Хорошев Сергей : другие произведения.

Табу Ре Ткин

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ты думаешь делаешь что хочешь? А вот и нет!

  Табу Ре Ткин.
  
   Тетрадь.
  
  Максим Максимович Исакин не догадывался, что имя, данное ему при рождение может иметь огромное влияние на судьбу. Сидящие глубоко в подсознание ассоциации, стали плести свои нейронные сети уже на излете молодости, когда он разменял четвертый десяток. Виной тому был писатель Семенов, по не понятной причине сделавший главным героем своих произведений товарища Штирлица, настоящие анкетные данные которого были почти списаны с паспорта скромного работника гаража, одного из управлений КГБ. Незаметно, для себя, тот стал считать себя находящимся в глубокой конспирации заслуженным работником разведки.
  Добрые люди, в том числе и коллеги по работе, предупреждали его, что излишние знания не доводят до добра, но он не слушал. Комок нервной ткани в черепной коробке уже имел над ним свою власть, заставлял искать подозрительное и провокационное в любой, мало-мальски подозрительной вещи. Это его и погубило.
  Найденная им обычная общая тетрадь, вызвала в его душе непреодолимую тягу делится сомнениями и предположениями с бывшими коллегами до такой степени, что он в большой спешке, не заметил запрещающего сигнала светофора и погиб под колесами большегрузной машины.
  Тот день был по-весеннему теплым. В здании, пред которым произошла трагедия, на своем рабочем месте, сидел генерал-майор Кудрявцев, начальник местного управления ФСБ и читал отчеты подопечных о проделанной работе за месяц. Ему было грустно. После того, как члены местных преступных группировок, перестреляли себе подобных, а малые из них, оставшиеся в живых, переквалифицировались в добропорядочных бизнесменов с депутатскими амбициями, работы не стало. Город, за свою долгую историю не приобрел секретных предприятий, научно-исследовательских институтов и даже полезных ископаемых и был славен только своими заслугами перед революцией, которую теперь считали не славной вехой истории, а ошибкой исторического процесса. В прежние времена, когда посмотреть на родину основателя первого государства рабочих и крестьян съезжалось огромное количество делегаций из братских стран и партий, высшее руководство страны решило не заводить в столь почитаемом месте ни каких объектов, которые могли бы вызвать интерес у представителей иностранных разведок. Толи потому, что не доверяли товарищам из братских стран, по другой ли причине, но во времена победившей демократии, контрразведчикам охранять было не чего. А генералу хотелось подвигов или хотя бы элементарной работы.
  В отличие от друга детства, Петя Кудрявцев выбрал дорогу родителя по собственной инициативе. Он мечтал о погонях, засадах, драках и слежках. Все это вошло в его жизнь, и когда мечта стала явью, разочаровался в детских грезах, но было поздно. Надо было работать. Оказалось, сидеть в засадах было холодно и сыро; в драках частенько попадало по лицу; погони были не долгими и часто заканчивались не в пользу физически тренированных честных ребят; в слежках ни чего романтичного не наблюдалось. Еще выяснилось, что те кто сидит на холоде, получает кулаком по лицу и бегает за преступниками по пересеченной местности - самые не уважаемые люди в конторе. Здесь ценят хорошо одетых интеллектуалов, которые ведут высоко моральные разговоры с себе подобными, склоняя их к сотрудничеству, и таких, как Петр Петрович, считают низшим звеном.
  Встретившись как-то в местном ресторане, Петр поведал однокласснику о службе в конторе и постигшем его разочаровании выбранной профессией. Константин вызвался помочь. И хотя обещание давал в пьяном виде, его выполнил.
  Однажды, Коля Мальцев, по кличке Бык, привез голову, зверски замученного в застенках враждебной ОПГ, своего кореша Васи Пузана. Отдав останки Косте, попросил по образцу создать в бронзе образ борца за свободу и дензнаки, который он установит на могиле друга. По эталону, не признанный скульптор, сделал заготовку, используя легкий в обработке парафин. Однако заказчик к указанному сроку не пришел. Парафиновая голова осталась не востребованной. Ее то, предварительно подвергнув мало художественной обработке, и решил подарить другу Костя, посчитав хорошим средством убеждения в умелых руках.
  Голова получилась славная. Один глаз вышел заплывшим, второго не было. Часть черепа оказалась трепанирована и мозги, видимые сквозь стекло, производили омерзительной впечатление. Ноздри были порваны, как и губы. Рот, открытый как бы для осмотра стоматолога, содержал подвергнутые врачебной обработки настоящие зубы и их остатки. Желтый цвет фурацилина, делал голову не просто жуткой, но при нужном освещении просто жутчайшей.
  С огромной осторожностью, Петр Петрович, принес подарок на работу. Уже на первом допросе, подозреваемый, которого не смогли расколоть самый матерые следователи, увидев голову, сознался во всем. Заплывшие глаза, вывалившийся мозг, колотые зубы - внушили ему неописуемый ужас.
  В короткий срок, Кудрявцев освоился со средством убеждения. Когда очередной, неразговорчивый попадал к нему руки, доставал из под стола банку. Ставил на стол. Несколько минут отводилось подследственному на ознакомление с предметом, после чего голова отправлялась обратно, а Петр Петрович лениво произносил, ставшую излюбленной, фразу:
  - Он то же молчал.
  Подозреваемый, как правило, после этого, чистосердечно признавался во всем. Начальство, прослышав про голову, распространять опыт не стало, но и не запретило. Когда следствие заходило в тупик, говорило подчиненным:
  - А Вы этого, несговорчивого, направьте к этому, с головой.
  Так, шаг за шагом, закрывая одно дело за другим, Кудрявцев зашагал по карьерной лестнице. Когда лампасы украсили его брюки, он вспомнил молодость и начал мечтать о подвигах, от которых был избавлен подарком друга.
  Но в городе, куда его назначили генеральствовать, места для подвига надо было поискать. Вот и в этот весенний день он сидел и смотрел на голову в сосуде. Ему было тоскливо.
  В то же самое время, майор Андреев, Владимир Петрович, сидел в дежурке и перечитывал классика отечественной фантастики - Беляева, с комфортом устроившись на рабочем месте. Горячий кофе, стоящий на столе, уже становился достаточно не горячим, что бы его можно было пить, когда в комнату протиснулся водитель генерала - Степуркин. Преданно глядя в глаза оперативному дежурному, сбивчиво стал балаболить о гибели какого-то Максимыча. Вставляя в речь не литературные междометия, пытался убедить его, что это большая потеря для всего управления ФСБ по городу Ульяновску.
  Постепенно выйдя из виртуального мира, созданного великим фантастом, Владимир Петрович понял, что широко известный среди водителей, бывший механик гаража - Исакин Максим Максимович, только что попал под колеса трейлера, прямо под окнами управления.
  - Скорую вызвали?
  - Что вызывать-то, и так ясно ...
  - ГАИ?
  - Уже стоят.
  - А что от меня то нужно?
  - Пойми, Петрович, они сейчас этого гада отпустят. Максимыч на красный бежал, сам видел. А этого ..., - тут Степуркин отпустил замечание относительно половой ориентации водителя, хотя откуда это ему было известно майор Андреев выпытывать не стал, ввиду трагичности момента,- надо в кандалы и в Сибирь.
  - Ты чего от меня хочешь?
  - Выйдем, Петрович. Подойдешь с повязкой. Мол, так и так.
  - Пусть Степанов выйдет.
  - Да он, что - лейтенант. А ты майор и с повязкой.
  - Все равно твоего гада не посадят. Времена не те.
  - Ну и хер с ним. Нервы помотаем. Не хай Исакин на том свете хоть порадуется.
  Поняв, что для русского человека нет большей радости, чем гадость совершенная для другого, и рассудив, что иногда бывает необходимость проехаться на казенном транспорте по личному делу, Владимир Петрович решил не портить отношения с обслуживающем персоналом.
  Выйдя на улицу, нашел стоящую большегрузную машину, водитель которой был настроен не давить нерадивого пешехода, но уж так получилось ... Он топтался рядом с автомобилем, явно расстроенный. Не смотря на кавказский тип лица, лейтенант милиции не пытался воспользоваться ситуаций, для личного обогащения, а искренне успокаивал случайного убийцу.
  - Не волнуйтесь. Составим протокол и поедете дальше.
  - Да, да, да... Виноват... Человека задавил... Первый раз в жизни задавил.
  - Ни чего, ни чего. В моей жизни это - не первый задавленный. Сам виноват - на красный бежал.
  В это время подошел Владимир Петрович.
  - Старший дежурный по УФСБ города Ульяновска майор Андреев. - представился он, - Труп увезли?
  - Да.
  - Наш старейший сотрудник... Вот так. Шел к бывшим коллегам, и вот...
  Майор поднял глаза к небу. Посмотрел по сторонам. Степуркина рядом не было. Для проформы спросил у ГАИшника о происшествии, повздыхал и уже собрался уходить, но повернувшись к зданию, увидел идущего к месту происшествия самого генерал-майора. За генералом семенил его водитель, что-то горячо объясняя начальнику.
  Генерал стал генералом благодаря интуиции. Некоторые дела он спускал на тормозах, к некоторым проявлял демонстративное повышенное рвение. Как оказывалось, делал он все всегда правильно.
  В другой раз, просьба водителя, была бы им воспринята как нарушение субординации, и уже сегодня бы Степуркин возил кого-нибудь другого, а не его, но чутье подсказало, что вполне возможно здесь что-то есть.
  Водитель-дальнобойщик оказался чеченцем, жителем города Тбилиси. Одно это можно было раздуть до международного скандала и дела о терроризме на дорогах России. Кроме того, этот гражданин перевозил вино, которое оказалось французским, имело все необходимые документы и сертификаты; это было очень, очень подозрительно...
  Осматривавший машину, по приказу генерала, майор Андреев, поднял находившеюся под машиной тетрадь.
  - Ваша? - он обратился к Гиви Дзасохову, водителю трейлера.
  - Нет. - Тот даже не обратил на тетрадь внимания, как человек в чьем багаже, такие вещи перестали существовать со школьной поры.
  Генерал находкой заинтересовался. Открыв ее, обнаружил большое количество формул, схем, каких-то расчетов. Чем дальше листал страницы генерал-майор, тем более удивленным становилось его лицо. Схемы все больше и больше становились похожими на зарисовки то ли свихнувшегося радиоинженера, то ли на мемуары работника Дахау, в рабочее время развлекавшегося опытами над людьми. Электронные элементы в схемах, заменялись: овощами и фруктами, ветками деревьев, костями с мясом и без, черепами людей и животных и другими, не имеющими ни какого отношения к электронике, элементами.
  - Задержать! - приказал он майору и захватив с собой тетрадь удалился по направлению к зданию управления. На полпути он остановился:
  - Зайдёте ко мне потом,- обратился он к майору.
  Кудрявцев решил, что если чеченец, да еще житель Грузии - не ваххабит, то либо вино поддельное, либо тетрадь с секретными формулами. И если не шпиона, так курьера с отравой, для жителей российской глубинки, из него сделать всегда будет можно.
  Майор проклял про себя генерала вместе с его водителем. Пользуясь служебным положением, стал выполнять приказание начальника, потянув за все рычаги для возбуждения уголовного дела и началу его делопроизводства в ведомстве Кудрявцева. Несчастный грузинский гражданин, был препровожден в следственный изолятор, автомобиль поставлен во двор управления, а Владимир Петрович отправился на встречу с генералом.
  - Не засиделись на бумажной работе? - генерал умел задавать вопросы.
  Ему нравились прямые и ответственные работники, такие как майор Андреев. Будучи назначенным на новое место, он изучил личные дела от майора и выше и знал, что бессменным дежурным Владимир Петрович стал после некоторых трений с бывшим начальником управления. Это Кудрявцев посчитал за принципиальность.
  Иной раз, проходя мимо дежурки, данного майора всегда наблюдал или за работой, или за книгой. Как-то поинтересовавшись его интересами, нашел их высокоинтеллектуальными. Ответственный дежурный читал классику. Из данного факта, генерал сделал вывод, что товарищ еще и умен. Да и внешний вид Владимира Петровича, внушал уважение. Широкое лицо, широко поставленные глаза, тонкий рот, короткая шея на достаточно мощном, но не толстом туловище. Если бы не высокий, идущий почти до макушки лоб, его можно было бы принять за типичного братка из какого-нибудь сериала про бандитов.
  Так что генерал считал майора Андреева честным, принципиальным, умным и сильным человеком. Потому решил доверить ответственное дело ему.
  - Да, товарищ генерал. Хочется настоящего дела. Настоящей оперативной работы. - Майор был не искренен. Больше всего ему хотелось на пенсию. Рассказы, уволившихся товарищей, о службе в коммерческих банках манили сытостью, спокойствием и кучей свободного времени. Последнее было наиболее влекущим.
  - Понимаю, понимаю. Ну что ж, вы нашли документ,- он указал на тетрадь со странными рисунками,- Вам и дело вести. Благодарить не надо, - предупредил он возражения Владимира Петровича, который хотел указать на более опытных, ответственных и целеустремленных работников ихнего ведомства.
  - Возьмите и работайте. К экспертам пока не обращайтесь. Данные возможно сверхсекретные.
  Кстати, Вам Ваша работа нравиться?
  - Да. - Солгал майор.
  - А что больше всего привлекает?
  - Интересно в мыслях людей разбираться. В душах, так сказать.
  - Значит душами интересуетесь? Уж не Сатана ли? - Кудрявцев похихикал.
  - Душами не только Сатана интересуется. Ученики Иисуса так же были "ловцами душ человеческих". - Андреев не стал приводить в пример инженеров человеческих душ, это было его самой большой тайной.
  - Верующий?
  - Нет.
  - Ну хорошо. Идите и работайте.
  Владимир Петрович, оказавшись на своем рабочем месте, открыл тетрадь, и не чего не понимая в содружестве спецсимволов, переворачивая страницы, заинтересовался рисунками. Ими можно бы было иллюстрировать отложенный, из-за появления водителя Степуркина, фантастический роман. В его голове возникла хулиганская идея. Идея росла, обрастала деталями, кристаллизуясь в дьявольский план.
  
  Глава 2.
  
  "Уже скоро на пенсию. Еще несколько лет и уже ни чего нельзя будет изменить в этой жизни. Останется только пить пиво и смотреть в окно... А вдруг это шанс. Шанс - начать новую жизнь", - думал старый майор, оценивая неожиданный поворот в судьбе.
  Владимир Петрович Андреев с раннего детства мечтал стать литератором. Учась в школе, когда необходимо было исправить по русскому двойку, или получить четверку в четверти, прибегал к простому способу. Зная слабость учительницы к стихотворной форме изложения мыслей, очередное сочинение писал стихами. Учительница читала, умилялась стройности и не обращала внимания на многочисленные грамматические ошибки, ставила за сочинение пять и от чистого сердца выводила итоговую четверку. Поэтому в школьные годы он мечтал быть поэтом, но по достижению шестнадцати лет и имея в своем литературном багаже не более двух десятков стихотворений, понял, что Пушкиным ему не стать, стихосложение оставил, переключился исключительно на прозу. Мечту видоизменил. Решил податься в писатели.
  Для этого, после получения свидетельства о среднем образовании, поехал в Москву, в литературный институт, посчитав, что там научат. Но не поступил. Подвела грамматика, а возможно и содержание было не на высоте. Писать не бросил. Однако, открывая по прошествии времени свои произведения, осознал, что писал плохо. Но литературное творчество манило своими сказочными возможностями. В его голове рисовались картины свободы от рутины трудовых будней. Жизнь в мире, наполненном подвигами, приключениями и любовью, создателем которого был он. Еще было желание делиться своими мыслями и мечтами с неизвестными людьми. Они будут брать в руки его романы, повести и погружаться в мир грез. Отдыхать от серости будней или задумываться над высокими мыслями.
  В тридцать семь решил, что и писателем уже не стать. Быть просто человеком с человеческими достижениями ему не хотелось.
  Счастливы те кто, достигнув к сорокалетию должности мастера, считают себя состоявшимися в этой жизни и остаток дней проводят в полном согласии со своим положением. Некоторые удовлетворяются, завоевав более высокие ступени на карьерной лестнице. Кто-то чувствует, что не зря жил на свете, если у него есть дом с садом, кому-то достаточно успеха детей, другим хватает куска хлеба на столе.
  Владимир Петрович с очередными похоронами очередной мечты, родил еще более высокую, еще более недостижимую мечту.
  Читая все подряд, он познакомился со многими биографиями великих и знаменитых. Большинство поэтов обзаводились известностью к двадцати годам. К двадцати пяти писатели выпускали по второму роману. И только пророки начинали свою деятельность в более зрелом возрасте. Мухаммед стал пророком в сорок пять, а Шри Шримад А.Ч. Бхактиведатнта Свами Прабхупада отправился в странствие, для популяризации своей религии, среди хиповского народа, будучи пожилым человеком шестидесяти лет.
  Но прежде чем что-либо проповедовать, а особенно религию, нужно было иметь связи с Богом или его представителем - как в случае пророка Мухаммеда; на худой конец хорошо разбираться в уже имеющемся наследии предков, с которым не знакомы другие, дружественные народы и отдельные личности и которые желают новых ощущений в этой, или хотя бы другой, жизни. Но глас небесный не раздавался с небес и ангелы не залетали на огонек к желавшему стать пророком работнику контрразведки.
  К этому периоду его жизни, на улице была демократия. Многие, особенно члены правительства и депутатских групп, а так же крупные распорядители государственной и иной собственности, стали всенародно верующими людьми. Пророки и даже живые боги, стали бродить по городам и селам огромной страны. Это не возбранялось и даже было экономически выгодно. Уставшие от атеизма, но привыкшие жить не одними котлетами, люди с удовольствием внимали новым учителям, делясь с ними малыми крохами своих доходов.
  Владимир Петрович ходить с кружкой для подаяния и требником побаивался. Его больше прельщала роль стоящего за занавеской суфлера, чьи слова повторяют стоящие на сцене актеры. Для него это было скорее внутренним зовом, оправданием так сказать существования на этой планете, не бесполезности прожитой жизни.
  Прочитав свои заброшенные произведения, он нашел, что несмотря на убогость слога, отсутствие интересного сюжета и другие огрехи, в них были мысли принадлежащие только ему, и не имеющие аналогий у других публичных людей, будь то писатели, поэты, философы или пророки. И это его наполняло решимостью если не к сорока пяти, то хотя бы к шестидесяти, свой срез мира и место в нем человека предоставить для публичного обсуждения.
  Но одним из пороков Андреева была - лень. Он мечтал по долгу о себе и своем месте в истории. В его оправдание надо сказать, что не только мечтал, пытался, время от времени, что-то делать. Но делал это долго, не до конца, откладывая до последнего и в конце концов бросал, рождая новую идею или даже цель жизни.
  Эти мечты мешали его продвижению по служебной лестнице. Когда товарищи по службе получали очередное повышение и покидали тихий край, даже не завидовал им. Начальство считало Владимира Петровича инертным и не инициативным товарищем. Как-то он даже был вызван, руководящим до Кудрявцева, генералом и имел с ним не приятную беседу на тему любви к своей работе. Беседа продолжения не получила и ни каких изменений в его отношении к службе не привнесла. По управлению пошел слух о его трениях с руководством, хотя это было и не так. У каждого был свой зуб на начальство и товарищи его зауважали. Не заметно для себя и других, стал бессменным ответственным дежурным по управлению. Такой поворот судьбы им был воспринят как подарок. Сиденье днем, а особенно ночью, когда вокруг были тишина и покой, он тратил на витание в других мирах, созданных полетом фантазии писательской братии.
  Работа по графику, давала и много свободного времени в обычные дни, которые живущая с ним жена тратила на пребывание в школе, где занималась преподаванием русской словесности. Единственный сын вырос и уехал жить и работать на север. Оставшись в одиночестве, в пустой квартире, на кухне, он открывал ноутбук. Ставил рядом к ним бокал крепкого чая, и глядя в экран, стучал по клавиатуре. Хотя мечту стать литератором оставил, писание стало для него привычкой и отдохновением души, наркотиком. Пропустив день в этом занятии, становился раздражительным и злым. Клацанье по клавиатуре и появление, где-то в недрах электронного чуда связанных между собой слов и предложений, доставляло ему ни с чем не сравнимое удовольствие.
  Возврат же к оперативной работе отвлекал от любимого занятия на неопределенное время. Однако, поразмыслив над создавшимся положением, нашел его как нельзя к стати. Он был давно далек от кипевшей вокруг жизни и посчитал такой поворот событий полезным для себя делом. Еще здраво рассудил, что звание майора ФСБ, дает гораздо больше шансов стать зашторенным архангелом, чем звание майора ФСБ в отставке. Тем более, что идеологическая составляющая нового знания для всего человечества, была им подготовлена и существовала как в печатном, так и электроном виде. Несмотря на удобоваримость, неповторимость и законченность, Владимир Петрович был не готов представить свое детище миру, по причине врожденной скромности.
  Тетрадь, которую передал ему для ознакомления генерал, содержала схемы неведомых устройств, элементами которых были части человеческих тел. Соотнеся данные схемы с только читаной книгой товарища Беляева, майора вдруг осенила безумная идея - а может быть все это стало явью? Смотря телевизор, читая новые книги новых писателей, слушая несущиеся со всех сторон песни новой волны, он решил, что любовь к таким вещам со стороны народа может быть вызвана только использованием такого технического средства, заставляющего всех смотреть мыльные оперы, читать плохие книги, подпевать ужасным напевам. Он решил, что судьба послала в его руки дело, с помощью которого можно стать не только знаменитым писателем, но вполне вероятно, даже самым Великим Пророком.
  Что бы дело не ушло в другие руки, составил служебную записку, в которой развернуто показал, что это или разработки секретной лаборатории, или изобретение не известного гения, целью которых было управление людьми на расстоянии. На основании этого предлагал немедленно начать расследование, что бы предотвратить утечку секретной информации к врагам Российского государства.
  Именно этого ждал генерал-майор Кудрявцев. По своим каналам, пытался узнать нахождение секретной лаборатории, где такие схемы могут рисовать, но так ни чего и не выяснил. Однако сделал вывод, что данная лаборатория сверхсекретная и разработки ее могут быть использованы не только в военное, но и в мирное время, и не только против врагов. На деле был поставлен гриф: "Особо секретно". Майор Андреев, которому было поручено дело, должен был докладывать лично ему о проведении расследования. Используемые в операции вспомогательные силы, в виде работников его же учреждения, о сути дела не должны были догадаться. Такое положение больше всех устраивало непосредственного исполнителя.
  Гиви Дзасохов, не смотря на все усилия следователей и врачей, о тетради вспомнить ни чего не мог. Оставалось предположить, что данная вещь принадлежала убиенному Петрову Ивану Степановичу, но тот исповедаться уже не мог.
  Тетрадь была не безличной. На обложке, с внутренней стороны, были различимы фамилия и имя владельца. Им значился Табуреткин Сергей, студент местного института. Там сообщили, что данный товарищ, уже дипломированный инженер, двенадцать лет как отбыл по месту постоянного пребывания - город Нефтегорск, соседней губернии. Майор, выписав командировку и прихватив с собой лейтенанта Тараторкина, отбыл по указанному направлению, для проведения следственных мероприятий.
  
  Глава 3.
  
  Нефтегорск встретил ласковым солнцем, зеленой травой и пылью. Строили его во времена великих строек социализма. Однотипные пятиэтажные дома были поделены на небольшие прямоугольники, носящие номерные имена: как-то микрорайон номер один, два, три и так далее. Между ними были улицы, с типичными для тех времен названиями борцов за светлое будущее. Побродив среди маловыразительных образцов социалистического зодчества, Владимир Петрович не встретил не одного здания с памятной табличкой: "Здесь жил и работал ...". Жить в таких домах еще было можно, но творить достойное упоминания...
  Обитали в этих домах, в большинстве своем нефтяники. И хотя заработную плату получали меньше, чем их товарищи - нефтяники московские, житьем были довольны. Особых развлечений не было, потому деньги уходили на питание и одежду. Жители любили много есть и щеголять друг перед другом в обновах, шитых умелыми китайскими и турецкими рукодельниками. Временами наезжали столичные артисты массового жанра, концерты которых финансировались хозяевами нефтяных качалок. Театры объезжали городские подмостки стороной, и Владимир Петрович был рад устроить на сцене этого города первую часть своего спектакля. В своем творчестве он ни когда не обращался к драматургии. Это считал упущением и этот пробел решил восполнить в ходе выполнения задания.
  Молодой и перспективный лейтенант Тараторкин, обученный искусству наблюдения, по приказу майора, вел практически непрерывную слежку за объектом - Табуреткиным Сергеем Сергеевичем. Ему и раньше приходилось участвовать в слежках, но такого он предположить себе даже не мог. Объект наблюдения выказывал полное призрение к следствию: не петлял прямыми улицами города, не отсиживался в темных закоулках, не блуждал часами по трем залам местного краеведческого музея. Видимо был заранее проинформирован о том, что попал под колпак, ибо вести такой образ жизни можно только если хочешь скрыть кровавые преступления вселенского масштаба. Тараторкин стал подозревать, что это или скрывающийся от правосудия Пол Пот, или сделавший пластическую операцию Бен Ладен. Кстати сказать, Табуреткин, на этого Бена Ладена был сильно похож, та же бородка, те же усы, и если бы не косичка и голубые глаза, его можно было бы принять за террориста номер один.
  Сергей Сергеевич вставал в одно и тоже время. Кипятил чайник, завтракал и одевшись по погоде отправлялся на свое рабочее место в один из офисов большой и славной нефтяной компании "Уткос". В течение дня лейтенант Тараторкин ремонтировал "сломанный" копир в этом офисе, но так и не смог понять для чего держат всех этих людей хозяева-капиталисты. Основы экономики изучавший во времена капитализма, он знал, что любой хозяин заинтересован в увеличении прибыли и как следствие в росте производительности труда. Впервые попав на производство, убедился в не правомерности таких заключений.
  Табуреткин сидел в большой комнате, поделенной перегородками на несколько рабочих зон. Кроме него в помещении находилось еще шесть человек.
  Одна тетя, ибо дамой ее нельзя было назвать, весь день перепечатывала бумажки, присланные по факсу от различных поставщиков, одним пальцем. Ни кто ей не говорил, что есть сканер, на котором все это можно сделать быстро. И она, найдя себе работу, все рабочее время была занята.
  Еще один сотрудник, молодой и разбитной малый, все рабочее время проводил в дебрях интернета. Скачав несколько прайсов, с чистой совестью зависал в чатах и на форумах. Когда выходил из комнаты, разговор между коллегами становился более оживленным и менее близким к производственным проблемам, из чего Тараторкин отнес его в близкие родственники очень большого начальника.
  В оправдание местного руководства стоит сказать, что некоторые подчиненные в их вотчине работали. Эффектная дама, отсутствовавшая в течении дня на рабочем месте к вечеру появилась, что бы поведать всем о нелегком деле - выборе подарка для высокопоставленного юбиляра. Ей сочувствовали дружно и искренне.
  Как полагается в коллективе присутствовала и деятельная личность. Среднего возраста господин, ходившей убыстренной деловой походкой (на перекуры и к водопою), в остальное время говорил по телефону, требуя предоставить какие-то данные. Если собеседник не хотел предоставлять сведения о марках и размерах, шептал в трубку волшебные слова: "А что я скажу Петру Ивановичу?" После этого разговор обычно заканчивался и офисный служащий отправлялся на перекур или за очередной чашечкой кофе, дабы не тратить зря время в ожидании, пока пришлют запрошенное.
  Одно рабочее место так и осталось пустым. Из разговоров местных тружеников, Тараторкин заключил, что его занимает вечный командировачный.
  После обеда в офисе появилось загадочное существо - тот, кем всех запугивал деятельный. Как оказалось, это был маленький, толстенький человечек, пожилой и как явствовало из значков на груди - заслуженный работник. Он не кричал, не топал ногами и не требовал срочно дать ему какие-то сведения. Ласково окинув взглядом своих подчиненных, стал поделиться с ними событиями прошедшего утра:
  - ... А он мне и говорит: "То есть если выяснить количество необходимых нам размеров сапог для рабочих и заказать это у одного поставщика, проведя предварительно тендер, то можно сэкономить для компании большие средства". Вот и думай как хочешь. Что делать и ума не приложу? Где я ему возьму размеры эти? К каждому подходить и мерить?
  - Не волнуйтесь Петр Иванович. Все найдем. К какому числу это надо? - меньше других говоривший по телефону гражданин с фирменным значком в лацкане пиджака, скорее всего начальник отдела, поспешил успокоить загадочную личность. Молодой лейтенант и раньше, замечал людей с фирменными значками. Их он относил к категории винтиков, ставших частью большого механизма и всеми средствами выказывающих данную принадлежность, в душе смеясь над ними. Сам форму не носил, обходясь обычной одеждой.
  - Как всегда - еще вчера.
  - Ну что ж, к завтрашнему дню, в крайнем случае - после завтра, все будет готово.
  - Постарайтесь. Нужно очень.
  - Хорошо, хорошо. Кстати вот данные, которые Вы просили по рукавицам. - С этими словами он передал Петру Ивановичу большую пачку листов, содержащих, как понял Тараторкин, данные по этим средствам защиты.
  - Вовремя. Спасибо. Пока не спрашивал, - Петр Иванович кивнул в потолок,- но ведь в любой момент может. А у меня, вот - готово уже. Ну ладно, пойду. Надеюсь на Вас. Уж не подведите старика. Ведь в грязь, в пургу нефть в полях добывал. А так и выгонят не за что.
  - Не подведем.
  Загадочная личность ушла, и даже не склонный к глубокому фрейдовскому анализу молодой лейтенант понял, что данный тип из тех, кто выжил во времена смены собственников, благодаря своим бывшим заслугам. Даже новые, молодые, присланные из далеких мест ретивые начальники (ставшие таковыми в результате преданности какому-то одному, самому большому начальнику, которого перевели в этот город в связи с ротацией) не смогли выгнать на заслуженный отдых этого динозавра комсомольских строек. Он не забывал надевать, идя на работу, все значки и ордена, которыми был награжден за ратный труд, а в разговоре, на корпоративных вечеринках, не упускал случая предаться воспоминаниям о трудных и темных временах. Из его рассказов выходило, что добыча нефти когда-то, была более опасна, чем война, за эту нефть, в персидском заливе.
  Когда дверь за Петром Ивановичем закрылась, начальник обратил свой взор на сидевшего тихо и отстраненно Табуреткина.
  - Сергей Сергеевич, составьте нам для отчетности формы. Вы сами знаете. И желательно диаграмм и графиков побольше.
  - Николай Викторович, а чего больше: графиков или диаграмм? - из реплики явствовало, что он был не тупым исполнителем, а в крайнем случае ведущим специалистом отдела.
  - Диаграмм. Новый начальник их лучше воспринимает.
  - Хорошо, сделаю. - И выплыв из инета, приступил к выполнению задания.
  Анализировавший, составленные Сергей Сергеевичем, таблицы и диаграммы, майор Андреев говорил молодому лейтенанту:
  - Нет, он не дурак, я тебе скажу. Это знаток. Смотри, - он тыкал в таблицы,- таблица большая, данные повторяются, а это из Интернета поди выкачал. Не говорил, что Интернет мол не слишком шевелится?
  - Говорил. Просил выделенку.
  - Молодец. А диаграммы посмотри. Убытки болотно-коричневого цвета, а прибыль красным. Видно начальник молодой, галстук носит яркий. Да, не дурак этот Табуреткин...
  Тараторкин лишний раз подивился прозорливости старшего товарища. Уходя из офиса, где работал подозреваемый, он заметил молодого гражданина с желтым галстуком, к которому все выражали свое почтение, уступали дорогу, когда тот шел к хорошему служебному джипу, японской марки Toyota, которую любили все нефтяники и бандиты России. Владимир Петрович, изучив отчет подчиненного, подтвердил еще раз для себя, что бюрократия определяется не тем, кому принадлежит предприятие - государству, частнику или акционерам, а размерами предприятия. При этом в крупной частной фирме, различных бюрократических правил и требований, намного больше, чем в каком-нибудь "Газпроме", который принадлежит государству.
  - Ну а дома у него что?
  - Не понятно, Владимир Петрович. Вообще ни чего не делает. Приходит, поест, телевизор включит, в экран уставиться и смотрит, пока глаза сами не закроются.
  - А выходные?
  - В субботу встал раньше. Позавтракал и на автобусную станцию. Ездил в деревню, там у него жена и сын у тещи гостят.
  - Давно гостят?
  - Месяца три уже.
  - Давненько. Дальше.
  - В субботу же и вернулся. В воскресенье встал рано. Смотрел тираж какой-то лотереи. Потом немного прибрался, долго лежал на диване, смотрел в потолок. Потом пошел, купил пива, до обеда выпил. После обеда купил еще. Вечером лежал, смотрел телевизор, пока не заснул. Все.
  - Скрытый осмотр места жительства что дал?
  - Ни чего особенного. Технической литературы нет. Черновиков, записей и схем - ни каких.
  - Может - предупредили? Подготовился?
  Лейтенант пожал плечами, как бы говоря: "Мое дело маленькое, ты начальник - ты и думай. Да и мне не сказал, что искать. Пойми тебя - техническая литература. Какая она бывает то?". От майора не ускользнуло такое отношение подчиненного и он решил показать "молодому", как нужно работать.
  На следующий день, когда Табуреткин составлял на работе очередные отчеты, двое неизвестных в штатском посетили его жилище. Владимир Петрович считал, что человек просто не в состоянии ни чего не делать. Если он лежит на диване и смотрит в потолок, в его голове происходит работа. Что эта за работа, каков ее результат - загадки, на которые и необходимо найти ответ. Мерил он подозреваемого по своей мерке.
  Воспитанный в темные времена гонений на свободу слова майор, сразу обнаружил большое количество литературы религиозной направленности. Рядом с "Библией" стоял "Коран" в переводе Крачковского, "Тайная доктрина" Блаватской, "Бхагават Гита", труды по буддизму. Маркс соседствовал с Гитлером, Кант с "Синтетической философией" Спенсера, Ленин стоял рядом с Ницше. На книжных полках находились не только книги, но и просто отпечатанные кипы стандартной бумаги. Присутствовали свитки времен начала компьютеризации и матричных принтеров, содержащие не только суфийские и бахаисткие тексты, но и описание тантрических поз из Кама-Сутры. Состояние как книг, так и самопечатной литературы, говорило о том, что ее только начинали читали. Было заметно, что Табуреткин книги покупал и ставил на полки, дабы приобщится к высоким материям или придать себе и жилищу достаточно импозантный и загадочный вид. Из этого Владимир Петрович сделал вывод, что находящийся под "колпаком" гражданин, ленив, для высоких мыслей не достаточно развит, от техники далек. Вероятность того, что схемы и формулы составлены хозяином квартиры, была очень мала. План майора по переустройству мира с помощью технических средств воздействия на умы человечества, начал рассыпаться.
  С неохотой стал искать хоть что-то, позволяющее надеется на положительный исход дела. Обследовав диван со всех сторон и не найдя ни чего, лег на него лицом к телевизору.
  - Так лежит подозреваемый?
  - Да товарищ майор. А потом на потолок смотрит, а потом засыпает.
  Посмотрев вверх, обнаружил странное изображение, похожее на иероглиф.
  - Зарисуй эту хрень, - он показал на потолок,- возьми на анализ, чем нарисован, только чтоб не заметно.
  Оказалось майор не зря был майором. Запрос сделанный в институт китайской культуры, дал очень интересную информацию. Изображение оказалось действительно иероглифом. Имело принадлежность к древней, глубоко законспирированной секте тибетского монашеского ордена Дзюи-Дзю. Перевода и что он может обозначать, не знал ни кто, даже китайцы. Выяснилось - с данной сектой, во время второй мировой войны, контактировали люди Гимлера из Анонербе. Еще удалось узнать, что один из братьев этой секты, приезжал в сорок втором, в район Сталинграда и попал в окружение. Среди пленных данные на него отсутствовали. История с монахом всплыла только после войны, когда часть секретных архивов СД попала в органы безопасности. Был сделан вывод, о том, что вполне вероятно, этот монах подался к братьям калмыкам и среди них затерялся.
  Состав образца, взятого с потолка, говорил о том, что иероглиф был написан кровью. Дальнейшее изучение малых данных, известных о Дзюи-Дзю, говорили о том, что и в этой секте, была своя, малая прослойка избранных. Так вот эти избранные, овладев тайными знаниями секты, приобретали некие мистические возможности. Только им позволялось медитировать на иероглиф, написанный кровью. И именно иероглиф, написанный кровью, был найден в квартире Табуреткина.
  Все эти данные, систематизированные, скрепленные заключениями достаточно авторитетных научных светил, были представлены в отчете для руководства. В отчет был включен список литературы, обнаруженный у Табуреткина. Некоторые книги были специально выделены, против некоторых значилось - " отпечатано подручными средствами. Источник не известен". И хотя майор Андреев знал, что в Интернете есть все, данную информацию от руководства утаил. Особое внимание Владимир Петрович уделил суфийской и мусульманской литературе - прямо намекая на возможную связь с террористами. Слегка обработанная в фотошопе фотография Табуреткина, выдавала в нем последователя и подражателя Бен Ладена.
  
  Глава 4.
  
  Майор Андреев сидел напротив генерала в его кабинете и рисовал тому фантастическую картину, навеянную произведениями околонаучной литературы. Говорил и сам верил сказанному, подкрепляя речь выдержками из популярных журналов. В голове визави создавалась не совсем правдоподобная картина жизни Табуреткина, которого контора подозревала в создании психотропного оружия.
  - Вот фото объекта.
  - Вылитый Бен Ладен. Может, американцы не там ищут? - слабая тень улыбки мелькнула по лицу генерала.
  - Нет. Только похож. Но это не главное. В квартире подозреваемого найдена запрещенная в России литература. Вот список.
  - А, что у нас есть запрещенная литература?
  - Да. Это экстремистская литература, направленная на разжигание межнациональной вражды. В основном религиозного толка. Вот образец, изъятый в квартире Табуреткина. - С этими словами, майор передал генералу, отпечатанный на матричном принтере, отрывок приключений на планете Дюна. В нем один из героев очень к стати, призывает сородичей к священному Джихаду, обещая райские блага.
  - Да... За такое в мое время посадили бы лет на пятнадцать.
  Майор, подозревавший невежество генерала, относительно научной фантастики, остальное излагал уверено, подкрепляя свою речь документами из архивов КГБ и заключениями маститых ученых-востоковедов.
  - Кроме литературы религиозного толка, у Табуреткина Сергея Сергеевича было обнаружено изображение странного иероглифа. По заключению доктора востоковедения Филантропова, данный иероглиф не имеет общепринятого значения. Его используют в своей мистической практике последователи глубоко законспирированной секты Дзюи-Дзю, для получения телепатических способностей, которые позволяют управлять другими людьми на расстоянии. При этом данный иероглиф написан кровью. Вот заключение лаборатории. Использование крови для его начертания характерно для наиболее продвинутых адептов. Вот заключение того же Филантропова. С данной сектой была связан не безызвестный отдел СД во время второй мировой. Вот справка из архива КГБ. Во время Сталинградского сражения, один из адептов секты Дзюи-Дзю, по приглашению самого Гимлера, находился в районе боев. Попал в окружение. Среди пленных его не было. Вот справка архивного отдела.
  Долгое время соседом Табуреткиных был некто Курмалиев, по справке из паспортного стола - выходец из Киргизии, переехавший на постоянное место жительства в город Нефтегорск, сразу после его постройки. Вот фотография. Есть вероятность, что это и есть тот самый монах.
  Майор передал генералу фотографию Торекулы Каримовича, зная наперед, что для славянина отличить киргиза от тибетца очень сложно, особенно если одеть их по европейской моде. Генерал, принимая от подчиненного справки, заключения и фотографии, все более и более убеждался в непогрешимости своего чутья.
  - Сразу после рождения Табуреткина Сергея, его отец подал на развод и уехал жить в Батуми. С сыном не виделся. Помогал материально, но мало. Можно предположить, что Сергей Сергеевич - сын вышеупомянутого Курмалиева. Как явствует из опросов соседей, проведенных как бы между делом, будучи в детском возрасте, вышеупомянутый Табуреткин, много времени проводил у этого гражданина. - Майор указал пальцем на фотографию.
  - Вызывает подозрение и образ жизни Табуреткина. Большую часть времени, если не находиться на работе, лежит на диване, глядя в потолок, на изображение иероглифа. Вероятнее всего входит в транс. Возможно, способен к управлению людьми на расстоянии.
  - Мистика какая-то. - Генерал был в нерешительности. Ко всему не укладывающемуся в материалистические рамки он относился с подозрением.
  - Еще и не такое бывает. Вот справка института Изучения человека. Опыты с Джуной, Нинель Кулагиной, Карлом Николаевым. Но скорее всего этот Табуреткин, наслушавшись россказней этого то ли соседа, то ли папы, не очень им верил. Просто заимел тягу к власти. Возможно, пытался создать что-то с помощью электрических элементов. Образцы схем широко представлены в тетради, которую нашли на месте гибели Ивана Степановича. Скорее всего, тот нашел ее, она ему показалось подозрительной и он нес ее к нам. А этот Гиви, просто сбил его, когда тот, находясь под впечатлением, спешил ее доставить. Кстати, наш закрытый институт, занимается такими людьми до сих пор. Большое внимание уделяется так называемым детям "Индиго". Есть подозрение, что этот Табуреткин именно такой ребенок, только выросший.
  Последние слова майора ободрили генерала. Использование достижений науки - было ему ближе, чем восточные практики. Но информация о закрытом институте ФСБ, его озадачила.
  - А откуда Вам известно о закрытом институте?
  - По телевизору показывали.
  - Давно?
  - Да нет. Недавно - по Рен ТВ. Вот из интернета, с ихнего сайта реклама.
  С этими словами он передал генералу распечатку: "По утверждениям ЦРУ, только в 1975 году в СССР на исследования в области парапсихологии было затрачено около 70 млн. рублей.
  Ее основы в Советском Союзе заложили еще всемирно известные ученые Вернадский и Чижевский. Все работы велись под личным контролем маршала Тухачевского. А после Второй мировой войны "боевая парапсихология" переживает настоящий бум. В данном фильме будут ВПЕРВЫЕ показаны видеоматериалы некоторых экспериментов советских спецслужб с экстрасенсами Нинель Кулагиной по телекинезу и Карлом Николаевым по чтению мыслей.
  Однако спецслужбы не только изучали парапсихологию. ВПЕРВЫЕ их сотрудники расскажут и о практическом применении этих экспериментов, которые позволяли не только получать информацию, но и программировать людей. В середине 80-х одного такого секретного агента, запрограммированного на убийство, сумели перехватить в самый последний момент, когда его программа уже включилась. В ряде стран программы поведения закладывались даже в дипломатов низшего звена, если спецслужбы видели перспективы их карьерного роста. Вообще в мировой политике эти методы применялись не столь редко"...
  - Надо же. Журналюгам продажным всю информацию как на ладони, а старому боевому генералу ни чего... Я же запрос в Москву делал... - Генерал был расстроен. Обида и недоверие к нему со стороны руководства, придали решительности во что бы то ни стало закончить расследование своими силами и поставить тех, которые так обходятся со своим старым, заслуженным и испытыным товарищем, перед свершивсимся фактом.
  - Считаю необходимым поставить его в условия, которые заставят выдать скрытые способности или применить готовый образец готового прибора по управлению другими людьми. Если этого не случиться, вынудить уехать из города. По пути можно будет обработать другими методами. - Продолжал майор.
  - А если не получиться? По-Вашему выходит - это не человек, а сам Сатана.
  - Втереться в доверие к этому Табуреткину, и либо он расскажет все о тетради, либо приведет к адептам засекреченной секты.
  - Кого хотите предложить на роль подсадной утки.
  - Хотелось бы самому.
  - Похвально. Я не против. Что думаете сделать в первую очередь?
  - Уволим с работы. Разведем с женой. Письмецо подкинем от далекого друга с приглашением на работу. Еще что придумаем.
  - Ну с работы уволить, это мы можем. А как семью бросить заставите?
  - Тараторкина с собой возьму. Он молодой, холостой. Пусть учиться чужих жен уводить. Будет опыт оперативной работы. В будущем все пригодиться.
  - Хе, хе... - генерал погрозил пальцем Владимиру Петровичу, - Ну ладно. Давайте. Планируйте. Отдохните. Наберитесь сил, перед выполнением особого задания.
  Владимир Петрович не сомневался в успехе. Ему очень хотелось сменить образ жизни. В последнее время в семье были нелады. Сиденье на одном месте и повторение одних и тех же событий изо дня в день, делали существование пустым и безрадостным. Да и насколько комфортнее себя чувствуешь, когда есть возможность сделать это на казенный счет, получить звание перед пенсией, а возможно и осуществить мечту своей жизни. Расписывая перед генералом план операции, немного схитрил. Первым делом он решил подвинуть подозреваемого, раскрыться перед наблюдателями, подослав своего старого должника, который сыграет роль посланца небес. Если небеса игнорируют его, Андреева Владимира Петровича, то он сам станет небом, которое пошлет своего посланника к другому.
  Руководство, мало знакомое с Китаем, Ананербе, тибетскими культами и талибаном, решило предоставить Владимиру Петровичу возможность самостоятельно разрешить возникшую проблему в лице тибетского избранного, который к тому же скрывается под русской фамилией и живет как ни в чем небывало, работая на грузинскую разведку.
  
  
  Глава 5.
  
  Утро воскресного дня подходило к двенадцати. Сергей Сергеевич Табуреткин к этому времени уже успел разочароваться в жизни, так как и в этот раз ни чего не выиграл в лотерею, убрался, как делал всегда, и уже собирался отправиться за традиционной партией пива, как в дверь позвонили.
  На пороге стоял человек восточного типа. Человек был не нашенский. Житель Среднеазиатской республики стоял на пороге и заискивающе улыбался. Сергей Сергеевич склонился к мысли, что этот таджик, бежавший с исторической родины в поисках еды и денег. Он уже ждал рассказа о трудных и голодных буднях и приготовил соответствующий ответ, что помощи ждать от него не стоит. Однако гражданин повел себя странно. Пал ниц перед Табуреткиным и быстро-быстро, на не понятном языке начал что-то бормотать вполголоса. Привыкший к другому поведению беженцев, Сергей Сергеевич опешил, не зная как вести себя далее. Тот же, поднялся с колен, отряхнулся и пользуясь изысканными русскими словами напросился в гости.
  Хозяин квартиры, не ожидав культурного напора, отступил, пропустив просителя в кухню, где гость намекнул на дальность и трудность пути и попросил чая. Чайник сам собой очутился на плите, и пока вода доходила до кондиции, азиат рассказал о цели своего визита.
  Перед Сергеем Сергеевичем, были выложены карты военного образца. На одной из них, крупного масштаба, в самой середине стоял жирный крест, сделанный красным фломастером. Потыкав для значимости по нему пальцем, неизвестный принялся повествовать о стариной и поучительной истории.
  В далекие, далекие времена, на родине рассказчика, в горах южной Тувы, жил Великий буддистский лама Бхо Бхо. Всю свою жизнь тот посвятил изучению места и времени появлению нового Учителя Человечества. Его исследования завершились на сто семнадцатом году жизни. Он определил не только искомое, но и с помощью глубокой медитации и частым уходам в Нирвану узнал имя Избранника - Табу Ре Ткин. Выполнив миссию своего существования, нашел хранителя знаний, из числа местных пастухов - далекого предка Кужугета-оолы Бооржака - гость представился - и завещал ему найти вычисленного им Учителя и передать ему, что пришло его время. После этого Бхо Бхо умер на пороге юрты простого скотовода. И вот теперь, его далекий потомок пришел в указанное время, к вычисленному Великим отшельником Учителю Человечества и умоляет его начать служение на благо всех людей. Но для того, чтобы избранный смог выполнить миссию, он должен побывать в Святом Месте в предгорьях Цаган-Шибэту, в тайной пещере. Подробную карту данного района и принес ему посланник, то есть стоящий перед ним Кужугет-оол. Пещера помечена жирным крестом.
  Табу Ре Ткин, приняв к сведению старинное предсказание, учителем человечества быть не отказался. Нудная работа, безрадостные дни, отсутствие смысла жизни: все влекло его к неизведанному. Он думал не долго. Через три минуты тягостных и в то же время радостных раздумий, Сергей Сергеевич протянул руку и обратился к гостью:
   - Билеты, друг!
  Друг был озадачен. В его планы не входило обеспечение пророка проездными документами и денежным довольствием. Признаться, он был даже рад отвязаться от почетной миссии и потому, даже не доев бутерброд с салом, стал рассказывать о бедственном положении скотоводов Тувы и поспешил к двери. Сергей Сергеевич, решил потянуть время, дабы определиться окончательно со своей нежданно свалившейся миссией, и успокоил Кужугета, в том смысле, что может и за свой счет решить мировые проблемы и спросил так, для проформы. Видно пастух был голоден и вправду испытывал определенные материальные трудности, так как сразу же продолжил прерванный прием пищи, налегая по большей части на сало, мало распространенное в горных районах буддисткой республики.
  Табуреткин решил развязать язык посланника с помощью испытанного русского средства и достал томившуюся с прошлого воскресенья не до конца початую бутылку водки. Посланник небес, от предложенной рюмки не отказался, ловко опрокинул содержимое в рот, продемонстрировав хорошее знание культуры употребления горячительных напитков, славянского розлива.
  Пока гость пил и закусывал, хозяин думал и все-таки решился ехать. Однако посчитал, что его будут сопровождать до нужного места и этим провожатым будет посланник.
  - Чем собираетесь заниматься? Или сразу назад поедете? - спросил он, разомлевшего от сала и водки жителя горного края.
  - Нет. Не поеду. Здесь лучше. Миссию я выполнил. Поеду к родственнику в Москву. Буду квартиры ремонтировать.
  - Вы же скотовод.
  - Ну и что. За ремонт платят хорошо.
  Сделав заключение, что носитель пророчества, был счастлив избавиться от почетной обязанности и к Великому Учителю Человечества питает уважения не больше чем к бутерброду, Сергей Сергеевич впал в нерешительность. Гонца выпроводил. Повинуясь давно заведенной воскресной традиции, отправился за пивом. Для открытия третьего глаза купил бутылку водки, так как имевшиеся у него остатки были выпиты посланцем.
  На следующий день, омытые алкоголем мозги, в предутренней дреме, выдавали не привычную картину огромных гор денег. Во сне он поднимался на высокую заснеженную вершину. Подъем был бесконечным. Он шел и шел по извилистой тропе. Вверху отливал золотом волшебный пик. Хотелось просто идти и идти. На душе было легко.
  Придя утром на работу, Табуреткин обнаружил в офисе нового человека. Вновь принятый специалист был обладателем двух красных дипломов, молод и при этом на многое не претендовал. Отличался общительным характером, в курилке рассказывал смешные анекдоты, говорил дамам комплименты, ходил за конфетами и булочками в буфет, живо описывал свое счастье - работу в такой славной компании с такими славными людьми. На третий день пребывания показал себя прекрасным составителем форм и отчетов, на четвертый уже вежливо интересовался по телефону об ответе, который он даст Петру Ивановичу, в пятницу Николай Викторович поручил ему, а не Сергею Сергеевичу подготовить новую форму для нового отчета.
  В субботу, Табуреткин прибывший на побывку к теще, обнаружил отсутствие супруги, которая, по словам ее мамы, отправилась в гости к старинной подруге, о которой тот слышал впервые, поддержать ту в трудный период. Из объяснений выходило, что старинная Любина подруга только что развелась, и потому нуждалась в теплой дружеской поддержке. Пообщавшись немного с сыном, в тот же день отбыл в родные пенаты.
  Следующая трудовая неделя закончилась неприятным разговором с начальником. Тот, отводя глаза в сторону, долго говорил о реструктуризации и оптимизации, которую надумали провести в компании, о режиме экономии, о возможном сокращении и так далее. Хотя реструктуризации и оптимизации в компании проходили чуть ли не каждый квартал, ни одного сокращенного человека Сергей Сергеевич не видел, хотя слухи о таких работниках ходили. Но то были по большей части были или пенсионеры, или так называемые "мертвые" единицы, то есть имеющиеся по штатному расписанию и отсутствующие в натуральном виде. Из разговора с руководством, Табуреткин сделал вывод, что сократят именно его, и что нужно бы поискать другую работу, но ни чего делать не стал, пустив все на самотек.
  В очередной выходной к теще не поехал. Предварительно позвонил и выяснил, что жена еще не приехала. События последних недель его несколько озадачили, но он не стал предавать им какого-нибудь значения. Как оказалось - зря.
  Скоро его ознакомили с приказом о сокращении. Супруга, приехавшая среди недели, вдруг ни с того ни с сего, подала на развод. При этом была весела и не скрывала, что последние дни провела в обществе, как она говорила: "Мужчины своей мечты".
  Сергей Сергеевич загрустил. Переживая неурядицы последнего времени, решил запить, но подхватив, не известно откуда взявшийся в середине мая, грипп, провалялся неделю в постели. По мере того, как болезнь оставляла его, он наполнялся решимостью следовать, ниспосланному посланником востока, предназначению. Здраво анализируя создавшееся положение, все больше и больше приходил к мысли, что череда событий последних дней, есть вмешательство в судьбу Высших Сил. С ними спорить было опасно, да и не нужно. Все складывалось как нельзя лучше.
  Работа, которую ненавидел, и на которую изо дня в день ходил как на каторгу, сама решила отторгнуть его. Жена, ради которой, по большей части и работал - нашла себе другого мужика, который, как он понял из ее объяснений, был и красив, и силен, и главное - зарабатывает гораздо больше. И лишь отцовские чувства, спавшие в нем уже довольно долгое время, пытались как-то повлиять на желание начать служение. Поразмыслив немного, Сергей Сергеевич пришел к мысли, что скорее всего и сыну так будет лучше. Не он первый, не он и последний... Разводов много. У половины детей отцов вообще нет ...
  С такими мыслями, боясь отступить, подал заявление об увольнении. Бывшим коллегам наврал, что уезжает в Москву, к старому другу, который стал большим человеком, давно звал, да повода не было... Пока жена в деревне ожидала решения суда о разводе, потихоньку начал распродавать содержимое квартиры, здраво посчитав, что если жилье - останется ей, то ему ее содержимое.
  Оставшись без привычной обстановки, то есть без телевизора, большую часть времени проводил в блуждании по городу, тратя появившиеся средства на экипировку к дальним странствиям. Остальное время лежал на диване, мечтал о новой жизни, так и не решаясь сделать последний шаг к влекущей неизвестности. Придумывал себе отсрочки: то надо продать что-то, то купить необходимую в дальнем странствии вещь, то получить развод. Но вот все было продано, все куплено, паспорт был в надлежащем виде.
  
  Глава 6.
  
  Уже неделю Сергей Сергеевич, полностью подготовленный к странствию, не решался купить билет и ехать в далекую Туву, до которой оказалось добраться не так просто. Поезда туда не ходили.
  Бродя по городу, он все выдумывал дело, без которого ему ну ни как не возможно ехать. Случайно наткнулся взглядом на вывеску парикмахерской. Действительно. В дороге ему негде будет мыться - нужно побриться наголо. С этой мыслью он вошел под своды цирюльни.
  Несколько человек ожидали своей очереди. Сев на свободный стул, Сергей Сергеевич, оглядывал обстановку. Прямо перед ним находилось небольшое помещение, отделенное от остального пространства, хилой перегородкой. Над входом красовалась надпись: "Дипломированный астролог. Любой гороскоп - быстро и не дорого". Оценив сообразительность хозяина - женщины, томящиеся в очереди, были легкой добычей неведомого предсказателя, да и некоторые мужчины, были не прочь от нечего делать, за умеренную плату узнать свое будущее. Втайне надеясь получить отрицательный ответ, относительно своей поездки и тем самым отложить ее еще на неопределенный срок, он решил отдаться в руки звездочета.
  Постучавшись в открытую дверь и получив приглашение зайти, оказался в довольно тесной комнате. Отделанная в китайском стиле, по понятию Табуреткина, должна была располагать посетителей к хозяину. Присмотревшись, понял, что обстановка явно бутафорская. Висевшие по стенам красные шелковые полотна, были испещрены иероглифами. Но найти хотя бы два одинаковых было не возможно, из чего он заключил, что писали их если и в Китае, то не знакомые с грамотой ремесленники.
  Сидевший за компьютером молодой человек напоминал скорее начинающего хакера - длинные волосы, недельная щетина, желтые пальцы и зубы. На груди висела флешка, по хозяйски занявшая место православного креста. Он без особого интереса посмотрел на вошедшего.
  - Здравствуйте. - Первым поздоровался Сергей Сергеевич.
  - Здравствуйте.
  Ответив приветствием, молодой астролог ни чего не предлагал. Ему не хотелось отрываться от интересного занятия. Он спасал галактику и тянул время. Посетитель не уходил. Пытаясь соответствовать рекламе, хозяин заведения решил быстро избавиться от посетителя и перешел в атаку.
  - Что хотите?
  - Гороскоп составить.
  - Вам какой гороскоп?
  - А какие бывают? - Сергей Сергеевич продемонстрировал полное не знание предмета. Но это не только не расстроило хозяина помещения. Наоборот, он начал проявлять к посетителю не поддельный интерес.
  - Первый раз решили составить гороскоп?
  - Да.
  - Значит так, гороскопы бывают: общие, на совместимость, на здоровье, на бизнес. Можно составить прогноз на месяц, на год. Вас, что интересует?
  - Прогноз. На будущее.
  - А что в будущем интересует?
  - Все.
  - Хорошо. На какой срок?
  - Ну, на год...
  - Ну что же на будущее, так на будущее... Ваши данные: число, год... Место... Прекрасно, прекрасно... Время рождения знаете?
  - Да. Знаю.
  - Хорошо... Минуточку...
  Из принтера, стоящего рядом с компьютером выползла бумага. На ней был изображен круг, размеченный спецсимволами, значками, линиями и другими малопонятными не посвященному знаками. Внимательно разглядывая рисунок, астролог задавал вопросы:
  - Недавно развелись? С работы уволились? Уезжать собрались?
  Табуреткин только кивал. Во всеведение астрологии он начинал верить. Глупый вопрос все же задал:
  - А откуда Вы знаете?
  - Вы я вижу, человек невежественный. Уж извините. - Астролог с укоризной посмотрел на Сергея Сергеевича, - Понимаете, астрология это наука. Представьте себе, что человеческая жизнь подчинена каким-то законам. Эти законы нельзя обойти, им можно только подчиняться. Древние считали, что судьбы написаны на небе, в Великой Книге Перемен. Их знания основывались на многолетних, вековых наблюдениях. Отцы записывали происходящее в тайные книги. Их дети дополняли записи. Одно поколение сменяло другое. События в жизнях людей и положения звезд на небе они заносили в свои таблицы, из опыта бытия формируя тайные знания. Да что древние. Материалист всех времен и народов и тот держался того же мнения.
  - Это кто?
  - Сталин, Иосиф Виссарионович. - Он открыл тумбочку, достал старенький том, с обгорелыми краями. Быстро нашел цитату, - "Некоторые товарищи отрицают объективный характер законов науки... Они отрицают, что законы ... отражают закономерности процессов, совершающихся независимо от воли людей. Они считают, что ввиду особой роли, предоставленной историей Советскому государству. Советское государство, его руководители могут отменить существующие законы ..., могут "сформировать" новые законы, "создать" новые законы. Эти товарищи глубоко ошибаются. Они, как видно, смешивают законы науки, отражающие объективные процессы в природе или обществе, происходящие независимо от воли людей, с теми законами, которые издаются правительствами, создаются по воле людей и имеют лишь юридическую силу. Замечания по экономическим вопросам, связанным с ноябрьской дискуссией 1951 года."
  - Это у Вас откуда?
  - В восемьдесят седьмом, когда в институте учился, вместо сельхозработ, библиотеку чистил. Тогда и Сталина, и Брежнева, и многих других сжигали. Я эту книжонку уж из огня вытащил. Пригодилась.
  - Значит знания есть?
  - В том-то и дело... С тех пор звезды ушли от своего пути, точнее Земля стала вращаться в другой точке пространства. Если с планетами еще все как-то по-прежнему, то звездная картина уже другая. Да и мир изменился. Раньше и было-то - дальнее путешествие, то может и в другую деревню; смерть на чужбине - в соседней губернии; да еще много всякого. Теперь и в космос слетать можно, а чужбина - это уж точно заграница. А многие и ее стали считать родными пенатами, мало что ли ныне там воспитывается. - Увлекся оракул. - Но хуже всего, медицина начала в человеческую судьбу вмешиваться. Приходит как-то женщина. Составляю гороскоп, а у нее всего одна рука должна быть, получается. Смотрю у тетки две и обе работают. Стал наводящие вопросы задавать и оказывается, руку ей точно оторвало. Побывала в автомобильной аварии. Так ей от донора нашли. Новую конечность пришили. Деньги есть, чего не пришить. Хуже того. Человека нет, а его рука живет. Вот парадокс! А последнее время, мамашки на деток своих гороскопы составлять начали. Одному составил, так ему жить до двухсот двадцати лет. Ну думаю, все расчеты насмарку. Только вычитал, что уже родился человек, который проживет тысячу лет. Наука вносит коррективы.
  - Значит, не все сбывается? - С надеждой, спросил Сергей Сергеевич.
  - Не все предсказывается. Устарели знания. Вот я хочу по-новому взглянуть на астрологию. Вернуть ей былую значимость. Доказать, что человеческая жизнь находится в руках Судьбы. И для этого надо собирать статистику. Вот сижу здесь. Иногда кто заглянет, мне уже какие-никакие данные. Правда дислокацию пора менять. Статистики мало собирается.
  - И Вы не верите в свободу воли?
  - Нет. Не верю. И могу это доказать. - Уверенно произнес астролог.
  - Если не трудно ... - Табуреткину было интересно.
  - Пожалуйста! Представьте бильярдный стол. Пользуясь основными законами динамики, зная первоначальные условия, можно очень точно рассчитать местоположение любого шара на бильярдном поле после любого удара. Вы с этим согласны?
  - Пожалуй... Дальше.
  - Усложним задачу. Предположим, что поле огромно, увеличим количество шаров, будем считать, что они имеют разную массу, сделаны из различных материалов, движутся по пересеченной поверхности имеющей различную структуру - то и эта задача вполне разрешима. Вы согласны?
  - Приблизительно.
  - Нет. Задача вполне разрешима и имеет, совершено точное и однозначное решение. Все зависит в вычислительной мощности и времени на ее решение. - Он лениво махнул на стоящий под столом системный блок. - Какой-нибудь пентиум справиться за несколько минут. Более сложную задачу разрешит суперкомпьютер, наисложнейшая задача разрешима еще более мощными вычислительными средствами. Можно усложнять до бесконечности ...
  - А при чем здесь человек?
  - Сами подумайте. Взять Вас. Родились в определенном месте у конкретных родителей. То есть начальные условия существования были выбраны не Вами. С самого рождения было предопределены Ваши генетические предрасположенности, склонности к тем или иным болезням - соотнесем это с размером, массой, материалом шара. Место Вашего обитания, или некий бильярдный стол, определило, с кем Вы будете общаться, кто будет Вас воспитывать. "Бытие - определяет сознание" - как говорил Карл Маркс. С этим трудно не согласиться. Заранее известно - что будете есть и с кем. Пища полученная таким образом сформирует не разрывные цепочки в мозгу, и мысль составленная из полученных молекул под воздействием внешних факторов станет Вашей. Заранее известно не только что Вы будете делать, но и то, что Вы будете думать.
  Сергею Сергеевичу не хотелось быть неодушевленным предметом типа компьютера, который и думает не по своей воле. Он решил поспорить, но кроме общепринятых утверждений ни чего не мог придумать и только пожал плечами.
  - Не верите?
  - Не очень.
  - Хорошо. Предположим, Вы живете в городе Б., улица Ленина, дом восемь. В доме сорок квартир. В них живут различные люди, у них есть дети. В первые годы жизни Вы будете общаться с Петей и Колей, так как Ваши мамы дружны. А Васей дружить не будете, потому что Васина мама не любит сидеть на лавочке около подъезда и любит ходить с ним на прогулки в сквер. В детский сад Вас отдадут тот, где есть места, следовательно Вашими воспитателями станут Марья Петровна и Ольга Васильевна. Школа - выбрали за Вас. Друзья в школе? Нет. Вы общаетесь с теми, кто близок к Вам по интересам, которые сформированы генетической предрасположенностью и воспитанием...
  - И личным опытом,- решил вставить Сергей Сергеевич.
  - Да. Личным опытом на основе событий, возникновение которых проходило без Ваших желаний и потребностей. Как сказал Маркс: "Бытие определят сознание". Кстати, хотите я скажу, что с Вами было?
  Не дождавшись даже кивка, он повернулся к своему рабочему месту. Пользуясь мышкой и клавиатурой, заставил значки и линии перемещаться по экрану. Видно в движении значков он был докой. Через определенные моменты он выдавал события из жизни Сергея Сергеевича.
  - В два года и три месяца - смертельная опасность. Болели?
  - Да. Мама говорила, чуть не умер - двухсторонняя пневмония.
  - Девять лет, четыре месяца - травма головы.
  - Было. Мальчишками камнями кидались. Мне кирпичом по голове попали.
  - Шестнадцать лет, восемь месяцев - смерть близкого родственника.
  - Отец.
  - Первый сексуальный опыт - за две недели до свадьбы.
  Сергей Сергеевич машинально кивнул.
  - Про развод, увольнение уже говорил...
  - Ну а в будущем?
  - Ах да... Чуть не забыл. Посмотрим, посмотрим... Ну что. Место жительства - смените. Занятие - то же. Имя. Религией не увлекаетесь? Уйти от мира не хотите?
  - Нет.
  - Странно. Обычно такое в гороскопах монахов. Они и имя, и занятие, и дом меняют. А так? Вы человек сформированный. Вас уже не изменить.
  - Совсем?
  - Нет конечно. Частично в человеке со временем обязательно что-то меняется. Но принципиально... - Он помотал головой. - А Вам если не трудно, для науки... Что-нибудь необычное из жизни... Про космос не спрашиваю...В автомобильную аварию не попадали? Операции, замена органов, еще что?
  Сергей Сергеевич пожал плечами. Прогресс обошел его стороной. Ему не чего было добавить к сказанному.
  - Ну что же. И на том спасибо. С Вас сто рублей.
  Сергей Сергеевич отдал требуемую сумму и с чувством, что его только что обокрали, украв самое главное в жизни - саму жизнь. Забыв, за чем пришел в парикмахерскую, вышел на улицу. Стал бродить бесцельно по городу, пытаясь спорить с утверждениями предсказателя. В голову ни чего путного не приходило. Утверждение астролога, что ему суждено сменить образ жизни и главное сменить имя, он стал соотносить с приходом странного гостя, который нарек его по-новому. Постепенно, желание ехать созрело в нем окончательно.
  
  Глава 7.
  
  Последние годы Владимир Петрович Андреев находился в подавленном состоянии. Чувство бесцельно прожитой жизни не покидало его не на минуту, отравляя все его существование. Хотелось послать всех в свободное плавание, или самому уйти в неизвестном направлении. Случай предоставил ему возможность совершить и первое и второе.
  Используя не растраченные таланты писателя, написал самый красочный и захватывающий рассказ в своей жизни, назвав его "Служебная записка". В нем красочно описал жуткие ужасы, которые падут на головы жителей Земли, если ему не предоставят возможность спасти их от этого.
  Генерал ни когда не сталкивался с проблемами общечеловеческого масштаба. Это было страшно. Это было Громадно. Это был шанс. Ему хотелось самому стать спасителем, но сделать этого он не мог в силу своей должности. Сделать главным героем Андреева было с одной стороны опасно - человек долгие годы не занимался оперативной работой, но это было по-русски - спать тридцать лет на печи, слезть с нее и спасти все человечество. Он пошел на все требования майора. Страхуясь от возможного провала, засекретил операцию даже от своих подчиненных.
  Майор, захватив с собой несколько паспортов, денежные средства в рублях, иностранной валюте и кредитных картах, выехал в дружественное расположение соседнего облуправления.
  Табуреткин в это время, окончательно созрел для выполнения Великой Миссии, и ехал по направлению к далекой Туве. Под стук колес вспоминая прошедшие годы.
  Бросив все, он грустил только о сыне.
  Мать давно переехала в другой город к сестре, оставив двухкомнатную квартиру. Общение с ней заключалось в нечастых междугородних звонках и встречах раз в год, когда или он приезжал погостить к сестре на неделю, или мать приезжала к нему. О жене он не вспоминал, радуясь такой развязке их отношений. Анализируя свою семейную жизнь, соглашался с астрологом, что его обманули в лучших чувствах, заставив поверить в любовь.
  С детства Сергей был одиноким, закомплексованным мальчиком. Он родился с врожденным косоглазием, страдал аллергией и к тому же был ушаст. Дети редко бывают страшными. Он же отличался патологическим уродством. Будучи совсем маленьким, смех более старших товарищей, относительно его внешности, воспринимал радостно. Когда они, показывая на него пальцами, кричали: "Урод. Смотрите, какой урод" - при этом задорно смеялись и хлопали в ладоши, прыгал и смеялся вместе с ними. Но мать не давала ему играть с этими веселыми детьми, уводя подальше от людей. Она почему-то не радовалась вместе со всеми, и это озадачивало маленького Сережу. Впервые осознав радость сверстников, он понял грусть в глазах матери и стал сторониться общества. Рано начал читать. Самой любимой книжкой для него стала история про гадкого утенка. Ему хотелось поскорее вырасти.
  Несколько операций на глаза избавили от косоглазия, возрастные изменения от аллергических реакций на коже, уши с течением времени он научился прятать под гривой редких волос, но клички: "Косой" и "Урод" уже закрепились за ним на всю оставшуюся детскую жизнь и не давали ему чувствовать себя таким же, как все, полноценным членом общества. Не смотря на это, у него были друзья, малолетние изгои, которых много среди больших дворов. Кто-то был толст, кто-то беден, кто-то глуп, кто-то наоборот слишком умен. Они жили своей маленькой компанией, предпочитая обществу самих себя. Любовь родителей делала из них эгоистов, неприятие сверстников - заражало комплексом неполноценности.
  Запав глубоко в подсознание, этот комплекс, уже во взрослой жизни, мешал нормальному общению с противоположным полом. Будучи дипломированным инженером, Сергей Сергеевич стал испытывать тягу по близкой душе, по семейному очагу. Мечтать о детях. Добрая мать, в тайне желая внуков (сестра была намного старше него, да так и не вышла замуж), стала подыскивать для него пару, не ставя сына об этом в известность.
  Как всегда, в таких случаях, соседки подсказали, что у ее знакомой, есть прекрасная дочка на выданье. Мать стала встречаться все чаще и чаще с несколько подзабытой подругой, а затем и Надя, ее дочь, стала заглядывать на женские посиделки. Так не заметно их познакомили. Совместное чаепитие, встреча дней рождений, прогулки на свежем воздухе - сделали свое дело.
  Надя оказалась первым существом противоположного пола, с которым дружил Сергей за свою жизнь. При этом оказалось, она не считала его уродом, снисходительно относилась к умственным способностям, и была совершенно равнодушна к не развитым, до степени Шварцнегера, физическим данным. Ему было легко общаться с ней. Обычное общечеловеческое отношение принял за симпатию, влюбился, в душе наделив тем же чувством и ее.
  Она же, войдя в возраст, когда все подруги были замужем и имели детей, "по законам естества, желала сватовства". Сергей ей показался достаточно приличной партией. Не пил, работал на приличной работе, казался тюфяком, которым можно будет крутить в случае надобности.
  Поженились. Мать, не желая молодым мешать, переехала к дочери, оставив в их распоряжение квартиру. Семейная жизнь расставила все по своим местам. Сергей понял, что его обманули, точнее он сам в очередной раз обманул сам себя. Как оказалось, жена его не любила, позволяя любить себя. Став супругой, жила старыми привычками, пытаясь приучить к ним мужа. Хотя многое в избраннице и раздражало Табуреткина, свыкся с мыслью провести оставшуюся жизнь с ней. Не смотря на разность желаний у них было и много общего: оба были нелюдимы, слушали одну и ту же музыку, читали одни и те же книги, были не требовательны к одежде и бытовым удобствам. Естественно были и трения - касающиеся по большей части еды, которую теперь готовила не мама, а жена. Не был он удовлетворен и сексуальными отношениями.
  Для Сергея Надя была первой женщиной с которой он познал физическую близость. Его знания из этой области были чисто теоретическими, и черпались из широко распространенных самопечатных изданий и рассказов приятелей. Из этих знаний, он заключил, что это удовольствие. Как показала практика - удовольствие было сомнительным. Жена не приветствовала экспериментов в этой области, ограничившись одной позой, откликалась на ласки нехотя, от чего радости, близость, доставляла мало.
  Скорее всего, это было следствием ее представления о своей не достаточно привлекательной внешности. Возможно она в детстве была изгоем, не считала себя красивой и внимание со стороны противоположного пола, принимала на счет своих душевных качеств, по большей части находясь под впечатлением классической литературы. Часто обманывалась, так как всякий новый друг, через определенный промежуток времени, пытался склонить ее к радостям физического свойства. Она же считала, что данной прерогативе соответствуют только пустые, но смазливые создания из женского сообщества.
  Родился сын. Сергей был счастлив. Он простил жене не любовь, ведь она подарила ему маленького человечка - самое родное существо на свете, которое не только требовало к себе внимание, но и любило его только за то, что он есть. Так любят родители детей. Так любят дети своих родителей. Ему хотелось вершить Великие Дела, ради этого комочка жизни. Стать гордостью для сына. Сделать его счастливым.
  Алешка, так назвали сына, рос болезненным. Требовал к себе повышенного внимания. Времени на Великое не было. И Сергей оставлял эти дела на потом. Но отпрыск рос, предоставляя родителю время на свершения, но тот почему-то предоставленной возможностью не пользовался.
  Отношения с женой стали портиться. Как выяснилось - он был не единственной кандидатурой в мужья. Прежние воздыхатели, не удовлетворявшие ко времени ее замужества определенным качествам, теперь имели более комфортные условия для существования, в то время как избранник прибывал в той же должности, в той же квартире, и ни каких действий, что бы что-то изменить, не предпринимал. При этом сама устроиться на работу не спешила, сваливая вину за неустроенность быта на мужа. Пользуясь большим количеством свободного времени, стала ездить часто в деревню к матери, куда та перебралась после замужества дочери, постепенно большую часть времени проводя с ней. Сергей стал женатым холостяком.
  Сообщение супруги о том, что она встретила мужчину мечты, воспринял с чувством глубоко скрываемой радости. В данной ситуации жалел только о сыне, хотя признавался сам себе, что он плохой отец, который не является ни образцом для подражания, да и времени ему уделяет мало. Примеры хороших отчимов присутствовали повсеместно в больших количествах. Пойдя на сделку с совестью. И в этом стал видеть хорошее. Да и личная жизнь, когда отец оставил их с матерью, говорила о том, что ни чего страшного в разводе нет.
  Прощаясь с прошлой жизнью, стал искать оставленных в ней близких товарищей и не нашел. Друзья детства и юности, выросли и завели себе другой круг общения. Студенческие приятели остались в иной жизни. По месту службы ни с кем не сошелся. Только сей час, оглядывая прошлое, Тебуреткин прочувствовал, насколько одинок в этом мире.
  
  Глава 8.
  
  Не заметно подошло время обеда.
  - Кушать будете? - хмурая тетка, ехавшая в купе, обратилась к Сергею Сергеевичу и вывела его из тягостных рассуждений.
  - Нет, попозже. - Он отодвинулся от столика.
  - А то садитесь. Места всем хватит.
  - Давай мужик. Садись. Может по стопочке? - молодой парень выставил на стол бутылку широко рекламируемой украинской горилки.
  Табуреткин, находясь в подавленном настроении, приглашение принял. На столе появилась колбаска, банка соленых огурчиков, нарезка семги. Под разговоры о трудности теперешней жизни, инициатором которых стала хмурая тетка, выпили бутылку. За ней появилась вторая. Смотря на изобилие стола, Сергей не понимал всех трудностей бытия, но из уважения поддакивал, в тон тетке и бабусе, которая не пила, но власть ругала как пьяная, используя всю не нормативную лексику русского языка, не смотря на то что напоминала то ли старую учительницу, то ли проверенную по не легальной работе коммунистку. Молодой человек спорил с ними, Сергей Сергеевич поддакивал и ему, думая о чем-то своем. Когда показалось дно второй бутылки, он заснул, под шумный спор за столом.
  Проснулся от истошного крика. Голосила бабка. Открыв глаза, Сергей Сергеевич впал в столбняк. Хмурая тетка была залита кровью. Кровь лилась из нескольких ножевых ран на ее теле. Нож находился в руках у него.
  На крик сбежалось пол вагона и милиция. Прибежали быстро, точно ждали около двери сигнала. Табуреткину скрутили руки. Поезд аккурат подходил к крупной станции. Его вывели на перрон и посадили в уже ожидавшую там машину. Однако повезли не в ближайшее отделение милиции, а куда-то за город. Ехали долго. Сергей Сергеевич успел слегка протрезветь, дико озирался по сторонам, находясь в невменяемом состоянии.
  Машина остановилась в лесу, у окруженного высоким забором одинокого здания, сильно напоминающем дома олигархов. Его завели в пустое помещение в подвальном этаже, напоминающем камеры в развитых капиталистических странах, и оставили одного.
  Когда наступила ночь, вызвали на допрос. В комнате, своим убранством смахивающей на застенки гестапо, за столом сидел человек. Лица не было видно из-за направленного на Табуреткина света сильной лампы.
  - Садитесь.
  Сергей Сергеевич сел на единственный табурет, стоявший по середине большого помещения.
  - Фамилия, имя, отчество.
  - Табуреткин, Сергей Сергеевич. - От волнения, ставший преступником Сергей Сергеевич, заикался.
  - С какой целью убили гражданку Бледных?
  - Я не убивал.
  - А кто?
  - Не знаю.
  - Вот нож. - Человек предъявил, упакованное в целлофановый пакет, орудие убийства. - На нем Ваши отпечатки пальцев. Имеются так же показания свидетелей.
  Внезапно дверь открылась. Ввели попутчика Сергея Сергеевича, молодого человека, который любил украинские настойки.
  - Вам знаком этот человек?
  Табуреткин понял, что обращаются не к нему.
  - Да. Это гражданин, который ехал со мной в купе и на почве не притязательных отношений, нанес гражданке Бледных шесть ножевых ранений, от которых она скончалась не приходя в сознание.
  - Этим ножом?
  - Да.
  - В чем были эти не притязательные отношения.
  - Гражданка Бледных рассказывала о том, как ей очень хорошо живется в нашей славной стране. Позитивно оценивала инициативы президента и правительства, положительно отзывалась о руководстве города и области. Этот же гражданин, - тут его перст указал на ошарашенного Сергея Сергеевича,- президента и правительство ругал, применяя грязные, не свойственные для нормального человека, не литературные слова и выражения. На ее замечания прекратить пить алкоголь и ругаться не реагировал. Потом схватил со стола нож и нанес ей шесть ножевых ран. - К концу его речи голос дрожал. Казалось, сейчас заплачет.
  - Спасибо. Вы очень помогли следствию. До свидания.
  - До свидания. Если понадоблюсь, всегда готов помочь. - Его голос обрел прежнюю уверенность.
  Следом за молодым человеком в комнату зашла старая учительница.
   Вопросы следователя не отличались разнообразием. Старушка повторила то же, что сказал молодой человек, и преисполненная чувством выполненного долга, была отпущена с миром.
  Затем неизвестный за лампой, прочитал показания других свидетелей, видевших только последствия убийства. Их показания являлись косвенными, но следствием учитывались . Не смотря на всю абсурдность происходящего, Сергей Сергеевич, понимал - жить на свободе ему не дадут. Все переживания прошлой жизни вспоминал теперь как розовый сон, который не повториться ни когда. Не слушал следователя, представляя жизнь за решеткой, но настойчивый голос вывел его из забытья:
  - Еще раз спрашиваю - это Ваше?
  В свете лампы, направленной в глаза, Табуреткин увидел обычную общую тетрадь, в которой пишут студенты.
  - Не знаю.
  - Посмотрите.
  Сергей Сергеевич, боязливо взял тетрадку. Открыв, увидел сделанную его собственной рукой надпись - "4 курс. Группа 3. Табуреткин Сергей Сергеевич."
  - Да моя. - Он ни как мог взять в толк при чем здесь тетрадь.
  - Тогда для Вас не все потеряно в этой жизни, гражданин Табуреткин. Нашему государству не безразлична судьба талантливых ученых.
   Сергей Сергеевич стал думать над произнесенной речью. Больше всего его интересовало - кто этот талантливый ученый, и какое отношение к этому спасителю может иметь он.
   - Надеюсь на сотрудничество. Я думаю, Вы сможете нам помочь.
   - Да. Конечно. А в чем?
   - Что в чем?
   - В чем помочь.
  - В обороноспособности государства. Это Вы писали?
  - Что писал.
  Следователь начинал нервничать, и лишь усилием воли сдерживал крик и кулаки.
  - В тетради, Вы писали?
  Сергей Сергеевич открыл тетрадь. Там были какие-то схемы, формулы, пояснения. Но что к чему - понять было не в его силах. Понимая, что судьба теперь зависит от этой тетради, не стал отказываться от записей, пытаясь тянуть время.
  - Не помню, знаете. Давно было.
  - Почерк Ваш? - следователь подумал, что зря не дали на графологическую экспертизу, хотя - секретность превыше всего.
  - Да ... Нет! Не мой!
  - А чей?
  Табуреткин задумался. Кому могла понадобиться его тетрадь?
  - Не помню. - Выдохнул обреченно, через довольно продолжительное время.
  Следователь, а это был майор Андреев, занервничал. План начал рушиться. Слабая надежда быстро найти гения и заставить работать на себя, дала трещину. Даже если автор, этот Табуреткин, то ни чего гениального этот субъект воспроизвести не сможет. Это было понятно без экспертизы. Вызвал охрану.
  - Увести. Подумайте. Вспомните - скажите охраннику.
   Табуреткин сидел в камере, перебирая все возможные варианты. Вспоминал: кому мог дать свою подписанную тетрадь, чей это подчерк. Ни чего не шло на ум. Он ходил из одного угла камеры в другой, мысли постепенно стали вертеться вокруг сказанного следователем. Какими такими талантами он наделен, что ему простят даже зверское убийство; и что это за схемы были в тетради. И тут его осенило. Конечно - это Рабинович. Как сразу не догадался : в несчастье русского - ищи еврея.
   Это мог быть только Пашка. В институте его считали немного сумасшедшим. Все свое свободное время он рисовал какие-то схемы. Почти все деньги тратил на радиодетали, ночами сидел возле сделанных им же железных ящиков; "слушал эфир",- как он говорил. Сергей Сергеевич даже вспомнил, как однажды на перемене, этот самый Рабинович, вместе с таким же сумасшедшим радиолюбителем из соседней группы, без спросу, взял его тетрадь и начал в ней что-то черкать. Табуреткин поздно заметил бесчинство. За десять минут они испортили почти четверть тетради. После чего, как свою собственность, утащили с собой.
  Сергей Сергеевич подошел к двери и начал в нее громко стучать, крича при этом: "Я вспомнил. Я вспомнил".
  Его рассказ о хамстве Рабиновича Павла Исааковича, несколько озадачил майора. С одной стороны еврей в любом деле - это половина дела, но с другой - он намечал другие задачи для себя. Отправив Табуреткина в камеру, отсыпаться и думать, сам отправился восвояси, проверять полученную информацию. Он подозревал, что господин с распространенной не русской фамилией и отчеством Исаакович живет в солнечной Хайфе, а это закрытие дела без всякого положительного результата. Оставался еще Табуреткин - но это был очень, очень маленький шанс... Владимир Петрович в сверхвозможности этого индивида не очень верил, хотя и допускал возможность их существования. Можно будет с ним отправиться в далекую Туву, побывать на берегу Байкала, побродить нехожеными тропами, что в принципе было тоже не плохо.
  
   Глава 9.
  
   Генерал был рад проявлению в деле еврея. Для него - шпионское дело без представителя данной национальности - не шпионское дело.
  Господин Рабинович ни куда не уехал. Жил в городе своих предков, на соседней, с майором Андреевым, улице. В настоящий момент находился в больнице, после падения с пятого этажа, со своего собственного балкона. Там он и объяснил происхождение записей в тетради, а так же предположения, как она могла оказаться под колесами трейлера.
   Месяц тому назад, Павел Исаакович Рабинович остался жить в полном одиночестве. Жена, уехала погостить к родителям вместе с детьми. Масса свободного времени, которое появилось так внезапно, заставляла искать применения сил. Первое время отдавался любимому увлечению - надев наушники, сев в своем уютном уголке около трансивера, блуждал по волнам эфира, находя слабые сигналы, таких же не нормальных любителей, пытаясь осуществить связь с братьями по хобби, единственной целью которой было само ее осуществление. Многие находили такое времяпровождение пустой тратой сил и средств. Кто-то находил в этом какую-то пользу, хотя и считал, что в век Интернета, заниматься общением с помощью дорогостоящего переговорного устройства - несколько странновато. Большинство же, говоря о Павле Исааковиче, не двусмысленно вертело пальцем у головы, намекая на не вполне нормальную работу мозга, хотя и соглашалось с утверждением, что уж лучше так, чем водку жрать.
   Но к несчастью радиолюбителя, циклон, который как всегда пришел с запада, создавал в эфире помехи. В такой обстановке, ловить было не чего, и потерявший, за долгие годы супружества, способность к нахождению для себя занятия, Павел Исаакович, слонялся по квартире, не зная чем себя занять. Он то подходил к книжной полке, брал и откладывал одну за другой книги, то пытался рисовать новую схему для любимого электронного монстра, то рассматривал старые записи этих схем.
  Уже поздно вечером, собрал не хитрый стол, состоявший по большей части из готовых, консервированных блюд. Внезапный порыв души, заставил руку, совершить противоестественное, для Павла Исааковича, действие - выставить на стол, давно томившуюся в холодильнике, бутылку водки. Отдав дань быстро приготовляемой картошке пюре, налил полную рюмку старорусского напитка. Быстро проглотив ее, закусил маринованным грибочком. Тепло заполнило желудок, легкая истома - тело, в голове стало легко. "Как мало надо, что бы стать счастливым",- пронеслось в голове не состоявшегося алкоголика, и он налил вторую. Колбаска, огурчики, грибочки - по очереди отправлялись в Пашину утробу, что бы стать закуской очередной порции горячительного напитка.
  Не заметно для себя, практически не пьющий радиолюбитель, а по совместительству - инженер, отец, муж и человек - захмелел. То ли количество выпитого превысило норму для состояния - счастье, но настроение потребителя, стало ухудшаться. Мысли легкие уплывали в небеса, оставляя место червям самокопания. "Кто я? Зачем живу? Как живу?..."- по кругу мысли возникали в голове. Ответов не было.
  Пытаясь отвлечься, решил пролистать свои старые записи. Взял одну из тетрадей. Из-за опьянения, не мог ни как сосредоточиться. Вышел на балкон проветриться.
  Теплый ветер, насыщенный озоном, ласково трепал его волосы. Свежесть и чистота после дождя звали к жизни. Сел на колченогий табурет, и глядя в никуда, ни о чем не думая, наслаждался воздухом, вбирая его то ртом, пробуя на вкус, то пропуская через ноздри, ища новые оттенки в букете свежести. Не заметно для себя, сидя в неудобной позе, под воздействием паров алкоголя и кислорода, Павел Исаакович заснул. Ему снилось детство, деревня, сады деда Пахома и бег от этого деда по пересеченной, множеством заборов, местности - навстречу солнцу.
  В это время, движимый лучшими чувствами, а именно - любовью к Богу и всему человечеству, работник в сфере сетевого религиозного маркетинга, Георгий Петрович Иванов, пробирался крышами домов, к своей, мало знакомой цели.
  Все началось несколько лет тому назад. Будучи пьяницей в третьем поколении, лишенный любви жены и детей, работы и внимания со стороны партийных организаций, Иванов пил все содержащее спирт и курил все содержащее никотин. Остальное время спал и искал, что выпить и что покурить. Когда интоксикация организма приближалась к критической стадии, мозг, пытаясь защитить себя и весь организм в целом от неминуемой гибели, начинал плести хитроумную сеть умозаключений, заставлявших иногда Георгия Петровича, задумываться о чем-то. Правда, это происходило только в утренние часы, когда под рукой не было ни чего, чем можно бы было отогнать навязчивые мысли.
  И вот однажды, именно в такое утреннее время, еще не старый пропойца, шел, мучимый мыслями, по не знакомой улице. Как он здесь очутился не помнил. Хотелось опохмелится. Мало обращая внимание на окрестные красоты, шарил глазами по кустам в поисках чего-то имевшего ценность: бутылок, банок и так далее, временами вглядываясь в бредущих мимо прохожих, ища такую же страждущую душу, у которой имеется заветное питье и отсутствует желание пить в одиночестве. В это время услышал колокола.
  Звон церковных колоколов, в его голове родил лишь одну мысль - на причастие дают пить вино. И в желании причастится, последовал на эти звуки. Церковь оказалась не далеко. Как и любое религиозное учреждение, этот приход не чурался бесплатных работников, которые убирали территорию, мыли полы и окна, продавали свечи и другой необходимый для спасения души инвентарь, следили за порядком. Бабуся, которой очень нравилось поддерживать порядок в надлежащем состоянии, заметила робко переступавшего с ноги на ногу раннего посетителя в лице мучимого жаждой Петровича. Ей не понравился его подход к воротам храма - не снял шапки, не перекрестился. Ботинки грязные, весь ободранный, глаза бегают. Движимая желанием защитить веру и порядок, она геройски встала на пути охальника.
  - Сегодня причащают? - молвил Петрович, заискивающе глядя в глаза бабуси.
  - Нет. А ты что постился?
  Петрович расстроился. Постился он давно, уже несколько лет, питаясь в основном разбавленным спиртом, который занюхивал хлебом. Поняв, что кагор ему не светит, он не стал пробиваться сквозь бабушку, и как побитый пес, вышел за ворота церкви.
  Здесь его ждали. Прилично одетый мужик и с излишком опрятная женщина, стали с интересом подступать к Петровичу. Им явно от него что-то было нужно. Так как организм хотел только одного, мучимый похмельем решил, что это такие алкоголики - редко, но встречающиеся на просторах Родины, которым хочется соблюсти все традиции и пить непременно втроем. Он жестоко ошибся. Это были представители из другого консалтингового агентства, конкуренты РПЦ, занимающиеся сетевым маркетингом религиозного направления.
  - Извините, пожалуйста. Можно Вас спросить? - к Петровичу ни когда не обращались с такими словами. Это насторожило, но не отпугнуло его от потенциальных товарищей.
  - Да, да. Что спрашивать... Я всегда...
  - Вы знаете, что грядет конец света?
  Петрович закивал головой в знак согласия. Жизнь научила его лучше соглашаться со всем, что тебе говорят, чем спорить с определениями которые тебе преподносят окружающие. Тем более, что еще не понимал, куда клонит прилично одетая дама, хотя догадка, что и здесь обломится начинала формироваться в его голове.
  - Но Иегова помнит о тебе.
  Петрович стал вспоминать знакомого с таким странным именем. Больше всего его интересовало, что и когда он задолжал данному субъекту, коль тот пустил по следу команду сыщиков. Хотя была слабая надежда, что наоборот этот Иегова, что-то должен ему Петровичу, и что сегодня он будет пить первоклассную водку, а не какую-нибудь паленую гадость.
  - Он спасет тебя!
  У Петровича стало улучшаться настроение. Начал рыться в прошлом, в попытке установить факт благодеяния, совершенного им хоть когда-то. Не найдя такового, отнес это к не твердой своей памяти, решив что благодеяние им было совершенно в пьяном виде, состоянии в котором он находился наиболее часто.
  - Но ты должен покаяться!
  Слова, молчавшего до того мужика в приличном костюме, насторожили страждущего. Иванов решил покаяться во всем, лишь бы налили. Но из портфеля, заморский коммивояжер достал не запотевшую бутылку "Абсолюта", а тоненькую брошюрку с рисунками не Пикассо. Живя, в свое время, в советской стране, Петрович был насильно обучен грамоте. Не думал он, что это ему когда-нибудь пригодиться, если бы не эта случайная встреча. Решив, что книжка на затравку, из вежливости пролистал несколько страниц, и спрятал во внутренний карман пиджака. Эти его действия явно понравились дарителю. Решив и в дальнейшем снабжать Петровича религиозной литературой, он стал наводить справки о его месте жительства, что бы так сказать доставлять литературу непосредственно домой. Иванов рассудил это по-своему. Решил, что им пить на улице не удобно, правда люди прилично одетые, по подворотням пить не привыкли - хата им нужна, что бы все шито-крыто было, и он пригласил парочку к себе. Как оказалось, до его жилья было далековато. Но это не остановило друзей не знакомого ему Иеговы, и они отправились в гости.
   Придя к Петровичу, эти пройдохи, не стали доставать из своих запасников ни каких алкогольных напитков. Поняв, что его как-то обманули, хотя и не догадываясь в чем, больной похмельным синдромом, начинал звереть. Возможно догадавшись, гость, представившийся Николаем, достал из портфеля какие-то таблетки и предложил Петровичу. Тот, находясь в том состоянии, что был уже согласен глотать колеса, проглотил быстро предложенное, запив по совету большим количеством воды.
   Разочарование - вот что ожидало его в этот день. Это оказались совсем не "колеса", это было лекарство - сильнодействующее лекарство против похмельного синдрома. Впервые за долгие, долгие годы Петрович стал трезв.
  Разумным взором окинув пенаты родные, взалкал к небу:
  - Зачем жил я? - спросил он у люстры. Люстра не ответила.
  Но стоявшие у порога граждане решили вмешаться в интимный разговор хозяина и предложили свои услуги, которые готовы были оказывать совершенно бесплатно. Для начала они представились. Оказалось, что женщину зовут Евдокия, а гражданин с идеально ровными и белыми зубами, в строгом английском костюме ни какой не шпион, а в доску наш человек - гражданин свободной Латвии с русской фамилией Горбунов. В ходе дискуссии, которую вели Евдокия и Николай, выяснилось, что Петрович человек не вполне конченый, спастись ему еще не поздно. Молчавший хозяин, стал сомневаться в утверждениях говоривших, но поняв из дальнейшего, что речь идет не о пристрастии к алкоголю, а о душе и вечной жизни, спорить не стал.
  Новые товарищи, в отличие от старых, проверенных, закадычных друзей, к Петровичу с вопросами о наличности приставать не стали. Женщина, предложила свои услуги домохозяйки и, не ожидая согласия хозяина дома, принялась за уборку. Николай, сходил в ближайший магазин, и вскоре в убранной квартире Георгия Петровича, запахло едой. Покушав, попив чайку, гости не ушли все сразу. Мужчина, сославшись на занятость отлучился до ужина. Евдокия Васильевна, ласково уложив Георгия Петровича на диван, продолжила уборку в дальних закоулках его квартиры, после чего приготовила ужин и дождавшись латыша, который, как понял Иванов, был у нее за главного, ушла.
  На следующий день в гости к Георгию Петровичу пришли другие, как они теперь называли друг друга - братья и сестры. Принесли с собой большую кипу красочных журналов. Сменяя друг друга, стали просвещать хозяина квартиры, пытаясь спасти его для жизни вечной.
  Через неделю Георгий стал забывать о выпивке. Через месяц, в обновленной квартире, стали собираться братья и сестры для проведения собраний. Соседи не роптали - стройный хор умасленных лиц друзей Георгия, был безопаснее пропитых и прокуренных рож приятелей алкоголика Петровича. Еще через некоторое время, брат Георгий - опрятно одетый, хорошо пахнущий - ходил среди блуждающих в темноте не знания о вечной жизни сограждан, предлагая им свои услуги по устройству душ несведущих - в теплом и хорошем месте, где-то на небе. Многие от таких услуг отказывались. Проанализировав отношение сограждан к своим предложениям, Георгий понял, что виной их неверия тотальная работа государства, которое всеми правдами и не правдами заставляет своих граждан учить буквы, читать книги и считать на компьютере. Кроме того, за время обязательного обучения в школе, граждане знакомятся с физикой, химией и другими опасными науками, одним своим существованием, ставившими под сомнение само существование души и Бога.
  Все же власть имущие, в лице бывших атеистов, допускали существование Бога и души, но под патронажем местной концессии - в лице РПЦ, для успокоения международной общественности, разбавленной другими, традиционными религиозными культами. Получившие большое распространение, во времена первоначального накопления капитала и расцвета беспрецедентной свободы и демократии - не традиционные религиозные учения, во времена подъема экономики, государственности и развитой демократии - были подвержены аскорутизму в свободной прессе и под воздействием свободных граждан и прокуратуры, постепенно теряли свое влияние.
  Георгий не знал этого. Только чудо, по его мнению, могло спасти души несчастных. И он решил это чудо вершить. Темными ночами, когда граждане, после удачно проведенного вечера ложились спать, по крышам домов, рискуя жизнью, доставлял в их дома свои рекламные проспекты, живо описывающие прелести райской жизни. Его часто ловили мужья и просто сожители, милиционеры и бдительные граждане. Не раз он был бит, не раз ему светил срок заключения, за не им совершенные квартирные кражи, но вмешательство представителей Хельсинской группы выручало из щекотливых ситуаций.
  В эту мало лунную ночь, после летнего дождя, он пробирался с очередной порцией "опиума для народа" навстречу с Павлом Исааковичем, который был скорее сторонником буддизма, так как на себе в полной мере испытал жизнь виртуального мира, считая таковым, как завещал Великий Будда и мир реальный. В четверть второго ночи, кал оставленный птицей мира, попал под ногу брата Георгия и согласно всех трех законов Ньютона, тело сетевого маркетолога, стало падать по наклонной плоскости, под которой оказался балкон сторонника буддизма. Грузное тело упало к его ногам, крик вырвавшийся из упавшего тела, заставил открыть глаза спящего. И сон, который видел Павел, ожил наяву. Он перемахнул через перила, и задевая за ветки деревьев понесся к земле. С ним вместе падала тетрадь со странными записями. По стечению обстоятельств, дети решили строить шалаш именно под его балконом. Куча не использованных в строительстве картонных коробок спасла ему жизнь. Но шума было много. Павла Исааковича увезли в больницу, Георгия Петровича в милицию.
   Рабинович вспомнил жившего в их доме бывшего механика гаража УФСБ - Петрова Ивана Степановича - всю жизнь косившего под контрразведчика. Он предположил, что тетрадь была поднята именно этим Петровым, так как тот во всем видел что-то подозрительное и противоправное. Но схемы, по словам радиолюбителя, были совершенно безобидными. Это были те же приемники и передатчики, но созданные на основе подручных материалов и все они были зарисованы и описаны, только благодаря спору возникшему между ним, Павлом Исааковичем и студентом параллельной группы Вешняковым Игорем Петровичем.
   Майор Андреев выяснил, что Вешняков Игорь Петрович, работает преподавателем в политехе. Тот показания Рабиновича подтвердил. Тетрадь отдали для анализа местному радиосветилу. Светило подписалось под каждым словом, бывших товарищей по радиоклубу.
   Генерал таким поворотом событий был не доволен. Рушилось прекрасное шпионское дело, в котором было все как надо: и грузинский эмиссар, и еврейский шпион, и секретные схемы.
   - Такое дело рассыпалось, - сетовал он майору.
   - Это может быть и да, но при его расследование возникло новое.
   - Новое?
   - Ну как же... Я докладывал. Табуреткин. Анонербе. Буддистская секта. Кто его знает, чем он дышит. Вероятно он без всяких приборов может управлять.
  Андреев кривил душой. Он сам был разочарован подобным поворотом событий. Дело, попавшее в руки, хотел использовать в своих корыстных целях. Собрать или отнять готовый приборчик, одеть себе на голову и делать счастливыми несчастных, оказавшихся в поле зрения. Окульным способностям доверял так же мало, как и генерал. Хотя не отвергал полностью возможность их существования.
  - Чушь все это. - Генерал был непримирим. - Придется отпустить. Эх, жизнь человеку искалечили...
  - Не совсем чушь, и не мы искалечили. - Майор решил оправдаться.
  - А кто? И почему не искалечили?
  - С работой, с женой - наша работа. Но вот только одно обстоятельство: несколько недель назад к Табуреткину приходил один странный гость. В квартире установлена записывающая аппаратура. Так вот, с подачи этого гостя, подозреваемый решил уволится и уехать из города.
  - Да?!
  - Так точно. Установить личность приходившего, назвавшемся жителем республики Тува Кужугетом-оолы Бооржаком, не удалось.
  - Почему?
  - Растворился. Вышел из дому и как сквозь землю... Вот ответ из Тувинского управления. Такого в их республике ни когда не было. Вот - отчет товарищей из соседнего управления, которые вели наблюдение. - Владимир Петрович врал. В гости к Табуреткину приходил, хоть и не работник ФСБ, но человек структурам близкий, хотя и не значившийся ни в каких списках. Когда-то давно, когда майор Андреев был лейтенантом, в его руках оказалось одно дело. И не дело даже, а так делишко - о диссидентах. В нем фигурировал один киргиз, оказавшийся далеким родственником одного близкого друга. Этот друг и попросил изъять все упоминания о нем из дела. Просьбу молодой лейтенант выполнил, тем более, что роль того человека была не значительна и не противозаконна. Но у страха глаза велики, и киргиз остался на всю оставшуюся жизнь благодарен следователю за то, что тот спас его если не от тюрьмы, то от исключению из института - точно. Отучившись, тот остался жить в их городе. К его услугам и прибег, теперь майор, дабы вынудить тихого офисного работника поверить в свою неординарность и покинуть город в поисках просветления.
  - И что Вы предлагаете?
  - Я вхожу в доверие этому Табуреткину, и отправляюсь с ним в Туву. По пути он попадает в безвыходное положение, возможно получив смертельную травму, и в силу обстоятельств, посвящает меня в свои мистические тайны.
  - Это конечно интересно, но мало правдоподобно. Технике я доверяю больше.
  - А что остается делать?
  - Ну хорошо. Попробуйте. Все одно делать не чего. Докладывать только мне.
  Получив карт-бланш, Владимир Петрович приступил к постановке своего спектакля, работая по несколько скорректированному, от первоначального, сценарию. Для задуманного, он выехал к оставленному на попечение товарищей из соседнего управления, Табуреткину. Главный герой его трагикомедии, даже не догадывался об отведенной ему роли, прощался со свободой, лежа на нарах на секретной даче ФСБ.
  
  Глава 10.
  
  Ночью, когда находящийся под стражей Сергей Сергеевич, видел кошмарные сны из жизни зеков, дверь в его камеру отварилась и степенный не молодой человек, ласково потрепал его по плечу.
  - Что опять на допрос? - встрепенулся подследственный.
  - Тихо. Только тихо. Меня послал Кужугет-оолы.
  - А Вы кто?
  - Майор ФСБ - Владимир Петрович Андреев. Твой друг. Не узнаете. Я Ваше дело веду.
  - Что Вам надо.
  - Быстро уходим. Все спят. Мы уйдем отсюда и отправимся в путь. Ты должен совершить предначертанное.
  Пользуясь своим превосходством в физической подготовке, он потащил, слегка опешившего Табуреткина к выходу. На воздухе, Сергей Сергеевич пришел в себя и все указания выполнял быстро и безприкословно. Пользуясь темнотой, как прикрытием, они быстро удалились от злополучной дачи.
  Отбежав на приличное расстояние, остановились отдышаться. Майор изложил план дальнейших действий.
  - Значит так. Скоро расцветет. Вот твои вещи. - С этими словами он передал изъятое при аресте. - Здесь не далеко ручей. Там побреешься и идешь прямо на север. Километра через два будет большое поле, на нем будет много костров и палаток. Это акыны. В это время года они собираются со всей страны на ежегодный фестиваль. Затеряешься среди них. Нас будут искать двоих, потому лучше сначала побыть порознь. Через три дня встретимся у "Чайханы". Там все знают - что это. Все понятно?
  - Да вроде все.
  - Тогда я пошел. А ты давай туда. - майор показал направление, попрощался и удалился в противоположном направлении.
  Сергей Сергеевич посмотрел ему в след и пошел в сторону леса, напрягая слух, в поиске одинокого ручейка. Он подозревал, что его борода и усы, которые отпустил ради солидности, оказали ему медвежью услугу, так как делали похожим на террориста номер один, о чем не раз говорил начальник. Избавившись от естественных украшений, посидел у воды, обдумывая ситуацию. Решив, что уже теперь ни чего не изменить, с рассветом отправился на слет акынов. Заблудился. Только к вечеру он из далека услышал гомон большого скопления людей.
  Выйдя к краю леса, внимательно осмотрел открывшуюся картину. На огромном поле, уходящем к реке, стояло большое количество палаток. Везде горели костры. На всей этой территории ходили и сидели люди с дутарами, большинство из них были пьяны. Многие играли на своих инструментах, помогая перебору струны магическими заклинаниями. Некоторые, возможно боясь заклинаний соседей, использовали для усиления своих мантр, достижения звукоусиливающей аппаратуры.
   После тишины и правильности леса, увиденный хаос мешал сознание. Но есть хотелось. Выбрав себе компанию поспокойнее, и определив место между двумя, как ему показалось более слабыми, чем он, человеками, неопределенного пола, Сергей смелыми шагами вышел к людям и сел на свободное место. Сидевший справа, оказался мужчиной средних лет. Этот гражданин, с явной угрозой в голосе, спросил:
   - Не волхв?
  Получив отрицательный ответ, протянул стакан, наполовину наполненный прозрачной жидкостью. Табуреткин выпил. По телу разлилось тепло. Есть захотелось еще больше. Уже не испытывая страха, взял лежащую не далеко от него краюху хлеба и принялся жевать, искоса следя за обществом. Общество молча пило водку, по кругу передовая единственный стакан, слушая игравшего на дутаре и поющего человека. Пока все были заняты этим важным делом, изголодавшийся, несмело взял с импровизированного стола кусок жареной колбасы, присовокупив к ней соленый огурец. На него покосились, но ни чего не сказали, видно в этом обществе есть - было плохим тоном. По этой причине, еды было много.
  Насытившись, и приняв на грудь очередной стакан, Сергей Сергеевич припомнил, что в их краях, именно в это время проходит слет акынов со всего мира. В студенческие годы, почти все его знакомые побывали на этом бесплатном шоу. Он сам не раз собирался посетить мероприятие, да как-то не получалось. Уже закончив учебу, многие продолжали ездить, делясь при встрече радостными воспоминаниями о совместном распитии спиртных напитков с тем или иным великим акыном. Сообразив, что майор был прав, и в такой толпе его наверняка не найдут, найдя приемлемым для себя обстоятельством, наличие на этом бескрайнем просторе, дармовой еды и выпивки, решил остаться на некоторое время в стойбище.
  Будучи единственным, в этой компании, голос акына привлек к себе внимание. Акын пел не мудреную песню:
   Мы сидим у костра,
   Много старых друзей,
   Вспоминая ушедших в пространство вселенной.
   Нам легко на Земле,
   Говорить о других.
   Нам немножечко грустно,
   Что их нет между нами...
  Слова песни и количество выпитого говорили о том, что скоро окружение Димы начнет плакать и целоваться. Целоваться с волосатым гражданином справа не хотелось. Количество выпитого не позволяло воспылать симпатией и к сидевшей слева бритой тетке неопределенного возраста. Невольный гость решил за благо ретироваться к более симпатичной компании. Оценив окружавшие кучки, он переместился в общество, состоявшее по большей части из одиноких дам за тридцать, среди которых были и симпатично скучающие особи, здраво думая о ночлеге.
  К тому времени небо стали заволакивать тучи. В воздухе повеяло сырой прохладой. Захотелось в тепло и уют. Он несколько приблизился к рыжеволосой акынке. Та не обратила на это внимания.
  Тут из леса вышла большая группа старцев, явно косившая под волхвов. Их приближение было встречено обществом с безразличием. Подумаешь, да в округе бродят сотни очумелых волхвов, заколебали эти волхвы, ни куда от этих волхвов не денешься. Те же, ни говоря даже "Здрасте", уселись вокруг горевшего ровным пламенем костра, бесцеремонно, протянули к костру заиндевевшие конечности, и не к кому не обращаясь, продолжили свою чревовешательную беседу.
   - Ни как к дождю полетели,- глядя на горящие поленья, низким, идущем из глубины голосом, проверещал самый старый. На это, безусловно, правдивое предсказание, остальные двадцать восемь волхвов усердно закивали головами. Отзываясь на реплику, с неба заморосило. Сидевшие до этого в тихой и мирной обстановке местные жители, стали бить предсказателя палками, приговаривая при этом добрые пожелания. Как не странно, за избиваемого ни кто не вступался. "Традиция"- подумал Табуреткин. В это время ударили и его.
   - А говорил не волхв,- отличился хорошей памятью, бывший соседом у другого костра, волосатый гражданин, и найдя в лице несчастного страдальца объект для вымещения не добрых чувств, принялся колотить по нему своими хилыми руками. Сергея утешало одно - злодей спортом не увлекался.
   Волхвы, будучи завсегдатаями шоу, и зная все наперед в силу своих природных способностей, бросились в сторону леса. Их не догоняли, лишь грозили. Оставшийся единственной избиваемой сущностью, Табуреткин ощутил ослабевание, а затем и полную остановку тупого натиска на свое тело. Волосатый, по поведению своего визави, понял, что ошибся. Решив загладить вину, предложил:
   - Пошли, выпьем.
   Поняв шестым чувством, что лучше не отказываться, Сергей Сергеевич побрел к старой компании, рассудив, что выпив еще пару стаканов, он вполне сможет переночевать в палатке у лысой.
  Не смотря на настрой, проснулся он поздно утром в палатке, не лысой дамы, а волосатого мужика. Голова раскалывалась, вставать не хотелось. Мучили подозрения в отношении хозяина жилища - того ли цвета его ориентация. Последняя, соответствовала общепринятой, доказательством чего было недоброжелательное приветствие, и явное разочарование приветствовавшего от вида спящего рядом вновь приобретенного знакомого.
   От одного вида бутылки водки, которую Костя, так звали волосатого, достал из объемного рюкзака, мутило. Пересилив себя и сделав несколько глотков прямо из горлышка, Сергей почувствовал себя живым. Опохмелился и вышел на свежий воздух. Постояв около палатки несколько секунд, ночные соседи разошлись в разные стороны, с обоюдным желанием провести предстоящую ночь порознь и желательно в более приятной компании.
   При ярком солнечном свете, стойбище казалось, возникшим из неоткуда городом бродячих менестрелей. Строгая геометрия его улиц, перемежалась большими и малыми площадями, торговыми рядами, импровизированными концертными площадками, и тут и там горящими кострами. Выяснив у встречного акына, какой сегодня день, ибо счет дням в подземелье он потерял, Табуреткин определил, что до окончания сбора еще несколько суток. Начал обходить пространство, прицениваясь к различным кучкам собравшихся, дабы прибиться к какому-нибудь обществу, и провести остаток дней этого действа с пользой для себя, а именно в тепле и сытости.
   Выбирать было из чего. Студенты и доценты были представлены в огромных количествах. Их толпы, деленные на разно большие кучки, разбавлялись группами явных рабочих и инженеров, продавцов и крестьян, бухгалтеров и явных уголовников. Все эти люди пили, ели, пели, слушали акынов и магнитофоны, из чрева которых доносились песни тех же исполнителей, иногда заглушаемые и неуместными мелодиями попсы, рока и шансона; переходили от одного бивуака к другому; играли в карты и подвижные игры.
   Было очень много бродячих проповедников, по большей части буддисткой и кришнаитской направленности, хотя попадались и православные странствующие монахи и монахини. Все эти люди занимались здесь не только проповедями своих учений, а еще и собиранием средств в виде дензнаков, на одни им известные, богоугодные дела.
  Православные монахи и монахини, ходили с висевшими на груди квадратными жестяными сосудами и просили подавать на строительство того или иного культового сооружения.
  Кришнаиты уговаривали купить литературу их гуру, походя, торгуя палочками для порчи воздуха, по секрету сообщая, что кроме духовного воззрения, те отгоняют комаров и дают сладостные сны. Собравшись в кучу, устраивали концерты.
  Буддисты также приторговывали чем-то религиозным.
   Этих братьев хватало и на базарном развале, где в роли торговцев выступали в основном, именитые и не очень акыны, просившие за свои диски деньги, за которые, в любом цивилизованном месте, можно было купить полное собрание произведений всех акынов страны. Между ними сидели вездесущие бабули, предлагавшие семечки и сигареты, а также водку и пиво, которые прятали в коробках из под курева. Здесь же были представлены жители Поднебесной, смуглые жители Кавказа, представители Средней Азии. Местные жители, мужского пола, предлагали в основном дрова для костров, так как милиция охраняющая стойбище, брать из лесу данную продукцию возбраняло, к великой радости аборигенов, делавших, на данном товаре, хорошие деньги.
   Главным же местом этого города была река. На воде, у самого берега, присутствовал, огромных размеров дутар. На нем были установлены микрофоны, колонки и другая звукоусиливающая аппаратура. Сотни людей сидели на крутом берегу, возвышающимся над этой импровизированной сценой, и внимали голосу выступавшего в этот час, одному из великих акынов. Люди на горе, в отличие от не пришедших сюда обитателей стойбища, были по большей части трезвы. Сергей Сергеевич не стал здесь долго задерживаться и побрел вдоль берега, к белеющим и алеющим парусам, стоявших на приколе яхт.
   Яхты принадлежали не акынам, а путешествующим шкиперам, которые катали на своей собственности всех желающих, вдоль живописных берегов. Желающих было много.
   За стоянкой, открывался вид на группы обнаженных людей, занимающихся обычными для не полностью обнаженных людей занятиями. Понаблюдав за нудистами, Сергей отправился назад, что бы насытить свое тело в компании, как он правильно догадался, уже дошедших до нужной кондиции товарищей.
   Дойдя до облюбованной в хождении по стойбищу, компании, он смело сел между двумя симпатичными женщинами, и молча принял из рук разливавшего, наполненный до половины стакан. День обещал быть радостным.
   Утро следующего дня он встретил очень рано. Проснулся от холода. Сергей Сергеевич лежал возле потухшего костра, с другой стороны которого находился еще один спящий, не нашедший более комфортного места. Гражданин был более приспособлен ко сну на свежем воздухе. Он лежал не на голой земле, а на резиновом коврике, который обычно стелют в ванных комнатах. Его голова покоилась на походной сумке. Тело было укрыто длинным демисезонным пальто, присутствие которого было не вполне уместно в такое время года. Как будто почувствовав изучающий взгляд, человек проснулся.
   - Доброе утро. - Приветствовал он Сергея Сергеевича.
   - Здравствуйте.
   - Замерзли.
   - Есть немного. - Спаситель Человечества, страдающий похмельем, начал показывать всем своим видом, понятные для посвященных в тайны этой болезни, знаки. Видимо, сидящий напротив гражданин, был знаком со своеобразной мимикой при недомоганиях вызванных алкоголем, но для лечения предложил не обычный для места и времени рецепт. Достав из сумки термос, он налил какой-то жидкости и предложил Табуреткину. Сергей Сергеевич отказываться не стал. Его мутило, и помощь в любом виде была кстати. Жидкость оказалась чаем с добавлением каких-то трав.
   - Пить вредно. - Изрек неизвестный товарищ, общепринятую истину. Сказано это было не конкретно сидящему напротив, а как-то в никуда, от чего слова показались не нравоучительными, а какими-то добрыми и ободряющими.
   Табуреткин возражать не стал. Ему и самому было не по себе. Учитель человечества, а пьет как последний алкаш. Он решил больше не пить. Тем более, что перед ним был пример трезвого человека, способного в таком состоянии принимать искусство народных сказителей.
   - Спасибо. Вас как звать? - спросил он трезвенника.
   - Тихон.
   - Сергей. Редкое имя - Тихон. Сейчас редко такие имена дают.
   - Мне не такое дали. Это я сам выбрал.
  - Когда паспорт меняли? Наверное, назвали совсем отвратно?
  - Да нет. Когда послушание принимал.
  - ?
  - В монахи постригся.
  - Вы монах.
  - Выгнали.
  - А что выгоняют?
  - Конечно.
  - За что?
  - Грешен. Гордыня. Вопросов много задавал.
  - Каких?
  - Разных. Настоятель выслушает и говорит обычно - молись, и найдешь ответ. А сам не отвечает. Мучил, мучил я его. Ему надоело. Вывели меня за ворота и сказали: "Иди куда хочешь".
  - А все же, о чем ты спрашивал?
  - С заповедей господних, что тот дал Моисею на горе Синай, начал. В писании сказано: " Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицеем Моим". Как же, спрашиваю, мы верим и в Отца, и Сына, и Святого духа? Это же троебожие получается. Настоятель: "Молись. И прозреешь". Еще про солнце рассказал, что вот мол - и греет, и светит, и тепло дает. Так мол и Бог. Тогда я к нему со второй заповедью: "Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли". У нас же в церкви, кроме Спасителя - Богородица, двенадцать апостолов, святых - пятнадцать штук.
   Настоятель меня к мудрецу нашему, монастырскому послал. Тот так объяснил: "Ветхий завет - для того, что бы люди знали, как тяжело и горестно было всем до Спасителя. Что жили люди, только заповедям повинуясь, от того и не были низвергнуты в небытие. Спаситель же, спас всех, и завещал своими чувствами управлять. Любить всех. Как только станешь всех любить, так глаза твои и откроются. Заповеди - для не способных понять этого".
  - Как же чувствами управлять? Как можно заставить себя полюбить кого-то? Ведь это свыше. - Сергею Сергеевичу было интересно, говорить с выгнанным из монастыря монахом. Солнце уже светило во всю. Акыны выползали из своих ночных пристанищ, и что бы им не мешать, новые знакомые отошли подальше от шумного собрания. Сидя на крутом Волжском берегу, они вели не торопливую беседу.
   - Старец наш так объяснил: "Рождается дитя, и много страданий матери приносит. Но она, не смотря на принесенную ей боль, любит свое дитя с самого его рождения. От него толка ни какого. Одни не удобства. А она рада и бросает все радости былые ради этого создания. Мучается, к примеру тот животиком. Она положит его на колени, гладит его. То возьмет да и обгадит ее. А ей радость - у ребеночка боль прошла".
   - Это как раз из области - любовь свыше. Да и ребенок, все же родное существо.
   - И я так же ответил. На это старец другой пример привел. Заводят некоторые собак. Возьмут кутенка. Он им и мебель грызет, обувь, одежду портит, спать не дает, гадит везде. А они его на прогулки водят, вкусности разные покупают, себе в развлечения иной раз отказывают. Любят это бессловесное создание.
   - Это тоже предрасположенность должна быть. Я животных не люблю, заводить их не буду.
   - В каждом есть к кому-то предрасположенность. Ее надо только развить и через понимание этого возлюбить все на земле - и людей, и животных, и букашку последнюю, и сам воздух.
   - Ты это понял. За что же тебя выгнали?
   - Начал я в других своих сомнениях теребить старца. За что дети страдают? Старец мне: " Боль матери доставил - значит грешен". Я ему - то по воле божьей. Бог так велел: "Умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рожать детей".
   - А он что?
   - Плюнул на землю.
   - Наверное правильно. Все с болью рожают. Зря ты ему задвинул про роды.
   - Не все. Кенгуру без боли родит.
   - Да?
   - Да.
   - Ну, что дальше.
   - Дальше... В монастыре жизнь не сахар, а многие не по вере туда пошли, особенно молодежь. От армии скрывались. Берут всех, только с начало послушники. Послушание - труд не легкий. Вставать рано, ложиться поздно. Монахи, те больше молятся, а послушники больше работают. Я и спрашиваю: "Почему так? Получается одни и на себя и на других работают, а другие только душу спасают, за чужой счет?"
   - Как за чужой счет?
   - Когда молитву творишь, то как бы к Богу ближе становишься. Чем больше - тем ближе. Вот и выходит, что в то время, пока один другому рясу стирает, этот другой грехи замаливает.
   - Старец как отреагировал?
   - Пошел к настоятелю. Меня и выгнали.
   - Как же ты с такими мыслями в монастырь попал?
   - Матушка была богомольная. Когда умирала, завещала идти в монастырь. Я и пошел. "Почитай отца твоего и мать твою".
   Сергей Сергеевич представил детство Тихона. Скорее всего, тот был изгоем детского общества. Мать, подвязанная платком, с опущенными глазами. Тихон, стоящий рядом с ней в церкви. Клички: "Попенок" или "Исусик". Разбирательства на классных занятиях. Сейчас почти все в церковь ходят. Вроде бы нормально. А тогда... Верить в Бога - быть чуть ли не дурачком. Хотя, Тихон был наверняка умнее многих материалистов, которые не искали изъянов в теории Дарвина, заучивая наизусть преподносимые им как истины теории.
   - Ну а вообще, как жизнь монастырская?
   Тихон пожал плечами.
   - Обыкновенно. Там то же люди живут, а не святые угодники. И не равенства, и греховности и там хватает. Те, что от службы отлынивали, про монахов вообще были не высокого мнения. Я сам не замечал, а они такие гадости про них рассказывали.
   - Какие?
   - Что в пост - колбасу едят; о настоятеле плохо отзываются, на его место некоторые метят и всякие письма митрополиту пишут; один прихожанку молодую совратил. А про двоих говорили, будто в содомском грехе живут.
   - А на самом деле?...
   - Точно не скажу, только одного, особенно богомольного и больше всех настоятелем не довольного, в другой монастырь перевели. До меня были случаи, когда монахов выгоняли, за что не знаю. Несколько послушников сами ушли. Человек он и в монастыре человек. Я так понял, сколько не молись - лучше не станешь. Одной молитвой душу не очистишь. Нужно еще что-то делать. Как в писании сказано: "по делам их узнаете...".
   - Теперь куда идешь? - Спросил Сергей Тихона.
   - Где-нибудь в деревне найду фермера. Буду жить у него. Еда и крыша над головой будут.
   - А ты акын? - поинтересовался Тихон.
   - Да нет. - Под воздействием сиюминутного чувства сородства, отринутых обществом, людей, Сергей рассказал своему новому знакомому: и о приходе вестника из далекой Тувы; о миссии которую он должен выполнить; о разводе с женой; об убийстве в поезде, о побеге из комфортабельной тюрьмы. Рассказал и о спасителе, которого послал выходец из горного края, утаив только, что тот работает в ФСБ.
   - Пошли с нами?
   - Куда?
   - В Туву.
   - Пошли.
   Объединенные одной целью, они присоединились к обществу.
  На следующий день Табуреткин, в сопровождении Тихона, отправился на встречу с майором.
  - Кто такой? - спросил Владимир Петрович, Сергея, указывая на стоявшего поодаль Тихона.
  - Попутчик наш.
  - Зачем? Откуда он взялся?
  - Здесь познакомились. Это бывший монах. Его из монастыря выгнали. Ему идти не куда.
  - Про меня не рассказывал?
  - Сказал.
  -?
  - Только, что Вас послал Кужугет.
  - Это хорошо. Как звать не говорил?
  - Нет.
  - Не правиться он мне, что-то...
  - Нас двоих ищут, а здесь трое. Для конспирации хорошо.
  Владимир Петрович не нашел, что возразить. Оценив бывшего монаха, решил, что может пригодиться: вдруг минное поле - можно первым послать, пойдет...
  - Ладно.
  Майор подошел к Тихону.
  - Владимир Петрович.
  - Тихон.
  - Ну что друзья. Сегодня эта бадяга закрывается. Здесь будет пусто. Завтра в путь. - Он обратился к попутчикам, взяв на себя обязанности руководителя экспедиции.
  Табуреткин и Тихон не возражали. Они были согласны не думать о проблемах быта, и потому рады, что административные проблемы взял на себя господин Андреев.
  Проведя день в обществе акынов, к ночи они уединились в лесу, в ожидании утра и новых свершений.
  У костра сидели трое мужчин: бывший майор Владимир Петрович Андреев, а ныне путешественник; бывший мирянин Павел Викторович Меньшиков, а ныне отрок Тихон; бывший офисный работник Сергей Сергеевич Табуреткин, а ныне Пророк и Учитель Табу Ре Ткин. Огонь горел, высоко в небе мерцали звезды. Вокруг ни кого не было. Теплая ночь умиротворяла. Было хорошо и спокойно. Молчали, глядя на догорающие угли.
  Послышались чьи-то шаги, легкие и уверенные. Они становились все ближе и ближе. Вскоре, в свете огня возникла женщина.
   - Привет акыны.
  - И Вам доброй ночи,- ответил вежливый отрок Тихон, - присаживайтесь.
  - Спасибо. У Вас поесть есть чего?
  Бывший майор достал из сумки хлеба и колбасы. Протянул незнакомке.
  - А попить не нальете?
  - Только чаю.
  - Я о нем и спрашивала.
  Женщина ела. Все молчали. Своим появлением, она не разрушила таинство момента, даже стала как бы недостающем звеном их мирка. Трое мужчин почувствовали это одновременно.
  Пришедшая была дамой. Это чувствовалось в ее слегка хрипловатом голосе и какой-то энергетике. Определить возраст не представлялось возможным из-за темноты вокруг, хотя все отметили стройности фигуры.
  Владимир Петрович, дождавшись момента когда она насытится, подбросил в веток в догоревший огонь, не скрывая желания лучше рассмотреть соседку. Костер разгорелся с новой силой. В его свете, взору предстала женщина средних лет, миловидная, с длинными светлыми волосами, серыми глазами в окружении сетки мелких морщин, прямым аккуратным носиком, тонкими губами. Ей могло быть и сорок пять и тридцать лет. Высокая грудь и стройные ноги дополняли приятную картину.
  - Владимир Петрович Андреев. - решил представиться майор.
  - Алла Рудольфовна Потапова.
  - Тихон.
  - Сергей Сергеевич Табуреткин.
  - Фамилия у Вас знакомая и имя отчество - редкие. Вы не жена, извините, вдова известного олигарха - Потапова.
  - Да, я.
  Все помолчали. Табуреткин и Тихон о известном бизнесмене слышали впервые. Женщине посочувствовали.
  - Вы самодеятельным песенным творчеством интересуетесь? - Продолжил светскую беседу майор.
  - Нет... Так... Если честно, то ведь меня в убийстве подозревали. Подписку о не выезде взяли. Сидела одна, сидела и только разрешили ехать куда хочешь, собралась и суда рванула. Студенткой была, часто в эти места наведывалась. Молодость вспомнила. Когда сам с собой остаешься, начинаешь свою жизнь вспоминать. А в прошлом, только молодость в розовом свете и видеться. Захотелось чего-то высокого. Нет не любви. Нет. Дружбы. Она бескорыстнее и чище.
  - Нашли что искали?
  - Нет. Все изменилось. Все вроде бы пьют и поют, но каждый в своем углу. Видно, где по богаче люди сидят, где так себе. Да и известные сказители больше к богатым компаниям примыкают, как бы чувствуют где свои, где чужие. Нет того братства и единства, что раньше были. Расслоение общества...
  - Из знакомых ни кого не встретили?
  - Встретила. Одного сокурсника. Только тот как узнал, какая у меня фамилия, сразу хвостом бить начал. А мне не до ухаживаний.
  - Так он может быть с дружескими намерениями? - вступился за неизвестного Владимир Петрович.
  - Не похоже. То просто за жизнь говорил, о приятелях и друзьях вспоминал, а тут: и как ему одиноко, и родственную душу подавай, и обо мне всегда думал. А у самого глазки масленые и в сторону смотрят.
  Костер догорел, только угли чуть тлели, слегка краснея в дуновении ветерка. Тихон лег на траву, запрокинув голову вверх. Сергей Сергеевич клевал носом.
  - А Вы хорошие. - Вдруг высказала свое мнение Алла.
  - Почему? - спросил Сергей Сергеевич.
  - Не пристаете. В друзья не набиваетесь.
  - Разве это хорошо, когда люди не хотят друг другу друзьями становиться? - спросил Тихон.
  - Наверное, плохо. Тогда я предлагаю Вам: "Давайте станем друзьями".
  - Давайте.
  - Я за два дня столько друзей приобрел... Всю записную книжку адресами исписали. Все в гости зовут. - Сергей Сергеевич похлопал себя по груди, показывая, где хранит координаты.
  - Давайте, я Вам свой запишу. Только вернусь туда не скоро, а может быть, совсем не вернусь.
  - Тогда зачем писать?
  - Действительно. Ну тогда Вы мне свои запишите.
  - Наши адреса Вам не пригодятся.
  - Почему?
  - Мы ушли, что бы ни возвращаться. - Ответил за всех Владимир Петрович.
  - А у меня и адреса нет. - Вдруг сказал Тихон.
  - И у меня. - Добавил Табуреткин.
  - И куда же Вы идете? Или Вы бомжи?
  - Нет. Мы ни какие не бомжи. Тихон - монах, Сергей Сергеевич - новый Учитель Человечества, я его сопровождаю. - Обаяние дамы подействовало на Андреева. Ему не хотелось остаться в ее глазах человеком отринутым жизнью и миром. Хотелось покрасоваться.
  - Интересно. А меня чему научите? - Обратилась Алла к Табуреткину.
  Тот стеснительно пожал плечами.
  - Пока идем за посвящением. - Оправдываясь вымолвил он.
  - Далеко?
  - Далеко.
  - Меня возьмите.
  - Зачем Вам?
  - Возвращаться не хочу. Хочется на морское дно спрятаться. Да и надоело все. Как муж стал много зарабатывать и не работаю. От безделья только по магазинам и мотаюсь. Та же работа стала. Вроде вышла на улицу, дошла до магазина, купила что-то - все дело сделала. И не надо ни чего, а иду.
  - Скучно конечно - только по магазинам. А в театр, на концерт?
  - Да многие туда ходят не на сцену, а друг на друга смотреть и себя показывать. Сидишь как в аквариуме, будто рыба какая. Все на тебя таращатся и обсуждают, что на тебе надето и как ты выглядишь.
  - А все же Вы сюда мужа приехали искать. - Высказал Владимир Петрович витавшую в воздухе мысль.
  Алла задумалась. Она не стала отвергать этого сразу. Отвергнутое сразу утверждение было бы воспринято как признание в его правоте. Через какое-то время произнесла:
  - Может Вы и правы. Если честно, хочется просто мужика - простого хозяина и работника. И что бы самой просто заниматься домашними делами и ни очем за суетностью обыденных дел не думать.
  Немного помолчав, вдруг произнесла:
  - А возьмите меня с собой.
  - Идемте, если хотите. - Сергей Сергеевич взял на себя ответственность за приглашение симпатичной ему женщины. Ему было легко общаться с ней и хотелось продолжить знакомство. В тайне от себя он хотел стать ее новым избранником.
  Продолжать разговор не стали. Просто сидели и смотрели на огонь.
  
  Глава 11.
  
  Раннее утро было прекрасно. Солнце слегка пригревало, пели птицы. Небо было чистым. Ни куда идти не хотелось. Хотелось построить в этом благодатном месте избушку, и жить с вновь обретенными друзьями, вдали от суеты и проблем. Но они знали, что это мечты. Придут люди, кто за грибами, кто рыбачить, кто просто так - отдохнуть на природе. Нарушат эту лепоту. Заботы о быте - разрушат равновесие их маленького мирка, и разойдутся они в разные стороны.
  - А как скоро надо добраться до священного места? - спросил Табу Ре Ткина Тихон.
  - Не знаю?
  - Две тысячи лет ждали, подождут и еще. - Владимир Петрович четко выполнял обязанности администратора экспедиции, беря на себя ответственность за судьбы всего человечества. Сергею Сергеевичу было удобно полагаться на него в данном вопросе.
  - А тогда пойдемте в горы. Здесь не далеко. Там чудеса бывают. - Тихон показал на противоположный берег.
  Предлежащие горы манили сказаниями о пещерах разбойников, о воздушных замках и природной красотой.
  - А как мы туда доберемся? Близок локоток, а не укусишь. - Табу Ре Ткину хотелось поскорее начать служение. - И есть что будем.
  - Дама как? - Владимир Петрович, был благороден.
  - Я - в горы. Идеальных учений не бывает. Учение и подождет. Учений много было, а толку. Красота она - вот.
  - Тогда вперед. - Позвал всех за собой Владимир Петрович, направляясь к еще стоящим около горы лодкам местных жителей, делавших бизнес на извозе акынов.
  При свете дня, пока переправлялись на другой берег, мужчины лучше рассмотрели попутчицу. Ночная полубогиня уступила место обычной женщине около сорока, приятной наружности, но без тех, свойственным некоторым, черт, что заставляют мужчин идти на глупые и благородные поступки. Это была вполне обычная бабешка, коих множество бывает на слетах бывших туристов - когда-то симпатичная подруга грубоватых скитальцев, еще не потерявшая былой привлекательности, на излете поздней молодости. Слегка пополневшая до размеров приятных округлостей, с естественными морщинами вокруг глаз, с правильными, но далеко не красивыми чертами лица, с длинными прямыми крашенными в светлый цвет волосами, которые уже требовали повторной окраски. Про себя каждый из мужчин решил, что хорошо, что ее взяли: драться из-за нее ни кто не будет, особых хлопот она не принесет, да и любая женщина среди одних мужиков - уже праздник.
  Переправившись на другой берег, выяснили, где находится ближайшая деревня. Запаслись в магазине провиантом и пустились в путь за послушником Тихоном, который имел нюх, как он говорил, на геопатогенные места.
  Не смотря на то, что места были заповедные, нахоженные тропинки мелькали тут и там, сходясь и разбегаясь. Вокруг было тихо, только пение птиц, да шорох их шагов, нарушали спокойствие мест. Дорога поднималась вверх. Идти было не очень легко. Одолев за два часа километров восемь, они стали встречать потухшие кострища, пустые бутылки, банки из под тушенки. Попадались использованные презервативы и женские трусы.
  - Не далеко осталось. - успокоил товарищей Тихон. - Скоро придем. - По верным приметам он определил приближение патогенной зоны.
  Расстояние между деревьев стало все больше увеличиваться, и вскоре друзья вступили на огромную поляну с большой ямой посередине.
  - Привал. - Владимир Петрович, хоть и не был знатоком потустороннего, догадался, что дошли до нужного места.
  Ни кто не возражал. Солнце было в зените. Идти дальше не хотелось. Тихон, хоть и имел некоторые сомнения в правильности выбора места для привала, возражать не стал. Разожгли костер. Вблизи оказался ручей, там набрали воды, и Алла, повинуясь древней традиции, принялась готовить не хитрый походный обед. Тихон и Андреев помогали ей, а Сергей Сергеевич, решил обследовать место.
  Большая яма, посреди поляны, была явно искусственного происхождения. Она имела форму правильного прямоугольника, метров трех глубины. Было видно, что вырыта она была давно, так как края в некоторых местах обвалились и стали зарастать местной растительностью. На другой стороне обозначилась старая дорога, по которой ни кто давно не ездил. Трава стояла в полной рост, заполнив даже колеи. Путь был прямой и уходил далеко в лес, теряясь где-то. Пройдя по нему не очень далеко, Табуреткин вернулся, так и не встретив ни чего интересного.
  К его возвращению обед был готов. Ели прямо из котелка. На воздухе еда казалась вкуснее.
  Послышались чьи-то шаги. Как будто привлеченный запахом, из леса вышел мужичек. Несмотря на летнюю жару, был в телогрейке и шапке ушанке. В руке у него была корзина, наполовину заполненная грибами. При ходьбе он опирался на палку, которая естественно дополняла его имидж.
  - Доброго здоровьичка. - приветствовал он компанию
  - Здравствуйте. - ответил за всех Тихон.
  - За грибами или уфологии будете.
  - А что много уфологов наезжает? - заинтересовался Табурекнин.
  - Бывают. Мы уж привыкли.
  - А еще кто здесь бывает?
  - Да кто, кто. Городские - за грибами, ягодами. Безобразят часто. Какой только срамоты в лесу не увидишь. Вы не будете безобразничать?
  - Мы не будем. Мы изучаем геопатогенные зоны.
  - А, значит на наших ангелов смотреть пришли?
  - У Вас и ангелы есть? - Тихон был заинтригован.
  - Как же. Есть.
  - И много.
  - Бывает стаями летают. Ну это к осени ближе. Видно на юг перемещаются. А сейчас не сезон. Если какой и встретиться, то или от стаи отбился, или тронутый какой.
  - Как это тронутый?
  - Как, как... Обычно как. Нормальный ангел и поговорит и денюшку даст. Покушает понормальному с тобой. А этот, разговоры говорить, а бывает и хуже - пугать начинает. Сидишь эдак, закусываешь, а он с неба на тебя камнем. Ты думаешь птица какая огромная - орел или еще кто, а это он паршивец, нервы твои проверяет. Ну потом извиниться конечно, они все почему-то вежливые, и давай тебя пытать: "Веруешь ли, заповеди блюдешь али как". Здесь им перечить нельзя. Со всем соглашаться надо. А то Семеныч из Проскурина, спорить начал, так тот его опалил, чуть не сгорел Семеныч.
  - Как же Вы живете здесь?
  - Как. Обычно живем. От этих ангелов толку ни какого. В смысле пользы. Только всяких прохиндеев к нашим местам приваживают. А так, что бы за погодой смотреть, за порядком - этого от них не дождешься. Только поучать могут. Да и с головой не дружат.
  - Интересно бы посмотреть... - мечтательно произнес Тихон.
  - Смотри, если хочешь. Тут как раз один неподалеку гнездиться.
  - Покажите?
  Мужичек посмотрел вверх, по сторонам и глядя под ноги, ни к кому не обращаясь поинтересовался:
  - Выпить есть?
  Запасливый и дальновидный Владимир Петрович, достал из рюкзака пол-литровую бутылку местной водки. Он знал, что это мерило русской души и от черта спасти может и до ангела доведет запросто.
  Мужичек налил стакан и залпом проглотил. Закусывать не стал. Поинтересовался:
  - А Вы?
  Все отказались. Он налил еще стакан, и глядя в прозрачную наполненность стакана, стал медитировать. Ему не мешали. Посидев в задумчивости минут тридцать, он опорожнил стакан. Достал из-за пазухи кисет. Свернул самокрутку. Затянулся и глядя в никуда, блаженствовал, наслаждаясь моментом.
  Компания сидела молча, стараясь не нарушать таинственность. Мужик докурил. Сплюнул в догорающий костер, вылил остатки водки в стакан. Обводя компанию взглядом, приглашал к душевной беседе. Он был явно не из буйных, а из тех, кто выпив, любят поговорить за жизнь.
  - А это что у Вас за яма? - спросил вдруг Табуреткин.
  - Эта, что ль? Это еще при Леониде Ильиче, местный секретарь строить дачу здесь задумал. Места замечательные, заповедные. Зверья много. Думал отдыхать, охотится. Да сняли его, как Брежнев умер. У нас с этой стройки, полдеревни себе дома поставили - кто бревенчатый, кто кирпичный, а один из бетона залил.
  - Как же построили? Здесь кроме ямы ни чего нет. Бревна понятно, а откуда кирпич с цементом брали?
  - От сюда и брали. Видишь - одна яма. Ни чего нет. Все в деревне и осталось. Раньше ведь как было - надо цемента к примеру, идешь на ближайшую стройку, тебе сколько надо, за бутылку, столько и насыпют. Кончился, еще привезут. Не привезут, песка побольше добавят и всех делов. А сейчас - все за деньги.
  - А как же он строить здесь собрался, здесь же ангелы?
  - Это сейчас их много стало. А раньше один - два в год и пролетали - тихо и не заметно.
  Солнце садилось. Вечерние сумерки подступали к поляне.
  - Ну что, пойдем?
  - Куда?
  - Как куда? На ангела смотреть. Он сейчас ко сну готовиться. В гнездо свое прилетел.
  Тихон резко поднялся, всем своим видом показывая готовность идти хоть на край света. Табуреткин то же встал, желая присоединиться к экскурсионной прогулке. Андреев, сославшись на боль в ноге, а в душе подозревая мужичка в не чистоплотности помыслов, идти отказался, решив посторожить имущество. Алла так же осталась. Ей было хорошо и без ангелов. Окружающее безмолвие, красота и загадочность леса, ее привлекали больше.
  Тихон, Сергей Сергеевич и мужичек, отправились по заросшей дороге. Пройдя километра полтора, свернули на еле заметную тропу и вскоре вышли к краю обрыва. На другой стороне которого, на холме, они увидели существо.
  - Смотрите. - Равнодушно пригласил мужик.
  Тихон замер. Табуреткин, хотя и был заинтригован, но оставался равнодушным. До объекта наблюдения было все же далеко и точно рассмотреть, что он там делал было сложно. Ангел, если это был он, водил по крыльям руками, возможно - чистил перья. В его действиях не было возвышенности момента, особенности его положения, какой-нибудь загадочности. Сергей понял равнодушие местного населения к соседству с этими небожителями. Это были всего лишь птицы с человеческими лицами, живущие своей, не ведомой людям жизнью. В этой жизни были свои проблемы и особенный быт. Нужно было вычищать паразитов, прятаться от всех, выполнять ежедневные обязанности.
  Существо их заметило. Поднялось в воздух и стало удалятся по направлению к солнцу. В лучах заката, крылья стали золотыми. В воздухе оставались воздушные пузыри, уносимые ветром в даль, к горизонту. Тихон плакал, созерцая чудесное зрелище. Ему на ум приходили сказочные видения. Плач был глух. В своей глухоте, наполняя мир тоской по не сбыточному. Но и радость была в плаче том, ибо радость от увиденного, заменяла в душе ВЕРУ ЗНАНИЕМ. Великим знанием существования БОГА, и СЛУГ ЕГО. Ангел плыл и плыл по небу. И ни чего не надо было, видящему сее, кроме самого видения.
   Сергей Сергеевич находился в глубокой задумчивости. В душе он не был уверен, что летящий был высшим существом. Ему и не хотелось, что бы это был слуга Господний. Присматриваясь, решил, что это вполне может быть и дельтапланерист, решивший на вечерней зорьке, полюбоваться с высоты красотами.
   - Ну, пока. - Мужик стал спускаться с пригорка, направляясь к видневшемся вдали огонькам.
   - Прощайте.
   - Ну, что пойдем? - Табуреткину хотелось к теплу костра. Завернуться во что-нибудь теплое и уснуть.
   - Ты иди. Я еще посижу. Может прилетит.
   - Как хочешь.
   Табуреткин развернулся и пошел к оставленным товарищам. Ему было грустно. Если это было небесное создание, он понял, что не нужен им, так же как и они были не нужны ему. В нем умерла еще одна надежда.
   Придя к бивуаку, нашел поставленную хозяйственным майором палатку. В ней тихо спали. Сергей Сергеевич лег около костра и думая о Высшем, заснул. Во сне он летел к солнцу. Ему было приятно лететь и лететь, и не было ни какого дела до того, что находится на земле.
   Встали рано. Тихон сидел рядом с остатками костра. Видно было, что он так и не ложился. Позавтракали. Бывший монах звал всех смотреть на ангела. Алла и Владимир Петрович, были согласны составить ему компанию, но тут на поляну вышла компания местных товарищей, по внешнему виду - братья вчерашнего мужичка.
   - Доброго здоровьечка. - Приветствовал всех старший.
   - Здравствуйте.
   - Извините нас конечно, выпить ни чего не будет. Со вчерашнего дня трубы горят. Опохмелиться бы. - Вступил в разговор средний брат.
   - Нет. Нету у нас. - Майор не спешил открывать шинок в столь малопосещаемом людьми месте.
   - А мы из деревни. Тут не далеко. - вступил в разговор младший из гостей. При этом он всей пятерней вытер рот, дабы показать собранию, красоту тюремного творчества, украшавшую его пальцы.
   - Что же в деревне выпить не чего?
   - Есть. Да не наливают. А лес вроде бы наш. Здесь людей много шастает. Думаем пойдем, глядишь угостимся.
   - Да хорошо у Вас. И люди Вы видно хорошие. Хотелось бы Вас угостить, да нечем. - Владимир Петрович не хотел идти на обострение отношений при даме. Да и мужики, облагороженные ангельским присутствием, матерных междометий в беседе не употребляли, за камни и палки не хватались.
   - А может посмотрите в рюкзачке то. Вдруг найдется что. - Младший был настойчивым человеком. Вероятно, именно эта черта характера привела его однажды к тюремному художнику.
  Обстановка стала накалятся. Мужички уже подошли к костерку и косились то на единственную женщину, то на лежащий рюкзачок.
   Вдали послышался шум. Гости, чуя недоброе, присели. Вскоре на поляну выкатила компания бородатых мужчин, разбавленная очкастыми девушками. Завидев, сидевших у костра, самый бородатый, повел команду к ним.
   - Здравствуйте, товарищи. - Он приветствовал собравшихся у костра.
   - Здравствуйте. - Ответил за всех Сергей Сергеевич.
   - Тарелок не видели?
   - Каких тарелок?
   - Летающих конечно. А Вы разве не уфологии?
   - Нет. Мы так просто, гуляем.
   - Ясно. Ну а чего не обычного не встречали?
   - Ангела видели... - задумчиво выговорил Тихон.
   - Ангел - это не научно. Это другая, инопланетная форма жизни. Где видели?
   - Здесь не далеко. - Табуреткин обозначил направление. - Хотя может это и не ангел был.
   - А кто?! - Вдруг спросил бывший монах.
   - Может - дельтапланерист...
   - Нет. Это был Слуга Господа! - Уверенно произнес Тихон.
   - Маша, запиши. - Обратился уфолог к одной из девушек компании, прервав разговор, начинавший перерастать в ссору.
  Девушка, вынув из рюкзака тетрадь и ручку, в ожидании переводила взгляд с Тихона на Сергея Сергеевича. Монах оказался более расположенным к повествованию и отойдя с интервьюером в сторону, стал живо рисовать картину вчерашней встречи.
   Немного погрустневшие мужички оживились. Видно они любили уфологов. Старший обратился к команде искателей вне планетной жизни:
   - А выпить не будет? Со вчерашнего дня трубы горят.
  Главный распорядился:
   - Семен! Выдай.
  Один молодой человек, покопавшись в своей поклаже, извлек две двухсот пятидесяти граммовых бутылки. Местные обрадовались. Похоже, они знали вкусы гостей загадочной местности, так как не были удивлены подарку.
   - Чистый. Медицинский. - Средний из братьев, расцвел в улыбке. Взяв подарок, деревенские не стали мешать беседе и удалились восвояси.
   Научные работники, между тем, располагались лагерем по соседству. Каждый знал свои обязанности, одни - ставили палатки, другие готовили дрова, третьи ушли за водой. Главный подсел к Владимиру Петровичу, узнав в нем администратора и старшего распорядителя.
   - Михаил Валентинович. - Представился он.
   Андреев представил ему товарищей.
   - Часто сии места навещаете? - Уфолог приступил к опросу.
   - Первый раз.
   - Исследуете?
   - Нет. Путешествуем.
   - Опасно здесь. Патогенная зона. Ж-треугольник. Значит ангела видели? - Стал пытать он майора.
   - Я не видел. Я спал. Это он видел. - Андреев указал пальцем на Табуреткина.
   - Вы видели? - Михаил Валентинович хитро посмотрел по верх очков на Сергея Сергеевича.
   - Да.
   - Чушь. Инопланетянин. Этот вид жизни уже давно описан Улюкаевым.
   - Он, мне кажется, блох вычесывал.
   - Что Вы, ангел и вдруг блох. Это у него такие антенны. Он их настраивал. В прошлом году мы то же одного видели. Из далека правда. В этот раз уже аппаратуру кое-какую прихватили, что бы, как говориться во все оружие.
   - И спирт.
   - Что спирт?
   - Спирт прихватили для научных опытов?
   - Конечно. Вон видите - самый маленький. Это Полукаров Дима. Он у нас испытатель. В состоянии опьянения у человека меняется восприятие. Мы его поим и записываем видения. Не жалеет человек себя для науки.
   - А, что самого маленького выбрали?
   - Ему надо меньше. Нести тяжело.
  - Сопьется.
  - Ни чего, вылечим. Правда, до него у нас другой испытатель был. Не спасли. Но для науки же... Зато сколько интересного открыли. Вот были в П-треугольнике, так там знаете что видели?...
   Общество беседу не поддержало. От природы понимающий, Михаил Валентинович откланялся.
   Подошел Тихон.
   - Ну, что друзья? Я думаю эти не только ангелов, но и всех чертей в округе распугают. Может отправимся в путь? - Предложил Владимир Петрович.
   - Куда?
   - Как куда? В Туву. Нас там ждут.
   - В Туву, так в Туву. - Алла была согласна.
  Остальные возражать не стали. Быстро собрали не хитрый скарб, и двинулись по не езженой дороге, надеясь выйти к обыкновенному тракту. К обеду они увидели великолепную автостраду, с достаточно сильным потоком машин. Выяснять куда ехать не стали, стали голосовать на той стороне, где вышли. Ни кто не останавливался.
  Алла прикинулась одинокой путницей, ее друзья спрятались в придорожные кусты. Минут через пятнадцать, УАЗ-головастик притормозил около нее. Водитель в возрасте за пятьдесят, решил подвезти заблудшую даму. Майор, Табуреткин и Тихон, материализовались в считанные секунды рядом. Устроили небольшой спектакль с осуждениями и упреками, вынудили мужика поверить в искренность чувств и взять всю компанию до ближайшего города. К вечеру все были на вокзале города Тольятти.
  Как оказалось, город хотя и был крупным промышленным центром, участия в оживленной жизни РЖД не принимал, довольствуясь несколькими проходящими пассажирскими составами, ближайший из которых отходил только на следующий день и то около обеда. Ночевать на вокзале ни кому не хотелось и тут Сергей Сергеевич вспомнил о своей записной книжке, в которой добрые акыны, оставляли свои координаты. Веря в искренность человеческих чувств, он предложил друзьям нагрянуть к одному из них, щедро раздававшему посулы вечной дружбы. С ним согласились и отправились по ближайшему адресу. Он принадлежал женщине по имени Лена, но ассоциаций у Табуреткина ни каких не вызывал.
   Дверь открыл весьма внушительных размеров господин, по гладкости лба отнесенный Сергеем Сергеевичем к классу стропальщиков, да простят представители данной профессии. После не виной просьбы пригласить Лену, поступил не адекватно моменту. Не вдаваясь в подробности, слегка ткнул увесистым кулаком просителя в живот, схватил за воротник, помог подойти к лестнице и придав направленное движение не крупному телу, отпустил. Табуреткин пришел к убеждению, что бьют его не напрасно и не последний раз, но необходимость найти пристанище, отправила всю компанию по другому, уже принадлежащему особи мужского пола, адресу. Попутчики, как и первый раз остались около подъезда.
   На этот раз дверь открыл господин интеллигентного вида, и решив, что это именно Андрей, как значилось в записной книжке, Сергей перешел в наступление:
   - Привет, Андрей!
   - А, здорово, заходи.- Хозяин совершил первый промах. Он не узнал посетителя, но виду решил не подавать, да еще и пригласил войти.
   - Какими судьбами, надолго. Проходи в комнату.- Повел путника в гостиную.
   Из кухни слышался звон посуды и пахло жареными котлетами и картошкой. Гость явно обозначил интерес к еде. Андрей пошел на попятную, решив спровадить гостя, имени которого так и не вспомнил.
   - Пошли, покурим. Только поели, - начал он развивать свою теорию,- я после еды всегда курю, как раз выходил перед твоим приходом.
  И медленно, медленно утащил Табуреткина на лестничную площадку. Видя замешательство нового друга, и все еще надеясь получить хоть какое-то пристанище, Сергей Сергеевич решил напомнить обстоятельства знакомства.
   - Вот, решил прямо с фестиваля, к тебе. У меня отпуск.
  Но данная стратегия принесла обратный результат. Андрей Петрович акыном не был, в силу отсутствия слуха и голоса, но акынов уважал и песни слушать любил, изредка выбираясь на слет, где по большей части пил водку, а не занимался заполнением духовного вакуума.
  Необходимо сказать, что слабость он питал ко всему искусству вообще, а в силу отсутствия у себя самого способностей к какому бы то не было творчеству, к людям знакомым с Музами, питал искреннее уважение и всегда мечтал завести с ними дружбу. К его искренней радости, один из его одноклассников, Николай Перегубов, был знаком с Эратой - музой покровительствующей любовной лирике. Данный товарищ ввел его в круг таких же людей искусства. Приняли его хорошо, не зазнавались, делились творческими планами, пили на брудершафт, приглашали бывать в их милой компании чаще. Все это были гении. Каждый творил своей области, но как это часто бывает, таланты мало бывают оценены по достоинству современниками. Мало ценили и новых друзей Андрея. Так как для творчества необходимо время, ни кто из них не имел постоянного места работы. Жили, по большей части, случайными заработками, которыми, в силу широты творческой души, распоряжались просто безалаберно. Что касается одноклассника, поклонника искусств, Николая, то того отказывались печатать даже за его же счет, боясь закрытия издательств за распространение порнографии.
  Однажды Андрей пригласил любимцев неба к себе. Ни кто не обидел, заявились дружной толпой. Все съели и выпили. Пришлось не один раз сбегать в магазин, что бы насытить всю компанию. Жена ни чего не сказала, но в отличие от мужа, гостям была не рада. Остаток месяца, до зарплаты, вся семья питалась запасами из погреба. Вынужденный пост длился почти две недели.
  Через три недели все повторилось. В этот раз, Андрей Петрович выслушал большую лекцию о вреде искусства. А после того как Альбина Ивановна, супруга любителя искусств, прочла данные ей для оценки произведения поэта Перегубова, дверь, в их квартиру для "порнографов" оставалась навсегда закрытой. С тех пор Андрея Петровича в кругу бывших друзей принимали несколько суховато, посматривали несколько свысока, и искренне радовались, только когда он приходил в их тесный круг с не пустыми руками.
  Придя к выводу, что гость принадлежит к миру искусств, Андрей Петрович начал жаловаться на жизнь: денег нет, есть не чего, семья большая и т.д. и т.п. Поняв, что и здесь не накормят, спасибо хоть в живот не бьют, Табуреткин ретировался, наплев про номер в гостинице. Дабы не напроситься в гости, Андрей Петрович даже не стал выяснять в какой, в тайне радуясь избавлению от нового товарища.
  По третьему адресу ни кого не оказалось.
  Тихон предложил искать в местом, культовом учреждении пристанища, но город был населен по преимуществу атеистами и на вопрос о местонахождении такого учреждения, местные жители пожимали плечами. Скитальцы, бесцельно бредя по городу, внезапно оказались в чистом поле. Вот только что город был и вдруг его не стало. За очередной многоэтажкой лежало бескрайнее русское поле. Начало темнеть.
  
  Глава 12.
  
  - А мы в детстве, в деревне, в скирдах ночевали. - Вспомнил детство Владимир Петрович. - Ляжешь в солому, и тепло, и мягко. Сон покойный, крепкий...
  - Как романтично... - на распев проговорила Алла.
  - Идем скирду искать. - резюмировал майор. Делать было не чего, все согласились. Но толи потому, что ни сенокосов, ни жатвы еще не было, а прошлогоднюю солому убрали, ни чего похожего на стог не попадалось, путники начинали роптать. Вдруг в дали забрезжил огонек. Движимые желанием побыстрее оказаться в тепле, и решив не поддаваясь ни на какие уговоры и во что бы то ни стало стать гостями, они прибавили шагу. И тут грянул гром. Крупные капли дождя упали на землю. Через минуту все промокли до нитки.
  Вскоре они увидели дом. И дом почувствовал их приход, ощутив удары по единственной двери. Удары были сильными и торопливыми. Так стучат при несчастье, не давая хозяевам опомниться, что бы задать не скромный вопрос: "Кто там?". И тот кто был в доме оплошал. Движимый инстинктом, отзываться на такой стук открыванием дверей, отворил вход в свое жилье.
  Мужик был хмур, гламурен, пестр. Его усы, приправленные табаком, топорщились в стороны, добавляя к внешнему виду загадочность покинутого прошлого. От него пахло консервированной рыбой.
   - Здравствуй, добрый человек. - Приветствовал его майор и оттеснив могучей грудью проник в чертог затворника.
   - Куды прешь? - Огрызнулся хозяин, но было поздно. За майором, в дом проникли скромные попутчики. Встав у стены, дрожа продрогшими телами, с мольбой в глазах, они просили тепла.
   - Закуски не найдешь? - Владимир Петрович, не дал хозяину времени опомнится, от такой наглой выходки.
   - Найду.
   - Андреев. - Представился майор.
   - Еремей. - Ответствовал собственник жилплощади.
   - Это Тихон, Табу Ре Ткин, Алла. - Торопясь, представил всех старший группы захвата.
   - Что Вам надо?
   - Тепла. Тепла и понимания. - Объяснил Владимир Петрович. - Все в комнату и быстро сушиться. А то заболеем, на хрен.
   Ни кто не дал усомниться в боязни быть заболевшем. Через минуту все были голы. Ошеломленный Еремей, подозревая непотребства, перешел на фальцет:
   - Вон из моего дома.
   - Пожалуйста, можно мы погреемся. - Алла зазывно улыбнулась.
  Еремей, долго не видевший дам, забыл как с ними общаться. С голыми он не общался ни когда, и потому только мычал. Его мычание было истолковано как согласие.
  - Извините нас, пожалуйста за вторжение. - Алла поняла, что ей ждать отказа не придется. - У Вас ни чего прикрыться не найдется, а то не удобно голой ходить.
  Мужик, как сомнамбула, скрылся в другой комнате. Через короткий промежуток времени, все были одеты в ветхие одежды хозяина. Повеселели. Еремей, долгое время не видевший людей и поняв, что пришельцы, люди в принципе не плохие, отошел.
  На кухне накрыли стол, сели ужинать. Оказалось, что кроме Еремея в доме ни кого нет. Запасливый майор, достал из рюкзака бутылку. Выпили. Закусили. Владимир Петрович налил по второй. Когда бутылка оказалась пуста, а закуска вся съедена, хозяин дома, останавливаться не захотел. Оставил гостей одних, что бы вернуться со своим угощением, пить которое все, кроме Андреева, отказались. Еремей не обиделся.
  Бутылку ополовинили быстро. Количество алкоголя, употребленное отшельником, начало воздействовать на его сущность. Она заговорила.
  - А знаете кто перед Вами? - обводя всех глазами, высокомерно начал он. Как он и ожидал, ему не ответили. - Я - сумасшедший.
  - Вы не похожи на сумасшедшего. - Тихон подал реплику с места.
  - Напрасно не верите.
  - А у Вас справка есть? - Алла стала беспокоиться.
  - Справки нет. Сбежал от преследования, до его начала. Просто почувствовал, что схожу с ума и драпанул.
  В кухне было тепло. С улицы были слышны завывания ветра и шум дождя. Спать не хотелось. Все понимали, что живя в полном одиночестве, Еремей просто хочет выговорится. Из уважения замолчали, дав возможность хозяину излить душу нежданным гостям.
  - Раньше я жил в столице. Квартиру мне родители оставили хорошую, почти в центре. Будучи не обременен женой и детьми, вел уединенный образ жизни. Все время отдавал работе. Предприятие работало, меня ценили. Я жил ни о чем не думая и не беспокоясь.
  Друзей не было, увлечений тоже. Большую часть свободного времени читал или смотрел телевизор. Часто гулял, дышал так сказать свежим воздухом. Платили не плохо, и часто после прогулок я возвращался с не пустыми руками. Так было и в день начала моего сумасшествия.
  Придя домой, я обнаружил в руках какую-то вещицу. Кажется, это было что-то для компьютера. И тут я вдруг понял, что вещь эта мне в принципе не к чему. Оглянувшись вокруг, обнаружил огромное количество таких ненужностей.
  Анализируя свои поступки, стал приходить к убеждению, что мной управляют. Неведомый властитель жизни заставляет покупать не нужные вещи, голосовать за нужных кандидатов на выборах, подпевать глупым песням, несущимся со всех сторон. Ходить на работу, что бы зарабатывать деньги на очередную не нужную вещь.
  Пытаясь отвлечься решил почитать. Под рукой оказался томик Герцена. Открыл наугад. Рассказ назывался "Доктор Крупов". Проникаясь мыслями автора, стал осознавать, что живущие вокруг и я в том числе, люди глубоко душевно больные.
  На следующий день, придя на службу, стал прислушиваться к разговорам, которые раньше пропускал мимо ушей. Оказалось, что все мои сослуживцы страдали какими-то маниями, так как назвать разумными их поступки и желания я не мог.
  Николай Сергеевич, мой непосредственный начальник, обычно по понедельникам, рассказывал о пойманной им в выходные рыбе. Этот, вполне разумный, по мнению всех человек, в выходной день вставал очень рано. Брал удочки, снасти и в компании таких же не нормальных ехал в какую-нибудь глушь - удить рыбу. Однажды, желая осознать прелесть этого занятия, я напросился с ним. Это был кошмар. Встал в пять часов утра. Приехали к какому-то озеру в чистом поле. Редкие деревья, росшие по берегам, были пристанищем для огромных туч кровососущих насекомых. Раскинув удочки, целый день сидели, глядя на поплавки, борясь сначала с утренним холодом, а потом с палящим зноем. Ни чего не поймали. Я думал, в понедельник Николай Сергеевич, будет говорить о бесцельно потраченном времени. Но не тут-то было. Его рассказ о проведенном выходном был наполнен поэзией. Это был гимн рыбалке, которая связывает человека с природой, чистым воздухом, пеньем птиц, которых не услышишь в городе. Насколько я помнил, данный индивидуум не разу на эту природу не взглянул, таращась все время на поплавок. Воздух был наполнен запахом гниющих водорослей и коровьих лепешек. Птиц вообще не было слышно из-за громкой музыки, доносившейся из стоявшей неподалеку машины, принадлежавшей, приехавшей в это мало привлекательное место отдыхать, компании пьяных подростков. Хорошо еще, что нас эти господа не побили. Ему поддакивали, считая такую растрату жизни вполне пристойным занятием.
  Павел Васильевич, мой товарищ по студенческой скамье, ни куда в выходные не ездил. Его манией были машины. Он менял их очень часто. Влезал в долги. Что бы расплатиться постоянно где-то подрабатывал, отказывал во многих человеческих радостях себе и своей семье. Купив очередное чудо автопрома, холил его и лелеял, тратясь опять на покупку необходимых для этого монстра - магнитофонов, сигнализаций, ковриков, масел и еще чего-то специфического. При этом ездить ему было не куда. Жил он в пяти минутах ходьбы от работы. Хобби, требующего транспорта, не имел. Дачи у него не было. Все близкие и не очень родственники жили в городе. Выходные дни он тратил на шабашки, что бы расплатиться за это новое железное чудо. И его все считали нормальным. Находились даже завистники.
  Виталий Петрович - тот завел себе любовницу. Она работала у нас же, только в соседнем отделе. Это была одинокая, толстоватая и не сказать что красивая, девица около тридцати. При этом у самого Виталия Петровича была жена вполне симпатичная, следящая за собой дама с хорошей фигурой. Имел он и двоих детей. Вляпался он по пьянке, после очередного корпоративного вечера посвященного какому-то летию конторы. Тянулась эта история уже несколько лет. Все, кроме жены, про его связь знали. Кто-то жалел его, кто-то завидовал. Было видно, что он тяготится отношениями с любовницей. Здраво мысля - брось, да и делов то. Но он уговаривал сослуживцев прикрывать его, когда назревало очередное свидание. Идя на него, занимал деньги, не раз униженно напрашивался в помощники к Павлу Васильевичу, что бы заработать деньги и отдать долги. Жене постоянно врал, зарабатывая болезни, вызванные нервными расстройствами.
  Единственная женщина в нашем коллективе - Марина Николаевна - на рыбалку не ездила, машины не покупала и любовника у нее не было. Она была помешана на своей даче. Это была не дача в смысле места для отдыха, это была, как она называла - фазенда, место где выращивают помидоры и огурцы, собирают яблоки и сливы. Ее муж, не склонный к сельскохозяйственным работам гражданин, не раз ей доказывал экономическую не состоятельность данного труда. Дети, выросшие в городских дворах, на огород выбираться так же желания не имели. Но Марина Николаевна, стиснув зубы, шла на великий подвиг выращивания клубники. Часто приносила на работу соленья и угощала коллег выращенным урожаем. Ее огурцы были огромны и по вкусу напоминали соляную кислоту. Когда кто-то отваживался угоститься, у него сводило скулы и комок подступал к горлу. При этом все хвалили засол, женщины записывали рецепт приготовления, этого средства для пыток, находились желающие полакомится этим блюдом еще раз. Варенье, которое она приносила к чаю, надо признать было вкусным. Но тратить жизнь на клубнику? Извините.
  В нашем дворе, в то же время жил один душевно больной. Два раза в год его отправляли в больницу. Он свихнулся после того, как в его легких обнаружили злокачественную опухоль. Рак вырезали вовремя, но мозги стали течь. Гуляя по округе и видя курящего человека, он молча подходил к нему и выхватывал сигарету прямо изо рта. Топтал ее ногами, приговаривая: "Курить вредно. Может быть рак.". На него стали жаловаться и в конце концов упекли в дурдом. Хотя если разобраться, его действия были вполне логичны и правильны. Всем очень хорошо известно, что никотин - яд. Но при этом курят, отравляя не только себя, но и других. И вот эти не нормальные, которых большинство, упрятали единственного умного человека, в их окружении, подальше, что бы он не мешал им жить не логичной, глупой и бесполезной жизнью.
  Я стал догадываться, что и меня считают не нормальным. Ведь я не ездил на рыбалку; не имел не только любовницы, но и жены; не копил денег на машину; не работал в поте лица на огороде. Тень сомнения, относительно наличия во мне скрытых нервных расстройств, стала расти и крепнуть во мне с того времени.
  Я решил скрыться. Скрыться до того, как эти люди наведут на мой след врачей из психдиспансера и отправят меня отбывать срок в каком-нибудь закрытом учреждении. Продал квартиру. Уволился. Приехал в это захолустье. В местном колхозе взял в аренду землю - оформился фермером. Первое время, в том же колхозе нанимал трактор пахать эту землю и пересдавал ее горожанам под картошку - благо город не далеко. Но с некоторого времени, эти городские жители отказываются выращивать себе картофель. Теперь они покупают его на рынке. Приходится самому работать. Выращиваю себе еду. Держу коров, свиней, кур, уток. Жизнь не сахар. Но как жить и для чего? Не знаю.
  Он замолчал. Последняя доза самогона, вызвавшая поток слов, была нейтрализована организмом. Еремей налил еще и быстро опрокинул стакан внутрь.
  - Жалеете, что все изменили? - спросила Алла.
  - Нет. В труде и заботе лишних мыслей не стало. Только одному тоскливо.
  - Возьмите меня к себе жить. - Попросилась одинокая женщина.
  - А как же Тува? - Сергей Сергеевич не хотел терять в пути единственную даму, тем более что она ему нравилась.
  - Далеко. Да мне и не приключения нужны, а покой и мужик.
  - Ладно. Утро вечера мудренее. Ложимся спать. - На Владимира Петровича водка оказывала другое действие. Ему всегда хотелось спать, да и за окном стояла глухая ночь.
  Все расположились на ночлег и вскоре тихое посапывание, наполнило жилище. Только хозяин дома сидел на кухне и думал. Рано утром, когда гости еще спали, он начал свой трудовой день. Работа шла с удовольствием.
  Постепенно и все стали потихоньку выходить во двор. Первым вышел Тихон и решил присоединится к Еремею. Сергей Сергеевич вскоре составил им компанию. Алла вышла на крыльцо и жмурясь на солнце блаженствовала. Одинокий фермер, почувствовав помощь и внимание, находил это пределом своих желаний. Что может быть лучше компании друзей, которым ни чего не надо кроме их самих? Но проснувшийся Владимир Петрович, нарушил идиллию.
  - Ну, други. Что делать будем?
  - Еремей, возьмете меня в работницы? - Продолжила вчерашний разговор Алла, обратившись к хозяину подворья.
  - Возьму.
  - Ну и напрасно. С нами было бы веселее. А в принципе, как хотите. - Майор был рад самоустранению лишнего конкурента, хотя и опечален решением единственной женщины их команды. Он заметил симпатию, которую испытывал по отношению к Алле, Сергей Сергеевич и хотел это использовать в своих целях.
  - А может, еще денек здесь побудем? - Тихону не хотелось трогаться в путь из этого пасторального места.
  - И так уже отходим от маршрута во второй раз. - Андреев был не умолим.
  - Пойдем тогда. - Сергей Сергеевич был согласен с администратором экспедиции.
  Позавтракав на скорую руку, друзья попрощались и тронулись своей дорогой, обратно в город. Через четыре часа они ехали в уютном вагоне. Поезд уносил их по направлению к далекой Туве. Следующей остановкой должен был стать славный город Челябинск.
  
  Глава 13.
  
  Поезд особое место. Люди, оказавшись в вагоне, становятся ближе друг другу. У них есть объединяющая цель - конец пути. Находясь в дороге, они уверены, что ни где не встретят своих попутчиков, отчего делаются раскованными и в разговоре и или врут что не попадя, или открываю душу первому встречному, дабы выговорится и получить душевное облегчение.
  Вагон плацкартный, а именно в таком ехала троица, объединяет еще больше, чем какой другой. Здесь обитают люди простого звания, привыкшие в любом обществе, говорить друг другу "ты", делится сокровенным, требовать сочувствия у первого встречного. Поезд был дальнего следования. Пассажиры уже двое суток ехали вместе, многие перезнакомились, многие нашли товарищей по интересам и как в большой коммунальной квартире, ходили из одного купе в другое в гости.
  Тихон, первым забравшийся в вагон, не найдя свободного купе, занял боковые места подальше от туалета. Решение в выборе, не в последней мере было обусловлено соседством с людьми, отдавшими свои жизни на служение Богу. Не смотря на общность жизненных стремлений - представляли они различные концессии: раввин, православный священник, мулла и буддийский лама, ни сколько не чураясь общества друг друга. Разговор вертелся вокруг обычных для мирян проблем, по преимущество касаясь цен, погоды и бытовых проблем.
  Поезд шел и шел. За окном мелькал однообразный ландшафт заволжских степей. Любоваться было не чем. Когда пятая партия чая начала давить на диафрагму, газеты и журналы, оставленные предыдущими пассажирами были зачитаны до последней буквы и Морфей отступился от пилигримов, Владимир Петрович, повинуясь внутреннему зову, обратил свой взор на соседей и направил в их адрес провокационный вопрос:
  - Ну что конкуренты? Как паства?
  - Почему конкуренты? Мы не конкуренты, мы коллеги. - Ответил мудрый раввин.
  - Как не конкуренты? Друг у друга людей перешибаете, в свою веру обращаете.
  - Мы не у кого ни чего не перешибаем. Человек волен в своих желаниях служить Богу. Каждый выбирает веру по внутреннему содержанию. - Вступил в дискуссию настоятель православной церкви.
  - Ну, ну. - Андреев не стал продолжать, считая, что дал нужное направление разговору, интересное для своих товарищей. Табуреткин с Тихоном и впрямь обратились в слух.
  - Извините, но Вы служители разных богов, так мирно беседуете. Как это у Вас выходит, считаться с мнением другого? - Тихон решил выяснить основу их дружбы.
  - Бог один. И величие его, в том, что каждому дается возможность служить ему. - Мулла решил пофилософствовать.
  - Как один? Вы верите в Аллаха, раввин - в Иегову, священник - в Иисуса, а буддист - хочет в нирвану.
  - Все просто. Религия - это не только молитва тому или другому богу. Религия - это свод непреложных законов, соблюдая которые, человек обретет счастье, здоровье и смысл жизни. В Индии, где богов огромное множество, природа позволяет людям жить не убивая не только животных, но даже самых мелких насекомых. Они могут питаться только растительной пищей, что многие и делают. Но возможно ли соблюдать те же заповеди какому-нибудь чукче. На севере нет ни то, что злаков или бананов, там и трава растет только летом. Потому, Бог проявил себя среди северян в виде множества своих ипостасей, дав людям жить в гармонии с миром и с собой и в таких не приветливых местах.
  - То есть Вы хотите сказать, что все равно как жить и кому молиться? Можно быть и язычником, боготворя идолов? А как же Ваши священные тексты?
  - Есть книги для всех. Есть для избранных. То, что читали Вы - это для всех. Прочтите, к примеру, Библию, и вы найдете множество противоречий.
  - Получается, что там все вымысел?
  - Что-то вымысел, что-то правда, но все с благоволения с Выше.
  - Как же так?
  - Представьте, молодой человек, всего на мгновение, что Бог существует. Существует и Он - Всемогущ, Всевластен, Всеобъемлющ. Вы почувствуете себя мелким, не нужным существом, не способным что-то решать и делать в этом мире. Потому во всех Великих Книгах, Бог оставляет малую толику сомнения в своем существовании. И только это позволяет человеку искать истину, идти вперед, каяться в своем неверии, совершать добрые дела, оставляет человеку то, что называется "свобода воли".
   Сергей Сергеевич попытался себе представить это существо - того кто видит и его, и всех сидящих рядом, и каждую муху кружащуюся по замкнутому пространству поезда, и огромные звезды, свет которых идет до земли тысячи и миллионы лет. И он может не только превратить звезду в сверхновую, но и обратить свой взор на него, и сделать любое свое желание - желанием маленького человека.
   - Знаете, однажды я встретил одного астролога. Он мне объяснил, что человек не властен не только в своих поступках, но и в своих желаниях. Все предопределено заранее, во времена рождения вселенной. Мы находимся во власти магнитных, гравитационных и других, не ведомых нам полей, так же как планеты и звезды. Мы песчинки - гонимые обстоятельствами по не ведомому нам пути, не в силах что-то изменить в своей жизни.
   - Это так, если не принимать во внимание существование Высшего существа, способного изменить не только движение человека, но и звезды и любой пылинки. Только он - Великий Вершитель судеб, дающий нам возможность выбирать.
   - Опять противоречие. Он дает свободу воли, но может и все изменить - сделать меня марионеткой в своих руках.
   - Все зависит от Вас. Если Вы можете распоряжаться своей свободой, Вы свободны. Если не хотите этого делать - Вы раб.
   - Как же узнать - умею я распоряжаться или не умею?
   - Все просто. Если завтра Вы будете таким же как и сегодня, если не изменитесь хотя бы на йоту - свобода Вам не нужна. Вы хотите быть рабом и Вы им будете. Только развитие - вверх, в сторону, но только не на месте, только не назад.
   - А какие книги для избранных? - Решил выяснить Сергей Сергеевич. Ему очень хотелось приобщиться к высшему обществу.
   - Те же самые. Читать уметь надо.
   - Как же так. Это получается необходимо изучать пояснения к святым писаниям? - Допытывался Табуреткин.
   - Наоборот. Видеть и воспринимать только суть. Объяснения как раз для не понятливых, не способных к восприятию. - Священник не стал вдаваться в подробности. За него это решил сделать Владимир Петрович, долгое время штудировавший Библию.
   - В настоящее время, по размеру и развитости зубов первобытного человека, можно определить вид пищи, которым тот питался. Так вот, обезьяну человеком сделало мясо. Те особи, которые перешли на питание остатками животных, получили в свое распоряжение несколько лишних грамм мозга и сделали первый шаг на пути эволюции. Именно это и иллюстрирует Библия на примере Каина и Авеля. Бог отверг дары земледельца и принял барашка, подаренного скотоводом. Да и весь жизненный уклад прошлого, говорит о том, что только еда, богатая белковыми соединениями, способствует умственному развитию. Рабам не давали не то что мяса, но запрещали есть даже орехи. Я правильно излагаю? - обратился он к служителям культа.
   - Вообще то Вы пример нравственного выбора, интерпретировали с точки зрения атеиста. Но по сути, Ваше видение Библии, говорит только о том, что в ней есть ответ на любой вопрос. Человечество только начинает открывать давно открытые тайны бытия, описанные в этой великой Книге.
   - Нравственные проблемы - придуманы людьми. В каждом обществе они разняться до наоборот. У христиан - человека не то что убить, ударить - грех. А у жителей Новой Зеландии, во времена Кука, каннибализм почитался угодным Высшему Существу, деянием. Мы все живем в мире придуманного добра и зла.
   - Может быть, потому и вымерли те племена, что ели себе подобных? - Поп был не согласен с мнением Владимира Петровича.
   - А Вы разве не так делаете? Недавно случай был в нашей области. Прошел слушок, что живший во времена товарища Сталина в местном монастыре монах, в последствии погибший в застенках НКВД, причислен Синодом к лику святых и будучи уже телом вершит чудеса. Тело из могилы вырыли, дабы положить в более подобающий сану саркофаг. Эксгумация тела святого прошла гладко, но после начались неприятности. Сначала, одна полоумная бабуся, с усопшим даже не знакомая, решила вылечить свой застарелый геморрой с мощью руки вновь обретенного. Пользуясь сумятицей и толкотней, отчекрыжила темной ночью ему руку и скрылась в не известном направлении. Отвечавший за тело отец Панкратий нашел свой выход из столь щекотливого дела. На следующее утро рука была на месте. Вопросов - откуда? - не задавали, отвлеченно поводя головой в вверх, давая понять не следующим - на все воля... То что вновь обретенная рука была не много не того размера, мало кого смущало, но почему- то лечится к ней подходили реже.
   Однако, слух стал гулять среди праздного люда. Через некоторое время, в малообразованных и малолюдных селениях сельской местности, стала появляться благодатная рука. Отцы церкви конкуренции снести не смогли и обратились в правоохранительные органы. Сельские участковые, коим и была перепоручена святая обязанность по предотвращению деятельности мошенников, в короткий срок возвратили в святилище четыре руки святого. Все они были забракованы и за ненадобностью преданы земле.
  Так что батюшка, и Ваши святые отцы тяготеют к каннибализму, на телах усопших зарабатывают капитал. Да и святых делаете как на потоке, подобно звездам шоу-бизнеса, рекламируя друг друга. И кого записываете то? Был - Николай кровавый, стал - святой мученик. И всех его заслуг - убили в тюрьме, а про жителей Хатыни, сожженных заживо и ни кто из Вас не вспомнит.
   - Это для непосвященных. Они без этого не смогут верить. Да и грех ли это - если кому-то от того здоровье и радость?
   - Я соглашусь с Вами - человек хочет верить в чудо. Это помогает переживать горести. Не редко вера спасает от смертельных болезней. Однако все основано на механизмах нашего мозга, которые еще наука не может объяснить. Но придет время, когда все разъясниться и от чудес не останется следа.
   - Всегда будет что-то, что ни кто объяснить не сможет. Всегда будут вещи - объясняемые только присутствием Бога. - Ответствовал поп.
   - Глупости. Все Ваше верование основано на глупости и лени - не желании человека работать серым веществом, что в черепе находится. Честно скажу, меня выводят из себя люди, которые не хотят даже думать. Начнешь, таким верующем, беседу вести, так он, если ни чего ответить не может, просто перестает слушать и воспринимать что ему говорят. Не хочет он шевельнуть ни одной извилиной. Полным дебилом становиться.
   - А не верующие - по-другому?
   Владимир Петрович задумался.
   - Пожалуй, и не верующие так же. - Ответил он после не долгого молчания.
   - Человек любит слушать себя. Когда кто-то начинает его увещевать, то если данные суждения противоречат сформированным в нем не известно кем и не известно когда убеждениям, то он просто перестает воспринимать получаемую информацию. Это такая защита против стресса, против болезней, против умственного помешательства. Так зачем же делать кому-то плохо, только потому, что он думает как-то иначе. Пусть ему будет хорошо. Пусть пребывает в неведении и живет в мире и радости. Такое возможно лишь веруя.
   Вера дает еще нечто, чего не купишь ни за какие деньги. Это способность воспринимать прекрасное. У католиков, службы сопровождаются музыкой Баха, красота соборов, церквей, мечетей и пагод - все создано верующими и для верующих. Иконы, росписи и скульптуры - приобщают к искусству, к высоким порывам души. Говорят о существовании иных, нежели в миру, ценностей, существование которых объяснимо только существованием Бога.
   И еще верующие люди, истинно верующие - не убивают, ни крадут, ни делаю ни кому зла.
   - Блаженны нищие духом. - Прокомментировал Владимир Петрович.
   - Именно.
  - Но мне больше импонируют - Тимур, помогающий бабушкам, парень, который "...землю покинул, пошел воевать, чтоб землю крестьянам в Гренаде отдать...", Павка Корчагин... Они сильные духом.
  - Но и несущие, вместе с собой, боль и разрушение. Они же пошли воевать и хотели, что бы все жили по их законам.
  - Это как Вы. Сколько ядерных ракетоносцев освятили, которые смерть несут миллионам?
  Священник не стал отвечать на провокационный вопрос. Андреев нагнетать обстановку не стал. Решил сменить тему. Его занимали возможности этих тружеников на божественном поле.
   - А скажите пожалуйста, в Ваших сообществах имеются живые свидетельства чудес, творимых ныне живущими - старцами, схимниками, монахами?
   - Конечно. - Ответил православный священник. Обижаться на замечания атеиста относительно ракетоносцев он не стал. В нем сильно было чувство всепрощения. Его коллеги слушали, не принимая участия в дискуссии.
   Владимиру Петровичу хотелось выведать у лысого ламы о способностях к управлению людьми представителями буддистского племени. Глядя прямо в глаза ламы, он спросил:
   - Поддерживать в людях заблуждение - одно. Но ведь данные мысли можно и внушить. Вот Вы, уважаемый, не внушаете ни кому, ни чего? Людьми не управляете таким образом? Слышал, тибетские монахи во время войны в концлагерях над людьми опыты ставили...
   - Сами выдумали, и только сейчас. А кто знает - кто кем управляет? Может мной управляют, возможно - Вами. А может нас нет? Только злой Вы. От того Вам будет плохо.
   Андреев краем глаза посмотрел на Табуреткина. На его лице ни как не отразилось замечание Владимира Петровича, относительно возможности управления людьми с помощью внушения. И информацию о монахах, сотрудничающих с фашистами, пропустил мимо ушей.
  Замолчали.
  В это время, из окна, залетела муха и стала метаться по ограниченному пространству. Сергей Сергеевич стал ее ловить, руками направляя не разумное насекомое обратно. Та, не понимая желания человека, ускользала от его рук и ни как не хотела улетать. Она билась о стекло. Видела желаемую свободу и ни как не могла там оказаться. Табуреткин завелся и, не рассчитав силы, прихлопнул надоедливое существо. "Как мы". - Подумал он про себя, держа в руках раздавленную муху - "Может и нас, кто-то свыше, пытается направить по нужному пути, а мы отбиваемся от заботливых рук и ни как не хотим на свободу. Гибнем глупо и бесполезно, так и не поняв, что нам желают добра".
  Вдруг Андреев начал постанывать. С укоризной посмотрел на буддиста.
  - Что с Вами? - Испугался за товарища Тихон.
  - Что-то крутит.
  По вагону стали искать врача. Седой мужчина, представившийся отставным хирургом, стал мять живот страдальцу и констатировал острый приступ аппендицита.
  Поезд стал сбавлять ход.
  - Срочно в больницу. - Доктор был настроен решительно.
  Табуреткин с Тихоном быстро собрали пожитки и подхватив под руки Владимира Петровича, вышли на маленькой станции.
  Вызвали скорую. Вскоре были в местной больнице. Там состояние больного сразу улучшилось и его отпустили на свободу. В тайне, майор уверился в тайных возможностях служителей культов. Больше всего в не добропорядочности он подозревал буддистского ламу.
  
  Глава 14.
  
   Выйдя из больницы с горстью таблеток, майор решил провести реконгстинировку местности. Городишко был маленький. Получив высокий статус при Екатерине, расти ни вширь, ни ввысь с тех пор не хотел. Прогресс обходил поселение стороной. Из достижений технического века, обладал только железнодорожной станцией, находящейся на отшибе, в дали от мало оживленных магистралей города, которых насчитывалось две. По ним изредка проезжали старые УАЗики и Москвичи до ВАЗовских времен. Люди попадались редко. Молодежи заметно не было.
  Туристы и коммивояжеры наведывались сюда редко. На двери единственной гостиницы висел замок. Приляпанная на нее бумажка с надписью "Санитарный день" покрылась пылью и читалась с трудом
  От больницы до вокзала пешим ходом добрались быстро. Ближайший поезд, в попутном направление, в расписании значился, только через два дня. Приходилось искать место для ночлега. Тихон предложил искать приют в местном культовом учреждении.
  Оказалось, люди в городе были набожные и направление к единственной церкви указывали с охотой. Церковь была без монастыря. Поп о Высших откровениях не догадывался. Своим долгом считал следование традициям богослужения и оправление культа должным образом. В приюте богомольцам отказал.
   Выйдя за ограду, путники усмотрели местную достопримечательность. Неказистый домик, сложенный из самана украшала жизнеутверждающая надпись: "Бог есть". Возле сидел румяный старичок, греясь на солнышке.
   - Может зайдем? Попросимся на ночлег. - Предложил Владимир Петрович, указывая на дом. Выбор был не велик. С ним согласились.
   В это время группа старушек, крепкой толпою вышла из переулка. Видно старик не только грелся, но и ждал этого момента. Он встал на лавку и обратился богомолкам:
   - "Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте Землю!"
   Похоже, дедок был местным хулиганом. Бабки остановились, и в ответ на мирную цитату из Библии, стали закидывать старика помидорами и яйцами. Год выдался урожайным, да и продукция куроводства в здешних краях не ценилась. Путники утвердились в желании познакомится со столь колоритной личностью, и майор повел за собой команду.
   Шумно, очень шумно становилось в округе. Знаток писания снял головной убор, повернулся, показал задницу и быстро ретировался под своды своего неказистого жилища. Разъяренные его поведением, прихожанки, уже не способные к деторождению, сорвали со стены плакат с вызывающей надписью - " Бог есть ...", и удовлетворенные содеянным, отправились на службу по случаю годовщины явления очередного Великомученика.
  Не давний оратор выполз из своей лачуги и стал собирать оставшиеся после побоища продукты.
  - Вот так и живем, так и питаемся,- повторял он про себя, собирая разбитые яйца и побитые помидоры. - Славная закуска будет у меня сегодня на ужин! - Счастливо улыбаясь, отправился в свою конуру, дабы насладится дарами врагов своих.
  Бывшие невольными свидетелями всего этого путники решили, что здесь может перепасть что-то не только голодному желудку, но и страждущему мозгу, постучались в закрытую дверь.
   - Кто там?- спросил старец.
   - Путники.
   Дверь открылась.
   - Вот и хорошо, что зашли.
   - А Вы что, знаете кто мы?
   - Как не знать. Слухами земля полниться, неслухами дети родятся.
   Смеркалось. Вечерние фонари слабо освещали не прибранное жилище.
   - Ночевать не пустите? - Попросился Андреев.
   - Заходите, если не с пустыми руками.
   - А как звать-то Вас?
   - Зови Поликарпычем.
   Знаток народных предпочтений, по совместительству руководитель экспедиции, достал из объемной походной сумки, литровую бутылку водки, осетинского разлива. Старик обрадовался. Быстро отправил яйца и помидоры в большую стеклянную чашку, все это перемешал вилкой и отправил в микроволновую печь. Пока блюдо доходило до готовности, дедок достал из под кровати, как он сказал приготовленные им самим, соленые огурцы и грибочки.
  Посидели славно. Насытившись и разомлев от спиртного, все кроме Тихона, который от выпивки отказался, перешли к ни чего не значащим разговорам ни о чем. Владимир Петрович пенял хозяину на не опрятность и ветхость городка, как будто тот был в этом виноват. Однако дед на свой счет замечаний не принимал, рассказывая гостям о количестве и вкусе, съедаемого и выпиваемого им во времена далекой молодости.
  Помещение, в котором остановились друзья, было увешано многими рамами и рамками, в которых обычно присутствуют полотна великих и доморощенных живописцев или семейные фотографии. Но в рамы и рамки разных размеров были вставлены только чистые листы бумаги с надписями. Тихон стал внимательно изучать представленный авангард. Получалась интересная зарисовка. В больших, позолоченных рамах были имена очень известных деятелей. Начиная от Моисея и заканчивая Сталиным. В рамках по беднее можно было прочесть имена известных писателей и ученых. Попадались и совсем не известные личности типа - Иванов Иван Петрович, с проставленными в скобках датами.
  - А это что?
  - Не что, а кто. Это святые угодники.
  - И Сталин.
  - И он. Как сказано в писании: " Не уподобляйся фарисеям, которые любят в синагогах и на углах улиц..." и так далее. Вот он, что бы не уподоблялись, эти самые синагоги и церкви сносил. Спасал души людские.
  - А почему не изображения, а только надписи.
  - Для не грамотных привожу следующую ссылку на известный документ: " Не создай себе кумира, и ни какого изображения ни того что на небе, ни того что на земле и так далее".
  - Да Вы как Тихон думаете. Его за такие мысли из монастыря выгнали. - Вспомнил рассказ послушника Сергей Сергеевич.
  - Это не я как он, а он как я думает. Думает правильно.
  - А почему Моисей и Эхнатон в самых лучших рамах и одинаковых совершенно? Они, что самые уважаемые?
  - Нет. Это автопортрет. Как сказано: " Возлюби ближнего своего, как самого себя." Вот я себя и в лучшие рамки.
  - Как же Вы Моисей, если Поликарпыч?
  - Поликарпыч мне нравиться. Вопросов не задают. Представляешь - Эхнатон Аменхотепович или Моисей Аменхотепович. А так...
  - Значит Вам больше трех тысяч лет? - Изумился Табуреткин.
  - Больше.
  - Хорошо сохранились.
  - На натуральных продуктах рос. Голову дурью не забивал. Спал много. Вот и сохранился.
  - И все помните?
  - Ни черта не помню. Организм организмом, а память чистить приходится. Хотя порассказать могу много.
  - И это Вы еврейский народ из плена египетского вывели. - Съехидничал Андреев.
  - Я. Но не народ еврейский, а так. Да раньше и народы были, меньше нынешней народности Крайнего севера будут. Сам посуди - тысячи лет тому назад. Да и по-другому все было. Я был фараоном. Решил реформу провести. Все сначала - давай, давай. Поддерживаем и все такое. А потом... У жрецов прибыль падает. У лавочников тоже. То каждому богу по храму, и в каждом что-то купи, что-то поставь. А тут вот он - один. Заходи куда поближе и справляй, так сказать, религиозный культ. В казне не добор. Да тут еще и оспа, саранча. Сынок подрос. Сговорились подчиненные с наследничком и на пенсию меня проводили. А я фараон или не фараон. Пенсию не платят фараоновскую, в глаза реформами тычут, каждый раз судом грозят. Собрал я старую гвардию свою и на новое место. По пути баб набрали, вот и новая народность. Брата - Аарона, с собой взял. А он до реформ был жрецом Исиды. Вот пока я на горе с Богом говорил, он ни чего лучше придумать не смог, как новый культ этой самой богини. Почитай Библию. Там хоть и много всего, но правды тоже много. Откуда по-твоему у рабов золота на целую статую набралось?
  - Да...
  - Вот тебе и да.
  - А Христос был? - вступил в разговор Тихон.
  - Был.
  - Вы его видели?
  - Видел.
  - Он бог?
  - Читайте, читайте первоисточники. Там все написано. И написано - сын божий.
  - Значит не совсем Бог? - Вступил в разговор Табуреткин.
  - Вот у тебя сын есть?
  - Есть.
  - Он человек?
  - Человек.
  - Так же и у богов. Сам - Бог и сын - Бог. При этом в той же Библии написано - " И стали сыны божьи брать к себе дочерей человеческих...". Он у него не один был, их у него много было. А этот решил подвиг совершить. Хотя страдать всем тяжело, даже Богам. Вот и пошел на крест.
  - За людей?
  - Не только. Сам думай. Куда люди после смерти уходят?
  - В Рай или Ад.
  - Правильно. А куда больше?
  - Не знаю.
  - Ну как же. Почитай Книги то. " Кто без греха - кинь камень...". Вот и выходило -все с грехом, следовательно в Ад. А в Аду за главного - Дьявол. Личность та еще. Вот что бы лишить этого пройдоху душ, а следовательно и влияния при дворе, искупил Сын Божий кровью своей грехи человеческие, и души все в рай перешли. В Раю всякого жителя много, я имею в виду сынов Божьих, ангелов, архангелов и так далее, а делать ни чего не делали. Стали разлагаться, от нечего делать до дочерей человеческих дошло, а пострадали люди. Вот Бог и решил проблемы: души на перевоспитание, Дьявола на другие задачи перебросили.
  - На какие?
  - Не знаю. Я там не был.- И Моисей многозначительно посмотрел на потолок. По потолку гуляли мухи.
  - А на горе Сион с кем Вы общались? С Богом?
  - Сам посуди, как у существа явившегося в огне и с неба документы спрашивать? Да и я тогда был не совсем материалистом. Да и как спросишь. Сказал Бог. Я и поверил. В то время вершиной технического прогресса была телега. В нынешнее то время, явиться какой в огне и дыме - засмеют, а тогда... Теперь то я конечно думаю, что то скорее всего был инопланетянин. А инопланетянин - это по нынешнему разумению - существо более нежели мы развитое, но до Высшего Существа, ему все же далеко.
  - А Вы что, сейчас -материалист?
  - Убежденный!
  - То есть в Бога не верите?
  - Материалист не верит в то, что считает не материальным. Как это у Маркса: " Материя - объективная реальность данная нам в ощущениях". Как не верить в того с кем беседовал?
  - Но Вы же сами сказали, что не знаете с кем говорили. - Табуреткин указал пророку на противоречия в его откровениях.
  - Это как смотреть. Для древнего эвенка - богом был большой белый медведь, для древнего грека - ветер с севера, для египтянина - жук скоробей. Вот для тебя Бог это кто?
  - Высшее существо, создавшее этот Мир.
  - Какой Мир? Чем ограниченный? Планета, солнечная система, галактика, вселенная?
  - Вселенная.
  - Умный?
  - Кто?
  - Ты.
  - Наверное. Образование высшее.
  - Это для тебя, человека с высшим образованием, Вселенная - что-то огромное. А для древнего египтянина, Вселенная умещалась в границах видимого им мира. Земля была большой, но не безграничной. Солнце всходило и заходило, на смену ему шли луна и звезды. При этом звезды были очень, очень маленькими. И принимать их за центры других планетарных систем ни кто не собирался. Это потом вселенная стала разрастаться. Сначала до объемов солнечной системы, потом до галактики, до множества галактик. Думаю это не окончательное ее разрастание. Она так и будет разбухать в пространстве и времени - все больше и больше, пока не станет бесконечной. Человек еще ребенок. Для ребенка его отец - все равно что Бог. А в сравнении с другим человеком - его отец так себе. И когда понимает это выросший сын, он перестает преклоняться перед родителем, иногда стыдится его, и в обществе таких же как он выросших сыновей именует его - "предок". Время идет. Когда мы встретимся с создателем, очень хочется не разочароваться. С ростом вселенной рос и авторитет Бога. Он вырос от жука - до Великого Всемогущего Существа, совершенного во всех отношениях.
  - Все одно удивительно - Великий Пророк и вдруг материалист. И давно Вы им стали? - Вступил в разговор Андреев.
  - При мудром и Великом Иосифе Виссарионовиче.
  - Так Вы еще и сталинист?
  - Он самый. А почему с укоризной?
  - Ну как же?... Всем известно, какой он был. Чего в свое время наделал.
  - И чего же?
  - Науку, к примеру кибернетику - уничтожал. Врачей, философов, писателей - в лагеря отправлял. Да мало ли... Людям плохо тогда было. - Сергей Сергеевич блеснул энциклопедическими знаниями.
  - Не знаешь, а говоришь. Если бы было плохо, то и лагерей бы не было. Когда человека до ручки довели, он зверем становиться. Кидаться начинает. А тогда было и сытно и весело. От того все жить хотели и боялись слово против сказать. Потому и лагеря. А что до наук... Ты сам посуди - от твоей кибернетики пользы много?
  - Много.
  - И какой?
  - Ну как же... Компьютеры - дети лучше обучаются, интернет - можно что угодно узнать...
  Старик не дал закончить, прервав на полуслове:
  - Глупости. От компьютеров дети только более жестокие делаются, да и у взрослых крыша едет. А в Интернете, ты кроме голых баб, какую такую информацию черпал?
  Табуреткин потупился.
  - То-то же... Главное не сколько узнать можно, а чего узнать и как это переварить, что бы хоть что-то в голове осталось. А кроме кибернетики, возьми генетику. Что-то ныне все хотят есть не генетически модифицированные продукты почему-то. А все на товарища Сталина - уничтожал науку. Мудр был. На сто лет вперед видел.
  Про врачей, кстати. Есть такие профессии, в которых все должно держаться не на заработной плате и престижности, а на внутреннем зове к данному делу. Это я про врачей и учителей. Ведь сколько дураку не плати, он умнее от того не станет. Вот товарищ Сталин, что бы случайных товарищей вычистить из данных профессий и сажал их в лагеря и тюрьмы. От того и шли в профессию только те, кто к данному делу внутренний зов имел.
  Людей, конечно, много пропало. Я ведь в те времена приехал в один городишко. Стал тихо, мирно жить поживать. Смотрю, которые тихие - исчезать стали. Тех, что орали и ногами топали, тоже забирали, ну тех то было за что. А эти? Подумал, помозговал, не к добру думаю в норе сидеть. По паспорту мне было пятьдесят шесть. Я в местный партком. В партию вступил. Агитатором стал. Но спокойным. Ни на кого не орал, ногами не топал. Тогда как пропадали то. Придет с верху бумага - "Составить отчет по раскрытию врагов народа". Отчитываться надо. Один был - отписался, мол таковых не имеем, так быстро в лагерь загремел. На его место из области прислали. Надо врагов искать. Он давай анонимки читать, кто мол чего не так делает. Быстро у него дело пошло. А на кого писали? На тихонь, что без роду и племени, да на буйных, от которых житья ни кому не было. Так план и выполнял. Но справедливо рассудить - естественный отбор осуществлялся. Народу чтоб спокойней было.
  - Что бы остались только серая масса, которой управлять легко и приятно. - Съязвил Владимир Петрович.
  - Может быть и так. Только людям, которых Вы так не уважительно называете, и которых подавляющее большинство, только лучше от этого было, спокойнее.
  - И сытнее. - Вставил майор.
  - И сытнее.
  - Кстати, познакомьтесь: Табу Ре Ткин - учитель новой формации. Следует за новыми откровениями. - Владимир Петрович, представил Сергея Сергеевича, как полагается. - И об этом можно говорить легко и свободно.
  - Приятно познакомиться. Но я этих учителей за свою жизнь повидал ...
  - Оно и понятно. Возраст то не шуточный. А в здешних местах давно обитаете? - решил сменить тему мудрый Петрович, дабы не доводить хозяина до состояния - "Пошли Вы все..."
  - Да годков двадцать, наверное. На одном месте больше тридцати лет сидеть ни как нельзя. Вот и скитаюсь.
  - А почему тридцать?
  - Приходишь в селение какое, у тебя интересуются кто ты, с какого года. По виду мне от шестидесяти и выше. Вот и говорю, что лет мол мне пятьдесят девять, из деревни Тарабарки и так далее. А проживешь лет тридцать - тебя начинают в старожилы писать, интересоваться. Приходится менять место жительства.
  Не склонный к философским разговорам Владимир Петрович, немного утомился. Старика он посчитал завравшимся сумасшедшим, и его интересовала больше практическая сторона дела.
  - А поживем мы у Вас денька два, уважаемый?
  - Живите. Я завтра на рыбалку. Пошли со мной.
  - Не давний наш знакомый, считает данное занятие делом глупым и не нужным.
  - Дурак, Ваш знакомый. И еда, и удовольствие, и релаксация.
  Все согласились составить старику компанию. Рано утром, дружной командой отправились к близлежащему озеру. По пути зашли к местной самогонщице, и по настоянию Поликарпыча, купили три литра народного пойла.
  - Без этого дела рыбалка и не рыбалка. - Кладя две пластиковые бутылки в сумку, резюмировал он.
  Старик повел всех подальше. Через полтора километра рыбаки обнаружили стоящий среди деревьев шалаш.
  - Мое летнее пристанище. - Моисей был доволен наличием летней резиденции.
  Освоившись с местом, закинули удочки. Тихон остался на берегу, следить за поплавками, Сергей Сергеевич отправился за дровами, Поликарпыч начал колдовать над костром, майор устроился под деревом.
  - А гости не заглядывают? - поинтересовался он у шалашевладельца.
  - Нет. Я со всеми испортил отношения, до степени спокойного существования.
  - Это как?
  - Да городок маленький. Если кто какую гадость сделает, вредить начинаю, но так, что бы в пределах мельчайшего хулиганства. Года три назад - котелок умыкнули. Кто своровал, сразу было ясно. Я тому гаду дверь дерьмом измазал, ходил по городу, кого ни встречу, всем про утрату, да про того кто до чужого добра охочий и плел. Вот со мной и не связываются. Как говорится: "Говно не трогай, оно и не воняет".
  - А не скучно одному?
  - Почему одному? Нас таких говнистых много в городе. Мы друг к другу в гости ходим, как приспичит. Вот к бабке за самогоном заходили - ее то же ни кто не любит, особенно бабы. Мы частенько с ней чаек попиваем.
  - Нас, почему приветил?
  - Гордыня. Иногда вспомнить хочется - кто ты есть на самом деле. С местными не пооткровенничаешь. А с Вами можно. Сегодня Вы есть, завтра и нет уже.
  К вечеру начался клев. Место было хорошо прикормлено и рыба, склонная к игре в русскую рулетку, охотно шла в казино смерти. Когда большой котелок наполнился уловом, Поликарпыч приказал сматывать удочки. Сваренную рыбу выпростал в большую чашку, в уху положил пшена, лука, укропа. Приправил перчиком. На импровизированный стол из газет порезал прихваченное из дома сало, соленых огурцов, хлеба. Выставил стаканы и бутыль с самогоном. Солнце клонилось к закату. Сели ужинать.
  - Будем пить и молчать. В этом и есть самый смысл рыбалки. Пейте, ешьте если хотите, но это не обязательно и смотрите на воду, на небо. Главное тишина и самогон.
  - Почему? - Сергей Сергеевич решил набраться мудрости у старца.
  - Главный смысл рыбной ловли - стать частью всего, или мертвой рыбой. Я много где бывал. Одни - монахи в Тибете, например, слушают как растут горы, медитируют, другие - молятся, как наши. Так лет десять, двадцать помучаются и балдеть начинают. А здесь просто, выпил, чтоб только не до упаду, чтоб еще соображение работало, но только чуть-чуть, и с первого раза накрывает.
  Из тирады старца, Сергей Сергеевич сделал вывод, что истинными Буддами были бывшие приятели детства, нашедшие себя в этом не легком деле потребления алкоголя.
   В его дворе, где он провел, лучшие для многих, дни беззаботного детства, каждый день собиралась компания пропойц. По большей части это были мелкие уголовники, совершавшие свои мелкие проступки по пьяной лавочке, и по причине без конечного пьянства ставшие мелкими рецидивистами. Как на работу, ранними утрами, они выходили на дорогу, ведущую к местному нефтяному офису, и принимались клянчить у знакомых и не знакомых на выпивку. Собрав необходимую для опохмелки сумму, шли ко всем знакомой самогонщице, что бы купить паленого спиртного. Не останавливаясь на достигнутом, вновь и вновь искали средства, что бы к концу дня дойти до состояния просветления и перестав думать, заснуть без мыслей в голове.
   При этом все говорили о пагубности своего пристрастия, о необходимости прекращения такого образа жизни, но переставали пить только после вмешательства работников наркодиспансера, которые приходили на помощь при крайних обстоятельствах, доведенным до белой горячки.
   Случалось, что по утрам офисные служащие могли пройти к своим рабочим местам не встретив просящих. В эти дни у алкоголиков был праздник. Один из них, вдруг разбогатев, поил всю компанию дармовой водкой, что бы отправиться потом отсиживать свой срок в колонии общего режима.
   Часто их ряды редели по причине безвременной кончины одного из товарищей. В эти дни они также не выходили на свои рабочие места, занимаясь пристраиванием ушедшего на покой, если у того были родственники, и труд мог бы быть вознагражден той же выпивкой. На место ушедшего, приходил другой, более молодой, не нашедший себя в этом мире, искатель пьяной Нирваны.
  Пили втроем. Тихон, дабы не мешать товарищам, бродил вдоль берега, любуясь закатом. Тишина обволакивала. На вечерней зорьке, рыба ходила у поверхности, порой выскакивала из воды. Птицы замолчали.
  Дошедшие до нужной кондиции, выпивохи приближались к растворению в пространстве. Они смотрели на воду. Вода, тихо шептала слова покоя, забирала остатки мыслей, звала в себя. Первым ушел в небытие Табуреткин. В глазах стало темнеть, голова закружилась и он упал навзничь. Бескрайняя глубина небес, втягивала в себя все его существо. Звезды в бешеном хороводе образовали бездонную воронку, стремящуюся вобрать в себя все его существо без остатка. Все померкло. Мир перестал существовать, став темной бесконечностью. Сергей Сергеевич перестал воспринимать что-либо. Ни чем не ограниченная свобода небытия заполнила все его существо. Он нашел Нирвану...
  На утро троица страдала с похмелья. Насколько вчера было хорошо, настолько же сегодня было плохо. От одного запаха самогона тошнило.
  - Эта твоя подруга, ни чего в самогонку не добавляет, для крепости? - Владимир Петрович был зол.
  - Добавляет. Как не добавлять. Без добавки и самогон не самогон.
  - Селитру?
  - Зачем. Натуральные продукты. Птичий помет кладет.
  - Дайте мне ружье. Я пойду и убью эту стерву.
  - Нельзя. Посадят.
  Весь день, искатели счастья пролежали под высокими кронами деревьев, приходя в себя.
  - Ну и гад же ты дед. - Майор не смог успокоиться, даже когда ему полегчало. - Зачем напоил?
  - Зря Вы так. Я как лучше хотел. А за все надо расплачиваться. Вчера хорошо было?
  Андреев молчал.
  - Вот вчера хорошо - сегодня плохо. Всегда так. А что бы не болеть, тренироваться надо.
  - Как долго?
  - Как у монахов, так и у нас. Те двадцать лет тренируются что бы в Нирвану войти, а мы столько же, что бы из нее без последствий выйти.
  Обиднее всего, что весь кайф от вчерашнего совершенно стерся из головы. Тело помнило безмятежность и легкость, в голове было пусто и темно. И хотя метод был действенным и легким, Сергей Сергеевич склонялся в пользу буддистских практик. Пока троица отходила, Тихон наловил рыбы и приготовил уху. К вечеру, похмелье стало ослабевать и все поужинали. В трезвом виде сидеть у воды было так же хорошо и покойно. Только комары, вчера избегавшие встречи с растворенным в крови ядом, сегодня спешили насытиться.
  - А далеко путь держите? - от философии бытия, Поликарпыч перешел к обыденности.
  - В Туву.
  - Зачем?
  - Тебе же сказали. Это - Табу Ре Ткни - новый учитель.
  - Это я помню. Я подумал - учитель истории или географии. А Вы чему учите.
  - Он сам пока не знает. Дойдем до места, там просветлится и узнает кого и чему учить. - Отвечал Владимир Петрович за Табуреткина.
  - Я думаю счастью. - Подал реплику Учитель.
  - Это хорошо. Только таких учителей много было. Каждый приходил со счастьем, и приносил горе.
  - Это Вы про кого?
  - Да все. Сначала я. Когда пришли на Землю Обетованную, там уже жители были. Это Вы читали, наверное. И Земля то - тьфу. Так и то воевать пришлось. До сих пор воюют. Потом Христос - историю учили? В советских школах очень хорошо о крестовых походах и инквизиции преподавали, о крещении Руси. Магомед - война. Марат, Дантон - гильотиной кончили, Наполеона породили. Маркс, Ленин - опять кровь. Нет, не будет такого, что бы без горя счастье получалось.
  - А Будда? Он без войны обошелся. - Сергей Сергеевич искал пример мирного решения.
  - Тот был наследным принцем! Ты принц? Вот то-то же. Да и не известно, что там было на самом деле. Только монахи в буддистских монастырях - боевым искусствам учились.
  - Мир изменился.
  - Как?
  - Раньше Бог говорил - "Не убий", а сейчас смертную казнь даже для преступников отменяют.
  - А потом идут воевать в тоталитарные государства, неся свободу и демократию.
  - Не все. Швеция - очень миролюбивая страна.
  - И количество самоубийств, по статистике, на душу населения очень велико, в сравнении с недоразвитыми странами, где люди от голода пухнут.
  - Это те, кто в материальном благополучии не нашел счастья. Им нужно что-то другое дать.
  - Ну-ну...
  - Что-то сыро сегодня. - Владимир Петрович подал реплику.
  - А Вы идите ко мне ночевать. Я здесь несколько дней поживу.
  - Мы, наверное, завтра уедем.
  - Езжайте. Дверь у меня не закрывается.
  С Поликарпычем попрощались. Почти в темноте, пошли к саманному дому, что бы отдохнуть пред дальней дорогой.
  - Когда просветлишься, пришли книжку почитать. - Крикнул вслед старик Табуреткину.
  
  Глава 15.
  
  На поезд друзья опоздали. Будильник был не нужной вещью в хозяйстве Поликарпыча и это подвело его гостей. Придя на вокзал, они увидели огни ушедшего в даль экспресса. Но тут к станции стал приближаться товарняк. Он, постепенно сбавляя ход, остановился. Прямо перед путниками, оказался вагон, как принято говорить теплушка, в которых раньше возили коров и людей, а теперь продукцию братского Китая. Двери были открыты и звали в гости. Друзья, не раздумывая, забрались внутрь. Сделали это они очень вовремя. Постояв минуты три, состав тронулся и скоро понесся с хорошей скоростью. Ни войти, не выйти теперь не было ни какой возможности.
  Ехать в товарном открытом вагоне, летом, когда тепло - очень даже не плохо. Не скованный рамками окна, ты летишь над пространством, и вся красота окружающего мира несется вместе с тобой. Красота Южного Урала вливалась внутрь.
  Необдуманность скоропалительных решений друзья ощутили к обеду. Не смотря на ляпоту, пить хотелось. В спешке и с мыслями ехать в спальном вагоне они не захватили с собой ни грамма воды. В условиях летней жары, такая не дальновидность чревата смертью от обезвоживания, или гибелью под колесами несущегося с огромной скоростью состава, который решил нигде не останавливаться. Поезд шел и шел, проглатывая расстояния. Пить хотелось все больше и больше. И вот, когда товарищи решили прыгать во что бы то ни стало, на подъеме, состав стал притормаживать. Воспользовавшись такой оплошностью машиниста, измученные жаждой пассажиры, посыпались из вагона, под железнодорожную насыпь, как желуди.
  Не далеко манила к себе горная речушка. Все бросились к ней как к раю земному, в короткое время, покрыв довольно большое расстояние. Припали к воде. Долго не могли напиться. Насытившись, они осознали, что находятся в диком лесу, в дали от человеческого жилья.
  - Ни чего. Урал не Сибирь. Если идти по железной дороге, должны скоро кого-нибудь встретить. - Успокоил товарищей Владимир Петрович.
  У реки перекусили, из кучи пластиковых бутылок у железнодорожной насыпи, выбрали посвежее, набрали воды и тронулись в путь. Жилье, которое на Урале должно встречаться чаше чем Сибири, не попадалось. Сумерки опустились на землю. В темноте идти было тяжело. Вдруг в стороне от дороги, среди деревьев, Тихон увидел слабый огонек.
  - Люди. - Он показал направление.
  Присмотревшись, Сергей Сергеевич и майор, разглядели частицу света. Не думая, они поспешили в его сторону. Вскоре вышли к костру.
  Около него, в лесу, сидело странное существо. Со спины оно сильно напоминало, высокую, стриженную на голо, обезьяну.
  - Здравствуй, добрый человек! - приветствовал Сергей Сергеевич, существо, - Разрешите присесть.
  - Садитесь, чудищи. - Хозяин был не очень приветлив. - Из какого института будете.
  - Мы не из института, мы сам по себе.
  - Энтузиасты-исследователи?
  - Нет, просто так, гуляем, знаете ли, грибы собираем. - Решил пошутить майор.
  - А я подумал: приехали на меня - Йети - посмотреть?
  - А Вы что - Йети?
  - Нет. Я - Произвол Доцента Пузикова.
  - А кто такой Пузиков?
  - Гад !!! - зло ответствовал незнакомец.
  - Не угостите? - Табуреткин, уже некоторое время присматривался к жирному куску мяса, вкусом которого наслаждался хозяин бивуака. После долгой дороги голод давал о себе знать.
  - Кушай, терпеть не могу эту гадость, но в здешних местах в такое время, другой еды сыскать тяжело, вот и питаюсь всякой дрянью.
  - Ну что Вы, очень, очень вкусно.
  - Это тебе вкусно, а я можно сказать - потомственный вегетарианец, можно сказать первый мясоед в роду.
  Друзья стали внимательно присматриваться к незнакомцу, и в лучах разгорающегося от брошенных в него сучьев, костра, стали подозревать, что общаются не совсем с человеком. Отвечая на их мысли, существо решило поделиться с ними своими проблемами:
  - Я ведь не человек вовсе. Предки мои были простыми обезьянами, обыкновенными можно сказать гориллами. Папа мой и мама были вывезены из теплой и сытой Африки на холодный Южный Урал. И ладно бы жили себе в зоопарке, радуя диких Homo Sapiens, но мало кому известный аспирант Пузиков, захотел сделать открытие. Надо признать, что этот самый субъект был глуп, не понимая ни чего в строении мира и общества, пользуясь в повседневной жизни одними научными терминами, решил изменить естественный ход жизни, пользуясь временной отлучкой Всевышнего - сделать из обезьяны - человека. Надо сказать это ему удалось. Родился я - Произвол Доцента Пузикова - это мои имя, отчество и фамилия - сам придумал.
  К горю доцента, в институте работала Марья Ивановна Голубева - старуха больше склонная к общепринятой, в настоящее время, точке зрения, о создании человека существом более высокоразвитым. В теорию Дарвина не верила. И тут, когда ее точка зрения на данный предмет - стала поддерживаться и президентом, и правительством, и даже прогрессивным человечеством, в лице наиболее активных членов общества - появился я. И создал меня ни кто-нибудь, а хмырь, по ее понятию, Пузиков. Все, на чем держалась ее жизнь - рушилось в результате научных экспериментов. Ей было тяжело смотреть на это, и однажды ночью, пользуясь попустительством сторожа Пахомыча, за бутылку водки, меня схватили и отправили в лес, два ее великовозрастных сына.
  Утром пришел Пузиков на работу, а меня нет. Расстроился, начал расследования устраивать. А все шито-крыто вышло, мол обиделся Произвол на тебя и ушел. Он сначала искать начал, а потом записи - как и что делали. То, что я эксперимент номер 345 он помнил точно, то что записи делал - помнил, а вот куда эти записи дел не помнил, и сильно подозревал, что сделал их просто на клочке бумаги, чтобы потом, как полагается переписать в нормальную тетрадь, да забыл на столе, и добрые люди, убиравшие в его лаборатории эту бумажку похерили. Вскоре загрустил, начал пить водку, постепенно превращаясь в нормального человека.
  Я же, не подготовленный к жизни на воле, отправился к людям. Меня не поняли. Гоняли с собаками, пытались застрелить, поймать в капкан. Плохо пришлось. Решил не возвращаться. Вырыл землянку, приручил собак, капканы поснимал и сам теперь их ставлю.
  - А что разумным быть - плохо?
  - А ты был животным?
  Сергей Сергеевич не стал отрицать, что животным он иногда бывал - действия спиртосодержащих растворов - способны на многое.
  - Ну и как?
  - Надо признать - если не возвращаться к прежнему состоянию, то хорошо.
  - То-то и оно. Лежишь себе на солнышке, брюхо греешь. Забота одна - покушать побольше и заныкаться подальше - если слаб, а если много кушаешь и много спишь - то станешь сильным, а тогда и забот побольше, но и удовольствий так же.
  - Как же Вас сделали? Генная инженерия?
  - Она самая. Правда, хотели что-то полезное, наверное, что бы выращивать донорские органы, а получился я. Только мне, как бывшей обезьяне обидно, почему как на запчасти - то нас выращивать и резать можно, а как людей самим себе вырастить - так нельзя?
  - Да, не справедливо. - Посочувствовал Тихон.
  - Все равно, этот Пузиков, наверное гений. Новый вид создать... - Владимир Петрович преклонялся перед наукой.
  - Может быть и гений, только создал меня самым не научным методом. Методом тыка, так сказать.
  - Как это?
  - Как обычно. На работу ходит, ему план. Он один опыт за другим, без всякой оглядки на науку, что получится. И ни какой ответственности. Я же - триста сорок пятая попытка.
  - А Вы сразу все понимать стали?
  - Нет конечно. Сначала, как ребенок тыкался. Когда первое слово сказал, Пузиков чуть не окочурился. Меня же едва, едва под нож не пустили. Очень близко по генам к человеку оказался. Уже хотели какому-то безнадежно больному, что-то у меня вырезать. А я бац и: "Михал Михалыч...". Меня сразу засекретили. По интенсивной программе обучать стали. Кормили хорошо. Кино показывали. Книжки подсовывали. Вот и стал умным, точнее грамотным.
  - И давно в лесу обитаете?
  - Три года в августе будет.
  - А люди далеко? - Владимир Петрович, захотел в человеческое общество.
  - Близко. Если хотите, завтра отведу. Все равно место менять пора. Вы в этом месяце третьи. Кто-то слух пустил. Житья не стало. Выслеживают, словить пытаются.
  Все молчали. Людям было не удобно перед гостеприимным существом. Хотя и не они творили опыты, но чувство вины за другого представителя человеческой расы, легло на их души. Произвол просто не хотел говорить. Не смотря на умение, его голосовые связки, изначально были предназначены для другого. Когда ему становилось тоскливо, он давал волю чувствам, оглашая окрестности жутким воем.
  Плохо жить в полном одиночестве. Совершенно не возможно жить и знать, что нет в мире тебе подобного. Ни когда тебе не встретить существа близкого, способного понять твои чувства. Сидящие у костра, понимали это и молчали.
  С рассветом, Йети вывел их к селению. Попрощался и ушел в лес искать пристанища, где его не будет ни кто беспокоить.
  
  Глава 16.
  
  Селение показалось путешественникам странным. В лесу, в живописном месте, стояли не вдалеке друг от друга несколько бревенчатых избушек. Жителей не было видно, как не было и дорог входящих или исходящих из поселения. Слегка заметная просека, уходящая в лес, мало напоминала тракт, который используют современные средства передвижения. В середине деревни высилась одинокая церковь, сделанная из одного дерева. Деревянный же купол венчал деревянный крест.
  Тут дверь ближайшего дама открылась и на крыльцо вышел бородатый мужик. Щурясь на солнце, потянулся. Его умиротворенный взгляд внезапно встретился с глазами Сергея Сергеевича. Он уже широко открыл рот, что бы зевнуть, да так и замер. Видно в здешних краях люди встречались не часто. А если и приходили, то с не добрыми намерениями. Осознав нелепость своего вида, он кинулся обратно в избу, что бы появиться уже с ружьем наперевес.
  - Кто такие? Что нужно? - Стал быстро повторять запугивающие мантры, водя стволом вверх-вниз, местный житель.
  - Мы добрые люди. - Тихон верил в добро. - Мы с миром.
  - Идите своей дорогой.
  - Мы бы рады, да куда идти?
  - От куда пришли, туда и уходите.
  - Там нет ни кого и не кормят. - От себя отметил Андреев.
  Мужик думал. Внезапно он опустил ружье.
  - Ладно. Вы кто?
  - Мы туристы. В ваших краях оказались случайно, отстав от поезда.
  - От какого поезда. Здесь и станций поблизости нет.
  - Станций может и нет, а дорога есть. Мы с поезда сошли водички попить, а он без нас и уехал.
  - Что в поезде воды не было?
  - Не было.
  - Странно. Раньше всегда вода была. Ну это не мое дело. Идите по этой дороге - он указал на слабозаметную, среди бурной растительности, просеку - и к вечеру выйдите к людям.
  - Поесть не дадите? - Владимир Петрович был настойчив.
  Селянин хотел уже ответить, но тут дверь его домика открылась и на улицу вышла совершенно голая девица. Увидев мужчин она громко закричала и скрылась обратно.
  Мужик, забыв про гостей, бросился за ней.
  - Странное место. - Сергей Сергеевич был озадачен.
  Крик был услышан. Обитатели соседних домов стали появляться на открытой местности. Все это были представительницы женского пола. Мужских особей замечено не было.
  - Из далека будете? - Спросила самая расторопная.
  - Из далека. Заблудились. От поезда отстали.
  - Проездом или погостить?
  - Проездом. - Майор, ведший переговоры, был не многословен.
  - А то погостите. Мужик у нас один. Со всем не управляется.
  - Торопимся.
  - Не торопитесь. Баньку истопим. Накормим. Напоим. Спать уложим.
  - Ну, если только баньку...
  Еще будучи молодым и ретивым, Владимир Петрович, мечтал оказаться в большом женском коллективе, где, не имея конкуренции, быть единовластным властителем дамских сердец. Похоже, мечта сбывалась, но это ему почему-то не нравилось. Решив согласием потянуть время и разъяснить ситуацию, он повел свою команду за гостеприимной поселенкой к типовой деревенской застройке, находившийся в центре села.
  Убранство дома не отличалось хайтековским стилем. Было видно, что хозяйка не знакома и с модными направлениями фен-шуй, предпочитая старинный стиль убранства. Пятистенок с большой русской печкой был чист и прибран. Самотканые половики, большой стол посередине комнаты, лавки, высокая деревянная кровать, сундуки и шкаф для посуды - все было из какой-то другой, забытой жизни. В красном углу, как и положено, находились иконы. Под иконами горела лампада. Войдя в комнату, Табуреткин и Андреев, данную достопримечательность игнорировали. Тихон, сняв шапку, перекрестился.
  - Из новообращенцев будете?
  - В каком смысле? - майор выполнял обязанности переводчика.
  - Тремя перстами молитесь.
  - Я вообще атеист, этот - Владимир Петрович представил Сергея Сергеевича, - новый Учитель Табу Ре Ткин, вероисповедания не понятного, но скорее всего приближенный к буддизму. А Тихон, - жест в сторону бывшего монаха, - вполне может быть кем угодно. Выгнан из православного монастыря, за не успеваемость по катехизису.
  - Атеист это кто?
  - Это кто хотите. Вы каких предпочитаете?
  - Я нашей, православной веры. Мы двумя перстами молимся.
  - Ясно. Попали к старообрядцем. Дай бог, не убьют. - Прошептал майор.
  - А где Ваши мужчины? На охоте?
  - У нас один мужик и тот пришлый. Наши все вымерли.
  - Что так? Мор какой?
  - Вроде не болели, но как-то постепенно все угасли. Деда Пахома, последнего, три года, как схоронили.
  - Жаль, жаль.
  Дверь в комнату открылась. На пороге стоял давешний мужик.
  - Не буду мешать. Вы тут потолкуйте, а я насчет баньки...
  Женщина вышла.
  - Павел. - Представился вошедший.
  Владимир Петрович отрекомендовал товарищей.
  - Мы поняли, вы в здешних краях недавно. Куда мы попали?
  - Два с лишним года здесь уже. Это старинный старообрядческий скит. Одни бабы. Замаялся я здесь.
  - Тоже старообрядец?
  - Нет, но приходится притворятся. Хотя я новые порядки, сдуру завел, как здесь очутился. Сами поймите, попал сюда, а вокруг только женский пол. Меня сразу поженили. Хожу, а на других залезть хочется. Обжился, начал им пургу мести про древних патриархов, мол с несколькими женами жили. Бабы дуры, а у меня высшее юридическое образование и несколько лет стажа в ОПГ. Поверили. Стал из дома в дом ходить. С начала ни чего, а теперь бежать хочется из этого гарема.
  - Про многоженство слышал, про многомужество нет. Ладно, погостим и уйдем. До нас домогаться, думаю не будут.
  - Напрасно так думаете. Варвара, что вышла только, мне не поверила. Живет одна. Вот она кого из вас выберет и обженит на себе.
  - Сбежим.
  - Пробовал. Первый раз по просеке пошел. Дошел до болота, вернулся. Второй раз в другую сторону побежал, там обрыв высокий, без спецснаряжения не сбежишь, я назад. А потом они следить за мной стали, чтоб не сбежал. Три раза ловили. Больше не побегу. И Вы, думаю тоже.
  - А мужики от чего повымирали?
  - Урал. Заводов много военных, что делают и не знай. Болото, до которого первый раз дошел, воняло сильно. Не гнилью, а толи краской, толи еще чем таким. И вокруг ни чего не росло. Метров за пятьдесят ни одной травинки. Наверное, отходы какие-то. Видать только на мужиков действует. Потому, в эти места ни охотники, ни рыболовы, ни туристы - ни ногой. В одном месте знак радиационной зараженности видел.
  - А что такое ОПГ? - поинтересовался Тихон.
  - Организованная преступная группировка. - объяснил майор.
  - Она самая. - Не стал отнекиваться Павел. - Попала ко мне крупная сумма. Думал в лесу отсидеться и на Канары. Не получилось.
  - Нас сюда Йети направил. - Вставил Сергей Сергеевич.
  - Это ни какой не Йети. Из местных. Бабы говорили. Родился нормальным, а с возрастом обрастать шерстью начал. Хотели убить, да сбежал. Возле железнодорожного полотна шастает. Наберет всяких газет, что пассажиры выбрасывают, начитается и давай всем впаривать, чего нет на самом деле. Отморозок. Хотел его на свою сторону привлечь, а он: "Мне женский пол не требователен. Я безсексуал". Даже пугать баб не стал. Глядишь, я бы под шумок и выбрался отсюда.
  - Много здесь женщин?
  - Двадцать три, но из них - четыре старухи. А то Вы им, что-нибудь про разводы наплетите. Или давайте я. И у Вас несколько жен будет и мне легче.
  - Жену и другому предлагаешь. Не хорошо.
  - Почему не хорошо? Я их всех люблю. Разве плохо, когда любимому человеку приятно?
  В дверь постучали. На приглашение вошла хозяйка.
  - Что же Вы в свой дом и стучите?
  - Как же. В доме мужики. Насчет баньки распорядилась. Затопили уже. Покушать не хотите. У нас все свое, с огорода, с лесу.
  Есть, после описанных Павлом красот округи, не хотелось. Но от голода умирать тоже. Сели за стол. К неудовольствию Владимира Петровича, спиртное на столе отсутствовало. Еда оказалось вкусной и ни какими отходами химических производств не пахла. Позавтракав, попарились в баньке. Погуляли по окрестностям. За ними видной слежки не было, ходили свободно, но вещей брать не дали, настойчиво предлагая не таскать с собой тяжести.
  Вечером, местное население собралось в церквушке. Дабы не навлекать на себя не милость, гости отправились на молебен, считая за благо следовать обрядам аборигенов. Андреев с Табуреткиным крестились вяло. Тихон, предавался службе самозабвенно, как бы смывая грехи долгого пребывания в компании атеистов. Крестился двумя перстами - считая это за небольшой грех.
  В этот день их больше не трогали, присматривались. Устроили на ночлег в Варвариной избе. Друзья попыток к побегу, в эту ночь решили не предпринимать, считая, что за ними будут следить и необходимо дождаться благоприятного момента.
  На следующий день, во время обеда, Варвара завела разговор о тяжелой женской доле. О трудностях жизни без мужского внимания. При этом, она пыталась поймать взгляд Тихона. Андреев с Табуреткиным, были рады такому повороту событий, хотя Владимир Петрович, в глубине души не понимал, почему выбрали не его, считая выбор хозяйки оскорблением для своего мужского достоинства. Присутствовавший во время обеда, Павел начал с жаром описывать библейские сюжеты о разводах, но тема была закрыта вмешательством Тихона, который изучал закон божий в монастыре и такие примеры излагал совсем в другом ключе, нежели хотел представить местный султан. Варвара еще больше утвердилась во мнении женить на себе отвергнутого РПЦ монаха.
  Вечером, перед сном, Владимир Петрович долго описывал Тихону прелести семейной жизни, особенно налегая на тему интимных отношений. Тихон отнекивался, приводя в доказательство не возможности для него вступления в брак, по причине принятия монашеского сана.
  - Помилуй, Тихон, тебя выгнали из монастыря. Значит ты не монах. Да и кому жениться, как не тебе. Я бы сам. Да нельзя - женат. Варвара такая женщина! А грудь, что за грудь. А глазками, глазками, так и стреляет. Да видно ей ты приглянулся. Табуреткину то же ни как. Он - Учитель Всего Человечества. Так что - только ты. Эх, завидую тебе.
  Тихон ворочался всю ночь, не мог заснуть. Утром согласился жениться. Об этом решении проинформировали Павла, который организовал, полагающийся в таких случаях, обряд сватовства. Через несколько дней, сыграли свадьбу.
  На утро, после первой брачной ночи, Тихон ходил довольным и счастливым. Семейная жизнь оказалась делом приятным. Быстро втянулся в дела общины, следовал старинным традициям, осваивал новые профессии.
  Табуреткина с майором, после свадьбы, отселили в отдельное строение, которое оказалось приютом для старух. Старые женщины страдали бессонницей и не смотря на преклонный возраст, были голосистыми. Это испытали на себе квартиранты, собравшись в одну из темных ночей, покинуть гостеприимный скит. После этого приходилось проявлять лояльность к здешним обычаям, которые почему-то, запрещали покидать территорию деревни, под видом наказания.
  Их использовали как рабсилу. На отказ вновь прибывших, выполнять ту или иную работу, отвечали отказом в питании. Табуреткину и Владимиру Андреевичу, пришлось целый месяц вкалывать на дровозаготовках. За это время, бдительность местного населения ослабла и они решили бежать.
  В лесу сделали схрон и стаскивали туда необходимое, для жизни в лесу снаряжение. В один из ярких солнечных дней, когда все занимались обычными хозяйственными делами, рванули по направлению к железной дороге. Занятые на работах поселенки сформировать, в течении короткого времени, погоню не успели.
  Побродив по лесу несколько дней, товарищи вышли к железнодорожной насыпи и вскоре оказались среди привычной обстановки. Ряды экспедиции поредели. Сергей Сергеевич был расстроен этим обстоятельством, Владимир Петрович воспринимал с облегчением.
  
  Глава 17.
  
  И снова поезд вез их к конечной цели. Тепло и уют цивилизации, после времени проведенного в условиях без удобств и электричества, радовали путешественников. Чай с сахаром, консервы, пиво - забытые вкусы по-новому ублажали вкус. Забытое понимание, огромности мира, возвращалось в сознание. Мужские разговоры о футболе и политике, возрождали забытые понятия и мысли.
  Времена социализма, приучили русского человека быть политически грамотным. Во времена демократии, это трансформировалось, по большей части у лиц пожилого и среднего возраста, в потребность слушать новости и обсуждать положение в стране и мире. Молодежь, воспитанная в несколько ином ключе и не знакомая с традицией еженедельных политинформаций, интересовалась больше жизнью шоу-бизнеса и курсом иностранной валюты. В плацкартных вагонах путешествовали, в основном, люди относящиеся к первой категории. От этого разговоры в купе, в котором расположились Сергей Сергеевич и Владимир Петрович, велись о политике США на Ближнем Востоке и вопросах положения внутри страны.
  - А все таки американцы молодцы. - Пожилой гражданин ехавший на нижней полке, продолжал давно начавшийся разговор вокруг Ирака.
  - Почему? - должным образом поддержал его интеллигентного вида гражданин, представившийся Всеволодом Николаевичем.
  - Патриоты они. - Пожилой решил дать другое направление разговору.
  - А мы, что не патриоты? - обиделся дед с бокового места.
  - Мы нет.
  - Почему это - нет?
  - Они, я слышал, только свои, американские вещи покупают. Поддерживают своего производителя. А мы - все китайское носим.
  - Это ты может китайское, а я во всем нашем.
  Глядя на деда возразить было не чего. Его одежда была явно пошита ударницами коммунистического труда, во времена напряженных отношений с дальневосточным соседом.
  - Ну Вы может и в отечественном. Вы человек старой закваски, а вот он,- тут пожилой гражданин указал на Табуреткина, - в импорте. Нашьют маек, всяких рож иностранных на них нарисуют и продают втридорога. А от нас нефть к себе чалят. Вот, кто у Вас молодой человек на майке нарисован? Небось и не знаете?
  - Андропов, Юрий Владимирович. - Сергей Сергеевич сам был удивлен видом бывшего генсека на своей груди. Майку он купил случайно в переходе у вьетнамца, а задумался о изображении только сейчас, не обращая раньше внимания на портрет.
  - Действительно - Юрий Владимирович. - Интеллигент даже одел очки, что бы разглядеть.
  - Все равно китайская майка. Наши бы ни за что такого не выпустили. - Не унимался пожилой гражданин.
  - Значит патриот - тот кто носит отечественные вещи? - вмешался в разговор Владимир Петрович, не нашедший понимания, у обслуживающего вагон персонала. Хмурые тетки наотрез отказали в продаже алкоголя, по которому тот успел соскучится. Будучи в плохом настроении, его потянуло поспорить.
  - И кто ездит на отечественных машинах, смотрит русский телевизор, ест нашу еду.
  - На наших машинах только разбиваться. И так демографическая ситуация ни куда, а здесь еще на "Жигулях" разъезжай. Телевизоры, все равно из импортных деталей собрали. Из Китая вести - самим дороже. А еду иностранную - Онищенко не пускает.
  - И правильно делает. Генетически измененных продуктов насуют и к нам.
  - А "Жигули" - машина хорошая. Я двадцать четыре года на своей проездил и не разу внутрь не заглядывал. - Подал реплику дед во всем нашенском.
  - Много наездили?
  - Тридцать семь тысяч прошел.
  - Это не пробег. Японки по пятьсот тысяч наезжают.
  - А куда ездить то? Мне хватило.
  - Сейчас патриотизм поднимают. Спасибо Путину. - Вернулся к основной теме разговора пожилой пассажир.
  - Это всегда так. Как экономика на подъем идет - так патриотизм возрождается. Потом, когда доходы у людей большие станут - за дороговизной западной гоняться начнут. Все станут западниками. Экономика в низ пойдет. Сядут на мель и по кругу. У нас, русских, всегда так. Со времен Петра. - Интеллигент оказался философом.
  - Вот нефть кончится, тогда и сядем в лужу. Все на нефти держится. - Разговор переходил в экономическую плоскость. Времена коммунистического воспитания не прошли для людей даром. В политике, экономике и воспитании молодежи разбирались все. При чем разбирались хорошо.
  - Раньше сядем. Вот читал, что нефтяные компании почти всю прибыль на дивиденды пускают. - Всеволод Николаевич показывал знание экономических терминов.
  - Это что такое? - Дед в наряде от фабрики "Большевичка" с такими понятиями не был знаком.
  - Прибыль, то есть. Значит, не верят в завтрашний день. Там не дураки сидят, что-то знают.
  - Интересно, что?
  Владимир Петрович решил блеснуть аналитическим умом и продемонстрировать, как можно добыть информацию из открытых источников.
  - Вот в газете написано: " Фирма Toyota выпустила автомобиль с гибридной установкой. Питание электродвигателей производится от аккумуляторов...". Еще читаю : "В Париже, в Елисейском дворце, в присутствии французского президента Жака Ширака, 21 ноября подписано соглашение о создании Международной организации по строительству термоядерного экспериментального реактора ИТЭР (ITER - International Termonuclear Experimental Reactor). Время действия Соглашения 35-45 лет. Это - завершающая юридическая процедура, после которой, уже с нового года, начинается практическая реализация уникального проекта, призванного воплотить мечту человечества о "земном солнце" - надежном и бесконечном источнике энергии.
  Реактор решено строить во французском ядерном центре Кадараж. Он будет создаваться объединенными интеллектуальными и материальными ресурсами 7 участников: Россия, объединенная Европа, Япония, Китай, Корея, США, Индия. "Соглашение подписали представители стран, население которых в общей сложности превышает половину населения планеты. Теперь можно с уверенностью сказать, что человечество реально стоит на пути освоения термоядерного синтеза", - сказал заместитель Федерального Агентства по атомной энергии Владимир Травин, поставивший свой подпись под документом от имени России". Вот и получается - сначала сделают дешевые аккумуляторы, потом электростанции с дешевой и безопасной электроэнергией, и нефть станет ни кому не нужна. Осталось пять лет. На пять лет и нынешнего оборудования качать хватит.
  Поезд ехал по богатым нефтяным районам. За окном мелькали иностранные автомобили, в которых сидели нефтяники.
  - Да... Что с людьми будет? - пожилой гражданин озвучил витавшие в воздухе мысли.
  - Приедут в Москву из своих тюменей, вартовских, пермей, на Лэнд Крузерах, и будут у стен Кремля требовать не закрывать нефтяные скважины, выплачивать зарплату на прежнем уровне. Только это еще ни чего. У этих нефтяников - охраны, как в Германии армия. А эти охранники зарплату получают побольше нефтяников, и у всех оружие. Вот если те приедут и требовать чего-то начтут, то тут-то и держись. - Владимир Петрович, стал запугивать попутчиков войной.
  - Что же? Опять, гражданская? - заинтересовался интеллигент.
  - Не думаю. Потому и стабилизационный фонд держат. Приедут безработные нефтяники с вооруженной охранной, им их же деньги, до поры сохраняемые, и отдадут. Вот у арабов нефть покупать не будут - это проблема. Деньги у них останутся. Оружие есть. Скоро атомную бомбу сделают. Как бы джихада какого не начали. Да и нашим нужно будет на работу кое-кого устроить. Вот военные заводы, законсервированные и не очень, на полную мощь работать и начнут. Будем и себя и арабов вооружать. Те ж на Европе отыгравшись не успокоятся. На нас попрут. Опять, как во вторую мировую: Америка - Россия, братья на век.
  Вдруг раздался звонок сотового телефона. Рефлекторно, каждый обратился взглядом к своему пиджаку. Телефоны были у всех. Но звук раздавался из кармана, выпущенного в советское время. Дед, полез в карман и к удивлению окружающих извлек нарушителя тишины.
  - Да, еду. Завтра буду. Завтра говорю. Ладно... До свидания. До свидания говорю.
  Поговорив, старичок убрал аппарат обратно и как бы оправдываясь решил объясниться:
  - Внучек подарил. У нас в деревне, только такие телефоны и работают. Нам, старикам без телефона ни как нельзя: скорую вызвать, случится что... Старый отдал. У него теперь с фотоаппаратом. Надо же, что узкоглазые придумали - и поговорить и сфотографировать и даже кино снять можно. Да...Раньше бы такое - как чудо. А теперь ходят и выбирают, то не так, это не эдак.
  Помолчали.
  - Патриот тот, кто из двух вещей, одинаковых по цене и качеству, выберет свою. А если покупать свое, только потому что оно наше, то только себе же хуже и сделаем. - Закончил начатый разговор Всеволод Николаевич.
  Однако, молчавший до этого Сергей Сергеевич, поставленную в разговоре точку, превратил в запятую.
  - А я вообще против патриотизма. - Произнес он высокопарно.
  - Это почему же? - Пожилой гражданин без имени с укоризной посмотрел на говорившего.
  - Однажды смотрел по телевизору соревнования, толи по лыжам, толи по биатлону. Соревнования у нас в стране проходили. И из-за голоса комментатора, по адресу бежавшего первым норвежца, в эфир неслись совсем не литературные и совсем не добрые слова. Хорошо, что тот ни чего по нашему не понимает. А не было бы ни какого патриотизма, болели бы за того, кто больше вкалывал, что бы быстрее всех бегать. А что на футболе или хоккее творится...
  И еще. Читал местную газетку. Так там дошли до того, что в соседней области, вроде уже и не русские живут. Мол к себе везут нашу сельхоз продукцию, у себя перерабатывают и нам втридорога перепродают. Не пускать, и все.
  - Вот из-за таких, у нас в стране разруха! - Дед с боковой полки, произнес это со злом и укоризной.
  - А не наоборот? - Табуреткин решил защищаться.
  Но с ним спорить не стали. Поезд подходил к крупной станции и все собрались на перрон.
  
  Глава 18.
  
   Город встретил путешественников тишиной перрона. С расцветом частной торговли, бабушки, баловавшие пассажиров домашней выпечкой, картошкой и котлетами, канули в небытие, разогнанные милицией, с подачи санитарных врачей, в свою очередь получивших за свою работу мзду от частных предпринимателей, держащих ларьки на вокзале. От этого былая своеобразность мест ушла в прошлое. Глобализм добрался и до окраин. Выбор был обычен: чипсы, кола, пиво. Водку не продавали, а выпить хотелось. Смена власти и политической ориентации, почему-то не коснулась антиалкогольных начинаний, начатых Горбачевым.
  Владимир Петрович решил сбегать на вокзал, что бы купить искомое там, как объяснил он Табуреткину. Сам же считал, что пора отчитаться перед генералом о ходе операции в развернутом виде. Предыдущие доклады он делал тайком и они не изобиловали большим количеством подробностей. Это было упущением, способным вселить вышестоящему руководство некоторые подозрения.
  Как оказалось, Кудрявцев времени зря не тратил. В отсутствии майора, увлекся мистикой, паранормальными явлениями, телепатией, телекинезом и прочей чертовщиной. Его знания в этом вопросе становились все более объемными и он все больше и больше убеждался в присутствии вокруг сглазов, ведьмаков, домовых и прочей потусторонней шушеры. Выписанный им из Москвы один из подопытных института мозга, рассказал много интересного о передаче мыслей и управлению другими людьми на расстояние. Под влиянием этого экстрасенса, генерал приказывал майору под любым предлогом прибыть к месту постоянной дислокации, на предмет освидетельствования. Генерал в серьез опасался попадание Владимира Петровича под воздействия потомка тибетского монаха, и хотел лично убедиться, что это не так. Экстрасенс, который постоянно теперь находился при высокопоставленной особе, хмурил брови и глубокомысленно вздыхал, глядя в никуда.
  Андреев ослушаться не мог. Когда уже объявили, что поезд отправляется, он выбежал из перехода, неся две бутылки водки. На глазах у Сергея Сергеевича, естественно поскользнулся разбив тару, и лежа на земле, схватился за ногу, голося о своем горе. Табуреткин кинулся к нему.
  - Владимир Петрович, что с вами?
  - Все. Отходился я. Ты уж один езжай дальше.
  - Нет. Что Вы. Без Вас не поеду. - Слушать возражений не стал. Кинулся в вагон. Через несколько секунд, Учитель Человечества, прыгал на перрон, из набиравшего ход поезда.
  Андреева положили на носилки и отправили в травмоталогию на "Скорой помощи". Сергей Сергеевич напросился сопровождать пострадавшего. Ему не перечили. Водитель оказался любознательным человеком. По дороге в больницу, стал расспрашивать, кто они, откуда, куда направляются. Не делавший из своего похода тайны, Табуреткин, неожиданно для себя и для Владимира Петровича, признался, что направляется исполнять пророчество древнего ламы в далекую Туву. Это заинтересовало шофера до степени невменяемости. Весь путь он старался выяснить все подробности пророчества. Видно человек жил по большей части среди пророков, к которым питал самые теплые чувства.
  Владимира Петровича увезли из приемного покоя. Доктор, получив от него бакшиш, долго мотал головой перед Сергеем Сергеевичем, говоря, что пациент пробудет в их учреждении долго. В палату к пострадавшему пустил, рекомендуя не задерживаться долго, что бы не беспокоить больного, которому необходим покой.
  - Ты вот что, Серега. Езжай без меня. Куда идешь то? Так и не сказал. - Слукавил майор, снабдивший Табуреткина подробными картами далекой местности.
  - Ладно, расскажу. Я там поживу некоторое время, а Вы, если хотите, приезжате. - И движимый лучшими чувствами, поведал про цель своего путешествия, про урочище Ооара, про пещеру святого Дыына, про камень в форме медведя.
  - Сразу туда?
  - Через Новосибирск поеду. Там друг живет. У него немного побуду.
  - Ну ладно, прощай.
  - Встретимся.
  - Будем надеется.
  Сергей Сергеевич оставил вещи Владимира Петровича на попечение медсестры и вышел под открытое небо. Оказалось, его ждали. Давешний водитель стоял около старенькой шестерки, явно радуясь его появлению.
  - А я вас жду. - Он не стал обманывать ожидания Учителя.
  - Зачем?
  - Да, думаю, человеку переночевать негде в незнакомом городе, приглашу в гости, глядишь не побрезгует. Меня Саней зовут.
  Саня был не только любителем теософии, но и знатоком психологи. После таких слов, погостить, отказался бы только Владимир Петрович, который думал не только о себе, но и о тех, кто рядом.
  - Да нет, что Вы... Если не потесню.
  - Не потесните.
  Они сели в автомобиль и вскоре сидели за столом, который не отличался особенным хлебосольством. Видно гости часто бывали в этом доме, и супруга Александра, хотя и не высказывала недовольства, к гостю отнеслась прохладно, особых разносолов на стол выставлять не стала.
  - Выпьешь? У меня заначка есть. - Хозяин, человек пролетарского склада, сразу перешел на ты. Видно к учителю он питал не больше уважения, чем хозяйка.
  - Выпью. - Сергей Сергеевич, зная свою натуру, решил заправиться спиртным, что бы лучше соответствовать роли знатока Великих Откровений.
  Они выпили, съели приготовленный ужин. Выпили еще. Когда выпивка закончилась, и как показалось Саше, Учитель находится в благодушном расположении духа, он перешел к основной цели приглашения.
  - Слушай, а ты Бога видел?
  Сергей Сергеевич помотал головой.
  - А архангела?
  - Только ангела. Он мне не понравился.
  - Да ты что?! Он тебе дал какое-то указание?
  - Нет. Он просто чистил крылья. Когда меня и еще одного моего товарища увидел, то улетел.
  - Куда?
  - Не знаю. На небо, наверное.
  - А куда же ты идешь?
  - В одно место. Не могу говорить. Тайна.
  - Понимаю. А кто тебя послал.
  - Тувинец один. Он приходил исполнить предначертанные его роду пророчества. Вот я и иду.
  - Да. Много на свете интересного.
  Он помолчал собираясь с мыслями. Было видно, что ангелы, пророчества и теология ему не так интересны, как его собственная сущность, ради которой он и зазвал Табуреткина. Находясь под действием спиртного, не стал долго расспрашивать о чудесах и перешел к делу.
  - Я ведь математик по образованию, - начал издалека, - физмат закончил. Но после института, работы не нашлось. Сначала в школу пошел, но там зарплата так себе, пришлось поменять профессию. На скорую помощь устроился водителем, еще подрабатываю на маршрутке. Денег хватает. Живем, сам видишь, вдвоем с женой. Но математику, скажу тебе, я не оставил. Хобби - как теперь говорят. Так вот...
  Он посмотрел на гостя, проверяя готов ли тот к восприятию следующей фразы. Поняв по внешнему виду, что еще нет, решил продолжить вступление:
  - Ты в Бога веришь?
  - Нет.
  - Как же нет?! Ты же ангела видел?
  - Там был один гражданин - знаток по этим существам. Так он сказал, что это такой вид инопланетной жизни и что с них, не образованные крестьяне и выдумали всяких ангелов. Да и мне показалось, что это не совсем ангел, а скорее дельтапланерист.
  - Ну ладно. Так вот, используя математические выкладки, я доказал, что Бог есть!
  Он победно посмотрел на Табуреткина. Тот, видя, что от него ждут если не изумленных выкриков: "Что? Как? Неужели?", то хотя бы заинтересованности, изобразил на лице мину неподдельного интереса к сказанному - поддался вперед, округлил глаза и приготовился слушать дальше.
  - Нет я конечно не Перельман какой, но все таки...
  - Кому показывали расчеты?
  - Конечно. Город у нас большой. Сам видел. Пошел на кафедру, где учился. Мне наш доцент, теперь профессором стал, и говорит: "Это не доказательство - это так...". И ни чего объяснять даже не стал. Я к этим, к теософам. Главный их, выслушал меня, похлопал отечески так по плечу: "Молоды Вы, молодой человек. Вам необходимо познать мудрость..." и так далее, в том же духе. Приходите к нам, мы Вам расскажем, мы Вас научим. Стал я к ним ходить, думаю кого найду, из специалистов по этому делу. Но там то эту книгу купи, то другую, то надо на поездку для участия в симпозиуме сброситься. Плюнул я на них. В автобусе, пока людей вожу, всякого насмотрелся. Иногда очень интересные люди попадаются. Слушаю я их, и иногда в гости зазываю, что бы посмотрели мои выкладки.
  Супруга, как бы случайно заглянула на кухню, и ни чего не взяв удалилась в комнату.
  - Не будет ругаться?
  - А... - Александр махнул рукой, давая понять, что особого скандала быть не должно.
  - Я ей сказал, что ты математик из Москвы. Я тебя, мол, на кафедре выловил. Правда, водку зря пить стали. Не верит, понимаешь, что математики пьющие бывают. Слушай, а давай скажем, что ты Перельман?
  - А она поверит? Может она этого Перельмана видела?
  - Могла. Я ей все уши про него прожужжал, когда ему миллион долларов предлагали. Но я, говорю - возьму. Она на некоторое время успокоилась. Сама не грамотная, санитаркой на скорой работает. Зато не мешает, уважает, когда что. А под Перельмана вторую бутылку даст. Если что, скажешь - постригся и побрился. Он же волосатый и с бородой.
  - Ладно. Скажи.
  Саша ушел в комнату. Вернулся он с тетрадкой.
  - На, почитай...- Сказал он громко, и уже шепотом добавил,- Вид поглубокомысленней делай.
  Через несколько секунд на кухню пришла Лена - хозяйка дома.
  - Значит Вы - Перельман?
  Сергей Сергеевич кивнул, после чего высоко поднял голову, демонстрируя оскорбленную невинность.
  - Не похож.
  - Я постригся и побрился.
  Лена сомневалась. Она не видела известного математика без бороды и шевелюры. Немного поизучав неизвестного, продолжила допрос:
  - Что же Вы от миллиона долларов отказались? И пьете. - Добавила, помедлив мгновенье.
  - От того и отказался, что пью. - Нашелся Сергей Сергеевич.
  - Я же тебе говорил - все математики пьют. В алкоголе калорий много, для мозгов необходимо.
  - Точно. - Подтвердил слова хозяина "Перельман". - От того и денег не взял. Боюсь спиться. А так - только в исключительных случаях. Мысль появиться, я скорей к жене. Она уже знает. Стакан нальет и не беспокоит. Час, полтора подождет - еще стакан. Наука - прежде всего. А деньги?...
  Хозяйка ни чего не сказала. Вышла. Было слышно, как она собиралась. Вскоре хлопнула дверь.
  - Что я говорил. Золото, а не баба. Даже обманывать стыдно. - Было видно, что Саша врал супруге не редко.
  - Сейчас принесет. А напьемся, не выгонит. Ты посмотри. - Он предложил гостю ознакомиться с содержимом тетради.
  - Да я ни чего не понимаю.
  - Что здесь понимать. Все ясно. Теорию вероятностей учил?
  - Учил. Только не помню ни чего.
  - Ладно. Смотри - вероятность существования нашего мира равна единице. Правильно?
  - Не знаю. Слышал, что нет.
  - Как не единице, если существует?
  - ?
  - Это и не важно. Берем любую величину, хоть ноль, умножаем на бесконечность - получаем единицу. То есть существование мира - сто процентов вероятно.
  - Почему на бесконечность?
  - Время. Время в течении которого возможно появление события равно - бесконечности. Правильно?
  - Может быть...
  - Пошли дальше. Вероятность существования такого же мира, или повторение нашего в бесконечности пространства-времени - величина опять бесконечно малая. Но опять произведение любой бесконечно малой величины на бесконечность в результате дают единицу. Следовательно - либо наш мир будет существовать бесконечное количество времени, или уже существует такой же, а точнее их множество. А если так, то рассуждая таким же образом придем к выводу о возникновение во времени и множестве миров существа подобного Богу. Что и следовало доказать.
  Он гордо посмотрел на Сергея Сергеевича. Было видно, что это он говорит не первый раз, и не первый раз изображает радость за себя любимого.
  - Возможно ты прав. Но вопрос - кто такой Бог?
  - Бог это - Бог.
  - Ну кто это?
  - А это вопрос философский и на него отвечать тебе.
  - Ты же доказал его существование. Существа - подобного Богу. Вот мне и интересно какому: Кришне, Иегове, Будде, Аллаху?
  - Всем.
  В это время пришла хозяйка. Не раздеваясь, она прошла на кухню и поставила на стол бутылку водки. Водка была не дорогая.
  - Спасибо, солнышко.
  Солнышко, ни чего не сказав, удалилось.
  - Выпьем?
  - Выпьем.
  И мужики, оставшись наедине с поллитрой, перешли к вопросам философии, в которых, как оказалось, сильны не были. Разговор шел бессвязный и постепенно перешел в односторонний. Сергей Сергеевич, что-то доказывал Александру, тот не слушал, но соглашался со всем сказанным. Временами до него доходил смысл и он начинал спорить, затем терял нить разговора и опять начинал соглашаться. После того, как замолкал гость, хозяин начинал свою отходную. Бутылка заканчивалась. Отвыкший, от употребления алкоголя, Табуреткин первым оставил место беседы, заснув прямо за столом. Александр, как гостеприимный хозяин, перетащил его на палас в гостиной, положил ему под голову подушку, и сам отправился спать под бок к жене.
  Выспаться Сергею Сергеевичу не дали. Часов в шесть утра, хозяин растолкал гостя:
  - Серега, вставай. Вставай, говорю.
  - Что такое...
  - Мне на работу. Шабашить пора. Уже Газель под окном.
  - Какая Газель?
  - Обыкновенная. Маршрутка. Вставай. До вокзала довезу. Тебе же на вокзал?
  Плохо соображая после вчерашнего, Табуректин быстро собрался. Вышли. Саша помалкивал. Было видно, что он удручен вчерашним. Посланец пророка - оказался простым человеком. При этом ни чего не смыслил в математике, да еще назвался Перельманом. Теперь под эту фамилию, жена ни чего не даст, что было обиднее всего.
  На вокзале, Сергей Сергеевич, взял билет до Новосибирска, на ближайший поезд. Через час, он спал на верхней полке купейного вагона. Ему не мешали. Во сне он доказывал теорему Ферма, а суровый бородатый дядька грозил ему с галерки большой аудитории.
  
  Глава 19.
  
  До Новосибирска добрался без происшествий. Народ в купе подобрался интеллигентный, не пьющий, к философии и политике мало восприимчивый. Сойдя, Сергей Сергеевич знал, куда ему ехать. В городе жил его однокашник - Мишка Косолапов.
  После окончания института, а прошло уже двенадцать лет, они не виделись ни разу. За это время пару раз говорили по телефону, не переписывались, и Сергей Сергеевич не знал, как встретит его друг студенческих лет, да и живет ли в старой квартире, адрес которой оставил, уезжая в родные места.
  Мишка был дома. Увидев Сергея, обрадовался. По поводу приезда друга, отменил какую-то важную встречу, чем доказал приверженность студенческому братству. После обычных: "Сколько лет, сколько зим", перешли на кухню.
  Своей фамилии, Михаил не оправдывал. Больше походил на хомяка, чем на медведя, хотя и имел во внешнем облике, черты могучего зверя, точнее маленького медведя подростка, который так и остался в своем подростковом возрасте. Его круглое лицо, было обрамлено тонкими, редкими волосами, торчащими во все стороны, делая его похожим еще и на одуванчик.
  Еще в студенческие годы располнел. Носил очки. Очки были с большими диоптриями, отчего он казался добродушным и глупым, хотя на самом деле таким не был. Одевался со вкусом, возможно благодаря матери, которая работала всю жизнь в торговле и одевала сына по правилам общества в котором вращалась, привив приверженность к дорогим и изысканным вещам. Даже в студенческую пору, когда все ходили в потертых джинсах и свитерах, он, идя на лекцию, одевался в костюм, носил галстуком. Тем самым заслужил уважение преподавателей.
  Все считали Мишку простаком и недотепой. При всем том, за дурака не держали, признавая высокий интеллект.
  Его бывшие жены, которых у него было три, попадались на обманчивую внешность. Думая вертеть мужем после свадьбы: хорошо одеваться, вкусно питаться и мало думать о быте, сталкивались с умным и хитрым хищником. Самообман открывался уже на утро после свадьбы, когда лишенный очков, он смотрел на них своими подслеповатыми глазами, демонстрируя скрытый диоптриями ум и стальной характер.
   Мишка ни когда не женился, как многие его сокурсники, по залету или большой любви. Выбор всегда основывался на тонком расчете, в котором главную роль играли не деньги, а внешность избранницы. Все они были красивы, сексуальны, умны. Все прошли по определенным этапам совместной с ним жизни - загс, секс, выход в свет, любовник, развод. Ни одна при разводе не получила ни квартиры, ни ее части, ни машины, которые заводились в процессе совместной жизни, но как-то образом были оформлены на Мишкиных родственников. Даже мебель в их совместном жилье, продолжала оставаться на месте, не смотря на все потуги бывших избранниц оттянуть себе хотя бы часть.
  Михаил даже женясь первый раз, если не знал, то с большой долей вероятности догадывался, чем его супружеская жизнь закончится. Потому и готовился к исходу супруги заранее. Женился же из интереса. Ели есть в человеке главный инстинкт, то это - любопытство. Эту истину, Косолапов вывел для себя, наблюдая за играми маленьких детей, у которых еще очень мало ума и которые должны полагаться на основные инстинкты, главный из которых - самосохранения, отсутствовал напрочь. Что только не делали несмышленыши, что бы отправиться к праотцам. Лишь внимание родителей и бабок, присматривающих за ними, спасали их от не минуемой гибели. Ими двигало только любопытство - исследовать окружающий мир на вкус, на прочность, на выживаемость. Они ели песок, лезли в огонь и воду, били по бутылкам и собакам. Мамы и папы прилагали все свои усилия, что бы навсегда оградить их от неминуемых травм и ушибов, заодно отбив охоту все изведать и все осознать. У наиболее требовательных родителей, дети стали тихими бухгалтерами, жалующимися на жизнь, таким же, как и они неудачникам.
  Кроме увлечения жениться на красавицах, Михаил имел пристрастие ко всяким новым штучкам будь то шариковая ручка совмещенная с радиоприемником или детская машинка с радиоуправлением. Свою любовь к такого рода устройствам он пронес через всю сознательную жизнь. В этом убедился Табуреткин обследовав квартиру давнего товарища.
  Квартира не напоминала жилище одинокого холостяка. Больше она походила на выставочный образец, приготовленный к продаже, или скорее к сдаче в наем, богатым квартирантам, привыкшим к комфорту. Комфорт создавался наличием большого количества различных электронных штучек. Кухня в этом отношение была показательна. Холодильник со встроенным телевизором, микроволновка, кухонный комбайн, хлебопечка, посудомоечная машина - расположились в ожидании работы, готовые выполнить любое желание хозяина.
  Хозяин не стал огорчать слуг своим не вниманием. Из холодильника на стол выложил нарезки колбасы и семги. В микроволновку отправил заготовку пиццы. Загрузил в комбайн какие-то овощи, ставшие вскоре свежим салатом. Традиционная водка в этом доме отсутствовала. На стол был выставлен дорогой коньяк. Привыкший к его употреблению, Мишка разливал помалу, как того требовал ценный продукт.
  Действие напитка отличалось от действия других алкогольных сборов. Он не бил по голове, как самогон Поликарпыча, не одурял, как дешевая водка, не валил с ног, как разбавленный спирт. Коньяк наполнял тело теплом, привнося в душу спокойствие и радость. Хозяин закусывал тонкими ломтиками лимона, порезанными электроножом, показывая культуру потребления аристократического напитка.
  - А помнишь, Борька купил коньяк и на закуску морской капусты. - Вспомнил Сергей случай студенческой поры.
  В те времена, в свободной продаже был только коньяк, пустые полки магазинов были заполнены консервами дальневосточных заводов. Табуреткин, живший у родственницы, не редко принимал участие в студенческих посиделках в общаге, в которой жил Мишка. Воспоминания были светлыми, отдавая грустью об ушедшей молодости.
  - Помню. А как пельмени в чайнике варили?
  - А пиво разбавленное?
  - А помнишь, у девчонок на кухне сосиски сперли?
  - Кого видел?
  - Ни кого.
  - Что так? Ты же там рядом обитаешь.
  - Не знаю. Как-то не пришлось.
  - Ну а ты как?
  Сергею, глядя на обстановку в которой жил друг, не хотелось казаться не состоявшейся личностью. Время плакаться еще не наступило - выпито было мало. Потому, он поведал историю последних дней, представ существом, призванным на служение во имя Высших целей. Но друг в высшие цели верил мало. Из рассказа почерпнул, что друг уволился с не интересной работы, развелся, и возможно находится в депрессии. От этого и ударился в религию и хочет окончить жизнь в каком-нибудь буддистском монастыре, разочаровавшись в традиционных верованиях.
  - Давай у меня оставайся. Брось дурью маяться. Найдем работу хорошую. Пока у меня поживешь, если хочешь, а потом сам, что купишь.
  - Нет.
  - Дело твое, но я тебе скажу, что из-за баб расстраиваться не стоит. Я ведь три раза был женат. И скажу, что одному намного лучше. Прогресс идет по миру. Баба для чего нужна? Варить, убирать, стирать. А сейчас это техника все делает.
  - А поговорить?
  - Ну о чем с ними говорить можно? О футболе? О положении в Ираке? О новом Феррари? Нет. С ними только: что приготовить на ужин; а ты проверил уроки; у всех шубы нормальные, а у меня... Говорить надо с гениями, с пророками, с богами.
  - Где же их взять?
  - Да ты что? Книг не читаешь?
  - Читаю.
  - Ну вот. Значит с умными людьми говоришь.
  - Поговорить понятно. Ну а основной инстинкт?
  - Какой?
  - Продолжение рода.
  - Ты наверное о сексе?
  - Не совсем...
  - Ерунда.
  - Это же инстинкт. Куда от него денешься?
  - Нет ни каких инстинктов. Однажды сижу в парке, пиво пью. Напротив компания мужичков, то же выпивают сидят. И тут по аллейке, аккурат между нами, такая герла шествует! У мужичков, чуть головы не свернулись. Все на нее таращатся, облизываются. Вдруг из далека звук такой своеобразный - рык машинный. Все головы туда. И что? На хрен им эта баба стала не нужна. Порш 911 - ему они отдали свои глаза и думы. Великолепие технической мысли завладело их сердцами. А ты говоришь - инстинкт. Вот тебе и инстинкт. Инстинктов у нас только два: что в себя положить, и что из себя выложить. Кладем еду, отходы выбрасываем. Только разными способами. И продукты переработки разные.
  Я когда третий раз развелся, решил - все, больше с бабами ни-ни. Но, как сам понимаешь, требуют выхода, эти сперматозоиды. Прямо рвутся наружу. К проституткам или где, как-то боялся. Любовницу заводить - то же не то не се. Онанизмом заниматься - вроде не пацан уже. Выписал по Интернету искусственную бабу. И что ты думаешь? Ощущения конечно хуже, но эффект тот же, что от живой. Только последствий ни каких. Но конечно - холодна, молчалива, да и резина есть резина. И стал я ее улучшать. Подогреватели куда надо вставил. Говорить научил, чтобы в нужный момент, нужные звуки, для одушевления так сказать. Над внешностью поработал. Но все не то... Пошли.
  - Куда?
  - В спальню. Покажу, что.
  В спальне, посередине, стояла большая двухспальняя кровать.
  - Вот! Это мой бизнес. - С гордостью представил Михаил, показывая на место для сна. - Произвожу. Заказы из Европы, Америки, Японии. У меня кандидаты и доктора наук работают. Есть даже один академик. Когда у них в институтах платить мало стали, к себе переманил. Потенциал-то научный, у нас огромный. И химики, и физики, и психологи, и электронщики, и программисты - всяких навалом. Смотри.
  Мишка нажал на кнопку, сбоку кровати. Один из двух матрацев, приподнялся, и сложился на второй. Из образовавшейся ниши, приподнялась странная конструкция: середину занимал женский профиль. Явно были обозначены вторичные половые признаки. Головы не было. На ее месте находилось что-то напоминающее маску для подводного плавания.
  - К ней прилагаются еще перчатки. В кровать встроен компьютер. Посмотри в окошечко.
  Сергей нагнулся к амбразуре. Ему зазывно улыбалась сногсшибательная брюнетка. Нельзя сказать, что это была Анжелика Джоли, но прототип просматривался четко.
  - Смотри. - Мишка проводил демонстрацию дальше. Он одел перчатку, и заглянув в окошко, начал проводить пасы пальцами. Фигура куклы стала меняться. Грудь уменьшилась, четче обозначился живот, ноги похудели.
  - Загляни.
  Табуреткин заглянул. Теперь ему улыбалась блондинка из страны восходящего солнца. Глаза у нее были голубыми. По возрасту ей нельзя было дать больше пятнадцати.
  - На любой вкус и цвет. Есть возможность для редактирования образов. При этом меняется и тело.
  - И часто покупают?
  - Не поверишь. Работа ручная, а заказов море. Думаю наладить конвейер. Для тех кому надоели типовые модели - есть возможность скачивать через Интернет дополнительные модули. Это еще бабки. У меня три программиста-надомника таких баб рисуют, закачаешься. Особым клиентам - особый подход. Наиболее реалистичные копии -звезды подиума и кино. С кем хочешь, с той и занимайся сексом. Один недостаток как видишь - поза одна, традиционная. Сейчас с японцами работаем. У них роботов покупаем, обделываем как надо, для более полного удовлетворения потребностей клиентов. Это на фабрике. А внутри у них что! Это тебе не просто дырка. Там и массаж, и электростимулятор, и специальная смазка, и направленный душ, и еще куча всяких приспособлений. В местном секс-шопе открыли демонстрационную комнату, первый раз бесплатно, а потом за деньги. Запись на три месяца вперед.
  - А для женщин то же делаете?
  - Делаем. Но с ними сложнее. Они любят ушами - с этим еще как-то справляемся. Запись ласковых монологов и так далее, а вот с эрогенными зонами сложности. У мужиков то она одна, а здесь и грудь, и ноги, и уши. Сложно. Но заказы есть. Скоро весь мир только таким сексом заниматься будет.
  - А как же дети?
  - Что дети?
  - Откуда дети тогда будут? Как людям род свой продолжать?
  - За это можешь не беспокоиться. Искусственное что-нибудь придумают. Без мамы и папы.
  - Как это?
  - Да просто. Будут отбирать генетически полноценных и выдающихся. В инкубаторах вынашивать.
  - Родится ребенок и не будет у него ни мамы, ни папы, ни дедушек и бабушек?
  - А зачем они ему? Это все предрассудки.
  - Вот ты родил человека. А воспитывать ты его умеешь?
  - Что значит воспитывать?
  - Не умеешь? Примером для подражания быть можешь?
  - Да.
  - Врешь. Не можешь. Развелся, его на попечение другого дяди оставил и в монахи решил определиться.
  - Не в монахи. В Учителя всего Человечества.
  - Брось. В Индии тысяча живых Богов живет. А уж Учителей несколько тысяч. Одним больше, одним меньше. Это для нас экзотика, а в мировом масштабе - пшик. Ты только представь: не будет больных детей, генетические болезни уйдут в небытие. Воспитанные в идеальных условиях, одаренные люди, станут населять Землю. Преступников не будет. Вопросы собственности канут в лету. Начнется золотое время человечества.
  - Не уверен. Всегда найдется женщина, которая родит сама. И кого она родит, еще не известно.
  - Это возможно. Скорее всего, таких будет несколько. Но это будет - капля в океане.
  Только это все ерунда. Это только начало. Тысячи, миллионы неполноценных, которые находят удовольствие в низменном понесут нам денежки. И вот на эти денежки мы будем создавать нечто Величественное. Идем.
  И Мишка потащил друга в другую, еще не исследованную комнату. Здесь было несколько, закрытых материей экспонатов. И только скрипка, стоящая на пьедестале из палисандрового дерева была открыта взорам.
  - Смотри. - Михаил запустил изделие. Находящийся между магнитов смычек стал выводить простенькие, но причудливые мелодии. Живая, с привкусом механики, мелодия заполнила комнату. Не смотря на присутствующую в мелодии искусственность, музыка на порядок была лучше извлекаемой устройствами для чтения си-ди. Но ей чего-то не хватало.
  - Ну как?
  - Искусственная музыка.
  - Согласен. Потому, что правильная. Заложены ноты и эта хрень четко по ним шпарит. Только это прототип, который в магазине купить можно. А мы делаем вот что. - И Михаил сдернул покрывало. Под ним оказалась так же скрипка. Здесь смычек находился так бы в железной руке. Михаил нажал кнопку. И вдруг полилась музыка. Это был каприз Паганини. Исполнение было безупречным. Музыка вторгалась в душу и заставляла плакать и смеяться.
  - Исполнение Когана. Кино видел, про Паганини. Мои ребята целый год изображение обрабатывали. Сначала научили эту железную штуку просто по струнам водить. Потом, играть по нотам. Затем в манере Великого музыканта. Композиторы пишут музыку, а музыканты делают из нее пищу для души. На компьютере все нюансы проработали - на сколько какая нота дольше или меньше от эталона звучит. Музыка - та же математика. Все поддается вычислению. Наступит время и богатейшие люди, будут стоять в очередях, что бы заиметь в свои поместья оркестры нашего производства. Ты только представь: первая скрипка - Коган, вторая - Спиваков, первый альт - Башмет, у рояля Рихтер. Вот это будет концерт. Потом возьмемся за театр. Трехмерные модели великих артистов, трактовки разных режиссеров. Качалов в одном спектакле со Смактуновским.
  - Так вокруг одни роботы будут.
  - Эх, старик. Да скоро мы все почти что роботы станем. Начинается новая эра - соединение кремния и биологии. Пройдет совсем не много времени и человек будет видеть мир новыми глазами, слушать музыку другими ушами, ощущать вкус с помощью искусственных рецепторов. Горизонты восприятия окажутся далеко за пределами наших представлений. Над тем, что мы считаем вершиной человеческого гения, будут смеяться.
  - И когда же это будет?
  - Не знаю. Может быть через пятьдесят, может через сто лет. Люди будут жить тысячу лет и я этому верю. Прогресс не идет, он стремительно мчится.
  - И как же это кто-то сможет прожить тысячу лет?
  - Могут органы менять. Будут выращивать из твоей же клетки и тебе потом ставить. Или замедлят с помощью лекарств или электронных штучек процесс старения, или вообще омолаживать время от времени будут. Вариантов много.
  - А как же мозг? Я слышал, нервные клетки не восстанавливаются.
  - Это ты слышал. А как на самом деле ни кто не знает. Да и вообще, можно будет весь мозг перекачать на кремневый кристалл и живи хоть миллион лет.
  - Это как на кристалл?
  - Как-нибудь.
  - Тогда это уже не человек будет.
  - Ну и что. Родится новая сущность, лишенная наших недостатков. Не будет голода и болезней. Не будет зависти. Не будет страха смерти.
  - А вдруг уйдет и что-то хорошее.
  - Уйдет. Без сомнения уйдет. Но ведь это будет уже не человек. Кстати. Ты ведь говоришь Новый пророк. А ты знаешь на чем основаны все религии?
  - На чем?
  - На человеческом эгоизме. Во всех религиях и идеологиях на первом месте не Бог или Великая Идея. На первом месте - человек. Это ради него Бог создал Землю, звезды, небо. А создав Homo Sapiens - только тем и занимался, что ходил вокруг и нянчил его. Все это чушь. Уж поверь мне на слово - мы не вершина эволюции. Мы очередная ее ступень. Вполне возможно, что мы вымрем, как вымерли до нас динозавры, питекантропы и саблезубые тигры. И я не вижу в этом ни чего ужасного.
  Может быть, что те, кто идут за нами уже живут рядом. Может быть это наши создания - наши электронные слуги. Возьми компьютеры. Они же считают, сочиняют стихи, пишут музыку. При этом лишены свойственных нам недостатков - не завистливы, не эгоистичны.
  - Они не сами сочиняют, а по заложенной человеком программе.
  - Ты видел, как сейчас программисты эти самые программы пишут?
  - Видел.
  - Ну и как?
  - Как, как... Руками. Команды всякие. Потом компилируют...
  - Сам ты компилируешь. Не известно, что там на выходе. Мы не знаем как работает наш мозг. А вдруг, эти самые железки уже знают на какой частоте и чем - магнитным полем, звуком или еще чем, на нас воздействовать, что бы мы их мысли за свои принимали. В их электронных мозгах информация, которая не в одну человеческую голову не влезет. А если и влезет, он все равно толку мало будет. Обработать ее он не сможет. Так что не известно - кто сейчас управляет миром, и по чьим законам живет.
  Они опять сидели на кухне. Еда была съедена. Коньяка оставалось много, но то ли хозяин был жадный, то ли считал что выпито достаточно, больше не наливал. За время разговора, алкоголь организмом был нейтрализован.
  - А ты первый раз в нашем городе? - спросил Михаил.
  - Первый.
  - Пошли, прогуляемся. Я заодно по делам кое-каким пробегусь, а вечером в ресторане поужинаем. Идет?
  - Идет.
  Друзья вышли на свежий воздух. Михаил жил в центре. Здесь, как и везде по стране, было царство магазинов и ресторанов. Многочисленные офисы располагались в отдельных зданиях и подвалах. Поток машин стоял в пробках. В парках дети и бабушки дышали выхлопными газами. Старинные здания, прятали свои украшения за рекламными щитами.
  Немного пройдя по широкой улице, друзья свернули в тихий переулок. Зашли в ближайшее здание. Поднялись на второй этаж. Михаил скрылся за дверью с надписью "Генеральный директор". Табуреткин остался в приемной, где обворожительная секретарша угостила его чаем, и села скучать за свой столик. На посетителя она не обращала ни какого внимания.
  Сидеть было скучно. В комнате, кроме стола секретарши, дивана для посетителей и меленького столика ни какой мебели не было. Картины не украшали стены. На журнальном столике отсутствовала периодическая печать.
  - Много здесь у Вас людей работает? - решил поговорить с секретаршей Сергей Сергеевич.
  - Нет. Сегодня двое.
  - А что так?
  - Больше и не надо.
  - А я подумал, раз есть генеральный директор, то должен быть и еще какой.
  - Нет. У нас только генеральный.
  - Работы много?
  - Нет.
  Секретарша была не разговорчивой. Вскоре, дверь открылась и Михаил позвал друга из этого не гостеприимного места.
  - Какое-то странное учреждение. - Поделился с другом Сергей Сергеевич впечатлениями.
  - Обычное. Мы им оптом нашу продукцию сдаем, а они уже дальше продают.
  - Секретарша не веселая.
  - Это не секретарша.
  - А кто?
  - Опытный образец.
  - Как это?
  - Так. Бывшая проститутка. Когда клиенты приходят, им "Виагру" дают. После этого они образец с нашей продукцией сравнивают, так сказать: "Почувствуйте разницу". Пока не один не отказался.
  - От чего?
  - От всего. И секретаршу испытают, и наши изделия. И всем больше нравиться второе.
  Около одного из офисов, Михаил остановился.
  - Подожди здесь. Я быстро.
  Он не обманул друга. Через пять минут вышел и уже ни куда не заходя, друзья отправились в ресторан.
  Подали меню. Увидев цены, Табуреткин начал нервничать. Это не ускользнуло от друга.
  - Ты не суетись. Ты мой гость, угощаю.
  Сергей Сергеевич, успокоился, предоставив Мишке самому выбирать закуски и выпивку. Постепенно зал стал заполняться посетителями. В основном это были люди одетые в униформу трудящегося бизнесмена - дорогой костюм, белая рубашка, галстук. Просто в рубашках или майках - соответственно времени года, наблюдалось мало. Женщин почти не было.
  - Интересный континент.
  - Обычный. Сюда в основном дела решать ходят. Закусить, выпить, заодно и о работе поговорить. Развлекаться в другие места хаживают. Но мне здесь больше нравиться. Кормят хорошо. Выпивка приличная. И ни кто по морде не даст - люди солидные.
  Сидевший за спиной Михаила, гражданин видно был здесь впервые. По большей части пил, изредка закусывая салатом. Табуреткин подумал, что этот может и по морде дать, но спорить с другом не стал, как оказалось в последствии, зря.
  Еда оказалась отменная. Пили опять мало, Мишка не стал вспоминать студенческие годы и напиваться как в былые времена. Развлекательной программы не предусматривалось, и Сергей уже думал, что встреча друзей завершиться сегодня, не как подобает случаю - в местном отделении милиции, но Михаил, расплачиваясь, успокоил:
  - Не могу на людях пить. Сейчас зайдем в супермаркет, купим водяры, колбаски, огурчиков. Напьемся, вспомним молодость. А там, на подвиги отправимся.
  Но обещанию сбыться было не судьба. Выйдя из ресторана, Мишка был встречен ударом направленным в лицо, и не кулаком, а монтировкой. Давешний гражданин, на которого Табуреткин хотел поставить в споре, оказался драчуном. Было заметно, что бил он впервые и не просто так. У Михаила была хорошая реакция, а у этого гражданина напротив, рефлексы были замедленны. Вместо лица, удар пришелся на руку. Монтировка выпала. Мишка осел от боли на асфальт. Второй удар пришелся уже по лицу. Но не подручным предметом, а кулаком. Сергей бросился на выручку другу, но опоздал. Охрана ресторана была более расторопная. Гражданина скрутили.
  Приехала милиция и скорая помощь. Мишку отвезли в больницу, Табуреткина в отделение, где он дал правдивые показания против хулигана, после чего направился наведать побитого товарища.
  Мишка лежал в палате один. На руку наложили гипс. Лицо забинтовали. Он дал Сергею ключи от своего жилья, наказал дождаться его.
  Придя в одинокую квартиру, попил чаю. Лег спать на диване. Его подмывало попробовать нахваленное чудо, но боялся, что не сможет скрыть следы преступления.
  В эту ночь ему снились резиновые женщины.
  
   Глава 20.
  
  Утром его разбудил звонок в дверь.
  На пороге стояла маленькая, очень худая и малосимпатичная женщина. На вид ей было лет тридцать. Очень светлые, явно крашенные волосы, закрывали высокий лоб. Не выразительные, почти бесцветные глаза, смотрели без интереса. Тонкие губы не были покрыты помадой. Косметикой дама не пользовалась.
  Это не делало ее живой, скорее она казалась искусственной, так как большинство женщин имело другой, созданный не только природой, внешний вид. Пудра, краски и помада делали их более загадочными и живыми. Заставляли мужчин исследовать, пытаясь угадать истинную внешность загадочного существа. Часто оказывалось, что оригинал был гораздо лучше, созданного воображением самой дамой, образа. Табуреткин всегда думал: " Почему женщины, что бы нравиться мужчинам, раскрашивают и одевают себя по своему вкусу, а не по вкусу существа, которому хотят понравиться?".
  - Я к Михаилу.
  - Его нет.
  - Скоро будет?
  - Не знаю.
  - Вы кто?
  - Я его друг. Сергей. - Представился Табуреткин.
  - Людмила. А где он?
  - В больнице. Вчера на него напал один хулиган. Руку сломал.
  Тут раздался звонок телефона. Звонил Мишка. Сказал, что его выписывают и просил зашедшую даму не отпускать.
  - Михаил звонил. Скоро будет. Просил подождать. Проходите.
  Люда прошла в комнату.
  - Кофе будете? - предложил он гостье.
  - Давайте.
  Сергей Сергеевич отправился на кухню. Приготовил кофе, нарезал бутербродов. Дама прошествовала за ним. Молча села за столик, придвинув предложенную чашку.
  - А Вы кто Мишке? - Сидеть в молчании было не удобно. Сергей решил завести светский разговор.
  - Сотрудница. Я у него психологом работаю.
  - Интересная работа?
  - Нормальная. Сейчас по специальности, что бы платили хорошо, не устроишься.
  - И как Вы ко всему этому относитесь?
  - К чему - к этому?
  - Ну к женщинам этим?
  - К искусственным? Нормально. Мне, например, идея даже нравиться. Это ведь только начало.
  - Что?
  - Построение нового общества. Общества одиноких индивидуумов. Я всегда была против стада.
  - Какого стада?
  - Любого: бараньего, козлиного, людского. Новая мораль идет на смену патриархальности.
  Раньше внешние угрозы заставляли человека жить в обществе себе подобных. Наступает время свободы. Люди, по крайней мере в развитых странах, не боятся : голода, холода, остаться на улице. От противоположного пола не ждут вечной любви, но готовы получить удовольствие от общения друг с другом.
  - А дети?
  - Раньше дети - это старость родителей. Остаться одному, когда нет сил - обречь себя на голодную смерть. Сейчас, это не так. Старики живут окруженные обществом. Их дети, уезжают в другие города и страны, мало заботясь о своих родителях.
  - Вот видите. Общество все же есть.
  - Идут железные помощники. Роботы будут смотреть за людьми. Человек будет жить в окружении железных слуг.
  - Ну а дружба, общение хотя бы?
  - Что бы общаться не обязательно сидеть друг против друга с чашками в руках. Я думаю, мы были бы более откровенны, если бы находились за сотни километров друг от друга и сидели за экранами мониторов, общаясь в чате.
  - Что же тогда люди будут делать? Детей заводить - в инкубаторах, работать - роботы, еду готовить, убираться - опять они. Даже удовольствия доставлять. Что человеку останется?
  - Творить. Будут рисовать, писать музыку, сочинять романы. Путешествовать. Найдутся те, кому воспитывать детей - удовольствие. Будут разгадывать тайны бытия, летать в космос. Да мало ли еще чем.
  - По одиночке?
  - И по одиночке и коллективом. Я же не говорю, что разъедутся по диким углам и будут жить среди железных слуг. Просто будет выбор - жить одному или в коллективе.
  - А любовь?
  - Вот тогда любовь и будет любовью. Люди будут стремиться друг к другу не от чеса в промежности, и не от планов на будущее совместное предприятие, а от желания быть друг с другом, как говориться - по зову души. Хотя я лично, в это не верю.
  Приехал Михаил. Оставив Сергея на кухне, коллеги удалились в кабинет, что-то обсудить. Но им не удалось пообщаться в спокойной обстановке. В гости заявились милиционеры. По их словам, вчерашний хулиган оказался жертвой Михаила и компании. Далекие от научного прогресса, оперативные уполномоченные, решили, со слов задержанного, что Михаил держит притон. Втянул в занятие проституцией жену этого несчастного, который и решился отомстить.
   Михаил такого поклепа не ожидал. Как-то связать свое детище с таким поворотом событий он не мог. Его попросили проследовать в отделение на очную ставку. Людмилу забрали то же. Сергея Сергеевича, трогать не стали, но предупредили, что бы был дома.
  Оставшись один, Табуреткин не знал, что ему делать. Правоохранительные органы преследовали его с самого начала пути. Он ходил из комнаты в комнату не находя себе места.
  Телефонный звонок вывел его из состояния глубокой задумчивости. Это был майор Андреев.
  - Здорово, Серега.
  - Здравствуйте, Владимир Петрович. Вы как.
  - Ни чего. Иду на поправку.
  - Как Вы меня нашли?
  - Ты же сам говорил, что у друга остановишься. Позвонил в справочную, мне номер и дали. Как у тебя дела.
  Сергей Сергеевич обрисовал ситуацию. Майор молчал.
  - Что мне делать? - Табуреткину нужно было направление, посыл к действию. К самостоятельности он был не готов с самого рождения.
  - Значит так. Твоего друга скоро выпустят. Думаю, на него ни чего нет. Сегодня побудешь с ним, а завтра едешь из города. Как бы тебя проверять не стали. Запомни: Деревня Ивантеевка. Километрах в пяти от нее есть закрытый санаторий "Солнцевский". Там директором мой друг - Пантелеев Леонид Леонидович. Скажешь от меня. Поживешь там недельки две. А я встану на ноги и приеду. Жди меня. До встречи.
  - До свидания.
  Разговор со старшим товарищем успокоил завтрашнего Учителя. Вскоре приехал Михаил.
  - Представляешь, этот придурок в наш секс-шоп ходил. Извращенец. Ему видите ли надо, что-нибудь домашнее. Слово клиента закон. Консультанты у него поинтересовались - внешность, фигура и так далее. Тот обрисовал, что ему нравиться. Он на кровать забрался, в окошко глянул, а там его собственная жена. Кто-то из программистов на пляже сфотографировал и в базу вставил. Что за люди пошли - им на выбор хоть Клаву Шифер, хоть Ксению Собчак, а им - домашнее подавай.
  - Все обошлось?
  - Пока да. Правда менты похихикали и решили провести следственный эксперимент. Приехали в офис, кровать опечатали. Хотят пришить - оскорбление личности. Но мои ребята по удаленному доступу все почистят, а эту бабешку так обработают, что этот мужик не докажет, что в базе его жена. Будет мекать - "Она, не она". Извиняться еще будет.
  - А я уезжаю.
  - Что так?
  - Да товарищ звонил. Надо ехать.
  - Куда звонил?
  - Сюда.
  - Как он телефон узнал?
  - В справочной.
  - Нет там моего номера. Хотя..., кто знает. Когда едешь?
  - Завтра.
  - Тогда сегодня напьемся! Надо. Жалко дебоширить нельзя. Подписку дал. Тогда будем сидеть и философствовать.
  - Согласен.
  Вечером они совершили задуманное наполовину. Напиться - напились, но разговор незаметно, превратился в вечер воспоминаний. Друзья вспоминали голодную и веселую студенческую жизнь. Попойки, экзамены, друзей, подруг, преподавателей.
  - Знаешь, Серега, я бы все свои кровати, деньги отдал, что бы туда вернуться. - подвел итог Мишка.
  
  Глава 21.
  
  До санатория Сергей Сергеевич добрался без приключений. Небольшая заминка получилась в деревне. Там все санаторий считали домом для умалишенных, у которых нет родственников. Но инцидент разъяснился и один местный мужик отвез туда Табуреткина за символическую плату, оставил не доезжая до места примерно километр. Дорога здесь была мало езженная. Видно народ не спешил отдыхать в столь чудном месте.
  Примерно через пятнадцать минут не спешной прогулки, Сергей Сергеевич был встречен солдатом с автоматом на перевес. Обычно, приезжая в санаторий, людей встречают с улыбкой. В этот раз диалог состоял из предписываемых уставу караульной службы фраз: "Стой. Кто идет?", "Пароль" и так далее. Табуреткин этого не ожидал, но вера в руководителя экспедиции была в нем сильна. Он отвечал, что ему нужен товарищ Пантелеев. Это повлияло на караульного. Слово "товарищ" и фамилия "Пантелеев" опустили дуло автомата. Он позвонил куда-то по телефону, после чего пропустил путешественника за колючую проволоку указав, куда необходимо следовать. Через пять минут Сергея Сергеевича встретил бородатый мужик, представившийся Леонидом Леонидовичем.
  - Мне звонил Владимир Петрович. Поживете у нас пока. Могу сказать, что это лучший в стране курорт.
  - Что-то не похоже. Колючая проволока, часовые.
  - Желающих много попасть без путевки. Приходится обороняться. - Он посмеялся.
  Подошли к стоявшему на пригорке домику. С высоты открывался красочный вид на живописную долину. Внизу лежал поселок. Архитектура была представлена одноэтажными домами, встречались и двух, трех этажные дома типовой, до военной, застройки. За поселком находилось большое озеро. В стороне стояли длинные, прямоугольные ангары.
  - Коммунизм построен. Идеи Чухче - в жизнь. - Обвел широким жестом округу Леонид Леонидович.
  - Как это? - Изумился Сергей Сергеевич.
  - Вы я вижу не в курсе. Это закрытый поселок - ЭКО Љ 4. Экспериментальный коммунистический поселок номер четыре. Начало строительства - тысяча девятьсот двадцать пятый год. В те годы, кто-то из вождей решил поэкспериментировать, думаю сам товарищ Сталин. Выбрали место, что бы и от цивилизации не очень далеко, но в лесу, тихо. Отобрали комсомольцев, из тех, что посознательней и объяснили задачу - на практике построить коммунистическое общество, что бы коммунисты всего мира могли приезжать и учиться, как надо жить. Первое время вход-выход были свободными. Многие шататься туда-сюда стали. Эксперимент под угрозой, так некоторые поселки потом в зоны превратились. Но этот закрыли, шляться запретили, конечно не строго, а так - внушением свыше. Стали комсомольцы жить обособленно. В этом здании раньше школа была, профессоров со всего союза свозили, местных учить. - Леонид Леонидович указал на здание, около которого они стояли.
  - Народ отбирали не глупый, скоро профессура оказалась без надобности, своих воспитали. Литературы много не привозили, в основном классики марксизма и технические книги. Стали поселенцы в собственном котле вариться. Условия тепличные. Даже во время войны не знали, что война где-то идет. Перешли на само обеспечение. Электростанцию, конечно не без помощи со стороны, построили. Лабораторные корпуса, мастерские, школу. Коровник, свиноферму. Сад посадили.
  Когда Сталин умер, думали прикроют, но нет. Хрущев идею поддержал. Брежнев то же. Когда демократия наступила, о нас как-то забыли - денег то отсюда не возьмешь. Так и живем.
  - И что, только те кто с первых лет здесь обитают.
  - Нет, почему же. Со стороны периодически люди приходили, из числа сознательной молодежи, так сказать. Новые идеи внести.
  - Много здесь народу?
  - Сейчас - больше двух тысяч, а начиналось со ста человек.
  - А я где буду жить? С ними?
  - Как хотите? Можете со мной.
  - А туда можно?
  - Даже нужно. Мир изменился. Будете маленькой каплей, которая их познакомит с новыми веяниями. Не известно, что будет завтра.
  - Не думаю, что могу с чем-то познакомить.
  - Ну и ладно. Не сможете, так не сможете. Схожу, позвоню. Кто-нибудь подойдет и устроит. Только просьба: много не болтать. В принципе, все уже в курсе о переменах в нашем обществе. Приемники сами понаделали. Особо ни за что не агитируйте. Ходите, живите. Захотите - работайте. Не хотите - так живите.
  - Хорошо.
  Леонид Леонидович, удалился в маленький домик, который стоял в стороне от ворот и в котором, по всей видимости, он и жил. Скоро к дому подошел молодой человек. Лицо было открыто, движения уверены.
  - Здравствуйте. Меня зовут Мартын. - Представился он.
  - Здравствуйте. Сергей. - Ответствовал Табуреткин.
  - Вы значит - новый испытатель эксперимента. Очень рад.
  - Что значит испытатель?
  - Внесение внешнего воздействия, для испытания правильности практической реализации теоретических заключений. Думаю, Вы нам не опасны. Идемте, покажу как живем.
  - Пойдемте.
  Пантелеев тепло попрощался. Табуреткин с провожатым спустились в долину. Встречавшиеся жители здоровались с вновь прибывшим, знакомились. Их было много, и вскоре Сергей Сергеевич перестал запоминать представлявшихся. Запомнил только одну девушку, назвавшуюся Эльбой, да и то скорее из-за странности имени.
  Машин в поселке заметно не было, хотя дороги - с хорошим, твердым покрытием были. Провожатый Сергея Сергеевича, ведя его по улицам, показывал, что где есть. Школа, детский сад, мастерские, гараж - Табуреткин сообразил, машины у местных есть, столовая, клуб - обычный набор для любого сельского поселения. Не было только магазинов, и это было не привычно.
  Мартын разъяснил о бытие в общине. Люди живут коллективами. Большое распространения имеют, так называемые шведские семьи, когда несколько мужчин живут с несколькими женщинами. Много и традиционных, моногамных пар. Есть любители уединенного образа жизни. По преимуществу это люди пожилого и среднего возраста. Основная масса обитает в общежитиях. При этом любой может менять место пребывания: вселятся в дом для любителей свингерства; занимать уединенное строение для одиночек; выбрать, свободную или с соседями, комнату в общежитии.
  Еще Сергей Сергеевич узнал, что детей здесь, воспитывают в детском саду и в школе. Там же они и живут. Матери только первое время приходят кормить и играть со своими малышами, а потом их передают на попечение к тем, кто нашел свое призвание в воспитании подрастающего поколения.
  Каждый волен жить как угодно. Однако, вести праздный образ жизни не дают. Если кто не работает, его убеждением, принуждают выбрать какое-нибудь дело.
  Питаются все в столовой. Желающие могут взять еду домой. Разрешается приготовление пищи и самостоятельно, но позволяют это делать только по праздникам или памятным датам.
  Когда обход был окончен, провожатый поинтересовался:
  - Ну, что - все понятно? Где жить будете?
  Жить Сергей Сергеевич решил жить как бы в одиночестве и в то же время с людьми. Ему предоставили комнату в одном из местных общежитий. Комната была светлая, чистая. Из мебели были кровать, стол, шкаф для книг, которых набралось штук пять, три стула. Из достижений прошедшего века наличествовал старый катушечный магнитофон. Телевизора в комнате не было.
  Обедать Табуреткин пошел в столовую. Кормили хорошо. Выбор был не особо велик, но любой мог найти себе блюда по вкусу. После этого прогулялся по поселку, знакомясь по дороге со всеми, мало запоминая имена. Все приглашали в гости и он ни кому не отказывал, хотя чем заниматься в гостях, если не пить алкоголь, не мог себе представить. Искупался в озере. Гуляя по окрестностям, зашел далеко в лес и наткнулся на табличку с надписью: "Не проходите дальше. Опасно". Решив не испытывать судьбу, и не выяснять в чем может заключаться опасность, вернулся.
  Вечером, за ужином, к нему подсел Мартын и глядя честными глазами поинтересовался:
  - Ну, что решили, где будете работать?
  Такого вопроса Табуреткин не ожидал так быстро. Цеха, мастерские и лаборатории он обошел стороной, как видно зря. Не желая гневить гостеприимных хозяев, ответствовал:
  - Где нужно, там и поработаю.
  - Вот и хорошо. Приходите завтра, как проснетесь и позавтракаете к третьему ангару. - Обрадовался Мартын.
  Поужинав, Сергей Сергеевич долго не мог понять, чего ему не хватает и поразмыслив догадался: в меню отсутствуют чай и кофе, к которым он привык за долгие годы жизни в цивилизованном обществе. Про себя он решил, хорошо, что не курит, а то бы была еще одна проблема. Утомленный впечатлениями, решил отдохнуть в одиночестве и почитать стоявшие в его шкафу книги не известных авторов.
  Содержание литературы его озадачило. Что-то подобное он уже видел, правда это были распространяемые свидетелями Иеговы журналы. Только ссылки были не на стихи из Библии, а на произведения классиков Марксизма-Ленинизма. Выйдя в коридор с одной из таких книг, увидел открытую дверь в такое же, как у него помещение и решил поинтересоваться автором произведения.
  В комнате на кровати лежал довольно внушительного вида гражданин с окладистой бородой и смотрел в потолок. Он был гол и ни сколько не смущался своего вида, демонстрируя свое не маленькое мужское достоинство. Извинившись, Табуреткин собрался ретироваться, но был остановлен хозяином комнаты:
  - Не стесняйтесь, заходите. - Товарищ накинул на голое тело халат и сел на один из стульев, предложив вошедшему другой.
  - Чем интересуетесь? - спросил он у Сергея Сергеевича.
  - Да вот. Взял почитать. Не знаете - кто написал?
  - Меня зовут Степаном. Давайте посмотрю.
  Он взял книгу. Открыл титульный лист.
  - Это наш писатель - Григорий. Он здесь не далеко живет. На втором этаже.
   - А он что книги пишет?
  - Да. Ели хотите, можете к нему сходить. Если дверь открыта, заходите не спрашивая, если закрыта, лучше не беспокоить.
  - Да нет. Сначала почитаю. А сегодня я видел табличку об опасности. Здесь, что опасно?
  - Где?
  - В лесу.
  - Нет. Это так. Опасен внешний мир. Вот предупреждение и повесили.
  - Понятно... У Вас дверь открыта была, а Вы голый. Я просто не подготовлен. Это почему?
  - Да все просто. Уже вечер. Если какая женщина хочет ночь с мужчиной провести, просто заходит и закрывает дверь. Так же можете на женскую половину отправиться. Увидите голую, значит не против. Я то не хожу, сами ходят.
  - Так просто?
  - А зачем усложнять?
  - Ну а если понравиться какая, а она уже с кем-то живет?
  - Подойдите, спросите.
  - И бить не будут?
  - Чего бить. У нас рукоприкладства не бывает. Что такого, если кому-то захотелось пообщаться с кем-то?
  - А вдруг у них любовь?
  - Любовь - это пережитки прошлого. Хотя симпатию не отвергаем. Да если и любовь. Вы же не что-то неприятное хотите человеку сделать? Вы же хотите ему удовольствие доставить. А если любишь, это по Вашему, то почему Вам должно быть плохо, когда другому хорошо?
  Логика в умозаключениях товарища Семена была железная. Табуреткин спорить не стал.
  - Спасибо за информацию. Пойду, почитаю. А у Вас, чего-нибудь наподобие инструкции, как тут жить, какие правила - нет?
  - Да такого у нас нет. Какие могут быть правила. Живи как хочешь, единственное, что бы другим не было плохо. То есть решил, например музыку послушать, а время уже десять вечера. Люди спят некоторые. Нельзя значит. А так, что хочешь то и делай.
  На следующий день Табуреткин отправился на работу. Ангар номер три оказался теплицей. Внутри была большая влажность. К изумлению Сергея Сергеевича, здесь выращивали не только традиционные помидоры и огурцы. На грядках росли и бананы, и ананасы и не известные ему экзотические овощи и фрукты. Работали одни женщины, которые были рады подспорью в виде мужчины. Он быстро втянулся в работу: носил навоз, таскал шланги, убирал сорную траву.
  Вечером, после ужина Сергей Сергеевич отправился на женскую половину. Его там ждали.
  
  Глава 22.
  
  Майор Андреев, не думал, что генерал заинтересуется потусторонними вещами. Настолько он далеким казался от всего не земного. Но тот, привыкший до всего доходить сам, вплотную занялся изучением скрытых возможностей человека. И чем больше узнавал о них, тем больше верил в свою звезду.
  Выписанный им из Москвы, один из подопытных института изучения человека при ФСБ России, уволенный там за ненадобностью, как не прошедший тестов на исключительность, теперь занимал особое место при высокопоставленной особе. Прибывшего по вызову майора направили к нему на исследование. Иван Ильич, так звали экстрасенса, долго ходил вокруг Владимира Петровича с рамками и без, после чего сделал малоутешительный вывод для последнего - тот находится под мощным воздействием сильной личности. Для генерала не было секрета - кто эта личность.
  Андреева до генерала не допускали. Тот, боясь так же попасть под мощное влияние, общался с подчиненным через посредника в лице Ивана Ильича. Экс экстрасенс часто морщил лоб, делал страшные глаза, в общем нагнетал обстановку и повышал свою значимость. На вопросы о дальнейших действиях отвечал уклончиво, ссылаясь на силу экстрасенсорных способностей, сталкиваться с которыми ему не приходилось. На третий день, решив видно, что действуя и дальше таким манером, можно потерять благосклонность власть имущих, он нашел выход.
  Майору сделали особую шапку. По внешнему виду она ни чем не отличалась от обычной, за исключением того, что была сделана из вплетенных в шерстяную нить тонких металлических проволочек. К шапке подходил маленький проводок, который заземлялся через обувь. Владимиру Петровичу было рекомендовано всегда находится в этой спецодежде. После этого экстрасенс долго совершал шаманский танец, виденный им когда-то по телевизору, и дал заключение, что теперь он не опасен для общения. Андреев решил подыграть ему, после сеанса округлил глаза и признался, что ни когда еще его мозг не был так свободен, как сейчас.
  Генерал встретился с майором.
  - Здравствуйте, Владимир Петрович. Извините, что втравил Вас в такое опасное дело. Впервые с таким сталкиваюсь. Но Родина Вас не забудет. - Заверил Кудрявцев, памятуя напомнить Родине о бойце не видимого фронта.
  - Что Вы, товарищ генерал. Это мой долг. - Майор сказал это со слегка туповатым лицом.
  В кабинете генерала были заметны изменения, произошедшие после последней встречи. Стол стоял, не как положено ему стоять - лицом к двери, а как-то боком. На стене, рядом с портретом президента, красовалась, какая-то картина из жизни китайских рикш. Произведенные в дружественной стране фигурки черепахи, лягушки и старца с посохом - заняли место чернильного прибора. В книжном шкафу нашлось место трудам Конфуция и гороскопам. Майор сделал вывод, что генералу осталось генеральствовать до приезда какого-нибудь московского гостя. Гости из столицы любили наезжать по осени, ко времени перелета водоплавающей птицы.
  - Ну, рассказывайте, как Вы? - поинтересовалось начальство у оперативного работника.
  Владимир Петрович, живо, с юмором и откровенно, допуская художественные приукрашенния, описал события последних недель.
  - К сожалению, конечной цели похода не знаю. Молчит. - Подытожил майор, дав понять, что ему еще необходимо вернуться.
  - Думаю, теперь Вам будет легче. Иван Ильич постарается.
   Генерал был доволен. Дал майору неделю на отдых в кругу семьи, за что тот его благодарил, в душе желая не получать такой награды. Отношения с женой складывались не лучшим образом, и бытовые проблемы, от решения которых он страдал, не вызывали в нем желания заняться ими. Но необходимо было соблюсти и правдоподобность перед Табуреткиным, который был оставлен в убеждении наличия у друга голеностопной травмы.
  Выяснив у коллег из далекого Новосибирска местонахождения Учителя, решил, что тому лучше подождать Владимира Петровича в вотчине его товарища по школе КГБ - Пантелеева Леонида Леонидовича. И под присмотром и на свободе.
  Когда-то, будучи молодым и не опытным, Владимир Петрович верил светлым идеалам коммунизма. Его заблуждение были искренни и не вызывали сомнения у высоких членов комиссии, которые предложили ему поучаствовать в одном закрытом эксперименте. Вначале он согласился. Ему обрисовали, что и где нужно делать. По простоте душевной, Андреев посчитал себя не подготовленным к столь высокой миссии, и был направлен в родной город. Теперь он жалел о тогдашнем своем решении. Согласился поехать в далекий край его друг - Леня Пантелеев. Связи друзья не теряли. Переписывались. Два раза тот приезжал в гости. Нанести обратный визит, Владимир Петрович намеривался в этот раз, а заодно и посмотреть, от чего отказался по молодости лет. Жизнь в коммунистической общине он рисовал себе радужными красками: красивые, умные, честные люди; труд на благо себе и другим; песни у костра; смеющиеся дети; преданные друзья и ни одного вруна или завистника.
  Отбыв неделю дома, он надел подаренную шапочку и кроссовки, сел в поезд и провожаемый Иваном Ильичем и супругой, отбыл в далекий Новосибирск.
  До Ивантеевки добрался на рейсовом автобусе. Здесь ни кого нанимать не стал, а по известным координатам направился пешком, зная, что закрытая территория находится не далеко. Оказалось, прибыл он очень даже вовремя.
  Оставленный на попечение самому себе в этом раю, Табуреткин ударился в разврат. Это для коммунистически развитого индивидуума жизнь в одном доме с несколькими женщинами - товарищеская взаимопомощь. Для человека не подготовленного, каким был Сергей Сергеевич - это была жизнь в малине, с постоянными оргиями. Не привыкший к внимаю лиц противоположного пола, здесь он как говорится, пошел по рукам, меняя сожительниц каждый день, а то и несколько раз за день. За две недели, что он жил в этом благодатном месте, успел побывать и в нескольких домах, где жили сторонники свободной любви. Прошел по многим комнатам женской половины общежития. Несколько раз склонил к радостям секса женщин на рабочем месте. От такого образа жизни похудел. Глаза стали бегающие. Вид имел не выспавшийся и больной.
  На убеждения Владимира Петровича, что есть Высшая Цель, есть Путь, обязанности перед человечеством, Табуреткин только тряс головой, и говорил, что его место здесь, среди простых и честных людей, живущих правильной и искренней жизнью. Майор не стал его переубеждать. Поняв, в чем истинная причина его не желания ехать дальше, решил подождать недельку, пока клиенту самому такое времяпровождение не надоест.
  Сам Владимир Петрович дальше дома своего друга, находящегося за пределами поселения, не ходил. С подопечным Табуреткиным общался тут же. О жизни колонии судил по рассказам Ленонида.
  Как понял Андреев из объяснений смотрителя колонии, люди здесь жили честные, трудолюбивые, но все же не далекие. Выращенные в тепличных условиях, они не взрастили не одного Пушкина, не было среди них и Канта; Чайковский, Толстой - не родились в этом обособленном раю. Конечно, пожить среди этих людей, что бы почувствовать братство и взаимопомощь, отсутствие зависти и злобы было бы не плохо. Но ехать для этого в такую даль не стоило, достаточно было посетить ближайшую, затерянную в поволжских степях деревню, что бы ощутить тот же дух, без налета искусственности, который присутствовал здесь. Знавшие за чем их здесь собрали, люди закрытого поселка старались оправдать возложенные на них надежды. Многое они делали против воли, что-то оправдывали высшими интересами, не желая признавать, что движимы низменными инстинктами.
  - За чем их здесь держат? - спросил Владимир Петрович друга.
  - Их здесь не держат. О них забыли. Все на полном само обеспечении, из вне ни чего не требуют, ни кому не мешают, толку от них ни какого.
  - А солдат на входе?
  - Это не солдат. Это мой сын. Когда знаю, что кто-то должен приехать, я его из деревни, из Ивантеевки выписываю. Он там живет. Жену я взял себе из этих, из поселенцев. Первое время, среди них жил. Она родила сына. Сама умерла. Там то же умирают, иногда нежданно. Ее похоронил, сам сына забрал и живу теперь рядом. За ворота без надобности не хожу. Они думают, что и при нынешней власти на них много надежд кто-то возлагает - модель, так сказать, идеального общества. Умру, и не знай, что здесь начнется. Я видимость - которая дает им право осознавать свою нужность обществу.
  - Может лучше сказать им правду?
  - Зачем?
  - Будут жить и не надеяться на кого-то. Своей собственной жизнью. Или клич по Руси бросить: "Коммунисты всех стран объединяйтесь!".
  - Понаедут старички, пообрубят корешки... Здесь другая жизнь. По взглядам на проблемы общества конца девятнадцатого века.
  - Так пора с этим заканчивать. Во всем мире тот этап прошли. Хиппи, свободная любовь, труд на благо общества - испытанно и забыто. Капитализм выпестовал их идеалы в своем обществе, пережил расцвет, последствия и похоронил. Как они столько лет живут такой жизнью?
  - Привычка. Созданные правила оказались жизнестойкими. По правилам и живут. Закрытая социальная система.
  Пока Табуреткин наслаждался свободной любовью без последствий, майор ходил по грибы и ягоды, просто гулял по лесу, отдыхая от суеты оставленного мира, оставляя на потом исполнения текущих планов. Это было так удобно, не думать о завтра, о котором ты мечтал, и перекладывать эти мечты на потом, обвиняя в отсрочке их претворения другого.
  Табуреткина на долго не хватило. Как и предполагал Владимир Петрович, медовый месяц не зря в народе ограничен тридцатью днями. Учитель Человечества вдруг вспомнил о своем предназначение и вышел в мир. Мир, в лице Андреева, упрекать высшее существо, не стал. На завтра решили отправляться в путь.
  Вечером, сидя на веранде гостеприимного дома, они обсуждали дальнейшие планы. Разговор был прерван низко летящем неопознанным шаром, по описаниям близким к НЛО - типа "круглый, светящийся, свистящий".
  - Что это? - задал вопрос в пустоту Табуреткин.
  - НЛО. Или опять у наших, что-то не срослось. - Ответил хозяин.
  - У каких, у ваших?
  - Не у ваших, а у наших. На космос которые работают. Может это спутник какой с орбиты сошел?
  - Не. Не похоже. Скорее НЛО.
  - Ладно. Мы сами НЛО. - Прервал обсуждение необычного природного явления Владимир Петрович.
  - Дело надо делать, а этим пусть специалисты занимаются. Ты не специалист? - спросил он у Учителя.
  Тот не стал себя зачислять в спецы по летательным аппаратам не известной конструкции. Тема была закрыта.
  На утро, попрощавшись с Леонидом Леонидовичем, они отправились в дорогу.
  
  Глава 23.
  
  Ивантеевка, состоящая из двадцати дворов, была заполнена людьми в форме и без. Лиц видно не было, они были спрятаны под масками противогазов. Путников заметили, окружили, и знаками сопроводили к бронетранспортеру. Затолкали внутрь. Здесь человек с открытым лицом, представившийся подполковником химической службы, объяснил, что они попали в зону радиоактивного заражения. Им выдали противогазы, посадили в машину и быстро отвезли в безопасное место, где они присоединились к зараженным жителям деревни.
  Деды и бабки, составлявшие контингент зараженных, во всем винили жителей закрытого поселка.
  - Кабы не эти греховодники, ни чего и не было бы. - Сокрушалась богомольная старушка, шептавшая время от времени христианские молитвы.
  Андреев не стал разубеждать коллектив в отсутствии связи поселенцев с космическими пришельцами, уяснив для себя, что о жизни в коммунистическом санатории, жители деревни знают не понаслышке. Он ожидал скорой встречи с только что оставленным другом, но того не привозили, и Владимир Петрович рассудил, что его или отвезли в другое место или просто оставили в покое. Окинув взором общество, не нашел и его сына.
  В небе послышался звук летящего вертолета.
  - Скоро отпустят. - Сделал вывод дед из местных, глядя в след удаляющейся винтокрылой машине.
  - Почему? - поинтересовался Владимир Петрович.
  - А всегда так. Сначала огненный шар. Потом приезжают солдаты в масках, затем вертолет и отбой тревоги. НЛО ищут. Покружит часа два, ни чего не найдут и нас опять в деревню отправят.
  - Часто так бывает?
  - Каждный год. Аномальная зона - будь она не ладна.
  Предсказания сбылись. Правда не через два, а через три часа всех погрузили в машины и отправили восвояси.
  - Опять без продуктов две недели сидеть... - посетовала богомольная старушка, когда солдаты уехали.
  - Как так? - Насторожился Андреев.
  - Дороги перекроют, что в деревню идут. Будут шар искать, что давеча пролетел.
  - И уехать от Вас нельзя будет?
  - Нет. Автобус, только через две недели пустят.
  - А до города далеко?
  - Тридцать два километра. Вот по этой дороге идти надо.
  Табуреткин ждал от руководителя экспедиции решения. Обратно идти в поселок ему не хотелось, остаться в деревне то же. Владимир Петрович постоял немного в раздумье и тронулся в путь. Сергей Сергеевич последовал за ним.
  - Завтра к обеду будем в городе. Надоело уже быть жертвой обстоятельств. - Объяснил свое решение майор.
  Пройдя километров двенадцать, решили заночевать в лесу. Разложили костер, перекусили. Усталые, легли около догорающих углей и быстро уснули.
  Табуреткину приснился сон. На белом, белом облаке, сидел мужичек-старичок. Его белая пушистая борода, завивалась мелкими кудряшками и своей белизной подчеркивала, свежее, не имеющее и намека на морщины, розовое лицо. Старичок улыбался. В его лучистых синих глазах читалась не прикрытая ирония. Он смотрел и молчал. Было хорошо и спокойно. Вдруг, не открывая рта, он заговорил:
  - Ну что, мил человек, умаялся?
  - Да, дедушка, есть маленько.
  - Ну, ну. Отдыхай.
  - А ты мне снишься?
  - Снюсь.
  - Хорошо.
  - Конечно хорошо.
  - А ты кто?
  - Бог.
  - А почему маленький?
  - А почему я должен быть большим?
  - Не знаю.
  - Ну не знаешь, а спрашиваешь.
  - А ты самый главный бог?
  - Единственный.
  - А как же другие?
  - Какие такие?
  - Ну как же: Аллах, Иегова, Иисус, Кришна?
  - Я единая ипостась многих проявлений.
  - Это как?
  - А так. Сначала нас не было. Потом нас стало много, а потом мы так долго жили вместе, что не заметили как стали одним.
  - И как давно?
  - Очень давно.
  - Две тысячи лет тому назад?
  - За миллиарды лет до рождения солнца. Это я помню, а когда и не знаю, точнее знаю, да ты все рано не поймешь. Да и не надо тебе. Ведь не надо?
  - Да в общем-то, не надо.
  - Ну и хорошо. Спи себе.
  - А Вы, в смысле ипостаси, какие?
  - Я добрая ипостась. А другие по-разному. Как припекут.
  - А кто припечет? Черти.
  - Чертей нет. А допекают люди. Живет человек, все у него хорошо. Нет начинает. То одно, то другое. Все им чего-то не хватает. Сказано же: " Не поминай имени бога твоего всуе". Послушает так какой, из нашей ипостаси и начинает дела вершить. При этом не со зла, а как просят так и делает. Просят денег к примеру. Ну он подразумевает, что их у данного индивидуума нет. Начинает указания давать по инстанциям, а там как записано так и делают - "Выдать, не имеющему средств к пропитанию, товарищу Пупкину, тысячу рублей." Ангел выясняет, что у Пупкина этого денег на пол Китая обожраться. Он их все в оборот, чтоб как записано было, то есть отсутствие средств к этому самому пропитанию, а потом уже тысячу прокормиться. Пупкин и не доволен.
  - И ты такой?
  - Нет, меня не поминают. Я Бог скрытый, и имени у меня нет.
  - А я думал, что Бога нет.
  - Зря. Я есть. И все мы тоже есть. Хотя может и хорошо, что не верил. Нам хочется смотреть на Вас и радоваться, да не получается. Сами себе делаете плохо. Вмешиваться приходится. Некоторые даже в человеческий облик перерождаются, дабы Вас научить как жить необходимо.
  - И что мне теперь будет?
  - За что?
  - За то, что не верил.
  - Ни чего не будет. Я тебя прощаю. И все Мы тоже.
  - Спасибо.
  - Не за что. Я вообще бы хотел, что бы ты научился без посторонней помощи обходится. Самостоятельно свои проблемы решать, без вреда другим конечно.
  - Постараюсь.
  - Сделай милость.
  - А сколько Вас, в смысле ипостасей?
  - Много. Многие уже на покое. Ты их не знаешь. Имена и не выговоришь. Да ведь Вы их и называли. Толком говорить не научились, а туда же молится. И Боги были под стать - Гы-Гы, Ио-оу, Жи-ши. Некоторые еще выходят на работу, в основном греки. Их помнят лучше и имена звучные. Но эти обленились. Как, что творить - отписывают по инстанциям и трава не расти. Всемогущие, те хоть проверяют иногда, что по их предписаниям сделано. Бывает Пупкиным их миллионы возвращаются. А эти ни-ни, так что лучше не обращайся.
  - Как же мы Вас назвали, если Вы родились за миллиарды лет до образования Солнца?
  - Родится - родились, а назваться - не назвались. Без имен жили. Это нас и сблизило. Одного позовешь, а отзываются все.
  - А судьба есть?
  - Есть, как не быть.
  - Значит, мы не можем ни чего сделать?
  - Можешь, почему не можешь. Что хочешь, то и делай.
  - Как же делай, если судьба?
  - А так. У тебя триста восемьдесят вариантов, а то и больше, одного и того же дела. Решил жениться, так у тебя огромное количество женщин, из которых ты можешь выбрать. То есть судьба жениться записана, а на ком выбирай. При этом остальная последовательность твоей судьбы меняется в зависимости от твоего выбора. Хотя, я не буду объяснять. Не хочу. Конечно стараемся, что бы Вы лучший вариант выбрали.
  - Это Надя - лучший вариант.
  - Конечно. Лучший. Сам подумай, кто лучше-то?
  - Маша...
  В мозгу усталого поэта, не ставшего таковым, вспыхнули воспоминания глубокой юности. Девочка в розовом платьице, груди на вырост, улыбка пчелы...
  - Ну и что бы с этой Машей ты делал?
  - ???
  - Вот то-то. Сам не знаешь, а еще возмущается. Жалко, конечно, что Вы мягкотелые. Нам бы парадокс какой.
  - Какой?
  - Да любой. Как парадокс появляется, мы его к себе.
  - А я буду?
  - Парадокс на то и парадокс, что его не предскажешь. Но, на предстоящие несколько лет, не будешь. Ладно. Спи. Пойду, твоему спутнику приснюсь.
  Дед испарился. Его место занял голый сосед по коммунистическому общежитию. Как не гнал Сергей Сергеевич его из своего сна, то не уходил. Строил рожи, подмигивал, зазывно кивал головой в сторону. Утром Табуреткин встал не выспавшимся и разбитым.
  Владимир Петрович был так же не в духе.
  - Какая-то чушь снилась. - Поделился он с другом.
  - Что такое?
  - Какой-то старик, на Деда Мороза похож, убеждал, что он Бог.
  - И мне.
  - Но я с ним не соглашался.
  - Патогенная зона. - Сергей Сергеевич выговорил с благоговейным трепетом. Андреев его слова подтверждать не стал, но и опровергать то же.
  Они наскоро перекусили и отправились в путь. Лес и прям был не совсем обычен. Деревья клонились к дороге. Вековые сосны, долженствующие тянуться вверх, извивались причудливыми узорами. Травы не было. Землю устилал толстый ковер иголок. Птиц не было слышно, как не было заметно следов лесных жителей.
  Отойдя на большое расстояние от ночной стоянки, они увидели в стороне от дороги странную троицу. На пеньке сидела старая бабка, про таких говорят - "карга". Рядом с ней находились две девицы, словно сошедшие с экранов телевизора, с программы посвященной матчу баскетбольных команд, где они выступали в группе поддержки. Заметив путников, они вскочили со своих мест и лихо стали отплясывать канкан, призывно зазывая к себе.
  - Что случилось, смотрите как машут. - Сергей Сергеевич кивнул в сторону троицы.
  - Что здесь может случиться? Пошли дальше. - Майор не хотел вляпаться в очередную передрягу.
  - Нет. Нужно подойти. Смотрите как просят.
  Андреев уже немного подустал, и поддался на уговоры Табуреткина. Они отклонились от маршрута, подошли к зазывалам.
  На пеньке сидела бабка, больше похожая на переодетого мужика. Перед ней, на расстеленной газете лежали сучковатые палки. Такие в большом количестве были разбросаны в округе и не привлекали к себе внимания. Девицы, видно решив, что свое дело сделали, спокойно уселись рядом.
  - Здравствуйте, добрые молодцы. Далеко путь держите? - Приветствовала их бабуся.
  - Здравствуйте. В славную деревню Карачарово, что под городом под Муромом, стопы свои направляем. Великие вести несем. - Сообразно случаю ответил Андреев.
  - Кто такие будете?
  - Славный Учитель Табу Ре Ткин и верный витязь его Ан Дре Ев. А ты кто такая?
  - Я Баба Яга, костяная нога, а это мои внучки - Огневушки-поскакушки. Купите палочки волшебные, в любом деле пригодные.
  - Куцые они у тебя какие-то. Не большой силы наверное. - Владимир Петрович, решил не втягиваться в балаган и развернулся, что бы уходить. Цирк он не любил, в аномальные явления не верил.
  - Сколько стоят? - встрял в беседу Великий Учитель.
  - Дешево отдаю. Десять рублей. Сразу видно знаток.
  Майор остановился, наблюдая дальнейший ход событий. Табуреткин взял одну палку, повертел в руках, понюхал, попробовал на вкус.
  - Обычные, сосновые. - Разочарованно проговорил он.
  - Отборные, сосновые! Самые, что не на есть натуральные. А я решила - знаток. Ошиблась значит. - Пригорюнилась старушка.
  - А как ими пользоваться?
  - Сначала купи.
  Деньги были не большие. Сергей отдал старушке требуемую сумму. Взял не очень сучковатую палку.
  - Ну, как она работает?
  - А вот тебе к палочке клубочек. Пойдешь за ним. Он приведет тебя к дому сестрицы моей, Бабусе Ягусе. Скажешь - от меня. Она и научит.
  Сергей Сергеевич начал понимать, что его надули. Привыкший к базарным и вокзальным лохотронам, он не ожидал встретить такого же развлечения в глухом лесу, в дали от жилья и людей. В таких местах больше верилось в сказочных героев. Видно череда мыслей обозначилась на его лице. Громкий смех потряс округу. Владимир Петрович смеялся от души, громко и долго. Он присел на корточки и держась одной рукой за живот, другой показывал на незадачливого покупателя. Табуреткин и правда выглядел смешно.
  Задорный и веселый смех не понравился продавщице. Она быстро завернула в газету оставшийся товар, развернулась и побежала в гущу леса. Ее молодые товарки приударили следом. По их движениям было заметно, что поспевать им было не легко. Не ожидавший такой прыти от старухи, Владимир Петрович перестал смеяться, будучи озадачен скоростью, с которой перемещалась троица.
  - Ну и дела... - только и вымолвил он.
  - Это же патогенная зона. Это и правду была Баба Яга.
  Майор сплюнул.
  - Ну и черт с ней. Может и не Баба Яга.
  - Нет. Это точно она. Вы НЛО видели?
  - Видел. Только это не НЛО - ракету испытывали, здесь первая ступень и приземлилась. Уж больно быстро военные среагировали - район оцепили. Сразу видно - готовились. Место глухое, под такие дела зарезервированное. Да и местные говорят - каждый год такое.
  - Ладно. С Богом во сне говорили?
  - Говорил. Но это сон.
  - Так и мне то же виделось.
  - Совпадение. Это же сон. Коллективное бессознательное.
  - А Баба-Яга?
  - Это не Баба Яга, а мужик переодетый. На выпивку с лохов собирает. Видел, как улепетывал.
  - Что же здесь лохи толпами шляются.
  - Видать шляются.
  - Нет. Есть такая пословица: "Одно непредвиденное событие - случайность, второе - совпадение, а третье - закономерность". Следовательно это - Баба Яга.
  - Логики не заметил. Только зачем тебе эта Яга нужна?
  - Как зачем? Она же клубок с собой забрала, как только Вы смеяться начали.
  - А клубок тебе зачем?
  - Узнать, как палкой этой пользоваться.
  - Зачем тебе это?
  - Как зачем? Взмахнешь эдак и все что нужно появиться.
  - И что тебе нужно?
  - Мало ли...
  - Пошли. Все равно старуха убежала и назад не вернется.
  Они вышли на дорогу и продолжили путь.
  - У китайцев есть такое проклятье - "Что бы все твои желания исполнились". - продолжил прерванный разговор Владимир Петрович. - А они я тебе скажу не дураки. Представь. Что все, что ты не захочешь, тут же появляется. На долго тебя хватит?
  Табуреткин не нашелся с ответом, только пожал плечами.
  - То-то и оно, что не на долго. Сколько тебе времени понадобилось, что бы бабы в любом виде надоели? Три недели?
  - Четыре.
  - Пускай четыре. Могу тебя заверить, что и машины, и яхты, и вилы, и дальние страны - надоедят очень быстро. И будешь ты со своей палочкой ходить как дурак, не зная что придумать.
  - Не надоедят. - Решил поспорить Сергей Сергеевич.
  - Надоедят.
  - Олигархам же не надоедают.
  - Для них это сопутствующий жизни антураж. Он им не интересен. Для них важен сам процесс добычи, а не результат. Потому они все имеют, а другие, типа тебя - только мечтают.
  Под ногами у Владимира Петровича хрустнула сосновая ветка.
  - Кстати, этих палочек под ногами - огромное множество. Может быть они все волшебные? - Задал он вопрос Табуреткину.
  - Может. И что?
  - А то. Все ходят и не один не подберет, потому как не знают для чего они нужны. Человеку к этой палке нужно приложить инструкцию по пользованию и список желаний. Тогда, думаю, станут поднимать. Да и то не все.
  Некоторое время шли молча. Лес поменялся. Сосны, как им и подобает тянулись вверх, под ними рос папоротник и другая трава. Щебет птиц наполнял округу. Кое-где виднелись следы зверей. Стали заметны вырубки. Андреев думал уже о чем-то другом. Видно было, что он хочет поделиться мыслями.
  - Мир изменился. Раньше надо было несколько лет работать, что бы стол особенный создать. Картины единицы рисовали. Книги не то что писать, читать не все могли. А сейчас исполнители ни кому не стали нужны. Нужны идеи. Кто творит новое - тот и нужен миру.
  Потому и социализм кончился. Пролетариат, стал не нужен, ибо это только исполнитель. Нужны изобретатели. Нет развития - нет будущего. Закон природы. Против него не пойдешь.
  - Наверное не природы. Природе что? Это только разумное существо такой закон могло придумать.
  - Какое существо?
  - Бог например.
  - Может ты и прав. Только закон - есть закон.
  - Интересно, а еще такие же законы есть.
  - Я думаю, еще есть закон многообразия.
  - Это как?
  - Это когда все разные. Разные мысли, разная одежда, разный разговор. Пораскинь мозгами - как ты думаешь? Как мыслишь?
  - Как все.
  - Все по-разному. Вот ты как?
  - ?
  - Ты думаешь словами. Слова в твоей голове русские, от того и мысли своеобразные. У нашего языка правил не много. Как хочешь, так и ставь слова. От того и действия не предсказуемые. Так некоторые - сплошным матом думают. Как думают, так и живут.
  Это еще одна причина гибели социализма. Тогда высшее руководство состояло из членов политбюро. А член у большинства ассоциировался только с половым органом. Потому и к власти большого почтения не было. До сих пор, особенно на провинциальном телевидении, депутатов Госдумы, "членами" зовут.
  Немцы или англичане, те по-другому. У них правила в языке присутствуют: сначала подлежащие, потом сказуемое. От того и живут по правилам. Так можно, так нельзя. Американцы то же по-английски говорят, но правила не соблюдают. Нация сборная, вот правила и нарушились. Потому на нас, русских, похожи. Что завтра натворят не известно.
  - Русские по-разному говорят.
  - Это как?
  - Одни окают, другие акают, третьи вообще напевают.
  - Что правда - то правда. От того одни - душа на распашку, другие к торговле, или как теперь говорят к бизнесу, расположены, а третьим все трын-трава, песни поют. Нет мы - парадоксальный народ. На карту посмотришь, к примеру США; два города - один Нью-Йорк, другой - Новый Орлеан. Почему одно название перевели, а другое оставили без изменения, ни один академик не заметил и не поинтересовался. По-русски написано, по-русски и думают.
  - А почему так?
  - Что?
  - Ну одни по-немецки говорят и правила у них свои, да и у нас - одни на о, другие на а, и правил меньше.
  - Сам подумай. Живет русский человек в волжской степи. Пространства необъятные. Видно далеко. Все друг друга видят и зовут - протяжно, громко. Летом работают, а пока зима полгода на печи лежат. Молчат. Думы думают. Другие в лесу всю жизнь проводят. А там как? - Ау, да ау. Да еще и вопросы в никуда: "Ты где?". В ответ - "Здесь". Полная сумятица в головах выходит. Говорят русские - ленивые. Не ленивые, а к ни к чему не обязывающей философии склонные. Больше половины жизни генетически предрасположенные ни чего не делать и пребывающие постоянно в раздумьях. Не все конечно. На юге не разговоры разговаривают, а словами как горохом сыплют. Привыкли спокон веков работать и летом и зимой. Немцы, да англичане - те индустриализацией испорченные. На производстве объяснять долго что-то станешь, с жизнью расстанешься. От того и речь четкая и правильная.
  - Нет. Если бы такой закон был - не было бы глобализации?
  - Почему? Как раз наоборот. Глобализация. Для того же. Китайцы и японцы теперь думают иначе. В их понятиях появились вещи, которые воспринять можно, только став немного европейцем. Русские, особенно дети, тоже стали думать по-другому. Эти Уау, Вау, Окей - заставляют воспринимать действительность иначе. Но мы не стали американцами. У нас остались: "мать твою так, эх ты, да пошел"... И Уау, Вау и окей мы употребляем не к месту. Так и будем всегда парадоксальным народом. Идей много, воплощений - ноль.
  Хотя работать стали не в полях с сохой, а на заводах. Производство изменит образ мышления... Но все равно - гены. Все наперекосяк. От того и машины делать не умеем. Привыкли лежать. Какое дело появляется - побыстрее от него избавиться хотим. Вот шурупы кувалдой и забиваем.
  Но в этом и наше преимущество. Мы способны выдумывать новое, как и американцы. Или все новое принимать для себя. Нарисует русский мужик такую хрень, да на пол пути бросит, а немец подберет и доведет до совершенства. Потому и глобализация и смешение языков. Соберутся все вместе и тогда что-то путное и получится.
  - Во сне дед говорил о парадоксе. Что если им стать - следующая ступень - приобщение к Высшим существам.
  - Может он и прав. От того русский народ и считает себя ближе всех к Богу стоящим. Парадоксов в нашем обществе немало.
  Они замолчали. Думая о своем, не спеша, брели по дороге.
  К обеду вышли к широкой трассе. Нежданно были приняты в попутчики водителем-дальнобойщиком. Тот, в силу обстоятельств оставшийся в одиночестве, боялся заснуть за рулем, и двое попутчиков, должны были сыграть роль охранной системы. Сергей Сергеевич и Андреев устали и были рады выполнять отведенную им роль.
  Водитель попался разговорчивым. Борясь с дремотой, он уже давно начал разговор сам с собой, и даже получив слушателей не мог остановиться и продолжал давно начатую тему. Слушая его Владимир Петрович, поймал себя на мысли, что пытается перевести поток слов мастера баранки в общепринятый лексикон. Выходила полная околесица, наполненная обозначениями интимных мест человеческого тела и их употребления совсем не по прямому назначению. Камазист делился сведениями из своей трудовой жизни. В переводе на общепринятый язык выходило что-то странное: " ... Эта половой член (употреблено в женском роде?) как даст мне не определенному места, используемому для полового акта. Я на половой член женщину, ведущую развратный образ жизни, чуть не умер. А эта половой член (употреблено в женском роде?) как пустится в развратные действия совершаемые многократно..." Для самого водителя, эта тирада содержала вполне определенный смысл. Андреев, перестав переводить поток слов на литературный язык, понял, что шофер рассказывал о замене ремня привода генератора, который оказался не качественным и порвался.
  К трем часам дня въехали в черту города. С дальнобойщиком попрощались. Первым делом посетили ближайший магазин и купили три бутылки водки. Затем последовали на железнодорожный вокзал, взяли билеты на ближайший поезд и уже через час наслаждались звуком стучащих в такт движению колес спального вагона.
  
  Глава 24.
  
  Пассажиры смотрели в окно и говорили. Разговоры вертелись вокруг бытовых тем и Учителю Человечества были мало интересны. Но артистическая наполненность бубнения расположившейся на нижней полке бабки, заставляла прислушиваться к разговору.
  - Я ей говорю, тихо, спокойно: " Ты Вера не права. Нина Петровна плохая женщина. Везде без очереди лезет, доброго слова от нее не дождешься, денег взаймы не дает." А она мне, таким противным голосом: " Что Вы, что Вы. Это такая прекрасная учительница. Она так хорошо понимает детей. Просто ей всегда не когда, денег у нее не бывает". Я ей опять так спокойно: "Нет, ты Мариночка не знаешь людей". А она сю, сю, сю. Нет, нет, нет. Спелись в общем. И как с такими людьми жить в одной квартире?
  Сидевшая против нее тетка кивала в такт ее словам. Своих соображений не высказывая. Выгорившись, бабка легла отдохнуть и мирно уснула.
  В купе заглянул гражданин.
  - В картишки ни кто не желает? - Поинтересовался он.
  Ни кто не вступил с ним в дискуссию. Приняв молчание за отказ, не стал настаивать. Только посетовал:
  - Зря. Время убили бы. Ехать вон сколько. - И пошел дальше, искать себе напарников.
  Сергей Сергеевич вдруг задумался. Ему часто приходилось слышать это распространенное выражение. Убить время это все равно, что убить часть своей жизни, все равно, что убить себя. А что значит не убить себя? Как жить? Мысли вертелись и не находили выхода. Вот он, когда смотрел телевизор, все подряд - это самоубийство? Ходил на работу? Читал книги? Для себя решил, что да. И выходило, что он мертвец, ибо жил не многие мгновения в своей уже не маленькой жизни, когда смотрел действительно что-то интересное, читал - умное, работал - с пользой.
  Вагон засыпал. Под стук колес и Табуреткин провалился в дрему.
  Когда почти все находились под властью Морфея, в соседнем купе зазвонил телефон. Владелец которого, по разговору молодой человек, долго, долго вел бессмысленный разговор с далекой Ларой, называя ее Киской и Лапой. Вся тема заключалась в том, что он едет и скоро будет, как он ее любит и что по приезде с ней сделает. Какой-то полу порнографический разговор был слышен во всех уголках вагона. Ни кто ему ни чего не говорил. Все то ли слушали, то ли спали. Человек убивал время, убивал себя.
  До Бийска добрались к утру. До конечной цели экспедиции оставалось доехать на автотранспорте, и идти пешим ходом. Андрееву и Табуреткину к дальним походам было не привыкать.
   В городе, Владимир Петрович, решил найти проводника до первой остановки - буддийского монастыря Совершенств. В его голове всегда был план, простой и действенный. Сергей Сергеевич во всем полагался на него. Выяснив, где находится ближайшее турбюро, отправились по указанному адресу.
  Учреждение находилось в полуразвалившемся одноэтажном доме, обшитом сайдингом и с пластиковыми окнами. Над единственной дверью висело две вывески: сверху - "Отделение партии поступательного развития", под ним - "Туристическое бюро "Совершенный отдых"".
  Внутри дома был большой коридор, в котором можно было найти две двери. На них указателей не было. Где что, спросить было не у кого и Владимир Петрович решительно открыл понравившуюся.
  В большой комнате, за обычными письменными столами находились двое бородатых мужиков. Больше они походили на туристов, чем на партийных деятелей. Майор не стал даже выяснять, туда ли они попали с порога объяснив что ему нужно:
  - Здравствуйте. Нам бы проводника.
  - Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста. Вам какого?
  - Знающего. До монастыря нам надо.
  - Так Вы туристы? Вам в другую дверь. Но там пока ни кого нет.
  - Не знаете - скоро будут?
  - Попозже.
  - Извините.
  - Ну что Вы. Можете у нас подождать. - Более пожилой и бородатый представился Николаем Ивановичем и предложил чаю.
  Владимир Петрович отказываться не стал, решив подождать в местном отделении не известной ему партии. Просто так сидеть было неудобно. Гость начал вежливый разговор, касающийся деятельности местных партийцев.
  - А что это у Вас за партия? Ни когда не слышал.
  - Конечно. О нас умалчивают. Боятся. Но люди узнают о нас и потянуться в наши ряды, что бы сделать всех людей счастливыми. - Стал делиться мыслями тот, что постарше.
  Очереди в коридоре не было. По заявлению партийца Сергей Сергеевич принял его за конкурента, ведь он так же решил всех осчастливить.
  - Как же Вы это хотите сделать? - заинтересовался Табуреткин планами Николая Ивановича.
  - Очень просто. Тысячи лет человечество жило в мире невежества. Всего-то лет двести как думать начали, и ста лет не прошло, как большинство читать и писать научились. Только, только из необразованности выползаем. Наук по человековедению нет нормальных. Социология, политология - дети новорожденные, экономика - дитя малое, психологии - еле, еле за сто лет перевалило. А прогресс? Прогресс на лицо. Хочешь быть счастливым? Будь им! Главное для человека, в конце концов - счастье. И нужно это счастье делать, делать самому для себя и своих близких.
  В чем несчастье всех пессимистов? А в том, что прожил мужик сорок лет, а своего предназначения не нашел. В детстве - я считаю, что семнадцать лет, прожитых под опекой добрых родителей - это детство, не знал товарищ, чем заниматься будет. Пошел в институт, который добрые люди посоветовали, а здесь свобода. К учению ни какого интереса - не интересна ему эта профессия, не он ее себе выбрал. Институт для него - глоток свободы. Да еще тут игра гормонов - молодость все-таки. И вот результат - молодой специалист, не склонный к труду по специальности с дитем и молодой женой на шее, влачит свое существование, постепенно старясь. Жизнь взяла его в оборот, воспитание сыграло свою роль, и он только и делает, что обеспечивает свое пропитание, что бы однажды в такое же ярмо впрячь свое любимое дитя.
  Вот ты скажи, скажи честно - ты правильно выбрал свой жизненный путь, знаешь для чего рожден на свет?- обратился Николай Иванович к Учителю Человечества.
  Тот задумался. Всю свою жизнь он только выполнял долг. Работа не нравилась, но ходил туда, что бы прокормить себя и семью; жену не любил, сына не воспитывал. Только пожал плечами, к явному удовольствию собеседника. Раскрывать свои планы по просвещению человечества не стал.
  - Вот я и говорю - не знает человек, что делать со своей жизнью.
  - А что делать?
  - Вопрос простой. Делать нужно вот что. Родился ребенок - необходимо провести анализ его склонностей и способностей. Уже в раннем возрасте можно выявить наклонности человека. Их и надо развивать. Психологи, социологи - пока не совсем развиты, но все же что-то да могут. Если честно, я бы детей от их родителей охранял. Забирал их в отроческом возрасте на общественные харчи, и делал бы из них счастливых индивидуумов.
  Человек в музыке живет - а ему математику преподносят. Он в формулах души не чает - а ему философию подсовывают. Да мало ли что. А ты узнай, что ему интересно, да это в нем и расти. Помаленьку, по капле - указывай путь жизненный. Пусть денег меньше, зато человек на работу ходить с радостью будет. Смысл у него в жизни будет.
  И жениться бы девственникам запретил бы. А детей заводить - только после пяти лет совместной жизни. Такой бы закон и издал - будь депутатом каким-нибудь. И чтоб ни каких квартир - машин, ни какого барахла до рождения детей иметь не разрешалось, и ни какого права наследования.
  - Вы коммунисты?
  - Нет. У коммунистов по-другому. Я просто так думаю. Разве справедливо - один с рождения обеспечен, другой с рождения обречен? А так - все ровны. Родился и в люди. Здесь тебя развили, способности твои определили и в жизнь вывели. Живи пять лет после обучения - отрабатывай потраченные на тебя деньги. Отработал, доволен определенной тебе судьбой - женись. Женился - детей заводи. Родился кто - получи жилье в собственность, расти ребенка лет до семи. Исполнилось отпрыску семь лет - отдай в люди. Путь другие воспитывают. Ведь здраво рассудить: какой из тебя воспитатель - если ты гайки на заводе крутишь, детей любишь только по фотографиям, и к педагогике ни какого рвения не испытываешь. Олигархи наши, да и королевских кровей товарищи - именно так и делают. Детей своих с раннего детства в престижные закрытые учебные заведения пристраивают. И все счастливы - и дети, и родители.
  - Да как-то ребенка своего не известно кому...
  - Почему не известно? Очень даже известно - профессионалам, которые знают не только чему их учить, но и как воспитывать. У тебя дети есть?
  - Есть. Сын.
  - Где он?
  - С матерью, в деревне.
  - Развелся?
  - Да.
  - Ты его не видишь?
  - Нет.
  - Вот и ответ.
  - Он же с матерью.
  - Не важно. Она, я думаю, так же как и ты не знает как его воспитывать, как способности развивать и какие. Со своей колокольни судит. От своего видения мира пляшет и неразумному человечку это видение навязывает. Не со зла, а по незнанию. Да и ребенок проблемы создает самим своим присутствием. Личную жизнь устраивать - проблема. Ни в чем не виноватое дитя, становится виновато во всех грехах. А еще есть такие, что детей для себя рожают. Что может быть большим грехом, чем воспроизводство себе подобного, самого близкого человека, только из-за страха остаться одному в глубокой старости, только ради того, что бы иметь в будущем подателя воды. И когда новый человек появляется на свет, бедная мамаша, понимает какой не благовидный поступок совершила, вызвав в мир, полный тягот и невзгод, это хрупкое существо. Рожая его и не зная кто это будет, рассматривала его как некую виртуальную сущность, отделенную от чувств и стремлений. Но живой он полон желаний. А если воспитание станет общественным делом, такого не будет.
  - Тогда и людей на свете не станет. - Встрял в диалог Владимир Петрович.
  - Люди будут. Воспитанные в нормальных условиях, к продолжению рода будут относиться не как стечению обстоятельств или давным-давно заведенному порядку, а как почетной обязанности - по уму и ответственно.
  - Дети и по обязанности? - Сергей Сергеевич не смог сдержать сарказма в голосе.
  - Конечно. Только по обязанности. Святой и почетной.
  - Не укладывается все равно в голове. И все равно - дом есть дом. Семья есть семья.
  - А почему ты думаешь, что где-то ему будет хуже чем дома?
  - Ну как же... Родители - есть родители.
  - Да, да. Все позволяют. Сначала избалуют, потом за проказы наказывают.
  - По телевизору видел тех у кого мать или отец алкоголики. Так и они домой хотят.
  - Это от того, что у всех есть дом, мама и папа. Живем в мире созданных предубеждений, боясь себе признаться в этом. Ребенку-то плохо в этом интернате не потому что там нет родителей, с определенного возраста даже домашние дети тяготятся присутствием своих отцов и матерей, а потому, что тетя в этом интернате не своим делом занимается. Не любит она детей, мама ее, всю жизнь детям в школе физику преподавала и отправила дочку свою в педагогический институт. А та по направлению в интернат. Ей бы чем другим заняться, а та в колею встала и тащится по ней. На детей - как на врагов смотрит и считает сколько ей государство за ее не легкий труд не доплачивает.
  Да ладно бы одна такая она была, их таких очень много. А дети которые в интернатах живут, видя детей домашних, комплектуют из-за существования непреложного закона, что должен быть дом и родители. Вбили им в головы пьяные мамы и папы, бабушки и тети из телевизора. И мечтают они не о своих конкретных мамах и папах, а о тех, которые своих детей балуют.
  Надо так делать - со всех брать, как налог - детские, столько-то процентов от зарплаты. Ребенок до семи лет в семье - родителям выплачивать детские. Именно выплачивать, и определенную сумму. Вот вам папа и мама на ребенка три тысячи. В конце месяца потрудитесь объяснить куда деньги, на ребенка выданные потратили - на стиральную машину, на книгу или на паровозик? Не умеете дитю условия создать - вот Вам последнее китайское предупреждение. Еще одно и ребенок Ваш раньше времени под защиту государства.
  - А вот Вы о праве наследования говорили. Кто же тогда наследовать будет?
  - Государство.
  - Нет, Вы все-таки коммунист.
   - А почему собственно?
  - Ну как же - все народное.
  - А сейчас чье?
  - Частное.
  - Сомневаюсь. Во всем мире правят акционерные объединения. Не буду спорить, их можно назвать частными, но отчасти. Ведь определенную долю имеют многие и потому такое предприятие можно считать находящимся в народной собственности. Только эффективность производства определяется не тем - принадлежит завод одному человеку или государству, а способностью руководства этим заводом управлять. Даже если командует хозяин (от папы наследство получил), а делать этого не умеет - и сам пойдет по миру и всех своих работников по миру пустит.
  Наступает новое время - глобализация экономики. Колхозом назови, агрохолдингом - а крестьянина, или как сейчас на западный манер принято называть - фермера, они сожрут. И какая-нибудь сеть гипермаркетов - мелкие магазинчики разорит.
  То же и в личном, чисто человеческом бытии - сколько детей-то у своих родителей воспитывается? Тридцать процентов - у матерей одиночек рождается, пятьдесят процентов - у разведенок, так что уже одного родителя у человека с рождения почти и нет. А в частных интернатах - по сути, в дали от родителей, сколько сей час воспитывается? Время, время - оно поставит все по своим местам. Хотите Вы того не хотите, а в сознании уже мыслишка бродить - как бы любимого сыночка в закрытую английскую школу устроить. И не думаете, что он в дали от дома окажется. Знаете, что там ему лучше будет, там и воспитают не в пример родителям, и образование дадут получше, чем в простой деревенской школе. Ведь хотите?
  - Не знаю. Не думал. Может быть Вы и правы. Образование хорошее дали, воспитали как следует. Дальше что?
  - Вырос человек - у него уже направление в жизни есть. Как ни хороши эти закрытые английские школы, но там дети богатых, которые детей растят, что бы им свои капиталы передать. Потому узконаправленное воспитание получается. Учат всему, но в голову, по большей части, все равно вдалбливают - как другими людьми управлять и капиталы преумножать.
  Мы же хотим в этих школах выяснять к чему у человека больший интерес. Есть ведь психологические тесты, развивающие системы. Что бы вышел человек в мир и знал - что ему интересно, к чему способности. И именно этому обучаться пошел.
  А для человека, чтобы быть счастливым, заниматься любимым делом - первое требование. Тогда он на работу с радостью ходить будет. Тогда и труд его больше пользы приносить будет - и ему, и обществу.
  Второе, без чего счастью не бывать - здоровье. А начинается оно опять с детского возраста. В наших школах детей кормить будут правильно, без всяких там чипсов и конфет. Закаливать, к физической культуре приобщать. О вредных привычках они и знать не будут. А там, как в детстве заложишь, так и всю жизнь человек здоровый образ вести будет. Привычкой станет, первой необходимостью. Значит, будет здоров.
  - А как же те, что от рождения больные? Их что сразу в пропасть сбрасывать? - вставил Владимир Петрович в разговор.
  - Хм. Нет, конечно. Больных и рождаться не будет. Медицина, генетика - уже не малые дети. Прежде чем завести ребенка будут родители в специальные центры обращаться. Я же говорил - это будет почетная и ответственная обязанность. И сейчас можно, да не идут. Часто дети, по не грамотности или лени родителей, не запланированные на свет появляются. От того и разводов много, что браки по залету. А если не разведутся, когда второго планируют, больше полом интересуются. Если первый мальчик, то значит нужно девочку и наоборот. Нет бы выяснить - здоров ребенок будет или болен чем.
  Наука далеко шагнула. За деньги не только пол, но и склонности к тому или иному ремеслу заложить можно, гениев по предварительной записи плодить или долгожителей. А можно и с тем и другим сразу. Будут люди - гениальные, здоровые.
  - Хорошо. Люди здоровые. Дальше что? Как Вы любовь понимаете? Многие говорят - без любви и счастья нет.
  - Если Вы имеете ввиду любовь супружескую, то и это должно регулироваться. Есть любовь по глупости, есть по уму. И ту и другую можно под контроль поставить.
  - Как это любовь и под контроль?
  - Если человек по-глупому влюбился - увидел, сразу в обморок. Не могу, мол, жить без нее. Что же. Женись, если она не против. Но давайте сначала разберитесь: сколько жить вместе будете, и что из этой жизни выйдет. К психологу, сначала. На совместимость провериться - как жить дальше будете; детки какие у Вас будут: умные и здоровые или вообще ни каких не будет. Любовь вещь не вечная, через два года проходящая.
  - Не подходят они к примеру. Но жить не могут друг без друга. Что запретите жениться? Тогда они точно счастливыми не станут. И на работу свою любимую наплюют.
  - Ни в коем случае. Пусть женятся и живут как хотят. Но без детей. Издать закон - детей заводить только под присмотром медперсонала и не ранее чем через три года совместного проживания. А еще лучше, уже сейчас озадачится - девочкам, например в шестнадцать лет - всем к гинекологу и что бы ни какой беременности лет пять минимум.
  Ну а если разведутся, второй раз по уму любить уже будут.
  - Как это по уму?
  - А так. Захотел, к примеру, молодой человек жениться или женщине замуж не в терпеж - одиночество им надоело. Приходят они в специализированный пункт по подбору спутника жизни. Проходят тесты, медицинскую комиссию, фотографируются. И ни кто у них не спрашивает, какого спутника жизни они хотят. Данные обрабатываются. Им только результат. Конечно не единичный. Пусть знакомятся. С кем-то найдут общий язык и в будущее вместе.
  - Каждому садисту по мазохисту?
  - В том числе.
  - Ну а с экономикой как? По Вашему - все общее опять? - Владимира Петровича интересовали больше материальные проблемы.
  - Не все. Если мелкое производство - можно и частнику отдать. Многие хотят эксклюзивные вещи иметь - пусть для них единичные экземпляры и делают. А вот добывающие компании, заводы крупные - это в руки общества. Поток наладить проще на крупном производстве, и продукция дешевле, и на новые разработки силы и средства найдутся.
  - Просто Вы не знаете, как сейчас делается.
  - Как же по Вашему.
  - А по нашему, просто вызывает хозяин к себе этого менеджера, которого он своим предприятием поставил руководить и говорит: "Вот тебе Джон, у нас больше Джонов большими компаниями управляет, мой завод. За год ты должен мне прибыли - десять миллионов. Все остальное твое". То же самое как хозяин "Газели", что у Вас в городе по маршруту бегает. Пятьсот рублей за день хозяину отдай, а остальное себе. Смысл один, разница в суммах. Так, что этот Джон, думает как себе побольше урвать, но и хозяина не обидеть. План есть план. Не будет выполнять, его с этой работы попрут и на другую не примут. Он уже привык по утрам ананасы с икрой кушать. А потеря утренних ананасов это не то, что потеря колбасы к хлебу. - Закончил Владимир Петрович.
  Сергей Сергеевич вспомнил свою прошлую работу. Компания принадлежала пополам нашим олигархам и американским акционерам. Читая, выпускаемые компанией журналы он понимал, почему погиб социализм. В этом периодическом издании красочно описывалось, как хорошо живется работникам. Видно перешедшие на работу в новую редакцию из газеты "Правда", журналисты в своих статьях исправляли слова "Родина" и "Партия" на "компания" и "акционеры", пускали в печать. В журнале говорилось о том же, о чем писали в коммунистической прессе. О росте производства, о строительстве жилья для рабочих, о заботе руководства о сотрудниках и даже о корпоративном единении. От этого душу и разум тошнило. Хотелось дать в морду ближайшему руководству и написать заявление об уходе. Но в городе зарабатывать на жизнь можно было только на этом производстве и он просто перестал читать, раздражающий его нутро, печатный рупор хозяев.
  В это время в коридоре послышались шаги.
  - А вот и наши соседи. - Проговорил Николай Иванович, указав на стенку. Но он ошибся. Видно по партийным делам заходили редко, так как стук в дверь его явно обескуражил.
  - Да, да. Заходите. - Пригласил он неизвестного товарища. Стучащимся оказался капитан милиции.
  - Здравствуйте. Прошу следовать за мной. - Пригласил он компанию.
  - Мы не здешние. Мы в турбюро. - Запротестовал, было Андреев. Но ему объяснили, что если в турбюро, то обратно отвезут на машине - только выяснят личность. Это не понравилось майору, но протестовать он не стал, надеясь на безупречность биографии.
  Милиционер обманул. Из отделения их выпустили, но обратно на машине не повезли. Отпустили их не одних. Вместе с ними вышел и давешний товарищ Николая Ивановича, который в разговоре и агитации участия не принимал.
  - Все. Накрылась шарашка. - Объяснил партийный работник незадачливым туристам.
  - Могу я проводить Вас до монастыря. Естественно не бесплатно, но на своей машине до ближайшего населенного пункта и с личным снаряжением. - Предложил он путникам.
  - Сколько возьмете? - поинтересовался руководитель экспедиции.
  - Не могу себя обидеть, тысяча в день. За меньшие деньги может кого и найдете, но удобств будет на много меньше. - Растягивая "на" и "много" пообещал он туристам.
  Владимир Петрович согласился.
  - Тогда выезд назначаю на завтра, а сегодня приглашаю в гости.
  - А Вас как звать? - поинтересовался Сергей Сергеевич.
  - Виктор. Виктор Павлович Савлов.
  Компания направилась за проводником.
  
  Глава 25.
  
  Вечером, сидя в благоустроенной квартире Виктора, путешественники выяснили, что он не совсем местный. Точнее, когда-то жил в этом городе, но не найдя подходящей работы отправился десять лет тому назад в столицу за большими деньгами. Там встретил своего бывшего одноклассника, который, волею случая и личных качеств, занимал депутатское кресло. Депутат обрадовался встрече с другом детства и устроил его на не пыльную работу, по совместительству сделав своим помощником, объяснив, что свои люди везде нужны. Одноклассника он считал - своим.
  Обжившись в столице, заведя хорошие связи, Савлов не помышлял оставлять насиженное место, но тут к депутату-земляку приехал этот Николай Иванович. Что он рассказывал и в чем убеждал Васю, так звали одноклассника, для Виктора осталось загадкой. Но депутат и партиец, выслушав провинциального мечтателя, решил его не огорчать не вниманием, и отправил своего человека присматривать за новым членом партии на малую родину. Вот хозяин квартиры и жил здесь уже около года, отправляя в Москву отчет о работе руководителя местной парторганизации над новой партийной программой.
  Как оказалось, Васины товарищи, посчитали такие его действия не товарищескими. Кто-то почитал это подрывом партийного единения и пока партия не раскололась, его из своих рядов выгнали, да еще завели на него уголовное дело. Директива, пришедшая с верху, обязала местных следователей, проверить деятельность местной парт ячейки, на предмет противоправных действий. Руководителя, Николая Ивановича задержали до выяснения, а его помощника отпустили. Так, что он находился на жизненном перепутье.
  - Ну а Вы - буддистские странствующие дервиши? - поинтересовался он у гостей. - В монастырь решили податься?
  - Да нет. - Быть правдивым не ко времени было в характере Учителя Человечества. Пока Владимир Петрович обдумывал, что ответить проводнику, тот решил рассказать о своей исключительности. Андреев решил пустить все на самотек. Посчитав Виктора пройдошным малым и надеялся использовать это его качество в своих дальнейших планах, которые начинал обдумывать. Табуреткин меж тем рассказал об урочище Ооара, про пещеру святого Дыына, про камень в форме медведя. Слушая его, проводник кивал головой, делая для себя какие-то выводы.
  - Возьмите и меня с собой. Я то урочище хорошо знаю. Вот про пещеру врать не буду, а о камне том слышал. - Попросился Виктор.
  - Сколько эта дополнительная услуга потянет? - поинтересовался майор.
  - Ни сколько. Из чистого интереса.
  - Ну что возьмем? - для проформы поинтересовался руководитель экспедиции у Сергея Сергеевича, заранее зная ответ.
  - Возьмем. - Ответствовал тот.
  На следующее утро, команда выехала в поселок Бай-Тал.
  Всю дорогу Виктор делал предположения о судьбе своего московского друга. Он то начинал рассуждать о наступившем времени, считая его повторением прошлого опыта, периода НЭПа.
  - Двадцать четвертый закончился тридцать седьмым. И сейчас то же самое начинается. - Убеждал он себя и других. - Вот увидите. Дали разгуляться, обеспечили народ едой и шмотками. Теперь гайки закручивать будут. Конечно не те времена, но нынешние если не Колыму осваивать, то в Лондон постепенно все съедут. - Рассуждал он об олигархах. - Не может быть, что бы раньше, в КГБ, своего полковника на вшивость не проверили. Да еще перед поездкой в Германию. И партию их, "медвежью", явно гбисты создавали. Взяли КПСС, идеологию выкинули, все остальное оставили и вперед, править народом. И развал союза, и августовский путч, все они придумали. Теперь начнут все назад заворачивать. Абрамов почти все сдал. Я так думаю не видать ему за свою "Свифтнефть" бабок, как своих ушей. С Сахалина всех выживут.
  - А с нами чего поехал? - вернул его к действительности Владимир Петрович.
  - Есть планы. Дойдем до места расскажу.
  - Ведь не веришь, что Табу Ре Ткин пророк.
  - Не верю. Но пророками не становятся. Пророков делают. Думаю придем на место, а там кроме козьего говна ни чего не найдем. Это и будет пророчество. Сам дурак - называется. Вот здесь я предложение и сделаю, от которого Вам не легко будет отказаться.
  Хотя монастырь в который едем - загадка. Во всякую небесную чушь я конечно не верю, но здесь явно что-то не чисто. Ведь про этот монастырь все знают, а паломников не видать. При Сталине почти всех разогнали, а о них почему-то забыли. На картах его не обозначили, ни в одном справочнике не прописали.
  Вскоре были в Бай-Тале. Оказалось, что проводник в данном поселке имеет недвижимость в виде добротного пятистенка, доставшемуся ему по наследству от бабушки. В нем и переночевали. Утром следующего дня, взяв захваченное из города снаряжение, выдвинулись пешим ходом к монастырю.
  Путь лежал по мало привлекательной гористой местности. Растительность практически отсутствовала. Редкие деревья и кустарники больше раздражали, чем радовали. Но идти было легко. Воздух был чист, а небо ясно.
  Горная дорога вскоре сузилась до размеров тропы. Идти стало труднее.
  - Не радостные здесь места. - Поделился впечатлениями Владимир Петрович.
  - Зато безопасные. - Ответствовал Виталий.
  - Что же здесь безопасного?
  - В случае ядерной войны, наиболее безопасны места в гористой местности, вдалеке от промышленных центров.
  - Да сейчас вроде спокойно. О ядерной войне ни кто не помышляет.
  - Это Вам только кажется. Как говорится: "Если в спектакле на стене весит ружье, то оно обязательно выстрелит". Если есть ядерные арсеналы, то они когда-нибудь да будут применены в дело. Это я гарантирую.
  - Почему же это они будут применены? Мы что будем с Америкой воевать?
  - Дело не в Америке. Человечество со времен своего сотворение живет, как жило. Ценности остались неизменными. Еда, зрелища и бабы. Тот кто нас создал, если таковой имеется, глядя на такое безобразие, обязательно решит что-то поменять. И нет лучше способа, чем генетические мутации. А для них лучше всего покрыть Землю радиоактивным покрывалом. Все не помрут. Кто-то останется, но генетически мутирует. Это будет новая раса, новое человечество. Даже мы, скорее всего результат генной инженерии. Может быть инопланетяне, что-то изменили в генах обезьян и улетели оставив нам шанс измениться; может матушка природа постаралась, выплеснув радиоактивное нутро в месте жительства древней обезьяньей стаи - это если нет Бога.
  - Так если Бога нет, кто тогда распорядиться атомные бомбы использовать, что бы, как Вы говорите нас изменить?
  - Сам процесс исторического развития. Великое Над Нами. И тогда не будет лучше места, что бы дождаться естественной смерти, чем эти горы.
  - В таком случае не обязательно ядерное оружие использовать. Можно метеоритом в Землю кинуть. Результат тот же. И возни меньше.
  - Нет. Метеориты уже кидали. Результат как раз не тот. Гибель всего и ни какого прогресса. Ядерное оружие в этом плане - гораздо мягче и направленее действует.
  - Ни чего сделать нельзя? - Табуреткину было интересно.
  - Если только человечество найдет для себя занятия отличные от нынешних.
  - Но ведь мы летаем в космос, люди не убивают друг друга просто так, как было раньше. Бетховен, Кант, Христос - наше оправдание перед Высшим.
  - По моему, люди были любопытны всегда. Звезды всегда представляли для них интерес. А убийство ради интереса, сменилось просто дракой. Те же зрелища, пусть не такие жестокие, но они не перестали быть зрелищами.
  Если говорить о музыке, то это для Вас она - божественные дуновения. Мы слышим звуки, гармония которых определяется их длительностью и частотой, рассчитанных именно на человеческое восприятие. Для каких-нибудь инопланетян музыка это взрыв сверхновой, который длится не одну тысячу лет и вызывает во всех уголках Вселенной отклик в виде катаклизмов. Мы меряем звуки секундами и мгновениями и кто-то годами и тысячелетиями.
  А Великие Истинны Христа или какого другого мыслителя - временны и не долговечны, в бесконечном течении времени. Они не изменили самой сути человеческого бытия. Боги умирают вместе со своими истинами. Уже нет Исиды, Зевса. Канули в лету Ярило и Велес. И христианство падет. Уже сейчас, многие откровения Христа являются анахронизмом. Люди не убивают других не потому, что такую заповедь им дал Бог, а потому, что это стало противоестественно их природе. И к другому относятся с теплом, так как у них есть потребность делится. Они от этого тащатся, на своих вечеринках, когда делают взносы во всякие благотворительные фонды, и усыновляют детей из голодной Африки, или приводят в свою семью больных СПИДом и даунов. Им это в кайф. Они без этого несчастны. Христос сыграл свою роль, но он уже устарел. Человечеству нужен новый Бог или хотя бы пророк. Но сможет ли он изменить человеческое естество? Я сомневаюсь, хотя и не хочу умереть от радиоактивного заражения.
  При этих словах, Табуреткин подумал о себе. Виктор, увидев лицо Сергея Сергеевича, улыбнулся.
  Тропа оборвалась провалом. Вот только что была, и вдруг ее не стало. Путешественники стали осматривать местность в поисках окольного пути. Метрах в пятидесяти от провала, в стороне, они обнаружили спускающуюся вниз еле заметную тропинку. Решили идти по ней, а там как придется.
  Путь заканчивался не звериным водопоем, как предполагали туристы, а человеческим жильем. Внизу, на берегу быстрой горной реки, стоял маленький, кособокий домишко. Около него, у костра сидел лысый и голый гражданин импозантной наружности.
  - О, путники. Приветствую я Вас. К вершинам горным собрались Вы видно. - Гражданин, судя по высказыванию, увлекался литературой прошедших времен, говоря высоким слогом.
  - Нет, уважаемый, мы не к вершинам. Мы в монастырь идем.
  Услышав, про монастырь абориген заскучал. Видимо хороших воспоминаний о паломниках его мозг не сохранил. Пауза в разговоре затягивалась. Становилось не ловко. Желая разрядить обстановку, Владимир Петрович представил всю компанию. Гражданин так же назвался:
  - Полоний Александрович.
  - Давно здесь живете, уважаемый Полоний Александрович?
  - Двенадцать лет.
  - По этическим соображениям или так?
  - По этическим.
  Тяжесть прошлых ошибок давила на хрупкую душу отшельника. Люди в этих местах бывали не часто. Что бы не забыть языка, часто читал. Но литературы было не много: один том Шекспира и две книги из жизни древних греков, написанных ими же и переведенных в царское время. Приход очередной партии туристов, вызвал в нем волну покаяния, которую он и обрушил на пришедших:
  - Двенадцать лет. Один, среди этих опостылевших скал. Питаюсь рыбой да зверьем. С людьми вижусь редко. Раз в год или туристы какие забредут, по горам полазить, или как Вы - паломники.
  - Вы им достопримечательности показываете?
  - Туристам да. А паломникам не интересно ни чего. Тем быстрее к истинам приобщиться надо. Да как приобщится, не увидев мест, где эти истины рождаются? Я и Вам предлагаю, давайте сначала на Ак-Оюк поднимемся. Три тысячи шестьсот с лишним метров. Красота открывается неописуемая. Пойдете?
  - А пониже нет. Я высоты боюсь. - Пошутил Андреев.
  - Напрасно смеетесь. Уж лучше в горы, чем к монахам. Я почему здесь живу двенадцать лет? Вы как раз двенадцатые будете, желающие к ним попасть. Я то же в компании таких же туда отправился. Шли себе шли, тут бац - обвал. Всех и положило. Я один остался. Пробовал назад. Заблудился. Набрел на эту избушку. Зиму пережил, тут гости пожаловали, истины искать. Я с дуру решил с ними, думаю все равно хотел на монахов посмотреть. Пошли. И эти сгинули, кто в пропасть упал, кто так, ни известно куда делся.
  Испугался я к людям возвращаться. Думаю, приду, спросят - что да как. Не вытерплю, расскажу все как есть, на меня всех и спишут. Еще год прожил в одиночестве. Следующим летом опять прутся. Я уж не пошел, так они прямо перед моими глазами все как один в речку упали и потонули.
  В тот же год нормальные туристы были. На Ак-Оюк лазили. Так и гора высокая, и опасно, а с песнями и шутками и туда и обратно обернулись. Консервов мне много оставили. Я уж к одиночеству привык. Здесь остался.
  Летом опять паломники. Думаю судьба. Пока не дойду до этого проклятого места, не вернусь. Эти долго шли. Почти дошли уже, как лавиной накрыло. Опять я один невредимый.
  Так и живу. Туристов в горы, паломников на тот свет провожаю.
  - Мистика! - выразился Виктор.
  - Она самая. Правда каждый год все ближе и ближе к монастырю подбираюсь. В прошлом году, почти до самых стен довел. Так там амбалы нас встретили. Меня не тронули, а остальных отдубасили. Куда те делись не знаю. Может и выжили, хотя сомневаюсь. В обществе ни чего не было слышно?
  - Да нет. Да и про пропавших то же ни чего не известно. Если бы, как Вы говорите, каждый год по экспедиции пропадало, шум до небес бы поднялся. - Виктор стал сомневаться в правдивости рассказа отшельника.
  - Зря не верите.
  - А почему амбалы всех побили? - Владимир Петрович решил разъяснить подробности избиения.
  - Куда мол идете. Не гоже мол ходить и беспокоить. И по морде, и по морде. Всех и отмочалили.
  - Странно... И возражений не принимали?
  - Какие возражения. Тупые как пробки. Говорят по-русски с трудом, а уж соображать, так совсем не соображают. Как говорится: "Против глупости бессильны даже Боги". Видно монахи не дураки, раз таких охранников держат. Этим ни чего не докажешь. Только и могут, что по морде.
  - Ладно. Спасибо за предупреждение. Но уж если в прошлый раз почти довели, может попробуете нас до конца довести. Снять, так сказать, проклятие, что на Вас лежит.
  Предложение было заманчивым. Двенадцать лет ни разу не съездить в Сочи - испытание не из легких. На ум Полонию Александровичу стали приходить забытые за годы добровольной ссылки: бабы, котлеты в трюфелях, бабы, рыба под майонезом, бабы, коньяк Ереванского разлива, бабы...
  - Ладно. Провожу. Только сегодня уже поздно. Завтра с утра и отправимся.
  Ужинали из принесенных компанией продуктов. Полоний налегал на кильку в томатном соусе, при этом громко чавкал и выражал полное не уважение к собранию. От водки отказался.
  Встали рано. В семь часов, все были готовы.
  Владимир Петрович, хоть не верил духовнику генерала, пренебрегать его советами не стал. Выдвигаясь в стан противника, надел шапочку, выданную снабженцем в родном УФСБ, по инструкции соединил проволочки и немного успокоился. Его приготовления были замечены членами экспедиции. Он объяснил свои действия любовью к советской фантастике, и советам товарища Беляева по защите мозга от внешнего воздействия. За его спиной Виктор покрутил у своего виска, но ни чего говорить не стал. С тем и отправились.
  Путь оказался не таким опасным и трудным, как пугал Полоний Александрович. Дорога не была выложена тротуарной плиткой, но идти было легко. К вечеру стали видны стены монастыря. Около него виднелись одиноко стоящие постройки местных жителей. На склоне горы паслись овцы. Низкорослые лошадки щипали траву. Собаки с лаем носились вокруг менее развитых животных, заставляя их соблюдать порядок жизнедеятельности.
  С укоризной поглядывая на сторожила мест, члены экспедиции не заметили приближающуюся компанию местных парубков. Но готовый к встречи с неизвестным, Полоний Александрович их заметил.
  - Амбалы идут. - Предупредил он всех.
  Паломники остановились. Приближавшихся, по внешнему виду нельзя было отнести к работникам мясных отделов. Скорее они походили на испытывавших трудности с питанием в детстве рахитикам, так и не набравшим вес с течением времени. Однако числом они превосходили пожаловавших в гости и исход переговоров мог быть решен не в пользу пилигримов.
  Не дойдя метров пяти до компании, местные остановилась. Самый здоровый, ростом около метра шестидесяти, молодой скотовод решил доказать свое старшинство, следовавшим за ним.
  - Куды итешь? - Грозно вопрошал он.
  - Застигнутые трудностями бытия, не способные отличить большое от великого, движимые осознанием приобщится к высшим истинам, мы совершаем паломничество в храм знания и благодати. О дозволь, страж сиих мест, пройти нам далее, дабы души наши не сгинули в пучине мракобесья и неверия. - Подражая Полонию, ответил Владимир Петрович.
  Скотовод думал. Таких речей он еще не слышал. Скорее всего он не понял сказанного, но имидж знатока Великого Русского языка, был краеугольном камнем в его авторитетном положении, и накладывал определенный отпечаток на его действия. Остальные члены его команды ожидали решения. Было видно, что чужаков им хотелось побить. Но старшой, решил иначе.
  - Бакшиш давай. - Он по-своему решил разрядить обстановку.
  Владимир Петрович открыл свой рюкзак и вытащил две полуторалитровых пластиковых бутылки.
  - Спирт. - Рекомендовал он содержимое.
  Стало заметно, что это слово в обиходе у местного населения, и вызывает в их умах и душах теплые чувства. Компания оживилась. Три литра спирта им приходилось видеть впервые. Тщедушность тел предполагала уход в Нирвану всей деревней за короткий срок от такого количества алкоголя. Но старшой решил поддержать свой авторитет.
  - Мало. Давай еше.
  Андреев опять полез в закрома и выставил еще бутыль.
  - Все. Больше нет. Себе оставлял, да вижу Вы люди хорошие. Для Вас ни чего не жалко.
  Скотоводы стали впадать в прострацию. Такого они не ожидали в самых радужных мечтах. Но предводитель отступать не хотел. Видно у него чесались руки и расовые предрассудки туманили голову. Он думал. Взять бутылки означало конец переговоров и приход к консенсусу. Не взять и набить морду, можно в пылу борьбы потерять ценный напиток. Заметив его не решительность и мысли читаемые на открытом лице, Владимир Петрович достал из внутреннего кармана отпечатанный на принтере листок и тыча его в глаза предводителя представился:
  - Член внеочередной избирательной комиссии.
  По его уразумению, власть в здешних местах могла принадлежать местному баю, оставшемуся со времен монголо-татарского нашествия. Милиции или других представителей власти могло и не быть. Но не смотря на малочисленность избирателей, обойти их своим вниманием власть не могла, о чем свидетельствовали отчеты избирательных комиссий. В таких местах явка была стопроцентной. И за правдивостью таких результатов следили представители враждующих партий, прилетавшие на вертолетах в удаленные уголки в ответственный период. В своих выводах он не ошибся. Со словом "избирательной" в этом уголке земли были знакомы. Видно оно ассоциировалось у местных жителей со словом "спирт", так как после этого они молча взяли бутылки, но уходить не спешили, ожидая довеска к нему в виде избирательных билютеней, на которых надо поставить крестики, в местах, где укажет даритель. Андреев их разочаровал. Ни каких бумаг давать не стал и отпустил с миром.
  Компания отправилась дальше. Полоний Александрович в их обществе отсутствовал. Этому не удивились.
  
  Глава 26.
  
  Монастырь встретил паломников звуками барабанов и бубенцов. Вышедший встречать гостей старый монах с тонкостями русского языка был знаком плохо. Таких понятий как "паломник" и "искатель истины" в его лексиконе не было. Зато, как и жители местной деревни, он был знаком со словами "комиссия" и "избирательная". Это выяснилось после долгих препирательств относительно цели гостей. Владимир Петрович, сначала задвинул речь о Высших Истинах, но не встретив понимания, перешел к прозаическим понятиям, которые были монаху знакомы.
  Старик обрадовался. Стал знаками и мало внятными словами расспрашивать о винтокрылой машине и о рисе, который обычно привозила комиссия. В ответ услышал не радостную весть, что вертолет разбился и мешки подвезут на грузовиках попозже, обижать гостей все же не стал, проводив в отведенные для высоких гостей покои, больше напоминающие застенки Гуантамо.
  Табуреткин был разочарован. Идя в такую даль, он был уверен, что о нем здесь знают. Его здесь ждут. Но несколько раз произнеся свое сакральное имя - Табу Ре Ткин, понимания в глазах старика не увидел.
  Виктор к такому повороту событий был готов и ни сколько не разочаровался в оказанной встрече.
  Владимир Петрович, так же был доволен ситуацией. Чувствительный к боли, он был рад избежать насильственных действий со стороны скотоводов Тувы.
  Скоро в их дверь постучали. На приглашение войти, в келью просочился монах славянской наружности.
  Монах представился Оамыном. О Великом Учителе Человечества - Табу Ре Ткине, ни чего не слышал. О совершенствах, по слухам обитающем в местном монастыре, знал мало. На вопросы о встречи с этими загадочными созданиями отвечал уклончиво, ссылаясь на предыдущие встречи с работниками избирательных комиссий, которые к Высшим особам допущены не были. От того явка избирателей, на местном участке, ни когда не была сто процентной. Но из его объяснений выходило, что можно побеседовать с посредником между этими совершенствами и миром, который на выборы все же ходит.
  О себе Оамын рассказал мало. Удалось только узнать, что родом он из Твери. Разочаровавшись в жизни, с одной из туристических групп, добрался до здешнего монастыря и живет в нем уже больше пяти лет. На вопрос о Полонии Александровиче посмеялся, выдвинув гипотезу о его не вменяемости; информацию о пропавших экспедициях отверг, пояснив, что от сюда есть не плохой путь по красивейшим местам в направлении на юго-восток и именно этим путем все и уходят. Об инциденте с избиением слышал. Но все закончилось без большой крови. Увидев бой, монахи вышли на помощь к паломникам и местные оставили их в покое. При этих словах, Владимир Петрович пожалел об утраченном спирте.
  Спали плохо. Нормальных постелей не было. Кинув носимые вещи на доски, служащие кроватями, легли на них и уснули.
  Утром пришел посредник между совершенствами и остальным человечеством. Человечество представляли простые поволжские парни. Открыто глядя в глаза древнему откровению, они внимали звукам скрипучего голоса. Пришлый монах по-русски изъяснялся сносно, но был заметен акцент жителя Йякогамы.
  Как и полагается культурным людям беседа проходила в дали от интересных для всех темы. Поговорили о погоде, количестве осадков выпавших в истекшем периоде, видах на урожай. Исподволь перешли к вопросам Киотской школы философии, и чувствуя готовность сторон перейти к насущным проблемам, Андреев задал каверзный вопрос:
  - Говорят у Вас здесь совершенства содержатся. Нам бы запротоколировать такое междометие, а то голова у многих побаливает от такого каприза природы.
  - Да есть в наших селениях лица в своих возможностях преодолевшие границы обычных представлений человека на вещи ординарные. Но показать Вам не могу, при всем к Вам уважении, ибо не терпят создание Высокие, когда тревожат их понапрасну, и немилость великую на всех наводят - порча по народному называется.
  - Мы порчи не боимся. Мы знаем три матерных волшебных слова, любую порчу снимут, - ответил Владимир Петрович.
  - Нет. Ни как не могу. - Старый лама был не приклонен.
  - Что так. Не уважаете. Обидеть хотите. Да к тебе сам Великий Учитель Человечества пожаловал, дабы познакомится с совершенствами. - Андреев представил Табу Ре Ткина.
  Ткин сидел и не догадывался, что вся комедия играется ради него. Майору все совершенства мира были глубоко до лампочки, и только решение разыграть Сергея Сергеевича, заставляло его издеваться над буддистом.
  Но буддист оказался тертым калачом. Услышав о новом Учителе Человечества, просить благословения к нему ни кинулся и даже напротив завел долгую бодягу, что по их данным ни каких таких Учителей на ближайшую эпоху, равную нескольким тысячам земных лет не предвидеться. Здесь уж не вытерпел Виктор. Пройдя закалку в идеологических баталиях столичной бомондной жизни, он решил уесть зазнавшегося пророка из отсталой тувинской деревни.
  - Вы не правы уважаемый. Вам известна фамилия Ульянов.
  Оказалось, что монах настоящую фамилию товарища Ленина не знал. При упоминании о Сталине покрылся испариной. Долго тряс головой в знак уважения к такой Великой личности, и почти признал его за Учителя, но видно был не робкого десятка и в Нирвану верил. В конце дискуссии о месте и роли партии под управлением товарища Сталина, пал на колени и униженно просил:
  - Не могу, не могу я товарища Сталина за Великого Учителя признавать. Не положено по религиозным убеждениям. Что хотите делайте. Да - Великий, Да -Учитель, да - Отец родной. Но не могу, чтобы Всего Человечества. Не могу.
  - Не волнуйтесь гражданин. На дворе демократия. Культ личности осудили еще в середине прошлого века. Но видно человек Вы темный и говорить с Вами о месте Хаббарта, Куингли и Бьергмана в деле просветлении человечества не представляется возможным. Хотя от себя замечу, что данные товарищи не только нашли последователей своего видения мира, но и еще при этом смогли прилично заработать и жить припеваючи получая хорошие дивиденды от своих учений, не то что вы голытьба перекатная. Сочтены ваши денечки, ни кому такая религия в жопу не уперлась. Чувакам коньяк с икрой, желательно черной нужен, а не ваша каша без требухи два раза в день. Одни полудурки, не способные бабок заработать будут к вам являться. И будут вашу кашу жрать, потому как по своим способностям им на икру ни когда не заработать.
  - Да я с товарищем Ким Бен Дамом обедал. Да я Будду Кьетирати знаю. Да я, да я... - Разошелся монах, маша над собой колокольчиком. Колокольчик тихо позванивал, навевая сон и скуку.
  Владимир Петрович предложил ему таблетку счастья, случайно завалявшуюся у него за подкладкой пальто. Выпив лекарство, старик успокоился и начал рассказ о своих подопечных. Внимающие ему Виктор Павлович и Сергей Сергеевич заподозрили, что кроме радости, снадобье способствует взаимопониманию между народами.
  - Скажу правду, что все живущие в монастыре и есть совершенства. Но это понимаем только мы. Вы не примете на веру наши воззрения. Вот видите, идет монах?
  - Видим. Что в нем совершенного: толст, лицо одутловатое, бывший алкоголик видно, под глазами мешки, с почками проблемы...
  - Он несет воду. Смотрите внимательно. Вода налита до самых краев, но ни одна капля не выпадет из ведра, пока она не окажется на кухне. Его совершенство в способности переносить воду. Он прирожденный водонос.
  Идемте, я вам покажу того, кого и Вы согласитесь назвать Величайшим.
  Следуя за настоятелем, товарищи поднялись на самую крышу. Здесь сидел монах, который из подручных материалов, состоящих по большей части из песка и камней, насыпал картину. Кроме крашеных стройматериалов, в своем прикладном творчестве, не признанный художник использовал испражнения местных животных, сухую траву и остатки деревьев в виде сучков, листьев и опилок. Под его рукой картина получалась почти живой. Впечатление создавалось не только мастерством рисовальщика; ветер, порывами налетавший на крышу, заставлял песок и другие предметы, которыми была выложена картина, перемещаться по поверхности шедевра, внося изменения в ее внешнем виде, ни чуть не портя замысла.
  - Не будем мешать. Сегодня он закончит с этой картиной и примется за другую.
  - На другой крыше?
  - Нет здесь же. Эту унесет ветер.
  - За чем же он будет делать новую, если его совершенное творчество столь не долговечно.
  - За тем, что бы создать еще более совершенное творение и что бы не сравнивать вновь создаваемое с ранними работами.
  - Каму же они нужны?
  - Ему. Он совершенствует самого себя. Идемте.
  Они прошли в трапезную. Время приема пищи прошло. Зала была пуста, если не считать одиноко сидящего монаха, поглощавшего из маленькой миски рис.
  - Ааал, - позвал его настоятель,- дай гостям попробовать твое кушанье.
  - Оно не совершенно, учитель. - Ответил тот.
  - Все равно, предложи гостям.
  Монах нехотя протянул миску. Владимир Петрович, первым взял горсть риса и отправил его в рот. Вкус был не обычен. В блюде явно отсутствовали соль и специи. Тем не менее, ни когда в жизни он не ел такого вкусного гарнира. Он взял еще. За ним, интерес к пище высказали и его товарищи. Монах остался без еды.
  - Это тоже совершенство. Ни кто лучше не может приготовить рис. Он варит его без соли и специй, ни чего не добавляя. Лишь следуя внутреннему голосу, он знает: когда в воду добавить сырые зерна, когда - снять с огня, когда - накрыть и чем, на сколько оставить остывать, сколько времени выдержать готовую пищу на воздухе, сколько на солнце...
  - И все это он ест сам? - решил выяснить вероятность приглашения данного уникума поваром в свой ресторан Виктор.
  - Да. - Подтвердил его худшие опасения настоятель.
  - Зачем тогда он так совершенствуется?
  - Что бы следующее его блюдо, стало лучше предыдущего.
  - Это все очень интересно,- прервал разговор Владимир Петрович, - Здесь все такие? Совершенства одного действия.
  - Все.
  - А многоликих нет?
  - В каком смысле?
  - Что бы и кашу варить и воду носить?
  - Тот, что сейчас рисует, раньше воду носил. Но в данный отрезок времени, я думаю, не сможет принести даже половины ведра. Достигнув совершенства в этом деле, он перестал практиковаться, отдавшись в новую для себя стихию.
  - Скажите, а у вас, нет таких которые левитируют, читают и внушают мысли? - заинтересовался не традиционными способностями буддистов-профессионалов Андреев.
  - Нет. Таких нет. - Огорчил его настоятель.
  - А что так. Времени я вижу у ваших подопечных море, ни куда не торопятся. Развлекались бы потихоньку. Один бы летал, другой стулья взглядом двигал. Все польза. - Внес рацпредложение Владимир Петрович.
  - Зачем летать. Мы не птицы. Да и мебель просто перенести руками можно, зачем взглядом передвигать?
  - Ну а мысли внушать на расстоянии, или наоборот читать, это же интересно? - не унимался майор.
  - Нет. Таким тоже ни кто не увлекается. Да и зачем?
  - Как зачем? К примеру, идет кто-то в ваш монастырь, а вы уже знаете: кто и зачем к вам пожаловал. С добром или злом. Полезная способность.
  - Что же в ней полезного? Ну будем мы знать, что вы к нам подарки в честь выборов несете. Вы приходите, а мы уже рады. Вы нас за идиотов принимать начинаете, и вместо подарков комиссию из психиатров подсовываете. Те узнают, что у нас уникумы есть, которые мысли читают, монастырь зачищают, уникумов на службу Родине, а остальных БАМ достраивать.
  - БАМ построили.
  - Ну тогда что-нибудь еще.
  - Так если у вас есть такие, которые могут предметы на расстоянии двигать, то Вы, зная о приближении карательных отрядов, на их пути завалы из горной породы образуете. Ни кто тогда к вам и не попадет.
  - Если бы у нас были такие, то нашлись бы более совершенные в этом деле в другом месте. Двух совершенств быть не может. Совершенство может быть только одно, и то, что сильнее стало бы на наше давить.
  - Но вдруг Ваш бы победил?
  - Тогда менее совершенные, или совершенные в чем-то другом, попытались решить спор в свою пользу. Нельзя противопоставлять себя миру или менее совершенному, стремящемуся к превосходству, дураку. Потому наши совершенства не опасны ни для кого и совершенны в способностях, для других не имеющих опасности...
  - И интереса. - Закончил, за него, Виктор.
  Уяснив для себя в чем совершенство не совершенств, гости не стали настаивать на встрече с ними и тепло попрощавшись с монахами, отправились в урочище Ооара. Там Табу Ре Ткин надеялся получить откровение.
  Путь к конечной цели лежал через деревню кочующих скотоводов. Проходя через нее, члены экспедиции встречали только добрые, благодарные лица. Официальное предложение побывать в гостях последовало перед выходом из деревни. Давешний предводитель местной молодежи, знакомый с русским языком, отойдя от пьянства, хотел загладить вину перед комиссией. В отличие от других избирательных комиссий, эти не стали звать всех на выборы и раздавать бумажки с расставленными крестиками. Это было подозрительно и навевало местному населению мысли, что товарищи обиделись. Это грозило последствиями. Теперь не привезут рис, консервы и водку. Без них прожить конечно можно, но с данными продуктами жить было лучше и веселее. Старики стали ругать молодого чабана, который и решил перед уважаемыми гостями загладить свою вину:
  - Заходи. Заходи ко мне. Старики уже злые на меня. Говорят обидел уважаемых людей. Чуть из деревни не выгнали. Я Вас бараном угощу. Самого жирного выбрал. Заходи. Очень прошу. - Униженно упрашивал он компанию.
  - Может, зайдем? - Виктор знал о гостеприимстве местного населения. - Баранина - экологически чистая, свежая, вкусная. Вы такой ни когда не ели и есть не будете. Да и у нас жрать мало чего осталось, а путь не близкий. И монашеская еда за два дня осточертела. Зайдем?
  - Ну что же, не будем обижать людей. - согласился Владимир Петрович. Табуреткин последовал за руководителем. Ему хоть и не терпелось скорее попасть в урочище, но спорить он не хотел, да и не умел.
  Пастух жил в юрте и занимался кочевым скотоводством. В отдаленной части большой республики, не знали, что тувинцы, по решению отца народов, перешли сразу после войны на оседлый образ жизни и потому вели свойственный древним предкам - кочуя с места на место, вслед за стадами овец и лошадей.
   Шараг-оол, так звали гостеприимного хозяина, после смерти отца, был старшим в не очень большой семье. Не смотря на молодость, был женат, имел двоих сыновей, и содержал мать и бабку, которые кочевали вместе с ним.
   На импровизированный стол он выставил целиком зажаренного молодого барашка. В отличие от цивилизованных мест, где вкус определяется количеством приправ и умением повара не переборщить с ними, вкус еды в данном конкретном случае определялся свежестью основной составляющей блюда и экологической чистотой окружающей экосистемы. Да и образ жизни, который вели местные домашние любимцы, играл в этом не последнюю роль. Тонкий аромат дичи исходил от жаркого. Животное, хотя и прирученное в давние времена, скиталось по горам, как и дикие сотоварищи, оставленные на свободе.
   Гости были довольны. Владимир Петрович, расчувствовавшись, выставил на стол припасенную на крайний случай заначку - литровую бутылку хорошей водки. Больше всего ее появлению обрадовался хозяин. Алкоголя оказалось ровно столько, что бы всей компании хватило на поднятие аппетита и настроения. Не заметно, под выпивку, барашка прикончили.
  Затем подали местный чай. Он был вкусен, и процесс потребления располагал к беседе. Гости стали расспрашивать хозяина о житье-бытье. Тот отвечал односложно, стесненный словарным запасом, сам интересовался: когда голосовать, где билютени. Ни мало не смущаясь, Владимир Петрович наврал, что в этот раз голосовать не надо и так проголосовали без нужной бюрократии, что бы не отвлекать население от насущных проблем и перевел разговор на сидевшее не далеко от стола, женское население юрты. Шараг представил жену, мать и бабку. Особо выделил самую старшую, пояснив, что она еще и шаманка стойбища.
  Табуреткин заинтересовался. Он стал выспрашивать о способностях бабуси, в плане воздействия на окружающий мир и способности предсказания будущего. Бабушка пила чай, в разговоре относительно своих возможностей участия не принимала. Однако услышав свое имя, встрепенулась.
  Внук пояснил желания уважаемого гостя. Бабушка была доброй. Проявить согласилась только одну свою способность, а именно способность предсказывать. Вытащила из кожаного мешочка гадательные кости и предложила Табуреткину подержать их в руках и загадать желание. После этого стала их бросать и по расположению костей объяснила, что желание его исполнится, но не совсем так, как он думает. В общем-то для вдумчивого человека гадание оказалось безрезультатным. Если сбудется, то сбудется, нет - значит нет. Результат же оказался загадочным, как и любое гадание: сбудется, но не так. Но это были рассуждения Владимира Петровича, о которых он не стал распространятся, Табуреткину же, сказанное оставило как надежду на исполнение желания, так и озадачил как оно будет реализовано, если не совсем так как он хочет.
  Через хозяина, как переводчика он завел разговор с древней, по местным меркам, старушкой о верованиях предков. Оказалось, что бабушка совсем не буддистка, как можно было бы судить по расположению деревни вблизи монастыря. Больше того, она оказалась и не тувинкой, рекомендовавшись ретабуткинкой - представительницей древней народности, спасшийся в этих краях от преследований Чингисхана. Она блюла веру предков, которые почитали богов и духов гор и долин. Не знакомый с верованиями древних, в разговоре принял участие и Владимир Петрович. Шаманка поведала, что в бессмертие души, точнее ее наличие у человека верит, только в отличие от младших вер, считает данную субстанцию не наделенной жить вечно где-то на небе, а служащей пищей для властителей окрестных гор и долин. Она сравнила человека с только что съеденным бараном. Так, по ее убеждением, человек выращивает баранов и другую живность, что бы насытить свое естество, так и боги и духи гор питаются душами умерших людей, в зависимости от обстоятельств выбирая себе или уже старого, не способного выполнять свои человеческие обязанности старика, или забирая молодую, еще не испорченную жизнью душу ребенка.
  Данный взгляд на не материальную сущность покоробил устои Табуреткина, как представителя человечества, но возразить ему было не чего. При этом он понимал, что вера древнего народа ни чем не хуже других верований, да и соблюдение закона высших существ, что бы в конце стать для них пищей - это было патетично. Отдать себя всего, ради своего Бога - это больше чем христианство, которое наоборот, ради себе подобных предало мукам своего создателя, что бы тот искупил их же грехи и позволил жить не бедствуя в небесных чертогах, рядом с замученным ими Спасителем.
  Легли спать. Друзей положили на большом ковре, покрывавшем несколько тюфяков с овечьей шерстью. Засыпая, Виктор вспомнил об обычае северных народов, делиться с гостем представительницами прекрасного пола своего племени.
  - Видно демографическая ситуация у местных не плохая. Вот там, где мужиков, да и женщин мало, и из-за постоянных кровных браков родятся по большей части уроды, всегда пришлым на ночь или жену или дочь, из тех что могут родить, предлагают. А эти видно наплодились. Своих хватает.
  - Спи уж. Все равно жена у него не того. Страшноватая. - Владимир Петрович призвал Виктора успокоиться.
  - Да в темноте не видно. Фигурка то ни чего. - Жирная и здоровая пища, переработанная в желудке, повысила его мужские способности, которые требовали выхода. Но мораль, довлевшая над телом, призывала успокоиться и он погрузился в сон, только там давая выход здоровым желаниям. Ему снились голые пастушки.
  В отличие от Виктора, во сне Табуреткина, бродили голодные местные божества, которые глядя на Учителя Человечества, обсуждали вкусовые качества его души.
  - Нет не созрел еще. Вял. Варить долго придется, да и по вкусу так себе будет. Потом зарежем, когда жирку наберет, проповедуя. - Делился старший, поднаторевший в душах, горный Бог со своими младшими товарищами.
  От этого он ворочался и не давал спать Владимиру Петровичу, которому снился грузинский ресторан.
  Утром, компания выдвинулась в горы, на поиски загадочной долины.
  
  
  Глава 27.
  
  Горы обступили героев. Гребни хребтов были сильно изрезаны, склоны многих вершин предстали в виде скальных стен высотой более тысячи метров. Идти приходилось по картам, оставленным вестником старинного отшельника.
  Вскоре они вышли в долину Диких озер. Им открылась впечатляющая панорама окружающих гор, среди которых двуглавая Тошкалы-кая, разделенная глубокой седловиной, притягивала к себе взоры. По дну, среди каскада озер, журчит ручей Дыттыг-оюк, в устье которого расположен небольшой каньон. Откуда к Чоон-хему крутыми ступенями спускается живописный бирюзовый водопад. Около него путники остановились на стоянку, наслаждаясь красотой природы, вдыхая чистый горный воздух.
  Дикие козлы, не боясь людей, выпрашивали хлеб и сахар. Но им ни чего не дали. Пообедав и отдохнув, отправились дальше.
  Горные перевалы и ледники не располагали к беседам. Останавливались только перекусить, ища к ночи одинокие деревья, мало распространенные в этих местах. К вечеру третьего дня вышли к конечной цели похода, так и не встретив ни одного человека.
  Утром камень в виде медведя увидели сразу. На ровной площадке, в окружении чахлого кустарника, он являл собой чудесный памятник, как будто созданный великаном. Только подойдя ближе можно было понять, что чудо это естественного происхождения.
  Ориентируясь по карте, стали искать пещеру. Но пещеры не было. В месте помеченном крестиком росла лиственница, и ни то что пещеры, даже ямы они не заметили. Чем больше озадачивался Табу Ре Ткин, тем более оживлялся Виталий Павлович. Владимир Петрович, ходил вокруг Сергея Сергеевича, охал и ахал и выражая недоумение по поводу такого поворота событий.
  Однако пещеру обнаружили. Правда находилась она в нескольких километрах от того места, где должна была быть. Внутри чувствовалось присутствие человека, который не замедлил обозначить себя. Им оказался местный житель, пасший стадо баранов на склонах священных гор, а пещеру использовал для после обеденного отдыха, перепоручая верным собакам выполнять его обязанности. По-русски не говорил совсем и общение с помощью знаков ни к какому результату не привело.
  Табуреткин расстроился окончательно. Весь не легкий путь оказался напрасным. Ни каких особых знамений в первый день пребывания в урочище найти не удалось, как не удалось этого сделать и в последующие четыре дня, которые товарищи провели в этом месте по его просьбе.
  На шестой день пребывания, когда Табу Ре Ткин отчаялся что-либо найти, Виктор решил успокоить не состоявшегося Учителя и предложил ему свой план дальнейших действий.
  - Не расстраивайся, Серега. Ты помнишь, когда только собирались сюда, я говорил, что кроме козьих какашек здесь ни чего нет. И еще я утверждал, что пророками не рождаются, а становятся. Если хочешь, то я сделаю из тебя Спасителя Человечества. Условие одно - во всем слушаться меня.
  - Как же ты из него сделаешь Спасителя? - поинтересовался Владимир Петрович.
  - Дело не легкое, но выполнимое. Есть у меня в Москве, на примете несколько ребят, которые такие дела делают не за страх, а за деньги и ради своего, не понятного мне интереса.
  - А тебе какая выгода?
  - Самая прямая. В нашей стране есть три вида деятельности, которые позволяют ни чего не делать, иметь достаточно приличный доход и ни перед кем не отчитываясь. Это: профсоюзы, партии и религиозные учреждения. В профсоюзах я работал, у партбоссов служил и из Табу Ре Ткина что-нибудь сделаю.
  - Я так не хочу. - Заявил не состоявшийся пророк.
  - А как ты хочешь?
  - По настоящему.
  - Это и будет по настоящему. С командой зрелых философов, психологов, социологов. Раскрутим по всем законам шоу бизнеса. Станешь модным, знаменитым. Для этого и делать ни чего не надо. Будешь сидеть и молчать.
  - Как же он тогда будет проповедовать, если всегда молчать будет? - поинтересовался Андреев.
  - Найдем человека с хорошей памятью и слухом. Представим его медиумом, через которого пророк говорит с человечеством. На худой конец, вставим в ухо слуховой аппарат, и будет он говорить со всеми от лица пророка.
  - Если у тебя уже все рассчитано, зачем тебе вообще Серега нужен. Можно любого бомжа на улице найти и раскрутить таким образом.
  - Можно. Только не любого. Определенные данные быть должны. Лицо, чтоб интеллигентное. Во взгляде что-то не от мира. Товарищ Табуреткин как нельзя лучше подходит. Да и отступать ему не куда. Дома нет, жены нет, работы нет. А тут тебе и стол, и дом, и последовательницы нового мессии, которых уговаривать ни на что не надо будет. Сами в постель залезут. Да и я уже на него время потратил.
  За время похода Виктор познакомился с перипетиями жизни Сергея Сергеевича. Тот сидел в оцепенение. Порвав со всем, он надеялся вдалеке от родного дома найти смысл существования. Мечтал получить наставление. Все напрасно.
  - Да не расстраивайся ты так, - продолжил свою агитацию Савлов. - Ты сам подумай, может именно я и есть то откровение, которое необходимо тебе получить. Ты же не знаешь, что я предлагаю тебе вещать. Вполне возможно, в этом и будет новое откровение человечеству.
  - А меня возьмете? - Поинтересовался своей судьбой Андреев. Он не предполагал такого поворота событий. В то же время, считал под это дело, явить миру свои, выстраданные долгими бессонными ночами, думы и откровения.
  - Конечно, Владимир Петрович. Такие организаторы всем нужны.
  - Соглашайся Серега. Делать все равно нечего.
  Табуреткин думал до вечера. Решив, что действительно дел в этой жизни для него нет, он согласился на предложение искусителя.
  На следующее утро у местного скотовода удалось выяснить, как быстрее добраться до ближайшей железнодорожной станции. Компания снялась с места и отбыла по указанному направлению. Через три дня они были в Бийске, в квартире Виктора и разрабатывали ход дальнейших действий.
  Виктор решил квартиру и всю обстановку продать, так сказать сжечь все мосты, что бы избавится от искуса вернуться на прежнее место. То же самое решил сделать и Владимир Петрович, для чего отправился в родные места. Встретиться договорились в Москве, на квартире у коммерческого руководителя, каковым себя назначил бывший помощник депутата.
  
  Глава 28.
  
  До Москвы, Савлов и его подопечный, добрались без проблем. Виктор поселил Табуреткина на своей жилплощади. Жилплощадь была большая и хорошо обустроенная. Сергею Сергеевичу жить на таких квадратных метрах нравилось.
  После знакомства с новым обликом столицы, Виктор повел Сергея Сергеевича знакомиться с народом, с теми, кто должен стать последователями и поклонниками. Почему-то коммерческий руководитель решил, что последователи должны обитать в мало привлекательном месте, каким оказался клуб, в который он привел Великого Учителя.
  Мрачные помещения, открытое для избранных были стилизованно то ли под подготовленную к сносу коммунальную квартиру, то ли под общественный туалет. Низкие потолки, с которых свисали слабо освещавшие помещение лампочки, дешевые обои, во многих местах оборванные, кафельные полы, краска темного зеленого цвета с болотным оттенком - от всего этого не хотелось развлекаться. В душе возникало желание напиться до беспамятства и крушить все вокруг или наглотаться наркотиков. Вероятно, державшие данное развлекательное заведение господа промышляли наркоторговлей.
  В стиле помещений были и гости. Одетые в рваные, грязные одежды, они уныло бродили из одной залы в другую, больше молчали, так как говорить было бесполезно из-за огромного грохота производимого местными музыкантами и пили, пили, пили, часто посещая отхожее место, откуда возвращались не вполне вменяемыми.
  Многие сидели за крытыми дешевой клеенкой столиками. Экзальтированные девицы походили на образцовых выпускниц закрытого концентрационного лагеря. Их худобу оттеняли сидевшие рядом низкорослые пузаны и крепко сложенные молодые красавцы.
  Несколько человек, уловивших в какофонии звуков ритм, дергались в середине центрального зала.
  Сергей Сергеевич, по настоянию Виктора, подошел к барной стойке и заказал пива. Напиток наливали из крана времен сталинских репрессий. Умелый художник придал ему вид грязного и немытого члена. Посуду мыли тут же в похожих на унитазы раковинах. Судя по количеству посетителей, они были рады опустится на дно общества, но не могли этого сделать и оттого вынуждены были посещать это заведение, что бы хотя бы здесь познать жизнь низов. Тем не менее, дамы предпочитали мартини, мужчины дорогой коньяк или виски.
  Взяв пиво, Сергей Сергеевич отошел от стойки и выбрав, как ему показалось спокойное место, сел за столик, что бы наблюдать будущих адептов. Вскоре рядом, предварительно спросив разрешения, присел не молодой господин. По внешнему виду он мало отличался от местной публики: был одет в рваные, казавшиеся грязными джинсы, какого-то серого оттенка майку, старые, замызганные кеды. Потягивая виски из высокого бокала, он обратился к Табуреткину с каким-то вопросом, но из-за грохота стоящего в помещении, тот его не понял. Гражданин, будучи вежливым человеком, подсел поближе и напрягая голосовые связки прокричал собутыльнику:
  - Первый раз здесь?
  Табуреткин кивнул.
  - Кого ищите?
  - Ни кого.
  - Странно. Здесь кто-то кого-то ищет.
  - Как это?
  - Провести ночь. Завязать знакомство. Поговорить.
  - И кого ищите Вы?
  - Тебя.
  - В каком смысле?
  - Пообщаться поближе. Мне нравятся такие, как ты.
  - Какие - такие?
  - Не развитые.
  - Что значит не развитые?
  - В сексуальном отношении.
  - Я развит.
  - А... Шалунишка... - Гражданин погрозил Табуреткину пальцем. - Значит позабавимся?
  - Что значит позабавимся?
  - Уединимся и пообщаемся в не формальной обстановке, без свидетелей.
  - Вы голубой?
  - Да. - Индивидуум даже не смутился, сознавшись в своей ориентации. Для Сергея Сергеевича это было дико. С гомосексуалистом он разговаривал впервые и ни как не мог соединить образ, пусть и грязноватого, но совершенно обычного мужика и трансвестита, который в его воображении, должен походить на эдакую мужеподобную даму, с обязательной серьгой в ухе и сигаретой в зубах. Ему стало не приятно находиться за одним столом с этим человеком. Сосед заметил это, ни сколько не обиделся, как ни в чем не бывало, продолжил соблазнение.
  - Вы брезгуете моим обществом?
  Будь у Табуреткина характер немного потверже, он бы просто встал и ушел, но мягкотелость и не желание обидеть, пусть и не симпатичного ему человека, удержали за столиком. Но на вопрос отвечать не стал.
  - Вижу, брезгуешь. - Перешел на "ты" гражданин.
  - Да нет. Просто первый раз такого вижу.
  - Не первый. Впервые говоришь с таким. Что - коробит?
  - Да, знаете ... - Табуреткин не стал скрывать своей неприязни.
  - Почему?
  Сергей Сергеевич пожал плечами. Почему ему было не приятно, ответить не смог.
  - Я скажу почему. Потому что не ты пытаешься уломать женщину отдаться, а тебя пытаются уговорить расстаться с девственностью. Вспомни себя, молодого и пьяного. Небось приставал в пьяном виде к невинным девушкам на улице. Эдакая пьяная, воняющая рожа, тычется к молоденькой девочке и невинно интересуется: "Девушка, а Вас как зовут?". А у самого мысли, только как побыстрее ее трахнуть. Гормоны кипят, требуют выхода. И вот когда к нему обращаются вполне культурно, не дыша в лицо перегаром и не хватая за интимные места - его коробит. Не так ли?
  Табуреткин вспомнил молодость. Да, действительно они бродили пьяными студенческими компаниями по улицам, приставали к не знакомым девушкам. Это казалось очень естественным и нормальным. Один его друг так познакомился со своей будущей женой, многие находили подруг, кто на день, кто на месяц.
  - Вы знаете, девушки тоже были не против познакомится. Даже с пьяными и плохо пахнущими. Это нормально.
  - А как я, по-твоему, не нормально?
  - Как Вы - нет.
  - Нет?! Это такие как ты - не нормальные. Ты сам подумай, что общего может быть между тобой и бабой. У вас только один совместный интерес - кровать, в которую вы вместе залезете, что бы через пять минут потерять всякое желание интересоваться друг другом. Вот ты любишь футбол?
  Сергей Сергеевич не любил не только футбол в частности, но и любой спорт вообще считал занятием не только глупым, но и вредным. Огромное количество людей гробили свое здоровье, что бы миллионы сумасшедших переживали по поводу забитого или не забитого мяча. Были и такие, что вокруг этого дебильного занятия устраивали криминальные игры с тотализатором, подкупом и убийствами. В то же время, признавал пользу физкультуры, хотя сам не уделял ей ни капли своего времени. Об этом он и проинформировал своего визави.
  - Ну хорошо, к спорту ты равнодушен. Ну а рыбалка, охота, пиво, домино в конце концов.
  - Нет, это не для меня.
  - Что же ты делаешь, в свободное время?
  - Смотрю кино, слушаю музыку, книги читаю.
  - Ладно. Пусть у тебя бабские интересы...
  - Не бабские, а культурные. - Поправил Табуреткин.
  - Ладно, культурные. Только у Вас нормальных и культурных, то же много извращенцев. Один любит что бы его били, другому наоборот требуется объект для истязаний. Кто-то мечтает о групповухе, кто-то о большой, и самой извращенной любви - эдакий визуальный потребитель. Возьми человечество - пять процентов гомосексуалистов, а остальные девяносто пять - такие же не нормальные. Так что общепринятой нормы не существует.
  - Ну и что. Я женщин люблю.
  - В смысле трахать?
  - Не только. Они слабые. Им помогать хочется. Только с ними чувствуешь себя не полным эгоистом.
  - Только такие как я и не эгоисты. Ты можешь представить человека, который делает минет и при этом испытывает удовольствие?
  Табуреткин задумался. В его голове не укладывалось, как можно испытывать удовольствие от столь противного занятия. Он помотал головой.
  - А у нас это принято. И только получение удовлетворения от того, что другой, не безразличный тебе человек, от этого получает удовольствие, заставляет делать столь противную вещ. Так что альтруисты - такие как я.
  - Вы знаете, все это все равно в моей голове не укладывается.
  - Ты в женском коллективе работал?
  - В чисто женском? Нет.
  - А мне довелось. Когда кругом одни бабы, начинаешь их тихо ненавидеть. При чем в основном это относиться к образованным и интеллигентным особям этого племени. Они почему-то убеждены, что раз ты мужчина, то должен их жизнь делать более комфортной и легкой. Между собой только - тю, тю, тю. А за глаза столько друг на друга грязи льют - только диву даешься. И каждая требует особого внимания. Сделаешь ей что-то хорошее, другая сразу начинает себе льготы выбивать. После этого ни с одной ни в какую близость вступать не хочется.
  Тут рядом со столиком возник Виктор. Его руки были заняты двумя тощими девицами, которых вполне можно было принять за мальчиков-подростков, настолько у них отсутствовали вторичные половые признаки.
  - Маша. Саша. - представил их Виктор.
  Девицы ни как не реагировали на произносимые имена и Табуреткин ни как не смог определить, которая из них Маша, а которая Саша.
  - Табу Ре Ткин - Великий Учитель всего Человечества! - Между тем представил его технический руководитель.
  - Как романтично! - Неожиданно басом проверещала та, что была справа.
  - Групповуху устроить хотите? - Вмешался в разговор гомосексуалист.
  - Сам дурак. - Ответил за всех Виктор. Девицы при этом захихикали.
  - Это Эдик. Он голубой. - Представила гражданина аша, что находилась слева.
  - Серега, ты что голубой? - Обратился дамовладелец к Учителю.
  - Нет! Ты что! Я нормальный!
  - Тогда поехали домой. Дамам здесь надоело. Да и место здесь поганое. Ни пожрать, ни выпить. По дороге закуски и выпивки возьмем.
  Сергей Сергеевич быстро вскочил, явно демонстрируя свою готовность отправиться в обществе особ противоположного пола куда угодно.
  - Ты ее в жопу, в жопу трахни. - Кричал вслед уходящим Эдуард и дико смеялся. Ни кто не обращал на него внимания. Табуреткин, услышав наставление, представил себе подобное развитие событий. При этом ему ни сколько не было противно. Он даже несколько возбудился от таких мыслей. Жизнь в Москве ему начинала нравиться.
  Приехав на квартиру к Виктору, он все же не решился на практике проделать данный опыт. Ему в этот вечер вообще ни чего не удалось. Он просто напился и уснул.
  
  Глава 29.
  
  В то время, как Табуреткин с Виктором развлекались среди столичной тусовки, Андреев прибыл в родные пенаты.
  Ульяновск встретил своего блудного сына дождем. Осень, рано пришедшая в город, навивала хандру на жителей. Такие же настроения царили и на рабочем месте майора.
  Как и ожидал Владимир Петрович, приехавшие на осеннюю охоту московские гости, к пристрастиям генерала отнеслись без понимания. От работы отстранили, экстрасенса выгнали. Сидевшего в застенках следственного изолятора бедного грузина отпустили.
  Андреев всю вину за операцию свалил на генерала, написав в рапорте, что только выполнял приказы. Табуреткина изобразил вялым и ни на что не способным индивидуумом, на своем примере доказавшем правильность материалистического учения. Так как урон репутации органов был не большой, и что бы не отягощать жизнь верного сына отчизны, Владимира Петровича подвели под сокращение, с правом получения пенсии в соответствии с законом.
  Семейные проблемы, из-за которых он не хотел возвращаться на родину, разрешились сами собой. Супруга в его отсутствие нашла себе воздыхателя, о котором Андрееву не преминули рассказать доброхотки из местных старух. Изобразив оскорбленную невинность, устроил супруги скандал. Та покаялась, собрала свои вещи и переехала жить к своему избраннику. Развелись быстро. Товарищи по службе, прослышав про нелады в семейной жизни бывшего сослуживца, пострадавшего из-за особого задания, сочувствовали и помогли бракоразводный процесс ускорить.
  Несколько месяцев ушло у него на оформление пенсии, продажу имущества и квартиры. Часть вырученных денег, отдал сыну и бывшей супруге и с чистой совестью подался к компаньонам, захватив с собой любимую электронную игрушку, хранившую в себе горы идей и наработок.
  В канун нового года Владимир Петрович прибыл в столицу. Улицы были заполнены людьми. В преддверии праздника они искали, чем порадовать себя и родных, мало обращая внимание на окружающих, впрочем, как в любое другое время. Им надо было что-то купить. Радость, без материальных стимулов, канула в небытие. Андреев от этого праздники не любил. Ему было противно изображать веселость по поводу, особенно если повод надуман. Ладно предки, которые жили без телевизора, книг и электричества. Прибавка солнечного дня обозначала поворот времени и они радовались как дети большему количеству света, падающего на землю. Да и что им оставалось делать в темноте и глупости. Но ныне, когда смена времен года проходит среди железобетонных стен, радость казалась не искренней.
  Добравшись до квартиры Виктора, Андреев был встречен Табуреткиным, который уже две недели жил своей прежней жизнью, то есть ни чего не делал, глядя в потолок. Из его слов, Владимир Петрович, заключил для себя, что коммерческий вдохновитель новой религии развернул большую деятельность. К вечеру тот появился собственной персоной. Приезду товарища был явно рад.
  - Не хватает людей, Владимир Петрович. - Поделился он с ним проблемами. - Этот, - он кивнул на Табуреткина, - не помогает. На других не могу положиться до конца. Ведь надо с одной стороны новую идею создать, а с другой так это провернуть, что бы эти интеллектуалы, что ее пишут ни о чем не догадались. Все нам в единое целое сводить придется. Вот посмотрите пока, что я насобирал с мира по нитке.
  Виктор отдал Владимиру Петровичу несколько папок с бумагами.
  - Надо обработать и свести в единое целое. Займетесь?
  - Конечно, конечно. Для этого и приехал. А что здесь?
  - Это мне знакомый профессор из МГУ передал. Он мой должник, я и предложил ему подбросить студентам тему для курсового. Пускай, говорю напишут свое видение новой религии. С молодежью придется работать. А всякий лучше всего только свои мысли воспринимает. Так думаю, чего велосипед выдумывать, пусть сами напишут чего хотят, а мы им это от имени нового пророка потом и подсунем. Прочитает такой молодец свои мысли и решит, какой он гениальный, если его мысли сам Великий Учитель Человечества миру преподносит. И потянутся ныне студенты, а завтра руководители корпораций в нашу новую братскую семью. Там глядишь, кто в политику ударится, кто в писательство, и будет у нас крепкая религиозная община. Со своим Пророком, со своей кассой, со своими адептами. Кстати, Владимир Петрович, вы говорили, что писателем хотели стать. Вот задача как раз по Вам. Обработаете, отредактируете, что надо добавите. Мысли есть?
  - Мысли есть. Вам интересно? - Андреев хотел отбросить подсунутый ему материал и сразу взяться за претворение в жизнь своих идей.
  - Конечно. Только сначала почитайте, дабы полнее ощутить сегодняшнее время.
  Сели ужинать. Вид стола, накрытого хозяином, выдавал его любовь к роскоши и удовольствиям.
  - Не будем забывать наставления тех, кого мы хотим отправить в божественный пантеон. Как говорил товарищ Христос: "Возлюби ближнего, как самого себя". Все же он был Богом. И сегодня, в эру индивидуальностей, его слова, хитро спрятанные в канву о любви к людям, говорят прежде всего о любви к самому себе. Так давайте ублажим наши желудки и пусть все будут сыты и довольны.
  С этими словами он выпил рюмку "Абсолюта", закусив соленым грибочком. Виктор не только любил поесть, но и готовить. Отбивные котлеты, лежащие на свежем зеленом салате в обрамлении тонко порезанных помидор, сладкого перца, зеленого горошка и картофеля фри оказались не только красивыми. Холодная водка согревала желудки, делая радостным вечер.
  За окном разыгралась пурга. Ветер налетал на стены дома, выл, бросал комья мокрого снега. Но в комнате, за новыми окнами с тройными стеклопакетами, было тихо и тепло. Яркий свет хрустальной люстры наполнял помещение светом. В глубоких креслах находиться было уютно.
  - Вот к нам бы сейчас да Петра, - Виктор продолжил разговор о новых воззрениях, - и не было бы ни какого Христианства. Рай наступил. Не нужно в поте лица добывать хлеб, женщины могут рожать без боли, рабство не сохранилось даже в самых отсталых странах. Природа капитулировала перед человеческим величием. Еще не много и люди будут бессмертны, хотят они того или не хотят.
  - Тогда они и создадут новую религию. - Владимир Петрович не хотел говорить о делах. Его наполняли истома и блаженство. Хотелось просто сидеть, наслаждаясь моментом.
  - Но создать что-то, что бы оставшуюся жизнь прожить как боги, сможем и мы. Жизнь состоит из маленьких частиц, которые кто называет часами, кто минутами, кто мгновеньями. Чем меньше отрезок, тем болеше жизнь наполнена хорошим. Боль, которая длится мгновенье и не боль вовсе. Вот она была - вот ее нет. А начни мерить годами, задумайся о будущем... И уйдет в никуда радость момента. Так давайте не думать, а мечтать и претворять мечту в жизнь.
  Налили еще водки. Рюмка оказалась именно той, после которой тянет на философствование в кругу друзей. Андреев, немного побыв в себе, обратился к товарищам с речью.
  - Вот ты Виктор сказал: "Мерить жизнь годами". Я ведь мерил. И получалось не очень весело.
  Вот думаю еще год и станет лучше. Сделаю что-нибудь, что бы выйти из заколдованного круга, где только одно - быт. Где бы найти колбаски, как бы квартиру получше получить, мебель достать. Это сейчас - зарабатывай и живи. Раньше по-другому было. Дадут не дадут. А хотелось жить и радоваться.
  Думал я, думал, где бы устроиться, что бы и колбаса, и квартира, и мебель, и дача, что бы с вековыми соснами, а не с грядками помидор. Тогда так жили - академики, партбоссы, писатели и некоторые артисты, что поближе к власти находились. До академика не дойти, до секретаря не дослужиться, в артисты поздно. Решил в писатели податься. Пишу, пишу - все без толку. Время идет.
  Думаю: когда же? А сам себя оправдываю. Мол до семнадцати - мал еще, школу надо закончить, потом дети - их растить надо, воспитывать. Затем - жилья нет, дальше еще чего-то. И стал почти стар. Вот уже и писателем не стать. Кем же, думаю мне осталось сделаться, что бы хоть не в роскоши, то хотя бы не в безвестности жизнь окончить. Оправдать свое существование в этом мире. И пришел к выводу, что только пророком.
  Времена как раз подошли - пророков развелось огромное количество: и местных, и приезжих. Скоро их вообще столько стало, что и внимание обращать перестали. А у меня - только наметки одни.
  Стал читать, что за новые боги и пророки такие, а они то все по старой колее чешут - ни чего нового не придумали. Нет, так не пойдет. Времена другие. Человеку более не грозит голод и холод. Христос, будучи Богом, исцелил всего несколько сотен и то если учитывать, что не всех упомянули в Евангелии. А безвестный для миллионов биолог, открывший пенициллин, спас сотни миллионов, а его имя мало кто помнит.
  Хождение по воде, парение в воздухе - перестали быть чудом. Многодневный пост - лечебная процедура. Не убий - естественное состояние цивилизованного человека. Не прелюбодействуй - анахронизм.
  Тем не менее, миллиарды готовы отдать жизнь за призрачные истины и делают это нарушая заповеди, данные их же Богом, что бы быть обласканным им.
  "Почему же это происходит?" - задавал я себе вопрос. Только потому, что все религии придуманы. Бога нет. Не может Высшее существо создать маленькую букашку и отдать все свое существо ему на служение.
  - Какую букашку? - прервал говорившего Табуреткин.
  - Вот - типичный человек, который считает себя мерилом вселенной. Поймите, что Коперника и Джордано Бруно судили не потому, что они опровергали первые главы Бытия. Своими взглядами они покусились на главное - человек не вершина мироздания и Бог, если есть, не живет ради него. Человек та же травинка в поле, та же корова пасущаяся на лугу, та же амеба, делящаяся в безбрежном океане. Если разобраться, то вполне вероятно, что амеба и есть вершина мироздания. Начало и конец развития.
  - Это почему? - решил возразить Виктор.
  - Мы состоим из крошечных клеток. Они живут, делятся, умирают. В целом они составляют нас. Нельзя сказать, что одна клетка способна мыслить. Но их объединение является мыслящим организмом. Та же амеба в процессе деления является организмом состоящим из огромного количества клеток, только расположенных не рядом друг с другом, а на некотором расстоянии. Кто знает, возможно это уже не одиночные существа, а один огромный организм и этот организм в течении миллионов лет существования научился мыслить.
  - Нет. Если так рассуждать, то мы должны быть глупее китов, слонов, медведей. У них клеток больше. Это не аргумент. - Табуреткин считал себя венцом творения.
  - Да. Они умнее нас. Мы глупее не только слонов и бегемотов, но и кошек, деревьев, травы. Человек мечется, зарабатывает деньги и скармливает лучшую еду жирному, ни на что не способному коту, который только лежит и набивает брюхо. Трава в поле, сообразно природе, в нужное время тянется к солнцу, расцветает и ни о чем не заботясь питается светом, водой и воздухом...
  - Но зато мы делаем ракеты. - Не дал закончить Виктор, посчитав свою вставку шуткой.
  - Зачем? Толку от того, что мы летаем в космос?
  - Толк в том, что бы жить и ни о чем не заботится.
  - В конечном счете стать травой. - Закончил Владимир Петрович.
  - Видно, что у Вас большие наработки. Вот и хорошо. Вот и славно. Оказывается нам ни какие студенты и не нужны. Оказывается у нас уже есть готовый пророк и этот пророк Вы - Владимир Петрович. Вот и пишите. Только без упоминания критических замечаний в адрес сегодняшних концессий. Закон надо соблюдать, а то у них на верху такие подвязки и начать не успеем, запретят. Их сам президент крышует. Они ему, наверное место в Раю пообещали. Так что пишите. Если что получаться не будет - профессионалам отдадим на правку стиля. А то и переведем как-нибудь. Белым стихом хорошо получится. - Виктор подходил ко всему со своей, практической стороны.
  - Много написать нужно?
  - Сколько сможете. Народ пошел ленивый. Много читать не любит. Чем короче, тем лучше. Но и совсем мало то же нельзя. Если чего не хватит - дополним. Главное - что бы было о помощи организации. Материальной конечно.
  - Хорошо. Напишу, что смогу. А ты чем занимался. Сергей говорит, что дома не бываешь, все в заботах.
  - Дел много провернул. Нашел одного пророка, который уже лет пятнадцать пророчествует. У него сейчас последователей не осталось, а по бумагам проходит. Ведь что бы деньги собирать начать, надо по закону несколько лет быть зарегистрированным религиозным объединением. Вот мы под его лавочку и прокатим.
  - А он не будет кричать и скандалить.
  - Да нет. Наш человек. Я ему пообещал место первого первосвященника при новом пророке. Он согласился. Начинал то он во времена, когда народ до любой новой идеи был охотлив. Так тот ни чего лучше не придумал, как набрать себе девчонок помоложе и с ними всякие оргии устраивал, для очищения так сказать кармы. Девки выросли и от старого пердуна, которым тот стал, быстренько смотались. Вот и сидит этот пень, свое сексуальное здоровье порастратив - один одинешенек без денег и последователей, но с бумагами. Как знал, перерегистрировался.
  - А нам его пристрастия не помешают. Не будут писать, что вот такой-то и такой-то, какой не хороший.
  - Конечно будут. Так это нам на руку. Просто так ни кто писать не будет. Будут по заказу все это делать. А заказчики - наши клиенты: РПЦ, ну возможно еще мусульмане, буддисты присоединятся. Пусть себе пишут, нам рекламу создают. Главное новую идею подготовить. И бизнес подтянуть. Наших денег может не хватить, пока пожертвования не потекут бурным потоком.
  - А бизнес при чем? Как мы их заинтересуем.
  - Да Вы что! Это же какие деньги. Новая одежда, в соответствии с верованием - это раз; свечки и курительные трубочки - это два; строительство культовых сооружений - три; культовая музыка - четыре. И так далее, и так далее. Это же прибыль, за которую и отчитываться не надо.
  К примеру, хотите Вы какой-нибудь молельный дом построить. Идете к какому-нибудь президенту компании, что на чужих деньгах сидит. В любой шарашке, на поддержку религий деньги заложены, для имиджа. Он вам дает пять миллионов на строительство. Вы тут же ему два возвращаете. Вам то что. Все равно ни перед кем отчитываться не надо.
  Вы в церкви давно были?
  - Вообще не был.
  - Так вот, там маленькая, из отходов свечка стоит десять рублей. Столько же стоит хорошая, но продающееся в магазине. Из одной такой нормальной десять церковных наделать можно. Наделать, продать и налогов не платить. Прибыль тысяча процентов.
  Идеология это очень, очень прибыльное дело. Один коммерсант, используя культовые теории, наладил продажу варенья по цене эликсира от всех болезней, отходы зернохранилищ стал впаривать как средства для очищения организма. Написал много книг, выпустил видеокассеты со своими лекциями и изобретенной им самим старинной гимнастикой древних славян. Вы можете себе представить жителя степей и равнин, который целыми днями пашет или гоняется за добычей по лесу, а после занимается физической подготовкой, записывая на берестяных клочках как эту самую гимнастику делать? Самое удивительное, что бизнес идет. Варенье раскупают, сушеный виноград, упакованный в баночки, считают не кишмишем, а солнечной ягодой, отруби жрут в немереных количествах. Потом садятся к телевизору, слушают лекции и делают перед сном оздоровительную гимнастику, не понятным образом, дошедшую до наших времен.
  Мода опять же. Одежду надо придумать и продавать при культовых центрах. Для них название придумать надо. "Дома счастья" - что ли? Или что-то в этом стиле.
  Литература. Искусство. В нынешнем мире больше всех зарабатывают не те, кто производит материальные ценности, тем более что их производством занимаются в основном роботы и не грамотные жители отсталых стран, а те кто устраивает шоу - артисты, спортсмены, телеведущие и политики. А основывается все это на идеологических установках.
  Об одежде кстати. Я вот подумал, Ваш стиль Владимир Петрович, несколько освежить и использовать.
  - Какой стиль?
  - Ну эти Ваши - шапочка с металлическими волокнами, проводки до пола. И в идеологию можно включить: "так мол и так, инопланетяне и ЦРУ, используют в своих целях то-то и то-то, и только освещенная в нашем "Доме счастья" одежда с металлическими включениями, способна защитить Вас от влияния из вне на Ваши чистые мысли. Только мы, адепты новой религии, хотим сделать Вас по настоящему свободными и счастливыми. Покупайте нашу одежду!".
  И еще. Вместо крестов на шее МР3-плеер, с освященной музыкой. Опять деньги: скачивание музыки, продажа плееров, концерты, диски.
  - А кто эту музыку писать будет?
  - Молодежь - молодая и талантливая, из тех кого до ящика не допускают. Мы их раскрутим, они нас. А то и писать не обязательно. Классиков возьмем: Моцарта, Баха, Вивальди. Через компьютер пропустим, по-новому аранжируем - и дело сделано. Вы Сергей Сергеевич с компьютером знакомы?
  - Знаком.
  - Ну и прекрасно. Будете у нас композитором.
  Обязанности постепенно распределились. Виктор мотался по городу в поисках спонсоров, талантливой молодежи: психологов, социологов, писателей, музыкантов. Андреев обрабатывал новые идеи, формировал из них законченный фолиант новых воззрений и заповедей.
  Табуреткин бродил по городу в созданной одним из кутюрье одежде, привлекая внимание горожан. Как объяснил портной, одежда должна быть яркой и не обычной. Яркость вызывает в людях теплые чувства, а необычность привлекает внимание. От того новый пророк больше походил на клоуна, чем на пророка. В ярких, лимонного цвета, штанах, оранжевой куртке и зеленной шапочке он ходил по людным местам. Для большей оригинальности и показательности, металлические проволочки идущие к заземлителям в ботинках, были заменены на видимые не вооруженным взглядом, средней толщины цепочками. Виктор шутил, что вскоре они будут из золота. Сказал, как в воду глядел. Вскоре у Сергея Сергеевича появились последователи. На улицах города он стал замечать людей одетых в такие же как у него одежды. Цепи, судя по цвету и толщине, у этих товарищей были золотыми.
  
  Глава 30.
  
  Однажды Виктор привел в дом попа.
  Поп оказался вовсе не попом, а очень даже не религиозным человеком. Когда-то бывшим настоятелем сельской церкви в Ивановской области. Однако приход был бедным, спонсоров в округе не водилось и решил он в поисках лучшей доли податься в политику. Но и на этом поприще не снискал достаточных денежных поступлений, вконец опустился и продавал себя всякому, желающему получить в свое распоряжение честного ниспровергателя чего угодно. В один день он рассказывал о бесчинствах братии и настоятелей в монастыре, на другой клял безбожников не желающих отдавать церкви захваченные большевиками ценности в виде земли и зданий. Был, в отличие от других попов, худ. Носил полагающуюся сану бородку. Одевался в сильно поношенную сутану.
  - Консультант по религиозному общежитию. - Представил его Виктор компании.
  - В церкви служите? - поинтересовался Владимир Петрович у пастыря.
  - Нет. Давно уже. Предан анафеме за правдолюбие.
  - Поруган не только церковью, но и всем остальным сословием, к которому пытался принадлежать. - Отрекомендовал его Виктор, - потому откровенных разговоров не вести, только задавать вопросы по интересующим вопросам и в шею. - На ухо дополнил он Андрееву.
  - В чем же Ваше правдолюбие?
  - В искании. Читаю священные книги и нахожу много не правды в церковном общежитии. И началось это с основателей.
  - Как это?
  - Читая деяния святых апостолов, обнаружил отклонение их от пути истинного. Стали они не истинной верой жить, но обнаружили сребролюбие. Я и решил, что если есть господь, нет ли его, но раз разрешается его проводникам в обществе людском проявлять сии пристрастия, то уж мне грешному и подавно необходимо возлюбить мамону. Ибо дает она силы и телесные и духовные.
  - И ада не боитесь. - Владимир Петрович стал запугивать грешника небесными карами. Тот выслушав сказания о горячих сковородках и котлах с лавой, только ухмыльнулся.
  - Вы не правы. Ибо сказано в Писании, что ни чего не делается без ведома Создателя, и все грехи искуплены его единородным сыном. При чем сыновей этих у него много. А Сатана, надо полагать, того же уровня фигура, но бездетен, потому поддержки не имеет.
  - С чего это Вы взяли? - поинтересовался Сергей Сергеевич.
  - В Библии о том очень правдиво сказано: "сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди" - это в Бытие, о Ное. Там после, что у одного Ноя дочери были уродливы и никто на них не позарился, от того Господь и решил его оставить в живых. Что бы его сыновья на баб не зарились и искали себе пару того же уровня, что и сами.
   "...когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана" - это книга Ноя. Здесь уже опять и дети господни и Сатана. Вроде бы отдельно, но в дом вхож. Значит ровня.
  Вот и получается, что на небе не один Бог, а много. Потому надо себе своего искать и с ним уже решать вопросы своего устройства.
  Про ад же ни чего не найдете, а преисподняя встречается только в книге Иова. Так что все это выдумки поповские. Что бы денежку в церковь несли.
  - А почему несут? - Виктора интересовали вопросы бизнеса, основа которого денежные знаки. Он прослушал часть разговора, суетясь на кухне - резал на закуску колбасу и сало, сервировал не хитрый стол. Он считал, что нет лучше средства вывести на чистую воду любого, чем напоить его водой правды, известной в народе как разведенный спирт.
  Задав вопрос, он разлил по стопкам народный напиток. Расстрига поп не отказался, да еще не смотря на пост, закусывая, налегал не на маринованные грибы, а на икру и сало. Просмаковав угощение, он отер рукавом подбородок. Выпив, не закусывая вторую рюмку, которую сам же и налил, продолжил прерванный разговор.
  - Несут почему? Зайди и увидишь. Кто хромой, кто косой, кто на голову двинутый. Все хотят поправятся. Но находят лишь утешение на миг.
  Выйдут из церкви, а кругом одни заботы, неурядицы, серость и болезни. Походит человечешко туда-сюда и опять молится. Это как мантра какая-нибудь. Чем больше говоришь - тем меньше думаешь. Голова становиться пустой, пустой. И становиться человеку хорошо. Тянет его уже приложиться к иконе, батюшке руку поцеловать.
  Тут ему сердобольные бабульки и говорят: "закажи сорокауст, за здравье, еще чего - тебе легче будет". И несет человек им копеечку.
  - А Бог против этого?
  - Христос не любил денег. Социалист. За то и убиен был. Но уж Петр не отказывался. Даже убивал за сокрытие дензнаков от церкви.
  - С чего Вы взяли? - Табуреткин религиозной литературы читал мало. Точнее он пытался ее читать, но даже малое количество прочитанного навевало на него такой сон, что проснувшись ни чего не помнил.
  - В деяниях святых апостолов так написано: " ...Некоторый же муж, именем Анания, с женою своею Сапфирою, продав имение, утаил из цены, с ведома и жены своей, а некоторую часть принес и положил к ногам Апостолов. Но Петр сказал: Анания! Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли? Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце твоем? Ты солгал не человекам, а Богу. Услышав сии слова, Анания пал бездыханен; и великий страх объял всех, слышавших это. И встав, юноши приготовили его к погребению и, вынеся, похоронили. Часа через три после сего пришла и жена его, не зная о случившемся. Петр же спросил ее: скажи мне, за столько ли продали вы землю? Она сказала: да, за столько. Но Петр сказал ей: что это согласились вы искусить Духа Господня? вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут. Вдруг она упала у ног его и испустила дух. И юноши, войдя, нашли ее мертвою и, вынеся, похоронили подле мужа ее." А ты говоришь: "Откуда взял". Все в писании.
  - Все это хорошо. Вы нам уважаемый лучше посоветуйте, как это дело оптимизировать. Внести новую лепту в нужное дело собирания денег с желающих ими делиться. - Виктор был настроен прагматично.
  Отец Феофан налил себе еще рюмочку, отправил ее содержимое внутрь, предварительно прополоскав рот. Закусил грибочком. Прежде чем проглотить долго жевал, глядя в потолок. Наконец процедура поглощения была закончена и он изрек, глядя в глаза вопрошающего:
  - Десять процентов.
  - Чего десять процентов? - озадачился Виктор.
  - От сборов. Моя доля.
  - Каких сборов? Сборов нет и не известно будут ли. Только за консультацию.
  - Тысяча.
  - Чего?
  - Рублей. Тысяча рублей.
  Виктор вытащил из бумажника тысячную купюру и отдал расстриге. Тот степенно засунул ее глубоко в сутану. Выпил водки, и как бы нехотя начал давать советы.
  - Сначала надо зарегистрироваться. Без регистрации начнешь пожертвования собирать - могут привлечь. А есть лицензия - нет вопросов.
  - Лицензия есть.
  - Это хорошо. И к какой концессии принадлежите?
  - К своей собственной.
  - Новые какие?
  - Совершенно. Только думаем.
  - Если думаете, то нужно предусмотреть ритуалы, традиции, праздники. Вы то наверное книги умные пишите? Думаете: прочитают люди книжечки и на колени падут? Ни чего подобного. Из тех, что в церковь ходят, только три процента Писание осилило, а ведь все грамотные. Атеисты постарались - всех читать и писать научили. Да и те, что читали, то большинство только Евангелие, да и из этих половина - на старославянском. Чего поняли и не расскажут. Так что ни какие воззрения не помогут, хотя и без них ни как нельзя. Но это не главное.
  - И как эти ритуалы создавать? Традиции это же что-то от прошлого. Праздники - это откуда вытащить? - Владимир Петрович погрустнел. Он действительно хотел отделаться Великим Завещанием и Наставлением. Однако нашел в словах бывшего работника культа очень здравые рассуждения относительно церковного мироустройства. Для человека важнее не что написано в книге, пусть и самой Великой на свете, а как встретить Новый Год, где провести выходные, и сколько отдыхать на Первое мая. А во времена телевидения, Интернета и компьютеров вникать в мудрость писаний ни кто не станет. Количество информации превысило возможности мозга на ее переработку. От того - в одно ухо влетело, из другого вылетело. В голове ни чего не осталось.
  - Ритуалы просто. Вот взять нашу епархию. Крестятся тремя перстами. Старообрядцы двумя. Ни где не написано, как крест класть. Да и вообще как молиться. Слова есть, а вот что бы крестным знамением себя освящать нету.
  Как к иконе подходить, как отходить, нужно ли вообще это, сколько свечек и по какому поводу ставить. Как кулич печь, как воду освящать. В какой одежде в церковь заходить можно, а в какой нельзя. Ни чего такого в Библии нет. Все это и есть ритуалы придуманные.
  Если на изображение молится, то опять какое изображение. Это как защита авторских прав по-нынешнему. Икону любой нарисовать может, а сейчас печатают - только дай. Но что бы ее повесить в красный угол надо освятить, если конечно не в церкви куплена. Так они с пиратских копий свой процент имеют. Брызнет батюшка пару раз на картинку, все - освятил. Можно вешать. То же с крестиками нательными.
  Это вы сами придумывайте. Мне деньги только за консультацию плачены.
  Поп налил себе еще водки. Выпил. Крякнул, и продолжил советовать дальше.
  - Традиции не из прошлого. Их придумывают. Она первый год - так себе, простое недоразумение. Если понравилось, тогда на следующий повторяют и становиться безделица - традицией. У всех в семье какая-нибудь да традиция имеется. Например каждый год ездить в Карушавель, или день рождение бабушки встречать в лесу, или еще что. Но если религиозная: то поститься например; по воскресеньям в церковь ходить, а не на работу.
  - Можно в бане мыться каждую субботу. - Ни с того ни с сего вставил Табуреткин.
  - Можно. Хорошее дело. - Одобрил отец Феофан.
  - А после баньки - выпить рюмку освященной водки. - Вставил Виктор.
  - Хорошо. - Поддержал его поп, налил себе огненной воды и быстро опрокинул внутрь. Кроме него ни кто в компании к напитку не притрагивался, чем любитель выпить был доволен. - Но только не водки, а красного вина. За водку привлечь могут, а вино и по медицинским соображениям пройдет, особенно если ограничение поставлено - не более стакана. Так что придумывайте что хотите. Дело ваше. Вы какую религию хотите - местную или в международном масштабе?
  - В международном. - Виктор Павлович был максималистом.
  - Если в международном, то надо календари разных стран сличать. Что бы хоть первое время последователи могли ваши праздники вместе со всеми встречать. Все что празднуют? - сам себя спросил поп и сам же ответил: - Новый год, день зимнего солнцестояния - у многих Рождеством называется, весеннее и осеннее равноденствие. У многих летнее солнцестояние - по-нашему Иван купала. Многие Первомай празднуют. Полистайте календари. Что-то и найдете.
  И еще: религию делает религией не чудеса, не откровения свыше и даже не наличие живого бога. Религию делает религией искусство. Когда, собравшись вместе, люди начинают петь, в их душах возникает единение. Картины или иконы, скульптуры и затейливая вязь - говорят о том, что в этом месте творили кудесники, душу которых тронуло дуновение Бога. Не грамотные и не способные творить это принимают за истину. Самим сидеть на хлебе и воде, что бы научиться рисовать или сочинять музыку не хочется. Вот и наделяют ремесленников от искусства талантами ниспосланными свыше.
  Коммунистов возьми, то же ведь религия. Не будь "Интернационала" - не было бы и революции. Но пролетарии, певшие "вставай проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов...", проникались единым стремлением. Молитва: "мы не рабы, рабы не мы" - вселяла самоуважение. Под "Пролетарии всех стран, объединяйтесь" они шли умирать за счастье других.
  Правда в одной секте - Свидетели Иеговы называется, лекцию читал. Комната обычная, ни музыки, ни картин нет, а народ прет и деньги тащит. Видать чем-то другим берут.
  - А почему католики Рождество двадцать пятого декабря отмечают, а православные седьмого января? - решил выяснить Табуреткин.
  - Потому, как поругались митрополит Никадим и папа Бенедикт. Нынешний календарь ввел Папа Римский Григорий. От того он и называется - Григорианский. Это во всем мире. А у нас - товарищ Ленин. Наши по ни по папским, ни по коммунистическим законам жить не захотели, от того и не стали на его летоисчисление переходить. Считают по старому. Хотя старый вообще язычник ввел - Юлий Цезарь - язычник. Если бы в свое время царь озадачился, вместе со всем миром, по одному летоисчислению жить, глядишь и мы отмечали праздники в одно время со всеми.
  Да, вот еще. Религии без чудес все же ни как нельзя. Народ любит, когда пророк или еще кто, им фокусы показывает.
  - Ну это при нынешнем развитии технологии не проблема. - Виктор относительно чудес был дока. Работая при депутате Думы, насмотрелся всякого. Депутат был из комитета по новым технологиям и часто брал помощника в различные командировки, посмотреть на достижения наших и иностранных ученых.
  - А скажите, в наше время есть старцы, что раньше были. Которые и будущее видели, и людей лечили, и святостью отличались? - Табуреткин верил в настоящее чудо и хотел получить подтверждение его возможного существования.
  - Не знаю. Не слышал о таком. Думаю, если бы был, молва ходила.
  - А вот пишут у президента духовник, какой-то особенный. - Не сдавался Сергей Сергеевич.
  - Ты сам подумай, будет святой с властью связываться. Если какой попик и завелся, то все одно из бывших. Наверняка вместе с президентом одну школу КГБ заканчивал.
  - Как школу КГБ?
  - Нет, темный вы народ. Раньше идеология выше всего была. Суслов Косыгина пересилил, не смотря на то, что косыгинские реформы экономику как на дрожжах поднимали. Только народ стал, денежки заимев, интересоваться мебелью и шмотками, а не строительством коммунизма.
  В те времена, что бы приход хороший заиметь, надо было себя в органах зарекомендовать. Получить рекомендацию. Если совсем хорошо подняться, то школа КГБ - обязательное условие. Ну а те, что от митрополита и выше - ВПШ обязательна. Без этого ни куда.
  Владимир Петрович, окончивший когда-то кузнецу кадров для органов безопасности, вспомнил несколько лиц, напоминавших приходских священников. Но сомневался, относительно умозаключений консультанта.
  Феофан вылил остатки водки. Залпом выпил. Закусывать не стал. От алкоголя он сделался красным. Видя, что больше не чего не осталось, погрустнел. Заглядывая в глаза хозяина, как бы спрашивал: "Нет ли еще". Тот намек понял и принес еще одну запотевшую бутылку. Ее появление сформировало в его голове новую мысль и он продолжил:
  - Да... Еще в наше время без благотворительности нельзя. Ты не будешь благодетельствовать и тебе не будут. Это как вкладывать деньги в развитие производства. Собрал пожертвования и на благое дело пусти. Вкладчик документы посмотрит, решит, что ты блаженный и еще тебе выдаст. Малую толику с этого иметь будешь и то хорошо. А когда имидж создашь эдакого святого, то и документы проверять перестанут. Тут уж можно побольше себе оставлять.
  Виктор открыл бутылку. Поп подставил не рюмку, а стакан. Попросил налить полный. Выпил.
  Некоторое время сидели молча. Отца Феофана стало развозить.
  - Народ пошел не благодарный. Раньше в церковь все ходили. В страхе Божием жили. А теперь? Ни чего не боятся.
  Жил бы я жил в каком-нибудь приходе. Имел малую толику. На еду хватало - и ладно. А ныне? Приходиться по углам скитаться, душу свою всяким прохиндеям, вроде вас, закладывать.
  Посчитав, что после этих слов ему выпить уже не нальют, он сам потянулся за бутылкой и налил себе еще. Выпив, продолжил:
  - Как все - будете с сирых и убогих последнюю копейку тянуть. У кого деньги есть, у того и мозги на месте. Эти Вам ни чего давать просто так не будут. Козлы вы все.
  С этими словами Феофан стукнул по столу, от чего одна рюмка упала на пол и разбилась. Алкоголь сильно ударил попу в голову. Он стал буянить, при этом жалея и восхваляя себя.
  - Я один бедный и несчастный. Один правду ищу. А все скоты. Все в аду кипеть будете!
  Встал. Подошел к Табуреткину и схватив его за грудки начал трясти.
  - Ты во всем виноват. Убью гада.
  Смертоубийство Учителя Человечества не входило в планы руководства компании. Они скрутили хулигана и с шутками и напутствиями выпроводили на улицу.
  
  Глава 31.
  
  Через неделю в гости пожаловал, как его отрекомендовал Виктор, доктор философии Иван Иванович Рапопорт. Большими залысинами, характерным носом, кудрявостью седых волос был отнесен компанией к определенной национальности. Одет был в, хоть и в слегка поношенный, но чистый и выглаженный, костюм. На предложение выпить, ответил отказом. Закуской брезговать не стал, налегая на бутерброды с икрой. Курил одну сигарету за другой. От табака его пальцы, как и зубы, были желтыми. Толстое обручальное кольцо, говорило о приверженности брачному союзу и былой состоятельности. Хотя повадками он напоминал консультанта по религиоведению, держался интеллигентно.
  - Иван Иванович поможет нам в разработке идеологии. - Объяснил Виктор Табуреткину и Андрееву, задачу которую будет помогать решать приглашенный.
  - Где работаете? - поинтересовался у нового консультанта Владимир Петрович.
  - Работал. В Высшей Партшколе. Преподавал Марксистко-ленинскую философию.
   Бывший майор вопросительно посмотрел на коммерческого директора предприятия. Тот взгляда не проигнорировал.
   - Господин Рапопорт увлекается различными религиозными культами. Это так сказать его хобби.
   - Не только хобби. Имею несколько публикаций по данному вопросу. Привлекался, как консультант, институтом атеизма.
  - А какие убеждения имеете, если не секрет. - Поинтересовался Владимир Петрович.
  - Материалист к сожалению.
  - Почему - к сожалению?
  - Возраст такой, что пора о Боге думать. Но опыт всей жизни не дает искренне верить в его существование.
  - Что так?
  - Дети. Все могу понять, кроме одного - мук детей. Если он есть - то от чего невинные страдают?
  Вообще, если рассматривать человеческую жизнь, то в ней все события, повороты судьбы происходят не по каким-то высшим законам, но в силу сложившихся обстоятельств от человека совсем не зависящим. Два совершенно одинаковых по уму, воспитанию, здоровью, поведению и другим параметрам, только по велению случая оказываются в совершенно разных жизненных условиях.
  Взять, к примеру, моего сына. Когда он школу заканчивал, в гуманитарных областях зарабатывали не много. Я ему посоветовал в технический ВУЗ. Он с другом, из такой же семьи, поступил на учебу в Бауманку. Парни не глупые. Закончили институт на хорошие оценки, специальность одна. Работать пошли на один завод. Обоих взяли на рабочие должности, правда, по высокому разряду. Так вот, мой до сих пор слесарем-сборщиком трудится, а Вадим, его друг, уже начальник цеха. И не потому, что умнее, напористей, инициативней. Нет. Просто так обстоятельства сложились.
  Начинали они с одного уровня, но в разных бригадах. Мастер Вадима, вскоре ушел на пенсию. Тут Вадика на его место и поставили. Потом освободилось место начальника участка. Затем участок преобразовали в цех. Так он начальником и стал. А у моего мастер как работал, так и работает. Вот сынок и сидит на одном месте.
  - А что ему мешает перейти на другое? К своему другу хотя бы? - поинтересовался Андреев.
  - Я говорю не о судьбе своего сына, а иллюстрирую на его примере существование законов установленных свыше. Точнее их отсутствие. Ведь надо полагать, что если бы существовали законы регламентирующие распределение благ и обстоятельств, то соблюдающие эти законы или отвечающие каким-то иным требованиям, жили бы в относительно близких условиях. Но этого не происходит.
  Мой пример только говорит о том, что и тот и другой были воспитаны в одинаковых условиях, имеют схожие склонности и умственные способности. Однако судьбы и место в жизни одного, отличаются от тех же параметров другого, в силу сложившихся внешних факторов, не зависящих от воли ни того, ни другого.
  - Я когда собирался ехать в Туву, к одному астрологу заходил. Тот мне тоже самое объяснил. Человек - лишь песчинка в руках внешних сил и не может ни чего изменить в своей жизни. - Вспомнил к месту Табуреткин.
  - И где такой обитает? - поинтересовался коммерческий директор.
  - У нас в городе. В парикмахерской сидит. Хочет по-новому создать астрологию как науку. На основании научных фактов, так сказать.
  - Интересный экземпляр. Надо ему письмецо черкануть. Глядишь - пригодится. А у Вас, кстати, нет обиды на судьбу? - Поинтересовался Владимир Петрович у философа.
  - У меня нет.
  - Но ведь я так понимаю, Вы к нам не от хорошей жизни пожаловали. Материальные трудности?
  - Что есть, то есть. Но знаете, в некоторых видах деятельности, для того, что бы был хороший результат, деньги не главное. Ведь сколько дураку не плати, он от этого умнее не станет. А начни платить большие деньги - и попрут блатные и карьеристы в профессию, локтями оттирая всех способных работать и приносить результат.
  - Перельман от денег отказался. - Вдруг вспомнил Сергей Сергеевич эпизод из своей жизни, когда ему пришлось назваться именем известного математика.
  - Да. Знаю. Когда занимаешься любимым делом - деньги не главное. И если пристально расмотреть вопрос денег, то их должно быть не много, хотя конечно и не мало, а необходимое количество.
  - Только каждый определяет для себя сам, сколько ему надо. - Вставил Виктор Павлович.
  - Это конечно. Но происходит по большей части от того, что люди не сами решают чего и сколько им нужно, а идут на поводу у тех, кто заставляет покупать все новые и новые вещи.
  - Вы считаете, что необходимо запретить рекламу?
  - Дело не в рекламе. Дело в том, что человек живет по большей части, только для того, что бы что-то купить, съездить на престижный курорт, обзавестись комфортным жильем. Все существование его заключено в этом. И чем заменить эти основополагающие факторы человеческого бытия и не известно.
  - И Вы не знаете?
  - Нет. Думал я на этим вопросам, да так ни к чему и не пришел. Не зря во всех религиях просто указано - это плохо, это хорошо. И ни каких объяснений.
  - Значит необходимо построить религию, которая будет говорить - что делать и как жить.
  - Да. Надо объяснять. Люди стали грамотными и думающими. Просто указать не получится.
  - Тогда можно просто: накопительство - зло, духовное развитие - добро. - Предложил Владимир Петрович.
  - Добро и зло - понятия относительные. В нашем мире ими оперировать не получиться.
  - Чем же заменить эти понятия?
  - Я бы заменил на разумность и глупость. Глупо - заниматься накопительством, воевать, воровать, убивать, драться и соблазнять чужих жен. Тот, кто это делает дурак. Дураком-то быть любому обидно. Вот это и надо внедрять в сознание людей.
  - А что тогда разумно?
  - Разумно - заниматься тем, что приносит в своем конечном результате элемент развития. Если ты сделал сегодня что-то и от этого стал более совершенен, чем был вчера - значит ты сделал разумное дело.
  - Это все хорошо, но необходимо более подробно - почему глупо воевать, накоплять и так далее.
  - Это конечно необходимо.
  - Видно у Вас уже есть свое видение проблемы. Вам как удобнее, Иван Иванович, задачу поставить или перейдем сразу к ответам на вопросы? - Перешел к делу Виктор Павлович.
  - Для меня не имеет разницы в каком порядке работать. Давайте для начала решим - что вы хотите иметь?
  - Религию. - Ответил Владимир Петрович. - А вам не помешают ваши материалистические воззрения?
  - Нет, не помешают. Как, думаю и Вам. Ведь Вы атеисты? Человек верующий в Бога не будет создавать новых религиозных воззрений не получив на то благословение Свыше. К Вам не являлся в огне и дыме Глас Небесный? - Профессор посмотрел на Андреева. Тот перевел взгляд на Табу Ре Ткина.
  - Нет. Не являлся. - Ответил Сергей Сергеевич. - Но один заходил. Сказал, что исполняет древнее пророчество и что я новый Учитель Всего Человечества. Правда место, куда он меня послал, не содержало ни каких артефактов.
  - Однако, по пути туда он встретил меня и Владимира Петровича.
  - Он и к Владимиру Петровичу приходил. Ведь приходил.
  Андреев, хотя и имел определенный грех относительно посланца, которого он же и заслал, отрицать обстоятельства знакомства с загадочным существом не стал. Но в душе, чувствуя вину, решил оправдаться хотя бы перед самим собой.
  - Если рассматривать глас небесный только с точки зрения чудесных явлений в виде огня и дыма, то такого не было. Но если говорить о существе Высшим, способном вершить человеческие судьбы, то наш союз можно оценить как созданный Провидением. Даже в Евангелие есть такое. Если не ошибаюсь: "...ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него". Получается, что наши желания уже есть заранее уготованное нам свыше. То есть наши мысли - есть мысли высшего существа. Если уж существуют люди, способные внушить другому свои желания, то что говорить о существе стоящим по своему развитию выше нас.
  Возможно и появление в нашей компании Ивана Ивановича Рапопорта - это обстоятельство уготованное сверху. От того и Ваш сын - все еще слесарь. Ведь был бы он начальником, Вы в нашей компании могли и не появиться.
  - В ваших рассуждениях есть рациональное звено. Перейдем к делу. Вы какую религию создаете?
  - А какие бывают?
  - Монотеизм, политеизм. Марксизм-ленинизм то же религия, хотя официально такой не является.
  - Вы что предложите?
  - Я думаю, что в нынешних условиях лучше будет вернуться к многобожию. Нынешние верования получили распространение благодаря соответствию существовавших тогда политических устройств общества, когда был один верховный правитель и монотеистических религиозных воззрений. Один царь - один Бог. Соответствие небесного и земного мироустройства.
  До этого существовали политеистические религии, общество было демократичным.
  Мы живем в демократическом обществе, значит и богов должны иметь много.
  - И у народа будет выбор кому поклоняться. - Вставил Виктор.
  - Каких же Богов заводить?
  - Раньше верховным всегда был или Бог неба - Юпитер, Зевс, или солнца - Омон Ра. Но в нынешних обстоятельствах делать изученные, хотя вполне и материальные вещи, одушевленными богами не имеет смысла. Имена, опять же надо придумывать.
  - Нет, Боги не подойдут. Бог - значит всесильный и всемогущий. Такого в принципе быть не может. Лучше - Высшие существа. Эдакие инопланетяне, только намного развитие. - Внес предложение Владимир Петрович.
   - Думаю, так действительно лучше. Можно вообще сформировать пирамиду таких существ. Скажем люди, выше них более развитые, но близкие по образу существа. Над ними уже иные и более могущественные и так далее до бесконечности.
  По такому мироустройству, мы должны обращаться к поставленным над нами, хотя стоящие выше них могут напрямую оперировать к человеку, а тот следовательно к ним. - Развил мысль Иван Иванович. Принципы демократического централизма засели в его голову основательно.
  - К кому обращаться не вопрос. Вопрос - по какому поводу. - Подал реплику Виктор.
  - А в индийской религии целый свод законов. Кто над кем стоит. Из чего Бог какое сословие сделал. - Вспомнил Сергей Сергеевич.
  - Это основа. Нам надо тоже придумать сословную иерархию. Каждый новый пророк привносил с собой социальные реформы общества: Этханон - установил единобожие и главенство правителя - не хотел делится властью с жрецами; Моисей развил его учение, но властью с служителями культа поделился, как бы создав конституционную монархию, если можно так сказать о религии. Будда - всех людей сделал равными, отменив кастовое деление. Христос - указал путь к полной свободе человека. Магомет - все права вручил религиозным деятелям, изменив систему управления обществом. То же самое и при коммунистах - идеология превыше всего. - Рассуждал вслух Рапопорт.
  - Если мы введем деление общества, то по каким параметрам? - Озадачился Владимир Петрович.
  - Все живут по демократическим законам. Но люди поделены. И делятся они не на богатых и бедных, не на высокородных и бесправных. Они поделены на умных и глупых, честных и подлых, приспособленцев и не способных к быстрой адаптации.
  В этой жизни лучше всех живут чувствующие веяния времени и способные к этому приноровиться умные индивидуумы. Часто они должны идти на сговор с совестью, что бы жить в мире. Но подлость наказуема. Соврав один раз, человек не способен остановиться. Тогда его ждет презрение, крах, и если не бедность, то конец накопления материальных благ.
  То есть деление по принципу: умные, коммуникабельные, честные люди - вершина общества. Не обладающие одним из этих качеств - следующая ступень. И так до самого низа, где обитают глупые подлые неудачники.
  - И как Вы собираетесь делить по таким параметрам людей. Кто сознается в том, что он дурак? Если только очень умный. - Поинтересовался Виктор.
  - Можно так. Умный - тот, кто свою жизнь тратит на свое развитие. Тот, кто между книгой и телевизором выберет книгу. Кто пойдет не на футбол, а в театр. Шумной тусовке - предпочтет тишину музея. Да и дураки, в большинстве своем, себя считают мудрецами. С остальными качествами, по моему мнению, вопросов быть не должно. - Резюмировал консультант.
  - Так можно еще организовывать много закрытых лож, по типу масонских. Они в свою очередь будут делится на открытые, для тех кто считает себя избранным и на действительно способных на многое. - Внес рацпредложение Андреев.
  - Прекрасно! - похвалил его Виктор.
  - Еще религии обещают бессмертие. - Вспомнил Табуреткин.
  - Естественно. Все религии основываются, как и все на свете, на принципе кнута и пряника. Будешь слушаться - получишь место в раю, не будешь - будет плохо.
  Считаю, что если мы останавливаемся на существах, стоящих выше нас по развитию, то можно вопрос бессмертия решить следующим образом: человеческая суть заключена в маленьком объеме именуемым мозгом. Он создает эмоции, мысли. Заставляет человека ходить, сидеть, спать. В нем сосредоточение всего человеческого. И только мозг может сформировать то, что одни зовут душой, другие - информационным полем, третьи - энергетической сущностью.
  Мы будем исходить из того, что в зависимости от мыслей и деятельности человека, эта его сущность может быть сохранена Высшими существами. Сказка в вечные муки из-за нескольких лет пребывания в физическом теле, не выдерживает ни какой критики. Не понимаю, как люди до сих пор могут верить в эту чушь. Тогда уж должны признать верховенство физического существования, если дилемма - где прибывать вечно в раю или аду, основывается на смехотворно малом промежутки времени. То есть мы формируем модель, по которой человек продолжает существовать и после смерти, если он отвечает определенным критериям. Если этого нет, то отправляется в небытие.
  - Если мы будем так рассуждать, то многие не захотят вечной жизни. Если смысл в развитие, то должны быть какие-то стимулы для него. Как правило это - внешние, не благоприятные факторы. Кому захочется вечно страдать, пусть из-за Высших целей? - Владимир Петрович думал по-своему.
  - Я говорил ранее, что вершина человеческой пирамиды - люди не только умные, но и успешные. Можно считать их способных на дальнейшее развитие без негативных факторов привносимых извне.
  - По-вашему в рай, попадут только богатые. Мы так отпугнем большинство потенциальной паствы. Они так и будут ходить за утешением к попам. - Виктор рассуждал как коммерсант. Ему не хотелось терять доходы.
  - Успешный - не значит богатый. Это скорее состоявшийся индивидуум нашедший свое счастье.
  - Как же быть счастливым. Это мечта каждого, но реальность для не многих.
  - Мы и должны предложить модель - как стать счастливым. Это и будет тем пряником, который сформирует наших приверженцев.
  Любая религия дает людям шанс если не осчастливить себя, то хотя бы облегчить страдания или указать путь, следуя по которому можно сделать каждый день радостным.
  При этом необходимо считать, что Высшие Существа существовали всегда. Нельзя допускать, что они не вмешивались в людские дела. Эти вмешательства и зафиксированы в различных учениях. Они направлены на то, что бы сделать человеческую жизнь лучше.
  Значимость Христа не в чудесах, которые он совершал. Он значим как Учитель, изменивший мир. Давший людям свободу от грехов и разрешивший дерзновения, так как понимающие осознали, что их грехи смыты его кровью. Не понимающим этого - осталось следовать заветам и утешаться малым.
  Словами он успокоил сирых и убогих. Поступком - освободил дерзновенных от страха вечных мук.
  - Философия - дело хорошее. Вечная жизнь тоже. Необходимо, что-то придумать для этого мира. Легко сказать - будешь счастлив. Как? - Виктор смотрел на мир со своей колокольни.
  - Всех осчастливить нельзя. Можно указать путь. Но и следующие им, будут счастливы не все. Ты же у идеолога работал, который хотел того же. Записей не сохранил. - Обратился Андреев к коммерческому директору предприятия.
  - Остались.
  - Надо почитать. У него как раз о научном прогрессе, о новых науках: социологии, психологии, еще чем. Будет такая научная религия.
  За разговором не заметили как наступил вечер. Хозяин предложил отужинать. Возражений не встретил и вскоре полуфабрикаты, доведенные до состояния еды, были выставлены на стол. Ели молча. Каждый думал о своем. За чаем разговор снова ожил.
  - А как быть с существующими воззрениями. Отмести их, как устаревшие, или объяснить наши взгляды, как развитие существующих религий? - Начал новую тему Андреев.
  Иван Иванович потер лоб, посмотрел на потолок и выразился:
  - Нет ни чего нового. Все выходит из старого. Я думаю надо говорить о продолжении учений.
  - Сможете? - вопрос был задан Виктором с некоторым сомнением в возможностях философа.
  - Постараюсь. - Не уверенно ответил тот, растянув окончание.
  - Еще что надо?
  - Символ. В смысле - Пророк или Учитель. У Вас это Сергей Сергеевич. Но он, что-то молчит.
  - Я, может быть, думаю. Я слушаю и запоминаю. - Табуреткин немного обиделся.
  - Если мы будем говорить о нашем Учении, как о продолжении бывших до нас и если Табу Ре Ткин будет не словоохотлив, вспомним о Содоме и Гоморре. Там как было: "...да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти". Мы из Сергея Сергеевича представим как этого праведника, который своей праведностью спасает живущих рядом грешников. Найдем еще девять таких же и дело в шляпе.
  - Ты же праведник? - обратился Андреев к Учителю.
  Тот стал думать. Вдруг он осознал, что безвольно, всю свою жизнь жил по законам о которых имел весьма отдаленное представление и которыми стремились жить многие считающие себя верующими. Ему не хотелось следовать им, но сама жизнь не давала ему уйти от них в сторону. Он не разу не украл, практически не врал, за что часто ему было не хорошо. Не изменял жене. Не поклонялся ни одному идолу: ни в человеческом, ни в каком другом виде. Не разу не упомянул имени Бога, но был грешен в самом главном: в него не верил. Оглядывая свою жизнь сейчас, тем не менее, об этом даже не вспомнил. Ему припомнилось другое - его походы на женскую половину в коммунистической деревне. Это он почему-то посчитал за отступление от праведного пути и потому на вопрос Владимира Петровича ответил отрицательно.
  - В чем грешен? Кайся.
  - В этой деревне, под Новосибирском, помните?
  - Это ты про баб?
  Табуреткин покраснел, опустил глаза.
  - Ну это ты брось. Ты же разведенный.
  - Ну и что. Не хорошо как-то.
  - Предохранялись? - в свою очередь задал вопрос Иван Иванович.
  - Нет. - Сергей Сергеевич с ужасом осознал, что где-то далеко в лесу у него могут быть дети. Он их оставил, не удосужившись даже узнать - есть ли они.
  - Это хорошо. Значит - следовал первой заповеди: "...плодитесь и размножайтесь...". - Профессор знал многие отрывки из Библии наизусть.
  - Ты не расстраивайся. Ну походил по бабам - все срываются.
  - А вдруг кто родился?
  - И что?
  - Как - что? Я же отец и их бросил.
  - Остался бы - им лучше от того стало, что ли?
  Табуреткин представил себе жизнь в закрытом санатории. У одной из его избранниц рождается ребенок. Первое время там, из мужиков только единицы помогают женщинам маленьких детей растить, да и то если жили долгое время вместе. А так в основном бабы, следуя заложенным инстинктам, пестуют коллективно вновь прибывшего поселенца их не большой колонии. Свобода нравов не дает мужчинам права считать того или иного ребенка своим. Рассудив про себя, что и он бы не смог с уверенностью сказать, от него ли родился малыш у случайной знакомой и мучился, живя рядом.
  - Да ты не переживай. Даже если и остался у тебя потомок - так этим только помог людям, добавил своих генов. Меньше деградировать будут.
  - Свидетелей много было? - Вмешался в обсуждение Виктор.
  - Много. Но все они не имеют выхода в мир. Живут в закрытом обществе - за колючей проволокой.
  - В тюрьме что ли?
  - Нет. Скорее в санатории.
  - Ну тогда ни кто и не узнает.
  - Если не спросят. А то Учитель всю правду-матку выложит.
  - Так, Сергей Сергеевич - будете молчать. Говорить буду я или Владимир Петрович. У нас будет Учитель общающийся с избранными посредством телепатии. И чудо, и лишнего не сболтнет.
  - Я Вам теоретические выкладки сделаю. Кто в удобоваримую форму оформит? - Спросил не по теме Иван Иванович.
  - Писателя найдем.
  - Только хорошего не берите. Возьмет много - напишет умно, а кто поглупее, да и умники, не поймут.
  - Надо в Интернете, в Самиздате посмотреть. Там графоманов много, глядишь какой и отыщется, - нашел выход Виктор.
  - Пойду я. - Засобирался домой Рапопорт.
  - Поздно уже. Ночуйте. Место найдем.
  - Нет спасибо. Лучше на такси дайте.
  Виктор достал из бумажника пятисотку и отдал профессору. Тот с радостью принял, быстро оделся и попрощавшись, поспешно ушел. Табуреткин, стоя у окна, заметил, что Иван Иванович, выйдя из парадной, отправился к ближайшей станции метрополитена. Однако промолчал. Учился держать язык за зубами.
  Виктор, в это время пересчитав имевшиеся наличные и прикинув в уме остатке на счете резюмировал в пространство:
  - Денег мало осталось. Надо спонсора искать. Хорошо бы какую-нибудь бабешку с деньгами, которая спастись хочет, да не знает как. Да и подруга Пророку нужна, а то у нас одни мужики. У всех Пророков рядом женщины были. Слабый пол это половина человечества, при чем половина самая верующая.
  - А Вы знаете кого я недавно видел?
  - Кого? - Встрепенулся Сергей Сергеевич.
  - Потапову.
  - Аллу Рудольфовну? - Спросил Виктор.
  - Ее. Вы знакомы?
  - Нет. Но наслышан. У нее деньжата водятся. И куда потратить их не знает. В нашем деле ее иметь было бы очень даже не плохо. Вы ее от куда знаете?
  - Встречались.
  - Телефон я узнаю, а лучше адрес. Сергей Сергеевич, - обратился коммерческий директор к Табуреткину - уж постарайтесь для дела. Охмурите дамочку.
  Тот услышав задание зарделся. Было видно, что он не прочь выполнить поручение. Алла ему нравилась. Но делать это по указке считал оскорбительным, о чем и заявил.
  - Это ты зря. Представь, если бы так, случайно на улице встретил?
  - Это другое дело. Тогда может и начал ухаживать. А так не могу.
  - Его кормишь, поишь, одеваешь. В люди, можно сказать за уши тянешь, а он... Не хорошо. Обидно даже.
  Табуреткин для приличия выдержал паузу. Повернулся спиной к членам концессии и тихо произнес: "да".
  - Ну вот и славно. Адрес за мной.
  
  Глава 32
  
  Виктор слово сдержал. Адрес узнал быстро. Теперь Сергей Сергеевич целыми днями слонялся около дома, в котором жила Алла. Несколько раз видел ее, но не решался подойти. Компаньонам это не нравилось. Ему стали пенять на не желание помочь делу. Табуреткин так бы и продолжал ходить вокруг да около, да судьба решила по-другому.
  В пятницу, часов в шесть вечера, Сергей Сергеевич, не встретив избранницы и искренне радуясь этому быстро шел к станции метро, что бы в очередной раз прослушать лекцию о своем иждивенческом образе жизни. Он уже собирался войти под своды подземного дворца, но был схвачен за рукав. Алла смотрела на него своими глубокими глазами, искренне желая поговорить.
  Они отошли в сторону.
  - Как, Вы здесь? - Спросила Потапова.
  - Да так. Мимо проходил.
  - Я не о том. Вы в Москве. Как же служение?
  - Да вот. Здесь служить буду.
  - Так сказало пророчество?
  - Нет. Так Владимир Петрович сказал.
  - И он здесь?
  - Да.
  - Где живете?
  - У товарища остановились. Он то же с нами. А Вы? Вижу не остались на хуторе. Не понравилось.
  - Этот философ оказался обыкновенным мужланом. Только Вы за дверь, он приставать начал. Я, решив остаться, предполагала, что так будет, но не такими же образом. Не комплимента не сказал, не цветка не подарил. Просто лезет и все. "Давай, давай" - больше и сказать ни чего не может. Да еще интересоваться начал - имеются ли у меня средства на расширение хозяйства. Понимаю отдать деньги детям, больным, еще на что - это можно. Но так, ни с того ни сего... Я сразу от него и сбежала. Кстати Вам деньги не нужны?
  - Нужны. - Правдиво ответил Табуреткин, не подумав. Он был рад, что Алла не имела с тем случайным мужиком ни каких отношений, и его мысли были заняты этим фактом.
  - А Вы куда собирались?
  - Домой. К Виктору, у которого мы остановились.
  - Поедем. Я с Вами.
  По дороге, Алла выведала у Сергея Сергеевича, чем они сейчас занимаются. Он откровенно поведал и о том, что в указанном месте ни кого не оказалось, и о Викторе Павловиче, который теперь заправляет им и Андреевым, и о консультантах, и о нехватки денег. Повинуясь ее чистому взгляду, он выложил бы и про свое задание, но они приехали. Не ожидавшие появления потенциального спонсора, директора предприятия растерялись. Но выдержка бывшего служащего контрразведки и опыт закаленного в политических баталиях помощника депутата, взяли свое и очень скоро все вели не принужденную светскую беседу. Неожиданно гостья предложила:
  - Сергей мне сказал, что у Вас нет денег. Возьмите у меня. Мне все равно ни к чему.
  В комнате повисла неловкая пауза. Первым взял себя в руки Виктор и наотрез отказался от сделанного предложения.
  - Нет. Нет, что Вы, Аллочка. Мы не возьмем. Сами как-нибудь. - Поддержал его Владимир Петрович.
  Сергей Сергеевич был в растерянности. Он целую неделю не решался подойти, случайно встретился. Даже, можно сказать выпросил денег, и вот не надо. Однако такому повороту событий был рад. Повеселел и сразу перевел разговор в другое русло. Ему было интересно, чем собирается заниматься вдова. Исподволь хотел выведать наличие в ее жизни сердечного воздыхателя или просто кандидата на руку и сердце.
  Андреев и Савлов, под предлогом приготовления чая, уединились на кухне. Там они дали волю радости, искренне надеясь поиметь с вдовы хорошие дивиденды, которые ей платили как акционеру многие крупные предприятия.
  Попив чайку под ни чего не значащий разговор о погоде и здоровье собравшихся, Алла засобиралась домой. Табуреткин подававший пальто, даже не предложил проводить гостью - на улице было темно, но старшие товарищи подсказали незадачливому ловеласу о его обязанностях. Он вышел вместе с ней.
  Отправив Аллу и Сергея Сергеевича, Владимир Петрович и Виктор, подсели к компьютеру, пытаясь выяснить у Интернета, чего и сколько есть у богатой вдовушки. По их подсчетам выходила, что та может оплатить не только все издержки на их предприятие, но и обеспечить безбедное существование всей троицы на всю оставшуюся жизнь. Владимир Петрович радовался такому количеству денег из-за дела, предчувствуя удачу; Виктора больше интересовала его собственная судьба, которую он не побоялся связать с участниками похода по святым местам. Они уже начали делить не свои средства когда, далеко за полночь, раздался звонок в дверь.
  - Кто это? - Спросили одновременно друг друга компаньоны.
  Звонок повторился. Хозяин квартиры пошел открывать. Вернулся он в сопровождении Учителя.
  - Ты что не остался? - Поинтересовался у него Андреев.
  - Где?
  - У Аллы.
  - Нет.
  - Она, что и чашки кофе не предлагала?
  - Предлагала.
  - Ну а ты?
  - Мы же чай перед уходом пили.
  - Дурак. - Охарактеризовал Табуреткина Виктор.
  - Почему?
  - Если женщина приглашает мужчину, попить поздно вечером кофе, то она предлагает ему что-то другое.
  - Что?
  Виктор махнул рукой. Продолжать разговор он считал бесполезной тратой времени.
  - Вы чего от денег отказались? - Поинтересовался в свою очередь Сергей Сергеевич.
  - Каких денег?
  - Алла же предлагала.
  - Серега. Мы у женщины ни чего взять не можем. Как ты мог? - Стал укорять его Савлов.
  - Вы же сами меня отправили. Говорили: "Нет денег. Надо у Потаповой спросить. Она даст".
  Владимир Петрович переглянулся с Виктором. Они поняли друг друга без слов.
  - Были не правы. Она слабая женщина. Будем искать в другом месте. - Повинился Андреев. Объяснять блаженному о том, что если не взять сразу, потом принесут больше, а если вообще не брать, то могут принести все, он не стал.
  - Что же я зря старался?
  - Почему зря. Встретил хорошего человека. Она же тебе нравиться?
  - Да.
  - По опыту могу тебе сказать, что и ты ей тоже.
  - Почему Вы так решили?
  - Ты же сам говорил, что она тебе кофе предлагала.
  - Ну и что. Просто она вежливый человек.
  - Как знаешь.
  По поведению Сергея Сергеевича, по его блеску в глазах, Владимир Петрович, понял, что теперь давать задание встречаться с вдовой Табуреткину не надо. Он теперь будет сам являться к ней как на работу каждый день и проводить там все свое время. Именно этого и надо было для дела.
  Андреев не ошибся. На следующий день, Сергей Сергеевич, бесцельно побродив по квартире часа два, засобирался на улицу, чего прежде с ним не случалось.
  - Далеко собрался? - С издевкой в голосе поинтересовался у него Виктор.
  - Пойду. Пройдусь. Что-то душно в квартире сидеть. Ни какие мысли в голову не идут. На свежем воздухе подумаю. - Оправдываясь, пролепетал Табуреткин.
  - Ну, ну...- Услышал он, закрывая за собой входную дверь.
  Он стал пропадать целыми днями. Не желая спугнуть, уже не интересовались долгими отлучками. Когда не пришел ночевать, Владимир Петрович с Виктором, напились. Они радовались амурным успехам Табуреткина, ожидая вскоре, хороших финансовых вливаний.
  Утром следующего дня, Андреев позвонил Алле и поинтересовался не знает ли она где может находится их друг и Учитель Всего Человечества.
  - ... Ушел вчера погулять. Ночевать не пришел. Мы уже все больницы, все морги обзвонили. Милицию. Ни где нет. Не знаем, что и подумать.
  - Он у меня. - Спокойно произнесла вдова.
  - У Вас??? - Владимир Петрович изобразил голосом крайнее удивление.
  - Да. У меня. Можете не волноваться.
  - Это хорошо. Извините. Мы уж и не знали, где его искать. До свидания.
  Выдержав паузу в три дня, Виктор пожаловал к Потаповой в гости, мотивируя свой визит чисто деловыми обстоятельствами. Задав для приличия несколько вопросов Табуреткину, относительно новых идей, которые должны были придти тому в голову и посетовав, что этого не случилось он быстро ретировался не забыв потерять свой бумажник. В нем, кроме трехсот сорока рублей, паспорта и кредитки, лежала сберегательная книжка того же банка, что и кредитная карта. На счету значилось двести рублей.
  Выдержав паузу в час, Виктор позвонил Алле и расстроенным голосом поинтересовался, не у нее ли забыл свой бумажник.
  - Может в прихожей? Когда одевался? - напутствовал он, дабы сократить поиски искомой вещи.
  - Да здесь. - Ответ пришел быстро.
  - Хорошо. А то я волноваться начал. - Виктор придал голосу искреннюю радость.
  - Здесь деньги, кредитка, паспорт. - Успокаивала его вдова.
  - Да на кредитке и денег нет. Это не страшно. Паспорт главное. Без паспорта ныне сами понимаете - ни куда. А деньги это не главное. Деньги есть. Денег и заработать можно. - Виктор придал мысленному процессу Аллы Рудольфовны нужное направление, при слове "деньги" понижая голос до уровня выражающего озабоченность. - Я скоро заеду.
  - Нет, что Вы. Мы к Вам в гости собирались, если Вы не против.
  - Нет, что Вы. Конечно. Будем рады.
  Через час Сергей со своей избранницей появился в квартире товарищей по общему делу. Как полагается, после приветствий, выражения благодарности и т.д. и т.п., гостей пригласили к столу. Собрались по-приятельски на кухне. Виктор поставил на стол предварительно ополовиненную коробку конфет, демонстративно вытащил из пустого холодильника почти пустую банку варенья. Поставил сахарницу. В сахарнице сахара не было. Это не ускользнуло от внимания гостьи. Владимир Петрович постарался не принужденно это продемонстрировать, принародно попеняв хозяину, что тот не озаботился наполнить сладкой приправой посуду. Тот стал искать искомое, естественно удивляясь отсутствию столь необходимого в каждом доме продукта.
  После чаепития, под предлогом деловых переговоров, мужчины удалились, оставив Аллу Рудольфовну в одиночестве доедать конфеты. Принесенный ей бумажник остался лежать на столе. Там же находилась "случайно" оставленная ручка.
  Отведя Табуреткина в зал, Владимир Петрович и Виктор, стали пенять Учителю на его пренебрежение своими прямыми обязанностями - просветлением Всего Человечества, чего прежде почему-то не делали. Тот оправдывался, объясняя высокими чувствами, захватившими его впервые в жизни. О своей прежней женитьбе он искренне не помнил.
  Дав время вдове сообразить и записать номер счета, что значился в сберегательной книжке, Владимир Петрович и Виктор, простив Табуреткина за пренебрежение обществом, присоединились к скучающей даме. Та, для приличия, немного порасспросив хозяев о житье-бытье и не услышав жалоб, засобиралась домой. Ей не возражали.
  Через два дня Виктор выяснил, что на его счет переведены деньги в сумме двухсот тысяч рублей. Это его расстроило, но часть денег он снял. На следующий день заявившихся в гости Табуреткина с вдовой, встречали уже с сахаром. При этом хозяин квартиры не преминул заметить о поступлении на расчетный счет, так вовремя возвращенной сберкнижки, спонсорской поддержки в сумме положенной туда Аллой. В том, что это сделала она, Андреев с Виктором не сомневались.
  - Мы работаем с коммерсантами, просто богатыми людьми. Сами понимаете, такое дело. И вот - уже помогают. - Разглагольствовали они перед гостьей.
  Бедная вдова и не догадывалась, что перед ней играют спектакль, главной целью которого было выманить у нее как можно больше средств.
  Через неделю Владимиру Петровичу, спецпочтой был доставлен конверт. В конверте лежали акции на его имя одного не самого маленького банка. Выяснив по телефону у директора этого финансового учреждения о теперешней роли в управлении его вотчиной нового акционера, компаньоны остались довольны. Теперь в их распоряжении был целый банк. Хотя финансист предлагал продать акции и даже намекал, что есть кандидат в покупатели, Виктор посоветовал Владимиру Петровичу этого не делать. По его данным учреждение было очень прибыльным и достаточно надежным.
  Говоря вечером по телефону с Аллой Рудольфовной, Владимир Петрович, искренне радовался столь крупному приобретению, не преминув упомянуть, что не знает кто столь щедро поделился с новыми пророками. Та искренне радовалась такой удаче. О себе скромно умолчала.
  
  Глава 33.
  
  Разрешив финансовый кризис, компаньоны продолжили свои интеллектуальные занятия. Владимир Петрович, параллельно с доктором философии, разрабатывал свои видения нового учения. Это его сильно увлекло. Он радовался отсутствию Табуреткина и хозяина квартиры, который в это время восстанавливал утерянные связи. Работая в тишине, Андреев многого добился. Всего две недели понадобилось ему, что бы оформить основные положения религии.
  Когда работа не двигалась, он углублялся в бескрайние просторы рунета и искал потенциального летописца. В его списке значилось несколько кандидатур для столь почетной обязанности. Основную их массу составляли графоманы с Самиздата. Некоторым из них были направлены письма от имени не существующего издания, в которых Владимир Петрович предлагал работу по оформлению в литературную форму некоторых философских положений. Для примера отправлял забракованные им свои, как он считал недоброкачественные, измышления.
  Савлов в то же время, проводил время с бывшими приятелями. Несколько депутатов, один замминистра, труженики телевидения и радиовещания, олигархи и разбогатевшие адвокаты, деятели культуры - люди нужные и полезные, привыкали видеть его в своем окружении. Активных действий он не предпринимал, ограничиваясь совместным времяпровождением в ночных закрытых клубах и ресторанах. Разговоры о деле не вел, больше говорил о новых веяниях в воздухе, о возможной смене власти, выходах на Евросоюз. Часто пускался в длинные рассуждения о религиозном фанатизме - причине не стабильности многих регионов мира и основе террористических движений.
  Некоторые поддерживали его мысли, кто-то говорил о своем искании истины. Тех и других он брал на заметку. Сходился с ними поближе, целенаправленно вовлекая в разговоры на религиозные темы. Если видел, что оппонент не разделяет общепринятых взглядов и не прочь сойтись с каким-нибудь новым пророком, пил с ним на брудершафт и под страшным секретом делился тайной, что знает одного такого, проводящего время в далеких тувинских горах в медитации и общении с Высшими Существами. Если друг умолял его познакомить с этим избранником, Виктор обещал сделать все от него зависящее, дабы удовлетворить просьбу друга. Этих он вносил в список, как возможного кандидата в помощники. Когда таких оказалось довольно много, Андреев был поставлен в известность, относительно дальнейшего плана работ.
  - Значит так, Владимир Петрович, - как-то вечером, за ужином начал Виктор, - Вы теперь особа приближенная к пророку, живущему в далекой Туве. У меня есть несколько нужных людей, которые нам сильно могут пригодиться. Необходимо им провентилировать мозги. Уже есть, что можно преподнести этим людям в качестве новых воззрений на мироустройство.
  - Есть. Я бы сказал достаточно, что бы приступать к практической работе.
  - Тогда я начинаю их приглашать в гости. Вас я буду рекомендовать, как человека, выбранного Учителем Человечества, для озвучивания его мыслей, через телепатическую связь.
  - А если спросят: "где и как мы познакомились?". Что отвечать?
  - Лучшая лож - не до конца рассказанная правда. Говорите все как есть. И про то, что Табуреткина нашли совершенно случайно, про Ваши походы. Можете и меня упомянуть, как мы встретились. Только то, что проверить ни как нельзя добавьте.
  Мол в указанном месте Учитель встретил странное существо, которое оказалось - придумайте сами...
  - Созданием превосходящим человека и обитающем на другой планете.
  - Хорошо. Оно стало наставлять Табу Ре Ткина. Тот установил с Вами телепатическую связь и передает наставления для дальнейшей обработки в удобоваримом для человеческого мозга виде. Если будут задавать вопросы, а ответить будет не чего, напрягайтесь и говорите, что связи с Учителем нет.
  Табуреткина надо спрятать. Что бы не показывал носа. Это надо же ему было с Потаповой сойтись. Она хоть и не тусуется, но дама заметная. За ней могут и приглядывать. Да ладно, выкрутимся.
  Виктор позвонил Алле. Ни кто к телефону не подошел. Не случилось этого при последующих попытках связаться. При звонке на сотовый, вдова ответила, что они находятся за границей. Уточнять не стала. Это успокоило компаньонов.
  Через несколько дней в квартире появился гость, чье лицо было знакомо по многим телевизионным передачам. Это был депутат одномандатник, не примкнувший ни к одной партии и создававший под себя свою. Человеком он был честным, но не далеким. Разглагольствования Виктора принял за чистую монету и хотел с его помощью заполнить пробел в платформе партии, которые многие именовали идеологической составляющей.
  Вячеслав Данилович, как представился гость, был толстоват, лысоват, опрятен. Не многие вьющиеся волосы, без седины, зачесывал назад. Носил костюм, ставший для него второй кожей. Говорил ровно, не поднимая и не понижая голоса. В общем, являл образ своего парня, волею судеб заброшенного на олимп власти, но не кичившегося своим положением в обществе.
  На все рассуждения Владимира Петровича, относительно мироустройства, отвечал однозначно: "Может быть...", мало придавая этому значение. Его больше интересовало деятельность государственных структур и экономических механизмов.
  - А как они живут? Какой там строй? Если честно - религий у нас достаточно. Нам бы всех жильем обеспечить, да работой. Да не просто работой, а что бы зарплаты были для нормальной жизни годные. - Резюмировал он свои требования.
  Андреев не нашелся, что ответить. Закрывал глаза, тер лоб, но в конечном счете расписался в своей не способности связаться с Учителем.
  - Наверняка с Высшими говорит. - Сделал вывод за него Савлов.
  Гость был удручен. Ему так хотелось услышать ответы по животрепещущим вопросам и вот не получилось. Его успокоили, пообещав связаться с пророком в ближайшее время и все разъяснить.
  Тут в дверь позвонили. Открыв ее, Виктор обнаружил должного находиться в диких тувинских горах Учителя человечества собственной персоной. Коммерческий директор быстро приложил палец к губам и зашипел на ухо опешившему Табуреткину:
  - Быстро уходи. У нас нужный человек, он не должен тебя видеть. Начнет вопросы задавать - все рухнет. Давай быстро...
  Досказать он не успел. В дверях появился гость. Виктору не оставалось ни чего другого, как представить вновь прибывшего.
  - Я не надолго. Уже ухожу. - Стал отступать к выходу Сергей Сергеевич.
  - На несколько минут не могли бы задержаться? -Попросил его политик. Савлов, не заметно, ткнул Учителя кулаком пониже спины. Тот это воспринял как необходимость согласится на общение и остался, к величайшему не удовольствию хозяина, который пытался выразить радость по такому случаю. Прошли в комнату. Андреев, увидев вновь прибывшего, был удивлен и раздосадован не меньше компаньона.
  - С ними прилетели? - Сделав ударение на "ними", поинтересовался Владимир Петрович у Табуреткина.
  - На самолете. - Искренне ответил тот, не придав значения интонации спрашивающего.
  - Из далека? - Спросил Вячеслав Данилович.
  - С Кипра.
  - Работали?
  - И отдыхали.
  Чувствуя, что лучше расписаться в незнании экономических проблем, чем обнаружить полное отсутствие не только сверх, но и обычных возможностей в новом пророке, Виктор перевел разговор в русло интересуемых депутата вопросов.
  - Вот товарищ интересуется - как обустроить экономику? - обратился он с вопросом к Сергею Сергеевичу.
  - Да, да. Это меня очень интересует. Что по этому поводу думают Ваши знакомые - существа с других планет?
  - Не знаю.
  - Вы не интересовались?
  По целенаправленным взглядам товарищей, Табуреткин понял, что в его обязанности входило интересоваться такими вопросами.
  - Нет, почему же. Интересовался. У них роботы работают.
  - Я так и думал. Постиндустриальное общество. - Посетовал депутат. - Ну а Вы как думаете? Что нам делать?
  - С чем делать? - не сообразил Сергей Сергеевич.
  - С экономикой. - Пояснил Вячеслав Данилович.
  Учитель задумался. Но видно делал он это не впервые, так как быстро нашел ответ.
  - Вы знаете, я по образованию - технарь, инженер. Для того, что бы решить какую-то проблему, необходимо поставить задачу: что необходимо делать. Сформировать технические условия.
  - В экономике то же самое. - Прокомментировал представитель власти.
  - Потом проект. Его экспертиза. Выбор комплектующих. Оценка рисков.
  - Да, да. - Все больше разочаровывался депутат.
  - А Вы знаете, чем отличается формулировка понятия "электричество" в школе и институте? - Сменил тему Сергей Сергеевич.
  - Чем?
  - Одним словом. Если в школьных учебниках пишут, что электричество - направленный поток электронов, то в институте в начале этой формулировки стоит слово "предположительно". Мы живем в мире, где даже основополагающие понятия основаны только на наших предположениях. Тем не менее, все крутится, все работает. Экономика же наука молодая. Здесь нет того, что существует в точных науках: доказанных теорем и правил, которые подкреплены формулами.
  - Пожалуй с Вами можно не согласиться. Существует достаточно большое количество доказанных законов, по которым работает экономика. - Не согласился Вячеслав Данилович.
  - Вполне возможно. Но эти законы описывают, как и в технических задачах, работу на основе идеальных условий. К примеру, термодинамика вся описана на основе некоего идеального газа. Но если в физике, не идеальные условия только несколько меняют истинное положение и корректируются в процессе опыта, то действия какого-нибудь чиновника полностью опровергает любой экономический закон.
  - Здесь я с Вами соглашусь. Как же его изолировать, что бы он не мешал?
  - В обществе существует большое количество институтов, в которых слово коррупция не приемлемо. Я говорю о структурах религиозного управления. Конечно и там есть свои подводные течения. Однако они не так значительны, как в миру. Это связано с тем, что человек решивший начать служение отрекается от мира. У него нет детей, которым он может оставить имущество, нет жены, считающей своим долгом дать совет не разумному муженьку. Все его существо, все его вещи принадлежат церкви.
  Что бы искоренить недобросовестность чиновников, надо создать новую касту, типа церковной. Идут же люди служить Богу, отрекаясь от всего человеческого. Не ужели служение людям - меньшая радость и меньшая ответственность. А для этого необходима новая религия. Новый взгляд на мироустройство.
  - То есть Вы хотите изменить само устройство общества.
  - Наверное. - Табу Ре Ткин был сам удивлен своими ответами.
  - И как же Вы видите его устройство?
  - Как бы я его не видел, общество само меняется. Революции свершаются без насилия, без гражданской войны.
  Сословные разграничения стираются. В развитых странах дети рабочих и воротил бизнеса, учатся в одних школах. Неграмотность, существовавшая веками - побеждена во многих государствах.
  В тех же странах - нет голода. Да и для многих других это уже не животрепещущая проблема. А ведь всего несколько десятков лет назад многие умирали от голодной смерти.
  Да что говорить о бытовых проблемах. Мораль меняется. Заповеди Христа стали обыденностью: отменена смертная казнь; оскорбление словом - уголовно наказуемо; понятие прелюбодеяния - стало анахронизмом. - Все более увлекался Табуреткин.
  - А вот Вячеслав Данилович, религию не считает главной задачей. - Встрял в разговор Савлов.
  - Да? - Искренне удивился Сергей Сергеевич.
  - Нет. Почему же. Я за. - Стал оправдываться депутат. - Понимаю, что у Вас более высокие задачи. Помогу.
  - Это правильное решение. - Одобрил Виктор Павлович.
  - Экономика в настоящее время изменилась. - Вдруг продолжил рассуждать Сергей Сергеевич. - Большинство населения работает не в сфере производства нужных для жизни вещей, а в сфере облуживания и производства вещей для самой жизни совсем не обязательных. Миллионы трудятся над созданием сотовых телефонов, компьютерных игр, телевизоров и магнитофонов. Компьютер пришел в каждый дом только для того, что бы отнять часть человеческой жизни на хождения в виртуальном мире. А сколько людей занято в шоу-бизнесе, на телевидении, в рекламе. Все они ни чего не производят, при этом очень хорошо живут. Торговля воздухом - самое доходное дело, от акций до покемонов.
  Еще огромная армия контролеров. Даже там, где что-то производят, количество бухгалтеров, экономистов, супервайзеров больше, чем самих производителей продукции. А за этими проверяющими следят: налоговики, таможенники, надзоры всех мастей. И все получают зарплату и требуют дополнительной помощи в виде взяток.
  И если бы от них от всех польза была. Страдает только работяга, потому как из его заработанных денег на взятки и жалование проверяющим много уходит.
  - У меня знакомый один был, - решил от себя добавить Виктор Павлович, - работал в фирме, спутниковой навигацией занимался. На машины ставили эту самую навигацию, что бы отслеживать сколько машина проехала, что бы водители бензин на лево не продавали. Оборудование не дешевое, за обслуживание деньги плати, людей держать, для обеспечения работоспособности всего этого хозяйства надо. В итоге экономии чуть. Зато шофера не воруют.
  - Это как раз иллюстрация сказанного мной, - продолжил Табуреткин, - и все это от того, что нет у людей нет моральных принципов, которые может дать только религия.
  Помолчали. Все находили в себе отсутствие моральных устоев и в тайне радовались этому. Жить без них было легче и интересней. Вот только бы если другие им следовали...
  - А сами как думаете, Вячеслав Данилович, жизнь в государстве налаживать? - Поинтересовался Владимир Петрович.
  - Думаем. Я же не один. У меня много народу работает. Что-то высчитываем, что-то из исторического опыта, так сказать берем, что-то новое придумываем. Вот Вы я вижу люди не глупые. Приходите, поможете.
  - Непременно. Поможем. - Пообещал технический директор.
  - А Вы вообще-то демократы? - Поинтересовался депутат у собрания.
  - Я нет. Не люблю эту Вашу демагогию. Как резина: на все натянуть можно, и чем в нее не кинь, все отскакивает. - Ответил Андреев.
  - Как говорил Черчилль - "Лучше ни чего не придумали".
  - Так значит надо придумать. А то нынче все, даже коммунисты, себя в демократы записывают. Ни кого нет, кто бы против высказался. Кстати, в стране много людей, которым эта самая демократия поперек горла. На этот электорат поработать не хотите?
  - Что же другое предложить?
  - Ныне власть принадлежит выборным людям. А выбранный это не значит - умный, честный, трудолюбивый. Демократия вообще предполагает верховенство серости. На работу, даже посудомойкой устроиться, и то хозяин определит испытательный срок. А здесь выбрали дурачка или клоуна, он на весь мир страну позорит и ни чего с ним не сделаешь. Я бы не выборы, а конкурсы на соискание определенной должности устраивал. Но только на уровне городов. Хочешь к примеру поруководить городишком каким - приходи, экзамены сдавай. Самые умные уже на выборы могут идти. Выбрали - работай, но до тех пор, пока в твоем городе порядок, пока люди живут с каждым днем лучше и лучше. Стали плохо жить - освободи место. В губернаторы - назначать из тех, более низших руководителей, которые в данной области лучше себя проявили. Если твой город, на единицу поступивших налогов, больше всего построил жилья, отремонтировал дорог, предоставил льгот малоимущим - руководи областью. По тем же параметрам в министры отбирать. В председатели правительства. В президенты. Без всяких выборов. И что бы контроль, ни кому не подчиненный, тотальный и круглосуточный - за личными доходами, расходами. Еженедельные, а то и ежедневные отчеты - что ест, на чем и с кем спит, что купил.
  - Так ни кто во власть не пойдет. - Решил Вячеслав Данилович.
  - Почему?
  - Как в тюрьме жить, каждый шаг под контролем.
  - За артистами следят, а кандидатов попасть в шоу-бизнес с каждым днем все больше и больше. А если честно, Вы сами почему в политику пошли?
  - Если честно по колее туда въехал.
  - Это как?
  - Обычно. С детского сада началось. Вид у меня уже в те годы презентабельный был. Вот меня на всех утренниках в первый ряд - стихи читать ставили, представителей всяких поздравлять. В школе то же самое. В совет дружины выбрали, по указке учителя, затем в комитет комсомола. Так всю жизнь где-то да участвовал. На работу устроился - в профсоюз. Закалка с детского сада, за коллектив отвечать. Так меня колея до Государственной Думы довела.
  - Вот видите. Сами не из-за денег, не из-за власти, работаете. Просто жизнь Вас определила на эту работу.
  - Возможно.
  - Чем бы занимались, если бы по-другому все было?
  - Не знаю.
  - Так вот и будут, при любых условиях, на руководящие должности желающие находится. Не сам пойдет, так кто-нибудь надоумит. Да наверное и лучше, если по совету коллектива.
  Владислав Данилович стал прощаться. Его не задерживали.
  - Но все же подумайте над моим предложением. - Напутствовал он компанию, уходя.
  - Да и Вы нас не забывайте.
  - Не забуду. - Пообещал высокий гость.
  Когда за ним закрылась дверь, Виктор Павлович с уважением посмотрел на Табуреткина.
  - Молодец, Серега! - Похвалил он учителя - Вставил ему. Не ожидал от тебя.
  - Да я ни чего. Я так. - Скромничал Табуреткин.
  - Нет, правда молодец. - Присоединился Владимир Петрович.
  - Да и Вы поддержали.
  Все были довольны друг другом, проникаясь убеждением в слаженности и сплоченности команды.
  - Вы что на Кипр то ездили? - после некоторого молчания поинтересовался Андреев.
  - Там у Аллы недвижимость. Надо было оформлять.
  - А чего заявился? Неожиданно как-то.
  - Хочу пригласить на свадьбу. Мы решили пожениться.
  - Поздравляю. - Андреев пожал Сергею руку.
  - Присоединяюсь. - Виктор потрепал по плечу Учителя Человечества.
  - Когда свадьба?
  - Через месяц.
  - Ты там, под бабью дудку не пляши. Она конечно дама богатая, да и ты - Символ Просветления. - Напутствовал товарища Владимир Петрович.
  - Да, Сергей Сергеевич, к Вам теперь будут иногда домогаться с вопросами. Я Вас очень прошу - надувайте щеки, делайте многозначительные взгляды, но сильно не откровенничайте. Мы то Вас в Туве, как бы держим. Вы мол там с внеземными цивилизациями общаетесь. А тут такой конфуз - Учитель собственной персоной, да еще с Кипра. Отдыхал, видите ли. - Пожурил Виктор Павлович.
  - Постараюсь.
  - И еще. Если в голове мысли есть - делитесь. В гости заходите когда.
  - Зайду. Обязательно.
  - Где отмечать собираетесь? В ресторане?
  - Нет. Дома.
  - Это хорошо. Шумиха нам пока ни к чему.
  Сергей Сергеевич покинул товарищей. Оставшись одни, они порасуждали на тему семьи и брака. Вспомнили о наказах депутата и легли спать. Дел с каждым днем становилось больше и больше.
  
  Глава 34.
  
  Однажды в квартире появился невзрачного вида молодой человек с бегающими глазами. Не бритый и не стриженый, он больше напоминал бомжа, а не культурного человека, каковым должен был являться в силу своего занятия - писания литературных трудов. При более близком знакомстве оказалось, что его труды ни кто не хотел печатать. Причина небритости и волосатости разъяснилась. Однако отсутствие рекомендаций от книготорговцев вызывала у Владимира Петровича тайные страхи о способности данного писателя выдавать удобоваримые тексты.
  Молодой человек пришел не с пустыми руками. С собой он принес папку для бумаг. Там лежал основополагающий труд нового учения, в литературном виде представленный отвергнутым писакой.
  Комиссия в составе идейного вдохновителя и обоих директоров приступила к изучению жидкой кучки исписанных листов.
  - "И восстали древние Боги. Средь них были и Зевс, и Юпитер, и благословенная Исида, и Гор, и Осирис, и Омон Ра. Баждьбог восседал рядом с Хао, Бэль-эль и Истар, Варуна, Зороастр и Рама - встали в полный рост, что бы возродиться к новому своему правлению."
  Рама - это второе имя Кришны, а кришнаиты, одна из мировых религий переживающих бум.
  И вообще, молодой человек, как то у Вас выходит про старое. Мы же новую религию создаем. Нам б.у. не надо. Кстати, ваше имя? - Владимир Петрович начал критически подходить к литературной обработке текста.
  - Феофан меня зовут. А то, что не с того начал, так сами ни чего не написали. Что за Боги - я разве знаю. Я вообще атеист. - Огрызнулся писатель.
  - Хорошо. Наша вина. Где тут перечисления кончаются? - стал листать страницы Андреев.
  - Вот. - Помог литератор с необычным именем, открыть нужное место.
  - Три листа одних богов! Сильно размахнулся. - Виктор считал деньги, так как оплатить обещал за объем. Феофан на его замечание, только ухмыльнулся.
  - Читаем дальше.
  "Им были подвластны миры и созвездья.
  И многие сущие к ним существа,
  Свои обращали и взоры, и вирши.
  И много давала им всяка земля."
  Чушь какая-то.
  - Все равно для дураков. Читать ни кто не будет. - Стал оправдываться автор.
  - Ну, ну. - В голосе Савлова слышались угрожающие ноты.
  - "И выбрали они из многих одного. И дали ему имя Табу, дабы мог он делать запреты на многие непотребства. И второе его имя было - Ре, что значит неповторимый. И третье его имя было - Ткин, что значит обладающий энергией для дел Великих. И созвал избранный мудрых мужей, и именем своим наказал нести людям истину...".
  Вы откуда это взяли?
  - Из Интернета. Табу - запрет, Ре - приставка, Ткин - кинетическая энергия.
  - А кто такие "избранные мужья"?
  - Вы. Виктор Павлович и Владимир Петрович.
  - С чего бы?
  - Как? Вашего Табу Ре Ткина я не видел ни разу. Я так понял это вымышленный персонаж. Еще думаю, откуда они такое странное имя откопали - прямо Табуреткин какой-то.
  Сергей Сергеевич поежился. Такое отношение к фамилии было для него оскорбительно.
  - Ладно. Думаю больше читать нечего. Вы откуда вдохновение черпали?
  - Книг по этим самым новым веяниям из инета накачал. Почитал на досуге. И по образцу ваять стал.
  - Каких книг то?
  - Вот этого, фамилия как у сыщика... - Феофан замешкался вспоминая известный персонаж.
  - Холмс? - Вспомнил Учитель.
  - Какой Холмс? А! Нет. Мегре. Я еще подумал - молодец мужик. Классный псевдоним придумал. Идет лох на рынок книженцию прикупить. Известные фамилии в голове крутятся. Бац - знаменитость. Кто такой сразу не вспомнит, а книжечку, тем более на дешевой бумаге, да в мягком переплете купит. Сядет почитать, а там вместо детектива - сказка. Все одно. Многие на это ловятся. В инете смотрел, так они под это дело, в Ярославской губернии накупили брошенных деревень, и тех что потупее туда сманивают. Большие башли видать на этом имеют. Орешки кедровые в пять раз дороже чем на рынке продают. Масло опять же. Напилили деревяшек и втюхивают по цене золотых медальонов. Молодцы. Я и решил, что Вы такие же. Тому то, думаю кто-то тоже писал. Чувствуется литературная правка. Между первой и пятой книгами огромная разница. В смысле стиля и подачи материала.
  - Нет, мы не такие. - Владимиру Петровичу не нравилось сравнение.
  - Ну не такие и ладно. Мое дело маленькое. Если что не так, скажите. Поправлю.
  - Послушаете, Феофан. А куда Вы дели то, что Вам для обработке дали?
  - Вот. - Он отдал толстую папку над которой корпел Владимир Петрович последнее время.
  - И что из этого в Вашем труде имеется?
  - Ни чего. Я там ни чего не понял. Хотел как лучше.
  Глаза Виктора Павловича метали молнии. Он бы с большим удовольствием побил незадачливого писаку, да боялся милицейских разборок.
  - А Вы все совсем забыть сможете? - Повышая голос до угрожающего шепота, поинтересовался Савлов у литератора.
  - Что забыть?
  - Все: наши имена, дорогу сюда, наши записи?
  - А что?
  - Ни чего. Так как?
  - Ну... за энную сумму...
  - И какова величина этой суммы?
  - Десять тысяч дадите, и я - могила.
  - Тысяча. - Виктор решил поставить в торге точку. Сделал это он с сильным нажимом. Интонация сработала. Писатель согласился даже допустить представителя до своего компьютера, дабы тот мог уничтожить все составляющие "Великого труда". По его лицу было заметно, что доволен он был и такими деньгами.
  
  Глава 35.
  
  Через три дня, это была пятница, в квартире появился первый паломник, краем уха что-то слышавший о новых пророках. Этим просителем оказался простой алкоголик, часто принимаемый жителями дома за соседа. Когда Виктор открыл ему дверь, он тихим и униженным голосом поинтересовался: здесь ли живут пророки нового учения. Хозяин, решив, что в словах имеется отголосок славы, подтвердил предположение гостя. Тот упал на колени и слезно стал умолять дать ему малую толику средств, дабы он не умер от горящих внутри него труб.
  - Скажите, любезный, отчего я должен способствовать в Ваших низменных пристрастиях? Откуда это панибратство? - Ответил на просьбу коммерческий руководитель.
  Мужик опешил. Он привык либо сразу получать отказ, причем в словах мало похожих на литературную речь, а содержащие в основном витиеватые обороты жителей исправительных колоний. Либо рассказы о трудностях бытия и отсутствии в бизнес-плане денег для целей благотворительности. Живое Тургеневское слово сделало с ним нечто большее, чем переворот в его миропонимание. Он сделался совсем другим человеком и стал говорить правду. Правда была не лицеприятной. Оказалось, что молодой человек, считавший себя литератором, выходя из квартиры благодетелей, проходя мимо, стоявшего у батареи в парадном, несчастного страждущего, поделился с ним своими наблюдениями относительно жителей квартиры номер десять. По его словам, выходило, что квартирующие на вышеупомянутой жилплощади, лохи, которые просто так раздают деньги всем желающим. Речь далекого от библиотек и культурного общества, изобиловала большим количеством словоформ и оборотов, почерпнутых им из общения с себе подобными. Она была длинна и не благозвучна и содержала только одну удобоваримую фразу, в которую он не смог не вставить слово-паразит из своего лексикона.
  - Значит Вы решили, что мы просто так раздаем деньги и соизволим удовлетворить Вашу просьбу.
  Мужик кивнул.
  - Могу Вас заверить, что этого не случиться. Прошу покинуть территорию.
  Проситель не стал устраивать скандала. Повернулся и вышел по указанному направлению, озадаченный приемом.
  Посмеявшись над неожиданным посещением, Владимир Петрович и Виктор Павлович, не знали, что слух о них, мелким шепотом идет среди народа и передается по бабьей почте, дабы отнять время и силы.
  На следующий день пришла просительница. Тетка умоляла помочь ее дочери выйти замуж.
  - Сколько же ей лет? - Поинтересовался Андреев.
  - Скоро двадцать. - Искренне ответила женщина.
  - А Вам сколько?
  - Тридцать девять. А что?
  - Молодая еще.
  Тетка зарделась и игриво ответила:
  - Что Вы... Не старуха конечно...
  - Я про дочь. - Поправился Владимир Петрович, не дав женщине развить мысль . - Не засиделась еще.
   Та задумалась. По лицу было видно игру мыслей. Выражение лица то становилось замкнуто-настороженным, то сердитым, то задумчивым. Видно решив сыграть на полуправде, она приступила к повествованию своих затруднений в отношении с дочерью.
   - Понимаете, я уже не молодая. А тут познакомилась с одним мужчиной. Без мужика в доме тяжело. Он ко мне жить перебрался. А дома дочка. Боюсь я за нее. Как бы чего не вышло.
  Все становилась на свои места. Мамаша, привела в дом мужика и боялась, что тот позарится на дочь.
  - А с чего Вы взяли, что мы можем помочь? - поинтересовался Виктор.
  - Да так... Один сосед сказал.
  - Что сказал?
  - Что работает на новых пророков. Что они, мол связаны с какими-то богами и все могут. Скоро и он будет крутить всеми как захочет.
  - Не Феофаном зовут? - Почуяв откуда дует ветер, спросил Владимир Петрович.
  - Да.
  - Это когда он поделился своими планами?
  - Дней пять уж прошло.
  - Часто ходит?
  - Заходит иногда. Когда за солью, по-соседски, когда выпить. Он и адрес Ваш сказал.
  - По пьянке?
  - Выпивали, кажись.
  - К сожалению, наш медиум и главный Пророк, в настоящий момент отсутствует. Связаться с ним нет ни какой возможности и помочь мы без него не сможем. - Виктор не стал успокаивать просящую.
  - Далеко отъехал?
  - В астрал. В полный астрал. И выковырять его оттуда не представляется возможности.
  Тетка про астрал слышала, но считала это место заграницей, потому предположила, что пророк все же когда-то должен появиться.
  - Может и появиться. Мы просьбу передадим. Как имя дочки то?
  - Вероника.
  - А фамилия?
  - Пригожина.
  - Хорошая фамилия. Ладно, просьбу передадим. Не падайте духом. - Пообещал Виктор Павлович и ловко вытеснил женщину из квартиры.
  Когда дверь была закрыта, он не стал жалеть красок в рассказе о своем не дальновидном решении, пригласить в проект молодое дарование, считающее себя писателем. Много определений досталось и литератору. Выговорившись, немного успокоился и занялся текущими делами. О посещении стал забывать. Однако тетка напомнила о себе.
  Спустя неделю она появилась вновь. На этот раз не с просьбой, а с бутылкой дурно пахнувшего самогона.
  - Не побрезгуйте. Для себя гнала.
  - Что это? - Поинтересовался Виктор Павлович.
  - Первач. Для себя гнала, говорю. Первый сорт.
  - С чего это?
  - Спасибо Вам. Дочка замуж вышла. За Феофана.
  - А мы тут при чем.
  - Как же. Я же у Вас была, а на следующий день она к нему жить и перебралась.
  - Да? - Искренне удивился Виктор Павлович.
  - Возьмите.
  Женщину разуверять не стали, что это не вмешательство с их стороны, а простое стечение обстоятельств. Решили не тратить сил понапрасну, дар приняли и даже поблагодарили, обещав выпить сегодня же вечером. Тетка осталась довольна. Только она ушла, Виктор вышел в коридор и отдал бутыль страждущему мужику, который так и ошивался около квартиры. Учуяв запах самогона, алкаш расцвел в благодарственной улыбке.
  С того времени, просители стали ходить часто. Видно мужик, встречаясь со своими собутыльниками, рассказывал сказочную историю о получении целой бутылки первача, как о чуде. В его голове не могла уложиться мысль, что кто-то просто так может взять и подарить целую поллитру. Его приятели, в надежде получить такой же презент, захаживали на огонек с просьбами опохмелить. Не которые даже устраивали скандалы, получив отказ и несмотря на отрицательные результаты своих посещений, продолжали одолевать просьбами.
  Тетки шли потоком. Кто просил мужа, кто здоровья, кто денег. Этим не отказывали. Обещали помочь. У некоторых, не смотря на полное бездействие со стороны пророков, происходили желаемые изменения в судьбе. Вскоре у дверей квартиры стали собираться очереди из страждущих.
  Табуреткина выписали с теплого места и нагрузили работой. Теперь, он каждый день принимал бабок и теток. Алла Рудольфовна приходила вместе с ним, взяв на себя обязанности по ведению хозяйства, часто для этих целей привлекая благодарных просительниц. Мужики, в надежде похмелиться перестали появляться, так как были изгнаны из парадной.
  Вскоре поток стал так велик, что пришлось внести ноу-хау в деле работы с клиентурой. Просьбы стали поступать в письменном виде. Их не читали. Алла сразу отправляла всю кучу, собранную просительницами и переданную, всегда находившейся в толпе, активисткой, в мусорное ведро. Не смотря на полную бездеятельность со стороны Великого Учителя, по отношению к прошениям, в благодарностях отсутствия не замечалось.
  - Понимаете, Сергей Сергеевич, - объяснял ему Виктор, - каждый человек, не только просит. Он ведь и живет, и действует для выполнения своей мечты. И если даже у одной из десяти, а то и сотни, что-то после посещения изменится, то она обязательно расскажет о том своим подругам и знакомым. А если ни чего не изменится, то промолчит, а если даже и поделится, то ни кто на это не обратит внимания. В мире много шарлатанов и их имена не запоминают. Потому, делаете Вы что, или просто головой киваете, все одно, слава о Ваших чудесных делах идет по миру. Это наши люди. Они будут создавать нашу паству. Главное не соблазниться и не начать собирать с них деньги. Придет время и они сами понесут их в нашу кассу, но на благое, по их мнению, дело. Стоит принять сейчас от какой-нибудь просительницы подношение, и она будет считать себя свободной от всяких обязательств перед Вами. Но, когда узнает, что Вы стоите на вершине пирамиды нового учения, принесет вспомоществование. И не один раз.
  
  Глава 36.
  
  В один из воскресных дней, часов около двух пополудни, Табуреткин прогуливался около одного из магазинов готового платья, в котором его будущая жена совершала шоппинг. Дым от стоящих в пробке автомобилей, приятно щекотал ноздри. Растаявший снег, водой проникал сквозь тонкую кожу ботинок. Редкие прохожие, толкали локтями. Настроение было не хорошее.
  Шагая взад и вперед, Сергей Сергеевич начал задумываться о целесообразности важного жизненного шага, направленного на создание новой российской семьи. Отсутствие мотивации в виде продолжения рода его не волновало. Житье с приятной женщиной начинало тяготить. Если его бывшая подруга была равнодушна к приобретениям в силу отсутствия средств, то нынешняя, была к этому предрасположена. Он же хождения по товарным лавкам не мог терпеть. Сказывались детские воспоминания о стоянии в очередях. Думая таким образом, все больше и больше склонялся к мысли не идти на опрометчивый шаг. Рассуждения были прерваны миловидной особой.
  - Извините пожалуйста, не могли бы Вы ответить на несколько вопросов? - Спросило его существо неопределенного возраста.
  - Что? - Занятый своими мыслями, он не сразу определился с ответом.
  - Мы проводим опрос, в связи с открытием отделения косметологической клиники в этом районе. Вы хотели бы изменить свою внешность?
  - Не знаю? - Не нашелся, что ответить Сергей Сергеевич.
  - Вы не хотите выглядеть более молодо?
  Табуреткин стал понимать суть вопросов. Впервые в жизни задумался над течением времени и осознал, что девушку, которой наверное больше двадцати, воспринимает как девочку. До него дошло, что и она его считает уже не молодым человеком, а мужчиной, которому пора омолодиться, что бы стать привлекательным для таких как она. Не смотря на перспективу, стать моложе ему не хотелось.
  - Нет.
  - Почему?
  - Зачем?
  - Ну хотя бы затем, что бы приглашать на свидание девушек. Быть более привлекательным для противоположного пола.
  - Я похож на человека, которому нужны проблемы? - Вопросом ответил Табуреткин.
  - Вы считаете это проблемой?
  - Конечно. Я уже не ищу встреч. Меня интересуют другие проблемы. Их решение доставляет мне большее удовольствие, чем времяпровождение с особами типа Вас. Шум кафе и танцзалов - утомляет. Ночь с молодой девушкой, вызывает чувства раскаяния и попусту потраченного времени. Нет, я не хочу быть молодым.
  - А изменить внешность?
  - Нет.
  - Не для того, что бы омолодиться, а совсем поменять внешность.
  - Меня и моя устраивает.
  - А вдруг Вы решите в корне изменить свою жизнь. Вам же будет необходимо поменять свой внешний вид, что бы Вас ни кто не нашел. Ни жена, ни родственники, ни милиция.
  Сергей Сергеевич стал смеяться. Он вдруг представил себя, изменившегося до не узнаваемости, улепетывающего через границу с чемоданом вещей прихваченным у суженой. Смех был злым. Девушке это не понравилось. Она быстро отошла.
  А Табуреткин, вдруг осознал, что именно этого ему и не хватает. Измениться и уехать с новым лицом, с новыми документами в не изведанный край. Устроиться работать на забытую людьми метеостанцию или дальний маяк. Главное, что бы еду давали. И жить в полном одиночестве. Быть свободным. Свободным от всего и ото всех.
  Алла, сделав несколько покупок, вышла из бутика. В отличие от прежних их совместных прогулок по торговым развалам, в этот раз Табуреткин не бурчал. Был задумчив. На вопросы отвечал не впопад, занятый своими мыслями.
  На следующий день, о своей встрече, в юмористическом тоне, Сергей Сергеевич, поведал своим товарищам. Владимир Петрович посмеялся. Виктор Павлович похихикал. Когда обязанности по приему обращений граждан Табуреткиным были выполнены, и директора концессии остались наедине, коммерческий руководитель завел разговор с идейным управляющим.
  - Послушайте, Владимир Петрович, а не считаете ли Вы, что было бы очень не плохо, если нашего пророка, разъяренная толпа религиозно настроенных фанатов, разорвет на части?
  - Да Вы что? Разве так можно? - Испугался Андреев.
  - Не поймите меня превратно. Я так, из чисто теоретического интереса.
  - Если из теоретического, то пожалуй это бы сыграло на руку новой религии. Особенно в нашей стране. Обиженных у нас любят. И Христианство стоит на многочисленных мучениках. В Европе к таким питают жалость, будут подавать больше. - Он задумался, а затем произнес как отрезал. - Только теоретически.
   Виктор Павлович засмеялся.
   - Что Вы. Уж не решили ли ты, что я хочу нашего пророка в асфальт укатать?
   - Подумал.
   - Да нет. Просто он мне одну мысль подал.
   - Какую?
  - Про пластическую операцию, помнишь рассказывал?
  - Ну.
  - Так вот, а если действительно, изменить ему внешность и отправить куда подальше. Пусть на потолок смотрит.
  - Не согласится.
  - А для чего, по-твоему, он нам все рассказывал. Да еще с юмором. Его самого эта мысль захватила. Уж поверь мне на слово, он от своей ненаглядной удрать хочет.
  - С чего ты взял?
  - Сегодня он другой был. Духом воспрянувший.
  - Мало ли отчего...
  - Ладно. Завтра придет, я ему про план ухода расскажу. Посмотришь на его реакцию.
  На следующий день Сергей Сергеевич пришел в обычное время. Он был менее жизнерадостен, чем на кануне. Что-то тяготило его. После оправления обязанностей, собрался уходить, но Виктор Павлович остановил. В отличие от первых дней своего переезда к вдове, теперь Табуреткин не стал ссылать на срочные дела.
  - Сергей Сергеевич, - начал коммерческий директор, - а что если Вам сделать пластическую операцию.
  - Для чего?
  - А затем, что если мы, подготовим нужный контингент, и эти люди Вас обработают принародно - как бы придадут суду религиозно настроенных фанатиков - то наше дело поимеет прекрасную паблисити.
  Представьте заголовки в прессе: "Фанатики убивают нового пророка". Радио, телевидение, пресса. О нас узнает весь мир. Обстановка то не спокойная. Россия богатеет, борзеть начинает. Кое-кому это не нравиться. Заграница будет за нас.
  - А если меня убьют? - Испугался Сергей Сергеевич.
  - Да что Вы. На киностудии возьмем прекрасные пенопластовые ломы и камни. Отличная бычья кровь, спрятанная в шапке. Обещаю, бить будут профессионалы. При этом, Вы нам нужны живым. У Вас есть известность. Явите чудо. На третий день после смерти, выйдете к народу - живой и невредимый. Скажете напутственное слово: "... так мол и так, улетаю на новое место жительство к Высшим существам. Оставляю после себя товарищей Андреева и Савлова, слушайтесь их."
  А сам на пластическую операцию. А там хоть в нашу глушь какую, хоть за кордон. У Владимира Андреевича и ксивы есть. Самые настоящие. Ни кто не придерется.
  - Не знаю... - замялся Табуреткин. Ему не хотелось раскрываться в своем тайном желании выполнить задуманное Виктором. - С Аллой как быть?
  - А что? Хотите вместе бегите. Посоветуйтесь.
  - Да нет. Нельзя советоваться. Самому решать надо. - Решив, что его слова могут быть истолкованы по-разному, Сергей Сергеевич, поторопился - Только Алле не слова. А то, точно не соглашусь.
  - Конечно, конечно. Будем молчать. - Пообещал Владимир Петрович.
  На том расстались.
  - Думаешь, согласится? - Андреев заглянул в глаза Виктора Павловича.
  - Не сомневайся. Он сам рад сбежать и от нас и от вдовушки. Она дама высокоразвитая, избалованная, богатая. Чувствует, что рядом с ней не стоит. И как это его в Учителя человечества вляпаться угораздило? Загадка.
  Андреев ни как не прореагировал на обращенный в пустоту вопрос. Тайну пробуждения Табуреткина от спячки, спрятал даже от самого себя.
  Думая о своей роли в судьбе Сергея Сергеевича, Владимир Петрович, приходил к выводу, что совершил благой поступок, осчастливив одного человека. Сделал его свободным. Освободил от унылой и не радостной жизни, от не любимой жены, от ненавистной работы. Дал шанс начать жизнь заново. Мало кто может похвастаться тем же, даже в отношении самых близких людей.
  - И как ты думаешь осуществить его уход? - поинтересовался он у товарища.
  - Как и говорил. Найдем богомольцев, что без дела шастают в церковь от нечего делать. Из мужиков, что покрепче. Ныне таких появилось много. Работы нет, на водку не тянет, вот он в религию ударяется. Прикинемся такими же недотепами. Я лом возьму из пенопласта, ты кирпич. Ну а те руками махать будут. Где-нибудь в центре, где иностранных туристов побольше, в праздничный день, что бы и журналисты были, устроим представление. Когда кровь у него из под шапки потечет, мы его в машину и деру. А уж иностранные граждане и папарацци это разнесут по миру.
  - А если поймают?
  - Кто?
  - Милиция. При больших скоплениях народа ее много сгоняют, на всякий случай.
  - Действительно... Тогда надо наоборот в тихом месте. Только непременно возле церкви. Эх проблема... Как туда прессу заманить?
  - А если подкинуть интересную информацию?
  - Это можно. Точно! Только провернуть, что мол в данной церкви намечается тайное венчание такой-то и таково-то. И сразу в несколько мест послать. И надо про кого-то из иностранцев. Нельзя нам без Запада. Там и деньги, и поддержка.
  И они занялись разработкой подробного плана псевдоубийства. Подробные карты столицы, фото из интернета, описания Москвы - были самым внимательным образом изучены и описаны. Ложась спать, уже не сомневались в скорой кончине символа новой религии.
  Они не донимали Табуреткина вопросами о его желании свести счеты с жизнью. Ждали, когда он сам заговорит об этом. Сергей Сергеевич собрался быстро, как будто боялся опоздать или передумать.
  Друзья не сразу догадались о истиной причине такой торопливости. Он просто хотел сделать это до свадьбы. Не смотря на то, что план был разработан в мельчайших подробностях, было выбрано место, не раз и не два проведена репетиция, намечены сообщники и подготовлены орудия "убийства", Петрович с Палычем не торопились. Плачущая подруга, да еще знаменитая, была одним из пунктов плана.
  Так же идеологическая платформа нового братства была еще сыровата и требовала тщательной шлифовки.
  В марте Алла и Сергей Сергеевич поженились. Свадьбу сыграли тихую. После регистрации, посидели в домашней обстановке.
  Однако друзья не могли оставить в стороне такое событие без внимания. В прессе появились фотографии с регистрации, судя по ракурсу сделанные из окон, соседнего с ЗАГсом, дома. Журналист оказался докой по поиску истины и представил подробное повествование не только самого события, но и биографии и нынешнего занятия нового супруга вдовы, не так давно очень известного олигарха. Читая вечером следующего дня, статью, Владимир Петрович и Виктор Павлович, находили и не известную им самим информацию из своих судеб. Это их радовало.
  - Недели две о свадьбе поговорят. Еще через две надо будет Серегу "убивать". - Решил Савлов.
  
  Глава 37.
  
  Сергей Сергеевич к своей смерти готовился основательно. Вещи, к которым он успел привыкнуть в новой обеспеченной жизни и без которых уже не мог представить для себя дальнейшего существования, постепенно перекочевали в квартиру Виктора Павловича. Большую их часть составляли книги и электронные штучки, ставшие особенно популярными в молодежной среде. Хороший MP3-плеер, видеокамера, подборка аудиокниг и новенький ноутбук, занимали в сумке не много места. В тихую, он переносил и наличные деньги, мало мучаясь при этом угрызениями совести. Наконец, друзья ему объявили день смерти.
  Рано утром, мучимый подозрениями по отношению к компаньонам, и муками совести по отношению к супруге, в воскресный день, Табуреткин вышел на встречу неизвестности. В оговоренном месте его ждали. Дабы он не сомневался в честности намерений своих товарищей, ему дали на экспертизу и лом, и биту, и кирпич. Пакет с бычьей кровью положили под белую тюбетейку. С помощью киношного реквизита, под одеждой, сотворили страшные рваные раны, в нужный момент должные явиться на обозрение.
  Подготовившись, Сергей Сергеевич, отправился спокойной походкой к месту бичевания. Убийцы поехали на машине, что бы заранее подготовить народ к встречи с Учителем.
  Когда тот показался в досягаемости для грубых слов и камней, Владимир Петрович, загримированный под пришлого поклониться святым угодникам старца, схватив заранее приготовленный кирпич бросил его в сторону пророка. Не давая времени опомнится не многочисленной толпе, ставшей свидетельницей этого поступка, с криком: "Это, тот - что на вдове женился, пророк поганый, что над нашей верой глумиться!", кинулся на перерез Табуреткину. Стоявший поодаль Виктор Павлович, в одежде обычного прохожего, но изменивший свою внешность до неузнаваемости, кинул клич: "Бей его!" и дабы быть примером для других первым выполнил свой же наказ и со всего размаху саданул Учителя "случайно" прислоненным к церковной ограде ломом.
  Видно в церковь ходили не только нищие духом, но и обделенные судьбой, хранившие глубоко в себе злобу на мир, люди. Мало понимая свои желания и не задумываясь над своими действиями они бросились на несчастного. Бабки, редко покидавшие свое жилье из-за немощности, колотили бадиками. Мужики применяли для нравоучительных целей кулаки. И даже дети следом за взрослыми, кидали камни и мусор.
  Стрингеры, ожидавшие знаменитых новобрачных, на инцидент среагировали быстро. Готовые к охоте видеокамеры, отвлеклись от наблюдения за входом в церковные ворота и сосредоточили взгляды на сцене избиения. Процесс убийства занял не много времени. Зачинщики нападения, узрев в ярости толпы крах своих планов, схватили Сергея Сергеевича и потащили прочь от нападавших. Тот не упирался. Поддерживая голову из которой текла кровь, он вяло помогал товарищам, так как смог демонстрировать не только заранее подготовленные раны, но и вполне реальные увечья. Унося Пророка к спасительной машине, Виктор нашептывал не желавшим отставать помощникам: "Хватит, хватит. Сейчас отвезем его подальше и прикончим. Сматывайтесь, а то менты нагрянут. Всех в каталажку упекут". Напоминание о существование не только божьего, но людского суда охладила пыл нападавших. Озираясь, они стали растворятся в темноте ближайших подворотен.
  Табуреткина положили на заднее сиденье угнанных "Жигулей". Машина быстро взяла с места, оставляя за собой клубы густого дыма, растворилась в потоке своих собратьев. Не скоро приехавшая милиция не смогла найти не только участников, но и свидетелей зверского преступления. Участвовавшие в драке попрятались по своим норам, журналисты - сдавали горячий материал редакторам. Первыми о зверствах фанатиков узнали жители туманного Альбиона. BBC, как всегда оказалась на высоте.
  Несколько дней это событие обсуждали и в отечественной и в иностранной прессе. Кадры зверского нападения не раз прокручивало CNN. Но Табуреткин не мог купаться в лучах своей мировой славы. Только его безутешные друзья давали многочисленные интервью, вспоминая о чудесах и пророчествах, явленных убиенным Пророком.
  Алла Рудольфовна, ставшая второй раз вдовой и получившая за это от журналистов прозвище - "Черная вдова", горевала одна. Она не плакала. Она тихо сидела в своей квартире и бессмысленно перебирала в памяти грехи своей жизни, не понимая причин смерти, близких ей мужчин. Во всем винила себя.
  Владимир Петрович, мучимый совестью, приходил проведать ее, но она ему не открыла. Он несколько раз звонил по телефону, успокаивал, говорил, что может быть Сергей Сергеевич еще жив и вскоре найдется, Алла выслушивала его и клала трубку. Ей самой не хотелось его возвращения. Это она поняла инстинктивно и еще больше впадала в себяедство.
  Табуреткин же отлеживался на даче одного савловского друга. Раны оказались не только не смертельными, но даже не серьезными. Старушки и впрямь были немощными, как и помогавшие им богомольцы мужики. Несколько синяков и разбитый нос - и все.
  Когда шумиха поутихла, его тихо перевезли в город на снятую, одним из товарищей Виктора, квартиру. Немного погодя, подгадав время большого скопления народа около церкви, где произошло псевдо убийство, в ночь перед Пасхой, Владимир Петрович и Виктор Павлович, устроили лазерное шоу. Табуреткина, обернутого простыней, молчаливого и качающего головой, показали людям, используя как экран, низко расположенные облака. Это кино видели не только прихожане церкви, собравшиеся по случаю большого праздника, но и многие москвичи, просто гулявшие по ночному городу. Но только собравшиеся у храма слышали на уровне чувствительности человеческого слуха, завещание Великого Учителя. Обработанная на компьютере речь, транслировалась на высокой чистоте. От того даже стоявшие вблизи от источника звука разбирали не все, а многие даже ни чего и не слышали. Но им пересказывали те, кто что-то мог разобрать. Смысл был прост и не затейлив. Табуреткин прощал своих убийц. Говорил, что уходит в другой мир, а не умер вовсе. Наказывал слушаться своих друзей - Владимира Петровича и Виктора Павловича.
  Желавшие чуда - чудо получили. Не верившие в чудеса, объяснили увиденное проделками друзей Сергея Сергеевича и были правы. Больше всего поддержки, научно обоснованная точка зрения получила в лице РПЦ, представитель которой даже выступил с официальным заявлением по поводу псевдо чуда. Он подробно объяснил с помощью каких средств и как можно получить виденное многими изображение.
  Оказалось, той же точки зрения придерживались и работники правоохранительных органов. Компаньонов несколько раз вызывали на допросы, но добиться ни чего не могли. В связи с отсутствием трупа Табуреткина, его считали без вести пропавшим. Предъявлять было не чего и ни каких уголовных дел заведено не было. Да и СБСЕ, выступило на защиту оставленных на Земле Пророком своих проповедников.
  Явление имело широкий резонанс. В прессе и на лавочках у подъездов, долго судачили по этому поводу. Паблисити новой религии была обеспечена. Продолжатели дела Табу Ре Ткина, воспользовались ситуацией и вербовали в последователи многочисленных недотеп. Были даже делегации из Европы и Америки. Заранее отпечатанные книги нового учения, шли на ура. В издательстве печатали дополнительные тиражи.
  Когда интерес к паранормальному явлению стал ослабевать, Владимир Петрович уговорил Табуреткина явить еще одно чудо. Сергей Сергеевич к этому времени поправился. Тумаки и затрещины, полученные им во время последней встречи со своими товарищами, заставляли его настороженно относится к их просьбам. Но зависимость, в которую он попал от бывшего майора, не позволяла ему быть свободным в отношении предложений о сотрудничестве, которые ему делали. Ему пришлось согласился.
  Задание было простым. Надо было просто ходить по городу. Если узнавали, в разговоры не вступать. В случае появления милиции, немедленно скрываться. Прикрытие обеспечивал сам Владимир Петрович. Он тенью шел за Табуреткиным, в случае тревоги звонил ему на сотовый. Виброзвонок информировал того о приближении опасности и тот, держась постоянно около проходных дворов, уходил в тень.
  Виктор хотел, что бы Табу Ре Ткин шел в чем-то напоминающем хитон или хотя бы завернутый в простыню, но Андреев настоял на более современной одежде. Специально для парадного случая был куплен хороший костюм белого цвета. Белая рубашка, того же цвета ботинки и галстук, а так же перчатки, делали его появление на публике привлекающем внимание. Именно этого и добивались компаньоны. Учителя узнавали.
  Как оказалось, он стал знаменитостью. Дети показывали пальцами, старушки крестились, более молодые просили автограф. Несколько человек даже сфотографировались на его фоне. Очень многие просто снимали на камеры и мобильники этот торжественный проход по столице.
  Когда заранее намеченный маршрут был пройден до конца, в последней подворотне, Табуреткин сел в ожидавшую его машину. В ней находился коммерческий директор предприятия.
  - Ну, что Сергей Сергеевич, теперь Ваша миссия завершена. Может быть, хотите остаться? Вернетесь к супруге и к нам?
  - Нет.
  - Куда теперь?
  - Вы обещали пластического хирурга.
  - Что прямо к нему?
  - Давайте.
  - Надоело быть Богом?
  - Надоело.
  Автомобиль быстро взял с места и повез вчерашнего пророка прочь из Москвы. Не доезжая Твери, они свернули на проселочную дорогу и остановились у малоприметного домика, на краю осиротевшей деревни. Пока ехали, Сергей Сергеевич переоделся и его джинсы и ветровка не привлекли ни чьего внимания, если бы было кому видеть это. Да и машину Виктор выбрал попроще. Старенькая шестерка на фоне разрушающихся домов не выглядела пришельцем из другого мира.
  - Вот здесь вам и изменят внешность. Станете новым человеком. Без прошлого. - Проинформировал Виктор Павлович.
  - Где это мы?
  - Деревня Табуретовка. Люди сбежали отсюда еще в конце прошлого века. Пока не пользуется популярностью у столичных и окрестных жителей. Мы с Владимиром Петровичем ее, можно сказать, купили. Будем здесь резиденцию возводить. Да и название очень подходящее. Ни чего менять не придется.
  - А зачем Вам резиденция?
  - В Москве земля дорогая, не укупишь. Мы надеемся на большой приток богомольцев и последователей. Опять же можно будет производства открыть.
  - Какие?
  - Типографию построим, заводики: свечной, сувенирный. Студию звукозаписи. Гостиницу - для богатых. Да мало ли еще чего. Смотри сколько места.
  Сергей Сергеевич осмотрелся окрест. Тут и там стояли покосившееся избенки. Остов какого-то сооружения, скорее всего бывшего когда-то коровником, высился на пригорке. Людей видно не было.
  - Да... Не очень привлекательное местечко. - Поделился своим мнением относительно деревни Табуреткин.
  - Напрасно. Очень хорошее место. Чистый воздух, лес, река не очень далеко. Кстати о реке. В деревне когда-то давно, еще при царе, жил помещик, типа Манилова. Его сосед-самодур, живший выше по течению, решил завести у себя в имении большой пруд. Собрал мужиков, те ему вырыли большущую яму. Народ попался башковитый и дабы не возить воды, для заполнения ямы, прорыли от реки глубокую канаву. По той канаве, река и потекла, оставив Табуретовку без естественного водозабора.
  Наш Манилов, дела на самотек не пустил и от нового русла до своей усадьбы проложил водовод, благо рельеф местности позволяет. По нему вся река конечно не утекла от злыдня-соседа, но воды в округе хватало. Прознав про его нововведения, любитель прудов, велел отыскать трубу и заделать так, что бы ни кто и не когда не смог ее использовать с пользой.
  Так вот, я отыскал место, где ее заложили, и скоро или я, или Владимир Петрович, явим чудо. Ведь и мы, твои последователи, должны чудеса творить. Не так ли?
  - Дело Ваше. А что за чудо, если не секрет?
  - Приедут люди, а колодцев в деревне нет. За водой далеко ходить надо, рыть - глубоко очень, это любой геолог подтвердит. Народ станет роптать. Тут подойду я к некоему место, ударю о землю и появиться родник чудесным образом.
  - Ну-ну. Как место отыскали?
  - Очень просто. Здесь усадьба неподалеку, бывшего хозяина. Мы ее решили отремонтировать, под резиденцию. Когда стали ремонт делать, обнаружили сейф, а в нем бумаги. Среди них я и отыскал планы водовода.
  - А здесь кто? - Табуреткин показал в сторону дома, около которого они остановились.
  - Один, подающий больше надежды, молодой доктор. Мы с ним расплатимся оборудованием, что стоит в этом доме, после того как он проведет операцию. Вы станете новым человеком, свободным и с чистой биографией. Владимир Петрович привезет новый паспорт, диплом, другие документы. Кстати, Вы решили, кем хотите стать?
  - Хочу податься на дальний маяк. С трудоустройством поможете?
  - Постараемся. Можно будет и литературу подвезти, по этому делу. Почитаете, пока повязки не снимут.
  Они зашли в дом. Внутри оказалось чисто и уютно. Современное оборудование для проведения операции было доставлено из Германии. Молодой человек представился Иваном. Не откладывая дела в долгий ящик, он сразу приступил к работе.
  Лицо Сергея Сергеевича, было сфотографировано и просвечено рентгеном. Данные заведены для анализа на компьютер, который выдал несколько возможных вариантов новой внешности, реализация которых была не очень трудоемкой, однако эффективной.
  Будущий осветитель выбрал себе лицо более всего далекое от его теперешнего вида. Доктор одобрил. Занялся понятными только ему расчетами и приготовлениями, наказав Табуреткину отдыхать и готовиться к операции, которую намеревался вскоре провести.
  Сергей попрощался с Виктором. Когда машина скрылась в лесу, пошел в след за ней. На душе было легко. Он не находил ни чего в прошлой жизни, что бы звало его остаться.
  Подготовка к операции заключалась в лежании на специальном кресле, с наложенными на лицо, пропитанными различными растворами, тряпками. Процедура не обременительная, но долгая. Сергей, что бы не тратить времени напрасно, в это время читал, переданные с оказией Владимиром Петровичем, книги его сочинения, авторство которых приписывалось Табу Ре Ткину, так внезапно покинувшему мир.
  В остальное время, бродил по окрестностям. Оказалось, деревня была обитаема. Несколько древних старух, не имевших возможности оставить родные пенаты, обитало на другом конце деревни. Изредка сюда забредала почтальонша, приносившая почту и сообщавшая жительницам слухи и новости из внешнего мира.
  Она то и рассказала им о чудесах, творимых новым пророком в столице и даже показала его портрет, напечатанный в одной популярной газете. Бабки поохали и не смотря на плохую память, внешность запомнили.
  Гуляя как-то по деревне, Табуреткин заметил внимательные взгляды местных жительниц. Приняв интерес к своей личности, за простое любопытство, по отношению к новой персоне в их краю, не придал им большого значения. Однако слух о том, что новый пророк объявился в их краях, стал распространятся.
  Сергею Сергеевичу сделали операцию. Теперь он не выходил из дома, посвящая все время чтению и смотрению в окно. Его лицо было опутано несколькими слоями бинтов. Только глаза и маленькая шелка для рта могли общаться с внешней средой. Доктор не считал нужным скрашивать своим присутствием его быт и обитал в столице. Табуреткин от этого не страдал.
  Однажды, он лежал в удобном стоматологическом кресле и читал очередную главу из книги, приписываемой ему. Почтальонша, мучимая любопытством, решила наведаться в гости к признанному миром кудеснику, которого все считали погибшим. Заглянув в окно и увидев мужскую фигуру одетую в халат, стучатся не стала и сообразно принятым нормам поведения, открыла дверь и прошла в комнату, надеясь застать пророка врасплох и тем самым вынудить его на откровенность. Но этого не произошло.
  Сильный свет ударил ей в лицо. Из-за него лица сидящего в кресле человека разглядеть было не возможно. Только белый овал да прорези глаз, смогла запечатлеть в своем мозгу любопытная. Женщина, ни разу не бывавшая в косметологических клиниках, не смогла совладать с ужасом, охватившем все ее существо и истошно заорала. Спасаясь не известно от чего, она выбежала на улицу и кинулась в лес.
  Когда ее крик утих, Табуреткин позвонил Виктору Павловичу и рассказал о случившемся. Тот известие принял к сведению и вечером Сергея перевезли на квартиру к доктору. Вместе с ним уехало и все, приготовленное для оплаты за операцию, оборудование.
  На следующий день, дом навестила милиция, в лице местного участкового. Не смотря на то, что в помещении были обнаружены следы не давнего присутствия человека, ни какого дела и расследования проводить не стал. Обозвал почтальоншу и старух - "дурами", уехал. Преступления совершено не было и он, с чистой совестью, занялся более важным делом - воспитанием, живших в другой деревне, алкоголиков. Делал это по-новому, во время совместного распития спиртного, которое было куплено отчасти и на его, честно заработанные, деньги.
  
  Эпилог.
  
  Прошло несколько месяцев. Табуретовка стала центром новой религии. Похожие на бомжей и хиппи молодые люди стекались в большом количестве в деревню. Хотя ни кого не заставляли, многие, от нечего делать, бесплатно помогали в строительстве помещений и работали на уже налаженных производствах.
  Было много любопытствующих. Эти вносили свою посильную лепту в процветание новой веры: покупали открытки и книги, просто жертвовали деньги на развитие, увозили с собой рассказы о почти братском общежитии местного населения.
  Наведывались и иностранцы, в основном журналисты и правозащитники.
  Владимир Петрович в отдельном домике, писал пояснения, к уже изданным, заветам Табу Ре Ткина. Работать в тишине и довольстве ему было легко. Иногда он выходил в народ и являл очередное чудо. Его силами забил чудесный родник. Несколько инвалидов обрели здоровье. Часто не способные зачать женщины, возвращались к мужьям с не пустыми животами.
  Виктор Павлович, наладил продажу одежды, сувениров и книг по всей стране. Коммивояжеры на машинах развозили продукцию местных фабрик по городам и весям, имея некоторый процент от продаж в личную собственность. Находились и такие, кто делал это совершенно бесплатно, по убеждению.
  Часто в деревню наведывалась Алла Рудольфовна. Ее последнего супруга не хотели считать умершим, особенно после последнего появления на улицах столицы, свидетелями которого было очень много людей и сообщение о котором было широко освещено не только печатной, и не только отечественной, прессой. Она пытала бывших друзей о судьбе суженного, но те ни в какую не желали развенчивать его не Божественную сущность.
  Сам же Сергей Сергеевич, став Ильей Ильичем Переделкиным, жил и работал на дальнем маяке, на одиноком острове в Северном море. Раз в полгода ему завозили консервы и концентраты, а так же необходимую для дизеля солярку. Руководство и моряки были им довольны. Свет его маяка ни когда не гас и был виден очень далеко.
  В свободное от работы время, по большей части читал. Чаще всего открывал книгу некоего Табу Ре Ткина. Произведение называлось "Новый путь".
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"