Сказки и Стихи авторов Алтайского регионального отделения "Российский союз писателей" / составитель: Владимир Гуляев - Барнаул, 2023 год.
Рисунки из свободного доступа интернета.
Книга издана на средства авторов.
Это первый совместный сборник сказок писателей и поэтов Алтайского регионального отделения Российского союза писателей. В сборник вошли лучшие сказки, легенды, мифы и стихи на личный взгляд авторов. Произведения издаются в авторском изложении.
Сборник рассчитан на широкий круг читателей для семейного и внеклассного чтения.
Приятного вам знакомства с авторами.
УДК 398.21
ББК 84 (2Рос-Алт) 6-442
? Владимир Гуляев
? АРО РСП, текст, рисунки 2023
С К А З К И
Л Е Г Е Н Д Ы
М И Ф Ы
ПРЕДИСЛОВИЕ
Уважаемые читатели!
В ваших руках первый коллективный сборник легенд, сказок и стихов писателей Алтайского регионального отделения Российского союза писателей. В него вошли лучшие сказочные произведения авторов.
Любовь к сказкам зародилась в нас ещё ранним детством, когда мы слушали их из уст наших бабушек и мам. Потом, позже, мы самостоятельно читали их до позднего вечера, ставя себя на место сказочных героев, и вместе с ними защищали правду и боролись со злом: с трёхглавым Змеем Горынычем и Кощеем Бессмертным, помогали Ивану-царевичу и Алладину, восхищались Василисой-Премудрой и спасали Марью-искусницу. Все сказки, услышанные и прочитанные нами, всю жизнь живут в нас и рядом с нами. Иной из нас и не сразу вспомнит и ответит, как заронилась в нём та или иная сказка. Они - дорогие и любимые картинки наших детских воспоминаний.
Данный сборник хочется начать с нескольких коротких народных сказок в пересказе известного русского писателя, художника и каллиграфа Ремизова Алексея Михайловича (1877-1957гг.), как бы показать нашему читателю то, что преемственность поколений в Мире и России существует, и есть ещё писатели и поэты, желающие пополнить сундучок былин и сказок.
Приятного вам прочтения и знакомства с авторами сборника.
Владимир Гуляев
РЕМИЗОВ
Алексей Михайлович
(1877-1950гг.)
Родился в Москве в купеческой семье.
Русский писатель, художник, каллиграф. Один из наиболее ярких стилистов в русской литературе и виднейший представитель русского модернизма.
"Живой сокровищницей русской души и речи" называла его творчество Марина Цветаева.
ЗАКОЛДОВАННАЯ МАТЬ
У старика была дочь-красавица. Жил он с нею тихо и мирно, пока не женился на одной бабе. А та баба была злая ведьма. Невзлюбила она падчерицу, пристала к старику: "Прогони её из дому, чтобы я её и в глаза не видела!" Старик взял да и выдал свою дочку замуж за хорошего человека. Живет она с мужем да радуется и родила ему мальчика.
А ведьма ещё пуще злится, зависть ей покоя не дает. Улучила она время, обратила свою падчерицу зверем Арысь-поле и выгнала её в дремучий лес. В падчерильно платье нарядила свою родную дочь и подставила её вместо настоящей жены. Всем глаза отвела - ведьма же во что хошь, в то и заставит людей поверить! - ни муж, ни люди, никто обмана не распознал.
Ведьмина дочка к ребенку и близко не подходила, не кормила его. Тут старая мамка одна и смекнула, что беда случилась. А сказать боится.
С того самого дня, как только ребенок проголодается, мамка понесет его к лесу и запоёт:
Арысь-поле прибежит, сбросит свою шкурку под колоду, возьмет мальчика, накормит. После наденет опять шкурку и убежит в лес.
"Куда это мамка с ребенком ходит?" - думает муж. Стал за нею присматривать и увидел, как Арысь-поле прибежала, сбросила с себя шкурку и стала кормить малютку.
Он подкрался из-за кустов, схватил шкурку и спалил её.
- Ах, что-то дымом пахнет. Никак моя шкурка горит? - говорит Арысь-поле.
- Нет, это дровосеки лес подожгли, - отвечает мамка. Шкурка и сгорела.
Арысь-поле приняла прежний вид и обо всём рассказала своему мужу. Тотчас собрались люди, схватили ведьму и сожгли её вместе с дочерью.
НЕПОСЛУШНИК АУКА
Жил-был один мальчишка, и не было от него спасения ни старому, ни малому. В семье было пятеро детей, но матушка его говорила, что он один десятерых стоит, такой противный. То и дело ноет, вякает, уросит, к себе маменьку зовет, будто дитятко-пеленочник:
- Уа-а! Уа-а!
И так с утра до вечера.
- Да чтобы тебя леший взял! - сказала как-то раз матушка в сердцах, и на другой день малыш исчез.
Знайте, если не знаете: стоит матери сказать недоброе слово о своём ребёнке, сразу же леший, или кикимора, или бес - кто-нибудь из них тут как тут. Мигом схватят проклятое дитя и волокут его к себе в логово, а вместо него обменыша подсунут, своего, значит, нечистика.
Так и на сей раз вышло. Но тут сила нечистая просчиталась. Родители никакой подмены и не заметили, только порадовались: что-то попритих
баловник, меньше орёт, реже плачет, А тем временем в лесу леший радостно приволок к себе в нору, под пень-выворотень, мальца и только начал из него человечью душу вынимать, как тот поднял такой крик, какого в этом лесу отродясь не слыхали! И всё "Уа-а!" да "Уа-а"! Ждал, ждал леший, когда мальчишка уснёт, но не дождался и, потеряв всякое терпение, выгнал его вон.
- Иди, - говорит, - в чащобу и пропади ты там пропадом! Приходи, только когда проголодаешься.
Так и повелось. Днями бегает малыш по лесу и орёт в свое удовольствие. Чуть зайдет какой-то человек в чащу - тут же его со всех сторон окликает на разные голоса:
- Ay, ay!
Ведь мальчишка теперь - дитя лешего, а леший и одежду шиворот-навыворот носит, и говорит наоборот, и ходит задом наперед. Так и мальчишка начал не уакать, а аукать. Это он и есть - Аука.
ЛЕТНЯЯ ДОРОГА
Заковали студеному Ветру колючие губы, не велели холодом дуть, и Мороз-Трескун, засыпанный снегом, сел отдыхать в холодном царстве на полночи.
Пришло тёплое лето.
Забыто ненастье.
Всё живет, всё у земли копошится, кустом разрастается.
Медведь-пыхтун зашатался по лесу, а кузнечику - воля: стрекочи хоть всю ночь.
Пошли люди с косами с вострыми. Поспел сенокос.
И куда-то ни заглянешь, всё-то словно невиданно: к каждому цветку наклоняешься, тронул бы всякую травку...
Хороша погода, украслива.
Гей! - подле ржи проходит Белун.
Какой белый, сам в белой рубахе, и от солнца не застится: оно ему любо. Из леса идёт: без него, говорят, темно в лесу. Заблудишься, только спроси, Белун дорогу и покажет.
- Дедушка, на сенокос?
Не слышит. Где тут услышишь!
Вот ступил на межу...
- Дедушка!
- Что тебе, родный? - Дед улыбнулся: и ему хорошо...
Идёт Белун по меже, идёт летней дорогой, ударяет клюкою: вспоминает ли старый стародавнее время, или далось ему на раздумье другое... наша русская доля? Лязг косы звонче. Стрекочет кузнечик.
Так до белого месяца лязг косы звонок. Ходит по ниве Белун, наделяет добром.
ХЛЕБНЫЙ ГОЛОС
Жил-был царь. И как не стало царицы, царь и призадумался: и то худо, что царицы нет, да на то воля Божья, и опять же хозяйство на руках и не малое, надо кому распорядиться, надо и гостей принять честно, да чтобы все было, как у людей есть, а ему на старости лет дай Бог с царством-то управиться.
А было у царя три сына, все трое женаты, при отце жили. Вот царь и призвал к себе снох, и
старшую и среднюю и младшую, и решил испытать, кому из них большухой быть.
- Какой, - говорит, - голос дальше слышен?
Старшая думала, думала, - какой голос?
- Да вот, - говорит, - батюшка, намедни бычок за Москва-рекой рычал, так у Андроньева на обедне слышно было.
- Эка, дурёха! - отставил царь старшую сноху и к середней: - какой голос дальше слышно?
- Петух у нас, батюшка, седни пел поутру, а в Соколинках у мамушки слыхали, Софоровна сказывала.
Царь только бороду погладил: ну, чего с такой спросишь? - и к младшей:
- Какой голос дальше слышно?
- Не смею, батюшка, сказать, сами знаете.
- Как так, говори, не бойсь.
- Хлебный голос дальше слышно.
- Какой такой хлебный?
- А такой, батюшка, если кто хорошо кормит, да голодного не забывает, накормит, согреет, утешит, про того далеко слышно.
- Ну, - говорит царь, - умница ты, Поля, по-русски сказала, так и будь ты большухой.
- И пошло с этих пор на Руси - хлебный голос всех дальше слышен.
СУДЬБА
Жил в своей юрте один бедняк Тутарь*. Оленей у него было мало, юрта старая, и ни одна кыс (девушка) не хотела выйти за него замуж. Горько задумался Тутарь о своей горькой доле и решил: продаст он оленей, юрту и займется торговлей. И распродал Тутарь добро, выехал к русским в деревню, купил три коня и товару на три коня. Навьючил коней и назад в тайгу торговать.
Первую ночь заночевал Тутарь в тайге. А ночью волк задавил коня и разбросал товар. Встает поутру Тутарь: конь задавлен, товар испорчен, и тут же волк стоит, смотрит.
Рассердился Тутарь, взял ружье, застрелить хотел волка. А волк стоит, зубы оскалил, хвостищем машет, смотрит.
"Нет, не буду стрелять!" - подумал Тутарь.
И собрал он остальных коней и поехал дальше.
На вторую ночь волк опять задавил коня и товар испортил, а сам не уходит.
Еще больше рассердился Тутарь, прицелился в волка. А волк стоит, зубы оскалил, хвостищем машет, смотрит. "Нет, не буду стрелять!"
И поехал Тутарь дальше уж с одним конем.
А в третью ночь волк задавил последнего коня и весь остальной товар испортил.
Тут уж Тутарь себя не помнит, схватил ружье, прицелился, только вот собачку нажать. - А волк стоит, зубы оскалил, хвостищем машет.
И опустил Тутарь ружье.
"Нет, не буду стрелять!"
Тогда волк подошел совсем близко и говорит по-человечьи:
- Ты - добрый человек, Тутарь, иди назад в свою юрту, будет у тебя всего много - и оленей и зверя много добудешь.
И пошёл.
А был этот волк сама судьба: не хотел, видно, Бог, чтобы Тутарь купцом стал.
Бросил Тутарь торговлю и стал жить опять в своей юрте, и всего у него стало много - богатым человеком сделался Тутарь.
*Тутарь - в качестве имени героя А. Ремезовым выбрано прозвище рассказчика этой сказки.
ПОПОВА-БОРИСОВА Татьяна Егоровна
родилась в городе Камень-на-Оби.
Член Российского союза писателей.
Педагог. Окончила филологический факультет АГУ.
Финалист премии "Писатель года" 2015 года. Третье место в "Большом литературном конкурсе - 2017" в номинации "Проза, финалист премии "Золотое перо Алтая - 2020" в номинации "Поэзия". Печаталась в сборниках РСП: "Проза", "Поэзия", "Наследие", "Детская литература", "Георгиевская лента", "Регионы", "100 писателей", "Алтай. Забайкалье", журнале "Алтай". Живёт в городе Камень-на-Оби.
ЗАЯЧИЙ МОСТОК
У Заячьего мостка жила старушка. Ничего у неё не было, кроме рубленой избушки, но она не бедствовала. Пройдёт мимо её хижины пастушок, отольёт ей из своего кувшина молока в кружку; пробегут косцы, оставят, кто чем богат: краюшку хлеба, кусочек сальца, спелой ягоды в фартук насыплют. Так и кормилась бабушка круглый год людской добротою.
Проезжал как-то по деревне купец на тощей кобыле. Видно, нелёгкая судьбина охомутала горемычного: лицо чёрное, глаза впалые, кожа да
кости. Остановилась у Заячьего мостка гнедая лошадёнка и - ни назад, ни вперёд.
Удивился купец, поднял глаза от колдобин, а перед ним старушка на лавочке, ножки в новых лаптях, глазки небесные на него из-под платка щурит.
- Здравствуй, милок, - говорит.
- Здравствуй. А ты, бабушка, одна тут? Пошто не в деревне живёшь? Али людьми брезгуешь?
- Что ты, светик, - отвечает старушка, - я людей балую, а они меня за то жалуют.
- Какую же пользу ты им оказываешь?
- Я их добротой одариваю.
- А где ты её берёшь?
- С неба Господь посылает.
- Попроси и для меня капельку.
- Боюсь, капелькой не размягчишь себя, уж больно чёрствый ты сделался.
Опечалился было купец пуще прежнего, а старушка ему говорит вкрадчиво:
- Потряси попонку, может, для меня чего у тебя найдётся?
- Так нет ничего.
- А вон сухарик с изюмчиком из кармана выглядывает.
- Стыдно мне таким подаянием тебя одаривать...
- Это хорошо, - ласково пропела сердечная. - Через стыд многое в человеке разглядеть можно. Давай сухарик, милок.
И в карман фартука бережно его положила, а потом опять будто бы песенкой:
- Ну, сказывай, чего по миру скитаешься, над своей скотинкой измываешься?
- Всё богатство моё, что копил я для себя долгие годы, воры-разбойники оприходовали, тощую кобылку только вот оставили.
- Что же ты и женат, выходит, не был?
- Как же, была у меня суженая, только куда она подевалась - не знаю.
- А искал ты её?
- Зачем искать? Кто захочет жить с бедным да несчастным? Пусть живёт, где хочет, молодость свою тешит.
- Не любила, знать, она тебя?
- Да, вроде, любила.
- А ты её?
Молчит купец, пот со лба рукавом вытирает.
- Неужто тоже только вроде? - опять выпытывает старушка.
- Не знаю я ничего, бабушка. А только всё, что накоплено, пропало!
- Может, не то ценил, не то и копил? А теперь то ли ищешь?
- Мудрёно ты говоришь, бабушка, не пойму тебя.
Вытерла старушка платочком свои жемчужные слёзы да бедолаге его бросила.
Упал платочек вышитым краешком на каменную грудь купца, и будто слышит он уж из самого сердца:
- Забота тебе новая нужна. Без заботы о других человек чахнет.
- Один я остался.
- А у меня для тебя служба есть. Оставайся, распряги кобылку, пожалей её, напои, пусть попасётся вволю.
- А чем ты заплатишь мне, ведь у тебя самой ничего нет?
- Деньгами всё меряешь? А вот моё "ничего" и разделим на двоих.
Махнул рукой купец: "Погожу здесь малость, пусть хоть клячонка моя, правда, передохнёт".
Тут уж и солнце к закату наметилось, да не успело к горизонту чуток: тучкой накрылось. Ветром резвым тучка эта в один миг снабдилась и ну грозою местность всю охаживать!
Летит с горки пастушок, горе из него на всю округу вопит:
- Побегём, баушка, со мной на подмогу, стадо от грозы спасать, бурёнок моих от пруда повертать!
- Какой от меня, старой, толк! А вот возьми ты моего своячка, да не гляди, что худ, окунётся хоть с головой он в пруд!
Опасается, вроде, пастушок чужака, а беда не ждёт, к себе зовёт. Взмахнул кнутом:
- Подсоби, родной, коль и впрямь ты баушке своячок. Там вдоль полянки Чернушка бежала да меж двух осинок со страху застряла. Стащить бы надо её с этой клешни так, чтоб она бока да вымя об сучки не растерзала.
А тут гром грянул, ветер пылью задымил, крестится бабушка на полянку, крестом пруд обкладывает да молодцам путь указывает:
- Вы дубинками изнутря на осинки с двух сторон налегните, слободу Чернушке дайте, она
и вымя, и бока спасёт, цельными домой принесёт. А потом от пруда скот скорее гоните да в чистое поле его учредите. Пусть молнии через деревья и воду в преисподнюю пройдут, а наши кормилицы все до одной домой живыми вернутся.
"И ведь как бабушка всё складно да ладно устраивает, нам только с пастушком знай-погоняй, стадо в чистом поле собирай", - думает на бегу бывший купец: весь в грязи, холодно, а тело аж с пару сходится, да некогда о себе позаботиться.
Тут и народ бежит, падает-спотыкается, пастушку на подмогу собирается, только дело-то уж сделано!