Старый согбенный временем жрец смотрел, как пламя лижет черными язычками дерево в очаге. Недосушенные поленья иногда принимались шипеть. Огонь едва освещал маленькую комнатушку и почти не грел. Старик оторвал взгляд от пламени,  посмотрел на детей и неожиданно улыбнулся. И без того морщинистое лицо залучилось множеством новых складок. "Хотите историю?" - спросил он. "Да!" - воскликнула девочка. Мальчик, считавший себя слишком взрослым, чтобы столь открыто проявлять чувства, сдержано кивнул. Старик удовлетворённо причмокнул. На некоторое время комнату вновь захватила тишина, которую нарушали разве что только усердие огня да их дыхание. Жрец прикрыл веки, словно готовясь вздремнуть. Дети едва разочарованно не вздохнули. Но тут старик открыл глаза и мягким, чуть дрожащим голосом начал повествование...

 

* * *

            Было время, когда за горами, что стояли тогда безымянны, а сейчас зовутся Горами Ночи, лежала степь. В степи жили племена пастухов, водившие по ней табуны коней.  Племена называли себя Люди, и каждое выводило происхождение от своего бога-прародителя -  зверя или птицы - детей Великого Оуза, создавшего степь и небо. Во главе племени стоял вождь, который был Пастухом во время кочевий и становился Воином во время набегов. Для решения вопросов, касавшихся судьбы всего племени собирался совет старейших его членов. Вождь и совет ведали делами живых - ан ар-ском - тех, кто скачет по степи. Но в каждом племени был ещё и шаман - посредник между миром живых и миром духов - тех, кто скачет по небу - ан ар-дум. Сильнейшим из племен считалось племя Лошади, удачливейшим - племя Кога - маленького юркого грызуна, племя Вайры - степной кошки - славилось воинами, а племя Змей - мудростью шаманов. В гордыне своей его шаманы считали себя детьми самого Оуза - Дракона-из-драконов, и в той же гордыне водили они знакомство с подземными духами шотез, перенимая их тёмные знания.

            История, о которой я хочу вам поведать, произошла двенадцать поколений назад от времени правления короля нашего Бладарела. Эту историю передают в нашем роду от отца к сыну, чтобы помнили Люди, о Зле, вызвавшем Великий исход...

* * *

            В племени Вайры родилась девочка. Обычная, казалось бы, девочка, пока младенец впервые не открыл глаза, испугав своих родителей. В страхе обратились они к шаману, чтобы он осмотрел ребенка.

             "О"Вайра", - прошептал тот в изумлении. Девочка смотрела на мир глазами богини племени - желтыми, как полуденное солнце.

             "Сама Богиня взирает на нас глазами этого ребенка", - так сказал шаман на совете племени. - "Это благословенный дар явленный нам Вайрой. Пока девочка с племенем, его будут обходить стороной беды и враги". Так ребёнок и получил имя Овайра или "Взгляд Вайры".

            Девочка со странными глазами росла не как все девочки племени. С раннего детства тянуло её к мальчишеским забавам - дракам на палках, стрельбе из лука и охоте на степных когов. Но была в ней и другая странность, выделявшая её среди соплеменников - она понимала животных. Конечно, в племени каждый рано или поздно перенимал это умение от старших, но Овайра, казалось, владела им от рождения и в совершенстве. Родичи поговаривали, что она общается с животными на их языке, но так это было или нет, сама девочка умалчивала...

 

* * *

            Овайра притаилась в прибрежной траве. Под раскидистыми ветвями огромного дерева расположилось семейство степных кошек. Мать и два детеныша. Послеполуденная жара загнала хищников в тень. Детёнышы, урча, возились друг с другом. Мать возлежала, с ленцой наблюдая за ними сквозь щелку опущенных век. Овайра едва сдерживала возбуждение. Впервые она видела своих духовных родичей так близко.

            Большая кошка поднялась и подошла к берегу широкого ручья. Чуть полакала и, фыркнув в замоченные усы, подняла  голову. Два огромных, желтых, как у Овайры, глаза устремились в сторону травы, где пряталась девочка. Но Овайра даже не вздрогнула. Она знала, что кошки сыты и их сморила тяжесть солнца. К тому же они были с ней одного духа. Кошки знали, что девочка здесь, и девочка, знала, что кошки знают это. Мир  тянул свой час в сердцах хищников.

            Овайра сделала шаг назад, и вдруг у неё под ногами кто-то зашипел. Вскрикнув, она выскочила из кустов. Кошка угрожающее зарычала. Девочка обернулась к ней. Встревоженная вайра скалила клыки. Два взгляда пересеклись, и Овайра почувствовала, что растворяется в этих прекрасных кошачьих глазах...

            Очнулась она под вечер. Грязная, в порванном платье, но с бьющимся от восторга сердцем, Овайра нехотя отпускала от себя воспоминания зверя. На вечернем небе собиралась гроза, и девочка поспешила к родным шатрам.

 

* * *

            Невероятно, но возможно, что, не смотря на свои странности, прожила бы Овайра обычную жизнь, если бы слухами о необычном ребёнке не заинтересовался шаман племени Змей. Собственный бог не одарил его прозрением о сути божественного дара Вайры, и поэтому шаман обратился за помощью к подземным духам, ибо верил, что знание есть сила, а значит и власть. Три дня провёл он в Безымянных горах и вернулся из них лишь тенью своей плоти - кожа его пожелтела, волосы поседели, а если бы кто осмелился заглянуть ему в глаза, то увидел бы в них огонь одержимости.

            Вы спросите, что же так изменило его? Дело в том, что шотез поведали шаману Змей: "Там, откуда приходит ночь, живут первенцы Оуза - драконы. Сила их неимоверна, ибо доступно драконам повелевать стихиями Огня, Воздуха, Земли и Воды. Драконы живут долго, но лишь Оуз бессмертен. Их настолько мало, что душа умершего не уходит из нашего мира, а ждёт перерождения, которое может случиться и через сто, и через тысячу лет, а до этого времени она скитается по земле. Но есть на свете сила, способная подчинить себе дракона - магия Духа. И тогда, повинуясь её зову, душа его может вселиться в тело человека, делясь с ним частью своих даров. Так рождаются Великие Маги. Эти люди отмечены Знаком Дракона - жёлтыми глазами. Но сила потомков Оуза спит в них, и, если не разбудить её, то она себя никогда не проявит".

            Услышав, задумался шаман. И вкралась в его мысли безумная идея - выманить и подчинить себе душу странного ребёнка, чтобы самому повелевать силой драконов. Три дня провёл он в одной из горных пещер, погрузившись в транс. Но эта мысль, словно яд, отравила его подсознание, и, когда он очнулся, она уже полностью разложила его разум и изменила облик.

            Вернувшись в племя, шаман, первым делом, посетил шатёр вождя и сказал ему так: "Великий Змей, сын Оуза, открыл мне тайну. Желтоглазая девочка, что живёт в племени Вайры - носитель дара Оуза Людям. В гордыне и жадности своей племя Вайры молчит об этом, надеясь остаться единственным, кому будет доступен дар Дракона-из-драконов".

            И воспылал вождь ярым гневом, и был созван совет племени Змей, и много злых слов было сказано, много проклятий было обрушено на головы людей Вайры. И, уловив мгновение, когда огонь ненависти разгорелся в душах родичей в полную силу, поднялся молчавший до этого шаман. Воздел он руки, требуя тишины, и смолкли все голоса. И тогда заговорил шаман, и голос его был тих, но проникал в душу каждого и овладевал огнём ненависти, направляя разрушительное пламя на путь, предначертанный его волей...

            Когда воины Вайры, посланные отбить часть сведённого табуна, возвратились в становище, оно предстало перед ними опалёнными шатрами, угрюмыми лицами мужей и горестными стенаниями женщин. На земле, орошенной кровью, лежали пронзённые копьями тела.  К воинам на подгибающихся ногах подошел шаман племени. "Что произошло?", - спросил молодой сын вождя. "Горе и ужас, смерть и бесчестье, прах и огонь...", - завыл, упав на землю, шаман...

            Змеев было две руки и пришли они, когда солнечный глаз налился багровым цветом. Вождь и рука воинов встретили их на расстоянии полёта стрелы от становища. Змеи просили гостеприимства на время сна. Они сказались сватами к дочери  вождя  Желтых Собак, кочевавших к восходу от границ племени Вайры. Дары гостей были приняты и они стали на ночлег в становище. А в предутренних сумерках Змеи подожгли хозяйские шатры и скрылись в степи, оставив за собой  "горе и ужас, смерть и бесчестье, прах и огонь". Среди погибших был и вождь племени. Его нашло одно из копий убийц...

* * *

             "Они забрали Овайру! Богиня рычит и ярится. Смерть за смерть..." "Кровь за кровь!", - закончил за шамана молодой сын вождя, скрепляя ритуальным надрезом щеки клятву мести. Кровавые слезы упали на землю.

* * *

            Никогда ещё на памяти степных племен не было столь злостного попрания священного закона гостеприимства. Племена Лошади, Собаки, Кога и Ястреба вместе с племенем Вайры, ведомые праведным гневом выставили своих воинов, чтобы покарать нечестивых Змей. Но когда их отряды вторглись в границы вражеского кочевья, тех уже не было. Старый след вёл в сторону гор...

* * *

            Шаман, вождь и несколько старейшин Змей находились в пещере. Шаман суетился около алтаря - мутного, почти непрозрачного камня, - готовя его к ритуалу. В проходе стояли два воина, держа под руки обвисшие тело ребёнка. Пещеру освещали факелы, размещённые в трещинах стен. Тени плясали, словно в предвкушении, по камням и лицам, искажая черты людей, превращая их в чудовищ и демонов нижнего мира. Шаман сделал знак рукой. Когда воины подволокли безвольное тело и уложили его на алтарный камень, он нетерпеливым взмахом руки отослал их прочь. Вождь и старейшины, рассевшись по соломенным тюфякам, привычно, но более чем тревожно молчали. И вот тишину сломал первый звук начавшегося таинства. Шаман, завывая, приступил к вызову духа Отца...

* * *

            А незадолго до этого воины Вайры нашли становище Змей у самого подножья гор. После скорой и жестокой схватки, сопротивление вражеских воинов было сломлено. Становище окружили. Дикие Кошки перерыли все шатры, но девочки так и не нашли и тогда, обуреваемые гневом, они с пристрастием допросили нескольких пленников. Оказалось, что шаман в сопровождении вождя, старейшин и нескольких воинов ушёл в горы, чтобы призвать дух Оуза. Зачем? Чтобы дар Дракона-из-драконов служил всем Людям, а не только Кошкам - был полный презрения ответ. Шаман племени Вайры разразился потоком проклятий, быстро перешедшим в безумный вой с выдёргиванием волос и катанием по земле. Надежда на спасение Овайры истончилась, как женский волос. Горы - не степь. Следов не хранят. И всё же на поиск было отряжено несколько воинов.

* * *

            Шаман Змей выл и приплясывал. Огонь факелов двигался в такт его движениям. Или наоборот? Жавшиеся к стенам люди утратили напускную храбрость и уже до холодного пота и колик в сердце просто боялись. Алтарный камень пронизывало изнутри слабое сияние, грязного, словно мутная вода, желтого цвета. Голос шамана поднялся выше, почти переходя на визг. И в этот момент, будто преодолев оковы, свет вышел из камня, легко, словно сквозь ткань, прошёл тельце девочки, и сгустился в облако, из которого на парализованных ужасом зрителей смотрело два огромных глаза. Голос шамана оборвался, и тот в изнеможении упал на пол пещеры. Взгляд иномировых глаз переместился на упавшего. Свет потянулся к шаману. Тот с трудом повернул голову. Два взгляда пересеклись, и  пещеру огласил нечеловеческий вопль ужаса. Стены пещеры задрожали, словно сотрясаясь от торжествующего хохота...

* * *

            Не успел отряд выйти на поиск, как задрожала земля, заплясали горы. Солнце прикрыло свой единственный глаз, и мир погрузился в полумрак. Подул северный ветер, знобивший, словно дыхание смерти. Над одним из горных пиков засверкали молнии. Люди в панике заметались, голося от страха. "Демон проснулся! Демон проснулся!" - перекрывая вой ветра и вопли смятённых, орал кто-то. И вдруг все кончилось. Ветер стих, солнце открылось, мрак отступил, крики прервались. И в этой тишине с неба медленно начали падать белые хлопья. Тая поначалу, они вскоре убелили всю землю.

            Потрясённые люди обратились к единственному шаману. Казалось, прошла вечность, но вот шаман выглянул и позвал в шатер вождей.

            "Зло пришло на нашу землю. Змея открыла путь подземных духам. Шотез отныне бродят средь живых. Боги в гневе. Боюсь, многие из них отвернутся ныне от Людей. Но Ярая Вайра сказала: Бегите из степи. Нет больше места для жизни в её пределах. Лишь горы скроют вас".

            Вскочили на ноги вожди. Выбежав из шатра, быстро собрали своих людей и ускакали прочь, в надежде предупредить сородичей. Остались только Змеи да Дикие Кошки. И исполнилась месть. Воины Вайры вырезали беззащитных Змей, и лишь немногим из того племени удалось скрыться в горах.

* * *

            Овайра очнулась в своем сне. Из-за куста выскочила кошка. Мех её был чуть вспушен и светился, отчего кошка казалось лёгкой, как те облачка, что летели мимо неё. "Мяу, киса", - улыбнулась Овайра и протянула руку, чтобы почесать мохнатую прелесть за ухом. "Киса" осторожно, словно играя, перехватила зубами её кисть. Овайра взглянула кошке в глаза. В них плясали весёлые огоньки. Не выпуская руки, кошка потянула девочку за собой.

* * *

            Недолги были сборы средь племён. Холода подступали быстро. То тут, то там на людей и лошадей нападали устрашающие твари. И не было вопроса "куда идти". Единственная, кто из богов не отвернулся от людей, сказала, что горы скроют их, и потянулись Люди к горным перевалам. Но на восходе их встретили стаи голодных существ, против которых бессильна оказалась бронза копий. И, преследуемые тварями тьмы, племена повернули на юг...

* * *

            Вереница беженцев растянулась по степи, словно река, извивась и прячясь за горизонтом. Остекленвший, как у мертвеца, солнечный глаз висел над людьми. Но никто уже не искал знамений. Смерть не требовала узнавания. Она даже не таилась. Стаи неописуемых тварей чёрным роем сопутствовали племенам в их походе. Иногда одна из стай отделялась, и, наскоком урвав свой кусок от тела реки, отставала. Всё реже беженцы откупались от тварей остатками некогда тысячеглавых табунов и всё чаще - жизнями соплеменников. С тупым отчаянием воины пытались помешать этим нападениям. Но тварей, как травы во степи, было несчётное множество. А воинов становилось всё меньше и меньше. На закате, крепя сердце изверившихся, чернели пики горных исполинов. И, оставляя позади кровавый след, людская река текла к их подножью...

* * *

            Не мне описывать переход через горы, что были безымянны, но получили тогда имя Гор Ужаса. Вы знаете "Плач исхода". Скажу только, что многие не выдержали этого пути. Полностью полегли воины Жёлтых Собак, Диких Кошек и  Черноперых Ястребов, прикрывая отход. Для них не нашлось много слов в песне, ибо никто не обернулся, чтоб увидеть поразивших их. Так велик был страх, от которого бежали Люди. Остановились они только тогда, когда вершины гор скрылись за горизонтом...

            Так мы открыли долину Сотаса - наш дом в течение уже двенадцати поколений. И хотя много лет прошло с тех пор - мы стали сильнее, наш король и наши воины не знают поражений в битвах, наши кузнецы куют мечи из кровавого металла, наши кони быстры, как мысли - но где-то там, на севере, за Горами Ужаса всё ещё бродит Зло, вызванное гордостью и алчностью одного из нас. Придёт день, и, как гласит легенда, вновь родится человек с даром Вайры, который вернёт старых богов и изгонит Северное Зло обратно под землю...

* * *

            Старик замолчал и посмотрел на детей. Девочка спала, уткнувшись в плечо брата. Мальчик, казалось, заворожено наблюдал, как пляшет в очаге огонь. "А что произошло с Овайрой?" - после долгой паузы спросил он. Старик от неожиданности вздрогнул.  "Ну...", - он попытался собраться с мыслями, но только растерянно вздохнул и ответил: "Никто не знает".

* * *

             "Голод. Запах. Почему. Нет. Запаха? Кости. Камень. Холодно. Бедные. Лапки. Голод. След. Нет". Маленькое четырёхлапое существо подняло мордашку от сплавленной в камень земли и посмотрело вперёд. Большие навыкате глаза подслеповато уставились в проход меж двух скальных стен. Хвостик существа подёргивался то ли от возбуждения, то ли от холода. Существо понюхало воздух, смешно наморщив пятачок носа. "Нет. Запаха. Нет. Следа. Голод. Хозяин. Нет" Взвыл по злому бреющий ветер. Существо подпрыгнуло и жалобно заскулило. Но ветер подтолкнул его в спину, и оно, вновь склонив мордашку к земле, потрусило дальше. Неожиданно вылетевшее копье пригвоздило вскричавшую от боли тварюшку к земле. Засучив лапками и тихонько, словно по-человечески, постанывая, существо попыталось подняться, размазывая по шершавому камню кровь, но силы быстро оставили его и, издав последний вздох, оно затихло.

            С валуна, одиноко притулившегося к одной из стен, спрыгнул человек.  Приземлившись на четвереньки, он по-звериному повел головой из стороны в сторону, словно высматривая крадущегося противника. В руках человек держал зачехленный нож. В проходе кроме него и убитой твари никого больше не было. Удостоверившись в этом, человек, не поднимаясь с четверенек,  подобрался к мохнатому трупику. Вытянул копье. Каменный наконечник был сломан. Человек положил рядом бесполезную палку. Оголенный нож тускло блеснул и тут же погрузился в быстро остывающее тельце. Скоро, не забывая время от времени бросать по сторонам тревожные взгляды, охотник освежевал добычу. Сложив куски мяса в шкурку убитой твари, связав её жилами и прикрепив к поясу, человек последний раз огляделся и, пятясь, отступил к валуну. Неожиданно, словно кошка, подпрыгнул, уцепившись за край валуна, подтянулся и перевалил тело на верхушку камня. Осторожно подняв голову, охотник осмотрел проход. Камень, кости и ветер. Ничего чуждого. Человек поднялся и ловко начал  взбираться по скальной стене. Связка с добычей болталась, грозя оторваться, но охотник не обращал на это никакого внимания. Открытая спина была слишком хорошей мишенью, и он это знал. Вскоре человек достиг верха стены и исчез за её краем. Он уже не видел, как из-за поворота осторожно выглянула и тут же скрылась детская головка...