кресло, не зная, как реагировать.
- Вчера он пропал. Мать сходит с ума, раньше ничего подобного не было, - Джули замолчала, ликвидатор чувствовал, с каким трудом ей даётся каждое слово, - в голову приходят страшные мысли. Местные жители организовали поиски, сейчас обыскивают стройки, он часто гулял там с другими мальчишками.
"Его не найдут, никто и никогда. Имя Игоря Конева навсегда останется в списках безвести пропавших", - зачем-то отметил про себя Моран, но что он мог объяснить ей...
Странно, Джули надеялась на его слова, слова о том, что всё образуется, что есть надежда, просто мальчишка сбежал из дома, поругавшись с матерью, и скоро беглец вернётся домой.
Но ликвидатор продолжал молчать. Со стороны казалось, что до обычного ребёнка Морану нет никакого дела. Голос Фарион нарушил затянувшееся молчание:
- Я понимаю, тебе это не нужно, - Джули подошла к двери, взялась за ручку, но неожиданно остановилась, обернулась и с грустью посмотрела на шефа, в карих глазах заблестели слёзы, - в такие моменты я ненавижу этот мир.
Впервые за долгое время вампир не знал, что ответить, а она ждала. Напрасно... Джули покинула кабинет, так и не дождавшись...
Марья увидела расстроенную Фарион, вышедшею со слезами на глазах из кабинета шефа, но откровением стало другое: от опытного взгляда киллера, видевшего слишком много человеческих эмоций, не ускользнуло то, что творилось внутри Джули, частично отражаясь на лице и в движениях. То, что не смог разглядеть ликвидатор, то, что больно резануло Марью где-то в области сердца. Но профессионалы не должны поддаваться чувствам, если таковым вообще находится место в их холодных душах. Иванова быстро отключилась от происходящего, сосредоточившись на новом задании.
Моран задумался о своей работе в ином ключе, понимая, что не должен. К тому же, разговор с Иваном не давал покоя. Слишком долго создавалась защита, выстраивался эмоциональный барьер, и ликвидатор не мог позволить себе перечеркнуть всё это.
Он до сих пор видел её, стоящую у двери... И никогда ранее Берк не испытывал столь сильного желания обнять эту женщину, защитив от остального мира, как сейчас. И никогда ранее он так чётко не осознавал, что этого делать нельзя...